никогда не выставляла свою слабость напоказ. Мы почти не обращали внимания на личную жизнь, к тому же у нас было достаточно власти, чтобы то, что мы Бог знает как калечим свои жизни, не разносилось по всей Галактике. "Блок - Морото и Бьорстад!" - подумала я. Отделавшись от эмоций Хильды и Тааса, я попыталась прощупать Рекса, но он заблокировался от меня. Поэтому мне пришлось говорить вслух: - Мы не печемся о чистоте крови. Нам необходимо расширять наш генофонд. - Слова "инцест уничтожит нас" вертелись у меня на языке. Вместо этого я произнесла: - Если мы будем продолжать инбридинг, последствия могут быть катастрофическими. С генами ронов связано слишком много летальных рецессивов. - Но если это так, - сказал Таас, - почему мы... - Я совсем забыла, Таас, - перебила его Хильда. - Мы не проверили наши счета. - Вроде проверяли... - недоверчиво покосился на нее Таас. - Нет, кажется, забыли. Надо сходить проверить. - Ладно, - пожал он плечами. Когда они вышли, я с усилием улыбнулась Рексу: - Она никогда не отличалась излишней деликатностью. - Мы годами развивали друг в друге псибер-свойства, - ответил он. - Ничего удивительного, что она уловила напряженность. - Прости, Рекс. - Я подошла к нему поближе. - Я так и думал, - его голос звучал ровно, словно он блокировал свои слова так же, как блокировал мысли. - Я метил слишком высоко. - Я не знаю человека более достойного стать моим консортом. В его голосе просачивалась злость, словно вода, прорывающая запруду: - Но наши дети не достойны имени Сколия? Это привело меня в замешательство. - Разумеется, достойны. Будь на то моя воля, они бы остались наследниками. Но члены семьи Императора должны быть ронами. У нас нет выбора. Его эмоции прорвали выставленные им барьеры и волнами накатывали на меня: смесь злости и стыда. - Я не знал, что для тебя генетика значит больше, чем кровные узы. В номере с шумоизолирующими стенами и толстым ковром на полу царила мертвая тишина. - Сколийская Империя охватывает больше тысячи миров. Если Ассамблея и роны не защитят их от купцов, кто еще сделает это? Земляне? Ур Куокс съест их на завтрак. Если мы утратим способность задействовать Сколи-Сеть, купцы прихлопнут нас как мух. - Нет, наши дети не смогут задействовать Сеть, - сказал Рекс. - Какое, черт возьми, отношение это имеет к их способности вести за собой? - Они могут сделаться членами Ассамблеи. Его голос напрягся. - Это не одно и то же. - Без полного, свойственного ронам доступа в псиберсеть они не смогут исполнять свой долг как члены Триады, - произнесла я немного спокойнее. - Наши дети не будут ронами, но они будут эмпатами, сильными эмпатами. Это ведь тоже укрепит власть ронов. - Я судорожно сглотнула. - Если Сколия покорится Ур Куоксу, ты, я и все дети, что у нас будут - все станут Источниками. Навеки. Жилка у него под глазом дернулась. - Этого не случится. Мы не позволим этому случиться. - Нет. Не случится. Он продолжал блокировать меня, хотя не так жестко, как раньше. Я не возражала. Я хотела, чтобы он разобрался в чувствах, чтобы не сорваться на том, на чем разрушились две мои предыдущие попытки создать семью. - Прости меня, Рекс. - Мне надо подумать. - Он дотронулся до моей щеки. - Увидимся утром. И вышел. 4. НАСЛЕДИЕ ЛЮЦИФЕРА Живописный закат наконец-то сменился нормальной ночью, оставив единственным освещением Афин и Аркады фонари и головывески, а я так и не могла уснуть. Делосские сутки никак не согласовывались с моими внутренними часами. Интересно, лег ли Рекс? Что он скажет мне утром, в рассветные часы, когда местное население уже выходит на работу? Я лежала голышом в огромной кровати, утопая в невесомых синих одеялах и шелковых простынях. Потом повернулась. И еще. И еще. В конце концов я так запуталась ногами в одеяле, что почти не могла пошевелиться. Я скинула одеяла и повернулась лицом к пульту компьютера. На нем светилась синим светом кнопка размером с пуговицу. Я надавила на нее. - Да? - Соз? - послышался из динамика голос Рекса. Напрягшиеся было мышцы плеч расслабились. - Хейя. - Ты спала? - Нет. Просто лежу. - Помнишь Джо Сантис? Ну, офицера, с которой ты жила во время переподготовки пару лет назад? - Смутно. - С чего это он задает такие дурацкие вопросы? - А что? - Она рассказывала о тебе кое-что. Я тут все думаю об этом. Это мне не нравилось. Что, клянусь космическим шлемом, я такого делала, что почти не знакомая мне женщина могла рассказать Рексу, что бы он помнил это даже через несколько лет? - Ну и что она говорила? - Если верить ей, ты спишь в голом виде. - Я почти видела его ехидную улыбку. - Это правда? Ах, вот оно что. Я потянулась. - Возможно, - я чуть не добавила: почему бы тебе самому не зайти проверить? Все же слова эти почему-то не сорвались с моего языка. Вслух я произнесла совсем другое. - Спала в детстве, когда было жарко, - и правда, у нас дома не было даже вентиляторов. - Соз... - Что? - Я как-нибудь справлюсь с проблемами наследования. Просто это застало меня врасплох. Я вздохнула: - Мне надо было поговорить с тобой об этом раньше. Я просто дура. - Дура? Никогда! - он усмехнулся. - Упрямая как черт-те кто - это да. Но не дура. - Эй, - улыбнулась я. - Я пока еще твой командир, не забывай. - По мне так лучше жена. - По мне тоже. - Выйдя в отставку, ему придется получить согласие моей семьи на наш брак. Но он его получит. Даже мне было видно, как мы подходим друг другу. - Ты тоже хочешь жену? - ехидно переспросил Рекс. - Нет, - рассмеялась я. - Тебя. Мужа. Его голос смягчился. - До завтра, Соз. - Спокойной ночи. Я отключила связь, но сон так и не шел ко мне. Теперь мне в голову почему-то лезли его тесные штанины. Черт, этак я никогда не усну. В конце концов я села и включила свет. Синий плафон залил кровать неярким светом. Книга, которую подарил мне Тиллер, лежала на столике у компьютера. Я раскрыла ее на первой странице. "СТИХИ НА СТЕКЛЕ". Рисунок пером изображал покрытое зимними узорами окно. За ним угадывался неясный силуэт. Стоявший на улице - кто бы это ни был - писал что-то пальцем на замерзшем стекле. Я перелистала книгу. Одна из страниц была заложена клочком бумаги - билетом какого-то заведения с Аркады. На странице имелись стихотворение и еще один рисунок замерзшего окна. Тот, кто стоял за окном, теперь ушел. Окно было разбито; на острых кусках битого стекла лежал снег. Стихотворение было на английском, но мой центр перевел его. Зеркальное стекло В каменной раме Застыло ледяной слезой. Я бью кулаком По зеркальной глади стекла; Лед обжигает мне плоть, Пальцы ранят осколки Твоих замерзших слез. Я вижу тебя за спиной: В ожиданьи всегда, В наблюденьи всегда, Всегда в недовольстве глухом... От взглядов, что ранят меня, Спрятано сердце мое В панцирь из синего льда. - Бред какой-то. - Я захлопнула книгу. - Странные какие-то стихи. - Я уронила книгу на столик и снова легла. Что делает сейчас Рекс? Спит? Интересно, а он спит одетый? Неясные образы, навеянные стихотворением, смешивались у меня в голове с Рексом, почему-то без формы. В конце концов я встала, оделась и вышла прогуляться. Выбор был невелик: прогулка или холодный душ. От толп народа, разгуливавшего по Аркаде вечером, не осталось и следа. Я прошла южную часть Афин, потом трусцой пробежалась по шоссе, ведущему через вырубки к космопорту Делоса. Добравшись до первого терминала, я поднялась на верхний уровень, где располагались секторы прилета-отлета. Место отличал уникальный, присущий только космопортам дух: здесь никогда не гаснет свет, а стены залов отделаны хромом и зеркалами. Я шла по ярко освещенным пустым коридорам словно убийца в черных башмаках. Коридор вывел меня к одному из постов безопасности - арке метра два высотой. В отличие от древних систем, реагировавших только на металл, эта арка регистрировала множество параметров, начиная с магнитных полей и кончая химическим составом костей. Компьютер обрабатывал эти данные и анализировал поведение пассажиров. На посту дежурили двое, мужчина и женщина. Через арку тянулась цепочка усталых ночных пассажиров. Я стала в очередь - просто так, это место было не хуже и не лучше любого другого. Все лучше, чем возвращаться в гостиницу, где у меня не будет другого занятия, кроме как читать заумные стихи про спрятанные сердца, что бы там ни имел в виду их автор. Пока очередь двигалась к арке, все больше полусонных людей пристраивались за мной. Когда настал мой черед, я шагнула сквозь арку и повергла дежурных в шок. Сразу же замигали тревожные огни и взвыли сирены. В общем, шума было вполне достаточно, чтобы разбудить всех находившихся в радиусе километра. Охранники заступили мне дорогу. Женщина бросила взгляд на мои нашивки, потом обратилась ко мне по-английски: - Простите меня, праймери. Мы не можем пропустить вас, пока не разберемся, в чем дело. Я кивнула. Хотя сколийские законы и разрешали Демонам проносить оружие в зоны посадки космопортов, земные законы были строже. Поэтому мы довольствовались компромиссом: все время, пока мы находились в зоне, наше оружие оставалось у охранников. Я вытащила из подошвы выкидной нож, и охранники тут же взяли лазеры на изготовку. Я протянула нож женщине. Она оцепенело уставилась на него, потом спрятала свой лазер в кобуру и взяла у меня нож. Потом я сдала ей духовую трубку, спрятанную у меня в рукаве, и маленький игломет из-под пояса. Она держала весь этот арсенал, будто не зная, что с ним делать. - Это все? - спросила она. - Да, - кивнула я. Мужчина посмотрел на экран детектора и указал на металл в моей куртке. - Это обязательно включит сигнализацию. Я сняла куртку и протянула ему. Под курткой у меня была Нижняя Форменная Одежда тип 3, класс отделки 6 - другими словами, простой черный пуловер. Однако когда мужчина обнаружил защитную металлическую чешую еще и на моем нижнем белье, его я снимать отказалась наотрез. Он покраснел: - Я не имел в виду... конечно, нет. Я провела рукой по своему торсу, потом по голове, потом по бедрам. - У меня там еще биомеханическая система. Он присвистнул: - Ладно. Попробуйте еще раз. Посмотрим, что получится. Я обошла арку и сделала еще один заход. Сирены взвыли так же громко, как в первый раз. Охранники вежливо, но решительно обыскали меня на предмет спрятанного оружия. Так же вежливо они заставили меня пройти через детектор еще три раза и только после этого поверили, что сигнализация срабатывает на металл в моей одежде и на биомеханическую сеть в организме. Тем временем очередь за мной все росла и росла. - Чисто, - сказала наконец женщина. Мужчина кивнул: - Олл райт. Можете проходить, праймери. Кто-то в очереди зааплодировал. Я рассмеялась - и половина людей подпрыгнула. Должно быть, они насмотрелись фильмов про обезумевших Демонов. Миновав пост безопасности, я и понятия не имела, куда мне идти дальше. Я просто шла и шла куда глаза глядят. В конце концов я оказалась у запертого выхода на посадочный перрон. Я стояла у стеклянной двери, глядя на собственное отражение в стекле. - Собираешься в отставку? - спросила я у женщины, глядевшей на меня. Возможно, и правда мне пора уйти, отдохнуть, стряхнуть груз лишних воспоминаний. У меня за спиной послышались чьи-то шажки. Детский голос спросил что-то по-английски. Я прислушалась. - У тебя есть мотоцикл? Я обернулась. Девочка лет пяти вытаращила на меня огромные глаза. Я улыбнулась и еще раз испытала свои познания в английском: - Что такое "муттер-пси-кал"? - Это вроде большого велосипеда, - улыбнулась она в ответ. - О! - Что такое "ло-пси-бед", я тоже не знала. - А у тебя самой есть этот пси-кал? Она тряхнула головой: - Трехколесный, красный. У него в колесе дырка. Колесо? Ах, вот что. Она имеет в виду "циклы". Разумеется. - Мне очень жаль, что там дырка. - Ничего, - сказала она. - Мне папа все починил. Из шины вышел весь воздух, а он ее снова накачал. Что-то в белиберде, которую она говорила, было для меня отчаянно важно, но я не могла понять, что именно. Потом я увидела мужчину, спешившего к нам по коридору. - Кимберли, не приставай к тете-солдату! - Ничего, - улыбнулась я. - Мне нравится. Он уставился на меня, и я поймала всплеск его мыслей: удивление по поводу того, что я реагирую как нормальный человек. - Пока, - помахала мне Кимберли. - Пока, - откликнулась я. И тут до меня дошло, что в ее словах было такого важного. Ничего. Из нее вышел весь воздух, а он ее снова накачал. Так вот что не так в этом аристо. Он не был пуст. Ему не требовалось никого, чтобы заполнить пустоту. Из опыта общения с Тарком я хорошо знала, что ощущает аристо. Он как пустая оболочка. Но аристо из бара нельзя было назвать пустой оболочкой. Я не права: с ним не "что-то не так"; с ним как раз все в порядке. - Он не аристо, - произнесла я, обращаясь к запертой двери. - Мне плевать, как он выглядит, как говорит, как двигается. Он не аристо. Но в свете всего этого инцидент в баре выглядел еще более странным. Его охрана, люди в баре, даже весь мой отряд приняли его за хайтона. Только хорошо подготовленный псибернавт, которому к тому же довелось побывать Источником, смог бы распознать подделку. Как он смог сделать это? Насколько мне известно, жесткая кастовая система купцов не допускает исключений. Все дети аристо проходят генетические тесты, подтверждающие, что их родители - аристо. Его права на наследство должны иметь надежнейшие подтверждения - иначе хайтоны не признали бы его своим. Тесты ДНК проводятся эйюбианскими больницами, персонал которых теоретически невозможно подкупить, хотя я имела на этот счет некоторые сомнения. Все же предположить, что даже хайтон может подкупить сразу трех независимых экспертов, не могла даже я. И с чего им это делать? Сама процедура генетических экспертиз существует благодаря стремлению аристо сохранить чистоту генофонда своей касты. Нет, в этом решительно не видно было никакого смысла. Происходило что-то странное, а во всем, во что вовлечены купцы, я не любила ничего странного. Самое время узнать, зачем они на Делосе. Я вернулась к посту безопасности за оружием и отправилась обратно в гостиницу - только захватить дезинтегратор. Я носила его в кобуре у пояса, дополнительно пристегнутой ремнем к ноге. Дезинтеграторы - не самое компактное оружие, поскольку основной их деталью является ускоритель частиц. При всем этом они неожиданно легки, ибо в отличие от другого ручного оружия сделаны не из более дешевых, но тяжелых сплавов, а из композитных материалов. Топливом моему дезинтегратору служили абитоны - частицы, противоположные битонам, крошечным кирпичикам, из которых строится материя, открытым в двадцать первом веке. Битоны - еще их называют вимпонами - являются наименьшими из всех известных, почти не взаимодействующими друг с другом элементарными частицами, связанными тем не менее с электромагнитными полями. Процент образования устойчивых пар у них минимальный и подобно кваркам их почти невозможно найти в свободном виде. Собственно, электроны состоят из битонов - сотен тысяч битонов. Когда я нажимаю на спуск дезинтегратора, абитоны попадают в ускоритель и разгоняются по сужающейся спирали, пока не вырываются из ствола узким лучом. Соединяясь с битонами, абитоны аннигилируют, высвобождая фотоны, то есть луч дезинтегратора превращает электроны в свет. И если даже малая часть составляющих электрон битонов аннигилирует, электрон становится столь нестабильным, что распадается. При прохождении через воздух количество взаимодействующих абитонов и битонов сравнительно невелико, то есть луч дезинтегратора проходит ограниченное расстояние в воздушной среде почти без потерь. Другое дело твердые тела. Как только луч начинает пожирать электроны твердого вещества, нестабильность задетых электронов и энергия аннигиляции приводят к тому, что материал фактически взрывается. Я не имела намерения убивать аристо; что бы там ни думали про нас люди, Демоны вовсе не убийцы по натуре. Кроме того, убийство аристо, даже поддельного, не даст ничего, кроме затруднения и без того безнадежных переговоров, которые мы время от времени пытаемся вести с купцами. Мне нужна была только информация, и дезинтегратор мог послужить отличным средством, чтобы убедить его выдать информацию мне. Разумеется, после моего ухода он может обратиться в полицию. Но земляне не питают к аристо особой любви. Я рассчитывала на то, что, если я всего только задам ему несколько вопросов, они просто не дадут делу ход. Я снова вышла в город, на этот раз в холмы Афин, примерно в десяти километрах к северу от Аркады. Этот район застраивался преимущественно дорогими особняками, отделенными друг от друга парками. Это занимало даже больше места, чем космопорт. Вряд ли аристо будет проживать в гостинице, если у него есть возможность снять особняк. Вопрос только, какой именно? Большая часть участков ярко освещалась фонарями. Дома здесь напоминали формой корабли, изваянные из зеленого камня; даже газоны, на которых они стояли, казались морской поверхностью. Роль мачт исполняли позолоченные металлические шпили с нанизанными на них разноцветными дисками. Даже нервоплексовые улицы в эти часы, когда движение почти отсутствовало, казались красивыми: серебристыми и гладкими. От моих шагов по нервоплексу пробегала легкая рябь. Все равно не люблю эту штуку. На ней я ощущаю себя уязвимее. Я свернула в один из парков и пошла по тропинке, вьющейся между холмами. Я начинала уставать. Из-за разреженной атмосферы казалось, будто я лезу на высокую гору. Я задержалась у поля, поросшего клевером; грудь моя вздымалась, словно мне не хватало воздуха. Тут и там виднелись цветы, и с каждым дуновением ветерка цветы пели. Я опустилась на колени и пригляделась к цветам. Каждый представлял собою гроздь бледно-розовых трубочек; судя по всему, именно эти трубочки и посвистывали на ветру, меняя тон в зависимости от длины и формы. Все вместе сливалось в нежную мелодию, плывущую в ночи. Она напомнила мне песенки. Мой брат Келрик играл такие на дудочках и блок-флейтах, которые мастерил в детстве. С тех пор прошло много лет; Келрик вырос в гиганта, и самая большая блок-флейта умещается у него в ладони. И все же чаще всего я вспоминаю его семилетним, каким он был в день, когда мы с ним укрылись от грозы в пещере. Я спохватилась. Так я никогда не найду аристо: предаваясь воспоминаниям о детстве, бродя по поющим полям или шатаясь по улицам как последний бродяга. Я вернулась на тропу и пошла дальше, пытаясь настроиться на медитативный лад. Окружение располагало к этому. Вряд ли я смогу достичь многого, не имея в распоряжении псифона, но если где-нибудь поблизости случится достаточно сильный псион, я смогу уловить отблески... Боль! Его лицо нависало надо мной, красные глаза горели как ржавые языки пламени из горелки. И железный прут с раскаленным докрасна концом... Я отвернулся... Мое тело дернулось, когда раскаленное железо коснулось его; запах горелой кожи смешался с вонью жженого нервоплекса. Я услышал вопли, детский голос, молящий о чем-то... мой голос? Я забился, стараясь заглушить боль. Я вообразил себя дома, на Тамсе, сидящим в Саду Слоновой Кости, расслабленным, счастливым... НЕТ! Мои руки дернулись, пытаясь опуститься и оттолкнуть железо. Но чем сильнее я бился, тем туже стягивались нервоплексовые петли на моих запястьях. Он снова надвигался на меня, и я провалился в бездонную пропасть его разума, и падал, падал... Что-то больно впилось мне в бок. Я лежала на животе, прижавшись щекой к шершавой поверхности скалы. Тропа. Я лежала на тропе в парке. Я села, пытаясь унять дрожь во всем теле. Да, я в парке. Одна. И меня зовут Соз. Соз. Я вовсе не тот кто-то, кто лежал там связанный и кричал. Где "там"? И кто этот аристо, чье лицо нависало надо мной? Моя память шептала мне, что это Тарк, но это никак не мог быть он. Я сделала глубокий вдох. Я нашла аристо - или по крайней мере одного из его Источников. "Повтор!" - подумала я. "Некачественная запись", - ответил мой центр. Ничего удивительного. Человеческий мозг не способен делать идеальные записи воспоминаний даже с помощью таких совершенных процессоров, как мой центр. Но событие такой интенсивности, как то, которое я пережила только что, должно было записаться более или менее пристойно. "Проиграй то, что записалось, - подумала я. - Только через фильтр". "Включаю повтор". Я снова увидела нависающее надо мной лицо аристо, ощутила на коже раскаленный металл. Но фильтр придавал воспоминанию какую-то отстраненность, понижал интенсивность так, что я могла уже терпеть это. "Стоп-кадр!" - подумала я. Воспоминание замерло. Лицо аристо придвинулось ко мне вплотную. Это не Тарк, но и не поддельный хайтон из бара. Это один из его охранников - высокий, с кровью аристо, проявлявшейся в его глазах и волосах. Сын аристо и серва? Я решила, что он по меньшей мере наполовину аристо, возможно, и больше. Во всяком случае, достаточно, чтобы он нуждался в Источнике. "Довольно", - подумала я. Воспоминание исчезло. Я закрыла глаза, пытаясь снова уловить эмоции Источника. Он один мог вывести меня на особняк аристо. Но у меня ничего не вышло. Я не могла заставить себя снова проникнуть в его сознание. В конце концов я поднялась и пошла дальше. Постепенно пульс мой замедлялся, а дыхание успокаивалось. Я послала запрос компьютеру, и тот сообщил, что процент адреналина в крови почти вернулся к норме. Выждав немного, я повторила попытку. На этот раз я искала с опаской, наготове... вот! Я отпрянула от сознания Источника, но не настолько, чтобы тонкая ниточка, связывавшая нас, оборвалась. Я удерживалась на краю, не давая себе погружаться в его мысли. Потом, стиснув зубы, я осторожно попробовала красноглазого охранника. В нормальных обстоятельствах я не уловила бы его на таком расстоянии. Однако его ментальная связь с Источником служила мостом между нами. Я удерживалась на краешке его сознания словно пловец, цепляющийся за корень, чтобы не попасть в водоворот. Вопль Источника прорезал мое сознание, и охранник замычал от оргазма. Я почти не замечала ни парка, ни дерева, к стволу которого я привалилась. Как могу я заставить этого садиста остановиться? Я не могу поменять химические процессы в его мозгу. Но надо же сделать что-нибудь! Надоело! Я внедряла эту мысль в его сознание со всей силой, на которую только была способна. Надоело! Этот Источник ужасно, кошмарно, возмутительно НАДОЕЛ! Охранником овладела сонливость, притупившая его интерес к Источнику и одновременно ослабившая мою связь с ним. Образ уходил от меня. Эхо боли, исходившей от Источника, смолкло, зато его облегчение вспыхнуло с такой интенсивностью, что я снова увидела не только охранника, но и комнату. Рядом оказался еще один Источник - девочка, привязанная к соседнему дивану. По мере того как интенсивность эмоций первого Источника падала, сменяясь усталостью, моя связь с ним также слабела. "Где? - думала я по-эйюбиански. - Где ты?" Но его сознание уходило - скоро я вообще не ощущала его. Охранник ушел из комнаты - погоди-ка, второй Источник, девочка, - должно быть, охранник развязал ее, прежде чем уйти. Она подбежала к мальчику; интенсивность ее сострадания снова позволила мне включиться. Я буквально прыгнула в ее сознание. "Где ты? ГДЕ?" Она, плача, освобождала его руки от пут. Он рухнул на нее, и связь снова ослабла. Прежде чем она оборвалась окончательно, я успела уловить образ особняка в форме большого галеона. Не думаю, чтобы кто-то из Источников послал этот образ в ответ на мой вопрос; скорее он просто промелькнул в возбужденных мыслях девочки. Как бы то ни было, теперь у меня имелся хоть один ориентир. Я искала час, но так и не нашла его. В конце концов я решила вернуться в гостиницу. Я могу продолжить поиски и утром. Если я ориентировалась правильно, я находилась где-то недалеко от улицы, ведущей из холмов в центр. Я миновала небольшой фонтан, из которого вместо воды били благовония, и вышла к клумбе колокольчиков. За клумбой блестела нервоплексом мостовая. По ту сторону улицы стоял особняк, который я искала. Дом, казалось, плыл по газону. Кусты были подстрижены в форме волн; даже белые цветы на их верхушках изображали пену. Мачты светились в ночи, а свернутые паруса казались золотыми. Вокруг дома и сада в воздухе дрожало легкое свечение, окрашенное в цвета радуги. Я знала, что это за цвета. Я часто видела такие же вокруг членов Триады - моей тетки, отца и двоюродного брата. По распоряжению Ассамблеи такие радуги сопровождали членов Триады во время любого их появления на публике. Свечение являлось единственным заметным извне признаком работы киберзамка - имплантированного в мозг защитного блока, включаемого и выключаемого извне. Во включенном состоянии киберзамок образует поле, настроенное на волну пси-излучения владельца. У меня тоже был такой, хотя я редко пользовалась им. Все, что попадает в такое поле, включает киберзамок: слабые поля запускают сигнализацию, средние - отталкивают вторгшихся, мощные - убивают их. Был ли этот замок настроен на хайтона? Это означало бы, что он подвергался хирургической операции по вживлению замка в мозг: мучительный процесс. Мало кто из людей осмеливается пройти подобную операцию. То, что такого юного аристо охраняли столь изощренными способами, казалось таким же необычным, как и все остальное, что с ним связано. Сквозь радуги свободно пролетали птицы, что означало: поле включено на минимальное напряжение. Простая сигнализация, извещающая о каждом, приближающемся к дому. Ни лазейки. "Ускоренный боевой режим", - подумала я. "Ускоренный режим включен", - ответил центр. Я изучала особняк, пытаясь рассчитать наилучший подход. При включенном боевом режиме мое тело целиком полагалось на вживленную в него биоинженерную структуру. Единственным фактором, ограничивающим скорость моих движений, являлось время, необходимое биомеханизмам для того, чтобы двигать моими членами. И это было быстро, куда быстрее, чем реагируют нормальные мышцы. Правда, я не злоупотребляла этим режимом: даже при укрепленных костях и суставах подобная скорость могла повредить мой скелет. Я сражалась рефлекторно, повинуясь командам боевых модулей моего центра - это тоже позволяло значительно ускорить реакцию. Конечно, заранее запрограммированных реакций не всегда хватало в непредсказуемых боевых ситуациях. Да и от ускоренных реакций мало проку в защитном поле. Как все же мне попасть в дом? Придумала. Я улыбнулась. Нет, это невозможно. Абсолютно нереально. - Почему бы и нет? - спросила я себя. Серебристые колокольчики на клумбе мелодично звенели, пока я проходила мимо. Я пересекла улицу; нервоплекс тревожно напрягся у меня под ногами. Я ступила прямо в радугу защитного поля и зашагала к парадной двери. И постучала. Дверь распахнулась мгновенно, открыв взору двух охранников с лазерными карабинами на изготовку. Их изумление ударило в меня резким порывом ветра: неужели их господин действительно настолько рехнулся, что пригласил меня сюда? Неужели я настолько рехнулась, что приняла приглашение? - Мое почтение, - произнесла я - и тут же ударом ноги выбила карабин из рук его владельца, одновременно взмахом руки послав второго на пол. Ни тот, ни другой не имели ни малейшего шанса позвать на помощь, прежде чем я оглушила их. Но стоило мне ворваться в дом, как в прихожей показались еще восемь охранников, спускавшихся по лестнице со второго этажа, выбегавших из дверей справа и слева от меня. Что за черт? Хотя хайтоны всегда перемещаются с охранниками, число их редко превышает четырех. Я ожидала только тех пятерых, что видела в баре. Пока я оценивала угрозу, мой мозг тоже перешел на ускоренный режим: теперь все вокруг меня напоминало замедленное кино. Охранники двигались словно под водой; они почти не успели тронуться с места, а я уже навела на них свой дезинтегратор. "Оружие готово к бою", - доложил центр. Перед моими глазами возникла сетка прицела, а в углу поля зрения высветились белые буквы: Горючее: абитон Энергия покоя: 1,9 eV Запас: 5,95x10-25С Магнит: 0,0001 Т Радиус действия: 0,05м Я направила луч дезинтегратора в пол прямо перед охранниками. Путь луча сквозь воздух отмечался только оранжевыми искрами, но стоило ему коснуться пола, как полированный паркет взорвался. Воздух наполнился летящими обломками, падавшими в прожженное мною отверстие. Не думаю, чтобы владельцы особняка согласились еще раз сдать его аристо. Очень уж плохо воспитаны некоторые его гости. Охранники замерли у края дыры, прикрыв головы руками от щепок. Но это вряд ли остановит их надолго, к тому же их было слишком много, чтобы я могла справиться со всеми даже с помощью своей биомеханической начинки. Передо мной стоял выбор: либо пойти на крайний шаг и застрелить их, либо искать другой путь пробиться к хайтону. Я выбежала в сад. Лазерный импульс из карабина ударил так близко от моего уха, что я услышала потрескивание сгоревших волос. Кто-то выругался и прокричал приказ взять меня если и не невредимой, то пригодной для допроса, но уж никак не в виде груды головешек. Я бросилась к башне в южной части дома. Центр управления системами охраны дома должен был располагаться именно там: купцы редко меняют привычки. Они вообще не склонны к новшествам, полагаясь чаще на грубую силу. К нашему сожалению, грубая сила остается достаточно эффективной вне зависимости от того, насколько ее обладатели лишены воображения. Я добежала туда за пару секунд и выстрелила в замок. За дверью находился еще один охранник; его лазерный карабин уже целился мне в грудь. Прежде чем я осознала его присутствие, моя нога уже выбивала карабин у него из рук, так что выстрел пришелся в стену справа от меня. Он не остался в долгу. Я успела увидеть только вспышку света на металле, когда он выбил у меня дезинтегратор. Я выхватила из рукава духовую трубку и успела плюнуть в него крошечной металлической пулькой. Он перехватил мою руку и отбил выстрел стальной перчаткой, но это дало мне необходимую долю секунды и я достала-таки его дротиком. Дротик угодил ему в шею, и он обмяк. Его кулак еще двигался в мою сторону; жилы на шее натянулись как провода. Потом он рухнул без сознания. Взгляд на экраны дал мне понять, что он проверял охранные системы. Первым делом я отключила киберзамок. Потом использовала его компьютер для доступа в аварийную систему Сколи-Сети, что неправдоподобно просто, если только знать, где и как искать. Получив ответ, я набрала на пульте хайтонского компьютера код, запустивший во все его системы вирус. Со времени, когда я постучала у входной двери, не прошло и минуты. С улицы донесся звон и завывание сирен. Я подобрала дезинтегратор и выбежала из башни. На улице меня ждал полнейший хаос. Повсюду мигали огни, со всех сторон призывали на помощь сирены, по саду беспорядочно метались лучи прожекторов. Вирус задействовал все защитные системы поместья. В этом бедламе никто не заметит того единственного сигнала тревоги, который действительно мог бы им пригодиться - того, который сработал на меня. Я подняла ствол дезинтегратора и выстрелила. На противоположной стороне улицы расцвела оранжевая вспышка. Ветви дерева, росшего у фонтана с благовониями, с грохотом обрушились на землю. Кинув дезинтегратор в кобуру, я бросилась к окну второго этажа. Если этот якобы хайтон следует обычаям аристо, он живет в самой недоступной комнате второго этажа. Я забралась на второй этаж по декоративной решетке из нервоплекса. Решетка прогибалась под моим весом, пытаясь сбросить меня. Будь моя реакция чуть помедленнее, ей бы это удалось. Но я добралась до балкона и перевалилась через перила, потом тихо шагнула к двери. Хайтон не задвигал занавески - я видела его, стоявшего посреди спальни и смотревшего на безумно мигающий экран на стене. Я выстрелила в замок балконной двери, распахнула ее и вошла. - Мое почтение, - произнесла я на хайтоне. Он резко обернулся: - Как вы сюда попали? Я мотнула головой в сторону шкафа у стены. - Я спрячусь за ним. Сюда вот-вот придут ваши охранники и доложат, что в поместье вторгся нарушитель. Вы ответите, что видели, как я убежала в парк, и что хотите, чтобы они меня поймали. - Я ничего такого не скажу. - Еще как скажете. - Я задернула занавески у балконной двери и вжалась в угол между шкафом и стеной, нацелив дезинтегратор ему в голову. - Иначе я разнесу вас на атомы. Он не спорил. Это было весьма кстати, поскольку у моего дезинтегратора кончился заряд. Я не смогла бы аннигилировать даже горстку праха. В дверь постучали. - Войдите, - откликнулся хайтон. Из своего убежища я видела только аристо. Послышался скрип открываемой двери. - Прошу прощения за беспокойство, господин, - произнес кто-то. Должно быть, охранник. Аристо нахмурился в безупречно хайтонской манере и махнул рукой в сторону все так же бестолково мерцавшего экрана. - Это беспокоит меня значительно больше. Что случилось? Что за женщину я видел в окно? Она похожа на сколийского Демона. - Это она, - сказал охранник. - Та самая праймери из бара. Она разнесла прихожую и выбежала вон. - Но зачем? - в голосе аристо сквозило неподдельное любопытство. - Мы не знаем, господин, - послышался второй голос. - Мы допросим ее тотчас же, как изловим. - От звуков его голоса у меня похолодело в желудке. Я узнала его, хотя до сих пор ни разу еще не сталкивалась с ним вплотную. Это был тот охранник с двумя Источниками. - Я видел, как она побежала в парк через улицу, - сказал аристо. - Мы поищем как следует, - заверил первый охранник. - Отлично. А теперь оставьте меня в покое. И почините сигнализацию. - Мы еще не смогли выявить вирус, вызвавший сбой систем, господин. Возможно, нам придется отключить все системы и запускать их заново. Аристо капризно заломил бровь: - Ну конечно. А она тем временем заберется ко мне через окно. - Решетки сбросят ее, господин, - первый охранник постарался придать своему голосу максимум убедительности. - И потом, она находилась на участке меньше минуты. У нее не было времени подобраться к вам ближе. - Рад, что вы так в этом уверены, - сухо произнес аристо. - А теперь ступайте и поймайте ее. - Да, господин. - Я услышала, как охранники кланяются: мундиры у купцов всегда так раздражающе похрустывают, когда они сгибаются в поклоне. Дверь закрылась, и по коридору загрохотали шаги. Аристо снова обернулся ко мне: - Что вам нужно? Я подошла к пульту и, не сводя дезинтегратора со своего заложника, выключила громкоговорители. По всему дому продолжали завывать сирены, но по крайней мере в комнате стало чуть тише. - Присаживайтесь, - предложила я. - Поговорим. Он не тронулся с места. - Нам не о чем разговаривать. - Тогда, в баре, вы были настроены по-другому. Он неожиданно улыбнулся: - Верно. Черт, аристо с такой обаятельной улыбкой стоило бы запретить. Нет, он не может быть аристо. Только не с такой улыбкой. - Я не верю, что вы хайтон. - Почему? Его удивление казалось совершенно искренним. Если он и подделка, он либо не знал этого сам, либо был поразительно хорошим актером. Но я не верила в его подлинность. На таком близком расстоянии я безошибочно опознаю эмоции аристо - но от этого не улавливала ничего. Гладкая стена. Я подошла к балконной двери и выглянула из-за занавески. В саду под окном дежурил охранник. - У вас хорошая охрана. - Похоже, недостаточно хорошая. - Не понимаю только, зачем. - Я опустила занавеску. - Вас охраняют одиннадцать человек, из которых по меньшей мере у одного в теле биомеханическая система. - Я подумала об охраннике с Источниками. - Это вроде бы говорит о том, что вы - могущественный хайтон, занимающий положение, какого вы не можете иметь по возрасту. И мало кто, тем более в ваши годы, имеет желание или необходимость подвергаться сложной и болезненной операции по вживлению в мозг киберзамка. И поскольку киберзамок контролируется не вами, а вашими охранниками, логично предположить, что они подчиняются кому-то другому. Он уставился на меня: - Откуда вы все это знаете? Я не знала. О большей части этого я только догадывалась, но он сам все и подтвердил. - Я знаю свое дело. - Да. Похоже. Тут уже я изумленно воззрилась на него. Ни один аристо не признает открыто, что кто-то вроде меня, являющийся для них не более чем товаром, силен в чем-либо кроме прислуживания им, аристо. Нет, разумеется, они прекрасно знают наши способности, но никогда не признают их. Этот человек обладал манерами, выправкой, произношением хайтона. Но не презрением. Подлинный аристо не делал бы секрета из намерений наказать меня за мои поступки. Я бы ощущала эти намерения. Но я не ощущала ничего. Он казался расстроенным и заинтригованным одновременно, но и этого я не ощущала. Это было едва ли не хуже их обычной внутренней пустоты. И тут меня осенило. Он блокировал свое сознание. Это были не инстинктивные психологические стены, которые может воздвигать вокруг своего сознания любой - не важно, эмпат он или нет. Этого человека защищали грамотно поставленные ментальные барьеры. Он умел запрещать своему НТК передавать сигналы другим эмпатам. Мне хорошо известно, сколько сил и времени требуется на то, чтобы обучиться этому искусству. Это входило в мою подготовку как Демона. Это отличалось от тех виртуальных дверей, которые я закрывала, показывая другим эмпатам, что мои чувства касаются только меня. Это были укрепленные защитные блоки, преодолеть которые мог только более сильный разум. Но ведь такие барьеры ставят только псионы. Только псионы! У нормальных людей нет ни нужды, ни возможности делать это. По правде говоря, даже с помощью биомеханических систем большинство псибернавтов не способны ставить барьеры такой мощности, как я ощущала у этого человека. Он блокировал даже меня. Это означало, что он телепат, и сильный. Но ни один аристо не может быть псионом. Таких свойств просто не было в их драгоценном генофонде. - Почему вы так на меня смотрите? - Как? - Словно я редкий лабораторный экземпляр. - Я просто хочу понять, зачем Источнику путешествовать под видом хайтона. Он вспыхнул от гнева: - Вы... вы вламываетесь сюда, угрожаете мне, размахиваете оружием, подвергаете сомнению чистоту моей крови... Так я не очень-то впечатлен. Давайте, стреляйте. Вы же Демон, вот и стреляйте. Как это вам положено? Убивать без жалости. Мне не нужна была телепатия, чтобы видеть: его гнев настоящий. Он верил, что он хайтон. - Мы никогда не убиваем без жалости. Как мы могли бы? Мы же эмпаты. Мы чувствуем, что ощущают наши жертвы. - Эта вещь, которую вы называете эмпатией - разум слабеет от нее, - его голос сделался тише. - Это болезнь. Люди с этой болезнью должны укреплять свой разум, чтобы преодолеть недуг. Этого-то он откуда набрался? - Это что, говорили вам ваши родители, когда учили вас скрывать свои телепатические способности? Он побледнел, и я не сомневалась: я попала в точку. Он был псионом, а это значило, что ни один из его родителей не мог быть аристо. Однако кто-то приложил массу усилий для того, чтобы скрыть этот факт. Почему? Да, многие хайтоны имеют детей от своих сервов и некоторые растят этих детей, попадающих в касту посыльных. Но вырастить такого ребенка как хайтона - дело неслыханное. Это означало бы феноменальное "загрязнение" их бесценного генофонда, чистотой которого они так гордятся. - Как долго, по-вашему, вы сможете еще скрывать это? Он не сводил с меня глаз. - Что вы собираетесь делать? Я сама себе не верила: он меня боялся! Общаясь с хайтонами, я улавливала множество эмоций: презрение, злость, брезгливость, раздражение, похоть. Только не страх. Стоило им убедиться, что я Источник, как они отказывались признать, что этот Источник способен пробудить в них страх. И все же я ощущала его ясно и отчетливо. Я его ОЩУЩАЛА! У меня на лбу, выступила испарина. Секунду назад барьеры казались неодолимыми. Теперь они рассасывались, по крайней мере для меня. Его сознание было ментальной крепостью, овладеть которой можно только путем ожесточенной борьбы умов, и все же я ощущала его. Должно быть, он добровольно убрал стены; я ничего для этого не делала. При этом я не ощущала с его стороны ни желания убрать эти барьеры, ни сознания того, что это произошло. Он смотрел на меня с таким желанием, что застал меня врасплох. Кровь прилила мне к лицу - и к более интимным местам. "Блок!" Псимвол "Блок" вспыхнул, но не исчез, а продолжал мигать, информируя меня о том, что блок не действует. Либо его желание было слишком сильным, чтобы его заглушить, либо я ощущала то же самое. Да что со мной? Все неправильно. Нет, все правильно, и это уже неправильно. Я глубоко вздохнула. Спокойно. Тебе надо узнать, кто он. Но как? Ну по крайней мере я имела неплохую отправную точку: если кто-то хотел выдать его за хайтона, он должен был дать ему хайтонское имя. - Чего я не понимаю, - заявила я, - так это того, зачем ваши родители дали вам имя, на которое у вас нет прав. Это замечание не вывело его из себя, как я надеялась. Он только пожал плечами. - У меня больше прав на это имя, чем у сотен других людей, носящих его. Сотен. Так. Учитывая, что всех аристо не больше нескольких тысяч, имя должно быть из популярных. Какие распространенные среди аристо имена я знаю? Это несложно. Крикс. Тарка звали Крикс, я никогда не забуду этого. Что еще? Витар, и Джейбриол, и... Джейбриол. Джейбриол. Теперь я знала, почему этот человек показался знакомым мне и Рексу, а ни Хильда, ни Таас его не узнали. Этот лже-аристо, этот голубок в теле хищного волка, казался ожившей копией хайтона, человека, умершего, когда Хильда была еще маленькой, а Таас и не родился еще. Этот человек напоминал покойного Императора Джейбриола Куокса, отца нынешнего Императора. Но между сидевшим передо мной купцом и голографическими портретами Джейбриола Куокса была огромная разница. Хотя покойный Император в юности мог быть и симпатичнее, с возрастом лицо его сделалось жестче, выявив его истинную натуру. Его сын, нынешний Император, был изящнее, спокойнее - и не уступал ему в пороке. Годы проявили жестокость на его лице. Человек передо мной не имел и намека на эту жесткость. Мысль, вертевшаяся в моей голове, была абсурдной. Она не могла быть правдой. Но я хотела проверить ее. - Как вы собираетесь править, Джейбриол? Ваш народ никогда не согласится, чтобы их Императором стал телепат. Он покраснел: - С разумом у меня все в порядке. Мой народ примет меня. Нет. Нет! Это неправда. Этого не может быть. Но теперь, когда его разум открылся мне, возможность ошибки отпадала сама собой. Мы все ошибались. Ур Куокс имел наследника. Я заставила себя говорить спокойно. - Вы - Источник. Это единственная возможность родиться псионом. У вас должны быть гены обоих родителей... - обоих... Обоих. - Я пригляделась к нему. Теперь я явственно видела в его лице черты Куокса. Он не только напоминал покойного Джейбриола Куокса, но и имел явное сходство с нынешним Императором. - Но это значит, что ваш отец - Император - тоже хайтон только наполовину. Вы не больше чем на четверть аристо. - Довольно! - Джейбриол стиснул кулаки. - Прекратите свои грязные нападки. Его барьеры таяли как соль в воде. Я чувствовала его. Это было неописуемо. Восхитительно. И возбуждающе. Я хотела его - как земной лосось готов плыть против течения, через все препятствия, к месту, где нерестились поколения его предков. И потому мне хотелось броситься на него от ярости за то, что он - наследник престола хайтонов - смог так тронуть меня. - Они все возжелают вашей боли. - Я проигрывала свою битву, я уже не могла сохранять спокойствие. - Все они: ваши министры, ваши пэры, ваши женщины, ваши охранники, ваши генералы. Ваша жизнь превратится в ад. - Вы с ума сошли, - произнес он. - Вы не понимаете. Вас хранят ваши барьеры. Но вы не сможете делать это до бесконечности. Если вы поскользнетесь хоть раз - один только раз, - они будут знать. Вот тогда вы узнаете всю правду о ваших драгоценных хайтонах. О вашем отце. Этот человек - монстр. Он указал на дезинтегратор в моей руке: - Это все, что вы понимаете. Для вас нет ничего, кроме войны и ненависти. Мой отец - великий человек, вам никогда не стать такими. - Где вы находились последние двадцать лет? В коконе? - мне хотелось сделать ему больно. - Хайтоны пытают людей. Ваш отец, возможно, мучал вашу мать, зачиная вас. Его лицо побелело как мел. - Вы с ума сошли. - Вы думаете, я лгу? - Я махнула стволом дезинтегратора. - Отлично. Войдите в мое сознание, мистер хайтон. Вы хотите знать, что такое быть Источником? Заходите и смотрите. Если у вас хватит на это смелости. Он смотрел на меня как человек, балансирующий на краю утеса. Потом он сорвался. Я хотела только показать ему, что случилось со мной на Тамсе, чтобы моя память ранила его так, как ранит меня. Но не смогла остановиться. Слишком силен оказался его разум, сильнее, чем я могла ожидать по барьерам. Мы слились воедино - такое слияние я знала до сих пор лишь однажды, с семилетним мальчиком. Только теперь на его месте был взрослый мужчина, интенсивность чувств которого усиливалась яростью и сексуальным желанием, обрушившимися на меня подобно волне. Джейбриол Куокс был роном. Теперь я могла ощущать его запах - мускусный, мужественный, - заполнивший воздух и туманивший мне мысли. Феромоны. Феромоны рона, не похожие ни на что другое, что может излучать нормальный человек. Все мое тело откликнулось на это. Наша ментальная связь впитывала мое возбуждение и возвращала его мне, усиливая. Точно так же она усиливала чувства Джейбриола, закручиваясь в петлю, почти невыносимую по интенсивности. Будь наши индивидуальности несовместимыми, это было бы мучительно. Но он ПОДХОДИЛ мне. Он был как возбуждающее средство: твердый и мужественный, горячий, чувственный, зазывающий... Я погрузилась в воспоминания как пловец, ныряющий в море. Его мысли вращались вокруг меня, словно я была единственной твердью в океане одиночества, где он жил так долго. В одиночестве он прожил двадцать один год, и только несколько недель назад... его одиночество нарушали лишь посещения наставников... отец редко навещал его... "Его обязанности не оставляли ему времени, - думал Джейбриол. - У него были дела поважнее меня. Он Император Эйюбы". Я поняла то, что он не мог заметить: для его отца он был бы идеальным Источником. Каким-то образом Куоксу хватило ума оставить мальчика одного, избегая его, только бы не поддаться соблазну пытать родного сына. Слишком поздно я сообразила, что стоило мне сформулировать эту мысль, как она стала известна Джейбриолу. Его рот раскрылся, потом закрылся. "Как ты могла поверить в такое?" - подумал он. "Джейбриол... прости меня". Мне надо вырваться из этой петли. Отстраниться. Я не могу позволить себе этого. Я не имею права относиться с симпатией к наследнику хайтонов. Потом я увидела его мать, Императрицу... - "высокую, суровую, в черном с золотом платье на точеном теле. Золото блестело на ее запястьях и горле, бриллианты сияли в ушах. Волосы черным шелком ниспадали до талии. Глаза напоминали рубины - алые и прозрачные, как самые дорогие самоцветы. И ее лицо - такое прекрасное, такое властное, такое холодное и ледяное, твердое как ее бриллианты. За что она ненавидит меня так? Что такого ужасного я сделал, что моя мать ненавидит каждое мое слово, каждое движение, каждый вдох?" Я вглядывалась в его лицо, сгорая от желания прикоснуться к его щеке, к его губам. "Джейбриол, неужели ты не видишь? Между тобой и Императрицей Куокс нет ни малейшего сходства. Она не может быть твоей матерью, ведь ты - рон, а она - хайтон". "Замолчи! - Он схватил меня за руки, словно это я была его матерью, так ненавидящей его. - Я не Источник!" Несмотря на его сопротивление, я не сомневалась, что он начинает догадываться. Сколько времени потребовалось его деду на то, чтобы найти или создать Источника - носителя генов рона? Годы? Десятилетия? Мог он создать себе наследника-рона уже тогда? Возможно. Но я была уверена, что он использовал Источника для того, чтобы зачать сына - наполовину Куокса, наполовину рона. Это сохраняло его гены, но - что еще более важно - это требовало минимальных отклонений от поведения хайтонов. То, что он осмелился нарушить неписаные законы касты, уже поражало меня. Созданный им сын - отец Джейбриола - завершил задуманное. Как? Используя собственные гены? Или он тоже нашел себе Источника, подарившего ему наслаждение и наследника-рона? Я представляла себе, как Император добился экспертных заключений: угрозами и подкупом. В конце концов, возможностями Куокс превосходил любого другого хайтона. Точно так же я не сомневалась в том, что позже он убил всех, кто принимал участие в фальсификации, лично приведя смертный приговор в исполнение, тайно, не оставив ни одного свидетеля подлинного происхождения своего сына. "Нет! - Мысли Джейбриола мерцали словно слезы на зеркале. - Ты ошибаешься. Ошибаешься!" "Джейбриол... прости меня. Ради Бога, прости!" Я задыхалась, пытаясь оторваться от его сознания. Но не могла: он всю жизнь был так одинок. Единственным неизменным в его жизни был его отец. "Великий человек, - подумал Джейбриол. - Я никогда не буду достоин его имени". "Не преклоняйся перед ним. Это не даст тебе ничего, кроме боли". "Я не преклоняюсь перед ним. Я люблю его". "Он оставил тебя одного". "Он приводил учителей. - Джейбриол нарисовал в уме портрет пожилого человека с седыми волосами и большими глазами. - Марлина я любил больше всех. Он учил меня петь. У него был такой замечательный голос. Когда мне исполнилось шесть лет, он подарил мне на день рождения щенка охотничьей собаки. И он поощрял мои увлечения". "Увлечения?" Джейбриол показал мне свою библиотеку - комплекс зданий на территории автоматизированного поместья, где он жил. Он показал мне образы себя самого, делающего уроки, поющего, читающего, пишущего, занимающегося спортом, строительством, научными экспериментами. "Увлечения". Чем было ему занять свое время? Он говорил на четырнадцати языках, играл на семи инструментах, его голос свободно брал три октавы, он преуспел в семи видах спорта. Он знал историю и географию сотни с лишним миров, разбирался на уровне доктора в математике и физике, мог легко дискутировать на тему работ земных и внеземных философов. "Ты хоть понимаешь, чего ты добился?" "Я ничего еще не сделал. - Он не выказывал ни малейших признаков гордости. Ему просто не с кем было сравнить свои достижения. - Как сын и наследник я не удался. Иначе с чего моему отцу избегать меня? - Он сглотнул. - Марлин перестал приходить ко мне. Так всегда: они приходят некоторое время, а потом исчезают. Только отец всегда возвращается. - Следующая его мысль была более отрывистой. - Моя няня, Камиллия. Она была со мной с ранних лет. Она водила меня гулять, пела мне колыбельные и успокаивала меня, когда я просыпался от страшных снов. Мне казалось, что каждой минуте, что мы провели с ней, нет цены... - Он помолчал, прерывисто дыша. - Потом она перестала приходить. Отец сказал, что она заболела... что она... что она умерла". Я видела Камиллию в его воспоминаниях: молодую женщину, ослепительно красивую, кареглазую, темноволосую копию Джейбриола. Будь у нее другой цвет волос и глаз, соответствующий стандартам хайтонов, она могла бы показаться его сестрой. Но я не сомневалась в том, что Камиллия не приходилась ему сестрой. Она приходилась ему матерью. Стоило этой моей мысли оформиться, как я торопливо вообразила одеяло, упавшее на мое сознание, скрывая ее от Джейбриола. Его отец убил всех, кто знал тайну происхождения сына. Удивительно только то, что он сохранял матери жизнь так долго, что Джейбриол запомнил ее. Но Джейбриол видел и сквозь покрывало, которым я укрыла свои мысли. "Нет. Ты не права. - По его лицу сбежала слеза, потом другая. - Ты не права..." "Твой отец любил тебя. - Я заставила себя поверить в это, чтобы Джейбриол тоже смог поверить. - Он изолировал тебя потому, что это был единственный способ защитить тебя. Если хоть малейший слух о том, кто ты, просочится, это убьет тебя. Не говоря уж о его отце. Он хотел, чтобы ты вырос сильным, способным защитить себя". Он еще крепче стиснул мою руку. "Как ты можешь знать что-нибудь о любви моих родителей? Ты же Демон, убийца. Да ты вообще знаешь, что такое любовь?" Стоило ему мысленно задать вопрос, как мой разум ответил. Я пыталась удержать его, но он вошел в мою память. Он видел мое детство: девочку, окруженную шумной и дружной семьей. Он ощутил, _что_ это - жить с другими эмпатами, и ощутил пустоту от отсутствия этого в своей жизни. Он видел Рекса, Хильду, Тааса, он понял, как мы близки. Он видел, как мы работаем вместе, чаще всего вдвоем с Рексом, даже на Тамсе... И тут он наткнулся на воспоминание о Тамсе. Его лицо исказилось, он опустился на колени, увлекая меня за собой. Мы так и застыли лицом к лицу, на коленях. Он низко опустил голову и стиснул мои руки так сильно, что его пальцы побелели. Даже стукнувшись об меня лбом, он не поднял глаз, уставившись в пол. Я уронила дезинтегратор, пытаясь натянуть на память спасительное одеяло. Но одеяло опять унесло прочь словно пушинку. Пока Джейбриол боролся с моим воспоминанием о Тарке, я содрогнулась от новой кошмарной мысли. Я поняла, зачем существует Джейбриол. Этому имелось только одно объяснение. Ему предназначалась судьба, которую его отец и дед сочли важнее даже чистоты крови Куоксов. Они создали его с одной-единственной целью: проникнуть в Сколи-Сеть. Посредством этого купцы смогли бы окончательно покорить Сколию. Постепенно, так постепенно, что я не сразу заметила, наши сознания разъединялись. Никто, даже роны не могут выдерживать такие нагрузки подолгу. Я снова видела комнату. Мы с Джейбриолом все еще стояли на коленях, держась друг за друга. Он держал меня за руки так, будто он мой любовник. Я вцепилась в его рукава с такой силой, что порвала ткань. Его лицо было мокро от слез, и я чувствовала их и на моем лице. Мой дезинтегратор лежал на полу. Я не могла унять дрожь в руках. Джейбриол сел и выпрямился, не отпуская меня. - Мой отец не чудовище, - его голос дрожал. - Хайтоны - не монстры. Вот увидишь. Ты ошибаешься. - Ты же был там со мной. Ты ЧУВСТВОВАЛ это. У двери зажужжал сигнал, и голос в интеркоме произнес: - Лорд Куокс? Джейбриол уронил мои руки, будто они жгли его. Секунду я боялась, что ом не ответит, заставив охранников войти и выяснить причину. Потом он совладал с собой и откликнулся. - Ну что еще? - Мы готовы включить киберзамок. Мы оба вскочили. Потом он нагнулся и подобрал мой дезинтегратор. Нет. Боже мой, нет. Как я могла отдать ему свое оружие? Конечно, он не смог бы использовать его, даже будь оно заряжено: дезинтегратор был настроен на мой мозг и только я могла включить его. Но теперь, когда он у него в руках, мой блеф лопнет как мыльный пузырь. И он знал, кто я. Все, что ему требовалось, - это сказать: "Праймери здесь". Джейбриол протянул мне дезинтегратор. - Беги! Я спряталась на прежнее место, за шкаф. - Охранники. В саду. Он вытер щеки рукавом. Потом подошел к двери и дотронулся до панели, выключив свет. Когда дверь открылась, лицо его было в тени. Я услышала скрип мундира. - Я спал, - произнес Джейбриол. - Вам придется подождать со включением до утра. - Извините, господин, - замялся охранник. - Но я боюсь, нам надо сделать это сейчас. Злость, смешанная со страхом, ударила мне в голову. Ни та, ни другая эмоции мне не принадлежали. Хотя я могла теперь читать Джейбриола настолько хорошо, чтобы знать, что он закрыт для всех остальных, мы с ним оставались в связке, порвать которую не могли. Хорошо хоть, ее интенсивность снизилась до терпимого уровня. Почти терпимого. Воспоминание о его феромонах и их действии на меня, о его мускулистом теле под тонкой шелковой одеждой... мое тело откликнулось на него такой волной желания, что я чуть снова не выронила дезинтегратор. Блок! Псимвол отчаянно замигал, потом испустил хлопок и зашипел как отсыревший фейерверк. Теперь эта тема сменилась другой: эмоциями Джейбриола по поводу киберзамка. "Тошнотворный, невыносимый, кошмарный..." Я перевела дух, пытаясь отстраниться от его реакций. По собственному опыту я знала, что включение киберзамка означает головокружение, не успокаивающееся до тех пор, пока его не выключат. Зачем отец Джейбриола послал его сюда, где риск настолько велик, что требуется защита киберзамка? Насколько я поняла из мыслей Джейбриола, этого не знал и он сам. - Подождите до завтра, - повторил Джейбриол. - Я... боюсь, я не могу сделать этого, господин. - Я вам приказываю, - Джейбриол произнес это с леденящим хайтонским акцентом. - Простите, господин, и еще раз простите. Но у меня приказ вашего отца. Пауза. - Дайте мне шесть часов. - Я не могу. Я... мне, правда, очень жаль, господин. Но приказ есть приказ. За шесть часов многое может произойти. - Два часа, - произнес Джейбриол. - Или я... я буду очень огорчен. - Господин, я, правда, не могу. Если с вами случится что, Император казнит меня. - Ничего не случится. - Я... я не могу. Лицо Джейбриола расплылось в улыбке. - Я слышал, ваша дочь талантливая белошвейка? - Господин, моя дочь никогда не... - Нет, нет, - Джейбриол говорил теперь почти ласково. - Я слышал о ней только хорошее. Кажется, она поступала в Гильдию Портных? - Да, господин, - охранник колебался. - Ей отказали в приеме. Видите ли, моя дочь не порученец. - Ну, возможно, я смогу упомянуть ее имя в разговоре с Мастером. Минуту в комнате стояла мертвая тишина. Потом послышался скрип мундира, повторившийся несколько раз. - Спасибо, господин... ваше высочество, - от волнения охранник глотал слова. - Спасибо. - Так что? - мягкость в голосе Джейбриола куда-то исчезла. Охранник вздохнул: - Лорд Джейбриол, прежде чем мы включим киберзамок, мне нужно проследить за ремонтом охранных систем. На это уйдет по меньшей мере два часа, - он помолчал. - Возможно, даже четыре. Я буду нужен вам до этого? Я чуть не фыркнула. При всей эффективности запущенного мной вируса я сомневалась, что на обнаружение его потребуется больше часа. Голос Джейбриола снова смягчился. - Нет. Вы мне не понадобитесь. Позаботьтесь о компьютерах. - Слушаюсь, господин. - Вы поймали праймери? - Нет, господин. Она убежала в парк и повредила там несколько деревьев и силовых линий. Потом она исчезла. - Кто дежурит в саду под балконом? - Рэк. Джейбриол вздрогнул как от удара. Я уловила яркий образ охранника с Источниками. Мне сделалось неуютно. "Страх перед Рэком, причины которого он пока не знает сам..." "Блок!" - подумала я. Страх пропал, но псимвол продолжал мигать. - Пошлите Рэка в центр управления, - приказал Джейбриол. - Я хочу, чтобы его рапорт о праймери был записан сейчас же. - Слушаюсь, господин. - Мундир скрипнул еще раз. Закрыв дверь, Джейбриол вернулся ко мне. - Соскони... Одно то, что мое имя произносил хайтон, да еще с такой нежностью, уже сводило с ума. - Да? - Останься со мной. - Ты знаешь, что я не могу. Секунду он стоял, глядя на меня. Потом дотронулся до моей щеки. - До свидания. - До свидания. Я подошла к балконной двери и выглянула. Рэк шел через газон, направляясь в дом. Сад был погружен в темноту; то ли мой бешеный вирус перегрузил систему, то ли кто-то просто вырубил электричество, чтобы обезумевшие прожекторы не мельтешили перед глазами. Под деревьями у границы с соседним участком я увидела еще двух охранников. Но при выключенном свете в спальне и в саду балкон и решетки находились в тени. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы соскользнуть на землю. Стараясь держаться в тени, я прокралась вдоль стены дома, выждала момент и перебежала через улицу в темный парк. 5. ОТРЕЧЕНИЕ Было уже за полночь, когда я вернулась в гостиницу. В вестибюле у стойки ждала женщина - полицейский офицер. Стоило мне войти, как она подошла ко мне. - Навархос Валдория? Я бестолково уставилась на нее, слишком усталая, чтобы сражаться с программой перевода. Увидев мою реакцию, она спросила: - Эспаньол? - Ун поко, - ответила я. - Ист дойч бессер? Я продолжала молча смотреть на нее. - Как насчет английского? - Да, - кивнула я. Не потому, что мой английский намного лучше моего испанского; просто мне не хотелось торчать в вестибюле всю ночь. - Вы и есть праймери Валдория? - спросила она. - Да, - согласилась я. - Боюсь, что должна арестовать вас, мэм. - Не можете. - На самом деле это было не так, хотя я надеялась, что это может и отпугнуть ее. Ей полагалось знать, что по сколийским законам Демон не может быть подвергнут аресту; в свое время при подписании совместных соглашений земляне изрядно шумели по этому поводу. "Закон превыше всего". Очень они любят эту фразу. Но это их фраза - не наша. Если Демон нарушит сколийский закон, все, что могут сделать гражданские чиновники, - это заявить протест Командованию Имперских Космических Сил. Это не означает, что нам все сходит с рук; КИКС заставляет нас придерживаться кодекса чести, который допускает нарушение законов только тогда, когда это совершенно необходимо для защиты Империи. Но это уже заботы военных, не гражданской полиции. Конечно, все это относилось к сколийским законам. В данный момент я находилась на территории Союза Миров Земли. - Прошу прощения, мэм, - возразила офицер. - Но согласно параграфу 16 статьи 436-Г Договора об Основах Отношений Союза Миров и Империи, дозволяются арест и депортация любого Демона Имперских Военно-Космических Сил в случае нарушения им законов Союза... - Ладно, - взмолилась я. - Вы надевать мне наручники? - Нет, не думаю, что в этом есть необходимость. - Она зачитала мне мои права: все, что я скажу, может и будет использовано против меня, и так далее. Ночной портье за стойкой с любопытством наблюдал всю эту сцену. Возможно, утром об этом раструбят по всему городу: как же, Имперский Демон разгромил особняк хайтона. Я надеялась только, что по мотивам этой истории не снимут очередное кино про Демона-берсеркера. Она отвезла меня в участок на своем аэромобиле. Силовой экран, отделявший меня от передних сидений, потрескивал электрическими разрядами. Задние двери не отрывались изнутри, от чего салон напоминал черную пещеру с единственным креслом, в котором я и сидела. Женщина накинула на меня предохранительную сеть, извиняясь за "требования инструкции". Я чувствовала себя полнейшей идиоткой. Интересно, как бы она поступила, сообщи я ей о том, что я наследница ронов. Возможно, это избавило бы меня от хлопот здесь. Но в таком случае мне пришлось бы позже оправдываться перед сводным братом в использовании своего титула во вред Имперско-Союзным отношениям. Полицейские в участке весьма вежливо известили меня о том, что я обвиняюсь в нарушении чужих домовладений, вооруженном нападении, порче имущества и повреждении компьютера. Фантастика. Даже при том, что я праймери, я нарушила все мыслимые их законы, и все же они, казалось, почти одобряют мои действия. Они сделали мои голопортреты, сняли отпечатки пальцев и ладоней, а также взяли образцы тканей для хромосомного анализа. Потом провели в комнату, где меня ждали пять человек - женщины с темными волосами, одетые в черные кожаные одежды, напоминающие мою форму. Женщина-офицер выстроила нас перед стеклянной стеной, отражавшей все наши движения. Когда я сунула руки в карманы и нахмурилась, остальные пятеро сделали это вслед за мной, Сцена была совершенно сюрреалистической. Я не видела в стекле ничего, кроме наших отражений, но не сомневалась, что тот, кто стоит по ту сторону - кто бы это ни был, - видит нас. Я попробовала расслабиться и прощупать сознанием людей за стеклом. Я ощутила присутствие нескольких человек, но псионов среди них не было. И тут я ощутила пустоту. Это был охранник Джейбриола - тот, с Источниками. Пустота в его сознании не так пугала, как у настоящего аристо, но все равно от его присутствия у меня словно жуки по коже ползали. И он был зол. Я отпрянула как олень от охотника. Защищаясь, я послала ему ментальную картину: ближайшую ко мне женщину. Однако я не сомневалась в том, что опоздала. Он успел опознать меня. Затем они отвели меня к начальнику участка, коротышке с коротко стриженными соломенными волосами, делавшими его похожим на экзотический куст. Он обратился ко мне на незнакомом языке, похожем на тот, на котором говорила офицер, арестовавшая меня. Я непонимающе покачала головой; офицер, стоявший у него за спиной, наклонился к нему и что-то тихо сказал. Начальник кивнул. - Вы говорите по-английски? - спросил он меня. - Немного, - ответила я. - Откуда вы узнали, где остановился лорд Кир? Лорд Кир? - Хайтон? - Человек, чей дом вы изрешетили. Центр выдал мне несколько вариантов перевода слова "изрешетить", включая "Английское жаргонное выражение, обозначающее единовременное попадание в объект значительного количества боеприпасов". Начальник, должно быть, имел в виду то, что я сделала с домом. Домом "лорда Кира". Значит, Джейбриол путешествует под чужим именем. Все верно, открыто объявлять себя наследником Императора было бы с его стороны безумием. - Источник мне указать место, - ответила я. - Его разум я принимать. - Нет, это звучало ужасно. Мой английский был в эту ночь еще хуже, чем обычно. Мне пришлось включить модуль перевода и повторить за ним: "Я определила направление по мысленному импульсу Источника одного из его охранников". - Ясно. - Похоже, именно этого ответа он от меня и ожидал. Очевидно, в глубине души земляне признавали существование телепатии в большей степени, чем делали это публично. Но откуда он знал этот ответ? Он не мог знать о существовании Источников, если только охранник сам ему этого не сказал, а я плохо представляла себе купца, обсуждающего своих сервов с полицейским-землянином. - Что она вам сказала? - спросил начальник. - Источник? - Да. Она? Я сверилась с переводчиком, и он подтвердил мне, что "она" относится к лицу женского пола. Но первый Источник, с которым я установила контакт, был мальчиком. И я не говорила ни с ним, ни с девочкой. Может, он сознательно задает мне неверные вопросы? Где он берет свою информацию? Охранник не мог знать, что я вступала в контакт с его Источником. Даже если Джейбриол сам говорил с полицейскими, в чем я сомневалась, он тоже не знал, что я контактировала с Источниками. Я не была уверена даже в том, что это знали сами Источники. Впрочем, я не ощущала никакого подвоха. Он просто хотел уточнить факты. Поэтому я решила ответить правду. - Я не говорила с Источником. Я касалась сознания мальчика. Девочки - потом. Он кивнул: - Именно так они нам и сказали. Они? Так он разговаривал с ними? Как? - Они о'кей? - Девочка лучше, чем мальчик, - ответил он. - При желании она может выписаться из больницы. Но она не хочет бросать брата, - он сделал паузу. - Они хотели повидаться с вами. Я думаю, они хотели поблагодарить вас. Тогда ясно, отчего охранник был так зол. Если его Источники находятся в больнице Делоса, они на нейтральной территории и не могут быть возвращены к нему силой. Но за что они хотят благодарить меня? Я ведь не отвозила их в больницу. Потом до меня дошло, что в суматохе, возникшей в доме благодаря моему вторжению - когда все охранники искали меня, а сигнализация сошла с ума, - Источникам удалось бежать. - Да, - кивнула я. - Я их видеть. Больница находилась в десяти минутах ходьбы от полицейского участка. Нервоплексовые улицы отдыхали от дневной толчеи. Даже свет фонарей казался слегка приглушенным. Огромная луна уже миновала верхнюю точку своего пути по небосклону и опускалась к горизонту, заливая спящий город неярким оранжевым светом. По дороге я спросила у начальника: - Эти Источники - они с Тамса? - Не совсем. Их родители были сервами, переселенными на Тамс несколько лет назад вместе с имуществом какого-то аристо. - Значит, они родились уже сервами? - Это все, что мы до сих пор знаем о них, - начальник скривился. - Боже, да они и говорят-то с трудом. Даже получив шанс бежать, они едва отважились на это. "Переведи "Отважились на это", - подумала я. "В данном контексте это означает "предприняли попытку бегства", - ответил мой центр. Да, они действительно храбрые ребята. И это еще мягко сказано. Даже одна мысль о побеге требовала от них преодоления многолетней психологической муштры. - Вы помочь им? - спросила я. Он кивнул. - Когда мальчика выпишут из больницы, мы пошлем их на Землю. Там для них найдутся приемные родители, которые помогут им ассимилироваться. Хоть одно доброе дело будет результатом моих сегодняшних похождений, подумала я. Теперь Источники найдут себе убежище, слово, которое так любят земляне. Земля хранила нейтралитет в войне между моим народом и купцами, обещая убежище каждому, кто будет в нем нуждаться. До сих пор я относилась к ним с подозрением именно из-за этого. Убежище представлялось мне возможностью для наших смутьянов избежать заслуженного наказания. Этой ночью я увидела все в другом свете. Источники лежали в отдельной палате. Я узнала их сразу, как только врачи пропустили нас внутрь. Они были близнецами лет по восемнадцати. Мальчик лежал на кушетке, а девочка сидела в кресле у изголовья, перелистывая для него голокнигу. При нашем появлении они вздрогнули и побледнели. Я нерешительно потопталась в дверях, потом вошла. - Мое почтение, - произнесла я по-эйюбиански, на языке касты сервов. Язык назывался так в честь Эйю'бба Куокса, прадеда Джейбриола и первого Императора. "Эйюб" было также словом, которым купцы называли свою Империю. Содружество Эйюбы. Все-таки купцы большие мастера по части названий. Не уверена, что жители покоренных ими планет испытывают к своим непрошеным господам особо дружеские чувства. Девочка не сводила с меня огромных перламутровых глаз. Ее брат с трудом сел. На нем была пижама, но я видела ожоги на его запястьях и знала, что под одеждой их еще больше. Я не хотела думать о том, что делал с ним его владелец - слово "владелец" подходило более всего, как бы ни пытались аристо убедить всех в том, что их Источники - не рабы, а "привилегированные объекты". - Вы та, кто приходил в дом? - неуверенно спросил юноша. Я кивнула: - Рада, что вы на свободе. - Простите, что мы причинили вам беспокойство, - сказала девочка. - Простите нас, - повторил за ней мальчик. - Мы не хотели причинять вам неприятностей. Я не верила своим ушам: они еще извиняются передо мной. - Мне жаль, что я не появилась раньше, - скажем, восемнадцать лет назад. - Мы больше не побеспокоим вас, - сказала девочка. Я судорожно сглотнула. - Вы... ничего. Чем дольше я говорила с ними, тем хуже себя чувствовала. Они продолжали извиняться. Их сознания были открыты и беззащитны; я ощущала их стыд за то, что они были Источниками, за то, что все их так жалеют. Сказать, что они презирали сами себя, было все равно что ничего не сказать. Шрамы, оставленные охранником, проникали куда глубже, чем ожоги. Тот душеспаситель, с которым я общалась десять лет назад после приключения с Тарком, говорил ли он мне что-то подобное? Я не помнила и не хотела вспоминать. Полиция освободила меня сразу по выходе из больницы. Они могли депортировать меня за нарушение их законов, но не хотели делать этого. Мне показалось, что они с гораздо большим удовольствием депортировали бы охранника, выдвигавшего обвинения против меня. Я возвращалась в гостиницу в расстроенных чувствах. Как мне жить дальше, зная, что единственный живой человек, способный стать моим супругом-роном, олицетворяет все, что я так ненавижу? Интересно, оценит ли отец Джейбриола иронию того, что, пытаясь создать абсолютное оружие против моего народа, он получил в результате исключительно порядочное человеческое существо? Жизнь Джейбриола, объяви он открыто о своих правах на наследство, превратится в ад. Ему придется жить как хайтону в окружении людей, которые истерзают его. Для того чтобы выжить, ему придется сделаться во всех отношениях таким, как они. И если они когда-нибудь узнают правду, жизнь двух Источников, которых я видела только что, покажется раем по сравнению с его жизнью. Что станет с Джейбриолом, когда до него дойдет правда о его будущем? Я почти знала ответ. Я видела его в моем сводном брате Кердже, возможно, даже в себе самой. Нет предела способности человеческой души ожесточаться. Но мне не хотелось думать о том, каким станет Джейбриол. Мне хотелось помнить его таким, каким я видела его этой ночью. Возможно, он сумеет сохранить в себе достаточно человеческого, чтобы когда-нибудь встретиться с Императором Сколии за столом переговоров. Во всяком случае, он мог бы стать единственным Императором-хайтоном, способным хотя бы на переговоры с нами. И это - еще одна причина, по которой я не смогу рассказать никому о том, что узнала о нем этой ночью. Я "знала" Джейбриола, потому что наши сознания сливались вместе. Моему сводному брату Керджу никогда не испытать такого. Даже если допустить, что ему представится такая возможность, Кердж никогда на это не пойдет. А без этого он никогда не разделит моего убеждения, что Джейбриол - наш единственный шанс закончить войну, не проиграв ее. Отец и дед Джейбриола создавали его для того, чтобы положить этой войне конец - это не подлежало сомнению, - но не мирный конец. И если Кердж только узнает, что у Ур Куокса имеется наследник, способный овладеть Сколи-Сетью, он не успокоится до тех пор, пока не будет стоять над мертвым телом этого наследника; смерть последнего предпочтительна по возможности наиболее мучительная. Конечно, я могу заблокировать то, что узнала, воздвигнув вокруг этих воспоминаний барьер. Но это означало бы также стену между мной и всеми, кого я люблю. Рекс поймет, что что-то не так. Он никогда не докопается до истины, но поймет, что во мне что-то изменилось. Было еще темно, далеко за полночь, когда я вновь вошла в бархатный с позолотой вестибюль гостиницы. Когда я проходила мимо стойки, дежурная оторвалась от голокнижки, над которой дремала. - Прошу прощения, мэм, - сказала она по-английски. Она полезла куда-то под стойку и протянула мне конверт. - Это просили передать вам около часа назад. Кто на Делосе может посылать мне письмо посреди ночи? Я взяла у нее конверт. - Спасибо. Поднимаясь по лестнице к себе в номер, я вскрыла послание. На листке бумаги было написано от руки: "Нам надо поговорить. Приходи в порт, к причалу номер четыре". Подписи не было. Черт. Я так устала. Меньше всего мне хотелось сейчас тащиться в порт. Я вернулась к стойке и разбудила портье. - Мисс? - Да? - она с усилием открыла глаза. Я показала ей конверт: - Кто приходить это? Она непонимающе уставилась на меня: - Простите? Никогда не могла понять, почему земляне просят у тебя прощение за то, что ты изъясняешься так непонятно. - Это письмо, - попробовала я еще раз. - Кто с ним приходил? - Мужчина. Я его не знаю. - Как он выглядеть? - Темные волосы. Темные глаза. Похож на турка. - Какой турка? Она улыбнулась: - Турция - это страна на Земле. Зачем мужчине с Земли ждать меня на Богом проклятом причале в порту? Бред какой-то. Мне надо подняться в номер и лечь спать. Впрочем, я все равно не смогу заснуть, пока не узнаю, что ему нужно. В общем, я снова вышла на улицу. Мне понадобилось десять минут, чтобы дойти до порта, расположенного на юго-востоке от Аркады. Волны разбивались об устои причалов и о кораллы, где торчавшие из воды на несколько сантиметров, а где взмывавшие в воздух на десять с лишним метров. Светящиеся насекомые искрами носились вокруг кораллов - собственно, надводная часть их состояла из окаменевших останков этих самых насекомых. Море светилось фосфоресцирующими полосами - голубыми и зелеными, желтыми и розовыми. В окружавших порт коралловых стенах были прорезаны стрельчатые и полукруглые арки, свободно пропускавшие самые большие корабли. Луна наполовину погрузилась в море и казалась теперь еще одной аркой, достаточно большой, чтобы проглотить целый флот. Запах соли был так силен, что вкус ее ощущался на губах. Не уступал ему по интенсивности и запах разлагающихся водорослей. Повсюду валялись темные груды мокрых волокон со светящимися точками насекомых. Большая часть причалов была погружена в темноту - одни пустые, другие с темными призраками кораблей. Только на двадцать седьмом причале горели яркие огни: там бригады докеров суетились вокруг грузового судна с парусами из светящегося розового нервоплекса. Краны проносили контейнеры над водой и опускали их в трюмы, а мускулистые стропальщики в синих кепках и красных рубахах кричали что-то в миниатюрные рации. Четвертый причал располагался в дальнем конце порта, казавшемся особенно темным. Тишина здесь нарушалась только негромким плеском волн об устои. Я шла по пирсу, стараясь держаться в тени. Становилось холодно; я застегнула куртку и подняла воротник. Волны захлестывали на пирс, разбиваясь у самых моих ног, оставляя на настиле синие и золотые в лунном свете полоски песка. - Соскони? Я замерла. У столба стояла высокая темная фигура. Он тоже поднял воротник и натянул на глаза шапку, но я узнала его сразу. Не думаю, чтобы он слышал мои шаги, но смотрел он прямо на меня. - Джейбриол? Он шагнул ко мне, снимая на ходу шапку. В темноте, скрывавшей цвет его глаз и блеск волос, он казался еще красивее. - Я уже начал бояться, что ты не придешь, - сказал он. Я подняла конверт: - Я только что получила твою записку. Ты давно ждешь? - Час. Так долго? Зачем? - Портье сказала, что письмо принес землянин. - Я пришел сюда в темноте, так что никто не узнал меня. Потом я заплатил местному, чтобы он отнес письмо. - Но как тебе удалось выбраться из дому, не переполошив при этом охрану? Кстати, они еще не включили твой киберзамок? - Я задурил им голову на ближайшие несколько часов. Я неплохо научился это делать, - добавил он сухо. - Если только с ними нет Рэка, - он скривился. - Рэк всегда настаивает на включенном поле. Мне почти кажется, ему нравится видеть, как поле причиняет мне боль. - Рэк - это тот, у которого были два Источника? - Были, - кивнул Джейбриол. - Они убежали. Я вздохнула: - Возможно, это ему и правда нравится, даже если он сам этого и не осознает. Тебе нужно надежнее блокировать от него свое сознание. С минуту он молча смотрел на меня. Потом заговорил: - Ты говоришь, что аристо - садисты. Ты показывала мне ужасы. И Источники Рэка отказались возвращаться к нему. Мне не хотелось верить... - он сделал паузу. - Но что бы ты ни говорила, мой охранник - не аристо. - В его жилах течет кровь аристо, - сказала я. - И возможно, этой крови у него больше, чем у тебя. Он снова вспыхнул от гнева: - Ты сомневаешься в чистоте моей крови, даже не задумываясь о том, что это для меня значит! Я положила ладонь ему на руку: - Извини. Но это ведь правда. При моем прикосновении он застыл. Потом вздохнул, будто капитулируя, и обнял меня. Теперь застыла я. Но тепло его тела, крепость его мускулов - я не в силах была сопротивляться. Я положила голову ему на грудь и охватила руками его талию. Он склонил голову, заглядывая мне в лицо с неожиданной нежностью. Его удивительный интеллект и манеры хайтона делали его старше, так что я даже забыла о том, что он почти тинэйджер, проведший всю свою жизнь в одиночестве. И стоило ему поцеловать меня, как я забыла про его возраст. Наши сознания снова начали сливаться, что распалило мою страсть подобно тому, как огонь воспламеняет нефть. И тут в моем мозгу мелькнул образ Рекса. Как бы ни тянуло меня к Джейбриолу, я ничего не могла поделать. Я дала Рексу свое согласие. Я оттолкнула его: - Извини. Сначала он не отпускал меня. Наконец, когда он понял, что я не отвечаю, он опустил руки. - Надеюсь, этот твой Рекс понимает, как ему повезло. - Мне не стоило приходить. - Подожди. Прошу тебя. - Он полез в карман и достал оттуда карточку. Это был В-скрипт, распечатка виртуальной телеграммы, посланной его компьютеру. - Я получил это два часа назад. Я хочу услышать твою версию того, что это значит. Я взяла карточку - и застыла. Печать на ней невозможно было спутать ни с чем. Личная печать его отца, Императора Куокса. Индекс наверху означал, что В-скрипт расшифрован компьютером Джейбриола, то есть высшую степень секретности. Император явно не рассчитывал на то, что это увидит Имперский Демон. Послание было коротким: "Дж'бриол - я послал эскадры навести порядок на Тамсе. Лети туда, чтобы лично проследить за исполнением". Я зажмурилась, потом открыла глаза и перечитала еще раз, чтобы удостовериться в том, что поняла все верно. "Эскадра" означала тяжелый космический крейсер с кораблями сопровождения. - Как тебе все это объяснили? - Никак. Но я догадываюсь. Под наведением порядка он понимает устрашение бунтовщиков, возможно, даже обстрел планеты, - он говорил совершенно свободно, охотно делясь информацией с вражеским офицером, даже без осторожного тона, каким он говорил со всеми остальными. - Мой отец хочет, чтобы я успел туда до окончания операции, чтобы я увидел собственными глазами, как справляться с неприятностями вроде Тамса, - в его голосе прозвучало отвращение к себе. - Я не бог весть какой наследник. Мне кажется, он хочет исправить это. - Ты смотришь на Тамс как на досадную неприятность? - Да. Я стиснула кулак, скомкав при этом В-скрипт. - Эта "неприятность" исходит от массы отчаявшихся людей, затерроризированных завоевателями-хайтонами. - Соскони. - Он взял меня за плечи. - Ты видишь ситуацию под другим углом. Я знаю, ты веришь в то, что говоришь. Но я вижу это по-другому. Я отстранилась от него; может, хоть так я смогу возненавидеть его. - Тогда посмотри, хайтон. - Я сунула карту обратно ему в руку. - Мы и раньше перехватывали такие шифровки. Хочешь знать, что значит это "наведение порядка"? Ваши корабли собираются уничтожить всю атмосферу Тамса. - Ты хочешь, чтобы я поверил в такую ложь? - Ложь? - Мне захотелось встряхнуть его. - Я сама видела такое. Твой отец уже проделал это на Си-Джей четыре, а потом на Бульсае, когда их население свергло власть лордов-аристо. Он разозлился. - Население Си-Джей четыре само уничтожило себя неосторожным обращением с химическим оружием. А про Бульсай мне ничего не известно. Возможно, это просто выдумка вашего министерства пропаганды. - Я не собираюсь убеждать тебя, - мой голос немного успокоился. - Возможно, тебя растили в изоляции, но ты не дурак. Как только ты начнешь жить среди хайтонов, ты все поймешь сам. И ты уже начинаешь догадываться, что бы ты ни говорил, иначе не позвал бы меня сюда. В его лице не было надменности, только боль. - Если мой отец говорит мне правду, я должен поверить в то, что ты - исчадие ада. Значит, мне надо убить тебя сейчас, пока ты не стала Императрицей Сколии. Если правду говоришь ты, значит, монстр - мой отец и убить надо его. - Он развел руками. - Убить человека, которого я люблю? Я никогда не смогу сделать это. Ни отца. Ни тебя. Я уставилась на него: - Откуда ты знаешь, что любишь меня? Мы знакомы только несколько часов. - Мы знакомы всю жизнь. - Он дотронулся до моего виска. - Мы прожили ее сегодня ночью. Я отвела его руку. Он ошибается. Я никогда не полюблю сына Императора купцов. Это ложь. Джейбриол снова заговорил: - Это не поможет, Соскони. Как бы ты ни отрицала это, мы будем жить с тем, что произошло сегодня. Если ты сделаешься Императрицей, а я - Императором, это все равно останется с нами, как бы мы ни клялись уничтожить все остальное. - Ты ведь не знаешь, что наследуешь. Ты ненавидишь все, что означает положение Императора. И ты будешь жить в страхе, понимая, что находишься на волосок от того, чтобы самому сделаться жертвой. - Если и так, я изменю это. - Изменишь? Боже, Джейбриол. Вся твоя Империя построена на аристо и их потребности в Источниках. Это ведь не социальная проблема, которую можно исправить, и не несколько плохих людей, которых достаточно уволить. Тебе не уничтожить императорским указом их нужды в Источниках, как не уничтожить потребности есть или спать. Попробуй - и они распнут тебя. Он стиснул кулак: - Ты ошибаешься. - Мне жаль тебя. Ты сам не знаешь, во что превратится твоя жизнь, - произнесла я мягко. - Хотелось бы мне изменить это. - Мне не нужно жалости. Мне нужна ты. Его страсть была так сильна, что я почти осязала ее: боль человека, всю жизнь лишенного нормальных человеческих отношений, ребенка, с самого рождения лишенного любви. И я сама жаждала его так сильно, что это ранило меня. Но если я признаюсь в этом даже здесь, где об этом не узнает никто, кроме нас двоих, я никогда не смогу смотреть в глаза всем, кого люблю. - Я не могу остаться с тобой, - сказала я. Он глубоко вздохнул и заговорил своим холодным хайтонским голосом: - Тогда уходи. Каким-то образом я заставила себя повернуться и уйти. 6. ЭСКАДРИЛЬЯ ЖАБО Я бежала к гостинице, на бегу созывая Рекса, Хильду и Тааса. "Просыпайтесь же! БЫСТРО!" Когда я ворвалась в вестибюль, Рекс уже сбегал мне навстречу по лестнице. Я пронеслась мимо спящего портье и столкнулась с ним посреди марша. - Я узнала, что делает здесь этот аристо, - я осеклась, задыхаясь от бега. - Он сын Куокса. Рекс оцепенело уставился на меня: - _Что?_ - Наследник. - Теперь, произнеся это вслух, я сама услышала, насколько фантастично это звучит. - Человек, которого мы встретили, - наследник престола хайтонов. На верхней площадке появились Хильда с Таасом - как раз вовремя, чтобы услышать мое заявление. Еще две секунды - и они спустились к нам с Рексом. - Его зовут Джейбриол, - продолжала я. - Джейбриол Куокс. - Я оглянулась на них; они слушали, раскрыв рты. - Вот почему он показался нам с Рексом знакомым. Он похож на своего деда. - Как ты узнала? - спросила Хильда. - Я вычислила, где он остановился. Я проникла в их компьютерную сеть. Его отец послал ему шифровку насчет Тамса. - Ты даром времени не теряла, - заметил Рекс. Я скорчила гримасу: - Еще меня арестовали, сняли данные, выставили на опознание, допросили и проводили в больницу навестить двух Источников, сбежавших, когда я вламывалась в особняк Куокса. Они попросили убежища у землян. - И все это ты успела за одну ночь? Хильда улыбнулась: - Зачем тебе мы, Соз? Я перевела дух: - Ур Куокс собирается затопить Тамс. - Как это? - не понял Таас. - На Бульсае он сделал это, превратив часть их луны в водород. На Си-Джей четыре он использовал астероид. Они погружают водород в атмосферу и с помощью огромных разрядников заставляют его взаимодействовать с кислородом. - Я поморщилась. - На Тамсе наступит сезон дождей. И когда он кончится, в атмосфере не останется кислорода, а поверхность окажется под водой. - У меня в памяти всплыли земные религиозные книги, которые мне доводилось читать. Никакому ковчегу не спасти Тамс. Там, где в роли Бога выступает Люцифер, не спасается никто. Рекс стиснул зубы. Мы с ним входили в состав отряда, обнаружившего остатки Си-Джей четыре. КИКС хранил наш доклад в строжайшей тайне. Мы не хотели паники, неизбежной в случае, если население Сколии узнает, что, найди Куокс брешь в наших оборонительных системах, он может запросто уничтожить наши миры так же, как уничтожил свои. - Когда это может случиться? - Он выслал несколько эскадр, - ответила я. - Но не думаю, что они уже на месте. - Нам надо предупредить Тамс, - предложил Таас. - Пусть эвакуируют население. - Эвакуировать? - тихо переспросил Рекс. - На чем? "Эффективно", - так Рекс охарактеризовал саботаж купцов, о котором нам сообщил Комтрейс. Я только теперь поняла, насколько точной оказалась эта характеристика. Как Тамс эвакуирует население без исправных кораблей? Таас переводил взгляд с меня на Рекса и с Рекса на меня. - Но даже без заводов они могут попытаться исправить двигатели. - Ремонт - не самая серьезная их проблема, - сказал Рекс. - Главное - у них не осталось ни одного Пилота с Искусственным Интеллектом. Я кивнула. - Тамс - всего лишь небольшая шахтерская колония. У них просто нет опыта сборки ПИИ из обломков. - Мы можем послать им несколько штук, - предложила Хильда. - Ведь у нас в кораблях есть резервные. - Конечно. - Таас напрягся, словно готовясь к старту. - Мы могли бы погрузить их на беспилотные модули и координировать запуск с орбитальной батареи в Е-секторе. Рекс прикинул шансы: - Если роботы не прорвутся, у нас не будет возможности повторить попытку до прибытия купцов. - Повстанцы сохраняют контроль над наземными системами обороны, - сказал Таас. - Даже так. Орбитальные системы - это вам не игрушки. И у нас есть только одна попытка. Стоит появиться их эскадрам, и все кончено. Все смотрели на меня. Я знала, какой приказ они ожидают услышать. Фантастический уровень развития военной техники почти не оставил человеку места на поле боя. Хотя автоматические боевые аппараты с ПИИ не могут сравниться с человеческой способностью к импровизации на поле боя, ни один человек не способен выжить при чудовищных перегрузках при маневрировании на околосветовых скоростях. Ни один человек. Только Демон. Волоконно-оптическая связь между нашими мозгами и корабельными ПИИ объединяет нас с кораблем в единый организм. Добавьте к этому прогресс в технологии стазиса и вы получите оружие со скоростными и маневренными характеристиками робота и мыслительными способностями человека. - Кроме нас, в этом секторе нет ни одного нашего отряда, - сказала я. - Когда вылетаем? - спросил Таас. Вот так. Никто ни словом не обмолвился о нулевых шансах на успех. Они просто ждали моего ответа, готовые идти за мной на бой, который мы не сможем выиграть. Даже если мы успеем к Тамсу, времени на эвакуацию все равно не останется. Я уловила мысль Рекса: "Даже если мы спасем одного-единственного человека, игра стоит свеч". "Рекс..." Каким-то образом мне удалось спрятать свои мысли. Я панически боялась, что все случившееся этой ночью уничтожит мои чувства к нему. И все же, когда его мысль коснулась моего сознания, я знала, что наш союз прочен как всегда. Это ведь был Рекс, все годы находившийся рядом, больше чем мой друг, мой будущий муж. И мне приходилось делать то, что я клялась не делать никогда: посылать любимого человека на смерть. Да, я столько лет делала это, но весь ужас осознала только сегодня. Все трое смотрели на меня, ожидая приказа. Я вздохнула. - Сначала нужно отправить рапорт в штаб. - Я сомневалась, что подмога подоспеет вовремя, но попытаться все равно стоило. - Потом вылетаем. Когда мы выбежали на стоянку космопорта, до рассвета оставалось еще несколько часов. Наши корабли ждали недалеко от терминала. ДМН-корабли - одноместные машины, давшие имя эскадрильям Демонов. Формально корабли назывались "Космический истребитель ДМН-17", но пилоты предпочитали называть их как и себя - Демонами. Корабли выстроились на площадке, как алебастровые статуэтки. На земле они были продолговатыми, с выдвинутыми крыльями; в полете же могли менять форму в зависимости от необходимости: расправлять крылья для дозвуковых скоростей, прижимать их к фюзеляжу для сверхзвуковых, сворачиваться в шар, уменьшая поверхность при межзвездных перелетах, сплющиваться в эллипсоид для уменьшения воспринимаемого системами слежения сечения или для боя... Сейчас корпус был абсолютно гладкий; оружие спрятано в хорошо защищенных нишах. Я подбежала к своей машине, скользнув рукой по скользкой поверхности. Корпус был обшит теллереном, композитным материалом, пронизанным микроскопическими волокнами из молекул трубчатого фуллерена. Теллерен отличался малым удельным весом, долговечностью и устойчивостью к воздействию высоких температур даже при гиперзвуковом входе в атмосферу. Кроме того, он самовосстанавливался, что было особенно важно при длительных перемещениях в космосе с воздействием микрометеоритов и космической пыли - гладкая поверхность заметно улучшала боевые качества машины. Как и их пилоты, ДМН-корабли являлись редкой, сверхсовременной техникой, стремительной и смертоносной. Я остановилась на полпути от носа до хвоста машины. Если бы я не знала о крошечном серебряном разъеме на гладкой поверхности, я вряд ли заметила бы его. Стоило мне приложить к разъему ладонь, как он тут же вошел в гнездо. "Контакт", - доложил мой центр. "Контакт подтверждаю". - Ответ пришел от Жабо, корабельного Искусственного Интеллекта. С чмоканьем отворился шлюз, превратившийся из крошечного круглого отверстия в овал, способный пропустить человека. Внешний и внутренний люки открылись одновременно: Жабо проанализировал состав атмосферы и счел ее пригодной для дыхания. Когда я забралась в каюту, автоматика активировала внутреннюю поверхность, осветившуюся рассеянным светом. Каюта была тесной. Все свободное место занимало оборудование: кресла-коконы, лежанка, приборы, ручное оружие, пульт питания, блок переработки отходов, вода и все прочее, что необходимо для жизни в космосе. Я пробралась к пульту управления. Когда я прикоснулась к мембране, отделявшей его от каюты, материал разошелся так же, как входной люк: ни дать ни взять диафрагма скоростной телекамеры. Я скользнула в пилотское кресло. Оно охватило меня как перчатка, заключив в кокон: слой волокнистого материала, достаточно толстый, чтобы защитить от перегрузок, но не слишком толстый, чтобы не сковывать движения. Поверх него скользнул на место экзоскелет, заключив меня в раму с приборами. На голову надвинулся шлем визора со светящимся табло телеметрии. Как только кресло зарегистрировало мой вес, включились телеэкраны переднего обзора. Корабль Рекса находился у меня по правому борту; машины Хильды и Тааса - по левому. Я видела раскиданные по равнине космопорта взлетные площадки и рулежные дорожки. У меня на шее застегнулся воротник пилотского кресла, подключив свой псифон к розетке у основания моего мозжечка. Знакомый голос Жабо, бездушный и спокойный, звучал теперь в моем мозгу: "Жабо подключен". "Подтверждаю", - подумала я. Мне не требовалось больше никаких проверок или паролей. Жабо был настроен на мой мозг; случись кому попытаться задействовать его - и он просто заблокирует все корабельные системы. "Запуск в псиберпространство", - сообщил Жабо. На этот раз я вошла в Сколи-Сеть черным источником мыслеволн, возвышающимся над сетью холмом темноты. Рядом блеснула вспышка, превратившаяся в еще один источник, красного цвета. Чуть поодаль возник золотой, а за ним - зеленый. "Реджабо - здесь", - доложил Рекс. "Голджабо - здесь", - это уже Хильда. "Гринжабо - здесь". - Таас. "Доклады приняты", - отозвалась я. Наш четырехсторонний обмен продолжался какую-то долю секунды. В углу моего ментального дисплея вспыхнул псимвол, изображающий маленький замок. "Защитные барьеры включены. Присутствие отряда Жабо не воспринимается другими абонентами сети". "Связь", - подумала я. "Реджабо подключен, - отозвался Жабо. - Голджабо подключен. Гринжабо подключен". Теперь все четыре машины связаны в единую систему. Я отрегулировала связь так, чтобы мысли Рекса, Хильды и Тааса служили фоном для моих собственных. Для пробы я сконцентрировалась на голосе Тааса, переговаривавшегося со своим Жабо, и он тут же усилился. Я ослабила концентрацию, и его голос снова превратился в шепот. Все в порядке. Все три ментальных дисплея находились в пределах моей досягаемости, при необходимости я смогу вызвать их в любой момент. Понадобились годы подготовки, чтобы научить мое сознание отделять все образы, звуки, запахи, вкусы и ощущения этого ментального дисплея - то, что Демоны называют психосредой, - от моих реальных ощущений. Я научилась мыслить самостоятельно на постоянном фоне этой среды. Большинству псибернавтов это так никогда и не удается - вот почему нас, пилотов-Демонов, так мало. Я потерла виски. За все приходится платить: уровень энергии, как психической, так и энергии корабельных систем, необходимый для поддержания такой связи, ограничивает количество абонентов четырьмя Демонами. К тому же ни один человек не в состоянии вынести такого напряжения долго. Эта связь лишает нас малейшей интимности, соединяя напрямую с эмоциями не только друг друга, но и с эмоциями врагов. Но все же работающая связь - настоящее чудо. Мы можем общаться везде и всегда, при любых обстоятельствах, мгновенно. "Готовы?" - спросила я. "Реджабо готов", - доложил Рекс. "Голджабо готов". Выждав пару секунд и не получив третьего доклада, я подумала: "Таас?" Еще секунда, потом: "Гринжабо готов". "У тебя проблемы?" "Нет. Просто замешкался с подключением". Нормальная задержка для нового члена отряда. Однако в той ситуации, к которой мы готовились, она может оказаться фатальной. При обычных обстоятельствах я ни за что не допустила бы неопытного пилота к выполнению такого задания. Но у нас не было выбора. Я надеялась только, что его первый боевой вылет не окажется последним. "Проверка систем". Заставляя каждый корабль проверять не только свои системы, но и системы остальных трех машин, мы уменьшали вероятность ошибки. Проверка велась по пяти основным параметрам: навигационные системы, кибернетика, оружие, связь, гидравлика. "Проверка инверсионных двигателей", - подумал Жабо. Инверсия. Даже после многолетнего знакомства с этим принципом он все еще завораживал меня. Жабо сыпал цифрами телеметрии, а мои мысли покорно следовали за ним, словно ребенок за волшебной дудочкой. Мы не покорили световой барьер - мы просто обошли его стороной. Достижение сверхсветовых скоростей, при которых масса корабля становится бесконечной относительно более медленных объектов, протяженность равна нулю, а время останавливается, столетиями представлялось абсолютно невозможным. Все эти столетия человечество ошибалось. Решение оказалось до обидного простым. При сверхсветовых скоростях масса и энергия становятся мнимыми величинами, квадратными корнями из отрицательных чисел. Для попадания в сверхсветовую вселенную оказалось достаточно добавить к скорости мнимую часть. И только. Корабль огибает световой барьер словно аэромобиль, сворачивающий с дороги, чтобы обогнуть дерево. За одним исключением: для звездолета "дорога" означает реальную Вселенную. Разумеется, математические выкладки оказались куда проще, нежели создание работающего двигателя или борьба с причудливыми эффектами сверхсветового полета. Но когда наши предки справились с этим, дорога к звездам была открыта. Мы используем земное сло