ину: - Идем, идем, какое там зло! Нечего сопротивляться и удирать, встречай свою смерть с достоинством, не лягайся и не визжи, как поросенок! У Ивара перехватило дыхание, когда она сильнее стиснула его руку в толкнула к центру круга, где находился плоский камень, похожий на алтарь, с желобком посреди. Нидбьерг начала чародейский речитатив, пригвождая Ивара к месту своим змеиным взглядом. Издалека донесся квакающий голос Торвор: - Не нравится мне это место, Нидбьерг. Ты уверена, что владеешь таящимися здесь Силами? Они опасны и непокорны, как магия чародея... - Молчи! - прикрикнула Сольборг. Ее руки отяжелели, и незримая ледяная тяжесть навалилась на Ивара, сдавливая его грудь, покуда он едва не задохнулся. В ушах непрестанно звенел голос Нидбьерг, произносившей заклинание. Ивар пытался сопротивляться мертвящему ужасу заклятий Нидбьерг. Перед его мысленным взором возникла Сольборг со своим верным кинжалом... нет, это был кинжал Бирны, который она извлекла из складок одежды. Вопль, удар ледяного воздуха - и Сольборг с визгом шарахнулась прочь, кинжал, вылетев из ее рук, лязгнул о камень. Речитатив Нидбьерг прервался на полуслове криком, и столкновение Сил швырнуло Ивара плашмя на траву. Он задыхался и хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Дрожа, он поднял голову и настороженно огляделся. Неподалеку лежала навзничь Сольборг - явно мертвая. Две груды тряпья слева были, вероятно, Нидбьерг и Торвор. Оттуда доносился стон. Ивар с усилием потянулся вперед и стиснул в пальцах рукоять кинжала. Затем он осмотрелся в поисках своего спасителя, воспряв духом и вновь обретя отвагу. - Гизур! - позвал он. - Где ты? Долго же ты сюда добирался! - Он уже высмотрел в тени одного из камней высокую фигуру, закутанную в плащ, когда услыхал знакомый смешок. Ивар сразу узнал сухое хихиканье Груса из кармана Лоримера. Дух скиплинга тотчас упал, а Лоример ступил вперед - от него все еще исходил ледяной воздух заклятий. - Так это ты, Лоример, - промолвил Ивар, силясь выжать из себя какую-нибудь насмешку, что не слишком у него получалось после колдовства Нидбьерг. - Очень благородно с твоей стороны спасти меня в последнюю минуту. Еще немного - и в мире альвов стало бы одним скиплингом меньше. Лоример презрительно хмыкнул: - Эти надоедливые ведьмы! Я решил, что будет жаль, если не все исполнится как надо. Место-то они выбрали верное, но только высшее искусство опытного чародея доведет заклинание до удачного конца. Грус может подтвердить это, не так ли, приятель? Грус в ответ захихикал: - Кто сказал, что нельзя приставить старую голову на молодые плечи - или наоборот? А еще лучше - по одной голове в каждом кармане, верно, скиплинг? Ивар уже настолько собрался с силами, что отважился сорваться с места и опрометью добежать до старой башни. Позади хихиканье Груса сорвалось на визг. - Заткнись, Грус, не то подарю тебя огненным магам вместо дверного молотка, - велел Лоример. - Видишь ты, куда забилась эта крыса? - Прячется за старой башней. На твоем месте, Лоример, я бы поостерегся. Здесь было совершено немало страшных убийств, и, если повезет, ты будешь следующей жертвой. Лоример зашагал вперед, не глядя по сторонам. Ивар как можно бесшумнее крался вдоль башни, сжимая в руке кинжал Бирны. Узкая полуразрушенная лестница тянулась вверх, прилепившись к внешней стене - шириной не больше шага. Надеясь, что она не обрушится и не погребет под собой его и половину башни, Ивар повыше вскарабкался по лестнице и скорчился на выщербленном парапете, наполовину скрытый горкой разрушенного камня и известки. Мерные шаги Лоримера прозвучали внизу. - Его здесь нет, лживый ты кусок падали! - прорычал чародей. - Если он удрал, Грус, я затопчу тебя в болото. Лоример сунул меч в ножны и наклонился, разглядывая землю при слабом свете навершья посоха. Грус что-то насмешливо и огорченно бормотал. - Он здесь, я знаю, что он здесь, - не унимался он. - Не может скиплинг подняться в небо и улететь... В этот миг Лоример понял, куда делся Ивар. На миг его глаза встретились со взглядом Ивара... а потом юноша взвился в воздух и всей тяжестью обрушился на Лоримера, обеими ногами ударив его в грудь. Они рухнули, сплетясь в клубок, под ругань и верещание Груса. Ивар наугад ударил кинжалом Бирны и в ответ услышал дикий, душераздирающий крик. Кинжал вырвался из его руки и отлетел прочь, а сам Ивар поспешно отпрянул. Прячась за башней, он едва увернулся от пущенной наугад ледяной молнии - лишь трава и камни заиндевели. Еще две молнии полетели так же наугад, в разных направлениях, словно стремясь нагнать беглеца. Затем Ивар услышал причитания Груса и голос Лоримера, бормочущего проклятия. - Я ослеп, - простонал чародей, неуверенно ковыляя по камням туда, откуда доносился голос Груса. - Щенок выбил мне глаз, а второй совершенно залит кровью. Видишь ты его? Я прикончу его молниями, и Хель побери проклятый меч! Отзовись, Грус! Подай голос, не то я тебе уши отрежу! - Я здесь, на берегу ручья, у самой воды, - отвечал Грус. - Ужасно холодно, и плавать я не умею. Если ты мне не поможешь, я утону. - Его речь прервалась рыдающим бормотанием. - Будь проклят скиплинг! Будь проклят самый день, когда он родился! - Лоример побрел в другом направлении, стирая с лица черные сгустки крови. Услышав какой-то звук, он резко обернулся и метнул ледяную молнию в дальний конец долины. - Грус, ты должен служить мне глазами, пока не остановится кровь. Грус! Ты все еще здесь? - Бульк... пока, - отозвался Грус. - Возьми больше влево. Не наткнись на камни... слышишь меня? Осторожно, ты едва не свалился в воду. Пока Лоример плескался в воде рядом с Грусом, изрыгая стоны и проклятия, Ивар тихонько выбрался из своего укрытия за башней. Большими осторожными шагами он двинулся к южному концу долины. - Вот ты где! - вскричал Лоример, и Ивар побежал. - Грус, я слышу его! Быстро глянь, куда он бежит, и я достану его молнией! - Мне трудно смотреть вверх! - прохныкал Грус. - Вот... вот он бежит! Прямо на юг! Бей! Ивар спрыгнул в расселину, и ледяная молния пролетела над ним. Скорчась за валуном, он терпеливо выжидал, пока Лоримеру надоест осыпать окрестности ледяными молниями, и от души надеялся, что чародей ни разу не попадет в цель. 14 Гизур, неутомимо изучавший карты, оторвался вдруг от своего занятия. Альвы клевали носом у огня - все, кроме Эйлифира и Скапти, который, не в пример прошлому, теперь всегда был начеку. В следующий миг Скапти взглянул на Гизура, и один и тот же вопрос вырвался у них: - Где Ивар? Оба вскочили. Скапти уронил кружку с чаем, который и так уже остыл, и окатил Флоси. - Что ты натворил! - взревел тот. - Это был когда-то такой добротный плащ! - Он пошел привязать коней, - проговорил Скапти. - Но это было давно. Слишком давно! - Может, он заблудился в темноте, - предположил Финнвард, окинув боязливым взором стену мрака, подступавшую к самому огню. - Надо бы глянуть. - Гизур подхватил свой посох и бросился в темноту; за ним по пятам следовали Эйлифир и Скапти. Флоси увязался за ними, проклиная всех на свете скиплингов за умение причинять сплошные неприятности. Финнвард опасливо пододвинулся поближе к костру, а Эгиль налил себе еще чаю. - Хорошо бы они его нашли, - пробормотал Финнвард. - Только, боюсь, вряд ли. А он был такой славный, уступчивый и никогда не грубил мне. Никогда я не пойму, какая лихая тварь: тролль, гном, ведьма или... - Он осекся со сдавленным вскриком - из темноты к костру вылетел Флоси. - Лошади тоже пропали! - торжествующе выдохнул он. - Хватайтесь за оружие, вы, олухи! Я так и ждал чего-то подобного! Скиплингам нельзя доверять. Он конокрад, или пусть меня повесят на первом же дереве! - Флоси ничем не рисковал - во всем Скарпсее едва набралось бы с полдюжины деревьев, подходящих для этой цели. Эгиль даже не шевельнулся. - Может, я и тугодум, - проговорил он, склонив голову к плечу, - но я ни на минуту не поверю, чтобы Ивар прихватил лошадей и скрылся. Без припасов, оружия, карт? Спроси меня, Флоси, и я отвечу, что мозгов у тебя не больше, чем у клопа. - А я и не спрошу! - огрызнулся Флоси, с нарочито нетерпеливым и презрительным видом роясь в своем мешке. - Никто по доброй воле не увел бы этаких кляч, - заметил Финнвард. - Если их и вправду украли, то как бы воры не причинили вреда Ивару. - Что за глупости! - с сердцем отозвался Флоси. В суету и пререкания ворвался Гизур и повелительно вскинул руку, призывая к молчанию: - Ну-ка, уймитесь! Нам надо посовещаться, и я скажу вам, что стряслось. Похоже на то, что наши славные дряхлые клячи не кто иные, как троица альвконуров из подворья Нидбьерг, принявшая свою фюльгью. Финнвард ахнул и огляделся в поисках мягкого местечка, чтобы свалиться в обморок. - А мы-то ехали на них верхом, точно на обычных лошадях! И подумать только, ведь я гладил их по носу, чесал за ушами и нашептывал всякую ласковую чепуху. Что они теперь подумают о таких вольностях! Я помру на месте, если еще раз столкнусь с ними лицом к лицу. - Финнвард, уймись! - сурово обрезал его Скапти. - Сейчас это не важно. - Я видел, - продолжал Гизур, - множество следов, не лошадиных, но и не принадлежащих Ивару. Нашел я также в одном месте облако сверхъестественного холода, точно там произнесли черное заклинание и его испарения все еще оскверняют воздух. Случилось это не больше чем час назад. Судя по следам, ведьмы увели Ивара на юго-восток, к Йотунсгарду, вернее, увезли на спине нашей приятельницы Полоски - у нее следы явно поменьше, и на копыте левой задней ноги трещина. Примерно через полсотни ярдов от места засады следы исчезают, кроме самых мелких, распознать которые под силу только очень искусному магу. - Ну тогда уж точно всему конец, - проворчал Эгиль себе под нос, - Ивара нам не вернуть. Эйлифир, осматривавший окрестности, наконец вернулся к костру: - Они чарами скрыли свои следы. Ни сломанной веточки, ни вмятинки на земле - ничто не отмечает их путь. Чтоб понять, куда они девались, нужен нюх и зрение хорька. Гизур пристально глянул на него: - Ты, похоже, имеешь в виду перемену облика, Эйлифир? Или сказал это лишь для красного словца? Все, как один, воззрились на Эйлифира - бородатый молчальник как нельзя меньше походил на хорька. - Конечно, для красного словца, - фыркнул Флоси. - Не может он превращаться. Если бы умел, разве стал бы он с нами... Эйлифир не шевельнулся, лишь дважды щелкнул пальцами - и вдруг исчез. Вместо него с макушки валуна на альвов глядела мордочка хорька в черной маске. - Боги в Асгарде! - воскликнул Финнвард. - Превратился! Вот мошенник, чума его забери! Хорек моргнул блестящими глазками и, плавным прыжком достигнув земли, принялся описывать круги в поисках следов и усиленно принюхиваться. Вдруг он замер с поднятой передней лапой, громко фыркнул и мгновенно исчез из виду. Гизур глубоко вздохнул: - Ну что ж, он сумеет вернуться в прежний облик и не даст заклятию осилить себя. Скапти, я отправлюсь за Эйлифиром в своей фюльгье, а ты останешься за главного. - Он напрягся, приготовясь к протестующему воплю Финнварда, но услышал лишь громкое: "Мр-р-р!" Финнвард терся о его ноги и, подергивая усами, вглядывался в темноту за кругом костра. - Нет, не смей! - вскрикнул Гизур. - Финнвард, ты не справишься! Финнвард!.. Кот нырнул в колючий кустарник и играючи вынырнул уже на другой стороне. С громким мяуканьем он метался и прыгал меж зарослей, ловя неведомых врагов, и наконец, нагнал хорька. Гизур приготовился последовать за ними, громко бормоча, что именно он сделает с Финнвардом, когда его изловит. Скапти нервно потирал руки. - Гизур, - не выдержал он, - я готов испробовать превращение. Неужто я не смогу принять свою фюльгью, если увальню Финнварду это удается так легко! - Верно, не может быть, чтобы нам не удалось то же, что толстячку, - поддержал его Флоси. - Ну же, Гизур, ты ведь можешь нам пособить! Гизур неистово замотал головой: - Нет ничего опасней и ненадежней превращений! Это значит разъять себя на кусочки и составить заново. Скапти, тебе нужно много упражняться, прежде чем ты возьмешься за такое сложное заклятие, - или, боюсь, ты можешь лишиться Силы. А жаль, потому что она обещает быть превосходной. Хватит с вас и того, что будете следовать за нами в собственном облике. - Маг ободряюще похлопал Скапти по плечу, сделал быстрый жест - и улетел, пронзительно свистя и ухая. Погоня была долгой и безнадежной, с изматывающими переходами и краткими минутами для еды и сна. То и дело возвращался Гизур, но сообщал только, что след ведет на юго-восток, в низины Йотунсгарда, где довольно болот, чтобы утопить тысячу скиплингов. Альвы брели и брели вперед, и даже у Флоси не было сил на нытье. Вечером третьего дня вернулся Эйлифир, в своем обычном виде и уставший до полусмерти. Присев на камне, он принялся обгрызать жесткий сухарь и грыз его, пока не появился Гизур - тоже в прежнем обличье. Альвы с криками обступили его, требуя новостей. Эгиль особенно хотел знать, где Финнвард. Эйлифир поднял руку, призывая к молчанию. - Финнвард идет прямо за мной по пятам, - невнятно сообщил он, поскольку все еще пережевывал сухарь. - И еще я нашел кое-что интересное - особенно для тебя, Гизур. Он наотрез отказался что-либо объяснять, пока альвы, ворча, не свернули лагерь и не пошли за ним. Наконец Эйлифир привел их в небольшое мрачное ущелье, дно которого с каждым шагом становилось все более топким. Остановившись, Эйлифир сложил на груди руки и безмолвно воззрился вперед. Древняя полуразрушенная башня безысходно припадала к топкой земле близ обвалившегося каменного круга. Неподалеку от башни, понурившись, стояли две уродливые клячи со впалыми боками. Третья кобыла, черная, лежала на боку в круге выжженной травы, билась и стонала, словно уже не в силах подняться на ноги. Гизур прошагал вперед и схватил за челку старушку Полоску. Кобыла дернулась и застонала, умоляюще уставясь на него мутными глазами. Гизур несколько минут внимательно разглядывал кобыл, затем вернулся к альвам, наблюдавшим за ним с безопасного расстояния. - Бояться больше нечего, - мрачно проговорил он. - Никому и никогда они уже не причинят вреда. Они совершенно уничтожены. Кто-то более могущественный превратил их в то, чем они притворялись для нас, - трех дряхлых кляч. Нидбьерг выглядит совсем худо. - Дешево мы от них отделались, - заметил Флоси, выглядывая из-за плеча Финнварда. - Но что случилось с Иваром? - тревожно спросил Скапти. - Это ведь Лоример одолел старых ведьм, правда? Эйлифир по-прежнему задумчиво грыз сухарь. - Следы Ивара ведут по ущелью на юг. Следы Лоримера - на восток, там он встретился со своими гномами, которые поджидали его. Я бы сказал, что Ивар опередил нас часа на четыре. Ветер задувает следы, и трудно определить, старые они или свежие. - Нечего терять время, - сказал Гизур. - Ивар, судя по всему, направляется к Вапнайокулл. Если бы мы все сумели принять фюльгьи, мы бы запросто перехватили его на другой стороне. Эйлифир, Финнвард, вы отправитесь за Иваром, поспешайте изо всех сил. Финнвард уже успел перевоплотиться и вылизывал воображаемую грязь со спины, словно не слушая мага. Только хвост у него внимательно подергивался. - Что касается всех прочих, - мрачно продолжал Гизур, - вы сейчас все у меня постараетесь принять фюльгью или что-то к ней близкое. Скапти, ты первый. Как говорили у нас в школе - фюльгья или ничто. 15 Вапнайокулл возвышался над низинами, словно инистый великан. В незапамятные времена он оживлял климат Йотунсгарда тучами дыма и пыли, а порой и потоками огненной лавы, но вот уже несколько столетий позволял льду и снегу беспрепятственно скапливаться на его склонах, не давая вырваться наружу своему огненному духу. Огромный ледник, покрывавший вершину горы, довольствовался тем, что время от времени грохотал, стесывая подножия камней, и обрушивал вниз глыбы льда, заполняя ими расселины скал далеко внизу от царственной ледяной вершины. Редкая растительность могла удержаться здесь - разве что лишайники, мхи и прочие стойкие растеньица, которым нипочем были холод и ветер и хватало горстки земли, чтобы пустить корни. К наступлению ночи отряд пересек ледник и спустился по дальнему склону горы, так и не нагнав ни Эйлифира, ни Финнварда, ни Ивара. Путники были так измотаны, что и шагу не в силах были ступить, и пуще всех обессилел Гизур. После почти двух часов магической концентрации он так и не сумел накопить достаточно Силы, чтобы высвободить сокровенную магию фюльгий Флоси и Эгиля. Скапти в конце концов - и с немалым трудом - сумел принудить свою альвийскую суть сменить привычный облик и принять свою фюльгью. Он не знал, гордиться ему или смеяться, потому что его фюльгья оказалась крупным белым зайцем. Гизур меж тем сражался с Флоси и Эгилем, перепробовав все, от гипнотических заклинаний до транса, но так ничего и не добился. Эгиль объявил, что у него гудит голова; а затем гудение сменилось жесточайшей головной болью - предостережение о том, что его магические свойства, сколькими бы из них он там ни обладал, достигли своего предела. Гизур тоже был измучен сверх меры, и Скапти с тревогой следил, как он надрывается, исходя потом, над заклятиями. - Ничем не могу им помочь, - пожаловался наконец Гизур и, трясясь всем телом, осел на землю. - Чтобы вдохновить их Силу на пробуждение, нужен, по меньшей мере, конец света. А мне это не по плечу. - Но нельзя же так все и оставить, - обеспокоенно заметил Скапти. - Надо что-то сделать, Гизур. Заколдуй их или что-нибудь в этом роде. Маг вздохнул, растирая виски: - Закон Гильдии Магов запрещает применять Силу против друга, чтобы обратить его в низшую форму жизни или подставить его под угрозу. Но еще немного - и у меня не хватит сил переставлять ноги. Собрав всю свою Силу, он начал произносить заклинание над Флоси и Эгилем, которые невольно съежились и сморщились. Чары победили, однако, их слабое сопротивление, и наконец Гизуру удалось превратить их в больших черных крыс. Эта попытка дорого стоила магу, и он едва сумел принять собственную фюльгью, обернувшись белой совой. Он перелетал с камня на камень, ожидая, пока они не нагонят его. Скапти мчался вперед жизнерадостными прыжками, полный сил, а за ним следовали две крысы упорной и спорой рысцой, присущей всему крысиному племени. На середине спуска вся компания повстречалась с Финнвардом - он брел навстречу, с отвращением отмаргиваясь от снежинок, которыми засыпал его ветер. К тому времени белая сова все чаще присаживалась отдыхать на камнях, разинув клюв и утомленно свесив крылья. Когда отряд благополучно оставил позади и ледник, и гору, Гизур с нескрываемой радостью освободил от чар Флоси и Эгиля и помог Скапти и Финнварду вернуть обличье альвов. Эйлифир в облике хорька все еще мчался во всю прыть за Иваром, уверенный, что вот-вот нагонит его и приведет в лагерь. Гизур, совершенно измотанный, свалился на груду мешков, - их снаряжение сопровождало отряд и в обличьях фюльгий. Вся поклажа была искусно превращена в клещей или репьи, прицепившиеся к шерсти, - так она не обременяла животных. Альвы взволнованно обменивались впечатлениями о путешествии в зверином облике, восхищаясь возможностью увидеть и учуять то, что обычному человеку вовсе не доступно, и дивясь тому, какая безграничная сила и живость заключена в гибких тельцах мелких тварей, чья жизнь зависит от их сообразительности и инстинктов. Они удивлялись, что так долго и бездумно скитались по свету, не имея понятия обо всех тайнах, которые открыты тончайшим чувствам животных. Финнвард занялся костром и чайником, к большому удовольствию приятелей отвечая на вопросы рассеянным: "Мр-р-р?" Даже Гизур наконец улыбнулся, с благодарностью приняв кружку дымящегося чая. Скапти наблюдал за Гизуром и наконец поймал себя на том, что встревоженно жует кончик бороды и дергает себя за ухо. - Я, конечно, отроду был перестраховщиком, - наконец шепнул он Гизуру, - но, поверь, никогда прежде я не видел тебя таким слабым и опустошенным... лишенным Силы. Кошачья голова на твоем посохе даже не светится, Гизур. Боюсь, ты истратил больше Силы, чем дозволено тебе природой. Гизур помотал головой: - Все в порядке. Мне только нужно отдохнуть. Может, я и вправду слегка переработался... но, в конце концов, помог вам добраться сюда, верно? - А какой в этом прок, если вдруг Лоример обнаружит нас и ты не сможешь обеспечить нам защиту? Маг закрыл глаза и досадливо отмахнулся: - Оставь меня в покое, дай отдохнуть. Ты ведь тоже не так уж беспомощен, забыл? Не тревожься, - когда придет время схватки с Лоримером, я буду к ней готов. Заря была уже близка, когда Ивар выбрался наконец из ущелья. Поскольку оно тянулось в том же направлении, которого он хотел придерживаться, юноша без колебаний бежал в темноте по ущелью, стараясь только не запнуться и не упасть. Он часто останавливался, вслушиваясь в тишину и страшась различить в ней шум погони Лоримера или черных гномов, - но так и не услышал ничего. Когда он покинул ущелье, первое, что бросилось ему в глаза, - стоячий камень, в котором была пробита дыра. Сердце у Ивара так и подпрыгнуло от радости, и он заторопился к камню, чтобы лучше разглядеть его вблизи. На гладком камне был вырезан меч, указывавший на юг, а рядом нацарапано несколько рун, которые ничего не говорили Ивару, но он решил, что они могут означать Йотунсгард или даже Лабиринт. Заглянув в дыру, он разглядел зарубку на склоне огромной, увенчанной ледником горы. Ивар постоянно изучал карты из-за плеча Гизура и теперь признал, что эта гора - Вапнайокулл. Не отрывая глаз от зарубки, он начал подъем и несказанно был рад тому, что покидает низины и поднимается на спасительную высоту. Ивар карабкался все выше и выше, перебираясь через заваленные льдом расселины и боязливо прислушиваясь к угрожающему ворчанию ледника над головой. Он пересек несколько рукавов ледника, уходивших в глубину ущелий, стараясь ни на минуту не упускать из виду путеводной зарубки. Судя по всему, Лоример за ним еще не гнался. Куда сложнее оказалось найти пропитание. Ивар осторожно попробовал несколько ярко-красных ягод, но их сок так обжигал язык, что от этой снеди пришлось отказаться. Ивар смутно гадал, не выведет ли его зарубка прямо к странноприимному дому, где можно будет дождаться Гизура и альвов, и содержат ли вообще огненные йотуны такие дома - в чем он, честно говоря, сомневался. Скорее всего, зарубка и стоячий камень не имели ничего общего с огненными йотунами. Юноша тем не менее упрямо шел вперед, неуклонно следуя Путевой Линии. К полудню голод совсем истерзал его. Он часто пил из встречных ручейков и лужиц, а однажды с жадностью стал глотать пригоршни снега из заполненной снежными комьями впадины, которую прикрывал нависший уступ. Голод это не утишило, а только разожгло жажду. Весь день ледник издавал угрожающее ворчание, а один раз Ивар увидал, как срываются в расселину глыбы льда, - мощь этого зрелища поразила бы его, если б он не был так измотан. Он упрямо полз вверх, пока не добрался до зарубки, - там оказалась стылая, продуваемая ветром площадка недалеко от края самого ледника. Ивар очень скоро убедился, что спуск по другому склону немногим легче подъема, который он только что одолел, и что там нет никаких признаков странноприимного дома, ни иных отметин, оставленных человеческой рукой. На пути вниз он едва замечал грохочущий в ущельях лед. Один-единственный ершистый скальный гребень привел его снова в относительное тепло низин. Уже темнело, когда Ивар отыскал в скальном оползне углубление, где можно было отдохнуть, хотя это и не было самое уютное местечко. Ивар надеялся, что шорох падающих камней предостережет его о приближении врага. Едва не плача от жалости к себе, он уткнулся лицом в локоть и попытался заснуть. Наконец сон овладел им, но тем ужаснее были постоянные и беспричинные пробуждения. Ивар погрузился в глубокую дремоту, когда что-то холодное и влажное осторожно тронуло его ухо. Ивар подскочил и не смог удержать вскрика, увидав, что рядом с ним сидит на камне смутный силуэт, закутанный в плащ. - Тсс! - произнес до слез знакомый голос Эйлифира. - Ты еще хуже Флоси. Ивар, враз обмякнув, осел: - Не могу поверить, что это ты, Эйлифир. Может, я еще сплю? Ты не представляешь, что мне довелось пережить. Я целых три дня толком ничего не ел и почти не спал. Где Гизур? И как ты подобрался ко мне без единого звука? - Вопросы, вопросы! - пробормотал Эйлифир. - Вы, скиплинги, считаете, что можете расспрашивать всех и вся. Иди-ка со мной, побыстрее да потише, и самое большее за час я верну тебя Гизуру. Кстати, что ты сделал с Лоримером? Он гонится за тобой? Ивар, осторожно пробиравшийся по оползню, остановился: - Не думаю. У старой башни я ослепил его кинжалом Бирны. За весь день мне не попалось на глаза ни единого признака его присутствия. Эйлифир некоторое время шел молча, затем заговорил: - Какая напасть толкнула тебя на Лоримера? Должно быть, ты застал его врасплох, не то бы он тебя наверняка прикончил, и с тобой сгинули бы все наши надежды на мирное будущее. Ивар, ты больше не принадлежишь только самому себе. Если ты погибнешь, если вира не будет уплачена - подумай, что станется со Скапти и со всеми нами? Нас загонят и прикончат, как зверей. Затем разразится великая война между льесальвами и силами тьмы, и лед опустошит Скарпсей от края до края. Тысячи погибнут, и падет Сноуфелл, и тьма одержит победу. Я знаю, что ты думаешь: мол, нечестно, что судьба и будущее целого мира взвалены на плечи юного скиплинга, - но тебе, Ивар, пора бы научиться ответственности. Скажу тебе откровенно, ты слишком опрометчив и неосторожен. Ивар нахмурился. После всего пережитого последнее, чего он ожидал, - это нравоучения. Несколько раз он открывал рот, чтобы оправдаться, но всякий раз вспоминал о своей промашке - и молчал. - Ты прав, Эйлифир, - наконец сказал он. - Не гожусь я для этого дела, не обучен. Я всего лишь сын бедного рыбака - бедного, ленивого и легкомысленного, - оттого и сам я не храбр и не умен. Бирна, единственный человек, которого я любил, Бирна, которая учила меня всему, убита подлецом Лоримером, и с тех пор, как ее не стало, я словно перестал быть хозяином своей судьбы; да и не смог бы изменить ничего, даже если б и захотел. Знаю только одно. Я отомщу Лоримеру за гибель Бирны - если не сейчас, то потом. - Говоря это, Ивар по пути топтал цепкий репейник и отшвыривал носком сапога мелкие камушки. К концу своей речи он начал задыхаться и едва не сломал большой палец на ноге о булыжник, который не пожелал убраться с его дороги. - Чувство бессилия знакомо каждому, кто собирается чего-нибудь достигнуть, - заметил Эйлифир. - Не надо только идти на ужасный и бессмысленный риск, чтобы от него избавиться. Твоя жизнь невероятно важна для меня, для всех льесальвов. Больше всего я опасаюсь, что Лоример, разъяренный и оскорбленный твоим нападением и тем, что ты ослепил его, забудет свою жажду власти, только бы отомстить тебе. Сейчас он, должно быть, сильно разгневан. - Еще бы, - вздохнул Ивар. - Похоже, я совершил еще одну ошибку. Не привык я к обычаям мира альвов. Мы, скиплинги, часто деремся врукопашную и даже получаем от этого удовольствие. Спасибо за совет, Эйлифир. Я постараюсь запомнить, что обязан уцелеть, хотя бы пока не будет уплачена вира. Эйлифир сумрачно кивнул и зашагал быстрее прежнего. Ивар, как мог, поспевал за ним, хотя ноги его после трех дней пешего пути были в плачевном состоянии. Он все время спотыкался и к рассвету, когда они наконец дошли до лагеря альвов, едва держался на ногах. Альвы, пробудившись, шумно приветствовали его, и Финнвард сразу поставил чайник на огонь, а все прочие засыпали Ивара вопросами. Наконец Гизур рявкнул: - Тихо все! А теперь спрашивайте по порядку, как полагается. - Он обернулся к Ивару, который, пропуская все мимо ушей, блаженно набивал рот лучшей в мире пищей - черствыми сухарями, твердым сыром и вяленой треской. - Ивар, самый важный сейчас вопрос - о Лоримере. Мы думали, что он схватил тебя; но как ты ухитрился бежать, когда и где? - И почему? - тотчас добавил Флоси. Ивар метнул на него ледяной взгляд: - Хорошо бы в следующий раз ему попался ты, Флоси, вот тогда бы мы и поглядели, чего стоят твоя болтовня да бахвальство. Уж ты бы сбежал от него... это так же верно, как то, что свиньи летают. Эйлифир, расскажи им все. Я хочу есть. И спать. - Он никак не мог решить, чего ему хочется больше. Гизур, погруженный в раздумья, сидел у костра, по уши закутавшись в одеяло. Ивар разглядел его, лишь когда немного утолил голод. Время от времени все тело мага сотрясала дрожь и в глазах его вспыхивал лихорадочный огонь. - Гизур! - окликнул Ивар, вполуха слушая, как Финнвард восторгается собственной фюльгьей. - Что с тобой? Ты болен? Гизур резко качнул головой: - Пройдет. Это всего лишь перенапряжение. У Флоси и Эгиля так мало врожденной магии, что пробуждать в них Силу - все равно что возиться с куском застывшего дегтя. Никогда я еще не был так истощен. Ивар тревожно глянул на него: - А ты точно придешь в себя за день-другой, если не надо будет напрягаться? Маг едва слышно фыркнул: - Напрягать-то нечего. Моя Сила почти сведена на нет. Много времени пройдет, прежде чем она восстановится окончательно. - Он тяжело вздохнул и снова затрясся в ознобе. - Сколько же это продлится? - Ивар позабыл о собственной усталости. - Лоример далеко не ушел, а теперь, боюсь, он еще больше пылает жаждой мести, чем прежде. Жаль, что кинжал Бирны проткнул только его глаз. Лучше бы это было сердце. Хоть бы он истек кровью до смерти! Ледяные пальцы Гизура вцепились в запястье Ивара, точно когти. - Ты не понимаешь, что такое на самом деле Лоример. Неужели Бирна тебе этого не рассказала? - Он - драуг, упырь, - быстро сказал Ивар. - От него же самого я это и услышал в тот день, когда заблудился. Но я думал, что драуги избегают солнца, как чумы. Гизур тронул навершье посоха, и оно слабо замерцало. - Лоримеру уже немало веков. Тысячу лет покоился он в трясине, ожидая, пока какой-нибудь глупец не возродит его к жизни. Имя этого глупца было Регин, один из магов Свартара, увлекавшийся черной магией. Он обнаружил место, где Лоример был заключен за свои бесчисленные злодеяния, после того как большую часть своей жизни потратил на поиски тайн и премудростей Лоримера. Регин выкопал тело, которое неплохо сохранилось в наших знаменитых болотах, и свершил поистине чудесный труд, восстановив его кровоток, чувства и так далее. Так драуг Лоример обзавелся телом, которое помогало ему алчно стремиться к власти и могуществу. Такова уж особенность драуга, что, сколько бы его ни убивали, всякий раз он возвращается еще могущественнее прежнего. Разорвать эту цепь может только волшебное оружие исключительной силы - скажем, Глим, меч Элидагрима. - Гизур зевнул, устало протирая воспаленные глаза. - Полагаю, ты не видел при нем гномов? - Нет, не видел. Может быть, они его бросили? - Вряд ли. Они боятся его, боятся до смерти. Может быть... - Гизур задумался, бормоча что-то себе под нос, точно совершенно забыл об Иваре, которому было так уютно, что он постепенно задремал. Вдруг Гизур приподнялся и хорошенько встряхнул Ивара. - Избавившись от Лоримера, мир избавится от лихой болезни. Что бы ты ни сделал, Ивар, что бы ни приключилось со всеми нами, - ты должен уничтожить Лоримера. - Он рухнул и захрапел, вполне удовлетворенный. Ивар тоже заснул, оставив Эйлифира бодрствовать на страже, пока совсем не рассветет. Когда он проснулся, лучи солнца согревали ему лицо и ноздри щекотал запах завтрака, который Финнвард стряпал из их скудных припасов. Попутно он ворчал на эту скудость, гадая вслух, как им протянуть еще неделю. Флоси и Эгиль бурно спорили о каком-то пустяке, а Скапти пытался навести хоть какой-то порядок в сумбуре лагеря. Эйлифир сидел на камне с луком и стрелой на коленях и с напряженным вниманием озирал окрестные холмы. Ивар еще понежился на теплом солнышке, затем отправился через весь лагерь к Эйлифиру, заметив попутно, что Гизур все еще крепко спит. Вид у него по-прежнему был изможденный и усталый, и в руке он крепко сжимал свой посох. Эйлифир приветствовал Ивара коротким кивком и снова обратил свое внимание на холмы. - Что-то неладно? - спросил Ивар. Эйлифир концом лука едва заметно указал на ближайший холм: - Видишь на вершине груду камней? Там трое, они следят за нами. Тише, не делай резких движений. - Эйлифир! - У Ивара перехватило дыхание. - Они не одни. Глянь вон туда! - Он хотел было указать, куда именно, но Эйлифир остановил его: - Знаю. Они появились еще до восхода солнца, и с тех пор я наблюдаю за ними. Если ты спокойно осмотришься, то разглядишь их на каждом холме. Ивар постарался последовать его совету, затем вполголоса воскликнул: - Что ж ты нас не предупредил, Эйлифир? И ты сидишь здесь уже несколько часов? Что, если б они напали на нас? - Я бы разбудил вас, - отвечал Эйлифир. Ивар разглядывал силуэты соглядатаев и решил, что их должно быть всего около двух десятков, по двое-трое на каждом холме, хорошо, вооруженных и готовых к бою. Они не делали угрожающих жестов и не пытались скрыться. - Кто они? - спросил Ивар. - Огненные йотуны? Эйлифир кивнул и устроился поудобнее на своем каменном насесте. - Ну и что же им нужно? - не отставал Ивар. Эйлифир пожал плечами: - Мы нарушили границу их владений. Полагаю, так или иначе они хотят избавиться от нас, мертвых или живых, огненным йотунам все едино. 16 Огненные йотуны долго и придирчиво изучали пришельцев, прежде чем покинуть свои укрытия и выехать навстречу чужакам. Ивар сосчитал приближающихся всадников - было их двенадцать, закутанных в плащи, с луками и копьями. Всадники остановились, разглядывая Гизура и его маленький отряд. Ивара привели в восторг их кони: выезженные, изящные, с маленькими головами, они били копытами о землю и трясли гривами, выказывая горячий норов. Гизур поманил Ивара за собой, и они осторожно двинулись навстречу огненным йотунам. - Будь спокоен и дружелюбен, - едва слышно пробормотал Гизур. - Помалкивай и оставь вранье на мою долю. Один из возглавлявших отряд йотунов сдавил коленями бока коня, и тот бросился вперед, позванивая диковинной сбруей. - Стойте где стоите, нарушители! - прогремел йотун. - Это наша земля, и нечего здесь шнырять да вынюхивать! Я вижу, ты из Гильдии, и если ты ищешь и преследуешь изгнанников, я скажу одно: Йотунсгард своих не выдает! Другие йотуны поддержали его одобрительным и весьма воинственным ворчанием. Гизур выразительным жестом поднял обе руки: - Мы не преследуем ни изгоев, ни кого другого. Я - Гизур из Равенсенда, а мои спутники - попросту искатели захороненных сокровищ. Вожак йотунов подвел своего фыркающего коня на несколько шагов ближе. Он откинул забрало вороненого шлема, чтобы лучше разглядеть чужаков. Блестящие ястребиные глаза без интереса скользнули по Ивару и впились в замерших позади альвов. Йотун задумчиво погладил бороду, заплетенную в три черные косички: - Захороненных сокровищ, говоришь ты? Много мы видали таких искателей - главным образом в виде костей, после того как тролли или чародеи получили свое. Если вы хотите, альвы, сберечь свои шкуры и увидеть снова свой бесценный Сноуфелл, лучше поворачивайте назад и бегите, не оглядываясь. Мы, йотуны, дали клятву хранить могильные курганы знаменитых мертвецов. Мы проводим вас к горам, и надеюсь, что у вас достанет здравого смысла не соваться сюда еще раз. - Тор, послушай-ка меня! - Другой йотун, тощий и сильно смахивающий на волшебника, подъехал к вожаку. Он шептал что-то ему на ухо, а вожак между тем разглядывал пришельцев все более скептическим взглядом. - Если мне позволено будет объяснить... - начал Гизур, но Тор перебил его. - Ого-го! - прогудел он. - Искатели сокровищ, надо же! Мой братец Бьярн сказал мне, кто вы такие на самом деле. Вы - изгои, убившие сына Свартара, так ведь? Сплетни доходят даже до Йотунсгарда. Скапти в волнении приблизился на шаг. - Все не так, как ты думаешь, - начал он. - Мы вовсе не хотели... Лицо йотуна расплылось в широчайшей приветственной ухмылке. - Никого иного так охотно не приветил бы я под своей кровлей! Свартар - враг огненным йотунам. Мы с радостью сделали бы что угодно, только бы помешать его планам. Йотунсгард - приют для изгоев; здесь довольно места для всех, и никто не осмелится преследовать вас. - Сияя улыбкой, он воззрился на ошеломленных альвов. - Мы рады такому гостеприимству и весьма благодарны вам, - промолвил Гизур. - Сказать по правде, у нас вышли все припасы... Тор махнул рукой: - Мы дадим вам все, что нужно. Вы и представить себе не можете, как мы рады помочь убийцам Свартарова сына. - Так вы позволите нам продолжать поиски? - спросил Ивар. - Ну конечно! Мы даже поможем вам. Ничто не доставит нам такого удовольствия, как увидеть Глим в надежных руках - руках союзников йотунов. Херйольф, усади наших гостей на своих коней - не могут почетные гости идти пешком до Ульфгримова подворья. Без особой охоты альвы позволили усадить себя на строптивых йотунский коней. Тор настоял на том, чтобы Ивар сел на его черного жеребца, который тотчас закусил удила и помчался, увлекая за собой всю дикую кавалькаду. Финнвард особенно обрадовался, когда развеселая скачка завершилась в Ульфгримовом подворье без единой сломанной шеи. Путники спешились и с изумленьем воззрились на хозяйство Тора. Приземистые торфяные здания были славно сложены и блистали свежевыкрашенными крышами. Ивар восхищался стогами сочного сена, упитанным скотом - овцами, козами, пони. Здесь не было ни лома, ни сора, ни провалившихся крыш, ни больных животных. Подворье было само совершенство. Даже альвы почтительно онемели при виде громадных размеров парадной залы с ее прочными балками из зрелого дерева и двумя огромными каминами. Тор Ульфгримсон и его брат Бьярн пригласили гостей к столу и с ними несколько дюжин йотунов-соседей, которые явились поглазеть на пришельцев. Стол ломился от кувшинов с элем и яств, которых Ивар в жизни не видывал. Два арфиста развлекали пирующих песнями и стихами, и ни одна тарелка, ни один кубок ни на миг не пустели. Говор, шутки и пение наполняли залу веселым гамом. Ивар ел и пил до отвала, погружаясь в сонное довольство. Он думал, что никогда не встречал такого гостеприимного хозяина, как Тор, и что никто не может сравниться с йотунами в щедрости и остроумии. Тор и Бьярн улыбались ему так дружески и добродушно, что его начал раздражать мрачный Скапти, который сидел рядом и так ворчал и тревожился, что только чудом не испортил всего торжества. - Йотуны не будут ласковы без причины, - ворчал Скапти. - Того и гляди, мы дорого заплатим за их приятельство. Ох, лучше бы Гизур увел нас отсюда! - Что за глупости, Скапти! Разве ты не слышал, что сказал Тор? Он хочет помочь нам отыскать меч. - Помочь, как же! Такая помощь нам не нужна, - продолжал Скапти в том же духе. Между тем их мешки набили свертками и флягами, а на всех путников почти силой натянули новые сапоги. Два дня они отдыхали, принимая дары - новые рубахи, штаны, пояса, - и с сожалением вежливо отказывались от коней, изысканных йотунских доспехов и первосортного оружия. - Просто не знаю что и думать об этом йотунском гостеприимстве, - вздыхал Финнвард, поглаживая свое округлившееся брюшко с таким видом, словно приветствовал старого друга, вернувшегося из изгнания. - Порой мне чудится, что его даже слишком много. Словно... словно... - Его лицо приняло озадаченное и отсутствующее выражение. - Ох, кажется, у меня сейчас было прозрение. Я подумал... да нет же, это глупо. Разве может у меня быть прозрение? - Скорее, отрыжка, - с готовностью подхватил Флоси. - Что ты увидел? - настойчиво спросил Эйлифир. - А ты в самом деле хочешь это услышать? Эйлифир серьезно кивнул, и Финнвард испустил глубокий вздох: - Ну хорошо. Мне почудилось, будто я увидел эту залу и все подворье совсем по-иному, не так, как видим мы все. Всюду были грязь и уродство, и такими же были йотуны. Они смеялись, но так волки смеются, пряча морды за дружескими масками. Ну разве это не забавно? Смейтесь же, смейтесь, я привык, что надо мной все потешаются. А я все-таки расскажу об этом Гизуру. - Ну вот, - вмешался Скапти с мрачным удовлетворением, - я же все время повторяю вам, что эти йотуны совсем не такие благородные друзья, как кажутся. Уж если Финнвард что-то почувствовал - значит, правда просто хлещет нас по щекам. Эгиль и Флоси отказались поверить, что Финнвард может прозреть что-то, кроме собственной трусости, и по-прежнему ели, пили, принимали йотунские дары и пользовались их гостеприимством, пока не наступил день отъезда. Гизур поднялся рано и суетился повсюду, дважды проверив каждую вещь и нетерпеливо подгоняя спутников. Вид у него напряженный, даже взволнованный, подумал Ивар, и Сила облаком окружала его, едва ли не потрескивая от избытка энергии. - А теперь слушайте меня, олухи, - повелительно произнес он, созвав к себе спутников. - Мы попрощаемся с нашими гостеприимными хозяевами во дворе. Поскольку нас не беспокоили завтраком, я полагаю, они ждут нас именно там. Предупреждаю вас, они, скорее всего, будут настаивать, чтобы мы приняли от них больше помощи, чем нам хочется, и потому я требую, чтобы все, а особенно Флоси, держали рот на замке. Флоси тотчас разинул рот, собираясь запротестовать, но Скапти его одернул. Тор и Бьярн ждали их во дворе, а за амбарами и сараями раздавались топот и фырканье коней, сопровождаемые лязгом оружия. Йотуны дружелюбными кивками приветствовали гостей. Тор был облачен в доспехи, и глаза его сверкали от волнения. - Полагаю, вам пришлось по душе в Ульфгримовом подворье, - прогудел он. - Нет щедрее йотунского гостеприимства в Скарпсее, когда дело касается наших друзей. Оставайтесь в Йотунсгарде, сколько вам будет угодно, а когда закончите ваши дела со Свартаром, вы сделаете нам честь, если выберете здесь кусок земли и поселитесь с нами навсегда. Здесь довольно земли, чтобы каждый из вас заложил для себя усадьбу, и мы будем рады назвать вас соседями. Поскольку я здешний вождь, уж я постараюсь, чтобы земля ничего вам не стоила. Так что выбирайте землю, а не сплошные скалы и гейзеры. Добрая земля редкость в Скарпсее, вы же знаете. - Точно, - пробормотал Скапти. - Как и йотун, которому можно доверять. - Вы весьма добры, - отвечал Гизур, бросив испепеляющий взгляд на Скапти. - Ульфгримово подворье и впрямь прекрасно - так прекрасно, что в это не слишком верится. Если бы я не был совершенно уверен в вашей искренности и честности, я решил бы, пожалуй, что вы наложили на все хозяйство чары иллюзии. Но мы-то все знаем, что это не так. Такое совершенство не может быть простым творением заклятий. Ивар увидал, что глаза Тора сузились, а ноздри затрепетали. Бьярн крепче стиснул свой посох. Затем Тор расхохотался: - Хорошая шутка, маг! Иллюзия, надо же! А впрочем, время идет, и сейчас мы одарим вас последним свидетельством нашей дружбы. - Он послал Ивару милостивую улыбку. - Я отобрал пять десятков моих лучших воинов, и они вместе с нами поскачут к могиле Элидагрима. На лучших конях Йотунсгарда мы доставим вас прямиком к кургану, а когда вы будете под защитой пятидесяти йотунов, Лоример и его гномы остерегутся попадаться вам на пути. Это большая честь для Ульфгримова подворья - принять хоть малое участие в том, чтобы этот меч вернулся в мир. Пятьдесят добрых воинов ждут сигнала присоединиться к вам. Что скажешь на это, Ивар, добрый мой друг? - Он даже соизволил положить свою тяжелую руку на плечо Ивару. Юноша вежливо вывернулся из-под его руки: - Твоя дружба, Тор, безгранична, но истинный друг никогда не станет причиной гибели другого. На пути нас подстерегают опасности, которых я не пожелаю ни тебе, ни твоим воинам. Я не могу просить тебя погибнуть за нас, Тор. - Кто говорит о погибели? - воскликнул Тор. - С йотунами вы победите! - Мы дадим вам все, что нужно, - добавил Бьярн. - Коней, оружие... - О, мы вам благодарны, - поспешно перебил Ивар, заметив, что Гизур нахмурился. - Однако сам Эльбегаст не счел нужным давать нам коней и воинов, не желая, верно, потерять их, ибо не верил в успех нашего дела. - Мы добрались до Йотунсгарда безо всякой помощи, - вставил Скапти, хитро и подозрительно поглядывая на йотунов, - и, я думаю, своими силами дойдем до конца. Семеро оставляют меньше следов и привлекают меньше внимания, чем семеро и пятьдесят. А значит, семерым проще добыть и меч, и золото. - Именно это я и хотел сказать, - с облегчением подхватил Ивар. - Мы благодарны вам за гостеприимство и за предложенную помощь, но дальше пойдем одни. Притом мы же изгои, и если Свартар узнает, что йотуны помогли нам, вас ожидают в недалеком будущем новые приграничные распри. - Пусть сдохнет Свартар, и плевать на приграничные распри! - вскричал Тор, и глаза его теперь загорелись гневом. - Не помощь мы вам предлагаем! Мы толкуем о союзе, который покончит и со Свартаром, и с Лоримером, и со всяким, кто станет у нас на пути. С поддержкой йотунов вы завоюете весь Скарпсей, от моря до моря, и настанет конец глупой мелочной возне света и тьмы, огня и льда. Чья-то неоспоримая власть должна наконец навести порядок на этой земле, так почему бы этой власти не быть твоей, скиплинг? Йотуны поддержат тебя до конца. Надо быть глупцом, чтобы упустить такую возможность! Ивар покачал головой: - Не хочу я быть владыкой мира, Тор. И не хочу поддержки йотунов. Бьярн смерил Ивара ледяным взглядом: - Что, скиплинг, трясешься за свою шкуру? - Не надо бросаться обвинениями, - вмешался Гизур. - Достаточно сказать, что мы вежливо отказываемся брать с собой йотунов и что у нас нет иных целей, как только уплатить виру Свартару. - И мы надеемся, - твердо добавил Скапти, - что сможем беспрепятственно двинуться отсюда на юг и что ничья враждебность позднее нас не побеспокоит. Не то чтобы мы опасались сражения - наш ум и сила до сих пор хранили нас в пути, так что мы кое-чего стоим. Тор стиснул кулаки - казалось, он вот-вот ринется врукопашную. - Империя брошена на кон, а вы, глупцы, упускаете такой случай! Жалкий ты маг, приятель, где же твоя жажда власти? Гизур стукнул посохом оземь, высекая предостерегающие искры: - Жажда власти не входит в число предметов, которые изучают в Гильдии Магов, да и в нашей школе Тулкари тоже. - Тулкари! - Бьярн схватился за посох. - Знай я это раньше, ты бы не стоял здесь цел и невредим. Гизур в ответ отвесил ему саркастический поклон: - Более искусный волшебник понял бы это сразу. Я рад убедиться, что искажения, которые йотуны внесли в магию огня, ничуть не улучшили их искусность. Как ваши заклятия, иллюзии - только глянец, под которым грязь, так и твоя магия - лишь слепое подражание моей. Жесткая старая баранина, которой нас пичкали прошлой ночью, не станет нежнейшей телятиной, как бы вы ни старались представить одно другим, а Ульфгримово подворье под глянцем ваших чар было, есть и будет тем, что оно есть искони. - Он вытянул руку и быстро произнес несколько слов. Посох мага сверкнул слепящим светом, и мощное заклятие с неистовой силой хлестнуло по скотному двору. Бьярн выкрикнул было противодействующее заклятие, но волшебный ветер легко смел его, слабое и запоздалое. Заклятие Гизура сорвало с подворья его обманную красоту, как осенний ветер срывает листву с деревьев. Ивар увидел, как облик домов, амбаров, животных улетучивается, развеивается в воздухе бесплотным дымом. Когда ветер и гром утихли, Ульфгримово подворье совершенно переменилось. Нарядные строения сменились примитивными глинобитными лачугами, завшивевшие больные овцы с голодным видом слонялись меж изломанных и кое-как заделанных жердей изгороди. Грязь и кухонные отбросы плескались у самых дверей дома, словно какое-то вонючее море, да и сам дом съежился, напоминая больше коровник. Изменились и сами йотуны, когда пелена иллюзии спала с них. Они остались рослыми, но вся их пригожесть куда-то сгинула. У Тора оказалась кудлатая, побитая сединой борода и такие же волосы; зубы превратились в желтые клыки, что делало его милостивую усмешку жуткой гримасой. Бьярн превратился в тощего, иссохшего старика со скупой и брюзгливой физиономией и чудовищно косящим глазом - быть может, от встряски, которую он получил, пытаясь противостоять чарам Гизура. - Теперь вы видите нас такими, какие мы есть на самом деле! - прорычал он, стискивая кулак и корча отвратительные гримасы. - Наша славная проделка не обвела вас вокруг пальца, но не думайте, что больше не столкнетесь с йотунами! Мы хранили покой этого меча столетиями, и мы должны получить его, когда он вернется на белый свет. И тебя мы заполучим, храбрый скиплинг! Гизур с посохом наготове встал между ними: - Скройся, Бьярн, покуда я из жалости не завершил одной молнией бренное твое существование! Самой большой твоей ошибкой было надеяться обмануть мой желудок старой бараниной. Бормоча угрозы, Бьярн и Тор подталкивали друг друга к дому. Пять десятков йотунов, дожидавшихся приказа, воспользовались удобным случаем и, вскочив на своих захудалых кляч, сломя голову помчались прочь, их грязные лохмотья развевались по ветру. Тор яростно вопил им вслед, но никто из них даже не оглянулся на призыв своего вожака. Путники торопливо покинули проклятое подворье, почасту оглядываясь. Никто, впрочем, не пытался преследовать их. Когда меж ними и Ульфгримовым подворьем легло наконец приличное расстояние, Гизур объявил привал, чтобы заглянуть в карты. Финнвард, который просто не мог усидеть, чтобы не пожевать, тотчас начал рыться в припасах, то и дело радостно восклицая: - Все настоящее! Соленая рыба, баранина, сухари... - Кто может объяснить мне, что, собственно, такое иллюзия? - вмешался Ивар. - Как действуют эти чары, Гизур? Маг отдыхал на большом плоском камне, обозревая окрестности. - Иллюзия - это способ придавать чему-то вид, которого на самом деле нет, - скажем, превратить в красавицу прабабушку тролля. Надо было мне раньше предостеречь вас, да только я не был уверен до прошлой ночи и этой треклятой баранины. - И у меня, если помните, было прозрение, - с гордостью заметил Финнвард. - Я-то знал, что все там не такое, как кажется. - Плевал я на твои прозрения! - огрызнулся Флоси. - И на иллюзии тоже. - Он поспешно зарылся в свой мешок, чтобы проверить свертки со съестными припасами, затем критически оглядел свои новые сапоги. - Эта еда настоящая, или все станет ясно, когда уже будем собирать хворост для костра? И как же сапоги? Гизур взял у Флоси свежий сухарь и с наслаждением впился в него зубами. - Настоящий, - удовлетворенно заключил он. - Черствый, но сойдет. Скапти, надо бы обследовать сыр и кое-что в бурдюке из козлиной кожи. Если йотуны намеревались отправляться с нами, уж наверное они снабдили нас всем лучшим, что у них было. Ваше счастье, что в Ульфгримовом подворье вы были со мной. Надо бы потребовать с вас наградные за снятие иллюзии - это особое искусство школы Тулкари. Альвы протестующе взревели. Ивар слушал, усмехаясь и перемигиваясь с молчаливым Эйлифиром. Хорошо было снова покинуть чужие страны и наблюдать, как его друзья схватываются в словесных поединках, обмениваясь приятельскими подковырками. При этом Эгиль все время подталкивал Финнварда локтем, чтобы тот слушал, как едко он отбривает Флоси. - А все же это было прекрасное хозяйство, - вздохнул Ивар. - Мою душу оно совсем смутило. Хотел бы я когда-нибудь обзавестись такой усадьбой, только поближе к морю, чтобы ловить рыбу и собирать в скалах птичьи яйца. А еще я бы охотился за тюленями и дикими козами в холмах. - Вот скука-то! - заметил Флоси. - Уж лучше я буду вечно соглядатаем, чем хоть два дня крестьянином. - Особенно если из тебя крестьянин такой же, как соглядатай, - вставил Эгиль и снова подтолкнул локтем Финнварда. Так, в наилучшем расположении духа, они провели шесть дней пути. Утром седьмого Гизур наткнулся на частицу древней Путевой Линии и взволнованно объявил, что она выводит прямо к Лабиринту. Держа в одной руке развернутую карту, другой он указывал на безошибочные приметы, которые описал им Дайн. Ивар почти наяву слышал старческий голос кузнеца: "Ищите гору с тремя большими ущельями, заполненными ледниками. К востоку будет гора под названием Хелькатла: это вулкан, и над вершиной всегда парит облачко дыма. Вы признаете ее по грудам лавы и пепла, которыми она заваливает окрестности. Есть старая йотунская легенда, что, когда кто-то является похитить меч, Хелькатла начинает ворчать, донося о грабителях". Ивар глазел на ледник с тремя отростками-ущельями и на конус Хелькатлы, пока Флоси не счел необходимым привести его в чувство увесистым тычком. - Ты, надеюсь, не испугался? - спросил он, презрительно усмехаясь. Финнвард и Эгиль сидели рядышком на камне, вид у них был изможденный, но глаза горели от волнения. Гизур торжественно свернул карту и с довольным видом сунул ее в сумку: - Ну что ж, теперь мы можем полагаться только на себя. Дайн довел нас сюда, но его советы заканчиваются у входа в Лабиринт. - Как же мы его пройдем-то? - спросил Ивар. - Помнится, Дайн говорил, что левые повороты могут привести совсем не туда, куда правые. - Об этом побеспокоюсь я, - сказал Гизур, извлекая из кармана охапку каких-то загадочных предметов. - Лабиринт основан на магии высшего сорта, такой же древней и таинственной, как великаны, которые некогда возвели и сам Лабиринт. В нем есть нечто такое, чего смертному разуму постичь не дано. - Мой альвийский разум к этому тоже не стремится, - пробормотал Флоси. К концу дня путники подошли ко входу в первый круг йотунского Лабиринта. Они стали лагерем у крутой горы, притихшие и ошеломленные пугающим величием и обрывистыми склонами высящегося над ними гиганта. Гора была так крута и недоступна, что лишь нашлепки мха да плети каких-то ползучих растений сумели взобраться на ее склоны. Заглянув в провал входа, они увидели узкую долину, прихотливо извивавшуюся и исчезавшую меж холмов; стояла такая тишина, что слышно было журчанье ручья, бьющего из склона Хелькатлы и в миле отсюда сбегающего в Лабиринт. Ранним утром отряд вошел в Лабиринт. Флоси кричал, проверяя силу эха, и результаты его ошеломили. Лабиринт, казалось, подхватывал каждый звук и швырял его от утеса к утесу, пока он не становился в десять раз сильнее. После этого путники переговаривались только шепотом. Ивара не покидало странное чувство, что каждое произнесенное ими слово тотчас доходит до центра Лабиринта. Изнутри Лабиринт напоминал глубокое ущелье. Ивар с тревогой заметил, что впереди и позади ничего нельзя разглядеть дальше полета стрелы - мешали груды камней и скудная растительность. Гизур часто останавливался, пристально поглядывая вправо и влево. При этом он возился с разными магическими приспособлениями, а Ивар и альвы не отрывали от него глаз. Скоро стало ясно, что ни одно приспособление не действует здесь как положено. - Что-то не так? - неуверенно осведомился Скапти, видя, что лицо Гизура наливается яростью и глаза горят нехорошим огнем. - Нет, чтоб мне провалиться! - рявкнул Гизур, разбудив эхо. Понизив голос, он продолжал: - Разрази меня гром, я стараюсь изо всех сил, но у этого проклятого Лабиринта своя магия, она сводит на нет все мои усилия. Враждебная магия, чье назначение - свести с ума честного мага школы Тулкари. - Он с надеждой встряхнул маятник для определения пути, но тот упрямо отказывался описывать положенные ему круги. Гизур ушел с головой в размышления, сопровождаемые невнятным бормотанием, и наконец извлек из глубин сумки хрустальный шар. Маг заглянул в шар и сердито постучал по нему пальцем, затем обратился к шару с речью, потряс его и в конце концов начал произносить заклинания, призывавшие любую Силу, какая только встретится в пределах действия шара. - В школе Тулкари ни одна живая душа не откликается, - злился он, - и в Гильдии тоже словца не обронят. Вот и говори потом о губительной лености! Глупее нет занятия, чем пользоваться этими дурацкими шарами, но старый Тулк настаивает, чтобы с ними не расставались, - верно, подглядывает за нами, когда делать нечего, старая перечница! Он все еще требует... Ха! Что это? Сдается, я кого-то подцепил!" Туманная сердцевина шара забурлила клубами дыма. Альвы уставились на шар, точно опасаясь, что он вот-вот взорвется. Ивар подкрался ближе и через плечо Гизура заглянул внутрь. Его мгновенно приковала прихотливая пляска цветов и едва различимых видений. Ему привиделось лицо; губы шевелились, обращаясь к нему с речью, и юноша придвинулся, чтобы лучше разобрать ее. Гизур заметил это и тотчас отдернул шар, быстро сунув его в сумку. - Ивар, ты спятил! Разве ты не знаешь, что можно потерять разум, заглядевшись в такую штуку? Растерянно моргая, Ивар покачал головой: - Нет, не знал - до сих пор. Гизур, я видел кого-то, и он говорил со мной. Я уверен, что он сказал: "Иди налево". - В самом деле? - Гизур придвинулся к нему. - Это точно? Ты что-нибудь расслышал? - Нет конечно, но четко почувствовал именно это. Гизур поглядел на левый поворот. Помолчав, он сказал: - Мне привиделось то же самое. - Ну так идем! - воскликнул Флоси. - Что вам еще нужно? Призрак? Гром с ясного неба? Вряд ли старина Элидагрим рассылает особые приглашения тем, кто явился обчистить его могилу. Скапти ткнул его локтем в бок: - Флоси, в тебе уважения не больше, чем в свинье. Разве можно здесь говорить такое?.. Я, собственно, хотел сказать, что нельзя полагаться на неизвестно чьи слова, принимая такое важное решение. Ты уж прости, Ивар, но ведь всем известно, как легко можно подчинить себе мысли скиплинга. - Так, значит, мне только почудилось, что я кого-то видел? - осведомился Ивар. - Может, нам идти вправо? Таково твое последнее слово? - Что ты, совсем нет. Мне и стоять-то здесь неуютно, не то что выбирать путь, - мирно отозвался Скапти. - Я тоже кое-что прозрел, - добавил Финнвард. - Я не хочу идти ни направо, ни налево. - Мы могли бы разделиться, - предложил Эгиль. - Послать по обеим дорогам разведчиков, и откуда никто не вернется - значит, там неверный путь. Предлагаю послать туда Флоси. Они долго спорили, но так и не смогли прийти ни к какому решению. Скорее, дело шло к кулачной потасовке. - Стойте! - взревел Гизур, когда стычка была в разгаре. - Если так хотите, мы можем сидеть здесь, пока мхом не зарастем. Кто-то должен принять решение и отвечать за него. Даже маг не в силах всего предусмотреть. Так что довольно грызни, и собирайте вещи, пока Лоример не сделал выбор за нас. При одном упоминании о Лоримере в этом проклятом месте у Ивара мурашки пробежали по спине, а спорщики, как по волшебству, стихли. Они торопливо взвалили на спины мешки и потуже затянули шнуровку на сапогах. - Куда идем? - спросил Скапти. - Влево, - кратко ответил Гизур и зашагал вперед, в такт каждому шагу пристукивая по земле посохом. Прочие не осмелились протестовать и поспешили за ним, держась поближе друг к другу. Флоси несколько раз наступал то на пятки, то на плащ Финнварда, и толстяк резким тоном посоветовал ему держаться подальше. К концу следующего дня они оказались перед входом во второй круг. Сделали привал: без огня, по приказу Гизура, жевали сушеную рыбу, ягоды и йотунские сухари. Как назло, в довершение всего этого с середины дня моросил мелкий дождь, и сырой промозглый туман прохватил их до костей. Никто, однако, не осмелился пожаловаться на жизнь, хотя Эгиль время от времени бросал как бы невзначай, что, мол, становится сыро. Ивар помалкивал о том, что над правой частью Лабиринта как будто ясное небо. Кроме него заметил это один Эйлифир, который только загадочно пожал плечами и теснее завернулся в свой отсыревший плащ. Вопреки обещаниям, расчетам и угрозам Гизура, дождь со зловредным постоянством сыпал всю ночь. Занялось пасмурное утро, и путники без промедления устремились во второй круг. Непогода следовала за ними по пятам. Лишь единожды Ивар увидал разрыв в тучах - почти перед закатом, когда они добрались до входа в третий круг; но левый поворот увел их от синего неба в опостылевшие объятья измороси. Этой ночью они ночевали в третьем круге. Поскольку за весь день ни разу не увидели солнца, Гизур смягчился и позволил развести костер, так что они, по крайней мере, спали с сухими ногами. На следующий день добрались до пятого круга. Гизур торжествовал, альвы были полны опасений, а Ивар задумчиво помалкивал. - Завтра мы будем в центре Лабиринта, - объявил Гизур. - Ничья нога не ступала там с тех пор, как лег в могилу древний король. А потом мы покинем Лабиринт с другой стороны и выйдем на прямую дорогу в пещеру Андвари, к сокровищам. Золото, серебро, алмазы... - Дракон, - вставил Финнвард. - Монеты, золотые цепи, венцы... - И дракон, - повторил Финнвард, уже настойчивей. - Скипетры, мечи, наручи... - Клыки, когти, огненное дыхание, - вмешался Флоси, которому всегда доставляло удовольствие смотреть, как Финнвард стонет и трясется от страха. - Клочья, кровь, обугленная плоть... - Ох, да заткнись ты! - Финнвард отвесил Флоси тумака и огляделся, надеясь, что его смелость была всеми замечена. - Дракон - это дело Ивара, - сказал Эгиль. - Нам-то о чем беспокоиться? Меня больше заботит, как бы поскорее пройти к центру Лабиринта и добыть меч, а затем и выбраться отсюда. В списке моих забот дракон покуда занимает только второе место. - Этот Лабиринт - дурное, лиходейское место, - заметил Финнвард, завершив свои слова глубоким вздохом. Он покачал головой, мучимый недобрыми предчувствиями. - Что, опять прозрение? Вот мука-то! - простонал Флоси. - Финнвард, ты становишься занудой. Было куда веселее, когда ты пугался всякой треснувшей ветки. Как хлопотно, должно быть, иметь Силу! Вечно подозреваешь недоброе, и никакой тебе радости жизни. Меня вполне устраивает мое нетронутое невежество - без занудной ответственности... - Он еще что-то болтал, но никто его не слушал. И меньше всего Ивар, который смотрел на восток, где различимы были краешек чистого неба и свет заходящего солнца. В тысячный раз рисовал он на песке изображение Лабиринта - шесть концентрических разомкнутых кругов. Прутиком он отмечал путь, которым они шли, а затем, для сравнения, - маршрут с правыми поворотами. Выходило, что у центрального круга два входа: один на севере, другой на юге. Левые повороты должны привести к северному входу. Отчего-то Ивара это тревожило. Север означал холод и зимнюю тьму, и Бирна говорила ему, что там правят тролли, инистые великаны и черные альвы. Но ведь Лабиринт на юге Скарпсея, сказал он себе, и север здесь ничего не значит. Он перечеркнул круги и впился взглядом в землю, хмурясь и размышляя. Гизур никогда не одобрит его замысла, но он просто обязан узнать, что скрывается за южным входом. Утром Ивар проснулся раньше всех. Была стража Флоси, но он сладко спал, сжимая свой меч, и потому был даже опаснее, чем если бы бодрствовал. Хорошо зная чуткость Флоси; Ивар издалека обошел его, держа в руках закостеневшие от холода сапоги. Гизур не шевельнулся; он спал тяжелым сном, свернувшись у погасшего костра. Мгновение Ивар глядел на него, думая, что до перехода через Вапнайокулл маг проснулся бы и вскочил от одного шороха плаща Ивара, задевшего мешок Эгиля. Печальное открытие - Сила Гизура все еще не возродилась в прежней мощи. Чтобы дать понять, куда он отправился, Ивар сложил из камешков знак в виде наконечника стрелы. Острие указывало вправо, на восток. Затем он быстро зашагал прочь и скоро совсем исчез за валунами и кустарником. 17 Центральный круг, с отвесными неприступными стенами, маячил по левую руку, наполовину скрытый туманом. Ущелье, по которому шел Ивар, было некогда ложем порядочных размеров ручья, пробившего себе дорогу меж острых скальных отрогов. Ивар принужден был смотреть под ноги, и частенько ему приходилось карабкаться вверх по крутым порожкам бывших водопадов и обходить стороной темные лужи. Он шел всего лишь час, когда впереди замаячил южный вход. Даже издалека Ивар хорошо разглядел, что было по ту сторону входа, - славная равнина, со всех сторон окруженная стенами из черного камня, что поросли мхом и вьюнками. Посреди равнины возвышался курган, выложенный по кромке камнями, которые составляли изображение корабля. Ивар никогда прежде не видел такого мирного и покойного места. Он ожидал увидеть здесь какую-то стражу, но могильный курган ожидал его, не проявляя никакой воинственности. Ивар помчался к последнему входу, воображая, как все рассердятся и удивятся, когда он вернется с мечом. Он не думал, что будет трудно открыть могилу Элидагрима и отыскать меч. Сам Элидагрим давно уже обратился в прах, говорил он себе, и совсем не страшно раскапывать могилу при свете дня. Дорога все круче вела вверх, и мох скользил под ногами, так что пришлось Ивару замедлить бег и внимательно поглядывать под ноги, а где и хвататься руками. Подняв голову, он обнаружил, что вход ничуть не приблизился. Наоборот, он словно удалялся, отступая в отроги окружавших его гор. Ивар прибавил ходу, злясь неизвестно на что и прекрасно понимая, что слишком долго он отсутствовал, и Гизур, верно, будет вне себя от гнева. Не сдаваясь, Ивар с трудом пробивался вперед. Чем дальше он забирался, тем труднее становилась дорога. Наконец он осел на землю, тупо воззрившись на стену шестого круга. Ворота попросту исчезли! Ивар помотал головой, пытаясь убедить себя, что просто каким-то образом их просмотрел. Ущелье перед ним загромождали камни и колючие деревья, и обратная дорога тоже обещала немало приятного. Горестно вздохнув, Ивар начал спускаться. Случайно оглянувшись, он увидел, что вход снова понемногу возникает в отдалении, дразня его видом могилы Элидагрима, надежно укрытой чарами в своем величии. Он не ошибся, представляя себе гнев Гизура. Маг встретил его на середине обратного пути. Возвращение в лагерь ознаменовалось горячей и бесконечной обвинительной речью, которой Ивар внимал покорно, понимая теперь, как опасно повернуть вспять заклятье на середине его, а ведь именно это он и пытался сделать, пойдя против правил Лабиринта. Он не сомневался, что, если бы забрел немного дальше, уже никогда не сумел бы найти дорогу назад. - Я совсем забыл о магии Лабиринта, - сокрушенно промолвил он. - Забыл, что это не просто горы. - Забывчивость есть дорога к смерти, - фыркнул Гизур. - Впрочем, хуже всего то, что ты ушел из лагеря тайком. Финнвард и Скапти решили, что ты покинул нас, оставив одних перед гневом Свартара. - Прости, - пробормотал Ивар. - Но, во всяком случае, я хотя бы издали поглядел на могилу - там, за южным входом... Лицо Гизура посерело. - Могилу? - шепотом переспросил он. - Я, конечно, не смог до нее добраться, но... Пальцы Гизура впились в его руку: - Ты уверен, что, пойдя этим путем, увидел могилу? - Да, уверен. Зрение у меня неплохое, и я не склонен к игре воображения. Вокруг кургана был каменный круг в форме корабля, а макушка кургана была плоской, как и положено королевским могилам. Гизур на миг отвернулся, вперив невидящий взгляд в показавшийся как раз впереди лагерь. Альвы явно наслаждались отсутствием мага. Они развели большой костер и ели жареную колбасу - все, кроме осмотрительного Эйлифира, который нес стражу. - Это что-то значит, Гизур? - спросил Ивар. Маг ссутулился, и его пальцы, сжимавшие посох, побелели. - Да. Это значит, что нам придется вернуться. Вот именно, вернуться к самому началу и пойти другой дорогой. Впрочем, погоди... может быть, мы сумеем изменить направление у входа в третий круг. Там был перекресток... Да, я уверен, что если мы вернемся к тому месту, то все исправим. И чем быстрее мы вернемся, тем скорее узнаем это. И еще, Ивар... - маг задержал свой стремительный шаг, - забудь, что я выговаривал тебе за сегодняшнее своевольство. Если б ты не увидел ворота, мы никогда не смогли бы выбраться отсюда. Может, мы и так не выберемся, но все равно ты был прав, а я - не прав. Так-то, не каждый день ты услышишь от мага подобное признание. Известие ошеломило альвов, но они были так испуганы, что даже и не спорили. Гизур пояснил, что им предстоит точь-в-точь по собственным следам вернуться ко входу в третий круг, в надежде, что, если они не сойдут с пути, чары не развеются. Альвы собрались с небывалой быстротой и трусцой последовали за Гизуром, спеша поскорее покинуть проклятое место. Впереди находился Скапти, а Ивар и Эйлифир замыкали шествие. Время от времени Гизур останавливался и сверялся с различными магическими приспособлениями. Неизменно он объявлял ложью все их показания и с раздражением запихивал обратно в карман. Ивар думал, что всякий раз маг становится все озабоченнее, но Гизур ни единым словом не развеял гнетущее и неотвязное предчувствие злого рока. - Вход должен быть недалеко, - в десятый раз повторял Гизур. - Разрази меня гром, если он не совсем близко! Но входа не было. Эгиль брел все медленнее, да и тяжелое хрипение Финнварда означало, что далеко он не уйдет. Ивар уже готов был предложить вернуться, когда Гизур заметил впереди вход. Переход, который вчера занял у них несколько часов, теперь обошелся в целый день. Добравшись до ворот, путники плюхнулись на землю и в удрученном молчании созерцали непривлекательный вид маячившего впереди четвертого круга. Туман залег у самой земли, непостижимо завиваясь спиралями, и воздух припахивал чем-то неприятным. В лучах заходящего солнца картина казалась еще менее отрадной. - Заночуем здесь, - сказал Гизур. - По крайней мере, здесь сухо и не утонем в грязи по уши. - Не помню, чтобы эти места были такие... гм, болотистые, - осмелился заметить Финнвард. - Впрочем, это только лишний раз доказывает, какая у меня слабая память. Верно? - Он вымученно засмеялся, и из глуби четвертого круга отозвался чей-то хриплый крик. Не только Финнвард ахнул от страха. - Это всего-навсего лягушки, - проговорил Ивар, когда сердце перестало колотиться. Никто не ответил. Все глаза были устремлены на тропинку, терявшуюся в сумерках. На этот раз трапеза не принесла обычного успокоения. Путники сгрудились у нещадно коптящего костерка, который разжег Гизур, причем не без труда, и скоро один за другим заснули, уткнувшись друг в друга. Гизур бодрствовал у огня, с головой уйдя в магические книги, и, когда Ивар предложил ему отдохнуть, резко отказался. Ивар дремал и, то и дело просыпаясь, видел, что Эйлифир и Скапти бодрствуют. Совсем стемнело, а Гизур все сидел, листая страницы, исписанные бесконечными рунами. Настало утро, и отряд храбро углубился в туманные дебри четвертого круга. Не прошло и часа, как земля под ногами сменилась грязью, стремительно превращаясь в гнилую воду и липкий ил. - Мы не вернемся назад, к центру! - прорычал Гизур, бредущий чуть в стороне от остальных, пробуя дорогу посохом и яростно поглядывая по сторонам. - Кто или что устраивает все эти шуточки - придется ему разочароваться. Да пусть болотная вода покроет нас с головой, пусть все здешние твари явятся сюда - мы будем идти вперед, назло этим злосчастным чарам! Финнвард брел, испуская горестные стоны. Он держался за край плаща Эгиля и большую часть пути проделал, зажмурив глаза. Открыл он их, испугавшись, лишь тогда, когда отряд наткнулся на груду поваленных деревьев, преградивших тропу, - их искривленные корни тянулись к путникам, словно стремясь оплести и удержать. На сей раз никто уже не брал на себя труд заметить, что ничего подобного здесь прежде не было. На их счастье, болото не становилось глубже. Они шлепали по грязи до полудня, но никто так и не проголодался. Вскоре после полудня Флоси обнаружил разрыв в скальной стене и приветствовал это зрелище радостным воплем. Гизур остановился, хмуро разглядывая проход: - Это не может быть вход. Чем мы ближе к началу, тем шире должны становиться круги. Шли мы, если помните, не так уж быстро. Ворота должны показаться только к закату... или даже к завтрашнему утру. Альвы непонимающе глянули на него. - Можно, конечно, пройти мимо, - сказал Скапти. - И тогда придется нам совершить целый полукруг, пока мы не найдем другие ворота на нужной стороне. Если же мы сейчас войдем, быть может, следующий вход вернет нас назад опять в глубь Лабиринта. Должно быть, то, что мы пошли назад, слишком многое изменило, Гизур. Мне это все совсем не нравится. - Если не сказать худшего! - Эгиль выдернул из болота ногу со звучным "чвяк!". - По мне, так давайте рискнем. Мне обрыдла эта болотная муть. Еще немного - и у меня на ногах отрастут перепонки. Гизур поглядел на Ивара и Эйлифира: - Ну, что вы скажете? Идем мы туда или нет? Эйлифир тотчас кивнул: - Как бы здесь, в болоте, дела не пошли совсем худо. Болота, как тебе известно, - излюбленное пристанище чародеев, в особенности Лоримера. Я бы не удивился, если б это оказалась та самая трясина, где Регин отыскал Лоримера. - Он говорил шепотом, но услышали его все. В следующем круге, на вид по крайней мере, было сухо. Путники подошли ко входу и устроили привал, чтобы отдохнуть и просушить у костерка промокшие сапоги. К тому времени настроение у всех было подавленное. Даже Флоси так упал духом, что не мог завязать ссоры. Гизур решил, что у них в запасе еще несколько часов пути, пока совсем не стемнеет, и путники, натянув полусырые сапоги, вошли в третий круг. Здесь было тихо и сумрачно, и ничто как будто не мешало их продвижению. Настороженные и бдительные, они шли через третий круг, пока солнце не исчезло за иззубренным скалистым краем Лабиринта. Поскольку день еще не кончился, у них оставалось время на путь в сумерках - до полной темноты. По счастью, дорога была ровная, и почти везде можно было сыскать подходящее местечко для стоянки. Альвы почти приободрились, и Флоси даже вернулся к своей обычной язвительности. - Ого! - воскликнул Ивар, указывая вперед. - Глазам не верю... но я вижу ворота! Все тотчас остановились и впились глазами в скальную стену впереди. Разрыв в ней, достаточно далекий, заволакивала синеватая дымка, но что это за разрыв, было совершенно ясно. - Нет, - сказал сам себе Гизур, сделав несколько шагов вперед. - Это просто не может быть вход... или выход. Это, видимо, внешние ворота, но ведь вы все помните, что от них до второго круга мы шли целый день. А теперь мы одолели два круга за неполных четыре часа. Скапти вцепился зубами в кончик бороды: - Тогда что же делать? Вот он, вход, прямо перед нами. Нельзя миновать его, нельзя оставаться здесь, и никак нельзя возвращаться - тогда мы опять окажемся в центре Лабиринта. Эгиль скорчил зловещую гримасу: - Вот так, видно, все здесь и погибали - ходили, ходили вокруг да около, искали нужные ворота и не находили... - Замолчи! - вскричал Финнвард, обеими руками зажимая уши. - У меня и без твоей помощи достаточно страшных мыслей. - Тихо! - приказал Скапти, поскольку Эгиль уже пускался в излюбленные разглагольствования о том, что-де корень всех злосчастий - Флоси, убивший выдру. - Флоси, конечно, виноват в том, что нарушил приказ, но нечестно всю жизнь поминать ему это. Особенно если учесть, что ты, Эгиль, ничем его не лучше. Ивар, не вмешиваясь в спор, двинулся вперед, чтобы поближе приглядеться к воротам. Они странным образом влекли его, и в нем загорелось нестерпимое желание поскорее увидеть, что же там внутри. Ворота почти силой притягивали его, хотел он идти или нет. Вдруг он услышал собственные слова: - Надо бы взглянуть на них. Уж это-то мы можем сделать? Гизур нагнал его в тот самый миг, когда оба они увидели, что же находится за воротами. Потрясенные, они глядели внутрь - но не на внешний, самый большой круг Лабиринта, а на самый его центр. В недобрых сумерках он казался еще мрачнее и грознее обычного. Они видели заросшие травой развалины, могилы - несколько больших, длинных и множество маленьких и круглых. Вокруг высились скальные стены, казавшиеся в сумерках каменными великанами, что склонились друг к другу, заговорщически перешептываясь. - Мы вернулись к самому центру! - ахнул Скапти. Гизур рывком обернулся к альвам, застывшим с вытаращенными глазами: - К другим воротам, живо! Нечего глядеть, бегом! Альвов охватила запоздалая паника, и весь отряд сломя голову помчался к предыдущим воротам, которые находились примерно в полумиле отсюда. Гизур бежал сзади, нещадно подгоняя отставших - чаще всего Финнварда, который пыхтел, хрипел и спотыкался всякий раз, когда выворачивал голову, пытаясь разглядеть, нет ли за ними погони. Ворота замаячили впереди совершенно неожиданно, но они были не с той стороны. По приказу Гизура все остановились, а он, выйдя вперед, горящими глазами заглянул за ворота. - Не то, - сказал он хрипло. - Пройдем мимо и посмотрим, что из этого выйдет. Настороженно держа посох обеими руками, он погнал спутников перед собой. Ивар бросил взгляд за плечо и увидел в воротах все ту же унылую картину, что была за предыдущим входом. Только сейчас она казалась еще мрачнее и неприветливей. В молчании спутники шагали так быстро, насколько позволяли сумерки. Туман, поднимаясь от земли, клубился у их колен. Гизур нащупывал дорогу посохом, бормоча заклинания и проклятия, но ни те ни другие успеха не имели. Небольшая холодная луна сияла над вершинами гор, равнодушно взирая с высоты на Лабиринт. Финнвард протяжно застонал: - Гизур, мы в западне. Лабиринт хочет, чтобы мы шли туда, где развалины и могильные курганы. Какая-то лиходейская сила мешает нам уйти. Мы никогда не покинем Лабиринт, если не подчинимся ему. Флоси начал было насмехаться над ним, но Эйлифир остановил его и тихо проговорил: - Финнвард совершенно прав. Какая бы сила ни управляла Лабиринтом, она желает встретиться с нами в его центре. Быть может, для нас это единственный путь наружу. В центре должны быть два выхода. Если мы войдем в один и выйдем в другой, поворачивая все время только налево, мы выберемся из Лабиринта с другой стороны. - И начнем все сначала, - прибавил Ивар, невзирая на стоны Финнварда. Гизур выслушал их и кивнул, соглашаясь, в глазах его разгорался гневный огонь. - Кто бы ни прибегал к этому презренному обману, заплатит с лихвой за свою наглость! Штопать ему носки в подземельях царства Хель нитками из собственной шкуры! Вперед, мои храбрые воины! Отыщем этого презренного негодяя и покажем ему, что такое настоящие колотушки! Они побрели назад, ко входу в центр, едва переставляя ноги от усталости. Без колебаний Гизур первым прошел ворота и остановился на приличном расстоянии от ближайших могильников. Все это место в ширину было не больше полумили, прикинул Ивар, разглядывая за рассыпанными в беспорядке могильниками выход на другой стороне, еле различимый в сумерках. Здесь царило безмолвие, пропитанное скорбью, и болотной сырости было больше, чем он согласился бы стерпеть. - Осторожно! - крикнул вдруг Гизур, хватая его за руку, и указал на провал в земле, зиявший у самых ног Ивара. - Похоже на шахту или канал для воздуха. Их здесь может быть больше, так что гляди под ноги. Полагаю, это сделали черные альвы - судя по смелости, с какой они провертели дыры на земле Йотунсгарда, не говоря уже о таком приятном местечке, как это. - Он вдруг содрогнулся неведомо от какого холода. Эгиль, Финнвард и Флоси ни на шаг не отходили друг от друга. - Мы дальше не пойдем, - объявил Флоси. - В этом месте таится зло, Гизур. - Слушайте! - Маг вскинул руку, и все несколько мгновений напряженно вслушивались в безлюдную тишину, сгрудившись спиной к ледяному ветру. - Никого, во всяком случае, так кажется, - продолжал маг, опираясь на посох. - Ну что ж, поищем прибежище где-нибудь в развалинах и поглядим, что будет дальше. Я готов ко встрече с кем бы то ни было. - Ты думаешь, это Лоример? - спросил Ивар, нагоняя Гизура. Маг обходил со своим посохом развалины старой башни, навершием посоха освещая закопченные камни и куски обугленного дерева. От башни осталась лишь стена по плечо человека, и за ней, хотя и с трудом, можно было скрыться от вездесущего ветра. Гизур огляделся и счел, что этого довольно. - Право слово, Ивар, не рискну угадывать. Во всяком случае, не здесь. Признаюсь, силы, таящиеся в этом месте, для меня совершенно недостижимы. Несомненно лишь, что здесь сокрыто могущественное зло, иначе оно не привлекло бы черных альвов. Быть может, это и есть врата царства мертвых Хель. - Я боялся и прежде, - сказал Ивар, с несчастным видом оглядываясь по сторонам, - но сейчас, Гизур, я боюсь, как никогда. - Чепуха, - не слишком убежденно ответил маг. - Это всего лишь древние могильники... быть может. Никто не будет рад ночевке в таком месте, разве что какой-нибудь свихнувшийся любитель старых костей. Мне вот только сырость не по душе. Меня все время трясет от холода. Путники скорчились под сомнительным прикрытием развалин, а Гизур между тем расхаживал взад-вперед, словно часовой. Эгиль и Финнвард прижались спиной к спине, обнажив мечи, - точь-в-точь два старых пса, что скалят зубы, ощетиня шерсть, надеясь, что одно это сможет их защитить. - Иди сюда, Гизур, будем ждать вместе, - предложил вскоре Ивар. - Может, так и лучше, - пробормотал Гизур. Он вернулся к развалинам и сел, привалившись спиной к неровной стене. Прозвучал тонкий, дрожащий от волнения голос Финнварда: - Гизур, у меня насчет этого места определенно недоброе предчувствие. - В этом месте и у капусты было бы недоброе предчувствие, - отозвался Флоси, клацая зубами. - И у меня тоже. Мне чудится, что Лоример и полтора десятка драугов-людоедов уже торчат прямо у меня за спиной. Гизур раскурил трубку и пыхнул ароматным бодрящим дымом: - Да, я чую, что Лоример недалеко. Если он решил бросить нам вызов, он знает, что, только избавившись от меня, сможет добраться до вас. Может, я и не маг Гильдии, но заметьте: то, чего мне не хватает в репутации и дурацких титулах, я с лихвой восполняю простой решимостью. Каюсь, у меня были ошибки, и сейчас я прошу за них прощения. Порой я занимался совсем не тем, для чего меня учили, но, если Лоример полагает овладеть мечом, он должен будет прежде убить меня, а это, я думаю, не так уж легко. Я никогда не прятался от вызова и, с гордостью скажу, никогда не получал платы зря. Ивар слушал его вполуха. Что-то шептало в его мыслях, все настойчивее, громче и отчетливей, - так звенит колокольчик на шее овцы, которая спускается с холма. Альвы успокоились, речь Гизура их утешила, но сам маг зорко оглядывался по сторонам, и его посох лежал под рукой, на коленях. Ивар не мог точно сказать, когда шепот превратился в обычный голос. Гизур тоже слышал его - вернее, услышал задолго до Ивара. Затем голос услыхали Скапти и Эйлифир и огляделись с тревогой. Речь Гизура оборвалась на полуслове. - Что это? - воскликнул Скапти, вскакивая. Глаза его приятелей широко раскрылись - это значило, что услышали и они. - Он здесь! - прошептал Флоси, не в силах шевельнуть и пальцем. - Ивар! - позвал шелестящий голос. - Ивар, я пришел за тобой! 18 Гизур и Ивар разом рванулись к порталу, столкнувшись по пути с Финнвардом и Флоси, которые нырнули туда с другой стороны. - Это Лоример, он пришел за Иваром! - воскликнул Скапти, протискиваясь за Гизуром. Гизур прочно перекрыл своим телом портал, вглядываясь во тьму и подсвечивая себе навершием посоха. - Лоример! - крикнул он. - Тебе нужен я! - Нет! - отвечал голос из темноты. - Это Ивар выколол мне глаз, это он угрожает моим планам захватить Свартаррик! Нет, мне нужен именно он. С тобой, Гизур, я покончу позже. - Темная тень, очерненная мерцающим синеватым венцом, плыла к ним от могильников. - Это я завел вас в самое сердце Лабиринта, средоточие мук и смерти. Что за ирония судьбы! Я одержу величайшую свою победу в том самом месте, где некогда потерпел величайшее поражение, где мое бренное тело затоптали в болото черные гномы Свартара! Мечи и трупы... удивительно, сколько еще неожиданностей таит в себе Лабиринт? - Он взмахнул синевато светящейся рукой. - Отдай мне скиплинга, Гизур, и я пощажу остальных. - Глупости, Лоример. Ты знаешь, что мы никогда не отдадим его без борьбы. - Гизур отшвырнул Ивара и рыкнул на него: - Сиди и помалкивай, ты, болван! - Гизур, у меня с ним свои счеты! - огрызнулся Ивар. - Я прикончу его за смерть Бирны, и ты меня не остановишь. Один раз мне это уже едва не удалось; сейчас я только закончу дело. - Уймись! Это же глупо. Пока ты не добудешь меч, я командую этим отрядом, я приказываю, а ты подчиняешься. Вот когда станешь настоящим героем, будешь мной командовать, но не раньше, понял? В последний раз говорю тебе, сядь и уймись! Обрывок тьмы, говоривший голосом Лоримера, сухо хохотнул: - Хочу напомнить тебе, Гизур, что ты не в том положении, когда можно торговаться. Ты уже ощутил превосходство сил, владеющих этой стороной центра Лабиринта, и убедился, что они действуют на моей стороне. Вы все забрели сюда, точно мухи в паутину, и не уйдете отсюда, пока я не освобожу вас. Да если б я захотел, я прикончил бы всех, кроме скиплинга! Гизур только фыркнул: - Пока я стою между ними и тобой - никогда. Мы запросто выберемся из Лабиринта, когда ты умрешь. Меч блеснул в призрачной руке Лоримера, и чародей шагнул ближе: - Это твое последнее слово, Гизур? Отказываешься выдать скиплинга? Гизур выхватил свой меч и выступил вперед, занеся его над головой. Клинок вспыхнул, точно факел, озарив его лицо и бросив тень на глаза. - Совершенно верно, Лоример. Ивара ты получишь только через мой труп - и не иначе. - Что ж, пусть будет так! - Лоример вскинул руку, сжатую в кулак, и метнул в Гизура ледяную молнию; маг тотчас отразил ее огненным заклинанием. Ночь осветилась зигзагами молний и огненными шарами, и громовое эхо раскатывалось меж призрачных гор. Огненные и ледяные молнии неистово сшибались, а противники стояли не дрогнув, до колен окутанные клубами дыма и тумана от взрывов. Внезапно все прекратилось. В полной тишине маги долго мерили друг друга взглядами, затем Лоример заговорил: - Неплохая стычка, Гизур, и, признаюсь, я удивлен. В Ульфгримовом подворье мне сказали, что твоя Сила весьма истощилась и что мне не составит труда уничтожить тебя. - В самом деле? До чего любезны и обаятельны эти йотуны из Ульфгримова подворья! Мне почти жаль доказывать, что они солгали. Ну что, Лоример, поединок на мечах? Лоример вскинул меч, засиявший зловещим синим светом. Ивар заметил, что его левый глаз замещал камень кроваво-черного цвета, блестевший в сиянии меча. - Отлично, поединок, если думаешь, что у тебя хватит силенок. Врукопашную и лучшим нашим оружием. И никаких ограничений - биться до смерти одного из нас. Мечи торжественно соприкоснулись, вызвав водопад сверкающих искр. Затем Лоример угрожающе ринулся вперед, но Гизур отбил удар вспышкой алого света. Со смертоносной скоростью маги наносили и отбивали удары, и ни один не отступал ни на шаг. Воздух был наполнен едким дымом и льдистым лязгом металла о металл. Поединок начал затягиваться, когда Гизур впервые отступил. Вспышки слепящего света и брызги искр озаряли могильные курганы, где тени плясали, будто ожившие скелеты, в дьявольском ликовании. Лоример сорвал с себя плащ, и тот взмыл в воздух, точно черная летучая мышь, приземлившись едва ли не на головы альвам, - у тех сердца так и подпрыгнули от страха. Эгиль и Флоси с мечами набросились на плащ и изрубили его в клочья, в безумной радости от собственной отваги. Бой кипел в опасной близости от черных зевов древних шахт, и Лоример проявлял недюжинную ловкость, стремясь добиться, чтобы Гизур ступил в бездонную тьму. - Вот твоя смерть! - крикнул он, нанося смертельный удар. Гизур отпрыгнул вбок, вместо того чтобы инстинктивно шагнуть назад, и это стоило ему скользящей раны на плече. - На сей раз я задел тебя! - воскликнул Лоример. - Скоро рана станет сказываться, и ты, Гизур, сделаешь смертельную ошибку! Но послушай, что я скажу тебе! Может, эта мысль и придется тебе по вкусу. - Он с явным хладнокровием опустил меч. - Будь моим помощником, Гизур. Сдайся, присягни мне в верности - и останешься жив. Разве это не лучше, чем смерть? Или эти жуткие шахты? Ты знаешь, что там, внизу. Бесконечная пустота, ведущая прямо в сердце земли. Даже великий Гизур не уцелеет в этой бездне. Ты ранен и не сможешь одолеть меня, Гизур! Гизур зажал рукой черную полосу на плече. - В тысячу раз лучше забвение, чем хоть один день службы тебе, Лоример! Тоже мне счастье - быть рабом знаменитого драуга! Позор на весь мир. Нет, Лоример, твое место в трясине, и там ты будешь гнить и разлагаться. Мне бы передышку, и уж я позабочусь о том, чтобы ты больше не осквернял землю! В тот же миг оба швырнули друг в друга свои мечи и вскинули кулаки, творя заклятья льда и огня. Мечи столкнулись посередине, на вершине блистающей арки, и гром возвестил о смешенье сил. Земля задрожала, и в развалинах посыпались камни. Когда небо обрело зловещий сернисто-желтый цвет, Ивар разглядел обоих магов: они схватились над одним из мечей. Затем противники исчезли в клубах дыма, но и за этот миг Ивар успел разглядеть, что Лоример оттесняет Гизура к шахте и краю бездны. - Гизур в опасности! Поможем ему! - Скапти вскочил на ноги. Чудовищный взрыв потряс желтое небо, и языки пламени взмыли вверх. - Вперед, вы, трусы, наш черед! Ивар бросился за Скапти, не зная, оттащить ли его назад или вместе с ним броситься на защиту Гизура. Еще один оглушительный взрыв сотряс башню до основания, и стена начала оседать. Прочие альвы бросились искать укрытия. Скапти схватил Ивара за руку и силой увлек его под прикрытие могильника. - Если все мы погибнем, Ивар, и ты останешься один, все равно доставь виру к Кнутову кургану, что на равнинах Хлидаренда, ко дню зимнего солнцестояния. Обещай, что так и сделаешь! - Ему приходилось кричать во все горло, чтобы перекрыть грохот взрывов и рев огня, пожирающего лед. - Сделаю! - прокричал в ответ Ивар. - Скорее к Гизуру! Противники все еще сражались, обмениваясь заклятьями с близкого расстояния. Ивар и Скапти не успели добежать до Гизура, когда увидели, что посох мага вдруг распался и вылетел из его руки. Кроваво-черный глаз Лоримера блеснул, и чародей с торжествующим хохотом вскинул меч. Но прежде чем он ударил, Скапти храбро бросился на него сзади и отсек руку с мечом - бешено вращаясь, она канула в черноту шахты. С ужасным воем Лоример развернулся к Скапти и Ивару. Гизур схватил свой собственный меч и по самую рукоять вогнал его в тело чародея. Затем он с силой толкнул Лоримера к алчному зеву шахты, давно поджидавшему жертву. Лоример рывком обернулся, с трудом удерживаясь на краю пропасти, и его искусственный глаз вспыхнул. Когтистые пальцы метнулись вперед и вцепились в плащ Гизура в тот самый миг, когда Лоример зашатался и упал. - Нет! Гизур! - с болью и неверием вскричали Ивар и Скапти, опрометью бросаясь к краю бездны, но было уже слишком поздно. Эхо взрывов и заклятий еще долго гремело в бездонной глотке шахты, с каждым разом все слабее, пока все не стихло. Ивар и Скапти глядели друг на друга, не в силах шевельнуться. Кто-то, оскальзываясь в грязи, подошел к ним в наступившей темноте, и они очнулись. Это был Эйлифир, а за ним, не отступая ни на шаг, следовали остальные альвы, перепуганные и раздраженные. - Вы целы? - шепнул Эйлифир. - А где же Гизур? И Лоример? - Сгинули, - без выражения ответил Ивар. - Свалились в эту ужасную бездну. Альвы ошеломленно опустились на землю, не в силах оторвать глаз от дымившейся перед ними черной дыры шахты. Луна с неодобрением выглянула в разрыв нависших клубов дыма и осветила торф, выжженный там, где падали молнии, и обрушенную до основания башню. Финнвард плакал, не стесняясь, и Флоси пытался его утешить. - Он не применил заклятье бегства? - спросил Финнвард, размазывая по лицу сажу пополам со слезами. - На сей раз он действительно покинул нас навсегда? - Боюсь, что так, - мягко ответил Эйлифир. - Придется нам идти дальше одним. - Это невозможно, - с горечью отозвался Эгиль. - Кто мы без Гизура? Шайка олухов. Ивар поднял глаза от обугленного края шахты. Комочки торфа и мелкие камешки все еще осыпались в безмолвную тьму, пахнущую горелой землей. - Мы должны идти. Нет смысла оставаться здесь. Гизур прихватил с собой Лоримера, осыпая его заклятьями огня. Сомневаюсь, чтобы еще что-то осталось от древней высохшей болотной мумии. Гизур мог бы спастись, но он избрал... избрал иное. Нельзя допустить, чтобы его смерть оказалась напрасной. Скапти был так потрясен, что даже не мог дергать себя за ухо. - Лоример так или иначе убил бы его, это-то было ясно. Ну почему не меня схватил Лоример, падая в бездну! - Лучше бы меня, - горько сказал Флоси. - Ведь все началось с моей вины. Это я убил выдру. Эйлифир встал. - Негоже так говорить. Гизур мертв, и мы ни в чем не можем себя обвинить. Он знал, что рискует жизнью, когда согласился нам помочь. Я думаю, лучше нам уйти отсюда, на случай, если Лоримеровы гномы поджидают его неподалеку. Альвы молча выгребли свои мешки из-под обвалившихся камней башни и двинулись к дальнему выходу. На сей раз с воротами не произошло ничего неблагоприятного; путники прошли через них и остановились по ту сторону, в темноте, чтобы решить, куда идти. Финнвард шлепнулся на камень, делая вид, что ему надо зашнуровать сапоги. Флоси завис над ним, ожидая обычных жалоб. Финнвард зажмурил глаза, хмурясь и что-то бормоча себе под нос. - Влево, влево, - бормотал он и в изумлении открыл глаза. - Я уверен, что нам следует идти налево, и это небывалый случай, потому что обычно я ничего не могу решить. Я услышал это так же ясно, как если бы голос шепнул мне на ухо. Флоси с отвращением помотал головой: - Финнвард, ты, по-моему, совсем спятил, если только было с чего. Голос, надо же! Только послушайте его, несет чепуху, точно выживший из ума старик. - Нет, Финнвард прав, - сказал Скапти. - Надо идти влево. Через три дня мы благополучно выберемся из Лабиринта. Ты забыл, что Лоример тоже сгинул. На сей раз Лабиринт нас не подведет. Они шли через круг, насколько хватило сил, а когда совсем устали, на скорую руку разбили лагерь. Эйлифир вызвался первым нести стражу и вскарабкался на торчащий возле лагеря камень, а все прочие улеглись спать. Никто не спал крепко, кроме Эгиля, который от усталости так храпел, что всех извел. Флоси метался и бормотал, словно дрался с кем-то во сне. Когда наконец наступило утро, Эйлифир отвел Ивара в сторону и с ним прошел назад около полумили - до самого входа в круг. Там он молча указал на землю. Мягкая почва была изрыта копытами пятнадцати-двадцати коней, ехавших направо. - Спешили, - заметил Эйлифир. - Быть может, они объедут круг и найдут выход на той стороне. Или вовсе не смогут выбраться, если, как мы, забредут в болота. - А может, они именно болота и ищут, - заметил Ивар, почему-то внутренне содрогнувшись. - Но ведь это глупость, правда? Лоример мертв. - Да, но насколько? Ты же знаешь, что его уже не раз убивали. Впрочем, ничто не горит так хорошо, как высохшая болотная мумия. В иных краях не всегда наберешь хвороста на костер. - Что ты на самом деле обо всем этом думаешь, Эйлифир? - Ивар встал лицом к лицу с альвом, меряя его пристальным взглядом. Эйлифир глядел на него все так же загадочно: - Думаю, что лучше нам вернуться в лагерь, и поскорее, не то Финнвард изнеможет от страха, что мы пропали навсегда. Разве это не удивительно, как быстро развивается его ясновидение? Порой, чтобы подтолкнуть замешкавшуюся Силу, довольно какого-нибудь несчастья. А Скапти и вовсе изумителен, верно ведь? Ивар медленно кивнул: - Ладно, я все понял. Я не буду больше тебя расспрашивать. - Отлично. Какое счастье! Я и так бы ничего тебе не сказал. - И Эйлифир погрузился в молчание, которого не прерывал уже до конца дня. Когда они вернулись в лагерь, их угостили водянистой похлебкой из сушеной рыбы и жидковатым чаем. Альвы то подолгу мрачно молчали, то огрызались из-за всякого пустяка. - Теперь нам конец, - сказал Флоси. - Что мы можем без Гизура? Мы еще и от йотунов не отделались. Они загребут и меч, и Ивара без малейших угрызений совести. - Меч? - сварливо отозвался Эгиль. - Где это ты увидел меч? Может быть, глаза тебя обманывают, Флоси? У нас нет меча, и я что-то сомневаюсь, что когда-нибудь будет. - Чепуха, - отрезал Ивар. - Меч здесь, в Лабиринте, а мы просто на неверной стороне. Надо выйти и начать все сначала, чтобы найти южный вход во внутренний круг. Финнвард покачал головой: - Вряд ли я смогу заставить себя снова войти в Лабиринт, если счастливо из него выберусь. По правде говоря, меня туда и битюгом не затащить. Так проходили дни и ночи, проведенные ими в Лабиринте. Последний лагерь был разбит после захода солнца почти под самой внешней стеной Лабиринта. Утром, едва развиднелось, путники поспешили прочь от Лабиринта, не единожды оглянувшись назад. Этот день прошел в поисках безопасной вершины с помощью маятника. Пробовали трое, и из них лишь двоим удалось получить от маятника хоть какой-то положительный ответ. Причем никто не получил два одинаковых результата подряд. Это всех немало огорчило и встревожило. К концу дня стало ясно, что они заблудились. Они пытались вернуться назад по своим же следам среди скал и острых утесов, но положительно не могли припомнить никаких примет. Даже с высоты уже нельзя было различить огромные витки Лабиринта. - Мы не можем найти то место, откуда начали путь, - сказал Финнвард после нескольких часов безуспешного поиска дороги назад. - По-моему, этот проклятый край попросту переделывает себя всякий раз, как к нему повернешься спиной. - Или так только кажется, - самодовольно вставил Флоси, - когда в отряде нет настоящего вожака. Что за смысл подчиняться смертному в мире альвов! - Говоря это; он подступил ближе к Ивару, сверля его вызывающим взглядом. Ивар не отвел глаз. Его терпение было уже на пределе. - Ты волен покинуть отряд, когда только пожелаешь, - отрезал он, оттолкнув разбушевавшегося Флоси. - Каждый из нас делает то, что от него зависит, - кроме тебя, и если ты не желаешь подчиняться мне, как велел Гизур на случай, если что-то стрясется с ним, - попробуй-ка поладить с черными гномами. Я найду могилу Элидагрима и добуду меч, а если мне не помогут - справлюсь один! Вместо ответа Флоси с ревом бросился на Ивара. Он боднул его головой, как драчливый козел, и сбил с ног. Сплетясь, они покатились по земле, изо всех сил молотя друг друга кулаками. Тут в драку вмешались Эйлифир и Скапти, сгребли Флоси за первое попавшееся место и окунули в ледяное озерцо, натекшее под водопадом. - Это охладит твой пыл, - сердито промолвил Скапти. - Клянусь священными чертогами Сноуфелла и всеми нашими предками в их могилах, что ты, Флоси, сам