недавно скошенной травой, едва увядшей под жарким южным солнцем. -- Давай поступим так, сиятельный принц: ты повторишь эту балладу, а я прокомментирую ее. Блейд согласно кивнул. Итак, старый Арьер на северном конце мира некогда спел ему песнь; а старый Клевас из южных пределов брался объяснить ее смысл. Странник медленно произнес: Ттна спустились с небес в пламени и громе, В сверкающей башне, подобной дереву фран. Запылала степь, и дохнули огнем Семь Ветров, Затмилось солнце, и день стал ночью, Когда башня ттна встала на землю Хайры. -- Да, корабль у них был огромный, -- историк кивнул головой. -- Они сели где-то в семидесятых широтах, вблизи границы вечных льдов, и я полагаю, что их звездолет до сих пор находится там. Север Хайры совсем не исследован. Любопытно, отметил Блейд и прочитал следующие строфы: Прошел срок, стихли пламя и ветер, И пришельцы с небес пошли к свободным кланам. Не походили они на людей ни обликом, ни одеждой, Но в устах их был язык хайритов. -- На что они походили, ты, я думаю, уже знаешь. Ты ведь читал "Записки по истории Ратона"? -- Да. И видел снимки. -- Мохнатые гиганты со второй рудиментарной парой рук... Очень долговечные. Они прожили тут, с нами, больше трехсот лет. Потом умерли. Все, -- старый историк вздохнул. -- Их полет был путешествием без возврата. -- Почему? Разве они не собирались основать здесь колонию, которая поддерживала бы связь с материнской планетой? -- Нет. Читай дальше, я объясню. В каждый клан, в каждый род пришли посланцы И сказали: "Закончено наше странствие, Пощадили нас Темная Бездна и Великий Мрак, Вновь обрели мы землю И готовы делить ее с Домами Хайры. Нам -- Север, ибо мы предпочитаем холод, Вам -- Юг, ибо вы возлюбили свет и тепло" -- Вновь обрели мы землю и готовы делить ее с Домами Хайры, -- нараспев повторил Клевас. -- Вот все, о чем они просили -- две три сотни странников, исполнявших священную миссию своей расы. Они не собирались продолжать свой род на Айдене; они просили землю, подразумевая мир и сотрудничество. -- Но в чем заключалась их цель? Я читал кое-что... но не мог поверить, наставник! Разумные существа на такое не способны! -- Люди не способны, -- уточнил Клевас, -- а ттна не были людьми. Все, что ты читал, правда. Это была цивилизаторская миссия, мой дорогой. Они посылали корабли ради одного: найти примитивный мир и передать его обитателям свои знания. И не просто передать -- прожить с ними сотни лет, убедиться, что посев взошел, и умереть. В этом они видели свое предназначение. -- Но... но это же нелепо! Люди... -- Люди! -- резко прервал его историк -- Возьмем, к примеру, людей. В чем их предназначение? Блейд безмолвствовал. Ни возраст его, ни опыт не давали ответа на сей вопрос -- достойного ответа. Возможно, стоило бы спросить философов из звездной империи паллатов или мудрецов Уренира, но он не встречался ни с теми, ни с другими. -- Не знаешь? -- Клевас усмехнулся -- И я не знаю. Кто же мы такие, чтобы взвешивать и оценивать деяния ттна? Нам ли, юной расе, не ведающей своей цели, называть нелепой Их Цель? Возможно, через миллионы лет мы займемся тем же самым, Эльс. Блейд поднял руки, признавая свое поражение. Он неплохо представлял собственные цели, а также те, которые преследовали Ее Величество королева, кабинет министров и Британское Содружество наций, но относительно всего человечества, земного или айденского, да еще с упреждением на миллион лет, он ничего не мог сказать. Его голос, слегка охрипший, зазвучал вновь: Не долго думали хайриты, не приносили жертв, Не спрашивали совета у Семи Ветров "Земля родины не делится пополам", -- Так сказали они, а потом закрутились точильные камни, И брызнули искры из-под клинков мечей. Клевас сделал знак остановиться. -- Да, хайриты не долго думали, -- с едким сарказмом произнес он. -- Но трудно их винить, мой дорогой. Тысячу лет назад в Хайре наступал бронзовый век, на южном побережье Ксидумена и в Кинтане складывались первые древние царства, однако люди были столь же злы и безжалостны, как сегодня. Я имею в виду не ратонцев, -- уточнил историк -- И тогда, и сейчас людьми движет одно желание -- уничтожить чужака. Даже если чужак пришел к ним с миром. С таким заключением Блейд не мог не согласиться, ибо сам, не раз выступая в подобном качестве, испытал все последствия этого на собственной шкуре. Повелевали молниями ттна, Но убийство было для них запретным. Их огненные копья не ударили в Дома Хайры, Но три дня били в землю, Пока Дух Тверди, устрашившись, не перегородил По их велению степь скалистой стеной, Неприступной для человека и зверя. Голос странника смолк; он поднял глаза на Клеваса, ожидая комментариев. -- Вот здесь имеется маленькая неточность, -- заметил историк. -- Насчет запретности убийства. Оно являлось для ттна не запретным, а немыслимым. Да, немыслимым! Он сделал паузу. Блейд тоже молчал, обдумывая, как бы сформулировать очередной вопрос, не обнаруживая слишком глубоких познаний в сфере человеческой психологии. Агрессивность присуща разумным существам издревле; как иначе они могли бы обороняться от хищников, добывать пищу, отвоевывать богатые охотничьи угодья, защищать свои дома, поля и скот? В определенном смысле, агрессивность и разум идут рука об руку, рядом с тягой к сотрудничеству, осторожностью и неистребимым любопытством. Так считали специалисты на Земле, так писалось во всех учебниках, но не мог же Аррах бар Ригон, айденский нобиль, использовать подобную терминологию! К счастью, Клевасу не были нужны наводящие вопросы. -- Видишь ли, мой драгоценный принц, ттна не знакомили нас со своей древней историей. Возможно, корни ее уходят в столь далекое прошлое, о котором они сами забыли. Но ясно одно: либо эти создания никогда не обладали агрессивным инстинктом, либо он был начисто утерян в процессе миллионнолетней эволюции... Ты понимаешь, что я говорю? Блейд кивнул. -- Что ж, превосходно, -- Клевас огладил бородку -- точь в точь как земной профессор, довольный сообразительным студентом. -- Некоторые особенности физиологии ттна позволяют предположить, что их отдаленным предком являлась не всеядная и хищная обезьяна, а более миролюбивое создание, что-то вроде гигантского травоядного ленивца. У ттна были сильно развиты телепатические способности -- возможно, унаследованные от их доисторического предшественника... Такая особенность является мощным фактором в борьбе за выживание, сын мой. Не надо убивать хищника, если можно приказать ему убраться прочь. -- Однако вспомним, что случилось потом, -- произнес Блейд и начал читать конец баллады: Два поколения прошло. Хайриты жили во мраке бесчестья, Не в силах достичь Великих Северных Лесов, Владея лишь половиной прошлых угодий. Но не было дня, чтобы воины не искали прохода, Тропы или тайного тоннеля в горах. Однажды раскрылась скала, И отряд храбрецов исчез в ее чреве. Год, и два, и три ждали люди -- никто не возвращался, Но больше не светились сполохи в небе, Что прежде играли ночью над горами ттна. Тогда собрали Дома самых сильных и храбрых, И воины стали бить скалу там, где пропали их братья. Они рубили камень, пока не нашли ход; Широкий и гладкий, он вел в долины, где жили ттна. Но лишь скелеты лежали там -- кости людей и пришельцев, И хайритские клинки ржавели меж ребер ттна. Поднялись кланы и вошли под своды тоннелей и пещер, Поделив меж собой Высокие Долины, Что даровала им милость Семи Ветров, И стали те долины их зимним домом И прибежищем в годы бедствий... -- И что же сие, по-твоему, значит? -- спросил Клевас, когда отзвучала последняя строфа. -- Ттна не смогли приказать хайритам убраться прочь из их убежища и почти все погибли. Почему? -- Они не использовали свой дар, чтобы командовать разумными существами, принц. Это было столь же немыслимым, как убийство! Хайриты перебили три четверти пришельцев, а потом умерли сами -- от голода, среди чудесных машин, способных приготовить пищу из камня и воздуха. Вот как это было! -- Это догадки? -- Нет. Мы знаем об этом из записей ттна -- тех, что спаслись и улетели на Юг в малых аппаратах, похожих на наши флаеры. Здешний климат плохо подходил им, но они не хотели возвращаться в горы Селгов. Те места внушали им ужас... -- историк наполнил бокал, выпил; потом его живые темные глаза скользнули по лицу Блейда. -- Кажется, ты хочешь о чем-то спросить, сын мой? -- В прошлый раз, если не ошибаюсь, вы упоминали еще о паре заключительных эпизодов? -- заметил странник. -- Ах, это... Ну, конец истории таков: ттна завершили свою миссию. Тут, на юге, в местах, недоступных для северян, была создана новая база. Затем пришельцы сотню лет перевозили сюда людей... Выбирали самых обездоленных, самых беззащитных -- рабов, племена, стоявшие на грани уничтожения... но только добровольно! Дело пошло быстрее, когда набирать переселенцев стали сами южане -- им верили больше, чем добродушным мохнатым чудищам. Конечно, те древние агитаторы обещали несчастным рай, царство светлого Айдена на земле, и, надо сказать, никого не обманули. Потом наступил момент, когда Юг был закрыт, а на севере остались лишь сказки о благодатных местах, где почва сама рождает плоды и реки текут вином да пивом. -- Это первый эпизод, -- сказал Блейд, -- А второй? -- Ттна прожили с нашими предками три столетия и передали им все, что смогли. Свои знания, свою технику, свои души... -- старик помолчал. -- Я имею в виду неприятие насилия и убийства... Ну, ты об этом читал в исторических записках. Странник машинально кивнул; многое из рассказанного уже было ему известно, и комментарии Клеваса лишь сняли последние вопросы. Итак, Утопию, в которой он очутился, создали не люди. Да, на Земле светлые умы, вроде Морриса и Кампанеллы, смогли измыслить нечто подобное, но руки людские с гораздо большей охотой хватались за оружие, чем за мастерок и лопату, необходимые для строительства светлого райского чертога. Здесь его фундамент заложили пришельцы со звезд, удивительные создания, одержимые идеей бескорыстного альтруизма; они показали, как возводить стены, а с крышей и внутренней отделкой люди справились сами. И теперь на континентах Айдена обитали два человечества, разделенных непроходимой чертой Великого Потока; две эпохи, темное жестокое средневековье и век разума сосуществовали рядом, едва ли в пяти тысячах миль друг от друга. Это было поразительно, но это было свершившимся фактом. Глава 4. САСТИ Блейд парил над землей, меж сизой тучкой и золотым солнцем, купался в хрустальной голубизне утреннего неба, выписывал петли и спирали в прохладном воздухе заоблачных высот. Он упивался новыми ощущениями, почти забыв о сидевшей рядом Састи. Это совсем не походило на неуклюжую болтанку земных пассажирских лайнеров, тряских и ненадежных небесных автобусов, и на шумный полет истребителей, с грохотом таранивших воздух. Блейду случалось летать на них, и его неизменно охватывало чувство, будто он оседлал готовую взорваться бомбу. Может быть, лишь планер давал некоторое представление об истинном полете; но планером в большей степени повелевали стихии, чем пилот. На своем флаере он пропутешествовал в небесах от Тагры до экватора, проделав больше трех тысяч миль, но в тот раз машина была столь же неподвластной ему, как и планер, попавший в мощный воздушный поток. Ее вел компьютер, память которого хранила один аварийный курс: в Ратон, в провинцию Саммат, на главную базу Хорады. И Блейд непременно попал бы туда, если б сему не воспрепятствовала предусмотрительность координатора. Выписав крутой вираж, он скосил глаза на лицо женщины, казавшееся бледным в ореоле пепельных волос. Састи чуть заметно кивнула и улыбнулась. Они всегда выбирали для тренировок ранний утренний час, когда в воздухе еще не было машин, и Блейд мог покувыркаться без помех. Никакие неприятности ему не грозили; встроенная в аппарат система безопасности была абсолютно надежной. Теперь он знал, что агрегат, располагавшийся в кормовой части, за ребристым климатизатором, являлся источником энергии, чем-то вроде компактного и неимоверно мощного аккумулятора; этот блок, хранивший половину энергетических ресурсов Англии, пространствовал с ним вокруг планеты, исправно охлаждая воздух в кабине. Но подача мощности на двигатель была заблокирована -- по сигналу из самматского центра Хорады. Блейд также догадывался, что вынужденная посадка ничем ему не грозила. Флаер упал в водный поток, и жизнь человека была в безопасности; в иных обстоятельствах начал бы функционировать автопилот, который должен был мягко приземлить машину. Его никто не хотел уничтожить, его только остановили, сбросив вниз с небес. К сожалению, внизу находились парная баня экваториального течения и сожженная солнцем скала Ай-Рит с ее гнусными пещерами. Однако обитавшие в Ратоне затворники имели об этом самое смутное представление. Он выровнял флаер и сбросил скорость. Теперь они медленно летели над рекой, над розовеющей прохладой вод, стремившихся на юг, к Кинтанскому океану. Река была огромна; ее бассейн вместе с притоками занимал половину материка. Пожалуй, на Земле с ней могла сравниться только Амазонка -- если не чистотой и свежестью, то хотя бы размерами. Этот поток, Зайра, извергался с северных гор и торил путь по плодородной равнине на протяжении двух тысяч миль, вбирая несколько крупных рек с запада и востока. Затем мощное течение пробивалось сквозь Прибрежный хребет; там был гигантский каньон, чудо природы, которое Блейд хотел со временем осмотреть. Весь бассейн Зайры и ее притоков был густо заселен и, как сообщали фильмокниги, тут обитало шестьдесят миллионов, больше половины населения страны. Не отрывая взгляда от розово-серебристой ленты, брошенной меж зеленых луговых ковров и курчавых изумрудных припухлостей рощ, Блейд спросил: -- Ну, Састи, что дальше? -- Вернемся в Хораду и пойдем завтракать. Ты ведь еще не был у меня? Посмотришь мой маленький музей. Она явно не поняла смысл вопроса. -- Музей -- это очень интересно, но я не о том, -- Блейд попрежнему пристально разглядывал реку. Там плыли корабли -- обтекаемые торпеды больших грузовых барж и пассажирских судов, среди которых встречались парусные бриги и каравеллы -- точь в точь похожие на сожженную "Катрейю". С высоты они казались изящными игрушками. -- Я не о том, Састи -- повторил странник, вздохнув. -- Я закончил учебный курс, научился управлять флаером и пользоваться некоторыми вашими... ммм... приборами, -- он сделал вид, будто вспоминает непривычное слово. -- Что же дальше? Что вы намерены со мной делать? -- Не знаю, -- медленно сказала Азаста. -- Мы еще не решили. Понимаешь, Эльс, такого еще не было... Никогда человек, родившийся и выросший на севере, пусть даже наполовину наш по крови, не появлялся в Ратоне. -- Женщина подняла взгляд на Блейда, ее синие глаза были печальны. -- В варварских странах очень мало людей Хорады... семнадцать, если говорить точно. Те, кому повезло прижиться там, годами оторваны от родины. Мы не можем брать со своих наблюдателей обета безбрачия, но их дети, достигшие пяти-шести лет, всегда оставались на севере. Это закон, Эльс, один из немногих наших законов. Ты -- первый, кто сумел добраться сюда. -- Вы пытались меня остановить... потом устроили проверку, которая стоила жизни Найле, -- угрюмо заметил Блейд. -- Неужели один человек представляет для вас такую опасность? -- Во-первых, мы не знали, в чьи руки попал флаер... только предполагали... -- теперь Састи сосредоточенно смотрела на свои колени. -- Во-вторых, насчет опасности... Все не так просто, Эльс. Да, один человек не опасен; мы можем его усыпить и переправить назад, хотя это не легко сделать. Но он же не станет молчать! Его рассказы об увиденном -- пусть мельком -- придадут древним легендам достоверность факта. -- У вас есть снадобья, заставляющие забывать, -- напомнил Блейд. -- Не снадобья, а установки для нейротерапии. Это очень сложное дело -- убрать из памяти кое-что, не затронув всего остального... Медики применяют их для лечения, и только с согласия пациента. Ты бы согласился? Блейд хмыкнул. Как всегда, могучий Юг оказывался беспомощным перед варварским Севером; система моральных запретов, не допускавших акта насилия над личностью, действовала безотказно. Нельзя убить, нельзя лишить воспоминаний, нельзя причинить вред... Хорошо еще, что сонный газ не считается аморальным! -- Как бы то ни было, ты добрался сюда, и это -- свершившийся факт, -- продолжала Азаста. -- Мы послали Прилла с Омтагом, когда увидели, что ты и без нашей помощи скоро будешь здесь. И потом... потом... мы уже несколько успокоились на твой счет. Видишь ли, эмоции Найлы, которые ловили связисты Сэнда, было не трудно расшифровать... Да, мы успокоились. -- Полагаю, я вас не разочаровал, -- с хмурой усмешкой странник полоснул себя по горлу ребром ладони. Азаста вздрогнула. -- Забудем об этом, Эльс. Они помолчали. Флаер плавно разрезал воздух; внизу, по реке, плыли сказочные кораблики из резного дерева с разноцветными парусами. -- Твое прибытие совпало с другими обстоятельствами, весьма тревожными и настораживающими, -- сказала Састи. -- Что ты имеешь в виду? Женщина задумчиво расправила на коленях тонкую ткань туники. -- Айден и Ксам воюют... бьются за выходы к Великому Болоту... Мореходы с Калитана и Стран Перешейка ищут проходы в полях водорослей. Где-то в Кинтане изобрели взрывчатое вещество... и, похоже они научились отливать большие бронзовые трубы, чтобы метать снаряды в стены крепостей... -- Пушки, с удивлением отметил Блейд. -- В Джейде ремесленники ткацкого цеха соорудили для местных мудрецов большой мешок из навощенного шелка, который не пропускает теплый воздух... Потом к нему была привязана корзина, и шар поднялся в небо... -- О! -- произнес Блейд. -- Разве ты не слышал об этом? -- в глазах Састи мелькнуло удивление. -- Твой отец послал сообщение за месяц до гибели. -- Я... я был тогда далеко от столицы, -- пробормотал странник. -- Значит, на севере развивается то, что вы называете цивилизацией? -- он постарался замять оплошность. -- Это неизбежно. Двести, триста лет -- и нашей изоляции придет конец, Эльс. Сюда устремятся целые толпы -- если не по суше, так по морю и воздуху. Орды убийц! -- Что же вы станете делать? -- А как ты полагаешь, что мы должны делать? -- она подчеркнула это "мы", показывая, что Аррах бар Ригон не чужой в Ратоне. -- Я знаю лишь один выход, неприемлемый для вас, -- Блейд покачал головой, -- зато надежный и эффективный. -- Нет, путь насилия исключается, -- твердо сказала Састи. -- Возможно, мы поставим защитный барьер над всем материком, хотя это требует бездну энергии... возможно, улетим... -- Улетите? -- странник был поражен. Как раньше это не приходило ему в голову! У ратонцев имелись чудесные материалы и фантастические по мощности двигатели; создание межзвездных кораблей наверняка было для них посильным делом. -- Да, улетим, -- повторила Састи. -- Там, -- ее рука протянулась к голубому небу, -- есть множество миров, Эльс, надо только подыскать подходящий... И перевезти туда сотню миллионов... покинуть родину... Только и всего! -- в словах ее звучала горечь. -- Есть и другой выход, -- медленно произнес Блейд. -- Какой же? Переселение -- дело будущего, а сейчас мы нуждаемся в информации о северных странах и даже ее получаем с трудом! Там семнадцать человек, и вся Хорада работает на них! Засылка, возвращение, поддержка ментального контакта, сеансы связи, анализ поступающих данных... Огромный труд, Эльс, и все держится на этих семнадцати! А ведь далеко не каждый из них ухитрился вскарабкаться так высоко, как твой отец. Я говорила и повторяю -- Асруд обладал потрясающими способностями! -- Чем выше вскарабкаешься, тем страшнее падать, -- заметил Блейд, вспоминая хитрую физиономию щедрейшего бар Савалта, Стража спокойствия. Не ее ли видел отец Рахи в последние минуты жизни? -- Прости... -- Азаста легко коснулась его руки. -- Прости, Эльс... -- Чего уж там... Но вернемся к тем семнадцати, о которых ты говорила. Я готов стать восемнадцатым. И если вы внимательно присмотритесь к их детям, то, может, найдется и девятнадцатый, и двадцатый. -- Это решение напрашивается само собой, -- пожала плечами Састи. -- Речь идет о том, насколько оно морально. -- При чем здесь мораль? -- Нет, эти ратонцы положительно сведут его с ума! -- Эльс, Эльс... Ведь мы фактически выведем расу полукровок, людей, способных убивать, отторгнутых от нашей души! Наемников, которые станут нашими шпионами! Отщепенцев, которых сами же будем презирать и бояться! Паллаты в подобной ситуации не колебались, подумал Блейд. Они не только вывели клонированных Защитников, они дали им в руки страшное оружие, космические корабли и средства, способные уничтожать целые цивилизации... Да что там цивилизации! Гасить звезды! Вероятно, такой путь был для южан неприемлем. Что ж, каждый сам выбирает свои дороги -- хотя в случае Ратона дело не обошлось без чужой подсказки. -- Я не чувствую себя ни отщепенцем, ни презренным полукровкой, ни наемником, -- твердо сказал Блейд. -- Мой отец, Асруд бар Ригон, будь он хоть трижды ратонцем, оставил мне достаточно богатств, влияния, власти -- и твердости! Я -- независимый человек, обладающий могуществом в Айдене и верными друзьями в Хайре... -- Он помолчал, чувствуя, что Састи слушает, затаив дыхание. -- Старый Асруд забрался высоко, а я встану еще выше... если понадобится оградить Юг. -- Ты хочешь сказать... -- Да, мой милый координатор. В Айдене власть императора безгранична, и разумная политика сдерживания пошла бы только на пользу империи. Люди должны работать, а не прислушиваться к небылицам о царстве светлого бога в далеких южных пределах. Без сомнения, они туда попадут -- после смерти. Надеюсь, вы ничего не имеете против нашествия бестелесных призраков? -- Но, Эльс... -- Састи даже не улыбнулась, -- как ты сможешь это сделать? Асруда скрутили мгновенно... мы даже не догадываемся, почему... -- Прошел слух, что он знает путь на Юг, -- вставил Блейд. -- Вот видишь! И он потерял все -- жизнь, положение! А ты замахиваешься на большее... -- Отец потерял далеко не все, ты не права. Да, жизнь, положение, поместья и войска, пэрство... Но он сохранил тайну! Он спас меня и сестру! Замок, богатства, имя Ригонов! -- Но как?! Блейд знал, как. Старый Асруд не воспользовался своим тайным искусством, не остановил сердце; он прошел через все муки и умер под пытками. Это придало достоверность его упорному отрицанию, заставило бар Савалта поверить, что не стоит рыть яму в сухом песке. Крыса Савалт! Блейд стиснул кулак, словно нащупав горло щедрейшего. -- Скажи, -- глухо произнес он, -- что говорили люди Сэнда, когда умирал отец? Это было... долго? -- Долго... -- казалось, Састи всхлипнула. -- Они едва могли выдержать... -- Вот тебе и ответ -- как... -- То же самое может ждать и тебя, Эльс. Блейд повернулся, и его твердый суровый взгляд заставил женщину вздрогнуть. -- Нет. Я приведу хайритов, и их франы чисто подметут императорский дворец. Весь Айден! Отдам долги за отца... После чего в стране воцарится спокойствие и благомыслие. -- А... в остальных?.. -- В Ксаме, ты хочешь сказать? Если потребуется, сокрушу Ксам, дойду до Стран Перешейка, до Кинтана. Азаста долго смотрела на него, потом сказала: -- Да, Эльс, ты действительно можешь это сделать. Я верю... Иногда мне кажется, -- она утомленно прикрыла глаза, -- что ты вдвое старше, чем выглядишь... "Увы, больше, чем вдвое", -- подумал Блейд. * * * Они молчали, пока флаер скользил над рекой, возвращаясь к уютному островку Хорады. Састи, возможно, размышляла о том, что сын Асруда-южанина готов залить кровью северные страны, выкорчевав огнем и мечом крамольные мысли о царстве светлого Айдена на земле. Губы Азасты подрагивали; вряд ли видения битв и осад, огня и умирающих бойцов были ей приятны. Блейд думал о своем. Впервые за долгие годы своих странствий он очутился в местах, где ему не грозила никакая опасность. Здесь не требовалось бороться за жизнь или власть; и в обличье Арраха бар Ригона, и в истинной своей ипостаси он был полноправным гражданином этой страны, совладельцем всех ее богатств и чудес, человеком, от которого не существовало тайн. Собственно говоря, тайн тут вообще не имелось -- если не считать его самого. Даже на Земле, в Лондоне или в своем дорсетском убежище, он не наслаждался такой полной безопасностью и покоем. Там был Дж., был Лейтон -- когда-то; теперь их заменили Джек Хейдж и беспокойная нудная служба. А что творилось за границами Соединенного Королевства! Враги, всюду враги! Если не враги, так соперники... Собственно, и в пределах королевства было тоже самое. Тайная рука Кремля, рука Вашингтона, рука Парижа, Израиля, Пекина, Претории, Аддис-Абебы... Здесь же, в Ратоне, руки простирали открытыми ладонями вверх -- в знак дружелюбия и мира. Открыться самому? Получить доступ к мощнейшей технологии -- в условиях благожелательного сотрудничества, что само по себе невероятно? Хейдж пришлет телепортатор, и на Землю хлынут сокровища ратонского клада... Источники энергии, долговечные аккумуляторы, двигатели, прочнейшие материалы, новые методы использования сырья, трансмутация элементов, фантастические способы связи... Мечта Лейтона! Блейд горько усмехнулся. Можно представить, что его соотечественники сотворят со всеми этими достижениями мирной тысячелетней цивилизации! Для начала Англия покорит весь мир -- если не одна, так в компании со Штатами, -- а потом морская пехота и зеленые береты заявятся в Ратон. С лучевым оружием, силовыми экранами и бронированными флаерами! Это будет куда похлеще айденских ветеранов и ксамитской фаланги... Вряд ли ратонцы успеют улететь к звездам. А успеют, так их и там найдут. Но они же и сами не идиоты! Если лже-Эльс откроет свою истинную сущность, то можно предвидеть первый вопрос к нему, к представителю развитой культуры, сумевшей преодолеть барьер времени. А как там у вас... Если сказать правду, любопытство и доброжелательность быстро перейдут в ужас; значит, придется сочинять? Но Ричард Блейд чувствовал, что даже пробудившаяся в нем тяга к писанию хроник тут не поможет. Не мог же он в самом деле создать псевдоисторию мудрой и миролюбивой земной цивилизации плюс собственное приглаженное жизнеописание! Да тот же Клевас поймает его на первом противоречии! Нет, Ричарду Блейду надо сидеть тихо и благодарить Семь Священных Ветров Хайры, что никто из сотрудников Хорады не лицезрел прежде Арраха Эльса бар Ригона... такого, каким тот был с год назад. Сейчас бы их сильно удивило его преображение! Только Лидор, его златовласая возлюбленная, знала, что он -- не Рахи. Она думала, что светлый Айден послал ей вместо сгинувшего бесследно брата дальнего родича из Хайры... И только Найла почти догадалась, что ее спутник -- не Аррах бар Ригон, и не Эльс-хайрит, а странное существо, пришелец из иных миров... Но Найлы уже не было в живых, и Блейд не собирался менять свою милую Лидор на какую-нибудь прелестную, но слишком проницательную южанку. Даже на Састи. * * * Он посадил флаер прямо у крыльца жилища синеглазого координатора. Ее обитель представляла собой трехэтажную деревянную пагоду, каждый следующий ярус которой был меньше предыдущего. Второй и третий этажи обрамляли балконы, скрытые вьющейся растительностью; зелень плотно оплетала башню, не давая возможности полюбоваться резными фризами, колоннами и бордюрами вокруг широких окон. Казалось, Састи жила в стволе циклопического дерева, перевитого лианами и лишенного кроны. Выглядело это необычно, но красиво. Сам Блейд выбрал гораздо менее экстравагантное жилище. В Хораде ему предложили десятка два пустующих домов и домиков, и он осмотрел их все -- исключительно из любопытства. Разнообразие стилей, материалов, украшений и отделки было поразительным; ему не встретилось двух похожих зданий. Одни обитатели Ратона предпочитали современные коттеджи, похожие на огромные сплющенные разноцветные пузыри, на шары, цилиндры, конуса или диски. Обычно внутреннее пространство такого дома делилось на два-три этажа, не разбитых на отдельные комнаты. В просторных светлых помещениях стояла хрупкая на вид, но весьма прочная мебель из полупрозрачного пластика, на первом ярусе присутствовал небольшой бассейн, иногда -- с затейливым фонтаном, окна имели форму овала или круга. Стены домов-пузырей, толщиной в десятую дюйма, переливались всеми цветами радуги и оставили на ладони ощущение тепла; вероятно, пленка, из которой выдувались эти строения, служила аккумулятором солнечной энергии. Пузыри радовали глаз, но Блейд предпочитал нечто более капитальное и традиционное. Дома из натурального камня и искусственных блоков нежных тонов, напоминавших формой кирпич, в принципе устраивали его, однако в каждом он находил свои недостатки. Мраморные были слишком красивы и вычурны, здания из гранита своей тяжеловесностью напоминали мрачноватые рыцарские замки в миниатюре либо готические постройки, и показались страннику великоватыми. Он не претендовал на жилище из пятнадцати или двадцати комнат -- слишком много углов, из которых скалится в ухмылке одиночество. Конечно, замок на окраине Тагры был куда больше этих каменных особняков, но родовое гнездо бар Ригонов наполняла жизнь. Слуги, повара, музыканты, ремесленники, конюхи, кони и хайритские тароты... Чос, ратник десятой алы, хитрец и весельчак... Учтивый и спокойный бар Занкор... Златовласка Лидор... Осматривая один за другим дома, Блейд внезапно ощутил острую тоску по ней. Как бывало не раз, новая женщина вошла в его жизнь, заслонив предшественницу, однако ласки Найлы не вытравили память о пунцовых губах и золотых локонах Лидор. Кто знает, что случилось бы потом, если б маленькая ратонская колдунья осталась жива! Ведь они только начинали понастоящему узнавать друг друга... Возможно, Найла стала бы ему близкой, очень близкой. В конце концов, Блейд мог считать ее своей современницей -- в широком смысле слова, -- тогда как Лидор была женщиной средневековья. Однако Найла погибла, и с ее смертью оборвалось то, что едва начало зарождаться. К Састи, например, он не питал таких нежных чувств. Он хотел ее, хотел больше, чем Фалту, Хассаль и Зурниму (две последние девушки пополнили список его побед на прошлой неделе), но он ее не любил. Тогда, в первые дни в Хораде, Блейд выбрал скромный домик из соснового бруса на каменном фундаменте. Деревянные дома выглядели особо привлекательно, ибо в них прихотливая конструкция сочеталась с разнообразием древесных пород, богатой резьбой и каменной отделкой. Мебель в них была основательная, тоже деревянная и резная, нередко инкрустированная серебром и костью. Кое-где Блейд невольно раскрывал рот -- такие бунгало и такая обстановка не снились даже нуворишам из Штатов, любителям пускать пыль в глаза! Его удивляло не богатство и простор предлагаемых на выбор чертогов; он повидал слишком много дворцов, замков и храмов, чтобы теряться при виде роскошного убранства. Нет, поразительным было другое -- доступность всего этого! Он мог занять любой дом, мог снести его и выстроить новый, по собственному вкусу и разумению, никого при этом не ущемив и не обидев -- кроме, быть может, архитектора, чей шедевр пошел бы на слом. В конце концов, он выбрал, что хотел. Этот дом напоминал его коттедж в Дорсете -- не столько внешним видом, сколько простотой и пленительной непритязательностью. В нем пахло сосновой смолой, стены и потолок были обшиты гладким светлым деревом без всяких следов лака, мебель не сверкала золотом и серебром, но казалась надежной и удобной. И тут был камин! Настоящий камин, с торчавшей над островерхой крышей трубой, сложенный из дикого камня. Это окончательно пленило странника. Потом, побывав в домах Фалты и других девушек, Блейд понял, что выбор его верен. В Ратоне человек подбирал или строил дом по своему характеру, так же, как одежду, прическу и цвет флаера. Собственно, к этому шло дело и на Земле, но там подобная привилегия была доступна только богатым. Поглядев на изящный скромный домик Фалты, на пышные хоромы черноволосой и страстной Хассаль, на сиренево-золотистый конус, в котором обитала похожая на белокурого эльфа Зурнима, странник догадался, чем прельстил его сосновый коттеджик. Огонь! Живой огонь, который он мог развести в камине и посидеть перед ним, вспоминая другие огни, что пылали в монгских степях, в горах Раины, в лесах Талзаны, в снегах Берглиона... Теперь, покинув флаер, странник с любопытством разглядывал жилище Састи. Здесь он не был ни разу, и сегодняшнее приглашение являлось свидетельством того, что кинжал Асруда действительно позабыт. -- Входи, Эльс, -- она плавно повела рукой, и дверь растворилась. -- Что сначала: завтрак или мой маленький музей? -- Конечно, музей. Тогда нам будет о чем поговорить за завтраком. -- До сих пор тем, как будто, хватало... -- Я имею в виду приятный разговор, -- пояснил Блейд, перешагивая через порог и осматриваясь. -- Не о семнадцати несчастных, что тянут лямку в северных странах и не о том, как я сотру в порошок ксамитов. Он восхищенно присвистнул. Нижний этаж пагоды был полностью занят просторным залом, игравшим, по британским понятиям, роль гостиной. Деревянная лесенка в дальнем углу вела наверх, посередине высился круглый стол на толстой ножке -- вероятно, в ней был смонтирован пищепровод, -- у стен алели ярким бархатом мягкие диванчики и кресла, а над ними, на полках, коврах и подставках, располагалось то, что Састи считала своей маленькой коллекцией. Блейд сразу увидел, что все эти великолепные вещи были привезены с севера. Ксамитские фарфоровые вазы, резные камеи, которые делали в Странах Перешейка, причудливый кувшин из огромной раковины в серебре -- оттуда же, деревянные подсвечники из Катрамы, знаменитое рукбатское стекло, кинтанские бронзовые фигурки, модель садры исключительно тонкой работы, собранная из десятка древесных пород... Соседний стеллаж заполняли книги, на пергаменте, шелке, бумаге, деревянных дощечках и тонкой серебряной фольге. Манускрипты, свитки, прошитые золотым шнурком стопы желтоватых листов, кожаные переплеты, блеск драгоценных камней, яркие рисунки, паутинная вязь неведомых письмен... Рядом на трех полках были расставлены ларцы, ларчики, шкатулки и совсем маленькие коробочки, деревянные, каменные, металлические, костяные. Блейд оглянулся на Састи, с горделивой улыбкой следившей за ним; женщина кивнула головой. Он потянулся к самому большому ларцу и откинул крышку. Украшения... Цепи, броши, кольца, серьги, большая диадема... Все -- айденское. В других шкатулках были вещи из Ксама и восточных стран, красивые, редкостные. Блейд чувствовал, что их выбирали с любовью. -- Знаешь, тут хватило бы на три богатых антикварных лавки в Тагре, -- произнес он, поворачиваясь к хозяйке всех этих сокровищ. -- Откуда такое изобилие? -- Привозят разведчики... иногда присылают в автоматических воздушных капсулах вместе с донесениями. Блейд покачал головой. -- Восемнадцать человек, считая с отцом... Сколько же лет пришлось им трудиться, чтобы собрать все это? Он задал вопрос и тут же осознал его бестактность. Щеки Састи вспыхнули слабым румянцем. -- Иногда их было двадцать или двадцать два, -- ровным голосом заметила она, -- но ты прав: лет прошло немало. Я не так молода, как тебе кажется, Эльс. -- Женщине столько лет, на сколько она выглядит, и мужчине тоже, -- Блейд попытался шуткой замять неловкость. -- Клевас клялся, что ему стукнуло сто, но в Айдене ему не дали бы больше сорока. -- Клевасу действительно сто. Мы живем долго, Эльс. Састи явно не собиралась поддаваться на его маленькую провокацию; как все женщины, перешагнувшие за тридцать, она предпочитала говорить о возрасте других, но не о своем. Незаметно усмехнувшись, Блейд подошел к огромному ксамитскому ковру, занимавшему целую стену, на котором было развешано оружие. Тут в трогательном соседстве сверкали стальными клинками короткие и длинные мечи империи и эдората, серебрились шлемы, выставляли напоказ тонкую чеканку щиты, грозно блестели секиры, стрелы и кинжалы хищно протягивали острия навстречу друг другу, змеились клинки сабель. Теперь Блейд знал, откуда взялось оружие на "Катрейе" -- несомненно, из этой самой коллекции или из запасников музея Састи. С помощью такого арсенала можно было вооружить роту имперских гвардейцев. Он присмотрелся: посередине ковра, на самом почетном месте, висел широкий длинный клинок без рукояти, заканчивающийся шестидюймовой трубкой. Серовато-голубые волны перекатывались по булатной стали, лезвие было острей бритвы, и у основания клинка темнели строчки знакомых рун. Фран! Хайритский фран! И не простое оружие, древней работы... скорее всего, мастера из Дома Осс... они издавна считались лучшими кузнецами на всем западе страны. Блейд ласково погладил блестящую поверхность. Далеко же от родины занесло тебя, дружище! И где ты потерял свою рукоять из ветви франного дерева, несгибаемого и гордого, как Хайра? Проглотив подступивший к горлу комок, странник глухо спросил: -- Можно? -- Да, Эльс, возьми его. Это единственная вещь из Хайры в моем собрании, но ты все же возьми... Хайритское должно вернуться к хайриту. Он не сразу понял, что Састи отдает ему клинок. Дарит! Насовсем! Редчайшую вещь, жемчужину коллекции! Но это было так. Женщина подошла к Блейду, няньчившему фран в ладонях, и коснулась локтя. -- Тут надпись... -- тонкий длинный палец скользнул по рунам. -- Я не знаю хайритского... его вообще мало кто знает... Ты можешь прочесть, Эльс? -- Да. -- Блейд присмотрелся, шепча про себя слова благодарности старому Асруду, обучившему сына языку матери. -- Тут написано: "Не согнуть рукоять франа, не сломить гордость Хайры". И это правда, моя милая! Састи благодарно улыбнулась, потом глаза ее лукаво блеснули: -- Однако рукояти нет, мой славный воин. -- Ничего, я вырежу новую. Как говаривал брат мой Ильтар Тяжелая Рука, настоящий хайрит должен сам сделать древко к своему франу. Тут у вас растут деревья... -- У нас, -- поправила его Састи. -- Да, у нас... Я сделаю рукоять! -- Несгибаемую, как Хайра? -- Несгибаемую, как Хайра! Они словно обменялись тайным паролем. Блейд бросил задумчивый взгляд на голубоватое лезвие, на черненые руны. -- Я мог бы перевести это иначе, -- внезапно произнес он. -- Я уже хорошо знаю ратонский. -- Рифмованным стихом? Он кивнул. -- Я попробую... Вот так: Хайра как вечный фран крепка, И пролетевшие века Не сломят сталь ее клинка И гордость не согнут. Азаста серьезно смотрела на гостя, и в синих ее глазах переливались отблески булатной стали. -- Спасибо, -- сказала она наконец. -- Ты действительно хорошо знаешь ратонский. Потом женщина повернулась к столу и откинула крышку в центре; ее рука нерешительно замерла над пультом заказа. -- Ну, будем завтракать? -- Нет, подожди еще минутку! -- Блейд шагнул к полке, заставленной какими-то флакончиками и фарфоровыми горшочками. -- А это что? -- Бальзамы, колдовские зелья, снадобья и лекарства, благословленные светлым Айденом, -- Састи улыбнулась. -- Прямо из Тагры. Их как-то прислал твой отец... позаимствовал у знакомого лекаря. Странник покачал головой. -- Похоже, я догадываюсь, у кого... Тот человек не лекарь, дорогая, а ученый целитель из числа Ведающих Истину... Он был другом отца... большим другом... Теперь он мой друг, целитель бар Занкор. Он дал мне пароль доверия. -- Что это значит, Эльс? -- Он сказал: верь тому, кто знает твое хайритское имя. -- Вот как... Я знаю твое айденское имя, Рахи, -- она впервые назвала его так, -- и тайное, хайритское. "Ничего ты не знаешь", -- подумал Ричард Блейд, но вслух сказал: -- Потому-то я тебе верю, Састи. Завтрак был обилен; прошел он весело и непринужденно. Потом Блейд еще раз полюбовался коллекциями и понял, что не прочь осмотреть заодно и опочивальню хозяйки. -- Помнишь, я говорил тебе о хайритской балладе, которой восхищался Клевас? -- Да. Легенда об изгнании ттна? -- Она самая. Но когда я гостил у родичей в Багре, старый скальд Арьер пел мне не только героические саги... у хайритов есть и чудесные любовные романсы. Только слушать их лучше где-нибудь там, -- Блейд сделал неопределенный жест в сторону лестницы, -- на втором или на третьем этаже. Видишь ли, Арьер пел свои песни в горах, и я наверняка лучше их вспомню, если окажусь повыше... -- Например, в моей спальне, -- закончила Састи. -- Нет, мой принц, пой романсы Фалте и Хассали... Кажется, Зурнима тоже любит их слушать? Заодно они овладеют хайритским. Чудовищно! В этом Ратоне невозможно сохранить тайну личной жизни! Или его романсы привели бедных девочек в такой восторг, что они хвастаются направо и налево? -- Ну, раз так, -- сказал Блейд с явным огорчением, -- пойду займусь делом. -- Он чувствовал, что изучение хайритского откладывается на неопределенный срок. -- Хассаль обещала познакомить тебя с кем-то из своих подружек? -- невинно осведомилась Састи. -- Я буду делать рукоять, -- Блейд гордо потряс франом. -- Да, рукоять, твердую, как твое сердце! С этими словами он удалился, расстроенный и довольный одновременно. Кое-что он все-таки получил -- не Састи, так великолепный древний клинок. Ильтар, увидев его, сойдет с ума! Глава 5 ФАТТАХ'АРРАД -- С тобой хочет встретиться фаттах'аррад, -- сказала Азаста. Хозяйка и гость сидели друг против друга за круглым столом. С ужином было покончено, теперь они пили легкое янтарное вино и болтали. В голосе Састи, однако, чувствовалось некое напряжение; она будто бы решала про себя какую-то важную проблему, и результаты этих раздумий весьма интересовали Блейда. Второй раз он был в доме координатора Хорады и рассчитывал, что и теперь не уйдет отсюда без подарка. -- С тобой хочет встретиться фаттах'аррад, -- торжественно повторила Састи. "Тот, кто говорит с людьми", -- перевел Блейд и с едва заметной иронией приподнял бровь. -- Может быть, хватит фаттаха? Или аррада? -- Нет, -- лицо женщины стало строгим. -- Фаттах'аррад Залар -- только так, и не иначе. Это очень уважаемый человек, Эльс. И очень немолодой. Наш Клевас по сравнению с ним -- юноша. -- Он говорит с людьми? -- Састи молча кивнула. -- О чем? -- О чем угодно. Главным образом о вещах, которые их волнуют. -- Меня ничего не волнует, -- Блейд пожал плечами. Это было правдой. Месяца полтора назад он был одержим идеей открутить голову неведомому боссу Найлы, но эта проблема отпала, когда он увидел Састи. Еще недавно он колебался, не стоит ли открыть ратонцам свою истинную сущность, но и здесь принял твердое решение без посторонней помощи. И оба вопроса, что ни говори, не относились к числу тех, которые странник рискнул бы обсуждать с кем-либо из южан. Казалось, его равнодушие смутило женщину. -- Фаттах'аррад Залар -- очень уважаемый человек, -- настойчиво повторила она. -- Обычно люди просят о встрече с ним. Он, конечно, никому не отказывает, насколько это в его силах, -- Састи помолчала. -- Но редко, крайне редко он сам выражает желание повидаться с определенным человеком. Это большая честь, Эльс. -- Он -- ваш правитель? -- спросил Блейд. -- Князь? Лицо, облеченное властью? -- Нет. Ты же прослушал учебные ленты и знаешь, что у нас нет князей. -- Тогда объясни, почему фаттах'аррада так уважают. -- Он говорит с людьми. "Похоже, мы пришли к тому, с чего начали", -- решил Блейд, затем сообразил, что речь идет либо о священнике, либо о местном варианте психотерапевта. Насчет священника он сомневался, ибо ратонцы являлись цивилизованным народом и с религиозной одержимостью исповедовали только один принцип -- уважение прав личности. -- Фаттах'аррад приносит людям утешение? -- поинтересовался он. Састи кивнула: -- В каком-то смысле. -- Мне казалось, что в Ратоне все счастливы. Разве здесь надо кого-то утешать? -- Утешать -- довольно редко, чаще -- помогать, -- Састи задумчиво смотрела в окно, на серебристый диск Баста, висевший в темном небе. -- Случается, что люди теряют близких... Молодым надо помочь определиться, найти себя... не всем, конечно, но многим. Бывает и так, что кто-то, по случайности или недомыслию, совершил дурное... Понимаешь меня? Люди мучаются от неразделенной любви, от страха перед смертью, от того, что им отпущено природой слишком мало красоты или таланта. Каждый, кто желает, горит на костре своих желаний, Эльс. -- Но тот, кто не желает ничего, мертв, -- закончил Блейд. -- Безусловно. Ты быстро учишься, мой принц, -- в ее глазах мелькнули веселые искорки. -- Это я узнал не у вас, -- Блейд покачал головой. -- Мне всегда хотелось многого, и многое я потерял... -- Я знаю... Мать, потом отца... "Ничего ты не знаешь, -- подумал Блейд. -- Мать, отца и два десятка женщин, с которыми мог бы найти счастье. Нерожденных детей... и рожденных тоже. Воистину, шестой десяток -- возраст подсчета потерь и сожалений о несбывшемся". Где они были, его дети? В Альбе, Тарне, Меотиде и еще в дюжине миров? Что же у него оставалось на родине, на Земле? Дряхлеющий Дж., Джек Хейдж да маленькая Аста Лартам, его приемная дочь Ти, вывезенная из реальности Киртана? Странное семейство... В Айдене он обладал неизмеримо большим богатством -- братом, возлюбленной, друзьями. Састи ласково коснулась ладошкой его плеча, синие глаза на миг повлажнели. -- Ты хочешь сказать, что, несмотря на свои желания и свои потери, никогда не нуждался в утешении? -- Блейд кивнул, чувствуя, как тонкие пальцы поглаживают его обнаженную кожу. -- Это не так, Эльс, ты сам знаешь, что это не так. Просто ты -- сильный человек, и утешал себя сам. -- Возможно, -- он помолчал, наслаждаясь ощущением женской ладони на своем плече. -- Видишь ли, дорогая, раньше мне както не попадались фаттах'аррады, так что приходилось рассчитывать только на себя. Ну, хорошо, -- Блейд накрыл пальцы Састи широкой ладонью, -- я готов встретиться с почтенным Заларом. О чем мы будем говорить? -- О чем бы вы ни говорили, это останется тайной, если только ты сам не пожелаешь рассказать, -- Састи легко поднялась, бросила взгляд в окно, потом -- на лестницу, что вела наверх, в спальню. -- Уже совсем темно, Эльс... Помнишь, ты обещал спеть мне хайритские песни? -- Ты не будешь разочарована, -- Блейд тоже встал, протягивая женщине руку. Предчувствие не обмануло его; кажется, и сегодня он не уйдет из дома Састи без подарка. Если уйдет вообще... * * * С первых же слов выяснилось, что тему разговора выбирать не Блейду. Фаттах'аррад Залар был маленьким старичком, довольно бодрым на вид, смуглокожим и сухощавым; на его тщательно выбритом лице странник не заметил морщин. Лишь в уголках рта и пронзительных черных глаз намечалось нечто подобное, да кожа на шее слегка обвисла, Блейд не знал, сколько ему лет, но, судя по намекам Састи, возраст был почтенный -- под двести или за двести. Сидя в кресле перед старцем, Ричард Блейд испытывал странное ощущение. Ему самому стукнуло пятьдесят шесть; он был человеком опытным и зрелым, давно перешедшим последний рубеж молодости; но этот старик был старше его вчетверо! Или, как минимум, втрое. -- Итак, юноша, вы представляете собой странный феномен, -- обронил почтенный Залар, когда церемония знакомства была завершена, и они с Блейдом устроились на широкой тенистой веранде просторного жилища фаттах'аррада. -- По крови вы наполовину наш, по воспитанию -- северянин и находитесь сейчас в Ратоне. Дети наших разведчиков еще ни разу не появлялись тут. Блейд кивнул. Стройная смуглая девушка, черты которой отдаленно напоминали лицо старца, -- возможно, его пра-праправнучка -- вкатила низкий столик с фруктами и прохладительным в большом серебряном кувшине; крепкие напитки фаттах'аррад явно не жаловал. Она улыбнулась гостю, потом старику, который благодарно кивнул, и исчезла. -- По словам координатора Азасты Райсен, я не одинок, -- заметил Блейд. -- Да, наши потомки есть и в Айдене, и в Ксаме, и в Странах Перешейка, практически везде, кроме Хайры и западных островных гряд, -- кивнул Залар. -- Однако вы -- первый, кого Ратон принял на своей земле. -- Кажется, Ратон не слишком этого жаждал. -- Вы правы. Мы не поддерживаем отношений с людьми смешанной крови -- не из брезгливости, разумеется, а из чувства самосохранения, -- задумчивый взгляд старца остановился на лице гостя. -- Понимаете, Айден -- странная планета... Прекрасный огромный мир, породивший разумную жизнь и приспособленный для жизни! За исключением экваториальной зоны, разумеется. Там немного жарковато... -- он усмехнулся. -- Немного, -- согласился Блейд, вспоминая скалу Ай-Рит и белесый пар над Зеленым Потоком. -- В нашем мире линия экватора проходит по водной поверхности, -- продолжал Залар, -- и стремительное океанское течение, вместе с непреодолимыми поясами водорослей и убийственной солнечной радиацией, фактически разделяет планету на две части. В северном полушарии -- огромный континент Хайры, Ксайден с Кинтанским субматериком, острова Понитэка; на юге -- Ратон и практически безлюдный Сайтэк. Две половины планеты, два мира, разделенных не только географически, но и во времени. Веками, может быть -- тысячелетиями... -- Благодаря ттна, -- подсказал странник, надеясь направить мысли почтенного Залара к интересующему его предмету. -- Несомненно! Ттна появились на Айдене в эру древних царств. То был бронзовый век, эпоха относительного похолодания, когда надвигавшийся с полюса ледник теснил людей к югу. Они исследовали и освоили южное побережье Хайры, Ксайден -- до хребта Дарас Кор, и большую часть Кинтана. Центром развития античной культуры стали Страны Перешейка, расположенные в стратегическом месте -- между обширным внутренним эстуарием Ксидумена и океаном. Отсюда в древности началось шествие цивилизации -- на запад, в будущие Ксам и Айден, и на восток, в Кинтан. Двигались караваны купцов и воинские отряды, текли знания и товары, а вместе с ними путешествовал культ великого божества, солнечного диска. То был грозный бог -- Айден на западе, в честь которого назвали империю и весь наш мир, Эдн в Ксаме, Йдан и Ойд на востоке. Он дарил людям жизнь -- там, где им полагалось пребывать, -- но не позволял продвинуться дальше определенных границ. -- Но это волновало только людей Ксайдена, -- возразил Блейд. -- В Хайре... -- О, в Хайре все было иначе! Изгнав ттна, предки нынешних хайритов овладели превосходным убежищем, спасавшим от стужи и зимних вьюг. Когда ледник начал отступать, хайриты последовали за ним. Их экспансия была направлена на север и восток огромною континента, и к тому времени они создали собственную культуру, а также овладели воинским искусством... невероятным искусством, судя по дошедшей к нам скудной информации... Склонив голову к плечу, фаттах'аррад вопросительно уставился на Блейда. Тот кивнул. -- Хайриты -- изобретательное и беспокойное племя, -- пояснил странник. -- Они мыслят рационально и не ждут милостей от Семи Ветров... Я думаю даже, что эти стихии для них не божественны, как наш светозарный Айден, а только покровительствуют чувствам человека -- любви, храбрости, благородному воинскому гневу... -- Это интересно, -- сказал фаттах'аррад. -- Вы обсуждали подобную точку зрения на религию хайритов с Клевасом? -- Да. Теперь он горит желанием отправиться в Хайру. Я обучаю его владеть франом. Залар улыбнулся. -- Клевас собирается рубить им дрова? -- Он хочет получить представление о боевом искусстве хайритов, -- уточнил Блейд, -- Но я думаю, что в Хайре он был бы в гораздо большей безопасности, чем в ксайденских империях и княжествах. Предположим, в роли сказителя, человека мирного и дружелюбного. Конечно, хайриты замкнутый народ, но они благородны и не обидят беспомощного путника. -- Что ж, вы наполовину хайрит, вам виднее, -- заметил старец. -- Но мы начали говорить о боевом искусстве северян, и я хотел бы продолжить эту тему. -- Да, достопочтенный. Как я упоминал, хайриты -- рационалисты и умеют приспособить к делу все полезное. После ттна остались тароты и дерево фран, и вот у хайритов появилась конница на шестиногах и невиданное оружие -- клинок на длинной рукояти. Тарот впятеро сильнее лошади и в десять раз выносливей -- кто может противостоять таким всадникам? Хайриты ездят на шестиногах вдвоем: передний боец рубит и колет франом, задний стреляет из арбалета. Обученные тароты очень послушны, они мчатся в плотном строю, не боятся ни огня, ни копий, и ударом копыт повергают врагов наземь. Ни одна армия Ксайдена не выдержит их атаки! Об этом хорошо знают и в империи, и в эдорате. -- Очень впечатляющий рассказ! -- старец даже приподнялся в кресле. -- Теперь мне ясно, почему такие мощные государства, как Айден и Ксам, никогда не пытались перебросить войска через Длинное море! -- Пытались, достопочтенный, но это для них кончилось печально. Мои родичи в Хайре говорили мне... впрочем, то очень давние истории. Фаттах'аррад придвинул Блейду вазу с фруктами, и тот выбрал сочный плод. За всеми этими расспросами и историческими экскурсами стояло нечто конкретное, и старец, владевший великим искусством говорить с людьми, уверенно подбирался к цели. Странник еще не представлял, в чем она заключается. -- Мы остановились на ттна, -- напомнил он. -- Да, ттна... В древности они вывезли в благодатный и недоступный южный край тысячи людей из всех стран, о чем до сих пор напоминают наши родовые имена... -- Значит, Найла Д'карт Калитан -- та девушка, которую послали мне навстречу, -- действительно происходила с Калитана? -- прервал старца Блейд. -- Не она сама, юноша, ее далекие предки... Мои, к примеру, были из Сайлора... Но не будем отвлекаться. Итак, ттна выполнили свою миссию и ушли со сцены; а мы за последующие века прибавили немало к их достижениям. Однако и северные страны не стояли на месте. Все шло своим чередом; тысяча лет прошла у нас, и тысяча -- у них. Пришли новые времена. -- Вы не хотели бы, достопочтенный, порассуждать о том, что будет дальше? -- спросил странник, -- В свете происходящих на севере изменений? -- Это очевидно, юноша. Со временем северные страны выйдут из эпохи варварства и вступят в технологическую эру. Первые же воздушные аппараты, способные преодолеть границу экватора, отправятся на юг. С воинами, разумеется. -- Когда же это случится? -- Не так скоро. Я думаю, через триста или пятьсот лет, -- фаттах'аррад задумчиво чертил что-то пальцем на столе. -- Может быть, раньше... Возьмите, скажем, Сайлор, родину моих предков. Мощное государство, расположенное на полуострове юго-восточного Кинтана. Ело земли проникают в пояс водорослей почти до самого экватора... там мертвая выжженная пустыня, в которой никто не живет. Но все же это суша! Ее можно преодолеть, найти убежище в скалах, выстроить флот Пожалуй, когда сайлорцы закончат свои распри с Катрамой, им не нужно будет изобретать летательные машины, чтобы пересечь экватор... хватит парусных судов! -- Сайлор... -- Блейд следил теперь за сухим старческим пальцем, рисовавшим на гладкой столешнице контуры остроконечного полуострова. -- Сайлор, конечно, очень далек от Айдена... и, в то же время, вполне досягаем. Надо разобраться с Ксамом и выйти к побережью Южно-Кинтанского океана. Оттуда плыть морем на восток... три-четыре дня до Калитана и вчетверо дольше -- до Сайлора и Катрамы... Сотня больших кораблей, десять тысяч айденских пехотинцев и две тысячи хайритских всадников... Для устрашения Сайлора этого хватит. Фаттах'аррад смотрел на него с каким-то странным выражением, и Блейд внезапно сообразил, что строит планы мировых завоеваний перед лицом убежденного пацифиста. Не просто пацифиста -- человека, не приемлющего насильственную гибель разумного существа ни при каких обстоятельствах! Что он думает о нем, этот старец с холодными темными глазами? Проклинает день, когда южанин Асруд встретил светловолосую хайритку? Женщину, родившую Арраха Эльса Ригона, который способен утопить в крови целый мир? Какие бы мысли ни бродили в голове почтенного Залара, внешне он остался спокоен. -- Вы настойчивы и умны, друг мой, -- внезапно сказал он -- Очень настойчивы и умны... Чего стоит одно упорство, с которым вы добирались сюда! И Клевас пересказывал мне кое-какие из ваших историй... например, о том, как вы разгромили в холмах ксамитское войско. Такие деяния необычны для молодого человека, почти юноши. Перед встречей с вами я внимательно просмотрел все донесения Асруда; он сообщал о том, что у него появились сын и дочь, но нигде нет ни слова об особых талантах его Эльса... ваших, я имею в виду. Такое впечатление, что гибель отца сильно повлияла на вас... Вы будто бы заново родились на свет, Эльс! Да, этот старик умел сложить два и два, получив верный результат! На миг Блейд почувствовал, как виски его покрылись испариной. Однако он тут же напомнил себе, что разоблачение не грозит смертельной опасностью; собственно говоря, никакой опасности вовсе не было. Его не убьют, не посадят в темницу... просто вышлют, как персону нон грата, вот и все! Ну, это он переживет. -- Азаста Райсен советовалась со мной насчет вашего проекта... я имею в виду политику сдерживания, -- продолжал меж тем фаттах'аррад. -- Чтобы вынести определенное заключение, я должен был изучить материалы и взглянуть на вас, молодой человек. Теперь у меня нет сомнений, что вы совершите все, о чем говорили Азасте. Чрезвычайно тревожный факт! Политика сдерживания -- неплохая вещь для нас, по крайней мере... Но теперь я представляю, чего она будет стоить несчастным северным варварам! Вы приведете своих друзей-хайритов в Айден, вы сбросите с престола императора, перережете его сторонников, а потом -- потом ваши хайриты вытопчут Ксам, Перешеек, станы Кинтана... весь мир! Он заметно взволновался, и Блейд мягко напомнил: -- Во-первых, этот мир угрожает Ратону. Во-вторых, почтенный Залар, насчет императора и его сторонников... Я не знаком с его светозарностью Аларетом Двенадцатым, но его слуги и сторонники -- это же мерзавцы! Мой отец умер под пытками... Старец прервал его, подняв руку. -- Во-первых, Ратону не нужна безопасность, купленная такой ценой. Во-вторых, насчет мерзавцев... -- он явно передразнивал Блейда. -- Они не мерзавцы, а закономерный продукт своей эпохи -- как и вы, кстати. Только вы уже отчасти приобщились к цивилизации... Вы знаете, что наша планета кругла, как шар; вам известны карты всех земель, морей и океанов, расстояния и естественные препятствия... Наконец, вы не боитесь ни демонов, ни богов! И все это, в сочетании с вашими личными качествами, дает вам колоссальное преимущество перед самыми великими полководцами прошлого. Вы, Эльс, можете стать злым духом Хайры и Ксайдена. -- Почему же не добрым? -- с кривой усмешкой спросил Блейд. Теперь он знал, почему фаттах'аррад так хотел встретиться с ним. -- Потому что, несмотря на весь ваш ум и недавно приобретенные знания, вы -- человек своего варварского мира. И я предвижу, что когда север будет завоеван, жажда власти взыграет в вашей душе и вы сами поведете войска на завоевание южного рая! Будь вы человеком зрелым и цивилизованным... -- Стоп, -- прервал его странник. -- Будь я человеком зрелым и цивилизованным, что тогда? -- Вы были бы склонны к умеренности... к решению вопросов не силовыми методами, а политическим и экономическим воздействием. Но, боюсь, такие материи вам непонятны, Эльс. -- Зачем же вы пригласили меня сюда, достопочтенный? Чтобы нарисовать страшную картину, а потом... что потом? Отрубить мне голову? Заточить навеки в яме? Выслать? -- Я хотел убедиться, в силах ли вы выполнить свои планы... -- Убедились? -- Да. Теперь я пытаюсь отговорить вас от реализации проекта завоевания мира. Это все, Эльс, что я могу сделать с вами. Уперевшись локтями в стол, Блейд закрыл ладонями лицо; он не хотел, что фаттах'аррад видел его, пока он будет размышлять. Он почти решился. Он понимал, что этот старец даст сто очков вперед и Клевасу, и Азасте, и ему самому. Мудрый искусный человек, умеющий утешать соплеменников -- и убеждать их. Слово было его оружием, и он пользовался им мастерски. Скорее всего, настоящий Рахи Ригон сейчас бы ужаснулся, забыл о великих свершениях, о звоне клинков и грохоте битв и принял южное гражданство. Навсегда! Потом его подобрала бы и утешила хорошая умненькая девушка вроде Найлы, отяготив потомством и радостями семейных забот. Аррах Эльс бар Ригон вышел бы из игры, а Хорада решала бы свои проблемы без участия такого опасного субъекта. В конце концов, налет варварских аэропланов ожидается не завтра... Есть силовой щит, есть -- или будут -- космические корабли... Блейд развел ладони и взглянул прямо в темные зрачки фаттах'аррада. -- Достопочтенный, вы задали мне много вопросов, и я ответил как сумел. Могу я теперь задать вопрос вам? -- Конечно, -- в глазах старца мелькнуло удивление. -- Все ли люди ваших лет становятся в Ратоне фаттах'аррадами? -- Нет, сын мой. Надо еще дожить до этих лет. -- Не иронизируйте. Я спрашиваю серьезно. -- Тогда вот вам серьезный ответ: люди разные, и старики тоже разные. Одни с возрастом глупеют, другие... другие наоборот. -- Я понял. И много ли фаттах'аррадов в Ратоне? -- Хм-м... Право, не считал... Сотня, я надеюсь. -- Один из миллиона? -- Один из миллиона. -- Значит, все они -- очень уважаемые люди? К их мнению прислушиваются? Залар вдруг расхохотался; смех у него был заливистый, молодой. -- Кажется, Эльс, вы хотите выяснить, какой властью я обладаю, верно? Да, этот старец быстро соображал! -- Не властью, но влиянием на общественные дела, скажем так, -- Блейд тоже улыбнулся. -- Мне известно, что в Ратоне нет правителей. -- Ну, со мной советуются... иногда... по вопросам морального порядка... -- Связанным с деятельностью Хорады? -- Естественно. Ведь я живу рядом, и других фаттах'аррадов тут нет. -- Ваши рекомендации обязательны для выполнения? -- Ни в коем случае, юноша. Есть координатор Хорады, есть координационный совет... -- А был ли случай, когда они отвергли ваш совет? Глаза старика сверкнули; он понял, куда загонят его быстрые и уверенные вопросы гостя. Блейд, довольный, снова усмехнулся; его собеседник был честным человеком и ничего, кроме истины, сказать не мог. Пожалуй, в других делах фаттах'аррада не объедешь по кривой, но игры в вопросы и ответы Ричард Блейд вел три десятка лет и был способен потягаться с мудрым Заларом. Старец первым отвел взгляд и с некоторым смущением пробормотал: -- Говоря по правде, я такого не помню. -- Значит, вас попросили сделать моральную апробацию моих планов, -- заметил странник. -- И ваше мнение будет решающим. С минуту фаттах'аррад молчал, что-то обдумывая, потом произнес: -- Моральную апробацию, да... Удивительно точное выражение. Однако весьма странное для айденского нобиля, пусть даже усвоившего тридцать учебных лент. -- Скажите, отец мой, -- с веселой решимостью прошептал Блейд, склонившись к уху собеседника, -- верите ли вы в переселение душ? -- Переселение душ? Это что такое? -- таким же таинственным шепотом ответил Залар; похоже, игра начинала ему нравиться и он предчувствовал совершенно поразительные откровения. -- Переселение душ обозначает ситуацию, когда разум одного человека внедряется в мозг другого, подавляет его сознание, овладевает телом. И вот результат: видимость одна, суть -- совсем другая. -- Вы это серьезно, Эльс? -- старец воззрился на Блейда с преувеличенным ужасом. -- Абсолютно! Только не будем обсуждать нравственную сторону подобного эксперимента. Что произошло, то произошло, и хотя я сожалею о судьбе сына Асруда Ригона, я ничего не в силах изменить. Внезапно Залар понял, что гость вещает о делах необычайных с полной серьезностью. Отпрянув, он прижал ладонь к виску и спросил: -- Кто вы, Эльс? -- Человек иного мира. Испытатель, проверяющий действие новой установки... точнее -- огромного аппаратурного комплекса. Тело мое -- там, -- Блейд повел рукой в сторону, обозначив некую неведомую даль, -- и оно весьма немолодое, почтенный Залар. Эта моя истинная плоть находится в состоянии анабиоза, а сам я здесь, в новых доспехах, -- он хлопнул себя кулаком по мощной груди. -- Вот он, Ричард Блейд, пришедший в Айден с планеты Земля! -- Эльс, вы меня не разыгрываете? -- А вы как полагаете? Что может знать айденский нобиль, даже усвоивший тридцать ваших учебных лент, про анабиоз, электрическую активность мозга, компьютеры, гравитацию, элементарные частицы? Не стану утверждать, что хорошо разбираюсь в подобных вещах, но я бы смог истолковать любой из этих терминов! Хотите послушать? -- Нет, не хочу... Я знаю, что вы сказали правду, -- фаттах'аррад откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Некоторое время старик сидел молча, видимо, пытаясь осознать и оценить всю невероятность услышанного; потом веки его приподнялись. -- Мы такого делать не умеем, -- медленно произнес он. -- Наши специалисты полагают, что эксперименты на человеческом мозге антигуманны. -- Я же просил вас не обсуждать моральную сторону данного эксперимента, -- мягко заметил Блейд. Лейтона бы сюда, покойного Лейтона! С каким удовольствием он понаблюдал бы за его светлостью, сцепившимся с фаттах'аррадом но вопросу гуманизма! Эти два старца были бы достойной парой на интеллектуальном ринге! -- Ладно, не будем, -- Залар повернулся в кресле, с новым интересом разглядывая гостя, -- Значит, вы представитель некой высокоразвитой культуры... некоего социума, обитающего не то на звездах, не то в ином времени и пространстве... -- в его словах явственно прозвучал вопрос. -- Я не могу сказать, где именно, -- Блейд решил сразу покончить с этой проблемой. -- Поймите, я прибыл сюда не в космическом корабле и не с помощью машины времени. Меня... гмм... передали, если можно так сказать, и я не больше вашего знаю, где находится мой родной мир. -- Но вы можете уйти обратно? -- В любой момент. Однако Айден мне нравится и мой визит не имеет жестких временных сроков. -- Так... Вы... как вы назвались?.. Ри-ичард Блейд? -- он мягко растянул первый слог. -- Вы, Ричард... -- Простите, достопочтенный... Я бы хотел, чтобы вы называли меня по-прежнему Эльсом. На всей планете вы один знаете, кто я и откуда... -- он сделал паузу. -- Я просил бы сохранить это в тайне и не расспрашивать меня о том, чего я не знаю или не могу рассказать. Его расчет был точен. Только этому человеку он мог открыться и только ему имело смысл ставить подобное условие. Да, и Азаста, и Клевас, и другие сотрудники Хорады -- как и любой обитатель Ратона -- уважали права личности, но, столкнувшись с невероятным, они могли не выдержать. Их душевный покой был бы нарушен, неудовлетворенное любопытство вступило бы в борьбу с обещанием сохранить секрет; результатом, как минимум, явились бы долгие дискуссии и вопросы, повисающие без ответа, будили бы подозрения. Как раз этого Блейд хотел избежать. По сравнению с Азастой, Сэндом и даже Клевасом фаттах'аррад Залар был человеком совсем иного калибра. Один из миллиона -- это что-нибудь да значило! Один из сотни некоронованных старейшин Ратона, властитель по праву мудрости -- да, да, властитель, что бы он там не говорил! Его память и сердце хранили множество тайн людских -- что значила для него еще одна, пусть столь необычная и интригующая? Почтенный Залар был профессиональным исповедником и не мог, не имел права пересказывать то сокровенное, личное, что доверялось ему и только ему. Особенно в тех случаях, когда его просили сохранить тайну. Но, с другой стороны, он обладал огромным и несомненным влиянием -- причем именно в делах Хорады. Блейд не сомневался, что никто не станет доискиваться причин, почему Залар дал ту или иную рекомендацию; он чувствовал, что мнению фаттах'аррада доверяли почти инстинктивно. Это выглядело бы мистически для столь рационального общества, но "говорящие с людьми" являлись совестью Ратона, а дела совести далеко не всегда поддаются логическому анализу. Если б удалось убедить этого старца... Залар меж тем размышлял. Вероятно, выводы его были близки к предугаданным Блейдом, ибо, подняв на гостя спокойный взгляд, он заметил: -- Я готов согласиться с вашим условием, Эльс, но ставлю свое. Вы должны объяснить некое несоответствие в предложенной вами версии... некий алогизм, весьма смущающий меня. -- Я постараюсь. -- Блейд догадывался, о чем пойдет речь. -- Итак, вы представитель высокоразвитой культуры, -- словно подтверждая этот факт, Залар шлепнул ладонью по столу, -- Ваш опыт, ваши знания и моя интуиция неопровержимо свидетельствуют об этом. Ваш взгляд на мир неизмеримо шире, чем допускает скудное воображение Арраха бар Ригона, айденского нобиля... Я почувствовал это, однако ошибся в другом: вы -- не гений варварской эпохи, а обычный человек... умный человек, -- подчеркнул старик, -- пришелец из иного мира, который во многом равен нашему. Объясните же мне тогда, -- пронзительные черные зрачки поймали взгляд Блейда, -- вашу агрессивность! Вашу способность убивать, несовместимую с высоким разумом! Ваше нападение на Азасту Райсен, наконец! Странник был готов к этому вопросу. -- Видите ли, достопочтенный, -- спокойно произнес он, -- в моем мире не было ттна. Мы до всего доходили сами, и наш путь -- это путь северян Айдена Мы ничего не потеряли -- даже своих неприятных качеств. Иного объяснения я дать не могу. -- Что ж, мир многообразнее, чем я думал до сих пор. -- Залар покачал головой. -- Но что касается Азасты... -- Это иное, -- прервал его Блейд. -- Ошибка, недоразумение! Я винил ее в гибели Найлы... и я представлял ее совсем иначе. Бездушным человеком, пославшим беззащитную девушку на смерть ради каких-то таинственных и неблаговидных целей. -- Как вы могли подумать такое! -- А что я должен был подумать, когда мой аппарат сбросили в Зеленый Поток? -- В таких аппаратах не разбиваются! Машина надежно защищена! -- Я и не разбился. Мой флаер выбросило на островок, где обитали людоеды. Фаттах'аррад был готов что-то возразить, но внезапно до него дошло сказанное Блейдом, и он поперхнулся. -- Я сбежал от них и проплыл в Зеленом Потоке четверть экватора до встречи с Найлой и еще четверть -- на ее корабле. Потом Найлу убили... -- Блейд помолчал. -- Я сжег ее тело и отправился сюда... и не было дня, чтобы я не проклинал того, кто послал ее на смерть! -- Понимаю... -- старик как-то осунулся, съежился в своем покойном кресле; казалось, впервые за многие годы фаттах'аррад не знал, как утешить собеседника. Впрочем, Блейд пришел к нему не за помощью и в утешениях не нуждался. -- Поскольку мы выяснили, кто есть кто, вернемся к нашей маленькой проблеме, -- произнес он. -- В вашем распоряжении имеется подходящий человек, зрелый, цивилизованный и, смею заметить, весьма опытный в тех делах, которые предстоит совершить. Я не сторонник насилия и искренне желаю помочь Ратону. Если вы поддержите мой проект, я отправлюсь на север с необходимым снаряжением и средствами, что значительно упростит задачу. Речь идет о связях с вашими агентами, кое о каком техническом оборудовании и презренном металле, -- он щелкнул по горлышку кувшина, и серебро отозвалось тонким протяжным звоном -- Хмм... И вы разгромите Ксам, а потом высадите пехоту и всадников в Сайлоре? -- Продемонстрирую пехоту и всадников в Сайлоре. Увидев хайритов верхом на шестиногах, они станут больше думать о севере, чем о юге. Для этого совсем не нужно устраивать резню, достопочтенный. Что касается Ксама, то я говорил, что с ним надо разобраться, а не громить. -- Разобраться? Что это значит? В некоторых вопросах фаттах'аррад проявлял потрясающую наивность, и Блейд терпеливо начал объяснять: -- Существует масса способов кроме большой войны. Войны, кстати, лишь вызывают озлобление и редко приводят к желаемому результату. Во-первых, -- он начал загибать пальцы, -- можно подкупить часть ксамитских князей и спровоцировать бунт. Во-вторых, построив мощный военный флот, можно парализовать ксамитскую торговлю со Странами Перешейка. В-третьих, можно завалить тот же Перешеек зерном из восточных провинций империи по демпинговым ценам, перекрыв экспорт из Ксама. Вчетвертых, можно захватить железные, медные и оловянные копи в Восточных горах, откуда эдорат получает металл. В-пятых, обойдя Ксам с юга, можно выстроить базу на побережье Кинтанского океана, которая будет контролировать все морские перевозки в том районе. Одним словом, достопочтенный, есть много способов утеснить соседа, если ты сильнее и богаче его. То самое политическое и экономическое воздействие, о котором вы так недавно толковали глупому Эльсу. Фаттах'аррад продолжал задумчиво смотреть на Блейда, кивая в такт перечисляемым напастям, готовым обрушиться на Ксам. Наконец он спросил: -- Кто вы, Эльс? Я имею в виду вашу настоящую профессию? Или это тоже тайна? -- Специалист по выживанию. Разве это не заметно? -- Блейд усмехнулся. -- Заметно. И в этом качестве вы намного превосходите людей Хорады. Странник склонил голову. Трудно сказать, являлись ли слова Залара комплиментом или насмешкой, но он верно разобрался в ситуации, и это было приятно. -- Предположим, я не поддержу вас. Что тогда? -- быстро произнес старик. -- Ничего. Ваши проблемы останутся вашими проблемами. Я постараюсь соблазнить еще пару-другую девушек, научу Клеваса вертеть фран и вернусь в Айден. Перережу глотку одной чиновной крысе -- за старого Асруда, -- и буду жить-поживать в своем наследственном замке. Лотосы Юга не для меня! -- Лотосы? -- Магические цветы, чей аромат дарит забвение, склоняя душу к миру и покою. -- Но ведь когда-то вам придется уйти? -- Чтобы вернуться вновь. Айден мне понравился, достопочтенный. -- Включая Ратон? -- Особенно Ратон. -- И вы, однако, не хотите остаться у нас? -- Гоблину не место в стране фей, -- ответил Ричард Блейд. * * * Ночью он долго не мог уснуть, а когда налитые усталостью веки наконец опустились, под черепом прозвенел сигнальный колокольчик. "Ричард, -- донеслось из туманных далей, с берегов реки, одетых гранитом, из подземелья древнего замка. -- Ричард! Дик!" Сон отлетел. "Джек?" "Он самый, дружище. Я вижу, с момента предыдущего сеанса вы переместились на пять тысяч миль к востоку". "Вы научились различать такие подробности?" "Научился. Однако не бойтесь, я не собираюсь подглядывать за вами в ванной". "В ванной -- пожалуйста. Только не в спальне". "Будем считать, что мы закончили разминку. Как ваши дела?" "Как в раю". "В самом деле? Это приятно слышать, Дик". "Есть какие-нибудь новости?" "Да. В вашем раю найдется место еще для одного парня?" "Хотите снова навестить меня, Джек?" "Избави Боже! Чтоб я, мирный пожилой ученый..." "Вы -- жуликоватый ковбой из Техаса, скрывающийся от налоговой полиции". "Я -- цивилизованный человек, сэр! Из Калифорнии, самого цивилизованного штата самой великой страны!" "Ну, так двигайте ко мне, старина. Я нахожусь сейчас в месте, где просто обожают цивилизованных людей. Особенно из Калифорнии!" "Их подают там под майонезом или с чесночной подливкой?" "В горчичном соусе". "Тогда это не для меня. В ближайшие полвека я не собираюсь выбираться из своего подвала. Однако, Ричард, тут есть парень, которому срочно нужна помощь... сердце уже отказывает". Блейд похолодел. "Дж.? Вы говорите о Дж.?" "Почему вы так решили? С ним все в порядке. Старый мамонт еще вас переживет. Я имел в виду одного вашего приятеля". Странник вспомнил; теперь он догадывался, о ком идет речь. "Что вы с ним сделали?" "Заморозил. Неделю-другую смогу держать в таком состоянии. Дик, есть ли поблизости от вас необходимая вакансия? Крепкий мужчина под тридцать, рыжий, с голубыми глазами. Я сумею всадить своего пациента в любого аборигена в двадцати милях от вас". "Нет!" "Но почему? Он умирает. Дик!" "Я же сказал, что нахожусь в раю. Пощадите безгрешных ангелов, Джек!" "Тогда вам лучше перебраться в ад. И учтите, времени у нас немного. Я выйду на связь ровно через два дня". Бесплотный голос Хейджа смолк, и Ричард Блейд погрузился в мрачные раздумья. Глава 6. ОТЛЕТ Утром, устроившись на крыльце, Блейд принялся точить фран Ильтара. Тот, который подарила Састи, был девственно чист и остр, но он полагал, что древнему клинку недолго осталось ждать. Солнце пригревало, но с реки еще тянуло ночной прохладой; ее серебристая гладь просвечивала сквозь ажурные кроны плакучих ив и тополей. Подняв голову, Блейд мог видеть вершину франного дерева, что росло за павильоном; зеленовато-сизой свечой она уходила в небеса, словно палец, нацеленный прямо в неведомую планету, родину ттна, шестиногих таротов и этого древесного исполина, несокрушимого, как само время. Над франным деревом проплывало облако, похожее на пухлый белоснежный цеппелин с причудливым драконьим хвостом. Непоседливый Алтор. Ветер странствий, нес его на север, к истокам полноводной Зайры, к горному хребту, за которым простирались джунгли, болота, узкая лента стремительного водного потока и снова болота, но уже принадлежавшие другому континенту и другому миру. Странник отлично помнил те места, леса, холмы, степи, саванну, и так -- до самых границ Айдена. Он проводил облако взглядом, жалея, что не успел купить билет на этот туманный и зыбкий воздушный корабль. Но он не нуждался в непадежном облачном лайнере и даже в крыльях стремительного Алтора, золотогривого Майра и остальных пяти хайритских ветров. Слева от крыльца, чуть приподняв нос к небесам, замер стреловидный аппарат, отливавший розовым и золотистым. Лучи солнца играли на прозрачном пластике пилотской кабины, на округлом вытянутом корпусе, на коротких, скошенных назад, крыльях, на хвостовых стабилизаторах. Такие знакомые, привычные очертания... Блейд усмехнулся. Трудно найти место внутри или снаружи флаера, которого не касались бы его пальцы за долгие месяцы пути; однако теперь он знает, что -- нажимать, и что -- крутить... Теперь никому не удастся сбросить его вниз! Он с силой провел точильным камнем по клинку, наводя последний глянец, и начал осматривать стрелы. Их оставалось десятка два, стальных недлинных болтов, пробивающих насквозь щит, панцирь и то, что этот панцирь должен защищать. Добрая хайритская работа... как и арбалет... Недолгое дело собрать оружие и припасы, забросить в машину и взмыть в небеса... Не распрощавшись ни с кем, так же, как он покинул Тагру... Странник распрямил спину, услышав скрип гравия под торопливыми шагами и уставился на пышный куст в голубых цветах, за который убегала дорожка Кто-то идет, и явно к нему... хотя для гостей еще рановато. По делу? За кустом мелькнул серый комбинезон Састи. Она почти бежала, и Блейд отметил тревогу в ее глазах и учащенное порывистое дыханье. Похоже, фаттах'аррад Залар вынес свой вердикт, подумал он. Или случилось что-то более серьезное? После ночи, подаренной ему синеглазым координатором, он был готов разделить ее заботы. -- Эльс! -- Састи стояла перед ним, прижимая к груди руки. Блейд отложил стрелы и встал. Он был полунагим; замшевые хайритские штаны да пояс с бронзовыми бляхами, над которым бугрились мышцы живота, делали его похожим на скифа, готовящегося к набегу. -- Хорошее утро, Азаста. Пройдешь в дом? -- он кивнул на деревянные ступени, что вели на веранду. -- Или вынести кресло сюда? Она все еще не могла отдышаться и только отрицательно замотала головой. Пепельные волосы рассыпались по плечам, к вискам, покрытым испариной, прилипли темные завитки. -- Эльс, у нас возникли сложности... -- голос Састи прерывался, хотя она старалась говорить спокойно. -- Ты слышал про Ар'каста? Блейд кивнул. Ар'каст являлся ратонским резидентом в Ксаме, а это значило, что он выполнял в эдорате ту же работу, что и покойный Асруд в империи. -- Кажется, с ним что-то происходит... что-то плохое, милый... -- Ласковое слово вырвалось у нее так легко и непроизвольно, что сердце Блейда на миг затопило теплой волной. Когда у женщины случается беда, она спешит к своему мужчине, подумал странник. И это правильно; так должно быть всегда и везде -- в цивилизованном Ратоне и в других местах, не столь гостеприимных и безопасных. Он шагнул к Састи и нежно обнял се, чувствуя, как женщина доверчиво прильнула к его груди. -- Прежде всего, успокойся. Волнение и страх -- плохие помощники. -- Я спокойна. -- Действительно, ее дыхание стало ровным и голос больше не дрожал. -- Ночью мы получили дурные вести, Эльс. Ментальное излучение Ар'каста внезапно изменилось... похоже, ему пришлось перенести болевой шок. Выводы всех трех наблюдателей совпали: его пытают. Они... наши связисты... уже сталкивались с такими вещами. -- Ар'каст не остановил сердце? -- Нет. Либо он еще на что-то надеется, либо... -- она сделала паузу. -- Понимаешь, Эльс, Ар'каст провел в Ксаме двадцать пять лет... У него есть дочь... Блейд кивнул. История Асруда повторялась; тайное искусство ратонских разведчиков не могло спасти их от мук. -- Вы знаете, в чем дело? -- спросил он. -- Почему провалился Ар'каст? -- Вряд ли это провал. Он -- большой человек в Ксаме... служит эдору верой и правдой много лет. Скорее всего, он в чем-то провинился или попал под подозрение... -- Састи подняла на Блейда глаза, полные слез. -- Эльс, мы не можем оставить его без помощи! Сначала твой отец, потом -- Найла... теперь -- Ар'каст... -- Положим, я приму, участие в этом деле, -- странник погладил пепельные локоны Састи. -- Что скажет фаттах'аррад? -- Он уже сказал... сказал, что мы можем полностью довериться тебе... сказал даже больше -- что ты лучше нас знаешь, как и что делать. "Поразительно!" -- было первой мыслью Блейда. Потом он решил, что почтенный Залар -- самый здравомыслящий среди пацифистов, какие когда-либо ему встречались. -- Странно, -- шепнула Састи, -- у тебя нет нашей подготовки, знаний... и все же он советует полностью довериться тебе... -- Возможно потому, что я -- человек решительный, -- усмехнулся Блейд. Пожалуй, это объяснение было не хуже прочих. -- Догадываюсь, -- на губах Састи тоже мелькнула тень улыбки. -- Будем считать, что наши мнения совпадают. Могу ли я теперь поинтересоваться кое-какими подробностями насчет Ар'каста? Например, где он живет? И где находится сейчас? -- У него дом в Катампе. Это крупный порт и военная база на Внутреннем Ксидумене... собственно, самый большой город Ксама, Эльс. Рядом, в Восточных горах -- рудники, центр производства оружия. Под городом -- верфи, торговые дворы, мастерские... и там же находится ад'серит. Про Катампу Блейд уже слышал -- еще в Айдене, от бар Занкора, когда они составляли карту. Фактически, Катампа была столицей эдората, что подтверждалось размещением в ней ад'серита, правящего совета, со всеми его службами. Формально же первенствовал Тиллосат, расположенный почти в центре страны, милях в пятистах от побережья. Там пребывал эдор -- средоточие светской и духовной власти, император и первосвященник, который, однако, редко вмешивался в практические дела. У него имелись задачи поважнее -- молитвы светлому Эдну. Всем прочим занимался ад'серит, прибегая к помощи эдора лишь в спорных случаях, к числу которых относилась и вечная дилемма -- казнить или миловать. Впрочем, министры и генералы ад'серита казнили направо и налево и без подсказки эдора, но никто не посягал на его прерогативы милосердия. Но, по слухам, эдор был суров и милость являл не часто. -- Я полагаю, что должен вылететь в Катампу, пробраться в дом Ар'каста и выяснить, что произошло, -- заметил Блейд. -- Потом можно действовать по обстоятельствам -- либо силой, либо хитростью, либо золотом. Так или иначе, я вытащу его и привезу сюда. Принимается? -- Принимается. Только насчет силы, Эльс... ты же будешь один... -- Золото -- тоже сила, моя дорогая. Будет золото, будут и люди. Если верно то, что я слышал о Катампе, в ней множество пришлых. Не из Айдена, конечно, и не из Хайры, а с Перешейка и из торговых городов Кинтана. Торговцы, искатели приключений, разбойники, пираты... Понадобится, так я навербую целую орду и возьму штурмом замок ад'серита. -- Но в нем полно войск... -- Вот тут-то нужна хитрость. -- Блейд рассуждал уверенно, не желая тревожить Састи. Однако, с точки зрения профессионала, штурм катампских темниц не выдерживал критики: солдаты у Ксама были отличные и им не составляло труда разогнать тысячную банду наемников. Нет, скорее надо идти на дело с двумя-тремя верными людьми или вообще одному. И окончательный план составить на месте. -- Мне нужно описание дома Ар'каста, -- сказал он. -- Где расположено его жилище, что находится вокруг -- в общем, все, что вам известно. И потом, придется спрятать флаер... -- У Ар'каста оборудован пункт связи -- в скалах, на самом побережье, недалеко от города, -- заметила Састи. -- Там стоит его машина, так что у вас будут два аппарата. -- Если он окажется в состоянии пилотировать флаер, -- с сомнением произнес Блейд. -- Это не важно, Эльс. Главное -- запихнуть его в кабину и нажать опознаватель. Через два фара машина приземлится в Саммате. -- Хорошо. Как я найду его тайник? -- Мы дадим тебе нужное устройство... что-то вроде маяка. Пеленгатор или радар, понял Блейд. Что ж, превосходно! Он чувствовал, как возбуждение начинает охватывать его. Слишком он засиделся на Юге; теперь пришла пора покинуть страну лотосов и отправиться туда, где растет колючий терновник. Очень кстати -- если учесть пожелания Хейджа! В Катампе найдется сколько угодно крепких и здоровых мужчин; целые штабеля подходящей плоти, так что новый пришелец с Земли сможет выбрать наилучшее. Вот только с цветом кожи и волос ожидаются затруднения -- и ксамиты, и люди с Перешейка смуглы и чернявы. Ладно, решил странник, если у визитера будут претензии, второй обмен произведем в Айдене. Он присел и начал собирать стрелы. В глазах Састи мелькнул испуг; видимо, она уже представляла, как эти смертоносные стальные болты вонзаются в человеческие тела, дробят кости, рвут артерии, протыкают шеи. Блейд потянулся за франом. -- Видишь, недаром я наточил клинок... -- начал он и замолк, сообразив, что еще немного, и Састи ударится в панику. Он вовсе не собирался дразнить ее и быстро сказал: -- Но это не значит, что я пущу его в ход. Золото отпирает двери темниц лучше железа. Как странно! Музей в пагоде Састи был полон таких же опасных предметов, клинков и остриев! Однако сия коллекция не внушала ей ни отвращения, ни страха. Вероятно, Азаста Райсен смотрела на экспонаты своего смертоносного арсенала как на произведения искусства и до сих пор не задумывалась над их прямым назначением. Одно дело -- сабля, висящая на ковре, и совсем другое -- меч в руках воина; разница та же, что между понятиями "быть" и "не быть". Блейд припомнил, что Найла не пугалась вида обнаженной стали и зрелища смерти. Да, подобные вещи казались ей неприятными, очень неприятными, но малышка не испытывала страха. Например, когда он бился с дикарями Понитэка... Она тогда стояла у руля своей "Катрейи" и правила суденышком с полным самообладанием... Вероятно, ее, полевого агента, готовили к таким ситуациям -- в отличие от Састи, которая ходила в больших начальниках. Блейд не сомневался, какая из этих двух женщин дороже ему, но одна была мертва, а другая -- жива. Поэтому, собрав оружие в охапку, он ласково улыбнулся Састи и сказал: -- Позаботься о золоте, моя дорогая, а я позабочусь о железе. Азаста кивнула и заторопилась к белому павильону; похоже, она испытывала облегчение. * * * Блейд отправился в путь к вечеру следующего дня. Таковы были рекомендации совета Хорады, и они полностью совпадали с его собственными расчетами. Он появится у тайника Ар'каста в нужное время, в первом ночном часу; никто не заметит его машину в темном небе, и чужие глаза не увидят, как флаер неощутимой тенью опустится на скалистый уступ. Неподалеку от Катампы к самому берегу подходили крутые отроги Восточных гор; местность эта была труднодоступной и безлюдной. Блейд рассчитывал пересидеть там до рассвета, провести сеанс связи с Хейджем, а затем отправиться в город. Поймав взглядом свое отражение в гладкой поверхности фонаря, он довольно ухмыльнулся. Ксамит, сущий ксамит! Косметологи Хоралы потрудились на славу! Его смуглая кожа стала еще темней, волосы отливали цветом воронова крыла, нос сделался шире, подбородок же и скулы заострились. Состав, который подкачали ему под кожу на лице, должен был рассосаться через пять-шесть дней; вполне достаточное время для проведения операции. Операции! Блейд снова усмехнулся. Впервые он выступал в качестве агента-двойника, выполняя задание двух работодателей: секретной службы Ее Величества и координационного совета Хорады. Правда, этот его визит в Айден носил почти неофициальный характер -- ведь он собирался заглянуть в чужой мир буквально на пять минут, только лишь затем, чтобы испытать аппаратуру Хейджа. Тем не менее, он полагал, что находится на службе; прошение об отставке или хотя бы об отпуске им не подавалось. И Соединенное Королевство не могло иметь к нему претензий, ибо захваченная добыча превосходила самые смелые ожидания. В его руках был летательный аппарат, несбыточная мечта земных авиаконструкторов, и он знал про эту чудесную машину если не все, то многое. Конечно, его пребывание в этом мире несколько затянулось. Пять минут превратились в месяц, потом -- в год, а он все откладывал и откладывал возвращение. Сначала -- опьяненный вернувшейся юностью, потом -- из любопытства, из желания завершить дела, разгадать все тайны... Но дел все прибавлялось, и тайн тоже не становилось меньше. Достаточно вспомнить о межзвездном корабле ттна, покинутом где-то в северных льдах... Теперь Блейд ясно понимал, что им движет не столько любопытство, сколько ответственность. Подсознательно он уже не рассматривал Айден как чуждый мир, как подмостки для бенефиса заезжего героя-гастролера и первого любовника; он принял на себя всепланетное добро и зло, грехи и радости, жизнь и смерть этого гигантского шара, плывущего неведомо где, рядом со своим солнцем, так напоминавшим земное. Пожалуй, даже в родной реальности он не брал на себя подобного груза, ибо там сфера его интересов была обозначена вполне четко: Британия. Там его не заботило благоденствие России, Индии или Соединенных Штатов; все эти страны, большие, малые и совсем крошечные, оставались врагами, соперниками или, в лучшем случае, партнерами. Здесь, в Айдене, все было совсем иначе. Он отвечал за весь этот мир, за то, что в нем сохранится и варварская непосредственность Севера, и мудрая зрелость Юга. Он не должен допустить, чтобы беззащитный Ратон истек кровью или закуклился под скорлупой силового поля, чтобы сила и благородное мужество Хайры превратились в жестокую жажду завоеваний, чтобы империя и эдорат перегрызли друг другу глотки, сделав из своих земель опаленные войной кладбища, чтобы мечи завоевателей опустошили Калитан, Перешеек, Рукбат, Катраму, Сайлор. Воистину, он стал пэром Айдена и в этом качестве отвечал за весь Айден! И это чувство, новое и непривычное для Ричарда Блейда, шпиона Ее Величества, будто бы служило предвестником другой ответственности, еще более тяжкой и сложной: ответственности за Землю. За всю Землю, без изъятий и исключений! Но пока он был тут, в Айдене, и не собирался возвращаться домой. Кажется, с усмешкой думал Блейд, он поторопился, когда обещал Хейджу закончить все дела за шесть месяцев. Половина этого срока уже миновала, а он явно не успеет покорить северное полушарие за оставшееся время. Даже при тайном содействии Ратона! По правде говоря, его и не тянуло обратно. Иногда он скучал по воркотне Дж. и малышке Асте, обучавшейся в одном из лучших эдинбургских пансионов, иногда ему снились каменные ущелья Лондона и тихий коттедж в Дорсете над Английским Каналом; однако Айден был щедр на новых друзей и врагов, на приключения, тайны и на работу. Теперь, когда Хейдж намекнул, что может пересылать меж Землей и Айденом и тела, и бестелесные сущности, Блейд совсем успокоился. Он строил планы, как подберет в Айдене подходящее тело для Дж.; какого-нибудь пустоголового чиновника лет сорока с превосходным пищеварением, тощего, крепкого и не обремененного семейством. Малышку Ти, когда она закончит свой пансион благородных девиц, можно переправить сюда в истинном обличье. Блейд не сомневался, что Джек Хейдж не откажет ему в подобной просьбе -- особенно если ее подкрепить какой-нибудь забавной, но сравнительно безопасной штучкой из Ратона. Итак, он соберет всех своих под крышей замка бар Ригонов или, чем черт не шутит, императорского дворца. Всех -- названного отца, приемную дочь, друзей, жену... Конечно, ведь у него же есть жена! Будущая златовласая императрица! Усмехнувшись, Блейд прильнул к колпаку кабины, разглядывая убегавшие назад скалы. Он уже миновал благодатные земли Ратона и систему гигантских водопадов, что обрушивались с Северных гор, порождая серебряную Зайру; сами горы, величественные, с вершинами, закованными в лед, тоже остались позади, и теперь под флаером тянулись предгорья. Постепенно скалы, осыпи и неглубокие ущелья уходили назад, сменяясь буйными зарослями джунглей; затем потянулись низменные участки, поблескивающие зеркалами воды -- первые предвестники Великого Болота. До заката оставалось еще часа два, и Блейд надеялся, что пролетит над Зеленым Потоком еще засветло. Курс его проходил прямо над приснопамятной скалой Ай-Рит, и он рассчитывал плюнуть на ее поганые камни. Странно, что эти жалкие волосатые каннибалы до сих пор вызывали у него такую неприязнь -- не меньшую, чем крыса бар Савалт. Разумом он понимал, что троги, как и дикари Понитэка, такое же естественное порождение Айдена, как звери, травы и деревья, однако память о перенесенных унижениях все еще была жива. Если бы его флаер нес бомбу на двести килотонн, Блейд утопил бы АйРит в жарких водах Зеленого Потока, наверняка заслужив проклятия будущих поколений местных археологов. Началось болото. Странник протянул руку назад, покопался в мешке и вытащил кинжал Асруда. С минуту он пристально рассматривал ножны, изукрашенные рисунками странных чудищ, и вспоминал тот далекий день в замковой библиотеке, когда они с Артоком бар Занкором впервые поговорили по душам; потом, вздохнув, включил сканер. Его машина стремительно мчалась над бездонной топью, над полями бурых стеблей, напоминавших камыш, над гигантскими раскоряченными стволами деревьевпауков, корни которых уходили в воду и жидкую грязь на сотни футов, над темными глубокими промоинами и ядовито зелеными зарослями плавучих растений. Следящий луч широким конусом уходил вниз, к земле, и иногда путнику удавалось различить на маленьком экране рядом с пультом странных тварей, чудовищных амфибий, похожих на гибрид огромных жаб с черепахами или крокодилами. Это страшное место, не море и не материк, а нечто среднее, превратившееся в зловонную смесь недвижной мутной воды, грязи и гниющей зелени, тоже порождало жизнь, отвратительную и опасную. Блейд с облегчением вздохнул, когда внизу появились бурлящие волны Зеленого Потока, полускрытые вечным туманом, и черные выжженные скалы, вокруг которых кипела пена. Плюнуть на Ай-Рит ему, конечно, не удалось, поскольку все водное пространство промелькнуло под днищем флаера за пять минут. Блейд вытащил флягу с вином и выпил за то, чтобы проклятая скала, волосатый Бур, все его племя и их пещеры провалились в преисподнюю. Потом он помянул Грида и Найлу. Тело Грида лежало сейчас в яме на песчаном островке в двух тысячах миль к востоку; обгоревшие кости Найлы -- среди камнейантиподов, на расстоянии, равном половине экватора планеты. Но плоть ее, нежная и сладкая, развеялась в воздухе, улетела с ветром, выпала с дождем, превратилась в цветы, в травы, упокоилась на зеленых лугах Айдена, Ратона, Ксама, Хайры. Блейд, во всяком случае, надеялся на это. Он вытер глаза и выпил еще. Холмы и степи Ксайдена мчались под ним; они становились все более пышными, яркими, стирая воспоминания о мерзкой трясине и обжигающем воздухе экватора. Флаер повернул к северо-востоку, к полуострову в самом углу обширной территории Ксама, туда, где высились стены и башни Катампы, где распластались по берегу ее верфи и причалы, где дым сотен кузниц, коптилен и гончарных печей уходил в небеса, где в уютных прохладных рощах прятались дворцы знати, а в подземельях неприступных замков томились узники. Теперь машина летела высоко над землей, стремительная и почти неразличимая за слоем редких облаков. Солнце садилось. С медно-красного диска светила страннику улыбался сам пресветлый Айден, и Семь Священных Ветров Хайры неслись рядом с его флаером, быстрой птицей, сиявшей розовым и золотым опереньем в последних лучах заката. Впереди мчался Алтор, покровитель путников; за ним -- Ванзор, Ветер, раздувающий огонь в горнах оружейников, и Грим, яростный Ветер битвы и мести. Они словно намекали, что дело не обойдется без сражения; но хитроумный Шараст и ловкий охотник Найдел, подпиравшие мощными спинами крылья машины, пели, гудели, свистали о своем -- о знании и умении, о твердости и сноровке, и выдержке, и удаче. Сзади парили еще двое -- золотогривый Майр, Ветер любви, и основательный Крод, Ветер благополучия и богатства, напоминая, что именно их дары венчают усилия героев. Окруженный своей призрачной свитой, Блейд скользил в темнеющих небесах над плоскогорьями и равнинами, над реками и лесами, сам подобный ветру -- долгожданному ветру возвращения. На небе зажглись первые звезды, когда он миновал Тиллосат, прильнувший к т