Дж.Лэрд. Аттила -------------------- * странствие двадцать второе * Оригинальный текст на русском Дж. Лэрда Сборник героико-приключенческой фантастики. Дж. Лэрд. ОДИССЕИ РИЧАРДА БЛЕЙДА. Спб. -- АО "ВИС", 1994. OCR: Сергей Васильченко --------------------------------------------------------------- СТРАНСТВИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ Ноябрь 1978 -- март 1979 по времени Земли Дж.Лэрд, оригинальный русский текст Глава 1 Ричард Блейд откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, ощущая, как тонкие пальцы Смити, нейрохирурга, перебирают волосы у него на затылке. Их прикосновения были нежными, как у женщины, и в то же время в них чувствовалась уверенная твердость профессионала. -- Все в порядке, сэр, -- произнес Смити. -- Шов полностью зарубцевался. Лейтон встал, подошел и убедился сам. Его пальцы походили на корявые жесткие сучки, которыми он тыкал Блейду в затылок, и тот снова порадовался, что трепанация его черепа находилась исключительно в ведомстве Смити. Руки Лейтона больше привыкли к паяльнику и отвертке, чем к деликатным хирургическим инструментам, хотя сам старик утверждал, что может пересадить мозг обезьяны человеку и наоборот. Блейд, однако, предпочитал не испытывать его врачебное искусство. -- Дж., взгляните, -- предложил Лейтон, и шеф отдела МИ6А присоединился к ученым. Теперь они трое пыхтели и хмыкали за спиной подопытного, изучая крохотную впадинку, уже затянувшуюся свежей кожей. Пыхтенье и хмыканье носило вполне одобрительный характер, и Блейд тоже был доволен, хотя три недели назад перенес очередную операцию на мозге, шестую или восьмую, а может, и десятую за последние десять лет. Ему опять ввели под череп крохотный датчик, обеспечивающий связь с Малышом Тилом, и это являлось чрезвычайно радостным событием. Да, радостным! Ибо Малыш был его защитой и оружием, транспортным и связным средством, чудодейственным магическим амулетом, способным вселить страх Божий в орду самых свирепых дикарей! А это означало, что в новой экспедиции он будет оснащен самым наилучшим образом, что резко поднимет шансы на выживание. -- Да, все в порядке, -- прозвучал за его спиной голос Лейтона. -- Вы можете идти, Смити. Открыв глаза, Блейд увидел, как нейрохирург, покорно склонив длинную жирафью шею, направился к дверям. Пришло время тайн и секретов, которые не предназначались для его ушей. Лейтон собирался уточнить детали очередного задания. Выпроводив хирурга, его светлость прошелся вдоль длинного стола, на котором громоздились осциллографы, самописцы и массивные блоки усилителей мозговой активности, весь этот инструментарий нейрофизиологической лаборатории оканчивался жгутами проводов с угрожающе заостренными электродами, и Блейд был готов поклясться, что каждый из них хотя бы однажды побывал у него в голове. Что ж, зато он научился обращаться с телепортатором, хотя в свое время, лет шесть назад, перед путешествием в Талзану, это представлялось почти неразрешимой задачей! Но теперь, теперь... Теперь он мог одним неощутимым ментальным усилием перебросить на Землю из любого мира Измерения Икс любой объект, не превосходящий его веса. В общем-то и более крупный тоже, но это требовало уже значительного напряжения. Его светлость взгромоздился на высокий лабораторный табурет, а Дж. занял место в кресле в углу. Шеф Блейда, по давней привычке, всегда старался расположиться в углу так, чтобы можно было видеть всех и никто не мог приблизиться сзади. Он вытащил трубку, бросил вопросительный взгляд на Лейтона и, когда тот милостиво кивнул, принялся набивать ее табаком. -- Итак, Ричард, -- произнес старый ученый, -- вы отправляетесь в очень длительную экспедицию. Я думаю, она займет четыре-пять месяцев, если не полгода, но дело того стоит... Да, стоит, -- повторил он, задумчиво наблюдая за сизыми колечками дыма, которые пускал Дж. -- Я полагаю, -- произнес шеф Блейда, -- что названные вами сроки могут варьироваться в зависимости от успеха решения задачи. -- Да, разумеется. Но четыре месяца -- это необходимый минимум. Напомню, что на этот раз Ричарду не нужно разыскивать какие-либо ценности или новую информацию, хотя если там, -- Лейтон поднял глаза к потолку, -- окажется что-то интересное, им не стоит пренебрегать. Но главная задача -- испытания телепортатора на живых объектах. Главная и основная! А это требует времени, не так ли? -- Безусловно, сэр, -- Блейд склонил голову. -- Вы оба в курсе поставленной задачи, и сейчас я уточню некоторые детали, -- Лейтон вытащил сигарету и тоже закурил. -- Итак, кладем две недели на адаптацию в новой реальности... Этого достаточно, Ричард? -- Скажем, от десяти до пятнадцати дней, -- уточнил Блейд. Обычно ему хватало такого времени, чтобы почувствовать себя в относительной безопасности или хотя бы разобраться в ситуации. -- Разумеется, вы должны опробовать связь с телепортатором сразу же по прибытии. Объекты -- самые обычные: камни, ветки, мелкие предметы. Но к основному эксперименту мы приступим не раньше, чем через десятьпятнадцать дней, как вы предложили. По моему плану он разбит на три этапа по месяцу каждый, плюс две недели на непредвиденные обстоятельства. Итого -- четыре месяца. Все ясно? Блейд кивнул, искоса рассматривая научного руководителя проекта "Измерение Икс", возвышавшегося на своем высоком табурете подобно старому орлу на насесте. За последние полтора года он познакомился еще с двумя Лейтонами -- или другими ипостасями этого хорошо знакомого ему человека. Странно, что подобное событие случилось в двух экспедициях подряд, во время девятнадцатого и двадцатого странствий! Пожалуй, Лейтон из Блоссом Хиллз был помягче... да, помягче и подушевней... Зато его аналог из Зазеркалья оказался куда как крут! Хотя раньше Блейду казалось, что трудно найти человека жестче и круче его светлости. Но, в конце концов, все три ипостаси являлись, в определенном смысле, одним и тем же Лейтоном -- разумеется, с небольшими отклонениями. Усилием воли Блейд заставил себя прислушаться к тому, что толковал старый ученый. -- На первой стадии, Ричард, вы должны переслать десяток мелких животных и птиц -- теплокровных, я имею в виду. Ящерицы, рыбы и бабочки меня не интересуют. Голуби, кролики, крысы -- что-то такое, размером не больше кошки или фокстерьера... Вторая стадия -- крупные животные, овцы, козы, лошади... Вы осилите пересылку лошади, мой дорогой? -- Ну, если там найдутся лошади, я постараюсь... Лейтон с подозрением уставился на своего подопытного. -- Только не присылайте тигров! Ни тигров, ни львов, ни пантер! С ними будет чрезвычайно тяжело работать! И вообще лучше ограничиться домашними животными. -- Как насчет слонов? -- спросил Блейд. -- Ваш юмор неуместен! -- его светлость возмущенно фыркнул. -- Возможно, вы и сумели бы телепортировать слона, но это истощит вашу ментальную силу. -- Хорошо, сэр, ограничимся лошадьми и верблюдами. -- Лошади будет вполне достаточно... небольшой лошадки, вроде шотландского пони. И поосторожнее с собаками! Крупные собаки весьма опасны! -- А что делать, сэр, если там, -- копируя Лейтона, Ричард Блейд поднял взгляд к потолку, -- не окажется животных, ни маленьких, ни больших? -- Это невозможная ситуация! -- Почему же? Вспомните хотя бы предыдущую экспедицию! Эту Дьявольскую Дыру! Его светлость погрузился в мрачные раздумья, а Блейд и Дж. переглянулись с едва заметными усмешками. Во время своей двадцать первой командировки странник попал в гигантское древнее подземелье, в котором ютились жалкие остатки местного человечества -- без солнца, без свежего воздуха, без всяких надежд пробиться на поверхность планеты. В той проклятой дыре росли только мхи, лишайники и грибы, а самым крупным представителем животного мира был земляной червь, почитавшийся аборигенами за изысканное лакомство. Кроме червей, в пещерах водились сороконожки, мокрицы, пауки и прочая мерзость. Да, теория -- теорией, а практика -- практикой! Блейд мог бы указать на еще один недостаток лейтоновских планов. Вполне возможно, он окажется в мире, где будет великое множество животных, но таких, что тигр по сравнению с ними будет выглядеть ласковым котенком! Он вспомнил о мрачном холодном Берглионе, где водились снежные драконы в непроницаемой броне, и о болотах Джедда -- там обитали жуткие чудища, способные сожрать любого земного хищника в мгновение ока. -- Договоримся так, -- Лейтон наконец нарушил молчание. -- Если вы попадете в некие экстремальные условия, не подходящие для проведения экспериментов, то подадите сигнал, и я вас заберу. После этого мы сделаем еще одну попытку. -- Если я останусь цел и невредим, -- заметил Блейд, вызвав возмущенное пыхтенье Дж. -- Дик, мой мальчик!.. К чему такие мрачные прогнозы? -- Все может случиться, сэр. -- Да, все может случиться, -- согласился его светлость, -- а потому в течение первых пятнадцати дней я буду наготове. Если сигнала экстренного возврата не поступит, считается, что все в порядке. Так, Ричард? -- Согласен, сэр. Либо я пришлю вам окровавленные стрелы, ветки, тряпье -- либо что-то более обнадеживающее... скажем, цветок, плоды, монетку... Ну, как всегда. -- Договорились! Итак, когда вы покончите с мелким и крупным зверьем, наступит третья стадия -- телепортация людей. По сути дела, это самое важное. Блейд прочистил горло. Хотя он не в первый раз выслушивал лейтоновские инструкции, эта часть плана все еще внушала ему изрядные сомнения. Не в технической части, разумеется, скорее его смущали моральные аспекты дела. -- Осмелюсь заметить, сэр, с людьми могут быть кое-какие сложности. -- Не вижу проблемы, Ричард, -- Лейтон насупил седые брови. -- Опыты такого рода над людьми опасны и безнравственны. Тем более без их согласия... Глаза его светлости полыхнули дьявольским огнем. -- Мы с вами не в воскресной школе! Конечно, опасны и безнравственны, но прецедент уже имеется! Тогда все кончилось сравнительно благополучно, и я не припоминаю, чтобы вы спрашивали согласия пересылаемого объекта! Блейд знал, на что намекает старик. Во время своего восемнадцатого странствия, совершенного в Киртан, он встретился с Астой Лартам, очаровательной юной девушкой, почти ребенком, которую готовили в наложницы местному престарелому владыке. Он попытался спасти ее от этой жалкой участи, но во время побега их настигла стража, и Блейд отправил Асту на Землю. Пока это был первый и единственный случай телепортации человеческого существа, и, как справедливо отметил Лейтон, он завершился благополучно. Сравнительно благополучно! Ибо шестнадцатилетняя Аста Лартам прибыла в приемную камеру Малыша Тила весьма помолодевшей -- лет эдак на пятнадцать. Да, вряд ли младенцу, которого сунули по возвращении в руки Блейда, было больше шести или восьми месяцев! Впрочем, он остался доволен. За прошедшее время Аста Лартам -- вернее, Анна Мария Блейд -- превратилась в очаровательную трехлетнюю девчушку, считавшую его своим отцом, а Дж. -- дедом. Воспоминание о ней согрело сердце странника, и он нежно улыбнулся. Собственно говоря, этот случай -- да еще нелепое происшествие в Зире, в семьдесят третьем году, -- и привели к необходимости детального исследования процесса телепортации. В реальность Зира Блейд совершил путешествие с Сынком Ти, моделью ТЛ-2, которая предшествовала Малышу Тилу. В момент финиша он по непонятной причине трансформировался в грудного ребенка и, несомненно, погиб бы, если б его не подобрала одна из юных жен зирского властелина. Лейтон полагал, что эти два события, в Киртане в Зире, могут свидетельствовать о некоем омолаживающем эффекте, который оказывал телепортационный перенос на живые и разумные существа, и собирался окончательно разобраться с данным вопросом. -- Ну! Так что вы скажете? -- глаза его светлости, небольшие, с янтарными львиными зрачками, в упор уставились на странника. Вздохнув, тот кивнул головой. -- Вы правы, сэр, мы не в воскресной школе, и дело есть дело. Я пришлю вам людей. -- Чтобы вас не мучила совесть, выберите для эксперимента каких-нибудь мерзавцев. Их, как я понимаю в любом измерении хватает. -- С избытком! -- согласился Блейд. -- Вот видите, мой дорогой... Итак, на третьем этапе вашей добычей станут негодяи. Но пусть это будут крепкие, здоровые и жизнеспособные подонки, а не что-то вроде престарелых лондонских нищих. Короче говоря, вы должны прислать кондиционный материал, а не типов, находящихся при последнем издыхании! -- На этот счет вы можете не беспокоиться, сэр. Большинство мерзавцев, которых я встречал, пользовались отменным здоровьем. -- Рад за них, -- Лейтон скорчился на своем табурете и потер постоянно нывшую поясницу. -- Теперь еще одно, Ричард. Вы можете пересылать объекты поодиночке или группами, но со скважностью от двух-трех дней до недели. По моему указанию в модель ТЛ-3 встроен блок варьируемого усиления, который я намерен испытать при четырех-пяти градациях мощности на каждом из трех этапов. Каждый раз мне потребуется несколько дней на перестройку и юстировку всей системы. -- Значит, в это время я не сумею пользоваться услугами Малыша? -- поинтересовался Блейд. -- Нет, нет, что вы, мой дорогой! Это мои внутренние проблемы, и вас они не касаются. Вы можете телепортировать что угодно и когда угодно; помните лишь, что животных и людей надо присылать с интервалом не меньше двух суток. Вот и все! Лейтон оглядел комнату со своего насеста, снова потер поясницу и повернулся к Дж. -- Вы не хотели бы что-нибудь добавить? -- Да, разумеется. Во-первых, ускорьте подготовку дублеров... Блейд отвернулся, скрывая улыбку. Вопрос о дублерах являлся пунктиком Дж.; в последнее время он напоминал об этой проблеме при каждой встрече с Лейтоном. К счастью, после долгих лет поисков и разочарований удалось найти людей, которые как будто бы подходили для лейтоновских экспериментов и могли облегчить труды доселе незаменимого Ричарда Блейда. Сейчас готовились сразу три человека -- двое мужчин и женщина. Женщину Блейд разыскал сам.... -- И второе, -- продолжал Дж. -- Необходимо соблюдать строжайшие меры безопасности. Раз вы сошлись с Диком на том, что опыт проводится на мерзавцах, считаю нужным напомнить, что мерзавец -- всегда мерзавец. И в иных мирах, и тут, на Земле. Значит, у приемной камеры должен дежурить усиленный наряд морской пехоты со всеми средствами быстрого подавления нежелательной активности прибывающих объектов. -- Согласен, мой дорогой, -- его светлость задумчиво кивнул. -- Смирительные рубашки, веревки, наручники, слезоточивый газ... -- Автоматы, два авиационных пулемета и, на всякий случай, базука, -- добавил Дж. -- Гм-м... -- взгляд его светлости обратился к Блейду. -- Я надеюсь, Ричард, вы не пришлете нам мерзавца в пуленепробиваемой броне и с лазером в руках? -- Я пришлю вам его в упакованном виде с адресной наклейкой и печатью лондонского почтамта, -- пообещал странник. -- Но прошу вас, сэр, не надо сразу травить объект слезогонкой... ведь при определенных обстоятельствах я могу прислать не мерзавца, а вполне порядочного человека. -- А как же я их различу? -- Лейтон сполз с табурета и принялся массировать поясницу обеими руками. -- По их физиономиям, сэр. У одних будут лица, у других, простите, рожи и морды. Несколько мгновений его светлость обдумывал эту мысль, потом неуклюже взмахнул рукой. -- Ладно, разберусь! Итак, будем считать инструктаж законченным. Сегодня у нас... -- он поднял глаза вверх. -- Второе ноября, -- подсказал Блейд. -- Да, второе... Назначим старт, скажем, на послезавтра, на четвертое. Нет возражений? Оба разведчика, старый и молодой, согласно кивнули. * * * Через два дня Ричард Блейд сел в стальное кресло под раструбом коммуникатора, так напоминавшее ему электрический стул, и отправился в путь, в свое долгое двадцать второе странствие. Он испытал все положенные муки, пока электромагнитные импульсы, проходившие сквозь его мозг, перестраивали нервную ткань -- так, чтобы странник мог воспринимать иную реальность. Затем, по прошествии вечности -- или одной наносекунды, -- он прибыл в Ханнар. Глава 2 Рот его был полон праха. Мелкая сухая пыль забилась в уши, в волосы, проникла в горло и нос; она душила, не давала дышать. Казалось, он тонул в каком-то невероятном озере, засыпанном мельчайшими крупицами песка, в зыбучем омуте, который засасывал его тело в неведомые глубины. Эта бездонная яма уходила вниз, к самым корням мира, и прах, наполнявший ее, был горек. Внезапно странник почувствовал, что его переворачивают на спину; потом в лицо хлынул поток тепловатой воды. Он закашлялся, судорожно разевая рот, не в силах приподнять налитые чугунной тяжестью веки. Он еще ничего не видел и не слышал, но уже мог дышать, и каждый глоток воздуха казался райским нектаром. Чаша Святого Грааля вновь опрокинулась над ним. На сей раз вода текла тонкой струйкой, попадая в глотку, орошая запекшиеся губы. Странник начал пить: сначала глотая жидкость почти инстинктивно, как умирающий от жажды зверь; потом он понял, что кто-то впивает воду ему в рот. Он начал глотать медленнее, уже не задыхаясь от жадности и не боясь, что благодетельный источник иссякнет. Одновременно он начал ощущать свет, пробивавшийся сквозь сомкнутые веки, почувствовал запахи, расслышал какой-то монотонный гул, подобный жужжанию огромного шмеля. Свет был ярок, словно солнечные лучи били прямо ему в лицо, сочетание запахов казалось странным -- на фоне аромата цветущего луга едко шибало потом. Звуки же с каждым мгновением все меньше напоминали жужжание и гул; наконец он понял, что это слова: -- Х-зя-н-то-то-бой? -- И снова: -- Х-зя-н-то-тобой? Он не мог осмыслить эту загадочную фразу, однако уже улавливал вопросительную интонацию. Вероятно, ему задавали вопрос, которого он не понимал; может быть, на незнакомом языке? На незнакомом? Нет! Это невозможно! Он должен знать местное наречие не хуже родного! Эта мысль окончательно привела странника в чувство, и он вдруг вспомнил все: огромный сумеречный зал, мерцающие на пульте компьютера огоньки, старика в истрепанном белом халате, его руку на красном рубильнике... Воспоминания прокладывали путь все дальше и дальше; он уже знал и как его зовут, и зачем он прибыл в этот мир, и каким образом возвратится обратно. Еще одно усилие -- и Ричард Блейд ощутил нерасторжимую связь с Малышом Типом, надежную и успокоительную, как рукоять меча в ладони. Еще не открывая глаз, он подумал, кем представится в этой новой реальности: могущественным магом?.. воином из дальних стран?.. разведчиком?.. исследователем?.. наблюдателем?.. Впрочем, каков мир, таков и образ; не пора ли взглянуть на страну, где предстоит провести четыре или пять месяцев? С этой мыслью он поднял веки. Вначале он не видел ничего, потом различил нечто белесое, плававшее перед ним на фоне зеленого и голубого; еще через мгновение он догадался, что белесое -- это человеческое лицо, зеленое -- огромный просторный луг, а голубое -- еще более огромное небо. Одновременно непонятная фраза, которую все еще талдычил склонившийся над ним человек, стала понятной и ясной: -- Хозяин, что с тобой? Блейд сел, откашлялся, сплюнул в мягкую пыль рядом с собой. -- П-чему т-ты... -- Язык плохо повиновался ему, и он начал снова, стараясь выговаривать слова отчетливей: -- Почему ты называешь меня хозяином? -- А! Ожил! -- физиономия перед ним радостно осклабилась, -- Ожил, клянусь Найламом, Небесным Отцом! Хочешь еще пить, хозяин? -- Давай! Вода из грубой фляги вновь потекла в горло, и странник почувствовал, как силы его прибывают с каждым глотком. Наконец, оторвавшись от горлышка, он сказал: -- Помоги встать. Тотчас сильная жилистая рука обхватила его за пояс, потянула вверх. Блейд поднялся, покачиваясь и цепляясь за своего добровольного помощника; секунд десять он стоял, уставившись на свои ноги, наблюдая, как мышцы перестают дрожать, потом глубоко вздохнул и запрокинул голову. "С прибытием!" -- поздравил он самого себя, всматриваясь в бездонный светлый простор. Мир был что надо -- не дьявольская Дыра, в которую он угодил в прошлый раз. Тут имелось в наличии все, что положено: голубое небо, алое солнце -- заметно краснее земного, луг с зеленой травой, высокие деревья на горизонте и дорога, широкий укатанный пыльный тракт, на обочине которого он стоял. Пейзаж носил отнюдь не индустриальный характер, и Блейду было ясно с первого взгляда, что тут он не найдет ни винтовок, ни бластеров, ни боевых роботов, ни ракетоносных вертолетов. Впрочем, всем этим разрушительным средствам он предпочитал хороший клинок или добрую секиру. Теперь настала пора оглядеть его спасителя. Это оказался крепкий и кряжистый парень под тридцать, белокожий, веснушчатый и рыжий, с забавной физиономией -- хитроватой и добродушно-открытой одновременно. На нем была старенькая синяя туника, на ладонь не доходившая до колен, кожаные сандалии на ремнях да пояс с длинным ножом в деревянных ножнах; в руках он держал флягу, а поодаль в траве валялся мешок. "Не глуп, не труслив и приучен к порядку", -- отметил Блейд, потом уставился на обнаженные руки рыжего парня. На левом предплечье у него был вытатуирован якорь, на бицепсе -- нагая красотка с рыбьим хвостом; справа же -- соответственно солнечный диск с расходящимися лучами и еще одна красотка, без хвоста, но с весьма пышным задом. -- Моряк? -- Моряк, хозяин. Финареот. Блейд ждал, но больше ничего добавлено не было; вероятно, тут все знали, кто такие финареоты. -- Имя? -- продолжил допрос странник. Рыжий моряк вытянулся по стойке смирно и отрапортовал: -- Джефайа, хозяин! С торговой триремы "Шаловливая рыбка"! -- Так, хорошо... -- Блейд на мгновение задумался; похоже, на сей раз сама судьба послала ему спутника и слугу. Он стиснул сильными пальцами плечо моряка и сказал: -- Будешь Джеф. Согласен? -- Согласен, хозяин. -- А как ты догадался, что я -- твой хозяин? -- Еще не мой, господин. Вот когда ты меня наймешь, тогда и станешь моим хозяином. Блейд ухмыльнулся и глянул вниз, на свое нагое тело. Он был весь вывалян в пыли и гол, как сокол, в прямом и переносном смысле; самая подходящая личность, чтобы нанимать слугу! -- Значит, я еще не твой хозяин, но хозяин вообще, -- заметил он. -- Тогда повторю вопрос, Джеф: почему я -- хозяин? -- Да это ж любой сухопутной крысе ясно! Ты -- человек не простой! Таких великанов нет ни в кантийской гвардии, ни среди альбагов! И шрамы... -- он деликатно покосился на голый живот Блейда. -- Да и лицом ты, мой господин, вылитый Гирларл, покровитель воинов и мореходов! И еще... -- Джеф понизил голос. -- Я-то видел, как ты тут появился! -- Ну, как? -- спросил Блейд с неподдельным интересом. -- Дым, пламя, грохот! И ты возник прямо из воздуха! И шлепнулся прямо на дорогу как мешок с дерьмом, прости за сравнение! Ну кто еще способен на такое? Только великий колдуя! Колдун... Да, вертолетами и роботами здесь определенно не пахнет, решил Блейд. Зато какое небо! Какое солнце! И какая удача -- с этим ушлым морячком! -- Отлично, Джеф! -- сказал он. -- Я вижу, парень ты добрый, неглупый и наблюдательный. Я тебя нанимаю! Что для этого нужно сделать? -- Ничего. Ты уже все сделал, хозяин. -- А именно? -- Ну, ты же сказал: "я тебя нанимаю". -- И это все? Разве мы не поторгуемся насчет жалованья, компенсаций за увечья, пенсии и всего прочего? Джеф бросил проницательный взгляд на своего господина. -- Я думаю, у такого хозяина, как ты, на первый случай жалованье будет выдаваться пинками да колотушками... Зато когда разбогатеешь, ты меня не забудешь. Я это знаю! Я чую благородного человека! У нас, финареотов, на такие дела хороший нюх. Национальная черта, можно сказать. Блейд захохотал, приседая и звонко хлопая себя по голым ляжкам. Ну и мыслитель ему попался! Ай да морячок! На три фута в землю видит! Несомненно, бывалый молодец! Отсмеявшись, он заметил, что Джеф стоит, вытянувшись во фрунт и ест его преданным взглядом -- точь-в-точь как рядовой своего сержанта. -- Расслабься, парень... и спасибо тебе... Твоя помощь была совсем нелишней после путешествия, которое я совершил. Джеф понимающе улыбнулся. -- Могу я спросить, хозяин? -- Да, разумеется. -- Как мне тебя называть? Каким благородным титулом? Ты похож на знатного контаррана... или, как минимум, на атара... Блейд в раздумье потер висок. -- Знаешь что, Джеф, я еще не решил, какое тут принять имя. Зовут меня Ричард Блейд, но для тебя я буду мастером Диком. Договорились? -- Как скажешь, хозяин. А что такое "мастер"? -- То же самое, что хозяин. Ну, а теперь, Джеф, берись за дело. Мне надо умыться, перекусить да и кой-какая одежонка бы не помешала... Что скажешь? -- Рядом ручей, мастер Дик. В мешке у меня лепешки и свежая туника. Если не побрезгуешь... -- Не побрезгую. Пошли. Через полчаса они сидели на берегу небольшой речушки, пересекавшей луг. Блейд был чист и облачен в запасные сандалии слуги и полотняную тунику цвета морской волны. Обувь пришлась ему почти впору, но туника не сходилась на груди, и ворот ее пришлось надрезать ножом. Все остальное -- солнце, теплый ароматный воздух, прохладная вода и свежие лепешки -- было просто отличным. Правда, лепешек оказалось немного -- не по аппетитам хозяина и его слуги. Пустынная дорога тянулась в сотне ярдов от них, и по обе ее стороны простирались луга с пышной травой. Вероятно, пастбища, решил странник, заметив вдалеке табунок лошадей, а почти у самого горизонта стадо еще каких-то животных, напоминавших коров. При них маячили человеческие фигурки -- скорее всего, пастухи. Все тут было Блейду приятно. Отличный честный мир; небо, как и положено, голубое, трава -- зеленая, лошади похожи на лошадей, быки -- на быков, люди -- на людей. Весьма важные обстоятельства! Куда важнее любых технологических чудес! Прожевав лепешку, странник покосился на уходивший удаль тракт. -- Что-то дорога пустынна, Джеф. Всегда у вас так? Рыжий моряк помрачнел. -- Нет, хозяин. Там, -- он махнул рукой на запад, куда медленно перемешалось солнце, -- в сорока нирратах лежит Шер-да, великое Море Заката, а на берегу высится Финареот, мой город, к которому сходятся по суше сто дорог. Но сейчас все они перекрыты крабами. -- Какими крабами? -- Кантийскими заставами, я хочу сказать. Это тоже Блейду ничего не говорило. -- Хм-м... -- неопределенно протянул он, морща лоб. -- Значит, так? -- Да. Ловят мореходов... -- Мореходов? -- на губах странника мелькнула усмешка. -- А я всегда считал, что мореходы ловят что-нибудь... ну, рыбу или удачу... чужие корабли, например... -- Рыба -- дело рыбаков, за чужими кораблями гоняются разбойники, мы же -- честные мореходы, -- заявил Джеф. -- Наше дело -- дальние походы да торговля. Конечно, и мы своего не упустим... особенно в западных водах... Но теперь и там стало туго. Крабы! Крабы везде! -- Выходит, ты честный мореход и купец... Чего же ты тогда путешествуешь по суше? Где твоя "Шаловливая рыбка", где капитан, где команда? -- Так я же говорю -- кантийцы! Сухопутные крысы, вонючие крабы! -- На сильных руках Джефа вздулись мышцы и две нагие леди, с хвостом и без, начали выплясывать танец живота, -- Корабль мой, мастер Дик, стоит в гавани Финареота на приколе, как и многие другие суда, а команды их -- кто не успел утечь -- согнаны в лагерь Великого и Непобедимого Фраллы Куза, чтоб ему хребет переломили! И его псу, почтенному Гинне Палу, заодно! -- Я так понимаю, ты-то успел утечь? -- заметил Блейд. -- Успел, -- с невеселой улыбкой согласился моряк. -- Только куда я теперь денусь? Кому я нужен? -- Мне. Напомню, парень, ты теперь мой слуга и оруженосец. Поверь, ты попал в надежные руки. -- И верно, хозяин! Ты, видать, могущественный колдун... и я даже догадываюсь, откуда... -- Да ну? -- Блейд приподнял бровь. -- Сейчас мы об этом поговорим. Но сначала объясни-ка мне, зачем великий Фралла Куз и пес его, почтенный Гинна Пал, ловят моряков-финареотов. Собираются сделать из вас воинов? Или просто продать в рабство? Джеф помотал кудлатой рыжей головой. -- Нет. Воинов и рабов у крабов хватает, им нужны мореходы. Скоро они двинутся в дорогу на восход солнца, завоевывать последнюю треть мира. Или четверть, один Небесный Отец знает! Пройдут наши земли, сокрушат Неван, переберутся через бхиотскис горы и спустятся к берегам Сир-да, Моря Восхода. А до другого берега -- шестьсот нирратов... -- Стоп! -- прервал его Блейд. -- Ниррат -- это сколько? -- Тысяча шагов, хозяин, -- Джеф метнул на него удивленный взгляд. -- Так... Значит, ширина Сир-да -- шестьсот нирратов... Давай дальше. -- Тут-то фанариоты и пригодятся. Мы -- моряки и судостроители, без нас кантийцам море не одолеть. -- А что за морем? -- Конта Силангут, само собой. Могучая страна! Да только и ей против крабов не выстоять. -- Почему ты называешь крабами? -- Этих, из Великого Канта. Разве тебе с ними не доводилось встречаться? Ну, тогда увидишь -- поймешь. Блейд задумался; Джефайа-финареот, глядя на хозяина, хранил почтительное молчание. Несомненно, решил странник, тут идет война, большая война; очередной Потрясатель Вселенной, вроде Тамерлана или Юлия Цезаря, направляется во главе своих легионов на завоевание мира. В определенном смысле это было неплохо -- в любой армии всегда найдется место хорошему солдату. К тому же Блейд не без оснований полагал, что ему крупно повезло. Этот рыжий моряк, напросившийся в слуги, с каждой минутой нравился ему все больше и больше; он явно был человеком информированным и мог послужить источником ценных сведений. По многолетнему опыту странник зная, что самым опасным в новом мире являлся первый день. Материализовавшись в чужой реальности, он не имел ничего -- ни одежды, ни пищи, ни оружия, ни данных о сложившейся в ней ситуации. Из всего перечисленного информация была наиболее важным фактором для выживания, определявшим все дальнейшие действия. Куда он попал, каков уровень местной культуры, кем надо представиться, чтобы голый чужак не вызвал вполне обоснованных подозрений... Это походило на знакомство с женщиной, когда от первого слова, взгляда, жеста зависит так много... Но там, на Земле, понятие "много" вмещало любовь или неприязнь, легкий флирт или постель; здесь же -- безопасность и жизнь. Да, ему повезло! Еще и час не прошел, а он обут, одет и вдобавок обрел неплохого компаньона... Кажется, этот рыжий Джеф на что-то такое намекал? Вроде ему известно, откуда пожаловал свалившийся на его голову хозяин? Любопытно, очень любопытно... Но не надо выказывать интереса к этому, решил Блейд; моряк разговорчив, достаточно подвести его к нужной теме, и он все выложит сам. -- Значит, великий Фралла Куз собирается захватить земли Силангута, -- нарушил затянувшееся молчание странник, -- А после этого, я полагаю, будет править миром и жить в свое удовольствие? -- Ну-у, хозяин... -- протянул рыжий Джеф. -- Ты же сам знаешь, что это не так. Сам знаешь? Блейд нахмурился; разговор становился все интереснее. -- Не важно, что знаю я, -- произнес он со значением, -- сейчас мне хочется услышать, что знаешь ты. Давай-ка, парень, пой свои песни дальше. -- Да, хозяин. Эти крабы... кантийцы, я хочу сказать... вытопчут Силангут, а потом направятся в Бартам... Тут мореход замолчал и уставился на Блейда, словно ожидая его реакции. Однако лицо странника, сосредоточенно жевавшего лепешку, было непроницаемым. -- Дальше! -- Дальше -- все. В Бартаме никто не бывал, но говорят, что за его восточным пределом лежит безбрежный океан. Может, там и есть какие земли и острова, но про то никому не ведомо. Верно, хозяин? -- Что -- верно? -- Ну, про этот огромный океан, куда не добиралось ни одно судно из наших краев? Тут Блейд понял, в чем дело. Покончив с лепешкой, он неторопливо вытер руки о траву и кивнул: -- Верно, Джеф. Тот океан не пересекал ни один бартамский корабль. -- А правда ли, мастер Дик, что все бартамцы -- великие воины и чародеи? -- Джефайа даже рот приоткрыл от любопытства. -- И это верно, Джеф. -- А... Блейд вытянул руку и прикрыл ладонью губы слуги. Затем, понизив голос, он сказал: -- Теперь ты хочешь спросить, парень, не являюсь ли я бартамским шпионом, перенесенным сюда силой магии? Ведь так? Джеф, уставившись на хозяина округлившими глазами, кивнул. -- Об этом мы толковать не будем, -- заметил странник. -- Однако я вот что скажу тебе, Джефайа-финареот: служи мне верно, и не останешься в накладе. Но если ты начнешь распускать свой длинный язык... Знаешь, что случится? Моряк помотал головой, не спуская взгляда с Блейда. Тот, отломив кусочек лепешки, положил на широкую ладонь. -- Видишь? Есть, а теперь -- нет... -- привычным усилием мысли он телепортировал кусок в приемную камеру Малыша Типа и отломил следующий. -- Погляди еще: есть -- и нет... есть -- нет... Второй и третий куски отправились вслед за первым. В некотором роде символ: свежий хлеб нового мира, принявшего посланца с Земли. Лейтон, увидев его, догадается, что адаптация проходит успешно. -- Ма-астер Д-дик... -- произнес Джеф, слегка заикаясь, -- а к-куда же они подевались? -- Туда, приятель, где тебе лучше не появляться. Понял? -- П-понял... Блейд стряхнул крошки с колен, встал, потянулся. -- Ну, куда направимся, Джеф? Его слуга, засовывая в котомку флягу и пустой холщовый мешочек из-под лепешек, произнес: -- Через пять нирратов будет деревушка, хозяин. Я там раньше бывал... -- он поднялся на ноги. -- Хорошее местечко, если туда еще не добрались кантийские патрули... Можно запастись хлебом и вином. -- Там есть харчевня? -- Конечно. -- Ив ней подают мясо? -- Да, хозяин! -- Тогда пошли. Не оборачиваясь, Блейд направился к дороге. * * * Деревушка стояла у перекрестья двух дорог. Одна, по которой двигались путники, шла из Финареота на юго-восток, в Аласк, столицу Невана, вторая представляла собой нечто вроде окружного тракта, охватывающего полукольцом и сам Финареот, и земли вокруг него на расстоянии двадцати миль. Поселок, названием которого Блейд не поинтересовался, выглядел неплохо: дюжины четыре добротных домов, утопавших в зелени и виноградных лозах. Видно, финареоты не только плавали по морям и океанам, но понимали толк и в иных занятиях: в тенистых двориках за плетеными изгородями странник видел прессы для выжимания масла, бочки со свежим вином, от которых исходил пряный аромат, кисти винограда, сушившиеся на протянутых меж шестами веревках. Разглядел он и гончарную мастерскую с искусно сложенной печью, и кузницу, и лавку -- последняя находилась напротив кабачка, куда привел его Джеф. Это заведение ему тоже понравилось. Под навесом, с трех сторон увитым лианами с большими -- в ладонь -- листьями, находился десяток гладко струганных столов из светлого дерева; при них -- плетеные стулья и небольшие диванчики с плоскими кожаными подушками. С четвертой стороны располагалось нечто вроде стойки, уставленной расписными кувшинами и кружками из обожженной глины. За ней виднелись торцы трех бочек с медными кранами и очаг, на котором в сковородах и кастрюлях что-то шипело и скворчало, испуская соблазнительные мясные запахи. У очага суетились двое поваров, сам хозяин заведения, рыжебородый толстяк, разливал спиртное, а проворная востроглазая девица обслуживала посетителей. Их, правда, было немного: троица пожилых мужчин за одним столом и несколько парней лет двадцати -- за другим. Не похоже, что тут идет война, подумал странник, направляясь вслед за Джефом к уютному диванчику в углу. Он опустился на скрипнувшее сиденье, сунул под бок подушку и утвердил локти на столе. Девица, тащившая объемистый кувшин компании юнцов, стрельнула в его сторону лукавыми зелеными глазами. -- Ну, Джеф, что будем есть и пить? Мореход покопался за поясом и выудил кожаный мешочек -- довольно тощий, на взгляд Блейда. Затем он высыпал на ладонь горстку медных монет и уставился на них в тягостном раздумье, сморщив лоб и что-то подсчитывая. -- Хватит на кувшинчик красного, две порции жаркого и лепешки на дорогу, -- сообщил он и, прищелкнув пальцами, подозвал девушку. Когда та отошла, приняв заказ, Блейд взял одну монетку, осмотрел и усмехнулся: она была размером с полупенс и на ней тоже был изображен корабль -- только не парусный трехмачтовик, а гребная галера. На обороте страннику удалось разглядеть дельфина, изогнувшегося в прыжке над гребнем волны, и какой-то знак вроде трезубца. -- Что-то я не вижу в твоем кошельке ни золота, ни серебра, парень. Или мореходы в Финареоте беднее крестьян? -- он подбросил монету на ладони и кивнул на троицу пожилых, занятых какой-то игрой -- похоже, в кости. На их столике посверкивал и более благородный металл, чем медь. Джеф печально вздохнул, и веснушки на его лице словно бы поблекли. -- Что ж поделаешь, хозяин... Корабль месяц торчал в порту, а раз нет работы, нет и денег. Я-то ждал до последнего... многие еще раньше утекли, кто на север, кто на юг... А как вчера стали хватать матросов да кормчих, мастеров да плотников с верфей, тут и я удрал. С тем, что осталось, -- он кивнул на горсть медяков. Зеленоглазая девица шлепнула на стол две тарелки с мясом, две кружки и небольшой кувшин. Порции были весьма скромными, а вино, которое странник тут же пригубил, показалось кисловатым. Прищурясь, Блейд поглядел налево, потом -- направо. Пожилые степенно, по очереди, бросали кости, потом сдвигали головы, определяя, что у кого выпало; в конце каждого круга три-четыре монетки меняли владельца. У молодых шла своя игра: двое мерились силой, поставив локти на стол и сцепившись пальцами, остальные делали ставки, попивая винцо и подбадривая состязателей лихими выкриками. Финареоты, видно, были азартным народом. Осмотрев под конец собственный скудный стол, Блейд поморщился и отодвинул тарелку с мясом. -- Нет, Джеф, так дело не пойдет. Ты со мной поделился хлебом, теперь я должен тебя угостить. И как следует! Это, знаешь ли, первая обязанность хозяина -- кормить своего слугу. Рыжий мореход ухмыльнулся. -- Я разве против? Что стоит такому чародею, как ты, разжиться парой серебряных кругляшей? Наверно, ты возьмешь их там, куда отправил лепешку? Блейд покачал головой. -- Нет, Джеф. Моя магия особого свойства, все исчезает, но ничего не появляется. Так что сейчас мы обойдемся без волшебства. Он поднял глиняную кружку, встал и направился к стойке. Толстый рыжебородый хозяин следил за гостем ленивым взглядом. Облокотившись о гладкий деревянный барьер, странник, в свою очередь, уставился на него. С минуту они молчали, потом Блейд сказал. -- Что-то винцо у тебя кисловато, приятель. -- По деньгам и винцо, -- толстяк презрительно покосился на джефовы медяки с дельфином. -- А что, есть и получше? -- А ты как думал? -- толстяк повел носом в сторону бочек. -- Красное -- для работяг и сопляков, белое -- для купцов и мастеров, розовое -- для благородных. -- А хорошо ли это розовое? -- задумчиво произнес Блейд, вертя в руках кружку. -- А хороший ли сегодня день? -- рыжебородый оттопырил губу и поднял глаза вверх. Блейд сунул кружку ему под нос. -- Прочная штука, верно? -- Стенки кружки были толщиной в палец. -- Спорим, раздавлю? -- Как раздавишь? -- ошеломленно переспросил хозяин. -- Да вот так, одной рукой... -- Пальцы Блейда плотно охватили глиняный сосуд. Хозяин хмыкнул. -- По виду ты здоров, как откормленный жеребец... Но у тебя ж руки, а не копыта! -- Побьемся об заклад? -- странник подмигнул рыжебородому. -- Есть что поставить? -- деловито поинтересовался тот. -- Да вот этого парня, -- Блейд ткнул пальцем а Джефа, -- моего слугу. Толстый хозяин заведения склонил голову к плечу и обвел морехода взглядом опытного работорговца -- Матрос, -- недовольно пробурчал он. -- На кой он мне сдался... Придут крабы и заберут... -- Так я много не спрошу. Неужели он не успеет у тебя отработать пару монет серебром? Хозяин поскреб в бороде и, не говоря ни слова, выудил из-за пояса кошель -- куда вместительней, чем у Джефа -- и грохнул на стойку две монеты. На них тоже был отчеканен корабль, а с другой стороны -- голова быка. -- Ну? -- маленькие глазки рыжебородого уставились на странника. Блейд вытянул руку, охватил кружку покрепче и напрягся. Хозяин наблюдал за ним с явным интересом, потряхивая кошель, отзывавшийся тонким серебряным звоном. -- Смотри, брюхо лопнет, -- иронически заметил он. -- Свое береги... Кружка хрустнула, на стойку посыпались глиняные осколки. Блейд сгреб их в аккуратную кучку, потом, сунув монеты за пояс, помахал Джефу. -- Эй, парень! Тащи сюда тарелки и кувшин с этими помоями! Его слуга моментально оказался рядом. Странник, ухватив с тарелки кусок мяса, принялся жевать. Кувшин он пододвинул хозяину. -- Замени! Да кружки новые подай -- из тех, что побольше! И мяса еще! Рыжебородый, покачивая головой, двинулся к средней бочке, потом передумал и стал цедить из крайней -- той, где было розовое для благородных. Блейд довольно ухмыльнулся, прислушиваясь к шепоту слуги. -- Мастер Дик, а мастер Дик! Чего ж это он делает! Это ж по половине серебряного быка за кувшин! Как же мы... -- Заткнись! -- велел странник, прожевав кусок. -- Заткнись, Джеф, ешь и пей. Он все делает правильно! Разве я не этот... как его?.. не контарран? Или хотя бы атар? Толстяк выставил перед господином и слугой сосуд с розовым и вдруг подмигнул Блейду. -- А с такой справишься? -- В руках у него была кружка в полторы пинты, куда массивней предыдущей. -- Сколько? -- Пятнадцать быков -- против твоего парня. Что-то он мне приглянулся! -- Сначала испробуем твой товар, а там посмотрим. -- Блейд покончил с мясом, налил в кружку розового, отхлебнул и одобрительно причмокнул. Сразу видно, что благородные финареоты понимают толк в вине! Внезапно сзади раздались какие-то шорохи и перешептывания. Странник резко обернулся: их с Джефом окружили посетители. Трое пожилых бренчали серебром: молодые, забыв про свой рестлинг, тоже тащили из-за поясов кошельки; где-то между ними мелькала любопытная рожица зеленоглазой служаночки. Глаза у всей этой компании горели азартом, и Блейд сразу сообразил, что тут пахнет не жалкими пятнадцатью монетками. Он неторопливо допил кружку, поставил ее у локтя и обвел взглядом разгоряченных зрителей. -- Наполните серебром, тогда будет фокус. Я за гроши трудиться не люблю. Рыжебородый сгреб свою ставку и высыпал монеты в кружку; тонко запело серебро, загомонили юнцы, хихикнула служаночка. Толстяк раскрыл ладонь, показывая, что в ней ничего не осталось, и с вызовом обвел посетителей взглядом. Троица игроков в кости, по виду -- местные мастера или зажиточные крестьяне -- посовещавшись, тоже начали отсчитывать монеты; за ними последовали молодые. Блейд, покосившись в их сторону, шепнул Джефу: -- Следи, парень! Как бы меди не набросали! -- Не тревожься, хозяин. Любой моряк за сто шагов отличит серебряного быка от медного дельфина. Наконец кружка оказалась наполненной, и Блейд, подняв ее на ладони, продемонстрировал зрителям. Число их прибыло: из кухни прибежали оба повара, а за спинами прежних посетителей маячили еще какие-то люди. -- Блюдо! Сюда! -- странник постучал по стойке кулаком, и рыжебородый живо подставил большую деревянную чашу. Блейд стиснул пальцы, вены на его висках вздулись. Секунду-другую в кабачке царила благоговейная тишина, потом раздался сухой треск и звон; глиняные осколки вперемешку с серебром потекли в чашу. Народ -- и за стойкой, и перед ней -- взревел от восторга; видно, финареоты были людьми не жадными и охочими до зрелищ. Блейд мигнул слуге на чашу, и тот начал торопливо выбирать блестящие монеты, перекладывая их в свой кошель. Эти быки были весьма солидных размеров, не меньше средневекового талера, и на веснушчатой физиономии Джефа стала расплываться мечтательная улыбка. Похоже, он, уже сообразил, что за своим хозяином не пропадет. Еще бы! Настоящий маг, силач и бартамский шпион впридачу! Блейд поднял глаза на рыжебородого. -- А теперь тащи-ка еще мясного... -- начал он, но тут кто-то бесцеремонно протолкался сквозь ряды зрителей и по-приятельски двинул странника кулаком в бок. -- Ну и ну! -- пробасил этот тип. -- Вот это силища! Иди ко мне, парень, и будешь давить не кружки, а черепа! Блейд обернулся: перед ним стоял смуглый крепыш в сверкающем шлеме и железной броне с шипами на плечах, делавшей его похожим на огромного металлического краба. Глава 3 Оперевшись локтями о стойку, странник оглядел незнакомца с ног до головы. Это был явно солдат, причем непростой -- панцирь и шлем его сияли, надраенные до блеска, на грудной пластине доспеха сверкал гравированный герб -- морда оскалившегося тигра, а в глазах воина горел некий начальственный огонек. Лицо его казалось суровым и несколько тяжеловесным; его украшали серые глаза, тонкие губы, крупный орлиный нос и две мозоли на нижней челюсти -- там, где проходил ремень шлема. -- Патруль крабов! -- пробормотал Джеф за спиной хозяина. -- Вот так влипли! Блейд с сомнением покачал головой. Вряд ли их настиг патруль, хота стоявший перед ним воин явно был из крабов. Но у него не имелось никакого оружия, кроме длинного кинжала, зато из сумки, висевшей на наплечном ремне, торчали какие-то свитки, перья и ленточки. Разглядывая квадратную физиономию этого кантийца, странник прикидывал его возможный чин и ранг -- занятие не столь уж безнадежное для опытного человека, дослужившегося до полковника в армии Ее Величества. Офицер? Вероятно, нет... В чертах отсутствовала надлежащая тонкость, аристократизм, а панибратский тычок в бок отнюдь не свидетельствовал о хороших манерах. К тому же этот бравый вояка был в годах Блейда, а офицеру в возрасте за сорок полагался чин не меньше полковничьего. Однако по виду краб не тянул даже на капитана. Сержант, решил Блейд. Старый служака, отбарабанивший в армии лет двадцать пять и получивший свою долю власти. Он еще раз взглянул на сумку со свитками и перьями и уточнил про себя: сержант-вербовщик. Пожалуй, как раз то, что надо. На это умозаключение страннику потребовалось не более минуты. Предполагаемый сержант тоже не терял времени зря, одобрительно осматривая могучую фигуру Блейда и что-то прикидывая в уме; сейчас он напоминал лошадиного барышника, нежданно наткнувшегося на породистого жеребца среди табуна меринов и старых кляч. Наконец, хмыкнув, он ударил себя кулаком в грудь, отчего броня загудела колоколом, и представился: -- Марл Рилат, децин армии Фраллы Куза, Отца Народа, Великого и Непобедимого. Ты кто? -- его короткий толстый палец уперся в грудь Блейда. -- Ричард Блейд... -- он сделал почти неуловимую паузу и тут же различил шепот Джефа: "Касс!" -- Касс, -- повторил странник, абсолютно не представляя, что сие значит. Децин Марл Рилат был, однако, полностью удовлетворен. Скупо улыбнувшись, он кивнул головой и заметил: -- Каснит, значит... То-то я гляжу, что ты чернявый, высокий и здоровый... Хорошо! О каснитах говорят, что они неплохие бойцы. Что умеешь делать с этим? -- он протянул Блейду свой кинжал с внушительным пятнадцатидюймовым лезвием. Странник огляделся. Все посетители кабачка куда-то скрылись, лишь хозяин маячил за стойкой да за спиной Рилата торчала некая мрачная личность -- мускулистый тип в кожаном панцире, желтокожий, с буйной бородой. Блейд решил, что это один из подчиненных децина, хотя по виду тот совсем не походил на кантийца. Ладно, потом разберемся, подумал он, принял кинжал и, примерившись, метнул его в дальний столб, поддерживавший навес. Клинок свистнул и ушел в дерево на три пальца. Рилат снова усмехнулся и кивнул. -- Ловок, клянусь Небесами! Борода, принеси! Когда желтокожий вернул децину оружие, тот, еще раз оглядев Блейда, предложил. -- Поговорим? -- Поговорим, -- согласился странник и, вытащив из-за пояса две серебряные монеты, велел хозяину: -- Вина и мяса на четверых. Лучшего вина и лучшего мяса! Кантиец задумчиво поглядел на него. -- Вообще-то я должен тебя угощать, парень... -- Я тебе не парень, -- сказал Блейд. -- Парни -- вот эти, -- он ткнул пальцем в Джефа и желтокожего. -- Я -- воин, запомни хорошенько, децин Марл Рилат! А что касается угощения, то мы, кассы, народ не бедный. Он со стопроцентной уверенностью предчувствовал, что сейчас начнется вербовка. Очень ответственный момент, когда надо показать товар лицом! Ибо армейские законы суровы: ветеран получает почет и уважение, а новобранец-чечако -- наряды в гальюн и первую пулю в бою. Блейд был ветераном и профессионалом, а потому имело прямой смысл подчеркнуть, что такого человека задешево не купишь. Кажется, Рилат это понял. Не говоря ни слова, он направился к столу, на который шустрая служанка уже тащила кувшины с розовым. Борода же последовал за ним -- как и положено, в трех шагах позади начальника. Джеф дернул Блейда за край туники и горячо зашептал: -- Хозяин, а хозяин... Это же краб вонючий Сейчас он тебя загребет! Блейд резко повернулся к своему слуге. -- А может, Джеф, мне того и надо? Напомнить тебе, откуда и зачем я прибыл? -- он выдержал секундную паузу, многозначительно взглянув на рыжего морехода. -- А ты -- как хочешь. Я тебя неволить не стану. Финареот обреченно вздохнул. -- Нет уж, мастер Дик, куда ты, туда и я... -- Тогда закрой рот и не мешай мне. Они уселись за стол. Блейд и Джеф с одной стороны, Марл Рилат и желтокожий бородач -- с другой. Децин одной рукой налил себе вина, другой вытащил из сумки свиток и перебросил Блейду. -- Знаешь, что это такое? Странник развязал желтую ленточку, с удивлением отметив, что перед ним лист бумаги. Не пергамент, не папирус, не кожа -- настоящая бумага, плотная и довольно белая! Похоже, Великий Кант не являлся варварской страной -- о чем свидетельствовали и перья, похожие на гусиные, торчавшие из сумки Рилата. Децин вытащил одно из них, а также чернильницу и увесистый мешочек, в котором что-то позвякивало. Блейд изучил документ, в первую же секунду сообразив, что отлично понимает не только устную речь этой реальности, но и письменный язык. То был стандартный трехлетний контракт, в котором оставалось чистое место для вписывания имени наемника; нанимающей же стороной являлся Грозный Синтада Гинна Пал, спарпет непобедимого Фраллы Куза и командир шести рангар -- говоря по-земному, воинских корпусов. Этот большой начальник готов был платить семь танг серебром в год любому подходящему человеку, который согласился бы стать солдатом великой армии Ката. Что такое танга, Блейд не знал и, поворотившись к своему слуге, молча ткнул в это место пальцем. -- Примерно семьдесят финареотских быков, -- шепнул Джеф на ухо хозяину, после чего тот перебросил свиток децину. -- Мало! И я хочу долю для своего слуги, -- он похлопал рыжего морехода по плечу. Рилат нахмурился. -- Какой еще слуга? Зачем он тебе? -- А кто будет носить мое оружие? -- Солдат все таскает сам! Пригладив волосы, Блейд спокойно пояснил. -- Я владею большим двуручным мечом, секирой и палицей, фехтую на легких клинках, мечу дротики и кинжалы, стреляю из лука и арбалета, и на коне, с длинным копьем в руках, могу вышибить из седла любого. Хоть этого Грозного Гинну Пала, хоть самого Фраллу Куза! -- Не поминай всуе имена великих! -- Рилат предостерегающе поднял палец. -- Что до прочего, то с такими талантами тебе прямая дорога в гвардию, если пожелает Непобедимый... Но я-то вербую тебя совсем в другую рангару! -- Я готов, только плати, -- заметил Блейд. Марл Рилат призадумался, сведя глаза в точку, потом хлопнул тяжелой ладонью по столу. -- Ладно! Нахальный ты, каснит, но я все же поставлю тебя над десятком! Жалованье -- две доли плюс половина доли на твоего человека, итого семнадцать с половиной танг в год. Устроит? -- Это звучит уже лучше, децин! -- Но ты должен будешь сослужить мне службу... утихомирить одного парня... -- Рилат поглядел на Бороду, который молча надувался вином. -- Этого, что ли? -- странник тоже бросил взгляд на желтокожего. -- Нет. Вроде него, только раза в два покрупнее. -- Что надо сделать? Прикончить, переломать кости, открутить ухо? -- -- Прикончить, хм-м... -- Рилат задумался. -- Нет, пожалуй, нет... это нельзя... А уха будет мало... Вот пара сломанных ребер -- в самый раз! -- Договорились, -- Блейд кивнул. -- Пиши контракт! Покопавшись в сумке, Марл Рилат вытащил другой свиток, перевязанный синей ленточкой -- что, очевидно, соответствовало чину десятника. Аккуратно развернув его на столе, децин обмакнул в чернильницу перо и спросил: -- Ну-ка повтори еще раз, как тебя зовут. -- Ричард Блейд. -- Хм-м... Целых два имени! Не положено солдату. -- Мне положено, -- заявил Блейд. -- И звучит не по-нашему... -- Тогда переделай, чтоб было попривычнее. -- Ну, раз ты настаиваешь... -- децин чему-то улыбнулся и начал корябать бумагу. -- Отныне ты Ич Блодам... Вот тут, внизу, ставишь свою печать или прикладываешь большой палец. Печати у Блейда не было, и он оттиснул под контрактом палец; затем, допив вино и доев жаркое, все четверо покинули кабачок. Толстяк за стойкой смотрел им вслед с явным облечением. Лихой гость с порога -- хозяину легче! * * * Путешествие Блейда с Рилатом-вербовщиком длилось три дня, и за это время он обогатился массой полезных сведений. Во-первых, он узнал, что мир, в который его забросило на сей раз, именуется Ханнаром; возможно, то было не название материка или планеты, а обозначение известных ее обитателям земель, нечто вроде греческой Ойкумены. Во-вторых, он получил свое жалованье за первую треть года, шесть кантийских танг или полуфунтовых брусочков серебра, и выяснил, что этот благородный металл в Ханнаре относительно дешев. Золото же, наоборот, было редким и дорогим; одна небольшая финареотская монета с солнечным диском и неизменным кораблем на аверсе равнялась тридцати увесистым серебряным быкам или полутора тангам. Марл Рилат, как всякий старый солдат, оказался человеком разговорчивым и потчевал своего новобранца всевозможными историями -- правда, избегая упоминаний о предстоящей службе. Иногда он пересыпал свои речи жаргонными лагерными словечками, которые были Блейду по большей части непонятны, но странник вскоре усвоил, что среди коренных кантийцев приняты две системы титулования -- формальная и неформальная. Согласно первой весь этот народ воинов и завоевателей делился на три сословия -- Колесничих, Всадников и Стрелков. Это вовсе не означало, что Колесничие идут в бой на квадригах. Всадники скачут на лошадях, а Стрелки натягивают луки. Вероятно, в прежние времена, лет триста назад, так оно и было, но теперь эти термины указывали лишь на сословную принадлежность. Колесничие являлись высшей знатью и владели именем, фамилией и почетным прозвищем; Всадники были людьми благородными -- по рождению или в силу личных заслуг, -- что давало им право носить собственное имя и имя рода; Стрелки, простые воины, удовлетворялись либо именем, либо прозвищем -- далеко не таким пышным, как у Колесничих. Подобная система соблюдалась весьма строго, но лишь среди кантийцев и родственных им народов, сеулгов, фраллов и ханбордов, присоединенных к метрополии и ассимилированных еще в прадедовские времена. Блейд, таким образом, не нарушил никаких законов и традиций, когда настаивал, чтобы в контракте стояло и его родовое имя; он был каснитом, варваром и чужеземцем, и мог присвоить себе хоть дюжину прозваний. Рилат обращался к нему с подчеркнутым уважением -- Ич Блодам, десятник, и никак иначе! -- правда, слегка усмехаясь при этом. Блейд полагал, что его командиру вспоминается приятное застолье в финареотском кабачке и состоявшаяся там торговля. Что касается самого Марла Рилата, то он весьма гордился и именем своим, и особенно фамилией, так как приобрел ее своими трудами на поле брани -- вместе с чином децина. По происхождению он не принадлежал к Всадникам, хотя его род -- из фраллов -- уже целый век исправно поставлял солдат для войск Великого и Непобедимого, как именовали императоров Канта. Но, кроме узаконенного сословного деления, существовало и иное, неофициальное, однако признаваемое всеми в огромной кантийской армии. Солдаты-ветераны, прошедшие сквозь огонь и кровь многих сражений, именовались рогачами, и узнать их можно было сразу -- по большим мозолям на нижней челюсти, натертых жестким подшлемным ремнем. Эти два бугра и в самом деле напоминали еще не прорезавшиеся рожки бычка, придавая лицам кантийцев некую прямоугольную и жесткую основательность. Подделать этот знак воинского отличия было невозможно; только время, непрестанные походы и тяжесть доспехов награждали им. Молодых воинов на армейском жаргоне называли хлямами или, проще говоря, сопляками, и судьба их в первые годы службы казалась незавидной -- в кантийском войске процветала самая натуральная дедовщина. Офицеры, обычно -- из Всадников, солдатских обычаев не меняли, тем более не лезли в них высшие военачальники -- Колесничие. Каждый из них начинал службу простым пехотинцем или конником и каждый прошел суровую школу, побывав в шкуре хляма: те, что выжили, научились не щадить никого и ничего. Обычно вожделенные рога появлялись на пятый год службы, когда солдату исполнялось лет двадцать шесть -- двадцать семь. Блейд с удивлением узнал, что в армию брали только после двадцати, когда юноша достигал должной силы и выносливости; восемнадцатилетние, по мнению кантийских полководцев-спарпетов, не годились даже в хлямы, и их уделом были тренировочные лагеря и охота на беглых рабов. Появление первых признаков ороговения на челюсти еще не означало, что хлям тут же становится ветераном; мозоли должны были окрепнуть и затвердеть, что происходило годам к тридцати. Случалось, правда, что молодой солдат получал вожделенный статус досрочно -- как воздаяние за раны и особый героизм в боях. Случалось, что его производили в офицеры, удостаивая звания Всадника, и в империи появлялся новый благородный род. Случалось, такие почести выпадали и на долю варвара. Но по большей части иноземцы, стекавшиеся в Великий Кант с юга и севера, с запада и востока, предпочитали служить в дружинах своих вождей, где обычаи и дисциплина были не столь жесткими, как в кантийской армии. Империя нанимала этих ландскнехтов, из которых формировались вспомогательные войска, хорошо платила им и требовала только одного -- умереть со славой на поле брани. Блейд понимал, что ему предстоит служить в одном из таких подразделений, причем в особом, где воины-чужеземцы состояли под началом кантийских офицеров. Правда, в этой части на пару тысяч бойцов приходилось немного настоящих офицеров, зикланов и сакоров; в основном в ней командовали бывалые сержанты-децины вроде Марла Рилата. Обычно Блейд шагал вместе с кантийцем перед фургоном, являвшимся передвижной базой вербовочного отряда. Повозку тащили две крепкие лошадки, и в ней хранился запас продовольствия, меха с кислым вином и бочонок с серебряными тангами. Сам же отряд был невелик: децин Рилат, желтокожий и волосатый хаст Борода да угрюмый альбаг по прозвищу Шрам. Оба эти воина были на редкость мощными и мускулистыми, весьма разбойного вида, и Рилат, как понял странник, искал таких же. Но, к великому сожалению децина, пока что Блейд оставался его единственной добычей. -- Хлипкий народец финареоты, -- иногда пускался в рассуждения Рилат. -- Ничего не скажу, в море или там на верфях нет им равных, но драки не любят. Да и ростом не вышли, -- тут он косил глазом на коренастого рыжего Джефа. -- Да, нелегко в этих краях сыскать людей в нашу рангару! Вот хасты и альбаги или, скажем, твои касниты -- другое дело; эти парни, Ич Блодам, любят махать секирой, а не пахать да сеять. Ну, говоря по чести, у альбаговто и сеять негде, море да голые скалы... Блейд слушал, кивал головой, мысленно сортируя и раскладывая по палочкам все полученные сведения. Заодно он оглядывал живописные окрестности. Финареот был превосходной страной. Климат теплый, субтропический, земли -- плодородные, покрытые лугами и лесами, что способствовало и фермерским занятиям, и судостроению. Вдобавок Финареот располагался почти в центре местной Ойкумены, и через него проходили торговые тракты, ведущие во все четыре стороны света. Теперь странник знал, почему эта богатая держава, страна купцов, мореходов и земледельцев, не подверглась разорению. Она была идеальной базой для походов на юг и восток; ее поля и пастбища могли прокормить огромное войско непобедимого Фраллы Куза, по каковой причине Финареот не был предан огню и мечу. Вдобавок местные приморские города, стоявшие на восточном побережье Шер-да, Моря Заката, являлись давними союзниками империи. Разумеется, союзничество это было вынужденным и весьма далеким от равноправного, но слабейшей стороне выбирать не приходилось: армии кантийцев могли вытоптать финареотские нивы и сжечь все поселения за полмесяца. Так что Финареот благоденствовал, пока был покорен. Иногда Марл Рилат вел речи о Непобедимом, о Гесталионе Фралле Кузе, императоре и Отце Народа, упоминая с великим почтением и грозного спарпета Синтаду Гинну Пала. Прислушиваясь к словам децина, Джеф, тащившийся позади, зло кривил губы и шептал проклятия, а Блейд, оборачиваясь, делал строгие глаза. К счастью, оба подручных Рилата не обращали на джефовы гримасы никакого внимания; мрачный светловолосый альбаг правил лошадьми, а Борода шагал за фургоном, прикрывая тылы. -- Великий и Победоносный, -- вещал децин, -- уже разделался с ситалла, степными варварами, и с дикарями-кланибойнами. Но, клянусь Небом, это только начало! Шесть лет мы бились на севере, ловили конников ситалла на их равнинах да рубили просеки в лесах, чтобы добраться до жалких деревушек кланибойнов. Это были нелегкие кампании, поверь мне, Ич Блодам! Много трудов и почти никакой добычи! Там даже серебра нет, одни меха... пфа! -- он сделал презрительный жест. -- Кому нужны эти вонючие шкуры? Разве что альбагам на их ледяных скалах! Но в Великом Канте тепло, и так же тепло в других землях, у сеулгов и ханбордов, и у фраллов, на моей родине. Но нам пришлось попотеть на севере, Ич Блодам, и каждый солдат в пехоте и в фаланге, каждый конник и мастер боевого огня -- да, каждый! -- зная, для чего это делается. Чтобы идти на богатый восток, надо было вначале завоевать север, клянусь десницей Гирларла! Конечно, тебе, каснитскому горцу, это может показаться непонятным... -- Почему же, -- Блейд пожал плечами, разглядывая рощицу каких-то фруктовых деревьев справа от дороги. -- Непобедимый опасался флангового удара с севера. Любое войско, выступившее в дальний поход, должно охранять дороги, по которым подвозят снаряжение... Это, почтенный децин, азы воинского искусства. -- О! -- Рилат цокнул языком. -- Ты, Ич Блодам, не только боец и силач, ты и в стратегии кое-что смыслишь! Странник снова пожал плечами, продолжая разглядывать рощу. Он был готов поклясться, что видит яблони, только раза в два-три больше и развесистей земных. И плоды на них были соответствующие -- величиной с два кулака! Вероятно, сейчас в Ханнаре наступал сезон сбора урожая, ранняя осень -- лучшее время для военных походов. Еще он заметил, что дюжины три мужчин и женщин, суетившихся в саду, скрылись за деревьями, завидев сверкающие гребнистые доспехи Рилата. Фанариоты явно не стремились иметь дел с завоевателями, коли их не вынуждали к тому обстоятельства. -- Да, ты прав, Ич Блодам, -- кантиец ухмыльнулся, как делал часто, называя Блейда полным именем. -- С севером надо было покончить раз и навсегда! Иначе пришлось бы строить крепости вдоль всей дороги к Морю Восхода и оставлять в них гарнизоны, ослабляя армию... Зато теперь это ни к чему! Конница ситалла идет с нами, и даже отряды охотников из кланибойнов! -- Они так легко согласились на это? -- поинтересовался Блейд. -- А что им еще оставалось? Я же сказал, в тех диких краях и взять-то нечего... вот мы и взяли людей во вспомогательные войска. Великий ничего им не платит, не то что альбагам или хастам, но обещал долю в добыче после разгрома Невана, бхиотских княжеств и Силангута. И, клянусь Небом, он свою клятву сдержит! Те, кто останется в живых, будут богачами! Обычное дело, решил Блейд; завоеватель гонит впереди своей армии воинов чужих племен, пушечное мясо, живой заслон против вражеских стрел. Вряд ли неведомые ему ситалла и кланибойны не понимали таких простых вещей, и вряд ли они добровольно согласились идти в этот поход -- несмотря на долю в добыче. Видно, там, на севере, Непобедимый Фралла Куз их крепко прижал... -- А где тебе пришлось воевать, Ич Блодам? -- спросил децин, прервав его размышления. -- На юге, -- уверенно ответил Блейд. Разумеется, на юге; если в последние годы кантийцы совершали походы на север, то юг был самым подходящим местом для его предполагаемых боевых подвигов. -- Значит, в Либонне? -- уточнил Рилат и, дождавшись неопределенного кивка, заметил: -- Да, либоннцы вечно грызлись друг с другом, пока мы не взяли их под свою руку. Туда водил армию почтенный Гинна Пал еще во времена Патрада Фраллы Куза, предыдущего Отца Народа... Ты с ним не встречался, Ич Блодам? Странник снова неопределенно пожал плечами; разговор принимал опасный оборот. -- Не тревожься, -- Рилат заговорщицки подмигнул ему. -- Возможное тебя нанимали в либоннских городах во время той войны... возможно, ты прикончил десяток-другой наших солдат... Что с того? Теперь тебя нанял почтенный Гинна Пал, и ты будешь сражаться за империю. Никто не спрашивает у наемника, кого он рубил и резал раньше, особенно в нашем отряде. Он, видишь ли, совсем особенный, клянусь десницей Гирларла! Блейд попробовал перевести разговор на эти особенности, но децин только усмехался да кормил его новыми баснями о своих подвигах, о мудрости Великого и Победоносного, о доблести кантийских военачальников, Калатты Хара, Мантула Скрима, Гинны Пала и прочих. Имя Пала упоминалось особенно часто, и странник понял, что этот полководец является могущественным человеком и правой рукой императора. Вечером, устроившись у костра, он в очередной раз обдумывал ситуацию, перебирая в памяти и анализируя все полученные сведения. Децин Марл Рилат давно храпел в повозке -- вместе с альбагом Шрамом; Борода присматривал за конями, что паслись на лугу, да изредка бросал взгляд на завербованных -- не утекли бы с полученным авансом. Джеф спал, распластавшись в траве, или делал вид, что спит, последние дни он казался угрюмым и неразговорчивым. Его хозяин, однако, полагал, что события развиваются вполне удовлетворительно. Он очутился в середине гигантского континента размером никак не меньше земной Евразии, в благодатной стране меж двух морей, куда прибыл в самый подходящий момент. Он вольется в огромную армию завоевателей, пройдет с ней сотни или тысячи миль -- как повезет; он будет подниматься вверх по ступенькам могущества и власти и сделает это быстро -- чем выше, тем безопаснее! К счастью, в этом архаическом мире еще не изобрели паспортов -- да и кто стал бы спрашивать документы у наемного солдата или питать подозрения на его счет? Марл Рилат ясно выразился по этому поводу! Меч да копье -- вот верительные грамоты наемника! Он -- варвар из воинственной Кассны, лежащей где-то на юге, в горах; если по виду в нем признали касса, стоит ли отказываться от такой удачи? Рыжий Джеф, правда, считает его великим чародеем и шпионом сказочного Бартама... Что ж, придет срок, можно будет сыграть и на этом! Пока Блейд не видел, чем ему может помочь такая легенда -- разве что усилить почтение, которое питал к нему рыжий мореход. Он начал размышлять о своем задании, очередных испытаниях телепортапора. Иногда странника так и подмывало провести необходимый эксперимент на Марле Рилате, отправить его Лейтону в качестве рождественского сувенира. Но, согласно распоряжениям его светлости, к экспериментам с людьми надо было приступать на третьей стадии плана, месяца через два или три. Вдобавок бравый децин пожалуй, не подпадал под категорию мерзавцев, разумом и жизнью которых стояло бы рискнуть в таком опасном опыте. И он был нужен Блейду, очень нужен, ибо являлся живым свидетельством его статуса ландскнехта. Было бы довольно странно заявиться в кантийский лагерь с контрактом в кармане, но без нанимателя! Нет, пусть Марл Рилат остается в своем Ханнаре, где можно всласть повоевать, выпить винца, сжечь дюжину-другую городов и провести спокойную старость, рассказывая внукам о своих боевых подвигах... В Лондоне ему делать нечего... разве что устроиться в Британский музей в качестве экспоната! Он выглядел бы весьма импозантно за стеклом витрины в этих шипастых доспехах с тигриной мордой на нагруднике! Блейд усмехнулся и вдруг почувствовал, как кто-то тянет его за одежду. -- Хозяин, а хозяин! Мастер Дик! Это был Джеф. Значит, все же притворялся, а не спал! -- Хозяин, как ты полагаешь, а если мы этих... -- мореход выразительно чиркнул себя по горлу и бросил взгляд в сторону повозки. -- Фургон, две лошади да бочонок серебра... Дело того стоит! -- Слушай, ты, рыжий пират, -- Блейд приблизил губы к его уху, -- грабеж нам ничего не даст. Вернее, даст, но только то, что ты перечислил -- повозку с лошадьми да сотню тангов. Для меня этого слишком мало. -- Клянусь животворным Васаном! Чего же ты хочешь, хозяин? -- Попасть в их армию. И я тоже готов поклясться Васаном, Гирларлом и Найламом, Небесным Отцом, что после первой же битвы этот Марл Рилат будет стоять передо мной навытяжку! -- А потом? -- Ты задаешь слишком много вопросов, Джеф. Потом -- поглядим. Не забывай, что я могу отправить любого вслед за той лепешкой... Помнишь? Хоть их непобедимого Фраллу Куза. -- А! -- Рад, что до тебя дошло. Посуди сам, прикончим мы этого краба с двумя его рыбками и куда отправимся? В этот Неван, который кантийцы скоро пустят по ветру? -- Н-ну, необязательно... Можно удрать на юг, к Пяти Городам, как я собирался... Это финареотские земли, и там пока нет крабов... -- А дальше? Джеф не отвечал. Его лицо, освещенное отблесками костра, помрачнело и словно бы сделалось старше; рыжие волосы свесились на лоб. -- Да, мастер Дик, ты прав, дальше-то некуда! Клянусь Кораной, владычицей смерти и тьмы! Дальше некуда, только в ее царство! Куда ни повернись, всюду Кант, его войска, его крепости, его вассалы и союзники! С юга и с севера Моря Заката! Они захватили весь мир... Голос морехода упал. -- Ну, прямо уж и весь мир! А Силангут? А Бартам? А Кассна? -- Они и туда доберутся... в Силангут и твой Бартам, я хочу сказать. А Кассна... Никому те горы не нужны. Там, говорят, лишь камни, колючки да десяток коз, вот и все богатство... -- Раз так, тем более не стоит бежать. Джеф кивнул. -- Хорошо, хозяин. Я тебе верю. Хотя обидно получается -- бежал я от крабов, бежал, да к ним же и попал... -- Запомни, парень: если хочешь придушить гадину, не бойся приблизиться к ее голове. Они улеглись в траву, на теплую землю, и заснули. * * * Как понял Блейд из объяснений децина, войска Великого и Победоносного стояли в трех лагерях вокруг Финареота. Сам Фралла Куз пребывал в северном, главном; еще севернее располагалась вторая армия под командованием храбрейшего Друона Калатты Хара, а к югу от города находилось третье войско, под водительством Ахаоса Мантула Скрима, чьи части контролировали гавань и побережье. Рангара, в которой служил Рилат, квартировала в главном лагере, удаленном от стен Финареота миль на десять, так что повидать местную столицу страннику не удалось. Весь последний день путешествия возок тащился по дороге меж масличных рощ, фруктовых садов, полей и пастбищ, останавливаясь в каждом селении, у каждого кабачка. И каждый раз Марл Рилат безуспешно пытался найти подходящих ландскнехтов, проклиная свое невезенье и мирный нрав финареотов. Крепкие молодые парии, крестьянские сыновья, его не устраивали; децину требовались богатыри шестифутового роста, желательно -- разбойники и отъявленные головорезы. Блейд утешал его, говоря, что он, Ич Блодам, каснит, один стоит дюжины; он даже был готов подписать еще одиннадцать контрактов и принять соответствующее жалованье, но Рилат буркнул, что так не полагается. Странник пожал плечами и попытался разговорить кантийца, но тот выглядел сегодня мрачным -- вероятно, предчувствуя разнос от начальства. Блейд оставил его в покое и подсел на козлы, к альбагу Шраму. Оба воина из рилатова отряда, и Шрам, и Борода, были на редкость нелюдимыми типами, и за предыдущие дни не сказали своему новому сотоварищу и десятка слов. Борода, похоже, вообще не изъяснялся на языке цивилизованных людей, а больше мычал, рявкал или бормотал по-хастийски нечто такое, что не слишком отличалось от мычанья и рявканья. Согласно пояснениям Джефа, хасты жили далеко на востоке, на больших островах, лежавших в океане за горловиной Моря Заката. По слухам, климат в тех землях был отвратительный, сплошные дожди да туманы, что сказывалось и на характере аборигенов. Они являлись сущими дикарями, грабителями и пиратами, и только Великий Кант сумел сломить им хребет. Это случилось еще во времена Патрада Фраллы Куза, предшественника нынешнего императора, и с тех пор хасты получили возможность грабить и разбойничать официально -- в составе имперских войск. Альбаг Шрам казался Блейду более достойным собеседником, чем Борода. Расположившись рядом с ним и разглядывая дорогу, по которой теперь тянулись к лагерю фургоны и подводы с припасами, странник обронил пару замечаний насчет Кассны, своей предполагаемой родины. Там было очень жарко и скудно; камни, колючки да драные козы -- в точности, как поведал ему прошлой ночью Джефайа-фанариот. Потому-то славные горцы-касниты и уходили с неприветливой отчизны, нанимаясь в войска разных стран, которым больше повезло в части природных богатств. Согласно описанию странника, все кассы были дюжими молодцами, смуглыми, черноволосыми и темноглазыми -- в точности как он сам. Кассна лежала очень далеко на юге, и вряд ли Шрам видел в своей жизни хоть одного каснита -- кроме Ича Блодама, разумеется. Постепенно Шрам разговорился. Как выяснилось, Альбаг находился на севере и испытывал те же проблемы, что и Кассна, только с поправкой на низкую температуру. Земли там были неплодородными -- голые скалы, на которых и коз-то не водилось, -- так что альбаги занимались рыболовством и грабежом. Однако ко второму своему наследственному ремеслу они относились с неизмеримо большим профессионализмом, чем дикари хасты. У альбагов имелись своеобразный кодекс чести и воинское побратимство; они предпочитали биться в строю, великолепно владели секирой и были верны своим вождям, удостоенным имперского звания атаров. Они присоединились к империи еще во времена Ринкала Фраллы Куза, три или четыре поколения назад, и с тех пор многие северяне проходили службу в кантийских войсках. В армии Непобедимого тоже был такой отряд -- под командой атара Хэмба. Когда Блейд поинтересовался, почему же Шрам не воюет плечом к плечу с соплеменниками, тот помрачнел и буркнул, что, мол, в рангарах почтенного Гинны Пала куда больше платят. Странник не стал задавать наводящих вопросов, сообразив, что эта тема альбагу неприятна. Всю оставшуюся дорогу до лагеря они болтали о женщинах и вине. К армейскому стану повозка добралась только в конце пятой стражи. Блейд уже знал, что кантийцы, как и другие воинственные народы, делят сутки по сменам караула, начиная примерно с восьми часов утра -- с той минуты, когда на долготе Великого Канта в день весеннего солнцестояния поднималось светило, дарующий тепло Салрат, божественный сын Найлама, Великого Неба. Страж было двенадцать, и каждая, следовательно, равнялась двум часам. Итак, к шести вечера по земному счету поля и рощи наконец кончились, сменившись обширными вытоптанными участками земли. Они лежали слева и справа от тракта, и Блейд, заметив бесконечные шеренги марширующих солдат, блеск оружия и лучников, метавших стрелы в деревянные щиты, понял, что перед ним плацы, ристалища и тренировочные площадки. За ними высился и сам лагерь, устроенный по римскому образцу -- с земляными валами, выложенными дерном, бревенчатым частоколом и широкими прочными воротами. Вокруг этого квадратного укрепления, занимавшего площадь не меньше мили, шел ров, а перед ним -- дорога. Осмотрев высокие стены, частокол, наблюдательные вышки, перекинутый через ров мост и бдительную стражу у ворот, странник только покачал головой. Похоже, он немногому сможет научить этих кантийцев! Везде царил идеальный порядок; перед ним была армия -- настоящая армия профессионалов, не орда, не собранное наспех ополчение. Судя по всему, в империи умели воевать! -- Децин! -- окликнул начальника Шрам. -- Куда править? В объезд или через лагерь? -- Через лагерь, -- распорядился Марл Рилат. -- Проедем от восточных до западных ворот; пусть наш каснит поглядит на имперское войско. И Блейд поглядел. Миновав мост и широкий проем в стене, они поехали мимо бесчисленных рядов добротных кожаных палаток; судя по вооружению охранявших их часовых, слева располагались копейщики-фалангиты, справа -- меченосцы, тяжелая пехота. За ними квартировали лучники, кольчужная конница, легкая кавалерия и снова меченосцы. Потом фургон пересек довольно широкую площадь, где гордо высились шатры спарпетов-полководцев, окружавшие походный императорский дворец из шелков и полотна; здесь стояли на страже гвардейцы, цвет войска, ветераны с мозолями на челюстях толщиной в дюйм. Их посеребренные кирасы сверкали, стальные шипы наплечников загибались вверх, на щитах тигры скалились ощеренными пастями, тяжелые двуручные мечи были обнажены, над головами реяли стяги и знамена. За площадью потянулись места поскромнее. Снова пошли палатки меченосцев, фалангитов и тяжеловооруженной конницы, затем -- стоянка альбагов, рослых, светловолосых и сероглазых, похожих на викингов; за ними располагались смуглые всадники, чьи лошаки были подобраны в масть в каждой сотне -- вороные, буланые, белые, гнедые, пегие в яблоках, серые, саврасые. Напротив них, в конических строениях из жердей и шкур, напомнивших Блейду индейские вигвамы, обитали невысокие чернобородые воины, вероятно -- стрелки и метателя дротиков. За ними, ближе к западной стене, нескончаемыми рядами тянулись военные машины: баллисты и катапульты, огромные стрелометы, тараны на колесах шестифутового диаметра, пирамиды чугунных и грубо обтесанных каменных ядер, каких-то амфор с засмоленными горлышками, штабеля метательных копий, груды различного снаряжения, аккуратно разложенного под навесами. Наконец пошли кухни, продовольственные и фуражные склады, необозримой длины столы со скамьями, вкопанные в землю гигантские бочки, от которых тянуло винным и пивным духом. Блейд встревожился; обозрев силу и славу кантийской армии, он пока что не представлял своего места в ней. Трудно было бы сразу рассчитывать на пост в гвардии, но они не свернули ни к палаткам копейщиков и меченосцев, ни к стрелкам, ни к артиллеристам, ни к всадникам. Они вообще покинули лагерь, проехав через западные ворота и прогрохотав по мосту. Дальше потянулись отхожие места -- деревянные бараки, установленные над рвами. Вероятно, в них сыпали известь, но это лишь слегка приглушало неистребимые запахи мочи и фекалий. За бараками снова начались рвы, одни -- раскрытые, другие -- засыпанные полностью или наполовину, и странник понял, что перед ним войсковое кладбище. За этим мрачноватым погостом, ярдах в двухстах от нужников, находилась скособоченная изгородь, а за ней -- скопище разнокалиберных шатров из прожженных, грязных, засаленых шкур. Среди этих строений шатались звероподобные личности в кожаных нагрудниках и шлемах -- точно таких же, как у Шрама и Бороды; а на задворках этих трущоб взвивался дым над двумя десятками костров. Повозка, следуя за Марлом Рилатом, направилась прямиком к проему в изгороди, около которого не было никакой стражи. Шагах в десяти от загородки децин остановился и бросил на Блейда насмешливый взгляд. -- Добро пожаловать в рангаду гасильщиков, десятник Ич Блодам! И не забудь: ты обещал мне научить здесь кое-кого хорошим манерам. Смотри, если это у тебя не выйдет! Пожалеешь, что на свет родился, клянусь десницей Гирларла! Глава 4 Блейд раскрыл глаза и несколько минут лежал неподвижно на жестком топчане, прислушиваясь к густому храпу сопалатников и глядя в потолок. Там была изрядная прореха, явно проделанная ножом, и сквозь нее ярко светило солнце. По груди Блейда протянулась узкая световая полоска, словно свежий подживающий рубец; она начиналась у ключицы и заканчивалась где-то в районе паха. Внезапно странник ощутил там легкое напряжение и вспомнил, что находится в Ханнаре уже четыре дня -- и четыре ночи обходятся без девушки. Придется потерпеть, Дик, старина, -- сказал он самому себе. В ту клоаку, куда он угодил милостью Марла Рилата, не пойдет ни одна приличная девушка, а прелести лагерных проституток его не соблазняли. Клоаку? Блейд скосил глаза на солнечный лучик на груди и усмехнулся. После путешествия в Дьявольскую Дыру не стоит хулить ни одно место, где можно полюбоваться на свет солнца! Дыра -- вот это была настоящая клоака, крысиный лабиринт в миле под землей, где люди питались гнусными грибами и мхом! А здесь вчера он получил мясо, хлеб и вино -- столько, сколько хотел. Резко приподнявшись, он сел и спустил ноги на утоптанный земляной пол. В драной палатке стояло еще девять топчанов, но лишь четыре были заняты. Джеф, Шрам, Борода и этот парень. Ухо, с которым он познакомился вчера... его десяток... неполный десяток, который децин Рилат так жаждал укомплектовать... Интересно, подумал Блейд, за что Ухо угодил в этот штрафбат? Ведь он явный кантиец... Причем не какой-нибудь хлям-сосунок, а бывалый солдат! И где он потерял то самое ухо, что фигурировало теперь лишь в его прозвище? Кажется, в рангаре гасильщиков имена считались слишком большой роскошью: Шрама звали так из-за пересекавшего щеку и подбородок рубца, волосатый хаст Борода был, разумеется. Бородой, а Ухо -- Ухом, поскольку справа под волосами у него торчала только сморщенная культяпка. Но когда-то он являлся воином, настоящим солдатом, о чем свидетельствовали солидные рога на нижней челюсти! И он был гораздо умнее Марла Рилата, поскольку вчера вечером быстро и доходчиво разъяснил новому десятнику, куда тот попал. Вляпался, точнее говоря! Теперь Блейд знал, что очутился в довольно привилегированных частях -- в некотором отношении. Тут было попроще с дисциплиной, и многие проблемы солдаты решали самостоятельно, не затрудняя ни кантийских сержантов, ни, тем более, офицеров. Рангара гасильщиков, состоявшая всего из двух неполных легионов или текад по тысяче человек в каждой, входила в особое армейское соединение, подчинявшееся Грозному Синтаде Гинне Палу, Колесничему, правой руке Великого и Победоносного Фраллы Куза. Согласно сведениям, полученным Блейдом от Уха, означенный Гинна Пал командовал шестью корпусами-рангарами: Стражами Порядка -- иначе говоря, военной полицией; Всевидящими -- лазутчиками и шпионами, набранными среди полусотни различных народов и племен; Крепкорукими -- саперами и инженерными войсками; отрядами Огненосцев, кантийской артиллерией из катапульт и баллист, стрелявших наполненными зажигательной смесью снарядами; императорской гвардией и гасильщиками. Гинна Пал мог что угодно построить, хоть мост, хоть крепость, а потом сжечь это сооружение из своих метающих пламя машин; он мог выследить любого злоумышленника, схватить его и вздернуть -- как говорится, быстро и высоко; наконец, от Гинны Пала зависела безопасность императора. Большой человек! Могущественный! Вначале Блейд никак не мог взять в толк, почему к полицейскоартиллерийскому ведомству этого важного сановника присоединены гасильщики. Они выполняли весьма неприятную, но зачастую необходимую работу, добивая раненых на поле брани большими молотами-гасилами -- деревянными, окованными железом, на длинных рукоятях. Кроме этих палиц, гасильщики имели на вооружении лопату и нож, похожий на мачете, и все; ни щитов, ни копий, ни металлических доспехов им не полагалось. Собственно говоря, им не нужны были ни вооружение, ни воинское искусство, ибо они не участвовали в бою, выполняя лишь санитарные функции -- наделать побольше трупов, а затем убрать их под землю или на костер. Допросив Ухо с пристрастием, Блейд выяснил, что гасильщики занимались и кое-какими дополнительными делами, как-то: акциями устрашения мирных жителей, уничтожением пленных, имитацией разбойничьих нападений на торговые караваны, казнями, пытками и прочей грязной работенкой, недостойной настоящего солдата, но совершенно необходимой на войне. Труды их хорошо оплачивались, но обитали они вне лагеря, за кладбищем и нужниками, и ни один воин, ни кантиец, ни альбаг, ни ситалла, не принял бы кружки вина из рук гасильщика. Они были презренными париями, и их банды набирались из жестоких головорезов, туповатых, но крепких и исполнительных. Существовал еще один способ пополнения этого мерзкого воинства: замена смертной казни за тяжкую вину ссылкой в отряды гасильщиков. Странник почти не сомневался, что кантиец Ухо попал сюда именно таким образом. Чтобы убойная команда работала эффективно и без сбоев, к ней были приставлены два десятка сержантов-децинов, восемь Офицеров -- зикланов и сакоров, и один полковник-текад, который командовал всем подразделением. Служба эта считалась для коренных кантийцев неприятной, но нужной и не позорной; они исполняли ее во имя преданности вождю. Великому и Победоносному Фраллу Кузу, но к рукоятям гасильных молотов не прикасались. Этого, впрочем, и не требовалось: для дробления черепов и позвоночников существовали солдаты. Такие, как Борода, Шрам и Ухо. Блейд уставился в дальний угол, где на своем топчане похрапывал кантиец. Нет, с этим Ухом надо определенно разобраться! Выяснить, как он тут очутился и чем может быть полезен... На вид этому парню было лет тридцать пять, и он казался тренированным бойцам, крепко сбитым и кряжистым, хотя и не мог похвастать такой мускулатурой, как Борода, и уступал ростом Шраму. Блейд решил побеседовать с ним после завтрака. Он собирался уже встать, когда Джефайа-финареот, занимавший соседний лежак, пошевелился и приоткрыл глаза. Рыжие лохмы его были встрепаны, рыжая щетина покрывала подбородок, и Блейд, заметив это, невольно провел ладонью по собственным колючим щекам. Зрачки морехода блуждали, взгляд скользил по убогому шатру, по грязному земляному полу и телам спящих; потом он вздрогнул и прошептал: -- Похоже, хозяин, мы попали в самую задницу Гирларла... Гнусное местечко! Гальюн на "Шаловливой рыбке" и то был чище. -- Не беспокойся, Джеф, мы тут надолго не задержимся, -- Блейд потер подбородок. -- Встань, приведи себя в порядок и не спускай глаз с нашего серебра. В такой компании лучше все свое носить при себе... Да, вот что еще: у тебя есть бритва? -- Да, мастер Дик. Только варвары и дикари зарастают бородой по самые уши. -- Тогда поднимайся и марш на кухню за горячей водой! Пока Джеф выполнял приказание, странник оглядел выданную вчера одежду и боевой инструментарий. Доспех -- кожаная безрукавка до середины бедра, которую надевали на тунику, -- был новым, как и неглубокий шлем с круглым металлическим значком впереди: все та же тигриная морда с молотом под ней. Сама эта колотушка стояла рядом, прислоненная к изголовью топчана вместе с лопатой, и к ее рукояти был примотан ремнем нож в потертых ножнах. Блейд облачился, натянул сандалии, и принялся рассматривать гасило. Деревянный молот, окованный железом, весил фунтов двадцать пять; рукоятка доходила до груди и толщина ее была примерно три дюйма. Странник хмыкнул, вспомнив молоток, с которым он ходил в Дыре на кэшей, роботов-убийц; тот был стальным и весил не меньше, но размерами уступал гасилу. Отложив колотушку в сторону, он вытащил из ножен слегка искривленный клинок полуторафутовой длины и несколько раз взмахнул им в воздухе. Не меч, конечно, но для начала сойдет. Было приятно ощущать в руках оружие, хотя и такое примитивное, грязное, с пятнами ржавчины на клинке. Джефайа притащил миску с водой, над которой поднимался пар; на скуле его темнел свежий синяк. -- Кто это тебя? -- Повар, хозяин... Не хотел давать воды... Ну, я его тоже приложил! Мы, финареоты, упорный народ... Национальная черта, знаешь ли! Одобрительно кивнув, Блейд приступил к бритью. Еще вчера он заметил, что все попадавшиеся навстречу кантийцы были гладко выбриты, тогда как варвары из вспомогательных войск носили бороды. Ясно, что в этом мире гладкий подбородок -- признак цивилизованного человека, так что бритвой пренебрегать не стоило. Ухо, Шрам и Борода пробудились только к самому завтраку, когда Джеф и его хозяин покончили с туалетом и над лагерем гасильщиков поплыл мерный звон бронзового била. Зевая, они выбрались из постелей и начали потягиваться, разминая мышцы. Блейд велел построиться. Ухо и Джеф тут же образовали некое подобие шеренги, и Шрам, поколебавшись, присоединился к ним; Борода словно не слышал. Он был занят важным делом -- пытался почесать под лопаткой. Блейд подступил к хасту и некоторое время обозревал его плоскую желтую физиономию. -- Я велел построиться, парень, -- наконец ласково произнес он. -- Ты что же, не слышал? -- Га? -- Построиться. Стань вот сюда, за Шрамом. -- Хо! Моя не понимай! _ -- Твоя все понимай, -- Блейд припомнил, как децин Марл Рилат велел этой образине вытащить клинок из столба. Тогда хаст повиновался быстро и без пререканий. -- Твоя все понимай, -- повторил он. -- Твоя хочет получить в зубы? За время трехдневного путешествия он почти не сталкивался с нелюдимым хастом и понимал, что сейчас его испытывают на крепость. Три воина за его спиной затаили дыхание. -- Моя -- получить -- в зубы? -- медленно произнес Борода, наливаясь кровью. -- Моя засунет твою в глотку Гирларла! Хо! Это "Хо!" он произнес уже на полу, держась за челюсть. Хаст вскочил, но оказался сбитым с ног новым ударом, теперь он ворочался у своего топчана, выплевывая кровь и выбитые зубы. Блейд, запустив пятерню в его сальные лохмы, поставил Бороду вертикально и подтолкнул к шеренге. Тот, ошеломленный, больше не сопротивлялся. -- Запомните, парни, -- странник уставился на своих подчиненных холодным взглядом, -- я, Ич Блодам, ваш десятник. -- Он отметил легкую тень ухмылки, скользнувшую по лицам Шрама и Уха, и строго повторил. -- Я -- ваш десятник, и мои приказы надо выполнять быстро и радостно. Кто проявит мало радости, познакомится вот с этим, -- Блейд продемонстрировал обществу свой огромный кулак. -- А сейчас -- марш за мной на кухню! К столам, находившимся на задворках лагеря, они прибыли без происшествий. Ухо указал место их десятка, и Блейд отправил его с Джефайей за довольствием. Кормили здесь как на убой -- он заметил огромные куски мяса в мисках соседей, -- но вина было немного, по кувшину на пятерых. Вероятно, кантийские военачальники полагали, что палач должен быть сыт, но не пьян. Ухо и Джеф вернулись. Один нес кувшин и полкаравая хлеба, другой тащил огромную глиняную миску, при виде которой Шрам и Борода недовольно сморщились. Блейд тоже приподнял брови -- похоже, сегодня на завтрак им полагались кости. Протянув руку, он отобрал у Джефа кувшин и заглянул внутрь -- сосуд был полон едва ли до середины. Выпрямившись, странник оглядел столы. Тут сидело больше тысячи человек из тридцати различных племен; все -- ражие крепкие парии с туповатыми лицами, но широкими плечами. Типичные гориллы! Приглядывал за этим обезьянником один сержант из кантийцев, не Рилат -- другой, незнакомый. Впрочем, он ни во что не вмешивался, хотя то тут, то там вспыхивали свары, в основном -- из-за лишнего глотка вина. -- За мной! -- кивнув Джефу и Уху, странник зашагал к кострам, на которых в огромных котлах варилось мясо. Тут суетились три десятка поваров, а с края выстроилась очередь к бочке, у которой орудовал черпаком рослый костлявый детина, его длинные светлые волосы были заплетены в длинную косу. -- Который? -- спросил Блейд, поворотившись к Джефу. -- Тот, у бочки... Он здесь главный! Запомнил, рыбья требуха! И воды он не давал, хозяин! Расталкивая головорезов с кувшинами, странник направился к бочке, где костлявый виночерпий как раз отмерял порцию молодому темнокожему парню в рваной тунике, но с массивной серебряной цепью на шее. Отшвырнув его в сторону, Блейд рявкнул: -- Ты старший в этой харчевне? Костлявый опустил черпак. -- Ну, я. -- Тогда запомни меня, парень, и моих людей, -- Блейд ткнул себя в грудь, не обращая внимания на гогот в толпе -- Десятник Ич Блодам! Десятник, а не хлям! Запомни хорошенько! Столпившиеся вокруг солдаты надрывались от смеха, и Блейд никак не мог понять, чем вызвано такое веселье. Он посмотрел на Ухо -- тот скривился, будто от зубной боли. -- Я тебя запомню, Ич Блодам, -- тоже ухмыляясь, произнес виночерпий. -- В следующий раз ты не получишь даже костей. Блодамов тут не любят. -- Вот как? -- на щеках странника заиграли желваки -- Ты пожалел для меня воды, вина, мяса и даже костей? Ну, что касается вина, я понимаю -- ты, вероятно, хочешь выпить все сам? Он вдруг протянул руку, ухватил костлявого за косичку и, резко дернув, сунул головой прямо в пурпурную жидкость. Виночерпий попытался вырваться, но Блейд держал крепко. -- Эй, Блодам! -- темнокожий гасильщик надвинулся на него. -- Не порть хорошую выпивку, не то... -- Не то?.. -- переспросил странник, ухватив левой рукой толстую серебряную цепь. -- Боишься, тебе мало достанется? Ну, тогда попей вволю! Голова темнокожего тоже скрылась в бочке. Чуть наклонившись вперед для устойчивости, Блейд не выпускал обоих пленников, уже начавших сучить ногами. В толпе сперва приумолкли, потом среди гасильщиков поднялся ропот, и тут он обвел их спокойным взглядом. -- Сейчас эти парни перестанут пускать пузыри, и руки у меня освободятся. Могу напоить другую пару. Есть желающие? Он глядел с такой неприкрытой угрозой, что разгульное воинство враз позакрывало рты. Они были зверями, и безошибочный звериный инстинкт подсказывал, что в стае появился новый хищник, куда покрупнее и посильнее прочих. Такой, который не будет ни угрожать, ни бить, а разом перегрызет горло любому. Наконец из толпы выступил плечистый воин, такой же темнокожий, как и парень с серебряной цепочкой, полоскавшийся сейчас в вине. -- Ты и впрямь Ич Блодам, -- сказал он Блейду. -- А я -- Пинок, угха, и тоже десятник. Будь добр, отпусти моего человека. Странник свирепо оскалился и посмотрел налево, потом -- направо: его пленники ухе не дергались, но их, пожалуй, еще можно было откачать. Он вытащил из бочки две головы, черноволосую и белобрысую, отшвырнул обмякшие тела в стороны и плюнул в вино. -- Вежливые речи приятно слушать, десятник Пинок. Получи своего сосунка! В глазах темнокожего вспыхнула злоба. -- А ты не боишься, десятник Ич Блодам? Не боишься, что сегодня под вечер к тебе наведаются гости? -- Нет, не боюсь. -- Блейд поднял тяжелый черпак с железной ручкой дюймовой толщины, одним махом согнул ее и бросил под ноги Пинку. -- Возьми на память! Сможешь разогнуть -- приходи. Он повернулся к поварам, оттаскивавшим своего старшину подальше от грозного десятника, и гаркнул: -- Мяса! И вина! Из новой бочки, бездельники! Когда Блейд возвращался на место вслед за гружеными сверх меры Джефом и Ухом, его остановил децин-кантиец. -- Это тебя вчера привел Марл Рилат? -- Да. -- Ты, видно, бывалый солдат. Служил раньше? -- Всю жизнь, децин. -- Где? -- На юге, в Либонне. -- Но не в наших войсках, я вижу, -- кантиец словно ощупал взглядом нижнюю челюсть Блейда. -- Ты смел и силен, но многого не знаешь. -- Например? -- Например, нашего армейского жаргона. Как тебя зовут, каснит? -- Ич Блодам. -- Так тебя записал Рилат. Я спрашиваю настоящее имя. -- Ричард Блейд, децин. -- Слишком длинно. Возьми себе какую-нибудь кличку... хоть Черпак... и то будет лучше. -- К чему? -- У солдат, знаешь ли, свои словечки. Хлям -- сопляк, новобранец, нас вот кличут крабами, -- кантиец с усмешкой провел по своему шипастому наплечнику, -- а "ич блодам" означает недоумок трахнутый... Так что ты лучше назовись Черпаком. -- Не имя красят человека, -- ответил Блейд и пошагал к своей миске с мясом. * * * Строевой подготовкой гасильщики себя не утруждали, поэтому время от завтрака до обеда и от обеда до ужина каждый убивал как мог. Безденежные спали или резались в кости на затрещины, а те, у кого завалялась пара-другая монет, отправлялись в кабаки и веселые дома портового квартала Финареота. Блейд же назначил своим генеральную уборку, чистку оружия и смотр боеготовности. Шрам, тоскливо оглядев внутренность палатки, полез пятерней в лохматый затылок и предложил: -- Может, лучше в кости перекинемся? Ты, десятник, расскажешь про Кассну, я -- про Альбаг... Как тогда, в дороге... -- Сначала приберем этот свинарник. Тут к нам гости могут пожаловать, а потому и клинки не худо бы наточить. -- Э нет, десятник, так не пойдет, -- вмешался Ухо, покачивая головой. -- Никто не будет в претензии, коли гасильщики немного пошумят и разомнутся, но если начнется резня, враз пожалуют Стражи Порядка. А они шуток не понимают, клянусь десницей Гирларла! -- Я никого резать не собираюсь, мне другое заказано, -- строго сказал Блейд. -- Оружие, однако, должно быть в порядке. За работу! К обеду палатка была прибрана, прорехи заштопаны, клинки наточены. Получив и съев двойную порцию мяса, Блейд велел Джефу выдать всем по паре серебряных финареотских быков и отправил рыжего морехода, Шрама и Бороду повеселиться в город. Он и сам был бы не прочь пройтись с ними, но решил, что беседа с Ухом отлагательств не терпит. Усадив подчиненного на топчан, Блейд начал прохаживаться