сбольной кепки скрывал половину его лица, Дэн видел только оскаленные в хищной усмешке желтые зубы. Один из игроков приготовился схватить пропущенный Дэном мяч. Позади него, слегка согнув ноги в коленях, стоял судья. Дэн посмотрел на мяч, удивляясь его реальности. Он ощущал и его вес, и упругость. Дэн покрутил его в руках и даже нащупал швы, они были грубее остальной поверхности. "Неплохо, очень неплохо", - успел подумать он. Призывая Дэна бросать поскорее, Джэйс помахал битой. Дэн усмехнулся. Хорошо зная Джэйса и его нежелание проигрывать, он подумал, что Джэйс скорее всего запрограммировал игру на свой выигрыш. Дэн сделал глубокий вдох и занес руку с мячом за голову. Затем он, вскинув левую ногу, слегка подпрыгнул и изо всей силы бросил мяч. Раздался резкий, похожий на пистолетный выстрел удар, и отбитый мяч, просвистев у самого уха Дэна, понесся к центру поля. Улыбка на физиономии Джэйса стала еще шире. Внезапно рядом с ним возник еще один Джэйс, такой же тощий и зубастый, а затем еще два. Когда все четыре Джэйса, ожидая подачи, начали синхронно размахивать битами, у Дэна отвалилась челюсть, а мяч выпал из рук. - Хватит! - крикнул Дэн Джэйсам. - Разве ты не хочешь отыграться? - спросили они в унисон. - Если так пойдет дальше, мне не отыграться и ко второму пришествию, - зло ответил Дэн. Три фигуры мгновенно исчезли. - Ну ладно, ладно, давай я буду подавать, - согласился Джэйс. Он бросил мяч. Дэн увидел себя, увидел, как он отбивает бросок, и тут же почувствовал, как в груди у него все сдавило. Дыхание стало хриплым, а в горле что-то заскрипело, словно кто-то сунул туда кусок наждачной бумаги. - Все, достаточно, - заявил Дэн. - Почему? - обиженно скривился Джэйс. - Давай еще поиграем. Мы же только начали. - Мне трудно дышать, - произнес Дэн. Это было полуправдой - с дыханием у него действительно было что-то не в порядке. - Наверное, снова приступ астмы, - медленно произнес он. Дэн не любил пользоваться этой отговоркой, но знал, что она действует безотказно. По крайней мере, так всегда было раньше. Помогла она и на этот раз. Прищурив глаза, Джэйс сердито посмотрел на Дэна и процедил сквозь зубы: - Все, закончили. Дэн поднял очки. Он снова стоял в пустой комнате. - Сказал бы просто, что у тебя нет инстинкта соперничества, - проговорил Джэйс. - Зато у тебя его столько, что хватит на нас двоих, - ответил Дэн. Они вошли в комнатку, где сидели техники, и положили на полку шлемы и перчатки. - Ну, ладно, теперь ты хоть знаешь, чем я тут занимаюсь, - миролюбиво заметил Джэйс, протискиваясь между стульями. Он открыл дверь и вышел в коридор. - Теперь нужно только почетче выразить игроков и придать объемность зрителям на трибунах. Давай займись-ка этим, - бросил он Дэну. - На каком оборудовании ты работаешь? - спросил Дэн, идя за Джэйсом. - Две машины фирмы "Крэй", модели "Y-XMP" и один ящик фирмы "Тошиба", семь тысяч семисотый. Классная штука, запросто переплюнет "Крэй". Правда, чтобы выжать из нее все, что она может, тебе придется выучить японский и долго переписываться с "Тошибой". - Да нет, - возразил Дэн. - Похоже, это та же самая модель, что стояла у нас в Дэйтоне. - Возможно, - сказал Джэйс. - Посмотри, я не отдал их придуркам из "волчьей ямы". Оставил у себя в лаборатории. Не люблю, когда какие-то жлобы касаются моей техники. - Ну ты даешь, - хмыкнул Дэн. - Данно, здесь оборудования - хоть задницей ешь, не то что на той вонючей военно-воздушной базе. Хоть Манкриф и сучится из-за каждого цента, говорит, что я выпендриваюсь, но денег все-таки дает, никогда не отказывает. Потому что полностью зависит от меня. Правда, в последнее время что-то произошло, Манкриф совсем озверел. Поэтому-то он и нанял тебя. Лет десять Дэн работал с Джэйсом на военно-воздушной базе в Дэйтоне и все это время оставался в тени. Он молча и покорно тащил лямку, в то время как Джэйс купался в лучах своей гениальности. На фоне блистательного Джэйса все меркли, и, за исключением шефа лаборатории, доктора Эпплтона, Дэна никто не замечал. Да и кем он, собственно, был? Всего лишь одним из многих гражданских лиц, работающих на военном объекте за федеральную зарплату. Строго говоря, именно доктор Эпплтон и связал его с эксцентричным и непредсказуемым Джэйсом, поставив перед ними задачу создать программу имитации воздушного боя, максимально приближенную к реальности. Задача была не из легких, следовало не только учесть все параметры, но и усилить их, сделать так, чтобы летчики, не отрываясь от земли, попадали в экстремальные условия полета. Но при этом они должны были быть абсолютно реальными. Ответ на поставленную задачу имелся только один - виртуальная реальность. Достигнуть цели можно было, только сочетав простоту человеческих восприятий с высочайшими технологиями. - Я хочу создавать миры, в которых никто не сможет отличить вымысел от реальности. Посылая в нервную систему человека электрические импульсы, я создам целые вселенные. Я хочу быть Богом, и я буду им, - дрожащим голосом говорил Джэйс, шагая по длинному коридору в свой кабинет. "Что-то не очень похож ты на Бога. А уж воняет от тебя совсем не по-божески", - подумал Дэн, разглядывая худую покачивающуюся спину старого друга. - Слушай, Джэйс, ты когда последний раз мылся? - спросил Дэн. Джэйс прервал словесный поток, нахмурился и вдруг застенчиво улыбнулся. - А вот это - вторая причина, по которой я хотел, чтобы ты был здесь, - немного стыдливо ответил он. Кабинет Джэйса можно было смело отнести к зонам бедствия. Выглядел он так, словно по нему только что прошелся ураган-торнадо. На полу валялись горы бумаг, книг, пачки газет и журналов вперемешку с проводами и платами. За всем бедламом Дэн едва разглядел стол и два пластиковых стула. Висевшие на стенах полки были набиты технической литературой, разнокалиберными папками и брошюрами. Джэйс любил плакаты, Дэн знал это, но если они где-то и висели, то, значит, скрывались под грудой вещей. Оконная рама и стекло были выкрашены в черный цвет. По неаккуратно сделанным мазкам, комьям и потекам краски Дэн сразу понял, что делал это сам Джэйс. Только человек, занятый своими гениальными мыслями, способен делать неинтересную ему работу так безобразно. - Послушай, Данно, - сказал Джэйс, скидывая стопку бумаг со стула и плюхаясь на него, - ты даже представить себе не можешь, какое перед нами открывается поле деятельности. Мы сотворим великие дела. - Это я уже слышал в Дэйтоне, - заметил Дэн. - И вот я здесь. Давай выкладывай. Джэйс, казалось, не слушал Дэна. - При всех своих недостатках Манкриф умеет смотреть вперед, а это все, что мне нужно, - продолжал Джэйс. - Он полностью разделяет мои идеи, а с их помощью мы оставим Диснейленд без денег. Да, да, вот увидишь, они еще придут к нам побираться. Дэн усмехнулся, аккуратно положил свой пиджак на кучу бумаг и произнес: - Это все прекрасно, Джэйс, но что ты хочешь конкретно от меня? Чтобы я заставил твой вдохновенный оркестр заиграть слаженнее? Поглощенный своим монологом, Джэйс ничего не слышал. - Конфликтные игры, Данно, - это прорыв, - говорил Джэйс, и голос его становился все громче. - Мы заставим участников игры, двух человек, забыть обо всем. Мы создадим им мир, в котором будут только они одни. Бейсбол? Да это мелочь, семечки. Данно, мы с тобой находимся в самом начале великого пути. Мы сделали только маленький шажок. - Понятно, - вздохнул Дэн. - Но расскажи все-таки, как ты видишь во всем этом мое участие. Лично мне хотелось бы не исправлять мелодию, а писать партии. Джэйс словно очнулся. - Давай не будем об этом, - сказал он, уставившись на Дэна. - Мы ведь с тобой однажды все решили - я даю идею, а ты ее доводишь до ума. - Я могу делать все параллельно, - возразил Дэн. - Здесь нет ничего трудного. Что ты так на меня уставился? Не волнуйся, мешать тебе я не буду. Но Джэйс уже ушел в свои мысли. - Представь себе, Данно, что мы сможем объединить одной мечтой двух разных людей. Вот это будет мощь, Данно. Они смогут все: драться на дуэли, судить и даже любить друг друга. Данно, они смогут лечь в постель и заняться любовью. И для них это будет много лучше, чем в реальной жизни. Ты когда-нибудь думал о подобном? Дэн думал о другом. "Все ясно. Он все такой же, считает себя авангардом науки. И хочет все того же - чтобы я делал за него всю черную работу". Но в душе Дэн был горд тем, что Джэйс выбрал для воплощения своих идей именно его. - Слушай, мечтатель, - неожиданно сказал Дэн. - А почему бы тебе не поехать сегодня ко мне? Поехали, поужинаем. - А? Что? - спросил Джэйс, возвращаясь в реальность. - Когда? - Сегодня, - повторил Дэн. - Сейчас. В Дэйтоне Джэйс часто приходил к Дэну, так часто, что Сьюзен даже называла его "наш старшенький". - Сегодня, - задумчиво произнес Джэйс. - Не знаю. Мне вроде и ужинать-то не хочется. - Поехали. Посмотришь на нас, на Филипа. Сью будет очень рада, - настаивал Дэн. - Мы же целый год не виделись. А Энжи за это время так вытянулась, что ты ее совсем не узнаешь. - Энжи вытянулась, - проговорил Джэйс и отвел глаза от Дэна. - Вот как? Энжи... - повторил он, погруженный в свои мысли. - Ну, ладно, поехали. 6 Обилие автомобилей на дорогах поразило Дэна. Посматривая на приборную доску и считая минуты, он то и дело повторял: - Слушай, Джи, да что ж это такое? Откуда они все взялись? - Пора бы тебе знать, что Орландо - большой город, - отвечал Джэйс, пожимая плечами. Внезапно Дэн вспомнил, что приехал на работу только в середине дня, сейчас же было почти восемь вечера. Широкие авеню были забиты машинами, и ехать, если, конечно, можно было назвать ездой передвижение со скоростью десять сантиметров в минуту, приходилось впритирку. Дэн посмотрел налево и увидел улицу, по которой машины шли с нормальной скоростью, но выехать на нее было невозможно - мешали грузовики. Разбрасывая вокруг себя клубы черного дыма, они неслись по левой полосе дороги, и, пока Дэн выруливал бы, дизели превратили бы его старушку "хонду" в груду металлолома. - Мы по этой дороге доедем до Пайн-Лейк-Гарденс? - спросил Дэн. - А хрен его знает, - ответил Джэйс. - Я живу в противоположной части города. Дэн впервые видел, чтобы улицы задыхались от автомобилей. "Нужно обязательно найти обходные пути, - говорил он себе. - Иначе в такой толкучке домой до ночи не доберешься. Нужно бы изучить карту". Жара стояла страшная. Дэн опустил все стекла, но и это не помогало. Рядом с ним остановился ярко-красный сверкающий "хатчбэк". Из включенного на всю громкость приемника ревел рок-н-ролл. Басы были выведены до такой степени, что у Дэна задрожали перепонки. Он посмотрел на водителя, им оказалась хорошенькая блондинка в темных очках, закрывающих пол-лица, и огненно-яркой, под цвет автомобиля, помаде. Окна "хатчбэка" были закрыты, кондиционер наверняка включен, и тем не менее от одуряющего грохота музыки у Дэна сразу же начала болеть голова. - Представляю, что было бы с нами, если б эта красотка жила в соседнем доме, - пробормотал он. - Кто? - Да вон сидит. - Дэн ткнул пальцем в блондинку. Джэйс посмотрел на меломанку, затем повернулся к. Дэну и удивленно спросил: - А чем она тебе не понравилась? - Всем, - ответил Дэн и усмехнулся. Караван продолжал медленно тянуться. Дэн смотрел на ехавший впереди "бьюик", за рулем которого сидела пожилая дама. Машина была для нее явно велика, из-за спинки ее кресла Дэн видел только седую лысеющую макушку. На заднем стекле сияла глянцем длинная полоса плаката "Спасибо тебе за все, Флорида! А теперь пора домой!". Джэйс задумчиво молчал, и это было странно. Правда, насколько Дэн знал его, с ним такое случалось, но крайне редко. Обычно Джэйс болтал без умолку и терпеть не мог, когда его кто-нибудь перебивал. Но порой, особенно когда Джэйса осеняла какая-нибудь новая идея или возникала проблема, требующая срочного решения, он вдруг внезапно умолкал и впадал в прострацию. - Тебе много удалось за этот год, - произнес Дэн. - Много программ сделал. - Да, малышок. Но впереди у нас с тобой непочатый край работы. - С бейсболом ты неплохо придумал. Для ребят, особенно для тех, кто не может играть в него по состоянию здоровья, это будет прекрасная отдушина. Представляю, как на нее станут ломиться. Поиграть с самим Регги Джексоном или с Роджером Клеменсом! Неплохо, очень неплохо придумано. Лицо Джэйса расплылось в довольной улыбке. - Это только начало, Данно. Начало. Я долго думал, прежде чем пришел к идее создания конфликтных игр. А сейчас у меня идей - пруд пруди. Джэйса можно было вывести из лунатического состояния, только похвалив его. Тогда он сразу начинал брызгать идеями, в большинстве своем бредовыми. Дэн в душе смеялся над ними, но беззлобно. Чувствовал он себя великолепно, будущее сулило интересную работу, к тому же очень хорошо оплачиваемую. "Все нормально, - думал он. - Главное, что мы снова вместе". Но как Дэн ни радовался, как ни уверял себя, что у него все нормально, он не мог избавиться от странного, неизвестно откуда взявшегося ощущения дискомфорта. Что-то во всем происходящем казалось ему подозрительным и странным, но он не мог понять, что именно. Не разум, а подсознание подсказывало ему, что не все так радужно вокруг, как ему кажется. "Почему Джэйс так умолял меня сыграть с ним? Только ли для того, чтобы доказать свое превосходство в игре? Маловероятно. Мне совершенно наплевать на результат, и он отлично знает это. Да чего тут думать? Игра, она и есть игра. Хотя, конечно, у него может быть и свой личный интерес. Только в чем? А возможно, ему требуется регулярно доказывать себе, что он выше меня, выше всех. Ну пусть позабавится. В одном он прав - эти конфликтные игры только начало. С помощью виртуальной реальности можно делать потрясающие вещи". - Хорошо, - произнес он. - Начнем создавать. - Уже начали, - неожиданно резко отозвался Джэйс. - Манкриф заставляет меня создавать обучающие программы. - Для школы, в которой учится моя Энжи? - спросил Дэн. - Ты давай лучше следи за дорогой, - внезапно огрызнулся Джэйс. Следить было не за чем, дорога представляла собой сплошной поток машин, тащившихся от одного светофора до другого. - А над чем еще ты ломал свою светлую голову? - поинтересовался Дэн. - Ты имеешь в виду помимо обучающих программ? - Джэйс задумался. - Есть кое-какие мысли относительно медицины. Например, микрохирургия. Как ты считаешь, согласится ли хирург побродить по внутренним органам? Мы можем дать ему такую возможность. И он не только увидит, он почувствует все, что происходит в организме пациента. - Вот это здорово! - А можно заняться развлечениями. Например, играющий увидит, что он танцует не хуже, чем этот... Ну, как его там зовут-то... - Фред Астер? - подсказал Дэн. - Ну, если ты имеешь в виду того парня из старых фильмов, то да. Дэн едва не проехал свой поворот. В незнакомой местности все дома выглядели одинаково, тем более что все они были выстроены недавно. Свернуть удалось довольно быстро, и вскоре "хонда" по скрипящей гравиевой дорожке подъехала к дверям гаража. "Надо бы посмотреть корпус да промазать кое-где днище, - напомнил себе Дэн, вылезая из машины. - Если вовремя не позаботиться, в таком влажном климате этот драндулет сгниет быстрее, чем хотелось бы". Сьюзен с волосами, собранными в пучок, одетая в шорты и длинную, до бедер, свободную блузку, возилась на кухне. На плите стояли две кастрюли, от одной из которых поднимался пар. - Кто к нам пришел! - воскликнула она, увидев входящего Джэйса. - Проходи, проходи, мой старшенький. - Сью положила на стол ложку, подошла к Джэйсу и обняла его. Джэйс смущенно улыбнулся. - Так-то ты встречаешь своего повелителя? - произнес Дэн. - Привет, дорогой. - Сьюзен чмокнула мужа в щеку. - Как прошел первый день на новом месте? - Неплохо, - ответил Дэн. Сьюзен посмотрела на большие настенные часы и спросила: - Вы что, сорок минут добирались до дома? Как и раньше, Дэн позвонил ей перед выходом и предупредил, что выезжает. - Я даже не подозревал, что здесь всюду такие пробки, - ответил он. - Завтра поищу маршрут покороче. - А ты знаешь, я включила плиту! - гордо заявила Сьюзен. - Так что будете есть спагетти "а-ля Сьюзен". - Прекрасно, - откликнулся Джэйс. - Только я не успела сделать соус. Придется пользоваться готовым. Говорите спасибо и на этом. С такой кучей пакетов я еле дотащилась из супермаркета. - Дядя Джэйс! - раздался возглас, и рыжая молния, блеснув в дверях кухни, метнулась в объятия Джэйса. Дэн едва сдержал смех. Энжи и Джэйс напомнили ему Дороти и Пугало из "Мудреца из страны Оз". Джэйс подхватил Анжелу под мышки, приподнял и закружил по кухне. Сьюзен бросилась к кастрюлям и едва успела снять их. Опоздай она на секунду, и, сбитые ботинками Энжи, они полетели бы на пол. - Ну и ну, - смеялся Джэйс, опуская девочку. - Энжи, да ты выросла на целый фут. Хочешь знать, где он? Вот тут, у тебя на макушке. - Джэйс взъерошил волосы Энжи. - А ты все такой же глупый, - захохотала девочка. - Да как ты смеешь меня обзывать?! Вот я тебе сейчас устрою, - хриплым голосом крикнул Джэйс и, подхватив Энжи под мышки, побежал с ней по комнатам. Стараясь вырваться, Энжи колотила Джэйса руками и ногами и хохотала взахлеб. Дэн, ласково улыбаясь, прошел в гостиную, а затем в спальню. Там он бросил на кровать надоевший пиджак и, глядя на помятую материю, подумал, что и сам он, наверное, выглядит таким же измочаленным. Он чувствовал себя усталым и немного разочарованным. Радость от встречи с Джэйсом прошла. Дэн ощущал себя ребенком, который целый год ждал своего дня рождения. И вот праздник окончен. Снова наступили будни и опять нужно приниматься за работу. Работа. На Дэна вновь нахлынули воспоминания. В памяти всплыли годы, проведенные в лаборатории военно-воздушной базы "Райт-Паттерсон". Сейчас, после встречи с Джэйсом, Дэну казалось, что никакого расставания не было, что и этот год они с Джэйсом продолжали биться над теми же задачами. Дэн видел, что и Джэйс рад встрече, но только по-своему. Джэйс принимал как должное присутствие Дэна там, где он этого хотел. "Следовательно, и здесь мне не на что надеяться. Ничего нового не будет. Никакое это не начало карьеры, а продолжение старой роли помощника Джэйса. Высокооплачиваемого, но всего лишь помощника. Ну и что? В конце концов, тут все справедливо, ты же не можешь делать того, что делает он. Каким бы сукиным сыном он ни был, он гений, и это - правда. Кому еще придет в голову мысль объединить двух людей одной мечтой? Да только ему. А сколько лет он вынашивал идею конфликтных игр? Да, двое людей, объединенных одной мечтой... Или кошмаром... Неважно. Главное состоит в том, что никто не подошел к реализации этой идеи ближе, чем Джэйс. Пока они снимали сливки с видеосалонов, он думал и на десяток лет опередил всех. Конечно, это прорыв. Разве не так?" Дэн сел на кровать и стал снимать туфли. В комнату вошла Энжи. Она уже переоделась, вместо джинсов и майки на ней был легкий розовый жакет, блузка и свободные брюки. - Мама просила передать тебе, что ужин будет готов через пять минут, - довольным голосом объявила Анжела. - Я уже поела, но посижу с тобой и дядей Джэйсом, - прибавила она. Голос у Энжи был страшно довольный, а на лице играла счастливая улыбка. Девочка не говорила, она просто пела от счастья. - Вот и прекрасно, - ответил Дэн. - А как прошел твой первый день в школе? - Ой, здорово, - сказала Анжела. Она уселась на кровать и поджала под себя ноги. - Тебе понравилось? - Еще бы! Я гуляла по Мехико-Сити и видела ацтеков. На них были такие смешные костюмы из перьев. И еще там были пирамиды. Я ходила по рынкам, а потом пошла на стадион, и там ацтеки играли в какую-то игру с мячом. Она очень напоминает футбол. - А, понятно, - проговорил Дэн. - Значит, у вас есть программы с использованием виртуальной реальности? - Конечно, - гордо заявила Анжела и кивнула головой так, что косички ее запрыгали в разные стороны. - В Мехико-Сити было так здорово! И я видела там мистера Манкрифа. - Вот как? - не слишком вслушиваясь, произнес Дэн. - Пап, а это ты делаешь виртуальную реальность? Вот эту программу про ацтеков? - Нет, доченька, ацтеков делал не я. Кстати, я что-то не понял тебя. Что ты там говорила про мистера Манкрифа? Глаза Энжи горели от счастья. - Он тоже был там, в Мехико-Сити. Я видела его, сначала он стоял в толпе жрецов, а потом полез вместе со всеми на пирамиду, в какой-то храм. - Мистер Манкриф? - изумился Дэн. - Да, - самодовольно улыбнулась девочка. - Это был точно он. - Да не может такого быть. - А вот и может. Он тоже был одет в перья и какую-то яркую накидку, - уверенно сказала Анжела и рассмеялась. - Ой, он такой смешной в индейском костюме! Дэн потрепал дочь по щеке: - Это тебе просто показалось, Энжи. Он довез тебя до школы, вы разговаривали, а потом в программе ты увидела человека, немного похожего на него, вот и все. Никакого мистера Манкрифа там не было. - Был, - упрямо повторила Анжела. - Он даже помахал мне. Дэн посмотрел на дочь и мягко улыбнулся. "У двенадцатилетних девочек, похоже, очень богатое воображение, - подумал он. - Может быть, в таком возрасте рановато смотреть подобные программы?" - Пойдем, - сказал он, - посмотрим, как там Филип. Не надевая туфель, Дэн направился в детскую. Анжела шла за ним, продолжая взахлеб рассказывать про школу и про мистера Манкрифа, переодевшегося в жреца. Дэн ее уже не слушал. Он посмотрел на Филипа, мальчик крепко спал. Дэн усмехнулся. "Скоро и здесь все будет, как и раньше", - подумал он. Эта мысль начинала угнетать его. От переезда Дэн ждал чего-то необычного, на самом же деле ничего нового не произошло. Все осталось по-старому, те же будни с их давно знакомыми заботами и тот же стиль работы. Даже мебель в комнатах осталась той же. Все, чего Дэн ждал от Флориды, исчезло в обстановке обыденности будущего, на которое он возлагал столько надежд. И вот не прошло и нескольких часов, как все надежды начали тускнеть и исчезать, а перед глазами снова вставала тусклая картина прошлого. В сущности, ничего не изменилось. Так, некоторые детали", - подумал Дэн и невесело усмехнулся. За обедом Анжела продолжала щебетать про ацтеков и про город Мехико. Это был ее первый опыт общения с виртуальной реальностью и, судя по всему, она произвела на девочку сильное впечатление. - О, да это же моя программа, Энжи, - сказал Джэйс. - Я сам пек ее. - И мистера Манкрифа - тоже? - смеясь, спросила Анжела. - Кого-кого? - спросил Джэйс, внимательно рассматривая лицо девочки. - Ну, того самого. Вашего мистера Манкрифа, - ответила она. - Ну я же сказал, что тебе это все показалось, - вмешался Дэн. - Никакого Манкрифа там нет, - уверенно заявил Джэйс и внезапно переспросил Анжелу: - Ты точно видела его там? Неожиданно серьезный тон его голоса поразил Дэна. - Точно, - ответила Анжела. Джэйс широко улыбнулся: - Ты уверена в этом, или тебе кажется, что ты в этом уверена? - Я уверена. - Уверена в чем? - настаивал Джэйс. - В том, что ты видела мистера Манкрифа, или в том, что тебе кажется, что ты уверена, что видела его? А может быть, тебе кажется? Я тоже бываю уверен в том, что мне кажется, что я вижу. А бывает, что и нет. Тогда я не уверен. Анжела расхохоталась: - Ты меня совсем запутал, я ничего не понимаю. - Да как же я могу говорить понятно, если ты сама сказала, что я глупый? - спросил Джэйс и показал Анжеле язык. Анжела немедленно ответила ему тем же. - Да хватит вам, - махнула рукой Сьюзен. - У меня от вас уже голова начинает трещать. Все, Анжела. Ступай чистить зубы, а ты, Джэйс, давай доедай салат. Джэйс потупился. - Слушаюсь, мэ-э-эм, - застенчиво ответил он. Однако, как только Сьюзен отвернулась, на его лице снова мелькнула лукавая улыбка. Пока Анжела неохотно поднималась из-за стола, Джэйс подмигнул ей. Когда Джэйс ушел, а Анжела отправилась в постель, Дэн и Сью сложили посуду в сверхскоростную бесшумную моечную машину и направились в гостиную, к старому дивану. Уткнувшись в плечо Сью, пытавшейся затуманенными глазами всматриваться в экран телевизора, Дэн спросил: - Как компьютер? Хорошо работает? - Нормально. Ты у меня молодец, быстро подключил его. - А факс-модем? - Еще не пользовалась, - ответила Сьюзен. - Я решила завтра сообщить всем моим старым клиентам наш новый номер. - Давай. Посмотрим, как он себя поведет. Если будет барахлить, сразу скажи мне, я что-нибудь придумаю. - Завтра мне понадобится машина, - сказала Сьюзен, подумав. - Так что утром я сама отвезу тебя на работу. - Хорошо. - А покупать машину мне мы пойдем в субботу, - предложила Сьюзен. - Давай в субботу, - согласился Дэн и повернулся на спину. Вскоре глаза его начали закрываться, сквозь полудрему он слышал, как появившаяся на телеэкране женщина-адвокат начала жаловаться на мужчин. Она долго и горячо говорила о сексуальных домогательствах, которым в их конторе подвергаются ее подруги. Через несколько минут ее разглагольствования настолько надоели Дэну, что он уже решил встать и переключить канал, но подумал, что, если Сью смотрит эту передачу, значит, она ей нравится, и решил терпеть дальше. - Скорее всего субботу мне придется провести в лаборатории, - проговорил он. - Очень много работы. Сьюзен не ответила. - Кто молодец, так это Джэйс, - продолжал говорить Дэн, пытаясь заглушить телевизор. - То, чем мы занимались на базе "Райт-Паттерсон", - просто детский лепет по сравнению с тем, что он делает здесь. Поражают даже те элементарные программки, которые я видел сегодня. Изображение просто потрясающее, не то что раньше. Объемное, красочное. Никакого сравнения с тем, что мы делали до сих пор. Полная реальность. Ты знаешь, ему даже удалось решить проблему задержки во времени. Да, мне придется здорово поработать. Сегодня я познакомился с одним юнцом... Проклятье, я перед ним чувствовал себя ребенком. - Ты - способный и быстро все наверстаешь, - пробормотала Сью. - Насчет быстроты не уверен. Если бы ты только видела, чего они напридумывали! Джэйс разрабатывает конфликтные игры. Игры, в которых двое участников могут играть друг с другом. - Он что-то говорил об этом, только я никак не могла понять, почему он называет их "конфликтными". Джэйс вообще очень непонятно рассказывает. Они что, такие интересные? - спросила Сью. - Интересные, - усмехнулся Дэн. - Это потрясающие игры, Сью! Просто фантастика. Говорю тебе, что такого ты нигде не видела. - Анжела тоже трещала о них без умолку. Она чего-то там смотрела в школе. - Программу о жизни коренных жителей Америки, - подсказал Дэн. - Точнее, про ацтеков. - Ацтеков? - встревоженно спросила Сьюзен и хмыкнула. - А не рановато ли? Ведь ацтеки совершали человеческие жертвоприношения. Хотя вряд ли детишкам будут показывать, как вырезают сердце или что-нибудь подобное. Как ты думаешь? - Уверен, что нет, - ответил Дэн. - Но меня беспокоит другое. Энжи сказала, что видела Кайла. Странно. Но она уверена в этом. Говорит, что не перепутала, это был точно он. - Анжела - очень впечатлительная девочка, - сказала Сью. Дэн попытался обратить сказанное им в шутку. - Представляю Манкрифа в костюме ацтекского жреца. А что, вот бы он в таком виде, в перьях и ожерельях, пришел на фирму. - Ты говоришь, она утверждает, что видела его? - переспросила Сью. - Полагаю, что у нее просто разыгралось воображение. Она ведь в первый раз видит, как работает виртуальная реальность. Скорее всего Манкриф произвел на нее впечатление своим "ягуаром". - Мне кажется, ей рановато смотреть эти программы, - задумчиво произнесла Сью. - А ты как считаешь? - На этот раз в голосе слышалась уже не тревога, а озабоченность. - Рано? Не думаю, - ответил Дэн, стараясь говорить тихим, ровным голосом, хотя сам был обеспокоен не меньше Сью. - Мне бы твое хладнокровие, - проговорила Сью. - Да перестань ты. Неужели ты думаешь, что в школе станут пугать ребят? Там ведь не дураки, они прекрасно понимают, что им устроят родители. Нет, это исключено. Вслушиваясь в свои слова, Дэн не мог избавиться от ощущения, что он успокаивает не жену, а скорее себя. Сьюзен что-то пробормотала, но что, Дэн не услышал, так как переключил внимание на телевизор. Теперь там показывали какой-то сериал. Дэн несколько минут послушал и потерял к нему всякий интерес. Внезапно перед его глазами возник ацтекский жрец с кинжалом в руке. Склонившись над жертвенным алтарем, он занес нож и ударил. Дэн пригляделся повнимательнее - жрец действительно был похож на Манкрифа. - Джэйс чувствует себя здесь как рыба в воде. - А? - переспросил Дэн. - Да. Только не в воде, а в грязи. Не думаю, что с того времени, как мы расстались, он снимал рубашку. Сью хихикнула: - Да, он нисколько не переменился. - Это точно, - ответил Дэн без энтузиазма. На душе у него было очень неспокойно. Дело в том, что Джэйс очень изменился. Сью ничего не заметила, но он, Дэн, эту перемену уловил сразу. Она была незначительна и внешне неуловима, и конечно же ее можно было и не замечать, но от этого она никуда не исчезала, она оставалась. Дэн попытался стряхнуть с себя неприятные, назойливые мысли. "Первый день всегда насыщен событиями. Масса впечатлений, напридумал кучу неприятностей. Завтра-послезавтра все уляжется, станет на свои места", - убеждал себя Дэн и, стараясь отвлечься, повернулся к экрану. Показывали рекламный ролик - новенький, сверкающий краской автомобиль мчался по извилистой горной дороге. - Вот это машина!.. - мечтательно протянул Дэн. - Это не для нас, - отрезала Сью. - Мне купим что-нибудь попроще и попрактичней. - Ну хоть помечтать-то, по крайней мере, можно? - спросил Дэн. Сью повернулась к Дэну и обняла его. - Здесь такие машины ни к чему, - сказала она. - Тут слишком жарко, краска выгорит. Пустая трата денег. - Сью прижалась щекой к груди Дэна. - Манкрифу почему-то солнце не мешает, - возразил Дэн. - Потому что у него нет детей, - ответила Сьюзен. - А у тебя они есть, двое. И еще я. Лучше помечтай обо мне. Дэн повернулся к Сью и провел ладонью по ее груди. - У тебя прекрасная кожа, - тихо сказал он и поцеловал Сью в маленький носик. - Скоро ты загоришь, и хоботок твой тоже загорит, - прошептал Дэн. - Мне нравится, когда ты говоришь всякие научные слова, - ответила Сью и страстно вздохнула. - Скажи еще что-нибудь. Дэн улыбнулся и придвинулся к Сью. - Тестостерон, эстроген, пенис, коитус, - зашептал он ей в самое ухо. - Еще, еще, - умоляла Сью. - Феллацио, куннилингус. - О, милый, - вздохнула она. Дэн поднялся, взял жену на руки и понес в спальню. Первая ночь, проведенная с Дэном, ошеломила Сью. Дэн, которого она знала как тихого, застенчивого молодого мужчину, поразил ее своей пылкостью, даже скорее звериной яростью. До этого они часто встречались. Дэн водил Сью в кино и на вечеринки, нередко они до самого рассвета просиживали в его машине, болтая о всякой всячине. Он много рассказывал Сью о себе, о своем детстве, о работе на базе "Райт-Паттерсон" и о докторе Эпплтоне, к которому Дэн был сильно привязан. И Сьюзен полюбила застенчивого, трудолюбивого Дэна, который по сравнению с ее прежними приятелями казался просто ягненком, если не сказать - человеком не от мира сего. Но, несмотря на скромное поведение Дэна, Сью с самого начала почувствовала, что внутри него кипит страсть. Согласившись наконец провести с ним ночь, Сью ждала ее проявления, но то, что она испытала, превзошло все ее ожидания. В постели Дэн преобразился совершенно. Это был абсолютно другой человек. Как только он дотронулся до обнаженного тела Сью, его скованность и стеснительность бесследно исчезли. Трепет и бережность тоже испарились. Сью увидела желание, дикое, неуемное, и такой восторг обладания, что, честно говоря, она даже испугалась. Много позже она поняла, что Дэн постоянно давит в себе все эмоции, не давая им проявляться ни при каких обстоятельствах. В ту первую ночь с Дэном Сью была просто шокирована переменой в Дэне, но впоследствии поняла всю его суть. Тот, кого она считала выдержанным инженером, хладнокровным технарем, оказался страстной и ранимой натурой. Сдержанной, если не сказать - пугливой. Робость Дэна была всего лишь маской, под которой он прятал свою настороженность. Он боялся окружающих его людей и, ожидая нападения, постоянно был начеку. Сью он казался пантерой перед решающей битвой. Все его мысли были напряжены, а нервы собраны в клубок. Но такова была его дневная жизнь, а ночью, в постели со Сью, Дэн отбрасывал все условности и сомнения и снова становился тем же страстным итальянцем. Тогда Сью забывала обо всем, ей казалось, что мир исчезает и что, кроме них, никого нет. Только она и Дэн, который каждую свою молекулу, каждую часть своего внимания концентрирует на ней, Сью, и только на ней. Ее уже не удивляли буйные эротические фантазии Дэна, ей было все равно, что он придумывал, она утопала в наслаждении. Все сцены любви проходили в полном молчании, Дэн никогда ничего не говорил ей, да этого Сью и не было нужно. Она не нуждалась в словах, руки Дэна, его губы и язык, его тело, горячее и жаждущее, зажигали ее больше всяких слов. Сейчас, в их новой комнате с кондиционером, лежа на старой, скрипучей кровати с помятым матрасом, Сью внезапно вспомнила, как она догадалась о причине неистовой пылкости Дэна. Некоторое время назад она поняла, что для него секс - это отдушина, возможность выплеснуть из себя все огорчения и страхи, всю свою злость, накопленные за день. И тогда Сью вдруг подумала, что сцены любви в их исполнении напоминают какую-то жуткую садистскую игру - ведь чем больше волнений и неприятностей случалось у Дэна, тем больше страсти было в его ласках. Сью понимала Дэна и никогда не забывала, насколько секс важен для него. Никогда - это имеется в виду: после того случая, когда она в первый и последний раз это забыла и тем едва не разрушила их брак. Впоследствии Сью уже не допускала подобных ошибок и, собственно, не видела причин в чем-нибудь отказывать мужу. Она любила Дэна Санторини и знала, что и он тоже горячо любит ее. Но тот единственный случай забылся не скоро, только через несколько лет воспоминания о нем окончательно стерлись из их памяти. Лишь призвав на помощь всю свою нежность и терпение, Сью удалось все-таки убедить Дэна в том, что ее тогдашнее поведение было простой случайностью. Годами она снова добивалась доверия Дэна. Сью была памятливее Дэна. Если он в своей любви ни о чем не помнил, она никогда ничего не забывала. И тем не менее ему удавалось доводить Сью до такого экстаза, когда она была почти уверена, что ей нечего вспоминать. В минуты любви он телом отвечал на ее горячий шепот, а она отзывалась на его ласки. Он целовал ее шею, груди и соски, клитор и тем приводил ее в состояние прострации. Тело ее извивалось, идя навстречу Дэну, Сью задыхалась, хватая ртом воздух. Отдаваясь Дэну, Сью, чтобы не закричать от восторга, сильно зажмуривала глаза, отворачивалась и рвала зубами подушку. Затем Сью, вся в поту, долго лежала на измятой, скомканной простыне, и в кромешной ночной тьме щеки ее горели ярче, чем цифры на электронных часах, стоящих рядом с кроватью, на маленьком столике. Дэн лежал рядом, и Сью казалось, что она ощущает, как он снова медленно уползает в свою раковину. Он опять становился тем же стеснительным и замкнутым, но чем больше Сью говорила Дэну о том, какое для нее наслаждение быть с ним, тем сильнее, казалось, он смущался. - Будем считать эту ночь еще одной победой науки, - хихикая, шептала Сью на ухо Дэну. Дэн молчал. Ему было стыдно, потому что сегодня, впервые в жизни, обладая женой, он думал о другой женщине. Перед его глазами то и дело всплывало лицо Вики Кессель. А теперь, когда все кончилось, его разыгравшееся воображение опять нарисовало ему образ Дороти. И не было ничего удивительного в том, что после всех этих лет Дэн все еще продолжает вспоминать о ней. Для Дэна это было еще одной причиной для того, чтобы ненавидеть себя. 7 Поскольку никто из сотрудников даже и не думал закрывать за собой дверь, привинченная к ней табличка "Доктор Вильям Р.Эпплтон. Начальник отдела по разработке сложных имитационных систем" была почти не видна. Несмотря на громкую надпись, кабинет представлял собой небольшую комнатку, скудно обставленную казенной мебелью, видавшей лучшие дни. Сам доктор Эпплтон сидел за обшарпанным пластиковым столом, выделенным ему благодарным правительством за долгую беспорочную службу. Напротив стола стояли два таких же старых алюминиевых стула с когда-то светло-коричневыми и мягкими сиденьями, от времени почерневшими и превратившимися в камень. Картину убогости усиливали скособоченный шкаф без дверок и книжные полки, с металлического каркаса которых давно сползла краска. Наваленные на полки журналы, папки с отчетами и бумаги ежеминутно грозили разрушить их утлую конструкцию. В углу находилось потертое кресло, напоминающее зубоврачебное, а рядом с ним - столик со справочниками в твердых глянцевых переплетах и стареньким персональным компьютером. В единственной стене, не занятой книжными полками, было окно. Выходило оно на унылое бетонное здание, как две капли воды похожее на то, в котором размещался кабинет доктора Эпплтона. Доктор Эпплтон был человеком худым, костлявым, с покатыми бесформенными плечами и почти лысой головой. Он осторожно сидел на угрожающе скрипящем стуле, нервно вращая в руках черную вересковую трубку. Большие светло-голубые глаза доктора, сильно увеличенные стеклами очков в тонкой оправе, походили на две бледные луны, скользящие по неприглядному кабинету и по лицам еще двух человек, находящихся в нем. Одним из собеседников доктора Эпплтона был подполковник Ральф Мартинес, одетый в рубашку с короткими рукавами, накрахмаленную и отутюженную до такой степени, что морщины на ней казались тонкими порезами. Свой длинный голубой китель офицера ВВС подполковник аккуратно повесил на спинку стула. Мартинес был летчиком-истребителем, заслуженным командиром, ветераном войны на Ближнем Востоке. Его фигура, крепкая и мускулистая, как у штангиста, с квадратными плечами и плоским животом, казалась высеченной из камня и внушала уважение и спокойствие. Лицо Мартинеса с резко очерченными чертами тоже было угловатым - простое, бесхитростное лицо человека, чьи предки до появления подполковника на свет веками трудились на солнце. Темно-коричневые глаза подполковника под цвет той земли, которую обрабатывали поколения Мартинесов, смотрели уверенно и спокойно. Губы Ральфа были сжаты в ровную линию, но по морщинкам в углу рта любой, даже самый слабый физиономист мог вполне догадаться, что подполковник знает, что такое улыбка. Вторым собеседником доктора Эпплтона был врач - терапевт и нейрофизиолог Чандра Нарликар, черноволосый коротышка с лицом, гораздо более темным, чем у Мартинеса. Он ерзал на своем стуле, все время жестикулировал, отвечал неохотно и сбивчиво, то есть производил впечатление человека не в своей тарелке. И действительно, Нарликару было весьма неуютно. - Послушай, Чандра, - говорил доктор Эпплтон, - но ведь в твоих же собственных отчетах написано, что Джерри был абсолютно здоров. - Не совсем так, - возразил врач. - Я никогда не писал, что он "абсолютно" здоров. Здоров - и только. - Но к полету вы его все-таки допустили? - вмешался в разговор Мартинес. - Да. А почему я не должен был этого делать? - немедленно отозвался Нарликар. - Правда, в тот день у него было немного повышенное давление, но разве это может быть причиной для отстранения? - И умер он от инсульта, - констатировал Мартинес ровным и таким тихим голосом, что остальные едва расслышали его заявление, больше напоминавшее риторический вопрос. - Совершенно верно, от обширного кровоизлияния в мозг, - согласно кивнул доктор. - Ну называйте это ударом, если хотите. - И вы не заметили в его состоянии ничего такого, что бы вас могло насторожить? - продолжал допрашивать Нарликара Мартинес. - Ровным счетом ничего, - уверенно ответил доктор. - Ты говорил, что у него было повышенное давление? - напомнил Эпплтон. Терапевт пожал узкими плечиками. - Вполне в пределах нормы. Кстати, давление у Адера было лучше, чем у уважаемого подполковника. - Нарликар посмотрел на Мартинеса. Подполковник криво усмехнулся. Еще совсем недавно он летал, но после очередного обследования врачи сняли его с полетов. И именно из-за давления. Этот печальный факт до сих пор возмущал подполковника, отчего давление его еще больше повышалось. - Ну, давайте подводить итоги, - медленно произнес Эпплтон. Он поставил локти на стол, сплел пальцы и положил на них подбородок. - Выходит так, что у Джерри никаких особенных проблем со здоровьем не было, а удар, который случился с ним во время имитационного полета, мог произойти где угодно. И произошел бы рано или поздно. Так, Чандра? Терапевт сокрушенно кивнул: - Он был обречен. Это непременно случилось бы с ним, только нельзя сказать, где именно. В рабочем кабинете, дома, да где угодно. Но скорее всего на работе. Кровоизлияния в мозг обычно происходят утром, часов в девять. - Иными словами, имитационный полет никак не ускорил его? Нарликар не стал отвечать сразу. Он задумался. - Полностью отвергать это я не могу, - наконец произнес он. - Уважаемые господа, - взмолился терапевт. - Да поймите вы главное - между диагнозом и причиной лежит громадная пропасть. Сейчас вам никто ничего определенного не скажет. Да, у Джерри случилось кровоизлияние в мозг. Но от чего? Кто знает? Лично я даже не возьмусь определять его причину. - Все понятно, - сказал Мартинес и, презрительно скривив губы, покосился на Нарликара. Доктор Эпплтон вздохнул. - Ну что ж. Больше говорить не о чем. Отчет мы читали, объяснения услышали, - в голосе Эпплтона слышалось уныние и недовольство. - Однако странно получается. Во время имитационного полета с Джерри Адером случился удар, причина которого нам неизвестна. А ты, Чандра, не думаешь, что программа полета может иметь к этому какое-нибудь отношение? - Разумеется, нет, - взорвался Мартинес. - Вы же не хотите сказать, что какая-то игрушка может довести первоклассного летчика до сердечного приступа? Эпплтон с сомнением пожал плечами. Подполковник так резко повернулся к Нарликару, что бедный терапевт вздрогнул. - А вы? - Мартинес приподнялся и посмотрел на Нарликара сверлящим взглядом. - Вы тоже думаете, что имитационный полет может до смерти напугать пилота, ветерана войны? - Н-н-не знаю, - залепетал перепуганный врач. - Мне говорили, что это какая-то новая программа. Очень реалистичная. - Это прежде всего выдумка, игра! - Мартинес опустился на стул. - Джерри прошел через настоящие воздушные бои. Он был отличным пилотом, которого не запугаешь страшненькой картинкой. Эпплтон мягко улыбнулся. - Не забывай, Ральф, что ты сам просил нас ввести в программу все физические воздействия, - напомнил он. - Я ничего не забываю, - ответил Мартинес. - Именно эту программу мы максимально приблизили к реальности, даже костюм пилота сжимался, чтобы у пилота создавалась иллюзия ускорения. Кабина вращалась во всех плоскостях и... все такое. - Ну и что? - огрызнулся Мартинес. - Настоящих-то нагрузок не было! Не может программа выдать все, что происходит в жизни. Полностью сымитировать воздушный бой невозможно. В спор между Мартинесом и Эпплтоном вмешался Нарликар. - Я сильно сомневаюсь в том, что только физические, - на этом слове доктор сделал особое ударение, - нагрузки программы могли вызвать у капитана Джерри Адера кровоизлияние в мозг. - Да? - спросил Мартинес. - А какие же нагрузки могли его вызвать? Последовало молчание. Ни у кого из сидящих в кабинете ученых не было определенного ответа. Мартинес несколько минут изучал огорченное лицо Нарликара, затем отвел взгляд в сторону. Затянувшееся молчание прервал доктор Эпплтон. Он поднялся и, наклонившись над столом, протянул Нарликару тощую руку. - Спасибо, Чандра, твое объяснение было очень полезным, - бесцветным голосом произнес доктор. Недовольно ворча, подполковник тоже встал и крепко пожал руку терапевту. Однако стоило Нарликару выйти из кабинета, как Мартинес издевательски произнес: - Очень полезной была для нас беседа с вами, мистер Нарликар. Такой пользы не принесет даже целая коробка "тампакса". - Эх, - вздохнул Эпплтон, снова усаживаясь на скрипучий стул. - Не знаю, не знаю, Ральф, - проговорил доктор. - В некоторых ситуациях отрицательный результат тоже может помочь. - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался подполковник. Он выудил из кармана рубашки пачку сигарет и сел, положив ногу на ногу. Эпплтон снова потянулся к своей трубке. - Правила техники безопасности запрещают нам продолжать испытания этой программы до тех пор, пока не будет выяснена истинная причина смерти Джерри, - заговорил доктор. - Да, - подтвердил Мартинес. - И вот прошло три недели, а Нарликар продолжает твердить то же самое - Джерри скончался от кровоизлияния в мозг, причина которого неизвестна и не будет установлена никогда. Очень оптимистичный прогноз. Да мы с самого начала знали, от чего умер Джерри! - Давай спокойно все взвесим, - Эпплтон продолжал вертеть в руках трубку. - Прежде всего Нарликар хочет сказать нам, что сама программа скорее всего не является причиной гибели Джерри. - Ну, допустим, - согласился Мартинес. - Тогда нам остается выяснить, что же его убило. Давай вместе подумаем. Что, по-твоему, могло взволновать Джерри до такой степени, что его сердце не выдержало? - Такое мне даже трудно предположить, - ответил Мартинес, прикуривая от предложенной доктором зажигалки. - Не слишком ли много мы навалили на него? - Опустив голову, Эпплтон посмотрел на Мартинеса. - Не думаю, - ответил подполковник. - Мы сделали все, как в реальном бою, ни больше, ни меньше. Ты же сам помнишь. Эпплтон продолжал разглядывать Мартинеса. Ни во взгляде карих глаз подполковника, ни в самом его поведении не было и тени сожаления. "Уж если на ком и лежит ответственность за жизнь Джерри, так это на тебе. А держишься ты очень неплохо. Не знаю, как бы я сам вел себя на твоем месте. Ведь это ты настаивал на том, чтобы программа была жесткой, максимально приближенной к реальной боевой обстановке. Так что, если уж искать виновного в смерти Джерри, то далеко ходить не нужно", - думал Эпплтон. - Ну что же, - произнес он, - мы практически пришли к единому мнению - программа не имеет к смерти Джерри никакого отношения. А раз так, то давай связываться с отделом по технике безопасности и сообщать им, что мы приступаем к продолжению испытаний. - Угу, - буркнул подполковник. - А может быть, все-таки прекратим? - предложил Эпплтон. Мартинес ответил не сразу. Всю жизнь он провел в ВВС и многое повидал. Он был свидетелем гибели многих своих товарищей. Одних убили роковые случайности, других пули и снаряды противника. Мартинес хорошо знал, что полет - это всегда риск, а полет на военном самолете - двойной или даже тройной риск. Днем ли, ночью, в хорошую или плохую погоду, военный летчик должен лететь, и он садится в самолет и летит. Если пилот гражданского самолета может позволить себе отказаться от полета и проторчать на земле, переждать бурю или ураган, военный летчик не имеет на это права. Он поднимается в воздух, а там его может ждать что угодно: истребители противника, тепловые ракеты, вражеские радары. Но ему все равно, он стартует в неизвестность. Это опасно, очень опасно, но в том-то и состоит вся прелесть работы, летчика. Однако самое волнующее - это воздушный бой, где ты остаешься один на один с другим таким же рисковым парнем. И каждый хочет вернуться. Кто победит? Кто погибнет? "Разве Эпплтон способен понять это чувство? - не раз повторял себе Мартинес. - Он отличный мужик, прекрасный ученый, но он всего лишь штатская крыса. Его аэродром - стол, а самолет - компьютер. Ему даже представить тяжело, какое это счастье чувствовать себя хозяином воздуха, видеть у себя на хвосте противника, перехитрить и убить его. А что может сравниться с заходом на атаку, видеть, как твой противник, чувствуя приближение смерти, пытается оторваться от тебя. Ощущать его страх... И стрелять, стрелять..." Некоторое время Эпплтон и Мартинес сидели, молча разглядывая друг друга. Мысли их лихорадочно работали. "А может быть, я действительно заказал им слишком уж жесткую программу? - спросил себя Мартинес. - Черт подери, но ведь она и должна быть жесткой. В воздушном бою случается всякое, и пилот должен быть готов к самым неожиданным поворотам. Да и какое я имею право посылать ребят в бой, если они здесь, на Земле, не испытали максимума того, что им предстоит пережить там, за десятки километров от Земли? Нет, гражданским меня не понять. Что они чувствуют, когда видят, как летчик садится в кабину и пристегивает к себе самолет? Да ничего. А ведь в это время он уже практически поставил на карту свою жизнь. И прекрасно знает, что может не вернуться. Вот поэтому я и торчу тут для того, чтобы они набирались опыта и возвращались. Я обязан обучать и тренировать их, а это значит, что программы имитации полетов будут еще жестче. Я знаю, что ты чувствуешь, Эпплтон. Да, вполне может быть, что Джерри убила та программа, которую я заставил вас разработать. Но не произойди этого здесь, он был бы убит в реальном полете". - Значит, ты не видишь причин для прекращения испытаний? - повторил свой вопрос Эпплтон. Только теперь Мартинес понял, что его по-настоящему беспокоит. - Послушай, а не может ли быть такого, что с программой кто-нибудь поработал? - спросил он. Бесцветные глаза Эпплтона широко раскрылись. - Ты не удивляйся, - продолжал Мартинес. - Помнишь, у нас здесь были представители русских ВВС. Я даже запомнил фамилию того парня, который потом стажировался в твоей лаборатории в соответствии с программой по обмену специалистами. Его звали Евшенко. - Совершенно верно, Юрий Евшенко, - подтвердил Эпплтон. - Только, Ральф, неужели ты думаешь... - Да, да, я тоже читаю газеты и знаю, что холодная война давно закончилась, - перебил Эпплтона Мартинес. - Русские, говорят, изменились, одемократились, стали очень хорошими, превратились в капиталистов, и мы теперь должны чуть ли не обниматься с ними. Об этом я уже слышал, в курсе, но при всем при том... - Мартинес многозначительно замолчал. - А на кой черт Юрию портить какую-то программу по обучению пилотов? - недоуменно спросил Эпплтон. - Да и как он мог это сделать? - На вопрос "зачем" мне даже отвечать скучно. Да для того, чтобы наши пилоты были немножечко хуже русских. Дорогой Эпплтон, кто знает, что у них на уме? Я не поручусь, что их генералы уже сейчас не планируют войну с нами. А в этом случае любой предпочтет иметь дело со слабым противником. Это же каждому понятно. - Мне все это кажется крайне маловероятным, - ответил Эпплтон. - А я считаю это вполне допустимым. - Отлично. Тогда ответь мне, каким образом Юрию удалось испортить программу до такой степени, что она убила Джерри, - предложил Эпплтон. - Не знаю, - произнес Мартинес. - Кстати, я и не должен над этим ломать голову. Это - наука, то есть твоя епархия. Мое дело - подготовка пилотов, это ты у нас ученый муж и должен знать, что нам делать. - Я и знаю, - ответил Эпплтон. - И что же? - Нам нужно срочно вызвать сюда Дэна и Джэйса. - А что, - произнес Мартинес, выпуская из ноздрей струи дыма, - идея очень даже неплохая. - В конце концов, эту программу имитации полетов разрабатывали они. Вот и пусть взглянут на нее еще разок. Проверят, не упустили ли мы чего-нибудь. Кстати, они тут же заметят, если с ней кто-нибудь поиграл без нас. - Только они не приедут, - твердо сказал Мартинес. - Если я попрошу - приедут, - возразил доктор Эпплтон. - За Дэна, во всяком случае, я могу поручиться. Правда, не думаю, что он согласится пробыть у нас больше недели. Что же касается Джэйса, тут я ничего не могу гарантировать. - Эпплтон развел руками. - Мне очень не хочется ползать на коленях перед этими дезертирами, доктор. Есть у меня одна идейка. Думаю, что она сработает. Бледные брови Эпплтона поползли вверх. - Какая идейка? - спросил он. - Я проверю эту программу на себе. - Невозможно, - отрезал доктор. - Тебе запрещено летать. - А кто сказал, что я полечу? - засмеялся Мартинес. - Нет, я буду сидеть тут, на земле, и проверять, как работает программа имитации полета. Все в пределах правил. Продолжая поигрывать незажженной трубкой, Эпплтон откинулся на спинку стула. - Странно. А если она и в самом деле испорчена? - Тогда вы об этом узнаете, - ответил Мартинес. - Слушай, Ральф, не валяй дурака. Ты же сам понимаешь, что это очень сложная программа. Ее и портить не надо, она может убить кого угодно. - Но только так мы можем узнать, что случилось с Джерри, док. И раз я ее заказал, значит, я и должен ее испробовать. - Не знаю, не знаю, - с сомнением проговорил Эпплтон. Мартинес зловеще улыбнулся: - Послушай меня, Эпплтон. Ну что случится, если подохну я, человек, не нужный в воздухе? Да ничего плохого. Зато ты не только будешь знать наверняка, отчего погиб Джерри, но и увидишь, где программа дает сбой. А уж как это получается, недоработана ли она, или кто ее подпортил - это выяснишь потом. Согласись, старина, что другого у нас ничего нет. - Согласен, - хладнокровно ответил Эпплтон. - Тогда приступаем. - Сначала нужно проверить кабину. - Да это же потребует несколько недель, - возмутился Мартинес. - Почти два месяца! - Совершенно верно, - ответил доктор и кивнул. - Но сделать это нужно. Таковы правила, после несчастного случая кабина и все приборы тщательно проверяются. Подполковник кипел от негодования, но перед отделом техники безопасности даже он был бессилен. - Ладно, - согласился он. - И все равно, было бы неплохо вызвать сюда еще и Джэйса с Дэном. - Да пошли они в задницу! - воскликнул Мартинес. - Не нужны они мне тут. Эпплтон поморщился, неуверенно пожал плечами, но про себя решил, что обязательно свяжется хотя бы с Дэном. Позволить подполковнику испытывать сомнительную программу он не мог. Не верилось ему и в то, что программу повредил Юрий, присланный к ним на несколько месяцев министерством обороны. По мнению Эпплтона, столь скромный и хорошо воспитанный офицер просто не способен портить чужие программы. 8 Анжела Санторини задумчиво кусала губы. Все пространство вокруг нее было заполнено разноцветными шариками размером с теннисный мячик. Но это были не мячики, а атомы, и каждый имел свой цвет. Водород - красный, кислород - голубой, азот - желтый. А углерод - углерод был черным как сажа. Только атомы золота имели собственный цвет, золотой. Перед глазами Анжелы плыли и другие атомы, которые она еще не очень хорошо знала. Например, атомы гелия почему-то бледно-розовые и еще светло-зеленые атомы неона. Но независимо от названия все атомы были очень красивыми, и Анжеле очень хотелось поиграть с ними. Правда, именно это она и делала, но немножко не так, как ей хотелось бы. - Из чего же состоит вода, Анжела? - снова спросил ее мужской голос. - Ты можешь составить молекулу воды? Попробуй, соедини атомы. Шел урок химии с применением диалоговой программы. Анжела снова сидела в маленькой, размером с телефонную будку, кабинке. На голове у нее был шлем с большими очками, а на руках - колючие перчатки. Два миниатюрных телеэкрана, вмонтированные в надвинутые на глаза большие очки, создавали очень красочное и естественное стереоскопическое изображение. Когда Анжела справлялась с очередной задачей, перед ней тут же ставилась другая, посложнее. Если Анжела ошибалась, мягкий, вкрадчивый голос в программе помогал ей исправить ошибку. - Вода-а-а, - протянула Анжела. - Она состоит из одного атома водорода и двух атомов кислорода. - Неужели? - немного насмешливо спросил голос. - Давай попробуй соедини их. Анжела протянула руку и схватила атом водорода как раз вовремя, иначе он уплыл бы от нее. На ощупь шарик оказался мягким и пористым, словно губка. Стоило нажать на него, и он начинал течь между пальцами. - Стой тут! - приказала Анжела, и красный шарик замер на месте. Затем Анжела ухватила голубой атом кислорода, большой, значительно больше остальных атомов, и начала подносить его к водороду. Тот вдруг запрыгал, метнулся к кислороду и прилип к нему. "Теперь нужно поймать еще один кислород", - подумала Анжела. Она прицелилась, схватила еще один голубой шарик и начала подносить его к уже собранным. Но атом кислорода явно не желал присоединяться, он вырывался из рук Анжелы, проскальзывая между пальцами, а когда ей все-таки удавалось подтянуть его к своей конструкции, он сразу отскакивал в сторону. Некоторое время Анжела сидела нахмурившись, пытаясь решить очередную задачу. - Анжела, ну из каких же все-таки атомов состоит вода? - спросил у нее все тот же голос. Он очень странно произносил ее имя, необыкновенно нежно и ласково, не так, как другие слова. - Вспомни ее молекулу. - Аш-два-о, - ответила Анжела и всплеснула руками. - Конечно, два атома водорода и один - кислорода! - Ну-ка, составь ее, - весело подсказал голос. Анжела попробовала, и на этот раз атомы плотно прилипли друг к другу. Молекула воды собралась, за ней появилась другая, потом еще и еще, и вскоре вокруг Анжелы плавали красочные молекулы воды. Затем они, соединяясь между собой, начали превращаться в настоящую воду, и вскоре Анжела очутилась в океане. Как тут было красиво! Тускло мерцала блестящая поверхность камней, сверкали кораллы, среди темно-зеленых водорослей, шевеля прозрачными плавниками, мелькали разноцветные рыбы. В океане плавали атомы, а голос все продолжал ставить перед Анжелой новые задачи. Она собрала молекулы двуокиси углерода, метана, аммиака и нигде не сделала ни одной ошибки. - Чудесно, чудесно, - похвалил ее голос. - А теперь, поскольку ты успешно справилась со всеми вопросами, мы с тобой поиграем. Хочешь немного поиграть? - Хочу, - не задумываясь ответила Анжела. После этого была пауза, такая короткая, что девочка ее даже не заметила. Но этого времени вполне хватило на то, чтобы программа послала запрос на установленный в здании "Парареальности" суперкомпьютер и получила сигнал переключиться с урока на игру. Одновременно в компьютерном журнале Виктории Кессель появилась запись о том, что в такой-то день и час в кабине, где находилась Анжела Санторини, включилась игровая программа. Но произошло не только это: по каналу спутниковой связи программа запустила еще и записывающую систему, стоящую в кабинете Кайла Манкрифа. Правда, этого уже не знал никто, даже Вики Кессель. Исчезли последние атомы, и Анжела совсем отчетливо увидела дно океана. Широко раскрыв глаза от удивления, она завороженно смотрела на рыбок, которые неторопливо проплывали перед самым ее носом. - Игра называется "Царство Нептуна", - зазвучал совсем другой, хотя тоже мужской голос, очень похожий на голос мистера Манкрифа. Или Анжеле это только показалось? Она попыталась вспомнить, как говорил с ней мистер Манкриф, но тут же бросила это занятие, потому что ярко раскрашенная рыбка подплыла к ней и легла на ладонь. - Здравствуй, Анжела, - сказала она. И ее голос тоже очень напоминал голос мистера Манкрифа. Анжела хмыкнула и спросила: - Это вы, мистер Манкриф? Папин босс уже несколько раз подвозил Анжелу домой из школы и все время что-то рассказывал, а однажды приехал к ним рано утром, за несколько минут до прихода школьного автобуса. Он сказал, что ему нужно пораньше на работу и он заехал узнать, не нужно ли подбросить Анжелу до школы. "У него такая замечательная машина. Совсем новенький "ягуар", - подумала Анжела, ожидая ответа. - Нет, я рыба-ангел. Видишь, меня зовут почти так же, как и тебя. Рыба была большой, длиной почти в целый фут, с плоским телом, похожим на треугольник. Анжеле она напомнила большой наконечник копья, она уже видела его в руках у индейцев-ацтеков. Рыба подплыла к лицу Анжелы так близко, что девочка видела, как раздуваются ее жабры. Цвет тела у рыбы был светло-голубой, с яркими полосками. Немигающие глаза ее смотрели в лицо Анжеле. - Мое официальное имя Tolocanthus bermudensis, - ответила рыбка. И снова Анжеле показалось, что она слышит голос мистера Манкрифа. - Но обычно меня называют просто рыба-ангел. - Рыбки-ангелы не такие большие, как ты. Они меньше и красивее, - возразила Анжела. - У меня их много было в Дэйтоне, в аквариуме. Мы там жили раньше. - Ты жила в аквариуме? Анжела рассмеялась: - Нет, в Дэйтоне. У нас там был дом, а в доме у меня стоял аквариум. - Понимаю, - ответила рыбка. - Но только те, что были у тебя, - речные, а я рыба-ангел океаническая. Кстати, когда я вырасту, я буду почти такая же, как ты. Рот у рыбы был неожиданно маленький, но с большим количеством острых, как иглы, зубов. - Хочешь погулять по царству Нептуна и познакомиться с принцессой русалок? - спросила рыба. - Конечно, хочу, - кивнула Анжела. - Тогда иди за мной, - сказала рыба, повернулась и устремилась в глубь океана. Анжела не чувствовала, что она идет. Она медленно падала вниз, на дно океана, но при этом одежда ее совсем не намокала. Но она не обращала внимания на такие мелочи, она наблюдала за жизнью подводного царства. Мимо проносились подводные горы, острова, хищные акулы гонялись за добычей. Рыба-ангел оказалась прекрасным проводником. Она все время что-нибудь рассказывала, произносила название рыб, морских животных и водорослей. Анжела увидела весь мир океана, даже мельчайшие коралловые полипы. Рыба-ангел остановилась около них и откусила кусочек. - Ой как вкусно, - проговорила она. - И ты ешь эту гадость? Фу. - Анжела передернула плечами. - Для меня это самое лучшее лакомство, - ответила рыба. - Все животные что-нибудь да едят. Другие рыбы, побольше, едят меня. Так устроен мир, Анжела. Жизнь - это вереница появлений и исчезновений. А началась она здесь, в океане. Анжела насторожилась, ей вдруг показалось, что это вовсе не игра, а урок, только поинтересней. Ведь эта назойливая рыба продолжает учить ее. Только чему? Анжела вспомнила, что этот предмет называется биологией. "Точно, там рассказывается о жизни на Земле". Но вскоре она успокоилась, подумав, что пусть это будет уроком, но только занимательным. "Я, во всяком случае, посмотрю на океан, увижу рыбок и животных. А это очень интересно", - решила девочка. Мимо нее скользнула акула, очень неприятная на вид. Анжела даже чуточку испугалась, особенно когда она открыла свою громадную пасть. "Ну и зубищи у нее", - изумилась девочка. - Не бойся, - успокоила ее рыба. - Здесь, в царстве Нептуна, тебя никто не тронет. Но Анжела почувствовала, что и сама рыба-ангел ее боится. Для чего же она тогда так прижалась к ней? Когда отвратительная акула уплыла, они снова продолжили свой путь. - Большинство акул - хищники, - продолжила рыба-ангел. - А у вас на земле есть хищники? - Есть, - кивнула Анжела. - Какие? - Ну, львы. - Правильно. И еще тигры и волки. А ты знаешь, что даже домашние животные, кошки и собаки, до того как люди приручили их, тоже были хищниками? - У меня был кот. Огромный и пушистый, но у моего маленького братишки аллергия, и мама заставила меня отдать кота. - Какой позор, - заметила рыба. - А все-таки мне не нравятся акулы. Они такие мерзкие. - Что поделаешь? - сокрушенно вздохнула рыба. - К сожалению, они - часть нашей природы. Волки и медведи - тоже ее часть. - Акулы - хуже, - твердо сказала Анжела. - Есть вид акул, которые называются ангельскими. Они не нападают на людей, - сообщила рыба. - Ты никогда о таких не слышала? - Нет, - призналась Анжела. - А если бы я была такой акулой, ты бы играла со мной? - Тебе незачем становиться акулой, ты и такой мне нравишься, - уклончиво ответила Анжела. - А ты представь, что я - старая, большая акула. Ты бы продолжала любить меня? - отчетливо спросила Анжелу рыба-ангел. Теперь девочка почти не сомневалась, что с ней говорит мистер Манкриф. - А ты бы не кусала меня? - Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, я всегда буду твоим другом. - Ну, может быть, - ответила Анжела. - Только ты мне нравишься больше в этом виде. Ты даже немножечко красивая. - Спасибо. "Сейчас ты маленькая, и я тебя не боюсь", - прошептала Анжела. Они уходили все глубже и глубже. Солнечный свет уже не проходил сюда. Стало темно. Появились новые рыбки с огоньками на хвостах и плавниках. Грациозно извиваясь, проносились длинные угри, очень похожие на змей. На них тоже были огоньки. Они то загорались, то гасли, точно так же как на самолетах, если ночью смотреть на них снизу. Анжела почувствовала, что путешествие начинает ей надоедать. - Ну где же принцесса русалок? - спросила она требовательным тоном. - Потерпи еще немножко, - ответила ей рыба так спокойно, словно не замечала нетерпения и недовольства в голосе Анжелы. Они проплыли над вершиной горы, плоской, как шахматная доска, и тут Анжела увидела под собой сказочный город с золотыми башнями и белыми, как алебастр, высокими крышами домов. В темной океанской воде город казался бледно-золотым сияющим пятном, оно становилось то сильнее, то слабее, словно город сам был живым существом и дышал. - Ой, красотища какая, - восторженно прошептала Анжела. Однако, по мере того как они приближались к нему, бледно-розовый свет города тускнел. Одна за другой башни теряли свои прекрасные очертания и погружались во тьму. Центральная улица, куда опустилась Анжела и ее спутница, была темна и неприятна. Только вдали еще продолжал мерцать слабый огонек дворца. - А где же все жители? - тревожно спросила Анжела, идя вслед за рыбой к высоким воротам дворца. - Сегодня в царстве Нептуна печаль и уныние, - ответила рыба. - А что тут случилось? - Идем, ты сама все увидишь. Серебряные ворота бесшумно раскрылись, и девочка вступила внутрь. Поднявшись по золотым ступенькам, она вошла в роскошный пустынный дворец. Вслед за рыбой Анжела прошла по длинным коридорам, потолки которых были украшены замысловатой лепниной, по залам с прекрасными картинами на стенах, но нигде никого не встретила. Анжеле показалось даже, что дворец необитаем, но внезапно она услышала доносящиеся откуда-то из глубины дворца тихие стоны. Казалось, будто кто-то очень горько плачет. Это напугало Анжелу, но она не остановилась, а продолжала осторожно идти вперед. Наконец она с рыбой-ангелом достигла последнего уголка дворца, высокой башни, и там, в полутемной комнатке, увидела маленькую девочку с длинными золотистыми волосами и чешуйчатым хвостом. Обхватив руками лицо, она рыдала. - Вот это и есть принцесса русалок, - грустно сказала рыба-ангел. Анжела пригляделась и увидела, что девочка стоит возле длинного черного стола, ее длинные волосы колышутся в струях воды. Лицо девочки показалось Анжеле удивительно знакомым. "Принцесса очень похожа на мою маму", - подумала Анжела, но когда подошла ближе, то увидела, что это не ее мама, а она сама. На столе стоял длинный черный ящик. Принцесса русалок протянула руки и дотронулась до его края. - Сегодня у нас очень печальный день, - глухо заговорила рыба-ангел. - Наша принцесса потеряла своего отца. Он умер. В это время Анжела увидела лицо человека, лежащего в гробу, и сразу узнала его. Это был ее отец. В глазах ее все потемнело, и она дико закричала. - Значит, на вашем экране ничего не появилось? - повторила Сьюзен риторический вопрос. - Подождите немного, сейчас появится. Она сидела за компьютером и говорила в микрофон, укрепленный на наушниках. Торопливо смахнув со лба вылезший из-под наушника локон, Сьюзен снова принялась быстро нажимать на клавиши. - Хорошо, хорошо, - ответил ей ее старый клиент, адвокат из Цинциннати. Он не любил компьютеров и боялся их, поэтому Сьюзен приходилось растолковывать ему каждую мелочь, но, поскольку платил он исправно и не скупясь, она безотказно выполняла его просьбы. - Проверьте, включен ли у вас компьютер, - спросила Сьюзен. Адвокат откликнулся через несколько секунд: - Включен, конечно. - А монитор? - поинтересовалась Сьюзен. - А, черт подери, тут еще одна кнопка. Вот понатыкали, - раздалось недовольное ворчание. - Все, монитор тоже включен. О, а вот и ваш материал, - радостно произнес он. - Весь тут как на ладони. Сьюзи, дорогая, вот спасибо. Все идет прекрасно. Сьюзен не нравилось, когда клиенты называли ее Сьюзи. Она вообще не любила фамильярности, но от этого адвоката приходилось многое терпеть. Она прекрасно понимала, что стоит ему только обратиться к какому-нибудь студентику, как она мгновенно лишится заработка. Ради этого можно и кое-чего не замечать. - Извини, что побеспокоил тебя, Сьюзи. Все в полном порядке. С Дэном Сьюзен познакомилась еще в то время, когда работала в Дэйтонской публичной библиотеке, в отделе информации. Позже, когда родилась Анжела и Сьюзен пришлось взять отпуск, Дэн подсказал ей одну неплохую идею. Правда, она требовала навыков работы на персональном компьютере, но Сьюзен оказалась очень способной ученицей и вскоре все освоила. А идея состояла в следующем - "внедриться", как говорил Дэн, в быстро расширяющуюся сеть услуг и продолжить дома делать то же самое, что и на работе, то есть снабжать клиентов информацией, только через компьютер. Много времени ушло у Сьюзен на скандалы с боссом. Он никак не хотел разрешить Сьюзен работать неполный рабочий день, но дело кончилось вполне мирно - Сьюзен пригрозила ему, что либо он соглашается на ее условия, либо она обращается в прессу и рассказывает о том, что правительственный чиновник нарушает конституционные законы. Идея Дэна заработала сразу. Сьюзен быстро нашла клиентов по всему Огайо, но в то же время продолжала работать неполный день в библиотеке. По мере того как она продолжала снабжать потребителей информацией по компьютеру, слухи об этом новшестве поползли и за пределы штата. Постепенно многие клиенты перестали обращаться в библиотеку, поскольку и телефонные переговоры, и заказ копий документов, и их пересылка стоили значительно дороже, чем получение данных из дома Сьюзен прямо на экран компьютера. Сьюзен расширила свою деятельность и перешла от простых перечней редких книг к научно-технической документации большого объема. Ей удалось даже содрать приличную сумму с лаборатории ВВС, в которой работал Дэн. Она предложила военным малоизвестную информацию, и те охотно согласились платить ей ежемесячную зарплату консультанта. Она не гнушалась ничем, даже принимала ставки на бега и футбольные матчи и передавала их дальше, хотя для этого ей пришлось почти круглосуточно торчать на телефоне. И здесь ей снова помог Дэн. Он купил факс, автоответчик, и Сьюзен смогла наконец вести нормальный образ жизни. Когда Дэну предложили перейти на работу в "Парареальность", Сьюзен вначале заволновалась: для нее переезд в Орландо означал потерю с таким трудом набранной клиентуры, но Дэн успокоил ее. - Ничего подобного, - сказал он. - Совершенно не важно, где ты находишься. Главное, чтобы там была телефонная сеть. Затем Дэн узнал, что дом, который нашла им Виктория Кессель, имеет оптико-волоконную связь. Вообще весь район Пайн-Лейк-Гарденс был оборудован оптико-волоконными кабелями, поэтому и в шутку назывался "общиной оптического волокна". - И ты считаешь, что это хорошо? - спрашивала Дэна Сьюзен. - Это прекрасно, - отвечал Дэн. - Чудесно. Прямо с кухни ты сможешь войти в "националку". К тому времени Сьюзен уже попривыкла к техническому жаргону Дэна и понимала, что "националка" - это "национальная научно-исследовательская и общеобразовательная информационная сеть". В нее входили тысячи лабораторий и сотни университетов, несчетное количество информационных институтов и библиотек, включая библиотеку Конгресса. Имелось у нее и зарубежное отделение. Дэн объяснил Сьюзен, что по оптико-волоконным кабелям, проходящим через моря и реки или по каналам спутниковой связи, она в считанные секунды сможет связаться с крупнейшими университетами и библиотеками мира, не покидая пределов дома. Сьюзен тут же сказала своим клиентам, что переезжает, и сообщила свой новый адрес во Флориде. Дополнительно она дала соответствующее объявление и в "Колокол Огайо", самую крупную и читаемую газету штата. Все это помогло, и через неделю Сьюзен уже зарабатывала не меньше, чем в Дэйтоне. А через три недели ее доходы удвоились. Сидя за своим маленьким столиком, стоящим в нише на кухне, Сьюзен отсылала громадные файлы клиентам в Огайо, не желающим замечать наступление компьютерного века. - Значит, файл идет? - переспросила она. - Идет, идет, - обрадованно говорил клиент. - А эта чертова штука действительно сохраняет весь полученный материал? Помнишь, в прошлый раз она все потеряла. Сьюзен хорошо помнила, что произошло в тот "прошлый раз". Тогда этот дикий адвокат, получив гору информации, вместо того чтобы нажать клавишу и сохранить ее, тут же выключил компьютер. Разумеется, все пропало, и Сьюзен пришлось попросить Дэна написать специально для этого идиота особую программу, автоматически сохраняющую все полученные данные независимо от дальнейших действий. Файл заканчивался. Сьюзен поняла это по появившемуся на экране сообщению. Компьютер работал так быстро, что она еле успевала следить за ним. Затем раздался зуммер, и пошел список патентов прямо из патентного бюро в Вашингтоне. - Вот это да! - воскликнул адвокат. - Она даже и рисует. Ну, черт, такого я от нее не ожидал. Ишь ты. Спасибо, Сьюзи, не знаю, что бы я без тебя делал. Закажи я всю эту дребедень по почте, ждал бы не меньше трех месяцев. Вот здорово! - Волоконная оптика, - ответила Сьюзен. Она знала, что ее сообщение поразит клиента. - Я могу передавать вам все что угодно: факсы, фотографии, даже видеофильмы, если потребуется. Раздалось хихиканье: - Может, пришлешь мне свою фотку, Сьюзи, а? Было бы интересно посмотреть на тебя. Сьюзен скривилась: - Не стоит отбивать себе аппетит. Я очень мало похожу на фотомодель, - отрезала она и тут же спохватилась, подумав, что ее неожиданная резкость может многого ей стоить. Но пытливый адвокат, похоже, не заметил ее агрессивного тона. Он замолчал. Файл кончился, компьютер еще раз пискнул и переслал клиенту счет, куда входила оплата телефонного разговора плюс заработок Сьюзен. Предыдущий разговор с адвокатом Сьюзен пришлось оплачивать самой: по условиям договора за неполучение клиентом информации ответственность несла она. Каждый заработанный Сьюзен цент откладывался на покупку давно присмотренной синей "субару". В Дэйтоне Сьюзен машина была не нужна, там ее всегда кто-нибудь подвозил - мать, сестра и даже няньки Анжелы, но тут, в Пайн-Лейк-Гарденс, где Сью никого не знала, без машины она прожить не могла. О вместительной "субару", куда свободно влезет вся семья, включая корзинку с Филипом и всеми его причиндалами, Сьюзен мечтала давно. Эта машина привлекала Сьюзен не только объемом, но также и экономичностью. Немаловажным было и то, что синий цвет очень шел к ее золотистым волосам. Маленький Филип сидел в манеже у залитого солнцем окна и что-то весело лопотал. Сьюзен уже не раз благодарила Бога за то, что за все время пребывания в Орландо у малыша ни разу не было ни одного приступа астмы. В Дэйтоне она ужасно мучила его. Лучше чувствовала себя и сама Сьюзен. "Да, в этом преимущество Флориды перед севером неоспоримо, - думала она, глядя на сына. Там, как наступает осень, он сразу начинает болеть. Не успеешь отделаться от бронхита, смотришь, снова астма". С соседками Сьюзен тоже повезло. Сначала то одна, то другая забегали к ней якобы "на чашку кофе", а на самом деле почесать языком, но Сьюзен их быстро отвадила, твердо намекнув им, что она - дама деловая и занятая, поэтому тратить время на пустопорожние разговоры не может. Соседки оказались понятливыми и больше к Сьюзен не таскались. Возможно, подобные отношения кому-нибудь и показались бы прохладными, но только не Сьюзен. Иные отношения с соседями, как она убеждала себя, ей просто не нужны. "Провались они пропадом, - думала она. - Стоит только одну привадить, так потом не отделаешься. Целый выводок сплетниц так и будет торчать тут. Вот спасибо! Да и какие они мне подруги? Половина соседок - старые мымры, в бабки мне годятся. О чем мне с ними говорить? Об их больных мужьях, мигренях и лекарствах? О матче в гольф с такими же старухами с соседней улицы? Нет уж, увольте". Но в глубине души Сьюзен понимала, что обманывает себя. На самом деле ей было очень одиноко. Она не только скучала по матери и сестрам, оставшимся в Дэйтоне, но и завидовала им. Ведь все они жили почти рядом, а отношения с соседями у них были весьма дружескими. "Дэну хорошо, для него главное - часов шестьдесят - семьдесят в неделю возиться с машинами и Джэйсом, и больше ему ничего не надо. Что происходит дома, он даже и не знает. А у Анжелы, между прочим, уже начались месячные. Странно, что это ее тревожит, у большинства девочек они вызывают интерес. И продолжение. Нет уж, избави Бог", - подумала Сьюзен и улыбнулась. Но ее радужное настроение быстро улетучилось. Непонятно почему, но у нее было такое чувство, что Анжелу что-то сильно беспокоит. "С тех пор как мы сюда переехали, она ходит сама не своя. В школе у нее все в порядке, но она почему-то никак не может привыкнуть к новой среде. Может быть, это из-за месячных? Да еще переезд в другой город. Да, совпадение неприятное". На днях Сьюзен звонила своей матери, разговаривала с ней об Анжеле и советовалась, что ей делать. - Ой, Господи, опять то же самое, - ответила мама и рассмеялась. - Одного понять не могу. Я вас четверых воспитала и ничего, справилась. А ведь вы начиная с двенадцати и до семнадцати лет ревели наперебой. - Что-то я о себе такого не помню, - ответила Сьюзен. - Зато я очень хорошо помню, - весело ответила ее мама. - Ты только представь себе, каждый божий день вы плакали. То одна, то другая. Ладно, не переживай. Ничего страшного не происходит, просто она созревает, становится девушкой. А это очень часто сопровождается не только беременностью, но и слезами. - Мама снова рассмеялась. - Так что посматривай за ней. - Но она, похоже, очень несчастна, - возразила Сьюзен. - И ничего мне не говорит. - Вся в папу, - уверенно ответила мама. - Ну, может быть, - неуверенно произнесла Сьюзен. В то ужасное время, когда их брак висел на волоске, Сьюзен часто говорила о том, что ее Дэн, человек по натуре замкнутый, может надолго уходить в себя и не общаться ни с кем, особенно если его что-нибудь беспокоило. В такие моменты он становился невыносим, не разговаривал, все время раздражался по пустякам и наконец взрывался. Успокаивал его только секс. После бурной ночи он более или менее приходил в себя, но о том, что его так мучило, он Сьюзен все равно не говорил, ссылаясь на запрет. Дэн работал тогда на базе ВВС и давал подписку о неразглашении служебных тайн. Сьюзен видела, что его терзают какие-то мысли, Дэн ходил как в воду опущенный, все время тяжело вздыхал, о чем-то напряженно думал и постоянно покусывал губы. Когда же напряжение в доме становилось невыносимым, кто-нибудь из них невольно давал повод, и начинался скандал. Первым на крик переходил Дэн, его подхватывала Сьюзен, и начиналось такое... Потом Дэн всегда стыдился своего поведения, просил прощения, но от этого более общительным и ласковым не становился. Но как только его внутренние проблемы решались, период раздражительности заканчивался, и все снова становилось на свои места. И так до следующего раза. - Милая Сьюзен, - продолжала мама, - полагаю, что наша дорогая Анжела и сама не знает, что ее беспокоит. Она просто чувствует себя несчастной, вот и все. - Да нет, - упорствовала Сьюзен. - Я же вижу, что ее что-то грызет. - Отчего бы тебе не прислать ее сюда ненадолго, - последовало предложение. - Тем более что скоро День благодарения. Кстати, поздравляю вас и желаю вам всем любви. А мы бы тут успокоили Анжелу. Как нехорошо получается, - вздохнула мама. - На День благодарения мы всегда всей семьей садились за стол... А теперь... Дальше последовала вереница извинений. Сьюзен говорила о том, что была вынуждена уехать из Огайо, потому что муж получил другую, более высокооплачиваемую работу. Ей пришлось рассказывать о том, как дорого стала стоить дорога, да еще с детьми. Приехать на День благодарения она, конечно, не может, но не только из-за дороговизны. Она работает, и ей просто невыгодно летать с места на место и терять дни. Да и Дэн скорее всего будет работать. Он у нее работяга, ему в пору... Сьюзен забылась настолько, что, когда зазвонил телефон, даже не поняла, где она находится и что происходит. Несколько секунд она остолбенело смотрела на телефон, потом перевела взгляд на экран компьютера, где застыли слова "передача данных закончена", затем сорвала с головы наушники и протянула руку к трубке. Женский голос в трубке показался Сьюзен незнакомым. - Это миссис Санторини? - спросил он. - Да, слушаю вас, - ответила Сьюзен. - С вами говорит Элеонора О'Коннел. Сьюзен узнала учительницу Анжелы. - Что случилось? - взволнованно спросила Сьюзен. - Ничего серьезного, миссис Санторини. Не беспокойтесь, никакой опасности нет, но только не могли бы вы приехать сейчас в школу? Анжела не очень хорошо себя чувствует, и вы могли бы взять ее домой. - Вы мне можете объяснить, что произошло?! - вскипела Сьюзен. - Повторяю, ничего страшного нет, - ответила учительница. - У Анжелы закружилась голова, но сейчас с ней все в порядке, она в кабинете у врача. Не волнуйтесь, все давно прошло. Право, я очень сожалею, но минут пятнадцать назад в классе с ней случился обморок. 9 Джэйсон Лоури не сидел на стуле, а, вытянувшись во весь свой рост, опирался на него. Он был похож на жердь, положенную на стул, точнее, на школьный скелет, которого озорные мальчишки, чтобы позабавиться, одели в тряпье. Голова Джэйсона свисала на узкую ребристую грудь, руки, сжатые в сухонькие кулачки, были засунуты в засаленные карманы потасканных джинсов. Обтрепанные концы штанин свисали на огромные, похожие на морды аллигатора ботинки. Со стороны могло показаться, что Джэйсон или спит, или введен в транс заезжим гипнотизером. И только Дэн знал, что это не так. - Джэйсон, мы тратим много времени впустую, - сказал он. - Я думаю, - ответил Джэйсон, не открывая глаз. - Естественно. Больше тебе делать нечего. Дэн встал с продавленного пластикового стула и, задумчиво пожевывая нижнюю губу, начал ходить взад-вперед по лаборатории. На работу он пришел как обычно, в белой рубашке с короткими рукавами, выглаженных слаксах и спортивного покроя пиджаке. Галстук Дэн перестал надевать уже пару недель назад, когда заметил, что во Флориде их не носит никто, кроме преуспевающих банкиров и миссионеров в черных, адских для такого климата костюмах. Стояла все та же ужасная жара, от которой не спасал даже кондиционер. Дэн снял пиджак, повесил его на крючок у двери и посмотрел на рубашку, мятую и насквозь мокрую от пота. Для Джэйса лаборатория была не только местом испытания программ, но и рабочим кабинетом, и домом одновременно. Здесь, в этой мрачной комнате с низким потолком и серыми бетонными стенами, стояла вся аппаратура: новенькие, высотой с холодильник, ЭВМ фирмы "Крэй", сверкающая краской "Тошиба-7700" и оборудование попроще, на котором работали так часто, что его клавиатура местами стерлась, а местами покрылась несмываемым черным налетом. Существует расхожее мнение, что раз лаборатория выглядит чистенько, то, значит, там никто не работает. Если исходить из этого, то лабораторию, где сейчас находился Джэйс, можно было бы считать сокровищницей мысли и передовой линией прогресса. Тихо гудели компьютеры, на экранах то и дело проносились ряды цифр, букв и значков. Любому рядовому сотруднику "Парареальности" эти таинственные сообщения показались бы странными и непонятными, но только не Джэйсу и Дэну. Провода тянулись через всю комнату, а также свисали со стен и потолка. На расставленных по всей лаборатории штативах висели толстые кабели, похожие на питонов, поджидающих неосторожных путников, которые рискнут войти в неведомые электронные джунгли. Дэн остановился возле самого большого экрана, высотой около шести футов. Он был слегка наклонен назад - так в прихожих ставят громадные, в человеческий рост, зеркала. На экране застыло изображение Бэйба Рута, мощного, с мясистым лицом. Обеими руками он держал увесистую бейсбольную биту, лежащую на его плече. Спортсмен смотрел на Дэна и улыбался. Качество изображения, четкость и краски - все было просто потрясающим. Дэн видел не только черты лица, но и мельчайшие детали экипировки, строчки вышивки эмблемы и названия клуба, даже микроскопическую надпись фирмы - изготовителя спортивного инвентаря на бите. "Ну, чучело, и задал же ты нам задачу", - подумал Дэн. Он повернулся и взглянул на Джэйса, продолжавшего в той же позе неподвижно висеть на стуле. - Слушай, мне кажется, что дело все-таки не в графике, - произнес Дэн. - Тоже мне новость, - отозвался Джэйс. - Лучше сказал бы что-нибудь умное. За годы работы с Джэйсом Дэн хорошо изучил характер друга и не обижался на него. Обычно веселый и озорной, полный шуток и остроумия, Джэйс становился едким и раздражительным сразу, как только сталкивался с серьезной проблемой. Тогда он уединялся и искал ответ в себе, в своем внутреннем мире, состоящем исключительно из мозга. - Мощности, мощности нам не хватает, вот чего, - проговорил Дэн. - Все остальное нормально. Но где взять мощности? А без нее изображение будет опять расплывчатым. - Ну и где ее взять? - спросил Джэйс. - Пять с половиной миллионов операций с плавающей запятой в секунду, - задумчиво пробормотал Дэн. Чтобы достичь такой скорости работы процессора ему пришлось запараллелить оба "Крэя" и "Тошибу", и тем не менее даже этого было недостаточно. Изображение все равно получалось "ворсистым" и плоским, как в старых мультиках. До реальной, объемной картинки, на которой настаивал Джэйс, было еще очень и очень далеко. - Да, Манкриф денег на еще одну машину не даст, - уверенно произнес Дэн. Он уже был утром у Манкрифа, но стоило ему только заикнуться о том, что надо бы подкупить еще кое-какое оборудование, и Манкриф наорал на него. Все, что Дэн услышал, стало для него полной и неприятной неожиданностью. В течение всех трех недель работы в "Парареальности" Дэн видел своего босса чаще у себя дома, чем на работе. Тот неоднократно приезжал к нему даже утром, предлагая отвезти Анжелу в школу. Девочке Манкриф, похоже, очень нравился, и она даже начала звать его дядя Кайл. Сегодня утром, посовещавшись с Джэйсом и решив, что в программу бейсбола нужно ввести больше мощности, Дэн, подталкиваемый Джэйсом, пошел к шефу. Войдя в шикарный кабинет директора и увидев, что Манкриф разговаривает по телефону, Дэн остановился, но Кайл приветливо махнул ему рукой и затем ткнул пальцем в одно из мягких кожаных кресел. Дэн сел напротив Манкрифа. - Совершенно верно, это наша средняя школа, она находится в Пайн-Лейк-Гарденс, - учтиво говорил Кайл. - Пока единственная в стране... Нет ничего проще, вы сможете ее посетить... Не волнуйтесь, мы сами все устроим. Советую приготовиться, то, что вы увидите, ошеломит вас... Нет, нет, преподавателям никакой дополнительной подготовки не нужно, день-два на ознакомление с программами - и только... Разумеется, вы сможете познакомиться и поговорить с нашими преподавателями. Дэн рассматривал стоящий позади Манкрифа макет. Строгое приземистое серое здание без окон с высокой, наподобие минарета, башней у входа. Над дверью - сверкающая золотом пластина с выгравированной на ней компьютерным шрифтом надписью "КИБЕРМИР". Продолжая разговор, Манкриф подмигнул Дэну. - Чудесно, это можно только приветствовать. Все, договорились, я пришлю вам свою помощницу, она вам все покажет и расскажет... Зовут ее Виктория Кессель. Всего доброго, я свяжусь с вами позже. А пока не вешайте трубку, сейчас мисс Кессель поговорит с вами. Вальяжно откинувшись на спинку кресла, Манкриф щелкнул по кнопке, так, как обычно убивают надоедливую мошку. - Вики? - спросил он. - Возьми, пожалуйста, трубочку. Звонит директор одной из школ в Сент-Луисе. Поговори с ней и устрой экскурсию по нашей школе. Дэн хотел сразу приступить к разговору о покупке оборудования, но вместо этого ему пришлось сначала выслушать рассказ о быстрорастущей популярности методов обучения с использованием виртуальной реальности. - Это переворот во всей системе образования, Дэн! Понимаешь? Революция! - Кайл ткнул в Дэна пальцем, толстым, как ствол пистолета. Он вздохнул и замотал головой. - Но как же трудно говорить с этими учителями! Ну и косный народец. Их что, специально где-нибудь выращивают? - Манкриф засмеялся. - Ничего не хотят понимать. Привыкли к карандашам, ручкам, тетрадкам, даже не хотят понять, что все это скоро уйдет. Думать по-новому - не заставишь. Стоит им только увидеть что-нибудь, как сразу заводят разговор о нехватке денег. - Ну, вполне возможно, что... - попытался вставить Дэн, но Манкриф сразу же перебил его. - Ты знаешь, во сколько мне обошлась эта школа? Она стоит целое состояние, и тем не менее я вложил в нее деньги. Спросишь, зачем? А затем, что в один прекрасный день виртуальная реальность станет единственным учебником. Не пройдет и нескольких лет, Дэн, как школы в их теперешнем виде исчезнут. Дэн, их не будет, их заменят школы по типу нашей. - У нас тут возникла одна проблемка. - Дэну удалось прервать словесный поток Манкрифа. Кайл удивленно вскинул брови: - Да? Ну давай рассказывай. Дэн принялся объяснять Манкрифу, почему им с Джэйсом нужно немного оборудования. Он говорил о ворсистых изображениях, о нехватке мощности и о нечеткости линий. В общем, он выложил Манкрифу все, о чем они беседовали с Джэйсом, и, как казалось Дэну, вполне убедительно. Только чем больше он говорил, тем все более напряженным и недовольным делалось лицо Манкрифа. Впоследствии Дэн понял, что Джэйс специально подослал его к Манкрифу, сам он пойти к нему не решился, поскольку уже хорошо знал, что при одном только упоминании о дополнительных расходах Манкриф впадает в бешенство. - Так. Закончил? - зашипел Манкриф. - Значит, хочешь еще одну "Тошибу"? А ты хоть знаешь, сколько она стоит?! - Одна стоит недорого, - попытался возразить Дэн. - Заткнись! - рявкнул Манкриф. Немного успокоившись, он продолжил: - Послушай, Дэн, я нанял тебя не за тем, чтобы ты бегал ко мне и клянчил деньги на оборудование. Я сделал это для Джэйса, чтобы у него было все, что ему нужно для работы. Если бы я мог купить этому сукиному сыну еще одну "Тошибу", то на кой черт ты мне здесь был бы нужен?! Передай Джэйсу, что ни одной железки он у меня больше не получит! У вас и так полная лаборатория машин экстра-класса. Все! А теперь иди и скажи этому тухлому гению, что или он будет напрягать мозги и доделает бейсбол, или я ему такое устрою... Пошел! От негодования Дэна затрясло. До боли сжав зубы, он медленно поднялся и пошел к двери. Но не успел он взяться за ручку, как за спиной раздался голос Манкрифа. - Подожди, Дэн. Дэн обернулся и посмотрел на шефа, на лице которого снова играла приклеенная мягкая улыбка. - Послушай, Дэн, я не хотел кричать на тебя. К тебе у меня претензий нет, просто фирме сейчас немного не хватает средств. Это бывает, ты сам знаешь. И купить дополнительное оборудование я не могу. К тому же Джэйс мне не раз говорил, что ему, кроме тебя, ничего больше не нужно. А вообще-то дела у нас идут крайне хреново. - Манкриф забарабанил пальцами по столу. - В первый раз за все существование "Парареальности" у нас отрицательный баланс. Вот так-то. Дэн заставил себя понимающе кивнуть. Он хотел бы ответить Кайлу, но сдержался, хотя многое мог сказать своему боссу. - И еще, - продолжал Манкриф, ткнув пальцем в темный экран монитора. - Каждый доллар, который мы вкладываем в усиление компьютерной мощи, нам придется компенсировать повышением цены на билеты, а бухгалтеры говорят мне, что она уже сейчас почти на грани разумного. Еще немного, и наша затея может вообще лопнуть. Конкуренция все-таки, - к концу монолога тон у Манкрифа стал почти извиняющимся, но Дэна это не слишком успокоило. Ему многое становилось ясным. - Я понял, - ответил он. - Так что, парни, придется вам обходиться без дополнительной аппаратуры. - Ладно, посмотрим, что еще можно придумать, - произнес Дэн, отвернулся и начал открывать дверь. - Да, совсем забыл тебе сказать одну вещь, Дэн. Дэн снова повернулся к Манкрифу, на этот раз лицо босса выглядело по-настоящему озабоченным. - Средства массовой информации, кажется, пронюхали, чем мы тут занимаемся, - мрачно произнес он. - Поступают какие-то звонки, даже есть сведения, что кое-кто из репортеров пытался проникнуть к нам. - Ну и что? - спросил Дэн. - Никаких контактов с прессой. Пусть узнают все у секретарши. Ты понимаешь меня? С сегодняшнего дня я запретил всем сотрудникам фирмы болтать с газетчиками. Будь поосторожней, не исключено, что кто-нибудь пригласит тебя в бар, затем заговорит о том, что тут у нас делается... Или якобы случайно столкнется с тобой в магазине и пригласит выпить пивка. Если такое произойдет, немедленно сообщи об этом или мне, или Вики. Слышишь? Мы не можем допустить никакой утечки информации. - Об этом мне можно было и не говорить, - ответил Дэн, не скрывая раздражения. - Я, как ты знаешь, работал на военно-воздушной базе и знаю, что такое служебная тайна. За меня можешь не беспокоиться, держать рот на замке я умею. - Ладно, Дэн, не кипятись. Это я сказал так, на всякий случай. Идя по коридору в лабораторию, где его ждал Джэйс, Дэн совсем не думал о том, почему это вдруг Манкриф испугался прессы. Другая мысль угнетала его, она вертелась в его мозгу и не давала успокоиться. Слова Манкрифа о том, что его наняли только в качестве довеска к Джэйсу, потрясли Дэна. Это случайно сделанное открытие прояснило все. "Вполне естественно, - с обидой подумал он. - Если бы они не наняли меня, им бы пришлось покупать еще один суперкомпьютер, а это дорого. Конечно, я стою дешевле". - Не будет больше аппаратуры, - заявил Дэн, входя в лабораторию. Джэйс, видимо, другого и не ожидал. Он даже не пошевелился. - Подождем, когда будут вскрывать его завещание. Может быть, он оставит нам деньжат на покупку новой машины, - угрюмо пошутил он. - На новинку фирмы "Интел", - предположил Дэн и внезапно для себя улыбнулся. - Слышал о ней? - Слышал, - отозвался Джэйс. - Называется "Парагон ХР/Т". Стоить будет бешеные деньги, а жучков в ней больше, чем во всей Гватемале. - Посмотрим, - сказал Дэн. - Во всяком случае, пока эта машина еще не готова, нам придется думать самим. Джэйс открыл глаза и, приподняв голову, пристально посмотрел на Дэна. - Похоже, дела у Манкрифа действительно идут туго. Мне он никогда не отказывал. Что бы я ни попросил, он все покупал без разговоров. - Например, меня, - медленно произнес Дэн, лишний раз напоминая себе, как мало он стоит. Джэйс не обратил внимания на выпад Дэна. - Тогда, Данно, давай придумывай, - сказал он. - У тебя всегда были в запасе какие-нибудь умные штуки. - Гением у нас работаешь ты, - возразил Дэн. - Я - всего лишь подмастерье. Это была их давнишняя шутка, правда в последнее время получившая горький привкус. Работали они вместе, но, как правило, все заслуги доставались Джэйсу. Дэн же оставался в тени. Утешением ему служило сознание того, что Джэйс никогда бы без него не обошелся. Но теперь Дэн понимал, что это было ложью. Здесь, в "Парареальности", Джэйс прекрасно обходился без него. И продолжал бы обходиться, если бы не потребовалась новая машина. Да и, кроме того, Джэйсу было просто удобно всегда иметь под боком Дэна. Дэн перестал обольщаться на свой счет, до него начало доходить, что, исчезни он с лица земли, Джэйс едва ли бы заметил это. Когда Джэйс вдруг ушел с военно-воздушной базы и уехал из города, Дэн был шокирован. Ему казалось, что произошло недоразумение, что Джэйс не бросил его, не наплевал на их более чем десятилетнюю дружбу. Работа валилась из рук Дэна, все шло наперекосяк. Доктор Эпплтон видел все и как мог утешал Дэна. Сьюзен тоже помогала ему, но все было напрасно. И когда вдруг прозвучал телефонный звонок и Джэйс попросил Дэна приехать и поработать с ним во Флориде, Дэн словно возродился. Он и слушать не хотел о том, чтобы оставаться в Дэйтоне, все его мечты были только о "Парареальности", где он снова будет работать рука об руку с Джэйсом. Дэн радовался, как ребенок, пока не понял, что ему придется покинуть доктора Эпплтона, которому он был обязан своей карьерой. Именно он дал Дэну шанс, сделал его классным инженером, специалистом по программам с использованием виртуальной реальности. Дэн понимал, что доктор Эпплтон сделал для него больше, чем для некоторых детей делает родной отец. - Понимаете, - говорил ему Дэн, - там, в Орландо, я смогу разрабатывать самые разные программы: обучающие, медицинские, системы дистанционного управления спутниками и космическими кораблями. Я всю жизнь мечтал об этом. Эпплтон понимающе кивал: - Хорошо, Дэн. Езжай к Джэйсу. С тех пор как он ушел, от тебя все равно никакого толку нет. Дэн сел верхом на шаткий пластиковый стул, сложил руки на спинке и уперся в них подбородком. - А что мы, собственно, так волнуемся? Ну и хрен с ними, с деталями, пусть они будут нечеткими. На общем фоне этого никто и не заметит. Когда ты стоишь на поле, то обращаешь внимание на игроков, а не на зрителей. Чего ты так уперся в этот стадион? - Потому что ты абсолютно ничего в этом не смыслишь, - проворчал Джэйс, снова открывая глаза. - Знаешь, - начал было Дэн, но Джэйс прервал его: - Дело не в деталях, а в ощущении. Тот, кто играет, должен иметь перед глазами объемное трехмерное изображение. Он должен все видеть, слышать и чувствовать. Он должен забыть о том, что это - игра. И фон здесь очень важен. Он даже важнее всего, именно по его качеству играющий будет определять, реальна ли общая картина или нет. То, над чем мы работаем, - не какая-нибудь задрипанная игрушка из видеосалона, а реальность. Мы создаем такую правдоподобную иллюзию, которую играющий не только не отличит, но и не захочет отличать от действительности. Он должен быть там, среди игроков, в команде. Он должен не только видеть и слышать, но и чувствовать запах поля. - Ну, если дело только в запахе, то это легко, - ответил Дэн. - Впрыснем в кабинку дезодорант, и все. - Фальшивка, плохо, - ответил Джэйс. - Ну и что? Нам главное - эффект, а он будет. - Ну, можно попробовать, - согласился Джэйс. - Только меня больше заботят зрительные детали, а это уже мощность. И ее нет. Не понимаю, почему Манкриф так не хочет дать денег еще на