, в конце фразы он весь задрожал и побелел. - Я предупреждаю тебя, что до тех пор, _п_о_к_а _т_ы _н_е п_о_д_н_и_м_е_ш_ь _п_и_с_т_о_л_е_т_... - Ничего не выйдет, - отрезал Зак. - Я не играю по твоим правилам. - Он отвернулся. Испуганное лицо Белл вспыхнуло. Он направился прямо вдоль улицы и повернул в направлении своего дома, а остальные были охвачены таким шоком от того, что произошло, что продолжали еще какое-то мгновение стоять на крыльце в тишине. Зак уже был далеко, быстро шагая при свете луны, когда у пивной "Последний шанс" раздались возгласы недоверия, крики и ругательства. Белл догоняла его. Она рыдала. Он не поворачивал головы, потому что не хотел показывать ей выражения облегчения, которое было написано на его мокром от пота лице. Ему просто необходимо было принять ванну. - Зак, Зак, тебе следовало оказать им сопротивление! Тебе нужно было драться, теперь ты не сможешь больше находиться в этом городе. Он продолжал идти, глядя вперед. "Кто это говорит?" - Они оскорбили тебя! Они назвали твою мать старой прыщавой проституткой! Сказали, что у тебя нет яиц... Он развернулся и с такой яростью схватил ее за плечи, что даже сам испугался, потому что не ожидал от себя такого. - Белл, Белл ты родилась на этой мерзкой, испорченной, богом забытой планете, а я нет. И я не собираюсь ни овладевать ее испорченными и омерзительными ценностями, ни хранить им верность, ни следовать им ни на йоту! Я не собираюсь играть по их правилам, потому что для цивилизованных людей их философия ничего не значит... - О, - она остановилась, чтобы выплакаться. - Ты всегда рассказываешь и читаешь мне об этой философии, меня это не волнует. Они набьют тебе рот лошадиным пометом и заставят съесть его, Зак Рендольф. Неужели же это ничего не значит для тебя по сравнению с этой твоей философской чепухой? Неужели? - Луна осветила перламутром ее влажные глаза, сделав их похожими на драгоценные камни. Она вся тряслась, с головы до ног. - Неужели это для тебя, как для мужчины, ничего не значит? - Н-нет, - солгал он. - На других планетах цивилизация выше подобного поведения. Его слова прозвучали как-то бессмысленно. Обманчиво. Он хотел, чтобы его убежденность была чем-то подкреплена. Замечает ли Белл его сомнения? Наверное, она все понимает, и это приводит ее в бешенство. - Белл, лучший способ справиться с ними - это игнорировать их. - Нет, это нужно для тебя самого, Рендольф. Если ты хочешь называть себя человеком. - Я человек, потому что я думаю. Потому что я строго придерживаюсь закона логики, закона... - Напрасные слова. Он тяжело выдохнул, попытался говорить более резко. - Ты называла меня человеком с самого начала нашего знакомства. Что же изменилось так внезапно? - Такое как сегодня, еще никогда не происходило, вот в чем дело. Может быть, мы слишком долго знаем друг друга. - Да, может быть и так. - Какое прекрасное, черт возьми, возвращение домой! - Она подпрыгнула, встала на цыпочки и подарила ему смешной отрывистый поцелуй. - Это все, что ты получишь сегодня ночью, а, может быть, и не только, все зависит от моего решения... Зак пришел в ярость: "До тех пор, пока ты решишь, что?" - Правы ли парни, и что я просто несчастная тупая проститутка, зачарованная твоими книжками и длинными рассказами о других планетах. Может быть, ты просто вскружил мне голову, Зак Рендольф. Может быть, именно сейчас пора все изменить. О, как бы я хотела, чтобы ты не был таким пылким, прекрасным любовником! Закончив на печально высокой ноте, она повернулась и убежала вверх по узкому проходу между двумя магазинами слишком большими шагами, которые выдавали ее происхождение. Зак стоял ошарашенный. Он чувствовал боль и злость. Он до сих пор еще ощущал запах ее сиреневых духов. Чертова страсть, на него совершенно не подействовали ее грустные слова, так же как совершенно не задели ругательства и мерзости, которые он услышал в свой адрес на крыльце "Шанса". В конце Мейн Стрит темные всадники собирались в кружок. Они грохотали, рычали и бросали в воздух свои шляпы. Слышались револьверные выстрелы. Раздавались звуки разбитых окон. Мелькали бутылки. Затем компания хулиганов с ужасным грохотом помчалась вверх по пыльной улице по направлению к нему. Укрывшись в тени крыльца магазина Рапопорта, он увидел обнаженное белое тело. Девочку из "Шанса", совершенно раздетую и пронзительно визжавшую, везли на лошади Кида. Когда эта темная толпа с грохотом пронеслась мимо, он услышал возглас "Подлец!". Его кто-то заметил. Топот копыт прогремел и затих. Вскоре в свете луны показалась фигура начальника полицейского участка Люка Смитта, который ехал на лошади в направлении улицы, освещенной стеклянными фонарями. Как всегда, слишком поздно. Какое-то время Зак пристально разглядывал револьверы, выставленные в витрине магазина Рапопорта. Затем он повернулся и побрел домой. 11 Ворота были закрыты. Зак потянулся и опустил засов легко открывающегося Л-образного замка, который закрывал от людей его мир. Почти со сладострастной улыбкой он окинул пристальным взглядом свой сад. Приятное сопрано звенящих колокольчиков донеслось до его ушей. Мягкие тона разноцветных огоньков отражались на его щеках, когда фороспоры двигались в своем собственном ритме, взволнованные нежнейшими прикосновениями легкого ночного ветерка, проникавшего сквозь шламовый кирпич, из которого были сделаны стены сада. Он вдыхал аромат и наслаждался головокружительными красками, громко причмокивая губами. Он ощущал сладострастие, глядя на эти странные живые создания, которые дико развивались и, при этом, были бесценными! Здесь, среди пятен пастельных тонов - голубого, розового и бледно-желтого он становился самим собой. Вот где настоящая красота! Сад был небольшим. Стены, на голову выше Зака, окружали его с трех сторон, создавая естественные экраны, на которые кристаллы бросали свои отражения. Четвертой стеной сада служила наружная стена его коттеджа. Аккуратно проложенная дорожка вела прямо от ворот к двери дома. Зак осторожно прошел по этой дорожке, внимательно разглядывая то место, куда он ступал. Ветви фороспор распространялись от центрального ствола на высоту лодыжки. Одно кристаллизованное голубое формирование в конце ветви нависало над дорожкой. Его отблеск был особенно приятным. Зак встал на колени и легонько вздохнул. Он достал из кармана миниатюрное приспособление из посеребренного металла. Инструмент напоминал щипцы для сигар, которые использовали многие местные жители. Он осторожно отрезал голубое формирование с конца ветви. В тот момент, когда к нему прикоснулось лезвие, формирование издало звон. Все фороспоры заволновались, реагируя на сообщение, поступившее из их общей корневой системы. Зак поднял формирование, снял его с ветки и снова почувствовал приятную боль. Он немного повредил живое существо. На самом деле, фороспоры представляли собой минералы и не были чувствительны. Но все же он всегда ощущал себя немного садистом, когда отрезал концы веток. Что еще раз доказывало, что вопреки всякой логике человек чаще доверяет своему желудку, чем своей голове. Он поднялся, нежно держа фороспору, получая удовольствие от опалового цвета, которым сейчас светилась его рука. Он отнес ее в первую из трех комнат своего коттеджа, пробираясь по дому на ощупь. Фороспора освещала лишь края его ладони. Он положил ее на ящик и пошел дальше. Его сапоги натыкались на деревянные предметы. Они трещали, разламываясь. Пропади ты пропадом! Комната была так заставлена, что ему едва удавалось не задевать дешевые вещи, которые были разбросаны то здесь, то там. Он пошарил в карманах брюк, нашел спичку, зажег ее и протянул руку вперед, чтобы дотянуться до лампы, которая висела на стене. Сувениры, уже приготовленные к упаковке, лежали штабелями до потолка. В глаза бросались миниатюрные грузовые вагончики, грубо изогнутые револьверы, шатающаяся башня с маленькими деревянными флигельками, некоторые из которых уже развалились. Он наступил на них. Посмотрев вниз, он почувствовал какое-то жжение в животе. Шок прошел, хотя волнение осталось. Он собрал остатки сувениров, бросил обломки в упаковочный ящик и задумался о своих коммерческих делах. Шести сувениров уже нет. Это наполовину сократит его доход. Привыкший тяжело работать, он с горечью думал о том, как растрачиваются последние запасы серных спичек. Но, в конце концов, ему просто необходимо было зажечь спичку. Он отнес фороспору во вторую комнату. Она была немного просторнее, чем широкий коридор без окон, и заставлена скамейками, которые он сделал сам. На одной скамье, которая находилась рядом со всеми его паяльными и монтировочными инструментами, его щипцами и зондами, его клещами и плоскогубцами, его дорогими колбами с химикатами и абразивными материалами, стояли два пустых ящика, напоминавшие грядки для растений. На дне каждого из них находились упаковочные материалы, которые он стянул из местных магазинов. На этих упаковках лежали образцы его последней коллекции. Это была серия брошей и пряжек для поясов с аккуратно срезанными кристаллами, вделанными в оправу в виде кактусов. Иностранные фирмы, которые закупали у него небольшие партии драгоценностей - а на изготовление каждой партии уходило пять-шесть месяцев, начиная от высадки кристаллов до окончательной их обработки и изготовления изделий - всегда требовали, чтобы его ювелирные изделия были выполнены в фольклорном стиле планеты Миссури. Они заказывали револьверы и лошадей, и так продолжалось бесконечно. Ему больше нравились естественные очертания планеты, и поэтому другие изделия он изготавливал только в том случае, если ему отчаянно нужны были деньги. Через проход находилась его Листер Кельн (печь для обжига). Она стояла возле его драгоценного и очень дорогостоящего микротома. Он открыл щеколду рабочей камеры печи. Положил блестящее голубое образование внутрь. Закрыл щеколду и настроил усовершенствованный слабый лазер на нужный уровень. Довольный, что мерцающий диск указывает на то, что печь работает в нужном режиме, он снова осмотрел комнату. Наконец, его лицо разгладилось, и он успокоился. Через некоторое время он направился в третью, последнюю комнату. Самая большая, она была запущена из-за его нечистоплотности. Он зажег одну из трех ламп, проверил ящик, куда ему опускали почту через наружную стену, ничего не нашел там интересного, кроме еще одной безграмотной записки от Делаханти, написанной от руки, в которой ему сообщалось о шестидневной просрочке уплаты за квартиру. Ладно, Делаханти подождет девяносто дней или даже больше, просто потому, что Зак является агентом Косфеда. Как только из Форта Пропалшн отправят его груз с миниатюрными грузовыми вагончиками, Зак получит ваучер от своего руководства, офис которого находился на отдаленной планете. Зак вздохнул запах несвежей, неубранной постели. Он перевернул упаковочный контейнер и достал флягу с красочной этикеткой. На ней был изображен дикарь, выпускающий огонь изо рта и держащий регистрационный номер Бюро алкогольных напитков Косфеда. Выпивка не волновала Зака, он налил себе просто, чтобы понежиться. Он присел на упаковочный контейнер, получая мрачное удовольствие от мысли о том, с каким страхом и отвращением жители Шейна воспринимали появление в их городке таких средств галактической цивилизации, как почтовый робот-автомат, который приблизительно два раза в неделю появлялся в этих местах. Ему повезло, что он стал сотрудничать с Косфедом, хотя бы потому, что он не утратил связи с рационализмом и порядком, которые существовали на тех планетах, где время не остановилось. При первом же глотке спиртного - а это был дешевый напиток, так как он не имел возможности позволить себе что-то получше - он с ужасом почувствовал, что с его головой не все в порядке. И дело было не в неприятностях последних дней. Значит, на него действовали его маленький дом и сад. Они словно ограждали его от уродства внешнего мира. На несколько минут он совершенно забыл о том, что может потерять контакты с Косфедом, если не доставит Хенси Бонна Миколасу Сефрану. Вместо того, чтобы ослабить беспокойство и тревогу, алкоголь, казалось, еще больше усилил их. Он сидел, поддерживая обеими руками флягу и наблюдал, как тараканоподобное насекомое с длинными усиками ползает по заплесневелому дощатому полу. Перед ним снова появились живые образы участников ловушки у пивной "Последний шанс". Белл была права. С ним обращались не лучше, чем с дворняжкой. И он вынужден был подчиняться. В его голове сверкали раскаленные красные и черные молнии. Какое унижение! Еще один глоток. Жарко, безвкусно. Он выпрямился. Стало прохладней. Он не ощущал себя мыслящим. Он чувствовал омерзение, растущее унижение, потому что именно сейчас под воздействием Белл было подвергнуто сомнению его мужское достоинство. Но как может случившееся стать унизительным, если ты отказываешься признавать правила этого общества? Для человека, который верит, что поворот стрелок часов назад возвестил на Миссури возвращение к прекрасному идеалу, то, что случилось, должно быть унизительным. Но те, кто надеялись на возвращение общества свободных, сильных людей должны понять, что они заблуждаются. Это был губительный философский обман, перед лицом которого кучка психопатов доставляла себе удовольствие необузданными крайностями в то время, как остальное городское население отказывалось открыто спрашивать с них то ли из-за своего невежества, то ли потому, что реакционно-революционная верхушка постепенно создала общество, в котором обыкновенный человек был действительно беспомощным, запуганным дикостью очень сильных людей, которых здесь мнимо считали идеалом. - Подонок и дерьмо! - Зак прополоскал рот содержимым фляги так, что пролилось на грудь. Он даже не выругался. - Эти омерзительные, чудовищные сукины сыновья. - Его зубы блестели, словно клыки. Он закрыл глаза и погрузился в забытье, представляя себя с кнутом в руках. Кнут был похож на один из тех, которыми пользовались на платной конюшне в Шейне. Арривидерчи Кид лежал вниз животом на земле совершенно голый. Он лежал распластанный, со связанными ногами и руками. Келемити Фазерингейл лежала рядом с ним, точно в такой же позе, раздетая и скованная. Зак поднял кнут и размахнулся. На спине Кида появилась алая полоса. Кид захныкал. Зак продолжал бить Кида кнутом до тех пор, пока тот не закричал пронзительным голосом и не взмолился о пощаде. Тогда он обратил внимание на Келемити. Хлыст пронесся высоко у него над головой, выше, чем могла достать его вспотевшая мускулистая рука. Зак открыл глаза. В дешевом зеркале для бритья, которое находилось напротив, он увидел свое перекошенное лицо. Пот стекал по усам. Он еще раз взглянул на ужасное лицо и произнес: "О, боже". Зак поспешно отвернул голову и выпил. Затем он погасил лампу и медленно заполз в свою несвежую постель. Он долго не мог заснуть. Сон, в котором он размахивал хлыстом, привел его в дрожь. Подобные сновидения никогда прежде не мучили его. Неужели он на самом деле был способен проявить такую жестокость?! Нет! Может быть, он действительно второсортный человек. Но он не животное. Он не похож на них. Видеть во сне процесс избиения кнутом означает играть в их игру. Признавать их стандарты. Как же все это могло произойти с ним, даже в забытьи? Забыть об этом. Естественная реакция. Внутренности и железы - это часть тебя, но они не управляют тобой. Ты не такой, как эти, не такой как остальные. Но его одолевали новые сомнения. Наконец, пришел беспокойный отдых. Он продолжался не более часа и закончился мрачным сознанием того, что у ворот сада раздаются пронзительные крики. В ворота стучали кулаками. Зак натянул рубашку и вставил три заряда с транквилизатором в свою шестизарядку. Он вышел босиком. В его руке блестел серебристый ствол ружья, в котором отражались лучи света. 12 Слова, которые произносили по другую сторону стали более вразумительными: "Крайне оскорбленный, я пребываю в состоянии гнева! Пусть мой гнев падет на головы этих слуг! Я бушую против небес, которые навалили на мою скромную голову эту тень злого провидения". - Филемон! - позвал Зак. - Какого черта тебе здесь нужно? - Бесчувственные дожди ослабляют их мучения! Поднимите ослепшие глаза к сияющим звездам... - Филемон, прекрати декламировать и расскажи, чего ты хочешь или я снова пойду спать. Сквозь толщину ворот раздался кашель, затем низкий тяжелый вздох и царапанье ногтей. - Открой, Рендольф. Открой, умоляю тебя. - Старый алкоголик словно готов был зарыдать. Его болтовня мгновенно пробудила Зака. - Я знаю, где скрывается Хенси. Нетвердой рукой Зак поднял засов. Филемон Ресмассен едва не упал в его объятия. Зак отстранился от него. Котелок Филемона слетел с головы. Он потянулся, чтобы подхватить его, едва не задев фороспору, которая находилась на краю дорожки, но вовремя упал на колени. Лицо Зака исказилось. Он поднял ногу, чтобы ударить Филемона, но увидел, что тот не повредил растение. Качаясь, Филемон встал. Он выглядел еще более жалким, чем обычно. Он отрыгнул, нащупал пальцем дыру в рукаве, моргнул, стараясь сосредоточить взгляд. Зак жевал нижнюю губу. - Ты надрался, как олух, Филемон. - Не будь я настолько пьян, я бы не мог узнать такую пикантную новость. Ей богу! - Ты мне не друг. Почему ты сделал это? - Потому! - Жирное лицо Филемона исказилось. - Эти жестокие пьяные педерасты после сумасшедших скачек по городу снова вернулись в "Шанс". Они заставили меня читать стихи. Когда я попытался отказаться, этот грязный Фритци... - Филемон схватился за челюсть. С внутренней стороны виднелся большой темный шрам. - ...затушил на мне свою сигару, а Дикий Билл и Кид в это время держали мои руки. Затем они вышвырнули меня на улицу. Но пока я там лежал, я слышал их болтовню. Они говорили о том, что тебе никогда не удастся найти Хенси, потому что он скрывается в Купере. В голове Зака зрело подозрение, но он отверг его. "Купер?" - Я был почти без сознания, но название я услышал четко. Эти трусливые псы ни за что поиздевались надо мной, в особенности этот бандит Фритци. - Филемон отрыгнул, затем поднял один палец. - Так мстительный господь поражает тех... Зак потянул болтуна вниз по дорожке: "Пойдем в дом, и я дам тебе еще глоток, - сказал он. - Я бы хотел услышать кое-что". Он вывел Филемона за ворота приблизительно через час. Затем наполнил все вещевые мешки зарядами, разбудил охранника платной конюшни и на рассвете выехал верхом в Купер, который находился в ста милях от Шейна. 13 Снова сумерки. Длинные лучи оранжевого света проникают сквозь два высоких удлиненных окна на сосновые стены и позеленевший медный пол комнаты. Зак лежит в ванне. Во рту у него торчит сигара. Горячая вода и желтое мыло очистили его тело от грязи, накопившейся за этот поход. Но никакая ванна не способна ослабить боль, чувство пустоты и незаметно подкрадывающийся стыд. Дверь в ванную апартаментов отеля Доббса была приоткрыта. Неожиданно на медный пол упала тень. Кто-то загремел бутылкой и стаканами. - Я действовал быстро и энергично, - произнес глубокий, очень усталый голос в коридоре. Причмокивание губами. Вздох. Звон бутылки. - Человек, заместителем которого я назначен, рассказывал мне, почему вы здесь. Должен заметить, Купер слишком далеко расположен от Шейна, чтобы в одиночку ехать туда верхом. Мужчина подошел и оперся о косяк двери ванной. Он был высокий, худой, с уставшими глазами, в пыльной одежде, с лицом оливкового цвета. Большое ружье свисало вдоль его правой ноги. На старой кожаной куртке виднелась дешевая жестяная звезда. - Я сожалею о том, что произошло, мистер Рендольф. Надеюсь, что поездка была не слишком трудной. - Нет, мистер Одопьюлоус, - произнес Зак, вылезая из ванны и хватаясь за полотенце, - она не была слишком трудной. - Всего лишь, черт побери, трое суток постоянного нервного всматривания в горизонт и бессонница, когда выходят звезды и поднимается желтоволосая луна. - К счастью, мне не встретился ни один дикарь. Ремингтон Одопьюлоус пропустил его. Рассчитывая на успех, Зак снял самый большой номер в отеле Доббса, чтобы доставить себе удовольствие. Когда он натягивал одежду, то почувствовал сильную усталость. Он говорил со своим посетителем через дверь. "Я ценю вашу заинтересованность, мистер Одопьюлоус". - Зовите меня Рем, Рендольф. К нам не так уж часто приезжают посетители, связанные с Косфедом. У нас здесь нет никаких фабрик, кроме одной, на которой изготавливают игрушечные седла. Агент из Грин Ривер закупает все партии. Зак заканчивал одеваться, а посетитель сидел, растянувшись в кресле и уныло пил. Он вошел в гостиную, присоединился к Одопьюлоусу, налил себе стаканчик и попытался разгадать, что же собой представляет его гость. Внешне обычный человек, хотя на бедре болтается мощное ружье. А может быть, оно просто выглядит внушительно, и одет он довольно небрежно. Вьющиеся каштановые волосы Одопьюлоуса блестели и пахли макассаровым маслом. Кроме того, у него были красивые карие глаза. Не такие, каким был он весь. Необычные. Зак сел, пытаясь избавиться от мрачных мыслей. Алкоголь помог. "Вы долго проработали здесь начальником полицейского участка, Рем?" - Нет, почти шесть недель. Полных пять. - Унылая улыбка. - Я отчасти занимался такой же работой, как и вы. По профессии я коммерсант. Синтетические овощи. Я грек, как вам известно. Мой отец открыл здесь маленький магазинчик после того, как мы переехали на Миссури. Догадываюсь, что вы считаете меня простаком, обыкновенным горожанином, которого случайно выдвинули в кандидаты, когда все пошло из рук вон плохо. Догадываюсь, что вы можете сказать, что я начальник полицейского участка, потому что подстрелил Буффало Юнга и всю свою жизнь рассказываю эту сказку. У Зака начало зудеть все тело. "Прошу прощения!" Снова этот странный унылый взгляд. "Я сказал, что подстрелил Буффало Юнга и теперь всем рассказываю об этом". - Я считал... - Зак чуть не выплюнул виски. - ...что такого... - ...человека вообще не существовало? Знаю, - усмехнулся Одопьюлоус. - Я сам наслушался всех этих историй, пока он собственной персоной не появился в городке. Знаю, все говорят, что это лишь вымышленный образ. Просто некоторым людям он приходит во сне. Но я могу показать вам могилу у подножия горы, где похоронил его, Рендольф. Если я подстрелил не Буффало Юнга на этой самой улице пять недель назад, тогда значит я подстрелил кого-то другого с огромным животом и парой револьверов с перламутровыми рукоятками и тремя друзьями в черном, которые были рядом с ним, и значит, что я все время дурачил весь город. Одопьюлоус снова усмехнулся, чтобы показать, что просто дразнится. Затем он мрачно продолжил: - Это на самом деле был он. Огромный, как сама жизнь, и еще более страшный. Я не хотел делать этого. Он сам вызвал меня, потому что я был тем человеком, которого выбрал комитет. Так или иначе, по божьей воле, я оказался проворнее. Одопьюлоус снова устремил свой пристальный взгляд в глубину стакана с виски. Казалось, солнечные лучи стали меньше проникать в гостиную. Зак продолжал тяжело глотать напиток. "Я бы... хотел увидеть могилу". - Почему бы и нет? Можно и прогуляться прежде, чем я заплачу за ваш обед. Они пошли по боковой улице, прячась от пыли, которая летела на них в опьяняющем и необычайно зловещем вечернем свете. В самом конце улицы Зак заметил деревянные кресты, которые тянулись высоко в небо. Одопьюлоус дотрагивался до шляпы, когда мимо проходили женщины. Зак заметил, что за пределами Шейна проживали более обыкновенные горожане. Он мог лишь сделать из этого вывод, что законность и порядок, наконец, вернулись в Купер. Об этом свидетельствовала и пивная, мимо которой они прошли. В ветхом здании с выбитыми витринными фонарями дверь была заколочена. Одопьюлоус обратил на это внимание Зака. Это была "Чинк Селли", где безобразничали пьяные бандиты. Я закрыл ее. Зак что-то пробормотал. Когда они подошли поближе, он заметил маленькую записку, прикрепленную к закрытым на замок дверям. "Временно закрыто по приказу начальника полицейского участка". Одопьюлоус пристально посмотрел на двух мужчин, которые появились на тротуаре. Они старались выпрямиться и прислонились к стене здания, дотрагиваясь до своих шляп, чтобы поприветствовать его. Полицейский едва ответил на приветствие, продолжая объяснять Заку дружеским тоном. - У нас здесь действительно была ужасная обстановка. Каждый мог подвергнуться опасности. Я часто удивлялся, почему так происходит, но у меня не хватало времени, чтобы разобраться во всем. Я был слишком занят дробовиками, поэтому все мои витрины в магазине были целы, когда эти бандиты затрубили в рог. В голове Зака роились противоречивые мысли, которые приводили его в замешательство. "Я расскажу вам, почему городок Купер, а не какой-нибудь другой городок на Миссури, находится в таком тяжелом положении. Потому что вы или ваш отец не удосужились снять сладкий слой с той горькой пилюли, которую революционная верхушка заставила вас проглотить. Но вы лжете мне, Одопьюлоус. В вашей улыбке есть что-то странное, и я бы очень хотел выяснить, с чем это связано, потому что та история, которую вы рассказываете мне о Купере - это история о Шеттерхенде, которую я уже слыхал от доктора Бастера Левинсона". - ...все не так, - говорил Одопьюлоус. - Очередной начальник полицейского участка, кажется, просто не смог бы упрекнуть за это. - Что это был за человек? - Том Браун? Похоже, ленивый. Такой же медлительный, как девочки зимой. Хотя, однажды ночью он все же догнал бандитов. Они в каком-то узком переулочке насиловали жену пастора. Охваченный печальным предчувствием, Зак говорил довольно громко. "В Шейне происходит практически то же самое. Кто-то же должен хоть чем-то заниматься". Одопьюлоус посмотрел на него каким-то особым пристальным взглядом. "Может быть, вы?" - Нет, не я. Я не собираюсь вмешиваться. Продолжайте. Бандиты пристрелили полицейского Брауна именно в этом переулке. На следующий день обстановка в городе стала ухудшаться. Они буквально разносили городок на кусочки. Терпение переполнилось после того, как тело полицейского украли из поминального помещения в ту ночь, когда его убили. Пусть бог успокоит его душу. И снова Зак проглотил слюну. "Что, полицейский исчез?" Исчез бесследно. Даже окна в гостиной поминального помещения не были разбиты. Но когда на следующее утро бальзамировщики открыли гроб, он был пуст. - Итак, в Купере не стало полицейского. - Да, вы правы. Бандиты остались на свободе. Мы держались так долго, как только могли. Затем мы созвали собрание горожан. Меня выбрали совершенно случайно. Я объявил, чтобы бандиты в течение двадцати четырех часов покинули город. Поверьте мне, я был очень напуган. Но сейчас по нему нельзя было бы это сказать. Он прогуливался совершенно спокойно, проходя с Заком мимо последнего здания и поднимаясь вверх к крестам. В сумерках тихо насвистывал ветер. - А что произошло потом, Рем? - Бандиты убрались без особых эксцессов. Но через два дня они вернулись. Они ходили в горы за помощью и привели с собой Буффало Юнга. Наконец, в глазах Одопьюлоуса появился ужас, вызванный воспоминаниями. "День или что-то около этого, Юнг отсиживался в пивной вместе со своей свитой, потом послал мне вызов. Поймите, я не стрелок. Но мой отец научил меня пользоваться одной из этих штучек. - Он прикоснулся к большому прикладу своего револьвера. - На прощание я поцеловал жену и отправился на встречу с Юнгом. Помню, как он вышел из "Наггет". Он выглядел высоченным, чуть ли не до самого неба. Бахрома его куртки развевалась на ветру. Солнце светило у него за спиной, и его вид напоминал изображение пророков в Священном писании, только это было изображение злого пророка. И еще никогда мне не приходилось видеть у человека столь страшные усы. Его револьверы были украшены серебряными блестками и переливались". Одопьюлоус замолчал. Он указал на шероховатый холм земли и дощатый крест. Зака охватил ужас, который увеличивался все больше из-за зловещих сумерек, посмертных символов, ветра и впалых глаз Одопьюлоуса. - Я плохо помню сам выстрел, - заговорил Одопьюлоус. - Должно быть, я опередил его всего лишь на какую-то долю секунды, вот и все. Или, возможно, он оказался более медлительным из-за крепкого дешевого виски, которое лакал в "Наггете". Помню, как он возвышался, словно дерево. Эти его три дружка, похожие на привидения, все в черных шляпах и сапогах, притащили его прямо сюда, похоронили под моей охраной и ускакали прочь из города, качая своими головами. Потом мне приснился сон. Я видел его лежащим замертво с окровавленным большим жирным пузом. Одопьюлоус повернулся на ветру, странно посмотрев на Зака. Это был взгляд, полный печали и какой-то особой откровенности. Власть наложила отпечаток на характер Одопьюлоуса, а, может быть, Заку это просто казалось? Голос Одопьюлоуса звучал уверенно: - Так случилось, что я стал большим человеком. Я не стремился к этому, но так получилось. Сапог Одопьюлоуса поднял пыль, когда он задел могилу. Зака удивляло, как же Буффало Юнг мог одновременно умереть в Шеттерхенде и Купере. Тот или другой город, несомненно, избавился от самозванца. Они спускались по склону при тусклом свете фонарей. Купер пребывал в покое. Прозвенел гонг, возвещающий о времени ужина. Над крытыми щепой крышами одиноко прозвучала гитара. Одопьюлоус несколько раз ухмыльнулся какой-то хитрой усмешкой, словно припоминая удовольствие, которое ему доставил тот выстрел. Возможно, выстрел способен доставить удовольствие уроженцу Миссури, который никогда не задумывался над тем, почему его городку потребовалось потрясение для того, чтобы восстановить правопорядок. - Как насчет легкого ужина и выпивки в "Наггете"? - спросил его Одопьюлоус, когда они прогуливались по главной улице городка. - Я разрешил оставить это заведение только для того, чтобы местные не одичали, когда напьются. - Я бы не против поужинать дома, полицейский. - О, - возразил Одопьюлоус. - Я больше не живу дома. Я получил комнату в отеле Доббса. Хотя моя жена не согласна с этим. Ладно, я просто покончил со всем этим. - Он фамильярно похлопал Зака по плечу и усмехнулся, обнажая золотые зубы. - Вам ведь не очень интересно слушать о семейных неурядицах. После мрачной и ветреной обстановки на кладбище, желтоватое освещение "Наггета" показалось Заку приятно расслабляющим и успокаивающим. Возле длинного дубового бара выделялась ярко раскрашенная обнаженная фигура. Вокруг бара собралась шумная толпа посетителей. Многие из них казались солидными горожанами. Все ружья были сложены у входа. "По приказу начальника полицейского участка", как гласил маленький указатель. Автоматическим пианино управлял парень в красно-белой полосатой рубашке с крысиным лицом. В пивной пахло опилками, пивом, бройлерным мясом и духами. Люди бурно приветствовали Одопьюлоуса, но не приближались к нему. Полицейский направился к самому большому круглому столику, стоявшему в дальнем углу. Там играли в покер. Пять игроков собрали монеты и в знак приветствия прикоснулись к своим шляпам. Одопьюлоус кивнул, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Затем он исподтишка подал сигнал официантке, крупной, полногрудой девице с похотливым взглядом и красивой мушкой на щеке. На минуту длинные коричневые ресницы Одопьюлоуса прикрыли глаза. Девица моментально улыбнулась, вырываясь из объятий мужчины, который пытался полапать ее. Она взобралась по лестнице на балкон пивной и исчезла за занавесом из золотистого бисера. Одопьюлоус взял стул, а свои сапоги со шпорами положил на другой, не обращая внимания на то, что оставляет на нем следы. Просмотрев меню, он отшвырнул его. - Рендольф, импровизированные бизоны, должны быть вкусными. Они неплохо сочетаются с дроздами. Я... - Внезапно он нахмурился. На его руку упала тень. Бесцветный мужчина в потертом костюме стоял в нескольких шагах от столика и не решался подойти поближе. - В чем дело, Билли? - спросил Одопьюлоус. - Ох, полицейский. Ох, я переговорил кое с кем из парней из комитета. Они хотели напомнить мне о том, что с выборами совета комитета, ох, мы уже опоздали. Мы согласились на новый совет. Мы, ох, были удивлены, когда... - Почему же, - промолвил Одопьюлоус без улыбки, но со странной, тайной радостью в глазах, - мы проведем выборы так, как и договорились, когда я назначу день. Но именно сейчас, - злой блеск в глазах, - разве ты не видишь, что у меня посетитель из другого города? - О'кей, договорились, - сказал мужчина и отошел. Заку захотелось понять, кто же на самом деле был Одопьюлоус - обыкновенный горожанин, на которого не по его собственному желанию возложили новые обязанности, или другой, странный, исподтишка улыбающийся человек, которого выдавали влажные карие глаза. Зак потрогал свой нос. Может быть, он просто устал и торопится с выводами. Одопьюлоус снова разговорился. К сожалению, Рендольф, не в моих силах помочь решить вашу проблему. К своему стыду, я должен признаться, что вы напрасно проделали весь этот путь верхом. Здесь нет того парня, за которым вы охотитесь, его не было здесь ни месяц назад, ни вообще никогда. И если бы он был в городе, поверьте, я знал бы об этом наверняка. Мне неприятно говорить это, но, я полагаю, что кто-то сыграл с вами злую шутку. Зак потер ладонями глаза. "Да, я тоже полагаю, что это так. Можно заказать пиво?" 14 В сумерки, на следующий день, Зак возвращался в Шейн. Он резко остановился, чтобы пыль от копыт коня осела. Он исступленно думал о том, как бы спуститься вниз незамеченным, но это казалось ему невыполнимым, поэтому он сосредоточил внимание на себе самом. Он надеялся, что переплетение теней кактусов вдоль дороги, вызванное заходом солнца, скроет его. На расстоянии не более трех зугов от него галопом скакали какие-то всадники, выделяясь на фоне ярко вырисовывающейся линии горного хребта. Ветер дул так, что ему не слышен был шум топота копыт их лошадей, но он четко видел силуэты. При их появлении поднялось большое облако пыли, освещаемое демоническим светом заходящего солнца. По обеим щекам Зака струился пот. Он покусывал зубами нижнюю губу. Было больно, но он почти не ощущал этого. Силуэты четырех всадников были совсем близко от того места, где он остановился. Это не дикари. Мужчины в одежде горожан. Несмотря на то, что свет падал на них сзади, некоторые детали он увидел достаточно четко. Казалось, что трое были вырезаны из одного листа черной бумаги, так мало отличались они друг от друга. С нижней части их седел свисали ружья. Во главе колонны скакал человек более высокого роста. Это было заметно, несмотря на то, что он ехал, ссутулившись. Его рост, должно быть, был достаточно внушительным. По его фигуре можно было определить, что он обладает какой-то властью. Как только колонна всадников достигла края горного хребта и повернула налево, чтобы спуститься вниз по дальнему склону холма, оранжевые лучи солнца, выступающие из-за облаков пыли ярко осветили фигуру ехавшего впереди человека и оживили блеск серебра на его бедрах. Ореолы, которые образовались вокруг оружия, исчезли также мгновенно, как и появились. Через секунду последняя черная фигура исчезла, остался лишь блестевший хвост коня. Затем и его очертания растворились в светящейся пыли. Зак подождал еще полчаса, прежде чем снова пустился в путь. Он изменил маршрут, решив поехать вокруг, чтобы исключить любую возможность столкнуться с всадниками. Он отказывался верить своим глазам. Это просто галлюцинации, связанные с переутомлением. Несомненно это так. Но его глаза говорили ему, что он видел Буффало Юнга. На следующий день в полдень, когда Зак был совершенно измучен верховой ездой, он буквально обезумел от поднимавшегося впереди на горизонте еще одного облака пыли. Оно быстро развеялось, потому что всадник направлялся в город. Кто-то наблюдает за ним? Изумление притупило усталость. Когда же он подъезжал к Шейну, его подозрения оправдались. На окраине городка появился дородный мужчина, скакавший верхом на коне. Он неуверенно сидел в седле, и конь нес его навстречу Заку. Замедлив скорость, Зак принял невозмутимый вид и, покорившись судьбе, стал ждать. Всадник в котелке подъехал к нему, сделал круг, пошатываясь в седле и икая, при этом давясь от смеха: "...была приятная поездка, мистер "Большой карман"? Ну и шутка!" - Филемон, грязный педераст. - Резкий вздох. - _К_т_о з_а_с_т_а_в_и_л _т_е_б_я _с_д_е_л_а_т_ь _э_т_о_, _ч_е_р_т _п_о_б_е_р_и_? Кид? Эта мерзкая кучка?.. - Эй, парень! О, это по моей милости! Да, Зак, мой мальчик, это была моя выдумка, чтобы привести тебя в замешательство. - С радостными возгласами и рыдая от восторга, изрыгая зловоние после выпитого виски, Филемон ударил своего коня и умчался прочь в город. На улице, по которой Зак должен был проехать, чтобы добраться до своего дома, он увидел собравшихся всадников. Навевающий дремоту полдень доносил до него их смех. Зак свернул в сторону, решив проехать по параллельной улице, чтобы избежать столкновения. Филемон достиг того места, где собрались его дружки и поскакал во главе компании. Они собрались окружить Зака, как только он появится у первых домов. Там собрались все: Кид, Дикий Билле, Фритци, Келемити. Они галопом мчались с двух сторон от него, размахивая шляпами прямо у него под носом, выкрикивая ругательства и заливаясь хохотом. Они заставили его скакать верхом целых шесть дней ради забавы. Вот это шутка. Их возгласы сотрясали все вокруг. К счастью, в голове Зака был туман, он словно находился в забытьи. У него кружилась голова, и он не обращал внимания на всадников, которые кружили вокруг него, словно призраки, излучавшие солнечный свет. Он натянул поводья и просто терпел их присутствие всю дорогу до дома. - Маленький кокер! Он считает себя самым умным. Это видно, ох, ох! - Теперь он сидит унылый с нарывами на заднице... - Преследуешь, глупышка, а Закки? Преследуешь дикого тупицу, а? Оскорбления сыпались беспрерывно. Он почти не видел ничего перед глазами, все его рассуждения не имели смысла, все его надежды рухнули. Он проехал последний квартал до своего дома с опущенной головой. Его нижняя губа кровоточила так сильно, что он ощущал привкус крови на глубоких трещинах, которые образовались в результате верховой езды под открытым солнцем. Кто-то вылил на него помои. Резким движением он вытер грязь со щеки. Он собирался оставить своего коня на платной конюшне. Но сейчас ему уже не под силу было добраться так далеко. Скорее домой, иначе он сойдет с ума. Единственное, что он мог в этот момент, так это повторять про себя: "Если ты хоть чем-то покажешь им, что на тебя это действует, они никогда не прекратят хохотать и издеваться". В конце концов, он был виноват в том, что эта шутка удалась. Ему следовало быть поумнее и не доверять Филемону, который просто ненавидел его. Если бы он был в другом настроении тогда, у него бы возникли подозрения насчет правдивости Филемона. Он просто был ослеплен желанием разыскать Хенси Бонна. Итак, все что ему оставалось сейчас, это терпеть еще полквартала, чтобы добраться до ворот своего дома и завопить: "ЭТО НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ, ТЫ ВЫШЕ ИХ ЗАКОНОВ..." Он спрыгнул с коня у ворот и спотыкаясь направился к дому, пока они скакали взад и вперед, поднимая вокруг него пыль. Кое-кто начал вынимать револьверы. У Зака болели уши. Он глотал слюну, ощущая привкус крови во рту. Филемон, демоническая фигура в лучах солнца и пыли, размахивая пистолетом, каким-то образом оказался между Заком и воротами. Кланяясь, чтобы изобразить пародию на учтивость, он едва не подметал пыль шляпой. - Заходи, мистер "Большой карман" - "Умная голова"! Вот дверь! Беги и прячься, ты - трус! Дикий Билл завопил: "Иди придумывай еще что-нибудь умное и побыстрей!" Еще один выстрел револьвера. Пуля задела плечо Зака, ударилась в ворота, разбивая их. Зак прикрыл дрожащими руками ручку ворот. Он оттолкнул Филемона с дороги, ударив в ухо старого пьяницу так, что тот отскочил назад. Келемити поспешила встать сзади него и заставила своего робота-жеребца ударить копытом. Зак вздрогнул, съежился от страха и безмолвно отошел. - Собираешься поиграть со своими красивыми маленькими драгоценными штучками, парнишка? - пронзительно прокричала Келемити. - Собираешься спрятаться и лизаться со своими игрушками, ты, гнусный маленький гомик? Повернувшись, оскалив зубы и заливаясь розовой слюной, Зак стал отчаянно защищаться: "Ты..." Его реакция была именно тем, чего они хотели. Разрядив револьверы, они галопом умчались. Улица огласилась их пронзительными криками. Зак рывком открыл ворота. Ворвался внутрь, даже не взглянув на фороспоры. В доме он нашел бутылку. В течение следующего часа он лежал в кровати, потягивая из бутылки и сотрясаясь от неестественных видений: разорванный на части Филемон, изувеченный Малыш, застреленный Дикий Билл. Болезненность видений пугала его. Вдалеке что-то жужжало. Немного погодя шум в ящике для почты возвестил о прибытии сообщения. Все еще пьяный, он дрожал от последних видений. Он не был таким варваром, как они. А может быть и был? Зак направился к ящику для почты. Он поднял трубку для сообщений. Ничего особенного. Только забот прибавилось. 15 При свете луны он нашел дорогу, которая вела к коттеджу на другом конце городка. Уже почти светало. Городок дремал, не обращая внимания ни на стрельбу, ни на хриплые голоса, словно это вносило какое-то разнообразие в его спокойный сон. Зак открыл небольшую калитку, обнесенную частоколом. Он поднялся вверх по вымощенной плитами дорожке. Его немного одолевали сомнения. Все окна были открыты. Грязные занавески развевались в разные стороны на ветру. Он постучал четыре раза, два раза резко и отрывисто, а два раза - медленно и слегка. Наконец, он услышал чьи-то шаги. За занавесками блеснул розоватый свет, осветивший освинцованное стекло входной двери. Через мгновение можно было различить лампу. На ее стекле вручную были нарисованы розы. Дверь открыли. Белл была бледной, светлые волосы растрепались после сна. От нее пахло сиренью. - Я не ожидала, что увижу вас, мистер Рендольф. - Не понимаю, почему, - ответил и отвел глаза от ее груди, слегка прикрытой ярким безвкусным халатом. - Тебя так тронуло то, что случилось у "Шанса"? Для меня это не имеет никакого значения. - С каждым разом ему все сложнее было повторять вслух эту ложь. Белл фыркнула. "Именно это я и не могу понять в тебе, Зак Рендольф. Почему это для тебя не имеет никакого значения? Послушай, здесь прохладно. Ты... - Она тут же приняла какое-то решение, - ...хочешь войти или это деловой визит? Я же такими делами не занимаюсь, тебе ведь это известно. - Это больше деловой визит, чем... - ответил он и предплечьем совершенно случайно прикоснулся к ее телу. Он задрожал. Даже ему, такому рациональному человеку, не удалось побороть в себе охватившее его чувство самца. Прикосновение к Белл напомнило ему о том, что он выпил, приводя его в уныние. Белл щелкнула дверью, чтобы закрыть ее, и отступила на шаг назад. Лакированные носки ее туфель блестели, словно темные зеркала. Она пристально посмотрела на него, словно хотела осудить. Затем ее карие глаза взглянули на него с нежностью. В ореоле света розовой люстры, которая освещала ее сверху, разгладились все морщинки вокруг глаз. - Я хочу, чтобы ты не был таким, черт побери, о, я едва ли смогу выразить это словами. Похожим на принца из сказки. Ты все делаешь не так, как остальные жители города, тебе известно об этом, Зак? Я слышала, что когда ты вернулся, они устроили ужасный спектакль. Филемон и остальные. Они все время оскорбляли тебя, пока ты был в Купере. Они все обманули тебя. - Это, - еле сдерживаясь произнес он, - было моей собственной ошибкой. У тебя есть кофе? - Думаю, да. Заходи. - Ее плотные ягодицы вызывающе двигались под халатом. Она проводила его в маленькую опрятную кухню, где на окне в ящике стояли пластиковые цветы, развевавшиеся при ночном ветерке. Она растопила печь, а он сидел у стола под лозунгом в рамке. Ярким блеском переливались буквы: "Боже, сохрани этот дом". Зак полез в карман куртки. Вытащил ленточку с сообщением, которую вынул из почтового ящика. - Робот принес это днем. Это от агента Тип-Топ в Форте Каунтдаун. Ее волосы светились рыжеватым светом, когда она ставила кофейник на плиту. "Еще одна группа этих неуклюжих туристов собирается прибыть сюда?" Он кивнул. "Туристическая ракета сядет днем в следующий вторник. Они пробудут здесь всего лишь полдня. Но заплатили за полный тур. Ты понимаешь, что это значит?" Запах крепкого кофе смешивался с ароматом ночной пыли, который проникал в кухню через открытое окно. Белл села напротив него, опершись подбородком о сложенные ладони. Халат еще больше открылся. Зак попытался сосредоточить свой взгляд на ее карих глазах. - Они хотят увидеть старый полигон? - Ты права, - ответил он. - Чтобы потом рассказывать своим друзьям, какая дикая и неотесанная эта планета Миссури. Почему ты имеешь дело с этими туристическими группами, Зак? Они же ведут себя ужасно нечестно. - Что тут плохого? Здесь обмана не больше, чем в чем-то другом на этой планете. Почему бы не позволить туристам думать, что они спотыкаются о настоящие выбоины, которые появились в результате ведения боевых действий, что они побывали в тех местах, где немного восстановили исторические детали? Никакого вреда это никому не принесет. А местные жители - мрачная ухмылка - заработают немного денег. Туристы, возвратившись домой, будут восторженно благодарить Тип-Топа. У Тип-Топа будут прибыли, а я получу свои деньги, которые мне нужны на ювелирные химикаты и абразивные материалы. В противном случае, я не смогу позволить себе импортировать все это. Перевозка груза беспилотным кораблем стоит очень дорого. - Тебе не следует импортировать эти материалы, - решительно воскликнула Белл, наливая две чашки. - Над тобой перестали бы смеяться и издеваться, как сейчас, если бы ты прекратил дурачиться с этими фальшивыми старыми камнями. - Это не камни, это кристаллы. Они мне нравятся. - Но это не мужское дело. - Белл, ради бога, не начинай сначала. Она надула губки. "Я бы хотела понять тебя получше". - Тебе никогда не удастся понять меня до конца, потому что ты с Миссури. Именно поэтому я тебе нравлюсь. - Горячий кофе, ее близость, тишина в коттедже, все это помогло ему расслабиться. Поэтому он улыбался. Но то, что он говорил, было правдой. - Ты слишком серьезный, Зак. Люби, если ты ненавидишь все эти игры с оружием... - Я так и делаю. - Тогда почему же ты собрал вокруг себя парней, чтобы спровоцировать драку? - Повторяю: во-первых, мне нужны деньги. Во-вторых, это для тупых туристов, которые, попадая сюда, ожидают увидеть кровопролитие. И прекрасно, они увидят его. Такую шутку и я могу оценить, Белл. Тебе не понять. - Воскликнув это, он крепко зажал горячую чашку и посмотрел на ее грудь. - Но я понимаю одно, Зак. - Что именно? - Отношения между тобой, Кидом и этой толпой обострились. Вскоре тебе придется либо сопротивляться, либо исчезнуть. Я думаю у тебя нет выбора, тебе нужно сопротивляться. - Сладкая моя, - засмеялся он, - если бы я умел стрелять также хорошо, как ты, я бы смог сопротивляться. Она подняла брови. Ее лицо светилось улыбкой и весельем. - Ты это серьезно? - Конечно же, нет. Ты что не понимаешь, что у меня нет ничего общего с этой извращенной частью городка? - Что ты сказал? Я хочу, чтобы ты не... - Не обращай внимания. А теперь послушай. Я бы устроил показательный бой для туристов даже, если бы... - его глаза неуловимо скользили везде, - даже, если бы мне не улыбалась перспектива связаться со всей этой компанией в "Шансе". Если туристам не удастся увидеть побоище, вся моя прибыль от сотрудничества с Тип-Топ значительно сократится. Мне бы этого не хотелось. Поэтому... - он прикоснулся к ее руке. Тепло разлилось по его пальцам к пояснице. - ...не переговоришь ли ты с ними? Я хочу использовать Кида и Дикого Билла. Белл ответила очень нежно: "Ты хочешь сказать, что боишься сам побеседовать с ними?" Он не знал, что ответить, чтобы это звучало правдиво. - Мне просто не хотелось бы, чтобы они получили удовольствие. Ты можешь представить им это просто и прямо. Как коммерческую сделку, от которой они могут отказаться, если захотят. Обыкновенная заявка с установленной тарифной оплатой. - Зак, думаю ты на самом деле более храбрый, чем притворяешься. Почему? - Забудь об этом. - Но... все в порядке. Какое-то время он молча наблюдал за ней. "А ты на самом деле не такая глупая, моя сладкая". - Я все же хочу попытаться разгадать, что у тебя на душе, Зак, - ее голос был низким. Искусственные цветы, которые стояли на окне, нежно покачивались из стороны в сторону. Желтоволосая луна позолотила танцующие занавески. - Между прочим, ты красивый мужчина. Но все это только внешне, и мне никогда не удается увидеть тебя изнутри. Хотя ты мне нравишься. Что же с нами будет, Зак? После той ночи я проклинала тебя до тех пор, пока ты не пришел. А сейчас я смотрю на тебя и удивляюсь, неужели я действительно так глупа, что сразу не поняла, как ты был прав, когда вел себя с ними подобным образом? На этот раз ты действительно обвел меня вокруг пальца. Я поговорю с ними ради тебя. Но ты должен доказать мне кое-что. С необыкновенной грацией она встала и развязала пояс халата. Ее кожа и волосы блестели. - Ты не против доказать, что ты мужчина, а, Зак? Он был не против... На следующий вечер ответ был готов. "Они согласны. Но плата должна быть двойной". - Сукины дети, - промолвил он, но у него не было другого выхода. 16 - О-о, старики, это действительно напоминает войну. Напротив стены, вверх по переулку и все, пожалуйста. Сэмми, держи большой палец на пульте управления. Мы не хотим ни на минуту терять их из виду. Если они заметят нас, то, возможно, повернут в нашу сторону. Они становятся совершенно дикими, когда участвуют в военных действиях. Отойдите живо, люди, продолжайте двигаться, мадам, пожалуйста, поторопитесь! - Я двигаюсь так быстро, как могу, молодой человек. Женщина напоминала старую каргу в широкой мантии со сверкающими муаровыми звездами. У нее были голубоватые щеки и болезненный вид, словно омолаживающие аэрозоли не способны были больше замедлять разрушительное действие возраста. Ее пожилой супруг, одетый в античном стиле и вместе с тем слишком претенциозно, закашлялся от пыли и сказал Заку: "Герцогиня Пенткастер после пятой пересадки сердца. Здесь опасно, юноша?" - Ни капельки, сэр, - ответил Зак. - Мы в самом безопасном месте. Мы поставим вашу супругу вот здесь, за бочкой с яблоками. Он подтолкнул старуху вперед и помог ей устроиться. - Здесь достаточно безопасное место. Через пару секунд начнет улетучиваться раскаленный насыщенный свинец, поэтому, господа, если кто хочет, может спокойно удалиться. За то время, как Шейн является частью туристического маршрута, ни один гость не сделал этого и не пострадал во время зрелища. Но не исключено, что что-то может произойти на этот раз. Зак, не снимай палец с кнопки. Сэм Склогларф уже участвовал в подобных зрелищах. Он нес защитное снаряжение на спине, а на нагрудном кармане его искусно сделанной туники были видны три буквы ТТТ. Толстый кабель свисал из комплекта снаряжения и заканчивался у пульта управления, который Сэм держал в правой руке. При помощи пульта он достигал максимального уровня защиты, которая приблизительно распространялась на высоту шесть футов. К группе туристов относились герцог и герцогиня Пенткастер, два учителя неопределенного пола, которые уцелели на планете Террафирма, пара путешествующих Триволи, крупные существа цвета аквамарина с насекомоподобными головами и устройствами для перевода, прикрепленными к их грудным клеткам. - Это место, где обитают диииикари. Это планета диииикарей, - задребезжал один из Триволи с чувством. - Но это очень иссссторическое место, - заметил другой. - Да, конечно, сэр, страсти выходят далеко за границы форта, - согласился Зак. Ему нужны были поставки химикатов и абразивов. Сэм Склогларф многозначительно подмигнул, давая понять, что руководитель группы уверен, что Зак особенно постарается, чтобы угодить этой партии туристов. Возможно, Заку перепадут чаевые, кроме обязательной платы в 18 монет. В Шейне была вторая половина дня. Оранжевое солнце бросало длинные захватывающие тени. Зак поправил тугую ленточку своего сомбреро под подбородком и тихо, одними губами промолвил несколько слов. Передатчик, вмонтированный в ленточку сомбреро, уловил: "ветряные машины". В тот же миг вдоль улицы, где только что не было ни дуновения ветерка, подул сильный ветер, принесший облака пыли. Везде в переулках и в проходах между домами на Мейн Стрит местные парни в неистовстве стали вращать ручки ветряных машин. В результате этого появились облака. Появление облаков прибавило дешевой напыщенности спектаклю. Этого Зак не мог не признать. Лучше всего, если боевые действия начнутся во время захода солнца. Но у этой туристической группы было слишком мало времени. Многие люди, в том числе и Белл, вывалили из двери пивной "Последний шанс". Филемон Ресмассен карабкался вверх по водосточной трубе у крыльца пивной. Келемити оттолкнула двух проституток, которые смотрели из окна второго этажа пивной и облокотилась на подоконник. Вдоль улицы неслись горожане в надежде найти укрытие. Владелец магазина Гарликов опустил тенты, вернулся в магазин и закрыл дверь на замок. Зак всегда удивлялся умению местных жителей выставлять себя перед туристами. Прошли слухи о том, что одного или двух бандитов специально наняли для того, чтобы они изображали своих предков. Делали они это, конечно же, по собственному желанию, в результате бесконечного просмотра дешевых документальных и художественных фильмов. Может быть, актерская игра облегчала их сомнения по поводу пристойности общества, в котором они жили? - Все в порядке! - прокричал Арривидерчи Кид, который вызывающе валялся в пыли перед "Шансом". - Я бросаю тебе вызов, ты, кривоногий, зацелованный шлюхами, сукин сын! С невероятным грохотом повалились бочки. Вдоль крыльца прохаживался Дикий Билл. У него было зловещее выражение лица. Он остановился и аккуратно убрал назад концы своего укороченного пальто. Блеснули рукоятки его пистолетов. Дикий Билл поглубже натянул котелок. "Малыш, этот городок слишком тесен для нас обоих". - В таком случае, - промолвил Малыш, - сосчитай до десяти и тяни жребий. - Они собираются драться! - с показным волнением воскликнул Зак. Двое мужчин встали друг перед другом в центре Мейн Стрит как раз через шесть дверей от того места, где столпились туристы за портьерой магазина Гарликова. Портьера могла бы их защитить только разве от дуновения ветра. Зак произнес спокойным голосом: "А ну, померьтесь силой с ветром, вы, грязные педерасты!" И тут же облака пыли завертелись с еще большей скоростью. Дикий Билл и Малыш приблизились друг к другу. Они обменялись отвратительными ругательствами. Малыш поднял ногу и повернулся на каблуке сапога. Дикий Билл сделал то же самое. Они стали спиной друг к другу и широкими шагами начали расходиться в противоположные стороны. Толпа, стоявшая на крыльце "Шанса", напряженно подалась вперед. Зак начал громко отсчитывать количество шагов. - Один. Он бросил быстрый взгляд на Сэма Склогларфа. Хорошо. Гид группы надежно прижимал большим пальцем управление защитой. - Два. Наконец, полная женщина в мешковатой шляпке перебежала с одной стороны улицы на другую, поддерживая юбки. - Три. Двое мужчин, на которых косо падал свет, образовывали громадные тени. Они расходились в разные стороны, готовясь к тому, чтобы развернуться и сделать свой выстрел. - Четыре. Неожиданно Заку снова стало не по себе. Ему было стыдно за свое "распутство". Да, иначе это и не назовешь. Он действительно презренный лжец, который чувствует притворное волнение, когда ему хочется сказать туристам: "Это захватывающее зрелище. Это имитация уродства. Вы не правы, что хотите все увидеть. Вы только прикидываетесь, что приходите в ужас от этого, на самом же деле вы получаете удовольствие". - Пять. Но фороспоры извивались и сверкали. Химикаты и абразивы поставляли только со звезды Колеринг. Их предназначение - астрономия. Зак начал обливаться потом. Он понимал, что сцену подготовили: двое мужчин двигались размеренными, наполненными судьбоносным решением шагами. И все же он продолжал, как всегда, волноваться, так что внутри у него все переворачивалось. - Шесть. Он перевел взгляд на Триволи. Они раздраженно двигали своими нижними челюстями в ожидании спектакля. Герцог Пенткастер стоял на цыпочках, потирая руки. Его жена, с тревогой заметил Зак, стояла за бочкой с яблоками, закрыв глаза. Ее щеки были неестественно розовыми. - Семь. Ему определенно не нравился вид старухи. Еще меньше ему нравилось ее хриплое дыхание. Серебристые шпоры Малыша блестели. Пистолеты Дикого Билла раскачивались на бедрах. Он находился совсем рядом с туристами. Его маленькие безобразные глазки смотрели в одну точку, а руки, словно чувствительные клешни, были зажаты на бедрах. - Восемь. Зак смотрел на толпу, которая собралась у "Шанса". Неожиданно он заметил часть лица, которое высунулось вперед. Лицо было приплюснутым, безобразным, змеиным. Он посмотрел назад, собираясь сказать "Девять", почти забыв, сколько он насчитал шагов. Среди посетителей пивной не было Фритци Бонна. Но этот человек был невероятно похож на него, только у него на лице не было шрама. - Хенси! Не задумываясь о последствиях, Зак подался вперед. - Боже мой, Рендольф, ты... - Сэм Склогларф отреагировал на возглас Зака. Он потерял управление, уронил панель и кабель. Моментально обстановка изменилась. Остались лишь две длинные тени. Герцогиня Пенткастер вскрикнула, словно подстреленная птица. На улице раздались стук сапог и выстрел, поднявший столб пыли. 17 Даже после всего происшедшего, Зак обвинил герцога Пенткастера в том, что события закончились смертью. Он многого так и не смог понять. Не успел он пересечь и половины Мейн Стрит, как началась перестрелка, которую он никогда не сможет забыть. В этот момент он находился в самой гуще событий, перед Хенси Бонном, который стоял среди подонков общества. Несмотря на то, что револьверы Малыша и Билла поднимали столбы пыли и дыма и создавали невероятный грохот, молодой бандит заметил Зака и спрятался. Толпа давила, не позволяя пробраться к нему поближе. Затем пришла в движение дальняя часть улицы, исчезая в клубах голубовато-серого дыма. Зак стоял как ненормальный. Он словно окаменел от того, что происходит. Туристы были в замешательстве. Безумный треск исходил от Триволи. Арривидерчи Малыш издал такой вопль, словно пребывал в состоянии агонии. Его худая длинная тень металась в пыли. Дрожащими руками он зажал живот. Неприятный запах проступал через его одежду, кишки вывалились наружу, Малыш повалился на спину. Он раскинул ноги в сапогах, имитируя предсмертную судорогу, и пронзительно вскрикнул, выгибая спину. - Мама! - завопил он. - Где ты, мама? Почти ослепленный собственным потом, Зак в тумане видел людей, собравшихся перед магазином Гарликова. Сэм Склогларф отчаянно пытался восстановить работу защитного устройства. Обезумевшие глаза герцога с испугом взирали на Сэма, который нажимал кнопку Т-образного устройства и орал: "Защита отсутствует, защита отсутствует, нужно что-то делать". Убежденный в том, что он первоклассный актер, Дикий Билл бросился к извивающемуся телу своей жертвы. Зак не желал возвращаться к группе Тип-Топ. Ему хотелось следовать за Хенси. Но сознание его было притупленным. Необходимо что-то сделать. Каким-то образом ему удалось замедлить шаги. Герцог Пенткастер продолжал вопить: "Защитное устройство не работает, сделайте же что-нибудь". Одновременно он дубасил Сэма по голове и плечам. Последнему пришлось поднять руки вверх, чтобы хоть как-то защищаться. - Ты, идиот, убери от меня руки! - визжал Сэм. - Ружья заряжены холостыми патронами. Холостыми, слышишь, что я тебе говорю! Это не подействовало. Герцог продолжал наносить удар за ударом. Заку показалось, что он прыгает через море. Он повернулся вокруг. Хенси бесследно исчез в дыму, который клубился перед "Шансом". С невероятной жестокостью Дикий Билл избивал Малыша. Он зарядил три патрона в ружье и разрядил его, как показалось Заку, в уже истекающего кровью Малыша. Малыш отреагировал показным ерзаньем. Дикий Билл плюнул ему в лицо и развернулся. Зак заметил, что Малыш поднимает голову и ругается. Не теряя ни минуты, он ринулся к туристам. Его поразило происходящее. Триволи уже не хлопали челюстями. Их вид выражал презрение и обиду. Сэм Склогларф, отражая удары герцога, обратился к ним: "Это какая-то оплошность. Вы просто не расслышали, что я сказал..." - Пппритворство, - протрещал один из Триволи, с грохотом двигая грудной клеткой. - Обман. - Нет, нет, Тип-Топ никогда не позволяет себе этого, боже сохрани, прекратите, вы, глупые старые горбуны... - Защитное устройство не работает, вы обязаны... ох... Словно по волшебству, герцог Пенткастер подчинился приказу Сэма. Но происходившее было ужасно. Глаза герцога сосредоточились на жене. Она вышла из-за бочки с яблоками у магазина Гарликова. Ее руки были вытянуты по швам. Она хрипло дышала. Глаза вылезли из орбит. Накрашенные щеки стали пунцовыми. Она издавала какие-то непонятные звуки. - Помогите, помогите. Это устройство уже не работает, оно отказало. Помогите, помогите!!! Зак схватился за поручень, чтобы не упасть. Пенткастер схватился за грудь. "Боже милостивый! Ее искусственное сердце!" В ужасе посмотрев на Зака, Сэм Склогларф завопил: "Помогите мне! Пусть кто-нибудь позовет врача! Черт побери, Рендольф, не стой здесь, как безрогий козел!" Борясь со странной головокружительной слабостью, Зак заставил себя действовать. Когда она начала падать, он схватил ее за скользкое платье. Дорогая переливающаяся ткань разорвалась. Извивающиеся блестящие звезды упали на грязное крыльцо. Нечленораздельные звуки, вылетавшие из ее рта, означали какое-то адское сообщение, сейчас она уже просто шипела из-за того, что ее зубные протезы были крепко стиснуты. Ее веки сжимались и разжимались, подобно вееру. Зак поднял старуху за лодыжку. Склогларф держал ее голову. Герцог продолжал лупить их обоих. Каким-то образом им удалось вынести старуху на улицу. Они поднесли ее к строящемуся зданию, на которое указал Зак. Когда они проходили мимо Малыша, Сэм Склогларф заворчал: "Ты уже можешь вставать, симулянт. Рендольф все испортил". Малыш шмыгнул носом, моргнул. На его руке блестели яркие пятна искусственной крови. Малыш пожал плечами, встал и стряхнул с себя пыль. Дикий Билл подобрал свой котелок и пригладил бороду. Зак и Сэм не останавливались. Два учителя и Триволи завершали эту мрачную процессию. С обеих сторон шли незнакомцы, высокие, необыкновенно опасные, внушающие страх, когда они со свистом произносили: - Имитация, причем дешевая. - Нечего терпеть обббман, - об этом следует доложить. - Дааа... И тут же, как всегда, с опозданием, появился начальник полицейского участка Люк Смитт. Двухэтажная стена офиса доктора Полякова бросала жаркую пыльную тень на боковую улицу. Здесь, скрытый от посторонних глаз, Зак немного расслабился, закурив сигару, предложенную ему доктором Бастером, который появился из толпы. Учителя суетились. Триволи пыхтели и шипели. Собралось почти пятьдесят горожан. То тут, то там Зак замечал вызывающие, безобразные, презрительные взгляды. Большинству подонков надоело созерцать происходящее. Только Келемити Фазерингейл стояла рядом, сложив руки на своей гигантской груди. Она взирала на Зака самодовольным взглядом. Зак быстро подошел к закрытой двери, завешанной портьерами. "Впустите меня". Доктор Бастер остановил его: "Хватит дымить этой сигарой, мальчик. Не совершай еще одной глупости, о которой потом пожалеешь". Обливаясь потом, Зак перестал рваться в дверь. Минуту спустя, доктор Бастер отпустил его. Зак успел сообразить, что старик дал ему мудрый совет. Ему необходимо собраться, подготовиться к тем неприятностям, которые придется пережить после случившегося. Если бы этот слабоумный герцог не закричал о защитном устройстве! На двери висела табличка: "А. Поляков, доктор медицины". В дверях стоял доктор с микроскальпелем в руке, с сигарой в зубах. Его хирургический фартук был весь в крови, на лице виднелся шрам. - Прошу прощения, друзья, но здесь уже нечего смотреть. Женщина скончалась. Он замолчал. Затем продолжил: "Нежелательное сочетание нашего С-бета воздуха - он немного отличается от содержания воздуха на ее родной планете. Это отрицательно сказалось на работе искусственного сердца". Он многозначительно посмотрел на Зака. На улице они увидели герцога Пенткастера, который весь дрожал от ужаса. "Если бы на этой несчастной планете были запчасти, способные восстановить работу аппарата". - Прошу прощения, сэр, - возразил доктор. Он почесал за ухом. - Среди моих запасов нет запчастей для аппарата такой модели. Это, должно быть, какая-то редкая модификация обыкновенного аппарата. Думаю, не следует посылать сообщение в крупное депо, которое расположено в Блекфут Сити. Мы могли бы использовать библиотечный компьютер, чтобы перевести аппарат в режим аварийности. Но ни один автопилот не доберется к нам за ночь. Он положил тяжелую ладонь на дрожащее плечо мужчины. - Ее жизненные системы отказали через три минуты после того, как я сделал вскрытие. А кардиостимулятор продолжает работать. Слабо, но работает. Она просто была уже слишком старой, сэр. - Он положил скальпель в карман фартука, и, сложив руки, сделал странный жест, как-будто хотел почесаться. Когда доктор снова вернулся в кабинет, появился Сэм Склогларф. Он посмотрел на Зака уничтожающим взглядом и обратился к герцогу. - Естественно, герцог, туры Тип-Топ всегда возмещают убытки. Вам хорошо заплатят... - Убирайтесь, - рыдая промолвил старик. - Вы уберетесь или нет? - пораженный случившимся несчастьем, он растворился в толпе. Некоторые горожане тоже начали расходиться, сопровождаемые злыми взглядами. Люк Смитт ушел этим же путем, словно обыкновенный тихий горожанин. Сэм Склогларф стоял рядом с Заком. Недалеко от обеспокоенного гида группы находился доктор Бастер Левинсон, облокотившийся на стену конторы Полякова, и с удовольствием посасывал сигару. Нижняя губа Склогларфа побелела. "Ты, сукин сын. Что, если бы ты стоял на другой стороне улицы?" - Ничего, я... - Зак замахал руками, словно разгоняя каких-то воображаемых мух. Собрав всю свою волю, он сказал: - Я не убивал ее. - Специально, конечно же нет. Но все произошло из-за тебя. - Именно ты вопил так, что все провалилось! - Именно из-за тебя все пошло кувырком! - в ответ закричал Склогларф. - Теперь ты можешь просто вычеркнуть группы Тип-Топ из своего списка, Рендольф. Я думаю, будет судебный процесс. Но даже, если все обойдется, ты уже никогда не будешь работать у нас. Или в любой другой туристической фирме. - Он повысил голос в надежде на то, что его услышат другие, - Шейн уже занесен в черный список. Больше ноги нашей не будет на Миссури, я гарантирую! Он прокричал эти слова еще громче. Даже доктор Бастер, казалось, ничего неспособен был возразить в ответ на его слова и утешить тем самым Зака. Старый торговец растворился в темноте, покачивая головой. И только один-единственный свидетель щеголевато подошел к Заку. - Горожане, конечно, будут довольны, когда узнают такую новость, петух. Келемити Фазерингейл. В ее выпученных глазах светилось наслаждение. - Да, конечно. Ты помогал какое-то время улучшить экономическую обстановку в Шейне. - Ухмыляясь, она отошла. Еще долго слышалось шарканье ее тапочек. Зак пристально посмотрел на полосу света, которая падала в том направлении, куда она направилась. Он не видел ее. Ему почудилось, что он сжимает ее голову, затем сдавливает так, что ее глаза вылазят из орбит, а из ушей льется кровь. 18 Словно для того, чтобы еще более усугубить положение Зака, с ним перестали здороваться и разговаривать горожане. Следующий почтовый робот доставил грубое сообщение от Миколаса Сефрана. В сообщении говорилось о том, что терпению Сефрана пришел конец. Ограниченные развлечения, которые были к его услугам в форте Лифтофф, уже исчерпали себя. Сефран хотел либо получить живой антиквариат в течение одной недели, либо Заку Рендольфу, экономическому агенту, вскоре пришлют расчет с изъятием всех доходов. Отчаявшись и проведя бессонную ночь, на следующее утро Зак отправился в бесплатную библиотеку Шейна. Старик в одежде из ткани, имитирующей грубую хлопчатобумажную ткань, дремал на солнышке между внушительными грифонами, которые с двух сторон украшали лестницу. Под его ногтями блестела угольная пыль. Подняв голову, старик узнал Зака. Он с отвращением сплюнул, и слюна распласталась между тупыми носками его ботинок, еще раз подчеркивая, как он относится к Заку. Зак испугался и еще сильнее почувствовал, как он несчастен. Седая неприятная женщина, которая сидела за столом в безлюдном маленьком зале библиотеки, поприветствовала его, как всегда дружелюбно. Он и доктор Поляков, а также Бастер Левинсон (когда бывал в городке), были единственными, кого не интересовали фантастические вестерны Террафирмы. Женщина оторвала глаза от работы: - Да, мистер Рендольф? Что-нибудь нужно? - Компьютер, мисс Вирджиния. Можно?.. Она указала на старую лестницу, которая вела в подвал: "Вы знаете, куда идти. Официально я не имею права помешать вам использовать технические средства, установленные в бесплатной библиотеке представителями Косфеда, чтобы обеспечить наших детей минимальным объемом оборудования для обучения". Зак едва выдавил из себя улыбку. "Мисс Вирджиния, Вы говорите странные вещи. Вы же знаете меня, я..." - Я тебя знаю, знаю, - она выдохнула, - шалопай. Для ее возраста и образования это было неприличное слово. - Ты уничтожил этот городок. Уничтожил его! Разрушил один из немногих экономических источников! Эти люди постараются сделать так, чтобы Косфед отказался от закупок сувениров. Используй этот компьютер, если хочешь. Но только посмей попросить меня что-то наладить. И сам включи там свет. Испытывая острую тоску, Зак поплелся в подвал. Он спустился вниз. Жирное насекомое село на его щеку, затем снова исчезло в спертом воздухе. Он нашел выключатель, включил свет. Повернул налево к каталогу микропленок, а не к Центральной информационной системе. Ему хотелось самому обработать тексты, посидеть в читальном зале рядом с каталогом, а не запрашивать центральный компьютер. Его намерением было устно решить все вопросы. Но мисс Вирджиния дала ему понять, что на сей раз он не сможет осуществить свой хитрый замысел. Все в городе были против него. Но его это не волновало. "Я не получу дополнительный доход, если весь городок Шейн погрязнет в делах Миссури и похоронит последнего горожанина", - подумал он, когда включал компьютер с каталогом. На экране появилось изображение мужчины, состоявшее из зеленоватых линий. У мужчины было очень грубое лицо с усами. - Привет, старик, что нужно? Господи, подумал он, как быстро, даже Косфеду уже доложили. - Закон. - Да, сэр, по каким расценкам будете заказывать? - Не будете ли вы так любезны не... Он потер лоб. Затем подался вперед с безумным взглядом. Он понял, что, если не найдет ответ здесь, похороненный среди каталожных карточек, то будет уничтожен. Он не позволит им уничтожить себя так просто. Нет. Не позволит. Он все ближе наклонялся к мигающему изображению на экране. Лицо его исказилось. - Пожалуйста, криминальный отдел. Меня интересует все, что относится к уголовным элементам. Щелкнул переключатель. Лицо из зеленых линий нахмурилось. "Простите, но это слишком объемный и дорогой заказ". - Это не имеет значения, черт побери. Мне нужно все. - Не суетитесь. Я все найду, что нужно. Спустя мгновение, компьютер начал перебирать множество микротомов. Каждая карточка - целый том. Зак потер глаза. Они уже болели. Он нечаянно заскрипел стулом. Сверху раздался недовольный голос мисс Вирджинии. Он что забыл, что находится в библиотеке? Пожалуйста, тихо. Выругавшись, он засунул карточку в устройство для считывания. Настроил управление, подождал, пока появится тусклое изображение старой рукописи. Его совершенно не волновали события, которые происходили в Шейне. Кстати, он уже кое-что замышлял относительно будущих взаимоотношений со злачными местами. Но его основная цель, даже если это и погубит его, - Миколас Сефран. В течение трех дней, не обращая внимания на колкости мисс Вирджинии, он читал законы. Читал до изнеможения. Когда уже взошла луна, ощущая жар, он направился к коттеджу Белл. Она успокоила его и пригласила войти в дом. Еще одно доказательство его высокого положения! Он слишком устал, чтобы ощущать омерзение. Он рассказал о том, что ему нужно, сознательно изменив голос, когда умолял ее о помощи. Именно так. Белл смотрела на него изучающе, словно это был какой-то подопытный экземпляр. "Я не понимаю, что тебе нужно, Зак. Это забавно. Тебя не интересует, с кем ты будешь говорить?" - Нет, меня это не интересует и не волнует, я хочу поговорить с кем-то одним. Скажи кому-нибудь, кому хочешь, на свое усмотрение, и предупреди, что на этот раз ему лучше следовать моим указаниям. Она почти ничего не поняла. "Это звучит, как угроза?" - Почему, - зевнув, возразил он, - возможно, ты права. Ее зубы сверкнули. "Держу пари - он тоже придет. Чтобы назвать тебя обманщиком". - Конечно, это его право. Почему бы и нет? Каждый, кого бы ты ни выбрала, будет знать о том, что я безоружен. Уголки ее рта опустились. "Безоружен?" - Да. - Ты не готовишь нападение? - Нет, Белл. Ты просто преувеличиваешь. Я ведь все уже объяснял... трижды. Если бы эти подонки из "Шанса" знали, что для них лучше, они бы прислали человека для разговора. И не задерживаясь. Завтра вечером. Ему действительно хотелось поскорее решить это дело. С Мейн Стрит доносились выстрелы, сопровождающиеся пронзительными криками. Кукушка в спальне Белл прокуковала четыре раза. Белл распахнула халат, собираясь присесть подле него. Желтый свет луны осветил ее кожу с ароматом сирени. Одной рукой она придерживала волосы. - Зак, Зак, почему ты не предпринимаешь ничего открыто, чтобы отомстить за оскорбление? Этот туризм... - Фиаско, я согласен. Но это не от меня зависит. - Вызови-ка Малыша на дуэль, Зак, дорогой. - Она прильнула к нему грудью, поцеловала в ухо. - Побей любого из них и о прошлом все забудут. - Но мне хочется, чтобы они знали о том, что произойдет дальше, - сказал он, гладя ее волосы. В своей основе его замысел был направлен на решение проблемы с Хенси. Но, кроме того, он касался и всего городка. Это доставляло ему удовольствие. Лунный свет проникал через окно, освещая волосы Белл. Он сразу же почувствовал желание. Грубоватым движением он разметал ее волосы. - Ты сделаешь то, что я тебе сказал, Белл. А потом мы поговорим о драке. - Если это обещание... - Ее слова утонули в жарком поцелуе. К сожалению, в ее постели он сразу же уснул, не успев даже снять рубашку. Заку снилось, что она бросила кастрюлю с порохом ему на голову и разожгла в нем страстное желание. Или, может быть, ему это не снилось? 19 В течение часа Зак бесцельно слонялся по своему рабочему кабинету. Он делал усилия, но все безрезультатно. Входная дверь была приоткрыта. В темном саду сверкали фороспоры. Прикасаясь друг к другу, они издавали нежные переливающиеся трели. И тут же над оградой разносился необыкновенный перезвон. Зак пошарил в карманах, пытаясь отыскать негативы. Он вытащил диапозитив и стал рассматривать его. Дойдя до ворот, он услыхал стук. Задвижку подняли, и ворота открылись. Зак поспешно вернулся, сделав большой шаг назад. Лениво вошел Кид Арривидерчи, ковыряясь в зубах маленькой золоченой булавкой. От него сильно несло чесноком. В усах и шпорах Малыша отражался свет фонарей. Лицо было спрятано под широкополой шляпой. Но Зак знал, что глаза Малыша шныряют повсюду. - Сколько времени займет поездка, Рендольф? - Малыш говорил задиристым тоном, чтобы заставить Зака защищаться. - Недолго. Пойдем в дом. Там мы сможем спокойно поговорить. Малыш вприпрыжку вошел в сад и пошел вразвалочку. Над самой тропинкой нависали нежные грозди фороспор. Малыш собирался стать сапогом прямо на них, но Зак оттолкнул его. Малыш бряцнул оружием. Зак пригнулся к дорожке. Гнев исчез и появился страх. Он поспешно поднял руку. "Спокойней, Малыш. Я просто не хотел, чтобы ты раздавил один из этих кристаллов. Они живые, только жизнь у них своеобразная". С высоты своего роста Малыш взглянул вниз и фыркнул: "О, да, твои чертовы фороспоры!" Его слова прозвучали презрительно. На самом же деле он был настороже. Его глаза, скрытые под шляпой, вращались и все подмечали. Заку удалось сохранить гнев в голосе. "Пойдем в дом, Малыш. Там мы сможем присесть и..." - Нет, сэр. Не доверяю я такому месту, как это. Поэтому, говорить будем здесь. Никогда не знаешь, когда и где тебя подстерегает опасность. Значит, говорить мы будем здесь. И, пожалуйста, покороче, потому что меня ждут в "Шансе", и ее шаровары могут расплавить даже чугунную печь. Притворная ухмылка. Зак почувствовал, как у него по телу поползли мурашки. И вдруг Малыш стал объяснять: "Я бы даже и не подумал приходить к такому слизняку, как ты, если бы не пообещал маленькой милой Белл. Мне приятно сделать ей одолжение. Она очень симпатичная. Мне приятно прикасаться к ее локотку и другим частям тела, как говорит этот забулдыга Филемон. Что ты хочешь передать остальным завсегдатаям "Шанса". Это что, горит?" Зак вытащил из кармана диапозитив. "Вот. Или ты не умеешь читать?" Глубокий вздох, плевок в темноту из-под широкополой шляпы Малыша. Наконец-то, наконец-то - ха! - Зак открыл счет. Поза Зака стала более угрожающей. Малыш так поспешно схватил пленки, что задел руку Зака. Он начал скрупулезно изучать диапозитивы, а в это время Зак ухмылялся про себя. Эта сцена продолжалась довольно долго, а затем Зак промолвил: "Я огражу тебя от беды, Малыш. Это диапозитив, сделанный с Межпланетных закодированных документов уголовных дел. Короче говоря, это законы. Законы, которые управляют даже таким отсталым, угнетенным миром, каким является Миссури. Ты держишь в руках Раздел 12578, пункт 2. Мрачно, я признаю это. Редко кто придерживается этих законов. - Холодный пот стекал по его щекам. Он затеял опасную игру. Дыхание Малыша становилось все тяжелее. - Но это все записано в книгах". Малыш, словно пресмыкающееся, подался в сторону Зака. Говорил он глухим голосом. "Я не вполне уловил смысл твоих слов, Рендольф. Но то, что я понял, мне по душе". - Это твоя проблема, - ответил Зак, содрогаясь, и это не осталось незамеченным. - Суть закона состоит в следующем, Малыш. Если гражданские беспорядки мешают ведению межпланетной торговли, то торговля между планетами приостанавливается. Малыш щелкнул пальцами, издав непонятный звук. Что за чепуха эта торговля? - Любой обмен товара на товар, либо денег на товар. Малыш презрительно промолвил: "Ты ведь уже помешал обмену туристами, Закки. Если бы этот Склогларф не делал все по-своему, фабрику "Олде Уэсте Бренд" тоже вскоре можно было бы привести в порядок. Не думаю..." - Ладно, - почти беззаботным тоном промолвил Зак, - это предприятие, определившее налоги, которые взимает Косфед за сувениры. Обычно оно покрывает налоги за поставки спиртного в Шейн. Отдел алкогольных напитков Косфеда получает огромный доход от этих поставок на все планеты галактики. Практически, Малыш, если бы торговля в Шейне не процветала, нечего было бы пить. Апломб Малыша совершенно исчез. Он поднялся, сдвинув назад шляпу так, что его лицо осветилось переливающимся светом, исходившим от фороспор, и внимательно посмотрел на Зака, словно тот был весь в грязи. - Ты совершенно не должен... - Да, я, черт побери, могу. - Зак говорил громко, чтобы не было слышно, как стучат его зубы. - Эта показная стрельба нарушила межпланетную торговлю. Туристы, Малыш, теперь меньше будут путешествовать по галактике. Если это можно считать нарушением закона о торговле... - Но, но, - губы Малыша сложились в трубочку для плевка. - Но... Зак почувствовал прилив страшного веселья. Услыхав витиеватые речи, которые ему были непонятны, Малыш перестал понимать, что ходит по лезвию ножа. Для пущей важности он взмахнул диапозитивами перед самым носом Зака. - Только ты во всем виноват! - закричал Малыш. - Ты несешь ответственность за то, что эта старая развалина умерла! Ты подготовил дуэль! Что же скажет Косфед, когда узнает, что?.. - Малыш, Малыш. - Заку удалось подавить прилив презрения и ярости. Он блефовал - как же редко он чувствовал себя таким гордым! - и делал это превосходно. - Тебе не дано понять, что такое бюрократизм, и как организован Косфед. Ты издеваешься над тем, что я читаю, но зато я многое понимаю. Я ведь работаю официальным экономическим агентом Косфеда. И могу наверняка предположить, как Косфед будет вести себя в подобном случае. Если я пошлю туда жалобу, они сначала обратятся к закону, а затем спросят, какие обстоятельства заставили меня жаловаться. Но это будет не скоро. Гораздо позже, чем можно себе это представить. Много недель спустя. В течение всего этого времени ни один сувенир не будет вывезен из Шейна. По этой же причине вам нечего будет пить на ваших попойках. Малыш схватился за свой кадык: "О, боже". - И будет это до тех пор, Малыш, пока... - Думаю, ты это сделаешь, если, - ухмылка на лице, напоминающем мордочку ящерицы, напряженная рука, - если я не убью тебя раньше! - Забудь об этом. Я уже отослал жалобу. И вложил данные в компьютер, который находится в бесплатной библиотеке. Если я, персонально, не дам отбой, сообщение рано утром уже поступит по назначению. И не пытайся разрушить библиотеку. Корпус компьютера изготовлен из неразрушающегося материала. А это значит, что пули его не пробьют. После каждой фразы Зака Малыш все больше задыхался и свирепел. В голове у Зака пронеслась жестокая мысль: "Прекрати брыкаться, ублюдок!" Он дал дрожащему Малышу еще один диапозитив. Как и вся его недавняя ложь ("сообщение уже заложено в компьютер, необходимо персонально дать отбой") - это тоже была ложь. Но он продолжал говорить громко: "Это копия моего сообщения, Малыш. Читай". Малыш важно перевернул копию пустой стороной кверху. "Боже мой, как говорила моя мама, надо было слушать учителей". - Он поднял голову. Кристаллы, которые развевались у его ног, сделали его глаза зеленовато-розоватыми. - Подожди немного. Ты говорил, что сюда не будут привозить ни капли до тех пор, пока... - Ни капли, гарантирую. Ни одной. - Что это за "пока". До каких это пор? - До тех пор, пока вы, обезьяны из "Шанса", не решите, что любите ваше пойло больше, чем Хенси Бонна. - А - а... - Звук был длинным и злорадным. - Вот это дело. Мы отдадим Хенси, ты не вызываешь этих собак-законников, и спиртное продолжает литься рекой. Зак кивнул. - Я не знал, что ты игрок в покер, Рендольф. Но клянусь, ты нехороший человек. Клянусь, ты дрянь. Улыбнувшись сквозь зубы, Зак ответил: "Если ты берешь на себя ответственность за длительный период трезвости, который еще никогда не переживали ни ты, ни твои дружки, тогда действуй. По-моему, именно это решили твои парни из "Шанса", когда часами сидели и играли в карты, потягивая виски. Малыш громко проглотил слюну. "Эх, эх. Догадываюсь, мы умрем от жажды". - Запомни, Малыш, сообщение уже в компьютере и готово к отправке. Одна жалоба, и инспектора из Бюро спиртных напитков пустят ее в ход. Более того, они способны даже лишить всю планету поставок искусственного виски. Ты уверен, что Хенси простит это тебе, всем вам? Может быть, меньше всех достанется Фритци, но Фритци - это всего один голос. - Нет, нет! Честно говоря, Фритци недолюбливает брата. Я не выношу его за это. Ты ублюдок! Мы можем смаковать и пиво, правда? Поддаваться твоему вранью - это все равно, что поджарить свои яйца. Почему бы мне ни пристрелить тебя. Могу же я сделать это? - И он снова проглотил слюну. - Нет, и не пытайся! Никакого спиртного целый год! - Мне нужен ответ завтра, - ответил Зак. - В это же самое время, вы, парни, можете сообщить мне, куда и когда вы доставите Хенси. Пришлите Белл с запиской. - Ты в этом уверен? - Да. Малыш брякнул оружием. "Грош цена тебе, Зак Рендольф". - Я учусь. - Я бы с удовольствием отослал бы тебя к подножию горы в один из этих дней. - Не ранее, чем я добуду Хенси, Малыш, или ты лишишься своей дневной порции отравы. Наверное, именно благодаря ей ты можешь чувствовать себя мужчиной? Прежде чем Малыш нашелся, что ответить, Зак положил большой палец на защелку ворот. Концы усов Малыша блестели, как острие шпаги. Зак снова нажал на защелку большим пальцем и поддался вперед, восхищаясь своим успехом. - Ты неуклюжий осел! Его безумный, грубый крик не был слышен из-за ворчания Малыша. Ворота закрылись. Малыш уходил под звон собственных шпор. По ритму его шагов можно было определить, что он в ярости. Зак поднял диапозитив. Его тень странно упала на садовую ограду, когда он нагнулся, чтобы подобрать опавшие и превратившиеся в порошок остатки кристалла. Кристаллы, которые росли в саду, продолжали взволнованно звенеть. Зак перебросил кусочки и порошок, на который распался кристалл, с одной ладони на другую. Его плечи содрогались от рыданий. Человекообразная обезьяна Малыш. Невежда. Задира и хвастун. Зак всыпал остатки в землю, ощущая, что в нем растет презрение и ненависть. Он вернулся в дом и понял, что ненависть не доставляла ему ни удовольствие, ни отвращения, ни сожаления о чем-либо. 20 На Миссури редко шли дожди, но следующий день выдался дождливым. Зак уронил шляпу, когда встретился с Белл. Она была с зонтом. Свидание состоялось в укромном месте, на краю городка. Сиреневую пудру смыло дождем со щек Белл. Напротив были Джеронимос, сверкала молния, гремел гром. В разрядах молнии отражались все цвета радуги. Зак спрятался под зонтом, когда на него начали капать жирные капли дождя. Мальчик в клетчатой рубашке спешил домой, подгоняя свою собаку-робота по кличке Ровер. - Малыш ответил "да", - сообщила ему Белл. - Когда же ко мне приведут Хенси? - Сегодня вечером, когда стемнеет. В конюшню. У Зака напряглись все мускулы. "Конюшня". Ему это совершенно не понравилось. Слишком далеко. Слишком безлюдное место после захода солнца. Он произнес: "Ладно, все в порядке". - Не понимаю, почему тебе нужно было заниматься всеми этими законами и уголовными делами, - воскликнула Белл, заглушая шум ливня, который едва не разнес в щепки зонт. - Почему бы просто не взять ружье и не пойти против них? - Прежде чем он успел возразить, - он слишком устал и, кроме того, его нервы были на пределе, - она набросилась на него. - Я не уверена в том, что тебе не отомстят за это. Малыш, Дикий Билл и Фритци, весь день ломали головы в "Шансе" над тем, что предпринять. Они походили на воров и были очень озлоблены. - Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Но и его начали одолевать сомнения, появились какие-то неприятные мысли. Почему бы, если будет такая возможность, не попытаться избежать убытков? Этот негодяй Сефран со своим несчастным контрактом на поставку живого антиквариата. - Зак, сегодня ночью ты приготовишь ружье? - Возможно. Мое ружье заряжено. - Зак, нужно приготовить одно ружье с настоящими патронами. Его можно купить в магазине Рапопорта. Он обнял ее одной рукой. Радужные молнии осветили небо Миссури, словно решетки. Он услышал ее слова. - Будь осторожен, Зак. Будь там очень осторожен! Возможно... Прогрохотал гром. Когда стемнело, Зак, обеспокоенный тем, что его блеф могут раскрыть, решил уточнить план действий. Он заглянул в окно полицейского участка, который также использовали и в качестве тюрьмы. Фонарь бросал свет на капли дождя, которые еще были видны на грязном стекле. - Люк, они понимают, что я не слишком хорошо умею пользоваться ружьем и, возможно, замышляют что-то очень хитрое, я думаю, не пойти ли тебе вместе со мной? Это не должно занять слишком много времени. Они должны как раз подходить к конюшне, Люк. Пойдешь? Отработанным движением полицейский сложил "Пионер-Адвокат". Он снял со стола ноги в сапогах со шпорами, встал. Погасил фитиль тусклой лампы с зеленым абажуром и сказал: "Иди ты!" - Не говори так, ты, чертов работяга! - фыркнул Зак. - Это твоя работа, ты же это понимаешь. Защищать горожан. - Ты прав, - согласился Люк. Он надел на голову свою потрепанную шляпу. - Смотри, не наделай шуму, Рендольф. Тяжелыми шагами он направился к двери. Зак едва не закричал, посмотрев на отвратительное флегматичное лицо полицейского, шедшего бок о бок с ним вдоль грязной улицы. Дождь уже прошел. Сквозь покрывало из туч не проглядывали ни звезды, ни желтоволосая луна. Все было в тумане. Шестизарядка тяжело свисала с бедра Зака. Казалось, прогулка по безлюдной улице к последнему развалившемуся амбару и пустому загону для скота, никогда не закончится. Когда они подошли к назначенному месту, там не было никого. Вывеска потрескивала над зданием конюшни. Он принял перевернутую бочку в загоне за человека. Затем понял, что ошибся. Пока Люк Смитт ожидал на улице, Зак направился к двери амбара. - Здесь кто-то есть? Из-за бочки поднялся человек. - Рендольф? Зак повернулся. Малыш? Трудно даже было себе это представить... Раздался выстрел. Пуля пробила рубашку Зака. Он упал лицом в грязь, а кто-то, прячась на сеновале, снова открыл огонь, и Люк Смитт запоздало завопил: - О_с_т_о_р_о_ж_н_о_! 21 Когда Зак упал, комья грязи разлетелись в разные стороны. Они залепили ему глаза, и он почти ничего не видел. Даже пальцы его были в грязи. Когда он попытался отстегнуть шестизарядку, пальцы заскользили. Состояние ужаса, охватившее Зака, сделало его совершенно беспомощным. Первый выстрел с сеновала перерос в перекрестный огонь. Все гремело вокруг. Со всех сторон темного загона стреляли. Зак сцепил зубы и попытался перекатиться в другое место. На зубах он ощущал привкус грязи. Эхо от выстрелов становилось все громче и громче. Пули летели в грязь со всех сторон. Зак продолжал перекатываться. Ему помогала легкая дымка, образовавшаяся в результате перестрелки. Но ему никак не удавалось отцепить "шарп" от пояса. Его рука постоянно соскакивала с пряжки. Вдруг Зак услыхал чей-то загробный голос. Он оглянулся и увидел Люка Смитта. Полицейский стоял на коленях. Его револьвер упал в грязь. Он поднял указательный палец к неустойчивой стене амбара. Вдруг в той стороне промелькнула чья-то тень. Затем прогремел еще один выстрел, направленный прямо в живот Люка Смитта. Это был первый удар. Плотная грудь полицейского покрылась черными ранами. Он не успел отпрянуть и оказался между дулами обстреливавших его ружей и револьверов. Открыв рот, полицейский упал лицом в грязь около Зака. В темноте, позади ограды загона, он узнал ухмыляющийся голос Фритци Бонна: "Тебе не удастся вернуть моего брата, Закки. Все, что ты можешь, так это получить место в этом грязном хлеву". - О, заходите, парни, - вторил ему другой голос. - Дикий Билл? - По крайней мере, хоть получили удовольствие. А что, если мы посчитаем до пяти и отпустим его? - Ты слышишь? - закричал Фритци. В это время он выходил из дымки. - Ты имеешь шанс позаниматься спортом. Зак возразил: "Ты ошибся, варвар..." - Иди к черту! - это был голос Малыша, который нарочно притворялся рыдающим, чтобы поиздеваться. - Послушайте его болтовню. - Я думаю, мы должны полностью обезоружить его, - подзадоривал остальных Фритци. Все согласились, насмехаясь над ним. И снова тени стали сновать по амбару. Фритци Бонн засунул сапог между прутьями ограды. Зак заставил себя встать на ноги. Случайно ему удалось нащупать и вытащить "шарп" из покрытой грязью кобуры. Он поднял его вверх. Тени продолжали сновать туда-сюда. Это были тени мужчин в шляпах. Он ничего не мог разобрать, потому что ночь была слишком темной, все было окутано туманом. Пот ручьем стекал по его глазам и щекам. Свет фонарей не попадал в загон конюшни. Даже лучи лампы, зажженной за занавеской коттеджа, который находился через дорогу от конюшни, не проникал туда. Тени мужчин приближались. Их сапоги вязли в грязи. В коттедже скрипнуло окно. Послышался голос старика: "Не двигайся, Абигайль. Не шевелись. Это люди из ужасной пивной, которые нарушают законы, они все находятся вне закона. Это они подняли весь этот шум". "Помогите мне, - думал Зак. - Помогите мне, старики". Но окно со скрипом закрылось. Тени вооруженных мужчин ухмылялись. Они обменивались многозначительными жестами и окружали его. Круг все сужался и сужался. - Я... я... я, - начал было Зак. - Он поет старую песню на старинную мексиканскую мелодию! - закричал Малыш, грохоча от смеха. - У меня есть ружье, - дрожащим голосом воскликнул Зак. - Заряды со снотворным, вот и все, что у тебя есть, - фыркнул Фритци Бонн. - Больше никаких других патронов у тебя нет. - Кроме тех, которые есть у нас, старый петух, - повернув голову, Зак с ужасом заметил, что позади него стоит Келемити, которая только что вошла с улицы в загон. В руках у нее был автомат. - И наши патроны очень мощные. Это оружие, например, способно разорвать тебя на мелкие кусочки, если я пару раз нажму на курок. Они окружили его. Ему ни за что не взять верх над ними. Ему не удастся и двоих уложить с помощью Шарпа. Келемити, Дикий Билл, Малыш и Фритци стояли вокруг него, а потом пространство, которое разделяло их, стало сужаться. Дикий Билл держал наготове два своих ружья, словно палки, которыми он хотел проткнуть дворнягу. Он начал орать: "Уу! Ух! Ух!" Все направили оружие на него. Дула были такими длинными, такими черными, а круг все сужался. Почти обезумев, Зак выхватил "шарп". "А теперь, смотрите, парни". Келемити взревела. Выстрелило еще одно ружье. Один выстрел, другой, прямое попадание, жалобный вой. Бандиты завопили. Зак еще мог что-то соображать, поэтому когда началась перестрелка, он откинулся в грязь. С тревожными криками бандиты разлетелись в разные стороны. Кто-то стрелял с крыши коттеджа, который находился через дорогу. Со скрипом открылось окно: "Кто там?" - Абигайль, зайди в дом! - окно со страшным грохотом захлопнули. - Обманули, - раздался гневный возглас Малыша. Его долговязая фигура растворилась в темноте. Легкие выстрелы снайпера прекратились. В загоне воцарилась неправдоподобная тишина. Окно коттеджа открылось в последний раз и уже не закрывалось. Абигайль начала визжать, увидев незнакомца. Вскоре и Зак уловил звуки шагов убегающего человека. Он лежал, сплевывая грязь изо рта и выковыривая ее из ноздрей. Его первой реакцией была радость, переходящая в возбуждение. Пришла помощь. Абигайль причитала. Хорошая старая Абигайль. Он был спасен. Внезапно чувство собственной слабости вызвало у него презрение. Он заслужил это. Он неспособен драться. Он не способен защитить себя. Ему следовало бы позволить неизвестному благодетелю с ружьем... а кто же это мог быть? В его голове все смешалось, и он едва мог разобраться в собственных мыслях, а внутренний голос говорил: "Помни, ты сам играешь не по правилам. Обрати на меня внимание, Зак Рендольф. Ты не играешь на "ура". Послушай, на "ура"..." Страшный внутренний голос смолк. Над ним стали сгущаться тучи отвращения. Как бы ему хотелось, чтобы он был способен проучить всех этих недоумков и бандитов... Он обратил внимание на то, на что уже пристально смотрел несколько секунд. Его разум помутился. Нос и челюсть Люка Смитта увязли в грязи. Шейный платок развязался. В тусклом свете Зак увидел тонкую прямую черную линию, которая проходила через всю шею начальника полицейского участка, словно здесь поработало лезвие, которое без крови порезало кожу. Зак заметил эту полосу только потому, что он лежал на земле, почти вплотную к мертвецу, который пытался помочь ему. Кто же подрезал полицейского? Зак даже не заметил, чтобы у кого-то из подонков был нож. Он на четвереньках подполз к Люку. Протянул правую руку к ране. Прикоснулся к ней. Крови не было. Зак нагнулся еще ближе к трупу. Погрузил пальцы в слой того, что должно было быть телом. Наткнулся на тяжелый невидимый внутренний край. Рана была неглубокой. Ее можно было увидеть, лишь хорошо присмотревшись. - О, боже мой, - воскликнул он. Если он действительно сошел с ума, то, по крайней мере, еще не до такой степени, чтобы не приподнять воротник Люка Смитта и не затянуть у него на шее платок, чтобы прикрыть эту странную рану. Прикрыть и уйти. И больше никогда не видеть. Интересно, известно ли доктору Полякову что-либо о психике. Зак был уверен, что ему необходимо подлечиться. В полузабытьи он расслышал, что в амбаре собирается небольшая толпа людей. Толпа увеличивалась. Среди пришедших был Фергус О'Мориарти, по ошибке надевший черный фрак с развевающимся галстуком. Он держал в руках фонарь. О'Мориарти направил свет фонаря в ту сторону, где находился труп начальника полицейского участка. Он присвистнул, но на кол