Гордон Р.Диксон. Солдат, не спрашивай -------------------- Гордон Р.Диксон. Солдат, не спрашивай! ("Дорсай" #4). Gordon R.Dickson. Soldier, Ask Not (1964) ("The Dorsai Sequence" #4). ======================================== HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5 -------------------- Солдат, не спрашивай, как и что, Там, где война, твое знамя вьется. Легионы Безбожников брошены на нас, Смелее воюй - и фортуна тебе улыбнется! Это игрушки и презренная шваль: Величие, слава, хвала и почет. Людскую грязь земле оставь! Только вера идет в зачет! Кровь и горе, печаль и скорбь - Нас эта участь ждет - учти! Крепче держи, сжимай клинок! Нет больше счастья, чем в битву идти! Так будем же мы, Избранники Божьи, Стоять пред Троном с мечами в руках, Все мы молимся Господу Богу, Он лишь один в наших сердцах! Это боевой гимн колонизировавшей Космос фанатической армии. Существовала только одна сила, которая могла противостоять им - ДОРСАЙ!!! 1 ...Гомеровская Илиада начинается словами: "Это история о ярости Ахиллеса". История, которую поведаю я вам - о моей ярости. Я, Землянин, выступил против людей двух миров, называемых Френдлиз: против Гармонии и Ассоциации. Это история не о маленьком гневе. Это ярость, подобная Ахиллесовой, это моя ярость - человека с Земли. Вас это удивляет? В те дни, когда сыновья более молодых миров являются более высокими, сильными, более искусными и умными, чем мы, люди со старого Мира? Тогда, как же мало вы знаете Землю и ее сыновей. Оставьте ваши молодые миры и возвращайтесь назад, к материнской планете. В благоговении коснитесь ее. Она все еще здесь и все еще такая же. Ее солнце все так же светит над волнами Красного моря, которые расступились перед Богом. Ветры все так же дуют в ущелье Фермопил, где Леонид с тремя сотнями спартанцев сдержал орды Ксеркса, царя Герони, и тем самым изменил историю. Здесь люди боролись и умирали, рождались и хоронили своих близких. Все это было более 500 тысяч лет назад. В те времена новые миры были только мечтой. Думали ли вы о тех тысячелетиях и поколениях людей, которые рождались и умирали под одними и теми же небесами и на той же самой земле и которые оставили на всех нас свои отметки в крови, на теле, в душе? Планеты... Им нет числа! Люди с Дорсая стали прирожденными солдатами. Воинственные вне всякого воображения, опытные, умелые, бесстрашные. Люди с Культиса и Мары глубоко проникали во внутренний мир человека в своих попытках дать ответы на вопросы, интересующие все человечество. Ученые с Нептуна и Венеры настолько далеко ушли вперед по пути умственного развития, что могли с трудом общаться с нами, обыкновенными людьми. Но мы... мы "тупые", низкорослые, простоватые люди старой Земли, имеем нечто большее, чем любой из них. Мы все еще храним в себе человека, генетику нашего рода! От которого прочие миры сохранили лишь осколки - яркие, сверкающие, прекрасно обработанные... Но ведь это только осколки! Но если вы один из тех, кто подобных моему дяде Матиасу Олину пренебрегает нами, то я приведу вам в пример Анклав св. Луиса, где 42 года назад землянин по имени Марк Торр, человек великого видения, первым начал строить то, что через сотню лет будет именоваться Окончательной Энциклопедией. Массивную, сложную и в то же время тонкую структуру. Вы уже сможете увидеть ее с орбиты материнской планеты. Через сотню лет она уже будет существовать, но никто не знает, как это произойдет. Теория Торра гласит, что существует забытая память человечества - такая скрытая часть земной человеческой души, которую юные миры утеряли и не способны больше никогда вернуть. Вглядитесь в себя. Идите в Анклав св. Луиса и присоединитесь к одному из тех потоков людей, который приведет вас через коридоры и лаборатории Проекта Энциклопедии в могущественную Индекс-комнату. В самое сердце Энциклопедии, где громадные извилистые стены уже начали меняться, впитывая знания, на приобретение которых затрачены тысячелетия. Когда весь интерьер комнаты изменится окончательно, когда наладятся связи между различными областями знания - появится то, чего никогда прежде не было, то, чего никогда прежде и не могло быть. Но как я говорю, сейчас это невозможно. - Просто посещение Индекс-комнаты - это единственное, что я прошу вас сделать. Посетите ее, совместив с днями отдыха. Встаньте в ее центр и сделайте то, что скажет гид. - Слушайте! Слушайте. Напрягите всю вашу волю и слушайте! Слушайте - и ВЫ не услышите ничего. И тогда ваш гид, нарушив эту почти нестерпимую тишину, скажет вам, зачем он просил вас сделать это. Только один человек из многих миллионов может что-то услышать в этой комнате. Только один из многих миллионов людей, рожденных на Земле. Но никто, ни один из тех, кто рожден на новых мирах и приходил сюда слушать, не услышал ничего! Это ничего не доказывает, вы полагаете? Тогда вы думаете неверно, мой друг! Для меня, одного из тех, кто пытался что-то услышать - это изменило всю жизнь. Услышанное соприкоснуло меня с полузнанием власти, с которой я впал в неистовство, желая уничтожения людей двух дружественных миров - Френдлиза. Так не смейтесь же над сравнением моей ярости с яростью Ахиллеса, горькой яростью Мирмидонян перед стенами Трои. Между нами много общего. Мое имя - Там Олин и мои предки - ирландцы. Но вырос я и стал тем, кто я есть, на Пелопоннесе, в Греции, как и Ахилл. В густой тени Парфенона, белеющего над Афинами, наши души, по воле дяди, спали, хотя ему следовало бы растить их свободными под Солнцем. Наши души... моя... и моей младшей сестры Эйлин. - Слушайте! Слушайте. Напрягайте всю волю вашу и слушайте! 2 Это была идея Эйлин - посетить Окончательную Энциклопедию, пользуясь моим новым удостоверением служащего Бюро Коммуникаций. Обычно, я поинтересовался бы, с какой это стати ей в голову пришла такая мысль. Но в тот момент, когда она предложила мне это, какое-то невероятное щемящее чувство охватило меня. Это не был страх, а что-то гораздо более сложное. Оно было похоже на ощущение, которое возникает у человека перед великими испытаниями. Нечто похожее, но гораздо слабее, бывает перед сдачей экзаменов на зрелость. Но тут было еще что-то. Нет, еще раз говорю, это не было страхом. Может быть, нечто похожее испытывает охотник, ожидающий в засаде Боевого Дракона? Всего лишь на мгновение это коснулось меня и этого оказалось вполне достаточно. Я знал, что теоретически Энциклопедия предоставляет шанс всем землянам, а так как Катлас считала поведение землян безнадежным, я не обращал внимание на это чувство, решив бросить вызов всему миру - отправиться, и притом как можно скорее, в Сент-Луис. Была, возможно, и другая причина. Уж очень долго я не видел свою сестру. Ведь в течение всех лет учебы я старался как можно меньше посещать дом дяди. Поэтому был очень рад хоть немного побыть с ней и поделиться переполнявшей меня радостью. Я только что подписал годичный контракт с "Интерстеллар Ньюс Сервис". И это сразу же после окончания Женевского Университета Коммуникаций! Хотя Университет и считался лучшим учебным заведением, готовящим журналистов и литературных работников для всех 14 миров, но такую работу могли предложить начинающему выпускнику только раз в сто лет, если только вообще могли предложить! "Межзвездные Новости" были закрытой и привилегированной организацией. Поэтому я не стал спрашивать свою 17-летнюю сестру, почему ей хочется попасть вместе со мной на Окончательную Энциклопедию, тем более, что день и час она не назначила. Сейчас, оглядываясь в прошлое, я могу только предположить, что она стремилась хотя бы на день убежать из мрачного дома нашего дяди... Дядя Матиас... брат нашего отца, который взял нас к себе. Эйлин и меня, двух подростков, оставшихся сиротами после смерти родителей, последовавшей в авиакатастрофе. И в течение всех последующих лет старавшийся нас сломить. Нет, физически он не прикоснулся к нам даже мизинцем. С его стороны не было ни малейшего проявления грубости или посягательства на свободу поступков. Ничего этого не было. Он предоставил нам в полную собственность богатейший из домов, изысканнейшую пищу, одежду, машины - и находился в уверенности, что мы обязаны разделить с ним и его собственный внутренний мир. Такой же темный и мрачный, как и его большой неуютный дом. Такой же бессолнечный, как и глубокая пещера, которая никогда не ощущала дневного света. Его библия была написана в ХХI веке святым или дьяволом - Уолтером Блантом, чьим девизом было "РАЗРУШЕНИЕ" и чья "Гильдия Часовни" позднее дала рождение культуре Экзотики, на молодых мирах Мара и Культис. Нет никакого сомнения, что на Экзотике всегда читали писание Бланта с оглядкой, осторожно применяя его к действительности. Наш же дядя видел в нем лишь догмы. День за днем он пытался заставить нас уверовать в это кредо безвыходности. Он свято верил, что человечество молодых миров отринуло нас, землян, подобно любому атрофированному органу. Но ни Эйлин, ни я не могли смириться с этой мрачной философией, хотя мы и были тогда еще детьми. И вот, в один прекрасный день, мы совершили челночный полет из Афин в Сент-Луис, а затем из него небольшим самолетом в Анклав. Небольшой аэробус доставил нас прямо во двор Энциклопедии. Припоминаю, что сходил по трапу последним. Как только я ступил на бетонные плиты двора, опять что-то произошло со мной. Как будто в глубине моего "Я" ударил гонг судьбы. Все произошло настолько неожиданно, что я невольно остановился. - Извините, - послышался приятный голос за моей спиной, - вы участник тура, не так ли? Вы намереваетесь совершить посещение? Я ваш гид... Я резко повернулся и обнаружил свое отражение в коричневых глазах девушки, одетой в голубые одежды Экзотики. Она стояла, такая светлая и жизнерадостная, как солнечный свет вокруг нее. Но что-то в ней не соответствовало общему облику, которому она старалась соответствовать. - Вы не с Экзотики, - внезапно выпалил я, поняв, в чем дело. Она не походила на рожденных на Маре и Культисе. Уроженцы Экзотики отличались от остальных людей. Их глаза выглядели бездонными и более проницательными, чем у нее, да и у людей с остальных молодых миров. В их взгляде всегда чувствовалась любовь к Повелителю Мира, который всегда был где-то поблизости и обязательно с молнией в руке... - Я служащая, - ответила девушка. - Меня зовут Лиза Кант... Все верно, я родилась не на Экзотике... Она вовсе не казалась обескураженной моим решительным разоблачением. Несколько ниже Эйлин, с распущенными темно-каштановыми волосами, свободно струившимися по плечам, с веселой улыбкой и в одежде, которая так шла ей к лицу. Она совершенно очаровала меня. Ее одежда различных оттенков придавала ей какую-то нереальную легкость, воздушность. Мне показалось, что я ее где-то уже видел, но где? - Пойдемте, - мило проговорила она и, повернувшись, направилась к остальным пассажирам аэробуса, которые ожидали нас невдалеке. Я пристроился к ее шагам и начал расспросы. Она, не колеблясь, начала рассказывать о себе. Убежденная последовательница философии Экзотики, она родилась тут же, на Среднем Западе Американского континента. Закончив начальную и среднюю школу в Анклаве, она приняла предложение стать служащей Проекта. Я почему-то решил, что она очень одинока и не колеблясь сказал ей об этом. - Как же я могу быть одинокой, если все свои силы я полностью отдаю этому пути... из самых лучших побуждений! Я подумал, что, возможно, она смеется надо мной. И это мне не понравилось. Даже в те дни я не был тем, над кем можно было смеяться. - Что же это еще за самые лучшие намерения? - спросил я, стараясь говорить грубо. - Созерцание вашего центра доставляет вам огромную радость? Улыбка слетела с ее лица и она странно взглянула на меня, так странно, что я навсегда запомнил этот взгляд. - Мы всегда здесь, - вдруг сказала она. - Запомните это. Затем она повернулась и повела нас через двор к зданию Проекта. - Для Окончательной Энциклопедии, - говорила она по дороге, - недостаточно только одного огромного количества фактов. Назначение Энциклопедии - посредством пульсирующей энергии вскрыть связи с другим множеством внутренних связей. После окончания Проекта Энциклопедии земляне смогут получить такую информацию о себе и Вселенной, которая сделает их всемогущими. С этой точки зрения Земля могла бы на равных конкурировать с такими славящимися своими научными знаниями мирами, как Нептун и Венера, с мирами Экзотики - славящимися глубоким проникновением в тайны человеческой психики, и, вообще, со всеми другими планетами, специализирующимися в той или иной области. Поэтому: в мультимировой человеческой культуре, в которой преобладающее значение имеет торговля квалифицированными мозгами, проект Энциклопедии в конечном итоге полностью окупил бы себя, несмотря на столь огромные капитальные вложения. Но не только это заставляет нас, землян, предпринимать это строительство. Прежде всего, Проект был и остается надеждой Земли, надеждой всего человечества - в раскрытии тайн мозга, согласно теории Марка Торра. Вы, конечно, знаете эту теорию. Но позвольте напомнить вам ее суть. В человеческих знаниях о себе существуют так называемые "темные" области. О них человечество никогда не знало, а только догадывалось. Возьмите, например, телепатию, телекинез и так далее. Энциклопедия могла бы найти в себе что-то такое... может быть, это будет новое качество, возможность или сила, которая лежит в основе всего человеческого рода... Слушая это и разглядывая странные и необычные комнаты Проекта, через которые мы проходили, я опять почувствовал, как во мне зашевелилось незнакомое чувство. Но на этот раз оно не отступило, а начало расти и переполнять меня. Но все это внезапно кончилось, как только мы оказались в центре Энциклопедии - в таинственной Индекс-комнате. Комната имела форму колоссального шара, такого огромного, что противоположная полусфера терялась в тумане. Ее присутствие можно было только угадать по наличию слабо мерцающих огоньков света, которые хаотично вспыхивали в том месте, где она должна была находиться, отмечая появление новых фактов и ассоциативных связей. Комната была пуста, но в ее геометрическом центре находилась платформа двадцати футов в диаметре, на которую мы и взошли. - ...теперь мы здесь остановимся, - сказала Лиза, когда все мы, немного взволнованные, столпились вокруг нее. - Это место известно под названием Точки перехода. Вы, должно быть, знаете, что это не что иное как место, с которого можно будет работать с Энциклопедией. Она замолчала и повернулась кругом, проверяя каждого в группе. - Соберитесь, пожалуйста, поближе, - сказала она. На секунду ее взгляд задержался на мне... И опять незнакомое чувство ударило во мне, причиняя легкую боль. - Теперь, - продолжала она после того, как мы образовали тесную группу в центре платформы, - я хочу, чтобы вы на минуту сохранили абсолютное спокойствие и прислушались. Постарайтесь отрешиться от всего постороннего и слушайте. Если кому-то покажется, что он что-то уловил, не стесняйтесь этого, скажите. Все разговоры умолкли и тяжелое, нерушимое молчание этой огромной комнаты повисло над нами. Незнакомое чувство еще больше завладело моим сознанием. Никогда прежде меня не волновали ни высота, ни огромные пространства, но теперь я внезапно почувствовал головокружение, мир начал медленно раскручиваться вокруг меня. - А что же мы должны услышать? - резко спросил я, пытаясь хоть как-то противостоять панике, охватившей меня. Я стоял точно за спиной Лизы, когда говорил это. Она повернулась и внимательно взглянула на меня. В ее глазах мелькнула та странная тень, которую мне уже довелось видеть. - Ничего, - сказала она, словно раздумывая. - Хотя есть один шанс из миллиона что-то услышать... Она легко прикоснулась к моей руке. - А теперь помолчите и не мешайте другим, даже если вы и не желаете слушать себя. - О, я с удовольствием сделаю это, - усмехнувшись, проговорил я. Девушка отвернулась и внезапно, через ее плечо, далеко от нас, у самого входа в Индекс-комнату, возле лестницы, ведущей на платформу, я увидел свою сестру. Как я не заметил, что она отстала - не знаю! Я узнал ее на таком расстоянии только по фигуре. Она разговаривала с каким-то незнакомцем, одетым во все черное. Его лицо, скрытое в полумраке, я не смог разглядеть, да и расстояние было чересчур большим, но он стоял очень близко к Эйлин и, казалось, был очень увлечен разговором. Я был поражен и рассержен. Вид стройной мужской фигуры, казалось, возбуждал меня, подобно оскорблению. Уже одна мысль, что Эйлин отделилась от нашей группы и любезничает с каким-то мужчиной после того, как уговорила меня прилететь сюда, говорила с кем-то, кто был мне совершенно незнаком, и это в то время, как я не мог слышать, о чем они говорят... Даже на таком расстоянии движения ее рук и колебания фигуры в мерцающем полумраке казались мне возмутительными. Холодная волна гнева поднялась во мне. Даже обладая самым лучшим в мире слухом, нельзя было бы разобрать, о чем они так оживленно беседуют, но поскольку мрачная тишина повисла в комнате, я напряг все свои силы, чтобы постараться хоть что-либо услышать из их беседы. И тогда - постепенно, но во все возрастающей громкости - я начал слышать! Это не был голос моей сестры или ее собеседника. Это был несколько глуховатый голос человека, говорившего на языке, похожем на латинский, но с падающими гласными и пришепетыванием. И эта речь нарастала, усиливаясь не по громкости, а по четкости произношения. Затем я услышал другой голос, что-то говоривший в ответ. А затем еще голос, и еще, и еще... Шепчущие, кричащие, визжащие, подобные снежной лавине голоса входили в меня с различных направлений. Все голоса, все языки звучали в моей голове... И все это усиливалось, усиливалось, усиливалось... Они звучали в моей голове, бубня, крича, смеясь, скрежеща, приказывая и моля - но отнюдь не сливаясь, как это могло бы показаться, в один шумный вой или могучий гром, подобный звуку водопада. По мере того, как они росли, они становились все отчетливее и отчетливее. Я СЛЫШАЛ КАЖДОГО! Каждого их тех миллионов мужчин и женщин, которые жили сейчас на Земле. Я испугался, не в силах совладать с этим. Грудь сжало удушье - мне стало не хватать воздуха. Задыхаясь, я без чувств упал на пол. 3 С трудом открыв глаза, я с удивлением обнаружил, что лежу на полу и лишь Лиза Кант склонилась надо мной. Другие члены нашей группы еще только растерянно оглядывались по сторонам, пытаясь понять, что еще такое приключилось со мной. Лиза присела возле меня и, положив мою голову себе на колени, спросила низким прерывистым голосом: - Что с вами? Вы что-то слышали? Я потряс головой, инстинктивно пытаясь прогнать весь тот ужас, который минуту назад пленил мое сознание, но тут же с изумлением обнаружил, что только бормотание изумленных людей, столпившихся вокруг меня, нарушает глубокую тишину Индекс-комнаты. - Вы что-то слышали? - повторила свой вопрос Лиза. Я взглянул на нее и все вспомнил. Эйлин и незнакомец! Все еще лежа на полу, я повернул голову в том направлении, где стояли они раньше, но там уже никого не было. С трудом поднявшись на ноги, я направился к выходу. Но Лиза решительно преградила мне дорогу. - Куда это вы собрались? Вы не можете оставить это так! Если вы в самом деле что-то слышали, вам следует немедленно пройти к Марку Торру. Он говорит со всяким, кто что-либо слышал в этой комнате! Я еле дослушал до конца этой длинной и гневной речи. - Прочь с дороги! - с трудом подбирая слова, пробормотал я и, не очень вежливо отстранив ее в сторону, направился к выходу из Индекс-комнаты. Но она догнала меня и вцепилась с силой, которую трудно было заподозрить в девушке ее возраста. - Стойте! Остановитесь же на секунду! В чем дело? - Дело? - огрызнулся я. - Моя сестра... Но тут я остановился. Что я мог сказать? Что меня возмутил поступок семнадцатилетней сестры, заговорившей с кем-то, кого я, ее старший брат, не знал. Даже если бы я их настиг, что я мог им сказать? Потребовал бы, чтобы мужчина назвал себя или убирался прочь? Да меня просто примут за идиота. Я стоял и молчал. - Вы должны пойти со мной, - донесся до меня голос девушки, как будто издалека. - Вы даже не представляете себе, как ужасно редко находят того, кто что-то слышит в точке Перехода... Вы даже не можете себе представить, как много это значит для Марка Торра! Я отрицательно покачал головой. У меня не было ни малейшего желания становиться подопытным кроликом. - Вы должны! - настойчиво повторяла Лиза. - Ведь это так много значит для всего Проекта! Вдумайтесь в это! Слово "вдумайтесь" дошло до меня. Девушка была совершенно права, я это понял только сейчас. ...Все миры, населенные человеческой расой, в настоящее время были расколоты на два лагеря, один из которых держал свое население в рамках "неразрывного" или "жесткого", как они говорили, контракта, а другой - свято верил в "свободный" контракт. На стороне жесткого контракта были оба мира Френдлиз, Кассиди и Венера, а также большой новый мир Сета, у звезды Тау Кита. На стороне "свободных" миров выстроились Земля, Дорсай, миры Экзотики - Культис и Мара, Новая Земля, Фриленд, Марс и маленький католический мир Святой Марии. Планеты не могли готовить всех необходимых им специалистов, особенно когда другие миры делали это лучше. Даже самое лучшее обучающее оборудование не могло обеспечить воспитание первоклассных солдат, подобных тем, которых давал Дорсай. Никто не мог приготовить физиков и психологов, по качеству сходных с физиками Нептуна или психологами с Экзотики. Поэтому планета воспитывала и обучала только один тип профессионалов, которыми и торговала с другими мирами. Разделение между двумя лагерями было полным. В "свободных" мирах контракт частично принадлежал человеку, продающему свои услуги. Без его согласия, за исключением особой необходимости, продажа его на другую планету была невозможна. На планетах "неразрывного" контракта индивидуум был в полной зависимости от своего хозяина и, если ему приказывали, он обязан был беспрекословно повиноваться и работать в том месте, где указывалось. "Свободные" миры гордились тем, что им не приходится продавать выпускников своих университетов партиями в обмен на специалистов с других миров. Но подобно всем высокоразвитым планетам, Земля, как и другие миры ее лагеря, пользовались правом индивидуального найма. По такому найму я и пришел работать в "Интерстеллар Ньюс Сервис", заключив годичный испытательный контракт. Но того, что я хотел, еще не было достигнуто! Я был свободным, да! Но "свободный" контракт еще не полная свобода! Настоящая свобода в своей деятельности в наше время предоставляется только членам планетных правительств, а также особой группе людей, представляющих "Гильдию Интерстеллар Ньюс Сервис". Эти работники в области коммуникаций были связаны клятвой неподкупности и практически отказывались от своего родного Мира. Вступив в "Гильдию", я был бы поистине свободен - никакой Мир после этого не способен был бы предать меня суду или продать мои услуги, не спросив предварительно моего согласия! Да, у меня был сейчас контракт с "Интерстеллар", но это был только годичный контракт! Возобновит ли "Гильдия" его после года моей работы? Вероятность этого составляла всего 5-10%, это уж я хорошо знал. А что будет потом? И сейчас мне в голову пришла мысль, что, может быть, Марк Торр сможет мне чем-то помочь. - Вы правы, - сказал я Лизе. - Мне необходимо встретиться с Торром. Куда идти? - Я провожу вас, - радостно сверкнула глазами девушка. - Только вначале мне необходимо позвонить. Она отошла от меня на несколько шагов и стала что-то говорить в телефон, имеющий вид кольца на ее среднем пальце. Через минуту она подошла ко мне и взмахом руки пригласила следовать за ней. - А как же другие? - поинтересовался я, заметив встревоженные взгляды остальных членов нашего тура. - Я попросила, чтобы кто-нибудь продолжил обход с ними, - ответила девушка, не оборачиваясь. - Сюда, пожалуйста. Мы вошли в маленькую комнатушку, которая тут же сдвинулась в каком-то направлении и через мгновение остановилась. - Сюда, - повторила Лиза, подводя меня к одной из стен комнатки. Под ее касанием стена ушла вниз, и перед моим взором предстала комната, посреди которой находился пульт управления с сидящим за ним старым человеком. Это был Марк Торр - я часто видел его фотографии в "Ежедневных Новостях". Он был не старше, чем должен был выглядеть для своего возраста - около 80 лет. Пригласив нас войти и подождав, пока дверь за нами закроется, он указал нам на кресла. Нажав что-то на пульте, Марк Торр откинулся на спинку стула. Он с большим интересом следил за мной. Внезапно сбоку от нас отошла часть стены и вошел в комнату среднего роста мужчина. Он был с Экзотики! Эти проницательные глаза нельзя было спутать ни с чем. Одет он был в такую же голубую одежду, что и Лиза. - Мистер Олин, - сказал наконец Торр, - познакомьтесь, это Ладна, преподобный отец с Мары, работающий в Анклаве св. Луиса. Он уже знает, кто вы! - А кто я? - изумился я, повернувшись к незнакомцу. Тот улыбнулся. - Для меня большая честь познакомиться с вами, Там Олин, - сказал священник и сел. Он только мгновение смотрел на меня, но и этого было достаточно, чтобы я почувствовал странную неловкость. Его мимолетный взгляд, голос, даже манера, с которой он присел, все говорило о том, что в одно мгновение он изучил меня лучше, чем мне хотелось бы. За все годы моего противоборства дяде, его философии, только сейчас я почувствовал факт превосходства юных миров над человечеством Земли. Я отвел свой взгляд от проницательных глаз священника с Экзотики и обратился к более человеческим глазам Марка Торра. - Теперь, когда преподобный отец Ладна здесь, - сказал старик, - я попрошу тебя, мой мальчик, сказать нам, на что это было похоже. Расскажи нам, что ты слышал? Я попытался было систематизировать все происшедшее со мной, но тут же понял, что сам ничего не понимаю. - Я слышал голоса. Все говорили одновременно, но вместе с тем вполне отчетливо... - Много голосов? - перебил меня Ладна. Я взглянул на него и тут же снова повернулся к старику. - Не знаю. По-моему, это были все голоса Земли, - пролепетал я что-то невразумительное. - Только голоса? - спросил Марк Торр, но так тихо, словно про себя. - А что? - вскинулся я раздраженно. - Или мне полагалось слышать нечто иное, что слышали другие люди? - Это всегда по-разному, - раздался голос Ладны, но я не посмотрел в его сторону. Я все еще не сводил своего взора с Марка Торра. - Каждый слышит что-то свое, - продолжал священник. Я повернулся к нему. - Что же слышали вы? - вызывающе спросил я. Преподобный отец улыбнулся и печально произнес: - Ничего, Там. Абсолютно ничего! Только люди, рожденные на Земле, могут что-то услышать в Точке Перехода. - Тогда вы уж наверняка что-то слышали? - спросил я у девушки, которая сидела рядом со мной. - Я? Конечно же нет! - просто ответила та. - В Проекте нет и шести человек, которые что-то слышали! - Что? - вскричал я. - Нет и шести человек? - Точнее всего сказать - в Проекте участвует всего пять человек, которые смогли что-то слышать в Точке Перехода, - печально сказала Лиза. - Марк из них первый! Было еще четыре человека, но один недавно умер и сейчас осталось только три. Только пять человек за сорок лет! Я был потрясен. Значит, со мной случилось далеко не заурядное событие. Я, конечно, об этом догадывался, но чтобы всего пять человек были выявлены за эти долгие годы существования Проекта, этого я не ожидал. Теперь я понял, как важно для служащих Проекта найти хоть одного человека, способного что-то услышать в Индекс-комнате. Марк Торр внимательно посмотрел на меня и вдруг сказал: - Дайте мне руку! Я протянул ему свою правую руку, чувствуя, как напряглись мои мышцы. Старик схватил мою руку и, крепко удерживая в своей ладони, начал пристально всматриваться мне в глаза. Прошли минуты. Я был сломлен, не зная, для чего он все это делает. Наконец, старик отпустил мою руку и откинулся на стуле, словно обессилел. - Ничего, - сказал он немного спустя, повернувшись к Ладне. - Совершенно ничего! Ты полагаешь... что он что-то смог уловить? - Очевидно! - улыбнулся священник, спокойно вглядываясь мне в глаза, когда я вслед за Торром повернулся в своем кресле. - Вполне возможно, он что-то и слышал... Постепенно его взгляд становился все более неприятным, и мне показалось, что тысячи мелких иголочек начали впиваться в мое тело. - Марк расстроен тем, Там, что ты услышал только голоса, а должно быть и понимание этих голосов. Ты должен был знать, о чем они говорят, - донесся до меня издалека его голос. - Что я должен был понять? - Вот это вы и должны были нам рассказать! Его взгляд так глубоко проникал в меня, что я почувствовал себя странно неловко, словно сова, подвергающаяся испытанию светом. Меня начало охватывать раздражение против такой бесцеремонности. - А какое отношение ко всему этому имеете вы? - с вызовом произнес я. Священник опять улыбнулся. - Фонды Экзотики оказывают большую финансовую помощь Проекту. Но это не НАШ Проект. Он - ЗЕМНОЙ! Мы только хотим помочь человеку осознать себя Человеком. Тем не менее, между нашей философией и теорией Марка Торра имеются кое-какие разногласия. - Разногласия? - удивился я. О, кажется, я узнаю новость, о которой никто из моих соотечественников не догадывается. Но Ладна отрицательно махнул головой, как будто прочитал мои мысли. - В этом нет ничего нового, - сказал он. - Основное разногласие между нами возникло с самого начала. Суть его заключается в том, что мы, с Экзотики, верим в то, что человек постоянно улучшается, и особенно быстро это происходит в юных мирах. Наш же друг Марк утверждает, что Землянин - Базовый Человек - уже само совершенство, но его способности еще не раскрыты и он, соответственно, не может ими пользоваться. Я кивнул головой. - Но что же в конечном итоге произошло со мной? Что это за голоса? - На этот вопрос вряд ли кто ответит, кроме вас! - Но я же не знаю! - Возможно. Мы увидим... - с этими словами священник протянул вперед руку и выставил в сторону указательный палец. - Ты видишь этот палец, Там? Я посмотрел на руку священника и внезапно что-то ворвалось в меня. Наступила тьма. Вокруг меня засверкали молнии, и вновь голоса миллионов и миллионов людей взорвались в моей голове. Каждый голос боролся с молнией, пытаясь отвести ее в сторону, но не каждому это удавалось. Я почувствовал, что могу легко манипулировать этими сверкающими стрелами. Отклонять их в сторону, тушить, собирать в пучки и бросать в темноту. Многие голоса звали меня, говорили что-то мне, предлагали не бороться в одиночку, а объединиться с ними в общем усилии и привести всю битву к какому-то обоюдному согласию. Они призывали меня упорядочить этот хаос. Но что-то во мне сопротивлялось их призыву. Я достаточно долго был скован и порабощен тьмой Матиаса Олина. Теперь же я победил. Я упивался своим могуществом и не желал мира. Злость клокотала в моей груди. Я был свободен! Я - Мастер! И никто не сможет сковать меня снова... Внезапно я вновь очутился в кабинете Марка Торра. Старик - его морщинистое лицо стало подобно дереву - напряженно вглядывался в меня. Побледневшая Лиза тоже во все глаза смотрела в мою сторону. Едва я посмотрел на Ладну, как он отвел свой взгляд от меня и пробормотал: - Нет! Я думаю, что он ничем не может помочь Проекту! Лиза вскрикнула - небольшой вскрик, подобный крошечному крику боли, но он утонул в "хрюканье" Марка Торра, "хрюканье" недовольного медведя, который медленно обернулся к потревожившему его человеку. - Не может? - переспросил старик у священника и, подняв свою огромную руку, он с размаха опустил ее на пульт управления. - Он должен... он вынужден будет! За последние двадцать лет никто не прошел испытания Индекс-комнатой! А я старею! - Он всего лишь слышал голоса, но они не оставили в нем искры, даже искры, - печально произнес Ладна. - Ты же ничего не почувствовал, Марк, когда коснулся его! Он говорил очень печально, отрешенно закрыв глаза. Слова вылетали одно за другим из его горла, словно марширующие в строю солдаты. - Это потому, что у него ничего нет! Нет сходства с другими слышащими. У него только признаки, но если нет сопереживания - нет и источника могущества. - Но мы же не можем научить его, черт возьми! - прогремел Марк Торр. - Вы ведь сможете его вылечить у себя на Экзотике! Ладна отрицательно покачал головой. - Нет, - сказал он. - Никто не сможет помочь ему, кроме него самого. Он вовсе не болен. Ему просто не удалось развиться надлежащим образом. Скорее всего, в юности он глубоко ушел в себя и сейчас, когда его уединение стало еще глубже, никто уже не сможет ему помочь. Вся беда еще не только в том, что он не подходит нашему Проекту, а в том, что он не примет нашего предложения работать здесь. Взгляните же только на него! Все это время он даже не открывал своих глаз и ни разу не взглянул на меня, словно меня не было в этой комнате. - Вы загипнотизировали меня, - крикнул я, обращаясь к нему. - А на это я не давал вам своего согласия. Я не давал разрешения подвергаться психоанализу! Ладна открыл глаза, посмотрел на меня и покачал головой. - Никто вас не гипнотизировал, - ответил он. - Я только открыл вам ваше внутреннее зрение. И я вовсе не занимался психоанализом! - Тогда что же это было?.. - я замолк на полуслове, призывая себя к осторожности. - То, что вы видели и слышали, было вашими собственными чувствами и знаниями, переведенными в присущие только вам символы. А на что это было похоже, я понятия не имею... и не смогу никогда узнать, если вы только не расскажете мне об этом. - Тогда как же вы сделали такой вывод? Как вы пришли к такому решению? - Я наблюдал за вами, ваш вид, ваши действия, ваш голос рассказали мне обо всем. И еще дюжина других, не так бросающихся в глаза, примет. Они-то и позволили мне сделать такой вывод. - Я не верю этому! - вспыхнул я. Холодное бешенство вновь возникло во мне. - Я не верю этому! - вновь повторил я, чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя. - Вы, наверняка, руководствовались еще чем-то! - Да, - согласился он. - Вы правы. У меня было время перед тем, как прийти сюда, послушать запись вашей жизни. Вы ведь знаете, что ваша биография, подобно всем землянам, хранится в Энциклопедии! - Нет, - сказал я мрачно. - Было еще что-то, гораздо более весомое, что повлияло на ваше решение! Я уверен в этом! - Да, - усмехнулся Ладна. - Вы очень проницательны. Я уверен, что вы научитесь всему достаточно быстро и без нашей помощи. - Бросьте говорить загадками! - закричал я. Но странность его речи так поразила меня, что когда он на мой возглас испытующе посмотрел на меня, я успел придать своему лицу безразличное выражение. - Это случится, Там, - мягко сказал священник. - То, чем ты сейчас себя ощущаешь, мы называем обычно "изоляцией" - необычной центральной силой в изменяющейся модели человеческого общества на его пути к своему совершенству... От его слов мои руки сжались в кулаки и я, сдерживая дыхание, ждал продолжения. Но он не захотел продолжить свою мысль. - Ну и что же, - пробормотал я нетерпеливо. - Ничего! - усмехнулся Ладна. - Это все. Кстати, слышал ли ты когда-нибудь об онтогенетике? Надеюсь, ты позволишь мне при обращении к тебе такую маленькую фамильярность, учитывая мой возраст? - Как вам будет угодно, - сказал я, - но об этом вашем учении я ничего не слыхал. - Если говорить коротко, об этой теории можно сказать, что все длительно изменяющиеся события должны учитываться ею. В массе схваток и желаний индивидуумов, составляющих основу жизни, определяется направление роста модели человечества в будущем. Но в отличие от индивидуумов, которые сами учитывают свои желания с учетом желаемого будущего, в нашей теории учитываются желания всех людей, и чем совершеннее этот учет, тем лучше и точнее модель... Он посмотрел на меня, как бы спрашивая, понял ли я его. О, я понял. Но не дал ему увидеть этого. - Продолжайте, - только и сказал я. - В случае появления необычных индивидуумов, - продолжал Ладна, - мы получаем в модели особую комбинацию факторов. Когда это случается, как в твоем случае, возникает "изоляция", центральный характер, способный действовать, не ограничиваясь рамками модели... Он снова остановился и испытующе посмотрел на меня. Я глубоко вздохнул, чтобы унять биение сердца. - Хорошо, я "изоляция", но что же вы хотите от меня? - Марк хочет, чтобы ты был возле него, как контролер строящейся Энциклопедии. Мы тоже помогаем ему. Но необходимо помнить, что когда Энциклопедия будет завершена, только "слышащие" личности смогут с ней работать. В противном случае, землян ожидает глубокое разочарование, моральное опустошение и деградация! Он вздохнул и мрачно посмотрел на меня. - Кроме того, Марк сейчас в затруднении. Если он не найдет немедленно последователей, то Энциклопедия никогда не будет завершена. А это, как я уже сказал, будет означать конец Земли. И если уйдут земляне, то человечество молодых миров перестанет быть жизнеспособным... Но это тебя не касается, не так ли, Там? Ты ведь один из тех, кто враждебно относится к молодым мирам, а? Я отрицательно покачал головой, словно стряхивал с себя его вопросительный взгляд. Но где-то в глубине души я знал, что он прав! Я представил себя сидящим в кресле перед пультом, прикованным долгом на все оставшиеся мне дни к этой нудной работе... Нет! Я не хотел ни их, ни их работы на Энциклопедии! Довольно долго и тяжело работать, чтобы избавиться от Матиаса, стать рабом этих беспомощных людей - всех тех в великой массе человеческой расы, кто был слишком слаб, чтобы подчинить себе молнии! Нужно ли мне отбросить перспективу своего могущества и полной свободы ради ТЕХ, кто не в состоянии оплатить эту свободу для себя! Как я оплатил свою! Нет, и еще раз нет! - Нет! - произнес я с вызовом. Марк Торр глубоко вздохнул. - Нет? Вот видишь, Марк, я был абсолютно прав! - кивнул Ладна. - Ты, мой мальчик, не имеешь сочувствия... не имеешь души. - Что? Души? - переспросил я. - А что это такое? - Могу ли я описывать цвет золота человеку, слепому от рождения? В одном только могу тебя уверить - если ты найдешь ее, то сразу же узнаешь. Но это возможно только в том случае, если пробьешь себе дорогу через долину! - Долину? Опять изволите говорить загадками? - начал было я снова распаляться. - Какая еще такая долина? - Ты знаешь, про что я говорю, Там, - спокойно сказал Ладна. - Ты это знаешь лучше, чем я могу тебе объяснить. Это долина мозга и духа, куда возвращается все уникальное, созданное ими. Но оно искажается тобой и потому стремится к разрушению... "РАЗРУШЕНИЕ!" Это слово гремело в голосе моего дяди Матиаса, когда он читал Уолтера Блента. Внезапно, словно отпечатанные светящимися буквами на внутренней поверхности моего черепа, я увидел слово "ВЛАСТЬ" и понял возможности этой силы применительно ко мне. И как будто долина раскрылась передо мною. Высокие черные стены высились по обе стороны от меня, теряясь в сером тумане. Узкая тропинка вела во тьму, где меня поджидало что-то огромное, черное, шевелящееся... Но даже после того, как я отшатнулся от ЭТОГО, от чего-то великого, черного и ужасного внутри меня, мысль, что я повстречался с ЭТИМ, наполнила меня радостью. Где-то издалека, подобно звуку несильного колокола, донесся до меня голос Марка Торра, очевидно, обращавшегося к Ладне. - Неужели нет никакого шанса? И мы так ничего и не сможем сделать? Что если он никогда не придет в Энциклопедию? - Нам остается только ждать... и надеяться, - прозвучал в ответ голос Ладны. - Выбор останется за ним. Если он преодолеет себя, то сможет вернуться, а так... Его ждет или преисподняя... или небеса! Подобно звуку холодного дождя, громыхающего по крышам зданий, этот голос ничуть не тронул меня. Я почувствовал огромное желание покинуть эту комнату и, оставшись наедине, подумать. Тяжело встав с кресла, я спросил, обращаясь к Марку Торру: - Как мне отсюда выйти? - Лиза, - обратился тот к девушке, которая тут же вскочила, услышав обращение старика, - проводи его. - Прошу вас, - пробормотала девушка и повернулась к двери, через которую некоторое время назад вошел человек с Экзотики. Она вывела меня во двор Проекта, где к этому времени уже собрались все члены нашего тура и, не проронив ни слова, а только склонив голову в знак прощания, ушла. Но это меня уже не трогало. Я забыл о ней. Самое главное было сейчас разобраться во всем происшедшем со мной. Глубоко погруженный в свои мысли, я не заметил, как попал в Сент-Луис, а затем и в Афины. И только оказавшись в дядюшкином доме, я очнулся от своих дум. Прислуга сказала мне, что у нас гости, и я поспешил в библиотеку, где обычно Матиас принимал посетителей. Я был поражен - гости в нашем доме? В комнате находился дядя, сидевший в своем большом высоком кресле с раскрытой книгой на коленях, моя сестра Эйлин, которая усмехнулась мне, когда я вошел, и... молодой темнокожий человек. Его предки, несомненно, были берберами. Это было бы понятно любому, кто, подобно мне, изучал этнические различия людей в Университете. Он был одет во все черное. Мне показалось, что я узнал в нем того незнакомца, который был с Эйлин в Энциклопедии. Короткий ежик черных волос и колючий, словно стальной клинок, взгляд его черных глаз выдавали в нем жителя молодых миров. Я вновь почувствовал темную радость, испытанную мной в глубине "долины" - это был первый шанс испытать мое могущество! 4 Но Матиас помешал мне. - ...еще раз повторяю тебе, Эйлин, - донесся до меня его голос, - что я не вижу причин для беспокойства. Я ведь никогда не ставил тебе ограничений. Делай, как хочешь! И его пальцы перевернули страницу книги. - Но скажи мне, что делать? Как поступить? - закричала Эйлин. - Ведь я прошу у тебя совета? - В глазах ее стояли слезы. - Я не знаю! Какая разница, как ты поступишь? Он повернулся ко мне. - А, с приездом, Там. Эйлин забыла вас познакомить. Этот молодой человек - мистер Джаймтон Блек с Гармонии. - Офицер вооруженных сил Блек, - представился незнакомец, повернувшись ко мне и слегка наклонив голову. - Я исполняю на Земле обязанности военного атташе. Теперь я окончательно определил его происхождение. Он был с тех планет, которые люди с других миров с кислым юмором называли Френдлиз (Дружественные). Религиозные, спартански воспитанные и отлично вышколенные фанатики составляли население планет Гармонии и Ассоциации. Меня всегда удивляло, что из сотен видов и типов человеческих обществ, наряду с солдатским Дорсаем, научным миром Нептуна и Венеры, философскими мирами Экзотики, выросло и процветало такое мрачное и фанатическое человеческое поселение. Все остальные миры слышали и знали о них, как о солдатах. Но это были не те солдаты, что с Дорсая. Миры Френдлиз были очень бедны, и единственный "урожай", который они могли снимать на своих скудных каменистых почвах, не всегда был необходим другим мирам. Да и кому могло прийти в голову нанимать по контракту толпы евангелистов. Но френдлизцы умели стрелять и отлично подчинялись приказам... а это значит, что они умели умирать! И кроме того, они были так бедны! Элдер Брайт, глава Совета Церквей, управляющий Гармонией и Ассоциацией, мог бы сбить цену на наемников любому правительству, но... на наемников с весьма низким уровнем военного искусства. Дорсайцы были истинными мужами войны. Оружие шло к ним в руки, как ручные собачонки, и сидело в их руках, как перчатки. Солдат же Френдлиза держал винтовку, как топор... Поэтому знатоки говорили, что Дорсай поставляет всем человеческим мирам солдат, а Френдлиз - пушечное мясо! - ...офицер ВС Френдлиза мистер Блек, - продолжал Матиас, - слушает вечерний курс земной истории в том же университете, что и Эйлин. Они познакомились месяц назад. И теперь молодой человек пришел просить ее руки. Он предлагает ей выйти за него замуж и отправиться на Гармонию, куда его отзывают в конце этой недели. - И... - Вот я и говорю, что это ее личное дело. Пускай сама решает! - закончил свою речь наш дядя. - Но я хочу, чтобы кто-то помог мне, помог мне решить, как поступить! - воскликнула в слезах Эйлин. Матиас покачал головой. - Я уже говорил тебе, - сказал он, - что здесь нечего решать. Что эти решения могут дать? Я предоставил тебе полную свободу действий и настоятельно прошу избавить меня от участия в этом фарсе. И он снова склонился над своей книгой. - Но я... я не знаю, как мне поступить! - всхлипывала Эйлин. - Тогда ничего не делай, - изрек наш дядюшка, переворачивая очередную страницу. - Значит, ты не готова к предстоящим испытаниям! - О, боже, что же мне делать? - разобрал я бормотание сестры. В комнате на мгновение воцарилась тишина. - Эйлин, - прервал эту тишину голос Джаймтона Блека. Сестра с готовностью повернулась к нему. - Ты же говорила мне, что хочешь выйти за меня замуж и сделать своим мой дом на Гармонии! - Он говорил размеренным, низким и приятным голосом. - О, да! Да, Джимми! - воскликнула Эйлин. Но Блек не подошел к ней, и тогда сестра воскликнула вновь: - Но я не уверена, что это верное решение! Я ведь хочу как лучше! Она повернулась ко мне. - О, брат, что мне делать? Как я должна поступить? Ее голос резко звучал в моей голове, словно голоса, слышанные мною в Индекс-комнате. Обстановка в библиотеке, необходимость решить сложную проблему, все это отбросило меня назад в то состояние, из которого я вернулся не так давно. Внезапно я понял Матиаса. Понял так, как никогда прежде не понимал! Он хорошо знал, что если скажет "останься", то сестра сделает наоборот. Он был бесподобен в своем дьявольском или богоподобном безразличии и, конечно, был уверен, что я поддержу решение сестры уехать из этого мрачного дома. Это решение его вполне устраивало. И все же дядюшка ошибся. Он не увидел, что изменения коснулись меня. Для него "РАЗРУШЕНИЕ" было простым звуком. Но я теперь в этом слове увидел оружие, которое могло быть повернуто против этих суперменов из молодых миров. Я взглянул на Джаймтона Блека и не испугался, как в свое время перед Ладной. Противоборство началось. - Нет, - сказал я спокойно. - Я не думаю, Эйлин, что тебе следовало бы бежать из дому. Слова убеждения очень легко складывались в моей голове. - Гармония - это не место для тебя. Ты же знаешь, как эти люди отличаются от нас, землян. Ты будешь выбита из колеи. Их взгляд на окружающий мир не совсем согласуется с твоим. А кроме того, этот человек - офицер... - я сделал паузу и с симпатией взглянул на Блека. При этих словах он повернул свое умное лицо ко мне. - Ты ведь знаешь, что означает "офицер" в мирах Френдлиз? В любой момент его контракт может быть продан на сторону, и его пошлют туда, куда ты не сможешь за ним последовать. Он, может быть, будет отсутствовать долгие годы... или вообще будет убит. Неужели это тебя устраивает? Ты уверена, что достаточно сильна, чтобы подвергать себя такой эмоциональной пытке? Я знаю тебя уже много лет и не вполне уверен в твоих силах! Тебе не следует уезжать с ним. Я перевел дух и кинул быстрый взгляд на дядю. Матиас внимательно слушал меня, но ничего не сделал, чтобы вмешаться в разговор. Это был хороший признак. Что же касается Эйлин, то она благодарно кивнула мне головой. Джаймтон Блек подошел к ней и мягко, почти ласково сказал: - Так ты не поедешь со мной, Эйлин? Она покачала головой и отвернулась. - Я не могу, Джимми, - прошептала она. - Ты слышал, что сказал мой брат. Я хочу, чтобы ты ушел! - Это неправда! Что значит - ты не можешь? Скажи, что ты не хочешь, и я уйду! Он ждал. Но она молчала и смотрела в сторону, боясь поймать его взгляд. Затем снова покачала головой. Блек глубоко вздохнул и, не глядя ни на кого, вышел. На его лице не было заметно ни боли, ни ярости. Эйлин в слезах выбежала из комнаты. Я взглянул на Матиаса - он продолжал внимательно читать библию, не глядя на меня. Он никогда после не упоминал об этом инциденте и о Джаймтоне Блеке. Эйлин тоже. Прошло всего полгода. Эйлин подписала контракт с Кассиди и уехала на работу в этот мир. Через несколько месяцев после этого она вышла замуж за уроженца этой планеты Дэвида Лонг Холла. С этого времени мы перестали получать от нее хоть какие-то известия. Но я в то время был так же мало огорчен этим, как и Матиас, меня захватили мои успехи в словесном воздействии на других людей. Новое восприятие все больше проникало в меня, помогая совершенствовать свои возможности. Я был на верном пути к своей цели - власти и свободе! 5 События, происшедшие в библиотеке, надолго оставили след в моей памяти. За те пять лет, в течение которых я продвигался вверх по служебной лестнице в "Ньюс Сервис", я не получал ни единой весточки от Эйлин. Несколько писем, которые были отправлены ей, остались без ответа. Постепенно я начал понимать, что остался один-одинешенек в целом мире. Что из всех людей, которых я только знал, ни один не мог бы назвать меня своим другом! Вскоре тихо и неожиданно умер наш дядя Матиас. И я, связавшись с Кассиди, отыскал, наконец, Эйлин для того, чтобы обговорить права наследования. Все осложнилось тем, что только правительства и крупные промышленные и торговые фирмы могли переводить планетную валюту на другие планеты. Встретив сестру и вдоволь наговорившись, я с сожалением узнал, что ее муж, Дэвид Холл, находится в рядах кассидиан, участвующих в заварушке на Новой Земле. Это послужило одной из причин того, что я оказался в скором времени в районе Сириуса. Меня, как корреспондента "Ньюс Сервис", направили освещать войну, вернее, ход боевых действий между Северным и Южным Разделенным Онтландом. Только ядро войск Севера и Юга составляли уроженцы Новой Земли. Более 80% войсковых формирований мятежного Севера составляли наемники с Френдлиза. В частях Юга было собрано около 60% кассидиан, нанятых по контракту с Кассиди правительством Новой Земли. Среди кассидиан, участвовавших в этой нелепой войне, был и молодой офицер Дэйв Холл, муж моей сестры. Моим проводником был назначен один из солдат Южных Сил. Не кассидианин, а уроженец Новой Земли, он с высоты моего понимания людей не представлял из себя ничего ценного. Мы уже минут десять шли по горному склону, на котором еще несколько часов назад гремело эхо войны. Войдя в расположение войск южан, мы проделали довольно длинный путь по лабиринту защитных сооружений и пришли, наконец, в командный пункт. - Комендант Хал Фрейк, - представился мне офицер лет сорока с тяжелой челюстью и темными кругами под глазами. - Ваши документы? Я протянул удостоверение. Кассидианин рассматривал его с изменяющимся выражением лица. - О? - поднял он брови. - Кадет? Такой вопрос был равносилен оскорблению, ведь это было не его дело - полноправный ли я член "Гильдии" или всего лишь Подмастерье! Он посчитал, что я еще достаточно "зеленый" и поэтому представляю для него и его людей здесь, на линии фронта, серьезную опасность. Тем не менее, он не знал, что в моей защите гораздо меньше уязвимых мест, чем в его. - Верно, - сказал я, беря назад документы. Необходимо было сразу же держать его на дистанции. - Что-то я слышал в штабе о присвоении ряду офицеров очередных званий... - Что? - сразу встал в стойку офицер. - Про что вы слышали? Присвоение? Он посмотрел на меня. Тон его голоса изменился. Я всегда был убежден, что главная слабость, да и самый верный путь, которым люди предают себя - это их голос. Сказался мой почти пятилетний опыт на подобные вещи. - Что-то я слышал о присвоении какому-то коменданту Фрейку звания майора, - сказал я с легкой усмешкой. - И я подумал... - но тут я оборвал себя и с интересом посмотрел на стоящего рядом офицера. - Но скорее всего я ошибся. Похоже, та фамилия была не Фрейк... а что-то вроде... - я опять оборвал фразу и стал с любопытством рассматривать странную обстановку блиндажа. - Что вы слышали о моем повышении в звании? - потребовал кассидианин. Настало время отхлестать его. - О, вы что-то сказали? Да, да... Вы же знаете, что наши источники информации очень надежны. Но это было так давно, вчера утром, по-моему, не думаю, что могу вспомнить такую мелочь. К тому же, где и что я слышал - это мой секрет! Не прошу же я вас, военных, разглашать мне свои секреты! Он привстал на каблуках. Лицо его побагровело. Но ему вовремя пришла на ум одна мысль - ведь я не был его подчиненным! У него не было права приказывать мне говорить то, что я не хочу. Подобно большинству людей, он полагал, что если "Ньюс Сервис" что-то знает, так это уже сущая правда. Он понимал, что если он хочет что-то узнать, ему необходимо сменить железные перчатки на бархатные. В одно мгновение я оценил весь ход его мыслей. - Да, - сказал он, улыбаясь, насколько мог. - Да, конечно, секрет есть секрет! Извините меня. У нас здесь недавно было очень "жарко". Что мы можем сделать для вас, ньюсмен? - Не могли бы вы немного рассказать о себе, - проговорил я, делая вид, что колеблюсь. - Думаю, мог бы получиться неплохой репортаж о войне с точки зрения опытного офицера-фронтовика... Он все понял. Почему я? Разве не мог подойти любой другой офицер рангом повыше и покрасноречивее? - казалось, спрашивал его взгляд. Но вслух он этого не произнес. Его тайные надежды сбывались. Если он удачно будет описан в такой заметке, то, вполне вероятно, не будет больше прозябать в действующих войсках, где все возможно... Все эти мысли ясно проявились в его манере держаться, выражении лица, изменении интонации. Повышение в чине вплоть до ранга майора было пределом его мечтаний. Больше денег, долгосрочный контракт и меньшая вероятность быть убитым в какой-нибудь заварушке - разве это так плохо? - Вы знаете, у меня есть идея, - сказал я. - Что, если мне взять себе помощника из числа ваших подчиненных? - Из моих людей? - изумился офицер. - Да. Я хотел бы взять себе сообразительного парня, который мог бы во всех подробностях описать ход кампании и постоянно держать меня в курсе всех военных новостей. - Я все понял, - лицо офицера прояснилось. - Мы здесь всегда рады помочь "Интерстеллар". Я сейчас выпишу соответствующее распоряжение. - О, не беспокойтесь, - проговорил я, доставая из кармана свой пропуск. - Вы можете вписать сюда имя. Думаю, что ваш представитель понадобится мне на день или два. - Но кто бы вам подошел? - задумался Фрейк. Я отлично понял его. После недели сражений личный состав его отряда сократился чуть ли не в половину, и отдать сейчас хорошего, умного офицера значило сделать брешь в обороне. - Может быть... - начал было он. Но я перебил его. - Думаю, что я с вами вполне соглашусь. Дэйв Холл вполне бы мне подошел. На его лице отразилась целая гамма чувств, которую я постарался побыстрее привести в порядок. - Я заметил это имя в списках личного состава вашего отряда еще в штабе, перед тем, как отправиться сюда. Но по правде говоря, есть и другая причина... - Я умышленно сделал паузу, чтобы заострить его внимание. - Мы с Холлом находимся в некотором родстве, и я подумал, что одним выстрелом мог бы убить двух зайцев. Фрейк подозрительно посмотрел на меня. - Но, впрочем, - заметил я, - если уж он вам так необходим, то... - Кто? Холл? - изобразив в голосе изумление, переспросил офицер. - Ну, что вы, я вполне могу сделать для вас такую любезность. Он позвонил по телефону и приказал кому-то, чтобы нашли Холла и передали ему, что его ждут на командном пункте. - Через несколько минут он будет здесь, сэр, - повернувшись ко мне, "доложил" комендант Фрейк. 6 Дэйв никогда не видел меня прежде, но, очевидно, Эйлин говорила ему обо мне. И когда Фрейк представил меня, он сразу все понял. По пути в штаб я имел довольно много времени, чтобы изучить его. Он не слишком вырос в моих глазах. Невысокий, выглядевший несколько моложе своих лет, он, очевидно, был не слишком умен. Его лицо, манера держаться - все ясно указывало на то, что он относится к тому типу слабых натур, которые знают, что они слишком слабы, чтобы бороться за свои права, и поэтому пытаются делать лучшее, что могут - ни во что не вмешиваться и зависеть от доброй воли других. Как я узнал из расспросов, он был обычным программистом, когда Эйлин вышла за него замуж. Он работал, а вечером учился в кассидианском университете по курсу прикладной механики. Ему оставалось учиться еще три года, когда на проверочных экзаменах он оказался ниже семнадцатипроцентного уровня знаний. Это было несчастьем, так как в это время Кассиди поддержала Новую Землю и направила свои войска на борьбу с мятежниками Севера. И вот так Дэйву пришлось одеть форму. Когда мы, наконец, добрались до Каслшэйта, города, в котором находился штаб соединения, Дэйв попытался поблагодарить меня. - Оставь! - прервал я его. - Это не составило мне никакого труда. Помни, что твоя основная задача - сопровождать меня в моих "прогулках" по обе стороны от линии фронта. Об одном только я хочу тебя попросить - не подавай виду, что ты не любишь Френдлиз. Я понимаю, очень нелегко быть безразличным к тем, кто только сегодня утром убивал твоих друзей, но все же постарайся. Я очень прошу тебя! Побывав в штабе и позвонив в пресс-центр "Ньюс Сервис", мы направились в гостиницу. Оставив Дэйва в своем номере и объяснив ему, что утром вернусь, я отправился в путь для дальнейшего выполнения намеченного плана. Новая Земля и Фриленд - планеты-близнецы Сириуса. Поэтому перелет с одной планеты на другую занимал не более полутора часов. И вот через два часа я находился уже у входа в апартаменты Хендрика Галта, Первого Маршала вооруженных сил Фриленда. Я хотел присутствовать на вечере в честь одного человека, который только начал входить в зенит своей славы. Это был дорсаец (так же как, впрочем, и Галт). Командующий Космическим Патрулем по имени Донал Грим. Сегодня он давал свою первую пресс-конференцию. Только что он совершил смелое нападение на планетарную оборону Нептуна с малой горсткой кораблей, и это очень подняло его в глазах "заинтересованных" лиц. И кроме того, мне было необходимо встретиться здесь, на вечере, с кое-какими влиятельными людьми. Особенно мне необходимо было встретиться с шефом отделения "Интерстеллар Ньюс Сервис" на Фриленде и согласовать с ним документы Дэйва. Я нашел его, представительного приятного землянина по имени Най Спелинг, без труда и получил от него заверения в том, что Дэйв будет пользоваться временной опекой Гильдии. - Подготовьте какие надо документы, я подпишу, - любезно пообещал мне Спелинг и повернулся к человеку в голубых одеждах Экзотики, в котором я с изумлением узнал священника Ладну. - Преподобный отец! - слова сами выпрыгнули из меня. - Что вы здесь делаете? - Я бы желал спросить тебя о том же, Там! - нисколько не обидевшись столь бесцеремонному вопросу, ответил священник. Я тут же начал отступление. - Извините меня, сэр. Я иду туда, где пахнет новостями. Это моя работа. - С этой же целью и я здесь, - улыбнулся Ладна. - Помнишь, я говорил тебе о модели общества? Сейчас это место и момент времени являются локусом <геометрическая точка пересечения траекторий>. Я не понял, что это означает, но, начав беседу, я уже не мог остановиться. - Локус? Что это такое? Надеюсь, - при этом я широко усмехнулся, - никакого отношения ко мне это не имеет? - Не беспокойтесь, - так же лучезарно засмеялся священник. - Это связано с Доналом Гримом. - Ну и отлично, - сказал я, пытаясь сообразить, как бы побыстрее кончить этот разговор и уйти. - Кстати, а как та девушка, которая привела меня к Марку Торру в тот день? Как она себя чувствует? Э... Лиза Кант, кажется? - Да, - проговорил Ладна, цепко впиваясь в меня глазами. - Она здесь, со мной. Я взял ее к себе личным секретарем. Ты что, поссорился с ней тогда? Она была так заинтересована тогда в твоем спасении. - Спасении? - вмешался в разговор Спелинг. В его голосе мелькнул неприкрытый интерес. - В спасении от чего? - От себя, - коротко произнес Ладна. - Думаю, что будет лучше, если я увижу ее и сам все выясню, - проговорил я, поворачиваясь. Встреча с этой странной девушкой совершенно не входила в мои планы. Правда, вот уже пять лет время от времени меня охватывало беспокойство, желание вернуться назад в Анклав и увидеть Лизу. Это желание будоражило меня, как страх. Глубоко во мне было чувство - я сознавал это - что к этой девушке я смогу применить свою власть над людьми. Двигаясь в толпе людей, приглашенных на этот вечер, я совершенно не заметил, как поднялся по лестнице и оказался на небольшом балконе с несколькими креслами вокруг небольшого круглого стола. Я хотел еще увидеть Элдера Брайта - Главу Объединенного Совета Церквей. Брайт был воинствующим монахом - одним из тех, кто свято верил, что только сила войны может привести в лоно истинной церкви всех еретиков. Его подпись на паспорте Дэйва была бы лучшей защитой, чем пять батальонов вооруженных до зубов кассидиан. Перегнувшись через перила балкона, я начал рассматривать толпу гостей в надежде увидеть отца Брайта. Через мгновение я увидел его фигуру. Он стоял ко мне спиной, разговаривая с каким-то седым человеком, по виду похожим на венерианина. Мне очень часто приходилось видеть Элдера Брайта в выпусках новостей, но то, что я увидел во плоти, потрясло меня. Он довольно странно выглядел для священника. Гораздо выше меня, с плечами, подобными амбарным дверям, одетый во все черное, он стоял, немного расставив ноги, словно тренированный борец, равномерно распределяющий свой вес на обе ноги. В этом человеке чувствовалась такая сила, что я начал жалеть, что хочу встретиться с ним. Не было сомнения, что опутать этого человека, как Фрейка, путаницей слов не удастся. Но отступать было некуда. У меня должна была быть гарантия безопасности Холла. Я собрался было уже идти, как случай остановил меня. Если только это был случай. Повернувшись, я внезапно оказался шагах в десяти от небольшой группки людей, что-то горячо обсуждавших между собой. Среди них был принц Уильям, глава правительства огромной торговой планеты Сета, вращающейся вокруг звезды Тау Кита. Рядом с ним стояла высокая красивая блондинка - Анеа Марлевана, избранная из Культиса, главная драгоценность нынешнего поколения, воспитанного Экзотикой. Кроме них в этой группе был Хендрик Галт, очень внушительно выглядевший в своем маршальском мундире, и его жена Элами. Последним человеком в этой компании мог быть только Донал Грим. Это был юноша в мундире начальника субпатруля - темнолицый дорсаец со странной стремительностью движений, которая обычно характеризует людей, рожденных для войны. Он поймал мой взгляд, брошенный в их сторону, и внимательно посмотрел на меня. На секунду наши глаза встретились. Мы были достаточно близко, так близко, что я вполне смог разглядеть цвет его глаз. И это остановило меня. Эти глаза были то серыми, то зелеными, то голубыми, в зависимости от того, откуда вы смотрите на них. Только мгновение мы смотрели в глаза друг другу. Грим тут же отвернулся, продолжая что-то доказывать Галту, но я еще долго удерживал в своей памяти эти странные глаза. Когда я очнулся от транса и взглянул назад, где видел отца Брайта, то увидел, что седого человека уже с ним нет, а он говорит с кем-то, чья фигура была мне до странности знакома. Что-то обсуждая, они продвигались к выходу. Поняв, что я рискую совсем потерять его, я повернулся и... Но мой путь был перекрыт! Мгновение встречи с Доналом Гримом все изменило. Когда я обернулся, чтобы сбежать по ступенькам лестницы, то увидел, что меня поджидает Лиза Кант! 7 - Там! - крикнула она. - Подожди! Не уходи! Я остановился, по инерции продолжая оглядываться в сторону Брайта. Мне уже все стало ясно. Мне не догнать его. Он только что вышел из зала и сейчас, вероятно, вполне мог направиться к транспортной стоянке. Если бы не эта задержка с Гримом, я успел бы поймать преподобного отца. Не появление Лизы, а моя собственная нерасторопность была всему виной. Я посмотрел на девушку. Она действительно поймала меня и мы встретились лицом к лицу. - Как ты узнала, что я здесь? - потребовал я. - Ладна сказал, что ты избегаешь меня. Вот я и подумала, что только здесь, на таких укромных балконах, ты мог бы спрятаться от меня. А если честно, то я увидела, как ты кого-то сверху разглядываешь в толпе гостей, - засмеялась Лиза. Она немного задыхалась, поднимаясь по лестнице, и поэтому смеялась с придыханием. - Верно, - кивнул я головой. - Но что тебе нужно от меня? Она была красива, этого я не мог бы отрицать и поэтому старался говорить как можно резче. - Там! Марк Торр хочет поговорить с тобой! В ее словах, взгляде, чувствовалась какая-то убежденность, какое-то страстное, завуалированное желание. Будто бы кто-то "поработал" с ней и заставил встретиться со мной. Здесь была опасность! Я должен был как можно быстрее покинуть ее. Но она преграждала мне путь. - Что еще ты хочешь? - Мар... И тут я увидел путь, при помощи которого можно было бы отвести ее атаку. Я засмеялся. Она недоуменно посмотрела на меня. - Извини, - сказал я, переставая смеяться. - Что еще может Торр мне сказать, кроме того старого дела? Разве ты не помнишь, что сказал тогда Ладна? Я ориентирован на... РАЗРУШЕНИЕ! - Ты нисколько не изменился, Там! - ласково и печально сказала она. - Нет! Изменился! - зло выкрикнул я. - Почему вы все время за мной охотитесь? Как ты узнала, что я буду здесь, а? Отвечай! Я требую! - Мне сказал Ладна... - Нет, вы заранее знали, что я буду на этом вечере, - перебил я ее. - Ладна знал, что ты будешь здесь! Он говорил, что это будет твой последний шанс... Он вычислил его! Ты помнишь, что он говорил о онтогенетике? Я на секунду посмотрел на нее и засмеялся. - Эти с Экзотики - самые обыкновенные люди, такие, как и ты! И меня не обмануть разговорами, что они могут вычислить будущее любого человека, живущего на каждом из четырнадцати обитаемых миров! - Не любого! - гневно воскликнула она. - А только тебя и нескольких тебе подобных. Ты - создатель, ты сам можешь управлять людьми в рамках модели и поэтому тебя можно относительно легко вычислить. Управляя людьми, ты можешь легко воздействовать на события в будущем и легко их предсказывать. - И что же? - О, Там, - в отчаянии простонала Лиза. - Разве то, чего ты достиг за эти пять лет в Гильдии, не подтверждает моих слов? Разве это не очевидно? - Конечно, ты, может быть, и права, я никогда не делал секретов из своих желаний. Я понимаю, еще можно как-то объяснить мое появление на Новой Земле. Война между Севером и Югом, новости с линии фронта, мне, как корреспонденту, представляется возможность утвердить себя в Гильдии оперативным описанием военных действий. Но как же можно вычислить, что я буду на этом вечере, на Фриленде? На мгновение Лиза заколебалась. - Ладна... говорил, что это место - локус, и ты просто обязан был здесь присутствовать. - Но это же локус Донала Грима! Неужели Ладна скрыл от меня, что это и мой локус? Но почему и зачем? - Я не знаю, Там. Не думаю, что он хотел чего-то плохого. - И вы явились сюда только ради меня? Зачем? - Я наступал на нее, как лис на дрожащего кролика. - Ладна, - выдавила она. - Ладна провел новые вычисления на Экзотике. И результаты показали, что Проект никогда не сможет быть завершен, если только не принять срочных мер. - Что еще за меры? - Не знаю. Это тайна Ладны, а он... - Хорошо! Что еще? - Думаю, что Ладна получил данные, что твоя власть, как разрушительная, постоянно растет. Пять лет назад он еще не мог учесть всех взаимосвязей. Он мне говорил, что еще можно все повернуть вспять, если ты все бросишь и возвратишься в Энциклопедию. Но надо прямо сейчас! - Прямо сейчас? Ну, вы и даете! Нет, это невозможно. И, кроме того, я вовсе не чувствую в себе все возрастающую власть разрушителя. - Но это так, Там! Ты это не можешь почувствовать, но это в тебе, как ружье, постоянно готовое выстрелить. Только ты не должен дать ему стрелять! Ты можешь изменить себя, пока еще есть время. Ты можешь спасти себя и Энциклопедию. Последнее слово отозвалось во мне миллионным эхом. Голоса, слышанные мною пять лет назад в Индекс-комнате. Подобно сверкающему факелу, они осветили тьму, лежащую между высокими, теряющимися во мраке, стенами, окружающими долину. И на мгновение я увидел себя, стоящего под дождем, Ладну, стоящего лицом ко мне, и мертвеца, лежащего между нами. Но огромным усилием воли я заставил погаснуть этот факел и вновь окунулся в спасительную темноту. Чувство моей власти и силы снова вернулось ко мне. - Я не нуждаюсь в вашей Энциклопедии! - Но ты должен помочь, Там, - заплакала девушка. - Ведь Энциклопедия - это надежда всего человечества. И только ты можешь сделать, чтобы эта надежда не угасла. Там, ты ДОЛЖЕН! - Должен?! Я никому НИЧЕГО не должен, - со злостью сказал я. - Не смей смешивать меня в одну кучу с этими темными земными червями. Может быть, им и нужна ваша Энциклопедия, но только не мне! Я прошел мимо нее, с силой отстранив ее в сторону. Она звала меня, что-то кричала, но я закрыл свой мозг для ее слов и быстро спустился по лестнице в зал. Как и следовало ожидать, Брайта там уже не было. Швейцар сказал, что он уехал. Я больше не пытался отыскать его. Он вполне мог уже быть на Гармонии. Оставалось только одно. Добраться до Новой Земли и попытаться заполучить подпись на документе Дэйва от командования соединениями френдлизцев на Северной территории. К середине ночи я был уже в районе Главного Штаба Северных Сил Новой Земли. Мой паспорт ньюсмена легко позволил мне проникнуть через боевое охранение, и угрюмый человек с оружием наизготовку провел меня в приемную комнату штаба. В маленькой комнате находился лейтенант ВС Френдлиза, который сидел за столом и что-то писал. Когда я вошел в комнату, он оторвал глаза от бумаги и вопросительно посмотрел на меня. - Я ньюсмен из "Интерстеллар Ньюс Сервис"... - начал было я. - Документы! Меня оборвали грубо и нетерпеливо. Черные глаза на костистом лице в упор смотрели на меня. Хриплый голос неприязненно отозвался в моей голове. Он разглядывал документы словно лев, намеревающийся обрушиться на жертву. Я никогда прежде не сталкивался с френдлизцами лицом к лицу. А этот лейтенант, очевидно, принадлежал к той породе людей с Гармонии или Ассоциации, которые проповедовали отказ от всего лишнего. Это был один из тех аскетов, которые упорно избегали любых радостей в жизни. Его жизнь была очерчена его обязанностями по службе и службой Господу. Он считал жителей других планет еретиками, а подобных себе - избранниками Божьими. Я тщательно присмотрелся к нему, ища хоть какое-нибудь слабое место. Кто мог бы узнать это лучше, чем я? Не может быть, чтобы человек, который вознес себя так высоко, не имел бы никаких слабостей! Его самомнение о себе вызвало у меня смех, но я не мог заставить свои губы разжаться хоть в малейшей усмешке. - Твои документы в порядке, - отодвигая на столе документы в мою сторону, изрек он. - Что это? - спросил он тут же, увидев, что я протягиваю ему паспорт Дэйва. - Документы моего помощника. Видите ли, мы будем передвигаться вдоль линии фронта и... - За нашей линией нет необходимости в паспортах, достаточно документов Гильдии, - бросил он. - Но у моего помощника, - я постарался сохранить свой голос на прежнем уровне, - нет документов ньюсмена. Я взял его себе только вчера днем и не имел времени позаботиться о соответствующих документах. Мне необходим временный пропуск, выданный одним из ваших штабных офицеров. - Так твой помощник не ньюсмен? - Официально нет. Но... - Тогда ему не будет позволено пересекать наши боевые порядки. Пропуск не может быть выдан! - Не знаю даже, что делать, - сказал я, испытывая разочарование. - Дело в том, что я собирался попросить Элдера Брайта об этом. У нас с ним была назначена встреча на Фриленде, но его куда-то позвали, прежде чем я успел перемолвиться с ним парой слов. Сказав это, я замолчал и стал внимательно следить за реакцией офицера. - Брат Брайт, - сказал тот после недолгого молчания, - не мог подписать пропуск какому-то неизвестному и тем самым позволить возможному шпиону проникнуть в наше расположение на радость наших противников. Теперь мне необходимо было сыграть просто уже отменно. - Если вы не возражаете, - произнес я, - я хотел бы обсудить этот вопрос с кем-нибудь из высших офицеров. - Я не могу беспокоить командиров ради такого пустякового дела, - сказал офицер, подавая мне назад паспорт Дэйва. - Можете быть уверены, что они вам скажут то же самое! Мой план потерпел полный провал. Я ничем не мог пронять этого фанатика, а потому повернулся и вышел. 8 Когда дверь за мной закрылась, я взобрался на вершину близлежащего холма и, усевшись на пенек, постарался обдумать свои дальнейшие действия. Что же предпринять? Мною было потрачено слишком много времени, чтобы так легко сдаться. Должен же быть какой-то выход. И внезапно я понял, что делать. Это было так очевидно, что я даже не обратил на это внимания. Во-первых, незнакомец, который разговаривал с Брайтом на вечере. Еще тогда его фигура показалась мне подозрительно знакомой. Во-вторых, неожиданный отъезд Элдера Брайта после разговора с этим человеком. И, наконец, малочисленность окружавших штаб людей и отказ дежурного вызвать ко мне какого-нибудь высшего офицера. Или сам Брайт, или присутствие его ближайших помощников подстегивало френдлизцев к активности в районе боевых действий. Внезапный удар крупных сил Френдлиза на ничего не подозревавших кассидиан приведет к полному разгрому и деморализации противника и в конечном итоге к быстрой и окончательной победе в этой войне. А это будет лучшим козырем для Брайта, который попытается тут же всучить своих наемников правительству других миров. Таким образом, намечается крупная боевая операция, назначением которой будет добиться превосходства в этой войне. Я быстро прошел к своей летающей платформе и набрал номер телефона. На экране появилось хорошенькое личико юной блондинки - секретаря отделения "Ньюс Сервис" на Новой Земле. Я дал ей номер своего видео и сказал: - С вами говорит ньюсмен Там Олин, индекс 124136. Мне необходимо срочно переговорить с Джаймтоном Блеком. Он офицер ВС Френдлиза, здесь, на этой планете. Его звание? Может быть, форс-лидер. - Хорошо, сэр. Подождите минутку. Я сейчас посмотрю. Я сел в кресло платформы и стал ждать. Менее чем через сорок секунд раздался телефонный звонок. - Я выполнила вашу просьбу, - сказала девушка. - Вас должны сейчас соединить. Подождите. Через мгновение на экране возникло столь знакомое мне лицо. - Здравствуйте, форс-лидер Блек, - изобразив радость от встречи, проговорил я, отметив про себя, что начало хорошее - ведь звание я-таки отгадал. - Вы, конечно, помните меня? Я Там Олин. Вы прежде знали мою сестру Эйлин. Его глаза уже сказали мне, что я узнан. Думаю, что все эти пять лет он не забывал меня. Сам он изменился - постарел, но не настолько, чтобы стать неузнаваемым. Нашивки его мундира еще не успели потускнеть, значит, звание "форс-лидер" он получил совсем недавно. - Чем могу быть вам полезен, мистер Олин, - сухо спросил он. Голос его по-прежнему был холоден и глубок. - Оператор сказала, что я вам необходим. - В некотором роде, да, - сказал я твердо. - Мне не хотелось бы отрывать вас от работы, но сейчас я нахожусь возле вашего штаба, у стоянки платформ, и мне действительно необходимо с вами срочно переговорить. Конечно, если ваши обязанности... - Мои обязанности в данный момент могут немного подождать, - сказал он, растягивая последнее слово. - Так вы у стоянки? - В платформе УП-23, зеленой, с закрытым верхом. - Я спущусь сейчас к вам, мистер Олин. Экран погас. Удача не изменила мне. Блек служил в штабе! Через несколько минут отнюдь не спокойного ожидания в платформе из дверей штаба вышел человек. Я открыл дверь и, когда Блек подошел поближе, передвинулся на другое сиденье. - Мистер Олин? - спросил подошедший офицер, вглядываясь в темноту кабины. - Да, садитесь. - Благодарю. Он сел на сидение, оставив дверь открытой. - Зачем я вам нужен? - Мне нужен пропуск для помощника... - Я описал ему положение вещей, упустив только одно - что Дэйв - муж Эйлин. Когда я закончил, он долго сидел молча, словно прислушиваясь к звукам теплой ночи Новой Земли. - Если ваш помощник не ньюсмен, мистер Олин, - наконец проговорил он, - то я ничем не могу вам помочь. - Он ньюсмен. По крайней мере, в этой компании у него есть такие документы, я уже договорился на Фриленде. Но пока они еще не подготовлены. Но вы понимаете, что у нас нет времени. Я отвечаю за него, и Гильдия охраняет его сейчас так же, как и меня. Ньюсмены нейтральны! Блек покачал головой. - Если он окажется... Шпионом, то вы можете просто сказать, что он обманул вас. Я отвернулся. - Нет, не скажу. Он не шпион. Я могу сказать вам, что это муж Эйлин. Взяв его в помощники, я хочу уберечь его от передовой. Мне надо спасти его жизнь для Эйлин, и поэтому я прошу вас помочь мне в этом деле. Джаймтон Блек окаменел. Мне даже показалось, что он перестал дышать. В темноте я не смог увидеть выражения его лица, но был почему-то совершенно уверен, что оно и сейчас ничего не выражало. Спартанское воспитание должно было сказаться и в этом случае. Но если он любил Эйлин, пусть это и было давно, пути назад у него не было. Не такой он низкий человек, чтобы его любовь перешла в ненависть, если девушка отказалась выйти за него. Блек все еще молча сидел в кресле. - Давайте документы, наконец выдавил он из себя. - Я посмотрю, что можно будет для него сделать. И, взяв паспорт Дэйва, он поспешно выбрался из платформы. Но уже через пару минут я увидел, что он возвращается. - Вы не сказали мне, - произнес он тихим голосом, - что вам уже было отказано в выдаче пропуска! - Кем? Тем лейтенантом? - удивился я. - Но ведь он только младший офицер! Что он может решать? - Это сейчас не имеет значения, - холодно проговорил форслидер. - Отказ уже дан. И я не могу изменить уже принятое решение. Мне очень жаль, поверьте мне, но получить пропуск для вашего шурина невозможно. Я это уже понял, и бешеная ярость закипела во мне. - Так вот чего вы хотите! - чуть ли не закричав, проговорил я. - Вы жаждете смерти мужа Эйлин! И не думайте, что я не вижу этого, Блек! Его лицо было в темноте, но ответил он тем же ровным тоном. - Вы смотрите на это, как ЧЕЛОВЕК, а не как Слуга Божий, мистер Олин. Мне нечего больше сказать вам. Я должен вернуться к своим обязанностям. Доброго утра. Он закрыл за собой дверцу платформы и скрылся в темноте. Я сидел, уставясь немигающим взглядом в его невидимую спину. Я потерпел полное поражение! Ярость вновь охватила меня. Тут же, сидя в своей служебной платформе, я дал клятву. "Дэйву не понадобится пропуск! Я не отпущу его от себя, и он не будет участвовать в сражении. Мое присутствие даст ему необходимую защиту и безопасность!" 9 Было уже 6.30 утра, когда я, наконец, попал в гостиницу. Чувствовал я себя преотвратно, сказалась бессонная ночь и чувство, что в следующие 24 часа меня ожидает то же самое. Кроме того, у меня постоянно было ощущение, что в ближайшие дни произойдет что-то необычное. Проходя мимо дежурного, я увидел в ящичке с ключами от моего номера что-то белое. Я подошел и вытащил конверт. Это было письмо от Эйлин. Разорвав конверт и вытащив письмо, я начал его читать. Дорогой Там! Твое письмо о планах вытащить Дэйва с передовой и взять себе в помощники я получила. Не могу даже выразить словами, как я счастлива. Никогда бы не подумала, что ты удосужишься что-то сделать для нас. Очень прошу тебя простить меня за столь долгое молчание. Я, наверное, очень плохая сестра. Но это лишь потому, что я знала, насколько я бесполезна и беспомощна. Еще тогда, когда я была девочкой, уже тогда я знала, что ты стыдишься меня и поэтому избегаешь. Когда ты сказал мне, в тот день, в библиотеке, что я не могу выйти замуж за Джимми Блека... я знаю, что это была истинная правда... но я возненавидела тебя за это. Мне показалось, что вы с дядей были очень горды тем, что сумели убедить меня отказаться от Джимми. Но я была не права, и ты не можешь себе представить, как мне сейчас стыдно. Ты был единственным, кого я любила после смерти мамы и папы, но мне всегда казалось, что ты любишь меня не больше, чем дядя Матиас. Я так рада, что все изменилось с тех пор, как я встретила Дэйва и вышла за него замуж. Ты обязательно должен приехать к нам, в Альбани, на Кассиди, и увидеть наш дом. Мы были бы очень счастливы встретить тебя. Это ведь мой, по-настоящему МОЙ дом и думаю, ты будешь удивлен тем, каким мы его сделали. Дэйв тебе все расскажет, если ты его попросишь. Не правда ли, он великолепен и очень подходит мне! Он такой же, как я! Еще раз благодарю тебя, Там, за то, что ты делаешь для Дэйва. Вся моя любовь отдана вам обоим. Скажи Дэйву, что я ему тоже написала. Но как всегда, армейская почта работает не так быстро, как хочется. Со всей любовью, твоя Эйлин. Р.S. Извини за некоторую грубость при нашей встрече на похоронах Матиаса." Я сложил письмо, сунул его в конверт и поднялся к себе в комнату. Все ее благодарности были не заслужены мною. Все, что я делал, было из чисто профессиональных соображений. Она считала, что я стыжусь ее, какой абсурд! Но может быть, в доме Матиаса и не могло быть по-другому... Дэйв был уже одет и ждал меня, сидя в кресле. - Я получил письмо от Эйлин, - сказал я, махнув рукой, чтобы он сидел. - Она написала и тебе, но твое письмо еще в пути. Он кивнул, и мы пошли завтракать. Пища помогла мне окончательно прогнать сон. Позавтракав, мы отправились в штаб. Дэйв взялся нести мой магнитофон, он не был тяжел, но такая помощь позволила мне лучше сконцентрироваться на предстоящем репортаже. В транспортном отделе Штаба кассидиан нам дали платформу на воздушной подушке, и только я собрался было попросить повесить на ее борта опознавательные знаки Гильдии, как в комнату вошел высокий стройный человек в форме полевого командира. Я тут же хотел взять у него интервью, но остановился. Это был непростой офицер. Это был темнолицый дорсаец! И форма на нем была голубоватого оттенка и являлась идентичной форме ВС Экзотики. Экзотика, богатая и могущественная, не скупившаяся на расходы и нанимавшая лучшие войска среди звезд. В ее рядах было больше всего дорсайцев. По крайней мере, все офицеры ВС Экзотики были дорсайцами. Но что тут мог делать этот дорсайский командир, тут, в штабе кассидиан? Похоже, это еще раз подтверждало мое предположение о грядущих событиях. Значит, кассидиане догадываются о предстоящем наступлении Френдлиза? - Стой здесь, - посоветовал я Дэйву, а сам медленно направился к дорсайцу. Но в это время открылась дверь и какой-то сержант-кассидианин выглянул из нее и крикнул, обращаясь к командиру: - Вас ждут, сэр. Машина здесь. Офицер кивнул и стремительно вышел. Я бросился из комнаты вдогонку, но смог только увидеть, как дорсаец сел в боевую амфибию, а несколько высших офицеров-кассидиан и новоземельцев разместились в другой машине. Вопросы задавать было некому, так как эта в высшей степени странная группа тотчас же тронулась в путь. Подождав, пока один из солдат подгонит нашу платформу, я вскоре был в курсе всего происходящего. Полевой командир, как я узнал, был дан взаймы Южным Силам Новой Земли вчера вечером по приказу преподобного отца с Экзотики по имени то ли Катма, то ли Ладна. Кроме того, этот офицер является родственником того самого Донала Грима, на чьем вечере я вчера присутствовал. - Его имя Кейси Грим, - сказал солдат, немного подумав. - У него, кажется, есть брат-близнец? Неужели он тоже здесь? - спросил я, наблюдая, как Дэйв усаживается на заднее сидение платформы. - Не знаю, сэр, - пожал плечами солдат. - Не думаю, что другой остался на Культисе. Я слышал, что они почти неразлучны, и даже в одном и том же звании. - А как зовут другого? - поинтересовался я. - Не помню, сэр... Какое-то короткое имя... кажется, Ян. - Спасибо, - сказал я и, усевшись на место пилота, поднял машину вверх. Мы находились в сотне футов за окопами кассидиан. И хотя мы летели над нейтральной полосой, это меня не беспокоило. На нашей машине довольно явственно были различимы цвета "Ньюс Сервис". А кроме этого, я вывесил флаг и включил прибор, подающий радиосигнал на несущей частоте. Все было спокойно, и я начал внимательно осматривать боевые позиции враждующих сторон. Главный вопрос, который меня сейчас волновал - это, что собираются предпринять френдлизцы? К северу от меня равнина нейтральной полосы переходила в холмистую, поросшую огромными 40-60-футовыми деревьями, местность. Непрерывной позиции войск Юга и Севера там, соответственно, не могло быть. Вполне возможно, в тени этих деревьев могли скрываться ударные силы Френдлиза. И может быть, сейчас они уже готовятся к предстоящей операции! Я опустил свой аэрокар на вершину какого-то холма, расположенного среди лесного массива. И тут я увидел то, что с воздуха увидеть было трудно. Я находился возле боевого поста южан. Маскировка орудийных позиций была произведена настолько тщательно, что только сейчас, находясь всего в нескольких шагах от нее, я заметил торчащие вверх стволы акустических пушек. - Есть ли данные о продвижении войск Френдлиза? - спросил я у подбежавшего к нам старшего сержанта, уроженца Новой Земли. - Все спокойно, сэр. Мы ничего не заметили. - Это был стройный молодой человек, его форменная куртка была застегнута всего на две пуговицы. Было жарко. - Патрули расставлены! - Хм-м. Вы не возражаете, если я прогуляюсь немного в этом направлении, - неопределенно взмахнув рукой, проговорил я и, взлетев на несколько дюймов от поверхности земли, влетел в лес. Пролетев футов двести, мы были задержаны патрулем кассидиан. Его члены расположились на деревьях, и мы заметили их только тогда, когда были остановлены. Лейтенант с каской в руке перегнулся в кабину и крикнул: - Какого черта вы здесь делаете? - Я ньюсмен! Вы что, не видите наши опознавательные знаки? У меня есть разрешение находиться здесь и пересекать боевые порядки воюющих сторон. Предъявить? - Знаете, что можете сделать со своим разрешением? Учтите, что это не пикник на лоне природы! Френдлиз что-то замышляет! - Что вы говорите? Неужели? - невинно спросил я. - А откуда вы это взяли? - Мы получили данные разведки. У нас есть рация, и штаб проинформировал нас об усилении наблюдения. Вы знаете, что передовые посты неприятеля покинуты. А кроме того, если воткнуть в грунт щуп, то можно через несколько секунд услышать гул танков, находящихся на расстоянии не более 15-20 километров. Это вас не убеждает? - А это не ваши танки? - Нет, сэр. Не наши. Если вы хотите немного прогуляться в том направлении, - офицер кивнул в сторону Френдлиза, - то пожалуйста. Но хочу предупредить вас, что если начнется "заварушка" - ваши шансы выжить будут равны нулю! - Спасибо за заботу, лейтенант. Мы постараемся быть очень осторожными. Мы медленно двигались через лес и маленькие поляны часа полтора. Внезапно раздался резкий звук, несущийся от приборной панели, что-то взорвалось перед моими глазами, и я потерял сознание. Очнулся я, лежа на траве возле упавшей платформы. Дэйв склонился надо мной, но когда я открыл глаза, он с облегчением выпрямился. - Что это? - пробормотал я, но Дэйв не обратил на мой вопрос никакого внимания. Открыв фляжку, он жадными глотками пил воду. Через мгновение я уже был на ногах и постарался сориентироваться. Мы, очевидно, наскочили на вибрационную мину. Конечно, платформа, как и всякая боевая машина, обладала чувствительными датчиками для обнаружения этой пакости, но эта мина взорвалась еще тогда, когда мы были в дюжине футов от нее. Но кар все же был выведен из строя. К моему удивлению, я разбил головой панель управления, ухитрившись не свернуть при этом себе шею. - Что же нам делать, - загрустил Дэйв. - Пойдем к позиции Френдлиза пешком. Они уже недалеко, - сказал я бодро. - Не забывай, что мы находимся здесь для того, чтобы добывать НОВОСТИ! Я повернулся и заковылял прочь от кара. Вероятно, вокруг было много вибрационных мин, но, продвигаясь пешком, мы могли не бояться их. Через мгновение Дэйв присоединился ко мне, и мы в мертвом молчании пошли по мшистому ковру, между необычными стволами деревьев вперед, к позициям Френдлиза. Когда я оглянулся через несколько минут, аэроплатформа была уже не видна. И только сейчас я вспомнил, что забыл сверить свой ручной указатель направления с индикатором аэрокара. Мой компас определил позиции Френдлиза впереди, и если он сохранил корреляцию с индикатором в разбитом каре, то все будет хорошо! Но если нет... Тогда среди этих неприветливых деревьев можно было брести с одинаковым успехом в любую сторону. Я еще раз посмотрел на свой компас и со вздохом двинулся в правильном (?) направлении. 10 В полдень, обессиленные, мы присели на поляне перекусить. На всем протяжении нашего пути мы никого не видели и поэтому, едва отдышавшись, Дэйв пошутил: - Может быть, эти вояки убрались домой? Я имею в виду Френдлиз. Но мне было не до шуток. - Прекрати болтать, - прервал я его. - Сейчас меня одно только заботит - почему до сих пор мы не встретили ни одного мятежника? - Т-с-с, - прошептал вдруг Дэйв и протянул руку. Я обернулся в том направлении, в котором протянулась его рука и прислушался. Приглушенное дребезжание, гул, еще что-то, что было трудно разобрать, доносились из-за кромки леса. - Боже! Они-таки начали свое наступление, - вскричал я, вскакивая на ноги. Остаток сэндвича вылетел у меня из руки. - Нам необходимо обязательно посмотреть, что там происходит. Это не более чем в двухстах метрах от нас... Фразу я не успел закончить: внезапно громовой раскат ударил в меня и я провалился в темноту. Когда я пришел в себя и с трудом встал на негнущиеся ноги, то увидел Дэйва, лежащего метрах в пяти от меня на земле. И метрах в десяти от нас дымилась воронка с наваленными на нее стволами деревьев. - Дэйв, - позвал я. Он не отозвался. Я, шатаясь, подошел к нему. Он дышал, и глаза его были открыты. Его лицо было залито кровью, которая хлестала из разбитого носа. - Дэйв! Артналет! Необходимо встать и как можно быстрее уносить отсюда ноги. Ты слышишь меня, Дэйв? Медленно поднявшись, он оперся на меня, и мы двинулись с максимально возможной для нашего состояния скоростью в сторону предполагаемого расположения кассидиан. На всем протяжении нашего "бегства" мы непрерывно слышали глухие раскаты от взрывов акустических снарядов продолжающегося огневого налета. Через некоторое время в лесу наступила гнетущая тишина. Мы остановились, и я сказал Дэйву: - Нам необходимо переждать здесь. Артналет перенесен вглубь территории противника и сейчас начнется наступление. Пойдут войска при поддержке танков. С пехотой мы еще могли бы договориться, но с артиллерией и танками - пустое дело. Поэтому я предлагаю немного отдохнуть, а потом продвинуться вдоль этого склона. Возможно, там мы наткнемся на кассидиан или на первую волну наступающих френдлизцев. Тут я увидел, что Дэйв с каким-то непонятным выражением лица смотрит на меня. Через мгновение, к своему стыду, я понял, что это восхищение. - Ты спас меня! - воскликнул он. - Не говори ерунды. Ты просто был контужен, вот и все. - Но ты принял верное решение и не подумал только о себе. Ты подождал, пока я очнусь, и помог мне выбраться из этого ада. Я покачал головой. Что ж, пусть считает, что это правда. Он, наверняка, думает, что я отношусь к тем полубезумным героям, которые в любых условиях выполняют свои обязанности, и это его умиляло. Ну и черт с ним. Переубеждать его я не был намерен. - Я хочу сказать, - начал было он опять, но я перебил его. - Приди в себя, Дэйв. Хватит трепаться, нам необходимо идти. Мы двинулись в путь, стремясь обходить многочисленные лесные полянки, залитые ослепительными лучами солнца. Только сейчас у меня возникло чувство, что мы найдем передовые подразделения кассидиан гораздо раньше, чем подойдет первая волна наступающих френдлизцев. И это спасло бы нас. Находиться в гуще боя, среди наступающего противника, даже для члена Гильдии - положение, хуже не придумаешь. Правда, моя одежда ньюсмена, несмотря на изменившийся цвет, ясно отличала меня от военных, но Дэйв, одетый в серую полевую форму кассидиан, хотя и без знаков различия, мог послужить отличной мишенью для разъяренных мятежников. Счастье не изменило нам. Внезапно, с вершины одного из деревьев что-то сорвалось, пронеслось в воздухе и взорвалось ярко-желтым пламенем в дюжине футов от нас. Я инстинктивно толкнул Дэйва на землю и, падая, прокричал: - Не стреляйте! Здесь ньюсмен! - Вижу, вижу, что ты чертов ньюсмен, - прозвучал сзади меня ехидный голос. - Шагом марш ко мне и не болтать! Поднявшись с травы и пройдя в направлении голоса несколько футов, мы оказались лицом к лицу с офицером кассидиан, тем самым офицером, с которым я имел счастье разговаривать днем. - О, опять вы? - удивился я. Но офицер не обрадовался нашей встрече. Низким хрипловатым голосом он начал говорить все, что он думает о таких, как я. Свою речь он закончил риторическим вопросом о том, что не знает, что с нами делать. - Ничего не надо делать. Это наша работа - рисковать собой ради сногсшибательного репортажа. И если мы лезем в самую гущу боя, то это касается только нас. Скажите, куда нам надо идти, чтобы не путаться у вас под ногами. - Черт побери! - рассмеялся лейтенант. - Ладно, идите вот в этом направлении и побыстрее. - Хорошо! Но перед тем, как мы уйдем, ответьте нам, лейтенант, на один вопрос. Чем вы сейчас занимаетесь? Офицер посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, а затем, чеканя каждую букву, сказал: - Закрепляемся! - Вы, патруль, собираетесь удерживать эту позицию? Ведь у вас даже нет дюжины человек. Если Френдлиз начнет наступление, вас сметут в одно мгновение. Я немного подождал, но он ничего не сказал в ответ. - Вы что, сумасшедшие? - начал я опять, но тут лейтенанта прорвало. - Вот что, мы не дураки, как кажется некоторым! Но мы попробуем. Мы не собираемся удирать перед черными сутанами. Тут он обернулся, подозвал какого-то солдата и что-то ему передал. - Отнесите это в штаб, - услышал я. - И скажите, что с нами пара ньюсменов. В это время начался артналет, и мы с Дэйвом вслед за кассидианином бросились в укрытие. Из наших окопов мы могли прекрасно видеть поросшую лесом низину в направлении предполагаемых позиций френдлизцев. Деревья необыкновенно желтого цвета покрывали соседний холм и тянулись за него. Затем следовали небольшие полянки и опять густые заросли, за которыми наверняка находились акустические орудия Божьих Сынов. Это было мое первое хорошо просматриваемое поле генерального сражения. Я тщательно рассматривал его в бинокль, пока, наконец, не заметил едва уловимые признаки движения. На сцене, разворачивающейся передо мной, появлялись передовые отряды мятежников. Вскоре между обеими сторонами завязалась ожесточенная перестрелка, которая, правда, вскоре кончилась так же внезапно, как и началась. 11 В этом не было ничего странного. Войдя в соприкосновение с противником, передовое охранение френдлизцев несколько отошло назад, чтобы дождаться подхода главных сил. Их делом было прощупать позиции кассидиан, не входя при этом в активное соприкосновение. Это была очень старая тактика, применявшаяся еще со времен Юлия Цезаря - могучего полководца древнейших времен. Передышка позволила мне немного оценить ситуацию. Эта война представляла собой партию двух шахматистов. С одной стороны, несомненно, был Элдер Брайт со своей компанией, который добивался только одной цели - вывести своих легионеров на межзвездный рынок наемников. Брайт, как шахматист, делал ставку на победу одним стремительным ударом. Но этот удар мог удаться, если не был вычислен его противником. А этим противником мог быть только Ладна с его соотечественниками. Если Ладна смог определить, что я буду на приеме Донала Грима, то таким же образом он мог вычислить, что Брайт хочет нанести сокрушительный удар по кассидианам. И эти расчеты, наверняка, заставили его послать сюда лучшего тактика вооруженных сил Экзотики - Кейси Грима - для того, чтобы разрушить планы Брайта. Но меня в этом столкновении интересовало еще и другое - почему Ладна противостоит Брайту? Ведь Экзотика не должна была вмешиваться в эту гражданскую войну на Новой Земле - хотя это и была достаточно важная планета среди четырнадцати человеческих поселений под звездами.