ную причину обыска я от Джарита скрыла. Дело в том, что  не  один
"друг семьи" пытался вынести голофильм или аудиопленку  с  записями  нашей
семейной  жизни,  за  что  на   черном   рынке   масс-медиа   предлагались
фантастические суммы. Однако объяснив это,  пришлось  бы  объяснять  также
почему, а мне не хотелось открывать Джариту, что я рон.
   Когда  Кердж  выберет  наконец  наследника,  этому  человеку   придется
провести остаток жизни так, как живут сейчас сам Кердж, моя  тетка  и  мои
родители - день и ночь под охраной. Я не хотела торопить с этим ни Керджа,
ни Ассамблею. Возможно, настанет день,  когда  у  меня  не  будет  другого
выхода, однако пока я только старалась вести  себя  так,  чтобы  никто  не
подумал, что я предпочту быть  убитой,  только  бы  не  терпеть  при  себе
охрану.
   - Все в порядке. -  Старший  телохранитель  поклонился  Джариту.  -  Вы
можете идти.
   Джарит уставился  на  него,  пораженный  не  столько  обыском,  сколько
поклоном. Потом улыбнулся мне.
   - Увидимся вечером?
   Я кивнула:
   - До вечера.
   Когда он ушел, я вернулась к бару и налила себе пива.
   - Хочешь? - предложила я матери.
   -  Нет,  спасибо.  -  Она  тряхнула  головой,  отчего  масса  ее  волос
всколыхнулась золотой волной. Отсвет от колец играл на  ее  золотой  коже.
Как у Керджа. И глаза у нее были такие же,  как  у  него  под  внутренними
веками: золотые белки  и  черные  зрачки.  Она  не  унаследовала  от  деда
внутренних век, но за этим исключением они с Керджем  походили  больше  на
близнецов, чем на сына и мать.
   Но там, где Кердж был тверд, мама была  нежна.  Мне  отчаянно  хотелось
броситься к ней, прижаться головой к ее коленям,  как  я  часто  делала  в
детстве, ища у нее утешения. Только я давно уже выросла, так  что  отвыкла
бегать к ней каждый раз, как разобью коленку.
   - Что ты делаешь в этих краях? - спросила я.
   Она улыбнулась:
   - Ну, мне случилось заглянуть на Форшир, вот я и подумала...
   - Мама. - Я стукнула стаканом по стойке. - У  тебя  ведь  нет  никакого
повода находиться сейчас на Форшире. Так зачем ты здесь?
   Она подошла к бару и села в одно из высоких кресел у стойки. При  росте
в сто восемьдесят сантиметров она была выше меня, выше всех  моих  сестер,
одного роста с отцом. Она говорила тем мягким  тоном,  который  в  детстве
всегда отгонял мои ночные страхи.
   - Кердж сказал мне про Рекса. Мне жаль.
   Я провела пальцем по краю стакана:
   - Он сам выбрал профессию Демона. Он знал, на что идет.
   - Соскони. Я не Кердж.
   Я посмотрела на нее:
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Ты переживаешь. Я это чувствую.
   - Это сугубо личное. Давай не будем об этом.
   - Ладно. - Она бросила на меня хорошо знакомый  осторожный  взгляд.  Он
означал, что она ищет тему разговора, которая не заденет меня больно.  Чем
старше я становилась, тем чаще замечала у нее этот взгляд.
   - Твой друг Джарит очень мил, - сказала она наконец.
   Я пожала плечами:
   - Мне тоже так кажется.
   "Правда немного юн", - добавила она про себя.
   "Оставь его в покое", - мама.
   "Соскони, я ведь не враг тебе".
   "Блок!" - подумала я. Псимвол замигал, унося прочь ее беспокойство.
   Мать прикусила губу. Она ничего больше не говорила, только смотрела  на
меня. Я нахмурилась и налила себе еще пива. Потом  вышла  из-за  стойки  и
уселась на диване. Мать подошла и села в  кресло  напротив.  Она  казалась
сошедшей с  картины  мастера  -  воплощение  красоты,  золотая  женщина  с
золотыми волосами, рассыпавшимися по креслу. Интересно,  подумала  я,  она
хоть отдаленно представляет себе, как тяжело быть ее дочерью.
   - На что это похоже? - спросила я.
   - Что "это"? - улыбнулась она.
   - Быть любимой всеми, кто попадается на твоем пути.
   Недоверие. Оно накатывало на меня волнами.
   - С чего ты решила, что я любима всеми, кого встречаю?
   - А разве нет?
   - Нет.
   Я вздохнула:
   - Могу я задать тебе вопрос личного характера?
   - А тебе не кажется, что это отдает двойным стандартом?
   Я застыла:
   - Хорошо. Не бери в голову.
   - Соскони. - Она развела руки. - Давай, спрашивай.
   - На что похоже быть любимой роном?
   Перемена  в  ее  лице  впечатляла,  хоть  была  и  невелика.  Я  и   не
представляла,  как  напряженно  она  себя  ощущала  на  протяжении  нашего
разговора, пока не увидела, как эта напряженность покидает ее.
   - Твой отец дополняет меня до законченного целого, - мягко сказала она.
- Заполняет меня всю.
   - А в смысле секса?
   Она чуть покраснела:
   - Мне кажется, на сегодня личных вопросов хватит.
   - Извини.
   Уголки ее рта чуть заметно приподнялись.
   - Давай скажем так: иметь десять детей было легко.
   "Можно спросить у тебя еще одну вещь?" - подумала я.
   Она улыбнулась. "Смотря какую".
   "Это касается Керджа".
   Она снова напряглась. "Что тебя интересует?"
   "Это, правда, был несчастный случай?"
   "Какой несчастный случай? - Ее возбуждение билось о мое сознание. - Как
я могу говорить с тобой, Соскони, если ты недоговариваешь?"
   "Смерть деда, - подумала я. - Это, правда, был несчастный случай?"
   Мать почти выпрыгнула из кресла  точно  пружина,  которую  согнули  так
сильно, что та вырвалась из гнезда. Она подошла  к  окну  и  выглянула  на
улицу.
   - Разумеется, это был несчастный случай.
   - Кердж должен был знать, что может  перегрузить  канал  связи,  -  это
случилось пятьдесят пять лет назад. Теперь он  был  одним  из  трех  умов,
питавших энергией Сколи-Сеть: Кердж, моя тетка и мой  отец.  Кулак,  Ум  и
Сердце Сети. То, что эти три ума так отличались друг  от  друга,  не  было
простой случайностью. Если три этих ума будут слишком  похожи,  это  может
вызвать резонанс, приводящий, в свою очередь, к разрушению Сети.
   Пятьдесят пять лет назад мои дед и  бабушка  одни  питали  Сеть.  Кердж
попытался стать третьим.
   - Он должен был знать, - повторила я. - Шансы на то, что выживут оба  -
он и дед, - были слишком малы. Кердж  знал  это.  Точно  знал.  И  он  был
моложе. Моложе и сильнее. У него было больше шансов выжить, чем у деда.
   Мать резко повернулась:
   - Замолчи!
   Я не могла  остановиться.  Как  знать,  может,  моя  жизнь  окажется  в
зависимости от того, знаю ли я правду.
   - Почему он так старается вбить клин между мною и Эльтором? Потому, что
надеется: мы  будем  слишком  заняты,  разбираясь  друг  с  другом,  чтобы
разделаться с ним? Потому,  что  боится:  вдруг  один  из  нас  попытается
присвоить себе трон, убив брата? Так, как он убил родного отца?
   Мать подошла ко мне - и ударила меня  по  лицу.  Она  дрожала,  ее  всю
трясло, когда она опускалась в кресло. Я приложила ладонь к горящей  щеке.
Черт бы побрал вещи, которые мне нужно знать!
   Ее глаза наполнились слезами.
   - Никогда, _никогда_ больше не говори этого. Я не  желаю  слышать  твои
гнусные инсинуации. Отец Керджа был разведчиком КИКС, достойным человеком,
погибшим при выполнении боевого задания.
   Я вздохнула:
   - Мама, я видела документы.
   Она замерла:
   - Что?
   - Документы. Записи.  Те,  что  Кердж  обнаружил  в  день,  когда  убил
человека, породившего его.
   - О чем ты?
   Боги, у меня нет сил заниматься этим! Прав Кердж: мы учимся выживать  -
сражаясь не только с купцами, но и друг с  другом.  Мои  таланты,  которые
Кердж так часто использовал, заставляя меня шпионить за купцами, ничуть не
хуже работали и против него самого.
   - Законный отец Керджа не мог зачать его. Он не был роном.
   Мать отвернулась от меня.
   - Мой первый муж обладал по крайней мере одной копией генов рона. Врачи
отобрали необходимые гены. Кердж родился именно так.
   Сколько раз мне приходилось слышать это "официальное" объяснение  того,
почему Кердж родился роном, в то время как его отец роном не был.  Империя
нуждалась в ронах, и мы являлись их племенным фондом. Но рецессивные  гены
делали инбридинг слишком опасным, а искусственный  отсев  этих  рецессивов
снижал и свойства ронов.
   После долгих поисков нашелся все же человек с вариацией  генов  рона  -
его гены  достаточно  отличались,  чтобы  снизить  вероятность  того,  что
рецессивные гены убьют или искалечат ребенка, рожденного от него  женщиной
из имперской династии. Его гены были непарными, но по крайней  мере  одной
копией он обладал. Поэтому  с  помощью  генной  инженерии  он  мог  зачать
ребенка-рона. Мои дед с бабушкой устроили его брак с моей матерью.
   При том, что возможность найти такого человека  равнялась  нулю,  Кердж
служил живым доказательством его существования.
   - Эти документы  включали  анализ  ДНК  твоего  первого  мужа.  У  него
практически не было наследственности ронов. Ты знаешь это. Ты знаешь,  что
Кердж - не его сын.
   - Какая теперь разница? - По лицу ее струились слезы. -  Сделанного  не
воротишь.
   Мне хотелось спрятаться от стыда, притвориться, что все это ошибка, что
я не права. Последний раз я  видела  ее  плачущей  на  людях  на  траурной
церемонии по моему брату Келрику. Но отрицание неприятного тебе факта  еще
не отменяет его. Кердж не доверял ни Эльтору, ни  мне,  и  мне  надо  было
понять - почему? Я не питала никаких  иллюзий  относительно  Керджа:  один
неверный шаг может стоить мне жизни.
   - Прошу тебя. Мне необходимо знать.
   Мать вытерла лицо тыльной стороной ладони, потом вытерла руку о колено.
Потом села прямо, глядя сквозь слезы в пол перед собой.
   - Когда Императором был мой отец, он выбрал наследником Керджа.  -  Она
вздохнула. - Кердж мечтал о власти. Единственное, что  удерживало  его  от
того, чтобы сместить отца, была семейная, верность.  Семейная  любовь.  Он
перенял эти качества от человека, которого считал  своим  отцом,  которого
глубоко любил.
   - Твоего первого мужа.
   Мать кивнула:
   - Он был хорошим отцом. Хорошим  мужем.  Мои  родители  сделали  лучший
выбор для меня, чем я сама. Я в молодости была не такая, как ты, Соскони -
сильная, уверенная в себе. Я наделала много глупостей. Через несколько лет
после смерти моего первого мужа я снова вышла замуж. Но я... до свадьбы  я
не знала, какой он на самом деле. А когда узнала... он был жесток со мной.
   - И ты его бросила?
   - Наследники престола Империи не разводятся.
   Я подумала о своем первом замужестве, таком несчастливом для меня.
   - Скажи это Йато.
   Ее голос сделался спокойнее и мягче.
   - Теперь-то я знаю, что ошибалась. Но тогда мне казалось,  что  у  меня
нет выбора. - Она вздохнула. - Кердж тогда был совсем мал. Он видел все  и
терзался, не в силах прекратить это.
   Кердж, беспомощный?
   - Трудно представить.
   - Он был тогда еще совсем ребенком. - Она помолчала. - Поначалу мой муж
не обращал на него внимания. Но когда Кердж возмужал, все  изменилось.  Он
рос быстро. И когда он догнал ростом меня, мой  муж  решил...  не  знаю...
нет, знаю. Он увидел в Кердже... увидел...
   - Соперника?
   Она сжалась, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно  согнанная
с гнезда горлица.
   - Да, - ее голос окреп. - Этот человек бил  моего  ребенка.  Поэтому  я
ушла от него.
   - Что с ним случилось потом?
   - Он попал в тюрьму.
   - А с Керджем?
   - После этого он ненавидел всех, кто, как ему казалось, мог хоть как-то
повредить мне. Одного я не понимала: почему он  так  же  сильно  ненавидит
себя? Я не понимала тогда, как мое... мое присутствие...  воздействует  на
него. - Она потерла руки, словно они мерзли.  -  Или  просто  не  замечала
этого. Иногда мне кажется, что он черпал силы  только  в  воспоминаниях  о
моем первом муже.  Почти  четверть  века,  пока  он  накапливал  силы  как
наследник престола - все эти годы он держался за память  об  отце  как  за
спасательный круг.
   Я, кажется, начала понимать.
   - И тогда он нашел документы, открывшие ему, кто же на самом  деле  его
отец?
   Она кивнула.
   - Боги, как он разъярился. Он так и не  поверил,  что  яйцеклетку  моей
матери спутали с моей в результате лабораторной ошибки. Он чувствовал себя
преданным всеми, кого любил, - ее голос  дрогнул.  -  Человек,  обладавший
тем, к чему он так стремился - титулом Императора, - силой овладел  и  тем
единственным, чего он желал почти так же сильно, как власть. Тем, что было
запретно для них обоих.
   Дрожащей рукой она откинула прядь с глаз.
   - Решил ли он про себя: "Я убью этого человека"? Я не... я  не  верю  в
это. Но он знал как велик риск... и все же вошел в  Сеть.  -  По  ее  щеке
скатилась слеза. - Я застала его стоявшим на коленях у тела  нашего  отца.
Он плакал, - ее голос сорвался. - И несмотря на  все,  что  было...  когда
Кердж был маленьким, я обнимала его, нянчила его, любила его. Ах, Соскони,
я так гордилась им - моим первенцем, моим солнышком. Но он изменился.  Шаг
за шагом, день за днем, год за годом... -  Она  зажмурилась,  потом  снова
открыла глаза. - Пока в конце концов я не потеряла его.
   - Прости, - мягко сказала я. - Мне очень жаль.
   Слезы медленно катились по ее золотым щекам.
   - Мне тоже.



        12. ВРЕМЯ НАСАЖДАТЬ

   - Вы хотите стать Императрицей? - спросил Тагер.
   Опасная тема. Я продолжала изучать  фигурки  на  полке,  снимая  их  по
одной, вертя в руках и  ставя  на  место.  Он  собрал  неплохую  коллекцию
сельских типажей, выполненных с потрясающей точностью вплоть до  ресниц  и
ногтей.  Пахарь  склонялся  к  земле,  держа  в  мозолистой  руке  мотыгу.
Крестьянка в забавном платье задирала подол, насыпав в него как в  корзину
семена. Жница шла  вдоль  полосы  незнакомых  мне  злаков  с  нее  ростом,
склонивших тяжелые колосья. В руке она держала сноп, а  за  спиной  висела
сумка.
   - Откуда это у вас? - спросила я.
   - Есть тут  община  фермеров  из  секты  кэмишей,  проживающих  на  юге
Джейкобсшира,  -  ответил  Тагер.  -  Помимо  фермерства  они   промышляют
изготовлением таких вот статуэток.
   Я повернулась к нему лицом. Он присел на край своего стола.
   - Очень красивые, - сказала я.
   - Да, красивые.  -  Он  снова  смотрел  на  меня  так,  словно  пытался
расшифровать все невысказанное.
   Я медленно шла вдоль стены, разглядывая остальные фигурки.
   - Мы можем пахать, сеять и собирать урожай. Жить на  земле,  подчиняясь
смене времен года, став частью жизненного цикла. - Я  помолчала,  наблюдая
за его реакцией. - Или можем  отбросить  все  это,  построив  комплекс  по
переработке пищевых продуктов - так, как поступает  Кердж.  Люди,  города,
планеты - все это для него лишь сырье,  подлежащее  переработке  сообразно
его потребностям. Растить продукты на земле - неэффективно.
   - Зато гораздо вкуснее, - улыбнулся Тагер.
   - Возможно, вкус - роскошь, которую мы не можем себе позволить.
   - Почему?
   - Нам это не нужно. Пища - необходимость, не искусство.
   - Мы изменили свои вкусы в силу обстоятельств. Так  же,  как  научились
жить в отрыве от земли - по необходимости. То, что  у  нас  теперь  другие
возможности, не означает неестественность  желания  некоторых  людей  жить
по-старому. Возможно, это не просто пахота, сев  и  жатва.  Возможно,  это
удовлетворение сокровенной части нашей природы, делающей нас людьми.
   - И тем не менее, - сказала я. -  Возможно,  это  просто  пустая  трата
времени.
   - А вы как считаете?
   Я продолжала расхаживать по кабинету.
   - Мне кажется,  Сколии  нужно  и  то,  и  другое.  Пахари  и  операторы
пищекомплексов.
   - А вы кто?
   - Оба сразу.
   - Это дает ответ на вопрос "как", - спокойно сказал  он.  -  Но  не  на
"Хотите ли вы?"
   Хочу ли я стать Императрицей? Я знала ответ, но не готова еще была дать
его. Мой разум кружил  вокруг  него,  приближаясь  и  отступая,  не  желая
отрезать пути к отступлению.
   Подождав немного - я молчала, - Тагер зашел с другой стороны.
   - А что ваш брат Эльтор?
   Я скрестила руки.
   - Что с ним?
   Тагер говорил так, словно шел по слою яичной скорлупы.
   - Что, если Император так и не сделает выбор? Вдруг он умрет, так и  не
решив вопроса с наследником? - Он помолчал. - Или что, если он ждет,  пока
вопрос решится сам собой?
   - Эльтор мой брат. - Мой _брат_, которого я любила в детстве,  которого
я люблю даже теперь, несмотря на все, что делал Кердж с целью  разъединить
нас.
   - Император - тоже, - заметил Тагер.
   - Только по имени.
   Тагер сидел молча, терпеливо, не подстегивая меня.
   - Эльтор - второй ребенок  у  моих  родителей.  Второй  из  десяти.  Он
покинул семью, когда ему исполнилось восемнадцать, отправившись  поступать
в Академию.
   - Значит, он тоже Демон?
   Я кивнула.
   - Когда он уехал, мне было одиннадцать. Я не видела его с тех пор, пока
он не приехал к нам в отпуск. - Воспоминание заставило меня улыбнуться.  -
Он был так счастлив снова побывать на Лишриоле.
   - Лишриоле?
   - На родной планете отца.
   - Вряд ли я слышал про такую.
   Он и не мог слышать. Мы хранили ее в тайне.
   - Это одна из древних колоний. Она жила в изоляции четыре  тысячи  лет,
пока  Империя  не  открыла  ее   снова.   Наверное,   начиналось   все   с
сельскохозяйственных поселений. Но когда  их  обнаружили,  они  откатились
назад настолько, что не помнили своих корней.
   - Настолько примитивно?
   - Очень.  Единственные  компьютеры  на  планете  -  это  те,  что  мать
установила у нас дома.
   - Дома?
   - Где мы жили.
   Тагер улыбнулся:
   - Вы хотите сказать, во дворце?
   - Нет. В доме. Там и электричества-то до матери не было.
   Он удивленно посмотрел на меня:
   - И вы там росли?
   -  Совершенно  верно.  Мать  построила  недалеко  от  деревни  школу  и
больницу, но ничего больше менять не стала.
   Его любопытство накатывало на меня волнами.
   - Почему не стала?
   - Зачем ей портить все это? Это же идиллия. Туда  даже  нельзя  попасть
без разрешения моих родителей.
   - Вы скучаете по дому?
   Я вздохнула:
   - Иногда. Но мне не место там. Я всегда знала, что хочу стать  Демоном.
Когда мне исполнилось  десять  лет,  я  могла  разобрать  дезинтегратор  и
объяснить, как он действует.  К  двенадцати  годам  я  выводила  уравнения
инверсии. Это в мире, где армии сражались мечами и луками со  стрелами,  -
мой брат к тому времени покончил с войнами  на  Лишриоле,  отправившись  в
возрасте шестнадцати лет на битву вооруженный помимо меча еще  и  лазерным
карабином. - Мне кажется, у Эльтора все было так же.
   - Расскажите мне про него, - попросил Тагер.
   Мои  воспоминания  раскладывались  как  сложенный  в   несколько   раз,
написанный от руки листок, найденный в древней книге с кожаным переплетом.
Я видела Эльтора в форме Демона, с дезинтегратором на бедре, преклонившего
колено и уважительно склонившего голову в традиционном приветствии,  какое
дает сын Лишриоля своему родителю, вернувшись  с  войны.  Я  видела  отца,
стоявшего перед ним, - казалось,  он  готов  кричать  на  всю  деревню  от
гордости и одновременно конфузится, силясь понять сына, вернувшегося домой
с небес.
   - Мне тогда было семнадцать. Мне казалось, я никогда не видела человека
великолепнее Эльтора. Я хотела быть похожей на него. - Я развела руками. -
А потом как-то случилось, я обошла его. Я оказалась праймери, он  -  всего
секондери, - и Кердж молча ждал, что мы -  Эльтор  и  я  -  будем  делать,
осторожно кружа, словно борцы в начале схватки, в то время как между  нами
осталось столько недосказанного.
   - Вы продолжаете видеться с ним?
   - Редко. Нам  мало  что  есть  сказать  друг  другу,  -  слишком  много
недоверия возникло между нами, чтобы сохранять  ту  близость,  какая  была
между нами в детстве. Но и воспоминаний об этой близости тоже было слишком
много, чтобы мы отдалились друг от друга еще сильнее. Кердж напрасно ждет:
мы с Эльтором никогда не начнем  строить  друг  другу  козни.  Если  Кердж
надеется, что мы сделаем выбор за него, ему придется ждать вечность.
   И в конце концов больше всех страдает от этого наша  мать,  вынужденная
наблюдать эту омерзительную игру во  власть  и  в  смерть,  которую  ведут
любимые ею дети.
   - Моя мать прилетела повидаться со мной.
   Тагер без усилия повернул разговор:
   - Ну и как вы это восприняли?
   Я разглядывала вазу  на  полке.  Редкой  красоты  ваза  из  розового  с
золотыми  прожилками  стекла.  Поверхность  мерцала,   меняя   оттенок   в
зависимости от угла зрения. Прекрасная, хрупкая вещь.
   - Почему вы держите ее здесь? Стоит вам задеть за полку,  и  они  может
упасть, - обидно, если ее разобьет тот, кто ценит ее больше всех.
   Он снова смотрел на меня словно шифровальщик, подбирающий ключ к шифру.
   - Я осторожен с ней.
   - Почему вы уверены, что ее не разобьет кто-то  другой?  -  Я  тряхнула
головой. - Некоторые вещи имеют слишком большую ценность, чтобы хранить их
в открытом для доступа месте.
   - Потому, что их могут повредить?
   - Да.
   - Эта ваза крепче, чем кажется. Она уже падала. Она не бьется.
   Я скрестила руки, потирая предплечья, словно мерзла.
   - Это еще не значит, что она не повреждена. Как знать, может быть,  она
упадет еще много раз, прежде чем  треснет.  Ее  надо  беречь.  Представьте
себе: кто-то, очарованный ей сверх всякой  меры,  вломится  сюда  и  будет
драться с вами за нее. И в драке вы собьете ее  с  полки.  Что  вы  будете
делать, когда увидите на полу осколки? Как будете собирать их воедино?
   - Я просто не буду драться.
   Я попыталась улыбнуться, но не уверена, что слишком успешно.
   - Но вы ведь не рон.
   - Нет, - спокойно согласился он. - Не рон.
   Я снова заходила по кабинету. Тагер наблюдал за мной, не делая  попытки
торопить.
   - Кердж считает моего отца простофилей, - сказала я наконец.
   - Ваш отец приходится Императору отчимом, верно?
   Это остановило меня. Я встала посреди кабинета и засмеялась,  хотя  это
было вовсе не смешно.
   - Отцу было восемнадцать, когда они с матерью поженились. Восемнадцать.
Керджу было тогда тридцать пять. Свадьба состоялась всего через  несколько
дней после смерти моего деда - через несколько дней после того, как  Кердж
стал Императором. Кердж ненавидит его.
   - Вашего отца?
   - Да. - Впрочем, как бы Кердж к  нему  ни  относился,  он  не  совершит
второго  отцеубийства.  И  к  тому  же  отец  необходим  ему  теперь:   он
единственный может  легко,  без  усилий  питать  Сколи-Сеть  энергией,  не
угрожая при этом остальным частям Триады.
   Кулак, Разум и  Сердце  Сколии.  Подобно  тому,  как  в  одной  области
реального пространства не существует двух частиц  с  одинаковым  квантовым
числом, два разных сознания  не  могут  занимать  один  и  тот  же  регион
псиберпространства. Разум Керджа слишком  напоминал  разум  моего  деда  -
мощный, но прямолинейный.  Разум  моей  тетки  отличали  изящество,  блеск
интеллекта, интригующая, кружевная замысловатость. Они с Керджем почти  не
пересекались в псиберпространстве. Они могли пользоваться одними и теми же
функциями, посещать одни и те же "места", но то,  как  они  "существовали"
там, настолько отличалось друг от друга, что их присутствие не приводило к
резонансу.
   Однако Империи нужны были все трое. До того, как отец  сделался  членом
Триады, Сколия была куда меньше нынешней, но даже тогда Кердж и моя  тетка
с  трудом  справлялись   со   своими   обязанностями.   Кердж   командовал
вооруженными силами, под защитой которых находилось  теперь  около  тысячи
миров. Тетка осуществляла связь между  Ассамблеей  и  компьютерной  сетью,
охватывавшей не только Сколию, но и миры землян и  купцов.  И  все  это  в
дополнение к их обязанностям, связанным непосредственно со Сколи-Сетью, не
отключавшейся, не делавшей передышки, но  расширявшейся  с  каждым  годом,
заполняя бездонный океан псибервселенной.
   Ни тот, ни другая ни за что не отдали бы эти  обязанности  добровольно.
Но никто, каковы бы ни были его амбиции, не обладал  безграничным  запасом
сил. Рано или поздно нагрузки  убили  бы  их,  и  этот  процесс  уже  шел,
медленно, но неотвратимо - пока к ним не присоединился отец.
   При  всех   внутрисемейных   проблемах   нам   удавалось   поддерживать
функционирование Сколи-Сети. Альтернатива этому отсутствовала. Вернее, она
имелась, но была бы невыносима. Я бы скорее умерла, чем  согласилась  жить
во Вселенной, где все кроме кучки аристо - либо сервы, либо Источники.
   Я вдруг почувствовала смертельную усталость. Я подошла к креслу и села,
утонув в мягкой подушке. Подавшись вперед,  я  облокотилась  на  колени  и
уставилась в пол.
   Тагер подошел и сел в соседнее кресло - на самый край, чтобы его  глаза
находились на одном уровне с моими.
   - О чем вы думаете?
   - О моих родственниках. - Я подняла глаза на него. - Ну и семейка!
   - Вы как люди без кожи, живущие во Вселенной,  не  приспособленной  для
этого. Почти у  всех  имеется  какая-то  защита,  поэтому  им  не  понять,
насколько их нормальный образ жизни причиняет вам боль. Чтобы выжить,  вам
надо  либо  изолировать  себя  от   остальных,   либо   развить   механизм
приспособления.
   Я  подумала  о  Джейбриоле  и  его  уединенной  жизни.   Возможно,   он
единственный из живущих ронов остался  нормальным.  Но  цена,  которую  он
заплатил - невыносимое одиночество, - для меня слишком высока.
   - Эти механизмы приспособления заживо рвут нас на части.
   - Ответственность за судьбу Империи лежит на  вас  не  потому,  что  вы
лучше приспособлены к ней, но потому, что свойства,  делающие  вашу  жизнь
такой тяжелой, одновременно являются источником нашей единственной  защиты
от аристо. Боги, да это любую семью доведет до точки.
   Я обдумала это.
   - Когда мы жили все вместе  -  мои  родители  и  мы,  их  дети,  -  нас
объединяло что-то. Не знаю, как это  обозвать.  Общность  ронов?  Мы  были
счастливы. Потом мы выросли  и  вылетели  из  гнезда.  В  жизнь  вмешалась
реальность. - Я посмотрела на Тагера. - Мои родители остались  вместе.  Но
общность исчезла. Они живут; большинство  нас  выживает.  Я  хочу  чего-то
большего, чем выживание.
   - Если вы имеете в виду партнера-рона, общество ронов...
   - Да, я знаю. Мне не суждено найти это. - В моем  сознании  нарисовался
образ Джейбриола. Знал бы ты, доктор-душеспаситель...  -  Мои  родители  -
люди, а не производители ронов. Они не смогут вечно  плодить  аккумуляторы
для Сколи-Сети. Вы думаете, они хотят видеть, как их дети умрут? Что, если
мы с Эльтором оба погибнем? Что тогда?
   - Не знаю.
   Я встала и подошла к полке с фигурками кэмишей.
   - Я тоже не знаю. - Я повернулась лицом к нему. - Я не хочу умирать.  Я
хочу отыскать решение. Решение всего. Боли, ярости,  страха.  Этой  войны,
которая никогда не кончится. Я хочу  знать,  что  делать  с  аристо.  -  Я
перевела дух. - Я хочу знать, как расплатиться за Тамс.
   - Вы уверены, что найдете все это?
   - Я думаю, что у меня больше шансов, чем у Эльтора или Керджа. И к тому
же я хочу власть ради власти, - добавила я горько. -  Это  куда  приятнее,
чем быть жертвой. - Я спокойно посмотрела на него.  -  Да,  я  хочу  стать
Императрицей.


   Войдя в вестибюль дома, где я жила, я  застала  там  поджидавшего  меня
посетителя. Она сидела в кресле  и  читала  голожурнал,  закинув  ноги  на
антикварный столик. Мы увидели друг друга одновременно.
   - Хильда! - Я бросилась к ней. - Что ты здесь делаешь?
   Она встала и лицо ее расплылось в широкой улыбке.
   - Хейя, Соз.
   - Я запросто могла пройти мимо тебя. - Я  не  привыкла  видеть  ее  без
формы. Из всех причудливых одеяний она выбрала синие джинсы. Должно  быть,
купила их в одном из этих магазинов импорта, торговавших джинсами и кофе -
основными статьями земного экспорта. Джинсы, кофе и еще эти их гамбургеры.
Не думаю, чтобы нашлась хоть  одна  столица  более  или  менее  населенной
планеты, в которой не было бы одного  из  их  "Макдональдсов".  Иногда,  в
особо  циничном  настроении,  мне  кажется,  что,  пока   мы   с   купцами
перемалываем ресурсы друг друга, земляне без лишнего шума приберут  нас  к
рукам, заполонив нас своей "фаст фуд" и убедив в том, что мы  не  проживем
без нее и дня.
   Хильда хихикнула.
   - Некоторые проходят мимо меня нарочно. Я тут чуть не спугнула золотого
мальчика. - Она дернула головой вверх. - Сказал, что подождет тебя там.
   Неужели Джарит забежал ко мне? Но куда он тогда делся?  Хотя  вестибюль
не запирался круглые сутки, у него не было возможности пройти без пропуска
даже в лифт. А пропуска я ему не давала.
   - Пошли наверх, - улыбнулась я. -  Может,  найдем  еще  эту  загадочную
личность.
   Войдя в лифт, я осторожно спросила:
   - Как там Рекс?
   - Неплохо. Ему приделали какие-то  штуки  к  ногам.  Они  позволят  ему
ходить, как только он научится ими пользоваться.
   - Он счастлив? - На самом деле я хотела знать, появилась ли в его жизни
женщина. Но спросить не решалась.
   - Йа, с ним все в порядке, - Хильда хихикнула. - Все как положено.  Все
его сиделки по уши в него влюблены. Ну, и есть одна, которую он зовет чаще
других.
   Я убеждала себя, что меня это не ранит. В конце  концов,  у  меня  есть
Джарит. Я повторила это себе несколько  раз,  а  потом  решила:  не  майся
дурью. Ты знаешь, что тебя это ранит. Ну и пусть ранит. Не  умрешь.  И  ты
права, у тебя есть Джарит.
   Джарит сидел у меня под дверью с папкой на коленях и что-то  читал.  Мы
подошли к нему, мягко ступая по ковру.
   - Как тебе  удалось  уговорить  лифт  подняться  сюда?  -  спросила  я,
улыбаясь.
   Он встал, глядя на Хильду:
   - Не знаю. Пако разрешил мне подняться.
   Интересное дело. Я никогда не  говорила  своему  компьютеру,  чтобы  он
пускал Джарита в лифт. Не то, чтобы я возражала. Пако мог бы  и  запустить
его в квартиру.
   Хильда ухмыльнулась ему:
   - Хейя, хойя. Вот мы и встретились.
   - Мое почтение. - Джарит покраснел.
   - Это Хильда, - пояснила я. - Она летает в моей эскадрилье.
   - Летала. - Хильда огорченно посмотрела на меня, пока я отпирала дверь.
- Мы уже месяцами никуда не летаем.
   Я удивленно посмотрела на нее:
   - Кердж не приписал вас с Таасом к другой эскадрилье?
   Джарит уронил папку; его голокнижки и голотетради разлетелись по  полу.
Он вспыхнул и опустился на колени подобрать их.
   Мы с Хильдой опустились на четвереньки помочь ему. Но когда  я  бросила
на него вопросительный взгляд, он не ответил. Чем я  его  так  расстроила?
Иногда бывает очень трудно понять его настроение.
   Хильда сунула ему в руки последнюю книгу.
   - Он посылал Тааса с восьмой эскадрильей. - Она поднялась с  коленей  и
встала между мной и Джаритом. - А меня сунул на штабную работу. Разработка
стратегии. Но мне не хватает полетов.
   Я закрыла за нами дверь:
   - Мне тоже.
   Джарит прошел к бару, оставив нас с Хильдой  вдвоем.  Хильда  смотрела,
как он раскладывает книги на столе. Потом тихо сказала:
   - Император Сколии велел передать тебе послание.
   Послание? Зачем Керджу посылать курьера? Использовать Сеть было бы куда
проще. И если он беспокоился о секретности, он мог передать это мне в мозг
шифром, ключ к которому знаю только я.
   Я покосилась на Джарита:
   - Возможно, нам придется подождать.
   - В нем всего четырнадцать слов.
   - Что?
   - Он просил передать:  "Немедленно  возвращайся  в  Штаб-квартиру.  Без
шумихи. Не говори никому, что это мой приказ".
   - Это все?
   Она кивнула:
   - Это все.
   Так. Кердж протянул свою длинную руку и выдергивает  меня  обратно.  Он
стоял у меня  перед  глазами  -  металлическая  фигура  в  военной  форме,
рассчитывающая что-то в своем защищенном броней мозгу, посылающая  нас  по
траекториям, завершающимся в одному ему известных точках.
   Но, возможно, самое время встретиться с ним.  Возможно,  мне  пора  уже
просчитать собственные траектории.
   - Почему он отправил с этим тебя?
   - Не знаю.  -  Взгляд  Хильды  скользнул  мне  за  плечо,  и  ее  голос
изменился. - Прогуляешься с нами?
   Я оглянулась. Джарит подходил к нам. Я улыбнулась.
   - В самом деле, не хочешь прогуляться с нами?
   Он с легкой опаской посмотрел на Хильду:
   - Идет.
   И мы пошли гулять. Мы прошлись вдоль причалов, купили воздушные шарики,
выпустили их в небо, мы много смеялись, а потом завалились на пляж.
   Но все это время  меня  не  покидало  странное  ощущение,  необъяснимое
чувство, что я вижу конец, только не знаю чего.


   Джарит сидел у меня на кровати.
   - Мне понравилась твоя подруга.
   Я сунула свой свитер в  клешню  робота-гардероба,  повесившего  его  на
место в шкафу.
   - Мне показалось, что При первой вашей встрече ты готов был удрать  без
оглядки.
   - Готов был, - он улыбнулся. - Но она оказалась ничего.
   - Ты поэтому уронил все свои книжки днем?
   - Ах, это? - Он отвел взгляд. - Да нет, я просто неуклюжий.
   Я подошла и уселась перед ним по-турецки.
   - Это не объяснение.
   - Почему ты так говоришь?
   - Что-то не так. Я ведь чувствую.
   - Я... так, ерунда. - Он внимательно изучал узор на одеяле.
   - Джарит. - Я взяла его рукой за подбородок и повернула лицом к себе. -
Что случилось?
   - Меня удивило то, что ты сказала. Вот и все.
   - То, что я сказала? - Я опустила руку. - Что ты имеешь в виду?
   - Это имя.
   - Какое имя?
   - Кердж.
   Я застыла. Это имя мне не хотелось обсуждать ни с Джаритом,  ни  с  кем
другим. Тагер вытянул из меня все, чем я могла поделиться по этому поводу.
   - Что такого в этом имени?
   - В  контексте  вашего  разговора  это  могло  означать  только  одного
человека.
   - Я солдат. Он мой начальник.
   Он бросил на меня подозрительный взгляд.
   - Даже праймери не называют Сколийского Императора просто по имени.
   Я задумалась. Разумеется, я никогда не называла Керджа по имени,  когда
мы общались как начальник и подчиненная. Но в частной беседе с Хильдой мне
и в голову не приходило называть его полным титулом, как не  пришло  бы  в
голову называть остальных своих братьев "Принцами Как-Их-Там".
   - Ты живешь в квартире, шикарной даже для Имперской праймери, -  сказал
Джарит. - У тебя звание,  равное  адмиральскому,  а  ведь  тебе  ненамного
больше тридцати. И ты называешь Императора по имени.
   Я встала с кровати и подошла к окну. За  окном  простирался  золотой  в
закатных лучах сельский Джейкобсшир.
   - Соз? - окликнул Джарит.
   - Я не знаю, что ты ожидаешь услышать от меня.
   Джарит вздохнул.
   - Император Сколии... вы с ним... я правильно понял?..
   Бред сивой кобылы. Он вообразил, что Кердж - мой любовник!  Я  чуть  не
рассмеялась. Вместо этого я вернулась к постели и села рядом с ним.
   - Нет. Ты понял все неправильно. Мы с Императором Сколии знакомы  много
лет, больше ничего.
   - Ты ведь старше, чем кажешься, правда?
   - Через несколько дней мне исполнится сорок восемь.
   Он непроизвольно раскрыл рот:
   - Ты шутишь.
   - Нет. - Я нахмурилась. - Это что-то для тебя меняет?
   Джарит поерзал на кровати:
   - Не знаю. Ты старше моей матери.
   Боги. Насколько я могу судить, меня разыскивает отдел  этики  КИКС.  Вы
под арестом, мэм. За совращение малолетних.
   Впрочем, его слова задели меня совсем по-другому. Я еще не рожала, а  у
женщины младше меня сын уже вырос настолько, что сам  может  стать  отцом.
Конечно, хоть мое долголетие и позволяет тянуть с  обзаведением  с  детьми
дольше, чем большинству женщин, все  же  я  не  могу  откладывать  это  до
бесконечности.  Но  мне  не  хотелось  заводить  семью,  пока  я  летаю  с
эскадрильей, особенно после того, что случилось с  моим  первым  браком  -
зная, что мои дети могут остаться без матери каждый раз,  как  я  лечу  на
боевое задание.
   Джарит следил за моим лицом.
   - Соз?
   Я вздохнула:
   - Не знаю, как тебе сказать.
   Он сжался:
   - Просто скажи.
   - Хильда привезла мне послание от моей семьи. Мне надо лететь на Дьешу.
Сегодня.
   - Ты улетаешь? _Сегодня?_
   - Как только соберу вещи.
   Он положил руки мне на плечи:
   - Это из-за моих слов? Я смогу привыкнуть к разнице в годах. Правда.
   - Ты здесь ни при чем.
   Он хотел сказать что-то еще, но осекся.  Я  почувствовала  то,  что  он
хотел. Он хотел лететь со мной. И часть меня хотела, чтобы  он  летел.  Но
это значило бы предложить ему начать все заново в новом, чужом  ему  мире,
где он не знает никого. Я не могла заставлять его идти на такие  перемены,
если бы только не имела возможности предложить ему больше,  чем  мы  имели
сейчас. И этой возможности у меня не было. Слишком она неустроенная  пока,
моя жизнь.
   - Ты очень много для меня значишь, - сказала я.
   - Не надо, пожалуйста.
   - Чего не надо?
   - Говорить слова, которые служат  введением  к  "ты  еще  найдешь  себе
кого-то".
   - Надеюсь, что найдешь.
   Джарит шепотом выругался:
   - Соз, прекрати.
   - Ты хоть представляешь себе, чем я зарабатываю на жизнь?  Каждый  раз,
когда я улетаю, я могу погибнуть. Ты хочешь жить с этим?
   - Нет. Но я бы попробовал.
   - А я не знаю, хотела бы или нет.
   Он вздохнул. Потом притянул меня к себе:
   - Ты еще вернешься на Форшир?
   Я опустила голову ему на плечо:
   - Хотелось бы надеяться.
   Мы долго сидели так, обнимая друг  друга.  Потом  Джарит  откинулся  на
кровать, увлекая меня за собой. Мы  занимались  любовью  в  облаках,  паря
среди них в последний раз.




        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЬЕША


        13. КУЛАК ИМПЕРИИ

   Мы с Хильдой летели на Дьешу пассажирским рейсом, в гражданском  платье
- ничего, что могло бы привлечь внимание. Хотя Кердж не  отдавал  на  этот
счет  никаких  распоряжений,  я  понимала,  что  нам   стоит   прибыть   в
Штаб-квартиру без излишней шумихи. Почему? Что он такое задумал?
   Наш корабль приземлился на площадке далеко от терминалов космопорта.  Я
выбралась из гамака и прошла в конуру, которую кто-то особо  самоуверенный
назвал "салоном". В ней имелось три кресла  и  стол,  привинченный  к  той
поверхности,  которая  при  нахождении  корабля  в   гравитационном   поле
становилась полом. Выглянув в иллюминатор, я увидела приближающийся к  нам
флайбус, скользивший на воздушной подушке подобно серебряно-черной пуле.
   - Приготовьтесь к выходу, - передал по внутренней связи  стюард,  живой
голос которого выгодно отличался от неодушевленных компьютерных голосов на
военных транспортах, на которых я обычно прилетаю на Дьешу.
   Пока  мы  толпились  в  шлюзе,  появился  стюард,  молодой  человек   в
безукоризненно отглаженной синей форме. Когда он откинул наружный  люк,  в
шлюз ворвался свежий  воздух,  показавшийся  нам  блаженно  сладким  после
нескольких дней в искусственной атмосфере.
   Флайбус притормозил у корабля. В открытой двери стоял офицер, женщина в
темной форме службы безопасности КИКС с лазерным карабином.
   Из  флайбуса  выдвинулась  гармошка  перехода  и  присосалась  к  борту
корабля. Щелкнув рычагами, стюард улыбнулся:
   -  Добро  пожаловать  в  Дьешанский  космопорт.  Надеемся,  вам   здесь
понравится.
   При посадке во флайбус офицер безопасности  проверила  каждого  из  нас
сканером. На наши лица она не смотрела.  Когда  все  оказались  на  борту,
флайбус  убрал  переход  и  развернулся   к   терминалу.   Мы   сидели   в
нервоплексовых креслах, глядя в окно или на пол, только не друг на друга.
   Не полпути к терминалу нас встретил другой флайбус. Две машины  присели
на бетон, словно две переговаривающиеся друг с другом пули. Мы перешли  во
второй флайбус, еще раз пройдя процедуру проверки.
   Пока мы ждали своей очереди, я слышала, как Хильда  бормочет  себе  под
нос: "Еще раз? Ни за что!"
   Второй  флайбус  становился,  не  доезжая  десяти  метров   до   дверей
терминала. Оставшуюся часть пути мы  шли  между  столбиками,  мигавшими  и
пищавшими на каждого проходившего пассажира. Дорожка  уперлась  в  обычную
арку-индикатор, обрамлявшую вход в здание.
   У стойки контроля стояли плотный мужчина и  крепко  сложенная  женщина,
оба в формах КИКС. Женщина смотрела на монитор, мужчина - на  проходивших.
Когда под арку ступила я, он сделал мне знак остановиться.
   - Проверка багажа.
   Я поставила свой рюкзак на стойку. Женщина прикоснулась  к  клавише  на
пульте,  и  над  монитором,  медленно  вращаясь,   появилась   голограмма,
открывающая содержимое моего багажа -  все,  вплоть  до  нижнего  белья  и
прочих сугубо личных вещей.
   - Откройте, - сказал мужчина.
   Неужели через это проходит каждый штатский,  прилетающий  на  Дьешу?  Я
отстегнула замки, и рюкзак распахнулся. Мужчина копался в  моих  вещах,  а
женщина вслух читала данные с монитора.
   - Валдория,  Соскони.  Джейкобсшир,  Эос,  Форширский  Приют...  -  Она
посмотрела на меня. - Далековато, правда?
   - Да, - ответила я.
   Кто-то тронул меня за плечо, чтобы  я  посторонилась.  Я  оглянулась  и
увидела еще одну пассажирку, спешившую попасть в  терминал.  Хотя  на  ней
было   гражданское   платье,   маленькие   нашивки   на   плече   выдавали
военнослужащего. Я узнала ее: она летела с нами и стояла в конце  очереди,
когда мы заходили в здание. Остальные пассажиры терпеливо ждали на  улице,
щурясь от яркого солнца.
   Я обернулась к стойке как  раз  вовремя,  чтобы  увидеть,  как  мужчина
вынимает мой бумажник. Он раскрыл его,  и  маленький  проектор  включился,
проецируя  голографические  снимки.  Первым  был  портрет  Джарита,  потом
несколько Снимков нас с ним, потом его с Хильдой  и,  наконец,  моя  мать.
Мужчина  остановил  проектор.  Он  держал  бумажник  на  ладони,  от  чего
казалось, будто мать стоит на ней.
   - Кто это? - спросил он.
   - Моя мать.
   - Вы шутите. - Он передал бумажник женщине за стойкой, от  чего  вокруг
его  руки,  проходившей  сквозь  защитное  поле,  засветилась  радуга.   -
Считай-ка индивидуальные данные.
   Она  положила  бумажник  на  горизонтальную   панель.   Голографическое
изображение матери плавало над  ней  -  золотое,  улыбающееся.  Потом  оно
потемнело: это лазер считывал невидимую информацию.
   - Провожу опознание, - сообщил компьютер. - Имя: Циа Лисса.  Профессия:
танцовщица, Партонийский Имперский балет. Адрес не сообщается.
   - Балерина? - хмыкнул мужчина. - Хорошенькая.
   Хорошенькая? И это все, что он сказал после  того,  как  они  влезли  в
личную жизнь матери, словно прочитали страницу из дешевого голожурнала?
   Женщина сунула бумажник в мой рюкзак и застегнула его.
   - Все в порядке. Можете идти.
   Я стиснула руку на лямке и закинула рюкзак за  спину.  Потом  прошла  в
ворота для прилетающих. Зал был  заполнен  людьми  -  стоящими,  сидящими,
разговаривающими, смотрящими головидео, спешащими  куда-то  на  движущихся
дорожках.
   - Тьфу! - Меня догнала Хильда.
   - Что, тоже замучали?
   Она нахмурилась:
   - Им повезло, что нам приказано вести себя тихо как мыши.
   Я улыбнулась, представив себе Хильду в виде мыши.
   - Сколько у тебя времени до вылета?
   Хильда тряхнула головой, и на лице ее  появилось  хорошо  знакомое  мне
отсутствующее выражение - она справлялась у своего центра.
   - Около двадцати минут.
   Двадцать минут. И она улетит куда-то далеко.
   - Жаль, что не можешь задержаться.
   Хильда рассмеялась.
   - Хейя, Соз. Ты становишься сентиментальной.  -  Она  махнула  рукой  в
сторону движущейся дорожки. - Проводи меня до выхода.
   Мне не хотелось провожать  ее.  Не  знаю  почему,  скорее  всего  из-за
дурацкого ощущения, что, если она  сейчас  уйдет,  мы  никогда  больше  не
увидимся. Мы шагнули на дорожку.
   - Знаешь, ты и Рекс, а под конец и Таас - я ведь была  с  вами  день  и
ночь, все время. Половину времени мы был одним  сознанием.  А  теперь  это
прошло, - я пыталась озвучить мысли, туманом клубившиеся где-то  по  краям
моего сознания. - Что-то кончается, Хильда. Только я не знаю, что именно.
   - Кончается? - Мы скользили мимо стены в сторону сектора отправлений. -
Странная ты сегодня, Соз.
   Я заставила себя улыбнуться:
   - Да уж...
   Больше  мы  к  этому  не  возвращались.  Так,  просто  трепались.   Она
рассказала мне то, что  знала  про  Тааса  -  он  летал  теперь  с  другой
эскадрильей и пользовался репутацией опытного пилота.
   - При встрече пожелай ему удачи от меня, - попросила я.
   - Пожалуйста. - Она пожала плечами. - Хотя у тебя здесь  больше  шансов
увидеть его.
   - Я знаю. Все равно, сделай это для меня. На всякий случай.
   - Какой случай?
   Ответа на этот вопрос  я  не  знала  сама.  Поэтому  я  заставила  себя
засмеяться.
   - Ну, никогда не знаешь, куда тебя забросит судьба.
   Когда мы добрались до сектора вылета, пассажиры  Хильдиного  рейса  уже
садились во флайбус. Пройдя  под  аркой-детектором,  Хильда  обернулась  и
помахала мне. Я стояла у ворот  за  пуле-,  лазеро-  и  черт-знает-чем-еще
непробиваемым стеклом в кулак толщиной и махала ей в ответ. Потом она села
во флайбус, а еще через несколько секунд флайбус превратился в  серебряную
пулю, несущуюся от терминала к далекому лайнеру.
   Я вернулась на дорожку. На этот раз я  шагала  по  ней,  добавив  к  ее
скольжению свою скорость, так что перемещалась со скоростью больше  десяти
километров в час. Я не знала, почему  так  спешу  -  скорее  всего  просто
хотела поскорее убраться из космопорта, места прощаний и отлетов.
   Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться  до  остановки
поезда на магнитной подушке. Платформа  покоилось  на  бетонной  башне  на
уровне крыши космопорта. Направляющий желоб  спускался  с  небес,  тянулся
вдоль нее и снова сворачивал в сторону и вверх,  взмывая  над  космопортом
фантастической абстрактной скульптурой.
   К  платформе  подошел  состав  -  хромированное  веретено,  с  шипением
распахнувшее передо мной и дюжиной других  пассажиров  свои  двери.  Через
несколько секунд мы уже неслись к городу.
   Большинство гражданских сошло в пригородах. При въезде в  Штаб-квартиру
КИКС мы остановились у платформы, охраняемой гвардейцами в бронекостюмах с
лазерными карабинами в руках. Броня  закрывала  их  целиком,  превращая  в
великанов из  зеркально-черного  металла  с  матовыми  экранами  там,  где
полагалось быть глазам.
   К этому времени в вагоне, кроме меня, не осталось ни одного человека  в
штатском. Когда гвардейцы вошли в вагон,  все  встали.  Один  из  гигантов
направился ко мне, лязгая подошвами по металлическому полу. Он - или  она,
понять  это   было   невозможно   -   обратился   ко   мне   механическим,
отфильтрованным голосом:
   - Документы?
   Я повернула руку кистью вверх, и моя карточка скользнула из кармашка на
рукаве мне на ладонь. Гнездо на запястье говорило о том, что я или  телоп,
или Демон.  Прочесть  реакцию  офицера  было  невозможно;  броня  скрывала
выражение его лица, а фильтр лишал  голос  эмоций.  Он  сунул  карточку  в
коробочку  на  своем  запястье.  Я  часто  проходила  такие  проверки,  но
почему-то сегодня все это казалось мне странным, словно карточка подменяла
меня саму.
   Доступ в Штаб-квартиру получили все, находившиеся в вагоне. В  этом  не
было ничего удивительного. Только кто-то слишком наивный мог бы попытаться
проникнуть в город без надежных документов.
   Я сошла у городского центра. Как только поезд отошел от  платформы,  ко
мне подлетели несколько автоматических  такси,  наперебой  предлагая  свои
услуги. Но я подошла к аэротрубе у края платформы. Она  опустила  меня  на
уровень земли, затормозив падение струями сжатого воздуха. Далеко  не  все
любят этот способ спуска. Но мне это нравилось, точно так же как нравилось
крутить фигуры высшего пилотажа - в этом был риск и вызов судьбе, а может,
мне просто нравилось, когда адреналин ударяет в кровь.
   Теперь порция адреналина была мне очень кстати.  Странный  вызов  моего
брата, унизительные  обыски  при  въезде  в  Дьешу,  прощание  с  Хильдой,
безликие гвардейцы в броне - все это оставило меня с  неприятным  чувством
словно я сама понемногу превращаюсь в машину, а все  человеческое  во  мне
перекочевало в карточку-удостоверение.
   При выходе из нижнего вестибюля я купила себе зеркальные очки.  С  моей
стороны они были прозрачны, хотя и приглушали жестокое дьешанское  солнце,
а всякий, смотрящий на  меня,  увидит  только  темную,  зеркальную  полосу
поверх моих глаз.
   По улицам неслись потоки машин, но я не стала  брать  такси,  предпочтя
движущиеся тротуары.  Меня  окружали  пешеходы,  в  основном  военные.  Их
прикрытые очками глаза превращали лица в непроницаемые маски  -  как  лицо
Керджа, когда он прикрывает глаза внутренними веками.
   В башне, где я жила, не было нижнего вестибюля - только входная  дверь,
открывавшаяся прямо в лифт. Я сунула в сканер свою карточку и поднялась на
верхний  этаж,  в  коридор  со  стенами  из  янтарного  стекла.  За  окном
простиралась столица - прямоугольники и квадраты, без единого мазка зелени
- только серебряный, черный и белый цвета.  Из-за  башни  вылетел  флайер,
пройдя так близко, что стекло завибрировало.
   На этаже кроме меня жил  только  отставной  генерал,  служивший  теперь
главным советником моего брата по разведке. Дверь просканировала карточку,
отпечатки моих пальцев  и  ладони  и  только  тогда  отворилась.  Гостиная
выглядела как обычно: хром, стекло, белая мебель и зеркальные столы.
   - Добро пожаловать домой, праймери Валдория, - раздался голос, едва  за
мной закрылась дверь.
   - Хейя, Мак. - Имя было самым удачным, какое  я  смогла  придумать  для
КИКС-МА4К, обслуживавшего мою квартиру. Я сбросила  рюкзак  и  рухнула  на
диван. - Есть почта? - Хотя  Мак  все  пять  месяцев,  что  я  провела  на
Форшире, пересылал мою корреспонденцию туда, что-то  могло  прийти  только
что.
   - Два сообщения, - ответил Мак.
   - От Императора Сколии?
   - Нет.
   Возможно, он еще не знает о  моем  прибытии.  Хотя  вряд  ли:  если  он
настаивал на моем прилете, как говорила Хильда, он  должен  бы  проследить
мой путь сюда. Учитывая его желание сохранить мое появление  в  столице  в
тайне, вряд ли стоит открыто объявлять, что я здесь.
   - Мак, отправь сообщение моим родителям во дворец. - Их не  могло  быть
там; они вообще не любили жить на Дьеше. Но Кердж скорее всего  там,  если
только какой-нибудь кризис не требует его присутствия в  штабе.  Дворец  -
единственное  место,  где  он  может  хоть   ненадолго   отпустить   своих
телохранителей. Расположенный высоко в горах, окруженный  со  всех  сторон
необитаемыми землями и замаскированными оборонительными системами,  дворец
не  нуждается  в  людской  обслуге  -  ее  полностью  заменяют   автоматы.
Единственное место, где Кердж может найти то, чего  так  не  хватает  всем
нам: покой. Полный, абсолютный покой.
   - Текст сообщения? - спросил Мак.
   - Мое почтение, папа и мама. Я вернулась на Дьешу навестить Рекса. Надо
бы собраться, пока я здесь. Целую, Соскони. Конец сообщения. Отсылай.
   - Отослано.
   Неожиданно  я  вспомнила  ту  девочку  из  госпиталя,   которую   Кердж
"приглашал" во дворец. Как ее  звали?  Килисса?  Нет...  Шарисса.  Шарисса
Дейдр. Если она первая наткнется на мое послание, она может и в самом деле
переслать его дальше моим родителям.
   - Мак, кто сейчас живет во дворце?
   - Император Сколии.
   - Кто-нибудь еще, сейчас или за прошедшие пять месяцев?
   - Женщина по имени Шарисса Дейдр жила с ним  на  протяжении  ста  шести
дней.
   Сто шесть. Она, должно быть, понравилась Керджу. Что она сама думала об
этом? Надоела ли она ему? Полюбила  ли  она  его?  Полюбить  его?  Что  ж.
Возможно. Любовь - достаточно диковинное чувство, чтобы возникать  даже  в
самых невозможных местах.
   - Где Дейдр сейчас? - спросила я.
   - Работает в детском отделении Центрального Госпиталя КИКС  и  живет  с
родителями в четырнадцатом пригородном районе.
   _С родителями?_
   - Сколько ей лет?
   - Семнадцать.
   Боги! Еще три года до возраста, когда она  будет  официально  считаться
взрослой. Интересно, задумывался ли Кердж над всеми законами,  которые  он
нарушил, взяв ее туда. А ее родители знали,  почему  она  исчезла?  Трудно
сказать, что было бы страшнее для них  -  не  знать,  что  случилось,  или
знать, что она попала в наложницы к девяностолетнему военачальнику Сколии.
   Впрочем, теперь Дейдр свободна; к тому же это вообще не мое  дело.  Она
вернулась к своей прежней жизни. Может, она даже благодарна Керджу.
   А может и нет.
   - Мак, что еще тебе известно про Дейдр?
   - Проверяю. - Пауза. - До проживания у Императора Сколии Шарисса  Дейдр
занималась в  профессиональном  училище  в  двадцать  третьем  пригородном
районе по  специальности  "детский  врач".  В  начале  года  она  получила
почетную грамоту за отличную учебу. Она  исполняла  обязанности  секретаря
клуба работников коммунальных служб и являлась членом  спортивного  клуба.
Молодой человек по имени Джеймс Прокал  подавал  заявление  на  разрешение
сочетаться с ней браком по достижении ими двадцатилетного возраста.
   Все это звучало так, словно она не имела к Керджу никакого отношения.
   - Что случилось после ее пребывания во дворце?
   - Она была исключена из училища за  пропуск  занятий  без  уважительной
причины  и  академическую  задолженность.  После  того,  как   в   училище
обратились  ее  родители,  исключение  заменено   на   статус   "пропавшей
личности". После возвращения домой личным указом Императора  восстановлена
в училище. В настоящий момент учебные оценки значительно ниже, чем раньше.
Успеваемость ниже уровня, пригодного  для  дальнейшего  обучения.  Тем  не
менее попыток исключить ее не предпринимается.
   Конечно, кто, будучи в здравом уме, исключит студента, восстановленного
указом Императора?
   - Что с ее другими делами?
   -  Потеряла  работу  в  госпитале,  впоследствии  восстановлена  указом
Императора Сколии. Ее членство в клубе коммунальщиков сохраняется,  но  из
спортивного клуба она ушла. У меня нет данных, поступала ли она с тех  пор
в другие  клубы.  Юноше,  подававшему  заявление  на  брак,  в  разрешении
отказано.
   - А ее подпись на заявлении имелась? - Он мог подавать заявление без ее
ведома, надеясь, допустим, опередить  соперника.  Но  без  обоих  подписей
заявление не имеет силы.
   - Ее подпись появилась на повторном заявлении, - ответил Мак,  -  и  на
этот раз ответ был дан положительный. Однако  это  решение  было  отменено
через день после того, как она оказалась во дворце.
   - И каков его статус теперь?
   - В разрешении отказано.
   - На каком основании?
   - В связи с тем, что был дан отказ на предыдущее заявление.
   Ясно. Если Кердж так обошелся с первым  разрешением,  никто  не  станет
рисковать, давая второе.
   Интересно, сознает  ли  Кердж,  как  он  искалечил  жизнь  девушки.  Ее
душевные раны я исцелить не могу, но одно все-таки в моих силах.
   - Мак, свяжись с Бюро Заключения Браков и пошли разрешение Дейдр  и  ее
молодому  человеку.  Под  мою  ответственность.  -  Конечно,  Кердж  может
отменить и это. Но я знала  его.  Если  она  ему  надоела,  он  не  станет
преследовать ее, особенно если она удовлетворила  его  настолько,  что  он
даже вмешался в ее учебные и рабочие дела. Влететь может только мне.
   - Разрешение отправлено. - Мак помолчал. -  Даже  поверхностный  анализ
этой  ситуации  показывает,  что  Император   Сколии   не   одобрит   ваше
вмешательство в его личную жизнь.
   Я скорчила гримасу. Похоже, я нашла куда более удачный способ известить
его о моем прибытии, чем притворяться, будто мои  родители  во  дворце.  Я
положила ноги на столик перед диваном и попробовала расслабиться.  Но  это
не получалось. Я была на взводе словно пружина.
   - Прочитай мне почту. Адрес читать не обязательно.
   - Сообщение первое, - последовал щелчок, вслед  за  которым  послышался
незнакомый голос. -  Вниманию  всех  жильцов.  383.6.30  все  лифты  будут
отключены на срок от часа до трех на  проверку.  Просьба  не  пользоваться
лифтами в указанное время...
   - Мак, дальше не надо, - сообщение запоздало на несколько месяцев.
   - Понял. Сообщение второе, - в комнате раздался мужской  голос.  -  Мое
почтение, праймери Валдория. Я не знал точно, куда  посылать  это  письмо,
так что послал в справочную службу Дьеши. Надеюсь, что Вы получите его.  Я
подумал, Вам будет приятно узнать, что  моя  беседа  с  Вами  и  секондери
Блекстоуном все-таки сделала свое дело. Афинский  Университет  предоставил
мне грант, и я прошел тестирование в Партонии. И знаете что? Я получил 7,2
по этой вашей пси-шкале. Ну, конечно, я пока  не  знаю,  что  мне  с  этим
делать. Но Партонийский институт пригласил меня на учебу. Так  или  иначе,
спасибо. Всегда к Вашим услугам, Тиллер Смит.
   - Ну и как тебе это нравится? - спросила я.
   - У меня нет эмоциональной реакции на это письмо, - ответил Мак.
   Я улыбнулась:
   - А у меня есть. Приятная. Кстати, почему ты не переслал его ко мне  на
Форшир? Как давно его отправили?
   - Оно пришло в Справочную пятьдесят три дня назад. Справочная переслала
его в  Военный  Информарий,  который  переслал  его  в  отдел  Несекретной
Документации, который  переслал  его  в  отдел  Гражданской  Документации,
которая переслала его в Справочную, которая...
   - Мак, можешь побыстрее?
   - Письмо проходило через Справочную трижды, после чего попалось кому-то
на глаза и его послали  в  отдел  расследований.  Там  проверили  личность
отправителя...
   - Погоди-ка. Ты хочешь  сказать,  наша  служба  безопасности  проверяла
Тиллера только потому, что он прислал мне письмо?
   - Да. Хотите узнать результаты проверки?
   - Хочу. Только покороче.
   - Тиллер Смит, двадцать два года. Гражданство: Союз Объединенных  Миров
Земли. Место жительства: Делос. В незаконной деятельности уличен  не  был.
Тем  не  менее  два  года  назад  оштрафован  за  парковку  аэромобиля   в
запрещенном месте во время парада; кроме того, в возрасте четырех лет  его
пришлось силой выводить из бара на Аркаде, куда он спрятался от родителей.
   - Боги! - Неужели отделу расследований нечем больше заняться? - И когда
они все-таки решили сообщить мне, что я получила письмо?
   - После завершения проверки они передали его  в  военный  центр  связи,
переславший его сюда. Оно пришло четыре дня назад, и я сразу  же  запросил
разрешения на пересылку его на Форшир. Я до сих пор  не,  получил  ответа.
Мне отменить запрос?
   - Да, конечно. - Я подумала. - Ты имеешь  доступ  к  банкам  информации
Партонийского института?
   - Да. Что вам найти?
   - Я хочу знать, кто спонсирует Тиллера.
   - Соединяюсь с телопами систем межзвездной связи, - доложил Мак.
   Я  плохо  разбираюсь  в  институтских  процедурах;  сама  я   проходила
псиберподготовку ребенком, у частных наставников. Но я не сомневалась: для
учебы в институте Тиллеру необходим покровитель. Увы, как гражданин  Союза
Миров, занимавший далеко не высокое положение и  на  своей  планете  -  не
говоря уже о наших мирах, - он не мог рассчитывать на  сильных  спонсоров.
Без них же он недолго протянет  на  Партонии.  Псиберсеть  -  это  власть,
политическая, военная, научная, социальная и экономическая. Это  означает,
что все, с  ней  связанное,  живет  по  своим  неписаным  законам.  Тиллер
окажется там чужаком, аутсайдером.
   - Информация получена, - сообщил Мак. - У Тиллера  Смита  имеется  один
спонсор, женщина по имени Мария Пуливок, проводившая его тестирование.
   _Один_ спонсор? К тому же без политических связей. Они  съедят  Тиллера
живьем и выплюнут обратно на Делос.
   - Занеси меня в список спонсоров Тиллера.
   - Сообщение отправляю. - После паузы Мак добавил:
   - Сообщение принято. Занесение в список подтверждено.
   - Отлично. - С  наследницей  престола  в  качестве  покровителя  Тиллер
сможет рассчитывать на то, что тамошние профессора будут драться за  честь
учить его.
   Я подошла к книжной полке в углу. Книга, которую  Тиллер  подарил  мне,
стояла между нефритовым дракончиком и трактатом по мистиматическим теориям
альтернативных пространств.  Я  взяла  "Стихи  на  Стекле"  и  открыла  на
странице, которую Тиллер читал в тот день у себя в  кабинете,  заложив  ее
билетиком с Аркады:

   Зеркальное стекло
   В каменной раме
   Застыло слезой ледяной.

   Я бью кулаком
   По зеркальной глади стекла;
   Лед обжигает мне плоть,
   Пальцы ранят осколки
   Твоих замерзших слез.
   Я вижу тебя за спиной:
   В ожиданьи - всегда,
   В наблюденьи - всегда,
   Всегда в недовольстве глухом.

   От взглядов, что ранят меня,
   Спрятано сердце мое
   В панцирь из синего льда.

   О чем думал Тиллер, когда отмечал это стихотворение? Не поступаю ли так
и я, ограждая свое сердце ледяными укреплениями,  которые  становятся  все
холоднее и толще, пока как-нибудь я не сделаюсь такой же, как Кердж?
   Я захлопнула книгу. Нет, я не Кердж. Я не превращусь в него.
   Не превращусь?
   У меня не хватало сил сражаться с этим кошмаром. Хотя  на  Дьеше  стоял
полдень, я была вымотана до предела. Перелет сбил мои внутренние часы.
   Я вышла из гостиной в  помещение,  которое  называла  галереей  памяти,
коридор с голоэкранами на стенах. Мои  шаги  поочередно  включали  лазеры,
высвечивающие на экранах  голограммы.  Пейзажи  вокруг  деревенского  дома
моего отца: горы с голубыми шапками на  вершинах,  выстроившиеся  на  фоне
голубого неба как спинной хребет великана,  поля  зелено-серебряных  трав,
леса с коренастыми  от  повышенной  гравитации  деревьями,  плотные  кроны
которых смыкались над головой зеленым куполом...
   Дом.
   Когда картины по очереди погасли у меня за  спиной,  я  притронулась  к
панели на стене и дверь в мою спальню открылась.
   Я заснула сразу же, как только голова коснулась подушки.


   - Мне очень жаль, - сказала сестра, - но  секондери  Блекстоуна  сейчас
нет.
   Она "стояла" на экране моей голобудки  как  живая.  Лазеры  считали  ее
внешность до малейших деталей и  передали  по  оптическим  волокнам  моему
компьютеру, который нарисовал ее голопортрет. У меня не было ни  малейшего
желания смотреть на эти мельчайшие детали. Она была  слишком  хорошенькая.
Черт, что делает Рекс в обществе такой хорошенькой сестры?
   - Вы не знаете, когда он вернется? - спросила я.
   - Извините, не знаю  -  Она  улыбнулась.  -  Он  гуляет  в  парке.  Ему
передать, что вы звонили?
   Что, если он не хочет видеть меня? Может, он на самом  деле  сидит  там
рядом, но просит ее отвечать, что его нет?  Ох,  черт.  Хватит  воображать
невесть что.
   - Да. Передайте ему, что звонила Соз и что я у себя дома.
   - Обязательно. Чао. - Ее образ растворился.
   Чао? _Чао?_ Что это нынешняя молодежь так увлекается  словечками  вроде
этого "чао". Чем их не  устраивают  старые,  добрые  сколийские  обращения
вроде "Всегда к  вашим  услугам,  мэм?"  Это  "чао"  -  земное  выражение.
Никакого уважения к своей культуре.  Что  делает  Рекс  в  обществе  такой
сестры?
   Пульт загудел,  привлекая  мое  внимание  к  горевшему  в  углу  синему
огоньку. Я  прикоснулась  к  огоньку  пальцем  и  из  динамика  послышался
знакомый голос.
   - Привет, Соз.
   Мой пульс резко участился.
   - Рекс?
   - Роза передала мне, что ты звонила.
   - Роза?
   - Моя сиделка.
   Ну да, у нее и не могло быть не цветочного имени.
   - Ты сейчас с ней?
   - Нет. Я в парке.
   В парке. В каком? Правда, на Дьеше их не так уж  много.  Здесь  слишком
высоко  ценят  воду,  чтобы  тратить  ее  на  не  идущие  в  пищу  или   в
промышленность растения. Поэтому каждому  пригородному  району  полагается
только один парк. Все же районов двадцать девять, а это означает,  что  он
может находиться в одном из двадцати девяти  мест.  Может,  он  просто  не
хочет, чтобы я знала, где он.
   - Соз? - спросил Рекс. - Ты еще здесь?
   Я покраснела:
   - Да.
   - Когда ты прилетела?
   - Вчера.  Я  прилетела,  чтобы...  -  Зачем?  По  легенде  я  прилетела
повидаться с ним. - Я все думала... я хочу сказать, я  понимаю,  что  меня
долго не было...
   Голос Рекса зазвучал чуть менее напряженно.
   - Ну, всего каких-то пять месяцев.
   - Я просто думала... ну, как у тебя дела.
   - Лучше.
   - Я рада. - Что он ответит, если я предложу повидаться?
   - Соз...
   - Да?
   - Если ты не занята... я в  парке  номер  пятнадцать.  Если  ты  хочешь
заглянуть... Если ты занята, я пойму, - торопливо добавил он.


   В пятнадцатом было жарко. Чертовски жарко.  Широкие  проезды  разделяли
газоны цвета осенней  листвы.  Пока  я  ехала  через  парк  на  движущемся
тротуаре, навстречу мне то и дело попадались люди в  форме  с  зеркальными
очками.
   Рекс ожидал меня точно  там,  где  обещал,  сидя  в  тени  древовидного
кактуса. Я соскочила с тротуара и пошла к нему прямо  через  газон.  Сухая
трава хрустела у меня под ногами. У него был отдохнувший и  здоровый  вид.
Единственной незнакомой мне деталью была  серебристая  сетка,  покрывавшая
все его тело ниже пояса подобием металлических брюк.
   Он осматривал дорожки и газоны. Увидев меня, он поднял  руку.  Когда  я
помахала в ответ, он оперся рукой о ствол  кактуса.  И  отдернул  ее  -  я
ощутила укол так явственно, словно сама напоролась  ладонью  на  иглу.  Он
попробовал снова, на этот раз удачно.
   И встал.
   Я  замерла,  уставившись  на  него.  Потом  снова  тронулась  с  места,
преодолев последние несколько метров, разделявшие нас.
   Он кивнул мне:
   - Соз.
   - Ты стоишь!
   Его лицо расплылось в улыбке.
   - Как видишь.
   - Как? - Нет, вопрос идиотский. - Я имела в виду...
   Он повернулся и свободной рукой прикоснулся к основанию позвоночника. Я
пригляделась и увидела присоединенный к сетке псифон.
   - Он подключен к позвоночнику выше поврежденного  участка,  -  объяснил
Рекс. - Соединяется с оптическими волокнами, идущими к моему мозгу.
   Я не сводила глаз со штекера.
   - Врач  сказал  тогда,  что  они  боятся  делать  что-то  еще  с  твоей
биомеханической системой.
   - Риск, конечно, был. Но я решил пойти на это, поскольку сама процедура
проста до невозможности. Все, что  они  сделали,  -  это  подремонтировали
волокна и врастали в позвоночник новое гнездо. Мне повезло. Это работает.
   Он дотронулся до маленького диска, вплетенного в сеть на талии.
   - Когда этот процессор получает сигнал от мозга,  он  передает  его  на
сеть. - Он сделал шаг от дерева  на  негнущихся  ногах  и  развел  руки  в
стороны. - Сеть двигается и передвигает с собой и меня.
   - Ты можешь ходить! - Я не могла сдержать радость.
   Он ухмыльнулся, сделал еще один неуверенный шаг - и завалился набок.  Я
попыталась схватить его за руку, но он оттолкнул меня и  упал  на  колено.
Лицо его исказилось - чем? Злостью? Болью? Стыдом?
   Медленно, осторожно он снова встал на ноги. Минуту,  пока  мы  молчали,
мне казалось, что мое присутствие стесняет его. Потом он вздохнул.
   - Эта штука должна позволить мне двигаться  без  труда.  Но  я  еще  не
научился управляться с ней.
   - Она очень скоро будет слушаться тебя без проблем, - сказала я.
   - Надеюсь.
   Мы постояли так, глядя друг на друга.
   - Ну и как ты здесь? - спросила я одновременно с его вопросом:
   - Ну и как там на Форшире?
   Мы засмеялись; короткий всплеск смеха, который стих очень быстро. Потом
я ответила: "Там было хорошо" - одновременно с его ответом: "Неплохо".
   На этот раз мой смех звучал естественнее.
   - Мама прилетала проведать меня.
   Он улыбнулся:
   - Ручаюсь, это потрясло всех твоих знакомых.
   Я снова засмеялась, вспомнив реакцию Джарита, - и немедленно попыталась
заблокировать память. Поздно. Образ Джарита уже запечатлелся в моем мозгу.
   - Все в порядке, Соз, - сказал Рекс негромко.
   - Мы с ним распрощались, - я говорила слишком быстро. - Он  остался  на
Форшире.
   - Тебе не в чем каяться.
   - Рекс... - Что Рекс? Ну почему я такая неловкая со словами?
   - Хочешь прогуляться? - предложил Рекс.
   Я чуть было не спросила: "А ты можешь?", - но вовремя спохватилась.
   - Конечно.
   Он сделал шаг; ноги слегка заплетались. Пауза. Еще шаг. Я  шла  следом,
присматриваясь к сетке. Вот она сжалась вокруг правой  ноги,  перенося  ее
вперед. Потом вокруг левой.
   - На вид это удобнее механических протезов.
   - Да, но не так прочно. Я подумывал уже о протезах.
   Я  попыталась  представить  себе  его  ноги,  заключенные  во   внешний
биомеханический скелет. В принципе  это  даст  ему  примерно  то  же,  что
нынешняя сетка.
   - И что заставило тебя отказаться от них?
   - Не знаю точно. - Он сделал еще  шаг.  -  Мое  тело  и  так  напичкано
биомеханическими системами. Идея навесить их еще и снаружи меня как-то  не
греет.
   - Биосинтетическое чудо.
   - Что?
   - Кто-то назвал меня так. Зря он это сделал.
   Рекс кивнул.
   - Да. - Он показал на скамейку метрах в десяти от нас. - Присядем?
   - Идет.
   Мы добрались до скамейки  всего  за  несколько  минут.  Рекс  буквально
рухнул на нее.
   - Никогда не думал, что простая ходьба отнимает столько сил.
   Я улыбнулась:
   - Ну, надо же тебе куда-то девать эти силы.
   Не успела я это сказать, как мне захотелось провалиться  сквозь  землю.
Этой шуткой мы обменивались  раньше  сотни  раз,  имея  в  виду  всех  его
бесконечных подружек. Она вырвалась у меня  непроизвольно,  прежде  чем  я
успела подумать. Боги, ну и кретинка! Учитывая  обстоятельства,  это  было
все равно, что вывесить над ним плакат, гласящий: "Эй, посмотрите,  как  я
беспомощен!"
   "Не будь так уж уверена, Соз, - ухмыльнулся Рекс. - У меня куда  больше
сил, чем тебе кажется".
   Я покосилась на него, довольная, что он доверился мне, и злая на  себя,
что позволила ему прочитать в моем сознании.
   "Ты что, подслушиваешь?"
   "Это трудно не делать, особенно если ты кричишь на меня так".
   Я покраснела. "Я не кричала".
   "Еще как кричала. Во всю мощь легких!"
   "Тьфу. - Я свирепо посмотрела на него. - Ты невыносим как всегда".
   Он рассмеялся. "Вот и моя сиделка то же самое говорит".
   - Ты имеешь в виду многоуважаемую мисс Розу?
   - Мисс? Что это значит?
   - Это такое старомодное земное  слово.  -  В  конце  концов,  его  Роза
большая любительница земных слов. - Означает семейный статус женщины. -  Я
нахмурилась на него. - Или отсутствие такового.
   - Если хочешь знать, просто спроси, и все тут.
   - Я не... я не собираюсь совать свой нос в твою жизнь. Это не мое дело.
   - Это как-то влияет на нашу дружбу?
   Да, черт побери. Нет, это нечестно. Почему бы ему в самом деле не иметь
любовницы? Потому. Почему он хочет ее, а не меня?
   Рекс внимательно посмотрел на меня:
   - Соз... она - это то, с чем я могу справиться сейчас.
   Как Джарит.
   - Я понимаю, - сказала я после  долгого  молчания,  потом  фыркнула.  -
Только она ничего не может поделать со своим ужасным именем?
   - Мне нравится.
   - Охотно верю.
   - Ты все та же, Соз, - засмеялся он.
   - Наверное, - нехотя улыбнулась я. Но сама знала: это неправда.  Форшир
все изменил.
   Мы провели в парке остаток дня. Мы  сидели,  ходили,  говорили.  Мы  не
касались больше ни Джарита, ни Розы,  ни  Делоса.  Как-нибудь  мы  с  этим
разберемся. А пока с нас вполне хватало нашей дружбы.
   Домой я вернулась поздно. В гостиной было темно, но, едва открыв дверь,
я уже знала, что внутри меня кто-то  ждет.  Моя  рука  дернулась  к  поясу
тренировочного костюма за иглометом.
   - Свет! - приказала я.
   Абажур и бра зажглись одновременно, высветив моего гостя. Кердж стоял у
двери в коридор, сложив руки на груди. Его прикрытые золотыми веками глаза
смотрели на меня.
   Я закрыла дверь:
   - Сир?
   - Зачем ты послала Шариссе разрешение на брак? - спросил Кердж.
   Это сбило меня с толку. Я ожидала  сложной  игры  и  подспудной  атаки.
Никак не простого "зачем?"
   - Никто и никогда не даст этой девочке разрешения на брак,  -  ответила
я. - Если только разрешение не будет исходить от одного из нас.
   - Одного из кого?
   - Из ронов.
   Он пожал плечами:
   - Она могла бы обратиться ко мне. Я бы позаботился об этом.
   - Учитывая ваши... бывшие взаимоотношения, она вряд  ли  осмелилась  бы
попросить.
   - Но ты-то какую выгоду ищешь, помогая ей?
   Выгоду? Я?
   - Никакой.
   - Кто такой Тиллер Смит?
   - Он работал в полицейском участке на Делосе.  Он  первым  принял  наше
сообщение насчет Куокса.
   - И что?
   И что? Чего он от меня хочет?
   - Это все.
   Кердж поднял брови.
   - Тогда почему твой спинной центр срабатывает  на  книжку,  которую  он
тебе подарил, прерывая подготовку к бою?
   Он что, следит за каждым моим движением?
   - Это просто сборник поэзии. Он напомнил мне о том, как  бой  действует
мне на нервы.
   С минуту он молча стоял, словно машина, переваривающая информацию.
   -  Это  не  объясняет,  зачем  тебе  становиться  его  покровителем   в
институте.
   - Если я не сделаю этого, его в институте съедят с потрохами.
   - Возможно.
   - Я не хочу, чтобы это произошло.
   - Я вижу в этом выгоду для него. Но не для тебя.
   - Я не понимаю вашего беспокойства. - Черта с два, еще как понимаю.  Но
это так злит меня, что у меня нет ни малейшего желания признавать это.  Ну
и что с того, что у меня нет выгоды в оказании помощи Тиллеру или Шариссе?
   Кердж подошел к книжной полке и взял "Стихи на  Стекле".  Книжка  опять
раскрылась на заложенной билетом странице. Пока он читал, я почти  видела,
как он заносит в память слова:  "в  ожиданьи  -  всегда,  в  наблюденьи  -
всегда, всегда в недовольстве..."
   - Поэзия такого рода, - сухо заметил он, - возбуждает  во  мне  сильное
желание отослать его как можно дальше.
   Шутка? Неужели Кердж шутит? Нет, это невозможно. А  почему  бы  и  нет?
Где-то в глубине его души вполне может храниться чувство юмора. На  всякий
случай я улыбнулась:
   - Меня она тоже не воодушевляет.
   Он поставил книгу на полку.
   - Но тем не менее ты помогла ему.
   - Да.
   - Он тебя развлекал?
   - Если вы спрашиваете, спала ли я с ним, ответ - нет.
   - Ты хочешь этого?
   - Нет.
   Кердж нахмурился:
   - Надеюсь, он не обладает над тобой никакой властью?
   - Разумеется, нет.
   - А Шарисса?
   Я удивленно посмотрела на него:
   - Я ни разу не встречалась с этой девушкой, если не считать того случая
в госпитале.
   - Не обязательно встречаться с людьми, чтобы они влияли на твою жизнь.
   - Вы ищете того, чего здесь  нет.  Я  помогла  им  просто  потому,  что
хотела. Никаких других причин.
   - Тогда ты глупа, - спокойно сказал Кердж.
   - Мне так не кажется.
   - Почему?
   Это становилось все более странным. Я ощущала  себя  так,  словно  меня
тестировали на предмет какой-то работы, не как на допросе.
   - Но в этом ведь нет вреда. Наоборот, Империи  выгодно  иметь  граждан,
удовлетворенных своей жизнью. Они лучше трудятся на ее благо.
   - Это не твоя забота - следить за счастьем каждого гражданина Империи.
   - Бывают ситуации, когда я могу оказать помощь без ущерба для себя.
   - Тиллер Смит - не подданный Империи, - возразил Кердж. - Так  что  его
обучение не дает Империи выгоды, а возможно, наоборот. Он  может  передать
свои знания землянам.
   - Не передаст, если мы создадим ему условия, чтобы  он  остался  здесь.
Тогда мы, а не земляне, используем его таланты, - тем  более  что  земляне
все равно не будут знать, что с ними делать.
   Кердж внимательно посмотрел на меня:
   - Очень хорошо.
   Я ждала, но он больше ничего не говорил. Вот и все. Никаких  требований
не лезть в его личную жизнь, никакой благодарности, ничего.  Вместо  этого
он подошел к креслу и сел. Потом жестом предложил мне сесть на диван.
   Я села. Кердж повернул голову ко мне,  но  внутренние  веки  продолжали
прикрывать его глаза золотыми щитками. Он ждал,  не  начиная  говорить.  Я
поерзала на месте. Что все-таки происходит?
   "Я не хочу рисковать", - подумал Кердж.
   Я чуть не подпрыгнула. Его мысль пришла ко мне исключительно  чистой  и
сильной. Значит, в уме он давно приготовился к этой безмолвной беседе.  Но
зачем?
   "Так безопаснее", - подумал Кердж.
   У него и так лучшая охрана  во  всей  Империи.  Что  такого  связано  с
Тиллером Смитом и Шариссой  Дейдр,  что  мы  можем  обсуждать  это  только
телепатически с глазу на глаз?
   "Это не имеет к ним ни малейшего отношения", - подумал Кердж.
   Я изобразила в мозгу образ Хильды, передающей мне приказ  вернуться  на
Дьешу.
   "Да", - подумал Кердж.
   "Что случилось?"
   Он помолчал. "У нас гость".
   Ничего не понимаю. Я точно знала, что во  дворце,  кроме  него,  никого
нет.
   "Совсем другой гость". - Его мысли приобрели странный оттенок.  Оттенок
триумфа.
   "Кто?" - спросила я.
   Улыбка, заигравшая на его лице, напоминала улыбку  палача,  получающего
от своей  работы  мрачное  удовлетворение.  Потом  он  показал  мне  образ
человека, бывшего нашим "гостем".
   Джейбриол Куокс.
   Моей первой реакцией был рефлекс, который я  специально  ввела  мной  в
свой  центр,  -  программа,  срабатывающая  при  любом  упоминании   имени
Джейбриола.  Мозг  мгновенно  выполнил   процедуру,   ограничивающую   мою
способность реагировать, избирательно блокируя  мои  эмоции.  Одновременно
мысли бешено заметались у меня голове: как они поймали Джейбриола, где они
его прячут, что им известно? Даже с поставленными  барьерами  я  не  могла
скрыть интенсивности своих реакций.
   Поэтому  вместо  того,  чтобы  пытаться  подавить  реакции,  я   просто
реорганизовала их, оставив на поверхности, там,  где  мог  уловить  Кердж,
только самые безобидные.
   "Значит, наследник хайтонов здесь? - спросила я. - В Штаб-квартире?"
   Кердж продолжал наблюдать за мной.
   "Да. Он в наших руках".
   "Но как?"
   "Он находился в корабле - один, без единого истребителя или сторожевика
сопровождения.  Он  перемещался  в  инверсии  на  скорости   в   несколько
миллиардов световых. - Кердж подался вперед. - Одна из наших сверхсветовых
станций наблюдения засекла корабль и передала сообщение  по  Сети.  Шестая
эскадрилья бросила его в стазис и выдернула сюда".
   Я недоверчиво посмотрела на него. "Что делал Джейбриол Куокс один и без
охраны?"
   "Мы не знаем. Он нам не говорит ничего. -  Внутренние  веки  на  глазах
Керджа блеснули. - Пока".
   Я не хотела представлять себе, что делали с  Джейбриолом  те,  кто  его
допрашивал. Я бывала там, куда они хотели проникнуть; в ту ночь на Делосе,
когда мы с Джейбриолом слились, он позволил мне войти в самые  сокровенные
участки его сознания. Я знала, что скоро обнаружат, если уже не обнаружили
те, кто его допрашивают. Блоки, крепче  даже  чем  у  Демонов.  Тогда,  на
Делосе, он убрал для меня эту защиту. Но если они  запрограммированы  так,
как мои, значит, под давлением извне они будут лишь  держаться,  и  он  не
сможет опустить их даже если захочет.
   Я пыталась забыть, почему его барьеры так легко открылись передо  мной,
пыталась забыть нежность в его  голосе,  тепло  его  рук.  Но  стоило  мне
подумать об этом раз - и я снова хотела его. Я вспомнила его, и мой  пульс
участился. Пусть он наследник престола хайтонов, пусть он  даже  на  целую
четверть аристо - я хотела мужчину-рона. Я хотела _его_. Черт. Черт!
   Кердж не сводил с меня глаз. "В чем дело?"
   Осторожнее. "Я думала о последней своей встрече с хайтоном".
   "С Тарком?"
   Я не ответила, а он не стал настаивать. Мы привыкли избегать разговоров
о Тарке. Следующий свой вопрос я продумала тщательнее.
   "Тогда зачем такая секретность?  Пленение  наследника  хайтонов  -  это
триумф. Публичное признание подорвет боевой дух купцов и повысит наш".
   "Я не доверяю случайностям, - подумал Кердж. - Это может быть  ловушка.
Я не хочу рисковать, пока мы не узнаем больше".
   Логично. Но что делал Джейбриол, несясь сквозь пространство без охраны?
Он что, с ума сошел? Никто, не входящий в Сколи-Сеть, никогда не  смог  бы
найти его. Даже с Сетью мы наткнулись  на  него  совершенно  случайно.  На
такой скорости он мог лететь годами, в то время  как  для  нас  прошло  бы
всего мгновение. Черт, да он мог бы  состариться  и  умереть,  прежде  чем
кто-нибудь заметил бы его исчезновение.
   И тут до меня дошло. Именно этого он  и  добивался.  Джейбриол  пытался
покончить с собой. Только потерпел неудачу.  Сколи-Сеть  поймала  его  как
мотылька в сачок.
   На других уровнях сознания я позволила вопросу  выйти  на  поверхность:
"Что вам удалось узнать от Куокса?"
   "Ничего.  -   Раздражение   Керджа   проглядывало   даже   сквозь   его
непроницаемую маску. -  Он  реагирует  так,  словно  у  него  в  организме
биомеханическая сеть, запрограммированная на сопротивление допросу. Но  мы
не  обнаружили  следов  такой  сети.  Только   имплантированный   в   мозг
киберзамок".
   Они так близки к истине... "И что вы собираетесь делать дальше?"
   "Найти человека, который сможет это программирование преодолеть".
   Неужели  он  еще  не  понял,  что  это   означает?   Разум   Джейбриола
запрограммирован  так,  что  при  давлении  извне  блокирует   психические
процессы, позволяющие  ему  передавать  другим  свои  эмоции  и  мысли.  В
экстремальной ситуации - вроде допроса - эффект будет настолько силен, что
он вообще потеряет способность  общаться,  даже  говорить.  Я  знала  это,
потому что сама так запрограммирована. Моя биомеханическая сеть  позволяла
мне  контролировать  это,  повышая  или  понижая   уровень,   заставляющий
блокировку срабатывать. Но я сомневалась, что Джейбриол  способен  так  же
управлять этим процессом. Он просто не может  отвечать  на  допросе,  даже
если бы хотел этого.
   Преодолеть это - то же самое, что преодолеть любую другую оборону - для
этого нужен таран, более крепкий, чем стена. В данном случае -  псибернавт
с более сильным сознанием. Кердж мог бы сделать это, но  его  слепая  сила
смела бы и разум Джейбриола, как таран, сносящий вместе с воротами  и  всю
крепость. Мой брат Эльтор аккуратнее,  но,  боюсь,  ненамного.  Моя  тетка
может действовать более чем точно и тонко, но ей недостает силы.  У  моего
отца, возможно, есть и сила, и точность, но  отсутствуют  необходимые  для
допроса специальные военные  познания.  Выходит,  остаются  только  Кердж,
Эльтор и моя тетка.
   И я.
   Я заставила себя сохранять спокойствие. "Зачем вы вызвали меня сюда?"
   Кердж все смотрел на меня своим непроницаемым взглядом.  "Я  приказываю
тебе заниматься делом Куокса".
   "У вас есть куда более опытные специалисты по допросам".
   "Никто из них не может преодолеть его защиту. Ни один. Подумай, что все
это означает".
   "У него сильный разум".
   "Слишком сильный".
   Я сидела не шевелясь, боясь даже дышать из страха, что это выдаст меня.
   "Он - псион", - подумал Кердж.
   "Это невозможно. Он же хайтон".
   "И тем не менее. Он псион. Сильнее самых сильных наших псионов".
   "Не вижу, как такое может быть".
   "Я тоже. - Кердж нахмурился. - Но я тоже работал над ним, Соз.  Даже  я
не могу преодолеть его барьеры".
   "Вы можете взломать любой барьер".
   "С ним мне придется приложить  такое  усилие,  что  он  превратится  из
человека в овощ".
   Не знаю, что было страшнее: знать, что Кердж находится в двух шагах  от
истины, или чувствовать его мрачное удовлетворение от того, что  он  может
превратить Джейбриола в хнычущий кусок мяса. Впервые  в  жизни  я  ощутила
тяжесть ненависти Керджа и надеялась только, что никогда не почувствую  ее
на своей шкуре.
   "Я не уверена, что смогу сделать то, что вы задумали", - подумала я.
   "Я хочу, чтобы ты взломала его защиту. Чтобы ты проникла в  его  разум.
Чтобы ты сказала мне, что там. -  Кердж  встал.  -  Встретимся  завтра  во
дворце в шесть часов. Подай это как частный визит".
   Мне хотелось крикнуть, что я не стану  делать  этого.  Но  все,  что  я
сделала, это встала. "Слушаюсь, сир".
   Когда Кердж ушел, я рухнула в кресло и уронила голову  на  руки.  Потом
подняла голову и огляделась. Интересно, прослушивается  ли  моя  квартира?
Мне не следовало бы выказывать проявления того смятения, что происходит  у
меня в голове.
   Я понимала, почему Кердж боялся, что присутствие Джейбриола -  ловушка:
это была единственная возможность для Ура Куокса получить непосредственный
доступ к Керджу. Мой брат не  выказал  бы  такого  интереса  ни  к  одному
пленнику за исключением наследника хайтонов. Одна  мысль  о  том,  что  Ур
Куокс послал своего родного сына на пытки в надежде на то, что  тот  убьет
Керджа, была ужасна. Все же если и существовал кто-то, способный на  такой
шаг, то это был Император купцов.
   Но я не сомневалась в том, что Куокс  не  делал  этого.  Джейбриол  был
слишком ценен для него, и не только из-за наследственности  рона.  Я  была
уверена, что по-своему Куокс любил сына. Я ничем не могла подтвердить это,
только интуицией. Но, несмотря на всю непрочность моей аргументации, я  не
верила,  что  Ур  Куокс  способен  послать  своего   сына   на   убийство.
Единственный, кого хотел убить Джейбриол, был он сам.
   Я встала и обогнула диван. Хотя стена за диваном казалась  матовой,  на
деле там было еще одно окно. Когда я дотронулась до панели, оно  сделалось
прозрачным. В  воздухе  парили  флайеры;  их  плавные  очертания  казались
единственными кривыми линиями в  этом  прямоугольном  мире.  За  границами
пригородов до самого горизонта тянулась ржавая пустыня.
   Куда Кердж спрятал Джейбриола? В бронированную темницу под  городом?  В
подземный командный центр в пустыне? На  отдаленной  военной  базе?  Я  не
знала. В любом случае его стережет многоуровневая охрана. Что мне  делать?
Даже если я найду его, я не смогу отправить его обратно, в руки Уру Куоксу
и Криксу Куэлену.
   Я могу сделать то, о чем меня просит Кердж, но сделать  это  легко  для
Джейбриола. Я могу "обнаружить", что наследник престола хайтонов  сошел  с
ума, или что у него разум ребенка, или что отец отрекся от него,  так  что
он решил покончить с собой.  Если  мой  брат  поверит,  что  Джейбриол  не
обладает никакой ценной информацией, что тот даже не понимает, почему  его
пытали, Кердж скорее всего позволит ему  умереть.  Преимущества  публичной
казни наследника Хайтонов перевесят любое  удовлетворение,  которое  Кердж
получит, оставив его в живых.
   Только я не хотела, чтобы Джейбриол погиб. Я хотела, чтобы  он  остался
жив. И свободен. Со мной.
   Я  прижала  руки  к  стеклу.  Единственной  возможностью  для   нас   с
Джейбриолом жить вместе будет бегство. Как смогу я пойти на это? Прав  был
Тагер, говоря, что я никогда не просила ответственности, связанной с  моим
наследством. Но я хотела титула Императрицы так сильно, что почти  ощущала
его вкус. Отказаться от такой власти - что ж,  Рекс  верно  сказал,  я  не
святая. Кто, будучи в здравом уме, откажется от шанса править Империей?
   Джейбриол. Вот кто отказался.
   Возможно, он как человек лучше меня. Или умнее. Или  слабее.  Не  знаю.
Почему-то Тагер понял, что я что-то большее, чем человек, которого я  вижу
в зеркале, чем суровый воин с сердцем, закованным в такой слой  льда,  что
от него ничего уже не осталось. Он относился ко мне так, словно  я  ценнее
какой-то наследницы какого-то престола. Он даже меня заставил  поверить  в
то, что возможно - только возможно - он прав.
   Но я продолжала  слышать  голос  матери,  говорившей  про  Керджа:  "Он
менялся. Шаг за шагом, день за днем, год за  годом.  Пока  я  не  потеряла
его". Сколько времени пройдет, пока она точно так же не потеряет и меня?
   Нет. _Нет!_ Я не хочу так  кончить.  Я  могу  приказать,  чтобы  Тагера
отозвали сюда, на Дьешу... нет, это было бы в  стиле  Керджа.  Я  приглашу
Тагера.  Если  он  откажется  покинуть  Форшир,   я   пойду   к   здешнему
душеспасителю. Но лучше бы Тагер согласился. Я знаю  его,  я  доверяю  ему
так, как могу доверять душеспасителю.
   И здесь живет Рекс. Если у нас будет много  времени,  много  желания  и
сил, как знать, может,  мы  сможем  склеить  то,  что  порвалось  в  наших
отношениях после Делоса. Если рядом со мной будут Рекс и Тагер, который не
даст мне сойти с ума, возможно, все будет хорошо.
   То, что удалось моим родителям - создать  семью  ронов  -  это  утопия.
Мечта. Это невозможно повторить. Джейбриолу и мне это никогда не  удастся.
Я не могу бежать вместе с ним.
   Пусть так. Я все равно могу освободить его. Правда, надо еще  подумать,
куда ему податься. Он не  может  попросить  убежища  у  землян.  Никто  не
поверит, что он такая же жертва аристо, как и мы.
   Если...
   Если только я не выступлю в его защиту. Если  администрация  Делоса  не
преставится от шока, это может сработать. Но прежде  мне  надо  тайно,  не
засветившись, доставить Джейбриола на Делос.
   Я натянула перчатки. Мне предстояла уйма работы.



        14. РАЗУМ ИМПЕРИИ

   Я стояла посреди мощенной бронебетонными плитами площади перед зданием,
которое мы называли Пупом. На редкость невыразительное здание, двухэтажный
прямоугольник без окон. Даже сейчас, глубокой  ночью,  площадь  освещалась
как днем, и на белый бронебетонный фасад падали отблески.
   Внутрь здания вела единственная дверь без  единой  надписи.  Я  прижала
пальцы к замку, сканер считал отпечатки, и дверь отодвинулась вбок, открыв
камеру, похожую на воздушный  шлюз.  Только  вместо  воздуха  шлюз  хранил
секреты.
   Стоило  мне  войти,  как  наружная  дверь  мгновенно  закрылась.  Стены
излучали достаточно света, чтобы  я  могла  разглядеть  псифон  в  нише  у
внутренней двери. Я вставила псифон в гнездо на запястье и подождала, пока
компьютер просканирует мой мозг.
   Внутренняя дверь отворилась.
   В глубь здания вел коридор со стеклянными стенами. С каждой стороны его
располагалось по четыре кабины,  в  которых  сидело  по  одному  человеку.
Телопы. Телепатические операторы. На них были полные псифонные экзоскелеты
-  структуры,  более  сложные,  чем  у  нас  в  истребителях.  Экзоскелеты
покрывали тела телопов от бедер до шеи, подключаясь псифонами в  запястья,
позвоночник и шею. На некоторых телопах были еще шлемы, закрывавшие  глаза
или головы. Телопам не нужно шевелиться.  Только  думать.  Большинство  их
сидели  совершенно  неподвижно,  хотя  мужчина  справа  от  меня  медленно
покачивал головой из  стороны  в  сторону,  закрыв  глаза.  Чуть  подальше
женщина откинулась назад, созерцая вращающуюся у нее  над  головой  гроздь
голограмм.
   "Список охраны, - подумала я. - Персонал. Телопы  систем  безопасности.
Пуп. Настоящий момент".
   У меня перед глазами возникло лицо женщины с седыми волосами и  резкими
чертами. Под лицом появились персональные данные:  имя,  возраст,  степень
допуска и прочая информация из досье КИКС.
   "Одновременный показ", - подумала я.
   Женский портрет уменьшился в восемь раз; рядом с ним появились еще семь
портретов - телопы, контролирующие безопасность Пупа. Я шла по коридору, а
мой центр сравнивал портреты с людьми, сидящими в кабинах.  Я  откладывала
их персональные данные в память своего центра. Хотя я привыкла к  "двойной
экспозиции", при которой псиберпейзаж  накладывает  ментальные  образы  на
реальное,  воспринимаемое  моими  глазами  изображение,   голова   немного
кружилась от созерцания образа телопа в мозгу и его живого прообраза перед
глазами.
   Коридор уперся в другой шлюз. Я вошла в него так же, как в  первый.  На
этот раз, когда  я  подключилась  к  псифону,  у  меня  в  мозгу  раздался
металлический голос:
   "Имя?"
   "Соскони Валдория, праймери".
   "Цель?"
   Я постаралась сделать  свой  разум  гладким  как  поверхность  озера  в
безветренный день.
   "Перекодирование Т12".
   Внутренняя дверь открылась.
   Я вышла в круглый вестибюль. Белые стены, на полу  синий  ковер.  Вдоль
стен  раскрытыми  гороховыми  стручками  стоят  синие  кресла.  В   центре
вестибюля уходит в потолок белая металлическая спиральная лестница.
   Ковер глушил мои шаги. Даже когда я  начала  подниматься  по  лестнице,
стук подошв о металл казался приглушенным. Лестница  упиралась  в  гладкую
белую стену, из  которой  торчал  псифон.  Я  взяла  его  и  подключила  к
запястью.
   Новый голос вошел в мое сознание, холодный и безликий:
   "У меня нет записи о вашем намерении  работать  на  компьютерном  блоке
Т12".
   "Проверьте наличие в списке". Я стояла, расслабившись. Вестибюль  внизу
- белые  стены,  лестница  -  я  знала,  что  кроется  за  этими  гладкими
поверхностями. Датчики фиксировали все - от моего дыхания и  до  излучений
мозга. Любая сомнительная реакция вызовет тревогу.
   Тревога могла прозвучать даже если я не насторожила датчики. Эта  дверь
открывалась   только   перед   пользователями,   занесенными   в   список,
составляемый лично Керджем. Иногда я была в этом списке, иногда  нет.  Мой
центр просчитал 76-процентную вероятность того, что я  включена  в  список
сейчас - в связи с подготовкой  к  допросу  Джейбриола.  Но  стопроцентной
уверенности у меня не было.
   Поэтому я просто ждала.
   Стена открылась как затвор  скоростной  фотокамеры,  пропустив  меня  в
короткий туннель. Я прошла в другую  комнату  с  белыми  стенами  и  синим
ковром на полу. Стена у меня за  спиной  вновь  закрылась,  не  оставив  и
намека на проем.
   Мебели в этой комнате не было. Ничего, кроме компьютеров. Каждый  стоял
на отведенном ему месте на синем ковре - некоторые сами по себе, некоторые
подключенные к периферийным устройствам. Акустика глушила  гул  их  работы
так же, как  глушила  мои  шаги  в  вестибюле.  Всего  здесь  было  десять
компьютеров.
   ЕМ16 представлял собой цилиндр из черного плексигласа в палец толщиной,
стоявший почти в центре комнаты. Два метра в высоту  и  метр  в  диаметре.
Внутри горели огни, некоторые мигали. С  одной  стороны  цилиндра  имелось
отверстие - "дверь" шириной в полметра. Ступив в него, я оказалась в  нише
со  скругленным  потолком  и  круглой  скамьей,  идущей  вдоль  внутренней
поверхности цилиндра. Я разулась,  сняла  тренировочный  костюм  и  белье.
Кондиционированный воздух холодил кожу. Я встала в центр  цилиндра,  и  из
пола выросла труба, отделившая меня от внешнего мира.  Серебристые  стенки
были достаточно прозрачными, чтобы я видела темное пятно - свою одежду  на
скамейке. Обуви на полу я уже не видела.
   Из пола вырос металлический  каркас,  охвативший  ремнями  мои  колени,
талию, грудь, шею, руки. В гнезда на моем теле вставились псифоны.
   Я старалась отогнать образ себя самой, обнаженной и связанной по  рукам
и ногам в трубе размером со средний гроб. Мне  надо  прятать  свой  страх.
Человек, имеющий уважительную причину включиться  в  ЕМ16,  не  испугается
клетки для незваных гостей. Единственная  причина,  по  которой  он  может
отказаться освободить меня после того, как я закончу работу, - это если  я
дам ЕМ16 повод для подозрений.
   Комната исчезла. Я летела над  холмами  и  долинами  псиберпространства
словно призрак над виртуальным сельским ландшафтом.
   "Привилегированный режим", - доложил ЕМ16.
   Я  облегченно  вздохнула.  Сработало.  Игра,  что  привела  меня  сюда,
окупается.  Существовало  лишь   два   пути   включиться   в   систему   в
привилегированном режиме. Один был открыт только членам Триады.  Второй  -
через компьютеры Пупа.
   Я обернула свое сознание защитным покрывалом и постаралась войти в Сеть
бесшумно, что было равноценно неподвижности. Сегодня я воспринимала ее как
сетку прозрачных нитей, вспыхивавших искрами  всех  цветов  видимой  части
спектра. Псибероборудование натягивалось в ячейках Сети  тонким  кружевом,
искрившимся каждый раз, когда пользователь  включал  его.  Впрочем,  искры
были слишком слабыми, чтобы их могло разглядеть большинство пользователей,
включая Керджа. Но я видела их отчетливо.
   Этой ночью я не ощущала мощного потока энергии,  генерируемого  в  Сеть
Керджем. Он побывал здесь раньше; след его операций еще не изгладился.  Но
сейчас  он  должен  спать  -  один  среди  всех  систем   безопасности   и
телохранителей на верхнем этаже небоскреба. Утверждение  Мака,  что  Кердж
живет во дворце, являлось прикрытием; пока он не разберется с Джейбриолом,
он будет оставаться как можно ближе к центру операций.
   Нет, опасность исходила не от Керджа. Моя тетка - старший член Триады -
была куда опаснее. Кердж - гигантский траулер, ловивший  Сколи-Сетью  все,
что ему нужно. Мой отец - океан, поддерживающий его, качающий его на своих
волнах. Но именно моя тетка связала Сеть в то  орудие  власти,  каким  она
стала сегодня. Тонкостью своих операций она  достигала  того,  чего  Кердж
добивался грубой силой. Не знай я, куда смотреть, я бы и  не  заметила  ее
присутствия.
   Ее ловушки стояли повсюду. Почти ничего не избегало ее внимания.  В  то
же мгновение, когда ЕМ16 признал  меня,  один  из  тетушкиных  соглядатаев
засек информацию и отложил в архив ее личной системы безопасности.
   Я сконцентрировалась на ячейке, уловившей данные о моем вторжении.  Она
увеличилась в размере, заполнив все поле моего зрения. Информация обо  мне
- надпись "привилегированный режим"  -  хранилась  в  маленькой  камере  -
ячейке памяти - под кружевной пленкой псибероборудования. Я  скользнула  в
камеру, стараясь не задевать  лениво  колыхавшихся  вокруг  меня  морскими
водорослями лент псибероборудования. Потом я  стерла  ячейку.  Возвращение
прошло так гладко, что ни одна вспышка не выдала моего присутствия.
   Затем я стерла все записи о моем входе в Пуп. Я вызвала всю  информацию
о телопах, которую списала с досье, и нашла их в Сети.  Орудуя  сеткой,  я
вложила в них ложные воспоминания. Стирать  память  телопов  труднее,  чем
обычную компьютерную память, но у меня хватало опыта, чтобы проделать  это
так, чтобы никто, в том числе они сами, ни о чем  не  догадались.  Подряди
моя тетка ЕМ16 на поиски следов моей деятельности, она бы  их  обнаружила.
Но у нее не было повода подозревать меня в таком лишенном логики поступке,
как использование ЕМ16 для взлома системы охраны вокруг Джейбриола Куокса.
   "Соскони?"
   Я застыла. Отец? Что он здесь делает? Цвет  Сети  потеплел,  и  у  меня
возникло  странное  ощущение,  будто  псиберпейзаж  улыбается.  Ничего  не
шевельнулось в Сети, но чувство не проходило.
   Кого я никак не ожидала встретить - так это отца. Ему полагалось сейчас
находиться на Лишриоле. Они с матерью навещали там внуков - это  напомнило
мне, что я еще не внесла вклада в эту семейную копилку.  Я  и  представить
себе не могла, что он может войти в  Сеть  оттуда.  Единственным  способом
сделать это было использование пульта  связи,  оборудованного  матерью  на
верху северной башни нашего дома. Прежде эта маленькая комната, попасть  в
которую можно было только по крутой  спиральной  лестнице,  использовалась
как свалка поломанного сельскохозяйственного инвентаря.
   Отец  терпеть  не  мог  этот  пульт.   Хотя   само   псиберпространство
завораживало его, он по возможности  старался  не  пользоваться  машинами,
открывавшими доступ туда. Он делал это только в крайних случаях, а визит к
внукам вряд ли относился к их числу.
   И все же он где-то здесь, это точно. Я не замечала  его,  поскольку  он
заполнял псиберпространство - все его нити, пленки и искры. Если бы  я  не
знала точно, я бы подумала,  что  он  находится  на  Дьеше,  подключившись
прямиком к одному из центральных терминалов, которые  Триада  использовала
для питания Сети энергией.
   Я спряталась, окружив себя завесой помех. Он искал меня:  Сеть  дрожала
от его усилий. Однако мало-помалу его уверенность в том, что он чувствовал
меня, таяла, превращаясь сначала в колебания,  потом  в  досаду  на  такую
нелепую ошибку. В конце концов он переключил свое внимание куда-то еще.
   Теперь я двигалась осторожнее. Но данных, за которыми  я  сюда  пришла,
все не было. Я  не  обнаруживала  ни  малейшего  намека  на  информацию  о
пленении Джейбриола.
   То, что я в конце концов нашла, было чистой случайностью. Псимвол, один
из сотен,  сгруппированных  в  ячейке  Сети,  посвященной  нашим  торговым
отношениям с землянами.  Каждый  псимвол  означал  планету.  И  среди  них
совершенно  невинно  сидело  цветное  изображение  острова  на  Земле  под
названием Делос.
   Собственно, в этом не было  ничего  особенного.  Мы  использовали  этот
символ для обозначения планеты Делос, названной в честь острова на  Земле.
Вот только торгового  соглашения  с  планетой  Делос  у  нас  не  было.  Я
относилась к узкому кругу людей, знавших, что  Кердж  разорвал  договор  с
Делосом из-за их политики предоставления политического  убежища  гражданам
Империи. Это держалось в тайне: вряд ли народу понравится, что  их  лишают
права убежища.
   Я сконцентрировалась на псимволе "Делос", и он рос до тех пор,  пока  я
не смогла разглядеть каждую деталь острова,  от  серо-коричневых  скал  до
голубых волн Эгейского моря, плещущихся у золотых пляжей.
   "Открыть файл", - подумала я.
   Остров раскололся пополам и отворился, как дверные створки. Я  услышала
запах моря и водорослей и шум прибоя. Столбик псимволов показал мне, какие
функции я могу использовать, работая с этим файлом.
   Я  переключила  внимание  на  маленький  свиток,  перевязанный  красной
лентой. Список файлов. Текстовые записи. Конечно, я гораздо быстрее  нашла
бы все необходимое, используя интерактивную симуляцию содержимого записей.
Однако чем больше я позволила бы делать моему центру, тем  больше  был  бы
шанс выдать свое присутствие. Читать текстовые записи  на  ЕМ16  было  все
равно что драться мечом на войне, имея при этом боевой крейсер. Однако меч
куда менее заметен, чем крейсер, в ситуации, когда надо прятаться.
   Лента соскользнула со  свитка,  и  тот  развернулся  с  шорохом  старой
бумаги, заполнив поле зрения списком  доступных  файлов.  Он  был  написан
каллиграфическим почерком моей тетки, но компьютер услужливо перевел его в
мой излюбленный янтарный шрифт.
   Черт! ЕМ16 с таким же успехом мог бы врубить сирену, извещающую о  моем
присутствии любого, кто заглянет в этот файл следующим. "Отменить  перевод
шрифта", - подумала я.
   Текст вернулся в прежнее состояние.
   "Псимвол", - подумала я.
   Дисплей мигнул, вернув меня в Сеть. Псимвол-остров ждал в  нижнем  углу
псиберпейзажа маленькой зеленой точкой.
   Я выбиралась из Сети. Яркие полосы  света  скользили  по  бокам,  меняя
яркость и цвет. Менялись  даже  запахи:  металлические,  острые,  сладкие,
едкие...
   Наконец я  достигла  внешнего  слоя.  Здесь  ждали  основные  псимволы,
отображающие  специфические  функции  программ.  Я  сконцентрировалась  на
образе врача с хирургическим лазером...
   Мое сознание сделалось черным: ни  образов,  ни  слов,  ни  звуков,  ни
запахов...
   "Обозначить местоположение памяти", - подумал ЕМ16.
   "Псимвол "Делос", последнее изменение шрифта", - подумала я.
   Появилась колонка букв и цифр, белых на черном фоне.
   "Заменить каждую третью букву "А" на "О".
   Буквы заменились, стирая все записи о том, что ЕМ16 менял шрифт,  когда
я открывала файл "Делос".
   "Изменения завершены".
   "Стереть запись". Команда "Стереть" сопровождалась паролем, необходимым
ЕМ16 для ее выполнения.
   Перед моим мысленным взором снова появилась Сеть. Возвращая меня в нее,
ЕМ16 стер все записи о том, что я правила его память. Моя тетка  поставила
функцию  "Стереть  запись"  в  качестве  предосторожности,   чтобы   иметь
возможность входить в память ЕМ16, не оставляя следов. Я  знала  об  этом,
поскольку  тетка  сама  заставляла  меня  пользоваться  этим,   когда   мы
перепрограммировали защитные системы ЕМ16 год назад.
   Я вернулась к торговым псимволам. Когда я открыла  псимвол  "Делос",  я
снова услышала шум прибоя о невидимый берег. Свиток снова  развернулся.  Я
оставалась "невидимой", молча читая строки на свитке. Но Сеть знала о моем
присутствии, услужливо перематывая свиток, когда я доходила  до  последней
строки.
   Ничего  особенного.  Обыкновенные  записи  о  торговых  переговорах   с
Делосом,  депеши  от  Секретариата  Торговли  Союза  Миров,   предлагавших
восстановить  соглашение...  Я  закрыла  файл  и  пробежала  взглядом   по
остальным псимволам. Что я ищу? Не могу же я открывать все  файлы  подряд.
Кердж редко спит больше нескольких часов, и к моменту, когда он проснется,
мне надо убраться из ЕМ16.
   Другой файл  привле