Дж.Лэрд. Наследство Бар Ригона --------------------------------------------------------------- ПЕРВОЕ АЙДЕНСКОЕ СТРАНСТВИЕ Июль 1990 -- февраль 1991 по времени Земли Дж. Лэрд, оригинальный русский текст OCR: Сергей Васильченко --------------------------------------------------------------- Глава 1. САДРА Носок сапога, окованный металлом, врезался ему в ребра. -- Ну, падаль, хайритское отродье... Отдохнешь, или продолжим? Ричард Блейд медленно повернул голову; виски сжимал чугунный обруч боли. Взгляд его уперся в тяжелые, до колен башмаки, с победной уверенностью попиравшие дощатый настил, потом скользнул вверх -- по мощным ляжкам, широкому поясу, стягивавшему объемистое брюхо, и заросшей рыжим волосом груди. Человек высился над ним подобно сказочному троллю -- с таким же страшным, иссеченным шрамами бородатым лицом; по щеке стекала кровь, в холодных зеленоватых глазах -- удивление и страх. Почему-то Блейд знал, что должен сражаться с этим великаном. И еще он знал, что в этой схватке нельзя убивать. Застонав, он перекатился на живот и, упираясь ладонями в прокаленные солнцем доски, встал на колени. Теперь он видел плотную стену людей, толпившихся вокруг, -- их было не меньше пятидесяти. Все -- коренастые, широкоплечие, обнаженные по пояс, в кожаных сапогах и юбочках до колен; у многих с переброшенных через плечо перевязей свисали короткие прямые мечи. Как он попал сюда? И где он? Блейд поднялся на ноги, его качало. Нет, это настил раскачивается под ним! Вместе с облаками в небе, далеким туманным горизонтом и лазурной, искрящейся солнечными бликами поверхностью... такой знакомой, привычной... Море? Значит, он на корабле? -- Что, щенок, хватит с тебя? -- теперь рыжий не выглядел великаном, и Блейд понял, что он выше противника на целую голову. Нестерпимая боль пульсировала в висках; он сморщился, отступил на шаг, разглядывая мускулистую грудь и могучие кулаки рыжего, перевитые ремнями с медными бляшками. Потом опустил глаза на собственные руки -- пальцы были обмотаны такими же ремнями. Но... но что-то было не в порядке... что-то было неправильно... Он не мог понять, что случилось, но странное чувство преследовало его -- словно тело, его сильное послушное тело, вдруг стало чужим. Толпа зашумела. "Он встал, встал!" -- чей-то ликующий вскрик; потом -- "Дай ему, Рат!" -- и сразу же -- "Рахи! Рахи! Рахи!" Боль. Боже милостивый, какая боль! Этот рыжий ударил его? Потому так больно? Внезапно ярость захлестнула Блейда, пресекая все попытки вспомнить, понять. Сейчас это казалось неважным; ненавистное лицо с клочковатой бородой маячило перед ним, и там, на шее, под завесой рыжих волос была точка, приковавшая его взгляд Он свирепо дернул ремень на правом запястье, смотал с пальцев длинную полоску кожи -- металлические бляшки густо усеивали ее -- и уронил на палубу Рыжий противник оскалил зубы в презрительной ухмылке. "Смотри! Сдается! Рахи сдается!" -- долетел потрясенный шепот. Он ринулся вперед в стремительном прыжке, отработанном годами тренировок и сотнями поединков, сжав пальцы и вскинув руку в едином слитном движении, которое ни боль, ни растерянность, ни странное ощущение чужеродного тела не могли вычеркнуть из памяти. Там, под челюстью, нервный узел... один точный, рассчитанный удар -- хватит вполсилы -- и эта груда рыжего мяса больше не будет смеяться над ним! Ребро ладони опустилось на толстую шею, и рыжий покачнулся, выпучив глаза и хватая ртом воздух. Блейд, ошеломленный, стоял перед ним, разглядывая руки. Он сошел с ума или его конечности стали на пару дюймов длиннее? Он же метил совсем не туда... в горло, в горло! Дьявольщина! Рыжий сжал кулаки, набычился и шагнул вперед. Небо и море взорвались перед глазами Ричарда Блейда. * * * Застонав, он поднял веки. Головная боль прошла, сменившись вязким туманом, окутавшим сознание словно полупрозрачная газовая фата. Ричард Блейд облизнул пересохшие губы, снова прикрыл глаза и приступил к ревизии. Блейд, Дик Блейд... Да, это его имя. Блейд, кролик номер один профессора Лейтона... Значит, его опять запихнули в проклятую машину! Так... Куда же он попал на этот раз? Впрочем, неважно; все выяснится со временем. Странно другое -- он не помнил обстоятельств, предшествующих очередному запуску. Ни кресла в стеклянной клетке, так похожего на электрический стул, ни паутины разноцветных проводов, ни самого Лейтона, застывшего у красной рукояти рубильника. Он не помнил, каким по счету являлось это путешествие. Двадцатым? Тридцатым? Несомненно, их было много... Кат, Тарн, Сарма... Нет, вначале -- Альба! Потом... Брегга? Джедд? Дьявол! Нить воспоминаний оборвалась. Не надо спешить -- такое уже было. Первые минуты все словно плавает в тумане, пока новый мир, в который он попал, не перестроит окончательно его разум. Правда, ему казалось, что лорд Лейтон уже давно справился с подобными неприятностями. Кажется, в машину был встроен дополнительный контур? Или его мозг подвергся изменениям? Он не мог вспомнить. Тонкая рука легла на плечо Блейда; он ощутил исходивший от пальцев аромат сушеных трав и чего-то еще, пахнувшего непривычно, но приятно. -- Рахи! Очнись! Что с тобой? -- голос был негромок, тверд и явно принадлежал мужчине. Блейд открыл глаза. Над ним склонились двое; их лица озаряло пламя глиняного светильника, что мерно покачивался на цепочке у потолка. Старик с бритым подбородком -- это его рука пахла так странно -- и скуластый рыжеватый парень. Нос у скуластого был слегка свернут на бок, пухлые губы приоткрыты. -- Гляди, бар Занкор, смотрит! -- на лукавой физиономии скуластого расцвела улыбка. -- Смотрит, но что видит... -- недовольно пробормотал старик, пристально всматриваясь в зрачки Блейда. -- Ну-ка, Чос, не заслоняй мне свет. -- Молодой отодвинулся, и сухие пальцы уверенно ощупали лоб лежащего. -- Рахи, ты меня слышишь? Или Рат вышиб тебе последние мозги? Так. Значит, тот сукин сын, врезавший ему по ребрам, -- Рат. Молодой и скуластый -- Чос. Старик -- бар Занкор. Внезапно в памяти всплыло его полное имя -- Арток бар Занкор, целитель. И он совсем не старик... едва на шестом десятке... Скудный свет да игра теней добавили ему лет пятнадцать. Рахи? Видимо, Рахи -- он сам. Странно! Блейд готов был поклясться, что ни в одном из миров Измерения Икс его не узнавали с первого взгляда! И этот Арток бар Занкор... Кажется, он с ним неплохо знаком. Может быть, даже лучше, чем с Рахи, за которого его принимают. Вот именно -- принимают! Он похож на какого-то местного парня... и у бедняги неприятности с громилой Ратом. Серьезные неприятности, которые требуют вмешательства целителя... врача. Ну, ничего. Пусть этот туземный знахарь поставит его на ноги, и через пару дней Рат будет грызть палубу садры! Слово выскочило неожиданно, как и имя целителя. Садра... Корабль, на котором он пустился в плавание... Нет, не корабль! Во всяком случае, не из тех судов, на которых когдалибо доводилось плавать Ричарду Блейду. Однако он прекрасно знал, что такое садра. Да, прекрасно! Это... -- Рахи, болван, да поразит тебя Шебрет бессильем от пупка до колена! -- вдруг гаркнул целитель. -- Я ведь вижу, что ты слышишь меня! Блейд слабо улыбнулся. -- Да, Арток. -- Темен путь богов, и для нашего Рахи он еще не свернул к Югу, -- заметил Чос. Словно по волшебству в руках у него возникла миска, над ней вздымался парок. -- Жрать хочешь? -- прозаически осведомился скуластый. Блейд кивнул, привстав на локте. Чос потянулся к поясу, тихо лязгнул металл, и у губ Блейда возник ломоть мяса, наколотый на кончик кинжала. Он рванул кусок, прожевал, сглотнул. Чос уже протягивал чашу с кислым прохладным вином -- запить. Под одобрительные кивки Артока Блейд быстро разделался с едой и с облегченным вздохом снова вытянулся на спине. -- Завтра нам в караул, -- сказал Чос. -- Ты лежи, октарх, обойдемся. Но если не оклемаешься до следующего раза, Рат обещал скормить тебя саху. -- Не болтай, -- строго прервал целитель. Он поднялся, отступил к стене. Теперь Блейд видел, что лежит в каморке шесть на девять футов; его топчан находился против занавешенного темной тканью узкого проема. Арток чуть отодвинул занавес, прислушался -- до Блейда долетели храп и сонное бормотанье. Под мерное покачивание садры там спали люди; видимо, час был поздний. -- Ты начал лечить, ратник, я закончу, -- усмехнулся Арток и повелительно кивнул Чосу в сторону проема. -- Сходи-ка за Зией. Тот хихикнул и беззвучно исчез, прихватив миску и чашу. Целитель покопался за поясом, вытащил крохотную бутылочку, заигравшую стеклянным блеском, и сунул ее под матрас, рядом с левой рукой Блейда. -- Выпьешь... потом, -- он протяжно зевнул, прикрывая рот ладонью, -- чтобы видеть сладкие сны... Но запомни, Рахи... запомни, Аррах бар Ригон, носитель тайны, наследник славного рода... если ты еще раз свяжешься с Ратом, я сам прикажу швырнуть тебя саху. Задув светильник, он вышел из каморки. Блейд недоуменно вздернул брови. Тайна? Какая тайна? Конечно, его появление здесь было таинственным и непостижимым для команды садры, но целитель явно имел в виду не это. Тайна была связана не с Ричардом Блейдом, а с Рахи... с Аррахом бар Ригоном. Поразительно! Похоже, что Ричарда Блейда просто никто не заметил. Есть Рахи -- и этого вполне достаточно. Силы вернулись к нему. Чуть саднило ребра -- там, где пришелся башмак Рата, -- да на правой скуле он нащупал слегка кровоточившую ссадину, покрытую слоем пахучей мази. Блейд сел, спустил ноги с топчана, провел ладонью по обнаженной груди, животу, короткой набедренной повязке. Знакомое тело... сильное, мощное... но чего-то не хватало. Его ладонь задержалась у пояса, смутные воспоминания замелькали цветным калейдоскопом. Гонконг... погоня, удар кривого ножа, госпиталь... Когда это было? И было ли? Под пальцами -- гладкая кожа, ни шрама, ни рубца. Блейд вздохнул. Не стоит торопить события. Два-три дня -- и он все вспомнит. Адаптация завершится, память опять станет безотказной, разум -- ясным. Пока же он должен выполнять основную задачу -- остаться в живых. Ухмыльнувшись, странник подумал, что инстинкт самосохранения не вышибить ничем; он может забыть свое имя, но и тогда будет из последних сил цепляться за жизнь. Занавес дрогнул, послышался шорох, и рука Блейда непроизвольно метнулась к изголовью. Он знал, что ищет там, в углу, под досками топчана, -- и почти не удивился, когда пальцы легли на рукоять клинка. В полумраке раздался тихий мелодичный смех. -- Отважный Рахи разрубит меня мечом? Я больше люблю, когда ты пускаешь в ход свой дротик. У тебя это неплохо получается. Гибкое девичье тело опустилось к нему на колени, нетерпеливые руки дернули узел набедренной повязки, потом обвили его шею. Она пахла морем и ветром, а нежные, чуть шершавые губы хранили привкус соли. Ладонь Блейда скользнула к стройной талии, нащупав плоский живот, короткую юбочку, гладкую кожу бедра. Потом его пальцы пропутешествовали обратно, нырнув под тонкую ткань ее символического одеяния, -- пока не наткнулись на треугольник мягких волос. Коротко, со всхлипом вздохнув, девушка поджала коленку к груди, повернулась и скрестила ноги на его пояснице. Блейд коснулся ее грудей -- маленьких, крепких, налитых; под левой был едва заметный шрам. Острый ищущий язычок встретился с его подбородком, и странник, наклонив голову, жадно поймал его губами. Что бы ни случилось, он не желал отказываться от такого подарка судьбы -- впрочем, отказываться было поздно. Обхватив его за плечи, незнакомка привстала, широко раздвигая бедра, потом откинулась назад. Через миг Блейд понял, что она попала в цель с первого раза -- воистину потрясающая меткость в такой темноте! В следующие минуты выяснилось, что он столкнулся с наименьшим из ее талантов. Эта девушка была достойной соперницей! Тело ее ритмично раскачивалось, напряженные соски скользили по груди Блейда, губы и руки тоже не оставались без дела -- пока теплая волна наслаждения не накрыла его. Раздался слабый стон, и, содрогнувшись, она приникла к нему в последнем усилии. -- Рахи... милый... -- шепот был едва слышен, тело ее обмякло, губы ласкали шею Блейда. Он прижал ее головку к груди, поглаживая короткие завитки волос. Новое странствие в неведомый мир Измерения Икс началось великолепно. Правда, в момент приземления ему чуть не сломали ребра и подбили глаз, но все дальнейшее искупало первую неудачу. Мясо, вино и женщина! И чин октарха -- что бы он ни означал, для старта это было совсем неплохо! А что касается Рата... через пару дней он разберется и с ним. Возможно, стоит скормить его таинственным саху? Блейд нежно похлопал девушку по спине, размышляя о том, какой бесценный источник информации расположился у него на коленях. Упускать такой случай нельзя. Он не уверен в своем прошлом -- тем более стоит обогатиться знаниями о настоящем и будущем. Эта девушка -- вероятно, Зия? -- может немало порассказать, если с умом взяться за дело. -- Ты вернула меня к жизни, -- шепнул он, решив, что подобный комплимент весьма уместен в сложившейся ситуации. -- Я только вернула долг, -- выдохнула Зия в его ухо. Долг? Интересно! Похоже, в его бумажнике уже завелась пара шиллингов в местной валюте. -- Этот Рат... пузатый мерзавец... теперь снова будет приставать! Думает, что с алархом пойдет любая девушка! Так, ясно. Вот и причина вчерашнего поединка. Но он выступил не лучшим образом, а Зия, надо думать, полагалась на него. Блейд пощупал ссадину на скуле. -- Аларх Рат получит свое, -- твердо сказал он. Потом, чуть поколебавшись, спросил: -- Вчера... Как было вчера? Я плохо помню... Зия негромко рассмеялась. -- Ты почти уделал его! Потом... потом вдруг схватился за голову и закричал... страшно, будто тебя поразила молния Шебрет! Тут он и ударил... -- вздрогнув, девушка торопливо добавила: -- Но все было честно! Ратники видели... собралась почти вся ваша ала, кроме караульных. Твои разозлились, -- Блейд почувствовал, что она кивнула в сторону проема, откуда доносился храп. -- Каждый потерял пару монет. -- Они ставили на меня? -- Конечно! -- А ты? -- Я? Откуда у рабыни монеты? Да и зачем они мне? Я чищу котлы... а потом сплю, с кем хочу. Блейд почесал в затылке. Видимо, рабство тут не распространялось на сферу интимных отношений. Отработал, значит, свое -- и спи с кем хочешь. Только не с пузатым мерзавцем Ратом. Зия устроила головку у него на плече. -- Скучно, -- вздохнула она. -- Плывем туда, плывем сюда... Если б не ты... -- девушка опять вздохнула. -- Но дней осталось так мало! Скоро хайритский берег... погрузим наемников -- и обратно, в Айден... А потом ты уйдешь воевать в южные земли и забудешь про Зию... -- Значит, нельзя терять времени, малышка, -- решительно сказал Блейд. Для первого раза информации было вполне достаточно, и боль в ребрах напомнила ему, что Зия еще не до конца рассчиталась со своим кредитором. Раздался журчащий смех девушки, и он почувствовал, как ее губы щекочут шею. * * * Крепко проспав до утра под действием снадобья бар Занкора, Блейд раскрыл глаза на рассвете и приступил к изучению своего имущества. Ему никто не мешал. У изголовья постели обнаружилось оконце, забранное деревянным ставнем; распахнув его, он полез под топчан. В строгом порядке там были разложены два меча с прямыми стальными лезвиями -- короткий и длинный, кинжал на поясном ремне, три дротика с пятифутовыми древками, железная кольчуга, шлем и объемистый полотняный мешок. В углу валялись тяжелые сапоги и похожее на тунику одеяние. Блейд задумчиво разглядывал свои находки. Оружие было сработано превосходно; правда, его удивило отсутствие щита. Либо октарху не полагался щит, либо... Он взвесил в руке короткий меч -- его рукоять прикрывал кожаный, обитый металлическими бляшками диск дюймов пятнадцати в диаметре. Вот и щит! Все это снаряжение -- включая и довольно легкую кольчугу -- принадлежало пехотинцу. Человеку, который догоняет врага, прикрывает отход своих, стережет границу. Легковооруженному воину, которому приходится много и часто бегать. Блейд довольно кивнул головой. Бегать он любил и умел. Теперь он занялся мешком. Кроме плаща из грубой шерсти, там находились только три предмета: большая кожаная фляга для воды, мешочек с тремя десятками медных монет, среди которых посверкивали три-четыре серебряных, и бронзовая цепь с круглым медальоном. На нем была отчеканена волна, готовая рухнуть на берег. Странник погладил тонкие завитки гребня; в голове у него по-прежнему стоял туман, однако из прошлого уже начали просачиваться кое-какие воспоминания. Кажется, он попал в местный эквивалент морской пехоты. Еще раз оглядев разложенное на топчане добро, Блейд встряхнул опустевший мешок. Сшитый из толстого полотна, он затягивался сверху кожаным ремешком; сбоку были приторочены широкие лямки, в несколько слоев покрытые тканью. Чтобы не резало плечи, догадался странник и поискал в памяти подходящее слово. Рюкзак! Превосходно! Если дело пойдет дальше такими же темпами, через пару дней он вспомнит, зачем его послали сюда. Он прощупал швы мешка. Пусто. Затем стал сгибать лямки. В левой -- ничего. В правой... Блейд потянулся за кинжалом, чуть подпорол ткань и, запустив внутрь нетерпеливые пальцы, вытащил нечто похожее на зажигалку. Параллелепипед, плоский, явно пластмассовый, двух дюймов длиной, с едва выступающей кнопкой на одном торце и круглым хрустальным колпачком -- на другом. Этот предмет, величиной с обычную зажигалку, больше всего походил на маленький фонарик. Он попытался стянуть колпачок. Безрезультатно. Нажал кнопку. Ничего. Поцарапал корпус кончиком кинжала -- пластмасса, несомненно, но очень прочная. Блейд положил непонятный предмет на топчан и воззрился на него. Среди архаического оружия, медных монет и грубой одежды эта вещь казалась посланием из неведомого будущего. Ай да Рахи, носитель тайны, наследник славного рода бар Ригонов! Любопытную штуку таскает он в своем мешке! Сунув "зажигалку" обратно и отложив горсть медных монет, он забросил мешок вместе с прочим снаряжением под топчан. Потом выглянул в оконце. Ярко-оранжевое светило заметно поднялось над горизонтом, по-земному было часов восемь -- и бог знает сколько в этом мире. Блейд растянулся на тощем тюфячке, покрывавшем его жесткое ложе, и прикрыл глаза. Он пролежал так часа четыре, прислушиваясь к болтовне и азартным выкрикам игроков в соседней, более обширной каюте. Это время не пропало даром; ему удалось почерпнуть много полезного. Теперь он знал, что окта включает восемь бойцов, ала -- восемь окт. Упоминалось и какое-то более крупное соединение -- пятая орда Береговой Охраны. Значит, он правильно догадался насчет "морской пехоты"! Ратники вполголоса ругали судьбу и некоего Айсора бар Нурата, полководца, по воле которого пятая орда плыла сейчас к северным хайритским берегам. Путешествие было скучным, а на обратном пути гордым воинам империи Айден предстояло чуть ли не прислуживать наемникам. Видно, эти парни из Хайры являлись ценным товаром! За перегородкой раздался шум, быстрые шаги, лязг металла, грохот сбрасываемых на пол кольчуг. Блейд встал. Его окта -- неполная, семь бойцов, -- вернулась с дежурства. Он набросил тунику, застегнул широкий пояс с кинжалом, сгреб монеты в ладонь. За стенкой уже звякали миски, гудели голоса, слышался бодрый тенорок Чоса. Блейд откинул занавеску и перешагнул высокий порог. Дьявол! Он чуть не содрал скальп о притолоку! Хотя мог поклясться, что проем был не меньше шести футов высотой! Или он подрос со вчерашнего дня? В обширном низком помещении наступила тишина. Тут стояло с полсотни лежанок -- таких же, как в закутке Блейда. Семь ближайших занимала его окта, еще столько же, у противоположной стены, тоже выглядели обитаемыми. Между ними темнел узкий занавешенный проем -- видимо, он вел в маленькую каютку второго октарха. Двери, что выходили на палубу, были широко раздвинуты, и яркий солнечный свет золотил гладкое дерево обшивки. Семь пар глаз уставились на Блейда. Крепкие невысокие парни с рыжими или соломенными волосами, голые по пояс. Сброшенные кольчуги и шлемы валялись на топчанах; на полу стоял дымящийся котел. Блейд сел на ближайший лежак, стукнул кулаком по войлочной подушке и высыпал в ямку горсть монет. -- За вчерашнее... -- потом кивнул Чосу: -- Разливай! Ели в мрачном молчании, но с аппетитом -- мясное варево с кореньями и овощами не оставляло желать лучшего. Покончив с обедом, Блейд встал и направился к двери. На пороге остановился, бросил Чосу: -- Пойду прогуляюсь. Раздели, -- он показал на монеты. В неясной ситуации лучше поменьше говорить, побольше слушать. Временная амнезия не пугала странника, но слишком многое из случившегося вчера было непонятным, удивительным и потому внушающим опасения. С какой стати рыжий Рат назвал его хайритским отродьем, а почтенный целитель -- Аррахом бар Ригоном, носителем тайны? Что это за тайна? Возможно, она связана с крохотным устройством, обнаруженным в лямке походного мешка? Что означают эти мгновенные проблески памяти, когда слова -- то земные, то местные, айденские, -- всплывают у него в голове, наполняясь смыслом, словно детали огромного полотна в темном музейном хранилище, выхваченные ярким лучом фонаря? И, наконец, почему его принимают за бравого октарха Рахи, драчуна и любителя молоденьких рабынь? Он медленно брел по палубе, едва замечая странную неуверенность своих движений; шаг словно стал размашистей, ноги -- длиннее. Его покачивало -- не от слабости, скорее -- от излишка неконтролируемой энергии и силы. "Что-то с координацией", -- мелькнула вялая мысль. Сзади раздалось покашливание. Блейд поднял голову. К нему важной поступью шествовал Арток бар Занкор, целитель. Лысый череп сверкает на солнце, подбородок выставлен вперед, длинная черная тога полощется на свежем ветру, на шее -- серебряная цепь. Подошел, ткнул сухим кулачком в бок: -- Ну как, октарх, лечение помогло? Блейд усмехнулся, склонил голову. -- Можно было бы повторить, почтенный бар Занкор. -- Это уж твое дело, я тебе не поставщик девок. -- Одновременно он пощупал ссадину на скуле, синяк на ребрах, потом уставился в затуманенные глаза Блейда, стиснув пальцами острый подбородок. -- Нет, Рахи, что-то с тобой не в порядке. Старый Арток знает, что женщина -- лучшее лекарство для солдата, но на этот раз, похоже, простыми средствами не обойдешься. Мне кажется, что Рат вышиб тебе половину мозгов... а их и так было не слишком-то много, -- он задумчиво покачал головой. -- Ладно, погуляй, а после заката приходи ко мне. -- Куда? -- спросил Блейд. Кустистые брови целителя взлетели вверх. -- Ты даже этого не помнишь, Аррах Эльс бар Ригон? Придешь на корму. Первая дверь по левому борту. Он резко повернулся и пошел прочь. Блейд потер виски. Значит, не просто Аррах, еще и Эльс... Ничем не хуже Ричарда Блейда, эсквайра... Прислонившись к перилам фальшборта, он окинул взглядом палубу. Садра, морской плот, был огромен -- двести ярдов в длину, пятьдесят -- в ширину. Пять толстых мачт возносили вверх серые квадраты парусов; устойчивый бриз тянул с юга, превращая полотнища в гигантские, выпуклые и упругие подобия женской груди. Алый кружок в центре каждого паруса довершал сходство. На носу и корме высились двухэтажные надстройки. Носовая была казармой и матросским кубриком. Сейчас в ней вольготно разместились шестьдесят четыре бойца алы Рата, но из подслушанных разговоров Блейд знал, что на обратном пути туда набьется сотня хайритских наемников, а славные солдаты Береговой Охраны будут ночевать на палубе, вместе с матросами и рабами. Кормовая надстройка -- резная, с выступающим широким балконом -- служила складом; здесь же обитали те, кто властвовал над садрой, -- капитан-сардар, его помощники, казначей. Целитель бар Занкор. Обширное пространство между второй и третьей мачтами занимал огороженный загон. Там сгрудились какие-то животные, похожие на крупных овец; вокруг изгороди лежали плотно увязанные кипы сена. Перед загоном палуба была покрыта плотно утоптанной глиной. На этой площадке высились трубы десятка очагов с вмазанными в них большими котлами и широкими топками; рядом суетились женщины -- Блейд видел, как одна из них весело махнула ему рукой. Зия? Середину палубы заваливали тюки и бочки -- огромные, в рост человека; по краям, у фальшборта, торчали рукояти рулевых весел и угрожающе тянулись к небесам рычаги катапульт. На веслах стояли матросы -- обожженные солнцем, со светлыми выгоревшими волосами. Вдоль ряда камнеметных машин прохаживался часовой в полном вооружении, с дротиком в руках. Видимо, из окты, что размещалась рядом с солдатами Рахи; Блейд заметил, что соседи исчезли еще до обеда. Он перегнулся через перила. Прозрачная вода плескалась в семи футах внизу, омывая торцы неохватных смоленых бревен, на которых, подпираемый лесом толстых брусьев, держался палубный настил. Кое-где сверкающую морскую гладь прорезали острые плавники саху -- вертких, похожих на торпеды тварей с тройным рядом зубов в пасти. В полумиле слева и справа, вздымаясь будто бы прямо из воды, торчали одетые парусами мачты. Блейд мог разглядеть их и позади, на юге; казалось, садра тянется за садрой до самого горизонта. Но он знал -- откуда? почему? -- что в поход к северным берегам вышло только два десятка гигантских плотов, малая часть великого флота Айдена. * * * Ужинали тут засветло. Прожевав сухари с острым соленым сыром, Блейд выпил кружку кислого вина и направился в свою каморку. Во время еды скуластый Чос неоднократно бросал на него вопросительные взгляды -- не то хотел что-то сказать, не то ему были нужны некие дополнительные распоряжения. Блейд остановился на пороге, коротко бросил: -- Всем спать. Других указаний не потребовалось -- парни начали разбредаться по лежакам. Вероятно, Рахи пользовался у воинов своей окты непререкаемым авторитетом. Блейд вошел к себе, предусмотрительно наклонив голову, высунулся в оконце и поглядел на оранжевое светило. До заката оставалось часа два. Он подождал, пока гул голосов и шарканье ног в соседней каюте сменится ровным похрапыванием, и снова вытащил "зажигалку". Может быть, эту штуку, которая, несомненно, являлась продуктом высочайшей технологии, переслали вместе с ним из земного измерения? И суть задачи, поставленной перед ним на сей раз, связана именно с этим устройством? Он покопался в памяти. Пусто! Ничего. Он не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь раньше подобный прибор. На гладком корпусе цвета слоновой кости не было никаких надписей -- ни маркировки, ни названия фирмы-изготовителя. Впрочем, это ничего не означало; приборы корпорации "Лейтон и К" были анонимными. Немудрено, если главным компаньоном престарелого профессора являлась британская секретная служба! Тот факт, что эту штуку прислали вместе с ним, означал бы очень многое. До сих пор он появлялся во всех реальностях Измерения Икс абсолютно голым, и Лейтону никакими силами не удавалось перебросить заодно хотя бы канцелярскую скрепку, если только она не была вшита под кожу испытателя. Обратный переход -- другое дело; иногда ему удавалось прихватить с собой кое-какие сувениры вроде меча или высеченной из цельного алмаза статуи. Причины подобного явления профессор разгадать не мог, хотя бился над этой загадкой почти десять лет. Если же на сей раз "зажигалка" попала в Айден из подвалов под лондонским Тауэром, то, следовательно, старик решил проблему. А он, Блейд, послан сюда, чтобы практически проверить некое новое устройство, разработанное Лейтоном. Лейтоном? Почему-то в памяти странника вдруг всплыло иное имя -- Джек Хейдж. Его послал Джек Хейдж! Значит, с Лейтоном что-то случилось? Что именно? Он был уверен, что Хейдж, а не Лейтон, отправил его сюда. Вместе с этим крохотным аппаратом? Что ж, возможно, возможно... Его проверка вполне могла составлять суть задания. Правда, оставалась одна маленькая неувязка -- каким образом столь ценный прибор попал в мешок октарха Рахи? И не просто попал, а оказался столь тщательно запрятанным... Блейд повертел блестящий параллелепипед в руках, попробовал осторожно стянуть прозрачный колпачок; тот не поддавался. Вдруг у него мелькнула новая мысль; он прижал кнопку на торце и опять дернул колпачок. Раздался чуть слышный треск, и хрустальная чечевица, похожая на крохотную лупу с загнутыми краями, соскочила с корпуса. За ней тянулся жгутик тончайших проводов, веером разбегавшихся на конце и присоединенных к диску диаметром с четверть дюйма. От диска в глубь устройства шел единственный провод, и странник не сомневался, что он присоединен к контактной кнопке. Прибор выглядел чрезвычайно простым -- скорее всего, какое-то сигнальное устройство. Блейд придвинулся к окну, пытаясь в свете закатного солнца рассмотреть маленький диск. Полупрозрачная масса, в ней -- паутинная вязь блестящих проводков с утолщениями, похожими на бусинки... Микросхема, несомненно. Однако раньше ему не доводилось видеть таких микросхем. Аккуратно собрав прибор, он сунул "зажигалку" в тайник и потер кулаками уставшие глаза. Конечно, он не был специалистом по микроэлектронике, но, как любой разведчик высокой квалификации, немного разбирался в подобных вещах. И сейчас преисполнился уверенности, что эту штуку сделали не на Земле. Солнце садилось. Огромная оранжевая тарелка, висевшая над морем, меняла цвет, отливая сначала ярко-алым, красным, потом -- темно-вишневым. Внезапно по сторонам солнечного диска развернулись пылающие огненные крылья, потекли, заструились, охватывая горизонт. Море вдали сверкало багрянцем; постепенно его гладкая поверхность темнела, становилась лиловой, поглощая окрыленное светило. Вдруг серебристые дорожки рассекли лиловую мглу, сверкнув в полумраке будто клинки невероятно длинных рапир. Блейд потрясение вздохнул и, высунувшись в окно, посмотрел на восток -- там, одна за другой, стремительно всходили две луны. Он вышел на палубу. Садра спала. Лишь у рулевых весел маячили неясные фигуры да часовой, покачивая дротиком, прохаживался вдоль борта. В топках очагов еще рдели угли, рядом с их теплыми боками скорчились женские фигурки. В загоне тоже царила тишина; овцеподобные животные, сбившись в плотную кучу, мерно пережевывали жвачку, их кроткие глаза поблескивали в свете лун, серебристой и бледно-золотой. Дверь в "лазарет" -- так Блейд окрестил про себя жилище Артока -- была массивной, прочной и окованной полосами темного железа. Он постучал. -- Рахи? Входи! -- донесся приглушенный голос целителя. Блейд толкнул тяжелую створку и переступил порог. Обширный покой освещали две масляные лампы; вдоль одной стены громоздился высокий, от пола до потолка, шкаф со множеством выдвижных ящиков -- видимо, местная аптека. Посередине каюты темнел большой круглый стол, заваленный рукописями, за ним -- покрытое чистой тканью ложе. В углу -- маленький очаг; в нем играло пламя, дым уходил в коленчатую трубу, выведенную наружу под самым потолком. Рядом с очагом, на стене, висел блестящий как зеркало щит. Бар Занкор расположился за столом в покойном кресле. Кивнув Блейду на табурет, он поднес к пламени лампы шандал с тремя тонкими свечками, зажег их и поставил рядом с гостем. Потом начал внимательно разглядывать его. Глаза у целителя были серыми, спокойными, хотя сейчас Блейд заметил мелькнувшую в них тень озабоченности. Внезапно бар Занкор сказал: -- Не понимаю... ничего не понимаю. По словам очевидцев, Рат приложил тебе пару раз... возможно, ты ударился головой о палубу... Но на затылке нет даже шишки! -- он пожевал тонкими губами. -- А взгляд такой, словно на тебя свалилось бревно! Что случилось, Рахи? Блейд пожал плечами. Этот человек был весьма проницательным, и чем бы не объяснялось его внимание к ничтожному солдату Береговой Охраны, оно явно не грозило никакими неприятностями. "До тех пор, пока он думает, что перед ним Рахи, -- отметил лже-октарх. -- А посему не будем лишать почтенного медика его иллюзий". Тактика оставалась прежней -- сказать поменьше, узнать побольше. И получить при этом максимум удовольствия. -- Еще бы раз встретиться с Зией, -- осторожно заметил он. -- Вчера так ломило темя... Но ее лечение прекрасно помогло. -- Намекаешь, что глупый старик отвлекает тебя от более важных дел? Ничего, вся ночь впереди, -- он снова уставился на Блейда, словно видел его впервые; в некотором смысле так оно и было. -- Чего-то ты недоговариваешь, молодой бар Ригон... И я хочу напомнить тебе слова покойного отца: можешь довериться человеку, который назовет твое второе имя... хайритское имя, -- он задумчиво помассировал бритый подбородок. -- Я знаю о судьбе старого Асруда... знаю, что он не сказал того, что желали от него услышать... Путь на Юг для императора по-прежнему закрыт, твой отец мертв, ты сам -- сослан в Береговую Охрану. Хвала светлому Айдену, что вам оставили пару деревень и дом в столице! Вы могли стать нищими, Рахи, ты и твоя сестра! Блейд безмолвствовал, ошеломленный этим потоком новых сведений; требовалось время, чтобы их переварить и осмыслить. Пока же он старался только запоминать. Видимо, бар Занкор и не ждал от него ответа; целитель поднялся, энергично потер лысый череп и вскользь заметил: -- Пожалуй, ты прав, мой доблестный октарх. Молчание реже пакостит человеку, чем излишняя болтливость. Твой отец -- не в счет, он молчал по делу... -- целитель с грохотом выдвинул один из ящиков в необъятном шкафу и наклонился над ним, чтото разыскивая. -- Итак, тебя здорово трахнули и отшибли память, свидетельством чего является твой странный вид, неуверенные движения и затуманенный взгляд... хотя он слегка оживился, когда была упомянута Зия... -- не прекращая говорить, Арток вытащил связку бурых сухих листьев, бросил их в медную чашу и поставил на очаг. -- Болезнь установлена, перейдем к ее лечению, -- он кивнул на чашу, над которой завивался сизоватый дымок. -- Я дам тебе прекрасное средство... прочищает мозги, как наждак -- затупившийся меч. Ну-ка, вдохни! Блейд опасливо потянул носом -- на него пахнуло кислым и едким ароматом. Сомнительное зелье... Вероятно, какой-нибудь местный наркотик... Он поглядел на бар Занкора. Целитель, широко распахнув дверь, подставил лицо легкому бризу. -- Смелее, октарх! Покончим с этим делом, и отправляйся в объятия Зии! Дьявольщина! А вдруг поможет? Он поднялся, решительно шагнул к очагу, невольно сдерживая дыхание. Сизый дым накрывал чашу плотным колпаком, напоминавшим шапку миниатюрного атомного взрыва; бурые листья сухо потрескивали, обращаясь в пепел. Бар Занкор запрокинул голову, свет серебристой и золотой лун играл в его глазах, он беззвучно смеялся. "Проклятый колдун..." -- подумал Блейд, склоняясь над грибовидным облачком. Он глубоко вдохнул. Молния прострелила виски, разорвавшись под черепом, словно граната. Еще раз, и еще... Стремительным калейдоскопом в памяти начали раскручиваться беспорядочные кадры немого фильма. Назад... назад... назад... Хрипло застонав, Блейд выпрямился, обезумевшими глазами уставившись в блестящий полированный щит. Там отражалось молодое лицо -- чужое, незнакомое. Странник вскрикнул и прижал ладони к вискам. Глава 2. ЛОНДОН Ричард Блейд, шеф отдела МИ6А, с раздражением бросил на рычаг телефонную трубку. На его огромном столе в новом кабинете выстроились шесть разноцветных аппаратов; сейчас он говорил по вишневому, предназначенному для прямой связи с компьютерным центром. Он встал, пинком ноги отшвырнул роскошное кресло и потер ягодицу, словно опасался обнаружить прореху на своих элегантных брюках из серого твида. В этом кресле ему пришлось высидеть восемь долгих лет -- с тех пор, как после отставки Дж. отдел взвалили на его шею. Сопротивляться было бесполезно; впрочем, Блейд всегда терпел поражение в борьбе с Долгом. Самым приятным предметом обстановки в этом кабинете, куда он переехал полгода назад, был бар. Откинув крышку, он грохнул на нее стакан, чуть не превратившийся в осколки, и налил на три пальца бренди. Выпил, пососал дольку лимона и, подумав, добавил еще на палец. В зеркальной стенке бара отражалось смуглое суровое лицо, черные, с едва заметной проседью волосы. Да, в свои пятьдесят пять он все еще оставался интересным мужчиной! Сильным, привлекательным. Конечно, реакция уже не та, что в молодые годы, но он мог бы найти себе занятие поинтересней, чем просиживание штанов в обитом бархатом кресле. Зря он согласился уйти с оперативной работы! Внезапно Блейд вздрогнул от неожиданной мысли. Эти восемь тягостных лет... Не являлись ли они своеобразной компенсацией за предыдущую, полную опасностей и приключений жизнь? Искуплением пролитой им крови, своей и чужой? Воздаянием за разбитые надежды и невыполненные обещания? Возможно, все возможно... Но в свое время он не мог пожаловаться на скуку. Да, не мог! Ухмыльнувшись, Блейд сделал глоток, чувствуя, как по телу разливается успокоительное тепло. Ему было тридцать три, когда покойный Лейтон изобрел свой компьютер перемещений, а Дж., его шеф и покровитель, был вынужден превратить своего лучшего работника в подопытную свинку. Зато в следующие пятнадцать лет свинка повеселилась на славу! Без малого тридцать путешествий в миры Измерения Икс, доступные лишь ему, уникальному, незаменимому специалисту! Только он, сильный, решительный, владеющий всеми видами оружия, сумел выжить там. Выжить -- и вернуться! Однако это было уже в прошлом. Блейд помрачнел, подошел к массивному сейфу и, повозившись с кодированным замком, вытащил кассету. В тяжелые минуты он любил послушать голос старика Лейтона и вспомнить былые дни. Пожалуй, вот и все, что теперь ему оставалось. При жизни его светлость казался жестким, возможно даже -- жестоким человеком, но то была жестокость гения, самозабвенно преданного идее. И старик посвоему любил его, Блейда. Он умер десять лет назад, оставив это короткое письмо на магнитофонной ленте. Видимо, даже великим свойственна сентиментальность. Снова расположившись в кресле, Блейд натянул наушники миниатюрного плейера и прикрыл глаза, вслушиваясь в глуховатый дрожащий старческий голос. "Дорогой Ричард, отбывая в мир иной, я не прощаюсь с вами, я говорю -- до свидания. До скорой встречи, мой юный друг! Последнее вовсе не означает, что я желаю вам поскорее очутиться в дубовом ящике с кисточками по углам. Я надеюсь на вполне реальную встречу, которая может произойти, если вы последуете моим инструкциям. Они направлены исключительно на обеспечение вашей безопасности". "Старик рехнулся, -- подумал Блейд. -- Что ж, даже гений на пороге смерти может сойти с ума". Голос лорда Лейтона продолжал зудеть в ухе. "Я много размышлял о природе вашей уникальности, Ричард. Вы, несомненно, помните, что ни одному из ваших дублеров, посланных ТУДА, не удалось вернуться. Лишь вы могли вынести оба перемещения, прямое и обратное, и выжить там, куда вас забрасывал компьютер. Теперь, после теоретических работ Джека Хейджа, мы лучше представляем феномен переноса. Должен признать, что кое в чем я был не прав -- хотя, как вам известно, ошибки мне не свойственны. Я полагал, что компьютер не перемещает подопытный объект в пространстве или во времени, а лишь изменяет структуру нейронных связей в мозгу таким образом, что объект становится способным к восприятию миров иного измерения -- Измерения Икс, как мы его называли. Где же, однако, физически находятся эти миры, если не в каком-то другом пространстве и времени? И можно ли представить себе некий третий атрибут, столь же универсальный, как два названных выше? Короче говоря, если сдвиг происходит не в пространственновременном континууме (надеюсь, Ричард, это понятие вам знакомо), то, черт возьми, по какой координате вы перемещались? Я провел много часов в бесплодных раздумьях на эту тему и полагаю, что именно они в конце концов свели меня в могилу. Если бы математические откровения Хейджа увидели свет чуть раньше, вероятно, я протянул бы еще год-другой. Но хватит об этом. Итак, теперь мы знаем, что компьютер перемещений является своеобразной машиной времени. Трудно сказать, сумеем ли мы когда-нибудь изобрести хрономобиль, способный отправиться в прошлое или будущее нашего мира, -- и существуют ли это прошлое и это будущее как физические реальности, доступные для экспериментального изучения. Я в этом сильно сомневаюсь, и мой компьютер, как вы почувствовали на себе, реализует совсем иной тип переноса. В чем же заключается теория Хейджа, если излагать ее в доступной для вас форме? Этот неглупый юноша неопровержимо доказал дискретность времени! Отсюда следует, что при одних и тех же значениях пространственных координат может существовать бесконечное множество миров -- если угодно, реальностей или вселенных, -- которые разделены, как минимум, одним темпоральным квантом. Вот куда вы попадали, Ричард! На планеты, подобные нашей Земле, но отстоящие от нас на ничтожную долю секунды! И настройка компьютера, которую я делал перед каждым запуском, фактически означала установку этого интервала времени. Да, Хейдж толковый парень, и я жалею, что нам так недолго довелось поработать вместе... Теперь займемся вашей персоной. Вы -- умный человек, крепкий и телом, и духом, однако эти превосходные качества служат лишь фоном для главной вашей особенности. Я полагаю, Ричард, что ваш мозг обладает невероятной, потрясающей скоростью нервных реакций. Таким уж вы родились, и это, в сочетании с прочими достоинствами, сделало вас незаменимым лабораторным кроликом для проекта "Измерение Икс". Перенос в иное время сопряжен со стремительным изменением нейронной структуры мозга -- что, собственно говоря, и осуществляет моя машина с помощью приставки-коммуникатора. Ваш мозг успевал перестроиться; подавляющее же большинство остальных людей не обладали этим счастливым даром. Вспомните ваших дублеров, хотя бы лучшего из них -- этого Джорджа 0'Флешнагана! Мы смогли заслать кое-кого ТУДА, но никто не вернулся ОБРАТНО! Либо они оказались не на высоте положения, и их зарезали, удавили, посадили на кол, -- либо они не выдержали самого перехода. Все -- прекрасные молодые люди, готов поклясться, лишь чуть-чуть не дотянувшие до эталона. Но для успеха нашего фокуса требуется все -- или ничего! Теперь я хочу напомнить, Ричард, о бренности земного и о том, что ваш уникальный талант с возрастом слабеет -- таковы законы физиологии, друг мой. Если вы не проявите разумную предусмотрительность, нам не свидеться ни на этом свете, ни в мире ином. И еще одно -- вы можете полностью доверять Джеку Хейджу. Как мне самому". На этом запись кончалась. Блейд снял наушники, задумчиво глядя в окно. Когда скончался Лейтон, ему было сорок пять; еще два года он играл со смертью, совершив пару визитов в Измерение Икс, -- уже при Хейдже, преемнике старого профессора. Потом -- финиш. Все! Больше он не хотел рисковать. И уселся в это поганое кресло. Его рука потянулась к телефону цвета слоновой кости, предназначенному для личных бесед. Он выслушал одного старика, ныне покойного; справедливости ради надо было поговорить и с другим, пока еще здравствующим. -- Дж.? Как здоровье? -- Отлично, Дик! С тех пор, как я уступил тебе свой кабинет, мои нервы и желудок в полном порядке. -- На самом деле Дж, которому было уже под восемьдесят, сильно страдал от подагры. -- Какие новости? -- Хейдж провел очередной запуск. На этот раз выбрал парня из своих краев -- техасца. -- Я даже не спрашиваю о результатах, -- после паузы вымолвил Дж. Его лицо с неодобрительно поджатыми губами всплыло перед мысленным взором Блейда. Джек Хейдж был американцем, чего бывший шеф МИ6А решительно не одобрял -- как и привлечения Соединенных Штатов к проекту. На похоронах лорда Лейтона, когда Хейдж произнес вполне подобающую случаю речь, Дж., склонившись к Блейду, пробормотал: "Англичанин Лейтон изобрел свой компьютер. Теперь американец Хейдж объяснит нам, какой прок от этой штуки. История с Бэббиджем повторяется!" Блейд не разделял предрассудков шефа; ему Хейдж нравился. -- Результаты интересные, сэр. Парень вернулся. Дж. шумно выдохнул в трубку. -- Ты не шутишь. Дик? -- К сожалению, нет. И могу добавить -- лучше бы он сгинул там, куда мы его послали. -- Дело так плохо? -- Не то слово. Я его еще не видел, но... по словам Хейджа, то, что вернулось, уже нельзя считать человеком. -- Хм-м... Ну, когда дело поручают проклятому янки... -- Сэр! -- Ладно, ладно, я знаю, что ты ему симпатизируешь. -- Хейдж -- не янки... Он -- из Техаса и работал в Лос Аламосе, в Калифорнии. И вы же помните, как о нем отзывался Лейтон! -- И все же его светлость промахнулся. Я тоже помню, как он расхваливал Джека Хейджа... все совал мне под нос какойто мятый листок с уравнением, которое тот решил... Но одно дело -- уравнения, и совсем другое -- руководство таким проектом! Неужели во всей Англии не нашлось... Блейд слушал воркотню Дж., и постепенно у него на душе становилось легче. Конечно, его бывший шеф иногда казался несносным старым упрямцем, но одна мысль, что он еще жив, действовала в подобные минуты как хороший коктейль. Он мог часами перебирать косточки Джеку Хейджу, что было связано не с самим американцем и даже не с проектом "Измерение Икс"; просто Хейдж занимал место лорда Лейтона. Он прочно обосновался в подземелье под Тауэром, но не в сердце Дж. Положив трубку, Блейд заглянул в стакан -- там плескалось еще на палец. Он допил бренди, и тут в дверь робко постучали. Мэри-Энн, не иначе... черт бы ее побрал! -- Да! В дверь просунулась хорошенькая кудрявая головка. Блейд знал, что все остальное тоже прекрасно соответствует голубым, с поволокой глазкам, изящному носику и пунцовым губам. Мэри-Энн была из тех девушек, у которых ноги растут из плеч, и в своих туалетах никогда не забывала подчеркнуть это обстоятельство. Кроме того, она являлась его секретаршей. -- Шеф, вы просили напомнить, что в двенадцать у вас встреча с доктором Хейджем. Шеф! Блейда передернуло. Он ничего не имел против американизмов, но предпочитал, чтобы на службе к нему обращались с традиционным "сэр". Иногда ему казалось, что старый ворчун Дж. прав, когда бубнит о тлетворном влиянии Соединенных Штатов на Соединенное Королевство. Взгляд Блейда скользнул по откинутой крышке бара, где красовалась початая бутылка. Он выпил почти стакан... Нехорошо, если Хейдж заметит, что от него с утра разит спиртным. -- Спасибо, милочка, -- он улыбнулся Мэри-Энн. -- Пусть машину подадут в одиннадцать тридцать. А сейчас я выпил бы кофе. Наблюдая, как девушка хлопочет у низкого кофейного столика, Блейд закурил. Этот ритуал был достоин кисти Рубенса... нет, скорее -- Ренуара, если учитывать субтильную комплекцию Мэри-Энн. Она вертелась и крутилась, изгибалась и наклонялась, попеременно демонстрируя ему то стройные, обтянутые нейлоном ножки, то весьма аппетитные крепкие груди. Вершиной ее искусства был трюк с салфеткой. Уронив ее на пол, МэриЭнн с негромким "Ах!" потянулась за ней, выставляя на обозрение шефа полупрозрачные трусики -- или тот пустячок, который заменял ей этот предмет туалета. Блейд покачал головой. Он часто менял секретарш -- как только в их глазах появлялся маслянистый блеск и подол непрерывно укорачивающейся юбки достигал ягодиц. Бедняжка Мэри-Энн! Судя по всему, она продержится недели три, не больше. Как-то, желая приобщиться к сексуальным идеалам современной молодежи, он позволил соблазнить себя одной из этих красоток. Как ее звали? Линда или Эвелин? Нет, пожалуй, всетаки Карен! Такая высокая стройная брюнетка девятнадцати лет с потрясающей грудью. Девица была в восторге, но под утро Блейда охватило чувство, что он переспал с собственной внучкой. Он уволил безутешную Карен на следующий день с максимальным выходным пособием и дал зарок не касаться женщин младше тридцати. Да, в тот день он принял мудрое решение. В конце концов, чуть больше месяца назад ему стукнуло пятьдесят пять! И хотя он не имел ни жены, ни внучки, дочь у него была -- малышка Аста, пропутешествовавшая на Землю из реальности Киртана с помощью лейтоновского телепортатора. Сейчас она обучалась в одном из закрытых дорогих пансионов и, в отличие от легкомысленных секретарш Блейда, обещала стать истинной леди. Мэри-Энн закончила свой мини-стриптиз и подала шефу кофе. Блейд выпил, поблагодарил, спустился к уже ожидавшей машине и через двадцать минут был доставлен к служебному входу в Тауэр. Со дня смерти Лейтона здесь многое изменилось. Он прошел многочисленные посты -- на одном, у пульта лазерной защиты, дежурили американские морские пехотинцы -- и спустился на триста футов под землю в бесшумной кабине лифта. Она была нафарширована автоматикой; за полминуты стремительного падения Блейд был исчислен, взвешен, разделен и собран вновь в памяти охранных систем. Затем последовали томительные секунды, пока компьютер входного контроля идентифицировал его личность. В случае отрицательного ответа кабину наполнил бы токсичный газ и вознес Ричарда Блейда на небеса со скоростью сверхзвукового истребителя. Наконец дверцы раскрылись, и гость, вытирая со лба испарину, попал прямо в объятия Джека Хейджа -- невысокого смуглого подвижного человека лет сорока пяти в белом лабораторном халате. Лорд Лейтон пригласил его в свой штат за полгода до смерти, выдержав титанический поединок с Дж. В те времена Блейд редко сталкивался с доктором из Лос Аламоса; правда, он заметил, что под внешней скромностью приезжей знаменитости скрывается железная хватка и целеустремленность. Впоследствии наблюдения Блейда подтвердились -- Джек Хейдж был прирожденным руководителем, и старый профессор не ошибся, выбрав его своим преемником. Они прекрасно сработались и искренне симпатизировали друг другу; и хотя проект "Измерение Икс" уже восемь лет топтался на месте, новый шеф МИ6А не винил в том американца. Хейдж, блестящий теоретик, внес множество усовершенствований в компьютер Лейтона, однако разыскать второго Ричарда Блейда оказалось ему не по силам. Сейчас техасец, придерживая своего рослого спутника под локоть, семенил рядом. Сухой, жилистый, крепкий, он все чаще напоминал Блейду покойного Лейтона -- если не считать того, что у старика был горб и, вследствие перенесенного в детстве полиомиелита, он передвигался с грацией издыхающего краба, которому оторвали каждую вторую ногу. Подобно Лейтону, Хейдж вечно чиркал некие таинственные закорючки в старых блокнотах и амбарных книгах, на салфетках и пачках сигарет, он так же проклинал бездарность своих помощников -- правда, с меньшей яростью, чем его предшественник; он раздражался, когда ему мешали работать. А в героические моменты вытряхивания новых ассигнований из секретного фонда премьер-министра его карие, обманчиво кроткие глаза загорались тем янтарным львиным блеском, который в былые времена повергал в ужас оппонентов его светлости лорда Лейтона. Как истый американец, Хейдж был большим докой в финансовых вопросах. Однажды, после совместно распитой бутылки бурбона, он признался Блейду, что в бытность свою в Штатах успешно скрывал чуть ли не половину своих доходов. Он не был жаден и вел сложную игру с налоговыми инспекторами чисто из спортивного интереса. По его словам, человеку, не способному "надуть этих кровососов", не стоило претендовать на докторскую степень по теоретической физике. Хейдж провел гостя в старый кабинетик лорда Лейтона, в котором он ничего не менял -- только понаставил везде двухфунтовые бронзовые пепельницы. Он любил повторять, что здесь проходит его последняя линия обороны; если русские, китайцы или израильтяне сбросят десант на Лондон и прорвутся в подземный компьютерный центр сквозь залитую ипритом лифтовую шахту, их встретит град тяжелых метательных снарядов. В ожидании этого события пепельницы служили в сугубо мирных целях -- по прямому назначению. Усевшись в старое кресло, скрипнувшее под его тяжестью, Блейд различил знакомый гул, пощелкивание и лихорадочный стрекот принтеров, что доносились из компьютерного зала. Иногда эти звуки перекрывал далекий грохот отбойных молотков -- подземный комплекс расширялся, вырубались новые коридоры и камеры, устанавливались бетонные перекрытия, монтировалось оборудование. Он довольно улыбнулся -- там во славу доброй старой Англии работали деньги налогоплательщиков, выбитые Хейджем не без его, Блейда, помощи и поддержки. Все же Джек молодец! Этот парень умел скрывать собственные доходы, но вполне обоснованно утверждал, что ни один пенс, который можно выкачать из казны Ее Величества, не проскочит у него между пальцев. Хейдж сунул в рот очередную сигарету и, не спуская с гостя внимательного взгляда, чиркнул зажигалкой. -- Кажется, Дик, мой утренний звонок вас сильно расстроил, -- он выпустил замысловатое колечко, пронзив его ровной дымной стрелой. -- Телефон остался цел? -- Его заменили, -- ответил Блейд. -- Теперь я буду беседовать с вами по аппарату черного цвета. Так что траурная рамка для ваших новостей готова. -- Фи, какой мрачный юмор! -- протянул Хейдж. -- Я не думаю, что дела обстоят так плохо. Все-таки наш последний испытатель вернулся. -- А что он сам думает на этот счет? -- спросил Блейд. Лицо Хейджа помрачнело. Некоторое время он молча пускал колечки, задумчиво наблюдая, как они медленно тают в воздухе. -- Да, Дик, тут вы правы. Он не думает ничего. Мозг чист, как у новорожденного. Тело возвратилось, но дух... дух -- увы! -- блуждает в иных пределах... -- Вы обеспечили его связью с телепортатором? -- Да, конечно. Датчик был имплантирован в кору головного мозга, и парень неплохо прошел все тесты Только это ему не помогло. -- Проклятый прибор, -- буркнул Блейд. -- Лейтон так и не смог его наладить... То он работал, то нет... -- Главную задачу телепортатор выполнил, -- американец пожал плечами. -- Ваши посылки из Талзаны обещают продвинуть современную технологию на сотню лет. Из них восемнадцать уже прошло, а мы сумели разобраться лишь с десятой частью полученного... -- щека Блейда непроизвольно дернулась. В Талзане, во время своего десятого странствия, он вступил в контакт с тремя оривей, представителями межзвездной цивилизации паллатов. Визит был очень плодотворным -- тогда, во время испытаний первой модели телепортатора, ему удалось переслать на Землю множество интереснейших артефактов. Однако их дальнейшее исследование оказалось непростым. По большей части специалисты говорили лишь одно: "Анемо сай!" -- что на языке оривей, который Блейд помнил до сих нор, означало "Не знаю!" -- Итак, удалось вернуть тело, но не дух, -- медленно произнес он, возвращаясь к теме разговора. Хейдж молча кивнул. Потом, швырнув окурок и переполненную пепельницу, ученый поднял глаза на Блейда -- Собственно, о духе -- или о душе -- я и хотел потолковать с вами, Ричард. Скажите, покойный лорд Лейтон что-нибудь говорил о первопричине ваших уникальных талантов? "Знает, -- мелькнуло в голове у Блейда. -- Или нет? С какой стати Лейтону сообщать кому бы то ни было про эту магнитофонную запись? С другой стороны, для человека посвященного в ней нет никаких секретов. Старик вполне мог поделиться с Джеком своими догадками". -- Что-то связанное со скоростью нервных реакций, если не ошибаюсь. -- Совершенно верно. И эта скорость ограничена молекулярным строением среды, порождающей данные реакции. У вас и у меня -- это два фунта коллоидного раствора, который мы носим в черепе. Реакции многочисленны и сложны, но протекают сравнительно медленно. У него, -- Хейдж постучал согнутым пальцем по консоли небольшого компьютера, -- средой является кристалл -- регулярная структура, неизмеримо более простая, чем, скажем, молекула ДНК. Реакции примитивны, Дик, зато какая скорость! -- Вы хотите послать в Измерение Икс что-то вроде робота? -- удивленно поднял брови Блейд. -- Нет, конечно. Я хочу послать человека, но без этой столь инертной коллоидной пакости без мышц, костей и всего прочего. -- А! Теперь я понимаю, почему вы заговорили о душе! И чем же займется эта бестелесная субстанция? Будет, как дух Божий, носиться над водами? -- Нет. Будет наблюдать и действовать, получив в ином измерении новое тело. Если там найдется подходящий скелет, плоть и все остальное. Блейд, ошеломленный, молчал. Наконец, справившись с изумлением, он произнес: -- Но, Джек. Разве можно отделить от тела... гм... душу? И что такое -- душа? -- Давайте не будем заниматься теологическими спорами. Я не знаю, что такое душа, и не собираюсь дискутировать на эту тему. Я хочу отделить личность Ричарда Блейда от его бренной плоти -- и пересадить в другую, не менее бренную. И я утверждаю, что это получится. Можно назвать объект пересадки душой, можно иначе. Готов спорить, что в таких делах у вас не меньше опыта, чем у меня. -- Помилуй бог! Откуда же? -- Ричард, Ричард... -- Хейдж укоризненно покачал головой. -- Вспомните Уренир, Тарн... особенно Тарн, ваше третье путешествие... Блейд вздрогнул. На миг перед его глазами мелькнула тусклая бескрайняя равнина под затянутым серой дымкой небом, шпили и башни сказочного города, огромный дворец... и он сам, невидимо парящий над улицами, над площадями и деревьями, над струями фонтанов и толпами странных существ -- бесплотная, но мыслящая топографическая проекция, извлеченная из тела дьявольскими приборами ньютеров... Да, он вспомнил! То, что говорил Хейдж, было возможно! Американец внимательно наблюдал за ним. -- Я знал, что вы поверите и поймете, Дик. Все эти авантюры в мирах иных сделали вас весьма восприимчивым к новым идеям. Я с ужасом вспоминаю времена правления Дж. Такого упрямого старого осла я не... Недовольно поморщившись, Блейд поднял ладонь. -- Джек, об отставниках ничего, кроме хорошего... -- Да, да, простите... Итак, Ричард, кроме главной мысли, я хочу подкинуть вам еще пару соображений. -- Словно по волшебству, в его пальцах возникла сигарета; миг -- ее кончик затлел. Скривив губы, Хейдж выпустил струю дыма налево, потом -- направо, так что перед его подвижной физиономией повисла сизая прозрачная буква "V". -- Соображение первое. Путь, которым шел Лейтон -- и мы с вами -- имеет один существенный недостаток. Только подумайте, Дик -- создана превосходная машина... найден уникальный испытатель... И чем мы занимаемся после этого? Двадцать лет безуспешно ищем дублеров Ричарда Блейда! Вспомните этих несчастных! Братьев Ренсомов, Карса Коулсона, Эдну Силверберг, Джорджа 0'Флешнагана наконец! Взгляд Блейда стал угрюмым. Да, бедняжке Эдне и этим парням не повезло, сильно не повезло... Правда, Коулсона и Ренсомов как-то удалось вытащить, но прибыли они домой в совершенно невменяемом состоянии. А Эдна и Джордж исчезли. Джорджа ему было особенно жаль; он сам готовил его к роли дублера и проводил в путь лет двадцать назад... Или пятнадцать? Как бы то ни было, Джордж пропал... Лишь единственный человек перенес компьютерную трансформацию безболезненно и имел все шансы вернуться -- русский агент Григорий Петрошанский, точная копия самого Блейда. И сам Блейд зарезал его в стране моуков, во время экспедиции в Сарму. Хейдж тем временем продолжал свои пылкие речи. -- Все пропали, все! Какая нелепость! И в результате мы не нашли никого, хотя я уверен, что дюжина-другая суперменов вроде вас, Дик, проживает где-то на нашем шарике. Но разве это решает проблему? Он многозначительно уставился на гостя, помахивая сигаретой и щедро посыпая пеплом свой халат. -- Вопрос надо ставить иначе, совершенно иначе! Мы должны научиться переправлять в Измерение Икс любого человека! И с полной гарантией возвращать обратно -- хотя бы через секунду! Я думаю, за это время каждый сумеет сохранить в целости свою шкуру. Он раздавил в пепельнице окурок. Блейд задумчиво разглядывал техасца. Да, с каждым годом тот все больше напоминал старого Лейтона. Взять, например, это движение руки... такое характерное... -- Теперь -- второе. Лейтон сконструировал компьютер, позволяющий перемещаться в иной темпоральный поток. Это, однако, -- функция, а не первопричина; главное же то, что наша установка позволяет манипулировать с человеческим мозгом. В случае одних манипуляций мы отправляем в мир иной разум человека вместе с плотью и кровью; в случае других -- предварительно их разделяем. Об этом догадывался еще Лейтон... и не только догадывался. Ну, что скажете, Дик? Блейд полез за сигаретами. -- Я скажу, что пора выпить и слегка расслабиться. Американец рассмеялся и полез в стол за бурбоном. Когда с виски было покончено, Блейд сказал: -- Теперь -- конкретно, Джек. Что вы предлагаете? -- Как я говорил, идея была ясна еще Лейтону. Однако возникла пара щекотливых вопросов. Понимаете, одно дело, если я всажу свой разум -- или душу -- в тело Ричарда Блейда... или иного потенциального носителя, которого смогу заманить в лабораторию и сунуть под колпак своей установки. И совсем другое -- отправить себя или вас без адреса... туда, где в финишной точке перехода не подготовлен принимающий объект. Мы могли бы хоть сейчас сгонять в Южную Африку, Дик, но представьте, что вы очнетесь в теле готтентота, а я стану... -- Гиеной, мой друг, отвратительной, насквозь прокуренной гиеной! Хейдж рассмеялся и сунул обратно в пачку незажженную сигарету. -- Да, возможно и такое! Словом, несколько лет я бился над процедурой насильственного внедрения нашего посланца в подобающую плоть -- там, куда мы зашлем его бестелесную сущность. И теперь эта проблема решена! Неделю назад я ввел в компьютер все программы и проверил их на моделях. Блейд задумчиво катал в ладонях рюмку из-под виски. Похоже, он мог собираться в путь. -- Джек, что означает на практике это "насильственное внедрение"? -- Компьютер перебросит вас в... э-э-э... в объект, наиболее близкий к вам по психофизиологическим показателям. Уверен, это будет достойная личность. -- И долго придется искать такое чудо? -- Вот в этом-то весь фокус! Никаких поисков -- вы окажетесь в нужном теле автоматически. Вспомните, Дик, чему вас учили на лекциях по химии в Оксфорде. Принцип Ле Шателье -- каждый процесс идет таким образом, чтобы затраченная или выделенная энергия была минимальна. При соблюдении определенных условий -- их-то я и пытался найти! -- великий принцип минимума энергии работает и в нашем случае. Образно говоря, чем больше похож на вас объект, тем легче вам его инфицировать -- сравнительно с миллионами прочих обитателей того мира, которым мы решили заняться. Трах, бах -- и вы уже сидите в теле местного Ричарда Блейда, героя и супермена! Не исключаю даже внешнего сходства. -- Боюсь, -- задумчиво произнес Блейд, -- что парню это не слишком понравится. -- Да, тут есть о чем поразмыслить. В любом случае, вы займете доминирующее положение, но... Возможны два варианта -- либо разум носителя будет полностью подавлен, либо сохранятся какие-то подсознательные ощущения... возможно -- воспоминания... Между вами образуется некий психологический симбиоз... Собственно, этот последний случай уже... Вдруг американец резко оборвал фразу, на что Блейд не обратил особого внимания. Он глубоко задумался, предчувствуя фантастические последствия новой методики. Если бы его, скажем, перенесли подобным образом в Альбу, чье бы тело он узурпировал? Краснобородого, короля пиратов? Ярла, его помощника? Или свирепого Хорсы, хозяина бронзового топора? Да, в Альбе подходящих кандидатов было хоть отбавляй! Пожалуй, он предпочел бы расположиться в теле Ярла... тот обладал и умом, и боевым искусством, и пристойной внешностью. Правда, пил, как лошадь. А вот в Тарне ситуация оказалась бы сложней -- там существовали всего две возможности: либо занять тело дикаряпитцина, либо предпочесть хилую плоть тарниота. Впрочем, о каком выборе может идти речь? Судя по словам Хейджа, сам он никак не способен повлиять на конечный результат. Все происходит автоматически -- согласно принципу минимума энергии. И он, безусловно, попал бы в тело питцина. В Брегге и Сарме встречались достойные мужи, но там царил матриархат; в этих мирах мужчина считался человеком второго сорта. Страна джеддов, Кархайм, Талзана, Зир и Кат предоставляли больше возможностей -- Блейд мог припомнить немало военачальников, бравых рубак и ценителей женской красоты, чьи тела ему вполне подошли бы. Впрочем, он был уверен в одном -- в любом мире, при любой власти его местный аналог будет занимать высокое положение. Значит, он получит колоссальное преимущество, ибо статус и богатство потенциального носителя сразу разрешали главную проблему, которая вставала перед ним каждый раз -- проблему выживания. А в таком случае... -- Ричард, вы слышите меня? -- прервал его размышления голос Хейджа. Блейд тряхнул головой и виновато улыбнулся. -- Простите, Джек, замечтался... Мне нравится ваша идея. Мы согласуем ее с руководством, я усажу за свой стол когонибудь из заместителей, и -- в путь! На губах Хейджа заиграла усмешка; сейчас он был похож на дьявола-искусителя под яблоней райского сада. -- Вы могли бы совершить небольшую экскурсию прямо сейчас, Дик, чтобы лучше оценить преимущества нового подхода. Тут есть еще один приятный сюрприз -- вы и только вы определяете момент возврата. Компьютер не может насильно вытащить вас, но в любую минуту, с помощью несложного приема, вы вернетесь назад в свое тело, поджидающее в низкотемпературной камере. Вы будете спать, но энцефалограф зафиксирует возросшую активность мозга и включит аппаратуру размораживания. -- Звучит соблазнительно... А каков же способ возвращения? -- Насколько я помню, вы владеете техникой самогипноза? -- Блейд кивнул. -- Так вот, надо войти в транс и мысленно повторить кодовую фразу... Как насчет "Правь, Британия, морями"? И вы тотчас соскользнете к самому естественному для вас состоянию -- в собственное тело. Все тот же принцип минимума энергии, Дик! Я введу пароль в компьютер, а он смоделирует в вашем сознании механизм возврата, который будет включаться выбранной нами фразой. Что-нибудь еще? -- Да. Что произойдет с тем парнем... носителем... когда я освобожу место? -- Трудно сказать. Скорее всего, исходное сознание к нему не вернется. -- То есть либо я его прикончу, либо оставлю полным идиотом? Хейдж пожал плечами. -- Если угодно... Какая, в конце концов, разница... -- Ладно, сделаем пятиминутную вылазку, -- Блейд решительно поднялся, одернул пиджак и с усмешкой произнес: -- Ваш подопытный кролик готов, доктор Хейдж. Как всегда, он первым засунет голову в вашу соковыжималку. -- Нет, мой юный друг, на этот раз вы будете вторым! Знакомая интонация, с которой Хейдж произнес эти слова, заставила Блейда вздрогнуть. Он пристально посмотрел на американца. Внезапно тот хихикнул, приподнял правое плечо -- так что казалось, будто под халатом у него вздулся горб, -- ковыляющей крабьей походкой направился к двери и широко распахнул ее. Потрясенный Блейд шагнул через порог. Глава 3. ХАЙРА В то утро, когда флот достиг северных берегов, окта Блейда была свободна от дежурства, и ее командир, разыскав уединенное местечко на носу садры, решил подвести некоторые итоги. Он находился в повой реальности уже пятые сутки, а это значило пять вечерних бесед с бар Занкором и пять ночей с Зией. И то, и другое повлияло на него весьма благотворно: целитель был неиссякаемым кладезем информации об этом мире, а девушка с похвальным усердием учила Блейда заново владеть телом, доставшимся ему в наследство от Рахи, опального молодого нобиля империи Айден, еще недавно -- младшего сардара столичного гарнизона, предводителя гвардейской полуорды. Теперь адаптация была закончена -- если не в психологическом, то в физическом отношении. Блейд привык к тому, что Рахи оказался повыше его на три дюйма и, соответственно, имел более длинные конечности. На этом различия между ними почти кончались. Молодой айденит обладал таким же атлетическим телосложением и не меньшей силой, чем сам Блейд; а тщательное изучение физиономии Рахи в полированном щите доказало его преемнику, что и чертами лица они весьма схожи. Он видел такой же упрямый подбородок, твердую линию рта (губы у Рахи были чуть пухлее), высокий лоб, прямой нос с едва намеченной горбинкой... Да, предположение Хейджа оправдалось -- он попал в тело своего аналога! Правда, глаза Рахи оказались темно-серыми, а не карими, как у Блейда, и волосы -- цвета спелого каштана, но на эти мелочи не стоило обращать внимания. Он вообще не видел на садре ни одного брюнета -- видимо, все обитатели Айдена были сплошь рыжими или светловолосыми. Кроме, конечно, бар Занкора, лысого, как колено новорожденного. Нет, переселение в тело Арраха Эльса бар Ригона не назовешь плохим вариантом! Блейд с содроганием вспомнил, как в Зире превратился в беспомощного младенца и выжил лишь благодаря заботам девушки из гарема местного владыки. В Уренире, пожалуй, было лучше -- там он превратился в кентавра, стремительного и могучего. Но и здесь имелись свои сложности -- четыре копыта не всегда могли заменить две ноги. Нет, лучше нормального человеческого тела ничего не найдешь! С моря задувал свежий ветерок, трепал волосы странника; огромные плоты один за другим осторожно втягивались в горловину бухты. Проход был узок и обрамлен невысокими утесами с голыми вершинами. За ними горловина расширялась в просторную водную гладь миль десяти в поперечнике -- идеальное место для стоянки кораблей. Пожалуй, решил Блейд, тут можно разместить все военно-морские силы Ее Величества и Тихоокеанский флот Соединенных Штатов в придачу, Правь, Британия, морями... Это подождет. Пока он не собирался в гипнотическом трансе отпирать сим волшебным ключом дверь, что вела в подземелье под Тауэром. Слишком многое хотелось ему узнать о новом мире -- и слишком опьяняющим и прекрасным было ощущение возвращенной молодости. Не то чтобы Блейд оставался недоволен телом, данным ему от природы, -- для своих пятидесяти пяти оно сохранилось великолепно... вот именно -- сохранилось! В этом-то вся и штука! Там, на Земле, его ждал закат -- и мягкое кресло у стола с табуном разноцветных телефонов; здесь, в Айдене -- расцвет и очередное Большое Приключение. Соблазн был слишком велик! И если пятиминутная вылазка, о которой он условился с Хейджем, уже превратилась в пятидневное путешествие, то почему бы не растянуть это время до месяца... двух... трех? В душе его шла жестокая схватка между Долгом и Искушением -- и Долг, истекая кровью и огрызаясь, отступал. Он оперся локтями на невысокое бортовое ограждение и бросил взгляд на берег. Скалистые утесы, что прикрывали бухту со стороны моря, быстро понижались, и мертвый камень сменяла плодородная почва равнины. Степь, бескрайняя широкая степь распростерлась до самого горизонта; бухта лежала в ее объятиях, словно голубоватый искристый опал, обрамленный зеленым металлом. Цвет высоких трав, однако, чуть отличался от того, к которому Блейд привык на Земле -- не ярко-зеленый, а более сочный и темный, скорее изумрудный. Теперь он знал довольно много и о цели путешествия, и о географии этого мира -- бар Занкор был весьма разговорчив. Айденский флот пересек Ксидумен, Длинное море, -- обширный эстуарий, протянувшийся на тысячи миль и разделявший два континента -- центральный, Ксайден, лежавший в восьмистах милях к югу, и северный, Хайру. Как понял Блейд из рассказов целителя, центральный материк был огромен -- не меньше земной Евразии -- и поделен между десятками враждующих государств. Айденская империя была одним из сильнейших, но и у нее хватало соперников. Бар Занкор мельком упоминал о Ксаме, о Странах Перешейка и королевствах Кинтана. По причинам, оставшимися для Блейда пока неясными, вся эта свора воинственных хищников стремилась на Юг, в обетованные земли милостивого Айдена, бога света и родоначальника всех правящих на континенте династий. Но путь на Юг был закрыт; кем, когда и каким образом -- не ведал даже мудрейший бар Занкор. Ходили смутные слухи, что дорога сия ведома избранным, хотя ни один человек еще не признался добровольно, что владеет столь важным секретом. Но подозреваемых было немало, и одним из них являлся несчастный отец Рахи. Бар Занкор не знал подробностей о его судьбе, но полагал, что старый Асруд погиб под пыткой. И Рахи, его сын и наследник, был следующим кандидатом в избранники -- а это значило, что его, весьма вероятно, ждут застенки Амрита бар Савалта. Стража спокойствия, верховного судьи и имперского казначея. Блейд не сомневался, что этот тип, о котором целитель говорил с испуганным придыханием, занимал должность шефа местной охранки. Правда, на сей раз он проявил милость, истолковав сомнение в пользу подсудимого. Никто не знал, был ли младший бар Ригон посвящен отцом в тайну, поэтому он отделался всего лишь конфискацией наследных земель и богатств да разжалованием в октарха Береговой Охраны. Опыт и логика подсказывали Блейду, что всесильный Страж спокойствия мог лелеять более тонкие замыслы -- после возвращения в Айден Рахи предстояло отправиться в южный поход, очередную военную экспедицию, затеваемую империей. Возможно, сына Асруда считали одним из факторов, способных обеспечить успех этого предприятия. Как бы то ни было, Джек Хейдж, не промахнувшись с плотью, предназначенной Блейду, промазал мимо второй мишени, на которой серебрились кольца влияния, богатства и власти, а в центре заманчиво сиял золотой кружок безопасности. Нет, это яблочко американцу поразить не удалось! Блейд не стал ни королем, ни принцем, ни даже захудалым бароном или предводителем шайки разбойников; он находился в теле разжалованного офицера, подозреваемого в сокрытии важной информации. А такое деяние -- во все времена и во всех мирах -- расценивалось как тягчайшее преступление против государства. И странник не без оснований полагал, что бар Савалт одарит его не большей милостью, чем проявила бы в подобном случае секретная служба Ее Величества. Берег наплывал -- отлогий, ровный, травянистый. Против ожидания, Блейд не увидел ни города, ни порта. В воду вдавались низкие и длинные деревянные пирсы; мимо них шла грунтовая дорога, утоптанная и довольно широкая. Все это походило на многопалую кисть великана, опущенную в воду; конические крыши немногочисленных складов, торчавших сразу за причалами и напоминавших костяшки пальцев, довершали сходство. Вдоль дороги пылали костры -- похоже, гостей из Айдена ожидал пир. К востоку от складов трава была вытоптана, там пестрели разноцветные палатки -- штук сто, не меньше. Кое-где тянулись массивные бревенчатые сооружения -- видимо, коновязи; около одной из них стояла пара странных животных, которых Блейд не мог разглядеть издалека. Значит, не город. И не порт. Временное пристанище кочевников, пункт обмена, место, где могут причалить к берегу огромные морские плоты... Но содержалась эта фактория в полном порядке: пирсы выглядели новыми, крепкими; склады, похожие на круглые негритянские хижины с остроконечными крышами, были собраны из толстых бревен, стоймя вкопанных в землю. Видимо, в этой местности не ощущалось недостатка в дереве -- на равнине то здесь, то там возносились рощи; на расстоянии густые древесные кроны, более светлые, чем трава, казались зеленоватыми облачками, плывущими над изумрудным океаном. Садра Блейда медленно приближалась к самому правому, восточному причалу. Паруса на судне были давно спущены, и четыре баркаса с дюжиной гребцов в каждом осторожно буксировали его к берегу. Теперь Блейд понял, что эти большие лодки, надежно закрепленные слева и справа от кормовой надстройки, предназначались вовсе не для спасения экипажа в случае катастрофы, а для маневров в гавани или порту. Огромные плоты были прекрасным транспортным средством -- дешевым, грузоподъемным и довольно быстрым, -- однако они, конечно, не обладали маневренностью настоящих кораблей. Плот медленно скользил параллельно пирсу на расстоянии ярдов двадцати от него. Полуголые матросы, выстроившиеся вдоль левого борта, метнули канаты, подхваченные на причале сотней высоких светловолосых людей. Миг -- и концы легли вокруг толстых столбов; последовал слабый рывок, и плот замер. Затем встречающие подтянули его вплотную к пирсу. Ни сходни, ни трапы были не нужны -- поверхность мостков пришлась на фут выше палубы садры. Блейд с любопытством разглядывал северян. Идеальный нордический тип, отметил он с некоторым удовлетворением. Светлоглазые, крепкие, с русыми или соломенного цвета волосами, они действительно напоминали викингов. Молодые мужчины -- их оказалось большинство -- не носили ни бород, ни усов, ни украшений; однако их одежда из замши или ткани выглядела весьма добротной. Короткие туники и куртки, штаны, заправленные в высокие сапоги, круглые кожаные шапочки, пояса с ножнами для кинжалов... Ничего лишнего, вызывающего; тем не менее этот наряд каким-то непостижимым образом подчеркивал воинственное и грозное обличие хайритов. У многих на спинах висели чехлы со странным оружием -- его длинная рукоять торчала над левым плечом фута на полтора. Понаблюдав минуту-другую за этими людьми, Блейд решил, что их сходство с буйными скандинавами является чисто внешним. Они не походили ни на грязных неотесанных варваров, ни, тем более, на разбойников; полные достоинства лица, гордая надменная осанка, скупые жесты, неторопливая внятная речь... Да, эти хайриты знали себе цену! Теперь ему было известно, что сам Рахи был наполовину хайритом -- двадцать пять лет назад нобиль и пэр империи Асруд бар Ригон взял в жены дочь хайритского вождя, за что едва не подвергся опале. Где и как он разыскал эту девушку, оставалось неясным, но брак их на первых порах оказался счастливым -- через год хайритка подарила Асруду сына, а еще через шесть лет -- дочь, Лидор, после чего скончалась. Обревизовав остатки памяти Рахи, Блейд не нашел почти никаких воспоминаний о матери -- кроме смутного образа нежного и ласкового лица в ореоле золотых волос. Впрочем, о старом Асруде он помнил немногим больше. Вероятно, Асруд очень любил жену, если позволил ей дать своему наследнику второе, хайритское имя. Имя многое значило для айденских нобилей; и могущественные магнаты, и мелкопоместные дворяне -- из которых, кстати, происходил бар Занкор -- в равной степени пользовались привилегией носить имена, начинавшиеся с долгого протяжного "а". Хотя ни простонародье, ни благородное сословие и власти империи не относились к хайритам с враждебностью, большой любви к северянам никто не питал. Они были превосходными воинами, которых изредка нанимали для особо трудных военных кампаний -- что в какой-то мере унижало имперскую гордость. Однако породниться с ними да еще назвать старшего сына и наследника хайритским именем было поступком из ряда вон выходящим. Как понял Блейд, происхождение Рахи не являлось тайной -- недаром Рат во время драки обозвал его хайритским отродьем. Но имя, хайритское имя -- совсем другое дело! Видимо, его знали только немногие люди, достойные особого доверия. Интересно, откуда оно стало известным бар Занкору? Из бесед с целителем Блейд вынес убеждение, что тот неплохо знал старого Асруда, но не входил в число его приближенных. Сзади грохнули барабаны, и он резко обернулся. Капитансардар со своими помощниками важно маршировал к берегу в окружении дежурной окты. Офицеры блистали серебром, солдаты щеголяли начищенными панцирями и шлемами, октарх -- крепкий детина с бронзовыми кудрями -- вздымал имперский стяг. Процессию замыкали два десятка рабов, тащивших дары. Барабанный бой резко оборвался. Капитан взошел на причал и проследовал на берег со всей свитой меж шеренг расступившихся северян. Хайритов, похоже, не слишком впечатлил этот помпезный выход; снисходительно пропустив заморское начальство, они принялись помогать матросам, крепя причальные снасти на столбах и обмениваясь с гостями шуточками. Очевидно, многие на садре знали язык северных соседей. Блейд понимал их речь без всяких затруднений; казалось, этот напевный говор знаком ему с детских лет. Доброе наследство от Рахи, подумал он. К остальным причалам один за другим начали швартоваться плоты. Торжественных шествий с барабанным боем больше не было заметно, и Блейд заключил, что дипломатическими полномочиями наделен только капитан-сардар головного плота флотилии. Постепенно группы хозяев и гостей потянулись с мостков на берег, к складам и горевшим рядом с ними кострам. Пахнуло жареным. Блейд принюхался и, кликнув Чоса, перепрыгнул на мостки. Через пару часов, размяв ноги на твердой земле, они уселись в тени бревенчатого строения, откуда хайриты дружной гурьбой выкатывали бочонки с пивом. Один из таких бочонков, в котором плескалось еще галлонов пять янтарной жидкости, стоял рядом с приятелями; в крышке его торчали два кинжала с насаженными кусками жаркого. Вдоль дороги, наслаждаясь таким же нехитрым угощением, стоя, сидя и лежа расположились тысячи две человек -- и айденских моряков, и северян. -- Хорошая жизнь у этих хайритов, клянусь молниями Шебрет! -- Чос выдернул свой клинок из бочонка и вгрызся в мясо. Прожевав, приложился к кружке и заметил: -- Доброе пиво, сочная дичь и воля -- что еще нужно человеку? -- Многое, храбрый мой ратник Чос, многое, -- Блейд, улыбаясь, покачал головой: утренние размышления и обильная трапеза настроили его на философский лад. -- Кров, золото, женщины, хорошая потасовка... Власть! -- Власть нужна благородным, таким как ты, господин мой Рахи, -- Блейд выгнул бровь, но промолчал. -- Вот им тоже, -- Чос кивнул в сторону стола на деревянных козлах, вокруг которого расселись айденские капитаны в компании хайритских вождей. -- Дом, женщина... Это было у меня, и от этого я сбежал. А вот воли никогда не нюхал! -- Так понюхай! Вон ее сколько, -- Блейд вытянул руку в сторону изумрудной степи. -- Ты, октарх, подбиваешь меня на побег? Во имя светлого Айдена! -- глаза Чоса округлились. -- Странный ты стал после той драки с Ратом... -- худощавое лицо ратника погрустнело, плечи ссутулились; он невесело покачал головой и тихо произнес: -- Просторны земли Хайры, но для меня не найдется и клочка, чтобы поставить ногу... Не моя то воля -- хайритская, их степи, их горы и леса... А народ они гордый и к себе чужих не принимают. Блейд доел мясо и поднял бочонок -- янтарная струя хлынула прямо в рот. Он пил долго; пиво было крепким, приятным на вкус и чуть туманило голову. Потом он лег в траву, потянулся, расслабил мышцы. Полуденное небо, голубовато-фиолетовое, безоблачное, яркое, взметнулось над ним; где-то в вышине, за гранью времен и пространств плыла Земля со стынущим в саркофаге телом... Мысли лениво кружились в голове Блейда. Где-то над ухом бубнил Чос -- по-прежнему о свободе, которой он так жаждал и так страшился. Ричарда Блейда свобода не пугала. Он не ждал, когда ему выделят клочок земли, чтобы поставить ногу. Он приходил и брал -- брал власть; ибо, в отличие от наивного ратника Чоса, знал, что власть дает все -- богатство, кров, пищу, женщин. И, конечно, свободу. Веки его смежились, и странник погрузился в сон. Ему привиделся достопочтеннейший Амрит бар Савалт -- смутная фигура в роскошной мантии -- подползавший на коленях к высокому трону. А на троне сидел он, Ричард Блейд, милостью Айдена владыка необъятной империи. Далекий гром прокатился над степью, и он сел, изумленно озираясь по сторонам. Небо было безоблачным; ни легкий освежающий бриз с моря, ни чистый, напоенный запахом трав воздух, ни ясный горизонт -- ничто не предвещало грозы. Странник прислушался. Отдаленные раскаты не утихали -- скорее, наоборот; но теперь он различил аккомпанирующее им бульканье и сопенье. Опустив глаза, он увидел Чоса. Ратник десятой алы пятой орды Береговой Охраны лежал на спине, выводя носом затейливые рулады. Но для грома они звучали жидковато. Блейд встал и, обогнув закруглявшуюся стену склада, переступая через ноги и тела спящих, вышел к дороге. Спали, оказывается, не все. За столом еще угощались с полдюжины капитанов да три потчевавших их хайрита -- пара постарше, с бородками, и один бритый, голубоглазый, с широченными плечами -- на вид ему было лет тридцать пять. Солдаты дежурной окты сидели неподалеку, трезвые, как стеклышко: еды у них было вдоволь, но пива -- только один бочонок. Кое-где у костров еще жарили мясо и разливали остатки хмельного. Шагах в десяти от Блейда компания подвыпивших хайритов развлекалась метанием ножей; целью служил грубый круг, намалеванный на бревенчатой стене склада. Повернувшись лицом к равнине, Блейд прислушался. Гром нарастал; теперь можно было разобрать, что этот непрерывный рокот порождают удары тысяч копыт. К берегу, оглашая степь гулким барабанным боем, приближалось стадо. Или табун? Лошади? Он уже видел темную полосу, стремительно надвигавшуюся с северо-запада прямо на костры, спящих людей и палаточный лагерь хайритов. Северяне, однако, сохраняли спокойствие, и Блейд решил, что с пастбища гонят коней. Он ждал, прикидывая, сколько голов может быть в таком табуне. Судя по грохоту, тысяч пять, не меньше... В четверти мили от дороги и складов табун свернул к востоку, вытянувшись в неровную линию. Теперь животные приближались медленней, однако с каждой минутой их можно было разглядеть все лучше и лучше. До них оставалось триста ярдов, двести, сто... Блейд вздрогнул и, раскрыв рот, застыл в немом изумлении. Могучий поток чудовищных, невероятных зверей проносился мимо. Широкие морды с рогом на конце, с глазами, сверкавшими то ли от возбуждения, то ли от ярости... Змееподобные вытянутые тела, на добрый ярд длиннее лошадиных, бесхвостые, в косматой шерсти... Гибкие шеи, мощные холки, необъятные крупы... И три пары ног, молотивших землю с ритмичностью и силой парового молота. В этих созданиях странным образом сочетались мощь атакующего носорога с грацией арабского жеребца. Насколько странник мог оценить с расстояния в полсотни ярдов, они были гораздо массивнее лошадей -- раза в два-три. Однако их движения не выглядели неуклюжими, и чем внимательнее он присматривался к этим странным созданиям, тем больше чаровала его стремительная непринужденность их бега. Мастью они напоминали лошадей -- вороные, гнедые, темно-пегие, светлых -- белых и серых -- не наблюдалось. Теперь Блейд заметил дюжину всадников. Они сидели попарно на своих огромных скакунах, которые, в отличие от остальных животных, несли сложного вида сбрую с двумя подпругами. Передний правил; задний щелкал длинным кнутом, направляя бег табуна к хайритскому лагерю. Видимо, эти шестиноги были превосходно обучены -- ни один не сбивался с ровного мощного галопа, и кнуты пастухов лишь задавали направление и темп бега. Словно околдованный, Блейд глядел на эту могучую живую реку, пока чьи-то сильные пальцы не стиснули его плечо. Он резко обернулся. Позади стояли хайриты, компания метателей ножей; один из них -- рослый, светловолосый -- крепко вцепился в наплечье его туники. -- Что, парень, наложил в штаны? Или хочешь прокатиться? -- В голосе рослого не было и намека на добродушную насмешку. Презрительно скривив губы, он приблизил свою физиономию к лицу Блейда, всматриваясь в глаза и обдавая густым пивным духом. -- Не хочет, -- заключил северянин, обернувшись к приятелям. -- Может, дадим ему полакать пивка для храбрости? Блейд положил руку на широкое запястье хайрита и резко дернул, освободив плечо от цепкого захвата. -- Ты, парень, вылакал уже достаточно, -- холодно произнес он. -- Убирайся! В серых глазах хайрита вспыхнул яростный огонек, рука потянулась к кинжалу. Драчун, определил для себя странник. Высокомерный забияка -- из тех, кто, хлебнув лишнего, готов сцепиться хоть с самим дьяволом. -- Что ты сказал, сопляк? -- прошипел хайрит. -- Ты, молокосос, щенок! Отчасти он был прав. За пять прошедших дней Блейд уже несколько раз попадал в ловушку, расставленную несоответствием его истинного возраста и внешности. Этому забияке было за тридцать -- скорее, года тридцать три или тридцать четыре. Зрелый муж и, несомненно, опытный воин; такой не снесет оскорбления от юнца, младше его на добрый десяток лет. Однако с точки зрения Ричарда Блейда -- настоящего Ричарда Блейда, обитавшего сейчас в теле Рахи, -- молокососом, сопляком и щенком был как раз этот драчливый северянин. -- Брось, Ольмер, -- произнес один из хайритов, плотный коренастый мужчина. -- Парень, конечно, груб и непочтителен со старшими, но все южане таковы. Не резать же каждому глотку... -- Каждому -- нет. Но вот эта глотка -- моя, -- рослый Ольмер тянулся к горлу Блейда. -- Если только щенок не извинится! -- Щенок не извинится, -- заверил Блейд хайрита, потом крепко стиснул его предплечья и, подставив ногу, рванул вбок. Ольмер, не ожидавший подсечки, растянулся на земле. Но в следующий миг он вскочил, словно резиновый мяч. Наблюдая за его ловкими стремительными движениями, Блейд понял, что северянин владеет искусством борьбы. Тем не менее сейчас это не играло большой роли. Ольмер, возможно, был непобедим с мечом и секирой, но в рукопашном бою четвертый дан карате сулил Блейду неоспоримое преимущество. И он это быстро доказал. Когда его противник очередной раз пропахал борозду в дорожной пыли, за спиной Блейда раздался властный спокойный голос: -- Ольмер, тебе не совладать с этим парнем! Побереги свои ребра! Это был голубоглазый хайрит -- тот самый, что сидел за столом с айденскими капитанами. Очевидно, один из предводителей северного воинства, решил Блейд, разглядывая спокойное красивое лицо. Оно показалось ему странно знакомым, словно в глубине подсознания Рахи сохранился смутный отпечаток этого облика. Густые темные брови, твердые очертания подбородка и губ, нос с чуть намеченной горбинкой, высокий лоб, ровные крупные зубы... Впрочем, Блейд знал, что все сильные люди слегка походят друг на друга. А этот человек был силен, очень силен! Ольмер встал, сплюнул кровь с разбитой губы. Выглядел он совершенно спокойным, только в серых зрачках мерцали холодные яростные огоньки. Блейду был знаком такой взгляд -- взгляд бойца, знающего себе цену и не смирившегося с поражением. Голубоглазый предводитель вытянул руку, коснувшись груди Ольмера. -- Ты хочешь взять выкуп за кровь? -- Да, Ильтар! И завтра же! В круге! Ильтар посмотрел на Блейда, и во взгляде его мелькнуло странное сожаление. Потом он перевел глаза на Ольмера. -- Он будет беспомощным против франа... ты же знаешь... Фран! Короткое слово, незнакомое, звонкое и раскатистое, словно удар молота по наковальне. Блейд порылся в памяти, но она не подсказывала ничего. Ольмер вытер рот и протянул вождю окровавленную ладонь. -- Клянусь Семью Ветрами! Я бы не сказал, что этот парень такой беспомощный. Потом он повернулся к Блейду и осмотрел его с головы до ног -- медленно, с каким-то профессиональным интересом, словно оценивал стати лошади или раба. Лицо его было сосредоточенным; кровь, сочившаяся из разбитой губы, тонкой струйкой сбегала по подбородку. Внезапно хайрит вытянул руку в странном жесте -- большой палец отставлен в сторону, остальные сжаты в кулак. -- Я, Ольмер из Дома Осе, предводитель сотни, вызываю тебя, южанин. Завтра мы сойдемся с оружием в круге поединков и будем биться насмерть! Он глядел на Блейда, словно ожидая ответа, и тот повторил жест вызова. -- Я, Аррах бар Ригон, октарх имперских войск, готов скрестить с тобой оружие, Ольмер из Дома Осс! Ильтар, вождь хайритов, отступил на шаг, и с губ его слетел возглас изумления. -- Аррах? Сын старого Асруда? -- голос вождя стал напряженным, лицо чуть побледнело. -- Сын покойного Асруда, -- уточнил Блейд. Он был удивлен. Неужели слава рода бар Ригонов достигла этих дальних берегов? Впрочем, нашел же Асруд как-то свою жену-северянку... Связи могли сохраниться... -- Да, я знаю, -- кивнул Ильтар и повернул голову к Ольмеру; лицо его вдруг окаменело, на лбу выступила испарина. Несколько секунд он изучал лицо противника Блейда, и рослый хайрит словно съежился под этим пронзительным взглядом. Наконец вождь сказал: -- Слушай, Ольмер из Дома Осс! Ты, нагрузившись пивом, стал задирать чужеземца с юга... вынудил его защищаться, а потом вызвал на поединок, зная о своем преимуществе. Мало чести в таком деле! -- Ты хочешь, чтобы я отказался? После того, как этот южанин извалял меня в пыли, как щенка, на глазах у всех? -- На шее Ольмера натянулись жилы, щеки покраснели. -- Не могу, вождь! Не могу и не хочу! Яростно махнув рукой, он повернулся и почти побежал к палаточному лагерю. Компания метателей ножей последовала за ним; кое-кто с опасливым уважением оглядывался на Блейда. -- Да, Аррах бар Ригон, с этим Ольмером ты слегка перестарался, -- вождь, подхватив Блейда под руку, повлек его к столу. Там уже никого не было; бородатые соплеменники Ильтара, с помощью десятка воинов, влекли бесчувственные тела капитанов к причалам. -- В сущности, неплохой парень этот Ольмер, -- продолжал Ильтар, пододвинув Блейду табурет и наливая вина в бронзовый кубок. -- Однако не в меру задирист. И тебе от этого не легче -- боец он превосходный... Ну, ладно, -- вождь поднял кубок, -- что сделано, то сделано! Выпьем за встречу, Эльс! Блейд вздрогнул и опустил свою чашу на стол, расплескав вино. Этому человеку было известно его хайритское имя! И вообще, он знал на удивление много -- столько, сколько может знать друг или смертельный враг. В голове у Блейда всплыли слова лекаря: "Верь тому, кто назовет тебя Эльсом!" -- или что-то в этом роде. Арток бар Занкор, несомненно, умный человек, но Ричард Блейд доверял только себе -- и то исключая субботние вечера, когда бывал под хмельком. Он пристально посмотрел в глаза Ильтара, голубые и безмятежные, как небо над хайритской степью. -- Хм-м... Значит, ты слышал имя, которым я назвался? -- Почему -- назвался? Это и есть твое имя. Аррах Эльс бар Ригон. -- Ты веришь каждому встречному, выдающему себя за потомка бар Ригонов? Тебе не нужны доказательства? Легковерные же вожди у хайритов! Ильтар вздохнул, покопался в сумке на поясе и протянул Блейду круглое металлическое зеркальце. -- Вот... Взгляни на себя и на меня... Каких еще требовать доказательств... брат? Проклиная свою невнимательность, Блейд кивнул. Да, сходство было несомненным -- настолько несомненным, что лучшему агенту британской секретной службы следовало бы это заметить. Даже в том случае, если одна из этих физиономий принадлежит ему самому. Проглотив досаду, он кивнул и поднял кубок: -- За твое здоровье, брат мой Ильтар! -- и осушил его в пять глотков. -- Вот и последнее доказательство, -- улыбнулся хайрит. -- Мать моя перед смертью говорила: "Есть у тебя, Ильтар, братец в Айдене, сын моей младшей сестры. Молод он, но пьет как шестиног после двухдневной скачки. Наставь же его на путь истинный!" И я наставлю! Я, Ильтар Тяжелая Рука из Дома Карот, военный вождь и предводитель хайритской тысячи, клянусь в том! -- он поднял свою чашу и опорожнил ее с такой же лихостью, как и новообретенный родственник. Блейд улыбнулся. Этот Ильтар внушал ему симпатию. У него не было братьев и сестер -- ни на Земле, ни, естественно, в мирах Измерения Икс. Были друзья и враги, были женщины, были покровители. Был Дж., относившийся к нему, как к сыну, была малышка Ти, приемная дочь... Но впервые за двадцать пять последних лет -- с тех пор, как умер отец -- Ричард Блейд ощутил зов кровной связи. Разумом он понимал, что Ильтар -- не родич ему, но тело и душа Рахи -- вернее, то, что еще оставалось от этой души, почти полностью изгнанной в мрак небытия, -- бессознательно и доверчиво тянулось к голубоглазому хайриту. Итак, здесь, в мире Айдена, он обрел не только сестру, ожидающую в далекой столице империи, но и брата в северных землях. Забавно! Такого они с Хейджем не предвидели. Ильтар продолжал что-то толковать ему. Блейд потянулся за кувшином, наполнил кубок и прислушался. -- Имперцы опять затевают поход на юг... Наняли нас -- боятся тяжелой пехоты Ксама. Что ж, мы пойдем... Битвы, добыча, женщины, новые места... Интересно! Я поведу хайритскую тысячу, десять сотен, и ты бы мог взять одну, Эльс. Если останешься в живых после завтрашней схватки и воины почтят тебя доверием... Кстати, Ольмер -- сотник. Отличный боец, но плохо ладит с людьми. Блейд понял намек. -- Я с ним справлюсь, -- спокойно произнес он, отхлебнув терпкого вина. -- Справлюсь! Как же! -- Ильтар недоверчиво покачал головой и отодвинул кубок. -- Идем! Покажу тебе кое-что. Они поднялись и нога в ногу зашагали к хайритскому лагерю. -- Если ты и побьешь Ольмера, проблем останется немало, -- буркнул Ольмер. -- Я слышал, до этого... этого несчастья с твоим отцом ты командовал одной из полуорд столичного гарнизона? Блейд молча кивнул. -- Значит, умеешь и приказывать, и наказывать... Но хайритская сотня -- не айденская полуорда. Это только так говорится -- сотня... Сотня боевых таротов, да полсотни запасных... -- Блейд понял, что вождь имеет в виду огромных шестиногов, которыми он любовался перед дракой с Ольмером. -- ... всадников двести человек да тридцать обозных... Большое хозяйство! И сражаемся мы совсем иначе, чем твои южане... Опять же, надо знать животных... у нас мальчишки в пять лет залезают тароту на шею... с десяти -- мечут стрелы не хуже взрослых... Блейд слушал, кивая головой и усмехаясь про себя. Знал бы Ильтар, какие армии и каких бойцов водил он в сражения! Пиратов покойного Краснобородого у берегов Альбы, рабов и гладиаторов Сармы, конные орды монгов, тарнских ньютеров, меченосцев Зира... На этот раз будут всадники на шестиногих таротах... Пусть так! Внезапно Ильтар замолк и бросил на Блейда странный, будто бы вопросительный взгляд. -- Что-то я разболтался о наших хайритских делах. Будешь жив -- сам во всем разберешься. Скажи-ка мне, брат... -- он явно испытывал неловкость, -- что случилось со старым Асрудом? Блейд полоснул по горлу ребром ладони и испустил печальный вздох, как то приличествовало случаю. Все-таки Асруд был его отцом. -- Да, об этом мы слышали, -- сочувственно закивал головой Ильтар, не уточнив, кого он понимает под этим "мы". -