Мэрион Зиммер Брэдли. Кровавое солнце ----------------------------------------------------------------------- Marion Zimmer Bradley. The Bloody Sun (1964) ("Darkover" #13). Пер. - А.Гузман. СПб., "Лань", 1995. OCR & spellcheck by HarryFan, 30 May 2002 ----------------------------------------------------------------------- Вернувшийся домой странник не располагается, как дома, а располагает дом к странностям. ПРОЛОГ Вот как все начиналось. Ты был космическим сиротой. Не исключено даже, что родиться ты мог на одном из Больших Кораблей - имперских Больших Кораблей, бороздящих межзвездное пространство с эмблемой Земной Империи на борту. Первым домом твоим стал Приют Астронавта; там ты научился одиночеству. Но где-то в твоем прошлом существовали странные цвета и огни, неразборчивые лица и пейзажи, тут же уплывавшие в забвение, стоило попытаться сосредоточить на них внимание; кошмары, от которых ты иногда вскакивал и заходился в вопле, прежде чем толком проснуться и увидеть вокруг мирные голые стены приютской спальни. Воспитанники Приюта Астронавта представляли собой тот балласт, что заносчивые и легкие на подъем земляне предпочитали сбрасывать за борт - и ты был таким же сброшенным за борт балластом. Но где-то снаружи лежал суровый прекрасный мир, когда-то виденный тобою и до сих пор являвшийся в снах. Каким-то образом ты понимал, что не такой, как все; что твой настоящий мир - мир где-то там, снаружи, то небо, то солнце - но никак не стерильная белизна Торгового города. Но постепенно о снах остались одни воспоминания, а потом и воспоминания о воспоминаниях. Единственное, что ты знал твердо: когда-то ты помнил нечто иное. Ты научился не спрашивать о своих родителях, но строил догадки; О, да - догадки ты строил. И как только стал достаточно большим для того, чтобы вынести стартовые перегрузки, тебя напичкали медикаментами и безвольного, словно багажный мешок, затащили на борт одного из Больших Кораблей. А когда ты пришел в себя - с ноющей болью в висках и ощущением, будто кто-то взял и отхватил от твоей жизни здоровый кусок - корабль уже опускался на Землю, а престарелая семейная пара готовилась раскрыть объятия внуку, которого они не видели ни разу в жизни. Тебе было сказано, что тебе лет двенадцать или около того. Тебе было сказано, что тебя зовут Джеффри Эндрю Кервин-младший. По крайней мере, так тебя называли в приюте, и ты не возражал. Тебе показали фотографию Джеффри Кервина-старшего, который почти двадцать лет назад сбежал из дому и записался на космический корабль младшим помощником суперкарго. Это немного помогло. Они были добры к тебе. Они поселили тебя в его бывшей комнате и отправили учиться в его бывшую школу, и не чаще раза в неделю словом или взглядом напоминали, что ты - не сын, которого они потеряли, и никогда не сможешь им стать. Сын, который предпочел им звезды. И ничего не отвечали они, если ты спрашивал о своей матери. Не то чтобы не хотели отвечать - просто не могли. Понятия не имели они, кто твоя мать, и не было до этого им никакого дела. Ты - Джефф Кервин, землянин; и это все, что им было от тебя нужно. Случись все, когда ты был поменьше, тебе хватило бы этого с лихвой. Тогда тебе очень недоставало семьи. Но ослепительная голубизна земного неба пугала тебя своим равнодушием; холмы зеленели бесстрастно и недружелюбно, а бледно-желтое солнце слепило глаза, даже когда ты прятал их за темными стеклами очков. Тебе не хватало пронизывающего до костей ветра, дующего от изрезанной острыми зубцами высокой горной цепи на горизонте, тебе не хватало пыльного тусклого неба с низко висящим в нем ярко-алым глазом солнца. Дедушка с бабушкой не хотели, чтобы ты разговаривал или даже думал о Даркоувере; а однажды, когда на сэкономленные карманные деньги ты купил набор видов планет Пограничья, они отобрали у тебя открытки. Твое место - на Земле; по крайней мере, так тебе было сказано. Только ты-то знал лучше, и как только достаточно подрос - ушел. Ты понимал, что этим снова разбиваешь их сердца, но все равно ушел. Ты должен был уйти. Они, может, и не понимали, но ты-то понимал, что Джефф Кервин-младший - вовсе не тот мальчик, которого они когда-то любили. И не исключено, что Джефф Кервин-старший, твой отец, тоже не имел ничего общего с тем мальчиком. Сначала ты нашел себе на Земле обычную гражданскую работу и вкалывал, что есть сил, и держал язык за зубами, когда заносчивые земляне потешались над Твоим ростом или даркованским акцентом, от которого тебе так никогда толком и не удалось избавиться. А потом однажды ты поднялся на борт Большого Корабля, зафрахтованного Гражданской Службой, Земной Империи, и корабль с невероятной скоростью устремился к звездам, названия которых призывным набатом отдавались в твоих снах. И ненавистное солнце Земли на глазах померкло до тусклой звездочки, а потом и вовсе исчезло. Сначала, конечно, это был еще не Даркоувер. Но мир под красным солнцем, лиловым небом и с работой на низшей ступеньке иерархии; мир зловония, электрических бурь и женщин с очень белой кожей, заточенных за высокими стенами. А потом была неплохая должность в центре управления полетами в космопорте на планете, где мужчины не расставались с ножами, а женщины ходили со скованными руками, и серебряные цепочки мелодично позвякивали. Тебе там нравилось. Ты часто дрался, и у тебя было немало женщин. Под шкурой тихого инженера гражданской службы, оказывается, таился настоящий сорви-голова, и на этой планете ему время от времени удавалось вырваться на свободу. Ты неплохо проводил время. Ты мог бы остаться там и превосходно себя чувствовать. Но что-то гнало тебя дальше; какое-то смутное беспокойство. К тому же годы стажировки подошли к концу. До сих пор ты отправлялся туда, куда посылали. Теперь же у тебя сочли необходимым поинтересоваться, куда - в разумных пределах, конечно - ты сам хотел бы отправиться. И ты ни секунды не колебался. - На Даркоувер. Кадровик недоуменно воззрился на него. - За каким, если не секрет, чертом? Это же не планета, а сущий ад - не говоря уж о жуткой холодрыге. Варварский мирок - добрая половина его для нас закрыта; стоит на шаг отойти от Торгового города, и за твою шкуру никто гроша ломаного не даст. Сам-то я там не был; но, говорят, там вечно какая-то буза. К тому же торговля с даркованами еле теплится, так что имперские корабли залетают, как Бог на душу положит. Стоит угодить туда - и можно застрять на годы, прежде чем найдется замена. Послушайте, - вкрадчиво добавил он, - на Ригеле-девять как раз не хватает настоящих мужчин; да и продвинуться там можно очень быстро - может, и до легата. Зачем тратить лучшие годы на какой-то комок замерзшей грязи на краю света? Ты выдержал секундную паузу, а потом выложил! - Я родился на Даркоувере. - А, вот оно что. Один из этих. Понимаю. Тебе хотелось с размаху впечатать усмешку в его розовую физиономию, но ты сдержался; просто стоял и смотрел, как он корябает пером твое имя на бланке заявления о переводе. А потом, уже развязавшись со всякой бюрократией, ты снова очутился на одном из Больших Кораблей; снедаемый нетерпением, ты дневал и ночевал в смотровом куполе, не сводя глаз с тлеющего красного уголька, который постепенно превратился в ослепительное сияние и заполнил все небо. И затем, по истечении, казалось, целой вечности ожидания, корабль стал лениво падать к огромной малиновой планете, окруженной ожерельем из четырех крошечных лун, четырех рубиновых кулонов, оправленных в пунцовый бархат неба. И ты снова оказался дома. 1 "Корона юга" приземлилась на дневной стороне планеты ровно в полдень. Джефф Кервин выбрался из шлюза, привычно оттолкнулся от железного трапа, спрыгнул на бетон и глубоко вдохнул. Ему представлялось, что в самом воздухе Даркоувера уже должно ощущаться что-то небывало ароматное; знакомое и таинственное одновременно. Но это был самый обычный воздух. Да, пах он приятно; но после многих недель в наглухо запечатанной консервной банке любой воздух будет приятно пахнуть. Кервин снова наполнил легкие, пытаясь отыскать в летучем аромате хоть намек на неуловимое воспоминание детства. Воздух был прохладен и бодрил; если принюхаться, можно было различить следы пыли и цветочной пыльцы. Но, в основном, пахло обычной химической дрянью, как и в любом космопорте. Горячим гудроном. Цементной пылью. В ноздрях засвербил озон - из предохранительных клапанов принялись стравливать жидкий кислород. _Как будто никуда и не улетал с Земли! Самый обычный космопорт_. "Ну и какого, собственно, черта? - сказал он себе. - А ну-ка хватит!" _Ты столько себе понавоображал - как же, вернуться на Даркоувер! - что даже выйди встречать тебя весь город, торжественной процессией и с фанфарами, тебе все равно показалось бы мало_. Он отступил, освобождая проход группе офицеров Военно-Космических Сил - высоких, как на подбор, в черной коже, с бластерами, таящими угрозу в уютно пристроившихся у пояса кобурах, и с ослепительно сверкающими на рукавах звездами. Солнце маячило почти точно в зените, огромное, красно-оранжевое, и высоко в прозрачном небе висели невесомые облачка с изрезанными пламенеющими краями. Пилообразная горная цепь за космопортом отбрасывала на Торговый город тень, но пики купались в угрюмом свете. Обшаривая взглядом горизонт, пытаясь выудить из памяти знакомые ориентиры, Кервин налетел на грузовой контейнер, и добродушный голос поинтересовался из шлюза: - Ты что, Рыжий, на звезды загляделся, что ли? Дабы снова оказаться в космопорте, Кервину потребовалось усилие чуть ли не физическое. - Звезды у меня вот уже где. - Он наглядно продемонстрировал, где именно у него звезды. - Я думал, какой тут приятный воздух... - Единственное утешение, - ухмыльнулся его собеседник. - Помнится, служил я как-то на планете, где в воздухе была чертова уйма серы. Полезно для-здоровья, говорили врачи; но всю дорогу было железное ощущение, что меня просто взяли и закидали тухлыми яйцами. Он спрыгнул вниз, на бетон, к Кервину. - Ну и как оно, вернуться домой? - поинтересовался он. - Не знаю еще, - отозвался Кервин, глядя на собеседника едва ли не с привязанностью. Джонни Эллерс был невысок, коренаст и уже начинал лысеть; на рукаве его черного кожаного мундира Космофлота ослепительно пестрели две дюжины звезд - по одной за каждую планету, где он служил. Для Кервина, который пока мог похвастаться только двумя звездами, Эллерс был воистину ходячей энциклопедией; казалось, тот знает все на свете, и ничто уже не способно его удивить. - Пошли, пошли, нечего тут торчать, - сказал Эллерс. Тем временем портовые техники со всех сторон облепили уже "Корону юга" и принялись готовить к старту. Благоприятная орбита должна была открыться через несколько часов и не собиралась никого ждать, Космопорт запрудили грузовые трейлеры, самоходные топливные цистерны; сновали подсобные рабочие, гудела разнообразная техника, на полусотне языков и диалектов выкрикивались команды. Кервин огляделся, пытаясь сориентироваться. За воротами космопорта высилось здание Имперской Миссии, за ним начинался Торговый город; и дальше - Даркоувер. Кервина кольнуло жгучее желание рвануться туда, очертя голову, но он вовремя опомнился и вместе с Эллерсом пристроился в хвост успевшей образоваться на КПП очереди. Он поставил отпечаток большого пальца, подписал форму, удостоверяющую, что он действительно тот, за кого себя выдает, и получил местное удостоверение личности. - Куда теперь? - поинтересовался Эллерс. - Не знаю, - медленно проговорил Кервин. - Наверно, для начала надо бы явиться в Миссию за назначением. Каких-то четких планов у него еще не оформилось; но тащиться в кильватере у Эллерса ему точно не хотелось. Тот, конечно, душа-человек; но свидеться после долгой разлуки с родной планетой Кервин предпочел бы один на один. - В Миссию?! - чуть не поперхнулся Эллерс. - Ты что, спятил? Хуже какого-нибудь кадета, честное слово! До сих пор, что ли, не в себе от радости, что в большой космос вырвался? Перебьются как-нибудь бюрократы здешние и до завтра. А на сегодняшний вечер... - Он широким жестом обвел портовый забор и то, что скрывалось за ним. - Вино, женщины и песни, порядок произвольный. Кервин замялся, и Эллерс усилил нажим. - Пошли! Я знаю Торговый город, как свои пять пальцев. Тебе не мешало бы приодеться по здешней погоде - а я знаю все рынки. А то вздумаешь еще, чего доброго, отовариваться в каких-нибудь забегаловках для туристов - сам не заметишь, как просадишь жалованье за полгода. Что правда, то правда. Несмотря на название, Большие Корабли были не настолько грузоподъемны, чтобы перевозить запасы одежды и прочий личный скарб. Гораздо дешевле обходилось, улетая с планеты, избавиться ото всего, что успело скопиться, а по прибытии на новое место службы экипироваться с поправкой уже на местную специфику - чем тащить все за собой и платить за избыточный вес. В итоге, на всех планетах Земной Империи космопорт постепенно окружался кольцом всевозможных магазинов и лавочек - хороших, плохих и более или менее сносных, от центров фирменной моды до филиалов блошиного рынка. - И еще: я знаю все до единого здешние злачные места. Если ты не пробовал даркованского шаллана, Рыжий, то считай, что и не жил. Знаешь, в горах об этом зелье рассказывают всякие странные вещи, особенно, как оно действует на женщин. Помнится, как-то... Кервин оставил всякие попытки проявления инициативы и поплелся за Эллерсом; болтовня того свернула на хорошо знакомую колею, и Кервин слушал вполуха. Послушать Эллерса - так у него было столько женщин на стольких мирах, что удивительно, как в промежутках ему удавалось выбираться в космос. В героинях его историй могла оказаться, например, сирианская птицедева, с огромными голубыми крыльями и очень пушистая; или принцесса с Арктура-4, окруженная целым сонмом камеристок, сросшихся с ней волоконцами псевдоплоти, и так до самой ее смерти. За воротами космопорта открывалась огромная площадь, в центре которой высился памятник на внушительном ступенчатом постаменте. За памятником был разбит небольшой парк; на ветру трепетала фиолетовая листва. При взгляде на деревья к горлу Кервина подступил ком. Когда-то он знал эти места довольно неплохо. С того времени Торговый город разросся - и одновременно съежился. Нависающий над площадью небоскреб Имперской Миссии, когда-то вызывавший благоговейный восторг, теперь был просто высоким зданием. Зато кольцо лавочек и магазинов вокруг площади заметно расширилось. И монументального отеля "Небесная гавань" со сверкающим неоновыми огнями фасадом Кервин что-то не припоминал. Воспоминания нахлынули волной, и отсортировать, что к чему, было крайне непросто. Они пересекли площадь и свернули на улицу, вымощенную каменными блоками столь чудовищного размера, что при попытке представить, кто мог бы ворочать этими гигантскими плитами, отказывало воображение. На улице было тихо и пусто; скорее всего, подумал Кервин, большинство землян отправились посмотреть, как сядет и взлетит "Корона юга", а для даркован пока слишком рано. Настоящий же город был еще не слышен и не виден. Кервин снова вздохнул и последовал за Эллерсом в обход длинного ряда припортовых лавочек. - Вот здесь, - заявил наконец Эллерс, - можно отыскать для тебя что-нибудь подходящее. Это была типичная даркованская лавочка: развал занимал пол-улицы, и практически невозможно было отличить, где кончается выставленный на продажу товар и начинается имущество владельца. Разве что для удобства землян некоторая часть товара была извлечена из общей кучи и разложена по столам и полкам, Они миновали широкий арочный проем, и ноздри Кервина раздулись, уловив знакомый запах ароматизированного дыма, пропитывающий любое даркованское жилище, от трущобы до дворца. В Приюте Астронавта этих благовоний не употребляли (по крайней мере, официально), но от даркованского персонала, от воспитательниц и нянечек часто веяло этим густым смолистым ароматом, впитавшимся в волосы и одежды. Эллерс наморщил нос; Кервин улыбнулся. Владелец лавки, невысокий и сморщенный, в желтой рубашке и напоминающих бриджи штанах, обернулся и пробормотал дежурное приветствие: "_С'дайз шайа_" (Безмерно польщен). - _З'пар серву_, - автоматически пробормотал в ответ Кервин, и Эллерс недоуменно воззрился на него. - А я и не думал, что ты болтаешь на их жаргоне! Ты же говорил, тебя отправили отсюда еще ребенком. - Я знаю только городской диалект. Даркованин уже поворачивался к длинной вешалке с разноцветными плащами, короткими кожаными куртками и шелковыми жилетами. - Нет, - осадил его Кервин на терра-стандарте, почему-то сильно на себя обозлившись. - Земную одежду. Он сосредоточился на том, чтобы отобрать несколько смен рубашек, белья, бритвенные принадлежности; надо же как-то протянуть первые несколько дней, пока не прояснится поконкретней, что нужно по погоде и для работы. И пока владелец лавки увязывал купленное в пакеты, Джонни Эллерс, глазея по сторонам, добрел до большого стола уже возле самой обочины. - А это что еще за чудо, Джефф? Такого я тут ни на ком не видел. Кервин подошел к столу; там беспорядочно громоздился ворох всякой одежды разной степени поношенности. Из этой груды Эллерс выудил длинную, до колен накидку, украшенную странным узором. Кервин пригляделся и кивнул. - Такие обычно носят в горах, - ответил он. - Или, по крайней мере, носили. В такой штуке очень удобно ездить верхом; но уже при мне они выходили из моды. Дай-ка взглянуть... Накидка была сшита из мягкой, напоминающей замшу кожи довольно темного красно-коричневатого оттенка и струилась под пальцами, словно шелк. У ворота и у подола она была вышита яркими, с медным блеском нитями и оторочена мягким темным мехом. - Можно подумать, шилось для принца, - вполголоса прокомментировал Эллерс. - Только погляди, какое золотое шитье! Но Кервина в данный момент заботили более практические соображения. - Не знаю, как там насчет принцев, - заявил он, - но, похоже, штука невероятно теплая. Только пощупай этот мех! - Он набросил накидку на плечи, и тут же ему стало чрезвычайно уютно. Эллерс отступил на шаг; во взгляде его мелькнул самый настоящий ужас. - Боже мой, так недолго и совсем отуземиться! Надеюсь, ты не собираешься расхаживать по Торговому городу в таком виде? - Еще чего не хватало! - расхохотался Кервин. - Просто я подумал, как приятно будет накинуть на себя что-нибудь эдакое в моей холостяцкой комнатушке. Если здешние коммунальные службы ничуть не лучше, чем на моей прошлой планете, они наверняка экономят на отоплении. А если мне не изменяет память, тут бывает довольно зябко. Он снял накидку, сложил и перекинул через руку. Несмотря на практичность рассуждений, в глубине души он понимал, что все это - не более чем попытка с ходу, выдумать рациональное объяснение, и довольно неуклюжая. На самом-то деле накидка покорила его с первого же взгляда. Это была первая вещь, которая приглянулась ему на Даркоувере, которой ему захотелось обладать - что ж, он ее получит. - Да за те же деньги можно было бы беспробудно пьянствовать целую неделю! - сокрушался Эллерс, когда они снова зашагали по улице. - Приободрись, друг мой! - усмехнулся Кервин. - На такой планете меха - не роскошь, а выгодное капиталовложение. К тому же кое-какая мелочишка у меня еще осталась, так что первый круг за мной, Кстати, где мы можем начать? Они начали с небольшого пивного зала на самой периферии сектора; туристы обычно туда не захаживали, хотя портовые работники между толпящимися у стойки или растянувшимися на длинных кушетках вдоль стен даркованами попадались. Завсегдатаи были всецело поглощены своими традиционными серьезнейшими занятиями: выпивкой, беседой и азартной игрой наподобие домино, только вместо костяшек использовались резные хрустальные призмочки. Никто из даркован и ухом не повел, когда Кервин с Эллерсом пробирались через толпу и устраивались за столиком. Принять заказ подошла полненькая темноволосая официантка, и Эллерс заметно приободрился. Он ущипнул девушку за пухлое бедро, на портовом жаргоне заказал вина, раскинул на столе даркованскую накидку, чтобы пощупать мех, и затянул длинную историю о том, как однажды наткнулся на некое исключительно теплое меховое одеяло, оказавшееся как нельзя кстати на одной исключительно холодной планете в системе Лиры. - ...А ночи там дней по семь, так что тамошние жители просто завязывают со всякой работой, пока опять не выйдет солнце и не растопит лед. Так вот-те крест, мы с той деткой как забрались под меховое одеяло, так ни разу даже носа наружу не высунули... Кервин приложился к бокалу; нить повествования он утерял почти сразу, о чем, впрочем, не особенно и жалел - все истории Эллерса походили одна на другую, как две капли воды. Мужчина, о чем-то размышлявший за столиком напротив над наполовину опустошенным бокалом, встретился взглядом с Кервином - и вдруг вскочил, так резко, что опрокинул стул, и направился к их столику. Тут он заметил Эллерса, до этого сидевшего спиной, остановился, словно налетел на преграду, и отступил на шаг; казалось, он сильно удивлен, если не сказать растерян. Но как раз в этот момент в рассказе Эллерса наступило временное затишье; он оглянулся и расплылся в улыбке. - Раган, старый плут! Можно было и догадаться, что обязательно встречу тебя здесь! Давай, присаживайся. Раган замялся и, как показалось Кервину, бросил на него неуверенный взгляд. - Давай, давай, - не унимался Эллерс. - Вот, познакомься с моим приятелем. Джефф Кервин. Раган подсел к их столику; Кервин же все пытался сообразить, на кого тот больше похож. Невысокий, подвижный, с обветренным загорелым лицом и мозолистыми ладонями, он мог с одинаковым успехом быть как горным даркованином, только необычно низким, так и землянином, но в даркованском наряде. Раган поинтересовался у Эллерса, как прошел полет - на терра-стандарте он говорил без малейшего акцента - а когда официантка снова наполнила бокалы, настоял на том, что второй круг за ним; однако продолжал искоса поглядывать на Кервина, когда тот, как казалось Рагану, смотрел в другую сторону. - В чем дело? - наконец потребовал объяснений Кервин. - Когда вы так решительно направились в нашу сторону, мне показалось, вы меня за кого-то приняли. - Верно, - кивнул Раган. - Тогда я еще не знал, что Эллерс вернулся. Но потом я заметил его... и то, что вы одеты по-земному. Так что наверняка я перепутал вас с кем-то. А мы не могли раньше встречаться? - добавил он, озадаченно наморщив лоб. Кервин с любопытством оглядел его. Может, Раган тоже воспитывался в Приюте Астронавта? Впрочем, он явно несколько моложе. - Вряд ли, - наконец произнес Кервин. - Но вы же не землянин, так ведь? В памяти Кервина молнией промелькнула усмешка кадровика ("Ах, один из этих..."), но он постарался загнать воспоминание как можно глубже. - Отец мой был землянин. А я родился здесь. - Аналогично, - закивал Раган. - А я вот посредничаю в Торговом городе, когда им приходится нанимать даркован - проводниками, горными инструкторами, ну и прочее в том же роде. Кервин все пытался уловить в его речи даркованский акцент. - Вы даркованин? - наконец решился спросить он. - Откуда я знаю? - пожал плечами Раган, и в глазах его промелькнула такая горечь, что Кервин неуютно поежился. Раган отхлебнул из бокала; Джефф последовал его примеру. "Ох, и надерусь же я", - мелькнуло у него. Но Кервину было уже все равно. Раган снова принялся в упор его разглядывать, но и это ему тоже было все равно. "Не исключено, что у нас с ним есть что-то общее, - подумал Кервин. - Не исключено, что моя мать была даркованкой. Или кем угодно. Отец служил в Космофлоте - вот единственная моя твердая опора на реальность. Но кто я, если не считать этого?" - По крайней мере, он подсуетился получить для вас имперское гражданство, - с горечью сказал Раган, и Кервин осознал, что, должно быть, произнес все это вслух. - Моему, похоже, было до лампочки. - Эй, послушайте, вы двое, - обиженно вмешался Эллерс, - мы веселиться собирались или как? А ну-ка, еще по одной! Но Раган подпер голову ладонями и задумчиво уставился через стол на Кервина. - Значит, вы прибыли сюда в том числе и для того, чтобы попробовать отыскать своих родителей... родню. - Узнать хоть что-нибудь о них, - поправил его Кервин. - А вам никогда не приходило в голову, - медленно произнес Раган, - что, может, лучше этого и не знать? Об этом Кервин задумывался, и не раз; он даже успел составить себе определенное мнение. - Да будь моя мать хоть уличной девкой, - ответил он, - какая мне разница. Я должен знать. "Чтобы понять, какое солнце, какой мир мне считать своим - Землю или Даркоувер". - У вас есть какая-нибудь... путеводная нить? - поинтересовался Раган. Кервин неуклюже - сказывалось выпитое - закопошился в кармане. - Вот, - наконец произнес он, - только это. В приюте мне сказали, что оно висело у меня на шее. - Что за чушь! - хрипло изрек Эллерс. - Думаешь, покажешь ты им эту штуковину, они тут же заохают, заахают и скажут, что ты давным-давно без вести пропавший единственный наследник светлейшего лорда Как-Бишь-Там, и его светлость заберет тебя в замок, и будешь ты там счастливо жить-поживать до самой смерти? - Он издал некий неописуемый звук, призванный, судя по всему, изобразить насмешливое фырканье. Раган протянул руку; Кервин уронил ему в ладонь маленький голубой кристалл. Несмотря на тонко выделанную серебристую цепочку, сам камень казался совершенно непримечательным - дешевой безделушкой, которой могла бы дорожить лишь какая-нибудь бедная девушка. Раган взглянул на кристалл, и глаза его сузились в щелочки. - Вы, конечно же, знаете, что это такое? - Самоцвет какой-нибудь, - пожал плечами Кервин. - Нет. Это матричный камень. - Что-что? - Психокинетический кристалл, - терпеливо разъяснил Раган. - Довольно простенький, не из самых мощных. Но, знаете, на улицах и такие не валяются. - Это не ко мне, - объявил Эллерс и потянулся за кристаллом. - Я слышал о таких, но не видал ни разу в жизни. - Секундочку, - остановил его руку Раган. - Смотрите. Он опрокинул в рот последние остававшиеся капли, перевернул бокал и установил на донышко кристалл, Взгляд его стал очень сосредоточенным; внезапно сверкнула крохотная ярко-голубая вспышка, послышалось шипение, и стройная ножка бокала оплыла, прогнулась и застыла в лужице расплавленного стекла. Эллерс шумно втянул воздух и выругался; Кервин ошалело замотал головой. Но бокал так и стоял на столе - раструбом книзу, с поникшей ножкой. "Помнится, - пронеслось в голове у Кервина, - был когда-то на Земле художник, писавший что-то в этом роде - всякие там часы оплывшие, чашки, поросшие мехом..." Перевернутый бокал с загнувшейся ножкой смотрелся не менее сюрреалистично. Раган вернул кристалл Кервину. - А я так смог бы? - требовательно поинтересовался Кервин. - Или еще кто-нибудь? - Кто угодно, - заверил его Раган, - только надо немного потренироваться. Обычно такие кристаллы любят вставлять в детские игрушки или в чемоданные замки - ни на что серьезное малюток типа вашего все равно не хватает. Впрочем, те, что мелькают в Торговом городе, обычно и того меньше. Может, настоящий даркованин и сумел бы добиться от этого кристаллика чего-нибудь более впечатляющего - но все равно, больше нескольких джоулей энергии за раз не выделить. - Матричный кристалл! - пробормотал Эллерс и, ненадолго протрезвев, уставился на Кервина. - Как же, как же, великая тайна Даркоувера. Лет уже, наверно, пятьдесят в Миссии всеми правдами и неправдами пытаются разузнать о них хоть что-нибудь достоверное. Иногда дарковане приносят маленькие камешки в Торговый город и обменивают на лекарства, линзы или всякий там ширпотреб. Эти кристаллы напрямую преобразуют энергию; ни топлива им не надо, ни отходов не остается. Но они такие маленькие... Говорят, бывают и побольше, но никто из землян их не видел. - Ничего не понимаю, - изумленно проговорил Кервин. - Какие-такие кристаллы? - Психокинетические, - повторил Раган. - Понятия не имею, как они работают, но достаточно на таком кристалле сосредоточиться, и можно двигать небольшие предметы, концентрировать тепло... ну, и так далее. Насколько я знаю, таким вещам надо специально учиться; но с маленькими кристаллами все гораздо проще. - Кервин засунул кристалл обратно в карман; Раган нахмурился: - И вы ничего не знали? - В жизни не думал, что эта штука на что-то годится, - мотнул головой Кервин. - Так... безделушка. - И что, значит, его мать - даркованка? - поинтересовался у Рагана Эллерс. - Не обязательно, - ответил за того Кервин. - Отец мог купить этот кристалл или просто найти. - Учтите, безделушка безделушкой, но стоит он очень даже ничего, - предупредил Раган. - Так что относитесь к нему бережно. Может, потому ваш отец ничего и не сказал о нем, когда отдавал вас в приют, - опасался, что отберут, если будут знать, что это за кристалл. А в Миссии, кстати, не поскупились бы, чтоб заполучить хоть вот такого малыша. Кервин сунул руку в карман и коснулся кристалла кончиками пальцев. "Ну что за детство, - пронеслось у него в голове, - с самого, можно сказать, младенчества пребывать в уверенности, будто кристалл когда-то принадлежал матери, что в нем может заключаться разгадка смутных, обрывочных, глубоко зарытых воспоминаний!" Почувствовав, что Раган снова смотрит на него, Кервин неловко рассмеялся и дал официантке знак принести еще вина. - Конечно-конечно, - с напускной иронией произнес он. - А я-то надеялся, будто это фамильный талисман, и стоит мне достать его, тут же выяснится, что, оказывается, я не кто иной, как пропавший много лет назад без вести единственный сын и наследник какой-нибудь крупной здешней шишки. Увы и ах - все мои надежды пошли прахом. Он пригубил вина; взгляд его упал на перевернутый бокал, ножку которого расплавил Раган. "Когда это я успел так набраться?" - пронеслось у него в голове. Бокал стоял донышком книзу и был совершенно цел. 2 Они выпили еще по одной, затем еще и еще; потом Раган извинился, сказал, что у него назначена встреча в Миссии, и если он опоздает, сорвется важный заказ - и откланялся. Когда тот скрылся за дверью, Кервин недовольно уставился на Эллерса, от которого - в смысле выпивки - не отставал ни на шаг. Разве так представлял он себе первый вечер на планете, образ которой столько лет жил в его памяти? Чего он хочет, он сам толком не понимал; но уж точно не торчать всю ночь в портовом баре, тупо накачиваясь вином. - Послушай, Эллерс... В ответ донеслось негромкое сопение. Эллерс свесил голову на грудь и моментально отрубился. Подошла полненькая даркованская официантка, чтобы в очередной раз - Джефф уже со счету сбился, какой именно - наполнить бокалы, и бросила на Эллерса профессиональный взгляд, в котором привычная готовность ко всему смешивалась с искренним разочарованием. Склонившись над столом налить вина, она искусно задела плечо Кервина. Свободное платье ее было расстегнуто у ворота, и взгляду открылась ложбинка между грудей, а в ноздри ударил знакомый сладковато-дымный аромат, пропитывающий одежду и волосы девушки. Глубоко внутри задрожала в резонансе какая-то струнка, но тут он поднял глаза и встретил напряженно-пустой взгляд. - Нравится, большой человек? - хрипловато проговорила официантка; терра-стандарт в устах ее звучал грубо и сбивчиво, не то что мелодичный родной говор. - Нравится Лоуми, большой человек? Пойдем со мной. Я хорошая и теплая, тебе понравится... Кервин ощутил во рту кислый осадок, и дело было не в одном скверном вине. На Земле или на Даркоувере - эти девицы в барах все одинаковы. - Пойдем? Пойдем? Сам толком не сознавая, что делает, Кервин стиснул угол стола и медленно поднялся на ноги; стул за ним с грохотом опрокинулся. Сверкая глазами сквозь задымленный воздух, он грозно навис над девушкой, и с языка его хлынули слова давно забытого наречия: - _С глаз моих прочь, дочь горной козы, и укрой срам свой! Негоже распутничать с теми, кто мир твой ни в грош не ставит!_ У девушки перехватило дыхание; она судорожно стиснула у ворота платье и согнулась в три погибели. "_З'серву, шайа_", - сорвалось с ее онемевших губ; внезапно ее затрясло в рыданиях, и она пулей метнулась прочь из зала. Казалось, в воздухе на мгновение зависли всхлип и сладковатый аромат, и тут же рассеялись. Одеревеневшими пальцами Кервин вцепился в угол стола; его шатало. "О Господи, ну нельзя ж так нажираться! И что за дьявольская чушь вдруг из меня полезла?" Он был совершенно сбит с толку. И что это он так напустился на бедную девочку, перепугал до полусмерти? К великим праведникам он себя ну никак не относил; так с чего это вдруг всколыхнулась в нем кровь каких-то далеких пуританских предков? С чего бы это вдруг он восстал во гневе и смешал бедную девочку с грязью? И... Боже правый! А на каком это языке он изощрялся? На терра-стандарте? Вряд ли. На городском жаргоне? Никак не вспомнить. Память удержала только слабую тень бушевавшего минуту назад шквала эмоций, слова канули в Лету. И что это, черт побери, на него нашло? Кервин бросил взгляд на Эллерса; тот был уже в полном отрубе. "Не пора ли делать ноги? - мелькнула мысль, - да побыстрее, пока еще в состоянии". Он нагнулся к Эллерсу и потряс за плечо, но тот даже не шевельнулся. Даркованские напитки - крепкое зелье; Эллерс же влил в себя столько, сколько Раган и Кервин вместе взятые. Куда б его ни занесло, Эллерс всюду оставался верен себе. Кервин пожал плечами, поудобней пристроил ноги приятеля на стуле, который сам только что освободил, и нетвердой походкой направился к выходу. Воздух. Свежий воздух. Самое то, что надо. А потом, пожалуй, не мешало бы и в Миссию вернуться. Или, по крайней мере, в Земной сектор; там он хотя бы понимает, как себя вести. Низко над улицей висел недовольный, налитый слезами глаз солнца. Темно-лиловые, фиолетовые тени укутывали дома в уютный полумрак. Улицы стали более оживленными; появились дарковане в шелковых цветастых рубашках и коротких штанах, даркованки, до бровей укутанные в меха. А вот мимо проскользнул кто-то высокий, невидимый под серым плащом с капюшоном, сплетенным из отблескивающих металлом колец; но фигура явно нечеловеческая. Кервин замедлил шаг и поднял взгляд на пламенеющий небосвод - и тут на глазах у него солнце скатилось за горизонт, а небо стремительно заволокла тьма; тьма, подобная огромным мягким крыльям, сложившимся и укрывшим светило, во мгновение ока наступившая ночь, давшая имя планете. По черному бархату неба раскинула ослепительный блеск диадема из крупных белых звезд, в которую, словно два рубина, были несимметрично вправлены небольшие луны. Кервин замер столбом посреди улицы, задрав голову к небу, и глаза его влажно блестели, и он не стыдился этих слез. Значит, это не было наваждением. Он снова дома. Он опять увидел, как стремительно чернеет красное небо, и в черноте загорается звездная диадема. Он так и стоял до тех пор, пока вдруг ощутимо не похолодало, а звездный блеск подернулся пеленой ночного тумана. Тогда Джефф медленно продолжил путь. Сигнальные огни на крыше Миссии служили надежным ориентиром из любой точки Торгового города, и Кервин нехотя двинулся в направлении порта. С ума у него не шла девушка-даркованка, которую он так странно вдруг взял и отверг. Радушное и жаждущее услужить создание - чего еще, казалось бы, можно желать в первый вечер по возвращении домой? Он ощутил странный беспокойный зуд; некая толком не сформулированная проблема настоятельно требовала решения. Возвращение домой? Домой - это значит к своим. На Земле он не чувствовал себя дома; бабушке с дедушкой сам по себе он не был нужен - только как замена Джеффу Кервину-старшему. А в космосе? Пожалуй, самым близким другом ему следовало считать Эллерса; а кто такой, собственно, Эллерс? Натуральный космический _бомж_. Межпланетный летун во всех смыслах. Ни с того, ни с сего Кервину прямо посреди улицы остро захотелось ощутить корни, почувствовать себя среди своих - то, в чем ему до настоящего времени все упорно отказывали. Призрачным, неотвязным эхом в ушах его зазвучали собственные, сказанные с самоуничижительной иронией слова: "А я-то надеялся, будто сын и наследник..." Именно эта фантазия заманила его на Даркоувер; мечта, что наконец ему удастся отыскать корни и приникнуть к ним. Иначе зачем он подавал рапорт о переводе с последней планеты, из системы Вольфа? Интересной работы у него там было по горло, женщин - хоть отбавляй, приятелей и того больше, а приключений на собственную задницу - так просто немерено. Ан нет, все время где-то глубоко сидело и неотвязно зудело одно и то же: вернуться домой; на Даркоувер. И вот теперь, когда он вернулся, когда снова увидел, как стремительно опускается тьма и вспыхивают звезды, - неужели этим все и кончится? Может, действительно мать его была обычной портовой девкой - такой же, как только что неуклюже пыталась заигрывать с ним? А отец... что ж, как справедливо заметил Раган, отец хотя бы подсуетился оформить на него имперское гражданство. Ладно, он все равно размотает эту ниточку до конца. Выяснит, кто была его мать, почему отец отдал его в приют, как и где умер... А потом... Ночной туман тем временем сгустился, и уже начинал моросить мелкий ледяной дождь; днем было настолько тепло, что у Кервина совершенно вылетело из головы, как быстро в это время года яркие звезды скрываются за пеленой слякотного тумана. Джеффа зазнобило, и он ускорил шаг. По краю площади, примыкающей к космопорту, выстроился длинный ряд всевозможных кафе и ресторанчиков; Кервин забрел в первый попавшийся. Отгородившийся от ночной непогоды толстыми стенами и мягкими уютными занавесями, ресторанчик, как и недавний бар, не производил впечатления ни чисто даркованского, ни совсем уж земного. Среди посетителей можно было увидеть как портовых служащих в форме, так и даркован. В тусклом свете все лица представлялись размытыми пятнами, и Кервин не стал искать знакомых с "Короны юга". В ресторанчике пахло едой, даркованской едой, и у Кервина потекли слюнки. Вот, оказывается, в чем дело: он проголодался. Он примостился у стойки и заказал ужин, а когда заказ принесли, с наслаждением впился зубами в жестковатое мясо. Поблизости неторопливо трапезничали двое даркован, одетых побогаче большинства местных Жителей - в цветастых плащах и высоких сапогах; на поясах блестели драгоценные камни, а ножны кинжалов были украшены резьбой. У одного из них шевелюра отсвечивала огненно-рыжим, и Кервин недоуменно приподнял брови: вообще-то, дарковане были смуглой и темноволосой расой, и в детстве Кервин нередко ловил на себе недоуменные взгляды - даже в Торговом городе. В приюте его называли Талло, Рыжим; но даркованские нянечки и воспитательницы, прослышав об этом, так сурово наказывали несдержанных на язык, что уже тогда он не мог не задуматься. Каким-то образом у него сложилось впечатление - хотя даркованскому персоналу запрещалось рассказывать детям о местных суевериях - что с рыжими волосами связаны какая-то дурная примета или табу. За годы, проведенные на Земле - может, потому что там рыжие волосы далеко не в диковину - воспоминание об этом как-то стерлось... Кстати, не исключено, этим и объясняется поведение Рагана: если рыжие волосы тут такая редкость, а у тебя есть приятель - рыжий, то, завидев издали огненную шевелюру, нетрудно решить, что это как раз он и есть. Громкоговоритель на стене шумно прокашлялся и объявил металлическим голосом: - Внимание, внимание! Всем, у кого запаркован транспорт на взлетном поле, явиться во Второй отдел. Все авиарейсы на сегодня отменяются. Повторяем: отменяются. "Корона юга" отбывает по расписанию; немедленно освободить взлетное поле от всего личного авиатранспорта. Повторяем... Один из сидевших неподалеку от входа выразился кратко, но энергично, натянул разукрашенную золотым шитьем шапочку с козырьком и, тяжело ступая, исчез в пелене дождя. По ресторанчику пронесся порыв пронизывающего ветра, и ближайший к Кервину даркованин со смешком сказал своему сотрапезнику: - _Эса соу вхалле Терра акуалле..._ Второй покосился на Кервина и произнес что-то еще более оскорбительное на городском диалекте. Джеффа затрясло. С раннего детства и до зрелых лет он так и оставался по-ребячески чувствителен к оскорблениям. На Земле он был даркованином, чужаком, диковиной; здесь, на Даркоувере, он вдруг почувствовал себя землянином. И события дня прошедшего как-то не очень способствовали смягчению его права. Но он сдержал ярость и только проронил, обращаясь к пустому табурету по левую руку: - Болотный кролик захлебнется под дождем, если только у него не хватит мозгов держать рот на замке. Даркованин резко отодвинул стул и развернулся к Кервину, сшибив со стола свой стакан. Громко дзенькнуло разлетевшееся стекло, что-то испуганно проблеял официант - и все головы вокруг повернулись в их сторону. Кервин настороженно сполз со вращающегося табурета. Теперь он словно бы наблюдал за сценой со стороны, причем в изрядном замешательстве. Хорошенькая устанавливается традиция - что ни бар, то скандал; похоже, банкет по случаю возвращения блудного сына кончится тем, что его отволокут в местную каталажку и впаяют срок за пьяный дебош. Затем второй даркованин схватил своего сотрапезника за локоть. Взгляд того медленно поднялся и остановился на рыжей шевелюре Кервина, отливающей огнем в свете настенной лампы. - Комъин! - вырвался у даркованина сдавленный возглас. "А это что еще значит, черт побери?" - мысленно поинтересовался Джефф. Забияка затравленно метнул взгляд на своего спутника, но сочувствия в лице того не нашел. Он потоптался на месте, отступил на шаг, прикрыл рукой лицо и пробормотал что-то неразборчивое; потом рванулся к выходу - неуверенно, словно лунатик, уворачиваясь от встречных столов, - и нырнул в дождь. Только сейчас Кервин обратил внимание, что все вокруг не сводят с него глаз; он сумел, не мигая, выдержать пристальный взгляд официанта, и тот в конце концов удалился по своим делам. Джефф опустился обратно на табурет и отхлебнул из чашки, в которую был налит местный эквивалент кофе - содержащий кофеин и напоминающий по вкусу горький шоколад; напиток успел остыть. Оставшийся рыжеволосый даркованин поднялся из-за стола, подошел к Кервину и опустился на соседний табурет. - Кто вы такой, черт побери? Вопрос был задан на портовом жаргоне, но даркованин изъяснялся на нем неуверенно, с усилием выговаривая каждое слово. Кервин со вздохом отставил чашку. - Фигли-Мигли, мастер сглаза, очень древнее божество, - представился он. - И каждое столетие лежит на памяти невыносимым грузом. Отвали-ка лучше, а то мигом наведу порчу, как на твоего приятеля. Рыжеволосый усмехнулся - не без издевки и весьма недружелюбно. Похоже, он был примерно одного возраста с Кервином. - Никакой он мне не приятель, - сказал даркованин, - но и вы явно не тот, кем кажетесь. Похоже, его бегство удивило вас сильнее всех в этом заведении. Дело в том, что он подумал, будто вы из моих родичей. - Ваша мать, часом, не из Ирландии? - вежливо поинтересовался Кервин. - Нет? Тогда извините. Что до меня, то я происхожу из древнего и знатного рода человекоящеров с Арктура. С этими словами он взял со стойки чашку и снова приник к густой холодной жиже. Несколько секунд он чувствовал на себе недоуменный взгляд рыжеволосого; наконец тот отошел, пробормотав под нос: "Землянин!" - таким тоном, что одно это слово прозвучало как оскорбление. Теперь, когда было уже поздно, Кервин пожалел, что не ответил повежливей; его так и подмывало броситься за даркованином и потребовать объяснений. Останавливало только ясное осознание того, чем это, в лучшем случае, кончится: очередным щелчком по носу. Он оставил на стойке несколько монет и снова вышел в ледяную слякоть. Звезды исчезли. Было темно и холодно, громко завывал ветер, и каждый шаг требовал изрядных усилий. Кервина тут же начал бить озноб. Ну почему он вырядился в одну тоненькую рубашку, почему не купил ничего теплого... Черт побери, так ведь купил! Одеяние, может, и несколько экстравагантное, но на таком ветру - самое то, что надо. Онемевшими пальцами он развернул сверток, извлек отороченную мехом накидку, набросил на плечи и поплотнее укутался. Мягкая гибкая замша надежно защищала от ветра; мех приятно ласкал кожу. Завидев ярко освещенный вестибюль отеля "Небесная гавань", Кервин вспомнил, что так и не явился в Миссию и, соответственно, не получил ордера на жилье; теперь надо было искать, где переночевать. Почему бы не поинтересоваться насчет свободных номеров прямо в "Небесной гавани"? Он пересек вестибюль и направился к табличке "Регистрация". - Вам туда, - на мгновение подняв голову, буркнул дежурный и снова углубился в регистрационную книгу. Изумленный Кервин дернулся было возразить - неужели в Гражданской службе позаботились заранее забронировать ему номер? - но только пожал плечами и отправился к указанной двери. За нею оказалась просторная комната с длинным столом посередине; тут и там стояли непривычной формы кушетки и диваны; в камине горел огонь. За большим окном царила ночь, и в черном стекле отчетливо отражался Джефф Кервин-младший: высокий, с мокрыми свалявшимися рыжими прядями, с замкнутым лицом одиночки-интроверта; искатель приключений, которого все почему-то словно сговорились приключения-то и лишить. На вороте у зеркального двойника поблескивало золотое шитье; у Кервина начисто вылетело из головы, что на нем накидка. До боли знакомое лицо, незнакомый наряд... Кервин вздрогнул, ощутив укол некоего смутного воспоминания. Так вот в чем дело! Очевидно, увидев даркованский наряд, дежурный регистратор принял Кервина за кого-то другого. Пожалуй, это объясняло все. Итак, на Даркоувере, в Торговом городе у Кервина есть двойник или почти двойник - тоже рыжеволосый, тоже высокий, обладающий таким внешним сходством, что нетрудно попасться на удочку, если пристально не вглядеться. Что там лепетал тот даркованин в ресторанчике? "_Комъин_". Может, так зовут его двойника? "_Комъин_", - мысленно проговорил Кервин. Что-то смутно знакомое чудилось в этом сочетании звуков. - Что-то ты рано сегодня, _комъин_, - прозвучал за спиной девичий голос; Джефф развернулся и увидел ее. В первое мгновение ему показалось, будто это земная девушка - из-за золотисто-рыжих волос, собранных на затылке в тугой узел. На ней был распахнутый плащ, а под ним - простое платье, облегающее стройную фигурку. Пялиться в общественном месте на даркованскую девушку - оскорбление, наказуемое смертью (если поблизости есть родственники, которые не преминут оскорбиться) - но эта, весело улыбаясь, смотрела прямо в глаза Кервину. Поэтому, даже по некотором размышлении, Джефф остался при том же мнении. - Как вы сюда попали? - поинтересовалась девушка. - Мы же, кажется, договаривались прийти все вместе. Щеки Кервина вспыхнули жаром, и камин тут был ни при чем. - Прошу прощения, - сказал он. - Я... не думал, что это частная комната. Меня направили сюда - вероятно, по ошибке. Я немедленно уйду. Девушка изумленно уставилась на него; улыбка ее померкла. - Что вы имеете в виду? Нам же столько всего надо обсудить... - Она осеклась на полуслове и неуверенно произнесла: - Но вы... или я ошиблась? - Вы или не вы, но кто-то точно ошибся... - начал было Кервин, но осекся. Девушка говорила не на терра-стандарте и не на жаргоне Торгового города. Она говорила на языке, которого он не слышал ни разу в жизни - и, тем не менее, он прекрасно понимал ее; в первые мгновения диалект показался настолько знакомым, что Кервин и внимания не обратил, что они говорят на неизвестном языке. Девушка остолбенело замерла, приоткрыв рот. - Всемогущий Алдонай! - вырвалось у нее. - Кто же вы такой? Кервин собрался было представиться; но тут им снова овладел тот же гневливый бес, которого ему в присутствии красивой девушки удавалось пока держать в узде. Ну и тип, должно быть, этот его загадочный двойник! - Что, не узнала еще? - отрывисто поинтересовался он. - Я же твой старший брат Билл, позор семьи; сбежал из дому в шесть месяцев и все это время был в плену у пиратов. Продолжение в следующем выпуске. Она непонимающе мотнула головой, и Кервин догадался, что вряд ли она может оценить сарказм - тем более, скорее всего, на незнакомом языке. - Но... разве вы не один из нас? - поинтересовалась она все на том же загадочном наречии, которое Кервин понимал, если не слишком напрягался. - Может, из Потаенного города? Кто вы такой? Джефф раздраженно оскалился; эта идиотская игра его уже порядком утомила. "Скорей бы уж, что ли, - мелькнуло у него, - появился тот тип, за которого она меня принимает; тогда можно было б хоть дать ему по морде". - Послушайте, девушка, вы меня с кем-то путаете. Ничего я не знаю об этом вашем Потаенном городе - наверно, он слишком хорошо затаился... На какой, кстати, планете? Вы ведь не с Даркоувера? Если раньше она была просто изумлена, то теперь ее как громом поразило. - Но вы же понимаете меня! Послушайте, - перешла она на городской диалект, - нам надо хорошенько во всем разобраться. Тут что-то очень странное. Где бы мы могли поговорить? - Чем плохо здесь и сейчас? - поинтересовался Кервин. - Послушайте, меня тут, конечно, давно не было, но кое-что я еще помню. Я неплохо знаю местные законы, и мне совершенно не улыбается, чтобы в первые же двадцать четыре часа по возвращении мне привесили покушение на убийство - если у вас вдруг окажутся какие-нибудь чувствительные родственники мужского пола. Если вы, конечно, даркованка. Личико, напоминающее какого-нибудь сказочного персонажа, эльфа или фею, скорчилось в удивленной гримасе. - Не могу поверить. Похоже, вы действительно не знаете, кто я. Но это и не важно. - Для меня важно, - сухо произнес Кервин. - Хотя бы просто ради смеха: скажите, как вас зовут и за кого вы меня приняли - и я тут же удалюсь; не буду мешать вашему... рандеву. - Но так нельзя, - сказала девушка. На личике у нее застыло какое-то непонятное выражение, то ли удивления, то ли потрясения - можно подумать, Кервин заявил, что ему остается жить только час. Похоже, за сегодняшний вечер у него развилась премилая способность - до полусмерти пугать людей, безо всякого злого умысла, просто так. Нет, если этот его загадочный двойник появится-таки, Кервин обязательно даст ему по морде - для профилактики, из общих соображений. - Пожалуйста, не уходите, - проговорила девушка. - Если бы здесь был Кеннард... - Тани! - прервал ее хриплый басовитый голос. "Похоже, мир окончательно сошел с ума, - думал, разворачиваясь к новоприбывшему, Кервин. - Интересно, увижу я сейчас свое зеркальное отображение?" Зеркального отображения он не увидел; вновь пришедший был, как и девушка, высок, светлокож, с густой золотисто-рыжей шевелюрой. В первое же мгновение Джефф проникся к нему инстинктивной неприязнью - даже прежде чем узнал в нем рыжеволосого из бара. Достаточно было одного взгляда - и рыжеволосый скорчил такую мину, будто вот-вот заголосит о вопиющем нарушении приличий. - Остер, - торопливо произнесла девушка, - я только хотела... - Землянин! - Я подумала, это кто-то из наших. - Это человекоящер с Арктура, - сердито покосился на Кервина Остер. - По крайней мере, так он мне сам сказал. Затем он обрушил на девушку целый поток слов - скорее всего, на том же загадочном языке, но столь стремительно, что Кервин не понимал ни звука. Впрочем, понимать было и не обязательно: достаточно было слышать тон. Рыжеволосый был страшно разозлен. - Ну не надо, Остер, не надо, не так все мрачно, - вмешался густой, рокочущий бас. - А ты, Таниквель, прекращай дразниться. - В комнате появился еще один человек, тоже рыжеволосый. Но в его огненной шевелюре мелькали седые пряди, и он сильно сутулился, словно под грузом лет. Глаз его почти не было видно под кустистыми бровями - настолько густыми, что это граничило с противоестественным. - Меня зовут Кеннард, - представился он, - я третий в Арилиннской башне. А из какого Гнезда вы? Кто у вас Хранительница? Кервин был уверен, что тот так и сказал: "Хранительница". - Обычно меня выпускают гулять одного, - сухо отозвался он. - Ошибочка вышла, Кеннард, - издевательски произнес Остер на портовом жаргоне. - На самом деле наш друг... э-э, крокодил с Арктура; по крайней мере, по его словам... Очевидно, он - землянин. - Но это невозможно! - воскликнул Кеннард. Джефф решил, что атмосфера становится слишком уж напряженной. - Глубоко сожалею, - начал он и к собственному удивлению осознал, что обычный вежливый оборот приобрел буквальный смысл. - Я действительно землянин. Но детство мое прошло на Даркоувере, и я привык считать эту планету своим домом. А теперь прошу прощения, если помешал. Доброй ночи, и прощайте. - Заяц-трусишка! - еле слышно буркнул под нос Остер; или что-то в этом роде. - Подождите, пожалуйста, - произнес Кеннард; Кервин, уже на полпути к двери, обернулся. - Если вы располагаете некоторым временем, я хотел бы поговорить с вами. Джефф покосился на Таниквель и уже готов был уступить; но стоило перевести взгляд на Остера - и это решило дело. - Спасибо, - вежливо отозвался он, - но я уже опаздываю. Прошу прощения, если помешал веселью. Остер, брызжа слюной, выпалил что-то неразборчивое. - Да осветят луны ваш путь, - церемонно поклонился Кеннард. Таниквель ладошкой зажала рот и замерла изваянием, глядя на Кервина широко раскрытыми золотистыми глазами. Тот замялся, борясь с искушением потребовать объяснений; но возможность пойти на попятный и сохранить при этом лицо он уже упустил. - Доброй ночи, - повторил он, и тяжелая дверь, закрываясь за ним, громко хлопнула; признание своего поражения почудилось ему в этом хлопке... и предчувствие того, что это еще только начало. Мелкая ледяная морось сгустилась в зябкий, пронизывающий до костей туман. Кервин поплотнее укутался в накидку и только тут обратил внимание, что она до сих пор на нем. "Боже мой, - промелькнула мысль, - не удивительно, что девушка так была ошеломлена, когда я заявил, что землянин. Должно быть, я смахивал на настоящего психа". Над темными обледеневшими улицами, скрывая луны и звезды, вихрился густо-лиловый туман, и пахло от него опьяняюще-свежо. Причудливым светящимся деревом проступало через туман здание Миссии, и Кервин понимал, что там его ждут только тепло и уют безо всяких неожиданностей; не исключено, Эллерс уже пришел в себя и, обнаружив, что остался один, вернулся в Миссию. За кого б его тут ни принимали, хуже не будет, если он еще немного побродит по городу. Господи Боже, это ведь его родная планета! Здесь он родился. Здесь жил. Он не какой-нибудь наивный землянин-космофлотчик, которому строго-настрого наказали: ни шагу из туристского квартала. Он знает город - когда-то знал, по крайней мере - и местный язык. "Оставьте со мной ребенка до семи лет, а потом пускай забирает его кто угодно". Этот суровый древний святой знал, что говорил. Кстати, землянин. Ergo, Кервин - даркованин. И всегда им будет. Он вернулся домой, и, в первую очередь, надо бы хорошенько осмотреться. На улицах почти никого не было; изредка навстречу попадались закутанные в мех фигуры, сгорбившиеся под напором пронизывающего ветра. С громким топотом Кервина обогнало какое-то крошечное создание - и одного брошенного снизу вверх взгляда зеленых глаз, за которыми светился человеческий разум, было достаточно, чтобы рука Кервина бессознательно дернулась в защитном жесте; ибо _кирри_ - странные существа, они живут электрической энергией и вырабатывают электростатические поля, так что по неосторожности можно схлопотать очень сильный, почти смертельный удар током. Дрожащая от холода девушка, кутаясь в тонкую меховую накидку, с надеждой бросила на Кервина взгляд и что-то пробормотала, но не на портовом жаргоне, а на языке Старого города, на котором он умел говорить, когда на терра-стандарте еще и двух слов связать не мог (Э, откуда вдруг он это вспомнил?), и Кервин нерешительно замедлил шаг, тронутый грустным взглядом девушки и тем, как она непохожа на официантку из бара; но тут она подняла глаза на его рыжую шевелюру, выдохнула что-то неразборчивое и метнулась прочь. Джефф медленно зашагал через площадь, смакуя незнакомые запахи и звуки. Он остановился у лотка, где пожилая женщина торговала жареной рыбой; рыба швырялась в громко шипящее прозрачное зеленоватое масло, но под жаровней не было и намека на огонь. Торговка подняла голову, разразилась речью на городском жаргоне - слишком обильно уснащенной сленгом, чтобы Кервин что-то понял - и вручила ему рыбину на зеленом листе. "Интересно, - мелькнула и тут же скрылась мысль, - откуда они берут зеленые листья?" Он выложил на лоток несколько монет, и торговка испуганно отшатнулась; в ее неразборчивом лопотании ему снова почудилось это загадочное слово: "Комъин". Вот ведь дьявольщина! Ну сколько можно людей пугать? Хоть в космопорт возвращайся. Может, все дело в экзотическом наряде? Джефф с радостью снял бы накидку, но одетым по-земному... ну, в общем, шляться в одиночку по Старому городу - это не безопасно. Ага, вот он и признался! Именно о таком маскараде на самом-то деле он и думал, покупая накидку. Но слишком уж на него глазели. Он развернулся и направился в обратный путь, ориентируясь на огни здания Миссии. Было уже очень поздно; на мостовых блестел лед, и квартал казался обезлюдевшим. За спиной послышались шаги - неторопливые, можно даже сказать, целеустремленные - и Кервин обернулся. Негромко, почти бесшумно ступая, его нагоняла закутанная в плащ фигура с низко надвинутым капюшоном. Джефф посторонился, освобождая проход. Это была ошибка. С боевым кличем неизвестный в плаще - явно не-человек - бросился на Кервина, одним прыжком одолев разделявшие их футов двенадцать. Кервин ощутил жгучую боль, потом в голове у него что-то взорвалось, и призрачный, далекий голос принялся выкрикивать странные слова: - Передай сыну варвара, чтоб не возвращался более на равнины Арилинна! Башня погублена, и Золотой Колокольчик отомщена! "Ну что за бред", - отметил про себя Кервин и полетел в черноту. 3 Шел дождь. На лицо падал серый свет, и кто-то пронзительно, рыдающе голосил: - Ай-ай-ай! Ай, _комъин_! Его подняли с брусчатки; в голове снова что-то с грохотом взорвалось, и Джефф Кервин опять погрузился в забытье. Внезапно в мозгу у него, вплоть до самых дальних закоулков, полыхнул ослепительный белый свет. Кто-то трогал его за голову, и та отзывалась адской болью. - Полегче, полегче! - хрипло простонал Кервин, и свет убрали. Он лежал в стерильно белой палате на стерильно белой постели, а над ним стоял, склонившись, человек в белом халате и шапочке с золоченым кадуцеем [от латинского caduceus; в мифологии - обвитый двумя змеями магический жезл, атрибут древнегреческого бога Гермеса и его древнеримского двойника Меркурия] - эмблемой Медицинского корпуса. - Ну что, вы уже в порядке? Кервин собирался было кивнуть, но тут в голове у него снова что-то с грохотом взорвалось, и он передумал. Доктор вручил ему бумажный стаканчик с красной жидкостью; во рту словно вспыхнул огонь, а пищевод отозвался нестерпимым жжением, зато перестала болеть голова. - Что случилось? - поинтересовался Джефф. Отворилась дверь, и в палату просунул голову Джимми Эллерс; глаза его были налиты красным. - И ты еще спрашиваешь! Нажрался и отрубился я - но схлопотать по кумполу умудрился ты, и обчистили почему-то тебя. Зеленый кадет прямо, честное слово! - Вам повезло, у вас крепкая голова, - с укоризной произнес доктор. - А то ведь все могло кончиться гораздо хуже. Неужели ему все привиделось? Неужели его просто избили и ограбили в Старом городе, а остальное - это был только сон: его причудливые блуждания в даркованском наряде, незнакомые люди, принимавшие его за кого-то другого? Шутки подсознания - желаемое выдается за действительное, тяга обрести семью сублимируется?.. _А златоглавая Таниквель - это тоже сон?_ - Какой сегодня день? - Все тот же самый; то есть утро после вчерашней ночи, - отозвался Эллерс. - Где это произошло? - Не знаю, - ответил доктор, направляясь к дверям. - Очевидно, кто-то нашел вас, перепугался и оттащил на портовую площадь - примерно на рассвете. С этими словами он вышел из палаты. "Пожалуй, прямо сейчас эта головоломка для меня сложновата", - решил Кервин, перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Раган, официантка из пивного зала и рыжеволосые аристократы проплыли, кружась в хороводе, в его засыпающем мозгу. Если поначалу ему казалось, что возвращение на Даркоувер обернется только парой-тройкой ностальгически оброненных слез... что ж, приключений этой ночи ему хватит лет на пять - десять вперед. Увы, никакой демон саркастически не шепнул ему на ухо, что настоящие приключения еще и не начинались. На следующее утро в транспортный отдел явился уже совершенно другой Джефф Кервин - изрядно протрезвевший. Во взгляде Легата особенного энтузиазма не читалось. - Тут нужны медики и техники, а мне присылают связиста! Понимаю, вы тут ни при чем; Даркоувер - не шибко популярное место, вот в штабе и лезут из кожи вон, чтобы хоть кого-то сюда засунуть. Я слышал, вы сами попросили перевода сюда - значит, не исключено, мне удастся задержать вас тут подольше; обычно мне присылают стажеров, а те немедленно переводятся отсюда, как только выслуживают право этого требовать. Ну ладно, что есть, то есть. Я слышал, вы угодили в какую-то заварушку, когда разгуливали один по городу? Не самая удачная выдумка. Следуя наводящим вопросам легата, Кервин изложил свое ночное приключение - опустив только упоминание о троих рыжеволосых в "Небесной гавани". Зачем он это сделал, он и сам толком не понимал; возможно, из-за девушки. - Откуда такой интерес к Даркоуверу, Кервин? - Я здесь родился, сэр, - угрюмо набычившись, произнес Кервин. Если из-за происхождения ему грозят какие-то дискриминационные меры... что ж, он предпочел бы узнать об этом сразу. Но легат только стал еще задумчивей. - Может быть, вам очень повезло, - наконец произнес он. - Даркоувер - странное место. Я-то сам сюда никогда не рвался; просто угораздило в свое время ввязаться в политику... В общем, что-то вроде почетной ссылки. А если вам здесь действительно нравится, вы можете сделать очень неплохую карьеру. Обычно, правда, никто тут не задерживается дольше, чем приходится по службе. - Я сам толком не знаю, что меня сюда привело, - задумчиво произнес Джефф. - Так... детские воспоминания. Только почему-то очень уж навязчивые. Чуть ли не в форме приказа. - Вдохнуть аромат родного воздуха, почувствовать на лице лучи родного солнца... - вздохнул легат. - Знал бы ты, парень, как мне это знакомо. Я в космосе уже сорок лет; я повидал десятки миров. Но умереть хотел бы на Земле. - Он протянул Кервину руку - настолько эмоционально, что тому на мгновение стало не по себе. - Оставайся, сынок, если тебе тут по душе. "Цветут пусть звезды дивным садом, дивней нет мира, и не надо..." - Он умолк. - Ну ладно; так кто были твои родители? Кервин вспомнил официанток в портовом баре и тут же постарался забыть о них. "По крайней мере, отец хоть позаботился отдать меня в приют, а то таскали бы меня, как маленького Рагана, по всему сектору... _Но откуда я это знаю?_" - Кервин... - задумчиво протянул легат. - Где-то я это имя уже слышал. Если он здесь женился, в архивах наверняка должны были остаться какие-то сведения. - Выдвигать контртезиса он не стал. - Обычно они довольно аккуратно ведут записи. Как правило, найденыши официально передаются под опеку городским Иерархам. А вас мало того, что взяли в Приют Астронавта, так еще и отправили на Землю - это вообще величайшая редкость. А то оставили бы вас здесь и устроили работать при Миссии - картографом, там, или переводчиком... Не исключено, что мать ваша могла быть кем-то из здешнего медицинского персонала. - А я думал, может, во мне есть даркованская кровь... - Сомневаюсь. Среди землян рыжие волосы не редкость - тем более в космосе, куда тянет людей авантюрного склада. Но ни разу в жизни не видел рыжего даркованина. "А я вот видел троих", - хотел сказать Кервин, но не смог. Буквально не смог; к горлу словно подступил удушливый ком и никак не желал сглатываться. Легат тем временем делился своими впечатлениями от Даркоувера: - Странное место. Согласно Пакту, мы держим за собой только крохотные клочки территории, в целях развития торговли - как и на любой другой планете. Ну да не мне вам объяснять. Местные правительства мы, как правило, оставляем в покое. Ведь как оно обычно все происходит на любой другой планете: стоит народу увидеть нашу технику, почувствовать, что мы можем им предложить - тут же им надоедают всякие их монархии или иерархии, и они сами начинают просить, чтоб их пустили в Империю. Это надежно, как математическая формула. Но на Даркоувере она почему-то не работает. - Он стукнул по столу кулаком. - Они говорят, черт побери, что нам нечего им предложить! О, иногда они снисходят до торговли с нами: обменивают платину, золото или матричные кристаллы - знаете, что это такое? - на оптические приборы, медикаменты или какие-нибудь предметы роскоши. Но они не проявляют ни малейшего интереса к тому, чтобы организовать производство или наладить настоящую торговлю. По словам легата, выходило так, что даркованами правит некая высшая каста - уединенно живущая, неподкупная и недоступная. В городах никто из них почти никогда не появлялся; это была настоящая загадка, головоломка. - На самом-то деле, единственное, что их по большому счету заинтересовало изо всего, что мы могли предложить - это лошади. Подумать только, лошади! Пару веков назад кому-то пришло в голову завезти сюда несколько десятков - и Хастуры тут же купили их, всех до последней. Теперь по здешним степям носятся уже целые табуны... Чертова отсталая планета! Лошади им подошли, а вот автомобили, видите ли, не подходят - говорят, будто не хотят строить дорог. Правда, иногда они покупают самолет-другой... - Легат подпер голову ладонями и снова вздохнул: - Не планета, а сплошное безумие. Я просто ничего не понимаю. Может, вам больше повезет? После работы Кервин отправился в более респектабельный район Торгового города, к Приюту Астронавта. Дорогу он помнил до мельчайших подробностей. И вот он снова стоял перед высоким мрачноватым зданием, непривычно выглядящим в окружении покрытых бледной листвой деревьев. Над входом яркой медью горела эмблема Космофлота Империи - звезда и ракета. Вестибюль был пуст, но за приоткрытой дверью одного из классов Кервин разглядел несколько мальчиков и девочек, обступивших большой глобус. Из дальнего крыла доносились веселые крики - там был игровой зал; звуки заглушались толстыми стенами, и Кервин не мог разобрать ни слова. В директорской (она же приемная) - главном кошмаре детства - Кервин дождался, пока к нему не подошла по даркованской моде одетая дама, в скромном свободном платье и меховой накидке, и спокойным радушным голосом не поинтересовалась, чем может помочь. Когда он объяснил, с чем явился, она сердечно протянула ему руку. - Значит, вы из наших воспитанников? Знаете, наверно, тогда я тут еще не работала. Как, говорите, вас зовут? - Джефф Кервин-младший. Она нахмурила лоб, из вежливости изобразив глубокую задумчивость. - Не исключено, что ваше имя попадалось мне в архиве. Во сколько лет вас забрали из Приюта? В двенадцать? О, это необычно. Как правило, наши мальчики живут здесь до восемнадцати. Потом, после выпускных экзаменов, Миссия распределяет их на работу. - Меня отправили к бабушке с дедушкой. На Землю. - В любом случае, здесь должны храниться сведения обо всех наших воспитанниках. Если известны родители... - она замялась. - Разумеется, при оформлении мы стараемся занести в архив всю информацию на тех, кто к нам поступает; но иногда имя одного из родителей может не указываться, если отец предпочел... - Вы хотите сказать, если моя мать была портовой девкой, так? Дама кивнула, поморщившись от такой прямоты. - Подождите минуточку. Она удалилась в небольшой смежный кабинет. Сквозь приоткрытую дверь Кервин разглядел компьютер и девушку в аккуратной форме. Мгновением позже дама вернулась с выражением озадаченным и слегка раздраженным. - Не понимаю, о чем это вы говорите, мистер Кервин, - отрывисто произнесла она. - В наших списках вас не значится. И никогда не значилось. - Вы шутите! - оторопело уставился на нее Джефф. - Я жил тут до двенадцати лет! - Прошу прощения, - покачала она головой, - но никакого Кервина у нас в списках нет. Вы не могли, скажем, поступить под каким-то другим именем? - Вряд ли, - озадаченно протянул он. - Более того, в архиве нет ни единого упоминания о том, чтобы кого-то из наших мальчиков отправляли на Землю. Такое... крайне маловероятно. Кервин шагнул вперед и угрожающе навис над женщиной. - Что за дурацкие шутки?! - разъяренно выдохнул он. - Я жил здесь - двенадцать лет! Меня действительно отправили на Землю! Я могу доказать это, черт побери! - Пожалуйста... - съежившись, отпрянула дама. - Послушайте, - извиняющимся тоном начал Джефф, уже сожалея о своей вспышке, - прошу прощения, я вовсе не хотел... Разве не могли имя как-то перепутать, исказить?.. - Да, конечно - если вы поступили под другим именем. - Да нет же, черт побери! - взорвался он. - Всю дорогу меня так и звали - _Кервин_! В каком-то из классов тут, наверху, меня учили, как пишется мое имя. - Прошу прощения, но никого по имени Кервин в наших списках не значится, - холодно повторила дама. - Но если вы так настаиваете... - Она кивнула на каморку с компьютером. - Можете сами убедиться. Она сняла с него отпечаток большого пальца; сунула карточку в гнездо. Машина обратила к Кервину свой безмолвный железный лик - сканируя карту, роясь в базе данных. Отпечатки пальцев не меняются; где-то в недрах этого железного ящика должна найтись запись, что был тут некогда такой Джефф Кервин, которого одноклассники звали _Талло_, по-дарковански "Рыжий". Скорости IBM измеряются миллисекундами; ни щелканья, ни гуденья - того, что простые смертные обычно связывают с большими машинами - ничего этого на самом деле нет. Сверхъестественно быстро наружу выскочила карточка. Кервин перегнулся через стол и подхватил ее прежде, чем его опередит дама из приемной - но вот он перевернул карточку, и железная уверенность в том, что дама лжет, куда-то испарилась, и холодный ужас парализовал все его существо. Вердикт безличного печатающего устройства гласил: "В списках не значился". Дама извлекла карточку из его безвольно ослабевших пальцев. - Не станете же вы обвинять во лжи машину, - холодно произнесла она. - Теперь, пожалуйста, я попросила бы вас удалиться. - Тон ее лучше всяких слов давал понять, что если Кервин не удалится сам, ему помогут. Онемевшими пальцами Кервин вцепился в угол стола. Ему казалось, он снова в открытом космосе - беспощадно холодном, головокружительно пустом. - С ума я, что ли, сошел? - побелевшими губами выдавил он. - А на Даркоувере не может быть еще одного Приюта Астронавта? Дама смерила его долгим взглядом, и, в конце концов, раздражение сменилось даже чем-то похожим на сочувствие. - Нет, мистер Кервин, не может. Почему бы вам не обратиться в Миссию, на восьмой этаж? Если что-то не так - это скорее по их части. Кервин судорожно сглотнул и вышел. Восьмой этаж, Отделение неврологии и психиатрии. Она думает, что я сумасшедший. А что если?.. С трудом передвигая одеревеневшие ноги, он спустился по лестнице и вышел на улицу, на прохладный воздух. Они все врут, все врут... Нет. Это образ мыслей параноика; они - таинственные и неуловимые _они_ - его обманывают. "Но черт побери, - думал Кервин, пытаясь хоть как-то снова уцепиться за реальность, - черт побери, я же тут жил; вон окно моей бывшей спальни". Его так и подмывало подняться наверх и проверить, остались ли на спинке кровати из таллатового дерева вырезанные когда-то им инициалы - ДЭК. Нет, лучше не стоит. С его везением, он наверняка нарвется на толпу детей; припаяют, чего доброго, попытку растления малолетних, если не что похуже. Он только обернулся и бросил прощальный взгляд на белые стены, за которыми прошло его детство... Ой ли? Кервин стиснул виски, пытаясь напрячь память, но всплывали какие-то одни обрывки: темный пустой зал, небо, человек в плаще с капюшоном надменно меряет шагами коридор, пламенеют на солнце рыжие волосы... А вот уже приют, вот Кервин уже играет, учится, ест и спит среди других детей в синих штанишках и белых рубашечках. Когда ему было девять, он по уши втюрился в одну нянечку, молоденькую стройную даркованку... Как ее звали? Марука. Она бесшумно ступала, словно плыла по коридорам в шлепанцах на мягкой подошве, и просторный белый халат переливался в тускловатом свете, а голос звучал негромко и нежно. "Ей нравилось ерошить мои волосы, а когда как-то раз я слег в лихорадке, она приходила ко мне, садилась на край кровати, гладила лоб и вполголоса напевала необычным неровным контральто какие-то даркованские песенки". А когда ему было одиннадцать, Джефф расквасил нос одному парню по имени Хьялмар за то, что тот назвал его Талло, и седой учитель математики из третьей группы едва растащил их - брыкающихся, царапающихся, фыркающих, осыпающих друг друга площадной бранью. А еще была девочка Айви - всего за несколько недель до того, как смертельно перепуганного Кервина накачали лекарствами, скатали в тюк и отволокли на борт звездолета; он сэкономил для нее недельную порцию конфет, они сидели и робко держались за руки под листопадом, и один раз он неуклюже поцеловал ее, но она отвернула лицо, и вместо губ он ткнулся в пушистые, сладковато пахнущие волосы. Черта с два - не выйдет у них выставить его сумасшедшим! Вот что он, пожалуй, сделает: действительно последует совету дамы из приюта и отправится в Миссию. Только не в отделение неврологии и психиатрии, а в архив. В архиве хранятся сведения обо всех, кто служил на Даркоувере Земной Империи. Обо всех до единого. Тут-то все и выяснится. Архивист был несколько удивлен, когда Кервин обратился к нему с запросом, и Джефф прекрасно его понимал. В конце концов, не каждый же день в архив обращаются за собственной биографической справкой; как правило, люди все-таки знают, кто они такие. - Понимаете, - извиняющимся тоном объяснял он, - я никогда не знал, кто моя мать. Может, у вас в архиве сохранились-какие-то записи... Архивист скормил машине карточку с отпечатком большого пальца Кервина и безразлично ткнул в несколько кнопок. Выждав паузу, защелкал принтер, и Кервин, перегнувшись через стол, принялся читать распечатку - вначале с выражением удовлетворения, ибо биографическая справка, очевидно, воспроизводилась без купюр, потом растущего недоумения. "КЕРВИН, ДЖЕФФЕРСОН ЭНДРЮ. Раса: Белый. Пол: Мужской. Гражданство: Земное. Место жительства: Денвер. Сектор: Второй. Семейное положение: Холост. Цвет волос: Рыжий. Цвет глаз: Серый. Цвет кожи: Светлый. Поступление на службу: 19 лет; стажер; Департамент Связи. Характеризуется по службе: Удовлетворительно. Характер: Замкнутый. Возможности: Высокие. В 22 года подал рапорт о переводе. Послан на Мегеру офицером Службы Связи. Характеризуется по службе: Отлично. Характер: Замкнутый. Возможности: Оцениваются очень высоко. В стойких привязанностях и предосудительных поступках не замечен. Продвижение по службе быстрое. Через 2 года подал рапорт о переводе. Послан на четвертую планету Фи Короны (системы Вольфа). Старший офицер Службы Связи. Характеризуется по службе: Отлично. Характер: Несколько нестабильный, с учетом частых требований о переводе, что на выполнений служебных обязанностей не сказывается. Возможности: Исключительно высокие. В брак не вступал. О связях ничего не известно. Заразными заболеваниями не болел. Подал рапорт о переводе на Даркоувер по личным причинам (невыясненным). Разрешение на перевод получено. Персональная оценка: Отлично; исключительно ценен для Гражданской Службы; необходимо наблюдение психолога. Рейтинг: Исключительно высокий. Возможности: Превосходные". - Но это не то, что мне надо, - нахмурился Кервин. - Мистер Кервин, это ваша официальная биографическая справка. Больше ничего на вас нет. - Послушайте, - произнес Кервин, закусив губу, - я родился на Даркоувере. У вас есть где-нибудь свидетельства о рождении? - Вообще-то, код запроса я послал по всем нашим банкам данных, - нахмурился архивист, - но можно попробовать еще поискать разрешение на отбытие с планеты, если вы были зарегистрированы как сирота... Так вот, свидетельства о рождении... Несколько минут он тыкал в кнопки; на экране загорались и гасли какие-то цифры. Наконец снова защелкал принтер. - Вот все Кервины, какие у нас есть, - объявил архивист, оторвал лист распечатки и вручил Кервину. Тот внимательно изучил текст, изумленно хмурясь и жуя губу. "КЕРВИН, ЭВЕЛИН ДЖАНИС. Пол: Женский. Родители: Руперт Кервин и местная женщина по имени Мэлли. Скончалась в возрасте 6 месяцев". "КЕРВИН, АРТУР. Пол: Мужской. Отец: Руперт Кервин. Мать: неизвестна. Окончил школу в Торговом городе". "КЕРВИН, ХЕНДЕРСОН. Пол: Мужской. Раса: Негр. Скончался в возрасте 45 лет от радиационных ожогов на Втором Спутнике". - Вот и все наши Кервины, - повторил архивист. - А разрешение на отбытие с планеты для сирот последний раз выдавалось... - он сверился с другим терминалом, - двенадцать лет назад. Девочке. Тэдди Керлэйн. Это явно не вы. - А что это за Руперт Кервин? - ухватился Кервин за последнюю соломинку. - Я его знаю. Восемь лет назад он спустился с Хребта и обосновался в городе. Женат на даркованке, у них ребенок. - И напоследок вот еще что, - попросил Кервин, механически разрывая лист распечатки в клочки. - Посмотрите, пожалуйста, что у вас есть на моего отца. - Да, приятель, тебя непросто убедить, - пожал плечами архивист и принялся нажимать на кнопки, глядя в застекленное окошечко, где выскакивала карточка, прежде чем с нее снималась копия. На мгновение он замер, и Джефф увидел, что служащий изменился в лице. - Извините, сэр, - вежливо произнес он, - но ничем больше помочь не могу. - Вранье! - вырвалось у Кервина. - Не может такого быть! На что вы там уставились? Уберите руку и дайте мне взглянуть. - Как пожелаете, - бесстрастно отозвался архивист; но он успел нажать кнопку, и экран опустел. - Вы что, хотите сказать, будто меня не существует? - всколыхнулась в Кервине бессильная ярость. - Послушайте, - устало произнес архивист, - можно стереть запись в церковно-приходской книге; но покажите мне того, кто мог бы залезть в банки данных главного компьютера Имперской Миссии... и я покажу вам гибрид человека с кристопедом. Официальная справка гласит, что вы впервые прибыли на Даркоувер позавчера. А теперь отправляйтесь-ка лучше к врачу и отстаньте от меня. "Ложь, - пронеслось в голове у Кервина, - кругом ложь. Они что, все хотят сказать, что меня не существует, или что все мои воспоминания - бред сумасшедшего? Почему-то, по какой-то причине все они лгут. И компьютер тоже? Да, черт побери, и компьютер тоже!" Кервин порылся в кармане, извлек сложенную купюру. Архивист поднял глаза; казалось, в них мелькнул испуг. Секунду-другую алчность боролась со страхом. - Хорошо, сэр, - в конце концов, негромко произнес он. - Но если запросы сейчас отслеживаются, мне это будет стоить работы. На этот раз запрос посылался у Кервина на глазах. Машина медленно, утробно заурчала; вспыхнула красная лампочка. - Параллельная сеть, - негромко пояснил архивист. Затем в глубине экрана ослепительно вспыхнули красные буковки: "Затребованная информация находится в закрытом архиве. Необходим спецдопуск". Буквы загорались и гасли в гипнотическом ритме. В конце концов Кервин мотнул головой; щелкнула клавиша, и экран уставился на него, пустой и загадочный. - Ну? - негромко поинтересовался архивист. - По крайней мере, это доказывает, что отец у меня все-таки был, - произнес Джефф. Теперь он, во всяком случае, мог быть уверен, что загадка действительно существует; что он не зря бьется лбом в стену. Не исключено, кстати, что это и объясняет, куда делась регистрационная запись из приюта... Но ответ на все эти вопросы по-прежнему маячил где-то вне пределов досягаемости. Кервин развернулся и вышел из архива; в нем окончательно окрепла решимость докопаться до сути. Итак, похоже, неведомая сила влекла его на Даркоувер только затем, чтобы ткнуть носом в еще более таинственную загадку. Когда-нибудь, как-нибудь, но он обязательно отыщет ответ на все вопросы. Не исключено, что как раз за этим он и прилетел. 4 На несколько дней Кервин вынужден был успокоиться, включиться в новый трудовой ритм - какой простой ни была бы работа и как ни походила бы на предыдущую, все равно она требовала полной концентрации внимания. На этот раз речь шла об узкоспециализированном подразделении Службы Связи; работа заключалась в том, чтобы тестировать, настраивать, а иногда даже чинить интеркомы и селекторы как в самой Миссии, так и во всевозможных разбросанных по Земному сектору конторах. Занятие было не столько трудным, сколько нудным и утомительным, и Кервин нередко задавался вопросом, зачем вообще в этот отдел набирать персонал с Земли - не проще ли обучить на техников кого-нибудь из местного населения? Но когда он задал вопрос одному из своих приятелей по работе, тот лишь пожал плечами. - Дарковане не поддаются обучению. Похоже, среди них вообще не встречается людей технического склада; к сложной технике их лучше не подпускать, - он кивнул на огромную селекторную панель, которую они прибыли проинспектировать. - Наверно, это просто от природы. Кервин насмешливо фыркнул, но особой веселости в его голосе не было. - Думаешь, это что-то врожденное? Голова у них по-особенному устроена, что ли? Сослуживец бросил на него тревожный взгляд, догадавшись, что задел за больное. - А черт, ты же отсюда! Но ты воспитывался на Земле - и воспринимаешь технику как должное. Насколько я знаю, у даркован вообще нет ничего похожего на технику - и никогда не было. - Он нахмурился. - Да им и не больно-то надо. Иногда Кервин размышлял об этом - лежа на койке и глядя в потолок своей холостяцкой комнатушки в жилом крыле Миссии; или - изучая содержимое стакана в каком-нибудь из портовых баров. Легат, помнится, тоже говорил что-то в этом роде: мол, дарковане не поддаются соблазнам имперской технологии и предпочитают не завязывать с Империей прочных культурных или торговых связей. Варвары с легким налетом цивилизованности? Или... Может, не так все очевидно? Сменившись с дежурства, Джефф нередко отправлялся в Старый город; но даркованской накидки больше не надевал и тщательно следил, чтобы рыжие волосы скрывали капюшон или головной убор. Он хотел как следует все обдумать, прежде чем делать следующий шаг; если вообще он соберется сделать следующий шаг. Пункт первый: в Приюте утверждают, что никакого Джефферсона Эндрю Кервина у них в списках не значится, и никого в двенадцать лет не отправляли на Землю к бабушке с дедушкой. Пункт второй: главный компьютер Миссии отказывается выдавать какую бы то ни было информацию о Джефферсоне Эндрю Кервине-старшем. "Что может быть между двумя этими фактами общего? - задавался вопросом Кервин, - особенно если учесть, что компьютер Имперской Миссии запрограммирован так, чтобы человек со стороны в жизни не догадался о том, что в природе существовал Джефферсон Эндрю Кервин-старший?" Если б ему удалось найти кого-нибудь, кого он знал в Приюте, что могло бы послужить своего рода доказательством. Доказательством хотя бы того, что память его не подводит... Нет, не подводит. Исходить следовало из этого, потому что больше исходить было не из чего. Усомниться в собственных воспоминаниях - все равно, что сразу окунуться в хаос, кромешный и непроглядный. Итак, он будет исходить из того, что память его все-таки не подводит, а все архивные данные по каким-то причинам засекречены. Под конец третьей недели он отметил, что натыкается на Рагана слишком уж часто, чтоб это было простым совпадением. Поначалу он не обращал на это внимания. Когда Кервин заходил в портовое кафе, Раган обычно сидел там за дальним столиком; они обменивались кивками - и, в общем-то, все. В конце концов, кафе открыто для всех, и там наверняка есть немало постоянных клиентов. Еще немного, и Кервин сам станет завсегдатаем. Но как-то раз вечером сломался интерком в портовой диспетчерской, и Джефф сменился с дежурства гораздо позже обычного; а когда зашел в кафе поужинать, Раган все так же сидел в своем излюбленном дальнем углу; это не могло не броситься в глаза. Повинуясь какому-то смутному предчувствию, Кервин перешел на гибкий график и стал появляться в кафе в самое неожиданное время; и все равно в четырех случаях из пяти коротышка-даркованин сидел на своем месте. Тогда Кервин ради эксперимента на день-два сменил кафе и стал ходить перепустить рюмочку в другой бар; и теперь он окончательно убедился, что Раган следит за ним. Нет, "следит" не то слово; для слежки все происходило слишком уж открыто. Раган и не пытался прятаться от Кервина. Он был не настолько глуп, чтобы завязывать знакомство; он просто все время держался на виду; и у Джеффа было странное предчувствие, что даркованин только и ждет, чтоб у него потребовали объяснений. Но зачем? Кервин долго и методично размышлял над этим. Если Раган вел игру на выжидание... Может, это как-то связано и с остальными странными случаями? Может, если Кервин будет делать вид, будто не замечает Рагана, держаться особняком - может, тогда они (кто бы там ни были эти "они") будут вынуждены раскрыть хоть часть своих карт? Но ничего не происходило - кроме того, что Кервин втянулся в рабочую рутину. Жизнь в Земном секторе на Даркоувере почти ничем не отличалась от жизни в Земном секторе на любой из планет Империи. Но Джефф чувствовал - и предельно обостренно - что за стенами Земного сектора есть другой мир. Мир этот звал к себе Кервина, манил, завораживал своей недоступностью. Нередко Джефф ловил себя на том, что напрягает слух в гуще разношерстной публики где-нибудь в баре, пытаясь уловить обрывки даркованской речи; или, когда не следит за собой, слишком часто отвечает на вскользь брошенный вопрос по-дарковански. А иногда поздно вечером он снимал с шеи висящий на цепочке голубой кристалл и подолгу всматривался в его загадочные холодные глубины; словно стоило ему достаточно сильно пожелать, и забытые воспоминания, ключом к которым казался кристалл, тут же всплыли бы в памяти. Но холодный камешек безжизненно лежал в ладони и отказывался отвечать на изводящие Кервина вопросы. А потом Джефф засовывал камешек обратно в карман и снова отправлялся в какой-нибудь портовый бар, снова пил вино, снова напрягал слух и нюх в надежде уловить дуновение чего-то не от мира сего... На исходе третьей недели что-то в нем сломалось. Повинуясь неожиданному импульсу, он спрыгнул с табурета у стойки бара и, даже не дав себе времени обдумать, что собирается делать или говорить, направился к Рагану, сидевшему над треугольной чашей с какой-то темной жидкостью. Кервин рывком выдвинул кресло, плюхнулся в него и сердито уставился на даркованина. - Только не надо изображать удивления, - хрипло произнес он. - Вы уже достаточно висели у меня на хвосте. - Он нашарил в кармане кристалл и с размаху шлепнул на стол. - Помнится, вы что-то уже рассказывали об этом в первый вечер - или я тогда просто перебрал? Мне почему-то кажется, будто вам не терпится продолжать рассказ. Валяйте. - Я не сказал вам ничего такого, что не было бы известно любому даркованину, - осторожно произнес Раган; сухощавое подвижное лицо его стало похожим на мордочку хорька. - Всякий на моем месте узнал бы матричный камень. - Все равно, я хочу побольше о нем узнать. - И что именно вы хотите узнать? - поинтересовался Раган, кончиком пальца прикоснувшись к кристаллу. - Как им пользоваться? Кервин на мгновение задумался. Пожалуй, нет; по крайней мере, сейчас такие трюки ему ни к чему - плавить стекло... или на что там еще способен кристалл. - Прежде всего, - отозвался он наконец, - мне любопытно, откуда этот кристалл взялся. И как оказался у меня. - Ничего себе вопросик, - сухо произнес Раган. - Насколько я знаю, матричных кристаллов всего несколько тысяч. - Глаза его еще больше сузились и напряженно заблестели сквозь щелки, а голос зазвучал неестественно ровно. - В Имперской Миссии давно экспериментируют с этими камешками. Вы могли бы неплохо подзаработать, сдав кристалл в лабораторию. - Нет! - вырвалось у Кервина, прежде чем он успел мысленно сформулировать отказ. - Зачем же вы обратились ко мне? - поинтересовался Раган. - Потому что последнее время вы не отстаете от меня ни на шаг; стоит мне обернуться, и вы уже тут как тут. Вряд ли это потому, что вы души не чаете в моем обществе. Вы что-то обо всем этом знаете - или хотите, чтоб я так думал. Во-первых... почему бы вам не сказать, за кого вы меня приняли - тогда, в первый вечер? Не вы один - все тут с кем-то меня путали. Не исключено, что потому-то меня в первый же вечер избили и обчистили. У Рагана буквально отвалилась челюсть; не было ни малейшего сомнения, что он поражен сверх всякой меры. - Нет-нет! Что-что, а это скорее вас защитило бы. Практически от кого угодно. - Но кто тогда... Раган пожевал губу; потом решительно мотнул головой. - Это грязное дело, и мне совершенно не хочется в него лезть. Вот что только я скажу: это все из-за ваших рыжих волос. Если вы росли здесь, то должны знать, что рыжие волосы на Даркоувере табу. Кервин кивнул, и Раган продолжал: - Рыжие волосы встречаются только у даркован одной очень высокой касты. Конечно, вам они могли достаться, и от отца, - он снова умолк; глаза его беспокойно забегали. - Честно говоря, на вашем месте я сел бы на первый же корабль и не слезал с него, пока не очутился бы на другом краю Галактики. Это мой вам совет - в здравом уме и трезвой памяти. - Я бы, пожалуй, предпочел, - слабо улыбнулся Кервин, - если б вы были не так трезвы. - Он дал официанту знак снова наполнить бокалы. - Послушайте, Раган, - напряженно акцентируя каждое слово, начал он, когда официант удалился, - если не останется другого выхода, я просто оденусь по-дарковански и отправлюсь в Старый город... - Чтобы вам там перерезали глотку? - Вы сами только что сказали, что рыжие волосы скорее защитят меня. Нет. Я, отправлюсь в Старый город, я буду останавливать всех, кого встречу на улице, и спрашивать, кто я, по их мнению, такой, или на кого похож. И раньше или позже, но кто-нибудь мне ответит. - Вы даже не представляете, с каким огнем на самом деле играете. - И не буду представлять, если вы мне не скажете. - Чертов глупый упрямец, - пробормотал Раган. - Ладно, речь-то, в конце концов, о вашей шее. И чего вы от меня хотите? Мне-то какой с этого интерес? Теперь Кервин почувствовал себя на более знакомой почве. Да он и не поверил бы, предложи ушлый даркованин бескорыстную помощь. - Понятия не имею, черт побери, - отозвался он, - но что-то вам от меня нужно; иначе вы не сшивались бы столько времени вокруг да около и не ждали бы, пока я начну задавать вопросы. Деньги? Вы прекрасно знаете, сколько зарабатывают в имперской Службе Связи. На жизнь хватает, но шибко не разгуляешься. Мне кажется, - рот его скривился в сухой усмешке, - что вы рассчитываете остаться в выигрыше при любом развитии событий. И, похоже, не без оснований. Так что начнем от печки, - он приподнял за цепочку кристалл. - Где я могу побольше о нем узнать? - Даже в Земном секторе есть парочка зарегистрированных матричных механиков, - бесстрастно отозвался Раган. - Что? - изумился Кервин. - Я думал, это все такая тайна... - С маленькими кристаллами - нет. Даже землянина можно научить обращаться с ними. - Не понимаю, - глядя на кристалл, наморщил лоб Джефф. - Вообще, что такое матрица? Что с ними делают матричные механики? - Знай вы или я ответ на эти вопросы, - невесело хохотнул Раган, - смело можно было бы штамповать свои банкноты. О, конечно, то, что общеизвестно, я вам могу рассказать. Допустим, например, живете вы в Земном секторе; и есть у вас некие деловые бумаги - настолько ценные, что вы боитесь доверить их банковскому сейфу; или, например, драгоценности. Тогда вы идете к матричному механику, покупаете небольшую матрицу - конечно, если можете себе это позволить - механик телепатически подстраивает матрицу под ваши мысли; под излучаемые вашим мозгом волны, если угодно. И теперь ничто во Вселенной не откроет ларчика, кроме вашего мысленного приказа; вы просто вспоминаете узор, которому обучил вас матричный механик, мысленно проецируете его на кристалл, и оп-ля! - ларчик открыт. Ни ключа не надо с собой таскать, ни шифра запоминать; одни силовые линии, и ничего больше. - Ну и ну! - присвистнул Кервин. - Вообще-то, если задуматься, эта штучка может быть довольно опасной. - Именно, - сухо подтвердил Раган. - Ведь если достаточно попросту сосредоточиться на кристалле, чтобы выделить немного энергии, то можно... ну, например, поднять температуру в термостате и вывести из строя какой-нибудь важный механизм. Допустим, вы - бизнесмен, не стесняетесь в средствах и хотите вывести из игры конкурента. Тогда вы нанимаете матричного механика, и у вашего конкурента в самый неподходящий момент отказывают все электрические цепи; а у вас железное алиби. Вот почему все матричные механики обязательно зарегистрированы и пребывают под неусыпным контролем властей - и земных, и даркованских. Кервин призадумался. - Тогда, - медленно проговорил он, - если кто-то в Земном секторе попытается заблокировать все мои попытки выяснить... - Ага, наконец-то; я и не сомневался, что до вас дойдет. Похоже, друг мой, вам скорее подошла бы какая-нибудь ворожея, а вовсе не матричный механик. - Очень может быть, кстати, что так оно и есть, - неожиданно усмехнулся Джефф. - Насколько я понимаю, на Даркоувере предостаточно телепатов и прочих экстрасенсов. - Я знаю одну женщину, которая практикует... неофициально, - заметил даркованин. - Давным-давно она была матричным механиком. Не исключено, что она сумеет вам помочь, - он порылся в кармане, извлек клочок бумаги и что-то на нем нацарапал. - У меня есть кое-какие связи в даркованском городе, тем и живу. Но ее услуги будут вам стоить, и немало. - А ваши? Сухой, короткий смешок Рагана разорвал повисшую было тишину. - За имя и адрес? Вы же угостили меня вином; к тому же не исключено, у меня есть собственные счеты с другим рыжеволосым. Удачи, Талло! - махнув Джеффу на прощание, он быстро вышел. Кервин же так и остался сидеть, глядя в свою нетронутую рюмку. В альтруизм Рагана он не верил; не получится ли, что тот им просто манипулирует? Джефф внимательно прочел адрес; место находилось в одном из районов Старого города, пользующихся весьма сомнительной репутацией. Отправляться туда одетым по-земному Кервину не слишком хотелось; собственно говоря, ему вообще не хотелось туда отправляться, будь у него выбор. В конце концов он решил последовать-таки совету Рагана - но с некоторыми поправками. Джефф изучил внушительный фолиант "Адресной книги города Тендара" и нашел троих зарегистрированных матричных механиков. Все они практиковали в респектабельных районах; все числились "несущими полную ответственность", дабы подчеркнуть, что действуют исключительно в рамках закона. Кервин выбрал наугад одного. Тот практиковал в даркованском квартале города, но совершенно не похожем на тот, по которому Кервин бродил в свой первый вечер на Даркоувере: высокие дома, широкие полупрозрачные фасады, брызжущие во все стороны светом, тут и там - лужайки, уютного вида таверны, всевозможные лавочки. По улицам - не мощеным, а покрытым гладким, плотным травяным покровом - бесшумно двигались лошади и другие вьючные животные. На пустой площади шло строительство, ввысь поднималась длинная, наполовину возведенная стена какого-то здания; раствор замешивался вручную, вручную же переносились огромные стеклянные плоскости в деревянных рамах, проложенные для амортизации розоватой соломой. На небольшом рынке женщины торговались или просто болтали, а дети цеплялись за их юбки. Примитивно? По крайней мере, очень непохоже на Земной сектор. Обыденные мелочи незнакомой жизни действовали успокаивающе - и это после стольких разговоров о варварской культуре. Да, конечно, у этого народа нет ни ракет, ни многополосных шоссе, ни небоскребов, ни космопортов. А также погруженных в вечный мрак автоматизированных рудников и рудоперерабатывающих фабрик... Кервин сухо усмехнулся про себя, Что-то больно он рассентиментальничался; идеализировать отсталый мир, отвергающий Земную Империю... Голое теоретизирование при явно недостаточных исходных данных. Он перечитал несколько строчек, списанных из адресной книги, отыскал взглядом нужный дом (весьма скромного вида) и поднялся по ступенькам. Сразу за незапертой дверью оказался обставленный в даркованском стиле кабинет: полупрозрачные перегородки, бледные портьеры, низкие сиденья и столики. Заслышав его шаги, к Кервину развернулась стоявшая в дверях женщина, а мгновением позже к ней присоединился подоспевший из дальнего угла кабинета мужчина. Оба они отличались высоким ростом, благородной осанкой, светлой кожей и серыми глазами; одеты они были по даркованской моде, не вычурно, но представительно, и веяло от них уверенностью и спокойствием. Но, казалось, они чем-то поражены, и с губ мужчины сорвалось еле слышно: "_Комъин_..." Нельзя сказать, чтоб это явилось для Кервина неожиданностью. - _Вай дом_, - произнес мужчина, - вы оказываете мне честь. Чем могу служить? Но прежде чем Кервин успел ответить, по лицу женщины промелькнула короткая презрительная усмешка. - _Землянин_, - произнесла она с привычной, до автоматизма отработанной враждебностью. - Что вам тут надо? Та же перемена выражения отразилась и на лице у мужчины. Эти двое походили друг на друга, как брат и сестра; и, как сумел разглядеть в неверном изменчивом свете Джефф, хотя были темноволосы и сероглазы, волосы у них отливали бледно-рыжим; но только если очень пристально вглядываться. Впрочем, до рыжеволосых аристократов из "Небесной гавани" им все равно было далеко. - Насколько я понимаю, - произнес Кервин, внутренне поеживаясь под их н