решение. Вся  беда в
том, что искомый ответ на их вопрос не удавалось найти  в течение по крайней
мере тысячи лет.  Даже  в двадцатом  веке  не  было недостатка  в нерешенных
вопросах; и  никто не знал, сколько  времени понадобится, прежде  чем ответы
будут найдены.
     И все же Джим продолжал ломать голову.
     --  Ты  сказал, -- обратился он к Лахлану, -- что знаешь, какой дорогой
поедет Мак-Дугал и в какое  примерно  время. Вероятно, тебе  также известно,
сколько воинов будет с ним?
     -- Известно, -- быстро ответил Лахлан. -- Сначала с ним будет несколько
дюжин  рыцарей,  но  большинство  расстанется  с ним  где-то  неподалеку  от
владений  полых  людей  в  Чевиот-Хиллэ, а  останется с  ним  лишь несколько
человек,  но  и  эти  покинут  его  по  крайней  мере за  несколько миль  до
условленного места встречи с вождями полых людей.
     - А золото все время будет при нем? -- спросил Джим.
     -  Конечно!  Неужели ты думаешь, что полые  люди поверят  ему,  если он
только расскажет им  о  золоте? Как  ты понимаешь,  при нем будет лишь часть
платы. Но  ее  с  избытком хватит,  чтобы возбудить их  алчность. К  тому же
золота  должно  быть ровно  столько, сколько может  нести  одна лошадь, ведь
Мак-Дугал останется один.
     --  Значит,  мы можем  устроить засаду на  него там, где  все  его  уже
покинут?
     -- Почему бы  и нет? -- Лахлан взглянул на  Геррака. -- Мой старый друг
со  своими сыновьями без  особого труда справился бы с  этим. На самом деле,
если  понадобится,  я и  сам мог бы  захватить Мак-Дугала,  хотя он приобрел
кое-какую репутацию в боях с английскими рыцарями.
     -- У вас появился план, милорд? -- спросил Дэффид.
     -- Пока нет. -- Джим покачал головой. -- Но может быть, скоро появится.
     Все с надеждой посмотрели на него.

        Глава 11
     -- Тогда нечего тут сидеть сложа руки! -- взорвался Лахлан. -- Что  это
за план?
     Джим встал из-за стола:
     --  Боюсь,  что  сейчас я  еще ничего  не  могу вам сказать.  Как  ты и
полагал, Лахлан, мой план опирается на магию, но, прежде чем о нем говорить,
нужно еще кое-что выяснить. Поэтому я хочу  подняться  в комнату и некоторое
время  побыть  там,  чтобы  заняться  магическими делами... -- Джим умолк на
полуслове. -- Совсем из головы вылетело. В нашей спальне  сейчас Брайен. Мне
нужна комната, хоть какой-нибудь закуток, где я мог  бы остаться один. -- Он
взглянул на Геррака: -- Найдется здесь такая комната?
     Вместо ответа Геррак обернулся и крикнул, подзывая своих слуг.
     -- Xo! -- разнеслось по всему замку.
     Через несколько секунд перед Герраком уже стояли трое парней.
     -- Сходите за леди  Лизет!  --  приказал он. -- Я хочу, чтобы она мигом
была здесь.
     Слуги  бегом  бросились к  кухне.  Не  прошло и  полминуты, как в  зале
появилась Лизет. Однако на  этот  раз  сна  не  прибежала,  а пришла, хотя и
быстрым шагом,  потому  что одно дело,  когда тебе дают поручение,  и другое
дело, когда за тобой посылают, тем более если ты хозяйка замка.
     Она подошла к столу:
     -- Да, отец?
     -- Милорду нужна отдельная  комната,  чтобы заниматься магией. Не могла
бы ты проводить  его  в  такую  комнату  и  обеспечить  его  всем,  что  ему
потребуется?
     -- С радостью, отец, -- ответила Лизет и повернулась к Джиму, стоявшему
с другой стороны стола. -- Не угодно ли  милорду проследовать  за  мной?  --
пригласила она официальным тоном.
     --  Благодарю,  --  кивнул Джим, раздумывая, не  следует  ли на сей раз
добавить "миледи" -- ведь он говорил Герраку "милорд", как хозяину замка,  а
Лизет  считалась  хозяйкой. Поразмыслив, Джим решил  при  обращении  ней  не
употреблять никаких титулов вообще.
     Он  вышел из-за стола, и она повела его через кухню в башню. Когда  они
поднялись  по  лестнице  и  Лизет  хотела свернуть в коридор,  расположенный
этажом ниже, чем спальня, где лежал Брайен, Джим остановился.
     --  Прошу  прощения, -- сказал  он.  -- Но  мне нужно еще зайти  в нашу
комнату за моей подстилкой. Не могли бы мы сначала подняться туда?
     - Конечно, милорд. -- Лизет вернулась на лестницу и повела его наверх.
     Брайен, по-видимому,  еще  спал;  на  столе  возле его  кровати  стояли
кувшины. Четверо слуг с ужасом уставились на Джима.
     - Похоже, с ним все в порядке, -- поспешил успокоить их Джим. -- Он пил
слабое пиво?
     - Пил, милорд, -- ответила старшая из женщин. -- И  если  ваша  милость
хочет убедиться, пусть заглянет в тот кувшин -- он пуст на четверть.
     -- Хорошо. Продолжайте поить его, когда будет просыпаться.
     <i>--</i> Да, милорд, -- хором ответили слуги.
     Джим поднял  свой сделанный руками Энджи матрас, свернул его и взял под
мышку.
     - Теперь я готов, -- сказал он Лизет. -- Веди меня в другую комнату.
     - Сюда, милорд, -- показала она.
     Они спустились  по лестнице, прошли по коридору и оказались в крохотной
комнатушке. К  удивлению Джима,  в ней, тем не  менее,  была  мебель. В углу
стояла типичная средневековая  миниатюрная кровать;  кроме того, здесь  были
деревянный  стул грубой работы и высокий платяной шкаф  из темного дерева  с
двумя дверцами, закрытыми и запертыми на  засов. На полу едва хватало места,
чтобы расстелить матрас Джима. Но больше  всего его  поразило то, что  возле
узкого стрельчатого окна стояла чашка с желтыми и белыми лесными цветами.
     До сих пор Джим  не видел цветов  ни в  одном  средневековом жилище, за
исключением собственного замка, где Энджи иногда приносила их в  спальню. Но
кто принес их сюда?
     -- Лизет, это, наверное, твоя комната? -- догадался Джим.
     --  Да,  милорд.  Извините,  что она  такая  маленькая  и  убогая.  Для
джентльмена  вашего ранга  она  плохо  подходит.  Но  остальные  комнаты  не
убирались годами или завалены такими вещами, что, даже если  их  убрать, там
все равно останется неподходящий для лорда воздух.
     -- Я тебе  весьма признателен, -- сказал Джим. -- Твоя комната вовсе не
убогая,  миледи  хозяйка,  хотя  она, может  быть,  чуть  поменьше той,  что
наверху. Она мне вполне подойдет; для моей подстилки места  тут хватит. А от
этих цветов я просто в восторге: они прекрасно украшают комнату.
     -- Наверно,  я к ним слишком привязана. Когда они цветут весной, мне не
хочется расставаться с  ними даже ночью. Тогда я приношу их сюда  и ставлю в
самом светлом месте. Только, когда их сорвешь, они скоро вянут.
     -- Попробуй налить в чашку немного воды, -- посоветовал Джим. -- Иногда
это помогает цветам сохранить свежесть.
     -- Правда? Да, теперь вспомнила, я уже слышала  об этом.  Только давно;
тогда я была еще  маленькая и не обратила внимания. Обязательно воспользуюсь
вашим советом и налью воды в чашку, но не сейчас, чтобы не мешать вам.
     -- Очень любезно с твоей стороны. Одну минутку!
     Лизет уже повернулась к двери.
     -- Скажи, нельзя ли сделать так, чтобы никто сюда не заходил?
     - Сюда никто не зайдет, милорд.  Слуги  никогда  не беспокоят людей  на
верхних этажах, да и едва ли кто-нибудь отважится потревожить  мага, если на
то не будет особого приказа.
     - Еще минутку, -- окликнул ее Джим, потому что Лизет  опять повернулась
к двери.  -- Я бы  хотел  кое о чем поговорить  с  тобой. Как ты,  вероятно,
слышала внизу, я собираюсь заняться  магией.  Мне нужно найти решение  одной
проблемы  -- ну, той, о которой сообщил Лахлан Мак-Грегор. Не  знаю, слышала
ты или нет...
     -- Простите, милорд, --  перебила Лизет. -- Но я все знаю об этом. Даже
если бы братья и отец мне не сказали, Лахлан не скрывает от меня ничего.
     -- Понятно. Ну  так вот, -- продолжал Джим. --  Мы  сидели за  столом и
пытались  что-нибудь  придумать. Потом  у  меня  появилась идея.  Но  для ее
исполнения нужна  не  только  магия,  но  и кое-какие  сведения.  Я  начну с
магического  сна.  А  после  пробуждения мне  надо  будет  как можно  скорее
повидаться с волком Снорлом.  Я хочу, чтобы он рассказал мне о Чевиот-Хиллз,
обиталище полых  людей. Ведь он бродит где  хочет, даже там, и знает, верно,
каждый уголок.
     - Да. Конечно, знает. Я поищу его с помощью Серокрылки. Когда та найдет
его, то спустится и крикнет ему. Правда, он может не  понять  ее, потому что
она не умеет говорить. Но думаю, он догадается,  что Серокрылку  послала я и
что мне нужно  с ним встретиться. Тогда  он, наверное, придет  в условленное
место  недалеко  от  замка; мы  оба  его прекрасно знаем.  И если мы с  вами
отправимся  туда после  вашего пробуждения... А  вы  можете  сказать,  когда
проснетесь, милорд?
     -- Не позже чем через час. А может, хватит и получаса...
     -- Тогда надо послать  Серокрылку сию же минуту. Я  вернусь  сюда минут
через  пятнадцать  и, если  вы позволите,  потихоньку  загляну в  комнату  и
посмотрю, спите  вы или  нет. А  до условного места я  вас  потом доведу. Мы
придем  туда  даже раньше Снорла, если только он не  окажется  очень близко.
Это, конечно, важно, ведь если  он придет в условленное место  и не застанет
меня там, то не будет нас дожидаться. Правда, после встречи с Серокрылкой он
может  встревожиться и  подумать, будто я... в  опасности;  тогда  он  будет
кружить рядом с замком. В этом случае он узнает, что мы пришли в условленное
место,  так что никуда он не денется. В общем, вряд ли мы его потеряем, если
только Серокрылка его найдет. Конечно,  волк может ее не понять, но в это уж
совсем слабо верится.
     -- Да, это навряд ли, -- согласился Джим.  -- Ладно. Я буду ждать  тебя
через  пятнадцать  минут.  Но если  я  еще не проснусь  к  тому  времени, то
подожди, пожалуйста,  немного. Не думаю, что просплю  очень  долго...  Я уже
говорил: в самом крайнем случае, не больше часа.
     -- Как скажете, милорд. -- Лизет повернулась и вышла из комнаты.
     Джим расстелил на полу матрас. Прежде чем лечь, он  еще раз взглянул на
цветы у окна и почувствовал жесточайший приступ ностальгии. Цветы напоминали
ему Энджи и все,  что  она делала,  чтобы их жизнь в условиях четырнадцатого
века  стала  хоть  немного сносной.  Он  вспомнил, как вместе  с Брайеном  и
Дэффидом одержал победу в сражении с существами, служившими  Темным Силам, у
Презренной  Башни:  тогда  Брайену  удалось поразить жизненно важные  органы
червя; Дэффид перестрелял  гарпий, которые внезапно обрушились на  них из-за
завесы тяжелых низких облаков; а Джим в теле дракона сразил могучего огра.
     Джим вспомнил, как Дэффид проявил почти сверхъестественную волю к жизни
после  укуса  гарпии,  который  считался  смертельным,  только  потому,  что
Даниель, ставшая его женой, наконец сказала, что любит его.
     Тогда  же  Джим  узнал от  Каролинуса  о  своем  магическом  кредите  в
Департаменте Аудиторства. Его бы как раз хватило  для их с Энджи возвращения
в мир двадцатого века.
     И тогда же Энджи сказала: "Я хочу того же, чего хочешь ты". И  Джим, до
того момента  считавший, что она непременно захочет вернуться -- хотя многое
в этом средневековом мире сильно  привлекало его самого как ученого-историка
и спортсмена, -- был озадачен  ее словами. Убедившись в том, что совесть его
спокойна,  Джим решил  остаться,  к великой радости сэра Брайена,  Дэффида и
прочих друзей, а также при полном -- как она сама сказала -- согласии Энджи.
     Потом они  стали владельцами замка  сэра  Хьюго де Буа де  Маленконтри,
поскольку  сэр Хьюго,  служивший Темным  Силам,  вынужден был  бежать, чтобы
спасти свою  жизнь.  Он перебрался на  континент  и, очевидно,  не  имел  ни
малейшего желания возвращаться.
     Джим  скоро обнаружил,  что  четырнадцатый  век  -  отнюдь не  ложе  из
лепестков роз.  Чаще он  казался  ложем  из терниев.  Однако  Энджи чудесным
образом умела  делать  жизнь в замке  вполне сносной,  используя  все  самое
лучшee,  что можно было найти  в  четырнадцатом веке. Теперь цветы напомнили
Джиму об Энджи, и он почувствовал, как соскучился по ней.
     Но похоже, ему не суждено вернуться к обещанному сроку. Более того,  он
снова  вступал  в  борьбу  с  Темными Силами,  не  располагая почти  никакой
магической силой.
     Магический кредит,  которого  некогда хватало  на то, чтобы вернуть его
вместе с Энджи домой, теперь почти иссяк. Он истратил его, оставшись в  этом
мире и поселившись в замке сэра Хьюго.
     Правда,  Джеймсу  удалось  вернуть  часть  магического  кредита  своими
действиями  во  Франции  в  прошлом  году, когда  погиб  Жиль и  они  спасли
наследного принца Англии. Но это  приобретение  также свелось  к  нулю из-за
того,  что  он  по необходимости нарушил  одно  из важнейших  правил  магов.
Поэтому он по-прежнему оставался  магом класса D. Теперь он не мог надеяться
на  возвращение  с  Энджи в свой  двадцатый  век,  не достигнув класса ААА+,
которым  обладал  Каролинус. Уже не в первый раз Джим подумал  о том,  какую
тяжелую ношу взвалил на плечи Энджи, решив остаться здесь.
     Однако теперь оставалось только приложить все силы к скорейшему решению
насущных проблем и посрамить Темные Силы,  расстроив вдохновленные ими планы
шотландского вторжения в Англию.
     Джим улегся на подстилку, сшитую в его замке и тщательно оберегаемую от
вшей,  и  завернулся  в  нее.  Подстилка служила  ему не только  матрасом  и
подушкой, но  и  превосходно  сохраняла  тепло, позволяя  спать  на холодном
каменном полу.
     Он закрыл глаза и мысленно написал на внутренней  стороне лобной  кости
заклинание, благодаря  которому его астральное тело  могло  переместиться во
время сна на юг Англии -- к домику Каролинуса близ Звенящей Воды.
     Я В СНОВИДЕНИИ -> ДОМ КАРОЛИНУСА
     Как обычно в  таких  случаях,  Джим немедленно уснул -- и в тот же  миг
оказался  перед   маленьким  домиком  с  остроконечной  крышей,  стоящим  на
небольшой поляне;  вокруг  росла невероятно зеленая при дневном свете трава;
тут же  был  бассейн  с  волшебным  фонтаном,  и брызги его струй,  падая на
поверхность  пруда,  издавали звенящий звук,  что и  дало  этому  месту  имя
Звенящая Вода.

        Глава 12
     У Звенящей Воды  стояла, как  всегда, чудесная погода.  В голубом  небе
ярко сияло солнце, легкий теплый  ветерок слегка шевелил верхушки  деревьев,
окружавших поляну; никакого сдвига во времени, очевидно, также не произошло.
Джим направился к двери домика по дорожке, покрытой гравием.
     Слой  гравия казался  удивительно  ровным,  хотя  его никто  никогда не
выравнивал.  И  тут  магия.  В  последнее  время, навещая  Каролинуса,  Джим
заставал  своего наставника  в  дурном расположении  духа;  впрочем,  плохое
настроение вообще покидало  мага в  основном лишь  в  критических ситуациях.
Джим уже убедился, что на самом деле Каролинус  добрый и мягкий человек, но,
зная его характер, постарался постучать к  нему в дверь как  можно тише;  он
почти поскребся.
     --  Приема  сурков  сегодня нет!  - отозвался  изнутри  сердитый  голос
Каролинуса.
     Джим постучал снова, на этот раз посильнее.
     --  Это я,  Джим  Эккерт! --  крикнул  он.  Только  Каролинус  знал его
настоящее имя.
     Через   некоторое   время  дверь  приоткрылась,   и  голова  Каролинуса
высунулась наружу.
     --  Да, это  ты, --  подтвердил  Каролинус тоном,  выражавшим все,  что
угодно, только не радость. -- В чем дело?
     -- Все та же проблема с Темными Силами. Мне нужен совет. Можно войти?
     --  Нет-нет! -- поспешно возразил Каролинус  -- Оставайся тут. Я сейчас
сам выйду.
     Он  вышел и закрыл за собой дверь, потом снова приоткрыл ее  и заглянул
внутрь.
     -- Дорогая, я мигом обернусь, -- проворковал он; Джим никогда прежде не
слышал, чтобы маг говорил таким голосом. -- Потерпи еще чуть-чуть.
     Он  опять  закрыл было  дверь,  но  передумал и опять  просунул  голову
внутрь:
     -- Выпей мадеры,  дорогая.  Это поможет  тебе  расслабиться.  Бутылка и
стаканы на столе прямо перед тобой.
     Затем он плотно прикрыл дверь и повернулся Джиму:
     -- Ну? Ты видишь: я занят!
     Джим уже достаточно  хорошо знал  Каролинуса, бы не обижаться  на такой
прием. Каролинус никогда не отличался учтивыми  манерами. Он рявкал на всех,
даже  на   департамент  Аудиторства,  перед  которым  Джим,  как  и  другие,
инстинктивно трепетал.
     -  Шотландия готовит  вторжение  в Англию  на  французские  деньги,  --
сообщил Джим,  стараясь избегать  многословия. --  Они намерены использовать
полых людей в качестве ударной силы...
     - Да-да. Я уже все знаю. Давай о главном. В чем проблема?
     - На этот раз Темные Силы приобрели действительно Сильных союзников, --
торопливо  заговорил Джим.  -- Полые люди  способны напугать и  убить  очень
многих;  шотландские  войска,  следуя  за ними, могут продвинуться далеко  в
глубь страны. Затем  предполагается высадка французов на юге Англии.  Но, по
мнению  нашего  друга  из  Шотландии,  французы  никогда  не  держали  своих
обещаний,  и на сей  раз  ничего  не  изменится.  -- Он  перевел  Дыхание  и
продолжил: -- В  результате погибнет  масса  народу  и с  шотландской,  и  с
английской стороны; в  концов шотландская армия будет  окружена и уничтожена
превосходящими  силами англичан,  у  которых есть  лучники вроде  Дэффида ап
Хайвела. Тебе  бы, наверно, следовало  подумать  об этом,  потому  что, если
французские войска все-таки высадятся, они, вероятно, придут и сюда.
     - Я  бы  им  не  советовал!  --  проговорил  Каролинус,  и  его  борода
ощетинилась. Потом он  добавил спокойным, задумчивым голосом: -- Но ты прав.
Они  могут  опустошить всю  округу. Им очень хочется  новых  земель,  как  и
Вильгельму Завоевателю  с  его  войском,  который явился двадцатого сентября
тысяча  шестьдесят шестого  года  от  Рождества  Христова.  Других  целей  у
захватчиков теперь не бывает, если не считать шотландцев: им нужна не земля,
а добыча.
     --  Шотландцы тоже хотят защитить свои дома,  -- заметил  Джим. -- Если
Англия будет захвачена, то же самое грозит и Уэльсу с Шотландией.
     -- Верно, -- согласился Каролинус. -- Да, ты прав. Похоже, у Темных Сил
на этот раз и в самом деле сильный союзник.  А ты, как я понимаю, растерялся
и не знаешь, что делать?
     -- Ну, не совсем растерялся, -- осторожно ответил Джим. --  У меня есть
один  план,  но  для его  осуществления нужна магия.  А ты ведь знаешь,  мои
резервы не велики...
     --  Слушай,  --  перебил   Каролинус.  --  Я  никоим  образом  не  могу
предоставить  тебе  свой  магический  кредит.  В  прошлом  году  Департамент
Аудиторства обрушился на  меня за то, что  я помог тебе, когда ты  спасал --
как там звали этого парня? -- принца Эдварда.
     -- О, у меня и в мыслях не было опять просить у тебя кредит, -- заверил
его Джим.
     -- Вот и прекрасно! Департамент Аудиторства хорошо знает свое дело.  То
количество  магической силы, которое ты от меня получил, -- видишь ли, такие
вещи простительны в одних случаях и непростительны в других, -- капля в море
по сравнению с  общим кредитом всех  магов. Суммарный  уровень  в результате
практически не изменился. Но они совершенно справедливо  полагают -- и я  их
нисколько не осуждаю, -- что если  мне будет позволено делать  это для тебя,
то  и  другие маги  повсеместно  начнут  делать то же для своих учеников или
других  магов,  послабее; тогда  вся система расчетов,  основанная  на учете
резервов  каждого индивидуума, просто  распадется. А это,  в  свою  очередь,
приведет к разрушению структуры, благодаря которой поддерживается равновесие
в данной вселенной.
     -  Повторяю, -- сказал Джим, тоже уже с некоторым раздражением, -- я не
собираюсь просить у тебя новый кредит. Мне нужен  только твой совет. Я  хочу
знать, хватит ли моего кредита, чтобы осуществить мой план.
     - О? Ну что ж, в таком случае... продолжай. Я слушаю!
     - Сначала я  хотел бы рассказать  тебе  о  своем  плане  и  узнать твое
мнение. Шотландский король посылает одного из своих людей с деньгами к полым
людям, чтобы убедить  их принять  участие в  войне против Англии. Я  хочу  с
помощью магии приобрести внешность этого человека и занять его место. Как ты
считаешь, могу я себе это позволить?
     -  Это? --  Каролинус  нахмурился,  но лишь  слегка. - Пожалуй,  это не
нанесет особого ущерба твоему кредиту.
     <i>-</i>  По  правде говоря,  -- признался  Джим, -- я пока больше  ничего  не
придумал. Основная  идея в том,  чтобы самому отвезти деньги  полым  людям и
встретиться с их предводителями; таким образом я смогу узнать точно, сколько
их и что на самом деле они могут. А потом я надеюсь окружить их силами людей
из приграничных областей, возможно, еще помогут маленькие люди...
     - Да-да. -- Каролинус неожиданно мягко улыбнулся. - Маленькие люди. Они
по-прежнему живут  там, столетие  за  столетием, да?  В самом деле,  славный
народ.  Ты  знаешь,  прежде  они  владели  обширными  землями  не  только  в
Шотландии,   но  и   по  всему  западному  побережью  до   Уэльса;  даже  на
континенте...
     -- Они рассказывали мне. Но вернемся к моему плану.  Главное -- собрать
полых людей  в одном месте, чтобы уничтожить их  всех сразу. Если  мы сможем
сделать это прежде, чем шотландская армия будет готова к выступлению, то она
лишится своей  главной  ударной  силы. Ведь шотландский король  рассчитывает
прежде всего на панику, которую вызовут полые люди одним своим видом.
     -- Да  уж,  --  пробормотал Каролину с, задумчиво  теребя свою козлиную
бороду. -- Знать и духовенство,  возможно, будут способны вступить в бой, но
простые  англичане, скорее всего, разбегутся,  как кролики, едва увидят меч,
который движется сам по себе.
     -- Вот  именно, -- кивнул Джим. --  Так что же ты думаешь о моем плане?
Как ты сказал, у меня хватит магической силы, чтобы принять облик посланника
шотландского двора.
     <i>--</i> Гм. Весьма претенциозный план. Тебе, конечно, известно --  да, вижу,
известно,  --  что  убить их надо сразу  всех  до одного?  Да-да. Но как  ты
сможешь обеспечить их полное уничтожение?
     <i>--</i>  Точно не знаю, -- признался Джим. -- Но кое-какие идеи у меня есть.
Я надеюсь, что Геррак де Мер сможет поднять людей с Границы,  да еще помогут
маленькие люди... Вместе мы, наверное, справимся.
     -- И для этого тебе снова понадобится магия? - спросил Каролинус.
     - Об этом я не думал. О! Что, если воспользоваться тем трюком с ветками
на шапках,  благодаря которому люди становятся незаметными? Я  так делал  во
Франции. Практически то же самое, что стать невидимыми.
     --  Практически  то  же  самое,  что   стать  невидимыми,  --  повторил
Каролинус. -- Еще бы! Вижу, аппетиты у тебя растут. Конечно,  сделать одного
человека невидимым с помощью магии -- это безделица.
     - Безделица? -- удивился Джим.
     - Пустяк, -- любезно пояснил Каролинус.
     - О, я знаю, что значит это слово... -- начал Джим.
     -  Если  ты  не возражаешь, я  закончу! -- рассердился  Каролинус. -- Я
хотел  сказать:  безделица,  когда  речь  идет  об  одном   человеке.  Но  я
подозреваю,  что  ты замыслил сделать невидимой всю армию людей с Границы да
еще и маленьких людей. Это уж слишком.
     -- У меня не хватит магической силы?
     -  Мы  можем справиться у Департамента  Аудиторства, если хочешь.  Но я
уверен, что на это твоего кредита никак не хватит.
     - На сколько людей могло бы хватить -- чтобы  оставалось еще немного на
крайний случай? -- спросил Джим.
     -  Ну, если на короткое время, -- Каролинус  нахмурился,  - и если твоя
магия будет использоваться для маскировки<i>,</i> скажем, двадцати человек.
     - Хм, -- мрачно пробормотал Джим.
     -  Знаю, что тяжело, мой  мальчик. Но  путь мага легким не бывает. Надо
принимать  и сладкое,  и  горькое, а  если  сладкого  совсем  нет,  придется
привыкать к горькому.
     -- Да, -- сказал Джим.
     --  Если это все,  что ты хотел узнать, мне пора возвращаться в дом. --
Каролинус с веселым видом повернулся к своей двери. -- А то бедная дриадочка
подумает, будто я покинул ее навсегда.
     -- Что с ней случилось? -- поинтересовался Джим.
     --  О,  неудачная  встреча с  водяным  троллем,  -- ответил  Каролинус,
полуобернувшись.   --  Они  оба  стихийные   духи,  как  тебе  известно,  но
принадлежат к разным  классам. Я уже однажды  объяснял тебе, что только люди
способны  по-настоящему  пользоваться магией.  У стихийных духов есть только
врожденные  способности.  Но водяные  тролли  обычно  сильнее  дриад,  и при
определенных обстоятельствах  их преимущество  может  оказаться опасным  для
слабой  стороны,  что  и  случилось с  маленькой дриадочкой.  Вылечить ее не
труднее, чем привести в порядок крыло бабочки. Только бы она позволила  себя
лечить. Ведь для  нее это все равно  что удаление аппендикса без наркоза для
тебя.
     Джим ахнул. Конечно,  если  бы аппендикс в таких условиях  удаляли сэру
Брайену, он  бы, возможно,  только побледнел; но самого  Джима  пришлось  бы
крепко привязать к столу -- и даже тогда он орал бы во всю глотку.
     --  Ну-ну,  --  усмехнулся  Каролинус. -- Это  не так страшно, как тебе
кажется. Есть  разные способы  приводить дриад и прочие подобные существа  в
нормальное  состояние. Один метод  особенно хорошо действует, так что и  без
всякой анестезии она будет чувствовать себя превосходно.
     -- О? И в чем же он состоит? -- спросил Джим.
     -  Занимайся своим  делом! --  резко  оборвал Каролинус. --  Ты  должен
подняться  по меньшей  мере еще  на два класса,  прежде чем узнаешь  о таких
вещах.  Пока  просто  прими  на  веру,  что я умею это  делать  --  и сделаю
наилучшим образом, как  бы там  ни было.  А теперь  прощай! -- Он решительно
повернулся и направился к двери.
     - Подожди! -- крикнул Джим.
     - Что еще? -- проворчал  Каролинус, снова обернувшись и уже взявшись за
ручку двери.
     - Я не спросил тебя про червя.
     - Какого еще червя?
     -  На  территории полых  людей  в Чевиот-Хиллэ  появился  червь.  Но  я
справлялся  у  Департамента Аудиторства, и похоже,  самих Темных  Сил в  тех
краях нет. Что значит -- червь без Темных Сил?
     Каролинус нахмурился и отпустил дверную ручку.
     - Червь, и никакого локуса Темных Сил? -- переспросил он.
     - Именно так, хотя я и  не  совсем  понимаю,  что ты имеешь  в виду под
словом "локус".
     -  Локус,  --  педантично  пояснил  Каролинус,  -- означает  место  или
местонахождение. Скажем, точка на прямой определяется одной координатой...
     - Я знаю, что значит это слово! -- перебил Джим. Его всегда раздражало,
когда  Каролинус  будто  забывал  про  образование,  и   довольно  неплохое,
полученное Джимом в двадцатом веке его собственного мира. <b>-- Я не понимаю, в
каком смысле ты употребляешь его.
     --  Я  употребляю его  в  смысле  точки  концентрации,  -  сухо сообщил
Каролинус. --  Темные Силы устанавливают  локус, -- например, небезызвестную
тебе Презренную Башню --  и, установив его, размещают  вокруг  своих  особых
помощников, чтобы те опустошали  или, наоборот, защищали выбранное место или
точку.
     -- Что же будет  опустошать или защищать червь в Чевиот-Хиллз, если там
нет Темных Сил?
     Каролинус пристально посмотрел на Джима. Прошло некоторое время, прежде
чем он заговорил снова:
     -- Не знаю, мой  мальчик. Просто  не знаю.  Я никогда не слышал  ничего
подобного. Я даже  не представляю себе, откуда там взялся червь. Темные Силы
не могли просто оставить где-то червя. Обычно они создают таких тварей после
того, как выберут локус, а когда локус ликвидируется, твари исчезают. Больше
мне ничего не известно. Ты запрашивал Департамент Аудиторства?
     -- Нет. Ты же их знаешь. Не думаю, чтобы они сказали мне что-нибудь. --
Внезапно   у  Джима  мелькнула  мысль.  --  Может  быть,  тебе   Департамент
Аудиторства скажет больше? -- спросил он.
     Каролинус отрицательно покачал головой:
     -- Конечно,  я иногда разговариваю  с  ним довольно резко и имею  на то
полное  право, как маг,  располагающий одним из самых значительных кредитов.
Но это не дает мне особых преимуществ.  Любому магу  Департамент Аудиторства
скажет то же, что и тебе. Будь доволен и таким ответом.  Но,  Джим... --  Он
внезапно   умолк,  потом   продолжил  более   озабоченным  тоном:   --  Тебе
обязательно, и как можно скорее, нужно выяснить все об этом черве  -- почему
он там, какое отношение имеет к происходящему. Мне он не нравится, совсем не
нравится.  Если Темные Силы изменяют  своим привычкам -- да, меня это ничуть
не радует. Дело  вовсе не  в этом  глупом  вторжении. Сосредоточься в первую
очередь на том, чтобы выяснить, почему там появился червь!
     -  Хорошо, --  кивнул  Джим. -- Я и сам собирался выяснить.  Но  раз ты
считаешь, что это так серьезно, я приложу все силы.
     -- Вот и хорошо. Благослови тебя  Господь,  мой  мальчик. --  Каролинус
снова взялся  за  ручку  двери.  -- А теперь мне и  в  самом деле пора идти.
Извини, но я тебе больше ничем не могу помочь. Ты  явился из другого мира --
в этом  вся твоя  беда. Потому-то тебе и приходится  сталкиваться  с  такими
противниками, с  которыми  обычно имеют  дело маги  более  высокого  класса.
Учитель должен помогать ученику. Но в данном случае у меня связаны руки.
     - Все в  порядке,  Каролинус, -- заверил Джим. -- Я и так ценю все, что
ты делаешь для меня.
     - Спасибо, мой мальчик! -- Каролинус открыл дверь и шагнул в дом, после
чего заговорил совсем другим  голосом: -- Ты  устала ждать?  Извини, но  ты,
конечно, уже выпила мадеры? Вот и умница... -- Дверь за ним закрылась.
     Джим  остался  один на  посыпанной  гравием  дорожке, не  слыша  больше
ничего,  кроме  звенящего  фонтана.  Джим  вздохнул.  Ему  тоже  пора   было
возвращаться -- в свое тело, оставленное в замке де Мер.
     Он закрыл глаза и мысленно  написал на внутренней стороне своей  лобной
кости  соответствующее заклинание. В следующую  секунду,  открыв  глаза,  он
увидел, что лежит, завернувшись в свою подстилку, на полу в спальне Лизет.
     Она склонилась над ним.
     -- Вы уже проснулись! А я только зашла. Очень  любезно с вашей стороны,
что вы так скоро проснулись. Я очень рада. Серокрылка нашла Снорла, и,  если
мы пойдем прямо  сейчас, мы увидим его еще до вечера. А что вы хотите узнать
от Снорла?
     -- Мне нужно одно место, -- мрачно сообщил Джим.
     --  Я спросила только  потому, что  он,  может,  еще и  не  захочет вам
сказать, -- пояснила Лизет. -- Вы ведь знаете, какой он.

        Глава 13
     -- Извини, --  пробормотал Джим. Он выбрался из своей подстилки, встал,
потом опустился на корточки, чтобы скатать матрас.
     --  Вы  можете  оставить  эту  вещь  здесь,  если  хотите,  милорд,  --
предложила Лизет. -- Кто-нибудь из слуг отнесет ее в вашу комнату.
     --  Спасибо, -- ответил Джим. -- Но, прошу  прощения, я  бы  предпочел,
чтобы  никто,  кроме  меня,  к ней не  прикасался. Этого требуют  магические
предписания.
     -- О! Я совсем забыла. Тогда нам, наверно,  лучше зайти  еще раз к сэру
Брайену, и вы оставите в спальне эту подстилку.
     --  Да, --  сказал  Джим;  они вышли  в  коридор и стали подниматься по
лестнице. -- В любом случае, -- добавил он, -- я бы  хотел перед уходом  еще
раз взглянуть на Брайена. И надо бы  дать  более подробные указания  слугам.
Когда они будут поить его слабым пивом, пусть один  из них держит кувшин или
чашку, а другой придерживает голову.
     -- Я скажу им. Если они не поняли этого раньше, я все объясню.
     -- Спасибо.
     Лизет улыбнулась:
     -- Мне ведь и самой приятно это делать, милорд
     Когда она улыбалась,  на щеках у нее появлялись ямочки, отчего  лицо ее
становилось  еще  более  привлекательным.  Джим   вдруг  почувствовал  почти
непреодолимое влечение  к ней, но тут же опомнился и поспешил отбросить  это
чувство.
     -- Спасибо, -- повторил он деревянным тоном, но Лизет,  похоже,  ничего
не заметила.
     -- Серокрылка нашла  Снорла в полумиле от замка,  -- продолжала она. --
Если он еще и не пришел на условленное место,  так скоро там будет. Нам надо
идти сразу, как только вы осмотрите сэра Брайена.
     -- Хорошо, -- отозвался Джим.
     -- Хорошо? Почему же тогда вы хмуритесь? - удивленно спросила Лизет.
     -- Я думаю о завтрашнем дне.  Нужно будет снять  повязку  и заменить ее
новой. Ты накипятила еще тряпок. Нужна длинная и мягкая...
     --  Я прокипятила  кучу всяких  тряпок... то  есть позаботилась,  чтобы
слуги это сделали. И  еще  я им  велела отчистить и отмыть  руки, прежде чем
прикасаться к прокипяченному белью. Правильно, я сделала?
     -- Да, конечно.
     -  Если бы я могла помочь еще чем-нибудь... -- сказала Лизет, когда они
поднялись  на следующий этаж  и свернули  в  коридор, ведущий к комнате, где
лежал Брайен.
     -- Наверное, можешь... -- В голову Джиму пришла новая мысль. -- Позволь
мне взглянуть на твои руки, -- попросил он.
     Лизет протянула ему свои руки. Она держала их ладонями кверху.
     -- Если не сложно, пожалуйста, поверни их ладонями вниз.
     Она сделала это. Как и опасался Джим, руки Лизет были довольно чистыми,
зато все ногти были обведены траурной каймой грязи.
     - Вы, кажется, говорили, что у вас нет мыла? --
     -  Боюсь,  что так,  милорд.  Впрочем,  боюсь,  что  не  понимаю, какое
вещество вы называете мылом.
     - Его  обычно варят  из золы и жира животных; оно превосходно  отмывает
вещи, если его добавить в воду.
     --  О! Вы имеете  в виду мыло!  А я-то думала, вы говорите  о  каком-то
магическом веществе  с  таким  же названием. Ну  конечно,  мы варим  его  по
нескольку раз в году в  больших чанах.  Оно действительно  очень  хорошо для
мытья. А иногда и как лекарство.
     Джим почувствовал облегчение.
     -- Ну, раз у вас есть мыло, тогда  слугам неплохо  бы хорошенько вымыть
мылом руки до самых локтей и позаботиться, чтобы и под ногтями было чисто.
     -- Под ногтями? --  изумилась Лизет. -- Но ведь то, что под ногтями, не
может коснуться сэра Брайена и его вещей.
     --  Когда  речь  идет  о  магическом  исцелении,  --  заявил  Джим,  --
необходимо, чтобы даже  под ногтями все было чисто. А если тебе в самом деле
угодно  принять более деятельное участие в лечении сэра Брайена, я бы хотел,
чтобы твои руки были столь же чистыми или даже еще чище, чем у твоих слуг.
     -- Что за мысль! -- воскликнула Лизет. Тем временем они уже  подошли  к
двери спальни. -- Конечно, мои руки будут чище, чем у слуг! У них просто  не
может быть таких чистых рук,  как у меня! Но вы хотите сказать, что я должна
их мыть до тех пор, пока под ногтями совсем ничего не будет видно?
     -- Да. И потом еще немного.
     -- Святая  Анна!  --  Лизет  от удивления  даже остановилась. Затем она
вслед за Джимом вошла в комнату.
     Джим подошел к кровати. Глаза Брайена были открыты; он явно не спал.
     -- Как  ты себя чувствуешь? -- спросил Джим. Брайен с некоторым усилием
сосредоточил на нем взгляд.
     -- Неплохо, -- ответил он. -- Немного  устал, но дай мне эту ночку  как
следует вздремнуть, и завтра я буду на ногах.
     -- Не завтра, -- возразил Джим, -- и не послезавтра. Тебе надо полежать
в кровати еще недельку. Ты пил пиво?
     Джим заглянул в стоящие на столе кувшины: один из них опустел более чем
наполовину.
     --  Пил, --  вздохнул Брайен.  -- Хотя меня  немного удивляет, что  наш
хозяин так плохо заботится обо мне -- даже не прислал вина. Не мог бы ты...
     - Это  не хозяин, -- перебил Джим. -- Это  я сказал, чтобы  тебе давали
только слабое пиво.
     -- Вино... -- начал Брайен, но Джим не дал ему договорить:
     -- В вине слишком много  алкоголя.  Твоя рана не опасна, но тебе нельзя
употреблять много алкоголя.
     - Алко... -- попытался выговорить Брайен.
     - Это такая  штука в вине,  от  которой ты  пьянеешь, когда  пьешь его.
Сейчас  он тебе вреден. К  тому же  ты потерял  много крови, и в  твоем теле
теперь не  хватает жидкости. Эту нехватку возместит пиво. Ты должен пить его
как можно больше.
     - Ну, если ты имеешь в виду опьянение, -- пробормотал Брайен, -- тогда,
считай, все в порядке. Ты просто забыл, что я почти не хмелею. Буду выпивать
обычную норму <i>--</i> три-четыре бутылки в день, и  этого  ал... -- как бы он там
ни назывался -- в меня много не  войдет. А  весь остаток дня буду  пить одно
жиденькое пиво.
     --  Нет,  Брайен, так не пойдет. К тому же мы должны держать жидкость в
твоем теле, а не выводить ее. А вино -- это диуретик.
     - Диу... Какие-то магические слова! Я не понимаю, Джеймс...
     -  Это...  Э-э-э... --  Джим  оглянулся.  Лизет  стояла и  с  интересом
смотрела  на  него.  Да  еще  и четверо  слуг. Надеяться  не  на что.  Слова
"мочиться"  и  "испражняться"  для  этих людей ничего не значили. -- От вина
много писают.
     -- И правда! -- с восторгом  заметила Лизет. -- Теперь я вспомнила: так
оно  и  есть. Но, милорд, ведь писать совсем не вредно,  это  самое  обычное
дело. Мне  просто тяжело смотреть, как страдает добрый  сэр Брайен без вина,
которое дало бы ему силу и радость. Может быть, вы позволите ему хотя бы две
бутылки в день?
     -- Нет, -- твердо сказал Джим.
     Никто не возразил.
     Лизет,  слуги,  Брайен  --   все  были  добрыми  детьми  четырнадцатого
столетия. Джим положил свой матрас на место и вернулся к постели Брайена.
     --  Рана у тебя неглубокая. Но тебе нужно каждый день менять повязку, а
это немного болезненно.
     Брайен презрительно скривился.
     --  Во всяком случае через неделю ты сможешь встать с постели, а  через
две -- сесть в седло.
     -- В  седло через две недели! -- Возмущение придало сил голосу Брайена.
-- Я буду на коне через два дня, в крайнем случае -- через три!
     -- Посмотрим, -- сказал Джим. -- А пока я оставлю тебя с этими слугами;
они получили приказ почаще давать тебе пиво.  Я хочу,  чтобы  ты пил его как
можно  больше.  Помни, Брайен, я  наделил это  пиво целительными чарами.  Ты
обязательно должен делать все так, как я тебе говорю.
     Брайен смирился со своей судьбой.
     -- Хорошо, Джеймс, -- проговорил он едва слышно.
     --  Я буду часто навещать тебя,  -- продолжал  Джим. -- Сейчас мне надо
идти с  миледи Лизет. Мы еще увидимся сегодня вечером, а потом завтра с утра
и так далее. Как только  ты действительно сможешь вставать и ходить,  я тебе
это позволю. Хорошо?
     -- Хорошего мало,  -- заметил  Брайен.  --  Но  я  все  сделаю,  как ты
скажешь.
     Джим положил руку на богатырское плечо Брайена:
     -- Вот и прекрасно! Скоро мы все придем навестить тебя.
     Он вышел, и Лизет послушно двинулась следом.
     Пока они шли по коридору и спускались по лестнице, Лизет засыпала Джима
вопросами  о  вине  и его действии на  человеческий  организм. Поскольку она
говорила об этом предмете  с беззастенчивой откровенностью, характерной  для
всех мужчин и женщин четырнадцатого столетия,  Джим  чувствовал, что его уши
вот-вот вспыхнут ясным пламенем. Наконец ему  удалось унять ее, в  очередной
раз сославшись на тайны магии. Когда они  вышли  во двор, их  там  ждали две
лошади.  И  вот  они уже  скачут легким  галопом к лесистым  холмам прочь от
побережья.
     До заката оставалось добрых два  часа.  "Многовато событий  для  одного
дня", -- решил Джим. Тут он вспомнил -- забыл же  потому, что  уже  привык к
средневековому образу  жизни, --  что  этот день, как  и все прочие в  эпоху
свечей  (если повезет) и  факелов (если не повезет), начался с восходом  или
немного раньше и закончится почти сразу после заката.
     Когда они очутились в тени деревьев, на ветвях которых уже распускались
листики, казалось, что день уже кончился; но, поскольку лес был сравнительно
редким, Лизет и Джим то и дело выезжали на открытые места, где ярко  светило
солнце. Наконец они очутились на совершенно пустой поляне.
     - Здесь нас  и должен  был ждать Снорл?  --  спросил  Джим,  когда  они
остановили своих коней.
     -  Здесь  я  вас  и  жду,  --  послышался  хрипловатый   голос   волка.
Оглянувшись, Джим увидел  немногим более чем в  десяти футах от них лежащего
на  молодой травке Снорла.  Джим  готов  был поклясться, что секундой раньше
волка там не было.
     Лизет спешилась,  и Джим последовал ее примеру. Она опустила поводья на
землю, и конь остался на месте, "привязанным к земле", как говорили ковбои в
мире, покинутом Джимом.  Он  тоже  опустил  поводья своего  коня  --  тот же
эффект.
     Такое  поведение для коней  четырнадцатого столетия  казалось  довольно
странным;  однако,  вероятно,  причиной   тому  --  тесная  дружба  Лизет  с
животными. Она направилась к  Снорлу,  а  тот немедленно поднялся  с земли и
пошел к ней, опустив голову, прижав уши и медленно помахивая хвостом, скорее
по-волчьи, чем по-собачьи.
     Она опустилась на корточки и, наверное, встала бы на колени, если бы не
сырая весенняя земля, и почесала у волка за ушами.
     -- Ты меня искала? -- спросил Снорл.
     -- Нет, милорд маг, -- ответила Лизет. Снорл взглянул на Джима, но даже
не подумал подойти к нему,  чтобы поприветствовать столь же дружелюбно,  как
Лизет.
     -- В чем дело, маг? Или сэр Джеймс -- так тебя, кажется, зовут?
     -- Лучше --  сэр Джеймс, -- ответил Джим. -- Я хотел бы воспользоваться
твоим  знанием  местности,  где  живут  полые  люди,  Чевиот-Хиллз. Люди  не
осмеливаются туда ходить. А ты, как я понимаю, бываешь там.
     --  Бываю. --  Снорл  с шумом  захлопнул пасть, затем продолжил: -- Это
ведь мои леса, а полые люди живут там только  потому, что обычные люди вроде
тебя не могут справиться с  ними. Я уже говорил, что полым людям не по себе,
когда я рядом, даже если  я им не угрожаю. Они боятся волков так же, как вы,
смертные, боитесь призраков.
     -  Я не  боюсь призраков, Снорл. Но я опасаюсь злых  существ,  особенно
Темных Сил. Я полагаю, ты знаешь о Темных Силах?
     - Кто о них не знает, -- проворчал волк. -- Но  они не имеют власти над
теми,  кто ходит  на  четырех  ногах,  и  не  преследуют  нас. Это  с  вами,
двуногими, они борются за власть на земле!
     --  Вероятно,  так  и есть. Но у меня  к тебе  вопрос. Не знаешь ли  ты
такого места  на  территории  полых людей, где их  можно было  бы  собрать в
случае необходимости? Да так, чтобы они не могли оттуда убежать?
     - Таких  мест в Чевиот-Хиллз несколько. -- В голосе Снорла  послышалось
любопытство. -- Зачем тебе собирать их? И как ты собираешься это сделать?
     - Этого,  сэр волк, я  еще точно не знаю. Мне  надо  выяснить, есть  ли
такие места. Потом я бы хотел попросить тебя показать их.
     - Ты собираешься в края полых? -- Снорл слегка склонил голову набок. --
Значит, ты и правда не боишься призраков.
     - Призраков -- нет. Но я, как и любой человек, предпочел бы действовать
осторожно, когда речь идет о целом отряде вооруженных полых людей. И все  же
я бы хотел осмотреть те места.
     -  Мне все равно, -- заявил  Снорл, щелкнув пастью на пролетавшую муху,
--  один  полый человек  или  много. Лизет, ты хочешь,  чтобы  я отвел  сэра
Джеймса в Чевиот-Вудс?
     -- Да,  и  очень,  -- ответила Лизет  с легким  упреком в голосе. --  Я
согласна со всем, что говорит тебе сэр Джеймс.
     Уши  Снорла, начав было подниматься, снова прижались.  Он  повернулся к
Джиму:
     -- Когда ты хочешь идти? Сейчас?
     -- Нет, сейчас уже поздно. Скоро  стемнеет, и  я  не смогу  как следует
оглядеться на месте. Лучше всего завтра, сразу после  восхода. Но ты сказал,
что  знаешь несколько подходящих мест. Я  бы  хотел осмотреть,  скажем,  три
наиболее  подходящих для моих  целей.  Позволь  мне поподробнее рассказать о
том, что я ищу.
     -- Как хочешь.
     -- В  идеальном случае там  должны поместиться  все полые  люди, а  их,
думаю, около двух тысяч. Конечно, некоторые одеты только частично и, значит,
не  обладают своими  полными  телами, поэтому они,  наверно,  займут  меньше
места, чем  две тысячи воинов в полном вооружении  и  доспехах.  Но с другой
стороны,  лучше выбрать место  побольше, чтобы оставалось немного свободного
пространства.
     --  Продолжай,  --  сказал  Снорл,  когда  Джим  сделал  паузу,   желая
убедиться, что волк его слушает.
     -- Значит, открытое, желательно ровное место, --  продолжал Джим. -- По
крайней мере с одной  стороны -- лучше всего с двух, но не больше --  должны
быть крутые скалы, на которые тяжело забраться людям  в  доспехах.  Так что,
когда на полых людей нападут  с  двух  сторон, им останется только биться до
последнего.  Открытыe стороны  должны  быть  пониже, чтобы нападающие  могли
спрятаться; хорошо бы еще там был густой лес.
     Уши Снорла встали торчком; он слушал Джима с возрастающим интересом.
     - Сэр Джеймс, похоже, ты и в самом деле замышляешь нападение на полых.
     - Точнее, надеюсь устроить  такое  нападение. Но скажи,  найдешь  ли ты
целых  три  подходящих  мне места  - или  таких  вообще нет? Расскажи,  если
можешь,   о  преимуществах  и   недостатках  тех   мест,  которые   считаешь
подходящими. Тогда завтра мы их осмотрим.
     -- Я знаю три  места, которые могут подойти. Отличные ловушки для  этих
двуногих без  тел. Но самое близкое --  милях в двадцати.  Для тебя  и  тебе
подобных это многовато. Если ты придешь  завтра,  я подожду  тебя у  первого
места. --  Снорл повернулся к Лизет: -- Твоя  охотница за куропатками отыщет
меня с воздуха, а потом покажет дорогу сэру Джеймсу.
     -  Но  Серокрылке,  наверно,  трудно  будет сначала найти  тебя,  потом
вернуться и привести  к тебе сэра Джеймса, -- возразила Лизет.  -- Может, ты
встретишься с сэром Джеймсом здесь и отведешь его в Чевиот-Хиллз?
     - Нет. По  двум причинам. Во-первых, с какой стати мне делать крюк миль
в  сорок, а то и больше?  Во-вторых, если мы встретимся здесь  на рассвете и
пойдем к первому месту, пройдет немало  времени,  и неизвестно, успеем ли мы
побывать  во  всех  трех   до  заката.   Возможно,  сэру   Джеймсу  придется
возвращаться в темноте. -  Снорл слегка оскалился. -- Я бы ему не советовал.
Тем более что мы все время будем на территории полых людей. -- Он повернулся
к  Джиму: -- Может, у  тебя есть  по  этому  поводу  какие-нибудь мысли, сэр
рыцарь?
     -- Вообще-то есть, -- ответил Джим.  --  Жди,  как  и сказал, в  первом
месте, а я с помощью Серокрылки найду тебя.
     --  Найдешь  меня? Чтобы найти меня,  тебе потребуется неделя, если  не
больше.
     -- Не  думаю, -- возразил Джим.  -- Ты  забыл,  что я маг.  Я знаю, как
добраться туда вместе с Серокрылкой, и, думаю, мы обернемся довольно быстро.
     -- Ладно. Я буду ждать в первом месте, пока солнце не встанет прямо над
головой.  Потом, если ты не придешь, займусь  собственными делами. Я не могу
позволить себе загорать целый день ради тебя.
     -- Значит, договорились, -- кивнул  Джим. Он взглянул на небо и увидел,
что на  западе  оно  уже  порозовело.  -- Пора возвращаться в замок, миледи.
Надеюсь, завтра погода будет не хуже, чем сегодня.
     -- Не хуже, -- подтвердил Снорл. Он снова посмотрел на Лизет: -- Если я
тебе понадоблюсь, ищи меня здесь, Лизет.
     -- Сделай для  меня одну вещь, Снорл,  -- сказала она.  -- Позаботься о
сэре Джеймсе. Пожалуйста!
     Снорл покосился на Джима.
     -- Ради тебя, Лизет. Хорошо, с ним будет все в порядке. Я обещаю.
     Словно  благодаря  какой-то  собственной  магии, Снорл внезапно  исчез.
Лизет и Джим вернулись к своим лошадям и поехали обратно в замок.
     -  Сэр Джеймс, как вы собираетесь вместе с Серокрылкой найти Снорла? --
с некоторой робостью спросила Лизет по дороге.
     -- Я как-никак  волшебник и кое-что  умею,  --  ответил  Джим. -- Прошу
прощения, но мне бы не хотелось говорить об этом. --  Он оглянулся на темный
лес. -- К тому же неизвестно, кто нас тут может услышать.
     -- Да, -- согласилась Лизет.  --  Я понимаю, о чем  вы говорите. -- Она
поежилась.
     Больше они  не проронили ни слова до  самого  замка.  Джим почувствовал
легкие угрызения совести из-за того, что не был до конца откровенен с Лизет,
но  тут  же напомнил  себе,  как  часто  его  слова подвергались превратному
толкованию, а то и вовсе искажались до неузнаваемости.
     С  одной стороны, не было  особой необходимости  скрывать от других  то
волшебство, которое он совершал. Но с другой  --  магия оказывала на мысли и
поступки людей  особое влияние  и в  конце концов  могла привести  к  весьма
нежелательным последствиям.
     Джим вместе со всеми принял участие в вечерней трапезе; дважды навестил
Брайена  перед  тем, как улечься в постель<i>,</i>  и оба раза  застал  его спящим,
однако пива  в кувшинах на столе заметно поубавилось.  Джим сам лег довольно
рано, поскольку  хотел встать  до рассвета.  Он  завернулся  в  свой  матрас
неподалеку от постели Брайена, оставив место  на  полу для  Дэффида, который
уступил раненному всю кровать.
     Джим  и  правда проснулся до рассвета. У него уже достаточно  развилась
способность средневекового  человека  просыпаться в нужное время. А  сегодня
ему пришлось подняться  достаточно рано,  чтобы до рассвета одеться, поесть,
взять с собой еды и питья в дорогу и выехать из замка.
     Он предпочел бы покинуть замок  пешком, но это могло привлечь внимание.
Рыцари  никогда не передвигались на своих двоих, если могли совершить тот же
путь верхом,  -- совсем  как ковбои в западных  прериях, что  приучали своих
коней стоять "привязанными к земле", когда поводья опускались  на землю,  --
те никогда не ходили там, где могли проехать верхом.
     Примерно  в полумиле от замка  Джим спешился и привязал свою лошадь  на
длинном поводке к невысокой -- всего футов двадцать, --  но отвесной скале с
небольшой нишей, в которой лошадь могла  бы  укрыться от хищников. Больше он
для нее не  мог сделать ничего и потому испытывал  угрызения совести,  когда
брал в конюшне одну  из лошадей де Меров вместо своего боевого коня, слишком
ценного, чтобы подвергать его такому риску.
     Джим похлопал лошадь по шее,  как бы извиняясь за то,  что оставляет ее
одну, затем достал свою еду, флягу с питьем и отнес в сторону. Джим уже знал
по опыту, как болезненно переносят лошади его превращение в дракона.
     Разумеется,  лошадь даже  не  пытается поразмыслить, как может  человек
стать  драконом.  Она видит и знает только одно: откуда ни  возьмись,  перед
самым  ее  носом  вдруг  появляется  самый  натуральный  дракон,  клыкастый,
когтистый, -- ну и как тут, спрашивается, не потерять голову от страха?
     Скрывшись от лошади за деревьями, Джим  положил на  землю свои припасы,
затем полностью разделся и связал одежду  вместе с  сапогами в узел. Немного
поразмыслив, он сунул туда же и меч в ножнах.
     Джим привязал узел с одеждой, едой и оружием к своему поясу и надел его
через  плечо,  застегнув  пряжку на самую последнюю  дырочку. Затем мысленно
написал на внутренней стороне своей лобной кости заклинание:
     Я -> ДРАКОН
     Как обычно,  он  не ощутил ничего особенного, только узел  с вещами как
будто  переместился по спине  выше, -- очевидно,  из-за  того, что шея стала
значительно толще.
     Однако, оглядев  свои бывшие руки  и ноги,  Джим  обнаружил вместо  них
передние и очень мощные задние дракона. Кроме того, на спине он почувствовал
тяжесть крыльев  и могучие  мышцы, необходимые для полета. Вещи  его теперь,
кажется, прочно держались между двумя рядами треугольных гребней, проходящих
вдоль спины.
     Прежде чем покинуть замок, Джим просунул под дверь Лизет записку. В ней
он печатными буквами и самыми простыми  словами написал, чтобы Лизет  велела
Серокрылке  показать  ему  путь  к Снорлу;  кроме  того,  Джим  сообщил, что
полетит, обернувшись драконом.
     Он  развернул крылья,  с  удовольствием ощутил  силу мощных летательных
мышц, подпрыгнул и начал быстро набирать высоту.
     Он  уже   давно  усвоил  манеру,  или  скорее  даже  инстинкт,  дракона
подниматься по крайней мере  футов на  тысячу, прежде  чем  начинать  поиски
восходящего потока теплого воздуха.
     Воспользовавшись  таким потоком, он  мог безо всяких усилий  парить над
землей на расправленных неподвижных крыльях. В противном случае, несмотря на
массивные летательные  мышцы, с таким  тяжелым телом было  бы  очень  трудно
держаться в  воздухе. Джим набрал высоту и  огляделся в поисках  Серокрылки.
Однако  в розоватом, постепенно светлеющем мареве -- так выглядел рассвет  с
этой высоты -- он не заметил ничего похожего на сокола.
     Было довольно трудно вытягивать  шею,  чтобы оборачиваться,  и Джим  от
этого  отказался. Очертания замка скрылись вдали.  Восходящий поток так и не
встретился, и Джим  инстинктивно  начал планировать,  приближаясь под  малым
углом к земле. Он снова энергично заработал крыльями, поднялся еще  футов на
пятьсот и тут  заметил  в  небе  небольшое пятнышко,  которое могло  быть  и
Серокрылкой,  однако,  не  найдя  восходящего потока, опять  начал  медленно
снижаться.
     Отсутствие восходящих воздушных потоков начало удивлять Джима.  В такой
час, когда солнце уже согревает остывшую за  ночь землю, их просто не  могло
не быть; правда, их образованию, вероятно, препятствовали леса.
     Джим   уже  потерял  набранную  в  последний  раз  высоту  и  продолжал
снижаться. Он,  уже с некоторым раздражением, снова принялся махать крыльями
и  поднялся  на добрых восемьсот  футов.  И опять начал снижаться, но  в это
время как будто ощутил  восходящий поток --  хотя и слабый,  слишком слабый,
чтобы иметь какое-то значение для летуна таких размеров, -- когда послышался
резкий крик сокола и что-то ударило Джима по затылку.
     Он тряхнул головой -- скорее  машинально, чем от боли.  Сапсан, похоже,
спикировал  на него с немалой высоты,  да  еще со всей силы саданул  клювом;
человек,  пожалуй, потерял бы сознание, но благодаря толстому черепу дракона
Джим не ощутил боли.
     Джиму даже не требовалась помощь Лизет, чтобы понять значение сердитого
крика птицы, -- в грубом переводе он, очевидно, означал:
     "Прекрати свои идиотские кувыркания и лети как следует!"
     Однако  Джим подумал, что,  если  Серокрылка будет продолжать в  том же
духе,  он,  пожалуй,  сумеет положить  конец ее  привередничанью.  Например,
можно, перевернувшись в воздухе спиной вниз,  поймать птицу передними лапами
или даже -- осторожно -- зубами и заставить ее считаться с тем фактом, что у
драконов при полете  несколько  иные  проблемы, чем  у  соколов. Но  тут  он
наконец-то нашел восходящий поток и начал по спирали подниматься ввысь.
     Джим  огляделся в поисках Серокрылки, ожидая получить еще  один удар по
затылку,  но, к  своему удовольствию,  обнаружил, что она  держится в том же
потоке, только  футов на сто выше. Парящий  полет предпочитали  как драконы,
так  и соколы. Даже сапсан  не  способен долго  махать  крыльями, хотя может
пикировать на добычу со скоростью чуть ли не двести миль в час.
     Потом Серокрылка покинула восходящий поток и направилась  на запад; там
она нашла  другой  поток  и  снова  стала  кружить.  Джим последовал за ней.
Очевидно,  начался  планомерный  поиск,  и  теперь они действовали как  одна
команда.
     Конечно, Серокрылка знала то место, где их  ждал Снорл, ничуть не лучше
Джима.  Но она так уверенно двигалась в  глубь Чевиот-Хиллз, будто  именно в
этом направлении они имели больше шансов отыскать волка.
     Джим рассматривал землю  своими телескопическими драконьими глазами. Он
не видел  ничего похожего на то  место, которое описал  Снорл,  как и самого
волка.  Однако зрение  сокола,  наверное, куда  острее  драконьего,  так что
Серокрылка первой увидит Снорла.
     Вот Джим и следовал за птицей, не особенно ломая голову.

        Глава 14
     Перелетая от одного  восходящего  потока  к другому, они провели  около
получаса.  Сапсан,  похоже,  предпочитал  вести  наблюдение  с  высоты около
полутора тысяч футов; Джим  в  обличье дракона старался держаться на той  же
высоте, пока не  заметил, что  Серокрылка  чувствует себя  неуютно, если  не
находится по крайней мере на сотню футов выше него.
     Поэтому Джим облегчил ее задачу, снизившись футов на пятьсот и позволив
Серокрылке  лететь  над  ним.  С высоты своего  полета она,  конечно,  могла
обозревать   более   обширные   пространства.   Джим   попытался   вспомнить
преимущества и недостатки зрения такой птицы, как сокол.
     Кажется,  соколы  не различали цветов  -- в  отличие от  драконов,  чье
зрение,  в  том  числе  и  цветовое,  чрезвычайно  напоминало  человеческое.
Насколько Джим знал, большинство животных видели только черное и белое; лишь
сравнительно  недавно, перед тем как он с Энджи покинули свой  прежний мир и
случайно   оказались   здесь,  зоопсихологи   обнаружили,   что   волки,   а
следовательно,  весьма  вероятно, и  собаки видели  по крайней  мере еще два
цвета; один из них был красным, а второго Джим припомнить не мог.
     Зато явилось другое воспоминание, правда несколько  смутное.  Как будто
соколы,  в том числе  и сапсаны --  и, наверное, вообще  все дневные  хищные
птицы, -- могли не заметить  на земле предмета, который оставался совершенно
неподвижным, -- их  глаза воспринимали в  основном  движение. Но тогда, если
Снорл  преспокойно  поджидал их в первом  месте  лежа, Серокрылка могла и не
заметить его.
     Забеспокоившись, Джим принялся более внимательно разглядывать землю.
     Однако  то  ли Снорл пошевелился в  тот  самый момент, когда Серокрылка
взглянула на него, то  ли  Джима просто  подвела  память, но примерно  через
полчаса птица  начала снижаться  по  спирали,  и,  последовав  за  ней, Джим
увидел,  что  они приближаются  к возвышающейся  над  окружающим  ландшафтом
площадке.
     Площадку  окружали скалы,  или, скорее,  утесы;  она  казалась довольно
обширной.  Но густой  лес был только с одной, открытой стороны. На другой же
стоял отвесный утес высотой около ста футов, а под ним протекал ручей.
     Такое место не могло удовлетворить Джима. Однако он понимал,  что, если
проигнорирует  первое место, предложенное Снорлом,  волк  может обидеться  и
тогда откажется показать остальные места. Поэтому Джим опустился на землю --
Серокрылка  не  стала этого  делать -- всего  в  полусотне  футов  от  мирно
лежащего на боку Снорла.
     Снорл  мгновенно вскочил  на ноги,  развернулся боком к Джиму и застыл,
приподняв одну лапу, так что лишь один ее коготь слегка касался земли.
     Подобную  стойку  Джим  видел  когда-то  на  фотоснимке,  и  его  друг,
зоопсихолог и  специалист по волкам, назвал ее "позой драки или бегства", --
иными  словами,  при  таком  положении тела волк  был  готов  и к  тому, и к
другому.
     Джим  поспешно  написал  на  внутренней  стороне своего лба  магическую
формулу и снова стал обнаженным человеком с узлом и мечом на спине.
     Еще  несколько секунд  Снорл  не  шевелился.  Потом  начал  медленно  и
осторожно  приближаться к Джиму,  все еще готовый  в любой момент  пуститься
наутек.
     -- Все в  порядке, Снорл! --  крикнул ему Джим. -- Это я, сэр Джеймс. Я
превратился в дракона, чтобы поскорее добраться сюда с Серокрылкой.
     Теперь Джим заметил, что  Серокрылка устроилась на одном  из  ближайших
деревьев.  Но она  тоже смотрела на Джима с беспокойством и могла  улететь в
любую минуту.
     Снорл не  ответил,  но продолжал приближаться, хотя и не  прямо,  а  по
дуге.  Наконец волк подошел настолько близко, что, вытянув шею, мог понюхать
обнаженное  бедро Джима.  Снорл сделал  это, несколько  раз  глубоко  втянул
воздух,  и только  тогда  заметно  расслабился. Однако он еще был  явно не в
духе.
     - Никогда не  подкрадывайся к нортумбрийскому  волку! - проворчал он. -
Иначе у тебя могут быть неприятности!
     Джим предпочел не напоминать, что если бы он остался в теле дракона, то
в случае какого-либо конфликта неприятности были бы скорее у нортумбрийского
волка.
     - Я и не подкрадывался. Я прилетел сюда совершенно открыто, приземлился
и снова  принял человеческий облик.  -  Надеясь  вывести  Снорла из  дурного
настроения, Джим осторожно пошутил: - Ты ведь не считаешь, что голый человек
тебе опасен?
     - Ты не голый, - заметил Снорл. - У тебя меч на боку висит.
     Джим хотел возразить, но тут ему пришло в голову, что Снорл в некотором
смысле прав. Выражение "голый" в  средние века подразумевало даже  полностью
одетого  человека, если  он не имел при себе оружия. Таким  было  по крайней
мере одно из значений этого слова. А  Снорл, очевидно, просто старался выйти
из шока, в который его поверг вид внезапно явившегося перед ним дракона.
     - Значит, ты дракон? - спросил Снорл, будто прочитав мысли Джима.
     -  Нет, не дракон. Я  обычный человек,  сэр Джеймс. Но я еще и маг, так
что могу превращаться в дракона. Ты никогда прежде не видел драконов?
     - Насколько мне известно, тут их нет; а если  бы были, то я бы знал. Им
тут холодновато зимой.  Я слышал, они не любят холод,  хотя и переносят его,
если  приходится. У  них  огромные туши, и они выделяют  много тепла,  когда
находятся  в замкнутом пространстве, например,  в небольшой  пещере. Но хотя
здесь их и нет, я прекрасно Знаю, как они выглядят.
     -  Тогда  ты  должен  знать,  что  драконы не охотятся  на  волков. Они
питаются коровами и прочими травоядными; плотоядных они не едят.
     - Не  знаю,  что означают все эти твои длинные слова. Ho нортумбрийский
волк  не испытывает судьбу. Волк, который испытывает судьбу, рано или поздно
становится  мертвым волком. - Снорл умолк. -  Во всяком  случае, - продолжил
он, - ты здесь. Вот первое место, о котором я говорил. Подходит?
     Джиму, конечно, пришлось  сделать вид, будто он изучает место. Он надел
штаны  и  куртку,  опоясался мечом и  прошел  по  всему периметру  площадки,
осматривая утесы,  склоны которых были  совершенно  неприступны, густой лес,
где могла укрыться целая  армия, и, наконец, подойдя к краю обрыва, взглянул
на струящийся внизу ручей. Затем  вернулся к Снорлу, ожидавшему его там, где
они встретились.
     - Это  почти то, что мне нужно, - сказал Джим. - Только  я хочу прижать
полых людей к неприступным скалам, чтобы им некуда было отступать. Для этого
повсюду,  где нет  гор, должна быть низина с густым лесом,  в  котором могут
спрятаться  воины.  А здесь  -  обрыв, и  какой-нибудь полый  человек,  сняв
доспехи и став невидимым,  легко туда спрыгнет и скроется. Для нас главное -
чтобы никто  не  ушел.  Тогда  все  будут  убиты  и  уже никогда  больше  не
воскреснут.
     - Желаю удачи, - прорычал Снорл. - Значит, это место не подходит?
     - Скорее, этот вариант возможен, - дипломатично ответил Джим. - Но я бы
хотел посмотреть и другие места, - может быть, они подойдут больше.
     - Хорошо, - сказал Снорл, отворачиваясь от Джима. - Мне все равно.
     Он скрылся за деревьями.
     Джим поспешно снял с себя одежду, прикрепил ее к  поясу и, повесив узел
на плечо, снова превратился в дракона. В ту же  секунду Серокрылка слетела с
дерева и устремилась ввысь. Джим тоже поднялся в воздух и последовал за ней.
     Однако, набрав высоту,  не столько он следовал  за Серокрылкой, сколько
Серокрылка  следовала за ним. Джим сам следил  за бегущим по  лесу Снорлом и
парил  над  ним,  перемещаясь  от  одного восходящего  воздушного  потока  к
другому; они двигались в западном направлении, пока Снорл не привел Джима на
второе место, где Джим приземлился и снова стал человеком.
     Одевшись - поскольку, несмотря на уже поднявшееся солнце, было довольно
холодно,  -  Джим осмотрел новое  место. Оно  казалось  почти  идеальным. На
ровной площадке, чуть более  обширной, чем  предыдущая, легко поместилось бы
две тысячи воинов, даже  если бы они все имели доспехи, а некоторые из них -
еще  и  коней.  Скалы  высились  с  двух   сторон  и  выглядели   достаточно
неприступно; по краям к  ним  примыкали гряды  валунов.  Обрывов не  удалось
обнаружить ни с одной стороны.
     Немного возвышенная, частично  покрытая  зеленью площадка была окружена
лесом. У подножия скал имелся даже выступ, который мог бы стать чем-то вроде
помоста  для шотландского посланника и предводителей полых людей, откуда они
обратились  бы  с речью к  остальным. Некоторые  затруднения создавал ручей,
сбегавший по склону одной из  скал; у  подножия он образовал небольшой пруд,
откуда   струился   совсем  слабый  ручеек,   протекавший   через   открытое
пространство в  сторону  леса.  Затруднение состояло в  том, что вдоль этого
ручейка, на несколько ярдов  по обе  стороны от него, тянулась  топь;  здесь
увязнут не только полые люди, но и нападающие.
     Джим обнаружил  еще один недостаток этой площадки. Лес  был не так уж и
густ, поэтому  нападающим придется  прятаться подальше от полых людей, чтобы
те не заметили их.
     - Ну? - осведомился Снорл, когда Джим завершил обход.
     - Почти то, что мне  нужно,  -  ответил Джим,  стараясь придать  своему
голосу побольше воодушевления, хотя и сомневался, что  Снорл уделяет большое
внимание интонации человеческой речи. - Неплохо бы добавить немного деревьев
по  краю, и  вполне можно  бы  обойтись без  ручья. А  в  остальном -  место
прекрасное.
     - Значит, хочешь посмотреть еще одно?
     - Да. Ты же выбрал три, не так ли?
     - Точно. И третье совсем недалеко отсюда. Ты можешь идти туда пешком.
     -  Спасибо.  Я  лучше полечу.  -  Джим  перебросил  через  плечо узел с
одеждой,  опять  превратился  в  дракона  и  взлетел.  Снорл  уже  исчез  за
деревьями,  но Джим без труда  разыскал  его. К  своему  удовлетворению,  он
обнаружил и  Серокрылку;  правда,  она следовала  за  ним  на  такой большой
высоте, что казалась точкой в небе.
     Как  и сказал Снорл,  третье  место  находилось недалеко: пожалуй, даже
менее  чем  в  миле.  Джим  с  шумом опустился  посредине  почти  совершенно
идеального  круга голой земли; примерно  через  месяц  она  покроется густым
зеленым ковром: кое-где в черной почве уже проглядывали первые ростки.
     Осматриваясь по сторонам, Джим изумлялся все больше и больше. Это место
казалось  столь безупречным, будто кто-то создал его, предвидя, для чего оно
Джиму понадобится.
     Он  снова  принял   человеческий  облик,  оделся  и  пошел  осматривать
местность. Под  утесами,  теснившимися  даже  не  с  двух, а с  трех  сторон
площадки, не журчало ни одного ручейка. Там, где не было скал, пологий спуск
вел прямо в долину, поросшую густым лесом.
     Чем больше Джим смотрел, тем больше ликовал.
     - Тут тебе понравилось, - заметил Снорл.
     "Как  он узнал?" -  подумал Джим.  Зверь  совершенно  не  замечал таких
очевидных вещей, как интонация, и  в то же время был настолько восприимчив к
человеческим эмоциям, что в  голову невольно  приходила мысль о  магии или о
чем-то в этом роде.
     Джим взглянул  на Снорла, но удержался от прямого вопроса,  решив,  что
лучше,  вернувшись домой, поговорить с Арагхом  и расспросить  его  об  этом
случае. Возможно,  тот  и расскажет, каким  образом  Снорлу стало известно о
чувствах Джима. Впрочем, на Арагха не стоит особенно надеяться.
     - Лучше и быть не может, - сказал Джим. Кругом густой лес. Ни ручья, ни
болота. Я не вижу никаких недостатков. Разве только...
     Тут ему пришло в голову, что ровная круглая площадка  слишком мала и на
ней просто  не  смогут  поместиться  две  тысячи  человек, не  говоря  уж об
атакующих. Ситуация получилась  почти смехотворная. Джим вспомнил сказку про
Золушку: мачехины  дочки не  могли натянуть на свои большие ноги хрустальный
башмачок Золушки, как ни старались. Джим столкнулся с аналогичной проблемой.
     -  Боюсь,  оно маловато, - пробормотал он. - Здесь  не хватит места для
всех полых людей, а нам и подавно не развернуться.
     -  Я  догадывался, что тебе нелегко угодить,  - проворчал Снорл. - И не
ошибся. Чего же ты еще от меня хочешь? Чтобы я побежал искать новые места?
     - Ты, кажется, сказал, что эти три - самые лучшие?
     - Да.
     - Тогда решено. Мы воспользуемся вторым местом, тем, где ручей и редкий
лес. Я мог бы и сам понять, что на всем свете не сыщешь именно того, что мне
надо.
     - Вот что  я тебе скажу:  у всех двуногих,  за редким исключением вроде
Лизет, один недостаток. Вам никогда не угодишь.
     - Нет, я удовлетворен, - возразил Джим.  - Мне нравится второе место, и
я выбираю его.
     - Ну и хорошо, - сказал  Снорл. Он на минуту присел и энергично почесал
левый бок задней левой лапой, потом  встал и отряхнулся.  - Может, теперь ты
расскажешь, как думаешь устроить это дело? Что должно произойти?
     - Многое, - ответил Джим. - Прежде чем начнется самое главное, нам надо
очень  много сделать. Прежде всего захватить  человека,  который прибудет из
Шотландии. Не хочешь ли помочь в этом деле?
     Снорл посмотрел на него настороженно и в то же время с любопытством:
     - А почему я должен утруждать себя?
     - Потому  что получишь от этого  удовольствие,  -  наугад сказал  Джим,
который около двух лет знал Арагха и даже сражался бок о бок с этим огромным
английским волком, но так и не смог почти ничего узнать о волчьей натуре.
     - Вот как? - произнес Снорл после короткого молчания. - Если тут что-то
есть, я, может, и соглашусь.
     -  Ладно,  посмотрим. Лучше расскажи  мне кое-что. Люди имеют запах, не
так ли?
     - Запах имеют все существа. У людей он обычно сильнее, чем у остальных.
У людей бывают интересные  запахи,  но сами они их, похоже, совсем не ценят.
Запах протухшего мяса не нравился ни одному из людей, которых я знал.
     -  Ну  да,  - кивнул  Джим,  почувствовав желание снова  принять  облик
дракона,  который не обращает  внимания на  трупный запах,  когда закусывает
останками  найденной  в поле  дохлой коровы.  Драконы вполне  могли, подобно
стервятникам, питаться падалью - об этом Джим с удивлением узнал, когда  сам
был одним  из них.  - Хорошо, - продолжил он. - Значит, люди пахнут. А полые
люди тоже пахнут?
     - Еще как! Может,  они меня и боятся потому, я их всегда чую, даже если
на них нет одежды.
     - И наверное, они, как и обычные люди, пахнут по-разному;
     - Могу ли я отличить их друг от  друга?  Конечно.  Ведь  вы,  люди,  не
похожи друг  на друга. И они  тоже выглядели бы непохожими, если бы вы могли
их видеть. Значит, и запахи у них разные.
     - Отлично! Тогда именно ты нам  и  нужен. Видишь  ли, мы думаем поймать
человека, который везет из Шотландии золото для полых людей, чтобы те начали
вторжение в Англию.
     - Золото! Серебро! Не понимаю, что люди находят в этих холодных штуках.
     -  Это трудно объяснить.  Важно только то, что  он  едет и  у него есть
золото. А мы хотим  взять его в плен. Потом я займу его место, поеду к полым
людям и начну  раздавать им золото. В конце концов  я, возможно, раздам все.
Нам нужно сделать так, чтобы ни один из полых людей не получил плату дважды.
Смог бы ты,  находясь  рядом со  мной, сообщить мне, если  кто-нибудь из них
подойдет во второй раз?
     - Почему  бы  и  нет? По  крайней  мере, я всегда узнаю, держали ли они
золото.
     Джим с удивлением посмотрел на волка.
     - Золото не пахнет, - заметил он.
     -  Да. -  Снорл  слегка  оскалился.  - Но  только пока его не потрогают
человеческие руки. На всем золоте, которое ты раздашь, останется твой дух.
     - Ты хочешь сказать, что сможешь учуять такой  слабый запах? - удивился
Джим.
     -  Смогу, пока  он свежий.  Но оставь  его  часа на три -  и  я  уже не
разберусь, что к чему. Если ты потрогаешь золото, оно будет пахнуть тобой, и
я  буду чувствовать этот дух  примерно в течение  часа - конечно, с близкого
расстояния. К тому же я, наверное, запомню запахи большинства полых, и, если
кто-нибудь из них подойдет во второй раз, я его узнаю.
     - Отлично. Тогда будешь лежать рядом и наблюдать за  раздачей. Тебе это
по душе, или как?
     -  Пусть  бродят  вокруг  меня  сколько  угодно.  Желтые  глаза  Снорла
блеснули. - Я все равно узнаю. Да, мне это по душе.
     - Может быть, ты хочешь, чтобы я с помощью магии сделал тебя в два раза
больше? - предложил Джим.
     Снорл пристально посмотрел на него:
     - Ты можешь это?
     - Могу.
     Снорл  приоткрыл  пасть,  и  Джим,  благодаря  своему опыту  общения  с
Арагхом, понял, что это означает: Снорл смеялся беззвучным волчьим смехом.
     - Тогда и говорить не о чем, - сказал он. - Можешь рассчитывать на меня
и в этом деле, и в любом другом.

        Глава 15
     Возвратившись  в замок,  Джим  отправился на  поиски Лизет, поскольку с
рассвета  прошло  уже  несколько часов и было  самое  время  сделать Брайену
перевязку.
     Лизет  оказалась  на  кухне.  Закатав  рукава,  она следила  за  весьма
подозрительной на вид  большой  стиркой. Лизет настояла,  чтобы  Джим  поел,
прежде чем они начнут перебинтовывать Брайена, потому что был уже полдень.
     - Полдень? -  переспросил Джим. - А мне кажется, я выехал  отсюда около
часа назад, тогда еще только рассветало.
     - Да, - сказала  Лизет.  - И не думайте, я  не скоро забуду,  что вы не
взяли меня с собой. Ведь я бы вам пригодилась.
     - Разумеется, - поспешно заверил ее Джим. - Но это дело касалось магии,
поэтому я  и  мог  обсуждать его  только  вдвоем  со  Снорлом. Потом  ты все
узнаешь. Приношу свои извинения, но пока это тайна.
     - Ну ладно. - Лизет спустила рукава и  отвернулась от огромного  чана с
водой, в  котором  плавало по  меньшей мере  полтонны  всевозможной одежды и
прочих  тряпок.  -  Если  так,  то  конечно...  Но ловлю  вас на  слове.  Вы
расскажете мне  самой первой, если хотите  получить прощение за то,  что  не
взяли меня с собой!
     - Обещаю, -  учтиво ответил Джим, - сделать все, чтобы ты смогла узнать
об этом первой.
     - Ну, благородные  господа всегда обещают... Новее равно  я буду ждать.
Вы говорите, вам нужна моя помощь, чтобы сменить повязку сэру Брайену?
     - Да, и прежде всего  мне бы хотелось,  чтобы ты проследила за чистотой
перевязочного  материала.  Он  должен   быть  как   следует   прокипячен,  а
прикасаться к нему можно только чистыми руками.
     <i>-</i> Его  носили  только те слуги, что прислуживают сэру Брайену, но я уже
проследила,  чтобы  они  вымылись с  мылом, так  что их  руки чисты,  как  у
новорожденных  Тряпки сушатся на раме у  камина  в  верхней комнате.  Мы уже
можем их снять.
     - Боюсь, сначала мне тоже надо вымыть руки.
     - Тогда сниму сама. Не угодно ли милорду осмотреть мои руки?
     Она показала  их Джиму - сначала ладони, потом тыльную сторону. Ее руки
были безупречно чисты, а под ногтями не было даже намека на грязь.
     Джим лихорадочно пытался сочинить комплимент, который соответствовал бы
духу времени.
     -- С тех пор  как я  начал  заниматься магией,  - сказал он  наконец, -
никогда еще не видел таких чистых рук!
     - Пустяки,  -  пробормотала  Лизет равнодушным  тоном,  но  на ее щеках
появился легкий румянец. - Ведь я все-таки дочь своих родителей. Мы привыкли
делать все как следует. Значит, вы хотите сходить наверх?
     - Да, а потом уж можно и пообедать.
     -  О! Милорд, я забыла! Ни  в коем случае. Сэр Брайен не так уж и плохо
себя чувствует и вполне  может  подождать, пока вы поедите.  Ведь вы, верно,
поститесь сегодня с самого утра. Садитесь за стол, сейчас вам подадут.
     Она помчалась  на  кухню,  и  Джим  не  стал ее  удерживать,  решив  не
упоминать о том, что  успел поесть перед уходом. Во всяком случае,  усевшись
за стол, он опять почувствовал голод. Осматривая со Снорлом предложенные тем
места, он совершенно забыл о взятой с собой еде.
     От пакета с провизией  следовало каким-то образом избавиться. Возможно,
проще всего сегодня вечером съесть хлеб и мясо, а содержимое бутылки вылить,
только лучше не в свою глотку,  поскольку вина и так приходится пить слишком
много.
     Вскоре  принесли завтрак. Тот  же  хлеб,  правда,  с другим  мясом,  и,
конечно, опять вино. Джим быстро расправился с едой, но вином постарался  не
злоупотреблять.
     Все  же,  поднимаясь из-за  стола,  он  подумал,  что  еще  год назад в
подобном случае выпил бы несколько меньше.
     Вероятно, уже сказывалась привычка.  И вряд  ли стоило удивляться. Пить
воду было небезопасно, и  Джим искренне  сочувствовал сэру Брайену, которому
приходилось  довольствоваться лишь жиденьким  пивом.  Конечно,  оно  не дает
умереть от жажды, но этим и исчерпывались почти все его достоинства.
     В разных местах оно имело различный привкус, в зависимости  от  тех или
иных приправ, которыми  могли  быть и розмарин, и лук.  Но повсеместно  пиво
оставалось  слабым безвкусным напитком,  хотя  и  почти  наверняка  не таким
опасным, как вода.
     В  это же время Джим с беспокойством подумал  о своей печени. Что с ней
будет  после  нескольких  лет  постоянных  и  довольно  обильных  возлияний?
Особенно если  придется остаться  здесь на всю жизнь - а ведь и он,  и Энджи
лучшей для себя участи и представить не могли.
     Обычным  средством сообщения  в замке  был крик. Но Джим посчитал,  что
звать Лизет  криком, подобно тому, как это делали ее братья и отец, будет  с
его стороны не совсем вежливо. Джим остановился на компромиссном варианте.
     - Хо! - крикнул он.
     Появился слуга. Из тех, кто явно не мыл рук и не менял одежду в течение
нескольких лет.
     - Милорд? - Слуга слегка поклонился.
     - Передай миледи Лизет, что я закончил трапезу, - сказал Джим.
     -  Сию минуту,  милорд, -  ответил слуга  и  бросился  бегом  исполнять
приказание.
     Через несколько  секунд появилась Лизет с кучей чистого белья в  руках.
Джим хотел предложить ей свою помощь и сложить белье поаккуратней, чтобы его
удобнее было нести, но, взглянув на свои руки, передумал.
     - Мы уже идем, сэр Джеймс? - спросила Лизет.
     Судя  по тому,  что она обратилась  к нему  в  соответствии лишь  с его
рыцарским  званием,  а  не положением,  Лизет уже  считала себя полноправным
участником   предстоящей   операции.  Очевидно,   отныне   они   становились
сотрудниками.
     - Конечно, <b>- ответил Джим.
     Они поднялись по лестнице на  четвертый этаж башни и прошли по коридору
к комнате,  где лежал Брайен. Когда  они  вошли,  он не спал,  а слуги,  все
вчетвером, поили  его пивом.  Сэр Брайен пил  и  ругался  на чем свет стоит.
Вероятно, слуги держали его неловко и  беспокоили его рану. По крайней мере,
Джим решил так. Но Брайен, конечно, нашел другой повод для возмущения.
     - Черт бы тебя  подрал!  Как ты  меня держишь!  -  орал он на того, кто
приподнимал его над кроватью, и  на другого, который поддерживал его голову.
-  А  ты что - собираешься вывернуть мне башку? Я сам могу ее держать прямо.
Косолапые болваны! Безмозглые... - Он умолк, увидев входивших Джима и Лизет.
-  А,  милорд, миледи, - приветствовал  он их совершенно другим голосом. Эта
резкая перемена получилась  довольно забавной. -  Доброе утро.  Сам  видишь,
Джеймс, я уже наполовину здоров!
     -  А я как раз собираюсь  заняться второй половиной  с  помощью  миледи
Лизет, - сказал Джим.
     - Отпустите же меня, тупые скоты! - рявкнул Брайен, обращаясь в прежней
манере к  слугам. - Вы что, не видите, милорд  желает меня  осмотреть! Дайте
ему пройти! Прочь!
     Слуги осторожно опустили его на  постель и поспешно отступили к дальней
стене.
     Брайен снова повернулся к Джиму и Лизет.
     - Ну давай, Джеймс, - он раскинул руки в стороны, - осматривай меня!
     - Одну минуту,  - ответил Джим. - Сначала я должен вымыть руки. - Лизет
уже  повернулась к слугам и как  будто  только бросила взгляд на них, но они
сию же секунду поднесли Джиму таз, воду и мыло.
     -  Видишь  ли, без  этого никакой магии не  получится, - объяснил  Джим
Брайену, засучив рукава и погрузив руки в таз с водой, который держали перед
ним слуги.
     - О! - произнес Брайен. Но тут же  на его лице появилось подозрение.  -
Послушай, Джеймс,  я  что-то  ни разу не видел, чтобы Каролинус когда-нибудь
мыл руки.
     - Еще  бы!  -  Джим постарался  изобразить  снисходительную  усмешку. -
Неужели  ты  думаешь, что почтенный  маг  класса  ААА+  станет мыть  руки  в
присутствии человека, несведущего в магии? Это же просто немыслимо!
     -  Конечно,  -  смиренно  пробормотал Брайен. -  Прости,  Джеймс.  Я не
подумал.
     - Ничего, - милостиво ответил Джим. Он с  подозрением посмотрел на воду
в тазу. - Эту воду кипятили?
     -  Да, милорд, - сказала одна из  служанок;  ее руки  были  свободны от
таза, и потому она могла сделать нечто отдаленно напоминавшее книксен. - Еще
вчера.
     -  Вчера!  -  грозно воскликнул  Джим.  - Вчера  не годится!  Мне нужна
свежевскипяченная вода!
     - Люси Джардин! - приказала  Лизет одной из женщин. - Беги сейчас же на
кухню и принеси воды из того чана, где сейчас кипит, да  смотри, чтобы в нем
не было белья или еще чего!
     - Да, миледи. - И Люси Джардин выбежала из комнаты.
     -  Какая досада, -  заговорил сэр Брайен,  обращаясь к Джиму и Лизет. -
Мне  бы  следовало  проявить гостеприимство  и  предложить  вам  чего-нибудь
выпить. Но боюсь, это волшебное пиво вам придется совсем не по вкусу.
     -  Почему  же?  Это  было  бы   превосходно,  -  заворковала  Лизет.  И
нерешительно взглянула на Джима: - То есть если сэр Джеймс...
     -  Боюсь,  что нет,  - твердо заявил  Джим. -  Вспомни о том,  что  нам
предстоит сделать. Лучше всего, если ни один из нас не выпьет здесь ни капли
жидкости - будь то пиво или что-либо еще.
     - Ах! Ну вот, видите, - сказала Лизет Брайену. - Я сожалею, сэр Брайен.
     - Отнюдь, миледи, - возразил Брайен. - Это мне остается  лишь сожалеть,
что я такой нерадивый хозяин.
     В  течение  нескольких  минут  они  обменивались  любезностями.  Прежде
подобные сцены удивляли Джима. Но  теперь  он уже  знал,  что именно такой и
надлежит  быть вежливой  беседе  в  приличном обществе  четырнадцатого века.
Наконец возвратилась  Люси Джардин с полным тазом воды.  От  воды поднимался
пар, и лицо служанки исказилось от боли.
     - Поставь таз! - поспешно приказал  Джим. - Люси Джардин, если тебе еще
раз придется принести мне таз с горячей водой, возьми  две тряпки  - только,
конечно, чистые - и можешь не держать таз голыми руками.
     - Спасибо, милорд. - Поставив таз на стол, Люси тут же спрятала руки за
спину. -  Но миледи сказала только, что надо набрать кипятку. К счастью, там
оказался целый чан с кипятком.
     - Хорошо, но  запомни на будущее мои слова. А теперь подойди  и  покажи
мне руки, - велел Джим.
     Она очень робко приблизилась и протянула ему свои руки, которые были по
крайней мере  частично отмыты, благодаря чему отчетливо виднелись волдыри на
пальцах в тех местах, где они соприкасались с горячим металлом.
     - Возвращайся на кухню, и  пусть кто-нибудь смажет твои пальцы жиром, а
потом аккуратно обмотай их сухой свежепрокипяченной тряпкой - если еще такие
остались. И пришли кого-нибудь сюда на замену.
     - Если милорду  будет угодно,  я вернусь сама и  буду  делать  все, что
потребуется. Эти штуки на моих пальцах - чепуха.
     Похоже, мужество  и стойкость, свойственные сэру Брайену, не были чужды
и слугам.
     - Хорошо,  - согласился Джим, - возвращайся,  но пусть о  твоих пальцах
позаботятся, как я сказал. Теперь ступай.
     Когда  Люси  удалилась,  Джим осторожно потрогал  воду в тазу.  Она еще
оставалась горячей, но уже не представляла опасности. Он взял кусок мягкого,
очень жирного мыла, который подал ему один  из слуг, намылил руки и медленно
погрузил их в воду.  Хорошенько  вымыв руки, он повернулся к  Лизет и взял у
нее кусок чистой ткани  - она по-прежнему  держала в  руках хотя и не  очень
тяжелую, но довольно громоздкую кучу тряпок.
     Джим вытер руки куском ткани и положил его на кровать сэра Брайена.
     - Ты можешь положить сюда остальное, - сказал он Лизет.
     Она сделала это с явным облегчением.
     Джим повернулся к двум слугам-мужчинам:
     -  Теперь вы двое передвиньте кровать с сэром Брайеном ближе к середине
комнаты, чтобы мы с миледи могли стоять по обе стороны от сэра Брайена.
     Они повиновались.
     Когда слуги снова отступили к стене, Джим и Лизет подошли с двух сторон
к кровати и встали друг против друга.
     <i>-</i> А теперь позволь мне показать тебе, как надо складывать эту ткань.
     Тряпки были  разные, но преобладало шерстяное сукно. Они все,  конечно,
сели после  кипячения. Однако  Лизет, надо думать, предвидела это  и набрала
лоскутов заведомо больше, чем могло  потребоваться. То, что осталось, Джим и
Лизет сложили в длинные  полосы и квадраты; длинные  полосы служили бинтами.
Джим отложил пару потоньше и попрочнее на вид, из льняного полотна. Он решил
использовать  их  для того, чтобы  завернуть остальные  тряпки  и  сохранить
чистыми до следующей перевязки.
     Конечно, он не был  уверен,  сохранится ли таким образом стерильность и
можно ли будет  потом прикладывать тряпки к открытой ране. Но ведь он  почти
все делал наугад, по крохам собирая свои  познания в области оказания первой
помощи, полученные в другом времени и мире.
     Словом,  Джим делал все возможное  - все, что  он сделал  бы для самого
себя,  если  бы в один прекрасный  день  оказался  в таком же положении, как
Брайен,  - а это казалось более  чем вероятным,  -  и поблизости  не было бы
Энджи, чтобы помочь.
     Брайен и слуги с интересом наблюдали за происходящим.
     Когда  лоскуты  были сложены  как  надо,  Джим  приподнял покрывало  на
постели Брайена и осмотрел повязку на ране.
     - Боюсь, повязка присохла к ране,  - сказал он Брайену, - когда я начну
ее снимать, будет больно.
     - Мой дорогой Джеймс, что из того?
     - Ничего. Я просто хотел предупредить.
     - Сдирай, - махнул рукой Брайен.
     И  Джим  приступил к операции. Повязка и правда присохла крепче некуда.
Брайен  не  издал  ни  звука  и  даже  не  поморщился,  у него  лишь  слегка
подергивались края губ. Когда  бинты были сняты, рана  вновь открылась. Джим
как-то слышал, что это хороший признак и что в таких случаях крови надо дать
немного стечь, чтобы очистить  рану от инфекции, которая могла попасть в нее
во время первой перевязки,
     Поэтому  Джим  выждал  несколько  секунд,  подсушивая  вытекавшую кровь
тампоном.    Снятые    бинты   выглядели    ужасно.   Они    все   покрылись
желтовато-красными сгустками и черной засохшей кровью.
     Джим  ощутил  легкую  тошноту,  глядя на  открытую кровоточащую рану  и
окровавленную   повязку.   Кожа   вокруг   раны   немного   покраснела.  Но,
присмотревшись, Джим решил, что заражения нет.
     Тут он поднял глаза и обнаружил на лицах остальных совсем иные чувства.
Брайен взирал на свою рану и снятую повязку чуть ли не с гордостью; в глазах
Лизет  светился живой интерес; слуги же из любопытства даже подошли поближе,
чтобы лучше видеть окровавленные тряпки.
     Джим передал повязку Лизет, а та тут же вручила ее одному из слуг.
     - Ты все видела, - сказал Джим Лизет, стараясь, чтобы его голос  звучал
внушительно  и  авторитетно. - Такое  волшебное  лечение  подходит для  всех
подобных ран, и ты сама можешь делать для сэра Брайена то же самое, если мне
придется на несколько дней покинуть замок.
     - Ты уезжаешь, Джеймс? -  с  интересом спросил Брайен.  - Надеюсь, не в
ближайшие дня два. Ведь я скоро встану на ноги, и мы поедем вместе.
     - Извини, Брайен, но  это секретное  дело, и  лучше, если ты останешься
здесь; твоя помощь может понадобится в замке.
     - Какого черта мне оставаться, если тут будет вся семья де Мер?
     -  Я хочу взять по крайней  мере  кое-кого из них  собой. Прежде всего,
сэра Геррака, если  он,  конечно, пожелает. Так что,  кроме тебя, в замке не
останется ни одного опытного рыцаря, способного командовать людьми.
     - Верно, - согласился сэр Брайен. Но он был явно удручен.
     - Вы ничего  не говорили мне  про отъезд,  - заметила Лизет, пристально
взглянув на Джима.
     -  Сейчас не  время  говорить  о таких делах.  -  Джим многозначительно
покосился на  слуг - не без некоторого чувства вины,  поскольку знал, что их
присутствие -  лишь  повод. Однако  уловка подействовала и  на Брайена, и на
Лизет.
     -  О,  конечно, -  кивнула  Лизет. -  И,  значит, вы  хотите,  чтобы  я
позаботилась о сэре Брайене в ваше отсутствие?
     - Да,  миледи, если вы будете так добры. - Как  же иначе? Ведь  это мой
долг! - Не  то случайно, не то  намеренно Лизет сделала  такое движение, что
звякнули висевшие у нее на  поясе ключи. - Значит, потому вы и  взяли меня с
собой  сюда - не для того, чтобы я  помогала вам, а  для  того, чтобы я сама
научилась все это делать? Но вы еще не научили меня заклинанию для пива.
     - Да, пока не успел. Но  перед отъездом я  это сделаю.  - Джим мысленно
зарубил на носу, что надо будет  сочинить какую-нибудь  фразу, которая могла
бы сойти за заклинание для пива.
     - И другие заклинания. - Лизет, очевидно, решила довести дело до конца.
     - Большая часть магии - в действиях.  И конечно, в употреблении  мыла и
воды.  Но я обещаю  подробно  рассказать все  перед  отъездом.  А пока  надо
наложить новую повязку.
     Джим выбрал одну из длинных полос,  лежавших на льняной тряпке, которую
он расстелил на кровати, и велел Лизет взять другой конец.
     - В принципе  это можно сделать  и  в одиночку,  тогда  потребуются обе
руки, но,  если  мы  вдвоем одновременно опустим бинт,  получится и лучше, и
ровнее. Готова?
     - Готова,  милорд,  -  ответила Лизет,  сосредоточенно  глядя на  конец
лоскута, который был  у нее в  руках. Она держала  его над  ближайшим к  ней
концом раны.
     - Хорошо. А теперь я сосчитаю до трех и скажу "опускаем". Готова?  Раз,
два, три - опускаем!
     Они  приложили повязку к  ране, затем  Джим показал Лизет, как обвязать
грудь Брайена длинными лоскутами.  Когда все было сделано, Джим снова покрыл
обнаженную грудь Брайена покрывалом.
     - Сейчас  мы завернем  оставшиеся прокипяченные  тряпки в те, которые я
тут расстелил,  и завяжем покрепче. А узлы  можно будет  оставить на  столе,
если хватит  места, - нет, места не хватит. Хорошо, тогда оставим их в ногах
Брайена. Будь поосторожней, Брайен, не сбрось их на пол.
     - Не сброшу, - отозвался Брайен.
     -  Главное,  чтобы к  тряпкам  в узлах никто,  кроме меня и  Лизет,  не
прикасался.
     - Я поняла, - кивнула Лизет. Она повернулась к слугам: - Вы все поняли?
     Они дружно закивали.
     - Теперь нам пора вниз, - сказал Джим.
     -  Может,  останетесь  еще немного  и поболтаете  со мной?  - В  голосе
Брайена звучала такая тоска, что Джим едва не уступил его просьбе.
     --  Я бы с  удовольствием, Брайен. Если будет время  перед отъездом, мы
поговорим подольше.  Но  сейчас надо  собрать в большом зале  Дэффида  и все
семейство де Мер, чтобы обсудить с ними кое-какие дела.
     Джим сочувственно положил руку на здоровое плечо Брайена, и тот на  миг
накрыл ее своей ладонью.
     - Ладно, Джеймс, потерплю, - пообещал Брайен.
     Это  мягкое  и доверчивое  уверение  едва  не поколебало  самообладание
Джима, но  он  постарался придать своему  лицу серьезное выражение  и только
кивнул.
     - Я  знаю, Брайен,  - проговорил он, потом снял  руку с плеча Брайена и
повернулся к Лизет: - Идем.
     - Как вам угодно, милорд, - ответила она.
     Они вышли. Пока спускались по лестнице, Лизет засыпала Джима вопросами,
на которые он с трудом  находил ответы,  иногда довольно уклончивые.  Больше
всего ее  волновало,  позволят ли  ей участвовать в предстоящем совещании  в
большом зале.
     Джим не имел никаких оснований запрещать  ей,  хотя  не мог вообразить,
что она может предложить. Вероятно, следовало намекнуть  сэру Герраку, чтобы
он  не  давал ей встревать  в разговор при обсуждении самых важных вопросов.
Если  о  братьях Лизет можно  было сказать,  что  они  отличались чрезмерным
любопытством, то сама  она далеко превосходила в этом их всех вместе взятых.
Она хотела знать абсолютно все абсолютно обо всем.
     Желая  отвлечь  ее  от  этой  темы,  Джим  снова заговорил  об уходе за
Брайеном.  Он  объяснил,  что свежий перевязочный материал должен готовиться
каждый  день,  на случай если что-нибудь произойдет с  теми  узлами, которые
лежали в ногах кровати Брайена. Для большей надежности следовало каждый день
пользоваться свежепрокипяченными  и высушенными тряпками, только  пусть сама
носит  их  наверх. Джиму  удалось намекнуть  ей,  будто именно  то,  что она
понесет  перевязочный материал  сама, каким-то образом  усилит заключенную в
нем целительную силу. Лизет восприняла это как комплимент.
     Во всяком случае  Лизет, несомненно, в точности и притом  весьма охотно
исполнит  все его  указания. Но  вот  она опять перевела разговор на прежнюю
тему:
     - Мой отец и братья вместе с  Лахланом сейчас объезжают  наши земли. Но
думаю, они где-то недалеко от замка. Может, мне послать за ними слуг?
     - Сделай  одолжение. Пусть слуги передадут  им, что мне надо  как можно
скорее  встретиться  с  ними  и  обсудить  одно  дело,   которое  не  терпит
отлагательства. Больше всего я хочу видеть твоего отца.
     -  Это легко устроить. Я сама поеду за отцом.  Я знаю, где его найти. А
что касается вашего друга лучника,  так он, наверно, в  замке или где-нибудь
поблизости  испытывает свои новые стрелы - вроде той,  которой он вчера убил
сразу трех полых людей, когда мы были с маленькими людьми.
     - Кстати, - вспомнил  Джим. - Мне  нужно  еще  поговорить  с маленькими
людьми, и чем скорее, тем лучше, но, конечно, только после разговора с твоим
отцом и братьями.
     -  С  маленькими  людьми? --  переспросила Лизет.  -  Значит, нам опять
понадобится  Снорл.  Я  пошлю  за  ним  Серокрылку,  только  как  бы  он  не
рассердился;  ему придется проделать  большой  путь,  чтобы опять  прийти  к
замку, а ведь вы с ним виделись совсем недавно.
     - Значит, я принесу ему извинения.
     - Лучше не стоит, - серьезным тоном возразила Лизет. - Снорл не  такой,
как люди. Извинения для него ничего не значат; сам он никогда не извиняется,
а если  извиниться перед ним, то он  или не поймет, или сочтет это признаком
слабости.
     - Спасибо, что сказала, - пробормотал Джим. Конечно, он должен  был это
знать  и сам. По крайней  мере, мог узнать  от  Арагха. Сколько же ошибок он
совершил в общении со Снорлом?

        Глава 16
     -- Я  полагаю,  -- говорил Джим через  три часа, когда уже смеркалось и
все  наконец  собрались за  высоким  столом,  -  теперь  у  меня  есть  план
относительно  того,  что делать с шотландским  посланником,  везущим  золото
полым  людям. А  главное, каким образом  окончательно  избавиться  от  полых
людей.
     Джим  сделал паузу  и  облизнул  губы.  Он уже  давно сидел  за столом,
поджидая остальных. Они приходили один за  другим;  первым появился  Дэффид,
последним - Геррак, который, как это ни странно, заставил ждать себя дольше,
чем его  сыновья.  В результате  Джиму пришлось убивать время  за  столом, а
слуги  тем временем приносили все новые и новые  кушанья  и напитки. Съел он
немного, зато вина выпил больше, чем  следовало,  чтобы сохранить ясность  и
убедительность речи.
     Однако  заявление Джима настолько ошарашило  его  слушателей,  что  они
просто не обратили внимания на заплетающийся язык оратора.
     -  Правильно ли я  понял вас,  милорд? - проговорил сэр  Геррак, и, как
только он открыл рот, шум, поднятый его сыновьями, разом вдруг заговорившими
вразнобой, мгновенно улегся. -  Вы полагаете, что нашли способ  окончательно
избавиться от полых людей?
     - Я  думаю,  у нас есть такая возможность,  - ответил Джим. - Для этого
потребуются силы  людей  из  приграничной  области,  а  также еще  некоторые
союзники, которых я  собираюсь  приобрести  завтра  с помощью  Снорла, если,
конечно, удастся найти его.
     - Тогда объясните же нам ваш план, ради Бога! - воскликнул сэр  Геррак.
Никогда еще его голос  не звучал столь  эмоционально,  не считая той минуты,
когда он упомянул о своей покойной супруге.
     - Да, милорд! - не  выдержала Лизет;  ее глаза блестели. Она  сидела за
столом рядом с  Дэффидом и я Лахланом Мак-Грегором, который также был  нужен
Джиму  и о  котором он забыл  упомянуть,  когда говорил Лизет  о предстоящем
совещании.
     - Довольно,  дочь! -  одернул  ее сэр Геррак. -  Не  забывай,  на каких
условиях ты  здесь  присутствуешь: слушать, но  не разговаривать, по крайней
мере без моего позволения.
     - Да, отец, -  покорно  ответила Лизет фразой, которая,  надо полагать,
была постоянно наготове у всех детей Геррака в его присутствии.
     - Итак, милорд Джеймс,  -  продолжал сэр Геррак,  обращаясь к  Джиму, -
думаю, вы дадите нам ответ.
     -  Да, конечно, -  кивнул Джим. -  План довольно прост.  Мы  со Снорлом
нашли место, где можно собрать всех полых людей так, чтобы они не ушли, если
на них  напасть определенным образом. Я попробую  также заставить каждого из
них лично получить свою долю - тогда они наверняка все явятся туда.
     - Чтобы убить их всех, потребуются большие силы, - заметил  Геррак. - Я
еще не знаю, сколько у нас наберется союзников.
     -  Я  думал  об  этом,  -  сказал  Джим.  -  Шилтроны  маленьких людей,
сражающихся в нашем строю с копьями, могут первыми ринуться на полых  людей,
застав  их  врасплох, а  потом разомкнуть свои ряды  и  дать дорогу людям  с
Границы, когда полые люди опомнятся и начнут сражаться по-настоящему.
     - Маленькие люди! - взорвался Геррак, и все его сыновья, а также Лахлан
разом загалдели.
     Геррак успокоил их.
     -  Продолжайте, сэр  Джеймс,  -  твердо  проговорил он.  -  Вы сказали:
маленькие люди.
     -  Да. Я бы хотел, чтобы они участвовали в этом. Не только потому,  что
они стали  кровными врагами полых людей еще до  того, как семьи  вроде вашей
поселились на  Границе. Но также и потому,  что они умеют то, чего  не умеем
мы. Ведь  нам  нужно убить  всех  полых людей,  чтобы никто  из них не  смог
вернуться к жизни; только тогда вы освободитесь от них навсегда.
     Геррак  задумчиво   потер  массивный  подбородок  столь   же  массивным
указательным пальцем:
     -  Не все приграничные жители доверяют маленьким людям. Хотя, по правде
говоря, я  не  знаю никого, кто по-настоящему  враждовал бы с ними.  О  них,
правда ходят слухи... Я понятия не имею, как маленькие люди относятся к нам.
Вы должны сами  это выяснить. Но допустим, все  устроится наилучшим образом.
Как вы предполагаете  собрать всех полых людей  - я подчеркиваю,  всех полых
людей - в таком месте, где их можно окружить и перебить?
     -  Это  тоже  достаточно  просто, хотя  и  требует  некоторых  довольно
необычных средств; короче говоря, я собираюсь воспользоваться магией. - Джим
повернулся к Лахлану Мак-Грегору: -  Ты,  кажется, говорил что-то о близости
этого посланника к шотландскому королю.
     - Я говорил не что-то, - возразил  Лахлан. -  Я говорил, что  так оно и
есть.  Иначе и быть не может. Прежде всего, речь идет об огромной  сумме. Он
повезет весь  задаток  для  полых людей. Король  не  доверил бы таких  денег
никому,  кроме своего верного пса.  Поэтому  Мак-Дугал, как я  уже  говорил,
поедет  сам  с небольшой  охраной  и вьючными  лошадьми,  на которых повезут
золото.
     - Ты знаешь его в лицо, этого Мак-Дугала? - спросил Джим.
     - Знаю  ли я его?  Еще  бы!  Мне ли  его не знать? Я видел его  сколько
угодно и при дворе, и в других местах. Кое-кто считает его бравым рыцарем, а
по мне, он просто жалкий хвастун,  к тому же совершенно  офранцузившийся. Но
при чем тут все это?
     - Я хочу занять его место, - ответил Джим.
     Лахлан уставился на него, вытаращив глаза, потом захохотал.
     - Я не  хотел оскорбить  тебя,  - проговорил  он  сквозь смех.  - Но ты
слишком  высок и широк  в плечах,  чтобы  сойти  за Мак-Дугала,  а твое лицо
ничуть не смахивает на его физиономию. Даже будь ты его родным  братом, тебе
все равно недостает его ужимок и манер.
     -  Я  понимаю, - кивнул Джим.  -  Но  вероятно, дело  можно поправить с
помощью магии.
     При  упоминании  этого  заветного  слова  лица у  всех  присутствующих,
включая Лахлана, стали очень серьезными.
     После небольшой паузы Джим продолжил, обращаясь к Лахлану:
     - Насколько я понял, у тебя уже есть  план захвата  Мак-Дугала,  и этим
планом ты хочешь поделиться с сэром Герраком.
     - Да, - пробормотал Лахлан, беспокойно ерзая на скамье и опустив глаза.
- Только мы говорили, в общем, о другом, о магии речь не шла.
     - Я уверяю... - торжественно начал Джим. - Ик!..
     Вино,  которое  он рассеянно потягивал,  ожидая  появления остальных, в
конце концов сыграло с ним злую шутку.
     - Ты  уже опьянел? Так рано? - осведомился Лахлан, внимательно глядя на
Джима.
     - Нет... ик! - возразил Джим. - Это просто заклятье, которое наложил на
меня другой  маг много  лет  назад;  мне еще не удалось  избавиться  от него
полностью. Не обращай внимания - скоро пройдет.
     -  В самом деле, -  пришел ему  на  помощь Дэффид. - Я даже слышал, как
один человек умер от икоты: он не мог справиться с ней, не зная магии.
     - Так оно и бывает, - подтвердил Джим. Икота никак не желала униматься,
но  он  решительно  махнул   на  нее  рукой.  -  К  счастью,  это  случается
сравнительно редко.  Как  бы там ни было, мы  говорили  о том,  что у  тебя,
Лахлан, есть план захвата Мак-Дугала с его золотом, не так ли?
     - Да, - подтвердил Лахлан;  его  речь вдруг стала очень осторожной, и в
ней появился сильный шотландский акцент. - Только я не уверен, что мои мысли
из той же упряжки, что и твои.
     - Будь  любезен,  позволь мне самому судить об  этом, -  твердо  сказал
Джим.
     Из своего опыта общения с людьми четырнадцатого столетия Джим знал, что
в сомнительных случаях иногда весьма полезно подчеркнуть свой авторитет.
     - Из всех присутствующих лишь я один владею магией, - продолжал он. - И
один я могу знать, насколько она может быть совместима  с твоими  замыслами.
Итак, изложи свой план подробнее.
     -  Ладно. -  Лахлан оставил свой акцент. -  Все  очень просто. Я  знаю,
каким путем он поедет, и знаю, когда он должен выехать, - сейчас он в дороге
уже полтора дня. То место, где я хочу устроить засаду, находится между двумя
пологими склонами; кругом густые  леса. С  ним  не  больше полудюжины людей.
Крупный отряд привлек бы внимание.  К тому месту они подъедут, скорее всего,
завтра  после  полудня.  - Он прервался, чтобы осушить  свой кубок  и  вновь
наполнить его вином.
     -  У  нас  за столом хватает  воинов,  чтобы  позаботиться  об  эскорте
Мак-Дугала. Сожалею только, что к нам  не сможет присоединиться сэр Брайен -
ведь он, как я  полагаю, из тех, кому не чужд звон стали. А про Мак-Дугала я
скажу  так:  он  хорошо  владеет  разве  что  широким  английским  мечом,  а
храбрости, по-моему, у него особой нет. Если мы немного  проредим его свиту,
прежде  чем  он успеет понять, что происходит, у  него  не  хватит  мужества
продолжать сопротивление, и он сдастся нам вместе со своими людьми. - Лахлан
немного помолчал, задумавшись. - Хорошо, что только  мы займемся Мак-Дугалом
и его золотом; чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.
     Снова наступила тишина. Все задумались.
     - Здесь  пятеро моих  сыновей,  - наконец нарушил молчание Геррак. -  А
также милорд Джеймс, ты сам, Лахлан, и лучник. Возможно, ты прав и наших сил
хватит на  такое дело. Но я не хочу потерять ни одного из членов моей семьи,
о каком бы золоте ни шла речь.
     - И не потеряешь! - с жаром откликнулся Лахлан. - Даю слово! Конечно, с
ним будут люди, имеющие опыт  в сражениях, это верно;  но мы нападем на  них
совершенно  неожиданно,  и они вылетят  из  седел  прежде,  чем поймут,  что
произошло.  Геррак,  старый дружище,  если ты  считаешь, что набрать  воинов
среди твоих людей  безопаснее, я  не возражаю. Я ничуть не больше тебя хотел
бы, ч