глубокий вздох Санкрайи. Силангут протянул руку и нерешительно коснулся пустой ладони Блейда, словно не мог поверить своим глазам, впервые на его смуглом, иссеченном морщинами лице отразилось нечто напоминающее почтительное удивление. -- Ты и в самом деле чародей, хотя куда больше походишь на воина, -- медленно сказал он. -- Если так, может быть, ты выполнишь одну мою просьбу? -- Может быть, -- кивнул странник. -- Но для этого ты должен прийти ко мне. В мой дом. Сегодня, на закате. Старец прикрыл глаза и замер в полной неподвижности, Блейду показалось, что он снова впал в транс. Но, видимо, почтенный Хирам всего лишь размышлял, то ли по поводу продемонстрированного только что чуда, то ли в голове у него бродили более глубокие мысли -- о жизни, о богах и о тщете всего земного. Наконец его сухие губы шевельнулись. -- Я приду, маг. Приду в твой дом. Сегодня, на закате. -- Вот и хорошо. -- Блейд поднялся, шагнул к трапу и бросил испуганно посторонившемуся Санкрайе. -- Будь добр, почтенный, выдай отцу Хираму новый топор. * * * Джефайа привел старика в конце седьмой стражи, когда солнце скатилось за остроконечные пики Риг Найла и на небо высыпали звезды. В эту ночь прелестной Энне Коране полагалось находиться при императрице, и Блейд был уверен, что беседе с гостем никто не помешает. На всякий случай он лично проверил внутреннюю охрану и распорядился, чтобы его не беспокоили. Джеф доставил почтенного Хирама Тана через незаметную калитку со стороны хозяйственного двора, проводил на веранду, усадил старика на ковер, принес вино и фрукты, затем тактично удалился за угол -- бдеть на страже. Гость и хозяин выпили по первой чаше вина, затем Хирам заговорил -- неторопливо, монотонно. Блейд не сразу понял, что старец рассказывает ему историю своей жизни: как он вступил в братство ха'дро, водителей караванов в Огненных Землях; как долго обучался их искусству и сам стал одним из лучших проводников; как захотелось ему поглядеть на заморские страны, как нанялся он на корабль и приплыл в Харс, где и встретил свою судьбу -- черноглазую веселую бхиотку, как жили они долго и счастливо, породив трех сыновей; как счастье ушло, когда в один проклятый богами день пали его дети -- все трое -- под стрелами горцев; как умерла жена, оставив его, старого Хирама, тосковать в одиночестве. Блейд не перебивал старца, чувствуя, что этот рассказ зачем-то ему необходим -- может быть, для того, чтобы высказать свою просьбу. Но Хирам не торопился; закончив свою историю, он выпил еще одну чашу вина и коротко бросил: -- Спрашивай. -- Ты видел бартамцев, почтенный? -- Блейд подвинул к старику поднос с фруктами. -- Да. На берегах Фар'лона, Небесного Озера, в месте, куда приходят их караваны, чтобы обменять золота на силангутские шелка. -- Какие они? Что за люди? -- Разные, -- Хирам пожал плечами. -- Одни походят на тебя, другие -- на меня, третьи -- на рыжего, твоего слугу. Бартам -- это не страна, не государство; это земля, обширная и обильная, в которой много стран и много правителей... И, как говорили мне, нет среди них единства, -- добавил он, помолчав. -- Расскажи о Фар'лоне, -- попросил странник. -- Что это за место? -- За восточным пределом Силангута начинаются Огненные Земли, где жара сушит плевок раньше, чем он долетит до песка. За ними -- плоскогорье, голое и каменистое, полтора ниррата высотой. На самом его краю лежит озеро, голубое, как небеса. Там -- оазис, и туда приходят с запада люди из Конта Силангут, а с востока -- люди из стран Бартама. Приходят для торговли и выгодного обмена. Мы не знаем дороги от озера на восток, они не знают путей от озера на запад. Каждый таит свое знание, и потому меж нами мир. -- Сколько нирратов до озера? -- Восемьсот. Очень тяжелая дорога! Надо знать, где источники воды, иначе в Огненных Землях не проживешь и дня. Надо знать верные приметы. Надо знать, как укрыться от бури. Надо знать, где лежат зыбучие пески... Только нашим ха'дро ведомы эти тайны. -- Если крабы придут в земли Силангута, они заставят ха'дро провести войска к озеру. Хирам Тан покачал головой. -- Нет. Никто не может заставить ха'дро. Нас мало, и мы не открываем своих секретов чужим. Даже самому владыке Силангута! -- Люди становятся разговорчивыми под пыткой... -- Нет! Ха'дро -- не обычные люди. Они умеют вызывать Корану... Каждый может умереть быстро и без боли. -- Каким образом? Старец коснулся обнаженной груди. -- Остановить сердце, вот и все. -- Это ваша магия? -- Да, наша магия. Они помолчали, потом Хирам сказал: -- Небольшой отряд с запасом воды доберется до Фар'лона, но целый караван или войско -- нет. Надо брать с собой воду и надо знать, где тайные источники. Но в них воды немного, и потому люди и лошади приходят к Небесному Озеру мучимые жаждой, на последнем издыхании. А там -- ловушка. Там -- то самое место, что ты ищешь. -- Почему? -- Озеро велико, в нем хватит воды, чтобы напоить половину Бхиота. Но лежит оно, как я сказал, на самом краю плоскогорья, и к этому краю прорублен канал с бронзовыми вратами... -- Внезапно старик замолк, придвинулся поближе к Блейду и тихо шепнул: -- Теперь слушай внимательно, великий маг. Если раскрыть те врата, вода уйдет... быстро уйдет, не успеешь оглянуться... впитается в сухую землю... а на месте Фар'лона будет лишь лужа грязи... и минует много лет, пока подземные ключи вновь наполнят озеро. Ты понял? -- Понял, -- ответ странника прозвучал так же тихо. -- Но скажи, зачем это сделано? Канал и ворота, через которые можно спустить воду? -- Разве ты не понимаешь? Так порешили наши предки и предки бартамцев. Идут путники или мирный караван -- ворота закрыты. Идет войско... ну, ты понимаешь... -- Значит, там стража? -- Тайная стража, два отряда, наши и бартамцы, в разных местах. И каждый может раскрыть створ... Даже ха'дро не знают, в каких пещерах запрятаны колеса и где идут от них цепи к воротам... И стражей тех так просто не увидишь! -- Ясно. -- Блейд разлил в чаши рубиновую жидкость, выпил свою и поклонился старику. -- Спасибо, отец. Теперь осталось только одно: расскажи мне о дороге из Силангута до Фар'лона, о тайных источниках, о зыбучих песках, бурях и всем прочем. Старец улыбнулся. -- Ты хочешь сразу узнать то, чему меня учили много дней? Трудное дело! Но я постараюсь помочь тебе. Я произнесу Первое Наставление, где говорится о самом важном. Если ты чародей, то постарайся запомнить его сразу, хотя это свыше человеческих сил... А в остальном... а остальном пусть тебе помогут твоя магия и Найлам, наш Небесный Отец! Странник кивнул, уверенный, что может положиться на свою память. Хирам, облизнув губы, сделал несколько глубоких вдохов, будто бы собирался нырнуть в воду, выпрямился и замер. Его силуэт смутно вырисовывался на фоне озаренного луной и звездами моря, и, кроме этих небесных огней, на просторной террасе не было других источников света -- ни факела, ни масляной лампы, ничего. Как настоящие заговорщики, гость и хозяин предпочитали беседовать в темноте. Внезапно Хирам откашлялся и начал негромким речитативом: -- В путь к Небесному Озеру Фар'лон иди от трех пирамид, что стоят в двадцати нирратах от великого города Ах Патар, хранящего восточные пределы Силангута... Потом он запел. Это была стихотворная лоция, своеобразная монотонная и тягучая песнь-поэма, в которой отмерялись нирраты пути от источника до источника, от зыбучих барханов до твердых надежных песков, от одних приметных камней до других, от обелисков на курганах до тайных знаков на скалах, от русел пересохших древних рек до каменистых оврагов, в которых можно было переждать бурю. Блейд слушал, полузакрыв глаза, внимая неспешному повествованию, укладывая в памяти каждую строчку, каждое слово, каждую примету. Он словно видел этот путь -- незримую дорогу в жаркой пустыне, что начиналась у трех пирамид к востоку от великого города Ах Патар и заканчивалась у большого чистого озера в горах, отражавшего небесную синеву. У озера Фар'лон, западни, ловушки! Когда Хирам кончил, луна уже высоко стояла в темных небесах, и с просторов Сир-да потянуло прохладным ветерком. Старец поднял чашу, медленно выпил вино и неслышно опустил серебряный сосуд на ковер. -- Все! Теперь, с помощью богов, ты доберешься до Фар'лона! А там... Он не закончил. С минуту они молчали, потом странник произнес: -- Кажется, ты собирался просить меня об услуге? Я слушаю, почтенный Хирам. -- Мой топор... ты отправил его далеко? Очень далеко? В чужие земли? В неведомые пределы? Может быть, прямо в царство Кораны? Или в Бартам? -- И это не исключено, отец, -- Блейд был доволен, что темнота скрыла его усмешку. -- Я хотел бы попасть в Бартам, -- сказал Хирам после недолгого раздумья, словно на что-то решившись. -- Я могу очутиться в руках Кораны... быстро и безболезненно, когда сам того захочу... но если б перед этим повидать что-то новое... потешить свои старые глаза... -- Разве жизнь -- не сон во сне? -- произнес Блейд. -- Сон, всего лишь сон... Но сны бывают скучные, бывают интересные... Странник собирался обсудить эту любопытную мысль, но тут из-за угла террасы долетели раздраженные голоса и лязг оружия. Кажется, у ворот бранились, и перебранка эта становилась все резче и грубее. Внезапно раздались быстрые шаги, по воздуху проплыл огонек масляной лампы, и взъерошенный Джеф поднялся по ступеням. -- Беда, хозяин! Боюсь, нас выследили! У ворот целая зикла Стражей Порядка, а остальные черноперые, похоже, обложили дом и сад со всех сторон! Думаю, его ищут, -- Джефайа кивнул на старика. -- Долго же они ждали, -- спокойно заметил Блейд. -- Так я ведь говорю -- обложили дом и сад, мышь не проскользнет! Видно, шпик тащился за нами от самой верфи, потом сбегал доложил... Странник усмехнулся. Острый глаз у этого шпика, коль сумел заметить чтото необычное во внешности старого силангута! Или грозный Гинна Пал проверяет своего подчиненного так, для порядка? Ну, в любом случае крючконосый просчитался! -- Оставь мне лампу, -- велел он слуге, -- и быстро к воротам. Приведи Стражей сюда и не препятствуй, если захотят осмотреть всю усадьбу. Пусть ищут, где захотят, хоть в собачнике, хоть под кроватью госпожи Энны. -- А как же... -- начал Джеф, все еще косясь на силангута, сидевшего в спокойной расслабленной позе. Вдруг он замолчал и побледнел. Блейд, не обращая на него внимания, произнес, обращаясь к старцу: -- Я буду молить богов, чтобы твой путь был благополучен, почтенный Хирам. И если боги окажут милость, твои старые глаза увидят еще много чудес. Ты готов? -- Да, мой владыка, -- спокойно сказал Хирам Тан, поклонился и исчез. Следом Блейд отправил его чашу; теперь на ковре перед ним стояли только кувшин, лампа, поднос с нетронутыми фруктами и один-единственный серебряный сосуд. -- Ну, чего ты ждешь? Иди! Не то альбаги у ворот передерутся со Стражами! -- он махнул рукой Джефу, и тот, словно очнувшись, помчался вдоль террасы во двор, утихомиривать скандалистов. Странник неторопливо отпил вина. Поджидая Стражей -- пусть ищут затем какого-то жалкого воришку, чудом пролезшего на виллу спарпета! -- он мысленно повторял Первое Наставление, песнь о тайной дороге, начинавшейся у трех пирамид. Теперь он ощущал себя настоящим бартамцем -- и даже более того! Ведь бартамцы ничего не ведали о западной половине пути, а силангуты -- о восточной, тогда как он знал все! Знал настоящий путь до озера Фар'лон и мог сочинять нечто столь же правдоподобное для второй половины... Кто это проверит, когда кантийская армия окажется рядом с гигантской лужей грязи, на опаленном солнцем плоскогорье, с иссякшими запасами воды? Блейд замурлыкал, напевая монотонный мотив, и слова Второго Наставления начали сами собой складываться у него в голове. Глава 9 Длинные пологие валы Сир-да, Моря Восхода, покачивали галеру, словно младенческую колыбель, прикрытую темным бархатным пологом с золотистыми искорками звезд. Качался корабль, качались люди, набитые в трюмы и кубрики, заполнявшие гребные палубы, -- светловолосые рослые альбаги, рыжие крепыши финареоты, смуглые ситалла, чернобородые кланибойны, даже во сне обнимавшие свои длинные луки. Качался корабль, укачивал воинов, мореходов и лошадей, спящих гребцов и бессонную марсовую команду, рулевых и навигаторов, славного кормчего Санкрайю и доблестного спарпета, повелителя всех моряков и солдат, что дремали или бодрствовали сейчас на борту "Урагана". Ричард Блейд заворочался на своей узкой койке, попробовал вытянуть ноги, ударив ступнями в переборку, сбросил прикрывавший его легкий плащ. Ему снилась женщина; неясный расплывчатый образ, полузнакомый, почти угадываемый, и все же ускользавший из памяти. Кто она? Как ее имя? Головка в ореоле светлых волос... Лицо... надо бы разглядеть лицо... Сейчас... Сейчас он ее поймает, заставит повернуться... Еще одно усилие... Сейчас... Блейд вытянул руки, взмахнул ими, словно накрывая бабочку сачком, и свалился с койки. Мгновенно пробудившись, он полежал с минуту, то ли прислушиваясь к боли в ушибленном локте, то ли пытаясь воскресить, удержать видение женского лица: в последний миг знакомая незнакомка повернуласьтаки прямо к нему, и он увидел ее глаза. Серые, укоряющие... Укоряющие? За что? Он сел, подтянул колени к груди, потом поднялся на ноги, покачиваясь вместе с огромным кораблем, нашарил закрепленный в кожаной петле кувшин, отпил тепловатого, разбавленного водой вина. В небольшом иллюминаторе раскачивалось вверх-вниз звездное ночное небо, начинавшее уже сереть; близился рассвет. Дьявольщина! Кого же он все-таки видел во сне? Энну Корану? Нет, безусловно, нет! Энна была розово-смуглой, с темными блестящими волосами и точеным носиком, с изящной хрупкой фигуркой и походила на итальянку. Или на испанку... Очи у нее, по мнению Блейда, были совершенно испанскими: черными, обжигающими, страстными... Женщина, которая ему приснилась, выглядела иначе. Нордический тип лица, не южный, не романский -- это безусловно. Светлые рыжеватые волосы, задорно вздернутый носик, россыпь едва заметных веснушек на щеках и серые глаза... Пропорциональное сложение, но фигура не производит впечатление хрупкости... Скорее -- сдерживаемой, скрытой силы... И взгляд -- укоризненный взгляд... Почему? Внезапно он вспомнил и оперся о край иллюминатора, сдерживая стон. Эдна! Эдна Силверберг. Его коллега по отделу МИ6А, его ученица, его возлюбленная! Одна из возлюбленных, точнее говоря... Очаровательная молодая женщина и отличный специалист... Сильная, стойкая, мужественная... Очень неглупая... И одаренная поразительной реакцией -- почти такой же, как у него... Все эти качества делали Эдну самым подходящим объектом для отправки в Измерение Икс, и она уже несколько месяцев проходила необходимую подготовку. Сколько именно? Блейд напряг память. В самом конце мая он вернулся из Дьявольской Дыры... Потом был отпуск... они с Эдной провели месяц на Багамах... правда, ей пришлось задержаться; она вернулась в Лондон в августе... или в начале сентября? Как бы то ни было, Лейтон начал готовить ее именно с сентября; значит, уже пять месяцев. Похоже, что к тому времени, когда он возвратится домой, Эдну уже отправят к черту на рога... Блейд вытер испарину и снова отхлебнул из кувшина. Почему он вспомнил об Эдне именно теперь, в море, болтаясь где-то у побережья Силангута? Странно... И почему у нее были такие укоряющие глаза? Знак, что она не вернется?.. Крест будущей вины, который ляжет на его плечи?.. Он прекрасно сознавал, что изменить что-либо уже не в его силах. Даже если б удалось уговорить Лейтона и Дж.... Эдну посвятили в тайну проекта "Измерение Икс", и она загорелась! Она просто мечтала о странствиях и приключениях в иных мирах! И не удивительно: эта девушка обладала такими же склонностями к опасным авантюрам, какие были присущи самому Блейду. Случайность, забавная черта характера, превратившаяся в веление рока... Странник тряхнул головой и принялся решать новую проблему. Предположим, Эдна очутилась бы в Ханнаре -- и предположим, ему удалось бы найти ее тут... Рискнул бы он отправить девушку обратно? Телепортировать в Лондон? Да, это был неясный вопрос! Блейд дал себе слово, что не станет экспериментировать с Малышом ни на женщинах, ни на детях. Во-первых, среди них встречалось гораздо меньше мерзавцев, о которых он договаривался с Лейтоном; и, во-вторых... Во-вторых, ставить опасные опыты на женщинах и ребятишках казалось страннику совсем уж аморальным. Двадцать дней назад он отправил на Землю Хирама Тана, любопытного старца, которому хотелось поглядеть на чужие земли... Что ж, этого силангутского ха'дро ожидает много новых впечатлений, если он доберется до подвалов Тауэра! Хотя бы в виде полугодовалого младенца... Спустя неделю после телепортации Хирама Блейд переслал его светлости пару соглядатаев -- из тех, что ходили за ним по пятам. Один из них был кантийцем, другой, тощий и светловолосый, принадлежал к неведомому родуплемени, но физиономии у обоих выглядели препакостно. Блейд решил, что они заведомые негодяи, и изъял одного за другим из реальности Ханнара. Эти шпики, в отличие от старца Хирама, являлись мужчинами в самом цвете лет, то есть совершенно кондиционный материалом -- с точки зрения Лейтона. Выглянув в иллюминатор и заметив, что небо начинает светлеть. Блейд постарался забыть об Эдне Силверберг. Вероятно, подумал он, девушка вторглась в его сны лишь по одной причине: она была похожа на финареотских женщин, таких же светловолосых, сероглазых и стройных. Все прочие дамы, которых он встречал в этих теплых краях, были смуглыми брюнетками -- кантийки, бхиотки и жительницы Невана. Белокожие финареоты, и женщины и мужчины, являлись здесь исключением; по словам Джефа, его народ пришел откуда-то с севера и за полтысячи лет в жарком климате еще не успел посмуглеть. Вспомнив о Джефайе, Блейд пару раз сильно стукнул кулаком в переборку, и слуга вместе с адъютантом Маком тут же возник на пороге его каюты; оба протирали заспанные глаза. Молча поклонившись, Джеф принес воды для умывания. Мак тем временем помог хозяину натянуть одежду и облачиться в доспехи. После этого все трое вышли на палубу и поднялись на кормовую надстройку. Тут находились четверо рулевых и почтенный Санкрайя с помощникомнавигатором из бхиотов. Каждый приветствовал Блейда на свой манер: рулевые, вцепившиеся в рукоять огромного весла, быстрым наклоном головы; Санкрайя отвесил поясной поклон, бхиот-навигатор опустился на колени. После этих приветствий кормчий сказал. -- Берег, мой господин. -- Он вытянул руку к низкой темной полоске на востоке, над которой уже показался край солнца. Чуть дальше, у самого горизонта, Блейд заметил плавную линию пологих холмов. -- Похоже, то самое место, -- сказал он. -- Большая бухта и холмы за ней. -- То самое, господин, можешь не сомневаться, -- подтвердил навигатор. -- Бухта открытая, но волнения нет, и твои корабли смогут подойти к самому берету. Блейд молча кивнул, разглядывая разнокалиберную флотилию судов и суденышек, что следовали за "Ураганом", его флагманской триремой. Их было без малого две сотни и -- хвала ханнарским богам! -- за трехдневный переход через Сир-да никто не потерялся и не отстал. Погода благоприятствовала плаванию; даже сейчас, поздней осенью, море было спокойным, воздух -- теплым. Впрочем, на просторах Сир-да редко бушевали штормы. Этот водный эстуарий был фактически огромным соленым озером трехсотмильной ширины, протянувшимся по меридиану на впятеро большее расстояние; на юге он соединялся Грисским проливом с Морем Зноя, Пагар-да. Странник перевел взгляд на встававший впереди берег и холмы. Сейчас где-то за ними двигалась в двадцати нирратах от уреза воды армия Мантула Скрима -- сто пятьдесят тысяч конных и пеших солдат, закованных в железо. Навстречу ей шли силангуты, столь же огромное войско; пожалуй, даже побольше. Но в результатах грядущей битвы не приходилось сомневаться. Вчера утром прилетела соколиха с посланием от Скрима, таинственным образом разыскав своего самца, что сидел в клетке на капитанском мостике "Урагана". Кантийский спарпет сообщал, что его передовые патрули обнаружили противника и что Блейду надо поторопиться. Впрочем, Скриму не требовалась серьезная поддержка, он только просил вовремя подвести легкую конницу ситалла, чтобы завершить окружение силангутской армии и вырезать ее до последнего человека. -- Буди гребцов! -- приказал Блейд кормчему, внимательно наблюдая за холмами. -- Первая смена -- на весла, прочих -- кормить! Приказ передай на остальные корабли. Санкрайя поклонился и вызвал сигнальщиков; вскоре над морем понеслись звонкие удары бронзового колокола. Еще через десять минут вдоль корабельных бортов стали разворачиваться веера весел, "Ураган" ощутимо вздрогнул и ускорил ход. Остальные суда потянулись за ним. На веслах везде сидели альбаги да хасты -- для них, потомственных пиратов, гребля была делом привычным. Заботливый Джеф сбегал на камбуз и притащил хозяину завтрак. Пережевывая солонину, странник повернулся к Маку и буркнул: -- Следи за холмами! Должен быть знак -- столб дыма. Скрим предупреждал в письме. Ты, почтенный, -- он кивнул Санкрайе, -- передай распоряжение: галерам с ситалла и стрелками выходить на линию справа от флагмана, затем пристраиваться кораблям с тяжелой пехотой и катафрактами, последними идут альбагские суда. Грузовые транспорты с Огненосцами пусть держатся сзади. -- Не пора ли спускать паруса? -- осторожно напомнил кормчий. -- Перестраиваться лучше на веслах... да и до берега уже близко. -- Тебе видней, почтенный. Сигнальный колокол "Урагана" вновь загрохотал, оглашая пространство сериями коротких резких вскриков и долгих протяжных стонов. Паруса на кораблях поползаю вниз, весла задвигались живее -- видно, на скамьи уселась свежая смена, сытая и выспавшаяся. Суда начали менять порядок: большие галеры, на которых шли ситалла со своими лошадьми, становились по правый борт флагмана, за ними -- юркие гребные шхуны с легковооруженными, потом снова крупные корабли -- катафрактов и тяжелой кантийской пехоты; последними, как было велено, двигалась разномастная флотилия привычных к морским трудам альбагов. Теперь весь флот -- за исключением державшихся в тылу грузовых транспортов -- шел к силангутским берегам широкой четырехмильной дугой. Расстояния между кораблями сократились до двухсот футов. -- Знак, мой господин! -- одновременно с этим выкриком Мака раздались громкие голоса впередсмотрящих. Странник швырнул за борт недоеденный кусок солонины и уставился на берег: над холмами возносилась к голубеющим небесам мутно-серая дымная колонна. Она обозначала фронт скримова воинства, и слева от нее, к северу, находился фланг силангутцев. Туда Блейд намеревался нанести внезапный удар своими панцирными частями; конников-ситалла он хотел высадить севернее, чтобы степняки зашли в тыл противника. -- Правь на десять нирратов левее сигнала! -- велел он Санкрайе. -- Как близко мы можем подойти к берегу? -- Пока днища не заскребут по песку, господин, -- пояснил навигатор-бхиот. -- Сейчас отлив, а к вечеру прилив снимет корабли с мели. Удары весел стали реже, суда осторожно продвигались вперед. Впрочем, тут не было ни камней, ни рифов; открытая большая бухта с полосой песчаного пляжа, за которым начиналась трава. Идеальное место для высадки десанта! Берег был абсолютно безлюден, но Блейда это не смущало: основные силы силангутов связаны Мантулом Скримом, так что они не могли отразить нежданное нападение с моря. Вероятно, на гребнях холмов у них стояли наблюдатели, и более чем вероятно, что его флот уже замечен; но чтобы придержать восьмидесятитысячный экспедиционный корпус на этом пологом берегу, надо выставить не менее сорока-пятидесяти тысяч бойцов. Вряд ли силангуты могли позволить себе такую роскошь, когда на них надвигаются бронированные фаланги Скрима! Блейд мрачно покачал головой, предчувствуя очередную кровавую резню. Конечно, войска силангутов обречены, и он сам, как положено опытному полководцу, сделал для этого все возможное, прибыв в нужное время и в нужное место. Но душа у него не лежала ни к предстоящему сражению, ни к этой войне вообще! Неужели кантийские полчища доберутся и до Бартама -- сказочного Бартама, последнего островка независимости среди цивилизованных стран Ханнара? Нет, этому не бывать! С угрюмой улыбкой он вспомнил о плотном свитке бумаги, хранившемся в его багаже как самая большая драгоценность. Там -- стихотворная лоция, поэма-путеводитель по Огненным Землям, почти вдвое длиннее той, что поведал ему старый ха'дро. Блейд трудился над второй ее частью по вечерам две недели, пока в Харсе оснащалась его флотилия, и был готов поставить свою голову против медного финареотского дельфина, что все получилось вполне правдоподобно. Пусть Гинна Пал проверяет путь до Небесного Озера, пусть убедится, что ни в чем нет ни ошибки, ни ловушки! Все изложено точно: секретные знаки, тайные водоемы, зыбучие пески и местонахождение самого Фар'лона, ключа к Бартаму! Да, все точно, кроме одного: ни слова о бронзовых вратах и стражах, готовых спустить воду в песок при виде огромной армии. Затем Блейд подумал, что этот свиток с поэмой, сотворенной вместе со старцем Хирамом, лучшее доказательство его бартамского происхождения. Кто, кроме настоящего бартамца, великого воина и мага, мог знать дорогу через пустыню? Только силангутские ха'дро, готовые остановить сердце, но не выдать своих тайн... Значит, он, Ричард Блейд, становится незаменимым для кантийского воинства; он, и только он может провести непобедимую армию Фраллы Куза к рубежам легендарных восточных земель, доставить туда всех этих аттил, больших и маленьких, в целости и сохранности. Интересно, по какой причине он это сделает? Кто из неведомых бартамских владык оскорбил его, настолько обидел, что он решился на такое предательство -- вернуться на родину с огромной чужеземной армией? Мрачная усмешка снова заиграла на губах Блейда; на сей счет у него были заготовлены самые душещипательные истории в духе Старшей Эдды, сказания о Нибелунгах и средневековых рыцарских романов. Он поймал на себе взгляд Мака и свирепо оскалился в третий раз -- пусть его адъютант думает, что доблестный спарпет и хозяин тешит душу мечтами о предстоящей бойне. Ха! Скоро его станут бояться и почитать больше, чем самого грозного Гинну Пала, не говоря уж об императоре! Об этом недоноске Фралле Кузе, который полностью находится под башмаком у своей супруги! Впрочем, Блейд полагал, что на данное обстоятельство ему обижаться не стоит. Киль "Урагана" зашкрябал по песку, и странник, очнувшись от дум, велел спускать с борта широкие трапы и выводить лошадей. Сам он первым сошел в воду и первым ступил на землю Конта Силангут. Высадка началась. * * * Солнце еще не успело подняться на ладонь над восточными холмами, а конники ситалла уже выстроились плотными квадратами за пляжем, на травянистом берегу. Они стояли по текадам, как на смотре, учиненном не так давно Гинной Палом: текада на вороных лошадях, текады на саврасых, каурых, пегих, серых, белых, гнедых, и снова на вороных и саврасых... Сверкали нагрудники легких доспехов, блестели шлемы, из подвешенных к седлам колчанов торчали оперенные кончики стрел, кривые сабли напоминали серебристые полумесяцы. За восемнадцатитысячным отрядом конницы темнели столь же плотные рангары стрелков и легковооруженных пехотинцев; остальные части, не столь подвижные, еще высаживались на берег. Блейд вызвал к себе атара Хэмба и двух кантийских офицеров, командовавших катафрактами и меченосцами. У каждого из этих двоих было по рангаре -- шесть тысяч панцирных бойцов. -- Ты, Хэмб, -- он взглянул на вождя альбагов, оглаживавшего длинные усы, -- немедленно вышлешь половину своего отряда -- всех, кто высадился -- к холмам. Двигаться левее на ниррат столба дыма, перевалить через эти пригорки и ударить силангутам во фланг! Катафракты почти все уже на берегу, они поддержат атаку. Понятно? -- он взглянул на рангара тяжелой конницы, и тот важно кивнул. -- Во втором эшелоне пойдут оставшиеся альбаги, меченосцы и десять тысяч легковооруженных. Три тысячи пусть останутся здесь -- прикроют корабли и помогут Огненосцам выгрузить боевые машины. Мак, этим займешься ты, -- Блейд бросил взгляд на адъютанта. -- И чтобы все катапульты были на суше к полудню и готовые к стрельбе! Макрон Сирб вскинул руку в воинском салюте. Его квадратное лицо казалось непроницаемым; ни звуком, ни движением он не возразил хозяину, оставлявшему его у кораблей, когда в нескольких нирратах вот-вот разгорится битва. Мак был настоящим офицером, исполнительным и надежным; можно было не сомневаться, что к полудню все огненосное воинство окажется на берегу. Атар Хэмб прочистил горло. -- Скажи, спарпет, должен ли я возглавить первый десяток тысяч своих парней? -- Нет. Пусть их ведет рангар, а ты проследи за высадкой. Потом -- в атаку, вместе с меченосцами! Нанесете удар вон туда, на три ниррата к северу от дымного столба, -- Блейд вытянул руку, показывая примерное направление. -- Я беру всю конницу ситалла и пять тысяч кланибойнов, попытаюсь обойти силангутов сзади и ударить по тылам. Все ясно? Руки военачальников взлетели в салюте. Отпустив их, странник повернулся к трем предводителям ситалла, застывших на своих маленьких лошадках словно конные статуи. -- Хоп, поведешь своих в центре, за мной; Шас -- слева, Кин -- справа. Достигнем гребня и останавливаемся. Атака -- по моему сигналу. Вперед! Он пришпорил своего крупного жеребца и поскакал к холмам. Мягкие удары тысяч копыт за спиной сливались в мерный гул, напоминавший рокот океанского прибоя. Оглянувшись, Блейд увидел -- в разрыв между колоннами Хопа и Шаса, -- как пешие стрелки, стараясь не ломать строя, бегом двинулись за конницей. Им надо было преодолеть всего две-три мили в хорошем темпе, и он надеялся, что руки кланибойнов не будут дрожать, спуская тетивы. Бьющий в лицо ветер охладил его. Впрочем, даже сейчас, бросив в атаку стремительную лаву степной конницы, он не испытывал ни привычного возбуждения перед битвой, ни, тем более, ярости или гнева. Он даже не собирался обнажать свой меч и рубить головы несчастным силангутам -- в конце концов, для этого у него имелось восемьдесят тысяч мечей, сабель и пик. Да еще вдвое больше -- у Мантула Скрима! Мощный конь вынес Ричарда Блейда на вершину холма и остановился, повинуясь натянутой узде, храпя и мотая головой. Слева и справа от него волны всадников катились вверх по склонам, сшибая стрелами и топча редкие заслоны силангутов; колонны текад на одномастных лошадях казались огромными змеями, неудержимо и быстро ползущими вперед. Странник, однако, не глядел на них, зачарованный развернувшейся внизу картиной. Там было поле, широкое и просторное; бескрайняя степь, заполненная множеством людей, пеших и конных. Войска Конта Силангут вытянулись с запада на восток гигантским полумесяцем, и, едва взглянув на них, Блейд понял, что его расчеты оказались точны: он вывел свою кавалерию к самым вражеским тылам. С вершины холма он не мог различить фигурки отдельных солдат, рассмотреть их доспехи и боевое снаряжение; лежавший перед ним полумесяц распадался только на четкие прямоугольники воинских отрядов, над которыми вились флаги, разноцветные перья и плюмажи, торчали заросли копий с яркими вымпелами, гребни полированных касок и навершия луков. Армия была огромной; какое-то шестое чувство полководца подсказывало Блейду, что тут собрано не меньше четверти миллиона человек. К югу от полумесяца стояло -- нет, уже двигалось, катилось вперед! -- второе войско, не столь пестрое и красочное, не такое большое, без ярких флагов и трепещущих султанов. Его шеренги были безупречно ровными, сверкающими металлом, и мерный лязг кантийского железа перекрывал боевой клич силангутов. Застыв на гребне холма, Блейд уставился на этот стальной вал, покрывавший ярд за ярдом с неотвратимостью морского прилива. Там была фаланга, огромный еж, щетинившийся длинными копьями, пропущенными в прорези щитов, она надвигалась в центре, чуть выступая вперед, готовая рассечь полумесяц силангутов надвое. С боков эту многотысячную массу закованных в броню воинов прикрывали меченосцы -- с такими же тяжелыми щитами, с клинками четырехфутовой длины, в глухих гладких шлемах, почти непроницаемых для стрел. Слева и справа от них тоже шли фалангиты -- еще два железных ежа, которым предстояло сокрушить фланги силангутской армии, за ними ритмично колыхались пики катафрактов и блестели их треугольные, заостренные книзу щиты. Эшелон первого удара включал тысяч сто бойцов. Следом двигалась вторая линия войск, которую странник не мог разглядеть отчетливо за дальностью расстояния; но он полагал, что вряд ли передовым рангарам понадобятся подкрепления. Эта сотня тысяч копейщиков, меченосцев и панцирных всадников была способна рассеять и вытоптать в десять раз большее войско! И он сам, вместе со своими варварскими отрядами, предназначался лишь для одного-единственного дела: не дать силангутам разбежаться по всей степи, выкосить их, выбить дочиста, когда они дрогнут и побегут под напором железного пресса кантийской армии. Центральная фаланга ударила. Грохот, рев, звон, стоны! И мерный лязг окованных металлом древков, трущихся о щиты и наплечники шипастых доспехов. Какое-то мгновение казалось, что силангутская пехота, сплотившись огромным квадратом, выдержит чудовищный напор ежа; но вот она дрогнула и попятилась. Кантийцы шли вперед, перемалывая вражеских воинов ряд за рядом. Слева и справа от плотных шеренг копейщиков в силангутское воинство вклинились меченосцы. Блейд представлял, что там сейчас происходит: солдаты двигаются попарно, один несет большой щит, колет и рубит коротким полуторафутовым клинком, смертельно опасным в тесноте ближнего боя; второй действует тяжелым двуручным эспадоном -- таким можно и ударить, словно дротиком. Фалангиты рассекали, давили вражеский строй, заставляли противника расступаться, но два буруна из человеческих тел, два людских водоворота, что постепенно возникали на флангах ежа, натыкались на клинки меченосцев. Они резали и пожирали плоть силангутской армии, словно стальные челюсти исполинских хищников. Ударили два меньших ежа -- примерно посередине между центром полумесяца и его краями. Они действовали с той же потрясающей эффективностью, то выбрасывая вперед копья на добрый ярд и разом скашивая целую шеренгу, то втягивая их обратно, точно на удивление длинные змеиные жала. Видимо, ни щиты, ни доспехи силангутов не предохраняли от этих убийственных выпадов, они падали, как трава под косой, в кантийских же рядах особых потерь заметно не было. На миг Блейд поразился самонадеянности силангутских полководцев. Неужели они надеялись противостоять бронированным порядкам Великого Канта в плотном строю? Неужели рассчитывали выдержать удар фаланги? Теперь, когда бойцы сошлись щит к щиту, в центре нельзя было использовать ни стрелков, ни всадников; конница первым делом затоптала бы своих. Края огромного полумесяца дрогнули, начали заворачиваться, пытаясь охватить железные ежи; слева, далеко в степи, и справа, у самых подножий холмов, пошли в атаку кавалеристы в блестящих доспехах, с пышными плюмажами на шлемах. И сразу навстречу им выхлестнули колонны катафрактов. Их контратака была сокрушительной, за ними осталась земля, заваленная трупами людей и лошадей, изрытая ударами тысяч шипастых подков, с лужицами крови, алевшими среди травы, серебристых панцирей, ярких попон и плащей. Не обращая внимания на стрелы, сыпавшиеся градом, катафракты стремительной волной накатили на фланги, рассекли их и, перестроившись, начали отжимать силангутов на копья меньших фаланг. Еще немного, двадцать минут или полчаса, и начнется беспорядочное отступление, понял Блейд. Он оглянулся: Хоп, Шас и Кии, три степных атара, находились позади, а за ними ждали его команды трубачи. -- Что прикажешь, спарпет? -- спросил Хоп. -- Атаки не будет, -- произнес странник. -- Спускайтесь с холмов, растяните строй на пять-шесть нирратов в степь и ждите, пока они не побегут. -- Он замолчал. -- Что тогда, спарпет? -- Стреляйте и рубите, рубите и стреляйте -- только и всего -- Блейд махнул рукой. -- Ну, пошли! Унеслись легкоконные ситалла, оставив с ним трубачей и небольшой охранение, умчались в степь, перекрыв все дороги на север и восток. Подошли бородатые лучники-кланибойны, встали на вершинах холмов, отрезая путь на запад, к морю. Потом, приподнявшись в стременах, Блейд увидел, как в миле от его наблюдательного пункта через холмы переваливают альбаги и рангара катафрактов, не медля, они обрушились на потрепанный правый фланг силангутов и принялись вырубать пехоту и стрелков. Дело шло к логическому завершению, то есть к бойне, и странник вдруг почувствовал скуку и смертную тоску. Теперь он мог разглядеть второй эшелон скримова войска: там тоже были фалангиты и меченосцы, но впереди них шли гасильщики. Блейд отвернулся и скользнул взглядом по дюжине трубачей и посыльных, ждавших его приказов. -- Эй, парни, у кого найдется выпить? -- Только это, господин... Прости, мы не любим вина... -- один из ситалла протягивал ему бурдючок с перебродившим кобыльим молоком. -- Давай... Там, где столько крови, сойдет и твой айран. Он вытащил затычку и приник к бурдюку. * * * Дней через пятнадцать-двадцать, когда большая часть кантийских войск уже переправилась через Море Восхода, Блейд был вызван на малый императорский совет. Случилось это уже в лагере, еще более огромном, чем финареотский, ибо теперь в нем стояла не только первая армия, но и войска Калатты Хара и Мантула Скрима. Крепость эта, с валами, башенками, палисадом и рвом, была возведена за неделю, и вместе с солдатами над ней трудились десятки тысяч силангутов из трех или четырех ближайших городов. Стояла она на равнине, в центре покоренной страны и в трехстах нирратах к востоку от берегов Сир-да; в середине ее высился шелковый шатер Великого и Победоносного, а окружали его просторные палатки главных спарпетов. Одна из них принадлежала Ричарду Блейду. Вызовом он был недоволен, ибо тот пришел ночью, в начале десятой стражи, вырвав странника из нежных объятий Энны Кораны. Подруга же его словно бы не удивилась: встав и набросив плащ, лично приняла свиток у гвардейского офицера, велела ему немного подождать и растолкала Джефа. Вдвоем они обтерли Блейда влажными полотенцами, обули и одели, как подобает, набросили на плечи синий, шитый серебром плащ имперского контаррана. Странник потянулся было к своему тяжелому эспадону, но Энна сказала, что с такими жуткими штуками во дворцы не ходят, и сунула ему украшенный самоцветами парадный меч, Затем она сочно чмокнула его в губы и вытолкнула за порог. К удивлению Блейда, там его ждал оседланный конь и дюжина гвардейцев -- тоже все верхом. Торжественный выезд, решил он и взгромоздился в седло. Прохладный ночной воздух окончательно разогнал сон. Гвардейский офицер двинулся вперед, потом перевел коня в галоп; они проскакали мимо шелкового императорского дворца и направились к лагерным воротам. Два всадника с факелами, ехавшие за офицером, освещали дорогу, еще пара факельщиков замыкала небольшую колонну. Блейд понял, что совет состоится вне воинского стана. Действительно, через четверть часа их кавалькада свернула к просторной усадьбе какого-то силангутского нобиля -- бывшего нобиля, поскольку к этому дню он наверняка почил в бозе со всем своим семейством. Странник заметил, что виллу хорошо охраняли -- тут было не меньше сотни конных гвардейцев, а перед ними -- оцепление из Стражей Порядка. К востоку и западу от стен, окружавших дом, белели палатки и тоже мерно вышагивали часовые; видно, там отсыпалась очередная смена часовых. Офицер-гвардеец доставил Блейда прямо к крыльцу. Вилла была двухэтажной, мраморной, окруженной со всех сторон террасами с колоннами -- небольшой уютный дворец, да и только. Нижний этаж сиял огнями светильников, подвешенных под кровлями террас, верхний казался погруженным в темноту. Блейд спрыгнул на песок, которым был посыпан просторный, двор, и пригладил растрепавшиеся во время скачки волосы. На крыльце его ждали, и личность встречавших послужила поводом для очередного удивления. Две молодые дамы! Две благоухающие леди в роскошных парадных туниках фрейлин Светлейшей Тении! Одну из них он знал -- то была подружка Энны. Странник поклонился, с удовольствием вдохнув исходившие от них ароматы. Дамы изящно склонились в ответ, плавными жестами приглашая его проследовать в дом. Шагая вслед за своей знакомой, Блейд чуть придержал ее за локоток и шепнул: -- Великий и Победоносный тоже будет на совете? Женщина обернулась, одарив его загадочной улыбкой. -- Нет, Доблестный. Это же малое совещание. Император присутствует только в особых случаях. Перешагнув порог небольшого уютного зала, Ричард Блейд понял, что совещание и в самом деле является малым, можно сказать -- семейным. За круглым столом восседал славный триумвират полководцев: старый ястреб, крючконосый Гинна Пал, Неустрашимый Ахаос Мантул Скрим и Храбрейший Друон Калатта Хар. На столе высились тонкогорлые серебряные кувшины и кубки с вином, вазы с фруктами и сластями и шандалы с гроздьями свечей; их огни играли на шитых золотом туниках мужчин и драгоценностях женщины, сидевшей в углу, в высоком, похожем на трон кресле. Блейд покосился в ее сторону, заметив блеск черных глаз, диадему в темных волосах, нежную смугловатую кожу щек и тонкие пальцы, переплетенные на колене. Императрица! Что ж, это полностью компенсировало отсутствие императора. -- Ричаос Блейтул Брит Доблестный, спарпет Победоносного, контарран Великого Канта, -- нежным голоском проворковала его провожатая. Блейд поклонился -- сначала императрице, затем старшим коллегам. -- Садись, Блейтул, вот твое место, -- Калатта Хар, осанистый пятидесятилетний крепыш, указал на кресло рядом с собой. Блейд сел. Мантул Скрим, на удивление рослый для кантийца мужчина, года на четыре постарше Хара, налил ему вина, Гинна Пал придвинул вазу с засахаренными фруктами. Все трое были без оружия, только с небольшими кинжалами на поясных ремнях, и странник счел это добрым знаком. -- Ты превосходно провел последнюю операцию, Блейтул, -- Гинна Пал, подняв серебряный кубок, сухо усмехнулся. -- Скрим доволен. -- Он справился бы с силангутами и сам, -- заметил Блейд. -- Моя атака -- всего лишь блошиный укус. Мантул Скрим кивнул крупной головой в завитках черных блестящих волос. -- Да, блошиный укус, но разве в том дело? Ты перебрался через Сир-да с большим войском и прибыл туда, куда надо, и тогда, когда надо. И я видел, как искусно были расставлены твои войска. Ситалла отрезали противнику все пути для отступления, катафракты и альбаги нанесли первый фланговый удар, потом меченосцы и опять же альбаги окончательно смяли их правое крыло... Ты даже успел позаботиться об охране кораблей и установить катапульты! -- Скрим восхищенно цокнул языком. -- Когда я это увидел, то решил, что у тебя четыре головы и десяток рук! Клянусь милостью Гирларла, ты всюду поспел! -- Благодарю тебя, -- Блейд тоже поднял чашу. -- Твои слова согрели мое сердце Они выпили в молчании. Императрица сидела неподвижно, скрытая в полутьме, и Блейд видел только блеск горячих черных глаз да игру света на ее драгоценной диадеме. -- Ты отличный полководец, Блейтул, -- произнес Калатта Хар густым басом. -- Умелый, стремительный, неожиданный! Люди готовы идти за тобой, особенно все эти варвары, которые составляют чуть ли не четверть нашего войска. Мы не можем... не можем... -- неожиданно он замялся... -- Мы не можем тебя потерять, -- закончил Скрим. -- Вернее, не хотим. Это было бы очень обидно. Странник усмехнулся. -- Пока я не подавал прошения об отставке. -- Таких прошений у нас не подают, -- Скрим откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги. -- Или ты -- наш, и идешь с нами, до конца, или... Снова наступило молчание. -- Вы в чем-то сомневаетесь? -- наконец спросил Блейд. Калатта и Скрим переглянулись, но ответил на это раз Гинна Пал. -- Да, Блейтул, во многом. Прежде всего -- в твоем происхождении. Странник повернулся к нему, уставившись в непроницаемые темные глаза первого из кантийских спарпетов. -- Скажи, почтенный, горы Касса действительно стоят где-то на юге, у берегов Пагар-да? -- Несомненно. -- Там жаркие и бесплодные земли, так? Очень бедные? -- Беднее не придумаешь, -- Гинна Пал кивнул. -- Десять драных коз на всю страну, верно? -- Верно. -- И потому сильные молодые касниты уходят служить в чужие войска, в ту же Либонну, например? -- И это не подлежит сомнению. -- Тогда в чем же дело? Что тебе от меня надо? -- Правду, Блейтул, -- крючконосый спарпет приподнялся и передвинул шандал -- так, чтобы свет падал на лицо странника. -- Правду, мой касс, -- повторил он, -- правду, ибо ты такой же каснит, как я -- легкокрылая Хайя. -- Если речь идет об этих знаках -- опустив глаза, Блейд похлопал себя по груди. -- Ха! В этом ли дело! -- крючконосый небрежно отмахнулся. -- Видишь ли, Блейтул, кассы действительно неплохие солдаты, сильные, жестокие... Я видел их в Либонне и сражался с ними. Очень рослые и немного походят на тебя... Но ни один каснит никогда не поднимался чином выше десятника, поверь мне. И лица у них иные... говоря по чести, они походят рожами на своих коз. Такие же тупые, мой дорогой Блейтул. Так что не надо рассказывать мне сказок о твоей службе в Бал-Па, Ким-Сае и где там еще! Мне хотелось бы услышать что-то более правдоподобное. Ричард Блейд задумчиво посмотрел на старого коршуна. Да, ему не откажешь ни в уме, ни в наблюдательности! И Гинна Пал бесспорно знает этот мир, реальность Ханнара, гораздо лучше чужака, пришельца, который провел здесь всего лишь три с небольшим месяца... Палу тут ведомо все -- кроме правды о землях Бартама. -- Ну, а что ты сам думаешь, почтенный? -- спросил он, усмехнувшись. -- Я думаю, что ты из Бартама. И все, -- Гинна Пал обвел внимательным взором присутствующих, задержав глаза на императрице, -- в том со мной согласны. Мы расходимся во мнениях лишь относительно твоей истинной цели. -- Было бы любопытно послушать и об этом. -- Странник не сомневался, что любые предположения на сей счет совпадут с заготовленными им легендами. -- Ну что ж... -- крючконосый немного помедлил, словно гипнотизируя Блейда взглядом. -- Светлейшая, -- поклон в сторону императрицы, -- считает, что ты -- беглец. Скрим и Калатта видят в тебе посланника. Я же думаю, что ты шпион. -- Если так, зачем же ты и Светлейшая, -- Блейд тоже отвесил поклон, -- сделали меня полководцем? Подняли на такую высоту шпиона или подозрительного беглеца? -- Странный вопрос для столь умного человека, -- по губам Пала скользнула улыбка. -- Посуди сам: где прячется лазутчик? В безвестности, среди других людей... маленьких людей... Чем выше он стоит, тем он заметнее, тем легче за ним наблюдать, верно? Блейд кивнул, слегка поморщившись. Не хватало только, чтобы эта архаическая полицейская крыса преподносила ему -- ему! -- азы шпионской науки. -- Предположим, ты прав, -- заявил он. -- Что же заставляет тебя думать, что я -- бартамец? -- Слишком многое. Ты появился неожиданно, словно из темного царства Кораны, и, похоже, почти ничего не знал ни о Канте, ни о Финареоте, ни о других землях. Случайно попал к гасильщикам... ну, и надо было там сидеть! Но ты наделал ошибок, Блейтул, и первая -- драка с тем хастом... Ты привлек к себе внимание! -- Тогда и появилась Энна Корана Лини? -- небрежно поинтересовался странник, уже почти уверенный в ответе. -- Да, тогда она и появилась, -- кивнул крючконосый. -- Ибо мужчина не скажет столько под самой жестокой пыткой, сколько может выболтать хорошенькой женщине. Повторяю, ты наделал много ошибок! И главная из них -- ты показал, что талантлив! Умен, силен, крепок духом, опытен в военных делах! Но были и другие просчеты... этот старик-силангут, исчезнувший неведомо куда с твоей виллы в Харсе... еще двое моих людей... еще кое-какие странности... Так что я полностью убедился! Всем известно, что бартамцы -- великие воины и чародеи! Он уставился на Блейда во все глаза -- как и остальные полководцы. Императрица шевельнулась, ее драгоценная диадема и ожерелье рассыпали фонтан сверкающих брызг. -- Никаких ошибок не было, спарпет, -- заявил странник, протянув руку и неторопливо выстраивая перед собой в ряд серебряные кубки и кувшины. -- Это лишь твое толкование фактов, а истина, как известно, имеет много обличий. Я хотел привлечь к себе внимание, и я его привлек. По двум причинам. -- Первая? -- это был Мантул Скрим. -- Первая связана с моей целью появления здесь, в ваших землях. -- Вторая? -- пробасил Калатта Хар. -- Вторая... вторая заключается в том, что я ничем не рисковал. Я нахожусь в полной безопасности. Везде и всюду, в любой момент. Гинна Пал хищно оскалился. -- Думаю, ты заблуждаешься, мой доблестный Блейтул Брит. Если мы не узнаем правды и не договоримся, вряд ли ты покинешь виллу Светлейшей живым. Блейд повел рукой, и кувшин с вином исчез. Потом растаяли в воздухе два кубка, еще один кувшин и ваза с фруктами, наконец странник повернулся к Тении Фралле Куз, и диадема, венчавшая ее головку, тоже испарилась. -- Прости мне это святотатство, госпожа, -- Блейд низко поклонился, -- Обещаю, когда мы доберемся до моего замка в Бартаме, я компенсирую эту потерю. В комнате воцарилась напряженная тишина. Потом Калатта Хар неуверенно прочистил горло и спросил: -- И ты можешь... можешь так и с людьми? С каждым? -- С любым и каждым, -- охотно подтвердил странник. -- Всем известно, что бартамцы -- великие воины и чародеи. Он чувствовал себя победителем. Если эти трое хотя бы пикнут, он отправит их к Лейтону -- пусть заканчивают свое совещание в приемной камере Малыша Тила. Блейд не сомневался, что после этой впечатляющей демонстрации ему удастся договориться с императрицей. -- Хм-м... -- протянул Гинна Пал, справившись с изумлением; против ожиданий, он казался довольным. -- Итак, мы выяснили первый вопрос -- откуда ты. Теперь постараемся разобраться со вторым -- зачем ты сюда прибыл. И не будем угрожать друг другу. Блейд пожал плечами. -- Я никому не угрожаю, почтеннейший, я только предупреждаю. -- Он прищурился, и еще два кубка исчезли. -- Что до моей цели, то позволь заметить, что из вас всех верно угадала Светлейшая. -- Значит, ты беглец? Изгнанник? Он молча кивнул, отметив, что по губам Тении скользнула торжествующая улыбка. Каждому -- а женщине в особенности -- приятно сознавать, что он оказался самым проницательным! -- Кто же тебя изгнал? -- спросил Скрим. -- Враги, -- Блейд снова пожал плечами. -- Видишь ли, Неустрашимый, Бартам -- это не единая страна. Это обширные земли у Восточного океана, где много разных стран и государств. Одни бартамцы обликом похожи на меня, другие -- на вас, третьи -- на финареотов... -- Он почти дословно цитировал слова старца Хирама. -- Мой наследственный удел оказался не самым крупным и не самым сильным. Войско мое было перебито, города и замки -- взяты штурмом, земли отобраны... И тогда я поклялся отомстить врагам! Он грохнул кулаком по столу -- так, что подпрыгнули шандалы со свечами -- и свирепо оскалился. Императрица вздрогнула, Мантул Скрим с невольным испугом подвинул кресло, Храбрейший Калатта Хар опрокинул в рот свою чашу, и вино забулькало в его горле. Гинна Пал внешне остался спокоен. -- Если я правильно понимаю, бартамец, -- произнес он, -- ты намекаешь на некое соглашение? На договор? Блейд вновь надел маску спокойствия. Решительный момент приближался. -- Да! -- Ему стоило больших усилий сдержать улыбку. -- Твои условия? -- Я доведу вас до Бартама. Те страны -- ни по отдельности, ни все вместе -- не устоят перед вашим войском. Я получу головы своих врагов и власть над всем востоком... разумеется, как вассал Великого и Непобедимого, супруга Светлейшей, -- снова поклон в сторону императрицы. Гинна Пал задумчиво почесывал свой крючковатый нос. -- С первой частью согласен, -- наконец произнес он. -- Головы за указание пути... Да сколько угодно! Можешь выложить из голов хребет размером с Риг Найл! Но вот насчет власти... Посуди сам, для нас опасно держать на востоке такого сильного вассала! Человека, который вызнал наши боевые приемы! А вдруг ты взбунтуешься, Блейтул? Или захочешь сам завоевать мир? -- Что же ты предлагаешь, почтенный? Старый спарпет, продолжая почесывать нос, оглядел своих соратников и снова задержал взгляд на императрице; Блейду показалось, что она чуть заметно кивнула. -- Я предлагаю гораздо большую власть, чем ты ищешь. Забудь о Бартаме; в конце концов, это лишь одна из частей мира, не более того. Мы придем туда, ты получишь все головы, какие захочешь, потом вернешься на запад. В Великий Кант, я разумею. -- Зачем? Гинна Пал снисходительно улыбнулся. -- Как ты думаешь, чем сильна империя?.. -- он выдержал паузу, но странник не отвечал: вопрос был явно риторическим. -- Не армией своей, не воинским искусством, не властью над многими землями и не союзом с варварами вроде альбагов... Великий Кант силен единством среди правящих родов! Среди Колесничих! -- спарпет торжественно поднял палец, словно призывая к вниманию. Блейд кивнул. Как он и подозревал, у местного Аттилы было много голов, и не стоило даже надеяться, что он срубит их все. Но самые важные находились перед ним на расстоянии протянутой руки. -- Давным-давно мы поняли, -- продолжал крючконосый, -- что главный враг любого государства -- междуусобица и отсутствие единой цели. Мы выбрали цель и договорись не грызть друг друга. Договорились и о том, что всякий способный человек, чистокровный ли кантиец, ханборд, фралл, сеулг или даже варвар, станет Колесничим и нашим соратником -- если докажет, что согласен с нашей целью. Она тебе известна, бартамец? -- Покорение Ханнара? -- Да! От моря и до моря! -- Гинна Пал перевел дух. -- Кто же тогда становится императором? -- Это не так важно. Иногда -- самый умный и сильный, иногда... -- он усмехнулся. -- Знаешь ли ты, Блейтул, что наш нынешний Великий и Победоносный вовсе не Фралла Куз? Светлейшая Тения, -- поклон в сторону императрицы, -- она в самом деле из рода Фралла Кузов, дочь и наследница покойного Патрада фраллы Куза. Когда он умер, мы избрали ей супруга, Гесталиона Дру Сейтала, не самого умного и сильного, но самого молодого среди нас. Мы надеялись на потомство, но увы... -- Гинна Пал развел руками. -- Значит, император только символ? -- спросил Блейд. -- Символ? Что ж, можно сказать и так! Он -- знамя, видное издалека, знамя, за которым идет наша армия; Светлейшая -- древко, а мы... -- Вы -- руки, которые поддерживают флаг, -- закончил странник. -- Ты быстро соображаешь, бартамец! -- Спасибо. Значит, ты предлагаешь мне стать одной из этих рук? -- Возможно даже, и знаменем. -- А что случится с нынешним, Великим и Победоносным? Гимна Пал пожал плечами. -- Он вновь станет Дру Сейталом. Гесталион неплохой полководец, однако не твоего ранга... нет в нем искры Гирларла, понимаешь? Он может вести в бой рангару или две... вот и будет ими командовать. -- Вот как... -- Блейд бросил взгляд на неподвижно сидевшую императрицу. Его покупали в четвертый раз; децин Марл Рилат -- за серебро, альбаг Хэмб -- за золото, имперский казначей -- тоже за золото, только мешок был побольше. Теперь же ему предлагали власть, несметные богатства и женщину. Ставки растут, Дик! -- сказал он себе. -- Хорошо, я согласен! -- его ладонь легла на стол, будто припечатывая незримый контракт. -- Я отведу вас в Бартам, получу долг крови, а потом вернусь на запад. Договорились? -- Почти. Наше решение должны подтвердить Фистаг Лон Азза, наместник Великого Канта, Сайлон Маркус Диг, правитель Либонны, и Эск Тидам Рока, который стоит со своими войсками в Ситлле... Разумеется, и Светлейшая Тения... -- легкий кивок в сторону императрицы. -- Ну, и еще одно... Блейд кивнул. -- Понимаю. Утром я передам тебе, почтеннейший, опись дороги через Огненные Земли. Ты можешь ее проверить. Посередине пути есть озеро, огромное озеро на плоскогорье, где имеет смысл остановиться, отдохнуть и запастись водой. До него восемьсот нирратов от Ах Патара, что стоит на восточном силангутском рубеже... Пошли к озеру нескольких людей, лазутчиков поопытней -- пусть убедятся, что я ни в чем не солгал. -- Не премину это сделать, доблестный Блейтул. Но эту опись ты передашь мне не утром, а вечером. -- Почему? -- странник приподнял бровь. -- Потому что утром и днем ты будешь спать. Тебя ждет утомительная ночь. Он поднялся, усмехаясь, и вместе с ним встали Калатта Хар и Мантул Скрим. Все трое отвесили почтительные поклоны императрице и, оправляя туники и плащи, направились к дверям. На лицах спарпетов бродили улыбки, словно у купцов, заключивших выгодную сделку; и Блейд понял, что мантия Великого и Победоносного уже готова опуститься на его плечи. Когда шаги полководцев затихли, из угла, где сидела Светлейшая Тения, раздался чистый и ясный голос: -- Ты не мог бы слегка задержаться. Доблестный Блейтул? Я хочу показать тебе верхний этаж виллы... посоветоваться насчет ковров, мебели и обстановки... Блейд неторопливо допил вино и поднялся. -- Готов следовать за тобой, прекрасная. Я очень хорошо разбираюсь в коврах и мебели. Особенно -- в кроватях! Глава 10 Лазутчики отправились в путь не медля, через день после того, как Блейд удостоился чести разделить ложе с кантийской императрицей. Светлейшая Тения осталась довольна -- и, что гораздо больше удивило странника, была довольна и его подружка, прелестная Энна Корана. Видимо, знатные женщины Великого Канта тоже заключили союз наподобие мужского; но если нобили-мужчины договорились не грызться за власть, то их супруги и дочери решили не проявлять ревности. Когда Блейд поделился со своей возлюбленной предстоящими переменами в его жизни, она лишь весело рассмеялась, заметив, что роль первой наложницы Великого и Победоносного ее вполне устраивает. Сокол, высланный лазутчиками, прилетел через десять-двенадцать дней. В послании сообщалось, что озеро Фар'лон на месте, что воды в нем хватит с избытком на всю полумиллионную армию и что дорога к нему тяжела и сложна. Трое из восьми гонцов, вышедших в путь с целым табуном лошадей, распростились с жизнью в зыбучих песках, и еще один умер от укуса какой-то ядовитой твари. Из лошадей уцелело меньше десятка. Пока лазутчики добирались до Небесного Озера, трехглавый кантийский Аттила не терял времени зря. Рангары одна за другой передвигались к городу Ах Патар, где около трех пирамид был выстроен новый лагерь. Там скопилось гигантское количество телег и вьючных животных, которые совершали регулярные рейсы в пустыню -- на пятьдесят, сто, двести нирратов. Они перевозили продовольствие и воду в огромных бочках, которые закапывали в песок -- во избежание испарения драгоценной влаги; кроме того, к первому участку зыбунов отправились Крепкорукие, чтобы попытаться навести переправу. Вся эта активность дорого обходилась силангутам; их гнали в Огненные Земли десятками тысяч, и назад не возвращался никто. Великий город Ах Патар обезлюдел. Блейд тоже был занят по горло, устраивая свои дела. Лишь он один знал, что из пустыни вернутся только жалкие остатки огромного кантийского войска, и этим знанием требовалось распорядиться с умом. Он не желал зла ни Светлейшей Тении, ни дамам ее двора, ни Энне Коране, своей очаровательной шпионке, и сделал все возможное, чтобы они остались в покоренном Силангуте. Разумеется, их надо было охранять, как и завоеванную страну, и бравому агару Хэмбу с двумя рангарами альбагов тоже пришлось отказаться от славного похода. К его большому неудовольствию и недоумению, которым он тут же поделился со своим доблестным спарпетом. Блейд сказал, что дело альбагов -- выполнять приказ, и на том дискуссия закончилась. К большому сожалению странника, он не мог оставить в Конта Силагут и своих ситалла. Его предложения в части благородных дам и альбагов Гинна Пал счел вполне разумными, но что касается степных всадников, привычных к зною и жажде, то они становились в Огненных Землях просто незаменимыми. Блейд даже не поднимал этого вопроса, чтобы не вызвать лишних подозрений; в конце концов, Хоп, Шас и Кин являлись многоопытными вождями, и если им подсказать, когда и где расстаться с издыхающей железной кантийской змеей, то они наверняка спасут хотя бы половину своих людей. Были у странника и другие дела, личного порядка. Он передал Маку свое имение Сайл Ор, сделав соответствующую надпись на императорской дарственной и заверив ее у имперского казначея. Затем он отправил бывшего Макрона Сирба в Финареот -- вместе с верным Джефом, увозившим немало набитых золотом кошелей. Джефайа, когда ему было объявлено об этом решении, не сказал ничего, только встал на колени и прижался губами к руке хозяина; он понял, что никогда больше его не увидит. Мак же был явно обижен, и Блейд долго толковал с ним, убеждая, что отличный финареотский климат, богатая вилла и хорошенькая жена -- не менее приятные веши, чем покорение мира. С каждым таким завершенным делом он чувствовал, как рвется еще одна нить, связывавшая его с Ханнаром. Многое было уже позади в этом долгом, очень долгом странствии; впереди же маячили лишь огненная пустыня, тяжкий путь и смерть. Не его собственная, разумеется, -- он мог уйти в любой момент, отправив Лейтону давно заготовленную записку; смерть десятков, сотен тысяч людей, жестокая смерть от жажды под палящим солнцем. Не сразу и не вдруг он решился на это, снова и снова взвешивая жизни кантийских солдат и обитателей неведомого Бартама, куда они так стремились. Наконец он решился сыграть роль местной Фемиды. Вероятно, через двадцать, пятьдесят или сто лет, когда империя окрепнет после потери своих армий, она снова явится в Силангут, чтобы вновь попробовать добраться до Бартама. Но то будут иные времена, и другим людям придется принимать решения: и кантийцам, и силангутам, и бартамцам. Особенно бартамцам! Разумеется, весть о гигантской армии, направлявшейся на восток и усеявшей костями пустыню, дойдет до них; пусть думают, как себя защитить, когда в Ханнаре не окажется Ричарда Блейда. С такими мыслями он и выступил в путь, продвигаясь со своими ситалла и кланибойнами впереди императорской ставки. Великий Фралла Куз его не тревожил, но Гинне Палу, следовавшему в середине кантийского воинства, растянувшегося на два десятка миль, каждый день отправлялись депеши: о состоянии дороги, о пройденных нирратах пути, об оставшихся запасах воды, о найденных источниках и моральном духе солдат. В ответ летели приказы: разыскать места для стоянок, выслать вперед конных разведчиков, проверить прочность переправ, наведенных через зыбуны. Покачиваясь в седле, Блейд озирал дикую и бесплодную местность, мысленно цитируя строчки из лоции старого Хирама. По сути дела, Огненные Земли нельзя было назвать песчаной пустыней; скорее они походили на засушливое плоскогорье, где участки зыбучих и обычных песков чередовались с твердым грунтом, камнями, скалами и большими оврагами, руслами исчезнувших рек. Кое-где, однако, удавалось докопаться до воды, но эти источники могли напоить тысячу или десять тысяч, но никак не полмиллиона людей и двести тысяч лошадей. Поэтому впереди войска везли множество больших бочек, постепенно пустевших; их предстояло выслать вперед, к озеру, наполнить водой и доставить обратно. Эта операция была возложена на Блейда и его всадников. Когда неприветливый ландшафт и дьявольская жара утомляли странника, он прикрывал лицо капюшоном своего белого полотняного плаща и дремал. Иногда ему снилась Энна Корана, иногда -- Эдна Силверберг; Дж. и лорду Лейтону тоже случалось посещать его сны. Лейтона он видел особенно часто -- вероятно, потому, что его светлость представлялся теперь Ричарду Блейду в трех ипостасях, словно Господь Бог, его сын и святой дух; правда, Блейд так и не мог разобраться, какой из трех Лейтонов был Богом, какой -- сыном, а какой -- духом. Да, те два путешествия, что он совершил перед экспедицией в Дьявольскую Дыру, были весьма странными, если не сказать больше! Впрочем, мир Зазеркалья, в котором он встретился с самим собой, еще поддавался какому-то разумному объяснению: вероятно, то была реальность, исключительно близкая к Земле, настолько близкая, что там тоже нашлось место Англии, Лондону, Дж., лорду Лейтону и, разумеется, Ричарду Блейду. Что ж, возможно! Во всяком случае, это не противоречило элементарной логике. Но Блоссом Хиллз... Там не было другого Блейда, кроме него самого -- он мог поклясться в этом! Но там был другой Лейтон! И другая установка, в чем-то более совершенная, чем та, что находилась в подвалах лондонского Тауэра! С ее помощью Лейтон -- тот, другой Лейтон -- умел наблюдать за будущим и даже ухитрился отправить туда посланца... Но произошло ли все это на самом деле, вот в чем вопрос? Эти сомнения были отнюдь не праздными: Блейд хорошо помнил свое путешествие в мир Двух Галактик, которое оказалось всего лишь сном, навеянным лейтоновской машиной. Тогда он интуитивно ощущал, что спит и смотрит нечто вроде забавного приключенческого фильма -- с собственной персоной в качестве главного героя. Однако осознание сна приходило от разума, не от чувств; чувства говорили, что все -- абсолютно все! -- реально. Предположим, думал он, что а подобной иллюзии ему довелось бы стать не Киннисоном, галактическим полицейским, а самим собой. Предположим, там не было бы этих невероятных звездолетов, странных негуманоидных тварей, разумных драконов и прочей нечисти; предположим, он увидел бы все тот же Лондон, его окрестности, знакомые пейзажи и старину Лейтона... Удалось бы ему тогда отличить сон от действительности? Вряд ли... Проклятый лейтоновский компьютер мог навеять любой шизофренический бред, и только степень этой шизофреничности позволяла выявить истину. Что касается Блоссом Хиллз, то тут все казалось реальным и привычным, за исключением нескольких деталей. Например, компьютера -- или машины времени, -- размещенного не в подвалах Тауэра, а в несуществующем на самом деле лейтоновском замке. Любопытно, что сам лорд Лейтон -- настоящий Лейтон -- ничего не мог сказать по этому поводу. Он лишь фыркал и злился, считая двадцатый эксперимент самой неудачной попыткой проникновения в иные миры. Чушью несусветной, говоря начистоту! Он никогда не признался бы, что в тот раз сам допустил ошибку, перепутав электроды, которые нужно было подсоединить к затылку подопытного. Блейд, разумеется, не видел собственного затылка, но не сомневался, что дело именно в этом. Казалось бы, его светлость, как сторонний наблюдатель, мог с полной уверенностью сказать, было путешествие в Блоссом Хиллз реальностью или сном. Если странник исчез из своего кресла под колпаком коммуникатора, значит, он действительно переместился в иную реальность; если нет, то все его видения следовало отнести на счет компьютера. Но в том-то и дело, что в данном вопросе не имелось полной определенности! Лейтон не мог утверждать, исчез его подопытный или нет; ему почудилось, что странник как будто бы пропал на долю секунды и тут же появился вновь. С равной долей вероятности это могло оказаться истиной и обманом зрения; все-таки его светлость был уже очень стар. Блейд открывал глаза, и ряды всадников, в таких же белых полотняных плащах, вновь начинали маячить перед ним. Слева и справа от колонны степняков шагали кантийские пехотинцы, тоже в белых саванах, без шлемов, щитов и тяжелых шипастых доспехов, которые везли в обозе. Угрюмые квадратные лица, туго сведенные челюсти, потрясающее упорство и выносливость... Но и они были людьми, всего лишь людьми! Блейд ощутил это особенно остро, когда кантийцы начали умирать. Гибли в основном хлямы; рогачи, тридцатилетние и сорокалетние, упрямо шагали вперед, спихивая трупы на обочины. Странник подумал, что и без его усилий десятая -- а то и пятая -- часть армии не доберется до Фар'лона. Норма воды составляла пинту в день, что при сорокаградусной жаре было почти что ничего. Половина дороги осталась позади, потом две трети, три четверти... В сотне нирратов от Небесного Озера Блейд получил приказ выдвинуться со своими всадниками вперед, прихватив все опустевшие бочки -- числом до пятисот. Лошади, тащившие эти архаические цистерны, получали двойную норму воды и потому шевелили ногами еще довольно резво. Не сомневаясь в грядущем крахе, странник повел степняков самым быстрым маршем и успел вовремя -- к водопаду, низвергавшемуся со скал. Ситалла еще сумели напоить своих коней из многочисленных луж и наполнить часть бочек; затем Блейд вызвал к себе Хопа, Шаса и Кина и велел им отправляться обратно. Разумеется, держась подальше от катафрактов, фалангитов и прочих претендентов на драгоценную влагу, плескавшуюся в больших деревянных цистернах. Степняки ушли, оставив с Ричардом Блейдом почетную стражу -- тридцать молодых воинов-смертников. Этим бойцам полагалось охранять спарпета от любых неожиданностей и погибнуть вместе с ним -- если на то будет воля Небес и грозного Гирларла. Ситалла не забывали своих долгов. * * * -- Они удрали! -- Мантул Скрим грохнул кулаком по столу. Его багровое лицо нависло над Блейдом, с трясущихся губ летели капли слюны. -- Они удрали, и ты ничего не сделал, чтобы их остановить! Ты их отпустил, бартамец! А сам остался у этой грязной ямы, чтобы порадовать нас приятным известием! Странник, отодвинув свой табурет, невозмутимо оглядел разгневанного спарпета третьей армии, потом перевел взгляд на Калатту Хара и Гинну Пала. Хар казался растерянным, но старый крючконосый коршун сохранял внешнее спокойствие. Глаза его, тем не менее, опасно поблескивали. -- Перестань, Скрим, -- негромко произнес он. -- Если утерян клинок, то стоит ли сожалеть о ножнах? Ситалла ушли, но это мелочь по сравнению с ситуацией, в которой оказалась армия. -- Гинна Пал потер кончик носа и добавил: -- Боюсь, немногие из нас вернутся в Силангут. Блейд согласно кивнул. Они сидели в просторной штабной палатке; полог, прикрывавший вход, был отброшен, и странник видел огромную грязную лужу шириной в полмили, по дну которой бродили человеческие фигурки. За вчерашний и сегодняшний дни удалось разыскать две дюжины ключей, что били со дна, наполняя озеро. Некоторые из них оказались довольно полноводными и могли напоить за сутки две-три тысячи человек или пятьсот лошадей, но для собравшейся на плоскогорье огромной армии это было каплей в море. Немногие выживут -- самые сильные, самые выносливые, самые знатные; остальные погибнут -- здесь или на обратном пути. Старый спарпет это хорошо понимал, и потому Фралла Куз, Отец Народа и живое знамя Канта, уже отправился назад, к границам Силангута, пока в войске не начались беспорядки. Императора сопровождали две сотни гвардейцев, и он имел все шансы выбраться из этой передряги живым -- в тайных источниках в Огненных Землях хватило бы воды для его солдат, немногочисленных слуг и для него самого. Блейд не препятствовал бегству Великого, ибо не собирался претендовать на место этой посредственности; к тому же у него в руках оставалась гораздо более ценная добыча. Он оглядел физиономии трех кантонских полководцев и ухмыльнулся, прикрыв лицо рукой. Славная добыча для лорда Лейтона! Все -- крепкие, здоровые, не исключая и более пожилого Пала. Вполне кондиционный материал, как выразился его светлость! Если эти трое мужчин, прокаленных ветрами всех стран, не перенесут близкого знакомства с Малышом Тилом, значит, такое не под силу никому! Мантул Скрим резко повернулся к старому спарпету. -- Почему ты говоришь о возвращении как о решенном деле, Гинна? Великий убрался, ну и Гирларл с ним! А мы -- мы можем пойти дальше! Вперед! И если хотя бы сотня тысяч... нет, даже пятьдесят тысяч наших солдат дойдет до Бартама, мы стопчем его в пыль! Гинна Пал устало махнул рукой. -- Не тешь себя пустыми надеждами, Скрим! Если мы пойдем на восток, то не вернется никто! -- Почему? У нас есть описание пути... Внезапно Калатта Хар хрипло рассмеялся. -- Разве мы можем верить этому бартамцу и его писаниям после того, что случилось? Гинна прав, надо возвращаться. По крайней мере, обратная дорога проверена, и мы сможем спасти хотя бы часть войск. Катафрактов, возможно -- фалангу... -- А что делать с этим? -- Скрим яростно мотнул головой в сторону Ричарда Блейда. -- Гм-м... Это вопрос... -- протянул Гинна Пал. -- Так ты по-прежнему утверждаешь, бартамец, что ничего не ведал ни о спускном канале, ни о воротах, ни о тайной страже? Странник пожал плечами. Когда он поднялся со своими охранникамиситалла на плоскогорье, у раскрытых ворот шлюза валялись четверо изрешеченных стрелами лазутчиков; их лошади и все снаряжение исчезли. До сих пор, несмотря на все старания, людям Гинны Пала не удалось найти пещер или каких-нибудь иных убежищ, где могли бы прятаться страхи Фар'лона. Вероятно, они покинули плоскогорье, завалив входы в свои тайники. Глядя в темные глаза старого спарпета, Блейд произнес: -- Человек не может знать всего, Гинна. -- Даже бартамский маг? -- Даже бартамский маг. Он подумал о том, что через несколько минут эта троица окажется в приемной камере Малыша Тила, в большой комнате с бронированными стенами, обшитыми поверх металла мягким поролоном. Потом откатится в сторону тяжелая дверь, и в зал ворвутся морские пехотинцы... дюжина умелых парней с автоматами, -- газовым оружием и наручниками. Скрим и Калатта, наверно, будут сопротивляться... На миг его кольнула жалость. Что станут делать эти трое в мире Земли? И там вполне хватало войн, но то были войны не про них. С одной стороны, более мелкие, ибо на Земле никто, пожалуй, кроме самых оголтелых фанатиков, не мечтал о мировом господстве; с другой -- неизмеримо более сложные, поскольку эпоха мечей и стрел канула в невозвратное прошлое. Пожалуй, решил Блейд, когда его светлость закончит свои исследования, кантийским спарпетам назначат пенсион -- от щедрот Ее Величества... И будут они доживать свой век где-нибудь в лондонских пригородах, вспоминая былые времена, кровавые битвы и таинственный Бартам, коего им так и не удалось достичь... Впрочем, существовала и иная вероятность, другой расклад событий. Если гипотеза Лейтона верна, если процесс телепортации в самом деле приводит к некоему омолаживающему эффекту, то вскоре детский сад его светлости пополнится еще тремя младенцами. Возможно, это было бы лучшим исходом -- и для старого Хирама, и для двух лазутчиков, и для кантийских аттил. Они могли бы начать все сначала и превратиться со временем в добропорядочных граждан Соединенного Королевства, обладающих правом голоса, собственностью, нерушимым домашним очагом и прочими привилегиями, которые могла предоставить самая цивилизованная страна земной реальности. Эта мысль немного утешила Блейда, решившего, что британский паспорт и современный комфорт по крайней мере равноценны владычеству над миром Ханнара. Резкий голос Мантула Скрима прервал его размышления. -- Значит, случается так, что и бартамский чародей оказывается бессильным? -- Увы... -- Блейд развел руками. -- Тогда мы поглядим, выстоит ли он против десятка мечей. Или против доброго копья, которое пропорет ему брюхо! Странник ухмыльнулся, уже не скрывая своего торжества. -- Угрозы бессмысленны, Неустрашимый! Стоит мне только шевельнуть пальцем, и вы -- все трое! -- окажетесь так далеко, что Бартам оттуда будет выглядеть меньше макового зернышка! -- Это ты так говоришь. Но я -- не кубок, не кувшин с вином и не блюдо с фруктами! И если десятка мечей мало, то сейчас их тут окажется сотня! -- Мантул Скрим повернулся к выходу. -- Был еще и индюк, -- напомнил Блейд, забавляясь. -- Я думаю, Гинна, моя подружка докладывала об этом эпизоде. -- Дождавшись, когда крючконосый кивнет, он продолжал: -- Да, был еще и индюк, такой же важный, как ты, Скрим, и два соглядатая, и тот старик-силангут, исчезнувший с моей виллы... Хватит или огласить полный список? Гинна Пал задумчиво поглядел на него. -- Иногда я спрашиваю себя: куда они все исчезли? В какую мерзкую дыру ты засунул их, бартамец? Или просто распылил в воздухе? -- Во всяком случае, я не имел такого намерения, -- честно признался Блейд. -- Я надеюсь, что все они, включая индюка, живы и здоровы и не помышляют о господстве над миром. Что касается индюка и старого Хирама, могу в том поручиться. Мантул Скрим с лязгом вытащил клинок из ножен. -- Ты что же, Гинна, не видишь -- он издевается над нами! Ну, колдун он или нет, я с ним сейчас разберусь... Меч начал со свистом опускаться, но тут Неустрашимый исчез. Блейд вытер пот со лба: рослый и грузный спарпет в полном вооружении весил не меньше любой из трех кобылок ситалла, которых он отправил Лейтону еще в Неване. Калатта Хар рванулся к порогу -- не то хотел сбежать, не то -- вызвать стражу. Он также растаял в воздухе, не сделав и двух шагов, пропал, как мираж, вместе со своими шипастыми доспехами, роскошным плащом, блистающим шлемом и длинным, изукрашенным самоцветами мечом. Блейд перевел дух; этот объект, как ему показалось, был полегче на три десятка фунтов, однако стоявшая в палатке жара не способствовала мощным ментальным усилиям. Впрочем, последний экспериментальный образец был тощим и сравнительно легким. Мгновенное исчезновение двух коллег вывело Гинну Пала из равновесия: глаза его широко раскрылись, нос словно бы обвис, и сейчас он напоминал скорее не коршуна, а выброшенную на берег рыбу. -- К-куда... к-куда т-ты их д-дел? -- от волнения крючконосый спарпет начал заикаться. -- Не волнуйся, Гинна, они очутились в уютном месте и в полной безопасности. Разумеется, там не стоит размахивать мечами. -- Ты... ты... послал их в Бартам? -- В Бартам? -- странник усмехнулся. -- О нет! Для Бартама вы слишком крупные щуки! -- Он встал, сделал шаг к Гинне Палу, и тот испуганно попятился. -- Знаешь, о чем я сожалею сейчас? Что не могу отправить заодно с тобой всех прочих аттил... Лона Аззу, Маркуса Дига, Тидама Рока и остальных, сколько их там есть... -- Аттил? Почему ты называешь нас аттилами? -- не спуская с Блейда настороженного взгляда, Гинна Пал продвигался к выходу. -- Скоро ты об этом узнаешь, старый коршун. Ричард Блейд телепортировал свою последнюю добычу, потом отослал Лейтону записку и вышел из палатки. Поблизости, рядом со своими лошадьми, сидели на корточках тридцать степняков; с другой стороны шатра, у бывшего озерного берега, обрывавшегося вниз, к илистому дну, стояла шеренга Стражей. Лица их высохли от зноя, и мозоли на нижних челюстях выступали теперь особенно резко, словно настоящие рога. Опустив полог -- так, чтобы не была видна опустевшая внутренность палатки, -- Блейд жестом вызвал к себе офицера Стражей. Тот подбежал, тяжело переставляя ноги, для него Ричаос Блейтул Брит еще являлся всесильным и доблестным спарпетом, одним из высших командиров, которые, безусловно, найдут, как вывести армию из бедственного положения. -- Мы продолжим совещание, -- сказал Блейд офицеру. -- Я думаю, -- он измерил высоту светила, опускавшегося к горизонту на западе, -- до самого заката. Проследи, чтобы нас никто не беспокоил. Офицер отдал салют. Черные перья на его шлеме обвисли, шлем и доспехи покрывала мелкая пыль, губы почернели и распухли. Странник отвернулся и махнул рукой в сторону ситалла. -- Да, вот еще что... Эти пусть уезжают. Пошли с ними кого-нибудь из Стражей, чтобы их не задерживали. Я больше не нуждаюсь ни в этих парнях, ни в лишних ртах, которые нужно поить и кормить. -- Будет исполнено, мой господин. Офицер повернулся и неуклюже заковылял к обрыву над пересохшим озером. Блейд возвратился в палатку. Сбросив тяжелые доспехи и стащив тунику, он остался в одной набедренной повязке; потом, немного подумав, снял и ее. Жара стаяла адская, но он не пытался приоткрыть полог. Его пребывание в реальности Ханнара заканчивалось, и несколько минут вполне можно было перетерпеть. Усевшись на походный табурет, он замер в ожидании. Глава 11 -- Вот видите, мой дорогой, -- лорд Лейтон неодобрительно поджал сухие губы, -- мой список гораздо короче вашего! Хотелось бы знать, почему! Ричард Блейд угрюмо взирал на два листа бумаги, пытаясь разобрать корявый почерк его светлости. На одном вверху стояла пометка -- "Сведения из магнитофонной записи", и строчки покрывали его до самого конца, на другом -- "Перечень поступивших объектов", и он действительно был в два раза короче. -- Ничего не понимаю... -- Блейд пригляделся к первому списку. -- Пока что я не жалуюсь на память, но если б со мной случился внезапный склероз, то и тогда бы я не смог ничего позабыть или присочинить... Вы же допрашивали меня под гипнозом, сэр! -- Разве я сказал, что не доверяю вам? -- Лейтон поднял седые кустики бровей. -- Информация абсолютна достоверна, и ваша, и моя. Дело в другом, Ричард, -- почему часть объектов не дошла до меня? Вот в чем вопрос! Странник подвинул листы поближе и принялся сравнивать, шевеля губами. -- Кошка, два ворона, шесть голубей, четыре птицы, похожие на воробьев, суслик, индюк, шесть ослов, восемь собак, три лошади, один старик, двое молодых мужчин, три воина в полном вооружении... Так, все правильно, -- он перевел взгляд на другой список, -- Кошка, ворон, два голубя, ослица черной масти, ослица белой масти, три собаки, три серых кобылы... Все! Удивительно, сэр! -- Блейд повернулся к его светлости. -- Откровенно говоря, я не нахожу объяснений. Лейтон раздраженно засопел. -- Знаете, Ричард, когда я получил шесть первых объектов, у меня зародились некие подозрения... Потом, когда вы прислали этих рыжих псин и кобыл, они почти переросли в уверенность. -- Что вы имеете в виду, сэр? Странник, облаченный в купальный халат, откинулся на спинку кресла. Как всегда по прибытии, он принял душ, поел, затем Лейтон, погрузив его в гипнотический транс, оставил наедине с магнитофоном в госпитальном отсеке. Когда с отчетом было покончено, транс перешел в глубокий сон. Сейчас, по прошествии двенадцати часов, Блейд чувствовал себя отлично. Он выспался, снова принял душ и плотно позавтракал; осталось только переодеться, позвонить Дж. и представить ему устный доклад. Но его светлость решил в срочном порядке обсудить результаты ханнарской экспедиции, и потому Блейд уже целый час томился в крохотном кабинетике старика, отвечая на всякие нелепые вопросы. Откуда ему знать, что случилось с большей частью его живых посылок? В конце концов, был же случай -- на Таллахе, во время пятнадцатого странствия, -- когда до приемной камеры не дошли различные и весьма ценные предметы, включая коллекцию великолепных клинков, изумительных по красоте чаш и прочее! Лейтон полагал, что все эти сокровища были перехвачены по дороге какими-то злоумышленниками из неведомого измерения... Почему то же самое не могло случиться с людьми и животными? Блейд покосился на списки и покачал головой. Нет, было в них все-таки нечто странное! Почему из двух воронов дошел один, из шести голубей -- два, а лошади прибыли в полном составе? И куда девались люди? Говоря по чести, ему было жалко лишь старика Хирама; за остальных -- и за лазутчиков, и за трех претендентов на мировое господство -- он не дал бы и медного финареотского дельфина. Его светлость, однако, придерживался другого мнения. Он снова передвинул к Блейду свой список и принялся объяснять, тыкая в строчки корявым пальцем: -- Обратите внимание, Ричард, все неживые объекты дошли благополучно. Кусочки хлеба, фрукты, кувшины с вином, разные мелочи и эта изумительная диадема... Тут ваш и мой списки совпадают до мелочей. Теперь поглядите сюда... Первой вы прислали кошку, затем -- ворона... точнее говоря, ворониху. Потом двух голубок и двух ослиц. Голубок и ослиц! Тут я уже заподозрил неладное... А когда поступили собаки и лошади... все -- самки... -- Самки? -- переспросил Блейд, вглядываясь в лист бумаги; он все еще ничего не понимал. -- Да, самки! -- взорвался лорд Лейтон. -- Я решил, что либо тут сказывается ваше пристрастие к прекрасному полу, либо вы решили надо мной подшутить... -- Какие шутки, сэр! -- в свою очередь рявкнул Блейд. -- Я не берусь утверждать ничего определенного насчет половой принадлежности воронов, голубей, воробьев и этого проклятого суслика, но индюк был индюком, а не индюшкой! И четыре осла тоже! У ослов, знаете ли, это очень заметно! И пять псов... пять здоровенных псов... -- он захлебнулся от возмущения, потом, внезапно успокоившись, сказал: -- Я совсем не собирался шутить с вами. Я отправлял любые подходящие объекты, стараясь придерживаться согласованного с вами графика. Я сделал лишь одно исключение: не решился ставить эксперименты над женщинами. Поэтому все телепортированные мной люди -- мужчины... все шестеро... -- И они исчезли, -- задумчиво произнес его светлость, -- Не дошли до приемной камеры, как и четыре осла, пять кобелей, индюк и этот суслик... -- Внезапно он вздрогнул и уставился на Блейда: -- Послушайте, Ричард, а ведь ваша малышка Аста тоже в некотором смысле... гм-м... женщина... И это единственный опыт над человеком, который завершился успешно... -- Вы хотите сказать, что Малыш Тил проводит селекцию по половым признакам?! -- Получается, так... -- взгляд лорда Лейтона отражал полную растерянность, что с ним бывало крайне редко. -- Великий Бог! Воистину женщина пролезет там, где спасует сам дьявол! Блейд, сцепив пальцы на колене, прикрыл глаза. Загадочная история, решил он, но, в конце концов, дело Лейтона разбираться с ней. Пусть ломает голову! Однако куда подевались эти несчастные ослы, псы и шестеро мужчин? Ладно еще, если распались на атомы, хоть и жалко старого Хирама... Но если их занесло в какую-то другую реальность, в какой-то архаический мир, где, как в Ханнаре, ценят жестокость, воинское искусство, жажду власти? Где сила -- высший судья, а меч -- главный вершитель судеб? Что тогда? "Хотел бы я знать, -- подумал он, -- что сейчас поделывают трое моих аттил..." Комментарии к роману "Аттила" 1. Основные действующие лица ЗЕМЛЯ Ричард Блейд, 43 года -- полковник, агент секретной службы Ее Величества королевы Великобритании (отдел МИ6А) Дж., 76 лет -- его шеф, начальник спецотдела МИ6А (известен только под инициалом) Его светлость лорд Лейтон, 85 лет -- изобретатель машины для перемещений в иные миры, руководитель научной части проекта "Измерение Икс" Аста Лартам -- она же -- Анна Мария Блейд, приемная дочь Блейда, около трех лет (упоминается) Кристофер Смити -- нейрохирург, помощник лорда Лейтона Эдна Силверберг -- дублер Блейда (упоминается) ХАННАР Ричард Блейд -- он же Ич Блодам и Ричаос Блейтул Брит Доблестный, наемник из Кассны, бартамский шпион, спарпет и имперский контарран Гесталион Фралла Куз -- император Великого Канта, Великий и Победоносный (или Непобедимый), Отец Народа и любимец богов (он же -- Гесталион Дру Сейтал) Тения Фралла Куз -- его Светлейшая супруга Ринкал Фралла Куз, Патрад Фралла Куз -- его предшественники (упоминаются) Синтада Гинна Пал -- спарпет Великого Канта по прозвищу Грозный, правая рука императора Друон Калатта Хар -- спарпет Великого Канта по прозвищу Храбрейший, командующий второй армией Ахаос Мантул Скрим -- спарпет Великого Канта по прозвищу Неустрашимый, командующий третьей армией Фистаг Лон Азза, Сайлон Маркус Диг, Эск Тидам Рока -- кантийские полководцы и наместники из правящих родов империи (упоминаются) Карб Делтам -- текад, командир гасильщиков Марл Рилат -- децин, командир одной из зикл гасильщиков Энна Корана Линн -- она же Цветок Ночи; знатная кантийская дама и возлюбленная Блейда Хэмб -- атар, командир дружины альбагов Кирд -- его ординарец Лэрд, Хрод -- командиры текад альбагов Мак -- он же -- Ухо, бывший кантийский сакор Макрон Сирб, разжалованный в гасильщики, ординарец Блейда Джеф -- он же -- Джефайа, моряк-финареот, слуга Блейда Санкрайя -- финареотский кормчий, хозяин триремы "Шаловливая рыбка" Хопадалатам Ур, Шассавикантор Эст, Кинбизатагорас Озо -- они же -- Хоп, Шас и Кин, атары, командиры рангар ситалла Хирам Тан -- силангут, старый водитель караванов по Огненным Землям Шкура -- хаст, десятник гасильщиков Пинок -- угха, десятник гасильщиков Борода -- хаст, гасильщик Шрам -- альбаг, гасильщик Тая -- кошка 2. Некоторые географические названия Ханнар -- название мира или его части, известной кантийцам Великий Кант -- западная империя, претендующая на мировое господство; лежит на северном побережье Шер-да Альбаг -- страна к северу от Великого Канта Сеулг, Фралл, Ханборд -- страны, окружающие Великий Кант и давно входящие в состав империи Хаст -- архипелаг к западу от берегов Канта Шер-да -- Море Заката Сир-да -- Море Восхода Финареот -- страна, лежащая на восточном побережье Шер-да, и ее столичный город Пять Городов -- финареотские города, расположенные к югу от столицы Ситлл -- обширная зона степей, населенная кочевниками-ситалла и простирающаяся к северу от цивилизованных стран -- Финареота, Невана и Силангута Кланибойн -- зона северных лесов за Ситллом, населенная охотничьими племенами кланибойнов Либонна -- обширная территория, занимающая все южное побережье Шерда, где расположено несколько государств Бал-Па, Ким-Сай, Ки-Сест -- города в Либонне Южный континент -- жаркий материк, на севере которого находится Либонна Угха -- одна из стран южнее Либонны с темнокожим населением Неван -- страна к востоку от Финареота Аласк -- столица Невана Радда -- крупнейшая из рек, протекающая по территориям Невана и Финареота, впадает в Шер-да Риг Найл -- Крепость Небес, хребет, отделящий Неван от Сир-да Бхиот -- Горный Бхиот лежит в горах Риг Найла, Прибрежный Бхиот на западном берегу Сир-да; страна разделена на независимые княжества Харс -- крупнейший бхиотский город и порт на побережье Сир-да Конта Силангут -- империя, занимающая обширные территории за Сир-да Ах Патар -- город на востоке Силангута Огненные Земли -- пустыня, лежащая за Силангутом Фар'лон -- Небесное Озеро, лежащее на плоскогорье, примерно в четырехстах милях от восточной границы Силангута Бартам -- территории, расположенные за Огненными Землями, на берегу Восточного океана, где имеется несколько могущественных государств Восточный океан -- океан, омывающий восточные пределы Ханнара Пагар-да -- Море Зноя, отделяющее южный материк от Гриссы Грисса -- области с тропическим климатом, расположенные к югу от Силангута и Огненных Земель Грисский пролив -- пролив, соединяющий Сир-да и Пагар-да Кассна -- горная страна на берегу Пагар-да, на южном континенте 3. Некоторые термины Найлам -- Небо или Небесный Отец, главное божество в пантеоне Ханнара найлатага -- религия Ханнара Салрат -- Солнце, дарующий тепло старший сын Найлама Васан -- Воздух, животворный средний сын Найлама Хайя -- Луна, повелительница любви, младшая дочь Найлама Корана -- дочь Салрата и Хайи, ласковая Ночь, она же -- владычица тьмы и смерти Гирларл -- сын Васана и Хайи, грозный Ветер, покровитель мореходов и воинов конта -- империя контарра -- королевство, контар -- его владетель, король контаррана -- княжество; контарран -- его владетель, герцог или князь атар -- барон или граф монеты Финареота -- медная -- дельфин, серебряная -- бык (около двадцати грамм), золотая -- солнечный диск монета империи -- танга, серебряный брусок весом в двести грамм стража -- мера времени, сутки разбиты на двенадцать страж, первая из которых начинается примерно в восемь часов утра ниррат -- мера расстояния; тысяча шагов или примерно половина мили Сайл Ор -- Гнездо Сокола; вилла Блейда на берегу Шер-да ха'дро -- водитель караванов в Огненных Землях рогачи и хлямы -- ветераны и молодые воины (солдатский жаргон) спарпет -- маршал, полководец Великого Канта децина -- отделение из 10 солдат в армии Канта, командир -- децин (сержант) зикла -- взвод, пять децин, 50 солдат, командир -- зиклан (лейтенант) сакра -- рота, шесть зикл, 300 солдат, командир -- сакор (капитан) текада -- полк или легион, четыре сакры, 1200 солдат, командир -- текад (полковник) рангара -- корпус, включающий от пяти до десяти текад (шесть-двенадцать тысяч солдат), командир -- рангар (генерал) Стражи Порядка -- военная полиция в армии Канта Всевидящие -- разведка и лазутчики Крепкорукие -- саперы и инженерные войска Огненосцы -- артиллерия, вооруженная катапультами с зажигательными снарядами и стрелометами ежи -- фалангиты (солдатский жаргон) гасильщики -- вспомогательные войска для уничтожения раненых, пленных и для расправ с мирным населением катафракты -- панцирная тяжелая конница ТЛ-2, ТЛ-3 -- вторая и третья модели телепортатора, Сынок Ти и Малыш Тил, которые Блейд иногда использует в своих экспедициях 4. Хронология пребывания Ричарда Блейда в мире Ханнара Первый день и путешествие до главного лагеря -- 4 дня Пребывание у гасильщиков -- 2 дня Пребывание у альбагов -- 15 дней Поход с альбагами от главного лагеря до реки Радды -- 14 дней Поход от Радды через Неван и Риг Найл до Харса -- 30 дней Постройка галер и переправа через Сир-да -- 20 дней Пребывание в Силангуте -- 28 дней Поход в Огненные Земли -- 33 дня Всего 146 дней; на Земле прошло 128 дней