ился предводитель отряда, произнес одно слово, которое, как я позднее понял, означает "пошли" и тыкал в нас концом копья, пока наконец мы не поднялись на ноги. Повторяя это слово, он погнал нас по деревне. - Я думаю, он хочет, чтобы мы последовали за ним, Ортис, - сказал я. И мы пошли перед существом. Так как мы сделали то, чего он хотел, он закивал головой и направился туда, откуда пришел - в направлении очень большой хижины, намного большей всех остальных. Сбоку хижины, к которой мы приближались, находился вход, к которому подтолкнул нас наш поводырь, и мы вошли вовнутрь. Мы обнаружили, что в большой комнате находится огромный самец с темной кожей. Вход закрыли покрывалом сразу после того, как мы вошли, но внутри было довольно светло, - хотя и не так светло, как снаружи, - однако нужды в искусственном освещении не было. На стенах висело оружие, черепа и кости существ, похожих на наших пленителей. Мы с Ортисом заметили несколько черепов поменьше. Судя по их виду, они могли принадлежать землянам, хотя, обсуждая этот вопрос позже, мы пришли к выводу, что это были черепа женщин и детей, чьи лица уже, чем у взрослого мужчины. На подстилке из травы у стены возлежал большой самец. Его кожа была немного темнее, чем у остальных смцов, которых мы видели, с багровым отливом. Его лицо, сильно изуродованное шрамами, было зловещими и мрачным, но на нем светился ум, и как только я заглянул в его глаза, я понял, что мы оказались перед вождем. Я угадал правильно: это был вождь или король племени, в чьи лапы швырнула нас Судьба. Он обменялся несколькими словами с нашим проводником, а затем вождь поднялся и направился к нам. Он изучал нас очень внимательно, казалось, наша одежда возбуждает в нем особый интерес. Он попытался заговорить с нами, задавая вопросы, и казался бесконечно разочарованным, когда ему стало ясно, что ни мы не понимаем его, ни он - нас; мы с Ортисом переговаривались между собой и несколько раз обращались к нему. Он отдал какое-то распоряжение нашему проводнику, и нас снова повели, на сей раз в другую хижину, где предложили часть трупа одного из убитых нами существ. Я не смог проглотить ни куска, как, впрочем, и Ортис; после того, как знаками и жестами мы дали понять, что нам необходим другой род пищи, они принесли нам фрукты и овощи, оказвшиеся намного более съедобными, и как мы выяснили ранее, содержащие азотистые вещества, поддержавшие нас и укрепившие наши силы. Я почувствовал жажду. Желая утолить ее, мне, наконец, удалось убедить одного из сопровождающих пойти в нужном направлении, в результате чего нас в конце концов привели к ручью, протекавшему через деревню, и мы вдоволь напились. Мы оставались слабыми и разбитыми после столь небежного обращения с нами во время скачки, но радовались, обнаружив, что серьезных повреждений у нас нет, и кости не сломаны. 5. ВЫБИРАЯСЬ ИЗ ШТОРМА Вскоре после нашего появления в деревне у нас отобрали часы, перочинные ножи и все, что воспринималось нашими захватчиками в качестве простых побрякушек. Вождь одел часы Ортиса на одну из передних лап, а мои - на вторую, но, так как он не умел заводить их, и не понимал, для чего они предназначены, это не принесло ни ему ни нам никакой пользы. В результате мы потеряли возможность измерять время, и я не представлял, даже с точностью до дня, сколько же мы пробыли в этой странной деревне. Мы ели, когда чувствовали голод, и спали, когда чувствовали усталость. Дневной свет царил постоянно; и, казалось, все время боевые отряды то приходили, то возвращались, так что мяса вполне хватало. Мы постепенно начали свыкаться со своей участью, и на какое-то время потенциальная опасность, что нас съедят, была забыта, но я никак не мог понять, почему нас сохранили в живых, когда мы уничтожили так много их соплеменников. Через некоторое время они предприняли попытку научить нас своему языку. Для этого отрядили двух женщин. Нам предоставили неограниченную свободу в определенном районе, который хорошо обозначался примыкающими к деревне холмами. За них мы не имели права переходить, правда, я и не видел особых причин, чтобы пытаться бежть. Мы слишком хорошо понимали, как мало у нас шансов добраться до корабля, даже если нам удастся сбежать из деревни, ведь мы даже не представляли, в каком направлении находится наше судно. Единственной надеждой оставалось изучить их язык и затем применить наши знания на практике для получения необходимой информации об окружающей нас местности и месторасположении "Барсума". На изучение их языка не потребовалось много времени, хотя позднее я понял, что на это ушли месяцы. Почти не зная его, мы свободно общались с нашими захватчиками. Когда я сказал свободно, то, возможно, я несколько преувеличил, но мы понимали их достаточно хорошо. С большим трудом они понимали и нас. В известном смысле мы имели преимущество, ведь это был самый невероятный язык из тех, о которых я когда-либо слышал. Это очень трудный язык для произношения, а в качестве письменного языка он вообще немыслим. К примеру, есть такое слово "гу-и-хо". Нам с Ортисом пришлось заучить двадцать семь его различных интонаций и звучаний, причем, не исключено, что были и другие варианты произношения, в чем я не сомневался. Их язык больше всего похож на песню, звучание каждого звука должно соотвествовать какой-то ноте, на которой он поется. Они используют пять нот, условно назовем их "A", "B", "C", "D" и "E". Звук "гу", напеваемый на ноте "A", совершенно отличен от "гу" на ноте "E". Затем следует "и" - на ноте "C", и это означает нечто совершенно отличное от "гу", пропетого на ноте "D", и следующего за ним "и" на ноте "A". К счастью для нас, слова состояли не больше, чем из трех слогов, и большинство из них содержало один или два слога, иначе бы мы пришли в совершеннейшее отчаяние. В результате, их речь удивительно красива, и Ортис говорил, что, закрыв глаза, он постоянно представляет себя живущим в огромной опере. Имя вождя, как мы выяснили, было Га-ва-го; имя деревни или племени было Но-ван, а раса, к которой принадлежали наши поработители, называлась Ва-га. Почувствовав, что в достаточной мере освоил язык, чтобы меня хоть частично понимали, я попросил аудиенции у Га-ва-го и вскоре после этого предстал перед ним. - Вы изучили наш язык? - спросил он. Я утвердительно кивнул. - Да, - ответил я, - и я пришел узнать, почему нас держат в плену, и что вы собираетесь сделать с нами. Мы ведь не искали войны с вами. Мы хотели бы быть вам друзьями, и чтобы нам позволили уйти с миром. - Что вы за существа, - спросил он, - и откуда вы прибыли? Я поинтересовался, слышал ли он когда-нибудь о солнце, звездах, других планетах или других мирах, кроме его собственного. Он ответил, что не слышал, и таких вещей не существует в природе. - Но они есть, Га-ва-го, - сказал я, - Я и мой товарищ прибыли из другого мира, находящегося далеко от твоего дома. Случай привел нас сюда. Верни наше оружие и позволь нам уйти. Он отрицательно покачал головой. - Откуда вы пришли, и едите ли вы друг друга? - спросил он. - Нет, - ответил я, - не едим. - Почему? - спросил он, и я увидел, что его тело напряглось в ожидании ответа. Было это мысленной телепатией или просто счастливым случаем, но правильный ответ вырвался из моих уст интуитивно, словно я прочел, что именно интересовало это существо. - Наше мясо ядовито, - сказал я, - и те, кто сьедят его, умирают. Он смотрел на меня долгое время с выражением, которого я не мог понять. Может быть, он усомнился в моих словах, или мой ответ вызвал у него подозрения в моей искренности, не знаю; наконец он задал мне следующий вопрос. - И много таких на той земле, где вы живете? - Миллионы и миллионы, - ответил я. - И что же они едят? - Они едят фрукты, овощи и мясо животных, - ответил я. - Каких животных? - спросил он. - Я не встречал здесь животных, похожих на наших, - последовала моя реплика, - но у нас есть достаточно животных, не похожих на нас, и мы можем жить, не поедая представителей собственной расы. - Где находится ваша страна? - требовательно спросил он. - Отведи меня туда. Я рассмеялся. - Я не смогу отвести тебя туда, - ответил я. - Она находится в другом мире. Было ясно, что вождь не поверил мне, так как он окинул меня грозным взглядом. - Ты хочешь умереть? - спросил он. Я ответил, что у меня нет такого желания. - Тогда ты должен отвести меня в свою страну, - сказал он, - где есть достаточно мяса для каждого. Подумай об этом, пока я не пошлю за тобой снова. Иди! - И он выгнал меня. Потом Га-ва-го послал за Ортисом, но что тот говорил, я точно не знаю, а он не рассказал мне, потому что наши отношения, несмотря на совместный плен, оставлись далеки от дружеских. Я не напрашивался на его дружбу. Но я отметил, что с того самого времени Га-ва-го предпочитал общество Ортиса и частенько приглашал его в свою хижину. А в тот момент я ждал, когда меня позовут к Га-ва-го, и гадал, что со мной случится, когда он выяснит, что я не смогу отвести его в мою страну, где так много мяса. Но приблизительно в это время племя свернуло лагерь, и под давлением множества различных причин вождь решил отложить немедленную расправу со мной. Думаю, он уже не надеялся на меня, расчитывая, что я приведу его в страну молочных рек с кисельными берегами. Ва-га - кочующее племя, снимающееся с места, как только их принуждали к этому враги, или когда победы уводили остальные племена от места их стоянки. Тогда они отправляются на новые территории. Сейчас племя перебиралось по необходимости, так как все ближайшие племена погибли от ярости Но-ванов, чьи постоянные успешные налеты опустошили деревни соседей и наполнили души тех ужасом. Собрать лагерь было поразительно простой операцией. Все имущество, включая одежду, ловушки, оружие и драгоценные черепа и кости жертв, погружалось на спины женщин. Ортиса и меня посажены на спины двух воинов, выделенных по приказанию Га-ва-го для нашей транспортировки, и мы выступили из деревни, оставляя хижины. Га-ва-го с полудюжиной воинов поскакал далеко вперед. Затем двигалась основная масса воинов, позади шли женщины и дети, а остальные мужчины располагались на флангах. Сзади, на расстоянии мили или около того, двигались три воина, и два или три постоянно рыскали по флангам. Мы двигались, старательно охраняемые против всяких опасностей, регулируя свою скорость и приноравливаясь к той, с которой двигался Га-ва-го. Из-за того, что женщины и дети двигались медленнее воинов, идущих на марше (когда они одни, то воины редко переходят с галопа на шаг), то мужчины чаще шли быстрым шагом. Мы двигались по хорошо утоптанному пути, минуя множество пустых деревень, из которых поступала добыча для Но-ванов. Мы пересекали множество рек, лунный мир был полон ими. Встречалось также множество озер, а с вершины одного из хломов я увидел водное прострнство, похожее на огромное море. Нам с Ортисом не доставалось достаточного количества пищи, потому что во время своих длительных переходов Но-ваны обходились без мяса по нескольку дней и в конце концов бесились от голода, так как потребляемые ими фрукты и овощи, казалось, совсем не удовлетворяют их. Мы двигались довольно резвым галопом, когда безо всякого предупреждения с покрытой снегом горы налетел резкий порыв ветра, холодного и освежающего. На Но-ванов это произвело электризующий эффект. Я мог бы и не понимать их язык, чтобы сообразить, насколько они перепуганы. Они испуганно принялись оглядываться по сторонам и увеличили скорость, словно стараясь обогнать Га-ва-го, который казался точкой далеко впереди. Через мгновение потоки дождя захлестнули нас, и тут в каждого Но-вана словно вселился дьявол, они понеслись в диком беге, стремясь быть как можно ближе к своему вождю. Их истеричное поведение напомнило мне безумный бег диких быков. Они налетали друг на друга, толкаясь и падая в безумной попытке убежать. Старый Га-ва-го остановился и подождал нас. Сопровождающие его воины выглядели испуганными не меньше остальных, но они не посмели бежать, пока Га-ва-го не отдал нужного приказа. Думаю, они чувствовали себя в большей безопасности, когда находились рядом с вождем, так как очень верили в него, хотя были настолько перепуганы, что довольно было малейшей паники, чтобы заставить их броситься врассыпную. Га-ва-го подождал, пока не приблизились последние из едущих позади, и направил племя прямо к горам. Но-ваны двигались компактной массой, хотя могли стать легкой добычей в случае внезапного нападения неприятеля. Предполагаю, они знали, что их враги тоже испуганы приближающимся штормом, поэтому существовала лишь малая вероятность нападения, если вообще существовала. Наконец мы выбрались на холм, покрытый большими деревьями, дававшими хоть какое-то укрытие от ветра и дождя, который усиливался в прямой пропорции от ярости урагана. Когда мы остановились, я соскользнул со спины везшего меня воина и обнаружил рядом женщину, которая учила нас с Ортисом языку Ва-га. - Почему все так напуганы? - спросил я ее. - Приближается Зо-аль, - испуганно прошептала она. - Он злится. - Кто такой Зо-аль? - поинтересовался я. Она посмотрела на меня, изумленно открыв глаза. - Кто такой Зо-аль?! - повторила она. - Говорят, вы сказали, что пришли из другого мира, и я почти поверила, а теперь вы спрашиваете, кто такой Зо-аль? - Ну, так кто же он? - настаивал я. - Огромный зверь, - прошептала она. - Он везде. Он живет в больших ямах и, когда злится, выходит наружу и заставляет воду падать с неба и гонит воздух. Мы знаем, что наверху нет воды, - она показала в небо. - Но когда Зо-аль злится, он заставляет воду падать оттуда, где ее нет, так силен Зо-аль! И он заставляет воздух бежать с такой скоростью, что деревья падают, и хижины разваливаются или поднимаются высоко вверх. И затем - о ужас из ужасов! - он издает кошмарный звук, пред которым самые могучие воины падают на землю и закрывают уши. Мы разгневали Зо-аля, он гневается на нас, и я не смею просить его не насылать на нас этот кошмарный звук. И внезапно в моих ушах зазвучал самый ужасный взрыв, какой я когда-либо слышал. Такой ужасный, что я решил, что мои барабанные перепонки лопнут; и одновременно огромный огненный шар покатился с горы прямо на нас. Женщина, закрывающая уши, затряслась и, увидев огненный шар, издала пронзительный крик. - Свет, который пожирает! - закричала она. - Когда он появляется - это конец, Зо-аль обезумел от ярости! Земля затряслась от ужасного грохота. Огненный шар прокатился вдалеке от нас, оставляя за собой почерневшую и дымящуюся растительность, и я почувствовал исходящий от него жар. Какой бы природы это пламя ни было, дождь прекратился почти мгновенно. Шар продвинулся еще на десяток миль, перекатываясь через холмы и долины, а потом внезапно взорвался с грохотом еще более громким, чем услышанный мною в первый раз. Землетрясение вряд ли могло потрясти землю сильнее, чем этот жуткий лунный гром. Я впервые своими глазами наблюдал лунный электрический шторм, и меня не удивило, что обитатели этого странного мира настолько перепуганы. Они приписывали эти штормы, как и прочие несчастья, Зо-алю, огромному существу, прячущемуся в глубинах лунных кратеров, достигающих внутреннего лунного мира. Я удивился, почему они не боятся, что подует ветер и вырвет деревья с корнями, и спросил об этом женщину, стоящую рядом. - Да, - ответила она, - такое часто случается, но чаще случается другое: находящегося на открытом месте воздух подхватывает и несет, пока не швырнет вниз с огромной высоты на твердую почву. Деревья начнут ломаться, и мы, увидев это, убежим, если окажемся достаточно быстрыми. А если ветер догонит нас, тут уж нет спасения. - Мне кажется, - сказал я, - было бы безопасней, если Га-ва-го отведет нас в то глубокое ущелье, - и я указал на впадину в холмах справа от нас. - Нет, - ответила она, - Га-ва-го умен. Он привел нас в самое безопасное место. Мы там спрятались бы от воздуха, несущего деревья, и, возможно, от пожирающего света, но вода, которая топит, застигла бы нас там, потому что сейчас все впадины заполнены водой. Она была не так уж не права. Стекая вниз со склонов холмов, вода заполняла все впадины. В настоящий момент, несмотря на то, что впадина была прибизительно тридцати футов глубиной, вода переполняла ее. Если бы кто-то отважился спрятаться там, наверняка утонул и его смыло бы в океан, начинающийся неподалеку. Было ясно, что Га-ва-го действовал не в слепом ужасе, хотя я видел испытываемый им ужас перед электрическим штормом, ибо лишь лн один мог вызвать страх у этих бесстрашных и безжалостных людей. Сколько времени продолжался шторм я не могу сказать, но его продолжительность была довольно велика. Об этом свидетельствует тот факт, что я чувствовал голод и ел фрукты с окружающих нас деревьев как минимум шесть раз и дважды спал. Мы промокли до нитки и замерзли. В течение всего шторма Но-ваны все время меняли положение по отношению к ветру, - прячась под деревьями, они старались повернуться к нему спиной и стояли с опущеной головой, словно скот. Мы насчитали двенадцать раскатов сотрясающего почву грома и были свидетелями шести проявлений света, "который пожирает". Деревья падали вокруг нас, и насколько хватало взгляда, травы плотно полегли на землю. Мне сказали, что штормы возникают внезапно, их можно ожидать в любое время года - я использую это выражение по привычке, на Луне трудно обнаружить какие-то четко выраженные сезонные изменения, по которым можно было бы отмечать течение времени, как на Земле. Из своих наблюдений и расспросов Ва-га я заключил, что лунная растительность репродуцируется вне зависимости от сезона; погодные условия и температура дождей оказывают самое решающее влияние на этот процесс. В период затяжных холодных дождей развитие замедляется, в то время как теплые дожди вызывают совершено обратный эффект, в результате растительный мир можно наблюдать во всех стадиях развития одновременно: на одном дереве - цветы, плоды - на втором и сухие листья - на третьем. Так что даже растения не могут помочь в измерении времени внутри Луны. Даже период беременности среди Ва-га нерегулярен и зависит исключительно от физического состояния женщины, как, впрочем, и от климатических условий. Когда племя хорошо кормится, погода - теплая, воины - побеждают, и женщины ни о чем не волнуются, они роджают детей в удивительно короткие сроки. С другой стороны, холод, голод, длинные переходы, частые стычки, вызывают противоположный эффект. Я убедился, что женщины нянчатся с детьми крайне короткий период времени; те растут быстро, и, как только у них отрастают зубы настолько, что молодняк оказывается в состоянии есть мясо, их отлучают от матери. Это дьявольские маленькие негодяи, молодежь находит развлечение в бессмысленной жестокости. Они недостаточно сильны, чтобы подвергать пыткам взрослого. Поэтому они издеваются друг над другом (после того, как они считаются подросшими, матери уже не присматривают за ними), в результате чего более слабый частенько погибает. Они пытались проделать несколько своих жестоких опытов на Ортисе и мне, но после того, как мы сшибли нескольких из них с ног, оставили нас в покое. Во время шторма они стонали и, дрожа от холода, жались ко взрослым. Наверное, в этом стыдно признаться, но я не испытывал к ним жалости и, скорее, предпочел бы, чтобы они замерзли насмерть, настолько ненавистны и дики они были. Становясь взрослыми, они несколько умеряют свою бессмысленную жестокость, хотя и остаются такими же дикими, и их энергия направляется на два жизненно важных интереса - добычу мяса и женщин. Вскоре после того, как дождь стих, ветер начал успокаиваться. Замерзший, застывший и чувствовавший себя отратительно, я все же выбрался на открытое пространство, желая проделать несколько упражнений и заставить кровь циркулировать быстрее. Пока я расхаживал взад и вперед, разглядывая последствия шторма, мой взгляд случайно поднялся к небу, и в нескольких сотнях футов над лесом, в котором мы нашли прибежище, я увидел нечто, сначала показавшееся мне огромной птицей. Она слабо взмахивала огромными крыльями и казалась уставшей до последней степени. Насколько я мог видеть, она пыталась вернуться в направлении гор, но ветер постоянно относил ее к равнинам и морю. Когда она оказалась надо мной, я изумлении вскинул брови: то, что сначала показалось мне огромным горбом между крыльями, сейчас очертниями напоминало человеческую фигуру. Некоторые из Но-ванов заметили, что я с интересом смотрю вверх, и, движимые любопытством, присоединились ко мне. Увидев существо, слабо взмахивающее крыльями, они принялись громко кричать, пока наконец все племя не выбралось на открытое место, смотря на странную птицу над нашими головами. Ветер резко стихал, но был еще достаочно силен, чтобы поддерживать существо над нами. Я заметил, что чем бы это ни было, оно медленно опускалось на землю или, вернее, медленно падало. - Что это такое? - спросил я одного из воинов, стоящих рядом. - Это - У-га, - ответил он. - Сейчас мы наедимся. До сих пор я не видел птиц в лунном мире, а насколько я знал, Ва-га не едят летающих рептилий. Я решил, что речь идет о каком-то виде птиц, но по мере того, как она опускалась, я все более и более убеждался, что это крылатое существо напоминает силуэтом человека. Когда оно приблизилось к поверхности, Но-ваны помчались вперед, к месту предполагаемого падения, ожидая, когда существо упадет. Га-ва-го вдогонку приказал им привести существо к нему живым и нетронутым. В ста ярдах от места, где мы находились, бедное существо наконец упало на землю. Воины жестоко прижали его к земле и через мгновение я с ужасом увидел, что они отрывают крылья и горб со спины. Затем долго раздавалось возмущенное рычание, выражающее недовольство приказом Га-ва-го, так как из-за шторма и долгого перехода все племя проголодалось до безумия. - Мясо! Мясо! - рычали они. - Мы голодны. Дайте нам мясо! - Но Га-ва-го не обращал на них никакого внимания, стоя невдалеке от дерева в ожидании, пока к нему не приведут пленника. 6. ЛУННАЯ ДЕВА Ортис, ставший почти бессменным спутником вождя, стоял рядом с ним, в то время как я находился в двадцати пяти или тридцати ярдах, точно между Га-ва-го и воинами, ведущими пленника, который должен был невольно пройти рядом со мной. Я остался на пержнем месте, чтобы получше рассмотреть его, что было довольно трудно, так как его со всех сторон окружили Но-ваны. Но когда они приблизились, в их рядах появилась небольшая щель, и у меня появилась наконец возможность, хотя и мельком, взглянуть на пленника; мое сознание отказывалось воспринимать то, что видели мои глаза: передо мной предстала самая настоящая женщина-человек с великолепной фигурой. По земным меркам она выглядела девушкой лет восемнадцати с шелковистыми черными волосами, более всего напоминавшими цветом воронье крыло, и кожей почти алебастровой белизны, слегка окрашенной в кремовый цвет. От земных женщин она отличалась только цветом кожи, если не считать того, что она была гораздо красивее люьбой из них. В такое совершенство черт трудно верилось. Если бы я увидел ее неподвижной, то мог бы поклясться, что она высечена из мрамора, хотя в ее чертах не было ничего холодного. Она прямо-таки излучала жизненную силу и чувство. Если мое первое впечатление было ошеломляющим, то это все было ничтожным по сравнению с тем эффектом, который призвел на нее мой вид, когда она повернула голову и ее глаза встретились с моими. Ее черные брови были очень тонкими, похожими на две стрелки, под которыми мерцали темные колодцы света, окруженные такой же чернотой, как чернота волос. На каждой щеке играл кремовый румянец и - подумать только - эти чудовищные существа видят в таком божественном создании лишь мясо, которое можно съесть! Я вздрогнул от этой мысли, затем наши глаза встретились, и я увидел в ее взгляде удивление, смешанное с изумлением, отраженным в огромных глазах. Она повернула голову, проходя мимо, чтобы лучше рассмотреть меня, и вне всякого сомнения была изумлена не меньше моего, увидев подобное ей существо. Я импульсивно двинулся вперед. Была ли какая-то просьба в этих глазах, я не знаю, но во мне, видимо, проснулся естественный человеческий инстинкт - помочь слабому. И я оказался справа от нее, совсем рядом, когда она остановилась перед Га-ва-го. Дикий повелитель Га-ва холодно смотрел на нее, пока со всех сторон раздавались крики: - Дайте нам мясо! Дайте нам мясо! Мы голодны! - не обращая ни малейшего внимания на шум. - Откуда ты взялась здесь, У-га? - спросил он. Ее голова было высоко поднята, и она посмотрела на него с холодным достоинством, ответив: - Из Лейси. Но-ван вскинул брови. - Эх, - вздохнул он, - из Лейси. Мясо женщин из Лейси очень вкусно, - и он облизал губы. Глаза женщинцы стали злыми, и она, задрав подбородок чуть выше, сказала: - Римпс! "Римпс" - имя четырехногой змеи Ванах во внутреннем лунном мире, оно означает самую примитивную и презираемую тварь, и пленница не могла найти более подходящего эпитета для вождя Но-ванов, но, если она хотела вызвать какую-то реакцию, то никаких знаков, что она добилась успеха, не было. - Твое имя? - спокойно спросил вождь. - Нах-и-лах,-ответила она. - Нах-и-лах, - повторил он. - Ты дочь Сагрота, Джемадара Лейси? Она кивнула с таким великолепным пренебрежением, словно ей было все равно, дочь она или не дочь. - Что, по-твоему, мы с тобой сделаем? - задал Га-ва-го вопрос, играя с ней, словно кот с мышью, прежде чем растерзать. - Что можно ожидать от Ва-га кроме того, что они убьют меня и съедят? - ответила она. Яростный рев вырвался из глоток окруживших ее существ. Га-ва-го бросил короткий взгляд ярости и неудовольствия на своих людей. - Не будь так уверена в этом, - прорычал он. - Здесь не хватит мяса и для одного Га-ва-го. Это лишь подогреет аппетит племени. - Есть еще двое, - подсказал лысый воин, показывая на меня и Ортиса. - Молчать! - проревел Га-ва-го. - Или, может быть, ты станешь вождем Но-ванов? - Без вождя мы умрем от голда, - пробормотал воин, и двое или трое мужчин, стоявших рядом, ворчанием выразили свое согласие. Га-ва-го молниеносно вытянул переднюю ногу, одновременно выхватив и швырнув копье. Острие вонзилось в грудь осмелившегося оскорбить вождя воина, проткнув его сердце. Когда лысый воин упал, ближайший к нему мужчина перерезал мертвому глотку, в то время как второй вытащил копье из трупа и подал его вождю. - Разделите труп, - приказал возждь, - а если кто думает, что этого недостаточно, то пусть скажет, как поступил этот, и у нас будет больше мяса для еды. Таким образом Га-ва-го, вождь Но-ванов, поддерживал дисциплину среди своих диких соплеменников. Возржений больше не было, но я видел множество голодных глаз, устремленных на меня, голодных глаз, не предвещавших ничего хорошего. В невероятно короткий срок труп убитого воина был поделен и сожран, и мы снова отправились на поиски новых территорий для захвата и свежего мяса для еды. Теперь Га-ва-го разослал разведчиков далеко вперед, так как мы вступали на территории, где племя не бывало долгое время. Об этом свидетельствовал тот факт, что, кроме Га-ва-го, было всего двадцать воинов, знакомых с местностью. Конечно, возмущенные и буйные Но-ваны были далеко не самой приятной компанией, правда, они еще не опомнились от ужасов шторма, хотя и были особенно голодны. Думаю, никто другой, кроме Га-ва-го, не смог бы их сдержать. С какой целью он держал трех пленников, представляющих из себя такую отличную пищу для племени, я не знаю. Как бы то ни было, нас не съели, хотя, судя по воину, который нес меня, он жаждал поскорее сьесть меня и, несясь подо мной, старался изо всех сил доставить мне как можно больше неприятностей; смею вас уверить - это был самый дьявольский галоп, какой я когда-либо испытывал. Я чувствоввал, что он хочет уронить меня на землю, хотя мой вес и не представлял для него особой тяжести; это было бы для нас обоих лучшим выходом, даже несмотря на то, что я находился под защитой Га-ва-го. Я решил преподать урок этому существу, что в конце концов и сделал: к моему и его дискомфорту я сполз по его спине и, поднимаясь как можно выше, плюхался на его почки. Это крайне злило его, и он грозил мне самыми страшными муками, если я не перестану, на что я отвечал, что он должен ехать нормально. В конце концов он так и сделал. Ортис скакал впереди с Га-ва-го, который, как обычно, вел колонну, в то время как новая пленница находилась на еще одном Но-ване, так же как и я. Как только воины мирно двинулись бок о бок, я увидел, что девушка вопросительно смотрит на меня. Она, казалось, была очень заинтригована остатками моей формы, которая крайне отличалась от всех видов одежды, виденных ею в своем мире. Мне казалось, что она говорит и понимает язык Га-ва-го, поэтому я прямо обратился к ней. - К несчастью, - сказал я, - вы попали в руки этих существ. Я хотел бы помочь вам, но я тоже всего лишь пленник. Она выслушала меня, немного наклонив голову, и сначала я думал, что она не собирается отвечать, но в конце концов женщина посмотрела мне прямо в лицо и спросила: - Кто ты? - Я один из обитателей планеты Земля. - Где это, и что такое планета? - спросила она, так как я использовал земное слово, ибо в словаре Ва-га не существовало ничего подобного. - Вы, конечно, знаете, - сказал я, - что в пространстве вне Ва-наха существуют другие миры. Ближайший мир к Ва-наху - Земля, которая во много раз больше вашего мира. С Земли я и прибыл. Она покачала головой. - Не понимаю. - Женщина закрыла глаза и сделала руками жест, который мог объять вселенную. - Все, все - камень, - сказала она, - за исключением центра того, то что мы называем Ва-нахом. Все остальное - камень. Я подавил улыбку, услышав о самомнении Ва-нахов, однако как мало это отличалось от многих космогонических теорий, утверждавших, что Земля - центр всего мироздания. Я даже знал людей в наш просвещенный двадцать первый век, которые утверждали, что Марс не может быть обитаемым, и сообщения, пришедшие с планеты-сестры, или большой всемирный обман, или голос дьявола, отвращающий людей от настоящего Бога. - Ты когда-нибудь видела похожих на меня на Ва-нахе? - спросил я. - Нет, - ответила она, - никогда, но я не была во всех частях Ва-наха. Ва-нах - очень большой мир, и в нем множество мест, о которых я ничего не знаю. - Я не с Ва-наха, - повторил я снова, - я из другого мира, находящегося далеко-далеко отсюда; затем я попытался обьяснить ей что-либо о Вселенной - о солнце, планетах и их спутниках, но увидел, что это настолько отлично от ее концепции пространства и времени. Она просто не могла принять это, вот и все. Все, что мы воспринимали как космос, для нее было твердым монолитом камня. Она размышляла дологое время, а потом сказала: - Да, возможно, кроме Ва-наха могут существовать и другие миры. Большой Хуз - нора в небесном камне - могла открыть и другие миры, кроме Ва-наха. Я слышала, что об этой теории спорили, но никто на Ва-нахе не верит в нее. Значит, это правда, - воскликнула она радостно, - и ты прибыл из другого мира, похожего на Ва-нах? Ты прибыл через одну из нор, правда? - Да, я прибыл через один из Хузов, - ответил я. Это слово означало нору в языке Ва-га, - но я прибыл из мира не похожего на ва-нах. Здесь вы живете внутри мира. Мы, земляне, живем снаружи - на гораздо большей поверхности. - И почему же вы не падаете? - воскликнула она и рассмеялась, это был очень примечательный смех и одновременно очаровательный. Хотя я и думал, что это, скорее всего, бесполезно, но попытался объяснить ей все, упрощая космогонические теории и используя то общеее, что существовало между Землей и Луной. Если я и не преуспел ни в чем другом, то, во всяком случае, занял ее внимание, отвлекая от мрачного будущего, и даже несколько развлек, потому что она часто смеялась, слушая мои объяснения. Я никогда не встречал такого веселого и жизнерадостного существа, равно как и такого красивого. Простое платье без рукавов, похожее на тунику, приоткрывало ее колени и, так как она скакала на Но-ванском воине, задиралось до середины бедер и даже выше. Ее фигура была божественно совершенной, деликатные линии которой, скорее, подчеркивались, чем прятались в складках материала; а когда она смеялась, то демонстрировала два ряда таких белых зубов, что их вне всякого сомнения нашли бы самыми прекрасными из всех улыбок земных дев. - Предположим, - сказала она, - что я возьму полную пригоршню земли и подброшу ее в воздух. Согласно твоей теории, меньшие куски начнут вращаться вокруг больших и будут постоянно летать в воздухе, но такого никогда не происходит. Если я подброшу пригоршню земли, она тут же упадет на землю, и, если миры, о которых ты говоришь, даже и висели бы в воздухе, то они упали бы вниз, как пригоршня земли. Да! Это было бесполезно, как я и думал с самого начала. Гораздо интереснее было бы расспросить ее, что я и пытался делать время от времени, но она отмахивалась очаровательным жестом и покачивала головой, предпочитая, чтобы я отвечал на ее вопросы, но на сей раз я, наконец, не выдержал. - Скажи мне, пожалуйста, - спросил я, - как ты попала в то место, где тебя взяли в плен, как ты летала, что стало твоими крыльями, и почему, когда они оторвали их у тебя, тебе не было больно? Она очень весело рассмеялась. - Крылья не растут на нас, - пояснила она, - мы делаем их и пристегиваем к рукам. - Значит, ты можешь подняться в воздух с крыльями, пристегнутыми к рукам? - напряженно спросил я. - Ох, нет, - ответила она, - крылья используются для того, чтобы держать себя в воздухе. В сумке, за спиной, мы храним газ, который легче воздуха. Именно этот газ поднимает нас. Мы можем регулировать количество газа, чтобы летать на любой высоте, или с помошью крыльев медленно подниматься и опускаться; но как только я поднялась над Лейси, пришел воздух, который разрушает, и подхватил меня своими сильнысми руками и пронес над поверхностью Ва-Наха. Я, конечно же, пыталась бороться с ним, пока не устала и не почувствовала слабость, а затем он бросил меня в лапы Ва-га, потому что газ в моей сумке закончился. Он не смог бы поддерживать меня долгое время. Она использовала слово, значением которого я поинтересовался, и понял, что она имеет в виду "время". Я спросил, что она подразумевает под этим, и как она измеряет его, потому что не заметил, чтобы Ва-га хоть как-то измеряли время. Нах-и-лах обьяснила мне, что Ва-га, которые были менее развиты, не нуждались в измерении времени, но У-га - раса, к которой принадлежала она, - всегда умела определять время, используя тот факт, что в течение определенных периодов нижние части дыр, или кратеров, были освещены, а в другой период времени были темными; поэтому У-га создали систему измерения от начала света в определенном кратере до нового начала, и это называлось у них "ула" - нечто, похожее на месяц. Механическим образом они разделили его на сто частей, называемых "ола", продолжительность которых составляет приблизительно шесть часов и тридцать две минуты земного времени. Десять ула составляют "келд", что можно было бы назвать земным годом - приблизительно двести семьдесят два земных дня. Я задал ей множество вопросов, получая огромное удовольствие от ее ответов, потому что она была умная, сообразительная девушка; кроме того, я заметил в ней подлинные черты благородства; хотя ее поведение со мной было вполне естественным и лишенным позы, я не мог избавиться от чувства, что она занимает высокое положение в своем племени. Наш разговор был внезапно прерван прибытием гонца, мчавшегося с невероятной скоростью и принесшего сообщение от Га-ва-го: тот заметил огромную деревню, и воины должны были приготовиться к битве. Наш отряд поспешил к Га-ва-го. Затем мы были остановлены приближающимся разведчиком, потребовавшим тишины. Когда мы бесшумно продвинулись вперед по мягкой, бледно-лавандовой растительности внутренней Луны, картина, представшая перед моим взором, была удивительной и до невозможности загадочной. Добравшись до разведчика, мы выяснили, что деревня находится неподалеку от небольшого холма, поэтому Га-ва-го распорядился, чтобы женщины, дети и трое пленников под небольшой охраной поднялись на эту возвышенность, откуда мы сможем видеть деревню, а если ход битвы будет не в пользу Но-ванов, то мы должны отправиться в место, указанное нашим охранникам. Это было место рандеву на случай поражения воинов Ва-га, которые рассыплются в разных направлениях, тем самым предотвращая разгром основных сил превосходящим противником. И вот мы стоим на холме, наблюдая, как Га-ва-го и его дикие воины быстро мчатся к дальнему плоскогорью. Меня изумило, что обитатели атакованной деревни не выставили даже простых дозорных вокруг места своего обитания, чтобы предотвратить подобные инциденты. Когда я спросил об этом одного из стороживших нас воинов, он сказал, что Ва-га никогда не выставляют дозорных, так как чувствуют себя в безопасности. Только Га-ва-го постоянно выставляет дозорных, и в этом-то и заключается его превосходство над остальными племенами. - После нескольких победоносных набегов племя переполняет гордыня, - сообщил мне воин, - и в в конце концов они привыкают к мысли, что никто не посмеет напасть на них. Тогда они становятся беззаботными и постепенно привычка выставлять дозорных забывается. Тот факт, что мы не заметили дозорных, свидетельствует, что это большое, сильное и удачливое племя. Мы будем долгое время хорошо питаться. Сама мысль об этом не умещалась в мозгу, настолько она была отталкивающей в своей чудовищности, и я содрогнулся, увидев с каким спокойствием это существо говорит о предстоящей оргии, в которой он надеялся поживиться мясом себе подобных. Мы увидели, как наши воины исчезают за холмом и тоже выдвинулись вперед. Внезапно издлека донесся яростный и дикий боевой клич Но-ванов, а через мгновение раздлся другой, не менее ужасный крик, исходящий из деревни. Наши охранники понесли нас вперед, пока на полном скаку мы не влетели на следующий холм, остановившись на его вершине. Перед нами лежала довольно обширная долина, с большим и красивым озером в центре, на противоположной стороне которого располагался живописный лес. Ближняя к нам сторона была открытой и походила на парк, украшенный прекрасными деревьями. На этом открытом пространстве и находилась деревня. Чудовищность сцены, разыгравшейся перед нами, была просто неописуема. Но-ваны быстро окружили деревню, намереваясь захватить врагов в узкое кольцо, где они будут представлять лучшую мишень для копий. И действительно, земля устилли трупы. Раненых не было - стоило одному воину упасть, ближайший к нему враг или друг тут же перерезал ему глотку, так что победителям достанутся все тела. Женщины и дети оставались в хижинах, наблюдая из дверей за течением битвы. Обороняющиеся все время пытались прорваться сквозь цепь Но-ванов. Воин, с которым я беседовал, сказал мне, что если им это удастся, то женщины и дети устремятся в прорыв и рассыплются во всех направлениях, пока воины будут стараться окружить Но-ванов. Было ясно, что превосходство будет у той стороны, которая окружит и удержит врага внутри, пока не добьет его, потому что снаружи кольца скачущие воины представляли собой плохую мишень, а вот промахнуться в сбившуюся в центре массу воинов было трудно. Последовало несколько неудачных попыток воинов деревни прорваться сквозь кольцо врагов, и обороняющиеся, образовав в свою очередь кольцо, двинулись в направлении, противоположном движению Но-ванов. Они больше не тратили копья на врагов, а кружились со все возрстающей скоростью. Сначала мне казалось, что они совсем потеряли голову от ужаса, но потом я понял, что они осуществляют стратегический маневр, демонстрирующий коварство и отличную дисциплину. На ранних стадиях битвы каждая сторона зависела только от своего оружия и оружия, полученного от врагов, но постепенно стало ясно, что у Но-ванов скоро не останется копий, чтобы метать в противников. Обороняющиеся умерили свой пыл, но их отличала высокая смелость и дисциплина. Ведь достаточно трудно заставить человека изображать из себя мишень для врага, когда ему самому запрещено наносить удары противнику. Га-ва-го, видимо, был знаком с подобной тактикой, потому что издал громкий крик. Внезапно все войско Но-ванов остановилось и помчалось по кругу в противоположную сторону, и оставшиеся копья были выпущены в относительно легкие цели. Обороняющиеся, которые были из племени называемого Лу-таны, тут же повернули в направлении, противоположном бегу нападающих. Раненые во время резкой остановки начали спотыкаться и падать, сбиваемые с ног и затаптываемые остальными, и на мгновение Лу-таны представляли из себя скученную массу, не поддающуюся упрвлению. И в этот момент Га-ва-го и его Но-ваны налетели на них со своими жуткими мечами-кинжалами. Моментально битва превратилась в кошмарный и кровавый рукопашный бой, в ход пошли кинжалы, зубы и копыта, чтобы нанести максимальный урон противнику. Пытаясь избежать удара или выбирая более удобную позицию для схватки, множество воинов взлетали высоко в воздух - иногда до тридцати или сорока футов вверх. Их вопли были дикими и яростными. Трупы лежали так плотно, что остановили движение воинов, и земля стала скользкой от крови, пока, похоже, ни одного из обороняющихся не осталось в живых. - Все почти закончилось, - сказал воин, стоящий рядом со мной. - Смотри, двое-трое Но-ванов атакуют одного Лу-тана. Это была чистая правда, и я видел, что битва скоро закончится. Честно говоря, она закончилась почти мгновенно. Лу-таны попытались отступить и рассыпаться во всех направлениях. Некоторым из них это удалось, и они убежали; думаю, спасшихся было не более двадацти, а остальные пали. Га-ва-го и его воины не стали преследовать тех немногих, кому удалось уйти, видимо, решив, что игра не стоит свеч, так как оставшихся в живых Лу-танов все равно было недостаточно, чтобы попытаться отбить деревню, а мяса вполне хвтало, лежащего свежим и теплым на земле. Мы двинулись к деревне, к огромной радости женщин и молодежи. Возле женщин и детей побежденных Лу-танов выставили охрану, и по сигналу Га-ва-го Но-ваны бросились на военную добычу. Это было отталкивающее зрелище: матери пожиарли своих сыновей, а жены - мужей, и я отвернулся, чтобы не смотреть на это. Когда победители наелись, пленники выгнали вперед, и Ва-га принялись делить их между Но-ванскими воинами. При распределении добычи никто не пользовался привилегиями, за исключением Га-ва-го, сделавшего выбор первым, и кждый получил равную долю, насколько это было возможно. Я ожидал что мальчиков убьют, но этого не произошло. Их приняли в племя, и теперь они могли встретится в бою со своими сородичами. Они не испытывали сентиментальности или какой-либо лояльности, это было настолько далекое чувство для этих существ. Им было все равно, к какому племени принадлежать. Попав в племя, инстинкт самосохранения удерживает их там, пока они не будут вновь захвачены членами другого племени. Вскоре я узнал, что в этой битве Га-ва-го потерял не меньше половины своих воинов, и это была одна из самых серьезных битв, в которых племя когда-либо принимало участие. Но добыча была огромна - победители захватили около десяти тысяч женщин и полных пятьдесят тысяч молодняка. Мясо, которое они не могли съесть сразу, было завернуто и закопано в землю, и, как я уже, по-моему, упоминал, таким образом оно могло прекрасно сохрняться очень долгое время. 7. БИТВА И ИЗМЕНЕНИЯ После захвата деревни нас с Ортисом разделили, его перевели в хижину, расположенную поблизости от хижины Га-ва-го, в то время как я был переведен в другой конец деревни. Я бы сказал, что это было к лучшему, так как находился далеко от чудовищных представителей племени. От женщины, которая учила меня языку Ва-га, я узнал, почему с Ортисом обращаются настолько почтительно, даже сам Га-ва-го; как оказалось, Ортис пообещал вождю отвести его в нашу родную землю, где, как он уверял дикого предводителя, племя найдет достаточно мяса. Нах-и-лах поместили в другой части деревни, и я видел ее лишь урывками, потому что по каким-то причинам Га-ва-го решил держать пленников отдельно. Однажды я повстречал ее на берегу озера и спросил, почему они не зарезали и не съели ее. Она ответила следующее: когда Га-ва-го узнал, что ее отец был Джемадаром, - правителем большого города, - вождь послал своих людей с предложением вернуть Нах-и-лах за выкуп - сто молодых женщин из города Лейси. - Ты думаешь, твой отец пошлет выкуп? - спросил я. - Не знаю, - ответила она. - Я не вижу, как они смогут передать ему соообщение, потому что моя раса обычно убивает Ва-га, как только увидит. Может быть, Ва-га все-таки добьются успеха, но даже если это так, вполне возможно, что мой отец не пошлет выкуп. Мне бы этого не хотелось. Дочери людей моего отца так же дороги ему, как и я, и было бы неправильным отдать сотню дочерей Лейси за одну, даже если она дочь Джемадара. Мы напились воды и возвращались в наши хижины, когда, желая продолжить наш разговор и находиться по возможности в приятном обществе друг друга, я предложил отправиться в лес в поисках фруктов. Нах-и-лах ответила согласием, и мы отправились в небольшой лесок на краю деревни, где нашли необыкновенно вкусные фрукты, растущие в изобилии. Я отыскал несколько спелых и протянул ей, но она отказалась, поблагодарив меня и сказав, что уже поела. - Они приносят тебе фрукты, - спросил я, - или тебе приходится ходить и самой отыскивать пищу? - Те фрукты, которые я хочу, я отыскиваю сама, - ответила она, - но они приносят мне мясо. Именно его я недавно поела, поэтому я и не хочу фруктов. - Мясо?! - изумился я, - Какое мясо? - Естественно, мясо Ва-га, - сказала она. - А какое еще мясо могут есть У-га? Я испугался, что отвращение отразится на моем лице, но не мог не содрогнуться при одной мысли о том, что прекрасная Нах-и-лах ест мясо Ва-га. - Вы тоже едите мясо этих существ? - задал вопрос я. - А почему бы и нет? - ответила она. - Вы едите мясо в вашей стране, не тк ли? Ты же говорил мне, что вы специально выращиваете животных на мясо. - Да, - ответил я, - это правда, но мы едим мясо только низших существ; мы не едим мясо людей. - Ты имеешь в виду, что вы не едите мясо своего собственного рода, - сказала она. - Да,-ответил я, - именно это я и имел в виду. - И я тоже, - ответила она. - Ва-га - это совсем другое, чем У-га. Они - низшие существа, так же как те существа, чье мясо вы едите в вашей собственной стране. Ты говорил мне о говядине, баранине и свинине, ты описывал существ, передвигающихся на четырех ногах, словно Ва-га. Какая разница в таком случае между поеданием мяса свиньи, говядины или барана и поеданием Ва-га, который тоже является низшим существом? - Но ведь у них человеческие лица! - закричал я, - и у них есть язык, на котором они говорят. - Тебе будет лучше научиться есть их, - сказала она, - потому что в противном случае на Ва-нахе тебе придется обходиться без мяса. Чем больше я думал об этом, тем больше здравого смысла видел в ее точке зрения. Она была права. Она не больше нарушала естественный закон, поедая мясо Ва-га, чем мы, поедая мясо домашних животных. Для нее Ва-га были чем-то вроде скота. Они были опасными и ненавистными врагами. И чем больше я анализировал это, тем больше мне начинало казаться, что мы, люди, совершаем наверняка больший грех, потребляя в пищу наших домашних животных, которых мы любим, чем У-га на Ва-нахе, поедащие мясо своих четырехногих врагов Ва-га. На наших земных фермах мы выращиваем коров, овец и маленьких поросят и частенько привязываемся к некоторым из них, а они полностью доверяют нам; а потом, когда они достигают нужного возраста, мы закалываем и поедаем их. И сейчас мне уже не кажется неестественным или неправильным, что на Ва-нахе едят мясо Ва-га, однако, что касается меня - я никогда этого не делал. Мы покинули лес и возвращались в деревню, когда поблизости от большой хижины, занимаемой Га-ва-го, наткнулись на Ортиса. При виде нас он вскрикнул. - На твоем месте, - сказал он мне, - я не встречался бы с ней больше. Это может вызвать неудовольствие Га-ва-го. С тех пор, как мы заняли деревню, Ортис впервые заговорил со мной. Мне не понравился его тон. - Будь добр, Ортис, не суй нос не в свои дела, - сказал я и продолжил путь с Нах-и-лах. Я видел, как глаза этого человека зловеще блестнули. Затем он повернулся и вошел в хижину Га-ва-го, вождя Но-ванов. Каждый раз, идя к реке, я проходил поблизости от хижины Нах-и-лах. Мне это было несколько не по пути, но я всегда питал слабую надежду, что встречусь с ней, хотя я никогда не заходил в ее хижину и не звал ее, пока она сама не приглашала меня. Понимая ее положение, я не хотел вмешиваться, так как не был знаком с социальными обычаями ее племени и боялся случайно обидеть девушку. Случилось так, что в следующий раз, идя вниз, к озеру, и проходя мимо нашего места в лесу, я сделал свой обычный крюк, чтобы оказаться неподалеку от хижины Нах-и-лах. Когда я подошел ближе, то услышал голоса, один из которых несомненно принадлежал Нах-и-лах, а второй - мужчине. Тон девушки бы яростным и оскорбленным. - Покинь это место, существо! - были первые слова, которые я смог разобрать. Затем раздался голос мужчины. - Иди сюда, - говорил он игривым тоном, - давай будем друзьями. Пошли в мою хижину, и ты будешь в безопасности, потому что Га-ва-го - мой друг. - Голос несомненно принадлежал Ортису. - Уходи! - снова приказала она. - Я предпочла бы лечь с Га-ва-го, чем с тобой! - Тогда знай, - в ярости закричал Ортис, - что ты пойдешь! Хочешь ты этого или нет, но Га-ва-го отдал тебя мне. Пошли! - Затем он, должно быть, притянул ее к себе, потому что я услышал ее вскрик: - Как ты посмел прикоснуться ко мне, ко мне - Нах-и-лах - принцессе Лейси? Я находился неподалеку от входа в хижину и, не став ждать дальнейшего развития событий и не слушая более, ворвался в жилище, резко отбросив полог. Они стояли в центре комнаты, Ортис пытался сжать девушку в своих обьятиях, а она боролась и вырывалась. Ортис стоял ко мне спиной и не знал, что кто-то еще находится в хижине, пока я не предстал перед ним и не схватил его яростно за плечо, оторвал его от девушки и не заставил взглянуть прямо на меня. - Ты, мерзавец, - сказал я, - убирайся отсюда, пока я не прогнал тебя пинками, и чтобы я больше не слышал, что ты пристаешь к этой девушке. Он насупился и посмотрел на меня со зловещим блеском в глазах. - С самого детства ты отбирал у меня все, что я хотел иметь. Ты разрушил мою жизнь на Земле, но сейчас все изменилось. Столы перевернулись. Поверь мне, если ты вмешаешься, то этим подпишешь свой смертный приговор. Ты живешь только благодаря мне. Если я шепну словечко Га-ва-го, он уничтожит тебя мгновенно. А теперь убирайся в свою хижину и перестань вмешиваться в чужие дела, - эту привычку ты в совершенстве освоил на Земле, но она ничем не поможет тебе здесь, на Луне. Женщина - моя. Га-ва-го отдал ее мне. Даже если ее отец откажется заплатить за нее выкуп, ее жизнь будет продолжаться так долго, как долго она будет нужна мне. Твое вмешательство только ускорит твою смерть и не принесет ей добра, даже при условии, что ты преуспеешь, пытаясь удерживать ее от меня на расстоянии. Ты только обречешь ее на смерть, если ее отец не пришлет выкупа. Га-ва-го сказал мне, что в ней он видит мало пользы, поэтому, вполне возможно, что его посланники передали-таки требования вождя Сагроту. - Ты слышала его, - сказал я, поворачиваясь к девушке. - Теперь важно, чего хочешь ты. Возможно, он говорит правду. - Я не сомневаюсь, что он говорит правду, - ответила она, - но знайте, чужаки, что честь принцессы Лейси дороже ее жизни. - Отлично, Ортис, - сказал я обращаясь к нему, - ты слышал ее. А теперь - убирайся. Он побелел от ярости, и на мгновение я подумал, что он набросится на меня, но Ортис всегда был трусом и удовлетворился, бросив на меня враждебный взгляд. Он вышел из хижины, не сказав ни единого слова. Я повернулся к Нах-и-лах, как только полог за Ортисом закрылся. - Очень плохо, - сказал я, - что кроме всех твоих мучений в руках Ва-га, тебе еще приходится терпеть преследования одного из представителей почти что твоего рода. - Твое благородство служит достаочной компенсацией, - ответила она грациозно. - Ты - смельчак, но боюсь, что ты можешь пострадать, помогая мне. Этот человек силен. Он сделал Га-ва-го чудесное предложение. Он собирается научить его пользоваться чудесным оружием, которое вы принесли из своего мира. Женщина, приносящая мне мясо, рассказала мне об этом. Все племя в восторге от обещаний, которые твой друг сделал Га-ва-го. Он научит их делать оружие, - такое же, как убило их воинов. Они станут непобедимыми и смогут обойти воркуг Ва-наха, убивая тех, кто будет сопротивляться, и тех, кто будет пытаться бороться с ними, и даже нападая на города У-га. Он обещал привести их к странной вещи, которая перенесла вас на Ва-нах из вашего мира. Там они найдут другое оружие, вроде того, что было с вами, издающее громкие звуки, и вещи, которыми оно убивает. Все это, сказал он, они смогут иметь, и позднее они построят другие вещи, такие, как та, что принесла вас из вашего мира в мир Ва-нах, и он отвезет Га-ва-го и всех Но-ванов в то место, что вы зовете Землей. - Если во всей вселенной существует человек, способный на такое, то это именно он, - сказал я, - но в действительности он мало что сможет сделать. Он просто подлизывается к Га-ва-го, в надежде сохранить свою жизнь, вместо того, чтобы искать возможность бежать и вернуться к нашему кораблю и нашим друзьям. Он - дурной человек, Нах-и-лах, и ты должна остерегаться его. Рядом есть пустая хижина, и я переберусь туда. Нет смысла просить об этом Га-ва-го, потому что он дружески расположен к Ортису и не позволит мне перебраться. Если тебе что-нибудь понадобится, просто погромче крикни: "Джулиан", и я приду. - Ты - замечательный человек, - сказала она. - Ты - как лучшие среди людей Лейси, самые благородные дворяне при дворе Джемадара Сагрота, моего отца. Они тоже благородны, и у них женщина найдет опору и поддержку, но нет других во всем Ва-нахе с тех пор, как Калкарс возник тысячу келдов назад и разрушил силу благородства, Джемадаров и всю цивилизацию Ва-нахов. Только в Лейси остались старые порядки. Я хотела бы отвести тебя в Лейси, там ты был бы в безопасности и счастлив. Ты - смельчак. Странно, что ты не женат. Я как раз собирался что-то ответить на это, когда полог на двери отошел в сторону, и появился воин Но-ванов. За ним шло еще трое. Они двигались напряженно, со вскинутыми копьями. - Вот он, - сказал старший в отряде и обратился ко мне: - Пошли! - Зачем? - спросил я. - Чего вы хотите от меня? - Можно ли задавать вопросы, - спросил он, - когда требует Га-ва-го? - Он послал за мной? - спросил я. - Пошли! - повторил старший, и внезапно они схватили меня своими крючьями на копьях и неделикатно выволокли из хижины. У меня возникло нечто вроде предчувствия, что это конец. У выхода я обернулся, чтобы посмотреть назад. Нах-и-лах стояла с широко раскрытыми глазами, выпрямившись и наблюдая, как они тащат меня. - Прощай, Джулиан, - сказала она. - Мы никогда больше не встретимся с тобой, и нет ничего, что позволит нашим душам встретится в новой реинкарнации. - Мы еще не мертвы, - ответил я, - и помни, если тебе понадобится моя помощь, позови меня, - и затем полог закрылся, и она пропала из моего поля зрения. Они повели меня не к моей хижине, а к другой, находящейся неподалеку от Нах-и-лах. Здесь они связали мои руки и ноги кусками кожи и швырнули меня на землю. После этого Но-ваны оставили меня, закрыв полог над входом. Я не думал, что они съедят меня, так как Ортис несколько раз повторял мои слова Га-ва-го и остальным, что наше мясо - ядовито, и хотя они могли усомниться в правдивости наших слов, тем не менее я был убежден: они не станут рисковать, ведь существовал шанс, что мы говорили правду. Ва-га снимают кожу со своих мертвых. Лучшие куски идут на сбрую и уздечки. Остальные куски разрезаются на тонкие полоски, которые используются в качестве веревок. Большинство из них очень крепкие, но некоторые - не очень, в особенности куски, пролежавшие в консервации. Воины, которым было приказано забрать меня, покинули хижину, и я приступил к попыткам ослабить путы. Я использовал всю свою силу, стараясь ослабить веревки или порвать их, пока не убедился, что путы, стягивающие мои руки, ослабевают. Эти усилия отняли у меня множество сил, мне часто приходилось останавливаться и отдыхать. Не знаю, как долго мне пришлось трудиться, но, видимо, прошло очень долгое время, пока я не убедился, что веревки, которыми меня связали, начали рваться. Что делать со своей свободой, я не знал, так как существовала лишь маленькая надежда (если вообще существовала), что мне удастся сбежать из деревни. Постоянный дневной свет имеет свои недостатки. Один из них заключается в отсутствии ночной темноты, под прикрытием которой я мог бы ускользнуть из деревни незамеченным. Пока я лежал, отдыхая после усилий, то внезапно обратил внимание на страный стонущий звук снаружи. Затем хижина покачнулась, и я понял, что пришел новый шторм. Вскоре я услышал стук дождевых капель по крыше и грохочущий, оглущающий раскат лунного грома. По мере того, как шторм набирал силу, я представлял себе ужас Но-ванов и даже в нынешнем своем положении не мог сдержать улыбку, представив их страх. Я знал, что они должны прятаться в своих хижинах, и снова возобновил свои попытки порвать путы на кистях, но тщетно; и вдруг, сквозь стоны ветра и грохот дождя, в моих ушах ясно прозвучал призыв, сказанное чистым голосом единственное слово: - Джулиан! "Нах-и-лах, - подумал я. - Она нуждается во мне. Что они делают с ней?" Пред моим внутренним взором, сменяяя друг друга, пронеслись дюжина сцен, в каждой из которых я видел божественную фигуру Лунной Девы жертвой какого-то чудовищного насилия. Вот ее пожирает Га-ва-го, вот несколько женщин разрывают ее на части, а воины протыкают ее прекрасную кожу своими жестокими копьями; или это был Ортис, пришедший воспользоваться подарком Га-ва-го. Именно последняя мысль, как мне кажется, довела меня до состояния бешенства, придав моим мускулам силу дюжины мужчин. Я всегда считался сильным человеком, но когда этот сладостный голос прорвался сквозь шторм, пытаясь достичь меня, и мое воображение нарисовало мне грязные пртиязания Ортиса, что-то внутри меня придало мне силу Геркулеса, намного превышающую ту, которая еще оставалась во мне. И, словно хлопчатобумажный шпагат, кожаные ремни вокруг моих кистей лопнули, а через мгновение путы, связывающие мои щиколотки, были также разорваны, и я вскочил на ноги. Я помчался к двери и выскочил наружу, где оказался в мальстреме ветра и воды. В два прыжка я преодолел пространство между хижинами, той, в которую меня поместили, и той, где проживала Нах-и-лах, отбросил в сторону полог и влетел вовнутрь; здесь я увидел материалищзацию моего последнего видения: Ортис одной рукой плотно обхватил гибкое тело Нах-и-лах, второй рукой схватив ее за горло и заставляя девушку медленно опускаться назад, через его колено, на пол. На сей раз он оказался лицом к двери и увидел, как я появился. Увидев меня, он резко отшвырнул девушку в сторону, вскочил и бросился навстречу. Казалось, впервые в жизни он не испытывал страха. Думаю, этому причиной была его преступная страсть к девушке и ненависть, питаемая им ко мне, а также ярость, что я снова мешаю ему. Он набросился на меня, словно сумасшедший, и на мгновение я рухнул под его ударами, - но только на мгновение. Затем я резко ударил его в висок левой рукой и в лицо - правой. И хотя Ортис был неплохим боксером, он был совершенно беспомощен в моих руках. Ни у одного из нас не было оружия, иначе один из нас был бы вскоре убит. Однако я пытался прикончить его голыми руками. Когда Ортис упал в двенадцатый раз, я полхватил его, бросил через бедро и продолжал бить снова и снова, пока он не перестал шевелиться. Я был уверен, что он мертв, и ничего, кроме облегчения и удовлетворения от выполненного долга не чувстовал, смотря на его безжизненное тело. Затем я повернулся к Нах-и-лах. - Пошли, - сказал я. - Нам предоставляется шанс сбежать отсюда. Никогда больше не будет такого удачного стечения обстоятельств. Ва-га в ужасе прячутся по своим хижинам от шторма. Не знаю, сможем ли мы сбежать, но как бы то ни было мы не будем в большей опасности, чем сейчас. Она слегка поежилась, представив себе весь ужас шторма. Хотя она его и не боялась так, как глупые Ва-га, девушка страшилась ярости природы, как и все обитатели Ва-наха. Однко она не колебалась, и, когда я протянул руку, Нах-и-лах сжала ее в своей, и мы вместе вышли под бушующий дождь и ветер. 8. БОЙ С ТОР-ХО Мы с Лах-и-нах проскользнули сквозь деревню Но-ванов незамеченными, потому что люди Га-ва-го прятались по хижинам в диком ужасе от шторма. Девушка уверенно повела меня к холму, который мы пересекли, по направлению к высоким горам, виднеющимся вдалеке. Я чувствовал, что она боится, хотя Лах-и-нах пыталась скрыть от меня свой страх, напуская на себя бравый вид, который, я уверен, был весьма далек от ее нынешнего состояния. Мое уважение к ней возросло, потому что я всегда уважал смелость. Мне кажется смелостью самого высшего порядка - когда преодолеваешь собственный страх. Человек, совершающий героические поступки без страха, менее примечателен преодолевающего собственную трусость. Понимая, что она боится, я оставил ее руку в своей, словно нашим контактом хотел передать ей немного уверенности, которую я испытывал, вырвавшись из лап Ва-га. Мы достигли холма, нависающего над деревней, и тут внезапная мысль, что мы безоружны и беззащитны, просто ошеломила меня. Я так торопился покинуть деревню, что позабыл об этих столь важных обстоятельствах. Я заговорил об этом с Лах-и-нах, сказав ей, что мне лучше вернуться в деревню и предпринять попытку захватить мое оружие и боеприпасы. Она попыталась разубедить меня, уверяя, что подобная попытка обрчена на провал, и, скорее всего, меня снова схватят. - Но мы не сможем двигаться в твоем диком мире, Нах-и-лах, безо всяких средств безопасности, - настаивал я. - Мы не знаем, в какой момент какие-нибудь дикие существа атакуют нас. Подумай, какими беспомощными мы окажемся без оружия, которым можно защитить себя. - Здесь только Ва-га, - сказала она, - их нужно бояться в этой части Ва-наха. Мы не знаем других опасных зверей, за исключением тор-хо. Но они встречаются редко. Против Ва-га твое оружие будет бесполезно, ты уже это выяснил. А риск встречи с тор-хо гораздо меньше, чем тот, на который ты идешь, отправляясь в хижину Га-ва-го, чтобы забрать оружие. Ты просто не сможешь сбежать, ведь вождь наверняка окружен воинами. В конце концов ей удалось убедить меня, и я согласился с логикой ее аргументов, рсставшись с мечтой забрать мою винтовку и револьвер, хотя, смею вас уверить, я чувствовал себя потерянным без них, в особенности, когда приходилось путешествовать в незнакомом мире, настолько странном для меня, как Ва-нах, и таком же диком. Нах-и-лах нстаивала, что во всем внутреннем лунном мире обитало единственное опасное существо, и мы с ней надеялись добраться до ее родного города Лейси, избегнув опасных встреч. Но даже там у меня будут враги, сказала она мне, потому что ее раса относится подозрительно к чужакам; однако дружба принцессы послужит мне лучшей защитой, уверила она меня, дружески пожимая руку. Дождь и ветер продолжались еще длительное время. Когда, наконец, непогода утихла, мы обнаружили, что оказались перед низкими горами, лежащими неподалеку, а вдали виднелось море. Мы пересекли горы и оказались на плато на уровне высших пиков. Море казалось очень далеким, и мы даже не могли определить месторасположение деревни Но-ванов, из которой сбежали. - Ты думаешь, они будут преследовать нас? - спросил я ее. - Да, - ответила она, - они попытаются найти нас, но это все равно, что пытться найти каплю воды в океане. Они - создания, живущие на равнине, а я - в горах. Внизу, - она указала на долину, - они с легкостью могли бы найти меня, но в моих родных горах - никогда. - Мы далеко от Лейси? - спросил я. - Не знаю. Лейси трудно отыскать - он хорошо спрятан. Именно поэтому он еще и существует. Его основатели сбежали от калкаров, нашли место, которое почти невозмиожно отыскать и построили там неприступный город. Она повела меня прямо в глубь могучих гор Луны, рядом с жерлами оргомных кратеров, пронизывающими лунную поверхность и так похожих на те, что находились снаружи, среди вершин, возвышающихся на три, четыре и иногда даже целых пять миль, скаливших свои страшные клыки, а затем по заброшенным плато, но все время направляясь к самым высоким пикам, которые возвышались вдали. Кратеры, как правило, лежали в глубоких ущельях, но иногда мы находили их на плато, а несколько даже было посреди гор, как и на внешней поверхности планеты. В них были отверстия, сквозь которые настоящая лунная кора, как я предполагаю, выплескивалась наружу в виде вулканов. Нах-и-лах сообщила мне, что секретный вход в Лейси лежит рядом с жерлом одного из кратеров. Она предполагала, что тот кратер находится впереди. Для меня весь этот путь казался бессмысленным. Насколько хватало глаз, везде высились жуткие и казавшиеся непреодолимыми вершины ощетинившихся пиков, мрачные ущелья и бездонные кратеры. Но каким-то образом девушке удавалось находить путь - инстинктивно она отыскивала тропки и путь там, где не было тропок, и где даже серна с трудом нашла бы, куда поставить ногу. На этих высотах мы обнаружили растительность, принципиально отличающуюся от растущей внизу. Съедобные фрукты и ягоды встречались здесь в изобилии и обеспечивали нас отменной пищей. Почувствовав усталость, мы обычно находили пещеру, в которой удавалось отдохнуть в относительной безопасности, и, когда это было возможно, Нах-и-лах всегда настаивала на том, чтобы мы забаррикадировали вход камнями, потому что, по ее словам, существовала опасность, что нас может атаковать тор-хо. Эти кровожадные бестии встречались редко и их можно было почти не опасаться. Хотя они и не были прожорливыми хищниками, однако атаковали почти все, что видят; даже малейшая рана от их зубов и когтей могла привести к смерти, так как в их рацион входило ядовитое мясо римпов и летающих жаб. Я попытался убедить Нах-и-лах описать мне это существо, но так как здесь не было животных, с которыми мы оба были знакомы, и с которыми она могла бы сравнить их, то я выяснил немного, за исключением того, что тор-хо достигает в высоту двух футов, имеет длинные острые клыки, четыре ноги и лишен всякой шерсти. Во время подъема мне удалось отыскть некоторое подобие оружия. Я выломал крепкую и тяжелую ветвь одного из деревьев. В горах деревья были тверже тех, что я встречал в низине. Продвигаться по странному и дикому миру, воооруженным лишь деревянной палкой, казалось мне вершиной безумия, но ничего другого нам не оставалось, пока я не найду материал, из которого можно изгтовить более совершенное оружие, - я имею в виду лук и стрелы. Я постоянно искал дерево, из которого можно было бы изготовить их; кроме того, я решил изготовить для моей палки наконечник типа копейного, как только попадется под руку подходящитй материал. Но для этого у меня оставалось немного времени: когда мы не спали, то постоянно находились в движении. Нах-и-лах все более и более не терпелось найти свой родной город, - по мере того, как наши шансы действительно отыскать его уменьшались. Мне казалось, что они стремительно уменьшаются. Пока я был твердо уверен, что девушка не имеет представления, где лежит Лейси, но, по мере того, как мы забирались все дальше и дальше, преодолевая самые невероятные горные кряжи, которые только способно представить воображение, Нах-и-лах начала обнаруживать знакомые места, и надежда, что мы наконец достигнем Лейси, начала оживать. Я еще никогда не встречал такого жизнерадостного и верящего в собственные смилы существа, как Нах-и-лах. Она была постоянно уверена, что Лейси лежит за следующей горой. Излишне говорить, что она все время ошибалась. Это, казалось, ничуть не уменьшало ее энтузиазм до следующего раза, который - и я видел это заранее - будет снова обречен на провал. Однажды мы вышли на небольшое плоскогорье, наклоненное к высящемуся вертикально горному массиву. Я остановился, раздумывая и сжимая свою палицу обеими руками. Что я собирался сделать с могучим пиком этой палкой - я не представлял. Я был впереди, - позиция, которой я всегда придерживался, за исключением тех случаев, когда приходилось пропускать вперед Лах-и-нах, чтобы та нашла новую дорогу. Когда мы обогнули гору, и перед нашим взором предстала вся площадка, я заметил какое-то движение справа, среди кустов, находившихся приблизительно на середине плоскогорья. Мы начали приближаться к месту, которое я держал под пристальным наблюдением, и тут в мои уши ворвался самый ужасный рык, какой я когда-либо слышал, и внезапно из гущи кустов выскочило существо размерами приблизительно с северо-американского горного льва, вне всяких сомнений, рептилия. Вероятнее всего, это был тор-хо. В его голове было нечто такое, что заствляло вспомнить о семействе кошачьих, хотя прямого аналога между ним и любой из земных кошек не было. Существо кинулось на меня со своими ужасными изогнутыми клыками, рыча и издавая ужасные звуки - я бы назвал их воплями, потому что это слово лучше всего подходит для них, это была комбинация рева и стонов, - повторяю: самые замораживающие кровь в жилах вопли из тех, что мне когда-либо приходилось слышать. Нах-и-лах схватила меня за руку. - Беги! - закричала она. - Беги! - Но я оттолкнул ее руку и застыл в неподвижности. Мне хотелось бежать, тут следует быть честным, только куда? Существо мчалось по поверхности с жуткой скоростью, а нашим единственным путем к отсуплению был узкий карниз, по которому мы только что добрались сюда. Тор-хо бросился на меня. Я примерился к его голове как бейсболист, на которого летит мяч. И затем ударил прямо по носу - ужасный удар, который не только остановил его но и сшиб с ног. Я почувствовал, как хрустят его кости под ударом моего единственного оружия, и подумал, что расправаился с этой бестией одним ударом. Но я не представлял жизненной энергии этих существ. Почти мгновенно оно оказалось на ногах и кинулось на меня, и снова я ответил ударом, в этот раз - по голове, и снова услышал хруст ломающихся костей, и снова оно тяжело упало на землю. Нечто похожее на холодную кровь потекло из его раненной морды, когда тар-хо бросился на меня в третий раз; его глаза яростно горели, сломанные челюсти пытались вцепиться в меня, а вопли и стоны смешались в отчаянном крике ярости и боли. Животное подалось вперед и попыталось достать меня своими когтями, но я снова встретил его ударом дубины и на этот раз сломал еиу переднюю лапу. Как долго продолжалась эта схватка, я не могу даже предположить. Снова и снова тар-хо с неутомимой яростью бросался на меня, и каждый раз, хотя иногда только чудом, я пытался сдержать его, с каждым ударом все сильнее раня его, пока наконец не осталось ничего, кроме окровавленного комка, все еще пытающегося подобраться ко мне на сломанных лапах и схватить меня своими поврежденными беззубыми челюстями. И только сейчас с огромным трудом я прикончил его и опустился на землю от изнеможения. Совершенно измученный, я поискал глазами Нах-и-лах и к собственному изумлению обнаружил ее стоящей рядом со мной. - Я думал, ты убежала, - сказал я. - Нет, - сказала она, - ты не побежал, потому не побежала и я, но я никогда не думала, что ты способен убить его. - Значит, ты думала, что он убьет меня? - спросил я. - Конечно, - ответила она. - Даже сейчас я не могу понять, как тебе удалось победить тор-хо этим жалким куском дерева. - Но если ты думала, что я буду убит, - продолжал я, - почему ты не позаботилась о собственной безопасности? - Если бы ты был убит, мне не к чему было бы жить, - просто ответила она. Я не совсем понял, что она хочет этим сказать, и не знал, что на это ответить. - Это было глупо с твоей стороны, - сказал я в конце концов, скорее, смущенно, - и если тор-хо нападет снова, ты должна бежать и спасать себя. Она смотрела на меня мгновение с особенным выражением лица, которое я не смог понять, затем повернулась, и мы продолжили наш путь в направлении, которым следовали, когда наше путешествие было прервано тор-хо. Девушка ничего не сказала, но я чувствовал, что обидел ее, и чувствовал себя виноватым. Я не хотел, чтобы она влюблялась в меня, хотя согласно земным стандартам, ее утверждение, что она, скорее, умрет, чем будет жить без меня, могло означать признание в любви. Чем больше я думал об этом, тем больше мне начинало казаться, что ее стандарты могут принципиально отличаться от моих, и я всего лишь самовлюбленный осел, считающий, что Нах-и-лах любит меня. Мне хотелось бы объясниться с Нах-и-лах, но такие вещи очень трудно объяснять, и я понял, что может быть только хуже, если я попытаюсь. Мы были такими хорошими друзьями, и наша дружба была настолько совершенной, что внезапно повисшая между нами тишина даже угнетала. Нах-и-лах всегда была разговорчивым существом, всегда веселой и жизнерадостной, даже во время самых суровых испытаний. Я очень устал после схватки с тор-хо и хотел бы сделать привал, но не предлагал этого, как и Нах-и-лах, и мы продолжали наш, казалось бы, бесконечный путь. Через некоторое время я настолько утомился, что дистанция между мной и моим прекрасным проводником несколько увеличилась. Она исчезла из моего поля зрения в поисках дороги, когда внезапно я услышал, как она громко окликает меня по имени. Я ответил и тут же бросился бежать, так как боялся, что она может оказаться в опасности, хотя, судя по голосу, это было не так. Она была невдалеке от меня, и, когда я приблизился к ней, то увидел, что она стоит на краю огромного кратера. Она смотрела на меня и улыбалась. - О, Джулиан! - воскликнула она. - Я нашла его. Я дома, и мы наконец в безопасности! - Я рад, Нах-и-лах, - ответил я. - Я был очень обеспокоен опасностями, которые тебе пришлось пережить, и во мне постоянно рос страх, что мы никогда не найдем Лейси. - Ох! - снова воскликнула она, - я знала, что должна найти его. Даже если бы мне пришлось пробраться сквозь все горы Ва-наха, я бы все равно отыскала его. - Ты абсолютно уверена, что это тот кратер, где лежит вход в Лейси? - спросил я. - В этом нет сомнений, Джулиан, - ответила она и показала вниз, по направлению к отвесному склону, лежащему в двадцати футах ниже, в котором было нечто вроде пещеры, ведущей в стенку кратера. - Но как ты собираешься добраться туда? - спросил я. - Это может оказаться трудной задачей, - ответила она. - Но мы найдем путь. - Я надеюсь, Нах-и-лах, - сказал я, - но без веревки или крыльев я не вижу способа, как добраться туда. - В пасти тоннеля, - пояснила Нах-и-лах, - лежат большие палки с кнрючьями на конце. Века назад не было другой возможности попасть в город или выйти из него, и те, кто выходил наружу охотиться или по какой-либо иной причине, должен был пройти сквозь этот длинный тоннель из города. Снизу поднимали палки и зацепляли крючьями за верхушку кратера, после этого было довольно легко подняться по палке вверх или спуститься вниз; но прошло уже много времени с тех пор, как этот тоннель использовался людьми Ва-наха, которые больше не пользуются им после усовершенствования крыльев, которые ты видел на мне, когда меня захватили Ва-га. - Если они использовали палки, то и мы можем использовать их, - сказал я. - Здесь достаточно молодых деревьев неподалеку. Единственная трудность - срезать их. - Мы сможем это сделать, - сказала Нах-и-лах, - если найдем острые куски камня. Это несколько замедлит работу, но мы справимся с ней, - и она тут же принялась искать камень с острым краем. Я помогал ей в поисках, и вскоре после этого мы нашли несколько кусков обсидиана с очень острыми краями. Тогда мы принялись перерезать молодое дерево около трех дюймов в диаметре, вздымавшееся на высоту более тридцати футов. Срезать дерево нашими кусками лавы было трудной работой, но в конце концов она была закончена, и мы были очень рады, когда наконец дерево покачнулось и упрало на землю. Обрезание ветвей отняло почти столько же времени, но наконец и с этим было покончено. Следующая проблема, возникшая перед нами заключалась в том, как сделать конец палки настолько крепким, чтобы он смог выдержать наш вес, пока мы будем спускаться к тоннелю. У нас не было веревки и ничего, что могло бы заменить ее, за исключением моих лохмотьев, которые мне не хотелось уничтожать, так как здесь, на большой высоте, было довольно холодно. И я понадеялся, что сила Нах-и-лах и мои нервы выдержат новое испытание, и поверил, что наш план удастся. Я опустил ствол более толстым концом к тоннелю и упер импровизировнную лестницу в полку. Затем я повернулся к Нах-и-лах. - Ложись на землю, Нах-и-лах, - приказал я, - и держи крепко эту палку двумя руками. Тебе придется удерживать ее, чтобы она не ходила из стороны в сторону, думаю, твоей силы хватит. Пока ты будешь держать ее, я доберусь до тоннеля и достану один из кольев с крючьями, которые по твоим словам должны там храниться. Если их нет, то я придержу шест снизу, пока ты будешь спускаться. - Она посмотрела в пропасть под нами и содрогнулась. - Я смогу удержать его сверху, - сказала она, если нижняя часть не соскользнет с полки. - Конечно, такое может произойти, - ответил я, - но я буду спускаться очень осторожно. Думаю, спуск не представляет особой опасности. Насколько я мог судить, после внимательного осмотра, опасность, о которой она упоминала, все же существовала. Нах-и-лах расположилась так, как я и сказал, сжимая шест обеими руками и лежа на краю пропасти, куда я намеревлся спуститься. Могу вас уверить, мои эмоции были весьма далекими от положительных, когда я посмотрел в эту жуткую пропасть. Кратер имел около чтерыех или пяти миль в диаметре, и у меня создалось такое впечтление, что он уходит вглубь миль на двести пятьдесят - до поверхности Луны. Это был один из самых непередаваемых моментов моей жизни, когда я начал балансировать на краю этого огромного отверстия, смотря в молчаливую загадочную гнлубину внизу. Затем я, принялся спускаться, осторожно держась за шест. - Смелее, Джулиан! - шептала Нах-и-лах. - Я держу очень крепко. - Я - в полной безопасности, - уверил ее я. - Я должен нормально добраться, иначе как ты доберешься до уступа и попадешь в Лейси? Медленно спускаясь, я старался ни о чем не думать, но в моем мозгу постоянно возникало видение поразительной пропасти под ногами. Я спустился на два или три фута по шесту, когда единственная вещь, которую мы вроде бы предусмотрели - толстый конец шеста - хрустнул под моим весом, и кусок дерева скользнул в том направлении, где лежала вечность. Надо собой я услышал крик, и затем шест сосокользнул с уступа, и я почувствовал, что падаю. Все произошло мгновенно. Мои ноги коснулись края полки и я кубарем покатился в пасть тоннеля. Затем я услышал сверху голос Нах-и-лах, в отчаянии кричащей: - Джулиан, Джулиан, я падаю! Мгновенно я вскочил на ноги и броосился назад, из тоннеля, и увидел зрелище, от которого в моих жилах застыла кровь, настолько чудовищным оно показалось мне: все еще держа в руках шест, Нах-и-лах висела на стенке кратера, все ее тело оказалось над пропастью, за исключением ног, которыми она чудом держалась за край скалы. Как только я посмотрел вверх, она выронила шест, и, хотя я пытался схватить его, но промахнулся, и он полетел в жерло кратера. - Джулиан! Джулиан, ты в безопасности! - закричала Нах-и-лах. - Я рада этому. Я так испугалась, когда увидела, что ты падаешь, и старалась изо всех сил удержать шест, но твой вес вытянул меня за край кратера. Прощай, Джулиан, я долго не продержусь. - Ты должна продержаться, Нах-и-лах! - закричал я, - не забывай о кольях с крючьями, о которых ты говорила мне. Я найду один из них и помогу тебе спуститься! - И с этими словми я повернулся и бросился в тоннель; но мое средце похолодело при мысли, что кольев может здесь не оказаться. Мой взгляд выхватил только голые камни стен, потолка и пола - и никаких кольев с крючьями поблизости. Я быстро помчался дальше по тоннелю, который резко сворачивал в нескольких ярдах впереди, и перед моими глазами предстал дюжина или больше кольев, о которых говорила Нах-и-лах. Схватив один из них, я бросился назад, к выходу. Я боялся посмотреть вверх, но когда я сделал это, то был вознагражден видом лица Нах-и-лах, улыбающегося мне в ответ - улыбаться даже перед лицом смерти могла только она. - Еще секундочку, Нах-и-лах! - крикнул я, поднимая кол и цепляясь крюком за край кратера. Небольшые утолщения по краям кола на всем его протяжении сделали подъем достаточно простым делом. - Поторопись, Джулиан! - крикнула она. - Я соскальзываю! Ей не было необходимости говорить мне, чтобы я поторопился. Думаю, я ничего не делал быстрее в своей жизни, чем тогда поднимался по шесту. Наконец наши руки встретились, и в этот момент девушка соскользнула с края и вниз головой полетела на меня. Я без труда удержал ее вес. Единственное, чего я опасался, что крюк не выдержит силу удра ее падающего тела. Но он выдержал, и я мысленно поблагодарил мастера, сделавшего это замечательное приспособление. Через мгновение я спустился вниз, к отверстию тоннеля, и осторожно опустил Нах-и-лах на безопасное место. Моя рука все еще обнимала ее тело, пока она стояла, пытаясь восстановить дыхание. Она была полностью расслабленой, и ее прекрасное тело казалось таким беспомощным, что во мне внезапно родилось чувсвто, которого я никогда не испытывал раньше - чувство совершенно неописуемое, которое можно выразить лишь такими словами: я чувствовал в себе достаочно сил отправиться куда угодно и сразиться с целой армией, чтобы защитить маленькую Лунную Деву. Это, должно быть, было сродни тому, что испытывали крестоносцы в Средние века - какой-то рыцарь, из чресел которого я был рожден, передал мне свой меч и свою рыцарственность. Чувство это поразило меня потому, что я всегда считал себя человеком практичным и не теряющим головы. Но, как бы то ни было, я убрал ее руки с моей шеи так быстро и деликатно, как только сумел, и опустил ее осторожно на пол тоннеля. Девушка села, прислонившись спиной к одной из стен. - Ты очень смелый, Джулиан, - сказала она, - и очень сильный. - Боюсь, что не слишком смелый, - ответил я. - Я не могу пошевелиться от ужаса даже сейчас. Я так боялся не успеть вовремя, Нах-и-лах. - Только смельчак боится, когда опасность миновала, - сказала она. - У него просто нет времени думать о страхе, пока все не закончится. Ты мог бояться за меня, Джулиан, то ты не боялся за себя, иначе ты не рискнул бы ловить меня, когда я падала. Даже сейчас я не могу понять, как ты сумел удержать меня. - Возможно, - напомнил я ей, - я сильнее, чем люди Ва-наха, потому что мои земные мускулы привыкли к силе тяжести в шесть раз большей, чем в твоем мире. Если бы подобное случилось на Земле, я мог бы и не удержать тебя, когда ты падала. 9. НАПАДЕНИЕ КАЛКАРОВ Тоннель, в котором мы оказались вместе с Нах-и-лах и ведший нас по направлению к городу Лейси, был примечательным во многих отношениях. В основном это было естественное образование, состоящее из серии пещер, сформировавшихся в теле застывающей лавы, и которые позднее были соединены людьми в бесконечный поздемный коридор. Пещеры имели приблизительно сферическую форму, и проходы между ними обычно были проделаны внизу. Тоннель постепенно поднимался вверх. Чувствовалось постоянное движение воздуха в том же самом направлении, в котором двигались мы, что свидетельствовало о хорошей вентиляции. Стены и потолок состояли из вещества, одним из основных компонентов которого был радий, и даже после того, как вход в тоннель скрылся за поворотом, дорога была хорошо освещена. Мы продвигались в полной тишине, пока через некоторое время я не обратился к Нах-и-лах. - Это, должно быть, приятно, - сказал я, - снова идти по знакомому тоннелю к своему родному городу. Представляю, насколько счастлив был бы я, если бы приближался к своему родному городу. - Я рада вернуться в Лейси, - сказала она, - по многим причинам, но я очень сожалею, что этот путь более знаком мне, чем тебе, хотя я шла по нему всего один раз в жизни. Это было тогда, когда я была еще девочкой. Я пришла сюда с отцом и его придворными; поводом послужила периодическая инспекция прохода, который практически никогда не используется. - Если ты не знакома с тоннелем, - спросил я, - почему ты уверена, что впереди, за каким-нибудь поворотом или ответвлением нас не подстерегает опасность? - Здесь только единственный путь, - ответила она, - который приведет нас в кратер Лейси. - А насколько велик тоннель? - спросил я. - Скоро мы доберемся до входа в город? - Нет, - ответила она, - от кратера до Лейси - огромное расстояние. Мы преодолели достаточно небольшой путь, приблизительно пять или шесть миль, и она начала беспокоиться, когда поворот дороги привел нас в большую пещеру, в которой мы уже были, и на противоположной стороне которой было два прохода. - Я думал, здесь нет ответвлений, - заметил я. - Не понимаю, - сказала она. - В тоннеле Лейси раньше не было ответвлений. - А может быть такое, что мы попали в неправильный тоннель? - спросил я. - И он приведет нас вовсе не в Лейси? - Мгновение назад я была уверена, что мы находимся в правильном тоннеле, - сказала она, - но сейчас, Джулиан, я не знаю, потому что не слышала об ответвлениях в тоннеле. Мы пересекли пещеру и остановились возле двух проходов. - В какой из них мы должны идти? - спросил я, и она снова покачала головой. - Не знаю, - ответила она. - Слушай! - сказал я. - Что это такое? - Я был уверен, что слышал какой-то звук, исходящий из одного из тоннелей. Мы стояли, всматриваясль в проход, который тянулся на сотню ярдов и резко сворачивал, скрывая то, что происходило за поворотом, от нашего взора. Мы услышали доносившиеся оттуда приближающиеся голоса. Затем из-за поворота внезапно появилась фигура мужчины. Нах-и-лах потянула меня в сторону, страясь спрятаться. - Калкар! - прошепатала она. - Ох, Джулиан, если они найдут нас, мы погибли! - Если там только один человек, я справлюсь с ним, - сказал я. - Там их наверняка больше, - ответила она. - Здесь их должно быть много. - Тогда давай веремся тем путем, которым пришли, и заберемся на вершину кратера, пока они не заметили нас. Мы можем сбросить колья с крючьями в пропасть, оставив себе один, который используем, чтобы выбраться из тоннеля, и это предотвратит любое преследование. - Мы не сможем перебраться на противоположную сторону пещеры, чтобы нас не заметили, - сказала она. - Наша единственная надежда - спрятаться в другом тоннеле, пока они не пройдут, и понадеяться, что нам не встретится ни один из них. - Тогда пошли, - сказал я, - мне не нравится убегать, словно испганному кролику, но было бы по меньшей мере глупо встретиться с воооруженными людьми, имея такое примитивное оружие. Пока мы тихо перешептывались, то услышали, что голоса из тоннеля приближаются, и мне показалось, что я услышал в голосах нотки возбуждения, хотя говорящие находились слишком далеко от нас, чтобы можно было разобрать, о чем они говорят. Мы быстро спрятались в ответвлении и после первого поворота почувствовали себя в относительной безопасности, так как Нах-и-лах была уверена, что люди, прервавшие наше путешествие, были группой охотников, направляющихся во внешний мир через кратер, которым мы проникли в тоннель, и что они не собираются входить в ответвление, где мы прятались. Надеясь на это, мы остановились вне досягаемости их взглядов, прислушиваясь к проиходящему в большой пещере, из которой мы убежали. - Этот человек - калкар, - сказала Нах-и-лах, - а это значит, что мы находимся в неправильном тоннеле и должны вернуться и продолжать наши поиски Лейси на поверхности. - Ее голос звучал устало и безжизненно, словно наджежда внезапно покинула ее смелое сердце. Мы стояли плечом к плечу в тесном коридоре, и я, не в силах сдержаться, обнял девушку и прижал к себе. - Не отчаивайся, Нах-и-лах, - умолял ее я. - Мы не в самом худшем положении, чем были, и даже во много раз лучшем, чем находясь у Ва-га Га-ва-го. Но ты не пояснила, что подразумевала под словами, сказанными в один из дней, когда мы искали Лейси, - что ты можешь быть там, как и в любом другом месте? - Ко-тах хочет жениться на мне, - ответила она. - Ко-тах очень силен. Он рассчитывает, что станет в один прекрасный день Джемадаром Лейси. Это не может произойти, пока я жива, разве что он женится на мне. - А ты хочешь выйти за него замуж? - спросил я. - Нет, - ответила она, - сейчас - нет. До того... - она замялась, - до того, как я покинула Лейси, меня это не слишком заботило; но сейчас я твердо знаю, что не хочу выходить замуж за Ко-таха. - А твой отец, - продолжал я, - он хочет, чтобы ты вышла замуж за Ко-таха? - Он ничего не может поделать, - ответила Нах-и-лах, - Ко-тах слишком силен. Если отец запретит ему жениться, Ко-тах все равно захватит власть. Когда мой отец умрет, а я буду упорствовать, отказываясь выйти замуж за Ко-таха, он убьет меня и затем с легкостью станет Джемадаром, потому что кровь Джемадаров течет в его венах. - Мне кажется, Нах-и-лах, что тебе будет так же плохо дома, как и в любом другом месте на Ва-нахе. И самое плохое, что я не могу увезти тебя на Землю, где ты была бы в полной безопасности и, я уверен, счастлива. - Я так хотела бы, чтобы это произошло, - просто ответила она. Я хотел ответить, когда она прижала тонкие пальцы к моим губам. - Тихо, Джулиан! - прошептала она. - Они преследуют нас по этому коридору. Пошли быстрее, мы должны сбежать раньше, чем они схватят нас, - и с этими словами она повернулась и быстро побежала по коридору, ведшему неизвестно куда. Преодолев небольшое рсстояние, мы вскоре достигли конца тоннеля и вышли в круглую пещеру, на одном конце которой было возвышение с массивным, затейливо украшенным резьбой столом, и креслом довольно причудливой форомы. У возвышения стояли в ряд другие кресла, с небольшим проходом в между ними. Мебель была тщательно украшена резьбой в виде странных фигур неземных существ и рептилий и не слишком отличалась от подобных вещей, производимых на Земле. У кресел было четыре ножки, высокие спинки и высокие подлокотники; казалось, они специально предназначались для удобства, отдыха и комфорта. Я быстро осмотрелся вокруг, и мой глаз выхватывал только главные детали, но я заметил, что в пещере нет больше отверстий за исключением того, через которое мы сюда попали. - Нам придется подождать здесь, Нах-и-лах, - сказал я. - Может быть, все будет в порядке, и калкары отнесутся к нам дружелюбно. Она отрицательно покачала головой. - Нет, - сказала она, - они не отнесутся к нам дружелюбно. - Что они сделают с нами? - спросил я. - Они сделают нас рабами, - ответила она, - и мы проведем остаток жизни, трудясь почти беспрерывно, пока не упадем от усталости под властью самых жестоких хозяев, потому что калкары ненавидят нас - Лейси - и не остановятся ни перед чем, лишь бы причинить нам боль или страдания. Пока она говорила, у входа в пещеру появилась фигура человека почти моего роста, одетого в тунику, похожую на тунику Нах-и-лах, но только из кожи. В ножнах, прикрепленных к плечевому ремню, висел нож, а в правой руке человек сжимал большую пику. Его глаза близко сидели от уродливого крючковатого носа - водянисто-голубые рыбьи глаза. Над низким лбом росли редкими пучками волосы льняного цвета. Его физическая мощь была достойна удивления, за исключением одной детали. Его ступни были слишком велики, и он шаркал ими во время ходьбы. Позади него я увидел головы и плечи остальных. Они стояли, смотря на нас и улыбаясь довольно пренебержительно, как мне показалось, а затем вошли в пещеру - целая дюжина. Они были многих типов, с глазами и волосами различных цветов, первые - от голубого до карего, а последние - от соломенно-белых до почти черных. Вынырнув из тоннеля, они рястянулись цепью и принялись медленно приближаться. Нас загнали в угол, словно крыс. Как мне хотелось, чтобы мой автоматический пистолет оказался на поясе! Я завидовал их длинным копьям и кинжалам. Если бы у меня было хотя бы такое же оружие, то существовал шанс, что, как минимум, Нах-и-лах удастся избегнуть их когтей, спасшись от чудовищного рабства у калкаров. Впрочем, я думал, что рабство это продлится недолго, потому что она говорила мне, что предпочитает умереть, чем согласиться на это. Моя же жизнь очень мало значила для меня; я давно уже потерял всякую надежду вернуться в свой собственный мир или хотя бы найти корабль и соединиться с Вестом, Джеем и Нортоном. Я вспомнил о них на мгновение. Потом я вспомнил наш побег с Нах-и-лах из деревни Но-ванов, и я не мог пожаловаться на ее компанию. Тут пришло понимание, как плохо будет, если ее сейчас заберут от меня. Могу ли я покорно допустить, чтобы меня схватили и взяли в рабство, что для Нах-и-лах гораздо хуже смерти, ведь наверняка нас раделят? Нет. Я предостерегающе поднял руку. - Стоп! - скомандовал я. - Прежде чем вы приблизитесь, я хочу узнать ваши намерения относительно нас. Мы попали в этот тоннель по ошибке, приняв его за ведущий к городу моей спутницы. Позвольте нам уйти с миром и с вами ничего не случиться. - С нами и так ничего не случиться, - заявил лидер калкаров. - Ты - странное существо, такого я никогда не видел на Ва-нахе. О тебе мы не знаем ничего, за исключением того, что ты не калкар, а значит - враг калкаров, потому что другой город - это Лейси. - Значит, вы не позволите нам уйти с миром? - требовал я ответа. Он злобно рассмеялся. - Никоим образом, - сказал он. Я стоял в центре, моя рука покоилась на одном из кресел, стоящем рядом с возвышением. Я повернулся к Нах-и-лах. - Пошли, - сказал я, - следуй за мной и держись поблизости. Несколько калкаров направилось по главному проходу к нам, когда я обртился к Нах-и-лах. Я поднял кресло, у которого стоял, быстро раскрутил его над головой и швырнул в лицо предводителя. Когда тот упал, Нах-и-лах и я бросились вперед, к выходу, а затем, без паузы, я швырнул второе кресло, третье и четвертое - почти одновременно. Калкары пытались отогнать нас своими пиками, но они были слишком заняты, увертываясь от кресел, и не могли в полной мере рассчитывать на свое оружие. Те, кто все же попытались воспользоваться им, были сбиты с ног моим примечательным оружием. В центральном проходе нас ожидало четверо калкаров. Группа разделилась, половина принялась обходить нас слева, а половина - справа, надеясь напасть на нас сзади. Этот маневр только начался, когда я принялся швырять кресла в четверых калкаров, окзавшихся перед нами. Совершающие обходной маневр калкары сообразили, что мы вскоре пробьемся к выходу, и бросились вдоль проходов между креслами. Тогда я вынужден был обернуться и переключить внимание на них. Один огромный тип приближался, перепрыгивая с кресла на кресло; и так как он был ко мне ближе остальных, то представлялл из себя самую лучшую мишень. Кресла были довольно тяжелыми, и одно из них ударило его в грудь с такой силой, что отбросило калкара на спинки кресел, где он и застыл без движения. Затем я снова переключил свое внимание на тех, кто находился перед нами. Все они рухнули под моими массивными снарядами. Трое из них лежало неподвижно, но один пытался встать на ноги и собиался, насколько я заметил, дотянуться до пики. Я остановил его креслом, и, когда этот тип упал, я краем глаза заметил, что Нах-и-лах вырывает копье у упавшего первым калкара и швыряет его в кого-то позади меня. Услышал крик ярости и боли, я повернулся, чтобы увидеть еще одного из калкаров, падающего почти у моих ног. В его сердце торчало копье. Путь перед нами на короткое время открылся, когда калкары остановились, видимо, пораженные тем ущербом, который я нанес им, пользуясь оружием, против которого у них не было защиты. - Забери ножи и пики у упавших, - крикнул я Нах-и-лах, - пока я буду отгонять остальных. Она сделала, как я приказал, и мы медленно принялись отступать ко входу в тоннель. Мои кресла вывели из строя половину врагов, и наконец мы оказались в проходе, каждый вооруженный пикой и ножом. - А сейчас беги, Нах-и-лах, как ты никогда не бегала до сих пор, - прошептал я своей спутнице. - Я смогу удерживать их до тех пор, пока ты не достигнешь выхода из тоннеля и заберешься на вершину кратера. Если мне повезет, я последую за тобой. - Я не оставлю тебя, Дждулиан, - ответила она, - мы уйдем вместе или не уйдем вообще. - Но ты должна, Нах-и-лах, - требовал я, - именно из-за тебя я сражался с ними. Какая для меня разница, где я окажусь, если на Ва-нахе везде мои враги. Она мягко положила свою руку поверх моей. - Я не оставлю тебя, Джулиан, - повторила она, - и на этом конец. Калкары начали понемногу приходить в себя и продвигаться к нам. - Стоять! - крикнул я им, - вы видите, какая участь постигла ваших приятелей, когда вы не позволили нам пройти с миром. Это все, чего мы просим. Сейчас я вооружен, и всякого, кто будет преследовать нас, ждет смерть! Они остановились, и, насколько я видел, начали перешептываться, в то время как Нах-и-лах и я принялись пятиться по коридору за поворот, после которого мы уже не могли видеть их. Здесь мы развернулись и помчались по коридору, словно олени. Я не чувствовал себя в безопасности до самого последнего момента, но вздохнул с облегчением, когда мы проскочили коридор, из которого калкары начали свое cul-de-sac. Мы не слышли шума погони. При ходьбе калкары ерзали по полу своими кожаными сандалиями, в качестве материала для которых. как и для прочих вещей, использовались шкуры Ва-га и пленников из Лейси. Когда мы добрались до кольев с крючьями, которые отмечали последний поворот перед входом в тоннель, я издал вздох невероятного облегчения. Остановившись, я подхватил все колья, и мы побежали ко входу. Там я выбросил все шесты, за исключением одного, в жерло. Оставшийся я прикрепил к верхушке кратера и, повернувшись, к Нах-и-лах, велел ей взбираться вверх. - Тебе следовало оставить два кола, - сказала она, - и тогда мы могли бы подниматься вместе; но я потороплюсь, и ты немедленно последуешь за мной, потому что мы не знаем, преследуют ли они нас. Не могу представить, чтобы они позволили нам с такой легкостью ускользнуть. Когда она заговорила, я услышал мягкий шорох санадалий по коридору. - Поторопись, Нах-и-лах! - крикнул я. - Они идут. Взбираться по шесту - до