же дай знать.
- Конечно-конечно, - заверил Дроблек. - Однако подождите, пока пройдет
дождь.
И в самом деле, по крыше барабанила частая дробь.
- Это надолго? - спросил Дерник.
- Часа на полтора, - кивнул Дроблек. - В это время года после полудня
всегда дождь.
- Может, хоть немного прохладнее станет, - вздохнул кузнец.
- Не очень Обычно после ливня еще тяжелее. И вытер пот с красного лица.
- Как вы только живете здесь, - посочувствовал Дерник.
- Толстяки ведут довольно неподвижный образ жизни, - иронически
усмехнулся Дроблек. - Доходы мои велики, а эти игры с толнедрийским послом -
просто для развлечения. Все не так уж плохо, только нужно привыкнуть Я сам
себе все время это повторяю, тогда жить легче.
И задумчиво покивал, прислушиваясь к стуку дождевых капель.
Глава 25
Следующие несколько дней путешественники оставались на борту судна,
ожидая известий от Силка и Белгарата. Се'Недра немного оправилась от
недомогания и появилась на палубе в бледно-зеленой тунике, которую носили
дриады, казавшейся Гариону лишь чуть плотнее одеяний найсанских женщин.
Когда он предложил девушке надеть что-нибудь поприличнее, она просто
засмеялась ему в лицо и с обычной целеустремленностью, заставившей Гариона
скрипеть зубами от негодования, предложила вновь возобновить занятия. Они
уселись в укромном уголке на палубе и продолжали корпеть над скучной книгой,
объясняющей хитросплетения толнедрийской дипломатии. Гариону казалось, что
урок тянется бесконечно, хотя юноша оказался очень способным и усваивал
искусство чтения с поразительной быстротой. У Се'Недры не хватало
сообразительности похвалить его, зато за каждую ошибку юношу язвительно
высмеивали. Близость девушки и легкий аромат пряных духов то и дело
отвлекали Гариона, и он покрывался потом от случайного прикосновения руки
или бедра Оба были молоды, поэтому нетерпеливы и упрямы, а влажная удушливая
атмосфера делала их вспыльчивыми и раздражительными, так что занятия то и
дело прерывались очередной перепалкой.
Как-то утром они увидели у соседнего причала черный найсанский корабль
с квадратными парусами, покачивающийся на волнах. Омерзительный гнилостный
запах разносился далеко вокруг.
- Чем это пахнет? - спросил Гарион у одного из матросов.
- Невольничье судно, - пояснил тот угрюмо. - Когда встречаешь такое в
море, запах слышен за двадцать миль.
Гарион взглянул на уродливый черный корабль и вздрогнул.
Бэйрек и Мендореллен пересекли палубу и подошли к поручню, где стоял
Гарион.
- Похоже на лохань, - с глубочайшим презрением заметил Бэйрек. Он успел
обнажиться до талии, могучий торс блестел от пота.
- Корабль работорговцев, - сообщил Гарион.
- Несет как из выгребной ямы, - пожаловался Бэйрек. - Небольшой пожар -
вот самый лучший способ очистить воздух и убрать с глаз долой это корыто.
- Гнусное занятие - торговля людьми, лорд Бэйрек, - заметил
Мендореллен. - Вот уже многие тысячелетия Найсса промышляет живым товаром и
наживается на людском горе.
- Разве это не драснийский причал? - осведомился Бэйрек, прищурившись -
Нет, - ответил Гарион. - Матросы говорят, что по ту сторону все принадлежит
Найссе.
- Какая жалость! - пробурчал Бэйрек.
На причале, куда пришвартовалось невольничье судно, появились несколько
мужчин в кольчугах, поверх которых развевались черные плащи. Они
остановились у самой кормы судна.
- Ого! - прошептал Бэйрек. - Где Хеттар?
- Внизу, - ответил Гарион. - А в чем дело?
- Присмотри за ним. Это мерги.
Бритоголовые найсанские матросы открыли крышку люка и пролаяли
несколько отрывистых слов. Из зловонной дыры начали медленно карабкаться
худые, оборванные, больше похожие на тени люди. На каждом - железный
ошейник, от которого отходила длинная цепь, прикованная к ошейнику
следующего раба Мендореллен на миг застыл, но тут же выплюнул замысловатое
ругательство.
- Что случилось? - встревожился Бэйрек.
- Аренды! - воскликнул рыцарь - Я слышал об этом, но никогда не верил!
- О чем слышал?
- В Арендии ходят ужасные слухи, что некоторые из знатных людей
обогащаются, продавая время от времени своих крепостных в Найссу, - процедил
Мендореллен с белым от ярости лицом.
- Похоже, эти слухи довольно правдивы, - кивнул Бэйрек.
- Смотри, - прорычал Мендореллен. - Видишь этот герб на тунике вон
того, впереди? Это герб Во Торала. Конечно, я знаю, что барон Во Торал -
известный мот и кутила, но не думал, что он к тому же и бесчестный человек.
Возвращусь в Арендию и перед всеми обличу его.
- И что из этого выйдет? - пожал плечами Бэйрек.
- Ему придется вызвать меня на дуэль и жизнью заплатить за свою
подлость и жестокость.
- Крепостной или раб - какая разница? - пожал плечами Бэйрек.
- Но у этих людей есть права, - возразил Мендореллен. - Их господин
обязан заботиться о них и защищать.
Рыцарский обет требует этого от нас. А подобная омерзительная торговля
пятнает честь каждого истинного арендийского рыцаря. Клянусь не знать покоя,
пока не выпущу грязную душонку барона из его тела.
- Интересная мысль, - согласился Бэйрек. - Может, и мне стоит
отправиться с тобой?
На палубу вышел Хеттар, и Бэйрек немедленно оказался рядом, взял за
руку и стал что-то тихо говорить.
- Заставь их попрыгать немного, - хрипло приказал один из мергов. -
Хочу видеть, сколько среди них хромых.
Широкоплечий мускулистый найсанец тряхнул длинным кнутом и стал
проворно стегать по ногам скованных рабов. Те начали лихорадочно
приплясывать, стараясь уклониться от ударов.
- Кровь и гром! - вырвалось у Мендореллена, вцепившегося в поручень с
такой силой, что побелели костяшки.
- Спокойно, - предостерег Гарион. - Тетя Пол велела не показываться
никому на глаза.
- Это невозможно вынести, - взмолился Мендореллен.
Цепь, сковывавшая узников, была старой и красной от ржавчины, и, когда
один из рабов споткнулся и упал, звено лопнуло. Обнаружив, что внезапно
оказался на свободе, тот с проворством, порожденным отчаянием, мгновенно
вскочил на ноги, в два шага пересек причал и нырнул в мутную воду.
- Плыви сюда! - позвал Мендореллен. Плотный найсанец, только что
избивавший рабов, хрипло захохотал и показал на беглеца:
- Смотрите внимательней!
- Останови его, ты, идиот! - рявкнул один из мергов. - Я платил за него
золотом!
- Слишком поздно! - злобно улыбаясь, хмыкнул найсанец.
- Видите?
Пловец неожиданно взвизгнул и пошел ко дну, а когда вынырнул, лицо и
руки облепили скользкие длинные пиявки, кишмя кишевшие в реке. Отбиваясь из
последних сил, громко вопя, тот пытался оторвать извивающихся гадин вместе с
кусками собственной плоти.
Мерги начали смеяться.
В мозгу Гариона что-то взорвалось Собрав всю волю, сосредоточившись
огромным усилием, он показал на причал, возле которого стоял их корабль, и
воскликнул:
- Будь здесь!
И тут же почувствовал, как уходят, выливаются силы, словно волны во
время отлива, и упал почти без сознания на руки Мендореллена. В ушах стоял
оглушительный рев.
Корчившийся в муках раб, все еще покрытый сочащимися слизью пиявками, в
этот же миг оказался на причале.
Невероятная слабость охватила Гариона: не будь рядом Мендореллена, он
свалился бы на землю.
- Куда он пропал? - допытывался Бэйрек, по-прежнему уставившись на
небольшой водоворот в том месте, где еще мгновение назад задыхался раб. -
Неужели утонул?
Мендореллен, не в силах говорить, дрожащей рукой показал на измученного
человека, судорожно дергавшегося на камнях драснийского причала ярдах в
двадцати от носа их судна.
Бэйрек, оцепенев от изумления, взглянул на раба, потом опять на реку.
Четверо найсанцев спустили на воду маленькую лодку и сели за весла. На
носу стоял высокий мерг со злобным выражением на покрытом шрамами лице.
- Вы украли мою собственность, - заорал он, еще не добравшись до
чирекского корабля. - Немедленно возвратите раба!
- Почему бы тебе самому не забрать его, мерг? - предложил Бэйрек,
выпустив руку Хеттара.
Олгар спрыгнул на причал и поднял длинный багор.
- Надеюсь, вы будете вести себя прилично? - с легким сомнением спросил
мерг.
- Подгребай сюда, и мы все обсудим на месте, - вежливо кивнул Бэйрек.
- Вы лишаете меня права на собственную вещь! - пожаловался мерг.
- Вовсе нет, - заверил Бэйрек. - В этом-то вся тонкость. Закон гласит,
что причал принадлежит Драснии, а поскольку в этой стране рабство запрещено,
значит, и этот человек теперь свободен.
- Я приведу своих людей, - завопил Мерг, - и мы заберем раба силой,
если потребуется!
- Думаю, в таком случае придется считать это вторжением на олорнскую
территорию, - с сожалением предостерег Бэйрек. - В отсутствие наших
драснийских братьев мы будем вынуждены защищать их права. Как ты считаешь,
Мендореллен?
- Ты обладаешь тонким умом, господин мой, - ответил тот. - По
общепринятому обычаю, благородные люди просто обязаны оборонять территорию
дружеской страны в отсутствие ее обитателей.
- Ну вот, - кивнул Бэйрек мергу. - Видишь, как обстоят дела! Мой друг
вообще аренд и потому может здраво нас рассудить, ведь Арендия - страна
нейтральная. Думаю, мы должны согласиться с его мнением по этому вопросу.
Матросы Грелдика полезли на снасти, цепляясь за веревки, словно
огромные злобные обезьяны, размахивая морскими ножами и весело ухмыляясь.
- Можно все решить и по-другому, - зловеще прошипел мерг.
Гарион почувствовал чужеродную силу, сосредоточившуюся в этом человеке;
слабый звук эхом отдался в ушах. Выпрямившись, он схватился за поручень.
Слабость по-прежнему одолевала юношу, но он взял себя в руки и
попытался сосредоточиться.
- Довольно! - раздался резкий возглас. На палубе появилась тетя Пол в
сопровождении Дерника и Се'Недры.
- У нас тут просто небольшой спор относительно некоторых тонкостей
юрисдикции, - с невинным видом объяснил Бэйрек.
- Я вижу, что вы делаете, - отрезала она с гневным видом. Потом бросила
холодный взгляд на мерга.
- Тебе лучше удалиться! - велела она.
- Сначала отдайте то, что мне принадлежит! - крикнул тот.
- На твоем месте я не настаивала бы.
- Посмотрим, - процедил он и, выпрямившись, начал что-то бормотать себе
под нос; руки выписывали в воздухе прихотливые узоры.
Гарион почувствовал, как в лицо ударило чем-то вроде сильного порыва
ветра, хотя воздух был совершенно спокойным.
- Смотри не ошибись, - спокойно посоветовала тетя Пол. - Если забудешь
хоть малейшую деталь заклинания, оно обратится на тебя и разнесет на куски.
Человек в лодке замер на месте, обеспокоенно нахмурившись. Ветер, чуть
не сбивший с ног Гариона, внезапно прекратился. Мерг начал снова судорожно
работать пальцами; лицо окаменело от усилий сконцентрировать волю.
- Это делается так, гролим, - объявила тетя Пол, еле заметно повела
пальцем, и Гарион тут же почувствовал, как дувший в лицо ветер изменил
направление.
Гролим вскинул руки, отпрянул и, споткнувшись, упал на дно лодки.
Суденышко, словно от сильного толчка, отбросило назад на несколько
ярдов.
Гролим приподнялся; на смертельно бледном лице лихорадочно блестели
расширенные от ужаса глаза.
- Возвращайся к своему хозяину, собака, - уничтожающе бросила тетя Пол,
- и скажи, чтобы выпорол тебя за то, что плохо учишь уроки!
Гролим что-то поспешно приказал найсанским гребцам; те немедленно
повернули лодку и поплыли к невольничьему судну.
- Мы собирались немного поразмяться, Полгара, - пожаловался Бэйрек. -
Зачем нужно было все испортить?!
- Пора бы тебе уже повзрослеть! - резко оборвала она его и повернулась
к Гариону. Глаза сверкали, на лбу белым пламенем светилась серебряная прядь.
- Жалкий идиот! Отказываешься от помощи и наставлений и тут же бросаешься в
атаку, словно разъяренный бык! Неужели не имеешь ни малейшего представления
о том, что это значит: перенести человека из одного места в другое у всех на
глазах. Теперь каждому гролиму в Стисс Торе известно, что мы здесь!
- Но он умирал, - беспомощно оправдывался Гарион, показывая на лежащего
человека. - Нужно же было что-то сделать!
- Он погиб в ту секунду, когда коснулся воды, - жестко ответила она. -
Погляди!
Раб, изогнувшись, застыл в последней смертельной муке: голова откинута,
рот широко открыт. Очевидно, все было кончено.
- Что с ним случилось? - прошептал Гарион, борясь с подступившей
тошнотой.
- Пиявки ядовиты. Их укусы парализуют жертву, так что они могут без
помехи высасывать кровь. Сердце его остановилось. По твоей вине гролимы
узнали о нашем появлении, и все из-за мертвеца.
- Он не был мертв, когда я сделал это, - завопил Гарион, - и умолял о
помощи!
Никогда еще в жизни он не чувствовал такого гнева.
- Ему уже никто не мог помочь, - холодно, жестко возразила она.
- Что же ты за чудовище? - спросил Гарион сквозь стиснутые зубы,
сдерживаясь из последних сил. - Неужели у тебя нет никаких чувств? Позволила
бы ему умереть? Не так ли?
- Думаю, сейчас не время и не место это обсуждать.
- Нет! Сейчас, именно сейчас, тетя Пол! Знаешь, в тебе нет ничего
человеческого! Ты перестала быть человеком так давно, что уже не помнишь,
когда это произошло! Тебе четыре тысячи лет! Целые поколения успели родиться
и умереть, а ты все живешь Мы для тебя просто развлечение, способ провести
время.
Управляешь нами, словно марионетками, дергаешь за веревочки для
собственного удовольствия. Только знай, я устал быть куклой! Между нами все
кончено!
Гарион, скорее всего, и сам не хотел, чтобы дело зашло так далеко, но
гнев затуманил рассудок, и вырвавшиеся слова уже невозможно было остановить
Тетя Пол смертельно побледнела, будто он внезапно ударил ее, но тут же
выпрямилась - Ты, глупый мальчишка! - сказала она спокойным, но казавшимся
от этого еще более вызывающим ужас голосом. - Кончено? Да знаешь ли ты, чего
мне стоило сохранить тебя живым и невредимым? Вот уже больше тысячи лет ты
оставался моей единственной заботой! Я переносила муки, боль, потери, и
несчастья мои были таковы, что и представить не можешь и не сумеешь понять -
и все только ради тебя, жила в бедности и нищете - для одного тебя, оставила
сестру, которую любила больше собственной жизни, - принесла в жертву тебе,
прошла через огонь и невыносимое отчаяние, в миллионы раз худшее, чем любое
пламя, - ты, один ты был для меня главным. И ты осмеливаешься говорить, что
был для меня развлечением, способом убить время? Что нежность и ласка,
забота и тревоги ничего не стоят?
Между нами никогда не будет кончено, Белгарион. Слышишь? Никогда! Мы
будем вместе до конца дней, если понадобится! Всегда вместе! Слишком многим
ты мне обязан!
Последовал миг ужасного молчания. Друзья, потрясенные силой слов тети
Пол, застыли на месте, глядя то на нее, то на Гариона Не сказав больше ни
слова, тетя Пол повернулась и медленно спустилась вниз.
Гарион беспомощно огляделся, чувствуя внезапный неодолимый стыд и
непереносимое одиночество.
- Я ведь должен был это сделать, правда? - спросил он, ни к кому в
особенности не обращаясь и не вполне понимая сам, что имеет в виду.
Взгляды всех присутствующих были обращены на него, но ответа на вопрос
так и не прозвучало.
Глава 26
К полудню на небе снова собрались тучи, а где-то вдалеке слышались
раскаты грома. Почти дымящийся от удушливого жара город вновь заволокло
пеленой дождя.
Грозы гремели над страной ежедневно, почти в одно и то же время, и
путешественники уже начали к ним привыкать Все ушли вниз, в тесное
пространство кубрика, и сидели, изнемогая от духоты, ожидая, когда
прекратится монотонный стук капель по дереву.
Гарион, сжавшись от напряжения, прислонился спиной к дубовому ребру
корабля и, упрямо сжав челюсти, не сводил непрощающих глаз с тети Пол. Та,
не обращая на него внимания, о чем-то тихо толковала с Се'Недрой.
Открылась узенькая дверь, и появился капитан Грелдик, смахивая воду,
ручьями струившуюся со лба и бороды.
- Пришел этот драсниец, Дроблек. Говорит, есть известия для вас.
- Приведи его, - кивнул Бэйрек. Торговец еле протиснулся через узкую
щель.
Он весь промок, и на полу тут же образовалась лужа.
- Ну и дождь! - пропыхтел он, вытирая лицо.
- Мы уже заметили, - кивнул Хеттар.
- Я получил послание от принца Келдара, - объявил Дроблек.
- Наконец-то! - воскликнула тетя Пол.
- Он и Белгарат сейчас находятся ниже по течению и, насколько понимаю,
будут здесь через несколько дней, самое большее - через неделю. Понять слова
гонца было довольно затруднительно. По-моему, он не совсем в себе.
Тетя Пол вопросительно взглянула на торговца.
- Лихорадка, - пояснил Дроблек. - Этот человек - драсниец и поэтому
вполне надежен - один из моих агентов с торгового поста во внутренних
районах страны, но, к сожалению, подхватил одну из болезней, которых полно в
этом вонючем болоте. И вот теперь у него горячка, правда, есть надежда, что
через день-другой полегчает и мы сможем расспросить его подробнее. Я пришел,
как только удалось узнать в общих чертах, что велел передать принц Келдар,
поскольку понимаю, как вы ждете вестей от него.
- Мы очень благодарны тебе за заботу, - кивнула тетя Пол.
- Я бы послал слугу, но в Стисс Торе трудно найти верных людей, да к
тому же они могут все переврать.
И внезапно широко улыбнулся:
- Конечно, дело не только в этом.
- Понимаю, - улыбнулась в ответ тетя Пол.
- Конечно, такому толстяку лучше оставаться на месте и приказывать
слугам выполнять все поручения, но из письма короля Родара я понял, что
важнее вашей миссии сейчас нет ничего в мире, и решил хоть чем-то помочь
Потом, криво усмехнувшись, добавил:
- Все мы впадаем иногда в детство, не так ли?
- Насколько серьезно состояние гонца? - осведомилась тетя Пол.
Дроблек пожал плечами:
- Кто может сказать? Половина всех гнусных заболеваний подобного рода
даже не имеют названий, и мы их не можем различить. Иногда люди умирают от
них очень быстро, иногда мучаются неделями. Некоторые даже в конце концов
выздоравливают.
Все, что мы можем, - ухаживать за больными и ждать, чем все это
кончится.
- Я сейчас же иду с тобой, - поднялась тетя Пол. - Дерник, достань,
пожалуйста, из вьюка зеленый мешочек. Мне понадобятся кое-какие травы.
- Леди Полгара, к таким больным приближаться опасно, можно заразиться,
- предостерег Дроблек.
- Мне ничего не грозит, поверь Просто хочу подробнее расспросить гонца,
а пока не избавлю его от лихорадки, это сделать невозможно.
- Мы с Дерником отправимся с тобой. Осторожность не помешает, -
предложил Бэйрек.
- Пойдем, если хочешь, - кивнула тетя Пол, накинула плащ и подняла
капюшон.
- Возможно, я задержусь на всю ночь, - сказала она Грелдику. - Вокруг
полно гролимов, так что вели своим матросам быть настороже. Поставь на вахту
самых трезвых.
- Трезвых, моя госпожа? - с невинным видом спросил капитан.
- Я слышала пение, доносящееся из матросского кубрика, - чопорно
заметила она. - Чиреки в трезвом состоянии петь не любят. Поплотнее закройте
крышку на бочонке с элем. Ну что ж, идем, Дроблек?
- Тотчас же, леди, - заверил толстяк, лукаво поглядев на Грелдика.
Гариону сразу стало спокойнее после ухода друзей, потому что все
труднее становилось поддерживать прежние гнев и злобу в присутствии тети
Пол. Юноша не знал, что делать. Ужас и ненависть к себе, разъедавшие душу с
того момента, как он вызвал пламя, охватившее Чемдара в лесу Дриад, росли и
росли, пока выносить их не стало сил. Он начал бояться наступления ночи,
потому что каждый раз видел один и тот же сон: горящего Чемдара с обугленным
лицом, молящего о милости, и всепожирающий огонь, вырвавшийся из серебристой
метки, приносящий еще большие муки погибающему человеку. Ненависть,
сжимавшая сердце Гариона с того времени, как он побывал в Вэл Олорне, умерла
в этом огне. Месть оказалась столь жестокой, что юноша ни на кого не мог
переложить ответственность за совершенное им и избежать угрызений совести.
Сегодняшний взрыв ярости был направлен скорее на себя, чем на тетю Пол. Он
назвал ее чудовищем, но на самом деле считал лютым зверем именно себя. И
когда тетя Пол объяснила, сколько ужасов и тягот ей пришлось пережить ради
него, страстное обличение, звучавшее в этом спокойном голосе, -
доказательство боли, которую причинили неосторожные слова, потрясло Гариона,
а муки совести ни на минуту не давали покоя. Ему было стыдно, так стыдно,
что он не мог смотреть в лица друзей и сидел в одиночестве, уставясь в
пространство, а в мозгу громом отдавались слова тети Пол.
Гроза прошла, дождь почти унялся, только редкие капли все еще падали в
мутную воду реки. Небо постепенно прояснилось; солнце опускалось в последние
облака, окрашивая их в пламенеющий алый цвет. Гарион вышел на палубу,
безуспешно пытаясь справиться с угрызениями совести. Но тут сзади
послышались легкие шаги.
- Ты, наверное, очень гордишься собой? - едко осведомилась Се'Недра.
- Оставь меня в покое.
- С чего бы? Наоборот, я желаю объяснить все, что думаю о твоем
благородном негодовании.
- Не хочу говорить об этом!
- Жаль, но я все равно выскажусь.
- А я не буду слушать - Будешь! Будешь как миленький. Взяв Гариона за
руку, она повернула его к себе. Глаза сверкали, крохотное личико пылало
гневом.
- То, что ты сделал, непростительно. Тетя растила тебя с самого
детства.
Была тебе матерью.
- Моя мать умерла.
- Леди Полгара - единственная мать, которую ты знал, и что же она
получила в благодарность? Ты назвал ее чудовищем, обвинил в равнодушии и
пренебрежении!
- Не желаю тебя слушать! - закричал Гарион и, прекрасно понимая, что
ведет себя как избалованный ребенок, заткнул уши руками.
Принцесса Се'Недра, казалось, обладала странным свойством - мгновенно
вызывать в душе Гариона бурю раздражения.
- Убери руки! - скомандовала она звенящим голосом. - Выслушаешь все,
даже если мне придется кричать!
Гарион, испугавшись, что она исполнит обещание, отнял ладони.
- Она еще младенцем унесла тебя из горящего дома, - продолжала
Се'Недра, по-видимому, безошибочно найдя самое больное место в и без того
тяжко страдающем сердце Гариона, - находилась рядом, когда ты сделал первый
шаг, кормила, следила за тобой, утешала, когда было больно и обидно. Разве
чудовища так поступают? Леди Полгара неусыпно следит за тобой, знаешь это? Я
сама видела: стоит тебе споткнуться, и она уже протягивает руки, чтобы
прийти на помощь А сколько раз она укрывала тебя во сне. Похоже это на
равнодушие?
- Ты вмешиваешься в то, чего сама не понимаешь. Оставь меня в покое,
пожалуйста.
- Пожалуйста? - издевательски повторила она. - Самое время вспомнить о
вежливости! Почему же ты не был так обходителен сегодня утром? Не слышала,
чтобы ты хоть раз сказал "пожалуйста", да и "спасибо" тоже. Знаешь, кто ты?
Испорченный самодовольный мальчишка!
Это оказалось последней каплей. Слышать, как избалованная, привыкшая
повелевать принцесса называет его испорченным мальчишкой?!! Такого Гарион не
смог вынести и, окончательно выйдя из себя, начал орать. Смысл в его словах
найти было трудно, но на душе полегчало.
Сначала они бросали друг другу взаимные несправедливые обвинения, но
вскоре перешли на ругательства. Се'Недра визжала, как камаарская базарная
торговка, а новообретенный баритон Гариона то и дело срывался на петушиные
нотки. Они тыкали пальцами друг другу в лицо и орали. Се'Недра топала
ногами, а Гарион размахивал руками. Должно быть, наблюдать ссору со стороны
было весьма интересно, во всяком случае Гарион почувствовал себя немного
лучше после того, как все закончилось Выкрикивать оскорбления в адрес
Се'Недры оказалось невинной забавой по сравнению с теми ужасными
непростительными вещами, сказанными тете Пол, да к тому же позволило сорвать
гнев на ком-то, не причинив особого вреда.
Правда, Се'Недра в конце концов залилась слезами и убежала, оставив
Гариона, сознающего, что он вел себя по-дурацки, хотя особого стыда он не
испытывал. Юноша, не совсем еще остыв от сражения, пробормотал несколько
отборных оскорблений, которыми не успел осыпать противницу, но потом,
вздохнув, в задумчивости облокотился о поручни, наблюдая, как ночь окутывает
город на болотах.
В глубине души он был благодарен принцессе, хотя даже себе не
осмеливался признаться в этом. Глупая ссора заставила его опомниться, и
теперь он ясно понимал, что должен извиниться перед тетей Пол, ведь все
несправедливые обвинения в ее адрес были вызваны чувством собственной вины и
желанием переложить на кого-нибудь ответственность за случившееся.
Но за все сделанное приходилось отвечать самому. И, придя к такому
решению, Гарион почувствовал, что выздоравливает от тяжкой болезни.
Стемнело. Душная тропическая ночь опустилась на город; из непроходимых
болот доносился удушливый запах гниющих водорослей и стоячей воды. Какое-то
злобное насекомое, пробравшееся под тунику, вгрызлось в спину между лопаток,
в том месте, куда он не мог дотянуться.
Он не успел услышать ни скрипа, ни шороха - ничего, предупреждающего об
опасности: кто-то схватил его, заломил руки назад и прижал ко рту и носу
мокрую тряпку. Гарион попытался вырваться, но безуспешно, а тяжелая ткань не
давала высвободить голову и позвать на помощь. От тряпки шел какой-то
странный запах, навязчивый, омерзительно сладкий и очень сильный. Голова его
закружилась, а ноги и руки внезапно ослабели. Гарион сделал еще одно,
последнее усилие вырваться, но тьма надвинулась, окутала его; юноша потерял
сознание.
Глава 27
Они оказались в каком-то длинном коридоре. Перед глазами Гариона шпал
вымощенный брусчаткой пол. Его несли лицом вниз, голова немилосердно
болталась, во рту пересохло, в ноздрях все еще стоял густой сладковатый
запах. Он чуть повернул шею, пытаясь осмотреться.
- Приходит в себя, - заметил тащивший его за руки человек...
- Наконец-то, - пробормотал кто-то. - Ты слишком долго держал тряпку у
него на лице, Иссас.
- Я знаю, что делаю, - возразил первый. - Отпустите-ка его.
- Можешь стоять? - обратился Иссас к Гариону.
На бритой голове найсанца пробивалась щетина, ото лба к подбородку
через пустую глазницу шел рваный шрам. Одежда его была грязной, покрытой
пятнами.
- Вставай! - шипящим голосом приказал он, ткнув Гариона сапогом.
Гарион попытался подняться. Колени тряслись, пришлось опереться о
влажные камни стены, покрытые плесенью.
- Несите его, - велел Иссас остальным.
Те, подхватив юношу под руки, поволокли его по сырому коридору в
какое-то помещение без окон, походившее не столько на комнату, сколько на
темноватый сводчатый погреб. Огромные колонны, покрытые резьбой,
поддерживали высокий потолок; маленькие масляные лампы, подвешенные на
длинных цепях или стоявшие на каменных полочках, вырубленных в колоннах,
бросали неверные отсветы на стены и пол. Люди в многоцветных одеяниях
беспорядочно перемещались с места на место в каком-то
блаженно-бессознательном состоянии.
- Ты! - рявкнул Иссас пухлому молодому человеку с сонными глазами. -
Пойди скажи Сэйди, главному евнуху, что мы схватили мальчишку.
- Пойди и скажи сам, - тоненьким голоском проверещал толстяк. - Я не
подчиняюсь приказам таких, как ты, Иссас.
Тот, коротко размахнувшись, отвесил юноше звонкую пощечину.
- Ты ударил меня! - завопил толстяк, схватившись за щеку. - И раскроил
губу, видишь, кровь!
Он сунул окровавленную ладонь под нос Иссаса.
- Если не будешь делать что велено, перережу твое жирное горло, - не
повышая голоса, пообещал Иссас.
- Я все скажу Сэйди, вот увидишь!
- Беги скорее, да не забудь сообщить, что мы поймали мальчишку,
которого требовала королева. Пухлый юноша поспешно удалился.
- Евнухи! - презрительно сплюнул один из тех, кто держал Гариона за
руку.
- Такие, как они, тоже нужны, - ответил другой с грубым смехом.
- Ведите мальчишку! - велел Иссас. - Сэйди ждать не любит.
Они потащили Гариона из залы. На полу сидело несколько оборванных
грязных мужчин с нечесаными длинными волосами и бородами, скованные длинной
цепью.
- Воды! - прохрипел один из них. - Пожалуйста!
И умоляюще протянул руки.
Иссас остановился и с изумлением оглядел раба.
- Почему у этого язык на месте? Не успели отрезать? - обрушился он на
стоящего рядом стражника. Тот пожал плечами.
- Еще не успели? Если кто-нибудь из жрецов услышит, что они
разговаривают, тебя вызовут на допрос. Вряд ли тебе это понравится.
- Я не боюсь жрецов, - ответил стражник, нервно озираясь - Перед ними
всегда лучше жить в страхе, - посоветовал Иссас. - И не забудь напоить этих
животных, ведь за них деньги плачены.
Он было зашагал впереди державших Гариона мужчин, направляясь к
погруженному в темноту проходу между: двумя колоннами, но опять остановился
и громко приказал:
- Убирайся с дороги!
Что-то зашевелилось, зашуршало, и Гарион с отвращением увидел, как
поблескивает чешуя огромной змеи.
- Иди к остальным, - велел гадине Иссас, показывая на полуосвещенный
угол, где копошилась бесформенная зеленоватая масса, из которой время от
времени показывалась узкая треугольная голова.
Гарион услышал шорох трущихся друг о друга сухих чешуйчатых тел. Змея,
загородившая дорогу, высунула раздвоенный язык, громко зашипела и уползла в
указанном направлении.
- Когда-нибудь тебя ужалят, Иссас, - предупредил один из мужчин. - Они
не любят, когда вот так приказывают!
Иссас равнодушно пожал плечами и продолжал путь. У широкой полированной
двери их встретил давешний евнух.
- Сэйди желает поговорить с тобой, - злобно ухмыльнулся он. - Я
рассказал, как ты меня ударил. Маас тоже там.
- Прекрасно, - кивнул Иссас, толкнув створку.
- Сэйди! - громко окликнул он. - Скажи своему другу, что это я. Не
желаю, чтобы он ненароком ошибся.
- Он знает тебя, Иссас, - донесся чей-то голос. - И никогда не
ошибается.
Иссас вошел, плотно притворив за собой дверь.
- Ты можешь идти, - сказал толстому евнуху один из стражников,
схвативших Гариона.
- Мне приказывает только Сэйди, - фыркнул тот.
- Ну да, если он свистнет, ты тут же танцуешь на задних лапках.
- Это наше дело - мое и Сэйди!
- Ведите его, - приказал Иссас, вновь открывая дверь. Стражники
втолкнули Гариона в комнату.
- Мы подождем снаружи, - боязливо пробормотал один из них.
Иссас хрипло расхохотался, толкнул створку ногой и потащил Гариона к
столу, на котором тускло горела единственная масляная лампа, почти не
дававшая света. За столом сидел тощий человек с мертвенными глазами,
осторожно поглаживающий длинными пальцами безволосую голову.
- Ты можешь говорить, мальчик? - спросил он Гариона необычно высоким
голосом.
Юноша заметил, что его одеяние, сшитое из плотной пунцовой ткани,
совсем не походило на полупрозрачную цветную одежду найсанцев.
- Нельзя ли хоть глоток воды? - прохрипел Гарион.
- Через минуту.
- Неплохо бы получить мои деньги, Сэйди, - вмешался Иссас.
- Как только мы убедимся, что это тот самый мальчик, - кивнул Сэйди.
- Спроси, как его зовут, - раздался из темноты свис тящий шепот.
- Сейчас, Маас, - с некоторым раздражением ответил Сэйди. - Не в первый
раз допрашиваем.
- Слишком много времени тратишь...
- Твое имя, мальчик? - обратился Сэйди к Гариону.
- Дорун, - поспешно соврал тот. - Очень пить хочется.
- Принимаешь меня за дурака, Иссас? - ощерился Сэйди. - Думаешь, любой
мальчишка сойдет, лишь бы денежки получить?
- Это тот парень, которого велено доставить, - настаивал Иссас. -
Значит, твои шпионы ошиблись - Говоришь, ты - Дорун? - повторил Сэйди.
- Да Юнга на корабле капитана Грелдика. Куда меня привезли?
- Здесь я задаю вопросы, мальчик, - предостерег, Сэйди.
- Он лжет, - вновь донесся свистящий шепот из-за спины Гариона.
- Знаю, Маас, - спокойно отозвался Сэйди. - Они всегда поначалу лгут.
- У нас нет времени, - донеслось из темноты. - Дай ему орит. Мне нужна
правда немедленно.
- Как скажешь, Маас, - кивнул Сэйди и, поднявшись из-за стола, исчез во
тьме. Послышался звон стекла и шум льющейся жидкости. - Только помни, это ты
приказал. Если Она рассердится, я не желаю отвечать за мальчишку.
- Она поймет, Сэйди.
- Возьми, мальчик, пей, - предложил Сэйди, выходя на свет и протягивая
коричневую обливную чашку.
- Да... нет, пожалуй, спасибо, - отказался Гарион. - Не так уж я хочу
пить.
- Хочешь или не хочешь, придется выпить, - прищурился Сэйди. - Не
послушаешь, Иссас будет тебя держать, а я волью это тебе в горло. Не бойся,
больно не будет.
- Пей! - скомандовал шипящий голос.
- Лучше делай как велено, - посоветовал Иссас.
Гарион безвольно взял чашку. У воды оказался неприятно-горький привкус,
язык и гортань заболели, будто обожженные.
- Ну вот, уже лучше, - кивнул Сэйди, вновь усаживаясь за стол.
- Говоришь, тебя зовут Дорун?
- Да.
- Ты откуда?
- Из Сендарии.
- Из какого места?
- Недалеко от Дарины на северном побережье.
- Что ты делаешь на чирекском судне?
- Капитан Грелдик - друг моего отца, - начал Гарион, желая по какой-то
причине все объяснить подробно. - Отец хотел, чтобы я стал моряком, говорил,
что такое занятие лучше, чем гнуть спину на ферме. Капитан Грелдик
согласился взять меня в ученики, потому что я крепкий, никогда не страдаю от
морской болезни, не боюсь взбираться по вантам на мачту и скоро смогу грести
и...
- Как, говоришь, тебя зовут?
- Гарион... то есть, Дорун. Да, Дорун, и...
- Сколько тебе лет, Гарион?
- На прошлый Эрастайд исполнилось пятнадцать Тетя Пол говорит, что
люди, родившиеся на Эрастайд, всегда счастливы в жизни, только пока я этого
не заметил...
- Кто это - тетя Пол?
- Моя тетка. Когда-то мы жили на ферме Фолдора, но пришел господин Волк
и...
- Как называют ее другие люди?
- Король Фулрах обращался к ней "леди Полгара" - это когда капитан
Брендиг привез нас в Сендар во дворец. Потом мы отправились к королю Энхегу
в Вэл Олорн и...
- Кто такой господин Волк?
- Мой дедушка. Его имя - Белгарат. Раньше я этому не верил, но потом
убедился, потому что он как-то раз...
- Почему вы покинули ферму Фолдора?
- Сначала я не знал, но потом услышал, что все произошло из-за Зидара,
который похитил Око Олдура с рукоятки меча в тронном зале райвенского
короля, и мы должны возвратить Око, пока Зидар не успел доставить его Тораку
и разбудить его и...
- Это тот мальчик, который нам нужен, - просвистело сзади.
Гарион медленно повернулся. В комнате, казалось, чуть посветлело,
словно крошечное пламя стало немного повыше. В углу, лениво свивая и
развивая кольца, шевелилась огромная змея с чересчур плоской шеей и красными
мерцающими глазами.
- Теперь можно вести его к Солмиссре, - прошипело чудовище и поползло к
Гариону. Сухой холодный нос ткнулся в ногу. Внутри мальчика все задрожало,
но он заставил себя стоять неподвижно, пока гадина медленно обвивала тело.
Треугольная голова закачалась перед глазами; дрожащий раздвоенный язык
облизал лицо.
- Будь хорошим мальчиком, - просвистела рептилия, - очень-очень
послушным.
Чешуйчатое тело всей тяжестью повисло на юноше, обдавая ледяным
холодом.
- Сюда, мальчик, - велел Сэйди, поднимаясь.
- Мои деньги! - потребовал Иссас.
- А, это! - полупрезрительно бросил Сэйди. - Там на столе кошелек!
Возьми!
И, повернувшись, повел Гариона из комнаты.
- ГАРИОН! - раздался внезапно холодный голос, постоянно живший в душе
юноши. - СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО. МОЛЧИ И ПОСТАРАЙСЯ НЕ ВЫКАЗЫВАТЬ УДИВЛЕНИЯ.
ТОЛЬКО СЛУШАЙ, ЧТО Я СКАЖУ.
- К-кто ты? - пролепетал про себя Гарион, борясь с обволакивающим мозг
туманом.
- ТЫ МЕНЯ ЗНАЕШЬ, - продолжал холодный голос. - ПОЙМИ, ОНИ ДАЛИ ТЕБЕ
КАКОЕ-ТО ЗЕЛЬЕ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ГОВОРИТЬ. НЕ ПЫТАЙСЯ ПРОТЕСТОВАТЬ.
РАССЛАБЬСЯ И ВЕДИ СЕБЯ СПОКОЙНО.
- Но... я сказал то, что не должен был открывать. Я...
- ЭТО УЖЕ НЕВАЖНО. ГЛАВНОЕ, ДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я СКАЖУ. ЕСЛИ ЧТО-НИБУДЬ
ПРОИЗОЙДЕТ И ПОЯВИТСЯ ОПАСНОСТЬ, НЕ ПЫТАЙСЯ НИЧЕГО ПРЕДПРИНИМАТЬ САМ. Я ОБО
ВСЕМ ПОЗАБОЧУСЬ, НО НЕ СМОГУ ПОМОЧЬ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ БОРОТЬСЯ. ПОЭТОМУ НЕ
НАПРЯГАЙСЯ, НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ И ВСЕ ПРЕДОСТАВЬ МНЕ. ЕСЛИ ОБНАРУЖИШЬ ВНЕЗАПНО,
ЧТО СОВЕРШАЕШЬ СТРАННЫЕ ПОСТУПКИ ИЛИ ГОВОРИШЬ ВЕЩИ, КОТОРЫХ НЕ ПОНИМАЕШЬ, НЕ
БОЙСЯ И НЕ УДИВЛЯЙСЯ. ЭТО МОИХ РУК ДЕЛО.
Немного успокоенный безмолвным приказом, Гарион послушно последовал за
евнухом Сэйди, с трудом вынося тяжесть обвившегося вокруг талии и плеч
Мааса, голова которого прижималась к его щеке, словно в нежном поцелуе.
Они вошли в большую комнату, где все стены были завешаны плотной
тканью, а с потолка на сверкающих серебряных цепях свисали хрустальные
масляные лампы.
Исполинская каменная статуя, верх которой терялся в темноте,
возвышалась, насколько мог видеть глаз, в одном углу комнаты; прямо перед
ней стоял низкий каменный помост, покрытый коврами и заваленный подушками, а
на нем располагалось что-то вроде полукресла-полудивана, очень тяжелого на
вид.
На диване сидела женщина с волосами цвета воронова крыла, спускавшимися
крупными кольцами на плечи и спину. Голову женщины украшала золотая корона
тонкой работы, усыпанная драгоценностями. Белое платье, сшитое из
прозрачного газа, совершенно не скрывало тела и, казалось, служило только
для того, чтобы было куда прикалывать и нашивать бесчисленные украшения и
сверкающие каменья.
Кожа под платьем казалась белой как мел, но лицо было необыкновенно
прекрасно.
Бледные, почти бесцветные глаза глядели в большое зеркало в золотой
раме, укрепленное сбоку от дивана, чтобы лениво растянувшаяся на подушках
женщина могла беспрепятственно любоваться собой.
Дюжины две бритоголовых евнухов в пунцовых одеяниях стояли на коленях
рядом с возвышением, с неприкрытым обожанием глядя на женщину и статую
позади нее.
На разбросанных по помосту подушках, лежал молодой человек с
капризно-высокомерным лицом. В отличие от других голова его не была выбрита,
наоборот, длинные волосы были завиты в букли, щеки нарумянены, а глаза жирно
подведены. Никакой одежды, кроме короткой набедренной повязки, на нем не
было.
Глаза со скукой и раздражением смотрели в пространство. Женщина
рассеянно гладила его по голове, не отрываясь от зеркала.
- Посетители к королеве! - поющим голосом объявил один из евнухов.
- Да-да, - подхватили евнухи, - посетители к королеве.
- Приветствую тебя, о Вечноживущая Солмиссра! - падая ниц перед троном,
воскликнул Сэйди.
- Что тебе, Сэйди? - глубоким вибрирующим голосом спросила женщина.
- Мальчик, моя королева! - объявил тот, не поднимая головы.
- На колени перед королевой Змей! - прошипела змея в ухо Гариона,
сжимая кольца все туже, лишая силы и воздуха.
Гарион, как подкошенный, опустился на пол.
- Сюда, Маас, - велела Солмиссра.
- Королева зовет свою любимую змею! - пропел евнух.
Омерзительная рептилия соскользнула с тела юноши и, извиваясь, поползла
к дивану, поднялась на мгновение над полулежащей женщиной, но тут же
зеленовато-серой пружиной окутала ее плечи, грудь, ноги... Треугольная
голова закачалась на уровне глаз Солмиссры, та нежно поцеловала ее. В пасти
мелькнул раздвоенный язык, коснулся щек и губ королевы, и Маас начал с
присвистом нашептывать что-то в ухо Солмиссры. Та лежала в объятиях змеи,
вслушиваясь в шипение и оглядывая Гариона из-под тяжелых полуприоткрытых
век.
Потом, оттолкнув гадину, королева, поднялась и встала над юношей.
- Добро пожаловать в страну змеиного народа, Белгарион, - промурлыкала
она.
Имя, слышанное раньше только от тети Пол, настолько потрясло Гариона,
что тот попытался выбраться из густого тумана, окутывавшего голову.
- ЕЩЕ НЕ ВРЕМЯ, - предостерег знакомый бесстрастный голос в душе.
Солмиссра сошла с возвышения; тело под прозрачным одеянием грациозно
изгибалось, ноги бесшумно скользили по полу. Взяв Гариона за руку, она
осторожно подняла его и нежно коснулась лица ледяной рукой.
- Красивый юноша, - выдохнула она еле слышно, - такой молодой... такой
теплый.
Глаза зажглись голодным огнем. Странное смущение охватило Гариона.
Горькое зелье, поднесенное ему евнухом, все еще дурманило, отнимало волю, но
где-то в глубине души он чувствовал совсем другое - королева и пугала, и
чем-то притягивала его.
Молочно-белая кожа и мертвенные глаза вызывали отвращение, но манящая
улыбка обещала не испытанные доселе наслаждения. Гарион, сам того не
сознавая, сделал шаг назад.
- Не бойся, мой Белгарион, - промурлыкала королева, - я не причиню тебе
боли - разве только ты сам захочешь этого. Служба твоя будет легкой и
необременительной, а я научу тебя таким вещам, которые Полгаре и в голову не
могут прийти.
- Отойди от него, Солмиссра, - нетерпеливо приказал молодой человек. -
Знаешь, ведь я не люблю, когда ты обращаешь на кого-то внимание.
В глазах королевы промелькнуло раздражение. Обернувшись, она холодно
оглядела юношу.
- Мне совершенно безразлично, нравится тебе это или нет, Эссайя.
- Что!? - не веря ушам, воскликнул Эссайя. - Немедленно делай как тебе
велено.
- Нет, Эссайя, - покачала головой королева.
- Я накажу тебя, - пригрозил он.
- Ошибаешься. Подобные вещи не доставляют мне больше удовольствия, а
твои капризы и истерики начинают надоедать. Уходи, и побыстрее.
- Уйти? - ошеломленно повторил Эссайя, вытаращив глаза.
- Ты мне больше не нужен.
- Не нужен? Но ты не можешь жить без меня, сама сколько раз говорила -
Не всегда слова отражают истинные чувства. Все высокомерие мигом испарилось,
словно снег на солнце. Юноша побелел и задрожал.
- Когда прикажешь вернуться? - захныкал он.
- Никогда, Эссайя.
- Никогда? - охнул юноша.
- Я не желаю тебя видеть. Теперь убирайся и прекрати устраивать сцены.
- Но что будет со мной?! - завопил Эссайя; по щекам черно-красными
ручейками покатились смешанные с румянами и тушью слезы.
- Не надоедай мне, Эссайя! - приказала Солмиссра. - Собери вещи и
уходи. У меня теперь новый муж. И она вновь ступила на возвышение.
- Королева избрала супруга! - объявил евнух.
- Слушайте! - подхватили остальные. - Будь славен супруг Вечноживущей
Солмиссры, счастливейший из мужчин!
Рыдающий молодой человек, схватив розовую мантию и богато украшенную
шкатулку для драгоценностей, спотыкаясь, спустился с возвышения и ткнул
пальцем в Гариона:
- Это все из-за тебя! Ты виноват! И неожиданно вытащил из складок
перекинутой через руку мантии маленький кинжал.
- Сейчас я с тобой разделаюсь! - завопил он, поднимая клинок для удара.
Юноша не успел ни собраться с мыслями, ни сосредоточить волю: просто
взявшаяся неизвестно откуда волна воздуха с силой откинула Эссайю, так что
тот пошатнулся, беспомощно тыча кинжалом в пустоту. И тут же все стихло!
Но Эссайя вновь ринулся вперед; глаза блестели, нож был высоко поднят.
Новая волна, еще более сильная, ударила его в грудь. Он упал; кинжал,
звеня, покатился по полу. В глазах Солмиссры полыхнул гнев. Показав на
лежащего ничком Эссайю, она дважды щелкнула пальцами, и маленькая зеленая
змейка с быстротой выпущенной из лука стрелы метнулась из-за дивана, шипя и
разевая пасть. Ударила всего один раз в бедро Эссайи, отползла подальше и
уставилась на него мертвенными глазами.
Эссайя, охнув, смертельно побледнел и попытался встать, но ноги
подогнулись, и он распластался на полированных камнях, широко раскинув руки.
Пятки выбивали быструю дробь, пустые глаза бессмысленно уставились в
пространство, изо рта фонтаном брызнула зеленая пена Голова откинулась
назад, Эссайя судорожно забился, дернулся, тело изогнулось дугой, но тут же
обмякло.
Эссайя был мертв.
Солмиссра бесстрастно наблюдала за муками молодого человека, не
выказывая ни гнева, ни любопытства, ни сожаления.
- Правосудие свершилось! - провозгласил евнух.
- Королева змеиного народа вершит суд быстрый, но справедливый, -
вторили остальные.
Глава 28
Они заставили его пить и другие снадобья - то горькие, то омерзительно
сладкие, и с каждой подносимой к губам чашкой разум его, похоже, все больше
слабел, а глазам нельзя было доверять: казалось, весь мир неожиданно утонул
и теперь все происходило под толщей воды. Стены колебались, а фигуры
коленопреклоненных евнухов качались, изгибаясь из стороны в сторону, словно
водоросли на длинных стеблях, влекомые течением. Лампы сверкали, подобно
драгоценностям, отбрасывая снопы многоцветных искр.
Очарованный Гарион скорчился на помосте у подножия дивана, любуясь
переливами красок. В голове не осталось ни одной мысли. Он потерял
представление о времени, ничего не хотел, ни к чему не стремился, лишь
иногда коротко, смутно вспоминал друзей, но сознание того, что никогда
больше не придется увидеться с ними, вызывало в Гарионе лишь минутное
сожаление, легкую печаль, скорее приятную, чем горькую. Он даже пролил
несколько слезинок, но упавшая на запястье соленая капля засверкала
бриллиантом такой необыкновенной красоты, что Гарион тут же забыл обо всем.
- Как он сделал это? - раздался позади голос королевы, столь мелодичный
и глубокий, что звук его пронзил душу Гариона.
- Обладает могуществом, - ответил Маас свистящим шепотом, ударившим
Гариона по нервам, как по натянутым струнам лютни. - Силой еще неосознанной,
неуправляемой, но великой и неукротимой. Берегись, Солмиссра. Он может
уничтожить тебя, сам того не желая.
- Я смогу держать его в руках, - заверила королева.
- Может быть... - просвистела змея.
- Чародейство требует воли, а я лишу его даже мыслей. Кровь твоя
холодна, Маас, и ты никогда не ощутишь в себе огня, бушующего в жилах от
действия орета, этала или колдисса. И страсти жгучей не узнаешь, и не понять
тебе, как можно использовать тело для того, чтобы поработить волю.
- Любовь, Солмиссра? - с еле заметной насмешкой спросила змея.
- Это слово ничуть не хуже всех остальных, - пожала плечами королева. -
Назови, если хочешь, голодом или жаждой.
- Вот это я могу понять, - согласился Маас. - Все же не стоит
недооценивать это создание - или переоценивать собственные силы. Он обладает
необыкновенным умом, есть в нем что-то странное, чего я не могу понять.
- Посмотрим, - кивнула королева. - Сэйди?!
- Что, моя повелительница?
- Возьми юношу, вели вымыть и надушить. От него несет дегтем и соленой
водой. Ненавижу этот запах олорнов.
- Повинуюсь, о Вечноживущая Солмиссра.
Гариона увели туда, где было много теплой воды. Одежду забрали, кто-то
тщательно вымыл его с головы до ног и растер душистыми маслами, надел
набедренную повязку.
Жесткие руки цепко ухватили подбородок, наложили румяна на щеки. Только
тут Гарион сообразил, что над ним хлопочет женщина, и медленно, без особого
любопытства обвел глазами комнату. Все присутствующие, за исключением Сэйди,
оказались женщинами. Гарион смутно сообразил, что совершенно обнажен, и это
почему-то должно было его беспокоить, но он так и не припомнил, в чем дело.
Окончив накладывать румяна, женщина отпустила Гариона, а Сэйди, взяв
его за руку, вновь повел через бесконечные коридоры в залу, где полулежала
на диване Солмиссра, любуясь своим отражением в зеркале.
- Вот теперь гораздо лучше! - кивнула она, оценивающе оглядывая
Гариона. - Он гораздо мужественнее, чем я думала. Веди же его сюда.
Сэйди подтолкнул Гариона к дивану, мягко надавив на плечи, заставил
опуститься на подушки. Солмиссра, медленно протянув руку, пробежала
холодными пальцами по лицу и груди. Глаза, казалось, загорелись, губы слегка
приоткрылись. Гарион не сводил глаз с мертвенно-бледной руки. На молочной
коже ни одного волоска.
- Гладкая, - пролепетал он, пытаясь собрать в одну точку разбегающиеся
зрачки.
- Конечно, мой Белгарион, - прошептала Солмиссра. - Змеи всегда
безволосые, а я - королева змей.
Гарион, сбитый с толку, медленно поднял глаза, показывая на блестящие
черные пряди, валившиеся на плечи густой массой.
- Только это, - кивнула она, с чувственным движением удовлетворения
коснувшись локонов.
- Но как?
- Это секрет, - засмеялась Солмиссра. - Кто знает, может, я тебе и
покажу когда-нибудь. Хочешь?
- Наверное...
- Скажи мне, Белгарион, я прекрасна?
- Наверное...
- Как думаешь, сколько мне лет? Солмиссра подняла руки и выгнулась, так
что под прозрачной материей ясно обрисовалось тело.
- Не знаю. Старше меня, но ненамного.
По лицу королевы пробежала раздраженная гримаска - Угадай! - резко
приказала она.
- Может, тридцать? - смущенно предположил Гарион.
- Тридцать? - упавшим голосом повторила королева и, быстро повернувшись
к зеркалу, впилась в него глазами. - Ты, слепой глупец! - фыркнула она, не
сводя взгляда с отражения. - Разве это лицо тридцатилетней женщины?!
Двадцать три, самое большее двадцать пять.
- Как ты скажешь, - согласился Гарион.
- Двадцать три, - твердо повторила королева, - и ни днем больше.
- Конечно, - с готовностью кивнул юноша.
- Веришь ли, ведь мне почти шестьдесят! - прошипела она неожиданно,
жестко сузив глаза.
- Нет, - замотал головой Гарион, - только не это.
- Ну что ты за очаровательный мальчик, Белгарион, - выдохнула она,
снова нежно глядя на него. Пальцы опять коснулись лица, притрагиваясь,
гладя, лаская.
Очень медленно под бледной кожей обнаженных плеч и горла начали
появляться странные пятна, нездорового зелено-пурпурного оттенка, которые,
казалось, двигались, пульсировали, выцветали и вновь появлялись. Губы вновь
приоткрылись, дыхание участилось.
Маас подкрался ближе, мертвенные глаза неожиданно засверкали обожанием.
Рисунок на чешуйчатой коже настолько напоминал непонятные узоры на теле
королевы змей, что, когда тяжелые петли любовно обвились вокруг тела,
почему-то невозможно было сказать, где змея, а где женщина - оба сплелись в
омерзительно страстном объятии.
Не будь Гарион так одурманен, он с ужасом отпрянул бы от королевы.
Бесцветные глаза и испещренная пятнами кожа, похоже, принадлежали не
человеку, а рептилии, а откровенно похотливое выражение говорило о
ненасытном голоде. И все же от нее исходила какая-то притягательная сила, и
Гарион беспомощно, как мотылек на свет огня, потянулся к этой чувственной
женщине.
- Подойди ближе, мой Белгарион, - тихо велела она, - я не причиню тебе
зла.
Женщина явно наслаждалась своей властью над юношей. Сэйди, стоящий
рядом с возвышением, откашлялся:
- Божественная королева! Посол Тор Эргаса желает получить аудиенцию.
- Посол Ктачика, ты хочешь сказать, - слегка раздраженно поправила
Солмиссра.
Но тут же ей в голову пришли новые мысли; женщина зловеще улыбнулась.
Пятна на коже почти исчезли.
- Введи гролима, - велела она Сэйди.
Сэйди поклонился и вышел. Через несколько минут он вновь появился.
Позади шел человек в одежде мерга с лицом, покрытым шрамами.
- Приветствуем посланца Тор Эргаса! - возгласил евнух.
- Приветствуем! - вторил хор.
- ОСТОРОЖНЕЕ! - зазвучал бесстрастный голос в голове. - ЭТО ТОТ, КОГО
МЫ ВИДЕЛИ В ГАВАНИ.
Гарион присмотрелся к мергу и понял: именно так оно и есть.
- Поклон тебе, Солмиссра Вечноживущая, - небрежно пробормотал гролим,
кланяясь сначала королеве, а потом стоящей позади трона статуе. - Тор Эргас,
король Ктол Мергоса, шлет пожелания счастья и привет духу Иссы и его верной
служанке.
- Нет ли вестей от Ктачика, Верховного жреца гролимов? - спросила
королева, сверкая глазами.
- Конечно, - кивнул мерг, - но об этом лучше говорить с глазу на глаз.
- Чье поручение ты выполняешь - Тор Эргаса или Ктачика? - осведомилась
королева, не переставая любоваться своим отражением в зеркале.
- Могу ли я остаться с вами наедине, ваше величество? - спросил гролим.
- Здесь никого нет.
- Но...
Мерг бросил значительный взгляд на коленопреклоненных евнухов.
- Это мои слуги. Найсанская королева никогда не остается в одиночестве.
Пора бы уже знать.
- А мальчишка? - показал гролим на Гариона.
- Тоже слуга, только у него немного другие обязанности.
- Как угодно, - пожал плечами гролим. - Приветствую тебя от имени
Ктачика, Верховного жреца гролимов и ученика Торака.
- Служанка Иссы приветствует Ктачика из Рэк Ктола, - официальным тоном
заявила королева. - Чего хочет от меня Верховный жрец гролимов?
- Ему нужен мальчик, ваше величество, - не тратя времени на любезности,
заявил гролим.
- Какой мальчик?
- Которого вы похитили у Полгары, тот самый, что сидит сейчас у ваших
ног.
- Передай Ктачику, что я очень сожалею, - пренебрежительно рассмеялась
королева, - но это невозможно.
- Спорить с желаниями Ктачика неразумно, - предостерег гролим.
- Еще более неразумно дерзко требовать чего-либо у Солмиссры, да еще в
ее собственном дворце. Что может предложить Ктачик в обмен на мальчишку?
- Свою вечную дружбу.
- Какая нужда королеве змей в друзьях?
- Тогда золото, - раздраженно ответил Гролим.
- Я знаю секрет червонного золота энгараков, - лениво ответила
Солмиссра, - и не желаю стать его рабыней. Оставь деньги себе, гролим.
- Осмелюсь ли сказать, что вы ведете очень опасную игру, ваше
величество?
- холодно спросил гролим. - Вы уже восстановили против себя Полгару.
Можете ли позволить себе еще одного столь могущественного врага, как Ктачик?
- Я не боюсь Полгары. И Ктачика тоже.
- Храбрость королевы поистине велика, - сухо заметил мерг.
- Все это начинает надоедать Мои условия очень просты. Скажи Ктачику,
что враг Торака у меня и останется здесь, пока...
Она замолчала.
- Пока, ваше величество?
- Я отдам мальчика Тораку как свадебный подарок. Гролим изумленно
заморгал.
- Если Торак возьмет меня в жены и подарит бессмертие, я подарю ему
Белгариона.
- Весь мир знает, что Бог-Дракон энгараков погружен в сон, - возразил
Гролим.
- Но не навсегда, - жестко заметила Солмиссра - Жрецы энгараков и
чародеи олорны почему-то забывают, что Солмиссра Вечноживущая умеет читать
небесные знамения так же хорошо, как и они. Близится день пробуждения
Торака. Скажи Ктачику, что в день нашей с Тораком свадьбы Белгарион будет у
его ног. Но до этой минуты мальчик принадлежит мне.
- Я передам ваши слова Ктачику, - обещал мерг, холодно, сдержанно
кланяясь.
- Тогда можешь удалиться, - велела королева, небрежно взмахнув рукой.
- ВОТ ОНО ЧТО! - вновь услышал Гарион знакомый голос. - Я ДОЛЖЕН БЫЛ
ПРЕДВИДЕТЬ ЭТО.
Внезапно змей Маас поднял голову; шея раздувалась, глаза горели.
- Берегись! - прошипел он.
- Мне? Бояться гролима? - расхохоталась Солмиссра. - Никогда!
- Не гролима. Этого.
Раздвоенный язык почти коснулся лица Гариона.
- Его разум пробудился.
- Это невозможно!
- Тем не менее он больше не одурманен. По-моему, это как-то связано с
металлической вещью у него на шее.
- Тогда сними украшение, - приказала королева змее. Маас соскользнул на
пол и стал приближаться к Гариону.
- СИДИ НЕПОДВИЖНО, - велел внутренний голос. - НЕ ПЫТАЙСЯ
СОПРОТИВЛЯТЬСЯ.
Гарион, оцепенев, наблюдал, как подвигается все ближе плоская голова.
Маас раздул капюшон; черный язык нервно мелькал в открытой пасти.
Медленно наклонясь вперед, он коснулся носом серебряного амулета, висевшего
на шее юноши.
Сверкнула яркая голубая молния. Гарион ощутил знакомый толчок, но
теперь уже более напряженный, сосредоточенный в одной точке. Маас отпрянул,
но в амулете вновь сверкнула молния и, шипя, ударила в нос гада. Глаза змеи
провалились, из ноздрей и пасти повалил пар.
Потом искры исчезли, а тело мертвой рептилии, извиваясь в конвульсиях,
сползло на полированные камни зала.
- Маас! - взвизгнула королева. Евнухи разбегались по сторонам, опасаясь
попасть под бешено бьющийся хвост.
- Моя королева, - прошептал бритоголовый придворный, появившийся у
входа, - наступил конец света!
- Что? - ахнула Солмиссра, с трудом оторвав взгляд от издыхающего змея.
- Солнце исчезло! Сейчас полдень, а на улице непроглядная тьма. Город
обезумел от ужаса.
Глава 29
Не обращая внимания на суматоху, поднявшуюся после слов придворного,
Гарион спокойно восседал на подушках у трона Солмиссры, напряженно
прислушиваясь к наставлениям внутреннего голоса.
- СПОКОЙНО! НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ И НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЙ.
- Немедленно зовите моих астрологов! Я желаю знать, почему меня не
предупредили об этом затмении! - приказала Солмиссра.
- Это не затмение, моя королева! - завопил лысый придворный,
пресмыкаясь на полированном полу рядом со все еще извивающимся Маасом. -
Тьма накрыла город словно огромным занавесом. Надвинулась черная стена - ни
дождя, ни ветра, ни грома. Поглотила солнце без единого звука Он начал
отчаянно рыдать.
- Мы никогда, никогда больше не увидим солнца.
- Немедленно прекрати, идиот! - крикнула Солмиссра. - Вставай! Сэйди,
убери этого сумасшедшего дурака и посмотри на небо. Возвращайся быстрее. Мне
нужно знать, что происходит!
Сэйди отряхнулся, как собака, выходящая из воды, и с трудом оторвал
зачарованный взгляд от мертвой застывшей ухмылки на морде Мааса. Потом
поволок что-то бессмысленно лепечущего придворного к двери.
Солмиссра наконец вспомнила о Гарионе.
- Как ты сделал это? - требовательно спросила она, показывая на
подергивающееся тело змея.
- Не знаю, - пробормотал он, по-прежнему не в силах думать отчетливо.
- Сними амулет, - велела она. Гарион послушно потянулся к медальону, но
рука внезапно замерла в воздухе, отказываясь двигаться.
- Не могу... - беспомощно сказал он.
- Забери у него это! - приказала королева одному из евнухов.
Тот, бросив перепуганный взгляд на мертвого змея, покачал головой и
весь сжался от ужаса.
- Делай что велено! - резко вскрикнула королева.
Откуда-то из глубины дворца донесся раскатистый треск, потом скрежет
гвоздей, выдираемых из толстого дерева, и гул надвигающейся лавины -
оглушительный, зловещий грохот рушащихся стен. Издалека из какого-то
полуосвещенного коридора раздался вопль смертельной муки.
Бесстрастный голос в мозгу Гариона снова ожил:
- НАКОНЕЦ-ТО, - прошептал он с явным облегчением.
- Что здесь происходит?! - вспылила Солмиссра.
- ПОЙДЕМ СО МНОЙ, - велел голос. - МНЕ НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ.
Гарион, подложив под себя руки, попытался встать.
- НЕТ. НЕ ТАК.
Перед глазами Гариона неожиданно промелькнуло собственное, только
раздвоенное изображение. Ни о чем не успев подумать, он напряг волю, чтобы
сделать так, как приказывал голос, и внезапно перестал ощущать руки, ноги,
тело, однако продолжал двигаться, а вскоре увидел себя со стороны -
мальчишку, сидящего с бессмысленным видом на подушках у ног Солмиссры.
- ПОСПЕШИ, - велел голос, только теперь он звучал словно говоривший
находился рядом. И в самом деле, Гарион, напрягая глаза, заметил смутную
тень, бесформенную, но почему-то очень знакомую.
Туман, окутывавший разум Гариона, исчез, и он тут же насторожился:
- Ты кто? - спросил он у еле видного силуэта.
- На объяснения нет времени. Быстрее, нужно показать им дорогу, прежде
чем Солмиссра опомнится.
- Кому показать?
- Полгаре и Бэйреку.
- Тете Пол? Где она?
- ПОЙДЕМ, - настойчиво повторил голос.
Гарион и странное видение вместе прошли сквозь закрытую дверь так
легко, словно вход в тронный зал прикрывала всего-навсего прозрачная
занавеска; оказались в коридоре и, взмыв в воздух, полетели по темным
переходам, бесшумно, незаметно, не вызывая даже легкого ветерка.
Через секунду оба оказались в большом зале с высокими потолками, куда
Иссас привел Гариона сначала, и тут, не спускаясь на землю, остановились.
Тетя Пол, сверкая огромными прекрасными глазами, излучавшими гнев и
ярость, окруженная слепящим пламенем, широкими шагами пересекала зал. Рядом
мчался огромный лохматый медведь, уже виденный Гарионом раньше. В злобной
морде ужасного зверя лишь чуть виднелись черты лица Бэйрека. Маленькие
глазки горели красным огнем безумия, в оскаленной пасти щерились острые
желтые зубы.
Перепуганные стражники пытались отогнать медведя длинными пиками, но
зверь переломил их, как тростинки, и накинулся на людей, сжимая их в
железных объятиях и разрывая тела когтями.
Каменный пол на пути женщины и зверя был усеян изуродованными трупами и
вздрагивающими лохмотьями окровавленной плоти.
Змеи, отдыхавшие по углам, извиваясь, скользили навстречу, но,
встреченные яростным огнем, окружавшим тетю Пол, мгновенно издыхали, как
Маас.
Тетя Пол словом и жестом продолжала уничтожать двери одну за одной. На
пути встала толстая стена, и чародейка превратила ее в груду щебня, словно
стена была не из камня, а из паутины.
Бэйрек летел подобно урагану, оглашая дворец безумным ревом, уничтожая
все на своем пути.
Вопящий евнух попытался было взобраться на колонну, но исполинский
зверь вонзил когти ему в спину и стащил вниз. Визг тут же оборвался: фонтан
крови и мозгов брызнул во все стороны, когда железные челюсти с тошнотворным
хрустом сомкнулись на черепе евнуха.
- Полгара! - беззвучно воскликнула тень рядом с Гарионом. - Сюда!
Тетя Пол быстро повернулась.
- Иди за нами! Быстрее.
И тут Гарион и тень полетели назад по коридору к тронному залу, где
оставались Солмиссра и одурманенное тело того, кого недавно покинула душа.
Позади следовали тетя Пол и разъяренный Бэйрек.
Гарион и его странный спутник прошли через тяжелую закрытую дверь.
Солмиссра, вновь покрытая пурпурно-зелеными пятнами, только теперь уже
не похоти, а гнева, стояла над сидящей у трона пустоглазой куклой.
- Отвечай мне! - требовала она. - Немедленно отвечай!
- Когда мы вернемся, - приказала тень, - ничего не предпринимай. Я сам
ее успокою. Нужно выиграть время.
И тут все вновь стало как прежде.
Гарион почувствовал, как вздрогнуло его тело, и обнаружил, что глаза
его опять глядят на мир.
- Что? - зашевелились губы, хотя он не успел ни о чем подумать.
- Я сказала, это твоя работа?! - завопила Солмиссра.
- Какая работа?
Звуки, срывающиеся с губ, произносились вроде бы его голосом, но,
прислушавшись, можно было уловить едва заметную разницу.
- Все это! Темнота! Нападение на дворец!
- Наверное, нет. Как можно? Ведь я всего-навсего мальчик...
- Не лги, Белгарион! - настаивала королева. - Я знаю, кто ты. Кроме
тебя, некому скрыть солнце! Предупреждаю, Белгарион, то, что ты выпил
сегодня, - смертельный яд, уже начавший сжигать кровь в твоих жилах.
- Почему ты сделала это со мной?
- Чтобы удержать во дворце. Теперь ты должен постоянно пить это зелье -
каждый день, всю жизнь, иначе умрешь. Одна я могу дать его тебе! Ты мой,
Белгарион, только мой!
Из-за двери донеслись отчаянные вопли. Королева змей в испуге подняла
глаза, потом быстро повернулась к огромной статуе, отвесила ей странный
церемониальный поклон. Руки Солмиссры задвигались, выписывая в воздухе
сложные непонятные узоры. Голосом, не похожим на обычный, королева начала
произносить заклинания на незнакомом Гариону языке, шипящем, с гортанными
звуками, повторяя одни и те же слова в конце каждой фразы.
Раздался оглушительный грохот: массивная дверь взорвалась, разлетевшись
в щепки. Среди обломков стояла тетя Пол; на лбу серебряным огнем сверкала
белая прядь, выражение глаз вселяло ужас. Громадный зверь, с клыков которого
капала кровь, а с когтей все еще свисали лохмотья дымящегося мяса, злобно
ревел.
- Я предупреждала тебя, Солмиссра, - зловеще сказала тетя Пол.
- Стой где стоишь, Полгара, - скомандовала королева, не оборачиваясь.
Пальцы продолжали медленно двигаться. - Мальчишка умирает. Ничто не
сможет спасти его, если ты нападешь на меня.
- Что ты наделала? - властно спросила тетя Пол.
- Взгляни на него! Он выпил этал и колдисс. Даже сейчас их огонь бушует
в его жилах. Очень скоро мальчишке понадобится новая порция.
Руки Солмиссры ни на миг не останавливались, лицо застыло, глаза
уставились в одну точку. С губ вновь сорвались гортанные шипящие звуки.
- ЭТО ПРАВДА? - эхом отдался голос тети Пол в мозгу Гариона.
- ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ТАК, - ответил бесстрастный голос. - ОНИ ЗАСТАВИЛИ
ЕГО ВЫПИТЬ СНАДОБЬЯ, И ТЕПЕРЬ ОН НЕ В СЕБЕ.
Глаза тети Пол широко раскрылись - КТО ТЫ?
- Я ВСЕГДА БЫЛ ЗДЕСЬ, ПОЛГАРА РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЛА?
- А ГАРИОНУ ИЗВЕСТНО?
- ОН ЗНАЕТ, ЧТО Я ВСЕГДА С НИМ, ТОЛЬКО НЕ ПОНИМАЕТ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ.
- ПОГОВОРИМ ОБО ВСЕМ ПОЗЖЕ, - решила она. - ТЕПЕРЬ СМОТРИ ОЧЕНЬ
ВНИМАТЕЛЬНО. ВОТ ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ.
Перед внутренним зрением Гариона промелькнули странные спутанные
образы.
- ПОНЯЛ? - спросила тетя Пол.
- КОНЕЧНО. СЕЙЧАС ПОКАЖУ ЕМУ, КАК.
- ЛУЧШЕ БЫ ТЕБЕ САМОМУ СДЕЛАТЬ ЭТО.
- НЕТ, ПОЛГАРА, - ответил бесстрастный голос. - МОГУЩЕСТВО ПРИНАДЛЕЖИТ
ЕМУ, А НЕ МНЕ. МЫ ХОРОШО ПОНИМАЕМ ДРУГ ДРУГА Пока голоса переговаривались,
Гарион ощутил невыносимое одиночество.
- ГАРИОН, - окликнул голос. - Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ДУМАЛ ТОЛЬКО О СВОЕЙ
КРОВИ.
- МОЕЙ КРОВИ?
- ЕЕ НУЖНО ЗАМЕНИТЬ ЗА НЕСКОЛЬКО МИНУТ.
- ПОЧЕМУ?
- СЖЕЧЬ ЯД КОТОРЫЙ ТЕБЕ ДАЛИ. ТЕПЕРЬ СОСРЕДОТОЧЬСЯ НА СВОЕЙ КРОВИ.
Гарион повиновался.
- ОНА ДОЛЖНА БЫТЬ ВОТ ТАКОЙ. Глаза Гариона застлало ярко-желтым.
- ПОНЯЛ?
- ДА.
- ТОГДА СДЕЛАЙ ЭТО. НЕМЕДЛЕННО.
Прикоснувшись кончиками пальцев к груди и сконцентрировав всю свою волю
на единой мысли, Гарион повелел крови измениться, и внезапно его охватило
огнем.
Сердце отчаянно заколотилось, по лицу и телу ручьями полился пот.
- ЕЩЕ СЕКУНДА, - предупредил голос.
Гарион умирал. Новая кровь разрывала вены, тело сотрясала неудержимая
дрожь. Сердце колоколом стучало в груди. Глаза потемнели, он начал
медленно-медленно клониться вперед.
- ТЕПЕРЬ, - приказал голос, - СДЕЛАЙ КАК БЫЛО.
И все кончилось. Сердце Гариона затрепыхалось, но постепенно замедлило
биение. Гарион чувствовал, что ужасно устал, но окутывавший разум туман
куда-то исчез.
- КОНЧЕНО, ПОЛГАРА! - объявил тот, другой Гарион. - МОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЕ,
ЧТО СЧИТАЕШЬ НУЖНЫМ.
Тетя Пол, с беспокойством наблюдавшая за происходящим, выпрямилась,
лицо ее окаменело. Она медленно приблизилась к возвышению.
- Солмиссра! Повернись и взгляни на меня!
Королева подняла руки над головой, шипящие звуки обгоняли друг друга,
голос поднимался все выше и наконец оборвался хриплым воплем.
И тут высоко наверху под потолком, в тени, отбрасываемой колоннами,
открылись глаза гигантской статуи и загорелись темно изумрудным пламенем.
Драгоценный камень в короне Солмиссры засветился тем же цветом.
Статуя пошевелилась, раздался оглушающе-громкий треск. Квадратный
камень, на котором стояло изваяние, изогнулся, потеряв форму: статуя шагнула
вперед.
- Почему... ты... позвала... меня? - послышался громовой мертвенный
голос, эхом отдававшийся в каменной груди.
- Защити свою служанку, великий Исса, - воскликнула Солмиссра,
торжествующе глядя на тетю Пол. - Злая волшебница проникла в мой дворец и
хочет убить меня. Черная сила так велика, что никто не может ей
противостоять Я, твоя нареченная невеста, отдаю себя под твое
покровительство.
- Кто здесь осмеливается осквернять мое святилище?! - ужасающим голосом
вопросило изваяние. - Кто смеет поднимать руку на мою избранницу и
возлюбленную?
Изумрудные глаза сверкнули смертельной яростью.
Тетя Пол осталась стоять в центре зала, наедине с нависающей над ней
статуей. Лицо женщины оставалось спокойным, и в глазах не было страха.
- Ты слишком далеко зашла, Солмиссра, - сказала она. - Это запрещено.
Раздался презрительный смех.
- Запрещено? Что значат для меня твои запреты? Беги или приготовься
испытать всю силу гнева божественного Иссы. Посмотрим, сможешь ли ты
помериться силой с богом?
- Если нужно будет, я вступлю с ним в борьбу, - отозвалась тетя Пол и,
вновь выпрямившись, произнесла одно слово.
В ушах Гариона раздался невыносимый рев, и тетя Пол тут же начала
расти, фут за футом, словно дерево, увеличиваясь, становясь все выше, шире,
величественнее, прямо перед ошеломленным взором Гариона.
Через несколько секунд она оказалась лицом к лицу с грозным каменным
богом.
- Полгара? - недоуменно спросил Исса. - Почему ты это сделала?
- Явилась, чтобы исполнить Пророчество, великий Исса, - ответила она. -
Твоя служанка предала тебя и братьев твоих.
- Этого не может быть! Она моя избранница. Лицо ее - лицо моей
возлюбленной.
- Лицо то же, но это не та Солмиссра, любимая женщина бога Иссы. Сотни
таких Солмисср служили тебе в этом храме с тех пор, как умерла твоя
возлюбленная.
- Умерла? - недоверчиво переспросил бог.
- Она лжет! - взвизгнула Солмиссра - Я и есть твоя возлюбленная, о мой
господин. Не позволяй лживым речам обмануть себя! Убей ее!
- День исполнения Пророчества близится, - объявила тетя Пол, - и
мальчик, сидящий у ног Солмиссры, - главное орудие его осуществления. Он
должен быть возвращен мне, иначе все пойдет прахом.
- Разве срок уже настал? Так скоро?
- Не так уж скоро, божественный Исса, - объяснила тетя Пол. - Прошло
много времени. Твой сон длился много веков.
- Ложь! Все ложь! - отчаянно завопила Солмиссра, приникая к ногам
каменного бога.
- Я должен проверить сам, правдивы ли твои слова, - медленно вымолвил
Исса. - Слишком долго и крепко я спал, и теперешний мир незнаком мне.
- Уничтожь колдунью, о господин мой, - потребовала Солмиссра. - Ее
черные дела и лживая речь позорят и чернят твой священный облик!
- Я открою правду, Солмиссра, - ответил бог.
Гарион почувствовал, как мгновенно клещами сжало мозг. Что-то проникло
в него - такое могущественное, что воображение отказывалось представить
величие и мощь этой силы. Потом все исчезло.
- Ах-х-х... - послышался глубокий вздох. Мертвый змей Маас пошевелился:
- Ах-х-х... Дай мне спокойно уснуть, - прошипел он.
- Подожди немного, - велел Исса. - Как тебя звали?
- Маас. Я был советником и другом Вечноживущей Солмиссры. Отошли меня
назад, о господин, не могу больше выносить муки жизни...
- Это моя возлюбленная Солмиссра? - спросил бог.
- Ее преемница, - вздохнул Маас. - Твоя любимая жрица умерла много
тысяч лет назад. Каждая новая Солмиссра выбирается только из-за ее сходства
с твоей возлюбленной.
- Значит, это правда, - с болью выдавил Исса. - Зачем же эта женщина
отобрала мальчика у Полгары?
- Хотела союза с Тораком. Думала отдать Белгариона Проклятому в обмен
на бессмертие и обещание стать его женой.
- Женой? Моя жрица собиралась добровольно броситься в объятия моего
безумного брата?
- С радостью, мой господин, - подтвердил Маас. - В ее природе жаждать
любви любого встреченного человека или бога, или даже зверя.
Гримаса отвращения исказила каменное лицо.
- И так было всегда? - спросил бог.
- Всегда, господин. Зелье, сохраняющее ей молодость и красоту, зажигает
похотью кровь, и огонь этот не угаснет до самой ее смерти. Теперь отпусти
меня, господин. Какая боль!
- Спи, Маас, - печально кивнул Исса. - Унеси с собой мою благодарность.
- Ах-х-х... - вздохнул Маас, опускаясь на пол.
- Я тоже сейчас усну, - объявил Исса, - потому что, если буду
бодрствовать, Торак пробудится и развяжет войну, которая уничтожит мир.
Исполинская статуя, сделав шаг, вернулась на то место, где стояла много
веков. Вновь раздался оглушительный треск и стон камня.
- Делай с этой женщиной все, что считаешь нужным, Полгара, - разрешил
каменный бог. - Только сохрани ей жизнь в память о моей избраннице.
- Повинуюсь, божественный Исса, - откликнулась тетя Пол, кланяясь
статуе.
- И передай брату моему Олдуру, что я люблю и почитаю его, - прогремел
каменный голос, постепенно угасая.
- Спи, господин мой. Пусть скроют твои сновидения все печали и заботы,
- пожелала тетя Пол.
- Нет!! - вскрикнула Солмиссра, но в глазах статуи уже погас зеленый
огонь, а драгоценный камень в короне потемнел.
- Пора, Солмиссра, - провозгласила наводящим ужас голосом тетя Пол.
- Не убивай меня, Полгара, - взмолилась, упав на колени, королева, -
подари мне жизнь.
- Я не собиралась убивать тебя, Солмиссра, - ответила тетя Пол, - и
сдержу обещание, данное богу.
- Зато я не давал никаких обещаний, - раздался с порога голос Бэйрека.
Гарион, ошеломленный могуществом тети Пол, медленно поднял глаза.
Кровожадный зверь исчез, в дверях стоял великан-чирек с мечом в руках.
- Нет, Бэйрек. Я сама разделаюсь с Солмиссрой раз и навсегда, -
возразила тетя Пол, подходя к распростертой на полу королеве. - Ты
останешься жить, Солмиссра, и проживешь очень долго, может быть, вечно.
Робкая надежда засветилась в глазах королевы. Она с трудом поднялась и
взглянула на гигантскую фигуру, уходящую под потолок.
- Но я должна изменить твой облик - яд, который ты пила, чтобы
сохранить молодость и красоту, медленно уничтожает тебя. Даже сейчас на лице
твоем остались следы его действия.
Руки королевы взлетели к щекам; она быстро повернулась к зеркалу.
- Ты вянешь на глазах, Солмиссра, - продолжала тетя Пол. - Вскоре
станешь уродливой старухой. Похоть, наполняющая тебя, выжжет тело изнутри, и
ты умрешь.
Твоя кровь слишком горяча - нужно ее охладить - Но как?.. - заикнулась
Солмиссра.
- Небольшая перемена, - заверила тетя Пол. - Совсем маленькая, зато
получишь бессмертие.
Гарион всей душой ощутил, как напряглась, сосредоточилась ее воля.
- Я сделаю тебя и впрямь вечноживущей, Солмиссра.
Она подняла руку, произнесла единственное слово, и от ужасной силы
этого слова Гарион затрясся, словно листок на ветру.
Сначала, казалось, ничего не произошло. Солмиссра стояла, словно
прикованная к месту, обнаженное белоснежное тело просвечивало сквозь
прозрачную ткань. Потом по коже пошли странные пятна, увеличиваясь в
размерах, наливаясь пурпурно-зеленым цветом; бедра плотно прижались друг к
другу. Губы провалились внутрь, углы рта поползли в стороны и наконец
застыли в вечной холодной улыбке рептилии.
Гарион в ужасе наблюдал за происходящим, не в силах оторвать взгляда от
королевы. Платье соскользнуло на пол, плечи исчезли, руки намертво прилипли
к бокам. Тело все удлинялось, а сросшиеся ноги начали свиваться в кольцо.
Пряди блестящих волос осыпались, и последние следы человеческого исчезли.
Только золотая корона по-прежнему оставалась на голове. В пасти бился
раздвоенный черный язык. Раздувая капюшон, змея впилась мертвенными
бесстрастными глазами в тетю Пол, которая за это время успела уменьшиться до
обычных размеров.
- Взойди на трон свой, Солмиссра, - велела тетя Пол.
Голова королевы оставалась неподвижной, только кольца свивались и
развивались; она медленно скользнула на заваленный подушками диван,
чешуйчатая кожа с сухим шорохом терлась о ткани. Тетя Пол повернулась к
евнуху Сэйди:
- Смотри! Перед тобой служанка Иссы, королева змеиного народа, чье
владычество продлится до конца жизни на земле, ибо она бессмертна и будет
вечно править Найссой.
Лицо Сэйди залила смертельная бледность, глаза едва не вылезли из
орбит. С трудом сглотнув слюну, он кивнул.
- Оставляю тебя с твоей королевой, - продолжала тетя Пол. -
Предпочитаю, чтобы все обошлось без насилия, но в любом случае мы с
мальчиком уходим.
- Я сейчас же велю страже пропустить вас. Никто не осмелится встать на
вашем пути.
- Мудрое решение, - сухо кивнул Бэйрек.
- Всем склониться перед королевой Найссы, - дрожащим голосом
провозгласил один из закутанных в алые одежды евнухов, падая на колени перед
возвышением.
- Хвала королеве, - немедленно подхватили остальные, тоже встав на
колени.
- Слава ее бессмертна!
- Жизнь наша принадлежит ей!
Гарион, направляясь за тетей Пол к разбитой двери, осторожно оглянулся.
Солмиссра, свернувшись кольцом, лежала на троне, поднимая треугольную
голову к зеркалу. Золотая корона ярко сверкала, холодные змеиные глаза были
прикованы к отражению в серебристом стекле. Улыбка навечно застыла на морде
змеи, и было невозможно понять, о чем она думает.
Глава 30
Коридоры и сводчатые залы были совершенно безлюдны, только в тронном
зале коленопреклоненные евнухи по-прежнему возносили хвалу змеиной королеве.
Обнажив меч, Бэйрек мрачно шагал, обозревая следы ужасной бойни,
отмечавшие пройденный до этого путь Лицо гиганта было совершенно белым, он
старался не смотреть на зверски изуродованные трупы.
На улицах Стисс Тора стояла глубокая ночь; толпы обезумевших людей
бессмысленно метались, толкая друг друга и громко вопя. Бэйрек, поднимая
предусмотрительно захваченный из дворца факел одной рукой и держа огромный
меч другой, пошел вперед. Даже охваченные паникой найсанцы уступали ему
дорогу.
- Что это, Полгара? - проворчал он, не оглядываясь и взмахивая факелом,
будто пытаясь разогнать тьму. - Какое-то чародейство?
- Нет, - ответила она, - никакого чародейства! Крохотные серые хлопья
летали в воздухе.
- Снег? - изумился Бэйрек.
- Нет. Пепел.
- Что же горит?
- Вулкан извергается, - ответила тетя Пол. - Нужно как можно быстрее
возвращаться на корабль. Эта толпа может быть очень опасна.
Набросив легкий плащ на плечи Гариона, она показала на боковую улочку,
где над головами людей плыло несколько факелов.
- Сюда.
Пепел падал все гуще, серой мукой усыпая мокрые мостовые; по улицам
плыл тошнотворный запах серы.
К тому времени, как они добрались до пристани, тьма начала понемногу
рассеиваться, хотя пепел по-прежнему реял в воздухе, застревая в трещинах
между камнями, оседая на крышах домов. Уже в десяти шагах ничего нельзя было
разглядеть.
На причале царил полнейший хаос.
Орды найсанцев, рыдающих и визжащих, пытались забраться в лодки, чтобы
уйти в море подальше от удушливой серой пыли, а многие, обезумев, даже
бросались в смертоносные воды реки.
- Нам здесь не пробиться, Полгара, - предупредил Бэйрек. - Стойте
здесь. - Сунув в ножны меч, он подпрыгнул и схватился за край низко
нависающей крыши.
- Эй, Грелдик! - заревел великан голосом, перекрывавшим даже шум толпы.
- Бэйрек! - донесся голос Грелдика. - Где ты?
- Около пристани! Не можем пройти!
- Оставайтесь на месте! Сейчас придем! - откликнулся Грелдик.
Через несколько секунд послышался тяжелый топот ног и глухие звуки
ударов; вопли боли смешивались с криками о помощи. Появились Грелдик и
Мендореллен с полудюжиной вооруженных дубинками здоровенных матросов,
которые, не обращая внимания на вопли, расчищали дорогу.
- Ты что, заблудился? - завопил Грелдик. Бэйрек спрыгнул с крыши.
- Пришлось задержаться во дворце, - коротко ответил он.
- Мы так беспокоились за вас, госпожа, - сообщил Мендореллен,
отталкивая бессвязно лопочущего найсанца. - Наш добрый Дерник уже давно на
корабле.
- Нас задержали, - пояснила тетя Пол. - Капитан, вы можете доставить
нас на борт корабля? Грелдик только ехидно ухмыльнулся.
- Тогда поспешим, - поторопила она, - и как только доберемся, неплохо
бы поднять якорь и спуститься по течению. Пепел скоро уляжется, но все эти
люди впали в истерику и не скоро успокоятся. От Силка и моего отца никаких
вестей?
- Ничего, госпожа, - отозвался Грелдик.
- О чем он только думает? - раздраженно спросила тетя Пол, ни к кому в
особенности не обращаясь.
Мендореллен, обнажив тесак, пошел на толпу, не замедляя шага. Найсанцы
испуганно расступились.
На краю пристани толпа была еще гуще; Дерник, Хеттар и остальные
матросы стояли у поручня, отталкивая длинными баграми пораженных ужасом
людей.
- Убирайтесь отсюда! - завопил Грелдик, подходя к самой воде.
- Благородный капитан, - пролепетал лысый найсанец, цепляясь за меховую
куртку Грелдика. - Я дам сотню золотых монет, если ты пустишь меня на свой
корабль.
Грелдик с отвращением отбросил его на мостовую.
- Тысячу золотых монет, - обещал найсанец, сжимая руку Грелдика,
встряхивая тяжелым кошельком.
- Уберите от меня эту обезьяну, - приказал Грелдик. Один из матросов
почти небрежно оглушил найсанца дубиной по голове и взял кошелек.
- Три серебряные монеты, - презрительно пробормотал он, - остальное -
медь.
И, повернувшись, ударил бесчувственного человека ногой в живот.
Они быстро, по одному, перебежали по сходням на борт, пока Бэйрек и
Мендореллен мечами сдерживали рвущуюся вперед толпу.
- Руби канаты! - завопил Грелдик, когда все оказались на корабле.
Матросы немедленно выполнили приказ, что вызвало вопли разочарования
найсанцев, столпившихся у самой кромки воды. Медленные грязные волны
потихоньку относили судно вниз по течению, отчаянные крики постепенно
становились все глуше.
- Гарион, - сказала тетя Пол, - почему бы тебе не спуститься вниз и
надеть что-нибудь поприличнее? И смой с лица эти омерзительные румяна! А
потом возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.
Гарион, совсем позабывший о своем скудном костюме, слегка покраснел и
поспешил скрыться с глаз.
Когда он, одетый в тунику и трико, вновь поднялся наверх, небо
значительно посветлело, но серый пепел по-прежнему реял в воздухе, затруднял
видимость и покрывал все слоем мелкой серой муки. Отойдя вниз по реке на
некоторое расстояние, Грелдик приказал вновь бросить якорь. Судно лениво
закачалось в густой от грязи воде.
- Сюда, Гарион, - позвала тетя Пол, стоявшая на носу.
Гарион сделал несколько нерешительных шагов, все еще не в силах
избавиться от воспоминаний о том, что произошло во дворце.
- Садись, дорогой, - велела она. - Мне нужно кое о чем потолковать с
тобой.
- Хорошо, тетя, - кивнул он, опускаясь на скамейку.
- Гарион, - начала она, поворачиваясь к юноше. - Ничего не произошло,
пока ты был во дворце Солмиссры?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я, - резковато ответила тетя Пол. - Не
стоит смущать нас обоих, заставляя меня задавать более определенные вопросы,
как ты считаешь?
- Ах, это? - залился краской Гарион. - Нет. Ничего подобного не
случилось.
Однако перед глазами проплыл чувственный образ перезрелой красавицы
королевы, и юноша почувствовал легкое сожаление.
- Прекрасно! Единственное, чего я боялась! Ты пока не можешь позволить
себе подобные глупости, это будет иметь нежелательное воздействие на твою и
без того нелегкую жизнь.
- Боюсь, я тебя не понимаю, - пожал плечами Гарион.
- Ты обладаешь особой силой. И если позволишь вовлечь себя в
легкомысленную интрижку до того, как повзрослеешь, результаты могут быть
поистине непредсказуемыми. Лучше пока не лезть в столь опасные игры!
- Может, было бы гораздо лучше, случись что-нибудь там, у Солмиссры, -
выпалил Гарион, - тогда я потерял бы эту проклятую силу и не смог бы никому
причинить вреда!
- Сомневаюсь, - покачала головой тетя Пол. - Могущество твое слишком
велико и вряд ли бы пропало сразу. Помнишь, о чем мы говорили перед тем, как
покинуть Толнедру? О необходимости учиться управлять собой?
- Не нуждаюсь я ни в чьих наставлениях, - угрюмо огрызнулся Гарион.
- Ошибаешься! И чем скорее решишься выслушать меня, тем лучше.
Могущество твое невероятно - никогда раньше не видела ничего подобного, и
даже временами не совсем понимаю, как тебе удается все то, что ты делаешь.
Ты должен, именно должен немедленно начать обучение, пока не случилось
несчастья. Ты совершенно не можешь держать себя в руках, Гарион, и, если
искренне считаешь, что нельзя причинять вреда людям, сам должен просить меня
немедленно начать занятия.
Необходимо понимать, что ты делаешь!
- Не желаю быть чародеем, - отбивался Гарион. - Единственное, чего я
хочу, - избавиться от всего этого. Можешь помочь мне?
- Нет, - покачала головой тетя Пол, - и даже если бы могла, отказалась
бы.
Могущество нельзя отвергнуть по желанию, мой Гарион. Оно - часть тебя.
- Значит, я стану чудовищем? - горько вздохнул Гарион. - И буду бродить
по свету, сжигая заживо людей или превращая их в жаб и змей? И когда-нибудь,
возможно, настолько привыкну к этому, что и внимание обращать перестану!
Получу вечную жизнь, как ты и дедушка, но перестану быть человеком. В таком
случае, тетя Пол, я предпочитаю умереть.
- НЕ МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ УБЕДИТЬ ЕГО?
Голос тети Пол в мозгу Гариона обращался к тому, другому, существу,
постоянно присутствующему в теле и душе юноши.
- ТОЛЬКО НЕ ТЕПЕРЬ, ПОЛГАРА, - ответил бесстрастный голос. - СЛИШКОМ ОН
СЕЙЧАС ЖАЛЕЕТ СЕБЯ И НИ О ЧЕМ БОЛЬШЕ ДУМАТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ.
- НО ВЕДЬ ДОЛЖЕН ЖЕ ОН НАУЧИТЬСЯ ВЛАДЕТЬ СОБОЙ!
- ПОСТАРАЮСЬ УДЕРЖАТЬ ЕГО ОТ НЕПОПРАВИМЫХ ОШИБОК, - пообещал голос. -
ВРЯД ЛИ ЧТО-ТО МОЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ БЕЛГАРАТА ГАРИОН СЕЙЧАС В
СМЯТЕНИИ, И НАМ НЕЛЬЗЯ ВМЕШИВАТЬСЯ, ПОКА ОН НЕ РЕШИТ САМ, ЧТО ДЕЛАТЬ.
- НЕ МОГУ ВИДЕТЬ, КАК ОН СТРАДАЕТ.
- У ТЕБЯ СЛИШКОМ НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ, ПОЛГАРА! НЕ ВОЛНУЙСЯ, ОН МАЛЬЧИК
КРЕПКИЙ, НЕМНОГО СТРАДАНИЙ НЕ ПОВРЕДИТ!
- Перестаньте переговариваться, словно меня здесь нет! - не выдержал
наконец Гарион. - Мистрис Пол! - вмешался появившийся на палубе Дерник. -
Идите сюда поскорее. Бэйрек хочет убить себя!
- Что? Что он хочет?
- Бормочет что-то о проклятии, - пояснил Дерник, - и угрожает пронзить
себя мечом.
- Идиот несчастный! Где он?
- На корме. Вытащил меч и никого не подпускает.
- Быстро за мной! - бросила на ходу тетя Пол, устремляясь на корму. По
пятам следовали Дерник и Гарион.
- Всех нас охватывает безумие во время сражения, - убеждал Мендореллен,
пытаясь уговорить рыжебородогo великана. - Гордиться тут особенно нечем, но
и впадать в такое отчаяние тоже не стоит!
Бэйрек не ответил. Он стоял на корме, почти у самого края, с белыми от
ужаса глазами; огромный меч описывал медленную зловещую дугу, не подпуская
близко ни одного человека.
Тетя Пол протиснулась через толпу матросов и бесстрашно направилась к
Бэйреку.
- Не пытайся помешать мне, Полгара, - предостерег он.
Но тетя Пол невозмутимо подошла ближе и коснулась кончиком пальца
острия меча.
- Почему бы не попросить Дерника получше наточить лезвие? Подумай
только, как легко меч вонзится между твоих ребер, когда вздумаешь упасть на
него!
Бэйрек испуганно встрепенулся.
- Надеюсь, ты оставил все необходимые распоряжения? - осведомилась она.
- Какие еще распоряжения?
- Мы не знаем, что делать с твоим телом. В самом деле, Бэйрек, я
думала, ты лучше воспитан! Порядочный человек не обременяет друзей подобными
вещами!
Она на секунду задумалась.
- Обычно тела сжигают, но сухих дров в Найссе почти невозможно найти.
Будешь тлеть неделю, если не больше. Скорее всего, придется бросить
тебя в реку! Пиявки и крабы в два счета оставят от тебя один скелет.
На лице Бэйрека появилось обиженное выражение.
- Хочешь, чтобы мы доставили твой меч и щит сыну? - предложила она.
- У меня нет сына, - мрачно проворчал Бэйрек, явно не ожидавший от тети
Пол подобной жестокой практичности.
- Разве я не сказала тебе? Какая непростительная забывчивость!
- О чем это ты?
- Неважно. Не имеет значения. Ну что, собираешься упасть на меч или
пригвоздить себя к мачте? Любой способ неплох! - похвалила тетя Пол и
обернулась к матросам. - Расступитесь-ка, да пошире, пусть граф Трелхеймский
разбежится как следует!
Матросы в оцепенении уставились на нее.
- Что ты там говорила насчет сына? - допытывался Бэйрек, опустив меч.
- Это только отвлечет тебя от дела, Бэйрек, - покачала головой тетя
Пол. - Если я пущусь в разговоры, ты не сможешь как следует разделаться с
собой и еще целую неделю будешь надоедать нам своим нытьем и оханьем.
Подобные больные очень действуют на нервы, сам знаешь!
- Я желаю понять, о каком сыне идет речь!
- Ну ладно, - тяжело вздохнув, согласилась она, - Твоя жена Мирел ждет
ребенка - плод кое-каких взаимных нежностей, которыми вы обменялись во время
твоего визита в Вэл Олорн, насколько я понимаю. И поверь, выглядит она
сейчас как полная луна и очень страдает, потому что твой здоровенный
безобразник сын непрерывно брыкается.
- Сын? - ошеломленно повторил Бэйрек, вытаращив глаза.
- Ну что с тобой, Бэйрек! - запротестовала тетя Пол. - Совсем уже
простых слов не понимаешь? Прислушивайся же хоть немного к тому, что
говорят!
- Сын? - тупо повторил он, роняя меч.
- Ну вот, теперь ты бросаешь его, - укоризненно покачала головой тетя
Пол.
- Немедленно подними и приступай к делу. Неужели собираешься весь день
нас держать в ожидании, пока тебе вздумается покончить с собой? Нехорошо
заставлять ждать стольких людей!
- Я вовсе не собираюсь кончать с собой, - вознегодовал Бэйрек.
- Разве?
- Конечно, нет, - пробормотал он, только сейчас заметив легкую улыбку в
уголках губ тети Пол и пристыженно опуская голову.
- Ты, здоровый дурень, - вздохнула она и, схватив Бэйрека обеими руками
за бороду, притянула поближе и звучно чмокнула в серые от пепла щеки.
Грелдик подозрительно фыркнул, а Мендореллен, шагнув вперед, заключил
Бэйрека в крепкие объятия.
- Счастлив за тебя, друг мой! Сердце мое поет от радости!
- Принесите-ка бочонок! - велел Грелдик матросам, изо всех сил хлопая
великана по спине. - Отпразднуем радостную весть и выпьем за наследника
графства Трелхеймского!
- Ну, сейчас начнется веселье, - потихоньку шепнула Гариону тетя Пол. -
Пойдем со мной.
И, осторожно ступая, направилась на нос.
- Неужели она никогда не станет прежней? - спросил Гарион, когда они
вновь остались наедине.
- Кто?
- Королева, - пояснил Гарион. - Навсегда останется змеей?
- Со временем ей самой не захочется быть человеком, - ответила тетя
Пол. - Облик, который мы принимаем, постепенно начинает действовать на наши
мысли, а когда пройдет много лет, королева будет все больше превращаться в
змею и все менее оставаться женщиной.
Гарион вздрогнул:
- Может, было бы милосерднее убить ее?
- Я обещала богу Иссе оставить ей жизнь.
- Это и в самом деле был бог?
- Его дух, - ответила она, не отрывая взгляда от сизой дымки. -
Солмиссра вселила в изваяние дух Иссы, и статуя на время стала богом. Все
это очень сложно.
Тетя Пол говорила рассеянно, будто какая-то неотвязная мысль терзала
ее.
- Ну где же он?!! - раздраженно воскликнула она наконец.
- Кто?
- Отец. Давно уже должен был вернуться! Они молча стояли, глядя на
мутную воду. Наконец она отвернулась от поручня, брезгливо отряхнула плащ.
Пепел поднялся в воздух серыми облачками.
- Я иду вниз, - поморщившись, объявила тетя. - Здесь слишком грязно.
- Мне казалось, ты хочешь поговорить со мной.
- По-моему, ты еще не готов выслушать... Я подожду. Она уже хотела было
уйти, но остановилась - Кстати, вот что, Гарион.
- Да, тетя?
- На твоем месте я не притронулась бы к элю, который пьют эти матросы!
После той гадости, которую тебя заставили выпить во дворце, дело,
возможно, кончится плохо. Можешь даже заболеть - Ну... хорошо, - согласился
он с легким сожалением.
- Ты, конечно, волен поступать как хочешь, но, думаю, лучше тебе знать
об этом.
С этими словами она подошла к люку и начала спускаться по ступенькам.
Смятение охватило Гариона. Столько событий произошло всего за день, что
перед глазами, как в калейдоскопе, непрерывно пробегали то и дело меняющиеся
картины.
- СПОКОЙНО! - послышался знакомый сухой голос.
- Что?!
- Я ПЫТАЮСЬ КОЕ-ЧТО УСЛЫШАТЬ. БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН!
- Что именно?
- ВОН ТАМ. СЛЫШИШЬ?
Откуда-то издалека донесся очень слабый, почти неуловимый топот.
- Что там?
Голос не ответил, но амулет на шее начал пульсировать в такт
отдаленному стуку.
Сзади послышались легкие шаги.
- Гарион?
Юноша успел повернуться и тут же очутился в объятиях Се'Недры.
- Я так беспокоилась за тебя! Где ты был?
- Какие-то люди пробрались на корабль и схватили меня, - объяснил он,
пытаясь освободиться. - Потом отвели во дворец.
- Какой ужас! Ты видел королеву?
Гарион кивнул, с дрожью ужаса вспомнив раздувающую капюшон кобру,
лежащую на диване и любующуюся собой в зеркале.
- Что случилось? - ахнула девушка.
- Очень многое. И не всегда приятное. Каким-то внутренним слухом юноша
вновь уловил странный стук.
- Они что, пытали тебя? - с расширенными от страха глазами спросила
Се'Недра.
- Нет, ничего подобного.
- Тогда расскажи обо всем, - потребовала она.
Гарион понимал, что Се'Недра не оставит его в покое, пока не услышит
всю правду.
Пока он рассказывал, приглушенный стук, казалось, становился все
громче, а правая ладонь начала зудеть. Он машинально почесал ее.
- Какой кошмар! - воскликнула Се'Недра, выслушав до конца. - Неужели
тебе не было страшно?
- Не очень, - отозвался Гарион, все еще почесываясь. - Они все время
заставляли меня пить какую-то дрянь, и голова была как в тумане. Совсем
ничего не чувствовал.
- Ты и в самом деле убил Мааса? Вот так? - удивленно спросила Се'Недра,
прищелкнув пальцами.
- Ну не совсем, - попытался объяснить Гарион. - Было и кое-что другое.
- Так и знала, что ты чародей! - торжествующе заключила девушка. - Еще
в тот день, около пруда, помнишь?
- Не желаю я быть волшебником, - запротестовал Гарион. - И не просил об
этом.
- Я тоже не по собственному выбору родилась принцессой.
- Это не одно и то же. Быть королем или принцессой - значит, родиться
ими и управлять государством. Но если ты чародей, должен пользоваться своим
могуществом.
- Не вижу особой разницы, - упрямо настаивала Се'Недра.
- В моей власти совершить чудо, и эти чудеса приводят к ужасным
последствиям.
- И что? - раздражающе-спокойно осведомилась она. - Я тоже умею
совершать ужасные вещи... то есть умела, еще в Тол Хонете. Одно мое слово -
и слугу могли выпороть пли даже казнить, я этого не делала, но все же могла,
правда ведь?
Могущество есть могущество, Гарион, и результаты всегда одинаковы. Не
обязательно причинять вред людям, если не хочешь этого.
- Это случается иногда. И не по моей воле. Стук превратился в грохот,
тупой болью отдающийся в висках.
- Тогда тебе придется научиться управлять собственной силой.
- Ты говоришь совсем как тетя Пол.
- Она пытается помочь тебе, - кивнула принцесса, - и хочет, чтобы ты
понял: это все равно придется сделать, раньше или позже. Сколько еще людей
тебе придется сжечь прежде, чем прислушаешься к голосу разума?
- Ты могла бы не упоминать об этом, - пробормотал Гарион, глубоко
задетый ее словами.
- Правильно, - согласилась Се'Недра, - могла бы. Повезло тебе, что не я
твоя тетя! Я бы так долго твои глупости терпеть не стала!
- Ничего ты не понимаешь, - угрюмо пробормотал Гарион.
- Понимаю, и гораздо лучше, чем ты думаешь, Гарион. Знаешь, в чем твоя
беда? Никак не хочешь взрослеть! Желаешь всю жизнь оставаться мальчишкой! Да
только не выйдет, никому еще не удавалось! Неважно, что твоя сила велика,
император ты или чародей - время остановить нельзя! Я поняла это много лет
назад, но, по всей видимости, просто потому, что гораздо умнее тебя.
И без единого слова, не потрудившись ничего объяснить, Се'Недра
приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его прямо в губы!
Гарион, покраснев до ушей, смущенно опустил голову.
- Скажи мне, - начала Се'Недра, перебирая рукав его туники, - королева
Солмиссра и в самом деле так прекрасна, как говорят?
- Она была самой красивой женщиной, которую я видел в жизни! - не
задумываясь, ответил Гарион. Принцесса гордо вскинула голову.
- Ненавижу тебя! - прошипела она сквозь стиснутые зубы и, всхлипнув,
побежала на поиски тети Пол.
Гарион недоуменно поглядел вслед девушке и, отвернувшись, мрачно
уставился на реку, серую от непрерывно падающего пепла. Зуд в ладони стал
нестерпимым; он непрерывно чесался, раздирая кожу ногтями.
- ТЫ ТОЛЬКО РАСЦАРАПАЕШЬ ЕЕ ДО КРОВИ! - заметил голос.
- Но она чешется! Просто невыносимо!
- НЕ БУДЬ РЕБЕНКОМ!
- В чем причина?
- ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО И В САМОМ ДЕЛЕ НЕ ЗНАЕШЬ? ПРИДЕТСЯ ТЕБЕ УЧИТЬСЯ
БОЛЬШЕМУ, ЧЕМ Я ДУМАЛ. ПОЛОЖИ ПРАВУЮ РУКУ НА АМУЛЕТ.
- Зачем?
- ДЕЛАЙ И НЕ СПРАШИВАЙ, ГАРИОН.
Юноша расстегнул ворот туники и положил горящую ладонь на медальон.
Словно ключ, входящий в скважину, для которой был изготовлен,
прикосновение руки к пульсирующему, подобно бьющемуся сердцу, амулету
оказалось единственно правильным и нужным.
Зуд в ладони превратился в уже знакомый сильный толчок, а биение гулко
отдавалось в ушах.
- НЕ СЛИШКОМ УСЕРДСТВУЙ, - предостерег голос. - ИЛИ ХОЧЕШЬ РЕКУ
ВЫСУШИТЬ?
- Но что происходит? В чем дело?
- БЕЛГАРАТ ПЫТАЕТСЯ НАЙТИ НАС.
- Дедушка? Где?
- ТЕРПЕНИЕ!
Пульсация все усиливалась, пока все тело Гариона не затрепетало от
гулких ударов. Он перегнулся через поручень, пытаясь что-нибудь разглядеть в
сплошном тумане. Но город был совсем не виден, а крики и вопли, доносившиеся
со скрытых серой дымкой улиц, становились все слабее. И тут где-то
посередине реки шевельнулась странная тень, не очень большая, темная,
бесшумно пробирающаяся вниз по течению.
Биение все громче отдавалось в ушах, а тень приблизилась к кораблю, и
Гарион с трудом различил очертания маленькой лодки и услышал плеск весел.
Гребец повернул голову; юноша узнал Силка. Лицо драснийца было серым от
пепла; по щекам текли струйки пота На корме сидел господин Волк в темном
плаще с капюшоном.
- ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, БЕЛГАРАТ, - приветствовал бесстрастный голос.
- КТО ЭТО? - прозвучал в мозгу Гариона испуганный голос Волка. - ТЫ,
БЕЛГАРИОН?
- НЕ СОВСЕМ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ПОКА НЕТ, НО МЫ ПОСТЕПЕННО СБЛИЖАЕМСЯ
ДРУГ С ДРУГОМ!
- А Я-ТО УДИВЛЯЛСЯ, КТО ТАК ШУМИТ.
- ИНОГДА ОН СЛИШКОМ УСЕРДСТВУЕТ. НИЧЕГО, ЕЩЕ НАУЧИТСЯ.
Тут кто-то из матросов, собравшихся вокруг Бэйрека, заметив лодку,
окликнул остальных, и все столпились у поручня, разглядывая утлое суденышко.
На палубе, привлеченная суматохой, появилась тетя Пол.
- Долго тебя не было! - окликнула она.
- Слишком много всего случилось, - отозвался старик.
Откинув капюшон, он отряхнул с плаща серый порошок. Только сейчас
Гарион заметил, что рука Волка висит на грязной перевязи.
- Что с твоей рукой? - спросила тетя Пол.
- Я предпочел бы не говорить об этом.
Щеку Волка пересекала уродливая царапина, а глаза горели плохо скрытым
гневом.
Силк, с ехидной улыбкой на вымазанном пеплом лице, ловко подогнал лодку
к самому борту.
- Думаю, ничто на свете не заставит тебя придержать язык, - раздраженно
обратился Волк к коротышке.
- Неужели я осмелился бы хоть что-то сказать, о могущественный чародей?
- издевательски ответил Силк, притворно-невинно вытаращив узенькие глазки.
- Лучше помоги подняться на борт, - угрюмо проворчал Волк с видом
смертельно оскорбленного человека.
- Как скажешь, о древнейший, - кивнул Силк, явно пытаясь удержаться от
смеха, и, подхватив старика, помог перебраться через поручень.
- Уходим отсюда, - коротко велел господин Волк капитану Грелдику.
- Куда именно, господин Белгарат? - осторожно спросил тот, явно
опасаясь окончательно в