с Гаримором он может сплоховать.
     -- К чему мрачные мысли,  Брайен,-- укоризненно  сказал Джим.-- Во всем
надо видеть и хорошую сторону.
     -- Ха! -- издал Брайен привычный возглас.-- Где же эта хорошая сторона?
     --  Ты  же  видел,  конь Мнрогара проявил  себя  молодцом.  Похоже,  он
освоился на арене. По нему не скажешь, что он  шарахнется в сторону при виде
всадника.
     -- Может, и освоился,-- сказал Брайен.-- На тренировках конь имел  дело
всего-навсего с муляжами.
     -- Значит, ты не уверен в Мнрогаре? Считаешь, что он дрогнет?
     --- От тролля всякого можно ждать,-- мрачно произнес Брайен.
     --  Но  он только что сражался на равных  с сэром Гаримором,-- возразил
Джим.
     - По-моему, он уже прошел пик формы. Посмотри на него.
     Мнрогар с каменным лицом сидел на корточках.
     -- Он потерял вкус к бою! -- заключил Брайен.
     -- Да,-- внезапно прорычал Мнрогар.
     Джим с Брайеном уставились на  него.  Лицо тролля ожило, глаза налились
яростью.
     -- Рыцарь, с которым я только что дрался, посмел мне что-то сказать.
     -- Что он тебе сказал? -- удивленно спросил Джим.
     --  Я не расслышал,-- пробурчал Мнрогар.-- Да  и знать не хочу. Это моя
земля, и никто не смеет здесь обращаться ко мне без моего дозволения.
     -- Сэр Гаримор пустил  в ход одну из  своих уловок,-- пояснил Брайен.--
За ним  это водится  --  буркнет  во время боя  что-нибудь  невразумительное
сопернику,  а тот, не  разобрав слов, которые и понять-то нельзя, выходит из
себя,   предположив,   что  его  оскорбили,   и  становится  легкой  добычей
противника.
     -- Похоже, выходка сэра Гаримора проняла Мнрогара.
     -- Выходит, что так,-- задумчиво сказал Брайен и посмотрел на тролля:--
Тот рыцарь заговорил с тобой намеренно, чтобы разозлить тебя, Мнрогар.
     -- Я зол! -- вскричал тролль.
     --  Успокойся,  Мнрогар,-- поспешно вмешался  Джим.-- Ты  же не хочешь,
чтобы тебя победили?
     -- Никому на свете меня не победить,-- прорычал Мнрогар.
     -- Победят, если не успокоишься,-- сказал Джим.
     <i>--</i> Да я раздеру этого рыцаря на куски и съем вместе с костями.
     --  Ни  в  коем  случае,  тролль,-- прошипел Брайен.--  Ты  выедешь  на
ристалище и проведешь на  удивление всем свой лучший  бой.  Вот  что от тебя
требуется. А сейчас уймись и подумай о предстоящей схватке.
     Мнрогар  повернул  голову  к  выходу,  сверкнул  глазами, словно  хотел
испепелить  взглядом  своего соперника, укрывшегося в шатpe на другом  конце
поля, и замер.


        Глава 38

     С противоположного конца поля донесся звук трубы, означающий вызов.
     Мнрогар без  лишних  слов надел шлем, сел на  коня и выехал из палатки.
Джим с Брайеном припали к щели в шатре.
     - Надеюсь, конь Мнрогара не выкинет какой-нибудь номер,-- сказал Джим.
     -- Меня тревожит не конь,-- ответил Брайен.-- Меня беспокоит тролль.
     -  Мнрогар? --  воскликнул  Джим,  оторвавшись  от  щели и  взглянув на
Брайена.--  Тролль  знает,  что ему  делать,  а вот  его  конь  до крайности
возбужден.
     - Тролль тоже,-- мрачно сказал Брайен.-- Все это не к добру.
     С трибуны послышался сигнал к  бою,  и Джим с Брайеном увидели, как сэр
Гаримор  и  Мнрогар  помчались  навстречу  друг  другу.  На этот раз  рыцари
сшиблись с силой  громового  удара,  оба  переломили копья и  покачнулись  в
седле.
     -- Великолепная  стычка,-- с удовлетворением  произнес Брайен.--  А что
теперь?  Правила  предусматривают,  что,  если   рыцарь  дерется  подряд   с
несколькими соперниками, в каждом бою может быть не более двух схваток. Ага,
так я и думал.
     Присмотревшись,  Джим увидел, что  на дальнем конце арены сэру Гаримору
подают новое копье, а Мнрогар возвращается в свой шатер. Фигура Мнрогара все
приближалась и приближалась. Было заметно, что его конь возбужден.
     -- И что теперь? -- На этот раз недоумевал Джим.
     -- Сэр Гаримор хочет продолжить  поединок, и незамедлительно,-- ответил
Брайен.--  Посмотри,  он уже взял новое  копье.  Надо  дать  новое  копье  и
Мнрогару.
     Он говорил  громко, и, по всей вероятности, Энджи, поджидавшая Мнрогара
у  входа в шатер, услышала  слова  Брайена, хотя  Энджи  и  сама  не промах,
подумал Джим,  увидев,  как та  подала  копье  Черному  Рыцарю. Мнрогар взял
оружие и поворотил коня.
     --  Посмотрим  еще,  подаст  ли  герольд графа сигнал  к бою...-- начал
Брайен и осекся.
     Со стороны  трибуны раздался звук трубы, и всадники понеслись -- каждый
вдоль своей стороны барьера -- навстречу друг Другу.
     -- Следи за  Гаримором, Джеймс,--  возбужденно проговорил Брайен.--  Он
может  снова  выкинуть  какой-нибудь  фокус,  чтобы  вывести  противника  из
равновесия. Так  и есть.  Смотри,  он  целится копьем  в ногу Мнрогара. Если
Гаримор  попадет  в цель, Мнрогар  может  упасть.  Он  еще тот  наездник,  и
потому...
     Брайен не успел  закончить свои  рассуждения. Сэр Гаримор нанес  удар и
попал копьем в нижний край щита Мнрогара. Похоже, Брайен прав, подумал Джим,
и противник Мнрогара просто не попал ему в ногу.
     Копье  сэра  Гаримора  переломилось.  Мнрогар,  как  показалось  Джиму,
взревел, после чего  нанес удар копьем  прямо в середину щита сэра Гаримора.
Копье сломалось, оставив в руке  Мнрогара небольшой обломок. Не долго думая,
Мнрогар  перегнулся через  барьер,  ударил  обломком  копья в  грудь  своему
противнику, и тот вылетел из седла.
     На этом  переживания Джима не  кончились. Конь  Мнрогара  шарахнулся  в
сторону и  налетел на ограждение. Развернувшись  и чуть подавшись  назад, он
пошел   на   таран,   по-видимому,  вспомнив  о   своих   --   увы,   сейчас
отсутствовавших, клыках. Ткнувшись мордой в барьер, конь хрюкнул, взвился на
дыбы и на излете ударил по барьеру копытами. Барьер рухнул.
     --  Брайен, помоги мне! -- вскрикнул Джим  и, выбежав из шатра, кинулся
на ристалище, к взбесившемуся коню.
     Брайен бросился следом.
     Однако Мнрогар,  на удивление,  показал  себя  искусным  наездником  и,
пустив в ход удила, совладал с конем. Тот снова взвился на дыбы, попятился и
грохнулся на все четыре копыта. Мнрогар  поворотил коня и  пустил карьером к
своему шатру, нимало не заботясь о том, что может  сбить с ног подбегавших к
нему Джима и Брайена. Те еле успели отскочить в стороны.
     Джим с Брайеном заспешили в людям сэра Гаримора, выскочившим  на арену,
чтобы перенести своего господина в шатер.
     -- Сэр Гаримор ранен? -- выкрикнул Брайен.
     -- Милорд всего-навсего оглушен,-- ответил один из слуг сэра Гаримора.
     -- Ничего  страшного с ним не случилось,--  сказал Брайен Джиму, и оба,
тяжело дыша, направились в свой шатер.
     Там Энджи обихаживала коня Мнрогара. Сам тролль все еще сидел верхом.
     -- Копье! -- прорычал он.-- Дайте мне копье!
     --  Что  ты  несешь!  --  возмутился  Брайен.--  Ты  уже  вышиб  своего
противника из седла. Бой окончен.
     -- Тогда я разорву этого рыцаря голыми руками! -- не унимался Мнрогар.
     Ситуация  грозила выйти из-под контроля. Поразмыслив, Джим  решил, что,
хотя Каролинус  и великий маг, хуже не будет, если сейчас он сам  приструнит
Черного Рыцаря. Джим прикрыл глаза и ткнул пальцем в Мнрогара:
     -- Замри!
     Черный Рыцарь застыл изваянием. Успокоился и конь.
     -- Так-то лучше,-- буркнул Джим и, увидев, что Энджи  нет рядом, громко
спросил: -- А где Анджела?
     -- Она вышла из шатра,-- ответил Нед Данстер.
     -- Зачем?
     -- Не знаю, милорд.
     -- Постой так,  красавчик,--  сказал Брайен, глядя  на Мнрогара,  потом
повернулся к столу и наполнил свой кубок.
     -- Мнрогар победил всех,-- сказал Брайен, сделав добрый глоток вина и с
облегчением вздохнув.-- Теперь графу, хочет он или нет, придется  поздравить
Черного Рыцаря с победой. Вот-вот заиграет труба герольда.
     --  Все идет  по плану,-- сказал Джим.-- Мнрогар, отомри!  Сейчас  тебя
пригласят  подъехать к  трибуне,  и  ты  сможешь  использовать свой шанс  --
опознать затесавшегося среди зрителей тролля.
     -- Да! -- прорычал Мнрогар.-- Я совсем забыл об этом проклятом тролле.
     Мнрогар  резко  тронул с  места  и  выехал  из шатра. Джим  с  Брайеном
кинулись   было  следом,   но,  не  сговариваясь,  остановились   в  проеме,
остерегаясь лишний раз показаться на людях. Черный Рыцарь медленно пересекал
ристалище, держа путь к трибуне. Конь, который недавно самозабвенно атаковал
барьер, теперь,  как ни понукал  его всадник,  еле передвигал ноги,  видимо,
решив показать  обратную сторону своего норова, а пришпорить его  Мнрогар не
мог -- его сапоги, по умыслу Джима, не имели шпор.
     К шатру подошла Энджи. Она сняла грим, зато куталась в позаимствованный
накануне у кормилицы Роберта плащ.
     -- Я переоделась и сняла грим в соседней  палатке,-- пояснила  Энджи.--
Что случилось?
     Джим махнул рукой в сторону удалявшегося Мнрогара.
     --  Граф  еще  не  пригласил  его  подъехать  к  трибуне!--  запальчиво
воскликнул Брайен.-- Мнрогар действует против всяких правил.
     -- Теперь это  не имеет значения,--  сказал Джим.-- Мне надо попасть на
трибуну раньше Мнрогара, или, в крайнем случае, одновременно с  ним. Если он
выкинет  какой-нибудь фокус,  постараюсь заставить  его  вернуться в  шатер.
Каролинус  мог бы и сам привести Мнрогара  в  чувство, но не знаю,  можно ли
сейчас на него рассчитывать. Нед! Нед Данстер, приведи мне лошадь.
     --  Я  поеду с  тобой,--  поспешно проговорил  Брайен.-- Возможно, меня
узнали, когда я  выскакивал на ристалище. Постараюсь  незаметно подняться на
трибуну по боковой лесенке и смешаться со зрителями. Прикинусь, что  видел с
трибуны  все бои Мнрогара. Может,  мне  и  поверят,  если не  разглядели как
следует на арене.
     Нед Данстер привел лошадь.
     --  Сядешь  позади  меня,  Джеймс,--  сказал  Брайен.  Он  помог  Джиму
взобраться на круп лошади, а сам сел в седло,
     -- Я поеду с вами! -- воскликнула Энджи.
     -- Анджела,-- сказал  Брайен с ноткой раздражения в голосе,-- лошади не
снести троих. Кроме того, даме неприлично сидеть на крупе.
     -- Да плевала я на приличия, черт с ними! -- выпалила Энджи.
     Брайен удивленно посмотрел на Анджелу.
     -- Что ты на меня уставился, Брайен?  -- в сердцах воскликнула Энджи.--
Разве ты не  знаешь, что позволяют себе местные женщины? Или Геронда никогда
не ругается?
     -- Но ты... ты такая...-- Брайен смешался, не в силах найти нужных слов
для живописания достоинств Анджелы.
     Однако Энджи не заметила смущения Брайена. Ее прорвало:
     -- Ты прав! Я не  похожа  на других женщин. У меня  нет детей. Я поздно
вышла замуж. А послушаешь местных умников, так я и не женщина вовсе.
     По лицу Энджи покатились слезы.  Брайен  сконфузился,  не зная, куда  и
глаза девать. Джим протянул жене руку, но Анджела оттолкнула ее.
     -- Не утешайте меня! -- воскликнула она.-- Я зла. Зла на вас всех.
     -- И ты права.-- Брайен спешился.-- Сиуорд,  приведи Бланшара. Оно  и к
лучшему,-- поразмыслив, продолжил  Брайен.-- Мы подъедем к  трибуне врозь. Я
возьму  в лесу  чуть левее и  окажусь  у  трибуны первым.  Бланшар  может  и
пригодиться. Вдруг после поражения сэра Гаримора граф разрешит мне выступить
против Черного Рыцаря.
     Энджи подошла к лошади.
     -- Не торопись, Анджела,--  мягко остановил ее Брайен.-- В седло  лучше
сесть Джеймсу. Садись позади и держись крепче, иначе греха не оберешься.
     Джим вскочил в седло, вынул одну ногу из стремени и протянул жене руку.
Она уперлась ногой в  стремя, с помощью  Джима взобралась на  круп лошади  и
обхватила мужа за талию.
     --  Поедем  лесом,-- сказал Брайен.--  Может, и вы успеете  подъехать к
трибуне хотя бы одновременно с Мнрогаром. Он еле тащится. Сиуорд!
     -- Иду, милорд! -- ответил голубоглазый  с соломенными волосами крепыш,
ведя на поводу Бланшара де Тура.
     Брайен  вскочил  в  седло, и  всадники  тронулись в путь,  пустив коней
легким галопом. В лесу аллюр  менять  не пришлось. Всадники свободно скакали
между редкими деревьями. Здесь  не  было ни непроходимых чащ, ни девственных
зарослей с  поваленными на землю стволами и густой сетью ползучих  растений.
Деревья рубили  лишь с  дозволения графа, а потому лес регулярно прочесывали
графская  челядь  и  арендаторы,  подбиравшие  все,  что  способно   гореть.
Заведенный порядок, а граф  дозволял рубить лес крайне редко, давал  хозяину
Сомерсета возможность не  только беречь свою  собственность, но и  совершать
верховые прогулки по лесу без риска сломать шею.
     В лесу пути всадников  разошлись.  Брайен  выбрал  кратчайшую  дорогу к
трибуне, чтобы незаметно для посторонних глаз смешаться со зрителями.
     Джим  и Энджи подъехали к трибуне  чуть  позже Брайена. Оба  спешились,
Джим  привязал  лошадь к  дереву. Со стороны ристалища к трибуне приближался
Черный  Рыцарь. Мнрогар монотонно бил коня сапогами, но тот еле двигался, не
обращая внимания на понукания всадника.
     Джима охватило предчувствие близкой беды. Вряд ли тролль,  проживший на
земле две  тысячи лет, забыл о  нанесенной ему обиде, да и кабан  не из тех,
кто  позволяет глумиться над  своей плотью. Но  оставалось  лишь ждать,  как
повернутся события.
     Джим и Энджи  поднялись  по боковой лесенке на трибуну и  увидели,  что
Геронда   сберегла   их  места.   Спустившись   на   несколько  рядов,   они
присоединились к Геронде и сидевшему рядом Брайену. И хотя Геронда принялась
с места в  карьер без умолку трещать, живописуя Анджеле несравненные подвиги
Черного Рыцаря, Джим понял, что  она знает причину столь  долгого отсутствия
Энджи  на трибуне.  Геронда  не спросила подругу, где  та  была. Выходит,  и
четырнадцатый век не чужд конспирации.
     Джим повернул голову. Красочный рассказ Геронды о подвигах Мнрогара его
мало интересовал,  но вот то, о чем Каролинус беседует с графом и епископом,
а  Джим не сомневался, что под монашеским  одеянием скрывается князь церкви,
было бы весьма любопытно знать.
     На трибуне,  как раз против центра арены, было сооружено возвышение, на
котором и сидел граф вместе с избранными  гостями. Однако о чем шел разговор
на помосте, слышно  не было. Да и как можно услышать что-то, кроме трескотни
Геронды, когда вокруг нарастал шум, к краю трибуны подъехал Черный Рыцарь.
     Раздался  приветственный  звук  трубы.  Опустив  трубу,  герольд  графа
повернулся в сторону Черного Рыцаря и торжественно провозгласил;
     --   Можешь  подъехать  к  его  светлости  графу  Сомерсетскому  и  его
высочеству принцу.
     Закованный в черные  доспехи, верхом на вороном коне, таком же  мощном,
как и сам всадник. Черный Рыцарь двинулся вдоль трибуны. Теперь он ехал  еще
медленнее и,  казалось, пристально  разглядывал  сквозь узкую  щель  в шлеме
каждого зрителя, источая угрозу.
     Принюхивается,  решил Джим. Он понимал -- перед троллем стоит непростая
задача. Ветер, как назло, дул в лицо зрителям, что было не на руку Мнрогару.
     Шум на трибуне постепенно стихал. Зрители, мимо которых проезжал Черный
Рыцарь, смолкали  и с напряженным вниманием следили за каждым  поворотом его
головы. Мнрогар подъехал  к середине трибуны, развернул  коня и остановился.
На ристалище наступило затишье.
     Черный  Рыцарь  с  минуту стоял  неподвижно,  оглядывая  трибуну, потом
медленно перевел взгляд на помост и уставился на графа и его окружение.
     Ожидание зрителей  достигло высшей  степени напряжения.  В повисшей над
ристалищем тишине Джим сумел разобрать слова Каролинуса:
     -- Скажи ему что-нибудь, Хьюго.
     --  Сэр  Черный  Рыцарь,-- откашлявшись, проговорил граф,--  как мы  ни
опечалены поражением  наших рыцарей,  мы  воздаем  хвалу  твоему мужеству  и
признаем, что ты достойно сражался. Однако ты возвестил о своем прибытии  на
ристалище, когда турнир уже закончился, и потому мы не вправе признать  тебя
победителем сегодняшних состязаний. Тем не менее, мы рады, что ты оказал нам
честь, продемонстрировав свое воинское искусство.
     Мнрогар медленно  поднял  руки и  снял шлем, явив  публике свой ужасный
лик. Теперь на трибуне настала такая тишина, будто зрители боялись перевести
дыхание.
     -- Ты! -- воскликнул граф.
     Мирогар  не  удостоил  его ответом.  Он вперил  взгляд  в Агату  Фалон,
сидевшую по правую руку графа.
     -- Как ты здесь оказалась, внучка? -- спросил Мнрогар.
     -- Взять его! -- гаркнул граф.
     Стражники бросились выполнять его приказание.


        Глава 39

     -- Введите его! -- приказал граф.
     Хозяин Сомерсета  сидел в  высоком председательском кресле  за  длинным
столом  и  походил на жаждущего крови судью, еще до разбирательства вбившего
себе в голову вынести смертный приговор закоренелому преступнику.
     Расположенная в башне замка комната,  которую граф избрал для суда  над
Мнрогаром, утопала в мутно-красноватом свете факелов, укрепленных в железных
скобах  по  стенам;  косые  солнечные  лучи  едва пробивались  сквозь  узкие
бойницы. В комнате горел и камин, но он  лишь выхватывал из  темноты мрачную
фигуру сидевшего спиной к нему графа, а не освещал помещение,
     За столом  справа от графа  сидел принц, пребывавший  явно не в  лучшем
расположении духа,  а  еще  дальше епископ, в  черной  сутане  и с массивным
золотым крестом  на груди.  Рядом с епископом примостился священник,  щуплый
человечек, которого Джим видел однажды за обеденным  столом в Большом  зале.
Слева от графа сидел Каролинус.
     Недалеко  от  стола, на  поставленных в ряд  у одной из  стен  стульях,
расположились Джим, Анджела  и Брайен,  а у противоположной  стены  в мягком
кресле, выделанном из бочки, восседала Агата  Фалон. Она казалась совершенно
невозмутимой.
     Джим и  Энджи делали вид, что все  обстоит как нельзя  лучше, хотя  оба
были встревожены; Энджи, чтобы сохранить внешнее спокойствие, даже держалась
за руку Джима, пряча ее в складках своей широкой юбки. Брайен был мрачен.
     Хотя, казалось,  на что  было досадовать  Брайену? Он выиграл  турнир и
получил в награду не только коней и доспехи уступивших ему в бою рыцарей, но
и полную шапку  золота из  рук принца, поздравившего его с  победой от имени
самого короля.
     Дело в  том, что Брайен хотел есть. По его разумению,  обед был гораздо
важнее  того  спектакля,  который  вот-вот  должен  разыграться  в  комнате.
Конечно, Брайен успел немного перекусить. Но что это за еда, которой кормили
гостей все Рождество? Разве ее было вдоволь? А вино? Неужто оно текло рекой?
Да  и  сегодняшний обед вряд  ли  доставил кому-то  удовольствие. Мало того,
Брайена  оторвали от стола, когда он едва утолил первый голод.  И для  чего?
Для  непонятного  разбирательства,  которое   граф  и  судом-то  открыто  не
называет, боясь скомпрометировать Агату Фалон.  Хозяин Сомерсета имел полное
право  вершить суд на  своей  земле, однако он повел дело скрытно, втайне от
большинства гостей, оставив тех за обеденным столом в Большом зале.
     Джима тревожила Энджи. Он чувствовал, что она волнуется.
     -- Что с тобой? -- тихо спросил Джим.
     -- Думаю о  том,  чем закончится  эта сумятица.  Ведь  это  мы  помогли
Мнрогару сыграть роль Черного Рыцаря.
     --  Не  падай  духом,  Энджи,--  сказал  Джим.--  О  поставленном  нами
спектакле знает один Каролинус, а он нас не выдаст.
     Не  выдаст  ли?  --  подумал  Джим.  В последнее  время Каролинус  стал
скрытен. Может, он ведет собственную игру, а Джима просто использует в своих
целях? Джим  не  сомневался:  Каролинус  симпатизирует  им с Энджи. Но, если
Царство магов воздавало должное  Каролинусу,  то ответно и  он  шага  не мог
ступить без  Царства  магов. Зайди речь о лишении Каролннуса его ранга, маг,
чего  доброго, пожертвует дружбой  с Энджи  и Джимом,  чтобы  спасти себя. С
Черного  Рыцаря  сорвали  маску, и  это  может  привести  к  непредсказуемым
последствиям.
     Пока что, ясное  дело,  граф желает  расправиться  с Мнрогаром и  снять
пятно с  репутации Агаты Фалон.  Удастся ли  ему это?  Мнрогар,  несомненно,
действовал инстинктивно, и вряд ли чутье его подвело. Странное дело, Джиму и
в голову не приходило, что  затесавшимся на трибуне  троллем может оказаться
женщина. Хотя,  похоже,  не все  так  просто. Джим  вспомнил  слова  Шерлока
Холмса: "Ищи недостающего свидетеля!"
     В  комнату  ввели закованного  в кандалы Мнрогара.  Джим  усмехнулся,--
тяжелые   железные   кольца  и  цепи  на  руках  и  ногах  гиганта  казались
побрякушками.
     Мнрогар свирепо огляделся  и неожиданно смягчился,  найдя глазами Агату
Фалон; потом он подался вперед и угрожающе уставился на хозяина Сомерсета.
     Граф взглянул  на  Мнрогара  с величайшим  изумлением,  пораженный  его
дерзостью, затем изумление  сменилось гневом. На неестественно красных губах
заиграла исказившая его лицо неприятная жесткая улыбка.
     --  Закройте дверь,  живо! -- гаркнул  граф на  всю  комнату.--  Каждая
собака знает, что  этот тролль посмел выдать себя за рыцаря.  Все остальное,
что всплывет  в ходе  расследования, должно  остаться  между  нами  --  ради
спокойствия в  графстве, королевстве  и христианском  мире. Пусть  каждый из
присутствующих поклянется молчать о том, что услышит здесь.
     --  Прошу прощения, милорд,-- подал  голос  сидевший рядом  с епископом
священник,-- но  это  неофициальный  суд,  и  ты  не  можешь  заставлять нас
клясться в сохранении тайны.
     -- Помолчи, Джеймс,-- сказал епископ.
     Джим с любопытством посмотрел на священника. Поистине неведомый толмач,
переводивший Джиму  на современный  английский  речь обитателей  окружающего
мира,  был  проницателен.  Обычно  в  ушах  Джима  звучал  хорошо   знакомый
английский язык, лишь приукрашенный  выразительностью собеседника. Но иногда
отклонения от современного английского были значительны. Джим помнил, что на
обеде у графа гости распевали песни на среднеанглийском, который Джим изучал
в  университете. В речи Неда  Данстера явственно  слышался сельский выговор,
очень похожий на то наречие, на котором жители  Сомерсетшира изъяснялись и в
двадцатом веке.  Сейчас  Джиму  казалось, что епископ и священник говорят на
языке,  очень  близком  к современному оксбриджскому  диалекту,  получившему
название   от  комбинации  наименований  двух  самых   известных  английских
университетов --  Оксфорда и Кембриджа.  На таком языке и  в двадцатом  веке
говорили лишь весьма образованные люди.
     -- Еще раз  обращаюсь ко всем:  дайте  обет  молчания,--  сказал  граф,
одарив священника уничижительным взглядом.
     Энджи,  Брайен и  Агата Фалон  пробурчали что-то  невразумительное.  Не
дождавшись других уверений в сохранении тайны, граф занялся Мнрогаром;
     -- На ристалище ты дал понять, что знаком с леди Фалон. Ты знаешь ее?
     Мнрогар не проронил ни слова, его взгляд был  прикован к лицу графа, на
которого тролль смотрел со злобой и ненавистью.
     -- Мы заставим тебя говорить! -- взревел граф, багровея от ярости.
     -- Извини, что прерываю тебя,  Хьюго,-- тихо сказал Каролинус,-- только
пыткой ничего не добьешься.
     -- Это еще почему? -- удивился граф.
     -- Попробуй и узнаешь сам,-- вкрадчиво произнес Каролинус.
     Джим  с интересом следил за перипетиями  разговора. Он прекрасно  знал,
что притворная любезность мага не сулит собеседнику ничего хорошего.
     -- И все-таки, почему? -- раздраженно повторил граф.
     -- Сверхъестественные существа,  одним из которых является этот тролль,
как, по-видимому, известно священнику и Ричарду, не боятся пыток. Под пыткой
говорят только люди. Тебе же не придет в голову истязать, например, ангела?
     При мысли о таком святотатстве граф побледнел и заерзал в кресле.
     -- Вот  я и говорю,-- продолжил Каролинус,-- пытать  сверхъестественных
существ, бесплотных духов или  элементалей  -- пустое дело. Да и не все люди
сгибаются  под  пыткой.  Те, кто крепок в  вере, нередко  стоят  на своем. Я
думаю, Ричард или священник могут  привести  не один тому пример.  А рыцари?
Разве они не пренебрегают болью, когда затронута их честь?
     -- Ха!  --  подал голос  Брайен.  Он только что  мысленно расправился с
цыпленком,   фаршированным   яблоками  и  овсом,  и   был  настроен   весьма
воинственно.
     --  Сверхъестественные  существа,--  заключил Каролинус,-- отвечают  на
вопросы тех, с кем они желают говорить.
     -- Будь по-твоему, Каролинус,-- сдался граф.-- Расспроси тролля сам. Да
узнай, почему он величает себя королем.
     --  Хорошо, Хьюго,-- согласился маг  и  перевел взгляд на тролля: -- Мы
вроде бы не встречались с  тобой, Мнрогар, но большинство сверхъестественных
существ  слышало о  Каролинусе.  Тебе две тысячи лет, может, и ты слышал обо
мне?
     -- Да,-- прорычал Мнрогар.
     --   Тогда   ты,   наверное,   знаешь,   я   отношусь   по-дружески   к
сверхъестественным существам, а те отвечают мне взаимностью.
     -- Да,-- снова прорычал Мнрогар.
     -- Если так, ответишь ли ты на мои вопросы?
     Тролль посмотрел на Каролинуса долгим взглядом:
     -- Да.
     -- Вот и прекрасно,-- улыбнулся Каролинус.-- Тогда скажи мне, почему ты
называешь себя королем.
     -- Я и есть король,<b>--</b> прорычал Мнрогар.
     -- И у тебя есть королевство?
     -- Я -- король  троллей,-- сказал Мнрогар.-- Я владею этими землями две
тысячи лет, и ни один другой тролль не посягает на них.
     --  Этими землями...-- прорычал  граф, но, поймав взгляд  мага, подавил
ярость.-- Продолжай, Каролинус.
     -- Выходит, ты в чести не у людей, а у троллей. Почему мы должны верить
тебе?
     --  Тролли  всегда  говорят  правду,-- ответил Мнрогар.--  Нам  незачем
лгать.
     -- Тогда скажи, кто посвятил тебя в рыцари? --  рявкнул  граф.-- Самому
рыцарем стать нельзя. Спроси его, Каролинус, как он получил рыцарство.
     -- Кто возвел тебя в рыцарское достоинство? <b>--</b> спросил Каролинус.
     -- Я сам,-- ответил Мнрогар.
     Граф чуть  не задохнулся от гнева.  Маг взглянул на хозяина Сомерсета и
безоблачно улыбнулся:
     -- Стоит ли заострять на этом  внимание,  Хьюго? Ведь  и  по английским
законам король вправе жаловать рыцарство по своему усмотрению.
     -- Но он же... он же...-- взревел, запинаясь, граф, но взял себя в руки
и вопросительно посмотрел на мага: -- Спроси его, Каролинус, откуда он знает
леди Агату.
     -- Хорошо, Хьюго. Мнрогар,  на ристалище ты дал  понять,  что  знаком с
леди Агатой. Как ты узнал ее среди зрителей?
     -- Я учуял ее,-- ответил тролль.
     -- Ты хочешь  сказать, что  узнал  ее с помощью обоняния. А откуда тебе
знаком ее запах?
     -- Я учуял ее еще раньше.
     -- Позволь спросить, где?
     -- В лесу,-- буркнул Мнрогар.
     -- Где? Как? Почему? Когда? -- взревел граф.
     -- Ты можешь ответить на эти вопросы Хьюго?
     -- Да,-- сказал Мнрогар.
     После некоторого раздумья Каролинус вновь обратился к троллю:
     -- Позволь спросить тебя, Мнрогар. Ты ответишь на эти вопросы?
     -- Нет,-- ответил Мнрогар.
     -- Могу я спросить, почему?
     -- Да.
     -- Тогда почему?
     Тролль опустил голову и уставился в пол.
     -- Мнрогар,-- с  легкой  укоризной  произнес  Каролинус,--  я уже  было
решил, что ты ответишь на все вопросы.
     -- Твои, но не его.-- Тролль зло посмотрел на графа.
     -- Ну хорошо, а если я попрошу тебя ответить на них...-- Маг замялся.
     Тролль молчал, опустив голову.
     Каролинус повернулся к графу:
     -- Видишь ли, Хьюго, вопросы  сначала были заданы тобой, и боюсь, мы не
получим на них ответов.
     --  Я  поговорю  с  этим  ничтожеством иначе! --  взревел  граф.-- Надо
уличить этого тролля  во лжи. Он скомпрометировал леди Агату, верноподданную
короля,
     Верноподданную короля,  пронеслось в голове  у Джима. Да  уж,  пожалуй,
леди Агата  служит  королю  верой  и  правдой, ехидно подумал Джим. Верой  и
правдой, верой и правдой, мысленно повторил он. Он наконец вспомнил, от кого
слышал эти слова.
     --  Тролли, как  и большинство  сверхъестественных существ,  никогда не
лгут,--  сказал Каролинус.-- Лишь некоторые из них прибегают  к  обману или,
скорее, к хитрости, чтобы выжить на этом свете. Боюсь, Хьюго, нам не удастся
узнать, почему Мнрогар выделил из толпы леди Агату.
     -- Мы должны  докопаться до истины! -- воскликнул граф,  ударив кулаком
по  столу.--  Благородная  леди  скомпрометирована каким-то  троллем. Ее имя
должно быть очищено от налипшей  на него грязи.  Для  этого  мы  и собрались
здесь.
     --  Поистине так,-- возвысил голос  епископ.-- Должна быть  установлена
истина.  Тролль назвал леди Фалон внучкой. Если в ее жилах течет хоть  капля
чужеродной  крови, мы обязаны  знать об этом. Леди Фалон бывает при дворе, а
наша святая обязанность защищать короля. За одним столом  с тобой, Сомерсет,
сидит наследный принц! Не забывай, наш долг  уберечь короля от сил зла, даже
если от наших действий пострадает репутация леди Фалон.
     Епископ и граф с шумом поднялись из-за стола и скрестили взгляды.


        Глава 40

     -- Сядьте оба! -- с непреклонной решимостью произнес Каролинус.
     Граф и епископ, все еще уничтожая друг друга взглядами, сели за стол.
     -- Энджи,-- тихо  сказал Джим, воспользовавшись замешательством,  -- ты
не знаешь, где та шкатулка, которую мне подарил на Рождество морской дьявол?
     --  Она в дальней комнате  под  кроваткой Роберта.  Каролинус  и  Ррнлф
говорили, что в ней можно хранить магическую энергию, вот я и захватила ее с
собой.
     --  Она здесь, это  же замечательно! --  прошептал Джим.--  Послушай, я
сейчас  упаду в  обморок.  Не  пугайся. Мне нужен  предлог,  чтобы выбраться
отсюда и взять шкатулку. Ты уверена, что она под кроваткой Роберта?
     -- Конечно, где же ей еще быть.
     -- Хорошо,-- сказал Джим,-- тогда...
     Он  закрыл  глаза  и  грохнулся  на пол.  Энджи  вскрикнула  --  вполне
естественно,  как решил Джим. Это послужило  ему некоторым утешением, потому
что он сам переусердствовал и отбил себе бок.
     -- Это москитная лихорадка,-- возбужденно проговорила Энджи первое, что
ей пришло в  голову.-- Сэра Джеймса надо немедленно отнести в наши  комнаты.
Вероятно,  он скоро  придет  в себя,  но ему  нужно хоть немного  полежать в
кровати.
     --  Сэр Брайен,-- сказал  граф,-- помоги,  пожалуйста, сэру Джеймсу. За
дверью ты найдешь  стражников.  Они отнесут сэра Джеймса в его комнаты. Леди
Анджела, я хотел бы, чтобы сэр Джеймс вернулся, как  только  у него появятся
силы.
     Джим  приоткрыл  глаза  и увидел стоявшего  перед ним  на одном  колене
Брайена. Тот взял Джима одной рукой за ремень, другой  за запястье  и усадил
на пол, подставив плечо  под грудь  друга. Затем  Брайен  встал и  перекинул
Джима через плечо,  удерживая, казалось бы, безжизненное тело одной рукой за
талию, а другой за ноги.
     Легкость,  с которой Брайен поднял  Джима, внушала уважение.  Вероятно,
рыцарь не раз выносил с  поля брани раненых товарищей по оружию. Проявленная
им  сноровка говорила о силе людей, вынужденных не только  проливать пот  на
своих землях, но и зарабатывать на жизнь с помощью меча, секиры или копья.
     Энджи толкнула  дверь, и Брайен вынес Джима  из комнаты.  Джим поспешно
закрыл глаза.
     -- Эй, парни,-- окликнул  Брайен стражников,-- отнесите сэра  Джеймса в
его комнаты. Леди Анджела покажет дорогу.
     Джим почувствовал, как  его  взяли  за руки, за ноги и, поддерживая  со
всех сторон, понесли по длинному коридору. Путешествие  не  из  приятных, но
что не сделаешь для установления истины, вздохнул Джим.
     Наконец Джима опустили  на вожделенный  матрас.  Слава  Богу, донесли в
целости  и  сохранности,  еще  раз  вздохнул  Джим.  Он  подождал,  пока  за
стражниками не стукнула  дверь, открыл глаза и сел на матрасе. Энджи не было
в  комнате. Через минуту-другую она появилась из другой комнаты со шкатулкой
в руках.
     --  Как  была,  так и  осталась  пустой,--  сказала Энджи,  разглядывая
шкатулку.-- Наверное, заключенная в ней энергия невидима?
     -- Пожалуй, так,-- сказал Джим.-- Но, если я ею воспользуюсь, Каролинус
сразу заметит, что энергии убыло.
     --  Он,  конечно,  сообразил,  что  я,  не  мудрствуя лукаво,  выдумала
москитную лихорадку. Остальные попросту проглотили мое объяснение. Но скажи,
что толку от этой шкатулки, раз епископ освятил замок? Это правда, что, пока
здесь епископ, всякая магия бессильна?
     -- Думаю, лишь ее новые проявления. А шкатулка заряжена магией давно.
     -- А как ты собираешься пронести шкатулку на это шумное сборище?
     Джим растерянно посмотрел на жену.
     -- Так и  быть,  помогу тебе,-- улыбнулась Энджи.-- Привяжу  шкатулку к
ноге. Под широкой юбкой коробку не заметят.
     -- Энджи, что бы я без тебя делал!
     -- Ладно уж. Подожди меня здесь.
     Энджи  вышла в  соседнюю комнату. Через  минуту она вернулась, сияя  от
удовольствия. Энджи покрутилась перед мужем:
     -- Ну что, ничего не заметно?
     --  Ровным  счетом  ничего,-- ответил Джим.--  А ты  сможешь  незаметно
отвязать шкатулку и передать мне?
     -- Нет ничего легче,-- ответила Энджи. -- Ну, нам, пожалуй, пора.
     -- Пора,-- согласился  Джим.  Только  сейчас ему пришло в  голову, что,
пока  они с Энджи  занимались  шкатулкой, в  комнате, расположенной в башне,
могло произойти всякое. Может, шкатулка и вовсе не пригодится.
     Джим поднялся с  матраса, подошел  к  двери  и, пропустив вперед Энджи,
вместе с ней вышел из комнаты.
     -- А зачем тебе понадобилась шкатулка? -- спросила Энджи.
     --  Постараюсь  с ее помощью установить  истину. Когда граф рассуждал о
верноподданничестве Агаты Фалон, я, что греха таить, усомнился, что эта леди
служит  королю  верой и правдой. Но  эта крамольная мысль явилась кстати.  Я
вспомнил,  что Каролинус не обошел вниманием необычный подарок,  который мне
преподнес на Рождество морской дьявол. Маг обмолвился, что шкатулка послужит
мне  верой  и  правдой. Как  видишь, его слова осели  у меня в  подсознании.
Каролинус ничего не говорит понапрасну. Думаю,  с помощью шкатулки мы сможем
отделить ложь от истины и узнать правду о родстве Мнрогара и Агаты Фалон.
     Незаметно для себя Джим и Энджи подошли к комнате, из которой несколько
минут назад  Джима вынес  на плечах Брайен. Один  из стражников,  охранявших
подступы  к комнате, приоткрыл дверь и,  просунув  голову  в щель, оповестил
графа о возвращении сэра Джеймса и леди Анджелы.
     -- Впусти их,-- раздался голос хозяина Сомерсета.
     Стражник распахнул дверь настежь.
     Опасения Джима  не оправдались.  Хватило и одного взгляда,  которым  он
обвел  присутствующих, чтобы понять: разбирательство явно зашло в  тупик. За
исключением Брайена, никто даже не сдвинулся с места. Теперь Брайен сидел на
ближайшем к столу стуле, что было на  руку Джиму. Он сел рядом с Брайеном, а
Энджи опустилась  на  стоявший поодаль  от  стола  стул.  Из нас  с Брайеном
получится  неплохая ширма,  и  Энджи  не  составит  труда незаметно  достать
шкатулку, мысленно хмыкнул Джим.
     Похоже, без  шкатулки не обойтись. Принц спал за столом, опустив голову
на  руки.  Мнрогар застыл  посреди комнаты, казалось, ему  ничего не  стоило
простоять так  целую  вечность.  Граф и епископ продолжали  доказывать  друг
другу свою правоту.
     --  Это мой замок,-- втолковывал граф епископу,-- и я могу делать здесь
все, что мне заблагорассудится.
     -- Но  не  в ущерб  церкви и королю,-- в  сердцах возражал епископ.-- А
поскольку я представляю здесь церковь...
     --  Господа,  господа,--  В  спор,  к  немалому  удовлетворению  Джима,
вмешался Каролинус.-- Эдак мы ничего не  выясним. Стоит еще раз  расспросить
Мпрогара  о его взаимоотношениях с леди Агатой. Если он  откажется отвечать,
будем думать, что делать дальше.
     Граф и епископ, бурча что-то себе под нос, уселись за стол.
     -- Ты можешь достать шкатулку? -- прошептал Джим Энджи.
     -- Сейчас достану.
     Не опуская головы  и приветливо улыбаясь всем  и каждому, Энджи полезла
себе под юбку. Через минуту Джим ощутил легкое постукивание по спине.
     Одно движение -- и шкатулка оказалась в руке у Джима.
     -- Спасибо,-- прошептал он.
     Энджи улыбнулась -- на этот раз только мужу.
     Между тем за столом воцарилось спокойствие, и Каролинус, подняв голову,
посмотрел на тролля.
     --   Скажи,  Мнрогар,--  приветливо   заговорил   маг,--   леди   Агата
действительно твоя внучка?
     -- Нет,-- мрачно ответил тролль.
     -- Но ты назвал ее внучкой там, на ристалище.
     Мнрогар не произнес ни слова.
     -- Почему ты назвал леди Агату внучкой?
     -- Она молода,-- ответил Мнрогар.
     -- Конечно,  вполне естественно,-- сказал Каролинус,-- когда старшие по
возрасту называют молодых внуками или внучками. Ты это хотел сказать?
     Тролль не ответил.
     -- Да будет ли он говорить! -- взорвался граф.-- Из-за его упрямства...
     --  Подожди, Хьюго,-- прервал графа Каролинус.--  Мне  кажется, Мнрогар
согласился  со  мной.  В  противном  случае  он  бы  ответил:  "Нет".--  Маг
повернулся к Мнрогару: -- Но ты сказал нам, что собирался найти среди гостей
графа другого тролля, а когда тебе представилась  такая возможность, взял да
заговорил с  леди  Фалон,  Может,  она  привлекла чем-то  твое  внимание,  а
отыскать настоящего тролля  ты  так и  не  удосужился? Или ты обманул  нас и
среди гостей тролля нет и в помине?
     -- Тролли никогда не лгут,-- сказал Мнрогар.
     --  Мнрогар действительно не  лжет,-- сказал  Каролинус.--  Мой  опыт и
знания  позволяют   мне  говорить   об  этом   с  уверенностью.  Похоже,  он
действительно  кое-что знает о леди Фалон, но боюсь, большего нам из него не
выжать.
     Джим решил, что самое время вступить в разговор.
     -- Ваша светлость,-- обратился он к графу,-- могу ли я попытаться найти
выход из положения?
     -- Конечно! -- воскликнул граф.-- О чем речь!
     Джим  извлек  на свет божий шкатулку, которую  держал в  опущенной руке
между стульями.
     -- Дело в том, что у меня есть магическая шкатулка...
     -- Магическая шкатулка! -- вскричал епископ.-- Разве ты  не знаешь, что
я освятил замок и теперь в его стенах всякая магия не только неуместна, но и
бессильна?
     -- Боюсь, ты  не  совсем прав, Ричард,-- вмешался  Каролинус.-- Если бы
сэр Джеймс предложил воспользоваться магическим приемом, чтобы, предположим,
вытянуть из Мнрогара нужные сведения, то такой прием ничего бы не дал. А эта
шкатулка весьма почтенного возраста  и изначально заряжена магией. Она часть
всего сущего и потому не теряет силы от стороннего воздействия. Эту шкатулку
подарили  моему ученику, и  я не в силах запретить  ему воспользоваться  ею,
хотя  и должен заметить, что  при обращении к ней для пустых целей она может
сыграть злую шутку со своим незадачливым хозяином.
     -- Ха! -- насмешливо выдохнул Брайен в самое ухо Джиму.
     Джим посмотрел на друга -- тот явно ожил, как после сытного ужина. Джим
перевел  взгляд  на Энджи.  Та  повела  головой, давая  понять, что  во всем
полагается на мужа.
     --  Чем бы  ни  обернулся для меня  опыт, я  воспользуюсь  шкатулкой,--
твердо заявил Джим.-- Возможно, мы узнаем все и без Мнрогара.
     Джим открыл крышку шкатулки и, опустив голову, громко спросил:
     -- Отец Агаты Фалон, ты здесь?
     --  Я здесь.-- Глухой  голос раздался,  словно из подземелья. В комнате
неожиданно  потемнело.  Факелы на стенах теперь еле тлели,  тускло  и чадно.
Огонь в кармине почти загас. Углы комнаты затянул мрак. Повеяло холодом.
     --  Расскажи, что ты знаешь о своей дочери,-- сказал Джим, уткнувшись в
шкатулку,-- и ответь нам, общалась ли она с троллями.
     -- Меня зовут Блендис де Фалон. Я родился около ста лет назад. Агата --
моя дочь от второго брака. У меня  был и сын,  но теперь он  мертв, как и я.
Сын  не оправдал моих  чаяний -- ударился в науки, стал книжным червем, а не
рыцарем.-- В  замогильном  голосе послышалась грусть. Джим почувствовал, как
холод пробежал по всему его телу.
     -- Продолжай,-- сказал Джим, чуть помедлив.
     -- Агата, позднее дитя, была для меня отрадой. Я любил ее больше жизни.
Агате  было около шести  лет, когда  в  один злополучный день  ее  похитили,
вырвав из рук гулявшей с  ней няни. Няня, вернувшаяся домой вся в ссадинах и
царапинах, рассказала, что  девочку  после короткой стычки схватила и унесла
самка тролля. С того дня я не видел своей Агаты.-- Голос замолк.
     -- С кем  еще  можно поговорить?  --  мрачно  поинтересовался  епископ,
вперив тяжелый взгляд в замершую в своем кресле Агату Фалон.
     -- Няня Агаты  Фалон,  ты слышишь меня? --  спросил  Джим,  приблизив к
губам шкатулку.-- Если слышишь, отзовись.
     -- Я здесь,-- раздался из коробки тоненький голосок.
     -- Расскажи, как случилось, что у тебя отняли ребенка.
     --  Меня зовут Уинифред Хастингс. Я дочь  бедного рыцаря. Незадолго  до
смерти отец отдал меня в услужение сэру Блендису де Фалону, и я стала ходить
за его дочерью. Я  умерла  два года назад от  старости,  но хорошо помню тот
день,  когда отправилась вместе  с Агатой гулять в лес, неподалеку от замка.
Когда  мы  шли мимо кустов, из них  выскочил тролль, ростом  с  меня. Тролль
вырвал у  меня из рук Агату, а меня искусал и исполосовал когтями. Я кое-как
добралась до замка и, еле ворочая языком, рассказала сэру Фалону о постигшем
его  несчастье, после  чего  потеряла сознание.  Я  пролежала в беспамятстве
несколько  дней,  а потом  еще  долго  не могла  подняться  с кровати. Когда
поправилась, я  с  головой ушла  в хозяйство,  чтобы, насколько хватало сил,
подменить вторую жену сэра Фалона, которая умерла при родах Агаты.
     -- И с тех пор ты больше не видела Агаты Фалон? -- спросил Джим.
     --   Через   два  года   девочка  появилась  у  ворот  замка,  грязная,
исцарапанная,  оборванная. Одна  я  признала в ней дочь сэра Блендиса. Агату
окружили  вниманием и заботой,  но никто так и не  смог вытянуть из нее, где
она была целых два года.
     -- Она не рассказала об этом даже отцу? -- спросил Джим.
     --  Не проронила  ни слова, как ни бился  сэр  Фалон. В конце концов он
решил, что девочку подменили. Тем не менее,  сэр Блендис распорядился, чтобы
за Агатой ухаживали так же старательно, как и раньше, и под страхом сурового
наказания запретил всем и каждому даже слово молвить о ее печальной истории.
Спустя  четыре года  сэр Фалон умер, а замок и земли отошли к его сыну.  Тот
мало общался с Агатой, и ее история постепенно забылась.
     -- Сэр Блендис! -- позвал Джим.
     -- Я здесь,-- раздался из шкатулки печальный голос.
     -- Почему ты охладел к Агате  после  ее  возвращения  в замок? Ведь  ты
сказал, что любил ее больше жизни.
     -- Я  безумно любил свою дочь Агату. А разве та девочка, что отыскалась
у  ворот  замка, была  моей дочерью?  Она  ни  внешностью,  ни  манерами  не
напоминала Агату.
     -- И ты так и не выяснил у пришелицы, откуда она взялась?
     --  Нет,  как  ни  пытался.  Но  я  оставил  девочку  у себя,  приказав
домочадцам и челяди держать в строгой  тайне все то, что могло бросить  тень
на имя Фалонов.
     --  Вполне  вероятно, что ребенка действительно  подменили,--  возвысил
голос епископ, устремив взгляд на Агату Фалон.-- Леди Агата, во имя спасения
своей бессмертной души расскажи нам свою историю.
     Агата  Фалон  безмолвствовала. Казалось,  она пропустила слова епископа
мимо ушей.
     -- Если ты не ответишь,-- добавил  епископ,--  я решу, что ты не та, за
кого себя выдаешь. И тогда...
     Леди  Агата  неожиданно  встрепенулась  и  пронзила   епископа  злобным
взглядом.
     -- Я  -- Агата Фалон! -- вскричала она.--  Мало ли что  наговорила  эта
коробка. Отец церкви должен противостоять магии, а не потворствовать ей. Что
касается моего отца, то он никогда не любил меня, и я не раскрывала ему свою
душу. Поищите другого свидетеля моих прегрешений. Утверждаю, что я  -- Агата
Фалон, дочь сэра Блендиса де Фалона, и никакая магия  не докажет противного.
Таков закон. Или законов уже не существует?
     --  Агата Фалон  права,--  подал  голос священник,-- церковь  не  может
выносить вердикт, основываясь на свидетельских показаниях, добытых с помощью
магии.
     Епископ раздраженно ударил рукой по столу.
     -- Мы и не  собираемся  наказывать ее  по  закону,-- прошипел он.--  Мы
хотим лишь установить истину. Свидетели с  того света не  лгут. Да  и тролль
выделил Агату Фалон из толпы.
     -- А кто  сказал,  что  на  том  свете нельзя впасть в  заблуждение? --
неожиданно подала голос Энджи,--  Да и Мнрогар, заговорив с леди Агатой, мог
руководствоваться самыми разными соображениями.
     -- Леди  Анджела,--  возопил  епископ,-- ты здесь  не для  того,  чтобы
высказывать свое мнение, кроме того...
     --  Помолчи!  --  остановил  Джим  епископа.  К  удивлению  Джима,  тот
замолчал.
     Джим огляделся.  Все --  за исключением Мнрогара и Каролинуса -- теперь
сосредоточенно  смотрели на него, словно ожидая, что он вот-вот  перейдет  к
решительным действиям.  Тролль  оставался безучастным  к происходящему. Зато
лицо мага выражало довольство пресытившегося кота,  только  что  отведавшего
жирных сливок. Джим вздохнул -- Каролинус отдал все ему на откуп, придется и
дальше действовать на свой страх и  риск. Пожалуй, надо еще раз поговорить с
духами.
     -- Два свидетеля дали противоречивые показания,-- начал Джим, приподняв
крышку шкатулки.-- Я спрашиваю  тебя, Уинифред  Хастингс, уверена ли ты, что
сыскавшаяся у ворот замка девочка была Агатой Фалон?
     -- Да,-- раздался тоненький голосок Уинифред  Хастингс,-- уверена, хотя
не  стану  отрицать,  за два года девочка разительно изменилась, и не только
внешне. Куда девались ее манеры! Она забыла,  как ведут себя за столом, а ее
любимой игрушкой стал круглый камушек, который она принесла с собой в замок.
Можно  сказать, она  с ним ни  на  минуту не расставалась. И все-таки каждым
словом и жестом она походила на ту Агату, которую вырвал из моих рук тролль.
     --  Разве можно  доверять какой-то служанке, если ее слова противоречат
показаниям  рыцаря?  --  возмутился епископ.--  Она  могла  затаить обиду на
своего хозяина, а теперь оговаривает его.
     -- Я говорю правду,-- пропищал голос Уинифред Хастингс.
     -- Она лжет! -- послышался голос сэра Блендиса.
     --  Каролинус,-- обратился  Джим к магу,-- попроси Мнрогара  рассказать
нам о леди Агате.
     -- Мнрогар,-- вкрадчиво  произнес Каролинус,-- тебе есть что добавить к
своим словам?
     Тролль безмолвствовал.
     -- Оставьте  его  в покое! --  взорвалась Агата  Фалон.-- Вы все  равно
ничего не узнаете. А мне плевать, что вы обо мне думаете.
     В комнате воцарилась гнетущая тишина. Епископ всем  своим видом выражал
явное  беспокойство,  священник  впал  в  задумчивость, граф застыл  в своем
кресле, словно силы покинули его. Джиму снова пришли на память слова Шерлока
Холмса: "Ищи  недостающего свидетеля!" Выходит, недостающий свидетель еще не
найден. Джим покосился на шкатулку. Пожалуй, стоит попытать счастья еще раз.
Джим поднес шкатулку ко рту и громко спросил:
     -- Может ли кто живой или пребывающий на том свете рассказать, где была
Агата Фалон, после того как ее похитили?
     В комнате снова наступила тишина, все ждали, затаив дыхание.
     -- Я, Мнрогар,- раздался из шкатулки громовой голос, -- я еще жив!
     Джим удивленно поднял голову и  отпрянул -- на него летел закованный  в
кандалы тролль.


        Глава 41

     - Замри! -- воскликнул Каролинус, ткнув пальцем в Мнрогара.
     Команда мага застала тролля  в прыжке. Не в силах  устоять на ногах, он
упал как подкошенный и распластался по полу, неестественно задрав голову. На
лице тролля застыла ужасающая гримаса.
     -- Можешь подняться, Мнрогар,-- сурово  сказал Каролинус.-- Встань там,
где стоял, и стой смирно.
     Мнрогар занял  свое место посреди комнаты,  одарив  Джима неприветливым
взглядом. Шкатулка не умолкала:
     -- ...Я  живу по своему  разумению и ни от  кого  не завишу.  Иногда  я
выбираюсь  из своего логова, чтобы обойти округу и разнюхать, не посягает ли
другой тролль на мои владения...
     -- Закрой коробку! -- неожиданно  рявкнул Мнрогар,-- Я и без нее найду,
что сказать.
     Джим поспешно закрыл шкатулку.
     -- Однажды в лесу,-- начал свой рассказ Мнрогар,-- я вынюхал тролля. По
запаху это была самка. Я нашел ее логово, но хозяйки там не было. Зато в яме
я наткнулся на девочку. Она еле дышала. Завидев меня, она поползла ко мне. Я
взял  ее на руки и отнес в свое логово.-- Мнрогар  уставился на графа:--  Ты
знаешь, где мое логово.
     Граф не проронил ни слова.
     --  На  моей земле  водятся олени,  кабаны,  кролики,-- продолжил  свой
рассказ Мнрогар.-- Вначале я делился с девочкой своей едой, но она и кусочка
мяса не брала  в рот. Я понял, что ребенок не  ест сырой пищи. Тогда я  стал
кормить девочку едой со  стола графа,  которую тайно добывал по ночам, когда
все в замке  спали. Постепенно девочка  окрепла.  Позже я  узнал, что у  той
самки умер  детеныш, вот она и решила заменить  его  девочкой. Только ничего
путного  у  нее  не  вышло.  Девочка не  стала  охотиться  вместе  с ней,  а
принесенное самкой мясо не ела. Девочка слабела на глазах, и самка  оставила
ее. Я понял, чем надо кормить ребенка. Девочка подрастала, и нам было весело
вдвоем. Она нашла  в логове камушек и  частенько, припрятав его,  заставляла
меня  искать игрушку.  А  порой  я  прятал камушек,  а  ребенок искал его. Я
привязался к девочке и даже на охоте не задерживался. Но со временем девочка
начала  отказываться  от  пищи  и  ослабела.  Волей-неволей пришлось  с  ней
расстаться. Однажды в несчастливый для меня  день я отвел  девочку к воротам
замка,  что находится  неподалеку от норы  самки, а  сам  возвратился в свое
логово.-- Мнрогар замолчал.
     --  Так-то лучше,--  удовлетворенно произнес  епископ.--  Выходит, леди
Агата не тролль, в  ее жилах нет чужеродной крови. Но тогда  непонятно,  как
Мнрогару  удалось  признать  в ней ту  девочку, с которой  он когда-то делил
логово.  С  той  поры прошло много  времени. Как троллю удалось учуять  леди
Агату?
     Джиму  показалось,  что  вопрос повис в  воздухе, как  обнаженный  меч,
подвешенный на конском волосе над  головой несчастного Дамокла во время пира
у тирана  Сиракуз Дионисия.  Надо срочно  что-то предпринять,-- пока конский
волос не лопнул, Джим с надеждой посмотрел на Каролинуса. Тот, казалось, был
безучастным к происходящему. Неожиданно Джима осенило.
     -- Леди Агата,-- нарушил он тягостное молчание,-- твоя няня рассказала,
что ты не выпускала из рук камушек, который принесла с собой в замок. Может,
камень и сейчас при тебе?
     Агата Фалон одарила Джима презрительным взглядом.
     -- На черта тебе знать, у меня камушек или нет? -- прошипела она.
     -- Не будь дурой! --  воскликнула Энджи.-- Сэр Джеймс хочет помочь тебе
и твоему троллю.
     Агата Фалон  на мгновение застыла. Затем медленно потянулась  к поясу и
извлекла из  прилаженного  к нему  кошеля нечто  вроде  клубка  шерсти.  Она
подняла руку  и замахнулась, словно  хотела  запустить оказавшимся в ее руке
предметом в  лоб своему обидчику, потом,  сменив гнев  на  милость, опустила
руку и мягким движением кинула клубок Джиму.
     Тяжестью  клубок не уступал камню. Но, если  это и  был камень, то весь
покрытый слипшимися волосами. Джим понюхал клубок и передал его Брайену:
     -- Тебе знаком этот запах?
     -- Разве забудешь такое зловоние! Я то и  дело зажимал нос,  когда мы с
тобой  выполняли  поручение Каролинуса. Этой  вонью пропиталось  все  логово
тролля, внизу, в подземелье.
     -- Вот именно,-- согласился Джим, забрав клубок.-- По весу этот клубок,
что камень.  Скорее всего,  это и есть  камень с налипшими  волосами тролля.
Думаю, тролли линяют, а за две тысячи лет Мнрогар сменил не одну  шкуру. Его
логово  все  в  шерсти,  а  этот  камень  прямо-таки пропах  троллем, и  нет
сомнения...
     -- Ты прав,  Джеймс,--  перебил  его Каролинус,-- тролли линяют,  а  на
камне действительно волосы Мнрогара.
     -- Маг!  -- пробасил  епископ.--  Какое  поручение  ты давал  этим двум
рыцарям? Что они делали в подземелье замка?
     Каролинус повернулся к епископу и сладостно улыбнулся:
     --  Я исправно  молюсь  Господу, Ричард, но не  вмешиваюсь  в  таинства
церкви. Зачем  же  ты  вмешиваешься в  таинства магии?  При всем  уважении к
твоему высокому сану я не могу ответить на твой вопрос.
     Епископ  буркнул себе под нос нечто невразумительное  и  неодобрительно
покачал головой.
     Каролинус повернулся к Джиму:
     -- Мне кажется, ты еще что-то хотел сказать, Джеймс?
     -- Только то, что тролль,  на мой  взгляд,  распознал леди  Фалон среди
зрителей, уловив  запах этого камня.-- Джим  покрутил  камень перед собой.--
Леди  Агата,  ты не  отрицаешь, что  это  и есть  тот камушек, которым  ты в
детстве играла с Мнрогаром в его логове?
     -- Нет,-- ответила леди Фалон.
     --  Тогда,--  продолжил  Джим,--  леди  Агата  действительно  дочь сэра
Блендиса  де Фалона. Это  ее в детстве утащил тролль, а Мнрогар вернул через
два  года в замок.  Сэр  Блендис  просто не узнал свою  дочь  и вбил себе  в
голову, что ее подменили.
     -- Бойкий у тебя ученик, Каролинус,-- буркнул епископ.
     -- Но он прав,-- пожал плечами маг.-- Я и сам пришел к такому выводу. А
ты что, еще сомневаешься?
     Епископ предпочел не отвечать на вопрос Каролинуса и устремил взгляд на
Мнрогара:
     -- По крайней мере, ничто не мешает нам расправиться с троллем.
     Казалось,  граф  только и ждал  этих  слов  епископа.  Его глаза  снова
загорелись кровожадным огнем.
     -- Стража! -- прогремел граф.
     Дверь открылась, и вошли пятеро вооруженных мечами воинов.
     -- Милорд? -- услужливо вопросил стражник, выступивший вперед.
     Граф ткнул пальцем в сторону Мнрогара.
     -- Убейте его и убедитесь, что он испустил дух!
     --  Нет!  --  воскликнула  Агата  Фалон.  Она   стремительно  вскочила,
бросилась к  столу и, упав на колени перед графом, воздела руки в мольбе: --
Прошу тебя, милорд, во имя Господа, милосердного и справедливого...
     -- Вон отсюда! -- заорал опешивший было граф, вспомнив  о толпившихся у
дверей стражниках. Те, подталкивая друг друга, вышли.
     --  ...Во  имя  Господа  нашего  Иисуса,--  продолжала  Агата,-- пощади
Мнрогара! Разве ты  не  знаешь, что  твой  род и ты сам  многим ему обязаны?
Подумай, сколько веков он  охраняет  твои земли от нашествия других троллей.
Если  бы не Мнрогар. твои  угодья уже давно были  бы вытоптаны, а в лесах не
осталось никакой живности. Тролли  нападают и на  людей,  а Мнрогар,  поверь
мне,  никого и пальцем не тронет. Если ты убьешь его, то окажешь себе плохую
услугу, а мне разобьешь сердце.
     --  Леди...  леди  Агата...  это ни  на  что  не  похоже,--  запинаясь,
пробормотал граф и поднялся с кресла. Он обогнул стол, подбежал к леди Фалон
и  поднял ее с пола.-- Ты  не должна стоять передо мной на коленях,-- сказал
граф.--  Возможно, ты  права, и от тролля больше пользы, чем вреда. Но ты не
все знаешь. Еще немного, и Мнрогар превратит мой замок в развалины.
     -- Думаю, теперь вы поладите и найдете общий  язык,--  сказала Агата.--
Если ты разрешишь,  я  останусь у  тебя еще  на несколько дней. Я  смогла бы
время  от  времени  навещать Мнрогара. Он одинок и  несчастен.-- Агата Фалон
повернулась к троллю: -- Дедушка, ты будешь рад, если я стану наведываться к
тебе?
     -- Да,-- сказал Мнрогар.
     Агата посмотрела графу в глаза:
     --  Прояви милосердие,  милорд,  а я помогу тебе  наладить  отношения с
Мнрогаром. Мне  вовсе не  хочется уезжать из твоего замка и оставлять  здесь
Мнрогара... и тебя.
     --  Черт  побери! --  вскричал  граф и прикрыл рот ладонью.--  Я  хотел
сказать, разумная мысль. Почему бы тебе действительно не остаться в замке? А
если тролль пообещает оставить свои проделки, я велю снять с него кандалы.
     -- О милорд, он больше не доставит тебе беспокойства. Скажи, дедушка.
     Мнрогар медлил с ответом.
     -- Да,-- наконец выдавил из себя тролль.
     Агата  Фалон  перевела взгляд  на принца.  Тот  проснулся и  с  видимым
интересом шнырял глазками по сторонам.
     -- Если я останусь у графа, принц,-- обратилась к нему Агата,-- то едва
ли  скоро вернусь ко двору. Передай королю, что  я буду счастлива  лицезреть
его позже. А когда -- известно лишь одному Господу.
     -- Передам все в точности,-- добродушно ответил принц.
     -- А ты, милорд,-- принялась Агата за епископа,-- надеюсь, распознал во
мне простую смертную?
     -- Дочь моя,-- сурово сказал епископ,-- ты можешь прочесть "Отче наш"?
     -- Если ты  хочешь  того,--  ответила  Агата.-- Pater noster  qui es in
caelis, sanctifietur nomen...
     --  Вижу, из твоих ушей и ноздрей не идет дым,-- пробурчал епископ.-- И
все-таки  ты  собираешься навещать  безбожника. Ты  уверена, что не погубишь
свою бессмертную душу?
     -- Не погублю, милорд,--  ответила Агата ангельским голоском.-- Мнрогар
томится в  одиночестве,  а одиночество не  красит жизнь. Если  я стану  хоть
изредка навещать его, он воспрянет духом.
     -- Я не вижу  причин  препятствовать тебе,  дочь  моя,  хотя  и не могу
благословить на общение с троллем,-- назидательно изрек епископ.--  С другой
стороны, всякое сострадание достойно похвалы.
     Неожиданно раздался сильный стук в дверь.
     -- Кого еще черт несет? -- прогрохотал граф.
     Дверь  открылась, и на  пороге показался стражник, по-видимому, старший
из своих сотоварищей.
     -- Прошу  прощения за  беспокойство, милорд,--  гаркнул  он,-- дозорный
разглядел с башни троллей. Они шныряют по лесу вокруг замка. Взяли  замок  в
кольцо.
     -- Тролли! -- разом вскрикнули граф, епископ и священник.
     Мнрогар свирепо сверкнул глазами.
     --  Это еще  не все, милорд. Дозорный  сообщил, что  видел драконов. Те
опустились на землю неподалеку от замка.
     -- Драконы! -- прорычал Мнрогар.-- На моей земле!
     -- Если прилетели  драконы, я слажу  с ними,-- поспешно  заявил Джим.--
Скажи, приятель, тролли подошли близко к замку?
     -- Дозорный видел их на расстоянии полумили,-- ответил стражник.
     --  Думаю,  тролли  ближе  не подойдут,--  сказал  Джим.--  Они слишком
осторожны и боятся людей.-- Джим взглянул на  Энджи: -- Леди Анджела, может,
все-таки отменить представление?
     -- Снимите с меня эти побрякушки! -- заорал Мнрогар, потрясая цепями.--
Среди  троллей,  что явились  сюда, затесались двое  наглых щенков,  которые
хотят  сразиться со  мной. Остальные  всего-навсего пришли поглазеть на бой.
Выпустите меня, и я разорву этих двух троллей в клочья!
     --  Ха! -- воскликнул граф.--  Ты что, думаешь,  мы станем прятаться за
твою спину? Мои воины покончат со всеми троллями разом!
     --  Я  возьму в руки булаву и  возглавлю войско,--  торжественно заявил
епископ.
     --  Милорд,  времена,  когда  отцы  церкви  вели паству  в  бой,  давно
миновали,-- рассудительно заметил священник.-- Оружие не к лицу епископу.
     -- Тогда я возьму в руки тяжелый крест,-- пробасил епископ.
     Только сейчас Энджи нашла время ответить на вопрос Джима:
     --  Представление состоится близ замка, и я думаю,  ничего страшного не
произойдет.
     --  Тем более  что среди публики  немало  рыцарей,  которым  не страшны
никакие тролли,-- сказал Брайен.-- А что до драконов...
     --  Забудь  о них, Брайен,-- сказал Джим.-- Дозорному кровь  ударила  в
голову, когда он увидел троллей,  вот  ему и померещились драконы. Возможно,
над лесом  летали крупные птицы. А что до троллей, то они боятся вооруженных
людей и ближе к замку не сунутся. Да и среди них всего у двоих руки чешутся.
Хотят одолеть Мнрогара в бою и захватить его земли.
     --  Какого  черта  они решили, что  им достанутся  мои  земли, коли они
одолеют Мнрогара! -- возмутился  граф.-- У  меня много воинов,  да и рыцари,
думаю,  не откажутся  проявить доблесть. Мы разобьем троллей в пух  и  прах,
сколько бы их ни шлялось в моем лесу!
     --  Вот видишь,  Джеймс,--  поспешила  вставить слово Энджи,--  троллей
бояться нечего. Представление состоится.
     Театральное представление лучше побоища, решил Джим.
     -- Состоится, так состоится,-- ответил он.


        Глава 42

     -- Как тебе удалось переправить сюда трибуну? -- спросил Джим.
     Он   вместе  с   Энджи  расхаживал   по  поляне,  предназначенной   для
театрального представления. Казалось,  вся поляна была окружена чащей,  хотя
настоящий  лес  обступал  ее  лишь  с трех сторон,  а  от замка ее  отделяла
дубрава, волшебным образом поднявшаяся по указке Джима. Иллюзия была полной.
Дубрава тускло чернела между редкими естественно произрастающими деревьями.
     На поляне, прямо на снегу, было  отведено место  для  сцены.  На  сцене
высилась декорация: небольшой хлев, разделенный перегородками на три стойла.
В  центральном стойле,  в яслях, сладко спал Роберт, не подозревающий о том,
что  ему  отведена  роль Богомладенца  Иисуса.  Два  других стойла  тоже  не
пустовали: в одном переминался с ноги на ногу вол, в другом осел -- а может,
и мул -- лениво бил себя хвостом по бокам.
     В  хлеву было тепло  --  для  Роберта Джим  не поскупился на магическую
энергию.
     На снегу  на  корточках  неподвижно  сидел  Мнрогар,  устремив  тяжелый
зловещий взгляд в сторону леса.
     -- Трибуну  перенес  сюда  Каролинус,-- ответила  Энджи.  На  ней  было
длинное, ниспадающее свободными складками белое одеяние.
     --  Каролинус? -- удивился  Джим.-- Выходит, ты разговаривала  с ним. Я
пытался найти его, но он как в воду канул.
     -- Он неожиданно вырос передо мной, когда я была здесь. Я попросила его
перенести сюда трибуну с  ристалища, и он одним мановением руки выполнил мою
просьбу.
     -- А меня он попросту избегает,-- с легким раздражением  сказал Джим,--
По-моему, он что-то замышляет втайне от нас. Мне это не нравится.
     Джим,  как и Энджи, был готов к представлению и расхаживал по поляне  в
костюме  Иосифа.  Собственно,  костюм  походил скорее на длинный  монашеский
плащ, чем на одежду, которую носили в библейские времена. Но такие мелочи не
беспокоили  Джима. Публика проглотит спектакль вместе с костюмами, решил он.
Энджи старается вовсю и  даже  побеспокоилась о трибуне.  Пришла  на  поляну
вместе  со стражниками раньше  Джима.  Конечно,  те  не помешают,--  тролли,
набравшись  храбрости,  могут еще  ближе подойти к замку.  Джим посмотрел  в
сторону леса -- стражники растворились между деревьями.
     Зрителей  на  трибуне  еще  не было.  Джим  знал:  в  замке только  что
закончилась нешуточная перебранка. Дамы спорили с кавалерами. Мужчины стояли
на  том,  что  женщинам небезопасно покидать  замок.  Кругом тролли, и может
случиться так,  что не у  каждой дамы в минуту опасности  найдется защитник.
Конечно,  победа в споре осталась за  женщинами.  Дамы в один голос заявили,
что защитят себя сами. Разумеется, они не повесят  на  пояс по тесаку, а вот
для  небольшого кинжала у  каждой  отыщется место  за кушаком или в складках
юбки.
     Заводилой у женщин была Геронда.  Она  во  всеуслышание заявила, что не
боится  никаких  троллей, а на  всякий случай  прихватит  с  собой рогатину.
Рогатина -- копье с длинным древком и прилаженной к нему поперечиной -- была
ее любимым оружием, в чем  Джим чуть  было не убедился на собственной шкуре,
когда в обличье дракона впервые появился перед Герондой. Тогда Геронда могла
действовать  по  своему усмотрению, а вот сейчас в  окружении  гостей  графа
право  выбора  оружия  ей  пришлось  отстаивать,  да  еще  с  пеной  у  рта.
Раздавались  дружные  голоса,  что  рогатина  не к лицу  женщине,  тем более
незамужней. Геронда упорствовала. Она не боялась досужих сплетен, все знали,
что ее  сердце давно отдано Брайену. И все-таки Геронде  пришлось  уступить.
Договорились, что рогатину понесет стражник,  а если та понадобится Геронде,
он  тотчас отдаст ей  оружие.  Впрочем,  Геронда не  осталась  внакладе. Она
прикрепила  к поясу  нож  в  ножнах,  не  собираясь стыдливо  прятать  его в
складках одежды.
     --  К  спектаклю почти  все готово,-- сказал  Джим.--  Надеюсь,  мы  не
забудем своих ролей.
     --  Ролей-то  мы  не  забудем,--  ответила Энджи,-- да я  вот  что  еще
придумала: в начале спектакля расскажу в двух словах зрителям о том, что они
увидят.  Не  каждый знает историю Иосифа и Марии. А во  время  представления
приглашу на сцену графа и еще пару гостей, пусть посмотрят на Богомладенца в
яслях. Вот они рты разинут от удивления!
     -- А когда зрители увидят  драконов, явившихся напугать Иосифа, у них и
вовсе  глаза  на  лоб  полезут,--  подхватил  Джим.--  А  тут  еще  младенец
заговорит, о троллях никто и не вспомнит.
     Джим немного помолчал и продолжил:
     -- Отправлюсь-ка я к  Секоху, объясню ему и тем, кто явится сюда вместе
с ним, что они должны делать.  А  ты, Энджи, во  время спектакля  не спускай
глаз со  зрителей. Горячие головы вроде  сэра  Гаримора  при  виде  драконов
запросто бросятся  на  сцену с обнаженным оружием.  Предупреди  публику, что
драконы никому не причинят зла.
     --  Я уже думала  об этом. Скажу  зрителям, что между трибуной и сценой
воздвигнута  невидимая стена. Пусть  не боятся,  никто из действующих лиц не
посягнет на  их  жизнь.  Добавлю еще,  что и зрители смогут попасть на сцену
лишь по нашему приглашению.
     -- Прекрасная мысль! -- воскликнул Джим.-- Послушай, Энджи, а почему бы
на самом деле не возвести стену? -- Джим сосредоточился.-- А вот и стена!
     --  Я не думала,  что ты займешься стеной.  Ты и так  уже  израсходовал
немало энергии.
     -- Порядочно,-- согласился Джим.-- Раньше я  прикрывал  глаза и вызывал
зрительное изображение необходимого мне предмета, а  теперь потихоньку начал
действовать и другим способом. Впрочем, мне пора к драконам.
     --  Не задерживайся.  Как только ты возвратишься,  я пошлю стражника  в
замок, за зрителями. Будь осторожен! -- крикнула Энджи вслед Джиму.
     Джим обернулся:
     -- Что ты сказала?
     -- Помни о троллях.
     -- Не  беспокойся, Анджела.  Тролли мне  не страшны. Да  и вряд  ли они
нападут на меня. Тролли прекрасно знают, что я им не по зубам.
     Джим углубился в  лес. Он понятия не имел,  где приземлились драконы, и
шел  по наитию. Небо было безоблачным, и, хотя солнце клонилось к  закату, в
лесу было еще светло.  Тем не менее, Джим почувствовал легкое  беспокойство.
Час-другой,  и наступят сумерки, а  там, глядишь, и вовсе стемнеет. Попробуй
тогда замани кого-нибудь на спектакль. Даже рыцари не рискнут пойти в темный
лес. Наступала двенадцатая  ночь Рождества, время разгула Дикой  Охоты. Даже
малый  ребенок знал:  в эту ночь  ничего не стоит увидеть на небе кавалькаду
призрачных  существ  со  сворой  собак,  а во  главе  кавалькады  --  Дикого
Охотника. Встреча с Дикой Охотой предвещала несчастье и даже смерть.
     Джим  ускорил  шаг.  Драконы   должны  быть  где-то  неподалеку.  Джиму
казалось, он уже чувствует их.
     Неожиданно  Джим увидел  Арагха. Тот  стоял на  прогалине, казалось,  в
томительном ожидании.
     -- Я знал, что ты где-то поблизости, Арагх, но не думал, что натолкнусь
на тебя,-- сказал Джим.
     -- Ты и не натолкнулся на меня,-- проворчал волк.-- Я сам искал встречи
с тобой.
     -- Ладно уж, не ворчи. Лучше скажи, как дела.
     -- Все идет своим  чередом,-- ответил  Арагх.--  Если ты спрашиваешь  о
троллях,  то  они  болтаются  по  всей  округе.  Ждут  не  дождутся,   когда
братья-близнецы наберутся храбрости вызвать  на смертный бой  Мнрогара, а те
ждут, когда ты, Энджи и воины уберетесь из леса.
     -- Выходит, они боятся  нас,-- с удовлетворением заметил Джим.-- Не так
уж плохо.
     --  Я бы  не  сказал, что они вас боятся,-- ответил Арагх.-- Тролли  не
знают, как  вы поведете  себя, если братья-близнецы  бросят Мнрогару  вызов.
Поэтому те  и  медлят.  Таково  мое мнение,  а  к  моему  мнению тебе  лучше
прислушаться.
     -- Я так и  делаю,--  сказал Джим.-- А  не кажется ли тебе, что тролли,
завидев в лесу большое число людей, и вовсе умерят пыл?
     -- Может быть,-- ответил Арагх. Он вздохнул, улегся  на  снег  и  начал
чесаться.-- Такая холодина, а блохи не унимаются.
     --  Хочешь,  я избавлю тебя от блох? -- спросил  Джим.-- Убить  я их не
убью, а перенести в другое место могу.
     -- Не надо,-- сказал Арагх.-- Это мои блохи. Если они доймут меня, я  и
сам с ними справлюсь. Будь сейчас лето, я бы мигом от них отделался. Летом я
залезаю в  озеро, плыву  до ближайшей  коряги, кладу  на нее нос  и  начинаю
медленно  погружаться в воду.  Видел  бы ты,  как блохи одна быстрее  другой
перепрыгивают на деревяшку. Умора! Сейчас все озера покрыты льдом, а вода  в
ручьях  слишком холодная. Да что это я все  о блохах! Твои драконы недалеко,
так и иди, прямо. Поговори с ними сам.  Я, кроме Горбаша, никого  толком  не
знаю.
     -- Когда я тебя увижу? -- спросил Джим и пожал плечами, -- волка и след
простыл. Арагх был верен себе -- исчез так же быстро, как и появился.
     Джим  зашагал дальше  по  лесу. Неожиданно впереди  открылась окутанная
паром  прогалина. Повеяло  теплом.  Драконы!  Они  сгрудились  на  поляне  и
извергали клубы пара.
     -- Секох! -- позвал Джим, обводя глазами прогалину. Секох, конечно, был
тут как тут. Он уже преодолевал  заграждение из распластавшихся по земле тел
и  спешил  к  Джиму.  Наконец  он остановился  и  ценой  невероятных  усилий
изогнулся в поклоне.
     -- Я здесь, милорд! -- Секох просиял от удовольствия.-- И не только  я.
Почти все клиффсайдские драконы прилетели со мной. Дома остались лишь Гарнох
и Таньяра.  У Гарноха ревматизм, а Таньяра собралась откладывать яйца. Когда
ты покажешь нам маленького принца?
     -- Пока  не  знаю. Сначала  мне надо  вам кое-что рассказать. Меня  все
слышат?  Все  клиффсайдские драконы  слышат  меня?  Послышался  дружный  хор
утвердительных восклицаний.
     -- Милорд,-- с легким укором произнес Секох,-- ты же знаешь, как хорошо
слышат драконы.
     Действительно,  у драконов был острый  слух.  Джим убедился  в этом  на
собственном опыте. Когда он в обличье дракона летал  над  землей  ночью,  то
слышал  даже далекий шорох.  Слух-то  у  них был, но  слушать они не  умели.
Драконы  вечно  переругивались,  и  каждый  доказывал  свою правоту громовым
голосом.
     --  Как бы то ни было, скоро уши вам пригодятся,-- добавил Джим.-- Мы с
Энджи приглашаем вас на спектакль.
     -- Спектакль? Спектакль? -- удивленно забасили драконы.
     --  Да,--  сказал Джим.-- Энджи  с площадки, которую  мы зовем  сценой,
расскажет  историю  о  маленьком  принце  и  драконах.  Думаю,  вы  получите
удовольствие.
     Драконы одобрительно зашумели.
     -- Только вы будете слушать  Энджи издали, чтобы вас  не заметили люди,
которые тоже придут на спектакль.  Если будете вести себя тихо, то пятеро из
вас во главе с  Секохом смогут подойти поближе  и посмотреть, что происходит
на  сцене. Остальным понадобятся уши, чтобы  слушать и дальше. Одним словом,
вы все побываете на спектакле.
     На поляне раздался такой взрыв восторга, что Джим содрогнулся.
     --  Только ведите себя  тихо, иначе никто из вас  ничего  не  увидит,--
напомнил он, когда шум утих.
     На поляне снова поднялся  гвалт. Один дракон уверял, что будет тих, как
хорек, другой -- как змея, третий -- как мышь...
     -- Вижу, вы меня поняли,-- с удовлетворением сказал Джим.
     -- А что делать с  троллями? --  спросил Секох.-- Может, разорвать их в
клочья?
     --  Не  стоит,-- ответил Джим.--  Тролли  пока  никого не трогают. Да и
среди  них  лишь двое настроены  воинственно. Братья-близнецы. Им взбрело  в
голову  вызвать на смертный бой  тролля, который живет  здесь,  в подземелье
замка.
     -- На смертный бой! -- радостно воскликнул Секох.
     Драконы снова  одобрительно зашумели. Посмотреть, как дерутся другие,--
что может быть интереснее! Впрочем, драконы и сами понимали толк в бою. Джим
знал: если их задеть, обидчику не поздоровится.
     -- Да что там бой! -- сказал Джим.-- Вы скоро  побываете  на спектакле!
Секох, я возвращаюсь к  Энджи, да и вы  здесь не разлеживайтесь.  Как только
солнце немного опустится, трогайтесь в путь. Мы с Энджи ждем вас.
     -- Спасибо, милорд,-- ответил Секох.
     Джим  углубился в лес, оставив за спиной  драконов, которые принялись с
жаром обсуждать,  что за диковина спектакль и  способны  ли тролли, жалкие и
ничтожные твари, показать настоящий бой.
     Джим огибал толстый дуб, когда чуть не столкнулся с Каролинусом.
     -- Каролинус! -- воскликнул Джим.-- Ты,  как и Арагх, словно вырастаешь
из-под земли.
     -- Не могу похвалить тебя за эти слова,  Джеймс,-- строго сказал маг.--
Ученику не пристало удивляться появлению своего учителя.
     --  Извини, Каролинус.  Просто я задумался о предстоящем  спектакле. Ты
был так добр, что перенес в лес трибуну.
     -- Пустяки.-- Маг небрежно махнул  рукой.-- Мне это не составило труда.
Кстати, ты израсходовал уже немало энергии.
     -- Использую ее по мере надобности,-- осторожно сказал Джим.
     Джим  почувствовал  себя средненьким шахматистом,  мечтающим хоть раз в
жизни поймать  на зевок гроссмейстера.  Надо  же  узнать истинные  намерения
Каролинуса.  Джим даже  представил  себе  позицию  на  доске.  Пойди  сейчас
Каролинус пешкой,  чтобы напасть  слоном  на ферзя Джима,  он  просто побьет
этого слона и заставит мага капитулировать.
     -- Вот и прекрасно! -- сказал Каролинус.
     -- Прекрасно? -- От удивления Джим подался назад.-- Разве я, по-твоему,
не растрачивал энергию даром?
     -- Вовсе  нет, вовсе  нет,  мой мальчик!-- радостно заявил Каролинус,--
Вспомни, о чем  я всегда говорил тебе, Джеймс. Практика! Практика! Практика!
Всякий  раз,  когда  занимаешься  магией,  ты  приобретаешь   новые  знания,
набираешься опыта.
     -- Однако моя деятельность вызывает недовольство других магов.
     --  Что  есть,  то есть,-- согласился  Каролинус.-- Но, если  ты хочешь
стать настоящим магом, то должен практиковаться.
     -- Я стараюсь изо всех сил, но рассчитывал, что и ты постоишь за меня.
     -- Я не оставляю тебя  своим вниманием,  Джеймс. Я многое могу, но я не
всесилен. Не в моей власти оградить тебя от недовольства других магов.
     Все  ясно.  Подозрения Джима перешли в уверенность, Джим мысленно обвел
взором  шахматную доску. Его собственная позиция казалась неуязвимой. Пришла
пора переходить к  решительным действиям. Гроссмейстер  сделал  опрометчивый
ход, и теперь самое время побить его слона королевской пешкой.
     --  Каролинус, ты просто  используешь меня  в своей игре,  и,  пожалуй,
давно --  еще с  того  недоброй  памяти  времени, когда сэр Питер Карлей  со
своими  приспешниками  пытался  захватить  Маленконтри.  Разве  не  по твоей
прихоти я тогда остался без помощи друзей?

     Главав 43

     -  Ну и ну,  Джеймс! -- воскликнул Каролинус.-- Ты все еще не доверяешь
учителям,  как не доверял им, когда  учился на магистра искусств в том мире,
откуда явился. Помню, ты мне  рассказывал  о  своих  мучениях. Разве ты  был
тогда  прав?  Только  уважая  учителя,  можно  самому  стать  учителем. Тебе
передают  знания,  и  поначалу ты их  должен  использовать для мелкой, может
быть, рутинной работы. У учителя до многого не доходят руки.
     Джим  с  горечью  вспомнил  своего  научного  руководителя,  профессора
Тибальта Шорлса, декана исторического факультета Ривероук-колледжа. Выходит,
Джим был несправедлив к профессору.
     -- Святой долг ученика выполнять черновую работу, трудиться в поте лица
и доводить до  конца дело,  начатое учителем,-- с  воодушевлением  продолжал
Каролинус.--  Святой долг ученика и  работать  самостоятельно, порой на свои
страх  и риск. Я напоминаю  тебе  об азбуке ученичества,  которую ты  забыл,
Джеймс. Стыдись, мой мальчик!
     У Джима голова пошла кругом. Только сейчас он заметил, что, побив слона
противника королевской  пешкой, оставил своего  короля без последней зашиты.
Все  тяжелые фигуры  Джима были брошены в  наступление  и в решающий  момент
сражения оказались  не  у  дел.  Исход  партии решил ход  конем  Каролинуса.
Гроссмейстер одержал победу.
     Разумеется, Джим мог бы упрекнуть Каролинуса в бессердечности, но какая
была бы  от того польза? В четырнадцатом веке старшие по рангу или положению
в обществе  неукоснительно почитались  людьми, призванными  служить, не щадя
сил,  своим господам.  А сказать  магу  что-нибудь  вроде: "Не думал, что ты
бросишь нас с Энджи на произвол судьбы",-- и  вовсе бессмысленно.  Каролинус
себе не изменит. Да и что толку сетовать. Скулеж делу не поможет.
     -- Тебе видней,  Каролинус,-- раздраженно проговорил Джим.-- Но не могу
сказать, что твои слова обрадовали меня.
     -- Джим! -- укоризненно воскликнул маг.
     -- Оставим этот разговор, Каролинус. Мне пора заняться спектаклем и, уж
не сомневайся, я обойдусь без твоей помощи.
     -- Искренне надеюсь на это,-- сказал маг и исчез.
     Джим зашагал дальше.  Солнце садилось. Небо на западе  горело  золотом.
Наступал вечер. Надо было спешить.
     --  Я уже  послала стража за зрителями,-- сказала Энджи,  едва  заметив
Джима.-- А некоторые не стерпели и  пришли сами. Посмотри, Джим, темнеет. Ты
не можешь осветить сцену?
     Пожалуй,  лучше  всего  сделать  светящимися  деревья, решил  Джим.  На
деревьях  вокруг  сценической  площадки  засветилась  каждая  ветка.  Чистая
работа, мысленно хмыкнул Джим.
     Трибуну  заполняли зрители. Никто из  них даже головы  не поднял, чтобы
взглянуть  на  необычное  освещение.  На фоне еще достаточно  светлого  неба
иллюминация не бросалась в глаза.
     -- Кстати, Джим,  ты ничего не  заметил? -- спросила Энджи.-- Каролинус
убрал стену.  Сказал,  что  не  видит в ней  надобности. Послушать его,  так
зрители и с  места  не  тронутся, достаточно попросить их об этом.  А  вот в
случае опасности стена помешает рыцарям и воинам прийти нам на помощь.
     --  Убрал  стену?  -- недовольно пробурчал Джим. Каролинус верен  себе.
Поступает, как ему вздумается. Ладно, пора начинать спектакль.
     Джим  и  Энджи  прятались  на сцене  за декорацией. Кто же показывается
публике в театральных костюмах до начала представления? Джим прильнул к щели
в  стене  хлева. Трибуна заполнилась почти до  отказа.  Да и маг не преминул
явиться. Справа от Каролинуса Джим увлдел графа. Агату  Фалон и принца. Джим
повернулся к Энджи:
     -- Граф уже здесь. Он не привык ждать.  Да и солнце  вот-вот зайдет. Ты
готова?
     --  Готова,-- ответила Энджи  и посмотрела  на  мужа долгим взглядом.--
Джим, ты плохо выглядишь. Что-нибудь случилось?
     -- Немного устал, вот и все. Не обращай внимания.
     Энджи потянулась  к  Джиму, поцеловала его  и пошла объявлять о  начале
спектакля.
     Джим  растаял, но ненадолго.  Приласкали,  и  сразу раскис, выругал  он
себя. Джим снова припал к щели, Энджи была хорошо видна. За ней темнели ряды
зрителей.  Джим прикрыл  глаза, вызвал зрительный  образ  Энджи и представил
себе, что она говорит громко. Они  договорились, что она не  станет повышать
голос. Энджи и так намаялась со спектаклем, подумал Джим. Вложила в него всю
душу.
     Раздался громкий голос Энджи, словно она была рядом с Джимом:
     -- С  милостивого разрешения его высочества принца, его светлости графа
Сомерсетского и его преосвященства епископа Бата  и Уэльса в этот  последний
день Рождества мы начинаем спектакль. Вы сначала услышите, а потом и увидите
историю, случившуюся  с Господом нашим Иисусом Христом.-- Энджи замолчала.--
Начинаем,-- сказала она.
     Наступила тишина.
     Наконец вновь раздался голос Энджи:
     -- Во время пребывания в Вифлееме Иосифа и Пресвятой Девы Марии, матери
Господа нашего Иисуса Христа,  честолюбивый и кровожадный царь Ирод, услышав
от волхвов о  новорожденном царе, происхождение  и  место рождения  которого
были  ему  неизвестны, и опасаясь, чтобы он  не отнял  со  временем  у  него
престол,  решил   избить   всех  вифлеемских  младенцев   мужского  пола  до
двухлетнего возраста,
     По  трибуне   прокатился  гул  негодования.  Когда   шум  стих,   Энджи
продолжила:
     --  Слух об этом кровавом замысле заставил Иосифа и Марию бежать вместе
с Богомладенцем Иисусом в Египет. Иосиф  и  Мария взяли с собой  льва, вола,
осла, лошадь и верблюда,  чтобы  те охраняли их. И шли  они много дней, пока
однажды  не застала  их в пути  ночь. И тогда Иосиф развел огонь и  построил
хлев на три  стойла. И нашли приют Мария с Иисусом  в одном стойле, а в двух
других -- вол и осел. Сам Иосиф лег у входа в хлев, а рядом с ним нашли себе
место лошадь,  лев  и верблюд. И  заснули все спокойным сном. А когда встало
солнце, то проснулись они и  увидели чуть поодаль от хлева скалы, а меж ними
деревья. И  вот из-за деревьев показались  драконы.  Испугался  Иосиф, а все
твари  разбежались,  кто  куда.  И  тогда  из яслей раздался  голос младенца
Иисуса: "Не бойся, Иосиф, а лучше вспомни, что  царь Давид  сказал: <i>"Хвалите
Господа  от  земли, драконы  и все бездны".</i> Драконы пришли за благословением
моим. Пусть приблизятся, и я благословлю их".
     Энджи  остановилась. Не иначе как затем, чтобы произвести  впечатление,
решил Джим.
     -- Оставил Иосифа  страх,--  продолжила  свой  рассказ Энджи.--  Отошел
Иосиф в сторону, а драконы приблизились к Богомладенцу, и он благословил их.
И ушли драконы, не причинив никому зла.
     На трибуне раздался одобрительный гул.
     -- А сейчас вы своими глазами увидите всю историю от начала до конца,--
заключила  Энджи.  Она обошла декорацию и вернулась к Джиму:-- Ты готов?  --
Джим кивнул.-- Ты не забыл свою роль?
     --  Не беспокойся, все будет в  порядке,-- ответил  Джим, отрываясь  от
щели.-- Мы же понимаем друг друга с первого взгляда.
     --  Тогда  пошли.  Обойдем хлев с  разных  сторон и  встретимся посреди
сцены. Я заговорю первая. Хорошо?
     Джим снова кивнул.
     Джим  и  Энджи   направились  в   разные  стороны,  обогнули   хлев  и,
встретившись посреди сцены, повернулись лицом к зрителям,
     -- Я -- Мария,-- сказала Энджи.-- А это Иосиф.-- Анджела показала рукой
в сторону  Джима.-- А в  яслях, в хлеву, младенец  Христос.-- Энджи показала
рукой на хлев.
     Джим прикрыл глаза -- из яслей раздался младенческий крик.
     С трибуны послышались возбужденные голоса.  Были то возгласы  удивления
или  восторга, Джим не понял.  Сейчас было  не  до  раздумий.  Пришел  черед
говорить Иосифу.
     --  Мария,  близится  ночь,-- сказал  Джим,  посмотрев из-под  руки  на
темнеющее небо.-- Мы зашли в дикое место. Здесь не найти ни крова, ни очага.
И все же не ведай страха. Я построю укрытие, и ты с младенцем проведешь ночь
под крышей. Я лягу у входа и буду охранять вас. Даст Бог, с нами не случится
беды.
     -- Не  сомневаюсь в этом, муж  мой,-- сказала Энджи.  Она  повернулась,
вошла в  хлев, подошла к  яслям  и стала что-то рассказывать  сладко спящему
Роберту.
     Зрители  следили  за спектаклем с неослабевающим вниманием.  Все  взоры
обратились на Энджи.
     Что  оставалось Джиму? К  сожалению,  одно -- улечься у  входа в хлев и
охранять покой  Марии и младенца Иисуса. Только сейчас  Джим  сообразил, что
ему придется лечь прямо на  снег. Что делать!  Он опустился на мерзлую землю
и, повернувшись спиной к зрителям, свернулся калачиком. В хлеву тепло, а тут
лежи  на  снегу  и мерзни,  мысленно буркнул Джим.  А  что,  собственно,  он
разлегся?  Разве  он  сейчас  нужен на  сцене?  Когда человек  спит,  он  не
разговаривает.  А раз  так,  можно,  оставив  вместо себя  муляж,  на  время
исчезнуть.  Неплохая мысль! Отправлюсь  к  драконам,  решил Джим.  Скоро  их
выход. Джим прикрыл глаза и  представил себе, что на  сцене у входа  в  хлев
остался лежать Иосиф, а он сам стоит в лесу посреди драконов.
     Джим  умудрился  вырасти, словно из-под земли, перед  самым Секохом. От
неожиданности дракон вздрогнул и угрожающе приподнял крылья.
     --  А, милорд,-- пробасил он, облегченно вздохнув.-- Не ожидал  увидеть
тебя.
     -- Тихо!  -- поспешно проговорил Джим. Он уже успел оглядеться. Драконы
подошли почти к самой сцене. Чего доброго, их услышат зрители.
     --  Ведите  себя  тихо,--  сказал  Джим,  обводя  взглядом  драконов.--
Особенно те,  кто предстанет перед маленьким  принцем. Секох, ты уже отобрал
пятерых?
     --  Да,  милорд,-- ответил  Секох.--  Со  мной пойдут Горбаш,  Тигитал,
Норгонаш и Аргхнач.
     -- Сейчас и отправитесь,--  сказал Джим.-- Маленький принц  благословит
всех  драконов -- и тех,  кто к нему подойдет, и тех, кто останется здесь, в
лесу.
     Вокруг поднялся радостный шум.
     --  Мне пора возвращаться,--  сказал Джим.-- Секох,  когда я  со  сцены
посмотрю в сторону  леса и  скажу, что вижу драконов,  ты и те четверо,  что
будут с тобой,  подойдете к  хлеву, к тому стойлу, в котором стоит вол. Осла
не надо пугать.  Он поднимет крик на весь  лес. Ближе  чем на десять футов к
хлеву  не подходите.  Никому и в  голову  не должно  прийти,  что маленькому
принцу угрожает опасность.
     -- Я понял, милорд,-- сказал Секох.
     -- Вот и прекрасно,-- с удовлетворением сказал Джим.-- Я возвращаюсь на
сцену.
     Не дойдя до хлева, Джим столкнулся с Арагхом.
     -- Арагх! -- воскликнул Джим.-- Рад тебя видеть.
     -- Радоваться  нечему,--  ответил  Арагх.--  Братья-близнецы  набрались
храбрости  и  вот-вот  вызовут  Мнрогара  на  бой. А  за  ними  притащатся и
остальные тролли. Рады-радешеньки  поглазеть,  как другие дерутся. Сами  они
никого не тронут. Ты бы так и передал двуногим, что на трибуне.
     -- Тролли не помешают спектаклю? -- спросил Джим.
     --  Нет,-- ответил Арагх  и,  оскалив  зубы, беззвучно  рассмеялся:  --
Хочешь верь, хочешь  нет,  но и троллям нравится представление. Они, правда,
ничего  толком не понимают,  а уши все  равно  развесили. Ничего подобного в
жизни не видели. Досмотрят до конца, если только братья-близнецы не войдут в
раж. Но я думаю, им еще надо распалить себя.
     -- Спасибо за информацию,-- сказал Джим.-- А  теперь мне пора на сцену.
Мнрогар все еще на поляне?
     -- Там,-- ответил Арагх.-- Застыл на месте  как изваяние. Мозолит глаза
зрителям. Правда, теперь те не обращают на него внимания. Смотрят спектакль.
     -- Спасибо,-- еще раз поблагодарил волка Джим.-- Ты к себе?
     -- Останусь пока здесь. Мало ли что может случиться.
     -- Ладно.-- И Джим направился к хлеву.
     Подойдя  к  строению  с тыльной  стороны,  Джим  остановился и  перевел
дыхание.  Пора  снова  укладываться на снег.  Он сосредоточился и представил
себе, что лежит у входа в хлев на месте больше не нужного муляжа.
     Джим вовремя  возвратился! Энджи ясно  давала понять, что  снова пришел
черед говорить Иосифу.
     Джим сладко потянулся, встал и повернулся лицом к зрителям:
     -- Мария, уже утро. Возрадуйся солнцу. Ночь не принесла нам беды. Разве
неприветливы эти скалы? Посмотри...
     Джим  уже хотел было  исторгнуть отчаянный крик и  изречь  дрожащим  от
страха голосом, что видит драконов, когда с трибуны раздался душераздирающий
вопль:
     -- Тролли! Кругом тролли! Они пришли убить нас!
     Зрители  разом  вскочили со своих  мест. Джим огляделся.  Повсюду среди
деревьев мелькали фигуры  троллей. Вряд ли они  сейчас  нападут, решил Джим.
Если братья-близнецы одолеют Мнрогара, тогда тролли могут и расхрабриться. И
все-таки надо успокоить публику, да и Мнрогара тоже. Что бы такое придумать?
В голову, как назло, ничего не лезло.
     Мнрогар  выпрямился.  Казалось,  чудовищный  великан  неожиданно  вырос
из-под  земли.  Данная  зловещая  тень,  отброшенная  гигантом,  поднявшимся
навстречу пробивающимся  сквозь  деревья последним лучам  заходящего солнца,
добежала до края поляны и замерла  у ног выступивших из леса трофей во главе
с братьями-близнецами. Тролли попятились, оставив вожаков.
     <b>--</b> Мнрогар! -- завопили  близнецы в один  голос.-- Я пришел сразиться с
тобой!
     Близнецы бросились на поляну навстречу Мнрогару.


        Глава 44

     Мнрогар не двигался. Братья-близнецы с выпущенными когтями приближались
к  своему противнику. Казалось,  схватки не миновать.  Однако, едва пробежав
полпути   до   Мнрогара,   братья-близнецы  неожиданно   остановились.   Они
развернулись и в один голос заорали на троллей, застывших у края поляны:
     -- Чего  медлите? Мы же договорились --  я  нападу  на Мнрогара,  а  вы
займетесь теми,  что расселись на  возвышении.-- Каждый  из близнецов  ткнул
пальцем в сторону сцены:-- А этих всего двое, не считая щенка. С ними вообще
делать нечего. Они безоружны.
     Тролли, подталкивая друг друга, высыпали на поляну.  Трибуна взорвалась
неистовым ревом. Рыцари  и стражники обнажили оружие и устремились навстречу
троллям. Братья-близнецы кинулись к Мнрогару.
     Все  разом  встали --  и тролли, и  люди.  Со  стороны  леса, нарастая,
послышался глухой грозный гул. Гул повис над поляной и оборвался.
     Драконы! Переполошились, что останутся без благословения, решил Джим. И
все-таки они хоть на время остановили побоище. Все знали: с драконами  лучше
не связываться.  Джим видел, что напуганы не только тролли, растерялись даже
храбрые рыцари.
     Наступило полное  безмолвие. И тут повисшую над поляной тишину прорезал
пронзительный крик:
     -- Где сэр Дракон? Найдите сэра Дракона!
     Джим на мгновение растерялся. Что  делать? Выйти из образа? Вряд ли это
разумно, хотя и сойдет с рук. В  средневековом театре актеры после окончания
представления имели обыкновение, не сходя со сцены, заговаривать с публикой.
Они давали  зрителям понять, что  актеры  самые  обыкновенные люди, а не  те
лица, которых они изображали в спектакле. А уж если актер сыграл роль злодея
или, не приведи Господь, самого  дьявола, то он и  вовсе из  кожи лез, чтобы
обелить себя в глазах публики. Затевал на сцене разговор на самые заурядные,
житейские  темы  с  положительным героем, а то и  отпускал шутки, всем своим
видом показывая, что не имеет  никакого, даже самого отдаленного отношения к
злодеяниям своего персонажа.
     Джим лихорадочно  соображал. Самому  положение не спасти. От одного его
вида тролли  не  уберутся. Что же придумать? И тут Джима  осенило.  Северное
сияние! Фантастическая игра природных сил была бы сейчас как нельзя к месту.
Еще не совсем стемнело, но почему не попробовать?
     Джим  прикрыл  глаза  и  представил себе, что небо засветилось длинными
пылающими лентами.  Призрачный  свет озарил небо.  Многоцветные лучи-стрелы,
переливаясь розовым, желтым, изумрудно-зеленым,  повисли  дугой над  еще  не
пришедшими в себя троллями и людьми. Все задрали головы вверх. И в это время
с небес раздался громовой голос:
     -- <i>Логово Мнрогара на стороне Мнрогара!</i>
     Джим  постарался  на  славу  --  троллей  как  ветром сдуло  с  поляны.
Братья-близнецы  бросились за  ними,  пытаясь  остановить беглецов.  Тщетно.
Троллей  поглотила  темнота  леса.  На краю  поляны  близнецы  остановились,
повернули обратно и уставились на Мнрогара. Тот не двигался.
     -- Ты! -- разом вскричали близнецы.
     Оскалив зубы и  потрясая лапами с выпущенными когтями, тролли бросились
навстречу  противнику.  Не  добежав  немного  до  Мнрогара,  братья-близнецы
остановились, пожирая врага глазами. Мнрогар даже не шелохнулся.
     На  поляне  вновь  воцарилась  гнетущая  тишина.  Причудливый  свет  на
небесной тверди сверкал,  как пламя, охватывая три четверти неба. На востоке
зажглись первые звезды.
     Братья-близнецы дрогнули.  Сделали  назад  один  шаг,  другой,  третий,
развернулись, опрометью бросились к лесу и исчезли между деревьями. Площадка
взорвалась свистом, гиканьем, улюлюканьем.
     --  Тролли  не  возвратятся,--  услышал  Джим  голос  Энджи.--  С  ними
покончено.
     Джим  вышел  из оцепенения. Спектакль! Его  надо довести до конца!  Для
зрителей они с Энджи все еще оставались Иосифом и Марией.
     -- Мария! -- возвысил голос Джим.
     Энджи  обернулась  и  поймала  взгляд  мужа. Джим  увидел, что она  его
поняла,
     --  Мария! -- повторил Джим.-- Я слышал голоса драконов.  Драконы  идут
сюда.
     -- Так ли это, муж мой? -- спросила Энджи,
     --  Поистине так,--  ответил Джим. Он уже заметил Секоха, а  за ним еще
четверых драконов, приближавшихся к хлеву.-- Мария, сопровождавшие нас твари
разбежались. Страх сковывает мои члены.
     Драконы медленно приближались, ступая на  задних лапах. Джим улыбнулся.
Картина была довольно комичной. А вот как  отнесутся к драконам зрители? При
виде  таких громадин они могут снова повскакивать с  мест. Пора подать голос
Богомладенцу! Джим прикрыл глаза и сосредоточился.
     -- Не  бойся, Иосиф,-- раздался из яслей  младенческий  голос.--  Лучше
вспомни,  что царь Давид  сказал:  <i>"Хвалите Господа от земли, драконы и  все
бездны".</i> Драконы пришли за моим благословением, и я благословлю их.
     --  Наш  сын заговорил! --  воскликнул Джим.-- Мария, наш сын  воистину
чудесное дитя. Последуем его наставлению!
     -- Последуем, Иосиф! -- отозвалась Энджи.
     Джим повернулся лицом к хлеву. Секох, а с ним Горбаш, Тигитал, Норгонаш
и Аргхнач вышли из леса и стояли на краю поляны.
     -- Драконы, наш сын сказал, что вы пришли за благословением. Это так?
     Драконы  затоптались на месте, легонько подталкивая друг друга. Выручил
всех Секох. Он изогнулся в поклоне и пробасил:
     -- Да, милорд.
     Джим  поежился, ощутив легкое беспокойство. Что  еще за "милорд"? Слова
Секоха могли все испортить. Джим бросил взгляд на трибуну. Зрители сидели не
двигаясь, словно загипнотизированные. Вроде пронесло, решил Джим.
     -- Тогда приблизьтесь!
     Драконы медленно зашагали к хлеву.  Но пришли в движение не только они.
Почуяв незнакомый запах, вол и осел, выкатив глаза, заметались на привязи.
     -- Замрите!  -- подал команду Джим, поочередно окинув  взглядом  осла и
вола, и тут же  выругал сам себя,-- да разве  на них действует магия? Ослу и
волу магия нипочем.
     К  счастью,  животные успокоились сами.  Тем  временем  драконы подошли
почти к самому хлеву.
     --  Ближе, чем  к  стойлу с  волом, не подходите,-- распорядился  Джим.
Драконы  остановились.--  Если будете вести себя смирно, наш сын благословит
вас.
     Пришел черед  снова  заговорить младенцу. Воспроизводя  его голос, Джим
всякий раз  удивлялся доверчивости публики. Ему самому казалось,  что  голос
младенца  звучит  наигранно, ненатурально. А вот  поди  же,  зрители, затаив
дыхание,  ловили  каждое  слово,  раздающееся  из яслей.  Вряд ли тому  была
заслугой магия Джима. Зрители все принимали на веру.
     --  Благословляю вас, драконы,  на все года ваши,--  раздался  из яслей
младенческий голос.-- Живите в благости и обретайте  мудрость. Ходите добрым
путем  по  земле,  на которой  мы все  живем и которую сотворил премудростью
своей мой Небесный Отец.
     Драконы  просияли от удовольствия. Трудно  поверить, но  казалось,  они
испытывали  неземное  блаженство.  Они  даже  чуточку  надулись  --   не  от
чванливости, а от распирающего их счастья.
     -- Всех драконов благословляю я,-- продолжал звучать голос из  яслей.--
А теперь возвращайтесь к себе с миром и живите в согласии.
     Да разве драконам достигнуть согласия? -- подумал Джим. Вернутся к себе
в пещеры и примутся  за старое. Снова начнут переругиваться и спорить друг с
другом до  хрипоты. Зато  сейчас драконы  вели  себя  чинно.  Секох смиренно
зашагал в лес. За ним потянулись Горбаш, Тигитал, Норгонаш и Аргхнач.
     За  спиной  Джима  раздались  громкие  возгласы  и рукоплескание.  Джим
обернулся. Мнрогар оставил  свое место и  неторопливо направлялся  к лесу. В
средние века умели воздать должное победителю. Даже граф поднялся со  своего
места и рукоплескал Мнрогару.
     Джим повернулся к Энджи.
     -- Мария! --  Джим возвысил голос,  чтобы привлечь  внимание публики.--
Драконы получили благословение и ушли с миром. Беда миновала нас.
     -- Ты  прав, Иосиф,--  сказала Энджи и,  повернувшись лицом к зрителям,
объявила:  -- Представление  окончено.--  Энджи  немного  помедлила  и снова
подала голос: -- А теперь я прошу его высочество принца, его светлость графа
и его  преосвященство епископа оказать нам честь и пройти на сцену. Мы будем
рады, если столь знатные господа почтят своим присутствием место, на котором
был поставлен спектакль.
     Джим хмыкнул. Приглашение Энджи таило в себе и вызов. Не каждый решится
направить свои стопы туда, где только что свершилось чудо.
     Однако приглашение было принято, казалось, без колебаний. Граф, принц и
епископ  спустились  с  трибуны  и не спеша -- но  и без  заметной опаски --
направились к сцене.
     Да нет,  вроде  все успокоились, решил Джим. Даже  вол и  осел спокойно
переминаются с ноги на  ногу  в  своих стойлах. Джим  поднял  голову. Солнце
зашло, и на фоне безоблачного звездного неба теперь полыхал громадный пожар.
Северное сияние удалось на славу!
     Джим подошел к Энджи и тихо сказал:
     -- Для  зрителей  мы  все  еще  Иосиф  и  Мария.  Останемся  пока  ими.
Переоденемся позже.
     -- Хорошо,-- согласилась Энджи.
     Джим обернулся и снова поднял голову. Драконов  видно не было. Никто из
них  так  и не поднялся  в воздух.  Остались  ночевать в  лесу, решил  Джим.
Драконы плохо ориентировались  в темноте  и  не  любили  летать ночью.  Лишь
Секох, Горбаш и сам Джим в  обличье дракона  не  боялись подняться  в ночное
небо. Да разве  сейчас темно? Над деревьями  поднялась  луна. Ее серебристый
диск  был  хорошо  виден  даже  при  свете, излучаемом  обступившими  поляну
деревьями. Джим был доволен: спектакль прошел  не в потемках,  хотя, похоже,
никто из зрителей не заметил иллюминации.
     Граф, принц и епископ приблизились к сцене. Было видно, что уверенности
у них  поубавилось. Казалось, каждый  шаг  давался им ценой огромных усилий.
Все еще принимают нас с Энджи за Иосифа и Марию, подумал Джим.
     --  Прошу вас, ваше высочество, ваша светлость и ваше преосвященство,--
сказал Джим нарочито будничным тоном, обводя рукой хлев. Джим решил, что его
узнают  по голосу, но ошибся. Никто из троих так и не вышел из оцепенения.--
Мы бы пригласили на сцену всех  зрителей, но  в хлеву  слишком  тесно, хотя,
разумеется, вы трое были бы первыми из приглашенных.
     Граф, принц и епископ молчали, словно у них языки отнялись.
     -- Пожалуйста,  сюда,  господа,-- поспешила на помощь Джиму  Энджи.-- С
вашего разрешения я покажу вам младенца Иисуса.
     Все вошли в хлев и остановились.
     -- Да здесь тепло! -- удивленно воскликнул епископ.
     -- В  этих краях  теплеет  быстро, стоит  солнцу  взойти,-- сказал Джим
голосом Иосифа.-- Не так ли, Мария?
     -- Ты прав, муж мой,-- ответила Энджи.-- Господа, прошу вас,  подойдите
к яслям.
     Граф,  принц  и  епископ  осторожно,  словно боясь разбудить  младенца,
направились к яслям.
     -- Христос! -- благоговейно воскликнул епископ, заглянув в ясли.
     --  Нет, милорд,-- сказала  Энджи.--  В  яслях  Роберт Фалон,  которому
выпала честь сыграть в спектакле Богомладенца.
     Граф, принц и епископ недоверчивым взглядом уставились на Энджи.
     --  Что с того,--  проронил епископ  и  преклонил колени  перед яслями,
сложив руки в молитве,
     Граф и  принц  опустились на колени вслед за епископом.  Джим  и  Энджи
переглянулись.  Оставалось  лишь  развести  руками.  Спектакль  продолжался,
теперь уже с новыми действующими лицами. Джим поманил к себе Энджи.
     --  Послушай,-- прошептал он ей на ухо,--  минуты  две  они с  колен не
поднимутся. На  нас сейчас никто  не  смотрит.  Самое время зайти за  хлев и
снять театральные костюмы.
     Энджи кивнула.
     Снять костюмы,  надетые  поверх  повседневной  одежды, оказалось  делом
недолгим.  Энджи  сложила  костюмы  в припасенный мешок, разгладила на  себе
юбку, поправила одежду на Джиме.
     И вовремя! Перед  ними неожиданно возник Каролинус. Лицо мага светилось
довольством.
     --  <i>Ува! Ува!--</i>  вскричал Каролинус.--  Не беспокойтесь, меня  никто не
слышит. <I>О светозарный мальчик мой, ты победил в бою!</i>
     Маг  заключил  Джима  в  объятия. Джим  удивился.  Чего-чего,  а  таких
нежностей он от Каролинуса не ожидал. Джим никогда не  видел, чтобы маг хоть
коснулся  кого-то рукой. А тут объятия!  Оставив Джима, маг обнял Энджи. Она
не  сопротивлялась и,  казалось, была довольна. Когда же  маг  отпустил  ее,
Энджи строго спросила:
     -- Откуда ты знаешь эти стихи, Каролинус?
     -- Как же, как же. Это строки из "Бармаглота". Есть такое стихотворение
в повести Льюиса Кэрролла "Алиса в Зазеркалье".
     --  Мне  это  известно  и без тебя,-- возмутилась Энджи.-- Я спрашиваю,
откуда ты знаешь эти стихи?
     -- Ты  забыла,  что я маг  ранга ААА+,  дитя мое,-- ответил Каролинус и
повернулся к Джиму: -- Джеймс, мой мальчик, поздравляю тебя! Ты создал новую
магию.
     -- Новую магию? -- удивился Джим.-- Что за магию, Каролинус?
     --  Объясню  позже, а  сейчас  мне пора.-- И маг исчез.  -- <i>Ува! Ува!--</i>
донеслось до Энджи и Джима.
     Они переглянулись.
     -- Пожалуй, и нам пора,-- сказала Энджи.-- Наверно, нас уже ждут.
     Джим кивнул и вместе с Энджи отправился  на сцену. Зрителей  на трибуне
не убавилось. Похоже, происходившее сейчас в хлеву интересовало их не меньше
спектакля.  Граф, принц  и епископ все еще стояли  на  коленях перед яслями.
Наконец они поднялись и вышли из хлева.
     -- Сэр Джеймс? -- неуверенно заговорил епископ, глядя на Джима.
     -- Да, милорд.
     --  Хотелось  бы   надеяться...--  нерешительно  продолжил   епископ,--
хотелось бы надеяться, что и я получу благословение.
     -- Младенец спит,-- поспешно проговорил Джим.-- Он бы  благословил вас,
если бы бодрствовал. Благословил бы всех троих. Не сомневаюсь. Считайте, что
вы все получили благословение.
     Казалось, епископ, граф и  принц разочарованы, и все-таки Джим заметил,
что лица всех троих просветлели.
     -- Милорд,-- оборотился епископ  к графу,-- нам пора назад, к зрителям.
Поведаем им о чуде.
     -- Конечно! -- отозвался граф.-- Возвращаемся на трибуну.
     Принц поддакнул. Епископ повернулся к Джиму.
     --  Мы уходим,  святой...--  Епископ  запнулся.-- Я хотел  сказать,  мы
уходим, сэр Джеймс.
     -- Как угодно милорду,-- ответил Джим.
     Не проронив больше ни слова, граф, принц и епископ зашагали к  трибуне.
На этот раз все трое шли твердой поступью.
     --  Роберт  --  золотой  ребенок,--  склонившись  над  яслями,  сказала
Энджи.-- Спит, как ангел небесный.
     Из яслей послышалось хныканье.
     --  Надо  же!  -- Энджи  всплеснула  руками.--  Лучше  бы  я  ничего не
говорила.  Роберта надо отправить  в замок, и как можно скорее. Ты не можешь
перенести нас туда с помощью магии. Анна  сделала мне куклу, муляж младенца.
Я не сразу догадалась, что роль Иисуса по силам Роберту. Пришлю куклу  сюда,
мало ли кто еще захочет посмотреть на младенца.
     --  Ты  права,-- сказал Джим.-- Возьми Роберта на  руки и встань передо
мной. Я сделаю так, что вы окажетесь перед воротами замка. Когда поднимешься
в наши комнаты, возьми куклу, выброси ее в окно и крикни: "Выше!".
     -- И что случится?
     --  Кукла  окажется  здесь, в  яслях.  Пусть  ею любуется  каждый, кому
вздумается. А я пока займусь волом и ослом. Надо отправить их восвояси.
     Анджела взяла ребенка на руки и встала перед Джимом. Джим прикрыл глаза
и представил себе,  что  Энджи  с младенцем  на  руках стоит  перед воротами
замка,  Анджела  и  Роберт  исчезли.  Джим  снова  прикрыл  глаза  и  вызвал
зрительное изоб