Кэтрин Азаро. Инверсия праймери

   -----------------------------------------------------------------------
   Catherine Asaro. Primary Inversion (1995) ("Skolian Empire" #1).
   Пер. - Н.Кудряшов. М., "АСТ", 1996 (серия "Экспансия").
   OCR & spellcheck by HarryFan, 24 July 2002
   -----------------------------------------------------------------------

                             Моему мужу, Джону Кендаллу Каниццо, с любовью



        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕЛОС


        1. ЗАПОВЕДНЫЙ ОСТРОВ

   Хотя о существовании Делоса я знала с  детства,  сама  я  оказалась  на
планете впервые. Делос входит в Союз Миров  Земли,  неуклонно  сохраняющий
нейтралитет в войне купцов с нами, сколийцами.  При  том,  что  все  мы  -
земляне, купцы и  сколийцы  -  люди,  между  нами  не  так  много  общего.
Возможно, поэтому Земля провозгласила Делос нейтральной зоной,  заповедным
местом, где солдаты купцов и сколийцев могли бы тихо и мирно  встречаться.
В трогательной гармонии.
   "Гармония" - их слово, не наше. На деле ни одного  из  нас  никогда  не
увидишь беседующим с солдатом купцов - в гармонии или без.
   Однако Делос оказался  ближайшей  обитаемой  планетой  к  тому  сектору
космоса, где мы проводили учебные полеты, натаскивая нового  члена  нашего
отряда, Тааса. Вот мы и отправились туда отдохнуть и расслабиться немного.
   Теплым  вечером  мы  вчетвером  шагали  по  Аркаде.   Вдоль   тротуаров
выстроилась бесконечная череда кафе и магазинчиков с карнизами, увешанными
стрекотавшими на ветру деревянными  трещотками  и  разноцветными  лентами.
Каждую остроконечную крышу венчал устремленный в небо шпиль с  нанизанными
на него металлическими пластинами; их лязганье смешивалось с шумом  толпы.
Город смеха и праздников, рай для  загорелых  женщин  в  ярких  платьях  и
преследующих их крепких юношей.
   Нервоплексовое покрытие шевелилось у нас под ногами, от  чего  я  то  и
дело стискивала зубы. Никогда не понимала страсть большинства людей к этой
штуке. Нет, неправда. Понимала, хотя и не  разделяла  ее.  Считалось,  что
нервоплекс  повышает  комфорт.  Вплетенная  в  него  паутина  молекулярных
волокон и микроскопических компьютерных схем реагировала на прилагаемые  к
нему усилия,  регулируя  пружинящую  реакцию  тротуара  в  зависимости  от
интенсивности пешеходного потока.
   Справа от нас в небольшом скверике люди толпились вокруг пары борцов  в
красном  и  зеленом  трико.  Люди   подпрыгивали   и   пританцовывали   от
возбуждения, а нервоплекс подкидывал их, усиливая восторг.
   Наша четверка - Рекс, Хильда, Таас и я - шествовала сама по себе. Жаль,
что мы были не в штатском. В конце концов, мы же не на дежурстве.  Все  же
на нас были мундиры Демонов: черные брюки, заправленные в  высокие  черные
бутсы, черные рубахи под черными куртками. В  яркой  толпе  мы  выделялись
словно торчащие из воды камни,  и  подобно  обтекающему  их  потоку  толпа
пешеходов раздваивалась, пропуская нас.  В  толпе  преобладали  земляне  -
люди, которым редко удается увидеть хоть одного живого Демона,  не  говоря
уж о четырех сразу.
   - Тебе полагалось бы покричать немного с пеной у рта, Соз, -  покосился
на меня Рекс с ехидной улыбкой. - Здесь бы в минуту никого не осталось!
   Я недовольно посмотрела на него. Образ  Демонов-берсеркеров  давно  уже
сделался почти обязательной деталью приключенческих  голофильмов,  на  чем
разбогатело не одно поколение продюсеров. Нас - Демонов,  элитных  пилотов
космического флота Сколии.
   - Я твой собственный рот пеной запечатаю, - буркнула я в ответ.
   Рекс улыбнулся:
   - Звучит соблазнительно.
   - Помните Гарта Байлера? - чуть хрипло спросила Хильда.
   - Он  поступил  в  Джеханскую  военную  Академию  в  год,  когда  я  ее
заканчивал, - покопался в памяти Рекс.
   Хильда кивнула. Ростом она не уступала Рексу,  заметно  возвышаясь  над
нами с Таасом. Ее шевелюра обрамляла лицо копной сена.
   - Так вот, он прошел через душеспасителей.
   Невроплекс застыл у меня под ногами. Я замедлила шаг, пытаясь прийти  в
себя. Собственно, причины так напрячься у меня не было: душеспасителями на
нашем жаргоне именовались врачи-психиатры, лечившие тех из Демонов, кто не
выдержал нечеловеческих нагрузок этой войны. Правда, когда кто-то из нас и
лишается рассудка - что  имеет  место  гораздо  чаще,  чем  признает  штаб
Космофлота, - это  происходит  обычно  тихо:  все  насилие,  как  правило,
обращается внутрь, а не на остальных людей.
   - И что с ним случилось? - поинтересовался Таас.
   - Отправили в госпиталь, - ответила  Хильда.  -  Потом  он  уволился  в
отставку.
   Я терла лоб рукой, не в состоянии дальше  следить  за  разговором.  Мой
пульс и дыхание участились, на висках выступил пот. Что со мной?
   И тут я увидела. С той стороны Аркады за нами наблюдали  двое:  молодой
человек и женщина, оба - в джинсах и блестящих рубахах.  Они  походили  на
студентов или влюбленную пару на прогулке. Ни тот, ни другая не улыбались.
Они просто стояли и смотрели на нас, забыв про пакеты хрустящей соломки  в
руках.
   Что-то словно стянуло мне грудь  стальным  обручем.  Я  остановилась  и
сделала глубокий вдох. Блок, - подумала я.
   Я не получила ожидаемого ответа. Все,  что  я  увидела,  отдав  команду
"Блок", - это псимвол, маленькую картинку, похожую на компьютерный символ,
только мысленную. Ей полагалось мигнуть и исчезнуть. Вместо этого  в  моем
сознании проявилась страница компьютерного  меню.  Я  зажмурилась  и  меню
заколыхалось словно пятна от яркого света на  сетчатке.  Когда  я  открыла
глаза, мое восприятие сместилось, так что меню теперь висело в  воздухе  у
меня перед лицом наподобие голографического изображения. В меню выделились
три команды:

   Перенос
   Блок
   Выход

   Шрифт был мой, персональный;  слова  казались  вырезанными  из  янтаря.
Перед словом Блок я увидела изображение нейрона со стенкой между стволом и
разветвленными окончаниями - псимвол "Блок", которого я ожидала  с  самого
начала. Вместо этого он парил в воздухе передо мной  как  часть  обширного
меню. Рекс и Хильда остановились, продолжая разговаривать как ни в чем  не
бывало и не обращая внимания на накладывающийся прямо на них список слов и
символов.
   У землян есть хорошее название для  таких  ситуаций:  дикий  бред.  Еще
лучше - бред сивой кобылы (интересно,  что  это  за  кобыла  такая?).  Что
делает это меню в воздухе перед моим носом? Нет, неверно. Я знала, что оно
здесь делает. Его выдал компьютерный центр, вживленный мне в  позвоночник,
когда  я  послала  ему  команду  "Блок".  Меню  -  результат  его  прямого
воздействия на мой зрительный нерв.
   Все правильно. За одним исключением: этого  не  могло  быть.  Очень  уж
неэффективно - не говоря о том, что не вовремя, -  проходить  всю  цепочку
проверок каждый раз, когда я отдаю команду своему центру.  Мне  полагалось
увидеть только мигающий псимвол "нерв-стена", извещающий о том, что  центр
принял мою команду.
   Я до сих пор думала о компьютере в моем позвоночнике  как  о  "центре".
Обычно я давала прозвища всем  компьютерам,  с  которыми  мне  приходилось
работать. Но не этому.  Согласитесь,  давать  имя  самой  себе  -  это  уж
слишком. Так и до раздвоения личности недолго.
   Я подумала и послала центру еще одну команду:
   "Переключиться на ускоренный режим".
   Ответ прочитался в моем мозгу  так,  будто  это  была  моя  собственная
мысль, только  выраженная  казенным  компьютерным  языком:  "Рекомендуется
режим проверки. С момента прохождения последней подтвержденной команды  на
постановку блока прошло слишком много времени".
   Ясно. Провериться хочет. Я знала, что это означает:  центр  скрупулезно
покажет мне каждый  свой  шаг  выполнения  команды.  Обычно  этот  процесс
протекает почти  со  скоростью  света,  с  которой  сигнал  передается  по
оптическим волокнам в моем теле. Теперь мне  предлагалось  созерцать  весь
процесс в действий, дабы убедиться в отсутствии ошибок.
   "Ладно, - подумала я. - Производи проверку".
   Меню исчезло. Перед глазами у меня  возникло  другое  изображение.  Оно
тоже висело в воздухе подобно голограмме: голубые силуэты двух  студентов,
не  отводивших  от  нас  взглядов.  Центр  наложил  силуэты  на   реальное
изображение, так что их фигуры казались мне светящимися.
   "Эмоциональное воздействие  этих  источников  приближается  к  опасному
уровню", - сообщил центр.
   "Сама знаю". Для эмпата вроде меня  их  "воздействие"  означало  только
одно: страх. Страх такой интенсивности, что пот,  выступивший  на  висках,
стекал мне на шею.
   "Заблокировать воздействие!"
   "Выделяю вещество, подавляющее воздействие псиамина на мозговые клетки,
включая рецепторы Р1.  Выделение  будет  продолжаться  до  тех  пор,  пока
воздействие не понизится до безопасного уровня".
   Я поморщилась. "Ты что, не можешь просто сказать, что блокируешь его?"
   "Я его блокирую", - нехотя согласился центр.
   Воспринимаемый  мною  страх  ослабевал.  Я   повела   плечами,   снимая
напряжение;  сердцебиение  тоже   успокаивалось.   "Команду   подтверждаю.
Переключиться на ускоренный режим".
   Появился символ ускоренного режима работы.
   Наконец-то. Я посмотрела на остальных. Ближе всех ко мне стоял Таас, не
сводивший глаз с башенки  дома  напротив.  Страх  студентов  окутывал  его
раскаленной аурой.
   Я положила руку ему на плечо:
   - Выключи их к черту.
   Он не пошевелился. Его лицо  под  обычной  оливковой  окраской  заметно
побледнело.
   - Это приказ, - настаивала я. - Задействуй блокировку.
   Таас вздрогнул, потом зажмурился. Секунду  спустя  он  открыл  глаза  и
посмотрел на меня; цвет его лица постепенно восстанавливался.
   - Ты как, ничего? - спросила я.
   - Да, - он неуютно передернул плечами.  -  Очень  сильные  эмоции.  Они
застали меня врасплох.
   - Меня тоже.
   Рекс переводил взгляд с меня на Тааса и  обратно.  Потом  повернулся  к
студентам, и я ощутила, как  он  блокирует  их  излучение.  Хильда  стояла
дальше всех от меня, но, судя  по  ее  отсутствующему  взгляду,  она  тоже
отдавала  команду  своему  центру.  Проблем  с  блокированием  у  них   не
возникало: их центры явно не отвлекались на проверку.
   Что ж, я сама и виновата. Кто" как не я, потребовал от  своего  центра,
чтобы он проверял все редкие команды.
   - Не пойму, почему  я  поздно  обратил  на  это  внимание,  -  негромко
произнес Таас.
   - Это все чертов нервоплекс. - Я махнула рукой в сторону тротуара. - Он
взаимодействует с  толпой,  усиливая  эмоции.  -  Мы  с  Таасом  оказались
наиболее чувствительны к эффекту; он - как наименее опытный член группы, я
- как самый сильный эмпат.
   - Почему эти двое так расстроены? - Хильда ткнула пальцем в  студентов.
- Что, они думают, мы им сделаем?
   - Мне осточертело провоцировать эту эмоцию, -  необычно  тихим  голосом
произнес Рекс, запустив пятерню  в  темные  волосы.  Нет,  уже  не  совсем
темные. С каждым днем седых волос в его шевелюре становилось все больше  и
больше.
   И все же, что случилось? Почему Таас так дурацки улыбается?
   - Что смешного? - подозрительно спросила я.
   - Мэм? - покраснел он.
   - С чего это ты так разулыбался?
   Улыбка мгновенно испарилась.
   - Ничего, мэм.
   Я рассмеялась:
   - Таас, я же просила не обращаться ко мне "мэм". - В  маленьких,  тесно
связанных группах вроде нашей нет нужды соблюдать формальности. - Так  что
смешного?
   Он поколебался, потом махнул рукой в сторону студентов.
   - Этот паренек реагирует на вас не так, как на остальных.
   - Не так? - удивилась я. - Как же?
   - Ему кажется, что вы... э-э...
   - Что?
   Таас покраснел сильнее:
   - Ему кажется, что вы очень сексуальны.
   Я почувствовала, как мое лицо тоже заливает краска.
   - Но я же ему в матери гожусь!
   - Ха! - хихикнула Хильда. - На вид ты куда моложе, Соз.
   - Вот и неправда, - улыбнулась  я.  По  правде  говоря,  Хильда  первая
сказала мне это.
   Рекс ухмыльнулся, и я почувствовала, как Таас немного расслабился.  Вся
наша компания вроде бы успокоилась. Рекс открыл рот, чтобы сказать что-то,
и его улыбка  исчезла,  словно  дверь  захлопнулась,  а  взгляд  уставился
куда-то за моей спиной. Я резко повернулась.
   Купцы.
   Разумеется, сами они себя купцами не называли. На самом деле  они  были
эйюбиане, члены так называемого Содружества Эйюбы. Их было пятеро,  все  в
серой форме с синими лампасами на брюках и алым кантом на рукаве. С такого
расстояния я не могла разглядеть цвет их глаз, хотя вряд  ли  кто  из  них
принадлежал  к  красноглазым  аристо  -  членам  высшей  касты  в  строгой
эйюбианской иерархии.  Один  из  них  отличался  характерными  для  аристо
четкими чертами, черными волосами, даже грацией. И все же в нем не хватало
неуловимой отточенности аристо.
   Возможно, это телохранители какого-то аристо. Для представителя  низших
каст купцов это, возможно, наивысшая социальная позиция. Я решила, что это
исполнители, дети, рожденные  от  связи  аристо  с  представителем  низшей
касты.
   Они стояли на другой стороне улицы и смотрели  в  нашу  сторону.  Между
нами бурлила обычная для Аркады толпа.
   Меня охватил непривычный, иррациональный страх; пульс снова  участился.
Я огляделась по сторонам и увидела женщину, торопливо уводящую  нескольких
детей подальше от двух наших групп. Она тоже оглянулась, перевела взгляд с
купцов  на  нас  и  приказала  своим  отпрыскам  поторапливаться.  Младший
захныкал, пытаясь задержать ее у витрины со сладостями. Женщина подхватила
его на руки и, не обращая внимания на его громкий рев, скрылась в толпе.
   - Как смеют они разгуливать здесь? - возмутился Таас.
   - Ты что, хочешь, чтобы они получали специальное разрешение? - спросила
Хильда. - Мы же пребываем в гармонии, ты что, забыл?
   - Но они могут здесь шпионить! - не унимался Таас.
   Рекс не сводил с меня глаз.
   - Что не так?
   Я судорожно глотнула:
   - Тот, высокий. Он похож на Тарка.
   Рекс напрягся:
   - Но Тарк мертв.
   Давно уже мертв. Десять лет как мертв. Я сама его убила.
   - Кто такой Тарк? - удивилась Хильда. - Похоже на имя аристо.
   Каким-то образом мне удалось совладать со своим голосом.
   - Это и есть имя аристо.
   Рекс коснулся моего сознания.  За  годы  совместной  работы  мы  с  ним
сблизились настолько, что я могла улавливать его мысли, если он  направлял
их в мою сторону с достаточным усилием.
   "С тобой все в порядке?"
   Я перевела дыхание, успокаивая пульс. "Да".
   - Откуда ты знаешь этого Тарка? - поинтересовалась Хильда.
   - Я проникла подпольно на Тамс. Десять лет назад.
   - Тамс? - переспросил Таас. - Вы хотите сказать, на планету купцов?
   Я кивнула:
   - Меня... меня схватили.
   - Вас что, раскрыли?
   - Нет. Меня поймали не так, - мне пришлось сделать  паузу,  прежде  чем
продолжать. - Десять лет назад новым губернатором Тамса  аристо  назначили
человека по имени Крикс Тарк. Его солдаты устраивали в  городах  облавы  с
целью набрать слуг ему в поместья. - "Слуги" у аристо означали практически
всех во Вселенной, не принадлежавших к их касте. - Меня  взяли  именно  во
время такой облавы.
   Таас пораженно уставился на меня:
   - Вы были _слугой_ у купца?
   - Не слугой, - ответила я со  спокойствием,  какого  сама  от  себя  не
ожидала. - Источником.
   Таас побледнел и отвернулся. Хильда стиснула кулаки, от чего  даже  под
курткой рельефно проявились мускулы. "Источник" - обычный термин аристо, о
котором мне не хотелось бы даже вспоминать.
   - Как тебе удалось  бежать?  -  Хильда  повела  плечами  словно  борец,
пытающийся снять напряжение.
   Я  только  покачала  головой.  Я  не  могла  говорить  об  этом.  Купцы
продолжали переговариваться, глядя на нас.
   - Простите меня, праймери Валдория. Насчет Тамса.
   Я старалась, чтобы мой голос звучал беззаботно.
   - Таас, зови меня просто Соз, ладно? - я просила его  об  этом  столько
раз, что уже сбилась со счета.
   Он покраснел.
   - Слушаюсь, мэм.
   Моего сознания  коснулась  мысль  Хильды  -  гораздо  слабее,  чем  это
получалось у Рекса: "Я тоже прошу прощения".  Потом  уже  спокойнее:  "Дай
мальчику время. Ты пугаешь его до мурашек".
   "Мурашек?" - удивился Таас.
   Рекс послал им мысленную улыбку. "Мурашки - живые или неодушевленные?"
   Я попыталась улыбнуться в ответ.  Я  понимала,  что  Рекс  хочет  снять
напряжение. И мне  стоило  бы  радоваться:  в  первый  раз  Таасу  удалось
связаться с нами мысленно без помощи корабельной аппаратуры. И все же я не
могла оторвать глаз от купцов. Они пошли дальше, то и дело оглядываясь  на
нас.
   - Похоже, мы их раздражаем, - заметила Хильда.
   - Но мы же не  можем  отпустить  их  просто  так?  -  Таас  нетерпеливо
переминался с ноги  на  ногу,  словно  игрок  в  мяч,  ожидающий  движения
соперника.
   - На каком основании? - поинтересовалась я.
   - Они же купцы, - переживал Таас. - Разве этого недостаточно?
   Я качнула  головой  в  сторону  полицейских-землян,  на  всякий  случай
подтянувшихся поближе к нам.
   - Не уверена, что они с тобой согласятся.
   - Если бы не мы, купцы  давным-давно  разделались  бы  уже  с  Союзными
Мирами, - упорствовал Таас.
   - Если бы нам не приходилось отвлекаться на купцов, - возразила я, - мы
и сами давным-давно могли бы овладеть Союзными Мирами.
   Таас наморщил лоб.
   - Разве вы не ненавидите купцов? Особенно после... - он запнулся.
   - Уличные драки ничего не решают. Тем более что они здесь запрещены.
   - У нас есть занятия и приятнее,  хойя.  -  Хильда  хлопнула  Тааса  по
плечу. - Лично я не прочь выпить.
   Я так и не знаю точно, что на языке Хильды  означает  "хойя";  судя  по
всему, что-то вроде "милый мальчик". Таасу еще предстоит понять,  что  это
слово не простая тарабарщина. Вот интересно будет  посмотреть  на  Хильду,
когда она будет объяснять Таасу, почему называет его милым мальчиком.
   - Эй, Хильда, хойя, ты хочешь напиться? - ухмыльнулся Рекс.
   - Сам хойя, - буркнула Хильда, но тут же улыбнулась. -  Ну  по  крайней
мере несколько стаканчиков.
   - Я тоже не против выпить чего-нибудь,  -  согласилась  я.  Чего-нибудь
покрепче, отшибающего память...


   Ночь уже час как теснила закат, сужая полоску розово-красного  неба  на
горизонте.  Сутки  на  Делосе  длятся  шестьдесят   два   часа   и   закат
соответственно  тоже  кажется  бесконечно   долгим.   Народу   на   Аркаде
прибавилось: люди пользовались возможностью отдохнуть от дневной жары.  Не
так просто переносить тридцать часов непрерывного  солнечного  света,  так
что единственными по-настоящему комфортными оставались вечерние  и  ночные
часы, а также раннее утро.
   Небо над нашими головами окрасилось в  темно-лиловый  цвет.  В  спектре
излучения Делосского солнца больше лиловых лучей, чем у большинства  звезд
с  обитаемыми  планетными  системами,  да  и  атмосфера  Делоса  почти  не
рассеивает его. Даже находясь на уровне моря, здесь ощущаешь себя  как  на
высокой горной вершине. У горизонта толпились легкие облака,  подкрашенные
снизу в розовый  цвет,  темневший  по  мере  того,  как  на  крыши  Аркады
надвигалась ночь.
   Мы шли вдоль  бесконечной  череды  баров.  В  сумерках  ярко  светились
головывески: ослепительно розовый цветок, зависший над дверью,  кружащиеся
в хороводе золотые жуки, гроздь зелено-голубых планет, обращающихся вокруг
огромной голубой звезды...  Головывески,  голореклама  -  вся  улица  была
заполнена круговертью световых и цветовых пятен. По стенам зданий вверх  и
вниз носились, разбрызгивая искры и меняя очертания, самые  фантастические
животные.
   На нас обрушивались потоки музыки - то буйно-веселой, то протяжной.  По
мере приближения к очередной двери звуки усиливались, но стоило нам пройти
мимо, как они слабели и пропадали в  уличном  шуме.  К  этому  добавлялись
крики зазывал, вещавших на самых разных  языках  Союзных  Миров.  Те,  чьи
возгласы я могла  разобрать,  пытались  соблазнить  проходящих  напитками,
курительными палочками и зернами масляничных  растений,  уводящими  в  мир
мечты или заставляющими тебя заниматься любовью  без  устали  много  часов
подряд. В воздухе висел аромат жареного мяса и пряностей.
   Большинство  головывесок  было  мне  непонятно.  Потребовав  у   центра
меню-переводчик, я решила опробовать его на красивой  вывеске,  гласившей:
"КОНСТАНТИНИДЫ".
   "Перевод", - скомандовала я.
   "Греческий язык, - ответил центр. - Перевод: Константиниды".
   - Очень ценная информация, - пробормотала я себе под нос.
   - Так куда зайдем? - спросила Хильда.
   Я ткнула пальцем в  сторону  облезлого  здания.  Крыша  его  украшалась
единственным шестом с проржавевшими  почти  насквозь  пластинами,  жалобно
дребезжавшими на ветру. Головывеска над входом была на английском языке  -
единственная, которую я могла прочесть без переводчика.
   - "У ДЖЕКА" - объявила я.
   - Напоминает древнюю Землю, - заметил Рекс.
   - Скорее уж древнюю развалину, - фыркнула Хильда.
   - Пошли, Хильда, - рассмеялся Рекс. - Не бойся.
   - Но почему именно сюда? - допытывалась она.
   - Потому, - ответил Рекс, - что здесь замечательно воссоздана атмосфера
древней Земли.
   - А это так уж хорошо?
   - Зайдем и увидим, - улыбнулась я.
   Итак, мы зашли внутрь. Вдоль одной  из  стен  тянулась  потемневшая  от
времени деревянная стойка. Стулья рядом с ней были обшиты  лоснившейся  от
долгой эксплуатации красной тканью.  Остальную  часть  помещения  занимали
столики, покрытые красными и белыми скатертями. За стойкой стоял  человек,
протиравший стакан; на рубахе и белом фартуке виднелись жирные пятна.
   На эстраде  в  углу  играл  маленький  оркестр.  Инструменты  были  мне
незнакомы: тыквообразные коробки с натянутыми струнами,  золотые  трубы  с
выдвигающимися и задвигающимися секциями, толстые барабаны. Тем  не  менее
звук получался приятный, а ритм располагал к танцу  с  молодым  человеком,
певшим  что-то  лирическое.  На  экранах  над  эстрадой   мелькали   яркие
голомультики.
   У столиков нас поджидала женщина в короткой  юбке.  При  виде  ее  Таас
расплылся в улыбке.
   - Мне здесь нравится, - заявил он.
   - Давайте-ка займем столик, - предложил Рекс.
   Хильда улыбнулась Таасу и мотнула головой в сторону официантки.
   - Хорошенькая, да? Давай не будем драться. Прибережем это для купцов. Я
все равно сильнее и больше тебя.
   - Что? - выпучился на нее Таас.
   - Она не хочет драться с тобой из-за официантки, - объяснила я.
   - Но почему я должен драться с Хильдой из-за официантки?
   Я пожала плечами. Я плохо разбираюсь в женской красоте. Другое  дело  в
мужчинах. Мне официантка представлялась  просто  слишком  юной  девицей  в
слишком  тесной  юбке.  Должно  быть,   эта   штука   здорово   затрудняет
кровообращение.
   Рекс рассмеялся:
   - Может, нам троим стоит предложить себя ей - пусть выбирает.
   - С чего это ты  взял,  что  она  вообще  выберет  кого-то  из  вас?  -
улыбнулась я.
   - А почему троим? - так и не понял Таас.
   - Я, ты, Рекс. Ясно? - терпеливо объяснила Хильда.
   Таас сделался совсем пунцовым:
   - Так тебе нравятся женщины? Не мужчины?
   - Ну разумеется, - ответила Хильда.
   - Ох. - Таас почесал подбородок. - Ладно. Возможно, ты и сильнее  меня,
зато я стильный.
   Официантка  подошла  к  нам  и,   запинаясь   и   краснея,   обратилась
по-английски к Рексу:
   - Вам нужен столик?
   - Не понимаю ни  слова  из  того,  что  ты  говоришь,  -  ответил  Рекс
по-сколийски с самой вредной своей улыбкой, - но голос у тебя красивый.
   - Она говорит, что нам нужен столик, - перевела я.
   Хотя, видит Бог, нам  нужен  был  не  столик,  а  выпивка.  Я  включила
программу перевода. Меню висело в воздухе на фоне официантки, переводившей
испуганный взгляд с меня на Тааса, а с Тааса на Хильду. Вполне возможно, у
меня на лице было такое же отсутствующее выражение, как у них.
   "Не спеши", - посоветовал мне мой центр.
   Рекс снова улыбнулся официантке.
   - Они просто медитируют, - объяснил он по-сколийски.
   Она моргая смотрела на него, потом огляделась  в  поисках  кого-нибудь,
кто мог бы прийти ей на помощь.
   "Переведи: "Мы хотим выпить и закусить", - подумала я.
   - Чем могу служить вам? - спросила официантка у Рекса. Перевод ее  слов
на сколийский прозвучал у меня в уме, помешав сформулировать ту фразу, что
я собиралась произнести по-английски. Официантка тем временем краснела все
сильнее.
   - Черт, - пробормотала я.
   Мой центр создавался для боя, не для перевода. Как знать, может, мне  и
стоило  бы  добавить  к  нему  модуль  с  дипломатическими  познаниями.  Я
держалась бы в обществе гораздо свободнее, да и непосредственно в  общении
это не помешало бы. Однако мой центр был под завязку нагружен  модулями  с
военной информацией, и я не имела ни малейшего желания заменять хоть  один
из них. В конце концов, от этого может зависеть моя жизнь. И расширять его
объем мне тоже не хотелось. Моя биомеханическая  система  и  так  достигла
предела возможностей современной технологии.
   И вдобавок мне  вовсе  не  мешает  попрактиковаться  в  английском  без
подсказок на ухо.
   "Конец программы", -  подумала  я.  Меню  исчезло,  а  я  обратилась  к
официантке на  лучшем  английском,  который  смогла  выжать  из  себя  без
посторонней помощи.
   - О'кей мы сесть здесь? - махнула я рукой в сторону столика  у  дальней
стены.
   - Разумеется. - Ее лицо понемногу приобретало  нормальный  цвет,  а  на
моих щеках, напротив, заиграл румянец. Она покосилась на Хильду с  Таасом,
взгляды которых снова сделались более или  менее  осмысленными,  и  слегка
расслабилась. Я - тоже.
   Она взяла со стойки несколько меню  и  направилась  к  выбранному  нами
столику. Мы двинулись следом; она оглянулась на Рекса и снова зарделась.
   Проследив ее взгляд, я вдруг заметила, как тесно  облегают  брюки  ноги
Рекса.  Штанины  казались  его  собственной  черной  кожей,   пугающей   и
возбуждающей одновременно. И еще руки. Что ощущают они, когда...
   - Чего ты на меня уставилась? - спросил Рекс.
   - Что? - теперь вспыхнула я.  -  Я  ничего.  -  "Блок".  Перед  глазами
вспыхнул псимвол "Блок", и реакция девочки-официантки на Рекса  ослабла  в
моем мозгу. Его штаны снова показались мне обычными. Ну,  почти  обычными.
Девочка права: они сидят на  нем  очень  возбуждающе.  До  сих  пор  я  не
замечала этого; по крайней мере не отдавала себе в этом отчета.
   - Вот так всегда, - пробормотала Хильда. - Вечно они сходят от  него  с
ума.
   - Ты имеешь в виду от Рекса? - спросил Таас.
   - Ага. Всегда, - она кивнула на меня. - А парни сходят с ума по ней.
   Я рассмеялась:
   - Помню несколько случаев, когда парни хотели и его тоже.
   От моего смеха официантка подпрыгнула, как  пугливая  коза,  уронив  на
исцарапанный столик стопку меню. Потом замерла,  глядя  на  нас.  Мы  тоже
замерли в ожидании, что она будет делать дальше. Щеки ее снова пылали.
   - Она хочет, чтобы мы сели, - предположил Таас.
   - Тогда сядем. - Рекс проскользнул мимо нее, невзначай коснувшись рукой
ее тонкой талии. Ее щеки сменили цвет с  красного  на  темно-бордовый.  Мы
расселись.
   - Вы хотели выпить? - спросила она у Рекса.
   - При звуках твоего голоса мне хочется обнимать тебя ночь  напролет,  -
ответил он. По-сколийски, разумеется.
   - Если он тебе надоел, - добавила Хильда, - можешь заняться нами. - Она
похлопала по плечу сидевшего рядом Тааса. - У него есть стиль,  у  меня  -
мускулы.
   - Простите? - переспросила официантка по-английски.
   - Оставьте ее в покое, - сказала я и взяла меню.  Заголовок  "У  ДЖЕКА"
был набран из маленьких трубочек, наполненных желтым светящимся газом. Над
строчками висели в воздухе трехмерные изображения блюд.
   Я выбрала строчку "Гамбургер" и справилась у своей программы  перевода.
"Сандвич с синтетическим мясом". Я  попробовала  "хот-дог"  и  получила  в
ответ также "Сандвич с синтетическим мясом". Когда программа точно так  же
перевела еще и "биг-мак", я сдалась.  Может,  у  Джека  ничего  больше  не
подают? Я посмотрела на остальных.
   - Что хотите?
   - Сойдет эль, - предложил Рекс. Хильда и Таас согласно кивнули.
   - Вы есть эль? - спросила я официантку по-английски.
   - Простите? - не поняла она. - Что вы сказали?
   - Эль, - повторила я. - Есть у вас?
   - Вы имеете в виду пиво?
   - Я подумать, - покосилась я на нее.
   - Темного или светлого?
   Что бы это значило?
   - На ваш укус. - Нет, неверно. Она снова покраснела. Я  попыталась  еще
раз: - На ваш вкус. - Я махнула рукой в сторону остальных. - Четыре пива.
   - Олл райт. - Она ушла, одарив Рекса еще одной застенчивой улыбкой.
   Входная дверь отворилась и в бар вошла  новая  группа  посетителей.  На
этот раз мои плечи напряглись от моей собственной реакции.
   Купцы. Теперь их стало шестеро: пятеро тех, кого мы видели на улице,  и
тот, кого они охраняли. Человек с блестящими черными волосами  и  красными
глазами.
   Аристо.
   Увидев нас, купцы замерли. Мы молча  смотрели  друг  на  друга.  Бармен
прекратил протирать стакан и убрал его под стойку.
   "Ты их ненавидишь?"  -  спрашивал  Таас.  Ненависть  -  слишком  мягкое
выражение. При виде аристо в моем мозгу вспыхнули  воспоминания  о  Тарке,
губернаторе Тамса. Три недели пыток. Этот аристо смотрел  на  меня  своими
безупречно  красными  глазами,  расслабив  свое  безупречное   тело.   Его
безупречно черные волосы сияли. Мне хотелось  переломать  все  безупречные
кости его безупречного лица.
   "Спокойно, - напомнила я себе. - Спокойно".
   Один из телохранителей наклонился  к  нему  и  сказал  что-то.  Мне  не
понадобился телепатический дар, чтобы понять: он предлагает поискать бар с
более приемлемой клиентурой. Однако аристо  отрицательно  мотнул  головой.
Потом сел на стул у стойки.
   - Я не могу сидеть здесь и смотреть, как они будут пить. - Таас  комкал
в руках меню. - Не могу и все.
   - Пошли отсюда, - кивнул Рекс.
   Хильда встала.
   - Сядь, - сказала я.
   Все трое уставились на меня. Потом Хильда села.  Я  почувствовала,  как
Рекс пытается прощупать, что у меня на уме, но  держала  дверь  на  замке.
Сказать, что я хотела остаться в  этом  баре,  было  бы  по  меньшей  мере
ошибочно, но и позволить себе уйти я не могла.
   - Аристо не прилетают на Делос просто так, отдохнуть, - сказала я. - Он
здесь по делу. Наша работа - узнать, по какому.
   На шее Рекса пульсировала жилка. Это у него с тех пор, как  он  увидел,
что сделал со мной Тарк. Тогда, на Тамсе, я от боли, шока и ужаса не могла
даже говорить.
   Хильда пошарила руками у пояса, где обычно висела кобура. Однако сейчас
у нас не было с собой ничего, если не считать маленьких  ножей.  Даже  без
модуля  дипломатических  познаний   в   центре   я   понимала,   насколько
безрассудным было бы разгуливать по Делосу с дезинтегратором на бедре.
   При первой встрече купцы тоже показались нам безоружными. Однако теперь
им было кого охранять -  кого-то,  занимающего  в  их  сложной  социальной
иерархии достаточно высокое положение, чтобы на поясах у  них  красовались
боевые лазеры с блоками питания.
   - Просто наблюдайте, - продолжала я. - Вдруг узнаем что-нибудь важное.
   У нашего столика вновь возникла  официантка  и  поставила  передо  мной
стакан с  янтарной  жидкостью.  Я  не  очень-то  разбираюсь  в  технологии
перегонки спиртного. Но не настолько, чтобы не отличить пиво от рома.
   Должно быть, мой английский оказался даже  хуже,  чем  я  опасалась.  Я
замотала головой.
   - Мы пиво хотеть, - повторила я. - Пиво. Для всех.
   Она замялась.
   - Это, - ее голос сорвался, - это тот человек. Он заказал это для вас.
   - Какой человек?
   - Вот он, - она кивнула в сторону аристо.
   Я непонимающе уставилась на нее. Потом вернула ей стакан. Мне  пришлось
сделать над собой усилие, чтобы ром при этом не расплескался.
   Рекс поднялся с места и взял у нее стакан. Обвив  рукой  ее  талию,  он
проводил  ее  к  стойке,  где  оставил  стакан,  потом  вывел   в   дверь,
открывавшуюся, как я поняла, на кухню. Я догадалась, зачем он сделал  это:
если она и на аристо оказывала такое же действие, как  на  нас,  ей  могут
грозить неприятности.
   Но аристо даже не покосился в ее сторону. Он не  отрываясь  смотрел  на
меня. От его взгляда мне показалось, будто у меня по коже ползают жуки.
   Таас все комкал свое меню, отчего голографические изображения слились в
бесформенную пеструю массу.
   - Что мы должны делать?
   - Запоминайте все, что касается их манер и внешности, - приказала я.  -
Как они одеваются, как сидят, как разговаривают. Отложите все это в  своих
блоках памяти. Позже мы перекачаем данные в Сеть и посмотрим, что это  нам
даст.
   Хильда покосилась на голографические картины в углу.
   - Оттуда у меня будет лучший обзор.
   - Давай, - кивнула я.
   Музыканты в углу как раз кончили петь. Они встали и посмотрели  сначала
на купцов, потом на нас,  потом  друг  на  друга.  Ударник  шепнул  что-то
трубачу, и неожиданный импульс "пора делать ноги!" подхлестнул  меня  так,
будто я сама  приготовилась  бежать.  Мне  пришлось  напрячь  волю,  чтобы
остаться на месте.
   С другой стороны, оставаться на месте, возможно, не лучшее  решение.  С
эстрады вид на группу купцов куда лучше.
   - Я могу контролировать эту часть помещения, - сказал Таас.
   - Отлично, - я чуть улыбнулась. - Я пойду закажу еще музыку.
   Шагая через бар, я ощущала на себе взгляд аристо. Подойдя к эстраде,  я
обратилась к певцу, парню с темными волосами.
   - Можете петь вы песня?
   - Какую вы бы хотели?
   - На ваш вкус.
   Он кивнул, но мне показалось, что больше  всего  ему  хотелось  одного:
чтобы все мы - и купцы, и мой отряд - ушли прочь. Я не обижалась на него.
   Музыканты  пошептались  и  заиграли  снова,  на  этот  раз   медленную,
лирическую  мелодию.  Темноволосый  парень   запел   хорошо   поставленным
баритоном. Будь ситуация другой, мне она понравилась бы.
   Боковым зрением я следила за группой купцов. Аристо встал и  направился
ко мне. Когда он оказался совсем близко, я  повернулась  и  встретила  его
лицом к лицу.
   Он остановился передо  мной  и  заговорил  на  чистом,  почти  лишенном
акцента сколийском.
   - Красиво, не правда ли? - Акцент выдавал аристо, чистокровного  аристо
из наивысшей касты хайтонов, верховных правителей в иерархии аристо.
   Мне пришлось заговорить - иначе я, возможно, не удержалась бы от  того,
чтобы вытащить спрятанный в подошве нож.
   - Что вам нужно?
   - Посмотреть на вас.
   - Зачем?
   Он поколебался, прежде чем ответить:
   - Я не хотел ничего дурного.
   Что-то тут не так. Мне приходилось иметь дело со  многими  аристо;  как
правило, по радио, но я встречалась с ними и лично во  время  отчаянных  и
безуспешных попыток заключить перемирие. Они всегда говорили  свысока,  со
снисходительностью,  граничащей  с  презрением.  Этого  же,  казалось,  не
научили держать себя повелителем.
   Впрочем, к его телохранителям это  никак  не  относилось.  Они  стояли,
готовые в любую секунду открыть огонь. Должно  быть,  аристо  приказал  им
держаться  поодаль,  иначе  они  никогда  бы  не  допустили,  чтобы  Демон
беседовал с ним один на один. Блок, подумала  я,  отсекая  излучаемые  ими
враждебные эмоции. Псимвол "Блок" продолжал мигать,  предупреждая  о  том,
что охраняющие меня системы работают на пределе возможностей. Еще  немного
- и количество выделяемого центром  подавителя  чувствительности  нейронов
начнет мешать мне думать ясно.
   Все остальные посетители бара либо поспешно ушли, либо  попрятались  по
углам. Рекс вернулся, держа в руках здоровый нож с кухни.  Таас  и  Хильда
тоже выхватили из подошв свои ножи. На четверых нас с  ножами  приходилось
пять купцов с лазерами. Правда, у нас имелось  одно  преимущество:  аристо
находился в пределах моей досягаемости. Заложник из него получился бы хоть
куда.
   - Зачем вы хотели видеть меня?
   - Ваши волосы... - его лицо просветлело. - Я в жизни  не  видел  ничего
подобного.
   Я оцепенела. Тарк тоже говорил мне это. Мои волосы: что в  них  такого?
Черные, вьющиеся, чуть ниже плеч. Только примерно в двух третях длины  они
меняют  цвет  на  темно-каштановый,  а  концы  почти  золотые.  Тарка  это
восхищало.  Может,  этот  аристо  тоже  ищет  Источников?  Он  был  молод,
ненамного старше двадцати, но и этого уже  более  чем  достаточно.  Аристо
обыкновенно берут себе первых Источников, достигнув половой зрелости.
   Что-то в нем было не так. Я никак не могла понять, что именно.  Точеные
черты лица не оставляли сомнений в  его  принадлежности  к  хайтонам.  Его
акцент, его осанка, его голос - все было настоящим. И все же  что-то  было
не так.
   - Что вам до моих волос? - спросила я.
   - Они прекрасны. - Он тряхнул головой. - Вы прекрасны. Зачем  вам  быть
солдатом?
   У меня в памяти снова возникла картина: Тарк тычет в меня своим длинным
пальцем. "Вот эту. Я хочу вот эту!"
   Мне пришлось собраться, чтобы голос не выдал меня.
   - И полагаю, вы были бы рады предложить мне что-то другое, верно?
   Он улыбнулся:
   - На один этот вечер почему бы и нет? В конце концов, мы же на  Делосе.
Неужели мы не могли бы хоть одну ночь побыть друзьями?
   "Все  верно",  -  подумала  я.  Аристо  общаются  только   в   пределах
собственной касты. Мы нужны им только  в  качестве  объекта  для  бартера.
Неужели он и впрямь верит, что я пойду с ним? Я никогда  больше  не  увижу
свободы.
   - Нет, спасибо, - ответила я. - Сегодня я занята.
   Это, казалось, огорчило, но не удивило его.
   - Ладно. Быть может, как-нибудь еще... - Он  поклонился  и  вернулся  к
своим. На моих глазах телохранители окружили его и они вышли.
   Только когда дверь за ними закрылась, до меня дошло,  что  он  в  самом
деле поклонился мне. Аристо кланяются друг другу в знак  уважения.  Но  ни
один из них, насколько мне  известно,  не  поклонится  сколийцу  даже  под
страхом смерти.
   Ко мне подошел Рекс, все еще сжимающий в руке тесак.
   - Ты в порядке?
   - Абсолютно, - ответила я.
   - Что ему было нужно?
   - Хотел снять меня на ночь, - я развела руками.
   Рекс напрягся:
   - Он тебе угрожал?
   - Нет. Ни капельки. Я еще не встречала такого аристо.  Он  разговаривал
нормально. Даже вежливо.
   С другой стороны ко мне подошли Хильда и Таас.
   - Как по-твоему, это не ловушка? - спросила Хильда.
   - Не знаю, - выдохнула я. - Но если бы у меня не было опыта  общения  с
купцами, он мог бы уговорить меня.
   - Нам надо предупредить местную полицию, - предложил Таас. - Прежде чем
он уговорит кого-нибудь еще.
   Я кивнула. Таас прав. Но в глубине души я сомневалась, что этот  аристо
заговорит с кем-то еще. Что-то в нем не так, совсем не так.



        2. СТАНЦИЯ ТАМС

   Город Афины простирается на север и  юг  от  Аркады.  Не  знаю,  почему
земляне назвали его Афинами: он был настолько же  уродлив,  насколько  его
древний тезка на Земле считался прекрасным. Он был  разбит  на  квадратные
кварталы  улицами,  мощенными  нервоплексом   и   освещенными   невысокими
фонарями. Мимо нас с Рексом проплывали с жужжанием  аэромобили,  воздушные
подушки которых вздымали с мостовой клочья нервоплекса. Возможно,  кому-то
и нравится эта картина; меня же от нее мутило.
   Полицейский участок располагался в одноэтажном  здании,  выкрашенном  в
синий и серебряный цвета афинской полиции. Мы вошли в вестибюль со стойкой
у дальней стены. Все наши движения фиксировались голокамерой,  висевшей  в
углу под потолком.
   Из-за стойки нас приветствовала дама с седеющими волосами.
   - Боро на сас воетесо? - спросила она.
   "Перевод", - подумала я.
   "Греческий, - сообщил  центр.  -  Дословный  перевод:  могу  ли  я  вам
чем-либо помочь?"
   Дама переводила взгляд с Рекса на меня и обратно.  Наши  черные  формы,
несомненно, нервировали ее. Она  повторила  свой  вопрос  еще  раз,  более
высоким тоном. Что нам нужно здесь в этих пугающих мундирах...
   "Блок", - подумала я. Псимвол вспыхнул,  и  я  перестала  ощущать  себя
преступником.
   "Переведи: "Нам нужно сделать заявление".
   Центр перевел фразу, и я произнесла ее вслух, стараясь не  ошибиться  в
произношении. Однако у меня получилось не совсем то, что диктовал центр.
   - Ти? - переспросила женщина. Центр услужливо перевел: "Что?"
   Я провела рукой по волосам:
   - Сколийский?
   Она покачала головой:
   - Охи сколиан.
   "Не знаю сколийского", - перевел центр.
   - Английский?
   - Охи инглиш.
   "Как сказать по-гречески "переводчик"?" - подумала я.
   "Диэрменеас", - ответил центр.
   - Диэрменеас? - обратилась я к женщине. - Сколиан. Диэрменеас.
   - Эфаналабете? - спросила она. Центр перевел  это  как  "Повторите  еще
раз?"
   Я сделала еще попытку:
   - Диэрменеас.
   - А... - Морщины на ее лбу разгладились, и она махнула рукой, приглашая
нас следовать за ней.
   Она отвела нас в маленькую комнату с  единственным  столом,  окруженным
нервоплексовыми креслами. Три стены были гладкими, на четвертой  виднелась
большая панель из матового стекла. Я решила, что  панель  прозрачна,  если
смотреть на нее с другой стороны. Одним словом, комната для допросов.
   Женщина вышла. Рекс поморщился, глядя на кресла.
   - Тебе не нравится обстановка? - улыбнулась я.
   Тут дай Бог справиться с эмоциями людей, не говоря уже  об  усиливающей
их этой штуке...
   Я потрогала пальцем нервоплексовую спинку  ближайшего  сиденья,  и  она
мягко толкнула меня  в  ответ.  На  самом  деле  нервоплекс  всего  только
реагирует на  напряжение  наших  мышц.  Однако  эмпаты  взаимодействуют  с
нервоплексом: напрягаются, когда он пытается расслабить  их  мускулы.  Так
что в конце концов он усиливает наши собственные эмоции. Беда в  том,  что
Демоны впитывают эмоции как губки; ощущения других  людей  все  равно  что
наши собственные.  Даже  самым  дисциплинированным  и  закаленным  из  нас
доводится испытывать кратковременные сокращения мышц при воздействии чужих
эмоций.
   Отворилась дверь и в комнату вошел юноша. Он направился прямо к Рексу и
с улыбкой протянул ему руку.
   - Привет, - произнес он на безупречном сколийском. - Меня зовут  Тиллер
Смит.
   Рекс выпучился на него, потом покосился на меня.
   "Возьми его руку и покачай вверх-вниз", - подумала я.
   Рекс схватил его руку и энергично потряс.
   - Грациас, - произнес он одно из немногих известных ему земных слов.
   Тиллер зажмурился и с усилием освободил руку из стальной клешни Рекса.
   - Миссис Карпозилос сказала, что вы хотели заявить о преступлении.
   "Кой черт он обращается ко мне? - подумал Рекс. - Скажи ты  ему,  пусть
знает, что ты старше меня по званию!"
   "Может, он не разбирается в наших знаках отличия".
   Вслух же я сказала:
   - Не о преступлении. Мы надеемся предотвратить его.
   Тиллер посмотрел на меня, покраснел и отвернулся. Он покосился на рукав
куртки Рекса, потом на мой рукав, потом снова на Рекса.
   - Простите... - произнес он наконец. - Я... я никогда  еще  не  работал
переводчиком. Я здесь просто посыльный.  Я...  у  меня  нет  опыта.  -  Он
беспомощно развел руками. - Я даже не посмотрел на ваши нашивки...
   Я взглянула на  свой  рукав.  На  черной  ткани  выделялись  серебряные
полоски и золотая лента на манжете. Куртка Рекса почти ничем не отличалась
от моей, только золотых лент у него было две и потоньше.
   - Я Соскони Валдория, праймери, - я кивнула на Рекса: - Рекс Блекстоун,
секондери.
   Тиллер ошалело посмотрел на меня:
   - Так вы Имперский адмирал?
   - Я праймери. Это не совсем одно и то же.
   - Но разве звание праймери не равно званию адмирала?
   - Звание равное, - ответила я. - Но это не одно и то же. Ранг  праймери
присваивают Демонам, и только Демонам.
   -  Кибервоины!  -  восхищенно   выдохнул   Тиллер.   -   Телепатические
компьютеры, да? Я читал об этом... О! - Он хлопнул себя по  лбу.  -  Ну  и
дурак я! Вы пришли  сюда  вовсе  не  отвечать  на  мои  дурацкие  вопросы.
Простите меня.
   - Ничего страшного, - сказала я. И правда, даже приятно было  встретить
кого-то, кто не жаждал, чтобы мы убрались как можно быстрее.
   Мы с Рексом переглянулись. Ни он, ни я  не  испытывали  желания  сесть.
Подумав, Тиллер предложил:
   - Есть идея. Почему бы нам не пройти ко  мне  в  кабинет?  У  меня  там
классные кресла. - Он покосился на нервоплекс. - С нормальной,  матерчатой
обивкой.
   - Идет, - кивнула я.
   "Кабинет" Тиллера представлял собой что-то среднее между  комнатой  для
отдыха  и  кладовкой.  Стены  были  уставлены  полками  с  голокнигами   и
старомодными  печатными   фолиантами.   Повсюду   валялось   оборудование:
оптические приборы, разобранные голоэкраны,  детали  компьютерных  блоков,
провода с разъемами и датчиками для интерфейсов "человек/компьютер",  даже
детали боевых лазеров. Картину  довершали  мотки  проводов,  свисавшие  со
всего,  что  хоть  отдаленно  напоминало  крючок.  Обещанные  кресла  были
погребены под коробками голофильмов.
   - Вот. - Тиллер скинул хлам с трех кресел,  подвинув  их  к  такому  же
заваленному столу.
   Я выбрала кресло с  кожаной  обивкой,  приятно  заскрипевшей  под  моим
весом. Рекс угнездился в зеленом кресле. Тиллер уселся в третье, достал из
кармана тонкий стержень и похлопал  им  по  колену.  Стержень  зажужжал  и
развернулся в гибкий экран, над ним зависли в воздухе темные буквы. В углу
экрана светился символ, по  которому  я  предположила,  что  наш  разговор
записывается.
   - О'кей. - По мере того как Тиллер говорил, слова его выстраивались  на
экране. - Расскажите мне, что случилось.
   - По Аркаде разгуливает купец. Аристо, - сказала я.
   Тиллер застыл:
   - Ну и что?
   С минуту я оценивающе глядела на него.
   - Вам известно, почему мы зовем эйюбиан купцами?
   Он кивнул:
   - Да, знаю... Я дружу... дружил  с  человеком,  находившимся  на  борту
корабля, захваченного эйюбианским крейсером. Его семья скоро уже шесть лет
как ищет его. По официальной версии его продали аристо.
   - Извините. - Я-то знала, что  шансы  освободить  его  друга  равнялись
нулю. - Мы боимся, что аристо прибыл сюда именно за этим. Ищет Источников.
   Руки Тиллера судорожно вцепились в подлокотники, и мои пальцы сразу  же
заныли.
   - Вы считаете, он намерен похитить кого-то?
   Рекс помассировал пальцы.
   - Это вполне возможно.
   - Я все-таки не понимаю, - признался Тиллер. - Зачем аристо  лететь  за
этим на Делос?
   - Поставщики - это эмпаты, -  объяснил  Рекс.  -  А  эмпаты  -  большая
редкость, особенно среди купцов. Возможно, он надеется, что найти их здесь
легче.
   - Эмпаты? - переспросил Тиллер. - Согласно  официальной  позиции  Союза
Миров их просто не существует.
   - Это уже ваши проблемы, - пожал плечами Рекс.
   Тиллер поднял руки:
   - Я же не говорю, что мы все так считаем. Скажем так: эксперты пока  не
нашли подтверждений их существования.
   Интересно,   насколько    официальное    заключение    отличается    от
неофициального.
   - На самом деле существуют самые разные категории  эмпатов:  начиная  с
тех, кто просто воспринимает основные эмоции, и кончая теми, кто  способен
читать мысли.
   Меня захлестнула исходящая от Тиллера  волна  восторга.  И  тут  же  он
осекся.
   - Вы имеете в виду телепатию, да? А вы сами... Я ничего такого не  хочу
сказать, просто никогда еще не встречался с настоящими телепатами. То есть
вы же должны... Раз вы Демоны?
   Я не могла сдержать улыбку. Тиллер нравился мне все больше. Большинство
людей стараются держаться от нас подальше: вдруг мы залезем к ним в мысли?
Мне приходилось слышать о Демонах  что  угодно,  от  передвигания  гор  до
изменения будущего. На самом деле все, что  мы  можем,  -  это  улавливать
особо интенсивные мысли, да и то с трудом, если только их Источник сам  не
является сильным эмпатом.
   - Демон должен иметь не меньше пяти баллов по шкале, - сказал Рекс.
   - Шкале? Какой шкале? - не понял Тиллер.
   - Эмпатической шкале Кайла, характеризующей способность к восприятию  и
излучению эмоций, - объяснила я. - Обычно ее называют пси-шкалой.  По  ней
измеряются эмпатические способности. Высшие баллы  по  этой  шкале  редки.
Девяносто девять процентов людей находятся между нулем  и  двумя  баллами.
Только один на сто тысяч имеет больше пяти баллов.  Те,  кого  большинство
людей считают телепатами, имеют больше шести.
   Тиллер переводил взгляд с Рекса на меня и обратно.
   - А у вас по шесть?
   Ни Рекс, ни я не ответили.
   - Что-то не так? - смутился Тиллер.
   -  А  вы  бы  как  себя  чувствовали,  -  спросила  я,  -  если  бы   я
поинтересовалась у вас, сколько раз вы занимались любовью прошлой ночью?
   Он покраснел, и меня захлестнула волна стыда, будто я  подглядывала  за
ним в спальне.
   - Простите, - промямлил он. - Я не знал, что это так интимно.
   - У меня десять баллов, - произнес Рекс.
   Я удивленно покосилась на него. Что дернуло его открыть  это?  Я  знала
данные всех членов моего отряда: Таас - семь, Хильда - шесть баллов.  Рекс
со своими десятью баллами являлся одним  телепатом  на  десять  миллиардов
человек. Впрочем, знать их данные входило в мои обязанности как  командира
отряда. Я сомневалась, что Рекс открыл свой уровень даже Хильде, не говоря
уж о Таасе.
   Тиллер посмотрел на меня - и я все поняла. Ретрансляция. Он отослал мне
мое собственное удивление.
   "Ты тоже заметила? - подумал Рекс. - Я пытаюсь его расшевелить".
   "Ты мог бы прямо спросить его", - подумала я.
   "Слишком личное".
   "Я думаю, он рад будет узнать. И ему будет спокойнее,  если  он  узнает
все от тебя".
   Рекс обдумал это. Потом обратился к Тиллеру:
   - Вы давно знаете, что вы эмпат?
   - Что? - вспыхнул Тиллер. - Я никогда не...
   - Вы сейчас как большое зеркало. Принимаете наши эмоции  и  возвращаете
их нам.
   Тиллер смотрел на нас, почти лишившись дара речи.
   - Вы шутите.
   - Ни капельки, - возразила я. - Так вы не знали этого?
   - Конечно, нет. - Он помолчал. - Ну... я подозревал, я думал  об  этом.
Но ты же не будешь признаваться в этом всем подряд. Над тобой просто будут
смеяться.
   Теперь я ощущала странную смесь страха и надежды.  Ощущение  было  даже
слегка приятным, хотя совершенно чужим. В это время Тиллер говорил:
   - Так вы, правда, думаете, что я эмпат?
   Рекс улыбнулся; к уголкам его глаз сбежались морщинки.
   - Вам стоило бы пройти тесты.
   - Я уже думал об этом. Собственно,  из-за  этого  я  и  тратил  столько
времени, изучая сколийский. Но я не могу получить визу в миры Сколии. - Он
жалобно посмотрел на нас. - Нет,  я  скорее  всего  зря  надеюсь.  Я  хочу
сказать, я не вижу никаких доказательств того, что я не как все.
   - Этого и не увидишь, - ответил Рекс. - Это скрыто в мозгу.
   - С моим мозгом что-то не в порядке?
   - Все в порядке, - утешила я его,  хотя  на  самом  деле  это  еще  как
посмотреть. - Просто ваш мозг имеет на два органа больше.
   - Это в моем-то черепе? - усмехнулся Тиллер. - Да там нет места.
   Я улыбнулась:
   - Они микроскопические. Многие имеют их, даже не догадываясь  об  этом.
Излучающее Тело Кайла и Принимающее Тело Кайла. НТК  излучает  импульс,  а
ПТК принимает его.
   - Какой импульс?
   - Когда вы думаете, нейроны в вашем мозгу подают  сигналы,  -  объяснил
Рекс. - Мое ПТК улавливает их.
   - Как? Откуда оно знает, что это за сигналы?
   -   Молекулы   вашего   мозга   характеризуются   величиной   квантовой
вероятности...
   - Постойте. - Тиллер поднял руку, останавливая его. - Я  все  равно  не
знаю ничего о квантах.
   -  Представьте  себе  в  центре  вашего  мозга  невидимый   холм.   Это
вероятностное распределение. Подножия этого холма распространяются во  все
стороны, сходя на нет по мере удаления от вас. Чем меньше расстояние между
нами, тем сильнее воспринимает их мой мозг. Ваши мысли изменяют  очертания
этих холмов, и мое ПТК улавливает это.
   - Тогда почему этот квантовый холм не улавливается всеми?
   - Он и улавливается, - ответил Рекс.  -  Только  лишенный  ПТК  человек
этого не  осознает.  Чем  интенсивнее  ваши  эмоции,  тем  больше  молекул
стимулируют они в моем ПТК. А ПТК, в свою очередь, посылает сигнал нервным
структурам в моем мозгу, называемым парацентрами. Они тоже имеются  только
у эмпатов. Мои парацентры опознают эти сигналы как ваши эмоции.
   - А что делает НТК? - спросил Тиллер.
   - Усилитель, - объяснила я. - Он  увеличивает  интенсивность  и  радиус
действия сигнала, посылаемого вами другим эмпатам, так что они даже  могут
распознавать по нему ваши мысли. ИТК - передатчик, ПТК - приемник.
   - Тогда ясно, чего я такой нерасторопный, - улыбнулся Тиллер. - Вся эта
дребедень просто не оставляет времени на мысли.
   Рекс рассмеялся:
   - На самом деле дополнительное количество клеток мозга может помочь вам
стать умнее большинства людей.
   - Только не меня. Во всяком случае, не по сравнению  с  моими  родными.
Моя сестра - шахматный гений, а брат - философ.
   - Не недооценивайте себя, - произнес Рекс. - Эти свойства передаются по
наследству.
   - Это-то и странно. - Тиллер развел руками. - Мои родители ничем  таким
не отличались. Они не меньше других поражались успехам своих детей.
   - Эти гены рецессивны, - объяснила я. - Возможно, у каждого из них  они
не находили необходимой пары. Бывает же голубоглазый ребенок у  кареглазых
родителей. Нам ведь известно теперь,  что  свойства  псионов  определяются
сотнями генов.
   - Но если вы знаете природу этого, почему  бы  тогда  не  вывести  расу
супертелепатов?
   - Это уже пытались осуществить - моя бабушка  "родилась"  именно  таким
образом. Но эти гены связаны с  другими,  летальными.  Даже  если  эмбрион
выживает,  мозг  часто  оказывается  совершенно  ненормальным.  Сколийская
Конвенция подписывалась с целью предостеречь  правительства  от  выведения
псионов.
   Тиллер тряхнул головой:
   - А мне казалось, ее подписывали в  знак  протеста  против  образования
правительства аристо.
   По моей шее пробежала струйка пота.
   - В общем-то да.
   - Аристо возникли как результат проекта рона, -  пояснил  Рекс.  -  Рон
пытался создать людей с высокой устойчивостью к боли. Другой  целью  этого
проекта был отбор эмпатов.
   - Рон? - Тиллер  уселся  поудобнее.  -  Это  звучит  словно  сколийское
правительство.
   - Вовсе нет, - возразил Рекс.
   - Но разве рон - это не название вашего правительства?
   "Соз? - уловила я мысль Рекса. - Хочешь, чтобы я остановился?"
   Я попробовала расслабиться.
   "Нет. Валяй дальше".
   - Наше правительство называется Ассамблеей, -  продолжал  Рекс.  -  Это
Совет глав основных миров Сколии.
   - Тогда что такое Рон?
   - Жил такой генетик. Но слово используется теперь также применительно к
немногим сохранившимся потомкам династии, правившей  на  планете  Рейликон
пять тысяч лет назад.
   - И эта династия предшествовала вашему нынешнему правительству?
   - Вы правы, - ответила я. - Шесть тысяч лет назад неизвестная нам  раса
переселила людей из земной Мезоамерики на Рейликон, а затем исчезла.
   - Но зачем?
   Я пожала плечами.
   - Этого мы пока не знаем, - не думаю, чтобы земляне уже  оправились  от
шока. Когда в  двадцать  первом  веке  они  послали  первые  экспедиции  к
звездам, их ждал там приятный сюрприз. Там уже  были  мы.  Наша  и  земная
культуры быстро ассимилировались; то  же  случилось  и  с  нашими  ДНК,  и
теперь, всего два века спустя, трудно поверить в то,  что  мы  черт  знает
сколько времени жили раздельно. Однако различия все же сохранились, хотя и
не на поверхности. Так или иначе, мы не скоро перестанем относиться друг к
другу с подозрением.
   Рекс подался вперед.
   - Люди, жившие на Рейликоне, создали межзвездные корабли и  отправились
искать Землю. Но так и не нашли. Их хрупкая цивилизация достигла  расцвета
- и сразу же рухнула - пока вы жили в каменном веке, - он  помолчал.  -  И
только четыре столетия назад мы снова начали летать  к  звездам.  Как  раз
тогда развернул свои эксперименты Рон. Он  работал  с  потомками  династии
рейликонцев, пытаясь воссоздать их давно утраченные легендарные  свойства.
Вот почему немногих живущих в  наши  дни  рейликонцев  зовут  ронами.  Все
определяется их пси-баллами. Под конец экспериментов Рона их  уровень  был
слишком высок, чтобы его можно было сосчитать.
   - Мне всегда казалось, что "Роны" - это фамилия, - признался Тиллер.
   Рекс покачал головой:
   - По-настоящему их фамилия - Сколия. Вот почему Империя носит  название
сколийской, - он покосился на меня. - Хотя не все Сколия пользуются  своей
фамилией в повседневной жизни.
   Тиллер подумал немного:
   -  Выходит,  Рон  искал  эмпатию  и  получил  сколийцев,  а  в  поисках
устойчивости к боли получил аристо? Я все еще не до конца  понимаю:  зачем
аристо ищут эмпатов?
   - У аристо есть ПТК, но отсутствуют ИТК и парацентры, - ответила я, - и
их ПТК ненормальны. Они улавливают только эмоции, вызванные болью. Но  они
не  могут  перевести  эти  импульсы.  Их  гипоталамус  пытается   повысить
чувствительность, подавая сигнал в  центры  наслаждения  головного  мозга.
Это, в свою очередь, вызывает оргазм, - я скрипнула  зубами.  -  Аристо  -
банда садистов. Они получают наслаждение, пытая людей.
   - Но почему именно эмпатов? - не понимал Тиллер.
   Где-то у потолка включился вентилятор,  и  я  вздрогнула.  Я  дышала  с
трудом.
   - Мы посылаем  более  сильные  сигналы.  -  Я  уже  не  могла  говорить
спокойно. - Мы... мы для них  только  Источники.  Источники  их  проклятых
наслаждений. Чем  сильнее  эмпат  -  тем  сильнее  сигнал,  -  тем  больше
наслаждения получает аристо... -  Мои  руки  сжались  в  кулаки,  а  голос
оборвался.
   Тиллер ждал. Но ни Рекс, ни я не могли  продолжать.  Тиллер  беспокойно
поерзал в кресле. В конце концов  он  посмотрел  на  свой  экран  и  ткнул
пальцем в крылатый символ в углу.
   - Я пошлю копию вашего заявления своему  начальству.  -  Он  неуверенно
посмотрел на меня. - Но пока этот аристо не нарушил  закон,  мы  мало  что
можем.
   Я кивнула. Их дело, как реагировать на  предупреждение.  Мы  свое  дело
сделали.
   Выйдя из кабинета Тиллера, мы направились к выходу из участка,  но,  не
пройдя и нескольких метров, я остановилась:
   - Рекс, я догоню тебя. Встретимся в гостинице.
   - Что случилось?
   - Ничего. Просто я забыла сказать Тиллеру одну вещь.
   Он дотронулся до моей щеки:
   - Соз...
   - Со мной все в порядке. Честное слово.
   - Ты уверена?
   - Абсолютно.
   Он откинул прядь волос с моих глаз.
   - Увидимся позже, ладно? - негромко сказал он.
   Почему он смотрит на меня с такой странной нежностью?
   - Конечно, увидимся, - можно подумать, я отправляюсь невесть куда.
   Дверь в кабинет Тиллера все еще была открыта. Он сидел на краю стола  и
читал одну из своих древних книг.
   - Тиллер? - окликнула я.
   Он поднял глаза, и его радостное удивление коснулось моего сознания как
дуновение свежего ветра в знойный день.
   - Вы что-то забыли?
   - Нет. - Я подошла вплотную к нему.  -  Просто  мне  казалось,  что  вы
хотите, чтобы я вернулась.
   - Неужели мои мысли так легко читать?
   - Только другому эмпату, - улыбнулась я.
   - Я вот думал, - его голос звучал совсем тихо.  -  Вам  ведь  вовсе  не
просто было прийти сюда вот так?
   - Мы ведь ничего не делали, только говорили.
   - Что-то больно задело вас, когда наша беседа оборвалась.
   Я замерла.
   - Все в порядке.
   - Я хотел только поблагодарить вас. - Тиллер ткнул пальцем в  компьютер
на кресле. - И за это тоже. С записью  двух  высокопоставленных  Имперских
офицеров, утверждающих, что я эмпат,  мне,  быть  может,  удастся  убедить
университетскую комиссию по грантам отнестись ко мне  серьезно.  Возможно,
даже спонсировать мои тесты.
   - Ну что ж, хорошо. - Я не знала, что еще сказать. Я привыкла  к  тому,
что обычно люди стараются держаться от меня  подальше.  Поэтому  не  очень
привыкла к словам благодарности.
   - Вот. - Тиллер протянул мне свою книгу.
   Я взяла ее с опаской, не  зная,  что  мне  с  ней  делать.  Книга  была
древняя, с переплетом, обтянутым мягкой материей цвета слоновой кости, под
которым вместо  обычного  голоэкрана  находились  бумажные  страницы.  Мой
компьютер перевел название книги как "СТИХИ НА СТЕКЛЕ". Английский язык.
   - Очень красиво, - сказала я.
   - Возьмите, - улыбнулся он. - Подарок в знак благодарности.
   Подарок? Землянин, который и не знает меня толком, делает  мне  подарок
только за то, что я поговорила с ним? Ни с того ни с  сего  мне  на  глаза
навернулись  слезы.  "Блок!"  -  подумала  я.  Но  псимвол  почему-то   не
загорелся.
   Ночь уже окутывала город своей прохладной  темнотой,  когда  я  наконец
возвращалась в гостиницу. Избегая нервоплекса, я старалась по  возможности
пользоваться движущимися тротуарами. Я не хотела знать,  что  этот  чертов
нервоплекс расскажет мне обо мне самой. Я соврала и Рексу, и  Тиллеру.  Со
мной не все в порядке. Моя память  снова  вернулась  к  сцене,  которую  я
столько лет пыталась забыть, которая столько лет  возвращается  ко  мне  в
кошмарных видениях.
   Тогда, десять лет назад, я шагала по грязному тротуару Тамса, ничем  не
выделяясь из прочих  горожан,  спешивших  по  своим  делам.  Аэромобиль  с
жужжанием обогнал меня, замедлил ход и попятился. Снова и снова  я  видела
это словно в замедленном фильме. Крикс  Тарк,  аристо,  губернатор  Тамса,
смотрит на меня в открытую дверь и протягивает свой длинный палец, а  губы
его беззвучно складываются в слова: "Вот эту. Хочу вот эту!"
   Вот эту. То есть меня. Соскони Валдорию. Он хотел именно эту.
   Я пыталась убежать. Но даже  Демон  не  убежит  от  шестерых  солдат  и
вооруженного аристо в аэромобиле. Когда они схватили меня, я встала  перед
выбором, который до сих пор терзает меня: стоит ли мне драться? Мне стоило
бы драться не на жизнь, а на смерть, ибо я знала, что мне грозит.  Но  это
выдало бы мою военную подготовку; тогда они знали бы, что  к  ним  в  руки
попало кое-что поинтереснее, чем обычный житель Тамса. Копни они поглубже,
они узнали бы не только мое звание, но и имя, и положение в  Империи.  Так
что у меня не было шанса бежать,  только  ждать,  пока  обстоятельства  не
сложатся удачнее.
   Так что я дралась, но не как Демон, а как испуганная жительница  Тамса.
Тарк нашел это забавным. Он отвез меня в свое поместье в горах за  городом
и удерживал там на протяжении трех недель. Поздней ночью,  на  полпути  от
заката до рассвета, я освободилась наконец от пут, которыми он  привязывал
меня к кровати.
   Тогда я задушила его.
   Рекс оказался тем, кто нашел меня той ночью после того, как я  сбежала.
Он искал меня все это время, отчаянно пытаясь проникнуть  в  поместье.  Он
обнаружил меня в поле, все еще кричащую от боли и  шока.  Он  держал  меня
крепко-крепко, словно боялся, что я вот-вот исчезну из его объятий, ослабь
он их хоть ненамного. Его голос дрожал, когда  он  повторял  мне  снова  и
снова: все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо...
   Но все так и не стало хорошо. Тарк оказался  полной  противоположностью
эмпату - человеческое существо с бездонной пропастью в рассудке  там,  где
полагалось быть органам мысленного контакта. Садист  и  эмпат,  паразит  и
хозяин: его разум был негативом моего. Когда он концентрировался на мне, я
проваливалась в его пустоту, заполняя эту пустоту для  него,  устанавливая
между нами связь, возбуждавшую его сильнее, чем оргазм. Он говорил со мной
мягким, мурлычущим голосом, а я кричала, кричала, кричала...
   Мы улетели с Тамса той же ночью. Я провела в госпитале всего  несколько
дней: Тарк не хотел портить внешность своего  нового  Источника,  так  что
физический ущерб оказался минимальным. Однако врачи потребовали,  чтобы  я
обратилась к душеспасителю. Когда  я  отказалась,  это  приказал  мне  мой
командир. Так что я пошла  и  сказала  душеспасителю  все,  что  он  хотел
услышать от меня; в конце концов, я эмпат.  В  своем  заключении  психиатр
написал, что со мной ничего страшного  не  случилось,  что  мне  требуется
только немного времени до полного исцеления.
   Что же до моих подлинных переживаний - это мое дело. Ни  командира,  ни
психиатра, ни кого-то другого.



        3. ПСИБЕРНАВТ

   Коридор у дверей номера Рекса был устлан таким толстым ковром, что ноги
утопали в нем как в облаке цвета красного вина. Панели на стенах  были  из
натурального дерева. Рядом  с  дверью  красовалась  клавиша  переговорного
устройства, выполненная в форме человека с рыбьим хвостом. Человек  ростом
с ладонь вздымался вверх на морской волне;  капли  воды  блестели  на  его
кудлатой голове и на трезубце у него в руках.  Я  прикоснулась  к  нему  и
дверь негромко зазвучала, словно сквозь  шелест  прибоя  слышатся  далекие
колокола.
   - Заходи, - послышался из невидимого динамика голос Рекса.
   Я толкнула дверь и она отворилась, открыв моему взгляду номер,  обшитый
такими же роскошными деревянными панелями, как  коридор.  На  ковер  цвета
бургундского падал свет от единственного  абажура  розового  стекла.  Рекс
перебирал свой дезинтегратор. Блоки последнего валялись по  всей  кровати,
отсвечивая матовым металлом.
   - Собираешься пристрелить кого-то? - поинтересовалась я.
   Он поднял на меня глаза:
   - Ты сама приказывала как можно чаще проверять наши стрелялки.
   Я присела на краешек кровати.
   - Я заказала в  гостинице  сеанс  связи.  Как  только  Таас  с  Хильдой
вернутся с ужина, мы можем перекачать в Сеть все наши данные о купцах.
   Рекс кивнул, не отрываясь от своего  оружия.  Он  чистил  отражатель  -
основную деталь ускорителя, спрятанного в корпусе дезинтегратора.
   - Я думала, ты еще с этой девочкой из бара, - сказала я.
   Он покончил с отражателем и взялся за рукоять.
   - Она слишком юна.
   - Мне казалось, тебе нравятся такие.
   Он продолжал возиться с железками.
   - Наверное, я просто устал сегодня.
   Его настроение удивило меня.  Он  казался  чем-то  подавленным.  Может,
виной тому наше приключение в баре? Вряд  ли:  насколько  я  знала  Рекса,
встреча с аристо только добавит ему боевого  задора.  Его  терзало  что-то
совсем другое. Я попыталась прощупать его сознание, но он поставил на моем
пути блок, наглухо закрыв воображаемую дверь.
   - Рекс. - Я положила руку на металл, остановив его. - Что случилось?
   Он поднял глаза. С минуту он молча смотрел мне в лицо. Потом произнес:
   - Я собираюсь уйти в отставку.
   - Что?
   Он вздохнул.
   - Я давно помышлял об этом. Мне ведь скоро сорок  семь.  Все  остальные
офицеры, с которыми мы когда-то учились в Академии, давно уже на пенсии. -
Ни он, ни я не произнесли вслух недоговоренного: или погибли.
   - Но ты же не можешь уйти просто так. - Я старалась не  думать  о  том,
что он заканчивал Академию на год позже меня. - Ты мне нужен.
   Он взъерошил рукой свои седеющие волосы.
   - Я не такой как ты, Соз. У меня не получается не стареть. -  Он  снова
вздохнул. - С меня хватит. Я хочу завести  дом,  семью.  Хочу  копаться  в
саду.
   - Ты можешь завести семью и так. - Наверное, я говорила слишком быстро.
- Для этого вовсе не обязательно выходить в отставку. И ты можешь копаться
в земле где угодно. В конце концов я дам тебе  какое-нибудь  задание,  где
тебе понадобится зарыться по уши. - Он ведь не стар. Он  не  старше  меня.
Конечно, мои гены давали мне жизнь вдвое длиннее, чем у обычных людей.  Но
в наше время большинство живет куда дольше ста лет? У  Рекса  впереди  еще
полно времени.
   Рекс улыбнулся, но улыбка вышла такой же странной, как  и  все  в  этот
вечер: нежной, а не веселой. И тогда он решился. Он обвил мою  шею  рукой,
притянул меня к себе... и поцеловал.
   - Эй! - мой протест прозвучал приглушенно: его губы все еще прижимались
к моим. - Что ты делаешь?
   Он оторвался от меня и улыбнулся.
   - Целую тебя.
   - Кой черт?
   - Ну, дай подумать. Может, это такой новый способ узнавать погоду.
   - Очень смешно. Что ты себе позволяешь?
   - Соз, - произнес он совсем тихо. - Я хочу,  чтобы  ты  вышла  за  меня
замуж.
   Бред сивой кобылы.
   - Ты перебрал в баре.
   - Я ничего не пил. Нам ведь так и не принесли пива.
   Он просто рехнулся. Я не знала, как себя вести.
   - Я не могу выйти за тебя.  Это  против  правил.  -  Положения  устава,
запрещающие  семейственность,  принимались  не   случайно:   это   снижает
способность людей выполнять свои обязанности. Конечно, как ее ни запрещай,
семейственность время от времени имела место,  но  ничем  хорошим  это  не
кончалось. Выйди я за Рекса - и я никогда не смогу послать его  в  бой.  Я
все время буду переживать, не ранят ли его. Не говоря уж о худшем.
   Если не считать того, что он хочет уйти в отставку.
   - Я не собираюсь увольняться, - заявила я. Не знаю, насколько искренне;
просто в ту минуту это казалось мне вполне естественным аргументом.
   - Я и не прошу тебя выходить в отставку, - возразил Рекс.
   Вот так, значит. Он не собирается вытаскивать меня со службы. А сама-то
я хочу уволиться? Я попыталась  разобраться  со  своими  мыслями.  Могу  я
представить Рекса своим мужем? Пятнадцать лет он был моим  лучшим  другом,
от  которого  у  меня  не  было  секретов,  на  которого  я  всегда  могла
положиться. Он был все равно что брат. Собственно, он был ближе  мне,  чем
большинство моих братьев.
   - Я все-таки чего-то не понимаю, - произнесла  я.  -  Что  случилось  с
женщинами, которых ты коллекционировал по всей Галактике?
   - Не уходи от ответа.
   - Нет, ты скажи: зачем тебе жениться на мне?
   Он раздраженно фыркнул:
   - Затем, что я  не  могу  устоять  перед  женщинами,  романтичными  как
пробка.
   Я не смогла удержать улыбку:
   - Тогда мы с тобой два сапога пара.
   - Соскони, я не шучу.
   Ну уж если он назвал меня Соскони, он и впрямь не  шутит.  До  сих  пор
меня не называл так никто, кроме родителей.
   - Я не прощу, если ты бросишь меня.
   - Кой черт мне бросать тебя?
   Сказать ему? Шестнадцать лет - достаточный срок для  того,  чтобы  боль
притупилась...
   - Мой первый муж смог.
   Он заговорил еще тише:
   - Я не знал, что ты была замужем не один раз.
   - Дважды - мой второй муж умер несколько лет назад, вскоре после  нашей
свадьбы. - Об этом мне пока не хотелось думать. Не сейчас.
   - Почему он ушел? - спросил Рекс.
   - Долгая история. Тебе будет неинтересно.
   Рекс снова отвел волосы с моего лица:
   - Расскажи.
   Прошла минута, прежде чем я ответила.
   - Он ненавидел то, чем я занималась. Он  боялся,  что  меня  убьют.  Он
упрашивал меня уйти в отставку.
   - Я не думаю, чтобы ты смогла уйти в отставку.
   Я выпрямилась:
   - Я еще не решила. Если ты захочешь, я брошу армию.
   - Но если ты поступишь  так,  ты  лишишься  права  наследовать  престол
Империи, правда ведь?
   Мне хотелось сказать "ну и  что?"  Я  не  напрашивалась  на  то,  чтобы
родиться наследницей династии, фактически три тысячи лет как  вымершей.  В
настоящий момент титул Императора принадлежал моему сводному брату Керджу.
   - Формально у Керджа нет прямых наследников. Он единственный ребенок от
первого брака моей матери, и своих детей у  него  нет,  во  всяком  случае
законных.
   - Мне казалось, он намерен выбрать наследницей тебя.
   Я пожала плечами:
   - У меня семь родных братьев и две сестры. Он может выбрать  любого  из
нас. Черт, да при желании он может назначить наследницей мою мать.
   К Рексу снова вернулась его ехидная улыбка.
   - Тогда войне конец. Они все повлюбляются в нее  и  забудут  обо  всем,
только бы посмотреть на нее.
   Я хмуро покосилась на него:
   - Типично мужское замечание.
   - Ну, не знаю, - рассмеялся он. - Хильда тоже могла бы.
   Я улыбнулась - против воли. Если честно, я тоже  не  представляла  себе
маму в качестве военачальника. Она была  блестящим  дипломатом  и  славной
балериной, но военное дело для нее - иностранный язык.
   Кажется, еще до первого замужества мне пришлось задуматься о  том,  что
же я наследую. Тогда все это представлялось  мне  игрой,  при  которой  на
доске стоят три главные фигуры: Император, Ассамблея и Сеть. Проще говоря,
Кулак, Ум и Сердце Сколии. Триада. В качестве Императора  мой  брат  Кердж
командовал Вооруженными Силами Сколии. Моя  тетка  председательствовала  в
Ассамблее. Наследницей своей она выбрала мою  мать.  Третью  часть  Триады
представлял мой отец,  Хранитель  Сети  -  преимущественно  церемониальная
должность.
   Я знала, что мать вышла за отца потому, что он был  псионом,  одним  из
ронов, а это значило, что и наследники его будут ронами.  Кердж  ненавидел
отца, человека, сделавшегося его отчимом,  будучи  вдвое  моложе.  Если  я
выйду за Рекса, как он примет это? Тот  факт,  что  Рекс  не  относится  к
ронам, мог сделать его положение в моей семье  еще  менее  уютным,  чем  у
отца.
   Впрочем,  сравнение  было  не  совсем  удачным.  Когда   мои   родители
встретились, отец жил в примитивном  мире.  Его  народ  представлял  собой
остатки  колонии,  основанной  древними  звездолетчиками  с  Рейликона   и
пребывавшей в тысячелетней изоляции. На  протяжении  столетий  цивилизация
деградировала до такой степени, что у них не-осталось ни электричества, ни
даже паровой тяги или письменности. Брак с  матерью  бросил  его  из  этой
дремучей культуры прямо в дебри византийских интриг сколийской политики.
   Рекс  куда  лучше  разбирался  в  хитросплетениях  имперской  политики.
Возможно, даже лучше меня. Мои родители растили нас на отцовской планете в
надежде  уберечь  от  придворных  интриг.  Они  не  рассчитали   возможных
последствий этого шага.  Только  мне  и  двум-трем  моим  братьям  удалось
адаптироваться к жизни, далекой от домашней простоты, да и нам это  далось
очень тяжело.
   С точки зрения Керджа все дети моего отца являлись ущербными. И все  же
мы оставались лучшими кандидатами на наследство.
   - Керджу нужен наследник-военный, - сказала я наконец. - Кто-то, хорошо
знакомый с Космофлотом.
   - Ты.
   - Нет.
   - Но мне казалось...
   - Он выбрал трех наследников. Меня и двух моих  братьев,  тоже  ставших
Демонами.
   - Но почему трех? Только один из вас может стать Императором.
   Я стиснула зубы.
   - Ты прав.
   Рекс внимательно посмотрел на меня и тихо добавил:
   - Тот, кто выживет.
   - Да. Нас и так уже осталось только двое. - Плечи  мои  напряглись  под
курткой. - Кердж понимает, что я не могу оставаться на службе вечно.  И  я
неплохо зарекомендовала себя за четверть века. Но  шестнадцать  лет  назад
все было совсем по-другому.
   - Так твой муж хотел, чтобы ты уволилась, из-за этого?
   Я кивнула:
   - Если бы я тогда уступила Йато и подала в отставку,  это  означало  бы
конец всем моим претензиям на престол.
   Рекс возмущенно фыркнул:
   - А что еще ожидал этот твой Йато, женясь на наследнице Императора?
   Я опустила глаза:
   - Не знаю... Я была беременна. Потом меня ранили в  бою  и  я  потеряла
ребенка. - Я заставила себя посмотреть на  Рекса.  -  Это  было  последней
каплей. Йато оставался со мной, пока я не поправилась. Потом ушел.
   - Соз, - пробормотал Рекс. Он попытался обнять меня, но я отстранилась.
Я так и не поняла, знает ли мой брат, как мы с Йато хотели ребенка. Но это
была еще одна тема, которую я предпочитала схоронить в памяти поглубже.
   - Ты-то должна бы знать, что я не брошу тебя, - сказал Рекс. - И  я  не
жду, что ты уйдешь с военной службы.
   Я обыгрывала  в  голове  эту  идею,  словно  ребенок,  забавляющийся  с
новенькой монеткой. Кердж не  может  держать  меня  на  боевой  службе  до
бесконечности. С моими званием и опытом  меня  целесообразнее  держать  на
штабной работе. Если же он убьет всех своих наследников, новых  ему  скоро
не дождаться, по крайней мере достаточно взрослых.  А  все  остальные  мои
братья и сестры не обладают для этого даже минимальной квалификацией.
   Рекс - хороший человек. Я знала это с самой  первой  нашей  встречи.  К
тому же он был сильным телепатом, возможно, самым сильным из всех, кого  я
знаю. Он не принадлежал к ронам, но не могу же я  провести  остаток  своей
жизни в поисках одного на триллион уникума с разумом, подобным моему.
   Единственный раз за всю жизнь я объединила свой разум с разумом другого
псиона-рона. Это произошло совершенно случайно; обычно такая тесная  связь
возможна только между любовниками. Однажды,  когда  моему  младшему  брату
Келрику было семь лет, а мне шестнадцать, мы отправились в поход и  попали
в жуткую грозу. Прячась в темной пещере в горах, прижимаясь друг к  другу,
чтобы согреться, мы с Келриком позволили нашим сознаниям слиться.
   Это продолжалось только несколько часов; такой связи  я  не  испытывала
больше ни с одним другим человеческим существом. И это никогда  больше  не
повторялось: такая связь слишком интимна, чтобы делить ее даже  с  братом.
Но ни он, ни я не забыли этого. И с того дня я знала, что буду искать себе
пару - рона.
   Вот только их больше не было. Единственным  успешным  результатом  всех
экспериментов по созданию здорового псиона стала моя  прабабушка.  За  все
поколения, сменившие друг друга  после  ее  рождения,  нам  известны  были
только два человека, рожденные естественным  путем  и  выжившие  с  полным
набором генов рона: мои дед и отец. Все  остальные  -  всего  четырнадцать
человек - являлись их потомками.
   - Соз? - Рекс дотронулся до моей щеки. - Ты где, Соз?
   Я посмотрела на него, посмотрела так, как не смотрела еще никогда.  Вот
человек, бывший со мною рядом пятнадцать лет, ходивший со  мной  в  пекло,
смеявшийся со мной, грустивший со мной. Вместе мы кочевали по всей  Сколии
- по службе и просто, - привыкнув  к  той  интимности,  которая  не  имеет
ничего общего с сексом. Смогу я теперь спать с ним как его  жена?  Теперь,
когда я задумалась над этим, ответ казался таким простым. Что  удивительно
- так только то, что мне понадобилось столько времени, чтобы осознать это.
   Я усмехнулась:
   - Кто  еще  согласится  добровольно  отдать  себя  мне  на  пожизненное
растерзание?
   - Что ты имеешь в виду под растерзанием?
   - Мое чувство юмора.
   Рекс скорчил гримасу.
   - Попробую вынести.
   - Да.
   - Да? - он наклонил голову. - Что - да?
   - Давай попробуем.
   - Что попробуем?
   - Ну... это.
   - Что - это?
   - Ты что, не понимаешь?
   Он положил руки мне на голову и взъерошил мне волосы.
   - Скажи по-человечески.
   - Ты же знаешь, что я хочу сказать.
   - Давай, - теперь он смеялся.
   Я нахмурилась:
   - Посмейся еще, и я передумаю.
   - Ну же, Соз! Если ты не  произнесешь  этого,  как  я  поверю,  что  ты
серьезно?
   - Ну ладно. Я выйду за тебя. Доволен?
   Он перестал улыбаться и снова заговорил этим своим тихим голосом:
   - Да.
   Вот так. Теперь, после всего сказанного,  это  уже  не  казалось  таким
странным. Я дотронулась до его груди, скользнув рукой по черному  свитеру,
который он носил под курткой. Он откинулся на спину и увлек меня за собой,
обхватив руками.
   - Я могу послать сегодня свое прошение об отставке по  Сети,  -  сказал
он. - Тогда его смогут подписать сразу по нашем возвращении на базу.
   Прошение об  отставке.  Так  странно  слышать  это  от  Рекса.  Но  его
рассуждения о возрасте не лишены смысла. Отдохнув здесь,  мы  вернемся  на
базу за новым заданием. Рекс ждал до тех пор, пока не удостоверился в том,
что мы больше не пойдем в бой вместе. Я могу любить его сейчас. Я  никогда
больше не смогу посылать его на смерть.
   На пульте у изголовья загудел зуммер.
   - Черт, - пробормотал Рекс. Он протянул руку и нажал клавишу  связи.  -
Чего нужно?
   Из динамика послышался голос Хильды.
   - Эй, Рекс. Не знаешь, где Соз?
   - Я здесь, - ответила я. - Встречаемся у меня в номере.
   Когда мы подошли к моей двери, Хильда с Таасом уже  ждали  там.  Хильда
посмотрела на меня как-то странно. Не знаю, что, но что-то  она  заметила.
Все изменилось. Я никогда не смогу относиться к Рексу по-прежнему.
   Панель у двери изображала темноволосую женщину,  стоящую  на  скалистом
берегу острова. Она стояла, глядя на меня; за спиной ее  висел  колчан  со
стрелами, а на плече - изящный лук.
   Я прижала палец  к  волнам,  набегавшим  на  берег.  В  глубине  панели
вспыхнул свет: луч лазера обследовал  мой  палец.  Потребовалась  секунда,
чтобы он сравнил отпечаток с тем, что заложен  в  гостиничном  компьютере.
Потом дверь отворилась.
   После роскошного номера Рекса мой  показался  слишком  холодным.  Стены
были покрыты зелено-голубой  плиткой.  В  крышку  столика  у  кровати  был
вмонтирован компьютер с голографическим экраном  и  клавиатурой  на  шести
языках, включая сколийский.
   Я села за пульт и дотронулась до клавиши с изображением открытой двери.
   - Заказ был сделан ранее. Подключить к Сколи-Сети.
   -  Привет,  Демон  Первого  ранга   Валдория,   -   компьютер   говорил
по-сколийски. - Добро пожаловать в "Эгей-Инн". Рад выполнить ваш заказ.  Я
подключаюсь к Сколи-Сети. Прошу простить за небольшую задержку.
   - Хойя, что за вежливый компьютер, - заметила Хильда.
   Я улыбнулась. Похоже, земные компьютеры и впрямь вежливее, чем  рабочие
модули  Сколи-Сети.  Мы  выбрали  именно  эту  гостиницу,   поскольку   ее
компьютеры  были   оборудованы   псифонами:   редкие   учреждения   землян
осмеливаются делать это. Я подняла крышку  на  пульте  и  достала  псифон.
Простейшая модель -  прозрачный  штекер,  от  которого  к  пульту  тянулся
провод.
   Я вставила штекер в гнездо на руке  и  ощутила  легкое  покалывание.  Я
прекрасно знала, что это мне только кажется, и все же ощущала  его  каждый
раз, пользуясь псифоном.
   На маленьком экране высветилась надпись "ЕСТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ".
   - Похоже, эта штука все-таки работает, - сказала Хильда.
   - Пока работает, - откликнулась я. Тот факт, что гостиничный  компьютер
отреагировал на псифон в письменной  форме,  а  не  устно,  заставил  меня
подозревать, что земляне пожалели время на его настройку.
   Я провела ладонью по руке с псифоном - эту  привычку  я  приобрела  уже
давно. Многие Демоны делают так. Мысли  о  биомеханической  начинке  моего
тела метались в мозгу словно зверь в клетке. Собственно, она  состояла  из
четырех основных частей: сети оптических волокон,  гнезд  для  подключения
аппаратуры на кистях, спине, шее  и  коленях,  вживленного  в  позвоночник
компьютерного центра и биоэлектродов.
   Сигналы,  посланные  гостиничным  компьютером  на  один  из  электродов
псифона, передавались от разъема на  кисти  по  оптическим  волокнам  либо
непосредственно в мой мозг, либо в центр. Крошечные электроды,  вживленные
в мозговые клетки, переводили двоичный код в мысли, используя те или  иные
нейроны. Точно так же переводились в двоичный  код  мои  мысли.  Электроды
были покрыты биооболочкой, а нейротропные химикалии  предохраняли  нервные
клетки  от  повреждения.  Ответные  сигналы  снимались  другим  электродом
псифона.
   Если учесть, насколько сложен процесс вживления в тело  биомеханической
сети и сколько долгих лет уходит на то, чтобы научиться пользоваться ею  -
если тело не отвергает ее, - неудивительно, что людей, снабженных  ею,  не
так много.
   На экране появилась новая надпись: "ПСИФОН ЗАДЕЙСТВОВАН".
   - Как медленно, - пробормотала Хильда.
   - Земные технологии, - буркнул Таас, словно это объясняло все.
   "Тест", - подумала я.
   Под последним сообщением компьютера появилось слово "ТЕСТ".
   "ПАРАМЕТРЫ?" - напечатал компьютер. Его  реплики  на  экране  светились
красным, мои - синим. В моем мозгу пока не звучало ничего.
   "Проверить каналы связи спинного центра", - подумала я.
   "ПРОВЕРИТЬ КАНАЛЫ СВЯЗИ СВИНОГО ЦЕНТРА", появилось на экране.
   - Какую это свинью ты проверяешь? - хохотнул Рекс.
   - Он неправильно переводит, - сказала я. "Проверить псифон". На  экране
загорелась строка "ПРОВЕРЬ ИПСИЛОН".
   "ПОЖАЛУЙСТА, ПОВТОРИТЕ КОМАНДУ".
   Я попробовала произнести команду вслух:
   - Проверить псифон!
   - Проверяю, - произнес компьютер вслух. - Неполадки отсутствуют.
   У меня перехватило  дыхание.  Если  неполадки  не  в  псифоне,  значит,
неисправна моя биомеханика, а ее починить не так просто. Тут  без  хирурга
не обойтись.
   Я выдернула штекер из  руки  и  внимательно  осмотрела  его.  Электроды
покрывал толстый слой пыли. Я  осторожно  сняла  ее  пальцами  и  вставила
штекер обратно в гнездо.
   "Проверить каналы связи спинного центра!"
   "ПРОВЕРЕНО. НОРМА", сообщил компьютер.
   Я облегченно вздохнула. Отлично.
   "Я УСТАНОВИЛ СВЯЗЬ СО СКОЛИ-СЕТЬЮ, сообщил компьютер. ЕСЛИ ВЫ  СООБЩИТЕ
МНЕ ПАРОЛЬ, Я БУДУ РАД ВКЛЮЧИТЬ ВАС В СИСТЕМУ".
   В этом нет необходимости. Я нажала на клавишу с изображением  греческой
буквы "Y".
   На экране вспыхнула надпись "ОТКАЗ".
   - Отказ? - переспросил Таас. - Что это значит?
   "Почему я не могу войти в псибер-вход?"
   "Я НЕ МОГУ ПЕРЕВЕСТИ СЛОВО "ВХОД" В ЭТОМ КОНТЕКСТЕ"
   "Я хочу использовать псибер-функцию псифона".
   "ОНА НЕ ВКЛЮЧЕНА".
   - Кой черт они держат псифоны, если не могут наладить их  как  надо?  -
фыркнула Хильда.
   - Может, они просто не знают этого, - ответила я.  "Можно  ли  включить
псибер-функцию?"
   "НЕ ЗНАЮ. ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ?"
   "Псифон сможет вывести мое сознание в псиберпространство".
   "ЕДИНСТВЕННЫЙ ИЗВЕСТНЫЙ МНЕ ПЕРЕВОД ТЕРМИНА "ПСИБЕРПРОСТРАНСТВО" -  ЭТО
"ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ КОМПЬЮТЕРНАЯ СЕТЬ".
   - Черт! - пробормотала Хильда.
   "Она не гипотетическая, - подумала я. - Она существует".
   "ГДЕ?"
   "Вне пространства-времени. Информация в нем в отличие  от  материальной
Вселенной передается мыслеволнами".
   "ЕСЛИ У НЕГО ОТСУТСТВУЕТ МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ В  ПРОСТРАНСТВЕ,  КАК  Я  НАЙДУ
ЕГО?"
   "Оно существует везде, -  подумала  я.  -  Центры,  аналогичные  моему,
примут  переданную  нами   информацию   мгновенно   вне   зависимости   от
расстояния".
   Компьютер помолчал.
   "СОГЛАСНО  МОЕМУ  БЛОКУ  БАЗОВЫХ  ПОЗНАНИЙ  ПО  ФИЗИКЕ,  ЭТО   ОЗНАЧАЕТ
МГНОВЕННУЮ ПЕРЕДАЧУ ИНФОРМАЦИИ НА МЕЖЗВЕЗДНЫЕ РАССТОЯНИЯ".
   "Совершенно верно".
   "ЭТО НАРУШАЕТ ЗАКОНЫ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ".
   "Псиберпространство  не   подчиняется   законам   пространства-времени,
поскольку существует вне его".
   "Я НЕ МОГУ ПЕРЕДАВАТЬ ИНФОРМАЦИЮ ВНЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ".
   Я  попыталась  придумать  объяснение,  способное  убедить  этот  чертов
компьютер.  В  нормальном  пространстве,  имея  две  частицы  чего-либо  и
квантовые  характеристики  одной  из  них,  я   смогу   мгновенно   узнать
характеристики  второй,  как  бы  удалена  она  от   меня   ни   была.   В
псиберпространстве такой частицей является мысль; стоит телепату продумать
ее, как каждый клиент межзвездной Сколи-Сети может мгновенно принять ее.
   Несмотря на весь скептицизм землян в  отношении  псибернетики,  которую
они презрительно именуют лженаукой, они все  же  вынуждены  признать,  что
иначе как Сколи-Сетью не объяснишь то, что мой народ до сих пор не покорен
эйюбианами. Купцы превосходят нас и численно, и  по  вооружению,  зато  мы
превосходим их в маневре, связи и способности  предугадать  их  шаги.  Они
идут напролом; мы лавируем.
   Аристо лишены псибер-способностей. Источники имеют  их,  но  аристо  не
способны понять, что Источники годны для чего-то  еще  кроме  наслаждения.
Все же я не особенно удивилась бы, если бы узнала,  что  они  или  земляне
пытались создать подобие Сколи-Сети, но потерпели неудачу. Для того  чтобы
она функционировала, необходим телепат-рон, а ни один из членов моей семьи
не допустит даже мысли о работе на них.
   В этом и заключается причина того, что моя семья до  сих  пор,  даже  в
нашу политическую эпоху, сохраняет такую власть. Ни одна машина  не  может
включаться непосредственно  в  Сеть.  Для  этого  необходимы  сознания  ее
клиентов. Как компьютер не будет работать без центрального процессора, так
и  Сколи-Сеть  с  ее  миллиардами  центров  ничего  не  значит  без  рона,
связывающего ее в функционирующую систему.
   Только мы  обладаем  фантастическими  ментальными  ресурсами  для  этой
работы. Без моей системы не было бы Сколи-Сети, а без Сети не  было  бы  и
Сколийской Империи.
   "Вызови центр Пи-Эс сорок два в Сколи-Сети, -  подумала  я.  -  Получив
отзыв "Доступ закрыт", свяжи его напрямую со мной". Возможно, мне  удастся
найти лазейку, проделанную в компьютерных сетях землян нашей разведкой.
   "ВЫЗЫВАЮ", напечатал компьютер. И потом: "СОЕДИНЯЮ".
   В  моем  сознании  возник  другой  компьютер,  бесстрастный  и   острый
искусственный разум. "ИДЕНТИФИЦИРУЙТЕ СЕБЯ!"
   "Связь с моим центром, - подумала я. - Мод 16, номер 0001Эйч-Эй9Ар-Эс".
   "Принято. Допуск разрешен".
   Гостиничный номер исчез. Я плыла в океане жемчужных волн. Мое  сознание
находилось в центре сияющей паутины, протянувшейся во все стороны. Вспышки
света на нитях обозначали места, где ее касались чьи-то другие сознания.
   Я  была  теперь  Источником  мыслеволн,  круглым  "холмом",  окруженным
концентрическими валами словно волнами,  разбегающимися  от  брошенного  в
пруд   камня.    Волны,    разбегавшиеся    по    безграничному    "озеру"
псиберпространства, уменьшались по мере удаления от вершины - центра  моей
личности.
   Сверкнула  вспышка,  превратившись   в   другой   Источник   мыслеволн,
проходивших через меня без намека на интерференцию.
   "Проверка защиты систем связи", - подумала я.
   "Все линии  связи  защищены,  -  подумал  Пи-Эс  сорок  два.  -  Вы  не
воспринимаетесь пользователями с допуском ниже сорока семи единиц,  уровня
"б".
   "Переведи меня в Имраз".
   Холм погрузился в сеть. Теперь я стала новой секцией решетки,  а  центр
моего  сознания  превратился  в  легкую  зыбь  на  ее  поверхности.   Зыбь
усилилась;  из  нее  вырос  новый  холм,  от  которого  разбежались  новые
концентрические волны.
   Здесь сеть блестела холодным металлом. Вокруг меня с  резкими  щелчками
вспыхивали и гасли искры.
   Напротив меня вырос еще  один  холм,  точнее,  скала  из  полированного
металла цвета кобальта. Она излучала холод. "Имперская  разведка,  военный
отдел 5. Несанкционированный доступ карается смертной казнью".
   "Допуск. М-16, Д-ЗОА5а, Ф-037", - ответила я.
   "Допуск подтверждаю. Государственная тайна".
   "Прошу допуск к Комтрейсу".
   На этот раз я оказалась в белоснежной паутине на волнах до боли  яркого
света. Комтрейс, прямой допуск к моему зрительному нерву, вошел в сознание
ледяным прикосновением. Выполнено.
   Мое  восприятие  псиберпространства  изменилось:   теперь   оно   стало
прозрачным образом на фоне стен гостиничного номера. Я снова видела Рекса,
склонившегося над моим плечом, чтобы  взглянуть  на  экран.  Рядом  с  ним
стояла, скрестив в ожидании свои огромные ручищи, Хильда.  Таас  сидел  на
кровати, изучая книгу, которую подарил мне Тиллер в  полицейском  участке.
Ничего из моих переговоров с Сетью не нашло отображения на  экране;  текст
заканчивался моим последним запросом к гостиничному компьютеру.
   "Включить звук", - подумала я.
   - Звук включен. - Хотя Комтрейс говорил  через  гостиничный  компьютер,
ледяные интонации его речи составляли  разительный  контраст  добродушному
тону последнего.
   Таас оторвался от книги:
   - Настроили?
   Я кивнула:
   - Я передаю им свою информацию по аристо. - "Комтрейс, ввести данные  в
М-86, Д-4427, Ф-1".
   "Данные переведены".
   "Переключаю псифон. Не прерывайте связи".
   "Понято".
   Я отключила штекер и протянула его Рексу.
   - Теперь ты.
   Ему  потребовалось  всего  несколько  секунд,  чтобы  перекачать   свою
информацию. За ним это проделала Хильда, потом Таас. Когда они  закончили,
я снова подключилась к  компьютеру.  "Комтрейс,  выдать  визуальный  образ
объекта, основанный на наших воспоминаниях".
   "Выполняю". Вспыхнул голоэкран, над ним в воздухе соткалось изображение
аристо,  которого  мы  видели  в  баре,  ростом  примерно  двадцать   пять
сантиметров. Он стоял на столике как живой, глядя на нас.
   - На деле он был не такой резкий, - заметил Рекс.
   Компьютер молчал; голоизображение не изменилось.
   "Комтрейс, - подумала я. - Удостоверьтесь в  подлинности  голосов  трех
лиц, внесенных в досье моего отряда, и внесите в изображение исправления с
учетом их устных поправок".
   - Блекстоун, Рекс - удостоверяю. Бьорстад, Хильдагаард  -  удостоверяю.
Морото, Тааско-Мар - удостоверяю. Вношу исправления Блекстоуна.
   Слышать их имена было все равно что смотреть на звездную карту  Сколии.
Фамилия Рекса - осовремененный вариант древнего имени с планеты  Рейликон,
такого же темного и мощного как сам Рейликон. Фамилия Хильды -  сколийская
транскрипция  земной;  ее  родители  эмигрировали  с  Земли  на  одну   из
сколийских  колоний.  Имя  Тааса  -  сложная  смесь:  часть  его   предков
происходила с Рейликона, часть -  со  старых  колоний,  обнаруженных  нами
после того, как  мы  заново  открыли  межзвездное  сообщение,  часть  -  с
островов на древней Земле, носивших название "Япония". Мое имя -  Валдория
Сколия - тоже смесь. Хотя моя прабабка по  материнской  линии  родилась  в
генетической  лаборатории,  ее  истоки  восходят  к  династии,   правившей
когда-то на Рейликоне. Мои отец и дед с материнской стороны родом из вновь
открытых колоний, но, судя по наличию генов ронов, они тоже  скорее  всего
потомки этой династии.
   - Вношу изменения в соответствии с замечаниями Блекстоуна.
   Черты лица аристо смягчились, сделав его на вид не  старше  шестнадцати
лет.
   - Слишком молод, - сказал Таас. Комтрейс состарил портрет на три года.
   - Все равно молод, - сказала Хильда. Комтрейс добавил еще три года.
   - Волосы длиннее, - заметила Хильда. Комтрейс удлинил их  на  несколько
дюймов.
   Некоторое время они изучали результат.
   - Похоже на правду, - произнес наконец Рекс.  Таас  и  Хильда  согласно
кивнули.
   - Комтрейс, произвести идентификацию изображения, - скомандовала  я.  -
Проверить все досье касты хайтонов.
   - Выполняю. - Помолчав немного, Комтрейс ответил: - На  лицо  с  такими
внешними данными информация отсутствует.
   Я нахмурилась:
   - Вы проверили всех живущих ныне хайтонов?
   - Да.
   - Может, не на всех имеются досье? - предположил Таас.
   - Мы были уверены, что на всех, - ответила  я.  -  Их  всего  несколько
сотен.
   - Возможно, мы неправильно определили класс, - сказала Хильда.
   Возможно ли это? Хотя хайтоны являются высшими из эйюбиан, кроме них  в
рамках касты аристо существовали и другие классы,  доводившие  численность
аристо до нескольких тысяч.
   - Комтрейс, насколько точно определение данного аристо как хайтона?
   - Выполняю.
   Я  покосилась  на  Рекса,  потом  махнула  в  сторону  голографического
изображения аристо.
   - Что-то в нем кажется мне знакомым. Никак не могу понять, что именно.
   - Мне тоже так показалось, - кивнул Рекс.
   Однако Хильда и Таас покачали головами.
   - Он похож на аристо, и все тут, - заявила Хильда. - Ничего  больше  не
заметила.
   "Проверку  закончил,  -  сообщил  Комтрейс.  -  Основываясь  на   ваших
воспоминаниях о его внешности, поведении и речи, устанавливаю  вероятность
девяносто восемь процентов того, что он принадлежит к классу хайтонов.  На
основании вашего разговора с ним, Демон первого ранга  Валдория,  допускаю
вероятность ошибки восемь процентов".
   Рекс присвистнул:
   - Да это просто смешно.
   - Но эти восемь процентов зависят исключительно от моих воспоминаний, -
возразила я. - Мое восприятие могло быть и искажено.
   - Зная тебя, - сказал Рекс, -  я  ни  за  что  не  поверю,  чтобы  твое
восприятие исказилось в сторону _уменьшения_ опасности.
   - Мой анализ основан  на  ваших  докладах  с  учетом  ваших  предыдущих
докладов о других аристо, сравнения этих докладов с другими донесениями  о
тех же аристо, всех докладов об аристо, сделанных другими офицерами, и  их
сопоставлении друг с другом. На основании этого я  оцениваю  достоверность
ваших наблюдений как девяносто пять процентов.
   Я улыбнулась:
   - Этот компьютер времени даром не терял.
   - А он может просчитать, что этот аристо здесь делает? - спросил Таас.
   - Вероятность один к двум, что он ищет необычного Источника, -  ответил
Комтрейс. - Вероятность один к трем, что он интересуется Делосом;  один  к
одиннадцати, что он шпионит за землянами; один к шестнадцати, что он чинит
здесь свой корабль.
   - А что, если он пытался уговорить меня пойти с ним? - спросила я.
   -  Вероятность  один  к  четыремстам  пятидесяти.  Ваш  военный  статус
совершенно очевиден. Поверить, что вы поймаетесь на такой  трюк,  было  бы
для аристо невероятной наивностью.
   - Может ли быть такое, чтобы он говорил мне  правду,  чтобы  он  просто
хотел встретиться со мной?
   "Вероятность один к семистам,  Комтрейс  сделал  паузу.  Если  он  ищет
Источников, вероятность девяносто три процента, что  он  пытал  счастья  с
вами".
   - Почему столь низка вероятность того, что он просто шпион?  -  спросил
Рекс, склонясь над пультом.
   - Заниматься тайными операциями лично считается зазорным  для  хайтона,
если только такие операции не связаны напрямую с достижением  политической
власти. С учетом  близости  Делоса  к  региону  Тамса,  а  также  нынешней
политической ситуации на Тамсе, аристо из хайтонов может прибыть сюда  для
выяснения причастности Союза Миров Земли к кризису.
   Вот так. Ирония судьбы: Тамс, крошечная колония шахтеров, играет  столь
важную роль в межзвездных интригах. Там проживало всего шестьсот миллионов
человек:  потомки  рейликонских  колонистов,  они  упорно   цеплялись   за
независимость от кого угодно: от нас, от купцов или от землян.  Пятнадцать
лет  назад  планету  захватили  эйюбиане.   Им   удалось   сманипулировать
политической ситуацией так,  что  любое  прямое  противодействие  с  нашей
стороны нарушило бы столь необходимое нам тогда хрупкое перемирие.
   - Какова последняя информация о Тамсе? - спросила я.
   - Имраз сообщает о захвате повстанцами наземных баз колонизаторов.
   Я ожидала этого. У нас имелись каналы оказания помощи  повстанцам,  так
что захват  "неподготовленными"  лидерами  тамских  повстанцев  изощренной
системы наземной обороны  эйюбианцев  нельзя  было  списывать  на  простое
везенье.
   - Какова реакция купцов? - спросила я.
   - Эйюбианские  саботажники  уничтожили  заводы  Ред-Хилла  и  склады  в
горняцком, докерском и  металлургическом  районах.  Они  вывели  из  строя
двигатели и биомехпилотов всех космических кораблей  в  обоих  космопортах
Тамса.
   - Эффективно, - сплюнул Рекс.
   - Почему? - спросил Таас. - Что это за заводы Ред-Хилла?
   - Это единственные заводы на Тамсе, которые могли  выпускать  запасные,
детали к инверсионным двигателям  звездолетов.  Должно  быть,  на  складах
хранились уже изготовленные детали.
   - Если повстанцы  контролируют  наземные  системы  обороны,  -  сказала
Хильда, - они могут  вызвать  на  подмогу  корабли  с  новыми  пилотами  и
запчастями.
   - Только если купцы не  контролируют  орбитальные  системы  обороны,  -
возразил Рекс. - У них сейчас равновесие сил.
   - Какова официальная позиция купцов по этому вопросу? - спросила я.
   - Согласно официальной позиции, сопротивления на Тамсе не существует.
   - Интересно, и почему это совсем меня не удивляет? - заметила Хильда.
   - У нас имеется запись последней речи Ур Куокса. Включить?
   Я поморщилась. У меня не было желания слушать  очередную  речь  Куокса.
Хотя мы произносили его имя как Ур Куокс - иногда Ур Кокс -  по-настоящему
оно звучало как У'джжр Куокс;  апостроф  обозначал  его  принадлежность  к
хайтонам. Высший хайтон. Император. Впрочем, как  бы  я  ни  относилась  к
Императору купцов, нам стоило знать, что он говорит.
   - Да, - согласилась я. - Включите запись.
   Изображение загадочного аристо исчезло, и на его месте появился высокий
человек, вещавший со стеклянной трибуны. Ему было  около  пятидесяти  лет;
как и положено аристо, он имел блестящие черные волосы  и  красные  глаза.
Его хайтонское произношение  было  до  омерзения  безупречным.  Тарк  тоже
принадлежал к хайтонам - с такими же идеальными внешностью и речью.
   Большую  часть  речи  Куокс  посвятил  восхвалению  армии  купцов.   Он
охарактеризовал повстанцев как выродков, а своих солдат как героев. Как  и
следовало ожидать, во всей речи не оказалось ни капли полезной информации.
Он вещал и вещал, прославляя могущество Империи Эйюбы, аристо, себя самого
и своего великого отца.
   - По крайней мере его отец мертв, - пробормотал Рекс.
   По  крайней  мере.  Предыдущий  Император  был  куда  хуже   нынешнего.
Император Дж'бриол Куокс, которого мы звали  просто  Джейбриол,  за  время
своего правления покорил почти тысячу миров. И  он  ненавидел  мою  семью.
Боги, как он нас ненавидел! Судя по всему, особенно его бесило то, что мы,
идеальные Источники, не только не покорились  ему,  но  и  имели  наглость
построить цивилизацию, соперничавшую с его собственной.
   В английском языке Дж'бриол Куокс трансформировалось  в  Гэбриел  Кокс,
однако союзники Земли чаще пользовались нашей  транскрипцией.  Я  спросила
как-то секретаршу посольства Земли, почему они  избегают  произносить  это
имя по-своему. Она ответила, что имя Гэбриел происходит от более  древнего
имени  "Гавриил"  из  их  священных  книг,  что   так   звали   архангела,
приносившего добрые вести, и что имя это означало "В Боге моя  сила".  Она
считала, что Дж'бриолу Куоксу более пристало имя "Люцифер" в честь падшего
ангела, попавшего из  рая  прямиком  в  ад.  Меня  это  объяснение  вполне
удовлетворило.
   - Все-таки этот Куокс компенсирует  качества  своего  отца,  -  заметил
Таас.
   - Он окончательно  скомпенсирует  их,  только  оказавшись  в  гробу,  -
фыркнула Хильда.
   - У него нет наследника, - напомнил Таас. - Двадцать пять лет брака - и
ни одного ребенка.
   Рекс кивнул:
   - Ты считаешь, что ему следует развестись с Императрицей и жениться  на
ком-то более плодородном?
   - Зачем? - пожал плечами Таас. - Все, что для этого требуется хайтонам,
-  это  ее  яйцеклетки  и  его  сперма.  Она  может  оставаться  при  этом
бесплодной.
   - Им все равно запрещено разводиться, - заявила Хильда.
   - На самом деле он имеет право развестись с ней, если она  отказывается
подарить ему наследника, - возразила я. - Полное бесплодие  может  служить
поводом для расторжения королевского брака. Единственным поводом.
   - Ты считаешь, что он действительно любит ее? - любопытствовал Таас.
   - Я что, одета в балетную пачку? - удивилась Хильда.
   - Я не прочь посмотреть на такое  зрелище,  -  ухмыльнулся  Рекс.  -  В
розовую пачку.
   Хильда скрестила руки, от чего ее бицепсы  еще  рельефнее  обрисовались
под свитером.
   - Фу!
   Я улыбнулась:
   - Ну, это его  проблемы,  хайтоны  -  настоящие  фанатики  в  том,  что
касается чистоты расы. Ни один ребенок не  может  быть  признан  хайтоном,
пока происхождение его от родителей не  будет  подтверждено  генетическими
тестами, проведенными тремя независимыми экспертами.  И  в  случае  Куокса
контроль должен быть еще  строже.  Если  Ур  Куокс  в  ближайшие  годы  не
произведет на свет наследника, он рискует утратить имперский престол.
   - Слава Богу, нам не надо думать обо всем этом, - заявил Таас.
   - Не надо? - переспросила я.
   - Ассамблея и Сколи-Сеть не зависят от наследственности.
   - Ассамблея - нет. Сколи-Сеть - да.
   Таас выпучил глаза:
   - Правда?
   - Имперские наследники обязаны быть псионами, более того  -  ронами,  -
объяснила я.
   Почему Рекс так побледнел? Он знал, конечно, что наши дети  никогда  не
смогут претендовать на престол. Ведь знал же? Я и  сама  чувствовала  себя
дурно, словно меня двинули в живот.
   - Я никогда не думал, что кровь ронов так важна для Имперской семьи,  -
осторожно произнес Рекс.
   Мне захотелось ударить себя. Я не подумала, что он  знает  меня  лучше,
чем ему полагалось. Почему он так беспокоится об этом? Моя  семья