ты ведь требовал пятьсот... нет, четыреста фунтов золота... - Не путай бизнес и этику. - Каролинус запустил руку в бороду, слегка приподнял и принялся покусывать ее, но через мгновение выплюнул волоски. - Я подумал: стоит поторговаться и выяснить положение твоих финансов. Но сейчас, заплатив заклятием от язв... - Его голос внезапно стал задумчивым, глаза затуманились, а взгляд рассеянным и отсутствующим. - Да. Несомненно... весьма интересно. - Я предполагал, - скромно вмешался Джим, - что гипноз сработает, потому что... - Сработает! - закричал Каролинус, возвращаясь на землю. - Разумеется, сработает! Огонь излечит запущенную водянку. Но стоит ли считать успехом медицины обугленные останки пациента? Нет, нет, Горбаш! Никак не вспомнить другое имя... Каков Первый закон Магии? - Что? - Первый закон - ПЕРВЫЙ ЗАКОН! Чему вас только в колледже учат? - Моя специализация... - Давно позабыта, как я погляжу, - усмехнулся Каролинус. - О, молодое поколение! Закон Оплаты, ты, идиот! За каждое использование Искусства и Науки существует требуемая или соответствующая цена. Почему я живу на гонорары, а не гадаю по таблицам прорицаний и предвиденья? Потому, что число сочетаний ограничено и нельзя из ничего создавать нечто. Зачем использовать ястребов, сов, котов, мышей и фамильных духов, вместо того чтобы глазеть в ясновидящий кристалл? Почему волшебный отвар так отвратителен на вкус? Все должно оплачиваться, но в пропорции! Почему я не поступлю как тот до ушей деревянный новичок Хансен, позволивший себе невесть что без предварительного десятилетнего сотрудничества с Департаментом Аудиторства, где у меня кредит, хотя я Повелитель Искусств? А его дебет висит на тонюсеньком волоске. Еще немного, и волосок оборвется. - Откуда ты знаешь? - спросил Джим. - Мой несмышленый ассистент, - усмехнулся Каролинус. - Все очевидно. Он засылает девственницу. - Я полагаю, что она девственница? - Ну... - Ну, назовем ее формальной девственницей. Определение существенно только с академической точки рассмотрения, - отрезал Каролинус. - Я заострю внимание лишь на одном моменте. Он перебросил душу и тело одновременно. Но далее кредита в Департаменте Аудиторства ему хватило лишь на то, чтобы транспортировать твой дух, оставив тело позади. Результат: ты - Дисбаланс в сем мире, что безумно обожают Темные Силы. Результат: возникла милая, повышенно чувствительная ситуация. Я копнул глубже - ситуация способна изменить многое в нашей жизни. К худшему! Ха! Был бы ты посмышленей да пообразованней, не стал бы разбрасываться заклятиями язв, дабы заполучить помощь. Я в любом случае помог бы тебе, чтобы помочь себе и всем остальным. Джим окинул волшебника удивленным взглядом. - Не понимаю, - выдавил он. - Вполне естественно для такого ассистента, как ты. Придется объяснить. Факт появления в этом мире тебя и Энджи нарушил баланс Случая и Истории. Значительно нарушил! Представь качели. Случай сидит на одном краю, а История на противоположном, и они раскачиваются вверх-вниз. Вот Случай наверху, а спустя мгновение - уже внизу, зато наверху - История. Темные Силы обожают подобные ситуации. В благопристойный момент они прикладывают усилие к находящейся внизу стороне, и тогда либо Случай, либо История застывают наверху. В первом варианте возникает Хаос, во втором - Предсказуемость; иными словами, вянут Романтика, Искусство, Магия и угасает всеобщий интерес и тяга к жизни. - Но... - Джим почти потонул в море слов, - в данном случае что можем сделать мы? - Сделать? Толкать вверх, когда Темные Силы жмут вниз. И со всей силой толкануть вниз, когда Темные Силы делают усилие вверх! Создать временный баланс, а затем врезать им по башке, чтобы помериться силенками. Затем, если сражение будет выиграно, мы выправим твою ситуацию и вернемся к постоянному балансу. Но путь к балансу лежит через лес трудностей и неприятностей. - Обожди... - взмолился Джим. Он собрался заявить, что Каролинус чересчур усложнил сложившуюся ситуацию. Но закончить предложение он не успел. Громкий стук сотряс дом, а мгновение спустя прогремел голос дракона: - Горбаш! - Я так и знал, - охнул Каролинус. - Началось! 5 Каролинус распахнул дверь настежь и вышел на улицу. Джим последовал за волшебником. На дорожке, в дюжине футов от дома, сидел Смргол. - Приветствую тебя. Маг! - прогремел старый дракон и сдержанно поклонился. - Вероятно, ты не помнишь меня. Я - Смргол. Тот самый дракон, который схватился с огром из Башни Гормли. Вижу, внучатый племянник нашел тебя. - А-а, Смргол, помню, - протянул Каролинус. - Неплохо ты тогда повоевал. - Да уж! Тот огр после замаха чуть опускал палицу, - с радостью пустился в воспоминания Смргол. - Он на мгновение оставался незащищенным. Я подметил это приблизительно на четвертый час битвы. И когда огр в очередной раз допустил все ту же ошибку - опустил палицу, - я застал его врасплох и разодрал бицепс правой руки. Добить огра было делом техники. - А, да! Восемьдесят три года назад. А это, значит, твой внучатый племянник? - Да, - вздохнул Смргол. - Немного дурошлеп, но все же родная кровинка. Надеюсь, он вел себя учтиво и ты поладил с ним. Маг? - Вполне, - сухо ответил Каролинус. - Осмелюсь заметить - твой внучатый племянник сильно изменился и никогда не станет таким, как прежде. - Очень надеюсь, - обрадованно произнес Смргол. - Любое изменение к лучшему. Но у меня плохие новости. Маг. - Да что ты говоришь! - язвительно заметил Маг. - А... что?.. - Смргол в недоумении уставился на волшебника. - Не обращай внимания на мой сарказм. Продолжай, - спокойно сказал Каролинус. - Что произошло? - Этот юный червяк Брайагх сбежал с пойманным нами джорджем. - Что?! - вскричал Джим. Цветы и трава пригнулись к земле, как от ураганного ветра. Каролинус закачался, пытаясь удержаться на ногах, а Смргол поморщился. - Мальчик мой, - назидательно произнес он. - Сколько раз тебе повторять, что нельзя без причины повышать голос?! Я лишь сказал, что Брайагх улизнул вместе с джорджем. - Куда? - рявкнул Джим. - Горбаш! - сурово сказал Смргол. - Если ты не способен изъясняться вежливо, то мы в наказание уберем тебя за рамки дискуссии. Не понимаю, почему ты встаешь на задние лапы от малейшего упоминания об этом джордже? - Послушай... - сказал Джим. - Самое время кое-что узнать обо мне. Этот "джордж", как ты его называешь, та самая, которую я... Голосовые связки Джима внезапно парализовало, и он не мог больше выговорить ни слова. - Несомненно следующее, - не мешкая, произнес Каролинус, заполняя паузу, вызванную неожиданным онемением Джима. - Твое сообщение, Смргол, напрямую затрагивает интересы огромного числа... местных жителей. Как я только что сообщил Горбашу, ситуация из рук вон плоха, и нам нет резона ухудшать ее. Да, Горбаш? Каролинус пронзительно посмотрел на Джима и повторил специально для него: - Нам следует соблюдать предельную осторожность и не усложнять и без того взрывоопасную ситуацию. Канва Событий и Порядка запутана и изрядно нарушена. Без нас. Если вы начнете действовать, не прислушавшись к моим советам, я не смогу помочь вам, даже если очень захочу. Голосовые связки Джима отпустило так же внезапно, как заморозило, и он снова мог говорить. - А? Да... безусловно, - хрипло согласился Джим. - Да, кстати, - продолжал мягко стелить Каролинус, - Горбаш задал правильный вопрос. Где Брайагх спрятал этого, э... так называемого джорджа? - Никто не знает, - ответил Смргол. - Я надеялся, что ты поведаешь нам об этом, Маг. - Несомненно. Пятнадцать фунтов золота, пожалуйста. - Пятнадцать фунтов? - Старик-дракон был напрочь сражен цифрой. - Но, Маг, я рассчитывал, что ты поможешь нам. Я надеялся, что ты... У меня нет пятнадцати фунтов золота. Я давным-давно все проел и пропил... Он повернулся к Джиму и убитым голосом сказал: - Полетели, Горбаш. Бесполезно. Распростимся с надеждой найти того джорджа... - Нет! - закричал Джим. - Каролинус! Я заплачу! Я где-нибудь наковыряю пятнадцать фунтов... - Не заболел ли ты, малыш? - Смргол пришел в ужас. - Это же начальная цена! Так дела не делаются. - Он обернулся к волшебнику. - Вероятно, с большим трудом я наскребу пару фунтов. Они бойко и азартно торговались, как на базаре, а Джим сидел и дрожал от нетерпения. Наконец они сошлись на четырех фунтах золота, одном фунте серебра и большом, правде с изъяном, изумруде. - По рукам! - заявил Каролинус. Из складок плаща он вытащил маленький пузырек, подошел к бассейну у подножия горы и наполнил алхимическую склянку до половины. Затем он вернулся с пузырьком, долго оглядывался, пока не выбрал маленькую песочную прогалину, затерявшуюся среди зарослей шелковистой травы... Он наклонился, а драконы вытянули шеи, чтобы лучше видеть происходящее. - Теперь - ни звука, - предупредил Каролинус. - Я буду говорить с жуком-глазастиком. Они ужасно пугливы, так что даже не дышите! Джим затаил дыхание. Каролинус наклонил пузырек, и капля упала на песок. Джима удивило, как сильно потемнел песок, впитавший влагу. Некоторое время ничего не происходило, затем мокрый песок растрескался, образовалось отверстие, и в воздух забил фонтанчик сухого светлого песка. Желто-золотистая горка все увеличивалась и в конце концов приняла очертания муравейника: у основания песочного домика, из убегающего вниз коридора, появилось таинственное насекомое, стремительно перебирающее маленькими черными лапками. Движение лапок прекратилось, после некоторого затишья из норки вытыркнулась голова черного паука и повернулась к Каролинусу. Передние лапки зашевелились, а тонкий скрипучий голос, напомнивший звук запиленной граммофонной пластинки, донесся до ушей Джима. - Скрылись в Презренной Башне. Скрылись в Презренной Башне. Скрылись в Презренной Башне. Жук-глазастик резко замолчал, зашебаршился, попятился в норку и начал зарываться в песок. - Не торопись! - рявкнул Каролинус. - Разве я разрешил уйти? Любой жук-глазастик пуще смерти боится превратиться в слепочервя! Вылезайте, сэр! Песок пришел в движение, и, после повторного фонтанчика, жук-глазастик вылез и встревоженно замахал лапками. - Поведай! - приказал Каролинус. - Мой юный друг должен узнать... Последнее слово Джим не расслышал. - Соратники, - проскрипел жук-глазастик. - Соратники! Соратники! Он шмыгнул в норку, песок пришел в движение, и через несколько секунд поверхность прогалины вновь выровнялась. - Хмм, - задумчиво пробормотал Каролинус. - Значит, Брайагх сокрылся с девственницей в Презренной Башне. Смргол шумно прокашлялся. - Это разрушенная башня к западу, в топях, Маг? - спросил он. - По слухам, там родилась мать огра из Башни Гормли. А пятьсот лет назад именно оттуда навели порчу на водяных драконов. Каролинус кивнул и нахмурился, спрятав глаза под густыми белыми бровями. - Башня - обитель старой магии, - ответил он. - Темной магии! Такие места на земле что застарелые нарывы! На какое-то время рубцуются, но неизменно испускают из себя стержень зла, когда нарушается баланс Случая и Истории. Каролинус задумчиво продолжал говорить: размышлял вслух и скорее советовался сам с собой, а не обращался к Джиму и Смрголу. - Опасения были не напрасны, - продолжал он. - Темные Силы отреагировали незамедлительно. Брайагх, пусть он был вашего племени, теперь принадлежит Им. Именно по приказу Темных Сил он похитил девственницу и укрылся в башне. Девственницу сделали заложницей и оружием в борьбе с Горбашом. Удачно, что я припугнул жука-глазастика и вытянул из него полное сообщение. - Полное сообщение? - непонимающе переспросил Джим. - Да, именно полное сообщение. - Каролинус начальственно обратился к Джиму: - Теперь, когда весть о похищении твоей дамы достигла ушей твоих, ты намерен, не медля ни секунды, броситься ей на помощь? - Само собой! - воскликнул Джим. - Само собой, нет! - отрезал Каролинус. - Ты слышал, что сказал жук-глазастик? Прежде чем ты хоть на шаг приблизишься к Презренной Башне, тебе надо собрать отряд соратников! В противном случае вы с леди Анджелой обречены. - Что за леди Анджела? - озадаченно спросил Смргол. - Леди Анджела, дракон, - пояснил Каролинус, - это джордж женского пола, унесенный Брайагхом в башню. - А-а-а... - протянул Смргол с затаенной грустью. - Тот джордж все-таки оказался не принцессой. Что ж, нельзя получить сразу всего. Только вот почему именно Горбаш должен спасать ее? Пусть другие джорджи подсуетятся. - Я люблю ее! - яростно воскликнул Джим. - Любишь? Мальчик мой, - от ужаса Смргол даже зажмурился. - Когда ты дружил с волками и прочим зверьем, я молчал. Но влюбиться в джорджа?! Знаешь, порядочный дракон должен знать, что существует предел, за которым... - Остынь. Смргол, - нетерпеливо вмешался Каролинус. - Чтобы часы пошли, надо отрегулировать движение множества колесиков. - Каких еще колесиков? Я не понимаю. Маг. - Многочисленные, как очевидные, так и неявные, факторы породили эту весьма сложную ситуацию. Любую цепь событий, пусть даже заведомо упрощенную и укороченную, распутать не так-то легко; смысл ее далеко не всегда ясен. Короче, твой внучатый племянник Горбаш является также, но в другой плоскости, джентльменом по имени сэр Джеймс Ривероук. Он-то и обязан спасти даму своего сердца, сразившись с Темными Силами, которые сейчас уже подчинили себе Брайагха, Презренную Башню, и только Силы ведают, что еще. Словом, дракон, известный тебе под именем Горбаш, отправляется в путь, чтобы восстановить равновесие Случая и Истории. Так что не тебе возражать или критиковать его решение! - А также понимать, как я полагаю, - смиренно закончил Смргол. - Можно сказать и так, - взревел Каролинус. - Но кое-что я все же объясню. - Его голос смягчился. - Смргол, мы вовлечены в битву за свободу против власти Темных Сил. Твое сражение с огром из Башни Гормли - случайный пустячок по сравнению с тем, что нам предстоит. Ты, конечно, можешь уйти в тень, но изменить ход грядущих событий не в твоей власти. - Уйти в тень? Кому? Мне? - захорохорился Смргол. - За кого ты меня принимаешь? Я с Горбатом!.. И с тобой тоже. Маг, если ты на стороне Горбаша. Говори, что мне делать? - Я с вами, - сухо ответил Каролинус. - Если ты хочешь помочь, Смргол, отправляйся назад и попытайся растолковать драконам обстановку: поведай им о цели Горбаша, предательстве Брайагха, о себе. Что касается тебя... - он повернулся к Джиму. - Я полетел к башне! - выпалил Джим. - Валяй, но тогда можешь и не надеяться еще раз увидеть свою возлюбленную. - Каролинус будто хлыстом ожег Джима, глаза волшебника вновь вспыхнули. - Конечно, чего там, валяй, а я умываю руки. Кстати, если я умою руки, то у тебя даже надежды не останется. Так как, будешь слушать меня? Джим с огромным трудом подавил желание немедленно отправиться в путь. Но, может быть, Каролинуса действительно стоит выслушать. В любом случае, когда Джим освободит Энджи, без помощи волшебника домой им не вернуться. Так что ни к чему настраивать Каролинуса против себя. - Говори, - ответил Джим. - Так-то лучше. Темные Силы заточили твою даму в башне с одной-единственной целью - заманить тебя на свою территорию, пока ты не набрался сил. Они рассчитывают, что ты немедленно бросишься спасать ее, а победить тебя сейчас - проще простого. Но если ты выждешь и наберешь соратников, что и посоветовал нам жук-глазастик, то поражение потерпят твои противники. Стало быть, с твоей стороны будет глупо отправиться прямо сейчас. - Но Анджела... Энджи в их власти, - возразил Джим, - с ней-то что будет, если я не помогу ей? Они решат, что она плохая приманка для меня. Они сделают с ней что-нибудь ужасное... - Ни в коем случае, - перебил его волшебник. - Они и так вышли за все возможные рамки, похитив ее, теперь они уязвимы. Если они еще и что-то сделают с ней, то все, кто могут противостоять им, - люди, драконы, звери - сплотятся единым фронтом. В этом мире все-таки действуют определенные правила игры, поспешная попытка спасения леди Анджелы - поражение для тебя, а вот если они причинят заложнице какой-либо вред, то их песенка спета. Слова Каролинуса поколебали решимость Джима. Он вспомнил, что хотел узнать логику этого мира. Если Каролинус прав... а он умел убеждать... - С Энджи точно ничего не случится? Если так, то я могу повременить, - сказал Джим. - С ней ничего не случится только если ты повременишь! Джим сдался. - Хорошо, - согласился он и глубоко вздохнул. - Тогда что мне делать? Куда идти? - Прочь! - рявкнул Каролинус. - В противоположном направлении от пещер, куда ты собрался возвращаться! - Но, Маг, - вмешался в разговор ничего не понимающий Смргол. - Если он отправится именно туда, то придет прямо к топям и Презренной Башне?! Но ты говоришь, что Горбаш ни в коем случае не должен лететь к башне?! - Дракон! - вскричал Каролинус и резко обернулся к Смрголу. - Мне предстоит спорить еще и с тобой? Я сказал "прочь", а не к "башне"! О, Силы, дайте мне терпение! Нужно ли объяснять тонкости Усовершенствованной Магии всякому залетевшему сюда деревянноголовому и тупорылому? Я спрашиваю тебя! - Нет! - ответил глубокий бас из пустоты. - То-то же, - облегченно вздохнул Каролинус и отер лоб. - Слышали Департамент Аудиторства? Хватит болтать. У меня полно дел. Отправляйся в драконьи пещеры, Смргол. А ты, Горбаш, начинай поступательное движение в противоположном направлении! Он демонстративно развернулся, вошел в дом и с грохотом закрыл за собой дверь. - Пошли, Горбаш, - пробормотал Смргол. - Маг прав. Я прослойку, чтобы ты полетел в том направлении, а затем поверну к пещерам. Кто бы мог подумать, что на старости лет мне уготована судьба пережить интересное время! Пожилой дракон задумчиво покачал головой и взмыл в небо. Хлопок - широкие кожистые крылья раскрылись, и Смргол мгновенно набрал высоту. Джим последовал за ним после секундного замешательства. 6 Голубая, подернутая дымкой линия, которая когтем тянется на север и виднеется сразу за лесом, и есть начало топей... Смргол, паривший рядом с Джимом, прервал рассказ, как только они выбрались из восходящего термала; для того чтобы попасть в другой поток, им пришлось изрядно поработать крыльями, преодолевая резкие порывы встречного ветра. Джим отметил - старый дракон замолкал всякий раз, когда требовалось приложить серьезное физическое усилие. Обрывочность информации, которой Смргол с готовностью делился, придавала рассказу веселую пикантность. - ...В наши дни в топях ничего значительного уже не происходит, - продолжал Смргол, как только они, поймав очередной восходящий термал, начали затяжное плавное парение в направлении смутно очерченных болот. - Твои соплеменники, Горбаш, разумеется, интересуются жизнью водяных драконов, ведь они наши дальние родственники. Среди них ты наверняка наткнешься на братьев и сестер пятнадцатого или шестнадцатого колена, хотя те давным-давно забыли о родстве. Мы и раньше не очень-то контактировали с этими мелкотелыми, ну а после наведенной на всех нас порчи контакты полностью оборвались. Смргол замолчал и откашлялся. - И с тех пор мы живем порознь. Где среди болот и воды сыщется приличная сухая пещера? Да и питаются они, должно быть, в основном рыбой из моря, что и не удивительно. Бывает, подвернется одинокий сандмирк, морская ящерица или случайно отбившийся от выводка цыпленок. По краю болот нищенствуют полуразорившиеся фермеры, на их владения время от времени изголодавшиеся водяные драконы устраивают набеги. Но фермеры пострадали от порчи: все взращенное ими уродливо и недостойно желудка таких здоровых драконов, как мы с тобой. Я слышал сплетни, что некоторые "родственники" из водяных драконов пали так низко, что питаются лишь объедками с огородов. Слыхано ли, чтобы кто-нибудь из нас питался капустой? Капуста! Невероятно... Им опять пришлось поработать крыльями, чтобы попасть в новый термал. Перейдя на планирующий полет, Смргол снова заговорил, но теперь Джиму стало ясно, что пожилой дракон выдохся окончательно. - Вот, пожалуй, и все... Горбаш, - сказал он. - Рассказал я тебе все. Не горячись, мой мальчик... Пусть естественная... ярость дракона не затмит рассудка и не погубит тебя... Старайся. Пожалуй, я поверну назад. - Да, - согласился Джим. - Так будет лучше. Спасибо за добрый совет. - Не стоит благодарности... мой мальчик. Это все, чем я могу помочь... Прощай... - Прощай. Джим проследил за прадядюшкой - Смргол, упав в пике и развернувшись на сто восемьдесят градусов, поймал нижний термал и попутный ветер с моря. Он быстро исчез из вида, и Джим полностью переключил внимание на бескрайнее пространство перед ним. Лес, с пригорками и опушками, в котором жил Каролинус, сменился монотонными пустошами, редкими деревьями да бедняцкими лачугами, сложенными из сухих ветвей и гнилых стволов, связанных чем придется. Крыши хижин были покрыты охапками соломы и травы. Завидев летящего Джима, обитатели хижин сразу же бросались в убежища. Явно отказавшись от традиционной одежды, они все были закутаны в шкуры и даже с такой высоты выглядели непривлекательными. Чем дальше летел Джим, тем реже встречались поселения. Наконец они исчезли вовсе. Пустошь заканчивалась, и приближался лес, на который указывал Смргол: не хвойный, как у Звенящей Воды, а лиственный - дубы да ивы. Листва уже опала: это казалось странным в такое время года. Искореженные, уродливые ветви низкорослых деревьев придавали лесу зловещий оттенок. Складывалось отчетливое впечатление, что любое живое существо, стоит ему забрести сюда, тут же будет перемолото и съедено лесом. Искорка самодовольства вспыхнула в Джиме при мысли, что он может безопасно парить в поднебесье. Полет опять опьянил Джима, и он почти забыл о всех своих неприятностях. Джим не имел ни малейшего представления о том, что ждало его впереди, но неизвестность ни в коей мере не означала жизнерадостного расположения духа. Он жаждал лететь прямо к Презренной Башне, но крепко держал в памяти, что Каролинус отговаривал его от этого. Однако сейчас, по настоянию все того же Каролинуса, он летел точно по направлению к башне. Неважно, чем руководствовался волшебник, главное - Джим твердо знал: все, что он делает в данную минуту, - правильно. Джим подлетел к кромке леса, за которым начиналось зеленое неистовство болот, на горизонте сливающихся с туманной темно-синей линией моря. Куда ни кинь глаз - всюду были болота: девственно-чистые холмики опалесцирующего мха, островки свеже-бурой земли, мелкие, будто разбросанные блестящие стеклышки, озерца. Болота простирались во все стороны до самого моря. Телескопическим зрением драконьих глаз он обшарил всю поверхность болот, но строения, которое могло называться Презренной Башней, не обнаружил. Встречный бриз резко оборвался, зато попутный ветерок легко подталкивал его в спину, Джим расправил крылья, поймал воздушный поток и медленно, под небольшим углом, начал снижаться, как бы скользя по невидимой волшебной поверхности. Болота приближались: мшистая, с сочной густой травой земля, разрезанная протоками голубой воды на островки, задушенные кольцом мелких заливчиков и запруд, поросших водорослями и камышом. Стайки водной дичи подымались легкими паутинками дыма с одного озерка, шлейф растянулся на несколько сот футов и медленно оседал. Крики птиц, приглушенные расстоянием, доносились до сверхчувствительных ушей Джима. А на западе, нависая над прибрежной линией, собирались тяжелые тучи. Джим, продолжая полет над тихой стоячей водой и мягкой травой, вдыхал принесенные издалека запахи моря. Он с беспокойством поглядывал на заходящее солнце, край которого уже завяз в черных облаках. Скоро стемнеет. Он проголодался и не имел ни малейшего представления о том, что будет делать, когда наступит ночь. Продолжать полет небезопасно. Малоприятная перспектива - врезаться в землю из-за полной потери ориентации. Не более приятно спикировать в озеро или залив. Можно приземлиться и продолжить путь пешком, но в этом случае добавляется вероятность завязнуть в трясине. Самое разумное решение: после заходу солнца - хотя эта идея не слишком радовала Джима - заночевать на сухом островке. Но тогда, если кто-нибудь вознамерится напасть на него, то наверняка застанет Джима врасплох. Сомнения Джима оборвала очевидная мысль, точнее напоминание. Он же дракон! Но продолжает рассуждать как человек! Кто, будучи в здравом уме, осмелится напасть на дракона?! Исключение, как Джим успел выяснить, составляют только рыцари в латах. Станет ли рыцарь в латах разъезжать в темноте по болотам? Нет. Тогда следует ли Джиму опасаться другого дракона? Если сведения Смргола о водяных драконах верны, то единственно опасным драконом-соперником оставался Брайагх. Но если Брайагх приблизится сейчас к Джиму, пребывающему в откровенно агрессивном расположении духа, то это станет его последней ошибкой. Джим счел бы за счастье прямо сейчас вцепиться зубами и когтями в этого предателя. Матерая, тяжелая злоба горячим углем разгоралась в груди. Как сладостно было это ощущение! Искра раздулась в настоящий пожар, а гнев Джима обрел действительно драконью ярость. Вероятно, об этом и предупреждал Смргол, советуя не горячиться, не давать волю эмоциям. Джим попытался успокоиться, но пламя гнева, бушевавшее внутри, было непросто загасить... Удача улыбнулась неожиданно. На одном из крохотных островков Джим краем глаза выхватил очертания дракона. Дракон копошился над чем-то лежащим в траве. С такой высоты и под таким углом Джим не мог различить, кем является жертва; идентификация существа в траве не интересовала его, поскольку одного вида дракона оказалось достаточно, чтобы пламя гнева вспыхнуло во всю мощь. - Брайагх! - непроизвольно взрычал Джим. Даже не дав себе труда чуть-чуть подумать, как истребитель с наведенными на цель пушками, Джим упал в пике. Атака была стремительной, и Джим застал бы дракона, находившегося внизу, врасплох. Но, к сожалению, существовало препятствие, о котором не подозревал Джим. Даже легкий самолет с выключенными двигателями производит, идя на снижение, достаточно шума, чтобы разбудить спящего, а такой крупный, как Горбаш, дракон весил никак не меньше, чем двухместный самолет. К тому же этот нарастающий вой, несомненно, был уже хорошо знаком дракону внизу. Не подымая головы, он сделал отчаянный прыжок в сторону и кубарем покатился от того места, куда пикировал Джим. Атакованный дракон вторично перекувырнулся, сел, уставился на Джима и принялся визгливо причитать: - Это несправедливо! Несправедливо! - кричал он неестественно высоким для дракона голосом. - И все потому, что ты крупнее меня! А я сражался целых два часа, и она раз шесть едва не сбежала. Впервые за несколько месяцев на болота забрела еда таких габаритов, и вот... все прахом... Ты, ты отнимаешь мою добычу. Ведь не нужна она такому упитанному и сильному! А я голоден и немощен... Джим растерянно заморгал. Он посмотрел на дракона, затем перевел взгляд на то, что лежало перед ним в траве: туша старой, тощей коровы, уже изрядно покусанная, с переломленной шеей. Джим уставился на дракона и тут впервые понял, что перед ним изможденное, в половину его размера существо, находящееся на грани смерти от истощения... - Где ты, удача? - стенал дракон. - Стоит мне поймать приличную добычу, кто-нибудь моментально отнимает ее. А что остается мне? Одна рыба... - Замолчи! - рявкнул Джим. - Рыба, рыба, рыба! Холодная рыба, чья холодная кровь не прибавляет сил моим костям. - Обожди, говорю! Заткнись! - скомандовал Джим, включив на полные обороты голосовые связки. Драконьи жалобы прекратились моментально, как будто "тощий" был музыкальным автоматом, которому за ненадобностью отрубили питание. - Да, сэр, - смиренно произнес он. - О чем ты говоришь?! - рассердился Джим. - Я не собирался отнимать у тебя корову. - Нет, сэр, - ответил дистрофик и покатился со смеху, нарочито показывая, что его можно обвинить в любых грехах, но только не в отсутствии чувства юмора. - Да нет же. - Хе-хе-хе, - заливался коротышка. - Какой же вы шутник, ваша честь. - Черт побери! Я говорю серьезно! - рявкнул Джим, отходя в сторону от туши. - Ешь! Я принял тебя за другого. - Не хочу, сэр. Я не голоден. Чистая правда! Я пошутил, что голоден. Чистая правда, что пошутил! - Обожди, - рявкнул Джим, хватая под уздцы заново разгорающийся гнев. - Как твое имя? - Ну... - промямлил коротышка. - Ну оно не стоит того, чтобы хвалиться перед вами. - Назови СВОЕ ИМЯ! - Секох, Ваше Святейшество! - в страхе тявкнул дистрофик. - Просто Секох. Я ничтожный дракон, Ваше Высочество. Маленький, ничтожный водяной дракон. - Тебе не в чем меня убеждать, - хмыкнул Джим. - Верю без слов, Секох, - он махнул лапой на корову, - рубай. Мне эта дохлятина до фонаря. Если мне что и надо - кой-какая информация об этой местности, о ее обитателях. Надеюсь, ты подскажешь мне, куда лететь, а? - Ну... - начал увиливать Секох; в течение разговора он потихоньку подгребал вперед, а теперь решительно переместился к туше убитой им коровы. - Простите мои манеры, сэр. Я простой водяной дракон... - И он с неистовой жадностью набросился на тушу. Сначала Джим почувствовал лишь сострадание: следует дать дракону спокойно поесть, а затем уже расспрашивать его. Но, сидя и наблюдая, Джим почувствовал, как в нем пробудился - и весьма активно - голод. Желудок внезапно громко заурчал. Глядя на разодранную тушу коровы, Джим пытался убедить себя, что эта пища не соответствует статусу цивилизованного человека. Сырое мясо дохлого животного: мертвая плоть, старые кости, облезлая шкура... - М-м, да, - промямлил Джим, придвигаясь поближе к Секоху и к корове; через минуту он откашлялся: - Выглядит неплохо, надо отметить... Желудок призывно заурчал. Очевидно, брюхо дракона лишено человеческой щепетильности, которая нашептывала, что лежащая перед Джимом туша не пригодна в пищу... - Секох? Секох с неохотой поднял голову и настороженно вгляделся в Джима, не переставая при этом лихорадочно чавкать. - Э... Секох... Я впервые в этих краях, - признался Джим. - Предполагаю, ты хорошо знаешь местность. Я... А как, как она на вкус, эта корова? - Отвратительная... М-мм, - морщась, но с полным ртом сообщил Секох. - Жесткая, старая... вонючая. Годная разве что для такого водяного дракона, как я, но не для... - Я хотел расспросить о местности... - Да. Ваша Честь? - Думаю... Впрочем, это ведь твоя корова. - Так обещала Ваша Честь, - осторожно напомнил Секох. - Но мне любопытно, - Джим доверительно улыбнулся, - какой вкус у этой коровы. Мне не доводилось никогда прежде пробовать что-либо подобное. - Неужели, сэр? - со стоном спросил Секох. Из глаз Секоха выкатились две крупные, как сливы, слезинки и пали в траву... - Да, никогда. Можно - если ты не возражаешь - отведать кусочек, а? По щеке Секоха еще скатилась слеза. - Если... если Ваша Честь того желает, - сдавленно произнес Секох. - Прошу Вас присоединиться к трапезе. - Благодарю, - сказал Джим. Он подошел к корове и запустил зубы в область лопатки. Ароматная кровь струйкой скользнула по языку. Резким движением челюстей он вырвал предплечье. Через пару минут он сидел подле Секоха, облизывая скелет коровы шершавым раздвоенным языком, похожим на наждачную бумагу. - Наелся, Секох? - спросил Джим. - От пуза, сэр, - ответил водяной дракон, оглядывая голодным безумным взглядом обглоданные останки. - Да простит меня Ваша Честь, но я ужасно неравнодушен к костному мозгу... Он схватил берцовую кость и принялся похрустывать ею, как леденцом. - Завтра выследим корову, и я убью ее, - сообщил Джим. - А ты схрумаешь ее в одиночку. - Благодарю Вас, Ваша Честь, - Секох выслушал обещанное с вежливым скептицизмом. - Я обещаю... А теперь скажи, где находится Презренная Башня? - Ч-ч-что? - начал заикаться Секох. - Презренная Башня! Разве ты не знаешь, в какой она стороне? - О да, сэр! Но Ваша Честь не пойдет туда? Да, Ваше Святейшество? Я не вправе советовать Вашему Высочеству, - испуганно пищал Секох. - Продолжай, - сказал Джим. - Разве можно сравнивать тщедушного, робкого водяного дракона с Вашей Честью? Но Презренная Башня - ужасное место. Ваше Высочество... - Насколько ужасное? - оборвал его Джим. - Это... необъяснимо. - Секох грустно поглядывал по сторонам. - Пятьсот лет назад башня наслала на всех нас порчу и вырождение. До того мы ничем не отличались от остальных драконов. Безусловно, мы не были такими громадными и свирепыми, как Вы, сэр. Но вскоре, по непроверенным слухам. Темные Силы были усмирены, а башня разрушена. Да, конечно, великое событие, только какой прок был от него водяным драконам? Победители разбежались по домам, бросив нас в новом гнилом обличье на произвол судьбы. Считается, что ныне башня уже не опасна. Но, на Вашем месте, я ни за что бы туда не отправился. Ни за что, Ваше Величество. - Но что за опасность? - спросил Джим. - Кого следует остерегаться? Кто обитает в башне? - Не скажу определенно, что там живет кто-то, - осторожно ответил Секох. - Но Ваше Величество не сможет схватить его лапой. Дело в том, что если кто-либо, кому не разрешен туда доступ, приближается к башне, то башня каким-то образом влияет на непрошеных гостей, сэр. Разумеется, туда частенько наведывается всякая нечисть. Но иногда оттуда исходит нечто странное, а совсем недавно... Секох осекся, сбившись с повествования, и усердно зашарил среди коровьих костей. - Что недавно? - Ничего... ничего особенного. Ваше Превосходительство! - пронзительно взвизгнул Секох. - Ваша Досточтимость не должна слишком много требовать от ничтожного водяного дракона. Мы не блещем умом. Я только... хотел сказать, что с недавних пор башня стала еще страшнее. Никто не знает, почему. Мы стараемся держаться от нее подальше! - Возможно, у тебя разыгралось воображение, - кисло заметил Джим. Он всегда считал себя скептиком. Да, этот странный мир стремится отойти от нормального порядка. Все равно разум, пусть даже в силу привычки, не желал окунуться со слепой верой в сверхъестественное - особенно в сверхъестественные ужасы второстепенных старинных кинолент. - Мы знаем то, что знаем, - с необычным упрямством ответил водяной дракон и выставил напоказ свою костлявую иссушенную лапу. Джим невразумительно промычал. Только что заглоченный ужин тянул дракона в сон. Серые свинцовые сумерки отступающего дня притупили восприятие. На Джима навалились вялость и апатия. - Завалюсь-ка я спать, - сказал он. - Так как мне добраться отсюда до Презренной Башни? - Пойдете на запад. Ваша Смелость. Сбиться с пути невозможно. В последних словах водяного дракона слышался неподдельный страх, но сонному Джиму было наплевать буквально на все. Он продолжал слушать Секоха, но голос доносился как бы из тумана. - Держитесь Большого Тракта. Это широкая полоса твердой земли, тянущаяся миль пять с востока на запад через болота. Держитесь его и выйдете точно к башне. Она стоит на высокой скале на краю моря. - Пять миль... - пробормотал Джим. Надо ждать рассвета: перспектива обрадовала Джима. Вечерний холодок не тревожил покрытое бронированными пластинками тело, а трава окутывала своей мягкостью. - Да, пожалуй, я поспешу, - пробормотал он. Джим растянулся на траве; повинуясь инстинкту дракона, он изогнул шею и по-птичьи спрятал голову под крыло. - До утра, Секох. - Как пожелает Ваше Превосходительство, - робко отозвался водяной дракон. - Я пристроюсь вон там, и, если Вашему Святейшеству понадобятся мои услуги, только позовите, я сразу же прибегу... Слова стерлись и исчезли. Джим медленно погружался в сон, как идущий ко дну перегруженный корабль с пробоиной... 7 Когда Джим сумел продрать глаза, солнце уже приподнялось над горизонтом. Яркий холодный свет раннего утра отмыл небосвод до прозрачной голубизны. Утренний бриз легко покачивал заросли тростника: гладь мелкого озерца, возле которого отдыхал Джим, подернулась паутиной ряби. Он широко зевнул, сел, изумленно заморгал и огляделся. Секох растворился. А вместе с ним и обглодки. Джим на долю секунды ощутил слабое брезгливое раздражение. Отходя ко сну, он рассчитывал с утречка выудить из водяного дракона дополнительные сведения о болотах. Но на смену раздражению пришло неожиданное веселье. Джим отчетливо представил картину: Секох тайком, стараясь не шуметь, собирает обглоданные кости и перед самым рассветом сматывается вместе с ними: такая ситуация развеселила Джима. Он подошел к краю озера и принялся жадно пить, вернее лакать, как домашний кот. Разница состояла только в том, что каждое движение длинного языка закачивало в горло несколько литров воды. Утолив жажду. Джим с тоской посмотрел на запад, вглядываясь в туманную линию океана, а затем раскрыл крылья... Вернее - лишь попытался. - Ой! - вскрикнул он и поспешно сложил крылья. Оставалось лишь про себя проклинать себя же. Волейболист класса АА был обязан предвидеть реакцию организма, да еще памятуя, как сильно выдохся вчера Смргол. Попытка Джима расправить крылья вызвала кинжальную боль в мышцах, которые драконы практически не используют. Джим и раньше сталкивался с подобным ощущением, когда, после некоторого перерыва, вновь возвращался к тренировкам. То же чувствует любой нетренированный человек после неожиданной физической нагрузки. Обидно! Но чувство юмора еще не покинуло Джима, и он словил "кайф" от абсурдной ситуации: двадцать шесть лет он прекрасно обходился без крыльев. Но вот, единожды вкусив радость полета, с ужасом подумал о пешем дневном переходе. Эйфория веселья испарилась через несколько выдохов, а настроение изменилось отнюдь не к лучшему. Джим осторожно повернул голову в направлении океана и, задав себе маршрут, двинулся вперед. К сожалению, путь лежал по изрядно пересеченной местности. Инстинктивно Джим старался выбрать дорогу посуше да поровнее, но ему приходилось перепрыгивать через канавы, и тогда крылья раскрывались и задубелые мышцы скручивало от боли. Дважды Джиму пришлось плыть: сначала через длинную канаву и почти следом - через мелкое, но слишком широкое, чтобы перепрыгнуть, озерцо. Теперь Джиму стало ясно, почему драконы предпочитают ходить или летать. В отличие от людей, плотность тела драконов превышает плотность воды. Попросту говоря, если Джим не греб изо всех сил, то мгновенно камнем шел ко дну. Поэтому у драконов, как вскоре заключил Джим, возник панический страх перед водой, она, ко всему, могла попасть в ноздри, чего драконы не выносили. Однако очень скоро Джим выбрался на широкую полосу земли, она, судя по всему, и являлась Большим Трактом, о котором упоминал Секох. Другой дороги среди буйства болот видно не было. Проход, как Джим назвал для себя Большой Тракт, прямой линией, как римские дороги, устремлялся на восток. Вероятно, он был искусственного происхождения, так как возвышался на несколько футов над болотной равниной и на нем росли кусты, а кое-где даже деревья. Джим терся о траву - он только что переплыл через очередное озерцо, - но сейчас перевернулся животом вверх, чтобы погреться на солнышке. Неподалеку росло дерево: оно давало тень глазам Джима, но тело оставалось под солнцем, чьи горячие лучи отогревали задубевшие мускулы. Джим шел и плыл вперед все утро: полуденная передышка подействовала расслабляюще. Трава была фантастически мягка. Джим пригрелся, опустил голову на передние лапы и задремал... Разбудило его чье-то пение. Он поднял голову и огляделся. Кто-то приближался со стороны Прохода. Джим расслышал глухой стук копыт о твердую землю, звяканье металла, скрип кожи, но все это перекрывал мощный баритон: несомненно - всадник напевал песню о себе самом. О чем он пел до того, Джим не имел ни малейшего представления: зато сейчас слова различались более чем отчетливо: ...Надежное копье и крепкая рука Сжимает меч, и сталь огнем горит. Дракон воды, явись, подставь свои бока, Узнай, на что способен Невилл-Смит! Мелодию, как показалось Джиму, он где-то уже слышал. Он попытался было точнее определить - знаком мотив или нет, но тут раздался треск веток. Футах в двадцати от Джима появился всадник при полных доспехах и с поднятым забралом; треугольный алый флаг на поднятом копье развевался над головой рыцаря. Он восседал на крупном и, на первый взгляд, неуклюжем белом коне. Джим с откровенным интересом сел, чтобы получше разглядеть незнакомца. Это было не самым лучшим решением. Всадник уже заметил Джима: забрало с лязгом опустилось, рука в стальных налокотниках взяла длинное копье наперевес, позолоченные стремена сверкнули, белый конь, перейдя на тяжелый галоп, понесся прямо на дракона. - Невилл-Смит! Невилл-Смит! - раздавался приглушенный забралом клич всадника. У Джима сработал некий условный рефлекс, и он взвился в воздух, позабыв об усталых мускулах. Приготовился атаковать надвигающего рыцаря, но... холодная рука рассудка отрезвила сознание. Джим опустился на разлапистую верхушку дерева, которое совсем недавно заботливо укрывало его глаза от солнца. Рыцарь, как окрестил его Джим, резко натянув поводья, остановил коня под деревом и уставился сквозь ветви на Джима. Джим смотрел на рыцаря. Ветви дерева пугающе потрескивали под тяжестью дракона, а расстояние до шлема рыцаря не приводило Джима в восторг. Рыцарь поднял забрало и откинул голову, чтобы подробнее осмотреть Джима. Хотя шлем отбрасывал на лицо всадника тень, Джим в ответ впился взглядом в рыцаря: широкоскулое лицо с яркими голубыми глазами, массивный крючковатый нос и выступающий тяжелый подбородок. - Спустился бы, - пригласил рыцарь, как на чашку чая. - Да нет, спасибо, - ответил Джим, покрепче вцепившись когтями и хвостом в ствол дерева. В разговоре возникла легкая пауза - соперники оценивали обстановку. - Ах ты, чертов водяной дракон! - решительно выкрикнул рыцарь. - Я не водяной дракон. - Не ври! - И не собирался. - Я сказал - не заливай! - Я говорю правду! - рассерженно выкрикнул Джим в приливе драконьего гнева. Но, сбавив обороты, спокойно продолжил: - Держу пари, храбрый рыцарь, тебе никогда не разгадать ребус моей истинной сущности! Но истинная сущность Джима крайне мало интересовала рыцаря. Он привстал в стременах и потыкал копьем через ветки в направлении Джима. Острие копья замирало, однако, футах в четырех от того. - Черт! - разочарованно ругнулся рыцарь, опустил копье и призадумался. - Если я сниму доспехи, - рассуждал он, советуясь сам с собой, - то заберусь на это чертово дерево. А если он спорхнет вниз, мне придется сражаться на земле? А доспехи, о черт?! - Послушай, рыцарь! - заявил Джим. - Я готов спуститься. Рыцарь радостно поднял голову. - При условии, - продолжал Джим, - что ты выслушаешь меня и постараешься разобраться в моем рассказе. Рыцарь обдумал предложение. - Договорились, - согласился он, но в назидание угрожающе потыкал копьем в сторону Джима. - Но потом никаких просьб о пощаде! - Безусловно. - Пощады от меня не жди, черт побери! Это противоречит данной мною клятве. Вдовы и сироты, мужчины и женщины Святой Церкви и даже достойные враги могут молить о пощаде на поле битвы. Но не драконы! - Полностью с тобой согласен, - поддакнул Джим. - Я только хочу поведать тебе о том, кто я на самом деле. - Мне безразлично, кто ты. - Сомневаюсь, - уверенно произнес Джим. - Я не дракон! На меня наложено заклятие, из-за него я превратился в дракона! - Затертая байка, - хмыкнул рыцарь. - Ты напрасно мне не веришь! - воскликнул Джим, но на всякий случай впился когтями в дерево так крепко, что начала отваливаться кора. - Я такой же человек, как и ты. Тебе что-нибудь говорит имя С.Каролинуса? - Слыхивали, - проворчал рыцарь. - Известная личность. Неужели надеешься, что я поверю в твой бред, будто именно он заколдовал тебя? - Нет. Наоборот. Он превратит меня обратно в человека. Но сначала я обязан отыскать леди, с которой помолвлен и которую похитил настоящий дракон. Вот почему судьба занесла меня в такие дали от дома. Всмотрись как следует и скажи: разве я похож на обычного водяного дракона? Рыцарь внимательно изучил Джима. - Хм-м, - промычал он, задумчиво потирая крючковатый нос. - Да ты раза в полтора крупнее, чем все ранее попадавшиеся мне драконы. - Каролинус выяснил, что моя леди заточена в Презренной Башне. Он же послал меня найти соратников, которые помогут мне спасти ее. Рыцарь не сводил глаз с Джима. - Презренная Башня? - переспросил он. - Да. - Никогда не слышал, чтобы дракон или другое существо в здравом рассудке хотел отправиться в Презренную Башню. Я тоже не очень-то стремлюсь туда. Но, клянусь небесами, если ты дракон - храбрости тебе не занимать! - Я не дракон, - повторил Джим. - Иначе откуда взяться храбрости? Я джентльмен, такой же, как ты. И я стремлюсь спасти свою возлюбленную! - Любовь? - Рыцарь порылся в седельной сумке, извлек белую тряпку и с чувством высморкался. - Очень трогательно. Значит, ты любишь свою даму? - Разве любовь к даме сердца не есть первая обязанность каждого рыцаря? - как мог выкручивался Джим. - Как сказать, - рыцарь убрал платок обратно в сумку. - Одни любят, другие нет, такова наша политика на сегодняшний день. Я вот, к примеру, тоже люблю свою даму сердца. Но это чистейшей воды совпадение! - Стало быть, тебе нет резона препятствовать мне в спасении моей дамы сердца! Рыцарь в очередной раз задумался. - Откуда мне знать, правду ли ты говоришь? - засомневался он по инерции. - Драконы чертовски хитры и легко могут наврать с три короба... Джима осенило. - Поступим так, - предложил он, - возьми свой меч за кончик клинка, и я поклянусь на рукоятке, как на кресте, что все сказанное мной - чистейшая правда. - Что стоит клятва драконов? У них, черт побери, нет души! - Допустим, - согласился Джим и выдвинул следующий тезис. - Зато у джентльмена и христианина душа есть. Как христианин и джентльмен, я не посмею нарушить клятву. Джим внимательно наблюдал за рыцарем; тот вел явно неравную борьбу с обратной логикой, но наконец сдался. - Хорошо, - согласился рыцарь. Подняв меч за лезвие, рукоятью вверх, он позволил Джиму принести клятву. Когда меч вернулся в ножны, Джим не то спрыгнул, не то слетел с дерева. - Надеюсь, я поступил правильно... - задумчиво изрек рыцарь, глядя на Джима. Тот встал на задние лапы и принялся отряхивать кору и ветви с передних лап. - Как-то на Михайлов день в замок пришел предсказатель в серой монашеской рясе и на прощание прочел такие вот стихи: Задумайся, когда затменье глаз твоих Запутывает мысль во взгляде. В любви и дружбе честь не потеряй, Иначе будешь с совестью в разладе. Но смысла я не понял. - Да? - Джим быстро сообразил. - Смысл очевиден! Я занят спасением возлюбленной, но ты, убив меня, совершишь непростительный поступок, противоречащий не только рыцарской этике, но и предсказанию! - Клянусь Святым Иоанном! - восхищенно воскликнул рыцарь. - Безусловно! А я-то, глупец, считал, что сегодня выследил обыкновенного водяного дракона! Какая удача! Но ты уверен, что мотивы твоих поступков чисты и благородны? - Да, - твердо заявил Джим. - Удача не отвернулась от меня! Я согласен! Но прежде я обязан испросить разрешение у дамы моего сердца, ведь дело деликатное, и в него вовлечена еще одна женщина. Конечно же, она вряд ли станет возражать против столь благородной возможности, предоставленной самими небесами! И все же, полагаю, для начала нам следует назвать свои имена, ведь поблизости нет достойного человека, который представил бы нас друг другу. Вы, несомненно, узнаете мой герб? Он развернул щит так, чтобы Джим смог рассмотреть герб целиком. На красном фоне выделялся серебряный крест, чуть развернутый боком к смотрящему. Снизу, в треугольной выемке, примостился диковинный черный зверь. - Красный цвет и серебряный крест, - пояснил рыцарь, - непременные геральдические атрибуты рода Невилл из Рэби. Мой прадед, как представитель младшей линии рода, внес изменение в фамильный герб: этого черного соболя. А я перенял герб по праву прямого потомства. - Невилл-Смит, - проговорил Джим, припоминая имя из песни и те отрывки геральдической науки, коими он владел. - Я буду говорить от лица человека. - Несомненно, сэр, - согласился Невилл-Смит. - Мой герб: красный фон, серебряная пишущая машинка на соболином письменном столе. Сэр Джеймс Эккерт, рыцарь, бакалавр. - Джим неожиданно охотно припомнил наставления Каролинуса и не преминул воспользоваться мнимыми титулами для поднятия авторитета. - Барон Ривероук. Большая честь познакомиться с вами, сэр Брайен. Невилл-Смит снял шлем, повесил его на переднюю луку седла и озадаченно взъерошил свою шевелюру. Его светло-коричневые волосы свалялись под тяжестью шлема, а когда солнце осветило его лицо, стало ясно, что он примерно одних с Джимом лет. Но темный загар и морщинки в уголках голубых глаз Невилла-Смита несколько сбили Джима, пытающегося определить возраст всадника, когда тот оставался в шлеме. Несколько старил Брайена белый рубец шрама, рассекавший правую щеку до изгиба челюсти, зато он придавал рыцарю внешность бывалого рубаки. - Пишущая машинка, - пробормотал сэр Брайен. - Пишущая машинка... - Местный зверь, похожий на грифона, - поспешил с разъяснением Джим. - В окрестностях Ривероук они обитают в избытке. Я родом из Америки, и земля эта лежит далеко на западе, за океаном. Вероятно, ты не слышал о ней? - Унеси меня черти! Конечно, нет! - откровенно признался сэр Брайен. - Тебя заколдовали там? - И да, и нет, - ответил Джим, тщательно обдумывая каждое слово: - Магия перенесла нас - меня и леди Анджелу - в вашу страну. Я даже не знал, что происходит, но когда проснулся, то оказался в теле дракона. - Любопытно. - Невинные ярко-голубые глаза сэра Брайена контрастировали с загорелым лицом и белизной шрама. - Анджела? Красивое имя. - Она просто красавица, - печально поведал Джим. - Какое совпадение, сэр Джеймс! А не пропустить ли нам по глоточку за наших прекрасных дам - когда еще предоставится такая возможность? Джим судорожно сглотнул. - Ты начал рассказывать о своей даме сердца, - быстро напомнил он. - Как ее зовут? - Леди Геронда, - сэр Брайен принялся рыться в седельных сумках. - Куда же я опять засунул ее подарок? В предвкушении настоящей битвы я, разумеется, неизменно обвязываю им запястье. Но когда выезжаешь поразмяться-поохотиться на драконов... Один момент. Я ведь всегда держал его под рукой... - Не проще ли описать подарок словами? - предложил Джим. - Ты прав. - Сэр Брайен прекратил поиски. - Это платок с монограммой "Г.д'Ш." Леди Геронда Изабель де Шанс, в настоящее время хозяйка замка Малверн. Ее отец - сэр Оррин. Минуло без пяти дней три года с тех пор, как он отправился на войну с восточными язычниками. И больше о нем ничего с того дня не известно. Если бы не сей печальный факт и если бы мне не приходилось столько времени путешествовать по этим территориям, завоевывая почет и уважение, то мы бы давно поженились. - Но чего ради ты разъезжаешь по всем этим болотам? - поинтересовался Джим. - Пресвятые небеса! По настоянию леди Геронды! Наша свадьба не за горами, и она хочет, чтобы я вернулся домой целым и невредимым. Джим не разобрался в аргументах сэра Брайена, о чем не преминул сообщить рыцарю. - Странно вы как-то рассуждаете за своими морями, - удивился тот. - Когда я женюсь и вступлю во владение землями, то буду лично набирать рекрутов, когда мой сюзерен или король призовут меня на войну под свои знамена! Не заработав имени бойца, я выступлю в поход с отрядом деревенских увальней и крестьян с вилами, и сей сброд при первой же встрече с хорошо обученными солдатами бросится врассыпную, мне останется только умереть на поле битвы, чтобы не обесчестить свое имя. Но, заслужив репутацию бойца, я могу рассчитывать, что самые опытные воины придут в мой отряд без всякого принуждения. И я позабочусь о них! А они, в знак благодарности, позаботятся обо мне. - А-а... - протянул Джим. - Кроме того, - серьезно продолжал сэр Брайен, - скачки по болотам поддерживают физическую форму. Конечно, обитающие в этих местах водяные драконы - всего лишь легкая разминка. Поэтому я очень рассчитывал хорошо потренироваться... когда увидел тебя. Ссориться с соседями негоже. Пара-другая стычек может перерасти в настоящую войну. - Понятно, - кивнул Джим. - Однако, - оживился сэр Брайен, - все хорошо, что хорошо кончается. И твой поход во спасение дамы сердца весомей для моей репутации, чем дюжина водяных драконов. Но я должен сперва получить разрешение леди Геронды. К счастью, до замка Малверн всего полтора дня пути. Правда, полных дня, так что будет лучше нам двинуться. - Двинуться? - Путешествовать, покрывать расстояние, сэр Джеймс! - Брайен посмотрел на солнце. - К полудню второго дня или чуть раньше мы увидим ворота замка Малверн. В путь. - Обожди, - переспросил Джим. - Почему мы едем в замок Малверн вдвоем? - Любезный сэр. Причины изложены, - чуть раздраженно ответил сэр Брайен, разворачивая коня на восток. - Леди Геронда обязана дать разрешение. Я ведь поклялся служить ей. Джим посмотрел на рыцаря. - Все равно неясно, - вздохнул он. - Что она должна мне разрешить? Но Брайен уже удалялся от океана. Джим поспешно догнал рыцаря. - Что должна разрешить леди Геронда? - Сэр Джеймс, - строго ответил Брайен, повернув голову и посмотрев Джиму в глаза. Сидя верхом на коне, он сравнялся ростом с Джимом, шедшим на четырех лапах. - Если твои расспросы - некая шутка, то дурного вкуса. Моя госпожа должна Дать разрешение сопровождать тебя и стать соратником в твоем походе. 8 Они шли "лапа в лапу", но оба молчали. Брайен уставился куда-то вперед, на каменном лице рыцаря застыла гримаса недовольства. Джим тщательно обсасывал идею рыцаря-соратника. Он, по правде сказать, не удосужился вслушаться в совет жука-глазастика, подопечного Каролинуса: чтобы спасти Энджи и победить Темные Силы, ему потребуется помощь соратников. Вернее, он считал, что выбор спутников - его собственная привилегия, и уж никак не ожидал, что они сами свалятся ему на голову. Несомненно, Брайен помехой не будет. Храбрости рыцарю не занимать, а суровая внешность и повадки бойца говорили сами за себя. Но что Джим знал о нем? В общем, ничего существенного, разве что имя, фамильный герб да название замка его дамы сердца. С другой стороны, дареному коню в зубы не смотрят. Каролинус говорил, что Зло пришло в движение, и сообщил, что скоро все жители этого мира разделятся на два лагеря: приверженцы Темных Сил и противники Зла, среди которых окажется Джим. Так что нетрудно разобраться, к какому именно лагерю принадлежит человек, надо только понаблюдать за ним. Брайен присоединился к Джиму, стало быть, он по определению принадлежал к партии противников Темных Сил... Тут Джим наконец догадался, что рыцарь чем-то весьма недоволен, причем его раздражение с минуты на минуту возрастает. Вероятно, дабы сохранить добрые отношения, следовало извиниться. - Сэр Брайен, - неловко начал Джим. - Прости за то, что я не понял тебя, когда ты предложил себя в соратники. Оправданием может быть лишь то, что в моей стране порядок несколько иной... - Несомненно, - без тени улыбки отрубил Брайен. - Поверь, в моих словах нет и доли шутки! - воскликнул Джим. - Лишь отсутствие сообразительности помешало понять истинный смысл твоих слов! - Ага, - только и ответил Брайен. - Естественно, лучшего соратника, чем такой джентльмен, как ты, и желать не приходится! - Согласен. - И я рад, что ты рядом со мной. - Очевидно. Джим почувствовал, что стучится в дверь дома, хозяин которого упорно отказывается отвечать. Он почувствовал легкую досаду, но тут же Джима осенила идея, и он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Незнание обычаев других народов может сослужить и добрую службу. - Несомненно, если бы ты прежде всего сообщил свой номер Социального страхования, между нами не возникло бы недопонимания... Глаза Брайена засветились. Соратники с минуту шли молча, потом рыцарь торопливо спросил: - Номер, сэр Джеймс? - Да, - ответил Джим и удивленно поднял брови. - Твой номер Социального страхования. - И что он, черт подери, обозначает? - Только не говори, - шутливо отмахнулся Джим, - что у вас нет номеров Социального страхования. - Чтоб мне ослепнуть и утонуть в чертовом болоте, если я слышал о такой чертовщине! Джим поцокал языком. - Неудивительно, что тебе показалось странным, что я не принял твоего предложения стать соратником, - расстроенно вздохнул он. - В моей стране любая сделка, любое событие происходит, когда номер Социального страхования становится известен собеседникам. Естественно, я посчитал, что ты, по каким-либо причинам, скрываешь свой номер. Поэтому мне даже в голову не пришло, что ты предлагал сотрудничество. - Да нет у меня никакого номера, и скрывать мне, черт подери, нечего! - запротестовал сэр Брайен. - Нет?! - Клянусь Святым Жилем! Джим опять пощелкал языком. - Такова, будь она трижды неладна, оборотная сторона провинциальной жизни! - сокрушался сэр Брайен. - При Дворе уж наверное месяцев двенадцать используют эти номера, а мы о них и слыхом Не слыхивали! "Соратники" прошли в молчании еще сотни две ярдов. - А у тебя есть номер? - заинтересованно спросил Брайен. - Да, - ответил Джим. Он судорожно копался в памяти. - Четыре-шесть, девять-шесть-девять, девять-девять-два-один. - Чертовски симпатичный номер. - Ну... - Джим решил воспользоваться возможностью развить преимущество. - Я ведь все же барон Ривероук. - Разумеется. Они проехали еще немного. - Интересно, - задумчиво протянул рыцарь. - Да, сэр Брайен? Рыцарь откашлялся. - Если мне посчастливится заполучить номер, то не можешь ли ты хоть приблизительно сказать - каким он окажется? - Без понятия. - Что ж, мне не следовало задавать такой вопрос. Он ставит меня в неловкое положение. - Брайен повернул к Джиму встревоженное лицо. - Ты лихо произносишь свой номер, а я, вишь как, не способен ответить тем же... - Забудь об этих мелочах, - посоветовал Джим. - Это не мелочи, это весьма существенно. - Совсем нет, - настаивал Джим, чувствуя себя как нашкодивший мальчуган. - Твой номер, если бы такой существовал, оказался бы неплохим. - Нет-нет. Вероятно, ординарная, чертовым барсуком занюханная, цифра. Ведь кто я такой? Обыкновенный рыцарь-холостяк. Даже менестрели не слагают и не поют обо мне песен... - Ты недооцениваешь себя, - смущенно настаивал Джим. Проделка явно не удалась. - Безусловно, я не знаю, какой официальный номер получишь ты, но в моей стране, полагаю, тебе присвоили бы номер. - И Джим быстро принялся считать количество цифр в своем номере Социального страхования: - Три-восемь-семь, два-два, семь-семь-семь! Глаза сэра Брайена округлились до размера обеденных тарелок. - Неужели? Ты так считаешь? - Да. - Повтори. Джим несколько раз медленно повторял номер, пока рыцарь не заучил его наизусть. После чего они, весело болтая, как старые друзья и соратники, двинулись дальше. Брайен, избавившись от нарочитой чопорности, оказался неплохим собеседником и рассказчиком. В основном его красноречие проявилось в развитии темы "леди Геронда"; по его словам, она блистала не только красотой, но и целым созвездием добродетелей и талантов. Наконец, рыцарь отвлекся от Все-Геронды и выказал себя подлинным кладезем непристойных и жестоких местных сплетен. Джим полагал, что его, в общем, не так уж легко вогнать в краску или шокировать, однако рассказы сэра Брайена, мягко говоря, настораживали. Джим быстро свыкся с новым миром. Поначалу слова и поступки сэра Брайена воспринимались в контексте некоего квазивикторианского театрального образа англичанина, что постоянно живет в том уголке сознания американцев, который они резервируют для расхожих человеческих типов. Но стоило узнать рыцаря поближе, и этот образ разлетелся в прах. Начать с того, что Брайен был вполне прагматичным человеком из плоти и крови, для которого земной мир и есть лучший из возможных, со всеми вытекающими отсюда достоинствами и недостатками. Но вот рыцарь добрался до зоны табу своего миропорядка, а она охватывала и религиозные догматы, и россыпи недостижимых идеалов, и горстку расплывчатых принципов. Любопытно, что Брайен мог возвысить до ранга абстрактной идеи любой предмет и одновременно с безжалостной честностью рассмотреть его с позиций, пожалуй, даже слишком "реальной" реальности, причем возникающее пои этом противоречие его нисколько не смущало. Например, Король Брайена - Царственная особа, Помазанник Божий, Владыка всего Сущего! Ради него рыцарь при малейшей необходимости готов отдать жизнь, но вместе с тем монарх оказывался полуспятившим стариком, беспробудным пьяницей, которому совершенно напрасно доверили дела королевства. Леди Геронда - богиня на пьедестале, недоступная для мужланов, но притом обычная женщина из плоти и крови, с которой (с плотью) руки Брайена были куда как хорошо знакомы... Джим силился отыскать объяснения "двойной бухгалтерии" Брайена в этой картине мироздания, среди разумных драконов, говорящих жучков-глазастиков, Темных Сил, но тут начало смеркаться, и рыцарь предложил подыскать место для ночлега. Болота остались позади: они уже несколько часов продирались сквозь заросли весьма неприятного леса; давеча Джим пролетал как раз над ним и был весьма рад, что ему не надо пробираться тут пешком. К счастью, неприветливый и зловещий бурелом дубов и вязов они уже миновали. Двигаться стало легче, большие деревья полностью забили мелкий кустарник. Наконец соратники вышли к узкой прогалине. Последние лучи заходящего солнца пробились сквозь густые кроны высоких деревьев и осветили тихо журчащий ручей, отчего Джим тотчас вспомнил курорт "Звенящая Вода". - Здесь и расположимся, - жизнерадостно сообщил Брайен. Рыцарь спешился, расседлал коня, старательно обтер его бока пучками травы и привязал скакуна к дереву на длинной веревке. Конь сосредоточенно щипал траву. Брайен достал из седельных сумочек копченое мясо. Джим остался без еды. Хотя желудок и напоминал о себе, Джим не решился бы упрекнуть рыцаря за то, что тот не предложил разделить трапезу. Что достаточно для человека, то дракону на один зуб. Утром, поклялся себе Джим, он подыщет удобный предлог, оставит Брайена одного и грохнет корову... или какого-нибудь другого зверя. Джим наблюдал, как Брайен разжигает костер, но интерес был чисто академическим: тело дракона не ощущает температурных перепадов. Солнце спустилось за деревья и обрызгало ветви яркой красной кровью; меж стволов поползли темные тени; сухие ветки, собранные Брайеном, быстро разгорелись, и пламя костра стало единственным жизнерадостным светлым пятнышком в надвигающейся темноте. - Холодает, - заметил Брайен, съежился и подсел к костру. Он снял шлем, перчатки, большую часть "скорлупы" и остался в одном нагруднике. Волосы, вырвавшись из шлема, разлетелись в пышную копну и в блеске огненных всплесков отливали красно-коричневым. Джим тоже придвинулся к костру. Но не мысль о холоде ночи застучала в мозгу, его терзала душевная депрессия, нахлынувшая с закатом солнца. Дружелюбный при дневном свете лес преобразился. Наползающая со всех сторон ночь перекрасила его в зловещего недруга, ежесекундно угрожающего опасностью. Озираясь туда-сюда, Джим мог поклясться, что окружавшая темнота была живой тварью, готовой ринуться на них, стоит только угаснуть неровному свету костра. - Где мы? - спросил он Брайена. - Линхемский лес, - ответил Брайен. Он тоже озирался, таращась на стену ночи, замкнувшую спасительное кольцо света. - Обычно это место как место. Но сегодня особенная ночь. Что скажешь, сэр Джеймс? Кажется, кто-то таится в темноте, да? - Да, - согласился Джим и невольно вздрогнул. Слова рыцаря, судя по предчувствиям дракона, были убийственно точны. Джим-Горбаш на полную катушку осязал присутствие в лесу каких-то существ; где-то совсем рядом, за обрезом света, они кружат вокруг костра и выжидают момент, чтобы напасть. - Звезды, - указывая наверх, произнес Брайен. Джим резко бросил взгляд поверх верхушек деревьев. Солнце полностью скрылось, луна еще не выкатилась на небосвод, кое-где подмигивали звезды. Однако и звезды начали бесследно исчезать одна за другой, словно невидимое покрывало затягивало небосвод. - Тучи, - сообщил Брайен, - хоть какое-то утешение. Уж ежели облачность, то до утра не похолодает. А вот чистое небо несет холод, к рассвету бы приморозило. В это время года ночи случаются изрядно холодные. Пока рыцарь философствовал, тучи затянули все небо и "склеились" над макушками деревьев, а мутная, вязкая темнота безжалостным мраком разлилась вокруг путешественников. Рыцарь подсел ближе к костру и принялся неторопливо облачаться в ножные доспехи и наколенники, снятые совсем недавно. - В чем дело? - спросил Джим. - Зачем? - Дурное предчувствие, - коротко отвечал Брайен. - Зловещая ночь. Зловещие тучи. Так будет надежнее. Никто не застанет меня врасплох! Он полностью надел доспехи и пошел за шлемом и копьем, оставленными около седла. Копье он воткнул по правую руку древком вниз в землю; потом аккуратно надел шлем и откинул забрало. - Договоримся стоять лицом друг к другу, сэр Джеймс. Костер пусть лежит между нами, - спокойно объяснял Брайен. - Так мы будем контролировать прогалину насколько хватит глаз. - Правильно, - ответил Джим. Они стояли друг против друга. Вскоре до них донесся то ли легкий скрежет, то ли слабый шорох. - Ветер, - отметил Брайен. Шумел, и правда, ветер. Соратники слушали его шелестящий полет, а он играючи охотился среди кустов и ветвей деревьев. Звук постепенно усиливался и вскоре переместился в другой участок леса, но по-прежнему не решался подлететь поближе к костру. Постепенно ветер начал приближаться; набегавшись по лесу, он захотел взяться за Брайена и Джима. Но в прогалине еще сохранялось полное безветрие, лишь от костра восходил теплый поток воздуха. Брайен подбросил в пламя охапку сухих веток. - Моя особая благодарность Святому Жилю! Сегодня его день... - пробормотал рыцарь. - Это он надоумил меня собрать побольше хворосту, чтобы хватило до рассвета. Ветер приближался: Джим и Брайен отчетливо различили его неумолимое пение. Дыхание ветра углублялось с каждой минутой, оставляя после себя печально вздыхающие и стонущие ветви. Шум неимоверно усилился. Чтобы услышать друг друга, соратникам приходилось кричать. И тут ветер обрушился на них... Он атаковал резко и мощно, чуть не сбив их с ног. Костер выплюнул в темноту фейерверк искр, а прижатые к земле язычки пламени конвульсивно задрожали в предсмертной агонии. Поток мрака, смешиваясь с колючим душем из сухого валежника и листьев, хлынул на соратников. Ветер остановил нападение так же резко, как и начал. Пламя костра вновь ярко вспыхнуло, тьма отступила. Воцарилась тишина. Ветер отступил в лес и осел на ветвях. Брайен сдавленно прошептал одними губами: - Будь внимателен, сэр Джеймс. Они рядом. Джим внимательно посмотрел на рыцаря. - Рядом? - то ли переспросил Джим, то ли прозвучало эхо... И затем он услышал... тихое и далекое... Пение. Звук усилился: высокий непрерывный вой, будто стихший было ветер вновь ожил и приближается к ним. В монотонных завываниях столь отчетливо слышалось нечто зловещее, что у дракона мурашки по спине забегали. Куда сильнее, чем сам звук, Джима насторожила реакция его тела. Что же прячется в лесной чаще этой ночью? Какая нечисть способна вогнать в дрожь дракона? Он хотел было спросить Брайена, но слова застряли в горле. Суеверный страх остановил его. Если Брайен ответит, то нечто безымянное, наползающее на них, получит имя и станет абсолютно реальным. А пока он не знает, что это такое, он может верить, что это иллюзия, кошмарный сон, который даже забавно будет вспомнить завтра утром под ласковыми солнечными лучами. Соратники стояли молча. Вой понемногу перемещался все ближе и ближе. Джим понял, в завтрашнее безоблачное утро уже не убежать. - Сэр Брайен, - решившись наконец, спросил он. - Что это? Глаза рыцаря под шлемом недоуменно блеснули и уставились на Джима. - Разве ты не знаешь? Сандмирки, сэр Джеймс. Стоило Брайену произнести это слово, и память Горбаша тотчас передалась разуму Джима. Он вспомнил без дальнейших расспросов, как выглядят эти ночные охотники; твари кружили вокруг лагеря все ближе и ближе к огню. Джим и Брайен замерли в ожидании. Уродливый гибрид крысы и хорька размером с небольшую собаку... Когда они подойдут поближе, в свете костра их глаза вспыхнут красным, а покрытые черной, жесткой шерстью тела останутся невидимы в темноте. Сандмирки начнут кружить вокруг поляны, вне досягаемости отблесков, лишь глаза их будут светиться. Из пастей понесется непрерывное бездумное подвывание, оно паучьими лапками страха вопьется в позвоночник и поползет вверх, чтобы подчинить себе сознание Джима. - Каким чертовым ветром их сюда занесло? - воскликнул Брайен. - Мы далеко от моря. Только дьявол мог показать им путь! Они обитают на холодных соляных пляжах. Маленькие, чертовски пронырливые прибрежные зверьки да несчастные моряки, потерпевшие кораблекрушение. Им чертовски не повезло, ведь океан выбросил их на берег ночью, когда там хозяйничают сандмирки. Мой меч и твои лапы, сэр Джеймс, бессильны против этих тварей. - Если они приблизятся... - Не посмеют, пока сознание не покинет наши тела. Сандмирки - трусливые, их оружие - безумие жертвы. - Безумие? - переспросил Джим. Словно ледяным ножом полоснуло по нервам. - Есть ли тайный смысл в их завываниях? - спросил Брайен и сам ответил: - Говорят, в их тела переселяются души животных, умерших в безумии или великих мучениях; сандмирки извергают по ночам страдания других, чтобы разрушить разум случайных спутников - таких, как мы с тобой. Не знаю, как обстоят дела у тебя, сэр Джеймс; Святой Жиль всегда был моим хорошим другом, и просто так он бы не посоветовал набрать большую вязанку хвороста. Мой тебе совет - взывай к своему милосердному Святому, взывай к Богу со всей свитой ангелов, ведь больше некому прийти на помощь. Рыцарь обнажил меч, вонзил острие перед собой в землю и, обхватив ладонями рукоять, склонил голову в молитве. Джим, стоя неподвижно, наблюдал за рыцарем, огнем, окружающей темнотой и вслушивался в нарастающий вой. Джим скептически относился к религии: даже в этот момент что-то восстало в его душе при мысли обратиться - искренне или притворно - за помощью к СИЛАМ НЕБЕСНЫМ. Но он не мог не позавидовать Брайену, который в столь трудный момент имел удобную отдушину. Джим не знал, можно ли считать правдой рассказ о переселении душ животных, умерших в мучениях или безумии. Но нельзя было отрицать одного - завывания просачивались сквозь логическую плотину рассудка. С древних, первобытных уровней подсознания в сознание Джима выплескивались волны атавистических страхов, о существовании которых он даже не подозревал. Внутри Джима-Горбаша, с первого момента, как дракон признал источник завываний, зародился страх: спасаться бегством. Бежать, бежать, бежать до тех пор, пока не исчезнет звук. Или пока сердце не разорвется от безостановочного сумасшедшего бега. Возможно, этому безумному порыву и следовали жертвы сандмирков. Они надеялись спастись бегством и молотили ногами или лапами до полного изнеможения. А когда добыча беспомощно падала в истощении, черные, горбатые, жаждущие убивать и пиршествовать тени со светящимися глазами обступали ее. Логика подсказывала Джиму, что бегство неминуемо завершится смертью. И, следуя примеру Брайена, он должен остаться на месте и вступить в сражение со звуком, вгрызающимся в рассудок. Джим не мог, как Брайен, забыться в молитве. Тогда, какую оборону, какой щит он способен выставить, чтобы противостоять зову сандмирков? Таблицу умножения? Он рискнул испробовать. На некоторое время Джиму удалось сконцентрироваться на цифрах. Вскоре он поздравил себя с тем, что нашел оружие противодействия, Джим посчитал один раз, но, когда взялся повторять, обнаружил, что цифры уже слабее заглушают вой. А на третий раз они не помогли вообще, став ничего не значащими звуками, бормотаниями под нос. Джим судорожно рылся в памяти под аккомпанемент сандмирков, в пятидесяти ярдах от лагеря ища более надежное средство. В отчаянии он забубнил вступительную часть своей докторской диссертации, посвященной изменениям социальных обычаев, вызванных развитием и ростом городов Франции во времена Столетней войны. Бессонными ночами после работы он сидел при свете настольной лампы и зубрил текст. Если и существует действенная защитная магия, то Джим ее нашел. - ...Исследования прямого воздействия английского военного вторжения в Западную Францию, через два десятилетия после 1350 года, - бормотал он, - указывают на значительные перемены. Но они не были осознаны людьми того времени. Рассмотрим пример Бордо. Этот порт... Внезапно, к своей радости, он увидел, что желаемый эффект достигнут. Полуночные усилия, вложенные в диссертацию, создали ментальный механизм с мощным защитным щитом, наглухо перекрывшим подсознание от завывания сандмирков. И пока он в состоянии произносить текст, он сможет удерживать сандмирков на расстоянии. Он отгородился от завываний надежным барьером, который если пропускал, то через самый верх, да и то лишь слабые неопасные отголоски. Диссертация растянулась на двести двадцать страниц, через два интервала. В отличие от таблицы умножения, Джим завершит ее чтение через несколько часов. Он посмотрел на Брайена, стоявшего с противоположной стороны костра, и убедился, что рыцарь продолжает молиться. Джим не отважился отвлечься для разговора, но глазами дал соратнику понять, что держится крепко. Ему показалось, что Брайен понял его и даже вернул послание. Сандмирки приблизились, подступив к самой границе света и тьмы. Их визги были настолько пронзительны и сильны, что Джим едва разбирал в какофонии звуков собственный голос. Тем не менее ни он, ни Брайен не сдавались, а хищники в темноте не осмеливались атаковать, пока у их жертв оставалась воля и силы защищать себя. Брайен даже нагнулся и подкинул в костер несколько веток. Пламя вскинулось: Джим напряг зрение и вроде увидел, что злобные силуэты кинулись обратно в темень леса. Они с Брайеном продолжали "молитвенное" бдение. Ночь тянулась медленно. Огонь сверкал. Сандмирки кружили, продолжая зазывать путников на оргию ужаса. И рыцарь, и Джим, изредка поглядывая друг на друга, продолжали безостановочно вещать, правда, чуть севшими, хриплыми голосами. Сэр Брайен покачивался от усталости; Джим ощущал, как изнеможение растекается по телу. Темнота по-прежнему окружала соратников. И хотя солнце взойдет еще не скоро, холодный, сырой запах рассвета уже витал в воздухе. Впервые с того момента, как он начал читать диссертацию, Джим ощутил, что под давлением визгливых голосов сандмирков возведенный им барьер начал потихоньку рассыпаться. Уставшая память споткнулась, уронила зачитываемую страницу, но быстро подобрала ее. Но и одной секунды слабости оказалось достаточно - эффект завываний тут же дал о себе знать. Он проникал теперь сквозь слова, натужно произносимые Джимом, и сила его возрастала все больше и больше. Джим увидел, что и Брайен прервал молитвы. Джим замолчал. Соратники смотрели друг на друга через пламя костра; вой усилился и превратился в триумфальный рев. Рыцарь обхватил рукоять меча обеими руками, выдернул из земли и направил острие в небо. - Во имя Бога, - произнес Брайен надтреснутым, измученным голосом, Джим едва разбирал слова. - Сразимся с ними, пока у нас еще остались силы! Джим кивнул. Смерть в битве все-таки лучше, чем трусливое бегство и... смерть. Он обошел костер и встал рядом с Брайеном. - Вперед! - хрипло воскликнул рыцарь и поднял над головой меч... Но прежде, чем они бросились на невидимого противника, окружавшего их, рык, куда более зловещий, чем завывание сандмирков, рассек темноту. Уже мгновение спустя сводивший с ума вой сменился суетой и шумом разбегающихся во все стороны маленьких существ. Последовал новый рык - прямо перед соратниками и гораздо ближе к костру. Джим и Брайен выжидали: шуршанье убегающих зверьков исчезло полностью, но затем раздался третий рык, теперь - куда дальше. - Клянусь Святым Жилем! - возбужденно прошептал рыцарь. - Кто-то убивает сандмирков... Одновременно с его словами в четвертый раз раздался рык, а затем наступила полная тишина. Брайен принялся оцепенело разжигать костер. Сучья затрещали, пламя взвилось до небес и отшвырнуло тьму за деревья. Джим поднял голову. - Брайен, - позвал он. - Кажется... Тот последовал примеру дракона. Край тучи сдвинулся, выглянули редкие звезды. Небо начало бледнеть. - Рассвет, - прохрипел Брайен. Небо наливалось светом на глазах, а звезды одна за другой скатывались в небытие. - Но кто пришел нам на помощь? - спросил рыцарь. Джим покачал головой. - Не знаю, - пересохший язык едва ворочался во рту. - Даже предположить не могу. Он осекся... Нечто еще более черное, чем угольные сгустки мглы, пятнами лежавшие вокруг костра, зашевелилось в кустах. В круг света, мягко ступая на четырех лапах, неторопливо вошло создание размером с пони. На вытянутой узкой морде горели зеленые глаза, пасть была приоткрыта, и за частоколом острющих белых зубов подрагивал огненно-красный язык. Словом, всем волкам волк. Даже в кино Джиму не доводилось видеть такого крупного зверя, не говоря уж о зоопарке. Зеленые глаза равнодушно скользнули мимо рыцаря и костра и уперлись в Джима. - А, это ты, - вырвался из пасти резкий гортанный голос. - Мне в общем-то все равно. Просто подумал, не заглянуть ли к вам на огонек... 9 Только вконец истерзанное сознание может выкидывать эдакие фортели. Кажется, после всего, что узнал и испытал Джим в новом мире, его ничто уже не могло удивить или поразить, особенно после ночного приключения, когда он чудом не стал добычей сандмирков. Но теперь, когда худшее осталось позади, Джим был буквально сражен наповал, когда с ним заговорил волк. Джим с грохотом осел на задние лапы. Оставайся он в человеческом теле, наверняка потерял бы сознание и шлепнулся на землю. На землю он не грохнулся, но эффект психологической контузии был примерно того же порядка. Пока огромный волк приближался к костру, Джим пытался судорожно что-то произнести. - Кы... то... кто ты? - заикаясь, спросил он. - Что с тобой, Горбаш? - удивленно прорычал волк. - Быть может, сандмирки унесли с собой твою память? Ты единственный, с кем я знаком уже двадцать лет! Надо сказать, не многие оставались в живых, спутав Арагха с любым другим английским волком! - Арагх - это ты? - сдавленно спросил Брайен. Волк внимательно посмотрел на него. - Да. А кто ты, человек? - Сэр Брайен Невилл-Смит. - Никогда не слышал, - проворчал волк. - Мой род - младшая ветвь Невиллов, - чопорно заявил сэр Брайен. - А земли мои начинаются от Вайвенстока и тянутся к северу до реки Ли. - Из наших там никто не живет, - проскрежетал Арагх. - Но что ты делаешь в моем лесу? - Мы пересекаем его на пути в Малверн, сэр волк! - Когда обращаешься ко мне, называй меня Арагхом, человек. - Тогда и ты обращайся ко мне как к сэру Брайену, сэр волк! Пасть Арагха начала приоткрываться, обнажая поблескивающие белые зубы. - Обожди, - поспешно сказал Джим. Арагх обернулся, пасть слегка прикрылась. - Горбаш, сэр Брайен путешествует с тобой? - Мы соратники. А я не совсем Горбаш. Видишь ли... - и Джим сбивчиво, усталым голосом, описал ситуацию и то, как они с Брайеном очутились в лесу. - Хм-мм! - проворчал Арагх, когда Джим завершил рассказ. - Полнейшая несуразица. Вечно ты, напридумывав небылиц, умудряешься в семь раз усложнить любое дело. Однако если сэр Брайен вызвался сражаться рядом с тобой, то мне придется терпеть его присутствие... - Он повернулся к Брайену и посоветовал: - Хорошенько присматривай за Горбашом. С мозгами у него, надо сказать, туговато, но он долгие годы был моим другом... В сознании Джима вспыхнул лучик света. Арагх был тем самым волком, приятелем Горбаша с юношеских лет, о котором так неодобрительно отзывался Смргол. - ...я не хочу, чтобы его сожрали сандмирки или кто-нибудь еще. Понял? - Обещаю тебе... - гордо заверил Брайен. - Не надо обещаний! Выполняй! - рявкнул Арагх. - Тут у меня вопрос касательно сандмирков, - поспешно вклинился в разговор Джим, вторично предприняв попытку чуть-чуть разрядить обстановку. - Они едва не прикончили нас. Неужели на тебя их завывания не действуют? - С какой стати? - удивился Арагх. - Я английский волк. Я не думаю одновременно о двух разных вещах. Сандмиркам место на побережье. В следующий раз они будут знать, какой прием в моем лесу. Арагх тихо зарычал. - Ты хочешь сказать, - Брайен снял шлем и с плохо скрываемым восхищением оглядел волка, - что слышишь завывания, но они не оказывают на тебя никакого воздействия? - Сколько раз мне повторять? - проворчал Арагх. - Я английский волк. Полагаю, усевшись под деревом, как некоторые люди, и прислушавшись к лесу, я, возможно, услышу их гомон. Но стоит мне заслышать их возню, и я говорю себе: "Этой падали здесь не место!" Покуда сандмирки не изгнаны из леса, больше я ни о чем думать не могу! Он облизнул губы длинным языком. - Четверо осталось, - уточнил он. - Но в пищу не годятся. Зато остальные так славно попискивали, когда я сворачивал им шею. Не сомневайтесь, хруст позвонков я слышу превосходно! Он уселся на задние лапы, обнюхал костер. - Мир вырождается, - пробормотал волк. - И так мало осталось здравомыслящих голов. Волшебники, Темные Силы и остальная бредятина. Свернуть несколько шей, разодрать, в старых добрых традициях, с десяток глоток и поглядеть, как поведут себя сандмирки и прочая гадость! Посмотрим, как после нескольких поражений своих тварей Темные Силы смогут учинить смуту! - А как давно ты знаком с сэром Джеймсом? - поинтересовался Брайен. - Сэр Джеймс? Сэр Джеймс? Он - Горбаш. Для меня он - Горбаш, - проворчал Арагх. - Горбашом был, Горбашом и останется, несмотря на всю чушь с заклятиями и порчами. Не верю, что сегодня ты таков, как есть, а завтра уже совсем другой. Делай все, что тебе заблагорассудится. Но для меня он - Горбаш. Двадцать лет, отвечу я тебе. Но почему ты так настойчиво интересуешься им? - Мой любезный друг... - Я не твой друг. Я ничей друг. Я английский волк и советую не забывать об этом. - Непременно, сэр волк. - Так-то лучше. - Выслушав от вас столь откровенное изъявление неприязни к нашему походу, я с первыми лучами рассвета поблагодарю вас за неоценимую помощь так щедро... - Помощь? - Называйте как хотите, - сэр Брайен надел шлем, взял седло и подошел к коню, - мне остается только поблагодарить вас и, распростившись, продолжить путь к замку Малверн. Пойдем, сэр Джеймс. - Обождите! - взревел Арагх. - Горбаш, а как ты собираешься бороться с Темными Силами? - Ну... как придется, - честно признался Джим. - Достойно уважения, - проворчал волк. - А если они опять нашлют сандмирков? - Тогда... - Так я и подумал, - с горьким упреком проворчал Арагх. - Как всегда, твоя жизнь будет зависеть от моей расторопности. Горбаш! Очнись от безумия! Перестань фантазировать о человеческом сознании и становись-ка ты вновь обычным, нормальным драконом. - Исключено, - отказался Джим. - Я обязан спасти Энджи... - Кого? - Даму его сердца, - сухо произнес Брайен. - Он ведь рассказывал, что другой дракон, Брайагх, унес ее и укрылся с ней в Презренной Башне. - Дама его сердца? ДАМА его сердца? Куда мы катимся? Дракон втюрился в человеческую самку и называет ее "дамой своего сердца"! Горбаш, перестань пускать слюни и заниматься ерундой! Быстренько порхай домой! - Прости, - процедил сквозь зубы Джим. - Нет. Арагх зарычал. - Идиот проклятый! - Он поднялся на четыре лапы. - Ладно. Пойду с тобой и пригляжу, чтобы сандмирки не сожрали тебя. Но только сандмирки! Запомни! Я не намерен принимать участие в твоих дурацких затеях. - Тебя, кажется, никто и не приглашал, - заметил Брайен. - Мне не требуется приглашения. - Арагх повернул к рыцарю оскаленную пасть. - Я хожу, где хочу, сэр рыцарь. Интересно было бы взглянуть на того, кто осмелится меня остановить. Я английский... - Безусловно! - вмешался Джим. - И мы мечтали видеть в своих рядах английского волка. Ты ведь считаешь точно так же, Брайен? - Свидетельствуй от своего имени, сэр Джеймс. - Я бы мечтал, чтобы ты был рядом с сэром Джеймсом, - сказал Джим. - Сэр Брайен, ты должен признать, что вдвоем мы бы не справились с сандмирками. - Хм-м! У Брайена был вид человека, которому вырвали больной зуб, но позабыли, - то ли по злобе, то ли по глупости - влить в открытый рот изрядную порцию виски - лучшего из известных анестетиков. Рыцарь поморщился, но потом выдавил: - Согласен... Брайен неожиданно покачнулся, а седло, выскользнув из его рук, упало на землю. Пошатываясь, рыцарь неуверенно двинулся к дереву и с металлическим звоном осел, привалившись к стволу. - Сэр Джеймс, - хрипло произнес он. - Мне необходим отдых. Брайен откинул голову набок и закрыл глаза. Через десяток секунд он тяжело задышал, глубоко втягивая воздух в легкие, и тихонько захрапел. - Да, - согласился Джим, глядя на рыцаря. - Ночь мы провели без отдыха. Пожалуй, я тоже посплю. - Чтоб я тебе возражал? - хмыкнул Арагх. - Но я не сплю по десять раз на дню, и на всякий случай прослежу, чтобы сандмирки не вздумали возвратиться. Он глянул на восходящее солнце. - Вернусь к полудню. Волк повернулся и в мгновение ока исчез. Джим успел углядеть, как Арагх молнией скользнул меж деревьями, а затем беззвучно и бесследно растворился в лесу. Джим прилег на траву, засунул голову под крыло и закрыл глаза. Но, в отличие от Брайена, он не смог заснуть. Минут двадцать он лежал с закрытыми глазами, спрятав голову под крыло, но потом обреченно сел и осмотрелся. К своему немалому удивлению, чувствовал он себя прекрасно. Немного встряхнув память, Джим отметил, что во время разговора с Арагхом хрипотца в голосе исчезла, способность восстанавливать силы у драконов была куда выше, чем у людей. Джим покосился на Брайена, который выводил настоящие рулады, что свидетельствовало о полном изнеможении. Тело расслабленно съехало, и рыцарь практически лежал на траве. До полудня не сдвинется, заключил Джим и задумался, как убить время. Тут же он вспомнил о еде. Джим решительно поднялся. Самое время позаботиться о завтраке. Он уже собрался было в путь, но сомнения остановили его. Что, если он заплутается в лесу и не найдет обратной дороги? Наверное, стоит метить деревья по дороге... Тут он осекся и обозвал себя идиотом. Несомненно, если он пойдет пешком, то заблудится в лесу. Но зачем утруждать лапы? Он расправил для пробы крылья. Усталость и ломота прошли. Резкий хлопок, и дракон взмыл над поляной, набирая высоту. Брайен внизу окончательно сполз в траву и храпел пуще прежнего. Через несколько секунд Джим позабыл о рыцаре. Как приятно вновь оказаться в воздухе! Считанные взмахи крыльев подняли его над макушками деревьев. Он облетел поляну, запоминая, как она выглядит с высоты; затем поднялся повыше и радостно отметил, что и поляна, и ручей были хорошо различимы на значительном расстоянии. Оставив Брайена и поляну позади, Джим заложил крутой вираж и принялся изучать лес, который с воздуха напоминал скорее парк. Крупные деревья росли через равные промежутки, и Джим хорошо различал ландшафт. К неудовольствию желудка, никакой еды на горизонте не было. Он поискал глазами Арагха, но того и след простыл. Что за бред: парить над лесом потому, что делать нечего, да еще ради удовольствия? Джим почувствовал вину. С того момента, как он повстречал рыцаря, он почти не вспоминал об Энджи. В добром ли она здравии? Не следует ли ему слетать и удостовериться во всем лично? С этими мыслями он поймал термал. Воспоминание о ночных завываниях сандмирков вызвало дрожь и тревогу. Единственный способ успокоиться, твердил он сам себе, полететь и убедиться, что Энджи цела и невредима. Приказ Каролинуса держаться подальше от Презренной Башни до той поры, пока он не соберет соратников, которые помогут низвергнуть Темные Силы, казался ему бессмыслицей. Он сам решит, как ему поступить. Он обнаружил, что летит на высоте уже нескольких тысяч футов, но продолжает подниматься на попутном ветре, дувшем в направлении болот и моря. Если аккуратно использовать воздушный поток, Джим прилетит туда, где Великий Тракт выходит к океану. И в тот же момент он будто услышал эхо завываний сандмирков и кинжальный шепот, заманивающий к Презренной Башне. - Сейчас... - призывал шепот. - Лети сейчас... не медли... один... сейчас... Холодок страха отрезвил Джима. Резко накренившись, он развернулся в направлении леса и начал затяжной вираж к поляне, на которой оставил спящего Брайена. Стоило ему развернуться, эхо и шепот исчезли так же быстро и незаметно, как скрывшийся в лесу Арагх. Слышал ли Джим зов? Или голос померещился ему? Он с трудом заставил себя отвлечься от этих вопросов. Не померещилось одно: он действительно набрал высоту, и ветер вмиг донес бы его до Презренной Башни. Тревожила уязвимость, с которой он поддался зову. Вчера, когда он шел к башне, ничего подобного с ним не происходило. Завывания сандмирков каким-то образом приоткрыли лазейку, через которую Темные Силы могли обращаться к нему. Не стоит обольщаться мнимой победой. С помощью мелких, уродливых существ Темные Силы получили то, что хотели. Но... все ли так просто? Появление Арагха пришлось как нельзя более кстати. А сандмирки? Можно ли считать их только совпадением? Что, если Темные Силы и не думали ночью уничтожать их. Возможно, главная цель - не убить Джима Эккерта, а заманить в башню. Скверная мысль! Джим сокрушался, что рядом нет Каролинуса, который бы ответил на все вопросы. Чутье подсказывало Джиму, что он быстро доберется до Звенящей Воды, к полудню вернется к Брайену. Но обрадует ли волшебника его появление? Каролинус ведь ясно сказал - Джим должен набрать соратников, а уж потом лезть в Презренную Башню. Что ж, размышлял Джим, летя над Линхемским лесом по направлению к поляне, где спал Брайен, двух соратников он подыскал: Брайен и Арагх. Но теперь, стоило Джиму решительно развернуться от Презренной Башни, в его сердце закралось подозрение, что Арагх испарился навсегда. Ведь волк был долгие годы другом Горбаша. Конечно, мрачная личность, но за внешней суровостью не скрывается ничего тайного, подлого, недосказанного. Джим неожиданно заметил лежащий на земле предмет, пошел на снижение и приземлился рядом с... мертвым сандмирком, одним из тех, что, по словам волка, в пищу не годились. Джим осмотрел зверька: в определенном смысле пища, но желудок наотрез отказался принимать ее. Почему, непонятно, но никаких сомнений не оставалось: едва Джим склонился над тушкой и приоткрыл пасть, как желудок сжало рвотным спазмом. Стало быть, Арагх знал, что говорил. Джим оставил труп жукам и мухам, которые уже вились над сандмирком, а сам взмыл в небо и огляделся в поисках поляны. Долго искать не пришлось. Приступ тошноты избавил дракона от аппетита, тем более что до сих пор он чувствовал именно аппетит, а никак не голод. С Секохом они умяли на двоих корову: хотя львиная доля, Джим честно признался себе в этом, и досталась именно ему, ужин не набил желудок до отказа. Однако это не слишком беспокоило дракона. При случае он, разумеется, заглотит что-нибудь, но пока тревожиться не о чем - до настоящего драконьего голода еще далеко. Драконы, похоже, могли некоторое время вообще обходиться без пищи, зато при первой же возможности наедались до отвала. Джим предположил, что эти животные едят всего раз в неделю, но от пуза. Если это действительно так, то еще несколько дней он протянет легко, а когда доберется до пищи, придется загрузиться по самое горлышко. Он легко приземлился на поляне. Брайен по-прежнему похрапывал, лежа у дерева, и не собирался просыпаться. Судя по положению солнца, до полудня оставалось около трех часов. Джим подошел к ручью, напился воды и растянулся на травке. Солнце приятно ласкало его шкуру, он разомлел, машинально сунул голову под крыло и тотчас же заснул. Его разбудил голос Брайена; тот с явным удовольствием, да еще припевая, повторил приглашение Невилл-Смита всем водяным драконам. Джим извлек голову из-под крыла и увидел обнаженного рыцаря, пляшущего в ручье и без усталости повторяющего один и тот же куплет. Его одежда, частью прямо на земле, частью на кольях, убитых в землю, сушилась на солнце. Джим поднялся и принялся изучать ее. Он подумал было, что Брайен затеял большую стирку и теперь сушит вещички. Но одежда была суха. - Блохи, сэр Джеймс, - весело крикнул рыцарь. - Блохи! Черт подери! Они просто обожают размножаться в гамбесоне [гамбесон - кожаная куртка или стеганый зипун, который девали под доспехи] под доспехами, будто в гардеробе джентльмена нет иных предметов. Горячее солнце или жаркий костер быстро погонят их из швов. - Что? Да... безусловно, - кивнул Джим, - проверенный способ. Джим как-то не представлял, что проблема паразитов окажется именно тем звеном, которое свяжет этот средневековый мир и средневековье его мира. Он возблагодарил творца за то, что шкура дракона была слишком толстой и жесткой для этих настырных созданий. Он поднял голову. Солнце стояло в зените. - Арагх вернулся? - Нет, - отвечал Брайен. - Кто это сказал: нет? - проревел Арагх и вышел из-за дерева, слишком тонкого, чтобы служить прикрытием волку. - Я уже довольно давно здесь сижу. Кто сказал, что меня нет?! - Никто, сэр волк, - весело отозвался Брайен, покидая ручей. Он небрежно стряхнул с себя крупные капли воды и стал одеваться, не давая себе труда вытереться насухо. - Через мгновение мы тронемся в путь. Мгновение растянулось на несколько минут: Брайен оделся, облачился в доспехи, оседлал коня. Заглянув в седло, поинтересовался: - Вы готовы? - Да, - ответил Джим. Арагх метнулся вперед и растворился в лесу. Джим и Брайен последовали за волком. Скоро они повстречали его. Волк со скучающим видом ожидал их. - Ясно, - проворчал он. - Гонки черепах. Так? Ладно, придется мне плестись рядом. И он, соразмерив шаг, побрел вровень с ними. - Я не намерен пускать рысью коня по жаре только для того, чтобы ублажать тебя, - сообщил Брайен. - Почему нет? Бег - единственный нормальный способ передвижения, - пробормотал Арагх. - Впрочем, поступай как знаешь. Нет, не сюда, сэр рыцарь. - Я знаю дорогу к замку Малверн, - высокомерно отчеканил Брайен. - Дорогу, несомненно, - согласился Арагх. - А я - кратчайший путь. По дороге вы доберетесь до замка через полтора дня. А я до захода солнца выведу вас к Малверну. Ступайте за мной. Впрочем, как пожелаете, мне это безразлично. И он, хитро помахивая хвостом, свернул вправо. Джим и Брайен остановились и переглянулись. - Но так мы спустимся в низовья реки Лин, - запротестовал Брайен. - А ближайший брод в пятнадцати милях вверх по течению. - Это его владения, - возразил Джим. - Вероятно, следует доверять словам английского волка. - Сэр Джеймс... - ответил Брайен. - Согласен. Он развернул коня, соратники последовали в направлении, выбранном Арагхом, и скоро нагнали волка. Их путешествие пришлось на приятные теплые полуденные часы. Лес поредел. Разговор не клеился. Арагх и Брайен перекидывались недовольными "сэр рыцарь" и "сэр волк" всякий раз как Джим пытался завести беседу. Но холодок растаял, когда они нашли общую тему: презрение к человеку по имени сэр Хьюго де Буа де Маленконтри. - ...Послал загонщиков в мой лес! - негодующе рявкнул Арагх. - В мой лес! Как в свои охотничьи угодья. Но охоту я ему сорвал, задрав с полдюжины лошадей... - Лошадей?! - А почему бы и нет? - возразил Арагх. - Люди в доспехах заботятся о собственной шкуре, разъезжая на чужих четырех лапах. Английский волк не позволит сесть себе на спину! - Джентльмену не обойтись без хорошего коня. И совсем не обязательно использовать его для охоты. Я всегда спешиваюсь, когда иду с копьем на кабана. - В компании двадцати или тридцати таких же смельчаков? - Ничего подобного! Я неоднократно в одиночку отправлялся на охоту в заросли ивняка. - Смелый малый, - неохотно признал Арагх. - Кабан - зверь серьезный. Тварь хоть и безмозглая, но шутки с ним плохи. Бросается на всех. Единственный способ справиться - отступить в сторону, атаковать сбоку и переломать ноги, если сумеешь. - Благодарю за совет, но я предпочитаю копье. Я принимаю атаку и удерживаю кабана рогатиной на расстоянии. Улучив момент, резко вытаскиваю изогнутый легкий фальчион [короткая, широкая, кривая сабля] и пронзаю кабану глотку. - Дело вкуса, - проворчал Арагх. - Но прислужники де Буа не любители передвигать ногами. Я успел покончить с двумя и искалечил восьмерых, ну а потом подоспел главный отряд с арбалетчиками. - Отлично потрудился! - Ага, и все за один день. Но де Буа ускользнул. Выбил своего же солдата из седла, забрал коня и умчался прежде, чем я успел броситься в погоню. Неважно, - зарычал Арагх. - Я успею отловить мерзавца! -