танемся на реке еще день или два. Холлиан с тревогой посмотрела ему в лицо: - Ковенант, ты знаешь, что лежит на этом пути? - Да, - спокойно ответил он, - холмы Анделейна. Холмы Анделейна? Скрытая сила, с какой он произнес это название, заставила Линден насторожиться. - Значит, ты... - Холлиан прикусила губу от зловещей догадки. - Ты решил пойти в это гиблое место? Ковенант пожал плечами и с тревогой взглянул на эг-бренд. - Да, я хочу посетить холмы перед тем, как отправлюсь в Ревелстоун. Его слова напугали Холлиан и заставили ее отступить на шаг. Открыв рот, она хотела закричать, но ей не хватило воздуха под широким утренним небосводом. - Ты сошел с ума! Или служишь а-Джероту, как говорят Заповеди! - Она повернулась к Линден и Сандеру, умоляя их прислушаться к ее совету: - Не позволяйте ему делать это! Не ходите туда! Она судорожно перевела дыхание и замолчала. Схватив Холлиан за плечи, Ковенант встряхнул ее и строго спросил: - Чем же так плохи холмы Анделейна? Ее рот открывался и закрывался, но она не находила слов. - Сандер! - вскричал Ковенант. - Мы в восьмидесяти лигах от моей деревни, - смущенно ответил Гравелинг. - Я ничего не знаю о холмах Анделейна. Холлиан удалось успокоиться. - Ковенант, ты можешь питаться алиантой, - сердито сказала она. - Ты можешь отрицать Заповеди, попирать ногами Верных и бросать вызов Солнечному Яду. Но я не советую тебе входить в западню Анделейна. - Почему? - тихо и грозно спросил Неверящий. - Это приманка смерти, - со стоном ответила Холлиан. - Самое мерзкое и коварное место в Стране. Оно влечет своей красотой, обольщает людей и губит всех, кто смотрит на его холмы. Оно непроницаемо для Солнечного Яда! - Это просто невозможно! - воскликнул Сандер. - Нет! - хрипло закричала Холлиан. - Я говорю вам правду. Солнце за солнцем оно остается неизменным, имитируя рай и убивая людей. - Она вновь повернулась к Ковенанту: - Многие поддались на этот обман... Рассказами о них пугают детей во всех ближайших деревнях. Однако мне известно о холмах не только из легенд и страшных историй. Я знала четырех смельчаков, которые попали в ловушку Анделейна. Потеряв рассудок, они ушли из нашего подкаменья. Двое пропали там навсегда, а двое вернулись в деревню. Безумие бушевало в них как Мрак на-Морэма. Ни одно лекарство не могло избавить этих несчастных от неистового бреда. Из жалости и сострадания Крофт принес их в жертву. - Ее голос звенел от убеждения и страха. - Ковенант, - молила она, - не ходи на холмы! Ты встретишь там проклятие, сила которого еще ужаснее, чем Солнечный Яд! Анделейн - это осквернение души! Ковенант оттолкнул Холлиан и решительно направился к воде. Его кулаки сжимались и разжимались, словно сминая и отбрасывая возникшие сомнения. Линден подбежала к нему в надежде отговорить от безумной затеи. Слова эг-бренд произвели на нее большое впечатление. Прикоснувшись к руке Ковенанта, она содрогнулась от ощущения той дикой ярости, которая кипела в нем. - Что они могут знать о холмах Анделейна? - Его голос дрожал от обреченности и гнева. Резко повернувшись, он пронзил ее страстным взглядом: - Ты говорила, что всегда оставалась со мной. Так будь же рядом и сейчас! Мне больше ничего не нужно. Только оставайся рядом, и все! Прежде чем Линден успела ответить, он повернулся к Сандеру и Холлиан. Они с тревогой смотрели на Ковенанта, ошеломленные его вспышкой. - С давних времен эти холмы считались сердцем Страны. - Он говорил, как будто задыхался. Солнечные лучи превратили его волосы в сияющий нимб. - Я должен узнать, что с ними случилось. В тот же миг он ринулся в воду и быстро поплыл вниз по течению. Прошептав проклятие, Линден последовала за ним. Она знала, что Ковенант не продержится долго на плаву и что вскоре ему понадобится помощь. Только оставайся рядом! Ее чувства безошибочно подсказывали, что Холлиан говорила правду. Там, в холмах Анделейна, скрывалось что-то страшное и отвратительное. Но просьба Ковенанта была для нее слишком важна, чтобы ее остановили опасности. Линден устремилась за ним как верная подруга, объясняя свой порыв простым желанием спасти его жизнь. Она боялась признаться себе в зарождающейся любви. Взглянув на берег, Линден прокричала: - Сандер! Спускай скорее плот! Тот переглянулся с Холлиан и вновь посмотрел на Линден. - Эг-бренд во всем похожа на меня, - ответил он. - Я доверяю ее опасениям. Но моя жизнь принадлежит юр-Лорду. Я должен следовать за ним. Линден одобрила его решение едва заметным кивком. - Холлиан? Эг-бренд не решалась сделать выбор, и ее взгляд блуждал по камням, выискивая ответ на голых и мрачных скалах. - Почему со мной так получается? - со злостью прошептала она. - Стоит мне избежать одной опасности, как я тут же попадаю в объятия другой. - Однако Холлиан уже собрала ту силу, которая позволила ей с достоинством противостоять Крофту и Сивиту. - Будь осторожна. Избранная! В Заповедях сказано, что Полурукий является слугой а-Джерота! - Заповеди ошибаются, - мрачно ответила Линден. - Это невозможно! - Страх Холлиан едва не искрился в прозрачном воздухе. - Если бы Заповеди обманывали людей, они не могли бы сохранять их жизни! Неожиданно в разговор женщин вмешался гравелинг. Его голос бугрился узлами недовольства: - Эг-бренд, ты должна понять, что Избранная говорит о другом. Для нее ошибочно все, что возникает из Солнечного Яда. Холлиан повернулась к Сандеру. Линден перевела на него удивленный взгляд. Мгновение назад она хотела поплыть вдогонку за Ковенантом, но мрачный тон гравелинга удержал ее на месте. - Только прошу тебя, эг-бренд, не обижайся, - сказал он, сжимая кулаки. - Твое присутствие для меня как упрек. Ты - девушка из деревни и знаешь, что происходит, когда гравелинг предает свое подкаменье. Явно или исподволь ты все время обвиняла меня. Мне завидно, несмотря на твое отчаянное положение, потому что ты не виновата в том, что случилось с тобой. Куда бы ты ни пошла, никто не обвинит тебя в измене. А все мои пути - это дороги стыда. Я оправдываю себя только тем, что нужен юр-Лорду и Линден Эвери. Их мечта коснулась моего сердца, и теперь ее осуществление во многом зависит от меня. Без моей помощи они сто раз уже были бы мертвы, и я готов отдать все силы, чтобы люди узнали, какой прекрасной может стать Страна. Так или иначе ты лишаешь меня смысла жизни. С твоим появлением они перестали нуждаться во мне. Ты не только знаешь Солнечный Яд, но и умеешь предсказывать его. Тебе удалось исцелить Ковенанта. А я ничего не смыслю в подобных вещах. Кроме того, ты не проливала кровь своих родных и близких. Я чувствую себя в твоем присутствии убийцей! Ты отняла у меня последнее оправдание! - Сандер! Гравелинг! - прошептала Холлиан. - Зачем тебе это самобичевание? Прошлого не вернешь, и сделанного не изменишь! Твое оправдание всегда останется с тобой! - Все можно изменить, - сурово ответил он. - Юр-Лорд спасал Страну при каждом своем возвращении. Поэтому... - Он махнул рукой, отметая ее возражения. - У меня нет выбора. Я не вынесу, если все останется как есть. А ты... У тебя есть выбор. Ради Страны и твоей свободы я заклинаю тебя, эг-бренд: помоги юр-Лорду! Он предлагает многое, и это необходимо людям. Твоя помощь будет эффективнее моей. Взгляд Холлиан метался по его лицу, но она не находила ответа на пугающий ее вопрос. - Где же тот выбор, о котором ты говоришь? - со злостью спросила она. - Позади меня смерть, а впереди - ужас. Это не выбор, а пытка. - Нет, это истинный выбор! - закричал гравелинг, не в силах сдерживать свою страсть. - Разве ужас и смерть схватили тебя за горло? Разве ты сейчас не можешь уклониться от них? Найди себе новую деревню, и пусть она станет твоим домом. Люди будут коситься на тебя какое-то время. Но это пройдет. Ни в одной деревне не посмеют пожертвовать эг-бренд. В конце концов ты добьешься почета и уважения. Его слова удивили Холлиан и Линден. Эг-бренд еще не думала об этом. А Линден не могла понять, почему он привел такой довод. - Сандер! - осторожно сказала она. - Чего ты добиваешься? - Я хочу ее убедить. - Он печально смотрел на Холлиан. - Выбор, сделанный по собственной воле, сильнее, чем навязанный договор. Нам нужна ее сила, иначе, боюсь, мы не доберемся до Ревелстоуна. Линден пыталась понять его логику. - Ты хочешь сказать, что тебе тоже не терпится попасть в Ревелстоун? - Я должен добраться туда, - ответил он, адресуя свои слова эг-бренд. - У меня не осталось никакой другой цели. Я должен узнать, кто в ответе за ложь Заповедей. Поколение за поколением Всадники приезжали в мое подкаменье и забирали людей для жертвы Солнечному Яду. Теперь мы потребуем от Верных правды. Линден кивнула и посмотрела на Холлиан. Та, обдумав слова гравелинга, искала достойный ответ. Через миг она шагнула к Сандеру и тихо сказала: - Алианта заставила меня сомневаться в Заповедях. Каждый в деревне знал, что я приношу огромную пользу для подкаменья Кристалла. Но Сивит на-Морэм-вист возжелал моей смерти. Если ты следуешь за юр-Лордом во имя истины, я присоединяюсь к тебе, гравелинг. Взяв его за локоть, она повернулась к Линден: - Только не просите меня идти на холмы Аделейна. Этого я делать не буду. Линден приняла ее условие: - Хорошо. Давайте отправимся в путь. Нам надо догнать Ковенанта. От беспокойства за Холлиан у Линден сжались мышцы живота. Тем не менее она заставила себя еще раз оглянуться: - Сандер, спасибо. Ее благодарность ошеломила его. Он ответил ей бессловесным поклоном. Этот миг подарил им радость взаимного понимания. Зная, что ее спутники позаботятся о припасах и плоте, Линден ринулась в воду и поплыла за Ковенантом. Она нашла его за поворотом реки, где тот отдыхал на широкой песчаной отмели. Ковенант выглядел усталым и брошенным. Возможно, он даже не ожидал, что она поплывет за ним. Выбравшись из воды и откинув с лица мокрые волосы, Линден увидела, как среди терний его щетины расцветает счастливая улыбка. - Ты одна? - Нет. Они сейчас приплывут. Сандер уговорил Холлиан присоединиться к нам. Ковенант кивнул. Пригнув голову к коленям, он закрыл лицо руками, словно боялся показать, сколь велико его облегчение. Вскоре на повороте реки появились Сандер и Холлиан, а еще через несколько минут путники вновь поплыли вниз по течению. Ковенант молчал, устремив вперед мечтательный взгляд. Линден тоже хранила безмолвие, собирая разбитые куски своей независимости. Она чувствовала себя беззащитной и уязвимой. Любое случайное слово или легкое прикосновение могло бы выставить напоказ ее самые сокровенные секреты. Она не знала, как вернуть свою строгую, целомудренную замкнутость. Чумное солнце нависало над ней, как безжалостный палач, и жизнь казалась чередой угроз, от которых она не имела защиты. Гораздо позже, в начале вечера, река повернула прямо на восток, и вид берегов изменился. Впереди с обеих сторон выросли высокие крутые холмы, похожие на пару уравновешенных противоположностей. Справа перед их взорами предстал голый каменистый склон с обломками скал и языками осыпей. Однако это запустение возникло не от Солнечного Яда. Чувства Линден подсказывали ей, что место стало мертвым давным-давно, и даже плодородное солнце не скрашивало его безжизненного ландшафта. Неподалеку от берега виднелись какие-то древние развалины, потерявшие своих обитателей еще до того, как Страна лишилась былой красоты. Холмы слева, наоборот, казались сутью и воплощением жизни. Линден вздрогнула от той силы, с какой они коснулись ее чувств. К северу от реки располагался регион, не тронутый Солнечным Ядом. Вязы и золотни на холмах выглядели абсолютно нормальными и здоровыми. Плодородное солнце не влияло на их рост; чумное солнце не разъедало их крепкой древесины. Из густой травы с созвездиями лютиков и амариллисов поднимались пышные кусты алианты. Прохладный ветерок с холмов нес аромат цветов и чудный запах зеленой листвы. Вид берегов был настолько разным, что река воспринималась чертой, отделяющей жизнь от смерти, - своеобразной границей между красотой и владениями Солнечного Яда. Прямо у реки, как указатель, стоял старый дуб с кривыми ветвями, поросший длинными лентами мха, похожими на мантию силы, - седое величие прежней Страны, неподвластное опустошению и гнили. Этот дуб приветствовал или пугал людей, согласно их духу и целям. - Холмы Анделейна, - хрипло прошептал Ковенант, словно его горло распирала безмолвная песня. - О Боже! Я снова здесь! Однако Холлиан смотрела на зеленый берег с отвращением. Сандер искоса разглядывал холмы, как будто выискивал опасность, которую они в себе таили. Линден тоже не разделяла радости Ковенанта. Анделейн манил ее вкусом алианты. Это место воздействовало на ее обостренные чувства с почти осязаемой интенсивностью. Холмы напоминали ей опасное лекарство, которое могло лечить и убивать в зависимости от умения и добросовестности врача. Ее разрывали страх и желание. Сражаясь за жизнь Ковенанта, она впустила Солнечный Яд в глубины своей души. Исцелить эту рану могла лишь красота природы. Но то, что страх Холлиан был оправдан, не вызывало никаких сомнений. Холмы Анделейна, как слова пророка, излучали фатальную силу. Линден интуитивно чувствовала, что они лишат ее воли и разума - и возможно, навсегда. Она не могла оценить и ослабить силу этого наркотика. Казалось невероятным, что обычные деревья и трава демонстрировали такую потрясающую мощь! Линден с ужасом осознала, что начинает бороться с подступающим сумасшествием. Холлиан говорила правду - холмы толкали людей к безумию. "Нет, - прошептала она самой себе. - Лично я туда не пойду!" По общему согласию спутники устроились на ночлег среди древних развалин - как раз напротив дуба. Каждый был очарован и погружен в себя. Ковенант все время смотрел на противоположный берег, где мерцало сияние целительной силы. Лицо Холлиан по-прежнему выражало отвращение, а Сандер неуверенно пожимал плечами. Линден боялась выпустить свои чувства на свободу и с тоской разглядывала мертвые склоны южных холмов. Их запустение походило на тень, которую отбрасывала сила Анделейна. Это впечатление еще больше укрепляло ее мрачные опасения. Вечером Холлиан надрезала ладонь ножом, и магия крови окрасила лианар зеленоватым пламенем. Прорицательница сказала, что утро следующего дня придет под знаком плодородного солнца. Однако Линден, охваченная необъяснимой тревогой, почти не слушала эг-бренд. Страх превратил ее сердце в кусочек льда. Поднявшись с ложа в серых сумерках рассвета, она сказала Ковенанту: - Я не пойду с тобой. Холодный полумрак уже не мог скрыть его разочарованного удивления. - Не пойдешь? Почему? - Линден промолчала, и он начал настаивать: - Это твой шанс узнать красоту Страны. Ты заболела от Солнечного Яда. Позволь Анделейну вылечить тебя... - Нет! Никогда! Она хотела, чтобы ее голос звучал спокойно и твердо, но воспоминания о матери и зловонном дыхании старика лишили ее уверенности. Она взяла у Ковенанта часть его боли, но он не желал делиться с ней своей силой. - Это место обманывает тебя! Послушай Холлиан! Холмы Анделейна лишь кажутся здоровыми! То, что находится там, похоже на раковую опухоль! "Я и так уже потеряла все, что имела!? - кричала она ему в своих мыслях. - На раковую опухоль?! - сердито воскликнул он. - Протри глаза! Это же холмы Анделейна! Яростный взгляд Ковенанта заставил ее опустить голову. - Я ничего не знаю об Анделейне. Мне нечего тебе сказать. Эти холмы излучают огромную силу. Они обжигают все мои чувства. Отправившись с тобой, я потеряю там свой разум. - О нет! Ты его найдешь, - ответил он. - Когда я говорил тебе о битве с Солнечным Ядом, ты не знала, верить мне или нет. Ответ перед тобой! Холмы Анделейна отвергли Солнечный Яд! Не такой уж он и всемогущий! Даже я могу это видеть! Да, ты права, - продолжал он в порыве убежденности и страсти, - Анделейн излучает силу. Но в борьбе со Злом нам не обойтись без нее. Мы должны узнать, как холмы сохранили свою чистоту и неприкосновенность. Я понимаю Холлиан и Сандера. Солнечный Яд превратил их в напуганных рабов. Чудовищные смены погоды ужасны, но они имеют для них четкий и вполне объяснимый смысл. Если весь мир населен прокаженными, они будут смотреть на здорового человека как на чужака. Они не станут доверять его словам. Но Линден! Ты же врач! Борьба с болезнью является твоей работой! Он схватил ее за плечи и заставил приподнять подбородок. Его мрачные запавшие глаза пронзали Линден, словно он не мог поверить в ее отказ. Ах, если бы он знал, что обязан ей жизнью! Что вся его показная храбрость была бы без нее улыбкой мертвеца! - Линден! Идем со мной! Несмотря на самонадеянность Ковенанта, ей хотелось стать равной ему по смелости. Но воспоминания о яде вызывали невыносимую тошноту. Линден требовалось время на восстановление уверенности и сил. - Я не пойду. Мне страшно. В его глазах мелькнуло огорчение. Она снова опустила голову. Отступив на шаг, Ковенант отчужденно сказал: - Я вернусь дня через два-три. Наверное, так будет даже лучше. Проказа имеет свои преимущества. Возможно, я просто неуязвим для того, что пугает тебя на холмах. Ждите меня здесь. Позже мы решим, что делать дальше. Линден кивнула и отвернулась от него. Солнце поднималось в ореоле изумрудной дымки. Когда она подняла голову, Ковенант уже плыл через реку к холмам Анделейна. Зеленоватый свет танцевал на водной ряби. А в его жилах по-прежнему струился яд. Стивен Дональдсон. Раненая страна ХРОНИКИ ТОМАСА КАВИНАНТА НЕВЕРУЮЩЕГО IV РАНЕНАЯ СТРАНА ТОМ 2 Стивен ДОНАЛЬДСОН ONLINE БИБЛИОТЕКА ? http://www.bestlibrary.ru Часть вторая ВИДЕНИЯ Глава 12 ХОЛМЫ АНДЕЛЕЙНА Пройдя мимо почтенного дуба, Томас Ковенант начал подниматься на холмы, хотя какая-то его часть, огорченная и нежная, по-прежнему оставалась с Линден. После укусов пчел он чувствовал себя слабым и не хотел путешествовать в одиночестве. Неосознанно и против своей воли Ковенант попал в зависимость от Линден. Его связывало с ней множество нитей. Некоторые из них он знал: ее смелость и поддержка, самоотверженный риск и готовность идти ради него на верную гибель. Но другие связи пока не имели названия. Он почти физически ощущал ее близость и немного смущался этого нового непонятного чувства. Когда Линден отказалась пойти с ним на холмы, он даже испугался. Частично его страх породило поведение Холлиан и Сандера. Ковенант боялся узнать, что за красотой Анделейна скрывалась страшная язва. Но, будучи прокаженным, он неплохо разбирался в изворотливой сущности болезней, и этот вид страха лишь усиливал его целеустремленность. В основном же тревогу Ковенанта вызывали мысли о том, что могло означать решение Линден. Да и как иначе? Все лучшие надежды вращались только вокруг нее. Его предыдущую победу в Стране разрушило сомнение. Ковенанта не покидало ощущение, что, выкупив жизнь Джоан, он продал себя Лорду Фоулу. Он отказался от свободы, которая была оружием в борьбе против Зла. Острый нож пронзил его грудь, и Ковенант в любую минуту мог проиграть сражение. Дикая магия больше не властна надо мной. Ты придешь и по собственной воле отдашь мне кольцо из белого золота. Однако Линден не имела этих ограничений. Ее избрал старик, некогда сказавший ему: "Будь честным". Перенося их в Страну, Презирающий не знал, насколько сильна и решительна Линден. А она показала себя настоящим кремнем. Даже ее строгость казалась Ковенанту прекрасной. Как же он мог не возлагать на такую женщину надежд? Отказ Линден ошеломил и разочаровал Ковенанта. Он вдруг понял, что замок его надежд построен на зыбучем песке. Ее воля, сжатая в кулак, могла выражать не смелость, а бездну малодушия. Он знал о таких вещах по собственному опыту. Ковенант болел проказой, и каждая шишка, полученная от мира, учила его страху. Но, несмотря на сострадание к Линден, он был огорчен ее решением. Долгое одиночество уже показало ему, как мало он может сделать без поддержки друзей. Даже его последняя победа над Лордом Фоулом оказалась бы тщетной попыткой, не будь рядом с ним Идущего-За-Пеной. Поднимаясь по склону холма, он страдал от утраты надежд и того чувства близости, которое, возможно, исчезало навсегда. Ковенант добрался до скалистого гребня и остановился, чтобы помахать рукой своим спутникам. Но они не ответили ему. Они как будто нарочно повернулись к Ковенанту спинами. Такого безразличия он не ожидал. Их поведение граничило с оскорблением. Впрочем, он привык к постоянным огорчениям. Лишь образ Линден терзал его сердце невыносимой печалью. Ковенант направился в глубь Анделейна. Он нуждался в здоровье и силе. Только мощь и знание этих холмов могли возместить пережитую им потерю. Вскоре его настроение изменилось. Воздух Анделейна бодрил, словно вечная весна. Ковенант относился к этому месту как к милому и верному другу. Холмы сияли в его памяти, будто драгоценные камни. Хризопразовая аура солнца исчезла. Лучи изливали на землю тепло и свет. Трава, зеленая, как берилл, сверкала утренней росой и мягко шуршала под ногами. К северу и востоку от него начинался огромный лес. Кроны золотней ласкали ветер широкими листьями; величавые вязы тянули ветви к далекому лазурному небу; а ивы, словно нежные девы, кивали ему и манили в свою благодатную тень. Вокруг стволов пестрели цветы: элегантные форзитии, коломбины и маргаритки. Над холмами простиралась атмосфера трепетной и нетронутой красоты, будто природа одарила эти места неувядающим здоровьем, которое утоляло боль души и залечивало любые раны. Сорвав с куста горсть алианты, он набил ягодами рот и сбежал вниз по пологому склону. От удовольствия и ощущения силы ему хотелось прыгать и смеяться. Ковенант все дальше и дальше уходил от берега реки. Постепенно он успокоился и настроился на безупречную царственность холмов. Среди деревьев мелькали лесные зверушки. Птицы славили солнце и чистый небосвод. Они не боялись его и подпускали на расстояние вытянутой руки. Их доверчивость напомнила ему о необоснованном страхе Холлиан и боязливой подозрительности Сандера. Он знал теперь наверняка, что холмы Анделейна не опасны. Они не таили в себе коварную и смертельную болезнь, о которой говорила эг-бренд. Тем не менее, переживая заново красоту и мощь Закона, Ковенант начинал понимать, что именно так пугало деревенских жителей. Они во многом походили на прокаженных. Все люди Страны страдали проказой Солнечного Яда. Они стали жертвами Зла, от которого не было ни лекарств, ни спасения. Их лишили красоты и поставили в такие условия, когда право на жизнь выкупалось огромной ценой. Самым худшим наказанием для неизлечимого больного являлась тоска по прежней жизни. Отнимая последнюю надежду, болезнь вела к обиде на судьбу и презрительному беспросветному самобичеванию. Люди Страны с готовностью принимали любые наказания, поскольку верили, что заслужили свои муки и страдания. Они превратили Анделейн в оправдание Солнечного Яда. Красота холмов стала для них коварной болезнью, потому что деревенские жители ожидали лишь расплаты и кары. А как еще они могли бы терпеть свою собственную нищету? Как они могли бы простить себе тот ад, в который ввергли свои жизни? Вот почему Сандер не доверял Ковенанту. Вот почему Холлиан полагала, что холмы Анделейна уничтожат ее. Их "проказа" не оставляла им другого выбора. Впрочем, ни о каком выборе не могло быть и речи, пока они считали Солнечный Яд единственной и абсолютной истиной жизни. Ковенанту следовало найти ответ, который освободил бы их из рабства страха. Он с радостью пожертвовал бы всем, что имел, лишь бы открыть чудеса Анделейна для таких людей, как Сандер, Холлиан и Линден. Ковенант шагал без отдыха целый день. Ему вообще не требовался отдых. Алианта исцелила последствия действия яда. Вода в прозрачных ручьях помогала чувствовать себя настолько бодрым, словно он заново родился на свет. Природа благоволила ему и оказывала поддержку. Солнце начинало прятаться за холмы, а Ковенант и не думал останавливаться. Он продолжал идти на северо-восток, пока сумерки не превратились в ночь и пока звезды не засияли из небесных глубин, предлагая ему свою компанию. Однако темнота лишь зарождалась, когда он увидел слабый оранжевый огонек, мерцающий между деревьями, как свет далекого костра. Ковенант не посмел подходить к нему. Воспоминания заставили его замереть на месте. Он стоял, почтительно и тихо, пока существо из живого света не приблизилось к нему. Оказавшись рядом, оно воспарило в воздух и издало чистый звук, похожий на звон хрустального колокольчика. Ковенант поклонился Духу Анделейна. Огонек, величиной с ладонь, танцевал перед его лицом, как будто раскачивался на фитиле из тьмы. Движения огня отозвались на почтительный поклон, и когда Дух медленно отлетел от Ковенанта, тот, не задумываясь, последовал за ним. Оранжевый свет согрел его сердце. Но в то же время Ковенант едва не плакал от острой печали. Он вспомнил, как некогда двадцать гордых Духов погибли из-за того, что ему не хватило сил спасти их от юр-вайлов. Вскоре к Духу присоединился другой, потом еще один, еще и еще. Через несколько минут Ковенант оказался в кольце танцующих огней, которые вели его к неведомой цели. На востоке поднимался тонкий серебристый полумесяц. В его призрачном свете Ковенант увидел высокий холм, покрытый густой травой, но лишенный другой растительности. Хрустальный перезвон огней затих, и он услышал новые чарующие звуки. Казалось, сам воздух стал музыкой, под которую звезды исполняли гавот, - музыкой торжественной и печальной. Духи остановились у основания холма и образовали вокруг него цепочку огней. Звуки музыки влекли Ковенанта вверх - к куполообразной вершине. Внезапно он услышал слова, такие значимые и отчетливые, что их невозможно было забыть. Они наполнили его тоской и скорбью, и если бы Ковенант не находился в состоянии транса, он заплакал бы от смысла этих слов. Пока мир превращался в руины и гибли леса, Я поместил Анделейн в кольцо своих недолговечных чар. Горе взывает во мне, как сухие сучья ветвей, И безутешные слезы падают увядшими лепестками. Но на исходе сил я держу меч Закона, Защищая то, что осталось от раненой Страны. Отражая атаки Презирающего. Я питаю милые холмы своей любовью и соками сердца, Но мечта о покое тщетна, И бремя судьбы ломает отвагу. Солнечный Яд искажает мои слова, И красота вокруг меня умирает. О Анделейн! Оберегая тебя от нужды и потерь, Я верю, что Зло не всесильно. Но каждый мой вздох идет на пользу врагу, И меня пугает такая обреченность. Я не могу расширить круг своей силы, Хотя от страшных видений на губах запекается кровь. О мои холмы! Простите меня за то, Что в этой битве я обречен на поражение. Слезы текут из глаз при виде вашего угасания И той судьбы, которую вам уготовил Лорд Фоул. Но из последних сил я служу деревьям и зелени И мечом Закона защищаю раненую Страну. Через миг Ковенант увидел певца. Высокий сильный мужчина в белой широкой мантии сжимал в руке сучковатую ветвь, которая служила ему посохом. Мелодия венчала его голову ослепительной короной и изливалась по контурам тела мерцающими потоками света. Песня старца сплеталась из магии и красоты, и благодаря ей он удерживал ночь в своих ладонях. Лицо не имело глаз - только пустые глазницы. Он сильно изменился за те десять лет или, вернее, тридцать пять столетий, когда Ковенант видел его в последний раз. Однако старец не поддавался власти возраста. Ковенанту захотелось опуститься перед ним колени, но он не стал потакать своим желаниям. Он знал, что стоит ему склониться раз и этим поклонам не будет конца. Ковенант почтительно замер на месте и прислушался к мелодии, которая кружила над мужчиной в белой мантии. Через некоторое время тот сурово спросил: - Томас Ковенант, ты узнал меня? Ковенант без страха взглянул на его лицо с пустыми дырами глазниц. - Ты - Хайл Трои. - Нет, - отозвалась песня. - Я - Каер-Каверол, Лесной старец Анделейна. Последний из своего племени в разоренной и умирающей Стране. - Я помню тебя, - воскликнул Ковенант. - Ты спас мне жизнь у водопада Колосса, когда я вышел из Мшистого Леса. Кроме того, я должен поблагодарить тебя за помощь, которую ты оказал мне в лесу. - Мшистого Леса больше нет. - Мелодия Каер-Каверола наполнилась холодом и болью. - Колосс пал. "Нет Мшистого Леса? Значит, Анделейн - последний оплот?" Ковенант с трудом удержался от слез. - Что ты хочешь от меня? Я сделаю все, что ни попросишь. Какой-то миг мелодия не имела слов. Затем старец тихо пропел: - Ты видел холмы Анделейна? - Да, - ответил Ковенант. - Я их видел. - Это последнее место в Стране, где сохранился Закон. Благодаря своей силе я поддерживаю его здесь нерушимым. Но мой конец недалек. Помимо всего прочего я еще и Хайл Трои - поэтому слабею и теряю власть над холмами. Придет день, и бездна Зла проглотит Анделейн. Страна превратится в пустыню, и ничто ей уже не поможет. - Я знаю, - прошептал Ковенант и до боли стиснул зубы. - Я потребую от тебя всего и ничего, - пропел высокий мужчина. - Ты вызван сюда не для расспросов, а для того, чтобы принять мой дар. Смотри! Широким взмахом посоха он осыпал траву звенящей музыкой, и внезапно сквозь мелодию Ковенант увидел их - воплощение гордой и печальной песни. Они стояли перед ним, словно отлитые из лунного света, и серебристое сияние, исходящее от Лесного старца, озаряло их, как пламя волшебного костра. Друзья Ковенанта! Высокий Лорд Морэм с едва заметной улыбкой и мудрыми строгими глазами. Елена, дочь любви и насилия, такая же красивая и страстная, как ее мать. Дитя Ковенанта и почти его любовница. Баннор - Страж Крови, чье самообладание можно было сравнить лишь с силой его справедливости. Мореход Идущий-За-Пеной, который возвышался над остальными не только благодаря росту, но и величию своего духа. Веселый и верный товарищ, почти что брат. Взглянув на них сквозь завесу мелодии, Ковенант задрожал, словно все его сухожилия износились от горя и старости. Он со стоном протянул к ним руки и пошел навстречу, горя желанием прижать друзей к своей груди. - Стой! Команда Лесного старца парализовала Ковенанта и не позволила ему проникнуть за завесу мелодии. Тело сковала холодная неподвижность. - Ты не понял меня, - дружелюбно пропел Каер-Каверол. - Тебе нельзя касаться их, потому что они не имеют плоти. Ты видишь перед собою Мертвых. Закон Смерти сломан, и его уже не восстановить. Вот почему те, кто приходит на холмы Анделейна, встречают здесь своих умерших друзей и близких. "Не может быть! Прошло тридцать пять веков!" Слезы побежали по щекам Ковенанта. Тем не менее, когда Лесной старец вернул ему подвижность, он уже не стремился в объятия призраков. Содрогаясь от горя, Ковенант спросил: - Что вы хотите? Воспоминания о вас разрывают мое сердце. - О любимый, - ответила Елена тем чистым, неотразимым голосом, который он часто вспоминал с печалью и болью. - Сейчас не время для горьких сожалений. Твое появление доставило нам большую радость, и мы пришли сюда не для того, чтобы причинять тебе страдания. Каждый из нас хочет благословить тебя своей любовью и преподнести дары, если это позволит Закон. - Слова Елены - истинная правда, - добавил Морэм. - Порадуйся с нами! Раздели то счастье, которое мы чувствуем при встрече с тобой! - Морэм! - застонал Ковенант. - Елена и Баннор! О милый друг, Идущий-За-Пеной! Голос старца возник как предвестие грома: - Вот почему мужчины и женщины, приходившие сюда, становились безумными. Горе сводило их с ума. Это хорошо, что твои спутники отказались сопровождать тебя, Ковенант. Гравелинг и эг-бренд потеряли бы рассудок при виде своих Мертвых. А женщина из твоего мира подняла бы здесь зловещие тени... Мы преподнесем тебе наши дары, если ты сохранишь свои смелость и ум. - Дары? - дрожащим голосом спросил Ковенант. - Я не понимаю, о чем вы говорите. За что вы хотите одарить меня? Его разрывали тысячи вопросов, и в то же время он не находил достойных слов, чтобы выразить свое удивление. - Мой друг, прости нас, но мы не можем говорить с тобой на многие темы, - сказал Морэм. - Таков Закон. - Когда люди вызывали мертвого Кевина, сломавшего Закон Смерти, его слова сокрушили тех, кто задавал вопросы, - напомнила Елена. - Мы не хотим навредить тебе своими ответами, любимый. - К счастью, тебе не нужны ответы, - со смехом добавил Идущий-За-Пеной. - Ты и без их помощи справишься с любой задачей. О Идущий-За-Пеной! Слезы на лице Ковенанта были теплыми, словно кровь. Он стоял, преклонив одно колено, хотя не помнил, как опустился. - Достаточно, - пропел Каер-Каверол. - Неверящий дрогнул. Он может сломаться. Лесной старец величественно подошел к Ковенанту: - Я не буду называть того, что ты ищешь. Но в моих силах помочь тебе отыскать эту вещь. Он приподнял свой посох и коснулся им лба Ковенанта. Музыка пронеслась через мозг, как белое пламя. - Знание внутри тебя, хотя ты его пока не видишь. Когда придет время, ты поймешь, как использовать мой дар. Песня пошла на убыль, и в уме Ковенанта осталось только смутное чувство неосознанной возможности. Каер-Каверол отступил в сторону. Высокий Лорд Морэм сделал шаг вперед. - Юр-Лорд и Неверящий, - мягко промолвил он, - моим даром тебе будет совет. Узнав о том, как спасти Страну, ты должен покинуть ее пределы, ибо вещь, которая понадобится тебе, находится не здесь. Закон запрещает мне говорить на эту тему, но я хочу предупредить тебя: не обманывайся муками Страны. Цель поиска окажется иной, не той, какой ты будешь ее себе представлять. В конце концов тебе придется вернуться в Страну. Он отошел назад, прежде чем Ковенант успел его о чем-либо спросить. Место Морэма заняла Елена. - Любимый, - сказала она, одарив Ковенанта нежной улыбкой, - так уж случилось, что на мою долю выпал самый тяжелый вопрос. Но какой бы мрачной ни казалась истина, ты должен ее узнать. Страна потеряла свою силу и не может излечить твой недуг, так как Лорд Фоул разрушил основы ее бытия. Я сожалею, что у твоей спутницы не хватило мужества сопровождать тебя на холмы Анделейна. Однако она должна прийти сюда, чтобы встретиться со своим прошлым. Береги ее, любимый, ибо только она способна исцелить нас всех. - Внезапно голос Елены наполнился эхом той жгучей ненависти, из-за которой она нарушила великий Закон Смерти. - И вот что еще хочу я тебе сказать. Когда придет время, ты должен встретиться с Презирающим. Лорд Фоул будет ждать тебя в Кирил Френдоре под Горой Грома - в пещере, которую он избрал себе для жилища. "Елена, - со стоном подумал Ковенант. - Я вижу, что ты не простила меня. Даже века не смягчили твоей обиды". Вперед вышел Баннор. Лицо харучая выглядело бесстрастным и неумолимым. - Неверящий, - сказал он невыразительным тоном, - у меня нет для тебя никакого дара. И все же я смею просить, чтобы ты освободил моих соплеменников. С ними обошлись отвратительно. Избавь их от плена, и они будут служить тебе верой и правдой. После Баннора к нему обратился Идущий-За-Пеной. Ковенант увидел рядом с ним еще одного человека. - Мой милый друг, - весело сказал Великан. - Мне выпало счастье вручить тебе воистину бесценный дар. Смотри! Он указал на своего спутника, и Ковенант вдруг понял, что незнакомый мужчина в короткой тунике не был одним из Мертвых. Кожа человека отливала той же чернотой, что и дыры между звезд. Прекрасно сложенное тело выглядело сильным и крепким. Черные волосы сочетались с чернотой зубов и десен. И даже белки его глаз несли в себе оттенки кромешной ночи. Он держался так, словно не видел Мертвых, Лесного старца и Ковенанта. Его глаза рассеянно смотрели вдаль, никого и ничего не замечая. - Это Вейн, - сказал Идущий-За-Пеной. - Можешь считать его уникальным порождением юр-вайлов. Услышав о юр-вайлах, Ковенант непроизвольно вздрогнул, но Великан не заметил этого. - Он венчает собой многовековой труд по селективному разведению существ. Как твой друг я заклинаю тебя: возьми его с собой. Он не может попросить об этом, потому что не умеет говорить и не служит какой-либо цели, кроме своей собственной. Создатели вложили в него все знание, которое имели, поэтому он не дрогнет в трудную минуту и не оставит тебя в беде. Я намеренно сказал, что Вейн служит только собственной цели. Чтобы сделать его полезным для тебя, юр-вайлы научили Вейна подчиняться одной команде. Ты можешь приказать ему только один раз, но я уверен, что этого достаточно. Когда ситуация покажется тебе критической и другой помощи не будет, скажи ему: "Некримах, Вейн!" - и он подчинится. - Идущий-За-Пеной нагнулся и сложил огромные ладони в молитвенном жесте. - О Томас Ковенант! Мой дорогой и любезный друг! В память о Горячем Убийце, который поглотил и возродил меня, я прошу принять этот дар. Ковенант с трудом удержался от желания обвить руками мощную шею Великана. Он многое слышал о злобных юр-вайлах и их мерзких опытах. Но Идущий-За-Пеной отдал за него свою жизнь, поэтому просьба Великана превосходила любые доводы рассудка. - Да. Я принимаю его. - Благодарю, - прошептал гигант и отошел в сторону. Наступила минута молчания. Духи Анделейна потускнели, а Мертвые скорбно склонили головы. Песня Каера-Каверола перешла на каденцию траурной песни. В поток серебристого сияния влились кроваво-красные оттенки. Ковенант почувствовал, что его друзья вот-вот исчезнут. Сердце кольнуло болью в тоске о словах, которые могли бы выразить ту силу, с какой он их любил. Лесной старец направился к нему, однако Высокий Лорд Морэм остановил его взмахом руки. - Еще одно слово, - сказал он Ковенанту. - Хотя, говоря об этом, я многим рискую. Мой друг! Страна погибает от разорения, но ты принимаешь вторичные причины за главные. Лорд Фоул идет по новым путям, и на его Зло нельзя отвечать поединком. Он назвался твоим врагом. Однако помни, что Презирающий давно мечтал переманить тебя на свою сторону. Ничто не поможет тебе избежать его западни, поскольку она окружена другими ловушками. Жизнь и смерть вросли друг в друга, и их невозможно отделить. Лишь понимая и принимая эти крайности, ты обретешь над ними контроль и власть. Но когда... - Он замолчал на мгновение, взглянув Ковенанту в глаза. - Когда ты попадешь в беду и у тебя не останется никаких сил, вспомни о парадоксе белого золота. Надежда живет в противоречии! Не забывай об этом! "Надежда? - со слезами на глазах подумал Ковенант - О Морэм! Разве ты не знаешь, что я обречен на неудачу?" В следующий миг песня старца перехватила ему горло и закрыла глаза Упав на траву, Ковенант погрузился в глубокий сон Глава 13 Отродье демондимов Когда он проснулся, его лицо чесалось, словно в бороду вросла трава, а спина была теплой от солнца, подходившего к зениту. Подняв голову, он осмотрел вершину высокого холма, где встретил Мертвых и Каера-Каверола. Вокруг простирались холмы Анделейна, похожие на бутон, который раскрыло утреннее солнце. Ковенант безучастно разглядывал небо и деревья. Красота природы на время потеряла над ним свою власть. На него нахлынула меланхолическая грусть. И тут ему припомнились события прошлой ночи. Он вспомнил все, хотя и не был уверен в реальности происшедшего. Однако эта неуверенность продлилась лишь несколько мгновений. Когда Ковенант увидел Вейна, все тут же встало на свои места. Вейн стоял там же, где и прошлой ночью, слегка переминаясь с ноги на ногу и ничего не замечая. Ковенанта снова поразило его физическое совершенство: гладкие и сильные руки и ноги; плоть без пятна и порока. Будь его тело мраморным, он мог бы сойти за идеализированную скульптуру. Вейн даже виду не подал, что заметил пробуждение Ковенанта. Опустив по бокам полусогнутые руки, он стоял как изваяние, в которое еще не вдохнули жизнь. Грудь оставалась неподвижной; глаза, не мигая, смотрели прямо перед собой. Ковенант постепенно вспомнил и о других полученных дарах. Все они казались странными и непонятными, но реальность Вейна убеждала его в их важности. Ковенант взял юр-вайла в спутники как надежду на то, что остальные дары тоже окажутся полезными. Стараясь заглушить в себе чувство потери, он поднялся на ноги и повернулся к Вейну. Быстро осмотрев темную фигуру, он произнес: - Идущий-За-Пеной сказал, что ты не говоришь. Это правда? Вейн не реагировал. Двусмысленная улыбка застыла на его губах, но выражение лица не изменилось: он по-прежнему смотрел прямо перед собой неподвижными черными глазами. С тем же успехом он мог оказаться и слепым. - Значит, ты действительно не говоришь, - прошептал Ковенант. - Надеюсь, то, что мне сказали о тебе, тоже верно. Я не хочу испытывать тебя и по возможности не буду прибегать к твоей помощи. Но если юр-вайлы наврали Идущему-За-Пеной... Он нахмурился, пытаясь проникнуть в тайну своего спутника, однако интуиция не пришла ему на помощь. - Возможно, Линден что-нибудь расскажет о тебе. Черные глаза Вейна оставались неподвижными. - И еще я надеюсь, что у меня не появится привычки разговаривать с тобой, - проворчал Ковенант. - Это было бы просто нелепо. Почувствовав себя немного глупо, он взглянул на солнце, чтобы определить стороны света, и начал спускаться с холма, намереваясь вернуться к своим друзьям. Вейн шел в нескольких шагах позади. Он двигался так, словно накрепко запомнил когда-то окружавший его мир и теперь не имел нужды осматриваться вокруг. Несмотря на свою реальность, и реальность весьма ощутимую, он двигался совершенно бесшумно, не оставляя следов на траве. Ковенант пожал плечами и направился на юго-запад. В полдень он закусил алиантой, заменившей ему обед, и мало-помалу обрел былое ощущение радости. Вид зеленых холмов наполнял его томным волнением. Он вдруг почувствовал покой в своей измученной душе и забыл о боли утрат. Пусть Лорд Фоул лишил его самого изысканного удовольствия - ощущения полного здоровья, столь явного здесь в каждом растении и каждой живой твари. Но холмы, казалось, поняли его беду и стали еще привлекательнее, будто старались предложить ему то, чем он еще мог наслаждаться. В воздухе носились яркие птицы. Сочная трава была такой густой и высокой, что ноги утопали в ее пышном и мягком ковре по колено. Здешняя алианта была такой питательной, что вскоре все мышцы Ковенанта налились жизненной силой и стали по-юношески упругими. Анделейн расплавил душевную скорбь Ковенанта и выковал из нее несокрушимое чувство ясной цели. Теперь он без страха мог думать о будущих делах и опасностях. Глядя на зеленые холмы, он поклялся себе, что, пока бьется его сердце, эта прекрасная страна не погибнет. Во второй половине дня он вышел к речушке, которая безмятежно протекала меж песчаных берегов. Ковенант остановился, собираясь выкупаться. Он знал, что до полуночи не встретится со своими спутниками, и потому не торопился. Раздевшись, он принялся натираться песком - до тех пор, пока впервые за много дней не почувствовал себя чистым. Вейн неподвижно стоял на берегу, словно врос корнями в землю. Ковенанту вдруг захотелось пошутить; он набрал в пригоршню воды и обрызгал своего спутника с ног до головы. Капли сверкнули на обсидиановой коже и скатились вниз, но Вейн даже не пошевелился. - О огонь ада, - прошептал Ковенант. Его настроение тут же испортилось. Охваченный мрачными предчувствиями, он торопливо выстирал свою одежду и снова двинулся в путь. Вейн неотступно следовал сзади. Ковенант рассчитывал идти без остановки до самой Мифили, где его должны были ожидать друзья. Но луна в эту ночь не взошла, а передвигаться при свете звезд оказалось трудно. Когда на небосводе угас последний отблеск заката, он решил сделать привал. Тем не менее заснул он не сразу. На сердце давило какое-то безотчетное беспокойство. В темноте вырисовывалась неподвижная фигура Вейна, и при взгляде на него Ковенанту становилось не по себе. "Как я только мог довериться юр-вайлам?" - в который раз подумал Ковенант об Идущем-За-Пеной. Юр-вайлы считались одной из самых древних рас Страны, и они тысячелетиями служили Лорду Фоулу. Ковенант вновь и вновь представлял себе этих тварей. Однажды, когда его силы иссякли, эти кровожадные существа пожрали несколько десятков Духов. Он просто не мог поверить, что они отдали Вейна без какого-то злобного умысла. Ковенант все размышлял, размышлял... Однако трава и воздух Анделейна делали свое дело - его тревожные мысли улетучились, и Ковенант заснул. x x x Проснувшись на рассвете бодрым и полным сил, он снова отправился в путь. Но на душе у него было невесело. Ему не хотелось покидать Анделейн. Тем не менее он торопился, не желая понапрасну тревожить своих спутников. Незадолго до полудня Ковенант одолел последние холмы у Мифили. Он вышел к реке чуть восточнее условленного места: старый дуб находился справа от него - примерно в половине лиги. Ковенант направился к нему по гребню холма, выискивая взглядом друзей. Но, приблизившись к величественному дереву, он так и не увидел ни Линден, ни Сандера, ни Холлиан. Ковенант остановился и стал разглядывать другой берег реки, выискивая какой-нибудь признак присутствия своих спутников. Торопясь достичь Анделейна, он не обратил особого внимания на эту местность и только теперь рассмотрел ее как следует. Мертвое пространство, усыпанное обломками скал, тянулось через холмы к югу и на лигу к западу, а затем клином врезалось в равнину. На этом проклятом месте не было видно ни одного растения. Перед Ковенантом простиралась пустыня, безжизненная, как труп. Однако чуть дальше, за ее пределами, ветер гнал волны по зеленому морю травы. Два периода плодородного солнца, следовавшие друг за другом, способствовали тому, что южный берег стал похож на мертвый остров в плотном кольце растительности. Но Линден и двое обитателей подкаменья исчезли. Сбежав по склону холма, Ковенант бросился в воду и поплыл через Мифиль. Через несколько минут он уже стоял на том месте, где прощался с Линден. Вот здесь она отказалась пойти вместе с ним, а здесь... - Линден! Его крик до смешного тихо прозвучал среди скал и без эха угас в окружающих зарослях. - Линден! На миг ему показалось, что ее тут никогда и не было, как не было Сандера и Холлиан. Солнце, окруженное зеленым ореолом, презрительно ухмылялось. Ковенанта захлестнул внезапный страх. Проклятия, которые ему хотелось произнести, застряли в капкане оцепенения. Его спутники ушли. Он оставил их, и в его отсутствие с ними что-то случилось. Неужели еще один Всадник? В тот момент, когда их некому было защитить... Что же делать? Ударив кулаком о ладонь, и посмотрел в бесстрастные глаза Вейна. Его застывший взгляд заставил Ковенанта вздрогнуть. - Они ждали меня здесь, - сказал он юр-вайлу, словно тот ему возражал. Дрожь, пробежавшая по телу Ковенанта, превратилась в холодную ярость. Он снова стал осматриваться. - Они бы не бросили меня. Что-то заставило их уйти. Возможно, их даже взяли в плен. Но не убили.., и не ранили. Я не вижу следов крови. Ковенант заметил высокую груду камней и вскарабкался на нее, позабыв о том, что не выносит высоты. Балансируя на вершине, он осмотрел территорию, где равнина граничила с Анделейном. Однако густые и чудовищно высокие заросли были непроницаемыми для взгляда. Его спутники могли находиться на расстоянии голоса, а он все равно не увидел бы их. Ковенант повернулся, разглядывая безжизненное пространство к югу и западу от себя. Эта каменистая пустошь могла скрывать в себе многие непредвиденные опасности. - Линден! - закричал он. - Сандер! Холлиан! Его безответный зов растворился в воздухе. Ковенант торопливо спустился с груды камней и направился к тому месту, где в последний раз видел Линден. Набрав по пути несколько камешков, он выложил из них на большом валуне стрелу, указывающую в глубь пустоши. Теперь, если бы его спутники вернулись сюда, они знали бы, куда он пошел. Подождав еще немного, Ковенант отправился в путь. Вейн следовал за ним, как тень. Ковенант продвигался вперед, зорко осматривая на ходу территорию. Он искал что-нибудь такое, что могло бы объяснить исчезновение его друзей. Определив природу опасности, он мог бы наметить тактику действий. Как бы там ни было, Ковенант не прятался и не крался. Он шагал по камням и сланцу, все дальше углубляясь в мертвое царство хаоса и камней. Пройдя около лиги, он остановился, чтобы проверить направление и перевести дух. Рядом с ним замер Вейн, невозмутимый и безучастный. Похоже, долгий переход по пустоши не утомил его. Во всяком случае, он не выглядел усталым. Выругав безмозглое создание - а скорее собственное физическое несовершенство, - Ковенант начал взбираться на обломок скалы, чтобы сориентироваться на местности. С вершины скалы он разглядел в полулиге к западу край длинного каньона и сразу же решил направиться туда. Впрочем, пустошь не баловала разнообразием, и каньон был, пожалуй, ее единственной рельефной особенностью. Спускаясь вниз, Ковенант оступился, слетел с обломка скалы и растянулся перед Вейном. Он со стоном поднялся на ноги и замер на месте от неожиданности - рядом с Вейном стояли четверо мужчин. Они были выше и стройнее обитателей подкаменья Мифиль и носили накидки цвета скал, по которым Ковенант признал в них жителей настволья. Их одежда была оборванной; глаза лихорадочно горели. Трое незнакомцев помахивали длинными каменными дубинами. Четвертый сжимал в руке нож. Угрожающе выставив свое оружие, они подходили все ближе и ближе. - О огонь ада! - прошептал Ковенант, машинально замахав им руками. - Ад и кровь! Вейн смотрел мимо людей, словно их и не было. Лица незнакомцев искажала злоба. Ковенант застонал. Неужели каждый обитатель Страны отныне желал его смерти? Однако он был слишком рассержен, чтобы отступать. В надежде перепугать противников он громко крикнул: - Где Линден? Куда вы дели ее? Ближайший к Ковенанту мужчина, похоже, узнал это имя. В следующий миг один из них бросился в атаку. Ковенант отступил на шаг, но другие не сдвинулись с места. Мужчина подбежал к Вейну и изо всех сил треснул его дубиной по голове. Каменное оружие рассыпалось на мелкие кусочки. Нападавший вскрикнул и отскочил. Вейн дернул головой, словно кивнул. Затем моргнул черными глазами - и все! Другой реакции на удар с его стороны не последовало. Абсолютно равнодушный, он по-прежнему стоял на месте и все так же смотрел куда-то вдаль. Такой поворот событий напугал незадачливых вояк, и они бросились наутек. Но у Ковенанта не было времени удивляться. Он не собирался упускать свой шанс отыскать друзей. Не успели бегущие сделать и нескольких шагов, как он свирепо рявкнул: - Стойте, пока живы! От собственного крика у него зазвенело в ушах. Люди замерли на месте. - Слушайте меня! - грозно продолжил он. - Я вам не враг, но и сам не намерен погибать безвинно! Человек с ножом угрожающе взмахнул своим оружием. Ковенант вытянул палец в его сторону: - Вот что я вам скажу! Мы не против отправиться с вами в деревню! Но вам не удастся пролить нашу кровь! Его тело дрожало, но голос звучал так властно, что нападавшие отступили на шаг. Человек, который узнал имя Линден, поколебался, однако решил-таки взять на себя роль вожака. - Если вы будете сопротивляться, - несмело сказал он, - сюда сбегутся все жители настволья, и тогда ваша смерть будет страшна. Ковенант подпустил в голос злости: - Я не намерен оказывать вам сопротивление. Вы забрали мою женщину, и я хочу пойти туда, где она сейчас находится. Сердитый и подозрительный вожак попытался выдержать взгляд Ковенанта, но ему это не удалось. Он указал своей дубиной на каньон: - Она там. - Да, она там, - прошептал Ковенант. - Все верно. Повернувшись спиной к жителям настволья, он двинулся в указанном направлении. Вожак повелительно крикнул. Человек, ударивший Вейна, торопливо обогнал Ковенанта и пошел впереди. Зная пустошь как свои пять пальцев, он вскоре вывел их на ровную и прямую тропу. Гораздо быстрее, чем ожидал Ковенант, они оказались на краю каньона, стены которого круто спускались вниз. Глубина ущелья поразила его. Эта расщелина напоминала пасть: ее изрезанные края вырисовывались на фоне неба как темные острые зубы. Здесь можно было ждать засады на каждом шагу. Ковенант содрогнулся, но желание найти друзей придало ему храбрости. Он без колебаний зашагал к настволью, внимательно разглядывая окрестности. Его поразило удивительное сходство между селением и людьми, поймавшими их с Вейном. Настволье Каменной Мощи выглядело ужасно неухоженным, а его обитатели казались самыми ленивыми неряхами в Стране. Дно каньона вокруг их домов было завалено мусором и отходами, и люди носили свои рваные накидки с таким равнодушием, словно дыры на одежде считались здесь признаком хорошего тона. Но, несмотря на грязные лица и затрапезный вид, многие из них отличались сытой тучностью. То же самое можно было сказать и о зданиях настволья. Дома стояли на массивных сваях, защищающих жилища от воды, которая бежала по дну каньона в периоды дождевого солнца. Деревянные срубы выглядели крепкими и тяжелыми, но состояние стен говорило о небрежности и лени - там и сям в них зияли дыры. У многих лестниц, ведущих к дверям, отсутствовали перила, а некоторые ступени были сломаны или истерты. Проходя по этому беспорядочному скоплению домов, Ковенант недоуменно озирался по сторонам. "Невероятно, - думал он. - Как могли эти беззаботные люди выжить под Солнечным Ядом?" Однако их беспечность носила исключительно бытовой характер. Вглядываясь в глаза обитателей этого настволья, он находил в них страх, помноженный на задиристую ненависть. Они напоминали ему Друлла-Камневого Червя - пещерника, который едва не погиб из-за своей страсти к Камню Иллеарт. Конвоиры привели Ковенанта к самому большому в деревне дому. - Гравелинга, выходи! - закричал вожак. Через несколько минут на крыльце появилась высокая женщина, которая гордо спустилась по лестнице. На ней было платье изумрудного цвета - первое яркое одеяние, которое Ковенант увидел в этой деревне. Несмотря на пожеванный вид, ее одежда, как ни странно, оказалась целой и без дыр. Нечесаные волосы в беспорядке вились по плечам. Бесстрастное выражение лица было явно напускным - об этом свидетельствовали заплаканные глаза и дрожащий подбородок. Присутствие в настволье гравелинги несколько смутило Ковенанта. Прежде уклад жизни в наствольях и подкаменьях сильно различался. Но Ковенант понимал, что постепенно такое различие должно было исчезнуть. После поражения Презирающего жители многочисленных деревень перестали вести обособленный образ жизни и уже долгое время общались друг с другом. Вот почему в подкаменье Кристалла люди ценили эг-бренд с ее деревянным лианаром, а в настволье Каменной Мощи всеми делами деревни управляла гравелинга. - Ну что у тебя, Брэннил? - обратилась женщина к вожаку. Тот толкнул Ковенанта в плечо. - Гравелинга, - сказал он, - этот человек назвал имя незнакомки, которая была с теми двумя из подкаменья. - Помолчав, он мрачно добавил: - Смотри. Он Полурукий. И носит белое кольцо. Женщина взглянула на руку Ковенанта. В ее глазах запылал свирепый огонь безумства. - Клянусь Каменной Мощью! - прошептала она. - Мы получим за него хорошую награду. Кивнув головой, она подала условный знак, а затем пошла обратно в дом. Ковенант молчал. Поведение женщины и упоминание о друзьях ошеломили его на несколько мгновений. Но он быстро стряхнул с себя оцепенение. - Подожди! - закричал он вслед гравелинге. Женщина оглянулась и, будто вспомнив о чем-то, спросила: - Брэннил, он применял против вас силу? - Нет, гравелинга, - ответил тот. - Значит, это не Полурукий. Будет сопротивляться, ударь его как следует. Она вошла в свое жилище и закрыла дверь. В тот же миг чьи-то руки схватили Ковенанта и потащили к другому дому. Кто-то грубо подтолкнул его к лестнице. Не удержавшись на ногах, он упал на ступени. Несколько мужчин заставили его подняться по лестнице и впихнули в дверь с такой силой, что он отлетел к стене. Вейн следовал за ним. Никто его и пальцем не тронул, но он сам поднялся по лестнице, словно не желал расставаться с Ковенантом. Дверь с грохотом захлопнулась. Щеколду завязали снаружи куском лозы. Шепотом выругавшись, Ковенант опустился на деревянный пол, прислонился к стене и задумался над своей ситуацией. Дом, в котором его заточили, имел лишь одну небольшую комнату. Сквозь многочисленные щели в стенах пробивался солнечный свет. Некоторые доски так прогнили, что их можно было выломать руками или с помощью ножа. Но в данный момент Ковенанта интересовала не свобода, а Линден. И еще он хотел найти Сандера и Холлиан. Кроме того, у него не было ножа. Да и на силу рук он тоже не надеялся. Поразмышляв минуту над тем, не дать ли Вейну ту самую единственную команду, он все-таки решил не делать этого. Его положение еще не было столь отчаянным. Ковенант прижался лицом к стене и какое-то время рассматривал деревенские дома, наблюдая, как удлинялись вечерние тени. Однако он так и не увидел ничего, что могло бы дать ответ на мучившие его вопросы. Теснота лачуги угнетала его. Он чувствовал себя пленником, обреченным на смерть, - еще более беспомощным, чем в подкаменье Мифиль. Ощущение беды сжимало его сердце стальными тисками. Ковенант взглянул на Вейна и сжал кулаки, словно его оскорбляла пассивность юр-вайла. Чувство гнева побудило Ковенанта к действию. Он вновь припал к щели в стене и убедился, что двое охранников по-прежнему стояли на своих местах. Осмотрев ветхую дверь, он выбрал место, где доски прогнили сильнее всего, и ударил туда ногой. Хижина затряслась. Доски глухо затрещали. Охранники вскочили и уставились на дверь. Ковенант ударил еще раз. Три гнилые перекладины сломались, и в двери появилась огромная дыра. - Эй, там, потише! - закричал охранник. - Будешь дурить, получишь по лбу дубиной, понял? В ответ Ковенант пнул дверь еще раз. На пол посыпались щепки. Охранники колебались. Им явно не хотелось открывать дверь, пока в нее колошматили ногой. Ковенант нанес новый удар - сильнее прежних. Один из охранников направился к лестнице. Другой побежал к дому гравелинги. Злобно усмехнувшись, пленник продолжал пинать дверь, но уже не прилагая столь больших усилий. Когда гравелинга явилась, Ковенант нанес по двери последний удар, отошел к стене и сел на пол. По команде гравелинги охрана поднялась по лестнице. Наблюдая за Ковенантом через дыру, они развязали запор и поспешно спустились на землю. Возможно, они опасались, что пленник собьет их с крыльца, открыв дверь очередным ударом ноги. Но Ковенант не стал терзать бедную дверь и испытывать терпение караульных. Он медленно вышел и встал на пороге. Не успела женщина и рта открыть, как он крикнул: - Мне надо поговорить с тобой! Она надменно взглянула на него: - Я не хочу тратить на тебя свое время, пленник. Он не обратил на эти слова никакого внимания. - Мне плевать на то, что тебе хочется или не хочется. Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что я не обладаю силой. Почему же тогда Верные так жаждут моей смерти? - Он мрачно усмехнулся. - Спроси своих людей о том, что случилось, когда они напали на моего спутника. По тому, как она прищурилась, стало ясно, что ей уже сообщили о неуязвимости Вейна. - Я предлагаю тебе сделку, - продолжал он, не давая ей время на раздумья. - Вы для меня не представляете угрозы, но мне не хочется причинять вам вред. Я подожду, пока вы сами не отпустите меня. Более того, если ты ответишь мне на несколько вопросов, я перестану разрушать этот дом. Ее взгляд, немного поблуждав, вернулся к Ковенанту. - У тебя нет силы. - Так чего же ты боишься? Она не ответила. Ковенант видел, что ей хотелось повернуться и уйти, но она не решалась сделать это. Очевидно, ее достоинство уже было уязвлено каким-то образом. Помолчав с минуту, она хрипло прокричала: - Спрашивай! - Вы взяли в плен троих, - тут же заговорил Ковенант. - Женщину по имени Линден Эвери и двух жителей подкаменья. Где они? Не выдержав его взгляда, женщина опустила глаза. Вероятно, этот вопрос был как-то связан с причиной ее сегодняшнего огорчения. - Их больше нет. - Нет?! - У Ковенанта сжалось сердце. - Что ты этим хочешь сказать? Она не ответила. - Вы убили их? - Нет! Она была похожа на хищника, которого лишили его добычи. - Мы имели на это полное право! Жители подкаменья - наши враги! Их кровь принадлежала нам по закону сильного. Кроме того, мы нашли у них Солнечный Камень и лианар, а это редкая и ценная добыча. Кровь их спутницы нам бы тоже пригодилась. Друг врагов - наш враг. Мы имели право убить их. Но у нас отняли это право! В ее голосе промелькнул оттенок жалобы. - Трое чужаков попали к нам в первый день плодородного солнца. Но, как назло, в тот же вечер на своем Рысаке приехал Сантонин на-Морэм-ин. Ее злобное бормотание поражало сильнее, чем самый громкий крик. - Именем Верных у нас отняли нашу добычу. Твои спутники - это ерунда, Полурукий. Я отдала их Всаднику без сожаления. Они отправились в Ревелстоун. И я молюсь о том, чтобы их кровь сгнила по дороге к на-Морэму. "Ревелстоун? - со стоном подумал Ковенант. - О огонь ада!" Его ноги подкосились, и, чтобы не упасть, ему пришлось прислониться к косяку. К счастью, женщина, поглощенная своими страданиями, ничего не заметила. - Пусть их кровь сгниет, как и все Верные! - кричала она. - Верные и все, кто служит на-Морэму. Из-за Сантонина мы потеряли силу. Как нам теперь жить? О Каменная Мощь! Она заскрежетала зубами: - Когда я узнаю, кто рассказал Всаднику о Каменной Мощи, то вырву сердце из тела предателя и раздавлю его руками! Ее взгляд, острый, как копье, впился в Ковенанта. - Я молюсь о том, чтобы твое белое кольцо действительно было тем могущественным амулетом, о котором говорил Всадник. Оно станет нашей добычей. Я обменяю его на Каменную Мощь. И не только на нее. Поэтому приготовься к смерти, Полурукий. На рассвете я пущу твою жизнь по ветру. И это доставит мне радость. Безумный страх сковал Ковенанта. В горле застряли все слова протестов, готовые сорваться с языка. В мозгу билась одна мысль: его друзьям грозит опасность. И зачем только он ушел в Анделеин... Гравелинга повернулась на каблуках, намереваясь уйти, и Ковенанту пришлось преодолеть себя, чтобы спросить: - Когда их увезли в Ревелстоун? Она не ответила. Но один из охранников осторожно прошептал: - На восходе второго плодородного солнца. "Проклятие! - прошептал Ковенант. - Почти два дня... И их увезли на Рысаке!" Когда охранники снова втолкнули его в лачугу и привязали щеколду, он повторял про себя одну и ту же фразу: "Мне уже никогда их не догнать". Волна отчаяния накрыла его с головой. Пока он находился в заточении, каждое солнце, каждое биение сердца приближало его спутников к смерти. Сандер говорил, что Земля стала тюрьмой для а-Джерота семи кругов ада, но он ошибался: она стала тюрьмой для него, Томаса Ковенанта Недееспособного. Если бы его освободили сию же минуту, то и тогда он не смог бы спасти своих друзей. Однако жители деревни и не думали освобождать его. Эта мысль медленно проникла в сознание Ковенанта. Они задумали убить пленника на рассвете. Убить и использовать его кровь. Ковенант разжал кулаки и поднял голову. Посмотрев в щель, он увидел, что каньон уже погрузился в тень. Вечерело. Ночь приближалась неотвратимо, как судьба прокаженного. Безмерное отчаяние побуждало его броситься к сломанной двери, но понимание тщетности этого поступка удерживало Ковенанта на месте. Тем не менее, чтобы помочь своим друзьям, ему сначала требовалось вырваться на свободу. Обдумывая план побега, он обратился мыслями к кольцу. А сумерки сгущались все сильнее. Прижавшись к стене, Ковенант восстанавливал в памяти обрывки сведений о дикой магии и особенно то, что когда-либо приводило к появлению белого огня. Но он не припоминал ничего обнадеживающего. Да, он сказал тогда Линден правду: во всем его прошлом опыте каждое проявление дикой магии было вызвано близостью какой-то другой силы. Его последнее столкновение с Лордом Фоулом закончилось бы неудачей и Великим Осквернением, если бы собственное оружие Презирающего - Камень Иллеарт - не пробудило белое золото к жизни. Однако Линден говорила, что в подкаменье Кристалла, когда он в бреду явился на площадь, его кольцо излучало свет еще до того, как Всадник пустил в ход свою силу. Ковенант уцепился за эту идею. Высокий Лорд Морэм однажды сказал ему: "Белое золото - это ты сам". Вероятно, пусковая пружина силы коренилась в нем самом, а не в кольце и дикой магии. Если это верно... Ковенант уселся поудобнее и постарался навести порядок в мыслях. Он торопливо ковырялся в памяти, исследуя все то, что могло послужить ключом, выпустившим дикую магию в его поединке с Лордом Фоулом. Он вспомнил, как страдал от безмерного унижения. Как Презирающий разрушал его тело и душу, стараясь заставить отдать кольцо. Как веселился Лорд Фоул, называя Страну помойной ямой на задворках лепрозория. И он вспомнил, какую ярость ощущал всякий раз, думая о прокаженных, о принесенных им жертвах и пережитых лишениях. Эта ярость, ясная и чистая, выше любой ярости, какую он когда-либо знал, вовлекла его в центр борьбы между двумя конфликтующими невозможностями: невозможностью поверить в реальность Страны и невозможностью отказать ей в помощи. Скованный этим противоречием, охваченный яростью, которая придавала ему силы, он встретился с Лордом Фоулом лицом к лицу и одержал над ним победу. Ковенант вспоминал и переживал все это заново, чувствуя, как сжимается его сердце. Ему показалось на миг, что он нашел чудесное заклинание, которое могло бы пробудить огонь обручального кольца. Но кольцо, надетое на палец искалеченной руки, не подало признаков жизни. Он даже не видел его в темноте. Тоска вновь заполнила рассудок, но Ковенант, подавив отчаяние и страх, вцепился мертвой хваткой в свою целеустремленность. "Мне нужен толчок, - безмолвно шептал он сам себе. - Близость какой-нибудь силы". Запечатлев эту мысль в своем сознании, он вскочил на ноги и повернулся к единственно доступному источнику силы. Быстро размахнувшись, он ударил Вейна кулаком в живот. Боль пронзила руку. Из глаз посыпались искры. Но ничего не произошло. Вейн даже не поморщился. Если отродье демондимов и заключало в себе силу, то хранило ее где-то в глубине, куда никто не мог дотянуться. - Черт возьми! - закричал Ковенант, прижимая отбитый кулак к груди и дрожа от бессильной ярости. - Неужели ты ничего не понимаешь? Они хотят убить меня! Вейн не шевелился. Его черное лицо растворилось в темноте. - Проклятие. Изо всех сил сдерживая слезы, Ковенант подавил в себе острое желание задать Вейну хорошую трепку. - Наверное, юр-вайлы солгали Идущему-За-Пеной. Похоже, ты собираешься просто стоять и смотреть, как мне перережут горло. Но сарказм не мог спасти Ковенанта. Это он был виноват в том, что его друзья оказались в плену Верных; это он оставил их без защиты. И в смерти Идущего-За-Пеной тоже была его вина. В то время как Ковенант не мог принять решение. Великан пошел на жертву и сделал для победы больше, чем вся дикая магия. Ковенант лег на спину и стал похож на старые развалины, заросшие сорняками былой вины. Он размышлял о своей последней надежде до тех пор, пока усталость не увела его в сон. Ночью он проснулся в холодном поту: ему приснилось, что его звала на помощь Линден. Сердце бешено стучало в груди. Не успел он вновь забыться тревожным сном, как зов повторился опять. Ковенант поднялся на ноги и решил больше не засыпать, чувствуя, что не переживет такого кошмара в третий раз. Шагая вокруг Вейна, он не сомкнул глаз до самого рассвета. Наконец небо на востоке стало медленно бледнеть. В серой дымке все четче проступали стены каньона. Ковенант услышал, как у хижин зашевелились люди, и постарался взять себя в руки. На лестнице зазвучали шаги. Чьи-то руки неловко развязывали засов. Когда кусок лозы упал на пол, Ковенант бросился к двери, одним ударом распахнул ее настежь и, сбив охранника с ног, спрыгнул на землю. Попытка бегства не удалась - он не рассчитал высоты платформы на сваях. Неловко приземлившись, Ковенант не удержал равновесия, и его по инерции понесло на группу людей, которые стояли у подножия лестницы. Что-то ударило его по затылку, и Ковенант, теряя сознание, повалился на землю. Ухватив его за руки и волосы, несколько мужчин подняли пленника на ноги. - Тебе повезло, что гравелинга велела привести тебя в здравой памяти, - сказал один из них. - Иначе твоя башка узнала бы, крепка ли у меня дубина. Удар настолько оглушил Ковенанта, что он никак не мог прийти в себя и едва переставлял ноги. В глазах у него двоилось и троилось. Деревенские жители дружно подхватили его под руки и потащили мимо домов, как мешок с костями. Его вели к северному краю каньона. Пройдя от околицы еще шагов пятьдесят или шестьдесят, процессия остановилась. Каменистая почва под ногами Ковенанта была расколота глубокой трещиной, в которой торчал массивный деревянный столб почти в два человеческих роста. Пленник мучительно застонал и попытался вырваться. Но мужчины держали его крепко. Поставив Ковенанта спиной к столбу и лицом к деревне, ему заломили руки назад и связали их за столбом. Когда он попытался ударить кого-нибудь ногой, ему связали и лодыжки. Сделав это, мучители молча отошли в сторону. Когда головокружение стало проходить, а в мышцы вернулась сила, Ковенант почувствовал тошноту. Его не вырвало только потому, что желудок был давно уже пуст. Ковенант смотрел на деревню и не видел ее: дома терялись в предрассветных сумерках. Через минуту ему стало ясно, что расположение столба тщательно продумано. По восточной стене каньона проходила глубокая щель, в которую каждое утро проникал первый луч солнца. Сегодня этот луч был предназначен ему, Ковенанту. Шли минуты. Внезапно солнечный свет обрушился на его голову, как лезвие топора. Ужас пронзил Ковенанта насквозь. В висках застучала кровь. Луч коснулся его волос, лба и носа. Пока настволье лежало в предрассветных сумерках, в ушах Ковенанта звучал благовест. Солнце вставало в короне из коричневой мглы. Дыхание сухого жара овеяло его лицо. - Проклятие, - прошептал он. Когда яркий свет озарил его фигуру, ослепив на несколько мгновений, на Ковенанта посыпался град острой гальки. Десятки людей бросали в него камни. Он зажмурился и мужественно терпел боль. Когда каменный град иссяк, он открыл глаза и увидел, как к месту казни приближается гравелинга. В руках она держала железный нож с узким и длинным лезвием. Темный металл зловеще поблескивал. Лицо женщины искажал истерический восторг, граничивший с помешательством. В двадцати шагах от нее стоял Вейн. Деревенские жители опутали его крепкими лианами, но он, казалось, не осознавал, что связан. Юр-вайл вел себя так, словно просто пришел посмотреть, как умрет Ковенант. Однако Ковенанту не хотелось думать о Вейне. Его внимание было приковано к гравелинге. - Вот наша сделка с тобой! - сказала она громко. - Я пролью твою кровь, и она поднимет воду для настволья. - Она посмотрела на узкую расщелину. - А за твое кольцо мы выкупим у Верных нашу Каменную Мощь. Цепляясь за призрачную надежду, Ковенант спросил: - А где твой оркрест? - Оркрест? - с удивлением спросила она. - Твой Солнечный Камень. - А-а, - вздохнула она, - Солнечный Камень. В Заповедях сказано об этом. - Внезапно злоба исказила ее лицо. - Солнечный Камень разрешен.., однако у нас забрали Каменную Мощь. Это несправедливо! - Она посмотрела на Ковенанта, словно предвкушая вкус крови: - У меня нет Солнечного Камня, Полурукий. Нет Солнечного Камня? Ковенант остолбенел. Он надеялся, что камень воспламенит его кольцо. Но у гравелинга не было предмета силы. У нее не было Солнечного Камня! Лучи пустынного солнца заливали его, как яркий горячий поток. Невидимые грифы кружили над его головой, как предвестники безумия. Сквозь шум в ушах Ковенант с трудом расслышал свой голос. - Как же ты будешь... Я думал, что каждому гравелингу нужен Солнечный Камень. Он знал, что это не правда, но хотел отвлечь ее и отсрочить свою смерть. Недавно его уже резали ножом, и он знал, что второй раз ему не спастись. - Как же ты будешь управлять Солнечным Ядом? - Это трудно, - призналась она, по-прежнему глядя на пленника голодными глазами. - Мне придется использовать Заповеди. Заповеди Верных! Она со злостью плюнула в трещину под своими ногами. - Уже многие поколения наше настволье не нуждалось в их знании. Каменная Мощь переходила от гравелинга к гравелингу, и с ее помощью мы поддерживали жизнь деревни! Без нее нам придется туго, но мы будем бороться за свое выживание. Пот струился по спине Ковенанта и капал с бороды. Связанные руки занемели, в плечах появилась пульсирующая боль. В горле пересохло, и, чтобы задать вопрос, Ковенанту потребовалось сделать несколько глотательных движений. - А что это за Каменная Мощь? Женщина оживилась. Ковенант понял, что она не прочь поговорить о Каменной Мощи. Нежность и печаль отразились на ее лице. Она опустила нож и прикрыла глаза. - Каменная Мощь, - страстно сказала она. - О Каменная Мощь! Ее грудь вздымалась под зеленым платьем, словно женщина вспоминала что-то восхитительное. - Это сила и слава, процветание и уют! Самый красивый изумруд на свете. Его могущество невозможно выразить словами, как и тот холод, который исходит от камня. Трудно поверить, что в таком маленьком амулете хранилась огромная сила. Каменная Мощь умещалась на моей ладони. Она плоская и острая по краям, как осколок большого камня. И еще она бесценна для меня и всей нашей деревни. Не в силах сдержать переполняющие ее чувства, она продолжала описывать свой амулет. Но Ковенант не слушал ее, пораженный ужасной догадкой. Талисман, о котором она говорила, мог быть только частью Камня Иллеарт. Эта мысль пронзила его, как молния. Так вот, значит, чем объяснялись гибельное состояние здешней местности и беспечность жителей настволья. Вот откуда брали начало их беспричинная жестокость и одержимость гравелинги. Камень Иллеарт был сутью разложения - отравой настолько зловредной, что Ковенант и Идущий-За-Пеной шли на верную смерть, лишь бы избавить Страну от этой напасти. В какой-то момент его охватил леденящий ужас. Он начал сомневаться, что ему удалось разрушить Камень, который вполне мог оказаться источником Солнечного Яда. Но все могло объясняться и по-другому. Когда-то Презирающий дал каждому Опустошителю по осколку Камня. Один из них отправился воевать против Лордов и был встречен на юго-западной окраине Анделейна - встречен и задержан на несколько дней. Возможно, в том столкновении осколок Камня потерялся среди холмов и остался там на несколько веков, испуская свою скверну. Затем его нашел какой-нибудь несчастный житель настволья и принес в свою деревню. Впрочем, теперь это было неважно. Всадник увез Каменную Мощь в Ревелстоун. У Ковенанта появилась еще одна причина остаться в живых и добраться до башни на-Морэма. Он должен был навсегда уничтожить Камень Иллеарт. Чтобы его былые страдания и смерть Идущего-За-Пеной не превратились в ничто. - Пусть они все сгниют! - воскликнула женщина и стиснула рукоятку ножа. - Пусть будут осуждены на вечные мучения за то, что лишили меня силы! Я проклинаю их из глубины моего сердца и из бездны моей муки! Она подняла нож над головой. Острое лезвие злобно сверкнуло в лучах пустынного солнца. Она потеряла интерес к Ковенанту; ее взгляд был устремлен внутрь - на посланца из клана Верных. - Я всех вас убью! В горле Ковенанта прорезался крик. - Некримах! - в ужасе завопил он. - Вейн! Спаси меня! Гравелинга не обратила внимания на его призыв. Изо всех своих сил она попыталась ударить его ножом в грудь. Но Вейн был быстр, как молния. И, пока лезвие двигалось по направлению к цели, юр-вайл расправил плечи и разорвал свои крепкие путы. О как он был далеко! "Слишком поздно", - подумал Ковенант. Вейн сжал кулаки. Рука женщины застыла в странном оцепенении, не успев завершить удара. Кончик ножа был направлен в грудь Ковенанта. Он со страхом наблюдал, как Вейн приблизился к гравелинге и ударил ее тыльной стороной кисти. Она съежилась. Кровь брызнула изо рта, и, когда красные струйки побежали по подбородку, женщина изогнулась пополам и упала на землю. Вейн не обращал на нее внимания. Он протянул руку к столбу, и дерево рассыпалось в мелкие щепки. Ковенант пошатнулся, но юр-вайл подхватил его и не дал упасть. Времени на размышления не оставалось. Исцарапанный щепками, он поднял нож и засунул его за пояс. Циркуляция крови возобновилась, и руки начали обретать былую силу. Сердце неистово билось о грудную клетку. Но Ковенант заставил себя двинуться вперед. Он знал, что если не сделает этого, то упадет и уже не встанет. Он прошел мимо парализованных страхом людей и направился к деревне. Подойдя к ближайшему дому, Ковенант распахнул дверь и шагнул за порог. В доме царил полумрак. Осмотрев комнату, он заметил плетеную корзину с хлебом и висящий на стене кожаный мех с какой-то жидкостью. Он взял их и только тогда увидел женщину, притаившуюся в углу. На руках она держала ребенка, который сосал ее грудь. Развязав мех, Ковенант стал жадно пить. Жидкость имела приторный хмелящий вкус, но прекрасно утоляла жажду. - Что это такое? - грубо спросил он у женщины. - Метеглин, - тихо ответила она. - Хорошо. Он направился было к двери, но остановился и сказал: - Слушай меня. Этот мир надо изменить. Не только здесь.., и не только потому, что вы потеряли свою Каменную Мощь. Вся Страна должна стать другой. Вам надо научиться жить по-человечески. И избавиться от этой вашей мании убийства. Когда он вышел из дома, ребенок заплакал. Глава 14 Погоня Ковенант решительно прошел сквозь толпу ошеломленных жителей деревни. Вдогонку ему летел испуганный плач ребенка. Мужчины и женщины зашевелились, озираясь вокруг. Ковенант сообразил, что скоро они окончательно придут в себя, и, приблизившись к Вейну, прошептал: - Идем. Нам надо уходить отсюда. Он зашагал к северному краю каньона. Вейн последовал за ним. Лучи восходящего солнца освещали тропу, которая бежала по дну плавно изгибающегося каньона. Постепенно проход стал сужаться и вскоре превратился в глубокое ущелье с отвесными краями. Ковенант брел не оборачиваясь; его снова одолел приступ старой болезни - конечности онемели и отказывались повиноваться. А друзья его находились в двух днях пути отсюда. И огромный Рысак увозил их все дальше и дальше. За спиной Ковенанта послышались крики, и эхо заметалось по ущелью, отражаясь от стен. Но он не замедлил шага. Линден, Сандер и Холлиан, привязанные к спине Рысака, могли достичь Ревелстоуна дней на десять раньше его. Ковенант понимал, что ему не удастся догнать их в пути, но он не желал поддаваться отчаянию. Точно так же он не поддавался и болезни, от которой не было земного лекарства. Ковенант научился терпеть ее, заставляя себя жить, несмотря ни на что. А для этого требовалось держать свои чувства в кулаке и никогда не расслабляться. Тем не менее слабая надежда все-таки теплилась в душе Ковенанта. Клан Верных хотел убить его, а не Линден, Сандера и Холлиан. Не исключено, что его друзей пощадят и будут держать в заложниках, чтобы при необходимости воспользоваться ими для шантажа или в качестве приманки для коварной западни. Он вспомнил о Джоан. Размышляя о такой возможности, Ковенант упорно шагал по сужавшемуся ущелью. Крики, звучавшие в настволье, оборвались. Взбешенные тем, что добыча ускользнула у них из-под носа, деревенские жители бросились в погоню. Но Ковенант не пожелал оборачиваться и переходить на быстрый шаг. Каньон стал настолько узким, что преследователи не могли миновать встречи с Вейном, который шел позади. А отродье демондимов внушало им дикий страх. Через несколько минут за спиной Ковенанта послышался отдаленный топот босых ног. Он инстинктивно вобрал голову в плечи. А что, если попробовать их обмануть? - Вейн! - крикнул он, не останавливаясь. - Убей всякого, кто попытается обогнать тебя! Приказ прозвучал весьма грозно, но преследователей это не остановило. Осколок Камня сделал их, как и гравелингу, одержимыми. Они жаждали крови. Судя по свирепым крикам, люди настволья просто помешались от бешенства. Внезапно один из них ужасно завопил. Остальные остановились как вкопанные. Ковенант обернулся. Вейн стоял лицом к пятерым мужчинам из настволья. Один из них, упав на колени, корчился от боли. Юр-вайл поднес к его груди сжатый кулак и, сделав какое-то движение, вырвал у него сердце. - Вейн! - закричал Ковенант. - Не надо... Я говорил не об этом. Остальные четверо стояли шагах в пятнадцати от Ковенанта. Вейн сделал хватающий жест. Череп одного из мужчин раскололся, и на камни брызнули кровь и мозги. - Вейн! Однако Вейн больше не подчинялся приказам Ковенанта. Слегка согнув колени, он стоял перед тремя оставшимися в живых. Ковенант крикнул, приказывая им бежать, но те не послушались и, как одержимые, бросились на Вейна. Тот обхватил всех троих и крепко стиснул. Ковенант ударил Вейна кулаком по спине: - Остановись, черт бы тебя побрал! Он попытался запрокинуть голову Вейна и тем самым ослабить хватку. - Не делай этого! Но Вейн не повиновался. Он сжимал людей в объятиях, пока те не перестали кричать. Их ребра трещали, как сухие прутья. Ковенант яростно колотил Вейна по спине, но юр-вайл не отпускал несчастных, пока они не испустили дух. И тут испуганный Ковенант увидел толпу жителей, которые бежали к ним из настволья. - Нет! - закричал он. - Назад! Эхо прокатилось по ущелью, как волна ужаса. Но разъяренная толпа не остановилась. Ковенанту ничего не оставалось делать, как бросить Вейна и побежать что есть сил. Только так он мог спасти этих людей, поскольку Вейну пришлось бы последовать за ним. И Ковенант пустился наутек, проклиная про себя отродье демондимов. Вскоре склоны ущелья сомкнулись у него над головой, образуя туннель, в дальнем конце которого брезжил слабый свет. Ковенант, не снижая скорости, мчался вперед. В каменном коридоре слышался гулкий топот его ботинок. Обернувшись на бегу, он увидел Вейна, который без видимых усилий следовал за ним. Наконец Ковенант выскочил из туннеля и очутился неподалеку от пересохшего русла Мифили. Совершенно обессиленный, он остановился и попытался перевести дух. Немного отдышавшись, он прислушался, но звуков погони не было. Вероятно, пяти трупов хватило, чтобы жители деревни отказались от преследования. Взглянув на Вейна, Ковенант с яростью набросился на него. - Послушай, чудовище! - закричал он. - Меня не волнует, к чему это приведет, но если ты будешь так поступать и впредь, клянусь Богом, я верну тебя туда, откуда взял. И пусть вся твоя кровавая миссия катится к черту! Однако Вейн словно окаменел. Он стоял, слегка согнув локти, и рассеянно смотрел куда-то вдаль, будто Ковенанта вообще не было. - Сукин сын! - проворчал Ковенант и отвернулся. Он знал, что ему еще понадобится немало сил, и поэтому не хотел тратить их на бесплодные попытки объяснить что-то этому глупцу. Взяв себя в руки, Ковенант направился к берегу Мифили. С трудом волоча корзину с хлебом и мех метеглина, он вышел на берег и остановился как вкопанный. Но не потому что устал. Его поразило то, что сделало пустынное солнце с чудовищно огромной растительностью. Река пересохла. Это он заметил сразу. Но Ковенант задумался об этом только теперь. Повсюду, насколько хватало глаз, гигантская трава; кусты, огромные, как холмы; леса папоротника, деревья, пронзающие небо, - все пожухло, скорчилось и превратилось в мертвенно-серую грязь, которая густо покрывала землю. Коричневое солнце иссушило растения, выпило всю влагу и уничтожило все, что росло. Растения превратились в одну огромную лужу, которую жадно слизывал Солнечный Яд. Ковенант вошел в грязь и остановился, соображая, сможет ли он продолжать путь. К счастью, уровень вязкой жижи быстро понижался. На его штанах появилась грязная полоска, которая становилась все шире. Его затошнило. Он непроизвольно замедлил шаг. Чтобы взбодриться, Ковенант выпил немного метеглина и медленно сжевал полбуханки пресного хлеба, наблюдая за испарением грязи. Но особенно задерживаться было некогда. Когда жижа опустилась до середины голени, он сделал последний глоток, завязал кожаный мех и пошел на северо-запад, к Ревелстоуну, лежащему в двухстах двадцати лигах отсюда. Солнце палило немилосердно. К середине утра грязь засохла и превратилась в пыль; в белом мареве заблестела узкая кромка горизонта. Под лучами пустынного солнца мир будто съежился и притих. Ковенанту очень не хотелось идти через пустыню. Этот безжизненный свет, этот воздух, который, казалось, высасывал влагу из тела, волны зноя и Солнечный Яд совершенно не располагали к путешествию. Но Ковенант шел, упорно стремясь к Ревелстоуну. Горло заполнила пыль. К полудню он опустошил кожаный мех наполовину. Его рубашка потемнела от пота. Пылающий лоб воспалился. Мозг заволокло каким-то туманом, и Ковенант то и дело спотыкался, хотя ноги еще не подгибались от усталости. Но солнце, как пиявка, высасывало из него силы, которые он пытался поддержать неумеренным потреблением хлеба и метеглина. Какое-то врем? он с упорством безумца шел и шел вперед, решив, что единственная возможность догнать Линден состояла в том, чтобы идти день и ночь без остановки. Конечно, он мог бы путешествовать только по ночам, но Рысак Всадника увеличивал бы тогда расстояние между ними с каждым днем. Впрочем, Ковенант знал, что не выдержит долго такого темпа. Под молотом Солнечного Яда его выносливость ослабевала и становилась все призрачнее. Он уже чувствовал это в нередкие моменты забытья. А голова кружилась все сильнее и сильнее. Ковенант задумался: не попросить ли Вейна понести его? Он вообразил, как взбирается на плечи юр-вайла, устраивается там, а тот и не думает трогаться с места, потому что его хозяин сидит и не двигается. Представив себе такую картину, Ковенант сердито помотал головой и повернулся на северо-восток, в сторону Анделейна. Он знал, что путь Всадника будет пролегать параллельно гряде анделейнских холмов, а значит, преследовать его, двигаясь по холмам, было бы гораздо безопаснее. Однако Анделейн находился слишком далеко, к тому же холмистая местность значительно замедлила бы это преследование. И все-таки главным была не скорость, а то, что, идя по холмам, Ковенант мог достичь реки Соулсиз живым и невредимым. И еще, подумал Ковенант, пытаясь взбодрить себя, вряд ли Всаднику удастся выдержать темп под этими разными солнцами. Поразмышляв немного над ситуацией, он решительно направился в сторону Анделейна. Вскоре после наступления сумерек он в сопровождении бесстрастного Вейна достиг полосы нормальной и сочной растительности. Тревога за друзей не дала ему порадоваться возвращению в обитель мира и покоя. Однако, отдохнув на свежей траве и закусив алиантой, он постепенно вновь обрел прежний оптимизм. Все его члены налились живительной силой, зрение прояснилось, а в горле перестало саднить. Ковенант воспрянул духом и уверенно зашагал вдоль окоема холмов. Так он шел всю ночь, делая в пути лишь краткие остановки. В этом благодатном краю тело с легкостью подчинялось жестким командам воли. В небе слабо поблескивал узенький серпик луны, однако многочисленные звезды сияли так ярко, что Ковенант без труда находил дорогу. Изредка подкрепляясь метеглином и хлебом, он шел и шел, упрямо стремясь вперед. Когда мех опустел, он выбросил его. И все это время его взор был обращен на запад. Ковенант всматривался в ночь, пытаясь разглядеть на просторах равнины долгожданный огонек костра. К утру он удалился от настволья Каменной Мощи уже лиг на двадцать и все шел и шел, упрямо не желая поддаваться усталости. Но усталость мало-помалу брала свое. И уже не помогали ни алианта, ни чистая родниковая вода, ни целебный воздух-эликсир. Силы таяли. Изнурение разъедало тело, как проказа. Ковенант пребывал уже за гранью возможного. Его влекла вперед лишь воля, могучая и непреклонная. Постепенно он укрепился в мысли, что конец уже близок, и теперь гадал лишь, когда он настигнет его - на подъеме или на спуске, на гребне холма или в лощине. Внезапно к нему как будто пришло второе дыхание: он, Томас Ковенант Неверящий, должен достичь своей цели, и нет ему оправдания, если он сдастся. И он.., побежал. Шатаясь, оступаясь на каждом шагу, он неуклюже двигался на северо-запад по краю Анделейна. В груди у него хрипело и клокотало, истерзанные мышцы болели неимоверно, но он упрямо гнал себя вперед. Лишь в одном Ковенант делал себе послабление: встречая по пути кусты алианты, он рвал драгоценные ягоды и жевал их, выбрасывая семена на землю. Так он бежал весь день, и весь день за ним следовал неутомимый Вейн; усталость, которая валила с ног Ковенанта, была незнакома этому существу. Стало смеркаться, и Ковенант наконец не выдержал. В очередной раз оступившись, он упал и уже не смог подняться. Он лежал, жадно хватая ртом воздух, и не мог надышаться. Обезумевшее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но понемногу дыхание выровнялось, и на Ковенанта навалилось блаженное оцепенение. Он не заметил, как уснул. Незадолго до полуночи будто ледяная рука сжала его сердце; по телу пробежал озноб. Ковенант резко поднял голову. Перед ним стояли три серебристые фигуры, похожие на сгустившийся лунный свет. Ковенант с трудом стряхнул с себя остатки сна - и узнал их. Лена - та женщина, которую он изнасиловал. Этиаран и Трелл - ее родители. Трелл - высокий и могучий Трелл - был уязвлен поступком Ковенанта и поведением жены, которая осмелилась защищать насильника. Но непроходящую душевную боль, помрачившую его рассудок, смягчала любовь Елены, дочери Лены, зачатой от Ковенанта. Этиаран нашла в себе силы покориться неизбежному и смирила свои чувства ради спасения Ковенанта. Она верила, что он нужен Стране. Но эта жертвенность стоила ей жизни. А Лена... Ах, Лена! Почти пятьдесят лет она прожила в безумной вере, что Ковенант вернется и женится на ней. И он вернулся. Но когда это случилось, Лена узнала, что он погубил их дочь и стал причиной жестоких мук ранихинов. Вот каким человеком оказался тот, кого она обожала. И все же Лена пожертвовала собой, пытаясь спасти его жизнь. Она явилась перед ним не юной красавицей, а дряхлой старухой. Усталая душа Ковенанта зарыдала от жалости. Чего бы он сейчас ни отдал, чем бы только ни пожертвовал, чтобы исправить зло, которое когда-то причинил. Но он знал, что никакой поступок не избавит его от тяжелых угрызений совести. Трелл, Этиаран и Лена. На их лицах он читал укор, и сердце его обливалось кровью. Этот же укор слышался в голосе Лены, когда она заговорила: - Томас Ковенант, ты мучаешь себя сверх всякой меры. Если ты снова заснешь, Анделейн отведет от тебя руку смерти, но в этом случае ты потеряешь целый день. Возможно, твоя воля безгранична. Однако, наказывая себя так, ты поступаешь неразумно. Вставай! Ты должен поесть и отправиться в путь. Иди, пока хватит сил. - Это правда, - строго добавила Этиаран. - Ты винишь себя в том, что случилось с твоими друзьями, но такое самобичевание не доведет до добра. И товарищам твоим не поможет. Неудачи, преследующие тебя, - тому доказательство. Бичуя себя, ты лишь пытаешься избежать заслуженного наказания судьбы. Это гордыня. Неверящий. Вставай и ешь. Трелл молчал. Но его безмолвный взгляд был неодобрительным. Понимая, кто они и о чем говорят, Ковенант безропотно подчинился. Все его тело было охвачено болью, но он не посмел ослушаться Мертвых. У всех троих при жизни имелось множество причин ненавидеть его более, чем кого бы то ни было, но сейчас они пришли к нему на помощь. Подумав об этом, Ковенант почувствовал, как по его щекам заструились жаркие слезы. Лена указала рукой на ближайший куст алианты, и тот озарился серебристым сиянием. - Ешь каждую ягоду. Если откажешься, мы тебя заставим. Ковенант послушно принялся искать в темноте спелые ягоды и глотать их. Насытившись, он воспрянул духом и двинулся в сторону Ревелстоуна, сопровождаемый безмолвным эскортом. Поначалу каждый шаг давался ему с превеликим трудом. Но постепенно Ковенант осознал, насколько мудры были Мертвые в своей настойчивости. Его сердце билось все ровнее, боль при дыхании уменьшилась, мышцы стали упругими и послушными. Мертвые безмолвствовали, а Ковенант так оробел, что не смел заговорить с ними первым. Так, храня молчание, небольшая процессия двигалась по серебристой призрачной тропе вдоль границы Анделейна. Слезы Ковенанта давно высохли, но его душа еще долго рыдала от безутешной надсадной боли. Он знал, что ему никогда не избавиться от чувства вины перед Треллом, Этиаран и Леной. Никогда. Перед рассветом Мертвые внезапно повернули в сторону Анделейна и покинули Ковенанта, не дав ему возможности поблагодарить их за помощь. Ковенант понял, почему они это сделали: наверное, ни одна обида не была для них злее, чем благодарность Неверящего. Поэтому он ничего не сказал на прощание, а стоял и смотрел, как они уходят, и сердце его полнилось благодарностью. Когда их серебристые фигуры растаяли вдали, он продолжил свой путь. Рассветная свежесть и веселое бормотание ручья придали ему сил, и он, не снижая взятого темпа, бодро шагал вперед. За спиной его, словно тень, маячил неутомимый Вейн. Наступил третий день пустынного солнца. Ковенант провел его в пути, и сил у него не убавилось. Вечером он сделал привал на холме под сенью старой ивы. Сжевав несколько ягод алианты и доев остатки хлеба, Ковенант сел, привалившись спиной к стволу, и стал осматривать окрестности. Перед ним раскинулась ночная равнина, которую он разглядывал машинально и уже почти без надежды. Лишь мысль о том, каково сейчас приходится его друзьям, не давала ему расслабляться. Внезапно вдали блеснул огонек, и Ковенант вскочил, точно его подбросило. Огонек погас так же внезапно, как и вспыхнул, но через минуту вновь появился и уже не исчезал. Несколько раз мигнув, свет стал ровным. Костер горел на западе. В темноте Ковенант не мог определить расстояние, но логика подсказывала ему, что он вряд ли найдет у костра своих друзей, поскольку за пять дней Всадник на Рысаке уехал намного дальше. Но он не колебался и, подав знак Вейну, стал спускаться с холма. Волнение усиливалось с каждым шагом. Спустившись в лощину, он припустил бегом. Огонь быстро исчез за пригорком. Однако Ковенант цепко держал в уме направление. Он решительно бежал по равнине, выжженной Солнечным Ядом, словно спешил на встречу с собственной смертью. Пробежав половину лиги, Ковенант снова заметил отблеск огня, который горел за холмом. Теперь стало ясно, что это полыхал большой костер. Взбираясь на склон, он вспомнил об осторожности и замедлил шаг. Последнюю часть подъема Ковенант преодолел ползком и, взобравшись на вершину, осторожно глянул вниз. Да, это был костер. Задержав дыхание, он осмотрел пространство, освещенное пламенем. От вершины склон холма резко обрывался вниз, потом выравнивался и несколько сот футов шел полого. У подножия поверхность вновь круто поднималась вверх, образуя таким образом впадину, похожую на чашу. В этой чаше горел яркий костер, но расстояние было слишком велико, чтобы Ковенант мог заметить какие-нибудь детали. Он лишь рассмотрел, что костер пылал на одном конце длинной кучи хвороста, которая тянулась от края до края углубления. Огонь постепенно приближался к центру чаши, и половина хвороста уже сгорела. Вокруг костра было пусто. Ковенант не заметил никого, кто мог бы изготовить такое сооружение. А его сделали явно с какой-то целью. Ковенанта поразила тишина пустыни. Он не слышал даже потрескивания костра, и от этого ему становилось еще больше не по себе. Внезапно из темноты выплыла какая-то фигура. Резко повернувшись к ней, Ковенант увидел Вейна, который стоял на вершине холма и явно не собирался прятаться. - Идиот! - свирепо прошептал Ковенант. - Присядь, быстро! Но Вейн не обратил на его приказ никакого внимания. Он тупо пялился на огонь с той самой двусмысленной улыбкой, которая появилась после расправы с жителями настволья и не исчезала с его лица во время всего путешествия по равнине. Ковенант схватил его за руку и дернул вниз, но Вейн не поддался. - Черт бы тебя побрал, - прошептал Ковенант сквозь зубы. - Однажды меня убьют по твоей милости. Когда он снова повернулся к огню, пламя заметно передвинулось к центру, и в углублении стало светлее. Внезапно Ковенант с ужасом увидел, что огонь приближается к горке хвороста, посреди которой виднелся высокий столб. На столбе извивалась какая-то фигура - очевидно, жертва, которую хотели сжечь живьем. Кто-то, едва различимый в темноте, ожидал в ложбине мучительной смерти. "Ад и кровь!" Ковенант инстинктивно почувствовал ловушку. Страх накатил на него парализующей волной. Но он не мог уйти и оставить в беде этого несчастного. И в то же время он не мог заставить себя приблизиться к жертве. Какие-то злодеи превратили отвратительное зрелище казни в западню. Неужели они ожидали его? Или кого-нибудь другого, столь же беззащитного и слабого, как их первая жертва? Ковенант заскрежетал зубами, мучительно пытаясь найти ответы на эти вопросы. Ему вспомнились слова Морэма: "Ничто не поможет тебе избежать его западни..." Ковенант быстро вскочил на ноги. - Оставайся здесь, - прошептал он Вейну. - Тебе незачем ввязываться в это дело. Быстро спустившись по склону холма, он решительно направился к костру. Вейн, как обычно, последовал за ним. Ковенант едва удержался, чтобы не обругать юр-вайла. Когда он приблизился к краю углубления, огонь начал лизать кучу хвороста вокруг столба. Ковенант заторопился. И через несколько секунд он уж