таться с постели. Он с трудом сел, гадая, сумеет ли доползти до Гизура и разбудить его. - Что это было? - спросила внизу одна из сестер. - По-моему, там кто-то шевелится. - Не может быть. Слух тебя подводит на старости лет, Сольборг. Они выпили столько меда, что и коня свалило бы с ног. Ну как, поможете вы мне с заклинанием, или, как всегда, придется все делать самой? Ведьмы запели заклинание. Ивар пополз по полу, слабый, как мешок, наполовину заполненный зерном. Он от души надеялся, что пол не скрипнет. Добравшись до постели Гизура, Ивар изо всех сил дернул его за ногу. Маг даже не шевельнулся и продолжал храпеть. Ивар стукнул его кулаком по голени, но добился лишь едва слышного мычания. Собрав все силы, юноша подполз к изголовью и потряс мага за плечи. Достиг он только одного: еще сильнее закружилась голова. Гизур, не просыпаясь, что-то протестующе проворчал. Ивар соскользнул на пол и рухнул, уткнувшись лбом в холодные доски. Его мучили тошнота и слабость, и во рту горел омерзительный привкус меда. Как он ни боролся с собой, дремота овладела им, и он уснул как убитый прямо там, где лежал, - на голых досках пола. Проснулся он утром, когда все прочие давно уже были на ногах. Все тело ныло немилосердно, и вдобавок Ивар замерз, хотя лежал на своей постели, укрытый до подбородка теплым одеялом. Удивленный, Ивар сел и глянул на Флоси - тот дрых вовсю, в отличие от Финнварда, который, сидя на краю постели, натягивал сапоги. Скапти умывался в тазу с водой, фыркая и плескаясь, точно тюлень, Эгиль спорил с Финнвардом, Гизур уже куда-то ушел, а Эйлифир выглядывал в окошко. Эта мирная обыденная сцена совершенно смутила Ивара. Финнвард несильно толкнул Флоси, а тот в ответ невразумительно зарычал и начал лягаться. - Пошел вон, дай поспать! - ревел он. - Я не хочу вылезать из постели до завтрашнего утра - и не вылезу! Альвы оставили его в покое и всей компанией спустились вниз. Ивар на цыпочках подобрался к Флоси и хотел приподнять его одеяло, чтобы глянуть на ноги, которые, если верить сказкам, должны были сильно пострадать от ночной скачки. Однако Флоси был не в духе и запустил в него сапогом. Ивар спустился вниз, постепенно осознавая, что события прошедшей ночи ему просто приснились. Теперь он уже не ощущал ни вялости, ни бессилия. По виду Нидбьерг, Торвор и Сольборг никак нельзя было сказать, что они провели бессонную ночь. Они приготовили для гостей обильный завтрак, а на ужин собирались зажарить барашка. Ивар вздрогнул, вспомнив Сольборг и ее кинжал, и пристально глянул на старуху, словно пытался угадать, вправду ли она способна зарезать гостя спящим или превратить несчастного странника в коня и заездить его до смерти. Сольборг улыбнулась ему добродушно, словно бабушка внуку, и сказала: - Если хочешь, Ивар, помоги мне зарезать и освежевать ягненка - конечно, если не боишься крови. Ивар дернулся, и сердце его на миг бешено забилось, но почти сразу он осознал, до чего же глупо ведет себя. Он поспешно согласился, надеясь в душе, что Сольборг не успела заметить неладного. После завтрака все разбрелись по своим делам - греться на солнышке, смазывать сапоги и вообще заниматься тем, что не требует лишних усилий. Ивар без особой охоты последовал за Сольборг в овечий загон и помог ей избрать жертву для вечернего пиршества. К его радости, все свершилось быстро и просто. Сольборг умело зарезала и освежевала барашка - по мнению Ивара, даже слишком умело. Он с трудом сумел оторвать взгляд от кинжала, покуда Сольборг не вытерла с лезвия кровь и не спрятала кинжал в ножны. Ивару до смерти захотелось пуститься наутек, а миг спустя он уже потешался над своими страхами. Когда все было закончено, он отправился искать Скапти и нашел его настороженно сидящим у стены, где по требованию сестер путники развесили свое оружие. Скапти подвинулся на край скамьи, чтобы освободить местечко для Ивара, и вновь погрузился в невеселые размышления. - Вот что я хотел бы узнать, - осторожно начал Ивар, - есть ли в мире порождения зла, которые не боятся солнца? - Разумеется, есть - например, огненные йотуны. Они происходят от льесальвов, а есть еще и другие существа, что по той же причине выносят солнечный свет. Черные альвы породили племя лихих чародеев - альвконуров, которых ты бы назвал ведьмами... - Альвконуры? - перебил Ивар. - А встречаются среди, них ведьмы, которые превращают путников в коней и ездят на них всю ночь, пока не загоняют до полусмерти? Скапти побелел как смерть - остался красным только шелушащийся кончик носа. - Альвконуры! Вот оно что... С тех пор как мы оказались в этом доме, меня мучили страшные видения, и теперь я знаю почему. Скажу Гизуру, что надо немедля собрать вещи и убираться отсюда подобру-поздорову. Если он будет против, мы уйдем одни, - так я ему и скажу. Ивар схватил Скапти за плащ и притянул к себе, точно козу на привязи. - Скапти, - прошептал он, - я совсем не уверен, что нам надо говорить об этом вслух. У нас ведь нет доказательств. Может быть, мне только приснился их разговор на чердаке прошлой ночью? Они решали, кого из нас превратить в коня, чтобы поехать на сейдр, на Свиной Холм. Они взяли Флоси, а я хотел разбудить Гизура, но едва мог двигаться. Мне казалось, что я заснул прямо на полу, но нынче утром я проснулся в постели, так что это был только сон. - А если нет, - медленно проговорил Скапти, - то кто же тогда уложил тебя в постель? Только они, больше некому. - Так они знают, что я не спал! - прошептал Ивар. В этот миг в залу широкими шагами вошел Гизур и с невыносимым грохотом рухнул в кресло. Выпятив подбородок, Скапти двинулся к магу: - Гизур, я должен сказать тебе кое-что, и, боюсь, оно придется тебе не по вкусу. Вернее, я точно знаю, что не придется по вкусу, но мне наплевать. Как предводитель отряда, я требую, чтобы мы немедля покинули этот дом. Гизур поднял бровь: - Когда угодно, друг мой, хоть сейчас начнем собираться. Вот только малая незадача... - Незадача? - Скапти настороженно глянул на него. - День или два нам придется по очереди тащить на себе Флоси. Этот болван промочил вчера ноги и даже не остановился, чтобы их вытереть, а теперь они покрылись волдырями и ссадинами. Я смазал их мазью, и к завтрашнему утру все должно просохнуть. Нас ведь никто не гонит в путь, верно? - Он говорил так громко, что его голос наверняка доносился и в кухню. - Гизур, - настойчиво прошептал Скапти, - мы должны уйти отсюда до наступления ночи. Ивар тоже так считает. Эти женщины - альвконуры, и вчера они обратили Флоси в коня и ездили на нем. Разве можешь ты припомнить случай, чтобы Флоси натер ногу и не ныл об этом беспрестанно? - Они замыслили убить всех; кроме меня, - добавил шепотом Ивар. - Я слышал, как они говорили об этом прошлой ночью, когда думали, что всех нас усыпили своим медом. Во всяком случае, я уверен, что мне это не приснилось, - добавил он, увидев, как брови Гизура недоверчиво сошлись над переносицей. - Апьвконуры? - пробормотал маг, медленно кивая. - Тогда понятно, почему из меня точно высосали Силу. Я-то думал, что это от усталости, а причина, верно, в их заклятьях. Впрочем, я сумею справиться со всеми тремя. Я соберусь с силами и отвечу заклятьями на заклятья... Ох и устал же я!.. Надо бы соснуть. - Он вытянул ноги к огню и поудобнее устроился в кресле. Миг спустя он уже сладко сопел. Скапти яростно дернул себя за ухо. - Гизур! Да проснись же ты, болван! - Он потряс мага, но тот даже не шевельнулся. - Невероятно! Старухи заколдовали его прямо у нас под носом, и теперь он не может им сопротивляться. Ивар, мне все больше кажется, что из этой заварушки мы так просто не выберемся. Ивар только вздохнул: - Скапти, я боюсь наихудшего. Выходя из дома, Ивар чувствовал спиной взгляд Торвор. Он отошел довольно далеко; ладони у него вспотели. Оглянувшись, он увидел, что Сольборг спешит прочь, стараясь скрыться из виду, точно она следила за ним. Эйлифир праздно прогуливался около дома. Увидев Ивара и Скапти, он вскинул руку, чтобы привлечь их внимание, и молча указал на стену дома. - Исчезло, - произнес он. Скапти глянул на дом и хлопнул себя ладонью по лбу. - Оружие! - выдохнул он. - Они спрятали наше оружие! - Я спросил их, в чем дело, - продолжал Эйлифир. - Они сказали, что лучше припрятать оружие, потому что Флоси-де не в себе и ходит во сне. Мол, он может кому-нибудь навредить. Скапти стиснул кулаки: - И ты принял это, с позволения сказать, объяснение? - Почему бы и нет? - отозвался Эйлифир. - Это альвконуры! - прошептал Скапти. - Они уже одолели Гизура. Мы в западне, Эйлифир, - ни мага, ни оружия, и всех нас прикончат по одному, кроме Ивара. Надо предупредить всех остальных, чтоб были начеку, если уж Флоси так худо, а Гизуру еще хуже. Эйлифир покачал головой: - Бессмысленно говорить Эгилю, Финнварду и Флоси, что дела наши плохи, а могут обернуться и хуже. Старухи следят за нами во все глаза, разве вы не заметили? Ивар оглянулся: Сольборг опять слонялась у входной двери. - Что же нам делать? - Не притрагиваться к их меду, - мрачно ответил Скапти. - Я еще вчера вечером заметил, что у него странный вкус. Эйлифир, можем ли мы как-то помочь Гизуру побороть их чары? Эйлифир поплотнее завернулся в плащ: - Прежде всего - тем, что останемся в живых. Надо быть осторожней, не то кинжал Сольборг живо положит конец всякому замешательству. Они провели остаток дня, штопая прорехи на одежде и смазывая сапоги, отсыпаясь и отъедаясь, - словом, отдыхали как могли. Гизур наконец очнулся от навеянного чарами сна, но был бледен и измучен. Он быстро огляделся, желая убедиться, что ни одной их хозяйки нет в зале. - Пропал мой посох, - шепнул он Ивару, блестя глазами. - Должно быть, ведьмы утащили его, пока я спал. Теперь я совершенно беспомощен. В посохе заключена большая часть моей Силы. Ты не видел старух? Кто-нибудь из вас был все время в зале, не выходя? Ивар похолодел от ужаса. Как и все прочие, он то выходил, то возвращался. Одна из сестер могла запросто умыкнуть посох почти у них из-под носа. Не успел он ответить Гизуру, как в залу вошли Нидбьерг и ее сестры и принялись заботливо хлопотать над Флоси, выслушивать жалобы и нытье и потчевать его изысканнейшими блюдами собственного приготовления. С заходом солнца Ивар пристроился около Флоси, твердо решив бодрствовать всю ночь. Скапти был угрюм и насторожен, а Эйлифир безмолвно покуривал трубку в самом темном углу. После ужина Финнвард предложил Ивару сыграть в шахматы и разбил его наголову в десять ходов. Флоси при виде этого разгрома презрительно фыркал из кровати в стенной нише, на которой сестры устроили его в нижней зале, - с его больными ногами, пояснили они, негоже карабкаться по ступенькам. - Там, где требуется помозговать, скиплингу с альвом не сравняться! - заявил он и потребовал чего-нибудь выпить. Ивар был о собственных мозгах неплохого мнения. Чему Бирна хорошо его выучила, так это игре в шахматы, а она была безжалостным противником и тотчас использовала малейшее преимущество. - Бьюсь об заклад, что я у тебя выиграю! - заявил он, расставляя фигуры. Игра началась при большом стечении зрителей и обилии хозяйского эля. Эгиль и Финнвард почти мгновенно заснули, но Скапти, Эйлифир и Ивар не притронулись к своим кубкам. Гизур только омочил губы в эле и сидел, попыхивая трубочкой. В зале стояла напряженная тишина, какая бывает во время умственного состязания, - и при этом имелась в виду не только игра в шахматы. Как ни старался Ивар, он чувствовал, что выдыхается, и его сосредоточенность слабела. Несколько раз он ощущал спиной пристальный взгляд холодных блеклых глаз Сольборг, и его так и подмывало повернуться. К тому же он сидел спиной к окну, и это его сильно беспокоило. Его фигуры начали исчезать с доски, а Флоси становился все самодовольнее. Когда в очаге треснула горячая ветка, Ивар уже бы так взвинчен, что невольно вскрикнул. - Пожалуй, не помешает выпить горячего чаю, - сказала Нидбьерг, поднимаясь с кресла. - Если уж сегодня эль не у всех в чести... Когда она вернулась с чаем, Ивар бдительно принюхался, но уловил только запах чая. Он следил, притронется ли к чаю Гизур. Маг отпил глоток и, едва приметно кивнув, отхлебнул побольше. Скапти уловил знак Гизура и залпом выпил обжигающий чай, даже глаза заслезились. Ивар отпил чаю - главным образом из вежливости. К ужасу своему, он тотчас ощутил тот же горьковатый привкус, что и у эля. Он поспешно отставил чашку и глянул на Гизура, который, извиняясь, чуть пожал плечами и неуверенно оперся на локти. В его потускневших глазах было отчаяние зверя, попавшего в силок. - Твой ход, - раздраженно напомнил Флоси, который то отхлебывал чай, то подавлял зевки. - Не удивительно, что игра тянется так долго, - ты же спишь над доской. Ивар протер затуманившиеся глаза. Он знал, что Скапти и Гизур уже заснули. - У меня глаза слипаются, - пробормотал он. - Этот чай... - Впрочем, какой бы ты ни сделал ход, я бы все равно выиграл, - заметил Флоси. - Так что сдавайся. Начал ты неплохо, но бьюсь об заклад, думал совсем не об игре. - Говоря это, он клевал носом, пока не уткнулся головой в шахматную доску, разметав фигуры. - Чтобы выиграть, надо сос... сост... со-сре-до-то-чить-ся... - Флоси смолк, погрузившись в сладкий сон. Нидбьерг быстро вязала, поглядывая на Ивара, - ожидала, когда подействует чай с сонным зельем. - Ты ведь знаешь, что проиграл, - заметила она, - позволь мы отведем тебя наверх. Ивар мотнул головой и едва не свалился с кресла. Он встал, пошатываясь, и шагнул к стенной нише, негнущимися пальцами нашаривая кинжал Бирны. Даже такое небольшое усилие сразило его окончательно, и он сполз на пол. Нидбьерг зацокала языком: - Ты простудишься, если будешь спать на полу, а впрочем, устраивайся как хочешь. Торвор, очнись - пора. Торвор, уже давно дремавшая над вязаньем, тотчас вскинулась: - Я не сплю, сестра. Сольборг, ты готова? - Времени у нас не так уж много благодаря нашему беспокойному приятелю-скиплингу, - отозвалась Сольборг. - Сестры, я думаю, он все знает и сказал магу. - Плевать я хотела на мага, - хмыкнула Нидбьерг. - Мы его обвели вокруг пальца, и он даже не понимает, что с ним творится. Сольборг и Торвор начали петь заклинание, а Нидбьерг бормотала и возилась где-то в стропилах. Ивар осторожно приоткрыл глаза, дивясь тому, как могла старуха забраться так высоко. К его изумлению, он увидел над головой огромную кошку с горящими желтыми глазами. Кошка зашипела, словно приветствовала его, и сжалась, готовясь к прыжку. Ивар перекатился к дровяному ящику, чтобы схватить какую-нибудь палку для защиты, но кошка фыркнула и предостерегающе зашипела. Юноша замер и покосился на Гизура и Скапти, которые похрапывали в креслах. Будить их было бесполезно, он знал это, - и кошка, точно прочтя его мысли, утвердительно заурчала. Ивар заколебался, затем одним отчаянным прыжком дотянулся до дровяного ящика. Вскочив с увесистой дубинкой, он выхватил из-за пояса кинжал Бирны и с воинственным кличем ринулся на Сольборг и Торвор. Ведьмы смолкли и метнулись прочь. В тот же миг что-то с силой обрушилось ему на плечи - этого было довольно, чтобы Ивар потерял равновесие и ничком рухнул на пол. Кошка - это была она - испустила торжествующий вопль и впилась когтями в его спину, становясь все тяжелее и тяжелее, пока у Ивара от этой тяжести не перехватило дыхание. Беспомощный, он слышал, как ведьмы снова затянули заклинание. Он попытался было высвободиться, но кошка всем весом придавила его к полу. Заклинание завершилось зловещей вспышкой дымного огня, ведьмы вскочили на спину изнуренного коня и направили его к двери; стук копыт смешивался со щелканьем кнута по впалым ляжкам. - Нидбьерг, - выдавил Ивар, - ты меня слышишь? - Слышу конечно, - мурлыкнула она. - Странно, что ты узнал меня. Боюсь, тебе здесь не слишком уютно. Брось этот кинжал в огонь, а я с радостью покину твою спину, и поговорим, как разумные существа. - Тогда можешь сразу убить меня. Я не выпущу кинжала из рук. - Никто и не собирается тебя убивать. Сейчас. Нам нужен ты и меч, который ты ищешь. Не думай, дружок, что мы ничего о нем не слыхали. Он может нам пригодиться. Ивар едва заметно помотал головой: - Боюсь, чародей Лоример уже приговорил меня к смерти. - Напрасно ты так думаешь! Лоример не хуже других алчет завладеть этим мечом. Кстати, о мечах - не скажешь ли ты мне, где, собственно, этот меч находится? Мы все ломали голову, зачем вас понесло в Йотунсгард. Торвор и я полагаем, что там живет кузнец, которому вы намерены заказать меч, но у Сольборг родилась любопытная идея, по ее словам, из неуклюжих намеков Флоси. Он что-то болтал о могиле. Ну-ка, почему ты застонал? Я стала слишком тяжелой? Если б ты согласился помочь нам и ничего не говорить своим спутникам, мы бы все только выиграли. Подумай сам, насколько мы сильнее этих глупых альвов! Мы бы помогли тебе обобрать могилу Элидагрима и убить Фафнира. Потом мы бы пособили Свартару покончить с Эльбегастом, затем покончили бы со Свартаром и правили бы всем Свартарриком. Сознайся, ведь приятно было бы оказаться на стороне победителя? Ивар мотнул головой: - Лоример могущественнее вас. Если сунетесь в это дело, вам не поздоровится. Нидбьерг чуть поглубже запустила когти в его спину: - В твоем положении, молодой человек, говорить такое просто глупо. Нам нет дела до Лоримера. У нас в руках ты, а значит, собственно, и меч. Ну же, выбрось этот кинжал. Я не намерена сидеть на тебе всю ночь. - Зато, сидя на мне, ты не сможешь перебить моих друзей. - Ну-ну, не будем говорить об этом, - уже более приятным тоном отозвалась Нидбьерг. - Убийства - неприятная тема для разговора. Побеседуем лучше о мече Элидагрима, если уж нам суждено провести так всю ночь. Ивар со вздохом отвечал, что ему нечего ей сказать, но старуха засыпала его вопросами, перемежая их угрозами и посулами. Ивар устало отмалчивался или отвечал нелепой ложью. Это была самая долгая ночь в его жизни, но он ни на миг не выпустил из рук кинжал. К его облегчению, Нидбьерг скоро устала задавать вопросы и выслушивать ответы, и наступила мрачная тишина, нарушаемая только храпом Скапти. Наконец со двора, у дверей, послышался стук копыт. Уже почти рассвело; старухи поспешно сняли заклинание с Флоси, внесли его в дом и бросили на кровать в стенной нише. Нидбьерг спрыгнула с Ивара, произнесла заклинание и, обретя свою обычную внешность, начала ворчать на сестер - отчего, мол, они так долго мешкали на обратном пути из Свиного Холма. Сольборг хмуро поглядела на Ивара: - А ведь скиплинг ни словечка не пропустил. Что бы нам с ним сделать, чтобы он чрезмерно не растревожил других? - Что случилось, то случилось, - отрезала Нидбьерг. - Если хочешь, чтобы он молчал, придется запереть его где-нибудь, упрямого выродка. Ивар с трудом поднялся на ноги и кое-как доковылял до кресла: - Верно. Едва я поднимусь наверх, как разбужу всех, и мы покинем этот дом. Делайте что угодно, чтобы задержать нас, но мы не останемся здесь еще на одну ночь. - Для человека в твоем положении ты говоришь что-то уж очень смело, - заметила Сольборг. - Будь моя воля, уж я бы сумела сбить с тебя спесь... - Довольно болтать! - оборвала ее Нидбьерг. - Несите наверх этих храпунов, да побыстрее. С тупым изумлением Ивар глядел, как Торвор и Сольборг с поразительной легкостью несли по лестнице Гизура и Скапти, проговорив над магом заклятие, когда он было шевельнулся, просыпаясь. Затем они с силой и без особой деликатности сгребли Ивара и швырнули его в постель, строго-настрого приказав не вылезать из нее. Ивар только рад был подчиниться. Кости у него ныли от ночных мучений, и как бы храбро он ни говорил с ведьмами, а все же пал духом. Он был так обескуражен, что заснул почти мгновенно и проснулся лишь тогда, когда уже зашевелились все прочие. Щедрое солнце светило в окно, и все альвы были в чудесном расположении духа. Ивару было худо, а когда он вспомнил почему - стало еще хуже. Он выполз из постели, и Эгиль наградил его дружеским тычком, от которого у Ивара все тело взвыло. Хриплым голосом он объявил: - Мы немедля собираем вещи и уходим из этого дома. - Как, даже не позавтракав? - возмутился Финнвард. - Что за глупости такие? Вкуснее здешних пирожных я в жизни не едал! - А где Гизур? - спросил Ивар, осторожно и постепенно выпрямляя спину. - Да внизу, - отвечал Эгиль, - возится с этим молокососом Флоси. Знаешь ли ты, что у него в кровати пуховая перина? Я бы в жизни не ушел из такой кровати, пусть даже и во сне. И что это с ним такое стряслось, хотел бы я знать? Ивар устало покачал головой и спустился в залу. Сцена, открывшаяся ему внизу, отнюдь его не воодушевила. Гизур сидел на краю постели Флоси и выглядел немногим лучше его. Все три сестры чопорно выстроились за спиной мага, держа в руках тазик, повязки и разные снадобья. Нидбьерг пояснила, обращаясь к Ивару: - Флоси снова ходил во сне, чем причинил себе немалый вред. Похоже, мы все после игры в шахматы были чересчур сонные и не сумели уследить за ним. Ивар отшвырнул ногой подвернувшийся некстати стул: - У, дрянь!.. Хватит с меня болтовни о прогулках во сне. Все мы знаем, что его превращали в коня, и знаем, кто ездил на нем. Надо забрать отсюда Флоси, пока он еще жив и пока мы все еще живы. - Глупости! - отрезала Нидбьерг. - Погляди-ка на него - он еще несколько дней не сможет подняться на ноги. Флоси и вправду выглядел ужасно. Его измученное лицо посерело, и он то и дело трясся в ознобе. Ивар метнул быстрый взгляд на Сольборг и успел поймать на ее лице тень удовлетворенной усмешки. Ему стало страшно в этой уютной зале - куда страшнее, чем на вершине холма, в окружении кровожадных гномов. - Похоже, ты сегодня ночью плохо выспался, - заботливо заметила Торвор. - Верно, и ты отлично знаешь почему. Нидбьерг нас всех опоила вчера чаем с сонным зельем. И не спеши назвать лжецом - я узнал привкус снадобья, которое вы добавляли в эль и мед. - Да мы везде его добавляем, - сказала Сольборг, - просто так, для вкуса. - Вовсе нет! - Ивар отбросил всякую осторожность. - Вы все трое - альвконуры, или ведьмы, как называют таких тварей у нас, скиплингов, и я дважды видел, как вы обращали Флоси в коня. Там, откуда я родом, за такое карают смертью. И это еще не все! Когда я попытался защитить Флоси, Нидбьерг обернулась кошкой, прыгнула на меня и едва не вышибла дух своей тяжестью. Я по горло сыт вашими бреднями! Верните наше оружие и отпустите нас. При мне вот этот кинжал, и даже без него я все равно буду драться с вами и не дам больше в обиду своих друзей! - Он выхватил кинжал Бирны, и лезвие блеснуло в его руке. Сестры шарахнулись от него с испуганными возгласами и таким страхом на лицах, что пристыженный Ивар растерялся. - Это странноприимный дом, - с достоинством произнесла Нидбьерг. - Все, о чем ты говоришь, здесь попросту невозможно. Пожалуй, я бы советовала вашему опекуну Гизуру держать тебя подальше от нашей наливки, чтобы тебе больше не чудились такие кошмары. Если ты и дальше будешь держать себя так необузданно, ты закончишь свои дни в темнице прикованным к стене. Ивар сдержал гнев, снова заколебавшись. Сны часто кажутся важнее всякой яви... но то, что Флоси худо, явно не сон. - Как же ты объяснишь болезнь Флоси и его сбитые ноги? - упрямо осведомился он. - Именно этим, - отвечала Нидбьерг, - болезнью, горячкой, которая лишает его покоя и вынуждает ходить во сне. Сегодня ночью мы посидим при нем и позаботимся, чтобы это не повторилось. Надеюсь, сегодня _все_ будут спать спокойно. - Она многозначительно глянула на Ивара и, развернувшись, удалилась в кухню в сопровождении Сольборг и Торвор. - Напрасно ты бросил им открытый вызов, - устало промолвил Гизур. - Тогда что же нам делать? - спросил Скапти, который крадучись обогнул угол и зорко поглядывал в кухню. - Не можешь ты, Гизур, собраться с силами и побороть их чары? Маг обмяк в кресле: - Я почти уверен, что Сольборг творит против меня наговор, используя все враждебные моей Силе вещества. Мощь моя не воскреснет, пока этот наговор не будет уничтожен... А сейчас - боюсь, что сильный порыв ветра сдунет меня, как пушинку. - Так, значит, мне придется вытаскивать нас всех из этой передряги, - заключил Скапти. - Ну что же, если они хотят драки - они ее получат. В каменном круге, с Лоримеровыми слугами, у нас вышло не так уж плохо. - Это верно, только здесь нет магического круга, и он нам не поможет, - отозвался Гизур. - Да и я лишился посоха. Эйлифир, может, нам и помог бы, если его уговорить. Что до тебя, Скапти, - не хочу я, чтобы ты мерялся силой со всеми тремя ведьмами. Это старые искусные альвконуры. Нелегко нам будет от них избавиться, если только я не верну свой посох. Скапти сорвал с головы шляпу и швырнул на пол: - Опять одно и то же! Ничего мы не можем сделать, чтобы спасти Флоси! Ивар покачал головой: - Кое-что я все же придумал. Этой ночью я подменю Флоси. Тут покачал головой Гизур, а из-за его плеча прозвучал голос Эйлифира - тот, как всегда, слушал разговор, оставаясь незамеченным, пока не решил вмешаться: - Это слишком рискованно. Если мы потеряем Ивара, мы потеряем все. Притом же ты ничуть не похож на Флоси. Заменю его я. - Добровольно? - не поверил своим ушам Скапти. Эйлифир усмехнулся: - Ничто в жизни не доставит мне такого удовольствия, как пара альвконуров, оказавшихся в моей власти. Этой ночью я поменяюсь местами с Флоси, а что будет дальше - увидим. Гизур, ты сумеешь, когда стемнеет, устроить небольшой отвлекающий переполох? - Постараюсь, даже если придется поджечь самого себя, - заверил Гизур. Эйлифир кивнул: - Этого будет довольно. Только уж, будь добр, устраивай этот фейерверк вне дома. - А ты уверен, что справишься? - озабоченно осведомился Скапти. - Я-то буду начеку, на случай, если понадобится моя помощь. Если ты не сможешь обмануть их, я попытаюсь поколдовать, и хотя у меня опыта маловато... Эйлифир покачал головой: - Не тревожься, справлюсь. Гизур, сможешь ты сегодня ночью посторожить в зале? - Конечно, - фыркнул Гизур, - маг я или нет, в конце концов? - Если нынче ночью дома останется Сольборг, - вмешался Ивар, пробуя пальцем острие кинжала Бирны, - она, верно, пожелает сократить наше число своими средствами. Смотри, Гизур, не вздумай ночью задремать, не то она живо нарежет из тебя отбивных. - Мне и прежде приходилось встречаться с убийцами, - огрызнулся Гизур, но вид у него был обеспокоенный. Он протянул руку Эйлифиру: - Что ж, удачи тебе, приятель. По крайней мере, на нашей стороне внезапность. - Разве? - усомнился Ивар. - Конечно. Если наш замысел удастся, удивятся все без исключения. Ну что ж, а теперь постарайтесь придумать какую-нибудь убедительную ложь, чтобы прикрыть меня: я намерен поискать свой посох. Постарайтесь задержать колдуний в кухне. - Только не я. - Ивара передернуло. - Я на них и глядеть не могу, не то что разговаривать. Эйлифир кивнул. - Не тревожься об этом, маг, - только и сказал он. - Тогда - до вечера! - шутливо отсалютовав, заключил Гизур. 11 Флоси продремал почти весь день, просыпаясь лишь затем, чтобы брюзгливо потребовать еды и питья. Финнвард и Эгиль все это время грелись на солнышке, плели небылицы и пытались втянуть Скапти в свое веселье, изрядно сдобренное веселящими напитками из хозяйского погреба. Эйлифир безвылазно сидел в кухне и, ко всеобщему изумлению, болтал без умолку, а Гизур меж тем скрытно рыскал по дому, пытаясь с помощью маятника разыскать свой посох. Ивар беспокойно и бесцельно бродил по дому и окрестностям, дожидаясь - и страшась - заката. Он старательно избегал подходить к кухне, и Гизур яростно шикал на него, когда ему случалось проходить чересчур близко от мага. Ивар мог только дивиться хладнокровию Эйлифира, который так дружески болтал с сестрами, словно обе стороны желали друг другу только добра. Долгожданный закат стремительно перетек в сумерки. Ужин был готов и съеден - более вкусной и сытной трапезы им не доставалось за все время пребывания в доме. Да и сестры превзошли себя в чарующей заботливости. В ответ на такое гостеприимство Гизур взялся за арфу и несколько часов пел и читал нараспев стихи при сомнительной подмоге Финнварда и Эгиля. Скапти не открывал рта, а Ивар радовался, что не знает ни одной из этих песен и может спокойно посиживать в уголке у очага. Сестры от души наслаждались пением, и даже изнуренный хворью Флоси из своей кровати в стенной нише глазел на веселую компанию. Наконец арфа вернулась на стену, в очаге горой громоздились угли, а Эгиль и Финнвард осушили последние кубки с медом. Ивар наотрез отказался от питья, заявив, что ему надоели кошмары. Гизур, Эйлифир и Скапти отказались более вежливо. Эйлифир даже взял кубок и, улучив момент, когда никто на него не смотрел, выплеснул питье в очаг. Пламя на миг взвилось и опало, фыркнув пахучим дымом, и зала погрузилась в темноту. - Ничего страшного, - хладнокровно подала голос Нидбьерг. - Я зажгу лампу. Сольборг, лампа стоит на полке прямо над твоей головой, и там же новый фитиль. Постойте смирно, а я принесу углей из кухни, пока и там огонь не погас. Никогда еще наш очаг так нас не подводил. Сольборг прошла мимо Ивара, задев его в темноте, и он услышал, как она бормочет себе под нос: - Бьюсь об заклад, это неспроста - без магии здесь не обошлось. Порывшись на полке, она отыскала лампу и громко объявила: - Здесь нет масла. - Ну так сходи за ним в кухню! - отрезала Нидбьерг. - Ты в темноте видишь лучше меня, да и кости у тебя, Сольборг, помоложе. - Вовсе незачем так хлопотать, - вмешался Гизур. - Мы ведь и так собирались уже отходить ко сну. Да и Флоси в темноте, я полагаю, уютнее. А вы, Эгиль и Финнвард, зря пытаетесь скрыть под покровом мрака, что опять льете в глотки хозяйский мед, - я отлично расслышал каждый глоток. - А я - совиное уханье, - буркнул Финнвард, запинаясь о кресло. Ворча и шаркая ногами, Финнвард и Эгиль поплелись по лестнице на чердак вослед Скапти, который тащил на себе храпящего Флоси. Появилась Торвор с лампой, но Гизур заверил ее, что они добрались до постелей безо всяких хлопот и что свет им не нужен. Едва Торвор ушла, Ивар пробрался к ложу Гизура и обнаружил, что маг уже глубоко задышал, погружаясь в крепкий сон. - Гизур! - прошептал Ивар, и маг шевельнулся, пытаясь отогнать дремоту. - Прошу тебя, Гизур, продержись еще хоть немного! Нынче ночью здесь будет Сольборг, а она просто мечтает прикончить кого-нибудь из нас. Ты нужен нам, Гизур! Маг попытался сесть, но тут же оставил эти бесплодные усилия. - Они слишком сильны, - пробормотал он, смыкая глаза. - Видно, здесь мне и конец придет... - Глупости! Ну же, Гизур, возьми себя в руки! - Ивар яростно встряхнул его. - Ты же маг, ты - гордость Гильдии! Соберись с мыслями, изгони чары альвконуров из тела и разума. Ты ведь можешь сделать это! - Не могу! - пробормотал Гизур. - Должен смочь, - подал голос Скапти. - Или ты забыл, что давал клятву помогать всем и вся в борьбе с силами тьмы? Где твой магический кристалл? Попроси подмоги у Гильдии. Гизур слегка оживился: - Сомневаюсь, чтобы Гильдия мне ответила. Что касается клятвы Гильдии - я ее никогда и не давал. Маг из меня ничем не хуже, чем выходцы из Гильдии, но я, видишь ли, обучался в другой школе - поменьше и не такой известной, да и плату там брали пониже, и срок ученичества был меньше, а последнее испытание - не столь сурово. У иных выучеников Гильдии все искусство - наглость да показуха. И потом всем известно, что замшелые магистры Гильдии не жалуют рыжебородых магов. Ну а я решил стать магом во что бы то ни стало, оттого и обратился в школу Тулкари. - Но почему же ты раньше этого нам не сказал? - удивился Скапти. - А потому что это было не важно! - огрызнулся Гизур. - Что-то я не заметил, что бы ваш отряд осаждали желающие занять место мага, когда я явился предложить свои услуги. Вы же чуть ли не со слезами на глазах умоляли меня помочь вам уплатить виру, и ни слова ни о каких рекомендациях. Да я хоть сию минуту откажусь от места, если вы решите, что я слишком хорош для вашей компании! - Гизур вновь попытался привстать, но тут же со стоном рухнул на постель. - Нет, нет, что ты, я ничего такого не имел в виду! - всполошился Скапти. - Куда уж мне судить о твоем мастерстве, если сам я полный неумеха. Просто из века в век мы только и слышим что о магах Гильдии и о том, сколько есть поддельных и недобросовестных магических школ. Мы сейчас попали в такую заварушку... словом, лучше бы ты немного позже признался, что ты совсем не из Гильдии! Ивар мог поклясться, что Скапти в темноте дергает себя за ухо. - Уверяю тебя, - ядовито отозвался Гизур, - что маги школы Тулкари ничем не хуже магов Гильдии, и я докажу это, даже если придется погибнуть! Вы думали, я сплю... но верьте мне, я сражаюсь... сражаюсь не на жизнь, а на смерть... - Маг зевнул и снова глубоко задышал, а затем захрапел. - Чума тебя забери! - Скапти тряс его, но все без толку. - Ивар, мы остались одни. Теперь, когда явится Сольборг, мы можем рассчитывать только на себя. Ивар поглядел на Скапти, но увидел лишь слабо светящийся абрис Силы, очертивший во тьме фигуру альва. - Если она поднимется сюда с кинжалом, придется тебе рискнуть и поразить ее молнией. Уверен, ты не промахнешься. Скапти только что-то проворчал в ответ. Ивар слышал, как он усиленно жует кончик бороды - привычка, свойственная ему лишь в особо затруднительном положении. - Либо я отправлю все подворье Нидбьерг вместе с нами в Нифльхейм, либо только раздразню Сольборг. Хорошенькое дело, ничего не скажешь, - лучше не бывает! Впрочем, я не удивляюсь. Какой настоящий маг Гильдии рискнул бы своей репутацией в таком гиблом деле, как наше! Вслед за Иваром он подошел к двери, и они устроились по разные стороны верхней ступеньки лестницы. Внизу виднелся отсвет горящей лампы, заправленной китовым жиром, и до них явственно доносилось мягкое постукивание спиц, приглушенное шерстью. То и дело порыв ветра обрушивался на дом, который отзывался стонами, треском и скрипом, и Ивар втайне радовался этому, вспоминая их возню и громкие перешептывания на чердаке. - Ветреная ночь, - заметил вдруг в голос Торвор. - Кому охота отправляться в путь, если не получишь от этого никакого удовольствия! - Как вам будет угодно, - отозвалась Сольборг, - я-то все равно останусь дома. Помнится, мне кое-что обещали, - в эту ночь пленники должны остаться под моей опекой... - Тогда у нас вовсе не останется пленников, - возразила Торвор. - А мне нравятся прогулки на Свиной Холм. Скажи ей, Нидбьерг, чтобы не смела убивать их всех сразу. - Маг - мой, - отвечала Нидбьерг, - и скиплинга не смей трогать. С остальными можешь делать все что угодно. Сольборг хихикнула: - Хорошо, сестрица, я буду посдержанней, если уж тебе так понравилось ездить на завороженных конях. Так и быть, оставлю тебе одноглазого. - Пора творить заклинания, Торвор. Похоже, сегодня ночью нам никто не помешает, не то что вчера. Надеюсь, наш юный храбрец изрядно перепуган и решил предоставить своих спутников их судьбе. Верно, рад, что хоть сам уцелеет! Ивар услыхал шорох отдернутой занавески и вслед за этим чародейский напев. Он подался вперед, чтобы лучше разглядеть залу, тускло освещенную оплывающим пламенем лампы. Заклинание завершилось вспышкой мутного едкого дыма, и посреди залы возникла огромная черная фигура коня. - Что ты там напутала, Торвор? - спросила Нидбьерг. - Он же изменил масть. Теперь он серый. - Серый! - Торвор передернуло. - У Эльбегаста кони серые. Понятия не имею, с чего бы это. Может быть, я перепутала порядок слов? - Надеюсь, что так. Может, попробовать еще раз? - Конь есть конь, а ведьма есть ведьма! - объявила Сольборг. - Так или иначе, для него эта прогулка последняя. Хоть бы вы успели доехать на нем до дома. - Она наклонилась, разглядывая низко опущенную голову серого коня. - Ладно, все это пустяки, - сказала Нидбьерг. - Ну-ка, Сольборг, помоги нам взобраться на него. Ворча, Сольборг подставила им спину, чтобы сестрам легче было сесть на коня. Затем она распахнула дверь, Нидбьерг дернула коня за гриву, стукнула каблуками по его ребрам, и несчастное животное неуклюжей рысью двинулось за порог. Скапти испустил едва слышный вздох. Сольборг закрыла за сестрами дверь и направилась к лестнице. У подножия лестницы она замешкалась и, вынув кинжал, залюбовалась им. Затем она подняла повыше лампу и бесшумно, словно призрак, двинулась наверх. Ветер завывал за стенами дома и прокатывался порывами по склону холма. Скапти зашептал заклинание, а Ивар выхватил кинжал Бирны. Сольборг заколебалась, остановившись посреди лестницы. Затем она громко, зловеще хихикнула: - Это ты там прячешься, Ивар? Знаю, ты подстерегаешь меня со своим мерзким ножичком и надеешься, что тебе удастся одолеть меня. А кто там с тобой? Старина Скапти, верно? Как мне убедить тебя, что твои приятели не стоят того, чтобы проливать за них кровь? Может, ты не так упрям, как этот скиплинг, и захочешь купить себе жизнь в обмен на кое-какие сведения? - Ни за что! - рявкнул Скапти. Он стоял, вооруженный дубинкой, добытой из дровяного ящика, и ждал только случая дотянуться до ведьмы. - Крысы в крысоловке, - фыркнула Сольборг, но отступила, сознавая невыгодность своего положения. - Да я могла бы прикончить вас и даже не заметить! - Но ты этого не сделаешь, - отвечал Ивар. - Тебе нужен меч Элидагрима. Да и больно жирна ты для рукопашной. Сольборг злобно зашипела. В свете лампы ее морщинистое лицо со впалыми глазами и ввалившейся челюстью дышало злом. Нос у нее заострился, точно кривой коготь. - Жирна, говоришь? Ничего, ты станешь думать иначе, когда как следует поголодаешь на цепи в нашем погребе. Уж мы-то тебя укротим, заносчивый бродяжка. Скапти ответил новым оскорблением: - Ты похожа на черный мешок, перетянутый посредине. Кому страшен толстый мешок? Ведьма внезапно прыгнула на Ивара, пытаясь схватить его за лодыжку. Ивар ударил ее кинжалом, но промахнулся, и клинок вонзился в ступеньку. Пока он пытался высвободить кинжал, Сольборг вцепилась ему в запястье. Пальцы ее впились в руку, точно сталь. У Ивара перехватило дыхание, когда он ощутил, как она сверхъестественно сильна. Ведьма отвратительно захохотала, волоча его за собой вниз по ступенькам. - Приберем тебя подальше, чтоб ты больше не причинял нам хлопот! Наш уютный погреб - славное местечко, тьма и скелеты придутся тебе по вкусу! Впрочем, не тебе первому... Ивар схватился за перила, а Сольборг с силой дернула его к себе, едва не вывихнув руку. В этот миг что-то пролетело, шурша, над самым ухом Ивара, и комок перьев ударил в лицо Сольборг. С визгом она отшатнулась и, потеряв равновесие, покатилась по ступенькам. От камина донеслось радостное уханье совы. Сыпля проклятиями, Сольборг вскочила и принялась сбивать пламя, вспыхнувшее, когда по полу растеклось масло из оброненной ею лампы. Сова зловеще захохотала. - Спасите! Пожар! - возопила Сольборг - пламя уже алчно набросилось на стенные драпировки. Ивар и Скапти вовсю трясли сотоварищей, приводя их в чувство. Вода из таза для умывания очень им помогла, и едва альвы услыхали лишь одно страшное слово, как тотчас повскакивали, сгребая свои пожитки. Скапти взвалил на спину Флоси и сквозь пламя ринулся вниз по ступенькам. Ивар вышвыривал тюки и одежду в окно и, закончив с этим, погнал перед собой по лестнице Финнварда и Эгиля, точно пару перепуганных овец. Когда они наконец собрались во дворе и несколько раз пересчитали друг друга, нижняя зала вся была заполнена дымом и пламенем. Хотя дом был сложен из торфа, огню нашлось довольно пищи: драпировки, шерсть, скамьи, столы и стропила. Неплохо горел и пол чердака - сухое дерево многолетней выдержки. Гизур последним выскочил из горящего дома, с мешком на плече и изрядно разбухшей сумкой; свободной рукой он, к неудовольствию Скапти, подталкивал перед собой Сольборг. - Не стоит быть таким жестоким, - пояснил Гизур, бросая на землю спасенную из кухни еду. - Когда Сольборг узнает, что стряслось с ее сестрами, она, верно, захочет прийти к ним на помощь. - Прочь от меня, краснобородый демон! - огрызнулась Сольборг. - Я всем вам перережу глотки, если вы не скажете, что с моими сестрами! Воры, поджигатели, убийцы! Чума на ваши головы! - Я не понимаю... - начал было Финнвард, но она заткнула ему рот новым залпом обвинений и проклятий. - Где мои сестры? - визжала она, тыкая пальцем в дремлющего на земле Флоси. - Ты обманул нас! Тот, другой, подлец, убивает моих сестер! - Надеюсь, что так, - хмыкнул Скапти. - Эйлифир - альв не простой. Что ты собираешься с ней делать, Гизур? Неужели так и отпустишь? - Где Эйлифир? - очнулся Эгиль. - Он и вправду сейчас добивает Нидбьерг и Торвор? Если так, Гизур, я сказал бы, что это нарушение гостеприимства. - Они меньшего не заслуживают, - ответил ему Скапти. - Они едва не прикончили Флоси. Это альвконуры, они хотели уничтожить всех нас и принудить Ивара служить им. Пока вы, два олуха, только и делали, что набивали брюхо и заливали глотки, мы сражались не на жизнь, а на смерть. - Что ж вы нам не сказали?! - вознегодовал Эгиль. - Ты хочешь сказать, что эти милые старушки?.. - Финнвард воззрился на Сольборг с пробуждающимся ужасом. - Да! - отрезал Гизур. - Финнвард, ты и Эгиль позаботитесь о Флоси. Собирайте вещи. Наши очаровательные хозяйки снабдили нас изрядной толикой провизии. Ее хватит до самого Йотунсгарда. - Говоря это, он потянулся рукой за плечо и выдернул из-за спины свой посох. Сольборг недоверчиво вскрикнула и уставилась на мага с яростью и отчаянием. Гизур взмахнул посохом, и воздух наполнился искрами и многоцветным сиянием. - Да, я отыскал свой посох там, где Нидбьерг припрятала его, - в ее комнате, за драпировкой. Очень неудачно уронила ты лампу, Сольборг, - у тебя из кармана кое-что выпало и сгорело. Сольборг схватилась за карманы: - Наговор! - Я ведь только и сумел, что принять свою фюльгью для последней безнадежной атаки. Я застиг тебя врасплох, верно, милая? Вы трое полагали, что сумеете справиться с магом. Многие ошибаются, так что не очень печалься. Скапти, если ты ищешь наше оружие, я полагаю, что Торвор отвела ему почетное место в свинарнике. Когда начало светать, над гребнем холма показались три темные точки. Они приближались, росли, и стало ясно, что Нидбьерг и Торвор хромают и почти выбились из сил. Добравшись до усадьбы, они оперлись на изгородь и тупо уставились на догорающие останки собственного дома. Крыши жилой части и кладовой рухнули, уцелел только скотный двор. - Ну что там с вами стряслось? - гневно вопросила Сольборг. - Как же вы, тупицы, ухитрились так ошибиться? И почему вы хромаете? Нидбьерг глянула на нее: - Еще одно слово вылетит из твоего дурацкого рта - и ты покроешься волдырями и язвами, а вдобавок так запаршивеешь, что наши невзгоды покажутся раем. Мы, по крайней мере, дома не сожгли, а вот тебе это удалось. Сольборг тотчас примолкла. Она села подальше от сестер, с ненавистью поглядывая на Гизура. Эйлифир вынул из сумки Гизура ломоть хлеба и, откусив, торжественно передал хлеб Ивару. Затем он поглядел на Флоси и удовлетворенно кивнул, увидев, что его израненные ноги покрыты мазью. - Он быстро поправляется, - заметил Эйлифир, - и сон у него здоровый. Скапти не в силах был больше сдерживать свой восторг и любопытство: - Эйлифир, ты храбрец и умница, так расскажи нам, как ты расправился с ведьмами? Они так хромают, словно обошли весь Скарпсей. Эйлифир искоса бросил задумчивый взгляд на своих пленниц: - Они, так сказать, нынче ночью попробовали собственной стряпни. Я превратил их в овец и погонял весь обратный путь от Свиного Холма, не давая ни минуты отдыха. Они, пожалуй, слегка притомились и сбили ноги. - В жизни не видела более скверной шутки, - почти со слезами пробормотала Торвор. - Кто бы мог подумать, что скромный тихоня окажется таким изувером! - Что он владеет такой Силой, дуреха, - резко поправила ее Нидбьерг. - Я не собираюсь ни каяться, ни извиняться. Мы проигрались подчистую в поединке Разума и Силы. Гизур, я отрекаюсь от борьбы и готова выслушать приговор. Гизур помедлил, опираясь на посох, затем зашагал взад-вперед, размышляя вслух: - Что же, вы нанесли мне страшное оскорбление. Другой маг за такое испепелил бы вас на месте, и дело с концом, но сострадание всегда было моей слабостью. Я дам вам возможность спасти свои шкуры, но запомните: если еще раз попадетесь мне на глаза, я вас уничтожу без всякой жалости. А теперь я требую, чтобы вы явились во дворец Гильдии Огненных Магов и представили себя на суд Гильдии. Если через тридцать дней вы не отдадите себя в руки Магистра, я объявлю розыск и охоту за вашими паршивыми старыми шкурами, а уж наказание тем, кто пытается избегнуть правосудия Гильдии, куда суровее моего гнева. - Он завертел над головой посохом, осыпав всех дождем разноцветных искр. - Отправляйтесь в путь, добрые женщины, - но вначале отдайте мне все ваши магические амулеты. Торвор завздыхала и залилась слезами, а Нидбьерг молча сорвала с шеи и с пояса цепочки и знаки и швырнула их к ногам Гизура. Сольборг точно так же избавилась от своих амулетов и без особых церемоний помогла Торвор сделать то же самое. - Теперь ты удовлетворен? - осведомилась Сольборг, когда с амулетами было покончено. Гизур кивнул: - Вы вполне готовы в путь - если не считать одной штучки, завалявшейся у тебя в кармане. Сольборг швырнула в него пучком трав, который он отбил посохом. - Вот тебе, и да преследует тебя злосчастье! - прошипела она. - Прочь отсюда! - велел Гизур, убедительно замахнувшись посохом. Три сестры заковыляли прочь, бормоча что-то и с ненавистью оглядываясь, покуда не исчезли из виду. Они двинулись на север вдоль долины, во Дворец Гильдии Огненных Магов. Ивар задумчиво поглядел на Гизура, который ответил ему вызывающим взглядом. - Я все думаю о том, что ты говорил нам ночью, - пояснил Ивар. - Собственно говоря, ты ведь не имел права посылать их на суд Гильдии. Гизур завертел над головой посох, явно довольный собой. - В этом-то, - сказал он, - и вся прелесть. - И он захохотал торжествующе, подмигивая Скапти и хлопая по спине Финнварда. Флоси перенесли в коровник, где сестры поддерживали почти такую же чистоту, как в собственном доме, и остаток дня прошел в подготовке к завтрашнему пути. Флоси настолько пришел в себя, что ворчал по поводу неудобств и непривычной обстановки, негодуя на то, что засыпал на пуховой перине, а проснулся на соломе в коровнике. Ивар настороженно поглядывал по сторонам, не веря, что альвконуры действительно так легко согласятся на изгнание. - Да зачем же им возвращаться? - удивился Гизур, занятый уничтожением амулетов и колдовских трав, к которым он прикасался не иначе как длинными щипцами. - Большей части Силы я их лишил, дом их сгорел, а если они еще раз к нам сунутся, мы их просто испепелим. В нашем мире существует кодекс чести в подобных делах, и я ручаюсь, Ивар, что мы больше никогда не увидим старых колдуний. Они умеют проигрывать. Гизур был в наилучшем расположении духа и всех донимал похвальбой и самодовольством. Такое настроение оказалось заразительным, и вот уже Эгиль и Финнвард наперебой пичкали друг друга бессовестными небылицами о том, как они якобы давно уже догадались, что эти сестры - альвконуры, но помалкивали, не видя причины преждевременно поднимать шум из-за такого пустяка. Эйлифир нежился на солнышке, наотрез отказавшись рассказывать, что произошло ночью. Утром Флоси проснулся в задиристом настроении - явный признак, что он почти здоров. Он жаловался на скудную еду и отсутствие удобств, возмущался ночевкой в сене, но - что хуже всего - его ноги все еще не были в состоянии выдержать дорогу, хотя Гизур непрестанно мазал их разными настоями и мазями из своей сумки. - Еще один день в этом ведьмином гнезде! - стонал Скапти. - Ох, Гизур, не хочется мне застревать тут надолго. Того и гляди, нагрянут альвконуры со Свиного Холма, и что мы тогда будем делать! - Здесь неплохая оборонительная позиция, - отозвался Гизур, - стены у этого коровника в десять футов толщиной. Ивар был полностью согласен с недобрыми предчувствиями Скапти. Он принял на себя обыденную обязанность ухаживать за скотом, гадая, что будет с животными, когда отряд наконец тронется в путь. Он доил трех коров и выпускал ягнят из стойла попастись. Овцы постарше сами паслись на склоне холма и с каждым днем спускались все ниже в поисках травы - некому было отгонять их наверх, где трава гуще. Были еще несколько коз, бесчисленные гуси, куры и цыплята. - Тошно мне от мысли, что они тут подохнут с голоду, когда мы уйдем, - говорил он Скапти. - Выпущу их на волю, авось кто-нибудь и уцелеет. - Вряд ли - здесь вокруг шныряют тролли, - ответил Скапти. - Едва мы уйдем, как они разорвут на части все, что движется, и сожрут все, что жуется. Или же нагрянут альвконуры со Свиного Холма. Так или иначе - нас, надеюсь, здесь уже не будет. - Он сопровождал Ивара во время обхода хозяйства, борясь с тревогой и высказывая наимрачнейшие предположения. Ивар обогнул угол свинарника и вдруг остановился как вкопанный. На расстоянии вытянутой руки от него стояла лошадь, с надеждой принюхиваясь к корзине в руках ивара и помахивая длинным хвостом. - Скапти! - позвал Ивар вполголоса, боясь спугнуть лошадь. - Поди сюда! Вот как мы сумеем уйти отсюда еще сегодня! Скапти настороженно выглянул из-за угла: - Осторожнее, Ивар, гляди, какие у нее зубы. Не слишком я люблю лошадей. В магии они, как правило, предвещают недоброе. - Флоси сможет ехать верхом, пока у него не заживут ноги. Это лучше, чем если бы она здесь дожидалась погибели в лапах троллей. - Ивар погладил шею кобылы и почесал ей нос. - Она и на лошадь-то непохожа, - заметил Скапти. - Дряхлая и загнанная, точно эти ужасные старухи. Лошадь дернула ухом и стукнула копытом, отчего Скапти поспешно отпрянул. Ивар набросил ей на шею веревку, приговаривая: - Пускай вид у нее неказистый, но Флоси она вывезет. Именно в таких кляч превратились бы три старухи - древних и костлявых. - Он поднял глаза от шишковатого хребта кобылы и воскликнул: - Скапти, гляди! Еще две! Мы можем взять их всех, правда? Не придется тащить на спине мешки с припасами. И даже можно будет по очереди ехать верхом. Скапти разглядывал еще двух кобыл, которые застыли на приличном расстоянии, мотая головами и помахивая хвостами. Они были такие же дряхлые и узловатые, как кобыла, пойманная Иваром, одна - гнедая, изрядно тронутая сединой, другая - черная, с мордой, совершенно побелевшей от старости. Первая кобыла, черная, по сравнению с ними была даже красавицей - ни волоса седины и на носу белая полоска. - Две черные кобылы, - проворчал Скапти. - Ивар, это мне совсем не нравится. Ты, наверно, слыхал о Черной Кобыле Фрейи и о том, как она скачет среди холмов и своим ржанием сводит животных с ума. Мне говорили, что альвконуры весьма почитают Фрейю. - Эти старые клячи здесь ни при чем, - заявил Ивар. - Не думаю, чтобы Фрейя, какие бы лихие замыслы она ни лелеяла, согласилась иметь нагнеты и раздутые суставы. Скапти отступил дальше - тяжело ступая, приблизились две другие кобылы. Черная кобыла с белой мордой куснула товарку, которая отпрянула от нее, оставив в корзине последние зернышки. Все трое, подергивая ушами и скаля крупные зубы, окружили Ивара, голодно фыркали и глядели на него полными надежды глазами. Когда Ивар ввел кобыл в дверь коровника, Гизур вскочил с радостной гримасой. Финнвард, испуганно взвизгнув, шарахнулся прочь, зато Флоси со своего соломенного ложа обрадованно закричал: - Наконец-то мы будем путешествовать как и надлежит альвам! У всех прочих соглядатаев есть кони. - Ну а мне они ни к чему! - мрачно заявил Скапти. - Мы сумели пешком проделать долгий путь, обойдемся и дальше без этих кляч. Подумайте, как привлекут голодных троллей эти три куска мяса! Да и староваты они, насколько я могу судить. - Вид у них подходящий, - отозвался Ивар, - а мы все устали от пешего пути. Хмурясь, Скапти следил, как Гизур изучает копыта и ноги кобыл. - Старые, но крепкие, - заключил маг, поднимаясь. - В Йотунсгард они нас доставят запросто. Финнвард, ты знаешь, как выглядит седло? Ну так поищи по гумнам. - Гизур, - сказал Скапти, - нельзя нам брать с собой этих кобыл. Они вызывают у меня недоброе предчувствие. - Чепуха, - отозвался маг. - Ты попросту связал их с подворьем Нидбьерг. Учись различать свои ощущения. Эти лошади нам пригодятся, и еще как! Они повезут все наши мешки, да еще и одного-двух из нас в придачу. Такие кони обычно крепки и охочи к труду, и копыта у них крепче железа. Соберем вещи, и можно трогаться в путь. Флоси отозвался радостным кличем и в валяных сапогах вышел, прихрамывая, понаблюдать, как его спутники собираются в дорогу. Даже Финнвард был рад появлению лошадей, хотя и побаивался их, и бросался прочь, стоило им фыркнуть или топнуть копытом. Лошади стояли смирно, как неживые, покуда Гизур, Эгиль, Ивар и Финнвард хлопотали вокруг, седлали их, приторачивали мешки и дружески переругивались с Флоси, который, сидя на изгороди, не обделял своим вниманием ни одного узла или затянутого ремня. Скапти помогал им с большой неохотой, и с лица его не сходило обеспокоенное и мрачное выражение. Флоси взгромоздили на спину кобылы с полоской на носу, которую сочли самой подходящей для езды верхом, а гнедой достались все их мешки, кроме двух. Эти два мешка погрузили на беломордую кобылу, и еще осталось довольно места для всадника. - Бросим жребий, кому ехать верхом, - предложил Гизур. - В полдень будем меняться, так что каждый хоть полдня, да проедет на лошади. Лицо Скапти стало еще несчастнее: - Я хочу сказать тебе кое-что, Гизур. Опасно, по-моему, брать с собой кобыл, которые принадлежали альвконурам. Я им просто не доверяю. - Плевать я хотел на твое недоверие, - проворчал Флоси. - Все лучше, чем оставаться здесь, - сказал Гизур. - Если они придутся нам не по нраву, мы всегда успеем от них избавиться. - Он зажал в кулаке соломинки. - Ну, тяните жребий - и в путь. Короткие соломинки достались Финнварду и Скапти. Скапти лишь нахмурился и отшвырнул прочь свою соломинку. - Никто и никогда не вынудит меня доверить свою шею этим тварям, - заявил он. Эйлифир, который за все время сборов не произнес ни слова, поглядел на солнце, моргнул и перевел взгляд на Скапти, казалось, забавляясь. - Ты не любишь лошадей, Скапти? - осведомился он. - Нет, и особенно - этих трех. У них слишком хитрый вид. - Ну так я поеду верхом, и притом с удовольствием, - сказал Финнвард, ласково поглаживая кобылу по белому носу; та дружелюбно помахивала хвостом. Его забросили в седло, и Гизур, не оглядываясь, большими шагами двинулся вперед. Остановившись у края холма, он сердито крикнул, поторапливая их, затем подождал, покуда весь отряд неуклюже вскарабкается наверх, и снова быстро зашагал вперед. Свежий ветер и солнце наполнили радостью сердце Ивара. Он чувствовал себя так легко, словно беззаботно прогуливался по лысой макушке мира. В битве между солнцем и тучами в этот день одержала победу весна, хотя время от времени начинался снегопад или ледяной порыв ветра прохватывал их насквозь. Путники шли, выбирая каменистые склоны холмов и избегая лужаек и низин, которые сейчас превратились в болотца. Ручьи подтаявшего снега почти не замедляли их продвижения; если кто-нибудь опасался, что его сапоги увязнут в грязи, достаточно было ухватиться за хвост коня, чтобы спастись. По вечерам у огня Гизур отмечал на карте пройденный за день путь и радовался от души. Он показывал остальным пометки Дайна и то, как быстро они приближаются к Йотунсгарду. Впереди поджидали серьезные препятствия: река Тринингрстром и черная цепь Тринингрфеллс. Ивар с любопытством разглядывал широкую полосу земли, загадочный Йотунсгард. Последним известным путником, вошедшим в его пределы, был Элидагрим, а он не вернулся живым. От подворья Нидбьерг их отделяло уже много дней пути, и потихоньку стали забываться мягкие постели и роскошная еда. Скапти почти не поминал лошадей, хотя упорно отказывался ехать на них верхом. - Заметили вы... - начал Эйлифир как-то вечером у костра, после ужина, и Скапти и Ивар изумленно воззрились на него. Последний раз Эйлифир подавал голос пять дней назад, когда попросил передать ему соль, и это был первый раз после отъезда с подворья Нидбьерг, когда он вообще заговорил. Каждый день он приветствовал спутников дружеским кивком, но не произносил ни слова. Сейчас, нарушив молчание, он не спешил продолжать, точно сожалел о своей поспешности. - Мне кажется, - наконец проговорил он, - что за нами идут по пятам и следят весьма пристально. Слишком пристально, я бы сказал. - Он кивком указал на запад, на пятнышко света, мерцавшее в тени холмов. Далее к югу виднелось еще одно. - Я сначала подумал, что это случайные костры троллей, - продолжал Эйлифир, - но за три прошедшие ночи они появлялись неизменно, точно маяки, - будто шпионы-одиночки выслеживают нас и оставляют сигнальные костры, чтобы указать путь всему отряду. Это недобрый знак. - Гизур знает об этих огнях? - спросил Ивар. Эйлифир ответил не сразу: - Маг не советуется ни с кем, кроме себя самого. - Хороший способ скрывать свои ошибки, - пробормотал Скапти. - Чтоб паралич разбил Лоримера и его гномов за такую бесстыдную настырность! Впрочем, бьюсь об заклад, что сейчас они будут держаться на приличном расстоянии. Они уже убедились, что в прямой атаке им нас не одолеть. Теперь, полагаю, они попробуют подобраться тайком и перебить нас во сне. - Поставим двойную стражу, - сказал Ивар. - Лучше загасить костер; им он виден наверняка лучше, чем нам их огни. - Лоример еще до сих пор не прибегал к хитростям, - заметил Эйлифир. - Он был чересчур уверен, что и так сумеет с нами справиться безо всякого труда. Я бы не столько опасался нападения, сколько ждал какой-нибудь уловки. Скапти упрямо мотнул головой: - Все же мы будем настороже, и, если он задумает какую-нибудь хитрость, мы тем более будем к ней готовы. - Как по-твоему, что он может сделать? - обратился Ивар к Эйлифиру. - Если бы я знал, - отвечал тот, - я бы стал чародеем почище его. Но советую от души: держись поближе к Гизуру, его Сила защитит тебя. Даже я или Скапти можем пригодиться при случае. - Так ты думаешь, он хочет заполучить Ивара? - сказал Скапти. - Мы знали это с самого начала, Эйлифир. Если у тебя есть какие-то мысли или подозрения, лучше поделись ими, чтобы мы могли приготовиться ко всему. Но Эйлифир лишь теснее завернулся в плащ, словно это словоизвержение окончательно истощило его силы. 12 В следующие несколько дней, когда бы Ивар не обернулся, он неизменно натыкался на Скапти, который сам себя приставил к нему телохранителем. Его встревоженная мина и постоянное подергивание за ухо больше, чем обычно, выводили Ивара из равновесия. Уже не в первый раз он думал о том, до чего же неблагоразумны все эти альвы и маги. Впрочем, эта мысль недолго занимала его, - этим утром был его черед ехать верхом, а день был такой славный, что он скоро позабыл свои страхи и далеко опередил протестующего Скапти. Он ехал впереди отряда легким галопом на кобыле с полосатым носом - единственной из трех, что была способна больше, чем на шаг. Очень скоро они так далеко обогнали всех прочих, что это стало опасно, и тогда Ивар остановился на гребне холма, наблюдая за своими сотоварищами, которые плелись внизу. Они, казалось, ползли, точно мухи, а солнце пригревало так щедро и ласково, что Ивар задремал. Откинувшись на широкую спину кобылы, он закрыл на миг глаза, представляя, как чудесно было бы сейчас понежиться на солнышке. Миг спустя он упал, а старушка Полоска неуклюже топотала прочь, тревожно фыркая и время от времени вскидывая копыта и неодобрительно помахивая длинным хвостом. - Эй! - закричал Ивар, вскакивая... но вскрик тотчас превратился в невразумительное удивленное мычание. Перед ним, в неглубокой ложбинке, высился черный конь, на котором восседал закутанный в плащ всадник с посохом. Бесплотный палец поманил его, подкрепив приглашение недвусмысленно угрожающим взмахом посоха. Ивар едва сдержался, чтобы не потереть глаза. Не может быть, чтобы вот так, средь бела дня, он столкнулся с Лоримером!.. - Глаза тебя не обманывают, - прозвучал знакомый голос. - А мои глаза долго следили за тобой в ожидании подходящего случая. Ивар выхватил кинжал и другой рукой схватился за меч: - Поглядим, Лоример, что ты сможешь сделать вот с этим! Чародей издал раздраженный вздох: - Если б я хотел твоей смерти, я бы мог тотчас отправить тебя на тот свет каким угодно любопытным и болезненным способом, но ты нужен нам живым - пока, по крайней мере. Труп не сможет отобрать меч у Элидагрима. - Жажда овладеть Глимом добра тебе не сулит, - сказал Ивар. - Все твои предшественники плохо кончили. - Он тревожно глянул вниз, в долину, выглядывая Гизура. К его отчаянию, друзей нигде не было видно. Лоример сухо рассмеялся: - Если б болтовня прибавляла роста, ты сейчас был бы уже великаном, но, по правде говоря, дела твои плохи. Я долго следовал за вами, выжидая именно такой подходящей минуты. Из кармана Лоримера донеслось хихиканье Груса: - До чего приятно нам будет в твоем обществе! Какое удовольствие - заставить тебя показать нам дорогу к могиле Элидагрима! От таких мучений сердце радуется. - Я скорее умру, чем стану твоим рабом! - объявил Ивар, делая смелый выпад мечом. Лоример тяжело покачал головой. Лицо его совершенно не изменилось, лишь взгляд злобно вспыхнул, впиваясь, как змеиное жало, в Ивара, когда чародей направил к нему коня. - Стоит мне закричать, и Гизур услышит, - предостерег Ивар. - Так кричи, - предложил Грус. - Я тебя с удовольствием послушаю. Лоример угрожающе вскинул посох. Тень облака скользнула по солнцу, и день потускнел. - Помалкивай, не то я навсегда отучу тебя шуметь. Ну-ка, брось эти дурацкие игрушки. Уверяю тебя, в одном моем пальце больше Силы, чем было и будет во всем твоем теле. Если по какому-то неслыханному случаю тебе удастся убить меня, я смогу очень скоро возродиться в ином теле и при этом стать еще могущественнее прежнего. Ха, я вижу, тебя это удивляет. Что за прок быть чародеем, если не сумеешь обеспечить себе вечность? Ивар отступил, содрогнувшись от ужаса: - Так ты, значит, драуг! Упырь, живой мертвец! Он вскинул меч и кинжал, готовясь к схватке. Конь Лоримера двигался вперед, ни на миг не запнувшись. Чародей поднял посох и забормотал слова заклинания. Ивар забыл о своей боевой стойке и метнулся за камень. Грус сдавленно захихикал. - Бесполезно прятаться! - визгливо сообщил он. - Лоример вытащил меня даже из могилы и оживил. Боюсь только, приятель, что с тобой он проделает обратное - приведет тебя к могиле и лишит жизни. Ивар нырнул за другой камень и вдруг увидел путь к бегству. Перед ним была каменистая осыпь, где конь рисковал бы переломать ноги. Ивар помчался по осыпи, спотыкаясь и оскальзываясь на булыжниках. В восторге от собственной сообразительности, он обогнул небольшой уступ и очутился на прогалине меж камней - почти под ногами терпеливо поджидавшего Лоримера. Одно стремительное движение - и обнаженный клинок Лоримера застыл в нескольких дюймах от бешено бьющегося сердца Ивара. - Бежать от меня бессмысленно, - сказал Лоример. - Все дороги ведут ко мне, и недурно бы втемяшить это в твою юную упрямую голову. Нам предстоит долгое совместное путешествие, и я знаю, что ты все время будешь мечтать о побеге. Всем нам будет только на пользу, если ты с самого начала уверишься, что побег невозможен. - Невозможен не только побег, - ответил Ивар, - потому что я никогда не покажу тебе, где меч. - Ну-ну, так ведь будет проще для всех, - вмешался Грус. - И для Свартара, которого скоро уничтожат его же воины. Все решится к осеннему Судному Дню, когда твои приятели должны будут представить свою виру. - Нет, - ответил Ивар, сдерживая дрожь в голосе. Он продрог в сырой одежде на холодном ветру, который уже закружил редкие снежинки. Лоример с неприкрытой ненавистью воззрился на него: - Может быть и так. Да только в моей власти изловить кого-нибудь, кто с радостью скажет мне, где могила Элидагрима, - лишь бы только спасти свою бесценную шкуру. В этот миг до них донесся слабый голос, призывавший Ивара. Глаза юноши расширились - и он понял. - Твой враг - я, а не они, - проговорил он. - Глупо и подло допрашивать их. Лоример ткнул его острием меча: - Сиди смирно у этого камня и помалкивай. Им понадобится не меньше часа, чтобы добраться до этого места. Они долго ехали вперед, покуда не обнаружили твое исчезновение. Грус в его кармане отвратительно хихикал: - Интересно, кто же нам попадется? Хорошо бы толстяк в желтых штанах - вот было бы развлечение! - Заткнись, падаль, и слушай, что я тебе скажу! - оборвал его Лоример. - Я поднимусь на гребень холма, чтобы высмотреть Гизура и его ничтожных дружков. Ты останешься здесь и будешь охранять скиплинга. Если он хоть с места сдвинется - ори во все горло. Он положил Груса на камень, лицом к лицу с Иваром, - при тусклом свете дня физиономия тролля казалась еще более сморщенной и отвратительной. Грус оскалил в недоброй усмешке желтые клыки и впился взглядом в Ивара. - Я с него глаз не спущу, - пообещал он. - Пусть только попробует бежать - я помчусь следом изо всех сил. - Больно много у тебя сил! - хмыкнул Лоример, отвешивая ему прощальный подзатыльник. Ивар прижался спиной к ледяному камню, страдая от ненависти к себе и собственной глупости. Говорил же ему Эйлифир держаться поближе к спутникам, владеющим Силой, а он поступил как раз наоборот! - Да не мучься ты так, - заметил Грус, словно читая его мысли. - Лоример всегда получает то, к чему стремится. Куда проще, поверь, отдать ему эту штуку без всякой канители, - он ведь так или иначе своего добьется. Возьмем, к примеру, меня. Он всегда завидовал моему могуществу и ненавидел меня, поскольку я отказался служить ему, а все равно он заполучил свое, когда прикончил меня и своими черными чарами вынудил заговорить. Впрочем, я всегда был не прочь поболтать и оттого частенько попадал в беду. Да и тебе сейчас стало бы легче, если б начал болтать о том о сем. Не обязательно о могиле Элидагрима, хотя это и лишило бы нас необходимости ловить и пытать твоих приятелей... - Ты бы лучше заткнулся, - буркнул Ивар. - Меня так и подмывает отвесить тебе хорошего пинка, чтобы ты улетел куда подальше. - Я буду кричать, - предостерег Грус. - Ты и ногу не успеешь занести, а я так завоплю, что головы с плеч посыплются. Он болтал еще что-то, но Ивар не прислушивался. Он был слишком погружен в отчаяние, чтобы его могла привлечь какая-то семейная история, приключившаяся с Грусом несколько столетий назад. День становился все темнее и холоднее. Ивар радовался, что на нем плащ Бирны с капюшоном и он укрыт от ветра и ледяного дождя. Время от времени он слышал крики - отдаленные, но с каждым разом становившиеся все ближе. - Ждать не долго, - заметил Грус с мерзким хихиканьем. Крики приближались. Ивар сознавал, что меньше всего он хочет откликнуться и завести друзей в западню Лоримера. Он уткнулся головой в предплечье, от всего сердца надеясь, что его не найдут. - Ивар! - гаркнули почти над самым ухом. Юноша вскинул голову и увидел, что прямо на него несется шумный, вопящий и размахивающий руками "всадник". Это были Эгиль и Финнвард, вдвоем оседлавшие одну из кобыл, и, завидев Ивара, они завопили громче и приветственно замахали руками, подпрыгивая в седле. Они вопили и счастливо бранили Ивара, покуда лошадь не узрела наконец Груса. Это была старая кляча, с белой мордой, заносчивая и неповоротливая, но тут она с визгом ужаса взвилась на дыбы и осела на хвост, отчего оба всадника съехали с ее спины, как с ледяной горки. Кобыла развернулась и умчалась прочь, ржанием призывая товарок. Лоример появился рядом с Иваром в тот самый миг, когда Финнвард и Эгиль распутывали руки и ноги, кляня друг друга и особенно Ивара за такое злосчастье. - Это лошадь виновата, - утешил их Грус. - Кто это сказал? - вопросил Эгиль, оглядываясь по сторонам и не замечая Груса под самым носом. - Болваны! - воскликнул Ивар. - Вы угодили прямиком в западню! Лоример скользящим шагом вышел вперед: - А скиплинг послужил приманкой. Ну-ка, бросьте оружие. Эгиль подскочил от страха и вздрогнул, когда у самых его ног ворчливо огрызнулся Грус. - Клянусь бородой и молотом Тора! - выдохнул он. - Это же Лоример! Финнвард лишь оцепенел, выкатив глаза, словно утратил всякий рассудок. Лоример шагнул к нему и, глянув в его глаза, грозно потребовал: - Если хочешь жить, скажи немедля, где могила Элидагрима, или я обрушу на тебя все заклятия льда и зла, которые приготовил для той минуты, когда мы встретимся лицом к лицу! Сопротивляться бесполезно - в моей власти вся мощь ледяного царства мертвых Хель. - Я бы узнал эти желтые штаны где угодно, - прибавил Грус с омерзительным удовлетворением. Финнвард покачнулся, уставясь на чародея широко раскрытыми глазами. Он бы рухнул без чувств, если бы Эгиль, протянув руку, не поддержал его. Лоример шагнул ближе, впиваясь злобно горящим взглядом в застывшие глаза Финнварда. Он схватил толстяка за шиворот и как следует встряхнул: - Говори, глупец, не то сотру тебя в сапожную мазь! Где находится могила Элидагрима? Финнвард испустил хриплый слабый стон, и Лоример опять встряхнул его, прибавив оглушительную пощечину. - Не смей его бить! - сердито вмешался Эгиль. - Твои кости сгрызут крысы в глубочайших подземельях царства Хель! - оборвал его Лоример. - А впрочем, если хочешь избавить своего приятеля от еще более страшных мук, сам скажи, где могила Элидагрима. - Не знаю, - отвечал Эгиль. - Можешь спросить у Гизура, только сомневаюсь, что он одарит тебя ответом. - Зато вот этот, в желтых штанах, не откажется, - вставил Грус. Лоример еще раз встряхнул Финнварда: - Может быть, я позволю своим гномам вытряхнуть из него правду. Как жаль, что еще не стемнело! - Он метнул ядовитый взгляд на Ивара: - Интересно, согласится ли герой, чтобы его друзей пытали или даже убили гномы, когда он мог бы спасти их одним словом? Прежде чем Ивар успел вставить хоть слово, стоически ответил Эгиль: - Он не скажет, даже если ты изрежешь нас на кусочки и накормишь ими троллей у него на глазах. Он нисколько тебя не боится! - Он опять едва не наступил на Груса, и тот откликнулся из-под ног яростным ревом. Лоример слегка ослабил хватку. - В самом деле? Ну что ж, устроим ему испытание. - Он выхватил меч и взмахнул им перед остекленевшими глазами Финнварда, срезав несколько волосков у него под носом. - Начинай с ушей, - посоветовал Грус. Финнвард начал, лопоча и заикаясь: - О... она... - Заткнись, скотина! - взревел Эгиль. - Это не тебя собираются резать, - прорычал Грус, - хотя еще не все потеряно. Так что не затыкай ему рот! Лоримеров меч отхватил еще клок бороды, и Финнварда передернуло. Толстяк всегда гордился своей бородой. - Мо... мо... могила... - прохрипел он. - Лоример, сюда идут! - воскликнул вдруг Грус. - Я чую приближение Силы - это Гизур! Надеюсь, ты не бросишь меня на произвол судьбы? Лоример поспешно сунул голову тролля в карман, бросая по сторонам настороженные взгляды. Затем опять потряс Финнварда, с рычанием поднося меч к самым его глазам: - Последний раз говорю: не молчи, или проткну тебе горло мечом! Ну быстро - где могила? Говори - и уцелеешь. Не то Гизур найдет только труп. Или пару трупов, - прибавил он, обращаясь к Эгилю, который все еще удерживал Финнварда на ногах. Колени Финнварда ослабли и задрожали, когда Лоример еще раз тряхнул его. - Л... ла... - шатаясь, заикнулся он. - Молчи, дурак! Гизур близко! Я вижу его! - завизжал Эгиль, в свою очередь тряся Финнварда. Лоример злобно зашипел и замахнулся мечом на Эгиля. Тот проворно нырнул в укрытие, и Финнвард зашатался. - Э-гей! Это ты, Эгиль? - донесся голос Гизура. Маг вынырнул из складки меж холмами, верхом на гнедой кобыле, а за ним мчались Скапти, Флоси и Эйлифир. Лоример метнул в сторону мага мгновенный ненавидящий взгляд и, наклонившись к Финнварду, осевшему наземь, придавил его к земле: - Говори, где меч, или смерть тебе! - взревел он. Глаза Финнварда выкатились от ужаса. Он захрипел, и вдруг - в руках Лоримера осталась пустота. Чародей отпрянул, окутанный клубами серого дыма. - Заклятье бегства! - воскликнул он, безмерно изумленный. Воспользовавшись его замешательством, Ивар бросился на чародея и сцепился с ним, успев выкрикнуть предостережение Гизуру. Лоример швырнул Ивара прочь, точно сломанную игрушку, и начал вырывать у него свой посох, а Грус и Эгиль вопили что-то бессмысленное. С нечеловеческой силой Лоример сбил Ивара с ног, вырвал у него свой посох и, отпрянув прочь, пробормотал заклинание. Еще не отзвучали слова заклятия, когда зигзаг пламени, шипя, распорол его рукав от плеча до запястья и выбил посох. Гизур спрыгнул с коня, на лету швырнув еще одну огненную молнию, - она пролетела над головой Лоримера и, ударившись о валун, рассыпалась шаром искр. Ивар припал к земле, и над ним пролетела ледяная молния, окатив его свистящим холодом. Тогда Лоример вскочил на поджидавшего его коня и погнал его прочь по склону холма. Гизур метнул вслед еще одну молнию, но чародей вызывающе потряс кулаком и исчез из виду. - Финнвард, где ты? - с испугом позвал Эгиль. - Финнвард, Лоример убрался, хватит прятаться! Ты сказал ему о Лабиринте? Ты применил заклятие бегства, да? Финнвард! - Заклятие бегства! - Гизур покачал головой. - Мы не сможем вернуть его. - Не говори так! - воскликнул Эгиль. - Финнвард, если можешь слышать меня, отзовись! Ты меня пугаешь. Ну, не будь такой врединой! Ответом ему был странный стон. - Ему плохо, - озабоченно заметил Скапти, рыская меж валунами. Вдруг он закричал: - Нашел! По-моему, я его нашел! Эй, глядите, глядите все! Это Финнвардова фюльгья! Дородный Финнвард с курчавой бородой и в желтых штанах исчез; вместо него на камне сидел огромный рыже-полосатый кот, с томным недовольством щуря зеленые глаза. Кот был замечательный - изящные усы, безукоризненно белые лапки и аристократический вид. Эгиль фыркнул, хихикнул и хлопнул себя по колену: - Финнвард! Ах ты негодник! Здорово же он испугался, когда Лоример мучил и тряс его! Страх и загнал его в фюльгью. Но кто бы мог подумать... Финнвард... кот... - Он не мог продолжать. Он хихикал скрипуче, точно старая лодка под сильным ветром. Флоси от зависти заскрежетал зубами: - Финнвард! Вот бездельник! Поглядите только на него! Ему надо бы сидеть дома, на камине, и набивать брюхо сливками, а не топать в Йотунсгард за мечом! Кот одарил Флоси презрительным взглядом. Затем встал, выгнув спину дугой, и широко зевнул, показав все зубы и половину розовой глотки. Он вытягивал каждую лапу по отдельности, выпуская невероятно большие когти. - А он нас понимает? - спросил Скапти. - Я никогда прежде не говорил с котами. Финнвард, можешь ты кивнуть головой или еще как-нибудь показать, что ты нас понимаешь. Это ведь ты, Финнвард? Кот изогнулся, вылизывая хвост. Скапти машинально наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с собеседником. - Финнвард, кот - замечательная фюльгья, но я надеюсь, ты будешь дружелюбнее, чем иные кошки, с которыми я встречался прежде. Ты нам очень пригодишься, если только не будешь увлекаться охотой на мышей и птичек. Можешь ты обернуться опять в себя, Финнвард? Кот принял оскорбленный вид. Эгиль одобрительно захихикал. Гизур осторожно подошел к коту и присел рядом на корточки. Он почесал кота за серым ухом, и тот длинно заурчал. - Послушай, Финнвард, ты удивительно умный кот, - сказал Гизур. - Не оскорбляйте его смышлености, друзья. Когда он сумеет переменить облик, он это сделает, и мы сможем тронуться в путь. Верно ведь, Финнвард? Кот старательно вылизался с головы до пят, ни на кого не обращая внимания. Затем он с достоинством подошел к Гизуру и потерся о его ноги, доброжелательно мурлыкая. И побрел прочь, обозначая свой путь по камням и поросли скорбным гортанным мяуканьем. - Бьюсь об заклад, мы больше его не увидим! - Флоси покачал головой. - Старина Финнвард - и вдруг кот! Впрочем, я иначе и не мог бы представить его фюльгью. Большой, толстый, сытый старый кот. - Его смущенное лицо расплылось в ухмылке, и миг спустя он и Эгиль подвывали и хихикали, точно пара старых разбойников. Скапти метнул на них сердитый взгляд: - Эй, олухи, в этом нет ничего смешного. Что, если он не сумеет изменить облик? Эгиль ухмыльнулся: - Мы потеряем повара, зато приобретем кота. Флоси скорчился, снова заходясь хохотом, и Скапти с отвращением отвернулся, но лишь затем, чтобы увидеть, как Гизур едва удерживает улыбку. - Финнварду это только на пользу, - сказал маг. - Он открыл бездонные глубины инстинкта самосохранения. По-моему, он наконец-то обрел свою Силу. - Надеюсь, это случилось прежде, чем он выболтал Лоримеру о Лабиринте, - заметил Ивар. Часом спустя Финнвард присоединился к ним, уже в обычном своем облике. Вид у него был весьма самодовольный; на все расспросы он лишь горделиво молчал, решительно отказываясь обсуждать свою новообретенную Силу. Наконец Гизур простил Ивару его легкомыслие, а Эйлифир нарушил свое ледяное молчание. Ивар ни на шаг не отступал от спутников - к величайшему удовольствию Скапти. О Лоримере и гномах не было ни слуху ни духу, если не считать еженощных огней - шайка явно следовала за ними на приличном расстоянии, выжидая своего часа. Ивар при каждой возможности заглядывал в карты Гизура. Путники все ближе подходили к горам Тринингрфеллс и широкой реке, преграждавшей путь в Йотунсгард. Местность становилась все гористее и труднопроходимей. Двумя днями позже, когда рассеялся утренний туман, Гизур указал вперед и промолвил: - А вот наконец и Тринингрфеллс. Дальние синие пики вырастали из каменной сумятицы предгорий. С тысяч ледников и снежников сбегали ручьи, питая Тринингрстром, реку, впадавшую в Дрангарстром. Ивар понял, что они приближаются к цели своего путешествия - дракону, пещере и золоту. 13 После трудного перехода через горы Тринингрфеллс и не менее трудной переправы через Тринингрстром путники оказались в благодатном краю, среди подернутых дымкой зеленых холмов, изумрудных долин, окруженных черными лавовыми скалами, и быстрых ледяных речек, усеянных замшелыми валунами. Этот край так живо напомнил Ивару родные берега, что он невольно выглядывал на горизонте море и принюхивался к свежему ветерку, ловя соленовато-горький запах. Когда остановились на ночлег, Гизур ликующе указал на красную точку, поставленную на его карте собственноручно Данном. Судя по карте, им оставалось до нее совсем уж недалече - через два небольших холма и множество холмов поменьше, а также несколько мелких речушек. - И еще я должен объявить вам нечто важное, - продолжал маг, пока весь отряд сидел кружком у костра, горячим чаем спасаясь от промозглой ночи. - Скапти, верно, этому обрадуется, что до остальных - сомневаюсь. Я решил завтра прирезать лошадей. Скапти лишь кивнул, но Флоси и Финнвард вспыхнули от возмущения. - Прирезать! - воскликнул Флоси. - Да зачем же? На них и мяса-то с гулькин нос! - Все лучше, чем ничего, особенно там, куда мы направляемся, - отвечал маг. - Если мы их не прикончим, они везде будут следовать за нами и клянчить зерно, а оно вчера пришло к концу. Да еще и приманят троллей. Бросить их здесь, притом что зима не за горами, - значит обречь их на горькую участь. Но прежде всего нам нужно мясо. - Они так долго везли нас, - вздохнул Финнвард. - Непорядочно это, Гизур, - убивать лошадок. Может, оставим их при себе, покуда не доберемся до каких-нибудь поселений? Гизур принялся со рвением точить нож: - Нет, Финнвард, нам их нечем кормить, а если и дальше заставлять их так работать, они скоро превратятся в ходячие скелеты. Ни им, ни нам, Финнвард, это не принесет добра, если вспомнить, что и припасов у нас почти не осталось. - Вот почему так трудно быть конем, - мрачно заметил Эгиль. - Служишь людям от всей души, а в один прекрасный день они проголодаются и решат тебя съесть. До чего ж я рад, что я не конь! - Ну, Ивар, - Гизур обернулся к юноше, - ты, верно, тоже сердит на меня - ведь это ты отыскал коней и первым предложил взять их с собой. - Нет, - ответил Ивар, - ты - маг, ты лучше знаешь, что делать. - Вы его только послушайте! - насмешливо фыркнул Флоси. - Вечно льстит Гизуру и во всем с ним согласен. Никогда ты не станешь героем, Ивар, если будешь таким покладистым. Порой я удивляюсь, как это мы надеялись справиться со всеми бедами, когда у нас герой - скиплинг. А теперь эта парочка решила съесть наших лошадей, вместо того чтобы скакать на них к славе и успеху! В следующий раз мы съедим свои башмаки... Ивар встал и огляделся в надвигающейся тьме, что смыкалась вокруг костерка. Была его очередь выводить коней пастись, и ему не слишком хотелось покидать тепло и свет огня, плестись в темноту и забивать колья в кремнистую почву. Клинышек луны серебрился в разрывах гонимых ветром черных туч. Волоча за собой веревки и колья, Ивар брел к поросшей кустарником лощине, где на короткой привязи были оставлены кони. В тусклом лунном свете он различал их темные силуэты на фоне кустарника. Не в первый раз Ивара охватило неприятное ощущение, что лошади следят за ним. Луна зашла за тучу, и стало совсем темно. Он ощупью брел во тьме, обдирая голени о колья и царапаясь о колючий кустарник. Неприятный холодок зябко пробежал по его спине и взъерошил волосы на затылке. Он замер и не двигался, пока луна не вынырнула снова из-за туч и не озарила все своим неверным светом. Кони исчезли. Напрягая глаза, Ивар прислушивался - не донесется ли фырканье или шлепанье хвоста по впалым бокам. Но услышал лишь, как позади тихо кашлянули. Мгновенно осознав, что спина у него не защищена, Ивар рывком обернулся. Три сестры стояли перед ним, усмехаясь и кивая, точно старому приятелю. - Ну наконец-то, - спокойно промолвила Нидбьерг, - вот и ты. Мы все гадали, когда же нам выпадет счастье насладиться вновь твоим обществом. Теперь нам предстоит долгое и приятное путешествие, так что мы быстро подружимся, хотя и расстались в последний раз далеко не по-дружески. Уверяю тебя, я была этим весьма опечалена и надеюсь, что в следующий раз мы расстанемся куда веселее. Ивар очнулся от потрясения: - Что вы делаете здесь? Гизур отправил вас на суд Гильдии. И что вы сделали с лошадьми? Если не хотите получить еще одну выволочку, берите этих кляч и убирайтесь отсюда поскорее, пока не попались на глаза Гизуру. - Клячи! - воскликнула Сольборг. - Кажется, вы уготовили им не слишком веселую участь? После того как бедняжки служили вам так долго и так верно, вы их попросту решили прирезать? И почему только вы, олухи, не слушали советов старины Скапти? Он все время чуял что-то неладное в этих милых старых клячах, которые путешествовали с вами и прислушивались к каждому вашему слову! Да неужто ты ничего еще не понял, тупица? - Эти три кобылы - мы, - почти с гордостью произнесла Торвор. - Никогда я прежде не слыхала, чтобы альвконуры так долго и успешно удерживали заклятия. Здорово мы их обманули, сестры. Ивар отшвырнул колья и бросился бежать к огню, казавшемуся сейчас таким маленьким и далеким. Нидбьерг крикнула что-то, и он захлебнулся леденящим холодом, что волной обрушился на него. Бесчувственные ноги запнулись, и Ивар повалился наземь, покатившись трясущимся клубком; онемевшие пальцы не могли даже стиснуть рукоять оружия. Он смутно осознавал, что ведьмы, переговариваясь, приближаются к нему; голоса их странно исказились. Мелькнула смутная надежда, что старухи не заметят его, если он будет лежать смирно, - так полузамерзший перепуганный кролик забивается меж камней, прячась от охотника. Ивар услыхал речитатив иного заклинания... и погрузился в забытье. Он просыпался медленно под привычный перестук рысящего коня. Так же постепенно он осознавал, что с ним случилось и что его положение никак нельзя назвать приятным. Он лежал ничком на жесткой шее коня, руки его были связаны под шеей, а ноги крепко стянуты под отвисшим брюхом. Не поднимая головы, Ивар попытался оглядеться и тотчас увидел Нидбьерг и Торвор, которые шли за лошадью, проворно помогая себе посохами. Уже рассвело, и в животе у Ивара заурчала пустота, когда Торвор извлекла из сумки изрядный кусок колбасы. - Сольборг, остановись, - приказала Нидбьерг. - Он как будто просыпается, и плеснуть на него холодной водой, пожалуй, не помешает. Лошадь резко остановилась и тяжко вздохнула, раздраженно помахивая хвостом. Ивар повернул голову к Нидбьерг: - Я давно уже проснулся, так что побереги воду. Я бы съел чего-нибудь, а потом вы мне объясните, за каким лешим вы меня похитили. - Разумеется, - отозвалась Нидбьерг, - мы совсем не намерены тебя мучить. Сестра, развяжи нашего приятеля и поделись с ним колбасой. Она вкусная - я сама ее сделала прошлой осенью. Надеюсь, наше мясо, зерно и прочее пропитание, которое вы так любезно прихватили с собой, пришлось вам по вкусу. Ивар промолчал. Торвор развязала его и услужливо отрезала солидную порцию колбасы. Ивар соскользнул с лошади, бдительно следя, чтобы старушка Полоска не наградила его ударом копыта по колену - она любила проделывать это с неосторожным наездником. Он убедился, что меч и кинжал исчезли, - как он, впрочем, и подозревал. Со вздохом он присел на камень, жуя колбасу и оглядываясь, - окрестности были ему совершенно незнакомы. - А как же я? - осведомился голос Сольборг. Он исходил от лошади, и у Ивара мурашки пробежали по спине. - Почему это я всегда должна служить вам вьючным животным? Вы еще скажите, что я должна завтракать травой. - Конечно, - сладким голосом отозвалась Нидбьерг. - Что еще может есть лошадь? Ну-ну, наберись еще немного терпения, и не пожалеешь. Ты же знаешь, из нас троих ты самая молодая и крепкая. Боюсь, что у меня и Торвор осталось немного сил для перемены облика. Кто-то же должен везти наши припасы, как они ни скудны. Проклятые альвы ухитрились съесть половину годовых запасов. Ивар глянул на Сольборг, и его передернуло. - Кобылы Фрейи! Не удивительно, что Скапти был так настроен против вас. Надо было нам его послушать! - Надо было, - согласилась Торвор. - Чем-то Гизур не был похож на мага Гильдии. Вот мы и решили отложить путешествие во Дворец. Все равно оно было бессмысленно, если вспомнить, что он не принадлежит к Гильдии и не имеет права отправлять пленников на ее суд. - Она наградила Ивара притворной и самодовольной улыбкой. Ивар безутешно жевал черствый сухарь. - А все же, - заметил он, - Гизур избежал ваших чар. Когда он вас изловит, то испепелит на месте. - Эта угроза прозвучала неубедительно даже дня него самого, и он вздохнул. - Полагаю, вы собираетесь доставить меня к могиле Элидагрима. Только не надейтесь, что я стану вам помогать. - Ты все так же неблагоразумен, - заметила Нидбьерг, покачав головой. - Я-то надеялась, что ты передумал. Мне и вправду жаль поступать так, но альвконуры из Свартаррика не могут допустить, чтобы магический меч попал в руки Лоримера. - Что ты имеешь в виду? - удивился Ивар. - Меч принадлежит мне, а я не намерен отдавать его Лоримеру. - Цыц! И кто же защитит тебя и меч? Рыжебородый маг сомнительной репутации и пятерка никчемнейших альвов, хуже которых не бывало среди шпионов Эльбегаста? Вопрос только в том, кто первым заполучит тебя и меч и использует в своих целях. - Ну меня-то не так легко использовать, - огрызнулся Ивар. Нидбьерг только усмехнулась, да так, что у него захолонуло сердце. - У тебя нет выбора, как у Груса в кармане Лоримера. Ты точно так же у нас в кармане, юный скиплинг. Сольборг, повернув длинную лошадиную морду, с неприязнью глянула на Ивара. - Я бы с наслаждением склонила этого бездельника к покорности, - процедила она. - Бьюсь об заклад, мне ведомы изысканные способы пыток, которые могли бы убедить его, что черное - белое, и наоборот. Я бы... - И не мечтай, Сольборг, - оборвала ее Нидбьерг. - Если все перекусили, трогаемся в путь. Пока светло, я надеюсь уйти подальше. Сольборг, ты повезешь нас, а скиплинг пойдет впереди, так, чтобы мы могли не спускать с него глаз. - В ее тоне была недвусмысленная угроза. Остаток дня Ивар провел, уворачиваясь от Сольборг, которая больно кусала его при каждом удобном случае. Он часто оглядывался, надеясь заметить хоть какой-нибудь признак того, что Гизур следует за ними, и стараясь, чтобы его взгляды выглядели естественно. Однако никакой надежды на спасение не появлялось, но все же он пользовался случаем, чтобы оставить след ноги на влажной земле у ручьев, через которые они переправлялись, и повсюду, где мог, обламывал ветви и сучья. - Весьма похвально, - заметила Сольборг после полудня этих ухищрений. - Тебе почти удалось представить дело так, словно здесь прошло целое войско. Всякий бы успешно мог следовать за нами - кроме болванов, которым ты пытаешься подать знак. Любой мало-мальски стоящий маг мог бы выследить тебя безо всяких знаков, так почему бы тебе не уняться? Сердце кровью обливается при виде твоих бесплодных трудов. Ивар бросал назад отчаянные взгляды, гадая, где же Гизур. Он надеялся, что вот-вот его освободят, но день миновал, а он все еще оставался пленником. На рассвете остановились в потаенной скальной впадине неподалеку от вершины огромной горы, откуда открывался прекрасный вид на пройденный ими за день путь. Торвор уселась и начала вязать, но глаза ее ни на миг не уставали искать внизу Гизура и Скапти. Нидбьерг, обратившись лицом к югу, сверялась с какими-то картами. - Перебравшись через эти холмы, мы должны уже столкнуться с огненными йотунами, - удовлетворенно заметила она. - Через неделю мы уже доберемся до могилы, если все пойдет как надо. - Не думаю, - отозвался Ивар. - Лоример неотрывно следовал за нами, и когда он обнаружит ваши жалкие фокусы... - Молчи! Не смей произносить при мне его имя, не то сам не знаешь, как тебе будет худо! - проворчала Нидбьерг. - По-твоему, мы дряхлые старушки, которые тешат себя мелкими пакостями, но позволь сказать тебе, молодой человек, что ты впутался в весьма и весьма опасное дело. Я не задумываясь вмиг сверну тебе шею, как цыпленку, если только сочту это нужным. Она вдруг напомнила Ивару старую и злобную змею с морщинистой сухой кожей и полускрытыми за складкой кожи горящими глазами. Ивар заморгал и поспешно отвел глаза от ее пронзительного гипнотического взгляда. Впервые он осознал, что столкнулся с силами зла, отличными от черной магии Лоримера и куда более таинственными и грозными. Он улегся, пристроив на камне голову, разламывавшуюся от боли. Мысли о побеге витали в его голове, а Торвор и Нидбьерг обсуждали узоры для вязания. Сольборг стояла молча и лелеяла кровавые мечты, с удовольствием помахивая ушами и вздыхая. Среди ночи Нидбьерг вдруг подняла их в путь, так нещадно бранясь на всех без разбору, что Ивар заподозрил, будто Гизур уже близко. Он мешкал и спотыкался в темноте, надеясь задержать старух. Притом он изнемогал от усталости и не видел почти ничего, что придавало бы его тактике законные основания. Вначале он держался за хвост Сольборг, и она с радостью тащила его по рытвинам и острым камням, заводила в ледяные ручьи, так что в конце концов Ивар попросту сел на землю и отказался идти дальше, пока не развиднеется. После долгого спора, щедро сдобренного угрозами, сестры сдались, и Торвор неохотно произнесла заклинание, приняв свою фюльгью, так что Ивар поехал верхом, вместо того чтобы брести наугад в темноте. - Это безумие, - бормотал он, покуда вся компания тряслась по камням и сам он восседал, цепляясь изо всех сил, на костлявом хребте Торвор. - Да мы все здесь шеи свернем. Почему бы не подождать до утра? Нидбьерг вместо ответа лишь угрожающе оскалила зубы, и путешествие во тьме продолжалось. Временами Ивар впадал в дрему, и хуже всего было то, что пробуждался он неизменно свисающим со спины кобылы, и ему стоило немалого труда вскарабкаться наверх. Когда начало светать, они прокладывали путь по неровному отрогу горы под порывами промозглого ветра. Ивар рад был, что на нем черный плащ Бирны, который отталкивал ветер и туман, как перья утки отталкивают воду. Он злорадно заметил, что у Нидбьерг посинел кончик носа. На самой вершине горы ветер набросился на них с новой силой, осыпав пригоршнями мерзлого снега. Нидбьерг не обратила на это внимания, но обе лошади стонали, вздыхали и с несчастным видом хлопали засыпанными снегом веками. Тропа спустилась в долину, укрытую от ветра. Вид зелени так обрадовал всех без исключения, что Нидбьерг устроила привал. Будь воля Ивара, он полдня провел бы, греясь на солнышке, но Нидбьерг очень скоро опять погнала его в путь, на сей раз пешком, чтобы Торвор могла ехать верхом и отдохнуть. Ивар спросил было, когда же придет его черед отдыхать, но получил в ответ только угрожающее клацанье зубов Сольборг. От избытка великодушия Нидбьерг посулила в полдень, что на ночь они остановятся в странноприимном доме, который как раз должен быть по пути. Солнце почти зашло, когда они наконец увидели этот дом. Из трубы не тянулся дым, и во всем доме не было ни единого признака жизни. Подойдя ближе, он разглядел "дом" во всех подробностях - жалкие развалины с провалившейся крышей и сгнившими дверными косяками. Разочарованный, он отогнал прочь сладкие мечты о тепле очага и сытной стряпне. При их приближении из дома вспорхнуло семейство сов, ухая так возмущенно, словно их уже много лет никто не тревожил. Ивар жадно следил взглядом за птицами, но все это были большие серые совы, ничуть не напоминавшие белую сову, которую он втайне надеялся увидеть. - Мерзкое место, - бормотал он, совершенно пав духом и обозлясь. - Только альвконуры могли устроить здесь ночлег. Ни крыши, ни хвороста, ни еды. Альвы хоть и неумехи, зато, по крайней мере, знают толк в еде и удобствах. Он ворчал вполголоса, покуда ведьмы были заняты устройством не слишком роскошной стоянки. Нидбьерг была туговата на ухо, а другие к нему не прислушивались, так что он от души добавил к своей тираде кое-какие оскорбительные реплики. Сольборг сбросила облик фюльгьи и с нескрываемой злостью ворчала на то, что сестры плохо с ней обращаются, потому что она младшая. Ивар кое-как наскреб древесины себе для костра - главным образом с торфяных стен, укрепленных когда-то балками. Наконец он разжег огонь и, завернувшись в плащ, с тяжелым вздохом улегся у костра. Сестры меж тем развлекали себя воспоминаниями. Воспоминания перешли в обсуждение разных гостей, которых сестры в свое время заездили до смерти в конском облике или загубили как-то иначе, так что гнев, вскипавший постепенно в Иваре, прогнал сон. Наконец он сел, одарив сестер яростным взглядом: - Эй вы, мерзкие чудовища! На вашей совести тысячи убийств, и если вы думаете, что я стану пособлять вам, то ошибаетесь. Когда меч окажется в моих руках, первое, что я сделаю, - изрублю вас всех на куски! Торвор слегка встревожилась, но ее сестры обменялись презрительным фырканьем. - Полагаешь, мы об этом не подумали? - осведомилась Нидбьерг, плотнее кутаясь в платок. - У нас достанет заклинаний, чтобы обеспечить твою покорность. Видел ты старину Груса, голову тролля, с которой советуется Лоример? Есть немало чудесных таинственных способов оживить мертвеца и завладеть его разумом и силой, вместо того чтобы позволить ему догнивать в земле. Черная магия - дивное искусство, доступное лишь избранным. Я принадлежу к ним и полагаю, что легко справлюсь с тобой, превратив в упыря, - если ты, конечно, не смиришь свое упрямство. Она говорила, не отводя глаз от Ивара, и он съежился от яда, который буквально источал ее голос. Он не хотел смотреть на ведьму, но что-то в ее глазах притягивало его, делало бессильным и испуганным. Чем больше он старался убедить себя, что должен бежать или погибнуть, тем больше Сила Нидбьерг доказывала, что он не только не сумеет бежать от нее, но что и сама мысль лишиться ее сомнительного покровительства начинает пугать его. Не в силах освободиться от этих чар, он молча закутался в плащ и снова улегся у огня. Униженный и испуганный, он следил за ведьмами, приоткрыв один глаз. Сестры бормотали и перешептывались, а затем отправились спать, оставив на страже Торвор. Она развлекала себя вязанием, и у Ивара, наблюдавшего за ней, скоро стали слипаться глаза. Это был беспокойный сон с тяжкими кошмарами и судорожными пробуждениями. Один раз, проснувшись - или это ему так показалось? - он обнаружил, что Нидбьерг втихомолку измеряет его размеченной палкой; затем она уселась изучать толстую книгу, которую прятала прежде в рукаве. Она перелистывала страницы, внимательно прочитывала что-то и снова листала, как кухарка в поисках подходящего рецепта из необычных и непривычных продуктов. Ивар не сомневался, что этот "продукт" - он сам, и от этой мысли кровь в его жилах застыла. Придется ему бежать, все равно, сумеет Гизур прийти к нему на помощь или нет. Весь следующий день он только и искал возможности улизнуть, но местность не слишком располагала к этому. Путь лежал по дну глубокого ущелья, обвивая здесь и там шишковатые холмы. Черные иззубренные камни то высились на вершинах холмов колючей короной, то торчали, словно остроконечные уши. Ивар был подавлен недобрым предчувствием - кто знает, какая злосчастная судьба уготована ему? К приходу ночи они спустились с гор в низины, где тучи комаров клубились и жужжали над бесчисленными болотами и воздух был пропитан зловонными миазмами разлагающихся растений. Нидбьерг принюхивалась с довольным видом собаки, обоняющей ароматы родного скотного двора. - Вот здесь, - объявила она наконец в тот самый миг, когда солнце кануло за горизонт. - Ты же не собираешься в самом деле так поступить? - обеспокоенно пробормотала Торвор. - Нидбьерг, милочка, вспомни, скольких ты погубила. Какой бы это был позор - теперь, когда он в наших руках... - Молчи! - оборвала Нидбьерг. - Разве мы иначе добьемся своего? Он должен быть всецело в нашей власти. Ивар подслушал их перешептывания, и его сердце от страха ушло в пятки. Он внимательно огляделся. Они пришли, вероятно, в самое болотистое место во всем Йотунсгарде. Почва здесь была сырая и вязкая, и камыши трещали на ветру, точно высохшие кости. Неподалеку возвышались развалины древней круглой башни, казавшиеся в сумерках узкоглазым зверем - он припал к земле, подстерегая их. Ивар замер как вкопанный, разглядев каменный круг - камни, черные и изъеденные временем, криво торчали в разные стороны, точно пьяные. Он расставил покрепче ноги и объявил: - Я туда не пойду! Это место смердит, и в нем таится зло! Сольборг хрипло засмеялась, со злобной силой хватая его за руку и неожиданно ловко завернув ее за сп