Айзек Азимов, Роджер Макбрайд Аллен. Валгалла

   -----------------------------------------------------------------------
   Roger MacBride Allen. Isaac Asimov's Utopia ("Caliban" #3) (1996).
   Пер. - А.Новиков. М., "Эксмо-Пресс", 1999.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 8 July 2002
   -----------------------------------------------------------------------

                                         Моему брату Крису, его жене Эди,
                                         моей сестре Кончи и ее мужу Джиму
                                         посвящается


   <b>ТРИ ЗАКОНА РОБОТЕХНИКИ:</b>

   1. Робот не  может  причинить  вред  человеку  или  своим  бездействием
допустить, чтобы человеку был причинен вред.
   2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме
тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
   3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это
не противоречит Первому и Второму Законам.

   <b>НОВЫЕ ЗАКОНЫ РОБОТЕХНИКИ:</b>

   1. Робот не может причинить вред человеку.
   2. Робот должен сотрудничать с человеком, кроме тех случаев, когда  это
сотрудничество противоречит Первому Закону.
   3.  Робот  должен  заботиться  о  своей  безопасности,  пока   это   не
противоречит Первому Закону.
   4. Робот может делать все, что пожелает, кроме  тех  действий,  которые
противоречат Первому, Второму или Третьему Законам.



        ВСТУПЛЕНИЕ

   Борьба между поселенцами и колонистами с начала и до  конца  оставалась
борьбой двух идеологий. С точки зрения более ранних эпох эту  войну  можно
было назвать теологической, потому  что  позиции  обеих  сторон  строились
скорее на слепой вере, страхе и укоренившихся традициях  и  предрассудках,
чем на точных и проверенных фактах.
   В любом случае, независимо от того, признавалось  это  в  открытую  или
нет, базовым вопросом  любого  столкновения  между  двумя  сторонами  были
роботы.  Одна  безоговорочно  считала  их  добром,  другая  же,  не  менее
безоговорочно, видела в них только зло.
   Колонисты были потомками людей, которые  со  своими  роботами  покинули
Землю, когда там был введен запрет на роботов. Они  улетели  в  космос  на
примитивных космических кораблях, и это стало  первой  волной  колонизации
иных планет. Руками своих роботов колонисты покорили  пятьдесят  планет  и
создали прекрасную и утонченную цивилизацию, где роботы выполняли  за  них
всю грязную работу. А точнее, роботы выполняли _всю_ работу. Обосновавшись
на пятидесяти планетах, колонисты скомандовали "стоп" и занялись тем,  что
стали спокойно вкушать плоды стараний собственных роботов.
   Поселенцами назывались потомки тех людей, которые  остались  на  Земле.
Они жили в огромных  подземных  городах,  построенных  на  случай  атомной
войны. Без сомнения, такой  образ  жизни  породил  в  культуре  поселенцев
определенную ксенофобию. Эта ксенофобия надолго  пережила  период  атомной
угрозы и наконец вылилась  в  неприязнь  к  чопорным  колонистам  и  к  их
роботам.
   Отказаться от роботов землян подвиг в первую очередь страх. Отчасти это
был подсознательный ужас перед ходячими железными чудовищами. Но в  то  же
время у людей Земли были и другие, более весомые причины для  страха.  Они
боялись, что роботы возьмут  на  себя  всю  работу,  а  значит,  и  способ
заработать на жизнь. И, что важнее всего, они видели, во что  превратилось
общество колонистов - красивый, летаргический упадок. Поселенцы опасались,
что роботы лишат человечество его духовности,  воли  к  жизни,  стремления
вперед - то есть самой его сущности.
   Колонисты, в свою очередь, с презрением смотрели на поселенцев, которых
называли земляными червяками. Колонисты отреклись от родства с  теми,  кто
когда-то изгнал их. Но в то же время сами они  утратили  жизнеспособность.
Их техника, культура и мировоззрение все  больше  становились  статичными,
если не  инертными.  Идеалом  колониста  была  Вселенная,  где  ничего  не
происходит, где "вчера" и "завтра" неотличимы от "сегодня".
   Поселенцы всерьез намеревались колонизировать  всю  галактику,  сделать
пригодными для жизни бесчисленные миры,  но  при  этом  всегда  оставались
верны  своему  мировоззрению.   Более   того,   казалось,   каждое   новое
столкновение  с  колонистами  укрепляло  и  без  того  стойкую   неприязнь
поселенцев к роботам. Страх перед  роботами  стал  одним  из  краеугольных
камней их политики и философии. Поселенцы боялись и ненавидели  роботов  и
презирали самих колонистов - за их ленивый, безмятежный стиль жизни. И это
ничуть не способствовало сближению двух ветвей человечества.
   Но все же иногда эти две стороны сходились, невзирая на  разногласия  и
взаимную подозрительность. Люди доброй воли - представители обеих сторон -
стремились преодолеть страх и ненависть и работали вместе -  с  переменным
успехом.
   Это случилось на Инферно, маленькой неприветливой  планете  колонистов.
Именно  там  колонисты  и  поселенцы   предприняли   решительную   попытку
объединить усилия для совместной работы.  Жителям  этой  планеты,  которые
называли себя инфернитами, грозили две катастрофы. Всем  известна  суровая
природа Инферно, но  немногие  понимали  опасность,  которая  нависла  над
планетой  из-за  неуклонного  ухудшения  климата.   Чтобы   справиться   с
надвигающейся бедой, туда были приглашены лучшие специалисты поселенцев по
преобразованию климата.
   Но существовал и другой  кризис,  скрытый,  который  таил  в  себе  еще
большую опасность. Ни инферниты, ни поселенцы не могли предугадать, что на
этой планете с пророческим названием им придется лицом к лицу  столкнуться
с изменением самой сущности роботов.
   Последний  -  и  наиболее  опасный  -  кризис  на  Инферно  был  вызван
сочетанием многих факторов, и не  подлежит  сомнению,  что  огромную  роль
сыграли в этом роботы с Новыми  Законами.  Но,  как  нередко  случалось  в
истории, заключительный акт этой драмы был спровоцирован  столкновением  и
взаимодействием  различных  и,  казалось   бы,   совершенно   разрозненных
факторов. Не будь хоть одного из них, последующие события  не  выстроились
бы в такую тревожную последовательность. И, конечно, история пошла  бы  по
другой колее и в том случае, если бы  не  случайное  открытие  молодого  и
амбициозного ученого, если бы не  чрезмерно  завышенная  планка  этических
требований одного из осведомителей, если бы не  был  преднамеренно-обманут
самый могучий на планете робот, если бы  не  две  попытки  двух  различных
партий совершить необычное преступление - такое древнее, что уже мало  кто
помнил о том, что оно когда-то вообще существовало.
   Даже не единожды, а дважды планета  Инферно  была  потрясена  попытками
совершить   варварский   акт,   называвшийся   странным   и   малопонятным
словосочетанием - "похищение человека".
                                "История Ранней Колонизации", Сахир Вадид,
                                    издательство планеты Бейли, С.Е. 1231.




        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДО СТОЛКНОВЕНИЯ - 62 ДНЯ


        1

   В глубине космоса родилась ослепительная вспышка  -  чудовищный  взрыв,
засиявший, как второе солнце. Под воздействием этого катаклизма  холодная,
темная масса материи диаметром в  восемнадцать  километров  изменила  свою
орбиту и двинулась новым курсом.
   Взрыв был настолько мощным, что должен был разметать комету  в  клочья,
но  она  каким-то  образом  уцелела.  Страшная  температура  раскалила  ее
поверхность, горючие  вещества  в  пазухах  и  расщелинах  небесного  тела
закипели и стали  выбрасывать  в  непроницаемую  темноту  Вселенной  яркие
огненные языки.
   Законы действия и противодействия работают безотказно, вне  зависимости
от того,  является  ли  действие  преднамеренным  или  случайным.  Выбросы
раскаленных газов сработали,  как  выхлопы  ракетных  дюз,  придав  комете
ускорение и  сбив  с  привычного  курса.  Но  почти  сразу  же  заработали
установленные  на  комете  искусственные  двигатели,  выравнивая  действие
неконтролируемых природных выбросов.
   По мере того как комета приближалась  к  внутренним  планетам  системы,
контрольные двигатели включались все  чаще.  Вскоре  стало  очевидно,  что
комета держит курс прямиком на одну из внутренних планет - маленький  мир,
окрашенный преимущественно в голубой, коричневый  и  охряной  цвета,  мир,
покрытый водой в  своем  южном  полушарии  и  представляющий  собой  почти
совершенно иссохшую пустыню к югу от экватора.
   С каждой секундой комета подлетала все ближе. Когда она приблизилась  к
светилу, вокруг которого вращалась планета, ее поверхность разогрелась  до
такой степени, что стала кипеть  и  испаряться.  Газы  и  пыль  образовали
длинный хвост, вытянувшийся далеко позади летящей кометы.
   Внезапно она рассыпалась на куски,  которые  также  вытянулись  длинной
вереницей и теперь напоминали нанизанные на нитку бусины.
   Обломки небесного тела неуклонно приближались к планете.
   - Замедлить скорость симуляции до плюс  десяти  от  реального  масштаба
времени, - проговорил в темноте чей-то бесплотный голос.
   Скорость, с  которой  летели  обломки,  заметно  уменьшилась.  Неспешно
вращаясь, они продолжали скользить вниз.
   - Дать более крупный план Инферно, - скомандовал все тот  же  голос,  и
изображение тут же приблизилось, увеличившись в размерах.
   - Все равно слишком  быстро.  Замедлить  симуляцию  до  минус  пяти,  -
приказал голос.
   Время почти приостановило свой  бег,  но  события  все  же  развивались
чересчур стремительно. Обломки кометы  с  невероятной  скоростью  вошли  в
верхние  слои  атмосферы,  и  даже   при   том,   что   все   происходящее
проецировалось в пять раз медленнее, чем должно было происходить на  самом
деле, обломкам  понадобились  считанные  секунды,  чтобы  пробиться  через
атмосферу и достигнуть поверхности планеты.
   Самый крупный осколок ударился в землю рядом с береговой линией. Второй
врезался в гряду невысоких  холмов  немного  севернее  первого.  Остальные
куски бывшей кометы стали один за другим долбить  землю,  падая  цепочкой,
которая вытянулась по направлению к северному полюсу планеты. Каждый  удар
сопровождался ослепительной вспышкой, которая тут же гасла в поднимавшихся
клубах дыма, пыли и осколков.
   - Сработало, - сказал голос. - Остановить изображение  на  этой  точке.
Выключить сферу. Включить свет.
   Изображение пылающей планеты растаяло,  и  вместо  него  зажегся  свет,
осветив вполне заурядную гостиную вполне заурядного  жилища.  Единственным
необычным предметом здесь являлся сложнейший  галапроектор,  установленный
посередине комнаты.
   Давло Лентралл подошел к невысокому, похожему на гладкий пень  цилиндру
и постучал пальцем по его верхней панели. Ни один - даже самый современный
- прибор поселенцев не был способен на то, что могла творить эта штука. Уж
он-то знает! Ведь он разработал и создал ее  собственными  руками.  Сейчас
Давло вспоминал, чего ему это стоило, и упивался триумфом. Это его, только
его заслуга! Именно он открыл комету. Поддавшись  порыву  не  свойственной
ему скромности, он назвал ее не своим именем, как это было  принято,  а  в
честь Хэнто Грега - убитого Правителя, который  воплотил  в  жизнь  проект
повторного преобразования климата планеты  и  таким  образом  спас  ее  от
неминуемой гибели. Или, по крайней мере, выиграл еще немного  времени  для
того, чтобы Давло Лентралл и комета Грега сумели довести до конца  начатое
им дело. В этом была  некая  симметрия,  эдакий  поэтичный  флер,  который
наверняка понравится историкам. Как бы  ни  называлась  комета,  в  памяти
потомков все равно останется он, Давло Лентралл.
   Само собой, обсуждать подобные  материи  с  его  помощником-роботом  не
имело ни малейшего смысла. Кейлор способен лишь  талдычить  о  том,  какие
опасности могут подстерегать человека тут и там. И все же в  такой  момент
Давло не мог молчать. Он должен был сказать хоть  что-нибудь.  Вот  тут  у
него и вырвалось это "сработало".
   - Конечно, сработало, хозяин Лентралл. Проектор совершенно исправен.  С
какой же стати ему вдруг не сработать?
   - Я имею в виду захват кометы, а не симулятор.
   - Должен обратить ваше внимание на то, что это только вы так  считаете,
- сказал робот Кейлор.
   - Уточни. Что ты конкретно имеешь в виду? -  спросил  Лентралл.  Кейлор
был безукоризненным слугой, но временами общение с ним требовало огромного
терпения.
   - Я имею в виду, сэр, что вы  основываетесь  на  ряде  безосновательных
предположений.
   Давло наступил на горло своей злости и призвал себя к терпению.  Кейлор
являлся не серийным роботом, он был построен по особому заказу Давло  и  в
соответствии с его пожеланиями. А самым главным из  них  было  то,  чтобы,
рассматривая  гипотетические  ситуации,   робот   в   наименьшей   степени
руководствовался императивами Первого Закона. Учитывая, какие исследования
и  эксперименты  проводил  Давло  Лентралл,  обычный   робот-ассистент   с
нормальным  для  Инферно  сверхвысоким  уровнем  функционирования  Первого
Закона был бы для него попросту бесполезен. Еще до того, как Давло обратил
свое внимание на комету Грега, он принимал участие в  проекте  "Снежок"  -
проекте, работа над  которым  требовала  перебрать  множество  рискованных
альтернатив, чтобы обнаружить наконец наименее опасный путь для достижения
цели.
   Вряд ли на всей планете нашелся  бы  хоть  один  "трехзаконный"  робот,
который согласился бы участвовать в этой операции, не  говоря  уж  о  том,
чтобы работать с гала-проектором для того,  чтобы  просчитать  возможность
задействовать комету Грега. Более того, очень немногие роботы  согласились
бы даже на то, чтобы хоть как-то помочь в разрешении  этой  ситуации.  Они
стали бы твердить, что подобное моделирование может проложить  дорогу  для
реального  осуществления  проекта,  в   результате   которого   произойдет
столкновение настоящей кометы с настоящей планетой, а это, в свою очередь,
создаст огромную угрозу для населяющих ее  людей.  Именно  поэтому,  решив
принять участие в проекте "Снежок", Давло  Лентралл  заказал  себе  нового
робота, а затем, осознав, какую пользу можно извлечь из кометы Грега,  еще
раз порадовался своей предусмотрительности.
   Ему пришлось спорить до хрипоты с разработчиком  робота  -  чрезвычайно
консервативным джентльменом, который ни в какую  не  хотел  даже  на  йоту
снижать ограничения, накладываемые Первым Законом. Но затем старикашка все
же сдался, и в результате на свет появилась первая модель  с  Ограниченным
Уровнем Защиты, или ОУЗ-001. В соответствии с общепринятыми традициями  ее
следовало бы назвать Орнуз или Онуэз. Один остряк даже предложил окрестить
нового  робота  Огузком.  Однако  Давло  ни  один  из  этих  вариантов  не
прельстил, и, плюнув на традиции, он назвал своего ассистента Кейлор.
   Однако  вскоре  выяснилось,  что   "новорожденного"   помощника   Давло
Лентралла отличает горький, если  не  сказать  упадочнический,  взгляд  на
жизнь и окружающий мир. То ли это  явилось  побочным  эффектом  того,  что
Первый Закон не нависал над ним таким же дамокловым мечом, как над другими
его  собратьями,  то  ли  таким  образом  были   устроены   извилины   его
позитронного мозга, но Кейлор оказался отъявленным пессимистом.
   - Так о каких же "безосновательных предположениях" ты говоришь, Кейлор?
   - Вы  исходите  из  того,  что  после  начального  взрыва  вам  удастся
сохранить комету в целости, - проговорил робот,  -  и  предполагаете,  что
сумеете расколоть ее на части именно в нужном месте  и  в  нужный  момент.
Более того, вы не просчитали, насколько велика  будет  температура  кометы
после приближения к звезде и чем обернется нагревание  ее  поверхности.  У
меня  также  существуют  сомнения  относительно  того,  что  вам   удастся
эффективно  контролировать  естественные  газовые  выбросы  кометы  и   их
воздействие на ее траекторию.  Далее.  Вы,  как  мне  кажется,  совершенно
произвольно определили, сколько осколков кометы необходимо для  достижения
поставленной задачи,  и,  наконец,  вы  не  произвели  тщательный  просчет
времени и контрольное наведение,  необходимые  для  заключительного  этапа
нацеливания и прохождения через атмосферные слои.  Для  достижения  успеха
все эти параметры должны быть просчитаны самым тщательным образом, а этого
сделано не было.
   - Все это я знаю и без тебя,  -  сказал  Давло,  -  но  если  поставить
решение этих проблем на первое место, то  мы  вообще  никогда  не  начнем.
Сейчас я доказал в целом, что мой план сработает. Или,  по  крайней  мере,
что он может сработать. А теперь мне необходимо убедить в этом власти. Но,
по моему просвещенному мнению, мы вполне способны сбросить комету Грега на
Инферно и таким образом спасти планету.
   - Если не принимать во внимание  все,  о  чем  я  говорил  раньше,  вы,
очевидно, правы, - сказал робот и горько добавил: - Вот только удастся  ли
это сделать так, чтобы на планете осталась хоть одна живая душа?


   Жустен Деврей, начальник Объединенной полиции Инферно, сидел  в  слегка
помятом аэрокаре без опознавательных знаков и  любовался  восходом  солнца
над идиллически зелеными просторами парка.  Он  устал.  Смертельно  устал!
Однако усталость являлась неизменным спутником его работы, а также  частью
того, чему он должен был научиться, сидя здесь.
   Поначалу эта  идея  казалась  очень  разумной  -  потрудиться  во  всех
подразделениях Объединенной полиции Инферно и получить представление о тех
аспектах полицейской работы, о которых раньше  он  не  имел  ни  малейшего
понятия. Более того, это была идея самого Жустена, и  он  уже  много  чего
узнал.  Например,  то,  что  наружное  наблюдение  -   самое   скучное   и
изматывающее  занятие  из  всех  ему  известных.  И  Жустен  уже   начинал
подозревать, что тихая бумажная работа за письменным столом  таит  в  себе
гораздо больше скрытых прелестей, чем он полагал раньше.
   Аэрокар Жустена стоял примерно в сотне метров от входа в  разветвленный
подземный  комплекс,  известный  как  Сеттлертаун,  город  поселенцев.  Он
представлял собой сооружение в  виде  огромного  гриба,  "ножка"  которого
являлась шахтой лифта, а широкая круглая "шляпка" укрывала во время  дождя
тех, кто дожидался прихода очередной кабины, чтобы  спуститься  вниз.  Эта
причудливая конструкция находилась за воротами просторного парка,  который
поселенцы построили  прямо  над  своим  городом.  Само  собой  разумеется,
ландшафт парка был обустроен с таким  расчетом,  чтобы  у  посетителей  не
оставалось сомнений в том, каких  высот  достигли  поселенцы  в  искусстве
преобразования местности, или, иначе говоря, ландшафтной трансформации.
   Однако в данный момент  их  дизайнерские  изыски  интересовали  Жустена
Деврея  в  последнюю  очередь.  Работа  офицера  полиции,  несущего  вахту
наружного наблюдения, заключалась в том, чтобы следить за всеми  входящими
в подземный город и выходящими из него. Разумеется, существовали и  другие
входы в разветвленную сеть подземных помещений, и они также находились под
неусыпным наблюдением ОПИ. Но главный вход - всегда  главный,  по  крайней
мере, с точки зрения полицейских. Крупная рыба использует именно его. Того
требует положение - или "легенда" - этих людей.  И  что  не  менее  важно,
неопытные новички также использовали главный вход.
   Нельзя отрицать,  что  у  достаточно  большого  количества  людей  -  и
поселенцев, и колонистов - имелись вполне  законные  основания  для  того,
чтобы входить в Сеттлертаун и выходить из него. Но наряду с  этим  были  и
такие, у которых не было для этого причин. Именно  из-за  последних  возле
входа  в  подземный  город  и  был  установлен  постоянный  пост  скрытого
наблюдения ОПИ.
   В ходе слежки одна и та же машина  никогда  не  использовалась  дважды,
хотя профессионалы, с другой стороны, конечно  же,  прекрасно  знали,  что
находятся под наблюдением,  и  умели  моментально  вычислить  аэрокар,  из
которого  оно  велось.  Об  этом  знали  все,  хотя  и   предпочитали   не
распространяться. Что  ж,  пусть  профи  из  Сеттлертауна  сразу  раскусят
слежку, но зато она будет не  по  зубам  любителям.  Меняйте  периодически
машину, ставьте ее все время в разных местах,  и  новичок  в  таких  делах
наверняка войдет и выйдет из города с дюжину раз, так и не заметив слежки.
   Пытаясь устроиться поудобнее, Жустен  Деврей  поерзал  на  сиденье.  Он
мысленно сравнил себя с канарейкой в клетке и улыбнулся. Нет, клеткой была
даже не машина, а сама его работа. В  прежние  времена  Жустен  командовал
рейнджерами Правителя - это была служба, которая сочетала  обязанности  по
охране порядка в  городах  с  осуществлением  проектов  по  преобразованию
планеты. Даже Жустен, хотя и являлся ее руководителем, не мог не признать,
что подобное сочетание функций было весьма странным.
   Чуть  меньше  пяти  лет   назад   Альвар   Крэш,   Правитель   Инферно,
реорганизовал рейнджеров, оставив в их  ведении  лишь  проекты  в  области
планетной  трансформации,  а  их   подразделения,   занимавшиеся   охраной
правопорядка, слил с департаментом шерифа города Аида, в результате чего и
появилась на свет Объединенная полиция Инферно. Последним шагом  Крэша  на
этом поприще  было  назначение  его,  Жустена  Деврея,  начальником  новой
службы.
   Жустен принял назначение с огромным воодушевлением, но впоследствии  не
раз бывали моменты, когда  он  жалел  об  этом  своем  решении.  Должность
руководителя  полиции  целой  планеты  требовала   от   него   постоянного
присутствия в столице, а Жустен никак не мог  свыкнуться  ни  с  жизнью  в
Аиде, ни с городским  существованием  вообще.  Ему  частенько  приходилось
ловить  себя  на  мысли,  что  хорошо  бы  сейчас  вновь  оказаться  среди
рейнджеров - работая  на  консервации  какого-либо  объекта  или  осваивая
девственные земли где-нибудь далеко к северу от столицы.
   Несмотря на  то  что  Жустену  приходилось  заниматься  преимущественно
кабинетной работой, кожа его была покрыта загаром, а выгоревшие  волосы  и
светлые голубые  глаза  сразу  же  выдавали  в  нем  человека,  привыкшего
проводить большую часть времени под открытым небом. За предшествующие годы
ветер и непогода наложили отпечаток на его лицо, избороздив его морщинками
первопроходца, которые не удалось стереть даже спокойной городской  жизни.
Но, несмотря на эти метки, он  выглядел  на  удивление  молодо,  и  одного
взгляда на него было достаточно,  чтобы  со  всей  ясностью  понять:  этот
парень - не из городских.
   Сейчас Жустен ощущал себя в полном одиночестве, и все же в аэрокаре  он
находился не один. Рядом с ним были два робота. Джервад-112  уже  довольно
давно являлся его  личным  роботом.  Его  собратья  долгие  годы  помогали
рейнджерам выполнять их нелегкую работу, и Джервад остался у Деврея с  тех
самых пор. Второй представлял собой модель "Безопасность,  Патрулирование,
Поиск" - БПП - и в повседневном обращении назывался Баппер-323. После  той
ночи, когда был убит прежний Правитель Хэнто Грег и целый  взвод  Бапперов
не смог защитить его, эта модель быстро  -  и,  надо  сказать,  не  вполне
справедливо - приобрела весьма сомнительную репутацию. То, что случилось с
ними, могло случиться с любой другой моделью роботов.
   И все же ни  одна  из  крупных  служб  безопасности  больше  не  хотела
связываться  с  ними,  и  Жустен  даже  не  пытался  навязать   их   своим
подчиненным. Рядовые сотрудники не доверяли Бапперам и попросту  не  стали
бы работать с этими  роботами.  В  результате  большинство  Бапперов  были
распроданы по дешевке всяким сомнительным организациям и темным личностям,
которых просто еще не успели схватить за руку. А из этого  следовало,  что
Баппер,  находясь  рядом  с  полицейским,  мог  теперь  служить   отличным
прикрытием. Никто, увидев Жустена вместе с Баппером, не подумает, что он -
легавый, и уж тем более - главный легавый планеты.
   В данный момент Жустена угнетала лишь мысль о том,  что  роботы  и  без
него справились бы с наблюдением ничуть не хуже, а, возможно, даже  лучше.
Впрочем, об этом лучше не думать. Что поделать, если  истина  такова:  для
выполнения практически любой работы человек уже не нужен.
   - Объект мужского пола в красных штанах и синей тунике  не  значится  в
моем идентификационном списке, - сообщил БПП. Характерные особенности этой
модели делали ее незаменимой в случае необходимости опознания той или иной
личности. Бапперы не в меньшей степени, чем  люди,  обладали  способностью
замечать и сравнивать или, иначе говоря, опознавать лица. И  конечно,  они
обладали колоссальной электронной памятью. Если  Баппер  говорит,  что  он
узнал или, наоборот, не узнал данного человека, ошибки быть  не  может.  В
данный момент его фраза означала  следующее:  в  Сеттлертаун  намеревается
проникнуть некто, не имеющий для этого оснований.
   Жустен Деврей моментально встряхнулся и стал настороженно  вглядываться
сквозь лобовое стекло, высматривая подозрительную личность. Возле "гриба",
дожидаясь прихода очередной кабины  лифта,  толпилось  примерно  с  дюжину
людей.
   -  Ты  его  знаешь,  Джервад?  -   обратился   полицейский   к   своему
персональному роботу. В  памяти  последнего  хранилось  полное  фото-досье
Объединенной полиции.
   - Сэр, я усматриваю в этом субъекте слабое сходство с одним  человеком,
но боюсь, что я ошибаюсь.
   - Позволь уж мне судить об этом, -  резко  сказал  Жустен,  по-прежнему
пытаясь получше  разглядеть  подозреваемого.  Сделать  это,  когда  вокруг
последнего толпился народ, было непросто.  Если  он  обладает  специальной
шпионской подготовкой, то непременно постарается извлечь максимум выгод из
этого факта. - Так кого тебе напоминает этот тип?
   - Наблюдаемый объект отдаленно напоминает  Барснелла  Ардозу,  младшего
исследователя лаборатории астрофизики университета Аида. Однако, учитывая,
что  этот  человек  вряд  ли  может  иметь  какие-то  общие   интересы   с
поселенцами, я делаю вывод, что моя визуальная аналогия ошибочна.
   Жустен был уже готов  согласиться  с  Джервадом,  но  тут  ему  удалось
разглядеть этого загадочного человека. Вот он: большой, грузный чернокожий
мужчина с круглым лицом. Макушка  его  головы  была  совершенно  лысой,  и
только сзади бежала полоска совершенно седых волос - густых на  затылке  и
сходивших на нет ближе к ушам. У него были  кустистые  усы  и  чрезвычайно
встревоженный вид.
   На какое-то мгновение Деврею показалось, что Ардоза, если это  был  он,
смотрит прямо на него, и в тот же миг он решил, что Джерваду стоит  пореже
сомневаться в своих способностях.
   Жустен  Деврей  никогда  и  на   пушечный   выстрел   не   подходил   к
астрофизической лаборатории университета. И в то же время он был абсолютно
уверен, что раньше он уже видел это лицо. Но черт бы его побрал, если  мог
вспомнить, где именно и когда!


   Альвар Крэш, губернатор планеты Инферно, смотрел на молодого  человека,
стоявшего по другую сторону его письменного стола.
   - Своим упрямством вы нисколько не помогаете делу, - проговорил он. - Я
сказал вам, что обдумаю  ваше  предложение,  и  выполню  обещание.  Я  уже
обдумываю его. Но я не собираюсь торопиться и принимать решение  впопыхах.
По крайней мере, когда речь идет о таких глобальных вещах.
   - Но мы обязаны поторопиться, у нас просто нет иного выхода! -  ответил
посетитель настойчивым, не терпящим возражений тоном. - Мы и так  потеряли
уйму времени! Я провел последние сеансы моделирования уже три дня назад  и
с тех пор безуспешно пытался пробиться к вам на прием.  Пусть  мой  проект
небезопасен, но он дает нашей планете шанс, причем даже  больший,  чем  вы
можете подумать. И не только подумать, а вообще вообразить.
   - Вы на редкость тактичны, разговаривая таким  образом  с  губернатором
планеты, - кислым тоном проговорил Крэш. - Но даже если моих  ограниченных
умственных возможностей не хватает для того,  чтобы  объять  грандиозность
вашего плана, сами-то вы отдаете отчет в том, что предлагаете?
   - Прошу прощения, сэр. Я  не  хотел  вас  обидеть,  -  чуть  покраснев,
извинился Давло Лентралл.
   - Я надеюсь, что не хотели, - устало произнес Крэш, а затем вздохнул  и
искоса окинул визитера опытным взглядом бывшего полицейского. Лентралл был
смуглым, с  острыми  скулами,  угловатым  лицом  и  внимательным  взглядом
темно-карих глаз. Волосы его были чернее воронова крыла и  пострижены  так
коротко, что топорщились  ежиком.  Среднего  роста,  обычного  сложения...
"Тьфу ты!" - выругался про себя Крэш. Ведь он уже давно не полицейский,  а
политик и должен не запоминать приметы этого человека, а выяснить,  что  у
того на уме. Не  вызывало  сомнений,  что  Лентралл  является  незаурядной
личностью. Он молод и полон юношеского самомнения.
   Возможно,  поселенцы  и  рассматривали  молодость  как  достоинство   и
считали, что юношеский  энтузиазм  искупает  многие  грехи,  но  колонисты
ценили опыт и мудрость, которые приходят с годами. Для них юношеский пыл и
бьющая через край энергия являлись не  более  чем  далекими  и  не  самыми
приятными  воспоминаниями,  и  Лентралл  был  ходячим  объяснением   этого
феномена. Прямолинейность, напор и завышенное самомнение  не  способствуют
приобретению новых друзей.
   Однако нельзя исключать и возможности того, что сообщение,  принесенное
Лентраллом, заслуживает внимания, как бы неприятен ни был он сам.
   - Давайте все же на некоторое время отложим этот разговор, -  предложил
Крэш. - Сейчас мы все равно не придем ни к какому решению.
   Лентралл чувствовал себя неловко и переминался с ноги на ногу. Он хотел
было снова затеять препирательства, но, подумав как следует, отказался  от
этой мысли.
   - Хорошо, сэр, - выдавил он.  -  Я...  Я  еще  раз  извиняюсь  за  свою
вспышку. Вы должны меня понять:  такое  огромное  напряжение...  Шутка  ли
сказать - знать, что судьба планеты находится в твоих руках!
   - Я понимаю, - смягчившись, сказал Крэш. -  Мне  знакомо  это  чувство.
Скажу вам больше: я живу с ним на протяжении последних лет.
   Лентралл снова покраснел:
   - Да, сэр, мне это известно. Просто мысль о том, что такая  возможность
может ускользнуть из наших  рук,  заставила  меня  потерять  контроль  над
собой. И все же я не должен был позволять себе...
   - Все в порядке, дружок. Давайте на этом остановимся. Вернемся  к  этой
теме через несколько дней. А лучше даже завтра. Приходите завтра утром.  Я
приглашу жену, и вы подробно изложите свою идею нам обоим.  Ее  мнение  по
этому вопросу для меня очень важно.
   Это было правдой, причем по многим причинам,  которыми  Крэш  вовсе  не
собирался делиться сейчас с юным Давло Лентраллом.
   - Хорошо, сэр, обязательно. Завтра с утра я - у вас. В десять  часов  -
нормально?
   - Великолепно. Дональд, проводи нашего гостя.
   - Конечно, сэр.
   Дональд-111, персональный робот Крэша,  выступил  из  ниши  в  стене  и
ровной походкой двинулся через  комнату.  Он  довел  Лентралла  до  двери,
открыл ее и выпустил посетителя.
   Небесно-синяя фигура Дональда была невысокой и  округлой,  без  единого
острого угла. Его создатели специально постарались, чтобы у  этого  робота
был как можно более миролюбивый вид. Выбор  цвета  был  тоже  неслучайным:
дань  ностальгии  Правителя  по  старым,  добрым  временам.  Небесно-синий
являлся  "фирменным"  цветом  управления  шерифа  Аида,  когда  в   городе
существовала должность шерифа и ее  занимал  Альвар  Крэш.  Возможно,  ему
стоило попросить Фреду перекрасить Дональда в какой-нибудь другой цвет, но
Альвару нравилось это напоминание о прежних деньках, когда на  его  плечах
лежал гораздо меньший груз ответственности, пусть тогда он и  казался  ему
непомерным.
   Дональд закрыл дверь за спиной Лентралла и повернулся к хозяину.
   - Что скажешь, Дональд?
   - О чем, сэр? О том, что сказал этот человек или о нем самом?
   - И о том и о другом. Но,  пожалуй,  начни  с  посетителя.  Решительный
молодой человек, не так ли?
   - Да, сэр. Если мне будет позволено сказать, он напомнил мне вас в юные
годы.
   Крэш окинул Дональда подозрительным взглядом.
   - Что ты можешь знать о моих юных годах? - проворчал он. - Откуда  тебе
это может быть известно? Я  уже  был  шерифом,  когда  тебя  еще  даже  не
построили.
   - Это верно, сэр, но я провел собственное исследование. Ведь чем  лучше
я буду вас знать, тем лучше смогу служить вам, не так  ли?  Я  изучил  всю
доступную информацию, касающуюся вас, и,  если  документы  не  лгут,  этот
юноша очень сильно напоминает вас такого, каким вы были в молодости.
   - Дональд,  ты,  по-моему,  впадаешь  в  сентиментальность.  Смотри  не
заплачь.
   - Сентиментальность  не  заложена  в  моих  программах.  Я  всего  лишь
высказал непредвзятое мнение.
   - Неужели? -  едко  осведомился  Крэш.  -  В  таком  случае  это  самое
обескураживающее мнение, которое мне приходилось слышать. - Крэш  встал  и
потянулся. День выдался долгим, да  еще  и  Лентралл  подкинул  тему,  над
которой предстоит поломать голову. - Что  ж,  Дональд,  пора  отправляться
домой.
   - Да, сэр. - Дональд снова повернулся к двери и открыл ее. По  коридору
они пошли  к  персональному  лифту  Правителя.  Дверь  кабины  отъехала  в
сторону, мужчина и робот вошли внутрь. Затем дверь скользнула  обратно,  и
лифт вознес их на крышу  Дворца  Правителя,  где  в  тщательно  охраняемом
ангаре дожидался частный аэрокар Альвара Крэша.
   Вообще-то на крыше здания имелось две взлетно-посадочные площадки: одна
- поменьше - располагалась на  самом  верху  и  предназначалась  лишь  для
Правителя, вторая - большая  по  размеру  -  располагалась  на  пятнадцать
метров ниже. Отдельную посадочную площадку для Правителя  соорудили  после
убийства Грега, выстроив в одном углу уже существовавшей на крыше площадки
полую железобетонную колонну в десять метров высотой и затем установив  на
ней плоский тридцатиметровый диск, державшийся на  мощных  подпорках.  Это
сооружение использовалось также в качестве наблюдательного пункта,  откуда
полицейские следили за главной взлетно-посадочной площадкой.
   "Прочные запоры, частные лифты, охраняемые ангары, посадочные площадки,
недоступные для посторонних", - мрачно думал Крэш, стоя  в  кабине  лифта.
Иногда ему казалось, что между ним  и  миром,  которым  он  был  поставлен
управлять, возвышается огромная непроницаемая стена. Как он может  править
планетой, если вся система нацелена на то, чтобы отгородить его от  нее  -
пусть  даже  в  основе  всего  этого  лежит  забота  о   его   собственной
безопасности!
   А с другой стороны, его предшественник пал жертвой хладнокровных убийц,
так что основания для возведения стен все же имелись. А стены  здесь  были
повсюду, даже вокруг крыши.
   Двери  лифта  открылась,   и   Крэш   шагнул   на   свою   персональную
взлетно-посадочную площадку, согретую лучами вечернего солнца.  Но  вместо
того, чтобы сразу же пойти по направлению к ангару,  он  двинулся  к  краю
площадки, обнесенной невысокой, примерно в полтора метра,  стеной.  Как  и
все остальное на  этой  планете,  стена  предназначалась  для  обеспечения
безопасности. Крэш положил  руки  на  ее  кромку,  опустил  подбородок  на
запястья и задумался. Только здесь, опершись на стену  и  глядя  с  высоты
крыши на свою планету, он мог думать, не отвлекаясь ни на что другое.
   Нет, о полной безмятежности Крэш и не мечтал.  В  мире  колонистов  это
было невозможно. Вот и сейчас Правитель услышал позади  себя  звук  -  это
Дональд подошел  поближе,  чтобы  защитить  хозяина  от  любой  опасности,
которая  могла  ему  угрожать.  Робот  мог  выдумать  сотни  поводов   для
беспокойства: то ли обрушится стена, то ли налетит ураганный ветер,  сдует
человека  с  платформы  и  швырнет  вниз,  то  ли  сам  Крэш,   поддавшись
необъяснимому  и  скрываемому  до  сих  пор  желанию  покончить  с  собой,
перекинет ноги через стену и бросится в бездну... В голове "трехзаконного"
робота теснилось неисчислимое количество  мнимых  страхов  и  воображаемых
опасностей.
   И это, в свою очередь, тоже являлось частью проблемы. Но  сейчас  Крэшу
не хотелось забивать себе голову подобными мыслями. Пользуйся  моментом  -
любуйся с высоты птичьего полета городом Аид и небом над своей планетой.
   Альвар Крэш смотрел  на  мир,  которым  управлял,  мир,  вверенный  его
заботам. Крэш был большим, грузным, широкоплечим мужчиной с  выразительным
волевым лицом. Кожа его была  светлой,  а  на  голове  ежиком  топорщились
густые седые волосы. Бывали времена, когда он  думал,  что  годы  начинают
брать  над  ним  верх,  и  сегодня  это  чувство  снова  посетило  его,  -
несомненно, из-за того, что Дональд сравнил Лентралла с ним  самим,  каким
он был в молодости. А был ли  он,  Крэш,  таким  настырным,  неуступчивым,
таким беспричинно уверенным в своих силах?
   Нет, сказал он себе, и об этом не надо думать. Ну их, эти мысли!  Пусть
их подхватит ветер и унесет за горизонт.  Пусть  все  служебные  заботы  и
волнения отойдут хотя бы ненадолго. А сейчас - только смотреть. Смотреть и
видеть.
   А смотреть и впрямь было на что. Планета Инферно сильно  изменилась  за
те пять лет, в течение которых Альвар Крэш являлся ее Правителем, и он  не
мучился ложной скромностью при мысли о том, что в этом  -  немалая  и  его
заслуга.
   Крэш вздохнул полной грудью. Воздух был прохладным и сладким, свежим  и
живительным. Когда он занял эту должность, город Аид  находился  на  грани
гибели. Пустыни расползались все шире, растения умирали, клумбы с  цветами
и деревья были засыпаны пылью, которой становилось больше с каждым порывом
ветра.
   Однако теперь пустыня  начала  отступать.  По  крайней  мере  здесь,  в
окрестностях города, она потерпела поражение. Сейчас  ветер  нес  с  собой
аромат жизни - запахи зелени и свежести. Глядя  с  огромной  высоты,  Крэш
видел зеленый цвет там, где раньше безраздельно властвовали  коричневый  и
охряной. Аид и его окрестности постепенно возвращались к жизни.
   Несомненно, цена, которую пришлось за это заплатить, была  высока.  Вот
уже пять лет, как пришлось значительно ограничить  право  жителей  планеты
пользоваться  своими  роботами.  В  любом  другом  из  миров,   населенных
колонистами, это было  бы  просто  немыслимым.  Но  сама  планета  Инферно
нуждалась в труде роботов гораздо в большей степени, нежели населявшие  ее
люди.
   Предшественник Крэша, Хэнто Грег, изъял значительную часть механических
рабов Инферно у хозяев и мобилизовал их  на  общественные  работы.  Вместо
выполнения домашних обязанностей роботы стали заниматься трансформацией  и
восстановлением планеты. Роботы, служившие раньше  помощниками  поваров  и
шоферами, роботы, единственной обязанностью которых было стоять у двери  и
нажимать на кнопку, открывая и закрывая ее при появлении  хозяев,  роботы,
бестолково коптившие небо, выполняя самые незначительные  и  бессмысленные
обязанности, в одночасье принялись сажать деревья, управлять  землеройными
машинами, выращивать цветы и насекомых, рыб и животных.
   До сих пор находилось немало  людей,  которые  стонали  и  сетовали  по
поводу тяжкой жизни, которую они были вынуждены влачить,  лишившись  своих
механических слуг. Однако с течением времени таких жалобщиков  становилось
все меньше. Люди стали привыкать к такому порядку вещей. Они  открыли  для
себя - или, точнее сказать, открыли  вновь  -  прелесть  собственноручного
труда. Жизнь менялась, и менялась к лучшему.
   Вопрос заключался в другом: достаточно  ли  будет  этих  перемен?  Крэш
отчетливо сознавал, что участь планеты по-прежнему балансирует  на  острие
бритвы. Если смотреть отсюда,  перспектива  казалась  радостной,  но  если
взглянуть в глобальном масштабе...
   Нет, не надо думать об этом. Для грустных  раздумий  найдется  время  и
позже.  Нельзя  не  признать,  идея  Лентралла...  Как  бы  это   сказать?
Разбередила Крэша. Интересно, что скажет по этому поводу Фреда?
   Крэш повернулся спиной к городу и направился к аэрокару.
   - Поехали, Дональд, - снова сказал он. - Пора домой.


   Летя над городом в аэрокаре, которым управлял Дональд, Правитель  снова
погрузился  в  раздумья.  Хорошо,  рассуждал  он,  что  среди   колонистов
существует давняя традиция уважения к частной жизни друг  друга  и  защиты
своей собственной. Иначе, если бы стало известно  о  том,  как  скандально
складывается личная жизнь самого Крэша, на его голову обрушился  бы  целый
ураган упреков и обвинений.
   Начать с самого неслыханного - с того, что Альвар Крэш и его жена Фреда
Ливинг жили вместе и вели совместное хозяйство.  В  типичной  колонистской
семье у мужа и жены было отдельное хозяйство, и большую часть времени  они
проводили порознь.
   Считалось более или менее нормальным, если почти постоянно рядом друг с
другом находились молодожены, но для супругов со  стажем  такое  поведение
считалось совершенно противоестественным. С годами они бывали  вместе  все
реже, и, прожив несколько лет в браке, семейная пара могла видеться раз  в
неделю,  а  то  и  в  месяц.  Долгие  браки  не  разрывались,  а  как   бы
изнашивались. Хотя развод на Инферно был делом  простым,  многим  семейным
парам было лень предпринимать даже  такие  незначительные  усилия,  и  они
оставались в браке лишь по инерции.
   К собственному удивлению, Альвар Крэш обнаружил, что его семейная жизнь
никак не укладывается в общепринятые рамки. Со дня его свадьбы прошло  уже
три года, но, несмотря на это, они с  женой  каждую  ночь  оказывались  не
только под одной крышей, но, что еще более возмутительно, в одной постели.
   Собственно говоря, в подобном поведении не было ничего неприличного, но
это было не принято в здешнем  обществе.  Если  бы  это  стало  достоянием
гласности, добрый народ Инферно в лучшем случае решил бы, что Правитель  и
его жена - странные чудаки.
   И это тоже с трудом укладывалось в сознании - по крайней мере, у Крэша.
Прислонившись к иллюминатору, он рассматривал  прекрасный  зеленый  город,
раскинувшийся  внизу,  продолжая  размышлять  о  непредсказуемости  своего
народа. Когда речь заходила о личных отношениях,  инферниты  считали  себя
людьми широких взглядов, и это действительно было так,  по  крайней  мере,
теоретически. Но за многие годы Крэш убедился в следующем:  они  и  впрямь
придерживались широких  взглядов  на  любые  _физические_  взаимоотношения
между людьми, но, когда дело доходило до интимности в духовных отношениях,
жители планеты проявляли гораздо  меньшую  зрелость.  Для  инфернита  были
вполне приемлемы и идея секса, и сам секс. Упоминание о нем или занятии им
не заставили бы покраснеть никого из жителей планеты. Но идея  любви  была
для них недоступна.
   "Ну и дураки! - думал Крэш. - Им не суждено испытать уверенность и уют,
который черпаешь, находясь рядом  с  любимым  человеком".  Именно  так  он
чувствовал себя, будучи с Фредой, и хотел верить в то, что и  она  ощущает
то же самое.
   Крэш хорошо изучил инфернитов и знал, какова будет их реакция, стань им
известно о его личной жизни. Как круги от брошенного в воду камня,  начнут
расходиться слухи о том, что в результате своей нелепой семейной жизни  он
стал неспособен выполнять обязанности Правителя или - еще хуже - что Фреда
получила над ним чересчур большую власть и вертит мужем  как  хочет.  Даже
сейчас кое-кто поговаривал, что  Фреда  слишком  молода  для  него,  а  на
Инферно к молодости относились с подозрением. Про нее также говорили,  что
она  чересчур  терпимо  относится  к  поселенцам.  Симкор   Беддл,   лидер
Железноголовых, никогда не упускал случая лишний раз  напомнить  об  этом,
выступая на массовых митингах, и, надо признать, в этом  утверждении  было
немало правды. Фреда действительно разделяла взгляды поселенцев по  многим
вопросам.  Усилиями  Беддла  люди  уже  начинали  шептаться  о  том,   что
радикальные идеи Фреды несут в себе немалую опасность.  Впрочем,  подобная
мысль не раз посещала и самого Крэша. Между ним и Фредой не раз вспыхивали
яростные споры на различные темы, в том числе и о роботах.
   Если бы Крэш являлся рядовым гражданином, ему было бы наплевать: пускай
хоть вся Вселенная узнает о том, как он живет. Но сейчас Правитель  меньше
всего  хотел,  чтобы  его  личная  жизнь  стала   предметом   общественной
дискуссии. Нет уж, лучше держать все это подальше от постороннего  взгляда
и избегать ненужных пересудов.
   Формально Крэш отдавал дань  традициям.  Во  Дворце  Правителя  у  него
имелись полностью обставленные  апартаменты  с  многочисленной  прислугой,
которые, впрочем,  пустовали.  Он  использовал  их  лишь  для  официальных
мероприятий - различных приемов и светских вечеринок. Это  выглядело  так:
Фреда уходила первой, якобы направляясь "к себе  домой",  а  затем,  после
окончания  приема,  Крэш  делал  вид,  будто  удаляется  в  свою   личную,
расположенную во Дворце квартиру. Если час был поздний, они и впрямь могли
провести ночь порознь, но чаще бывало иначе: Дональд втайне от  всех  либо
увозил  Крэша  к  жене,  либо  привозил  ее  обратно  к  мужу.   Все   эти
романтические тайны выглядели довольно нелепо, но все же это  было  лучше,
чем ядовитые слухи  о  том,  что  правитель  Альвар  Крэш  -  без  ума  от
собственной жены.
   Крэш припомнил спор, состоявшийся между ним и  Хэнто  Грегом  всего  за
несколько часов до гибели последнего. Грег пытался втолковать Крэшу, какое
огромное место в жизни Правителя занимает искусство  притворяться,  делать
вид, искать компромиссы, доказывал, что не может приступить  к  исполнению
своих  основных  обязанностей,  не   потратив   предварительно   огромного
количества времени на всякую чепуху.  Тогда  Крэш  не  поверил  этому,  но
теперь понимал, что Хэнто Грег говорил чистую  правду.  Его  научил  этому
Симкор Беддл. Дорогой ценой досталось Крэшу  понимание  того,  что  он  не
сможет сделать ничего, если прежде не нейтрализует Железноголовых.
   Железноголовые.   Правитель   горько   усмехнулся,   представив,    как
обрадовались бы Беддл и его свора, если  бы  узнали  подробности  семейной
жизни Альвара Крэша и  Фреды  Ливинг.  Помимо  романтики,  царившей  в  их
взаимоотношениях, было  кое-что  и  похуже.  Во  имя  сохранения  семейной
гармонии Крэш большую часть времени делал вид, будто не знает о  том,  что
происходит  под  крышей  его  дома  в  его  отсутствие.  В  частности,  он
прикидывался, будто не подозревает о конспиративных встречах своей жены  с
роботами-изгнанниками, регулярно происходящими в его собственном доме.
   Плохо даже то, что он сам знает об этом,  если  же  об  этом  пронюхает
Беддл... Нет, об этом лучше не думать!
   Звук двигателя аэрокара изменился.  Летательный  аппарат  накренился  и
пошел на посадку. Альвар Крэш очнулся от раздумий. Моргнув,  он  посмотрел
вперед - сквозь лобовое стекло машины. Вот он, дом.


   Фреда Ливинг поднялась со стула и  встала  напротив  двух  роботов,  от
которых ее отделял письменный стол.
   - Вам пора уходить, - сказала она. - В любой момент может вернуться мой
муж.
   Меньший по  размеру  робот  -  иссиня-черного  цвета  -  тоже  встал  и
задумчиво посмотрел на хозяйку дома:
   - Ваш муж наверняка знает о том, что мы здесь встречаемся.
   - Конечно, знает, - ответила женщина. - Но  для  всех  заинтересованных
сторон будет лучше, если он останется в стороне.
   - Мне это непонятно, - сказал черный робот. Его звали  Просперо,  и  он
был самопровозглашенным лидером роботов с  Новыми  Законами.  В  нем  было
примерно сто восемьдесят сантиметров роста. Его крепко скроенная вороненая
фигура всеми своими линиями повторяла  общий  для  Новых  роботов  дизайн,
глаза горели оранжевым светом, придавая ему несколько демонический вид.  -
Если он и  так  знает  о  наших  встречах,  с  какой  стати  нам  от  него
скрываться?
   - А мне непонятно другое: зачем ты задаешь вопросы, ответы  на  которые
знаешь заранее? - вопросом на вопрос ответила Фреда.
   Просперо опустил глаза на своего спутника и тут же резко  повернулся  к
женщине.
   - А вы полагаете, что я знаю ответ? - с подозрением  в  голосе  спросил
он.
   Больший по размеру робот по имени Калибан поднялся на ноги и  посмотрел
на товарища.
   - Бывают моменты, друг мой Просперо, когда мне кажется, что ты  нарочно
изображаешь из себя  незнайку,  -  заговорил  он.  -  Правитель  не  хочет
вступать с нами в контакт. Он терпит эти встречи, но не одобряет их. И чем
менее навязчивы мы будем, тем дольше сможем встречаться.
   Калибан был более двух метров  ростом,  красного  цвета,  а  глаза  его
горели синим. Он выглядел внушительно, даже пугающе, но слава, которой  он
пользовался, была и того хуже. Это был  тот  самый  Калибан  -  робот  без
законов, обвиненный в попытке убийства собственной создательницы  -  Фреды
Ливинг. Обвиненный, но затем оправданный.
   Прежде  чем  ответить,  Просперо  окинул   своего   компаньона   долгим
оценивающим взглядом.
   - Да, я уже слышал такое объяснение, - проговорил он. - Но я далеко  не
уверен в его правдивости.
   - А какой мне смысл говорить тебе неправду? - осведомился Калибан.  Для
"трехзаконного" робота сама мысль о  том,  чтобы  солгать,  показалась  бы
невероятной, но  Калибан  не  подчинялся  никаким  законам  роботехники  и
теоретически был способен лгать так же, как любой из людей.
   - Может, у тебя действительно нет причин говорить неправду, но  это  не
значит, что тебя самого не могли  обмануть  те,  у  кого  есть  для  этого
основания, - задумчиво сказал Просперо, поглядев на Фреду.
   - Ты сегодня не очень-то учтив, - сказала она. - И, откровенно  говоря,
я не понимаю, чем тебя не устраивают наши  ответы,  -  кстати,  совершенно
искренние. Кроме того, какие у меня могут быть основания обманывать тебя и
Калибана?
   - А я могу добавить, что не вижу причины  для  того,  чтобы  оскорблять
человека, который делает для нас столько хорошего, - проговорил Калибан.
   Просперо, казалось, находился  в  нерешительности,  переводя  взгляд  с
одного собеседника на другого.
   - Приношу извинения, - наконец  сказал  он.  -  Время  от  времени  мои
познания в человеческой психологии подводят меня, как  я  ни  стараюсь  их
совершенствовать. Я  просто  хотел  посмотреть,  как  вы  отреагируете  на
подобное обвинение, доктор Ливинг.
   - Для того чтобы адекватно отреагировать на то или  иное  обвинение,  я
должна верить в то, что оно сделано искренне, - сказала Фреда.
   - Да, - согласился Просперо, - конечно.
   Однако если Фреда Ливинг и была сейчас в чем-то уверена, так это в том,
что Просперо сказал далеко не все, что  было  у  него  на  уме.  Но  какие
причины могли заставить робота играть в такую странную  игру?  Она  вообще
крайне редко испытывала ощущение, что понимает  его  до  конца,  и  всегда
отдавала себе отчет  в  том,  что  Просперо  является  одним  из  наименее
стабильных ее  созданий.  Однако  он  являлся  безусловным  лидером  Новых
роботов, и ей волей-неволей приходилось иметь с ним дело.
   - Как бы то ни было, - начал  Калибан,  -  нам  обоим  пора  удалиться.
Доктор Ливинг, я не сомневаюсь в том, что скоро мы снова встретимся.
   - Я тоже в этом уверена, - кивнула Фреда.
   Черный  робот  поочередно  посмотрел  сначала  на  Фреду,  а  затем  на
Калибана.
   - Хорошо, - сказал он, - мы уйдем. Но, похоже, я стану не первым  и  не
последним роботом, который чувствует, что, чем больше он узнает людей, тем
хуже начинает их понимать.
   Фреда   Ливинг    устало    вздохнула.    Иногда    разглагольствования
"трехзаконных" роботов о человеческой  психологии  были  способны  довести
любого до белого каления, а Просперо и другие "новозаконники" были в  этом
отношении и вовсе невыносимы. Роботы с Тремя  Законами  хотя  бы  не  были
столь категоричны в своих суждениях. У Просперо же имелось свое мнение обо
всем на свете.
   Фреда без труда могла бы представить его в качестве жреца  какой-нибудь
из давно забытых человеческих религий, в любой момент готового кинуться  в
схоластический спор по любому, даже самому  никчемному  вопросу.  Впрочем,
Калибан иногда бывал не лучше. Фреда разработала и  создала  этих  роботов
собственными руками. Конечно, она могла бы запрограммировать мозг  каждого
из них таким образом, что они не стали бы терять  время  на  пустопорожние
дискуссии, но сейчас жалеть об этом было поздно.
   - Что бы ты ни думал, я все же вынуждена просить  вас  удалиться  через
запасный выход, - проговорила она.  -  Наша  следующая  встреча  состоится
через три дня, согласны?
   - Да, - ответил Просперо, - а на это время у нас запланирован  еще  ряд
встреч.
   - Вот и хорошо. Приходите опять  через  три  дня,  ближе  к  вечеру,  и
покончим с нашими делами.
   Калибан склонил голову в прощальном кивке - так низко,  что  этот  жест
можно было принять за поклон, и галантно сказал:
   - Очень хорошо. Мы будем с нетерпением ожидать новой встречи.
   Просперо не  стал  обременять  себя  излишней  вежливостью.  Он  просто
развернулся, открыл  дверь  и  вышел,  предоставив  расшаркиваться  своему
товарищу. Чтобы поспеть за ним, Калибану пришлось ускорить шаг.
   Наблюдая за тем, как они уходят, Фреда снова задумалась о Просперо. Она
никак не могла разобраться, что же происходит за этими горящими оранжевыми
глазами. Что-то в этом роботе было не  так,  и  в  первую  очередь  -  его
скрытность. Впрочем, сейчас не время тревожить себя этими мыслями,  решила
она, тряхнув головой, а затем подошла к двери, плотно закрыла ее  и  сбила
комбинацию на цифровой панели. Лишь трое - она, Калибан и Просперо - знали
код, открывающий дверь. И временами Фреда всерьез  задумывалась  над  тем,
чтобы вычеркнуть из этого списка по крайней мере одно имя.



        2

   Калибан шел следом за Просперо  по  туннелю,  который  тянулся  на  сто
метров под землей и выводил на дно  глубокого  ущелья,  где  их  дожидался
спрятанный аэрокар. Люди, не знавшие о существовании этого прохода, ни  за
что не заподозрили бы, что дом соединен с ущельем.
   - Хотел бы я знать, для чего ты устроил это представление, - проговорил
Калибан, когда  оба  робота  вышли  из  туннеля  и  окунулись  в  вечернюю
прохладу.
   - Я уже объяснил, -  холодно  ответил  Просперо.  -  Отчасти  это  была
проверка. Мне хотелось посмотреть, как она отреагирует на такое обвинение.
Надеюсь, ты не станешь спорить: мы должны знать, способна ли  она  предать
нас. - Договорив, Просперо уселся на место пилота.
   Калибан последовал его примеру  и  забрался  на  переднее  пассажирское
сиденье.
   - Если бы речь шла о ком-то другом,  я,  безусловно,  согласился  бы  с
тобой, - сказал он. - Но с доктором Лизинг ты имеешь дело очень давно, так
зачем  же   забивать   себе   голову   такими   нелепыми   гипотетическими
предположениями? Кроме того, ты употребил слово "отчасти". Что же еще было
у тебя на уме?
   - Я мог бы ответить на оба твои  вопроса,  друг  Калибан,  но  не  хочу
делать это сейчас. Пока что могу сказать тебе только одно: я  уверен,  что
нам грозит опасность. Опасность того, что нас предадут - или уже  предали,
- вполне реальна. И давай пока остановимся на этом.
   Просперо активировал приборы аэрокара, и машина  поднялась  в  вечернее
небо. Калибан ничего не ответил, но  подумал,  что  он  наконец  пришел  к
окончательному  заключению  относительно  Просперо.  У  него   больше   не
оставалось ни малейших сомнений в том, что психика Нового робота  является
крайне нестабильной. Просперо  не  просто  подозревал  измену  везде,  где
только можно, он буквально провоцировал ее. Он сделал все,  чтобы  вывести
доктора Ливинг из себя, и не исключено,  что  Просперо  путает  опасность,
грозящую ему лично, с угрозой для всех роботов с Новыми Законами.
   Из этих рассуждений Калибана следовал один совершенно очевидный  вывод:
он должен использовать первый же удобный случай и сделать так, чтобы их  с
Просперо разделяло как  можно  большее  расстояние  -  и  в  прямом,  и  в
переносном  смысле.  Он  больше  не  желал  находиться   рядом   с   такой
соблазнительной для врагов мишенью.


   Фреда  Ливинг  пересекла  расположенную   под   землей   комнату,   где
происходили тайные встречи, и вышла во вторую дверь. Устало закрыв  ее  за
собой, она повторила то же,  что  сделала  у  предыдущей  двери,  -  сбила
цифровую комбинацию на кодовой панели. _Этот_ код был известен  ей  одной,
на чем некогда настоял Альвар. Ему вовсе не хотелось, чтобы  Новые  роботы
вроде Просперо - не говоря уж о Калибане - могли войти в его дом когда  им
вздумается. И бывали времена, когда и сама Фреда была рада  тому,  что  их
дом надежно защищен.
   Разумеется, Новые роботы испытывали те же самые чувства по отношению  к
людям. Фреда до  сих  пор  не  имела  ни  малейшего  понятия  о  том,  где
расположена Валгалла - город роботов с Новыми Законами. Она  знала  только
то, что он укрыт под землей где-то в районе под названием Утопия, и больше
ничего. Несколько раз Фреде даже пришлось там побывать, но каждый  раз  ее
отвозили туда в аэрокаре  без  окон,  оборудованном  устройством,  которое
подавляет приборы слежения. Новые роботы не хотели  рисковать,  а  она,  в
свою очередь, не могла осуждать их за это. Женщина не пыталась противиться
подобным  мерам  предосторожности  со  стороны  роботов  и  всячески   это
демонстрировала, понимая, что они принимаются не только в своих интересах,
но и в ее собственных. Расчет прост: будучи подвергнута психопробе, она не
сумеет рассказать о том, чего  не  знает.  У  роботов  с  Новыми  Законами
хватает врагов, и многие из  последних  ради  того,  чтобы  обнаружить  их
"логово", не остановятся даже перед тем, чтобы превратить жену Правителя в
животное, - черт с ними, с последствиями!
   Просто потрясающе, как далеко они все зашли! Не только Новые роботы, но
и Альвар, и даже она сама.  Они  все  свихнулись  на  предосторожностях  -
против  разоблачения,  против  возможного  скандала,  против  друг  друга.
Неудивительно, что Просперо уже стал наполовину параноиком. А может,  даже
больше чем наполовину.
   Вероятнее всего, что в конечном итоге все эти предосторожности окажутся
бессмысленными, ибо любые заговоры, секреты и  тайные  собрания  рано  или
поздно всплывают на свет. По  крайней  мере,  личный  опыт  Фреды  говорил
именно об этом. Но все эти секреты и предосторожности  хотя  бы  позволяли
всем им чувствовать себя в безопасности, пусть даже на время. Может  быть,
именно для этого они и предназначались.
   Фреда перепроверила дверь,  ведущую  в  дом,  и  вошла  в  лифт,  мигом
вознесший ее наверх, в жилые помещения. Там ее уже  поджидал  ОБР-323.  Со
своей обычной торжественностью он сообщил гулким голосом:
   - Хозяин Крэш только что приземлился. Он появится с минуты на минуту.
   - Прекрасно, - откликнулась Фреда. - Ужин скоро будет готов?
   - Ужин будет готов через двенадцать минут, хозяйка. Вас это устраивает?
   - Вполне,  Оберон.  -  Фреда  оглядела  робота  критическим,  а  точнее
сказать, самокритичным взглядом, поскольку он также являлся  творением  ее
рук. Оберон был высоким роботом весьма презентабельного вида с  туловищем,
которое отсвечивало тусклыми оружейными отблесками.  Он  был  в  два  раза
больше и одновременно в  два  раза  проще,  чем  Дональд.  Когда-то  Фреда
создала этого робота большим и состоящим из одних острых углов. Тогда  его
угрожающий вид был то что надо. А вот по нынешним неспокойным временам это
было совершенно ни к чему, и ей  пришлось  придать  ему  новые  очертания.
Однако сейчас, глядя на него, женщина была  недовольна  результатом  своих
трудов. Если Дональд был округлым, словно колобок, то Оберон выглядел так,
будто он сплавился в огне.
   Временами Фреда задумывалась: что внешний  вид  Оберона  может  сказать
постороннему наблюдателю о ее собственной психологии? Остальные  созданные
ею роботы - Дональд, Калибан, Просперо  -  представляли  собой  сложнейшие
машины, которым  она  придала  изящные,  отточенные  формы.  Все  они,  за
исключением разве что Дональда, представляли  собой  поистине  новаторские
решения. К Оберону это  не  относилось.  Его  дизайн  можно  было  назвать
консервативным,   даже   грубым.   Создание   других   роботов   требовало
высокотехнологичной сборки, и отдельные части  для  них  даже  приходилось
делать вручную. Что же касается Оберона, то он был собран  из  стандартных
частей, как детский конструктор.
   - Я,  пожалуй,  пойду  освежусь,  -  сказала  она  домашнему  роботу  и
направилась в душ, все еще ломая голову над тем,  почему  сделала  Оберона
именно таким.  Обжегшись  на  молоке,  дуешь  на  воду?  Конечно,  ей  уже
приходилось обжигаться, и даже не один раз, а  дважды.  В  первый  раз  ее
довело до беды стремление к бунту, перевесившее  благоразумие.  Во  второй
раз... Впрочем, во второй раз было то же самое. Фреда не могла  отделаться
от этих мыслей все то время,  пока  раздевалась  и  становилась  под  душ.
Горячие водяные струи, которые вколачивал в ее тело игольчатый  душ,  были
как раз то, что нужно, чтобы развеяться после встречи с Просперо.
   Несколько лет назад Фреда Ливинг была  одним  из  ведущих  специалистов
Инферно по  роботехнике  и  пользовалась  заслуженной  репутацией  смелого
ученого, который не боится рискованных решений и ищет новые пути.
   Три Закона роботехники были впечатаны в  стандартный  позитронный  мозг
роботов даже не один, а миллионы раз, буквально выжжен  в  нем,  и  каждая
микрокопия Законов тщательно следила за тем, чтобы  не  было  допущено  ни
малейшего  их  нарушения.  Каждый  новый  позитронный  мозг  опирался   на
предшествующие поколения своих собратьев, и  в  каждом  следующем  Первый,
Второй и Третий Законы являлись еще более незыблемым императивом, нежели в
предыдущих. Эта последовательная цепочка, в свою очередь,  превратилась  в
нерушимый закон и брала свое начало в незапамятных временах, когда  тысячи
лет назад на Земле был создан первый искусственный мозг.
   В общем-то, в стремлении к безопасности ничего  плохого  нет,  но  даже
здесь можно перегнуть палку. Если мозг робота вынужден  совершать  миллион
операций в секунду, чтобы просчитать, не нарушает ли то или иное  действие
Первого Закона, значит, в это время он не способен ни  на  что  другое,  а
следовательно, любая другая продуктивная деятельность робота замедляется в
миллионы раз. Таким образом, огромное количество времени, необходимого для
подобных  просчетов,  и  значительная  часть  самого  позитронного   мозга
работают впустую.
   Фреда захотела узнать, как поведет себя робот, у которого  эта  система
ослаблена, а то и вообще отсутствует. И очутилась в тупике. Для того чтобы
создать позитронный мозг, не ограниченный Тремя Законами, необходимо  было
начинать с нуля, отбросить все эти тысячелетия  улучшений  и  модификаций,
практически в буквальном смысле  вырезать  позитронные  извилины  вручную.
Даже если  бы  она  решилась  на  такой  шаг,  позитронный  мозг,  который
получился бы в результате подобной попытки, оказался бы настолько слабым и
неэффективным, что это лишило бы эксперимент всякого смысла.  Какой  резон
экспериментировать на роботе, который вряд ли будет способен на какие-либо
самостоятельные действия?
   Круг замкнулся. Позитронный мозг - это роботехника, а роботехника - это
позитронный мозг. Два эти понятия настолько слились друг с другом, что для
большинства  исследователей   казалось   немыслимым   думать   об   одном,
одновременно абстрагируясь от другого.
   Однако Губер Эншоу был не таким, как все  остальные.  Он  нашел  способ
выделить базовый, лежащий в основе позитронного  мозга  слой  и  заставить
кусок пористого палладиума мыслить, говорить, контролировать тело, а затем
выборочно перенести эти способности на гравитонную структуру.
   Позитронный мозг можно сравнить с книгой, на каждой из страниц  которой
снова и снова повторяются неизменные заповеди Трех Законов. Таким образом,
каждая из ее страниц наполовину занята бесконечным  повторением  одного  и
того же, а ведь на этом месте могла бы помещаться другая,  более  полезная
информация. Что же касается гравитонного мозга, то он  в  большей  степени
напоминает книгу  с  чистыми  страницами,  на  которых  можно  писать,  не
возвращаясь еще и еще раз к тому, что уже единожды написано.
   Открытие  Эншоу  не  захотела  использовать  ни  одна  из   лабораторий
роботехники, и только Фреда сразу  же  вцепилась  в  него,  подпрыгнув  от
радости при мысли о том, какие перспективы сулит подобный прорыв.
   Калибан был ее первым проектом на этом поприще и полностью  провалился.
Фреда намеревалась провести тщательно контролируемый эксперимент по  тому,
как станет вести себя  робот,  освобожденный  от  ограничений,  налагаемых
Тремя Законами. Долгие годы  работы  в  одном  направлении,  сама  природа
роботехники и позитронный мозг делали такой опыт невозможным, но,  получив
в  свое  распоряжение  гравитонный  мозг,  Фреда   быстро   двинулась   по
направлению к цели - созданию "беззаконного" робота - Калибана. Ему и была
отведена роль подопытного. По расчетам Фреды, он должен был существовать в
ограниченном,  закрытом  пространстве  под  пристальным   наблюдением.   К
сожалению, Калибан сбежал раньше, чем начался эксперимент, и спровоцировал
кризис, после чего едва не рухнуло Правительство и не сорвалась  программа
преобразования климата, от которой зависела судьба всей планеты.
   Вторая катастрофа оказалась связана с Новыми  роботами  -  такими,  как
Просперо. Вообще-то Фреда  построила  первого  из  них  даже  раньше,  чем
Калибана, и люди считали, что Калибан появился  первым  лишь  потому,  что
узнали о нем раньше.
   Что же подвигнуло  Фреду  на  создание  Калибана  и  роботов  с  Новыми
Законами?  В  первую   очередь   озабоченность   тем,   что   традиционные
"трехзаконные" роботы подавляют инициативу человека,  а  также  чудовищная
пустая трата их труда. Чем сложнее становились роботы, тем более навязчиво
они начинали опекать людей, не позволяя  им  делать  самостоятельно  почти
ничего. Это положение осложнялось и поведением самих  людей,  заставлявших
роботов выполнять самые незначительные, самые бессмысленные задания.  Было
вполне обычным делом, когда завтрак,  обед  и  ужин  готовили  три  разных
робота, четвертый выбирал для хозяина вино  к  ужину,  а  пятый  занимался
только тем, что вытаскивал из бутылки пробку. Даже  если  у  человека  был
всего один аэрокар, он вполне мог иметь  пять  или  шесть  роботов-пилотов
разного цвета, чтобы они соответствовали  тому  или  иному  наряду  своего
хозяина.
   Роботы представляли собой ничтожную ценность - как в глазах хозяев, так
и  в  собственных  -  и  в  связи  с  этим   подвергались   бессмысленному
уничтожению, оберегая своих хозяев от опасностей, которых можно было легко
избежать, а то и вовсе без повода.
   Все это низвело людей до уровня вялых, никчемных  трутней.  А  на  долю
роботов доставалось все больше работы и все меньше уважения. Труд  ценился
все ниже, поскольку им занимались роботы,  а  роботы  являлись  существами
низшего порядка. Один виток спирали порождал другой, и Фреда ясно  видела,
куда ведет эта спираль  -  в  самый  низ,  к  окончательной  деградации  и
коллапсу общества колонистов. Вот для  чего  она  создала  Новых  роботов.
Новый Первый Закон запрещал роботам причинять вред людям, но  не  требовал
предпринимать какие-либо  действия  для  их  защиты.  Новый  Второй  Закон
требовал сотрудничать с людьми, а не просто слепо  повиноваться  их  воле.
Новый  Третий  Закон   приказывал   роботам   заботиться   о   собственной
безопасности, а не жертвовать собой ради первого попавшегося человеческого
существа. Новый Четвертый Закон - нарочито неясный, даже  двусмысленный  -
разрешал роботам действовать по собственному усмотрению.
   Новые  законы  казались  Фреде  чрезвычайно   разумными   и   во   всем
превосходящими первоначальные. Возможно, так бы оно и было, если бы  Фреда
начинала на пустом месте, с нуля. Но Новые роботы пришли в мир, в  котором
уже жили "трехзаконные", в мир, где для них не было места.
   Новые роботы явились скорее даже не причиной, а катализатором второго -
наиболее жестокого - кризиса, потрясшего Инферно. Запутанная череда многих
событий привела в итоге к убийству Правителя Хэнто Грега, и,  если  бы  не
твердая, решительная рука Альвара Крэша, все могло обернуться куда хуже.
   Фреда выключила игольчатый душ  и  включила  обдув,  чтобы  высушиться.
Поворачиваясь в потоках горячего воздуха и  улыбаясь,  она  вспоминала  те
дни, когда даже такой заурядный  поступок,  как  принять  душ  или  ванну,
совершенный  самостоятельно,  без  помощи   роботов,   являлся   настоящей
революцией. Лет десять назад о таком и помыслить было нельзя.  Какое  там!
Скандал!  Тут  как   тут   появился   бы   специальный   водонепроницаемый
робот-слуга, чтобы раздеть ее, затем включить душ, выключить  его,  нажать
на кнопку обдува, снова одеть ее, причем в ту одежду, которую  выберет  он
сам.
   Фреда вышла из освежителя, прикидывая в уме, во что бы одеться к ужину.
Нужно подобрать что-нибудь простое и непритязательное -  для  того,  чтобы
провести вечер дома. Даже странно подумать, что не так давно она оставляла
это на усмотрение робота. Сейчас такое  незатейливое  занятие  -  выбирать
наряд  для  семейного  ужина  -  доставляло  ей  ни  с  чем  не  сравнимое
наслаждение.
   Чувствуя себя после душа отдохнувшей и посвежевшей, она открыла стенной
шкаф и принялась перебирать вещи,  пытаясь  решить,  что  же  ей  все-таки
надеть. Что-нибудь в приглушенных тонах, но не слишком невзрачное. Наконец
Фреда остановила свой  выбор  на  облегающей  темно-синей  юбке  и  черном
пуловере.
   Одевшись, Фреда задержалась перед зеркалом, чтобы оценить результат. Он
оказался выше всяких похвал. Затем  надела  сережки  и  серебряную  брошь,
которые должны хорошо смотреться на черном,  и,  повернувшись  к  зеркалу,
снова окинула себя придирчивым взглядом. Оттуда на  нее  смотрела  хрупкая
круглолицая женщина  с  голубыми  глазами,  слегка  вздернутым  носиком  и
короткими черными волосами. Короче говоря, она выглядела именно так, как и
должна была выглядеть, - полной жизненных сил женщиной,  подверженной  как
беспричинным порывам радости, так и внезапным вспышкам гнева.
   На Инферно в почете был солидный возраст и жизненный опыт, и это отнюдь
не облегчало жизнь Фреды Ливинг. Ведь  ей  было  всего  сорок.  По  меркам
Инферно,  в   этом   возрасте   люди   только-только   переступают   порог
респектабельности, а Фреда плюс ко всему еще и  выглядела  гораздо  моложе
своих лет. Более того, она словно нарочно вела себя вызывающе  и  всячески
подчеркивала свою моложавость. Находясь в возрасте,  когда  любая  женщина
Инферно вполне довольна своей внешностью зрелой матроны, Фреда по-прежнему
выглядела не больше чем на двадцать пять.
   Да и черт с ними! Пусть думают что хотят.
   Казалось бы, глупость, пустяк, но - факт. Иметь право  выбора  -  пусть
даже в самых простых повседневных мелочах - это уже освобождение.  А  ведь
было время, и совсем недавно, когда и  Фреда,  и  Альвар,  и  еще  тысячи,
миллионы людей на всем  Инферно  являлись  не  более  чем  вымуштрованными
рабами своих собственных слуг. Они просыпались в тот час, который  считали
оптимальным для их пробуждения роботы, их умывали роботы, одевали  роботы,
причем в выбранную роботами одежду. Смешно сказать, но несколько лег назад
было сколько угодно предметов  одежды,  которые  их  хозяин  даже  не  мог
самостоятельно застегнуть или расстегнуть на себе,  поскольку  застежки  и
"молнии" располагались в недоступных для него  местах.  Человек  полностью
зависел от робота, без помощи которого не мог ни одеться, ни раздеться.
   После  того  как  вы  оказывались  одеты  роботом-слугой,  вас   кормил
робот-повар, причем блюда выбирал он сам. Стоит ли говорить, что в  выборе
пищи он также руководствовался Первым Законом: не навреди человеку.  Затем
робот-пилот вез  вас  на  ту  или  иную  деловую  встречу,  предварительно
назначенную вашим роботом-секретарем.
   Вы даже не  имели  представления  о  том,  куда  вас  везут,  поскольку
надеялись на то, что  робот  и  адрес  помнит,  и  ориентируется  быстрее.
Кстати, не исключено,  что  роботы  лучше  вашего  знали  и  то,  что  вам
предстояло делать на этих встречах. Робот-пилот доставлял вас  и  обратно,
поскольку сами вы ни за что не  отыскали  бы  дорогу  домой.  Вечером  вас
раздевали и снова мыли - роботы, одевали в пижаму и застегивали -  роботы,
а затем укладывали в кровать - опять же роботы.
   Целый день, каждый день, день за днем роботы  принимали  за  людей  все
решения вплоть до самых пустяковых, контролировали каждый их шаг. Все  дни
напролет люди проводили в роскошной золотой клетке, даже не  подозревая  о
ее существовании.
   Сейчас Фреде просто не верилось в то, что когда-то  и  она  жила  такой
жизнью, но ведь так было. Невероятно! Сейчас она хотя бы знала, что Оберон
выбрал для их с Альваром ужина и какое определил  ему  время.  К  тому  же
Оберон хотя бы осведомился, не возражают ли они против его выбора,  вместо
того чтобы просто поставить их в известность о том, во сколько садиться за
стол. Сегодня сама Фреда решила предоставить приготовление ужина  роботам.
Это был ее выбор. А в другие дни она может диктовать им, что готовить, как
готовить и когда подавать.  Иной  раз  она  даже  сама  выступала  в  роли
стряпухи. С ума сойти! Так что, если тираническое иго роботов  и  не  было
сброшено окончательно, его существование перестало быть тайной, и одно это
в значительной степени ослабило его.
   Фреда знала,  что  не  только  она  сумела  освободиться  от  тягостной
зависимости от своих механических слуг - хотя бы частично. Этому, конечно,
способствовали ее научные исследования, речи  и  шумиха,  связанная  с  ее
именем. Несомненно, этой тенденции  в  немалой  степени  способствовало  и
присутствие на планете поселенцев.  И,  наконец,  люди  становились  более
самостоятельными хотя бы потому, что на планете просто не хватало роботов.
Люди стали более разумно использовать их труд, пытаясь не растрачивать его
на выполнение пустяковых обязанностей.
   Разумеется, переворот в этой области был весьма  далек  от  завершения.
Многие жители планеты не желали никаких перемен. Они продолжали  цепляться
за  старые  времена  и  поддерживали  Железноголовых,  которые   требовали
производить больше роботов и  видели  в  этом  единственное  решение  всех
проблем.
   И все же какими бы причинами ни были вызваны  эти  перемены,  какие  бы
препятствия ни встречали они на своем пути, но они  происходили.  Люди  во
всех уголках планеты начинали осознавать, в какой страшной зависимости  от
роботов они находились все это время, и мало-помалу прозревали.  К  вящему
ужасу Симкора Беддла и его Железноголовых, людям начинало нравиться это  -
хотя бы частичное - освобождение.
   С точки зрения Фреды, все эти перемены были во благо. Но  за  последние
пять лет она пришла к пониманию того, что даже перемены  к  лучшему  могут
нести  в  себе  нешуточную  опасность.  Они  могут  стать  причиной  самых
неожиданных последствий,  оставив  за  бортом  многих  напуганных  или  не
верящих в них людей. Могут  появиться  и  такие,  кто  решит  использовать
смутные времена, чтобы причинить вред другим.
   А может быть, она просто  сгущает  краски?  Может,  время,  когда  один
кризис на Инферно сменялся другим, уже позади?  И  хотя  даже  стабильные,
поступательные перемены к лучшему - вроде тех, которые всячески поощрял ее
Альвар на протяжении последних нескольких лет, -  могут  вызвать  к  жизни
опасное недовольство и диссонанс в обществе.
   Да, грядущие дни обещают быть, гм, интересными.
   Фреда услышала, как ее муж и Дональд спускаются с  посадочной  площадки
на крыше, и поспешила им навстречу.



        3

   - Они снова были здесь? - сказал Крэш, целуя жену. Это был не вопрос, а
констатация факта, и Фреда поняла,  что  ей  не  имеет  смысла  изображать
притворное непонимание.
   - Да, - осторожно ответила она, - они только что ушли.
   - Хорошо, - сказал Крэш, опускаясь в свое  любимое  кресло.  -  Мне  не
нравится, когда они рядом.
   -  Мне  тоже,  доктор  Ливинг,  -  встрял  в  разговор  Дональд-111.  -
Опасность,  которую  представляет  собой  присутствие  здесь   этих   двух
псевдороботов, куда серьезнее, нежели вы полагаете.
   - Дональд, не забывай, что именно я создала этих, как ты их  настойчиво
называешь, псевдороботов, - отчеканила Фреда, испытывая смешанное  чувство
удивления и возмущения. - Я целиком и полностью отдаю себе отчет в том, на
что они способны.
   - Я далеко не уверен в том, что это действительно так, доктор Ливинг, -
сказал Дональд. - Но если вы будете и дальше  встречаться  с  ними  в  мое
отсутствие, я не  смогу  помешать  вам  делать  это.  Хочу  лишь  еще  раз
предостеречь вас: уж коли вы имеете с ними дело,  проявляйте  максимальную
осторожность.
   - Обязательно, Дональд, обязательно, - кивнула Фреда. Она лучше кого бы
то ни  было  знала,  что  Первый  Закон  заставляет  Дональда  твердить  о
всевозможных опасностях, которым она якобы подвергается. И все же  слушать
одни и те же предостережения изо дня в день было чрезвычайно  утомительно.
Дональд и большинство "трехзаконных"  воспринимали  Калибана,  Просперо  и
всех Новых роботов негативно. По их мнению, пусть они  выглядели  и  могли
вести себя как роботы, но все же не являлись таковыми. Дональд воспринимал
их как некое извращение, как  противоестественные  существа,  которым  нет
места во Вселенной. Возможно,  сам  он  сформулировал  бы  это  как-нибудь
иначе, но Фреда не сомневалась, что правильно угадывала ход его мыслей.
   - Но зачем им все же приходить сюда? - спросил Альвар,  откинувшись  на
спинку кресла. - Ведь у них есть разрешение на свободное  передвижение  по
городу.
   - Не устраивайся слишком удобно, - предупредила  мужа  Фреда,  -  через
несколько минут будет готов ужин.
   - Хорошо, - согласился Крэш и снова выпрямился в кресле,  -  пусть  мне
будет неудобно, если ты этого хочешь. Но все же ответь на мой вопрос.
   Фреда засмеялась, наклонилась и поцеловала Альвара в лоб.
   - Как был полицейским, так им и остался, - сказала она.
   Именно этот момент выбрал для своего появления Оберон.
   - Ужин подан, - объявил он с торжественностью опереточного мажордома.
   - Вот именно, - проговорил Альвар. - Так что не думай, что после  ужина
тебе удастся сорваться с моего крючка и отвертеться от ответа.
   С этими словами он поднялся,  и  супруги  отправились  ужинать.  Оберон
шествовал впереди, а  Дональд  замыкал  процессию.  Затем  он  занял  свою
обычную нишу в стене, а Оберон принялся прислуживать за столом.
   Фреда решила, что ей не стоит заставлять мужа вытягивать из себя ответы
клещами. После того как Оберон поставил перед ней тарелку, она взяла вилку
и заговорила:
   - Они приходят сюда, считая, что это самое безопасное место  для  таких
встреч, - вот главная причина. В  Аиде  не  так  много  мест,  где  им  не
угрожала бы та или иная опасность: либо погромщики Новых роботов, либо еще
кто-нибудь.
   В прошлом  среди  поселенцев  существовали  банды,  которые  уничтожали
роботов. Сейчас их почти не осталось, но  этот  опыт  перенял  кое-кто  из
колонистов.   И   даже   среди   таких   экстремистов,   какими   являлись
Железноголовые, существовали  фанатики,  не  упускавшие  случая  прищучить
кого-нибудь из роботов с Новыми Законами, которых они  считали  преступным
отклонением от нормы.
   - Новые роботы в этом городе не чувствуют себя в  безопасности.  Я  уже
говорила тебе об этом, хотя ты и не веришь.
   - Но зачем приходить  именно  сюда?  Если  Аид  таит  для  них  столько
опасностей, они, должно быть, чувствуют себя совершенно спокойно на другом
конце планеты, например в Утопии, где находится их подземный город. Я  так
полагаю, - добавил Крэш, словно не был уверен в правоте своих слов.
   Одним из первых шагов Альвара Крэша на посту Правителя явилось  издание
указа, который запрещал Новым роботам обосновываться в заселенных  районах
планеты. Возможно, в самом указе это  было  сформулировано  как-то  иначе,
однако смысл его, безусловно, явился именно таким, да и направлен  он  был
на достижение данной цели. Фреда не могла винить мужа за подобное решение.
Приходилось выбирать между изгнанием Новых роботов и их уничтожением.
   - Да, в Валгалле они действительно находятся  в  безопасности,  хотя  я
вряд ли стала бы называть это место городом, - сказала она. -  Это  скорее
обширный комплекс подземных бункеров.
   - Ну, тебе виднее, - откликнулся муж. - Ты ведь там была, а мне вот  не
довелось.
   - Может, им там и  впрямь  ничто  не  угрожает,  но  у  них  нет  всего
необходимого. Вот они и приезжают сюда за покупками.
   - А что может понадобиться кучке роботов?
   Фреда едва удержалась от усталого вздоха. Они с мужем  спорили  на  эту
тему уже не первый раз, и каждый из них успел довести свою аргументацию до
совершенства, но дискуссия тем не менее продолжалась. Их брак был хорошим,
крепким, и единственная тема, по которой  они  никак  не  могли  прийти  к
согласию, были роботы с Новыми Законами.
   - Да хотя бы запасные части, - сказала Фреда, - и  тебе  это  прекрасно
известно. Они должны чинить друг друга. Оборудование и материалы для того,
чтобы поддерживать в рабочем состоянии и  расширять  Валгаллу.  Различного
рода информация. Другие вещи. На сей раз они приезжали  за  биологическими
припасами.
   - Это что-то новенькое, - хмыкнул Альвар. - Для  чего  им  понадобились
биозапасы?
   - Полагаю, для осуществления экологических проектов, - сказала Фреда. -
Они достигли больших успехов на поприще улучшения климата  в  своей  части
планеты.
   - И одновременно научились  кое-каким  весьма  прибыльным  навыкам.  Не
пытайся представить их эдакими оловянными святыми, - сказал Крэш.
   Роботам с Новыми Законами позволялось покидать расположенную  в  Утопии
резервацию  на  определенных  условиях.  Чаще  всего  -  для  того,  чтобы
выполнять ту или иную квалифицированную работу. Рабочих рук не хватало,  и
многие были готовы - пусть даже  вопреки  собственному  желанию  -  нанять
Новых роботов. Последние требовали за свой труд большие деньги, но зато  и
работали на славу.
   - Но они честно работают. Что же в этом плохого? - спросила Фреда. -  И
что плохого в том, что они требуют за это  плату?  Если  частной  компании
нужны временные рабочие, она нанимает "трехзаконных" роботов и выплачивает
агенту по их найму или их собственнику  арендную  плату.  То  же  самое  и
здесь. Просто роботы с Новыми Законами принадлежат сами себе.
   - Ничего плохого в этом, конечно, нет, - проговорил  Альвар,  задумчиво
тыкая вилкой в овощи на своей тарелке, - но и ничего особенно благородного
тоже. А ты всегда пытаешься сделать из них каких-то героев.
   - Однако, согласись, далеко не все их действия направлены на  получение
денег и выгоды. К примеру, им никто не платит  за  то,  что  они  улучшают
экологию Утопии. Они делают это по доброй воле.
   - А чем, по-твоему, продиктована эта "добрая воля"? Мне  известно,  что
ты занималась этим вопросом. К какому же выводу ты пришла?
   Фреда подняла на  мужа  удивленный  взгляд.  На  этом  этапе  их  давно
отрепетированного спора, когда она говорила о своих подзащитных что-нибудь
хорошее, Альвар обычно смотрел на  нее  и  говорил,  что  она  уже  готова
превратить чертовых Новых роботов  в  ангелов  и  приделать  им  крылышки.
Однако нынче вечером разговор складывался иначе. Поглядев на  мужа,  Фреда
поняла, что и он сам сегодня какой-то другой. Было очевидно, что роботы  с
Новыми Законами по какой-то причине не выходят у него из головы.  Но  если
обычно  этот  предмет  злил  Альвара,  то  сейчас  Крэш  выглядел   скорее
задумчивым. Он словно  переживал  за  них...  Но  нет,  в  это  невозможно
поверить!
   - Ты действительно хочешь знать? - неуверенно спросила Фреда.
   - Конечно, хочу, - мягко ответил  Альвар,  -  иначе  зачем  бы  я  стал
спрашивать! Мне всегда интересна твоя работа.
   - Ну что ж, короткий ответ таков: не знаю. Очевидно лишь, что о тяге  к
прекрасному в данном случае говорить не приходится. А как  еще  это  можно
назвать? Не знаю. Разве что тягой к упорядочению вещей вокруг себя. Откуда
она берет начало? Тоже не знаю. Но вместе с  тем  это  меня  не  удивляет.
Когда ты создаешь что-то настолько сложное, как мозг робота, и  вводишь  в
него новые программы вроде Новых Законов, ты никогда не  знаешь,  как  это
аукнется. Последствия могут оказаться самыми неожиданными. Знаешь,  почему
меня так интересует Просперо? В частности, потому, что создание его  мозга
было экспериментом.  Он  и  сейчас  отличается  от  всех  остальных  Новых
роботов, причем даже я не могу сказать,  чем  именно.  Наверное,  как  раз
своей непредсказуемостью. Его,  с  позволения  сказать,  личность  гораздо
менее уравновешена, нежели у того же Калибана.
   - Ладно, давай пока оставим технический аспект проблемы  в  стороне,  -
сказал Альвар. - Что ты думаешь по поводу их тяги к бизнесу?
   Фреда подняла руку в предостерегающем жесте.
   - Рассуждать об этом значит пускаться в плавание по неизведанным морям.
Я очень сомневаюсь в том, что  ими  движет  чистая  тяга  к  созиданию,  и
полагаю, что Дональд разделяет мои сомнения.
   - Совершенно верно, - проговорил Дональд  из  ниши,  в  которой  стоял.
Фреда, сидя за столом, видела лишь узкую полоску его металлического  тела.
Согласно существующей традиции, робот мог заговорить только в том  случае,
когда к нему обращались, особенно в тот момент, когда  хозяева  сидели  за
обеденным столом, но Дональд умел весьма ловко  обходить  это  правило.  -
Роботы не обладают  созидательной  способностью,  -  продолжал  он.  -  Мы
способны к имитации чьей-то  деятельности,  к  повторению  увиденного,  мы
можем выполнять приказы и даже  что-то  улучшать.  Но  только  люди  умеют
по-настоящему созидать.
   - Ладно, Дональд, давай не будем углубляться в дискуссию на  эту  тему.
Так или иначе, но Новые роботы  в  своей  резервации  в  Утопии  и  впрямь
сделали очень много всего, от чего им на первый взгляд нет никакой выгоды.
Зеленые насаждения, чистая вода, сбалансированная экология... Что от всего
этого роботам! Так зачем же они это делают?
   - Если ты спросишь об этом их  самих,  они  скажут  тебе,  что  им  так
хочется, и - до свидания.  Более  подробного  ответа  ты  не  получишь,  -
проговорила Фреда. - Я пыталась неоднократно, но у меня так  ничего  и  не
вышло. Не знаю, либо таким образом дает о себе знать Четвертый Закон, либо
то, что они первоначально были предназначены для работ в области изменения
климата планеты, либо и то и другое одновременно. А может, дело в том, что
Губер Эншоу, разрабатывая  их  гравитонный  мозг,  придал  его  внутренней
топографии сходство с человеческой. По  крайней  мере,  еще  никогда  мозг
робота и мозг человека не были так схожи по структуре извилин.
   - Короче говоря, ты не знаешь, - улыбнулся Альвар.
   Фреда ответила ему улыбкой, перегнулась через стол и взяла руку мужа  в
свои ладони.
   - Короче говоря, я не знаю, - согласилась она. Как хорошо разговаривать
с ним на эту тему без обоюдной злости и раздражения! Она  знала,  что  муж
всегда   сомневался   в   безоговорочной   правильности   своего   решения
относительно изгнания роботов с Новыми Законами. И в  глубине  души  Фреда
была готова признать, что, возможно, было бы лучше, если бы она их  вообще
не создавала.  -  Но  пусть  даже  я  не  знаю,  чем  вызвана  их  тяга  к
совершенству, мне хотя бы известно, что она существует.
   - Возможно, этого достаточно, - задумчиво откликнулся Альвар. - Я часто
и с удивлением размышляю  об  этом  феномене:  роботы  делают  что-то  без
приказов и указаний! Во Вселенной такого еще не было. А с другой стороны -
замечание Дональда. Я вовсе не убежден, что искусственный разум  не  может
обладать способностью к созидательной деятельности. Да,  мне  не  нравятся
роботы с Новыми Законами. Я считаю, что они опасны и им  нельзя  доверять.
Но я не могу заставить себя считать, что и  они,  и  результаты  их  труда
должны быть стерты с лица планеты.
   Фреда отдернула руки и с тревогой посмотрела на мужа.
   - Альвар! О чем ты говоришь? Ведь несколько лет назад ты уже решил, что
они имеют  право  на  существование.  А  теперь  ты  говоришь  так,  будто
появились новые причины, которые могут вынудить тебя...  -  Голос  женщины
задрожал, и она умолкла, не закончив фразы,  но  ее  муж  понял,  что  она
хотела сказать.
   - Да, появились новые причины. И, возможно, "новозаконники" обречены на
уничтожение. Может сложиться так, что нам придется выбирать между  ними  и
спасением планеты, и ты, я полагаю, знаешь, каким в подобном случае  будет
мой выбор.
   - Альвар, о чем, черт побери, ты говоришь?!
   Альвар Крэш ответил не сразу. Он поглядел на жену с несчастным видом  и
тяжело вздохнул.
   - Не надо было мне соглашаться на эту работу, - выговорил он наконец. -
Пусть лучше Правителем стал бы Симкор Беддл, тогда и ночные кошмары мучили
бы не меня, а его. - Крэш умолк, взял вилку  и  попытался  проглотить  еще
несколько кусочков пищи. Однако повисшая в комнате тишина и  выражение,  с
которым смотрела на него Фреда, были невыносимы. Вилка звякнула,  упав  на
тарелку, и Крэш устало откинулся на спинку стула.  -  Я  хотел  бы,  чтобы
завтра утром ты поехала вместе со мной, - сказал он. - Познакомлю  тебя  с
одним человечком. Меня интересует твое  мнение  о  том,  что  мы  от  него
услышим.
   - Кто этот человек? - спросила Фреда.
   - Ты его не знаешь, - ответил  Крэш.  -  Некий  юноша  по  имени  Давло
Лентралл.


   Тоня Велтон была обеспокоена, и у нее для этого имелись все  основания.
Что-то назревало, а что именно, она не знала. И не узнает до тех пор, пока
дежурный Службы безопасности поселенцев не введет ее в курс дела.  Из  СБП
ей сообщили, что осведомитель по  имени  Ардоза,  рискуя  быть  раскрытым,
осмелился проникнуть в Сеттлертаун и заявил, что у него имеется  важнейшая
информация, касающаяся астрофизика по имени  Давло  Лентралл.  Больше  она
ничего не узнает, пока показания осведомителя  не  будут  расшифрованы,  а
содержащиеся в них сведения - проверены.
   В  голосе  офицера  СБП,  рассказавшего  ей  об  этом,   было   что-то,
заставившее Тоню понять:  дело  настолько  серьезное,  что  они  не  хотят
разглашать ни единого байта информации до тех пор, пока не убедятся  в  ее
достоверности.  Они  собирались  проникнуть  в  компьютерные  файлы  Давло
Лентралла. К счастью, в университете использовалась компьютерная  система,
созданная поселенцами, но все  равно  это  будет  непросто.  Поэтому  Тоне
оставалось только одно: ждать.
   Она  испытывала  необъяснимую  уверенность  в   том,   что   информация
осведомителя  Ардозы  окажется  стопроцентно  достоверной.   Ей   хотелось
потребовать все имеющиеся материалы - пусть необработанные,  пусть  сырые,
но - немедленно.  Однако  Тоня  хорошо  знала:  если  профессионалы  вдруг
начинают проявлять чрезмерную на первый взгляд  осторожность,  чаще  всего
оказывается, что у них для этого имеются веские причины. Пусть работают. В
свое время она все узнает.
   Не в силах отделаться от охватившего ее беспокойства, она села, и тут в
комнату вошел Губер Эншоу. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, а она
в этот момент похлопала его по  руке.  Затем  ученый  выпрямился,  пересек
комнату и с удовлетворенным вздохом уселся в свое кресло.
   Тоня наблюдала за тем, как он взял свои рабочие записи и  погрузился  в
чтение. Она относилась к нему с нежной любовью. Временами его помощь  было
просто невозможно переоценить, но сейчас, похоже, даже он был не  в  силах
ей помочь.
   Губер считался экспертом мирового класса в области роботехники, но  что
бы сейчас ни происходило, роботы тут были явно ни при чем. В данный момент
Губер готовился к своей  давно  запланированной  поездке  в  Валгаллу.  Он
являлся "отцом" гравитонного  мозга,  но  никогда  не  одобрял  того,  как
распорядилась его изобретением  Фреда  Ливинг,  создав  роботов  с  Новыми
Законами. Со временем он тем не менее смирился с создавшейся ситуацией,  а
отсюда уже оставался один шаг до  того,  чтобы  использовать  ее  в  своих
интересах. Так или иначе, "новозаконники" - единственные роботы, у которых
был созданный им  гравитонный  мозг.  Так  не  упускать  же  Губеру  такой
благоприятной возможности исследовать их! Утром Эншоу предстояло совершить
суборбитальный перелет в отдаленный город Депо,  где  его  встретит  Новый
робот по имени Лакон-03 и отвезет в таинственную Валгаллу.
   В иной ситуации Тоня попыталась бы выяснить у Губера, не доходили ли до
него какие-нибудь слухи относительно того, что  происходит,  однако  в  те
минуты, когда ученый с головой погружался в  работу,  чтобы  привлечь  его
внимание, нужно было как минимум выстрелить из бластера в  книгу,  которую
он читал. Вряд ли в последнее время у него  было  время  для  того,  чтобы
болтать с друзьями о никому не известном астрофизике.
   Кто же, черт  его  побери,  такой  этот  Лентралл?  Почему  его  фигура
приобрела  вдруг  такое  значение?  Дело  каким-то   образом   связано   с
преобразованием планеты  -  это  точно,  а  значит,  напрямую  затрагивает
интересы живущих на Инферно  поселенцев.  А  поскольку  Тоня  является  их
лидером - и ее интересы.
   Поначалу поселенцы прибыли на  эту  планету  для  того,  чтобы  принять
участие в проекте по возвращению ее к жизни, и тогда многие  из  них  были
напуганы предстоящей работой. Ведь этот мир  был  населен  колонистами,  с
которыми им теперь  предстояло  общаться  ежедневно.  Однако  со  временем
многие поселенцы  осели  на  Инферно,  превратившись  в  более  или  менее
постоянных жителей планеты. Они открыли для себя новую жизнь,  узнав,  что
вовсе  не  обязательно  влачить   существование   в   огромных   подземных
муравейниках, каковыми являлись их города.  Многие  из  них  женились  или
вышли замуж, создав полноценные семьи, построили дома, обросли хозяйством.
Некоторые даже завели роботов-слуг. И  очень  многим  ничуть  не  хотелось
возвращаться домой. Поскольку работа  по  преобразованию  климата  планеты
могла занять десятилетия, многие поселенцы, к числу которых  относилась  и
сама Тоня, получали удовольствие, думая, что могут оставаться здесь  сколь
угодно долго, возможно, даже всю жизнь.
   Вот почему все, что так или иначе ставило под угрозу план поселенцев по
преобразованию климата Инферно, вызывало у них нешуточное беспокойство,  а
Тоня не могла отделаться от ощущения, что со стороны  этого  Лентралла  им
может грозить огромная опасность.
   Их информатор  из  университета,  человек  по  имени  Ар  доза,  поднял
тревогу, сообщив Службе безопасности  поселенцев,  что  Лентралл  придумал
нечто  такое,  от  чего  весь  департамент  преобразования  климата   впал
буквально в состояние комы. Ардоза также сообщил, что, прослышав об  этом,
высшие  чины  из  администрации  университета  забегали  как   ошпаренные.
Университет в эти дни напоминал растревоженный улей.
   Зашевелившись после  сигнала  Ардозы,  Служба  безопасности  поселенцев
установила  за  Лентраллом  слежку  и  засекла  его,  когда  он  входил  в
административный комплекс Правителя Крэша, а затем выходил  оттуда.  Кроме
того, людям из СБП удалось заглянуть в рабочее расписание Правителя. В нем
не было ничего необычного, за исключением одной записи: "Давло Лентралл  -
проект повторного преобразования климата".
   Кто же такой этот Лентралл и что он задумал? У ее людей не было на него
практически ничего. Им было известно лишь, что он очень молод - по крайней
мере,  по  меркам  Инферно  -  и   занимается   научными   изысканиями   в
астрофизической лаборатории  университета.  Похоже,  у  него  существовали
неформальные связи с  малоизвестным  научным  центром,  имевшим  кое-какое
отношение к проекту преобразования климата Инферно. Вот  и  все,  что  они
знали. Да еще, пожалуй, то, что у Лентралла  состоялись  встречи  с  рядом
правительственных чиновников,  которые  шли  по  возрастающей  и  в  итоге
закончились встречей с самим Правителем.  Так  что  вопрос  очевиден:  что
может быть настолько важным и срочным, чтобы распахнуть  перед  никому  не
известным астрофизиком двери кабинета Правителя?
   Тоня пребывала  в  растерянности.  Раньше  ее  люди  могли  бы  собрать
исчерпывающее досье на такого парня, как Лентралл, в считанные  минуты.  В
прежние времена - во времена особо  острой  конфронтации  -  ее  шпионы  и
негласные агенты пользовались некоей странной свободой действий. Но  тогда
отношения между колонистами и поселенцами были  настолько  скверными,  что
возможность их дальнейшего ухудшения никого особо не заботила. Более того,
мало кто мог представить, что они способны стать еще хуже. С целью  добычи
информации  начальник  Службы   безопасности   поселенцев   Синта   Меллоу
использовала любые грязные трюки:  прослушивание  коммуникаторов  и  взлом
компьютерных баз данных, подкуп и негласное наблюдение.
   Сейчас все, причем с обеих сторон, были обязаны проявлять вежливость  и
взаимное уважение. За последние несколько лет между  Службой  безопасности
поселенцев под руководством Синты Меллоу и Объединенной  полицией  Инферно
под командованием Жустена Деврея  установились  тесные  рабочие  контакты.
Спецслужбы  делились   друг   с   другом   разведывательной   информацией,
сотрудничали в деле наведения порядка, и Тоня не имела права  пускать  под
откос это хрупкое равновесие, пытаясь поспешно и неуклюже разнюхать  чужие
секреты.
   Она оглянулась на  Губера.  Когда  их  взаимоотношения  перестали  быть
тайной,   это   вызвало   невиданный   переполох.   Еще    бы,    железная
предводительница поселенцев Инферно -  в  постели  с  мягким,  покладистым
отставным роботехником! Скандал  тогда  разразился  невероятный!  Пришлось
пожениться.
   Тоня почувствовала, что ей не хватает  собеседника.  Пусть  даже  Губер
ничего не слышал, спросить его все равно не  мешает.  Кроме  того,  ученые
обычно много знают друг о друге. А вдруг Губер, даже если ему не  известны
последние слухи, сообщит что-нибудь интересное о подноготной Лентралла?
   - Губер, - окликнула она его будничным тоном.
   - М-м-м?.. - вопросительно промычал он,  на  секунду  подняв  глаза  от
книги. На губах его играло некое подобие улыбки. - Что?
   - Ты случайно не знаешь человека по имени Давло Лентралл?
   Губер на секунду задумался.
   - Знаю, хотя и шапочно, - наконец  сказал  он.  -  Мы  пересекались  на
какой-то научной конференции. Совсем молодой парень.  Он  -  что-то  вроде
младшего научного сотрудника департамента астрофизики в университете. Я не
очень-то интересуюсь всеми этими сонными космическими науками, так что  не
могу сказать о нем ничего определенного.
   Тоня задумчиво кивнула. У колонистов не было причин стимулировать  свои
исследования в области космоса, поэтому и никаких особых  достижений  тоже
не было.
   - И что ты о нем думаешь?  -  спросила  Тоня.  -  Какое  он  производит
впечатление?
   - Я уже сказал тебе, что наше знакомство было шапочным, поэтому у  меня
нет по поводу  него  никакого  определенного  мнения.  По-моему,  довольно
приятный молодой человек, хотя и вечно куда-то спешащий, а потому  резкий.
Каждую мелочь воспринимает как вопрос жизни и смерти. В общем,  ты  знаешь
этот тип людей. А почему ты спрашиваешь?
   - Да так... Просто наши люди засекли, как он ходил к  Правителю,  и  мы
удивились, что ему там могло понадобиться.
   Губер наморщил лоб:
   - Вот уж чего не знаю, того не знаю. Но мне кажется, он слишком  мелкая
сошка, чтобы встречаться с Правителем целой планеты.
   - Согласна с тобой, - кивнула Тоня.
   - Впрочем, не сомневаюсь, что через пару  дней  ты  найдешь  объяснение
этой загадке, и оно окажется на редкость  скучным,  -  пробурчал  Губер  и
снова уткнулся в свои записи.
   - Возможно, - задумчиво сказала Тоня. - Возможно.
   Не исключено, что Губер прав, но она все же никак  не  могла  выбросить
Лентралла  из  головы.  Что  общего,  черт  побери,  может  иметь  младший
астрофизик с проектом по преобразованию климата планеты?  Какое-то  шестое
чувство подсказывало Тоне, что ответ на этот вопрос придется ей  очень  не
по нутру.


   Симкор Беддл, лидер партии Железноголовых, подался вперед на трибуне  и
грохнул по ней кулаком.
   - Довольно! - крикнул он в гущу слушателей. - Мы больше не потерпим!  -
проорал он еще громче, стремясь перекричать рев и аплодисменты  аудитории.
Или, может быть, толпу его последователей  с  безумными  глазами  было  бы
более уместно назвать сборищем? Плевать! Они принадлежали только ему.  Они
подпитывали его, а он заряжал их своей злостью.
   Беддл утер пот со лба девственно чистым носовым платком. Он  уже  завел
себя до предела. Толпа ревела все громче, его голос также креп и наливался
злобой с каждым новым выкриком:
   - Довольно отсрочек! Пусть  правительство  вернет  нам  наших  роботов,
которых незаконно отобрало!  Хватит  цацкаться  с  этими  так  называемыми
"новозаконниками", которые угрожают стабильности нашего  общества!  Хватит
терпеть поселенцев, которые и без того стоят у нас поперек горла! - Теперь
рев  толпы  был  настолько  оглушительным,  что  уже   не   имело   смысла
беспокоиться о том, чтобы быть услышанным. И  все  равно  Беддл  вопил  на
пределе своих возможностей - хотя бы для того, чтобы  последователи  могли
читать по его губам: - Довольно! - орал Беддл. - Хватит!
   - ХВАТИТ! - взревела в ответ толпа и принялась скандировать: -  ХВАТИТ!
ХВАТИТ! ХВАТИТ!
   Симкор Беддл одарил своих  последователей  широкой  улыбкой  и,  подняв
руки, стал размахивать ими в воздухе, упиваясь царившими  кругом  воплями,
визгом, злобой. Они были с ним, и они по-прежнему принадлежали ему -  море
лиц с раззявленными ртами, диким ревом выражавших свое одобрение. Пусть их
не так много, как раньше, но они есть, и он по-прежнему  царит  над  ними.
Эта мысль дарила огромную радость и облегчение. Железноголовые  устраивали
такие сборища регулярно, чтобы поддерживать в своих рядовых членах  боевой
дух, но для Беддла было очевидным, что они шли на пользу и ему самому.
   Он поднял руки чуть выше и улыбнулся чуть шире. Вой  толпы  взвился  на
новую высоту. Он кивнул собравшимся внизу, снова помахал и ушел  со  сцены
за правую кулису.
   Там его поджидал Джадело Гилдерн. Беддл небрежно кивнул  ему,  принимая
из рук робота-прислуги стакан фруктового сока. У него пересохло в горле  и
страшно хотелось пить.
   - Сколько собралось народа? - спросил он,  поднося  стакан  к  губам  и
жадно глотая  жидкость.  Пудрить  мозги  этому  сброду  было  изматывающим
занятием.
   - Пять тысяч двести тридцать пять, - сообщил Гилдерн. - С нами остается
больше людей, чем я ожидал. Но рано  или  поздно  одной  демагогии  станет
недостаточно, и нам придется что-нибудь  _предпринять_.  -  Эта  свора,  -
кивнул он в ту сторону, откуда по-прежнему доносились завывания  толпы,  -
жаждет действия. Если они не дождутся  его  в  самом  скором  времени,  то
пойдут искать в каком-нибудь другом месте.
   - Остается радоваться, что им некуда идти, -  сказал  Беддл,  возвращая
роботу пустой стакан. Затем он взял у него большое  полотенце  и  принялся
ожесточенно тереть им лицо и  волосы.  Полотенце,  конечно,  было  не  так
элегантно, как белый нос