нула и попыталась уверить себя, что ей повезло. Конечно, астронавту всегда труднее, но Диана считала, что не имеет права жаловаться. Она попала домой и осталась жива. Многим ее друзьям-астронавтам повезло меньше. Она подняла левую руку и осмотрела кисть. Слишком розовая, ногти растут неправильно, мышечный тонус ноль, гладкая, без морщинок кожа. Кисть ребенка, выращенная до размеров женской, но без малейших признаков зрелости. Диана закрыла глаза и приказала кисти сжаться в кулак. Не открывая глаз, она сосредоточилась на своих ощущениях. Она чувствовала, как сгибаются пальцы, кончики ногтей врезаются в ладонь, большой палец упирается в безымянный. Ощущения были такими четкими, что она могла мысленно видеть свою кисть, свой кулак. Диана снова открыла глаза и уставилась на раскрытую ладонь с растопыренными пальцами. Еще одним усилием воли она заставила новую кисть вновь сжаться в кулак, на этот раз наблюдая за своими движениями. И почувствовала только онемение и легкое тепло в пальцах. Нервная система запуталась в противоречивых сигналах и дала сбой. Диана осторожно положила руку на колено и мысленно выругалась. Опять то же самое. Как будто у нее две левые руки: одну она видит, но не чувствует, другую чувствует, но не видит. Врачи успокаивали и обнадеживали. В прежние времена людей после ампутации преследовали фантомные ощущения: скажем, чесалась нога, которой нет. Умом Диана понимала, что смущавшая двойственность - явление того же рода. Ее новая левая рука посылала нервной системе правильные сигналы, но дубликат части тела, даже выращенный путем вегетативного размножения из собственных клеток больного, никогда полностью не соответствует оригиналу. Придет время, и в новой кисти разовьются мышечный тонус и координация, но сейчас она ведет себя не так, как старая. Еще долго, пока Диана не научится пользоваться новой кистью, физические ощущения будут... внушать беспокойство. Нужно притерпеться к этой руке, затем привыкнуть к ней, почувствовать ее своей, и тогда пользоваться ею станет обычным делом. Врачи внушали Диане, что жизнь продолжается. Надо только подождать, и рука будет в порядке. Это второй урок, который она усвоила. Несмотря ни на что, жизнь идет вперед. Совершенно неожиданно, без предупреждения, целую планету хватают и бросают в неизвестное; объяснений никаких. Никто не знает, почему и как это произошло. Тем временем у людей полно неприятностей, доступных пониманию, и они начинают разбираться с ними. Возможно, эта возня с мелкими неприятностями просто защитный рефлекс; погружаясь в нее, люди заставляют себя забыть о настоящей беде. Но пусть это механизм неприятия, а Земля так или иначе столкнулась с очень серьезными трудностями, которые требуют к себе внимания. Утрата космических станций нанесла большой ущерб, привела к нехватке энергии, неполадкам в системе связи, перебоям с транспортом и доставкой грузов. Люди страдают. Газеты, телеграфные агентства и программы новостей постоянно сообщают о новых несчастьях, называют количество погибших, пропавших без вести, раненых, перечисляют потерянные космические станции. Никто не может в полной мере осмыслить похищение планеты, но все понимают, что означает смерть десяти тысяч людей во время аварии космического дома. Однако если закрыть сердце на замок и взглянуть на дело трезво, широко, то нужно признать, что потери не такие уж значительные. Как общественный организм планета Земля еще достаточно сильна, она вполне способна к восстановлению и уже начала залечивать нанесенные ей раны. Общество не проявляет никаких признаков распада. По крайней мере, все друг друга в этом уверяют. Правда это или нет, но человечеству необходимо в это верить, без этого все давно сошли бы с ума. Возможно, люди нет-нет, да и посматривают на небо, но в остальное время они гуляют по улицам, встречают друзей, едят и ходят на работу. Если это тоже проявление механизма неприятия, то очень здоровое. Бары переполнены, церкви тоже. Всевозможные объединения психов приобрели множество новых приверженцев. Любая группировка, предлагающая хоть какое-то мало-мальски приемлемое объяснение, не говоря уже о возможных выходах из положения, приобретает популярность. В то же время отмечаются случаи нападения на этих чокнутых - люди начинают искать виновных. Все в пределах нормы. Прочее население Земли, по крайней мере представленное в Лос-Анджелесе, относится к несчастью спокойно. Диана снова принялась разглядывать лежащую на коленях искусственно выращенную руку. Вот и она, Диана, относится к своему несчастью тоже спокойно и по тем же причинам. Что еще остается? Она потеряла часть тела, но продолжает жить. То же самое делает и весь мир. Он не может забросить свои дела, иначе Земля попросту вымрет. А люди, которые устраивают марши протеста (Диана не понимала, против кого или чего), ни черта не добиваются. Измученные, уставшие лидеры народов и городов Земли, так и не успевшие оправиться от всемирного экономического спада и от бунтов эпохи Краха Знания, давно уже постигли на горьком опыте, что любые призывы могут породить лишь еще большие беспорядки, большие разрушения и больший страх. Правительства и крупные организации прилагают все усилия к тому, чтобы успокоить людей, вернуть их к нормальной жизни, какой бы ненормальной ни была сейчас эта норма. Несмотря ни на что, жизнь идет вперед. Это не констатация факта, это официальная политика. Но и констатация факта тоже. И у Дианы есть основания полагать, что это так. В конце концов люди привыкают ко всему. Даже к тому, что в небе висит Сфера Дайсона. Люди думают, что, если дать чему-то название, объяснений уже не требуется. Диану это забавляло, но это был смех сквозь слезы. Она одна из очень немногих видела Сферу Дайсона, не заслоненную атмосферой, сверкающую от энергетических импульсов, и знала, что Сферы надо опасаться. Обыкновенным людям это было неизвестно. Они усвоили из информационных передач, что до Сферы Дайсона много миллиардов километров, и считали, что если она так далеко, то не может им навредить. А ведь она, вероятно, имеет отношение к похищению Земли. Ладно, черт с ней. Теперь-то Сферу больше не видно. Ее ярко-вишневое сияние превратилось в кирпично-красное и постепенно угасло; сейчас это было просто черное пятно в ночном небе, заслоняющее фоновые звезды. Конечно, в инфракрасном излучении увидишь совсем другое, в инфракрасном диапазоне треклятая штуковина так и горит. А может, это вовсе не сфера Дайсона? Сферы Дайсона, названные в честь придумавшего их ученого XX века Фримена Дайсона, должны были представлять собой сферические оболочки диаметром в несколько сотен миллионов километров, построенные вокруг звезд. Та штука в космосе очень походила на сферу Дайсона: она была достаточно велика, но все инженеры как с цепи сорвались, доказывая, что ни один строительный материал не выдержал бы воздействий, которым должна подвергаться эта сфера. Дайсон считал, что такие сферы следует строить для достижения двух целей: во-первых, чтобы обеспечить огромное жизненное пространство; и во-вторых, для накопления запасов энергии. Сфера Дайсона окружает свою звезду и собирает всю излучаемую этой звездой энергию, не допуская ее растранжиривания. Разумеется, если космическая хреновина и есть растреклятая Сфера Дайсона, то это искусственный объект. Построенный. Отсюда вопрос: кто строители? И где они? Видимо, это те же чудики, которые похитили Землю. Так где же они? Дверь кабинета мягко открылась, и из нее вышел высокий, симпатичный, но небрежно одетый человек. - Диана Стайгер? Диана уронила сигарету на бетонный пол, вскочила и затоптала окурок. - Да. Вы доктор Бернхардт? - Нет. Я Джеральд Макдугал, ведущий экзобиолог и начальник штаба Управления пространственных исследований. - Начальник штаба? - стараясь говорить весело, переспросила Диана. - Несколько странно для экзобиолога. Макдугал с легкой грустью улыбнулся. - Здесь никто об этом не думает, у нас просто не хватает времени. Мы все набираемся опыта по ходу дела. Пойдемте со мной. Джеральд провел Диану в кабинет, маленькую комнату без оконце голыми стенами. Комната выглядела как старая кладовая, которую вычистили и наспех приспособили под кабинет. Джеральд сел по одну сторону доски, положенной на козлы, и предложил Диане устроиться напротив. - Доктор Бернхардт сейчас заканчивает срочную работу. Он примет вас через минуту. Я хотел бы сэкономить немного времени, и перед тем как вы пойдете к нему, ознакомить вас с предысторией, - сказал Джеральд. - Предысторией чего? - спросила Диана. - Зачем меня сюда пригласили? - Сейчас объясню. Могу поспорить, вы поймете, в чем дело, прежде чем доктор Бернхардт вас позовет, - ответил Макдугал. - Кто такой доктор Бернхардт? - Доктор Вольф Бернхардт - ученый, дежуривший здесь, в ЛРД, во время проведения опыта с гравитационными волнами, который привел к перемещению Земли. Совету Безопасности ООН нужен был человек, способный возглавить расследование случившегося, а они решили, что тут замешана гравитационная технология. Кроме того, подобрать кандидатуру надо было очень быстро. Вот они и свалили всю работу на Вольфа. Учредили Управление пространственных исследований ООН и сделали доктора Бернхардта первым директором и ведущим специалистом. Ему дали указание, я цитирую, "установить, причины и следствия передвижения Земли на нынешнее место". ООН предоставила Управлению первоочередное право пользоваться имуществом ЛРД и других научных учреждений и привлекать необходимые ресурсы и оборудование, которыми располагает наша планета. Мы берем все, что нам надо. Диана подняла брови. - Подождите. Вы сказали, что перемещение Земли как-то связано с гравитационными волнами. Это значит, что кто-то знает, почему это случилось? Из-за гравитационных волн? Но о них никто не упоминает. - Да, потому что не все еще ясно. А мы хотим спокойно работать и не хотим, чтобы все кому не лень совались со своими догадками. Как раз во время Большого Скачка все детекторы на планете зафиксировали очень сложный всплеск гравитационных волн. Сразу же после этого они один за другим, с промежутком в пять секунд, вышли из строя. Мы предположили, что в Мультисистеме существуют тысячи источников преобразованных гравитационных волн. - В Мультисистеме? - Это звездная система, в которой сейчас находится Земля. Надо было придумать какое-то название. Звезд тут очень много, вот и придумали. - И эти источники гравитационных волн настолько мощны, что вывели из строя все детекторы? Макдугал кивнул. - Похоже на то, но точно мы не знаем. Нам не известно, намеренно ли это было сделано или произошло случайно. - Сделано? - повторила Диана. - Так вы уверены, что мы оказались здесь не просто так? Это не странная игра природы? Доброе лицо Макдугала стало суровым. - Нет. Кто-то это сделал, это абсолютно точно. Небесные тела удерживаются в Мультисистеме искусственно. Орбиты всех звезд, лун и других небесных тел так необычны и сложны, что такая система не могла возникнуть естественным путем. В естественных условиях ее стабильность нарушилась бы очень скоро. Наши первые расчеты орбит предсказывали неминуемые столкновения и близкое прохождение одних тел мимо других, влекущее за собой изменение их траекторий. Планеты должны были бы врезаться друг в друга, звезды выталкиваться из Мультисистемы. Но ничего этого не происходит. Орбиты звезд и планет постоянно корректируются и только поэтому остаются безопасными. Мультисистема настолько сложное и тонкое изобретение, что малейшая ошибка в управлении орбитой может иметь разрушительные последствия. Причем глобального характера. Мы считаем, что корректировка орбит производится при помощи гравитационной технологии. Равно как и похищения планет. Мы уверены, что все составные части Мультисистемы попали сюда таким же образом, как Земля. Не только планеты, но и звезды. Здесь создана Империя солнц. Диане понравилось это словосочетание, но то, о чем говорил Макдугал, никак не укладывалось в голове. - Значит, они, кто бы они ни были, управляют орбитами, чтобы не было столкновений планет. Макдугал нахмурился. - Почти непрерывно. Но, похоже, иногда они ошибаются. Тут есть несколько упорядоченных и явно искусственных поясов астероидов, состоящих из малых планет, но кроме того, множество небесных тел размером с астероид, обращающихся по случайным орбитам. На наших глазах произошло уже два столкновения таких астероидов с планетами, - он подался вперед и, подчеркивая важность своих слов, взмахнул рукой. - Это, кстати, еще одна причина хранить пока наши сведения в тайне. Жителям Земли ни к чему знать, что в любой момент в нас может врезаться астероид. Нам не нужен еще один переполох. Дела и так не слишком хороши, а паника совсем все испортит. У Дианы поползли мурашки по коже. Как может этот человек, Джеральд Макдугал, так хладнокровно об этом рассуждать? Он что - робот? - Понятно, - сказала она. - В этих столкновениях нас больше всего тревожит то, что их не пытались предотвратить. И после них резко подскочило количество метеоров и метеоритов, некоторые довольно велики. Все это означает, что управление небесными телами в этой системе несовершенно. Но об этом должен знать только узкий круг специалистов - тех, кто непосредственно занимается возникшими проблемами. Диана рассеянно кивнула. - Что-нибудь еще перед тем, как вы скажете мне, почему я здесь? - Да, еще несколько замечаний, - с деланной небрежностью ответил Макдугал. - На движение звезд и планет воздействуют невидимые искусственные спутники. Практически все звезды и планеты испытывают периодические колебания, не похожие на сдвиги орбит, вызываемые гравитационными волнами. Мы уверены, что колебания происходят под воздействием невидимых спутников, обращающихся по тем же орбитам. Колебания значительные, то есть спутники очень массивные. - А дальше? - осторожно спросила Диана. Она была уже переполнена тревогой. - Дальше мы должны увидеть спутники. Вблизи от нас полно планет, но мы не видим их спутники. Так что спутники не только очень массивны, но и чрезвычайно малы. Кроме того, вблизи мест, где должны находиться некоторые спутники, мы обнаружили множество обломков и видели весьма странные выбросы энергии, которые совпадали с попаданием обломков в предполагаемые точки нахождения спутников. Диане ужасно захотелось сигарету. - Другими словами, Мультисистема полна черных дыр. Макдугал снова кивнул. - Одна из них совсем близко. Вероятно, в центре большого кольца, висящего в небе там, где должна быть Луна. Черная дыра с массой Луны служит для поддержания приливов, отливов и гравитационного равновесия, это ясно. Если бы ее не было, у нас до сих пор продолжались бы землетрясения, как сразу после Большого Скачка. - И еще одно, - продолжал Макдугал. - Это не тайна, потому что любой, немного подумав, придет к таким же выводам. У нас есть рабочая гипотеза, впрочем, весьма обоснованная, что Сфера Дайсона, находящаяся посреди Мультисистемы, является не только источником энергии, но и центром управления всей системы. Поэтому мы очень хотим взглянуть на нее. Беда в том, что площадь внешней поверхности Сферы Дайсона приблизительно в четыреста миллионов раз больше земной. Из-за этого определить местоположение центра управления будет трудновато. А если учесть внутреннюю поверхность и объем Сферы, то и того сложнее. Диана с минуту поразмышляла над этим и, подобно Макдугалу, изобразила полнейшее хладнокровие. Она вдруг поняла, почему он так себя ведет. Он был напуган не менее ее, а его спокойный вид напоминал напускную беспечность пилота, то была просто защитная реакция против страха. - Ясно, - неожиданно очень твердым голосом сказала она. - И самый главный вопрос. Есть какие-нибудь догадки? Кто это сделал, и чего они от нас хотят? - Не имею представления. Ни малейшего. Сами злоумышленники не показываются. Вольф думает, что, возможно, они даже не знают о нашем существовании, как мы несколько дней назад ничего не ведали о них. Что касается мотива, здесь можно выдвинуть разные предположения. Не исключено, что их интересует не человечество, а только Земля - например, в целях колонизации. Может быть, они думают, что Земля необитаема, или полагают, что мы слишком слабы для того, чтобы дать отпор, когда они явятся завладеть нашей родной планетой. Не знаю. Идемте, должно быть, он уже готов вас принять. Он встал, Диана поднялась вслед за ним. - УПИ предоставлены такие огромные полномочия, - сказала Диана. - Если всем руководит Вольф Бернхардт, значит, полномочия даны ему. Вы сказали, что УПИ получило от ООН преимущественное право на все ресурсы и оборудование. То есть этому Бернхардту доверили такую власть, о которой вряд ли мечтал кто-нибудь из ученых. Почему бы ему для начала не присвоить ту или иную приглянувшуюся земную лабораторию? - Будь он дураком, он бы так и сделал. Если бы хотел попасть в тюрьму или получить пулю в лоб. Положение тревожное, и я бы не удивился, если бы люди ударились в жестокость и забыли о порядочности. Вольф знает: ООН наделила полномочиями, ООН может их и отобрать. Все надеются, что он найдет своему честолюбию лучшее применение. От него... от нас ждут ответов на вопросы, от которых зависит, быть или не быть Земле. И вы можете нам помочь. Джеральд провел ее через коридор к кабинету Бернхардта, без стука открыл дверь и вошел. Herr Doktor Бернхардт сидел за столом и увлеченно работал. Джеральд прислонился к двери, а Диана заняла кресло для посетителей. Судя по всему, Бернхардт работал без перерыва уже много часов, работал в бешеной спешке. В комнате царил беспорядок, но такой беспорядок мог царить только у аккуратного человека, он свидетельствовал о безуспешной героической борьбе против хаоса. Везде громоздились пачки бумаг и груды кассет, но у каждой бумажки были расправлены края и на каждой кассете значился сделанный четким почерком шифр. Стол был завален сводками, свободным остался лишь небольшой кусочек в центре - там лежали карманный компьютер последней модели и лист бумаги, вероятно, со списком дел; половина пунктов в этом списке была вычеркнута. Справа от листа стояла китайская чашка с недопитым кофе. Вольф всматривался в экран карманного компьютера, пальцы бегали по клавиатуре. Диана Стайгер успела за несколько минут хорошенько изучить внешность руководителя УПИ, которая вполне соответствовала его кабинету: опрятный, дисциплинированный человек, старающийся справиться с огромным наплывом информации, которая захлестывает его со всех сторон. Безупречно выбрит, волосы тщательно причесаны, рубашка чистая, глаза живые и ясные, и на всем облике печать страшной усталости. Бернхардт работал на компьютере какими-то вспышками, очень кратковременными. Затем моргал, качал головой и снова заставлял себя сосредоточиться. Он глотнул холодного кофе и скорчил гримасу. Потом медленно поднял голову и, неожиданно увидев перед собой Диану и Джеральда, вздрогнул. - Господи! Я даже не слышал, как вы вошли. Простите меня, я заработался. Вы астронавт Диана Стайгер, так? "Астронавт". Так вот что его интересует. Она-то думала, что Бернхардту нужен космический свидетель Большого Скачка, но нет. Это кое-что получше. Диана посмотрела на Джеральда Макдугала, и ее сердце вдруг заколотилось от волнения. Выражение лица Джеральда, казалось, подтверждало ее догадку. Она вновь перевела взгляд на Вольфа Бернхардта. - Да, - Диана секунду помешкала, а потом выпалила, - вам нужна "Терра Нова". Сердце Дианы выпрыгивало из груди, в ушах шумело. "Терра Нова". Та награда, о которой она столько мечтала, а потом сочла потерянной навсегда и, чтобы напрасно не мучиться, не позволяла себе даже думать о закрытом проекте межзвездного полета. Всего несколько шагов отделяло ее от места запасного пилота, когда программу отменили. Но теперь-то все становится интереснее в десятки раз. Впрочем, приз даже вырос. Теперь ее ждут десятки миров, можно исследовать восемь звездных систем, находящихся в одной... - У меня есть, "Терра Нова", - резко произнес Бернхардт, прерывая ее мечтания. - Сейчас бригады рабочих спешно готовят ее для полета к Сфере Дайсона. Мне хотелось бы... мне нужны... вы. Диана осторожно подняла левую руку и попыталась как можно изящнее помахать ею. Вышло довольно неуклюже. - О сэр, конечно же, я хочу полететь, но вряд ли я с такой рукой смогу управлять кораблем. По крайней мере, сейчас. - Пилоты у меня есть, - отрезал Вольф. - Я хочу предложить вам пост капитана. Ни один человек на Земле не знает этот корабль лучше вас. Диане показалось, что у нее лопнут перепонки, так зашумело в ушах, и она крепко зажмурилась. Хорошие сны обычно не сбываются, особенно если привиделись посреди кошмара. Землю похитили, и благодаря этому ей достался полет на межзвездном корабле. Прямо к Сфере Дайсона. Вдруг ее словно холодной водой окатили - да ведь это самоубийство! Вольф Бернхардт продолжал говорить. Диана заставила себя прислушаться. - ..."Терра Нова" очень сложный механизм. Для управления ею требуется гораздо более серьезная подготовка, чем даже для полета на крупном межпланетном корабле. Нам нужен человек, представляющий картину в целом. Мои сотрудники нашли узких специалистов - пилотов, способных управлять посадочным модулем, астронавтов-ученых, врачей, астрономов, техников по орбитальному наблюдению и так далее. Джеральд возглавит научную часть. Но на Земле сейчас чертовски мало тех, кого готовили в первоначальную команду "Терра Нова", людей, которые по-настоящему знают корабль, хорошо представляют себе, что он может, а чего нет. Большинство из них эмигрировало на другие планеты в поисках работы, и теперь нам до них не добраться, они остались в Солнечной системе. Прочие... знаете, среди астронавтов мы, быть может, имеем самые высокие потери. Бернхардт замялся как будто размышляя, договаривать ли ему до конца. Диане неожиданно пришло в голову, что она никогда не видела списка этих потерь. УПИ скрывало множество тревожных данных. - Короче говоря, из тех, кто не покинул Землю и остался в живых, для выполнения этой работы, несомненно, больше всех подходите вы. Диана лихорадочно соображала, пытаясь решить, как ей ответить на предложение. Был соблазн просто согласиться, сделать широкий жест и очертя голову броситься на поиски приключений. Нет, не стоит этого делать. Показная храбрость польстит ее самолюбию, но Земля может заплатить за этот полет слишком дорого. Если Диане придется отказаться от своей мечты, да будет так. Она подалась вперед. - Да, я здесь, и я жива. И хочу еще немного пожить. Если она сейчас не возьмет разговор в свои руки, все пропало. Вольф взглянул на нее с удивлением. - Вы не беретесь выполнить это задание добровольно? Уверяю вас, мне дано право призыва на военную службу... - Астронавтов-самоубийц? - перебила Диана. - Выполнить ваше задание - значит лишить планету Земля одного из немногих козырей, которыми она обладает в этой игре. Я полечу на "Терра Нова", но не прямо в пасть чудовища, которое в четыреста миллионов раз больше Земли! А в пасть я полечу только тогда, когда узнаю об этом чудовище побольше. Вольф смотрел на Диану. Казалось, он впервые понял, что она не пешка в его руках. - Что вы хотите этим сказать? - осторожно спросил он. - Корабль "Терра Нова" строили долгие годы, и на постройку его двойника понадобится не меньше. Если сейчас, когда положение Земли просто катастрофическое, это вообще возможно. Вы сами знаете, насколько опасна Мультисистема, и посылать корабль без всякой подготовки к Сфере Дайсона - значит обрекать его на верную смерть. Неплохо бы сначала собрать хоть какие-то сведения, узнать, кто наш противник, что он собой представляет. И на это, я считаю, "Терра Нова" способна. После этого, если корабль будет уничтожен противником, его гибель будет, по крайней мере, оправданной. - Вот и я говорю то же самое, Вольф, - вмешался Джеральд Макдугал. - Нам надо, насколько возможно, исследовать эту систему, а затем обдумать, как приблизиться к Сфере. Подумайте, как она велика. Даже если мы без особых на то оснований предположим, что центр управления существует и расположен на внешней поверхности Сферы (а почему не внутри?), то все равно остается огромное пространство для поиска. Площадь всех девяти планет старушки Солнечной системы вместе с Солнцем - это меньше одного процента поисковой площади. - Я полностью согласна, - сказала Диана. - Ваш воображаемый центр управления может быть величиной с Землю и тем не менее затеряется на такой громадной поверхности. И как он выглядит? Что мы собираемся искать? И, наконец, пока мы будем обыскивать Сферу, что станут делать живущие на ней существа? Если, конечно, они там живут... Вольф улыбнулся краешком губ. - Я вижу, вы уже почувствовали себя капитаном. Оберегаете свою команду. Отлично. Как вы предлагаете использовать корабль? Диана довольно долго думала, а потом заговорила, тщательно подбирая слова: - Я бы изучила пробы, взятые с планет и звезд, расположенных в Мультисистеме, возможно, постепенно приближаясь к Сфере Дайсона, и, если полученные нами данные обеспечат хоть какую-то надежду на успех, риск полета к ней станет меньше. Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы избежать опасности для корабля и экипажа. Я бы совершала как можно меньше посадок и при малейшей угрозе пускалась бы наутек. - А как бы вы поступили, если бы я приказал вам сделать по-моему? - спросил Вольф. - Если бы заставил вас в силу данных мне полномочий работать в УПИ и распорядился лететь прямо к Сфере? Диана пожала плечами. Если ему хочется беседовать в сослагательном наклонении... - В космосе капитан является полновластным хозяином корабля, особенно в том, что касается безопасности команды и судна. Я бы все равно сделала по-своему. Не знаю, кто был бы прав с точки зрения закона. Но с практической точки зрения, "Терра Нова" предназначена для дальних полетов, это вполне автономная система, ей не требуется помощь Земли. Вы не могли бы меня остановить. Бернхардт ухмыльнулся, поднял глаза на Джеральда, а потом опять перевел их на Диану. - Мне это нравится. Я всегда приветствую некоторую изворотливость, если она сочетается с упорством в достижении цели. Это неплохие качества, я думаю, они проявятся и в Джеральде. Я только что решил назначить его вашим первым помощником, сохранив за ним должность ведущего ученого. Джеральд моргнул и застыл на месте. - Что?! - Это необходимо, - спокойно сказал Вольф. - В конечном счете основной задачей этого полета будет поиск внеземных форм жизни, в особенности существ, которые похитили Землю. А вы экзобиолог. Вы думали над этим. К тому же мы сейчас выяснили, что вы и Диана Стайгер мыслите совершенно одинаково. - Но я не имею понятия об управлении кораблем, тем более столь сложным, я полнейший профан в кораблевождении и устройстве космических кораблей. Если с Дианой что-нибудь случится... - Прошу вас позаботиться о том, чтобы, пока вы не обучитесь всем необходимым навыкам, с Дианой ничего не случилось. У нас нет времени припоминать сейчас технику безопасности и штатное расписание космического полета. Сведения нужны немедленно. И Диане потребуются ваши советы. Вольф снова повернулся к Диане. - Прекрасно, капитан Стайгер. Таким образом, я нанимаю вас на службу в Управление пространственных исследований и назначаю капитаном межзвездного корабля "Терра Нова"; ваше задание - проследовать прямо к Сфере Дайсона. Приятного путешествия! Когда вы вернетесь, нашим юристам будет над чем поломать голову, я в этом уверен. Он склонился над столом, вычеркнул еще один пункт из списка дел и, предоставив Диане и Джеральду дальше действовать самостоятельно, снова углубился в работу. ОбнаПур, Район Обнаженного Пурпура, напоминал сумасшедший дом, но в этом не было ничего удивительного, потому что сумасшедший дом он напоминал всегда. Чего там, обыкновенный хаос. Огайо Шаблон Пустозвон подумал, что немало членов брасестринства (последний одобренный вариант был "брасество", хотя многие предлагали произносить "брасечество" или "братсечество") даже не знают, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Огайо сидел за спиной Великого Клешневидного Оглушителя в комнате управления и связи, стены которой были расписаны бессмысленными надписями. Глаза Огайо впились в главный монитор. Обхватив руками огромный живот, он уставился на изображение Большого кольца. Прежде чем Земля пустилась в пляс и прихватила с собой ОбнаПур, он вращался по своей обычной орбите, описывая восьмерки между Землей и Луной. Орбита была неустойчива и нуждалась в многочисленных поправках. Когда прежние владельцы выстроили этот космический дом (задолго до того, как туда вселились пурпуристы), восьмерка была единственной свободной траекторией в системе Земля - Луна. В момент Большого Скачка ОбнаПур приблизился к Земле, чтобы обогнуть планету и направиться обратно к Луне. Но лететь пришлось не к Луне, а к странному объекту, который теперь все называли Большим кольцом. Первый его облет, слава Богу, обошелся без приключений. Все-таки приятно улетать от страшноватой и подозрительной штуковины, направляясь обратно к знакомой, хотя и греховной Земле. Но всему хорошему приходит конец, и, когда, облетев Землю, ОбнаПур снова повернул туда, где раньше была Луна, расчеты его траектории оказались пугающими. Оказалось, что по каким-то причинам орбита ОбнаПура сдвинулась, и теперь он должен будет войти внутрь Большого кольца. Хуже того, по этим расчетам выходило, что даже если проход сквозь Большое кольцо закончится благополучно, то все равно несчастья не избежать, потому что на обратном пути ОбнаПур упадет на Землю севернее Йоханнесбурга. И от Земли помощи ждать не приходится. У нее сейчас, мягко говоря, свои трудности, а ОбнаПур никогда не стремился к популярности среди быдла. Все-таки все безумные политические движения на Земле вышли из ОбнаПура, а у всех психов основной пунктик - бесить нормальных людей. Нет, помощь никак не может прийти вовремя, и в глубине души Огайо даже не-будет обвинять засевших на Земле обывателей, если они саданут в ОбнаПур ядерной боеголовкой. ОбнаПур все равно погибнет. Зачем портить при этом часть Южной Африки? Выбор между Йоханнесбургом и ОбнаПуром будет сделан незамедлительно, и в коллективную задницу пурпуристов полетит двадцать килотонн смерти. Разумеется, как Большой Пустозвон Огайо будет обязан осудить Землю за подлое преступление, но сделать это придется без внутреннего чувства правоты и заранее, потому что потом возможности уже не представится. Впрочем, есть еще надежда, что Оглушитель вытянет их из этой передряги. - Итак, Оглушитель, поговори со мной, - начал Огайо. - Хватит нам пороху для нашей телеги? Они могли говорить нормальным языком, но бывшему Фрэнку Барлоу нужно было освоить жаргон пурпуристов. Одной из главных заповедей философии пурпуризма было утверждение Шалтая-Болтая о том, что хозяином является не слово, а говорящий [см. "Алиса в Зазеркалье", гл.4]. Оглушитель владел жаргоном плохо даже для временного служащего, работающего по контракту. Мешал чересчур логический ум или еще что-то. Огайо видел, как, прежде чем ответить, Оглушитель шевелит губами, подбирая слова. - Нет как нет, Боссмейстер. Только порох отсырел, в землю врезался пострел. "Недурно, - подумал Огайо. - Для жаргона пурпуристов вполне ничего, может, разве что слишком понятно". - Значит, мы жмурики, шурики и мурики? - спросил Огайо. Оглушитель снова задумался. - Держи хвост морковкой, а ноги в тепле. Мы пойдем другим путем. С нашим порохом мы заляжем на брюхе и останемся на орбите внутри Большого кольца. - Внутри? Мы даже не знаем, что за черт сидит в центре Кольца. - Ох, Боссмейстер, пусть сидит, что с того, масса есть у него, будь спок. Хотя мы эту массу и не видим. Гм-м... каждые 128 секунд оттуда вылетают беловато-синие вспышки, как отрыжки. И какие-то большие неизвестные штуки-дрюки, большие странные штуки, размером почти с космический дом, появляются на близкой-близкой орбите от срединной пыхалки. Они движутся страшножутко-стремительно. И после каждой синей вспышки вокруг пыхалки становится на одну большую штуку-дрюку меньше. - Что, что? К черту все это, Фрэнк, переходи на нормальный язык. А то у меня сейчас разболится голова. Оглушитель (Фрэнк) вздохнул с облегчением. - Спасибо, Уолтер, у меня уже давно голова болит. Я пытался сказать, что в середине определенно что-то есть. - Какова масса? - Ну, я высчитал ее на основе нашей собственной траектории. Источник вспышек весит примерно столько, сколько Луна. Не слабо, ведь объект столь мал, что мы не видим его даже в огромные телескопы. - А "большие странные штуки-дрюки"? Что это такое? Фрэнк пожал плечами. - Да назови их хоть "штуками-дрюками". Несколько сотен крупных предметов, величиной с наш космический дом, очень быстро вращаются по чрезвычайно узкой орбите вокруг странного источника синих вспышек. Провалиться мне на этом месте, если я знаю, что это такое. Но после каждой вспышки следящий компьютер сообщает, что один предмет исчез. Крупные предметы будто влетают в этот источник и пропадают там. Огайо (Уолтер) вздохнул и с тоской вспомнил добрые старые времена, когда он преподавал в средней школе города Колумбуса, а не пытался спасти десять тысяч йеху в летящей по космическому пространству консервной банке. "Плохи наши дела, если единственное спасение - выйти на ближнюю орбиту вокруг червоточины. Лучше притвориться, что это не так. Лучше обманывать себя, чем сойти с ума". - Фрэнк, я разумный человек и знаю, что ты вовсе не хочешь сказать мне то, что как будто хочешь сказать. Я отказываюсь верить в червоточины. Но все равно выведи нас на орбиту вокруг средней точки. Если ты думаешь, что это наш верный шанс. - Нам теперь, как ни крути, лучше шанса не найти, - с некоторым беспокойством произнес Фрэнк. - Я не вижу другого способа выйти на безопасную орбиту. - "Безопасную". Ты предлагаешь вывести нас на орбиту вокруг червоточины или черной дыры, или чего-то еще, во что я отказываюсь верить, вокруг этой хреновины, которая заняла место Луны. Ты предлагаешь вывести нас на орбиту, находящуюся внутри Большого кольца. И называешь ее "безопасной". - Огайо Шаблон Пустозвон грустно покачал головой: - Я беру назад все свои замечания насчет того, что ты плохо владеешь жаргоном Обнаженного Пурпура. Ты явно можешь заставить слово означать все, что тебе угодно. 15. РАСКОЛОВШИЙСЯ ШАР Койот Уэстлейк вспомнила, как ее учили в детстве: примирись с тем, чего не можешь изменить. Странное, необыкновенное приключение стало ее жизнью, приобретая налет будничности. Койот попала в ловушку, без корабля и радио она оказалась привязана к астероиду, который непонятно каким образом продолжал ускоряться, хотя скорость его и без того была уже огромна. Койот привыкла к этому, привыкла к невозможному. Еще несколько дней назад в космосе царил порядок, и Койот знала его законы. Она была горняком. Она охотилась за небольшими астероидами, слишком маленькими, чтобы заинтересовать мастеров высшего класса. Она бурила скалы насквозь, добывала полезные ископаемые и везла их на продажу. Потом недолго развлекалась на Церере или в одном из крупных космических домов и возвращалась к своим трудам. Устоявшаяся жизнь, доступная пониманию. Окружавший ее мир тоже был доступен пониманию. Астероиды двигались по предсказуемым траекториям, и она знала, как управлять кораблем, знала, что ошибка может стоить ей жизни, знала, как торговаться с покупателями. Мир был устроен просто. На Земле все было не так. Черт, там она даже не была уверена, кто она такая или что она такое. Человек ли она, пусть и не слишком красивый, но родившийся от живой матери, или просто дефектный биоробот. Она была ширококостная, чересчур высокая с чересчур резкими чертами чересчур белого лица. Возможно, ее родители были парой бродяг, подкинувших ее на ступеньки приюта, а возможно, никаких родителей не было и в помине, а была лаборатория, сотрудники которой избавились от Койот, поняв, что напортачили с пробирками. В Неваде она перепробовала множество профессий: занималась проституцией, игрой в карты, мошенничеством, работала юристом по бракоразводным делам и никогда не была счастлива. К ней липли чудаки и уроды Земли, особенно Лас-Вегаса. Вольный город Лас-Вегас притягивал всех: киборгов, пурпуристов, ясноголовых, двоемысленников. И все они лезли к ней, будто чувствовали ее внутреннее сомнение: может быть, она такая же, как они. Здесь Койот тоже не знает, какая она, но это не имеет, значения. Она стала самой собой. И сама о себе заботится, как это ни сложно при создавшихся обстоятельствах. Она трудилась изо всех сил, но была сильно ограничена запасом приборов и инструментов в контейнере - так она теперь называла космический дом. Она проводила целые дни в нижней части цилиндра пяти метров в диаметре и пятнадцати в высоту и была полна решимости сделать свое существование как можно более сносным. Она сняла койку с потолка и поставила ее на пол. Она приладила провода и веревки так, чтобы без труда подниматься к пульту управления, и придумала целую систему ремней и поручней для удобства передвижения. Сложнее всего было перепрограммировать крошечный компьютер, определить свое местоположение и обеспечить себя данными слежения. Ей было просто необходимо хотя бы приблизительно знать, куда ее черт несет. Если ее грубые астронавигационные расчеты верны, ускорение постоянно и поворот на 90 градусов имеет место, то РА45 летит прямо к Марсу. Койот по-прежнему не имела понятия, почему он туда летит. Кто его тянет? С какой целью? И как? Она закрепила камеру внешнего наблюдения на самом длинном кабеле и размотала кабель наружу, до конца, надеясь, что камера заглянет за астероид, и Койот увидит двигатели, которые тащат его вперед. Но двигателей не было, и вообще ничего не было. Только скала. Черт возьми, но что-то разгоняет эту скалу. Если снаружи ничего не заметно, значит, двигатель внутри астероида. Но тогда как они придают ему ускорение? Страх, что она может свихнуться со скуки, засадил Койот за решение этой нелегкой задачки. Для начала она обдумала начальные условия. Во-первых, неизвестный двигатель, приводящий в движение астероид, может по чьему-то желанию включиться и отключиться, это очевидно. Но принцип действия его не реактивный, это - во-вторых. А какой? Гравитационный? Может быть. Но если вокруг астероида каким-то образом создано внешнее искусственное гравитационное поле и он ускоряется под его воздействием, то на нее, Койот Уэстлейк, должна действовать та же сила тяжести, что и на астероид. Это значит, что Койот находится в состоянии невесомости. Однако невесомости нет, а есть приблизительно пятипроцентное, по сравнению с земным, притяжение. Нужно подумать, как бы его измерить поточнее. И все-таки. Каким образом ускоряется астероид? Койот сидела на дне контейнера и билась над задачей, в полной мере сознавая, что в действительности она просто не хочет думать о ближайшем будущем. Ведь все равно изменить ничего нельзя. И неважно, какая сила тянет ее за собой, но, когда этот камень врежется в Марс, небо ей с овчинку покажется. "Президент Долтри обладает выдающейся способностью к проведению трудных совещаний", - высокопарно подумал Ларри. Дела не стояли на месте. Кроме того, он понял, что окончательное решение будет принято только с согласия Долтри. - Теперь я предоставляю слово Марсии Макдугал, - объявил президент. - Сегодня мы уже услышали несколько ошеломляющих сообщений, но доктор Макдугал, я уверен, удивит нас не меньше. Мне удалось поговорить с ней накануне совещания, и должен признать, она пришла к замечательным выводам. Доктор Макдугал, прошу вас. Ларри смотрел, как худенькая женщина с кожей цвета черного дерева встала и прошла в дальний конец комнаты к регуляторам изображения и звука. Она заметно волновалась. - Спасибо, президент. То, что я сделала, может оказаться настоящим открытием, но даже если это и открытие, я все равно не могу удовлетворительно истолковать его. Конечно, это звучит глупо, но я думаю, мне лучше начать с конца, затем перейти к началу, а потом все пойдет по порядку. Она ввела в компьютер свои данные и нажала на несколько кнопок. Свет погас, и над столом появилось голографическое изображение. В воздухе висел и медленно вращался крупный шар цвета запекшейся крови. Ларри нахмурился. Красный карлик? Но почему такой тусклый? И почему с такими резко очерченными краями? Затем он увидел на поверхности объекта тонкие линии, едва заметные на темном-фоне. - Вы не могли бы сделать линии на поверхности почетче? - спросил Ларри. Марсия повертела регуляторы, и линии стали ярче. - Параллели и меридианы, - произнес кто-то. - Сначала я так и подумала, - сказала Марсия. - Во всяком случае, это первое, что приходит в голову. - Объясните сначала, что вы нам показываете, - раздался голос Люсьена. - Кино, - ответила Марсия Макдугал. - Стереофильм, снятый инопланетянами. О чем этот фильм, я не знаю. Посмотрите немного. Внезапно шар перестал вращаться и стал беспорядочно раскачиваться из стороны в сторону. Два пятнышка в верхней его части словно набухали красным и вдруг вспыхнули ослепительным белым светом. Вспышка была кратковременной, вслед за ней откуда-то изнутри шара стремительно вылетели две светящиеся точки и исчезли. Сам бешено кувыркающийся шар удалялся, пара больших черных дыр будто разодрала его на части. Изображение пропало, а затем шар показался снова, целый и невредимый. - Это один из эпизодов послания, - сказала Марсия. - Он повторялся, по крайней мере, раз сто, гораздо чаще, чем все остальные эпизоды. Это наводит на мысль, что увиденное нами очень важно для харонцев. - Для кого? - спросил Ларри. Марсия пожала плечами. - Для пришельцев. Мне надо было их как-то назвать. Так или иначе, но мы имеем с ними дело из-за сигнала, посланного с Кольца Харона, так что харонцы вовсе не плохое название. - Откуда поступили эти изображения? - спросил Рафаэль. - Из червоточины, - ответила Марсия. - Они были переданы двоичным кодом с другого конца червоточины. И простите, Хирам, но я уверена, что масса на месте Земли - это червоточина. Не знаю только, для кого или для чего на нашем конце предназначен этот фильм. - Как его передали? - задал вопрос Люсьен. - Его передали повторяющимися сигналами на волне сорок два сантиметра. Ответ на волне двадцать один сантиметр поступал с Луны. - Как могут радиосигналы проходить через червоточину? - спросил Люсьен. - Насколько я понимаю, этому ничто не мешает, - сказала Марсия. - Червоточина - это дыра, подобная двери из одного трехмерного пространства в другое. Когда дверь открыта, любой объект, в том числе и радиосигнал, без помех проходит через червоточину. - Если в дыру можно протолкнуть планету, что говорить о нескольких паршивых радиоволнах? - заметил кто-то. "Радиоволны". Ларри вдруг осенило, но обсуждение понеслось дальше, и он потерял ход мысли. Макджилликатти встал и потянулся к голограмме, чтобы получше ее рассмотреть. Идущий от шара мрачный, багровый свет придавал его лицу угрожающий и несколько потусторонний вид. - Марсия, я знал, что вы работаете над расшифровкой этих сигналов, но не представлял, как далеко вы продвинулись. Надо было обратиться за помощью ко мне. Изображение такой сложности допускает различные толкования, а у вас нет соответствующей подготовки, чтобы сделать правильный выбор. Я хочу только уточнить, насколько можно положиться на ваши данные? - Они близки, очень близки к тому, что было передано, - ледяным тоном ответила Марсия. - Цвета воспроизведены с минимальной погрешностью. Если не считать усиления четкости параллелей и меридианов, сделанного по вашей просьбе, я вообще не меняла яркости и оттенков цветов. Что касается масштаба времени и пространства, то об этом я не имею понятия. Записанное может относиться к объекту величиной с детский надувной шарик с той же степенью вероятности, что и к планете или звезде. Я знаю только, что, видимо, для харонцев это важно. - Что же это такое. Бог ты мой? - воскликнул в темноте Рафаэль. Долгое время в комнате стояла тишина. - Это чертовски причудливое четырехмерное изображение, - необычно громко сказал Макджилликатти. - Как же вам удалось его разгадать? Марсия рассмеялась низким грудным смехом, в темноте блеснули ее зубы. - Я сказала, что мне лучше начать с конца, - проговорила она. - Я хотела показать, что у меня на самом деле кое-что есть, а потом объяснить, как я пришла к таким выводам. Может показаться удивительным, что я так быстро получила изображения, и я, может быть, желала бы приписать себе честь разгадки кода противника, но все против меня. Дело в том, что эти сообщения практически не были зашифрованы. В сущности, это меня больше всего и тревожит. Ваши пришельцы, доктор Рафаэль, не просто умышленно не обращают на нас внимания, все гораздо хуже. Я ясно поняла: они вообще не представляют себе, что мы можем им угрожать, даже досаждать. Думаю, им потребуются неимоверные усилия, чтобы просто осознать наше существование. Они передают сообщения в обе стороны прямо у нас под носом так, как мы обсуждали бы-при собаке, отвести ли ее к ветеринару. Мы полагаем, что собаки не понимают людей; примерно так же относятся к нам и харонцы. Может, они и правы. Я вот не понимаю, что они говорят. В комнате снова воцарилось неловкое молчание. На этот раз скрипучий голос Макджилликатти принес чуть ли не облегчение. - Черт возьми, Макдугал, как же вы раскололи этот орешек? - Способ разгадки никак не давал ему покоя. - Методом, примененным в Аресибо, - ответила Марсия. - В двадцатом веке построили огромный радиотелескоп. Не то на Бермудах, не то на Кубе, не то где-то еще [в Пуэрто-Рико]. И использовали старую-престарую идею. Она состоит в том, что, если послать двоичный сигнал, основанный на довольно простых понятиях и образах, совершенно чуждая отправителю цивилизация сумеет его понять. Большая часть первого послания будет состоять из основных понятий: о числах, величинах и структуре атома - в схематичной форме. Цифры от одного до, скажем, десяти; затем ряд простых чисел; возможно, доказательство теоремы Пифагора. Когда послано достаточно для того, чтобы инопланетяне составили некоторое представление о цивилизации-отправителе, можно передать в общих чертах, как выглядит биологический вид, к которому относится отправитель, карту планеты. Солнечной системы. Дальше имелось в виду, что, поскольку у братьев по разуму теперь есть набор основных сведений о числах, геометрических понятиях, масштабе и структуре атома, можно переходить к настоящему разговору, если, разумеется, предполагаемая цивилизация, откликнувшаяся на наш голос, не находится слишком далеко. Потому что если ждать ответа на какой-нибудь элементарный вопрос несколько лет, то разговор вряд ли получится плодотворным. Не думаю, что в двадцатом веке кто-то собирался посылать трехмерные динамичные образы, но принцип этого послания такой же. Первая серия сообщений, посланных на Луну и обратно, на другой конец червоточины, очень напоминает последовательность чисел, о которой я только что говорила. - Погодите-ка, - возразил Ларри. - Описанный вами метод предназначен для посланий адресату, не знакомому с вашим языком. - Правильно. В сущности, для начала вы посылаете введение в язык, чтобы сделать понятным все последующее. - Но они посылают сообщения своим же агентам, - заметил Ларри. - Тут какая-то неувязка. - Я знаю только то, что видела, когда расшифровывала сообщение. В поисках толкования первого послания мне пришлось полностью переработать программу. Как только компьютер ухватил идею, он перешел в автоматический режим и стал сам заучивать новый язык. Я просто сидела и наблюдала. Это был классический пример послания, о котором испокон веков мечтают все студенты на лекциях по ксенобиологии, только, пожалуй, несколько сложнее того, что они себе представляют. Вы знаете, что откуда-то с Луны идет сигнал на волне двадцать один сантиметр. Радиопередатчик никто не может найти. Вероятно, этот сигнал и поступает к харонцам, находящимся на другом конце червоточины. Они посылают обратно повтор принятого послания на двойной длине волны, а затем собственное сообщение. Потом харонец-отправитель с Луны передает повтор этого сообщения. Вот такая у них связь. Но вот что важно. Один или два раза передатчик на Луне воспроизводил точную копию входящего послания, а вслед за тем измененный вариант. Я это поняла, лишь когда сравнила две копии. В измененном варианте исправлялись языковые ошибки харонцев, которые находятся на другом конце червоточины. Я могу с уверенностью сделать вывод: харонцу с Луны пришлось обучать адресата своему языку. И для адресата, кто бы он ни был, этот урок не был неожиданностью. Об этом говорит та очевидная готовность, с которой он ответил на сигнал с Луны. То есть он ожидал этого сигнала, хотя и не понимал языка. Он делал ошибки, пока ему не научился. - Но вы здесь говорите не совсем о языке, - сказал Ларри. - Во всяком случае, мне так кажется. Не было ли среди сигналов условных знаков, которые вы не сумели расшифровать? То есть вот что меня интересует: не было ли в этих сообщениях, помимо изображений и экспериментальных данных, еще чего-то такого, что относится к области абстрактного мышления? Ну, там объяснений каких-то, приказов... Марсия уже была готова возразить, но передумала. - Нет, не было. Ничего необъяснимого. Только поток данных. Я смогла дешифровать все целиком, составив зрительные образы той или иной степени сложности. Но если вы хотите придраться, то это действительно не настоящий, естественный язык. - Подождите, - вмешался Макджилликатти. - Эти сукины дети посылают сообщения. Почему же это не язык? - Потому что, если действительно придраться, это даже не сообщения, - ответил Ларри. - Это картинки. Отправитель и адресат договорились исключительно о такой форме посылки сигналов. - Ну и что? - А то, что они могут посылать только данные, но полноценного общения нет. По крайней мере, полноценного в человеческом смысле. Нет советов, предложений и прочего. - А какая разница? - Разница, как между фотографией вашей тети Минни и письмом, раскрывающим, что вы думаете о старушке, - сказал Ларри. - По словам доктора Макдугал, в послании нет ни одного непонятного сигнала. То есть мы можем с полнейшей уверенностью говорить, что в сообщениях имеются изображения и данные, но нет слов, объясняющих, что все это значит. - Возможно, они не нуждаются в языке, - заметила Сондра. - Потому что им не нужно толкование. Ларри посмотрел на Сондру. - Продолжай. Что ты хочешь этим сказать? - Они не нуждаются в языке в нашем Смысле слова, потому что у этих существ не может быть разногласий. Все их реакции объясняются по Павлову. Если все особи их вида всегда отвечают одинаково на один и тот же раздражитель, язык не нужен. - По сути, это коллективное сознание, которому не требуется общение с себе подобными. Разделенные временем и пространством, но очень похожие особи всегда приходят к одним и тем же выводам. - Хорошо, - согласилась Сондра, - но зачем тогда нужны уроки грамматики? - Языковая структура меняется со временем, - сказал Люсьен. - С тех пор как они в последний раз общались, прошло много времени, и они опасались, что не поймут друг друга. Быть может, они и мыслят почти одинаково, но в результате длительного независимого существования выявилось несовпадение либо символики, либо просто стиля. - Сколько требуется времени, чтобы язык изменился? - спросил Ларри. - Я не специалист, - ответил Люсьен, - но мы читаем и понимаем Шекспира, который жил восемь столетий назад, хотя с тех пор языковая структура определенно развивалась. Любая приличная ЭВМ замедляет этот процесс. Если речь идет о компьютерах с блоком памяти, то со времени их последнего разговора прошли, по крайней мере, тысячелетия. А может, миллионы лет. - Миллионы лет? - изумленно переспросил Долтри. Ларри откашлялся. - Это не так невероятно, как кажется. Мы располагаем некоторыми доказательствами того, что харонцы находились в Солнечной системе в течение долгого, очень долгого времени. У нашей группы с Плутона есть совершенно новая информация, которую мы решили не раскрывать до приезда сюда, мы опасались сообщать ее по радио или передавать лазерограммой. Наша группа вообще решила, что мы не будем представлять эти данные комитету, пока не получим заверения, что они останутся в секрете. Мы не хотим паники. - Что может вызвать большую панику, чем потеря Земли? - спросил Долтри. - А если люди подумают, что это ваших рук дело? - сказала Сондра. - Пока что пурпуристы из Тихо взяли ответственность на себя. - Но они не могли этого сделать! Никто им не поверит, - возразила Марсия. - Чтобы пурпуристы были способны на такое? Абсурд. Уж я-то знаю, - добавила она. - Но, допустим, есть основания думать именно так, - мягко сказала Сондра. - Допустим, появляется правдоподобное доказательство того, что причину всей этой чехарды надо искать на Луне. Вам не приходит в голову, что кто-нибудь может психануть? Напасть на Луну, чтобы предотвратить дальнейшие бедствия? - Никто этого не сделает, - ответила Марсия. Сондра повела рукой над столом, указывая на всех. - Мы представляем здесь все обитаемые планеты и крупные космические дома. Все ли из нас рискнут утверждать, что уверены в благоразумии своих правительств? Разве так уж невероятно предположение, что кто-нибудь захочет разделаться с виновниками катастрофы? Оружие возмездия найти нетрудно, и новоявленным защитникам человечества будет не важно, сколько невинных людей при этом пострадает. А вы, жители Луны, что сделаете вы, если узнаете, что одна из планет вот-вот на вас нападет? Что сделает ваше правительство? Вновь наступила тишина. Наконец президент Долтри прокашлялся. - Что касается Луны, я могу взять с нашей делегации обещание молчать. Судите сами: сообщения в газетах и прочих средствах информации об этом совещании отсутствовали, и мы по-прежнему не намерены привлекать внимание к нашей работе. А как другие делегации? Присутствующие (правда, не все слишком охотно) согласились хранить молчание, и Ларри удовлетворенно кивнул. - Благодарю вас, - сказал он. - Думаю, очень скоро вы поймете, насколько необходимо это соглашение. - Он направился в дальний конец комнаты к регуляторам видеоэкрана. - Позвольте рассказать вам о Лунном колесе... Призрачное, серое на черном, изображение Колеса, помещенного внутрь прозрачной Луны, зависло над столом рядом с застывшим, кроваво-красным образом расколотого шара. Ларри заметил, что несколько делегатов мельком взглянули на пол, вспомнив, что эта страшная машина находится у них под ногами. Чертовски неприятно думать, что где-то в глубине затаилось опоясывающее планету чудовище. - Коротко говоря. Колесо - это предмет в виде незамкнутого кольца, спрятанный на глубине многих километров под поверхностью Луны. Оно расположено точно в пограничной плоскости, разделяющей ближнюю и дальнюю стороны Луны, то есть было обращено прямо к Земле. Колесо во многом напоминает Кольцо Харона и было обнаружено благодаря тому, что тоже генерирует гравитационные волны. Правда, его огромная мощность не идет ни в какое сравнение со скромными возможностями Кольца Харона. Колесо и есть источник радиосигналов, которые мы улавливаем с той минуты, как исчезла Земля. Очевидно, Колесо играло главную роль в том, что произошло с Землей, и в том, что сейчас происходит с Солнечной системой. Оно находится здесь в течение длительного времени. Это более или менее все, что нам известно о Колесе. Основная трудность состоит в том, что единственное устройство, при помощи которого можно наблюдать Колесо, находится на Плутоне. В принципе нам необходим мобильный гравитоскоп, но его создание сейчас - задача совершенно невыполнимая. Если бы мы смогли подобраться ближе к Колесу, мы, несомненно, получили бы гораздо более хорошее изображение, но пока придется обойтись этим. Мы пробовали различные методы компьютерного увеличения изображения, и в процессе этих исследований выявили одну весьма любопытную деталь. Внимание, я воспроизвожу увеличенную картинку. От Северного и Южного полюсов Колеса протянулись две еле заметные серые иголочки. Обе, похоже, достигали поверхности Луны. - Ну и что это такое? - спросил Макджилликатти. - Подъездные тоннели, - предположил Долтри. - Тем, кто строил эту штуку, надо было как-то проникать внутрь и выходить наружу. - Я тоже так думаю, - согласился Ларри. - Значит, мы должны воспользоваться ими и посмотреть на это Колесо, - решительно сказал Люсьен. Воцарилась мертвая тишина. Наконец заговорил Рафаэль, вид у него был грустный. - Мы тоже пришли к такому заключению, - сказал он. - Нужно выяснить природу Лунного колеса. Исследовав Колесо, мы многое узнаем о харонцах, которые им управляют. Кто они? Где они? Есть ли они внутри Луны? Тем или иным способом мы должны пробраться к Колесу. - Будем считать, что решение принято. Но у нас есть еще несколько неотложных дел, - заметил Долтри. - Надо получше изучить гравитационные точки и посмотреть, что происходит, когда они достигают планет. Марс дает нам отличную возможность сделать это. - А наблюдатели успеют прибыть на Марс, прежде чем там появится первая гравитационная точка? - спросила Сондра. Веспасиан сверился с карманным компьютером. - Если, конечно, корабль полетит с постоянным форсированием двигателей. В этом случае группа будет на Марсе через четыре дня. - В эту группу нам нужен один специалист в области гравитации, а других я просил бы как можно скорее вернуться на Плутон, - сказал Долтри. - Чтобы не терять времени: доктор Бергхофф, доктор Макджилликатти, доктор Макдугал. Специалист в области гравитации, физик и инженер, добившийся наибольших успехов в дешифровке посланий... э-э... харонцев. Корабль готов к полету на Марс. Я хотел бы, чтобы вы отправились на нем завтра утром. Сондра, еще не успевшая прийти в себя после перелета с Плутона, достаточно громко чертыхнулась, но Долтри точно не расслышал. Он повернулся к Ларри и доктору Рафаэлю. - Мистер Чао, доктор Рафаэль, мне сообщили, что ваш корабль "Ненья" будет отремонтирован и подготовлен к полету через неделю. И вы сразу же вернетесь на Плутон. Голос Долтри стал властным, и в нем появились металлические нотки. Видимо, он считал себя вправе отдавать необсуждаемые приказы, и все присутствующие, кажется, согласились с таким раскладом. Ларри претила сама мысль о возвращении на Плутон. Еще шестнадцать дней на борту "Неньи"... Хотя и тут никаких интересных заданий ожидать вроде бы не приходится. - Однако у нас есть целая неделя, чтобы использовать вас здесь, мистер Чао, - продолжал Долтри. - Конечно, часть этого времени займет обсуждение с нашими учеными важнейших проблем. Но это не самое главное. Главное - это Колесо. Президент Долтри оперся руками о стол и посмотрел в одну, а затем в другую сторону. Ларри сидел на одном, Люсьен на другом конце стола. - Мистер Чао, мистер Дрейфус. Один из вас знаком с генераторами гравитационных волн, другой - с тем, как обстоят дела на Луне. Вы вдвоем сумеете проникнуть к Колесу. В вашем распоряжении одна неделя. Люсьен как будто хотел возразить, но сдержался. Что там греха таить, он не желал работать с Ларри. Ларри это ясно чувствовал и страдал от этого. Он не мог объяснить, как это произошло, но они с Люсьеном вели себя так, словно чего-то не поделили. - Очень хорошо. Предлагаю дать нашим гостям возможность привести себя в порядок и через час снова собраться здесь. Люди начали вставать и разминаться, загудели голоса, совещание закончилось. Многие хотели побеседовать с Ларри, но он был не расположен к разговорам. Он медленно подошел к Долтри, стоящему посреди комнаты, там, где в воздухе все еще висели голографические изображения Лунного колеса и расколотого шара. Лунное колесо. Возникшая непонятно откуда вражда между Люсьеном и Ларри не предвещала ничего хорошего. Особенно если им предстоит вместе заниматься такой сложной штукой, как Лунное колесо. - Сколько времени находится под нами это Колесо? - глядя на Люсьена и Ларри, спросил доктор Долтри. - Сколько оно дожидалось сигнала, который мы случайно послали? - Он кивнул на топографическое изображение шара. - И что же, черт возьми, это такое? - Мы не можем ответить на эти вопросы, доктор Долтри, - сказал подошедший с другой стороны Люсьен. - Впрочем, можно послать небольшое радиосообщение харонцам и спросить их напрямую. Ларри хлопнул себя по лбу. - Вот именно! - воскликнул он. - Прямо в точку! - Что? - язвительно усмехнулся Люсьен. - Попробовать с ними поговорить? Позволь заметить, приятель, что они не станут тебя слушать. - Да нет же! Попробовать поговорить с Землей! Она ведь по ту сторону червоточины. В конце концов, если харонцы могут посылать радиосигналы через червоточину, то почему нам не сделать то же самое? ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 16. ИМЕНА СВЯТЫХ - Меня есть кем заменить. Он незаменим. Первое путешествие вниз слишком опасно, зачем рисковать жизнью сразу двух специалистов? Я пойду. А он нет. - Люсьен едва не поддался желанию дотянуться через стол до президента Долтри и кулаком вдолбить в него немного здравого смысла. - Что может быть проще? - Он изображает меня важной персоной, а я вовсе не такой, - стараясь говорить ровным голосом, произнес Ларри. - Ремонт "Неньи" затягивается, так что я все равно уеду не раньше, чем через неделю. Я рассказал здешним ученым все, что знаю сам, да и они сами не лыком шиты. И если я действительно такой большой знаток гравитационных генераторов, как вы утверждаете, значит, при непосредственном исследовании Колеса без меня не обойтись. Президент Долтри ничего не ответил и перевел взгляд с одного молодого человека на другого. Довольно долго стояла тишина. - Может быть, вы позволите мне высказать свое мнение? - нарушил наконец молчание Долтри. - В вашей перепалке, к сожалению, я не вижу ни логики, ни ответственности, а лишь уязвленное самолюбие, раздражение, гнев и чувство вины. И, откровенно говоря, если бы я не считал вас обоих незаменимыми в нашей борьбе против общего врага, я бы не терял времени, слушая вашу мелкую грызню. В конце концов у меня есть и другие важные дела. Каким-то чудом марсиане согласились сесть с вами за один стол в конференц-зале. Они разговаривали со мной только потому, что я не представляю правительство, а значит, не имею отношения к мнимому нападению. Они хотели бы, чтобы вас, мистер Чао, заковали в кандалы и судили за преступление против человечества. Я затратил немало сил, доказывая им, что они ошибаются. - Может, они были правы, - еле слышно пробормотал Люсьен. Долтри резко повернул голову и пронзил Люсьена недобрым взглядом. - Правы, говорите? Хотите - верьте, хотите - нет, мистер Дрейфус, но я тоже так думал. И совсем еще недавно. Поэтому ваши чувства мне понятны. Но мы должны быть объективны, а объективно мы должны признать, что мистер Чао просто наткнулся на кнопку взрывателя, установленного задолго до появления первого человека. На его месте мог оказаться любой из нас. Умнее сейчас не кивать друг на друга в поисках виноватых, а бороться с теми, кто поставил этот взрыватель, запустивший адскую машину. - Вот вы живете в Центральном городе, - сказал Люсьен. - А знаете вы, сколько людей погибло во время землетрясения? Сколько зданий было разрушено? - Знаю. И скорблю не меньше вашего. Но мистер Чао не повинен в их смерти. Он виновен в такой же степени, как и все люди, связанные с проектированием и постройкой Кольца Харона, с исследованиями, которые проводились при его помощи в течение последних пятнадцати лет. Метод усиления, изобретенный мистером Чао, был бы невозможен без предыдущих опытов. Долтри опять повернулся к Ларри. - А вы, мистер Чао! Я кое-что о вас знаю. Как я уже сказал, я изучил все касающиеся вас сведения, включая личное дело с характеристикой, составленной на основе результатов психиатрического обследования. Прочитав все и встретившись с вами, я понял, какие побудительные причины заставляют вас вызваться на это задание. Чувство вины. Потребность ее искупить. И отчаянное желание доказать тем, чьи мысли совпадают с мыслями Люсьена Дрейфуса, что вы не избегаете ответственности за содеянное. Своей доблестью вы надеетесь убедить всех в своих добрых намерениях. Ларри покраснел и махнул рукой. - Конечно, я чувствую свою вину. Конечно, я хочу помочь. Что здесь плохого? - Ничего. В этом вся беда. Передо мной два замечательных молодых человека, гораздо больше похожих друг на друга, чем они думают: оба полны храбрости, оба готовы принести в жертву свои жизни, у обоих есть причины, чтобы настаивать на своем. Вы правы, мистер Дрейфус. Хотя мы нуждаемся в ваших умениях, но вам легче найти замену, чем голове мистера Чао, его познания в области гравитации действительно уникальны. Вы в самом деле не настолько незаменимы. И мы в самом деле не должны рисковать жизнью двух человек. И вы правы, мистер Чао. Очень разумно, чтобы вниз спустился специалист по гравитации, - Долтри снова взглянул на свой карманный компьютер. - В вашем личном деле я отметил еще одну мелочь. У вас есть опыт работы с телеоператорами? Ларри немного помедлил. - Да, есть. На Станции гравитационных исследований мы используем их для ремонта Кольца. - Подождите-ка, - проговорил Люсьен. - Телеоператор - это робот с дистанционным управлением? Но эти машинки недостаточно проворны для такой работы. - Согласен, - сказал Долтри. - Мы не собираемся посылать вниз одного робота, без человека. Но у этих механизмов, помимо способности выполнять основную задачу, есть и еще преимущества. Они могут поднимать тяжести, могут переносить на себе телеметрические приборы. И они вполне заменимы. Правда, мы пока не нашли входа в так называемую Кроличью нору. Возможно, мы так и не найдем его вовремя, и тогда мистеру Чао не удастся управлять телеоператором с поверхности. Может, мы вообще никогда не найдем этот вход. Но если все-таки найдем, мистер Дрейфус, то мы пошлем вниз телеоператора и вас. Люсьен свирепо взглянул на президента. Вот и доверяй таким типам, как Долтри, - никогда не получишь того, чего хочешь. Как же создается тяга? Койот Уэстлейк пыталась восстановить в памяти страницы старого учебника физики для пилотов. Независимо от места измерения, ракетный двигатель при неизменной силе тяги дает ускорение в одном направлении. Иное дело гравитация. Она расходится лучами во все стороны от источника. Чем до него дальше, тем она слабее. Поэтому замеры в разных точках гравитационного поля дадут различные показатели направления и величины ускорения. И Койот приступила к экспериментам. Она сбрасывала грузы с потолка и засекала время падения, чтобы измерить величину ускорения. Другие грузы она подвешивала на веревках для определения его направления. Методы были достаточно грубыми, но и они свидетельствовали о чем-то невероятном. Сброшенные и с ближней, и с дальней от астероида стен, грузы двигались с одинаковым ускорением, и ни один предмет не летел по прямой. Все траектории искривлялись в сторону от астероида, самые крутые линии описывали грузы, сброшенные с ближней стены космического дома. Грузы на подвесах тоже отклонялись в сторону. Койот была в замешательстве. Направленная гравитация - вот на что это было похоже. То есть картина, которую увидела Койот, была возможна только в том случае, если вне астероида установлен невидимый и очень мощный источник гравитации, но гравитации не естественной, не однородной, а направленной в виде луча на астероид. Кроме того, этот источник не неподвижен, а постоянно ускоряется в сторону Марса и гравитационным лучом тянет за собой астероид, а космический дом Койот, практически не попадающий в сферу действия этого луча, движется лишь потому, что жестко прикреплен к астероиду. Из-за этого постоянного ускорения Койот и фиксирует в цилиндре небольшую силу тяжести. В общем, дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку. Да, может быть, так и есть. Мифическому покровителю инженеров св.Рубену Голдбергу понравилось бы такое объяснение. Однако вся теория упирается в один-единственный неразрешимый вопрос: что это за источник? Наружная-то камера показывала, что вне астероида ничего нет - ни чудесного источника впереди, ни ракетного двигателя сзади. А вдруг что-то спрятано внутри скалы, ну какой-то источник излучения или приспособление, создающее и ускоряющее сфокусированное гравитационное поле, которое как будто тянет астероид за собой? Но как только Койот пришла к этой мысли, на сейсмографе замигала лампочка сигнала тревоги. Да сигнала и не требовалось. Койот почувствовала, как содрогнулся астероид. Сначала она думала или, по крайней мере, надеялась, что микротолчки связаны с колебанием астероида вблизи точки нового равновесия, что это обычная реакция на весьма необычный источник ускорения. Если бы дело было в этом, через некоторое время толчки бы прекратились. Койот посмотрела на сейсмограф. Толчки были довольно сильны, повторялись каждые 128 секунд и напоминали дрожание земли, когда под ногами проходит поезд метро. А может, что-то движется внутри астероида? Если это так, то она должна хоть краешком глаза поглядеть на эту диковинку. Возможно, от одиночества у Койот немного поехала крыша, но ей внезапно приспичило пробурить ход в скалу и увидеть, что там, внутри астероида, скрывается. Осталось только определить место будущей скважины. Как? Сейсмограф. Можно снять показания в разных точках космического дома, а там уже будет несложно определить эпицентр в недрах астероида. Следующие несколько часов Койот потратила на замеры, стараясь сделать их как можно больше. Наконец координаты эпицентра были вычислены. Она старалась действовать почти бездумно, потому что такой труд давал ощущение прочности, изгонял из души страх. Койот заложила полученные координаты в память следящего устройства, влезла в скафандр и вышла через воздушный шлюз на поверхность. Снаружи пятипроцентное ускорение было очень опасно. Один неверный шаг, упадешь с астероида и поминай как звали. "Будь осторожна, и с тобой ничего не случится", - как заклинание, твердила себе Койот. Пока астероид был просто очередной скалой для разработки. Койот приладила к нему множество поручней. Теперь она их не отпускала. Аккуратно закрепленный бур тоже лежал там, где она его в последний раз оставила. С трудом залив в бур топливо, Койот почти наугад врубилась в скалу. Ей нужно было побыстрее углубиться в породу, только там, в лазе, она почувствует себя в безопасности и перестанет при малейшем неверном движении судорожно хвататься за камни. Бур, в действительности обыкновенный газовый резак, превращал скалу в порошок и с помощью электрического вытяжного насоса выбрасывал его на поверхность. Но механизм был несовершенен, часть горячей пыли оседала в тоннеле, и жара стояла ужасная. Скафандр Койот не был оснащен достаточно быстрой системой охлаждения, и глаза заливал пот. Хорошо хоть, что на шлеме скафандра были установлены дворники, а то бы к этим радостям прибавилось бы еще и запорошенное пылью, запотевшее стекло. Внутри скалы жара и пыль досаждали не так сильно, но все равно вынести это мог только горняк. Рукоятки бура тряслись как сумасшедшие, рев проникал сквозь скафандр Койот. Шум оглушал ее, огонь зачастую ослеплял ее. Конструкция бура была задумана так, чтобы зажженная газовая струя была скрыта от глаз специальным кожухом, но языки пламени все-таки то и дело выбивались из-под него. Вот эти-то случайные вспышки да шахтерская лампочка разгоняли мрак, подступивший со всех сторон. Но Койот продвигалась вперед. Она прикрепила к буру следящее устройство и теперь имела представление о своем продвижении внутри скалы - оно отмечалось на крошечном экране белой линией. Иначе как черепашьим назвать его было нельзя. Койот понадобилось два утомительных дня, чтобы вплотную приблизиться к предполагаемому источнику гравитации. Тогда она отложила в сторону бур и взяла в руки колотушку, специально предназначенную для отыскивания пустот в скалах. Со второй попытки эхолокатор колотушки отметил большую область с очень низкой плотностью всего в метре от Койот. Теперь пришла пора воспользоваться бурильным молотком для работы в невесомости. Это был не такой мощный инструмент, как бур, и грыз породу он медленнее, но, по крайней мере, ее находка будет в целости и сохранности, а не сгорит в газовой струе. Койот не хотела рисковать, она не знала, каким газом наполнена полость и есть ли он там вообще. Пора установить прозрачный шлюз. Шлюз представлял собой простое приспособление, состоявшее из надувного цилиндра с двойными стенками, сделанными из упругой пластмассы, и перегороженного тремя затворами. Предназначался он для того, чтобы заткнуть тоннель этакой пробкой и после накачки воздуха в замкнутое пространство позволить горняку снять скафандр и работать в атмосфере. Как раз то, что сейчас нужно. Койот втащила шлюз в тоннель и накачала воздух в первый отсек. Пластмасса приняла форму стен тоннеля. Койот пробралась через все затворы и надула обе камеры, оставшиеся позади. Они должны поддерживать давление воздуха, если, конечно, в той полости, к которой она стремилась, вдруг обнаружится газ. Койот взялась за бурильный молоток, осторожно прикрепила распорки к стенам тоннеля, установила ограждение и включила инструмент. Неудобство бурильного молотка для работы в невесомости состоит в том, что между горняком и рабочей поверхностью необходимо ставить ограждение, иначе осколки камня повредят скафандр. В улучшенных моделях перед ограждением помещались бронированные видеокамеры, но такие модели были Койот не по средствам. Ей приходилось руководствоваться чутьем и часто останавливаться, чтобы отбрасывать искрошенную породу. Когда молоток чуть не рвался у нее из рук. Койот поняла, что добралась до цели. Мимо нее хлынула, заполняя тоннель до самого шлюза, струя зеленого, дымного воздуха. Так, давление в этой дыре точно есть. Койот выключила молоток, убрала его с дороги, расчистила последнюю кучу мусора и, глубоко вздохнув, медленно двинулась вперед. Лампочка шлема высветила на дальней стене тоннеля отверстие величиной с кулак. Давление уравновесилось, воздух стоял неподвижно. Правда, Койот сомневалась, что этот газ можно назвать воздухом в обыкновенном понимании. В огне лампочки он поблескивал неприятным дымчато-зеленоватым светом. В висках стучало от страха и волнения, тело ломило от усталости, но Койот заставила себя продолжить работу: она расширила отверстие сверхмощным лазерным резаком, и через несколько минут оно увеличилось до диаметра шлема. Койот набралась храбрости и просунула голову в дырку. Огромная впадина освещалась только ее лампочкой. На глаз полость занимала метров сорок в ширину и восемьдесят в длину, в общем, почти футбольное поле, выдолбленное в скале. Бур Койот пробил стену почти посередине продольной оси. Сначала Койот подумала, что эта пустота и в самом деле пуста, как вдруг ей почудилось какое-то движение в мутно-зеленоватом газе. На полу в задней части пещеры громоздилось нечто странное. И оно шевелилось. Наши глаза всего лишь оптические приборы, в истинном смысле зрительный процесс происходит в мозгу, ибо именно там образы распознаются и анализируются. Но человеческий мозг не способен воспринять того, чего не понимает. Он старается втиснуть неизвестное в привычные рамки. Тем или иным образом новый объект откладывается в памяти вместе со старыми и знакомыми, ему подыскиваются аналоги, мозг находит ему место в привычном ряду явлений. В девяноста девяти случаях из ста сравнение оказывается успешным, но мозг бессилен, когда сталкивается с тем, что вообще лежит вне категорий, которыми он оперирует. Койот увидела, как во мраке ворочается что-то темное и влажно-блестящее, и решила, что перед ней кит. Она удивилась, откуда здесь голубой кит, и даже - какая глупость - воспылала праведным гневом на тех, кто так жестоко обращается с животным, внесенным в Красную книгу. Но потом шахтерская лампочка высветила поблескивающий металлический провод, тянувшийся от "головы" смутно различимого "животного". Койот проследила взглядом за проводом - он шел вверх к передней стенке впадины, соединяясь там с крупным шарообразным предметом, жестко прикрепленным к скале специальными приспособлениями. Этот прочно укрепленный шар, очевидно, и был источником гравитации. И зачем-то был подключен к киту. "Зачем подводить кабель к живому существу? Или это не живое существо?" Койот опять обвела взглядом пещеру и удивилась сама себе: с какой стати ей привиделся кит? Наверное, со страха. При повторном осмотре, сообразив, что это не живое существо, а механизм, она увидела округлые очертания блестящей машины. От машины шел не один, а множество проводов, они вились кольцами и соединялись с расположенными в пещере приборами. Из-под оболочки "существа" высовывалась рука-манипулятор, явно механическая. Она-то и шевелилась. Койот поправила лампочку, чтобы она давала более широкий обзор, и увидела целый лес рук-манипуляторов, занятых непонятными делами; все они вырастали из гладкой, бесформенной, синевато-серой поверхности огромного предмета, который лежал, свернувшись, на полу пещеры. Вокруг валялись странные приспособления, разбросанные механическими руками. Сама поверхность предмета, казалось, слегка волновалась и подергивалась, как будто под ней что-то перемещалось. Но все это были машины, только машины. "Здесь нет ничего живого". В этом Койот была уверена. И тут одна из механических рук вытянула вперед режущее лезвие, склонилась над оболочкой крупного тела, из которого она росла, и разрезала оболочку. Из раны брызнула ярко-красная кровь. Через секунду она высохла. Под ножом обнажились блестящие, розовые мягкие ткани, оттуда вдруг вылезло хилое щупальце с круглым концом. Не успело щупальце полностью развернуться, как два других манипулятора принялись зашивать нанесенную рану. А щупальце вдруг метнулось к Койот, но она не закричала, не побежала, не засуетилась, потому что просто не смогла этого сделать - она окаменела от ужаса. И тогда с выпуклого кончика щупальца сошла кожа, и показался громадный, широко раскрытый, застывший в темноте глаз, который с явным любопытством уставился на чужака. Из иллюминатора спускаемого аппарата Ларри смотрел на холодную поверхность Северного полюса Луны. Черт, надо же было пролететь миллиарды километров только для того, чтобы оказаться еще на одной покрытой льдом планете. Преследуемые Солнцем пласты замерзшей воды съежились на полюсах Луны, прячась от его чудовищной силы. На карте ледяные поля выглядят микроскопическими, занимают лишь крошечную долю поверхности и почти не видны с орбиты. Но если посмотреть вблизи, как сейчас смотрел Ларри, то ледяной покров кажется необозримым. Кратеры, небольшие холмы и утесы поблескивали в свете звезд гладким, прозрачным льдом, скрытым в глубоких кратерах и ущельях. Солнце никогда не сияло над этими местами. Первые сведения о полярном льде были получены, когда поселения на Луне уже стремительно разрастались. Некоторые ученые полагают, что лед появился вследствие деятельности человека, к его образованию привела утечка водяного пара из систем жизнеобеспечения Луны и ближайших космических домов. Согласно этой теории, водяной пар, кристаллизуясь, перемещался к полюсам Луны и там оседал. Другие теории допускают, что лед естественного происхождения, но он периодически появляется и исчезает, периоды очень длительны и не имеют никакого отношения к человеку. Никто не помнил, кто первый окрестил гипотетический тоннель, ведущий к Лунному, колесу. Кроличьей норой, но название прижилось. Изображения, полученные гравитационным телескопом, были недостаточно четки, чтобы определить хотя бы приблизительное местоположение входа в нору. Может, это вовсе и не тоннель. Ларри придумал уже четыре объяснения тому, что выступы спрятанного Лунного колеса приближаются к полюсам. Нора это или не нора, неважно. Если они хоть как-нибудь подберутся к Колесу, человечество узнает о харонцах массу сведений. Ларри вздохнул. Время теперь не так поджимает, как раньше: инженеры, ремонтирующие "Ненью", обнаружили сложную неисправность в главном топливонасосном агрегате. Чтобы ее устранить, им понадобится еще три дня. Хорошо, что ремонтники установили наружные баки для горючего, теперь ни к чему занимать для хранения цистерн внутреннее пространство корабля. На обратном пути будет гораздо просторнее. Тишина, царящая на Северном полюсе Луны, чем-то напоминала Плутон. Ларри только здесь, на Луне, понял, как он тосковал по новым лицам, новым людям, как устал от однообразия Станции гравитационных исследований. Несколько дней, проведенных в сутолоке лунных городов, вылечили хандру. Разумеется, были люди, по крайней мере один человек, без которого Ларри не скучал бы. Он искренне радовался отъезду Люсьена Дрейфуса на юг в Центральный город за дополнительным оборудованием. Ларри заметил на горизонте одного из маленьких колесных роботов. Напичканные разнообразными датчиками, роботы могут выявить любую глубинную аномалию магнитных и гравитационных полей, термальной энергии, диэлектрической постоянной, сейсмических показателей, цвета, всякую неоднородность. В конце концов один из роботов, конечно же, найдет вход в Кроличью нору. Ларри посмотрел на карту поиска, на которой была отмечена уже исследованная территория. Заштрихованная область мало-помалу увеличивалась. Роботы найдут, но только если будут знать, что ищут. Едва на экране компьютера обозначились очертания сигнального зонда, как Тайрон Веспасиан дал аппарату имя. Однако Люсьен Дрейфус не разбирался в святых. Он, Веспасиан и Рафаэль стояли у смотрового окна и напряженно следили за происходящим. - Не понимаю, - сказал Люсьен, глядя, как разворачивают зонд. - Почему "Святой Антоний"? Разве не "Святая Иуда"? Она ведь была покровительницей пропавших вещей? Саймон Рафаэль смотрел в окно. Тяжелый цилиндр уже устанавливали на пусковую площадку. - Насколько я помню жития святых. Иуда был мужчиной, а не женщиной, но он тут ни при чем. При пропаже предмета молятся Святому Антонию. Как вы предпочитаете говорить о Земле? Как о погибшей или просто как о пропавшей, потерявшейся? Люсьен не ответил. Рафаэль продолжал: - Я считаю, что "Святой Антоний" - точное имя для нашего маленького посланца. Тайрону польстило, что его удостоил похвалы такой ученый, как доктор Рафаэль. Веспасиан слегка толкнул молодого человека локтем и ухмыльнулся. - А ты, оказывается, вероотступник, Люсьен! - Я никогда и не был католиком, - досадливо ответил Люсьен. Двое пожилых людей недоуменно пожали плечами. За время поисков Кроличьей норы Люсьен не раз показывал коготки. Спуститься вниз более чем на сорок километров, чтобы оказаться один на один с засевшей там хреновиной! Тайрон Веспасиан передернул плечами. Даже у лунянина, привыкшего жить под поверхностью, при одной мысли об этом начинался приступ клаустрофобии. "Неудивительно, что Люсьен психует, - думал Тайрон. - Спуститься прямо в пасть к дьяволу!" Если Веспасиан правильно понимает старого друга, для Люсьена решение Долтри означало ничью в странном соперничестве с Ларри. Никто не пытался сделать вид, будто понимает причины их молчаливой битвы, причин этих, наверное, не знают даже сами Люсьен и Ларри, догадывался Веспасиан. Но странное поведение Люсьена объяснялось не только приговором Долтри. Веспасиан полагал, что объяснение надо искать в характере Люсьена. Все знают, что кто-то похитил Землю. Все испугались, но некоторым хватает смелости сразиться с невидимым врагом, напрягая все свои силы в страшной борьбе с могучим противником. Люсьен в числе этих людей, но у него свои мотивы. Эти мотивы личные. Веспасиана вдруг осенило, и он понял негодование Люсьена против Ларри. В том, что случилось, Люсьен винит, непосредственно, лично Ларри. Ларри нажал на кнопку и разрушил половину родного города Люсьена. Много лет назад отец Люсьена спас этот город. Люсьен унаследовал от него чувство ответственности, он считает себя в ответе за безопасность Центрального города. Разумеется, это нелепо. Но так понятно. Черт побери! Веспасиан пожал плечами. Хотя, может, он истолковал все неправильно, за свою жизнь он уже не раз ошибался в логике человеческих поступков. - Повторите, почему нельзя установить радиопередатчик рядом с червоточиной и подавать через нее сигналы? - попросил Люсьен. - Ведь первоначальная идея состояла в этом. - Да, мы ее слегка видоизменили, - радуясь перемене темы, ответил Веспасиан. - Основная трудность заключалась в том, что червоточина открывается через каждые 128 секунд и остается открытой всего в течение трех секунд. Немного времени для радиопередачи. Кроме того, мы не представляем, в каком месте по ту сторону находится Земля, и потому не знаем, куда направить антенну. А если харонцы, почуяв опасность, закроют дыру? Тогда мы вообще потеряем надежду хоть что-нибудь узнать о Земле. Если же "Святой Антоний" проскочит через червоточину, он сможет "захватить" Землю и затем постоянно передавать и получать радиосигналы. На борту у него солидный банк данных, содержащий все, что мы знаем о харонцах. В случае нападения зонд может спастись бегством - тогда мы надеемся, что до гибели он успеет передать необходимую Земле информацию. Там "Святой Антоний" найдет червоточину при помощи собственной системы слежения. Каждые 128 секунд он будет посылать нам с того конца лазерограммы. Если, конечно, его не заглушат. Веспасиан взглянул на часы. - Запуск через пять минут. И два дня до прибытия "Святого Антония" на место. - Два дня и 128 секунд до момента, когда мы точно узнаем, там ли Земля, - проговорил Рафаэль. - А тем временем у нас будет еще не один повод для волнения, - заметил Веспасиан. Люсьен посмотрел на него. - Что вы имеете в виду? - Черт возьми, вы тут на Северном полюсе ничего не знаете, - сказал Веспасиан. - Завтра первая из гравитационных точек, замаскированная под астероид из Пояса, прибудет на Марс. Макджилликатти, Макдугал и Бергхофф, должно быть, уже на Станции и ждут его. Люсьен напряженно облизнул губы. - Наконец что-то начинает происходить. Веспасиан поднял бровь. Ему-то казалось, что событий произошло уже достаточно. Он предпочел не отвечать, повернулся к иллюминатору. На "Святом Антонии" тоже были установлены бортовые камеры, так что при запуске они смогут полюбоваться замечательной картиной. Теперь тяжелый, бронированный зонд находился на пусковой площадке, автоматическое устройство пуска уже мерно отсчитывало оставшееся время. Веспасиан смотрел на зонд так, словно пытался загипнотизировать его. От этого прибора зависит очень многое, больше чем они себе в этом признаются. Ларри Чао как будто доказал, что Земля не разрушена, а только перемещена в пространстве. Но Веспасиан все еще не верил в это. А очень хотелось поверить. Может быть, "Святой Антоний" сумеет его убедить. А вдруг зонд уничтожат в червоточине, или он не найдет Землю, или не сможет передать данные? Тогда ничего не прояснится. Даже если зонд останется цел и связь с ним не нарушится, но он не отыщет Землю, это будет означать провал. Это ведь только предположение, что червоточина (если это червоточина) соединена на другом конце с участком космического пространства, в котором находится Земля. "Святой Антоний" вполне может оказаться на расстоянии и в несколько световых лет от Земли. Если же зонд обнаружит облако пыли и опознает его как мусор, оставшийся от Земли, то будет неоспоримо доказано, что Земля умерла. В противном случае можно до бесконечности посылать другие зонды и так и не найти подтверждения. Ни тому, что Земля жива, ни тому, что ее больше не существует в природе. Космос огромен. И скорее всего "Святой Антоний" - единственная оставшаяся у людей возможность. Безусловно, те, кто следит за червоточиной, засекут проходящий через нее зонд и попытаются его уничтожить. И уж, конечно, найдут способ помешать другим зондам совершить такой же прыжок. Зонд внезапно вздрогнул. Компьютер привел в действие пусковое устройство, и через секунду площадка уже была пуста. Веспасиан повернулся к экрану монитора, на который передавалось изображение с бортовых камер. Они показывали, как со страшной скоростью удаляется лунный пейзаж, резкие границы света и тени размывались, сливались в почти однородный цвет поверхности Луны. - "Святой Антоний", неси на своих крыльях наши молитвы, - прошептал Веспасиан. Если двое коллег и слышали его слова, ни тот ни другой не ответил. Каждый думал о своем. 17. ГЛАЗ В КАМНЕ "Стоило так далеко лететь, чтобы полюбоваться обыкновенным астероидом", - думала Сондра. За передним иллюминатором лежал холодный Марс, огромный оранжево-красно-коричневый шар. Захватывающее зрелище, но пассажиров корабля оно не занимало, их интересовал сейчас лишь стремительно приближающийся астероид. Словно для того, чтобы подтвердить мысль Сондры, Хирам Макджилликатти резко отстранил обеих женщин и прошел вперед: ему не терпелось получше разглядеть скалу. - Сейчас наверняка уже должны быть видны подробности, - недовольно произнес он. - Сейчас еще нет, доктор. В конце концов астероид не так уж велик, - вежливо возразила Сондра, не поддаваясь искушению отшвырнуть этого коротышку с дороги. Сондра взглянула на Марсию, которая старательно сдерживала смех. Во время скоростного полета с Луны на Марс Сондра кое-что поняла. Во-первых, что терпению Марсии Макдугал нет предела. Во-вторых, что Макджилликатти - это все-таки предел. И в-третьих, что она, Сондра, по горло сыта космическими полетами. Даже если бы на борту не было несносного Макджилликатти, постоянная тряска и теснота в жилых помещениях делали путешествие невыносимым. Ладно хоть этот полет близится к концу. - Есть какие-нибудь соображения, что это за астероид? - спросила Сондра. - Нет и не будет, - раздраженно ответил капитан Мтомбе. Ясно было, что ему все это до смерти надоело. - Это может быть любой из множества астероидов, которые вдруг ни с того ни с сего покинули свои орбиты. Мы могли бы поймать сигнал с регистрационными данными всех астероидов, который посылает радиомаяк Автократа, но сигнал зашифрован, а Автократ отказался раскрыть нам ключ к шифру. Да и что нам даст знание регистрационного номера этого астероида? Скала есть скала. Капитан Мтомбе, смуглый, с суровым, непроницаемым лицом и легким западно-африканским акцентом, проверил мониторы. Казалось, он намеренно не обращал внимания на изображение астероида и сосредоточился на своих приборах. - Мы поравняемся с астероидом через двадцать минут. Он летит сзади и догоняет нас, но его относительная скорость уменьшается. Я задал кораблю такую программу, что, когда астероид окажется рядом, наша скорость сравняется с его скоростью. После этого я включу двигатели, и мы начнем тормозить вровень с ним, то есть будем держаться рядом, по крайней мере несколько часов. - А что потом? - спросил Макджилликатти. Мтомбе пожал плечами. - Спросите у кого-нибудь другого. Если эта чертова скала такая же, как астероиды, летевшие к Венере и Меркурию, то она совершит мягкую посадку на Марсе. Как, не знаю. Пока никто не видел, как они это делают. Небось, колдовство. Мой корабль, к сожалению, не приспособлен для волшебных посадок. Хотите, последуем за этой скалой в атмосферу, до последнего мгновения будем рядом, а затем взмоем на орбиту? Это может получиться. Правда, возможно, и слегка долбанемся, тогда все погибнем. При благоприятном стечении обстоятельств пролетим мимо Марса на малой высоте, скользнем на орбиту и останемся живы. Тогда останемся там торчать целые и невредимые и увидим, как через восемь часов приблизится второй астероид, а еще через четыре - третий, а на следующий день весь флот. И мы даже не гробанемся, ну ни чуточки. Что вы предпочитаете? На этот раз Макджилликатти понял, что над ним издеваются, и заткнулся. - Плохо, что нельзя перестрелять эти проклятые астероиды, - пробормотал Мтомбе. - Я знаю, у нас недостает ядерного оружия, к тому же существует довольно большая вероятность, что нам отомстят, и отомстят жестоко. Так говорят. Но разве можно найти лучшее применение ядерному оружию, чем истребление атакующих пришельцев? Сондра покачала головой. - Заманчивая мысль. Но если мы ничего не добьемся, придется иметь дело с обозленными харонцами. Кроме того, в нашем распоряжении нет ракет с ядерными боеголовками. Во всяком случае, на Марсе. Конечно, марсиане могли бы переделать в бомбы несколько ядерных двигателей, но это ведь не выход. Чем просто взрывать эти астероиды, обрекая себя на верную гибель, не лучше ли попытаться перехитрить пришельцев? А для этого нам нужно побольше данных. Внимательно глядя на маленький экран монитора, Сондра начала увеличивать изображение. - Черт возьми, разрешающей способности не хватает, - сообщила она. - Если бы там что-нибудь было, мы бы уже заметили. Там не на что смотреть, вот и все. Это просто скала, самая обыкновенная. На ней ничего нет. - А если есть, то с другой стороны, - предположила Марсия. Мтомбе понял намек. - Держитесь крепче, - предупредил он. Он повернул корабль и начал медленно описывать дугу на почтительном расстоянии от астероида. - Вот оно! - крикнул Макджилликатти и в нетерпении подался вперед, чтобы получше рассмотреть инопланетную технику. Из-за ближнего горизонта показался крошечный ромбик. Сондра подкрутила усиление, увеличивая масштаб, и изображение заполнило весь экран. Макджилликатти захихикал от волнения и немедленно активизировал свой мощный ум, пытаясь определить то, что он увидел. - Это явно топливный бак, - смекнул он. - Полагаю, в нем хранится горючее, используемое для ускорения астероида. Обратите внимание на мелкие предметы вокруг бака. Возможно, это приборы управления астероидом. Я вижу на баке какие-то рисунки. Если бы вы немного повысили резкость, мы бы смогли их рассмотреть. Вспышка света. "Селекторный импульс?" - пришло в голову Сондре. Она нажала на кнопку и еще приблизила изображение. Надпись. Там была надпись, порядковый номер на стенке цилиндра. Опять селекторный импульс. Обычный следящий маяк, прикрепленный к космическому дому. - Потрясающая техника, Макджилликатти, - радостно вставила шпильку Сондра. - Это космический дом горняка, старая-престарая модель, ей уже лет двадцать, наверное. А надпись - это личный номер. Капитан Мтомбе, вы можете получить какие-нибудь сведения по номеру на стенке, или это тоже тайна Автократа? - Подождите. Мне надо установить курс. Мтомбе пристроился к астероиду на расстоянии в полкилометра. Как только компьютер взял на себя поддержание курса, Мтомбе по системе связи запросил у Марса последний вариант списка владений Сообщества Пояса астероидов. - Это действующий номер, - сообщил Мтомбе. - Соответствует астероиду АС125ДН1РА45, который находится в собственности у горняка Койот Уэстлейк и разрабатывается владельцем единолично. Дальше идет полная характеристика оборудования и заявка на передачу астероида в собственность. - Погодите, - сказала Сондра. - Действующий номер? Эту скалу все еще разрабатывают? Значит, этот Койот, он сейчас там? - Она. Это женщина, да, она там. - Черт, почему же она до сих пор не подала сигнал бедствия? - При помощи чего? - спросила Марсия. - Что-то я не вижу здесь антенн. Посмотрите на ее список оборудования в декларации. Единственный длинноволновый радиопередатчик был у нее на борту корабля "Девушка из Вегаса", но я не думаю, что в это путешествие она прихватила с собой корабль. Капитан Мтомбе, радиомаяк "Девушки из Вегаса" действует? - Нет, иначе мы давным-давно поймали бы его сигналы. Но с Уэстлейк можно связаться по коротковолновому радио. Если она жива, разумеется. - Сомневаюсь, нужно ли посылать ей радиограммы, - сказал Макджилликатти. - А вдруг она участвует в заговоре? Может, она сама управляет этим астероидом? - И еще тридцатью тысячами астероидов, которые устремились к нашим планетам? - задиристо спросила Сондра. - Адмиралу без длинноволнового радиопередатчика трудновато осуществлять дистанционное управление таким флотом. Мы ведь знали, что некоторые сместившиеся астероиды разрабатывались целыми бригадами. Это просто, случайность, что мы выследили один из них. Мтомбе поднял глаза от ручек управления. - Сделать вызов? Сондра взглянула на Макджилликатти, потом кивнула. Мтомбе послал ряд позывных. Ответа не было. - Никаких признаков жизни, - констатировал Мтомбе. - Ни сигнальных огней, ни движения. Сондра слушала, как автомегафон снова и снова повторяет вызов. Вероятно, как только астероид набрал скорость, космический дом разгерметизировался. Внезапное снижение давления. Сондра представила себе лежащий в каюте изуродованный вакуумом труп и вздрогнула. - Вот вам доказательство, доктор Макджилликатти. Как она может управлять астероидом, если она мертва? Глаз. Большой глаз. Настоящий большой глаз. Койот Уэстлейк сидела на полу в каюте, обхватив руками колени, и медленно раскачивалась взад и вперед. Воспроизведение записи, которую сделала установленная в ее шлеме камера, подтвердило, что это не галлюцинация. Она больше не вынесет этого зрелища, но значит, она все же не совсем сошла с ума. Впрочем, сейчас это слабое утешение. Лучше помешаться, чем сознавать, что вместе с тобой на астероиде обитает чудовище величиной с голубого кита и с глазами-щупальцами. Камера неопровержимо доказывала лишь то, что Койот увидела его не в припадке безумия. Уже несколько дней после своего путешествия в глубь астероида Койот отчаянно цеплялась за окружающую действительность и чувствовала, как реальность ускользает от нее. Разум мутился. Придет ли чудовище за ней? А вдруг оно через тоннель, который она пробурила, протянет жуткую ложноножку и отыщет Койот в космическом доме? Радиоприемник снова засигналил, но Койот только крепче обхватила руками колени. Нет. Это ловушка. Она не станет обнаруживать себя, не клюнет на приманку страшного монстра. Ей остается только свернуться калачиком и умереть. Первое она уже сделала. Пожиратель миров был готов исполнить свое предназначение.