Дэвид Эддингс. Последняя игра Летописи Белгариада КНИГА ПЯТАЯ И наконец, посвящается Ли, моей любимой жене, чья рука и мысль касались каждой страницы и которая помогала мне в этом свершении - так же, как она помогает мне во всем, что я делаю. ПРОЛОГ,в котором рассказывается о начальных и заключительных событиях из "Книги Торака"* Слушайте меня, энгараки, ибо я - Торак, Властитель Властителей и Король Королей. Склоните же головы пред именем моим и превозносите меня в молитвах, приносите мне жертвы, ибо я и есть бог ваш и власть имею перед всеми королевствами энгараков. И неотвратима будет моя кара, если вы прогневите меня. Я был еще до сотворения мира. И я буду после того, как горы рассыплются в песок, моря высохнут и превратятся в зловонные болота, а мир перестанет существовать. Ибо я был до Времени и буду после него. Из этих вневременных просторов Бесконечности взирал я в будущее. И видел существование двух Судеб, которые должны устремиться навстречу друг другу из безграничных пространств Вечности. Каждая Судьба была Совершенством, и при этой последней встрече все, что было разделено, станет единым, и в это мгновение все прошлое, сущее и будущее должны слиться в одну Цель. И было мне Видение, и заставил я шестерых моих братьев объединить усилия в свершении всего для исполнения. Итак, мы показали путь Луне и Солнцу и сотворили этот мир. Мы покрыли его лесами и травами и создали зверей, птиц и рыб, чтобы они заполнили землю, воздух и воды, сотворенные нами. Но Отец наш не возрадовался этому. Он отвернул лицо свое от наших трудов, чтобы размышлять над Совершенством. Я отправился один к вершинам Корима, которых больше нет, и умолял его принять мое творение. Но он отверг труд, на который я подвиг своих братьев, и отвернулся от меня. Тогда я ожесточил сердце свое против него и спустился с Корима, зная, что отныне нет у меня Отца. Снова посоветовался я со своими братьями, мы объединили усилия и создали людей, чтобы они стали исполнителями нашей воли. И создали мы народов великое множество. И каждому народу позволили выбрать того, кто должен стать его богом. Но ни один народ не выбрал себе Олдура. Тот остался вечно озлоблен тем, что мы не дали ему владений. Олдур покинул нас и стал пытаться чарами переманить от нас слуг наших. Но мало оказалось таких, кто бы обратился к нему. Народы, ставшие моими, назвали себя энгараками. Я был доволен ими и привел их к вершинам Корима, которых больше нет, и открыл им смысл Цели, ради которой я создал мир. И тогда они стали возносить мне молитвы и приносить жертвы. И я благословил их, и они процветали и множились. В ознаменование своей благодарности воздвигли они алтарь в мою честь и там приносили мне в жертву самых прекрасных дев и самых отважных юношей. И я был вполне доволен ими и снова благословил их, так что вознеслись они выше всех других народов, и богатство их многократно возросло. Но теперь сердце Олдура преисполнилось зависти к тому почитанию, которым я пользовался, и озлобился он против меня. В потаенных глубинах души своей он стал вынашивать заговоры, и взял он камень и вдохнул в него жизнь, чтобы тот мог помешать исполнению моей Цели. И с помощью этого камня он думал добиться господства надо мною. Так и появился Краг Яска. И в нем была запечатлена вечная вражда ко мне. А Олдур отдалился от тех, кого называл своими учениками, и стал замышлять, как с помощью этого камня овладеть миром. Я видел, что проклятый камень отдалил Олдура и от меня, и от других наших братьев. И пошел я к Олдуру и увещевал его, умоляя, чтобы он снял жестокое заклятие с камня и отнял у него жизнь, которую вдохнул в него. Это сделал я для того, чтобы Олдур мог воссоединиться с братьями своими. Я даже плакал и унижался перед ним. Но сатанинский камень уже обрел власть над душой Олдура, и сердце его ожесточилось против меня. И тогда увидел я, что созданный Олдуром камень навсегда повергнет брата моего в рабство. И он говорил со мною пренебрежительно и прогнал меня прочь. Тогда во имя любви, которую я питал к нему, и для того, чтобы спасти его от дьявольской стези, которая открылась мне в моем Видении, поразил я брата моего Олдура и отнял у него проклятый камень. И унес я Краг Яску, чтобы подчинить его своей воле, унять таящуюся в нем злобу и сокрушить зло, - зло, для которого был он создан. Олдур преисполнился гневом против меня. Он отправился к нашим братьям и лгал, обвиняя меня. И каждый из них приходил ко мне, свысока говорил со мною, требуя, чтобы я вернул Олдуру то, что исковеркало душу его и что я взял у него, чтобы избавить его от чар. Но я не соглашался. Тогда они стали готовиться к войне. Небо почернело от дыма, когда их народы стали ковать железное оружие, чтобы пролить кровь моих энгараков. По прошествии года их воинства вторглись в земли энгараков. Мои братья стояли во главе этих орд. Но теперь я ненавидел саму мысль о том, что могу поднять руку свою против них. Но я не мог позволить, чтобы они опустошали земли моего народа или проливали кровь тех, кто поклонялся мне. И знал я, что война между братьями моими и мною могла обратиться лишь во зло. В этой борьбе Судьбы, которые я видел, могли бы преждевременно сойтись друг с другом, и при этом Вселенная была бы уничтожена. И поэтому выбрал я то, чего ужасался, но что было меньшим злом, чем опасность, которую я предвидел. Я взял проклятый Краг Яску и поднял его против самой Матери Земли. И во мне заключалась Цель одной из Судеб, в то время как Цель другой была заложена в том камне, который создал Олдур. Тяжесть всего гибельным бременем лежала на нас, а земля не могла выдержать этого. Тогда ее мантия разверзлась передо мною, и море разлилось, затопляя земную поверхность. Так были разделены народы, чтобы не кинулись они на бой друг с другом и не пролили кровь свою. Но злоба, которую Олдур вдохнул в камень, была такова, что, когда поднял я Краг Яску, чтобы разделить мир и предотвратить пагубное кровопролитие, тот поразил меня пламенем. Когда я обратился к нему с заклятьями, он полыхнул ужасным огнем, охватившим меня. Рука, в которой держал я его, была сожжена, а глаз, которым созерцал я его, - ослеплен. Половину лица моего обезобразил этот огонь. И я, который являлся красивейшим среди братьев моих, теперь внушал всем отвращение и вынужден был скрывать лицо свое под живой стальной маской, дабы никто не избегал меня. Причиненное мне зло преисполнило меня сильнейшим страданием, внутри меня жила боль, которая не могла угаснуть до тех пор, пока предательский камень не будет освобожден от своего заклятия и не раскается в своей злобе. Но темное море простиралось между народом моим и теми, кто мог выступить против него, а мои враги бежали в ужасе от содеянного мною. Да, даже братья мои бежали из сотворенного нами мира, ибо больше не осмеливались выступать против меня. Но они со своими последователями все же продолжали строить заговоры. Тогда я увел народ свой в пустынные земли Маллории и тем побудил его построить в укромном месте неприступный город. Они назвали его Ктол Мишрак - в напоминание о страданиях, которые я перенес ради них. И я укрыл город их облаком, которое всегда будет над ним. Затем я распорядился выковать железный сундучок и поместил туда Краг Яску, чтобы дьявольский камень никогда не смог обратить силу свою для разрушения. Я трудился тысячу лет, а затем еще тысячу, доказывая камню, что могу освободить его от проклятия зла, которое Олдур наложил на него. Велика была сила заклинаний и могущественных слов, которые обрушивал я на зловещий камень, но его сатанинское пламя все еще вспыхивало, когда я приближался к нему, и чувствовал я его проклятие, поразившее весь мир. И вот Белар, самый молодой и опрометчивый из братьев моих, сговорился против меня с Олдуром, все еще в душе пылавшим ненавистью и завистью ко мне. А дух Белара говорил с его недостойным народом, олорнами, и восстановил его против меня. Дух Олдура послал к ним Белгарата, своего ученика, в котором он полнее всего воплотил злобу свою. И злокозненные советы Белгарата укрепились в душах Чирека, вождя олорнов, и трех его сыновей. С помощью демонических чар преодолели они морскую преграду, которую я воздвиг, и ночью, как воры, пробрались к городу Ктол Мишрак. Украдкой и коварством проникли они в мою железную башню и проложили себе путь к сундучку, хранившему в себе дьявольский камень. Младший сын Чирека, которого люди прозвали Райве Железная Хватка, был так опутан чарами и заклинаниями, что смог взять окаянный камень и не погибнуть. И они бежали с ним на Запад. Вместе с воинами народа моего я преследовал их, чтобы проклятие Краг Яски никогда больше не тяготело над землей. Но тот, кого называли Райве, поднял камень и направил его дьявольский огонь на моих людей. Так похитители скрылись, унося с собой зло камня в свои западные земли. И тогда уничтожил я могущественный город Ктол Мишрак, так что народ мой должен был бежать из его руин. И я разделил энгараков на племена. Недракам отдал я северные земли, где лежал путь, по которому пришли похитители. Таллов, наиболее приспособленных для всяческих тягот, поселил я в срединных землях. Мергов, самых воинственных из моих людей, послал я на юг. А большую часть я оставил с собой в Маллории, чтобы они служили мне и множились вплоть до того дня, когда мне понадобится армия против Запада. Надо всеми этими народами я поставил гролимов, обучив их заклинаниям и волшебству, чтобы они стали моими жрецами и наблюдали за усердием всех остальных. Именно им поручил я поддерживать огонь на моих алтарях и приносить жертвы в мою честь. Белгарат в злобе своей послал Райве с окаянным камнем править одним из островов в море Ветров. И там Белар повелел двум звездам пасть на землю. Из них Райве выковал себе меч и поместил Краг Яску в его рукоять. И когда Райве схватил этот меч, Вселенная содрогнулась и я вскрикнул, ибо опять пришло мне мое Видение, в котором оказалось многое из того, что ранее было сокрыто. И я увидел, что чародейка - дочь Белгарата - со временем станет моей невестой, и я возрадовался. Но увидел я также, что среди потомков Райве появится Дитя Света, которое станет орудием Судьбы, противостоящей другой Судьбе, создавшей для меня мою Цель. Потом наступит день, когда мне придется пробудиться от бесконечно длинного сна и с мечом в руке встретить Дитя Света. И в тот день две Судьбы столкнутся, и жив останется один лишь победитель, и впредь сохранится одна лишь Судьба. Но которая из них - мне было неведомо. Долго раздумывал я над этим Видением, но ничего более мне не открылось. И тысяча лет прошла, и даже больше. И тогда призвал я к себе Зидара, мудрого и справедливого человека, который бежал от злых чар ученика Олдура и пришел ко мне, чтобы стать учеником моим. И послал я его ко двору змеиного народа, который обитал среди западных болот. Их богом был Исса, но он всегда был ленив и спал, оставив свой народ, называвший себя найсанцами, в полной власти их королевы. Именно ей Зидар и сделал некоторые предложения, которые пришлись той по душе. И она послала своих лазутчиков-убийц ко двору потомков Райве. Там они вырезали всех, за исключением одного ребенка, который бросился в море и утонул. Итак, Видение оказалось ошибкой, ибо как могло родиться Дитя Света, если не осталось никого, кто мог произвести его на свет? Таким образом, я убедился, что Цель моя будет достигнута и что злоба Олдура и братьев его не разрушит мир, который я сумел создать. Королевства Запада, которые слушались ложных советов и обманчивых поучений злобных богов и дьявольских колдунов, будут превращены в пыль. И разорю я тех, кто пытался отвергнуть меня и пресечь планы мои, и умножу их страдания. И будут повергнуты они ниц предо мною, предлагая себя для жертвоприношений на моих алтарях. И придет время, когда обрету я Владычество и Господство над всей землей и все народы станут моими. Слушайте же меня, люди, и страшитесь меня. Склонитесь предо мною и почитайте меня. Ибо я есть вечный Торак, Король Королей, Властитель Властителей и Единый Бог этого мира, который я создал. * Считается, что этот вариант отрывка из ужасной "Книги Торака" лишь один из нескольких распространенных среди недраков. Поскольку к официальной рукописи этой книги были допущены лишь высшие гролимы, невозможно установить подлинность этого варианта, хотя его содержание и говорит о том, что по большей части она может соответствовать изначальной рукописи. Полагают, подлинный экземпляр полной "Книги Торака" находится в библиотеке короля Чирека Энхега, но этот экземпляр не был найден. (Примечание издателя.) Часть 1. ГАР ОГ НЕДРАК Глава 1 В звучании колокольчиков мулов есть что-то определенно печальное, - подумал Гарион. - Мул сам по себе не очень привлекательное животное, а в его походке есть какая-то непонятная особенность, которая заставляет заунывно звучать висящие на его шее бубенцы". Мулы принадлежали драснийскому торговцу по имени Малгер, высокому человеку с мрачным взглядом и в зеленом дублете, который - за плату, разумеется, - разрешил Гариону, Силку и Белгарату сопровождать его в Гар Ог Недрак. Мулы Малгера были нагружены товарами, а сам Малгер едва не сгибался под тяжестью столь великого множества предубеждений и предрассудков, что сам чем-то напоминал мула. Силк и достопочтенный купец с первого взгляда невзлюбили друг друга, и Силк развлекался тем, что насмехался над своим земляком во время их путешествия на восток, через зыбкие торфяники к острым вершинам, которые обозначали границу между Драснией и землями недраков. Их споры, переходившие в перебранку, почти так же действовали на нервы Гариону, как и позвякивание бубенцов малгеровских мулов. В данное время раздражительность Гариона имела особую причину: он боялся, и не стоило даже пытаться скрывать этот факт от самого себя. Загадочные слова в "Кодексе Мрина" ему были объяснены с предельной ясностью. И сейчас Гарион скачет на встречу, которая предопределена с самого начала времен, и никакой возможности избежать ее у него нет. Грядет столкновение двух явственных Пророчеств, и даже если бы он смог удостовериться, что в одно из них где-то вкралась ошибка, другое Пророчество неизбежно привело бы Гариона к ожидавшей его встрече без всякой жалости или малейшего снисхождения к его чувствам. - Полагаю, вы не улавливаете смысла, Эмбар, - говорил Силку Малгер с той язвительной церемонностью, к которой обычно прибегают некоторые люди в разговоре с теми, кого они на самом деле презирают. - Мой патриотизм или его отсутствие ничего общего не имеют с этим делом. Благополучие Драснии зависит от торговли, и, если наши агенты будут продолжать скрывать свою деятельность, выступая под маской торговцев, не много понадобится времени, чтобы любой честный драсниец перестал с вами здороваться где бы то ни было. Малгер врожденным у всех драснийцев чутьем мгновенно распознал, что Силк был не тем, за кого себя выдавал. - О, послушайте, Малгер, - с явной снисходительностью ответил Силк, - не будьте так наивны. Любое королевство в мире прикрывает свою разведывательную деятельность именно таким образом. Так поступают и толнедрийцы, и мерги, и таллы. Что же вы хотите, чтобы я ходил повсюду со значком на груди, на котором было бы написано "шпион"? - Откровенно говоря, Эмбар, мне нет дела до того, что вы делаете, - ответил Малгер, причем его худое лицо стало еще жестче. - Я могу только сказать, что я очень устал от слежки за собой везде, куда бы я ни направился, и только потому, что драснийцам уже не верят вообще. Силк, нахально усмехнувшись, пожал плечами: - Так уж устроен мир, Малгер. Вам нужно привыкнуть к этому, поскольку он и не собирается меняться. Малгер беспомощно посмотрел на маленького человечка с крысиным лицом, а затем поскакал назад, чтобы составить компанию своим мулам. - Не слишком ли ты перебарщиваешь? - предположил Белгарат, пробуждаясь от кажущейся дремоты, в которую он всегда впадал, когда ехал верхом. - Если ты выведешь его из себя, на границе он выдаст тебя охране и мы никогда не попадем в Гар Ог Недрак. - Малгер не скажет ни слова, дружище, - заверил его Силк. - Если он сделает это, его самого задержат и обыщут, а ведь на свете не существует торговцев, которые не прятали бы в своих тюках несколько вещиц, которым быть там не полагается. - Почему бы тебе просто не оставить его в покое? - спросил Белгарат. - Для меня это хоть какое-то занятие, - ответил Силк, пожав плечами. - Иначе пришлось бы рассматривать пейзаж, а восточная Драсния наводит на меня тоску. Белгарат кисло промычал что-то в ответ, надвинул на голову серый капюшон и опять погрузился в дремоту. А Гарион вернулся к своим меланхолическим размышлениям. Жидкие кусты, которые покрывали топкие болота, придавали им угнетающий серо-зеленый оттенок, и Северный караванный путь выглядел на их фоне словно пыльный белесый шрам. Небо хмурилось вот уже почти две недели, но тем не менее не было и намека на просвет в тучах. Путники с трудом пробирались по этому тоскливому миру, лишенному теней, к мрачным горам, маячившим на горизонте. Больше всего расстраивала Гариона несправедливость, ведь он никогда не желал ничего подобного. Он никогда не хотел стать волшебником. Он не хотел быть райвенским королем. Он даже сомневался, что действительно мечтал жениться на принцессе Се'Недре, хотя в этом отношении мнение его было двояким. Маленькая принцесса Толнедры могла быть - особенно если хотела чего-нибудь - совершенно восхитительной. Однако по большей части она ничего не желала, и тогда проявлялась ее настоящая сущность. Если бы Гарион сознательно стремился к чему-либо из этого, он мог бы принять ожидающее его как свой долг, но с некоторыми оговорками. Ему же не дали никакого выбора, и он ловил себя на том, что хотел бы спросить безразличное небо: "А почему я?" Гарион ехал верхом рядом со своим дремлющим дедушкой под пение Ока Олдура, и даже это вызывало раздражение. Око, которое было вделано в рукоять огромного меча, висевшего у него за спиной, без конца пело ему с каким-то нелепым воодушевлением. Может быть, Оку и подобает ликовать по поводу предстоящей встречи с Тораком, но ведь именно Гариону придется встретиться лицом к лицу с богом-Драконом энгараков, и именно Гарион должен будет осуществить кровавую расправу над ним. При создавшихся условиях, по мнению Гариона, монотонное благодушие Ока было по меньшей мере проявлением очень дурного тона. На границе между Драснией и Гар Ог Недраком Северный караванный путь проходит через узкое скалистое ущелье. Там стояли два гарнизона - один драснийский, а другой недракский - разделенные простой аркой, состоящей из единственной горизонтальной балки. Сама по себе она представляла несущественное препятствие, но как символ выглядела более устрашающе, чем ворота Во Мимбра или Тол Хонета. По одну сторону от нее находился Запад, по другую - Восток. Одним шагом можно было перемахнуть из одного мира в совершенно иной, и Гарион всей душой желал, чтобы ему не пришлось сделать этот шаг. Как и предсказывал Силк, на границе Малгер ничего не сказал о своих подозрениях облаченным в кожаные одежды недракским солдатам, и они без всяких сложностей прошли в горы Гар Ог Недрака. Как только караванная дорога миновала границу, она начала круто подниматься вверх по узкому ущелью рядом с быстрым горным потоком. Скалистые стены ущелья были крутыми, черными, давящими. Небо наверху сузилось до грязной серой ленты, и позвякивание бубенцов на мулах эхом отдавалось от скал, смешиваясь с грохотом потока. Белгарат очнулся от дремоты и огляделся вокруг - в глазах его мелькнула тревога. Он бросил на Силка быстрый косой взгляд, предупреждая коротышку держать рот на замке, а потом прочистил горло и сказал: - Мы хотим поблагодарить вас, достопочтенный Малгер, и пожелать вам всяческой удачи здесь в ваших сделках. Малгер бросил на старого волшебника настороженный взгляд. - Мы расстанемся с вами при выходе из этого ущелья, - спокойно продолжал Белгарат. - У нас дело в стороне от этого пути. - Он сделал довольно неопределенный жест. - Я не хочу ничего знать, - проворчал Малгер. - Разумеется, вы ничего и не знаете, - заверил его Белгарат. - И, пожалуйста, не воспринимайте всерьез замечания Эмбара. У него саркастический склад ума, и подчас он говорит то, что на самом деле не думает, поскольку ему нравится злить людей. Когда-нибудь вам доведется узнать его поближе, и он не покажется вам таким уж скверным. Малгер посмотрел на Силка долгим суровым взглядом, но оставил сказанное без замечаний. - Удачи вам во всем, что бы вы ни делали, - ворчливо сказал он больше из учтивости, нежели побуждаемый искренними, добрыми чувствами. - Мы в долгу перед вами, достопочтенный Малгер, - добавил Силк с насмешливой любезностью. - Ваше гостеприимство было поистине исключительным! Малгер снова вперил взгляд в Силка. - Вы мне действительно не нравитесь, Эмбар! - резко сказал он. - Это ужасно! - осклабился Силк. - Перестань! - оборвал его Белгарат. - Я делал все, чтобы он полюбил меня, - запротестовал Силк. Белгарат повернулся к нему спиной. - Я серьезно, - сказал Силк, обращаясь к Гариону, но глаза его таили насмешку. - Я тоже не верю тебе, - ответил Гарион. Силк вздохнул. - Никто меня не понимает, - пожаловался он. Затем рассмеялся и поехал вверх по дороге, удовлетворенно насвистывая. Выехав из ущелья, они покинули Малгера и через завалы из валунов и упавших деревьев стали пробираться влево от караванной дороги. На гребне нагромождений камня остановились, чтобы поглядеть, как медленно идут мулы Малгера, и стояли так, пока те не скрылись из виду. - Куда же мы направляемся? - спросил Силк, искоса взглядывая вверх на гонимые ветром облака. - Я думал, мы едем в Яр Горак. - Ну да, - ответил Белгарат, поглаживая бороду. - Но мы обогнем город и въедем в него с другой стороны. Точки зрения, высказанные Малгером, делают путешествие с ним несколько рискованным. Он может не вовремя ляпнуть что-нибудь. Кроме того, нам с Гарионом следует кое о чем позаботиться, прежде чем мы попадем туда. - Старик поглядел вокруг. - Вон там нам нужно кое-что сделать, - сказал он, указывая на узкую зеленую долину у дальнего склона хребта. Указав путь в долину, Белгарат спешился. Силк, ведя в поводу единственную вьючную лошадь, остановился около небольшого родника и привязал лошадей к засохшей коряге. - Что же мы должны сделать, дедушка? - спросил Гарион, соскакивая с седла. - Твой меч слишком бросается в глаза, - заметил ему старик. - Если мы не хотим всю дорогу отвечать на вопросы, нужно с ним что-нибудь сделать. - Ты собираешься сделать его невидимым? - с надеждой спросил Силк. - Что-то вроде этого, - сказал Белгарат Гариону. - Открой свой разум Оку и дай ему просто поговорить с тобой. - Не понимаю, - нахмурился Гарион. - Просто расслабься. Око сделает все остальное. Оно очень волнуется за тебя, поэтому не обращай особого внимания, если оно начнет тебе что-нибудь предлагать. У него крайне ограниченное понимание реального мира. Расслабься же, и пусть твои мысли текут спокойно. Мне нужно поговорить с Оком, а я могу сделать это только через тебя. Око не станет слушать никого больше. Гарион прислонился к дереву и через мгновение обнаружил, что его мозг наполнился какими-то странными образами. Мир, который представился ему, был окутан слабым голубым туманом, и все представлялось каким то угловатым, как бы построенным из плоскостей и острых кристаллических граней. Гариону представилось видение самого себя с пламенеющим мечом в руках, во весь опор скачущего против целой орды безликих людей, убегающих с его пути. И тогда в мозгу резко прозвучал голос Белгарата: "Перестань!" Эти слова, как понимал Гарион, были сказаны не ему, а Оку. Затем голос старика перешел в шепот, наставляющий, объясняющий что-то. Реакция того, другого, кристаллического сознания, казалось, таит в себе раздражение, но в конце концов, по-видимому, было достигнуто какое-то согласие, и тогда рассудок Гариона прояснился. Белгарат с унылым видом тряс головой. - Это иногда походит на разговор с ребенком, - сказал он. - У него нет никакого представления о числах, и он даже не может понять значение слова "опасность". - Он все еще там, - несколько разочарованно заметил Силк. - Я все еще вижу меч. - Это потому, что ты знаешь, что он там, - сказал ему Белгарат. - Другие люди не увидят его. - Как же можно не увидеть такое огромное? - возразил Силк. - Это очень сложно объяснить, - ответил Белгарат. - Око просто не даст людям видеть это, то есть меч. Если они станут присматриваться вблизи, то увидят только, что Гарион носит на своей спине что-то, но они не будут настолько любопытны, чтобы пытаться выяснить, что же это такое. По сути дела, лишь немногие люди заметят самого Гариона. - Ты хочешь сказать, что Гарион сам будет невидим? - Нет. Просто он окажется незаметным. Но давайте же поспешим: в этих горах ночь наступает очень быстро. Яр Горак был, вероятно, самым безобразным городом, который приходилось когда либо видеть Гариону. Он протянулся по обе стороны мутного желтого потока, и его пыльные немощеные улицы подымались по крутым склонам длинного оврага, который поток проложил среди холмов. Склоны оврага за пределами города были лишены всякой растительности, а ближе к холмам темнели штольни и большие глубокие котлованы. Пробивавшиеся в них ключи несли по склонам свои мутные воды к широкому грязному ручью. Город казался построенным на скорую руку, и все его постройки отличались неказистостью. В качестве строительного материала по большей части использовались бревна и необработанные камни, а некоторые дома достраивались даже с помощью парусины. Улицы кишели высокими темнолицыми недраками, многие из которых были явно пьяны. Когда путники появились в городе, около дверей таверны возникла отвратительная драка. Им пришлось остановиться, пока, наверное, дюжины две недраков барахтались в грязи, пытаясь изувечить друг друга. Солнце уже склонялось к закату, когда в конце грязной улицы они нашли гостиницу. Она представляла собой большое квадратное здание, первый этаж которого был возведен из камня, а второй построен из бревен, причем сзади были установлены подпорки. Путники расседлали лошадей, сняли комнату на ночь и затем спустились в общую залу, похожую скорее на амбар. Скамьи в ней были расшатанными, а скатерти засаленные, все в крошках и пятнах. Сверху на цепях свисали коптящие масляные светильники, а над всем господствовал запах подгоревшей капусты. В зале ужинало много купцов из разных стран света - людей с настороженными глазами, сбившимися в небольшие тесные кучки. Белгарат, Силк и Гарион уселись за свободный столик и принялись есть тушеное мясо, которое принес им в деревянных чашках подвыпивший слуга в грязном фартуке. Когда они кончили трапезу, Силк бросил взгляд в открытую дверь, которая вела в шумную пивную, и вопросительно посмотрел на Белгарата. Старик покачал головой. - Лучше воздержаться, - сказал он. - Недраки очень нервные люди, а их отношения с Западом именно сейчас несколько напряжены. Нет смысла нарываться на неприятности. Силк мрачно кивнул в знак согласия, и они поднялись по лестнице в задние комнаты гостиницы, одну из которых и сняли на ночь. Войдя в комнату, Гарион поднял оплывшую свечу и с подозрением посмотрел на длинные узкие койки, приставленные к стенам и покрытые матрацами, набитыми свежей соломой. Матрацы казались лежалыми и не очень-то чистыми. Из пивной внизу раздались громкие голоса. - Не думаю, что нам удастся очень уж много поспать в эту ночь, - заметил Гарион. - Городки шахтеров не похожи на фермерские деревни, - сказал Силк. - Фермеры хотя бы чувствуют потребность во внешнем приличии, даже когда пьяны. Горняки же в массе своей несколько более буйные. Белгарат пожал плечами: - Они скоро утихнут. Большинство из них будет без чувств уже задолго до полуночи. - Он повернулся к Силку: - Я хочу, чтобы утром, как только откроются лавки, ты приобрел для нас какую-нибудь другую одежду, предпочтительно ношеную. Если мы будем выглядеть как старатели, никто не станет обращать на нас много внимания. Достань также кирку и пару горных молотков: мы привяжем их для отвода глаз к тюкам вьючной лошади. - У меня такое чувство, что тебе приходилось проделывать такое и раньше. - Время от времени. Это полезный прием. Начать с того, что старатели - сумасшедшие люди, и никто не удивляется, если они появляются в неожиданных местах. - Старик издал короткий смешок: - Я даже нашел однажды золото - жилу толщиной с твою руку. Лицо Силка немедленно выразило заинтересованность: - Где же это? Белгарат пожал плечами. - Где-то в стороне от нашего пути, - ответил он, сделав неопределенный жест. - Где точно, я забыл. - Белгарат... - протянул Силк с ноткой боли в голосе. - Не забивай себе голову чепухой, - ответил ему Белгарат. - Давайте немного поспим. Завтра утром я хочу выбраться отсюда как можно раньше. Небосклон, который оставался хмурым в течение нескольких недель, за ночь прояснился. Когда Гарион проснулся, восходящее солнце бросало сквозь грязное окно свои золотые лучи. Белгарат сидел за грубым столом в дальней части комнаты, изучая пергамент, на котором была изображена карта, а Силк уже ушел. - Я начал было думать, что ты проспишь до полудня, - сказал старик Гариону, когда тот сел в постели и потянулся. - Мне было трудно заснуть вчера вечером, - ответил Гарион. - Внизу было немного шумно. - Таковы уж недраки. Тут в голову Гариону пришла отчаянная мысль. - Как ты думаешь, что сейчас делает тетя Пол? - спросил он. - Спит, вероятно. - Но ведь сейчас уже много времени. - Там, где она находится сейчас, еще рано. - Не понимаю. - Райве находится в пятнадцати сотнях лиг к западу отсюда, - пояснил Белгарат. - Солнце доберется туда через несколько часов. Гарион заморгал. - Я и не подумал об этом, - признался он. - Я это понял и так. Дверь открылась, и вошел Силк. В руках у него было несколько тюков, а на лице - разгневанное выражение. Швырнув тюки, он протопал к окну, сквозь зубы бормоча ругательства. - Что тебя так взволновало? - спокойно спросил Белгарат. - Не взглянешь ли на это? - Силк махнул перед стариком куском пергамента. - Что же случилось? - Белгарат взял пергамент и принялся читать. - С этим делом покончено несколько лет назад, - раздраженно заявил Силк. - Зачем же тогда подобные бумаги все еще распространяются? - Описание действительно красочное, - заметил Белгарат. - Видел ты такое? - повернулся Силк к Гариону с видом смертельно оскорбленного человека. - Как, по-твоему, похож я на ласку? - "...неприятный человек с лицом ласки, - читал Белгарат, - с бегающими глазками и длинным вытянутым носом. Известный шулер при игре в кости". - Тебя это волнует? - О чем речь? - спросил Гарион. - Несколько лет назад у меня было небольшое недоразумение со здешними властями, - все еще кипя от возмущения, объяснил Силк. - Фактически ничего серьезного, но они все еще распространяют это. - Он сердито указал на пергамент, который Белгарат, явно забавляясь, продолжал читать. - Они даже предложили вознаграждение за мою поимку. - Силк немного подумал. - Впрочем, должен признать, что его сумма мне льстит, - добавил он. - А ты достал то, за чем я тебя посылал? - спросил Белгарат. - Конечно. - Тогда давайте переоденемся и исчезнем, пока твоя неожиданная известность не привлекла толпу. Поношенные одежды недраков были в основном сделаны из кожи: облегающие черные штаны, узкие жилеты и длинные туники с короткими рукавами. - Насчет обуви я себя не затруднял, - сообщил Силк. - Башмаки недраков весьма неудобны, возможно, потому, что недраки еще не осознали существенной разницы между правой и левой ступней. - Силк надел остроконечную шляпу, сдвинув ее набекрень. - А как вам нравится это? - спросил он, красуясь. - Разве он на самом деле не похож на ласку? - спросил Белгарат у Гариона. Силк бросил на него недовольный взгляд, но промолчал. Они спустились вниз, вывели лошадей из пристроенных к гостинице конюшен и вскочили в седла. Кислое выражение сохранялось на лице у Силка всю дорогу, пока они выезжали из Яр Горака. Когда же они достигли вершины холма, расположенного к северу от города, Силк соскочил с лошади, схватил с земли огромный камень и яростно швырнул его в дома, сгрудившиеся внизу. - Ну и как, принесло это тебе облегчение? - с любопытством спросил Белгарат. Презрительно сопя, Силк снова сел на лошадь, и они продолжили путь вниз по другой стороне холма. Глава 2 В течение следующих нескольких дней они ехали через нагромождения камней и заросли чахлых деревьев. С каждым днем солнце пригревало все теплее, а небо, по мере того как они углублялись в горы со снежными вершинами, становилось ярко-голубым. Между ослепительно белыми пиками расстилались светло-зеленые луга, где полевые цветы склоняли свои головки под горным ветерком. Пряный воздух был насыщен запахами смолистых вечнозеленых деревьев, и то тут, то там путники видели пасущегося оленя, который поднимал голову, чтобы понаблюдать за ними своими большими удивленными глазами. Белгарат уверенно держал путь в восточном направлении, причем он держался настороже и все замечал. В нем не осталось и признаков той полудремы, в которой он обычно пребывал, когда они ехали по более проторенным дорогам. Здесь, высоко в горах, он казался даже несколько моложе. Им встречались и другие путешественники - большей частью недраки, облаченные в кожаные одежды. Однако видели они и группу драснийцев, работавших на крутом склоне, а однажды, вдалеке, - человека, который выглядел как толнедриец. Их разговоры с этими путешественниками были краткими и осторожными. Горы Гар Ог Недрака очень редко посещали представители закона, и каждому, кто вступал в них, необходимо было позаботиться о безопасности. Единственным исключением из встреченных ими людей оказался словоохотливый старик золотоискатель, появившийся однажды утром из светло-голубой тени деревьев верхом на осле. Его спутанные волосы были совершенно седыми, а одежда, по всей видимости, состояла из тряпок, подобранных по пути. Загорелое морщинистое лицо старика казалось дубленым, как старая кожа, а голубые глаза весело поблескивали. Он присоединился к ним безо всяких приветствий и тут же начал говорить так, как если бы продолжал прерванный накануне разговор. В его голосе и манерах чувствовалась склонность к юмору, и это сразу понравилось Гариону. - Наверное, прошло десять лет или более, как я впервые прошел по этой тропе, - начал он, трясясь на своем осле рядом с Гарионом. - Теперь я редко спускаюсь в эту часть гор. Песчаное дно у ручьев здесь разрабатывалось по крайней мере сотни раз. Куда же вы направляетесь? - Точно не знаю, - осторожно ответил Гарион. - Я здесь никогда раньше не был и поэтому просто следую за своими спутниками. - Если бы вы подались к северу, то нашли бы дорогу лучше, - посоветовал человек на осле, - выше к Мориндленду. Конечно, там вам следовало бы быть осторожными. Но, как говорится, без риска не будет прибыли. - Он с любопытством покосился на Гариона: - Вы ведь не недрак, не так ли? - Сендар, - кратко ответил Гарион. - Никогда не был в Сендарии, - задумчиво сказал старый золотоискатель. - В действительности я нигде не был, за исключением этой местности. - Он с какой-то любовью посмотрел вокруг: на заснеженные вершины и зеленые леса. - Никогда не хотел поехать в какое-нибудь другое место. Вот уже лет семьдесят я прочесываю эти горы из конца в конец и много от этого не получил, если не считать удовольствия от пребывания здесь. Однажды нашел нанос речного песка, в котором было так много красного золота, что он казался залитым кровью. Но меня там застала зима, и я едва не замерз до смерти, пытаясь выбраться оттуда. - Вы вернулись туда следующей весной? - Гарион не мог удержаться, чтобы не задать этого вопроса. - Собирался, но я очень много пил в ту зиму: у меня хватало золота. Как бы то ни было, выпивка как бы размягчила мои мозги. На следующий год я взял с собой для компании несколько бочонков с элем, а это никогда добра не приносит. Выпивка действует сильнее, когда подымаешься в горы, и ты не всегда обращаешь внимание на то, на что следовало бы обратить. - Он откинулся в седле, инстинктивно ухватившись за живот. - Я вышел на равнины к северу от гор - в Мориндленде. Я думал в то время, что легче ехать по ровной земле. Что ж, короче говоря, я натолкнулся на банду мориндимов, и они захватили меня в плен. Я по уши завяз в бочонке с элем и не вылезал из него день или больше. Когда они взяли меня, я был чрезвычайно хорош. К счастью, я полагаю. Мориндимы очень суеверны, и они подумали, что я одержимый. Это-то, вероятно, и спасло мне жизнь. Они держали меня пять или шесть лет, пытаясь разгадать мой буйный бред и видения. Дело в том, что как только я протрезвел и оценил обстановку, то уж постарался изобразить безумие на полную катушку. В конце концов мориндимы устали от моей клоунады и стали не так уж тщательно наблюдать за мной. И я улизнул. Но к тому времени я вроде бы уже забыл, где точно находится та река. Ну и ищу ее, когда подымаюсь по этому пути. - Его речь казалась бессвязной, но голубые глаза смотрели проницательно. - А что это за большой меч, молодой человек, который вы носите с собой? Кого вы собираетесь им убить? Вопрос прозвучал так внезапно, что у Гариона даже не было времени удивиться. - Забавная штука, этот ваш меч, - проницательно добавил потрепанный старик. - Он, кажется, смещается со своего места, чтобы стать незаметным. - Затем старик обернулся к Белгарату, который очень пристально смотрел на него. - Вы почти совсем не изменились, - заметил он. - А вы все так же слишком много говорите, - ответил Белгарат. - Каждые несколько лет я испытываю жажду общения, - признался старик на осле. - А ваша дочь здорова? Белгарат кивнул. - Красивая женщина ваша дочь, но, однако, с плохим характером. - Уж здесь-то не произошло заметных изменений. - А я и не думал, что они произошли. - Старый золотоискатель усмехнулся, а потом, после минутного колебания проговорил: - Хочу дать вам добрый совет: будьте осторожны, если собираетесь спуститься на равнину. Похоже, что-то там назревает. Слоняется орда чужаков в красных туниках, и уже клубится дым над старыми алтарями, которыми не пользовались много лет. Гролимы появились снова, а все их ножи заново наточены. Недраки, которые подымаются сюда, все время оглядываются через плечо. - Он сделал паузу, устремив прямой взгляд на Белгарата. - Были также и некоторые другие признаки. Все животные беспокоятся, как будто перед большой бурей, а иногда по ночам, если прислушаться, слышится что-то вроде грома, столь отдаленного, будто он грохочет в Маллории. Весь мир кажется встревоженным и обеспокоенным. Я подозреваю, что произойдет нечто великое, возможно, из событий того рода, в которые были вовлечены именно вы. Но дело в том, что они знают, что вы уже прибыли сюда. Я бы не очень рассчитывал на возможность проскользнуть незамеченным. - Старик пожал плечами, будто желая показать, что в этом деле он умывает руки. - Я просто думал, что вам хотелось бы это знать. - Благодарю вас, - ответил Белгарат. - Мне ничего не стоило сказать об этом. - Старик опять пожал плечами. - Я думаю поехать в том направлении. - Он указал на север. - Слишком много чужаков приходит в горы в последние несколько месяцев. Становится многолюдно. Ну-с, теперь я почти выговорился и потому, думаю, пойду-ка поищу себе некоторое уединение. - Он повернул своего осла и затрусил прочь. - Удачи вам, - бросил он через плечо на прощание, а затем растворился в голубых тенях под деревьями. - Насколько я понимаю, ты знаком с ним, - заметил Силк Белгарату. Старый чародей кивнул: - Я встретил его около тридцати лет тому назад. Полгара приезжала в Гар Ог Недрак, чтобы узнать кое-что. Собрав все нужные ей сведения, она послала мне весточку, и я прибыл сюда и выкупил ее у человека, который ею владел. Мы направились домой, но снежный буран захватил нас здесь, в горах. Этот человек нашел нас, сбившихся с пути, и отвел в пещеру, где он укрывался во время обильного снегопада. Это действительно очень удобная пещера, если не считать того, что проводник наш порывался разместить там и своего осла. Насколько я помню, они с Пол спорили об этом всю зиму. - А как его зовут? - с любопытством спросил Силк. Белгарат пожал плечами: - Он никогда не говорил, а спрашивать об этом невежливо. Внимание Гариона, однако, задержалось на слове "выкупил". В нем закипела какая-то беспомощная ярость. - Разве кто-то владел тетей Пол? - недоверчиво спросил он. - Таков обычай недраков, - пояснил Силк. - В их обществе женщина считается собственностью. Ей не подобает расхаживать без владельца. - Значит, она была рабыней? - Гарион так сильно сжал кулаки, что побелели суставы пальцев. - Конечно, она не была рабыней, - сказал ему Белгарат. - Можешь хотя бы представить себе, чтобы твоя тетя кому-нибудь подчинялась? - Но ты сказал... - Я сказал, что купил ее у человека, который владел ею. Их отношения были формальностью, и ничего больше. Ей нужен был владелец, чтобы без помех заниматься своим делом, а он в результате пользовался большим уважением, поскольку владел такой замечательной женщиной. - На лице Белгарата появилось кислое выражение. - Выкупить ее у него обошлось мне в целое состояние. Я иногда спрашиваю себя, а стоила ли она этого на самом деле. - Дедушка! - Уверен, ей пришлось бы очень по вкусу последнее замечание, старина, - лукаво сказал Силк. - Не знаю, нужно ли повторять его ей, Силк. - Ты никогда не знаешь, - засмеялся Силк. - А мне в один прекрасный день может что-нибудь понадобиться от тебя. - Это омерзительно. - Знаю. - Силк осклабился и оглянулся. - А твой друг рисковал нарваться на некоторые неприятности, чтобы повидаться с тобой, - предположил он. - Что же стояло за этим? - Он просто хотел предупредить меня. - Что обстановка в Гар Ог Недраке напряженная? Мы уже знали об этом. - Его предупреждение было гораздо более важным, чем ты думаешь. - Мне так не показалось. - Это потому, что ты не знаешь этого человека. - Дедушка, - сказал вдруг Гарион, - как же ему удалось увидеть мой меч? Я думал, что мы позаботились об этом. - Он видит все, Гарион. Он может один раз взглянуть на дерево, а через десять лет точно сказать, сколько на нем было листьев. - Так он чародей? - Насколько я знаю, нет. Он просто странный старик, который любит горы. Он не знает, что творится в мире, потому что не хочет этого знать. Если бы он действительно захотел, то, вероятно, мог бы выяснить все, что происходит. - Тогда он мог бы сколотить целое состояние в качестве шпиона, - задумчиво заметил Силк. - Он не хочет состояния, разве не видно? Всякий раз, когда ему нужны деньги, он просто отправляется к той реке, о которой упоминал. - Но он сказал, что забыл, как найти ее, - протестующе сказал Гарион. - Он никогда ничего не забывал в своей жизни, - фыркнул Белгарат, но взгляд у него стал задумчивым. - В мире найдется мало людей, похожих на него. Людей, которых совсем не интересует, что делают другие. Возможно, это не такая уж и плохая черта характера. Если бы мне пришлось снова прожить свою жизнь, я, возможно, был бы не прочь поступать так же. - Белгарат оглянулся, в глазах его читалась тревога. - Давайте поедем вон по той тропе, - предложил он, указывая на едва заметный след, проходящий наискосок через открытый луг, на котором там и сям валялись бревна, выбеленные солнцем и ветром. - Если то, что он сказал, правда, нам захочется, я думаю, избегать больших поселений. Эта тропа ведет еще дальше на север, где не так много людей. Спустя некоторое время тропа повела вниз, и трое путников стали продвигаться быстрее, спускаясь с гор к лесу. Горные вершины сменились лесистыми холмами. Когда они поднялись на один из них, то увидели расстилавшийся внизу океан деревьев. Лес простирался до самого горизонта и дальше, темно-зеленый на фоне голубого неба. Дул слабый ветерок, и мелькавшие миля за милей деревья навевали что-то вроде печали, ностальгии о прошедших летах и веснах, которые уже никогда не вернуть. На некотором расстоянии от леса на косогоре расположилась деревня, жавшаяся с одной стороны к огромному котловану, который был вырыт в красной глине на склоне холма. - Поселок горняков, - заметил Белгарат. - Давайте немного побудем там и разузнаем, что здесь происходит. Они осторожно стали спускаться по склону. По мере приближения к деревне Гарион мог заметить, что вид у нее такой же, какой они уже наблюдали в Яр Гораке. Строения были воздвигнуты тем же способом - неотесанные бревна и необработанный камень, а на невысоких крышах виднелись большие камни, уложенные для того, чтобы зимние ветры не срывали кровельную дранку. Недраки, очевидно, не заботились о внешнем виде домов: строили стены, воздвигали крышу, заселялись, чтобы заняться другими делами, не утруждая себя той завершающей отделкой, которая придает жилищу окончательный вид и которую сендар и толнедриец сочли бы абсолютно необходимыми. Весь поселок, казалось, был воплощением принципа "и так сойдет", который Гариону совсем не нравился. Некоторые из горняков, проживавших в деревне, вышли на грязные улицы, чтобы посмотреть на проезжавших незнакомцев. Их черные кожаные одежды были испачканы землей, в которой они копались, а их взгляды казались недружелюбными и подозрительными. Здесь царил дух пугливой настороженности и в то же время вызывающей враждебности. Силк резко повернул голову в сторону большого низкого здания с грубо нарисованными гроздьями винограда на вывеске, которая раскачивалась на ветру над входной дверью. Здание окружала широкая крытая галерея, и одетые в кожу недраки сидели вдоль нее на скамейках, наблюдая за схваткой собак посреди улицы. Белгарат кивнул: - Давайте подъедем с другой стороны - на случай, если нам придется срочно убираться. Они спешились у края галереи, привязали лошадей к ограде и вошли внутрь. Внутри таверны оказалось темно и дымно, поскольку окна, по всей вероятности, представляли собой редкое явление в домах недраков. Столы и скамейки были грубо сколочены, а свет давали коптящие масляные светильники, подвешенные на цепях, к стропилам. Пол покрывали пятна грязи и разбросанные объедки. Собаки свободно бродили под столами и скамейками. В воздухе висел тяжелый запах несвежего пива и немытых тел. И хотя полдень едва миновал, таверна была полна. Многие мужчины, сидевшие в большой комнате, уже явно преуспели в поглощении выпивки. Было шумно, поскольку недраки, сидевшие за столами или болтавшиеся по комнате, казалось, привыкли говорить напрягая голосовые связки. Белгарат протолкался к столу, стоявшему в углу комнаты, за которым, уставившись в кружку эля, одиноко сидел человек с мутными глазами и отвисшей губой. - Вы не возражаете, если мы сядем за ваш стол, не так ли? - спросил его старик довольно резко и уселся, не дожидаясь ответа. - А что с того, если бы я и возражал? - спросил человек с кружкой. Он был небрит, с мешками под налитыми кровью глазами. - Ничего, - коротко бросил Белгарат. - Вы здесь впервые, не правда ли? - Недрак смотрел на всех троих почти совсем без интереса, не без труда пытаясь сосредоточить хоть на чем-нибудь взгляд. - Я, правда, не вижу, какое вам дело до того, - грубо ответил Белгарат. - У вас слишком бойкий язык для человека, пережившего свой расцвет, - высказал предположение недрак, угрожающе сжимая кулаки. - Я пришел сюда пить, а не драться, - резко заявил Силк. - Позже я могу передумать, но сейчас испытываю жажду. - Он схватил за руку проходившего слугу. - Держите свои руки при себе, - бросил ему слуга. - Вы с ним вместе? - И показал на недрака, к которому они присоединились. - Мы сидим вместе с ним, а что? - Вы хотите три кружки или четыре? - Сейчас я хочу одну. А другим принеси то, чего они хотят. По первому кругу я плачу за всех. Слуга недовольно промычал что-то и стал проталкиваться сквозь толпу, иногда останавливаясь, чтобы дать пинка собаке. Предложение Силка, очевидно, умерило воинственность их недракского приятеля. - Вы выбрали плохое время, чтобы приехать в этот город, - сказал он им. - Вся округа кишит маллорийскими вербовщиками рекрутов. - Мы были высоко в горах, - ответил Белгарат, - и, возможно, вернемся туда через день или два. Что бы ни происходило здесь, внизу, нас это совсем не интересует. - А следовало бы поинтересоваться, пока вы здесь, если не хотите попробовать армейской каши. - Где-то идет война? - спросил его Силк. - Вероятно. Так, по крайней мере, говорят. Где то в Мишарак-ас-Талле. - Никогда не встречал талла, способного воевать, - фыркнул Силк. - Это не таллы. Полагаю, речь идет об олорнах. У них появилась королева - если вы можете вообразить себе такое, - и она собирается вторгнуться к таллам. - Королева? - усмехнулся Силк. - Тогда не нужна большая армия. Пусть таллы сами воюют с ней. - Скажите об этом маллорийским вербовщикам, - предложил недрак. - Тебе что, понадобилось время, чтобы сварить этот эль? - набросился Силк на слугу, который наконец-то явился с четырьмя большими кружками. - Это не единственная таверна в мире, дружище, - ответил слуга. - Если не нравится эта, пойдите поищите другую. С вас двенадцать пенни. - По три пенни за кружку! - воскликнул Силк. - Времена тяжелые. Силк, ворча, заплатил. - Спасибо, - сказал недрак, с которым они сидели, беря кружку. - Не стоит благодарности, - кисло произнес Силк. - А что делают здесь маллорийцы? - спросил Белгарат. - Набрасываются на каждого, кто может стоять, видеть молнию и слышать гром. Они рекрутируют с помощью кандалов, так что отказаться несколько трудновато. При них находятся также гролимы, а те держат на виду свои жертвенные ножи, как бы намекая на то, что может случиться со всяким, кто слишком уж возражает. - Возможно, вы были правы, когда сказали, что мы выбрали плохое время для того, чтобы спуститься с гор, - сказал Силк. Недрак кивнул. - Гролимы говорят, что Торак шевелится во сне. - Это не очень хорошие вести, - ответил Силк. - Думаю, мы все могли бы выпить за это. - Недрак поднял свою кружку с элем. - А вы находите что-нибудь, ради чего стоит рыться там, наверху, в горах? Силк покачал головой: - Чуть-чуть. Мы разрабатывали русла ручьев в поисках золотого песка. У нас нет оборудования для того, чтобы пробивать в скалах шахты. - Вы никогда не разбогатеете, сидя на корточках у ручья и промывая гравий. - Мы не сидим, мы бродим, - пожал плечами Силк. - Может быть, в один прекрасный день наткнемся на хорошую россыпь и соберем достаточно, чтобы купить какое-никакое оборудование. - А когда-нибудь, возможно, пойдет и пивной дождь. Силк рассмеялся. - А не думали ли вы когда-нибудь о том, чтобы взять себе еще одного компаньона? Силк покосился на небритого недрака. - Вы раньше бывали там, наверху? - спросил он. Недрак кивнул: - Достаточно часто, чтобы убедиться, что это мне не нравится. Но думаю, служба в армии понравилась бы мне гораздо меньше. - Давайте возьмем еще выпивки и поговорим об этом, - предложил Силк. Гарион откинулся на скамье, уперевшись плечами в грубую бревенчатую стену. Недраки уже не кажутся такими плохими, когда вы проникнете сквозь грубость их природы. Они отличаются грубой речью и несколько угрюмыми лицами, но у них, кажется, нет той ледяной враждебности к посторонним людям, которую Гарион заметил среди мергов. Он задумался над тем, что сказал недрак по поводу королевы. Гарион быстро отбросил мысль о том, что любая королева, пребывающая в Райве, может приобрести такую власть. Оставалось тогда - только тетя Пол. Сведения недрака могли быть немного неточными, но в отсутствие Белгарата тетя Пол могла взять на себя власть, хотя это на нее не совсем похоже. Что же могло там случиться такое, что побудило ее прибегнуть к таким крайностям? Чем ближе к вечеру, тем пьяных в таверне становилось все больше. Повсюду возникали драки - хотя они обычно сводились к тому, что их участники толкали друг друга, поскольку лишь немногие в комнате были достаточно трезвы, чтобы нанести серьезный удар. Недрак за их столом продолжал пить, и в конце концов голова у него упала на сложенные руки, и он принялся храпеть. - Думаю, мы узнали здесь почти все, что можно, - спокойно заключил Белгарат. - Давайте смываться. Исходя из того, что рассказал наш друг, не думаю, что следует оставаться на ночь в этом городе. Силк кивнул в знак согласия, и все трое поднялись из-за стола и стали пробираться сквозь толпу к боковой двери. - А не хотите ли прихватить кое-какие припасы? - спросил драсниец. Белгарат покачал головой: - У меня такое чувство, что нам следует убираться отсюда как можно скорее. Силк бросил на него быстрый взгляд, и трое путешественников отвязали лошадей, вскочили в седла и выехали на покрытую красной грязью улицу. Они продвигались шагом, чтобы не вызывать подозрений, но Гарион ощущал острую необходимость оставить позади эту грубую, грязную деревню. В самом воздухе чувствовалась какая-то опасность, а золотистое солнце раннего вечера, казалось, было прикрыто как бы невидимой тучей. Проезжая мимо крайнего дома деревни, они услышали за спиной тревожный крик, доносившийся откуда то из центра города. Гарион быстро обернулся и увидел десятка два всадников в красных туниках, скакавших галопом к таверне, которую путешественники только что покинули. Ярко разодетые чужаки ловко спрыгнули с лошадей и сразу же перекрыли все входы и выходы, чтобы отрезать возможные пути бегства находившимся внутри. - Маллорийцы! - прохрипел Белгарат. - Держитесь ближе к деревьям. - И вонзил каблуки в бока лошади. Они галопом пересекли заросший сорняками и покрытый мусором пустырь, который окружал деревню, и добрались до леса. Позади не слышались крики преследователей: таверна, очевидно, содержала достаточно рыбы, чтобы наполнить сеть маллорийцев. Из безопасного убежища под раскинувшимися кронами деревьев Гарион, Силк и Белгарат наблюдали, как из таверны выводили печальную вереницу недраков, скованных вместе за лодыжки, и выстраивали их в красной уличной грязи перед бдительным оком вербовщиков из Маллории. - Похоже, что в конце концов наш друг присоединился к армии, - заметил Силк. - Лучше он, чем мы, - ответил Белгарат. - Мы, возможно, были бы несколько неуместны среди энгаракской орды. - Он покосился на красный диск заходящего солнца. - Давайте двигаться: до темноты у нас остается всего несколько часов. Похоже, что военная лихорадка свирепствует в округе, а я не хотел бы подхватить ее. Глава 3 Недракский лес был не похож на арендийский, расположенный далеко к югу. Разница между ними сразу бросалась в глаза, и Гариону понадобилось несколько дней, чтобы осознать ее. Прежде всего, тропинки, по которым они ехали, были едва заметны и совершенно не протоптаны. В арендийском лесу следы человека виднелись повсеместно. Здесь же человек оказывался пришельцем, чуждым этому краю. Кроме того, лес в Арендии был не безграничен, а этот океан деревьев простирался до самого дальнего края континента, и стоял он так с самого начала мира. Лес был полон жизни. Рыжевато-коричневый олень мелькал среди деревьев, огромный лохматый бизон с загнутыми черными рогами, блестевшими как оникс, пасся на полянах. Однажды тропу перед ними пересек с рычанием и ворчанием неуклюжий медведь. В подлеске суетились кролики, а серые куропатки взлетали из-под ног с хлопаньем крыльев, от которого захватывало сердце. Пруды и реки изобиловали рыбой, ондатрами, выдрами и бобрами. Однако вскоре обнаружились и более мелкие обитатели: москиты, которые были ненамного меньше воробьев, и коричневые мошки, кусавшие все, что двигалось. Солнце вставало рано и садилось поздно, усеивая темное подножие леса пятнами золотистого света. Хотя стояла середина лета, жары не ощущалось, а воздух был насыщен ароматами, свойственными северным лесам. С тех пор как они вступили в лес, Белгарат, казалось, совсем перестал спать. Каждый вечер, когда усталые Силк и Гарион заворачивались в шерстяные одеяла, старый чародей исчезал в тени деревьев. Однажды, проснувшись среди ночи, Гарион услышал поступь лап, легко скользивших по усеянной листьями поляне. Погружаясь снова в сон, он понял: то большой серебристый волк, которым обернулся его дед, рыскает по лесу, вынюхивая малейший намек на преследование или опасность. Ночные блуждания старика были бесшумными, но они не прошли незамеченными. Однажды ранним утром, еще до восхода солнца, когда деревья были едва различимы и наполовину скрыты поднимавшимся с земли туманом, несколько неясных теней мелькнули среди черных стволов и замерли невдалеке. Гарион, только что проснувшийся и собиравшийся разжечь костер, так и застыл на месте. Когда же медленно выпрямился, то почувствовал взгляд чьих-то глаз, и кожа его покрылась мурашками. Всего в трех метрах от него стоял огромный темно-серый волк. Он был очень серьезен, а глаза его светились ярко-желтым светом, подобным блеску солнца. В этих золотистых глазах таился невысказанный вопрос, и Гарион осознал, о чем его спрашивают. - Здесь удивляются, почему вы это делаете. - Что делаем? - вежливо спросил Гарион, машинально отвечая на языке волков. - Расхаживаете в таком необычном виде. - Так нужно. - А-а. - С изысканной учтивостью волк не стал дальше расспрашивать, однако заметил: - Но любопытно узнать, не находите ли вы это несколько неудобным. - Не так плохо, как кажется. Конечно, когда попривыкнешь. Последняя фраза явно не убедила волка. Он сел. - Несколько раз в эти ночи, - сказал он на языке волков, в присущей им манере, - видели мы другого волка, и любопытно узнать, зачем вы и он вошли в наши владения. Гарион инстинктивно понял, что ответ на этот вопрос будет очень важен. - Мы передвигаемся с одного места на другое, - осторожно ответил он. - В наши намерения не входит искать логово или самок в ваших владениях или же охотиться за зверями, которые принадлежат вам. - Гарион не смог объяснить, как он узнал, что сказать. Волк, казалось, удовольствовался его ответом. - Был бы рад, если бы вы передали наше почтение тому, у кого мех подобен инею, - сказал он важно. - Было замечено, что он заслуживает большого уважения. - Будет приятно передать ему ваши слова, - ответил Гарион, сам удивляясь той легкости, с какой искусно построенные фразы пришли ему на ум. Волк поднял голову и понюхал воздух. - Пришло время охоты, - сказал он. - Пусть же вы найдете то, что ищете. - Пусть ваша охота будет удачной, - произнес в ответ Гарион. Волк повернулся и умчался в туман, сопровождаемый своими товарищами. - В целом ты справился довольно хороню, Гарион, - сказал Белгарат из густых теней ближайшей чаши. Гарион подпрыгнул от неожиданности. - Я не знал, что ты там, - удивленно сказал он. - А следовало бы знать, - ответил старик, выступая из тени. - Как он узнал? - спросил Гарион. - Я имею в виду, что я иногда бываю волком? - Это видно. Волк всегда определит. Силк вышел из-под дерева, где спал. Шаги коротышки были очень осторожными, но нос его подергивался от любопытства. - Что все это значит? - спросил он. - Волки хотели знать, что мы делаем на их территории, - ответил Белгарат. - Они пытались выяснить, придется ли им сражаться с нами. - Сражаться? - удивился Гарион. - Таков обычай, когда чужой волк вступает в охотничьи владения другой стаи. Волки предпочитают не драться - это лишняя трата сил, - но они вступят в бой, если это потребуется. - Что же случилось? - спросил Силк. - Почему они так быстро ушли? - Гарион убедил их, что мы просто проходим мимо. - Очень умно с его стороны. - Почему ты не разжег костер, Гарион? - спросил Белгарат. - Давайте перекусим и двинемся дальше. До Маллории нам предстоит еще долгий путь, и хотелось бы путешествовать при хорошей погоде. Позднее в тот же день они подъехали к долине, где на берегу довольно большой реки, протекавшей по краю луга, стояли несколько бревенчатых домов и палаток. - Торговцы мехами, - объяснил Силк Гариону, указывая на наспех построенный поселок. - В этой части леса подобные поселки есть почти на каждой крупной реке. - Нос драснийца начал подергиваться, а глаза засияли. - В наших городках совершается множество сделок. - Ну и что? - многозначительно ответил Белгарат. - Постарайся сдерживать свое стремление к наживе. - Я ни о чем таком и не думал даже, - возразил Силк. - Действительно? Может, ты заболел? Силк надменно проигнорировал этот вопрос. - А не безопаснее ли объехать поселок? - спросил Гарион, когда они скакали через широкий луг. Белгарат покачал головой. - Я хочу знать, что ожидает нас впереди, а самый верный способ выяснить что-либо - поговорить с людьми, которые там уже побывали. Мы проберемся в поселок, покружим около часа, а затем улизнем. Просто будьте внимательными. Если кто-нибудь будет спрашивать - мы направляемся на север в поисках золота. Чувствовалась заметная разница между охотниками и трапперами, которые слонялись по улицам этого поселка, и горняками, встретившимися им в последней деревне. Бросалось в глаза, что охотники были менее угрюмыми и менее воинственными. Гарион решил, что причина этому - уединенный образ жизни, и поэтому они получают удовольствие от компании других людей, особенно во время своих нечастых визитов в центры торговли мехами. Хотя, похоже, они и пили так же много, как горняки, но их выпивки чаще оканчивались пением и смехом, а не драками. Большая таверна находилась почти в центре поселка, и путники медленно подъехали к ней по грязной улице. - К боковой двери, - бросил Белгарат, когда они спешились перед таверной. Путники завели лошадей вокруг здания и привязали их к ограде галереи. Внутри таверна была чище, в ней толпилось меньше народу, и оттого она казалась даже несколько светлее, чем горняцкая таверна. Здесь ощущался запах дерева и чистого воздуха вместо запаха сырой, заплесневелой земли. Все трое уселись за стол недалеко от двери и заказали у вежливого слуги по кружке эля. Эль оказался крепким, темно-коричневым, хорошо очищенным и на удивление недорогим. - Таверна принадлежит скупщикам мехов, - пояснил Силк, смахивая пену с верхней губы. - Они нашли, что с трапперами легче сговориться, если они немного пьяны, и поэтому-то эль здесь недорог и всегда в избытке. - Полагаю, в этом есть смысл, - сказал Гарион. - Но разве трапперам это неизвестно? - Конечно, известно. - Зачем же тогда они пьют перед сделкой? - Им нравится пить, - пожал Силк плечами. Два траппера, сидевших за соседним столом, возобновили знакомство, которое явно длилось уже десяток лет или даже больше. Бороды обоих были тронуты сединой, но они весело болтали, будто молодые люди. - У тебя были неприятности с мориндимами, когда ты был там, наверху? - спросил один другого. Тот покачал головой: - Я сделал чумные знаки с обоих концов долины, где установил свои ловушки. Мориндим пройдет дюжину лиг в обход, лишь бы избежать места, где установлены такие знаки. Первый кивнул в знак согласия: - Как правило, это лучший способ. Греддер всегда считал, что знаки порчи лучше, но, как выяснилось, он был не прав. - Я не видел его уже давно. - Я был бы удивлен, если бы он объявился. Около трех лет тому назад мориндимы добрались до него. Я сам похоронил его - по крайней мере то, что от него осталось. - Не знал. Однажды я провел с ним зиму там, у истоков Корду. Он был человеком скверным. Но тем не менее удивляюсь, что мориндим пересек знаки порчи. - Насколько я могу судить, с ним был какой-то колдун, который снял проклятие со знаков. На одном из них я нашел высохшую лапку ласки с тремя стебельками травы, обмотанными вокруг каждого пальца. - Это сильное заклинание. Должно быть, они очень хотели добраться до него, поскольку колдуну пришлось преодолеть немалые трудности. - Ты же знаешь, что за человек был этот Греддер. Он мог приводить людей в раздражение, находясь от них в десяти лигах. - Что правда, то правда. - Однако Греддера больше нет. Теперь его череп украшает посох какого-нибудь мориндимского колдуна. Гарион наклонился к деду. - Что они имеют в виду, когда говорят о знаках? - прошептал он. - Это предостережения, - ответил Белгарат. - Как правило, это воткнутые в землю папки с привязанными к ним костями или перьями птиц. Мориндимы не умеют читать, поэтому для них нельзя просто вывесить табличку с надписью. На середину таверны вышел, волоча ноги, согбенный старый траппер в залатанной и лоснившейся от изношенности одежде. На его длинном лице застыло какое-то подобострастное выражение. Следом за ним появилась молодая недракская женщина в тяжелом халате из красного фетра, перехваченном в талии сверкающей цепочкой. Шея ее была обвязана веревкой, конец которой старый траппер крепко держал в руке. Несмотря на эту веревку, лицо молодой женщины было гордым, надменным, и взирала она на собравшихся в таверне мужчин с едва скрытым презрением. Встав в центре комнаты, старый траппер прочистил горло, чтобы привлечь внимание толпы, и громко объявил: - У меня есть женщина для продажи. Не меняя выражения лица, женщина плюнула в него. - А сейчас ты увидишь, Велла, что это просто снизит твою цену, - успокаивающим тоном сказал ей старик. - Ты идиот, Тэшор, - ответила она. - Никто здесь не в состоянии заплатить за меня, и ты знаешь это. Почему ты не сделал так, как я тебе говорила, и не предложил меня скупщикам мехов? - Скупщики мехов не интересуются женщинами, Велла, - так же мягко ответил Тэшор. - А здесь цена будет выше, уж поверь мне. - Я не поверю тебе, старый дурак, даже если ты скажешь, что завтра взойдет солнце. - Женщина, как вы можете убедиться, весьма бойкая, - объявил Тэшор довольно жалобно. - Он пытается продать свою жену? - спросил Гарион, потягивая эль. - Она ему не жена, - поправил Силк. - Просто он владеет ею. Гарион сжал кулаки и приподнялся, лицо его от гнева покрылось пятнами, но рука Белгарата крепко сжала его запястье. - Сиди! - приказал старик. - Но... - Я сказал, сиди, Гарион. Тебя это не касается. - Если, конечно, ты не хочешь купить эту женщину, - высказал предположение Силк. - А она здорова? - обратился к Тэшору длиннолицый траппер со шрамом через всю щеку. - Да, здорова, - заявил Тэшор, - и у нее есть все зубы. Покажи им свои зубы, Веяла. - Они не смотрят на мои зубы, идиот, - ответила она, но при этом смотрела на траппера со шрамом на щеке, и в ее черных глазах читался прямой вызов. - Она прекрасная повариха, - быстро продолжал Тэшор,- и знает средства против ревматизма и лихорадки. Она умеет шить и дубить кожи и при этом не слишком много ест. Изо рта у нее нет дурного запаха - если она не ест лука, - и она почти никогда не храпит, если только не напьется. - Если она такая хорошая, то зачем же ты хочешь ее продать? - поинтересовался длиннолицый траппер. - Старею, - ответил Тэшор, - и мне хотелось бы немного спокойствия и тишины. Присутствие Веллы волнует, но я уже пережил все свои волнения. Хотел бы осесть где нибудь и, быть может, начать разводить цыплят или козлят. - Голос сгорбленного старика звучал несколько уныло. - Ну это уж совсем невыносимо! - взорвалась Велла. - Неужели мне все самой нужно делать? Прочь с дороги, Тэшор. - Она грубо оттолкнула старого траппера и поглядела на толпу сияющими черными глазами. - Итак, - объявила она, - перейдем к делу. Тэшор хочет меня продать. Я сильная и здоровая. Я умею готовить пищу, выделывать кожи и шкуры, лечить обычные болезни, бойко торговаться при покупке припасов, и я могу варить хорошее пиво. - Ее глаза угрожающе сузились - Я не бывала в постели ни с одним мужчиной, кинжалы у меня достаточно отточены, чтобы убедить незнакомцев не пытаться совершить надо мною насилие. Я умею играть на деревянной флейте и знаю много старых сказок. Я могу делать чумные и сонные знаки и знаки порчи, чтобы отпугнуть мориндима, а однажды я убила из лука медведя с расстояния в тридцать шагов. - Двадцать шагов, - спокойно поправил Тэшор. - Было почти тридцать, - настаивала она. - А можешь ли ты станцевать? - спросил худой траппер со шрамом на лице. Она прямо взглянула на него. - Только если ты всерьез хочешь купить меня, - последовал ответ. - Мы можем поговорить об этом после того, как я увижу твой танец, - сказал он. - Можешь отбить такт? - спросила она. - Могу. - Прекрасно. - Ее руки коснулись цепочки у талии, и та зазвенела, расстегиваясь. Велла распахнула свой тяжелый халат, сняла его и вручила Тэшору. Затем осторожно развязала веревку вокруг шеи и повязала голову лентой красного шелка, чтобы поддержать копну блестящих, иссиня-черных волос. Под красным фетровым халатом она носила тончайшее розоватое платье из маллорийского шелка, которое шуршало и плотно облегало ее тело. Платье спускалось до середины икр, а на ногах у Веллы были мягкие кожаные ботинки. Из верхней части каждого ботинка торчала украшенная драгоценными камнями рукоятка кинжала, а третий кинжал она носила на поясе у талии. Платье было с узким воротничком, но руки оставались открытыми до плеч. На каждом запястье у Веллы было с полдюжины узких золотых браслетов. Она грациозно наклонилась и прикрепила к каждой лодыжке связку маленьких колокольчиков, затем подняла гладкие, округлые руки - так, что их кисти оказались на уровне лица. - Вот такт, человек со шрамом, - сказала она трапперу и стала хлопать в ладоши. - Попытайся поддерживать его. Такт состоял из трех размеренных ударов, за которыми следовали четыре быстрых. Велла начала свой танец медленно, важно, с гордым высокомерием. При движениях ее платье шуршало, а его подол взлетал вокруг ее полных икр. Худой траппер подхватил такт, и его ладони громко хлопали в тишине, которая наступила во время танца Веллы. Гарион начал краснеть. Движения Веллы были нежными и плавными. Звон колокольчиков на ногах и браслетов на запястьях как бы дополнял хлопки траппера. Ее ступни, казалось, трепетали в сложном рисунке танца, а руки красиво извивались в воздухе. Но самое интересное происходило под бледно-розовым платьем. Гарион с трудом проглотил ком в горле и обнаружил, что почти перестал дышать. Велла начала кружиться, и ее длинные черные волосы развевались, будто повторяя переливы шелкового платья. Затем она замедлила танец и снова вернулась к гордому, чувственному высокомерию, которое возбуждало всех находившихся в комнате мужчин. Когда же она остановилась и улыбнулась легкой, загадочной улыбкой, они разразились возгласами одобрения. - Ты очень хорошо танцуешь, - невозмутимо заметил траппер со шрамом на щеке. - Разумеется, - ответила она. - Я все делаю очень хорошо. - Ты любишь кого-нибудь? - Вопрос был задан напрямик. - Ни один мужчина не завоевал еще моего сердца, - категорически заявила Велла. - Я не видела мужчины, который бы стоил меня. - Все может измениться, - заметил траппер и предложил: - Одна золотая марка. - Это несерьезно, - фыркнула она. - Пять золотых марок. - Полторы, - раздалось в ответ. - Это даже оскорбительно. - Велла подняла руки, и лицо ее приняло трагическое выражение. - Четыре, и ни гроша меньше. - Две золотые марки, - предложил траппер. - Невероятно! - воскликнула она, простирая вперед руки. - Почему ты просто не вырежешь мне сердце и не покончишь со всем этим?! Три с половиной марки - на меньшее я не рассчитываю. - Чтобы сэкономить время, почему бы не сказать просто - три? - твердо сказал траппер. - С тем, что эта сделка станет долговременной, - добавил он, подумав. - Долговременной? - Глаза Веллы расширились. - Ты мне нравишься, - ответил он. - Ну, что ты на это скажешь? - Встань и дай мне посмотреть на тебя, - приказала она. Траппер медленно приподнялся со стула, на котором сидел. Высокий, жилистый, скуластое лицо иссечено старыми шрамами. В каждом движении - уверенность и сила. Велла поджала губы и внимательно посмотрела на него. - А он неплох, - прошептала она Тэшору. - Ты могла бы заполучить кое-что и похуже, Велла, - поощрительно ответил ее владелец. - Я рассмотрю твое предложение о трех марках и долговременности сделки, - заявила Велла. - А имя у тебя есть? - Текк,- с легким поклоном представился высокий траппер. - Ну что ж, Текк, - сказала ему Велла, - тогда не уходи. Я с Тэшором должна обговорить твое предложение. - Она взглянула на него почти застенчиво.- Думаю, что ты мне понравишься, - добавила она гораздо менее вызывающим тоном. Затем взялась за ремешок, который все еще был обмотан вокруг руки Тэшора, и вывела его из таверны, раз или два оглянувшись через плечо на узколицего Текка. - Вот это женщина, - пробормотал с ноткой глубокого уважения в голосе Силк. Гарион обнаружил, что снова в состоянии дышать, хотя уши его горели. - Что же они подразумевают под долговременностью сделки? - тихо спросил он Силка. - Текк предложил сделку, которая обычно кончается браком, - пояснил Силк. Это сбило с толку Гариона. - Я ничего не понимаю, - признался он. - Если кто-нибудь просто владеет женщиной, - сказал ему Силк, - это не дает ему каких-либо особых прав на ее личность, и это обеспечивается кинжалами, которые она носит. Никто не приблизится к недракской женщине, если ему не надоело жить. Решает она. Брак обычно заключается после рождения у нее первого ребенка. - Почему же тогда она так заинтересована в цене? - Потому что получает половину, - пожал плечами Силк. - Она получает половину денег всякий раз, когда ее продают? - недоверчиво спросил Гарион. - Конечно. Вряд ли было бы честно поступать иначе, не так ли? Слуга, который принес им еще три кружки эля, остановился и стал разглядывать Силка. - Что-нибудь не так, дружище? - спокойно спросил его Силк. Слуга быстро опустил глаза. - Извиняюсь, - пробурчал он. - Я только подумал... Вы напомнили мне кое-кого, вот и все. Теперь, разглядев вас получше, я понял, что ошибся. - Он быстро поставил кружки, повернулся и ушел, не взяв даже монет, которые Силк положил на стол. - Думаю, нам лучше убраться отсюда, - тихо сказал Силк. - А в чем дело? - спросил его Гарион. - Он знает, кто я такой. А ведь есть объявление о вознаграждении, которое здесь развешано на каждом углу. - Возможно, ты прав, - согласился Белгарат, поднимаясь. - Он разговаривает вон там с какими-то людьми,- сказал Гарион, наблюдая за слугой, который в дальнем конце комнаты торопливо что-то говорил группе охотников, бросая в их сторону быстрые взгляды. - У нас полминуты, чтобы выбраться отсюда, - напряженно сказал Силк. - Пошли. Все трое быстро направились к двери. - Эй, вы там! - закричал кто-то им вслед. - Подождите-ка минутку. - Бежим! - рявкнул Белгарат. Они стрелой вылетели наружу и вскочили в седла как раз в тот момент, когда с полдюжины одетых в кожу людей появились из дверей таверны. Крик: "Остановите этих людей!" - оказался бесполезным, поскольку трое путников уже во весь опор неслись по улице. По натуре своей трапперы и охотники редко вмешиваются в чужие дела, поэтому Гарион, Силк и Белгарат проскочили деревню и уже пересекали брод, прежде чем было организовано хоть какое-то преследование. Когда они въехали в лес на противоположном берегу реки, Силк начал ругаться, сыпля проклятиями, как арбузными семечками. Ругань его была яркой и всеобъемлющей, в ней упоминались рождение, родители и грязные привычки не только их преследователей, но и тех, кто нес ответственность за объявление о вознаграждении за его поимку. Вдруг Белгарат резко натянул поводья, предостерегающе подняв руку. Силк и Гарион заставили своих лошадей остановиться. Но Силк продолжал при этом браниться. - Не мог бы ты хоть на мгновение прервать поток своего красноречия? - спросил его Белгарат. - Я пытаюсь прислушаться. Силк пробурчал еще несколько отборных ругательств, а затем сжал зубы. Сзади них слышались беспорядочные крики и плеск воды. - Они пересекают брод, - заметил Белгарат. - Кажется, взялись за дело серьезно. По крайней мере, достаточно серьезно, чтобы устроить за нами охоту. - Разве они не откажутся от преследования, когда стемнеет? - спросил Гарион. - Это недракские охотники, - проговорил Силк с глубоким отвращением. - Они будут преследовать нас много дней, получая от такой охоты одно только удовольствие. - Здесь уж мы ничего не можем поделать, - проворчал Белгарат. - Посмотрим, сможем ли мы их опередить. - И он вонзил каблуки в бока своей лошади. Еще не начало вечереть, когда они устремились галопом через залитый солнцем лес. Подлесок был скудным, а высокие и прямые стволы сосен и пихт, подобно огромным колоннам, тянулись к голубому небу. День был хорош для тех, кто прогуливался верхом, но не для тех, кого преследовали. Для таких не бывает хороших дней. Они достигли вершины холма и снова остановились послушать. - Они, кажется, отстают, - с надеждой заметил Гарион. - Это просто подвыпившие, - кисло возразил Силк. - Те, кто серьезно взялся за дело, вероятно, намного ближе к нам. Когда охотятся, обычно не кричат. Посмотри назад, вон туда. - Силк указал направление. Гарион оглянулся. Там, среди деревьев, в их сторону скакал на белой лошади человек, время от времени наклоняясь с седла и внимательно разглядывая землю. - Если это какой-то следопыт, нам потребуется неделя, чтобы сбить его со следа, - с отвращением сказал Силк. Где-то вдалеке, справа от них, среди деревьев завыл волк. - Поедем дальше, - сказал Белгарат, и они пустили скакунов галопом по другую сторону холма, петляя среди деревьев. Стук лошадиных копыт походил на приглушенный барабанный бой. - Мы оставляем след шириной в целую лошадь! - крикнул Силк Белгарату. - Ничего не поделаешь, - ответил старик. - Нам нужно проехать еще немного, прежде чем пытаться петлять и заметать следы. Еще один вопль мрачным эхом разнесся над лесом, на этот раз слева и ближе, чем первый. Еще четверть часа ехали они, когда вдруг услышали позади себя какую-то суматоху. Тревожно кричали люди, панически ржали лошади. Гарион услышал также яростное рычание. По сигналу Белгарата они попридержали лошадей, чтобы прислушаться. Полное ужаса лошадиное ржание неслось среди деревьев, сопровождаемое проклятиями и испуганными криками всадников. Повсюду раздавался целый хор завываний. Казалось, что лес вдруг наполнился волками. Преследование прекратилось, поскольку лошади недракских охотников за вознаграждением с паническим ржанием разбежались в разные стороны. С каким-то мрачным удовлетворением Белгарат прислушивался к замирающим вдали звукам. Затем огромный волк с темной шерстью и высунутым языком выскочил из леса в тридцати метрах от них, остановился, сел на задние лапы, его желтые глаза выжидающе смотрели на всадников. - Держите поводья как можно крепче, - спокойно посоветовал Белгарат, похлопывая по шее свою лошадь, глаза которой вдруг стали дикими. Волк не сказал ничего, он просто сидел и смотрел. Белгарат абсолютно спокойно ответил ему таким же пристальным взглядом, а затем кивнул головой в знак понимания. Волк поднялся и устремился в чащу. Один раз он остановился, взглянул на них через плечо, разинул пасть и издал громкий, пронзительный вой, призывая других членов стаи вернуться к прерванной охоте. А потом одним прыжком скрылся из виду. Осталось только эхо его воя. Глава 4 Следующие несколько дней они ехали на восток, постепенно спускаясь в широкую болотистую долину, где подлесок становился гуще, а воздух - влажнее. Однажды после полудня прошла короткая летняя гроза, сопровождаемая громкими раскатами грома, потоками дождя и завыванием ветра в деревьях, который сгибал и сотрясал их, срывая листья и ветки. Но буря вскоре закончилась, и снова выглянуло солнце. После этого установилась прекрасная погода. Во время поездки Гарион ощущал какое-то чувство неудовлетворенности, как будто ему чего-то не хватало, и он иногда ловил себя на том, что озирается вокруг, пытаясь найти тех, о ком помнил. За время длительного путешествия в поисках Ока его разум выработал определенные нормы, что правильно и что нет, и эта поездка воспринималась как нечто неправильное. С одной стороны, с ними не было Бэйрека, а отсутствие огромного рыжебородого чирека делало Гариона неуверенным. Ему также недоставало молчаливого Хеттара, с его ястребиным лицом, и Мендореллена в доспехах, который всегда скакал впереди с развевающимся на острие копья серебристо голубым вымпелом. Гарион болезненно ощущал отсутствие кузнеца Дерника и даже тосковал по перебранкам с Се'Недрой. То, что произошло в Райве, казалось Гариону все менее и менее реальным, а вся тщательно разработанная церемония, которая предшествовала его помолвке с этой невыносимой маленькой принцессой, начала стираться в его памяти. Однако как-то вечером, после того как были привязаны лошади, съеден ужин и они завернулись в одеяла, Гарион, глядя на угасающие языки пламени, понял наконец, что за пустота образовалась в его жизни. С ним не было тети Пол, и Гариону ее ужасно не хватало. С самого детства он чувствовал, что, пока тетя Пол находится рядом, ничего дурного или неправильного произойти не может, поскольку тут же было бы пресечено ею. Ее спокойное и постоянное присутствие рядом - вот то, за что всегда крепко держался Гарион. Он представил себе ее столь отчетливо, будто она стояла перед ним. Гарион мог ясно видеть ее лицо, ее чудесные глаза и белый локон. Его вдруг охватила глубокая тоска по ней, острая, как острие ножа. Без нее все казалось неправильным, ошибочным. Конечно, Гарион был совершенно уверен, что его дед может справиться с любой внешней опасностью. Но были и другие, менее очевидные угрозы, которые старик либо не учитывал, либо считал не заслуживающими внимания. Например, к кому бы мог, испугавшись, обратиться Гарион? Испуг, конечно, не относился к таким явлениям, которые могли поставить под угрозу его жизнь, руки или ноги, но страх все-таки ранит, а иногда и приводит к более глубоким и более серьезным травмам. Тетя Пол всегда была способна развеять его страхи, но теперь ее не было, а Гарион испытывал страх и не мог даже признаться себе в этом. Он вздохнул и, покрепче завернувшись в одеяло, погрузился в беспокойный сон. Спустя несколько дней около полудня они достигли восточного рукава реки Корду, широкого грязнокоричневого потока, бегущего через покрытую кустарниками долину в южном направлении к столице Яр Недраку. Светло-зеленые, по пояс вышиной кустарники простирались на несколько сот метров по обоим берегам реки. Они росли на вязком иле, приносимом весенним половодьем. Знойный воздух над кустарниками звенел от мириад комаров и москитов. Угрюмый паромщик переправил их через реку в деревню на другом берегу. Когда они переводили лошадей с парома на берег, Белгарат спокойно проговорил: - Я думаю, здесь нам следует изменить направление. Давайте разделимся. Я отправлюсь за припасами, а вы двое поищите городскую таверну. Может быть, вам удастся раздобыть сведения о перевалах, ведущих в северные края к землям мориндимов. Чем скорее мы подымемся туда, тем лучше. Маллорийцы, очевидно, стремятся утвердиться здесь, и они могут напасть на нас без всяких предупреждений. Мне вовсе не хочется выдавать каждое свое передвижение маллорийским гролимам, не говоря уже о том, что именно в настоящее время к личности Силка проявляется повышенный интерес. Силк довольно мрачно согласился с этим. - Я хотел бы исправить положение, но, полагаю, у нас нет на это времени, не так ли? - Действительно, нет. Лето там, наверху, очень короткое, а проезд через Маллорию не доставляет удовольствия даже в самую лучшую погоду. Когда доберетесь до таверны, говорите всем, что мы хотим попытать счастья на золотых приисках к северу. Наверное, вам подвернется кто-нибудь, желающий показать свою осведомленность по поводу троп и перевалов, особенно если вы предложите ему немного выпить. - А я-то считал, что ты знаешь дорогу, - протестующе сказал Силк. - Я знаю одну дорогу, но она начинается в сотне лиг к востоку от этого места. Посмотрим, нет ли чего-нибудь поближе. Я подъеду к таверне, когда достану припасы. - Старик сел в седло и поехал по улице, ведя за собой вьючную лошадь. Силку и Гариону не пришлось особо трудиться, чтобы найти в зловонной таверне желающего поговорить о тропах и перевалах. Наоборот, первый же их вопрос вызвал оживленную дискуссию. - Это же долгий кружный путь, Бешер, - сказал подвыпивший золотоискатель, прервав на полуслове другого, который подробно описывал горный перевал. - Нужно следовать налево от водопада: это даст возможность выиграть три дня. - Я рассказываю об этой дороге, Вэрн, - раздраженно возразил Бешер, опуская кулак на выщербленный стол. - А когда я закончу, ты можешь рассказать им о том пути, которым ходишь сам. - Это займет у тебя весь день - как и твоя любимая тропа Они хотят искать золото, а не наслаждаться пейзажами. - И заросшая густой щетиной челюсть Вэрна вызывающе выдвинулась вперед. - Так каким же путем нам надо ехать, когда мы достигнем большого луга наверху? - быстро спросил Силк, пытаясь воспрепятствовать назревшей ссоре. - Поезжайте направо, - заявил Бешер, глядя на Вэрна. Вэрн задумался, всем своим видом показывая, что обдумывает доводы против. Но в конце концов кивнул, соглашаясь. - Конечно, это единственная дорога, по которой вы можете проехать, - сказал он. - Но, как только проедете заросли можжевельника, нужно повернуть налево. - Это было сказано тоном человека, ожидающего возражений. - Налево?! - громко возразил Бешер. - Ты болван, Вэрн. Нужно снова ехать направо. - Думай, кого ты называешь болваном, ты, осел! - И без дальнейших церемоний Бешер дал Вэрну в зубы, и оба начали колотить друг друга, расшвыривая столы и скамейки. - Конечно, они оба ошибаются, - спокойно заметил горняк, сидевший за соседним столом и бесстрастно наблюдавший за дракой. - После того как вы проберетесь через заросли можжевельника, нужно ехать прямо. Во время ссоры в таверну незаметно вошли несколько здоровенных мужчин в свободных красных туниках, надетых поверх отполированных кольчуг. Ухмыляясь, они выступили вперед, чтобы расцепить Вэрна и Бешера, катавшихся по грязному полу. Гарион и Силк застыли на месте. - Маллорийцы, - тихо прошептал маленький драсниец. - Что же нам делать? - так же тихо спросил Гарион, оглядываясь в поисках пути к бегству. Но прежде чем Силк смог ответить, в дверях появился одетый в черное гролим. - Я хочу посмотреть на людей, которые так любят подраться, - пробормотал гролим со своим своеобразным акцентом. - Армии нужны такие люди. - Вербовщики! - воскликнул Вэрн, вырвавшись от маллорийцев в красных одеждах и устремившись к боковой двери. Какое-то мгновение казалось, что ему удастся ускользнуть, но, как только он достиг дверного проема, кто-то снаружи обрушил на его лоб удар увесистой дубины. Вэрн качнулся назад, и вдруг ноги у него подкосились, а глаза стали пустыми. Ударивший его маллориец вошел в таверну, бросил на Вэрна оценивающий взгляд и, подумав немного, снова ударил дубинкой по голове. - Итак, - сказал гролим, весело оглядываясь, - что дальше? Побежит кто-нибудь еще, или вы предпочтете спокойно пойти с нами? - Куда вы нас забираете? - спросил Бешер, пытаясь вырвать руку из мертвой хватки усмехавшегося вербовщика. - Сначала в Яр Недрак, - ответил гролим, - а потом на юг, в долины Мишарак-ас-Талла, в лагерь его императорского величества Зарата, императора Маллории. Вы только что вступили в ряды доблестной армии, друзья мои. Все энгараки не нарадуются на вашу храбрость и патриотизм, и даже сам Торак доволен вами. - И, как бы подчеркивая эти слова, рука его легла на рукоять жертвенного ножа, прикрепленного к поясу. Цепь скорбно позвякивала, когда Гарион, прикованный за лодыжку, тащился вперед, один из длинной вереницы печальных рекрутов, которых вели по тропе на юг через кустарник на берегу реки. Всех рекрутов тщательно обыскали в поисках оружия - всех, кроме Гариона, которого почему-то попросту проглядели. Он с тоской сознавал, что огромный меч привязан к его спине, но, как это всегда случалось, никто не обратил на него внимания. Перед тем как покинуть деревню, когда их всех заковывали в кандалы, Гарион и Силк коротко и торопливо поговорили на языке жестов, которым пользовались драснийцы. - Я могу отомкнуть этот замок ногтем большого пальца, - сказал Силк, презрительно щелкая пальцами. - Сегодня ночью, как только стемнеет, освободимся от кандалов и сбежим. Не думаю, что военная служба была бы по мне, а уж тебе и вовсе ни к чему энгаракская армия - именно сейчас, в сложившихся обстоятельствах. - А где дедушка? - спросил Гарион на том же языке жестов. - О, насколько я представляю себе, он где-то поблизости. Гарион, однако, беспокоился, и множество вопросов, начинающихся с "А что, если...", сразу пришло ему на ум. Чтобы избавиться от бесплодных размышлений над ними, он стал незаметно изучать охранявших их маллорийцев. Гролим и основная часть его отряда, как только пленники были закованы, пошли дальше в поисках новых деревень и новых рекрутов, а для сопровождения их группы на юг было оставлено всего пять человек. Маллорийцы несколько выделялись среди других энгараков. Глаза их были такими же раскосыми, но тела не носили каких-то ярко выраженных признаков, которые позволяли отличать один народ Востока от другого. Крепко сбитые, они тем не менее не казались такими атлетичными, как мерги. Они были высокими, но не поджарыми и сухощавыми, как недраки, чей облик чем-то напоминал борзую. Маллорийцы явно были сильными, но без свойственной таллам грубой мощи. Но в маллорийцах, кроме того, чувствовалось какое-то презрительное превосходство, когда они смотрели на других западных энгараков. Со своими пленниками маллорийцы общались с помощью коротких, похожих на лай, команд, а разговаривали между собой на диалекте настолько сложном, что он казался почти непонятным. Они носили кольчуги под красными туниками грубой шерсти. Как заметил Гарион, они не очень хорошо держались в седле, и, когда они пытались управлять лошадьми, их кривые сабли и широкие круглые щиты, казалось, мешали им. Гарион предусмотрительно держал голову опущенной, чтобы скрыть, что черты его лица - даже в большей мере, чем у Силка, - были явно не энгаракскими. Стражники, однако, мало обращали внимание на отдельных рекрутов, их больше интересовало другое. Они постоянно проезжали взад и вперед вдоль колонны загнанных, как лошади, людей, считая их по головам и сверяясь с документом, который они имели при себе, с озабоченным и даже встревоженным видом. Гарион подумал, что, когда они достигнут Яр Недрака, у них возникнут неприятности, если числа не совпадут. Вдруг в кустарнике недалеко от тропы Гарион заметил легкую белесую тень и резко повернул голову в этом направлении. Крупный серебристо-серый волк мелькнул на опушке леса. Гарион снова быстро опустил голову, притворился, будто споткнулся, и тяжело упал на Силка. - Там дедушка, - прошептал он. - А ты только что заметил его? - В голосе Силка звучало удивление. - Я же вижу его по крайней мере час, если не больше. Когда тропа свернула от реки в чащу деревьев, Гарион ощутил, как в нем нарастает напряжение. Он не мог знать, что предпримет Белгарат, но понимал, что под покровом леса может представиться именно та возможность, на которую, несомненно, надеялся его дед. Шагая вслед за Силком, Гарион пытался скрыть свое волнение, но малейший шум в окружавшем их лесу заставлял его невольно вздрагивать. Тропа вывела их к широкой поляне, со всех сторон окруженной высокими пихтами, и маллорийские стражники остановили колонну, чтобы дать передохнуть пленникам. Гарион с облегчением опустился рядом с Силком на упругий мох. Передвижение, когда одна нога прикована к длинной цепи, которая соединяла рекрутов, потребовало значительных сил, и Гарион обнаружил, что весь вспотел. - Чего же он ждет? - прошептал он Силку. Коротышка с крысиным лицом пожал плечами и тихо ответил: - До темноты осталось еще несколько часов. Может быть, он хочет дождаться ее. И тут где-то впереди послышались звуки пения. Песня была непристойной, и певец сильно фальшивил, но явно наслаждался собой, а некоторая невнятица в словах, долетавших до них по мере его приближения, указывала, что он пьян несколько больше, чем слегка. Маллорийцы переглянулись. - Возможно, это еще один, - самодовольно ухмыльнулся один из них, - жаждущий поступить на службу в армию. Расходимся в разные стороны и хватаем его, как только он выедет на поляну. Поющий недрак появился на поляне, восседая на крупной чалой лошади. На нем была обычная кожаная, покрытая пятнами одежда и меховая шапка, ухарски сдвинутая набекрень. Украшала его тощая черная бородка, а одной рукой он прижимал к себе бурдюк с вином. Казалось, будто он покачивается в седле, но что-то в его глазах говорило о том, что он не столь уж пьян, как выглядит. Гарион пристально посмотрел на него, когда тот въезжал на поляну во главе вереницы мулов, следовавших за ним. Это был Ярблек, недракский купец, которого они встретили на Южном караванном пути по дороге к Ктол Мергос. - Эй, вы там! - приветствовал Ярблек маллорийцев громким голосом. - Я вижу, вы хорошо поохотились. Целый букет здоровенных рекрутов нарвали! - Просто охота стала легче, - усмехнулся один из маллорийцев, ставя свою лошадь поперек тропы, чтобы преградить Ярблеку путь. - Ты подразумеваешь меня? - громогласно рассмеялся Ярблек. - Не будь дураком. Я слишком занят, чтобы играть в солдатики. - Позор! - ответил маллориец. - Я Ярблек, купец из Яр Тарака и друг самого короля Дросты. Я действую по поручению, которое он лично возложил на меня. Если вы каким-либо образом помешаете мне, Дроста велит вас освежевать и поджарить живьем, как только вы попадете в Яр Недрак. Уверенности у маллорийца как будто поубавилось. - Мы отвечаем только перед Заратом, - сказал он, защищаясь. - Король Дроста не властен над нами. - Вы находитесь в Гар Ог Недраке, дружище, - указал ему Ярблек, - и Дроста делает здесь все, что захочет. Потом, когда все уже будет сделано, он может извиниться перед Заратом, но к этому времени вы, все пятеро, будете уже освежеваны и в меру поджарены. - Полагаю, вы можете подтвердить, что выполняете официальное поручение? - пытался уклониться от прямого ответа маллорийский стражник. - Конечно, могу, - ответил Ярблек. Тут он схватился за голову, а его лицо выразило глуповатую растерянность. - Куда же я подевал этот пергамент? - проворчал он как бы про себя, затем прищелкнул пальцами. - О да, теперь я припоминаю. Он же в тюке на последнем муле. Вот, выпейте пока, а я пойду принесу его. - Он протянул бурдюк маллорийцу, повернул лошадь и поехал в конец каравана. Там он слез с седла и стал рыться в запакованном тюке. - Лучше посмотреть на его документы, прежде чем примем решение, - посоветовал другой стражник. - Король Дроста не из тех, с кем имеет смысл шутить. - А мы смогли бы выпить, пока ждем, - предложил еще один, пожирая глазами бурдюк с вином. - Здесь-то уж у нас будет полное согласие, - ответил первый, пытаясь вытащить из бурдюка затычку. Он поднял кожаный мешок обеими руками и поднес его к подбородку. В это мгновение раздался глухой звук, и совершенно неожиданно стрела застряла в его горле как раз у воротничка красной туники. Вино полилось из бурдюка на изумленное лицо. Его товарищи посмотрели на него, разинув рты, а затем с тревожными криками поспешно схватились за оружие. Но было уже слишком поздно. Большинство из них попадали из седел под дождем стрел, который внезапно осыпал их из-за пихт. Один, однако, успел повернуть лошадь, чтобы бежать. Но животное не сделало и двух прыжков, как стрела поразила маллорийца в спину. Он застыл, а затем мешком вывалился из седла, причем нога у него застряла в стремени, а перепуганная лошадь понесла, волоча его за собой. - Кажется, я не могу обнаружить этот документ,- со злой усмешкой заявил Ярблек и перевернул ногой маллорийца, с которым разговаривал. - Ты ведь на самом деле не хотел смотреть на него, да? - спросил он мертвеца. Маллориец с торчащей в горле стрелой невидяще глядел в небо, рот его раскрылся, а из носа бежала струйка крови. - Я так и думал, - грубо рассмеялся Ярблек и пнул ногой в лицо мертвеца. Затем, когда лучники вышли из за темных зеленых пихт, он повернулся и ухмыльнулся Силку. - Ты точно нигде не пропадешь, Силк, - сказал он. - А я-то думал, что Тор Эргас покончил с тобой в этом вонючем Ктол Мергосе. - Он просчитался, - небрежно ответил Силк. - Как же ты ухитрился попасть в рекруты маллорийской армии? - с любопытством спросил Ярблек, причем никаких следов притворного опьянения не осталось и в помине. Силк пожал плечами: - Я допустил оплошность. - А я ведь следовал за вами последние три дня. - Тронут твоей заботой. - Силк поднял закованную в кандалы ногу и позвенел цепью. - Не слишком ли тебя затруднит разомкнуть это? - Ты не собираешься сделать какую-нибудь глупость, не так ли? - Конечно нет. - Найди ключ, - сказал Ярблек одному из своих лучников. - А что вы собираетесь сделать с нами? - нервно спросил Бешер, с некоторой опаской глядя на мертвых стражников. Ярблек рассмеялся. - Это уж ваше дело, что вы станете делать, как только будете освобождены от цепи, - безразлично ответил он. - Я бы только не рекомендовал вам оставаться поблизости от такого количества мертвых маллорийцев. Вдруг появится кто-то и станет задавать вопросы. - Так вы позволяете нам уйти? - недоверчиво спросил Бешер. - Конечно, я не собираюсь кормить вас, - сказал ему Ярблек. Лучники прошлись по цепи, открывая замки, и все недраки один за другим скрылись в куста