Бен Бова. Ветры Альтаира ----------------------------------------------------------------------- Ben Bova. The Winds of Altair (1973). Пер. - Б.Клюева. Авт.сб. "Властелины погоды". Изд. "Мир", М., 1981. OCR & spellcheck by HarryFan, 27 August 2000 ----------------------------------------------------------------------- Майклу, который справился бы с любым волкотом 1 Странное ощущение. Странное и пугающее. Джефф Холмен вновь улегся на ложе. Оно, казалось, плавилось под ним, принимая форму тела; голова, спина и ноги, погружаясь в него, ощущали мягкое тепло. Двое техников приспосабливали серебристый шлем Джеффу на голову. Вид у них серьезный, озабоченный. Шуток не слышно. Джеффу было видно окно, возле которого стояли его отец и мать с доктором Карбо. Выглядели они тоже мрачно. Беспокоились. Джефф улыбнулся им, показывая, что ему не страшно. Было ясно, что его голос через толстое пластигласовое окно они не слышат. Он хотел жестом ободрить их, но его запястья были уже пристегнуты к ложу. Наконец все было готово. Техники отступили назад, вышли из поля зрения Джеффа. Теперь, он знал, они сидят за большой панелью управления, окруженные сотнями циферблатов, приборов и видеоэкранов. "Если что-нибудь пойдет не так, они сразу прекратят испытание, - подумал Джефф, - уж это точно". - Джефф, ты готов? - спросила Аманда, ассистентка. - Так точно! - отозвался он, быть может излишне громко. В ушах гулко стучал пульс. "На экранах видно, как у меня колотится сердце". - Закрой глаза, Джефф, - сказала Аманда, на этот раз мягче. - Представь, что засыпаешь. Джефф закрыл глаза. "Уж спать-то я не буду". Сквозь опущенные веки он увидел слабые проблески света, в глазах проплывали смутные картины. В ушах слышалось мягкое шуршание - оно напоминало шелестение ветерка в листве большого раскидистого дерева. Свет и тени переместились. Больно полыхнули вспышки звезды. Все тело непроизвольно напряглось, вздрогнуло. Затем он почувствовал, как по нему прошла волна слабой, но устойчивой вибрации. Это и в самом деле было дуновение ветра. Чувствовалось, как оно взъерошивает мех по всему телу. Было слышно, как оно проносится по лесу. Он открыл глаза. Он сидел на вершине холма, принюхиваясь, не донесет ли ветерок запаха опасности или пищи. Голод тупой болью ворочался глубоко внутри его крупного тела. Что-то было не в порядке, не так, как обычно. Он зарычал, и из глубины его огромной груди вырвался громовой рев. Внизу у подножия холма маленькая юркая птица резко вздернула голову и тут же вспорхнула, всплеснув крылышками. Когда рычит волкот, всем остальным животным положено разбегаться. "Он достиг контакта!" - прозвучало где-то внутри мозга Джеффа. Но это был странный, чуждый голос откуда-то издалека. Никакого отношения к нему он не имел. Он поднялся на все шесть лап. Когти вонзились в травянистую почву. У подножия холма начинался лес, и там, среди его величавых деревьев, была пища. Вершина холма - хорошее место, его любимое место, где он спит и куда притаскивает добычу, чтобы поесть. Когда он на вершине холма, ни одна тварь не сунется туда. Когда же он уходит, нарушить границы отваживаются только пожиратели падали - птероящеры с отвратительными крючковатыми клювами и маленькие желтоглазые шныряющие твари, чьи зубы разгрызают кости. Осторожной рысью он спустился по склону - три тонны живого веса, ростом в холке с небольшое дерево, весь из мускулов и голода, - двигаясь быстро и беззвучно, как серое облако, но облако, вооруженное сверкающими зубами и острыми когтями. Словом - волкот. "Определенно, он в контакте. Он может захватить управление?" "Подождите... дайте ему время... не нажимайте слишком". Зелень леса темнее, чем трава на открытом склоне холма. Наверху неслись по ветру облака, темные на фоне яркого неба. Весь лес был испещрен их тенями, и кое-где было темно, почти как ночью. Ветерок, напевая, доносил из этого дремучего восхитительного леса целую симфонию запахов: и цветов, и травы, и мхов, и высоких стройных деревьев, раскачивающихся, словно в танце. И еще, что гораздо важнее, запахи животных, пищи: быстроногих антилоп, отчаянно дерущихся своими рогами и острыми копытами, маленьких древолазов, больших щетинистых землероек, прячущихся в норах все светлое время суток. Было раннее утро. Далекое солнце казалось всего лишь ярким пятнышком на небе. Оно еще не успело подняться над землей и частично затенялось деревьями. Альтаир, который взойдет днем, слишком ярок, на него нельзя смотреть в упор. "Альтаир". Хотя название и всплыло в его памяти, в нем чувствовалась какая-то необычность, чуждость. Он крался в лес, двигаясь бесшумно, как змея, убрав когти, обострив все чувства, весь наготове к появлению пищи или опасности. Волкоты постарше, взрослые самцы, у которых много самок и детенышей, могут спать днем, по ночам отправляя своих самок на охоту. Кроме охраны самок и детенышей, они больше ничего не делают. Молодым же волкотам приходится охотиться в одиночку, преимущественно днем, пока не наберутся они достаточно сил, чтобы вызвать взрослого на поединок за одну из его самок помоложе. Он проскользнул подлеском бесшумно, беззвучно. К ручью - там найдется, что поесть. Подбираясь к ручью с подветренной стороны, он чуял запах антилоп на водопое, тогда как они не могли по запаху заметить его приближения. Это хорошо. Пустое брюхо гнало его вперед. "Не собираетесь же вы оставить его так и позволить ему..." "Вообще-то я не намеревался этого делать, но, похоже, он настолько хорошо связан с этим зверем, что мне не хотелось бы возвращать его сейчас". "Однако..." "Все в порядке. Если он собирается работать с животным, ему придется позволять животному есть". "Странные звуки", - подумал он. Жужжат, как мошки над ухом. Но это жужжание было внутри головы. Встряхнув своей массивной головой, он удвоил осторожность, и теперь продвигался медленно, поскольку журчание ручья было слышно уже неподалеку. Он распластался в кустарнике, прижавшись к земле, осторожно пополз вперед. Потом замер. У самого ручья стояли шесть рогатых травоядных, остужая свои острые копыта в бегущем потоке. То одно, то другое животное наклонялось к воде, а остальные в это время, высоко подняв голову, осторожно оглядывались вокруг. Сдерживая рычание, он подобрался и изготовился к прыжку. Как только самое ближнее животное опустит голову... Он выпрыгнул из кустов, серым росчерком смерти нацеливаясь на ближайшую антилопу. Остальные, высоко подпрыгивая, тут же бросились врассыпную. Намеченная им жертва тоже прыгнула, но прямо вперед, в середину ручья. Вода была неглубокой, но быстрой, и антилопа оступилась. Ну, а волкоту ничего другого и не требуется. Только один раз коснувшись всеми шестью когтистыми лапами земли, он вновь прыгнул прямо на спину антилопе. Крепко ухватив мясистое тело животного задними и средними лапами, он ударом передней сломал ему шею. В туче брызг они вместе упали в воду. Он выкарабкался на берег ручья, держа добычу двумя передними лапами и передвигаясь на задних и средних лапах. Запах крови, мяса был непреодолим. Подняв к небесам огромную черномордую голову, он торжествующе протрубил о победе; от его рыка содрогнулась земля. "Прекратите это! Прекратите!" "Верните его!" "Хорошо, позволять ему участвовать в пиршестве нет нужды. Заканчиваем". 2 Джефф открыл глаза и вновь оказался на борту корабля. Он знал, что его тело и не покидало ложа, тем не менее... Аманда и еще один техник отстегивали его. К ложу устремилась мать; на ее таком милом, родном лице отражались беспокойство и гордость. - Все в порядке, Джефф? Он кивнул, только тут заметив, что на голове ужо нот металлического шлема. - Конечно, все в порядке, - сказал он. Слабость, однако, была. Он _чувствовал_ слабость, чуть-чуть кружилась голова. Здесь же был и его отец. - Ты превосходно справился с работой, Джефф. Мы гордимся тобой. Приподнявшись, он хотел сесть, и тут перед его глазами все покачнулось. - Джефф! - Мать схватила, его за руку. - Ничего, - сказал доктор Карбо. - Легкая потеря ориентации, этого следовало ожидать. Все обойдется. К Джеффу подошла Аманда с чашкой жидкости, на ее темном лице сияла улыбка. - Ну-ка, Следопыт, выпей это. - Следопыт? Улыбка Аманды сделалась еще шире: - Посмотри в библиотеке. Это из книги, которую тебе следует почитать. Он улыбнулся ей в ответ и выпил лекарство. Оно было теплым и приятным. Как сама Аманда. - Как ты себя чувствуешь? - снова спросила мать. - Хорошо. Отлично. - В самом деле? - Да, в самом деле! Отец уже отвернулся и разговаривал с доктором Карбо. - Так как наши дела теперь? Карбо взглянул на Джеффа и медленно прошел с доктором Холменом через комнату к панели управления. - Итак, - спокойно сказал он, - ваш мальчик достиг прочного контакта с волкотом. Если такой же хороший контакт будет получаться каждый раз, мы сумеем использовать волкота в качестве исследователя, разведчика... чтобы найти других животных, с которыми тоже можно работать. - Вы думаете, что другие дети тоже сумеют достичь контакта со здешними животными? - Надеюсь, - Карбо пожал плечами. - От нас, взрослых, большого успеха уж наверняка не дождешься. Это дело - для ребят. Либо они справятся, либо нам надо упаковывать чемоданы и отправляться обратно на Землю. Джефф следил, как они вдвоем медленно прогуливались по сверкающей белизной лаборатории. Отец Джеффа был крупный широкоплечий мужчина с могучим торсом, его сильное, мужественное лицо обрамляли длинные золотистые волосы. Как непохож на него был сам Джефф, смуглый, темноволосый, с тонкими чертами лица. Доктор Карбо был круглолиц, невысок, несколько полноват, с первыми признаками облысения. Вечно казалось, что он забыл побриться. Зато у него всегда были ясные, веселые глаза, которые улыбались даже тогда, когда лицо оставалось серьезным. - Я бы сказал, испытание увенчалось полным успехом, - сказал доктор Холмен. Брови Карбо поползли вверх: - Да, но мы еще не знаем, сможет ли он управлять животным. - Конечно... но он был в таком прочном контакте. И какое прохождение по всем каналам органов чувств - экраны показывали в точности те; что видело в это время животное. Уму непостижимо! - Думаю все же, что они не слепы. Хотя у них нет ничего похожего на глаза... - Эти образования в форме чешуйки у них на голове, - сказал доктор Холмен, - не что иное, как инфракрасные рецепторы. Я так и думал. Животное способно видеть в лучах инфракрасного диапазона, которые мы не воспринимаем. - Никогда не слышал ни о чем подобном. - Вы же никогда не бывали внизу, на поверхности, - с жаром продолжал доктор Холмен. - Наше собственное зрение там бесполезно. Через облачный покров никогда не проникает солнечный свет. Почва слегка светится, но видимость не больше пяти метров, а чувство расстояния и направления там постоянно подводит. - Однако, если смотреть с помощью мозга и органов чувств животного, все это выглядит ярким и четким. - Конечно, - кивнул доктор Холмен. - Но если бы волкот очутился на Земле, он, вероятно, оказался бы настолько же слеп, как и мы на Альтаире-6. Джефф напряженно вслушивался в их разговор, не слыша, о чем ворковали рядом его мать и Аманда. Наконец он оставил свои старания. - Ты не голоден? - спрашивала мать. - Обед для тебя готов, только скажи. Да, с нами собирается обедать Лаура - Полчеки переезжают... Джефф еще чувствовал голодное урчание в брюхе волкота, все напряжение прыжка на спину гигантской антилопы. Он вздрогнул, но не от испуга и не от внезапности. Просто от волнения. - Да, - ответил он наконец. - Я _чувствую_ что-то вроде голода. Официальным названием корабля было "Мелвин Л.Кэлвин", но члены пятидесяти семей, живших на борту, называли его просто "Деревней". Он ничем не напоминал те обтекаемые звездолеты, которые Джефф видел, просматривая на своем экране художественные ленты. Не походил он и на нескладные ракеты, когда-то исследовавшие Луну и планеты Солнечной системы, которая теперь была так далеко, что и само Солнце выглядело всего лишь светящейся точкой, как и любая другая из миллионов звезд, видимых через иллюминаторы корабля. Корабль "Деревня" представлял собой гроздь шаров-пузырей из пластика и металла, соединенных между собой трубами. Каждый шар служил либо жилищем для одной семьи, либо каким-нибудь общественным центром, например библиотекой, залом собраний, парком. Экипаж корабля составляла семья из четырех человек: старый капитан Ганнерсон, его сын, дочь и невестка. Пятым членом экипажа, не менее важным, чем любой из Ганнерсонов, был корабельный компьютер. Ракетных двигателей на корабле не было. Во всяком случае, больших. Имелось несколько крошечных ракет ориентации, позволявших тем или иным образом подтолкнуть корабль при орбитальном полете или слегка изменить его положение. Но главными двигателями были генераторы гравитационного поля, а не ракеты. Ключ к путешествиям за пределы Солнечной системы, к звездам, был найден еще в середине двадцатого столетия, хотя понадобилось еще сто лет исследований и конструкторских разработок, чтобы понять, как им воспользоваться. Еще в шестидесятых годах двадцатого века астрономы открыли существование в космосе черных дыр - мест, где звезды коллапсировали до таких малых размеров, а гравитационное поле настолько усилилось, что произошло сворачивание самого пространства. Один из первых посланных с Земли звездных зондов, запущенный в первые десятилетия двадцать первого века, был направлен к ближайшей от Солнечной системы черной дыре. Зонд исчез. К счастью, это был беспилотный дистанционно управляемый корабль-робот. Но он появился вновь! Спустя сорок лет пораженные астрономы Земли зафиксировали радиосигналы старого зонда и установили, что он находится на удалении около сорока световых лет - гораздо дальше, чем позволяли ему улететь собственные энергетические ресурсы. Отсюда вывод: фантастически искривленное гравитационное поле черной дыры каким-то образом протолкнуло зонд на расстояние в сорок световых лет. И почти мгновенно! Сорок лет ушло только на то, чтобы радиосообщение зонда со скоростью света вернулось на Землю. Что может совершить природа, может имитировать и человек. Или даже улучшить. Иногда. Еще около сорока лет напряженной работы потребовалось ученым и инженерам, чтобы после множества неудач завершить разработку генератора гравитационного поля. Земной корабль, в сущности, мог возбуждать искривления пространства такого типа, какие возникают под влиянием черных дыр, и тем самым проталкивать себя мгновенно через световые годы пространства. Человек мог теперь достичь звезд. Быстро. Дешево. Среди физиков возникли споры, действительно ли корабли с гравитационными генераторами движутся быстрее света. Во многих университетах происходили длительные дебаты, во время которых не было слышно слов ни на одном из земных языков, зато километры досок и экранов в аудиториях покрывались вязью уравнений. Когда "Кэлвин" со своими пятьюдесятью семьями на борту стартовал к шестой планете звезды Альтаир, физики еще продолжали спорить. Обсуждалась правильность такого вывода: хотя ничто во Вселенной не может двигаться быстрее света, гравитационный генератор позволяет кораблю на мгновение исчезнуть из Вселенной и вновь возникнуть в ней в другом месте, отстоящем, возможно, на несколько световых лет от места исчезновения. Другими словами, корабль не движется быстрее света, даже несмотря на то, что именно это и происходит! Когда Джефф рассказывал, как прошла проверка, Лаура вся обратилась в зрение и слух. Впрочем, не совсем вся, вдруг осознал Джефф. Что-то ее отвлекало. Хорошенькая она была девчонка, с длинными рыжими волосами и заразительным звонким смехом. Когда вырастет, наверное, станет красавицей. Так как Джефф был на шесть месяцев старше Лауры, он всегда относился к ней, как к младшей сестренке. - Это было потрясающе, - говорил он. Обед кончился, и взрослые - родители Джеффа и Лауры - перешли в гостиную. Они вдвоем приводили в порядок обеденный стол, отправляя посуду в стенной люк ультразвуковой мойки. - Какие там запахи! Это все равно, что прожить всю жизнь с закрытыми глазами... Я хочу сказать, что мы очень много теряем из-за того, что наше обоняние не так совершенно, как у волкота. - Но ты и в самом деле убил одну из этих бедных маленьких антилоп? - наморщила носик Лаура. - Маленькие, как же! - выпалил Джефф. - И рога острые. И вообще, когда голоден... - Чего я не понимаю, - переменила тему Лаура, - так это каким образом работает вся ваша контактная штука. - Все просто, - сказал Джефф. - Специальная группа спускается на поверхность, оглушает животное и вживляет в его мозг зонд. Потом кто-нибудь в "Деревне" подключается к аппаратуре в лаборатории доктора Карбо... точно как радио или телевидение, только здесь прямая связь от мозга к мозгу. Опуская последние тарелки в мойку, Лаура покачала головой: - Я помню случай, когда твой отец опускался на поверхность планеты... тогда Дон Мэтьюсон получил ранение. - Там внизу тяжелые условия, - сказал Джефф. - Для людей. На какое-то мгновение воцарилось молчание. Потом Лаура с улыбкой взглянула на Джеффа. - Там опасности, - добавил он, - всех видов. Воздух полон ядовитых газов, солнечного света нет, опасные животные - волкоты, ядовитые птицы и змеи... И радиация. - Я знаю, - сказала Лаура. - Как раз поэтому моя мать считает, что нам следует вернуться домой. Альтаир-6 - не лучшее место для жизни людей. - Да, - согласился Джефф. - Но а Земля не лучше. 3 Берни Карбо сидел в своей просторной комнате. Она одновременно служила рабочим кабинетом и жилым помещением с большим количеством плюшевой мебели и толстой циновкой из настоящей травы на полу. Стены в верхней части, изгибаясь, образовывали купол, вершина которого казалась открытой прямо в небо. В действительности, конечно, он не был открыт, просто крыша была сделана из пластигласа, прочного, как титан, и прозрачного, как воздух. В "Деревне" Карбо был одним из немногих холостяков. Все они жили в одном и том же куполе. Как ни странно, хотя среди членов пятидесяти семей "Деревни" было немало одиноких девушек и незамужних дочерей, неженатых мужчин набралось всего с полдесятка. Что его вполне устраивало. Откинувшись назад, доктор Карбо опустил спинку кресла для отдыха, которое превратилось в подобие ложа. Его взгляд задержался на середине купола, где в окружающей корабль черноте висели яркие немерцающие звезды. Комната была освещена мягким светом, напоминавшим весенние сумерки на Земле. Поток воздуха доносил запах свежескошенной травы. При желании Карбо, просто коснувшись кнопки, мог бы установить в комнате аромат джунглей или резкий запах и шум морского прибоя. Берни Карбо любил пожить в роскоши, а он был достаточно блестящим психотехником, а правительство Земли баловало его. Разумеется, в определенных пределах. Его рука скользнула к подлокотнику кресла, пальцы дотронулись до установленной там кнопки. Но не для того, чтобы изменить запах. В дальнем конце комнаты засветился экран, на пульте компьютера, расположенном рядом с экраном, зажглись лампочки. - Ввод данных для хранения, - негромко пробормотал доктор Карбо, зная, что вмонтированный в ложе микрофон уловил бы и шепот. - Ввести час и дату записи. Взглянув на экран, он убедился в том, что время и дата засветились там желтыми знаками на зеленоватом фоне. - Так, теперь мне нужны все данные по сегодняшнему испытуемому, Джеффри Холмену. Он сел, кресло сложилось вслед его движению так, что удобная спинка ни на мгновение не оторвалась от спины. На экране компьютера появился график, пульсирующие линии которого указывали частоту пульса, ритмы мозга, дыхания Джеффа и еще многое другое. - Следующий. Картинка на экране мигнула, и возник новый график. Доктор Карбо долго просматривал график за графиком, изучал результаты проверки. Затем он просмотрел видеозапись того, что видел волкот, пока Джефф находился с ним в контакте. Когда экран опустел, Карбо откашлялся: - Хорошо, теперь запись. - Его голос стал громче, тверже, как если бы он говорил перед полной студентов аудиторией. - Поскольку все наши проверки с привлечением взрослых в качестве испытуемых закончились неудачей, мы решили исследовать возможность использования детей и подростков из числа живущих на корабле. Ранее, при попытках использовать взрослых для достижения контакта с животными на поверхности планеты, было установлено, что взрослые полностью неспособны поддерживать такой контакт. Глубокие гипнотические исследования обнаруживают, что взрослые намеренно уклоняются от эффекта "разделения сознания", порождаемого таким контактом. Иными словами, они не могут в достаточной степени отказаться от собственной индивидуальности, чтобы хотя бы временно допустить проникновение в свое сознание индивидуальности животного. Карбо посматривал на экран компьютера, где с той же скоростью, как он произносил их, появлялись слова. Где-то в уголке сознания шевельнулось желание проверить, будет ли успевать за ним компьютер, если он заговорит быстрее. Однако он сдержался и продолжал размеренным голосом, не изменяя темпа: - Ответственность за решение об испытаниях детей лежит на мне. Кое-кто из специалистов-медиков и педагогов корабля резко выступил против этой идеи, некоторые родители также запретили использовать своих детей в качестве, как они говорили, "подопытных кроликов". Пять семей разрешили детям пройти испытания. Первые две проверки закончились неудачей, испытывались мальчики шестнадцати и четырнадцати лет соответственно. Проведенная сегодня днем третья проверка, в которой испытуемым был Джеффри Холмен, оказалась успешной во всех отношениях. Карбо помолчал. "Теперь можно начинать нагружать ребенка и смотреть, какую нагрузку он сможет принять. Смотреть на всю громаду психотехники, опирающуюся на маленького мальчика". Земля задыхалась. Людей было слишком много. Нет, не так просто. Человечество было не только чересчур многочисленно, но и слишком разобщено. Пятьдесят миллиардов человеческих существ! Планета Земля была набита битком. Города разрослись до немыслимых пределов, при этом холмы выравнивались, морские побережья застраивались зданиями и автострадами, реки упрятывались под многоквартирными домами, взметнувшимися на километры ввысь. Воздух становился отравленным от загрязнений, реки превращались в зловонные клоаки, даже океаны умирали. Пятьдесят миллиардов человек. Богатые и бедные. Принадлежащие к разным расам и нациям. Правительство Земли предпринимало различные попытки. Все они оказались неудачными. Оно попыталось разоружить все нации и сделать невозможной войну. Оно пыталось обеспечить питанием голодных, образованием - неграмотных, создать стабильность для всех. Кроме всего прочего, оно пыталось контролировать рост населения. Оно потерпело неудачу. Богатые не хотели отказываться от своего богатства в пользу бедных. Бедные не хотели своей работой делать богатых еще богаче. Нации скрывали вооружения, а когда настал подходящий момент, правительство Земли было свергнуто. На Землю возвратились войны. Но не тотальные, не ядерные - малые войны. Война за захват богатой дельты реки, где хорошо растет рис. Война за контроль над залежами урана. Война просто из-за того, что слишком много людей и слишком мало продовольствия. На большей части Земли преобладали всего два типа ландшафта: переполненные города и сельскохозяйственные угодья. Леса, степи, пустыни - все исчезло. Каждый клочок незастроенной почвы возделывался для выращивания злаков и овощей. Исключение составляли самые труднодоступные горные районы, куда очень немногие, самые удачливые и богатые люди могли ненадолго выезжать на отдых, чтобы полюбоваться настоящими деревьями и, возможно, услышать пение птиц (немногих, которые сумели к этому времени уцелеть). Природные ресурсы Земли были почти исчерпаны. Уголь, пролежавший в земле сотни миллионов лет, полностью исчез, месторождения выработаны, на их месте остались лишь зияющие шрамы карьеров. Да и эти шрамы вскоре были закрыты тонким слоем искусственной почвы и превращены в поля, пусть и не очень плодородные. Запасы тяжелых металлов - железа, меди, урана и других - практически истощились, их использовали до конца. Без этих ресурсов гибель человечества становилась только вопросом времени. Оставались три возможности, и отчаявшиеся люди испробовали их все. Были разработаны максимально эффективные методы вторичного использования металлов. Но определенный процент все же терялся, и способов сохранить его не существовало. Осваивались моря, гигантские плавучие драги выделяли минералы из морской воды. Но это оказалось чрезмерно дорогостоящим делом. На планеты Солнечной системы и в пояс астероидов посылались ракеты с целью добычи минералов. Тоже очень дорого, в основном из-за того, что на кораблях приходилось использовать старые неэффективные ракетные двигатели, а не генератор гравитации. Генератор гравитации разрешалось использовать только за пределами Солнечной системы, чтобы его энергия сворачивания не воздействовала на орбиты планет. Уже более ста лет люди мечтали покинуть Землю и найти новые миры, чтобы поселиться там. Но в Солнечной системе их постигло ошеломляющее разочарование. На Луне могли существовать небольшие колонии, не более того. Природных ресурсов для большого числа людей было недостаточно. Венера, столь привлекательная под облачным покровом, оказалась раскаленным миром песчаных ураганов, на ее поверхности не было никаких жидкостей, кроме расплавленных свинца и алюминия. Марс был холоден и сух, без воздуха, без достаточного количества воды, на нем едва выживали последние представители местных форм жизни. Меркурий был еще хуже Луны, а внешние планеты, от Юпитера до Плутона, были невообразимо холодны, обладали сокрушительной силой тяжести и ядовитой атмосферой. Их лупы были не лучше. И вот генератор гравитационного поля открыл дорогу к звездам. Вместо девяти миров человечество вдруг получило миллиарды. Вот оно, решение проблемы: уход к звездам! Зонды-автоматы обнаружили десятки подобных Земле планет в пределах сотни световых лет от Солнечной системы. Впервые за последние сто лет на Земле почти повсеместно воцарился мир, поскольку каждая нация, имевшая такую возможность, строила звездолет. Или даже несколько. Нации победнее объединяли свои ресурсы и строили корабли совместными усилиями. Ученые, к своей несказанной радости, вышли из опалы и стали международными посредниками и арбитрами, Все эти черные годы конфликтов ученые оставались, пожалуй, единственными людьми, которые оказались выше национальных предрассудков и мирно обсуждали свои дела на международных встречах. Теперь надежды всех землян устремились к ученым: им предстояло выбрать подходящие звезды и направить к ним земные корабли, а также - что еще важнее - уготовить каждой нации свою звезду. Ученые выполнили эту задачу, проявив всю доступную человеку беспристрастность. И, что самое удивительное, все приняли их решения почти без возражений. К звездам! Но все это оказалось не так просто. В Объединенной Федерации Северной Америки, простирающейся от скованных льдом островов Арктики до Панамского перешейка, было построено шесть звездолетов. Первым из них отправился в путь "Кэлвин". Целью его была шестая планета горячей белой звезды Альтаир. Перед личным составом корабля, его пятьюдесятью семьями, стояла задача подготовить планету для колонизации. Им предстояло исследовать мир, названный Альтаир-6, и преобразовать его так, чтобы он мог принять миллионы людей. По сообщениям беспилотных зондов, Альтаир-6 был подобен Земле, только чуть меньше, поэтому с несколько меньшой силой тяжести. Химический состав планеты был аналогичен составу Земли. На ее поверхности были обнаружены большие количества воды в жидком состоянии. Планета была постоянно закрыта облачным покровом без единого просвета, но это только помогало экранировать поверхность от беспощадного жара Альтаира и создавало удобные для человека условия: поверхность была теплой, зеленой и привлекательной. Однако, прибыв на место, экипаж "Деревни" обнаружил планету с непригодной для дыхания метановой атмосферой, закрытую серыми облаками, в которых содержались невероятно сложные углеводородные молекулы. - Живые молекулы... вирусы, - сказала главный биолог "Деревни" доктор Анна Полчек. На поверхности планеты царила чернильная тьма, хотя почва слегка флуоресцировала. Воды было много, но она оказалась настолько насыщенной аммиаком и другими химикатами, что люди не могли ею пользоваться. - Смог в облаках и химикаты в воде, - невесело шутил капитан Ганнерсон. - Естественное загрязнение среды. Вмешательства таких грязнуль, как мы, уже не требуется. Когда люди "Деревни" после достаточно долгого орбитального исследования Альтаира-6 поняли, насколько он плох на самом деле, они собрались в зале собраний, чтобы принять решение. Выбор был невелик: либо признать поражение и вернуться на Землю, либо остаться на орбите и попробовать изменить планету так, чтобы человеческие существа могли на ней жить. Руководителем экспедиции избрали доктора Холмена. Он призывал остаться. - Мы можем победить эту планету! - настаивал он. - Можем перестроить ее для тех миллионов наших друзей и родных, которые истосковались по новому миру. Голосованием было принято решение внять призывам Холмена и остаться. Они изменят атмосферу, очистят воду. Альтаир-6 превратится в новый Эдем. Если местные растения окажутся неподатливыми и помешают выращивать земные злаки, они будут преданы огню, дефолиантам и так или иначе уничтожены. Если опасные животные будут угрожать жизни людей, они также будут уничтожены. Однако люди не могли работать на поверхности планеты. Там было слишком темно и опасно, и даже в космических скафандрах они не могли оставаться на поверхности больше, чем несколько часов кряду. Применение роботов давало немногим больше: коррозия и вездесущая местная растительность настолько быстро выводили механизмы из строя, что они не успевали сделать ничего полезного. И тут на доктора Берни Карбо снизошло вдохновение. На поверхности планеты обитали гигантские животные. Их можно использовать. Вживить в их мозг зонды и управлять ими с корабля. Так и было сделано. На поверхность опустились специальные группы людей в скафандрах, им удалось оглушить нескольких животных и имплантировать в мозг зонды. При этом два человека серьезно пострадали. Все животные, исключая одного волкота, погибли в течение нескольких дней после операции. Потом выяснилось, что взрослые не способны поддерживать контакт с животными. Тогда Карбо решил испробовать молодежь "Деревни", Джеффа Холмена в том числе. После шести мучительных месяцев на орбите вокруг Альтаира-6 люди "Деревни" достигли первого успеха: Джеффу удалось войти в контакт с волкотом и удержать его. Питер Холмен, доктор наук, был геофизиком. Скорее даже геологом. В его обязанности входило определение состава почв и минералов, слагающих планету, на орбите которой они находились. Однако пока он получил в свое распоряжение всего два образца с поверхности планеты: горсть грязи и камни из двух точек, где люди производили посадку. Получить большее количество образцов оказалось невозможно. Автоматические посадочные ступени по той или иной причине не возвращались, их незамысловатые механизмы, по-видимому, заедало или же они коррелировали во враждебной атмосфере планеты. Доктор Холмен сам спустился на поверхность с группой людей, но они были тут же загнаны обратно в разведывательную ракету гигантским волкотом. В конце концов им удалось убить зверя лазерным лучом, но они поспешили взлететь, опасаясь, что его труп привлечет других животных. В другой раз ураган чуть было не разрушил разведывательную ракету во время ее старта к "Деревне". И уже в безопасности, на орбите, внутри шаров "Деревни", доктор Холмен обнаружил, что один из помощников частично потерял зрение. Его глаза поразило интенсивное ультрафиолетовое и рентгеновское излучение звезды Альтаир, от которого не смогли защитить ни облачная атмосфера планеты, ни густые фильтры визора гермошлема. Теперь доктор Холмен сидел за своим лабораторным столом, на котором лежали жалкие восемь камней; самый крупный был с кулак. Лицо его исказила гримаса. Он взглянул на часы, вмонтированные в металлическую стену лаборатории, поднялся с табурета и шагнул к пульту. Набрал номер на клавиатуре экрана, и почти тотчас на нем появилось лицо жены. - Где Джефф? - спросил доктор Холмен. - Его еще нет? - удивилась она. - Я сказала ему, что ты ждешь его в лаборатории. - Давно? - Должно быть, около часа назад. - Она на мгновение отвернулась от экрана, чтобы уточнить время. Доктор Холмен молчал, всем своим видом выказывая неодобрение. - Я вызову его по интеркому, - сказала миссис Холмен. - Может быть, он опять в библиотеке... - Хорошо. Я буду ждать его здесь, в лаборатории, - раздраженно ответил он. Доктор Холмен выключил экран. Покачивая головой, он думал: "Я не знаю, что происходит с Джеффом последнее время. После того как он поработал с Карбо, после контакта с этим животным... он изменился. Витает в облаках. О чем-то мечтает... Это так не похоже на него!" Трубы, соединявшие между собой шары "Деревни", тонули в зелени листвы. Создавалось впечатление, будто гуляешь по миниатюрному лесу. Под ногами была трава, вокруг - кустарник и карликовые деревья, на некоторых из них росли настоящие фрукты. Эти заросли не только пополняли, рацион обитателей корабля и служили источником значительной доли нужного им кислорода - они были красивы, а красота в долгом полете важна не менее хлеба насущного. Зелень помогала также замаскировать некоторые особенности "Деревни", способные привести в замешательство. Шары корабля были собраны, как в погремушке, произвольно: не было ни передней, ни задней части, ни верха, ни низа. Поскольку искусственным тяготением внутри "Деревни" было легко управлять, всюду казалось, что идешь по прямой и ровной тропе при нормальной земной силе тяжести. Однако трубы делали самые причудливые повороты и изгибы. Даже если не чувствовать их при ходьбе, уже само зрелище резко сворачивающей и пропадающей из виду трубы или только представление о том, что тропа приведет к крутому падению, которому конца не видно, смутит кого угодно. Вот почему кусты и растительность были достаточно густы: они избавляли человека от подобных, тревожащих подсознание зрелищ. Джефф и Лаура шли тропинкой, обрамленной кустарником, между небольшими причудливой формы деревьями. Они не замечали отсутствия звуков настоящего леса: не было ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни журчания воды. Только негромкое гудение электричества внизу, электричества, которое давало необходимые для жизни растений свет и тепло. Они свернули с тропинки и через кустарник подобрались к изогнутой металлической стене трубы. Наконец, они нашли то, что искали, а именно иллюминатор, направленный к планете под ними. - Какая она яркая, просто ослепительная, - сказала Лаура. Джефф согласно кивнул. Планета казалась неподвижной, совершенно круглой и сверкающей в резком свете Альтаира. Поверхность ее выглядела невыразительным диском, ровно, без просветов, как свежевыкрашенная стена, покрытым белесыми облаками. - Она и будет нашим домом, - сказала Лаура. - Да. Когда мы приручим ее. Лаура посмотрела на Джеффа. - Когда ты приручишь ее. - Ну, не только я... - Он почувствовал себя взволнованным и одновременно польщенным. Она улыбнулась ему, как будто знала что-то такое, о чем ему известно не было. Скорее ради того, чтобы просто переменить тему, чем по какой-либо другой причине, Джефф сказал: - Это любопытно. Ну, как будто это уже не я больше. Когда я с волкотом... это... Я могу бежать со скоростью ракеты... я _сильный_. - Ты всегда был сильным, - сказала Лаура. - Я коротышка, - ответил он, - и знаю об этом. Любой парень моего возраста со мной справится. И в спорте я не гигант - не то, что мой отец. Знаешь, он ведь до сих пор лучший бомбардир футбольной лиги. - Я не о мускулах, - сказала она. - Мускулы могут быть у любой гориллы. Я хотела сказать, что ты сильный в том, что касается... твоего ума, сильный духом. Когда ты решаешь что-нибудь сделать, все у тебя получается. - Гм... ну, может быть. - Никаких "может быть". Почему, думаешь, они взяли на испытание именно тебя? Я-то знала, что если кто-нибудь и может достичь контакта с животными там, внизу, так это ты. Доктор Карбо сказал, что для этого человек должен обладать определенными качествами, и я поняла, что он говорит о тебе. Джефф не знал, что сказать. - Ведь твой отец пытался, верно? - продолжала Лаура. - И доктор Карбо тоже. И еще двое твоих приятелей со стальными мускулами. И ни у кого не получилось. - Мне просто повезло. - Нет, не повезло. Тебе это нравится. Тебе хорошо в контакте с этим животным... - Волкотом, - поправил Джефф. - Пожалуй... да, думаю, ты права. Мне действительно хорошо. Но что-то пугающее в этом тоже есть. Для меня это не просто контакт с волкотом. _Я становлюсь им_. На этот раз Лаура промолчала. - А ты когда собираешься, - улыбнулся ей Джефф, - попросить, чтобы Берни Карбо испытал тебя? Если у меня получилось, у тебя тоже должно получиться... А чтобы проделать всю работу, нам наверняка потребуется больше народу, чем один человек. - Девушку он не допустит даже к испытаниям, - сказала Лаура. - Такой хранитель мужского достоинства, как он, боится даже мысли, что девушка может утереть ему нос. - Кто? Доктор Карбо? - Ну да, - торопливо ответила она. - Многие девочки просили его испытать их. Он отвечал, что это мужская работа. - Да... она может стать опасной. - Но ты же с ней справился. - Да, но... - Джефф вдруг смутился. Он и сам толком не знал, чью сторону в этом споре ему хочется принять. Лаура, кажется, почувствовала его колебания. Понизив голос, она сказала: - Мама собиралась поговорить об этом с доктором Карбо. Может быть, после того, как он убедится, что тебе ничто там не грозит, он позволит попытаться и другим... даже девочкам. - Ты ревнуешь! - рассмеялся Джефф. - Нет. Просто я тоже хочу испытать свое счастье. Их прервал громкоговоритель интеркома: - ДЖЕФФРИ ХОЛМЕН, НЕМЕДЛЕННО СООБЩИ О СЕБЕ В ГЕОЛОГИЧЕСКУЮ ЛАБОРАТОРИЮ. ДЖЕФФРИ ХОЛМЕН, НЕМЕДЛЕННО СООБЩИ О СЕБЕ В ГЕОЛОГИЧЕСКУЮ ЛАБОРАТОРИЮ. Джефф хлопнул себя по лбу. - Квазары! Папа все это время дожидается меня... Я совсем забыл! Взявшись за руки, смеясь, Джефф и Лаура побежали по аллее по направлению к шару, в котором находилась геологическая лаборатория. 4 - Порядок, Джефф, - сказал доктор Карбо, пристегивая мальчика к ложу. Его темное круглое лицо было сосредоточенно. Даже в глазах не было улыбки. - Ты уже четыре раза вступал в надежный контакт с волкотом. Отлично. Теперь пора посмотреть, сможешь ли ты управлять зверем, сможешь ли... - Краун, - сказал Джефф. - Его зовут Краун. - Ты дал ему имя? - Это и есть его имя, я его ему не давал. Какое-то мгновение доктор Карбо молча смотрел на Джеффа со странным выражением лица. Затем он продолжал: - Итак, его зовут Краун. Сегодня нам предстоит посмотреть, сможешь ли ты заставить Крауна выполнить для нас кое-какую работу. Мы ищем таких животных, которых можно использовать как помощников при ремонте механизмов, оставленных на поверхности. Он продолжал все тем же очень серьезным тоном. Аманда и второй техник, Ли, суетились вокруг Джеффа, подключая разные датчики и контакты, которые связывали его с электронным оборудованием лаборатории. Наконец приготовления были закончены. Джефф улегся поудобнее и закрыл глаза. Доктор Карбо, пристроившись возле Аманды, наблюдал, как мальчик расслабляется, как будто засыпает. Потом его глаза под закрытыми веками пришли в лихорадочное движение. Пальцы ухватились за пустоту. Он вздрогнул и повернул голову. На большой панели управления начала вращаться бобина с лентами для записи данных. На ожившем экране возник ставший уже знакомым для всех вид с вершины холма. - Он в контакте, - прошептал доктор Карбо. Аманда сделала почти незаметное движение, может быть, качнула головой. - Похоже, это причиняет ему боль. - На мониторах этого не видно, - сказал Карбо. - Я знаю, но так выглядит... - Ему это нравится. Он сейчас герой... каждый ребенок хочет стать героем. - Может, и так. Но он теряет в весе. Ты заметил? - Килограмм или около того. Беспокоиться не о чем. - А я все-таки беспокоюсь, - сказала Аманда. Краун проснулся мгновенно. Да ему и не приходилось спать крепко. Природных врагов у волкота не было, но опасности подстерегали всюду: безмозглая змея, стая голодных пожирателей падали, другой волкот, претендующий на его вершину холма. Он поднялся на все шесть лап и по-кошачьи потянулся, потом неторопливой рысью выбежал из-под выступа скалы, где проспал ночь. В мягком рассеянном свете раннего утра он внимательно осмотрелся с вершины холма. Из леса доносились манящие запахи пищи. "Нет, не в лес. На восток, лугами, навстречу восходящему солнцу". Краун негромко прорычал. В лесу пища была, до и в лугах она должна быть. Кроме того, вчера он хорошо поел. Можно и поголодать. Пока. Тем не менее какая-то странность была в том, что он поворачивался спиной к собственным охотничьим угодьям и покидал свой холм и лес. Оглянувшись напоследок, он тяжело протопал вниз по склону холма и повернул к поросшей травой открытой равнине, что простиралась до самого горизонта к утреннему солнцу. "Он добился! Он управляет зверем!" В лугах волкота встретили новые запахи. Странные запахи. Место было совершенно плоское, однообразие равнины нарушали только пологие складки почвы. Деревьев не было вовсе, хотя кое-где встречались островки кустарника, достававшего до плеча, а трава была Крауну по колено. Дул сильный ветер. Не встречая преград на своем пути, он уже не вздыхал; его порывы хлестали по меху Крауна, волнами гнули траву от самого горизонта до его лап. Еще до наступления дня внутренности Крауна превратились в сплошной комок голода. Но съедобные животные на глаза не попадались. Запахов было много, но самих животных он не видел. Он остановился и повернулся к ветру. Запахи пищи были сильными и свежими. Но не те запахи, что были в оставленном им лесу. Другие запахи. Других животных. Краун припал к земле, распластавшись на своем пустом брюхе так, что почти все его громадное тело скрылось в траве. На виду осталась только серая неподвижная линия спины над кистями волнующейся травы. В полной неподвижности, - боясь моргнуть глазом, едва дыша, он всматривался и ждал. Под гладким покровом перламутровых облаков над головой громоздились серые облака. Как сжатые кулаки темноты, они рассыпали по равнине свои стремительно гонимые бешеным ветром тени. Краун всматривался в траву, то сверкающую в свете дня, то темневшую в набежавшей тени. Что-то пошевелилось! Маленькая коричневая пушистая тварь, не больше его лапы. Но все же пища. И еще одна! Над травой показалась пушистая коричневая голова, животное беспокойно оглянулось и задергало носом, вынюхивая опасность. Краун лежал с подветренной стороны, и оно не почуяло его запаха. Голова спряталась, но правее тут же высунулась еще одна. Не так уж много, но лучше, чем ничего. Краун ждал, ждал. Маленькие твари сновали в траве, подбираясь все ближе и ближе. Краун напрягся. Ближе... Взревев, Краун прыгнул. Приземлившись на одно из животных, он мгновенно убил его и следующим прыжком настиг еще одно. Трава вокруг вдруг ожила от скачущих и бешено снующих зверьков; они беспрерывно щебетали, вскрикивали, разбегаясь от громадной ревущей смерти, обрушившейся прямо на них. Пытаясь ухватить еще нескольких, Краун рванулся в одну сторону, потом в другую, но они легко ускользали от него. Некоторые умудрялись проскользнуть прямо под его брюхом прежде, чем он успевал повернуться и ударить. Несколько минут он бессмысленно метался по траве, рычал, прыгал, крутился - безрезультатно. Добыча ускользала, словно вода сквозь пальцы. Раздраженно поворчав напоследок, Краун вернулся к двум убитым животным. Завтрак получился небогатым. Громоподобный рев заставил его поднять голову. В нескольких прыжках от него стоял огромный волкот. Оскалившись, он уставился на Крауна. Поседевшая морда выдавала уже солидный возраст, но могучее рычание и массивный корпус свидетельствовали о том, что он был еще силен, сильнее Крауна. Однако Краун вовсе не намеревался отказываться от своей добычи, как бы мала она ни была. Он прорычал в ответ незваному гостю. Рядом с первым из травы поднялся еще один волкот. Самка. Она тоже зарычала. А возле старого самца с другой стороны появился третий. Позади себя Краун тоже услышал рычание. Обернувшись, он увидел еще Двух самцов, поменьше и помоложе его самого. Итак, против него пятеро. Краун понимал, что означает их рев. Они пришли не из-за еды. Краун оказался на их территории. Это он был незваным гостем. И семейство собиралось избавиться от него. Они с сопением и ворчанием кружили вокруг, поглядывая воинственно. С каждым их шагом круг становился темнее, уже. Краун стоял над своей ничтожной добычей, в его горле клокотало рычание. Вожак остановился и взревел во всю мощь своей ярости. В десятке метров от него, там, где стоял Краун, этот рев отозвался болью в ушах. Краун подобрал одну из пушистых тварей и, прижав ее правой передней лапой, прихрамывая на остальных пяти, бросился наутек. Они преследовали его еще какое-то время. Потом, удовлетворенные тем, что он покидает их территорию, отстали, проводив всего лишь несколькими предупреждающими рычаниями. Краун промчался лугом, одолел небольшой подъем и остановился посмотреть на семью волкотов. Старый самец по-прежнему стоял, ощетинившись, и в упор смотрел на Крауна. Краун досадливо огрызнулся и продолжил свой путь по траве прочь от волкотов. "Они - животные территориальные. Он не сможет добывать пищу там, где есть другие волкоты". "Тогда ему придется найти территорию, где нет других. Или самому стать вожаком семьи". "Это легче сказать, чем сделать. Намного легче". Мяса у этой маленькой пушистой твари оказалось немного. Изрядно голодный, Краун возобновил поход по равнинным лугам. Когда он затрусил дальше, небо начало темнеть, приближалась буря. Черные тучи закрыли все небо, ветер взвыл, донося до трепещущих ноздрей Крауна запахи других волкотов. На своем холме Краун укрылся бы от дождя либо под выступом скалы, либо в пещере. В лесу тоже хватает деревьев и густого кустарника, чтобы переждать бурю. А здесь, в открытых лугах, никакого укрытия не было. Ничего, кроме травы, исхлестанной бешеным ветром. Молния расколола небо пополам, и вслед за взрывом грома хлынул дождь, такой сильный и густой, что Краун ничего не видел дальше собственного носа. Снова молния! Ему никогда не приходилось видеть зазубренный язык молнии так близко, таким ослепительно ярким. "Вниз! Ложись, не то молния попадет в тебя". Поворчав на безысходность своего положения, Краун улегся в мокрую, прилипающую к телу траву, отдавая свою шкуру на избиение дождю. И не только дождю. Кусочки льда пулями барабанили по шкуре, трещали по толстым костям черепа, даже царапали его через толстый мех. Краун вздрагивал, ворчал, а градины тысячами иголок вонзались в него. Он зарылся мордой глубже в траву, в самую грязь, лишь бы хоть как-то укрыться от града. Продолжалось все это, вероятно, какие-то минуты, но ему они показались часами. Наконец град кончился, а дождь еще долго слабел, пока не прекратился вовсе. Тучи еще задерживались, хотя и неслись по небу, серые и грозные, будто торопились по важному делу. Весь этот длинный серый день Краун продвигался лугами, стараясь не попадаться на глаза другим волкотам, избегая всех животных, подавляя гложущее чувство голода, эхом отдававшееся в брюхе. К вечеру он устало поднялся на низкую цепь округлых холмов. Неподалеку журчала вода. Он почуял хорошую антилопу и вскоре увидел ее: коричнево-белая, с грозными рогами, стройная, быстроногая, она подошла напиться к плещущей воде ручья. Краун безмолвно бросился на нее, настиг, когда она попыталась отпрыгнуть, одним молниеносным движением схватил и убил. Не успел он съесть и небольшой части добычи, как появились другие волкоты. В быстро сгущавшихся сумерках он разглядел их угрожающие силуэты и услышал грозное рычание. Краун зарычал в ответ: "Я голоден! Это моя добыча!" Они медленно продвигались к нему. Краун быстро запихнул в пасть, насколько смог, большой кусок добычи, прошлепал через ручей и, крадучись, двинулся дальше по лесистым склонам холма. Все так же болезненно голодный, он уснул у подножия дерева. Засыпая, он увидел свой лес и свою вершину холма. - Он и в самом деле спит, - удивленно шепнула Аманда, взглянув на маленькое тело Джеффа, распростертое на ложе. - Да, - сказал доктор Карбо. - У него был трудный день. Но на этих холмах нельзя надолго оставлять животное без присмотра. Слишком много в него вложено, чтобы потерять его сейчас. - Не можем же мы требовать от ребенка... Карбо знаком остановил ее. - Пусть спит, пока не проснется животное. Можно воспользоваться электронным транквилизатором. Он отдохнет лучше, чем на руках у собственной матери. И немного питания введем внутривенно. Он должен быть наготове к моменту, когда проснется животное. - Доктор тоже говорил шепотом, но настойчиво, поэтому его голос звучал почти как шипение. - Так нельзя обращаться с ребенком, - горестно сказала Аманда. - Ерунда, - оборвал Карбо. - Сочтут ли это ерундой его родители? Они уже три раза звонили, справлялись о нем. - Скажи им, что он останется здесь на всю ночь. Скажи, что мы о нем позаботимся. Ради бога, Аманда, не валяй дурака, не сейчас по крайней мере, - слишком многое поставлено на карту! Аманда невольно улыбнулась. - Не надрывайся так. Я уже сказала Холменам, что Джефф останется здесь на ночь. И я их уверила, что блистательный доктор Карбо и его верная помощница будут самолично ухаживать за их сыном и следить за тем, чтобы ему было хорошо. Карбо расплылся в улыбке. - Милая ты моя! Я знал, что на тебя можно положиться. - Но тем, чего ты не знаешь, можно было бы заполнить полки библиотек, - сказала Аманда, покачав головой. - Ладно, ладно, - он потрепал ее по черной шелковистой щеке. - Ты уж проследи за тем, чтобы он был накормлен и ухожен. А завтра наступит еще один великий день. К полудню зверь должен добраться до лагеря, если ничего не стрясется. Карбо, обойдя ложе, где спал Джефф, направился к дверям. - Ты куда? - громким шепотом спросила Аманда. - За едой, - театрально прошептал он в ответ. - С чем ты предпочитаешь бифштекс? - С кетчупом. Она рассмеялась при виде его гримасы. 5 Краун проснулся с восходом солнца, сверкающего Альтаира, зловещим ярким пятном пробившегося сквозь серебристо-серые утренние облака. На этих холмах было хорошо, почти как дома. Среди деревьев пахло пищей. А тень от высоких густых ветвей обещала укрытие от полуденного зноя. "Нет. Здесь оставаться нельзя. Надо добраться до лагеря". Медленно разминая затекшие члены, Краун поднялся. Подергивая носом, всмотрелся в еще темный, затененный лес. Голодное брюхо дало себя знать, и он заворчал. Однако повернулся и двинулся сначала вверх на гребень холмов, а затем по другому склону вниз, направляясь к обширной каменистой пустыне, простиравшейся насколько хватал глаз. Над головой между низкими облаками парил большой крылатый зверь. Краун заметил его, когда дотащился до последних деревьев и выбрался на хилую травку, обрамлявшую пустыню по краю. Ничего похожего на эту птицу ему раньше видеть не доводилось. Она была гораздо крупнее тех птиц, которых он знал. Перьев у нее, на первый взгляд, было маловато, только на концах крыльев. В коротком мощном клюве мелькали зубы. Почти без всяких усилий животное легко парило в потоках нагретого воздуха, которые уже поднимались над каменистой пустыней. Краун остановился у подножия холма, где трава становилась реже и в конце концов пропала совсем. Теперь перед ним остались одни раскаленные голые камни. Он оглянулся на лес, покрывавший верхнюю часть холмистых склонов. Ветерок, еще дышавший прохладой, рассказывал ему о съедобной живности, что обитала среди деревьев. Он зарычал, вздрогнул... и двинулся к скалам. "Такое управление животным на грани фантастики! Он уморит его голодом". "Сейчас важнее добраться до лагеря. Пусть животное поголодает день-другой, может быть, удастся заполучить еще одного". Было непереносимо жарко. Альтаир в облачном небе поднимался все выше, камни раскалялись и уже начали обжигать лапы Крауна при ходьбе. Огромный птероящер по-прежнему парил высоко над головой, как бы поджидая... поджидая... Скалы. Одни скалы. Над ними дрожали потоки горячего воздуха, и все окружающее плыло перед глазами, как при головокружении. Краун все медленнее продвигался вперед, позабыв даже о голоде, а беспощадное солнце карабкалось все выше и выше, выплескивая на него жгучие лучи. Но вот в дрожащем мареве он заметил еще нескольких птероящеров. Четверо. Десяток. Еще много-много. Они кружились где-то далеко на горизонте. Вдруг он догадался, что это означает. Краун остановился, разглядывая летающих тварей, а они стали снижаться, пикировать и садиться, раскинув крылья. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть, где или зачем они садились. Тем не менее каким-то непостижимым образом он это _знал_. Краун свернул с намеченного пути и направился к скоплению птероящеров. "Нет! Он должен идти прямо к лагерю". "Управляет по-прежнему Джефф. Он позволяет животному свернуть". "Что-то идет не так. Я буду заканчивать..." "Подождите. Подождите! Посмотрим, чего добивается Джефф". Уставший, изнемогающий от беспощадного солнца Краун продвигался к месту, где садились птицы. В такой каменистой пустыне могут водиться только стервятники. А приземляются стервятники там, где есть добыча. И поскольку они начали садиться всего несколько минут назад, добыча свежая. Место, где садились птероящеры, закрывали от взора Крауна валуны выше его роста. Краун двинулся через них - где карабкаясь, где протискиваясь или обходя скалы. Наконец он остановился на вершине огромной, источенной ветрами и выбеленной солнцем скалы. Он больше не замечал жары и боли в лапах, он вглядывался в разыгрывающуюся внизу сцену. Около сотни птероящеров сгрудились вокруг животного. Животное было гигантских размеров, не меньше самого Крауна. Но совсем иное. Его пятнистый зеленовато-коричневый мех был покрыт чем-то сухим и белесым, как пыль. Голова его довольно мала, на ней выделялись большие пластины двух направленных вперед глаз. Сильные острые зубы. Четыре ноги. Впрочем, для передвижения, по-видимому, служили только две из них, поскольку передние конечности выглядели иначе, чем задние: они были длиннее, тоньше, а лапы казались даже гибче, чем передние лапы самого Крауна. "Оно напоминает медведя, древнего медведя-кадьяка". "Да, но передние лапы скорее похожи на обезьяньи, а не на медвежьи". Оно было еще живое. Повалившись на спину, животное едва шевелило задними лапами. Глазные пластины его были почти неподвижны, но рот кривился от боли и ужаса, когда оно выпускало когти на передних лапах, пытаясь отогнать подбирающихся к нему стервятников. "Это ужасно! Направьте дополнительные камеры на этот экран. Таких животных еще никто не видел". "О таких даже сообщений не было. Мы открыли новый... О нет!" Краун напряг мускулы и зарычал, разгоняя птероящеров. Они испуганно взмыли в воздух, подняв невероятный шум криками и хлопаньем крыльев. Когда они устремились высоко в небо, Краун прорычал еще раз им на прощание. Потом повернулся и прыгнул к горлу поверженной обезьяны. "О господи!" "Джефф... как ты можешь?!" Обезьяна была слишком слаба, чтобы защищаться. Краун набивал брюхо до тех пор, пока высоко над его головой, шумно негодуя, снова не появились птероящеры. Они, однако, выжидали, пока он уйдет, прежде чем наброситься на остатки. Наконец, торжествующе зарычав, Краун оставил окровавленную тушу и продолжил свой путь по каменистой пустыне. День клонился к вечеру, когда он добрался до еще одной холмистой местности. Таких крутых и скалистых холмов, как здесь, Крауну видеть не приходилось. Каменистые подножия были исполосованы узкими руслами ручьев, которые долгие годы без устали точили камень. Выше, примерно с середины суровых склонов, чудом удерживаясь на камнях, росли кустарники и трава, ближе к вершинам - деревья. Самые же вершины покрывал густой красивый лес; кроны его деревьев ритмично раскачивались на ветру. Краун даже замурлыкал от удовольствия. Не важно, что склоны круты и карабкаться на них трудно, зато как хорошо, выбравшись из каменной пустыни, попасть в прохладу леса. По мере того как он приближался к вершине холма, карабкаясь по-кошачьи, прыгая со скалы на скалу, его уши настораживались. Там было что-то непонятное. Глухой, гудящий звук, повторяющийся снова и снова. Краун никогда не слышал ничего подобного, Он ощетинился. Он не то, чтобы чувствовал страх - волкотам неведомо это чувство. Просто ощущение неизвестного вздыбило его мех, он оскалил зубы и исторг глухое рычание. Ближе к вершине холма идти стало легче. Прохладная влажная трава нежно ласкала его обожженные лапы. Но странный, тревожащий звук был слышен и здесь, даже громче, заглушая мягкий голос ветра: _ссс-врууум... сссврууумм_! А теперь еще ветер доносил вместе с ним струи странного, незнакомого Крауну запаха. Почти касаясь животом земли, прижав уши, оскалившись, Краун крадучись пробирался по траве и кустарнику, осторожно, беззвучно, как тень - трехтонная тень, вдруг оказавшаяся лицом к лицу с... Вдруг Краун рассмеялся про себя. Напряженные мускулы расслабились. Он сел и уставился на пляж, что расстилался внизу, под крутым склоном холмов. Тут он и увидел прибой, выраставший из океана и обрушивавшийся на песок с длинным, медленным, могучим _сссс-вррруууууммм_! Краун никогда прежде не видел океана. И Джефф тоже. Он просто сидел возле толстого сучковатого ствола дерева и смотрел, как серо-голубая вода собирается с силами, волной вздымается выше и выше, двигаясь по направлению к берегу - быстрее, быстрее, закручивает белый гребень пены на вершине, и _вррууум_! С грохочущим дрожащим ревом волна разваливается и взбегает на песчаный пляж уже не опаснее пены, а в это время новая волна уже готовит вдали от берега свой горб. Наконец Краун поднялся и по отлогому склону затрусил вниз, на пляж. Он направился прямо к воде, оставляя в песке глубокие отпечатки лап. Наклонив огромную голову, он принюхался к воде, которая бурлила водоворотами между его ногами. Так вот откуда шел странный запах. Соль. В прохладном бризе ощущался резкий привкус этого нового запаха. Но запахов пищи не было. Краун знал, что выше по холмам, в лесу, пища должна быть. Правда, возможно, там есть и другие волкоты. Но с этим можно подождать. "Лагерь находится на этом пляже, километрах в четырех севернее". Легкой рысью Краун направился на север по песчаному берегу. Время от времени он бросался в прибой и бурно плескался в нем, как ребенок, шлепая лапами по воде и вздымая огромные фонтаны брызг. "Он играет!" "Он же впервые попал на пляж". "Ради всего святого... у нас такая серьезная работа, а он играет". "Не будьте занудой!" Краун наконец добрался до лагеря. Он почуял его задолго до того, как увидел: прогорклые, едкие запахи масла, странные новые запахи, от которых он наморщил нос. Выглядел лагерь и того хуже. На длинном изогнутом участке пляжа были разбросаны сотни металлических блоков машин. У одних были гусеницы и бульдозерные ножи, у других - колеса. Стояли на берегу и громоздкие прямоугольные формы, хаотично покосившись там, где песок просел под их тяжестью. В глубине, дальше от воды, раскинулся огромный пластиковый купол, такой большой, что в нем могли бы уместиться человек сто. Но теперь на этом когда-то белом куполе зияли рваные дыры и виднелись потеки черной, как сажа, смазки. Краун подошел к машинам поближе и даже обнюхал некоторые из них. Мертвы. И пищи здесь нет. Тусклая поверхность металла была покрыта пятнами ржавчины. "А ведь считалось, что этот материал не подвержен коррозии". "Только не в таком воздухе, как там, на поверхности". Опасности здесь нет, решил Краун. До него еще не дошло, что машинное зловоние может перебить запах змеи или даже другого волкота. Но так или иначе пищи здесь не было, и Краун поднял взгляд к лесу, покрывавшему вершины холмов. Солнце садилось, и тени деревьев манили к себе. "Полагаю, он не забредет слишком далеко. Кончаем. Снимайте контакт". Аманда Корли всматривалась в экраны и приборы на панели управления. Нахмурившись, она мягко тронула несколько кнопок на клавиатуре. Она слегка повернула кресло и взглянула на Джеффа, спокойно лежавшего на ложе. На его голове красовался серебристый шлем, к манжетам на запястьях и лодыжках тянулись провода. - Ну, что там? - спросил Верни Карбо. Он стоял в дальнем конце длинной, во всю стену, панели управления. Аманда прищелкнула языком. - Он не отключается... как будто... почти... - Что такое? - Карбо несколькими быстрыми, нервными шагами подскочил к ее креслу. - Как будто он _не хочет_ отключаться. Аманда не спускала глаз с Джеффа. По сонному Лицу мальчика блуждала улыбка. - Выключай, - сказал Карбо. - Снимаем питание и отсоединяемся. - Но он не реагирует на наши команды. Раньше он всегда сам выходил из контакта, прежде чем мы снимали питание. Карбо взглянул на Джеффа. - Ему не будет больно. Снимай питание помедленнее. Он выйдет из контакта прежде, чем мы полностью отключимся. - Я не знаю... - Это не повредит ему, даже если он не будет помогать нам. Аманда едва заметно покачала головой. Лишь хорошо знающий ее человек, такой, как Карбо, мог вообще уловить это движение: "Дай-то бог..." Она задала с клавиатуры требуемый режим и перевела взгляд на мальчика. Джефф слегка шевельнулся. Он протяжно вздохнул, почти застонал, и Аманда вдруг почувствовала, что и сама она задерживает дыхание. Джефф открыл глаза и увидел над собой изогнутый металлический потолок лаборатории. Ни неба. Ни ветра. Ни океана, ни рокочущего прибоя. Только гудение электронных приборов и пресный металлический запах корабля, перекрываемый острым запахом антисептиков. В поле зрения появилось лицо доктора Карбо. - Как самочувствие? Джефф моргнул. - Нормально... Улыбаясь, подошла Аманда, начала отстегивать манжеты на его руках и ногах. - Ты, должно быть, устал? Трудный выдался денек, а? - Ух... да, пожалуй, устал, - Джефф почувствовал, как кто-то - доктор Карбо, конечно, - снял шлем с его головы. Кожа на голове чесалась... нет, даже горела. - Минутку, - мягко сказала Аманда. - Пока не надо садиться. Она ненадолго пропала из поля зрения. "Интересно, что-то там без меня поделывает Краун?" Вернулась Аманда с наполненной оранжевой жидкостью пластмассовой чашкой. - Вот, выпей-ка, - сказала она. - Хорошо восстанавливает силы. Лежать целый день на этом ложе - тяжелая работа. Он улыбнулся ей и отхлебнул. - Пей до конца. Ужина это тебе не испортит. Джефф сел и свесил ноги с ложа. Аманда стояла прямо перед ним. Она улыбалась, положив руку ему на плечо. Доктор Карбо склонился над одним из пультов панели управления, наблюдая за вращением бобин с лентами данных. - Который час? - спросил Джефф. Аманда взглянула на запястье. - Пять минут седьмого. "Скоро закат". - Я провожу тебя до дому, - сказала Аманда. - Я и сам могу, - сказал Джефф, но не очень уверенно. - Ничего... я ведь живу недалеко от вас. - Половину "Деревни" надо пройти, - возразил Джефф. - А мне нравится гулять, - смеясь, поддержала игру она. - Пойдем. Ты уже способен на прогулку? - Конечно, - с радостью согласился Джефф. Обед проходил спокойно и неторопливо. Джефф обнаружил, что он не очень голоден. Мать взволнованно следила за ним, и отец, казалось, изучал каждое его движение, а он нехотя ковырялся в тарелке. - Ты не доел бифштекс, мой мальчик, - сказала мать, когда Джефф отодвинул тарелку. - Я приготовила его специально для тебя. - Только пяти семьям в неделю полагается бифштекс, - строго сказал доктор Холмен. - Я не особенно голоден... Наверное, они накормили меня, пока я был на ложе. Джефф потер ранку на сгибе руки. - Конечно, накормили, - возмущенно воскликнул отец. - Солями и сахаром. А тебе нужен белок. - Меня перекормили, - сказал Джефф. - Сыт по горло. - Пока не доешь, не получишь сладкого. - И не надо, - быстро согласился он. - Я в самом деле сыт. Честное слово. Брови доктора Холмена полезли вверх, как бы вопрошая: ну что делать с этим мальчишкой? Вслух он сказал: - Отлично. Тогда отправляйся в гимнастический зал и по крайней мере два часа посвяти упражнениям. - Что-о? - Приказ врачей. Сам доктор Карбо сказал мне об этом, когда я заглянул проведать тебя. Нельзя целый день проводить на ложе и не заниматься гимнастикой. - Но я устал! - Умственно - возможно, но не физически. Отправляйся в зал. На два часа. И не так ужасно это оказалось. Там уже прыгали на большом батуте Лаура и несколько других ребят. Но, заметив Джеффа, она спустилась к нему. И они поиграли в бадминтон в секции зала с нулевым притяжением, летая друг над другом, забрасывая волан то под сетку, то над сеткой, которая висела на середине корта. Они играли до тех пор, пока не кончилось топливо в их ракетных поясах, а потом, смеясь и с трудом переводя дыхание, спустили лестницу на пол гимнастического зала с его обычным земным притяжением. К этому времени зал заполнился мальчишками и девчонками, и они затеяли игру в "гигантский волейбол". Перед игроками стояли три задачи: набрать как можно больше очков, над сеткой играть по возможности резко и, наконец, во время подачи стараться забросить мяч в секцию с нулевым притяжением. Все корчились от смеха, когда мяч влетал туда и начинал бешено крутиться вокруг сетки. Но вот прозвучал звонок, извещавший о том, что им пора покинуть зал. Пришло время взрослым пытаться делать из себя атлетов. Джефф проводил Лауру домой: их дома-шары располагались по соседству. - Я сегодня разговаривала с Амандой, - сказала Лаура, когда они шли по длинной зеленой аллее. - О контакте с животными? Лаура кивнула. - Мы виделись в кафетерии. У нее не было ни минуты свободной. Она и думать не хочет расстаться с тобой. Джефф почувствовал, что краснеет. Хорошо хоть, что здесь достаточно темно, может, Лаура и не заметит. - А-а... Ну и что она сказала? О тебе, конечно. - Что собирается поговорить с доктором Карбо. Сказала, что не видит, почему бы и девочкам не делать того же, что делают мальчики. Но именно сейчас, сказала она, они внимательно тебя наблюдают, чтобы удостовериться, что контакт с животными не причинит вреда тем, кто этим занимается. - Резонно, - заметил Джефф. - Если ты можешь это делать, я тоже сумею, - возразила Лаура. Джефф кивнул. - Согласен. У Лауры вытянулось лицо: она, видно, надеялась получить в свои руки нужные доводы и приготовилась к спору. Когда Джефф вернулся домой, отец с выжидательным видом сидел в гостиной. - Привет, - сказал Джефф, закрывая за собой дверь. - Здравствуй, - ответил доктор Холмен. Мамы в комнате не было. - Как твои успехи? - Нормально. Устал немного. - Не присядешь ли на минутку? Машинально Джефф выбрал софу, сел напротив отца, расположившегося в виброкресле. - Сегодня вечером я разговаривал с доктором Карбо. Джефф промолчал. - Верни сказал, что ты... гм... ну, как бы ослушался приказа сегодня днем, - продолжал доктор Холмен. - А может быть, это было утром. Во всяком случае, ты позволил зверю сойти с дороги, которая вела в лагерь... - Он был голоден. Умирал с голоду. - Но тебе же надлежало... - Краун не машина. Если он не поест, он не будет способен ни на что. И он же дошел до лагеря... после того, как поел. - Ты разрешил ему убить беспомощное животное... - Он убил, чтобы насытиться! Эта обезьяна, или медведь, или как там его назвать - оно же умирало. Стервятники уже готовы были разорвать его на части, а Краун был голоден. Доктор Холмен закусил губу, на щеках его запрыгали желваки. - А ты не подумал, что эта обезьяна, это животное, или что-то там еще, что оно могло быть разумным? - Разумным?.. - Не таким, как мы, конечно. На этой планете нет ни городов, ни деревень. Но быть может, это вроде наших далеких предков на Земле - разумное животное, от которого пойдет раса цивилизованных существ. - Мне это в голову не приходило. Краун... он был такой голодный... - Не о пустом брюхе животного следует заботиться, Джефф, у тебя задачи поважнее. - Краун - вовсе и не животное! - выпалил Джефф, сам удивляясь внезапно возникшему гневу. - Что?! - Он... Нет, с ним так нельзя. Он наш единственный помощник там, на поверхности, разве не так? Сколько усилий стоил один этот зонд у него в мозгу! Он один-единственный на планете, с кем удалось вступить в контакт. Нельзя же его выжать как тряпку какую-нибудь, а потом выбросить! - Да, разумеется... но все-таки это только животное, Джефф. Еще немного, и мы вживим зонды в мозг другим животным. Этот зверь - всего лишь первый. - Краун - не только просто животное. Он - наш помощник, и один-единственный там, на планете, - горячо настаивал Джефф. А внутренний голос ему шептал: "Он - это я!" 6 Боль! Она была такой сильной, такой невыносимой, словно раскаленные ножи вонзились в его внутренности, и Джефф чуть не сорвался с ложа, чуть не оборвал провода и манжеты, подсоединенные к его телу. Аманда увидела, как на панели управления индикаторы всех измерительных приборов вспыхнули красным, сигнализируя перегрузку. Доктор Карбо застыл на полпути между креслом Аманды и ложем, где корчился и громко стонал Джефф. Краун лежал на животе, истекая кровью. Его правая передняя нога кровоточила, пылала и пульсировала от боли. Все тело было покрыто глубокими ранами, особенно спина. От нестерпимой боли он почти терял сознание. С вершины холма, расположенного прямо над лагерем, из-за деревьев раздавался предостерегающий рев старого волкота. Краун попытался охотиться на его территории. Старый вожак и четверо молодых волкотов безжалостно набросились на Крауна. Отчаявшись от голода, Краун дал отпор. Но силы были слишком неравны. У них не было намерения убить его - они просто хотели отогнать его от собственного источника существования. Отогнать Крауна оказалось не так-то легко. Когда он наконец сдался, он был полумертв. И вот он лежал возле скрюченных останков машин на берегу океана, задыхаясь, кровь медленно впитывалась в песок. "Избавь его от этого, Берни! Нельзя допускать такую перегрузку!" "Без паники, он справляется. Индикаторы уже зеленеют... видишь?" "Нельзя ли как-нибудь заблокировать болевые ощущения?" "Нет. Даже если бы мы могли, ничего хорошего из этого не получилось бы". Краун зарычал. С трудом поднялся на ноги. Прихрамывая, стеная от боли, с кровоточащими ранами, он шел по покинутому лагерю среди диковинных машин и похожих на коробки зданий. Странные, злые запахи. Мертвые предметы, предметы, которые никогда не были живыми. Но совсем непохожие на скалы или песок. Эти металлические сооружения были совершенно чужды Крауну. И все-таки что-то в них было... едва различимое. Что-то такое... запах живого, еле слышный и ни на что не похожий. Краун, шатаясь, сделал несколько шагов по песку и рухнул возле полуразвалившегося трактора. Голова у него пошла кругом, все поплыло перед глазами. Но, несмотря на это, он ощущал запах пищи. Пища когда-то тут была. И еще обязательно будет. Дело только в том, когда. Может, даже Краун к тому времени еще не умрет с голоду, не умрет от усталости или от потери крови. - Я же сказал - отключай его! - повторил доктор Карбо. Аманда смотрела на него широко открытыми главами. - Он не реагирует... Совсем не реагирует. Карбо обернулся к ложу, на котором беспокойно лежал Джефф. Тело мальчика медленно изгибалось, рот был открыт. - Нет... Нет... - едва слышно выдохнул он. Аманда с тревогой заметила: - Он не хочет выходить из контакта. В ее дрожащем голосе звучал испуг. Берни почувствовал, как его лоб покрылся потом. - Черт возьми! Только его силой воли и поддерживается жизнь в этом животном. - Но боль способна убить Джеффа, - возразила Аманда. - Нет... Вряд ли... - Смотри! - вскрикнула Аманда. На контрольных приборах все показатели - пульс, частота дыхания, электрическая активность мозга - снова полезли вверх. - Что-то стимулирует животное. - Но Джефф... - Следи за экраном, - сказал Карбо. Краун, преодолевая боль, сосредоточенно вглядывался в берег. Запах стал сильнее и с каждой минутой усиливался. Приближалось что-то живое. Пища. Краун затаился. Напряг онемевшие, окаменевшие от боли мышцы. Передняя лапа продолжала кровоточить, но кровь почти свернулась и уже не лилась, как прежде, а медленно капала. И по всему телу Крауна вместе с болью от ран растекалось чувство нестерпимого голода. С моря потянуло ветерком. Ветер пригнал с собой студеную мешанину дождя со снегом, а снег Крауну довелось увидеть впервые. Но он не удостоил его своим вниманием. Стояло раннее утро, и Альтаир еще не поднялся настолько, чтобы разогнать туман и моросящий дождь, висевшие над океаном. И тут Краун их увидел. Обезьяны, вроде той, что он нашел в пустыне и отвоевал у стервятников. Эти обезьяны, однако, выглядели здоровыми и сильными. Их было трое, они осторожно крались дальним концом лагеря на всех четырех лапах. "Семья: отец, мать, детеныш". "Хорошенький детеныш, ростом со здоровенного регбиста". Не двигаясь, затаив дыхание, Краун выжидал, когда они подойдут поближе, на дистанцию прыжка. Нужно достать самого большого из них. В первую очередь самого большого, одним мгновенным выпадом. Тогда остальные убегут. А если даже не убегут, без вожака с ними будет легче справиться. "Берни, он собирается убить их!" "Что-что? О чем ты?" "Волкот-Джефф... Он собирается убить обезьян, Чтобы съесть". "Этого нельзя допустить. Холмен, Полчек и остальные намерены изучать обезьян. Они были вне себя от гнева, когда он убил ту, первую, в пустыне". "Но именно это он и собирается сделать!" "Придется остановить его". "Каким образом?" "Выключаемся. Возвращаем Джеффа сюда и будим его". "Мы не успеем. И это все равно не поможет. Волкот в конце концов сделает это сам. Он же голоден". "Вот скотина! Нельзя допустить, чтобы это случилось". "Мы не можем этому помешать". Обезьяны подходили ближе. В дальних закоулках сознания Краун любопытствовал, как они попали сюда, на пляж, почему пробирались лагерем. Может быть, они часто приходят сюда? Это их тропа или часть принадлежащей им территории? Самец был велик, крупнее самого Крауна - огромная гора темно-рыжего меха, увенчанная тяжелым круглым черепом с костными гребнями над глазными впадинами. Он шел спокойно. Ветер уносил запах Крауна прочь, и самец, казалось, был озабочен лишь тем, чтобы провести свою самку и детеныша через чужой лагерь. Сквозь моросящую взвесь из дождя и снега Краун разглядел на задних лапах самца загнутые когти. На передних их не было. Зубы казались большими и сильными, хотя и не шли ни в какое сравнение с зубами самого Крауна. Напрягая все мускулы, дрожа от голода и тлеющей внутри боли, Краун ждал, ждал, ждал... и наконец прыгнул. С рычанием он бросился прямо на грудь ошеломленному самцу и разодрал его горло, прежде чем оба свалились на песок. Падая, самец издал какой-то булькающий звук, после чего замолк и обмяк. Краун поднялся на ноги и вздрогнул от боли, нечаянно наступив на раненую переднюю лапу. В десятке метров от него, оскалившись, ворчала самка. В поднятой над головой передней лапе она держала зазубренную металлическую палку. "Ты только посмотри!" "Она оторвала кусок трубы от трактора!" "Чтобы обороняться!" Детеныш стоял на четвереньках позади матери. Краун зарычал, возвышаясь над мертвым самцом. Самка не нападала; рыча и сверкая глазами, она оставалась на месте, держа металлическую трубу над головой. Какое-то мгновение животные не шевелились. Краун получил свою добычу и не намеревался больше убивать. Обезьяна-самка видела, что самец мертв, но детеныш был жив. Она медленно отступила, неуклюже передвигаясь на задних лапах и держась подальше от Крауна. Детеныш засеменил за ней, стараясь двигаться так, чтобы между ним и Крауном все время оставалась мать. Наконец обезьяна бросила трубу, опустилась на четвереньки и рысью побежала прочь. Краун видел, как она описала широкую дугу вокруг места, где Он стоял, а затем двинулась дальше вдоль пляжа, придерживаясь того же направления, в котором они двигались с самого начала. На юг. Все это время детеныш бежал рядом, с той стороны, которая была дальше от Крауна. Краун еще раз зарычал и принялся за еду. "Ну все. Возвращай Джеффа. Сейчас же!" Джефф открыл глаза. Веки слипались, как после долгого сна. Он поморгал на потолочные панели с мягко светящимися квадратами плафонов. Какое-то мгновение он не осознавал, где находится. "Вновь на корабле". - Краун, - начал он, но из горла вырвалось лишь какое-то карканье. Над ним склонился Карбо. Он пристально вглядывался в Джеффа - лицо доктора потемнело и напряглось от беспокойства. - Все хорошо, Джефф, - сказал он. - Ты в безопасности. - А Краун?.. Он остался там один... - Ничего с ним не случится. Не беспокойся. В поле зрения появилась Аманда. Лицо ее сияло улыбкой, но в глазах сквозило беспокойство. - Как ты себя чувствуешь, Джефф? - Прекрасно. Они начали отсоединять шлем и манжеты. - Краун остался там один, - вновь произнес Джефф. Доктор Карбо собрался было ответить, но тут рассмеялась Аманда. - В чем дело? - сказала она. - Боишься, что твоя кошечка не проживет сама по себе нескольких часов? - Он так ужасно ранен... - Поправится. Мы ему все равно помочь не можем. И он ведь достаточно силен, чтобы прокормиться, а? Джефф невольно кивнул. - Верно. - Ну ладно, поднимайся-ка и хоть чуть-чуть разомни руки-ноги. Джефф медленно сел. Затем спустил ноги, поддерживаемый с одной стороны Амандой и с другой - доктором Карбо, и наконец твердо встал на пластиковые квадраты пола. - Аманда, - сказал доктор Карбо, - проводи его в лазарет. Мне нужны результаты стандартного физиологического обследования в полном объеме. - Хорошо, - ответила она. Затем обратилась к Джеффу: - Ну что ж, усмиритель львов, пойдем, я угощу тебя специальным коктейлем "Хозяина медицины", если обещаешь хорошо себя вести. Джефф невесело посмотрел на нее. Она рассмеялась. - Ладно, ладно, я пошутила. Они прошли коридором к "Хозяину медицины" - мерцающей металлической панели, занимающей метров двадцать стены коридора прямо перед дверями лазарета. Аманда приложила ладонь к пластине активатора, и датчики управляемого компьютером устройства тут же зафиксировали отпечаток ее руки для опознания. Оранжевая контрольная лампа мигнула и загорелась зеленым светом. В который раз Джеффа заворожил переход цвета кожи на руках Аманды: розовая на ладони, на тыльной стороне кожа становилась дымчато-черной. Она что-то говорила компьютеру - мозгу "Хозяина медицины". Машина щелкнула, загудела, вспыхнуло несколько лампочек, наконец открылась маленькая панель, и за ней показалась пластмассовая чашка, наполненная бледно-желтой жидкостью. Аманда взяла чашку и протянула Джеффу. - Ваш утренний коктейль, - торжественно сказала она. Он принял чашку, поднял ее к груди, как бы провозглашая тост в честь прекрасной дамы, потом залпом выпил. На вкус питье было почти приятным. - Тебе бы теперь камин, чтобы запустить в него бокалом, - сказала Аманда. - Мне бы что?.. - Камин. Это старинный обычай, обычай давно ушедших веков. А тебе и в самом деле следует читать побольше. Джефф кивнул с серьезным видом. - Я постараюсь. - Ему вдруг пришло в голову, что, услышь он такое от кого-нибудь другого, он не на шутку рассердился бы. Но не на Аманду же, на нее он вообще сердиться не мог. - Как хорошо, что мы работаем вместе, - сказал Джефф, вряд ли подумав о том, что он собирается сказать. Аманда удивленно взглянула. - Мы? Всю работу делаешь ты. А я просто сижу там да тревожусь за тебя. Ну, пойдем в эту долину вампиров. Она распахнула дверь, и Джефф проследовал за ней в лазарет. Но он совсем не думал об ожидающих его анализаторах крови, флуоресцентных красителях и прочих докторских иглах. Он думал: "Она тревожится за меня. Она действительно тревожится ее меня". 7 На следующее утро, когда Джефф не спеша одолевал завтрак из эрзац-яиц, соевого мяса и фруктового концентрата, к его откидному столику, подвешенному возле кухонной ниши подсел отец. - Сегодня ты не пойдешь в контактную лабораторию, - уверенным, не допускающим возражения голосом сказал доктор Холмен. - Почему? - Мы с Карбо хотим обсудить положение дел и наметить планы на следующую фазу работы. Я созвал совещание, на нем будут все руководители отделов. - Но Краун... - Этот зверь один денек и сам о себе прекрасно позаботится. Я хочу, чтобы ты был на совещании. - Я? - вытаращил глаза Джефф. - С руководителями отделов? Заметив его удивление, отец улыбнулся. - Ты не менее важен в этой работе, чем любой из них. А может, и более. Джефф закончил завтрак и пошел к себе в комнату. Порывшись минут пятнадцать на антресолях, он наконец нашел свой фотоаппарат. Запихнул его в карман, качнулся на дверце и спустился на пол. Дверца захлопнулась. Зажужжал сигнал связи. Джефф щелкнул выключателем возле кровати, и на стенном экране появилось лицо Лауры. - Мама сказала, что ты приглашен на совещание руководителей отделов! - Она была возбуждена и очень довольна, пожалуй, не меньше самого Джеффа. - Да, - ответил он, скользнув на кровать и полулежа. - Она хочет попытаться добиться от твоего отца и доктора Карбо разрешения и другим ребятам попробовать войти в контакт. И мне тоже! - Здорово, - улыбнулся ей Джефф. Однако, пока он разговаривал с Лаурой, его рука нащупывала в кармане фотоаппарат. Он оказался там потому, что у Джеффа возникло непреодолимое желание запечатлеть на пленку Аманду Корли. Аманды на совещании по было. Джефф вошел в конференц-зал вместе с отцом и огляделся. Стол был круглый, так что никто не мог занять место "во главе стола" и том самым обозначить свое превосходство. Общая ответственность за миссию корабля была возложена на доктора Холмена, это знали все. Но собравшиеся здесь мужчины и женщины не были его подчиненными; все они, включая самого доктора Холмена, старались действовать как можно демократичнее. Когда Джефф с отцом вошли, мать Лауры, Анна Полчек, уже сидела за столом. Она отвечала за биологическую группу. Рядом с нею сидел отец Лауры, Джон Полчек, возглавлявший конструкторскую группу. Мать Джеффа была учительницей, и хорошей учительницей, но не руководителем отдела. Вошел доктор Карбо. Он выглядел сосредоточенным и слегка не в себе. Вместе с ним пришел доктор Шеллинге, руководитель медицинской группы. Всего за столом собрались восемнадцать взрослых, представлявших различные научные группы "Деревни". И еще Джефф. Открыл совещание доктор Холмен. - На мой взгляд, работа Берни Карбо за последние несколько недель обнаружила достаточно широкие перспективы, и нам пора обсудить, куда двигаться дальше. "Работа Берни Карбо? - Джефф слегка обеспокоился. - Это ведь и меня касается". - Дела и в самом деле неплохи, - согласился Карбо. Он сидел почти напротив Джеффа. Глядя прямо на него, даже позволив себе улыбнуться, Карбо продолжал: - Присутствующий здесь наш юный друг достиг прочного контакта с экспериментальным животным и продемонстрировал такую степень контроля над зверем, которая превзошла самые смелые ожидания. Я полагаю, что правильность нашей основной идеи им доказана. - В таком случае можно использовать большее количество животных там, на планете, - сказала Анна Полчек. - Конечно. - Очень хорошо, - сказал доктор Холмен, тряхнув своей золотистой гривой и слегка повысив тон, чтобы вновь взять ход совещания в свои руки. - Мне кажется, что теперь мы должны решить, сколько и каких животных использовать. - Но наша истинная цель, - возразил Джон Полчек, - состоит в том, чтобы привести в порядок лагерь и начать преобразование атмосферы планеты, чтобы мы на ней могли дышать. - Да, да, - быстро сказал отец Джеффа. - Однако мы уже пришли к выводу о том, что для этого потребуется помощь управляемых людьми животных. Так что в первую очередь надо определить, сколько и каких животных. - А также, кто будет ими управлять, - добавила Анна Полчек. - Всем известно, что никто таз нас на это не способен, - сказал один из ученых постарше. - Это работа для детей. - Но их же понадобятся десятки, - пробормотал кто-то. - Это и в самом деле безопасно? - Я не уверен, что захочу, чтобы _мои_ дети занимались этим. Берни Карбо стукнул по столу раскрытой ладонью. Перепалка сразу прекратилась. - Если нужны точные данные, - сказал он ледяным тоном, - я могу представить их вам хоть на этом стенном экране. После первого же контакта состояние нашего единственного испытуемого анализировалось почти ежедневно. Физически он сейчас в лучшей форме, чем когда мы начинали, главным образом благодаря назначенной ему программе атлетических упражнений, которая компенсирует многочасовое отсутствие двигательной активности во время сеансов... - Отсутствие двигательной активности... Если хотите знать, что это такое, - сказал один из мужчин с проседью в волосах, - вам следует посмотреть на моего отпрыска. Валяется целыми днями, как проклятый, в своей комнате! Все рассмеялись. Кроме Джеффа и доктора Карбо. - Испытуемый подвергался также обширным психологическим проверкам. "Испытуемый. Это я, - думал Джефф. - Почему он не называет меня по имени? Я же здесь, прямо перед ним". - У испытуемого отмечена тенденция к почти полному отождествлению себя с экспериментальным животным, - продолжал Карбо. - В его восприятии он и является этим животным, что особенно сказывается в стрессовых ситуациях. С этим, однако, можно успешно справиться при помощи химиотерапии и сеансов приспособления. - Вы хотите сказать, что он не подвергается никакой опасности? Карбо повернулся к Джеффу. - Мальчик, собственно, здесь... Спросите у него сами. - Выглядит он крепким и здоровым. - Он и в самом деле такой. Покрепче некоторых из нас, - съязвил Карбо. Большинство присутствующих рассмеялись. Джефф вдруг почувствовал глубочайшее разочарование. Он намеревался рассказать им, что это такое - быть в контакте с Крауном, как выглядит поверхность Альтаира-6, какие там леса, океан, о том, как трудно Крауну добывать пищу на территориях других волкотов. Но их это явно не интересовало. Им вполне достаточно оказалось слов Карбо и того факта, что Джефф сидел среди них, демонстрируя открытые глаза и нормальное дыхание. "Им нет дела до Крауна, их беспокоят только собственные проблемы". - А что можно сказать относительно этих обезьяноподобных животных? - спрашивал доктор Холмен. - Возможно, из них получатся лучшие помощники, чем из волкотов. Началось длительное обсуждение, в котором приняли участие почти все присутствующие. Доктор Карбо показывал на стенном экране видеозаписи с изображением обезьян, особенно той, которая вооружилась металлической трубой. Во время демонстрации этих лент слышались вздохи и бормотание ученых, в котором можно было разобрать часто повторявшиеся слова: "противоречивые значения", "использование инструментов", "протоинтеллект". - Нам определенно следует использовать обезьян, - сказал Джон Полчек, когда лента кончилась и экран потемнел. - Для начала нужно по меньшей мере пять или шесть особей, потом еще больше. - Не торопитесь с выводами, - сказала Анна Полчек. - Откуда взялись эти животные? И куда они направлялись, проходя по пляжу? Очевидно, они живут не на этом пляже. - Возможно, они мигрируют. Сейчас на планете время сезонных изменений, - сказал метеоролог. - В северном полушарии наступает зима. - А кроме того, мы не знаем, чем питаются эти обезьяны, - продолжала миссис Полчек, - и вообще, можно ли ими управлять. - Мы можем определить это, - сказал доктор Холмен. - Судя по их зубам, они по крайней мере изредка едят мясо. Вы согласны? - Да. - Ну, так можно использовать волкота или несколько волкотов при необходимости чтобы добывать для них пищу. - Или изготавливать пищу прямо здесь, - сказала биохимик, молодая блондинка. - Мы можем производить белки и другие компоненты пищи для них в лабораториях, надо только знать химический состав их природной пищи. - Я не уверен, что мы сможем настолько хорошо управлять ими, что они станут есть искусственную пищу, - сказал Берни Карбо. Дискуссия продолжалась. Внимание Джеффа рассеивалось, он сосредоточивался только на мгновения, когда речь заходила о волкотах. Прошло несколько часов, прежде чем ученые наконец договорились высадить на поверхность планеты специальную группу людей, которые должны обездвижить несколько обезьян и волкотов, чтобы вживить в их мозг зонды. Одновременно было решено начать подготовку новой группы подростков к управлению животными. - Включая девочек, - настаивала Анна Полчек. - Здесь не должно быть никакой дискриминации. Отец Джеффа поджал было губы, но затем ответил: - Пожалуй, вы правы. Вместо того чтобы пойти домой или поужинать в кафетерии, Джефф направился в лабораторию контактов. Аманда сидела в маленькой комнатке напротив лаборатории и жевала сандвич. - Привет, - сказала она, когда он ворвался в кабинет. - Совещание кончилось? - Да. - А где Берни? - Не знаю. Может быть, остался ужинать, - Джефф сунул руку в карман. Фотоаппарат был на месте. - А ты-то ужинал? - спросила Аманда. - Нет, э-э... я... - Он не находил слов. - Держи. - Аманда протянула ему половину своего сандвича. - Бери стул и садись. Без еды нельзя. Ты думаешь, полное брюхо нужно только твоему большому коту? Джефф взял стул и покорно сел рядом с Амандой. Чувствуя себя окончательно смущенным, взял предложенную половину сандвича. Он сидел так близко к ней, до него доносился даже запах ее духов, и вся эта затея с фотоаппаратом вдруг показалась ему совершенно немыслимой. Как попросить ее? Что сказать? - Ты почему не ешь? Тебе не нравится, как я готовлю? - Аманда засмеялась. - Я... - Джефф вдруг соскользнул со стула. - Мне... мне бы попить чего-нибудь. Я... я сейчас. Аманда удивленно взглянула на него. Джефф повернулся и выскочил из кабинета. Стараясь идти медленно, он проделал путь по зеленым аллеям до самого кафетерия. К тому времени, когда он вернулся, доктор Карбо был уже в лаборатории и о чем-то напряженно говорил с Амандой. Половинка сандвича все еще лежала на столе. Джефф сел и заставил себя съесть его. На вкус он был деревянный. Джефф выпил синтетическое молоко, принесенное им из кафетерия. И все это время Карбо и Аманда оставались в лаборатории и, не обращая на него никакого внимания, продолжали свой серьезный разговор. Покончив с едой, Джефф встал и направился в лабораторию. Когда дверь за ним захлопнулась, доктор Карбо повернулся к нему. - А, вот и ты. Похоже, нам придется хорошенько потрудиться. - Да, - только и сказал Джефф. Потрудиться пришлось здорово. Дни переходили в недели, недели - в месяцы. И почти все свое время бодрствования Джефф проводил в лаборатории на ложе, пребывая в теле Крауна, в его мозге. Каждый божий день с утра до ночи он был Крауном. Он был им, когда Краун только просыпался, и оставался им, когда Краун укладывался спать. Джефф проделывал все это почти автоматически. Он вставал задолго до того, как начинала просыпаться "Деревня", ел, делал зарядку и отправлялся в лабораторию. Аманда была там постоянно, Берни Карбо же большую часть времени отсутствовал. Когда рабочий день кончался, Джефф вместе с Амандой шел домой, снова занимался гимнастикой, ужинал и ложился спать. И чем однообразнее был его распорядок дня в "Деревне", тем меньше он ощущал свою жизнь на корабле как реальность. Реальной для него стала жизнь Крауна в том мире, который назывался Песней Ветров. Джефф не мог объяснить, откуда он взял это название. Быть может, оно возникло как-то на закате дня, когда Краун стоял на гребне холма, с которого был виден берег океана. С этого места, если смотреть прямо на воду, человеческий лагерь не был виден. Видны были лишь волнистая линия холмов, обрамленная зеленью, и яркий песок, и океан. Волны набегали на берег, гонимые ветром, и деревья пели под его порывами. Песня Ветров. Черные тучи проносились по небу. Деревья раскачивались, клонились под ветром. Волны с грохотом накатывались на песок. Песня Ветров. - Джефф, я начинаю готовиться к контакту! - сказала как-то вечером Лаура. Она на минутку перед сном забежала к нему. - Хорошо, - без всякого энтузиазма откликнулся Джефф. Но она была так возбуждена, что не заметила его равнодушия. - Теперь мы будем работать вместе! Теперь я увижу, что собой представляет эта планета... так же, как ты. Он вымученно улыбнулся. Она продолжала болтать, и Джеффу пришлось сказать ей: - У меня довольно напряженный распорядок дня, Лаура, и я вымотался окончательно. Извини, но мне пора ложиться. - О, - воскликнула она несколько удивленно. - Конечно же! И мне, наверное, тоже нужно спать. У меня, вероятно, будет такое же расписание, как и у тебя, верно? Он кивнул и по возможности вежливо выпроводил ее за дверь. "Деревня" направила на планету несколько экспедиций, чтобы вживить в мозг обезьян и волкотов радиодатчики. В первой группе двое исследователей погибли, когда они начали вводить зонд волкоту, который не был достаточно крепко усыплен. Зверь проснулся и разорвал людей на куски, прежде чем кто-либо успел вмешаться. Пришлось убить его из лазерных пистолетов. Краун видел, как все это произошло. Но сделать он ничего не мог. Сначала люди перепугались, потом их охватил охотничий азарт, и они в тот день убили трех волкотов, просто взяли и убили. Краун потихоньку убрался из лагеря и держался от него подальше до тех пор, пока люди в странно пахнущих надутых костюмах не скрылись благополучно в своем огнедышащем корабле. Тогда Краун вышел на пляж и проследил за их отлетом. Когда корабль уже исчезал в облачном небе, Краун прорычал ему вслед. - Какие отвратительные злобные твари! - сказал один из уцелевших доктору Холмену. Он был приглашен к Холменам на обед. Лоб его закрывала напыленная повязка: он разбил голову о внутреннюю поверхность гермошлема, спасаясь от рассвирепевшего волкота, который убил его друзей. Джефф выждал несколько минут, потом извинился и, не дожидаясь конца трапезы, ушел к себе. Отец не обратил на этот случай никакого внимания. Однако мать Джеффа стала следить за ним внимательнее. Все новые и новые экспедиции отправлялись на поверхность планеты. Появлялись новые раненые и убитые. Один из биологов неосторожно наступил на тонкий чувствительный отросток, выслеживая небольшую семью обезьян в лесу к северу от лагеря на побережье. Прежде чем он успел расчистить путь, усеянные шипами ветви растения в десятке мест пропороли его скафандр. И хотя ядовитые соки растения до него по добрались, насыщенный метаном воздух Песни Ветров сильно обжег ему легкие. Друзья сумели доставить его в "Деревню" еще живым, но медики только и смогли, что погрузить его в глубокий анабиоз, пока из кусочка его собственных тканей не будут выращены новые легкие. По прошествии нескольких недель люди установили, что обезьяны и в самом деле мигрируют в это время года, направляясь на юг, чтобы укрыться от надвигающихся зимних холодов и бурь. Волкоты благоденствовали - во многих обезьяньих семьях находились детеныши и старики, слишком слабые для изнурительного путешествия и неспособные защищаться. Здоровые самцы и самки могли позаботиться о себе и о нескольких беспомощных детенышах. Старики же обычно путешествовали в одиночку, а если даже и шли с семейством, то защищаться им приходилось самим, обезьяны помоложе больше занимались защитой собственных детенышей. А против волкотов старики долго продержаться не могли. Частично потому, что на этом настаивал Джефф, частично из-за того, что рано или поздно это все равно пришлось бы сделать, одна из экспедиций на планету окружила семью волкотов, занимавшую территорию в холмах прямо над береговым лагерем. Всех волкотов удалось усыпить (на сей раз очень крепко), и каждому был вживлен в мозг радиозонд. Теперь они находились под контролем, и Краун получил наконец возможность бродить по "их" лесам и охотиться там. Однако его по-прежнему не принимали в их семью. Краун знал, что по ночам, когда люди предоставляли животных самим себе, он должен покидать лесистые холмы и спускаться обратно на пляж, который был "его" территорией. И Краун спал среди мертвых машин, в то время как остальные волкоты спали наверху, в холмах, среди деревьев и всякой живности. Не одна неделя ушла у Джеффа на то, чтобы набраться храбрости и попросить у Аманды разрешения сфотографировать ее. Аппарат он носил с собой каждый день. Однажды утром, придя в лабораторию, он вдруг выпалил все заранее заготовленные слова. - Мою фотографию? Зачем? Джефф понял, что пути к отступлению отрезаны, хотя от смущения был готов просочиться сквозь щель под дверью. - Ну... - сказал он, пытаясь выкрутиться, - мы же друзья, и каждый день работаем вместе, и... ладно. Мне просто хотелось бы иметь твое изображение. Он и сам понимал, как все это нелепо и неубедительно звучит. Но Аманда только улыбнулась в ответ: - Конечно, почему бы и нет. И я возьму твое фото. Почему бы друзьям не обменяться фотографиями, как ты думаешь? Сердце Джеффа чуть не выпрыгнуло из груди. Нащупывая в кармане фотоаппарат, он взволнованно кивнул: - Да... это правильно. 8 Проснувшись, Краун обнаружил, что окоченел от холода. Ветер в бешенстве метался по пляжу, наметая горы песка возле строений и машин. Океан был серым и студеным, еще серее было небо. Смутным заревом свет Альтаира пробивался над облачным горизонтом океана. Ночью прошел снег, темный хрупкий зимний снег. Краун медленно поднялся и отряхнул налипшие снежинки. Откуда-то ему было известно, что, если эти хлопья останутся на нем надолго, они могут проесть мех и обжечь кожу. Обезьяны еще спали, засыпанные сероватыми хлопьями снега. Краун заворчал, и они моментально вскочили. Их насчитыва