браться - примерно так же, как Костолом пользуется преимуществами своей долины. Так что потребовалось найти способ, как все-таки проникнуть в эти каменные дома. И у моего дедушки появилась идея. К стенам каменных домов нельзя было подойти слишком близко, потому что из высоко расположенных окон вниз сбрасывали огромные камни и тому подобное. Вокруг некоторых домов были даже дополнительные стены, с платформами внутри, так что люди могли сбрасывать камни на каждого, кто пытался перебраться через стену снаружи... - То же самое, что делают разбойники, - пробормотал голос из толпы. - Но ты сказал, что твой дедушка придумал способ, как это обойти? - мягко спросил Еще-Варенья. Толпа затихла, ожидая ответа Билла. - По сути дела, да, - сказал Билл. - Он подумал: почему бы не сделать нечто вроде большого щита, который можно было бы толкать перед собой, предохраняясь от камней, подойти вплотную к стене, а затем, прикрываясь щитом, начать копать под стеной, сделать подкоп и выйти с внутренней стороны! Билл закончил свою речь на выразительной ноте и стал ждать. Но никакой реакции не последовало. Селяне стояли, глядя на него в течение долгих, тянувшихся в тишине секунд. Билл увидел, что Еще-Варенья пошевелился, бросая налево и направо неуверенные взгляды, но толстый дилбианин не издал ни звука. Тишину наконец нарушил Плоскопалый. - Чтоб меня на куски изрубили! - воскликнул кузнец. - И почему мы об этом не подумали? Слова Плоскопалого внезапно развязали языки всей аудитории - впечатление было такое, словно из полной бочки внезапно вытащили затычку, - хлынул поток восклицаний и комментариев. Внезапно все заговорили одновременно - более того, они разбились на небольшие группы, чтобы обсудить между собой новую проблему. Толпа окружила Плоскопалого, который хрипло давал указания и разъяснял практически, что нужно для постройки подобного щита. Билл ощутил внезапный толчок под локоть, от которого он пошатнулся. Он быстро повернулся и увидел перед собой Красотку, которая явно пыталась привлечь его внимание. - Послушай, Кирка-Лопата! - поспешно сказала Красотка. - Я пришла сюда, чтобы поговорить с тобой, но ты все время разговаривал со всеми, и мне пришлось ждать, пока ты не закончишь. - Поговорить? О чем? - спросил Билл. - О том, что я видела, конечно! - сказала Красотка. - О чем же еще? Билл почувствовал, что теряет терпение. - Так что же ты видела? - спросил он, стараясь оставаться как можно более спокойным. - Его, конечно! - сердито сказала Красотка. - О чем я тебе и говорю! И он тайком выбирался из Представительства. Я знала, что он не должен быть там, когда там нет тебя, и потому сразу же пришла сюда, чтобы сказать тебе об этом. Но ты был настолько занят разговором, что мне пришлось ждать. Поэтому я говорю тебе об этом сейчас. Этот Толстяк что-то затевает, не будь я дочерью Еще-Варенья! - Толстяк? - ошеломленно переспросил Билл. - Ты видела, как Мюла... я имею в виду, Брюхо-Бочка только что выходил из Представительства? - Совсем недавно, пока ты говорил. Вероятно, сразу после того, как ты начал говорить. У Билла неприятно засосало под ложечкой. - Я лучше пойду посмотрю... - сказал он и направился сквозь толпу вниз по склону холма. Он обнаружил, что Красотка идет с ним рядом и подумал, не сказать ли ей, что он во всем разберется сам. Затем решил, что неплохо иметь ее рядом на случай, если существует еще какая-то информация о пребывании Мюла-ая в Представительстве, которой она ему пока не сообщила. Во всяком случае, она оставалась рядом, когда они добрались до Представительства и вошли внутрь через главный вход. В холле все выглядело нетронутым, и Билл направился дальше. Обходя комнату за комнатой, он не обнаружил ничего подозрительного, ничего, что могло бы объяснить визит гемноида в человеческое Представительство. Лишь когда они добрались до склада и мастерской, где стоял программируемый токарный станок и на стенах висели инструменты, Билл почувствовал, тут что-то не в порядке. Он остановился, медленно обводя взглядом мастерскую. Чем отличалось то, что он видел сейчас, от того, что он видел, когда был здесь последний раз? Он долго не мог понять. Затем ему в глаза бросилось пустое место на одной из увешанных инструментами стен. Там, где было пустое место, раньше висел ручной лазерный сварочный излучатель. Теперь его не было. - В чем дело, Кирка-Лопата? - спросила Красотка почти сердито над его правым ухом. - Из-за чего ты остановился? Он ее не слышал. Внезапно он понял все. Мюла-ай знал, что Билл прошлой ночью был в долине. Он также знал, что теперь об этом знают и все жители деревни и вскоре об этом будут знать жители всех ближайших окрестностей. Связь между этим и исчезнувшим лазерным излучателем ярко вспыхнула в мозгу Билла. Этот излучатель мог убивать. Его смертоносный луч мог пронзить кости и мускулы дилбианской спины до самого дилбианского сердца, с расстояния до пятнадцати футов. С этим излучателем, ночью, в долине, Мюла-ай мог выбрать момент, когда Костолом в одиночку выйдет на свою обычную вечернюю прогулку. Он мог пронзить предводителя разбойников лазерным лучом сзади и оставить его там, бросив рядом оружие, явно сделанное руками Коротышек. После этого никто не сможет упрекнуть дилбиан в том, что они решат, будто Билл еще раз вернулся в долину и избежал поединка, убив своего противника самым трусливым и вероломным способом. Билл вышел из задумчивости и резко развернулся. Он должен был поймать Мюла-ая прежде, чем Мюла-ай сумеет снова попасть в Разбойничью Долину. Его плечи поникли и вместе с ними - его воодушевление. Он вспомнил, как долго он продолжал говорить, после того как первый раз заметил в толпе Красотку, стоявшую рядом с Еще-Варенья. Мюла-ай мог давно уже его опередить. Не было никакой надежды на то, что Билл сумеет поймать его, прежде чем тот уже будет в безопасности за частоколом и воротами Разбойничьей Долины. А жители деревни никогда не смогут закончить свой щит, подобраться с ним к разбойничьей стене и сделать подкоп в долину под частоколом, прежде чем ночь положит конец этой операции. Мюла-ай сможет оставаться в безопасности за частоколом в Разбойничьей Долине, пока не наступит ночь. А одного слова, сказанного им Костолому, будет достаточно, чтобы была выставлена стража, и Билл не сможет без риска для себя второй раз спуститься по скалам, чтобы предупредить предводителя разбойников. 22 Красотка продолжала допытываться, что с ним. Билл собрался с мыслями и показал на пустое место на стене. - Здесь была одна штука, - сказал он ей. - Это штука Коротышек, но если Мюла-ай ею воспользуется, он может причинить кому-нибудь вред. И он уже отправился в долину, так что нам не удастся догнать его и отобрать ее. - Что же нам теперь делать? - спросила Красотка. - Почему бы тебе не попросить отца сходить в лагерь к разбойникам? - предложил Билл. - Он мог бы следить за Мюла-аем, так что никто не узнал бы, в чем дело, и если Мюла-ай попытался бы сделать что-то с этой штукой, он мог бы поднять тревогу. - Поднять тревогу, как же! - презрительно сказала Красотка. - Если Брюхо-Бочка только попробует что-то сделать с этой штукой, чем бы она ни была, мой отец просто прыгнет на него - сзади, естественно, чтобы штука ему не повредила, - и раздавит его в лепешку! - Ну да, - осторожно согласился Билл. Он мало верил, что кто-либо из дилбиан, даже сам Костолом, мог бы противостоять могучим, привыкшим к повышенной гравитации мускулам гемноида. Еще-Варенья, возможно, и наводил в молодости ужас на окрестности, но теперь он был стар и теперь он был толст - одно другому вовсе не противоречило. Билл не разделял дочерней убежденности Красотки в физических возможностях Еще-Варенья. Но, с другой стороны. Еще-Варенья был столь же хитер, как и любой другой дилбианин, и вряд ли позволил бы загнать себя в ловушку, где он оказался бы один на один с кем-то, кто легко мог его одолеть. - Я пойду прямо сейчас, - сказала Красотка и, не теряя времени, повернулась и быстро вышла. Что ж, подумал он, пусть будет так. Но нужно что-то предпринять. Ситуация требовала более существенных мер, чем посылка Еще-Варенья следить за Мюла-аем. Было утро, но не было никакой надежды на то, что удастся уговорить жителей деревни сделать подкоп под частоколом, перегородив вход в долину, пока не наступит ночь. А когда наступит ночь, Мюла-ай будет иметь все шансы избегать Еще-Варенья, чтобы убить Костолома. Что-то надо было делать - и делать до захода солнца. Билл попытался продумать план атаки, к которой он намеревался привлечь селян, и понял, что они не успеют овладеть долиной в тот же день до заката. Это просто невозможно. Тут он вскочил на ноги, издав едва ли не дилбианский радостный рык. Действительно, методом подкопа, который он объяснял селянам, не удалось бы пробить брешь в защите Разбойничьей Долины до наступления ночи. Но он забыл, что в средние века существовал другой, более простой способ взятия крепостей штурмом. Собственно, он забыл про самый очевидный из всех способов. Он повернулся и, поспешно выйдя из Представительства, снова направился по дороге к кузнице, вокруг которой теперь толпились дилбиане из деревни и с близлежащих ферм, большинство с оружием - от мечей до топоров или местных кос с тяжелыми рукоятками. Холмотоп заинтересованно смотрел на Плоскопалого, который руководил изготовлением описанного Биллом щита. Билл замедлил шаг и не спеша подошел к группе. Как обычно, прошло несколько секунд, прежде чем дилбиане его заметили. - О, это ты, Кирка-Лопата, - сказал кузнец. - Как ты думаешь, не должны ли направляющие быть длиннее - здесь, в задней части щита? Билл внимательно изучил конструкцию. По его человеческим меркам она была столь же высокой, широкой и тяжелой, как и изгородь-частокол самих разбойников. Лишь могучие мускулы дилбианина могли бы справиться с подобным сооружением, протащив его через лес на несколько миль, отделявших деревню от входа в долину. Оно было рассчитано на то, чтобы перемещаться на трех заостренных бревнах, которые служили его основанием и должны были играть роль полозьев, на которых щит будут толкать по направлению к стене. Щит был установлен на этих бревнах с наклоном назад и прочно закреплен, возвышаясь над бревнами футов на пятнадцать. Увидев все это, Билл удовлетворенно улыбнулся и энергично кивнул. - Отлично, Плоскопалый, - сказал он. - Мужчины, которые станут его толкать, наверняка будут в безопасности, когда подойдут к стене. Да, это хорошая защита, этот щит! Нет ничего важнее _б_е_з_о_п_а_с_н_о_с_т_и_, когда идешь в атаку на подобную банду. - Да, он позволит нам подойти близко, - согласился кузнец, хотя и слегка нахмурившись, когда Билл второй раз упомянул слово "безопасность". - Затем, когда мы подойдем близко, мы сделаем подкоп и набросимся на них. - Вот это замысел! - с энтузиазмом воскликнул Билл. - Обеспечить себе максимальную защиту, пока не окажешься внутри, а потом наброситься на них. Пусть вас не беспокоит, что подкоп займет некоторое время. Лучше быть в безопасности, чем... извини, я постоянно это повторяю. К этому времени остальные дилбиане, трудившиеся над щитом, оставили свою работу и собрались вокруг. Как и Плоскопалый, все они теперь хмуро смотрели на него. - Мы вовсе не станем беспокоиться, Кирка-Лопата, - угрюмо проворчал Плоскопалый. - Мы слишком долго ждали, когда можно будет расправиться с разбойниками, чтобы волноваться по поводу того, что нам придется немного покопаться в земле, чтобы до них добраться. - Хорошо, хорошо! - решительно сказал Билл. - Я знаю. Но ведь нет ничего страшного в том, чтобы действовать осторожно, верно? - Что значит "действовать осторожно"? - взорвался кузнец. - Что вообще значит та "безопасность", о которой ты постоянно твердишь? Мы собираемся расправиться с разбойниками, и чем скорее, тем лучше! - Конечно, конечно! - поспешно ответил Билл. Он увидел Холмотопа, который с интересом смотрел на него из-за плеча кузнеца. Билл продолжал: - Просто нет никакого смысла в том, чтобы пострадало много народу. Вот почему я предложил такой способ проникновения в долину. В конце концов, это самый безопасный путь, даже если он потребует больше времени, чем другие. - Какие другие? - прорычал Плоскопалый. - Ты хочешь сказать, что есть и другие способы - более быстрые? Способы, о которых ты не говорил нам, потому что думал, что мы озабочены собственной БЕЗОПАСНОСТЬЮ? - Конечно, есть множество других способов, - сказал Билл. - Но насколько я понимаю, один на один эти разбойники намного сильнее вас... - Кто это сказал? - прорычал один из дилбиан, до этого трудившийся над щитом. В лапах у него был топор, которым он замахнулся на Билла, так что у того пересохло в горле. Внезапно началось нечто невообразимое, все мужчины деревни кричали на Билла. Плоскопалый взревел, наводя порядок, и угрожающе повернулся к Биллу. - Теперь послушай меня, Кирка-Лопата! - сказал Плоскопалый. - Мы все, жители Мокрого Носа, свалили бы эту стену голыми руками, если бы считали, что это возможно! Тебе что, неприятностей захотелось? - Нет, конечно, нет! - поспешно сказал Билл. - Я с радостью расскажу вам про более быстрые способы проникнуть сквозь ворота в этом частоколе. Как я уже сказал, их множество... - Какой самый быстрый? - требовательно спросил Плоскопалый. - Самый быстрый? - переспросил Билл. - Самый быстрый - использовать ствол дерева. Сборище дилбиан тупо уставилось на него. Биллу не верилось, что они воспримут его предложения воспользоваться стволом дерева как тараном против ворот. Очевидное для него вовсе не очевидно для дилбиан. - Вы берете ствол, - объяснил Билл. - Вы обрезаете все сучья, кроме некоторых, которые вы оставляете вдоль его длины в качестве рукояток. Затем несколько мужчин поднимают этот ствол, разбегаются и ударяют его концом в ворота. К его удивлению, дилбиане продолжали смотреть на Билла отсутствующим, озадаченным взглядом. - И что дальше, Кирка-Лопата? - наконец спросил Плоскопалый. - Подумай, - ответил Билл, - и представь себе сам. Предположим, группа мужчин берет одно из этих бревен, - он показал на штабель поленьев, на который он взбирался накануне, чтобы подвесить к потолку полиспаст, - разбегается и изо всех сил ударяет концом бревна в тебя. Как ты думаешь, что будет с тобой или с кем-нибудь еще, кого оно ударит? Долго казалось, что Плоскопалый ничего не понял. Затем очень медленно выражение его морды начало меняться. Его глаза широко открылись, челюсть отвисла, ноздри расширились и без всякого предупреждения он издал воинственный рев, от которого у Билла чуть не лопнули барабанные перепонки, и он слегка оглох на несколько секунд. Хорошо, что он на какое-то время утратил слух, потому что секунду спустя Плоскопалый уже объяснял суть остальным селянам, а через две минуты снова начался сумасшедший дом. Селяне ревели, рычали, хохотали и лупили друг друга по спине, демонстрируя способ использования дерева в качестве тарана. - Пошли! - прогремел Плоскопалый, превозмогая всеобщий шум. - Нам незачем брать с собой бревно. Мы можем срубить дерево, когда будем на месте! И они отправились в путь. Билл, ошеломленно глядевший им вслед, рисковал остаться позади, когда они устремились из деревни в лес с такой скоростью, какой его короткие человеческие ноги не выдержали бы. Он вдруг почувствовал, как кто-то подхватил его и поднял в воздух, а затем он плюхнулся в седло на спине Холмотопа. - Держись, Кирка-Лопата! - крикнул Почтальон, захваченный всеобщим возбуждением. - Мы догоним их за пару минут. 23 Билл проникся к Холмотопу еще большим уважением, поскольку тот подтверждал, что слова его не расходятся с делом. Во время своих предыдущих поездок на спине Холмотопа Билл пришел к выводу, что скорость, с которой они путешествовали, представляет собой практически предел возможностей для дилбианина, учитывая груз, который он нес на спине. Короче говоря, Биллу до сих пор еще не приходилось иметь дела с бегущим Холмотопом. Но теперь Почтальон припустил во весь опор - и результат, с точки зрения Билла, оказался устрашающим. Они неслись со скоростью где-то между двадцатью пятью и тридцатью пятью милями в час. А от тряски Билл чуть было не вылетел из седла на первых пятидесяти ярдах. К счастью для него, когда Холмотоп поравнялся с возглавлявшими группу, он снова перешел на быстрый шаг, что было значительно легче для его наездника. Билл отпустил ремни, за которые судорожно цеплялся, и, выпрямившись в седле, обернулся. Казалось, вся деревня устремилась за ними следом. Обитатели Мокрого Носа наконец выступили против разбойников. Впереди шли самые сильные и самые крупные, буквально протаптывавшие путь сквозь кусты и валившие наземь легкие деревья, которые загораживали им дорогу. Толстые стволы они обходили. За ними двигались молодые члены общины и деревенские женщины, которых охраняли с обеих сторон дилбиане поменьше и постарше. Затем Плоскопалый начал петь, и песню подхватили все остальные. В содержании этой песни не было ничего особенного. Похоже, речь в ней шла о некоем существе, которое было одержимо манией сбрасывать других существ и предметы в колодец. Но те, кто пел, казалось, были очень довольны. Старый дядя жены Пьяно-Носа Очень любил поесть. Как-то раз он пришел к нему в гости И сказал: "Я останусь у тебя ненадолго". "О нет!" - сказал Пьяно-Нос И бросил его в колодец! Бросил его в колодец! Вот это было зрелище! Он бросил его в колодец так глубоко, Что его вообще не было видно! Жена Пьяно-Носа увидела это И закричала: "Зачем ты это сделал? Я так люблю своего дядю!" "Тогда отправляйся к нему!" - сказал Пьяно-Нос И бросил ее в колодец! Бросил ее в колодец... И так далее. Избавившись от дяди своей жены и от самой жены, Пьяно-Нос быстро побросал в колодец других родственников, соседей, которые ему не нравились, молоток, который упал ему на ногу неделю назад, семейный кухонный котел (потому что он был пуст) - а затем начал швырять в колодец марширующих селян, когда поющие начали дразнить друг друга. Для дилбиан все было весело и забавно, но Билл ощутил неприятный холодок на спине. Песня была, конечно, смешной, но юмор ее был несколько мрачным, а тон, которым она пелась, был еще более мрачным, чем ее юмор. Несмотря на всю комичность содержания, Билл понял, что то, что он слышал, было дилбианским эквивалентом воинственного марша. Селяне эмоционально настраивали себя на битву с разбойниками. Билл впервые начал ощущать сомнения в отношении сил, которые привел в движение. Он наклонился к правому уху Холмотопа. - Холмотоп... - сказал он. - Холмотоп, послушай меня, пожалуйста. Я бы хотел кое о чем тебя спросить... Но с тем же успехом он мог бы обращаться к десятифутовой каменной глыбе, с грохотом несущейся во главе лавины. Холмотоп ревел песню про Пьяно-Носа вместе с остальными, полностью поглощенный этим занятием. Билл опять опустился в седло, охваченный новым страхом. Если уж Холмотоп стал неуправляемым, то что говорить о Плоскопалом и прочих жителях деревни? Раскатистые голоса вокруг гипнотизировали - даже Билл почувствовал, как учащается его дыхание и стучит кровь в висках. Он все еще пытался сохранить контроль над собой, когда шедший под ним Холмотоп, вместе с остальными предводителями деревенского отряда, свернул в узкую лощину, которая вела к входу в долину, и остановился. Ворота в частоколе были уже закрыты и задвинуты на засов, и головы разбойников, так же как и верхние края их щитов, виднелись над заостренными концами вертикальных кольев частокола. Не было ничего удивительного, что долина уже подготовилась к их появлению. Поющих и марширующих селян наверняка было слышно за полмили. Над частоколом в воздухе мелькнули мохнатые лапы, и солидного размера камни полетели из-за ограды, но упали, не долетев до селян. В ответ селяне столпились в узком проходе в долину и начали петь о бросаемых в колодец разбойниках. Разбойники отвечали им оскорбительными выкриками, бросая вызов, но общий хор жителей деревни заглушал их. ...Бросим вас в колодец так глубоко, Что от вас и следа не останется... - распевали селяне. Тем временем Плоскопалый начал быстро отдавать команды. Вооруженная топорами группа уже направилась в близлежащий лес, Билл слышал стук их топоров в моменты относительной тишины в перерывах между пением селян и руганью разбойников. Вскоре послышался треск падающего ствола, за которым последовал рев восторга, заглушивший даже пение. Затем снова раздались удары топора. Вскоре группа вернулась, неся по крайней мере тридцатифутовый ствол толщиной в два фута. Тут и там вдоль ствола были оставлены обрубки сучьев в качестве рукояток. Но большинство из тащивших дерево просто обхватывали его громадной волосатой лапой, зверски ухмыляясь. Холмотоп присел и позволил Биллу соскользнуть с его спины. Билл направился было в сторону Плоскопалого, но в этот момент раздался внезапный треск, словно упало еще одно дерево, и все обернулись. Мгновение спустя появилась вторая группа, тащившая второе дерево с обрубленными сучьями. - Нет, нет! - прорычал Плоскопалый, отмахиваясь от них. - Хватит одного! Положите это дерево в сторону и расступитесь. Громадный палец кузнеца указывал на вертикальную каменную стену. Вторая группа дилбиан с неохотой прислонила свое бревно к стене и отошла. - Ладно, все остальные! - крикнул Холмотоп стоявшим вокруг. - Пошли! Приготовьте камни! Билл уже заметил, что все вооружаются камнями - и иногда теми же самыми, что прилетели из-за изгороди. Теперь почти у каждого, кто не входил в группу тарана, в лапах было по два-три огромных снаряда. - Щиты сюда! - проревел Плоскопалый. Те из группы тарана, у кого уже были щиты, подняли их над головой. Другие поспешно одалживали щиты у друзей и родственников, стоявших вокруг. - Порядок! - крикнул кузнец, занимая место во главе группы тарана. - Пошли-и... Последнее слово завершилось долгим, протяжным завыванием, когда группа тарана на полной скорости понеслась к воротам в изгороди. Черной мохнатой волной за ними устремились остальные дилбиане - но лишь до расстояния броска от изгороди, после чего обрушили на противника буквально лавину камней. Головы разбойников, видневшиеся над остриями частокола, поспешно скрылись, когда в них полетели первые камни. Тем временем группа тарана неслась к воротам в самом центре изгороди. Какое-то мгновение казалось, что они свернут в сторону и ничего не добьются. Но еще мгновение спустя они обрушились на ворота. Результаты оказались невероятными. Ворота треснули сверху донизу со звуком, подобным удару грома. Но это было не самое впечатляющее. Группа тарана, выпустив от удара бревно, налетела на ворота и саму изгородь, словно множество снарядов в дилбианской шкуре. В результате не только ворота, но и вся изгородь угрожающе задрожала. Над частоколом мелькнули в воздухе мохнатые лапы, когда разбойников тряхнуло и отбросило назад. Видимо, никто из них не смог удержаться, камни больше не летели. Но ни одна голова над изгородью не появилась. - Отлично... вставайте и беритесь! - кричал Плоскопалый от ворот, поднимаясь на ноги. - Поднимайтесь, и ударим еще раз! Группа тарана пришла в себя, подняла бревно и начала ритмично раскачивать его передний конец перед треснувшими воротами. С каждым ударом грохот усиливался, и ворота сотрясались вместе с изгородью. Трещина медленно расширялась, и еще одна трещина расколола ворота на три части. Вокруг Билла, на расстоянии броска камня от ворот, селяне сходили с ума от радости, и шум стоял оглушительный. Внезапно Билл ощутил в груди неприятный холодок. Он не до конца представлял себе всю ярость и возбуждение, которые теперь его окружали. Он вовсе не хотел, чтобы кто-то из разбойников или селян был убит или покалечен... Внезапный толчок в спину чем-то жестким заставил его невольно сделать полшага вперед. Он быстро и рассерженно обернулся и увидел перед собой Красотку. Она держала прямоугольный щит и меч, висевший на ремне: и то и другое было слишком мало по размеру для любого дилбианина. - Ну, бери! - прошипела Красотка ему в ухо. - Плоскопалый оставил их там, у себя, но я вернулась и принесла. Они твои, Кирка-Лопата! Берешь или нет? Ты же не можешь драться с Костоломом без них, а ты единственный, кто может остановить войну, вступив с ним в поединок! Она протянула Биллу щит и меч. Билл обнаружил, что в каком-то оцепенении берет их и подвешивает меч к поясу. Щит, снабженный петлей для локтя и захватом для руки, сделанный из дюймовой древесины и обшитый полудюймовой толщины шкурой, тянул его левую руку к земле, когда он пытался удержать ее в соответствующем положении. Он?.. Остановить войну?.. У него закружилась голова, пока он смотрел на орущих и прыгающих селян, радовавшихся успехам группы тарана у ворот. Конечно! Внезапно все встало на место. Он понял все, включая и то, почему он был назначен сюда, а затем явно брошен на произвол судьбы Гринтри и другими начальниками! Он повернулся и огляделся вокруг. Второй таран все еще стоял, прислоненный к скале неподалеку. - Держи, - буркнул Билл, сунув щит и меч обратно Красотке. Он повернулся и, подбежав к стволу, прислоненному к скале, быстро вскарабкался по нему, используя захваты для рук как ступени лестницы. Оказавшись в двадцати футах над головами стоявших внизу дилбиан, он посмотрел вниз, через изгородь, на простиравшуюся под ним долину. Он увидел, что разбойников за воротами теперь нет. Высокая угольно-черная фигура Костолома находилась в центре шеренги, выстроившейся примерно на полпути между воротами и разбойничьими строениями. Все они были вооружены и готовы к бою. Полуденное солнце отражалось в лезвиях шестифутовых мечей и сверкающем металле встречавшихся кое-где доспехов и защитных шлемов. Позади шеренги, ближе к самим зданиям, стояла небольшая группа женщин, а рядом с ними - круглая фигура в желтом одеянии, в которой Билл без труда узнал Мюла-ая. Пока он смотрел, Мюла-ай поднес к лицу что-то блеснувшее на солнце. Мгновение спустя руки гемноида взметнулись вверх в человеческом, военном приветствии. Только человек был в состоянии понять, что означает этот жест. Мюла-ай издалека показал Биллу нос, повернулся и скрылся за углом столовой. Несмотря на все то, что Билл только что понял, холодок в его груди превратился в твердую, неподдающуюся глыбу. Склонность к шуткам и хвастовству составляли неотъемлемую часть дилбианского характера, но лишь до определенной степени. Сейчас ни селяне, ни разбойники не шутили - или, по крайней мере, шутили наполовину. Мюла-ай ловко поймал Билла в ловушку. Он знал, что похищение лазера может в панике заставить Билла подговорить селян на подобную акцию. Акцию, в которой и селяне, и разбойники будут убиты или ранены. Гемноиду было вовсе не обязательно рисковать самому, убивая Костолома, чтобы избавиться от Билла и дискредитировать людей на Дилбии. Все, что ему нужно было, - это дождаться, когда атакующие селяне схватятся с разбойниками, а это Мюла-ай, должно быть, планировал с того самого момента, когда решил стащить лазер. Из этой ситуации был лишь один выход. Трудный выход, который был доступен Биллу с самого начала. Сначала он не понимал, что из себя представляет дилбианский образ мыслей. Теперь он был уверен в этом, и именно это дополнительное знание давало ему преимущество над гемноидом, который не только этого не понимал, но и в силу своей природы неспособен был понять. Билл поспешно спустился по стволу вниз. Он подбежал к Красотке и выхватил у нее щит. То, что она сказала, было верно. Только он мог остановить войну. - Где Холмотоп? - быстро спросил он. - Помоги мне найти его! - Вот он! - крикнула она и побежала к нему. Билл бросился следом. Долговязый Почтальон стоял чуть в стороне; его взгляд и все его внимание были сосредоточены на группе тарана, которая теперь расширила трещину в воротах настолько, что лишь засовы удерживали доски на месте. Красотка бесцеремонно ткнула Холмотопа под ребра, и он рассерженно повернулся. - Кирка-Лопата! - коротко произнесла Красотка, указывая назад на запыхавшегося Билла. - Холмотоп, - выдохнул Билл, - мне нужно попасть в долину до того, как это сделает кто-либо еще, чтобы я смог первым добраться до Костолома. Ты можешь мне помочь? Какое-то мгновение Холмотоп непонимающе смотрел на него. Затем, издав радостный возбужденный вопль, он подхватил Билла и перебросил его через мохнатое плечо в седло. Билл уцепился за ремни, Холмотоп развернулся на одной ноге и помчался к воротам, которые начали разваливаться от ударов тарана. Они и в самом деле развалились, рассыпавшись дождем деревянных обломков, как раз в тот момент, когда Холмотоп оказался рядом. Не останавливаясь, Холмотоп перепрыгнул через ближайшего бойца, который без сил свалился на траву, и помчался прямо к вооруженной шеренге разбойников, где возвышалась массивная черная фигура Костолома, ждавшего с щитом и мечом. Билл выглянул из-за плеча Холмотопа, подождал, пока они оказались на полпути между воротами и шеренгой разбойников, и крикнул Холмотопу, чтобы тот остановился. Затем Билл выпрыгнул из седла и приземлился, лязгнув щитом о землю. Повернувшись сначала налево, к разбойникам, а затем направо, к селянам, которые уже начали просачиваться сквозь выломанные ворота, Билл крикнул им всем, а мгновение спустя могучие дилбианские легкие Холмотопа подхватили его крик и повторили его, так что он был отчетливо слышен в тишине, которая внезапно наступила с обеих сторон, - как нападавшим, так и защищавшимся. - Остановитесь! - крикнул он. - Никто из вас не начнет сражаться ни на чьей стороне, пока я сам лично не разберусь с Костоломом! 24 Только тогда Билл сообразил, что у него нет меча. Он оставил его у Красотки. Однако, казалось, дилбиане не сознавали всю смехотворность положения невооруженного маленького Коротышки, стоящего между шеренгами вооруженных гигантов и призывающего оставить саму мысль о сражении. На глазах у Билла разбойники по обе стороны от Костолома расслабились, спрятали мечи в ножны и неторопливо двинулись вперед. Оглянувшись, он увидел жителей деревни, просачивавшихся через разбитые ворота, но тоже без признаков враждебности. Две группы встретились и перемешались вокруг Билла, а он вместе с Холмотопом направился к Костолому, который спокойно стоял и ждал. Когда Билл и Холмотоп подошли, предводитель разбойников внезапно повернулся кругом. - Идем! - сказал он Биллу и двинулся в сторону строений. Билл, Холмотоп и все остальные пошли следом. Костолом остановился возле длинного узкого здания с двумя окнами и с дверями в каждом конце. Билл узнал склад, в тень которого увела его Анита в ту ночь, когда он спустился в долину, чтобы увидеться с ней. Именно здесь они тогда разговаривали. Теперь Костолом привел его сюда для поединка. Сейчас он возвышался над Биллом, словно гора. - Вот твой меч... - внезапно прошептал возле его уха голос Красотки. Он слегка повернулся, почувствовав, как рукоятка меча ложится ему в руку. Обтянутая кожей рукоятка была холодной, и вес меча тянул его руку вниз, хотя он был более чем наполовину короче громадного клинка Костолома. Несмотря на его уверенность в том, что теперь он во всем разобрался и рискует вполне разумно, риск оставался риском, пусть даже и разумным. - Ладно, Костолом, - сказал Билл, стараясь говорить как можно громче и пренебрежительнее, - как ты хочешь сражаться? - Я скажу тебе как, - ответил Костолом. Он показал на здание склада позади них. - Вчера я заделал здесь окна. Внутри полно всякого барахла, но достаточно места, чтобы пройти от одного конца до другого. Я пойду в один конец, а ты в другой. И первый, кто выйдет с другого конца на своих собственных ногах, выигрывает. Согласен? - Согласен! - сказал Билл, глядя на здание склада, но к горлу его подступила тошнота. Он слышал, как толпа позади него строит догадки по поводу возможного исхода поединка. Хотя и были некоторые, кто, казалось, чувствовали, что от Коротышек можно ожидать всякого, большинство, похоже, было твердо убеждено, что Костолом без всякого труда встретит Билла во мраке темного здания и изрубит его на мелкие кусочки. Так или иначе, пути назад не было. Костолом уже направился к зданию. Билл повернулся и вместе с Холмотопом двинулся вперед. Толпа следовала за ними. Они подошли к зданию и, обойдя его, обнаружили три деревянных ступени, ведущих к тяжелой двери. С пересохшим горлом, чувствуя, что его внутренняя убежденность ничем не может ему помочь, Билл поднялся по ступеням. - Желаю успеха... - услышал он голос Холмотопа. Затем открыл дверь и вступил в темноту, смешанную с запахом кожи, дерева, корнеплодов и пыли. Дверь позади него захлопнулась. Билл остановился. Меч теперь был в руке, и рукоятка казалась скользкой. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, но в течение нескольких долгих минут с полностью расширившимися зрачками он не мог различить вокруг никаких деталей. Затем из мрака начали постепенно возникать неясные очертания. Наконец он увидел, что стоит посреди небольшого пустого пространства, лицом к тому, что выглядело как коридор между грудами каких-то сваленных в беспорядке предметов высотой футов в десять-пятнадцать. Внезапно с другого конца здания без всякого предупреждения послышался звук чего-то упавшего и покатившегося по деревянному полу. Билл замер. Какое-то мгновение он ощущал лишь тяжелое биение собственного сердца и тяжесть меча и щита в руках. Потом снова начал дышать. Этот звук, преднамеренный или нет, свидетельствовал о том, что Костолом приближается к нему. Билл не мог просто стоять и ждать его появления. Нужно было идти навстречу предводителю разбойников. Билл осторожно начал двигаться вперед по коридору между высокими грудами всякого добра и хлама. Коридор соединял ряд пустых помещений между сваленным в кучи добром. Временами он расширялся в площадки, достаточно просторные для поединка. Затем снова сужался, так что, по крайней мере, дилбианину пришлось бы идти боком, чтобы его преодолеть. Но был лишь один путь между кучами сваленного имущества. Это означало, что у Билла явно не было никаких шансов проскользнуть мимо его огромного противника, не встретившись с ним лицом к лицу. Билл больше не слышал с дальнего конца здания никаких звуков, сообщавших о приближении Костолома. Но под ногами Билла то и дело скрипели доски пола, и раз или два он наступил на что-то, лежавшее у него на пути, вызвав легкий шум. Каждый раз при этом он замирал, покрываясь потом и прислушиваясь. Но с дальнего конца не было слышно ничего - никакой реакции в ответ. Билл уже преодолел некоторое расстояние и пожалел, что не оценил длину здания на глаз, прежде чем войти, и не считал шаги, оказавшись внутри, чтобы хотя бы приблизительно представлять, какую часть пути он прошел. Ему казалось, что к этому времени он должен был достичь середины здания. Но он еще не видел Костолома, а ведь предводитель разбойников наверняка встретил бы его на полпути! Билл шел дальше, нащупывая путь острием меча в темном проходе. Никаких следов предводителя разбойников не было. Теперь Билл уже был уверен, что преодолел по крайней мере половину здания. Могучий дилбианин мог, конечно, ждать его в каком-нибудь удобном месте, которое выбрал сам. И все равно Биллу ничего не оставалось, как продолжать двигаться вперед. Однако, как ни удивительно, это не влияло на настроение Билла. Собственно, страх и неуверенность, которые он ощущал, входя в темное здание, исчезали. Рукоятка меча больше не казалась скользкой от пота. Сердцебиение замедлилось и успокоилось. У него даже начало зарождаться некое мрачное намерение - хотя это и выглядело смешно - быть готовым отразить нападение, если Костолом выскочит на него из темноты. Дилбианин был громадным, но сами его размеры, думал Билл, согреваемый предчувствием поединка, делали предводителя разбойников неуклюжим в сравнении с человеком. Если бы Биллу удалось увернуться от первого сокрушительного удара меча длиной в человеческий рост, он мог бы броситься вперед и попытаться использовать свои коротким меч, прежде чем противник опомнится. Если до этого дойдет, может, было бы разумно отбросить в сторону щит, когда они сойдутся вместе, подумал Билл. Щит имел какой-то смысл для дилбианина, который мог отразить с его помощью удар меча, но для человека даже легкое касание дилбианского оружия закончилось бы катастрофой. Биллу легче было бы увернуться от удара без щита на руке. Внезапно его осенило: если уж все равно бросать щит, то можно бросить его в Костолома. Так можно было бы получить небольшое преимущество, используя элемент неожиданности. Каковы были условия поединка, о которых сказал Костолом, прежде чем они вошли в здание? "_П_е_р_в_ы_й_, кто выйдет из здания на собственных ногах..." Если бы Билл сумел увернуться от первой атаки Костолома, каким-то образом обмануть дилбианина и проскочить мимо, можно было бы добежать до двери и выскочить наружу... Менее чем в пятнадцати футах впереди Билла внезапно послышалось дребезжание какого-то покатившегося по полу предмета, видимо неосторожно задетого ногой. Билл замер, его нервы и мускулы напряглись. Прямо перед ним коридор был узким, но чуть дальше - Билл заслонил глаза рукой, вглядываясь в темноту, - похоже было, что он снова расширяется, образуя очередное открытое пространство. Если это было так, то именно оттуда исходил звук, который только что услышал Билл. Именно там ждал его Костолом. Билл вытянул руку с мечом, чтобы исследовать на ощупь обе стороны прохода, не выпуская оружия. Слева от него были мешки, заполненные какими-то твердыми бугорчатыми предметами, слишком тяжелые для того, чтобы их поднять, наваленные до самого потолка, - сначала он подумал было взобраться по мешкам и обойти открытое пространство поверху. Справа был штабель бревен, тянувшихся в темноту. Высота штабеля составляла не более половины высоты до потолка, чуть выше головы Билла - где-то на уровне плеча Костолома. Билл взялся за, одно из бревен, навалившись на него всем своим весом, и оно слегка пошевелилось. Он поспешно отпустил бревно. Если бы оно покатилось под ним, в то время как он пытался бы ползти вдоль него, это не только разрушило бы его планы застать противника врасплох, но и могло оставить его беспомощным у ног Костолома. Ничего не оставалось, как пробираться дальше вдоль прохода, стараясь производить как можно меньше шума и надеясь подкрасться к ожидающему дилбианину, прежде чем тот его заметит. Билл маленькими шажками двигался вперед, осторожно переставляя ноги и постепенно перенося на них свой вес. Ему повезло - ни одна доска не скрипнула под его тяжестью. Он медленно пробирался вперед, пока не достиг места, где проход расширялся. Неожиданно его нога наткнулась на что-то твердое выше уровня пола. Билл остановился на полушаге и наклонился, пытаясь на ощупь определить, какое препятствие встретилось на его пути. Это был конец бревна, очевидно упавшего с поленницы и торчавшего в темноте. Билл осторожно начал обходить его вокруг, затаив дыхание. Где же Костолом? Открытое пространство, где теперь стоял Билл, было шире всех, которые встречались ему до сих пор. Мешки с твердыми бугорчатыми предметами, находившиеся слева, исчезли. До самой дальней стены узкого здания было пусто. Справа от него бревна, ранее аккуратно уложенные в штабель, образовывали в полумраке бесформенную груду, часть из них скатились на пол. Билл начал осторожно пробираться среди них. Внезапно он остановился. Его нога наступила на что-то мягкое. Он отдернул ее, стоя на одной ноге, словно журавль. Но ничего не произошло. Немного подождав, он опустил руку с мечом и коснулся предмета, на который только что наступил. Какое-то мгновение он ничего не ощущал, затем тыльная сторона его ладони коснулась жесткой курчавой шерсти дилбианина. Его прикосновение не вызвало никакой реакции. Билла охватил ужас. Он поспешно переложил меч в руку, которой держал щит, и наклонился, ощупывая то, что лежало перед ним. Это была огромная неподвижная дилбианская ступня, торчавшая вверх, в потолок, а дальше следовала вытянувшаяся на полу нога. - Что... - начал Билл, неосторожно заговорив вслух. Затем случилось неожиданное. С оглушительным грохотом и треском темная груда бревен справа от него рассыпалась; падающие бревна с невероятным шумом покатились во все стороны. Билл отскочил, но, как ни странно, ни одно бревно не покатилось к нему. Через несколько минут, хотя, вероятно, это была лишь секунда или две, шум и движение прекратились. Но теперь темнота усилилась из-за плотного облака пыли, поднятой падающими бревнами. Билл громко чихнул. Собравшись с мыслями, он отступил на шаг назад и поискал в темноте дилбианскую ногу, которой он касался перед тем, как упали бревна. Пошарив немного, он нашел ее, столь же неподвижную, как и до того. На ощупь двигаясь дальше, он в конце концов обнаружил, что перед ним не кто иной, как Костолом, лежащий неподвижно и явно без сознания под упавшим бревном. Билл быстро выпрямился. Он вовсе не собирался заглядывать в зубы дареному коню. Взяв меч в правую руку, он повернулся и побежал к входу в здание, к тому, откуда вошел предводитель разбойников. До этой двери, вокруг которой туманно поблескивала полоска света, было не более двадцати футов. Билл преодолел расстояние до нее в три прыжка и, выскочив из узкого прохода, краем глаза успел заметить блеск со свистом отпускающейся на него стали. Он отскочил, инстинктивно подняв меч. В то же мгновение меч был выбит из его руки, словно из руки ребенка, и отлетел к стене позади него. Что-то страшно тяжелое обрушилось на его голову, и он, шатаясь, отступил назад, пока стена не удержала его от падения. По его лицу текла кровь, наполовину ослепив его. Билл инстинктивно подхватил с пола свой меч и поднял голову, желая увидеть лицо нападавшего. Стены кружились вокруг него, но то, что он увидел в дневном свете, просачивавшемся сквозь дверь, заставило его замереть на месте. Перед ним застыла в воздухе одетая в желтое фигура Мюла-ая, из руки которого только что выпал громадный меч Костолома. Но он не нападал и не издавал ни звука - и понятно почему. Его поясницу, прижимая одну руку к боку и мертвой хваткой охватывая запястье другой, державшей меч, обнимала покрытая черной шерстью лапа толщиной с водопроводную трубу. Другая черная лапа охватывала толстую шею гемноида, так что его глаза вылезли на лоб, а рот широко открылся. Над плечом Мюла-ая скалилась веселая круглая морда Еще-Варенья. Какое-то мгновение Билл тупо таращился на это зрелище. Он не мог поверить, что кто-либо из дилбиан мог не только одолеть Мюла-ая, но и оторвать его от земли. Если Еще-Варенья сейчас был способен на нечто подобное, каким же он был борцом в дни своей молодости? Но Билл не мог долго наслаждаться подобной картиной. Здание вокруг него раскачивалось, словно корабль в шторм, и силы начали оставлять Билла. Любой ценой он должен был выбраться. Он повернулся и, шатаясь, направился к двери. Ему пришлось бросить щит, чтобы открыть ее, но он изо всех сил сжимал в руках меч, ковыляя по ступеням на ослепивший его солнечный свет, в центр круга черных мохнатых морд, которые расплывались и кружились вокруг него. Он едва слышал их приветственные крики. Внезапно земля, толпа и солнечное небо пропали, и он провалился в темноту. Какое-то время спустя он выплыл из темноты и обнаружил, что лежит на человеческой кровати в комнате с белыми стенами. Стены мерцали, приближаясь и удаляясь от его глаз. В поле зрения появилось чье-то лицо. Это было лицо Аниты, и оно показалось Биллу самым прекрасным из всех лиц, которые он когда-либо видел. Оно тоже расплывалось перед его глазами. Он почувствовал прикосновение чего-то холодного и влажного ко лбу. Анита, похоже, вытирала ему лицо. - Это госпитальный корабль? - прохрипел он. - Нет, конечно! - ответила Анита, и голос ее звучал странно сдавленно. - Ты в Представительстве. Тебе не нужен госпитальный корабль. С тобой не случилось ничего такого, чему я не могла бы помочь. У меня есть диплом медсестры. Он с интересом посмотрел на нее. - Есть ли вообще на свете что-нибудь, чего у тебя нет? - спросил он. К его удивлению, она разрыдалась. - Замолчи, ради Бога! - сказала она, бросила тряпку, или что еще было у нее в руке, в тазик с водой и выбежала из комнаты. Ошеломленный и растерянный, Билл попытался приподняться на локте и позвать ее. Но стоило ему поднять голову, как что-то тяжелое, казалось, оттолкнулось от переднем внутренней стенки его черепа и со всей силы обрушилось на заднюю стенку. Его снова поглотила черная бездна. 25 - Значит, ты отправляешься вместе со мной на Землю для доклада? - радостно спросил Билл. - Я полечу на том же самом корабле, если ты это имел в виду, - холодно и четко ответила Анита. Она повернулась и направилась к курьерскому кораблю, лежавшему горизонтально на траве посреди лужайки. Это был сверкающий мощный девяностофутовый корабль, способный самостоятельно совершать межзвездные перелеты; его размеры, в несколько раз превышавшие размеры обычного транспортного катера, привлекли внимание нескольких дилбиан, которые с любопытством его разглядывали. Билл задумчиво смотрел вслед удаляющемуся силуэту Аниты. Как с ней разговаривать, если она не желает разговаривать с ним? Выздоравливая после удара по голове, полученного от Мюла-ая, он отметил про себя, что она ему нравится. Она действительно ему очень нравилась. Короче говоря, мысль о расставании с ней вдруг оказалась для него болезненной. Но даже когда он смирился с этим, его отношения с ней становились все хуже и хуже. Все началось с того несчастного вопроса о том, есть ли вообще что-нибудь, чего у нее нет, когда он только что пришел в себя и она вытирала ему лоб. Позже он пытался объяснить ей, что хотел лишь сделать ей комплимент. Он понимал, что она - "тепличный экземпляр", а он - ничем не примечательная личность. Собственно, он едва выпутался из всей этой истории, все же добравшись до ее счастливого конца, в то время как она использовала все ресурсы ее необычного ума и все свои способности. Он даже не пытался ставить себя наравне с ней. Но чем больше он пытался объясниться, тем большее неудовольствие проявляла Анита. Каждый раз, стоило ему только открыть рот, он словно натыкался на непробиваемую стену. - Ну что ж, Кирка-Лопата... - прервал его размышления голос Холмотопа, и Билл виновато поднял взгляд. Он совершенно забыл, что разговаривал с Почтальоном, когда мимо прошла Анита, направляясь к кораблю. Он видел, что ее встретил высокий мужчина, только что вышедший из люка. Высокий показался ему знакомым. Билл мрачно посмотрел в его сторону. - ...Я, пожалуй, отправлюсь назад в горы, - прогремел над ухом Билла голос Холмотопа. - Там все хотят услышать, вышло ли у тебя все так, как я говорил. - Хотят услышать? - удивился Билл. Потом он вспомнил, как размышлял о том, не заинтересован ли сам Холмотоп в исходе той ситуации, в которую угодил Билл. Билл внимательно посмотрел на долговязого дилбианина. - Ну конечно, - спокойно сказал Холмотоп. - Все они помнят Пол-Пинты, но там была серьезная дискуссия о том, можете ли вы, Коротышки, сделать то же самое дважды подряд. - Дважды подряд? - переспросил Билл. - Сделать что? - Одурачить Толстяков, разумеется, - ответил Холмотоп. - Как вот этого! Он кивнул в сторону дальнего края лужайки, за спину Билла. Билл обернулся и увидел одетую в желтое фигуру Мюла-ая, одиноко стоявшего в тени деревьев. Вряд ли на него давила дилбианская гравитация, но во всем его виде чувствовалось что-то жалкое. - Скоро прилетит летающий ящик, вроде вашего, - сказал Холмотоп, - только под управлением Толстяков, чтобы забрать его отсюда. Так что, похоже, мы последний раз видим среди нас старину Не-Пьяного. - Кого? - Билл пригляделся к стоявшей вдали фигуре. Он был уверен, что это Мюла-ай. Собственно, это он и был. - Но ведь это же Брюхо-Бочка, разве не так? Холмотоп презрительно фыркнул. - Больше нет. У него теперь другое имя, - сказал он. - Разве ты не слышал?.. - Нет, - сказал Билл. - После того как ты разобрался с Костоломом, выяснилось, что Еще-Варенья обнаружил старину Непьяного валяющимся без чувств позади столовой в луже пива. Каждому было ясно, он решил, что все внимание разбойников будет занято вторгшимися в долину селянами, так что он сможет без помех наполнить брюхо. Он тайком вылакал почти целую бочку и свалился без чувств. - Холмотоп раскатисто захохотал. - В итоге он пропустил все представление, лишь из-за того, что не вовремя нажрался! - Представление? - Ну да, твой поединок с Костоломом. Он все пропустил! - сказал Холмотоп. - Так вот, когда Еще-Варенья нашел его и привел всех остальных, они облили его водой, чтобы привести в чувство, и он сел и обнаружил, что все над ним смеются. После его болтовни насчет того, какие крепкие ребята Толстяки! Оказалось, что он предпочитает пить, а не драться! Холмотоп снова рассмеялся. - Но, - сказал Билл, - откуда такое имя... - А, это! - прервал его Холмотоп. - Это самое забавное. Когда он сел, мокрый насквозь, и все начали смеяться над тем, что он напился и пропустил поединок, он совсем потерял голову и стал пытаться объяснить, что это не так. Если бы он молчал или признал свою вину и посмеялся бы над собой, но он начал твердить, что он не был пьян. "Но я же не пьяный!" Это были первые его слова. Только когда его спросили, каким образом он лишился чувств, он не смог вразумительно ответить. Он пытался придумать какую-то дурацкую историю, якобы он споткнулся и ударился головой о стену. Ну, ты сам знаешь, что это ложь, Кирка-Лопата. Невозможно споткнуться и стукнуться головой о стену так, чтобы напрочь отрубиться. Естественно, ему дали другое имя. - Естественно, - машинально повторил Билл. Теперь он хорошо знал обычаи дилбиан, чтобы понять, что имя Не-Пьяный было в такой же степени помехой для Мюла-ая, как Брюхо-Бочка - преимуществом. В итоге гемноид превратился в посмешище для дилбиан, и его полезность для гемноидов на Дилбии сошла на нет. Ничего удивительного, что его отзывают. Билл даже ощутил легкую жалость к Мюла-аю теперь, когда понял образ мыслей дилбиан. Вспомнив о странностях мышления дилбиан, он вдруг осознал, что Холмотоп окольными путями, как это было принято у дилбиан, пытается что-то ему объяснить. - Но ты говорил, - поспешно сказал Билл, - что там, в горах, интересовались, как идут дела у меня здесь? Почему их это должно интересовать? - О, по многим причинам, Кирка-Лопата, - беззаботно ответил Холмотоп. - Некоторые, конечно, могли просто интересоваться, насколько успешно ты помогаешь жителям Мокрого Носа выращивать всякие полезные вещи. Конечно, то, что происходит в Нижних Землях, мало волнует горцев, но все-таки там, внизу, тоже живет такой же народ, и многим горцам интересно, за кем в конце концов пойдут мокроносцы - за тобой или за Толстяками, если они вдруг когда-нибудь сами окажутся в такой же ситуации. - Понятно, - сказал Билл. Примерно этого и следовало ожидать, подумал он. Холмотоп был больше чем компаньоном для Билла. Он был неофициальным - практически все отношения между дилбианами были неофициальными - наблюдателем от жителей Верхних Земель, в задачу которого входило сообщать о возможности принятия помощи Коротышек - а не гемноидов - в области сельского хозяйства и прочего. И теперь Холмотоп деликатно информировал Билла об этом. - И как, по-твоему, они относятся к тому, как все повернулось? - спросил Билл у Почтальона. - Ну, - рассудительно сказал Холмотоп, - думаю, среди них есть многие, кто доволен тем, что в конце концов произошло. Как ты, видимо, догадываешься, я один из них. - Внезапно дилбианин сменил тему. - Кстати, я передал пару слов Костолому, как ты просил. Я сказал ему, что ты хотел бы с ним увидеться, прежде чем улетишь. - Да? - Билл поспешно взглянул в сторону деревни. Он до сих пор не заметил никаких признаков присутствия предводителя разбойников и решил, что либо до Костолома не дошли его слова, либо тот отказался прийти, хотя это было маловероятно. - И он сказал, что не придет? - О нет. Он идет сюда, - сказал Холмотоп. - Он вышел вместе со мной, когда я покидал Мокрый Нос. - Вышел? - Билл, оглядевшись вокруг, не обнаружил никаких следов Костолома. - Что случилось?.. - О, видишь ли, я обогнал его, - весело сказал Холмотоп. - Он немножко отстал. Он никогда не смог бы поравняться со мной, если бы я хотел оставить его позади. Это никому еще не удавалось. - Я тебе верю, - честно сказал Билл. Он действительно ему верил. - Вон он, - сказал Холмотоп, кивая над головой Билла в сторону курьерского корабля. - Вероятно, сделал крюк, чтобы взглянуть на этот ваш летающий ящик. Билл повернулся. Действительно, там стоял Костолом, возвышавшийся над головами других дилбиан, разглядывавших корабль. Бывший предводитель разбойников повернулся и легкой походкой направился в сторону Билла. - Что ж, - послышался голос Холмотопа, - пожалуй, я пойду. Может быть, когда-нибудь мы еще встретимся, Кирка-Лопата. Билл снова повернулся к Почтальону. - Надеюсь, - сказал он. - Я тоже. Всего хорошего, - ответил Холмотоп. Он повернулся и ушел, его внезапное прощание вполне соответствовало дилбианскому отсутствию формальностей как при встрече, так и при расставании. Несколько мгновений Билл смотрел вслед удаляющейся высокой фигуре. Ему самому по-человечески хотелось бы немного продлить эти последние минуты, особенно с тех пор, как он начал испытывать к Холмотопу настоящие дружеские чувства. Но тот уже маячил где-то вдалеке и мгновение спустя скрылся среди деревьев, недалеко от того места, где стояла одинокая фигура Мюла-ая. - Ну, Кирка-Лопата! - произнес глубоким басом другой голос, и, обернувшись, Билл увидел Костолома. - Я слышал, ты расспрашивал обо мне, после того как снова поднялся на ноги. Так что я сказал жене, что пойду и узнаю, чего ты хотел от меня, пока ты не улетел. - Жене? - переспросил Билл. - Красотке? - Кому же еще? - ответил Костолом, ласково поглаживая живот в манере, слегка напоминавшей любимый жест Еще-Варенья. - Да, я теперь хозяин постоялого двора, Кирка-Лопата, и, по-моему, вся эта банда в долине распалась. Большинство из них пришло вместе со мной в деревню, остальные разбежались неизвестно куда. Но зачем ты все-таки меня искал? - Мне было кое-что любопытно, - сказал Билл, приближаясь к делу окольными путями в лучшем дилбианском стиле. - Значит, ты бросил разбойничать и остепенился? - А что я еще мог? - грустно вздохнул Костолом. - После того как ты победил меня в честном бою, Кирка-Лопата? Впрочем, я не слишком сожалею о прежних временах. Кое-что я приобрел взамен. - Кое-что? - спросил Билл. - Ну конечно, - сказал Костолом. - Во-первых, моя жена - это сокровище, Кирка-Лопата. - Рокочущий бас Костолома стал тише. - Она не только лучшая повариха в округе, но она может голыми руками победить любых других двух женщин. Возможно, она и не самая красивая женщина в округе... - Не самая красивая? - удивленно переспросил Билл. Действительно, Совершенно Очаровательная называла Красотку коренастой и маленькой, но Билл скорее относил это на счет ревности. Он не в состоянии был оценить дилбианскую красоту, но считал само собой разумеющимся, что Костолом, будучи наиболее подходящим холостяком в округе, заинтересовался бы лишь самой красивой женщиной. - Я бы не сказал об этом никому другому, - столь же конфиденциальным тоном продолжал Костолом, - но ты Коротышка, так что ты не в счет, - моя жена не _с_а_м_а_я_ красивая в мире. Нет. Но что хорошего в ком-то с фигурой как у Совершенно Очаровательной, если вместе с этим получаешь и все ее слабости? Нет, Красотка - самая подходящая жена для меня во всех отношениях, не говоря уже о том, что я приобрел такого тестя, как Еще-Варенья. Этот старик действительно _у_м_е_н_, Кирка-Лопата... Нос Костолома дернулся, что было дилбианским эквивалентом подмигивания. - И я полагаю, - продолжал он, - вместе с ним мы можем заставить жителей Мокрого Носа согласиться с нашими намерениями. Как видишь, я вполне доволен жизнью, несмотря на то что моим разбойничьим дням пришел конец. Видимо, именно это ты хотел узнать, не так ли, Кирка-Лопата? - Во всяком случае, это часть того, что я хотел узнать, - медленно сказал Билл. Он и Костолом смотрели друг другу в глаза, словно фехтовальщики. То, что сказал Костолом, действительно было лишь частью того, что хотел услышать Билл от бывшего предводителя разбойников. Признание, которого ждал Билл, было оружием для некоего личного поединка, которого он усиленно добивался. Он намеревался заставить кое-кого ответить за все то, что с ним произошло, и ему было нужно, чтобы Костолом кое-что подтвердил. Костолом знал, что Билл знает, что это правда. Но одного этого было недостаточно, чтобы дилбианин подтвердил то, что было нужно Биллу. Как Биллу было известно, это не в традициях дилбиан. Но в определенном смысле Костолом обязан был сделать это признание, и именно потому он был здесь. Однако необходимые слова могли прозвучать лишь в том случае, если бы Биллу удалось заманить Костолома в ловушку между этими словами и прямой ложью. - Да, я полагаю, это лишь часть, - осторожно продолжал Билл. - Мне было интересно, как у тебя идут дела. Все-таки у разбойника свободная и легкая жизнь - ходишь и берешь что хочешь и когда хочешь. После этого, наверное, скучно быть хозяином гостиницы. - Иногда, пожалуй, да, - спокойно сказал Костолом. - Я не собираюсь этого отрицать. - Конечно, - задумчиво сказал Билл, - Еще-Варенья сумел в свое время к этому привыкнуть. - Верно, - кивнул Костолом. - Я полагаю, в свое время, когда он был моложе, у него была веселая жизнь. - Скорее всего, - сказал Билл. - И вот что мне интересно - насчет Еще-Варенья. Должен был наступить такой момент, когда он принял решение. Когда-то он должен был сказать сам себе нечто вроде: "Что ж, мне было весело и хорошо, но рано или поздно я стану старым; и неплохо было бы уйти на покой, пока я впереди..." Как ты полагаешь, он мог подумать нечто подобное? - Ну, я не знаю, - сказал Костолом, - но, полагаю, вполне мог, Кирка-Лопата. - Я имею в виду, - сказал Билл, - он мог подумать о том, как это будет выглядеть, если кто-то из молодых в один прекрасный день одолеет его в честном поединке на глазах у всех. Тогда все уважение к нему в одно мгновение исчезнет, и он не в состоянии будет сопротивляться. - Вполне возможно, - сказал Костолом. - Он мог даже подумать, - сказал Билл, - что неплохо было бы остепениться, жениться на матери Красотки и стать хозяином гостиницы заранее. Конечно, для него это была проблема, поскольку он не мог так просто уйти без всяких объяснений. Можно было бы подумать, что он струсил. К счастью, видимо, в это же время у него стал слабеть желудок, и это решило для него проблему. У него не оставалось иного пути, кроме как жениться на матери Красотки, чтобы быть уверенным, что она будет ему готовить, - и, конечно, это означало, что он будет содержать гостиницу и оставит борьбу. Я _н_е _з_н_а_ю_, так ли все было. Мне кажется, что это могло быть именно так. - Ты знаешь, как это ни удивительно, Кирка-Лопата, - прогремел Костолом, - но, в сущности, именно это и произошло с Еще-Варенья. - Вот как? - сказал Билл. - Что ж, это интересно - выходит, я попал в точку. Но, конечно, большую часть из этого нетрудно было сообразить, поскольку почти у каждого бойца с выдающейся репутацией возникает проблема ухода. Согласен? - Да, - сказал Костолом, глядя над головой Билла на курьерский корабль, - полагаю, да. Чемпион Нижних Земель по борьбе не мог бы уйти на покой без достойного повода. - Или, - сказал Билл, - предводитель разбойников. - Да, это тоже, - согласился Костолом. - Да, - задумчиво сказал Билл, - полагаю, у тебя могли бы возникнуть те же самые проблемы, если бы тебе не повезло так, как сейчас. Рядом с тобой была Красотка, а она кое-что знает... - Наверняка знает, - сказал Костолом. - Не говоря уже о ее папаше, который достаточно умен, чтобы не возражать против настоящего мужчины в качестве зятя, который помог бы ему содержать гостиницу. - Что ж, теперь, когда все это закончилось, - сказал Костолом, - я хотел бы отметить, что Еще-Варенья все время был на моей стороне. - Но он мало чем мог непосредственно тебе помочь, - сказал Билл. - Так что получилось очень удачно, что здесь оказался я. Ты не мог бросить свое разбойничье ремесло, не проиграв в честном поединке. И ты не мог позволить победить себя любому другому, особенно из местных, и при этом сохранить свою репутацию, уйдя на покой. Но, конечно, если Коротышка вроде меня выиграл у тебя поединок, и через несколько дней я отсюда улетаю, ты все равно остаешься хозяином положения - по крайней мере, в местном масштабе. Конечно, тебе вовсе _н_е _о_б_я_з_а_т_е_л_ь_н_о_ уходить из разбойников лишь потому, что тебя победил Коротышка. Это было бы не так, будь я настоящим человеком. - Нет, но твоя победа была для меня знаком, - грустно сказал Костолом. - Я становлюсь медлительным и слабым, Кирка-Лопата, и меня все равно победил бы кто-то другой - это вопрос времени. Это я могу сказать точно. - Ну, ты вовсе не выглядишь таким уж старым и слабым, - сказал Билл. - Рад это от тебя слышать, Кирка-Лопата, - сказал Костолом. - Да, еще несколько лет я мог бы противостоять любому. Но я наверняка не смог бы ничего поделать с драчуном-Коротышкой вроде тебя. - Что ж, мне приятно слышать это от тебя, - ответил Билл. Сосредоточенный на нем взгляд Костолома оставался спокойным и невинным. - Поскольку в голове у меня все перемешалось и я очень беспокоился. - Перемешалось? - переспросил Костолом. - Да, - кивнул Билл. - Как ты помнишь, ты, видимо, хорошенько стукнул меня в том складе, даже если я и успел выбраться оттуда на собственных ногах. После этого я провалялся несколько дней. И из-за этого удара по голове у меня в мозгах, похоже, все перемешалось. Ты не поверишь, но мне казалось, что я дотрагивался до твоей ноги, лежавшей на полу, еще до того, как покатились бревна и накрыли тебя. Костолом медленно покачал головой: - Значит, я действительно хорошо тебя стукнул, верно, Кирка-Лопата? Что бы я мог делать, лежа на полу и ожидая, когда на меня покатятся бревна? - Наверное, ты будешь смеяться, - сказал Билл, - но у меня, похоже, застряло в голове, что ты не только там лежал, но и сам навалил на себя эти бревна, чтобы все подумали, что я выиграл. Но все знают, что ты бы этого не сделал. В конце концов, ты боролся за свою прежнюю свободную жизнь. Самое последнее, чего тебе хотелось, - это жениться и стать владельцем гостиницы. Поэтому я сказал себе, что не должен так думать. Или д_о_л_ж_е_н_? Билл резко бросил два последних слова дилбианину. Костолом секунду спокойно дышал, полуприкрыв глаза, с задумчивым выражением на морде. - Что ж, я скажу тебе, Кирка-Лопата, - наконец сказал он. - Поскольку это всего лишь ты, Коротышка, полагаю, мне неважно, что ты думаешь по этому поводу. В конце концов, то, что, по твоему мнению, все произошло вовсе не так, как было на самом деле, ничем мне не вредит, ты все равно покинешь нас в летающем ящике. Так что можешь думать как считаешь нужным - меня это никак не беспокоит. Билл глубоко вздохнул, признавая свое поражение. Костолом сумел увильнуть от прямого ответа. - Но я кое-что тебе скажу, - неожиданно продолжил Костолом. - Я скажу тебе, как мне хотелось бы представлять себе этот поединок. - И как же? - с подозрением спросил Билл. - Я бы представил себе, как я шел на цыпочках по темному проходу - и внезапно ты набросился на меня, словно дикая кошка, - сказал Костолом. - Прежде чем я успел что-то сообразить, ты напал на меня. Затем ты выбил у меня меч и расколол мой щит. Схватил бревно и ударил меня. А затем ты ударил меня другим бревном, и вся груда покатилась вниз, в то время как ты швырнул меня сквозь стену, выскочил наружу и снова через стену швырнул меня обратно, когда бревна скатились вниз и накрыли меня. Он замолчал. Какое-то время Билл ошеломление смотрел на него, прежде чем к нему вернулся дар речи. - Швырнул тебя сквозь стену, _д_в_а_ж_д_ы_? - сдавленно переспросил Билл. - Каким образом? В стенах склада не было никаких дыр! - Не было! - сказал Костолом, с ноткой удивления в голосе отступая назад. - Да, действительно, Кирка-Лопата! Я могу ошибаться. Мне следует забыть об этом, когда я буду рассказывать о нашем поединке. Я весьма обязан тебе, Кирка-Лопата, за то, что ты указал мне выход. Вероятно, у меня в голове тоже немного перемешалось, так же как и у тебя. - Э... да, - сказал Билл. Внезапно Билла осенило. Все, что говорили дилбиане, нуждалось в интерпретации, а он пытался заставить Костолома рассказать правду о поединке совершенно по-другому. В результате он получил историю о собственной отваге, слишком чудесную, чтобы в нее поверить. Значит, он поднял эту девятисотфунтовую тушу и швырнул ее сквозь стену из бревен, и не один раз, а два? - Но, в конце концов, - спокойно продолжал Костолом, - нет никаких причин копаться друг у друга в воспоминаниях. Почему бы мне не помнить поединок таким, как он виделся мне, а тебе - по-своему, и на этом остановиться? Билл усмехнулся. Он ничего не мог возразить. Это было нарушением правил дилбианского этикета, который требовал всегда сохранять невозмутимость, но он надеялся, что его человеческое лицо выглядит достаточно чуждо для Костолома, и дилбианин не поймет его выражения. Так или иначе, Костолом, казалось, не заметил его усмешки. - Ладно, - сказал Билл. Костолом удовлетворенно кивнул. - Что ж, в таком случае пойду домой обедать, - сказал он. - Знаешь, Кирка-Лопата, ты совсем неплохой Коротышка. Есть в тебе что-то по-настоящему человеческое. Рад был с тобой познакомиться. Всего тебе доброго! Он повернулся и ушел столь же внезапно, как и Холмотоп. Глядя ему вслед, Билл увидел, что тот остановился, чтобы поговорить с другим дилбианином, который разглядывал курьерский корабль, но теперь поспешил навстречу бывшему предводителю разбойников. В том, как второй дилбианин приближался к огромной черной фигуре, чувствовалось несомненное уважение. Какие бы перемены ни произошли в жизни Костолома в результате его поражения в поединке с Биллом, ясно было: он не утратил самой малой доли своего положения и авторитета в местном обществе. Но в этот самый момент краем глаза Билл заметил высокого стройного человека, который разговаривал с Анитой возле открытого люка корабля; он взял чемоданчик и повернулся, направляясь в сторону леса. - Эй! - крикнул Билл, бросаясь к ним. - Не уходите! Остановитесь! Мне нужно с вами поговорить! 26 Человек остановился и обернулся, когда Билл подбежал к кораблю. Анита, уже собиравшаяся было войти в люк, тоже в ожидании остановилась. Но Билл хотел встретиться с высоким мужчиной без посторонних. - Если... ты не возражаешь, - сказал Билл, слегка заикаясь после быстрого бега, - я бы хотел обсудить один личный вопрос... - Да ради Бога! - яростно взорвалась она. - Продолжай в том же духе, строй из себя идиота! Как будто меня это волнует! Она взбежала по ступеням к люку и спустилась внутрь корабля. Билл с несчастным видом смотрел ей вслед. Позади него послышался смешок. - Я бы на вашем месте не волновался, - произнес голос высокого человека. - Она скоро вернется. Билл резко повернулся. Перед ним стоял все тот же худой длинноносый тип, которого он впервые встретил в качестве офицера, сменившего место его назначения с Денеба-17 на Дилбию. Он улыбался с неуместной веселостью. Билл не улыбнулся ему в ответ. - Почему вы в этом так уверены? - огрызнулся Билл. - Во-первых, - ответил высокий, - потому что я знаю ее значительно лучше, чем вас. Во-вторых, я знаю еще кое-что, чего вы не знаете. Прежде всего, нетрудно догадаться, что она влюблена в вас. - Она... _ч_т_о_? - переспросил Билл, оборвав фразу на полуслове, и вытаращился на собеседника. - Она ничего не может с собой поделать, - сказал тот, и его улыбка стала еще шире. - Видите ли, сердцем она - дилбианка. И вы тоже. - Дилбианин? - Билл окончательно утратил способность соображать. - Ну, ваше тело и разум человеческие, - сказал высокий. - Но вы в большой степени дилбиане - особенно вы, Билл, - исходя из черт вашего характера. Вас обоих тщательно отбирали. Грубо говоря, вы обладаете личностью героя-дилбианина настолько, насколько может обладать ею человек. А Анита, соответственно, обладает личностью героини-дилбианки. Вы вряд ли могли бы что-то поделать с вашим влечением друг к другу... - Вот как? - мрачно прервал его Билл, возвращая разговор к главной теме, которая была у него на уме. - Давайте забудем об этом на какое-то время, ладно? Вы ведь Лейф Гринтри, так? - Боюсь, что так, - ответил высокий, продолжая улыбаться. - И вы никогда не были офицером по назначениям? И никогда не ломали ногу, верно? - Нет, и я боюсь, что это был тот минимум необходимой дезинформации, которую нам пришлось вам дать, - засмеялся Гринтри. - И это того стоило, - от того, что вы здесь совершили, захватывает дух. Понимаете, вас использовали без вашего ведома... - Это я уже понял, спасибо, - язвительно сказал Билл. - Собственно, я понял несколько больше, чем вы могли подумать. Я знаю, что здесь произошло на самом деле, и могу предположить, какого рода план вы представили вашему начальству, чтобы меня направили сюда. Мюла-ай сказал мне, что меня швырнули сюда, без подготовки и информации, для того, чтобы внести замешательство в возникшую ситуацию и дать вам шанс закрыть безнадежный проект, не потеряв при этом лицо. _В_о_т_ какую идею вы предложили своему руководству. Но у вас было на уме кое-что еще, не так ли? Улыбку на длинном лице Гринтри сменило озадаченное выражение. - Кое-что еще... - начал он. - Именно! - бросил Билл. - Вы не просто хотели, чтобы я спутал здесь все карты; вы хотели, чтобы меня _у_б_и_л_и_! - Я хотел, чтобы вас убили? - изумленно переспросил Гринтри. - Но Мюла-ай никогда бы не пошел на такое, если только... - Я вовсе не имею в виду Мюла-ая, и вы это знаете, - прорычал Билл. - Я имею в виду Костолома и поединок! - Но мы никогда не думали, что вы будете драться! - запротестовал Гринтри. - Все, что вы должны были сделать, - укрыться в Представительстве. Костолом со своими разбойниками никогда не пошел бы за вами в деревню. Вы были бы в полной безопасности... - Ну конечно, - сказал Билл, - так вы и объяснили вашему руководству, верно? Вот только сами вы знали лучше. Вы знали, что мне придется участвовать в этом поединке - если Красотке пришлось буквально тащить меня туда! - Красотке? - сказал Гринтри. - При чем здесь вообще Красотка? - Только не притворяйтесь, что вы не знаете. Анита не знала, - сначала я думал, что она знает, но было ясно, что она вообще не понимает мужчин-дилбиан. Она думала, что Еще-Варенья - всего лишь посмешище, а не главный в деревне. И Мюла-ай этого тоже не знал. Но _в_ы_ должны были понять это несколько раньше, и вам стало ясно, что вы вели себя с дилбианами совершенно не так, как следовало. Официально Служба Внеземных Культур не могла обвинить вас в том, что вы не поняли этого вовремя, но неофициально то, как вы опростоволосились, стало бы предметом для шуток на всех уровнях Службы. И это могло бы лишить вас всех надежд на дальнейшую карьеру. Так что вы подстроили так, чтобы я был убит, и тогда проект был бы закрыт не "временно", но полностью замят, а все записи были бы похоронены в файлах; и никто не узнал бы о вашем провале! - Подождите минуту, - недоуменно сказал Гринтри. - Как я уже сказал, вас использовали без вашего согласия и ведома. Я подтверждаю это. Но все остальное - я даю вам слово, что я не больший злодей, чем Анита. Правда, я знал, зачем вас послали сюда, а она нет. Так что там насчет Красотки, которая притащила вас на поединок с Костоломом? - Будто вы сами не знаете! - огрызнулся Билл, беря себя в руки как раз в тот момент, когда его голос угрожал сорваться на крик, слышный внутри курьерского корабля. - Вы думаете, вам удастся меня убедить? Вы слишком хорошо все организовали, чтобы это было случайностью; а раз вы все организовали, вы должны были понять дилбиан; а если вы их поняли, вы не могли не знать, к чему стремился Костолом. - Я не... - Да бросьте! - сказал Билл. - Вы все прекрасно знаете не хуже меня. Костолом хотел оставить разбойничью жизнь и остепениться, прежде чем начнет терять свою ловкость и силу. Он хотел уйти и стать добропорядочным жителем деревни, пока он еще был наверху, но не мог просто так отказаться от роли вожака разбойников без достаточных на то причин, если только не хотел потерять лицо, а это главное, на чем держится дилбианское общество. Так что он решил жениться на Красотке, а Еще-Варенья в качестве приданого разработал план, как ему перестать быть вожаком разбойников, не потеряв при этом лица. - Какой план? - На нахмуренном лице Гринтри начало появляться заинтересованное выражение. - Вы сами знаете! - прорычал Билл. - Всей Дилбии известно, что дилбианин - Ужас Стремнины - однажды боролся с человеком и проиграл, так что Еще-Варенья тоже запланировал устроить Костолому поединок с человеком, и Костолом мог бы сделать вид, что тоже проиграл. Поскольку проиграть он должен был человеку, он все равно оставался бы сильнейшим среди своих собратьев-дилбиан; но он мог бы воспользоваться своим поражением как оправданием для ухода из разбойников в новую жизнь в Мокром Носу. Это вас Еще-Варенья выбрал в противники Костолому, но, когда вы увидели надвигающийся поединок, вы устранились и подставили вместо себя меня. Предполагалось убить сразу двух зайцев - спровоцировать закрытие проекта и убраться с Дилбии до того, как поединок состоится. Потому что если бы вы прошли через этот поединок и остались в живых, вам пришлось бы объяснять своему руководству, как это у вас получилось, а тогда выплыла бы наружу вся история о том, как вы поняли секрет дилбиан и держали этот факт в тайне! Билл замолчал. Гринтри как-то странно смотрел на него. - Признавайтесь! - потребовал Билл. - Я полностью изобличил вас, и вы это знаете! Но несмотря на сердитый тон его голоса, в душу Билла начало закрадываться некоторое сомнение. Трудно было поверить, чтобы Гринтри продолжал изображать полную невинность, услышав то, что сказал ему Билл. Если только он действительно был невиновен, но при всем том, что было известно Биллу, это было невозможно. - Может быть, вы расскажете, - странным голосом сказал Гринтри, - что означает этот, как вы говорите, секрет дилбиан? - Вы сами знаете! - рявкнул Билл. - И все-таки расскажите, - настаивал Гринтри. - Ладно, если вам так хочется и вы хотите удостовериться, что я все понял! - яростно сказал Билл. - То, что стало ясно вам, в конце концов стало ясно и мне - как раз вовремя, чтобы намекнуть об этом Костолому, в конце концов согласившись на поединок. Если бы он не понял этого, ему, вероятно, пришлось бы устроить настоящий поединок - лишь для того, чтобы быть уверенным, что я потом не расскажу другим дилбианам, что он преднамеренно мне проиграл. А настоящий поединок наверняка закончился бы для меня весьма печально! - Но, - сказал Гринтри, - вы все еще не рассказали мне, что это за секрет дилбиан. - Да они все делают иначе, вот что! - раздраженно выпалил Билл. - Дилбианин никогда не лжет, за исключением крайних обстоятельств... - Мы знаем об этом, - начал Гринтри. - По законам горных племен это считается величайшим оскорблением... - ...Но он никогда не говорит полной правды, если может как-то исказить ее, чтобы произвести иное впечатление! - сказал Билл. - Он ничего не признает и ничего не подтверждает. Он преувеличивает, чтобы преуменьшить, и преуменьшает, чтобы преувеличить. Он хвастает и бахвалится, когда хочет проявить скромность, и буквально трепещет от скромности и кротости, когда делает последнее предупреждение другому дилбианину, чтобы тот уступил или готовился к неприятностям. Короче говоря, дилбиане всегда поступают наоборот, наизнанку и задом наперед, из принципа! Лицо Гринтри прояснилось. - Вот, значит, как... - сказал он, трезвея. - Нет, это не может быть ответом. Мы давно пришли к выводу, что дилбианам присуща некоего рода всеобщая политическая система, или ментальность, в чем они сами бы не признались, - они достаточно хорошо взаимодействуют друг с другом как отдельные личности, и общество не играет для них особой роли. Но то, о чем вы говорите, не может быть ответом. Ни одна политическая система не могла бы существовать... - О чем вы говорите? - резко сказал Билл. - У них совершенная политическая система. То, что имеет место здесь, на Дилбии, - это стопроцентная, подлинная, _к_л_а_с_с_и_ч_е_с_к_а_я_ демократия. Никто среди дилбиан не говорит другому, что ему следует делать. Под прикрытием набора внешне непоколебимых правил, таких как запрет на ложь, лежат невидимые, легко изменяемые правила, которыми и руководствуются дилбиане в своих действиях. Кроме того, независимо от обстоятельств, каждый дилбианин имеет равное право убеждать любого другого дилбианина согласиться с ним. Если с ним будет согласно большинство, для всех начинает действовать новое невидимое, непризнанное правило. Вот почему Еще-Варенья и Костолом являются хозяевами положения - они чемпионы по умению убеждать... короче говоря, они создают невидимые законы. Гринтри уставился на него. - В это трудно поверить, - медленно произнес он. - В качестве вожака разбойников Костолом возглавлял могущественную банду... - Которая лишь забирала у селян то, что они были в состоянии отдать! - бросил Билл. - А если они брали у кого-то больше, селянин жаловался Костолому, который заставлял вернуть все обратно. - Но, очевидно... - О_ч_е_в_и_д_н_о_! - фыркнул Билл. - Вся суть поступков дилбиан в том, что то, что кажется очевидным, лишь маскирует реальность... - Он внезапно замолчал. - Что вы вообще здесь делаете? Пытаетесь убедить меня, будто то, что я вам рассказываю, вам неизвестно? Вы не хуже меня знаете, что дилбиане подвергли испытанию вас и Мюла-ая, чтобы посмотреть, кто в конце концов победит, - это вовсе не было состязанием между ним и вами в попытках склонить примитивных туземцев на свою сторону, как вам вначале казалось, - и именно эту историю вы старались любой ценой похоронить. Даже ценой моей жизни. - Испытание? - Гринтри не отводил взгляда от Билла в течение всего разговора, но сейчас его взгляд был совсем другим. - _И_с_п_ы_т_а_н_и_е_? - Вы сами знаете, - сказал Билл, но уже не столь уверенно. Или, подумал он, Гринтри говорит правду, или он лучший актер из всех когда-либо живших на земле. - Расскажите, - хрипло сказал Гринтри. - Что ж... сама идея сельскохозяйственного проекта по усовершенствованию дилбианского земледелия была спорной. Дилбиане размышляли, действительно ли им будет польза от тех преимуществ, о которых вы заявляли, или же во всем этом есть какой-то скрытый вред - так, как они обычно поступают. Селяне приняли вашу сторону, а те, кто принял другую, присоединились к разбойникам и стали поддерживать Мюла-ая. Затем они все сели и стали ждать, кто - человек или гемноид - нарушит возникшую патовую ситуацию, склонив ее в свою пользу. Послушайте, - почти умоляюще сказал Билл. - Вы же все это и так знаете! Гринтри покачал головой. - Я клянусь вам, - медленно сказал он, - я даю вам слово - я этого не знал. Никто в Службе Внеземных Культур этого не знал! На этот раз Билл уставился на него. - Но... - помолчав, сказал он, - если вы этого не знали, как же мог _я_ все выяснить... Он замолчал. Снова посмотрев на Гринтри, он увидел вновь возникшую улыбку. - Я вам расскажу - если вы будете слушать, - сказал Гринтри. - Я слушаю, - осторожно сказал Билл. - Вы все выяснили, - начал Гринтри, и широкая улыбка озарила его лицо, - потому что вы - уникальный субъект важнейшего эксперимента по воспроизведению инопланетной психологии, который когда-либо проводился! Билл подозрительно посмотрел на него. - Это правда! - энергично сказал Гринтри. - Я собирался рассказать вам об этом, но вы начали говорить первым, и оказалось, что вы добились даже большего успеха, чем мы могли мечтать. Видите ли, вас послали сюда, на Дилбию, чтобы нарушить патовую ситуацию, возникшую между проектом и противостоянием гемноидов. И вы это сделали, но вы также дали нам совершенно новое понимание дилбианской натуры и доказали, что мы получили инструмент для взаимодействия с другими инопланетными расами, с которыми гемноидам не сравниться! Билл нахмурился сильнее. Все, что он смог сделать после только что услышанного. - Вы вовсе не были брошены на Дилбии на произвол судьбы, - сказал Гринтри. - Но кое с кем это однажды случилось. Это был Джон Тарди, тот, кого дилбиане прозвали Пол-Пинты. Лишь по чистой случайности и из-за нашего непонимания дилбиан он оказался в невероятной ситуации - перед лицом поединка с Ужасом Стремнины, и Ужас действительно хотел выиграть этот поединок. - Я не понимаю, - слабо сказал Билл. - Видите ли, - сказал Гринтри, - Джону Тарди удалось - почти чудом - оказаться на высоте. Ему удалось выиграть поединок с Ужасом и с честью выйти из ситуации. Это вопреки всем правилам. И выяснение того, как это могло произойти, стало проектом с высшим приоритетом, на который ушло несколько лет. Наконец был найден ответ - что-то вроде ответа. - Какой? - В ходе расследования выяснилось, - серьезно сказал Гринтри, - что склад личности Джона Тарди случайно оказался близок к дилбианскому. Было высказано мнение, что, вероятно, ему удалось выбраться из возникшей на Дилбии ситуации потому, что он мог мыслить в большей степени по-дилбиански, чем все прочие. Короче говоря, он, видимо, оказался как раз нужным человеком в нужном месте в нужный момент. И возникло новое понятие: понятие под названием "невольный агент". - Невольный... - Даже сами эти слова звучали глупо в устах Билла. - Верно, - сказал Гринтри. - Невольный агент. Человек, который не получает абсолютно никакой предварительной подготовки и, таким образом, не имеет видимых связей со своим начальством, но настолько хорошо вписывается в ситуацию, в которой оказывается, что в состоянии путем импровизации найти из нее выход. Разница между невольным и обычным агентом примерно такая же, как между старомодным водолазом в шлеме со шлангом, связывающим его с насосом на поверхности, и свободно плавающим аквалангистом двадцатого века. Билл снова покачал головой. - Невольный агент не только свободен импровизировать, - продолжал Гринтри. - Он вынужден импровизировать. И, идеально вписываясь в ситуацию вместе со всеми ее участниками, он не может потерпеть неудачу - мы надеемся - и обязательно найдет идеальное решение. Последние слова глубоко проникли в душу Билла. - Вы надеетесь... - горько повторил он. - Значит, я был невольным агентом? - Именно, - сказал Гринтри. - Первым, - думаю, теперь их будет много. Конечно, мы подстраховались, делая ставку на вас, снабдив вас под гипнозом общей информацией о дилбианах и еще одним человеком со складом личности, близким к дилбианскому, - это была Анита. Но решение вы найми самостоятельно. А теперь я узнал, что вы также догадались о таких чертах дилбианского характера и культуры, о которых мы до сих пор не знали. Но лучше всего то, что вы доказали работоспособность кое-чего, чем обладаем мы и в чем с нами не могут сравниться гемноиды. Билл нахмурился. - Почему? - спросил он. - Вы имеете в виду, что они не могут найти и послать своего собственного невольного агента? Почему? - Из-за их эмоциональной ущербности! - Улыбка Гринтри стала чуть шире. - Вы не знали? В характере гемноидов есть одна жестокая черта, которая не дает им возможности испытывать хотя бы малейшую способность к сочувствию. Сочувствие - это, с эмоциональной точки зрения, способность влезть в чужую шкуру. Это то, чем обладаем мы, люди, но не обладают они. И вот почему ваша похожесть на дилбиан сработала именно таким образом. Это ничем бы не помогло, если бы вы инстинктивно не пытались думать так же, как они, чтобы понять их поступки. Конечно, подумал Билл. Он сразу же вспомнил свою первую догадку о том, что, возможно, в характере дилбиан есть нечто большее, чем известно даже подготовленному агенту вроде Мюла-ая. Он вспомнил, как Мюла-ай воспринял как само собой разумеющееся, что Билл _н_е_ сочувствовал Костолому, и даже воспользовался этим для объяснения собственной, гемноидной природы. Но Гринтри все еще продолжал говорить. - Если бы вы только знали, - говорил он Биллу, - сколько миллионов людей на Земле и на вновь заселенных мирах мы просеяли, прежде чем найти вас - человека, ближе всего стоящего к дилбианам. И насколько наши будущие взаимоотношения с инопланетными расами зависели от вашего успеха или неудачи здесь. Знаете ли вы, что теперь перед вами открыта дорога к любой работе или учебе? Знаете ли вы, что с этого момента вы стали наиболее ценным человеком вне Земли, во всей зоне Инопланетных Культур... Он продолжал говорить, и постепенно настроение Билла стало подниматься, словно пробка, отпущенная на глубине и стремящаяся к поверхности. Внутренне - хотя он никогда и не признался бы в этом Гринтри - он вынужден был согласиться, что он человек не мстительный, и если было хоть какое-то оправдание тому, что, по его мнению, совершил Гринтри, он никогда не стал бы метать в его адрес громы и молнии. Особенно после того, как Билл вышел из возникшей на Дилбии ситуации невредимым, и даже с некоторой выгодой, приобретя новые знания и опыт. Таким образом, появились весьма существенные смягчающие обстоятельства, и не было никаких причин не пользоваться ситуацией. Подсказывала ли ему его дилбианская природа, как себя вести? Как только он перестал задавать себе вопросы, внезапно, словно луч света в неожиданном разрыве среди тяжелых туч, перед его мысленным взором возник новый аспект сложившейся ситуации. Если он был подобен дилбианину, а Анита была подобна дилбианке, ему сразу же стало понятно, почему она была столь непокорна и мрачна последние несколько дней. Конечно! Оказавшись главным действующим лицом, он продолжал делать вид, что не совершил ничего особенного, в то время как Анита ожидала от него проявления авторитета и силы. Благодаря Красотке ему во многом стало понятно, каков мог быть образ мыслей Аниты. Он очнулся от своих мыслей и обнаружил, что Гринтри пожимает ему руку и прощается. - В конце концов вы во всем разберетесь, Билл, я знаю, - говорил он. - Сейчас мне нужно идти. Кто-то должен держать под контролем исполнение проекта. Но я скоро отправлюсь на Землю, следом за вами и Анитой. Тогда мы еще поговорим. Всего хорошего... - До свидания, - сказал Билл. Он смотрел, как высокий силуэт Гринтри удаляется в сторону леса - туда, где все еще одиноко стоял Брюхо-Бочка - Не-Пьяный, поправил себя Билл. Бедный старина Мюла-ай, подумал Билл; он по-настоящему проиграл, и он был единственным настоящим злодеем во всей этой истории. Но затем Билл содрогнулся, вспомнив эпизод с Папашей Скрипом, а еще - обрыв над Разбойничьей Долиной, когда достаточно было легкого толчка гемноида, чтобы Билл рухнул вниз на неминуемую смерть. Мюла-ай был серьезным злодеем и врагом. Билл перевел взгляд на другую часть поляны. Солнце заходило за верхушки деревьев, и Костолом, закончив разговор с дилбианином поменьше, наконец направился в, сторону Мокрого Носа и своего обеденного стола. Билл уставился вслед уходящей фигуре... - Билл! - послышался разглаженный голос Аниты из открытого люка курьерского корабля позади него. - Поднимайся! Мы улетаем! - Одну минуту! - крикнул он в ответ. Он нетерпеливо прищурился, стараясь против солнца различить силуэт высокой фигуры Костолома. Да, действительно. Не было никакого сомнения. Женитьба явно повлияла на Костолома положительно. Это было заметно лишь тогда, когда его черные очертания отчетливо выделялись на фоне яркого солнца, но так или иначе, это было несомненным фактом. Костолом начал прибавлять в весе. +========================================================================+ I Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory I I в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" I Г------------------------------------------------------------------------ I Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент I I (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov I +========================================================================+