Гордон Р.Диксон. Пограничник -------------------- Гордон Р.Диксон. Пограничник. Пер. - М.Коркин. Gordon R.Dickson. The Outposter (1972). ======================================== HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5 -------------------- 1 Вереница колонистов, вычеркнутых из рая земного, растянулась на добрые три мили. Люди медленно продвигались вперед вдоль высокой ограды из колючей проволоки. Моросил противный дождь. Водитель машины, доставившей новоиспеченного пограничника к транспортному кораблю, был вынужден притормозить и несколько раз просигналить, прежде чем толпа у ворот расступилась, чтобы пропустить машину. Сразу за воротами водитель свернул направо и покатил к пассажирскому трапу. Ворота автоматически закрылись, а толпа сомкнулась еще плотнее. Никто не повернул головы и не посмотрел вслед машине. Люди были погружены в туман плотного оцепенения. Темный осенний день нагнал низко висящих серо-черных туч и смыл с лиц все краски жизни, оставив лишь свои собственные холодные, тускло-стальные очертания. Люди медленно продвигались вперед. Они были оглушены настолько, что не могли даже плакать. Партнеры - либо те, чьи номера оказались вытянуты одновременно, либо муж и жена, сами вызвавшиеся сопровождать "выигравшего" в лотерею спутника жизни, - держались за руки. И никаких иных проявлений чувств. Слышались лишь отрывистые приглушенные фразы. Практически все в этой очереди-веренице - от восьмидесятилетней леди с узловатыми, изуродованным артритом, пальцами до крупного парня в красно-золотистой куртке с широкими, надставленными по последнем моде плечами - что-либо держали в руках: небольшой чемоданчик, коричневый бумажный пакет или подарочную коробку, завернутую в светлую бумагу и перевязанную разноцветной тесьмой. Крупный парень в красно-золотистой куртке нес бутылку бренди шестидесятилетней выдержки. Он держал ее в вытянутых руках перед собой, словно никак не мог решить - открыть ее прямо сейчас или нет. Действительно, он никак не мог прийти к однозначному решению. Решение не было таким уж сложным, просто в данный момент, несмотря на опустошенность духа, в его мозгу боролись две противоречивые мысли. Он не принимал наркотики, зато крепко подрался накануне вечером и продержался в таком состоянии всю ночь, которая оказалась столь длинной еще и потому, что была его последней ночью на Земле. Вот почему он чувствовал себя просто отвратительно, и одна его половина настойчиво требовала, чтобы он открыл бутылку коньяка и постарался привести себя в норму. Вторая мысль находилась в конфликте с первой и касалась проблемы с его именем. Джарл Рэккал - имя, известное многим. За три предыдущих дня индокринации к нему подошло за автографами много колонистов. Но они быстро перестали заискивать перед ним, сообразив, что все находятся в равном положении. Рэккалы были одними из известнейших финансистов Земли, а Джарл добился успеха, выпуская семейный факс-журнал. Он все еще не мог понять, почему его связи и общественное положение не помогли освободить его от участия в лотерее. Его имя и занимаемое в обществе место должны были бы обезопасить его на все двести процентов. Конечно, ему могли "помочь" родственники, которые его не любили и по возможности сторонились. Но теперь все это не имело никакого значения. Значение имело лишь одно: кем бы он ни был до сегодняшнего дня - у него имелась отличная возможность прибегнуть к искусственной анестезии. Найти утешение в бутылке бренди, а заодно нейтрализовать тяжелейшее похмелье. Он стал "победителем" лотереи, и у него отпала потребность в комфорте, даже в комфорте, который он мог купить себе сам. И поэтому он двигался вперед вместе с медленно идущей очередью, то вспоминая о похмелье и инстинктивно начиная отворачивать пробку бутылки, то вспоминая, кто он, и закручивая пробку на место. Впереди Джарла Рэккала, примерно за восемь человек, шла очень похожая на ребенка маленькая девочка, лет, наверное, восьми. Но среди участников лотереи не было детей. В действительности она была лилипутом, и, в отличие от Джарла, она не удивлялась тому, как очутилась в этой очереди. Наоборот, она удивлялась тому, что не очутилась в подобной очереди много лет назад, поскольку отличающиеся от физической нормы попадали в лотерею гораздо чаще, чем среднестатистические люди. Ее имя было Лилли Бето, и она собиралась стать университетским преподавателем философии столь высокого уровня, достигнув которого она подпала бы под исключение из лотереи. И она стала профессором философии в университете Белграда, но не достигла того уровня популярности и известности, чтобы в отношении ее вынесли решение об исключении из лотереи. И за последние несколько лет она поняла, что это ей никогда не удастся. Она была умной - очень, очень умной. Но она не стала лучшей из лучших, а только лучшие из лучших подпадали под исключения. Примерно в тридцати ярдах далее, в очереди набранных колонистов - почти напротив машины, из которой в данный момент выбирался свежеиспеченный пограничник Марк Тен Руус, с другой стороны ограды - стоял Эйдж Хаммершельд. Он был мастером по изготовлению мебели для офисов. Он уже перешагнул возраст, до которого профсоюз мог еще его охранять, но все же был на полтора года моложе возрастного ценза для лотереи, и теперь он мусолил мысль о том, что может себя поздравить с тем, что жена умерла три года тому назад. Эта мысль наполняла его сердце радостной усмешкой - словно лично он ловко обманул власти, украв у них три года назад душу и тело "жертвы". Он ожидал своей очереди взобраться по трапу, ведущему на борт корабля, в отсеки для колонистов, почти с полной индифферентностью. Он находился достаточно близко от высокой изгороди, чтобы расслышать, о чем говорили с другой стороны, но не обращал на это никакого внимания. Ему доставляло удовольствие считать, что остальные пассажиры являлись чем-то вроде экзотических животных, с которыми он не имел ничего общего. - Мисс, - говорил более приземистый из двух охранников, находившихся с другой стороны заграждения, - вы просто не понимаете. - О, я прекрасно понимаю, - ответила девушка, подняла правую руку и оттянула рукав полупрозрачной черной куртки. К тонкому запястью девушки была пристегнута небольшая коробочка кистевого пистолета, инкрустированная красными и зелеными драгоценными камнями. - Но у меня уже есть оружие. Именно а этот момент Марк Тен Руус, только что подъехавший молодой пограничник, внимательно посмотрел на девушку. Она едва ли была старше Марка; высокого роста, фигура - гибкая и атлетичная; волосы ее достигали плеч и были перехвачены серебряным обручем, под которым Марку открылся прекрасный овал лица. Глаза девушки рассерженно заблестели, она могла в любой момент выйти из себя. - Да, мисс, - сказал второй охранник, - я вижу. Но дело в том, что согласно правилам корабля все пассажиры должны иметь оружие строго установленного образца. Это приказ капитана, мисс. Он протянул ей ремень с кобурой; она взяла оружие так, будто получала его в зале суда как вещественное доказательство. Удивительно, подумал Марк, что охранники столь вежливы с девушкой. Он прикинул, кем она могла быть. Жена какого-нибудь торговца вряд ли заслужила бы столь "мягкое" обращение, - в любом случае, она гораздо моложе любой из уже поднявшихся на борт корабля. Даже человек из свиты адмирал-генерала, который летел на этом же корабле, едва ли удостоился бы столь обходительно-терпеливого ответа. Совершенно очевидно, что она не была женой какого-нибудь торговца или высокопоставленного чиновника свиты. Она могла быть, как и сам адмирал-генерал, членом так называемых Пяти Тысяч - прослойки аристократии на перенаселенной Земле, - для которых неограниченное богатство и неограниченная власть являлись само собой разумеющимися понятиями. Эта группа избранных была столь изолирована от остального населения Земля-сити и Колоний, что аристократы придумали свой собственный сленг и для каждого времени года подбирали себе красочные прозвища. Марк внимательно разглядывал девушку. Несмотря на то что он держал себя в руках, он испытывал странное влечение к ней, подобно притяжению чистейшего драгоценного камня, оказавшегося случайно среди показного огромного богатства и могущества. Она являлась символом того, что все свои годы обучения Марк презирал, - но, он не мог отрицать, девушка была воистину прекрасна. Прекрасна, молода и так "упакована" в роскошь, что не могла бы и мысли допустить об ее отсутствии. Для нее полет к Колониям мог быть просто развлечением, легким приключением... Он с ледяной решительностью выкинул ее из своих мыслей, продолжив изучение колонистов и звездолета. Это было стопятидесятитысячетонное судно, "Вомбат", готовое к старту в сектор Абруцци - один из секторов колонизированного пространства; сектор находился под защитой Базы N_1 Внешнего Космического Флота, где сгруппировались девять десятых колониальных миров, Колоний, окружавших полудюжину близко расположенных звезд. В данный момент "Вомбат" лежал на "брюхе" на отведенной ему стартовой площадке Космопорта, южная часть Тихого океана, - огромной плавающей бетонной стартовой площадке примерно в пятистах милях от Маркизских островов. Его грузом, согласно товарной описи, являлись машины, инструменты, запчасти, оружие и примерно двенадцать сотен колонистов, коих надлежало доставить на четыре колонизированные планеты, расположенные в системе Солнца Гарнера, звезды типа G0, имевшей семью из восемнадцати планет. В числе пассажиров были адмирал-генерал, командующий Синим подразделением Космофлота Внешней Космобазы, со своей личной группой из шести человек, двадцать три представителя деловых кругов и крупных торговцев, четверо из них - с женами. А также трое пограничников, включая Марка. Марк взглянул на собственное отражение в серебристом корпусе плазмогенератора, ожидавшего погрузки. Высокий худощавый парень, лицо с темными, проницательными глазами. Одет в летный серый костюм и короткую куртку опытного пограничника. На ногах - эластичные, но практически не имеющие сносу сапоги. Его личное оружие находилось в кобуре со срезанным верхом, которая крепилась как к ремню, затянувшему его тонкую талию, так и пристегивалась к серой штанине правого бедра. На левом бицепсе под курткой к серой форме аналогичным способом была прикреплена тонкая черная металлическая полоска с эмблемой, удостоверявшей его ранг пограничника. Ранг опытного пограничника, который явно не стыковался с откровенной детскостью черт лица Марка. Несколько минут назад он, с внутренней ухмылкой, отметил легко читаемое удивление на физиономии охранника у внешних ворот закрытой территории Космопорта. Сейчас это воспоминание вновь рассмешило Марка. Едва ли охранник прежде хоть раз видел "гонца", каким казался Марк со стороны и который бы носил серый костюм и пистолет, открытый взору каждого, как ветеран Пограничных станций. Ну а то, что любой из новоиспеченных пограничников на пять лет старше... Марк знал и сам. Он вновь сконцентрировал внимание на длинной цепочке фигур, примерно в двадцати ярдах от него, за проволочной оградой, медленно вливавшихся в корабль через грузовой люк. И мужчины и женщины совершенно одинаково, обреченно и машинально, шагали внутрь. Но лица их были угрюмы и бледны - как от внутреннего страха, так и с похмелья. Изредка попадались зомбиподобные фигуры, которым помогали либо друзья, либо жены; для эмоциональной разгрузки, еще на подготовительном этапе, чтобы снять избыток нервозности, им вводили большие дозы транквилизаторов. В эти мгновения они все были похожи на обычную серую толпу - стандартный срез населения Земля-сити. Но в их нынешнем шоковом состоянии трудно было определить точнее. Сейчас их разум полностью заполняло одно - факт, что их высылают. Позже, когда шок пройдет, станет возможным для пограничников, находящихся на борту, как следует рассмотреть если не каждого из них, то многих, попытаться познакомиться с их характерами и использовать то преимущество, что они оказались с ними на одном корабле, и, таким образом, подготовить приоритетные запросы на понравившихся им. Марк продолжал наблюдать за ними, теперь уже сообразно своим собственным причинам. Возможно, случайно, возможно, намеренно, но у большинства цвет одежды был под стать угрюмым выражениям лиц. Отличие составлял крупный парень, одетый в куртку красно-золотистого цвета и в высокие сапоги темно-синего цвета с золотой каймой. И вновь спор у пассажирского трапа привлек внимание Марка, заставив его на какое-то время забыть о колонистах. - Я не понимаю почему! - Теперь девушка по-настоящему рассердилась. - Мое оружие столь же смертоносно на близкой дистанции, как и ваше! - Но дело заключается еще и в том, мисс, что оружие должно быть хорошо видно со стороны, - ответил охранник, к которому она сейчас повернулась. - Это - часть необходимого раннего кондиционирования для отб... колонистов. - Для кого? - девушка впилась в охранника глазами. Лицо охранника пошло красными пятнами. Слово почти что выскользнуло против его воли, и любые объяснения теперь могли лишь ухудшить дело. Марк с новым интересом уставился на охранника, чтобы посмотреть, как тот выкрутится из щекотливой ситуации. - К...колонистов, мисс, - запинаясь, выдавил тот. - Вы понимаете... - Но вы только что едва не назвали их "отбросами"! - воскликнула девушка, пристально глядя на охранника. - Это ужасно - то, что вы хотели сказать! Марк отметил, что второй охранник благоразумно оставался вне этого спора. Из-за собственной невнимательности его коллега оказался теперь в роли человека, которого можно запросто обвинить в нарушении присяги, и все это несмотря на очевидное уважение, оказанное ей, скорее всего имевшей близкое родство с кем-то в правительстве Земля-сити. Марк почувствовал всплеск симпатии к охраннику. Выручить его будет совсем не трудно. Надо лишь отвлечь, переключить внимание девушки. Он снова посмотрел назад, на линию приближающихся колонистов. Крупный грузный парень в красно-золотистой куртке был сейчас почти что напротив них. Совершенно очевидно, что его одежда являлась столь же дорогой, как и одежда на девушке, но богатство само по себе не всегда было достаточным фактором, чтобы предохранить кого бы то ни было от участия в лотерее Колоний. На приятном, массивном лице колониста явственно читалось болезненно-бледное, диковатое выражение, а на его широком лбу блестела испарина. Марк предположил, что парня мучило сейчас не только то, где именно он очутился, но и отходняк - либо от наркотиков, либо с перепоя. Марк пристально уставился на парня, и спустя секунду, явно ощущая, что за ним кто-то наблюдает, парень оглянулся. Их взгляды разделяло колючее заграждение десятифутовой высоты. Марк улыбнулся ему с ехидцей, недвусмысленно давая понять, что находится с правильной стороны барьера. Какую-то секунду Джарл Рэккал тупо смотрел на него. Затем его лицо неожиданно скривилось и стало сплошной белой маской. Совершенно неожиданно он бросился к ограде. Крики других колонистов прервали спор девушки с бессвязно лепечущим охранником. Оба охранника резко обернулись, примерно в то время, когда крупный парень, словно кошка, вскарабкался по дальней стороне ограды, яростно ухватившись голыми пальцами за верхушки проволочного заграждения. Когда он перевалил свое тело через него и спрыгнул на сторону пассажиров, Марк увидел, что ладони парня в крови. Охранник, который не принимал участия в споре, наполовину вытащил из кобуры свое оружие. Марк сделал пару шагов, протянул руку и засунул его оружие обратно в кобуру. - Я разберусь с ним. Марк повернулся и сделал три шага навстречу мчащемуся прямо на него колонисту. Примерно в шести футах от него красно-золотистая фигура неожиданно пригнулась и, не сбавляя шага, метнулась вперед, подобно ракете, - с вытянутой правой рукой, открытой ладонью, чуть согнутыми пальцами, - основание ладони находилось под неправдоподобным углом к кисти. Это был удар стиля "кай", но в данный момент его пытался провести обычный любитель этой школы борьбы без оружия. Неожиданность и угол нанесения удара можно было записать в актив нападавшего. Так могли судить и охранники и девушка, смотревшие со стороны. Контратака была столь же проста, как и сам удар "кай", но ее успех зависел от скорости реакции и скоординированности действий, а их можно было приобрести лишь за монотонные и бесчисленные часы практики. Вот почему за долю секунды до того, как смертоносная сторона ладони коснулась его, Марк упал на вытянутую левую руку, одновременно очень резко распрямил правую ногу, нанеся удар прямо в живот летящего на него атакующего, и подбросил тело парня в воздухе, заставив грузно шлепнуться спиной о землю в нескольких ярдах позади Марка. Парень, оглушенный контрударом, попытался было подняться, но тут же рухнул без сознания. К нему мгновенно подскочили охранники, зафиксировав руки и ноги. Один из них вытащил инъектор с транквилизатором; другой быстро о чем-то сообщил по фону, прикрепленному у него на запястьях, и вызвал дополнительный наряд охранников. Марк подошел к ним. - Какой у него номер? - спросил Марк. - Возможно, он мне подойдет. Стражник, который только что разговаривал по фону, протянул руку к "ошейничку" на загорелой шее колониста, все еще находившегося в бессознательном состоянии. - Тысяча шестьсот двадцать девять, выдан вчера, - сообщил он. - Спасибо, - ответил Марк. - Не за что, сэр, - ответил охранник, который всего минуту назад безуспешно спорил с девушкой и чуть не навлек на себя неприятности. Теперь он смотрел на Марка с благодарностью, смешанной с чувством уважения, несмотря на очевидную молодость пограничника. - Вы здорово провели контрудар. - Спасибо, - кивнул Марк. Он повернулся и подошел к девушке, которая по-прежнему стояла неподвижно, уставившись на упавшего парня. В какой-то момент, отметив выражение ее лица, он почувствовал что-то похожее на прилив симпатии к ней. - Запомните, - обратился он к ней, - пуля из вашего миниатюрного пистолетика едва ли остановит подобную атаку. А вот тяжелая пуля из личного оружия - запросто. У нее большая масса и, соответственно, большая убойная сила. Она медленно повернула голову. Какую-то долю секунды девушка, словно не узнавая, тупо смотрела на него. Затем, инстинктивно, он сделал шаг назад - и вовремя, ибо в то же мгновение ее раскрытая ладонь промелькнула мимо его лица. - Вы... - она захлебнулась от возмущения. - Неужели надо было бить его так сильно? Вы - мерзкий тип! Она повернулась, подбежала к неподвижно лежащему парню, который по-прежнему находился без сознания, и опустилась на колени рядом с ним. Марк угрюмо усмехнулся, продолжая молча стоять. Ее классовый инстинкт проявил себя незамедлительно! - Доставьте его в мою каюту! - приказала она охранникам, занимавшимся красно-золотистым бесчувственным телом. - Я прошу прощения, мисс... - начал было охранник, который до этого спорил с ней насчет ношения личного оружия. - Вы меня слышали? Я сказала - немедленно перенесите его в мою каюту! Разве вы не знаете, кто он? Это же Джарл Рэккал! После чего долго сдерживаемое официальное терпение охранников испарилось. - Мне наплевать, кто он, будь он даже ваш отец! - рявкнул второй охранник. - Как его зовут - здесь и сейчас не имеет никакого значения! Я знаю одно, этот парень - колонист. Он все равно вернется на ту сторону, за проволочное заграждение, и ему еще очень повезло, что дело обернулось таким образом. А теперь отойдите с дороги. И наденьте портупею с личным оружием, прежде чем решитесь подняться на корабль. Охранник повернулся к ней спиной и обратился к своему коллеге: - Поднимаем, Гарри. Они подняли обмякшее тело Джарла Рэккала и потащили к маленьким воротам в ограде. Девушка осталась стоять на коленях, немо глядя им вслед. На мгновение Марк замешкался, смотря на нее. Затем он отвернулся и направился к пассажирскому трапу. Во входном отсеке Марк остановился у стола вахтенного офицера, предъявив документы и отрапортовав. Офицер взял не глядя документы одной рукой, посматривая мимо Марка на сцену у подножия трапа. - Дочка адмирал-генерала Джэза Шовелла, - сообщил он, подняв глаза на Марка. - Папочке предстоит кое-что ей как следует объяснить. - Он взглянул на документы Марка. - Назначение - Гарнера-6, Станция Абруцци-14. Первый раз как пограничник? - Совершенно верно. Но я родился на этой станции, - ответил Марк. - Вот оно что, - произнес вахтенный офицер. Он проштамповал документы и вернул их Марку. - Ваша каюта К-14. Кстати, на ваше имя только что получено сообщение. С просьбой вручить сразу же, как вы подниметесь на борт. - Спасибо, - сказал Марк. Он взял маленький серый цилиндр почтового картриджа. Кивнув вахтенному офицеру, Марк миновал стол, повернул налево и направился вниз по длинному коридору, сиявшему белым пластиком, покрывавшим внутреннюю металлическую обшивку. Он прошел мимо первой винтовой лестницы, но начал взбираться по второй. Поднявшись на первый уровень, он остановился и принюхался - странно, какое-то непривычное отсутствие запахов в воздухе. Затем он поднялся на следующий уровень и очутился в узком, устланном ковровым покрытием коридоре, где и нашел свою каюту согласно указанному номеру. Он прикоснулся к синей кнопке замка в белой непрозрачной внешней оболочке двери и, когда дверь отъехала в сторону, вошел внутрь. Дверь захлопнулась за ним столь же бесшумно, как и распахнулась. Марк стоял, рассматривая внутренность маленькой каюты первого класса - двенадцать на семь футов, - типичной для кораблей данного тоннажа. Два надувных кресла, столик и короткая койка уже были приведены в положение "день" - часы бодрствования. Большая часть стенных панелей оставалась по-прежнему закрытой, пряча под собой сложенные предметы, которые могли трансформировать каюту, приспособленную сейчас для дневного времяпрепровождения, в спальню. Марк произвел стандартный осмотр каюты, ее оборудования и шкафов для вещей и лишь потом достал планер для картриджа и поставил его на приставной столик одного из кресел. Затем он уселся в кресло и вставил картридж в плейер. Неожиданно каюта буквально растаяла. Ее место заняла комната, которую он отлично знал, - кабинет-библиотека Уилкеса Даниэльсона, учителя Марка с момента его прибытия на Землю с Гарнеры-6 пять лет назад. Библиотека казалась не изменившейся, за исключением новой полки для книг, установленной в углу, где ранее находился учебный пульт Марка, слева от высокого окна и напротив стационарного пульта Уилкеса. В остальном старая комната, со множеством полок, заполненных файлами, заставленных древними книгами со страницами из бумаги, с обложками из картона и кожи, имела прежний вид. Марку показалось, что он может даже почувствовать запах книг. Уилкес сидел в своем высоком вращающемся кресле, повернутом сейчас к пульту спинкой, как тысячу раз видел Марк вечерами, когда часы обучения заканчивались и они беседовали на самые разнообразные темы. В последние годы им удавалось беседовать лишь изредка, поскольку Марку приходилось все больше и больше внимания уделять своему обучению, требуемому для квалификации пограничники. А теперь изображение Уилкеса Даниэльсона смотрело на него - невысокий худощавый чернокожий мужчина, на вид лет примерно пятидесяти пяти, почти лысый; но в его хрупких чертах можно было разглядеть и мужественность, и оттенки любознательной молодости, скрываемые морщинами и почти полным отсутствием волос. Губы учителя задвигались, и до Марка донесся голос Уилкеса. - Здравствуй, Марк, - произнес Уилкес. - Я намеренно отправил это послание на корабль, чтобы ты не подумал, что я все еще пытаюсь отговорить тебя от полета. Уилкес замешкался. - Я сделал кое-что, что, быть может, ты и не одобришь... - я не знаю... - продолжил он. - Ты так мне точно и не ответил, почему хотел уйти и затеряться там, среди Колоний, когда все хотят совершенно иного - надежного дома здесь, в Земля-сити... - и который мог бы стать твоим - только попроси. Каждый академический год присуждается всего десять Премий. С Премией, полученной тобой, и моей рекомендацией это был бы лишь вопрос времени, до того момента, когда бы ты сам добился значительного успеха в любой из дюжин областей и таким образом подпал бы под постоянное исключение из лотереи... но мы уже говорили обо всем этом... Глаза Уилкеса нервно забегали. Казалось, он снова подыскивает нужные слова. - Я никогда не спрашивал, почему ты так сильно хочешь улететь, - продолжал он спустя несколько секунд, - потому что я знал, что не имело смысла спрашивать тебя об этом, если ты сам не хотел мне объяснить. Еще с тех пор, как твой приемный отец послал тебя ко мне - тринадцатилетнего парнишку с Границы, - я знал две вещи. Первое - твой разум невозможно изменить и свернуть с пути того, что ты задумал сделать, и второе - если твоя цель не запредельна - ты ее достигнешь. Он снова замешкался. - Ты слишком умен, чтобы посвятить свою жизнь простому отмщению за своих родителей - даже если бы оказалось возможным отследить корабль Меда В'Дан, сжегшего Пограничную станцию восемнадцать лет назад. Что беспокоит всех нас, знающих тебя? Существует ли другая причина, по которой ты решил оказаться погребенным среди Пограничья и Колоний? Ты ведь больше, чем просто обладатель Премии, Марк. Я и прежде учил обладателей Премии, именно поэтому я и получил исключение из лотерей. Но за двадцать четыре года, Марк, у меня не было такого учени... - Худощавый, маленький человечек сделал нервный жест рукой и прервал предложение на полуслове. - Ладно, все это не имеет значения, - произнес он. - Ты будешь ждать, когда я доберусь до сути и узнаю, в чем она заключается. Вкратце, дело в том, что я решил сам и рекомендовал тебя на должность антрополога в Аламогордо, как если бы ты оставался здесь, на Земле. И когда начнут проверять документы и обнаружат, что ты улетел, я продолжу возобновлять свою рекомендацию до тех пор, пока я жив. Он выпрямился в кресле и пристальнее посмотрел на записывающее устройство. - Чего, по правде, мне осталось не так много, - сказал он. - Я прошел обследование по поводу своего рака костей. Как утверждают врачи, мне осталось максимум год-полтора, в лучшем случае. А после этого ты всегда сможешь вернуться домой в Земля-сити, как и всякий другой пограничник, но твои шансы начать карьеру, которая могла бы привести тебя к исключению из лотереи, практически будут близки к нулю. Через полтора года появятся два новых класса победителей и обладателей Премий и их учителя будут все еще живы и станут продвигать своих учеников на все посты, которые чего-нибудь да стоят. Подумай об этом, Марк, в течение следующих полутора лет, - сказал Уилкес. - Земля-сити нуждается в тебе, и ты нуждаешься в ней. Послание на этом месте неожиданно оборвалось, и каюта снова обрела свои прежние очертания. Марк протянул руку, вынул картридж из плейера и убрал все в стенную нишу. Он был близок с Уилкесом настолько, насколько он вообще мог быть близок с кем-нибудь на Земле. Волевым всплеском он отогнал эмоциональное воздействие послания пожилого человека и стер его из своих мыслей. Но тут же с удивлением и несколько смущенно обнаружил, что думает теперь о девушке у подножия трапа. И одиночество, словно холодная тяжелая рука, сдавило его грудь. 2 В 6.43 по местному времени погрузка была закончена, все внутренние и внешние шлюзы задраены, и "Вомбат" стартовал. Четырьмя часами позже корабль включил плазменные двигатели, сошел с орбиты Земли и направился в открытое пространство. Через девятнадцать часов створки шлюзов все еще оставались закрыты, а экипаж занимал место строго по боевому расписанию. Корабль начал готовиться к первому гиперпрыжку. Через двадцать минут, когда первый прыжок удачно завершился и компьютеры начали расчет нового, на корабле прозвучали три сигнальные ноты. - Корабль сейчас находится в межзвездном пространстве, - последовало пояснение, как только стихла последняя нота. - Все двери внутри корабля разблокированы. Пассажирские палубы и кафе-холлы открыты для обслуживания. Марк, очнувшийся от легкого сна при первом звуке нот, встал, побрился и оделся так же аккуратно, как если бы он по-прежнему был кадетом и собирался на парад. Он проверил свое оружие, засунул его в кобуру и направился в главное кафе-холл. Когда он вошел, его взгляду открылась следующая картина: столики стояли не скученно, потолок хотя и был низким, тем не менее холл выглядел приятно и был почти пуст, за исключением одного столика, справа от входа, на полпути между дверью и длинным столом, стоявшим у противоположной стены. Это был маленький стол на три персоны. Двое мужчин в серой форме пограничников уже сидели в креслах лицом друг к другу. Одному из них было немногим больше тридцати, но он уже облысел "на большую половину", а его коротко подстриженные черные волосы напоминали монашескую тонзуру над загорелым, слегка вытянутым лицом. Второй мужчина был лет на десять старше, высокого роста, сложенный как атлет, светлые с проседью волосы "сидели" на его круглой голове словно шапочка. Черноволосый ел в данный момент отбивную, светловолосый расправлялся с яичницей с беконом. В ведерке со льдом на столе перед ними красовалась бутылка аквавита, которая уже опустела примерно на одну шестую своего объема. Оружие лежало на столе справа от тарелок. Марк, кивнув поклонившемуся стюарду, подошел к незанятому креслу у стола и остановился за ним. Двое мужчин продолжали есть и пить, не реагируя на присутствие Марка. Спустя какое-то время черноволосый оторвал свои взгляд от тарелки, но лишь для того, чтобы взглянуть на пограничника, сидящего напротив него. - Похоже, что у нас появился еще один ученик, Уин, - сказал он. - Я заметил, - ответил Уин. Голос его прозвучал высоко, как у тенора, а не баритона, и слегка хрипловато. Затем он налил себе немного бесцветного крепкого напитка и единым махом заглотил. Затем, по-прежнему не глядя на Марка, добавил: - Как тебя зовут, ученик? - Марк Уильям Тен Руус, - ответил Марк. - Направляюсь на станцию Абруцци-14, Гарнера-6. - Эта станция Брота Холлидэя, - сказал черноволосый мужчина, поднял глаза на Марка и быстро, внимательно изучил, а затем снова повернулся к Уину. - Это, должно быть, тот парнишка, что получил Премию. Сын Чава и Лилы - помнишь, Уин? Брот усыновил его, после того как корабль Меда В'Дан уничтожил их Пограничную станцию семнадцать лет назад, - так, ученик? - Восемнадцать, - ответил Марк. - Второе поколение, - произнес Уин сквозь полный рот. Затем он неторопливо прожевал, проглотил и взглянул на Марка. - Но в общем-то, как мне кажется, ничуть не отличается от других учеников. Думаешь, можно позволить ему присесть? - Даже если и нельзя, то думаю, что можно, - ответил другой. Затем он посмотрел на Марка: - Садись, ученик. Марк вытащил свое оружие, положил его на стол справа от тарелки и после этого сел. Но не прикоснулся ни к меню, ни к чему бы то ни было на столе. - Знаешь, с кем ты разговариваешь, ученик? - спросил черноволосый. Марк кивнул. - Я изучал списки пассажиров и груза перед посадкой на борт, - сказал он. - Старший пограничник Элвин Мортэр и, - он посмотрел на Уина, - Хозяин Пограничной станции Уинфилд Орби Пройт. - Неплохо, - произнес Уин. - Думаешь, можно позволить ему пообедать, Эл? - Почему бы и нет? Давай, ученик, заказывай. Марк взял меню и раскрыл. Субстюарду, материализовавшемуся у его локтя, он указал вторую строчку снизу на первой странице. - Номер четыре, - произнес он. - Бекон, яйца, кофе. - Кофе? - переспросил Элвин Мортэр. Он потянулся за бутылкой аквавита и наполовину наполнил бокал, стоявший перед Марком. - Выпей этой штуки, ученик. - Спасибо, - ответил Марк, но даже не сделал движения, чтобы взять бокал. - Еще раз, спасибо, но - нет. - Нет? - черные брови Эла резко взлетели на лоб, как две грозовые тучи. Больше он не улыбался. - Ты мне сказал "нет", ученик? - Извините, - повторил Марк, глядя ему в глаза. - У меня есть неоплаченные долги. - Долги? - спросил Уин. - Какие еще неоплаченные долги? Ты пока еще не заступил на свой Пост. - На борту "Вомбата" находится Меда В'Дан, - сообщил Марк. Оба старших пограничника тут же уставились на него. - О чем ты говоришь, Тен Руус? - спросил Эл. - В списке пассажиров, который я тоже внимательно изучал, не было заявлено ни одного Меда В'Дан. - Скорее всего, он - в группе шестерых, сопровождающих адмирал-генерала Джэзета Шовелла, - ответил Марк. Двое пограничников пристально продолжали смотреть на него. - У тебя есть что-то весьма личное против этих чужаков? Это из-за твоих родителей, не так ли? - спросил Уин. - Да, - ответил Марк. - И что ты задумал, если Меда В'Дан действительно здесь? - спросил Эл. - Если чужак не внесен в список пассажиров, то как ты узнал, что он на борту? - На Уровне Джи включены дезодораторы, - когда вы входили на борт, неужели не заметили разницу в воздухе? - спросил Марк. - Дезодораторы включают в пассажирских секциях только если на борту с вами соседствует Меда В'Дан. Уин кивнул, задумчиво потер подбородок длинным, толстым указательным пальцем. - Да, похоже, что так, - сказал он. - Я спросил, - напомнил Эл, - что у тебя на уме насчет чужака, если он действительно на борту. - Я просто хотел передать через него послание к другим Меда В'Дан, - сказал Марк. - Какого рода послание? - Что станция Абруцци-14 открыта для торговли. Эл повернулся к Уину. - Парень хочет, чтобы на его станцию совершили рейд, - сказал он, - и он мог бы собственными руками уложить несколько чужаков. - Совсем неплохо, если только он не планирует прикончить того, что на борту корабля, - произнес Уин. Он повернул бледно-голубые глаза на Марка. - Ты собираешься проверить исправность своего оружия на этом Меда В'Дан? - Только в целях самозащиты. - Что ж, тогда нечего беспокоиться, - сказал Уин Элу. - Кем бы ни был этот чужак, он не станет ни с кем разговаривать, кроме своего переводчика, не говоря о том, что он "заметит" в одной комнате с собой пограничника. - Чего вполне достаточно, - сказал Эл, откинувшись на спинку кресла. Он обратился к Марку: - Но для нашего спокойствия тебе все же лучше выпить порцию аквавита. Марк покачал головой: - Неоплаченные долги, - напомнил он. - Не дави на него, Эл, - неожиданно произнес Уин. - "Долги" - слово с большой буквы. - Ну ладно, ученик, - сказал Эл. - Но тебе лучше держать себя в руках до самого конца этого путешествия. Субстюард подал завтрак, но, стоило Марку взять в руку вилку, его отвлек тихий женским голос: - Сэр... мистер Тен Руус? Вы не возражаете? Он обернулся, увидел девушку, с которой столкнулся возле трапа, и тут же вскочил на ноги: - Мисс Шовелл? - произнес он. - Вы знакомы со Старшим пограничником Элвином Мортэром и Хозяином Пограничной станции Уинфилдом Орби Пройтом? - О, рада познакомиться с вами обоими. - Она снова посмотрела на Марка. - Но не могла бы я переговорить с вами конфиденциально, совсем недолго? - Конечно. Марк проследовал за ней к пустому столу, сверкавшему серебром приборов, ожидавших капитана и его персональных гостей. - Мне так жаль, - тихо произнесла она, остановившись около длинного стола. - Я хотела извиниться за то, как вела себя там, внизу. Охранники потом объяснили мне, что они обязаны были бы стрелять в Джарла, если бы вы не остановили его. Я в тот момент не понимала, что, поступив подобным образом, вы спасли ему жизнь... Тон ее голоса был мягок, почти смиренен. Они стояли близко друг к другу, и сейчас на ней было какое-то переливающееся голубое платье из тонкой ткани, при каждом движении, словно парус, плывшее вокруг и следом за ней и замиравшее, стоило ей остановиться. Она потупилась... Платье подчеркивало ее изящную фигуру и детскую наивность... Марк снова почувствовал влечение к ней, еще более сильное, чем когда он впервые увидел ее около корабля. Он одернул себя и напомнил, что психологическое воздействие на его эмоции, скорее всего, являлось позой, что она принадлежала к классу всемогущих, привыкших заполучать все так, как пожелают, независимо от средств. Она, должно быть, напомнил себе Марк, что-то скрывает, иначе не решилась бы разыскать его и извиниться подобным образом. Тем не менее, предупрежден - значит, уже вооружен, и нет вреда в том, если он подыграет ей, наоборот, могут проявиться скрытые мотивы ее "деланного" поведения. - Я не ожидал, что вы... - уклончиво произнес Марк. - Но это не предлог. Мне самой следовало понять. - Она улыбнулась ему. - И мне кажется, для человека вроде вас было бы правильным не винить меня. Послушайте, мне хотелось бы, чтобы отец познакомился с вами. Он... о, я думаю, что вы знаете? - Адмирал-генерал Шовелл, - кивнул Марк. - Почему бы вам не позавтракать с нами за капитанским столом? - Благодарю вас, - еще раз кивнул Марк, - но капитан не приглашал меня. Кроме того, я уже заказал завтрак за своим столиком. - Можно перенести его сюда. И не беспокойтесь насчет капитана. До тех пор пока вы будете входить в группу, сопровождающую отца... - она повернулась к проходившему мимо субстюарду и приказала ему перенести завтрак Марка на капитанский стол. - Идемте, - сказала она, подводя его к столу и двум креслам во главе его, - вы сядете здесь, рядом со мной, и расскажете все мне о пограничниках. Я практически ничего не знаю о ваших людях. Только то, что их работа очень сложна. Думаю, что и отец знает не так, как он должен был бы знать. Она отодвинула кресло. Он придержал его, пока она садилась, затем сел и сам. - Вы хотели бы выпить чего-нибудь? - спросила она, когда к ним подскочил субстюард. - Нет? Я бы хотела заказать ром и апельсиновый сок. Марк - вы не будете возражать, если я вас буду называть Марком? Цепочку на шее девушки украшал сверкающий кубик из какого-то отполированного очень редкого минерала - дорогое инопланетное украшение, из тех, чем торговали Меда В'Дан. Кубик покачивался, отбрасывая в глаза Марка блики света. - Нет, - ответил Марк. - Я узнала ваше имя у вахтенного офицера, когда поднялась на борт. Меня зовут Улла, но вы можете звать меня так, как вам нравится. - Девушка поморщилась. - Я вела себя очень некрасиво там, снаружи. Я назвала вас "никчемным". Это так же плохо, как называть колонистов "отбросами". Субстюард поставил перед Уллой высокий бокал с оранжевой жидкостью, а перед Марком - тарелку с беконом и яичницей. - У каждого имеется свое прозвище, - резонно заметил Марк. - У каждого? - Она застыла с бокалом в руке, удивленно глядя на Марка. - О, пожалуйста, ешьте. Здесь, в глубоком космосе, только вы, пограничники и колонисты, имеете прозвища. - Ну, существует Флот. А также Меда В'Дан. Зрачки ее глаз расширились. - Флот? - как эхо повторила она. - Вы имеете в виду людей под командованием отца, что-то вроде Базы Синяя Один, - у им тоже есть прозвище? - Да. Для солдат и офицеров. Для всех, - подтвердил Марк, поглощая завтрак. - Их называют "пугала". - Пугала? - Она поставила бокал на стол, так и не попробовав его содержимого. - Почему? - Потому что они отгоняют крыс от отбросов, а другого дела у них попросту нет, - пояснил Марк. Субстюард принес кофе, Марк сделал внушительный глоток, поставил чашку и посмотрел прямо в глаза Улле. - Крысы? - переспросила она. - Это такое же хорошее прозвище, как и любое другое, - сказал он, - особенно для Меда В'Дан, - и затем он снова вернулся к своему завтраку. - Но чужаки сейчас только торгуют, - удивилась она. - Они не осмеливаются на враждебные действия в присутствии Флота. О, я понимаю, они кардинально отличаются от нас, и иногда кто-нибудь из них становится ренегатом... - Нет, - возразил Марк. - Нет? - Она уставилась на него, и он отложил вилку, чтобы перехватить ее взгляд. - Меда В'Дан торгуют только тогда, когда их вынуждают торговать, - произнес Марк. - Во всех иных случаях они просто совершают рейды на Пограничные станции, в поисках припасов. Когда припасы своевременно не восполняются, гибнут люди. - Г_и_б_н_у_т_? - приглушенным эхом отозвалась Улла. - Бедные... колонисты. - Нет, - то ли поправил, то ли передразнил Марк. - Бедные пограничники. Именно они гибнут, когда их станции подвергаются рейдам. Если же колонисты имеют в "заначке" силу воли, мастерство и энергию, они могут выжить до того дня, пока не прибудут свежие грузы. Она расстроенно покачала головой, глядя на него. - Дело не в том, что вы говорите, - медленно прокомментировала она. - Дело в том, как вы это произносите, каким тоном. Я никогда еще не слышала, чтобы кто-то говорил с такой горечью. Кроме того, всем известно, что Флот защищает станции. - Флот... - усмехнулся он, но его прервал донесшийся гул голосов у входа в кафе-холл. Они обернулись, чтобы посмотреть, кто там. В холл в этот момент входили и направлялись к столу невысокого роста, худощавый, с острым взглядом мужчина средних лет в гражданской одежде, высокий массивный мужчина примерно того же возраста в форме капитана, высокий молодой человек, также в гражданской одежде, и еще один субъект. Этот четвертый был одет в мягкую, свободного покроя одежду - многоцветное, расшитое, напоминающее рубашку, верхнее одеяние и свободно ниспадающие брюки. Манжеты рукавов были заужены у длинных серо-белых кистей; на широком поясе висели два ножа и личное оружие с изогнутым, инкрустированным драгоценными камнями прикладом; брюки были заправлены в красные сапоги, которые человеку достигали бы до щиколотки. И поверх всего это многоцветия неестественно узкое лицо Меда В'Дан отличалось странной тусклостью и спокойствием. Внимание привлекали лишь две заплатки черных волос в нижней части щек, резко контрастировавшие с длинным, узким, выбритым черепом. Замыкали группу два охранника в серой форме, из числа команды корабля, имевшие при себе помимо личного оружия плазменные карабины. - А, вот ты где, Улла! - воскликнул остроглазый худощавый мужчина невысокого роста, возглавлявший группу. - Нет-нет, не вставайте. Ни ты, ни твой друг. Мы идем, чтобы присоединиться к вам. Вся группа достигла длинного стола и рассредоточилась. Капитан занял место во главе стола, по его правую руку в кресло рядом с Уллой сел мужчина небольшого роста. Меда В'Дан был препровожден в кресло слева от капитана и оказался лицом к лицу с маленьким человеком, молодой человек в гражданской одежде сел слева от чужака. - Папочка, - обратилась Улла к маленькому человеку, - это пограничник Марк Тен Руус... Но Марк уже встал, по-прежнему держа в руках вилку и нож. - Я прошу извинить меня, - обратился он к сидевшим за столом, переводя взгляд с одного на другого, пока, наконец, его глаза не остановились на Меда В'Дан, который также посмотрел на него - но не прямо, а в пространство над правым плечом Марка. - Станция Абруцци-14 всегда открыта для торговли с Меда В'Дан. Но я лишь торгую с ними, я не сижу с ними за одним столом. Он положил вилку и нож на тарелку, так, чтобы они легли в виде креста, причем режущий край ножа был направлен на чужака. С резким горловым звуком Меда В'Дан вскочил на ноги, и следом за ним торопливо вскочил на ноги гражданский. - В чем дело? В чем тут дело? - резко спрашивал маленький человек, переводя взгляд с Марка на чужака. - Адмирал, - произнес молодой человек, стоявший подле Меда В'Дан, - его только что оскорбили. - Оскорбили? Что значит - оскорбили? - Адмирал-генерал уставился на Марка, который ничего не ответил, и перевел взгляд на молодого человека, стоявшего напротив него. - Каким образом оскорбили? - Я не знаю, сэр. - Молодой человек внезапно побледнел. - Вы же же переводчик! Спросите у него! Переводчик повернулся к Меда В'Дан и несколько мгновений разговаривал с ним, используя звуки, больше всего напоминавшие кашель. Затем Меда В'Дан, по-прежнему стоявший лицом к Марку и уставившийся куда-то за правое плечо Марка, ответил быстрой, перекатывающейся сериен однотипных звуков. - Господин и Великий Капитан, - переводчик прервал сам себя серией горловых взрывоподобных звуков, которые напоминали что-то вроде Х_о_в_'_р_а _М_и_н _X_л_а_н_, - чье имя означает Бессонный Под Клятвой на нашем примитивном языке, был оскорблен намеком на то, что он... - переводчик замешкался на мгновение, бросив взгляд на Уллу, - кастрированная мужская особь, прячущаяся за спиной женщин, - переводчик указал на скрещенные вилку и нож. - Вы видите, адмирал, - сказал он, - нож расположен под вилкой... - Охрана! - прорычал капитан со своего места во главе стола. - Арестовать этого пограничника! Марк сделал два шага в сторону от стола, и теперь он четко видел и контролировал сразу обоих охранников и Меда В'Дан. Правая рука Марка замерла над прикладом его собственного оружия. Стражники замешкались. Оба были едва ли намного старше Марка, который, совершенно очевидно, никогда еще не стрелял из своего оружия во гневе, и никак нельзя было ожидать, что он так поступит. - Чего вы ждете? - рявкнул капитан. - Я сказал - арестовать его! Если он окажет вам сопротивление... - Хватит! Прекратите. Прекратите! - ворвался хриплый, высокий голос Уина, и секундой позже его высокая широкоплечая фигура вклинилась между Марком и двумя охранниками. Судя по всему, к видимому облегчению самих охранников. - Если он вам доставляет какие-то неприятности, - обратился Уин к капитану, - я сам с ним разберусь. Но ваши корабельные овечки не стреляют ни сейчас, никогда-либо вообще - в любого пограничника. И кроме того, вы не арестовываете их даже во имя священной неподпаленной шкуры Меда В'Дан. 3 Одну, но невероятно долгую бездыханную секунду никто не проронил ни слова, не сделал ни единого вздоха или движения. Но затем "высокое" напряжение прервал сухой смех адмирал-генерала Шовелла. - Ну так что, капитан? - спросил Шовелл. - Кого вы собираетесь арестовать: двоих или троих? - Сэр! - воскликнул капитан, его лицо вновь налилось краской, он свирепо посмотрел на старшего по званию. - Остыньте, Жуан. Остыньте, - посоветовал Шовелл. - Мы не арестовываем пограничников дальше поверхности Земли, а они не арестовывают офицеров Флота. Мы работаем рука об руку в Колониях. Отзови своих охранников. - Опустить оружие, - мрачно приказал капитан охранникам, и те быстро опустили свои плазменные карабины прикладами вниз, на ковровое покрытие. - Однако, - сказал сидевший Шовелл, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Уина, - я ставлю вам задачу утихомирить Меэ... вдера и Великого Капитана, который является нашим гостем. - Он уже успокоился. - Уин посмотрел на Бессонного Под Клятвой, который вернул свой взгляд в точку над правым плечом старшего пограничника. - Хов'ра Мин Хлан, корабль народа твоего... - начал торопливо переводить переводчик. - Заткнись, - остановил его Уин. - Он понимает меня так же хорошо, как я понимаю его, когда он говорит на своем языке, и даже гораздо лучше, чем когда ты пытаешься говорить на языке, для которого у тебя просто не приспособлена гортань. Как я уже говорил, Хов'ра Мин Хлан, корабль Меда В'Дан убил родителей этого парня спустя шесть недель после его рождения, на Станции Абруцци-14. Он считает, что весь ваш народ под погребальной накидкой кровной вины. Он может говорить все и делать все что угодно с тобой лично, не привлекая других людей или Меда В'Дан. Не изменив своего странно отсутствующего, но зафиксированного на одной точке взгляда, Бессонный Под Клятвой издал серию горловых звуков. - Конечно, - согласился Уин. - О, конечно, мы это понимаем. Они были ренегатами, и если Меда В'Дан найдут их, то обязательно накажут. Он повернулся к Марку. - Что ты на это скажешь, Тен Руус? - требовательно спросил у Марка грузный пограничник. - Или _т_ы_ его не слышал? - Я отлично понял его, - ответил Марк. - И мой ответ таков - в тот день, когда ренегаты будут наказаны в моем присутствии, я сниму с остальных Меда В'Дан кровную вину. Но пока этого не произошло, каждый из них, кого я встречу, может оказаться тем, кто уничтожил Станцию Абруцци-15. Бессонный Под Клятвой издал несколько коротких звуков и сел, переведя взгляд на стол. - Хорошо. Я тоже в упор его не вижу до конца полета, - произнес Марк. Он повернулся и вышел из кафе-холла. Сделав по коридору несколько шагов, он услышал позади себя голос Уина: - Задержись. Марк остановился я повернулся лицом к грузному, пожилому человеку. - Одну минуту, Тен Руус, - жестко произнес Уин. - Я сказал им там, что никто из них не смеет стрелять в пограничника, но может статься, что я бы смог. Что взбрело тебе в башку, будто ты смеешь играть свою игру с Меда В'Дан на корабле Флота? Может быть, просто для того, чтобы увереннее чувствовать себя и не беспокоиться за последствия? - Я учел все возможные последствия, - ответил Марк. - Ты хочешь сказать, что рассчитывал на нас с Элом? На то, что мы попытаемся вытащить тебя из дерьма, в которое ты сам же и вляпался? - Морщины на загорелом лбу Уина слились в жесткие впадины. - Я ожидал, что вы поможете, - признал Марк. - Но я был готов выпутаться и сам, если бы мне пришлось выпутываться самому. - Выпутаться сам! - Уин уставился на него. - Ты действительно считал, что можешь справиться с целым кораблем, с парнями Флота? Имея при себе одну-единственную пушку? - Ну, не совсем так... - Н_у_, _н_е _с_о_в_с_е_м _т_а_к_! - то ли фыркнул, то ли передразнил Уин. - Ладно, так или иначе, это не имеет значения. Но вот что действительно ты должен себе уяснить, так это то, что принцип поддержки одного пограничника другим пограничником был изобретен не для того, чтобы ты мог набрасываться на первого встречного Меда В'Дан и рассчитывать, что он не обратит на тебя внимания. Это закон, к которому мы пришли, и он доказан кровью ряда хороших парней, так что, по крайней мере, можем сотрудничать с Флотом, у ребят которого ничуть не больше принципов и храбрости, чем у жирного кролика. И ты должен научиться понимать, что означает этот закон. Я запрещаю тебе выходить из каюты до окончания полета, а когда ты встретишься с Бротом Холлидэем, то передашь ему от меня, чтобы он обучил тебя, как действовать в подобных ситуациях. - Нет, - тихо произнес Марк. - Я не запру себя самолично в каюте. И ничего не стану передавать Броту Холлидэю. Уин отступил на шаг, так что теперь они могли разглядывать друг друга с ног до головы - от сапог до макушки. Его правая рука потянулась к кобуре, в которой опять находилось его личное оружие, во время завтрака лежавшее перед его тарелкой на столе. - Парнишка, - мягко произнес Уин, - может, получение Премии в Земля-сити ударило тебе в голову. Может быть, ты думаешь, что мастерство и рефлексы - все, что требуется. Ты хочешь сразиться со мной? - Нет, если только меня к этому не вынудят, - ответил Марк. - Но я не могу оставаться взаперти в своей каюте на весь остаток полета. У меня долги, долги... - Отомстить за своих родителей, - вновь мягко произнес Уин. - Но эта работа в свободное время, и без друзей пограничников. - Это не главное, - признался Марк. - У меня в планах куда большая задача. Как бы вам понравилось то, что Колонии и Пограничные посты оказались бы свободными от Меда В'Дан? Уин уставился на Марка. - Свободными... - его голос стих. - Ты прошел психологическое тестирование до того, как тебя подготовили? - Да, - ответил Марк. - Рейтинг АА-1. - И значит, ты не просто пытаешься достать одного лишь Господина и Великого Капитана с его пригоршней пиратов, ты гонишься за ними всеми? - Уин покачал головой. - Эти тесты в отношении тебя наверняка что-то упустили. - Может быть, - сказал Марк. - А может, и нет. Я хуже, чем кажусь? Рука Уина медленно опустилась, пока его ладонь расслабленно не коснулась кобуры. - Ты - странный тип, - признался Уин, в упор разглядывая Марка. Спустя мгновение он снова покачал головой. - Но ты - второе поколение, и это, наверное, что-то да означает. - Возможно, - сказал Марк. Уин глубоко вздохнул. - Хорошо, - сказал он. - Как же ты собираешься очистить пространство от целой расы чужаков? - Мне очень жаль, - сказал Марк. - Если бы я мог объяснить людям, я бы уже поговорил с ними об этом. Но это то, над чем я должен пока работать один. Глаза Уина сощурились. - Значит, мне только и остается, что положиться на твое слово? - спросил он. - Да, на мое слово и тот факт, что я не намерен во время данного полета подчиняться чьим-либо приказам, - ответил Марк. - Это значит для меня так много, что я готов отстаивать свою свободу прямо здесь и сейчас, если придется. И, как вы только что сами сказали, в поединке на пистолетах заключено нечто большее, чем просто хорошие рефлексы и мастерство. - Да, - произнес Уин. Он стоял, зависнув над Марком, и долгий момент пристально смотрел на него. Затем резко повернулся и ушел. - Марк? - дрожащим голосом позвала Улла Шовелл. Марк обернулся: она стояла в нескольких шагах позади него, справа от входа в кафе. Он ждал, когда она подойдет к нему девушка рассматривала Марка как бы под новым, непривычным углом. - Извините меня, - сказал он, - за то что я прервал ваш завтрак. - Вам не за что извиняться, - сказала Улла и слегка побледнела. Она оглянулась, затем снова вопросительно посмотрела на Марка: - Мы можем уйти отсюда?.. Он кивнул, развернулся и направился по пустому, застеленному вычищенным ковровым покрытием коридору. Девушка шла рядом с ним. - Я не имела ни малейшего понятия, - сказала она после затянувшейся паузы, - что вы испытываете такие чувства к Меда В'Дан. Я думала, что вы выбрали Пограничье для своей карьеры или, в крайнем случае, чтобы уклониться от правительственной службы. - Нет. - Он легко улыбнулся. - Я тот, кого называют на Пограничье человеком второго поколения. Детей пограничников, как правило, отправляют на Землю, чтобы они могли завершить свое обучение, но большинство из них там же остается. Они снова возвращаются на Границу. - Даже если они и знают, как тяжела и опасна служба? - спросила она. - Даже когда они видели, как убивали членов их семей?.. Он снова улыбнулся. - Быть может, я тоже видел это, - сказал он, но я уже не помню. Мне тогда было всего-навсего шесть недель от роду. Я знаю лишь то, что пограничники со станции Брота Холлидэя - с тех пор он является мои приемным отцом - рассказали мне, когда я подрос. Они продолжали молча идти. Улла покачала головой, отвернулась, но затем снова взглянула на Марка. Глаза ее округлились, стали глубокими и темными. Когда он случайно встретился с ее взглядом, то, за секунду, глядя на нее сверху вниз, он снова почувствовал странное, тревожащее ум и сердце волнение, которое было сродни трепету в его душе, когда Марк прослушивал в своей каюте послание Уиллиса... - Что именно там произошло? - спросила она. И он ей рассказал. По местному времени только что наступило семь часов вечера, прекрасного летнего вечера в Северо-западном секторе Гарнеры-6, когда колонисты района заметили красный отсвет пожара, отражавшимся от серо-черных, низко нависших облаков в вечернем небе, над их головами. Но так как они отлично понимали, что им нечего противопоставить кораблю Меда В'Дан, они лишь убежали в лес и скрывались там до рассвета, тем временем направив посыльного с сообщением о рейде на соседнюю Пограничную станцию. И поэтому только около десяти часов ясного утра следующего дня - ибо облака с рассветом рассеялись - прибыли пограничники с соседней станции, на платформах на воздушной подушке, скользивших над все еще влажном от росы травам по направлению к сожженной станции с тяжелыми, установленными на платформах плазменными пушками и людьми, беспокойно глядящими по сторонам и внимательно всматривающимися в небо. Но им там уже нечего было делать. Корабль Меда В'Дан отбыл вместе с предутренними облаками и ночью. От Пограничной станции Абруцци-15 остались лишь пустые складские помещения и сожженная Резиденция - обугленный бетон, дымящиеся деревянные головешки и прочий мусор, но среди мусора сидел плачущий ребенок. - Послушай-ка, почему они оставили его в живых? - кисло спросил один из помощников Хозяина станции. Это был худощавый пограничник по имени Прайс. Когда-то он располагал собственной станцией, пока ее не уничтожили Меда В'Дан. - Кто знает? - вопросом на вопрос ответил Брот Холлидэй, Хозяин станции, подымая на руки ребенка, который в тот момент раскричался особенно интенсивно. - Но это ребенок Чава и Лилы, и теперь он мой. Вы все будете этому свидетелями? Все трое помощников одновременно кивнули. Несмотря на всю свою неформальность, процедура усыновления с "голосованием" кивками являла собой столь же окончательное решение, как если бы все это происходило в суде на Земле. - Что ж, для парнишки все теперь не так уж и плохо, - сказал Прайс, скривившись и глядя на все еще пышущие жаром и дымящиеся древесные уголья, - но Меда В'Дан снова совершили нападение в нашем секторе и ушли безнаказанно. Мы можем броситься за ними в погоню и даже поймать, но это не остановит их, когда они в следующий раз решат совершить рейд. - Это уже наши проблемы, а не этого парнишки, - коротко ответил Брот. - Я ведь сказал, кто знает? Может, когда вырастет, он придумает, как по-своему с ними рассчитаться. Прайс снова скривил гримасу, глядя на сожженную станцию, но в ответ ничего не сказал. Он не испытывал уважения к дару прорицания в любом человеке, но хорошо знал силу плотного, приземистого тела Брота и вспыльчивость натуры, которая могла проявиться незамедлительно, вырази Прайс хоть какие-либо сомнения насчет будущего сироты. И он промолчал, вычеркнув данную тему из памяти, продолжая выполнять свои непосредственные обязанности во все последующие годы, пока, наконец, не погиб во время торгового визита Меда В'Дан, неожиданно перешедшего в рейд, на станцию Брота. Именно после этого последнего рейда некогда плачущий младенец, а теперь пограничник-ученик Марк Тен Руус, проходивший курс обучения на далекой Земле, на свое восемнадцатилетие получил послание из Штаба пограничников, находящегося в Тринидаде, на Земле. Послание было коротким и почти что жестоким по своему официальному языку: "Дорогой мистер Тен Руус! С великим сожалением вынуждены сообщить вам об информации, полученной нами и касающейся ранения вашего приемного отца во время торговой операции на его станции с кораблями Меда В'Дан 32 марта по местному календарю на Гарнере-6. К сожалению, медицинские прогнозы на выживание пограничника Холлидэя весьма малы; и поскольку вопрос о его станции и владениях является по-прежнему неурегулированным, рекомендация коммандера этого сектора Пограничья состоит в вашем немедленном отбытии с Земли. Ваша доставка на Гарнеру-6 может быть осуществлена с помощью гражданского космолета, но также возможна с помощью специальной службы, в случае, если таково будет ваше предпочтение..." Марк замолчал, и Улла тоже какое-то время не произнесла ни слова. Они вместе дошли до конца коридора, она повернула направо, Марк безмолвно последовал за ней. - Все это так трудно себе представить, - наконец, спустя некоторое время, произнесла она. - Мой папа начал служить на Флоте еще до моего рождения, и я выросла в Земля-сити, никогда ничего не зная о подобных вещах. - Большинство людей на Земле ничего об этом не знают, - кивнул Марк. - Но, - ее рука потянулась к безделушке, висевшей у нее на шее, затем снова опустилась, - во все это так трудно поверить. Я никогда бы не поверила, что кто-нибудь вроде Джарла Рэккала может оказаться в лотерее, например. - Он был из тех, кто, как предполагалось, должен был подпасть под исключение? - Нет, просто мне почему-то казалось, что ничего подобного не могло случиться с кем-то из заправил этого мира. - Обычно этого и не происходит, - сказал Марк. - Именно это я имею в виду, - невинно продолжила она. - Почти все, кто представляют собой нечто важное, - _и_м_е_ю_т_ исключение. И большинство тех, кого знает папа, - служат в вооруженных силах, что, конечно, дает им автоматическое исключение на столько времени, на сколько они остаются в рамках квот на свою карьеру. И их жены имеют отсрочки... Она снова подняла руку и поиграла с инопланетной безделушкой у горла. - И затем, - продолжила она, - неожиданно начинает казаться, что вообще никто не находится в безопасности от лотереи, даже я. Он посмотрел на девушку сверху вниз, потом чуть сбоку; они продолжали идти вперед. - Ну, вы не подпадете под лотерею, пока вам не исполнится двадцать пять лет, да и тогда лишь в случае, если не будете учиться в школе или готовиться к должности, которая могла бы обеспечить вам льготы. Она покачала головой, но было не совсем ясно - из-за чего. - Колонисты, - неожиданно произнесла она. - А где они? - Колонисты на нашем корабле, вы имеете в виду? - спросил Марк. - С прочим грузом. На корме, в грузовом отсеке. - Тысяча двести человек - и все там. - Ее пальцы сжали кубик. - Я бы хотела их увидеть. - В грузовой отсек пассажиры не допускаются, - сказал Марк. - Мера предосторожности. - Я знаю. Меня предупреждал папа. - Она завернула за очередной угол, и теперь они направлялись вниз по короткому коридору, в конце которого находилась тяжелая дверь, около которой стояли двое моряков Космофлота с нашивками охранников и личным оружием. В руках они держали плазменные карабины. - Он сказал, что только персонал корабля имеет право войти внутрь. - Совершенно правильно. - Но... - Она неожиданно посмотрела на Марка и заметила, как он внимательно разглядывает ее. - Пограничник... вроде вас... они могут войти туда, чтобы посмотреть, не надо ли им выбрать себе кого-нибудь в качестве колонистов для своих станций. Это правда ведь, не так ли? - Да, - подтвердил Марк. - Не смотрите на меня так серьезно. Я просто подумала... - Она замешкалась. - Вы могли бы взять меня с собой, если бы захотели. Так, подумал он, вот зачем я ей понадобился. Он чувствовал себя странно разочарованным, обнаружив, что его просто обвели вокруг пальца. Он резко ответил: - Но я этого не хочу. - Пожалуйста... - Она резко остановилась, и он также был вынужден остановиться. Она повернулась к нему и для убедительности взяла за правую руку. Он поднял левую руку, разжал пальцы Уллы - настойчиво, но не грубо - и объяснил: - Правая рука всегда свободна для оружия, - сказал он. - Никогда больше так не делайте. Какое-то мгновение она просто стояла, уставившись на него, по-прежнему с протянутой к нему рукой, с побледневшим лицом и расширившимися глазами. - Пожалуйста, - попросила она. - Я хочу увидеть Джарла. Я должна его увидеть! - Джарла? - Джарла Рэккала. Человека, о котором я только что говорила. - Она посмотрела на Марка. - Человека, которого вы остановили у трапа, когда мы подымались на борт! - Да, именно так, - сказал Марк. - Я помню. Вы назвали его Джарлом Рэккалом. Он что - ваш старый друг? - Марк постарался придать своему голосу нарочитую резкость. - Потому что если это так, то вам лучше всего поступить милостивее по отношению как к нему, так и к себе, отказавшись от мысли о встрече с ним при данных обстоятельствах. - Нет, он вовсе не старый друг, - произнесла она, снова с мольбой посмотрев на него. - О да, мы знали друг друга, конечно. Знаете, на всех этих многочисленных вечеринках всегда натыкаешься на одних и тех же людей. Но я не могу не думать о ком-то вроде него - я имею в виду, что у него было так много всего. Он сам _я_в_л_я_л_с_я_ столь многим. И теперь он потерял все. - То же касается и всех остальных, - заметил Марк. - Да, но я не знала всех остальных! - быстро ответила Улла. - Но зато я знаю его. И это не только потому, что он - Джарл Рэккал, разве вы не понимаете? Это потому, что он просто человек, которого я знаю. Я никак не могу забыть, что он там, как часть всего этого... груза. Я, по крайней мере, должна попытаться сделать хоть что-то. Хотя бы увидеть его. Спросить его, возможно, предложить помощь со своей стороны, попытаться сделать хотя бы нечто малое, что я могла бы сделать для него... Ее голос стих, и плечи опустились. Она уставилась в пол. - Но, - опустошенно произнесла она, - вы не хотите провести меня туда. Да, подумал Марк, глядя на нее, противопоставляя собственные мысли тем чувствам, которые она, казалось, сумела вызвать в нем. Без сомнения, она весьма изобретательна в умении заполучить то, чего желает. Но имелись еще и другие причины, которые были интересны Марку самому, - причины, о которых она не могла даже подозревать. - Да, - произнес он. - Что ж, подумав еще раз, я, пожалуй, возьму вас с собой. Вы заинтересовали меня этим человеком. Я сам хотел бы еще раз взглянуть на него. 4 Он двинулся навстречу двум охранникам. Она заспешила вслед за ним, стараясь не отставать. - Как они? - спросил он старшего из двоих, молодого старшину, которому было лет тридцать - тридцать пять на вид. - Тихо, - ответил старшина. - Мы потеряли двадцать восемь человек сразу после старта, но больше пока никто не погиб. - Он заметил выражение, исказившее лицо Уллы. - Извините, мисс, но это происходит всегда. Сразу же после старта, когда они наконец понимают, что они теряют прошлое безвозвратно, многие из них просто сдаются. - Они кончают жизнь самоубийством? - Улла чувствовала себя отвратительно. - И вы им позволяете? - Не многие. Я имею в виду, что те, кого мы потеряли, - просто сдались и умерли, - ответил старшина. Затем он повернулся к Марку: - Разве это не так, пограничник? Мы не могли бы ничего сделать, даже если бы и хотели. - Но остальные... - прошептала она. - Люди действуют согласно приказу, а приказ гласит - оставить всех остальных в покое, - произнес Марк. - Нет никакого смысла заставлять людей жить, когда они этого не желают. Так или иначе, если бы тебе и удалось сохранить им жизнь сейчас, они бы все равно вскоре погибли, как только очутились в Колониях. Охранник, а какой там сейчас цикл? Сна или бодрствования? - До конца цикла бодрствования еще примерно полчаса, - ответил старшина. - Принесите списки, - сказал Марк. - Я бы хотел просмотреть их. - Да, сэр. Старшина сделал пару шагов к панели в стене коридора и вытащил небольшую коричневую коробку микропленки, с автоокуляром для ускоренного просмотра. Все это он передал Марку. Второй стражник уже отпирал тяжелые металлические замки противопожарной двери. Один за другим они открывались с мягким хлопком, стукаясь о звукопоглощающую облицовку коридора. Наконец, когда открылся последний замок, охранник распахнул дверь, и старшина, передавший списки, поднял винтовку, чтобы прикрывать вход, когда Марк вошел внутрь. Улла торопливо направилась вслед за ним. - Одну минуту, мисс. - Второй охранник преградил ей путь рукой. - Пассажиры не допускаются. Извините. Марк оглянулся через плечо. - Скажи им, кто ты. - Улла Шовелл, - произнесла она. - Мой отец - адмирал-генерал Джэзет Шовелл. - И она будет находиться внутри под моей защитой, - добавил Марк. - Хорошо? Охранник замешкался на какой-то момент, затем опустил руку и отошел в сторону. - Хорошо, - сказал Марк. - Тогда закройте за нами дверь, но один из вас пусть идет с нами и прикрывает нас с тылу. - Да, сэр. Старшина, с винтовкой наготове, проследовал за Марком и Уллой, когда они прошли через дверь в большую, ярко освещенную секцию корабля. Сейчас они стояли на самом верху длинной, покрашенной в зеленый цвет металлической лестницы. Коврового покрытия здесь не было. Они стояли и смотрели вниз, на длинные ряды двухуровневых нар, располагавшихся параллельно друг другу, в восемь рядов, и с потолком высотой футов в восемьдесят. Широкие проходы между рядами контрастировали с близостью сдвоенных нар, между которыми было что-то около пяти футов - достаточно едва лишь для того, чтобы с того места, где сейчас стояли Марк и Улла, они могли разглядеть пространство между каждой последующей парой нар, вплоть до саман последней пары, в дальнем конце отсека, где взгляд останавливался на переходящей в потолок металлической стене. Верхнюю часть стены занимал лозунг. Это был не временный лозунг, а монументально выдавленные в металле слова. Все три слова состояли из букв высотой футов в десять и шириной фута в два и сияли сверху вниз для колонистов своим собственным светом: АДАПТАЦИЯ ИЛИ СМЕРТЬ! Дверь позади Марка, Уллы и старшины, сквозь которую они вошли, снова с шумом закрылась. С этой стороны не было звукопоглощающего покрытия, и грохот разбежался во все стороны и отдался эхом по секции колонистов на борту "Вомбата". Этот звук заставил всех людей внизу повернуть глаза к его источнику. Мужчины и женщины, разведенные по нарам лишь в соответствии с их лотерейными номерами, смотрели на них с тех мест, где они стояли, сидели или лежали в сорока футах под непрошеными гостями. Уставились на вторгшихся представителей "высшей касты", к которой они все когда-то в равной степени принадлежали. Улла замешкалась, почувствовав на себе давление такого количества глаз, но Марк уже начал спускаться по открытой винтовой лестнице вниз, к полу отсека. Глубоко вздохнув, она последовала за ним. Большинство разговоров внизу прекратилось при звуке захлопывания двери, но, когда они начали спускаться по винтовой лестнице, разговоры возобновились, пока не слились в один монотонный шум, отдававшийся легким эхом от высоких металлических стен. Пока они спускались по лестнице, шум висел в этом слегка пахнущем дезинфекцией воздухе, словно монотонное бесконечное гудение племени людей, запертых в тюремной камере со времен динозавров. У подножия лестницы находились две двери, ведущие в туалеты для противоположных полов. Марк резко постучал по каждой из них. - Будьте любезны, все вернитесь на свои нары! - подбодрил он. Взяв записи в левую руку, он подошел к проходу между двумя рядами нар и пошел по нему, всматриваясь в лица колонистов и время от времени сверяясь с записями, касавшимися личных биографий. Улла в молчании следовала за Марком. Разговоры возобновились, как только они начали спускаться по лестнице, но тут же вновь прекращались, стоило Марку взглянуть на говорившего, поэтому они с Уллой путешествовали в строго очерченном круге молчания. Большую часть пути Марк просто бросал взгляд на колониста, затем на запись его биографии и переходил к следующему колонисту. Примерно на полпути он задержался перед женщиной средних лет, сидевшей на нижней конке у стены. Женщина посмотрела на Марка, подняв серое, покрытое морщинами лицо, резко констатировавшее с черным, чуть съехавшим париком. - Мой муж, - устало сообщила она. - Он был офицером на "Бигрансе", одном из крупнейших кораблей-космотанкеров. - Но вы разбираетесь в позиционных исчислениях? - Он научил меня этому, - ответила она. - У меня докторская степень по математике. Ничего сложного. Когда он улетал, я могла вычислить его возможные позиционные прыжки и достаточно точно предположить, где бы он мог оказаться в любое указанное время. - Она вздохнула и повторила: - Я этим занималась, когда он обычно куда-нибудь улетал. Марк кивнул и пошел дальше по проходу. - Вы не могли бы побеседовать со мной? - из темноты раздался вопрос. Марк остановился. Слева на верхней койке, закинув ногу за ногу, сидела маленькая женщина, напоминавшая ребенка. - Я - Лилли Бето, - объявила она. - Я полный профессор философии университета Белграда, и я готова сделать что угодно, лишь бы извлечь максимум из ситуации, в которой оказалась. Марк оценивающе посмотрел на нее. Хотя она сидела на верхнем конке, лицо ее находилось лишь немного выше его собственного, и он сам стоял к ней достаточно близко, чтобы различить едва заметные намеки на морщинки в уголках глаз на ее пухловатом и гладком, как у ребенка, лице. - Что вы знаете о Меда В'Дан? - спросил Марк. - Практически ничего, - ответила Лилли. - Я не думаю, что кто-либо знает больше, за исключением того, что они торгуют с нами и с Неизвестными Расами чужих, располагающихся ближе к Центру Галактики. Если у них и существует письменная философия, то мне ничего об этом не известно. Я ничего об этом не знаю, и это заставляет меня сомневаться в их утверждении, что они стоят на гораздо более высокой ступени развития, чем мы. - Многое из их технологии - более высокого уровня развития. - Дикари Каменного Века, - ответила она, - тоже могли бы стрелять из плазменных винтовок. Но умение пользоваться и умение создавать - две совершенно разных вещи. Марк с любопытством следил за тем, как говорила Лилли Бето. - Возможно, - кивнул он и двинулся дальше. Улла следовала за ним; Марк прошел вдоль всего первого прохода и повернул во второй. Он то и дело останавливался, чтобы задать вопрос тому или иному колонисту, обычно касавшийся какого-то определенного навыка или глубины знаний, о которых говорилось в записях. Он переговорил с большим числом как мужчин, так и женщин, которые в свое время набрались мастерства в механике - как результат хобби или по другой причине. Были там и химик-разработчик, и библиотекарь, двое мужчин и женщина, чьим хобби было приготовление изысканных блюд, мужчина-балетмейстер и коричневокожий сухощавый маленький человечек, "терзаемый" коллекционированием бабочек. Тем не менее единственный, на кого Марк хоть немного рассчитывал как на ценное приобретение для своей колонии, был мужчина по имени Ораг Спэл, который служил в морской пехоте сержантом орудийного расчета в течение двадцати трех лет, вплоть до своей штрафной отставки за кражу, что, естественно, вывело его из-под защиты военного ведомства всего за три года до обычной отставки, которая имела положительный аспект - полное освобождение от участия в лотерее. - Вы никогда не станете пограничником, - без утайки сообщил Марк Спаду. - И мы не сможем вам помочь, даже если очень захотим. Но вы в состоянии весьма близко подойти к соответствующему статусу, если будете хорошо работать. Как насчет моего предложения? - Есть у меня такое желание, - ответил Спэл. Он лежал на нижних нарах, небольшого роста; широкоплечий мужчина, с едва начавшими седеть волосами. - Я отдам вам все силы, что у меня еще остались. - Хорошо, - сказал Марк, сделав соответствующую отметку в досье Спэла. - Я отметил вас для своей станции. Возможно, когда корабль совершит там посадку, вам придется на Гарнере-6 сперва отправиться в общие бараки с остальными, но в конце концов вы окажетесь у меня. Марк двинулся дальше. И вскоре оказался возле Джарла Рэккала. Джарл, как и пехотинец, лежал на боку на нижней койке, его грузное тело буквально переполняло койку: темно-синие сапоги отдыхали, расположившись на подставке для ног, а носки ботинок занимали еще полпрохода. Марку со стороны показалось, что Джарл лежит на игрушечной детской кроватке. Улла протиснулась мимо Марка, чтобы оказаться у изголовья, и Джарл пошевелился, переместив свои широченные плечи и освободив для девушки немного свободного места на краю койки. - Улла Шовелл! - воскликнул он. - Присаживайтесь. - Привет, Джарл, - тихо произнесла она, принимая его приглашение. Он посмотрел мимо нее на Марка, стоявшего у изножья койки с коробкой микропленочных записей в руке. - Пограничник, сэр, - произнес Джарл, слегка улыбаясь. - А вы - неплохой парень. Я чуть было не проломил вам грудную клетку, сэр. Ну, вы помните, снаружи, возле трапа. - Джарл! - громко произнесла Улла. - Его зовут Марк Тен Руус. Тебе не нужно называть его сэром. - Тем не менее, как мне кажется, я вполне могу начать привыкать к этому, - сказал Джарл. Он вопросительно приподнял брови и обратился к Марку: - Не так ли? - Это не будет иметь никакого значения, - ответил Марк. - Неужели? - удивился Джарл. - Тогда, пожалуй, на какое-то время я опущу "_с_э_р_а_", мистер Тен Руус. И в любой момент, как только вы измените свое решение, сообщите мне. - Джарл! - еще громче повторила Улла, выглядела она при этом поистине несчастной. - Для тебя такое поведение совершенно неестественно. - Я веду себя не так, как кто-нибудь другой, сладенькая моя девочка, - сказал Джарл, посмотрев на нее. Звуки прозвищ высших классов зазвенели у Марка в ушах. - Я веду себя совершенно иначе, не походя на кого-то вообще. Я просто веду себя так, каков я есть сейчас на самом деле, - как колонист. Просто у меня достаточно мозгов, чтобы тратить их попусту на эмоциональные переживания по прошлому, которое теперь, быть может, что и к лучшему, навсегда ушло. Я просто теперь стараюсь как можно лучше устроить свое будущее. - И ты называешь это будущим! - воскликнула Улла. Она, казалось, была готова расплакаться. - Пока я живу, для меня это будущее, - философски заметил Джарл. Он взглянул на стену отсека колонистов, на огромный лозунг с его негасимым фанатичным посланием. - И я планирую выжить. Как я понимаю, вы пограничник и кое-кого иногда выбираете из нас, колонистов, - персонал для своих собственных станций, да, мистер Тен Руус? Хотите выбрать меня? - Что вы знаете? - спросил Марк. - "Кай", большинство видов спорта, издательское дело, людей и как ими управлять, - ответил Джарл. - Но самое главное - я гораздо лучше многих из тех, кого вы видите вокруг себя. Мясистее, умнее, крепче - вот сколько всего я вам предлагаю за ваши денежки. Кроме того, я все схватываю на лету, кроме того, могу сам начать с нуля, кроме того, могу работать самостоятельно, без надсмотрщика, и кроме того, я - амбициозен, но знаю, когда и перед кем нужно держать амбиции под контролем. Марк проконсультировался с записями. - Банковское дело? - спросил он. Джарл мгновенно поднял руку вверх. - Моя семья занимается этим уже многие поколения. Я вырос с э_т_и_м_, - сказал он. - Так что в течение моих первых шестнадцати лет жизни я просто кожей впитал многое из _э_т_о_г_о_. И если вам нужен настоящий банкир, я мог бы вызвать к жизни несколько старых фамильных привидений и снова тряхнуть стариной. Он остановился и улыбнулся Марку. - Впервые слышу, что в Колониях имеются банки, - сказал он. - Банков там нет, - ответил Марк. Он опустил коробку с записями и взглянул на Уллу. - Не могли бы вы оставить нас на несколько минут? - фактически потребовала она. - Почему бы вам не оставить нас наедине, хотя бы на пару минут? Марк покачал головой. - Вы под моей защитой, - ответил он. - Джарл может меня защитить. Джарл рассмеялся. - Сладенькая моя, - сказал он, - я - один из тех, от кого он тебя как раз и защищает. Нет, не смотри так шокированно. Откуда ты знаешь, что я не планирую предпринять что-либо для получения какого-нибудь преимущества? - Ты бы не стал... - она не закончила фразу. - Ты ошибаешься, - тихо произнес Джарл. - О, как ты ошибаешься. И пограничник - прав. На самом деле, да, со мной ты - в полной безопасности - не только от меня, но и от любого другого из этих колонистов, пока я вместе с тобой. Но он не может этого знать, и он слишком хорош в рамках его собственной работы, чтобы рассчитывать на меня, и это правильно. Улла угрюмо посмотрела на Марка. - Хорошо, - сказала она и, наклонившись, начала о чем-то шептаться с Джарлом, слишком тихо, чтобы Марк мог расслышать. Марк терпеливо ждал. Секундная стрелка его часов лениво ползла по кругу циферблата. Неожиданно лампы в отсеке колонистов пригасли до уровня свечения жуков-светляков. - Цикл сна, - сообщил усиленный динамиками голос где-то над головой. - Начало восьмичасового цикла сна. Пожалуйста, поддерживайте тишину, минимум шума и движения. Джарл уселся в полутьме, мягко отодвинул Уллу от себя и заставил ее встать. - Конец интервью, - сказал он. - Мистер Тен Руус уже готов покинуть нас. Послушай, я думаю, мы не собирались сделать ничего такого, что могло бы помешать ему выбрать меня для своей станции. Улла повернулась к Марку, придав своему лицу выражение по крайней мере нейтральное, если не благопристойное. Она отошла от койки и повернула направо по проходу, направившись к спиральной лестнице. Марк тоже повернулся и пошел было за ней следом. - Один момент, мистер Тен Руус, если не возражаете, - произнес Джарл. Марк остановился и оглянулся. Джарл качнул головой в направлении огромных букв лозунга на стене, по-прежнему сияющих своим собственным светом над тысяча двумястами колонистами, и затем снова посмотрел на Марка. - Запомните - я буду жить, - тихо произнес Джарл. - Я - один из тех, у кого _э_т_о_ всегда получается. Марк покинул его и последовал по призрачно освещенному проходу за Уллой. Они поднялись по спиральной лестнице к выходу, где старшина, ожидая их, уже распахнул дверь. Снова оказавшись в пассажирской секции корабля, они шли ничего не говоря, пока поворот коридора не спрятал их от двоих охранников. Улла сразу же остановилась и, повернувшись лицом к Марку, устало прислонилась к стене коридора. - Думаю, я вполне могу сказать это вам, - произнесла она. - Папа сделает это, если я попрошу. На Базе Флота есть несколько гражданских чиновников, в его Группе Синяя Один. Они обслуживают устаревшие корабли, которые Внешний Флот законсервировал там на случай какого-либо повреждения кораблей регулярного флота. Я уже обсудила это с Джарлом, и мы оба решили попросить папу, чтобы он попробовал использовать свои связи, чтобы Джарла назначили туда ремонтником. Каждый год с Земли отправляются миллионы колонистов, и папе не откажут в просьбе касательно одного-единственного человека. Вам не нужно помогать нам - просто не говорите папе, что вы провели меня внутрь, чтобы поговорить с Джарлом. Просто обещайте мне, что не будете вмешиваться. Она едва не схватила его за руку... Марк пристально посмотрел на Уллу. Ни одна актриса не могла бы так хорошо сыграть. С другой стороны, было просто поразительно, что кто-то мог быть столь незнаком с механикой, контролировавшей жизни каждого из них - жителей Земля-сити, пограничников и колонистов, всех вместе. - Нет, - медленно ответил он. - Нет? - Ее глаза расширились, и она отступила на шаг. - Не хотите ли вы сказать, что помешаете мне? - Я бы именно так и поступил, если бы счел это необходимым, - ответил Марк. - Но я этого не стану делать. У вас ничего не выйдет. Вы должны бы знать, что в данной просьбе вам не смогут помочь даже все связи адмирал-генерала Синей Группы Флота. - Он не сможет? - словно эхо повторила Улла. - Вы хотите сказать, что папа не сможет вытащить даже одного колониста - всего-то одного человека? - Конечно же, не сможет, - ответил Марк. - Вы можете купить почти все там, на Земле, но одна-единственная вещь, которая не продается, - это выживание самой Земля-сити. Для такой цели даже одного человека слишком много. Один человек - это уже прецедент, и не будет никаких прецедентов для колонистов, позволяющих им избежать своей участи, как только они прошли лотерею. Земля хочет, чтобы эти люди ее покинули, - доброго пути, за помощью можете даже не обращаться. На всей Земле не найдется ни одного человека, ради которого Земля-сити захотела бы пожертвовать самой идеей. Колонист полетит туда, куда ему выпал билет лотереи. Она неверяще смотрела на него. - Вы... - Она не находила слов. - Что вы имеете против Джарла? Почему вы к нему придираетесь?! - Совсем нет, - ответил Марк. - Просто я немного лучше вас образован, как мне кажется. Кроме того, я лучше вас разбираюсь в людях. Ваш друг Джарл знал, что нет никакой реальной надежды в этой вашей идее с ремонтной работой. Кроме того, это ведь была его идея, не так ли? Чтобы вы рассказали мне о ней. - Ну... да, - признала она. - Он думал... - Он думал, а может быть, и вы оба, что я буду тронут при виде того, как вы планируете столь безнадежную схему, - сказал Марк. - Рэккал должен знать гораздо лучше вас или хотя бы предполагать, что я не буду беспокоиться о нем. Но он мог надеяться на то, что я надумаю заботиться о вас, чтобы согласиться добавить еще одно имя к моему списку колонистов. Да и что значит один человек среди миллионов, как вы сами сказали? И что, по аналогии, значит один человек среди тысяч? А на той станции, которую я буду принимать под свое руководство, их будут как раз тысячи. Он снова улыбнулся ей, - на этот раз совершенно ясно было, что улыбка горька. - Скажите мне честно, - попросил он. - Эта фраза насчет одного человека из миллионов - тоже ведь его задумка, не так ли? - Но вы ненавидите или его - или меня! - закричала Улла. - Вы просто обязаны ненавидеть одного из нас - иначе бы вы не вели себя так! Она сжала пальцы в кулачки и вся задрожала от ярости, которая не может найти себе выхода или просто не знает, как это делается... - Ну почему вы такой? Нет же никакой причины! Почему? - Причина есть, - ответил он и вздохнул. И с этим вздохом горечь покинула его, оставив внутри пустоту и усталость. - Я никчемен - как вы однажды заметили еще там, снаружи, у корабля, - действительно никчемен в балансовых ведомостях человечества. Не волнуйтесь, я заберу Джарла Рэккала на свою станцию. Но по собственным причинам, а не по его или вашим. - Вы... сделаете это? Эффект от неожиданной победы был просто ошеломляющ: Улла смотрела на Марка растерянно и как будто не могла все еще понять... а руки девушки висели как плети. Марк холодно кивнул, прячась от взгляда этих глаз и памятуя о цели, которая дамокловым мечом нависала над ним все это время. Он напоминал себе о том, что не имело значения, чьей именно дочерью была Улла, о том, что она смогла воздействовать на него так, как все, и... Не имело значения. Пока он может использовать ее или кого-то другого, любого, кто может пригодиться для того, что необходимо совершить. Точно так же не имело значения, кто она: избалованный ребенок богатства и власти или мало что понимавшая и знавшая идеалистка, которая действительно беспокоится о едва знакомом человеке, которому выпал "выигрыш" убираться с Земли на безвестную колонию. Лишь факты имели значение. Факт: Космофлот насквозь прогнил от элементарного безделья. Факт: Эгоистичной Земле с присущим ей безразличием наплевать на нужды колонистов, коих необходимо регулярно депортировать, дабы поддержать высокий, искусственно созданный стандарт жизни. Факт: Худший, но характерный пример - Джарл Рэккал, интересующийся только самим собой и мечтающий о помощи сильной руки. Факт: Отец Уллы столь же коррумпирован, как и любой другой адмирал-генерал Флота... Неожиданно Марк подумал, что, быть может, Улла знала обо всем этом, но все же пыталась отрицать неприятные для себя реалии. Возможно, с помощью каких-то "лекарственных" средств она надеялась найти возможность всколыхнуть честность и порядочность в людях, подобных Джарлу Рэккалу и ее отцу, во взаимоотношениях Земля-сити и Колоний. Да, сказал себе Марк, эта догадка являлась наиболее вероятным объяснением поведения Уллы. Совершенно очевидно, она принадлежала к тон разновидности люден, которые когтями и зубами будут стремиться удержать что-либо или кого-либо, кого они вознамерились спасти: во что бы то ни стало, перед лицом любых фактов. - Ты сделаешь это? - еще раз спросила она, так как он не ответил сразу. Он встряхнул головой, отгоняя свои раздумья, еще раз напоминая себе, что Улла не должна отнимать у него много времени. И особенно - в мыслях. - Именно так, - спокойно ответил он, - но не за просто так. Мне кажется любопытной ситуация с обслуживанием на Базе Флота, о которой ты упомянула. Цена за то, что я возьму Джарла Рэккала, достаточно высокая. Но ты могла бы заставить заплатить своего отца. Проверим, как связи, которые он может использовать, сработают. 5 Человек в постели являл собой лишь половину нормального человека. Правая нога Брота была ампутирована чуть ниже колена, а левая - почти у самого бедра. Его левая рука обрывалась культей чуть ниже локтя, а правая часть лица и тела только-только начала оправляться от временного паралича, явившегося последствием воздействия электрического удара плазменного оружия Меда В'Дан, которое изуродовало ему обе ноги и левую руку. Он должен был умереть, но он не умер. Он наотрез отказался умирать, и теперь присланный Флотом врач ухаживал за ним, подкрепляя его решимость к жизни. И вот, по заключению врача, - Брот Холлидэй будет жить - по крайней мере, в обозримом будущем. - Марк... - Слабые еще губы Брота смазывали слова, но голос звучал достаточно громко, чтобы его услышали. Брот посмотрел в лицо склонившегося над ним Марка, который присел на край постели. - Они хотели меня убрать и отдать станцию какому-нибудь желающему ее заграбастать. Нет, черт возьми. Эта станция станет твоей, а я буду ее удерживать до тех пор, пока ты не окажешься готов принять руководство ею. Эмоциональный всплеск, который позволил Броту произнести эти три предложения и соорудить из них полноценную речь, неожиданно иссяк, и голос оставил его. Теперь он лежал, снова пытаясь заставить работать свои голосовые связки, и было заметно, как напрягаются мышцы его по-прежнему мощной шеи. - Ничего больше не говори, - попросил Марк. Он держал в ладонях парализованную руку Брота. Потом мягко опустил и накрыл покрывалом. - У нас теперь достаточно времени, мы можем подождать, когда ты почувствуешь себя лучше. Я привез тебе кое-какие подарки. Разреши-ка мне вывезти тебя наружу и показать их тебе. Марк включил автоуправление в изголовье постели. Моторы заурчали как живые, и постель выплыла из спальни на воздушной подушке, пересекла гостиную и через внешнюю дверь Резиденции выскользнула на холодный воздух ранней весны северной умеренной зоны Гарнеры-6. - Взгляни, - сказал Марк и нажал кнопку, поднялось изголовье постели. Темно-коричневые глаза Брота смотрели в направлении чистой посадочной площадки, расположенной примерно в четверти мили от Резиденции и других строений Пограничной станции, находившихся сейчас в процессе реконструкции. Там, расставленные по площадке, стояли четыре небольших, приземистых корабля Флота, хвостовыми частями вниз, носовыми - вверх, и выглядели так, словно готовы были стартовать сию же минуту. - Флот здесь? Какого черта? - прошипел Брот. - Это не Флот, - ответил Марк. - Наши - законсервированные тяжелые разведывательные корабли, сданные мне в аренду, чтобы помочь отпугнуть Меда В'Дан, если эти уроды решат повторить рейды до того, как мы встанем на ноги. Брот уставился на сверкающие очертания устаревших кораблей. Затем его грудь начала вздыматься и опускаться. Брот, словно с помощью кузнечных мехов, несколько секунд прокачивал сквозь себя воздух и лишь потом разразился серией коротких, хриплых звуков. Марк настороженно прислушался: то, что он первоначально принял за кашель, означало смех. - Отпусти меня... - прошептал он, обессиленный, когда неожиданный приступ смеха прошел. - Пугало Флот... действительно... все-таки... играет... роль... пугала... Марк, ты... мальчик мой... И в тот же момент слова иссякли у Брота; Марк отвез его обратно в спальню. Лишь через час Брот восстановил силы и способность говорить и тут же приказал Марку перевести свою госпитальную постель в комнату планирования Резиденции для встречи с остальными пограничниками, которые находились под командованием Брота на станции Абруцци-14. Когда Брот и Марк появились, Гораций Хаббл, помощник Хозяина станции, и трое старших пограничников уже ждали их. - Очень хорошо, - произнес Брот, когда его постель установили лицом к креслам, в которых они сидели, - вот здесь и Марк. И вы все знаете... чего я хочу от вас. Вы будете с этой минуты исполнять его приказы. Даже несмотря на то, что он моложе всех... вас. Голос Брота стих до шепота и оборвался. - Я так и думал, - произнес Штейн Чэмой. Он поднялся на ноги: высокий, крупный пограничник, почти столь же крупный, как и Джарл Рэккал. - Сядь, Штейн, - приказал Гораций, так как мышцы на шее Брота снова заработали, он явно старался что-то сказать. - Извини, Рэйс [Рэйс (Race) - уменьшительное от Гораций (Horace)], - сказал Штейн, глядя на него в упор. Затем он посмотрел на Брота. - Черт возьми, Брот, прекрати разрывать себя, пытаясь что-то произнести! Ты же знаешь, что я об этом обо всем думаю. Я долго надеялся, что ты одумаешься и мне не придется... - Не нравится... убирайся вон... - прошептал Брот. - Именно это я и собираюсь сделать, - сказал Штейн. Он повернулся к выходу из комнаты планирования. - Я либо подам в отставку, либо напишу прошение о переводе. Сообщу вам об этом утром. - Задержись-ка, - сказал Гораций Хаббл, худой, долговязый, коричневокожий, с длинными руками; казалось, что суставы его рук и ног болтались свободно, как у марионетки. - Возможно, ты не хочешь исполнять приказы Марка, Штейн, но мои приказы ты будешь исполнять до тех пор, пока ты в списках этой станции. Так что задержись-ка на минуту. Возможно, мы сможем обсудить твои проблемы. - Здесь не о чем беседовать, - сказал Штейн, снова взглянув на Рэйса. Тем не менее он остановился и посмотрел на Брота и Марка. - Если только Брот не захочет изменить своего решения. - Я еще с тобой поговорю... - Нет, - сказал Марк, кладя руку на здоровое плечо Брота, успокаивая своего приемного отца. - Позволь мне самому поговорить с ними, Брот. Штейн, ты был на станции, когда Брот принес меня. Ты меня знаешь... - Я знаю тебя, парень, ты мне нравишься, если уж на то пошло, - ответил Штейн. - Но в моем квадрате более двух тысяч четырехсот колонистов. Я обеспечиваю безопасность их жизней. Кому нужен пограничник, не способный справиться с работой? Возможно, Марк, ты очень скоро научишься ставить на уши даже черта лысого, но пока ты - желторотый птенец с Земли и твоя голова набита знаниями из учебников. И мои колонисты, то есть - твои колонисты, Марк, не захотят есть книги, когда нагрянет зима. Я еще раз повторяю - я собираюсь уйти. - Подожди... - позвал Рэйс Хаббл, когда Штейн повернулся. - Нет, Рэйс, - сказал Марк, - пусть он уходит. Если он решил, то не станет меня слушать. Мне нечего сказать ему. Или, - он посмотрел на Орвала Белотена и Пола Трюгве, двух других пограничников, - любому другому, кто решил, что я еще несмышленый мальчишка. Орвал Белотен, невысокий, круглолицый пограничник, которому было чуть за тридцать, заерзал в кресле и уставился в пол. Пол Трюгве, худощавый, темноволосый пограничник, которому недавно исполнилось двадцать восемь, смотрел не мигая на Марка, но и на его лице явственно читалась тень сомнения. - Что ж, на том и порешим, - сказал Штейн. И направился к двери. - Будет лучше, - произнес Марк ему вслед, если ты все-таки предпочтешь перевестись, а не подать в отставку, Штейн. Скажем, на случай, если через год ты изменишь свое мнение обо мне. - Хорошо, перевод, - согласился Штейн и вышел. - Ну ладно, - обратился Марк к трем оставшимся, пододвинув кресло для себя. Теперь они сидели лицом друг к другу, четверо пограничников в креслах и их командир в госпитальной постели. - Я объясню вам, почему принимаю предложение Брота. Выслушайте меня, а затем решайте - остаетесь со мной или подаете рапорты о переводе. Штейн прав. Я зеленый молокосос и только что прибыл с Земли; более того, я зеленым молокосос, которым провел свои первые тринадцать лет вдали от Земли, на этой станции, и который знает, что не существует заменителя опыту, когда ты - пограничник. Но случилось так, что я вернулся как раз в тот момент, когда устоявшаяся структура порядка вещей готова рухнуть. Кто-нибудь из вас понимает, о чем я говорю? Он посмотрел на них. Все они безмолвно смотрели на него. - Я и не ожидал от вас утвердительного ответа, - сказал Марк. - Единственное место, с которого можно разглядеть смысл моих слов, - Земля. С Земли все выглядит удивительно ясно и просто. Ведь сама идея колониальной политики готова рухнуть под своим собственным весом. - Это твои домыслы, Марк? - спросил Рэйс. - Эта идея принадлежит определенному кругу земных ученых, которые проявили желание разобраться в ситуации. Например, человек по имени Уилкес Даниэльсон, который был моим учителем в Земля-сити. Вся беда в том, что такой человек, как Уилкес, может заставить вас слушать себя, а говорит он так, что у вас голова пойдет кругом, и вы его слушаете, потому что у него имеется репутация. Но никто не может через пять минут вспомнить, о чем он только что говорил, потому как всем предпочтительнее было бы не слышать всего этого с самого начала. - Марк, - сказал Орвал Белотен, - ты хочешь поставить на карту будущее этой Пограничной станции и всей нашей колонии, а в конце концов, и жизни всех нас из-за какой-то теории, выдуманной книжными червями там, в Земля-сити, где они понятия не имеют о здешних условиях, да и не хотят ничего знать об этом? - Нет, я ничего не хочу поставить на карту, Орв, - ответил Марк. - В данном случае речь идет уже о вулкане, который рано или поздно, но взорвется. Речь идет о том, готовы ли мы принять решение действовать сейчас или будем ждать до тех пор, пока не увидим, как нас начнет захлестывать раскаленная лава. Орв кивнул и откинулся в своем кресле, покусывая нижнюю губу. Марк повернулся к Полу Трюгве: - Что скажешь ты, Пол? - Я внимательно слушаю, - ответил самый молодой из пограничников станции. - Тогда я разовью свою мысль. - Марк подался чуть вперед, как бы навстречу собеседникам. - Я привел с собой эти четыре разведкорабля по нескольким причинам. Но лишь одна из них имела, цель доказать то, о чем я говорил. Я получил четыре корабля, стоимостью примерно в двадцать миллионов кредитов, оказав одну-единственную услугу адмирал-генералу Синих. Я согласился включить одного колониста, по его собственной просьбе, в число отобранных мною из тех, что летели на корабле. Четыре корабля за одного колониста. Задумайтесь на мгновение об этом. Насколько сильно прогнил весь Флот! Он сделал паузу. - А что он из себя представляет?! - взорвался Орв. - Он нравится дочери Джэзета Шовелла, - ответил Марк. Орв посмотрел на Рэйса, на Брота и затем - на Пола. - Я никогда бы не поверил... - произнес он. - Но