еругиваясь с Кольссиниром, и уселись на связках вяленой трески. Бран разлил варево по большим глиняным горшкам и со своей долей пристроился около Пера и Ингвольд. Еда была не самая изысканная, да и хлеб черствый - зато всего много. - Мы слыхали от Смидкелля о твоих новых рабах, - заметил один из стражников. - Судя по их виду, это сущие негодяи. Знаешь ведь, воры да беглецы частенько сворачивают на старую дорожку. На твоем месте я бы не доверил им оружия. - Да ведь ты не на моем месте - ты всего лишь стражник, а я - маг, - добродушно огрызнулся Кольссинир. - Мне приходилось иметь дело с доккальвами, троллями, йотунами северными и южными, ледяными магами и упырями-драугами - с тремя рабами я уж как-нибудь управлюсь. - Кстати, о драугах, - вмешался второй стражник, насаживая на кинжал картофелину, - слыхал ли ты, что прошлой ночью приключилось с Вейли, моим шурином? - Вейли - это который с короткой светлой бородкой? - уточнил его приятель. - Да нет, это другой мой шурин, который женился на... - Говори лучше, что там случилось прошлой ночью, - проворчал Кольссинир. - Так значит, о драугах, - продолжал стражник, понижая голос, - мой шурин Вейли прошлой ночью выезжал из форта вместе с Тродсонами, да в темноте от них отбился - он ведь вечно ездит на одноглазой кляче его жены - ну, ты знаешь, кого я имею в виду. И вот, когда он один-одинешенек искал дорогу в Ландборг, нагнал он на дороге какого-то конника и решил было, что это старый Ньял, даже завопил ему вслед какую-то чепуху - ан, глядь, это вовсе не Ньял, а вообще драуг. Вейли рассказывал - сущая, мол, громадина, в жутком шлеме странного вида, а глаза горят, как огонь, и конь выглядит так, точно помер столетье назад - шкура свисает клочьями размером с твою ладонь, грива до колен и сплошной голый костяк. - Голос его упал до потрясенного шепота, и стражник огляделся, точно ожидая, что драуг и его скакун вот-вот появятся из-за горы связок вяленой трески. - И это все? Что же сделал твой брат после того, как так фамильярно обошелся с драугом? - спросил Кольссинир. - Шурин, а не брат. Я думаю, он развернул старую клячу своей жены и нахлестывал ее до самого Ландборга, чуя спиной дыхание драуга, пока благополучно не въехал в ворота и они за ним не захлопнулись. Просто чудо, что эта кляча не свалилась оземь и не переломала шеи себе и шурину. Случись такое со мной, уж я бы... - Да ладно, ты бы сделал то же самое, - прервал его второй стражник. - Кольссинир, доводилось ли тебе слышать о драуге, которого описал Вейли? Кольссинир с задумчивым видом отломил от хлеба изгрызенный мышами кончик, терзая слушателей нарочитым молчанием, а Пер между тем незаметно ткнул Брана локтем в бок. Кольссинир, однако, это заметил, и сурово глянул на скиплингов: - Похоже, вы, парни, слыхали о подобном драуге? Или, может, даже знаете его имя? Верно, скиплинги могли бы пригодиться не только мне, но и доккальвам или Миркъяртану, так что вы, трое - поберегитесь! - Он сделал мгновенное движение рукой, и в ней блеснул отменно заточенный нож. - В нашем мире с соглядатаями разговор один: перерезать горло и бросить без погребения. - Мы не соглядатаи! - возмущенно отозвалась Ингвольд. - Лучше умереть, чем быть в союзе с Хьердис и Миркъяртаном. Само собой, нам известен драуг, о котором вы говорите. Все, кто побывал к востоку от Гибельных Гор, знают, кто такой Скарнхравн. Он предводительствует драугами Миркъяртана и носит шлем Дирстигга. Стражники переглянулись с нешуточным испугом. - Скарнхравн! К западу от Гибельных Гор! Неужели Миркъяртан ударит не на Микльборг, а на Ландборг? Кольссинир спрятал нож так же стремительно, как извлек его на свет. - Так ведь Вейли видел только одного драуга, а не целое войско. А все же - не странно ли, как зачастили в Ландборг гости? Особенно диковинные гости. Ничего, я еще доберусь до правды, когда время не будет так меня поджимать... Кстати о времени - не пора ли вам, друзья мои, возвращаться на пост? Стражники удалились, рассыпавшись в благодарностях, и Пер, Бран и Ингвольд вернулись к своей работе, избегая взгляда Кольссинира, который следил за ними пристально и весьма задумчиво. Весь остаток дня он хранил на лице озабоченное выражение, рассеянно напевал обрывки песенок и ни на чем особенно не останавливал взгляда. Он шнырял меж грудами тюков, точно надеясь подслушать в разговорах своих рабов что-нибудь любопытное. Той же ночью Бран проснулся от звука тихих шагов мага, который нес с собой рожок-светильник. Долгое время маг изучал лица своих работников, затем коротко, нетерпеливо вздохнул и удалился. Бран услышал, как он вышел к лошадям, сел на одну из них и поскакал к стене форта. Бран поколебался, не разбудить ли остальных и не предложить им бежать, но размышляя об этом, сам не заметил, как уснул, благодарный судьбе за полный желудок и крышу над головой, как бы кратковременны ни были эти маленькие роскошества. Поутру Бран тайком следил за Кольссиниром, который, в свою очередь, исподтишка наблюдал за своими рабами. Маг расхаживал по дому со свирепым и угрюмым видом и даже взбирался на крышу дома, чтобы обозреть окрестные холмы и равнины. В полночь он снова выехал из дома и вернулся только через пару часов, причем пахло от него паленой шерстью. Наутро Бран приметил, что на Кольссинире новый плащ, а старый скомкан и засунут между балок. Улучив момент, Бран вытащил его и оглядел. Как он и подозревал, плащ оказался изрядно пожжен, и это лишь укрепило уверенность Брана относительно того, с какой целью Кольссинир разъезжает по ночам. Удовлетворившись обгоревшим плащом, маг не продолжал уже ночных прогулок и с удвоенными стараниями принялся за свои прежние дела - то есть подготовку каравана для Микльборга. Когда путники наконец тронулись в дорогу, экипированы они были отменно. Старую одежду заменили на новую, каждый получил по паре сапог из оленьей кожи, проложенных крупной пористой травой, чтобы сохранять ноги в тепле. Ингвольд ехала на запасной лошади, а сам Кольссинир появился с великолепным, горячим черным конем - его выгодно отличали тонкая шея и стройные длинные ноги, особенно в сравнении с мохнатым приземистым Факси и неказистыми вьючными лошадками. Кольссинир отлично сознавал, как лихо он выглядит, гарцуя на своем вороном красавце впереди длинной цепочки лошадей и вьюков, когда караван выехал из ворот Ландборга и направился по тракту на север. Четыре дня они проворно двигались вперед, ни разу не заметив поблизости Скарнхравна. Пер был уверен, что драуг остался бродить под земляным валом Ландборга, так и не поняв, что его добыча ускользнула. Бран на это не особо надеялся, и чем глубже забирались они в Гибельные Горы, тем тревожнее ему становилось, причем отнюдь не только из-за троллей, которые донимали их еженощно. Кольссинир отпугивал троллей огненными чарами и искусно замаскированными ловушками, которые он явно обожал. Ничто не могло доставить ему большего удовольствия, чем вид полудюжины троллей, которых он поутру обнаруживал висящими вниз головой на скалах или деревьях. Магические круги, которые Кольссинир чертил каждый вечер вокруг стоянки, неизменно подпаливали десяток, а то и больше троллей за ночь, а другие хитроумные ловушки яркими вспышками света превращали троллей в камень. Кольссинир всегда оставлял эти мрачные останки в качестве предостережения прочим тварям. На пятый день пути Кольссинир объявил с обычным своим самоуверенным видом, что они прошли уже больше половины пути до Микльборга. Весь день он подгонял караван и вечером приказал остановиться на ночлег позже обычного. Осень шла к концу, и дни становились короче, а это означало, что все меньше остается дневного света для существ, предпочитающих солнце, и все больше ночи для тех, кто живет под покровом тьмы. Смеркалось. Бран озабоченно поглядывал на тени. Наконец он подъехал к Кольссиниру и сказал: - По-моему, нам пора остановиться на ночлег, Кольссинир, пока еще можно хоть что-то разглядеть. Того и гляди, настанет непроглядная темень - и либо какая-нибудь лошадь провалится в пропасть, либо ее утащат тролли. - Верно, - согласился Кольссинир. - А не чудится ли тебе в сумерках другая беда, похуже этих? Может, кто-то нас преследует? Бран резко оглянулся, тотчас подумав о Скарнхравне. - Может быть, и так, - осторожно ответил он. - Маг ты, а не я, тебе и виднее. - Ну-ну, не дерзи. Остановимся здесь, но не разгружайтесь, пока я не пройдусь немного назад и не присмотрюсь кое к чему. И пока я не вернусь, держите ушки на макушке. - Говоря эти слова, он спешился и протянул каждому из своих рабов меч и топорик. - Я бы предпочел добрый лук и стрелы, если, конечно, у тебя они найдутся, - расхрабрившись, заметил Пер, хотя с радостью пристегнул меч к поясу и одобрительно взвесил в руке топорик. Кольссинир дал ему лук и стрелы. - Не стоит и спрашивать, умеете ли вы обращаться с оружием, хотя законы и запрещают рабам вооружаться. А впрочем, какое нам дело до законов? Все еще ворча и качая головой, он почти бесшумно зашагал в сгущавшуюся тьму, то и дело высекая искры случайными ударами железного наконечника посоха о камень. Вьючные лошади вздыхали и переступали с ноги на ногу, укоризненно постанывая и фыркая. Они устали и хотели только одного - покататься вспотевшими боками по траве и получить свою порцию зерна. Холодный ветер прохватывал всех насквозь, и оттого ожидание Кольссинира казалось еще более тоскливым и мучительным делом. Уже совсем стемнело, когда они услыхали отдаленный крик. Через несколько минут загрохотали камешки на тропе, и с холма, старательно тормозя, бегом спустился Кольссинир. Спотыкаясь и тяжело дыша, он вскарабкался в седло и принялся нахлестывать вьючных лошадей, гоня их заплетающимся галопом. - Это Скарнхравн! - прохрипел маг, все еще не в силах отдышаться. - Он прямо позади нас! Скорей! Бегом! - он подтолкнул своим посохом Факси и умчался подгонять медливших лошадей. Факси возмущенно отпрянул прочь и, как Бран ни погонял его, перешел на рысь. Бран хорошо знал, что несмотря на все крики и угрозы Кольссинира, бесполезно сейчас оскорблять коня плетью или руганью. Он далеко отстал от других и потому, оглянувшись, первым увидел, как отдаленное багровое сияние движется, подскакивая, по леднику внизу, делая круг, чтобы застать путников врасплох за следующим утесом. Скарнхравн словно растаял среди скал, и лишь когда кони обогнули скалистый отрог, он появился наверху, всего лишь на расстоянии полета стрелы, весь пышущий багровым жаром, точно перегретый чайник. Кони в ужасе сбились в груду, но Кольссинир безжалостно погонял их вперед. Огненный взгляд Скарнхравна скользнул по лошадям, опаляя их гривы и обжигая тюки, но животные храбро скакали дальше, подбадриваемые окриками всадников. Факси, однако, бросил лишь взгляд на Скарнхравна - и замер на месте, точно вкопанный. Прочие кони, спотыкаясь, кое-как спустились по крутому льдистому оврагу на ледник, где клубились испарения небольшого горячего источника, мгновенно скрыв из виду спутников Брана и оставив его и Факси один на один со Скарнхравном - теперь их разделяло лишь небольшое ущелье. Кольссинир яростно кричал что-то с другого берега звенящего ручья, из-за горячего тумана, но Факси упорно отказывался идти вперед. Когда Бран легонько похлопал его по бокам, он быстро попятился, точно показывая, что не желает никаким образом приближаться к Скарнхравну. Бран спешился и попытался перевести коня под уздцы через ручей. Текучая вода, говорила когда-то его старая бабка, лучшее средство избавиться от преследующей тебя нечисти, а сейчас Брану некогда было думать, ошибалась она или нет. Он повис на уздечке Факси, проклиная его, и даже огрел плашмя мечом. Факси кругами плясал около Брана и упорно не желал подчиняться. Криков Кольссинира больше не было слышно. Скорее всего, он двинулся дальше вместе с караваном, решив, что лучше потерять одного раба, чем все имущество. Бран начал отступать, и Скарнхравн, развернув коня, двинулся за ним следом. Сквозь огненные прорези в забрале шлема драуг разглядывал свою жертву. Бран выхватил меч и спрятался за большим камнем, решив как можно дольше задержать Скарнхравна и дать Кольссиниру возможность уйти. Скарнхравн обнажил свой меч, со зловещим хохотком приближаясь к Брану. - Так это скиплинг, один из тех беспокойных чужаков, что помогли Ингвольд бежать? Миркъяртан будет рад увидеть тебя поджаренным, дружок. Бран пятился перед наступающим драугом. - Ты - прах и старые кости, и больше ничего, - сказал он. - И тебя надлежит сжечь, как дрова, нарубленные слишком давно. - Старые, сгнившие кости, что верно, то верно, - просипел Скарнхравн, - но я буду служить Миркъяртану, пока уцелеет хоть одна частичка этого тела. Драуг никогда не забывает, что ему приказано, и я поймаю Ингвольд, даже если мне придется прикончить тысячу скиплингов, начну с тебя. Ты совершил много недозволенного. - Много неожиданного для Миркъяртана и Хьердис, - поправил его Бран, - и уж поверь, им еще не раз предстоит удивиться. Скоро, очень скоро льесальвы загонят вас всех туда, где вам и надлежит быть, и драуги будут уничтожены. Чепуха. У нас плащ, шлем и меч Дирстигга. Какая сила может нас остановить? - Рибху не на вашей стороне, а без них вы проиграете, - сказал Бран, сжимая в ладони медальон с драконьим сердцем. Слабое жжение охватило рот и горло уже при одной мысли о драконьем мясе. - Довольно бессмысленной болтовни. Я должен нагнать девчонку. - Скарнхравн наполовину приподнял забрало, и луч огня наискось прорезал тьму. - В силах ли ты помешать мне, скиплинг? Можешь на сей раз спастись от своей судьбы? Где же твои хваленые Рибху, когда тебе так нужна помощь? - Здесь! - ответил Бран, извлекая из медальона закопченный комочек драконьего сердца. Держа его перед собой, с мечом наготове он вышел из-за прикрытия скалы. Огненный взгляд Скарнхравна метнулся к нему, и Бран вытянул навстречу руку с зажатым в ней сердцем. Вдруг жаркое пламя задрожало, угасая, и исчезло без следа, окутав Скарнхравна клубами черного дыма. Откинув забрало, драуг впился в Брана злобным взглядом глаз, пылавших, точно багровые угли в затухающем очаге. - Это нечестно, - просипел Скарнхравн. - Так быть не должно. Миркъяртану нужен ты, а не девчонка. Сердце у тебя. Надо сказать Миркъяртану... но драуг никогда не забывает приказа. Девчонка должна вернуться к Миркъяртану. - И он развернул коня, чтобы двинуться по следу Ингвольд. Бран прыгнул вслед за ним, взмахнув мечом, точно всю жизнь умел с ним обращаться, и одним взмахом обрубил задние ноги коня-упыря, точно это было гнилое дерево. С душераздирающим воем Скарнхравн поднял в воздух своего искалеченного скакуна, раздирая огненными сполохами небо, и еще попытался напоследок испепелить Брана своим взглядом - но безуспешно. 13 Бран дождался, пока Скарнхравн умчится в сторону юга над вершинами Гибельных Гор, испуская яростные вопли и завывания, которые громким эхом отдавались среди притихших скал. Он еще не пришел в себя окончательно, а Факси уже с наслаждением щипал траву и вовсю старался сдернуть с себя уздечку, зацепив ее о камень. Все еще внутренне содрогаясь от пережитого, Бран поймал коня и положил сердце назад в медальон, который затем спрятал под рубашкой, безмолвно благодаря Рибху за то, что внезапный порыв подтолкнул его обрубить ноги скакуну Скарнхравна. Без задних ног бестия не сможет нести своего проклятого господина по земле, а Скарнхравну без этого никак не обойтись, так что придется ему заменить коня. Правда, вернувшись к Миркъяртану за новым скакуном, он обязательно расскажет своему господину, кто на самом деле владеет драконьим сердцем, а это обстоятельство сильно беспокоило Брана... Когда он взбирался в седло, в расщелине шевельнулась какая-то тень, украдкой, беззвучно пробираясь к нему. Бран стремительно развернул Факси, срывая с пояса топор, оружие, которое было куда больше ему привычно, нежели меч. - Кто там? Назови свое имя, или, клянусь Рибху, этот топор оставит тебе недурную отметину! - прорычал Бран как можно грознее, замахнувшись топором для броска. Он столько времени упражнялся тайно с обычным топором, что без труда мог бы попасть в любую цель. Тень остановилась. - Это всего лишь я, Кольссинир, твой хозяин, если мне будет позволено так пошутить, - раздраженно отозвался маг. - Я вернулся, чтобы попытаться тебя спасти или, по крайней мере, забрать твои бренные останки, а вместо того мне предстало зрелище, которому нет равных - ничтожный раб взывает ко власти возвышенных Рибху и гасит огненный взгляд Скарнхравна, точно свечку. Та небольшая вещица, которую ты держал в руке, а потом спрятал в медальон под рубашкой, и есть драконье сердце, некогда принадлежавшее Дирстиггу? Бран убрал топор и направил Факси к расщелине. - Сомневаюсь, Кольссинир, что кто-нибудь поверит твоему рассказу, - осторожно заметил он. - Что может простой раб знать о Рибху, и как могло бы попасть к нему драконье сердце? - Сердце находилось в Гледмалборге - это последнее, что о нем известно. А твой маленький приятель сознался, что был там, так что один из вас вполне мог найти сердце среди развалин и припрятать его. Скорее всего, вы трое - вовсе не рабы и никогда ими не были. - О нет, - сказал Бран, - я - настоящий раб и родился рабом. Может, ты считаешь меня глупым и трусливым, как теленок, но если ты попытаешься отнять у меня вещицу, которую ты так неосмотрительно заметил - Рибху обойдутся с тобой куда хуже, чем я обошелся со Скарнхравном. - Скажите пожалуйста! Может, в конце концов, мне все это только почудилось! - обидчиво воскликнул Кольссинир. - Я не стану задавать тебе вопросов, покуда ты соглашаешься помочь мне провести караван до Микльборга. Пока что моя тревога за судьбу Микльборга перевешивает даже жгучее любопытство, которое вызывают у меня ты, твои приятели и драконье сердце. Лучший способ кого-то узнать - это отправиться с ним в путешествие, и я уже составил свое мнение кое о чем, но придержу его, пока мы не доберемся до Микльборга. Ну а после Микльборга мы все присядем рядком и ответим друг другу на кое-какие любопытные вопросы, идет? - Идет, - охотно согласился Бран. После Микльборга он рассчитывал расстаться с Кольссиниром и как можно скорее. Не считая стычки со Скарнхравном, следующие четыре дня они ехали на север без особых происшествий. Не обошлось, конечно, без заблудившейся лошади и беспокойств по поводу троллей, но с этими проблемами Кольссинир легко справлялся. Пропавших лошадей он выследил с помощью магии и заодно развлек себя устройством новых и весьма изобретательных ловушек для троллей. Он загонял до полного измождения и лошадей, и всадников, да и себя самого, и каждое новое препятствие на пути одолевал так, словно перед ним был его личный враг. В горный форт Микльборг путники въехали как герои. Воины тесно окружили их: одни выспрашивали о новостях, другие расхватывали коней и уносили припасы для подсчета и дележки. - Просто чудо, что вы перебрались через Гибельные Горы, - объявил военачальник Микльборга. - С тех пор, как пал Ведьмин Курган, тролли, драуги и доккальвы отрезали нас от всего мира. Должно быть, Рибху прокладывали вам путь и берегли вас, иначе вы бы нипочем сюда не добрались. - Рибху зрят выше нас, - сурово заметил Кольссинир. - Если нас и защищала их Сила, то отнюдь не случайно. Микльборг не должен пасть. Они пробыли в Микльборге три дня и начали собираться в обратный путь. Кольссинир был в ударе: он с важным видом расхаживал по форту, рассылал небольшие отряды самых лучших и ловких стрелков выслеживать укрытия доккальвов, и показывал магам Микльборга, как устраивать такие ловушки, которые уж наверное вселят в сердца врагов непреодолимый ужас. Военачальник форта уговаривал Кольссинира остаться, но тот с сожалением отказался, объяснив, что должен исполнять обязательства перед другими горными фортами, которым угрожает натиск доккальвов. Всех коней, кроме четырех, он оставил Микльборгу - щедрый дар от ландборгского полководца, который и не подозревал о собственной щедрости. Обратное путешествие началось налегке; даже старина Факси рысил, не отставая от прочих коней, и его широкие копыта деловито стучали по камням. Еще до полудня Кольссинир объявил нежданный привал, чтобы дать отдохнуть коням и съесть остатки от завтрака. Бран помог Кольссиниру развести небольшой костерок, чтобы вскипятить горшок воды для чая. Маг вполголоса напевал и, разглядывая карты, был как будто в замечательном настроении. - Мы потратим на возвращение в Ландборг половину того времени, которое отняло у нас путешествие с караваном, - объявил он. - Если, конечно, позволят обстоятельства. - Кольссинир недоверчиво покосился на старого Факси, который за его спиной вовсю щипал траву. Затем он многозначительно поглядел на Брана. Бран поспешно вскочил, бормоча под нос что-то о необходимости нести стражу, и взобрался на вершину утеса, куда Кольссинир со своими вопросами не мог за ним последовать. Скоро наверх к нему поднялась Ингвольд и присела рядом на гребне почти отвесного склона. - Пора нам двигаться на север, Бран, - прошептала она. - Если уж он все равно знает о сердце, то у меня есть замечательный план. Бран еще прежде рассказал ей о своем поединке со Скарнхравном, и она согласилась, что поступил он верно, особенно когда искалечил драугова коня, хотя все же прибавила, что окажись она на месте Брана, скорее срубила бы голову самому Скарнхравну. - От него не так-то легко удрать, - заметил Бран, имея в виду хитроумные ловушки и западни Кольссинира. - А мы и не будем удирать, - улыбнулась Ингвольд. - Мы возьмем его с собой. Такой сильный маг нам пригодится. Мы похитим его, вот и все. Бран воззрился на нее. - Я думаю, его и похитить нелегко, особенно против его воли. И я бы не удивился, Ингвольд, узнав, что закон сурово наказывает рабов, которые похищают своего хозяина. - Я не рабыня, а дочь вождя, - отрезала Ингвольд, тряхнув взлохмаченной головой. - Пер тоже не раб, а ты принадлежишь ему, не Кольссиниру. Не прерывай меня, Бран. Я точно знаю, что нужно сделать, чтобы отыскать Дирстигга. Бран качнул головой, стараясь унять дрожь. - Тогда скажи мне, что нам следует предпринять и как ты намереваешься похитить мага, подобного Кольссиниру, который, насколько я его знаю, никогда этого не позволит сделать. - Очень просто. Я порылась в его сумке, когда он отвлекся... не перебивай... и нашла сонный порошок. Надо только подсыпать его Кольссиниру, и когда он проснется... - То очень разозлится, - сказал Бран, - и тем меньше захочет нас выслушать. Позволь мне сначала попробовать убедить его. Если он не согласится пойти с нами на север вместо того, чтобы тащить нас всех назад в Ландборг, тогда уж ладно, испытаем на нем этот порошок. Вообще-то, не слишком умно рыться в его сумке, если помнить о любви Кольссинира ко всякого рода ловушкам. Ингвольд пожала плечами и взглянула вниз, на тропу. - Сейчас самое время насесть на него, - сказала она. - Пойдем, застанем его врасплох и поглядим, что он скажет. Кольссинир ожидал их. Он знаком предложил им усаживаться и раздал кубки с обжигающим чаем. - Вопросы, - негромко напомнил он в напряженной тиши, пристально глядя на Пера, Ингвольд и Брана. - Я вижу, ты уже догадался, что я не раб, - высокомерно начал Пер. - Я - Пер, сын Торстена, и мой отец - влиятельный вождь в мире скиплингов. Ты ведь слыхал о Торстене Законодателе? - Никогда в жизни, - покачал головой Кольссинир, - но положим, что ты говоришь правду, и перейдем к остальным. - Он повернулся к Брану и Ингвольд. - Бран - мой раб, - продолжал Пер. - Мы с детских лет росли вместе, и это я отдал ему Факси, когда получил коня получше и побыстрее, так что перед тобой - не конокрады и не беглые рабы. Мы помогли тебе доставить припасы в Микльборг, а теперь хотим продолжить свой путь - на север. Кольссинир, нахмурясь, покачал головой. - Моя полусотня золотых марок говорит, что все вы - рабы, кем бы вы там ни были в мире скиплингов. Моя полусотня считает, что вы продали свою свободу - вернее, продал ее Скальг, да еще за приличные денежки. Не стоило вам этого допускать, если вы хотели остаться свободными. Пер уже готов был ввязаться в горячий спор, но Бран опередил его: - Да ведь неважно, в конце концов, рабы мы Кольссинира или нет. Главная наша забота - Ингвольд, дочь Тьодмара, и драконье сердце, ведь только они уцелели после гибели Гледмалборга. - Верно, - согласился Кольссинир, - драконье сердце, которое ты носишь в медальоне под рубахой. Но погоди... что ты сказал? Единственный, кто уцелел - это дочь вождя? Я полагал... - он перевел взгляд на Ингвольд. - Да, - кивнула девушка, - он имел в виду меня. Я - Ингвольд, дочь Тьодмара. Перед последним штурмом отец отдал мне сердце, и я спряталась там, где доккальвы и драуги не могли меня отыскать. Вернее, это я так думала, потому что меня схватили и доставили к Хьердис. Когда я отказалась отдать ей драконье сердце, она решила сурово меня наказать. Она наложила на меня проклятье и отправила в мир скиплингов, к старой и злой своей служанке, Катле. Когда Хьердис хотела призвать меня, чтобы узнать, продолжаю ли я упрямиться - мне приходилось превращать людей в коней и верхом на них скакать к Хьердис. И порой они погибали. В глазах Кольссинира зажглось любопытство. - Опасное проклятье! Бьюсь об заклад, я могу излечить тебя, конечно, с твоего согласия. Лечение такого рода проклятий не слишком приятно, но само проклятье куда хуже, верно? - Нет-нет, не беспокойся попусту! - воскликнула Ингвольд, видя, что маг начал рыться в своей сумке. - Скальг исцелил меня, я здорова. Позволь мне закончить... - Скальг! Да ведь Скальг не способен вывести простую бородавку, куда уж ему снять проклятье, да еще наложенное Хьердис, королевой доккальвов! Скальг не мог бы... - Смог, - резко перебила его Ингвольд. - Так вот, у нас драконье сердце, принадлежащее Дирстиггу, и мы намерены отыскать его и вернуть ему этот магический амулет, чтобы он разгромил Миркъяртана и Хьердис и загнал их назад в преисподнюю, где им самое место. В свое время нам выгодно было позволить Скальгу запродать нас тебе, потому что мы разом избавились от его назойливости и обрели опытного и умелого мага - то есть тебя. А нам позарез нужен маг, иначе мы никогда не отыщем Дирстигга и не спасем от разгрома Микльборг и прочие горные форты. Мы не можем предложить тебе иной платы, кроме удовольствия опередить Миркъяртана и Хьердис в более чем важном деле, и все же мы просим, вернее - требуем, чтобы ты присоединился к нам и помог нам найти Дирстигга. - Требуете! В последнее время мало кто осмеливался что-то от меня требовать, - отозвался Кольссинир, холодно глядя на них поверх собственного носа. - С тех пор, как я стал известен своей искусностью в магии и приверженностью делу Эльбегаста, другие, как правило, обращаются ко мне скромно и с почтением, и это при том, что среди них не бывает нищих оборванцев... - Как бы я ни выглядела, я - дочь вождя, - отрезала Ингвольд не менее ледяным тоном. Сорвав с шеи кольцо Тьодмара, она протянула его Кольссиниру. - Вот кольцо моего отца, оставь его у себя как залог будущей платы. Награда твоя будет велика, если ты пособишь Дирстиггу изгнать драугов Миркъяртана и доккальвов Хьердис. Кольссинир поглядел на кольцо, попробовал его на зуб и позвенел им о камень. - Настоящее золото, - с удивлением пробормотал он. - Дивная вещь, вполне достойная дочери вождя. Возьми свое кольцо назад и считай, что я уже к вам присоединился. Похоже, теперь мне известна хотя бы часть правды, а все прочее, надеюсь, вы мне растолкуете по пути - например, почему за вами гонится Скарнхравн и отчего ты отдала драконье сердце Брану. - Мы расскажем тебе все, что тебе надлежит знать, - с торжественной надменностью отозвалась Ингвольд, протягивая руку Кольссиниру. - Мы с радостью принимаем твои услуги, и кстати, позволь мне вернуть тебе одну твою вещь. Признаться, я рада, что мы пришли к согласию и теперь нет нужды прибегать к обману. - С этими словами Ингвольд извлекла из потайного кармана небольшую склянку и протянула ее Кольссиниру, точно не заметив, как его лицо налилось изумленной яростью. - Не слишком ли долго мы задержались на этом привале? Загасим костер и поскорее повернем к Микльборгу. Дирстиггово подворье неподалеку от Микльборга. Мой отец частенько ездил туда, только вот я ни разу его не сопровождала. Почему-то моя мать считала, что девушке пристало учиться прясть, а не скакать верхом и драться... - Ингвольд сумрачно улыбнулась, тронув ладонью привешенный к поясу топор. - У тебя ведь, верно, остались еще родственники, - начал Кольссинир, - или же можно пристроить тебя в Микльборге, словом, в безопасном месте... - Никто и нигде меня не пристроит, - отрезала Ингвольд. - Драконье сердце принадлежало моему отцу и мне, прежде чем перешло к Брану, и поэтому я хочу увидеть, как его используют в борьбе с врагами, которые уничтожили мой дом и мою семью. Не желаю даже слышать разговоров о каких-то безопасных местах! Разве до сих пор я была вам обузой? Я ворчу и жалуюсь гораздо меньше Пера, а уж верхом езжу куда лучше, чем Бран. Пер начал было возражать - дескать, он привык, чтобы за него всю тяжелую работу исполняли рабы... но Бран шикнул, прервав его на полуслове, и напряженно вслушался: - Что за звук? Сюда кто-то идет! Бран подобрался к большому камню и, укрывшись за ним, посмотрел вниз на тропу. Ингвольд поспешно затоптала огонь, а Пер наложил стрелу на тетиву. Кольссинир проглотил остатки чая, уже совершенно остывшего, и присоединился к Брану. Миновало несколько мгновений - и они увидели, что по тропе бредет одинокий путник, тяжело опираясь на посох, чей железный наконечник время от времени чиркал о камень. То и дело путник останавливался, чтобы передохнуть, и снова трогался с места, каждый раз медленнее прежнего. - Он сюда и за час вряд ли доберется, - заметила Ингвольд. - Ползет, как ледник со склона. Глядите-ка, снова уселся отдыхать. С какой стати нам его дожидаться? Лучше уедем подальше, покуда кони свежие. Кольссинир запахнулся в плащ и опустился на землю. - Его стоит подождать хотя бы потому, что он задал себе немалый труд, следуя за нами по пятам. Всего-то и надо проявить вежливость и выяснить, кто он такой, а уж потом либо вознаградить его за верность, либо прикончить, если он замышляет недоброе. Пока они ждали, Кольссинир просматривал карты. Поразмышляв, повздыхав и похмурясь вдоволь, он свернул их и вскарабкался на высокий утес, чтобы в небольшую подзорную трубу разглядеть поближе бредущего по их следам одинокого путника. Вернулся он, хихикая и так блестя глазами, как ему случалось обыкновенно только при устройстве наилучших его тролличьих ловушек. - Друзья мои, и ты, госпожа, - объявил он, хитро и вместе с тем злорадно улыбаясь, - вас ожидает приятный сюрприз. Вы повстречаетесь со старым другом. - Другом? В этих-то краях? - Пер покачал головой и потряс луком и стрелами. - Вот они, наши единственные друзья. Наконец путник подошел совсем близко к стоянке, но не замечал ни ее, ни притаившихся людей. Он вздыхал, стонал, беседовал сам с собой - словом, был таким жалким и потерянным, что, казалось, вполне мог забрести прямо в гущу доккальвов и даже этого не заметить. Эгей! - рявкнул Кольссинир, разражаясь грозным хохотом. - Пощадите, милостивые боги! - взвизгнул бедолага, от неосторожности выронив посох. - У меня нет при себе ничего ценного! Я изголодался до полусмерти, я беден и ничтожен. Пожалейте меня - я всего лишь несчастный скиталец! Кольссинир хохотнул и завертел над головой посохом. - Плохой из тебя обманщик! Я-то знаю, что в этом ветхом плаще зашиты полсотни золотых марок. Что, мир все так же несправедлив и неблагодарен? - Кольссинир! Так это ты? - вскричал бродяга и, шатаясь, побрел вперед. - Не верю глазам и ушам! Какая удача! Что за чудо - в Гибельных Горах повстречаться с другом! - Не такое уж это чудо, поскольку ты шел по нашим следам, - шутливо заметил Кольссинир, высвобождаясь из благодарного Скальгова рукопожатия. - Жаль, что тролли или доккальвы так и не добрались до тебя, Скальг, но раз уж ты здесь очутился - поговорим о моей полусотне марок. - Охотно, охотно. Ты недоволен своими рабами? - Скальг выдавил слабую усмешку и метнул опасливый взгляд на недружелюбные лица Брана, Пера и Ингвольд. - Знаешь, я могу тебе кое-что объяснить. Все это можно понять... произошла ошибка... Если б вы нашли для голодного бедняка хоть кусочек чего-нибудь съестного, я... я до конца дней остался бы вернейшим вашим слугой. - Дай ему что-нибудь, Бран, - раздраженно фыркнул Кольссинир. - Сначала он меня грабит, а потом я же должен его кормить. Скальг тотчас просиял и, доковыляв до стоянки, выжидательно уселся на камень, пока Бран извлекал на свет остатки завтрака. Однако его сияющая физиономия разочарованно вытянулась, когда он увидел, что Бран наливает в кубок из глиняного кувшина всего лишь свежее молоко. - Эль только для воинов, - сказал Бран. - Надеюсь, долгое путешествие изрядно тебя просушило и вдобавок прочистило мозги. Кстати, что ты сделал с деньгами Кольссинира? Придется тебе вернуть ему золото. Он знает все... вернее, почти все. Скальг запихнул в рот пол-ломтя хлеба и только когда прожевал его, смог наконец заговорить: - Это весьма разумно, что ты не во все его посвятил, - прошептал он, плюясь крошками. - Теперь ты господин, а он слуга. Не худо бы время от времени это подчеркивать. Ну как, неплохого мага я раздобыл для нас? - Для нас? - переспросил Бран, угрожающе потянувшись к топору. - Ну уж нет, мы обойдемся без тебя. Ты уже дважды нас предал. Закончишь есть и пойдешь, как миленький, в Микльборг, а уж там клянчи себе пропитание или займись каким-нибудь полезным делом - хотя бы для разнообразия. Больше мы не увидимся, Скальг. - Доброе у тебя сердце, Бран, если тебя заботит участь старого воришки, - покачал головой Скальг. - Никогда я не забуду, что ты сделал для меня, и когда-нибудь отплачу тебе с лихвой. Может быть, даже устрою твое счастье. Кольссинир перестал расхаживать туда и назад и, метнувшись ко Скальгу, ловко наколол наконечником посоха последний ломоть хлеба, к которому как раз тянулся старый плут. - Жаль, что это не твое лживое и вероломное сердце, негодяй! - прорычал он, размахивая хлебом перед самым носом у Скальга. - Как ты смеешь снимать такое сильное проклятье Хьердис, да еще, без сомнения, сочинять об этом небылицы? Ты выслеживал нас и явно замышлял еще какую-нибудь пакость. Что ты затеял, а, Скальг? Украсть этих ребят и заново продать? - Ха! Бьюсь об заклад, именно это! - Пер ожег Скальга гневным взглядом. - И вовсе нет! - возопил Скальг. - Я уже достиг своей цели. А если не веришь, что я исцелил Ингвольд от проклятия - спроси у нее сам, правда ли это. - Он повернулся к девушке, ожидая ее подтверждения. - Исцелил, - неохотно признала она. Он пробудил магию в древнем каменном круге. - Вот видишь? Я же говорил! - Скальг, изловчась, сдернул ломоть хлеба с Кольссинирова посоха и откусил изрядный кусок. - В этом бренном теле все же сохранились кое-какие остатки чести и достоинства. Мое чувство справедливости в полный голос требует, чтобы я возместил тебе золото, которое получил в уплату за фальшивых рабов. Ты, надеюсь, понял уже, что никак иначе нельзя было поступить - ведь ты хотел во что бы то ни стало доставить припасы в Микльборг. Хорошие маги в большинстве своем, как, увы, и ты сам, бывают довольно подозрительны, и ты скорее всего не поверил бы ни одному нашему слову. Ингвольд заперли бы под замок как одержимую проклятием, хотя я ее и исцелил - но ведь и этому в Ландборге никто бы не поверил, как не поверил ты, когда впервые услышал об этом. - А сейчас я в этом убежден? - осведомился Кольссинир. - Слушай, Скальг, я очень быстро теряю и ту малую частицу моего терпения, которая отведена на твою долю. Я сильно сомневаюсь, что тебе следует принять участие в поисках Дирстигга - разве лишь для того, чтобы из-за твоих плутней его уже никто и никогда не отыскал. Ты мне не нравишься, скальг. Тощий старый маг только ухмыльнулся и потер ладони. - Ладно, ладно, начало многообещающее. Заверяю тебя, Кольссинир - вам никогда в жизни не отыскать Дирстигга без моей помощи. Дирстиггово подворье разорено, и искать там вам нечего. Если хотите найти Дирстигга - доверьтесь мне. - Он поднялся, завязывая на обрывке бечевки вокруг шеи свою сомнительного вида суму. - Боюсь, друзья мои, у вас нет выбора. - Как же, нет выбора! Сейчас мы сделаем выбор! - Кольссинир потянулся к мечу, но в этот миг в воздухе что-то шелестяще свистнуло, раздался глухой стук - и Скальг испустил дикий вопль. Он застыл на месте, весь дрожа, и из спины у него торчала оперенная красно-черным стрела. Затем маг, не шевельнувшись, рухнул ниц и замер. - Доккальвы! - гаркнул Кольссинир, ныряя под прикрытие камня - вокруг уже летели другие стрелы, выбивая искры из камней и отлетая во все стороны. Кое-как укрывшись за камнями, они разглядели около десятка доккальвов, которые осыпали дождем стрел свои жертвы. Пер вцепился в Брана, требуя, чтобы он немедля, не тратя времени зря, призвал им на помощь Рибху. 14 Стиснув в кулаке сердце, Бран отпрянул - над самым его ухом смертоносно свистнула стрела. Он отважился выглянуть из-за валуна, чтобы разглядеть нападавших, но сумел различить лишь неясные черные силуэты, затаившиеся в тени одиноко торчащего утеса. Он мешкал, а между тем дождь стрел внезапно прекратился, вероятно, по приказу, и на фоне камней обрисовались уже более четкие очертания одинокой фигуры. Кольссинир вскинул было посох, но, поразмыслив немного, решил дождаться более благоприятного случая. Доккальв был с головы до пят укутан в темные одеяния, хранившие его от лучей слабого, осеннего, но тем не менее губительного солнца. Глаза, сокрытые меж черных складок, зорко изучали окрестности. Кольссинир сделал спутникам знак хранить молчание, грозным взглядом усмирив нетерпеливого Пера и угрожающе помотав головой. Вскоре к первому доккальву присоединились еще двое, точно так же закутанные. Держались они поближе к тени, двигались крадучись, согнувшись, что выдавало их привычку к сумраку подземных ходов. Скоро уже десятка два доккальвов, выбравшись из своих укрытий, точно хорьки из нор, жарко спорили о чем-то и зорко озирались. Бран полагал, что им виден Скальг, который лежит ничком со стрелой в спине, и они, верно, надеются, что и прочих постигла та же участь. Кольссинир терпеливо выжидал, а черные альвы меж тем расхрабрились, сбились в толпу, громко споря, и с важным видом расхаживали туда-назад, не сводя глаз с места, где спрятались их враги. Наконец, когда бледное солнце скрыла зловещая черная туча, несколько доккальвов отважились приблизиться к добыче. Тогда Кольссинир приподнялся на локте и, прошептав что-то, кончиками пальцев послал прямо в гущу доккальвов шипящий огненный шар - тот долетел до цели и с грохотом взорвался. Иные доккальвы успели заметить его смертоносный полет и вовремя бросились наутек; грохот взрыва прибавил им прыти. Кольссинир вскочил на камни, чтобы лучше видеть, и порывы ветра захлопали полами его развевающегося плаща. - Трусы! Бандиты! Подлые убийцы! Посмейте бросить вызов мощи Кольссинира из Ландборга! Увидим, что смогут сделать со мной ваши ничтожные стрелы! Черные альвы попрятались, бросив обожженных и раненых на произвол судьбы. Затем, точно отвечая на вызов, сбоку, метя в Кольссинира, по дуге вылетела стрела, причем стрелок предусмотрительно зажмурил глаза. Гневно фыркнув, Кольссинир взмахнул рукой. Стрела, слабо пыхнув, исчезла в сполохе пламени, а маг и глазом не повел. Он зашагал вперед, не обращая внимания на раненых доккальвов; иные из них пытались ткнуть кинжалом перешагивавшего через них мага. Один сильно обгоревший доккальв бросился было на Кольссинира, но тут же был превращен в грязную лужу талой воды. - То же станет и со всеми вами, если тотчас не уберетесь прочь отсюда! - прокричал Кольссинир, озираясь, как взбешенный медведь, и доккальвы глубже забились в укрытия. - Погоди, Кольссинир! - отозвался наконец пискливый голос. - Дай нам уйти подальше, и мы точно избавим тебя от своего присутствия, только пообещай не жечь нас молниями, пока не скроемся из вида. Кольссинир уперся кулаком в бедро и нетерпеливо вздохнул. - Ладно уж, убирайтесь, если не желаете честного боя. В следующий раз вы так легко от меня не отделаетесь - и ты, что в красных штанах, и ты, с заплаткой на плаще. Я вас непременно признаю, если увижу снова, и останутся от вас только пустые плащи да грязные лужи. Доккальвы почтительно и поспешно поклонились ему и исчезли среди камней, бросив на поле боя останки пяти-троих, буквально таявших на глазах, и шестерых доккальвов с сильными ожогами, которые отползали прочь, стараясь поспеть за своими собратьями. Кольссинир рылся в плащах и разном оружии, брошенном впопыхах доккальвами, хладнокровно присваивая то, что могло пригодиться, и пинком отшвыривая прочь ненужное. Пер отнесся к такому мародерству с явным неодобрением, поскольку для него каждая вещь, принадлежавшая доккальвам, была воплощением зла и ужаса. Бран и Ингвольд приблизились к жалкой кучке древней рухляди, в которую превратился Скальг. Пытаясь обнаружить в старом мошеннике признаки жизни, Бран окликнул Кольссинира. Маг перестал разглядывать вполне сносную пару сапог и подошел, чтобы посмотреть на Скальга. Вначале он для проверки потыкал бренные останки посохом, затем опустился на одно колено, чтобы присмотреться повнимательнее. Перевернув старика на спину, он приложил ухо к его губам. - Пока дышит, - объявил маг, - не знаю только, надолго ли. Не думаю, чтоб он выжил, но так или иначе, придется нам взять его с собой. Пер было запротестовал, но Кольссинир прервал его на полуслове: - Я и сам не в восторге от старого плута, но если он умрет, брошенный нами, то превратится в драуга и будет нас преследовать. А это вряд ли придется всем нам по вкусу. Одного Скарнхравна для нас с лихвой достаточно. Перевяжем его покуда и будем надеяться на лучшее. Скальг во время перевязки скулил и стонал самым жалостным образом, хотя рана оказалась не такой уж серьезной. Покончив с этим, они пристроили Скальга на спине Факси, который все норовил взбрыкнуть или удрать прочь, и весь день по очереди шли пешком, чтобы старый маг мог ехать верхом. Скальг пришел в себя настолько, что у него хватило сил рассыпаться перед всеми в извинениях и благодарностях. - Что за счастье знать, что ты с нами, Кольссинир! - благодарно вздыхая, объявил Скальг, когда вечером его снимали с седла. - Больше всего меня радует, что мои юные друзья сумели убедить тебя в том, что я довольно важная персона, без которой вам не добраться до Дирстигга - если, конечно, со мной не случится наихудшего. - Не тревожься, ты выживешь, хотя бы для того, чтобы доставить нам еще больше неприятностей, - ворчливо отозвался Бран, который весь день добродушно подшучивал над стариком, дабы поддержать его дух. Кольссинир расхаживал по стоянке, указывая, где развести огонь, привязать коней и выставить часового. - Что мне всегда особенно удавалось - так это найти наилучшее применение самой последней дряни, - заметил он, искоса бросив хмурый взгляд на Скальга. - С нелегким сердцем пустился я в это предприятие и не думаю, чтобы нам пятерым удалось справиться со всей мощью Миркъяртана и Хьердис, даже с помощью драконьего сердца. Земли к северу отсюда слывут самыми опасными во всем Скарпсее и будут тем опаснее, чем ближе мы подступим к Хьердисборгу. Что же мне еще остается делать? Это будет моя последняя битва! - Он рассек воздух несколькими яростными движениями посоха и ободряюще похлопал Пера по спине. - Не грусти, паренек, самое позднее будущим летом мы вернем тебя и Брана в Торстеново подворье живыми и невредимыми. Пер не был в этом так уверен, а то, что ночью то и дело шныряли доккальвы, прибавило пищи его недовольству. Утром Скальг объявил, что им следует идти прямо на восток, и на этом пути они еще до полудня дважды столкнулись с подозрительного вида доккальвами, отчего Пер дошел до состояния, близкого к бунту. День был пасмурный, туманный, и наглость доккальвов вынуждала Кольссинира все время держаться начеку. За три дня путники продвинулись совсем ненамного, главным образом потому, что им то и дело приходилось идти в обход, чтобы не забрести прямо в расположение драугов. - Вы только подумайте! - гневно восклицал Скальг. - Кто бы мог предположить, что у них хватит дерзости стать лагерем так близко от Микльборга! Уж не перебрался ли Миркъяртан в Хьялмкнип? Бран оглянулся через плечо на увитые призрачным туманом холмы, ощутив леденящую уверенность, что Миркъяртан действительно поблизости и, быть может, даже следит за ними. Он ничуть бы не удивился, если б различил в тумане огненный оскал Скарнхравна. - Отличное место для драугов, лучше и не придумаешь, - продолжал Скальг. - Когда-то доккальвы лелеяли честолюбивую мечту устроить там небывалые копи, но сейчас Хьялмкнип - скопище запутанных ходов и обвалившихся пещер, которого избегают даже тролли. Да и нам бы лучше держаться от него подальше. - Но Дирстигг... - начал Бран. - Где же Дирстигг? Скальг вздрогнул в замешательстве. - Дирстигг!.. Ну да, конечно. Мне показалось, ты имел в виду что-то другое... Не тревожься, дружок, я вас выведу к Дирстиггу... если, конечно, нас не занесет в самую гущу битвы между Хьердисборгом и Микльборгом, а именно это нам, похоже, и грозит, как ты полагаешь, Кольссинир? Кольссинир много чего полагал и довольно долго бранил Скальга за то, что старый плут завел их в такое опасное место. Путники повернули на юг и заночевали в небольшой пещере. Кольссинир и Скальг с головой погрузились в изучение карт, но без особого успеха - то ли Скальг не в силах был указать, где находится Дирстигг, то ли попросту не хотел. Спор затянулся надолго, а тумана и сырости между тем прибывало. Когда ранним утром пришла очередь Брана стоять стражу, воздух пахнул так, точно его исторгали болота Ведьмина Кургана. Ингвольд, покидая свой пост, шепнула: - Мимо нас к Хьялмкнипу прошла не одна сотня драугов. Однажды мне даже почудились вопли Призрачных Всадников, а где Всадники, там жди и самого Миркъяртана. Надеюсь только, что Скальг соображает, куда он нас ведет. Если он опять предаст нас, ему не жить, даже если мне придется удушить его собственными руками. - Ее бледное лицо в полумраке светилось решимостью. - Да и мне все это совсем не нравится, - согласился Бран. - Боюсь, на сей раз нам Миркъяртана не провести. Он наверняка уже знает от Скарнхравна, что драконье сердце не у тебя, а у меня. - Может, отдашь мне сердце? - спросила Ингвольд. Я бы снова ускользнула вместе с ним. - Только не сейчас и не одна. Я сберегу для тебя драконье сердце, покуда мы не доберемся до Дирстигга, и уж тогда Миркъяртану не будет нужды тебя преследовать. Хотя я и трус, Ингвольд, я сумею стерпеть все, что он ни придумает, чтобы вынудить меня отдать сердце. Знаешь рабы - народ упрямый. - И дочери вождей - тоже. Я не допущу, чтобы ты погиб из-за меня! Бран встал на стражу и теснее запахнулся в плащ, спасаясь от пронизывающей сырости. - Если ты ждешь, что я сейчас отдам тебе драконье сердце - не стоит. Отправляйся спать и даже думать об этом забудь. Я, Ингвольд, давно уже решил, как быть с амулетом, и что теперь со мною ни случиться - произойдет это не из-за тебя или еще кого-то, а только из-за меня самого. Ингвольд ушла, оставив его бодрствовать в одиночестве, и началась самая долгая и безысходная стража, какая только выпадала Брану на его памяти. Воздух был пропитан затхлой вонью древних могил и курганов, и то и дело до Брана доносились звуки, похожие на шуршание опавших листьев - это проходили невдалеке отряды драугов. Когда наконец рассвело, утро не принесло ни радости, ни облегчения. Туман лег на землю стылой росой, мелкий дождь падал на путников, пытавшихся развести костер и состряпать скудный завтрак. Огонь так толком и не разгорелся, и в конце концов они кое-как сгрудились в сомнительном укрытии под нависшей над головами скалой и грызли сухой хлеб, который нечем было запить, кроме тепловатого чая, по вкусу напоминавшего сено, вымоченное в холодной воде. Очень скоро всех их потянуло в путь. Кольссинир определил, что идти надо на северо-запад, и путники с опаской двинулись сквозь туман, который поднялся к полудню, но к вечеру лег еще гуще прежнего. Путникам пришлось наскоро устраиваться на ночлег. Они мечтали о тепле костра, но сколько ни удалось отыскать хвороста или коры - все было насквозь пропитано сыростью и пламя никак не желало разгораться. Наконец Кольссинир заклинанием сотворил небольшой огонек, чтобы согреть чаю, осыпая его лестью вперемешку с угрозами, когда пламя шипело и едва не гасло. - Проклятый туман, - бормотал он. - Уверен, это ледяные чары, и навели их Миркъяртан и Хьердис, чтобы подготовить штурм Микльборга. Остается лишь надеяться, что в Микльборге к этому готовы. Эх, если б только я был там! Уж я бы устроил из проклятых драугов такой костер, что небесам стало бы жарко, а Миркъяртан счел бы, что Скарпсей для него чересчур теплое местечко... Скальг приподнял край отсыревшего капюшона, который сполз ему на глаза. - Но ведь от таких чар огненная магия... гм... отсыревает, Кольссинир. Или нет? - Ты бы заткнулся, - проворчал Пер. - Это ведь из-за тебя забрели мы невесть куда в поисках того, кто, неизвестно даже, жив или нет. С тех пор, как мы миновали те пещеры да копи, где как будто засел Миркъяртан, я не знал ни минуты покоя. А теперь мы повернули назад, и мне это ничуточки не нравится. - Нет, мы выбрали правильный путь, - заверил его Скальг. - Нам нельзя здесь мешкать, иначе попадем в самое пекло сражения, а уж это понравится тебе еще меньше. - А еще мне кажется, что ты задумал сыграть с нами очередную шуточку, - продолжал со злостью Пер. - Похоже, у тебя вошло в привычку, едва поблизости окажется Миркъяртан, изменять своим же клятвам ради собственной выгоды. - Неправду ты говоришь, - отозвался Скальг с оскорбленным видом. - Мы бы никогда не нашли Кольссинира, если б я в Ландборге не сделал вид, что хочу продать своих рабов! - Это кто же сделал вид? - вмешалась Ингвольд. - А как насчет Кольссинировых пятидесяти монет? А еще раньше, в Ведьмином Кургане... Бран устало поднялся на ноги. - Отстою первую стражу, - бросил он в гущу спора, сомневаясь, услышал ли его хоть кто-нибудь. Миновала еще одна ночь, наполненная шорохом неутомимого движения драугов и тяжелым стылым туманом, от которого поутру пальцы немели и становились такими неловкими, что прищемить их, седлая и навьючивая коней, было обычным делом - все это никому не улучшило настроения. Бран скоро обнаружил, что Факси овладел дух непокорства - конь отказался даже подпустить к себе Скальга, чтобы тот мог поставить ногу в стремя, так что пришлось Перу отдать Скальгу собственного коня и двинуться пешком - а пешее путешествие никогда не прибавляло ему доброго расположения духа. Кольссинир торопился и рычал на всех подряд, а Скальг надоедал всем до смерти своим нытьем - они, дескать, взяли слишком сильно к западу. Бран погонял Факси, стараясь, чтобы она не отставала от других лошадей, но упрямую старую клячу не так-то легко было пришпорить - казалось, Факси доставляет какое-то извращенное удовольствие плестись позади всех, сколько Бран ни грозил и ни улещал его. Когда Бран ударил его, хитрец тотчас захромал и прижал уши, поджимая задние ноги, точно собирался сбросить седока. Разозлившись, Бран спешился и зашагал прочь. Факси принялся щипать траву, не сводя глаз с хозяина, и время от времени делал несколько шагов ему вслед, а затем как ни в чем не бывало продолжал пастись. Бран знал, что старый конь не упустит его из виду и скоро нагонит его своей обычной озабоченной трусцой. Он шагал вперед в одиночестве, наслаждаясь тем, что свободен и от язвительных жалоб Пера, и от хитрых блестящих глазок Скальга, которые примечали все подряд, касалось это его или нет. Впереди вдруг послышался голос Кольссинира, призывавший Брана поторопиться - но звук этот зловещим эхом отражался от гряды густого тумана, катившегося вниз по отвесному склону каменистой горы. Бран с тревожным изумлением воззрился на туманную завесу. Солнце угасло, точно свечка, прихваченная щипцами для нагара. Покров непроницаемого мрака стелился над землей, наполняя небольшие долины тьмой и сырым землистым запахом разрытых могил и драугов. Сердце Брана гулко заколотилось - он вдруг с ужасом понял, что творится что-то неладное. Он свистнул Факси и побежал за спутниками, пока еще можно было различить на мягкой земле их следы. Очень скоро он нырнул во влажную мглу тумана и заспешил дальше, спотыкаясь о камни и раздирая руки в кровь на холодных влажных булыжниках, когда пытался нащупать на торфяной почве отпечатки конских копыт. Факси шел за ним по пятам и помогал, как мог, подталкивая хозяина в спину длинной мордой. Бран не мог определить, как долго он брел ощупью в тумане. Ободранные ладони кровоточили, а колени были так разбиты, что уже почти не чувствовали новых синяков и ссадин. Он тяжело дышал и все чаще останавливался, чтобы задержать дыхание и прислушаться. Один раз ему как будто почудились конский топот и крик, но в тумане невозможно было разобрать, откуда доносится звук. Бран ничего не видел, кроме неясных черных теней, которые маячили вокруг него в колдовских сумерках тумана. Вновь и вновь он наклонялся и ощупывал землю в поисках следов копыт. Перебравшись через небольшой ручей с холодной, как лед, водой, миновав какую-то каменистую гряду, Бран в конце концов наткнулся на следы коней. Он двинулся дальше, жадно нашаривая на земле отпечатки копыт, и порой, когда туман немного рассеивался, мог даже различить, куда идти дальше. Вдруг его рука коснулась чего-то мягкого и теплого... складки плотной ткани. Бран поспешно отпрянул и прошептал: - Эй, кто здесь? Кто? Стук сердца грохотал у него в ушах, и больше он ничего не услышал. - Пер? Ингвольд? Кольссинир? Скальг? - Бран шептал эти имена в тишину, одно за другим, но ответа так и не дождался. Без особой охоты он испытующе подергал ткань; и затем его пальцы наткнулись на человеческую руку - раскрытую ладонь, твердую и холодную, точно мрамор. Бран со сдавленным криком метнулся прочь и упал прямо в груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло конского бока помогло Брану собраться с силами - в конце концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад, к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща, покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался на ощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу были привешены кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво сжала посох. - Кольссинир!.. - неверяще выдохнул Бран и сел, невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать прочих своих друзей - ведь они наверняка должны быть неподалеку - но так никого больше и не нашел и, отчаявшись, ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет туман. Должно быть, Бран заснул, потому что вдруг проснулся, дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни, намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной рыбы - по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли хватит ему скудных припасов. Всю ночь - на редкость холодную - он пытался уснуть. Когда наступило утро, Бран настолько был ему рад, что почти забыл о бессонной ночи. Он съел на завтрак еще кусок рыбы и, собравшись с духом, вернулся туда, где обнаружил Кольссинира. Бран помнил, что это должно быть неподалеку, но так и не отыскал нужного места. Зато он нашел множество отпечатков ног, точно здесь случилась какая-то заварушка. Видно, кто-то пришел ночью и унес тело Кольссинира, а заодно и троих его спутников - если, конечно, они тоже погибли, как и Кольссинир, от стрел или чар доккальвов. Озадаченный и приунывший, Бран изучал следы людей и коней. Он совершенно не знал, что ему делать и куда податься. Если Скальг погиб, с ним погибли и сведения о том, где искать Дирстигга. - Драконье сердце, - пробормотал Бран, обращаясь не то к себе, не то к Факси, когда прошло вызванное ударом судьбы оцепенение. - О Гулль-Скегги, если ты мне и был когда жизненно необходим, то именно сейчас. - Он раскрыл медальон, оторвал несколько волоконцев черного мяса и принялся жевать, ожидая привычного уже жжения и немоты. Закрыв глаза, Бран призвал к себе страшные видения, и они не замедлили явиться с пугающей четкостью. Гулль-Скегги показал ему безжалостное нападение на его друзей, которые затерялись в черном тумане и стали легкой добычей доккальвов. Бран видел лишь черные силуэты, сражавшиеся друг с другом; то и дело их озаряла безмолвная слепящая вспышка, точно всполох летней молнии. Затем действие мгновенно переместилось в угрюмые пещеры и копи, где кишели драуги, и перед Браном мелькнули жуткие фигуры Призрачных Всадников - они мчались по воздуху и манили его к себе. Увидел он и Гулль-Скегги, который неумолимо указывал на древние копи, средоточие ужаса. Бран потряс головой, отказываясь верить тому, что открывалось его зрению. Он пытался преодолеть действие жгучего драконьего мяса и уйти от жуткой картины - Миркъяртан и Хьердис, сгустившись из черного тумана, искали его взглядом тысяч колдовских глаз, злобно сверкавших из каждой тени. В ужасе он отступал, а зловещие очертания призрачных гор и заброшенных копей неотступно маячили перед ним, угрожающе росли и близились. Затем Бран услышал слабый голос, звавший его по имени - он доносился из зияющей пасти полуобрушенного дверного свода, который был исписан странными письменами - они двоились и извивались, словно живые змеи. - Бран! - молил голос. - Помоги мне! Бран внезапно, одним рывком пришел в себя, и голос Ингвольд все еще звенел эхом в его ушах. - Ингвольд! Где ты, Ингвольд? - крикнул он, неловко вскочив и озираясь с неясным ощущением, что девушка где-то неподалеку, прямо за ближними камнями. В тот же миг он осознал, что зов Ингвольд только чудился ему, смутился от собственной глупости и снова сел, прежде чем слабеющие колени подогнулись под ним сами собой. Размышляя над видениями, которые показало ему драконье сердце, Бран пришел в еще большее смятение. Дважды он почти уже убедил себя, что ему ни в коем случае не стоит идти к заброшенным копям, но в конце концов голос Ингвольд победил. С большой неохотой Бран оседлал Факси и направил его на восток. За весь недолгий и сумрачный день он не заметил ни признаков зловещего черного тумана, ни присутствия доккальвов, хотя мог бы поклясться, что они не спускают с него глаз. Он сделал привал в расселине и заставил себя съесть еще немного сушеной рыбы, которую холодная вода сделала немного съедобнее. Развести огонь он не осмелился. Бран ни о чем и ни о ком не мог думать, кроме Ингвольд - то ему казалось, будто она жива, заточенная во мраке заброшенных копей, то обретал юноша страшную уверенность, что она мертва. Бран вспоминал, как впервые увидел ее несчастной пленницей Катлы, как ее печальная судьба тронула его своей похожестью и одновременно непохожестью на его собственную участь - и понимал, что не найдет покоя, пока не обшарит до последнего укромного уголка заброшенные копи Хьялмкнипа. Факси, щипавший скудную траву, поднял голову и напряженно уставился в сторону запада, напрягая слух. Бран тотчас схватился за топор, сердце у него бешено забилось. Он скользнул к боку Факси, готовый, в случае чего, зажать коню морду, если ему вдруг вздумается заржать. Но Факси лишь фыркал, топал копытом и стриг ушами, точно различая какой-то звук, недоступный слуху его хозяина. Вряд ли это был другой конь - его бы Факси приветствовал громким ржанием. Приближающийся чужак пришелся Факси явно не по вкусу - видно, это был враг, судя по тому, как старый конь топотал копытами и хлестал себя по бокам хвостом. Бран осторожно отошел от расселины, держа топор наготове. Стоя неподвижно, он не расслышал ничего, но уверен был, что кой-какие неуловимые шумы скрываются за легкими отзвуками его шагов и дыхания. Впереди что-то шевельнулось. Бран застыл на месте - неизвестно кто подкрадывался к нему с расстояния в половину полета стрелы. Он явственно различал тихий шорох ткани о камни. Затем неизвестный испустил страшный стон, и Бран тотчас отступил назад, к Факси. То проклиная себя за трусость, то хваля за осторожность, он застыл в мучительной неизвестности, выжидая, последует ли чужак за ним или нет. Тот именно так и сделал, хотя довольно долго добирался до стоянки Брана. Его вздохи и стоны доносились уже совсем рядом с Факси. Как ни странно, старый конь не испытывал беспокойства - скорее любопытство. Бран выпрямился, в душе давая себе клятву не оказаться трусливей почтенной клячи, и решительно двинулся вперед, чтобы наконец разглядеть чужака. - Кто здесь? - грубым голосом осведомился он, стараясь топать так громко, словно вместе с ним еще один-два спутника. - Помогите! - донесся справа, из-за камней слабый голос. - Меня не обманешь! - грозно прикрикнул Бран. - Покажись, если вправду ищешь помощи, а не драки. После долгой возни, вздохов и стонов из-за камней выползла наконец неясная темная фигура и, после отчаянной попытки подняться на ноги, рухнула без сил. Бран, все еще настороженный, подобрался поближе, чтобы присмотреться к бедняге. При помощи топора он повернул его на спину, подставив лицо лунному свету. Хотя луна и светила не слишком ярко, Брану и этого хватило, чтобы разглядеть знакомую физиономию Скальга, которую отнюдь не украшали синяки и потеки грязи. - Скальг, ах ты, старый ворюга! Уж не пришел ли конец твоему везению, да и тебе заодно? - Бран нащупал пульс на шее старика и прислушался к его дыханию. От Скальга сильно несло луком, и Бран заподозрил, что он все-таки жив. Кряхтя, он взвалил на спину старого мага, отнес его к стоянке и уложил на ложе из мха, которое сделал для себя. Затем Бран развел небольшой костерок и состряпал горячего рыбного супа в большой кружке. Скальг ожил с поразительной прытью, стоило только Брану поднести к его носу ароматную похлебку и слегка его потрясти. - Я, наверное, сплю! - воскликнул Скальг. - Бран, это в самом деле ты? Знаешь, ты спас мне жизнь. К утру я бы наверняка помер. - Э, глупости. Выпей-ка этой дряни и живо придешь в себя. - Бран ловко высвободился из благодарных объятий Скальга. - Ты все еще крепок, старый башмак, и так легко не развалишься, ну да ты и сам отлично это знаешь. А теперь расскажи мне, что с Пером и Ингвольд и откуда ты сам здесь взялся. Я уже знаю, что Кольссинир мертв. Скальг прервал благодарные хлюпанья и нахмурил брови. - Мертв, говоришь ты? Какой ужас, какой позор! Он был так нужен нам. Убили его, конечно, доккальвы - ведь это они рыскали в проклятом черном тумане. Секунду-две мы сдерживали их, а потом они свалили с ног Кольссинира и обрушились на нас; и уж как они были довольны, когда обнаружили, что им в руки попалась Ингвольд! Они и меня волокли с собой, пока не поняли, что такой беспомощный дряхлый калека им совсем ни к чему, и сбросили меня в ущелье, видно, думали, что там я и помру. Однако их желание не исполнилось, и я убрался оттуда на своих двоих, вот только брел все медленнее и с трудом держался на ногах; в конце концов я уже полз, едва не испуская дух от голода и бессилия. Я хотел отыскать тебя и Кольссинира, если вы, конечно, уцелели - и, как видишь, насчет тебя я не ошибся... - Но Пер и Ингвольд живы? - перебил его Бран. - Само собой, живы. Иначе к чему они Хьердис? Впрочем, Миркъяртану-то было бы безразлично, с кем иметь дело - с живыми ли, с мертвыми... - Как по-твоему, куда их увели? - спросил Бран, стараясь сдерживать нетерпение. - Да, я это знаю. Я ведь подслушал все, о чем говорили между собой эти проклятые доккальвы. Бьюсь об заклад, они и не рассчитывали, что я выживу, если вспомнить, как тяжело я был ранен прежде, а ведь меня еще растрясли и избили в последней стычке... просто чудо, что я выжил! Да ведь они могли прикончить меня там же, в ущелье... - Скальг, я счастлив, что они этого не сделали, но скажи ты мне наконец... - Ах да, конечно! Они направлялись прямиком в Хьялмкнип, где на время расположились вместе Хьердис и Миркъяртан. Бран сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. - Так значит, Рибху были правы! Я иду в нужном направлении. Глаза Скальга загорелись предвкушением. - Стало быть, дружок, ты направляешься вслед за Пером и Ингвольд? Миркъяртан и Хьердис наверняка повздорят из-за того, кому владеть драконьим сердцем, а эту драку я нипочем не упущу, даже если ради такого зрелища придется ненадолго позабыть о Дирстигге! - Он с удовлетворенным вздохом устроился поудобнее на моховом ложе Брана и плотно натянул одеяло до самого подбородка. - Разделить их - значит, победить. Пусть себе вцепятся друг в друга, пусть дерутся друг с другом и забудут о Микльборге... - Скальг зевнул и, засыпая, долго еще бормотал какую-то чепуху. Бран, закутавшись в плащ, прилег у самого костерка, превратившегося в угли, и всю ночь то дремал, то вскидывался - до самого рассвета, когда заморосил дождь пополам со снегом. Бран пробудил Скальга от сладкого и глубокого сна. Они наспех позавтракали, не разводя огня, и двинулись в путь ко Хьялмкнипу и его полуобрушенным, кишащим драугами подземельям. Бран шагал впереди, а Скальг ехал верхом на Факси, вопреки всем хитростям, на какие пускался старый конь, чтобы избавиться от неугодного седока - то пытался разбить колени Скальга о камни, то кусал его всякий раз, когда старый маг взбирался в седло. Двигались они медленно, потому что зачастую приходилось прятаться и, притаившись в укрытии, слушать, как шуршат под дождем проходящие мимо драуги. Ночами они слышали вопли круживших над головой, в ночном небе Призрачных Всадников, и все больше драугов угрюмыми вереницами тянулись к Микльборгу. Скальг, однако, был, как никогда, бодр и весел и заверял Брана, что когда они прибудут в Хьялмкнип, там уже будут наготове тысячи драугов. Снег и дождь сыпались, не уставая. Когда путники достигли нагих холмов и громоздящейся грудами пустой породы из шахт, Бран сожалел о том, что они так скоро приблизились к Хьялмкнипу - он предпочел бы вначале присмотреться к Хьялмкнипу с безопасного расстояния. Вместо этого Хьялмкнип вынырнул из завесы снега и тумана, точно разбойник из-за угла, и путники опомниться не успели, как оказались в его пределах. Они с опаской пробирались вперед, но ни разу не заметили ни драугов, ни доккальвов. Зияющие провалы входов скалились на путников из горных склонов, и земля была, точно сыр, вся изъедена дырами - это под землей обваливались древние ходы, оставляя вертикальные бездонные ямы. Кое-как они пробрались мимо этих гигантских ловушек и спустились в долину, зажатую меж огромных груд шлака и остатков старых шахтных креплений - их зловещий вид напомнил Брану виселицы. Факси насторожил уши и принялся глубоко втягивать ноздрями воздух. Затем он дружелюбно заржал и двинулся вперед уже куда охотнее. - Кони, - сказал Бран, разглядев силуэты усыпанных снегом животных - они мирно паслись или стояли у валунов, с подветренной стороны. Он ухватил Факси под уздцы и увел его под прикрытие большой груды камней. Неподалеку от того места, где находились кони, чернел еще один вход, укрепленный камнем - притолоки покрывала причудливая рунная вязь. - Вот он, этот вход, - сказал Бран, вспоминая видение, навеянное Рибху. - Ну, Скальг, надеюсь, ты уже придумал, как нам войти сюда и выйти с Пером и Ингвольд - да еще живыми? - А ты уверен, что идти надо именно сюда? - обеспокоенно осведомился Скальг, указав на кучу мусора у самого входа. Большую часть ее составляли кости и тряпье. Наметанным глазом Бран тотчас различил нерассортированные куски драугов, а нос его учуял знакомые запахи мастерской Миркъяртана. - Судя по всему, это Миркъяртанова часть лагеря, - продолжал Скальг. - А мне кажется, что нужно искать доккальвов... нет-нет, тебе виднее. Может, нам и впрямь удастся вбить еще один клин между Миркъяртаном и Хьердис. Пойду-ка я туда, поклянчу чуток съестного, да заодно осмотрюсь по сторонам. Все старые оборванцы похожи друг на друга; никто на меня и не глянет, особенно если изменить обличье. - Скальг самым мерзким образом скосил один глаз, поднял одно плечо выше другого и прошелся туда-назад, волоча то одну, то другую ногу. - Лучше всего у меня выходит хромать на левую, - гордо сообщил он. - Знаешь, это почти настоящая хромота. Ну разве не замечательно у меня выходит изображать все эти увечья? Бьюсь об заклад, Пер и Ингвольд даже не узнают меня. Бран разглядывал его с нешуточным сомнением. - Зато тебя может вспомнить Миркъяртан. А как насчет тех доккальвов, которые изловили тебя? Они ведь тоже могут оказаться здесь и признать тебя, Скальг. - Да откуда же им здесь взяться? Это мастерская Миркъяртана, и здесь не может быть никого, кроме него самого и драугов. Да я уверяю тебя, что доккальвы не узнают меня, даже если мы столкнемся носом к носу! Они же считают, что я мертв. Хромая и усердно скашивая глаза, Скальг двинулся ко входу. Оглядевшись украдкой, он нырнул в темноту и исчез. Бран вздохнул и уселся поудобнее, наблюдая, как обескураживающе угрюмо окутывают землю сумерки, и снег все падает, шурша с неизменной мрачной назойливостью. Скальг отсутствовал еще не очень долго, когда из пещеры шумно и возбужденно вырвались Призрачные Всадники и тотчас наполнили воздух ликующими воплями и хохотом. Бран толкнул Факси поглубже в тень, радуясь, что крапчатая, черно-белая шкура старого коня издалека сильно напоминает засыпанную снегом скалу. С тревогой он следил, как омерзительные твари мечутся в небе, словно воплощения безумных ночных кошмаров. Радостно перекликиваясь, они описали несколько кругов над самой головой у Брана, и он схватился за топор, понимая, что Всадники непременно его увидят. И вдруг, в тот самый миг, когда все его внимание было приковано к небу, из-за камней вокруг выскочили шесть доккальвов и подступили к Брану с обнаженными мечами и топорами, ухмыляясь с недоброй веселостью. - Добро пожаловать в Хьялмкнип! - издевательски объявил вожак, одним ударом выбив топор из руки Брана своей солидных размеров секирой, и сделал двоим доккальвам знак схватить скиплинга, что они немедля и исполнили. - Какая радость, что ты так прямо и явился именно сюда - а мы-то так беспечно решили не разыскивать тебя, когда сцапали твоих приятелей! Ты и представить себе не можешь, как мы рады видеть тебя и твоего юркого дружка Скальга! - Вот болван, - проворчал Бран. - Так значит, он сразу себя выдал? Так я и знал, что ему никого не удастся одурачить. - А он и не пытался. Он просто вбежал к нам и объявил, что снаружи прячется скиплинг, который хочет освободить своих друзей, и подробно объяснил, как тебя найти. - Надеюсь, его наградили по заслугам, - процедил сквозь зубы Бран. - В первый раз, помнится, вы обошлись с ним довольно круто. - Ну, на сей-то раз мы изо всех сил старались ему угодить. Еды, сколько сможет съесть, эля, сколько уместится в брюхе, и теплое местечко для ночлега. Вот хитрющий негодяй! Он продал бы и родную бабушку, если б заработал на этом медную монетку. - С этими словами доккальв сдавленно хохотнул и толчком направил Брана к зияющему провалу входа. Брану оставалось лишь согласиться с ним; да и кто мог это знать лучше его! Он промолчал, лелея в мыслях планы достойного отмщения предателю. 15 Доккальвы, схватившие Брана, втолкнули его в черный створ шахтного коридора и поволокли, спотыкавшегося, к нещадно дымившему впереди костру. У костра сидели, сгрудившись, еще несколько доккальвов и подбрасывали в огонь сухие обломки драугов; судя по их угрюмому виду, они явно были не в восторге от окружающей обстановки. Дальше, в глубине туннеля отсветы еще какого-то огня падали на покрытые влагой стены, что-то - или кто-то - шевелилось в полумраке. Вожак доккальвов взял из костра горящую ветку и подтолкнул Брана в глубь туннеля. Они шли навстречу свету - это оказался большой костер, а за ним, на длинном столе горели лампы и свечи - и темнота вокруг все отчетливее шуршала и шевелилась. Одна за другой выползали навстречу тощие, все в лохмотьях твари - у одной не хватало конечности, у других сыпался прах из зияющих ран. Доккальвы далеко обходили беспокойных драугов, явно не горя желанием находиться в их обществе. Рослая черная фигура метнулась им навстречу с яростным криком: - Эй вы, бездельники! С какой это стати вам вздумалось мешать моим трудам? Или я не повторял вам, причем не единожды, что уж если, по милости Хьердис, вы должны охранять меня, так хотя бы не беспокойте меня и держитесь подальше! Вожак доккальвов выступил вперед, затравленно озирая мастерскую. Комната была загромождена костями и обломками драугов; прямо за дверью высилась целая груда различных конечностей. Несколько искалеченных драугов со слепой яростью катались по полу; у кого недоставало руки, у кого ноги, а одна несчастная безголовая тварь без устали ползала туда-сюда в поисках недостающей части. - Мы поймали пленника, ваша милость, и покуда не знаем, что с ним делать, - нервно переступая, пробормотал вожак доккальвов. - Пленника! Да как вы смеете отнимать у меня время на такие пустяки? Мне нужно... - Он повернулся к столу и схватил большой нож. Доккальвы поспешно попятились. - Ведите его к Хьердис. Ваше отсутствие меня лишь порадует, и можете сообщить это своей королеве, если, конечно, у вас хватит смелости. - Прошу прощенья, господин мой, погоди минутку! - Сгорбленная фигурка выступила из темноты, подобострастно хихикая и потирая старческие ладони. - Это же второй скиплинг, господин мой. Тот, что удрал, если помнишь, и подрубил ноги коню Скарнхравна. Миркъяртан стремительно развернулся: - Скиплинг с драконьим сердцем! Бран метнул убийственный взгляд на Скальга, который подавал ему отчаянные примирительные знаки и едва не таял от умильных гримас. - Да, это он! - с готовностью подтвердил Скальг. - Опять прошу всемилостивейшего прощения, господин мой, но если мнение старого бездомного бродяги чего-то стоит, я бы посоветовал тебе не отсылать этого паренька к Хьердис. Он ведь может снова удрать, и тогда ты потеряешь сердце навсегда. Миркъяртан поглядел на Брана и кивнул. - Совершенно верно. Эй вы, оставьте его здесь, и отправляйтесь сторожить - или шпионить, не знаю уж, что вам на самом деле приказала Хьердис. Я же велю вам не беспокоить меня впредь, покуда я сам вас не позову. Доккальвы мешкали, хмуро скалясь, а их вожак проворчал: - Может, следует сообщить королеве, что драконье сердце захвачено? - Может, и следует - если кому-то расхотелось жить долго. А если кто-нибудь из вас ей об этом проболтается, я отошлю вас домой, к семейству - в горшках, под маринадом. Доккальвы поспешно удалились, по дороге отвесив несколько пинков шевелящимся на полу драугам. Скальг подобрался было ближе к свету, явно рассчитывая на награду, но Миркъяртан, грозно замахнувшись посохом, отправил его прочь. Затем он повернулся к Брану, и глаза его светились в глазницах, как у голодного зверя. - Ну что ж, вот наконец мы и встретились, и ничто не стоит между мной и драконьим сердцем - кроме тебя, - Миркъяртан почти хохотнул. - Судя по твоему виду, пришлось тебе несладко - прежде был ты и мягче, и глаже, вот жалость-то для троллей, верно? Бран смерил испытующим взглядом чародея - тощий, жилистый, но, без сомненья, крепок, как сырая кожа, и набит под завязку злыми чарами. - Где Пер и Ингвольд? Я пришел, чтобы забрать их, и сомневаюсь, чтобы ты выстоял против гнева Рибху. - А кто говорит о том, чтобы вмешивать в это дело Рибху? - осведомился Миркъяртан. - Это наше дело - мое и твое. Если помнишь, нам уже доводилось трудиться вместе - в Ведьмином Кургане, так почему бы не продолжить этот труд, как будто ничего не изменилось, хотя, конечно, я больше не буду заставлять тебя вырывать трупы или сортировать мертвые конечности. Поскольку у тебя драконье сердце и ты не желаешь от него добровольно отказаться, я возьму тебя как часть договора - весьма живую и, увы, чересчур беспокойную. Однако, у меня есть план: Присягни мне на верность, и я сделаю так, что сюда тотчас же доставят Пера и Ингвольд. Они в руках Хьердис, и королева, верно, уже клянет свою судьбу, если обнаружила, что у Ингвольд больше нет драконьего сердца. - Он едва сдержал ликующий смешок, не сводя с Брана внимательных глаз. - Я не стану присягать ни тебе, ни кому бы то ни было, - отвечал Бран. - Какая жалость, - вздохнул Миркъяртан. - Но, быть может, ты еще передумаешь, когда узнаешь меня поближе. Подойди-ка сюда, погляди, чем я занимаюсь. Бран неохотно шагнул ближе. Миркъяртан возился с горшками, кувшинами и пыльными кошелями. Растерев что-то в ступке, он осторожно пересыпал порошок в небольшую склянку. Затем он заглянул в большой кувшин, прикрытый тяжелой крышкой, под которой возилось и трепыхалось что-то живое; ил-под крышки выпростался слизистый отросток, до жути напоминавший бескостную человеческую руку. Миркъяртан, недолго думая, схватил со скамьи кость, стукнул ею по извивающемуся отростку, и тот поспешно убрался обратно в кувшин. Миркъяртан сыпанул туда щепоть порошка, добавил воды и задвинул крышку; тварь внутри тотчас заскулила и забулькала. Миркъяртан перешел к другим кувшинам, в которых прочие твари дожидались своего ежедневного пропитания. Бран скрестил руки на груди. - Это кто же, Миркъяртан - твои домашние животные? Вот бы никогда не подумал. Миркъяртан сосредоточенно открывал один кувшин за другим. - Животные, ха! Это все мои враги, которые пытались погубить меня, - пояснил он, почти с нежностью поглаживая обтянутый пергаментной кожей череп. Тот заворчал, угрожающе сверкнув глазами. - Старина Сигфус был моим наставником. Он так никогда и не простил мне, что я стал сильнее - и опаснее - его. Мы, чернокнижники, никогда не прощаем и не просим прощения, верно ведь, приятель? Сигфус жутко зарычал, и Бран признал в нем ту самую живую голову, которую он нечаянно выронил в Вигфусовом подворье. Миркъяртан опять погладил череп. - Он ярится, что это мне, а не ему достанется когда-нибудь драконье сердце. Он завистлив, как и положено побежденному сопернику - даже сейчас он завидует мне. Бран отступил от стола. - Полагаю, ты грозишь мне подобной участью, если я не присягну тебе на верность и не поступлю с драконьим сердцем так, как ты прикажешь. - Я никогда не грожу, - ласково ответил Миркъяртан. - Все, чего я прошу сейчас - обдумай мое предложение. Ты устроишься здесь со всеми удобствами, покуда мы не покинем Хьялмкнип. Вначале мы покончим с Микльборгом, как и было задумано, тем более что сражение избавит нас от множества этих злосчастных доккальвов и прибавит нам новых драугов. Так ты останешься здесь, идет? - Он легонько стукнул посохом по полу, и фигурка в его навершии изрыгнула струйку густого черного дыма. Бран оглянулся на доккальвов, которые сидели у костра и точили оружие с видом бдительных тюремщиков. Он вздохнул и опустился на табурет у огня. - Вначале пошли за Пером и Ингвольд, - сказал он, - я хочу убедиться, что им не причинили вреда. Миркъяртан нахмурился и погрузился в размышления. Тут из темноты опять вынырнул бочком Скальг. - Не примешь ли еще один совет, Миркъяртан? Пошли за Пером и Ингвольд, иначе Хьердис получит преимущество над тобой и Браном. Она оставит их при себе заложниками и использует против тебя. - Пошел вон! Что я, по-твоему, сам думать неспособен? Если я еще хоть раз увижу или услышу тебя... - Миркъяртан замахнулся, но удар пришелся в пустоту - Скальг благоразумно исчез. Поворчав себе под нос и потыкав посохом пустоту, чародей яростным ревом призвал к себе одного из доккальвов и послал его за пленниками Хьердис. Королева, однако, не спешила тотчас же исполнить требования Миркъяртана и вынудила его прождать почти два дня. Чародей раздраженно расхаживал по мастерской, время от времени повторяя пропитанные угрозами уговоры - пусть, мол, Бран присоединится к нему и поможет уничтожить и льесальвов и доккальвов; Бран всякий раз отказывался даже слушать его. Скальг из темноты прислушивался к этим разговорам, хихикая от удовольствия, и ловко уворачивался от Миркъяртана, когда чародей начинал гоняться за ним или, доведенный до крайности, забрасывал его ледяными стрелами. Когда Хьердис наконец соизволила откликнуться на требование Миркъяртана, тот как раз возился с жуткими обитателями кувшинов. Он даже не оглянулся, когда в туннеле шумно и самоуверенно затопали около десяти доккальвов. Миркъяртан словно не замечал, как они испепеляют взглядами его спину, переминаются и гремят оружием, пока наконец доккальвам стало вовсе не по себе, и они боязливо отступили к стенам. - Ну, и что вам нужно? - наконец прорычал Миркъяртан, так и не оглянувшись. Вожак доккальвов шагнул вперед. - Мы должны доставить к Хьердис тебя и твоего пленника... если ты, конечно, не против. Миркъяртан развернулся и одарил посланника леденящим взглядом. - Я не позволю, чтобы меня доставляли к кому бы то ни было. Я не намерен беседовать с Хьердис. Напротив, я хотел, чтобы она прислала ко мне своих пленников, и это все, что вы можете ей передать. - Но королева велела нам... Закутанная в черный плащ фигура решительно оттолкнула его. - Королева сама будет говорить за себя, - прозвучал голос Хьердис. - Я опасалась, что случится нечто подобное, и потому последовала за своими гонцами, чтобы убедиться, что моя воля будет исполнена. - Королева выступила вперед, слегка прихрамывая и держа руку на рукояти меча. Лицо ее было замотано полосками черной ткани, и лишь глаза гневно сверкали в узкой щелке, когда она взглянула на Миркъяртана. Доккальвы сгрудились позади, опасливо поглядывая на Брана и Миркъяртана. Чародей опустил было глаза, чтобы посмотреть на руку Хьердис, сжимавшую рукоять меча, но королева поспешно спрятала ее в складках плаща. - Ты злоупотребил моим доверием, Миркъяртан, - угрожающе проговорила она. - Я - королева и владычица доккальвов, а ты обладаешь властью лишь в тех границах, которые определены мною. Ты поступил самонадеянно, когда отнял пленника у стражей, которых я же тебе и одолжила. Надеюсь, теперь ты раскаиваешься в совершенной глупости и готов извиниться передо мной. - С какой стати я должен извиняться, если это мои тысячи драугов решили в сражениях судьбу всех захваченных нами горных фортов? - холодно отвечал Миркъяртан. - Я не слуга тебе, и нечего мной распоряжаться. Когда мы разделили волшебные вещи Дирстигга, мы уговорились быть равными союзниками, не так ли? - Но Скарнхравн - твой слуга! - огрызнулась Хьердис. - И выходит, что у тебя целых две вещи Дирстигга, а у меня только одна; да еще вдобавок ты решил завладеть и драконьим сердцем. А оно должно быть моим, чтобы у каждого из нас стало по две волшебных вещи. - В твоих руках Ингвольд, а ведь именно к этому ты и стремилась с самого начала... - заговорил было Миркъяртан, но королева резко оборвала его: - Ах ты, старый предатель, неужели, по-твоему, я не знаю, что у Ингвольд нет драконьего сердца с тех пор, как она вернулась в мир альвов? В Хафторовом подворье она отдала сердце вот этому самому скиплингу, и сердце было при нем в Ведьмином Кургане, покуда он рылся в грязи по твоему же приказу! Недаром же ты так злишься, Миркъяртан, и поделом тебе - за твою глупость. Притом же, ты послал в погоню за Ингвольд этот безмозглый мешок праха - глупее ничего нельзя было придумать, право, ведь теперь он втемяшил себе в башку, что должен любой ценой вернуть девчонку тебе. Он бродит около моей пещеры, распугивая всех и вся, и если ты не посадишь его на привязь или не уничтожишь, придется сделать это самой - а заодно мне и шлем достанется. - Ее глаза в щели между повязками вызывающе сверкали. Миркъяртана ее слова как будто ничуть не задели. - Что ж, может быть, мне и придется уничтожить Скарнхравна, иначе вряд ли удастся заставить его забыть приказание насчет Ингвольд. Не советую только тебе этим заниматься - даже с этим вот мечом. - Почему бы и нет? - хрипло засмеялась Хьердис. - Этот меч и меня понемногу уничтожает, а ведь я посильнее драуга. Ну, Миркъяртан, довольно болтать. Ты пытаешься запугать меня, чтобы заполучить мою власть, и притом, ты уже сто раз, не меньше, коварно становился на моем пути с тех пор, как присоединился к моему делу. - Твоему делу? По мне так дело решает тот, за кем больше воинов и больше силы, - отозвался Миркъяртан. - Хьердис, ты недооцениваешь мое могущество. Представь себе, я случайно знаю, как именно ослабляет тебя проклятье Дирстиггова меча. И мне известно, что именно пытаешься ты скрыть под плащом и повязками. Хьердис вцепилась в меч, и Бран заметил, что рука у нее бесцветная и распухшая. В убийственной тишине королева и чернокнижник обжигали друг друга яростными взглядами. - А ты, чародей, переоцениваешь мое терпение. Хочешь ты этого или нет, а я забираю твоего пленника. - Она подала знак своим спутникам, и доккальвы, обнажив оружие, заняли оборонительные позиции вокруг своей королевы. Миркъяртан вскинул посох, призывая драугов, которые таились в сумраке туннеля. Упыри с шорохом двинулись к своему повелителю, обнажая ржавые мечи. - Что же, сразимся за драконье сердце? - угрюмо осведомился Миркъяртан, кладя ладонь на рукоять собственного меча. - Ты в меньшинстве, Миркъяртан, и я не слишком хочу убивать тебя этим. - Хьердис наполовину вынула меч из ножен, и при этом край ее плаща соскользнул с руки. Бран с ужасом воззрился на руку. Шишковатые наросты так сильно изуродовали ее, что в ней трудно было признать человеческую конечность. Кожа свисала с руки темными мешковатыми складками, словно чешуйчатая шкура ящера. Миркъяртан тоже не мог оторвать глаз от чудовищной руки, и Хьердис, заметив это, хрипло засмеялась: - Что, Миркъяртан, ты и подумать не мог, что дело так худо? Предупреждаю тебя: эта напасть отнюдь не улучшила моего нрава, да он и отроду не был мягким. Проклятие проникло в мою кровь, так что лучше мне не перечить. Она жестом приказала своим воинам идти вперед и увести Брана из туннеля. Миркъяртан и не шевельнулся, но драуги попытались заступить дорогу доккальвам. Уродливые фигуры в лохмотьях грозно проступали из тьмы, взглядом мертвых глаз впиваясь во врагов и почерневшими кривыми пальцами стискивая оружие. Доккальвы заколебались, зная, что нежить будет сражаться, покуда не останутся лишь клочья высохшей плоти и изломанных костей; и даже после этого остается незримая злая воля, которая стремится прикончить того, кто уничтожил драуга. Хьердис шагнула вперед. - Ты что же, полагаешь, будто я устрашусь твоей ходячей падали? Вот, смотри! - И она ударом меча отсекла голову опередившего прочих драуга. Тотчас доккальвы, как один, бросились вперед и яростно рубили оставшихся шестерых драугов, покуда Хьердис не велела им остановиться. - Теперь ты видишь, Миркъяртан, мою решимость? Что, тебе все еще хочется со мной сразиться? Миркъяртан не глядел в горящие глаза Хьердис. - В твоей злобе, Хьердис, есть какое-то особое, дикое очарование. Вижу, что нет смысла взывать к твоему здравому смыслу или благоразумию - они явно покинули тебя, когда вошло в силу проклятье Дирстигга. Что же, забирай скиплинга и уходи... только не подумай, что я хоть на миг прощу тебе все это. Хьердис подала знак одному из своих воинов, который обошел Миркъяртана и острием меча указал Брану, куда ему следует идти. Бран и не думал возражать: в конце концов, он ведь пришел в Хьялмкнип только для того, чтобы соединиться с Пером и Ингвольд, хотя он и косился на Хьердис, ярившуюся в своей немощи. Если с Пером и Ингвольд ничего не стряслось плохого, ему останется лишь, не медля, призвать на помощь Рибху. Уходя, Бран оглянулся на Миркъяртана, который снова невозмутимо возился со своими "питомцами" в кувшинах, и вид чародея живо напомнил ему слова о том, что чернокнижники никогда не прощают обиды. Когда Хьердис и ее свита вышли из туннеля наружу, королева велела нескольким своим спутникам отвести Брана в свой лагерь - старые шахты к северу отсюда - а прочим приказала остаться присматривать за Миркъяртаном. Судя по выражению их лиц, этот приказ им вряд ли пришелся по вкусу. Затем Хьердис удалилась в сопровождении рослого и злобного с виду доккальва, который больше смахивал на волка - обычная у доккальвов фюльгья. Пленник и его стражи шли гораздо медленней и только к рассвету оказались у большого портала, где кипело оживление. Доккальвы, в немалом количестве возвращавшиеся с невесть какого ночного злодейства, скрывались в черноте ближайших туннелей, где отсвет костров, на который стряпалась пища, казался блеском кровавых глаз, хищно глядящих на мир из недр земли. Отвратительный спутник Хьердис уже поджидал их у главного входа. - Ведите его к королеве, - велел он стражникам презрительно и кратко, поглядев на Брана с отвращением и враждебностью. - Меня зовут Тюркелль Кровь-на-Топоре, запомни это хорошенько. Если попытаешься удрать, скиплинг, живым не уйдешь, уж это я тебе обещаю. - Пустые угрозы - от пустой головы, - отпарировал Бран. - В этом ты, как две капли воды, схож со Скарнхравном. Подталкивая Брана вослед Тюркеллю, стражники вывели его через туннель в просторную дымную подземную галерею, где стряпухи готовили на кострах неведомые яства. Двое доккальвов чистили коня Хьердис, стоявшего по колени в свежей соломе, а еще шестеро воинов охраняли большой шатер. Полог был затянут, и изнутри просвечивал красный отсвет горящей лампы. - Мы привели пленника, - объявили стражи Брана, останавливаясь перед шатром. - Что прикажет королева с ним сделать? - Пускай войдет, - отозвалась из-за полога Хьердис. - И позовите Тюркелля, а вы оставайтесь снаружи. Кто посмеет подслушивать - уши отрежу. Тюркелль неуклюже двинулся вперед, одарив сородичей-доккальвов оскорбительной гримасой, а Брана - угрожающим взглядом. Он распахнул полог, знаком веля Брану войти. Тот вошел, не спуская глаз с Тюркелля и с подозрением гадая, с чего бы этот доккальв относится к нему с такой ненавистью - точно Бран чем-то угрожает именно ему. Хьердис ждала их, растянувшись в большом уютном кресле, где тени надежно скрывали ее лицо. Бран воспользовался возможностью выдвинуть свои требования. - Где мои друзья? Если не хочешь пострадать, и весьма серьезно, немедля верни их мне и дай нам уйти невредимыми. Хьердис села прямо и зло рассмеялась. - Ты его только послушай, Тюркелль! Не успел и рта раскрыть, как уже грозится. Храбрый парнишка, верно? Тюркелль брызгал ненавистью, точно слюной: - Только прикажи - и я прикончу его на месте со всеми его угрозами и смелостью! - Глупости, - холодно отрезала Хьердис. - При нем драконье сердце, и ему нельзя причинять вреда. Ну что же, Бран, - продолжала она уже более приятным тоном, - уверяю тебя, что твои друзья устроены удобно - насколько можно устроиться удобно в здешних подземельях, где стены покрыты плесенью, или пыль все время скрипит на зубах. И вовсе незачем пронзать меня таким сердитым взглядом. Я велела доставить тебя сюда лишь для того, чтобы вернуть тебе твоих приятелей. - Что? - воскликнул Бран, и Тюркелль вторил ему изумленным ворчанием. - Вернее, мне бы следовало спросить - почему? Что ты надеешься этим приобрести? - Я не хочу гневить Рибху и обращать их против нас, - отвечала Хьердис. - Миркъяртан, алчный и непредсказуемый, опасен для всего этого мира, так что совершенно необходимо не дать ему завладеть драконьим сердцем - что я и сделала. Когда мы закончим это маленькое недоразумение с Микльборгом, у моих почетных гостей будет все, чего они ни пожелают - кони, золото, дорогие ткани, земли, почет и титулы. Ты ведь позволишь мне проявить свою щедрость? - Щедрость? - Бран, с подозрением хмурясь, медленно покачал головой. - Не нужны мне дары доккальвов. Ничего на свете я не хочу так мало, как вашей щедрости. Все, что мне нужно - верни моих друзей, и мы уйдем отсюда. Хьердис взялась за рукоять, извлекла меч из ножен и положила себе на колени. Тюркелль глядел то на Брана, то на королеву и от злобы и замешательства даже начал косить. Бран же не мог оторвать взгляда от Дирстиггова меча и все думал, какой бы это был дивный дар для Дирстигга, если бы когда-нибудь им удалось все же отыскать знаменитого мага. - Знаю, ты жаждешь заполучить этот меч, - тихим голосом продолжала Хьердис. - Похоже, те, кто владеет Дирстигговыми безделушками - народ завистливый. Ты ведь мечтаешь об этом мече, правда? Признайся, вреда тебе в том не будет - хочешь ли ты владеть им? Бран ограничился тем, что нахмурился и высокомерно отвел взгляд. - Я не умею обращаться с мечами, - сказал он. - С этим мечом никакого умения и не требуется. Он сражается сам, точно Дирстиггова рука все еще сжимает его рукоять. - Да к тому же, он проклят, - продолжал Бран. - Нет, такой подарок мне не нужен. Хьердис не теряла своего благодушия. - Проклятье касается альвов, доккальвов, йотунов и прочих творений Имира - троллей, гномов и так далее. О скиплингах и не поминается. Понимаешь? Бран медленно кивнул. - Кажется, начинаю понимать, - осторожно проговорил он. Хьердис подалась вперед, и глаза ее торжествующе сверкнули поверх веера, которым она прикрывала большую часть лица. - Рибху для нас непостижимы и зачастую достигают своей цели путями, недоступными пониманию обыкновенных существ. Быть может, именно их воля привела тебя в Хьялмкнип. Быть может, они не желают, чтобы ты так скоро ушел отсюда. - Она подалась ближе и продолжала шепотом: - Быть может, Рибху хотят, чтобы ты остался здесь и завладел всеми сокровищами Дирстигга, начиная с меча, который я очень скоро отдам тебе. Несколько мгновений Бран не находил слов. Глянув мимолетно на Тюркелля, он понял, - доккальв корчится от ненависти и зависти при одной мысли, что Хьердис отдаст меч Брану. Понял он также, что королева изо всех сил старается найти способ привязать его к себе, вынудить остаться при ней и использовать сокровища Дирстигга с его помощью для ее же целей. Искусительные тенета... или же искусный замысел Рибху. - Что же я должен буду сделать взамен? - проворчал Бран, принимая вид, за которым рабы зачастую скрывают свой природный ум и сообразительность - упрямая гримаса и ссутуленные плечи. Хьердис вздохнула с облегчением и торжествующе заулыбалась. - Об этом ты пока не тревожься - это не так важно, - почти добродушно отвечала она. - Поговорим об этом позже, когда повидаешь своих друзей. Тюркелль проводит тебя туда, где их устроили. - И она кивком разрешила им удалиться. - Ну, пошли, - злобно прорычал Тюркелль. - Надо выйти наружу и спуститься в другой туннель. Доккальв шел за Браном, держа руку на топоре и подталкивая скиплинга с рычанием и ворчанием. Он указал на самый большой - а также дымный и грязный - вход, и они протиснулись в его наклонную пасть, протолкавшись сквозь толпу доккальвов, которые сновали у костров, дремали либо стряпали. Тюркелль шагал вперед, не замечая ни почтительных приветствий, ни ненавидящих взглядов, которыми одаривали его соплеменники. Грязный туннель расширился в большую залу, которую кое-где подпирали растрескавшиеся и подгнившие балки. Здесь горело еще больше костров и толпились доккальвы, то и дело отпиливая от балок большие щепки для костра. Пахло сырой шерстью, вареной рыбой и конским потом - лошади были привязаны в ряд у дальней стены залы. От многочисленных костров исходил такой вонючий сизый дым, что Брану живо припомнился вкус драконьего мяса. - Здесь хуже, чем в конюшне, - сказал Бран, встретив ненавидящий взгляд Тюркелля. - Разве в таком месте годится содержать дочь вождя? Тюркелль оскалился совершенно по-волчьи. - Ага, наконец-то сообразил! Нет здесь никакой дочери вождя. Хьердис хорошо ее запрятала, и если ты будешь паинькой, с ней ничего плохого не случится. Если же ты попробуешь вызвать ей на помощь Рибху, она умрет прежде, чем ты ее отыщешь. Бран стиснул кулаки, осознав, что его провели. - Я хочу поговорить с Хьердис... прямо сейчас! - объявил он убийственным, бесстрастным голосом. - А я не вправе беспокоить королеву из-за такого пустяка, как жалобы пленника, - отвечал Тюркелль, скорчив мерзкую ухмылку, от которой его физиономия не стала краше. - Поговоришь с ней, когда она за тобой пошлет, и не раньше. Так что пошевеливайся, скиплинг. - Доккальв потянулся к топору и зловеще ухмыльнулся, словно собираясь пробить в черепе Брана изрядную дыру. - Я ничей не пленник, - упрямо проговорил Бран. - Я могу уйти отсюда, когда захочу. - И тогда конец твоей драгоценной Ингвольд, - отозвался Тюркелль, угрожающе помахивая топором. - От души тебе советую побыть еще немножко в нашей компании... хотя, будь моя воля, я бы давно уже тебя вздернул. Хьердис сильно сомневается в Миркъяртане и его драугах, и нам, быть может, понадобится подмога драконьего сердца, чтобы завладеть Микльборгом. - Никогда вам не завладеть Микльборгом, если я хоть как-то смогу остановить вас! - Бран был так зол, что едва мог говорить. - Все вы - воры и убийцы, алчные дикари, которые готовы уничтожить всякого, кто живет достойно - чтобы остались лишь вонючие тролли да мерзкие доккальвы! Вы, земные черви, только и роете свои ходы и разоряете землю, чтобы добыть побольше золота и железа - было бы за что и чем драться. А ты, Тюркелль - жирная крыса со слизью в жилах вместо крови и сердцем лживого предателя! - Вы только послушайте! - пробормотал кто-то из толпы доккальвов, которая сбилась у ближайшего костра, с интересом наблюдая за перебранкой. - Если дойдет до драки - ставлю все мои денежки на скиплинга, - объявил другой голос.