росила главный судья. Форнри опять бросился к спящему Бану, который, по прошествии некоторого времени, что-то прошептал ему. Форнри кивнул, встал и смерил лейтенанта взглядом с головы до ног. - Будьте добры поведать суду о том, какие шаги предприняли вы, чтобы получить нужные вам сведения о наших правилах, предъявляемых кораблям, идущим на посадку. - Мы воспользовались СКК - Стандартным Коммуникационным Каналом, как то требуется от всех кораблей, подходящих к планете. Согласно этим правилам, таковая планета должна передать по радио свои правила на общем для всех планет галактическом языке и сообщить по тому же СКК, как должен поступить корабль, чтобы получить разрешение на посадку. Вы этого не сделали, а следовательно, проявили небрежность, заслуживающую серьезного наказания. Форнри снова проконсультировался с Бану и спросил: - А где сформулированы правила, о которых идет речь? Где они записаны? Мы суверенный мир. Кто может от нас чего-то требовать? - Они содержатся во всех международных договорах и во всех соглашениях по вопросам торговли и коммуникаций, - ответил Дарнсел. - Но мы не участвуем ни в подобных договорах, ни в подобных соглашениях. Дарнсел задумался, устало пожал плечами и буркнул под нос "Touche" [задет (фр.)]. Сделав несколько шагов к своему стулу, он остановился и снова обратился к Форнри: - Вы не возражаете, если я проконсультируюсь с вашим Сводом Законов? На лице Форнри отразилось полное непонимание происходящего, но он вежливо ответил: - Ни в малейшей степени. Дарнсел подошел к Бану, и они обменялись шепотом несколькими фразами. Все это время суд с удивлением следил за их действиями. Дарнсел, закончив разговор, адресовался к суду: - Больше вопросов не имею. Первый судья сказала: - Не угодно ли секретарю суда подсчитать общую сумму штрафов? - Разумеется, Ваша Светлость, - отозвался Ларно. - Пять случаев приземления вне Иммиграционного пункта и без официального разрешения. - Он обернулся к Доллману и Дарнселу и сказал извиняющимся тоном: - Имеется в виду по одному случаю на каждый корабль. Все внимательно следили за тем, как он пишет на "доске", а когда он кончил, Дарнсел с воплем разочарования вскочил на ноги. Теперь он уже не играл. - Сто двадцать пять тысяч кредитов! - возопил он. - Следующее обвинение, - сказала судья. Дарнсел застыл с жалобно протянутыми руками. Форнри не обращал на него ни малейшего внимания. - Следующее обвинение, Ваша Светлость, это "Умышленное уклонение от уплаты таможенных пошлин и карантинных сборов". По этой статье, на которую приходится примерно одна пятая всех наглых и умышленных действий обвиняемых, проходит и нарушение суверенности нашей территории, совершенное боевым космическим кораблем Галактической Федерации Независимых Миров... Дарнсел все еще разыгрывал свою драматическую пантомиму, но ни суд, ни обвинение не придавали этому ни малейшего внимания. Да и на вынесенный приговор это влияния тоже не оказало. Когда они шли с судебного заседания в сопровождении толпы туземцев, державшихся на почтительном расстоянии, Дарнсел сказал: - Мне приходилось слышать о пиратах, сэр! Да и в делах о шантаже у меня есть кое-какой опыт. Но это! Полмиллиона кредитов в виде штрафов! Слов у меня нет, чтобы обозвать такую проделку! Доллман философски ответил: - Они сбросили тридцать тысяч, чтобы "округлить" цифру, спасибо и за это. - Правительство не заплатит столько. Мы тут сгнием, сэр. - Заплатит, - сказал Доллман уверенно. - Придется, чтобы избежать международных осложнений. - Да где они возьмут такие деньги, сэр? Из нашей зарплаты за все будущее столетие? - Вряд ли. Нам отдали приказ сесть немедленно, и мы его выполнили. Если оплата произойдет из чьих-то карманов, то это будут не наши. А о чем вы говорили с мальчишкой, который играл роль Свода Законов? - Я спросил его, в каком возрасте происходит возмужание подростков в этом мире. Все судьи показались мне подозрительно юными... Я даже подумал, не послужит ли это основанием для отмены приговора. - И что же вы выяснили? - Мне было очень трудно заставить его понять, о чем я спрашиваю, но потом он объяснил мне, что все зависит от индивидуального решения: каждый сам решает, когда он становится взрослым. Дальше я расспрашивать не стал. А что будете теперь делать вы? - Свяжусь со Штабом и запрошу инструкций, - сказал Доллман, криво улыбаясь. - Да, такое может случиться только в раю. 5 Потребовалось восемь суток непрерывных лихорадочных переговоров со Штабом, прежде чем Доллман наконец уладил взаимоотношения с туземцами. Перед началом последней конференции он получил разрешение встретиться с членами команды "Рирги" и с командами разведывательных кораблей, находящихся под арестом. Форнри повел его в долгое путешествие по извилистым лесным тропам. Еще вопрос, была ли это прогулка или пробежка. Он уже почти убедил себя, что концентрационный лагерь находится в самом центре континента, когда внезапно они оказались снова на морском берегу. Насколько мог судить Доллман, они находились всего лишь в паре километров от той точки, откуда начался их поход. Поездка на лодке заняла бы буквально несколько минут. "Они не доверяют мне, - подумал капитан. - Да и не с чего". На спускающейся к морю лужайке была построена крошечная деревушка, находившаяся от пляжа всего в нескольких метрах. Доллман еще ни разу не подходил так близко к туземным жилищам, и постройки удивили его своими яркими, разноцветными, тщательно отделанными крышами, которые выглядели так, будто они отлиты из пластмассы. Деревня была пуста, ибо все ее население высыпало на пляж, чтобы порезвиться в море или поваляться на песочке. Кое-кто из пленников плавал, другие неподвижно разлеглись на солнце, третьи играли в какие-то игры с местными ребятишками. Юноша-туземец обучал кого-то искусству жонглирования, подбрасывая в воздух странные шары, которые цветом и рисунком походили на крыши в деревеньке. В воде, чуть подальше от берега, другой юноша - постарше - учил заключенных охотиться с острогой на морскую живность. Кто-то из команды "Рирги" замахнулся было острогой, но юноша закричал: "Нет! Нет!" Потом он нанес удар собственной короткой острогой и вытащил наружу какой-то морской кошмар - чудовище примерно в метр длиной. Еще дальше от берега солдаты с "Рирги" соревновались в гребле с местными мальчишками. Мальчишки хохотали до судорог и, далеко обогнав лодку вояк, с трудом поддерживали в них надежду на победу. Космонавты гребли изо всех сил, но результаты получались неважные. Впрочем, все были довольны и визжали от восторга. Форнри улыбнулся, жестом показал, что капитан может делать, что ему заблагорассудится, а сам уселся на опушке леса и приготовился ждать. Доллман спустился на пляж и остановился возле одного из своих людей, лежавшего среди загоравших. Сначала тот даже не заметил своего командира, потом в испуге попытался вскочить на ноги, но Доллман успокоил его. Флотский глуповато усмехнулся. - Я чуть ли не с огорчением вижу вас, сэр. Думаю, наш отпуск кончился? - Как с вами обращались? - Отлично. Прекрасней обращения не придумаешь. Дивная шамовка. Напиток у них есть такой, что лучше во всей галактике не найдешь. Хижины, что они нам построили, очень удобны, у каждого есть свой гамак. Нам сказали, что можно ходить куда захочешь, делать что вздумается, и оставили нас в покое. Мы их никого больше и не видали. Ребятишки ходят, приносят еду, все время вертятся среди нас. Поглядите... - И он показал на лодочную гонку. - Вон ведь какое веселье. - И по две бабы на каждого, полагаю, - сухо сказал капитан. - Да нет. Женщины и близко к нам не подходят. Если б не это, так при выборе имени для планеты лучше, нежели "Рай", ничего не придумаешь. Люди из команд разведчиков подтвердили наблюдения парня с "Рирги". - Вас не обижали? - спросил Доллман. - Нет, сэр. Напали они на нас неожиданно, но силу использовали только при разоружении. Один человек из команды Уэмблинга умер от отравленного шипа, который воткнулся ему в ногу, когда тот чего-то исследовал или что... Но туземцы тут не виноваты. В конце концов Доллман обнаружил коммодора Протца, и оба уселись в сторонке, чтобы немного поболтать. Протц воскликнул: - Полмиллиона кредитов! Правительство никогда столько не даст. - Деньги уже переведены. А что ты узнал новенького об этом типе? - Уэмблинге? Больше, чем ему хотелось бы. Видимо, он Очень Важный Крутой Бизнесмен с огромной политической поддержкой. - И что он тут делает? - И он, и его команда предпочитают об этом помалкивать. Из отдельных случайных высказываний я понял, что Уэмблинг специализируется на обанкротившихся горнодобывающих корпорациях. А если находит потом на планете новые источники сырья, то гребет миллиардные барыши. Вот он и болтается по неисследованным мирам, глядит, как бы найти такой, чтобы пограбить. Иными словами, темный парень. - Еще какой темный, - согласился Доллман. - Фактически противозаконная работенка. - Очень Важный Крутой Бизнесмен с политической поддержкой не утруждает себя мыслями о законности. У Уэмблинга есть правая рука по имени Хайрус Эйнс - еще тот ловкач, - эксперт по грязным махинациям. Такого редко встретишь. Предложил в два года произвести меня в адмиралы за некие услуги. Думаю, он говорил совершенно серьезно. Законы Уэмблинг обошел, получив хартию на проведение комплексных научных исследований, но при этом все его сотрудники, за одним-единственным исключением, - геологи и минералоги. - Это исключение - зернышко истины, которое послужит ему оправданием, если он попадется? Жаль, что я об этом узнал только сейчас. Дело в том, что мне поручено вести переговоры о соглашении, по которому эта планета будет признана суверенной. И попробуй догадаться, кого губернатор сектора назначил сюда послом? Протц изумленно уставился на него. - Неужто... Уэмблинга? - Мне жаль туземцев, которые кажутся мне чертовски славными людьми, но у меня приказ. - Доллман встал. - Надо поговорить с Уэмблингом и поскорее покончить с этими делами. Доллман нашел Уэмблинга и человека по имени Эйнс на камне у самого уреза воды. Начавшийся разговор был прерван гребцами, вернувшимися с лодочных гонок. Лодки прошли у самого берега, и Уэмблинг повернулся к ним с выражением свирепой злобы, которое сошло только после того, как суета прекратилась. Не поверив своим ушам, он переспросил: - Как вы сказали? Посол? - Губернатор сектора хочет назначить вас немедленно, чтобы не позорить себя еще раз новыми потерями кораблей. Уэмблинг хмыкнул. - Чушь собачья! Это он вам сказал, но я-то этого старого жулика изучил досконально. Просто хочет сэкономить на транспортных издержках. Я тут, но пусть шлет кого-нибудь другого. Скажите ему, что у меня сейчас нет времени развлекаться игрой в посланников. - Он велел передать вам, что, по его мнению, у вас денег уже больше, чем вы можете истратить, но что если вы поработаете послом хоть временно, вы потом всю жизнь сможете именоваться Его Превосходительством Х.Харлоу Уэмблингом. Уэмблинг расхохотался от всего сердца: - Как вам это понравится? Его Превосходительство Х.Харлоу Уэмблинг! Не так уж плохо для сына мойщика реактивных моторов, которому пришлось бросить школу, чтобы прокормить семью! Отлично! Но у меня нет времени... Нога Эйнса продвинулась на два сантиметра вперед и ткнула Уэмблинга в коленку. Тот обернулся и увидел, что голова Эйнса сделала почти незаметное движение сначала на два миллиметра вниз, а потом на два - вверх. - Ладно, я еще подумаю об этом, пожалуй, - сказал магнат. - У вас есть еще полчаса. Если согласитесь, то мне приказано передать вам несколько сборных домиков, оборудование для Центра Связи и продовольствие, которого хватит до прихода курьерского корабля. Если хотите оставить себе кого-то из состава экспедиции, то губернатор готов дать им в пределах возможного дипломатический статус. Сообщите мне, как решите. Ограждение и палатка со стоявшим посередине столом для переговоров и стульями все еще находились в тени купы деревьев рядом с "Риргой". Там-то снова встретились Доллман, Протц и Форнри. С Форнри была девушка Далла - бывшая главным судьей, и юноша Бану - недавний юридический советник Форнри. Офицеры приветствовали туземцев, которые ответили поднятием рук. Затем все уселись по разные стороны стола. - Я получил окончательные инструкции, - объявил Доллман. - Мне приказано без всяких предварительных условий принять ваш список штрафов и судебных издержек. Полмиллиона кредитов будут положены на счет вашего правительства в Галактическом Банке, как только мое правительство будет извещено о благополучном завершении переговоров. В обмен вы соглашаетесь вернуть все конфискованное оборудование и оружие, а также вернуть свободу нашему задержанному персоналу и дать разрешение на вылет наших кораблей. Он выложил на стол платежку на полмиллиона кредитов. Туземцы поглядели на нее без всякого интереса. Доллман удивился - это было целое состояние для любой цивилизованной планеты, а на этой - ему не придавали никакого значения. - Статус вашей планеты как суверенного мира будет признан, - продолжал Доллман. - Его законы будут уважаться Галактической Федерацией и учитываться в судах Федерации, когда интересы граждан Федерации столкнутся с интересами жителей вашей планеты. Мое правительство будет содержать здесь своего представителя в ранге посла, а при посольстве будет создан Центр Связи для поддержания контакта с правительством и кораблями, желающими получить разрешение на посадку. - Это приемлемо, - сказал Форнри, - если, конечно, все данные условия получат письменное подтверждение. - Разумеется. - Доллман немного замешкался, прежде чем перейти к следующему пункту. - Вы понимаете, конечно, что вам надлежит вернуть все конфискованное вами оружие, и не только "Рирге", но и поисковым кораблям. - Это понятно, - улыбнулся Форнри. - Мы народ миролюбивый, оружие нам не требуется. Доллман почему-то ждал, что из-за этого пункта переговоры могут прерваться. Он помолчал, перевел дух и сказал: - Отлично. Тогда мы подготовим письменный текст для подписи. - А нельзя ли нам получить несколько копий для нашего архива? - спросил Форнри. Доллман поглядел на него с удивлением, ибо слово "архив" никак не вязалось с этим пышно цветущим девственным миром. Он с трудом удержался от того, чтобы не задать вопрос, где содержатся местные архивы: в плетеных хижинах или в дуплах лесных деревьев. - Можете получить столько копий, сколько захотите, - ответил он. - Есть еще одна вещь. Для того чтобы подписать Договор, необходимо, чтобы у вашей планеты было официальное название. Как вы ее назовете? Туземцы явно не ожидали этого. - Официальное... название? - повторил Форнри. - До сих пор ваш мир был всего лишь точкой на пересечении координат. У него должно быть имя, и если вы не назовете его сами, то это сделает кто-нибудь другой, чье предложение вам может и не понравиться. Название может быть местным словом, которое означает "мир", или именем вашего легендарного героя, или описанием, словом, все что вам захочется. Желательно, чтобы оно было коротким и выразительным. Так как же вы назовете свою планету? Форнри явно колебался. - Пожалуй, нам следует обсудить этот вопрос. - Разумеется. Это очень важное дело, причем не только для вас самих, но и для ваших отношений с другими мирами. Миры получают имена почти по тем же причинам, по которым их получают люди, - чтобы определяться, чтобы описывать внешность и так далее. Мы даже не смогли положить в Банк на ваш счет те полмиллиона кредитов, так как у вас нет названия, на которое мы открыли бы счет. Еще одно предостережение. Как только вы дадите вашей планете имя, оно будет занесено во множество документов и изменить его будет уже нельзя. - Я понял. - Как только вы выберете имя, мы тут же составим Договор. Туземцы удалились. Доллман откинулся в кресле и налил себе бокал туземного напитка. Он вполне соответствовал тем хвалам, которые возносил ему тот флотский с "Рирги". Равно как и пища, которую ел Доллман на празднике, куда его пригласили вчера вечером. Эту пищу называют колуф - такой деликатес, за который любой член Галактической Лиги Кулинарного Искусства отдал бы полжизни. К такой дивной природе, да еще эти гастрономические восторги! - Конечно, "Рай" было бы самым правильным названием для этой планеты, - произнес задумчиво капитан. Протц поднял свой бокал и сделал щедрый глоток, после чего глубоко вздохнул. - Согласен. Но пусть уж они сами делают свой выбор. Их представления о рае могут быть совершенно другими. Да и вообще, когда названия даются чужаками, могут возникнуть серьезные неприятности. Доллман улыбнулся, вспомнив знаменитую историю, когда исследовательский корабль запросил помощь, так как он застрял в топком болоте. "Где вы находитесь?" - запросила база. Разведчик передал координаты, а затем без всякой нужды добавил: "Чертова дыра!" Вот уже несколько сот лет жители этой планеты стараются изменить ее имя, но она так и остается Чертовой Дырой. Через три часа "Рирга" уже была в космосе, а Доллман и Протц стояли в капитанской рубке, наблюдая за тем, как исчезает яркий кружок, который у них в памяти останется как "Рай". - Я бы чувствовал себя куда лучше, если бы послом тут был бы кто угодно, но только не Уэмблинг, - сказал Протц. - Ничего не поделаешь, - ответил Доллман, поглядывая в дальномер. - Какой все же дивный мир! Увидим ли мы его когда-нибудь еще? - И они назвали его "Лэнгри", - задумчиво произнес Протц. - Как ты думаешь, что это значит? 6 Юный мистер Йорлон ворковал в интерком курьерского корабля посадочные данные. Талита Варр с легкой улыбкой прислушивалась к этому воркованию, одновременно пытаясь справиться с непослушным локоном. Курлыканье было рассчитано на то, чтобы произвести на нее впечатление, и началось оно с момента появления мисс Варр на борту. Отличие сегодняшнего от того - первого - заключалось в тональности: сегодня оно было исполнено неизбывной печали. - Мир Лэнгри через пятьдесят секунд, мисс Варр. Температура на поверхности 26 градусов, влажность 51 процент, сила тяжести 94 процента нормальной, содержание кислорода 24 процента... Мир Лэнгри через тридцать секунд... Мисс Варр с чувством произнесла: "Да пошел ты!" - обошла груду чемоданов, занимавшую середину ее каюты, и плюхнулась в мягкое кресло для перегрузок. Сигнал, предупреждающий о начале процедуры посадки, загорелся у локтя мисс Варр. Приемник играл музыкальную пьесу, которая вполне подходила к настроению мистера Йорлона. Мисс Варр это не нравилось, но она была слишком занята мыслями о том, соответствует ли ее одежда торжественности обстановки. Снова воркование мистера Йорлона: - Посадка через десять секунд. Посадка... Корабль сел на землю с очень слабым толчком, но в приемнике что-то взвизгнуло. Сигнал предупреждения погас. Талита кинулась к своему зеркалу и снова стала колдовать с волосами. Потом она раздвинула зеркало на всю длину и отступила, чтобы видеть себя целиком. Великолепное вечернее платье, тиара в волосах, элегантнейшая прическа... вот только этот чертов клок... Раздался звук гонга. Снова заработал интерком. Только теперь это был капитан. - Приготовьтесь к выходу, мисс Варр. Она снова подошла к зеркалу, чтобы внести в свою прическу еще кое-какие усовершенствования. - Благодарю вас, капитан. Буду готова через несколько секунд. Наконец-то удовлетворенная результатом, Талита сложила зеркало, выключила приемник и положила все это к остальному багажу. Потом набросила накидку. Капитан уже ждал ее у дверей каюты. Почему-то вместо приветствия он одарил ее изумленным взглядом широко открытых глаз. На нее это не произвело большого впечатления. Талита привыкла, чтобы мужики смотрели на нее с восторгом. - Готовы сойти с корабля? - спросил он. - Да, благодарю вас. Она подала ему свою накидку, чтобы он помог ей закутаться в изящный мех. Впереди широко растворилась шлюзовая дверь. Два глаза, торчащие из почти лысого черепа, уставились на нее. Воркующий и умирающий от любви мистер Йорлон старался запечатлеть ее образ, дабы поместить его в свой музей надежд и разочарований. Она решила, что достойней будет проигнорировать его, и бросила через плечо: - Лимузин уже ждет? Я велела мистеру Йорлону известить посольство, чтобы мне его подали к трапу. - Лимузин? - в недоумении вскричал капитан. - На Лэнгри нет наземных машин. Кроме того, посадочная площадка - фактически задний двор посольства. - Нет наземных машин? А на чем же они тут передвигаются? - Преимущественно на лодках. - Вы хотите сказать, что это... водный мир? Капитан промолчал. Она подошла к дверям шлюза. Капитан помог ей протиснуться в дверь. Теперь они стояли на самом верху трапа. Она в изумлении огляделась. - Это... это и есть мир Лэнгри? Кучка сборных домишек стояла на небольшом холмике там, где кончалась посадочная площадка. Выглядели они так, будто машина устала их таскать и сбросила там, где ей вовсе стало невтерпеж. Домики стояли или плавали в колышущемся море цветов. Гигантские, ярко окрашенные соцветия плюс фантастически пестрая листва деревьев заставляли забывать о необходимости дышать. Даже нищету жалких домишек и то не хотелось замечать. Талита ничего не понимала, больше того, она не верила своим глазам. Неужели вон те жалкие сборные домики и есть посольство? - Вы хотите сказать... дядя Харлоу... посол... вон там? Капитан смотрел, явно забавляясь. - Граждане Лэнгри предлагали сами построить ему здание посольства, но ваш дядя испугался, что от этого пострадает его престиж. Дело в том, что туземные строения делаются из плетеных циновок. - Но... - Талита оглядывалась, явно ничего не понимая. - Но где же столица? - Здесь нет городов. Только туземные деревушки, где дома сделаны из сплетенных трав. Талита расхохоталась. Она еще не полностью понимала, что с ней произошло, но уже знала, что сваляла дурака, что стала предметом насмешек, что недаром капитан так уставился на ее моднейшее вечернее платье, что в этих дебрях... - Я приехала сюда, полагая, что дяде нужна хозяйка вести дом, - говорила она, прямо давясь от хохота. - Привезла целый гардероб для посольских приемов, суаре, вечеров и обедов. Все свои сбережения в это вбухала. И... да вы только гляньте! Талита сделала несколько шагов вниз по трапу. - Как тут прекрасно, - сказала она. Достигнув конца лестницы, она снова огляделась вокруг. Цветы, покачивая головками, как бы плыли ей навстречу, подгоняемые слабым морским бризом. Они манили девушку к себе и, повинуясь внезапному импульсу, она взмахнула руками и побежала к ним. С развевающимся платьем, позабыв о тщательно отработанной прическе, она радостно бежала по цветочному морю, пока не остановилась, чтобы нарвать себе целую охапку. Но, глянув на свои пальцы, сжимающие стебли, Талита окаменела. Все цветы мгновенно увяли, их ослепительные краски сменились тусклой коричневой. Талита сорвала еще один цветок и снова увидела, как яркая окраска лепестков тускнеет, будто она поднесла свою дивную добычу к огню костра. Бросив погибший цветок, она задумчиво двинулась в сторону домов. Дома соединялись между собой земляными дорожками. Такие же тропы уходили от домов куда-то в стороны. Одна из них явно вела к берегу моря. С посадочной площадки море не было видно, но с вершины холма должен был открыться вид на сверкающий, шепчущийся бескрайний зелено-синий простор, сверху прикрытый сине-зеленой шалью неба. Талита обошла здания посольства. В первом располагался Центр Связи и офисы. Три других были разделены на спальные комнаты, еще в одном находилась столовая, библиотека и игровая. В последнем домике был устроен склад. Всюду царила чистота, а порядок был такой, будто за ним присматривал отлично запрограммированный робот-экономка. Людей не было. Пока Талита ходила по пустым комнатам, у нее возникло ощущение, что Лэнгри - безлюдный мир. Она вернулась в тот дом, где находились офисы, и через несколько минут туда пришел капитан ее корабля, который открыл дверь и появился в комнате, помахивая почтовой сумкой. Ее он швырнул на письменный стол, а сам снял другую с крюка, вбитого в стену рядом с дверью. - Ваш багаж сейчас доставят, мисс Варр, - сказал он Талите. - Не могу ли я быть вам полезен еще чем-нибудь? - Докажите мне, что в этом дурацком мире есть еще какие-нибудь жители! Он подошел к окну и ткнул пальцем в горизонт. В морской дали она увидела несколько цветных пятнышек, будто приклеенных к горизонту. - Туземные охотничьи лодки, - сказал капитан. - Видите паруса? Животные, на которых они охотятся, - жуткие монстры, таких и во сне не увидишь. Каждое пойманное страшилище занимает целую лодку. - Капитан широко улыбнулся. - Шикарное место - Лэнгри. Вам тут скучно не будет. - И чем же я тут займусь? - спросила она сварливо. - Будете плавать, играть с местной молодежью. Да вы только на пляж поглядите! Они пошли к дверям, но тут в комнату вошли трое мужчин из команды корабля, которые притащили багаж Талиты. Капитан подхватил почтовую сумку и проследовал к дверям. Его подчиненные бросали на него сердитые взгляды. - У меня сильный соблазн улететь с вами, - сказала Талита. - Чепуха. Желаю хорошего отдыха. Тут, на Лэнгри, отдых первый сорт. Ну а если к моему возвращению вы все еще будете стремиться улететь... Что ж, мы вернемся месяца через два-три. Он кивнул, улыбнулся и вышел, помахивая своей почтовой сумкой. Космонавты все еще держали чемоданы Талиты. - Пожалуйста, простите меня, - сказала она. - Бросьте их прямо тут. Я еще даже не знаю, где буду жить. Спасибо вам. В такую жаркую погоду таскать тяжести - не бог весть какое удовольствие. Один из мужчин сказал с горечью: - Не понимаю, какого дьявола такая спешка. Мы ж всегда не в графике. С каким удовольствием бы я сейчас искупался! Они откланялись и вышли. Талита поколебалась и, последовав за ними, стала рассматривать корабль. Привезенные грузы были сброшены кое-как по краю посадочной площадки. Капитан был достаточно внимателен к багажу дамы, попавшей в затруднительное положение, но, судя по всему, и пальцем не пошевелил больше, чем требовалось, ради персонала посольства, который ничего не делал, а только купался да играл в пляжные игры. Она смотрела, как корабль поднимается ввысь, а потом, чувствуя себя всеми покинутой, вернулась в посольство. Но внутрь заходить не стала. Немного помешкав, она выбрала тропинку, которая вела к пляжу, прогулялась вдоль кромки моря по влажному песку, а затем по своим же следам вернулась обратно. Другая тропа вела через заросшую цветами лужайку к невероятно ярко окрашенным лесным дебрям. Талита задумалась, пожала плечами и пошла по ней. Проходя по лужайке, она наклонилась, чтобы ближе рассмотреть эти неслыханно хрупкие цветы. Ее дыхание оказалось для них еще более губительным, чем прикосновение. Они мгновенно почернели. Разочарованная, она выпрямилась и пошла дальше. Остановилась Талита только тогда, когда чуть не уперлась носом в гигантский ствол дерева. Тропа явно использовалась не так уж часто. В лесу было темно. Какая-то цветовая вспышка справа привлекла ее внимание. Она бросилась туда и, вне себя от удивления, наклонилась. Это был самый замечательный цветок из всех, которые она видела в своей жизни. Инстинктивно она протянула к нему руку... и цветок убежал, перескакивая через бутоны, перепрыгивая с одного листа на другой, пока не упал в высокую траву и не скрылся. С удивлением глядя вслед убежавшему цветку, Талита вдруг уловила какой-то шорох над головой. Прежде чем она успела отскочить или хотя бы испугаться, на нее упал целый пук извивающихся лиан. В одно мгновение они опутали ее и стали стягивать свои петли. Она дико закричала и начала рвать лианы ногтями, но не успела еще оторвать их от себя, как они сами ослабили давление и, извиваясь, стали втягиваться обратно в разноцветный покров листвы. Талита попятилась. Ее голые руки оказались покрыты мелкой сеточкой кровоточащих ранок в тех местах, где лиана коснулась кожи. Никаких других ранений она не обнаружила. Задыхаясь от пережитого ужаса, она смотрела на дерево, на котором висели многочисленные связки лиан, готовые прыгнуть на новую жертву. И в тот же момент она заметила, что земля под этим деревом буквально усыпана остатками скелетов каких-то мелких животных. Талита опять закричала, но на этот раз еще громче. И тут же послышались приближающиеся тяжелые шаги. Прямо из чащи вышел человек. У него была большая борода, кожу покрывал очень красивый солнечный загар, а одежда ограничивалась набедренной повязкой. Талита приняла его за туземца. Пока она во все глаза рассматривала незнакомца, он отыскивал причину ее воплей. Потом обратил внимание на ее странный наряд и уставился на нее с откровенным изумлением. - В чем дело? - спросил он. - Лианы... - шепнула она, указывая пальцем на дерево. - Они меня схватили! - Ну а потом отпустили. Смотрите! Лианы все еще извивались на ветках, когда он приблизился к дереву и спокойно протянул к ним руку. Лианы, дрожа, отступили. - Люди для них ядовиты, равно как и почти для всех местных живых существ, - сказал мужчина. - За что мы ежедневно и возносим хвалу Господу. Вообще-то они никогда не атакуют человека, но ваше платье и светлый тон кожи, вероятно, ввели их в заблуждение. Приходите сюда через пару недель, когда обзаведетесь хорошим загаром, и они не обратят на вас никакого внимания. - Он помолчал, глядя на Талиту со смесью удивления и восторга. - Собрались на вечеринку или что? Талита залилась смехом. - Должно быть, мой костюм не слишком подходит для исследования здешних джунглей? Мужчина ответил очень серьезно: - Ни в коем случае не вздумайте заниматься этим. Ни в каком костюме. Извините меня, мы тут на Лэнгри отвыкли от всяких цирлихов-манирлихов. Я - Эрик Хорт. Антрополог. Изучаю туземцев. Прогресс у меня не так чтобы слишком, так как они не хотят, чтобы я их изучал. - А я Талита Варр, - ответила она. - Мой дядя - здешний посол. Во всяком случае, он так написал, и я решила сделать ему сюрприз своим визитом. Но пока сюрприз достался только мне. - Лучше подождите вашего дядю в посольстве. Я вас провожу. Талита ответила гордо: - Думаю, я и сама сумею найти туда дорогу. - Уверен, что сможете. На этом отрезке пути я не предвижу особых опасностей, но тем не менее пойду с вами. Он крепко взял Талиту за руку и развернул в сторону посольства. Она послушно пошла рядом с ним через лужайку, покрытую морем цветов. - А какие опасности есть на Лэнгри? - спросила она. - Этот мир несовместим с людьми. Думаю, первым поселенцам пришлось вести свирепую борьбу за выживание, так как тут нет почти ничего, что люди могли бы есть. В виде компенсации за это, тут нет ничего, что хотело бы слопать нас. Зато есть кое-какие вещи, которые могут вызвать серьезное заболевание или даже смерть. Талита нагнулась, сорвала цветок, который тут же почернел. - Значит, и у цветов аллергия на людей? - спросила она. - У большинства. Правда, некоторые из них туземцы могут использовать для украшения причесок. Но есть и такие, которые смертельно ядовиты для всего, что к ним приближается. Лучше не трогать ничего, не спросив предварительно совета. - А что делает дядюшка Харлоу на такой планете? - Играет в посла, - ответил Хорт без всякого интереса. - Это на него не похоже. Он, конечно, милашка, может двигать горами, но пальцем не шевельнет там, где не пахнет прибылью. - Возможность поставить словечко "посол" перед своей фамилией тоже может быть прибылью, - ответил Хорт. - Все равно это не похоже на дядю Харлоу. Они уже подходили к заданиям посольства, когда Хорт тронул ее за руку и показал глазами. Поглядев в указанном направлении, она заметила своего дядю, который шел туда же, но с другой стороны. Казалось, он ведет за собой целую армию, но Талита сразу же узнала несколько знакомых лиц. Хайрус Эйнс - его главный помощник. Двое дядиных секретарей. Эйнс заметил ее и что-то сказал Уэмблингу, который повернул голову. Рот его раскрылся во всю ширь от удивления. Затем он завопил: - Талита! Она бросилась в объятия дядюшки. Обменявшись с ним несколькими горячими поцелуями, Талита отступила на шаг и осмотрела его с ног до головы. - Дядя Харлоу! - воскликнула она. - Ты выглядишь просто шикарно! Похудел и обзавелся роскошным загаром! - Ты тоже глядишься неплохо, Тал. Но я предполагал, что ты сейчас в медицинской школе. У тебя каникулы? Она даже не обратила внимания на его вопрос. - Я себе представляла, как ты командуешь сотнями людей в посольстве посреди блистательной столицы процветающего мира! Что ты тут делаешь? Он бросил подозрительный взгляд на туземцев, потом отвел ее подальше от них и почти шепотом произнес: - Если честно, то я сейчас работаю над самым многообещающим проектом моей жизни. Я согласился на это назначение, и если сумею использовать возможности... - Он вдруг резко оборвал фразу. - А ты почему не в медицинской школе? - спросил он сурово. - А потому что я ее бросила. Я мечтала помогать страждущему человечеству. А знаешь, кем они хотели меня сделать? Техником по компьютерам! - Программирование в медицине - чертовски выгодная штуковина, - ответил Уэмблинг. - Отличный заработок и всегда можно... Послушай, Уэмблинги никогда не сдаются. На следующем же корабле я отправлю тебя обратно. Дядя засеменил прочь. Туземцы и его свита покорно следовали за ним. Никто даже не оглянулся на племянницу, но она в бешенстве крикнула им вслед: - Не дождешься! Сама улечу на ближайшем корабле! Талита сверкнула глазами на Эрика Хорта, который пытался сохранить самый невинный вид. - Это надо ж! Нет, какая наглость! Она кинулась к ближайшему домику, открыла дверь, вошла внутрь и с шумом захлопнула ее, оставив Хорта стоять в одиночестве с широко открытым ртом. 7 Следующим впечатлением Талиты стали любопытствующие глаза местных ребятишек, следовавших за ней повсюду. Когда бы она ни выходила из домика, дети уже были тут как тут. Они поджидали ее, прячась в кустах, они бесшумно следовали за ней, они предугадывали, куда она направляется, и поджидали ее там. Единственный звук, который они при этом издавали, - при- глушенное хихиканье. Утром следующего после ее прибытия дня Талита лежала на пляже, сонно принимая свою первую солнечную ванну. Она уже привыкла к вечному присутствию детей, которые и сейчас застенчиво окружали ее, так что когда Эрик Хорт приблизился к ней, она даже глаз не открыла, пока он не заговорил. Хорт пожелал ей доброго утра, она вежливо ответила, а потом опять закрыла глаза. - Сегодня Лэнгри вам нравится больше, чем вчера? - Планеты обычно редко меняются за один день, - пробормотала Талита. Некоторое время она недовольно молчала, но, приоткрыв глаза, убедилась, что он с широкой улыбкой смотрит на нее. Тогда она сказала сварливо: - Океан здесь окрашен в самую превосходную зелено-синюю краску, которую мне приходилось видеть, если, конечно, исключить окраску здешнего неба. Цвета лесной листвы бесконечно разнообразны. Цветы дивно пахнут и очень красивы, если их не трогать. Если из этого мира вычесть его природную красоту, то что от него останется? - Во всяком случае, пляж-то вам понравился? - заметил Хорт. Она зачерпнула пригоршню песка и отшвырнула его в сторону. - Я пыталась поплавать, но там уже купались эти зверюги, с которыми мне не хотелось делить океан. - Они смотрят на вас точно так же. Если вы умеете плавать, то океан - самое безопасное место на Лэнгри. Талита с трудом заставила себя сесть. - Скажите, пожалуйста, - спросила она серьезно, - чем занимается здесь дядюшка? - Вчера он прокладывал дренажную систему в деревне. Не знаю, чем занят сегодня. Давайте поищем его и узнаем. Хорт помог ей встать на ноги, и они пошли по берегу. Один раз Талита оглянулась и увидела, что ребятишки сопровождают их, хотя им и приходится почти бежать, чтобы не отстать. - Хочу спросить у вас кое-что, - сказал Хорт. - Вчера ваш дядя сказал, что вы учитесь в медицинской школе. - Я проучилась в ней целый год. Примерно десять процентов учебного времени ушли на физиологию, а остальные девяносто - на электронику, которая меня совершенно не интересует. Так что свои болячки, если они у вас есть, вам придется лечить в другом месте. Он опять ухмыльнулся. - Нет-нет... Мне вовсе не нужен бесплатный медицинский совет. Меня беспокоят туземцы. Вообще-то народ они здоровый, но если кто-то заболеет или получит ранение, ему придется плохо, так как никаких медицинских знаний у них нет. - Ну, если я займусь им, ему станет еще хуже. Кроме того, уход за кучей невежественных дикарей меня не слишком привлекает. Хорт ответил резко: - Не называйте их невеждами. Об этом мире они знают куда больше, чем мы. - Тогда им хватит знаний, чтобы ухаживать за собой без моей помощи. После этого они долго шли молча. Береговая линия бухты плавно перешла в пролив. Стала видна и деревня, построенная на мягко спускающемся к морю склоне холма. Хижины стояли концентрическими кругами, одна широкая улица прорезала всю деревню и шла вверх, рассекая селение пополам. Другие улицы расходились радиусами от центральной овальной площади. На берегу возились ребятишки, ребята постарше охотились с острогами на какую-то морскую живность. Увидев Хорта, они бросились к нему с радостными криками - маленькие по песчаному пляжу, старшие вплавь. Все визжали: "Эрик! Эрик!" Малыши строили ему жуткие гримасы, а когда он отвечал им тем же, они от хохота буквально падали на песок. Те, что постарше, окружили Хорта и затеяли с ним какую-то игру, сопровождавшуюся тычками, в которой они явно были сильнее антрополога. Его выкрики и нарочитое подчеркивание якобы полученных увечий ужасно смешили их и приводили в восторг. Было ясно, что все влюблены в этого человека и его присутствие доставляет им огромное удовольствие. Талита в первый раз посмотрела на Хорта с некоторым "интересом и нашла, что у него добрые глаза, а заросшее бородой лицо говорит о юморе и способности предаваться радости общения. И тут же она ощутила, что его что-то тревожит. Хорт поднял на руки маленькую девчушку и представил ее: - Это Дабби. Моя лучшая ученица. Дабби, это мисс Варр. Дабби с очаровательной улыбкой произнесла какое-то невнятное приветствие. Хорт ответил Талите на ее еще не высказанный вопрос: - Они двуязычны. Странная история. У них есть язык, в котором я ничего не понимаю. При этом многие владеют разговорным галактическим, почти все его понимают, а кое-кто из молодежи пользуется даже современными сленговыми формами. Он отпустил Дабби и кивнул Талите, чтобы-она взглянула на море. К берегу около деревни подходила охотничья лодка. Команда, состоявшая как из мужчин, так и из женщин, стояла у бортов. Хорт помахал им рукой, они радостно ответили тем же. - Почему лодки называются "охотничьими"? - спросила Талита. - Подойдите и взгляните, что они поймали, тогда поймете все. Он взял ее за руку, и они побежали по песку. Ребятишки кинулись следом. Когда они добежали до деревни, команда уже успела вытащить лодку на берег. Хорт подвел девушку к лодке. Она бросила один-единственный взгляд, сразу ощутив такой приступ тошноты и ужаса, какого еще никогда не испытывала. Откинулась назад, стараясь не видеть, не веря собственным глазам, желая забыть виденное, а главное - удержаться от рвоты. Колуф своей тушей занимал всю лодку. У него было два ряда ног, кончавшихся страшными клешнями, громадное вздутое пятнистое членистое тело, которое отвратительно колыхалось, образуя странные желеобразные выпуклости. Огромную голову почти пополам резала колоссальная пасть, из которой торчали загнутые назад зубы, непрерывно и угрожающе скрипящие и лязгающие. В узкой лодке колуф был лишен возможности шевелиться благодаря системе кольев и веревок. Талита отвернулась и стала смотреть в море, где еле-еле виднелись цветные пятнышки парусов, как бы висящие на горизонте. - И они плыли с этим чудовищем в лодке - вот из такой дали? - Да, поездочка такая, что не соскучишься, - с улыбкой отозвался Хорт. - Но иначе ничего не получится. Если бы они попробовали тащить его на буксире, то он либо вытащил бы их из лодки, или его друзья и ближайшие родственники разобрали бы его на мелкие кусочки. Этих зверей приходится укладывать в лодку со всей возможной быстротой. - А что делают женщины? - спросила Талита. - То же, что и мужчины. Охотятся на колуфа. Туземцы уже вытаскивали колуфа из лодки. Они оттащили его подальше от воды, ухватив за длинные жилистые хлопающие плавники, тщательно избегая скрипящих зубов, клешнятых ног, молотящих песок, и похожего на острый нож хвоста. Когда эта работа была закончена, вокруг добычи столпились пожилые деревенские мужчины и женщины. Охотники же побежали к лодке, стащили ее в воду, подняли парус и опять поплыли в море. Колуф продолжал дергаться и размахивать хвостом, а селяне стали засыпать его песком, пользуясь для этого лопатами с длинными рукоятями. Работая, они пели ритмическую песню на неизвестном языке. Резкие рывки колуфа усиливались, несколько раз ему чуть было не удалось освободиться, но селяне продолжали засыпать его песком. Наконец то место, где лежал колуф, превратилось в холм, из которого выбраться колуф уже не мог, хотя сам холм шевелился и дергался. Около холмика осталось лишь несколько селян, которые, так сказать, завершали его отделку и удостоверялись, что колуф не сможет выбраться из-под песка. Все остальные вернулись в деревню. Талита с недоумением сказала: - А дядя еще говорит, что ничего вкуснее, чем мясо колуфа, ему не приходилось есть за всю свою жизнь! - Если бы в религии здешних туземцев существовал пантеон богов, - сказал совершенно серьезно Хорт, - то мясо этого животного наверняка играло бы роль, эквивалентную роли амброзии. Блюда из него вкуснее любой другой еды, которую может вообразить себе человек. - Жаль только, что я не сумела попробовать их раньше, чем увидела, из чего они готовятся, - заметила Талита. Она насчитала на пляже восемь довольно далеко расположенных друг от друга холмиков. При воспоминании об этом ее передернуло. Они продолжили обход деревни, двигаясь рядом с периферийными хижинами. Талита остановилась, чтобы рассмотреть одну из них получше. Она провела пальцем по дивному цветному узору крыши, а потом постучала по нему. - Из чего она сделана? - Из куска тыквы. Красиво, не правда ли? - Уж куда лучше. - Она постучала еще раз. - Тыква? Если это только кусок, то она должна быть просто огромной? - Она невероятно велика. И после того как кожуру вымочат в соленой морской воде, а затем высушат, она становится прочной и твердой, будто пластмасса. Заметили, как изящны эти жилища? Они - великолепное украшение этого чудесного мира и к тому же необыкновенно подходят для местного климата. Посмотрите на стенки - они сотканы из волокон и не только спасают от насекомых, но еще и "дышат", великолепно пропуская воздух. Волокно очень прочное, а добывается оно из "плетей" тыкв. Местные женщины плетут из этих ниток очень прочные канаты. Талите этот разговор успел надоесть. К счастью, она увидела своего дядю, который подходил к деревне с другой стороны. За ним следовал его непременный эскорт. Одна из секретарш - Сейла Тиллоу - несла в руке портативное электронное устройство для записи разговоров и указаний. Другой секретарь - Каол Ренголд - имел такой вид, будто только и ждет, чтобы ему поручили кинуться куда-то и немедленно выполнить распоряжение шефа. Хайрус Эйнс шел в арьергарде, но глаза его не упускали никакой мелочи. Говорил он мало, но видел все. Зачем тут торчали туземцы, Талита понять не могла. - А вот и дядюшка, - сказала она. Хорт прервал свою лекцию, и они поспешили навстречу Уэмблингу. Когда они подошли, широко улыбающиеся туземцы рассыпались в разные стороны, а Уэмблинг выкрикнул им вслед последнее распоряжение: - Большие бревна! Запомните! - Чем ты занят? - спросила его Талита. - Пытаюсь заставить туземцев научиться строить плоты, - ответил он. - А зачем им плоты? - резко спросил Хорт. Талита повернулась к нему и с удивлением поглядела. Мало кто осмеливался говорить в таком тоне с ее дядей. Уэмблинг улыбнулся и сделал вид, что ничего не заметил. - Плот им нужен, чтобы охотиться, - ответил он. - По-моему, они вполне прилично управляются без него, - вмешалась Талита. Уэмблинг покачал головой. - Ты видела, как они охотятся? Как только поймают одно из этих чудовищ, суденышко тут же направляют к берегу, чтобы разгрузиться. Это обходится им примерно в час дорогого охотничьего времени. Погляди-ка на это! - Он сосчитал холмики на пляже. - Шесть, семь, восемь... Хорошее начало удачного промыслового дня, но это означает, что они уже потеряли восемь часов рабочего времени на мотание взад и вперед между охотничьими угодьями и берегом. Простаивают и лодки, и команды, а стало быть, пока лодка с грузом идет к берегу, промысловый флот теряет свою эффективность. Целая команда расходует время на то, чтобы добраться до берега и вытащить чудовище на песок. А вот если бы им удалось поставить в непосредственной близости от места охоты большой плот, они могли бы переваливать своих колуфов на него, а вечером отбуксировывать всю дневную добычу на берег. Деревня таких размеров сэкономила бы две сотни рабочих часов в день, лов стал бы куда эффективнее. Они поймали бы больше колуфов и избавились от недоедания. Ты все записала, Сейла? - Записываю, - ответила секретарша, и ее пальчики еще быстрее забегали по клавишам. - Ты называешь это полуголодной диетой? - спросила Талита. - Да я никогда не видела таких здоровых людей. - Это они сейчас здоровые, но у них очень маленькие резервные запасы пищи. Если уловы будут падать, эти люди окажутся на грани голодной смерти. Для того чтобы накормить все население этой планеты мясом колуфов, нужно очень много промышлять, а поголовье этого зверя не так уж многочисленно. Я хочу научить их кое-каким приемам, с помощью которых можно сохранять побольше этого мяса. Но мне не удается объяснить им, что именно я имею в виду. Выяснилось, что они не понимают, о чем идет речь, ибо излишки мяса очень малы. Плоты могли бы помочь увеличить дневную добычу, что позволило бы увеличить излишки и наладить их лучшую переработку. Что вы там жметесь, Хорт? - Я уже говорил вам, что обо всем этом думаю, - сказал Хорт. - Туземцы действительно ведут существование на грани риска. Экология - ненадежная, естественная среда - враждебная. Любое вмешательство в сложившуюся систему может нарушить существующий баланс и уничтожить все население. Уэмблинг ухмыльнулся и ответил в легкомысленном тоне: - Хорт, вы уволены. Вы мыслите на уровне плохого школьного учебника. Рост промысла позволит туземцам улучшить свое положение и повысить стабильность продовольственного баланса. - Повышение эффективности промысла наверняка изменит привычки колуфов, и они уйдут в другие районы. Упадет и численность животных репродуктивного возраста. - Задолго до того, как это произойдет, мы придумаем что-нибудь еще. А вот и Форнри! К ним приближалась группа местной молодежи. Один из них, видимо, лидер, подошел к Уэмблингу. Он не стал терять времени на любезности. - Ваша Светлость, я об этом плоте. Он нам не подходит. - Почему? - спросил Уэмблинг. - Колуфа следует закапывать в песок. Уэмблинг обернулся к Хорту. - Какой-нибудь местный религиозный выверт? - Возможно, очень важный, - ответил Хорт. - В этом мире большинство существ ядовиты для человека. Когда колуфа закапывают в песок и выдерживают там, происходит нечто, нейтрализующее яд. - Его надо закопать очень быстро, сразу после поимки, - вмешался Форнри, - и оставить в песке на ночь и день. Иначе мясо нельзя есть. Уэмблинг задумчиво кивнул: - Понял. А нельзя ли нагрузить песок на плот и посыпать им колуфа прямо на воде? - Песок должен быть сухим. А таким его в море не сохранить. Сам процесс погребения колуфа очень опасен. Для этого нужно много места. Уэмблинг снова кивнул. Он был ужасно разочарован, но старался этого не показывать. - Придется подумать. Умирающий колуф действительно сильно дерется. А насчет того чтобы держать песок сухим, надо хорошенько подумать. Он повернулся и пошел прочь. Эскорт последовал за ним. Форнри и еще одна юная девушка отстали. Хорт подозвал их. - Форнри, это Талита Варр - дочь сестры посла. Форнри улыбнулся и поднял руку в местном приветствии. Талита помедлила, а потом не слишком умело последовала его примеру. - А это Далла, - сказал Хорт. Девушка тепло приветствовала Талиту. Форнри сказал Хорту: - Интересная была беседа. Посол рассердился? - Скорее он разочарован. Подумайте, не стоит ли построить маленький плот, хотя бы для того чтобы доказать - затея никуда не годится? - Тогда он скажет, что не вышло, так как плот был слишком мал, - ответил Форнри, вежливо улыбаясь. - А как бы ни был плот велик, все равно ничего не выйдет. Каждый раз, как на него будут выгружать нового колуфа, вместе с ним туда попадет и вода. Много. Такое малое количество песка быстро намокнет. Может, его даже смоет в море. А без сухого песка колуфа есть нельзя. Так что, я думаю, мы не станем делать плот. Далла и Форнри простились, подняв руки, и исчезли в лесу. Хорт сказал задумчиво: - Во всех исследованиях примитивных народов, которые мне приходилось читать, указывается, что правителями и лицами, принимающими решения, у них бывают пожилые люди. Здесь, полагаю, первую скрипку играет молодежь, но фактически все они делают то, что велит Форнри. Он обдумывает, он приказывает - и это закон. Если вопрос сложный, он просит время для обдумывания и, вероятно, консультируется с другими, но и тогда он берет на себя - такого юного - огромный груз ответственности. - Очень красивая пара, - сказала Талита. - Они женаты? - Это еще одна тайна. Они не женаты. Другие молодые люди в возрасте Форнри давно имеют жен, у некоторых уже есть и дети. Я подозреваю, что он какой-нибудь молодой верховный жрец и должен соблюдать безбрачие, но ведь нельзя не видеть, что они с Даллой любовники. Они ведут себя как обрученные. Уэмблинг кончил разговор с туземцами и теперь окликнул Талиту. - Обратно мы поплывем на лодке. Хочешь с нами? Талита поглядела на Хорта. - Валяйте, - сказал он. - У меня урок в классе у малышни. - Вот как? И чему же вы их учите? - Читать и писать. Некоторое время она смотрела на него молча. Потом разразилась громким смехом. - Зачем? Какой им от этого толк в жизни? - Кто знает... Очень способные ребятишки. Может, в один прекрасный день Лэнгри создаст свою собственную литературу? Поезжайте со своим дядюшкой. А я потопаю к своему классу. Талита присоединилась к дяде на берегу, но так как он как раз заканчивал разговор с туземцами - что-то насчет дренажных канав, то она имела возможность понаблюдать за Эриком Хортом. Снова к нему стремительно неслись дети во главе с Дабби, пронзительно крича: - Эрик! Эрик! Хорт встал на колени возле полоски слежавшегося песка вблизи деревни. - Гордец, - сказал он. И дети послушно повторили за ним то же слово. Тогда он повторил это слово по буквам: Г-О-Р-Д-Е-Ц, а затем написал его на песке. Он ползал по песку на коленях, задирая нос кверху, как бы разыгрывая пантомиму на смысл этого слова. Детишки, катаясь по земле от смеха, пытались изобразить гордеца. - Силач, - крикнул Хорт. - Силач, - повторили дети. Уэмблинг потрепал девушку по плечу. - Готова, Тал? Он помог ей сесть в лодку. Гребцы - юные мальчишки - оттолкнулись от берега. Оглянувшись, она увидела, как окруженный толпой детишек, Хорт изображает значение слова "силач". - Какой милый парень, - воскликнула она. Уэмблинг скептически ответил: - Дурака валяет, как всегда. Она усмехнулась. - Да, пожалуй, ты прав. 8 Талита купалась в слабом прибое, она загорала на пляже, она дразнила странных зверюшек, которые настороженно поглядывали на нее из кустарников на опушке леса или бегали в сумерках по мокрому песку у уреза воды, отыскивая выброшенную волной падаль. Сумерки на Лэнгри наступали быстро, и никому не приходило в голову долго валяться в постели, когда восход окрашивал клубящиеся облака в удивительные краски и зажигал тысячи оттенков на бесчисленных гранях красоты этой планеты. Она нигде и никогда еще не видела такого песка, как на этом пляже. Она пересыпала его из одной ладони в другую и, к своему удивлению, открывала, что он состоит из крохотных, похожих на пудру гранул, отливающих множеством красок. Солнце было теплое, не жаркое, но расслабляющее, такое, что Талите с трудом удавалось не погрузиться в сон. Теперь она редко виделась с Хортом. Его дни были заполнены обучением детей и пополнением собственных знаний. Талита не могла удержаться во время редких встреч от того, чтобы не пошутить над тем, как далеко он засовывает свой нос в повседневные дела местных жителей. Вещи, которые увлекали его - вроде того, что какой-то старик упомянул случайно о времени, когда у них еще не было металлических наконечников на копьях, или что он придумал теорию, будто плохое качество местных глин помешало развитию гончарного производства, чему также способствовало наличие множества видов тыкв, или что он составил список из 117 слов, которые говорят, что у жителей Лэнгри не более семидесяти лет назад состоялся контакт с космонавтами, все это для Талиты вовсе не представляло интереса, и она не видела там ничего потрясающего, способного повлиять на мировое развитие. Однако по мере того как шло время и красота Лэнгри становилась более привычной, мелочи жизни местных обитателей стали постепенно занимать и ее, так что иногда она принимала предложение Хорта прогуляться и взглянуть на что-нибудь, показавшееся ему из ряда вон выходящим. Однажды, вернувшись после купания, она зашла в офис и обнаружила там своего дядю, что-то обсуждавшего с Хайрусом Эйнсом. Она уже хотела уйти, чтобы не мешать, но дядя сделал ей знак войти и присоединиться к разговору. - Ну, Тал, - сказал он, - по-моему, ты тут по уши в делах. - Я по уши в делах, на манер того, как это бывает с туристами, - горько покаялась она. - Торчу на пляже, пока не осточертеет, затем любуюсь видами, пока к горлу не подступает тошнота. Завтра Эрик поведет меня любоваться на тыквы, которые он считает потрясающими. Очень опасное мероприятие - в лес. А завтра ночью нас будут развлекать и кормить туземцы: песни, танцы, местные блюда, от чего меня тоже тошнит, так как я видела, из чего их готовят. И все подлинное, все не испорченное прогрессом. И все напоминает мне каникулы, которые я провела на Маллоре. Кстати, там меня тоже тошнило. - Вкус туземных блюд заставит тебя забыть о том, что ты видела, а их танцы и песни очаровательны. - Уэмблинг подошел к окну и остановился, пристально вглядываясь вдаль. Видно, у него тоже были какие-то свои проблемы, требующие внимания, а потому Талита промолчала. - Туземцы отличные ребята, - продолжал он, - но мне хотелось бы, чтоб они не были так дьявольски упрямы. Полагаю, мне следует выгнать этого Хорта. Нет, я серьезно, он их поощряет. Уэмблинг достал курительную капсулу и выпустил изо рта бледно-фиолетовый дымок. Потом направился к двери. - Пойду погляжу, перепечатала ли Сейла ту корреспонденцию, - сказал он Эйнсу. Талита проводила его любящим взглядом. - Бедный дядечка. Самое важное дело его жизни, а твердолобые туземцы не желают с ним сотрудничать. А между прочим, что у него за дело? Эйнс смотрел на нее, как бы тщательно взвешивая что-то. Когда она была девочкой, этот взгляд тревожил ее, но теперь она знала, что он так смотрит на всех - взвешивает. - Хочет стать послом на Бинорисе, - сказал он. Талита так и подскочила. - Ох! Во дела! А что надо сделать, чтобы повыситься в ранге от нуля до представительства в самом важном мире галактики? Эйнс откинулся на спинку кресла, поднял глаза к потолку и, подумав, ответил: - Ловкость. Впрочем, ловкость нужна, чтобы заполучить место где угодно. Нам частично это уже удалось, так что вопрос сводится к тому, как мы можем использовать то, что у нас уже есть. - Я же знала, что дядюшка не будет просто за так играть в посла! Эйнс кивнул: - У нас есть политическая поддержка, но этого мало, особенно на дипломатическом поприще, да еще в таком серьезном деле, как получение места на Бинорисе. Нам необходимо сначала добиться сенсационных успехов здесь, причем на это дело у нас остается совсем немного времени. Посол на Бинорисе уходит в отставку через год. - Ах! Так вот почему вся эта возня со сточными канавами и переправами! Эйнс опять кивнул. - Нам надо быстренько трансформировать этот мир и произвести важные изменения в жизненном уровне населения. Причем сделать это так, чтобы получить отличную дипломатическую прессу. А времени катастрофически мало. И туземцы не желают с нами сотрудничать. - Но зато какой приз вас ждет, если все получится, как вы хотите! - воскликнула с энтузиазмом Талита. - Первоклассное общество, культура... - Экая чушь! - скривился Эйнс. - У Бинориса колоссальные минеральные ресурсы, и посол Федерации имеет неограниченные возможности влиять на выдачу лицензий на их разработку. Это назначение может принести до ста миллионов в год! Вернулся Уэмблинг, таща кипу бумаг, и Талита сказала с чувством искренней жалости: - Бедный дядюшка! Так много всего стоит на кону, а туземцы ничем не желают помочь. Неужели они вообще ничего не приняли из того, что ты им предложил? Он недовольно запыхтел. - Конечно, приняли! Ты что - наших паромов не видела? Мы решили их проблемы переправ через реки. Вот так вот! Пойдем, я тебе покажу. Он чуть ли ни бегом вытащил ее из здания посольства и через покрытый цветами луг поволок к опушке. Сначала она была слишком поражена, чтобы протестовать, но когда оказалось, что он с той же скоростью тащит ее и по лесной тропинке, Талита стала присматриваться к древесным стволам, опасаясь новой встречи со связками опасных лиан. - Далеко ли еще? - спросила она, задыхаясь. Дядя не замедлил шагов даже для ответа: - Километр или два. - Так чего ты так торопишься? - задала она еще один вопрос. - Переправа же никуда не денется, даже если мы пойдем потише? Он слегка замедлил шаг, и они пошли по вьющейся меж стволов тропке в более нормальном темпе. Тропинка, уткнувшись в берег речки, кончилась. Уэмблинг остановился, прямо светясь от гордости и ожидания похвалы Талиты. Чуть поодаль от них находилась туземная лодка, на корме и на носу у нее стояли по два связанных верхушками бревна. Через каждую связку был пропущен канат, протянутый с берега на берег на высоте человеческого роста. Он удерживал лодку на линии переправы. Еще две веревки были привязаны к стволам деревьев на обоих берегах реки. Чтобы заставить паром двигаться к нужному берегу, надо было тянуть за соответствующий канат, складывая его в бухту на дне лодки. Другая же веревка в это время раскручивалась, уходя из лодки. Уэмблинг заставил Талиту влезть в этот паром и перетянул его через узкую речку. Затем тем же способом переправился обратно. - Ну и что ты думаешь об этом? - спросил он с гордостью. - Это... очень... хитроумно, - выдавила она. - Мы установили такие штуки на всех главных переправах, - продолжал он, - и я получил очень хорошую прессу. Фотографии передавались в "Новостях" в восьми мирах, включая Бинорис и... - Он внезапно смолк, продолжая напряженно вглядываться в племянницу. - Тал! Ты же можешь мне помочь! Попозируй-ка мне! Мы сделаем несколько снимков. Фотография этой штуковины вместе с тобой в таком купальнике завоюет нам сотню миров! Черт побери, надо было захватить камеру! Ну, что скажешь? Она слишком обозлилась, чтобы сказать что-либо. К счастью, с того берега их окликнул Эрик Хорт, так что ее долгое молчание не успело задеть чувств Уэмблинга. - А я-то думал, куда это вы так несетесь? - сказал Хорт. - В посольство явилась депутация туземцев, которые желают лицезреть посла. - Должно быть, официальное приглашение на праздник, - ответил Уэмблинг. - Пожалуй, придется поторопиться. Хорт помог ему выбраться на берег, и Уэмблинг, поднимаясь по склону, отдал последние распоряжения: - Пусть она покатается, если хочет, Эрик. Пусть освоится с этим делом как следует. - Он было зашагал по дорожке, но прежде чем скрыться за поворотом, обернулся: - Только пусть она сама тянет за веревку, Эрик! - Обязательно! - крикнул тот. - Причем в оба конца. Уэмблинг широко ухмыльнулся, несколько раз кивнул головой, повернулся спиной к зрителям и еще раз махнул рукой. - Господи, Боже мой! - воскликнула Талита. - Да он и впрямь гордится этой ерундой! - Вперед! И быстро! - рявкнул Хорт. Удивленная Талита выскочила на берег, и Хорт помог ей отыскать укромное местечко за кустами. Секундой позже из леса на противоположном берегу вышли два туземца. Ни на минуту не замедляя шага, они перешли речку вброд на том месте, где воды было примерно по грудь, а потом снова исчезли в лесу. - Они что, совсем не пользуются паромами? - недоуменно спросила Талита, когда туземцы оказались вне пределов слышимости. - Пользуются лишь тогда, когда думают, что мы видим, - ответил Хорт. Он снова привел Талиту к лодке, где она могла бы выразить всю глубину своих чувств, не прибегая к осложняющему жизнь вранью. Тут она смогла полностью отдаться новому для нее искусству, перегоняя лодку с одного берега на другой и обратно. Хорт наблюдал за ней, стоя на берегу. - Понимаете, дядюшка действительно хочет помочь туземцам, - сказала она, переправившись к Хорту, - но, видимо, в человеческой натуре изначально заложено сопротивление новшествам. - Нет, в данном случае тут действуют и другие факторы. В начале этот мир был действительно по-настоящему опасен и страшен для людей. Первые колонисты спаслись буквально чудом. Даже сейчас тут существует множество возможностей отдать Богу душу, но все же это сравнительно спокойное местечко, так как за сотни лет пребывания здесь людям методом проб и ошибок удалось определить важнейшие опасности и то, как их можно избегать. Так как же может случиться, что кто-то, только что прибывший сюда, начинает предлагать им лучшие способы выживания, чем те, которые выработаны поколениями в процессе опасных и болезненных экспериментов? Хорт вошел в лодку и сел на носовую банку. - Я очень беспокоюсь за туземцев. Пока ваш дядюшка проявляет завидное терпение, но долго так продолжаться не может. Неизбежно он начнет придумывать разные хитрости, чтобы заставить их делать то, чего он добивается, тем более что Уэмблинг пользуется влиянием и получит поддержку, даже если придется заставлять их силой. Если он это сделает, он получит великолепный шанс уничтожить их на корню. Она недоуменно поглядела на него. - Уничтожить? Чушь какая! Мой дядюшка вовсе не чудовище! - Скажите, а вы не заметили никаких странностей с ногами у служащих посольства? - Они у них в шрамах, - ответила она. - Я очень этому удивилась. - Ваш дядя начал кампанию за уничтожение грязи на деревенских улицах. Попытался уговорить Форнри засыпать их гравием. Тот с порога отверг такую идею. Тогда дядюшка продемонстрировал свою мудрость, заставив работников посольства таскать гравий в таком количестве, чтобы засыпать дорожки между посольскими зданиями. Он хотел показать туземцам, как это делается. Оказалось, что на гравии селится грибок, который самым отрицательным образом воздействует на кожный покров ступней. Теперь у всего персонала ноги в шрамах, а дорожки снова земляные. - У всего персонала, кроме вас, - сказала она, поглядев на его ноги. - Ну... Я подозревал что-то в этом духе, так что, когда ваш дядя засыпал дорожки гравием, я перестал по ним ходить. Туземцы знают свой мир, и если говорят, что чего-то делать не надо, я этого и не делаю. Поглядите-ка на это! Он показал на странно скрученные веревки, которыми к лодке крепилось оборудование парома. - А в чем дело? - спросила Талита. - Я счел этот узел настолько интересным, что хотел его послать в Антропологический Институт. И пока я писал о нем доклад, один из членов команды курьерского корабля случайно зашел ко мне и стал дико хохотать. Это был самый обычный узел... Он специально разработан космонавтами для крепления проволоки в процессе строительства космических кораблей, чтобы избежать вибраций, возникающих при полете на сверхсветовых скоростях. Все космонавты этот узел знают наизусть. Очевидно, наша экспедиция - не первая, которая навестила здешних туземцев. Хорт замолчал и выжидающе поглядел на Талиту. Ей было противно, что с ней обращаются как с невежественным ребенком, а потому она произнесла ледяным тоном: - Если вы ждете, что я поверю в какую-то связь между этим узлом и тем грибком... - Тогда воспользуйтесь своей головой! Туземцы вели такую жестокую борьбу за выживание, что готовы были в ней использовать любое оружие. Если бы они встретились с каким-то более эффективным способом делать то или иное, они, без сомнения, приняли бы этот способ. Никто не знает, со сколькими пришельцами они встречались за эти сотни лет, но из всех знаний, с которыми те заявлялись сюда, единственное, что переняли туземцы, был этот, чем-то понравившийся им узел. Прежде чем она успела высказаться, Хорт резко сменил тему. - Поскольку вы уже прошли такой далекий путь, то почему бы нам не сходить поглядеть на тыкву? - Почему бы и нет? - отозвалась она. - По совершенно невероятному совпадению, у меня на сегодня нет каких-либо других договоренностей. Они воспользовались лодкой, чтобы переправиться через реку, и когда вышли, Хорт сказал: - Тут действует правило: идти в колонну по одному и только по середине дорожки. Так будет безопасно. А иначе на черта ли тут нужны дороги? Углубились в лес. Несколько раз ветви кустарников, обступивших дорогу, шарахались в сторону от них, несказанно пугая Талиту, хотя Хорт сохранял спокойствие. Она молча шла за ним мимо деревьев с огромными разноцветными цветами. Переходя вброд мелкий ручеек, чуть ниже высокого водопада, они увидели жуткое существо, дивно окрашенное, но несказанно страшное по виду, которое устроило себе здесь настоящую купель. Существо заметило их и улетело с громким воплем, оросив дождем водяных капель. Вскоре они вышли к другой реке и к другому парому Уэмблинга, который использовался, да еще как! Толпа веселых ребятишек превратила его в свою игрушку. Дети перетаскивали лодку от одного берега до другого взад и вперед. Время от времени кто-нибудь валился через борт, что тоже служило поводом для радостного визга. Со смехом и воплями они перегнали лодку к берегу, Потеснились, чтобы дать место Хорту и Талите, и быстро перевезли их на другую сторону. Хорт помог ей выбраться на берег, поднятием рук они простились с ребятами, которые восторженно хихикали и сейчас же стали готовиться к обратному плаванию. - Совсем забыл об этом, - сказал Хорт. - Дети считают паромы сногсшибательной забавой. Но если им почему-то надо по делам перебраться через реку, они пользуются только бродом. Пройдя еще немного по лесу, Хорт остановился и сказал: - Вот одна из тех тыкв. Талита молча глядела на колоссальный плод, вершина которого уходила в высоту, скрываясь в кронах окружающих огромных деревьев. - Неужели они всегда вырастают такими гигантами? - воскликнула она. - Некоторые - да, - объяснил ей Хорт. - Чаще же туземцы срывают их еще маленькими, так как тыквы находят себе широкое применение в хозяйстве. Тыквы таких размеров зреют несколько лет. А вот чего я не знаю, это как они размножаются. Смотрите, тут их десятки. Он осторожно раздвинул листву и показал ей множество тыкв разных размеров. - Все они - потомки одного и того же растения, - говорил он. Когда мы в одном месте встречаем несколько плодов разной величины, все они оказываются близкими родичами. Но... нет, не понимаю, как это растение разбрасывает свои семена на такой обширной площади, да еще в лесу... - Их можно есть? - Нет, но зато из них делают уйму разных вещей. Кровли для хижин, ящики, гамаки, мебель, дивные барабаны, другие музыкальные инструменты. Для ребятишек они источник радости - из тыкв делают много разных игрушек. Далее - это потенциальные платформы для танцев, а маленькие тыквы хороши для масок. Плети, на которых они растут, идут на нитки. Из ниток вьют веревки и ткут полотно. Удивительно, правда? Хорт прислонился к одной из тыкв и побарабанил по ней. Раздались тяжелые резонирующие звуки. - Больше тут смотреть нечего? - спросила Талита. - Это все, - ответил он жизнерадостно. - Так. Они и в самом деле удивительны. Я рада, что не стала дожидаться завтрашнего дня, чтобы подивиться на них. Два таких сногсшибательных зрелища, как тыквы и туземный фестиваль, моя нервная система просто не выдержит. Талита резко развернулась и пошла прочь. Там, где тропинка делала как бы петлю, она умудрилась бросить взгляд назад, не поворачивая головы. Хорт стоял на том же месте, глядя ей вслед. 9 Два ярких костра на пляже не только прекрасно освещали участников праздника, расположившихся на склоне холма, но и отбрасывали блики на пенистые плюмажи бьющихся о берег волн. Между кострами музыкант устанавливал свой инструмент. Эрик Хорт называл его набом. Он был сделан из тыквы, в высоту вдвое превосходившей рост музыканта. Объемом музыкант уступал набу еще больше. Первое впечатление Талиты было таково: если для игры на набе нужен только один музыкант, то еще двое должны держать инструмент. И эти двое уже сидят на верху тыквы, болтая ногами. Позже, когда они стали лупить по тыкве босыми пятками, она решила, что это барабанщики. Музыкант задал тон, и туземный праздник начался. Сначала не происходило ничего, если не считать ритмичных звуков "тинг... тинг... тинг", издаваемых струнами наба. Потом заиграл второй музыкант. Он играл на том же инструменте, что и первый. Ряды натянутых струн шли вдоль тыквы от хомутика, расположенного наверху, и до деревянного ошейника в самом низу. Наб был не инструмент, а целое скопище инструментов. Все новые и новые музыканты вступали в строй, играя на собственном наборе струн. Талита насчитала их восемь, но кто мог поручиться, что их на самом деле не больше - с той стороны наба, которая ей не видна. Музыкальный ритм отличался фантастической сложностью. Затем в дело вступили барабанщики. Их мощные удары проходили пунктиром сквозь глухой рокот струн, подчеркивая появление новых ритмических усложнений своими "бам... бам... бам...". Вокруг наба уже сформировался целый оркестр - барабаны меньших размеров и какие-то другие струнные инструменты. А вот появились и первые ярко одетые танцоры. Юноши встали вокруг одного костра, девушки - вокруг другого. Потом кольца танцоров стали рваться, перепутываться между собой, меняться кострами. Танцующие лентами зазмеились между группами зрителей. Несколько молодых женщин попытались вовлечь в танец Талиту, проплывая мимо нее. Она отрицательно покачала головой. - Я не знаю, что надо и как надо. Хорт, сидевший рядом с ней, вскочил и попытался, взяв за руки, поднять. - Вперед, - сказал он ей. - Таков обычай. Они выбрали вас почетной гостьей. Просто повторяйте за ними то, что делают они. Ее дядя, сидевший поодаль, ободряюще улыбнулся. Что касается туземцев, то они пришли в восторг. В движениях танца не было ничего особенно трудного. Так что Талита сдалась и позволила девушкам увлечь себя. Ей показалось, что она действует не так уж плохо, хотя на самом деле все оказалось труднее, чем она представляла со зрительского места. Они кружились вокруг костров, время от времени оба кольца расплетались, чтобы пройти сквозь друг друга. Хорт улыбался ей, когда она проплывала мимо. Потом юноши втащили и его в свой круг. Мужчины перестроились, образовав наружное кольцо вокруг женского круга. Талита увидела, что теперь танцует напротив Хорта. Танец набирал скорость, па становились все более и более трудными, но им удавалось удерживаться на уровне других танцоров, пока не почувствовали, что предел выносливости перейден. Смеясь и хватая ртом воздух, они вернулись на прежние места. Когда Талите наконец удалось отдышаться, она смогла окинуть взглядом толпу туземцев. Потом толкнула Хорта локтем: - А почему Далла с Форнри не танцевали? - Я же говорил вам. Форнри - здешний лидер. Он, видимо, дал обет безбрачия. Они с Даллой любовники, но танцевать им не положено. Далла этим не очень довольна, но приглашений от других мужчин не принимает. - А какое отношение все это имеет к танцам? - недоумевала Талита. - Это обручальный танец. Она не отрывала от Хорта глаз. - Обручальный? Вы хотите сказать... вы и я... - Только на Лэнгри, - ответил он с небрежным спокойствием. Талита с силой ударила его по щеке и убежала во тьму. На вершине холма Талита остановилась и поглядела вниз. Пульсирующая музыка, мелькание разноцветных одежд, смена танцевальных ритмов возбуждали ее и манили. Потом она заметила, что Эрик Хорт высматривает ее. И задорно расхохоталась. Лежа на пляже и подпирая ладонью подбородок, Талита задумчиво глядела в море, пытаясь решить свои проблемы. Здесь ее ждали лишь дремотные, погруженные в летаргический сон дни, прерываемые (не слишком ли часто?) пространными монологами дядюшки и Эрика Хорта. Ее дядюшка был слишком погружен в свои новые блистательные проекты, которыми набита его голова. Хорта же увлекали самые тривиальные стороны жизни туземцев, в которых он видел нечто таинственное. Ее дядюшка настроился на то, чтобы оказывать туземцам помощь, но было очевидно, что они этой помощи не желали. Хорт настроился на то, чтобы их изучать, но они решительно отказывались быть объектами такого изучения. Они хотели одного - пусть их оставят в покое, и ей такая позиция представлялась совершенно разумной. Она слышала раскатистый голос своего дяди, такой отличный от голосов его туземного "сопровождения", желавшего ему всего хорошего. С отвращением она поднялась на ноги, подобрала халат, на котором лежала, и решительно направилась к офису. Когда она открыла дверь, все удивленно повернулись к ней - дядя, Хайрус Эйнс и Эрик Хорт. Они как раз собирались выпить в честь чего-то и все держали в руках полные бокалы. Дядюшка приветствовал ее с обычной улыбкой. - Ты едва не опоздала, Тал, - воскликнул он, наполняя еще один бокал. - Присоединяйся к нашему торжеству. Форнри принял мое предложение насчет дренажных канав. Они с утра начнут работы. Он протянул ей бокал, но она в припадке внезапного гнева разбила бокал об пол. - Какие же вы идиоты! - выкрикнула она. Эйнс и Хорт застыли с поднятыми бокалами. Дядюшка онемел. - Неужели вы не видите, что туземцы держат вас за болванов? Вы ишачите на них с восхода до заката, выбиваясь из сил, чтобы помочь им, и когда наконец они соизволят принять ваше предложение вроде паромов на переправах, то тут же превращают его в игрушку для детей. А теперь, я полагаю, вы предложите мне сниматься в бикини в ваших сточных канавах? Она подошла к окну и встала там, спиной к ним. - Лэнгри - дивный мир, - сказала она. - Тут очаровательные песни и пляски, роскошная еда, так что лучшего места для отдыха не придумать. Я здесь отлично отдохнула. И со следующим кораблем-курьером возвращаюсь обратно. Дядюшка ответил спокойно: - Ты вольна уехать, когда захочешь, Тал. Она повернулась к ним лицом. Хорт изо всех сил старался скрыть свое разочарование. Внезапно он вспомнил, что все еще держит в руке полный бокал, и осушил его одним глотком. Уэмблинг и Эйнс последовали его примеру. Талита, глядя мимо них в другое окно, сказала: - А это еще что такое? На берегу, чуть ниже посольства, туземцы вытащили свою лодку и теперь шли вверх по пляжу, неся в руках что-то вроде носилок, сделанных из куска тыквы, на которых лежало нечто похожее на стопку одеял. Впереди шел Форнри. Далла, плача, плелась сбоку. Хорт выскочил из комнаты, чтобы встретить их, за ним по пятам - Уэмблинг и Эйнс. Талита, поколебавшись, последовала за дядей. Когда она их догнала, туземцы остановились и Хорт наклонился над тыквенными носилками. Он отвернул край одеяла и увидел ребенка, лежавшего без сознания. Дабби. Закрытые глаза. Крошечное осунувшееся лицо воспалено. Дыхание частое и неглубокое. Хорт сказал, как бы не веря своим словам, в которых чувствовалась острая боль и страх: - Не... не горячка? Форнри мрачно ответил: - Порезала ногу. Об острый камень. И теперь, кажется... Его голос прервался. Хорт отвернулся, вытер глаза рукой и куда-то махнул ею. Туземцы последовали за ним. Свернули в сторону и с тыла подошли к помещению, где жил Хорт. Он забежал вперед, открыл дверь и пропустил туземцев в комнату. Когда Талита вошла одной из последних, Хорт уже опустил кровать и положил на нее Дабби. Туземцы, кроме Даллы и Форнри, взяв носилки, ушли. Хорт, встав у кровати на колени, тихонько обследовал ногу Дабби. Талита задержала дыхание. Нога страшно распухла - она была раза в два-три толще здоровой. Хорт медленно выпрямился. - Можно попробовать что-либо новое, - сказал он. - Не исключено, что это научит нас чему-то, но я боюсь, что девочка все равно умрет. Далла стояла на коленях у изголовья кровати и беззвучно рыдала. Форнри, суровый, но, несмотря на это, безупречно вежливый, деликатно сказал: - Мы все понимаем. Горячка всегда ведет к смерти. Мы благодарны вам за то, что вы пытаетесь найти лекарство против нее. Пожалуйста, сделайте все, что можно. Он склонился над кроваткой, коснулся лба Дабби, круто повернулся и вышел из комнаты. Тогда Уэмблинг сделал шаг вперед и тихо сказал Хорту, стоявшему безмолвно, не спуская глаз с Дабби: - Сколько времени они еще проторчат тут? - До тех пор, пока ребенок не умрет. Уэмблинг, сдаваясь, пожал плечами. - Ну... ладно. Только пусть не шумят. И вышел. Хорт пододвинул стул к кровати и снова принялся осматривать Дабби. Теперь вперед вышла Талита. - Почему они ждали так долго? - спросила она с гневом. Хорт посмотрел на нее без всякого выражения. - Что это за болезнь? - Что-то вроде заражения крови. Наши антибиотики на нее не действуют. Я пытался их комбинировать, и последняя пара поддерживала жизнь больного восемь дней, но он умер, как если бы я и не давал ему ничего, только мучения длились куда дольше. Единственное, что я могу сделать, дать ей то же самое, но увеличить дозу, чтобы посмотреть, какая будет реакция. Талита встала у кровати девочки на колени, чтобы произвести собственное обследование. Она не пришла ни к каким выводам, кроме того, что инфекция очень сильная. - В какой форме вы вводили лекарства? - спросила она. - Через рот, если пациент был в сознании. В противном случае путем абсорбции. Я опасался прибегать к вливанию. - Когда инфекция развивается так быстро, эти способы мало эффективны, - сказала она сухо. - Дайте взглянуть на вашу экспресс-лабораторию. Хорт выдвинул из шкафа свою лабораторию на колесиках. Талита с облегчением увидела, что это первоклассное оборудование, прошедшее проверку только год назад. Она быстро развернула лабораторию, надела на лицо хирургическую маску, закрывавшую нос и рот, натянула на руки перчатки и приступила к быстрому, но глубокому осмотру. Взяла пробу крови с помощью осмоса, и пока лаборатория производила нужные анализы, прижала к груди Дабби кардиограф и проверила слабеющий пульс девочки. - Что вы давали тому пациенту, который протянул восемь дней? - спросила ока. - Корнокс-4 и сиболитон. - Доза? - Половину обычной дозы каждого. Я подсчитал, что смешение этих двух лекарств - уже эксперимент, а две половины дают одну полную дозу. Пока кардиограф продолжал свое тиканье, демонстрируя печальное состояние работы сердца Дабби, на экране лаборатории возникали данные анализа крови: WBC 18440 [ ] ZYN 9+ [ ] W3W 7.5 [ ] BVN 38 [ ] CPK 790 [ ] BROS 1125 [ ] GAMMA GT 2220 [ ] XRX 8.4 [ ] PY4 - 0 [ ] SGOT 57 [ ] RRR 190 [ ] SGPT 55 [ ] EBD 440 [ ] BILIRUBIN 3.5 [ ] MIC 99 [ ] DQS... Талита довольно плохо помнила нормы анализа крови, но даже без красных цифр, говорящих об опасности, могла понять - они подтверждают сказанное Хортом: ребенок умирает. Она отключила кардиограф и нажала кнопку, чтобы получить информацию об антибиотиках. Прочла данные о корноксе и сиболитоне, перечла их еще раз, а потом и еще. Она работала быстро и уверенно, но пока все это были рутинные действия, которые она выполняла много-много раз. Теперь же, когда перед ней лежала умирающая девочка, ей нужно было принимать решения, находившиеся в нескольких световых годах от уровня ее компетентности, и она очень боялась. И в то же время она не могла позволить себе колебаний. Отложенное решение, даже если оно было верным, могло стать столь же фатальным, как и ошибочное. - Если мы не будем действовать быстро, - сказала она тихо Хорту, - она не проживет и часа. Можно поговорить с ее родителями? - Ее родители умерли, - ответил Хорт. - Далла - ее сестра. Можете поговорить с ней. Далла все еще стояла у изголовья кровати на коленях. Талита опустилась рядом с ней. - Если мы ничего не сделаем, девочка умрет очень быстро. Если мы дадим ей слишком большую дозу лекарства, мы, возможно, вылечим болезнь, но убьем Дабби этим же лекарством. Я могу только гадать и надеяться. Хочешь, чтобы я попробовала? Лицо Даллы было залито слезами. На нем лежал отпечаток отрешенности, но она не колебалась и сказала спокойно: - Пожалуйста, делайте. Талита подвела инжектор к ноге Дабби. Простерилизовала поверхность кожи бактерицидным облучением, нажала на код, чтобы отмерить по 0,5 дозы каждого антибиотика, и включила аппарат. Тут же осмотрела ногу, чтобы исключить возможность какой-нибудь ошибки. На воспаленной и вздувшейся ноге она не обнаружила даже небольшого желвачка, вызванного введением жид- кости. Она снова произвела облучение и отключила лабораторию. - Теперь остается только следить за температурой и ждать, - сказала она. - А я могу чем-нибудь помочь? - спросила Далла. - Я сейчас приготовлю раствор. Надо будет все время опрыскивать ее этим раствором, чтобы понизить температуру. А еще, если в твоей религии есть добрые боги, то попробуй молиться им. Именно этим я сейчас и займусь сама. Она приготовила раствор и предоставила Далле и Хорту опрыскивать девочку. Затем сняла перчатки, сняла маску, опустила ее в стерилизатор и отошла к окну. Она считала, что ее медицинская карьера уже давно окончилась. И вдруг появился этот ее первый и единственный пациент, и она вынуждена обыскивать все потаенные уголки памяти в поисках забытых данных и фактов, вынуждена лихорадочно вспоминать необходимые действия в жутком страхе перед смертельной ошибкой или каким-нибудь пропущенным элементом простейшей процедуры. За стенами здания посольства туземцы, которые принесли Дабби, сидели вместе с Форнри кружком прямо на земле, погруженные в состояние религиозной медитации. Сидели неподвижно, не шевелясь. Спускались сумерки. Из своего офиса, тщательно обходя сидящих, шел дядюшка Талиты, направляясь на склад. Туземцев он старался не замечать. Они же, погруженные в вечность, не замечали его самого. Талита вернулась к своей пациентке. Взяла руку Дабби и не могла оторвать глаз от крошечного, пылающего жаром лица. Шипели пульверизаторы, разбрызгивая раствор, но жар не спадал. Дыхание девочки становилось все более затрудненным. Конечно, они запоздали. И все же, все же... Несмотря на перенесенную тревогу, ее мозг стремился внушить девочке волю к жизни. Все это было как откровение: маленькое существо совершенно не походило на тех полулюдей-полуживотных, что обитали в далеких чужих мирах. Девочка принадлежала к огромному миру детей, где один больной ребенок ничем не отличается от другого тоже больного. Глядя на постаревшее лицо Даллы, Талита думала: а не существует ли наряду с Вселенной Детей еще и Общей Вселенной Людей? В комнате становилось все темнее. Хорт встал и привел искусственное освещение в соответствие с убывающим дневным светом. Когда ночь взяла свое, Далла поддалась усталости и уснула, свернувшись калачиком прямо на полу у кровати. Ее примеру последовал и Хорт. Теперь, когда жар у Дабби немного упал, Талита прекратила опрыскивание и прикрыла тело девочки простыней. Она продолжала свое бдение, отходя от больной только для того, чтобы походить по комнате и разогнать дремоту. И каждый раз, выглядывая из окна, она видела в слабом свете, падающем из комнаты, смутные очертания фигур туземцев, все так же сидящих кружком на земле. На восходе, немного задремав в своем кресле, она очнулась и в тревоге склонилась над девочкой. Глаза Дабби были широко раскрыты. Как бы не веря увиденному, она обводила взглядом комнату и пыталась сесть. С криком проснулась Далла. Вскочил Хорт, и тут же в комнату стремительно вбежал Форнри. Все, затаив дыхание, смотрели, как Талита осматривает девочку. Опухоль на голени и ступне чудесным образом опала, да и жар тоже прошел. Хорт, не веря собственным глазам, ощупывал ногу Дабби. Значит... в конце концов... она все же выздоравливает... Талита с тревогой прочла кардиограмму. Потом отодвинула экспресс-лабораторию. Дабби, улыбаясь, села. Далла наклонилась к ней и крепко обняла. Форнри с улыбкой смотрел на обеих. Талита тихо сказала Хорту: - Сердце работает неровно. Мне следовало познакомиться с литературой, прежде чем давать ей лекарство. Комбинирование лекарств - дело куда как опасное. У вас есть справочник по медицине? - Он там - в офисе. Но только самый простой, в нем о комбинировании лекарств ничего нет. Поверьте, я проверил всю информацию по этому вопросу, которая там есть. Считал, что могу пойти на риск, так как больные в любом случае обречены на смерть. А что у нее с сердцем? - Не знаю, - ответила Талита. Она чувствовала себя такой усталой, такой измотанной. Она дралась за жизнь ребенка, но сейчас просто не знала, что делать дальше, и все ее силы уходили на одно - удержаться от подступающих к горлу рыданий. - Все равно пойду посмотрю на справочник, - сказала она. - Нет-нет, я схожу сама. Если не заставлю себя двигаться, упаду в обморок. - И, обращаясь к Далле, распорядилась: - Прикрой ее. Она может простудиться, а я не знаю, как на это посмотрят вирусы Лэнгри. - Этого никто не знает, - отозвался Хорт. Теперь круг туземцев распался. Они в волнении заглядывали в окна. Талита трудным шагом доковыляла до здания офиса, вошла, отыскала электронный справочник по медицине и начала формулировать вопросы. Возмож- но, что вопросы, которые она задавала, были слишком трудны для данной программы, а возможно, комбинирование антибиотиков было столь новой проблемой, что программист вообще не включил ее в этот справочник. Как бы то ни было, но ответов Талита не получила. Она закрыла лицо руками и долго плакала, плакала без слов, плакала от тяжелейшего нервного истощения и навалившейся на нее усталости. Решительно встала и пошла обратно в комнату больной. Она как раз подходила к дверям, когда услышала громкий крик Даллы. Далла стояла опять на коленях возле кровати, пряча лицо в простынях. Низко опустив голову, рядом с ней стоял Форнри. Хорт повернул к входящей лицо, искаженное горем и непониманием. Талита бросилась к постели и наклонилась над Дабби. Потом выпрямилась и покачала головой. - Сердце... - горько сказала она. - Лекарство убило ее. 10 Талита и Эрик Хорт смотрели друг на друга через пространство стола в столовой посольства. Автомат предлагал достаточно обширное меню, но ничто из его соблазнов не могло привлечь их внимания. Наконец Талиту прорвало: - Биологическая исследовательская лаборатория в два счета провела бы все нужные исследования для изучения этой болезни. Реакция Хорта была вполне сопоставима с горечью ее слов: - По несчастливой случайности, у меня ее не было. - Любой компетентный врач с опытом работы по биологическим исследованиям... - Если вы на пляже натолкнетесь на такого, тащите его ко мне, я его тут же посажу за работу. - Эта болезнь - причина многих смертей? - За этот месяц Дабби у меня третья. В прошлые два месяца не было ни одной. За месяц, что им предшествовал, - восемь. В сравнении с общей численностью населения - мало. Нужны бактерия и глубокая рана. При соединении этих условий - смертность сто процентов. Вошел Уэмблинг. Он с приятностью поклонился, а когда ему не ответили, внезапно вспомнил: - А что - девчонка умерла? - Никто не ответил. - Жаль, - сказал он. - Очень жаль, что у туземцев нет концепции здравоохранения. Он подошел к автомату, проглядел меню, нажал несколько кнопок и взял поднос с дымящимися тарелками. Отнес его за столик и уже собирался набить рот едой, когда заметил, что никто больше не ест. Тогда осведомился: - А вы уже позавтракали? - Я, может, вообще больше никогда не захочу есть, - сказала Талита. В это время в столовую вошли другие работники посольства, раздался хор приветствий, возле автомата возникла некоторая суета. - Может, нам следует его перепрограммировать? - спросила Сейла Тиллоу у Рейболда. - У всех блюд один и тот же вкус, да и вообще это меню уже изрядно приелось. - Интересно, а нельзя ли его запрограммировать на приготовление блюд из колуфа? - спросил Хайрус Эйнс. Сотрудники потащили свои подносы на другой стол. Талита обратилась к дяде: - Тебе никогда не приходилось быть свидетелем мучительной смерти ребенка? Он тупо взглянул на нее. - Такая смерть просто не имеет права на существование. Уэмблинг кивнул: - Разумеется. Сохранение здоровья - большая проблема там, где медицинское обслуживание не на высоте. Жизнь в таких мирах всегда опасна. Там смерть может приключиться с каждым из нас. - Он пожал плечами, как бы подразумевая, что подобная штука может произойти даже с ним, и спокойно продолжил свой завтрак. - Дядя Харлоу, - сказала Талита, - ты тратишь столько времени, чтобы укрепить свою репутацию с помощью сточных канав. Может, лучше дать туземцам медицинский центр? Уэмблинг покачал головой. - Это даст мне репутацию богача, а она у меня и без того есть. Да и стоить это будет слишком дорого, куда больше, чем полученный выигрыш. - Разве маленькая больница может обойтись так дорого? - Не сама она, а персонал. Ни один медик не захочет бросить работу в хорошем месте в обмен на проживание в примитивном мире, если ему не дать огромного жалованья. Еще ему потребуется многочисленный обслуживающий персонал, лаборанты, исследователи и так далее. Финансировать такое предприятие будет стоить жутко дорого, верно, Хайрус? Эйнс его услышал. Он всегда слушал, когда говорит босс. И ответил: - Зависит от того, чего вы хотите достигнуть. Медицинский центр, подобный тем, что можно найти в цивилизованной стране, слишком дорог, чтобы создавать его здесь. С другой стороны, больничка с врачом-неудачником, которого интересует устойчивый заработок... Уэмблинг покачал головой. - От нее никакого толку не будет. Ничего такой центр не сделает, разве что разработает новые средства уничтожения туземцев. Чтобы добиться других результатов, надо затратить целое состояние. Нет, слишком дорого по сравнению с тем, что я мог бы позволить себе потратить. - Тогда получи помощь государства, - предложила Талита. - Не выйдет. Лэнгри - суверенный мир, а значит, его медицинские проблемы - его личное дело. Вот если б это был зависимый мир, мы могли привлечь правительство к созданию тут медицинского центра. - Так измените классификацию мира! - Пожалуй, туземцы оценят свою свободу дороже, нежели медицинскую помощь, - сказал Хорт. Талита на его слова внимания не обратила. - А почему бы не предложить этим врачам и техническим специалистам бесплатный отдых, если часть времени они будут работать в медицинском центре? "Отдых в раю" - такое может привлечь многих! Уэмблингу это показалось забавным. - Долгое путешествие, мало работы и плохой отдых. Нет, на Лэнгри медицинского центра не будет, пока правительство не даст на него денег, а я не вижу, откуда их взять. Не может этот мир получить нужных ему кредитов, если он ничего не предложит взамен. А Лэнгри... Какое-то, показавшееся бесконечным, время Уэмблинг сидел молча, тараща глаза на Талиту. Затем вскочил и бросился к дверям. Талита, ничего не понимая, обменялась взглядами с Эриком Хортом и тут же последовала за дядей. За ней выбежал и Хорт. Посольские служащие, переставшие жевать, когда Уэмблинг вскочил с места, не последовали за ним. Когда босс захочет общаться со своим персоналом, он даст им знать. Талита и Хорт догнали Уэмблинга на пляже. Он стоял там, где волны набегающего прибоя смачивали кожу его сандалий, и возбужденно размахивал руками. - Вот и ответ, Тал! - воскликнул он. - Народ Лэнгри может построить курорт для туристов, а доходы от него пойдут на создание медицинского центра и вообще всего, что понадобится. И все это поможет укрепить мою репутацию. - Не думаю, что туземцы захотят увидеть свой мир загаженным туристами, - сказал Хорт. Уэмблинг ухмыльнулся. - Хорт, вы уволены! - Он обратил очи к океану и воздел руки к небу, будто узрел видение. - Лэнгри! Даже само имя звучит как название рая для туристов. В этом секторе уйма пустынных голых планет, где человеческая жизнь сурова и монотонна, где жители отдадут душу за отдых в таком мире, как этот. Взгляните на океан! На лес! На прочие красоты природы! Даже слово "рай" не способно передать всю прелесть этих мест! Как же я мог быть таким слепым? Вот теперь Хорт встревожился по-настоящему. - Не думаю, чтобы туземцы... - Не мелите вздор! - рявкнул Уэмблинг. - Если мы заберем у них полоску пляжа под курорт, это никак не повлияет на их жизнь! Особенно если они захотят работать там и обогащаться. Не захотят, мы используем привозную рабочую силу, а туземцы все равно будут богатеть! - Он в волнении ходил взад и вперед. - Как я мог быть таким слепым! Это же поднимет мою репутацию до небес! Тал, ты станешь хозяйкой в посольстве на Бинорисе... - Он повернулся к Хорту. - Позовите сюда Форнри! Хорт помешкал, пожал плечами и зашлепал по песку. Уэмблинг снова вернулся к ходьбе. Не оглядываясь, он спросил: - И что ты думаешь об этом? - Думаю, что идея заманчивая, - ответила Талита. - Все, что поможет этим людям иметь медицинский центр, который им жизненно необходим... Уэмблинг не слушал. - Посадочную площадку мы оставим там, где она есть. На месте посольства будет деревенька для обслуживающего персонала. А какой будет курорт! - Он восхищенно развел руками. - Целый флот прогулочных судов у причалов! - И подводных тоже! - поддержала его Талита. - Все виды водного отдыха! Рыбная ловля! Эти жуткие штуковины в океане вызовут настоящий фурор! "Ты никогда не знаешь, что можно выловить в океане Лэнгри!" Туземные праздники каждую ночь! Пиршества из туземных блюд! Я - слепец! Это ты говорила про рай для туристов, а я ничего не видел! Вот это Бинорис оценит - развитие ресурсов, о которых этот мир и не помышлял! Моя репутация! Пост на Бинорисе! Вдруг он замешкался и сказал: - Ну, не будем торопиться... По берегу шли Хорт и Форнри. Уэмблинг и Талита поспешили к ним. - Он как раз шел к вам, - сказал Хорт Уэмблингу. - Он просит вас присутствовать на похоронах Дабби. - Да-да, мы, конечно, придем. Благодарю вас, Форнри. У меня появилась совершенно фантастическая идея. Она решит все проблемы Лэнгри. Мы построим Мировой медицинский центр, и горячка никогда больше здесь не появится! Построим школы для детей, здесь будет изобилие еды и всего остального тоже! Форнри вежливо улыбнулся: - Это хорошая новость. И откуда же появятся все эти вещи? - Мы купим их за деньги. Не знаю, много ли вы знаете о деньгах... но без денег вообще ничего не сделаешь. Медицинский центр и другие подобные вещи требуют очень больших денег, и мы получим их для мира Лэнгри. Мы построим тут курорт для туристов... Вежливая улыбка Форнри даже не дрогнула, но тон его речи был тверд и указывал, что вопрос решен окончательно и пересмотру не подлежит. - Нет, благодарю вас. Этого нам не надо. Мы ждем вас, когда стемнеет и начнутся погребальные церемонии. - Он попятился, сделал прощальный жест и удалился. Уэмблинг стоял, глядя ему вслед. - Ты была права, - сказал он Талите. - Они потешаются надо мной. И решительно зашагал к посольству. Хорт сказал Талите: - Вот это загадка! То, как решительно отказал Форнри, говорит, что они ждали подобного предложения. Ведь обычно, когда предлагается нечто странное, незнакомое, туземцы задают уйму вопросов, потом ретируются, чтобы все обсудить. А он даже глазом не моргнул. И откуда ему знать, что такое курорт? Для туристов? Хорт хотел узнать, как готовятся к похоронам на Лэнгри, а потому ушел вместе с Форнри в деревню. Талита же вернулась в посольство и нашла своего дядюшку вместе с Эйнсом в офисе. Они что-то обсуждали. Эйнс сказал: - Если эти туземцы такие болваны, то вряд ли мы что-нибудь сможем сделать. - А почему вам вообще требуется их разрешение? - спросила Талита. - Вы же собираетесь делать это для их блага? Вы предлагаете им то-то и то-то, что должно спасти их жизнь, и из всего этого не будет ничего, кроме добра для них, верно? - Это их мир, - сказал Уэмблинг. - Они принимают решения. И они его приняли. - А может, они просто не понимают, что вы хотите им добра? Нам известно, что медицинский центр - это хорошее здоровье, спасение жизней и так далее, а для них это просто название, смысла которого они даже не понимают. Когда примитивные люди чего-то не понимают, решения должны приниматься теми, кто понимает. - Мне показалось, что Форнри все понял, - отозвался Уэмблинг. - Этого не может быть! Он же видел, как умирала та девочка, не может же он после этого отвергнуть создание медицинского центра, который будет спасать детские жизни? Ведь курорт для туристов означает и медицинский центр, и правильное питание для его народа, и уничтожение страха перед голодом из-за того, что эти-как-их-там-зовут перестанут ловиться, и высокий уровень жизни, и много чего еще. Как мог он все это отвергнуть, если он понимает то, о чем вы говорили? - Он глава правительства суверенного мира, - сказал Уэмблинг. - Понимает он или нет, но принимает решения он. - Он повернулся к Эйнсу: - У нас есть копия Договора? Эйнс пододвинул к себе справочник и нажал кнопку. - Да. Вот она. А вам зачем? - Согласно этому Договору, каковы условия получения лицензии? Эйнс перечитал текст. - Лицензии выдаются правительством Лэнгри. Уэмблинг отошел к окну, постоял там и спросил, не оборачиваясь: - Как ты думаешь, сколько существует копий этого Договора? - Мало. Это не такой уж важный документ. - Сколько из них ты сможешь "сделать"? - Несколько наверняка. Возможно, до половины. Еще проще будет "сделать" ссылки на Договор. Те, которы