мог его увидеть и услышать, но ходьба на двух ногах делает людей наполовину слепыми и глухими. На это трудно было ответить, поскольку Снорл, как и многие люди, судил о других по себе. Джим благоразумно промолчал. -- Теперь они уже совсем близко, -- добавил Снорл. Джим взглянул на солнце, которое подбиралось к зениту, и с тоской вспомнил о своих надежных наручных часах; он носил их четырнадцать лет и оставил в том мире, из которого прибыл и который теперь находился за миллионы миль и, возможно, за миллионы других миров отсюда. Джим был не прочь заглянуть и в другие миры, только для этого требовалась более мощная магия. Конечно, Каролинус знал о множественных вселенных, вероятно, даже о тех, что представляли собой варианты будущего мира Джима. Время от времени в беседах с Джимом Каролинус упоминал о них. Но он считался одним из трех самых могущественных волшебников этого мира, и Джиму, магу класса D, было далеко до него. Джим оставил мысль о часах. Соратники явно прибыли слишком рано, но в любом случае их уже заметили, и медлить было нельзя. Оставалось продолжать движение в том же темпе, добраться до выступа и начать раздавать золото. Джим надеялся только на то, что маленькие люди и приграничные жители либо уже заняли позиции, либо успеют занять их, прежде чем иссякнет золото или прекратится действие магии и он вновь приобретет обычную внешность. В обоих случаях полые люди могли разъяриться и убить его, Брайена, Дэффида и, вероятно, даже Снорла, несмотря на уверенность волка в своей способности наводить ужас на полых. Они продолжали путь; лес поредел, впереди показалось открытое место. Полые люди уже толпились на поляне. Джим мысленно содрогнулся при виде такой огромной толпы. Как и сказал Ардак, полых людей оказалось чуть больше двух тысяч, свободного места на поляне, которую Джим счел даже чересчур просторной, почти не осталось. Хорошо, что он не выбрал другое, более удобное место, которое показал ему Снорл. Оно выглядело идеальным, но там явно не поместилась бы вся армия полых людей. Собравшимся явно не терпелось увидеть Джима и его спутников, за исключением Снорла. У края поляны стояли полые люди, имевшие только одежду -- от отдельных предметов до целого костюма; ближе к скале расположились фигуры в доспехах. Последние двадцать-тридцать рядов состояли из воинов в полном вооружении -- некоторые на невидимых конях, но большинство пешие. Появление волка встревожило полых людей. Снорл шел рядом с соратниками. По мере их приближения полые люди поспешно расступались, давая им дорогу, словно незримый клин рассекал толпу, двигаясь к каменному выступу у подножия скалы. Никому явно не хотелось приближаться к гигантскому волку более чем на десять-пятнадцать футов; Снорл, конечно, видел это и испытывал глубокое удовлетворение. Он важно выступал впереди Джима, Брайена и Дэффида и поглядывал по сторонам, словно желая запомнить каждого из полых людей и убедиться, что они пятятся под его взглядом. В некотором смысле он и в самом деле запоминал их, поскольку теперь, находясь среди полых людей, мог чуять запах каждого из них. Снорл, Джим, Брайен и Дэффид продолжали двигаться по широкому коридору, пока ряды воинов в доспехах не расступились перед ними. В полной тишине друзья шагнули на выступ там, где он едва поднимался над землей. Лошади то и дело останавливались, их копыта скользили по гладкому камню; и все же они без особого сопротивления прошли по выступу. Всадники спешились. На дальнем конце выступа стояли пятеро полых людей в довольно приличных доспехах, как у Эшана. Последний почти наверняка находился среди них. Забрала у всех были подняты, но это, конечно, не помогало их узнать. Однако Джим нисколько не сомневался, что Эшан рано или поздно обнаружит себя. Джим принялся проверять крепление сундуков с золотом. К нему подошел Снорл, потом Брайен и Дэффид. Джим просто тянул время. Судя по солнцу, до полудня оставалось несколько минут. Но задержка давала Джиму возможность оглядеть опушку леса. Он не обнаружил там ни маленьких людей, ни приграничных жителей. Никого. Его внимание привлекло необычно большое количество соколов, ястребов и других хищных птиц, круживших в небе над поляной. -- Откуда столько птиц? -- спросил он Снорла вполголоса, чтобы не услышал никто из полых людей. Снорл со злорадством смотрел на пятерых полых на дальнем конце выступа. Не поворачивая головы, он ответил: -- Их приманили свистом маленькие люди. Они дружат с птицами и зверями. Лизет не рассказывала тебе, как они подзывают ее сокола, когда она посылает его к ним? -- Что-то я слышал, -- пробормотал Джим. -- Но зачем маленьким людям нужны птицы? -- Птицы видят или чуют -- сам не знаю как -- полых людей даже без одежды не хуже меня. Если кто-нибудь из них попытается удрать, птицы помогут маленьким людям найти его. Чего мы ждем? -- Я тяну время, -- чуть слышно прошептал Джим. -- Полдень еще не наступил, и я не знаю, успели ли маленькие люди и приграничные жители занять свои позиции. -- Только и всего? Я давно мог бы тебе сказать, что маленькие люди уже здесь; а раз они здесь, значит, и приграничные жители недалеко. Ни те, ни другие не захотят упустить такую возможность. Джим почувствовал большое облегчение. -- Тогда все в порядке, -- сказал он Брайену и Дэффиду, взял под уздцы вьючную лошадь и повел ее за собой. Они снова двинулись вперед вдоль выступа, и пятеро полых людей в доспехах отступили, -- правда, всего на пару шагов. Дойдя примерно до середины выступа, Джим остановился. -- Идите сюда! -- крикнул он пятерым. -- Ведь вы здесь для того, чтобы наблюдать, как я раздаю деньги? Подойдите и встаньте рядом со мной. Некоторое время полые люди колебались, что-то бормоча. Потом подошли и остановились футах в десяти. -- Я Эшан, -- сказал тот, что стоял ближе всех к Джиму. -- Возможно, ты не узнаешь меня, но мы встречались в прошлый раз. Ну, раз ты здесь, перейдем к делу! Только убери своего волка! Джим добродушно улыбнулся -- почти ласково: -- Он не побеспокоит вас, если не будет необходимости. - С этими словами он повернулся к сундукам, открыл один из них и достал горсть монет. -- Поскольку мне видны только ваши доспехи и одежда, -- объявил Джим, повысив голос, чтобы было слышно остальным полым людям, -- я не смогу отличить вас друг от друга. Зато волк сможет. И если кто-нибудь попытается получить больше, чем ему полагается, волк позаботится о нем. Ближайшие к Джиму ряды всколыхнулись, -- очевидно, тем, кто там находился, захотелось отодвинуться подальше; однако возможности для отступления не оказалось -- полые люди стояли друг за другом довольно тесно. Все же напротив Снорла образовалась небольшая свободная площадка. -- Каждый, -- продолжал Джим, стараясь, чтобы его услышали даже те, кто стоял у самого леса, -- получит по две полновесные золотые монеты, отчеканенные по приказу короля Франции специально для оплаты издержек предстоящего вторжения в Англию! -- Он достал из сундука одну монету и повращал ее, чтобы все видели, как сверкает золото. -- Эта монета называется franc a cheval, потому что на ней изображен сидящий на коне король. В толпе послышался ропот, стоявшие с краю попытались придвинуться ближе. Дальше тянуть было нельзя. -- Хорошо, -- крикнул Джим, -- пусть подойдет первый! А за ним остальные, по очереди. После небольшого колебания одна из фигур в доспехах, стоявшая в переднем ряду ближе к Джиму, чем к Снорлу, приблизилась к выступу. Фигура протянула руку в латной перчатке, и Джим положил на раскрытую ладонь два золотых франка. Стальная перчатка сжалась в кулак, первая фигура удалилась; ее место тут же заняла вторая, повторившая тот же жест. Раздача золота началась. Перед Джимом одна за другой появлялись перчатки; их владельцы приближались всегда с противоположной от Снорла стороны и старались держаться как можно подальше от волка. Джим не предполагал, что работа будет такой утомительной. Когда солнце миновало зенит и двинулось дальше, у Джима уже кружилась голова. Ему казалось, что бесчисленные руки тянутся и будут тянуться к нему без конца, как ненасытные птенцы в гнезде. Джим будто присутствовал на каком-то приеме, где должен был приветствовать бесчисленных гостей, вновь и вновь до одури повторяя одно и то же механическое действие. Хорошо, что рядом находился Снорл. Будь Джим один, он давно отказался бы от попыток определить, пытается кто-то из полых людей получить больше своей доли или нет. Все руки, все фигуры казались Джиму одинаковыми. Даже доспехи и одежда не позволяли отличить полых людей друг от друга. Как будто без конца подходил один и тот же полый человек. Время от времени Джим утирал пот со лба -- весеннее солнце пекло вовсю -- и, пользуясь этим предлогом, оглядывал опушку леса в надежде увидеть маленьких людей. Но никто не появлялся. Только птицы, опускаясь все ниже и ниже, подняли крик, не то ссорясь, не то сообщая что-то друг другу. Насколько знал Джим, крики большинства птиц предупреждали соперника, что территория занята, а также выражали угрозу, гнев и тревогу. Во всяком случае крики птиц адресовались друг другу, а не полым людям внизу. Джим сказал себе, что маленькие люди, очевидно, знают свое дело, если, конечно, это они созвали пернатых тварей. Один сундук с золотом наполовину опустел; среди фигур в полных доспехах стали появляться и облаченные частично. Часто к Джиму протягивался лишь пустой рукав. Требовалась некоторая сноровка, чтобы положить монеты куда следует. Джим просто отпускал монеты у края рукава, предоставляя полому человеку самому ловить их. Наконец первый сундук опустел, и Джим объявил перерыв. Он развернул вьючную лошадь и стал открывать сундук, висящий с другой стороны. Это дало ему возможность получше оглядеть опушку леса. За деревьями будто что-то блеснуло, или Джиму просто показалось. Он уже начинал раздражаться. Маленьким людям и приграничным жителям давным-давно следовало быть на местах. Почему же они медлили и не атаковали? Джим подумал, что, если они не поторопятся, у него скоро кончится золото. И тогда, весьма вероятно, полые люди, особенно те, которые в доспехах, набросятся на него, Брайена и Дэффида и либо убьют их сразу, либо подвергнут какой-нибудь изощренной казни. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Из-за движения толпы над поляной поднялось целое облако пыли. Птицы летали над самыми головами полых людей и беспокоили их пронзительными криками. Кроме того, жадность пересилила страх перед Снорлом у тех, кому еще не досталось золота, и они все энергичнее пробивались к Джиму. А полые люди в доспехах, очевидно, считали место у уступа своей привилегией и весьма неохотно допускали туда тех, кто еще не успел получить свою долю. Толпа сзади напирала, уже слышались гневные крики. Внезапно Джим почувствовал, как его схватили за руку. Обернувшись, он увидел перед собой пустой шлем одного из полых людей, стоявших вместе с ним на выступе. -- Давай-ка побыстрее! -- крикнул Эшан. -- Быстрее невозможно! -- ответил Джим. Он рывком высвободил свою руку; но Эшан еще несколько минут стоял рядом и наблюдал за ним, потом повернулся и присоединился к остальным. Джим сунул руку во второе отделение сундука за очередной горстью монет, когда наконец заметил краем глаза, как на опушке что-то блеснуло -- на сей раз не в одном месте, а сразу в нескольких. Он поспешно вернулся к своему занятию. Надо было привлечь внимание полых к себе, чтобы маленькие люди могли беспрепятственно преодолеть свободное пространство на краю поляны. Джиму хотелось поднять голову и взглянуть, как развиваются события, но он не решался сделать это и потому не видел ничего, кроме обступивших его полых людей. Наконец он раздал очередную порцию золота и снова повернулся к сундуку, что дало ему возможность взглянуть поверх голов полых людей. На этот раз он с радостью увидел маленьких копьеносцев, бежавших полукругом в три-четыре ряда. Джим вновь поспешно повернулся к стоявшим перед ним полым людям; они по-прежнему протягивали к нему руки, требуя золота. И тут копьеносцы нанесли первый удар. Шум толпы перешел в рев. Вопли полых людей, находившихся ближе к лесу и имевших более легкие доспехи и вооружение, заглушили все остальные. Но нежить все еще толпилась вокруг Джима и тянулась за своими золотыми монетами. Джим решил не прекращать раздачу, чтобы отвлечь хотя бы часть полых людей от уже начавшегося сражения. Через минуту-другую он услышал у себя за спиной свист стрел. К тому времени шлемы и прочие головные уборы, кроме самых ближайших к Джиму, развернулись в сторону леса. Он взглянул направо и увидел, что четыре фигуры в латах неподвижно лежат на выступе, из них торчат стрелы Дэффида. Пятая фигура в доспехах исчезла. Явно пора было уходить. Джим набрал из сундука полные пригоршни монет и швырнул их в пустые лица тех, кто еще толпился перед ним. Потом повернулся и побежал вниз по выступу, догоняя Брайена, который сидел на своем боевом коне Бланшаре и вел в поводу Оглоеда, Джим не умел, как Брайен, лихо вскакивать в седло прямо в тяжелых доспехах; сильные ноги позволяли ему подпрыгнуть на такую высоту, но он всегда промахивался. Он взобрался на коня обычным способом, с помощью стремени, и они с Брайеном быстро спустились с выступа Дэффид, верхом на своем коне, присоединился к ним. Лук висел у него на плече. В правой руке он держал широкий меч, а в левой -- щит из замка де Мер. Едва спустившись с выступа, соратники наткнулись на плотную толпу полых людей в тяжелых доспехах, хорошо вооруженных, верхом на своих невидимых конях. Эти воины отвернулись от атаковавших маленьких людей, чтобы напасть на Джима и его друзей. Джим почувствовал, что надежда покидает его. Сквозь такой мощный заслон не пробиться. Но тут Оглоед припал на задние ноги, словно от внезапного сильного удара сзади, и что-то пушистое, перелеев через плечо Джима, обрушилось на приближавшегося к нему полого человека. Это пришел на помощь Снорл. Он просунул морду под защищавшую шею полого человека кольчугу и впился зубами в невидимое горло. Остальные, похоже, сразу утратили охоту сражаться. Большинство поспешно отступило. У Джима сжалось сердце, потому что Снорл опять стал таким, как прежде. Джим ощупал свое лицо и понял, что и к нему вернулся прежний облик. Действие магии кончилось, а полые люди, жадно тянувшиеся за золотыми монетами, просто не заметили перемены. Вероятно, она произошла после того, как Эшан подошел поговорить с Джимом. Ведь он сразу заметил бы, что перед ним лицо Джима Эккерта, а не Ивена Мак-Дугала. Впрочем, теперь это не имело значения. Снорл прокладывал им дорогу сквозь толпу полых людей. Из-за пыли и хаоса на поле боя Джим не видел ни маленьких людей, ни приграничных жителей, только ближайших к нему полых. На его щит обрушивался удар за ударом Брайен, находившийся слева от Джима, не пользовался копьем -- в такой толчее от него мало толку. Зато он энергично работал широким мечом и щитом, так же как и Дэффид, находившийся справа. Джим выглянул из-за щита и отважился нанести удар ближайшему полому человеку. Тот упал. Джим вдруг заметил, что другие полые люди, пешие, пытаются убить или покалечить Оглоеда, чтобы его хозяин упал на землю. Тогда он занялся пешими противниками, неожиданно обнаружив помощь со стороны Оглоеда. Боевой конь, разъярившись, лягал и кусал всех, кого мог достать. Глава 32 Все смешалось и утратило ясные очертания. Джим ощущал проникающий в самые глубины его существа страх и в то же время странное ликование, но и то и другое оттеснила на задний план необходимость защищаться, наносить удары, пробиваться вперед с помощью Снорла, Брайена и Дэффида. Ноздри забивала пыль. Это длилось не то один миг, не то целую вечность. Время словно исчезло, утратило смысл. Но вдруг впереди сверкнули наконечники копий маленьких людей, расступавшихся, пропуская Джима и его спутников. Они устремились в открытый коридор, и ряды копьеносцев вновь сомкнулись за ними, задерживая полых людей, пытавшихся пуститься в погоню. Необходимость беспрерывно махать мечом отпала. Джим промок до нитки и надеялся, что это пот, а не кровь. Слева все скрылось за лесом копий и клубами пыли. Справа образовался еще один коридор, по которое скакали приграничные жители, собираясь вступить в бой с тяжелыми всадниками на невидимых конях и прижать их к отвесным стенам скал. Миновав маленьких людей и приграничных жителей, Джим и его спутники наконец остановились. Джим огляделся и увидел Геррака. Старый рыцарь сидел на коне в окружении сыновей на конях и в доспехах; особенно выделялся своим малым ростом Жиль. Джим не ожидал увидеть Геррака. Средневековые военачальники во время сражений обычно не оставались в стороне. Джим повернул Оглоеда и вместе с Брайеном справа и Дэффидом слева поскакал к Герраку. Снорл исчез -- не то вернулся на поле брани, не то скрылся в лесу. Геррак не только поднял забрало, но и сдвинул назад шлем, полностью открыв лицо. Он повернулся к приближавшемуся Джиму и его соратникам: -- Слава Господу! Они подъехали к Герраку и остановились. -- Отец, теперь мы можем сражаться вместе с остальными? -- спросил Алан. -- Разумеется, -- ответил Геррак. -- Я ждал только затем, чтобы убедиться, что его высочество, сэр Джеймс и сэр Брайен в безопасности. Теперь, когда все в порядке, мы можем вступить в сражение. -- Он опустил свой шлем, но забрало оставил открытым. - Я буду сражаться вместе с вами, сэр Геррак! -- заявил Брайен. Но голос его был слаб, и Джим увидел, что рыцарь покачнулся в седле. Джим протянул руку и поднял забрало, скрывавшее лицо Брайена. Оно было белым как полотно. Брайен опять покачнулся в седле. -- Тебе нельзя сражаться, -- сказал Джим. -- Я приказываю тебе остаться с нами, Брайен! -- А я повторю приказ, если потребуется! -- добавил Геррак. -- Сэр Жиль, воздержись от участия в сражении и помоги этим трем джентльменам, в особенности сэру Брайену, благополучно добраться до замка, где о нем позаботятся должным образом. И ты тоже, Кристофер! -- Отец! -- воскликнул самый юный, шестнадцатилетний сын. -- Ты все слышал, Кристофер. Я не собираюсь повторять. Вы с Жилем проводите этих джентльменов домой. Остальные опустите забрала и следуйте за мной! -- С этими словами он опустил собственное забрало, пришпорил коня и вместе с остальными сыновьями галопом поскакал к ближайшему просвету между рядами маленьких людей. Кристофер и Жиль с несчастным видом смотрели вслед. -- Давайте же, -- поторопил их Джим. -- Его нужно отвезти в замок. Езжайте по обеим сторонам от сэра Брайена. -- Я не нуждаюсь... -- возразил Брайен. -- Они поедут рядом с тобой! -- твердо заявил Джим. -- Жиль! Кристофер! Братья заняли места по обе стороны от Брайена; Жиль подхватил его за талию. Они двинулись вперед шагом. Джим возглавил кавалькаду. Через некоторое время он решил перейти: на рысь и обернулся к остальным: -- Он сможет выдержать быструю скачку, Жиль? -- Я могу скакать галопом, черт подери! -- чуть слышно пробормотал Брайен. Однако Жиль покачал головой. -- Тогда поедем рысью, но не слишком быстро, -- сказал Джим. Вдруг Джим почувствовал, что на плечо ему словно легла чья-то рука. Он резко остановился. -- Вы одни доставите Брайена в замок. Двигайтесь так быстро, как только он выдержит. Брайен, ты не получил нового ранения? Кровотечения нет? -- Никакого кровотечения... -- Голос Брайена оыл едва слышен. -- Только эта... проклятая слабость. -- Он уронил голову на грудь. -- Дэффид, возьми на себя командование и... -- начал Джим. -- Нет, Джеймс, -- спокойно, но решительно перебил Дэффид. -- Жиля и Кристофера достаточно -- Лучник повернулся в седле и продолжал, обращаясь к братьям де Мер: -- Проверяйте время от времени, не открылась ли его рана. Если она начнет кровоточить, езжайте медленнее, а в случае надобности остановитесь. Если он не сможет ехать дальше, сделайте волокушу из двух связанных вместе елок, положите его на нее и везите. Вам понятно? Жиль и Кристофер кивнули. -- Если ему и тогда будет плохо, -- продолжал Дэффид, -- пусть один из вас останется с ним, а другой скачет в замок за Лизет. Жиль, лучше тебе остаться с Брайеном, а Кристоферу -- ехать в замок. -- Дэффид... -- снова начал Джим. -- Вы говорите с принцем Мерлионом, сэр Джеймс, -- спокойно произнес Дэффид, повернувшись к нему. -- Я также намерен остаться здесь. Это оказалось достаточно веским аргументом, если не для Джима, то по крайней мере для Жиля и Кристофера. Оба двинулись шагом в сторону леса, поддерживая Брайена. Джим с беспокойством посмотрел им вслед. -- Надеюсь, с ним будет все в порядке, -- сказал он скорее самому себе, чем Дэффиду. -- Он сильный человек, Джеймс, -- тихо проговорил Дэффид. -- Все, что способен вынести человек, он вынесет, а может, даже больше. Но если у тебя есть причины остаться, они есть и у меня, хотя и не те же самые. У меня долг перед маленькими людьми. Разделим ответственность, Джеймс? Джим взглянул на него. Красивое лицо Дэффида было таким ясным и невозмутимым, каким Джим, кажется, еще ни разу его не видел. -- Да. Обязательно нужно удостовериться в уничтожении всех полых людей, прежде чем мы покинем поле боя. И потом... -- Джим запнулся. -- И потом? -- И потом... -- повторил Джим. Молчание продлилось несколько секунд. Джим сам не знал, что хотел сказать. -- Не знаю, -- продолжал он, ощущая тревогу, которая уже не была связана со здоровьем Брайена. -- Может, тут есть что-то еще. -- Что-то еще? -- переспросил Дэффид, пристально глядя на Джима. -- Что ты имеешь в виду, Джеймс? -- Не знаю, -- повторил Джим. -- Пока это только предчувствие. -- Может, тебе будет полегче разобраться, если я скажу, что и у меня есть предчувствие. Как ты знаешь, иногда мои предчувствия заслуживают внимания. Помнишь, вскоре после нашей первой встречи я почувствовал, будто что-то пронеслось мимо меня, когда вы с Брайеном и остальными решили сначала отвоевать замок Маленконтри, а потом уже попытаться спасти леди Анджелу? Джим кивнул. -- И еще в прошлом году, помнишь, я говорил всем -- тебе, Брайену, Жилю и юному английскому принцу, -- что почувствовал холод, когда собирался покинуть жену и уехать во Францию? Все, к чему я прикасался, казалось мне холодным... Дэффид замолчал, и Джим снова кивнул. -- Все, кроме того меча, который отказался носить принц и взял Жиль, -- продолжал Дэффид. -- И именно с этим клинком Жиль нашел не только смерть, но и великую славу. Вот и теперь у меня предчувствие, но оно связано с тобой, Джеймс. Я чувствую, что мне нельзя покидать ни тебя, ни маленьких людей. -- Не могу же я прогнать тебя. -- Джим попытался улыбнуться. -- Ведь ты принц Мерлион. -- Это верно. Только мне кажется, ты видишь здесь нечто пока скрытое от нас. Похоже, маленькие люди и приграничные жители общими усилиями одерживают победу. Мысли Джима наконец вернулись к происходящему. Он посмотрел на поле боя. Пыль немного улеглась, и он увидел, что из всех полых людей в живых остались главным образом те, кто имел тяжелое вооружение. Они были прижаты к скалам приграничными жителями и маленькими людьми и никак не могли уцелеть в этой битве. Вместо остальных на поле лежали груды пустых доспехов и одежды. -- Только бы они не прикинулись мертвыми, -- забеспокоился Джим. -- Я думаю, Снорл и птицы позаботятся об этом, -- сказал Дэффид. Джим огляделся по сторонам: -- Но Снорл ушел. -- Недалеко. Взгляни-ка туда. Джим посмотрел в ту сторону, куда указывал лучник. Сквозь оседающую пыль можно было различить фигуру Снорла на дальнем конце поляны; волк обнюхивал доспехи, валявшиеся на поле боя. Птицы продолжали кружить в воздухе, мелкие опускались к самой земле, среди них были совсем маленькие, не больше ласточки или стрижа. Развязка приближалась. Оставшиеся в живых воины сражались с холодной решимостью. Уцелевшие полые люди защищали свою жизнь. Маленькие люди и приграничные жители, вероятно, ощущали груз вековой ненависти. Как ни странно, никто больше не кричал; слышался лишь звон и лязг металла. Ряды прижатых к скалам полых людей постепенно редели, потом от них остались лишь разрозненные кучки, наконец исчезли и те. Маленькие люди и приграничные жители потянулись обратно к лесу, и в этот момент они оказались непривычно близко друг к другу; маленькие люди нарушили боевой порядок, а строй приграничных жителей распался, и они смешались с маленькими людьми. Все смотрели друг на друга, словно увидевшись впервые и осознав, что им удалось совершить общими усилиями. Воины медленно покидали место последней стычки; Джим увидел доспехи полых людей, похожие не на стальные латы, а на легкие сухие листья, прибитые к подножию скал осенним ветром. Маленькие люди и приграничные жители все еще тянулись к лесу, постепенно разделяясь на группы: маленькие люди к маленьким людям, приграничные жители к приграничным жителям. Хотя битва закончилась, все по-прежнему молчали. Джим заметил огромную фигуру Геррака в окружении его сыновей. Предводитель приграничных жителей выбрал подходящее для сбора своих людей место, удаленное от скал, повернулся и крикнул: -- Приграничные жители! Ко мне! Звуки его могучего голоса, нарушившие тишину, показались Джиму чуть ли не святотатственными. Но приграничные жители двинулись к нему, словно во сне; маленькие люди медленно, восстановив без всякого приказа свой боевой порядок, также отошли от скал. Джим с Дэффидом подъехали к Герраку. Приграничные жители, обступившие своего предводителя, посторонились, давая им дорогу. Все братья де Мер, кроме Жиля и Кристофера, были здесь. Джим остановился перед Герраком: - Вы сделали это. Вы и маленькие люди. Вы покончили с полыми раз и навсегда. Взгляд Геррака устремился мимо него, и Джим обернулся, чтобы выяснить, куда смотрит старый рыцарь. Сзади стояли Ардак и еще пятеро маленьких людей, с копьями и щитами. Джим как будто узнал некоторые бородатые лица, которые видел во время последнего военного совета в лесу. -- Мы сделали это с вашей помощью, -- обратился Геррак к Ардаку. -- Мы никогда не справились бы одни. Ваши копья помогли удержать их у подножия скалы; никому не удалось уйти. -- И мы не справились бы в одиночку, -- ответил Ардак. -- Мы знаем это -- вы, я и еще многие оставшиеся в живых. Однако теперь нам пора уходить. Сегодняшняя битва сохранится в памяти. Но через сколько-то дней, месяцев или поколений она забудется. И все вернется на круги свои: вы, и подобные вам, и те, кто придет после вас, -- все станут притеснять нас, а мы будем сражаться, защищая свои границы. -- Нет, -- возразил Джим. -- Думаю, теперь все будет иначе. -- Думай как хочешь, -- отозвался Ардак. -- А я буду думать, как думал всегда. Ничего не изменится... Он внезапно умолк, когда один из маленьких людей взял его за локоть и показал ему на что-то. Геррак и все прочие смотрели в ту же сторону. В полной тишине по пологому склону скалы, преодолевая валуны, медленно и неотвратимо спускался огромный червь, еще более здоровенный, чем тот, которого Джим видел у Презренной Башни. Верхом на черве сидел человек в доспехах с поднятым забралом, и под забралом зияла пустота. Из пустоты донесся голос Эшана. -- Думаете, вы победили? -- закричал Эшан безмолвно взиравшим на него воинам. -- Вам никогда не победить! Я жив, и остальные тоже оживут! Попробуйте убить меня, если сможете! Никто из стоявших внизу маленьких людей и приграничных жителей не откликнулся на его вызов. Все попятились, хотя Эшан и червь были еще довольно далеко. Снорл исчез, а Лахлан отступил вместе с приграничными жителями. Чудовище имело десять-двенадцать футов в длину и четыре-пять футов в высоту; два его странных, казавшихся пустыми глаза располагались на концах длинных стебельков и все время двигались, рассматривая все, что находилось внизу. Впереди, ниже глазных стебельков, не было никаких следов носа, только круглый, похожий на присоску рот, в котором виднелись расположенные в несколько рядов мелкие и белые, как слоновая кость, зубы. Между тем сзади послышался топот копыт и звон конской сбруи. -- Я здесь, -- произнес голос Брайена. Джим вздрогнул. Брайен уже тверже держался в седле. На его лицо под поднятым забралом еще не вернулся обычный здоровый румянец, однако прежняя неестественная бледность пропала. За Брайеном с немного смущенным видом ехали Жиль и Кристофер. -- Простите меня, сэр Джеймс! -- сказал сэр Жиль, поравнявшись с Брайеном. -- Это моя вина. Но он поклялся, что поднимет на нас меч, если мы не позволим ему вернуться. Я не мог сражаться с ним, и Кристофер тоже, поэтому нам оставалось лишь просто ехать за ним. Он очень хотел быть здесь, и ничто не могло ему помешать. -- Да уж, -- прогремел Геррак. -- Пеняй на себя, Жиль! -- Не вините его, -- проговорил Брайен, не глядя на могучего рыцаря. -- В самом деле никакая сила не удержала бы меня. Мое место здесь. До сей минуты я не знал, в чем состоит мой долг, но теперь вижу: остался в живых один из полых людей; он находится под защитой червя. Я один сражался с червем и знаю, как его победить. Я должен сразиться и с этим гадом. -- Нет, -- возразил Джим, внезапно ощутив странную спокойную решимость. -- Ты не можешь сражаться, в твоем теперешнем состоянии тебе его не победить. Сражаться должен я, а ты будешь наставлять меня, ведь ты всегда был моим наставником в боевом искусстве. Это работа для нас обоих. -- Упаси нас Господь! -- воскликнул Геррак. -- Я не могу даже заставить себя приблизиться к этой твари, и никто не может, кроме вас! Тут не только червь, тут... ещe кое-что похуже! Он был прав. Несмотря на чудовищный облик червя, впреди него двигалось нечто еще худшее. Оно, словно пронизывающий до костей ледяной ветер, проникало в души людей, выискивая в них все зло, которое они когда-либо совершили или помыслили. Люди отступали перед этой силой, и она постепенно оттесняла их к опушке леса. -- Ты не сможешь сражаться с ним, -- сказал Брайен, не отводя глаз от червя и обнажая меч. -- Ты не способен. Ты сам знаешь, что неспособен! -- Теперь способен! -- возразил Джим. -- Брайен, вложи меч в ножны! -- Послушайте! -- проговорил Дэффид, находившийся по другую сторону от Джима. Он снял с плеча свой лук и почти нежно водил пальцами по гладкому древку стрелы. -- Если тогда, у Презренной Башни, Каролинус и Брайен говорили правду о толстой шкуре червя, мои стрелы не причинят ему вреда; но возможно, мне удастся справиться с оседлавшим его последним полым человеком. Продолжая говорить, он выхватил из колчана стрелу, приладил ее к луку и до упора оттянул тетиву. Замер на миг и спустил тетиву. Стрела полетела к гаду и уже почти достигла его седока, когда червь молниеносно выбросил вперед переднюю часть тела и поймал летящую стрелу пастью. В одну секунду чудовище разжевало стрелу своими бесчисленными мелкими зубами на мелкие кусочки и проглотило. Восседавший на черве Эшан затрясся от хохота. -- Стреляй сколько угодно, лучник! -- крикнул; он. -- Ни одна стрела не коснется меня, пока я катаюсь на этой лошадке. А червь продолжал надвигаться. Джим взглянул на Брайена: -- Видишь, он все ближе и ближе. Посмотри правде в глаза. Ты не можешь сражаться с ним, а я должен. Скажи мне как. -- Да поможет мне Бог! -- проговорил Брайен -- его лицо исказила гримаса досады -- и вложил меч обратно в ножны. -- Я не многое могу сказать тебе, Джим, только то, что слышал от Каролинуса. Постарайся сначала отсечь глазные стебельки, а потом просто руби изо всех сил толстую твердую шкуру -- она у него как дубленая, можно даже меч сломать, а все жизненно важные органы глубоко под ней. -- Брайен тяжело вздохнул. -- Да что тут говорить, -- немного спокойнее продолжал он. -- Может быть... кто знает, может быть, тебе, Джеймс, это удастся не хуже, а то и лучше, чем мне тогда. У тебя нет сноровки в обращении с мечом, прости, я хотел сказать, у тебя недостаточная сноровка. Но тут как раз в ней нужды и нет. Нужна только сила. Только сначала отсеки глазные стебельки, чтобы он ослеп, а потом руби где-нибудь в одном месте, но не в той части, которая сейчас поднялась и сожрала стрелу Дэффида. -- Может быть, я, по крайней мере, помогу с этими глазными стебельками! -- Дэффид столь же стремительно выпустил в червя еще две стрелы. Передняя часть туловища монстра мигом встала на дыбы, и обе стрелы исчезли в зубастой пасти. -- Обойди переднюю часть и постарайся отсечь ему глаза; так делал я сам, -- сказал Брайен Джиму. -- Глаза могут поворачиваться и следить за тобой. Но похоже, сзади они видят хуже; во всяком случае, мне удалось до них дотянуться. И еще -- начать лучше с этого, потому что тогда эта тварь не будет точно знать, в каком месте ты наносишь удары, и начнет без толку крутиться на месте. -- Если ты отвлечешь червя, я, возможно, сумею подстрелить полого человека, -- добавил Дэффид. -- Не думаю, -- произнес еще один голос, неожиданный, но знакомый Джиму, Дэффиду и Брайену. Обернувшись, они увидели Каролинуса. Белая борода и усы старого мага трепетали на холодном ветру, отнимавшем силы у оказавшихся на открытом месте людей. Каролинус был в своем обычном линялом красном одеянии, которое скрывало его тело от плеч до лодыжек. Он казался слабым и старым. -- Не думаю, Дэффид, -- повторил он. -- Взгляни-ка! Посмотрев туда, куда показывал Каролинус, они увидели, что Эшан спрыгнул с червя и скрылся среди камней. -- Он не уйдет, не миновав тот большой камень, ведь ему надо перебраться на другую сторону скалы, -- продолжал Каролинус. -- Подожди, пока он не покажется. Только так ты можешь помочь Джиму, Дэффид. -- Хорошо, -- ответил Дэффид. Достав еще одну стрелу, но не натягивая тетивы, он отошел немного влево, чтобы видеть всю каменную гряду. -- Ты видишь, Темные Силы не желают, чтобы ты помогал Джиму, -- добавил Каролинус, и, хотя он говорил тихо, Дэффид хорошо слышал его в наступившей тишине. Даже птицы, которые продолжали летать, только теперь на большей высоте, умолкли. -- И ты, Брайен, тоже видишь, что сейчас испытанию подвергается Джим. Этот червь предназначен для него и ни для кого другого. -- Не можешь ли ты помочь ему, маг? -- почти умоляюще спросил Брайен. Каролинус отрицательно покачал головой: -- Не могу. А если бы и мог, мне бы не позволили. Джеймс, дело за тобой. -- Тогда лучше подойди к нему пешим, -- посоветовал Брайен, повернувшись к Джиму. -- Когда будешь приближаться, держи меч как можно выше, чтобы червь не мог его поймать; щит тоже подними, прижми верхний край к наплечнику, а нижний к наколеннику. Тогда края щита не поранят тебя после сильного удара. Сам щит червю не пробить, а его пасть устроена так, что он не может ухватиться за край щита и вырвать его. -- Да, это верно, -- кивнул Джим. Он огляделся по сторонам: -- Я бы выпил чего-нибудь. Во рту совсем пересохло. -- Увы... -- сказал подъехавший ближе Геррак. Но Каролинус уже наливал что-то из маленькой бутылочки в толстостенный синий стакан размером с бутылку -- и то и другое неведомо как появилось у него в руках. Он протянул Джиму полный стакан. Джим выпил. Видом и вкусом напиток напоминал молоко, которое пил Каролинус; однако в нем содержалось что-то еще. Джим не только удовлетворил жажду, но и почувствовал, как по всему телу распространяется сила. Внезапно он стал легким и сильным. Но тут же вернулось и странное ощущение. Джим снова ощущал пустоту и холод жуткого неестественного ветра, и в то же время он смирился с тем, что должно произойти. Он спешился, проверил свой щит, вынул меч из ножен и двинулся навстречу приближавшемуся чудовищу. Глава 33 Джим и червь сходились с противоположных концов недавнего поля боя; Джим -- почти от самой опушки леса, с той стороны, где находился давеча правый фланг маленьких людей и приграничных жителей. Червь -- от левого края скал, которые охватывали примерно две трети открытого пространства. Несмотря на свои размеры и способность передней части тела к молниеносным движениям, червь продолжал ползти сравнительно медленно, не быстрее, чем шел Джим, возможно, и медленнее. Тут Джим увидел, что передняя часть тела чудовища, которая так быстро поднималась и ловила в воздухе стрелы Дэффида, не касается земли. Задняя же часть передвигалась с помощью ряда скрытых под кожей костных пластин или чего-то подобного -- так обычно ползают змеи; только червь в отличие от них не извивался, а полз по прямой. Джим не заметил этого во время битвы у Презренной Башни, потому что тогда все его внимание сосредоточилось на поединке с огром. В глубокой тишине Джим шел вперед, ни о чем больше не думая. Впрочем, не совсем так. В его воспоминаниях гнездилась какая-то идея, благодаря которой битва с червем могла с большей вероятностью увенчаться его успехом. Только что же это за идея? Внезапно Джим вспомнил. Он остановился, развернулся и поспешно, насколько позволяли доспехи, зашагал обратно к Брайену, Каролинусу, Дэффиду и Герраку с сыновьями. -- У меня тут появилась мысль, -- сказал он, с трудом переводя дух. -- Послушай, Брайен, Оглоед не такой пугливый, как твой Бланшар де Тур. Мне кажется, он мог бы довезти меня до червя. Я вот вспомнил, как сражался с сэром Хьюго де Буа де Маленконтри, который прежде владел моим замком. Тогда я был в теле дракона Горбаша и совершил ошибку, бросившись прямо на копье сэра Хьюго. Смргол, прадедушка Горбаша, предупреждал меня, что нападать на рыцаря, вооруженного копьем, опасно, но я совсем забыл его наставление. Ты помнишь -- сэр Хьюго остался невредим, а его копье пронзило меня насквозь, и я чуть не погиб. -- Ну да, помню, -- пробормотал Брайен. -- И мне вдруг пришло в голову, -- возбужденно продолжал Джим, -- ведь я ничего не потеряю, если попытаюсь пронзить этого червя копьем на всем скаку. На полной скорости и с таким весом, пожалуй, удастся воткнуть копье в червя поглубже, чтобы повредить жизненно важные органы. Во всяком случае он будет ранен, истечет кровью и ослабеет, когда я подойду к нему пешим. -- Отличная идея! Чудесно! -- воскликнул Брайен. -- Только эта работа не для тебя, Джеймс. Не для тебя! Ты же знаешь, что копьем владеешь хуже всего. Зато я получил призов на турнирах больше, чем у меня пальцев на обеих руках. К тому же ты все перепутал. Бланшар тогда испугался не червя, а огра, потому что тот был в двенадцать футов высотой. Бланшару он показался горой, да еще с дубиной в руке. Нет, это я сяду на Бланшара и возьму копье. Обещаю, что проткну эту тварь там, где ей меньше всего понравится! -- И он воскликнул, оглядываясь вокруг: -- Копье! Кто даст мне копье? Принесите мне копье! -- Вы можете взять мое, -- предложил Геррак. -- Я оставил его за деревом, когда понял, что сегодня оно не понадобится. Алан, ты знаешь, где оно. Принеси! Старший сын Геррака развернул свою лошадь и галопом поскакал к лесу. Вскоре он вернулся с копьем. На щеках Брайена появился румянец. Он держался в седле так прямо, словно был совершенно здоров. Он взял копье и положил его наискось на спину коня, потом зажал под мышкой древко копья и поднял острие. -- Отличное оружие! -- сказал он. Некоторое время копье неподвижно держалось в таком положении, сверкая наконечником. Но потом оно начало подрагивать и клониться книзу; Брайену пришлось снова опустить его на спину Бланшара -- иначе оно уткнулось бы в землю. Все смущенно молчали. Брайен покачнулся в седле. -- Какая же я жалкая кляча! -- с досадой проговорил он. -- У меня хватает сил только на минуту. Но копье нужно продержать гораздо дольше, чтобы поразить червя. Нет, Джеймс, я не могу этого сделать! -- Не беспокойся, -- ответил Джим, садясь на Оглоеда, который, отчасти из любопытства, последовал за Бланшаром. -- Дай мне копье... Он протянул руку и взял оружие из ослабевшей руки Брайена. Брайен не взглянул на Джима; он удрученно смотрел на холку Бланшара. -- Ты не справишься, Джеймс, -- проговорил он тихим печальным голосом. -- Прости! Но даже такому рыцарю, как я, трудно увернуться от пасти червя и пронзить копьем его туловище. -- И все-таки попробовать я должен, -- сказал Джим. Сама мысль о том, что он теперь окончательно решился, придавала ему сил. Он положил копье на переднюю луку седла, чтобы оно не давило на спину Оглоеда, и ринулся навстречу червю. -- Подожди! -- крикнул ему вслед Брайен. -- Еще секунду, Джеймс! Все-таки кое-что я могу сделать. -- Он поравнялся с Джимом. -- Да, Джеймс, -- продолжал он почти ликующим тоном и остановил своего коня; Джиму тоже пришлось натянуть поводья, -- мне не нужны руки, чтобы управлять Бланшаром, он слушается моих коленей. А сила мне потребуется только на один миг. И в этот миг я успею кое-что сделать. Выслушай меня! -- Хорошо, -- согласился Джим. -- Но мне нельзя терять время. -- Ты не потеряешь его. Слушай, Джеймс! Я на полной скорости подскачу к червю, а потом, в самый последний момент, одними коленями отверну Бланшара в сторону, прежде чем тварь успеет до нас дотянуться. Я проскачу мимо нее, наклонюсь и отсеку оба глазных стебелька одним ударом меча. Это будет совсем не трудно! Просто детская забава! Езжай за мной, Джеймс; я поеду первым и ослеплю червя! Казалось, будто Брайен совершенно здоров и нисколько не утомлен. Он поднял поводья, и Бланшар рванулся вперед. Джим поскакал следом, намереваясь догнать его, но почти сразу отказался от этой затеи. Он не отговорит Брайена, как и Оглоед не догонит Бланшара де Тура. Большой белый конь, на которого Брайен истратил все свое наследство (остался лишь замок и прилегающие земли), развивал гораздо большую скорость, чем можно было предположить, судя по его размерам и весу. Эта скорость часто давала Брайену неожиданное для его противников преимущество в сражениях и на турнирах. "Во всяком случае, -- подумал Джим, глядя на стремительно приближавшегося к червю Брайена, -- вряд ли какая-нибудь физическая сила способна остановить то, что превратилось в сплошной сгусток воли". Джим, как и все остальные, -- Геррак и его сыновья тоже подъехали к Джиму, -- видел подлинное торжество духа над телом. Тело Брайена, окажись оно сейчас в другом месте и при других обстоятельствах, вероятно, не смогло бы сделать и дюжины шагов. Однако здесь и сейчас все выглядело так, будто в бой несется полный свежих сил рыцарь. Брайен направил Бланшара к червю под небольшим углом: тварь начала разворачиваться, но и Брайен повернул Бланшара. Они сближались лоб в лоб. Зрители на краю поляны, наблюдавшие за этой сценой, издали сдавленный стон; всем казалось, что сейчас противники столкнутся. Но в последнее мгновение, когда передняя часть тела червя уже вскинулась, нацеливаясь на Брайена, он каким-то чудом увернулся, поднялся на стременах, вытянулся во весь рост и стремительно взмахнул мечом. Оба глазных стебелька отлетели фута на два от головы чудовища и упали на землю. Брайен развернулся и поскакал обратно к Джиму и остальным. -- Великолепно! -- воскликнул Геррак. -- Красиво сделано! Вы видели, дети мои? Такого искусства управления конем и владения мечом вы никогда больше не увидите; может быть, вы даже не увидите ничего близкого к этому. Он точно выбрал момент, чтобы увернуться, и расстояние, на котором следовало держаться от твари, объезжая ее. Поэтому он сумел отсечь червю глазные стебельки, а тому не удалось до него дотянуться! И вот он возвращается к нам невредимый. Но поспешите к нему, Алан, Жиль! Ему нужна помощь! В самом деле, Жиль и Алан оказались рядом с Брайеном как раз вовремя. Брайен пустил Бланшара медленным шагом и еле держался в седле. Когда они подоспели, он уже начал заваливаться набок. Сэр Жиль и Алан подхватили его за талию и медленным шагом вернулись с ним к Герраку, Джиму и остальным. -- Чудесно, чудесно, Брайен! -- сказал Джим, когда Брайен подъехал ближе. Но тело Брайена совсем обмякло, а лицо снова покрылось смертельной бледностью. -- Спасибо, Джеймс, за твои любезные... -- начал он слабым голосом, но договорить не смог -- закрыл глаза и повалился на Алана, который поддерживал его слева. Остальные сыновья Геррака поспешили на помощь, однако Брайен совсем обмяк. Он не мог даже держаться в седле. -- Его нужно как можно скорее доставить в замок! -- распорядился Геррак. -- Боюсь только, что уже поздно. Похоже, он переутомился до предела. -- Не беспокойтесь! -- раздался голос Каролинуса, и маг снова оказался среди них. Он указал на Жиля и Алана: -- Я перенесу его и вас двоих в замок. Так будет проще. Итак! -- Он щелкнул пальцами. Брайен с Бланшаром, а также Жиль и Алан со своими конями исчезли. -- Они во дворе замка, -- сообщил Каролинус. -- А вашу Лизет, сэр Геррак, уже позвали; сейчас она бежит к Брайену через большой зал. -- Каролинус! -- воскликнул Джим. -- Департамент Аудиторства распнет тебя за это! -- Еще бы! -- фыркнул Каролинус; его усы ощетинились. -- Но может, и я им кое-что скажу. -- Он повернулся к поляне: -- Посмотри-ка, Джеймс, твой червь по-прежнему ползет. Поезжай к нему с копьем. Помни, что тебе говорил Брайен. Держи меч выше, когда настанет время сражаться пешим; щит прижми одним краем к наплечнику, другим к наколеннику и держись подальше от той части червя, которая поднимается над землей. Сейчас ты можешь подъехать к нему сбоку. Он чувствует кожей сотрясение земли и почует, как ты приближаешься, но не успеет развернуться, чтобы помешать тебе поразить его туловище. -- Хорошо! -- Джим поднял левой рукой поводья, придерживая правой лежавшее на луке седла копье. -- Подожди! -- остановил его Каролинус. -- Еще одно. Когда начнешь рубить мечом, сначала пронзи червя острием, а потом просто руби. К тому времени он тебя прижмет и будет биться в твой щит, пытаясь схватить тебя зубами и затянуть в глотку. Но твоя рука с мечом должна быть свободной. Теперь поезжай! Джим кивнул; держа копье на луке седла, он развернул Оглоеда и пустил его галопом прямо на червя. Расстояние между Джимом и тварью оставалось не таким уж большим; у него хватило времени подумать только об одном -- об Энджи. Почти два года назад, когда битва у Презренной Башни закончилась победой и Энджи была спасена, Джим приобрел довольно большой кредит магической силы, и Каролинус сообщил, что эту силу можно использовать для возвращения Джима и Энджи домой. Джим тогда полагал, что Энджи захочет вернуться; и для него оказалось неожиданностью, когда она сказал, что хочет только того, чего хочет он. А самому Джиму хотелось остаться. Он чувствовал, как призывал его к себе этот средневековый мир. Только когда это дошло до Джима, он постепенно, шаг за шагом начал понимать, что и Энджи чувствовала тот же зов. Потому-то они и остались. Но лишь приняв это решение, Джим понял, сколь легкомысленно воспринял он слова Каролинуса о том, что им, скорее всего, никогда больше не представится возможность вернуться. Он даже не подумал спросить, почему это будет так трудно. Теперь он знал. Ему нужно было стать магом такого же ранга, как Каролинус, и не только приобрести достаточный кредит магической силы, но и оказаться в нужной точке по отношению к факторам, которые управляли миром: Случаю и Истории. Только тогда он сможет вернуться домой. Для достижения такой цели требовалось по крайней мере несколько лет и, конечно, удача. А пока приходилось жить здесь, и это означало, что только жизнь и магия Джима спасали Энджи от весьма неприятного положения. Конечно, она могла остаться хозяйкой замка де Буа де Маленконтри. Но в этом мире и в это время без магии Джима ей не продержаться в такой роли. В таком случае четырнадцатое столетие могло предложить ей только одно решение: выйти замуж за другого человека, который стал бы хозяином замка и ее жизни. За какого-нибудь средневекового рыцаря, не имеющего ни малейшего понятия обо всем том, что она знала и помнила. Короче говоря, если червь сейчас убьет Джима, что казалось весьма вероятным, Энджи придется несладко. Времени на размышления не оставалось. Джим подъехал к червю почти вплотную. Точнее, до твари оставалось еще около тридцати футов; но Джим и не собирался, по крайней мере пока, подъезжать ближе. Они с червем сошлись на довольно ровном участке поля, не загроможденном доспехами и телами убитых. Джим, несмотря на хорошую реакцию и репутацию отличного волейболиста в двадцатом веке, полагался больше на ум, чем на мускулы. В данной ситуации он видел только одну надежду. Червь двигался медленно, то есть все его тело перемещалось довольно медленно. Если скорость, с которой он теперь полз, близка к максимальной -- а червь у Презренной Башни передвигался явно не быстрее, -- то Джима появлялся шанс. Он отвернул Оглоеда в сторону и поскакал вокруг твари. Оглоеду червь при ближайшем рассмотрении совсем не понравился, так что конь был, по-видимому, вполне доволен таким оборотом. Червь разворачивался к ним; нo Джим все увеличивал скорость, переведя Оглоеда с рыси на легкий галоп, и наконец поскакал вокруг чудовища во весь опор. К тому моменту червь, прекратив всякое движение вперед, совершил несколько оборотов месте. Но, как и ожидал Джим, он мог кружить вокруг твари быстpee, чем та успевала вертеться. Оглоед скакал галопом, и червь пытался держаться головой к нему, но начал отставать. В конце концов Джим и Оглоед оказались в удобном положении -- немного позади головы червя и под прямым углом к его туловищу. -- Давай, Оглоед! -- громко крикнул Джим. Он поднял поводья и копье и во второй раз за все время своего знакомства с Оглоедом вонзил ему в бока острые шипы шпор. Конь подскочил от внезапной боли и ринулся прямо на червя. Джим крепко прижал к себе толстый конец копья, сосредоточился и вознес молитву. Ему всегда казалось необычайно трудным направлять конец десятифутового копья, сидя на скачущем галопом коне, когда каждое движение заставляет конец копья качаться вверх-вниз и из стороны в сторону, подобно звукоснимателю на краю вращающейся пластинки. Джим старался держать наконечник копья пониже - пусть он лучше уткнется в землю, чем скользнет над спиной чудовища. Все заняло лишь несколько мгновений. Почти мигом Оглоед оказался возле червя, и коню ничего не оставалось, как перескочить через туловище твари, сделав предварительно еще два скачка. Джим нацелился копьем в самую середину задней части тела чудовища. В следующую секунду он нанес удар, и копье вонзилось. Потом Оглоед перелетел через червя, и Джиму пришлось отпустить копье, поскольку иначе он просто вылетел бы из седла. Оказавшись с другой стороны от червя, Джим с трудом удержал испуганного коня. Справившись с Оглоедом и повернув назад, он увидел, что чудовище сломало древко и крутится на месте, отчаянно пытаясь дотянуться до наконечника и поймать его пастью. Обломок копья, вонзившегося в чудовище, торчал из его бока. Джим с ликованием подумал, что ему, похоже, удалось повредить какие-то жизненно важные органы твари. По крайней мере, она уж наверняка истечет кровью, что даст Джиму несомненное преимущество. Однако самое сложное было еще впереди. Червь был ранен копьем, но ранение, судя по всему, не мешало ему сражаться. Джим натянул поводья футах в тридцати от чудовища. Когда Оглоед остановился, Джим соскочил на землю, держа в руке щит. Он выхватил меч из ножен и плашмя шлепнул им Оглоеда, чтобы отогнать его подальше. Потом побежал, направляясь под углом к туловищу червя и стараясь приблизиться сзади к тому месту, где торчал обломок копья. Джим бежал, высоко подняв меч, и лезвие сверкало на солнце, как наконечники копий маленьких людей. Глава 34 Джим бежал изо всех сил. Если бы ему удалось с помощью меча расширить рану, нанесенную копьем... Он подбежал к червю, который уже перестал крутиться, и пронзил мечом его коричневую крапчатую шкуру. Благодаря скорости, которую развил Джим, удар получился довольно сильным. Меч погрузился всего в нескольких дюймах от обломка копья на добрую треть длины клинка. Джим попытался всадить его поглубже, но внезапно получил такой удар, словно его саданули чугунной стенобитной бабой. Удар был нанесен, несомненно, передней частью туловища червя и пришелся в щит; Джима буквально прибило к крапчатому боку чудовища. Левый наплечник и левый наколенник предохранили Джима от серьезного ранения, однако верхний край металлического щита так врезался ему в щеку, что хлынула кровь. Ощущая во рту ее привкус, Джим принялся тыкать мечом в бок чудовища, стараясь углубить и расширить рану. Конец меча проник теперь глубже, главным образом благодаря удару передней части туловища твари, который передался рукоятке меча. Но отчасти это явилось и результатом усилий Джима. Червь снова ударил его. Джим продолжал свое дело. Он знал, что похожий на присоску рот бьется в его щит, пытаясь дотянуться до него самого. Последовал еще один мощный удар. И еще. Сосредоточившись на своей работе, Джим вытягивал меч и снова всаживал его в рану -- все глубже и под углом, стремясь достать до копья. Все это время у Джима перед глазами стоял образ ужасной пасти, усеянной мелкими зубами. И все же отверстие, которое он проделал мечом, сближалось с торчащим в шкуре чудовища обломком копья. Наконец клинок наткнулся на что-то твердое, -- видно, достиг древка. Вновь и вновь всаживая свой меч в тело монстра, Джим старался, чтобы конец меча вдоль древка копья проник к лежащим глубоко под кожей жизненно важным органам. А червь обрушил на него еще один удар. И еще. В голове у Джима все перемешалось. Он уже не знал, зачем совершает эти однообразные движения. Он знал только, что так надо. И он продолжал свое дело, а чудовище продолжало обрушивать на него удар за ударом. Шлем Джима съехал на глаза, и он даже не видел, что делает, но продолжал орудовать мечом наугад. Во всем мире не осталось ничего, кроме пота, стремления куда-то прорубиться и ударов невероятной силы. Это длилось и длилось без конца. Страшные удары оставляли вмятины на щите, и вскоре он настолько изменил свою форму, что вплотную прижался к латам и кольчуге. Джиму казалось, будто на нем больше нет доспехов, и он ощущал каждый удар всем телом. Удары казались все более и более мощными. Это было совершенно невероятно, но силы червя не истощались, несмотря на тяжелые ранения, нанесенные ему сначала копьем, а потом мечом, который теперь погружался в тело твари на три четверти длины. Очевидно, он давно пробил шкуру и его конец пронзал жизненно важные органы. Между тем удары чудовища представляли все большую опасность для Джима. После одного из них Джим почувствовал, что его ребра долго не выдержат. Следующий удар окончательно сокрушил ребра Джима. Он почувствовал, что задыхается: наверное, обломки ребер пронзили легкое, оно отказало и уже не снабжало организм кислородом. Удары следовали один за другим. Червь убивал его. Он убивал червя. Вопрос лишь в том, кто умрет первым. Меч погружался в тело твари почти по рукоять. Джим уже не сознавал, что делает. Он оглох, онемел, ослеп и словно оказался на наковальне безумного гиганта-кузнеца. В нем жило теперь лишь одно упорное стремление -- цель он уже забыл -- как можно глубже всадить свой меч. Он рубил, рубил, рубил... И наконец что-то внезапно остановило Джима. Кто-то разжимал его стиснутые пальцы, которые словно приросли к рукояти меча. Удары чудовищного молота отчего-то прекратились, и Джим почувствовал облегчение и благодарность. Он по-прежнему ничего не видел и находился в полуобморочном состоянии. Он смутно осознавал, что его приподняли и понесли. Джим тихонько всплакнул в темноте шлема, потому что ему-таки не дали закончить начатого им дела. Наконец шлем развернулся, а забрало поднялось. Джим увидел над собой лицо Каролинуса: маг сидел рядом с ним, лежащим на земле. Где-то вдалеке неясно виднелись лица Дэффида, Геррака и одного из его сыновей. Каролинус склонился над Джимом и поднес к его губам синий стакан. Джим хотел поднять руки и отвести стакан, но оказалось, что руки весят много тонн. Джим не мог пошевелить ими. Он почувствовал, как край стакана прижался к его губам и жидкость потекла прямо ему в рот. Едва распробовав ее, Джим ощутил нечеловеческую жажду. Он принялся жадно глотать эту жидкость, в то время как Каролинус осторожно наклонял стакан. Стакан опустел. Джим сел и хотел попросить еще, но на это сил уже не хватало. И тут мир стал постепенно изменяться. По всему телу разлилось тепло, а с ним новая сила и энергия. Он чувствовал, как ребра встают на место, а легкое восстанавливается. Он опять мог глубоко вздохнуть. Шлем с него сняли, и он увидел, что сидит на поляне, усеянной пустыми доспехами. Футах в двадцати лежал червь. Он был неподвижен. Обломок копья все еще торчал из его туши; а рядом с копьем -- воткнутый по самую рукоять меч Джима. Магический огонь побежал по его жилам, и он пробудился. Так было и прежде, когда Каролинус давал ему выпить молока из синего стакана. Магическая жидкость вернула Джиму силы, которые он считал утраченными. Точнее, он и в самом деле утратил силы, но теперь они магическим образом восстановились. Джим взглянул на Каролинуса и попытался заговорить. На сей раз ему это удалось. -- Что произошло? -- прохрипел он. -- Что... -- Ты победил, Джеймс, -- мягко ответил Каролинус. Он достал бутылку и наклонил ее горлышко к синему стакану, однако в последний момент передумал и спрятал бутылку и стакан где-то у себя за пазухой. - Я думаю, теперь ты сумеешь встать, если попытаешься. -- Помоги мне, -- попросил Джим. Вкус молока напомнил Джиму, сколь велика разница между грандиозной магией Каролинуса и теми пустяками, которые удавались ему. Руки мага помогли ему подняться. Джим оглядел поляну. -- Где Эшан? -- спросил он. Дэффид взял его за руку и отвел в сторону; край скалы предстал им под другим углом. Джим посмотрел в ту сторону, куда показал лучник. Сначала он ничего не мог разглядеть, потом увидел доспехи, лежащие там, где кончалась гряда валунов у края скалы. Полый человек лежал на спине, а из груди его торчал оперенный конец стрелы длиной всего в несколько дюймов. Некоторое время Джим неподвижно смотрел на пустые доспехи. -- Он еще жив! -- вдруг воскликнул он. -- Смотри! Они уставились на Эшана, но фигура оставалась неподвижной. Неожиданно рука в латной перчатке шевельнулась, словно пытаясь дотянуться до торчащей в груди стрелы. Не говоря ни слова, Джим и Дэффид бросились к лежащей среди камней фигуре; Геррак и его сыновья последовали за ними. Сначала сыновья хотели на своих конях обогнать двух бегущих людей, но Геррак не позволил им этого сделать, и они медленно поехали ярдах в десяти сзади. Джим и Дэффид опустились на землю возле полого человека. Забрало было опущено; Джим поднял его и заглянул в зиявшую под шлемом пустоту: -- Эшан?.. Из пустоты послышался глухой голос. -- Итак, всем нам конец, -- устало проговорил Эшан; его голос доносился как будто издалека. -- Все мертвы, кроме меня? -- Да, -- ответил Джим. Из пустого шлема послышался вздох, затем нечто вроде сдавленного смеха. -- Значит, я последний. Хоть этой чести да удостоился. Но сейчас умру и я, и тогда нам всем конец. Пора. -- Ты сказал, пора? -- переспросил Дэффид. Эшан захрипел, словно пытаясь прочистить горло: -- Да. Давным-давно пора. Я устал. Мы все устали... -- Голос слабел. -- Но теперь мы наконец-то... отдохнем... Эшан умолк. Ничто вроде бы не указывало на его смерть. Но Джим чувствовал, как жизнь покидает лежащие на земле доспехи. В следующее мгновение перед ним была уже только груда металла. Джим с Дэффидом медленно поднялись. Рядом с ними стоял Каролинус. -- Теперь им точно конец, -- сказал он. Он отвернулся, и Джим с Дэффидом отвернулись вместе с ним. Они зашагали к Герраку и его сыновьям, которые по-прежнему держались на некотором расстоянии. -- Значит, последний мертв? -- спросил Геррак. -- Мертв, и мы слышали его последние слова, -- ответил Джим. -- Я думаю, они все устали оттого, что называли жизнью, все полые люди. Возможно, они, как и Эшан, благодарны нам. После его слов воцарилась тишина. Молчали не только те, кто стоял рядом с Джимом, но и маленькие люди, и приграничные жители, все еще не покинувшие опушки леса. Тишина казалась удивительно спокойной, и Джим внезапно понял, что зловещий холодный ветер исчез. Каролинус вдруг фыркнул, нарушив тишину. Джим обернулся и удивленно взглянул на него. -- Департамент Аудиторства! -- пояснил Каролинус. -- Им захотелось побеседовать со мной! Ну, скоро я предоставлю им такую возможность! -- Он потер руки, почти как Брайен в предвкушении битвы. -- Но не сейчас. Есть еще одно небольшое дельце. Я полагаю, тебе хотелось бы вернуться в замок де Мер и взглянуть, как там твой друг Брайен? -- Да! -- Джим внезапно ощутил угрызения совести. Он совсем забыл про Брайена. -- С ним все в порядке? Я имею в виду... -- Джиму не хотелось говорить об этом, но он опасался, что состояние Брайена куда опаснее, чем он предполагал, -- а вдруг он уже умер! -- Нет-нет, -- проворчал Каролинус. -- Иди смотри сам. Чтоб тебе оказаться в комнате Брайена! В следующее мгновение Джим обнаружил, что находится в комнате Брайена в замке де Мер. Двое слуг стояли по углам, ожидая приказаний, а Лизет склонилась над постелью. Брайен был живее некуда. Он полулежал на кровати и разговаривал с Лизет. -- ...вина! -- говорил он. -- А еще хотя бы мяса и хлеба! Я бы сейчас лошадь съел! -- Не знаю, одобрит ли сэр Джеймс... -- начала Лизет, но Брайен, заметив Джима, перебил ее: -- Джеймс! Ты здесь! Ты вернулся с поля боя! Что произошло? Что с червем... -- Червь мертв, -- коротко ответил Джим. -- Как? Как? -- возбужденно воскликнул Брайен. Казалось, он выскочит из постели, если не получит немедленного ответа. -- Ну, в общем, он убит. У меня получилось удачно с копьем... -- Ты убил его! -- восторженно воскликнул Брайен. -- Копьем? Я знал, что ты сумеешь! -- Зная, как я обращаюсь с копьем? -- не удержавшись, съехидничал Джим. -- Ну, Джеймс! -- укорил его Брайен. -- Вообще-то ты прав, -- признался Джим. -- Я пронзил его копьем, но главное пришлось делать мечом. -- Я знал, что ты выкрутишься. А теперь надо выпить. И Лизет пусть выпьет с нами. Червь убит! -- Внезапно выражение его лица изменилось. -- А полые люди... -- тревожно проговорил он. -- Они все убиты? -- Да, -- ответил Джим. -- Они тоже. Пока я сражался с червем, Дэффид подстрелил их главаря, Эшана; он был последним из полых людей. Мы с Дэффидом потом видели, как он умирал. Они больше не воскреснут. -- Ну, это надо отпраздновать. Это надо по-настоящему отпраздновать! -- Брайен обратился к Лизет: - Что же ты медлишь и никого не посылаешь на кухню? Лизет проворно повернулась к слугам: -- Хамберт, спустись на кухню и принеси кувшин вина, кубки и еще мяса и хлеба для сэра Брайена. Ей не пришлось добавлять "бегом". Хамберт покинул комнату с быстротой стрелы, выпущенной из лука Дэффида. Вероятно, он не только хотел выполнить приказание, но и спешил принести на кухню последние новости. Однако можно было не сомневаться, что он достаточно быстро вернется со всем необходимым для Брайена. Когда слуга вернулся, Брайен отдал должное вину, мясу И хлебу, продолжая расспрашивать Джима о его схватке с червем. -- ...и ты все время помнил мои советы? -- перебил Брайен, когда Джим принялся описывать, как ему удалось пронзить чудовище копьем, предварительно сделав вокруг него несколько кругов, чтобы занять выгодную позицию. -- Неплохая уловка с этой гонкой по кругу, -- проговорил Брайен, задумчиво глядя в свой кубок. -- Признаюсь, сам бы я до такого не додумался. Однако он продолжал расспрашивать Джима обо всех подробностях использования оружия. -- Ты опустил наконечник копья, как я тебе показывал? Копье нельзя просто направлять на цель, как лучник направляет стрелу. Его нужно держать легко, в равновесии с движениями лошади. Только в последний момент его нужно крепко сжать. Ты держал копье наконечником вниз? -- Да, -- ответил Джим. Потом Брайен начал расспрашивать, как Джим пользовался мечом и щитом. Брайена заинтересовало, что чудовище наносило Джиму удары передней частью тела, хотя уже лишилось глаз. -- И мой червь делал со мной то же самое, -- сказал он. -- Все-таки эта тварь каким-то образом узнает, где ты находишься. -- Ничего удивительного, -- заметил Джим. -- Закрой глаза и попробуй коснуться кончика своего носа кончиком большого пальца левой руки. Брайен попробовал. И к своему удивлению, успешно. -- У всех нас есть нечто такое, благодаря чему мы узнаем, где находятся разные части нашего тела, -- продолжал Джим. -- Очевидно, то же и у червя. -- Ну да, -- согласился Брайен. -- Ты несомненно прав... -- Он широко зевнул. -- Почему-то я очень устал, -- сообщил он. -- Даже глаза слипаются. Джим подумал, что в этом нет ничего удивительного. Брайен с самого начала слишком переутомился, а теперь еще на него подействовали алкоголь и плотная трапеза. Брайену следовало хорошенько выспаться, прежде чем снова вставать. -- Нужно дать тебе отдохнуть, -- сказал Джим. Он взглянул на Лизет; она кивнула. Брайен уже растянулся на кровати, закрыл глаза и тут же уснул. -- Следите за ним хорошенько! -- приказала Лизет слугам, и они с Джимом вышли из комнаты. Закрыв за собой дверь, они прошли по коридору и стали спускаться по лестнице, направляясь в большой зал. Только теперь, покинув Брайена, Джим заметил, какое у девушки несчастное лицо. -- Что случилось, Лизет? -- спросил он, положив руку ей на плечо. Она остановилась, остановился и он; внезапно она прильнула к Джиму, спрятав лицо у него на груди, и залилась слезами. -- О, сэр Джеймс! -- воскликнула она. -- Я так его люблю! У Джима сжалось сердце. Для довершения трагедии Брайена не хватало только, чтобы Лизет тоже полюбила его. Однако Лизет продолжала: -- А мне суждено выйти замуж за Ивена Мак-Дугала, которого я ненавижу. Он мне просто противен! -- Она снова зарыдала. Джим опешил. Он посмотрел на светлые волосы девушки, которую машинально обнял. Ее голова все еще прижималась к его груди. -- Ты должна выйти замуж за Мак-Дугала? -- пробормотал он. -- Но почему? Она подняла голову, вытерла глаза и отодвинулась от Джима. -- Другого выхода нет, -- ответила она. -- Иначе он расскажет шотландскому королю, как мой отец и братья с вашей помощью уничтожили полых людей и помешали шотландскому вторжению в Англию. Мы должны или отпустить его, или убить. И хоть это кончится очень плохо, лучше отпустить его в Шотландию, чем убивать... -- Но зачем ему рассказывать об этом шотландскому королю? -- А что его остановит? -- В голосе Лизет звучало отчаяние. -- Ему надо оправдаться перед королем, ведь он потерял французское золото, которым нужно было подкупить полых людей. А король, конечно, обвинит его. Чтобы выгородить себя, он расскажет про нас. И тогда король пошлет войско на замок де Мер. Они разрушат его до основания, а нас могут захватить в плен, прежде чем мы успеем спастись в море, или убьют -- если не в битве, так потом. И все из-за того, что Ивен Мак-Дугал расскажет правду и обвинит нас, хотя, видит Бог, в других случаях он мастер лгать! -- Это верно! -- Джим задумался. Его кредит магической силы должен был восполниться после победы над червем. -- Думаю, мне удастся уладить это дело. -- Как? -- Лизет удивленно посмотрела на него. -- Вы воспользуетесь магией, сэр Джеймс?.. -- В общем, да, -- ответил Джим. -- Но не совсем так, как ты предполагаешь. Я должен остаться на некоторое время наедине с ним во дворе, только и всего. Я бы хотел, чтобы остальные туда не заходили и слуги тоже ничего не увидели и не услышали; позаботься, пожалуйста, об этом. У меня будет небольшой приватный разговор с Мак-Дугалом. -- А вы не можете мне хоть немного рассказать, что вы собираетесь делать? -- Лучше не стоит. Я еще сам не знаю, как оно обернется. -- Джим взял ее за руку. -- А пока давай спустимся в большой зал. Остальные появятся через несколько часов. Но тут он ошибся. Каролинус доставил всех в замок с помощью магии. Джим содрогнулся при мысли о том, что скажет Департамент Аудиторства старому магу по поводу массового переноса в пространстве людей и лошадей. Когда Джим и Лизет вошли в большой зал, во дворе послышались голоса. Выйдя туда, они увидели не только пешего Каролинуса, но еще и Дэффида и Геррака с сыновьями, которые сходили с коней. Ивен Мак-Дугал стоял во дворе вместе с ними. На лице Мак-Дугала сияла самодовольная улыбка, его ждала нагруженная всем необходимым в пути лошадь. Мак-Дугал собирался покинуть замок. Впрочем, его улыбка быстро угасла, сменившись озабоченностью, когда неожиданно появился Каролинус и бросил на шотландского виконта свирепый взгляд. Не в пример Джиму, Каролинус сразу производил сильное впечатление: все догадывались, что он маг. -- Джеймс? -- рявкнул Каролинус. -- Где Джеймс? -- Я здесь, -- отозвался Джим, выступив из-за двери вместе с Лизет. Геррак со своими сыновьями заслонил было его от Каролинуса, но затем все расступились, пропуская Джима к старому магу. -- А, -- сказал Каролинус, -- здесь тебе и полагается быть. Отлично. -- Он обернулся к остальным и скомандовал: -- Подойдите все сюда. Я хочу кое-что сказать Департаменту Аудиторства... -- Нельзя ли немного подождать, Каролинус? -- перебил его Джим. -- Мне необходимо побеседовать с глазу на глаз вот с этим джентльменом. -- Он указал на Мак-Дугала. -- Это важно, Джеймс? -- осведомился Каролинус. -- Я собираюсь говорить о весьма серьезном деле. -- Это тоже очень серьезно, -- ответил Джим. -- Я хотел бы предварительно поговорить и с тобой, если ты не возражаешь. Дело действительно чрезвычайно важное. -- Ладно, пожалуй, я подожду немного. Он знаком велел Джиму следовать за ним и отвел его в сторону -- достаточно далеко, чтобы остальные не услышали их разговора. -- В чем дело? -- ворчливо спросил Каролинус, остановившись и повернувшись к Джиму. Джим тоже остановился: -- Похоже, Ивен Мак-Дугал шантажирует де Меров. К сожалению, он опасен тем, что может рассказать правду. А цена его молчания -- Лизет... -- Джим в подробностях рассказал Каролинусу о требованиях Мак-Дугала, о том, как Геррак тянул время и в конце концов был вынужден согласиться накануне сражения с полыми людьми. -- Мне кажется, я сумею отговорить Мак-Дугала, -- продолжал Джим. -- Но я хотел сначала посоветоваться с тобой. Как ты думаешь, у меня есть сейчас какой-нибудь магический кредит? Ведь я убил червя, и полых людей больше не существует, а значит, сорвалось шотландское вторжение в Англию, не так ли? -- Да, можешь рассчитывать на это. -- Каролинус лукаво усмехнулся. -- Но возможно, это пустяки по сравнению с тем, что еще будет. -- Значит, могу рассчитывать? -- переспросил Джим, не обратив особого внимания на последнее замечание мага. Он лишь хотел узнать, можно ли ему воспользоваться магией, и первая часть ответа Каролинуса его вполне устроила. -- Тогда мне остается только поговорить с Мак-Дуга-лом наедине. Давай вернемся к остальным. Глава 35 Они пошли обратно, однако на полпути их перехватил Геррак. Он отвел Джима в сторону. -- Я узнал от Лизет, что она рассказала вам о себе и Мак-Дугале, -- сказал Геррак, возвышаясь над Джимом, но понизив голос, чтобы никто не услышал их разговора. -- Не уверен, что одобрил бы при других обстоятельствах... но вы в самом деле считаете, что способны заставить Мак-Дугала отказаться от его претензий? -- Да, я сделаю это, если только мне предоставят уединенное место во дворе, -- ответил Джим. -- Об этом Лизет тоже сказала. У меня есть для вас такое место. Я уже велел отвести туда Мак-Дугала. Пойдемте. Но он направился не во внешний двор, как предполагал Джим, а вокруг башни, составлявшей главную часть замка. Наконец они достигли такого места, где их не видел никто из людей во дворе, включая Каролинуса. К башне примыкала окружавшая двор стена; в результате образовалась небольшая треугольная площадка, в центре которой стоял Мак-Дугал, которому, судя по выражению лица, происходящее совсем не нравилось. Поскольку в эту эпоху недовольное выражение обычно появлялось на лицах людей, когда они хотели скрыть свою растерянность, страх или другие унижающие их достоинство эмоции, Джим почувствовал себя увереннее. Он остановился футах в двадцати от Мак-Дугала, и Геррак встал с ним. -- Сэр Геррак, -- попросил Джим, -- не могли бы вы нас оставить? Я бы хотел, чтобы нас никто не беспокоил, не видел и не слышал в течение десяти -- пятнадцати минут, а может быть, и меньше. -- Разумеется, -- ответил Геррак, пристально взглянув на Мак-Дугала. Затем повернулся и оставил их наедине. -- Ради чего меня сюда привели? -- спросил Мак-Дугал. -- Это шутка или просто какой-нибудь вздор? -- Клянусь, это не шутка и не вздор, -- ответил Джим и начал раздеваться. -- Если вы намерены напасть на меня по примеру этого горного разбойника Лахлана Мак-Грегора, -- заявил Мак-Дугал, положив руку на рукоять своего меча, -- учтите, я снова вооружен. -- Ничего подобного, -- заверил Джим. Он разделся догола и написал на внутренней стороне своей лобной кости заклинание, о котором подумал сразу, едва услышал от Лизет о требовании Мак-Дугала: Я -> ДРАКОН Как обычно, Джим не почувствовал ничего, что подтвердило бы превращение. Он только обнаружил, что смотрит на Мак-Дугала уже с несколько большей высоты. Но перемена, произошедшая с Мак-Дугалом, красноречиво свидетельствовала о том, что превращение в дракона осуществилось вполне успешно. Отбросив маску презрения и благородного возмущения, Мак-Дугал уронил меч, упал на колени и перекрестился, после чего молитвенно сложил ладони. -- Если мы должны биться, неужели вы не можете делать это в человеческом облике? -- закричал он. -- Я буду сражаться даже теперь, потому что я мужчина и Мак-Дугал. Но какой же вы трус, если не желаете сражаться по-человечески! -- Мы не будем сражаться, -- возразил Джим. Могучий, несколько приглушенный голос дракона, отражавшийся от каменных стен в небольшом пространстве, еще больше потряс шотландца. Мак-Дугал встал и трясущимися руками поднял меч. -- Довольно слов! -- воскликнул он. -- Вы увидите, как умирают Мак-Дугалы! -- Вложите ваш меч в ножны, -- проговорил Джим замогильным голосом. -- Я хочу только сообщить вам послание, которое вы передадите королю скоттов. -- Послание? -- удивленно переспросил Мак-Дугал. Острие его меча заметно дрожало. -- Да. Слушайте и запоминайте, -- продолжал Джим. -- Вы скажете ему, что ваше золото похищено и все полые люди истреблены некими приграничными жителями -- людьми, которых вы не видели и не знаете. К этому вы добавите особое послание от меня, Джеймса Эккерта, барона де Буа де Маленконтри, Рыцаря-Дракона. Скажите ему, что, если он или его люди попытаются напасть на замок де Мер или его обитателей, я созову всех драконов Англии и Шотландии, и мы уничтожим короля скоттов и весь его двор, словно их никогда не существовало. Я приказываю вам передать ему мои слова. Меч Ивена Мак-Дугала опустился, опустилась и его челюсть. -- Как... вы... вы можете это сделать? -- пробормотал он, заикаясь. Конечно, это была бессовестная ложь. Джим не мог не только созвать всех драконов Англии и Шотландии на бой с шотландским королем, но, вероятно, даже воспользоваться помощью одного дракона, чтобы напасть на кого-либо, за исключением разве что водяного дракона Секоха, который весьма почитал его. Джиму не удалось поднять даже английских драконов, живущих в окрестностях его замка, для поддержки английского войска; только с помощью шантажа он заставил французских драконов показаться над полем сражения в Пуатье. Французские драконы должны были лишь сделать вид, будто собираются атаковать. Но они, конечно, не сделали бы и этого, если бы не оказались в весьма щекотливом положении, чем и воспользовался Джим. Однако, как уже знал Джим, люди четырнадцатого столетия охотно верили в самые невероятные вещи, особенно связанные с чем-нибудь сверхъестественным. А драконы -- вообще-то довольно обычные животные, разве что крупные -- большинству людей представлялись сверхъестественными существами. Джим немного повысил голос. -- Пусть только приблизится к замку де Мер, тогда узнает сам! -- угрожающе заявил он. -- А теперь идите! И упаси вас Бог не передать это мое послание! -- Я передам, милорд, -- заверил Мак-Дугал. -- Я не забуду! Уверяю вас, все передам в точности! -- Тогда идите! -- разрешил Джим и немного посторонился, чтобы Мак-Дугал мог выйти из того угла, в котором оказался. Мак-Дугал вложил меч в ножны и выпрямил спину. которая невольно согнулась в подобострастном поклоне. Он осторожно прошел мимо Джима, не сводя с него глаз, и скрылся за башней. Вскоре Джим услышал быстро удаляющийся топот копыт. Джим вернулся в свое обычное тело и оделся. Потом он направился к друзьям, но по пути его встретил Геррак. Хозяин замка де Мер отвел Джима в сторону и заговорил вполголоса: -- Все было сделано превосходно. -- Вы слышали? -- спросил Джим. -- Я слышал более сильный голос одного из собеседников и думаю, он мог принадлежать только вам. Сила вашей магии произвела ошеломляющее впечатление. Мак-Дугал покинул замок столь поспешно, словно у него земля под ногами горела. Джим был немного смущен и раздосадован. Ему следовало помнить, какой проникающей силой обладал голос дракона, даже приглушенный, его трудно не услышать. Джим решил, что теперь можно рассказать и остальное. -- Я превратился в дракона, -- тихо сказал он Герраку, -- только прошу вас, не рассказывайте об этом, и велел Мак-Дугалу передать шотландскому королю, что, если тот нападет на замок де Мер или кого-нибудь из вас, я соберу всех драконов Англии и Шотландии и поведу их войной на него и его двор. Джим с удивлением заметил, что Геррак побледнел. -- И вы это можете? -- шепотом спросил Геррак после небольшой паузы. -- Нет, и в этом вся проблема. Но если он поверит и поверит шотландский король, то вы в безопасности. Большего я не мог сделать. -- Большего не мог бы сделать никто! -- заявил Геррак более уверенным тоном. -- Давайте же вернемся к остальным. Даже в кругу своей семьи не скажу ничего из того, что услышал от вас. Во дворе по-прежнему стояли все де Меры и Дэффид; но к ним присоединился еще и Лахлан Мак-Грегор. Лизет держала Лахлана под руку; она почти повисла на его руке, что несколько озадачило Джима. Вероятно, Лахлан также собрался уезжать, и она с ним сердечно, по-дружески прощалась. -- Думаю, мне удалось убедить Ивена Мак-Дугала сообщить шотландскому королю, что полые люди отобрали у него все золото, не спрашивайте меня как, -- сказал Джим, -- и что это золото уже не вернуть, потому что некий отряд английских приграничных жителей, которых он не видел и не знает, истребил всех полых людей и забрал деньги себе. Так что теперь ни один полый уже не воскреснет. -- Чудесно! -- воскликнула Лизет, снова прижимаясь к плечу Лахлана. -- Ты слышишь? -- Еще бы не слышал! -- ответил Лахлан куда мягче, чем обычно. -- Значит, все заканчивается хорошо для замка де Мер и для всех нас. И теперь ничто не мешает нам с тобой, Лизет, отправиться завтра в Шотландию. -- Как это ничто не мешает? -- возразила Лизет, отпуская его руку. -- Сначала нужно устроить свадьбу, как полагается. А значит, потребуется по крайней мере месяц, чтобы сшить мне платье, все приготовить, созвать гостей и... -- Ты выходишь замуж за Лахлана? -- удивился Джим. -- Да, -- ответила Лизет. Она снова прижалась к плечу Лахлана и взглянула на него: -- И как можно скорее, дорогой. -- Последние слова были адресованы Лахлану, а не Джиму. -- Но я думал... -- Джим запнулся. -- Когда мы стояли в коридоре возле комнаты Брайена, я думал, что ты о нем... -- При чем тут сэр Брайен? -- осведомился Лахлан. Он нахмурился, и его голос звучал угрожающе. -- Я... -- начал Джим, но Лизет перебила его: -- Это моя вина, Лахлан. Я сказала ему, как я люблю тебя, но забыла упомянуть твое имя, а поскольку мы находились как раз возле спальни сэра Брайена, сэр Джеймс, вероятно, пришел к заключению, что я люблю Брайена. -- Она снова повернулась к Джиму: -- С самого раннего детства я думала только о Лахлане. Мы дали друг другу клятву много лет назад. Он приехал сюда в этот раз, чтобы сообщить нам вести из Шотландии и позаботиться обо мне, если явится шотландская армия. -- Хм, -- пробормотал Джим. -- Понимаю. Лицо Лахлана немного смягчилось. Он обратился к Лизет: -- Ты уверена, что это просто недоразумение? -- О, конечно! -- поспешно заверил Джим. -- Теперь я понимаю. Как же я раньше не догадался? Он театрально хлопнул себя ладонью по лбу, зная, что с этими людьми никогда не переиграешь. -- Ну, в таком случае... -- Лахлан окончательно успокоился, и на его лице снова появилась улыбка, -- все в порядке. -- Он опять нахмурился, правда, на сей раз не так сильно. -- Только ждать свадьбы даже месяц -- это уж слишком, Лизет. В Шотландии так дела не делаются. -- Не знаю, как там они делаются в вашей дикой стране, -- заявила Лизет, -- но здесь Нортумбрия, это замок де Мер и мой дом, и я хочу, чтобы моя свадьба была устроена как следует, а для этого понадобится два месяца! -- Она чуть ли не гневно взглянула на Лахлана, и тот немедленно смягчился. -- Ладно, -- согласился он. -- В конце концов, я и так уже столько прождал, что лишние два месяца ничего не меняют. И все же... -- Хватит языком молоть, -- неожиданно перебил его Каролинус. Он уже давно нетерпеливо притопывал носком своей туфли. Лахлан удивленно уставился на него. -- Как? -- пробормотал он. -- Моя свадьба -- и языком молоть? -- Да помолчи же ты! Тихо! -- приказал Каролинус, и хотя Лахлан продолжал шевелить губами, его никто не слышал. -- Я просто хотел попросить отложить все ваши разговоры. У меня есть более важное дело, и мне бы хотелось сделать его в вашем присутствии. Я буду беседовать кое с кем другим, а вы слушайте. -- ...сказать снова? -- внезапно произнес Лахлан; очевидно, это был конец его речи, которую Каролинус сделал неслышной. -- Если угодно, если угодно. -- Каролинус махнул рукой. -- Но только, пожалуйста, не сейчас. И пусть никто меня не перебивает. Вы здесь в качестве свидетелей, а также как бы вещественных доказательств. -- Что такое "вещественное доказательство"? -- поинтересовался Геррак. -- Неважно, Геррак, неважно! -- раздраженно проворчал Каролинус. -- Мы тут простоим весь день, если ты будешь меня перебивать. Итак, я собираюсь провести короткий разговор с собеседником, который уже давно пытается заговорить со мной. Это Департамент Аудиторства. Он посмотрел сквозь Геррака в пустое пространство. Там кружилась жужжа муха, но когда взгляд Каролинуса упал на нее, она тотчас улетела. -- Вы слышали? -- спросил Каролинус у пустого пространства. -- Департамент Аудиторства! -- Маг! -- загудел знакомый Джиму низкий голос; он исходил из точки, находившейся примерно в четырех футах от земли. -- Мы пытались связаться с тобой... -- Я знаю, -- перебил Каролинус. -- Ну что ж, теперь вы получите мой ответ. Кроме того, у меня есть к вам небольшое дельце. Остальные не услышали, что ответил на это невидимый голос, однако Каролинус отрицательно покачал головой. -- Меня не интересует, нравится вам это или нет, -- заявил он. -- Я буду говорить то, что думаю, а вы будете слушать! Понятно? В воздухе перед Каролинусом как будто произошло какое-то движение, но по-прежнему не было слышно ни единого звука. -- Так-то лучше! -- снова заговорил Каролинус угрожающим тоном. -- Я говорил об этом и раньше. Но все влетало в одно несуществующее ухо и вылетало из другого. Ну а теперь, если угодно, обсудим! Даже если неугодно. Итак, говорил ли я о моем ученике Джеймсе Эккерте, или не говорил? Молчание. -- Вот именно. И во всех пяти случаях я вел себя вполне корректно. И что же? Обратили вы внимание? Нет. Вы думаете только о правилах и учете. Вы полагаете, так делаются дела? Я вам скажу, нет... Очевидно, его перебил недоступный остальным голос Департамента Аудиторства. -- Глупые предрассудки! Я легко докажу, что это ни в какие ворота не лезет. Приглядитесь внимательнее к любому делу. Сверяется ли тот, кто его делает, с книгой правил? Чаще всего нет! Обычно мы сами создаем правила, уместные в данной ситуации, они действуют, а потом становятся частью книги правил! Вновь наступила тишина. -- Не смейте разговаривать со мной подобным тоном! Похоже, вы кое о чем забыли. Разве вы создали магию, которую теперь учитываете? Нет, она создана самими магами, людьми вроде меня и моего ученика. Ваша единственная задача -- вести учет в должном порядке и советовать магам, следует им увеличивать свои счета или нет. Ну, еще отвечать на различные вопросы. Одним словом, вы должны работать для нас, а не мы для вас. А теперь вернемся к Джеймсу Эккерту. Последовавшая пауза была слишком коротка; вряд ли Департамент Аудиторства успел ответить, прежде чем Каролинус обрушил на него новый словесный поток. -- Он -- ученик класса D, несмотря на то что сразил огра, изгнал Темные Силы из Презренной Башни, сумел привести вторую битву при Пуатье к примирению и теперь положил конец всем надеждам на успешное вторжение из Шотландии! И несмотря на все это, -- Каролинус усмехнулся, -- он числится у вас в классе D! Департамент Аудиторства, вероятно, хотел что-то вставить, но Каролинус заговорил снова: -- Мне нет дела до ваших правил! Они служат только для того, чтобы направлять вас в нужную сторону. Как вам известно, они не отлиты из бронзы. И я говорил вам три -- нет, пять раз, -- что Джеймс Эккерт не просто ученик класса D. К нему привлечено внимание Темных Сил. Поэтому время от времени ему приходится вступать с ними в схватку, и так будет продолжаться долго. Вам это известно, но вы думаете, что он каким-то образом должен побеждать в битвах с ними, имея в своем распоряжении лишь магию, предназначенную для ученика класса D! Последовала более длительная пауза. -- Да-да, -- раздраженно ответил Каролинус на какие-то доводы Департамента Аудиторства. -- Мне прекрасно известно, что его познания в магии не превышают уровня D в соответствии с правилами, о которых вы так много говорите. Но вы не принимаете во внимание, что это особый случай. Джеймс Эккерт вышел победителем в нескольких битвах с Темными Силами -- один раз с помощью магии, которую предоставил ему я, пока вы не вмешались, но в остальных случаях используя в основном собственные, особые знания, вам известно их происхождение. Все это ставит его в чрезвычайно несправедливые условия, вы слышите? Он должен иметь в своем распоряжении такое количество магии, которое необходимо для достижения его целей! Каролинус, очевидно, выслушал возражения Департамента Аудиторства. -- Нет, нет, нет и нет! -- воскликнул он. -- Как всегда, вы смотрите лишь на формальную сторону дела, а не на его суть. Суть же в том, что он сам приблизился к сырому материалу, из которого творится магия. Иными словами, он создал новую магию, причем без вашей помощи. Сколько вам еще вдалбливать, что магия -- это искусство и ее создают практики? Вы ничего не создаете. Вы не способны к творчеству. Но если уж вы сами к нему не способны, признайте по крайней мере то, что вы видите, -- создание магии. А теперь я прошу, я приказываю: Джеймс Эккерт должен немедленно получить по крайней мере класс С, а также неограниченный кредит магической силы и, кроме того, право брать ее у меня в случае необходимости! На сей раз пауза была совсем короткой. -- Нет, вы сделаете это! -- в ярости закричал Каролинус. -- Знаете, что я собираюсь сделать? Я свяжусь с двумя другими магами класса ААА+, которые вместе со мной являются тремя столпами мировой магии, и постараюсь убедить их последовать моему примеру. Но независимо от их решения я изыму весь свой кредит из-под вашего надзора. Я имею право! Не говорите мне, что не имею! Я заберу у вас все; посмотрим, как стол мировой магии устоит на двух ножках. А потом я начну снабжать своего ученика любой магией, какой пожелаю, в любых количествах, не обращая внимания на все ваши правила. Вам понятно? Департамент Аудиторства, очевидно, не успел дать достаточно полный ответ. -- Конечно, я могу это сделать, -- заявил Каролинус. -- И сделаю прямо сейчас. Слушай меня, магический мир! Я, Сильванус Каролинус, отныне изымаю мой магический... Он умолк. -- Ну вот, так-то лучше. Магический мир, забудь то, что я сейчас сказал! -- продолжал он более спокойным тоном. -- Я нисколько не сомневался, что рано или поздно вы трезво оцените ситуацию. Значит, как я понимаю, он теперь имеет класс С? Короткая пауза. -- Отлично. Он получит доступ ко всем магическим ресурсам, которые ему понадобятся в случае столкновения с Темными Силами? Снова короткая пауза. -- Превосходно. Значит, все в порядке. Не давайте мне повода, и вы больше никогда не услышите от меня ничего подобного. Опять пауза. -- Охотно верю, -- кивнул Каролинус. -- Ну а теперь мне пора домой. У меня еще тысяча дел. И он исчез. Глава 36 Надежное копье, и крепкая рука Сжимает меч, и сталь огнем горит. -- Сэр Брайен запнулся, задумавшись на секунду над следующей строчкой. -- И Силы Тьмы запомнят навсегда, -- торжественно закончил он, -- На что способен Брайен Невилл-Смит. Так пел сэр Брайен Невилл-Смит, возвращаясь домой из замка де Мер вместе с Джимом и Дэффидом. -- У тебя хорошее настроение, Брайен, -- с улыбкой заметил Джим. Он ехал, как обычно, посередине -- слева Брайен, справа Дэффид. -- А почему бы и нет, Джеймс? Почему бы и нет? -- весело ответил Брайен. -- Прекрасное весеннее утро, и мы наконец-то возвращаемся домой. Жиль собирается приехать к нам на Рождество и пробыть у нас до Крещения. Я обещал, что не только буду давать ему пояснения во время турнира, но и сам сражусь с ним. Он очень хочет усовершенствовать свое мастерство. Тебе бы тоже не помешало присоединиться к нам, Джим. -- Э-э... нет, спасибо, -- пробормотал Джим. -- Ты же знаешь, у меня теперь новые магические дела. -- По правде говоря, не знал, -- признался Брайен. Вполне естественный ответ, если учесть, что Джим только сейчас придумал повод, чтобы уклониться от участия в рыцарских забавах. Нетрудно представить реакцию Энджи, если Джим объявит ей, что собирается на турнир. Одно дело -- сражаться, когда иного выхода нет, и совсем другое -- рисковать жизнью ради спортивного интереса... -- Но дело не в этом, -- продолжал Брайен своим обычным жизнерадостным тоном, -- хотя я знаю, как тебе досадно упустить такую возможность. Ведь все-таки мы едем домой, и я жду не дождусь, когда увижу Геронду. И ты, Джеймс, конечно же, ждешь не дождешься, когда увидишь леди Анджелу. А Дэффид -- свою леди Даниель. Джим удивленно взглянул на него: -- Ты мечтаешь о встрече с леди де Шане? -- Ну конечно! Разве мы не любим друг друга и не дали друг другу клятву верности? Как только ее отец, этот старый... Но я не должен плохо говорить о своем будущем тесте, столь прославленном и добром рыцаре. Когда он вернется из крестового похода, который его так задержал, мы с ней поженимся. -- Но... -- Джим запнулся, подыскивая подходящие слова. -- Я думал, твои чувства переменились и ты отдал свое сердце... -- ...прелестной Лизет де Мер? То была всего лишь мимолетная фантазия, Джеймс. Когда я узнал о ее любви к этому сумасшедшему шотландцу, Лахлану, я понял, что, если она способна любить такого человека, она недостойна моей любви. -- Но ведь тебе, кажется, понравился Лахлан, -- заметил Джим. -- Ты столько раз с ним пил. -- Как собутыльник и соратник он мне нравится, -- серьезно сказал Брайен. -- Он хороший боец -- "бони", как говорят в здешних краях. Но если человек раздевается догола, когда идет на врага, как же его можно назвать джентльменом? -- Но послушай, Брайен. -- Джим чувствовал себя неловко в роли защитника Лахлана Мак-Грегора. -- Тут все дело только в обычае. Шотландские горцы предпочитают сражаться таким способом. -- Может быть. Только мне такой способ не нравится, -- заявил Брайен. -- Но ведь он всегда оказывался рядом, когда требовалась его помощь. Разве ты не доверял ему во всем, кроме выбора способа боя? -- Конечно. Но ты, похоже, забываешь одну вещь, которая его портит. Он не англичанин. -- Брайен с очень серьезным видом посмотрел на Джима. Джиму было нечего возразить на это. Он знал, что в этом мире каждый воображает, будто находится на вершине общественной пирамиды или, по крайней мере, где-то недалеко от нее. Они считали себя лучшими на своем месте, и это место, по определению, было для них лучшим среди всех прочих. Джим никогда не переубедил бы Брайена, так же как никогда не доказал бы Снорлу, что какой-то волк, обитающий за пределами бывшей Нортумбрии, вправе считаться полноценным волком. Несомненно и Лахлан указал бы на неисцелимый порок Брайена, состоящий в том, что он не шотландец. - Ты не можешь не признать этого, -- добавил Брайен. -- Да, Брайен, -- согласился Джим. -- Ты прав. Он не англичанин. - Ну вот видишь! На все можно найти ясный ответ, надо только увидеть дело таким, каково оно есть. Я всегда так делаю -- и нахожу очевидные решения. Ты ведь тоже так считаешь, Дэффид? -- Конечно, -- ответил Дэффид, -- я считаю именно так. -- Вот видишь, Джеймс, -- продолжал Брайен, положив свою руку на руку Джима, держащую поводья, -- жизнь становится гораздо проще, когда заботишься только о главном, а на остальное не обращаешь внимания. Но мысли Джима текли уже совсем в другом направлении. -- Хм, -- задумчиво пробормотал он. -- Наверное, ты прав. Послушай, Брайен, ты не знаешь такого места, где бы я мог по дороге в свой замок нарвать большой букет весенних цветов? Я бы хотел преподнести их Энджи, когда мы встретимся, прежде чем она успеет что-нибудь сказать. Примечания 1 Килт -- шотландская клетчатая мужская юбка. (Прим. пер.) 2 Вальхалла -- в скандинавской и германской мифологии: дворец, бога войны, верховного бога скандинавского пантеона Одина, в который после смерти попадают храбрые воины. (Прим. пер.) 3 Гоплит -- тяжеловооруженный пехотинец в Древней Греции (Прим. пер.) 4 Берсеркер -- в древнескандинавском эпосе: свирепый воин. (Прим. ред.) 5 Митра -- персидский бог. Культ Митры, отделившийся от зороастризма, возник примерно в V в. до н.э.; в эпоху позней античности был весьма распространен в римской армии, особенно среди низших чинов. (Прим. пер.) 6 Так называемые канонические часы -- время монастырских служб. Час третий соответствует примерно девяти часам до полудня, а час шестой -- полудню. (Прим. пер.) 7 Конный франк (франц.).