ения.  Человеку  надо заботиться  о  ком-то,
иначе он превращается в самовлюбленное животное.
     Он  замолчал,  встретив взгляд  ее  проницательных глаз.  Она  кивнула,
одобряя его убежденность.
     - Дело кончилось тем, что я начал заботиться о Стране.
     - Земная Сила обострила твои чувства?
     - Да, я обрел этот дар.
     Боль невосполнимой потери ужалила его в сердце. Усталость и  напряжение
ломали все оборонительные рубежи.
     -  Страна  неописуемо  прекрасна. Любовь и забота людей превращали ее в
сказочный   мир.  А   прокаженные,  -  язвительно  подытожил  он,  -   очень
восприимчивы к любви и красоте.
     Линден слушала его как врач, которому встретилась редкая болезнь. Когда
он замолчал, она осторожно спросила:
     - Ты  назвался старику  Неверящим  и Обладателем белого золота. О каком
золоте идет речь?
     Ковенант невольно  содрогнулся. Чтобы скрыть свои чувства, он пригнулся
к очагу и поправил горевшие поленья. Вопрос Линден задел его за живое. Но он
чувствовал  себя слишком усталым, чтобы касаться сейчас этой  темы. В то  же
время ему не хотелось огорчать ее уклончивым ответом.
     - Это мое обручальное кольцо,  - мрачно прошептал  Ковенант. - Несмотря
на то что  Джоан развелась  со  мной, я продолжал его носить.  В ту пору мне
казалось,  что  болезнь лишала меня  всех  радостей жизни. Кольцо оставалось
последней  связью  с женой,  ребенком  и  людьми.  В  этом  мире  оно  вдруг
превратилось в талисман - вместилище силы, которую называли дикой магией или
?магией, разрушавшей мир?. Я и сам не знаю, почему так получилось.
     Он обругал себя мысленно за недостаток храбрости. Линден придвинулась к
нему, продолжая наблюдать за его лицом.
     - Ты думаешь, я не выдержу всей правды? - спросила она.
     Он вздрогнул. Как она догадалась?
     - Ты  выдержишь. Но я  знаю, как это  тяжело.  Во всяком случае, мне не
хотелось бы подвергать тебя новым потрясениям.
     За каменной  стеной  дождь с  неистовой злобой  заливал  долину; гром и
молнии  дрались  друг с другом  среди гор.  Но внутри хижины  было тепло,  и
воздух,  с легким привкусом дыма, действовал как снотворное. Ковенант устало
закрыл  глаза, позволив себе ненадолго укрыться от колючих взглядов  Линден.
Он так долго не отдыхал. Столько дней без сна и покоя...
     Однако  Линден  не  хотела  прерывать  разговор.  Ее   голос  напоминал
настоятельное прикосновение.
     - Этот Нассис... Он - сумасшедший.
     - Почему ты так решила? - сквозь дрему спросил Ковенант.
     Линден молчала, пока он  не открыл глаза  и не посмотрел на нее. Словно
оправдываясь, она сказала:
     -  Я  чувствую  потерю равновесия  в  его  душе. Неужели  ты  ничего не
заметил? Безумие Нассиса написано на его лице; оно  во всем - в движениях, в
голосе.  Я поняла  это еще там, в  ущелье,  когда старик спускался к нам  по
склону горы.
     Он с раздражением отбросил свою усталость.
     - Ты хочешь сказать, что мы не должны ему доверять?  Что он выживший из
ума старик, которому нельзя верить?
     -  Возможно.  -  Линден перевела взгляд  на  свои  руки,  которыми  она
обнимала колени. - Я не знаю, стоит  ли ему доверять. Но он сошел  с  ума от
долгого одиночества. Хотя, конечно, Нассис верит в то, о чем говорит.
     - Тогда он тут не единственный сумасшедший, - пробормотал Ковенант.
     Он отодвинулся, предлагая  Линден  место у теплой  стены. Ему  хотелось
спать, и в  тисках  усталости  его не волновало  безумие  старика. Но Линден
ожидала ответа. Поискав в уме слова, он сонно ответил:
     -  Я  не  могу  чувствовать  того, что чувствуешь ты.  Когда  усталость
перелилась  через край, он  смутно осознал,  что Линден  встала  и принялась
шагать по комнате рядом с его распростертым телом.

        x x x

     Он  проснулся от тишины.  Шум дождя  сменился тихой  капелью.  Какое-то
время Ковенант неподвижно  лежал на полу,  радуясь окончанию неистовой бури.
Отдых принес ему хорошее настроение. Он чувствовал себя бодрым и сильным.
     Приподняв  голову, Ковенант взглянул на  Линден.  Она стояла в  дверном
проеме, осматривая долину и ночное небо. Ее плечи подрагивали от напряжения.
Пальцы рук беспокойно мяли подол рубашки. Почувствовав взгляд Ковенанта, она
повернулась  к нему.  Комнату  ярко  освещал огонь  очага. Очевидно,  Линден
подбросила  в  него несколько  поленьев. Он видел,  как  в  уголках  ее глаз
скопились  морщинки,  словно  она  по-прежнему  приглядывалась  к тому,  что
вызывало тревогу.
     - Дождь перестал в полночь. - Она кивнула на дверной проем:
     - Старик знал, о чем говорил.
     Ковенанту   не  понравилась  нервозность   Линден.  Стараясь   казаться
безучастным, он спросил ее:
     - Так что ты решила делать?
     - Жить  по  своим  старым правилам,  - пожав плечами,  ответила  она. -
Смотреть судьбе в  глаза. Идти вперед.  Пытаться выяснить, что происходит. -
Линден порывисто вздохнула. - Это, пожалуй,  единственный  способ оставаться
на плаву, несмотря на груз прошлых бед.
     Он не совсем понимал, о чем она говорила.
     - Ты ничего о себе не рассказываешь,  - произнес Ковенант. - Мне трудно
улавливать ход твоих мыслей.
     Ее  лицо стало напряженным  и строгим. Прохладный тон  отсек эту  тему,
словно нож.
     - Нассис еще не вернулся.
     Его  удивила  странная  реакция Линден. Неужели в ее  жизни  тоже  были
события, которые требовалось  скрывать? От кого она защищала свои  секреты -
от себя или от него? Внезапно смысл ее слов дошел до его сознания.
     - Он не приходил?
     За это время старик мог дважды сходить в деревню и вернуться.
     - Во всяком случае, я его больше не видела.
     - Проклятие! - В горле у Ковенанта пересохло от страха. - Что же,  черт
возьми, с ним могло произойти?
     - Откуда мне знать? - Злость Линден свидетельствовала о том, как сильно
истрепались ее нервы. - Не забывай, я здесь впервые!
     Ему хотелось огрызнуться, но он сдержал язвительный ответ.
     - Прости, если я чем-нибудь тебя обидел. Она резко отвернулась.
     - Возможно, Нассис упал со скалы. Или  жители подкаменья оказались  еще
более опасными, чем он предполагал. Кто знает, может быть, у него вообще нет
никакого сына.
     Он видел, как Линден расслабилась, проглотив свое раздражение.
     - Что будем делать? - спросила она.
     -  А разве  у  нас есть  выбор? Так или  иначе мы  должны спуститься на
равнину.
     Он заставил себя пересмотреть свое отношение к старику.
     - Нет, я не могу представить Нассиса в роли  предателя. Такие люди, как
он, помогали мне даже тогда, когда я не заслуживал их дружбы.
     - С  тех пор прошло  три тысячи лет, - возразила она. Ковенант печально
промолчал. Он причинил людям Страны так  много зла,  что если  они теперь  и
помнили  о нем, то только  как о  гнусном  злодее. Содрогаясь от  внезапного
отвращения,  Ковенант  решил  рассказать о своем преступлении, совершенном в
подкаменье  Мифиль, - историю о Лене, несчастной дочери Этиаран. Впервые  за
десять  лет он встретил  женщину, которая  не боялась  его болезни. И Линден
должна была понять, с каким негодяем она имеет дело.
     Ковенант открыл  рот  и  испугался.  Слова  вертелись  в  уме,  но язык
отказывался их произносить.  Не в  силах вынести  взгляда ее  проницательных
глаз, он выбежал из каменного жилища.
     Ночь казалась хрустальным склепом. Облака разбегались по  сторонам, и с
горных  вершин  струился  прохладный  воздух.  Звезды  мерцали  в  бездонной
Вселенной, как крошечные  осколки разбитой надежды. В  их призрачном  свете,
ниже раболепных спин  двух  холмов, виднелся поток,  пересекавший  небольшую
долину.  Ковенант  направился  к  нему, внезапно  вспомнив  то место, откуда
начиналась  тропа в подкаменье.  Заметив  отсутствие  Линден, он  недоуменно
остановился.
     - Ковенант!
     Ее крик вонзился в ночь и отразился эхом от горных склонов. Он бросился
обратно, не разбирая пути в неистовом беге.
     Рядом с хижиной старика чернели развалины древнего храма. Линден сидела
на куче обломков и ощупывала какой-то темный предмет, лежащий  среди камней.
Взбежав к ней, Ковенант склонился над телом.
     - О  кровь  ада! -  прошептал  он. - Нассис! Старик  лежал  на  животе,
раскинув руки, словно обнимал руины. Из его спины торчала рукоятка ножа.
     - Не прикасайся к нему, - прошептала Линден. - От  него еще веет жаром.
- Ее голос дрожал от ужаса.
     Еще веет жаром? Ковенант отбросил прочь свое отчаяние.
     - Возьми старика за ноги. Мы отнесем его в хижину и осмотрим рану.
     Линден  не  шевелилась.  При свете  звезд  она  выглядела  маленькой  и
напуганной девочкой.
     Он закричал, чтобы вывести ее из оцепенения:
     - Я предупреждал  тебя, что здесь будет опасно!  Ты  думала, я  шутки с
тобой шучу? Бери его за ноги! Живо! Ее печальный голос казался шепотом ночи:
     - Он мертв. Мы ничем ему уже  не  поможем. Горечь ее  слов умерила гнев
Ковенанта. Он вдруг испугался, что рассудок Линден не выдержит такого ужаса.
Он боялся ее  потерять. Но она встала  и  нагнулась  к ногам Нассиса. Волосы
закрыли ее лицо. Он поднял старика  за плечи, и они отнесли окоченевшее тело
в дом.
     Ковенант  осмотрел  рану Нассиса. Крови  не  было;  очевидно,  ее  смыл
ливень. Судя  по всему,  труп пролежал под дождем  довольно долго. Линден не
сводила взгляда с ножа. Черное железо притягивало ее, как магнит.
     - Он умирал около  часа, - хрипло  сказала она. - Удар  парализовал его
мышцы, и Нассис истек кровью буквально у нас под боком.
     Ковенант заметил жилку, которая пульсировала на ее виске.
     - Это истинное Зло.
     От того, как она произнесла  последнюю фразу, у  него по спине пробежал
холодок.  Ковенант  знал,  о  чем  говорила  Линден.  Когда-то  он тоже  мог
чувствовать  такие вещи. Она  уловила ту жуткую безжалостность, с какой рука
убийцы сжимала нож. Она ощутила злобу, вдохновившую человека на этот удар. А
от  железа  по-прежнему веяло  жаром... Он  с  трудом подавил стон отчаяния.
Убийца Нассиса обладал огромной и зверской силой. Силой Зла и разрушительной
магии!
     Он попытался найти какое-то объяснение:
     - Этот  человек,  очевидно, знал,  что мы  находились в доме. Иначе для
чего  оставил  старика на куче камней перед входом? Ему хотелось,  чтобы  мы
обнаружили тело, - причем  не сразу, а после  того как  он уйдет. - Ковенант
прикрыл глаза, стараясь остановить круговорот мыслей. - Нассиса  убили из-за
нас..,  чтобы не  позволить  ему  встретиться  с сыном.  Он  многое  мог  бы
рассказать нам о Стране, и поэтому его лишили жизни. Черт возьми! Я чувствую
здесь зловоние Фоула!
     Линден не слушала его.  Она размышляла о чем-то  своем. Страх превратил
ее голос в шелест сухой листвы:
     - Это не по-людски...  Люди так  не поступают. Не  обращая  внимания на
странность ее слов,  Ковенант  продолжал излагать свое мнение.  В его сердце
вновь пробудился гнев на Лорда Фоула.
     -  Горячий  нож  мог  оставить  после  себя только очень могущественный
убийца! И здесь, конечно же,  не обошлось без вмешательства Презирающего! Он
приказал  убить Нассиса, чтобы мы ничего не узнали.  И я  подозреваю, что за
смертью старика кроется какая-то ловушка!
     -  Люди так не убивают, -  шептала Линден, переводя  на  него невидящий
взор. - Они не убивают друг с друга с таким удовольствием.
     - А кто же тогда ударил старика ножом? Он уловил в ее голосе отчаяние и
страх. Но смерть Нассиса возмутила его до глубины  души,  и  ему не  удалось
сдержать свой гнев.
     -  Ты  все  время  твердишь,  что  люди  здесь  ни  при  чем.  Он  что,
поскользнулся  под  дождем  и сам  упал  на  этот  нож? Или, может  быть, ты
думаешь, что клинок свалился с неба?
     Линден пропустила  его сарказм мимо ушей. Ее потрясение было выше любых
обид. Она заметила иронию в словах Ковенанта, но это ни на миг не поколебало
ее уверенности.
     - Люди  убивают друг  друга  из-за  голода  и страстей  или потому, что
боятся. Они убивают,  защищая свою  жизнь или если  кто-то  принуждает  их к
этому.  -  Ее  голос стал пронзительным,  вот-вот  сорвется на  крик.  -  Но
убийство никому не приносит удовольствия!
     - Ты ошибаешься, Линден.
     Он уже усвоил, что его спутница лучше  всего справляется с потрясениями
в минуты  ярости и  гнева.  Вид ее  страданий побудил Ковенанта  попробовать
возразить ей.
     - Люди любят убивать, потому что сила нравится всем и  каждому.  Многие
из  нас  контролируют эту  страсть только  из-за страха наказания. Обманывая
себя, мы говорим, что  насилие не приносит нам никакого удовольствия. Но это
лишь ложь в утешение. Мы оба знаем, что убийство старика ничем не отличается
от тысяч других преступлений. Просто оно до боли очевидно, вот и все.
     Дрожь  отвращения  пробежала  по  ее  лицу.  Казалось,  что  его  слова
причинили ей  еще больший вред. Какой-то миг Ковенант боялся за ее рассудок.
Но через несколько секунд она взяла свои чувства под жесткий контроль.
     - Я  хочу... - Усилие  воли затуманило ее глаза. Голос  дрогнул, и  она
сделала паузу, справляясь с  волнением. - Я хочу  встретить этого  убийцу. Я
хочу посмотреть этому ублюдку в глаза. Тогда мне все станет ясно.
     Ковенант  кивнул,  перетирая  зубами собственную  злость. Он тоже желал
найти убийцу Нассиса.
     - Я думаю, тебе еще представится такая возможность. Но сейчас нам лучше
спуститься в подкаменье Мифиль. К  сожалению, у нас больше нет проводника, и
мы не узнали о том, что случилось в Стране за время моего отсутствия. Однако
нам  все  равно не  удастся  предусмотреть всех  хитростей  Фоула.  Он долго
готовился к нашей  встрече. Возможно, убийца  не  напал  на нас здесь только
потому, что ему приказано встретиться с нами по пути в деревню.
     Какое-то время  Линден  молчала,  собираясь с силами.  Затем решительно
направилась к двери.
     - В дорогу, Ковенант!
     Он  не колебался. Смерть  Нассиса взывала к мщению.  Рука  об руку  они
шагнули в ночь.
     Несмотря на  твердую  решимость,  Ковенант  не  торопился.  Он не желал
бросаться  напролом  в  темноту,   чтобы  затем  проклинать  себя  за   свою
опрометчивость. Скудный  свет  звезд едва освещал окрестности и скользкую от
грязи землю. Путь в подкаменье таил немало опасностей.
     Дойдя до  ручья, он и Линден спустились по нему в небольшую расщелину и
начали пробираться  между высокими отвесными  скалами. Через некоторое время
они  протиснулись  в  трещину,  которая  вела  наверх  под  прямым  углом  к
расщелине.
     Этот отрезок пути, когда над головой виднелась лишь узкая полоска неба,
оказался, пожалуй,  самым трудным. Чуть позже  трещина расширилась и  начала
резко спускаться. Внезапно скалы разбежались в стороны. Сделав дюжину шагов,
путники вышли на крутой обрыв с восточного края Мифильской низины.
     Долина, лежащая перед ними, расширялась  к северу и сливалась вдалеке с
бескрайней  равниной.  От гор  и до  горизонта  ее  рассекала  черная линия,
которая  выглядела как река.  Рядом с ней, на правой  стороне, сияла  гроздь
огней.
     - Подкаменье Мифиль, - прошептал Ковенант.
     Головокружение заставило его отойти  от обрыва. Они  свернули налево  и
пошли по едва заметной тропе. Ковенант невольно вспомнил о Лене.
     Линден  Эвери еще не  знала о его  преступлении и о том, кем он  был на
самом  деле. Она ошибалась в  своем отношении к  нему и Стране. Эту ситуацию
требовалось исправить. Он нуждался  в ее поддержке и  силе. Старый  нищий не
зря послал их вместе.
     Сырость  сгустилась  в  прохладном воздухе,  и,  чтобы  согреться,  они
перешли на быстрый  шаг. Тропа,  спускаясь  в долину,  становилась все более
ровной и  менее  трудной. Когда из-за  горных пиков появилась луна, Ковенант
отбросил последние предосторожности. Он  готовил себя к серьезному разговору
и почти не замечал того, что происходило вокруг.
     Вскоре тропа изогнулась и,  сделав зигзаг,  побежала  по  берегу  реки.
Время от времени Ковенант поглядывал на Линден, удивляясь ее выдержке и  той
безрассудной глупости, из-за которой она попала в  его компанию и  в Страну.
Он  хотел понять, откуда она берет свои силы, - исходит  ли  ее строгость от
каких-то убеждений  или просто от страха. Его удивляло, что Линден не верила
в существование материального зла. Все это вело к  единственному решению: он
должен был рассказать ей о Лене.
     Пересилив смущение, Ковенант  коснулся ее руки и замедлил шаг. Взглянув
на  него,  она  остановилась.  В  лунном  свете  Линден   казалась  гипсовой
скульптурой - бледной, холодной и ужасно далекой. Губы Ковенанта задрожали.
     - Прежде чем мы двинемся дальше, я должен тебе кое-что рассказать.
     Его лицо  походило  на старый  гранит. Боль  в груди превратила голос в
колючий шепот.
     -  Когда я впервые  попал сюда,  мне встретилась девушка, которую звали
Леной. Без нее  я сошел  бы  с ума  на  Смотровой  Площадке Кевина и, скорее
всего, упал бы в пропасть от страха. Но она помогла мне как другу.
     Его  душа,  уставшая  от  одиночества,  молила  прервать это  фатальное
разоблачение.
     - Лена вылечила меня от проказы. А потом.., я изнасиловал ее.
     Линден резко  вскинула голову. ?Ты? Изнасиловал? - беззвучно шептали ее
губы. - О Боже!? Ковенант понимал, что в ее глазах он превращался в гнусного
мерзавца.
     В тот же миг над ними промелькнула темная тень. Крепкая сеть опутала их
со всех  сторон, и из мрака ночи выбежали  какие-то люди. Один из нападавших
бросил им в лицо что-то липкое и зловонное, напоминавшее сгнившую дыню.
     Едкий запах  ударил в ноздри  Ковенанта,  лишая рассудка и  способности
дышать. Он  и Линден упали друг к  другу в  объятия и повалились  на  мокрую
землю.

        Глава 6

     Гравепинг

     Он проснулся  оттого,  что мерзкая удушливая пленка на его  лице начала
стягивать  кожу.  Ковенант  хотел  убрать  эту  дрянь с  лица, но  его  руки
оказались связанными  за спиной. Какое-то время  он  беспомощно задыхался от
тошнотворного  запаха.  К  счастью,  откуда-то потянуло  сквозняком, и  он с
жадностью  вдохнул  сухой  прохладный  воздух.  В груди  закололо.  К  горлу
медленно подступала тошнота. За его спиной послышался тихий шепот Линден:
     - Все нормально,  Ковенант.  Они  усыпили  нас  каким-то анестезирующим
веществом.  Тошнота  и  слабость  скоро  пройдут.  Можешь  считать,  что  ты
надышался эфира.
     Потеревшись  лицом о холодный камень,  он перекатился  на спину и  сел.
Путы на руках затрудняли каждое  движение. Волна головокружительной слабости
ударила в голову, но прохладный воздух подкрепил его силы.
     - Вот  тебе  и друзья, -  прошептал  он  в ответ. -  А ведь Нассис  нас
предупреждал.
     - Да, он был прав насчет своих сородичей, - эхом отозвалась Линден.
     Они находились в небольшой комнате, похожей  на клетку. Тяжелый занавес
закрывал дверной проем,  а напротив входа имелось окно с железной  решеткой,
через которую проникала мутная серость рассвета.
     Линден  сидела рядом.  Ее  руки  тоже были связаны за спиной. Однако ей
удалось  очистить  лицо  от  липкой  зловонной  массы.  Куски  белой  пленки
виднелись на ее плечах и коленях.
     Скосив глаза, он осмотрел свой нос и скулы. Засохшая масса отслаивалась
от кожи, как короста прокаженного.
     Ковенант согнул ноги и оперся спиной о стену. Жесткие веревки врезались
в запястья. Закрыв  глаза от боли  и печальных  мыслей, он попытался оценить
ситуацию. Итак, их заманили  в западню. Нассиса убили только для того, чтобы
заставить Ковенанта и  Линден спуститься ночью в подкаменье Ми-филь.  Кто-то
устроил им засаду, и они попали в плен. Однако он не понимал, чего добивался
Фоул. Красноватая  мгла  за закрытыми веками  хранила молчание и  не  давала
ответов.  Быть  может.  Презирающий  хотел втянуть  их  в схватку с жителями
деревни?
     - Зачем  тебе это понадобилось? - холодно спросила Линден.  - Почему ты
рассказал мне о той несчастной девушке?
     Ковенант  открыл глаза и повернулся к  ней.  В тусклом  свете  ее  лицо
казалось белым овалом. Он мог бы ответить, что  сейчас  не время говорить  о
таких вещах, но Линден была права, стараясь выяснить правду.
     - Мне хочется честных отношений между нами. - От мрачных воспоминаний у
него заболел живот. - Мои прежние поступки могут повлиять  на наше  нынешнее
положение. Лорд  Фоул - коварный  противник,  и  я  боюсь...  - Он запнулся,
поймав  себя  на  отговорке. -  Ты могла довериться мне, не зная, какой я на
самом деле. Мои слова  разочаровали тебя, по пусть это случится  сейчас, чем
позже. Я не хочу создавать иллюзий.
     Она  молчала.  Ее  темные глаза  не  выражали никаких  эмоций. Ковенант
почувствовал внезапную злость. Из уст его полились печальные признания:
     - Узнав о проказе, Джоан покинула меня. Я прожил без женщины целый год,
постепенно превращаясь в импотента. Попав сюда, я не мог понять, что со мной
происходит. Страна излечила меня. Она вернула  мне забытые  чувства, и когда
Лена...  - Угрызения совести разъедали  его сердце, как кислота. - Я до  сих
пор  вижу  кошмары об этом. Ее прекрасное тело притягивало меня, как магнит.
Той первой  ночью...  Желание превратилось в  безумную страсть.  И почему  я
тогда не остался прокаженным!
     Линден хотела что-то сказать, но  он оборвал ее на полуслове, продолжая
выплескивать поток признаний:
     - Каждый платит  за свое  преступление.  И я тоже не ушел от возмездия.
Мое  насилие породило  цепь несчастий, которые преследуют меня  до сих  пор.
Мать  Лены покончила жизнь самоубийством. Ее  отец  зачах от  горя, а  жених
навсегда потерял любовь и покой.  Лена сошла с  ума  -  ее разум распался на
части.
     Я стал причиной гибели  прекрасных людей. Смерть настигала каждого, кто
дарил мне дружбу и помощь. Из-за меня погибла моя дочь Елена, а  бедную Лену
убили, когда она  пыталась спасти мне жизнь. Тем не менее все, даже те, кому
я  приносил несчастья,  считали  меня  Береком  Полуруким -  великим  героем
древности,  который пришел  спасти  Страну.  Ах,  Лена, Лена! Что же я тогда
наделал!
     Линден  неподвижно сидела в  углу. На фоне темной  стены  она выглядела
холодной  каменной  статуей, которую не  задевало  раскаяние  Ковенанта.  Ее
плотно сжатые колени были прижаты к груди.
     - И все же ты зря рассказал мне об этом, - хрипло прошептала она.
     - Нет, Линден, не зря! Теперь ты знаешь, кто я  такой! А что он еще мог
сказать?
     -  Не надо очернять  себя  понапрасну,  -  возразила она, отметая  Зло,
которое встало между ними. - Твои друзья погибали в  битвах.  Вы сражались с
врагами, спасая Страну.
     -  Да, - с  печальным  вздохом ответил он. -  И  мы  ее  в конце концов
спасли.
     - - Вот и хорошо. А теперь давай покончим с этим. Мне больше не хочется
говорить с тобой.
     Линден склонила голову, и ее волосы упали на лицо. Она прижималась лбом
к коленям, словно сдерживала тяжелые удары мыслей. Ковенант посмотрел на нее
и пожал плечами. Он совершенно не понимал эту женщину.
     Ковенант ожидал обвинений в преступлении,  а  не  в том, что  он  в нем
признался.  Почему ее  так  задела  история о Лене? Линден  предпочитала  не
рассказывать о  себе, и при таком подходе к  личным тайнам он просто не  мог
рассчитывать на ее откровенность.
     - Я ничего не понимаю,  - проворчал он с неожиданной злостью. - Если ты
так относишься к  чужим секретам, то почему вернулась  обратно  на  Небесную
ферму?  В последнее  время моя личная  жизнь начинает доставлять тебе немало
неприятностей.
     Она по-прежнему прятала лицо.
     - Я просила оставить меня в покое!
     - А я не оставлю! - Его  голос задрожал  от гнева и обиды. -  Ты сейчас
сидела бы дома,  если бы не  пошла за мной! Мне необходимо узнать, почему ты
решилась на эту глупость! Я должен понять, заслуживаешь ты моего доверия или
нет!
     Она резко вскинула голову:
     - Пойми! Я врач.
     - Этого недостаточно, - непреклонно ответил Ковенант. За окном светало.
Он начал различать ее сжатый  рот,  но глаза по-прежнему  оставались темными
пятнами  ниже лба. Она упорно не  подпускала его к своим сокровенным тайнам.
Молчание стало невыносимым, и Линден тихо сказала:
     -  Я пошла за тобой, потому  что считала  тебя  сильным человеком.  При
каждой нашей  встрече ты едва держался  на  ногах, нуждался в помощи, но вел
себя так, словно сила твоя неиссякаема. - Она помолчала и повторила:
     - Я считала  тебя сильным  человеком. А оказалось, что ты просто убегал
от  своей  вины, как  и все остальные. Предлагая себя за Джоан,  ты  пытался
получить прощение. А что  же оставалось делать мне? Позволить тебе совершить
самоубийство?
     В  ее  голосе  послышались гневные  нотки.  Не  дав ему  ответить,  она
крикнула:
     -  Ты используешь  вину, как использовал  свою  проказу! Тебе  хочется,
чтобы  люди  отвергли  тебя,  забросали  камнями  или  превратили в  жертву!
Чистейшей воды мазохизм! - Ее ярость постепенно перешла в унылое отчаяние. -
С  меня  довольно! Если  ты считаешь, что  я  недостойна  твоего доверия, то
оставь меня в покое!
     Линден снова уткнулась лицом в колени.
     Ковенант с тоской смотрел на ее печальную фигуру. Упреки задели его как
обвинение во  лжи. А  действительно! Зачем он дал ей повод отречься от себя?
Неужели потому, что она не устрашилась его проказы? Может, он просто боялся,
что кто-то поможет ему, поверит  в него? Пораженный этим открытием, Ковенант
поднялся на ноги и подошел к окну, чтобы отвлечься от горьких мыслей.
     Вид домов пробудил далекие воспоминания. Теперь  он точно знал, что они
находятся в подкаменье Мифиль. Прямо перед ним темнела  низкая крыша другого
здания.  По бокам проглядывало  несколько одноэтажных строений. Их  древние,
изъеденные веками стены были сделаны  из больших  камней,  которые держались
под собственным  весом  без  какого-либо намека на  известковый  раствор. За
плоскими крышами виднелись горы и мрачное небо с коричневым  оттенком, будто
предвещавшее пылевую бурю.
     Его мысли  снова  вернулись к  разговору  с  Линден. Скорее  всего,  он
опасался  за ее жизнь. Слишком много людей поплатились  за то, что оказывали
ему содействие и помощь.
     Взгляд  Линден жег его спину, но он не оборачивался, рассеянно наблюдая
за черной тенью, которая медленно  отступала к горам под  натиском рассвета.
Тоска в его груди упорно поднималась к горлу, и, чтобы выпустить ее, он тихо
прошептал:
     - Что же они собираются делать с нами?
     В  тот  же  миг  занавес отдернули,  и  в  комнате посветлело. Ковенант
повернулся  и  увидел человека, стоящего  в дверях.  Мужчина  был  ростом  с
Линден, но превосходил  Ковенанта в силе  и ширине  мускулистых плеч. Черная
куртка, кожаные  штаны, темные волосы, смуглая кожа. В правой руке он держал
деревянный посох, который, очевидно, указывал на какой-то его сан.
     Мужчина выглядел  лет на тридцать. Две глубокие складки над переносицей
придавали его молодому лицу решительный вид. Тусклые глаза казались усталыми
от слишком многих бед и  бесплодных сожалений. Желваки на скулах были такими
большими, словно он годами пережевывал свое горе.
     Взглянув на его левую обнаженную руку, Ковенант увидел множество тонких
шрамов, которые покрывали кожу от локтя до костяшек пальцев. Мужчина молчал,
разглядывая пленников. Возможно, он думал, что им известна цель его визита.
     Линден с усилием поднялась  на ноги.  Ковенант сделал два шага вперед и
встал рядом  с ней. Мужчина перевел  взгляд на его лицо.  Подойдя  ближе, он
протянул руку к  испачканной щеке  пленника и осторожно  вытер с  нее  сухую
белую массу. Тот с трудом подавил желание отдернуть голову.
     В его  прикосновении Ковенант уловил  оттенок уважения - причем такого,
которого  он явно  не заслуживал.  Взглянув мужчине  в  глаза,  он  кивнул и
вопросительно поднял брови,  как  бы  призывая этого человека к объяснениям.
Житель  подкаменья кивком  указал на дверной проем, затем повернулся и вышел
из комнаты, оставив занавес открытым.
     Ковенант посмотрел на Линден. Ему хотелось подбодрить ее добрым словом,
но  она  сердито отвела  взгляд  в  сторону  и направилась  к двери.  Тяжело
вздохнув, он зашагал за ней следом.
     Выйдя  из  хижины,  они оказались  на  краю  широкой  площади,  которая
располагалась в  центре  деревни. За столько  веков  здесь почти  ничего  не
изменилось!  Дома  окружали  это внутреннее пространство  с таким  расчетом,
чтобы каждый житель при желании  мог  смотреть на  площадь из  своего  окна.
Некоторые из зданий обрушились от ветхости, словно люди подкаменья не знали,
как их починить. При виде этого  Ковенант прошептал проклятие. Как они могли
забыть великое искусство каменных дел?
     Солнце, поднимаясь над восточной грядой, сияло  ему в лицо. Взглянув на
светило,   он   увидел,   что   голубая  аура   сменилась  тускло-коричневой
полупрозрачной дымкой. Подкаменье казалось вымершим и пустым. Дверные проемы
пестрели задернутыми занавесками. Ничто не  двигалось - ни в воздухе,  ни  в
горах, ни в деревне. Он даже не слышал шума  реки. Долина встречала рассвет,
застыв в оцепенении, словно разбитая параличом.
     Страх  провел острыми коготками по  нервам Ковенанта. Мужчина с посохом
вышел  в круг и  поманил за собой обоих  пленных. Пройдя по каменным плитам,
они остановились рядом со своим  провожатым. Тот устало оперся на посох, как
будто мышцы его тела с трудом выдерживали бремя долга, который он взвалил на
себя. Внезапно мужчина встряхнулся и торжественно поднял посох над головой.
     - Вот центр! - прокричал он громким голосом.
     В тот же миг все занавесы раскрылись. Из домов начали выходить мужчины,
женщины  и  дети  -  смуглые  люди  в  кожаных одеждах  черного  цвета.  Они
образовали  плотное кольцо вокруг того места,  где стояли Линден и Ковенант.
Их  настороженные  враждебные  лица  были  наполовину  прикрыты  капюшонами.
Некоторые  мужчины  сжимали в руках  метательные копья, похожие  на  дротики
средней величины.
     Мужчина с посохом присоединился к ним, и по взмаху его руки деревенские
жители  сели на  землю. Только  один  из них  продолжал  стоять  за  спинами
соплеменников,  лениво  опираясь   о  стену  дома   и   ухмыляясь  в  хищном
предвкушении какого-то события. Ковенант  интуитивно решил, что этот человек
являлся палачом подкаменья.
     Жители  деревни  молча  наблюдали  за  пленными.  Никто не  двигался, а
некоторые  даже  не  моргали.  Молчание  повисло  в  воздухе,  как  крик  из
рассеченного горла, у которого больше не осталось голоса. . Солнце  начинало
припекать. По вискам Ковенанта побежали струйки пота.
     -  Интересно, они еще  долго  так будут  молчать? - прошептал он сквозь
зубы.
     Линден толкнула его локтем:
     - Я так думаю, это что-то вроде суда. Они хотят услышать, что мы скажем
в свое оправдание.
     Ковенант  ни секунды не  сомневался в  ее догадке. Она обладала чутьем,
которое он потерял.
     - Потрясающе! А за что нас судят?
     - Наверное, они нашли Нассиса, - мрачно ответила она.
     Он  застонал. Ее  слова  походили на  правду. Возможно,  Нассиса  убили
только для того,  чтобы потом свалить вину на него и Линден. И все же это не
объясняло того, почему  на  них  устроили  засаду  прошлой ночью.  Он  повел
плечами, печалясь о том, что не может вытереть пот с лица.
     Молчание  стало  невыносимым.  Горы   и  дома  придавали   площади  вид
старинного  амфитеатра. Жители подкаменья бесстрастно следили за пленниками,
ожидая  суда и казни.  Осмотрев их  лица нарочито  гордым взглядом, Ковенант
прочистил горло и громко сказал:
     - Я, юр-Лорд  Томас Ковенант,  Неверящий и  Обладатель  белого  золота,
приветствую  вас. Вы можете называть мою спутницу  Избранной.  Линден  Эвери
впервые в Стране и находится под моей защитой.
     Он намеренно дал ей этот звучный титул.
     Люди смущенно опускали головы под его взглядом. Человек, прислонившийся
к стене, оскалил в усмешке зубы.
     - Я  бывал здесь прежде и  думаю, вам  известно  обо  мне, -  продолжал
Ковенант с внезапным гневом. - Как вы посмели угрожать мне расправой?
     - Ковенант! -  шепнула Линден, укоряя  его  за  горяч - Я  знаю, - тихо
сказал он в ответ. - Сейчас не стоит говорить подобным тоном.
     Еще раз осмотрев деревенских жителей, Ковенант повысил голос:
     - Нас  встретил  Нассис, сын Джюса. Вы изгнали его в горы, или, вернее,
он покинул вас, потому что не может  белый  голубь жить в  гнездовье  черных
ворон.
     Каким жалким и одиноким выглядел старик перед смертью...
     - Он сказал нам, что среди вас живет его сын - человек по имени Сандер.
Здесь ли тот, о ком я говорю? Откликнись, Сандер!
     Ковенант выдержал долгую паузу, но никто не отозвался.
     - Ладно,  Сандер! Можешь мне не отвечать! Я только хотел  сказать,  что
твоего отца убили. Мы нашли его у хижины с железным ножом в спине. И тот нож
был еще горячим!
     Кто-то  в  кругу людей издал слабый стон. К  сожалению, ни Ковенант, ни
Линден   не   разглядели   этого   человека.   Небо   над   ними   приобрело
светло-коричневый оттенок. Жар солнца казался сухим, как пыль.
     - Я знаю,  что убийца Нассиса живет здесь. Он  находится среди вас! Или
вам до этого нет дела?
     Люди молчали. Сотни глаз смотрели на него, словно  на странное создание
из другого мира. От тишины звенело в ушах. Ковенант раздраженно повернулся к
Линден:
     - Черт  возьми! Я  просто делаю из себя шута! У  тебя есть какие-нибудь
идеи?
     -  Мне страшно, Ковенант,  -  ответила  она, и в  ее  глазах  появилась
мольба. - Я никогда не попадала в такие переделки.
     - У меня это тоже в первый раз... Его голос задрожал от злости:
     -  Люди!   Кем  же   вы   стали?  Ваши  предки  ценили   вежливость   и
гостеприимство.  Они  сгорели  бы  от стыда, если бы узнали, какими стали их
потомки!  -  Вспомнив, как родители Лены  приветствовали  его  в своем доме,
Ковенант  до  боли стиснул  зубы.  Он  молча выругался  и снова  обратился к
жителям подкаменья:
     -  Неужели  другие деревни похожи  на  вашу?  Неужели  Страна  заболела
грубостью и подозрением? Или только вы, в подкаменье Мифиль,  забыли простые
правила приличия?  Человек  с  посохом опустил  глаза.  Никто  из  людей  не
шевелился.
     - Хорошо! Если наше присутствие вам  в  тягость, то дайте  нам уйти! Мы
обещаем, что отныне и шагу  не ступим в ваши неприветливые  места. Возможно,
другие деревни дадут  нам  еду  и  кров. Возможно, в  сердцах их жителей еще
живет память о чести и жалости.
     Мужчина, стоящий у каменной стены, злобно захохотал.
     - Проклятие! -  прошептал Ковенант. Молчание людей сводило с ума. В его
висках застучали молоточки пульса. Долина дышала Злом и пустынным зноем.
     - Видел бы это Морэм...
     - Кто такой Морэм? - обреченным голосом спросила Линден.
     Она  не  отводила взгляда  от человека,  стоящего  за кругом  людей. Он
притягивал ее взор, как открытая рана.
     - Один из Лордов Ревелстоуна, - ответил Ковенант,  гадая о том, что она
увидела. - Мы  дружили с  ним. Он  мог  выбраться живым из любой невероятной
ситуации.
     Она отвернулась  от  хохотавшего  мерзавца  и  с укором  посмотрела  на
Ковенанта. От страха и разочарования ее слова походили на шум песка.
     - Твой друг мертв. Все,  кого ты знал, давно мертвы. - Ее плечи дрожали
от напряжения. - Они умерли три тысячи лет назад. И ты живешь доисторическим
прошлым.  Что  же  такого   должно  произойти,  чтобы  ты  наконец  перестал
вспоминать о том, как здесь было раньше?
     - Я  просто пытаюсь понять,  что изменилось  в  Стране... Агрессивность
Линден  смутила  его. Она  относилась  к нему  несправедливо.  Впрочем,  он,
наверное,  действительно  заслуживал  осуждения.  Все  его  слова  о  Стране
оказались нелепостью. Доисторическое прошлое! Он отвернулся от нее.
     - Послушайте меня, жители  подкаменья! - громко произнес Ковенант.  - Я
бывал  здесь раньше  - правда,  очень  давно,  во время великой войны против
Серого Убийцы. Тогда  мы одержали  победу  и спасли Страну от  Зла. И в этих
сражениях мне помогали мужчины и женщины вашей  деревни. Они сражались рядом
со мной - отважные люди из  подкамений и настволий. Лорды и Великаны, Стражи
Крови  и  ранихины. Но  теперь случилась  новая  беда.  Над Страной  нависла
грозная  опасность.  Вот  почему  мы  здесь!  -   Вспомнив  старую  песню  о
Кевине-Расточителе Страны, он процитировал строку:
     - ?Чтобы истина и красота не покинули Землю!"
     Своим тоном, словами и мимикой он просил у людей какого-то  отклика, но
жители деревни отказывались отвечать на его призыв.  Движения стягивали узлы
веревок, усиливая онемение в руках.  Знойное марево, мерцающее  на  равнине,
сотрясало воздух и горизонт. У Ковенанта закружилась голова.
     - Я не понимаю, чего вы добиваетесь, -  добавил он хриплым голосом. - Я
не  могу представить себе, чем мы провинились перед  вами. Но по отношению к
Избранной вы не правы втройне! Она впервые здесь и потому безвинна!
     Ковенант замолчал, услышав насмешливое  фырканье.  Повернув  голову, он
посмотрел  на  человека,  который   стоял   за  кругом  людей.   Их  взгляды
встретились, словно два клинка. Мужчина перестал смеяться. Он источал угрозу
и  презрение. Во всей его  позе и даже  в сложенных  на груди руках сквозила
неприкрытая  жестокость.  Но Ковенант  не  дрогнул. Расправив  плечи,  он  с
вызовом встретил  эту  холодную враждебность, и через минуту  мужчина  отвел
взгляд в сторону.
     - Нет, не вам нас судить! - воскликнул Ковенант. - Вы сами заслуживаете
приговора. Все беды  Страны лежат на вашей  совести, и  вы  слепцы,  если не
видите этого.
     Деревню накрыло облако безмолвия. Пустынная долина  затаила свое жаркое
дыхание. Внезапно человек у стены закричал:
     -  Сколько  еще мы будем слушать его болтовню? - В  голосе его  слились
презрение и страх.  - Слов этого безумца хватило бы на  два десятка чужаков.
Давайте вынесем приговор!
     Человек с посохом вскочил на ноги.
     -  Довольно,  Марид! -  прикрикнул он.  -  Ты  забываешь,  кто  из  нас
гравелинг подкаменья. Допрос молчанием веду я - от начала.., и до конца.
     - Мне надоели  его оскорбления! - резко ответил Марид. - Скажите, люди,
неужели вам не противно слушать то, что он говорит?
     Рокот  согласия пробежал  по  кругу.  Линден  испуганно  придвинулась к
Ковенанту. Она с ужасом смотрела на Марида, словно тот был исчадием  ада. Ее
рот  подрагивал от  отвращения.  Она  видела  то,  что  ускользало  от  всех
остальных.
     - Хорошо, - согласился  гравелинг, направляясь  к  центру площади. - Мы
выслушали  чужаков.  -  Он  ударил  посохом  о   каменную  плиту.  -  Жители
подкаменья! Слово за вами! Скажите, каков ваш приговор!
     Какое-то время люди  оставались неподвижными.  Затем поднялся  немощный
старик.  Поправив куртку, он  придал  лицу глубокомысленный вид и  заговорил
козлиным голоском:
     - От  Всадников  Верных  я  слышал  Заповеди  на-Морэма. Они  уже давно
предрекали  появление  беспалого   человека,  приход   которого   сулит  нам
бесконечные беды.  Верные предупреждали, что этого мужчину  надо убить.  Его
кровь должна излиться на землю. Он несет в себе великое Зло, и теперь только
от  нас зависит, останется ли  он в живых. Если мы отдадим кольцо из  белого
золота в руки Верных, они отвратят проклятие от Страны.
     Проклятие? Верные? Ковенант  сражался со своим непониманием. Кто, кроме
Вольных Учеников, мог предсказать его возвращение?
     Закончив речь,  старик  поклонился гравелингу и снова сел в круг. Вслед
за  ним  поднялась  женщина  средних  лет. Указав рукой  на  Ковенанта,  она
сказала:
     -  Этот человек назвал на-Морэма  своим  другом.  А что  мы  видели  от
на-Морэма,  кроме  Зла?  Его  Верные  отнимают  у  нас  кровь  лучших  людей
подкаменья - и не  стариков, чья смерть близка, а молодых, которым жить бы и
жить. Пусть эти  двое умрут! Нашему стаду не хватает кормов, и кровь чужаков
поможет нам вырастить новый урожай.
     - Какая глупость! - возмутился  старик. - Смотри не болтай этой чепухи,
когда к нам приедет Всадник. Он, наверное,  уже в пути - наша  очередь снова
приближается.  И пойми, женщина,  если мы не будем  жертвовать  своих детей,
Страна  погибнет!  Погибнет вместе  с нами!  Только Верные  удерживают  силу
Солнечного Яда. Только они - наша последняя защита.
     - Нет, что-то тут не так! - воскликнул гравелинг. - Он назвал на-Морэма
своим другом. Так почему же Верные ищут его смерти?
     - Какая разница? - нетерпеливо закричал  Марид. - Их все равно придется
убить. Мы ненавидим на-Морэма, но его сила является нашей защитой.
     - Правильно! - зазвучали голоса. - Так оно и есть! Их надо убить!
     Подтолкнув Ковенанта плечом, Линден тихо прошептала:
     - Этот  человек... Марид. Он не тот, за кого себя выдает... Разве ты не
видишь?
     -  Не  вижу, - ответил сквозь зубы Ковенант. - Я же говорил, что у меня
нет твоей проницательности. А что такое?
     - Не знаю, - испуганно сказала она. - В нем обитает что-то чужое...
     Потом встала еще одна женщина:
     -  Этот человек говорил,  что  пойдет  в  другие  подкаменья,  если  мы
отпустим его. Значит,  он отправится к нашим врагам? Вспомните, как голытьба
из Виндзорна дважды обирала наши поля при плодородном солнце. Вспомните, как
нам сводило животы от голода и как кричали  по ночам наши дети. Пусть друзья
наших врагов умрут!
     - Да! Правильно! - кричали люди из круга. - Смерть чужакам!
     Неистовые призывы Марида неслись сквозь возраставший ропот:
     - Они  убили Нассиса  -  отца  Сандера.  Неужели  мы  позволим  убийцам
безнаказанно покинуть деревню? Они должны умереть!
     -  Ты лжешь!  -  Крик  Линден  прозвучал  как щелканье  хлыста. - Мы не
убивали этого доброго и безобидного человека!
     Ковенант повернулся к ней. Но Линден не замечала его. Ее внимание  было
приковано к Мариду. Мужчина у стены язвительно спросил:
     - Тебе, наверное, страшно умирать? Не так ли, Линден Эвери?
     - Кто ты? - закричала она.
     - Скажи мне, что ты видишь? - просил ее Ковенант.
     - Какое-то существо... - Ее голос пресекся. Глаза округлились от ужаса.
На бровях  и  висках засверкали  капельки пота. - Что-то  похожее на  бурю в
горах. Неумолимо злобное и жестокое.
     Ковенанта озарила интуитивная догадка:
     - Горячее?
     - Да! Как тот нож!
     Ее  взгляд  свирепо  вонзился в  Марида.  В  груди  Ковенанта  внезапно
воцарилось спокойствие.
     - Эй, Марид! Подойди сюда! - сказал он властным голосом.
     - Стой, где стоишь! - отменил его команду гравелинг.
     - Ад и кровь! - взревел Ковенант. - Мои руки связаны за спиной! Неужели
ты так боишься узнать правду?
     Он не смотрел на мужчину с посохом. Взгляд его устремился к Мариду.
     - Подойди сюда! Пусть все увидят, кто убил Нассиса!
     - Будь осторожен, - прошептала Линден. - Он хочет ударить тебя.
     На  лице Марида появилась  коварная  усмешка. Какой-то миг он оставался
неподвижным,  но за его реакцией теперь следили все жители деревни, а взгляд
Ковенанта  побуждал  к  поступку  или  бегству.  Ликующая  злость  сменилась
страхом.
     Он быстро вышел на площадь и остановился перед пленными.
     - Клевещи, убийца! -  ехидно прокричал Марид. - Только не  задохнись от
своих ядовитых слов, иначе ты лишишь нас главного удовольствия.
     Ковенант не колебался.
     - Нассиса ударили в спину железным ножом, - тихо ответил он. - Это было
грязное  убийство. Старик истек  кровью. Когда  мы нашли его труп, я  не мог
дотронуться до ножа, потому что рукоятка обжигала пальцы.
     Марид конвульсивно сглотнул.
     - Ты просто идиот!  Тепло  человеческих рук не может раскалить железный
нож.  А в нашем подкаменье  нет людей, которые обладали бы такой силой. Твои
слова лживы от начала и до конца. Ты сам обрекаешь себя на гибель!
     - Гравелинг, коснись его своим посохом! - сказал Ковенант.
     Жители деревни повскакивали.
     - Зачем? - неуверенно спросил мужчина, руководивший церемонией допроса.
-  Мой  посох  из   обычного  дерева.  Он  не   может  определять  вину  или
невиновность.
     - Сделай это! - прошептал Ковенант, не выпуская Марида из тисков своего
взгляда.
     Гравелинг неохотно повиновался. Как только конец  посоха приблизился  к
нему,  Марид пугливо  отшатнулся.  Внезапно его  лицо озарилось  дьявольским
восторгом.  Он шагнул вперед и позволил посоху коснуться своего плеча. В тот
же миг дерево вспыхнуло красным пламенем.
     Гравелинг ошеломленно  попятился. Жители деревни испуганно зашептались,
хватая друг друга за руки в поисках взаимной поддержки.
     Марид ударил Ковенанта кулаком в висок. Сила  удара отбросила  пленника
на несколько  шагов,  и  он  рухнул на каменные плиты.  Боль,  как  кислота,
обожгла его череп.
     - Ковенант! - испуганно закричала Линден.
     - Марид! - вторил ей протестующий крик гравелинга.
     Он услышал,  как  испуганный  шелест,  голосов  превратился  в  гневный
рассерженный  ропот.  Боль  заполнила сознание  неистовым ревом. Сражаясь  с
огнем, который  пылал в мозгу, Ковенант поднялся на колени, и  теперь каждый
мог увидеть след удара на его лице, излучавший слабое сияние.
     - Ты выдал себя, ублюдок! - прохрипел он, едва различая свои слова.
     Вокруг него шумел и переливался низкий гул. Ковенант повысил голос:
     -  Что  же  вы   так  испугались,   жители  подкаменья?  Вы  собирались
позабавиться  над  двумя  беззащитными  жертвами,  а дело  принимает  другой
оборот?
     Марид стоял рядом, презрительно усмехаясь. Ковенант повернулся к нему:
     -  Почему  ты не скажешь им своего настоящего  имени? Кто ты? Джеханнум
или Опустошитель Шеол?
     Линден подбежала к нему. Она яростно пыталась  высвободить руки из пут,
но крепкие веревки не поддавались. Ее губы шептали угрозы и проклятия.
     -  Давай,  нападай  на  меня! - продолжал  Ковенант, почти не  различая
Марида в пламени боли. - Рискни еще раз! Возможно, я забыл, как пользоваться
своим кольцом.
     Марид  захохотал, и  от  его смеха  повеяло  ледяным холодом. Ненависть
пронзила  слух  Ковенанта  и отозвалась  в  его  сознании раскатами далекого
грома.
     -  Кольцо  тебе не  поможет! - прокричал  Опустошитель.  - Твоя  смерть
неминуема, и на этот раз ты не помешаешь мне, ничтожество!
     Гравелинг замахнулся  на Марида горящим посохом.  Ковенант услышал  его
яростный вопль:
     - Так это ты убил Нассиса, моего отца?
     - Да, я! И с радостью!  - ответил Опустошитель. - Его боль питала меня.
Он корчился и  стонал. А я  все глубже всаживал нож, рассекая ему позвонки и
нервы!
     Женщина, стоящая неподалеку, издала крик  ярости и ужаса. Вырвавшись из
рук  какого-то мужчины,  она бросилась к  Мариду и с разбега  толкнула его в
грудь. Тот повалился на спину и застыл на каменных плитах.
     Сила покидала Ковенанта. Упав на бок, он лежал на земле и  ловил губами
воздух. В ноздри ударил запах горевшей плоти. Один из мужчин воскликнул:
     - Сандер! Посмотри на ее руки! Кто-то спросил:
     - Он умер?
     - Нет! - прозвучал ответ.
     - Развяжите меня! - закричала Линден. - Я врач! Я могу ей  помочь!  - В
ее голосе послышалось отчаяние:
     - Черт возьми! Неужели вы даже не знаете, кто такие врачи?
     Секундой позже Ковенанта подхватили под руки и довольно грубо поставили
на ноги. Сквозь облако боли к нему приблизилась тень. Лицо прояснилось, и он
узнал обладателя посоха. Брови  гравелинга  гневно  метались  вверх и  вниз.
Задыхаясь от горя, он обратился к пленнику:
     - Ты должен  рассказать, что происходит! У моей матери обгорели руки! А
Марид уснул, как ни в чем не бывало!
     - Им овладел Опустошитель.
     Дыхания не хватало. Ковенант натужно вдохнул сухой воздух.
     - О кровь ада!
     Он  не мог найти  подходящих слов. Гравелинг  схватил  его за грудки  и
закричал:
     - Говори, Полурукий!
     Откуда-то сбоку послышался голос Линден:
     -  Черт бы тебя побрал! Оставь  его в покое!  Неужели ты не видишь, что
ему плохо?
     Ковенант пытался удержать ускользающее сознание.
     - Развяжи ее, - прошептал он непослушными губами. - Она целительница...
     Желваки, собравшиеся на скулах Сандера, разжались.
     - У  меня нет причин доверять  ей жизнь матери.  Расскажи  мне  лучше о
Мариде.
     "О Мариде?? - сквозь боль удивился Ковенант.
     -  Я  же  говорил...  Им овладел Опустошитель.  Изнывая  от  тошноты  и
головокружения,  он  сражался  за  ясность   ума.  Но  в  глазах  гравелинга
по-прежнему читалось непонимание.
     - Когда Марид проснется, то снова будет нормальным человеком. Возможно,
он  даже не  вспомнит того,  что произошло  теперь.  А Опустошитель овладеет
новой жертвой. Этим  тварям ничем нельзя повредить. Однажды мы одержали  над
одним из них победу, но она далась нам слишком большой ценой. Поэтому просто
присматривай  за  своими людьми.  Он может  войти в  любого из  вас...  Если
заметишь,  что кто-то  ведет себя  странно  и чрезмерно жестоко, вели  своим
сородичам  держаться подальше от такого человека.  Поверь,  я  знаю,  о  чем
говорю.
     Сандер  слушал  его  с  нетерпением,  которое  постепенно  переходило в
отвращение.  Вены  на  висках  гравелинга  пульсировали от  гнева. Не  успел
Ковенант  закончить  последнюю  фразу,  как обладатель  посоха  повернулся и
направился к одному  из каменных домов. Пленника тут же потащили в небольшую
хижину, стоящую на краю площади. Двое мужчин тянули туда же сопротивлявшуюся
Линден. Их вновь втолкнули в комнату, которая служила им тюрьмой.
     - Проклятие, - проворчал  Ковенант дрожащим  от  усталости голосом. - Я
пытался предупредить его, но он ничего не понял.
     Сопровождающие их люди не отвечали. Они втолкнули пленников в хижину, и
Ковенант  повалился  на   пол.  Маленькая  комната  укрыла  его   прохладным
полумраком.   После   солнечного  пекла   холодный  пол   казался  по-райски
прохладным.  Жгучая  боль   полилась  на  гладкие  камни,  и  постепенно  их
успокоительное прикосновение остудило лихорадочный жар в голове.
     Его спутница шептала проклятия. Ковенант попытался сесть.
     - Линден.
     Она тут же подползла к нему.
     - Не надо подниматься. Повернись. Я хочу осмотреть твою рану.
     Он повернул голову,  и Линден склонилась над ним. Ковенант почувствовал
ее дыхание на своей щеке.
     - Кожа обожжена,  но рана несерьезная.  Я думаю,  все  обойдется ожогом
первой степени.
     Он уловил в ее голосе жалость и беспомощность.
     - Кости целы. Как ты себя чувствуешь?
     -  Немного  оглох, -  прошептал  Ковенант.  -  Голова  идет кругом. А в
остальном я в полном порядке.
     - Ничего, поправишься, - успокоила его  Линден. - Это  симптомы легкого
сотрясения мозга. Могу поспорить, что тебе сейчас хочется спать.
     Он утвердительно кивнул. Темнота закрытых век обещала утешение и покой.
Ковенанту хотелось погрузиться в этот благодатный мрак, но Линден велела ему
сесть.  Он  не  шевелился. У  него  не осталось сил,  чтобы  подчиняться  ее
настоятельному голосу. Она подтолкнула его коленом.
     -  Я серьезно,  Ковенант! Если ты заснешь и войдешь в состояние комы, я
уже ничем не смогу тебе помочь. Садись и открой глаза! Ты не должен спать!
     Ее  напряженный  тон  предвещал  истерику.  Скрипнув  зубами,  Ковенант
заставил себя  приподняться.  В мозг  хлынула горячая  боль.  Он выпрямился,
рывком придвинулся к стене и прислонился плечом к холодному камню.
     - Вот и хорошо, - похвалила она.
     Молоточки в черепе  Ковенанта раскололи пространство,  отдалив  его  от
Линден бездонной пропастью отрешенности. Она осталась на другом краю бытия -
одинокая и маленькая, оторванная от родного мира.
     -  Только  не  спи! Говори  со  мной,  вспоминай  о прошлом...  А лучше
расскажи о том, что случилось на площади.
     Он понимал,  как она нуждалась в таком объяснении. Марид пробудил в ней
тот  же страх, что  и  смерть Нассиса.  Линден увидела в деревенском  жителе
злобное  и   ужасное  существо,  которое   источало  ненависть  и   получало
наслаждение  от  жестокости.  Она  впервые  встретилась  с  одним   из  трех
Опустошителей.
     -  Ковенант осторожно опробовал голос, пропуская  его по  узкому  руслу
между острыми порогами боли.
     - Мне  следовало  догадаться об этом сразу. Марид здесь  ни при чем. Он
стал жертвой Опустошителя.
     Линден отошла от него и прислонилась к противоположной  стене. Взглянув
ему в глаза, она спросила:
     - А кто такой Опустошитель?
     - Слуга Фоула.  -  Ковенант закрыл  глаза и прижался  затылком к стене,
стараясь сосредоточиться. - Всего их трое - Херим,  Шеол и Джеханнум. У  них
много имен, и они  не имеют собственных тел. Обычно  Опустошители овладевают
людьми, но иногда они используют тела животных или  других живых существ. Их
жертвой может  стать любой человек, попавшийся им на пути, поэтому  победить
Опустошителя  почти  невозможно.  -  Он  тихо  вздохнул,  боясь  потревожить
отступившую боль. - Я  надеюсь, жители этой деревни поймут, что их сородич -
пострадавший, а не преступник.
     - Значит, в облике Марида я увидела  Опустошителя? - осторожно спросила
она. - Так вот почему он был таким.., омерзительным!
     - Да.
     Когда  он слушал голос Линден, боль  становилась  менее тревожной.  Она
собиралась в теплое пятно и казалась  огнем под кожей, а не дубиной в мозгу,
которая калечила его мысли.
     -  Марид  оказался жертвой. Опустошитель  использовал  его, чтобы убить
Нассиса, а затем  переложить  вину на  нас с тобой. Я не знаю, зачем это ему
понадобилось.  Вряд ли  Фоул  хотел, чтобы  нас здесь убили. Вот увидишь, мы
вырвемся  отсюда. Если бы  Презирающий планировал нашу  казнь, его  слуга не
стал  бы  так явно  выдавать свое присутствие.  Вспомни,  как были смущены и
напуганы жители подкаменья - теперь у них есть над чем подумать.
     -  Меня  волнует только одно, - печальным  тоном ответила она. - Я вижу
вещи, которые невозможно видеть! Я боюсь, что схожу с ума.
     Тон  Линден вызвал у Ковенанта неожиданное воспоминание. Она относилась
к Мариду с тем  же страхом, что и к Джоан. Ее пугала встреча с  неизвестным,
которого она не могла объяснить.
     Он открыл глаза и, наблюдая за ее реакцией, сказал:
     - В твоем даре нет  ничего сверхъестественного. Я тоже имел его,  когда
бывал здесь прежде.
     Линден приподняла голову.  Ее глаза смотрели  куда-то  вдаль.  Ковенант
догадывался, что  она  изо  всех  сил  боролась с  подступающим психозом. Ей
требовалась  помощь  -  вернее,  неотложное  вмешательство.  И  он  еще  раз
попытался убедить ее в том, что казалось ему очевидным:
     -  Твои  чувства настроились на Страну.  Ты стала  восприимчивой к сути
вещей и можешь видеть то, что раньше оставалось невидимым. Глядя на  людей и
предметы,  ты  ощущаешь их  внутренние  качества. В  твоих  глазах  они либо
естественны, либо несут в себе зачатки каких-то болезней.
     Линден  не  подавала  виду,  что  слушает  его.  Превозмогая  боль,  он
продолжал свои объяснения:
     - Не знаю, по какой причине, но я лишился этого дара. Мне доступно лишь
то, что лежит на поверхности. Я вижу, однако чувствую себя слепым.
     Ему хотелось вытянуть ее из этой губительной неопределенности, пока она
не потеряла остатки здравого рассудка. Линден медленно покачала головой.
     - А  если  я ошибаюсь? - жалобно спросила  она.  -  Что если мое мнение
окажется только следствием параноидальной мании?
     - Нет! Эта часть сознания не может ошибаться. И человек теряет рассудок
лишь  в том случае,  если сам соглашается на такую потерю.  -  Он видел, как
страх исказил  ее  черты.  - Все будет  нормально.  Главное, не  поддаваться
обстоятельствам.
     Линден  слушала его.  Усилием воли, от  которого  у  Ковенанта  сжалось
сердце,  она  расслабила  свое  тело  -  мышцу за  мышцей.  Сделав несколько
судорожных вдохов, Линден тихо прошептала:
     -  Я чувствую  себя  такой  беспомощной и  слабой.  Он  молчал,  ожидая
следующей фразы. Она фыркнула, откинула волосы с лица и решительно спросила:
     - Если эти Опустошители могут порабощать любого человека, то почему они
не сделали  этого с нами? Если мы такие важные птицы, а Лорд Фоул - коварный
злодей, то  почему  он  не  догадался наслать  на нас  своих  слуг,  которые
превратили бы тебя и меня в послушных марионеток?
     Ковенант облегченно вздохнул и расслабился.
     - К счастью, это невозможно. У него нет  над нами такой силы.  Он будет
хитрить и расставлять  ловушки. Но мы  всегда  можем  поступить по-своему  и
разрушить  его планы. Лорду Фоулу  придется мириться с  нашей  свободой.  Та
миссия, которую он уготовил для нас, не будет иметь никакого смысла, если мы
не выполним ее по собственной воле.
     "Кроме того, Фоул не позволит Опустошителю  завладеть моим  кольцом,  -
подумал Ковенант. - Зачем ему слуга с такой большой и необузданной силой?"
     Линден нахмурилась.
     - Теперь я начинаю понимать, что делает нас такими важными фигурами. Он
хочет использовать ту силу, которую мы получили в дар от Страны. Да, кстати!
Я  давно  хотела спросить тебя... - Она глубоко вздохнула. - Почему я видела
Опустошителя, а  другие - нет? Неужели никто, кроме меня, не  обладает такой
способностью?
     Ее вопрос пронзил Ковенанта болью.
     - Вот это меня и пугает, - ответил он с натянутой улыбкой. - Раньше все
люди были такими, как ты, но теперь они слепы и глухи.
     "Как я?, - подумал он.
     - Мне даже страшно подумать, что это означает. Они потеряли...
     "Они потеряли  вдохновение, которое учило  их любви  и служению Стране.
Они перестали заботиться о  том, что  их окружает.  О, Лорд  Фоул, что же ты
наделал, мерзавец?"
     - Жители  подкаменья  не видят  разницы между  жертвой  Опустошителя  и
нормальным человеком. Они не понимают, что могут нам доверять.
     Линден поджала губы.
     - Ты хочешь сказать, что они по-прежнему собираются нас убить?
     Прежде чем Ковенант успел ответить, чья-то  рука отдернула занавес, и в
комнату вошел гравелинг.
     Его глаза  затуманились  от горя; печаль омрачила угловатые  черты.  На
этот  раз  он пришел к ним без посоха. Его  неловко свисавшие руки все время
находились  в  движении.   Они  бессознательно  подергивались,   словно   им
требовалось что-то держать или делать.
     Гравелинг сел на корточки у  входа.  Не смея смотреть  на пленников, он
уставился на плиты пола между ними.
     - Так, значит, ты и есть сын Нассиса? - спросил Ковенант.
     Тот кивнул, еще ниже опустив голову. Ковенант ожидал, что он заговорит,
но гравелинг смущенно молчал.
     - Скажи, кто эта женщина, которая набросилась на Марида?
     -  Калина,  дочь Аллома, когда-то  бывшая супругой  Нассиса,  -  тихо и
строго  ответил  гравелинг.  -  Она моя  мать.  Линден  быстро  взглянула на
Сандера.
     - Как она себя чувствует?
     - Отдыхает. Но ее рана очень серьезна,  а мы мало что понимаем  в таких
ожогах. Скорее всего, ее придется принести в жертву.
     Линден  хотела предложить свою помощь,  однако Ковенант, догадавшись об
этом, опередил ее новым вопросом:
     - Ты говоришь о жертвоприношении?
     - Кровь матери принадлежит подкаменью Мифиль. - Голос Сандера дрожал от
горя. - Мы не можем тратить ее впустую. Только Нассис, мой отец, не принимал
законов  Солнечного  Яда.  Поэтому  его  и изгнали... -  Запнувшись,  Сандер
натужно откашлялся. - К  счастью,  он не  знал, что  гравелингом  подкаменья
являюсь я. Именно  мне приходится выполнять ритуалы жертвоприношений. Линден
отшатнулась.
     - Неужели ты собираешься принести в жертву собственную  мать? - спросил
ошеломленный Ковенант.
     - Да! -  прохрипел Сандер. - Ради жизни подкаменья! Все, что мы  имеем,
дается  нам ценой крови.  - Усилием  воли он подавил свои чувства. - Вы тоже
скоро примете смерть.  Жители подкаменья вынесли  свое решение.  Мы принесем
вас в жертву на восходе солнца.
     Ковенант  с удивлением  посмотрел на гравелинга и, преодолевая  боль  в
голове, спросил:
     - Почему вы хотите нас убить?
     - В общем-то я и пришел, чтобы ответить на этот вопрос.
     Оправдания  Сандера и его опущенные  глаза еще раз убедили  Ковенанта в
том,  что гравелинг  ненавидел свою  работу. Однако он не  мог уклониться от
возложенных на него обязанностей.
     - Причин для казни много. Ты сам сказал, что, если мы отпустим  вас, вы
отправитесь в другую деревню.
     -  Я  ищу друзей! - вскричал Ковенант.  - Если  мы не  найдем их в этом
подкаменье, то попытаем счастье где-нибудь еще!
     - Нет, - огорченно ответил гравелинг. - Любая  деревня  поступила бы  с
вами так же, как  и мы.  Узнав,  что вы  пришли  из  нашего  подкаменья, они
приняли бы вас за своих врагов. Кроме того, ты объявил себя другом на-Морэма
- другом того, кто отнимает у нас кровь!
     Ковенант недоуменно  покачал  головой.  Обвинения  Сандера  сложились в
головоломку, которую он пока не мог разгадать.
     -  Я не знаю никакого на-Морэма.  Морэм, с  которым я дружил, скончался
около трех тысяч лет назад.
     - Это невозможно. Ты выглядишь лет на сорок. Впрочем, дело не в Морэме,
а в Заповедях Верных.
     Сандер  говорил,   не  поднимая   головы.   Его  руки  подергивались  в
незавершенных жестах.
     - Мы ненавидим Всадников,  но верим в их знание и силу. Они предсказали
твое появление, и вот ты действительно здесь. Всадники уже в  пути. Они едут
сюда, чтобы укрепить волю Верных.  Их слову нельзя перечить,  поскольку кара
за непослушание превратит подкаменье в пыль. Если мы прольем вашу кровь, они
уменьшат подать. Возможно, нам даже не придется отдавать им своих людей.
     - Подожди! - воскликнул Ковенант. - Давай по порядку. - К боли в голове
прибавилось раздражение. - Три тысячи лет  назад человек, обладавший кольцом
из  белого золота, спас Страну от злобных полчищ Серого Убийцы.  Неужели все
это забыто? Неужели никто из вас не помнит истории своего народа?
     Гравелинг смущенно пожал плечами:
     - Наверное,  я единственный в  подкаменье, кто слышал такие сказки. Мне
рассказывал  их отец.  Но Нассис был сумасшедшим.  Он потерял  рассудок, как
Джюс и Прассан. Его кровь пожертвовали бы на благо деревне, если бы я  и его
жена Калина не воспротивились этому.
     Нежность  в  голосе Сандера стала  откровением для Ковенанта. Он  понял
суть конфликта, которым  терзалась душа гравелинга. Сандер разрывался  между
убеждениями отца и тем, во что верили  обитатели подкаменья. Умом он жил  по
законам своего  народа,  но  рассказы  полубезумного  Нассиса подрывали  его
уверенность  в догмах, навязанных  Верными.  Он  враждовал  с  самим  собой,
Раздражение  Ковенанта  утихло.  Он интуитивно  чувствовал какую-то надежду,
связанную с Сандером, и теперь пытался нащупать ее.
     - Ладно,  оставим  прошлое в  покое. Скажи,  каким образом наша  смерть
поможет подкаменью Мифиль?
     -   Я  гравелинг.  Используя  кровь,  опытный  мастер  может  воплощать
Солнечный Яд в различные формы.
     Желваки  появлялись  и  исчезали  на его скулах без ритма  и каких-либо
определенных причин.
     - Сегодня мы живем под пустынным солнцем, которое продлится как минимум
три дня. Вчера закончилось дождевое солнце, а перед этим  было чумное.  Наши
стада нуждаются в  корме; нам нужен  новый урожай. С помощью  вашей  крови я
добуду воду из пересохшей земли. Возможно, мне удастся оросить целый акр или
даже два  для травы и посевов. Это  продлит жизнь нашего подкаменья, пока не
вернется плодородное солнце.
     Ковенант  ничего  не  понимал.  Нащупывая  нить  истины,  он  осторожно
спросил:
     - А почему вы не берете воду из реки?
     - Потому что в ней нет воды.
     - Как это - нет воды? -  удивленно воскликнула Линден. Слова гравелинга
пробудили  ее недоверие. - Бред  какой-то! Вчера во  время бури мы  едва  не
потонули в горных потоках!
     - Я же говорил, что мы  сейчас живем  под пустынным солнцем! -  сердито
огрызнулся Сандер. - Неужели ты сама этого не заметила?
     Потрясенный Ковенант повернулся к Линден:
     - Он говорит правду?
     Сандер  резко  поднял голову. Его взгляд заметался  между Ковенантом  и
Линден.
     -  Да, -  сквозь  зубы ответила она. -  Это правда. Ковенант доверял ее
обостренным чувствам. Повернувшись к гравелингу, он примирительно сказал:
     - Теперь мы знаем, что вы нуждаетесь в воде. Но давай это тоже оставим.
- Он  успокоился,  собрав последние остатки сил. Дрожащий голос  напоминал о
беспомощности,  но Ковенанта это не  смущало. - Расскажи, как  тебе  удается
использовать  Солнечный  Яд?  Каким  образом  ты воплощаешь его  в различные
формы?
     Судя  по выражению лица, Сандер не хотел обсуждать эту тему.  Но взгляд
Ковенанта  принуждал его  к ответу,  и какой бы  волей  ни обладал гравелинг
подкаменья  Мифиль, он не мог возражать герою  древних времен, о котором ему
так  много рассказывал отец.  Покорно вздохнув,  Сандер  расстегнул куртку и
благоговейно  вытащил  из  внутреннего  кармана  осколок   небольшого  камня
размером с половину его кулака.
     - Я гравелинг и поэтому ношу с собой Солнечный Камень.  Из-за странного
блеска гладкий осколок в его руке казался прозрачным, хотя таковым и не был.
Он выглядел как рваная дыра в ладони Сандера.
     -  О черт!  - воскликнул Ковенант. - Его  сердце  радостно забилось. Он
увидел перед собой твердый кусочек надежды. - Оркрест!
     Гравелинг взглянул на него с удивлением:
     - Как? Ты знаешь о Солнечном Камне?
     -  Сандер,  - произнес  Ковенант,  сдерживая  возбуждение,  -  если  ты
попытаешься убить нас,  используя этот камень, люди деревни понесут огромный
урон.
     Гравелинг раздраженно покачал головой:
     - Не  надо сопротивляться неизбежному. Мы бросим вам в  лица гнилянку -
тот сорт дыни, который помог вас поймать. Вы не почувствуете никакой боли.
     -  И все  же боль будет! - вскричал  Ковенант.  - Боль в твоем  сердце,
Сандер! - Его слова целились  в брешь, которая на миг приоткрылась в обороне
гравелинга. - Я - последняя  надежда Страны,  и ты единственный в подкаменье
знаешь об  этом. Как  жаль, что умер твой  отец! Он  нашел бы способ убедить
тебя следовать за нами.
     - Довольно!  - Крик Сандера был полон душевных  мук.  - Вы услышали то,
что я хотел сказать. По крайней  мере, вам теперь ясно, что  мы не  забыли о
правилах вежливости. Если я что-то могу  для вас сделать, говорите  быстрее.
Мне пора возвращаться к своим обязанностям.
     -  А что ожидает Марида? -  строго  спросил Ковенант. Вскочив  на ноги,
Сандер сердито взглянул на пленника:
     -  Он убийца  и  нарушитель Заповедей!  Его поступок нанес вред  нашему
подкаменью! Марид будет жестоко наказан за свое преступление!
     - Вы  собираетесь казнить  его?  За что? - Голос Ковенанта  задрожал от
волнения. Он выпрямился и гневно шагнул навстречу гравелингу:
     -  Разве  ты   не  понял,  что  я  сказал?  Он  невиновен!  Им  овладел
Опустошитель. Марид - жертва, а не преступник!
     - Возможно, ты прав, - со злостью ответил Сандер. -  Кроме того, он мой
друг.  Но твои  слова не имеют смысла для жителей деревни. Мы не знаем  ни о
каких Опустошителях, а Заповеди есть Заповеди. Марид будет наказан.
     - Черт возьми! - вскричал Ковенант. - Неужели ты сделаешь это?
     - Да уж дурака валять не стану! И  поверь, моя рука  не  дрогнет! Огонь
вины  умрет.  После того как Марид проснулся, он сам попросил  меня избавить
его  от горьких мук  раскаяния. Дождь  навел на  него безумие,  и  оно стало
причиной  преступления.  Однако  злодеяние  все  равно остается на  нем.  Он
получит то, что заслужил.
     Ковенанту   хотелось  схватить  гравелинга  за  плечи  и  как   следует
встряхнуть. Но крепкие веревки  еще  глубже  врезались  в  запястья. Подавив
стон, он мрачно спросил:
     - Как ты его накажешь?
     -  Мы его  свяжем.  - Тихая  жестокость в голосе  Сандера  звучала  как
самобичевание. - Ночью Марида отведут на равнину и оставят там. Солнечный Яд
не знает жалости!
     Не желая показывать своего горя, он уклонился от взгляда пленника.
     Слова о  Солнечном Яде по-прежнему оставались для  Ковенанта  загадкой;
Решив на время отложить вопрос о судьбе Марида, он спросил:
     - А что будет с Калиной? Неужели ты убьешь собственную мать?
     Руки Сандера задрожали, словно он хотел вцепиться Ковенанту в горло.
     - Надеюсь, это твой последний вопрос, - язвительно  сказал гравелинг. -
Мы  делаем все возможное, чтобы вылечить Калину. Я не  позволю пролить кровь
своей  матери,  пока  смерть  не  начертит  на ее  лице знак  окончательного
приговора. Может быть, ты хочешь мне помочь?
     При виде  такого горя Ковенант  забыл  о  своем  гневе  и  негодовании.
Покачав головой, он тихо попросил:
     -  Развяжи  Линден  и  возьми  ее с собой. Она  целительница. Возможно,
она...
     - Нет! -  перебив его,  воскликнула Линден.  Несмотря  на  категоричный
отказ, в ее голосе чувствовалось отчаяние. - У меня даже нет с  собой сумки.
Женщине  необходима  госпитализация! Хотя  о  чем я  говорю... Пусть он  сам
принимает решение.
     Ковенант с изумлением повернулся  к ней. Он не  мог понять,  почему она
отрекалась от  собственных принципов. Еще  недавно  Линден  рвалась из рук и
кричала:  ?Я могу ей помочь!? Однако  теперь от этого  порыва  не осталось и
следа.
     - Неужели  ты  ничего не можешь сделать? Ее лицо скрывала прядь упавших
волос.
     -  Это  ожог  третьей  степени.  Для  лечения  нужны  особые   условия,
медикаменты  и  специальное  оборудование. -  Она  говорила медленно, словно
создавала из слов щит для своей  души, уставшей от противоречий. -  Если  он
таким образом собирается избавить  ее  от страданий, это его личное дело. Не
мешай  ему. Пусть поступает  как  хочет.  -  Она  без перехода  обратилась к
Сандеру:
     - Мы хотим есть.
     Тот смущенно почесал подбородок.
     - Линден Эвери, я с радостью дал бы тебе многие вещи. Но еда  не входит
в  их число. Мы не тратим  пищу  на  мужчин,  детей  и  женщин, намеченных в
жертву. Калине,  моей матери, тоже не  будут давать  еды, пока  я  не докажу
людям, что ее рану можно вылечить.
     Линден даже не соизволила взглянуть на пристыженного гравелинга.
     - Кроме того,  нам нужна вода. Прошептав проклятие, Сандер повернулся к
двери и отдернул занавес. Прежде чем уйти, он обернулся и сказал:
     - Воду вы получите.
     Они услышали, как Сандер окриком подозвал кого-то:
     - Пленники просят пить! Напои их вдоволь! - Затем его голос удалился за
пределы слышимости.
     Посмотрев на  качающийся занавес, Ковенант разочарованно пожал плечами.
Боль в черепе превратилась в угасающее пламя, которое пульсировало в ритме с
сердцем. Его тревожило состояние Линден. Она сидела, опустив голову, и серый
полумрак скрывал ее черты. Подойдя  к  ней, Ковенант опустился  на  колени и
тихо спросил о самочувствии. Она сердито встряхнула волосами.
     - Наверное, у меня истерика. Эти люди хотят нас убить. Я пытаюсь понять
их доводы, но они все время говорят какую-то чушь!
     Увидев в  ее глазах колючие  огоньки, Ковенант вернулся на свое место у
стены. Он  ничем не мог ей помочь. Линден не хотела раскрывать свои секреты.
Во время  первого визита в Страну он тоже едва не сошел с ума.  А ей еще при
этом угрожали смертью.
     Ковенант задумчиво прикусил губу, выискивая нужные слова.
     - Успокойся, - произнес он в конце концов. - Они нас не убьют.
     - Конечно! - со злостью ответила она. - Ты же Томас Ковенант, Неверящий
и Обладатель белого золота. Они просто не посмеют притронуться к тебе.
     Презрение Линден обидело его, но он подавил свой гнев.
     - Мы уйдем из деревни этой ночью.
     - Каким образом? - недоверчиво спросила она.
     - Вечером я уговорю Сандера отпустить нас. Устало вздохнув, он прижался
спиной к стене. Минутой позже уголок занавеса приподнялся, и кто-то поставил
на пол у входа две большие чаши  с водой. Линден тут  же подползла к ним  на
коленях и, нагнув голову, начала пить. Ковенант присоединился к ней.
     Она  велела  ему  воспользоваться  ее  чашей.  Не  желая   спорить,  он
безропотно подчинился. Причины этой настоятельной просьбы  стали ясны, когда
Линден велела ему опустить связанные кисти рук во вторую  чашу.  Вода должна
была ослабить онемение затекших пальцев и, возможно, даже узлы веревок.
     Кожаные  ремни  на  запястьях  постепенно  размокали.  Когда   Ковенант
последовал совету Линден, прохладная вода смягчила неприятные ощущения, и он
почувствовал покалывание в онемевших ладонях.  В ответ  на  его  благодарную
улыбку Линден  демонстративно отвернулась. Как только Ковенант отполз в свой
угол, она заняла его место у чаши и надолго опустила в воду связанные руки.
     Солнце прошло зенит,  и яркое серебристое пятно, с  темными полосами от
железных  прутьев, все ближе подползало к двери. Ковенант опустил  голову  и
задумался о Солнечном Камне.
     Оркрест хранил в себе удивительную силу. Прежние мастера каменной магии
использовали  его  для  управления  Земной  Силой.  Он  мог  излучать  свет,
останавливать засуху  или определять  истину в словах человека. Если  камень
Сандера действительно являлся оркрестом...
     А если  нет? К Ковенанту вернулся  страх,  который он пережил  в хижине
Нассиса. Мир уже не тот, каким  он был раньше...  Если в  Стране не осталось
Земной Силы...
     Все тот  же  метод: ?вернуть, но в сломанном виде?.  На него  нахлынула
тоска. Он нуждался в силе оркреста.  Камень мог  стать спусковым крючком для
дикой магии, которую Ковенанту никогда не удавалось  вызывать по собственной
воле. Даже в самый решающий момент его битвы  с Презирающим он пропал бы, не
окажись   рядом   с  ним  Камень  Иллеарт,   послуживший  ему   своеобразным
катализатором. Если камень Сандера не будет настоящим оркрестом...
     Ему  захотелось  прикоснуться к  кольцу. Но из-за  крепких  пут  пальцы
казались одеревеневшими и не желали подчиняться требованиям воли.
     -  Прокаженный!  - прошептал Ковенант. - Я  должен  вызвать  эту  силу!
Должен - во что бы то ни стало!
     Солнечный диск заглянул в окно,  разрастаясь и пробуждая колючую боль в
голове  Ковенанта.  Яркий свет  заполнял  рассудок  пугающей  и безжалостной
волной. Он сражался с ней  за последние остатки тьмы, которая исцеляла его и
приносила облегчение. Внезапно в битву света и тьмы ворвался голос Линден:
     - Ковенант! Проснись! При сотрясении мозга спать опасно! Ковенант!
     Вихри  света, клубившиеся в мозгу, ослепили  его на  миг,  но  затем он
понял, что в комнате потемнело. Закат расцвечивал небо бледнеющей желтизной.
Дома за окном погружались в сумерки.
     Ковенант  почувствовал себя онемевшим и слабым, словно жизнь замерла  в
нем,  пока  он  спал. Боль по-прежнему рылась в костях, но уже не  причиняла
больших страданий.  По  настоянию Линден он  допил  оставшуюся  воду, однако
жидкость, прочистив горло, не помогла избавиться от мусора в голове.
     Они молча сидели  и смотрели в  окно.  Ночь сочилась в долину, как пот,
стекавший с высоких  гор. Воздух наполнился приятной прохладой. Земля теряла
тепло, отдавая его чистым небесам, и яркие звезды шептались Друг  с другом в
глубинах  Вселенной.  Чуть  позже  взошла  луна, замутив серебром  бездонное
черное небо.
     - Ковенант, поговори со мной,  - прошептала Линден.  Ее  голос ломался,
как тонкий лед. Она подошла к пределу своей стойкости.
     Он  тоже  выискивал  тему, которая  могла  бы  поддержать ее  в  минуту
отчаяния и отвлечь его от горьких раздумий.
     - Я не хочу умирать, - жалобно сказала она. - Я даже не понимаю,  зачем
им нужна наша гибель.
     Ковенант опечалился.  Он  не  мог  объяснить ей  причин происходящего и
научить ее  своей  целеустремленности.  Но  он  знал историю, которая давала
ответ на главный  вопрос, -  о ставке в  этой игре. Он знал историю, которая
могла помочь им обоим.
     - Все  будет  хорошо,  -  произнес он, превозмогая усталость. -  Я хочу
рассказать тебе о том, как создавался этот мир.
     Линден тихо вздохнула. Немного помолчав, он приступил к рассказу. Голос
Ковенанта  звучал  отстранение и  печально,  словно  за него  говорила  сама
темнота.  Он пытался дотянуться до нее словами,  хотя не видел ее  и даже не
понимал, кем она была на самом деле.
     Как и  все мифы  о давних  временах,  это  сказание казалось простым  и
отчасти  наивным. Тем  не  менее оно  заставляло звенеть  омертвевшие  нервы
Ковенанта,  пробуждая  в  нем ораторское искусство,  которым  он  никогда не
обладал.
     Слова  лились,  описывая  безмерные  небеса   Вселенной,  где  жизнь  и
пространство  сплетались  в   единое  целое  и   где  бессмертные   создания
проносились сквозь  эфир от одних далеких звезд к другим далеким звездам. Он
рассказывал  ей о  том,  как однажды Творец  огляделся  по сторонам  и решил
создать новый мир на радость своим любимым детям.
     Собрав всю силу и нежность. Мастер  принялся за работу. Его сердце пело
от восторга, и  дело спорилось  в  опытных  руках.  Сначала он  выковал Арку
Времени, чтобы  созданный им мир обрел свое место в безбрежном океане бытия.
Затем он прикрепил к великой Арке солнце  и  планеты. Используя  в  качестве
инструментов безграничную любовь  и  озаренное  предвидение,  Творец оформил
Землю во всей ее красе, и на новую планету нельзя было смотреть без  радости
и  ликования.  Он  разместил  здесь   мириады  существ,  которым  полагалось
приумножать и  хранить  красоту его творения.  Стремясь к идеалу,  Создатель
наделил их  великими  дарами любви, научив защищать  и  лелеять  свой мир. А
затем он отступил на шаг и посмотрел на сотворенное им чудо.
     Его  взгляд помутился от гнева  и  возмущения.  На всей Земле виднелись
отпечатки Зла. Коварство  и ненависть таились  в  глубинах человеческих душ;
природа источала яды  и силы,  которые не входили в  благие планы Создателя.
Пока он трудился  над  своим творением, к  нему  подкрался злобный враг  его
сердца,  которого  люди  прозвали  Презирающим. Набросав колючек  в  горнило
мироздания, злодей внес пагубность в намерения Творца.
     Праведный гнев встряхнул небеса, и Создатель схватился  с врагом своего
сердца.  Одолев Презирающего, он швырнул его на Землю  и навеки  запечатал в
Арке  Времени. С тех  пор планета стала наказанием для  всех ее  обитателей.
Испортив  любимое  творение  Создателя,  низвергнутый  злодей  обучил  людей
Презрению  и  Злу. Он,  как паук, оплел планету гнусными интригами, стараясь
вырваться из своей тюрьмы. А Создатель  не  мог  помешать ему, ибо любое его
прикосновение  к  Арке опрокинуло  бы  Время,  разрушило  Землю  и выпустило
Презирающего на волю. Вот  какова причина  великого горя  Творца. Вот откуда
идут пороки грешных и печали тех, кто борется на Земле за остатки веры.
     Ковенант  замолчал.  Эта история,  которую он слышал десять лет  назад,
напомнила  ему  о многих  событиях  прошлого. Он  больше не  чувствовал себя
беспомощным и  сбитым  с  толку  простаком.  Его  ум  превратился в  ночь, а
воспоминания - в  звезды: Морэм, ранихины, Баннор, Идущий-За-Пеной. Ковенант
не  мог отвернуться от мира, который давал рождение таким великим героям. Он
должен был сражаться до конца  - пока его легким хватало  воздуха, а в венах
струилась кровь.
     Линден хотела  задать  вопрос, но ее остановил  шелест  приоткрывшегося
занавеса. В  комнату вошел  Сандер. Поставив на пол масляную лампу,  он  сел
перед ней  и  с  печальной улыбкой осмотрел обоих пленников. Тусклый  желтый
свет  отбрасывал на его лицо густые  тени.  Хриплый  голос  казался шипением
угасавших углей - остатков того, что сохранилось от тяжелой утраты.
     - Я тоже слышал эту легенду, - произнес гравелинг. - Ее мне рассказывал
Нассис, мой отец. Однако Заповеди на-Морэма трактуют историю мира иначе.
     Ковенант и Линден ждали. Взглянув на них, гравелинг продолжал:
     - В Заповедях говорится, что Земля изначально создавалась  как тюрьма и
место пыток для  Владыки Зла - того, кого мы называем а-Джеротом семи кругов
ада. Творец сделал  Землю  обитаемой,  чтобы мужчины,  женщины  и все другие
существа  изливали  на а-Джерота неисчислимые проклятия.  Однако время  шло,
проходили   века.  Люди,   жившие   в   Стране,   не   справились  со  своим
предназначением.  Вместо  того  чтобы отмерять  а-Джероту  кару,  наложенную
Создателем,  они  заключили союз со  злодеем,  оплакивая его  в  слабости  и
поклоняясь  ему в силе. Но  самыми  гнусными и коварными  слугами  Зла  были
люди... -  бросив  быстрый взгляд  на Ковенанта, Сандер  на  миг запнулся, -
..рожденные  в образе Первопредателя  -  отца трусости и  малодушия,  Берека
Полурукого. В  конце  концов  разгневанный  Творец  отвернулся  от Страны. В
наказание за  измену он  наслал  на  нас Солнечный Яд, чтобы мы вспомнили  о
своей  бренности и когда-нибудь стали  снова  достойными предначертанной нам
цели. Лишь заступничество Верных помогает  нам  теперь сохранять наши жалкие
жизни.
     Ковенант с трудом удержался от гневного протеста. Он знал из опыта, что
эта интерпретация истории являлась ложью и грубым обманом. Но прежде чем  он
успел что-либо  сказать, Линден вскочила на ноги.  При свете  лампы ее глаза
лихорадочно сверкали искрами страха, ярости и возмущения.
     - Ваш жестокий Творец недостоин человеческой веры! И все же вы верите в
него! Иначе чем вам еще оправдать убийство людей, которых вы даже не знаете?
     Гравелинг гордо  выпрямился  и  сурово  взглянул  на  пленницу.  Борьба
противоречивых чувств превратила его голос в скрежет резца о стекло.
     -  Каждый житель Страны знает Заповеди, которым обучают нас  Верные. Мы
убеждаемся в их истинах при каждом восходе  солнца. Никто не сомневался в их
правильности, кроме Нассиса  - моего отца. Но  он лишился  разума задолго до
того, как убили его тело. Теперь я вижу перед собой еще двух неучей, которые
отрицают очевидное!
     Ковенант остался сидеть  на полу.  Пока Линден и Сандер спорили друг  с
другом,  он  усилием воли  сплетал  свои воспоминания  с  печалью и  гневом,
создавая  тонкий шнур,  от  которого сейчас  зависели  их  жизни. Его сердце
горевало о  Сандере,  которому  он собирался доставить большие неприятности.
Ему не  хотелось  идти на обман и  вымогательство, но  умом  он понимал, что
другого выбора у  них не было. Его разум негодовал, осуждая ту жестокость, к
которой приучили этих  людей. Они считали свои жизни наказанием  за какие-то
надуманные преступления - преступления, которых никто и никогда не совершал.
Тело  Ковенанта  дрожало  от  страха  за  возможную неудачу.  Он не  обладал
контролем над дикой магией. Его слабая  хватка могла привести к их гибели  -
бесславной и фатальной для Страны.
     Как  только  Линден  вновь набросилась  с насмешками на гравелинга,  он
остановил ее кивком.
     "Я сделаю это?, - беззвучно  шептали его губы. Посмотрев на Сандера, он
тихо спросил:
     -  Как чувствует себя твоя мать? Горе исказило лицо  гравелинга. Кулаки
сжались от боли и бессилия.
     - Смерть Калины очевидна.
     Глаза Сандера стали тусклыми, как у раненого человека.  В них  читалась
мука истерзанного сердца.
     - На восходе солнца я пролью ее кровь вместе с вашей. Ковенант печально
покачал головой. Его  мозг наполнился страхами и вопросами,  но он растолкал
их в стороны, создав внутри себя пространство ясности и покоя. ?Все верно, -
подумал он. - Давай, прокаженный! Другого выбора нет!"
     Глубоко  вздохнув,  он  поднялся  на  ноги  и  взглянул  на  гравелинга
подкаменья Мифиль.
     - Сандер, у тебя есть нож?
     Тот небрежно кивнул, словно этот вопрос не имел никакого смысла.
     - Вытащи его.
     Сандер  неохотно подчинился. Сунув руку за пояс,  он  вытянул  из ножен
длинный  железный кинжал.  Пальцы  гравелинга держали оружие  так неловко  и
неуверенно, будто он и понятия не имел, как им пользоваться.
     -  Я  хочу,  чтобы  ты  чувствовал  себя в  безопасности,  -  продолжал
Ковенант.  - У тебя  есть нож.  Мои руки связаны.  Я никак не могу навредить
тебе, правда?
     Сандер с недоумением воззрился на пленника.
     "Все нормально, - убеждал  себя Ковенант. - Давай, прокаженный. Покажи,
на что ты способен?.
     Сердце  ломилось сквозь  ребра.  Его  громкий  стук заполнил грудь,  не
оставив места для воздуха. Но он не дрогнул.
     -  Достань свой  оркрест. Покажи мне  Солнечный Камень.  И Сандер снова
подчинился. Страх перед Береком Полуруким держал его, как муху в кулаке.
     Ковенант  не  смел  взглянуть  на  камень.  Боковым  зрением он  увидел
испуганные  глаза  Линден.  Дрожь  мрачного  предчувствия  угрожала нарушить
концентрацию внимания. Он стиснул зубы, чтобы не выдать своего волнения.
     - Коснись меня камнем.
     - Коснуться? - прошептал гравелинг.
     - Коснись им моего лба!
     Глаза Сандера сузились. В них промелькнули искорки сомнений. Его  плечи
приподнялись, и он отступил на шаг, сжимая рукоятку ножа и Солнечный Камень.
     Делай это!
     Рука гравелинга медленно потянулась  вперед. Со  стороны казалось,  что
она двигалась сама собой. Оркрест  прижался холодной гранью к двум  складкам
на лбу Ковенанта.
     Тот  быстро перевел внимание на кольцо, отыскивая связь между оркрестом
и  белым  золотом. Ему вспомнился солнечный свет и его  безумство на  склоне
Горы  Грома.  Перед  глазами  возник  мимолетный   образ  Баннора,  который,
приподняв  его  руку,  приложил  кольцо к Посоху  Закона.  Спусковой крючок.
Внезапно он почувствовал взрыв силы.
     Ты к есть белое золото.
     Молчание стало невыносимым. Уголки  его губ приподнялись, обнажая зубы.
Чтобы уменьшить напряжение, он прищурил глаза.
     Спусковой крючок.
     Ковенанту не хотелось умирать. Он не  хотел, чтобы Страна погибла из-за
глупости  напуганных  людей. Лорд  Фоул  не знал пощады,  и  его  надо  было
остановить любой ценой.
     Соединив в уме оркрест и  белое золото, Ковенант впустил  в  себя силу.
Белая вспышка едва не взорвала лоб.
     Линден вышла из  оцепенения. Сандер отдернул руку, сжимавшую  Солнечный
Камень. Порыв силы затушил огонь масляной лампы.
     Ковенант  встряхнул  свободные руки  и  поднял  их  вверх.  Не  обращая
внимания на огненную магму, хлынувшую в пальцы, он растер ладони, а затем со
вздохом облегчения  открыл  глаза.  Его ладони сияли цветом полной луны.  Он
чувствовал  накал  и страстность огня,  но  пламя не причиняло ему  никакого
вреда.
     Сияние  левой руки поблекло и угасло.  Однако правая ладонь становилась
все ярче и  ярче. Пламя  вырывалось  из кольца и, распространяясь  по  руке,
пылало без запаха и звука.
     Линден  смотрела  на  него  дикими  глазами.  Зрачки  Сандера  отражали
серебристый  огонь, и он прикрывал лицо  рукой, словно не  мог вынести такой
мощной и откровенной демонстрации силы.
     А ты все еще упрям!
     "Да, Лорд Фоул!  - прошептал Ковенант.  - Ты даже не представляешь, как
велико мое упрямство!"
     Сорвав веревки с запястий  Линден,  он протянул  руку к Сандеру, требуя
Солнечный Камень.
     Как только  гравелинг выпустил оркрест из одеревеневших пальцев, камень
упал на  ладонь  Ковенанта  и засиял  пронзительным  белым  светом.  В  этой
маленькой комнате он казался солнцем. Линден пригнула голову. Сандер, закрыв
глаза рукой, испуганно замахал перед собой ножом.
     - Это дикая магия! - произнес Ковенант. Его голос струился из уст,  как
пламя. Возобновившаяся циркуляция крови терзала нервы острыми коготками.
     - Твой нож  не справится с  такой огромной силой. Но успокойся, Сандер.
Тебе  ничто  не  угрожает.  Я  не  собираюсь  причинять  вред  людям  вашего
подкаменья.
     Ночь становилась все более прохладной, однако по лицу Ковенанта стекали
капельки пота.
     - Я пришел сюда, чтобы спасти Страну.  И  я не позволю тебе убить нас с
Линден.
     - О, Нассис, мой отец! - испуганно вскричал гравелинг. - Неужели ты был
прав? Неужели твои слова оказались истиной?
     Ковенант расслабился. Он понял, что добился своей цели. В тот же миг по
его телу прокатилась волна усталости.
     - Вот! Возьми его! - произнес он хриплым от напряжения голосом.
     - Ты отдаешь мне его обратно...
     - Этот Солнечный Камень принадлежит тебе!
     Ошеломленный увиденным, Сандер прикоснулся к оркресту и тут же отдернул
руку. Мир, который он знал, превращался в хаос. Когда сияние камня коснулось
и не обожгло его, гравелинг сжал свой оркрест в ладонях как символ  надежды,
внезапно озаривший путь.
     Ковенант со  стоном  отпустил бурлившую в нем дикую магию. Огонь  угас,
как  будто  излился  из   его  руки.  Солнечный  Камень  померк,  и  комната
погрузилась в густую темноту.
     Ковенант прислонился  к  стене, прижимая к груди  дрожащие руки.  Блики
огня,  мелькающие  перед глазами,  меняли  цвет от белых до малиновых тонов.
Несмотря  на  усталость,  он  не  мог  позволить  себе  передышки.  Ситуация
оставалась  неопределенной.  Ковенант  отказался от  магии только для  того,
чтобы  Сандер  получил  свободу  выбора.  И  теперь  ему предстояло  узнать,
насколько оправданным был этот риск.
     - Я хочу уйти из деревни, - произнес он настоятельным шепотом. -  Иначе
здесь  что-нибудь произойдет. Опустошитель  может вернуться  сюда  и вызвать
новые беды. Мы должны немедленно покинуть это  подкаменье. Но нам необходима
помощь. Нам нужен человек, который знал  бы Солнечный Яд - и мог вести нас к
цели. Сандер! Я зову тебя с собой!
     Из темноты послышался хрип. Сандер задыхался, словно шел ко дну.
     - Я гравелинг  подкаменья Мифиль. Люди доверили  мне жизни.  Как я могу
предать свой дом и отправиться с тобой - неизвестно куда и зачем?
     - Сандер!  Я  хочу спасти  Страну! -  воскликнул  Ковенант, вкладывая в
слова  убежденность  своей души. - Спасая всех, мы поможем и жителям  твоего
подкаменья!
     Гравелинг  молчал.  Ковенант  прижал ладонь  к  губам, чтобы с  них  не
сорвалась мольба о  помощи. Его  сердце  билось  все сильнее и сильнее.  Оно
кричало: ?Сандер! Ты мне нужен!"
     Внезапно заговорила Линден. Ее голос был наполнен пугающей страстью.
     - Ты не должен убивать свою мать! Сандер судорожно вздохнул:
     - Я не хочу проливать ее кровь.  И вашу тоже... Возможно, люди  простят
мою измену.
     От облегчения  у  Ковенанта закружилась голова. И он едва услышал  свои
собственные слова:
     - Тогда нам надо поторопиться.

        Глава 7

     Марид

     На какое-то  время в комнате воцарилась тишина. Сандер неподвижно стоял
у  двери,  словно  потерял  контроль  над  обессиленным  телом.  Из  темноты
послышался его хриплый напряженный голос:
     - Только не предавай меня, Томас Ковенант.
     Прежде чем тот успел что-либо ответить, гравелинг отдернул занавес. Они
увидели пустую площадь, освещенную лунным светом.
     - Что мы будем делать с охраной? - тихо спросил Ковенант.
     - Здесь  нет никакой охраны.  - Голос  Сандера казался шепотом  ночного
ветра. - В нашем подкаменье  жертвы отдаются на  попечение гравелинга. И это
правильно. Тот,  кто  проливает  кровь  людей, должен до  конца разделять их
предсмертные мгновения. Жители деревни спят. Нам некого бояться.
     Уловив  в тоне Сандера затаенную  злость,  Ковенант отбросил прочь свою
усталость.
     - А как насчет тех постов, которые охраняют подходы к деревне?
     - Нам надо проскользнуть мимо них незамеченными.
     Сандер вышел из  хижины. Линден последовала за  ним, но, поравнявшись с
Ковенантом, остановилась и тихо прошептала:
     - Ты ему доверяешь? Между прочим, он уже жалеет о том, что согласился.
     - Я знаю, - ответил Ковенант, и, обругав в  уме остроту ее  восприятия,
он мрачно добавил:
     - Мое недоверие обычно вызывают  те, кто  никогда  не сожалеет  о своих
решениях.
     Немного помолчав, Линден холодно ответила:
     -  В отличие  от  тебя  я не  считаю  сожаление  одним из  человеческих
достоинств.
     Она гордо приподняла подбородок и вышла в ночь.
     Ковенант  остановился в дверном проеме, устало вглядываясь в  тьму. Его
подташнивало от голода,  и мысль о том, что ожидало их впереди, подрывала те
малые  силы, которые ему удалось  сохранить до  этого времени. Язвительность
Линден задела его за живое. Почему она отвергала  такие простые человеческие
чувства? Как будто она сама никогда ни о чем не сожалела...
     Впрочем, момент  для размышлений  был неподходящим.  Им требовалось как
можно быстрее  покинуть деревню.  Спотыкаясь  о камни, Ковенант  поспешил за
своими спутниками.
     После темной комнаты луна казалась  ослепительно яркой. Сандер и Линден
поджидали его у стены ближайшего  дома. Как только он  присоединился  к ним,
гравелинг махнул  рукой на север  и начал быстро пробираться между каменными
строениями.  Линден  едва не  наступала ему  на пятки,  а Ковенант  держался
позади, отставая на несколько шагов.
     Когда   они  оказались  на  краю  деревни,  Сандер  остановился.  Велев
Ковенанту  и  Линден  ждать  его  на этом  месте,  он  торопливо  вернулся в
подкаменье.
     Ковенант попытался успокоить дыхание. Линден стояла рядом, взволнованно
сжимая кулаки. Ее губы  беззвучно шевелились, словно она о чем-то спорила со
своим  страхом.  По  спине Ковенанта пробежала зябкая  дрожь.  Казалось, что
ночная прохлада  нагнетала  вокруг  беглецов тревогу.  Минут  через пять  из
темноты появился Сандер. В его руках виднелся продолговатый предмет, похожий
на дыню.
     - Это гнилянка, - прошептал он Ковенанту и, кивнув, зашагал вперед.
     Словно  три привидения, они миновали  последний  ряд домов  и  покинули
подкаменье.
     Сандер вел их к  реке. Он шел, полупригнувшись, уменьшая тень,  которую
отбрасывала луна. Линден  следовала его примеру.  Казалось, она была рождена
для бегства  в  ночи.  Ее тело буквально скользило  сквозь  лунный свет.  Но
заплетающиеся  ноги  Ковенанта  сводили  их  труды   на  нет.  Он  поминутно
спотыкался и производил столько шума, что его хватило бы на дюжину человек.
     Внезапно Сандер  лег на живот, повис на  краю  скалы,  а затем спрыгнул
вниз в глубокую и широкую впадину, некогда бывшую руслом стремительной реки.
     Линден прыгнула следом. Песок смягчил ее падение. Она быстро отбежала в
тень под обрывом и присоединилась к Сандеру.
     Ковенант  замер  на гребне скалы. При  взгляде вниз у  него закружилась
голова.  Он  беспомощно  осмотрелся по сторонам.  Пересохшее русло  тянулось
зигзагом в оба конца - к горам и Южным Пустошам.
     Он ничего не понимал. Прошлой ночью река  Мифиль  грозила затопить  всю
долину.
     - Скорее! - шепнул гравелинг. - Тебя же могут увидеть!
     Ковенант  прыгнул  вниз.  Упав на четвереньки, он растянулся  на песке.
Сандер бросился к нему  на помощь,  но Ковенант махнул рукой,  давая понять,
что с ним все в порядке. Погрузив пальцы  в песок, он попытался добраться до
влажного слоя. Однако ниже песка находилась только сухая пыль, от которой он
едва не зашелся в кашле.
     Невероятно!
     Русло  казалось  таким же  сухим, как  ложбина  между двумя  барханами.
Неужели в Стране изменился Закон - незыблемый закон природы?
     - Ковенант! - зашипела Линден.
     Сандер  схватил  его за талию  и поднял на  ноги.  Подавив порыв слепой
ярости, Ковенант спотыкаясь перебежал в тень, которая тянулась вдоль берега.
Овладев собой, он перевел дыхание и осмотрелся. Сандер  указал на север, где
в сотне футах от них над руслом темнела арка длинного моста.
     - Там  стоит  один из  охранников, - прошептал  он  на ухо Ковенанту. -
Другие нас не могут заметить, но мимо этого нам не пройти.
     - Что же делать? - спросила Линден.
     Гравелинг приложил  палец к губам.  Подняв с  земли гнилянку,  он начал
подкрадываться к  мосту. Тень берега  служила прекрасной защитой. Ковенант и
Линден последовали за ним.
     Они  двигались  медленно  и  осторожно.  Помимо острых камней, которыми
ощетинилось дно реки, у берега встречалось множество ям. Ковенанту все время
приходилось  смотреть себе  под  ноги.  Тем  не менее  его  взгляд постоянно
возвращался  к мосту -  зловещей черной дуге, которая преграждала  им путь к
свободе.  Он  вспомнил,  как шел  по  этому мосту  с Этиаран и Леной. Память
вернула прежнюю боль, заставив сердце задрожать от горя.
     Несмотря  на хорошее зрение, Ковенант так и не увидел охранника. Скорее
всего, тот прятался за перилами моста.
     Они  подползли  почти  к самым опорам. Затаив дыхание, Ковенант следил,
как Сандер  взбирался  по  крутому откосу. Гравелинг  двигался  с предельной
осторожностью, понимая,  что  каждая  галька или  горсть песка  могла  стать
поводом для сигнала тревоги.  Через  несколько секунд он  исчез  за  оградой
моста.
     Неопределенность  повисла  в  воздухе, как  колокол, готовый  расколоть
ночную  тишину  на части.  Внутренности  Ковенанта сжались в  комок.  Линден
испуганно съежилась  и  присела  на корточки. Внезапно  они  услышали  тихий
шлепок, за которым последовали  стон и звук упавшего тела. Еще через миг они
увидели гравелинга, который, скользнув под перилами моста, мягко спрыгнул на
песок пересохшего русла.
     - Теперь нам надо  спешить,  - сердито промолвил  он. - Вскоре появится
смена, и наше бегство перестанет быть тайной.
     Сандер   отвернулся  от  Ковенанта  и  зашагал  в  темноту.  Его  плечи
подрагивали,  словно  он  плакал.  Очевидно,  там, на  мосту,  ему  пришлось
столкнуться  с  тем,  кого  он  знал  всю  свою  жизнь, и это было  для него
невыносимым.
     Гравелинг перешел на быстрый шаг. Ковенант и Линден с трудом удерживали
взятый им темп.
     Лунный  свет ронял серебро,  превращая рябь песка в старинную чернь,  а
ночную тьму  - в изделие  ювелира.  Звезды подмигивали над  кромкой гор, как
целомудренные  девы из  окон  женского пансиона.  Колючие вершины тянулись к
недосягаемым  небесам,  забыв  о  смирении   и  скромности.  И  у  Ковенанта
захватывало дух от удивительной красоты, которую дарила ему Страна.
     Когда  луна  начала  клониться  вниз,  а горы  слева от  них  сменились
высокими  холмами,  усталость  окончательно  одолела  Ковенанта.  Его сердце
давало перебои,  отказываясь участвовать  в дальнейшем бегстве.  Мышцы рук и
ног наполнились песком бессилия. Кроме  того, ему  требовалось выполнить еще
одно дело. Шепотом Ковенант попросил гравелинга остановиться. Опустившись на
землю, он лег на спину и всосал прохладный воздух в горящие легкие.
     Линден  села рядом с ним.  Она немного задыхалась,  но по-прежнему была
полна энергии и сил. Сандер  нетерпеливо  переминался  с  ноги  на ногу. Его
выносливость и привычка к длительным переходам еще раз напомнили Ковенанту о
тех невыносимо  трудных условиях, в которых жили теперь обитатели подкаменья
Мифиль. Чтобы не умереть голодной смертью, им приходилось убивать  не только
чужаков и преступников, но и своих больных сородичей. Как  могла  докатиться
до этого Страна - прекрасная Страна, которую он безумно любил?
     Дав передохнуть своим спутникам, Сандер заторопил их:
     -  Конечно, до восхода солнца мы будем здесь в полной безопасности.  Но
не  надо  забывать,  что  в  подкаменье Мифиль  уже  знают о  нашем бегстве.
Поддавшись усталости и лени, мы можем накликать на себя огромную беду. Утром
нас  будет видно с большого расстояния.  Тот Всадник, который направляется в
деревню, может заметить нас. И он  обязательно кинется  в  погоню, когда ему
расскажут о вашем бегстве. Томас Ковенант! Ты просил меня стать проводником.
Но  я до сих  пор  не  знаю,  куда вы собираетесь идти.  Ковенант  со стоном
приподнялся.
     - Давай сначала о главном.
     Он многому  научился в прошлом и  повидал немало  людей.  Ковенант  был
убежден, что большой  и обстоятельный  ответ  не понравится  простому жителю
подкаменья. Поэтому он решил остановиться на более понятной и близкой цели.
     - Прежде всего я хочу найти Марида.
     -  Марида? - с удивлением  переспросил гравелинг. -  Разве я не говорил
вам  о  наказании,  наложенном на  него  людьми  моего подкаменья?  Согласно
Заповедям, он отдан на милость Солнечного Яда. И этот приговор уже  приведен
в исполнение.
     - Я знаю, - ответил Ковенант. - Ты говорил нам об этом. Но я повторяю -
он невиновен.
     -  Есть на нем вина или нет, это ничего не значит,  - печально произнес
гравелинг.  -  Наказание исполнено.  Мужчины  и  женщины,  уводившие его  на
равнину, вернулись незадолго до того, как я отправился к вам.
     Усталость   пробуждала   раздражение.  Ковенант   с   трудом   сохранял
спокойствие:
     - И что они с ним сделали?
     Недовольно вздохнув, Сандер посмотрел на далекие звезды.
     - Они отвели  его на равнину, связали и оставили  там  ждать исполнения
приговора.
     - А тебе известно, где они его оставили?
     - Приблизительно.  Мы говорили об этом перед  их  уходом. Но я  не знаю
точного места.
     - Ничего. Попробуем найти.
     Ослабевшие мышцы Ковенанта казались заполненными водой. Тем не менее он
поднялся на ноги и строго посмотрел на гравелинга:
     - Веди нас туда.
     - Ковенант! Мы только зря потеряем время! - Лицо Сандера выглядело  как
сгусток тьмы. - Это  очень далеко. Давай лучше найдем для  себя убежище.  Не
забывай, с рассветом солнца мы превратимся в добычу.
     - Но Марид  невиновен!  - В голосе Ковенанта зазвучала безумная ярость,
но он тревожился не об этом. - Пойми! Опустошитель  овладел им  только из-за
меня и Линден. Я не собираюсь бросать его на  произвол судьбы. Черт бы  тебя
побрал! Веди нас к нему! - Он сердито схватил Сандера за грудки:
     - На моих руках и так уже много крови!
     Гравелинг  нахмурился,  словно  только  что  понял  какую-то  важную  и
пугающую истину. Взглянув на Ковенанта, он тихо ответил:
     - Ты не знаешь, что такое Солнечный Яд.
     - Тогда расскажи нам о нем! Почему ты так его боишься?
     -  Мы  все пострадаем от проклятия  Марида! Линден, стоящая  за  спиной
Сандера, сказала:
     - Он говорит что  думает.  Ему  кажется,  что на восходе солнца  с нами
произойдет что-то ужасное.
     Взяв  свою ярость под контроль, Ковенант  отступил  на шаг от  Сандера,
посмотрел на Линден и тихо спросил:
     - А ты что думаешь?
     Помолчав какое-то время, она хрипло произнесла:
     - Когда ты говорил мне об одержимости Джоан, я тебе не верила. Но вчера
мне  довелось  увидеть Опустошителя своими  глазами. Я  знаю,  что  он потом
покинул Марида. И  конечно, мы должны  спасти  этого  парня. - Казалось, она
сплетала свои  слова из ночного воздуха. - Если хочешь, оставайся с Сандером
здесь. Скажите, куда идти, и я сама отправлюсь на поиски Марида...
     -  Небо  и земля! - воскликнул гравелинг.  - Неужели я  предал свой дом
ради того, чтобы вы искали человека, которого уже невозможно спасти? Если вы
не одумаетесь, мы будем молить небеса о смерти!
     "Ковенант  взглянул  на темный силуэт Линден, удивляясь  силе  ее духа.
Затем мягко ответил Сандеру:
     - Ты называл Марида своим другом.
     - Вы просто сошли с  ума! - закричал гравелинг. - Вы такие же безумные,
как  и мой отец  Нассис!  -  Схватив камень, он яростно швырнул его в речной
берег. - Я тоже сошел с ума...
     Внезапно он повернулся к Ковенанту:
     -  Хорошо. Я отведу вас  туда. Но я не  хочу... Неудержимый гнев сдавил
его горло. Взревев, он вонзил кулак в ночное небо.
     - Я не хочу страдать от  Солнечного Яда, будь вы даже  трижды безумными
или мудрыми!
     Он резко повернулся к берегу и начал карабкаться по крутому откосу.
     Ковенант  подошел  к Линден. Он  хотел поблагодарить ее  за поддержку и
готовность идти на риск ради спасения без вины осужденного человека. Но  она
отвернулась от него и поспешила за Сандером.
     -  Скорее,  Ковенант,  -  шепнула  Линден  через  плечо.  -  Мы  должны
поторопиться. Я  не знаю,  чего боится Сандер,  но думаю