Тюркелль отшвырнул топор и принялся кружить вокруг Брана. - Поглядим, спасут ли тебя на сей раз твои дражайшие Рибху! - прорычал он. - Эти вон олухи могут подтвердить, что я и голыми руками переломал не одну шею. Ради Хьердис я тебя пощажу и не выбью весь дух из твоего бренного тела. Бран первым бросился на него, и они сцепились, точно пара разъяренных медведей, молотили, лягали друг друга и катались по земле, расталкивая зрителей и их немудреные пожитки. Драки в стане доккальвов были так привычны, что стали уже не развлечением, а досадной помехой, особенно для тех, кто пытался поспать. Драчуны получали, как правило, свою долю тычков и пинков от раздраженных доккальвов, которые искали сухого местечка, чтобы выпить чаю, и от престарелых соплеменников, считавших, что их почтенные годы заслуживают более осторожного обращения. Посему и эта драка закончилась тем, что некий древний доккальв без всяких церемоний вылил на Тюркелля кипяток из чайника и ошпарил его, как свинью. Он взвыл, как опаленная кошка, и отпрянул, а Бран, не теряя времени даром, прыгнул на него и вцепился ему в горло. Однако едва он принялся душить Тюркелля, как все тот же дряхлый старец оглоушил его чайником. Теряя сознание, Бран успел заметить, как воинственный старик ковыляет прочь, ворча себе под нос, что вот, мол, зазря пропал кипяточек, а дуракам все бы драки затевать, нет бы брать пример с таких мирных особ, как он... Перед глазами Брана мелькнуло последнее видение - изрядно помятый чайник, который, верно, обрушивался не на один череп... а затем скиплинг погрузился в кромешную тьму. 16 Бран очнулся и обнаружил, что одной рукой он изо всех сил стискивает драконье сердце. Рука болела почти так же сильно, как голова, которая, - Бран ощупал ее другой рукой - была покрыта брызгами засохшей крови, да еще вдобавок на ней вздулась изрядная шишка. - А все-таки он живой! - словно возражая кому-то, объявили над ним. - Свагги, ты мне должен фляжку. Никто лучше меня не знает, какая у Брана крепкая черепушка. Бран протер глаза, в которых все еще двоилось. Перед ним расплывался смутный облик Пера, за Пером восседал коренастый и толстый доккальв в засаленной рубахе, который держал на коленях солидных размеров топор. Каким-то образом, вне всякого сомнения не по своей воле, он потерял один глаз и добрую половину уха. Доккальв ворчал, рычал и угрожающе размахивал топором - тем и завершалось его участие в разговоре. - Не обращай на него внимания, - посоветовал Пер, помогая Брану сесть и поднося ему воду. - Я уже три дня пытаюсь его расшевелить, а он все стесняется. Никогда не видал такого скромника... и такого уродца, кстати, тоже. До чего же я рад вновь увидеть тебя, старый друг - я-то думал, тебя убили, или ты засел где-нибудь в безопасном месте и замышляешь, как бы нас выручить. Впрочем, как я понимаю, в одиночку тебе это вряд ли бы удалось. А... предмет раздоров... все еще у тебя? - У меня, - сказал Бран, и от звука собственных слов голова у него заныла хуже прежнего. - И потом, я был не один. Я повстречал одного нашего общего знакомого. - Скальг! - Пер застонал. - И он снова предал тебя? Можешь не отвечать. Если б я только на миг добрался до его глотки... - Ты видел Ингвольд? - перебил его Бран. - Нет, но я слыхал, что она под усиленной охраной. Слушай, Бран, откуда у тебя такая замечательная вмятина на макушке? Когда тебя приволокли сюда за ноги, я уж решил было, что ты или помер, или вот-вот помрешь. Я даже пытался побиться об заклад со стариной Свагги - или Врагги, или Скрягги, как его там - но с ним разговаривать - все равно что стучаться в двери дома, где нет никого, кроме собак. Но теперь тебе немного лучше, правда? - Пер, болтая, пытался поудобнее пристроить Брана у каменной стены, и в голосе его было неподдельное беспокойство. - Куда как лучше, - пробормотал Бран. В глазах у него прояснилось, и теперь он узнал давешнюю подземную галерею, свод которой поддерживали подгнившие балки. Костры все еще горели в темноте, но прежнее ленивое спокойствие сменилось деловитой суетой. С топотом проводили мимо коней, и доккальвы сновали туда и назад, бряцая мечами, стрелами и копьями. - Пер, они готовятся к битве с Микльборгом, а мы никак и ничем не можем их остановить. - Обратись к Рибху, - прошептал Пер. - Скажи им, пусть вызволят нас отсюда и помогут Микльборгу! Бран медленно покачал головой. - Нам придется еще побыть здесь. - Что-о? Не мели чепуху! Как же мы отыщем Дирстигга, если застрянем здесь? Пока мы в Хьялмкнипе, нас каждую минуту могут запросто прикончить, да еще и погибнут тысячи льесальвов! Да с какой же стати нам здесь мешкать, объясни, сделай милость? Бран закрыл глаза и попытался тряхнуть головой, но это движение лишь прибавило ему мучений. - Скажу потом, когда голова не будет так болеть. Пер не в силах был усидеть на месте. - Да ведь мы могли бы в два счета отсюда выбраться! Этот вшивый толстяк нам не помеха - его можно попросту растопить, как ломоть китового жира. - Он обменялся со Свагги враждебным взглядом. - Если Рибху будут на нашей стороне, все доккальвы Хьялмкнипа не помешают нам уйти отсюда! - Вот только Хьердис отлично знает, что никуда мы не денемся, - устало отозвался Бран. - Иначе разве оставила бы она нас под охраной одного-единственного стражника, да еще одноглазого и одноухого? Суета и волнение в старых копях усиливались, напоминая уже шум сражения, а Бран и Пер все больше падали духом. Солдаты и кони были крайне возбуждены и все время куда-то спешили, и даже в единственном глазу Свагги загорелся огонек, когда доккальв следил за военными приготовлениями и нежно баюкал лежавший на коленях топор. Затем среди всеобщей суматохи и замешательства появилась Хьердис - она ехала верхом, в белом плаще и сверкающей кольчужной рубахе; за нею крадучись шел Тюркелль. Королева остановилась перед двумя пленниками, а Тюркелль скорчил Брану угрожающую гримасу и погрозил ему кулаком. Лицо Хьердис скрывали черные повязки, руки были в перчатках. Она обнажила меч Дирстигга, и клинок кроваво сверкнул в отсветах багрового пламени. Пер отпрянул от бесстрастной с виду королевы, и Бран ощутил, что Хьердис торжествующе улыбается. - Я хотела дать тебе взглянуть на меч Дирстигга, прежде чем мы отправимся в бой. - Она мгновение держала в руке кроваво блистающий клинок, затем вложила его в ножны. - Этой ночью я поведу доккальвов к победе. Идя за таким мечом, они не побоятся сокрушить и священные чертоги Асгарда. Если будешь вести себя умно, друг мой скиплинг, когда-нибудь этот меч окажется в твоей руке, а за твоей спиной станут объединенные силы доккальвов. - Только если этого пожелают Рибху, - отвечал Бран. Хьердис натянула поводья, разворачивая коня. - Пожелают, уж в этом-то я уверена. Во всяком случае, с таким новшеством им придется смириться. - Она дала шпоры коню, тот взвился и поскакал вослед длинным рядам уезжавших в ночь доккальвов. Тюркелль помчался за королевой, напоследок метнув на Брана ревнивый и убийственный взгляд. - Ничего не понимаю! - объявил Пер, скрестив руки на груди и хмуро воззрившись на Брана. - Она хочет отдать тебе меч Дирстигга? А что ты пообещал ей взамен? - Ничего... пока, - ответил Бран, и поскольку у него не было никакой охоты сносить сердитые взгляды и бесчисленные вопросы Пера, он предпочел рассказать ему о проклятье Дирстигга, которое легло на Хьердис, о различных ее посулах и о том, что, быть может, Рибху именно таким путем хотят помочь ему обрести меч Дирстигга. - А теперь, если у тебя нет больше вопросов, я бы, с твоего разрешения, хотел немного вздремнуть, - заключил Бран свою речь, откровенно намекая Перу, что и в самом деле устал до смерти. Пер в величайшем нетерпении расхаживал туда и назад под неусыпным взглядом единственного глаза Свагги. - Да я и не смогу уснуть, зная, что этой ночью будут штурмовать Микльборг! Одна надежда - быть может, форт устоит, - вспомни, сколько мы доставили туда припасов... Не могу поверить, что ты согласился с этим проклятым мечом воевать с льесальвами на стороне Хьердис. Ты не должен так поступать, даже если от этого будет зависеть жизнь Ингвольд. Не думаю, чтобы она сильно обрадовалась бы твоему поступку. Бран, она скорее предпочла бы умереть. В душе Бран согласился с ним. Ни с чем не сравнится гнев и презрение Ингвольд, если она когда-нибудь узнает, что он, Бран, продал Хьердис себя и драконье сердце за такую ничтожную плату, как ее жизнь - ведь сама Ингвольд с величайшей радостью отдала бы ее ради счастья своего народа. Однако, раз уж Хьердис склонна торговаться за вещь, которая ей жизненно необходима, и раз уж он, Бран, может расстроить ее замыслы простым промедлением - что ж, решил он, нет никакой нужды в поспешных действиях, и остается лишь как следует отдохнуть. Около полуночи его сон был прерван шумом и лязгом - начиналась битва. Старина Свагги и прочие, негодные для сражения доккальвы навострили уши, а кое-кто из них поковылял к выходу, чтобы оттуда прислушаться и по звукам оценить, удачно ли развертывается битва. Скоро раненые и убитые доккальвы на носилках стали во множестве прибывать в Хьялмкнип. В пещере, где держали Пера и Брана, на скорую руку устроили походный лазарет, и доккальвы, тащившие носилки, складывали свою ношу перед полудюжиной изможденных лекарей, которые либо поспешно принимались за работу, либо отбрасывали очередное тело в груду у стены со словами: "Вот еще сырье для Миркъяртана". Скоро вся зала была похожа на поле боя - всюду кровь, всюду раненые, умирающие и мертвые доккальвы. Сражение завершилось незадолго до рассвета - доккальвы отступили. Они возвращались в Хьялмкнип и, точно своры израненных и избитых крыс, забивались в свои подземные норы, чтобы там лелеять горечь поражения. Льесальвы значительно продвинулись вперед - ценой жизни немалого количества доккальвов. В толпе отступающих скакала на коне Хьердис, окруженная своими вождями, которые громко сетовали о гибели множества друзей и родичей, позабыв на время о собственных ранах, порой весьма серьезных. Хьердис спешилась и стала пробиваться через толпу с помощью Тюркелля, чью физиономию отнюдь не украсила свежая рана над глазом. - Нынче ночью мы потеряли около сотни воинов, - сообщила Хьердис, хрипло дыша и в ярости стискивая кулаки. - Если бы у нас было драконье сердце, мы без труда взяли бы Микльборг. Наверное, ты полагаешь, что сможешь тянуть с решением и швыряться жизнями доккальвов, но я уверяю тебя - времени осталось мало, а терпения у меня - еще меньше. Я справлюсь с тобой используя Ингвольд, дочь Тьодмара. Бьюсь об заклад, ты не захочешь, чтобы с ней случилась беда. - Если ты причинишь ей вред, я уничтожу драконье сердце, - бросил Бран, и голова у него заныла с новой силой, словно от пробудившегося гнева. - Ну так постарайся сберечь ее, - огрызнулась Хьердис. - Драуги Миркъяртана бросили нас в самый решающий момент. Без них и без сердца нам не завладеть Микльборгом. Похоже, их предупредили о штурме. Миркъяртан и его вороны нынче ночью будут довольны! - Она с силой сцепила руки, чтобы не рвать на себе волосы и не трогать повязок на лице. Часть повязок уже размоталась, обнажив складки черной чешуйчатой кожи и уродливый нарост под воспаленным глазом. Бран с омерзением отвел глаза. - Это нашими заботами в Микльборге были готовы к штурму, - объявил Пер. - Мы помогли Кольссиниру доставить туда припасы, чтобы выдержать вашу осаду. А еще разослали гонцов в ближние горные форты, так что вашим налетам на дальние селения и хутора тоже пришел конец. Хьердис мерзко хохотнула в ответ. - Что ж, любезность за любезность. Вы еще очень долго не доберетесь до вашей дражайшей Ингвольд - а может быть и вообще никогда. Если хочешь, Бран, уберечь ее от медленной ледяной смерти в пламени Хьердисборга - то сам начнешь умолять меня заключить договор. - Я не знаю даже, жива ли Ингвольд, - бросил Бран, без страха встречая взбешенный взгляд Хьердис. - Покажи мне ее, а я уж подумаю, помогать ли тебе и чем. Хьердис долго, оценивающе глядела на него и наконец кивнула. - Пожалуй, я смогу это устроить, - уже более дружелюбным тоном проговорила она. - Поглядим, чем закончится завтрашнее сражение. Если нам улыбнется удача - что ж, ты, пожалуй, сможешь даже поговорить с ней. Если же мы снова потерпим поражение - ты лишь мельком увидишь Ингвольд, когда ее будут везти в Хьердисборг на долгий ледяной сон. И не смотри на меня так грозно, Бран - ей ничего не грозит. Даю тебе слово чести. - Полагаю, ты можешь себе это позволить - ведь в твоих руках уже все самое ценное, кроме драконьего сердца, - с горечью отозвался Бран. - Но если ты убила Ингвольд, я без колебаний призову на вас всю мощь Рибху. - Не думаешь же ты, что я этого не понимаю! - ответила Хьердис. - Глупая или слабая не стала бы королевой доккальвов. Помни, что я сказала о завтрашней битве. - Она прощально махнула рукой, старательно укрывая за отворотом перчатки следы Дирстиггова проклятья - но ее усилия лишь заставили Брана вспомнить виденные однажды наросты, шишки и неестественную бесцветную кожу. Хьердис зашагала прочь, слегка прихрамывая, а Тюркелль следовал за ней по пятам, бесцеремонно расталкивая разъяренных вождей, которые шумно требовали ее внимания. Когда галдеж замер где-то вдалеке, и стало слышно лишь угрюмое ворчание побежденных доккальвов и стоны раненых, Пер шепнул на ухо Брану: - Как по-твоему, чем закончится завтрашнее сражение? - Надеюсь, что поражением доккальвов, - отрезал Бран. - Пускай Хьердис знает, куда ее заведут угрозы. Если она увезет Ингвольд к этим своим огням Хьердисборга, я поеду следом и разнесу Хьердисборг по камешку, а если Рибху не пожелают мне в том помочь, я сделаю это голыми руками. - Да, конечно, только, умоляю тебя, будь благоразумен, - встревоженно отозвался Пер. - Она не убьет Ингвольд, но и не отпустит ее на волю. Если же мы применим силу, Хьердис поведет себя как загнанная в угол ласка - то есть будет бросаться на всякого, кто ни подвернется под руку. Словом, вы так и будете спорить, пока кто-то один не уступит хоть на йоту. - Ну, я-то уж верно не уступлю, - сказал Бран. - Может, я и позволю ей поверить, будто вот-вот поддамся, но когда королева убедится в моей лояльности, я раскрою все карты. - Перед глазами у него опять поплыло, и горло охватил знакомый жар, точно драконье сердце соглашалось с ним. Близость лазарета и коновязи не слишком благоприятствовали крепкому сну, но все же к концу дня Бран пробудился со свежими силами, и рана уже не так сильно тревожила его. Кто-то принес пленникам изрядную порцию съестного, и это оказалось весьма кстати. Бран с неприязнью следил за тем, как доккальвы опять собираются в битву, на сей раз с куда меньшим воодушевлением. Хьердис не стала навещать пленников, прежде чем повести свое войско на Микльборг. Сражение началось около полуночи, и очень скоро в Хьялмкнипе появились первые раненые и убитые. Пер взволнованно толкал локтем Брана и указывал кивком на груды мертвых тел, которые росли в туннеле. Залу освещали считанные факелы, но и при их слабом свете Бран разглядел ссутуленную тень, которая кралась меж трупов, ловко обирая мертвых и воруя у них то украшения, то пару сапог, то плащ или меч. - Этот тип похож на Скальга, - шепнул Пер, но не успел Бран вскочить на ноги, чтобы изловить старого вора, загадочный мародер исчез из виду вместе со своей добычей. Бран медленно опустился на свое место неподалеку от старины Свагги, который размахивал топором и хмурил брови в безмолвной угрозе. - Я предчувствую, что ты прав, - пробормотал Бран со смиренным вздохом. Сражение завершилось именно так, как предвидел Бран, то есть поражением доккальвов, и Хьердис впала в совершенное бешенство - об этом пленники узнали от недовольных солдат, которые вернулись ближе к рассвету и рассказали подробности битвы. Бран ожидал прихода Хьердис, но королева так и не появилась. Он и Пер развлекались тем, что соблазняли бедолагу Свагги биться об заклад, а он неизменно проигрывал и посему оставался не в духе. Наконец настал рассвет и загнал под землю последних доккальвов, которые всю ночь стойко удерживали позиции по безжалостному приказу Хьердис, невзирая на потери и ранения. Бран приготовился ко громкой ссоре с Хьердис, но она опять-таки не появилась. Он расхаживал туда-сюда, сходя с ума от бессмысленных догадок, где может быть королева и когда же она появится. - Я должен еще раз поговорить с ней, - беспокойно бормотал Бран, то и дело поглядывая на Свагги. Наконец он остановился перед подозрительным старым доккальвом. - Послушай, Свагги, пошли кого-нибудь к Хьердис и передай, что я хочу видеть ее немедленно. Свагги вместо ответа лишь изогнул мохнатую бровь и пренебрежительно фыркнул. Голова его ушла в плечи, как у старой потревоженной черепахи. - Я не шучу, невежда! - упорствовал Бран. - Пошли к королеве одного из этих бездельников, если не можешь пойти сам. А если не пойдешь или не пошлешь, придется мне, Свагги, оскорбить тебя действием и уйти самому. Ты же знаешь, какой из тебя стражник. Свагги нахмурился, надулся, ухватил обеими руками топор и, закинув его на плечо, погрузился в тяжкие раздумья. Наконец он испустил протяжный вздох, точно это занятие безмерно его измучило, и подозвал какого-то солдата, который с сомнением на лице отправился передать поручение Брана. Бран уселся, приготовившись к ожиданию, но скрывать свою тревогу был просто не в силах. - Что если она и в самом деле отправит Ингвольд в Хьердисборг? Осмелится ли Хьердис зайти еще дальше и сотворить с Ингвольд что-нибудь ужасное? - бормотал Бран, без конца меряя шагами комнату под бдительным оком Свагги. Гонец вернулся с известием, что Хьердис не желает видеть пленника. Бран присел, скорчась, у стены, уже не силясь таить неподдельную тревогу, хотя Пер и уверял его, что Хьердис просто-напросто играет с ним в кошки-мышки, и чем больше он будет требовать с ней встречи, тем невозможнее будет эта встреча. Бран только пожал плечами. - Должно быть, ты прав, Пер, - пробормотал он. - Без сомнения, она взбешена своими потерями. И, верно, придумывает новые хитрости, чтобы завлечь тебя к себе на службу. Может быть, она... За спиной у Пера кто-то негромко кашлянул, и он рывком обернулся, точно ожидал увидеть там Хьердис собственной персоной. Но это был всего лишь Скальг, который умильно улыбался и расшаркивался с самым льстивым видом. Он с почтением поднес Свагги засаленный сверточек, источавший дивный аромат. Доккальв цапнул сверточек, принюхался и глянул на Скальга с таким видом, точно его подло предали. Тогда Скальг предложил ему блестящий золотой браслет. Волосатая физиономия Свагги расплылась в редкостно счастливой ухмылке, и он позволил Скальгу оттеснить его вбок, чтобы без помех побеседовать наедине с пленниками. - Зря старался, Скальг, - сказал ему Пер. - Нам нечего сказать тебе, кроме одного - убирайся с глаз долой! Очень уж здесь подходящее местечко для смертоубийства. Трупом больше, трупом меньше - какая разница? Скальг кивал, тряс головой и махал руками, стараясь их утихомирить. - Тише, тише! Все это, конечно, замечательно, и вы, без сомнения, решили, что я заслужил лишь смерть, и ничего иного, но позвольте же мне высказать, с чем я к вам пришел. Завтра мы спасем всех - и вас, и Ингвольд. Нам уже немыслимо повезло - мы наконец-то рассорили Хьердис и Миркъяртана. Он отказался посылать драугов в бой на подмогу королеве, и вы сами видите, как туго приходится доккальвам в одиночку - они ведь, в конце концов, простые смертные и имеют свойство прекращать бой, когда умирают, не то что эти злосчастные драуги... - Скальг, заткнись! - велел Бран. - Не знаю, о чем ты толкуешь, да и сам ты, похоже, не понимаешь, что говоришь. Никто не собирается спасать нас отсюда, кроме, разве что, тебя. А я не знаю физиономии, кроме Миркъяртановой, которая бы так сильно притягивала мой кулак, как твоя, так что уноси ноги, пока цел. - Я своих предупреждений не повторяю дважды, - угрожающе прибавил Пер. - Но послушайте... вас ведь спасут... выведут отсюда... выручат, болваны вы, болваны! Неужели вам здесь так нравится? - Скальг брызгал слюной, и глаза у него горели от раздражения. - Я же надеялся... - он осекся, заулыбался, и огонь в его глазах стал ярче. - А кстати, что вы такое задумали? - Так мы тебе и сказали - разве что найдем еще большую сволочь, чем ты! - воскликнул Пер. - Прочь отсюда, Скальг, пока я не свернул тебе шею! - Но, Бран, Пер, погодите, дайте же мне объяснить!.. - начал было Скальг, но в этот миг чувство долга в Свагги возобладало над восторгом перед золотым браслетом, да и конина была уже доедена, так что он вернулся на свое место и примерился лягнуть Скальга. Все еще протестуя, Скальг удрал, уворачиваясь от взмахов топора. - Отлично, Свагги! - воскликнул Пер, а старый доккальв снисходительно оскалил на него желтый клык и уселся у своего дымного костерка. - Хотел бы я знать, о ком это Скальг говорил "мы", - заметил Бран. - Как бы он не наделал глупостей. - А чего же еще от него ждать? - отозвался Пер. - Должно быть, отыскал такого же старого воришку и попрошайку, как он сам, да состряпал невесть какую историю, чтобы вытянуть из кого-нибудь денежки. Ты ведь не думаешь, что он в самом деле мог бы вызволить нас отсюда? - добавил он с неожиданным беспокойством. Бран качнул головой. - Никому это не удастся, пока мы не обретем меч и Ингвольд. День миновал без особых происшествий, и доккальвы начали готовиться к третьей ночи штурма. Приготовления эти были довольно угрюмы и лишены прежнего воодушевления; солдаты шагали с молчаливой покорностью, и не слышно было ни похвальбы, ни веселых шуточек. Бран нетерпеливо ждал, что вот-вот явится Хьердис с новыми посулами и угрозами, но ее так и не было. Он опасался, что сойдет с ума, если не узнает, что она задумала, и уже собирался безрассудно силой вырваться из туннеля и отыскать Хьердис прежде, чем она поскачет в бой - но от этого опрометчивого шага избавил его гонец, который явился доставить его к королеве. Хьердис ожидала снаружи, окруженная пламенем факелов и с ног до головы закутанная в черные одеяния. Глаза ее в свете огня сверкали кроваво, точно у зверя. На миг Бран содрогнулся, удивляясь в душе, как только он мог надеяться превзойти в коварстве и угрозах такое опасное существо, как Хьердис. - Я обещала тебе, что ты увидишь Ингвольд, - бесцеремонно проговорила она. - После вчерашнего поражения вряд ли ты ждешь от меня поблажек и милосердия. Погибло свыше сотни доккальвов, и иные, говорят, были убиты драугами. И все же ты увидишь Ингвольд - она отправляется в Хьердисборг, к чародейским огням в сердце королевских катакомб. - Она махнула забинтованной рукой в сторону своей пещеры, и оттуда показались несколько конных доккальвов - между ними ехала Ингвольд на белом коне. Бран рванулся было, пытаясь пробиться к Ингвольд сквозь толпу, окружавшую Хьердис, но вожди доккальвов удержали его. Ингвольд увидала его и приветственно помахала рукой. - Не тревожься обо мне, Бран! - крикнула она. - Ты знаешь, что должен делать. Рибху помогут тебе. - В свете факелов девушка казалась бледна, и одета она была непривычно, - в красивое платье взамен истрепанных лохмотьев. Бран кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Наконец дар речи вернулся к нему: - Ты не умрешь! Я приду и спасу тебя, когда... когда покончу с другими делами. Ты... тепло ли ты одета для долгого пути? Он знал, что выглядит глупо, но разве мог он сказать все, что хотел, когда их окружали ненавистные доккальвы? Ингвольд кивнула. - Все будет хорошо, Бран. Не тревожься обо мне. Затем ее увели, и она все время оглядывалась. Бран уже готов был обернуться к Хьердис и яростно предостеречь ее, чтобы она не смела причинить Ингвольд ни малейшего вреда - когда опаляющий луч огня скользнул по доккальвам, и они рассыпались в поисках укрытия. - Это Скарнхравн! - бешено завопила Хьердис. - Не бегите же, глупцы - нападайте! Бейте его! Скарнхравн съехал с вершины холма на своем обтрепанном коне, направляясь вслед за отрядом, увезшим Ингвольд. Доккальвы поскакали было следом, осыпав его градом стрел и сотворив несколько заклятий, но стоило драугу обернуться и просто глянуть на них - они тут же рассеялись перед его обжигающим взглядом. Скарнхравн торжествующе захохотал, взвился в воздух вместе с конем и описал несколько кругов над самыми их головами. Одна Хьердис не стала бежать - она посылала вдогонку драугу страшные угрозы, сопровождаемые истошными воплями. Наконец Скарнхравн повернул вдогонку за Ингвольд, все еще убежденный, что хозяин желает получить ее назад. Бран, укрывавшийся за камнем, быстро вынырнул из укрытия и побежал за Хьердис. - Ты не уедешь, не сказав мне ни слова, - проговорил он, хватая за узду ее коня. - Еще не поздно послать кого-нибудь за Ингвольд и твоими доккальвами. Верни ее немедля, или сегодняшнее твое поражение от руки льесальвов будет втрое хуже предыдущих! - А я отвечу так: вели Рибху, чтобы мы победили, иначе никогда больше не увидишь свою Ингвольд! - Хьердис дернула коня, но Бран не выпускал узду. - Я тебе не верю, - сказал он. - Если ты не сбережешь Ингвольд, ни один доккальв не уйдет живым с поля битвы, а тебя, Хьердис, я сам найду и уничтожу! Проклятие Дирстигга будет сущей безделицей по сравнению с тем, что я с тобой сделаю при помощи драконьего сердца. Хьердис сплюнула и яростно зашипела, затем обнажила меч Дирстигга. - Я могла бы в два счета прикончить тебя! Так, может быть, и надлежит сделать, пока ты не обрел слишком большое могущество! - Она взмахнула мечом, хотя и без большой решимости. - Что же, поглядим, что сильнее - меч или сердце, - холодно ответил Бран. Хьердис сунула меч в ножны. - Ну же, будь немного рассудительней. Если мы и дальше будем продолжать в том же духе, никто из нас не добьется своего. Я ведь сказала, что верну тебе Ингвольд, как только ты мне поможешь. Лишь твое упрямство вынуждает меня прибегать к угрозам. Я присмотрю за тем, чтобы в Хьердисборге Ингвольд была в целости и сохранности, если только ты призовешь Рибху помочь нам победить льесальвов. Ты получишь вот этот меч и даже весь Хьердисборг в обмен на помощь драконьего сердца. Бран выпустил поводья коня. - Сначала верни сюда Ингвольд, и я сам буду заботиться о ее безопасности. И поезжай за ней сама. - Не могу - они уже слишком далеко отъехали. Слишком долго придется их нагонять, а нам надо еще успеть к Микльборгу до рассвета. Ведь только я одна могу вести в бой доккальвов... если ты сам не захочешь заменить меня, - лукаво добавила она. - Не захочу. Тогда оставь их этой ночью в лагере. Все, что я могу тебе обещать - страшное поражение в нынешнем бою, если он состоится. Хьердис с силой дернула узду, едва не разрывая рот загарцевавшего коня, бросила его в одну сторону, затем в другую. Глаза ее яростно сверкали, точно в ее мыслях царила такая же полубезумная неразбериха. Наконец она пронзительно прокричала: - Я еще королева! Мое право, не твое - грозить и ставить условия! Если мои доккальвы проиграют сегодняшний бой, Ингвольд умрет! Вот мое последнее слово! Я, Хьердис, клянусь - так и будет! Она дала шпоры коню и галопом ускакала прочь, гневным криком сзывая на бой своих воинов. 17 Так и не поняв, к лучшему или к худшему обернулось дело, Бран вернулся к Перу и Свагги и обнаружил обоих мирно спящими. Свагги восседал, обнимая свой топор, и храпел от всей души; но вот его единственный глаз слабо моргнул, открылся и злобно уставился на Брана. - Спи себе, спи, - проворчал Бран, с удрученным видом усаживаясь на место. - Потом тебе вряд ли удастся выспаться. Свагги довольно свирепо оскалил на него клык и крепче стиснул рукоять топора, как бы желая сказать, что будет исполнять свой долг, покуда врагу не придется силой вырвать этот топор из его похолодевших пальцев. Бран расхаживал вперед и назад, пока ему не удалось немного убаюкать подозрительность Свагги; тогда он снова уселся и закутался в плащ, как бы собираясь вздремнуть. На самом же деле Бран, спрятав под плащом руки, тайком открыл медальон, в котором было заключено драконье сердце. Незамеченный Свагги, он принялся жевать волоконце драконьего мяса. Когда в горле началось знакомое жжение, Бран улегся и закрыл глаза, как бы заснув, и с легкостью погрузился в багрово-черный туман видений. Он видел, как льесальвы яростно сражаются с доккальвами, подгоняемыми в бой уродливой тенью Хьердис, видел он и Миркъяртана с его драугами, покрывавшими окрестные холмы; ощетинясь лесом стрел и копий, они выжидали своего часа в зловещей неподвижности. Надо всей этой картиной высились силуэты троих бородатых мужчин, которые с величайшей серьезностью наблюдали за ходом событий. В одном из них Бран признал Гулль-Скегги, и тот, казалось, украдкой глядел на него с печалью и состраданием, как бы говоря: "Нам нельзя вмешаться, нельзя стать на ту или иную сторону. Как легко было бы это сделать, но как губительно для того, кому мы оказали бы помощь! Орудия нашей воли должны быть ничтожны и слабы, иначе мы можем погубить тех, кому желаем помочь". - Но как же Ингвольд? - с трудом выдавил из себя Бран, не осознавая, что бормочет что-то в забытьи, а Свагги, проснувшись от этого звука, вперяет в него злобный взгляд. Видение начало таять, перетекая в другое, и на миг Брану показалось, будто он воспарил над картиной битвы, бездумно взирая на копошащихся внизу муравьев. Затем он увидел горный форт, поставленный высоко на скалистом отроге горы с отвесными склонами - казалось, что он вырублен прямо в скале. Цепь огней окружала форт, мерцая в ночи, точно ожерелье из драгоценных камней, и языки пламени плясали у его подножья. Постепенно картина эта меркла, весь свет стягивался в одну точку и стал разрастаться в могучее пламя, которое жадно прянуло к Брану - неведомая сила влекла его, беспомощного, к этому огню. Ужасный холод мучил Брана, и чудилось ему, что стены, сужающиеся вокруг, покрыты льдом. Пламя трещало, напоминая скрипучий хохот Хьердис. За этим треском Брану почудился голос Ингвольд - она звала его и, казалось, со страхом. Бран извивался, пытаясь одолеть силу, которая безжалостно влекла его в самое сердце поджидавшего внизу пламени. Снова из огня донесся трескучий хохот, и сквозь тьму воззрилось на него лицо Хьердис - оно все близилось, становясь яснее и различимей. Сделав нечеловеческое усилие, Бран вырвался из незримых тенет и с торжествующим воплем бросился на Хьердис. Пальцы его сомкнулись на ее горле, и она испустила испуганный крик, который и привел Брана в сознание. К немалому своему изумлению, он обнаружил, что вцепился в горло Скальгу и трясет его, как собака крысу. Скальг отнюдь не собирался благородно дать себя задушить: он вырывался, лягался и вопил во все горло. Бран поспешно отпрянул, бормоча что-то о крепком сне и кошмарах. Свагги приплясывал вокруг, рыча, скаля клыки и размахивая топором - на беду всякого, кто был ближе, чем в двадцати футах от него. Скальгу пришлось истратить четыре браслета, чтобы усмирить доккальва и превратить его боевой пыл в удовлетворенную алчность. - С тобой ничего не стряслось? - осведомился Пер, как-то странно поглядывая на Брана. - Ты расхрабрился и разъярился - прямо как берсерк. Будь у тебя меч или кинжал, ты в два счета бы прикончил старину Скальга. Бран потряс головой, чтобы рассеять остатки багровых видений. - Прости, Скальг. Мне привиделся дурной сон, и я думал, что ты - это Хьердис. - Жаль, что это не так, а то бы я с чистой совестью позволил тебе ее придушить, - нервно хихикнул Скальг. - Не то чтобы я хотел выглядеть чересчур невежливым или любопытным, но не был ли причиной твоего, Бран, дурного сна маленький клочок копченого мяса? - Ответом ему был негодующий взгляд, который Скальг предпочел не заметить. - Хотел бы я узнать, как именно намерены Рибху разрешить этот маленький спор между тобой и Хьердис? Я видел собственными глазами, как увозили Ингвольд, и не стыжусь сказать, что приложил все силы, дабы расслышать каждое словцо, которым ты обменялся с Хьердис. Чтобы раб так надменно разговаривал с королевой!.. Должно быть, Рибху помогают тебе - что скажешь? - Такому, как ты, он ничего не скажет, - огрызнулся Пер, не сводя с Брана встревоженного взгляда. - Ну, Скальг, что на сей раз тебе от нас нужно? Ты ведь понимаешь, мы совсем не в восторге от твоего общества. Скальг ухмыльнулся, подмигнул и, подвинувшись поближе, зашептал: - Когда Хьердис вернется с сегодняшней битвы - готовьтесь в путь. Вы ведь не прочь отправиться в Хьердисборг, чтобы спасти Ингвольд? Бран раздраженно помотал головой. - Скальг, мы не отправимся в Хьердисборг за Ингвольд, покуда я... а может быть, и никогда, - уныло поправился он, с содроганием подумав о чародейском пламени. - Мы покинем Хьялмкнип тогда, когда сочтем нужным. Помощь твоя нам не нужна, даже если на сей раз ты не замыслил ничего дурного. Похоже на то, что твои добрые намерения частенько оборачиваются бедой для ближнего. - Бедой! - воскликнул Скальг, гневно пожимая плечами. - О, неблагодарный, несправедливый... - Всеми своими бедами мы обязаны только тебе, - оборвал его Пер, - так что полегче насчет неблагодарности. Ничего бы с нами не случилось, если бы, на наше несчастье, ты нас не отыскал. Я, кстати, до сих пор не уверен, что ты на самом деле служишь Дирстиггу. Скальг топнул ногой. - Что за наглость - так со мной обращаться! Я пытаюсь сказать, что и вас, и Ингвольд спасут, а вы мне не даете рта раскрыть. Может, вы этого и не понимаете, но все это предприятие такое же мое, как и ваше. Вам и в голову не приходит, сколько сил я истратил ради нашего успеха, и как трудно было... - Ты, во всяком случае, наслаждаешься свободой, а мы в плену, - сказал Бран. - Похоже, ты умеешь неплохо устраиваться, когда речь идет о кормежке, питье и теплом ночлеге. А я вот не думаю, чтобы Ингвольд сейчас было уютно и приятно. Скальг придвинулся ближе. - Дорогие мои юные друзья, я-то думал устроить вам приятную неожиданность, но вы, я вижу, настолько неблагодарны и с таким подозрением относитесь к моим добрым намерениям, что уж придется все вам рассказать. Понимаю, вы решили не покидать Хьялмкнип без Дирстиггова меча, хотя еще представится и другая возможность им завладеть. Что ж, отлично, если ваша решимость настолько тверда - нынче ночью, когда Хьердис вернется с поля битвы, можно будет бросить ей вызов. Мы придем за вами и... - Минутку, - прервал его Пер. - Кого это еще ты имеешь в виду, когда говоришь "мы"? Или это вши из твоей бороды? - Да помолчи же немного и дай мне сказать! - воскликнул Скальг. - Вы ведь даже не даете мне... Тут увесистая лапища вцепилась в его плечо, рванула прочь - и Свагги прорычал что-то злобное прямо в лицо Скальгу. Старый маг отскочил, шаря по карманам в поисках еще одного кольца или браслета, но честь Свагги не позволяла ему дважды за один вечер принимать взятку. Несколькими ловкими взмахами топора он прогнал Скальга прочь, так и не дав ему возможности еще что-то сказать Перу и Брану. Скиплинги с сомнением переглянулись, и Пер покачал головой. - Мне просто не верится, что Скальг на это способен, - прошептал он. - И уж совсем мне не по душе мысль бросать вызов Хьердис. Если мы не тронем ее, она отдаст тебе меч. Само собою, к несчастью для нас, она потребует кое-что взамен... Бран лишь кивнул и снова погрузился в угрюмое молчание. Рано или поздно, одному из них придется уступить, - ему или Хьердис. Сознание того, что Рибху не станут вмешиваться в это дело, лишь ослабляла его волю к сопротивлению; и все-таки, похоже на то, в нем одном, Бране, заключены все их надежды - в нем, ничтожном и слабом орудии. Рибху могут лишь указывать ему путь, а там уж он сам заковыляет по нему, как может. Оставалось лишь надеяться, что эта истина не дойдет до сознания Хьердис. Сражение шло даже хуже для королевы, чем предполагал Бран. Из слов раненых и умирающих доккальвов он узнал, что льесальвы Микльборга наступают и очень скоро загонят доккальвов назад в Хьялмкнип. Часом спустя положение стало еще опаснее - пришли вести, что драуги Миркъяртана вступили-таки в бой и обратили оружие против доккальвов. После этого Хьердис бросила своих воинов и бежала, вероятно, для того, чтобы избежать плена. - Так значит, битва проиграна! Нам конец! - воскликнул кто-то, и тотчас же все, кто мог держаться на ногах, принялись готовиться к отступлению. Тех же, кто не в силах был подняться, грузили на возки и в фургоны. Всякий, у кого была хоть одна здоровая нога, должен был сам заботиться о себе на долгом пути назад в Хьердисборг. - Ну, а нам-то что делать? - осведомился Пер, поглядывая на Свагги, который еще прочнее утвердился на своем месте, словно и все битвы Рагнарека не могли помешать ему исполнять свои обязанности. - Что-то мне совсем не улыбается попасть в лапы к драугам. С ума, что ли, спятила Хьердис - в такую минуту бросать свое войско? Бран с сумрачной усмешкой коснулся драконьего сердца. - Она помчалась в Хьердисборг, чтобы убедиться, что с Ингвольд ничего не стряслось. Наконец-то она начала понимать, что Ингвольд - это ось всех ее честолюбивых устремлений. - А мы-то как же? Мы ведь тоже чего-то стоим? - Само собой. А потому надо собирать вещи, чтобы отправляться в дорогу. - Ну да, - еще больше помрачнел Пер, - в Хьердисборг, чтобы разобрать его по камушку голыми руками. Свагги мы возьмем с собой, или ты уже придумал, как нам от него избавиться? - Он с отвращением глянул на Свагги и получил в ответ настороженное ворчание. - У нас есть заботы посерьезнее, чем тревожиться еще и о Свагги, - отвечал Бран. - Нам нужны кони и провизия. Не говоря уже об оружии, но я думаю, мы что-нибудь отыщем... - Он обернулся, вспомнив о груде оружия, принадлежавшего убитым и ранены - и оказался лицом к лицу с неизвестным, закутанным в длинный плащ, с обнаженным мечом в руке. Тусклый свет падал на спину неизвестного, капюшон был низко надвинут на лицо, и тень надежно скрывала его. Плащ у незнакомца был из тонкой черной ткани с алым подбоем - такие плащи носили вожди Хьердис и прочие высокопоставленные доккальвы. Бран, нахмурясь, смотрел на это воплощение новой опасности. - Эй ты, поднимайся! - рыкнул незнакомец на Свагги, направляя на него клинок. - Я освобождаю тебя от охраны пленников. Ты должен явиться к военачальникам передовых отрядов. А вы, пленники, собирайте свои пожитки и марш за мной, если вам жизнь дорога. - Тебя послала Хьердис? - спросил Бран, пряча свой испуг. - Никаких вопросов. Поспешите! Свагги вскинул топор на плечо и заковылял на поиски военачальников. У Брана и Пера пожитков было - раз, два и обчелся, так что собрались они быстро. - Туда, к лошадям, - указал мечом доккальв и зашагал следом за пленниками; его начищенные сапоги вызывающе скрипели, когда он проходил мимо кучек раненых солдат, у которых еще доставало силы провожать его ненавидящими взглядами - ведь это по вине его и ему подобных они оказались в такой передряге. Снаружи их поджидал калека-доккальв с тремя лошадьми. Потрясенный, Бран признал среди них старину Факси - тот был, как всегда, не в духе и не расположен к послушанию. Он приветствовал Брана дружелюбным ржанием и попытался укусить конюха. - И это лучшее, что ты мог сыскать? - прорычал подгонявший пленников доккальв. - Нам нужны лучшие кони, чтобы уйти от Миркъяртана. Мои пленники важны для судьбы нашего королевства. Конюх бочком, настороженно двинулся прочь, похожий на огромного волосатого краба, увешанного лохмотьями. - Лучше ничего и не осталось, - пробормотал он. - Всех добрых коней давно разобрали. - Он отошел на приличное расстояние и тогда отважился крикнуть: - Чтоб вас всех разорвало и скрючило - и тебя, и таких, как ты! - С этими словами конюх шмыгнул в черноту туннеля. Доккальв мрачно хохотнул. - Эй ты, принеси-ка эту лампу - пора нам присмотреться друг к другу и поближе познакомиться. Пер повиновался и мгновение помедлил с небольшой лампой в руках. - Надобно тебе знать, что мы не совсем пленники. Бран способен уйти от тебя, едва пожелает, так что нечего думать... нечего пытаться нас... нас запугать щегольскими доккальвийскими штучками и мечами, не знавшими боя. Так и знай, мы не шутим. Доккальв взял лампу и держал ее на вытянутой руке, затем поднес ее к лицам скиплингов - так близко, что они зажмурились. - Что за болтливость, что за дурацкие угрозы! - проворчал он и вдруг осветил свое лицо. Скиплинги увидели курчавую черно-седую бороду, крючковатый нос, слегка свернутый свежим багровым шрамом, и сверкнувшие в ухмылке зубы. Бран на миг дрогнул - такой безумной и неуместной в этом месте казалась эта ухмылка... а потом волосы встали у него дыбом, когда он осознал, как поразительно похож этот доккальв на Кольссинира - если бы только не шрам... - Что ты на меня так странно уставился? - осведомился доккальв. Бран отвел глаза. - Мне почудилось, что ты похож на одного моего знакомого... но потом я понял, что ошибся. - Разве он мертв? Или ты, может быть, решил, что я - драуг? Пер вцепился в руку Брана и жарко прошептал: - Ты что, не узнал его, Бран? Это же Кольссинир! Бран снова поглядел на странную ухмылку. - Да, Кольссинир - но живой или мертвый? Хоть он и был добрым другом, а я не желаю иметь дело с его драугом. - Драугом, вот еще! - воскликнул Кольссинир своим обычным голосом. - На вот, пожми эту руку и сам реши, живая это плоть или мертвая! Ладонь Брана хрустнула в крепком пожатии Кольссинира, и Бран так же сильно пожал его руку, с удовольствием ощутив живую плоть и кость. - Кольссинир! - воскликнул он. - Кольссинир, живой и настоящий! Да еще в доккальвийском плаще! - Скальг стащил его для меня. Мы намеревались подобраться поближе к Хьердис нынче ночью, чтобы при случае убить ее или захватить в плен, но не повезло - она успела удрать. - Скальг помог тебе? - недоверчиво переспросил Пер. - Так это о тебе он твердил все время? - Когда на нас напали доккальвы, он сумел удрать, а потом вернулся, чтобы отыскать меня или нас. Почти всю ночь он волок меня в Микльборг и там отдал лекарям на лечение, а потом, счастливо избегнув встречи с доккальвами, еще и вернулся за тобой, Бран. Когда тебя схватили, он вернулся ко мне за подмогой. У нас был готов замечательнейший замысел. Я вам кое-что расскажу поподробнее, когда выберемся их Хьялмкнипа. Взобравшись на коней, беглецы поехали по туннелю, и лишь тусклое свечение маленькой лампы помогало им объезжать груды мертвых тел и кучки раненых, которые ожесточенно ковыляли к выходу. Сзади грохотали повозки и сани, на которых везли раненых, а кое-кто еще и повис сбоку, цепляясь изо всех сил. Кто не удирал от наступающих драугов, тот деловито обирал мертвецов, и никому не было дела до троих всадников. Выехав наконец из туннеля под звездный свет, они увидали, как уцелевшие доккальвы удирают на северо-восток, а совсем близко, из-за отвалов шлака доносился яростный шум битвы. - Мы не можем сейчас дожидаться Скальга, - проговорил Кольссинир, окинув окрестности быстрым изучающим взглядом. - Впрочем, я целиком доверяю его умению заботиться о себе. Они скорой рысью ехали к Хьердисборгу, минуя по пути беглецов и дезертиров, которые были слишком встревожены или пали духом, а потому лишь осмеливались бросить взгляд на всадников и тотчас убирались с их пути. К рассвету путники благополучно добрались до гор, оставив позади поле битвы около Хьялмкнипа. Они остановились на отдых и с удовольствием подкрепились твердой колбасой, которую Кольссинир извлек из своей сумки вдобавок к пущенной по кругу фляжке. - Как это тебе вообще удалось выжить, Кольссинир? - осведомился Пер, вытягиваясь поудобнее. - Когда я увидал, как в тебя ударила ледяная молния, я уж было решил, что с тобой покончено. У всякого другого хватило бы совести помереть на месте. - Все верно, - с гордостью согласился Кольссинир, - я едва не умер. Однако, при всей моей скромности, должен признаться, что я и покрепче, и решительней любого другого. Трус знает, что его жизнь дешева, и не в силах как следует защитить ее, но храбрец сражается каждой частицей своего существа, которое, и он это знает, куда больше достойно того, чтобы уцелеть, чем его противник. С помощью моей великой силы воли лекари Микльборга почти мгновенно сумели вернуть меня к жизни. И вот я перед вами, возрожденный их магией и снова готовый к бою. Жизнь для меня стала еще более прекрасной и драгоценной - ведь я едва не потерял ее безвозвратно. - Он похлопал по багровому шраму, пересекавшему нос, и наполнил легкие изрядным глотком чудесного, животворного воздуха. Бран и Пер обменялись понимающими усмешками. Если кто из бродящих по земле и заслуживал жизни, так это, несомненно, Кольссинир. Сам-то Кольссинир давным-давно был в этом убежден, но его самомнение отнюдь не уменьшало его же обаяния. - Ну, - серьезно начал Бран, - а теперь о Скальге. - Надеюсь, он сумеет как-нибудь нас нагнать, - отозвался Кольссинир. - Нам можно не тревожиться, что разминемся с ним, разве вы это еще не заметили? - Я бы предпочел замечать это пореже, - сказал Пер. - А еще лучше - никогда. Кольссинир потер подбородок. - Я обязан жизнью старому негодяю. Полагаю, он опять вас продал с потрохами? - Едва нашел покупателя, - отвечал Бран. - Должно быть, его верность жива лишь покуда полно его брюхо. Едва мы попадаем в передрягу и виды на будущее мрачнеют, как он предает нас Хьердис и Миркъяртану. Порой мне кажется, что он играет нами, как шахматными фигурами, против всех остальных, и кто бы ни выиграл, Скальг останется под его покровительством. - Неохота мне с тобой соглашаться, но боюсь, ты прав, - вздохнул Кольссинир. - Он то нес меня, то тащил волоком всю дорогу до самого Микльборга. Это был геройский поступок, только ничего более стоящего ему уже не совершить. - Но мне на глаза он пусть лучше не показывается, - проворчал Пер. - Старый плут слишком часто обводил нас вокруг пальца. Этим утром они отдыхали несколько часов, прислушиваясь к шуму разрозненных стычек. Судя по звукам, победители охотились за остатками рассеянных вражеских войск и уничтожали их. Хьердис дорого стоила ее игра за власть, и сейчас она должна быть в ярости. Только страх, что может случиться и нечто худшее, стоит сейчас между ее местью и Ингвольд. Кольссинир занял сторожевую позицию на склоне холма выше стоянки, положив посох на колени. Пер заснул мгновенно, но едва Бран закрыл глаза, как перед ним всплыли самые неприятные воспоминания: Скарнхравн в развевающихся лохмотьях савана гонится за Ингвольд, точно призрак самой смерти; изуродованное лицо Хьердис; залитые кровью тела, привезенные с поля битвы. Наконец он погрузился в тяжелую дремоту, но от всякого малейшего звука тотчас просыпался - ему чудилось, что их отыскали доккальвы. Наконец он заснул крепче, и только-только расслабился, когда его разбудила приглушенная возня. Бран вскочил и бросился к Кольссиниру, который с кем-то дрался около коней. Кольссинир набросился на пришельца сзади и сильной рукой обхватил его горло, в другой руке сжимая кинжал. - Говори, кто ты такой, не то мы увидим, какого цвета у тебя кровь! - проревел Кольссинир, угрожающе взмахнув кинжалом. - Или стащим с тебя плащ и поглядим тогда, что сделает с тобой солнце! - Пощадите! Я не доккальв! Я только несчастный, ничтожный нищий! Я хотел лишь взять чего-нибудь съестного, дабы продлить еще на один горестный день свое ничтожное... Эгей! Бран, ты ли это? Глазам своим не верю! Кто же это душит меня? Кольссинир! Кто же еще? Кольссинир поспешно ослабил свою мертвую хватку. - Скальг! Мы как раз недавно говорили о тебе и о том, что стоит тебе появиться, как наша удача скисает, словно старое пиво. Вот почему мы оказали тебе такой прохладный прием. Скальг в экстатическом восторге пожимал им руки и не мог выговорить ни слова - так он радовался, что они благополучно выбрались из Хьялмкнипа и своей - воистину чудесной - встрече с ними. Затем он выволок из кустов грязную суму и с торжествующим видом извлек оттуда каменную бутыль. - А вот и дивный завтрак для всех нас, да еще кой-какие яства потверже, например, первосортная, отлично зажаренная конина, свежий хлеб, отличный сыр, и многое, многое другое. Я ведь знал, что все мы проголодаемся, а до Хьердисборга целых три дня пути. - Ты хотя бы знаешь, что такое честь и совесть? - гневно вопросил Бран. - Ты же не колеблясь продал меня доккальвам. Не будь ты таким старым и дряхлым, я бы тебя прикончил. Может быть, я еще так и сделаю, но только если уж суждено мне пролить первую в моей жизни кровь, пусть это будет кровь врага поважнее, чем ты, Скальг. - Да ладно, - сказал Пер, - к чему такая щепетильность? Ты же только раб, Бран, и наш кодекс чести тебя не связывает. Ступай и прикончи старого вора и предателя. Скальг воззрился на Брана с нескрываемой тревогой. - Ты ведь дашь мне еще один шанс? Подумай сам - сколько раз бы вы из-за меня ни попадали в плен, это всякий раз шло нам на пользу. Да ведь если бы я не появился в пещере Миркъяртана и не вызвал бы ссоры между ним и Хьердис, Микльборг неминуемо был бы уничтожен! - Скальг сузил глаза и выпрямился с горделивым видом. Пер хихикнул. - Итак, Микльборг обязан своей победой старому попрошайке, который запродал своего друга доккальвам, потому что замерз и проголодался? Нет, все это - заслуга Брана, который так перепугал Хьердис, что она бросила свои войска и помчалась к Ингвольд. Вот что спасло Микльборг! - Похоже, дела твои плохи, Скальг, - сурово проговорил Кольссинир. - Хотя я и обязан тебе во всем, потому что ты спас мне жизнь, я должен согласиться с Пером и Браном. Ты - пронырливая старая крыса, и тебя должно повесить. - Пусть так, но давайте поедим, прежде чем принимать решение, - не сдавался Скальг. - Может быть, ваши сердца смягчатся, когда наполнятся животы. Мне ведь и самому пришлось несладко, вы же знаете. Трапеза была угрюмая и молчаливая. Когда покончили с едой, пустили по кругу фляжку, и Скальг, казалось, наслаждался каждым мгновеньем, хоть немного отдаляющим решение его судьбы. Наконец Кольссинир заткнул бутыль пробкой и бросил ее Скальгу: - Ну, старый ты ворюга, довольно время тянуть. Мы отправляемся в путь - без тебя. - Позвольте мне сказать последнее слово, - попросил Скальг, поднимаясь на ноги. - Только если это будет "прощайте", - ответил Пер. Скальг метнул на него сердитый взгляд и продолжал с серьезным видом: - Я знаю, вы вправе сердиться на кое-какие мои мелкие грешки, но знайте и вы - никогда я не отрекался от верности нашему делу: найти Дирстигга. Неужели я осмелился бы вернуться и молить вас о прощении, если б изменил своей клятве? Вы уже забыли, как я спас вас и вытащил из Ведьмина Кургана, и кому, как не тебе, Кольссинир, знать, что было сделано мной в Хьялмкнипе? В ландборге я отнюдь не покинул вас: я присматривал за тем, хорош ли окажется этот маг, и следовал за вашим караваном до самого Микльборга, следя, чтобы все было в порядке. А ведь это было нелегко - какой-то болван на каждом шагу расставлял силки и ловушки. Видите теперь, сколько стараний я приложил, чтобы не упускать вас из виду, как твердо я решил достичь заветной цели - вернуть Дирстиггу его бесценные сокровища? Поражение не остановит доккальвов; они снова обрушатся на Микльборг и с удвоенной яростью, и как тогда вам удастся устроить для Хьердис еще одно поражение? Как вы отыщете Дирстигга без меня? Я один могу указать вам место, где он скрывается. Прошу вас, друзья мои, не принимайте поспешных решений. Еще разок простите старого баламута, а? - Он буквально пожирал всех троих обеспокоенным взглядом. Пер горячо запротестовал, но Бран оборвал его: - Скальг, нам нужно поговорить об этом без тебя. Жди нас около коней. Обещаю, мы постараемся быть справедливыми. - О, я в этом уверен, - отозвался Скальг. - Ты щедр и добросердечен, Бран, да и здравого смысла у тебя довольно. - Он отошел к коням, и тотчас вспыхнул спор, причем яростнее всех протестовал Пер. Закончил он свою гневную речь так: - Если вы возьмете с собой Скальга, то я останусь и буду на свой лад расправляться с доккальвами, потому что - вот увидите! - он опять продаст им нас при первой же возможности! - Короче говоря, ты против, - заключил Кольссинир. - Я тоже. Бран, ты с нами согласен? Бран едва прислушивался к длинной тираде Пера, обращенной против Скальга. Мысли унесли его назад в прошлое, к первой встрече со Скальгом и к тому, как порой Скальг совсем не походил на обыкновенного бродягу и воришку. Яснее всего вспомнилось ему, как Скальг избавил Ингвольд от черных чар Хьердис. Скальг принес им немало хлопот, да и сам не раз впутывался в такие передряги, что не вынес бы всякий молодой и крепкий воин - пусть даже из чистой алчности и измены. Единственным достаточно сильным побуждением, заставившим Скальга совершать это все, могла быть лишь его искренняя верность Дирстиггу, его господину. И Бран медленно покачал головой. - Мы возьмем Скальга с собой в Хьердисборг. Я верю тому, что он сказал о себе - без его помощи нам никак не отыскать Дирстигга. 18 Скальг выразил свою благодарность Брану самым удивительным образом. Он попросту отвесил ему поклон, исполненный глубочайшего уважения, и одарил всю компанию простодушной и радостной улыбкой. Затем он отправился к подножию холма, где припрятал добытого на поле битвы коня; множество этих несчастных животных, по большей части раненые бродили разрозненными группками среди пара от истаявших доккальвов. Когда путники выехали к Хьердисборгу, Скальг рассказал о том, что ему довелось увидеть, в том числе и о драугах и мародерах, которые ползали по полю битвы и собирали мертвецов по приказу Миркъяртана. - Итак, чем больше Хьердис теряет, тем больше приобретает Миркъяртан, - угрюмо заключил Бран. - Как бы не пришлось нам дважды сражаться с одним и тем же противником. - Насчет Миркъяртана ты не тревожься, - заверил его Скальг. - Он сейчас слишком увлечен местью Хьердис, куда ему помнить о нас! Мы захватим его врасплох и отнимем у него плащ Дирстигга, прежде чем он поймет, что, собственно, произошло. Пора и Миркъяртану узнать, что мы - сила, с которой следует считаться - как уже узнала это Хьердис, которую мы погоняем кнутом в нужном нам направлении. Мы ведь не игрушки в чьих-то руках, верно? - Разве что в твоих, - ядовито отозвался Пер, - если ты полагаешь, что я собираюсь воровать у Миркъяртана этот плащ. Пускай себе Дирстигг сам добывает у колдуна свои одежки - нам-то какое до этого дело? Не понимаю, Скальг, чему ты так радуешься. Мы ведь скачем в Хьердисборг, то есть, вероятнее всего, навстречу собственной погибели. Если б только мы в свое время отослали Ингвольд в безопасное место... - он покосился на Брана, - прежде чем наши враги сообразили, какие чары навела она на кое-кого... - Нашел тему для дурацких шуток! - вспыхнув, огрызнулся Бран. - И потом, Ингвольд должна отомстить за гибель своих родителей, а мы обязаны помочь ей в этом, если будет на то воля Рибху. - Будет, будет, еще как будет! - хохотнул Скальг. К закату путники разбили лагерь в таком месте, откуда хорошо были видны окрестности. Бран, первым ставший на стражу, сидел и смотрел, как сумеречные тени затопляют холмистый край, и вслушивался, чутко ловя звуки битвы. Скальг присоединился к нему, источая сильный запах вареного лука, который он обильно поглощал за ужином. Брана не слишком обрадовало общество старого мага, однако он подвинулся на камне, и Скальг уселся рядом, рассыпавшись в благодарностях. Он не упускал ни одного случая поблагодарить Брана за его благородство и заверить, что ему никогда не придется об этом пожалеть. Исполнив этот привычный ритуал, Скальг огляделся и заметил: - До чего же мирный вид, правда? Даже не верится, что в каждой тени кишмя кишат драуги, а в расселинах затаились доккальвы, ожидая заката, чтобы двинуться в путь. Народ это, надо сказать, отчаянный и готовый сейчас на все, а ведь они окружают нас со всех сторон. Было бы куда безопаснее повернуть к Микльборгу и дождаться, покуда все эти бедолаги не вымрут или не доберутся до Хьердисборга. - Я не могу ждать. Мне надо быть поближе к Хьердис, чтобы она не забыла о том, что обещала мне меч, и не попыталась причинить вреда Ингвольд. Если я буду при королеве, уж я позабочусь, чтобы она не получила никакого преимущества в этой нашей сумасшедшей игре. - Бран вздохнул и подпер кулаком подбородок. - Я пытаюсь водить ее за нос, но не знаю, насколько могу согнуться, чтобы не сломаться вовсе. - Не такое уж это плохое занятие - гнуться, - хитро заметил Скальг. - Ты же видел, я все время только этим и занимаюсь, и вот как далеко это нас завело. Погоди, еще увидишь, как моя участь переменится к лучшему! Старина Скальг еще тебе пригодится. Я ведь могу проникнуть почти повсюду. Мне хочется сделать хоть что-то, чтобы доказать тебе, Бран, свою преданность и дружбу. Я мог бы пробраться в подземные темницы и поискать там Ингвольд, я подслушивал бы под дверями или вызывал слуг на сплетни, и таким образом наконец нашел ее. Ты только позволь мне проявить себя, Бран, и у тебя никогда больше не будет причины не доверять мне. - Ну да... ладно, поглядим, как сложатся дела, - с сомнением пробормотал Бран. Пока они говорили, стемнело, и теперь они различали на вершинах холмов отдаленные огни, мерцавшие в бархатно-черном небе мириадами алых искр. Бран поднялся, собираясь вернуться к костру, но вдруг замер и прислушался, сделав Скальгу знак помалкивать. Он услышал перестук конских копыт - отзвук галопа, прозвенев по кремнистому склону холма, утонул в расселине неподалеку от лагеря. - Чтоб мне съесть мои сапоги, если это не доккальвы, - прошептал Скальг. - Они удирают, спасая свою шкуру, а за ними по пятам гонится жаждущий мести Миркъяртан. Он будет рваться к Хьердисборгу, сметая все на своем пути и стирая в порошок тех, кто преградит ему дорогу. Вряд ли нам сейчас удалось бы добраться до Микльборга, даже если б ты передумал. Пока путники седлали коней, мимо них, нахлестывая своих скакунов, промчались еще два отряда уцелевших доккальвов и, не заметив путников, исчезли в расселине у подножья горы. Тем, кто добыл коней, еще повезло; пешие беглецы едва плелись, иные с ног до головы в засохшей крови, они еле-еле переползали от одной тени к другой. Прячась в щелях, бедолаги следили за проезжающими всадниками и порой грозили им кулаком, кляня их последними словами за трусость. Кольссинир все время заверял Брана и Пера, что на них никто и не глянет, когда они будут направляться к Хьердисборгу, однако Бран неизменно натягивал капюшон пониже на лицо и оставался настороже. Беглецы-доккальвы были слишком увлечены спасением своих драгоценных жизней, однако судя по их кратким репликам, по пятам рассеянного войска следовали драуги. Миркъяртан подошел уже к позициям доккальвов у Хьялмкнипа и скоро должен был одолеть сопротивление небольшого отряда, который предпочел защищаться, нежели спасаться бегством, даже если этот выбор означал смерть. Ближе к рассвету большинство доккальвов выискивало расщелины потемнее в лавовых потоках, чтобы укрыться там до наступления ночи. Редкие смельчаки закутали лица, завернулись поплотнее в плащи с капюшонами и продолжали путь, держа оружие наготове. К ночи драуги продвинулись довольно далеко, чему немало способствовали пасмурная сырая погода и черный туман, насланный Миркъяртаном. Вскоре после того, как последние отсветы заката истаяли в небе, до путников донесся шум сражения. Доккальвы, удиравшие от врага, прибавили ходу, бросая по дороге раненых и обессилевших, которые оглашали ночь отчаянными воплями. Из слов, которыми перебрасывались иные всадники, Бран заключил, что драуги взяли штурмом Хьялмкнип и неудержимо двигались к Хьердисборгу с обычной стремительностью, свойственной этим тварям, которые маршируют, покуда их истрепанные тела не рассыплются в прах под ногами их собратьев. Всю ночь драуги безостановочно шагали в направлении, указанном Миркъяртаном, подгоняемые со всех сторон Призрачными Всадниками - точно жуткие пастушьи собаки, опекающими чудовищную отару. Весь следующий день прошел у путников в вынужденном отдыхе. Хотя они и вышли в путь незадолго до полудня, после утреннего привала в безопасном месте, через пару часов пришлось им остановиться. Факси захромал и при каждом шаге болезненно мотал головой. Бран в растерянности осмотрел его копыто в поисках припухлости или ссадины, но так ничего и не нашел. Когда Бран выпустил его ногу, Факси осторожно приподнял ее, точно его конечность была чересчур нежной, чтобы ставить ее на землю. - Придется нам его бросить, - объявил Кольссинир, сверля злобным взглядом старого коня. - Свихнуться можно прежде, чем поймешь, как он ухитрился захромать в самый неподходящий момент! У него и прежде было немало возможностей сделать это, когда мы отчаянно нуждались в свежей конине, но нет - он дождался самой опасной минуты, чтобы предать нас. - Надо было тебе тогда взять Вигфусову кобылу, - угрюмо заметил Пер. - Я так и знал, что этим все кончится: старая кляча выдохнется, и придется нам ее съесть. - Всем нам отдых не помешает, - отозвался Бран. - Вот мы им и воспользуемся. Впрочем, ему самому отдыхать не пришлось. Несколько часов он держал Факси в ледяном ручье, затем смазал копыто снадобьем, которое состряпал Скальг. Факси, судя по всему, наслаждался такой заботой, но хромота не исчезала, покуда бледное солнце еще оставалось теплым и ясным. Кольссинир весь остаток дня выразительно точил свой кинжал и громко обсуждал со Скальгом, как лучше приготовить конину, не обращая внимания на возмущенные протесты Пера, что добрый скиплинг скорее сам умрет, чем съест свою лошадь. К вечеру стали явственно слышны голоса драугов. Всюду вспыхивали короткие схватки, яростные и скорые. Путники уже заседлали других коней, и Кольссинир еще несколько раз любовно провел кинжалом по точилу. - Нет смысла оставлять его здесь на муки, - объявил он. - В лучшем случае он попадет на ужин к шайке доккальвов. Столкнем его в расщелину - там его не найдут и тем более не признают в нем коня скиплинга, то есть твоего коня. Его крапчатая шкура стала чересчур знаменитой с тех пор, как разошлись слухи о драконьем сердце. Бран уныло погладил по носу старого коня. Он, Факси и Пер были почти что одних лет и, можно сказать, выросли вместе. - Тогда лучше поторопись, - пробормотал он. - Доккальвы уже начали выбираться из укрытий. Нынче ночью нам придется ехать вдвоем на одном коне, а значит, медленней обычного. - Ему предстояло делить со Скальгом спину крепкого доккальвийского коня и по очереди идти пешком, когда животное утомится нести двойную ношу. - Может быть, Рибху пошлют нам другого коня, - обескураженно пробормотал Пер. - Если, конечно, ты решишься обеспокоить их такой пустячной просьбой. Бран на миг закрыл глаза, и надежда, смешанная со страхом, шевельнулась в нем. Он вспомнил, как Факси застрял в туннеле, когда их преследовал Скарнхравн. Это ведь из-за Факси Бран впервые обратился к Рибху за советом, и слова, услышанные им тогда, до сих пор не изгладились из его памяти. Бран начал седлать и взнуздывать коня, не обращая внимания на раздраженные речи Пера о пустой трате времени. Закончив с этим, он отвел хромавшего Факси на несколько шагов в сторону и, притянув вниз крапчатое ухо коня, зашептал в него слова, подсказанные Гулль-Скегги. Факси перестал хлестать себя по бокам от боли и раздражения и прислушался. К тому времени, когда Бран дважды повторил заветные слова, больное копыто уже твердо стояло на земле и то и дело нетерпеливо топало. Бран провел коня туда и назад, но не заметил и следа прежней хромоты. Напротив, старый конь приплясывал и встряхивал головой, точно молодой горячий двухлеток, которому надоело уже стоять на месте и терпеливо сносить потрясенные взгляды двоих магов. - Говорят, крапчатые звери наиболее восприимчивы к магии, - лукаво хихикнув, заметил наконец Скальг. - И, верно, Рибху проявляют к ним особенный интерес? Бран в ответ лишь уклончиво пожал плечами и вскочил в седло. Кольссинир, повторив его жест, сунул в ножны кинжал и послал своего усталого коня вослед за Факси. За ними настороженно двинулся Пер, мрачно предсказывая, что старая кляча через час, не больше, все равно захромает, и придется им все же ее бросить. Неровная дорога понемногу поднималась вверх, и путники все чаще встречали изможденных беглецов. Доккальвы большей частью были слишком обессилены, чтобы посягать на их коней, однако кое-кто все же попытался напасть на них самих. Кольссинир отразил стрелы чарами и молниями, а Пер дважды обнажал меч, чтобы устрашить конокрадов. С восходом луны путники наконец увидели цель своего путешествия. Хьердисборг был выстроен на склоне крутой скалистой горы; с трех сторон его окружали широкие льдистые ленты ледников, которые в свете луны блистали, точно замерзшие реки. Редкие огоньки и отсветы костров в крепости не слишком гостеприимно мерцали сквозь клубы тумана, опутавшего гору. Оскальзываясь, путники пересекли ледник, добрались до скалистого подножья горы и начали крутой подъем, не спуская настороженных глаз с недовольных солдат-доккальвов, которые разрозненными группками возвращались в Хьердисборг. Судя по тому, что им удалось подслушать, только страх перед гнавшимся по пятам за ними Миркъяртаном удерживал доккальвов от того, чтобы взбунтоваться против Хьердис и отомстить ей за вероломное бегство с поля боя. Когда путники подъехали ко главным воротам крепости, Кольссинир велел скиплингам снова принять свои прежние роли пленников, а сам надвинул капюшон пониже на лицо и принял высокомерную позу, положив обнаженный меч на луку седла. Скальг, изображавший бродячего попрошайку, что было для него самой естественной ролью, держался на приличном расстоянии от них и изо всех сил старался выглядеть трусом и оборванцем. Они подъехали к воротам и остановились. Один из стражников высунул свою голову над воротами и осведомился, кто они такие и что им нужно. Кольссинир нетерпеливо выдвинулся вперед и рявкнул на стражника: - Где твои глаза, олух немыслимый? Или по этому черно-алому плащу ты не видишь, кто я такой? Немедля открывай ворота и пошли к Хьердис сообщить, что я доставил пленников из Хьялмкнипа. Я хочу сейчас же предъявить их королеве, без всяческих досадных проволочек. Ворота тотчас отворились, и путников встретил не кто иной, как угрюмый Тюркелль, который сразу же приказал увести коней и поставить в конюшню. Затем он впился горящим взглядом в Кольссинира. - Кто же ты такой есть? - прорычал он, поднося факел ближе к лицу Кольссинира. - Верно, еще один ее любимчик, иначе бы она так не спешила увидеть тебя и этих скиплингов, оставляя за порогом старых и преданных слуг. Кольссинир ловким ударом посоха вышиб факел из руки Тюркелля. - Я сюда не для того явился, чтобы на холоде вести пустые разговоры со всяким сбродом вроде тебя. Сойди с дороги или проведи меня к Хьердис, покуда я не потерял терпения! - И он движением обнаженного клинка указал, куда именно может завести его потеря терпения. Глаза Тюркелля вспыхнули волчьим огнем, и он, оскалив зубы, подобострастно проворчал: - Прошу прощенья, погорячился. Иди за мной, я тебя проведу к королеве. Он повел Кольссинира и скиплингов по узкому, пахнущему сырой землей коридору меж стенами к большому дому, сложенному из торфа - с одной стороны к дому примыкал горный склон, с другой - амбары и конюшни. Фасад и крышу дома украшали носовые фигуры кораблей и прочие военные трофеи, огромные двери главного входа были закрыты наглухо. Вокруг дома кипела толпа разъяренных доккальвов, которые пытались пробиться внутрь, а другие доккальвы, числом поменьше, но такие же разъяренные, всячески им в этом мешали. Толпа ревела угрожающе, особенно та ее часть, где были беглецы, лишь недавно прибывшие из-под Микльборга. Кольссинир, крепко зажав в одной руке посох, а в другой меч, решительно проталкивал пленников к дверям, несмотря на их колебания, выглядевшие вполне естественно. Пер, казалось, вот-вот взбунтуется, но Бран украдкой толкнул его вслед за Тюркеллем, расчищавшим проход в толпе с помощью тычков, ругательств и ужасных угроз. Двери приотворились ровно настолько, чтобы пропустить пленников и Кольссинира, который замешкался достаточно надолго, чтобы вслед за ним успел проскользнуть и Скальг - точь-в-точь тощий старый кот в поисках добычи. В огромном чертоге было пыльно и полутемно, точно здесь давно никто не жил. В дальнем конце горел в очаге огонь, едва просветляя сумрак и населяя чертог диковинной пляской теней на стенах - точно призраки давно ушедших доккальвийских владык все еще пировали и веселились в огромной зале. Сейчас же здесь царила зловещая пустота, и лишь считанные доккальвы сбились вокруг Хьердис, защищая ее и то и дело отгоняя от дверей разъяренных воинов и вождей. Почти все они были ранены и перевязаны, и их лица искажались в злобных гримасах, точно воинам стоило немалого труда сдерживать свою ярость. Едва только поднимался шум и крик, как стражники выступали вперед и наводили порядок, угрожающе размахивая топорами и мечами. Хьердис отправила прочь разозленных жалобщиков, которые, мятежно ворча, с топотом удалились. Едва они скрылись за дверями, королева сделала знак Кольссиниру приблизиться. - Подойди сюда и подведи своих пленников. Позволь мне выразить свою благодарность за то, что привел их сюда. - Она поднялась, пряча руки под плащом; лицо надежно скрывала тень капюшона. - Тюркелль и вы все - уйдите. Станьте на стражу там, за дверями, и убедите этих глупцов, что все, что я ни делаю - для их же блага. Тюркелль повиновался, что-то ревниво прорычав и одарив убийственным взглядом Кольссинира. Бран неотрывно глядел на Хьердис, дожидаясь, пока последний стражник выскользнет наружу и двери захлопнутся. Хьердис отвечала ему ненавидящим взглядом, вцепившись чешуйчатой рукой в спинку своего кресла - она не сразу сообразила, что ее нужно бы спрятать. - Я спасла Ингвольд от большой беды, - хрипло проговорила она, - и это дорого стоило мне и моим доккальвам. Если ты не поспешишь использовать силу драконьего сердца против Миркъяртана, цена неизмеримо возрастет. Смотри, скиплинг, не доводи меня до бешенства, иначе оба мы потеряем все. Не будь так надменен, дружок - у меня самой гордыни предостаточно. - Где Ингвольд? Я хочу увидеть ее и убедиться, что она в безопасности. - Бран шагнул вперед, стараясь не отрывать взгляда от Хьердис. Хьердис с усилием отодвинулась подальше от света очага. - Ты ее увидишь, но не сию минуту. Я была уверена, что ты скоро появишься, а потому приготовила небольшое развлечение. Путь у вас был долгий, и надо вам подкрепить силы гостеприимством Хьердисборга. В конце концов, мы же не враги; я сделала тебе выгодное предложение в обмен на то, что ты будешь защищать меня от Миркъяртана. Кстати, что это за молодчик в краденом плаще и с такими бесстыдными манерами? Кто бы ты ни был, убери свое оружие и придержи язык, если только не хочешь сказать нам что-то полезное. Кольссинир сунул меч в ножны и низко поклонился, открыв свое лицо. - Я - Кольссинир, маг, которого твои доккальвы сочли мертвым и бросили, когда схватили Пера, Ингвольд и этого воришку Скальга. Не стану обременять тебя подробностями моего чудесного возвращения к жизни, скажу лишь, что я здесь для того, чтобы защищать Брана и его друзей от всякого неподобающего принуждения. Я его советник и в некотором роде судья в споре между ним и тобою. И первый мой совет - пусть дело подождет, пока мы не подкрепимся и не отдохнем. А потом хорошо бы увидеть Ингвольд, живую и невредимую. Хьердис наклонила голову, соглашаясь, и Скальг горячо поддержал: - Верно, верно! Давайте подкрепимся! Хьердис позвала из соседних покоев слуг и приказала им накрывать. Слуги поставили столы и скамьи, раздули пожарче огонь и зарезали в кухне гуся, все это время опасливо поглядывая на Хьердис, с ног до головы закутанную в черный плащ. Бран и Пер присели у очага, рядом со Скальгом, который откровенно наслаждался теплом огня. - Разве это не чудесно? Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я окажусь почетным гостем в Хьердисборге? - он захихикал. - Старый и ничтожный Скальг, отвергнутый и презираемый всеми. Согласитесь, это знак времени. Не бывало случая, чтобы Пер в чем-то согласился со Скальгом. Бран же усмирил свое нетерпение и стоял, с бессильной злостью глядя на Хьердис и понимая, что не может пренебречь правилами гостеприимства, как бы отвратительна ни была ему хозяйка дома. - Правду говоря, не ожидал я от тебя такого приема, - обратился Кольссинир к Хьердис. - Это любопытно... и подозрительно. Должно быть, что-то смягчило твою прежнюю твердость. Хьердис огорченно вздохнула и покачала головой. - Проклятие Дирстигга - тягчайшая ноша. Я сознаю, что жить мне осталось уже недолго, и для того, чтобы у меня хватило времени осуществить все мои замыслы, приходится поневоле проявлять сговорчивость. Драуги Миркъяртана вот-вот обрушатся на нас, так что настало время для уступок. Если б только я могла предвидеть все последствия... ну да ладно. Не будем перед едой говорить о неприятных вещах. Хьердис тянула время как могла: яства следовали за яствами, напитки за напитками, баллады сменялись игрой на арфе; все это было превосходно, но увы, трапезе не хватало воодушевления. Проступавший из сумрака черный силуэт Хьердис подавлял всякое веселье, точно призрак неминуемой смерти. Бран с трудом переносил ожидание, понимая, что Хьердис наслаждается проволочкой, точно кошка, которая лениво забавляется с измученной мышью. Наконец наступил рассвет, и королева поднялась из-за стола, говоря, что они увидят Ингвольд вечером. Еще раз Бран подавил свое нетерпение - он был слишком горд, чтобы дать понять Хьердис, какую боль причиняет ему каждая отсрочка. - Я подожду, - бесстрастно проговорил он. - Что мы, рабы, хорошо умеем, так это ждать. Хьердис одарила его долгим безмолвным взглядом и раздраженно позвала служанку, чтобы та помогла ей удалиться в ее покои. - Не понимаю, как может ничтожный раб обладать драконьим сердцем Дирстигга? Когда я думаю об этой несправедливости, она кажется мне чудовищной. - Если уж вспоминать о несправедливости, - резко отозвался Бран, - вспомни, что случилось в Гледмалборге. - О да, об этом я вспоминаю даже слишком часто. Злосчастная девчонка, голодный котенок, выжила, хотя могла бы запросто погибнуть, и именно поэтому сейчас ты можешь грозить мне этим проклятым сердцем. Если бы только Ингвольд тогда умерла - насколько сейчас все было бы проще! - С этими словами Хьердис удалилась, опираясь на служанку и с каждым словом выворачивая и дергая руку бедняжки. - Я думаю, она бы с радостью сварила тебя живьем в кипятке, если бы не драконье сердце, - заметил Кольссинир. - У тебя просто необыкновенный дар выводить ее из себя! - Пусть себе знает, что такое иметь дело с тем, кто упрямей тебя, - со вздохом заметил Пер. - Да и мне несдобровать с таким-то наглым рабом. - Чепуха! - воскликнул Скальг, явно разомлевший от излишков спиртного. - Выводи ее из себя и дальше, Бран. Если б у нее осталось хоть немного здравого смысла, она вернула бы тебе Ингвольд и отправила восвояси. Ей бы надо понять - да куда уж там! - что чем ближе она держится к тебе, тем больше приближает свою гибель. Ты и есть тот самый камень, который будет лежать на ее могиле. - А ты болван, Скальг, - проворчал Бран. - Помолчал бы и шел спать. Весь день Бран расхаживал по огромной зале, различая лишь смутные полоски света, сочившегося в дверные щели. Стражники, закутавшись поплотнее, привалились к дверям с наружной стороны и, скорее всего, вовсю спали, но наверняка бы тут же проснулись, если б открылась дверь. Бран раз десять безуспешно укладывался спать, но снова вскакивал и принимался бесцельно бродить по зале, злой и донельзя несчастный. Наконец он заснул, и тотчас ему стали сниться кошмары: он падал в бездонную пропасть, беспомощно летя навстречу неизбежной участи, которая подстерегала его внизу. Проснулся он мгновенно, едва, ближе к вечеру, зашевелились слуги; они шуршали вокруг, точно пугливые мыши, разводя огонь в очаге и с опасливым подозрением поглядывая на четверых гостей. Животные в соседних конюшнях гремели своей сбруей и на разные лады громко требовали немедленно их накормить. У дверей прибавилось стражи, которая отгоняла злосчастных вождей, осаждавших дом со своими сетованиями. В залу проскользнул Тюркелль и устроился у огня; пар валом валил от его заснеженной одежды, распространяя вокруг запах сырой псины. Он косился и скалился на четверку гостей с неприкрытой ненавистью, покуда не появилась Хьердис: тотчас Тюркелль принялся пресмыкаться, надеясь, что его услуги хоть как-то пригодятся. - Мы спустимся в усыпальницы, - сказала ему Хьердис. - Добудь факелов и слуг, чтобы их нести, да поторопись. - Голос ее звучал резко, сварливо, и она опиралась не только на плечо служанки, но и на увесистую палку. Бран внимательно вглядывался в нее, от души надеясь, что она скоро умрет и перестанет стоять у него на пути. Хьердис метнула на него ненавидящий взгляд, точно угадав его мысли, и, хромая, двинулась к дальней стене чертога, которая представляла собой стесанный камень скалы. Ударом палки Хьердис сорвала со стены несколько драпировок, обнажив большую дверь, врезанную в камень. - Нам, доккальвам, - угрюмо сказала она, - не обойтись без укромных местечек - как, впрочем, и всем подземным жителям, которых наверху подстерегают опасности. - Ну так и сидели бы под землей, - отозвался Бран. - Никто не приглашал вас выходить наверх, разорять наши горные форты и убивать наших сородичей. Хьердис была избавлена от необходимости отвечать - Тюркелль и шестеро слуг с факелами вошли в залу и захлопнули двери перед самым носом просителей, чье неудовольствие только увеличивалось от такого обращения. Угрюмая физиономия Тюркелля была даже мрачнее обычного. - Что за беспорядки? - осведомилась Хьердис, стискивая палку своей клешнеобразной рукой и неуклюже шагая вперед. - Драуги подступают? Тюркелль кивнул. - Они уже подошли к леднику. Завтра ночью они будут под стенами. Сам Миркъяртан сообщил, что желает обсудить условия сдачи. Хьердис отвратительно хохотнула и поглядела на Брана. - Скажи ему, что нас не интересует, желает он сдаться или нет. Он будет разгромлен наголову, а его драуги растерты в прах, если только он продвинется еще хоть на шаг. Скажи, что я и скиплинг пришли к соглашению о драконьем сердце. Отдай факел Брану и ступай, передай мои слова. Тюркелль отдал факел и зашагал прочь. Хьердис велела открыть дверь и плотнее запахнулась в свой черный плащ. Порыв леденящего ветра расплющил пламя факелов и так встряхнул висевшие на стенах драпировки, что воздух наполнился пылью и клочьями сгнившей ткани. - Великая честь для вас, чужаков - увидеть место, где бессчетное множество лет находили вечное упокоение короли и королевы доккальвов. - Хьердис знаком велела двоим слугам идти впереди нее в кромешную студеную тьму. - Эти пещеры были когда-то огромными копями, которые прибавили немало богатств в сокровищницу доккальвийских королей - покуда не вскрылись ключи голубого огня, и копи пришлось закрыть. Одно время огонь этот считался священным, и тогда умерших стали хоронить поблизости от него. Однако натуры более практичные скоро обнаружили, что очень просто избавляться от врагов, брошенных в этот огонь. - Говоря это, Хьердис поглядывала на Брана. Он шагнул вперед, за королевой, которая вела их к усыпальницам. - Какое отношение все это имеет к Ингвольд? - резко спросил он. - Ты сказала, что она жива и невредима. Если ты бросила ее в этот самый огонь... - Бран оборвал себя прежде, чем слова застряли у него в горле и выдали его страх и ярость. - Да нет же, - сказала Хьердис, - она жива, как я тебе и говорила, но очень сильно связана с голубым огнем. Следуй за мной, и увидишь это собственными глазами. Будьте добры идти гуськом, поближе к стене. Некоторые ступеньки разбиты, и наступать на них опасно. Были уже бедолаги, которые сорвались в пропасть, а падать до самого дна довольно долго. Понимаю, вы не верите, что я не стану подстраивать несчастного случая, и все же советую вам - ради вашей же безопасности держитесь ко мне поближе. У этих усыпальниц есть еще одна особенность, и вы с ней скоро познакомитесь. - Удивляюсь, как это ты веришь, что мы не станем подстраивать, как ты выражаешься, несчастного случая, - заметил Кольссинир, засвечивая навершие своего посоха. Хьердис сухо хохотнула. - Убейте меня - и вы никогда не получите Ингвольд. Ее жизнь держится на весьма тонком заклятии. Увидите сами, когда доберемся до дна. И помните, что я сказала. Пер заколебался с явной неохотой, и Скальгу пришлось толчком отправить его в жерло туннеля. - Ну и воняет здесь! - с отвращением шепнул он Скальгу, и тот посоветовал ему выражаться с большим почтением, поскольку он имеет честь обонять царственный прах доккальвийских королей. Подземная архитектура доккальвов была куда величественнее всего, что доводилось Брану видеть на поверхности. Сердце горы было вынуто расширяющимися кругами, огромные арочные галереи и колоннады высились над бездонной пропастью. Зловещие голубые отблески плясали на стенах, точно молнии, исчезая далеко внизу мерцающим свечением, словно источник света находился где-то глубоко в колодце. По ряду скатов и галерей отряд постепенно спускался в круги меньшего размера, хотя верхние ярусы были так широки, что различие между ними трудно было уловить. Вдоль стен и в каждой нише были усыпальницы, одни почти целиком скрытые камнем и известью, иные почти целиком открыты и обрушены... Кольссинир и Хьердис по дороге беседовали о знаменитых владыках доккальвов, то и дело останавливаясь у самых известных могил, чтобы взглянуть на останки, которые давно уже превратились в прах, остались лишь клочья сгнившей ткани, обрывки кожи, металл, да еще драгоценности мерцали сквозь печальный слой распада. Кости и черепа менее важных покойников валялись зачастую под ногами, хрустя и распадаясь в прах, когда на них наступали. Отряд спускался все ниже, и зловещее голубое свечение усиливалось. Бран едва не канул в небытие, рискнув глянуть вниз, на источник света. Сверкающее голубое пламя так и прянуло к нему, окатив порывом ледяного воздуха и снова опав в своем зловещем танце вниз, в бездонную тьму. Лед сверкал на грубо отесанных скальных стенах, украшая ярусы бородами инея и ледяными колоннадами. Они спустились уже глубоко в бездну и вдыхали холодный разреженный воздух голубого пламени, которое плясало теперь над их головами, омывая льдистые камни мощными ударами обжигающего холода. Кожу саднило, точно от ожогов, и они шли, завернувшись в плащи по самые уши. Сырая земля под ногами стала скользкой от наледи, и то и дело падавшие сверху сосульки осыпали отряд дождем мельчайшего льда. Гортанный и шипящий рев огня наполнял их слух, и когда пламя взвивалось вверх, услышать друг друга можно было только повышая голос до крика; затем огонь неизменно опадал, и тогда в бесконечной пустоте громким эхом отзывались шаги и голоса. Хьердис часто оглядывалась, словно чего-то ожидая, и поэтому Бран насторожился. Раз или два он на миг разглядел в свете факелов ее лицо и молча заключил, что проклятие с неумолимой стремительностью уничтожает в лице королевы все человеческое. По ту сторону бездны, в угрюмом сумраке вдруг что-то шевельнулось на огромной арке галереи. Хьердис тотчас остановилась, услышав к тому же шорох и скрип камней. За ледяной завесой плясал отсвет теплого золотистого сияния, и лед шипел и трескался с хрустом и стоном, точно мучилась от боли древняя седая тварь. - Это что еще такое? - резко вопросил Бран. - Кто там? Если ты замыслила западню, Хьердис, то берегись - я скорее брошу драконье сердце в твой бесценный ледяной пламень, чем позволю тебе завладеть им! - С этими словами Бран сорвал медальон с цепочки и шагнул вперед, точно намереваясь немедля исполнить свою угрозу. - Нет! - завопила Хьердис, и эхом отозвался ей Скальг, который метнулся к Брану и вцепился в край его плаща, осмотрительно держась подальше от края пропасти. Хьердис выпростала было руку, чтобы остановить его, но тут же спрятала ее. - Ничего такого я не замыслила, - взбешенно проговорила она. - Только если хочешь еще раз увидеть свою Ингвольд, придется тебе поддержать меня силой драконьего сердца. Пройди еще немного вперед - и поймешь, что я имею в виду. - А я не уверен, что ей можно доверять, - пробормотал Пер, в такт словам постукивая зубами - то ли от холода, то ли от нервов, то ли от страха. - В этом месте пахнет смертью. - Идем, - решительно сказал Кольссинир, и голос его эхом отразился от стен. - У нас ведь нет причин бояться, верно? Случись предательская западня - и Хьердис потеряет куда больше, чем мы. - Он ткнул Скальга в спину своим посохом и подтолкнул вперед Пера. Они спускались по крутому, усыпанному галькой скату, куда более узкому, чем прежняя тропа. Теперь, когда ни каменные колонны, ни контрфорсы не заслоняли больше обзора, стало видно само дно пропасти. Это была безжизненная пустошь, где лед перемешался с промороженным камнем, и из каждой трещины и расселины пробивались жгуты голубого пламени, то вздымаясь, то опадая в диковинном танце. Слепящие голубизной искорки взлетали вверх на добрую сотню футов, рассыпались в иней и опадали назад с хрупким звоном - нежным и смертельным. Бран положил сердце во внутренний карман и стряхнул с бороды иней. - Где она? - спросил он в мгновение затишья. Хьердис указала через пламя на дальнюю стену, обросшую прядями льда, которые почти скрывали вход в небольшую усыпальницу, наполовину спрятанную за большим утесом. Пламя лизало утес, выбеляя его смертоносным инеем, и Бран понял, что не сумеет живым пройти через эту леденящую преграду, чтобы спасти Ингвольд. Затем ему в голову пришла мысль, что, быть может, удастся как-то вскарабкаться туда, и он поднял взгляд на утес - но вдруг вспышка света остановила его взгляд. Изумленно и подозрительно Бран взглянул на вершину утеса и в мертвенном свечении увидал, что там восседает нечто, похожее на огромный сверток из лохмотьев, вцепившись, точно летучая мышь, в небольшой скальный уступ. Даже в этом непривычном свете Бран без труда узнал очертания шлема Скарнхравна. Старый драуг распростер свой ветхий плащ, точно крылья, и зловещим хихиканьем приветствовал давнего врага. Затем он поднял забрало и метнул обжигающий взгляд на Брана и его спутников, принуждая весь отряд рассыпаться в поисках укрытия. Лед трескался и таял, почти мгновенно застывая в новых причудливых формах. Скарнхравн хихикал и что-то бормотал себе под нос в бессмысленном восторге. Затем он громко и хрипло взревел: - Я опозорен в глазах Миркъяртана, но теперь настал час моего искупления! Я все равно доставлю девчонку к Миркъяртану! 19 - Скарнхравн, куча безмозглого праха! - завизжала Хьердис, обнажая меч и грозно им потрясая. - Я бросаю тебе вызов! Спускайся; сразись со мной, как подобает воину, а не горшку с углями! Ты трус, если не желаешь драться со мною за Ингвольд! Спустись ко мне, и тогда увидим, кто завладеет ею! Скарнхравн в ответ лишь хитро захихикал и метнул еще один заряд огня в ледяной карниз над их головами, отчего в глубину пропасти с шумом и грохотом обрушилась небольшая лавина. - Может я и прах, но не безмозглый, Хьердис, - просипел он. - Я вижу, ты прихватила с собой скиплинга, который владеет драконьим сердцем? - Да, Скарнхравн, я здесь, настороженно отозвался Бран, - и намерен как можно скорее увезти отсюда Ингвольд. Когда я решу это сделать, ты не сможешь мне помешать. - Так значит, скиплинг и ведьма-королева заключили союз? - Драуг разразился оглушительным карканьем, то ли мрачно веселясь, то ли впадая в бешенство. - Тогда посмотрим, сумею ли я разрушить его, доставив Ингвольд к Миркъяртану... о да, и это, к тому же, восстановит мою честь в его глазах. Да, именно так и надлежит поступить - согласно его повелению. Ведьмин Курган, Ведьмин Курган!.. Драуг без господина ничто, прах и кости, кости и прах! - Я не допущу этого! - яростно прокричал Бран. - Ты гнался за ней, преследовал ее, едва не свел ее с ума, и я не позволю тебе увезти ее назад к Миркъяртану! Проклятый старый костяк, тебе давно уже пора сгнить в земле или сгинуть в огне, чтобы ты не смел больше досаждать нам. Берегись - ты будешь уничтожен, если сейчас упустишь возможность унести ноги подобру-поздорову! На моей стороне Рибху, а он и не позволят какому-то дряхлому драугу стоять у них на пути. - Рибху, ха! - зашипел Скарнхравн. - Они используют девчонку, чтобы заставить всех нас всласть погоняться друг за другом! Будь драконье сердце в руках у Миркъяртана, Рибху помогали бы ему. - Эта мысль вызвала у него приступ каркающего хохота. - Ну, теперь ты видел достаточно? - вопросила Хьердис, неуклюже подбираясь к Брану. - Он сидит здесь с тех пор, как мы положили Ингвольд в усыпальницу, и никому не дозволяет приблизиться к ней. Да мы и не дадим ему уйти отсюда; впрочем, он пока и не пытался. Подозреваю, что голубое пламя отпугивает его так же, как и прочих. Ну вот, вы видели все, что нужно, а теперь вернемся в залу и обсудим условия договора. Бран открыл было рот, собираясь возразить, но Кольссинир положил руку ему на плечо. - Она права, как бы неприятно нам ни было соглашаться с этим. Вернемся в залу, пока мы все не превратились в ледышки. - Ледышки? А как же Ингвольд? - Бран стряхнул мага. - Я еще не видел ее - видел только дыру в скале, а над ней восседает изъеденный червями драуг. Я хочу видеть Ингвольд и не уйду отсюда, пока не увижу ее. Хьердис испустила тяжкий вздох и принялась рыться в кошеле, привешенном к ее поясу. Ее забинтованные руки напоминали больше сильно распухшие лапы, а складки одеяния скрывали, казалось, очертания фигуры, в которых было очень мало человеческого. Бран не сводил глаз с королевы, почти уверенный, что заметил под подолом платья массивную когтистую лапу и еще что-то, распухшее и неуклюжее, чему нельзя было найти названия - разве только представить, что Хьердис отрастила себе хвост. Он едва не вздрогнул от омерзения, но сдержался и шагнул поближе, когда королева протянула ему нечто, лежавшее на ее ладони. Это был стеклянный шар размером чуть побольше яйца, весь в завитках и пузырях, которые, казалось, меняли форму в свете голубого огня. - Это зрячий шар, не бойся, - шепнул Кольссинир, видя, что Бран не решается приблизиться. - Загляни в шар и увидишь Ингвольд. Все в порядке. Бран недоверчиво уставился в глубину шара, но увидел лишь отражение пронзавших стекло бесчисленных языков пламени и, обрамленное ими, собственное лицо, которое исказила округлая поверхность шара. На миг у него закружилась голова и бешено заколотилось сердце - нечто подобное он испытывал, когда пробовал на вкус драконье сердце. - Ингвольд в усыпальнице, но она жива, - говорила между тем Хьердис. - Запомни - это всего лишь чары, и я сниму их, когда извлеку ее из пламени. Мне одной известно, как укротить голубой огонь, так что не вздумай убивать меня, когда получишь меч Дирстигга. Ну что, теперь ты видишь ее? Ей там вполне уютно и совсем не холодно. Бран наконец увидел Ингвольд - она лежала на каменном ложе усыпальницы, очищенном от останков прежнего обитателя могилы. Она свернулась калачиком, уткнувшись щекой в свой локоть, как в подушку - естественная и до боли знакомая поза. Бледное мирное лицо обрамляли тонкие завитки неумело подстриженных светлых волос. На миг сердце у Брана замерло - ему почудился трагический облик смертной красоты; но вот Ингвольд шевельнулась, устраиваясь поудобнее, подтянула одеяло к подбородку и вздохнула - Бран до того ясно расслышал этот тихий вздох, точно стоял с нею рядом. - Ну, теперь ты доволен? - проскрежетал ему на ухо голос Хьердис. Видение в стекле исчезло, и шар скрылся в кармане королевы. - Если у тебя хватает здравого смысла удовлетвориться тем, что она жива, давай поскорее выберемся из этого убийственного холода, пока все мы еще живы. Бран глядел на отверстие в скальной стене, затянутое льдом, который мерцал сквозь неистовую пляску языков голубого пламени. - Кольссинир, ты тоже видел ее, или все это мне почудилось? Разве не могла Хьердис сотворить какое-нибудь простенькое заклятие, чтобы обвести меня вокруг пальца? Кольссинир покачал головой. Его борода так заиндевела от дыхания, что казалась совсем белой. - Она не пыталась обмануть тебя заклятьями - в этом-то я уверен. Такие шары как правило показывают все, как оно есть в действительности. Я-то видел совсем не то, что ты, да дело не в этом. Идем отсюда, пока не промерзли насквозь. Похоже, у тебя уши отморожены. - Говоря это, он потянул за собой Брана и подтолкнул его вверх, знаком приказывая Перу и Скальгу поторопиться. Бран никогда прежде не видел, чтобы Кольссинир так суетился и нервничал. Маг подгонял их сзади, все время беспокойно оглядываясь через плечо и стараясь держаться между ними и Хьердис. Скарнхравн взмыл со своего насеста и проводил их наверх, разбудив шумное эхо, которое тотчас принялось повторять его хохот, кашель и сипение. Утешало Брана во всем этом лишь одно - что Скарнхравн из-за огня тоже не сможет добраться до Ингвольд. С неохотой он позволил Кольссиниру подгонять себя по направлению к зале, но все время оглядывался, покуда еще мог разглядеть большой утес, отмечавший усыпальницу Ингвольд. Он скорее предпочел бы остаться как можно ближе от нее и, скорчась среди обледеневших валунов, глядеть на завораживающую пляску голубого пламени. Едва они добрались до тепла и света залы, Хьердис удалилась, оставив своих гостей в одиночку изгонять из костей смертоносный холод усыпальниц с помощью еды и эля. Пер и Скальг почти что возликовали, очутившись в зале, но Бран все не мог забыть ледяное одиночество Ингвольд там, внизу. Блага Хьердисборга только усугубляли его уныние. Кольссинир тоже как будто лелеял мрачные, ему одному известные мысли - он сидел у очага настороженный, с посохом на коленях. Взгляд его частенько встречался со взглядом Брана, покуда они сидели пережидая ночь и прислушиваясь к отдаленному вою - это доккальвы в своих волчьих фюльгьях бродили за стенами Хьердисборга, вступая в стычки с драугами осадившими крепость. Наконец Бран нарушил молчание - было это уже после того, как плотная еда и обильные возлияния повергли Пера и Скальга в блаженное забытье, Скальг свернулся у очага, точно дряхлый тощий пес, сжимая обеими руками кубок, а Пер привалился к стене и пытался не заснуть окончательно, то и дело ударяясь затылком о стену. - Что ты увидел в шаре Хьердис, так испугавшее тебя? - понижая голос спросил Бран. Кольссинир поднял глаза и оглядел залу, особенно пристально рассмотрев двери, которые были наглухо заперты изнутри. Из-за них то и дело доносился низкий, измученный храп, стоны и скрежет когтей по дереву. - Я видел Хьердис, - наконец ответил он. - Только это была не совсем Хьердис. Я сам точно не знаю, что я видел... - Он умолк, глядя в огонь. - Знаю лишь одно: у Хьердис для тебя и драконьего сердца заготовлены такие тенета и западни, что нам и не снились. Ни на миг не забывай об осторожности. Не смотря на проклятье Дирстигга, Хьердис все еще адски сильна. Бран, она - чудовище. - Но вправду ли Ингвольд спит, зачарованная, в той усыпальнице? - Да, в этом я уверен, иначе Скарнхравн не торчал бы там, выискивая способ ее похитить. Присядь, не стоит волноваться. Просто будь осторожен со всем, что ни предложит тебе Хьердис. Бран не мог удовольствоваться таким объяснением, но Кольссинир отказался сказать еще хоть слово. Они не увидели Хьердис до следующего вечера, а задолго до того в чертог стали прибывать известия о новом продвижении драугов. Миркъяртан все время требовал встречи с Хьердис, и Тюркелль сновал туда и назад, исполняя роль посланца, но ни разу не был допущен дальше массивной обшивки дверей покоев королевы в дальнем конце залы. После каждого отказа Тюркелль одарял бешеным взглядом Брана и Кольссинира, точно они были во всем виноваты. Наконец появилась сама Хьердис - шла она тяжело, с трудом, опираясь на двух своих слуг. Как и прежде, королева была закутана с ног до головы в черную шерстяную ткань, и это, в сочетании с тусклым светом очага, превращало ее в массивный сгусток тени, маячившей на помосте в конце зала. Она жестом отправила прочь своих слуг и велела Тюркеллю увести наружу стражников и проследить, чтобы никто больше не беспокоил ее, колотя в дверь и домогаясь встречи с ней. Тюркелль выслушал приказание и удалился с обычной своей неуклюжестью, косясь на Брана с таким видом, точно замышляя страшную месть. Бран пристально смотрел на Хьердис, дожидаясь, пока она заговорит. Хьердис тоже пристально взирала на него в упор из глубокой тени, и так они пожирали друг друга взглядами в безмолвном поединке воли. Наконец Хьердис отвела глаза. - Я полагаю, теперь ты готов выслушать мои предложения? Ты думаешь я потребую от тебя драконье сердце в обмен на Ингвольд, или еще какую-нибудь глупость - однако я не собираюсь ничего требовать. Я понимаю, что времени осталось слишком мало. Бессмысленно пытаться его тянуть. Я побеждена и знаю об этом. Бран едва мог верить своим ушам. - Так ты решила освободить Ингвольд? Неужели безо всяких условий? Хьердис подалась вперед, и кресло под ней тяжело скрипнуло. - Никаких условий. Поход к голубому огню стал причиной того, что предчувствие проникло в мою душу: скоро, очень скоро я спущусь туда еще раз, чтобы никогда уже не вернуться. Можешь забирать свою Ингвольд и уходить. И более того... - Она с усилием выпрямилась и, запинаясь, шагнула вперед. - Я отдам тебе меч Дирстигга. Вот, вот возьми его прямо сейчас в подтверждение моих слов, что ты волен уйти, когда пожелаешь. - С этими словами Хьердис расстегнула пояс и протянула его Брану вместе с мечом. Бран ступил вперед и робко принял меч, не вполне уверенный, что он не сожжет его руки. Не отрывая глаз от бесформенной фигуры Хьердис, он попятился и присоединился к своим друзьям. - Правильно ли я поступил, Кольссинир? - прошептал он. - Это настоящий меч или очередная ловушка? - Не бери его! - громко шепнул Пер, толкая локтем Скальга, который с трудом мог сдержать свое возбуждение. - Бери, бери! - шипел он. - Это же ясно видно, что она умирает от Дирстиггова проклятья. О, какое дивное проклятье! Замечательное проклятье! Возьми, возьми его! Кольссинир лишь легко покачал головой, словно мысленным взором разглядел что-то пугающее. - Когда мы сможем уйти? - спросил он, обращаясь к Хьердис. Голос ее зазвенел торжеством и иронией: - Как только Миркъяртан не будет стоять у вас на пути. Однако, да будет вам известно, крепо