Эдгар Берроуз. Приключения в недрах Земли

     Тарзан и люди-муравьи <i>Перевод В. Анисимова</i>
     Приключения в недрах Земли. <i>Перевод В. Анисимова</i>
     Тарзан и потерпевшие кораблекрушение. <i>Перевод И. Владимировой</i>
     Тарзан и убийства в джунглях. <i>Перевод И. Владимировой</i>
     Эдгар Райс Берроуз
     <b>ТАРЗАН И ЛЮДИ-МУРАВЬИ
     ПРИКЛЮЧЕНИЯ В НЕДРАХ ЗЕМЛИ
     ТАРЗАН И ПОТЕРПЕВШИЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
     ТАРЗАН И УБИЙСТВА В ДЖУНГЛЯХ</b>
     Повести
     Переводчики <i>В. Анисимов, И. Владимирова</i>
     Редактор <i>Г. Соркина</i>
     Подписано к печати 25.09.91.  Формат 84 X 108'/32. Гарнитура Тип Таймс.
Высокая печать с ФПФ. Печ. л. 11, 5. Тираж 570000 экз. Заказ 1278.
     Государственное малое  предприятие "Гарт". Эстония, Таллинн, Пярнусское
шоссе, 10.
     Минский ордена Трудового Красного  Знамени полиграфкомбинат МППО им. Я.
Коласа. 220005, Минск, Красная, 23.
     © ГМП "Гарт", 1991.
     © А/о "принтэст", 1991.
     <B>ISBN 5-7985-0017-9</B>
---------------------------------------------------------------
 OCR, Spellcheck: Максим Пономарев aka MacX
---------------------------------------------------------------


     <B>ПРЕДИСЛОВИЕ</B>
     <i>Как известно любому школьнику, Пеллюсидар -- это  мир внутри Земли, мир
на внутренней стороне пустотелого земного шара, имеющий связь с земной сушей
и океанами.
     Первооткрыватели Пеллюсидара  Дэвид Иннес и Абнер  Перри обнаружили его
совершенно случайно,  когда на  механическом геологоразведчике, изобретенном
Перри, отправились искать залежи антрацита.
     Проникнув  в земную кору,  они прошли  вглубь около  пятисот  миль.  На
третий  день пути Перри  от недостатка кислорода  лишился  сознания, а Дэвид
находился  на грани  обморока. Вдруг нос машины протаранил свод  внутреннего
мира, и в кабину ворвалось живительная струя воздуха.
     Необычная судьба выпала на долю исследователей. Шли годы. О Перри -- ни
слуха, лишь Иннес однажды  напомнил о себе, предприняв трудное и рискованное
путешествие на Землю, чтобы одарить обнаруженный им во внутреннем мире народ
эпохи неолита благами цивилизации.
     В  постоянной  ожесточенной  борьбе  с  первобытными племенами,  дикими
зверями  и  рептилиями  империя  Пеллюсидара  делала  первые  шаги  по  пути
прогресса.
     В самом  центре  этой  страны расположено  солнце  Пеллюсидара, навечно
застывшее в зените, даря жизнь и  тепло джунглям. Здесь  всегда царит свет и
не бывает ночей... В этой  подземной стране не действует компас, отсутствуют
звезды и луна. Нет здесь такого понятия, как "горизонт". Человек здесь видит
ландшафт, покуда хватает зрения.
     "Время"  как  понятие   неприменимо  к  Пеллюсидару  --   принципиально
вневременному миру. Здесь  теряют смысл  такие выражения, как  "работать все
время", "время -- деньги", "делу время -- потехе час".
     Трижды мы имели связь с Пеллюсидаром, вернее получали оттуда известия.
     Первым благом цивилизации, которым одарил аборигенов талантливый  Абнер
Перри, стала мощь огнестрельного оружия.
     Известно и то, что он изобрел радио. Еще известно, что Дэвид Иннес стал
по сути императором Пеллюсидара.
     Радио Пеллюсидара работало на необычной  волне, которую,  тем не менее,
удалось обнаружить Джейсону Гридли, и тогда молодой  исследователь приступил
к организации  экспедиции. Полученное  по загадочной радиоволне сообщение об
Иннесе вдохновило Джейсона  Гридли  на  опасное путешествие, к  которому  он
привлек Тарзана.
     В последнем  сообщении Перри, посланном им перед  смертью, говорилось о
том, что Дэвида  Иннеса,  первого императора  Пеллюсидара, захватили  в плен
корсары и  бросили в темницу, вдали от материка, вдали от его любимой страны
Сари, расположенной на огромном плато неподалеку от Лурал Аз...
     Впрочем,  нашлись скептики,  утверждавшие,  что Дэвида Иннеса  и Абнера
Перри не  существовало  вовсе,  а мир  внутри земного шара  --  не более чем
сказка...</i>
     <B>I
     КОРАБЛЬ 0-220</B>
     Остановившись, Тарзан  напряг слух и потянул носом воздух. Будь  на его
месте вы,  то  не уловили  бы  ни звука. И не ощутили бы никаких посторонних
запахов,   кроме   обычного   сочетания  запаха   гнили,   распространяемого
разлагающейся тропической растительностью, и аромата благоухающих растений.
     Услышанные   Тарзаном   звуки  доносились  откуда-то   издалека,  и  он
определил, что там люди и движутся они в его сторону.
     Если бы сквозь лесную чащу пробирался носорог Буто, слон Тантор или лев
Нума, то Владыка  джунглей  едва  бы заинтересовался. Но  всякий раз,  когда
приближался  человек,  Тарзан  старался выяснить  --  кто именно,  поскольку
только человек способен нести с собой разрушения и неприятности.
     Выросший среди  огромных человекообразных обезьян, он привык общаться с
дикими  животными.  Познакомившись  же с  человеком, Тарзан  стремился  быть
начеку  и  находиться  в  курсе всего, что  касалось очередного вторжения  в
джунгли двуногого предвестника раздора.
     У него имелись друзья среди местных племен, но это мало что  значило, и
Тарзан  старался  выяснить цели  и причины любого вторжения в его  владения,
если пришельцем оказывался двуногий собрат.
     Вот и  сейчас он бесшумно пробирался сквозь заросли на заинтересовавшие
его звуки.
     Острый   слух  Тарзана  распознал  звуки  шагов  и   пения  аборигенов,
сгибающихся под  тяжестью  грузов. Вскоре он уловил  запах  чернокожих. К их
запаху примешивался  другой,  принадлежащий,  как сразу же установил Тарзан,
белому  человеку. И он  не ошибся. На тропе,  на которой застыл  в  ожидании
Владыка джунглей, показалась экспедиция, возглавляемая белым человеком.
     Рядом с ним шел другой белый,  молодой. И когда взгляд Тарзана упал  на
него,     Владыка    джунглей,    выросший    среди     обезьян,     испытал
необъяснимо-тревожное чувство при виде пришельца.
     Теперь на тропинке появилась  и голова колонны. Идущие впереди, завидев
Тарзана, сделали знак следующим  сзади,  успокаивая  перепуганных  туземцев,
которые, поскольку были родом из отдаленных мест, никогда Тарзана не видели.
     -- Меня зовут Тарзан! -- объявил Владыка джунглей. -- Что привело вас в
страну Тарзана?
     Молодой  человек,  идущий  во  главе   отряда,  отделился   от  группы,
направляясь к Тарзану. На его взволнованном лице заиграла улыбка.
     -- Значит, это ты -- Владыка, поддерживающий огонь? -- спросил он.
     -- Да, перед тобой  Тарзан  из  племени обезьян, -- подтвердил приемный
сын Калы.
     --  В  таком  случае  мне  чертовски  повезло,  --  обрадовался молодой
человек, -- ведь я разыскиваю тебя от самой Южной Калифорнии.
     -- Кто  ты  такой?  --  спросил  Владыка  джунглей.  --  И  зачем  тебе
понадобился Тарзан?
     --  Зовут  меня  Джейсон Гридли,  --  ответил  молодой человек. --  Мой
рассказ будет долгим, очень долгим. Надеюсь, у  тебя найдется время пойти со
мной в наш лагерь -- мы его разобьем  здесь неподалеку -- и  хватит терпения
выслушать причины моего появления в твоей стране.
     Тарзан ответил кивком головы.
     --  В джунглях свободного времени предостаточно, -- добавил  он. -- Где
ты собираешься разбить лагерь?
     -- К сожалению, проводник,  которого мне  удалось  найти  на  последнем
привале в маленькой  деревушке, внезапно заболел и час тому назад отправился
назад, мои же люди с этой местностью  не  знакомы. Откровенно говоря,  я  не
имею ни малейшего представления, где найти удобное для стоянки место.
     -- Найдется такое местечко, в  полумиле отсюда,  -- сказал  Тарзан.  --
Подходящее, с хорошей водой.
     --  Прекрасно,  --  отозвался  Гридли,  и  отряд  двинулся  в  путь.  В
предвкушении долгожданной передышки люди заметно повеселели.
     Расположившись наконец  на  отдых, отряд  с  наслаждением принялся пить
кофе, и Тарзан с Джейсоном вернулись к цели прихода американца.
     -- И что же побудило тебя отправиться в такой долгий и нелегкий путь от
Южной Америки сюда, в самое сердце Африки? -- поинтересовался Тарзан.
     На губах Гридли появилась улыбка.
     --  Сижу я сейчас перед тобой, с трудом веря в  свою удачу, и  с каждой
минутой  все  больше убеждаюсь в  том, насколько нелегко  будет  мне убедить
тебя, что я  не сумасшедший. Однако, повторяю, у меня  нет ни капли сомнения
насчет того, о чем я тебе расскажу, и доказательством тому -- огромная сумма
денег, а также то  время и те усилия, которые потрачены мною на мой план,  в
осуществлении  которого, сознаюсь,  я  рассчитываю на твою помощь, Тарзан. Я
готов  вложить еще больше  средств, все  свои  деньги и  время,  которыми  я
располагаю,  но,  увы, я не  в  состоянии полностью финансировать задуманную
экспедицию.  В  этом  и  заключается  основная  причина   прихода  к   тебе.
Разумеется, я мог бы как-нибудь набрать необходимую сумму, но  я уверен, что
ты согласишься встать во главе того  опасного мероприятия, что я  задумал. А
коли так, то в деньгах уже нет нужды.
     --  Так или  иначе,  экспедиция,  о  которой идет  речь, --  воскликнул
Тарзан, -- наверняка принесет громадную прибыль, если  уж  ты рискуешь своим
состоянием.
     -- Ничего  подобного, -- произнес  Гридли. --  Насколько я понимаю, она
вообще не принесет ни цента.
     -- Но разве ты не американец? -- улыбнулся Тарзан.
     -- Так-то оно так, но далеко не каждый американец гоняется за прибылью.
     --  Но тогда  что же потянуло  тебя  в  эти  края? Объясни мне  все  по
порядку.
     -- Тебе  известно  что-нибудь о  теории,  согласно которой Земля -- это
пустое сферическое тело, содержащее в себе животный и растительный мир?
     -- Теория, которую полностью опровергают научные разыскания, -- ответил
человек-обезьяна.
     -- Причем, к полному удовлетворению?
     -- К полному удовлетворению ученых, -- уточнил Тарзан.
     -- Поначалу и к моему тоже, -- воскликнул Гридли, -- пока я не  получил
известие непосредственно из самого внутреннего мира.
     -- Поразительно, -- отозвался Тарзан.
     -- Я сам поразился,  но факт остается фактом. Тогда я связался по радио
с Абнером Перри из  внутреннего  мира Пеллюсидара. Текст  полученного ответа
при мне,  как и  заверенное письменное показание,  сделанное одним  из  моих
друзей под присягой.  Он как раз находился в тот момент со  мной,  мы вместе
слышали это сообщение. Вот бумаги.
     Гридли полез в портфель  и  достал письмо  и исписанные от  руки  листы
бумаги,  свернутые  в  трубочку  и  перевязанные  лентой. Бумаги  он  вручил
Тарзану.
     -- Не стану тратить время на зачитывание всего, что относится к истории
Танара  из  Пеллюсидара, поскольку  это не  имеет прямого  отношения к  моей
затее.
     -- Как знаешь, -- ответил Тарзан. -- Итак, я слушаю. В течение получаса
Джейсон Гридли читал выдержки из рукописи.
     -- И тогда, --  сказал  Гридли,  откладывая  рукопись, --  я убедился в
существовании Пеллюсидара. Потом  еще неприятность,  в которую  попал  Дэвид
Иннес.  Все  это  заставило  меня  обратиться  к тебе с предложением принять
участие в экспедиции,  первой  задачей  которой  станет освобождение его  из
подземной темницы корсаров.
     --  Каким  образом? У  тебя  есть план  действий? -- спросил Тарзан. --
Веришь ли ты в теорию  Иннеса, утверждающего,  что на каждом  полюсе имеется
вход во внутренний мир?
     --  Не знаю, чему и верить, -- ответил Гридли. -- Но, получив сообщение
от Перри, я  намерен заняться  этим вопросом вплотную и доказать, что теория
населенного мира, находящегося в центре земли и имеющего отверстия-выходы на
северном  и  южном  полюсах,  отнюдь  не  нова  и  что  тому  есть множество
подтверждений. Я обнаружил очень обстоятельное описание этой теории в книге,
написанной еще в 1830 году, и потом еще в одной, гораздо более ранней. В них
я  нашел  массу объяснений всем тем моментам,  которые кажутся  странными  в
гипотезах исследователей.
     -- Например?
     -- Ну... теплые ветра и теплые океанские течения, которые идут с севера
и  описаны всеми исследователями Арктики. Или, например, северное  сияние --
что это?  В интерпретации Дэвида  Иннеса, объяснение достаточно простое. Это
лучи  света, посылаемые  солнцем внутреннего мира,  которые проникают сквозь
туман и пелену облаков над полярным выходом. Далее,  некоторые районы полюса
покрыты толстым слоем пыли. Откуда бы ей взяться на снегу и льду? Опять-таки
из внутреннего мира... И окончательным доказательством в  пользу этой версии
являются отдаленные северные племена эскимосов, чьи предки  пришли  из  этой
страны на север.
     -- Разве норвежские  экспедиции  во  главе  с Амундсеном  не опровергли
гипотезу о  входе  через  земную кору на  северном полюсе?  И  разве  полеты
аэропланов  не подтвердили,  что  в радиусе  полюса  не наблюдается  никаких
загадочных явлений? -- домогался Тарзан.
     -- Возможен  только один  ответ.  Дело в том, что  входное отверстие на
полярном  полюсе настолько  огромно, что  воздушный корабль,  дирижабль  или
аэроплан могли  пролететь мимо  него  даже  на небольшой высоте и  ничего не
зафиксировать.
     -- Ты и в самом деле  уверен, что  существует не только внутренний мир,
но и вход в него на северном полюсе? -- спросил Тарзан.
     -- Насчет существования внутреннего мира я не  сомневаюсь, но не вполне
уверен в наличии полярного входа, -- ответил Гридли. -- Могу только заявить,
что  для  меня  очевидна  необходимость  организовать  экспедицию, что  я  и
предлагаю.
     -- Допустим,  что  имеется  полярный вход во внутренний мир;  с помощью
какой техники ты планируешь его обнаружить и исследовать?
     --  На  данный  момент  наиболее  доступное  средство передвижения  для
реализации   моего   намерения  --  аэрокорабль   специальной   конструкции,
оснащенный по последнему слову техники. Он безопаснее всех  других имеющихся
машин, так как работает на гелии. Я долго обдумывал эту проблему и пришел  к
выводу,  что  если  все-таки  обнаружится  полярный  вход,  то  при  попытке
проникнуть во внутренний мир препятствия, которые могут встретиться на нашем
пути, окажутся  куда  менее серьезными,  чем  те,  что  пришлось  преодолеть
норвежцам во время их похода через льды полюса к Аляске.
     Мы в короткое время покроем расстояние, которое считается огромным, и в
сравнительной безопасности  подойдем к  полярному морю, которое находится  к
северу  от земли корсаров,  как описывал его  Дэвид Иннес незадолго до того,
как его захватили в плен.
     Наибольший  риск  заключается  в  том, что вполне вероятно мы не сможем
вернуться на поверхность земной коры. Может случиться, что запасы горючего и
гелия  кончатся в результате длительного маневрирования  или от атмосферного
давления. Естественно, можно бы воспользоваться более дорогостоящим топливом
"радиеном", но это не безопасно.
     Думаю,   что  вакуумный  танкер  нашего  корабля  будет  изготовлен  из
материала, способного выдерживать  колоссальное атмосферное давление. В наши
дни это вполне реально...
     --  Твои  последние слова  напомнили мне  одну  историю,  -- проговорил
Тарзан. -- Ее  мне недавно рассказал один молодой человек, мой приятель,  по
имени Эрих ван  Харбен, он что-то вроде  ученого-экспериментатора. Последняя
наша с  ним встреча  произошла,  когда он возвратился  из экспедиции в  горы
Вирамвази. Тогда он и рассказал мне, что открыл некое племя,  кочующее вдоль
озера  на  каноэ.  Каноэ  изготовлены из  металла, легкого,  как пробка,  но
прочного,  как сталь. Он  прихватил с собой несколько  образцов. Я сам видел
опыты, которые  он  производил в своей крошечной  лаборатории  в день  нашей
встречи.
     -- Где он, этот человек? -- зажегся Гридли.
     --  Доктор ван Харбен  в  стране Учамби, где  у  него своя  колония, --
ответил Тарзан. -- Отсюда на запад мили четыре.
     Время перевалило  уже  за  полночь, а  они продолжали обсуждать  детали
проекта, которым Тарзан живо заинтересовался.
     Утром следующего дня они  двинулись в страну Учамби, где  располагалась
колония  ван Харбена. Туда они прибыли на четвертый день пути, поскольку шли
непроходимой лесной чащей. Произошла встреча с  доктором, его сыном Эрихом и
женой, красавицей Фавонией.
     Вряд ли имеет особый смысл описывать подробности  подготовки экспедиции
на Пеллюсидар, хотя часть этих работ была связана с открытием вышеназванного
племени и замечательного  металла,  который  известен теперь  под  названием
харбенит.
     Пока Тарзан и Эрих ван Харбен занимались поисками залежей и переправкой
найденного металла на побережье, Джейсон Гридли тоже не сидел без дела -- он
консультировался в  Фридрихшафене  с инженерами одной  компании, на  которой
после  тщательных  поисков  остановил  свой выбор.  Тем предстояла  нелегкая
задача построить аэрокорабль, способный достичь внутреннего мира.
     Сюда были доставлены образцы харбенита, подвергнувшиеся самым различным
испытаниям.  Заканчивалась  работа  над  чертежами, и  к тому  времени,  как
завершилась  отгрузка  руды,  все  было  готово  для строительства  корабля,
которое проводилось с соблюдением самой строгой секретности.
     Спустя полгода 0-220 -- так был назван аэрокорабль -- был готов  взмыть
в небо.
     На  этом  огромном,  превосходно  оборудованном  аэрокорабле  Тарзан  и
Джейсон Гридли -- остальные  даже  толком не  знали что к чему  -- надеялись
найти полярный вход во внутренний  мир и вызволить Дэвида Иннеса, императора
Пеллюсидара, из подземелья корсаров...
     <B>II
     ПЕЛЛЮСИДАР</B>
     Наконец наступило  утро  прекрасного  июньского дня,  когда перед самым
рассветом  0-220 медленно выплыл  из  ангара. Предстоял испытательный полет,
условия которого приближались к  экспедиционным. Корабль был в полном объеме
нагружен и оборудован. Три нижних  танкера содержали воздух, а  гидротанкеры
--  водяной  балласт.   Корабль   двигался   с  такой   легкостью  и   такой
маневренностью, что так и подмывало  сравнить его с  автомобилем, едущим  по
хорошей дороге.
     Членами экипажа являлись люди, которым предстояло участие в экспедиции.
Итак,  в  пробный  полет  вылетели: Запнер, непосредственно участвовавший  в
конструировании корабля и избранный капитаном; два помощника -- ван  Хорст и
Дорф,   офицеры  воздушных  сил;  Хайнс,   навигатор-лейтенант;   двенадцать
инженеров и восемь механиков; негр-кок и два филиппинца, кают-юнги.
     Руководителем экспедиции был Тарзан, заместителем -- Джейсон Гридли.
     Корабль  взлетел над  городом,  и  находившийся на  контрольном  пункте
Запнер не смог сдержать охватившего его восхищения.
     --  Никогда не  видел  такого чуда!  --  восторженно воскликнул он.  --
Стоило прикоснуться к ручкам управления, как корабль уже набрал высоту!
     --  Ничего  удивительного,  --  отозвался Хайнс. -- В  корабле я  и  не
сомневался. Вот только, сдается мне команда слишком большая.
     --  Опять ты  за  свое, лейтенант! --  рассмеялся  Тарзан. -- Наверное,
думаешь, что команда такая большая из-за несовершенства корабля. Не забывай,
ведь нам предстоит полет в незнакомый мир, надолго ли -- никто не знает. Нас
может подстерегать опасность. возможно, придется схватиться с неприятелем, о
чем  все вы многократно  предупреждались. Будь нас  даже вдвое  больше,  чем
необходимо   для   экспедиции,  едва  ли  мы  сумеем   вернуться  домой  без
человеческих потерь. Нас ожидают неимоверные трудности, и  все же я надеюсь,
что вернемся  мы  в полном составе, однако нужно досконально  все  взвесить,
учесть  все возможности. А  к тебе. Хайнс, у меня  будет просьба --  дай нам
практические уроки по навигации, прежде чем мы встретимся с неприятностями.
     Запнер засмеялся, а лейтенант согласно кивнул.
     --  Научу  всему,  что умею. За мной самый  роскошный  обед, когда-либо
заказанный в Берлине, если корабль вернется, а я все еще буду его штурманом.
     -- Договорились,  а пока  поговорим о деле,  -- сказал  Тарзан. --  Как
капитан  отнесется к  тому, чтобы позволить  подчиненным помочь механикам  и
инженерам? Ребята подобрались толковые, все  схватывают  на  лету и в случае
необходимости помогут разобраться с моторами и вообще пригодятся в  машинном
отделении.
     -- Ты прав, Тарзан,  -- согласился Запнер. Огромный сверкающий  корабль
двигался на север
     и спустя час летел над узкой полоской Дуная.
     Чем дольше они находились в воздухе, тем сильнее
     воодушевлялся Запнер.
     -- Я абсолютно убежден в успехе полета этой машины! -- восклицал он. --
С  каждой  минутой я все больше убеждаюсь,  что  ничего  подобного прежде не
видел. Потрясающий корабль. Он  откроет  новую эру в  аэронавтике.  Огромное
расстояние до Гамбурга мы покроем за рекордно короткое время.
     -- До Гамбурга и обратно. Это основная задача  нашего пробного  полета,
-- уточнил Тарзан. -- Только вот не совсем понимаю, зачем нам возвращаться в
Фридрихшафен...
     На Тарзана устремились удивленные взгляды.
     -- А и правда, зачем? -- подхватил Гридли. Запнер пожал плечами.
     -- Просто мы  прекрасно  экипированы, у нас отличный запас провизии, ну
и...
     -- Но тогда к чему нам делать ненужный крюк в 80 миль? Только для того,
чтобы вернуться в Фридрихшафен? -- наседал Хайнс.
     -- Если не возражаете, то летим дальше на север, -- заявил Тарзан.
     Таким образом пробный полет 0-220  неожиданно стал  началом длительного
путешествия в недра Земли.
     К  полюсу  решили  двигаться  вдоль  десятого  меридиана  к  востоку от
Гринвича.  Но сразу  лететь этим  курсом было  неудобно, и корабль,  миновав
западную  часть  Гамбурга,  пересек   Северное  море  и  двинулся   западнее
Шпицбергена над ледяными полярными пустынями.
     Корабль  летел  со  скоростью приблизительно  75 миль в час и к полночи
следующего дня до Северного полюса оставалось совсем немного. Через какое-то
время Хайнс торжественно объявил, что они достигли полюса.
     Корабль стал медленно кружить над окаменелыми льдами, покрытыми снегом.
     -- Мы должны узнать полюс по итальянским флагам, -- с  улыбкой произнес
Запнер.
     0-220  сделал  правый  разворот  и  взял  курс  чуть  южнее,  к  170-му
восточному меридиану.
     С  этого  момента  Джейсон  Гридли  не отходил  от  Запнера  и  Хайнса,
взволнованно наблюдая за приборами и всматриваясь в ледяную пустыню.
     Гридли был  убежден в  том,  что  вход  в  северный полюс  расположен в
радиусе 85° северной широты и 170° западной долготы.
     Из  всех  измерительных приборов  Гридли сосредоточил  свое внимание на
компасе,  которому  отводилась  немалая  роль  в  теоретических  разработках
Джейсона  для  определения местонахождения полярного  входа.  В течение пяти
часов корабль летел на юг. И вот настал момент, когда Гридли воскликнул:
     -- Капитан!  Остановите  корабль!  Если  мои подсчеты правильны,  то мы
сейчас как раз будем у полярного входа; дело в том, что компас отклонился, а
что касается курса, то мы на верном пути.  Чем ближе  к искомому  месту, тем
страннее поведение компаса. Иначе говоря, по мере приближения к центру входа
стрелка компаса движется все более беспорядочно и хаотично. Вообще-то здесь,
над  страной Пеллюсидара, компас становится  ненужным. Давайте  двигаться по
спирали вниз, в найденный нами вход.
     Запнер задумчиво покачал головой.
     -- Спуск  возможен лишь при хорошей погоде. Если же разыграется  вьюга,
мы непременно собьемся с курса, ведь практически мы остались без компаса.
     --  Забирай  вправо!   --  скомандовал  Гридли.  Обстановка  накалилась
настолько, что в течение последующих двух часов никто не промолвил ни слова.
     -- Глядите! -- вскричал вдруг Хайнс, прерывая тишину. -- Внизу под нами
открытая вода!
     -- Что и следовало ожидать, -- заговорил Запнер. -- Входа нет и быть не
может. Я всегда это  знал,  как  бы вы  меня не  разубеждали. С  того самого
времени, как Гридли ознакомил нас со своей теорией.
     --  Пожалуй,  из  всего  экипажа я  единственный,  кто  поверил  в  эту
гипотезу, -- сказал  Гридли с улыбкой, --  только не надо называть  ее моей.
Она  вовсе  не  моя.  Однако не удивлюсь, если вам все же  не  удастся  меня
опровергнуть.  Тот,  кто наблюдал  за солнцем в течение нескольких последних
часов, думаю, согласится со мной в том, что именно  в данной точке полярного
входа  в  недра  земли  нет.  На  этом участке земной коры  полагается  быть
огромной впадине и здесь, именно здесь,  нам предстоит опуститься на большую
глубину.  Может, кое-кто  из  вас и  заметил,  что  полуденное солнце  стоит
намного ниже, чем следовало бы, и по мере нашего движения оно опускается все
ниже и  ниже.  Несомненно,  оно  вскоре  сядет  совсем, а мы с  вами  увидим
полуденное солнце Пеллюсидара.
     Вдруг зазвонил телефон, и Хайнс поднял трубку.
     --  Вас  понял,  сэр,  -- произнес он и положил  трубку. -- Звонил  ван
Хорст, капитан. Он говорил из рубки. Сказал, что впереди мертвая земля.
     -- Земля?! -- воскликнул удивленный  Запнер.  -- Неужели Сибирь? Другой
суши здесь просто быть не может!
     -- Но ведь Сибирь расположена на сотни миль южнее 85-го градуса, а мы в
данную минуту  находимся на расстоянии не более 30 градусов южнее, -- сказал
Гридли.
     -- В таком случае мы либо открыли доселе неизвестную арктическую землю,
либо же подходим к  северным  границам Пеллюсидара, -- проговорил  лейтенант
Хайнс.
     -- Именно так, подходим к границам. -- Лицо Гридли осветилось улыбкой.
     -- О Боже! Взгляните на термометр!
     -- Черт!  -- воскликнул Запнер.  -- Всего каких-нибудь плюс двадцать по
Фаренгейту!
     -- Впереди пустыня с небольшим снежным покровом.
     -- По описанию Иннеса, это -- северная часть земли корсаров, -- объявил
Гридли.
     Новость молниеносно  облетела весь  корабль.  Сомнения в  существования
Пеллюсидара  мгновенно  рассеялись. Волнение  нарастало. Члены  экипажа,  не
занятые вахтой, внимательно вглядывались вперед,  ожидая увидеть лучи солнца
Пеллюсидара.
     0-220  медленно двигался  к  югу.  И когда  полуночное  солнце  наконец
скрылось  за  горизонтом,  взгляду людей  открылось  мерцание,  исходящее от
центрального светила подземной страны.
     Ландшафт  местности, над которой  летел  0-220, быстро менялся.  Позади
осталась ледяная равнина, стали появляться возвышенности  и хребты, поросшие
лесами.  Это  и  на  самом  деле  оказалась  страна  Пеллюсидар.  Тот  самый
Пеллюсидар, о котором грезил Джейсон Гридли.
     Лес  перемежался  с равнинами, появились реки и ручьи. Но нигде не было
следов пребывания человека.
     -- Точно преисподняя, -- сказал Тарзан. -- Капитан, давайте садиться.
     И 0-220 стал медленно снижаться.
     Посадочные  лапы  погрузились  в  землю,  и  днище  кабины  оказалось в
каких-нибудь шести футах от поверхности. Экипаж высыпал из машины, по колено
утопая в буйной растительности Пеллюсидара.
     -- Нехудо  бы  разжиться  свежим  мясом, --  сказал Тарзан.  -- Но наша
посадка  распугала всю  живность  в округе. Ну  да ладно,  а  вот в  чем  мы
действительно  нуждаемся, так это  в  отдыхе, --  добавил он. --  В  течение
длительного  времени экипаж  работал  не  покладая рук  на  износ,  торопясь
завершить дела по подготовке  экспедиции. Вряд  ли  среди  нас найдется хоть
один,  кто  бы  за последние  три дня сомкнул глаза  хотя бы на два  часа  Я
предлагаю остаться пока на  корабле  и разведать прилегающую местность, а уж
только потом начать систематическое изучение земли корсаров.
     Предложение об отдыхе звучало заманчиво, и возражений не последовало.
     --  Я  считаю,  --  продолжал  Тарзан,  обращаясь  к  Запнеру,  --  что
необходимо настрого  запретить  людям покидать корабль  без  разрешения. Еще
напорются  на дикарей или диких животных. На  Пеллюсидаре  каждый шаг  может
грозить опасностью. Само  собой,  ко  мне  это не  относится,  --  улыбнулся
Тарзан.
     -- Не сомневаюсь, что  ты сам можешь достойно постоять за себя, где  бы
ни находился, -- произнес Запнер.
     -- А потом  в одиночку я  на  охоте  принесу больше  пользы  для общего
котла, чем с помощниками, -- добавил воспитанник обезьян.
     --  Так  или  иначе,  --  продолжал   Запнер,  --  приказ  руководителя
экспедиции не подлежит обсуждению, и, разумеется, никто из членов экипажа не
станет  возражать, если  ты сам не станешь его выполнять. Хотя я уверен, что
никому из нас не захочется побродить в одиночку в этой стране.
     Прошло  немного  времени, и  весь  экипаж,  за  исключением  вахтенных,
погрузился в глубокий сон.
     Первым  проснулся  Тарзан и вышел из корабля.  Прежде всего он скинул с
себя  одежду,  которая  раздражала его  в течение всего  полета.  Стоя возле
корабля,  Тарзан прислушался. Через несколько  секунд он отправился в  путь,
почти  полностью обнаженный, вооруженный охотничьим ножом, дротиком  и луком
со стрелами  --  оружием, которое  он  с раннего детства  предпочитал любому
огнестрельному.
     Единственный,  кто заметил уход Тарзана,  --  вахтенный офицер  Дорф, с
благоговейным испугом наблюдающий за  тем, как Владыка джунглей безо всякого
сопровождения пересек долину и скрылся в лесу...
     Оказавшись  в  лесу,  Тарзан  отметил  про себя,  что  некоторые породы
деревьев ему не знакомы. И все же это был лес, его стихия, и этого оказалось
вполне достаточно, чтобы Тарзан немедленно устремился  в чащу, где мгновенно
забыл о том, что еще недавно находился в цивилизованном мире.
     Тарзан наслаждался одиночеством, хотя ему и нравились люди,  с которыми
он сюда прилетел.
     Вновь  обретя свободу, Тарзан сейчас походил на школьника,  удравшего с
уроков. Очутившись в знакомой и такой родной среде, лицом к лицу с природой,
Тарзан набрал полную грудь  воздуха Пеллюсидара. Он перепрыгивал с дерева на
дерево, переполняемый чувством радости.
     Пообвыкшись и успокоившись, Тарзан продолжал свой путь.
     Мимо  пролетали незнакомые ему  птицы, вдали мелькали какие-то странные
звери. Но Тарзан не брался за оружие, с охотой он еще успеет. В  этот момент
он просто  жил и  дышал.  Обретя свободу, он  потерял  чувство  времени.  Не
задумывался  о  том, далеко ли  он отошел  от корабля и  в каком направлении
идет.  Не думал и о  том, что над  головой нет  его друзей:  солнца, луны  и
звезд, так часто помогавших ему в скитаниях по джунглям Африки.
     Но вот Тарзан насторожился  и спрыгнул  с  дерева на четко обозначенную
тропу.  Его  взору   открылось  нечто  новое   и  неожиданное.  Следы  давно
исчезнувшей эпохи. Гигантские деревья, резко пахнущие огромные цветы, росшие
тут в изобилии.
     Нечто дикое  и  неизведанное ощущалось в окружающей  обстановке. Тарзан
почувствовал опасность.
     И в тот же миг он осознал, что  собственно произошло. Хотя последствия,
как ясно  понимал  Тарзан,  могли оказаться  гибельными  для  него, губы его
скривились  в  некоем  подобии  улыбки  --  улыбки  горькой  --  с  оттенком
отвращения к самому себе.
     Он, Тарзан, попал в  примитивную ловушку,  которая предназначалась  для
неосторожного зверя.
     Большой  силок  из  сыромятной кожи,  прикрепленный  к ветке  согнутого
дерева  -- вот и вся премудрость. И в силке он, Тарзан. Все бы ничего,  если
бы не петля, обмотавшая тело, наподобие лассо, и сковавшая руки.
     Тарзан  повис в воздухе. От земли его отделяло шесть футов. Петля змеей
обвила поясницу, крепко прижав  руки выше локтей. И кроме всего  прочего, он
висел вниз головой.
     Тарзан принялся высвобождать руку, чтобы достать нож, но от тяжести его
тела сыромятная кожа растянулась и  при  малейшем движении  затягивалась еще
туже. Хватка была мертвой. Положение становилось безвыходным.
     Тарзан  понимал,  что ловушку,  в которую  он  попал,  смастерили  руки
человека,  а,  значит, люди  непременно придут  проверить,  не  попалась  ли
добыча.  Будучи сам охотником, он знал это по своему  опыту. Они обязательно
явятся за добычей, будь то зверь или птица. Он старался представить себе тех
людей,  что  населяют эту страну. И даже если он не сумеет  завязать с  ними
дружеские отношения,  то все  равно молил Всевышнего,  чтобы человек  пришел
раньше, чем появятся дикие звери. Размышляя о своей  судьбе,  он чутким ухом
уловил приближающиеся шаги, но  это,  судя по  звуку, шел не человек. Тарзан
напряг обоняние, но запах приближающегося ни о чем ему не говорил.  Вместе с
тем, Тарзан понял, что это существо уже его учуяло.
     Зверь не спешил, и Тарзан сумел  установить,  что  к нему  приближается
копытное  животное  задолго до того,  как оно появилось  в  поле его зрения.
Тарзан не испытывал  страха, хотя не  имел ни малейшего представления о том,
что  это  за  животное.  Вероятно, одно из  тех  странных  существ,  которые
водились на Пеллюсидаре, но не на внешней поверхности Земли.
     Вдруг  до него  донесся новый  запах, от которого, находись он в родных
джунглях, у него  зашевелились бы волосы  на голове от страха. Вернее, не от
страха, а в силу естественной реакции на своего извечного врага. Новый запах
чем-то напоминал  Тарзану запах его врага.  Не так пахли следы льва Нумы или
леопарда  Шиты, так  пахла огромная  кошка, правда, несколько  иначе. Тарзан
явственно ощущал  ее  приближение,  крадущийся  шаг.  Он  понимал,  что  она
спускается по тропе, идя на запах Тарзана или этого копытного животного.
     Копытное животное выросло перед  Тарзаном  первым.  Оно  имело  голову,
напоминавшую бычью, с выпиравшими  вперед  клыками. Огромный зверь загородил
собой всю тропинку.  Увидев вдруг  человека, он  остановился, тупо глядя  на
Тарзана.
     Тарзан  застыл  в  неподвижности,  стараясь не вспугнуть  эту "корову",
чистое  страшилище юрского периода,  поскольку неотрывно ощущал  присутствие
следящей за ними громадной  кошки.  Но если  Тарзан думал,  что животное  на
тропе  при  встрече со  вторым  зверем обратится в  бегство,  то он  глубоко
заблуждался.
     Копытная  тварь также учуяла схоронившегося  врага и воинственно забила
копытами, затем  вонзила клыки в корни ближайшего  дерева,  задрала  хвост и
пригнула клыкастую голову к земле, приготовившись к нападению.
     Тарзану пришло в голову, что если зверь слегка  толкнет его или заденет
головой, то от него, Тарзана, мало что останется.
     Оглядываясь по  сторонам и  не выпуская зверя из поля зрения, Тарзан  с
тоской сознавал всю свою  беспомощность. С  раннего  детства он собственными
руками  добывал  себе  пропитание.  Работая бок о  бок с Гримом Рипером,  он
перевидал  смерть во всех  ее  видах и  не  страшился  ее. Он согласился  бы
встретить смерть в  поединке, но в  таком  положении, как сейчас, умирать не
хотел.  Тарзана  едва  не колотило  от безысходности.  Погибнуть без единого
шанса  на борьбу  за жизнь -- совсем не так рисовался  в воображении Тарзана
его конец...
     Тарзан,  беспомощно  повисший  в  воздухе,  отвел  глаза от  зверя.  Он
чувствовал,  как  сжимается сердце при мысли, что  нет  возможности достойно
встретить смерть.
     И в тот миг, когда Тарзан уже приготовился к смертельному удару, воздух
вокруг сотрясся от душераздирающего рева.
     Тарзан повернулся и увидел такое жуткое зрелище, которое ему никогда не
доводилось видеть на Земле.
     На шее огромного животного повис тигр таких  чудовищных  размеров,  что
Тарзан   замотал  головой,  отказываясь  верить  своим   глазам.  Гигантский
саблезубый тигр вонзил клыки  в  шею  копытного страшилища,  которое  вместо
того, чтобы сбросить  его,  словно приросло к земле и только мотало огромной
головой,  пытаясь  достать клыками  живую  смерть, впившуюся  в  шею. Зверь,
содрогаясь, жутко ревел от боли и ярости.
     Тигр изловчился  и мощными  саблями-клыками раздробил череп противника.
Смерть наступила мгновенно.
     В пылу схватки тигр-гигант не  заметил Тарзана -- были дела поважнее. И
лишь  приступив  к трапезе,  он  обратил свой  взор  на  висящее тело.  Тигр
мгновенно позабыл про еду. Пригнув голову,  он пристально глядел на Тарзана,
скаля убийственные клыки. Зверь наблюдал за новой жертвой. Из пещерообразной
глотки раздался низкий, грозный  рык. Бросив недоеденную добычу, он  свирепо
захлестал длинным хвостом по земле и крадучись стал приближаться к Тарзану.
     <B>III
     ГИГАНТСКИЕ КОШКИ</B>
     Роберт Джонс потянулся и, зевая, уселся на узенькой корабельной койке с
выражением удивления на лице.  Затем поднялся на  ноги и выглянул в открытый
люк. Несколько минут он неотрывно  глядел на полуденное солнце, стоявшее над
головой, после чего поспешно оделся и заторопился в камбуз.
     --  Ну  и дела,  -- проговорил он про себя. -- Будто и не спали совсем.
Солнце на  том  же месте. --  Настенные часы  показывали шесть часов.  Джонс
приложил ухо к часам.
     --  Вроде  не стоят,  --  пробормотал он. Он  снова  вышел из  камбуза,
посмотрел на солнце и покачал головой.
     -- Черт, кто бы сказал, что сейчас готовить? Завтрак, обед или ужин?
     Из своей каюты вышел Джейсон Гридли, который спустился  в узкий коридор
и направился в камбуз.
     -- Доброе утро,  Боб!  -- сказал  он, останавливаясь на  пороге.  -- Не
откажусь от легкого завтрака.
     -- Как вы сказали -- "завтрак", сэр? -- переспросил Джонс.
     --  Ну да.  Два-три тоста, кофе, парочка  яиц  -- все, что найдется под
рукой.
     -- Я так и знал! -- воскликнул негр. -- Так и знал, что часы в порядке.
Это солнце, его проделки! Гридли понимающе улыбнулся.
     --  Пойду  похожу  немного  снаружи.  Вернусь минут  через  пятнадцать.
Кстати, ты случаем не видел лорда Грейстока?
     -- Нет, сэр. В последний раз массу Тарзана я видел вчера вечером.
     -- Непонятно, в каюте его нет.
     Гридли  быстро  обошел вокруг  корабля. Вернувшись в  кают-компанию, он
обнаружил там Запнера и Дорфа, сидевших за столом в ожидании завтрака.
     -- Доброе утро, -- поприветствовал их Гридли.
     --  Доброе утро.  Хотя кто  знает,  может и добрый вечер, --  отозвался
Запнер.
     -- Мы  здесь находимся около двенадцати часов,  -- подхватил Дорф, -- а
время  то же самое,  что  и вчера,  когда  мы прилетели. Я как  раз с вахты,
четыре часа стоял,  и если бы не  хронометр, то нипочем бы не  знал, сколько
прошло времени -- четверть часа или неделя.
     -- У меня тоже такое  ощущение нереальности, и  объяснить его я вряд ли
смогу, -- согласился Гридли.
     -- Где же Грейсток? -- спросил Запнер. -- Обычно он ранняя пташка.
     -- Не знаю. Спросил только что у Боба, но тот его не видел.
     --  Он  покинул корабль  часа эдак три тому назад,  может, и больше, --
сказал  Дорф. --  В начале  моей  вахты.  Он  на моих глазах пошел  к лесу и
скрылся в нем.
     -- Напрасно он ушел один, -- потускнел Гридли.
     -- Этот человек не даст себя в обиду, -- возразил Запнер.
     --  Знаете,  за  время  дежурства  я  видел кое-каких здешних зверей  и
позволю себе усомниться, что с ними можно справиться в одиночку. Даже такому
человеку, как Тарзан. Тем более, при его-то оружии.
     -- Вы хотите сказать, что он ушел без винтовки? -- спросил Запнер.
     -- Я заметил у него только лук  со стрелами. Надеюсь, он не забыл взять
с собой нож. А наше оружие, огнестрельное, вряд ли ему пригодится. Для этого
зверья,  что я  видел  на  вахте,  пули --  это все  равно  что горошины, --
продолжал Дорф.
     -- Ты не мог бы пояснее? -- встрепенулся  Запнер. -- Говори прямо,  что
ты видел?
     --  Честное  слово,  об  этом   и  говорить-то  не  хочется,   до  того
омерзительно. Самому не верится, черт
     побери.
     -- Может, тебе померещилось? Игра теней и все такое? -- спросил Запнер.
     -- Ну хорошо, с час тому назад ярдах в ста от корабля прошел медведь.
     -- Тоже мне, удивил, -- усмехнулся Запнер.
     -- Может, и не удивил, но только медведь этот был такой огромный, что я
даже протер глаза, не поверил. И  если бы мне пришлось охотиться на него, то
я предпочел бы стрелять из полевой пушки.
     -- Из пушки в медведя? -- недоверчиво переспросил
     Запнер.
     -- Представьте  себе.  Потом еще  тигры  да не один,  а с  дюжину. Наши
бенгальские  тигры --  это просто котята  по  сравнению с ними. А медведь --
таких огромных  экземпляров я  в жизни  не  видел.  Клыки  у  них --  во! --
примерно  от  восьми  дюймов до  фута. Они  шли  к  ручью на  водопой. Потом
обратно, часть в лес, другие к  реке. Даже  имей Грейсток при себе ружье, он
ничего не смог бы сделать, вот что я вам скажу.
     -- Если бы он встретился с ними  в  лесу,  то сумел  бы ускользнуть, --
сказал Гридли.
     --  Не  нравится  мне  все  это, --  произнес Запнер, качая головой. --
Угораздило же его уйти одному.
     -- Медведи и тигры -- это еще цветочки. -- Я видел кое-что и похлеще.
     Роберт Джонс,  имевший в некотором роде привилегии, вышел из камбуза и,
вытаращив глаза,  с живейшим  интересом слушал рассказ Дорфа об увиденных им
кошмарах.
     -- Так вот, -- продолжал Дорф, --  я видел  какие-то странные существа.
Следил за ними из корабля и сумел хорошенько разглядеть. Сперва я решил, что
это  птица,  но вот существо  приблизилось,  и я  догадался,  что  гляжу  на
крылатую  рептилию  с  длинной  узкой  головой,  внушительными  челюстями  и
множеством преострых  зубов. На голове у нее какой-то нарост. Размах крыльев
футов с двадцать.  На моих  глазах она вдруг  камнем упала на землю, а когда
взмыла вверх,  в  лапах у нее  барахталась  овца,  причем далеко не  мелкая.
Рептилия безо всяких усилий пролетела с этим грузом примерно с милю. Так что
эта пташка без труда сможет "покатать" и человека.
     Роберт Джонс закрыл рот и на цыпочках вышел из помещения.
     -- Похоже, это был птеродактиль, -- предположил Запнер.
     -- Да, -- ответил Дорф. -- Я бы отнес эту мерзость к птеранодонам.
     --  Вам не кажется,  что  пора  отправляться  на  поиски?  -- предложил
Гридли.
     -- Боюсь, что Грейстока это не приведет в восторг, -- ответил Запнер.
     -- Назовем это иначе, скажем, "охотничья вылазка", -- предложил Дорф.
     -- Если в течение ближайшего часа он не объявится, -- сказал Запнер, --
придется нам предпринять нечто в этом духе.
     К собеседникам  присоединились  Хайнс и  ван Хорст.  Узнав  об  отлучке
Тарзана и увиденных Дорфом животных, они неподдельно встревожились.
     -- Давайте прочешем местность, -- предложил ван Хорст.
     -- А если он вернется в наше отсутствие? -- спросил Гридли.
     -- Давайте поднимем корабль в воздух.
     -- А  вы  ручаетесь,  что потом  мы  сумеем приземлиться именно  в этом
месте? -- спросил Запнер.
     --  Сомневаюсь,  -- ответил  лейтенант.  --  Наши  приборы  в  условиях
Пеллюсидара бесполезны.
     --  Значит, мы должны оставаться  на  месте,  пока  он не  вернется, --
заключил Гридли.
     --  А  если  послать  людей  на  поиски, --  рассуждал  Запнер, --  где
гарантия, что они отыщут дорогу назад?
     --  Проще   простого,   --   рассмеялся   Гридли.  --  Будут  оставлять
опознавательные знаки, по ним и вернутся.
     -- Тоже верно, -- согласился Запнер.
     -- Предлагаю следующее, -- сказал Гридли. -- Пойдем мы с ван Хорстом, а
также  Мувиро  со своими  людьми; это  проверенные  парни, солдаты,  знающие
джунгли как свои пять пальцев.
     -- Но здесь нет джунглей, -- вмешался Дорф.
     -- В любом случае они ориентируются  в лесу куда лучше, чем кто-либо из
нас, -- напирал Гридли.
     -- Я считаю, что так и следует сделать, -- сказал Запнер. -- Тем более,
что  вы в  данный  момент  остались  за руководителя, а, значит,  мы обязаны
выполнять ваши приказы без обсуждения.
     --  Мы  с  вами  попали в экстремальную  ситуацию,  согласитесь.  И все
принимаемые решения должны основываться на нашем жизненном опыте  и знаниях.
Поэтому естественно,  что за  командование должен взяться наиболее опытный и
компетентный из нас. В данный  же  момент мы поступим разумно и плодотворно,
прибегнув к обсуждению, невзирая на ранг или возраст.
     -- Узнаю стиль Грейстока,  -- произнес Запнер.  -- Поэтому с  ним  было
легко и  просто.  Совершенно с  вами согласен. Ваш план  представляется  мне
более реальным и разумным.
     --  Прекрасно,  -- сказал Гридли.  -- Лейтенант, вы  идете  со мной? --
спросил он, обращаясь к ван Хорсту. Офицер кивнул.
     --  Я  бы  не смог вам простить, если бы вы  не взяли меня с собой,  --
сказал он.
     -- Отлично. Тогда  нужно как  можно  быстрее  собраться  и --  в  путь.
Позаботьтесь о том,  чтобы воины  плотно поели, лейтенант, и скажите Мувиро,
чтобы он захватил винтовки. Они могут сгодиться.
     -- Хорошо.  Я как раз позавчера объяснял им преимущество огнестрельного
оружия, ведь они считают его признаком малодушия. Мувиро  рассказал мне, что
воины  предпочитают лук  и стрелы,  а пулевым оружием пользуются  только для
практики, не для охоты, например, на льва или какое другое животное.
     -- Погодите, как только они увидят тех тварей, что видел я,  они тут же
возьмутся за винтовки, -- сказал Дорф.
     -- И еще. Пусть они возьмут с собой по возможности больше патронов, они
ведь будут налегке, так как еду нам нет смысла брать. Пищу добудем на охоте.
     -- Человек, который не сумеет приспособиться  к этой стране,  сдохнет с
голоду! -- воскликнул Запнер.
     Гридли отправился в свою  каюту,  а  ван Хорст  -- выполнять полученные
распоряжения.
     Практически  весь  экипаж  принял участие в  подготовке к  спасательной
экспедиции. Наблюдавший  за  начавшейся  суматохой  Роберт Джонс  благодушно
ворчал:
     -- Ну, теперь парни прочешут не только лес, но и всю страну.
     Оставшиеся члены экипажа провожали долгими взглядами поисковую  группу,
которая пересекла долину и вскоре исчезла в темной чаще. Джонс в который раз
взглянул  на полуденное солнце, покачал  головой, ударил  кулаком о кулак  и
скрылся в камбузе.
     Когда группа  оказалась в лесу,  Гридли попросил Мувиро взять  на  себя
руководство по поискам следов Тарзана, потому что он обладал  самым  большим
опытом жизни в лесу по сравнению со всеми остальными.
     Вскоре обнаружились первые  следы  Тарзана,  однако в глубине  чащи они
потерялись.
     --  Вот  здесь,  на  этом  месте Великий Бвана забрался  на  дерево, --
сообщил  Мувиро,  --  но  среди  нас нет  такого  человека,  который мог  бы
последовать за  ним в гущу лиан, где он  с  такой легкостью передвигается на
любой высоте.
     -- И что же ты предлагаешь, Мувиро? -- спросил Гридли.
     --  Будь  он  в  своих  родных  джунглях, -- сказал  воин,  --  то, без
сомнения, двигался бы прямым ходом к  намеченной цели, если только не увидел
животное, за которым бросился на охоту.
     -- Наверняка он здесь охотился, -- сказал ван Хорст.
     -- Думаю, что если это и так, то он в любом  случае двигался по прямой.
Другое дело, если он вдруг обнаружил какую-нибудь тропу или след.
     -- И что он тогда предпринял? -- поинтересовался Гридли.
     -- Наверное, стал бы выжидать над  тропой  или двинулся бы вдоль нее по
лианам и деревьям.  Тарзан  всегда отличался любознательностью и  остался бы
верен этому свойству характера даже в столь необычных условиях.
     -- Надо идти в лес  в том же направлении и  найти эту тропу, -- объявил
Гридли.
     Мувиро с тремя  воинами  двинулись вперед,  прорубая  при необходимости
кусты и  делая  зарубки на стволах деревьев с тем, чтобы  не сбиться с пути,
когда группа  пойдет обратно. Солнечные  лучи с  трудом  пробивались  сквозь
густые   кроны  деревьев,  поэтому   ориентироваться  по   солнцу  оказалось
невозможным.
     -- Господи! Ну и чащоба! -- сокрушался ван Хорст.  -- Как  же мы отыщем
его? Это все равно что искать  иголку в стогу сена... Может, выстрелить пару
раз, вдруг он услышит?
     -- Неплохая идея!  Но  не из  револьвера, а  из винтовки. Она  стреляет
громче, а значит, больше шансов, что Тарзан услышит.
     Прогремели  три выстрела. Естественно, никакого ответа  не последовало.
По  мере  продвижения в  глубь  леса людей  охватывало  уныние  от  сознания
безнадежности поисков.
     Деревья  образовывали   сплошную  стену,  смыкаясь   вверху  кронами  в
непроницаемую  толщу. Идти становилось все  труднее, люди выбивались из сил.
Но вот наконец отряд вышел на тропу.
     -- Продолжайте метить наш маршрут, ведь тропы могут пересекаться!
     Идти  теперь стало  гораздо легче. Группа  прошла несколько миль. Время
совершенно не ощущалось.
     За  продвижением  людей издали  наблюдали  необычные огромные обезьяны,
внешним  видом походившие на  человека. Над  группой,  негодующе  крича,  на
небольшой высоте пролетали незнакомые людям птицы, громко хлопая крыльями.
     --  Хоть  бы  одним  глазом  взглянуть  на  какое-нибудь  чудовище  или
человеческое существо, если они вообще здесь имеются, -- сказал ван Хорст.
     -- Странно,  что они нам еще не  встретились. Вряд  ли  оттого, что они
хитрее  нас  с  вами.  И  не потому, что  они  нас  боятся. Скорее всего, их
насторожил незнакомый запах. Он кажется им подозрительным, -- сказал Гридли.
     -- Вы обратили внимание,  -- спросил ван Хорст, -- что звуки в основном
раздаются  спереди от  нас?  Они напоминают мне  трубные  звуки,  что издают
слоны. Слышите? Они, правда, далеко. Слышите?
     -- Вроде нет. Ты уверен, что не ослышался? -- спросил Гридли.
     -- Готов поклясться. У меня такое впечатление, что мы движемся прямо на
стадо хищных зверей.
     -- Слава Богу, что  солнце  все время стоит  в  зените.  Нам  не грозит
ночевка в лесу.
     В  тот  же  миг  люди  услышали  возглас  одного из воинов,  замыкающих
шествие:
     -- Глядите-ка, Бвана, вон там!
     Гридли  и ван Хорст взглянули  в указанном воином направлении и увидели
громадного зверя, медленно и тяжело движущегося по тропе.
     -- Боже!  -- вырвалось  у ван  Хорста.  --  А  я-то  считал,  что  Дорф
привирает! О  Господи! Неужели  такое возможно? Мы живем  в  век  телеграфа,
телефона,  науки и  техники,  а сейчас стоим  перед  саблезубыми  монстрами,
миллионами лет населяющими недра Земли!
     -- Глядите в оба -- где один, там и другие!
     -- Стрелять, Бвана? -- спросил один из воинов.
     -- Пока нет. Держитесь все  вместе  и будьте начеку.  Не исключено, что
они нападут.
     Отряд медленно  отходил  назад.  Вооруженные  воины, образовав  заслон,
пятились шаг за шагом от приближающихся зверей. Мувиро подошел к Гридли.
     -- Я  уже давно  приглядываюсь к следам  и  чувствую  по запаху слонов.
Впереди  показались какие-то звери, их  отсюда  толком не разглядеть, но они
как пить дать похожи на слонов, -- тихо произнес Мувиро.
     -- Кажется, мы попали в переплет, -- сказал ван Хорст. -- Куда ни ступи
-- то  тигры, то слоны. Теперь  еще, слышите,  затрещали  кусты,  сейчас еще
какой-нибудь зверь выпрыгнет.
     Ван  Хорст   высказал  то,  о   чем  думали  все,  однако  предпочитали
помалкивать. Отряд продолжал двигаться медленно и осторожно. Вскоре их взору
открылась большая поляна, вокруг которой густой стеной высился лес.
     На поляну  выходило  несколько троп, по которым двигались самые  разные
звери.  Жуткие чудовища, отдаленно  напоминавшие  быков.  Какие-то  существа
красного  цвета,  похожие  на  гигантских  оленей.  Мастодонты  и   мамонты,
слонообразные, с неестественно  большими  головами и ногами-колоннами,  фута
три  в ширину.  Удлиненная голова с огромными  челюстями и свинячьими  ушами
переходила в могучее тело высотой в десять футов.
     Моментально  позабыв  про тигров,  подходивших со спины,  Гридли  и ван
Хорст   вытаращили   глаза,   наблюдая    за   гигантскими   слоноподобными,
собирающимися на поляне.
     -- Вы когда-нибудь видели нечто подобное? -- спросил Гридли.
     -- Нет, как и все  мы, -- отозвался ван Хорст. -- Я думаю,  что похожие
экземпляры  водятся  и  на  поверхности  Земли, правда,  им  далеко  до этих
гигантов.
     Подошедший  к беседующим  Мувиро застыл, уставившись  на  стадо  широко
распахнутыми глазами.
     -- Что скажешь, Мувиро?
     -- Пока  мы целы, нужно убираться да  поскорее. С поляны нужно уходить.
Эти  огромные  кошки  нападут сейчас  на  слонов, и  начнется  такая бешеная
схватка, что вам даже и не снилось. Если нас не растерзают в клочья кошечки,
то растопчут слоники, мокрого места не останется.
     --  Похоже,  ты  прав,  --  согласился  Гридли.  Он  вернулся к отряду,
приказал немедленно пересечь открытую местность, пока кошки не сцепились  со
слонами.
     -- Держитесь кучкой и не стреляйте без необходимости.
     --  Глядите! -- раздался  взволнованный  голос  ван  Хорста.  --  Тигры
выходят на поляну! Они начинают окружать слонов.
     Группа  людей  вступила  на поляну,  на которой резвились  дикие слоны.
Поведение животных неожиданно изменилось,  когда стадо увидело тигров. Слоны
насторожились,  озираясь  по  сторонам,  обеспокоенные  близостью гигантских
кошек.
     -- Держитесь  подальше от тигров!  --  выкрикнул ван  Хорст. --  Их тут
никак не меньше сотни!
     Тигры выходили  на  поляну со  всех сторон. Кольцо сжималось.  Тигры не
стали  кидаться  на животных  сразу,  а медленно приближались, прижимаясь  к
земле и готовясь к атаке.
     И  тогда  самый крупный мамонт поднял  хобот. Раздался грозно-призывный
клич. Тигры, словно по команде, бросились на вожака, вонзая  в содрогающуюся
живую плоть клыки и когти. Разыгралось побоище. Кто-то из воинов не выдержал
и выстрелил. На выстрел ответил какой-то жуткий  незнакомый  звук,  и вскоре
горстка  людей  увидела колоссальных  размеров  динозавра,  который,  подняв
хвост, шел прямо на них.
     До  леса же  оставалось  несколько  сот ярдов. Джейсон Гридли мгновенно
оценил всю опасность создавшейся ситуации.
     -- Дадим залп и бегом к деревьям! -- скомандовал он.
     Грохнули  выстрелы. Динозавр на какой-то миг приостановился, и тут люди
услышали  сзади  тяжелый  топот.  К   лесу,   спасаясь  от  тигров,  мчались
перепуганные мамонты, грозя смести все живое.
     -- Пли! -- выкрикнул Гридли, и грянул очередной залп.
     Пули уложили  динозавра,  одного  тигра и  пару мамонтов, остальные  же
безудержно неслись вперед, топча тела  убитых сородичей и неумолимо настигая
людей, бегущих изо всех сил.
     Люди  понимали  безысходность ситуации, и стрелки  побросали оружие  за
ненадобностью. Рядом проносились спасающиеся благородные олени, огибая людей
слева и справа.
     Гридли и ван Хорст предприняли все  возможное, чтобы остановить людей и
призвать их к дисциплине,  но их старания не увенчались успехом. Им самим то
и  дело приходилось увертываться от  несущихся  оленей. Вдруг  в  нескольких
шагах  рухнуло большое дерево, поваленное  животными. Гридли  решил укрыться
возле поверженного  ствола, а ван  Хорст побежал дальше к лесу,  до которого
было уже рукой подать.  Гридли  все же  передумал, выскочил из укрытия и что
было духо пустился к опушке. Плечом к плечу с ним мчался огромный мамонт.
     Не добежав до леса,  Гридли увидел высокое толстое  дерево, стоявшее на
отшибе,  с разбегу  взобрался  на  него  и  надежно спрятался  среди могучих
раскидистых ветвей.
     Оказавшись в  укрытии, Гридли первым делом подумал о своих  товарищах и
стал искать их глазами. К этому времени вокруг не оказалось никого из людей.
Звери ураганом неслись по поляне и  исчезали  в чаще. Гридли сознавал, что в
таком диком хаосе мало кому из группы удалось уцелеть.
     Может, кто и  сумел добежать  до леса,  но вряд ли  смог  схорониться в
спасительной чаще. Гридли особенно  переживал  из-за ван  Хорста,  бежавшего
последним.
     Гридли стал смотреть на  поляну. Звери потоком мчались вслед  за  своим
вожаком, повинуясь стадному инстинкту.  Вперемешку с мамонтами бежали олени,
перепрыгивая  гигантскими  скачками  через  туши  мастодонтов, а  те нередко
подминали их под собой  на  бегу.  Зрелище было ужасающим. Гридли разглядел,
что  часть  животных неслась со  смертоносной  ношей --  наскочившими на них
исполинскими кошками, терзавшими плоть  бегущей  жертвы.  Он  также оказался
очевидцем  жуткой  схватки  между  двумя  тиграми,  не  поделившими  добычу.
Истекающие  кровью,  они  терзали  друг  друга,  вырывая  из  туши соперника
огромные куски дымящегося мяса...
     Когда животные скрылись в лесу, тигры вернулись к своей добыче и как ни
в чем не  бывало  принялись  за пиршество.  А  на  расстоянии  в  нетерпении
выжидали  дикие  собаки,  гиены  и  волки,  надеясь  полакомиться  остатками
трапезы.
     <B>IV
     САГОТЫ</B>
     Тарзан,  на  которого  собиралась прыгнуть  огромная  кошка,  явственно
ощутил дыхание смерти. Но  и сейчас,  в  последний  миг жизни  он восхитился
величием и великолепием атаковавшего его зверя.
     Тарзан, будь такая возможность, выбрал бы смерть в открытом бою. Страха
он  не  испытывал, однако хотел  бы знать, что с  ним  будет  после  смерти.
Владыка джунглей не принадлежал ни к одной религии, в Бога не верил, но, как
и все  те,  кто  живет в  постоянном  общении с  природой,  испытывал  некое
религиозное  чувство. Ему  не  хватало  знаний, чтобы  объяснить  загадочные
явления природы. Многого он просто не понимал. Когда он изредка  размышлял о
Боге, то думал о нем примитивно -- как о своем,  личном Создателе. И теперь,
когда  он  осознал несовершенство своей  веры,  ему хотелось надеяться,  что
жизнь не закончится со смертью.
     Так  рассуждал про  себя  Тарзан в те считанные секунды, когда  к  нему
приближался  тигр.  Тарзан  не  сводил  глаз с  длинного  прекрасного  тела,
замершего для прыжка.  Неожиданно прямо  над тигром раздался звук, отвлекший
его внимание от Тарзана.
     Зверь замер.
     Теперь и Тарзан услышал  над  собой  треск  сучьев и  разглядел крупное
животное, нечто вроде большой гориллы, уставившееся на него.
     Из листвы соседних деревьев высунулись еще две морды, а на тропу откуда
ни  возьмись выскочили  несколько таких  же  косматых и  свирепых  животных.
Тарзан  отметил  про  себя, что  у  этих  существ очень много схожего  как с
гориллой, так и с человеком.
     Тарзан перевел взгляд на тигра и увидел, что тот как будто заколебался,
решая,  что  предпринять  -- броситься  ли  на  Тарзана или же схватиться  с
гориллами.
     В  следующий миг  хищник  сделал  свой выбор.  Издав  свирепый  рык, он
двинулся на Тарзана.  В ту же  секунду одна из горилл молниеносно ухватилась
за кожаную петлю, державшую Тарзана,  и стала тянуть  вверх.  Но  зверь  уже
прыгнул. На взмывшее ввысь тело хищника  обрушились десятки увесистых дубин.
Рассевшиеся по  веткам гориллы  вкладывали  всю свою  могучую силу в  удары,
стараясь попасть в голову. Упав на землю, тигр уже не вставал.
     Расправившись с неприятелем, гориллы спустили Тарзана вниз и освободили
от  пут. Две  гориллы  схватили его за руки,  а  третья сжала горло Тарзана,
занося другой рукой смертоносную дубину над его головой.
     Из  пасти  гориллы,  что стояла  перед Тарзаном,  неожиданно  вырвались
гортанные звуки,  от  которых Тарзан опешил точно так  же, как если бы вдруг
заговорил саблезубый тигр.
     -- Ка-года? -- услышал Тарзан.
     В родных джунглях Тарзана так говорили, когда предлагали сдаться.
     Это  слово, сказанное гориллой,  живущей в чужом  мире, шло  из лексики
великих обезьян, язык которых,  по  мнению  Тарзана,  отличался чрезвычайной
простотой. С  помощью этого  языка  общались между собой  в джунглях великие
обезьяны, низшие обезьяны, гориллы, гиббоны и прочие особи.
     То, что горилла знала этот  язык здесь,  на Пеллюсидаре, могло означать
только одно: наличие контактов с внешней Землей или же одинаковость  законов
эволюции для всех.
     Однако Тарзан  рассудил  иначе. Он подумал, что  услышанное  слово явно
свидетельствует  о некоей  связи с  племенем обезьян, язык которых он знал с
младенчества, поскольку воспитывали и наставляли его великие обезьяны.
     -- Ка-года? -- повторил самец.
     -- Ка-года,  -- ответил Тарзан. Услышав ответ на своем языке, горилла с
удивлением наклонила голову на бок.
     -- Кто ты такой? -- раздался следующий вопрос.
     -- Я -- Тарзан, искусный воин и великий охотник.
     -- Что привело тебя в страну Мва-лота?
     --  Я  пришел как  друг,  --  объяснил Тарзан.  -- Я не враждую с твоим
народом.
     Гориллообразное  существо опустило дубину.  С  деревьев стали  сползать
другие ему подобные.
     -- Откуда тебе известен язык саготов? -- изумился самец.
     --  Это наречие моего  народа, -- пояснил Тарзан. --  Меня ему  научила
Кала вместе с другими обезьянами из племени обезьян Керчак.
     -- Впервые слышим о племени Керчак, -- насторожился самец.
     -- Да  врет  он все, -- вмешался второй. -- Давайте кончать его,  он из
гилаков, не иначе.
     -- Успеется, --  сказал третий. --  Предлагаю отвести  его  к Мва-лоту,
чтобы в обряде убийства могло принять участие все племя.
     -- Так и сделаем, -- произнесла  подошедшая горилла,  -- отведем его  к
себе, а там будем веселиться.
     Тарзан  прекрасно  все понял, хотя в речи горилл преобладали  гортанные
звуки и не соблюдались никакие правила синтаксиса.
     Участь  пленника была  решена.  Теперь саготы сосредоточили внимание на
тигре, который  успел  очнуться  и  отползал  назад, сердито стуча  по земле
хвостом.
     Трое  горилл связали Тарзану руки  за спиной  и  накинулись  на  тигра,
нанося  ему  сокрушительные  удары  дубинами  по  голове.  Добив  зверя, они
принялись руками раздирать его  на  куски. Тарзан  пристально  изучал  своих
недругов. По  сравнению  с  гориллами из земных  джунглей,  эти  были  более
стройными и  не такими тяжелыми.  Руки  и  ноги  имели  большее  сходство  с
человеческими, чем  у земных сородичей, однако тело, сплошь заросшее густыми
волосами,  подчеркивало   животную  сущность.  Их  лица  явственно  выражали
свирепость,  но,  в  отличие  от  горилл,  эти  человекообразные  отличались
живостью ума.
     На  них  полностью отсутствовала  какая-либо  одежда,  --  ни лоскутка.
Насытившись  свежатиной,  обезьянолюди  двинулись  в  ту  же  сторону,  куда
направлялся и Тарзан, угодивший затем в ловушку.
     Один  из  саготов  занялся силком и аккуратно присыпал  петлю листьями,
готовя ее к встрече с очередным гостем.
     Хотя   саготы   и   напоминали  зверей,  все  их   движения  отличались
выверенностью и точностью. Скорее всего, они находились в самом начале своей
эволюции.  Несомненно.  это  были  уже  люди, имели  человеческий разум,  но
внешний облик и лицо оставались пока еще обезьяньими.
     Когда  сагот  двигался  по  тропе,  то шел он,  как  человек, напоминая
Тарзану  его  соплеменников.  И  в  то  же  время  он, без сомнения,  больше
полагался  на свои  органы  обоняния,  чем на зрение  --  под  стать  любому
животному.
     Саготы  с  Тарзаном  отправились  в   путь  и  пройдя  несколько  миль,
остановились возле упавшего  на тропу большого дерева, рядом с которым зияла
яма.  Кто-то  из саготов  дубиной  постучал  по  стволу  условным  сигналом:
тук-тук, тук-тук,  тук-тук-тук.  Подождал  секунду-другую  и снова  повторил
позывные. Потом еще раз, после чего  саготы, все как один, прильнули ушами к
земле.
     Откуда-то  из  леса   донесся   ответный  сигнал:   тук-тук,   тук-тук,
тук-тук-тук.
     Саготы  удовлетворенно  вздохнули, полезли на  деревья  и расселись  на
ветках, словно дожидаясь чего-то. Двое саготов схватили  Тарзана и  затащили
его на дерево, поскольку с завязанными руками ему это было не под силу.
     Тарзан, не проронивший  за  весь путь ни  единого  слова,  обратился  к
саготу с просьбой:
     -- Развяжи мне руки, я ведь не враг.
     -- Тар-гуш, -- позвал сагот, -- гилак просит, чтобы его развязали.
     Огромный  самец  по  имени Тар-гуш, более  светлой окраски и,  если это
слово  вообще  уместно,  более  изящный,  чем  остальные,  впился  в Тарзана
взглядом. Тар-гуш  глядел  на  пленника,  ни  разу  не  моргнув,  и  Тарзану
почудилось,  что он слышит, как со скрипом ворочаются мысли  в этой косматой
голове. Казалось, сагот заколебался. Наконец он произнес:
     -- Развязать.
     --  С  какой  такой стати? --  возразил ему второй  самец. В голосе его
слышались грозные нотки.
     -- Потому что Тар-гуш сказал "развязать"! -- вмешался третий сагот.
     --  Пусть  не  мнит  себя  Мва-лотом.  Только  король  может  приказать
"развязать", тогда мы и подчинимся.
     -- Да,  я не Мва-лот. Я Тар-гуш. И я велю  развязать его. Или ты оглох,
Тор-яд?
     -- Вот придет скоро Мва-лот и скажет свое слово. Ты мне не указ.
     В ответ Тар-гуш молниеносно  тигриной хваткой вцепился в горло Тор-яду.
Безо всякого предупреждения  или колебания. В тот же миг Тарзан  осознал все
различие между Тар-гушем и  обезьянами,  которых  Тарзан так хорошо знал. Но
умственные  способности  и  реакции  Тар-гуша  были  такими  же.  Поваленный
Тар-гушем, Тор-яд свалился в близлежащие кусты. Безоружные,  они боролись на
земле, время от  времени издавая  глухое рычание.  Тар-гуш  острыми клыками,
отсюда  и  его   прозвище,  вцепился  в  тело  Тор-яда,  который,  извиваясь
по-змеиному,  вырвался  и  отполз  в  сторону.  Тар-гуш  вскочил,  схватился
длинными руками за ногу  обидчика,  перевернул его на спину и уселся сверху,
переводя дыхание.
     -- Ка-года? -- сказал он, отдышавшись.
     -- Ка-года! -- выдавил из себя Тор-яд. Тогда Тар-гуш поднялся на ноги и
отошел в сторону.
     Затем с обезьяньим проворством вскарабкался на дерево, откуда приказал:
     -- Развяжите руки гилаку!
     Грозным  взглядом  обведя  окружающих, он не обнаружил  никого, кто  бы
захотел разделить участь Тор-яда.
     --  А  если  он  вздумает  убежать,  убейте! --  добавил  он.  Пленнику
развязали руки. Тарзан  прикинул,  что саготы  не дадут  ему воспользоваться
ножом, а лук и стелы  лежали  на  тропе. Саготы  видели  их, но  не обращали
никакого внимания, видимо, не знакомые с этим оружием.
     Тор-яд отошел в сторону  и  взобрался на дерево,  держась  подальше  от
саготов. Вдруг Тарзан заслышал звуки шагов. Саготы оживились.
     -- Идут! -- воскликнул Тар-гуш.
     -- Это Мва-лот, -- объявил другой сагот и стрельнул глазами на Тор-яда.
     До Тарзана наконец  дошло значение  условного стука,  и  все же  он  не
понимал, зачем понадобилось вызывать соплеменников.
     Вскоре прибыли новые саготы.  Тарзан без труда определил в толпе короля
Мва-лота.  Во главе подошедших следовал большой  самец.  Тело его  покрывала
седая шерсть, волосы на лице отличались голубоватым оттенком.
     Завидя своих, саготы спустились с деревьев, забрав с собой Тарзана.
     Король поднял руку.
     -- Мва-лот явился, -- провозгласил он, -- со своими людьми.
     -- Я -- Тар-гуш. -- Сагот сделал шаг вперед.
     -- А это что такое? -- спросил Мва-лот, кивая на Тарзана.
     -- Это гилак. Мы обнаружили его в ловушке, -- пояснил Тар-гуш.
     -- И для этого требовалось нас вызывать?  -- угрожающе спросил Мва-лот.
-- Его следовало доставить в стойбище. Он ведь в состоянии передвигаться.
     --  Мы дали сигнал не  только из-за этого мяса.  -- Тар-гуш  указал  на
Тарзана.  --  На тропе, откуда  мы пришли,  рядом  с ловушкой  лежит большое
животное, задранное тигром.
     -- Здорово! Мы можем съесть его и позже.
     -- И потанцевать, -- подхватил один из стражей Тарзана. -- Давненько мы
не  танцевали,  Мва-лот,  даже   не  упомнить,  когда  мы  в  последний  раз
веселились.
     Саготы, возглавляемые Тар-гушем, отправились по тропе к готовой добыче.
Они бросали на Тарзана подозрительные взгляды и  по всему чувствовалось, что
им не по душе его присутствие.
     И  хотя становилось  ясно,  что  саготы  отличаются от керчаков, Тарзан
чувствовал себя с ними как дома несмотря даже на то, что являлся пленником.
     Неподалеку от Тарзана  шел Мва-лот  с подошедшим  к  нему Тор-ядом. Они
неслышно переговаривались, время от времени поглядывая на Тар-гуша,  который
шел впереди. К концу разговора Мва-лот рассвирепел. Саготы глядели на своего
короля, видя, что тот вне себя от ярости. И лишь Тар-гуш, который  ничего не
заметил,  спокойно  шел впереди. Мва-лот вихрем  вдруг сорвался  с  места и,
подняв  тяжелую  дубину,  безо всякого  предупреждения бросился на Тар-гуша,
намереваясь проломить тому череп.
     Жизнь научила Тарзана многому, и, самое главное, мгновенной реакции. Он
полностью отдавал себе отчет в том, что в создавшейся ситуации друзей у него
быть  не может,  но также понимал и то, что  ни один  из  саготов не решится
окриком предупредить Тар-гуша об опасности.
     И прежде чем его успели остановить, Тарзан с криком: "Криг-а,  Тар-гуш"
метнулся в сторону и в прыжке сокрушительным ударом свалил с ног Тор-яда.
     Услышав  предупреждающий выкрик  "криг-а", что на языке великих обезьян
означало "берегись", Тар-гуш стремительно обернулся  и увидел мчавшегося  на
него Мва-лота, занесшего над головой дубину. Но тут произошло нечто, от чего
Тар-гуш опешил. Он увидел, что гилак напал на Мва-лота, схватив его сзади за
шею. Затем  рванулся  к Тар-гушу,  волоча короля за собой, и  встал спиной к
дереву, рядом с Тар-гушем.
     Саготы моментально вскинули дубины и двинулись на дерзких смутьянов.
     -- Сразимся, Тар-гуш? -- выкрикнул Тарзан.
     --  Они убьют нас, -- ответил тот. -- Не будь ты гилаком,  мы смогли бы
убежать по  деревьям, но  ведь  ты этого  не умеешь. Придется  оставаться  и
встретить бой.
     -- Если из-за меня, то не придется. Тарзан пройдет всюду.
     -- Тогда пошли, -- сказал Тар-гуш, взметнув  вверх дубину и  размахивая
ею перед мордами противников.
     Они рванули по тропе. Тар-гуш в мгновение ока вскарабкался на дерево  и
с удивлением отметил, что безволосый гилак не отстает от него ни на шаг.
     Воины  из  племени Мва-лота  бросились  вдогонку, но вскоре  отстали  и
прекратили преследование.
     Удостоверившись в  том, что погоня прекратилась, беглецы  остановились.
Сагот произнес:
     -- Я -- Тар-гуш!
     -- А я -- Тарзан, -- назвался человек из племени обезьян.
     -- Почему ты решил предупредить меня? -- спросил сагот.
     -- Я  же  говорил тебе, что пришел к вам  с  дружескими  намерениями, и
когда заметил, что Мва-лот собрался тебя  прикончить, я и выкрикнул, ведь ты
-- единственный, кто потребовал развязать мне руки.
     -- Зачем ты пришел в страну саготов? -- спросил Тар-гуш.
     -- Я охотился.
     -- А теперь куда собираешься?
     -- Вернусь к своим, -- ответил Тарзан.
     -- Где же они?
     Тарзан заколебался. Он и сам точно не знал. Посмотрел на солнце, но оно
было скрыто кронами  деревьев. Огляделся вокруг -- всюду листва. Ничто -- ни
солнце,  ни  листва, ни деревья  не могли подсказать ему путь к кораблю. Это
были не родные, чужие солнце, листва и деревья. Не его родные джунгли.
     Владыка джунглей растерялся.
     <b>V
     ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГРИДЛИ</b>
     Джейсон Гридли,  укрывшийся на дереве,  оказался  очевидцем  леденящего
зрелища охоты жутких кошек. Он видел  обезумевших животных, которых кромсали
тигры.
     То  был Пеллюсидар с  его гигантскими хищниками, столь  не похожими  на
земных зверей.
     Гридли вернулся мысленно к себе. Что же дальше? Он не сомневался в том,
что  рано  или поздно сюда явится человек Пеллюсидара,  но что сулит ему эта
встреча? Гридли стал прикидывать, как ему добраться до корабля.
     Не увидев вокруг никого из  группы, Гридли  несколько раз  крикнул,  но
никакого ответа не получил. Правда, он делал скидку на  то, что голос его не
столь  уж зычный, чтобы расслышать издалека. Гридли в глубине души надеялся,
что товарищам  все  же удалось избежать  кровавой  бойни,  однако  продолжал
тревожиться за ван Хорста.
     Настало время подумать и о своей дальнейшей судьбе. Пора уходить отсюда
и пробираться к  кораблю. В любой миг могли вернуться звери, схоронившиеся в
лесной чаще.  Гридли посмотрел на солнце и пожалел,  что на  Пеллюсидаре нет
ночей. В ночной темноте ему было бы легче уйти отсюда незамеченным.
     Затем Гридли стал соображать, сколько же времени прошло с того момента,
как  поисковая  группа  покинула  корабль.  Однако  здесь,  на  Пеллюсидаре,
определить время не  представлялось  возможным.  Лишь безмерная  усталость и
сонливость указывали на то, что поиск длится уже долго.
     Вскоре на поляну вышли шакалы  и дикие  собаки. Они шныряли по  кустам,
охочие до падали, и клацали устрашающими зубами. Гридли, голодный и злой, не
решался спуститься на землю.
     Он глядел на лежавшее невдалеке от дерева огромное животное,  задранное
насмерть, на тигров, бродивших среди убитых  животных,  и  сознавал, что эти
гигантские полосатые чудовища могут броситься на него в любую минуту.
     Наконец в голове у Гридли созрело решение, и он, невзирая на опасность,
спрыгнул  на  землю,  зажав  в  кулаке  нож.  Не сводя глаз  с  оказавшегося
поблизости тигра, он принялся вырезать из туши  мертвого зверя большие куски
мяса.
     Огромная кошка находилась  примерно в пятидесяти ярдах  от Гридли. Тигр
заметил  появление  человека,  но  не оторвался от  лакомой  добычи.  Гридли
вернулся на дерево, устроился поудобнее и закрыл глаза.
     Голод  давал  о  себе  знать  все сильнее и сильнее. Пришлось  отломить
несколько  сухих веток  и  развести  нечто наподобие  маленького  костра, на
котором Гридли обжарил кусок мяса и впервые в жизни съел полусырым.
     Утолив  голод, он  посмотрел  вокруг и увидел,  что насытившиеся  тигры
неторопливо двинулись к лесу, уступая место шакалам, гиенам и диким собакам.
     Отыскав  среди  веток сравнительно удобное для спанья место, где  можно
было растянуться в полный рост, Гридли лег и мгновенно забылся крепким сном.
     Проснувшись, он обнаружил, что поляна опустела и можно было уходить.
     Гридли слез  с  дерева и, стараясь  не обнаружить себя, стал выискивать
тропу, приведшую  их сюда. От него шарахались  дикие  собаки, скаля  грозные
клыки, однако Гридли не опасался их, ибо знал, что животные сыты, а, значит,
не нападут.
     Достигнув края  поляны, Гридли  увидел несколько  троп. Но какую из них
выбрать, он не знал.
     Тогда  он  напряг  память и  попытался  мысленно  восстановить  картину
движения поисковой группы. Определив  таким образом нужную тропу, Гридли  не
мешкая отправился назад к кораблю.  Немилосердно палящее солнце, оставаясь в
одной и той же точке, не помогало Гридли ориентироваться на местности.
     Он шел по бесконечной тропе, сознавая, что в любой момент на него могут
напасть  звери,  и  поражаясь  тому, что Тарзан отправился в  лес  в  полном
одиночестве и практически безо  всякого оружия.  Гридли даже засомневался --
жив ли еще Тарзан.
     Размышляя о участии  своих товарищей,  он  двигался  по тропе,  которая
казалась нескончаемой. Может, она вовсе не ведет к кораблю? Гридли находился
на грани отчаяния от чувства безысходности и безмерной усталости. Да еще это
проклятое солнце,  которое видит со своей  высоты  их  корабль,  но не хочет
указывать к нему путь!
     Гридли мучился от жажды,  и ему пришлось долго еще идти, пока, наконец,
не вышел к ручью, перерезавшему тропу.
     Здесь он напился и сделал привал.  Развел  маленький костер и  поджарил
кусок мяса. Запил его водой и зашагал дальше.

     Шло  время.  Люди  на  борту корабля  пребывали  в  гнетущем  молчании.
Становилось  все  более  очевидным,  что  ушедшие  на  поиски  товарищи   по
экспедиции не вернутся, и команда мрачнела с каждым часом.
     -- Уже 72 часа,  как  их нет, -- произнес Запнер, который все это время
вместе с Дорфом  не  покидал верхней  наблюдательной площадки. -- Впервые  в
жизни чувствую себя таким беспомощным. Ума не приложу, что теперь делать.
     -- Как мы  все же зависим  от случайностей, которые могут  изменить всю
нашу жизнь.
     --  На  Земле,  я  считаю,  в  подобной   ситуации  мы  знали  бы,  что
предпринять,  --  сказал  Запнер.  --  А здесь,  в этой стране, если поднять
корабль в воздух и  двинуться на их  поиски,  нет никакой  гарантии, что  мы
сумеем вернуться  сюда  же. На Пеллюсидаре свои  неведомые  человеку законы,
здесь ни в чем нельзя быть уверенным.
     Лейтенант Хайнс разглядывал лес в бинокль. От его внимательного взгляда
не ускользнули ни один  зверь и ни одна птица, мелькавшие вдали. Вдруг Хайнс
взволнованно вскрикнул.
     -- Что? -- подскочил к нему Запнер. -- Что там такое?
     --  Человек!  --  воскликнул  Хайнс.  -- Даю  голову на  отсечение, это
человек!
     -- Где? -- Дорф вскинул к глазам бинокль.
     -- Милях в двух от нас.
     -- Ага, теперь вижу. Это либо Гридли, либо ван Хорст. Но вот почему  он
один?
     --  Возьми  с десяток людей,  лейтенант,  --  велел Запнер, обращаясь к
Дорфу. -- Проследи, чтобы они были во всеоружии, и гоните  навстречу. Дорога
каждая минута! -- крикнул он вслед.
     Запнер и Хайнс не сводили глаз с Дорфа и его группы, вышедшей навстречу
человеку. Вскоре лейтенант разглядел в идущем Джейсона Гридли.
     Они бросились друг к другу и обнялись, что было совершенно естественно.
Первый  вопрос,  заданный  Гридли,  касался  участников пропавшей  поисковой
группы.
     Дорф пожал ему руку.
     -- Никто не вернулся, вы -- единственный, -- ответил он.
     Взгляд  Гридли  потускнел,  он  как-то разом  постарел  и  почувствовал
смертельную усталость.
     -- Не имею представления о времени, поскольку часы мои разбились, когда
тигр пытался достать меня на дереве. Как долго меня не было, Дорф?
     -- Около семидесяти двух часов. Гридли оживился.
     -- В таком случае еще не все потеряно! -- обрадовался он. -- А я-то был
уверен, что прошло не меньше недели. Несколько  раз меня сваливал сон, но не
знаю, долго ли я спал. Потом я все шел и шел, томимый голодом и жаждой.
     Поведав свои мытарства, Джейсон набросился на еду, затем принял ванну и
спустя полчаса, посвежевший, появился в кают-кампании.
     -- Ты в состоянии  повести  новую партию на поиски ван Хорста и воинов?
-- спросил Запнер.
     -- Ну конечно, -- ответил Гридли. -- Мы ведь с самой первой минуты, как
оказались в лесу, стали делать зарубки на деревьях,  пока не вышли на тропу,
что  вела налево. Так что, если разобраться, мое присутствие не требуется, и
коль скоро мы  решим отрядить поисковую  группу,  то сопровождать мне ее  не
обязательно.
     Присутствующие с недоумением  уставились на него, и наступила  неловкая
пауза.
     -- Дело в  том, что  у меня есть план получше. Нас здесь двадцать  семь
человек,  из  них двенадцать  умеют  управлять  кораблем. Значит,  остальные
пятнадцать могут отправляться на поиски. Поведет их лейтенант Дорф.  Капитан
Запнер и  Хайнс останутся  на  корабле. Если же и  эта  поисковая  партия не
вернется, вы сможете снарядить еще одну.
     -- Но из твоих слов я понял, что ты не идешь, -- сказал Запнер.
     -- Верно. С  той лишь разницей, что собираюсь  один полететь  на легком
разведывательном  самолете.  И экспедицию  следует  послать  через  двадцать
четыре часа  после  моего вылета, не раньше.  Так как к  тому времени я  или
отыщу их или сам пропаду.
     Запнер задумчиво покачал головой.
     -- Сложность в  том,  что как только ты потеряешь корабль из виду, тебе
придется  очень нелегко. В  условиях  Пеллюсидара  невозможно  полагаться на
навигационные приборы.
     -- Я все взвесил,  -- произнес Гридли, -- и пришел к выводу, что это --
последний шанс отыскать пропавших.
     --  Дай-ка и я порассуждаю, -- вмешался Хайнс. -- По сравнению со всеми
вами,  у меня наибольший опыт полетов такого  рода, не говоря, разумеется, о
Запнере, но им мы рисковать никак не можем.
     --  Рисковать  нельзя  никем. Естественно,  это не означает, что я несу
меньшую ответственность за  судьбу пропавших, чем кто-либо из вас. Но так уж
все сложилось, что  лететь должен  я  и  ни кто иной.  Вы  должны понять мои
чувства и предоставить этот шанс мне.
     Последние минуты тишины, в течение  которых присутствующие  пили кофе и
курили. Молчание прервал Запнер:
     -- Первым делом тебе нужно хорошенько выспаться. К тому времени самолет
будет готов к полету. Получай свой шанс и постарайся сделать все возможное.
     --  Спасибо. Пожалуй, ты прав,  мне и в самом  деле надо выспаться. Мне
очень жаль  терять время, так  что разбудите  меня сразу, как только самолет
будет готов.
     Гридли ушел спать. Тем временем поисковый самолет  выгрузили из корабля
и досконально осмотрели. Еще  прежде, чем самолет оказался готов к полету, в
люке корабля показался Гридли, поспешно спрыгнувший на землю.
     -- Ты совсем мало поспал! -- обеспокоился Запнер, увидев Гридли.
     -- Не знаю  -- мало это или много,  но я  прекрасно отдохнул. По правде
говоря,  мне уже и не  спится.  Нас  ведь ждут товарищи, надеются, что мы их
спасем.
     -- С чего ты начнешь поиск?
     -- Полечу прямо над лесом. Мне кажется, что  они идут в противоположном
от корабля направлении. Во время полета  буду  запоминать наиболее приметные
ориентиры, по ним и стану возвращаться. Таким образом  смогу зайти далеко от
вас и  надеюсь,  что,  заслышав шум двигателя, они постараются дать  о  себе
знать.
     -- А приземляться будешь? -- спросил Запнер.
     -- Конечно, если увижу их. Понапрасну же не стану, ибо полученный здесь
опыт показывает, что далеко углубляться в Пеллюсидар не следует.
     Гридли  тщательно  осмотрел  самолет, попрощался с офицером  и  помахал
рукой остальным.
     --  До  встречи, старина, -- попрощался Запнер.  -- Да сопутствуют тебе
Бог и удача.
     Механик крутанул винт, мотор  завелся, и через считанные минуты самолет
взмыл в воздух. Гридли сделал два круга над кораблем и направился в  сторону
леса.
     Оказавшись в небе, Гридли в ту же секунду понял, насколько сложно будет
вернуться назад. Вдалеке виднелись горы,  но горизонта как такового не было.
Он пристально разглядывал  проплывавшую  внизу местность, но  не  заметил ни
единой живой души.
     Гридли решил снизиться, чтобы самолет легче было увидеть.
     Полет длился уже два  часа, в течение которых Гридли старался двигаться
по прямой. Он пролетал над лесами, холмами, равнинами, полянами, но не видел
ни единого признака человека.  Гридли уже  завершал намеченный маршрут,  как
вдруг впереди  появилась новая горная цепь.  Гридли решил, что люди не могли
зайти в такую даль, и собрался  было повернуть назад, как неожиданно боковым
зрением увидел в воздухе некий предмет и, моментально повернув голову, замер
от удивления.
     Над самолетом летело устрашающих размеров существо с жуткими челюстями,
усеянными   острейшими  зубами.   Нетрудно  представить  себе,  чем  чревато
нападение такого птенчика!
     Гридли стал  потихоньку  снижаться,  и,  когда  от  земли  его отделяли
несколько  сот  футов,  гигантский  тиранодон  атаковал  самолет.  Громадные
челюсти ухватились за пропеллер. Раздался жуткий скрежет металла.
     Теряя  высоту,  самолет   или,  вернее,  то,  что   от  него  осталось,
перевернулся в  воздухе,  и Гридли выпал наружу. Он успел почувствовать удар
по голове, и сознание его померкло...
     <B>VI
     ТАОР</B>
     -- И где же он,  твой народ? --  выпытывал Тар-гуш. Тарзан лишь покачал
головой.
     -- Не знаю.
     -- А твоя страна?
     -- Отсюда очень далеко, -- ответил Тарзан. -- Не на Пеллюсидаре.
     Тар-гуш из всего  разговора понял лишь то, что Тарзан потерялся. Сам он
никогда  в  подобную  ситуацию  не  попадал. У Тар-гуша  был  сильно  развит
"инстинкт очага". Окажись он в  любой точке  Пеллюсидара, даже в  океане, он
непременно вернулся бы "домой", то есть туда, где родился на свет.
     -- Я знаю, где находится племя людей, -- произнес сагот. -- Отведу тебя
к ним. Наверное, это и есть твой народ.
     Тарзан, не имевший даже самого смутного представления о местонахождении
корабля,  решил, что сагот говорит  об экспедиции 0-220. Тарзан  чувствовал,
что Тар-гушу можно довериться.
     --  Когда ты в последний  раз  видел племя  людей? --  спросил  Тарзан,
выдержав паузу. -- Как долго ты жил после встречи с ними?
     Но понятие времени  было для Тар-гуша чуждым, и  попытка Тарзана  таким
образом выяснить, имеет ли сагот в виду экспедицию, не увенчалась успехом.
     Вдвоем они отправились  на  поиски племени, которое  имел в виду сагот.
Они являли собой странную пару: один весьма  отдаленно  напоминал  человека,
второй же был Владыкой джунглей.
     Поначалу Тар-гуш относился к  Тарзану  с недоверием,  как к выходцу  из
другой расы, однако постепенно подозрительность прошла, и он стал испытывать
к спутнику нечто вроде дружеских чувств.
     Они  охотились на  пару  и  на пару  сражались.  Вместе  запрыгивали на
деревья, когда на земле охотились  огромные  кошки, бок о  бок шли по  тропе
через равнины.
     Жили они вольготно, как всякие охотники. Тарзан изготовил лук и стрелы,
но  сагот шарахнулся от  них в сторону. Вскоре однако он  увидел,  что  этим
чудным оружием без труда  можно  поразить зверя и добыть  пропитание, и живо
заинтересовался  диковинным приспособлением.  Тарзан научил  его обращению с
луком и наглядно продемонстрировал, как сделать его самому.
     Местность, которой шли Тарзан  и Тар-гуш, изобиловала дичью, и воды тут
было вдоволь.  В свое время Тарзан считал, что нет на  свете места лучше его
собственных джунглей. Но чем дальше они углублялись в Пеллюсидар, тем богаче
и разнообразнее становилось животное царство.
     Возникшая   между   саготом   и   Тарзаном   дружба   основывалась   на
взаимоуважении  и  крепла  с  каждым  днем.  Молодые  люди  достигли  такого
взаимопонимания,  что  не  нуждались  в многословных речах. Им  хватало пары
слов,  а  нередко они понимали  друг друга с полуслова. В результате долгого
странствия они оказались  в мрачном  лесу. Сагот вскинул руку и прислушался,
глядя ввысь, откуда послышался какой-то непонятный звук.
     --  Скорей!  --  крикнул он. --  Это  синдар! Он  сделал  знак  Владыке
джунглей последовать его примеру и рванулся к раскидистому дереву.
     -- Что за  синдар? --  поинтересовался Тарзан, поудобнее устраиваясь на
земле.
     -- Синдар  --  это синдар, -- ответил  Тар-гуш.  Иначе объяснить он  не
умел.
     -- Это живое существо? -- не унимался Тарзан.
     -- Да. Живое. Могучее и свирепое.
     -- Ну, тогда это не синдар, -- улыбнулся Тарзан.
     -- А что же? -- спросил сагот.
     -- Самолет.
     -- А это что такое? -- вновь спросил Тар-гуш.
     --  Трудно  объяснить, чтобы ты понял, -- сказал Тарзан. --  Это  такая
штука, которую изобрел человек, чтобы летать в небе.
     С последними словами Тарзан  вышел  на поляну, чтобы иметь  возможность
посигналить   пилоту.  Вполне  вероятно,  это  был  самолет  с  их  корабля,
отправившийся на его поиски.
     -- В укрытие! -- завопил сагот. -- Тебе синдара не побороть. Он нападет
на тебя и убьет, если не укроешься под деревом!
     -- Он не причинит мне никакого вреда. В самолете мой друг.
     -- Он  похитит тебя, если не спрячешься под  деревом! -- раздался вопль
Тар-гуша.
     Самолет приближался, и Тарзан выскочил на  небольшой открытый  участок.
Стараясь привлечь внимание пилота,  он изо всех сил  замахал  руками, однако
тот, судя по всему, ничего не заметил.
     Тарзан замер, провожая тоскливым взглядом  самолет, пока тот не скрылся
из виду. Он  понимал, что пилот, рискуя собственной жизнью, разыскивает его,
и что он, Тарзан, должен любой ценой вернуться на корабль.
     -- Да, это не был  синдар, -- промолвил сагот, выступая из-под дерева и
подходя к Тарзану. -- Впервые вижу такое существо.  Оно крупнее и, наверное,
гораздо страшнее синдара. Наверняка оно очень злое, иначе почему же оно  так
жутко злилось и выло.
     -- Оно совсем не  живое, -- пояснил  Тарзан. -- Его  построил  человек,
чтобы летать, как птица. Им управляет кто-то из  моих друзей. Он разыскивает
меня.
     Сагот покачал головой.
     -- Как хорошо, что  оно не село. Оно было страшно сердитое или же очень
голодное, слышал, как громко ворчало.
     Тарзан понял, что  саготу ничего не объяснишь  про  самолет,  поскольку
Тар-гуш был уверен в том, что видел огромную летающую рептилию.
     Тарзан не стал разуверять сагота. Сейчас Тарзана волновало лишь одно --
направление, в котором следует  искать корабль. И поэтому он решил двигаться
курсом самолета,  по которому,  как  уверял  его сагот, можно выйти на племя
людей.
     Вдалеке  замерли звуки  двигателя,  и  Тарзан с саготом  направились  к
холмам, шагая по хорошо протоптанной тропе.
     Они  шли, не разговаривая, и чуткий слух Тарзана ждал, когда послышится
звук возвращающегося самолета,  но вместо  этого услышал  зловещий,  хриплый
крик.
     Тар-гуш застыл на месте.
     -- Дайал! -- встревожился он. Тарзан удивленно взглянул на сагота.
     -- Дайал злой-презлой! -- воскликнул Тар-гуш.
     -- Что такое дайал?
     -- Это страшная  птица, но мясо  у  нее --  пальчики  оближешь. Тар-гуш
проголодался.
     Этим  все было сказано. Пусть  дайал  и страшен. Сагот голоден,  а мясо
дайала вкусное.
     Они помчались в каньон, откуда доносились треск веток  и истошные вопли
птицы. Тар-гуш бежал впереди, и, когда  Тарзан поравнялся  с ним, тот знаком
велел ему остановиться и глядеть в оба.
     Их взору  предстало существо, которому  нельзя было  найти определение.
Для саготов  то  был  дайал  и  только.  Голова птицы массивная, устрашающих
размеров, похожая на лошадиную.  Клювообразная  пасть  злобно ощерена. Птица
беспомощно била крыльями.  Тарзан пригляделся  и  увидел торчащий в туловище
дротик, изготовленный безусловно рукой человека.
     Он изумленно  разглядывал птицу, не в состоянии представить себе, каким
образом Тар-гуш одолеет ее, орудуя одной лишь дубинкой.
     Тар-гуш  отважно двинулся  к  птице.  На  полпути  он  увидел,  что под
уставившейся  на  него  птицей что-то  шевелится. Приблизясь  к  ноге птицы,
Тар-гуш обрушил на  нее  сильнейший удар. Тарзан сообразил,  что  тот  решил
перебить  двигательный  нерв  рептилии.  Пытаясь  помочь  приятелю,   Тарзан
прицелился  и пронзил тело  дайала стрелой.  Сагот  отшатнулся, и  следующая
стрела поразила птицу в голову.
     Раненая  рептилия заметалась  по  дну каньона,  и  Тарзан  с  Тар-гушем
отскочили в  сторону.  Разъяренная  рептилия бросилась на Тарзана,  который,
подпустив ее поближе, вонзил в нее нож.
     Все это заняло считанные секунды, и лишь когда рухнувшая на землю птица
забилась  в предсмертной агонии, Тарзан заметил человека, который, вероятно,
и ранил рептилию дротиком.
     Человек успел встать на ноги  и растерянно следил за происходящим. Кожа
его  лоснилась на  солнце.  В руке  он держал тяжелую  дубину.  Глаза умные,
телосложение пропорциональное.
     Тар-гуш взялся за свою дубину и пошел на незнакомца.
     -- Я -- Тар-гуш, -- объявил он. -- Буду убивать. Человек зажал в кулаке
каменный  нож и ждал,  переводя взгляд с одного пришельца на другого. Тарзан
вклинился между ними.
     -- Погоди, -- произнес он. -- Почему ты хочешь убить?
     -- Он -- гилак, -- ответил сагот.
     -- Но он же ничего плохого тебе не сделал. И потом ведь он первым ранил
птицу, и благодаря этому мы вообще смогли ее убить.
     Сагот минуты две думал, после чего затряс головой.
     -- Но если не я, то он убьет меня! Тарзан обратился к незнакомцу:
     -- Меня  зовут Тарзан,  а  это Тар-гуш, --  указал  он на сагота и стал
ждать ответа.
     -- Я -- Таор, -- представился человек.
     -- Давай будем друзьями, -- предложил Тарзан. -- Ведь мы не ссорились.
     Таор ошарашено глядел на Тарзана.
     -- Понимаешь  язык саготов? -- спросил его Тарзан, рассчитывая получить
утвердительный ответ. Таор кивнул.
     -- Немного, -- ответил он. -- Но отчего мы обязаны стать друзьями?
     -- А к чему нам быть врагами? Таор замотал головой.
     -- Не знаю... Так было всегда.
     -- Мы же сообща одолели дайала, -- воскликнул Владыка джунглей. -- Если
бы не ты, Таор, мы  бы потерпели неудачу.  Мы должны стать  друзьями,  а  не
врагами. Ты куда путь держишь?
     -- Возвращаюсь  в свою  страну, --  сказал  Таор,  указывая туда,  куда
направлялись Тарзан и Тар-гуш. Затем покосился на сагота.
     -- Мы пойдем  как  друзья, Тар-гуш? --  спросил Тарзан с повелительными
нотками в голосе.
     -- Такого никогда не бывало! -- возмутился сагот.
     -- Так будет! -- улыбнулся Тарзан. -- Пошли.
     Тарзан не сомневался в том, что они двинутся вслед за ним. Взяв нож, он
приступил к разделыванию птицы.
     Таор  и Тар-гуш  заколебались, с подозрением разглядывая друг друга, но
уже спустя минуту присоединились к Тарзану и принялись ему помогать.
     Таора сильно заинтересовал стальной нож Тарзана, которым он безо всякой
натуги рассекал мясо дичи.
     Вскоре они развели костер и в полной тишине приступили к жареному мясу.
Тар-гуш не стал  есть  со всеми, а, взяв свою долю, отошел  в сторонку,  где
принялся  поедать его, бросая косые  взгляды  на Тарзана  и Таора. Очевидно,
звериный инстинкт в нем взял верх.
     Покончив с едой, они двинулись по тропе через долину. Шли они долго, не
обмолвясь ни единым словом.
     -- Здесь начинается Зорам.
     -- Зорам? -- переспросил Тарзан. -- Что такое Зорам?
     -- Моя страна. Она расположена в горах Синдара, -- ответил Таор.
     Тарзану уже вторично доводилось слышать о синдаре. Впервые от Тар-гуша,
назвавшего этим словом самолет, а  теперь вот от Таора,  который  назвал так
горы.
     -- Может, объясните, что такое синдар? -- спросил он.
     Таор не скрывал своего удивления.
     -- А ты, собственно, откуда родом, если не знаешь, что это  такое, и не
говоришь на языке гилаков?
     -- Я не с Пеллюсидара, -- ответил Тарзан.
     -- Я бы еще поверил, если было бы такое место, откуда ты мог бы прийти.
Разумеется, не из Молон Аз -- моря, которое омывает Пеллюсидар. Единственные
живые  существа,  которые  водятся  в тех краях -- крошечные демоны, несущие
смерть. Сам я их не видел, но уверен, что они на тебя ничуть не похожи.
     -- Верно,  я не из  Молон Аз, хотя часто  думаю,  что мою  страну  тоже
населяют демоны -- как маленькие, так и большие.

     Так они стали жить вместе,  вместе  охотиться, есть и спать. Постепенно
Тар-гуш свыкся с  Таором и перестал относиться к нему с недоверием. Эти трое
представляли  собой  три  различных  исторических  периода,  между  которыми
пролегли целые века.
     Тарзан  тщетно  пытался определить, сколько  времени  он отсутствует на
корабле, однако начал сознавать, что движутся они вовсе не в сторону корабля
и что ему еще долго придется находиться в обществе Тар-гуша и Таора.
     Они в  очередной раз  поели, поспали  и вновь двинулись  в  путь. Вдруг
острое  зрение Тарзана  обнаружило  впереди  на открытом  пространстве некий
непонятный предмет.  Тарзана,  еще  не  понимающего, что  там лежит,  влекла
вперед неодолимая сила. Он пустился бегом к загадочному предмету и, подбежав
вплотную, остолбенел от изумления.
     Перед ним лежали обломки самолета...
     <B>VII
     КРАСНЫЙ ЦВЕТОК ЗОРАМА</B>
     Красный  Цветок  Зорама  --  Джана  --  остановилась  и  огляделась  по
сторонам. Она  испытывала  острый  голод  и  валилась с ног  от недосыпания.
Причиной  тому -- четыре  человека из Фели, гнавшиеся  за ней по пятам. Фели
лежала у подножья гор Синдара, внизу от Зорама.
     Детство свое Джана провела в горной стране Синдара.
     Теперь же  за  ней гналась погоня, и девушка  из последних сил пыталась
оторваться  от  преследователей. Здесь, в  этой  стране,  особенно  ценилась
красота девушек и их  нередко похищали, увозя за реку. Джана, Красный Цветок
Зорама,  мчалась  быстрее молнии, рискуя своей жизнью и готовая  наложить на
себя руки, лишь бы не достаться никому.
     Недавно была выкрадена Лана, ее  сестра, и все девушки Зорама трепетали
от страха, постоянно ощущая близкую опасность.
     Такая участь представлялась Джане хуже смерти. Она  не могла вообразить
жизнь без  своей земли, без гор. Она,  истинная дочь гор, не могла унизиться
до того, чтобы стать женой человека из низины.
     Джану  любили  многие  молодые  воины  Зорама,  однако  сердце  девушки
оставалось свободным.  Правда, Джана знала,  что настанет такой  день, когда
она уйдет с кем-нибудь из них, если только к тому времени ее не выкрадут.
     Невдалеке от Джаны остановились передохнуть четверо преследователей.
     -- Хватит рассиживаться, -- проворчал один.
     -- Тебе ее не видать, Сирак. В этой стране удача  на стороне синдарцев,
остальные же могут утереться. Сирак замотал косматой головой.
     -- Я положил на нее глаз, и она будет моей. Я так решил.
     -- Наши руки исцарапаны, сандали изодраны, ноги сбиты. Нам нельзя идти.
Мы погибнем, -- возразил другой.
     -- Ты, возможно, и умрешь, но покуда жив, ты будешь идти. Я, Сирак, так
сказал. Слово вожака -- закон.
     Воины   недовольно  зашумели,  но  Сирак  цыкнул  на   них,  и   погоня
продолжилась.
     Джана видела, как  преследователи  полезли  в  гору, и поняла, что  они
вновь  напали на ее  след. Она отпрянула за  скалу.  Одетый на  Джане  хитон
скрадывал фигуру, не закрывая стройных ног. Полуденное солнце играло бликами
на  бронзовой  коже. Джана была обута в  маленькие сандалии, на  бедре у нее
висел каменный нож, в правой руке девушка сжимала дротик.
     Взобравшись  повыше  на  утес, Джана швырнула в  карабкающегося  следом
Сирака увесистый камень и выкрикнула:
     -- Убирайся к себе в страну! Не для тебя Красный Цветок Зорама!
     С этими словами она полезла  еще  выше на утес. По левую сторону от нее
виднелся  Зорам, далеко-далеко  отсюда.  От родного  города  Джану  отделяли
многочисленные скалистые утесы,  и девушка понимала, что к своим она попадет
еще не скоро.
     Она  оказалась в  чуждой  ей местности, однако была  готова  без страха
встретить любое животное как в лесу, так и на равнине.
     Справа  стеной высились  горы, слева  находилось глубокое ущелье, сзади
приближались  Сирак со  своими воинами. В  первый миг Джана  испытала страх,
который вскоре улетучился, уступив место затеплившейся надежде.
     В  поисках  пути  к  отступлению Джана потеряла  немало  времени,  пока
наконец не сообразила, что ее нагоняют. Она встрепенулась и,  подобно серне,
бросилась бежать, перепрыгивая с камня на камень.
     Обернувшись на бегу,  девушка увидела Сирака, который двигался следом с
некоторой  опаской,  но  тем не менее довольно  быстро. Сирак  тяжело дышал,
однако шага не замедлял.
     У Джаны, решившей  ни за что не даваться в руки мужчинам, был один лишь
выход -- прыгать через ущелье, пусть даже она сорвется вниз и разобьется.
     Подобрав  платье,  девушка  из последних  сил  разбежалась  и совершила
отчаянной  смелости  прыжок. Ей  удалось зацепиться одной  рукой за каменный
выступ.  Внизу  зияла  пропасть.  Джана  неимоверным  усилием подтянулась  и
ухватилась за  выступ  другой  рукой.  На глазах выступили слезы, но девушка
продолжала цепляться за камень побелевшими пальцами.
     Необходимо было спешить -- невдалеке  показались преследователи. Из-под
ногтей сочилась кровь. Над головой -- жуткая скала, внизу -- верная смерть.
     Стараясь  не  делать  лишних  движений  и не расслаблять пальцев, Джана
медленно   принялась   нащупывать    ногами   скалу,   отыскивая    малейшую
шероховатость,  и начала  опаснейший  спуск. Она двигалась  дюйм  за дюймом,
подгоняемая голосами преследователей.
     Над  выступом,  за  который чуть раньше  держалась  слабеющая  девушка,
высунулось заросшее омерзительное лицо Сирака.
     -- Хватайся за мою ногу! -- крикнул он Джане.
     Видя, что девушка не станет этого делать, он велел  воинам опустить его
как можно глубже в пропасть, держа за ноги.  Сирак повис в воздухе, стараясь
руками схватить Джану за длинные волосы, чтобы подтянуть ее к себе.
     Девушка в  страхе  закрыла глаза  и приготовилась встретить смерть, ибо
решила, что предпочтет разбиться о камни, нежели достаться Сираку.
     Сирака  теперь  отделяли  от  девушки считанные  дюймы.  Цепкие  пальцы
мужчины  коснулись  волос  Джаны. Но  в  тот же  момент  она нащупала  ногой
крохотный выступ и сумела вывернуться из хищных рук Сирака.
     Сирак  пришел   в  бешенство,  но  близость  девушки  подстегивала  его
решимость любой ценой завладеть строптивой красавицей.
     Взглянув  в ущелье,  Сирак не на шутку испугался. Он  недоумевал, каким
чудом девчонке удавался спуск, как она вообще сумела продержаться до сих пор
и не  сорваться в ущелье. Он понимал, что продолжать  погоню в данный момент
бессмысленно.  Однако необходимо  было спешить,  ведь  Джана могла сорваться
вниз, а лишиться лакомой добычи Сираку явно не хотелось.
     И Сирак, насилу влезший обратно, сказал своей свите:
     -- Будем искать спуск полегче.
     Затем свесился в ущелье и хрипло прокричал:
     -- Твоя взяла, горная девчонка! Я возвращаюсь домой, в низину Фели.  Но
скоро я вернусь и поймаю тебя.  Так и  знай. Все равно  не  отвертишься.  Ты
будешь моей!
     -- Какой ловкий! -- крикнула девушка в ответ. -- Смотри,  а то синдарцы
схватят  тебя и вырвут твое сердце  раньше,  чем сумеешь добраться  до своей
мерзкой низины!
     Ответа не последовало,  из  чего девушка заключила, что  преследователи
убрались той же дорогой, что и пришли сюда. Откуда ей было знать, что чужаки
отправились на поиски более легкого спуска,  ведущего  на дно пропасти, куда
двигалась сама Джана. А слова его имели целью усыпить бдительность беглянки.
     Сердце  Красного Цветка  Зорама захлестнула  жгучая ненависть к Сираку.
Джана  продолжала  спуск.  Ей  посчастливилось  найти птичье  яйцо.  Находка
утолила и голод, и жажду.
     Долго  продолжался  опасный  спуск,  но  наконец  девушка  оказалась  у
подножия.  Сирак  с воинами, отыскав гораздо  более  удобную  дорогу,  также
спустились вниз и находились сравнительно недалеко от Джаны.
     Джана ступила на землю и остановилась в растерянности.  В какую сторону
бежать? Внутренний голос сказал  ей, что следует  поостеречься и не  идти по
равнине в сторону Зорама. Тогда Джана помчалась вниз, к долине, минуя каньон
слева.
     Девушка впервые в жизни спустилась с родных гор в  низину и ее поразила
красота чужой страны. Джане всегда казалось, что здесь жутко  и страшно, ибо
населяли эту местность враждебные племена, похищающие девушек.
     Она залюбовалась  открывшейся взору  прекрасной картиной,  на  какое-то
время даже позабыв об опасности.
     Вдруг  сверху донесся  звук. Джана вскинула  голову и  увидела странное
существо.
     Над  ней находился синдар таких  устрашающих  размеров, что  девушка не
сразу распознала огромную птицу. Ничего подобного видеть ей не доводилось.
     В  тот  же  миг  она увидела еще  одного  синдара, не  такого крупного,
который тараном пошел  на первого.  Раздался глухой стук,  и  оба рухнули на
землю. Пока два синдара падали, девушка заметила некий предмет, отделившийся
от сцепившихся птиц. Птицы уже врезались в землю, а предмет продолжал парить
в  воздухе,  неторопливо  приближаясь  к поверхности. Он крепился  к чему-то
совершенно непонятному.
     Когда  этот  предмет опустился на землю  в нескольких  шагах  от Джаны,
глаза ее полезли на лоб от страха и потрясения. Предмет оказался человеком!
     Ее народ по уровню цивилизации превосходил все остальные, но даже Джана
была не в состоянии объяснить  загадочное появление человека. Высоко в  небе
схватились два синдара, и вдруг из них выпадает человек. Кошмар да и только!
     Недолго думая, Джана, что было вполне естественно, бросилась бежать. Не
успела  она оказаться на безопасном расстоянии, как вдруг перед ней возникли
четверо преследователей во главе с Сираком.
     Как  и  девушка, они  оказались очевидцами произошедшей  в небе сцены и
считали, что Джана бежит к ним в надежде на спасение.
     Завидев  своих мучителей,  она метнулась вправо,  стараясь  увернуться.
Сирак бросился наперерез. Началась погоня.
     Го