х, как только получили свободу. - Ну что ж, - сказал Ярблек, потирая руки, - теперь, когда мы обо всем позаботились, почему бы нам не выпить? - Охранник пролил все твое вино, когда упал с лошади, - заметил Силк. - Это было не мое вино, - фыркнул Ярблек. - Я украл его сегодня утром. Тебе следует знать, что я не предложил бы свое вино тому, кого собрался убить. - Поэтому я и удивился, - усмехнулся в ответ Силк, - и подумал, что, наверное, люди мельчают. Грубое лицо Ярблека приобрело слегка обиженный вид. - Прости, - быстро извинился Силк. - Я неверно судил о тебе. - Ничего, - пожал плечами Ярблек. - Многие неправильно судят обо мне. Это бремя, которое мне приходится нести. - Он вскрыл тюк на первом из мулов и вытащил оттуда небольшой бочонок эля. Поставив его на землю, он натренированной рукой вскрыл его, ударив кулаком по крышке. - Давайте выпьем. - Мы бы не прочь, - вежливо отклонил предложение Силк, - но у нас есть весьма срочное дело. - Вы даже не представляете, как я сожалею об этом, - ответил Ярблек, извлекая из тюка несколько кружек. - Я знал, что ты поймешь. - О, я все хорошо понимаю, Силк. - Ярблек наклонился и погрузил две кружки в бочонок с элем. - Мне до крайности грустно, но вам придется подождать с вашим делом. Вот. - Он протянул одну кружку Силку, а другую Гариону, потом повернулся и выудил еще одну кружку для себя. Силк смотрел на него, подняв бровь. Ярблек растянулся на земле около бочонка, удобно положив ноги на тело убитого маллорийца. - Видишь ли, Силк, - пояснил он, - все дело в том, что Дроста хочет заполучить вас, причем очень-очень. Он предложил за вас вознаграждение, которое слишком привлекательно, чтобы пройти мимо. Дружба дружбой, а дело - делом, помимо всего прочего. А сейчас почему бы тебе и твоему юному другу не расположиться поудобнее? Это прелестная, тенистая поляна, а мох достаточно мягкий, чтобы на нем полежать. Мы выпьем, и ты расскажешь мне, как тебе удалось удрать от Тор Эргаса. Затем можешь мне поведать, что случилось с той красивой женщиной, которая была с вами в Ктол Мергосе. Может быть, я смогу наскрести достаточно денег, чтобы позволить себе купить ее. Я не принадлежу к тем, кто жаждет жениться, но, клянусь зубами Торака, это была красотка. Я почти готов отказаться ради нее от своей свободы. - Уверен, что такие слова польстили бы ей, - ответил Силк. - А что потом? - Когда потом? - После того, как мы выпьем. Что мы станем делать тогда? - Вероятно, нам станет плохо - это обычно и случается. После того как мы придем в себя, поедем в Яр Недрак. Я получу за вас свое вознаграждение, а вы сможете выяснить, почему король Дроста лек Тан так желает заполучить вас в свои руки. - Ярблек посмотрел на Силка, явно забавляясь. - Ты мог бы присесть и выпить, мой друг. Сейчас мы никуда не едем. Глава 5 Окруженный крепостной стеной, Яр Недрак располагался на слиянии восточного и западного рукавов реки Корду. По всем направлениям от столицы на расстоянии примерно одной лиги леса были уничтожены с помощью огня, и дороги к городу вели через завалы обгорелых черных коряг и зарослей ежевики, выросшей после пожара. Крепкие городские ворота были покрыты дегтем. Венчала их каменная копия маски Торака. Это красивое, нечеловечески жесткое лицо смотрело вниз на всех въезжающих, и Гарион подавил невольную дрожь, когда проезжал под ним. Все дома в столице Гар Ог Недрака были очень высокими, с крутыми крышами. Окна первых этажей были снабжены ставнями, в основном закрытыми. Выступающие деревянные части строений для сохранности покрывались дегтем, и грязные пятна этого черного вещества придавали всем зданиям какой-то нездоровый вид. Над узкими кривыми улицами Яр Недрака витал дух уныния и страха, и все его обитатели, спешившие по своим делам, шли опустив головы. В одежде столичных жителей кожа, кажется, использовалась меньше, чем в провинции, но и здесь большинство людей были в черном, и только иногда мелькал голубой или желтый цвет. Единственным исключением являлись красные туники маллорийских солдат. Казалось, что они повсюду слоняются то туда, то сюда по булыжным мостовым, грубо обращаясь с горожанами и громко переговариваясь между собой с сильно выраженным акцентом. Если солдаты в большинстве своем казались просто самодовольными людьми, которые маскировали свое волнение от пребывания в чужой стране показным хвастовством и бравадой, то совершенно иными были маллорийские гролимы. В отличие от западных гролимов, которых Гарион видел в Ктол Мергосе, они редко носили отполированные стальные маски, но зато отличались жестоким выражением лица, поджатыми губами и прищуренными глазами. Когда они в своих черных плащах с капюшонами проходили по улицам, все - и маллорийцы, и недраки - уступали им дорогу. Под неусыпной охраной Гарион и Силк верхом на мулах въехали в город вслед за стройным, мускулистым Ярблеком. Во время всей поездки вниз по реке Силк и Ярблек добродушно подтрунивали друг над другом, время от времени обмениваясь колкостями по поводу прошлых неблагоразумных поступков. Хотя Ярблек и казался вполне дружелюбным, он тем не менее все время оставался начеку, а его люди тщательно следили за каждым шагом Силка и Гариона. В течение всего трехдневного пути Гарион исподтишка наблюдал за лесом, но ни разу не увидел Белгарата и потому въезжал в город с мрачным предчувствием. Силк, однако, выглядел, как всегда, бодрым и уверенным в себе, и его поведение и отношение к происходящему действовали Гариону на нервы. Они с шумом проскакали по кривой улице, и Ярблек свернул на узкую грязную аллею, ведущую к реке. - А я думал, что дворец находится там, - сказал ему Силк, указывая на центр города. - Да, - ответил Ярблек, - но мы едем не во дворец. Там Дросту окружает такое количество людей, что он предпочитает заниматься делами в более уединенном месте. Аллея скоро перешла в кривую мрачную улочку, где высокие узкие дома явно требовали ремонта. Долговязый недрак стиснул зубы, увидев, как впереди из-за угла появились два маллорийских гролима и пошли в их направлении. Когда они подходили, на лице Ярблека появилось явно враждебное выражение. Один из гролимов остановился и ответил ему пристальным взглядом. - У вас, кажется, трудности, дружище, - высказал предположение гролим. - А это уж мое дело, не так ли? - парировал Ярблек. - Разумеется, - холодно заметил гролим. - Однако держите свою грубость при себе. Открытое неуважение к духовенству может навлечь на вас серьезные неприятности. - Взгляд облаченного в черное человека стал угрожающим. Повинуясь внезапному побуждению, Гарион попытался исследовать разум гролима, прощупывая его очень осторожно, но мысли, которые обнаружил, не свидетельствовали ни об особых знаниях гролима, ни о некоей ауре, которая всегда исходит от разума колдуна. "Не делай этого, - предупредил внутренний голос. - Это все равно что позвонить в колокольчик или носить на шее отличительный знак". Гарион сразу прекратил. "Я думал, что все гролимы - колдуны, - мысленно ответил он. - А эти двое просто обыкновенные люди". И больше Гарион о них ничего не узнал. Двое гролимов прошли мимо, и Ярблек презрительно сплюнул. - Свиньи, - пробормотал он. - Маллорийцы начинают не нравиться мне почти так же, как мерги. - Они, как видно, прибирают к рукам вашу страну, Ярблек, - заметил Силк. Ярблек зарычал. - Впустите в страну только одного маллорийца, и скоро некуда будет плюнуть, чтобы не попасть в них. - Ну и зачем вы вообще их впустили? - мягко спросил Силк. - Я знаю, что ты шпион, Силк, - отрезал Ярблек, а потому не собираюсь обсуждать с тобой политические вопросы. И вообще, кончай выуживать сведения. - Да это так, просто времяпрепровождение, - невинно ответил Силк. - Почему бы тебе не подумать о собственных делах? - Именно это и есть мое дело, дружище. Ярблек уставился на него, а затем расхохотался. - Куда же мы направляемся? - спросил его Силк, оглядывая убогую улицу. - Как мне помнится, это не лучшая часть города. - Увидишь, - бросил ему Ярблек. Они поехали вниз по реке, где преобладал запах гниющего мусора и открытых сточных каналов. Гарион увидел крыс, кормящихся на свалках, а мужчины, встретившиеся им на этой улице, были оборванными и имели подозрительный вид людей, имеющих основания избегать встреч с властями. Ярблек круто повернул лошадей и направил их в другую аллею. - Отсюда мы пойдем пешком, - сказал он, слезая с седла. - Я хочу войти через потайной ход. Оставив лошадей с одним из людей Ярблека, они пошли вниз по аллее, осторожно переступая через кучи мусора. - Сюда, вниз, - сказал Ярблек, указывая на короткий пролет деревянных ступенек, ведших к узкой двери. - Когда войдем, держите головы опущенными. Мы не хотим, чтобы слишком много людей заметили, что вы - не недраки. Они спустились по скрипевшим ступеням и протиснулись в сумрачную, задымленную таверну, провонявшую потом, кислым пивом и блевотиной. В очаге посреди комнаты было полно золы, а несколько тлевших в нем поленьев давали очень много дыма и очень мало света. Два узких грязных окна, казалось, были лишь немногим светлее, чем стены; единственная масляная лампа свисала на цепи с одной из балок. - Посидите здесь, - велел им Ярблек, кивнув на скамью, стоявшую у задней стены, - я сейчас вернусь, - и направился в общий зал таверны. Гарион быстро огляделся вокруг и увидел, что пара людей Ярблека незаметно расположилась около двери. - Что будем делать? - прошептал он Силку. - У нас нет другого выбора, как подождать и посмотреть, что произойдет, - ответил Силк. - Ты, кажется, не очень-то беспокоишься. - А я действительно не беспокоюсь. - Но ведь нас арестовали, не так ли? Силк покачал головой: - Когда арестовывают, то надевают кандалы. Просто король Дроста хочет поговорить со мной, только и всего. - Но в объявлении о вознаграждении говорилось... - Я не стал бы обращать на него большого внимания, Гарион. Объявление о вознаграждении было составлено для отвода глаз маллорийцев. Что бы ни делал Дроста, он не хочет, чтобы они узнали об этом. Ярблек протолкался сквозь толпу в таверне и уселся на грязную скамью рядом с ними. - Дроста вскоре будет, - сказал он. - Не желаете ли что-нибудь выпить, пока ждем? Силк оглянулся с едва заметным неудовольствием. - Думаю, нет, - ответил он. - В таких местах в бочках с элем всегда попадаются несколько дохлых крыс, не говоря уж о мухах и тараканах. - Ну как хочешь, - ответил Ярблек. - Разве не своеобразное место для встречи с королем? - спросил Гарион, оглядывая жалкую внутренность таверны. - Нужно знать короля Дросту, чтобы понять, - ответил Силк. - У него весьма дурные наклонности, и подобные места его устраивают. Ярблек рассмеялся, соглашаясь. - Наш монарх - веселый парень, - заметил он, - но если решите, что он глуп, то сделаете ошибку. Возможно, немного груб, но не дурак. Он может посещать подобные места, и не один маллориец не станет утруждать себя тем, чтобы следовать за ним. Король нашел, что это очень хороший способ вести дела, особенно такие, о которых он предпочитает не докладывать Зарату. Перед таверной началась суматоха, и двое широкоплечих недраков в черных кожаных туниках и остроконечных шлемах ворвались в дверь. - Дорогу! - рявкнул один из них. - И все - встать! - Те, кто способен встать, - сухо добавил другой. По толпе прокатилась волна насмешек и свиста, когда вошел худой человек в желтом сатиновом дублете и отделанном мехом зеленом бархатном плаще. У него были выпученные глаза, а лицо испещрено глубокими оспинами. Движения его казались быстрыми и судорожными, а выражение лица представляло язвительную насмешку вкупе с чем-то вроде безнадежной, глубокой тоски. - Все приветствуют его величество Дросту лек Тана, короля недраков! - громким голосом провозгласил один из подвыпивших, а остальные в таверне грубо рассмеялись, свистя и топая ногами. - Мои верноподданные! - ответил рябой человек, растянув рот до ушей в улыбке. - Пьяницы, воры и сводники! Я ощущаю жар вашей горячей любви ко мне! - Его презрение, казалось, было столь же обращено на него самого, как и на эту оборванную, немытую толпу. Все тут же засвистели и затопали ногами. - Сколько же в эту ночь, Дроста? - прокричал кто-то. - Столько, сколько смогу, - хитро произнес король. - Ведь раздавать, где бы я ни был, королевские благословения - мой долг. - Теперь это так называется? - хрипло спросил еще кто-то. - Название столь же хорошее, как и любое другое, - ответил Дроста, пожав плечами. - Королевская опочивальня готова, - провозгласил с насмешливым поклоном владелец таверны. - Вместе, я уверен, с королевскими клопами, - добавил Дроста. - Эля каждому, кто не слишком пьян, чтобы выпить его до дна. Пусть мои подданные поднимут кружки за мое здоровье. Толпа одобрительно зашумела, когда король проходил к лестнице, ведущей на верхние этажи. - Мой долг призывает меня, - провозгласил он, широким жестом указывая на лестницу, ведущую наверх. - Пусть каждый отметит, с какой готовностью я следую в объятия суровой необходимости. - И он поднялся по ступеням под иронические аплодисменты собравшегося сброда. - И что же теперь? - спросил Силк. - Немного подождем, - ответил Ярблек. - Слишком уж будет заметно, если мы сейчас же пойдем наверх. Гарион заерзал на скамье, ощутив за ушами слабое пощипывание, нечто вроде покалывания, неприятно раздражающего кожу. Гарион с омерзением подумал, что это, возможно, вши или мухи в поисках свежей крови переползли к нему с собравшихся в таверне. Но Гарион отбросил эту мысль: покалывание, казалось, исходило изнутри. Поблизости у стола храпел, закрыв голову руками, явно перепивший оборванец. Не переставая храпеть, он на некоторое время поднял лицо и подмигнул. Это был Белгарат! Затем лицо его снова упало на руки, а Гариона охватило чувство облегчения. Захмелевшая толпа постепенно становилась все более шумной. Около очага возникла короткая отвратительная потасовка, и забулдыги сначала подбадривали дерущихся, а потом и сами присоединились к ним, раздавая тумаки двум катавшимся по полу забиякам. - Давайте поднимемся наверх, - коротко бросил Ярблек, вставая, и стал проталкиваться сквозь толпу. - Дедушка здесь, - прошептал Гарион, когда они последовали за Ярблеком по лестнице. - Я видел его, - коротко ответил Силк. Ступеньки вели в сумрачный коридор с грязными, изношенными коврами на полу. В дальнем конце его двое охранников короля Дросты стояли со скучающим видом, прислонившись к стене по обе стороны массивной двери. - Меня зовут Ярблек, - сказал им дружок Силка, когда они подошли к двери. - Дроста ожидает меня. Охранники посмотрели сначала друг на друга, потом один из них постучал в дверь. - Человек, которого вы хотели видеть, ваше величество, уже здесь. - Впустите его. - Голос Дросты звучал приглушенно. - Но он не один, - предупредил охранник. - Вот и хорошо. - Войдите, - сказал охранник Ярблеку, распахивая дверь. Король недраков развалился на кровати, а его руки покоились на хрупких плечах двух грязных, весьма скудно одетых девиц со спутанными волосами и выражением безысходности в глазах. - Ярблек! - воскликнул развратный монарх, приветствуя купца. - Что задержало тебя? - Не хотел привлекать внимания, последовав сразу же за тобой, Дроста. - Я чуть было не отвлекся. - Дроста бросил плотоядный взгляд на обеих девиц. - Разве они не прелестны? - Если тебе нравится такой тип. - Ярблек пожал плечами. - Я же предпочитаю несколько более зрелых. - Такие тоже хороши, - признал Дроста, - но я их всех люблю. Влюбляюсь по двадцать раз на день. А теперь бегите, мои малышки, - сказал он девицам. - У меня дела, о которых следует позаботиться именно сейчас. Позже я пошлю за вами. Обе девицы тут же ушли, тихо прикрыв за собой дверь. Дроста сел в кровати, опираясь на одну руку. Запятнанный и измятый дублет расстегнут, видна костистая грудь, покрытая вьющимися черными волосами. Дроста был худ, как скелет, а его тощие руки походили на палки. Волосы у него гладкие и жирные, а борода настолько жидкая, что можно было пересчитать тонкие волоски, торчащие из подбородка. Следы от оспы на лице были глубокими и напоминали ярко-красные шрамы, а шея и руки покрыты нездоровой, похожей на струпья сыпью. При этом от него несло какой-то пахучей дрянью. - А ты уверен, что это именно тот человек, который мне нужен? - спросил он Ярблека. Гарион пристально посмотрел на недракского короля: грубые нотки в его голосе исчезли, теперь звучал четкий, отрывистый голос человека, целиком поглощенного делом. Гарион сделал в уме несколько поправок: Дроста лек Тан был отнюдь не тем человеком, каким казался. - Я знаю его многие годы, Дроста, - ответил Ярблек. - Это принц Келдар из Драснии. Он так же известен как Силк, а иногда как Эмбар из Коту или Редек из Боктора. Он вор, мошенник и шпион. Помимо этого, не такой уж плохой человек. - Мы в восторге от встречи со столь знаменитым человеком, - заявил король Дроста. - Приветствую вас, принц Келдар. - Ваше величество, - ответил, кланяясь, Силк. - Я бы пригласил вас во дворец, - продолжал Дроста, - но у меня там много гостей, а у них неприятная привычка совать свой нос в мои дела. - Он сухо рассмеялся. - К счастью, я очень скоро обнаружил, что маллорийцы самодовольны и высокомерны: они не пойдут за мною в подобные места, и поэтому мы сможем свободно поговорить. - Он посмотрел на дешевую аляповатую мебель и красные драпировки с веселой снисходительностью. - Кроме того, - добавил он, - мне здесь нравится. Гарион стоял около двери, прижавшись к стене и пытаясь быть по возможности незаметным, но выразительный взгляд Дросты остановился на нем. - А ему можно доверять? - спросил король у Силка. - Полностью, - заверил его Силк. - Это мой ученик. Я обучаю его делу. - Какому же? Воровству или шпионажу? Силк пожал плечами: - Это одно и то же. Ярблек говорил, что вы хотели повидать меня. Полагаю, это связано скорее с нынешними событиями, чем с какими-либо недоразумениями прошлого. - Вы сообразительны, Келдар, - одобрительно ответил Дроста. - Я нуждаюсь в вашей помощи и готов заплатить за нее. Силк усмехнулся: - Я всегда прихожу в восторг от слова "заплатить". - Мне так и сказали. Знаете ли вы, что происходит здесь, в Гар Ог Недраке? - Дроста смотрел пронизывающим взглядом, и его напускная веселость совершенно исчезла. - Я ведь работаю в разведке, ваше величество, - подчеркнул Силк. Дроста усмехнулся, встал и подошел к столу, где стояли графин с вином и несколько стаканов. - Хотите выпить? - спросил он. - Почему бы и нет? Дроста наполнил четыре стакана, взял себе один и нервно зашагал по комнате со злым выражением на лице. - Я не нуждаюсь ни в чем подобном, Келдар! - выкрикнул он. - Моя семья на протяжении поколений, веками, старалась вырвать Гар Ог Недрак из-под власти гролимов. Теперь они снова собираются отбросить нас к вопиющему варварству, а у меня нет другого выбора, кроме как примириться с этим. В границах моего королевства шляются куда им вздумается около четверти миллиона маллорийцев, а с юга нависает армия, которую я не в состоянии даже подсчитать. Если я произнесу хоть одно слово протеста, Зарат раздавит мое королевство одним пальцем. - Он действительно сделал бы это? - спросил Силк, занимая один из стульев, стоящих вокруг стола. - С таким же самым чувством, с каким вы прихлопываете муху, - ответил Дроста. - Приводилось ли вам встречаться с ним? Силк отрицательно покачал головой. - Вам повезло, - заметил ему Дроста, пожимая плечами. - Тор Эргас сумасшедший, но при всей моей ненависти к нему должен признать, что в нем есть еще что-то человеческое. Зарат же сделан из льда. Я должен найти общий язык с Родаром. - А-а, - произнес Силк. - Так вот в чем, собственно, все дело. - Вы довольно приятный человек, Келдар, - сухо сказал Дроста, - но я бы не пошел на все эти хлопоты только ради удовольствия составить вам компанию. Вам нужно отвезти мое послание Родару. Я пытался кое-что передать ему, но мне так и не удалось с ним связаться. Он долго не засиживается на одном месте. Как может толстяк передвигаться так дьявольски быстро? - Его внешность обманчива, - заметил Силк. - Что конкретно вы имеете в виду? - Союз, - резко ответил Дроста. - Я прижат к стене. Либо я вступлю в союз с Родаром, либо меня проглотят. Силк аккуратно поставил стакан. - Это очень важное предложение, ваше величество. В нынешней обстановке для его осуществления потребуется срочно провести целый ряд серьезных переговоров. - Поэтому-то я и послал за вами, Келдар. Надвигается конец света. Вам нужно добраться до Родара и убедить его отвести свою армию от границ Мишарак-ас-Талла. Заставьте его прекратить это безумие, пока оно не зашло слишком далеко. - Заставить моего дядюшку сделать что-либо несколько выше моих возможностей, король Дроста, - осторожно ответил Силк. - Я польщен тем, что вы думаете, будто я располагаю столь большим влиянием на него, но, как правило, отношения между нами имели совсем другой характер. - Разве вы не понимаете, что происходит, Келдар? - В голосе короля звучало отчаяние, и, говоря, он яростно жестикулировал. - Наша единственная надежда выжить заключается в том, чтобы не давать никакого повода мергам и маллорийцам объединиться. Мы должны постараться вбить между ними клин и не дать им вместе выступить против общего врага. Тор Эргас и Зарат так люто ненавидят друг друга, что эта ненависть для них священна. Мергов больше, чем песчинок, а маллорийцев - чем звезд. Гролимы могут нести свою тарабарщину о пробуждении Торака, пока у них не отсохнут языки, но Тор Эргас и Зарат начали сражение по одной только причине: каждый из них хочет уничтожить другого и утвердить свою власть над всеми энгараками. Они жаждут развязать войну на взаимное уничтожение. Если мы не будем вмешиваться, то сможем избавиться от обоих. - Думаю, мне понятны ваши намерения, - пробормотал Силк. - Зарат переправляет своих маллорийцев через Восточное море в лагерь около Талл Зелика, а Тор Эргас сосредоточил множество южных мергов около Рэк Госка. Они неизбежно двинутся друг на друга. Нам же нужно просто дать им дорогу, пусть дерутся. Заставьте Родара отойти назад, пока он все не испортил. - А вы говорили об этом с таллами? - спросил Силк. Дроста презрительно фыркнул: - Какой смысл? Я пытался объяснить все это королю Гетелю, но говорить с ним - все равно что говорить с кучей навоза. Таллы настолько боятся гролимов, что достаточно упомянуть имя Торака, и все они разбегутся. Гетель - талл вдвойне. Между ушами у него ничего нет, кроме песка. - Но при всем при этом есть еще одна проблема, - сказал Силк возбужденному монарху. - Я не могу отвезти ваше послание королю Родару. - Не можете?! - взорвался Дроста. - Что вы подразумеваете под этим "не могу"?! - Именно в данный момент мои отношения с дядюшкой складываются не лучшим образом, - спокойно солгал Силк. - Несколько месяцев назад между нами случилось небольшое недопонимание, и, вероятно, первое, что он сделает, когда я явлюсь к нему, - закует меня в цепи. И я почти уверен, что это лишь ухудшит положение. Дроста зарычал. - Тогда все мы обречены! - заявил он, трясясь всем телом. - Вы были моей последней надеждой! - Дайте мне подумать минутку, - сказал Силк. - Пожалуй, можно найти какой-то выход из этого положения. - Он уставился в пол, рассеянно покусывая ноготь. - Не могу поехать я, - заключил он наконец. - Это очевидно. Но из этого не следует, что не может поехать кто-то другой. - Кому еще поверит Родар? - требовательно спросил Дроста. Силк обернулся к Ярблеку, который внимательно, с хмурым видом слушал этот разговор, и спросил: - В данный момент у тебя есть какие-либо затруднения в Драснии? - Насколько я знаю, никаких, - ответил тот. - Хорошо, - продолжал Силк. - В Бокторе есть торговец мехами, зовут его Гелдахар. - Толстяк, немного косит? - спросил Ярблек. - Да, это он. Почему бы тебе не взять груз мехов и не отправиться в Боктор? А когда будешь пытаться продать меха Гелдахару, скажи ему, что нерест лосося в этом году будет поздним. - Уверен, что он придет в восторг, услышав это. - Это пароль, - подчеркнуто терпеливо объяснил Силк. - Как только скажешь его, Гелдахар постарается, чтобы ты попал во дворец и увиделся с королевой Поренн. - Я слышал, она милая женщина, - сказал Ярблек, - но это слишком дальняя поездка для того, чтобы увидеть хорошенькую молодую женщину. Я, вероятно, смогу найти такую, просто спустившись с холма. - До тебя никак не дойдет суть дела, Ярблек, - бросил ему Силк. - Королева Поренн - жена Родара, и он верит ей даже больше, чем когда-то верил мне. Она узнает, что это я прислал тебя, и передаст моему дядюшке все, что ты ей скажешь. Уже через три дня после твоего приезда в Боктор Родар будет читать послание Дросты. Я это гарантирую. - Вы позволите женщине узнать обо всем?! - яростно запротестовал Дроста. - Келдар, вы не в своем уме. Единственная женщина, способная хранить секрет, это та, у которой вырезан язык. Силк упрямо покачал головой: - Поренн именно сейчас ведает драснийской разведкой, Дроста. Она уже знает чересчур много. Ваш эмиссар никогда не проберется к Родару, окруженному армией олорнов, так что бросьте эту мысль. С Родаром будут чиреки, а они убьют любого энгарака, едва увидав его. Если вы действительно хотите связаться с Родаром, придется вам избрать в качестве посредника драснийскую разведку, а это означает довериться Поренн. Дроста, казалось, засомневался. - Может быть, это и так, - заключил он после минутного раздумья. - Я попробую что-нибудь в этом роде, но зачем нужен Ярблек? Почему вы сами не можете отвезти мое послание драснийской королеве? Силк выглядел слегка огорченным. - Боюсь, это весьма плохая идея, - ответил он. - Поренн оказалась в самом центре моих разногласий с дядюшкой. Поэтому в данный момент я определенно являюсь нежелательным лицом при дворе. Лохматая бровь короля Дросты взлетела вверх, он рассмеялся: - Я вижу, что вы заслужили свою репутацию, - и повернулся к Ярблеку: - Тогда тебе придется взяться за это дело. Сделай все необходимые приготовления для поездки в Боктор. - Вы уже задолжали мне, Дроста, - коротко ответил Ярблек, - премию за доставку сюда Келдара, помните об этом? Дроста пожал плечами: - Запиши это где-нибудь. Ярблек упрямо покачал головой: - Не выйдет. Давайте рассчитаемся по текущим счетам. Известно, что вы тянете с платежами, когда получаете то, что хотите. - Ярблек, - уныло сказал Дроста, - я ведь все-таки твой король. Ярблек чуть насмешливо склонил голову. - Я почитаю и уважаю ваше величество, - сказал он, - но дело остается делом, помимо всего прочего. - Не могу же я носить с собой столько денег, - запротестовал Дроста. - Это ничего, Дроста. Я могу подождать. - Ярблек скрестил руки и сел в большое кресло с видом человека, собирающегося расположиться здесь надолго. Король недраков беспомощно уставился на него. Но тут открылась дверь и в комнату вошел Белгарат, все еще одетый в рубище, в котором он сидел в таверне. Он вошел не крадучись, а как человек, пришедший по серьезному делу. - Что такое? - с недоверием воскликнул Дроста. - Охрана! - заорал он. - Вышвырните вон этого пьяницу! - Они спят, Дроста, - спокойно ответил Белгарат. - Но все же не будьте слишком жестоки с ними. Это не их вина. - И он закрыл дверь. - Кто ты такой? Что ты себе позволяешь?! - кричал Дроста. - Убирайся вон! - Думаю, вам следует присмотреться получше, Дроста, - посоветовал Силк, слегка усмехаясь. - Внешность иногда обманчива, и не следует спешить избавиться от кого нибудь. У него, может быть, есть для вас кое-что важное. - Вы знаете его, Келдар? - спросил Дроста. - Почти все люди на земле знают его, - ответил Силк. - Или о нем. Дроста в нерешительности нахмурился, но Ярблек вскочил со стула, и его длинное лицо внезапно побледнело. - Дроста! - задыхаясь, воскликнул он. - Посмотрите на него! Вы же знаете, кто это! Дроста уставился на одетого в рубище старика, и его выпученные глаза распахнулись еще шире. - Вы! - выпалил он. Ярблек все еще изумленно смотрел на Белгарата. - Он вместе с ними с самого начала. Мне следовало бы еще в Ктол Мергосе сопоставить факты - его, женщину, все! - Что же вы делаете здесь, в Гар Ог Недраке? - спросил Дроста дрожащим голосом. - Я здесь просто проездом, - ответил Белгарат. - Если вы закончили свою дискуссию, то, с вашего разрешения, я заберу этих двух олорнов. У нас назначена встреча, а мы и так уже несколько запоздали. - А я ведь всегда думал, что вы - миф. - Всегда, насколько мог, поощрял такое мнение, - сказал Белгарат. - Это намного облегчает жизнь. - И вы участвуете в том, что делают олорны? - Да, они следуют моим советам, более или менее. Полгара не спускает глаз с олорнов. - А не можете ли вы сами передать им, чтобы они вышли из игры? - В этом на самом деле не будет особой необходимости, Дроста. Я бы на вашем месте не стал слишком беспокоиться по поводу Зарата и Тор Эргаса. Есть гораздо более важные веши, чем их личные ссоры. - Так вот что делает Родар, - сказал Дроста, внезапно все поняв. - Неужели на самом деле уже поздно что-либо предпринять? - И даже более, чем вы можете себе представить, - ответил старый чародей, перегнулся через стол и налил себе немного вина из графина Дросты. - Торак уже шевелится, и все решится, вероятно, еще до первого снега. - Все это уже чересчур, Белгарат, - сказал Дроста. - Я мог бы еще пытаться обвести вокруг пальца Тор Эргаса и Зарата, но я не собираюсь вставать на пути Торака. - И Дроста решительно повернулся к двери. - Не торопитесь, Дроста, - спокойно посоветовал Белгарат, сидя на стуле и пригубляя вино. - Гролимы запросто растеряют остатки благоразумия, а тот факт, что я нахожусь здесь, в Яр Недраке, может ими рассматриваться как результат тайного заговора с вашей стороны. Они заставят вас склониться перед алтарем, и ваше сердце будет испепелено на углях еще до того, как вы получите возможность объяснить, король вы или не король. Дроста застыл, а его рябое лицо сильно побледнело. На какой-то момент показалось, что он борется сам с собой, но затем плечи у него поникли, а решимость, скорей всего, исчезла. - Вы взяли меня за горло, так, Белгарат? - сказал он с коротким смешком. - Умудрились заставить меня перехитрить самого себя и теперь собираетесь использовать это, чтобы вынудить меня предать бога-Повелителя энгараков. - А вы на самом деле так уж любите его? - Никто не любит Торака. Я боюсь его, и это более основательная причина, чтобы оставаться на его стороне, чем любые другие соображения, а тем более - чувства. Если он проснется... - Король недраков содрогнулся. - А вы думали когда-нибудь о мире, в котором бы мы жили, если бы его не существовало? - спросил многозначительно Белгарат. - Это - за границами возможного. Он - бог. Никто не может даже надеяться на то, чтобы справиться с ним. Он слишком могуществен. - Все же существуют вещи куда более могущественные, чем боги, Дроста. Две из них я могу представить прямо сейчас, и еще две мчатся к последней встрече. Вероятно, было бы неблагоразумно теперь встать между ними. И тут что-то еще пришло в голову Дросте. Он медленно повернулся и ошеломленно-недоверчиво уставился на Гариона. Затем потряс головой и протер глаза, как человек, пытающийся рассеять туман. Гарион отчетливо ощутил огромный меч, закрепленный у него на спине. Выпученные глаза Дросты распахнулись еще шире, когда он осознал то, что видел. И это стерло внушенную ему Оком мысль о неспособности его разума воспринимать очевидное. Лицо Дросты теперь выражало благоговение, его озарила отчаянная надежда. - Ваше величество, - выдавил он, заикаясь и кланяясь с глубоким уважением. - Ваше величество, - ответил Гарион, вежливо склоняя голову. - Получается так, что я должен пожелать вам удачи, - сказал Дроста тихим голосом. - Вопреки тому, что говорит Белгарат, я думаю, она вам понадобится. - Благодарю вас, король Дроста, - сказал Гарион. Глава 6 - Как ты думаешь, можем мы доверять Дросте? - спросил Гарион Силка, когда они шли за Белгаратом по устланной мусором аллее позади таверны. - Вероятно, до тех пор, пока мы можем положить его на обе лопатки, - ответил Силк. - По крайней мере, он был честен в одном. Дроста прижат к стенке, и это заставит его быть добросовестным в переговорах с Родаром, пусть даже первое время. Когда они дошли до конца аллеи, Белгарат взглянул на вечернее небо. - Нам надо торопиться. Я хочу выбраться из этого города до того, как закроются ворота. Наши лошади оставлены в чаще в миле или около того от городских стен. - Ты возвращался за ними? - проговорил Силк с некоторым удивлением. - Конечно. Не собираюсь весь путь до Мориндленда идти пешком. - И Белгарат повел их вверх по улице в сторону от реки. Они достигли городских ворот в сумерках, как раз когда стражники готовились закрыть их на ночь. Один из недракских солдат поднял руку как бы для того, чтобы преградить им путь, но затем, вероятно, передумал и пропустил их, бормоча сквозь зубы ругательства. Огромные просмоленные ворота загремели, закрываясь за ними, раздался лязг железных цепей. Гарион еще раз взглянул вверх на вырезанное из камня лицо Торака, которое нависало над ними, затем повернулся к нему спиной. - Вероятно, нас будут преследовать? - спросил Силк у Белгарата, когда они шли по грязной дороге. - Я бы не очень удивился этому, - ответил Белгарат. - Дроста знает - или догадывается - о том, что мы делаем. А маллорийские гролимы очень хитры, они способны читать мысли в его голове, а он не будет даже подозревать об этом. Именно поэтому они, очевидно, и не следуют за ним, когда он отправляется на свои маленькие прогулки. - А не предпринять ли нам кое какие меры? предложил Силк, когда они продвигались вперед в сгущавшихся сумерках. - Мы слишком приблизились к Маллории, чтобы поднимать ненужный шум, - ответил Белгарат. - Зидар-Отступник может издалека услышать мои шаги, а Торак теперь уже только дремлет. Предпочитаю не рисковать, чтобы не разбудить его излишне громким шумом. Они шли по дороге к темной линии кустарников на краю поля, окружавшего город. В сумерках из низины вдоль реки громко разносилось кваканье лягушек. - Значит, Торак действительно больше не спит? - спросил наконец Гарион. В самой глубине души у него таилась смутная надежда, что они могли бы незаметно подкрасться к спящему божеству и захватить его врасплох. - Нет, не совсем, - ответил его дед. - Прикосновение твоей руки к Оку потрясло весь мир. Даже Торак не мог больше спать. Но он не совсем проснулся, хотя больше и не спит. - Разве прикосновение Гариона к Оку действительно произвело такой шум? - с любопытством спросил Силк. - Наверное, он был слышен и на другом конце Вселенной, - ответил старик и показал на неясные очертания леска в нескольких сотнях ярдов от дороги. - Я оставил лошадей вон там. Сзади них раздался лязг тяжелых цепей, который заставил лягушек моментально умолкнуть. - Открывают ворота, - сказал Силк. - Этого не стали бы делать без приказа сверху. - Поспешим же! - воскликнул Белгарат. Лошади волновались и ржали, когда трое путников в быстро сгущавшейся темноте прокладывали дорогу сквозь густые заросли ивняка. Выведя лошадей из рощи, они вскочили в седла и поскакали обратно к дороге. - Им известно, что мы где то здесь, - сказал Белгарат. - Минутку, - сказал Силк, слез с лошади и стал шарить в мешке, привязанном к вьючной лошади. Вытащив что то оттуда, он вскочил в седло. - А теперь поехали. Они пустили лошадей в галоп, копыта гулко зацокали по дороге. Небо было безлунное, но звездное, и путники стремились попасть в более глубокую тень, там, где заросшее кустарником выжженное пространство, окружавшее столицу Гар Ог Недрака переходило в лес. - Ты их видишь? - спросил Белгарат Силка, который ехал сзади, поминутно оглядываясь через плечо. - Мне кажется, да, - воскликнул в ответ Силк. - Они примерно с лигу позади нас. - Слишком близко. - Я позабочусь об этом, как только въедем в лес, - самонадеянно ответил Силк. Темный лес становился все ближе и ближе, и Гарион мог уже ощутить запах деревьев. И вот они въехали под густую тень деревьев и почувствовали легкую теплоту, которая всегда свойственна лесу. Силк резко натянул поводья. - Поезжайте дальше, - крикнул он, соскальзывая с лошади. - Я догоню вас. Белгарат и Гарион продолжали скакать, чуть замедлив темп, чтобы не потерять в темноте дорогу. Через несколько минут Силк нагнал их. - Послушайте! - крикнул маленький человечек, натягивая поводья; в темноте сверкнули в усмешке белые зубы. - Они приближаются! - предостерег Гарион, слыша стук копыт. - Не лучше ли нам... - Слушайте же! - коротко бросил Силк. Сзади раздались несколько изумленных восклицаний и тяжелый звук падения человеческого тела. Заржала лошадь и убежала куда-то. Силк зло рассмеялся. - Что ты сделал? - спросил Гарион. - Натянул веревку поперек дороги на высоте груди всадника, - весело ответил Силк. - Это старый трюк, но иногда старые трюки действуют лучше новых. Теперь им придется быть поосторожнее, так что к утру мы сможем избавиться от них. - Тогда поехали, - сказал Белгарат. - А куда мы направляемся? - спросил Силк, когда они легким галопом поехали дальше. - Прямо к северной границе, - ответил старик. - Слишком много людей знают, что мы находимся здесь, поэтому давайте достигнем Мориндленда как можно быстрее. - Если за нами действительно гонятся, то преследование будет продолжаться всю дорогу, не так ли? - спросил Гарион, нервно оглядываясь. - Я так не думаю, - сказал Белгарат. - Мы оставим преследователей далеко позади, когда достигнем страны мориндимов. Не думаю, что они рискнут вступить на мориндимскую территорию. - Это так опасно, дедушка? - Мориндимы жестоко расправляются с чужаками, которые попадают к ним в руки. - А разве мы тоже не будем для них чужаками? - подумав, спросил Гарион. - Я имею в виду мориндимов. - Я позабочусь об этом, когда мы доберемся туда. Остаток темной ночи они продолжали скакать галопом, оставив далеко позади преследователей, двигавшихся теперь с осторожностью. В темноте под деревьями виднелись мерцающие точки светлячков, непрерывно верещали сверчки. Когда же первые проблески зари начали просачиваться сквозь деревья, они достигли другой опушки леса. Белгарат натянул поводья и стал настороженно оглядывать низкую поросль, усеянную то тут, то там обугленными пнями. - Нам нужно подкрепиться, - предложил он. - Лошади тоже нуждаются в отдыхе, да и мы можем немного поспать, прежде чем ехать дальше. - Он опять оглянулся в предрассветных сумерках. - Но все-таки давайте съедем с дороги. - И повернул свою лошадь, направляя ее по кромке выжженной земли. Через несколько минут они достигли небольшой поляны среди густых зарослей. На опушке был небольшой ключ, вода которого тонкой струйкой сбегала в покрытый ряской пруд, а трава на поляне ярко зеленела. Но краям поляна была окаймлена зарослями ежевики и кучами обуглившихся ветвей. - Кажется, подходящее место, - решил Белгарат. - Не совсем, - возразил Силк, глядя на стоявшую в центре поляны грубо обработанную глыбу камня, покрытую по бокам отвратительными черными пятнами. - Для наших целей подходит, - ответил старик. - Люди обычно избегают алтарей Торака, а компания людей нам не очень-то нужна. Они слезли с лошадей на опушке леса, и Белгарат начал искать в одном из тюков хлеб и сушеное мясо. Гарион был в каком-то отрешенном состоянии. Он устал, и это утомление несколько сказалось на его способности соображать. Не отдавая себе отчета, он медленно подошел по зыбкой торфяной земле к запятнанному кровью алтарю и уставился на него. Глаза его машинально отмечали детали, но смысл их не доходил до сознания Гариона Почерневший камень торчал в центре поляны, не отбрасывая тени в слабых отблесках рассвета. Это был старый алтарь, и в последнее время его не использовали. Пятна, въевшиеся в поры камня, почернели от времени, а кости, разбросанные вокруг, наполовину вросли в землю и были затянуты зеленоватым лишайником. В поисках убежища быстроногий паук бросился в пустую глазницу черепа. Многие кости были сломаны и покрыты следами от небольших острых зубов лесных падальщиков, которые кормятся всякой мертвечиной. Дешевая потускневшая серебряная брошь на цепочке свисала с бугорчатого позвонка, а недалеко от нее валялась позеленевшая латунная пряжка, все еще прикрепленная к кусочку покрытой плесенью кожи. - Уйди оттуда, Гарион, - сказал Силк с ноткой отвращения в голосе. - Не смотри. - Мне это как-то помогает, - ответил Гарион совершенно спокойно, продолжая разглядывать алтарь и окружавшие его кости, - дает возможность ощутить еще что то, помимо страха. - Он расправил плечи, и огромный меч качнулся у него за спиной. - Я действительно не думаю, что миру нужно такое. Возможно, пришло время, чтобы кто нибудь покончил с гролимами. Когда Гарион наконец отвернулся от алтаря Торака, на него, прищурив мудрые глаза, смотрел Белгарат. - Это только начало, - заметил старый чародей. - Ну что ж, давайте поедим и поспим немного. Они быстро позавтракали, привязали лошадей и завернулись в одеяла под сенью кустов на краю поляны. Ни алтарь гролимов, ни та решимость, которую он пробудил в душе, не помешали Гариону тотчас уснуть. Было уже около полудня, когда он проснулся, разбуженный слабым шепотом, звучавшим у него в голове. Гарион быстро сел, оглядываясь вокруг, но ни лес, ни поросшее кустарником выжженное пространство, казалось, не таили в себе никакой опасности. Неподалеку стоял Белгарат, глядя вверх, в яркое летнее небо, где кружил огромный, отливавший синевой ястреб. - Что ты здесь делаешь? - Старый чародей вслух не говорил, а мысленно обращал в небо свой вопрос. Ястреб кругами спустился вниз, сверкая крыльями, и, обогнув алтарь, приземлился на торфе. Он глядел прямо на Белгарата своими свирепыми желтыми глазами, а затем задрожал и, казалось, начал мерцать и растворяться в воздухе. Когда туманное мерцание прекратилось, на месте ястреба стоял старый уродливый чародей Белдин. Он был такой же оборванный, грязный и злой, как и тогда, когда Гарион видел его в последний раз. - И это столько вам удалось пройти? - грубо спросил он Белгарата. - Вы что, останавливались по пути в каждом кабаке? - У нас произошла небольшая задержка, - спокойно ответил Белгарат. Белдин одарил его злым взглядом. - Если и дальше будете даром терять время, вы и до конца года не доберетесь до Ктол Мишрака. - Доберемся, Белдин. Ты зря беспокоишься. - Должен же кто то беспокоиться. За вами гонятся, вы знаете об этом? - Намного они отстали? - Приблизительно на пять лиг. Белгарат пожал плечами: - Многовато. Они отстанут, когда мы попадем в Мориндленд. - А если нет? - Последнее время ты общался с Полгарой? - вместо ответа сухо спросил Белгарат. Теперь Белдин пожал плечами, но этот жест выглядел комично из-за горба на спине. - Я видел ее на прошлой неделе, - сообщил он. - У нее, знаешь ли, есть для тебя интересные идеи. - Она что же, появилась в Долине Олдура? - В голосе Белгарата звучало удивление. - Просто была там проездом. Она сопровождала армию рыжеволосой девушки. Гарион сбросил одеяло. - Чью армию? - требовательно спросил он. - Что же там происходит? - резко перебил Белгарат. Белдин почесал в спутанной шевелюре. - Я еще до конца не разобрался, в чем там дело, - признался он. - Знаю только, что олорны следуют за маленькой рыжей толнедрийкой. Она называет себя Райвенской королевой. - Се'Недра? - недоверчиво спросил Гарион, хотя и знал, что по некоторым причинам ему не следовало это спрашивать. - У меня создалось впечатление, что она пронеслась по Арендии, как чума, - продолжал Белдин. - После нее в королевстве не оставалось ни одного здорового, крепкого мужчины, все уехали с ней. Затем она отправилась в Толнедру и вызвала припадок у своего отца, доведя его до бешенства. Я и не знал, что Рэн Борун подвержен припадкам. - Время от времени в семье Борунов это случается, - сказал Белгарат. - Ничего серьезного, хотя они и стараются держать это в тайне. - Как бы то ни было, - продолжал горбун, - пока Рэн Борун катался с пеной у рта, его дочь похитила его легионы. Она убедила почти полмира взяться за оружие и последовать за ней. - Белдин бросил на Гариона лукавый взгляд. - Ты, кажется, собираешься жениться на ней, да? Гарион только кивнул, боясь заговорить. Белдин неожиданно усмехнулся: - Ты, наверное, подумываешь о том, как бы сбежать от нее. - Это Се'Недра?! - снова выпалил Гарион. - У него, кажется, мозги немного набекрень, - заметил Белдин. - Он несколько переутомился, и нервишки у него сейчас не совсем в порядке, - ответил Белгарат. - А ты возвращаешься обратно в Долину? Белдин кивнул. - Когда начнется кампания, я с близнецами собираюсь присоединиться к Полгаре. Ей может потребоваться некоторая помощь, если гролимы соберут все свои силы. - Кампания?! - воскликнул Белгарат. - Какая кампания? Я ведь велел им просто ездить туда сюда, производить как можно больше шума, но никуда не вторгаться, о чем я предупредил их особо. - Очевидно, они проигнорировали твой совет. Олорны известны своей несдержанностью в подобных делах. Наверное, они собрались вместе и решили принять меры. Толстяк единственный кажется довольно разумным человеком. Он собирается перевести чирекский флот в Восточное море, чтобы дать несколько ощутимых оплеух маллорийским торговым судам. Белгарат принялся ругаться. - Вот, их нельзя выпускать из виду даже на секунду! - бушевал он. - Как Полгара-то могла поддаться на этот идиотизм? - Этот план имеет и некоторые достоинства, Белгарат. Чем больше они потопят маллорийцев сейчас, тем с меньшим их числом придется сражаться потом. - Мы никогда не собирались сражаться с ними, Белдин. Энгараки не объединятся до тех пор, пока не вернется Торак, чтобы снова сплотить их воедино, или если они окажутся перед лицом общего врага. Мы только что говорили с Дростой лек Таном, королем недраков, и он настолько уверен, что мерги и маллорийцы готовятся к войне друг с другом, что хочет связать себя союзом с Западом только для того, чтобы остаться в стороне. Когда вернешься обратно, посмотри, не сможешь ли сказать что-то дельное Родару и Энхегу. У меня же достаточно своих проблем. - Ваши проблемы только начинаются, Белгарат. Пару дней назад близнецам было видение. - Что-что? Белдин пожал плечами: - А как еще это можно назвать? Они работали над кое-чем - абсолютно не связанным со всем этим, - и вдруг эта парочка впадает в транс и начинает что-то бормотать мне. Вначале они просто повторяли тарабарщину из "Кодекса Мрина" - ты знаешь это место, где у пророка Мрина ум за разум зашел и он начал нести какую-то ахинею. Как бы то ни было, но они снова вернулись к этому разделу - только на этот раз у них получилось более связно. - Что же они сказали? - А ты уверен, что хочешь узнать это? - Конечно хочу. - Ну хорошо. Это сводится примерно к следующему: "Внемлите! Сердце камня смягчится, разрушенная красота будет восстановлена, а глаз, которого нет, будет снова". Белгарат пристально взглянул на Белдина. - И это все? - Все, - ответил Белдин. - Но что же это означает? - спросил Гарион. - Только то, что сказано, Белгарион, - ответил Белдин. - По какой-то причине Око собирается вернуть Тораку прежний облик. Гарион задрожал, когда смысл сказанного Белдином дошел до него. - Значит, Торак победит! - убитым голосом сказал он. - Там ничего не говорилось о победе или поражении, Белгарион, - поправил его Белдин. - Сказано лишь, что Око собирается исправить зло, которое оно причинило Тораку, когда тот воспользовался им, чтобы сокрушить мир. Ничего не говорится о том, почему это произойдет. - Вот так всегда с этим Пророчеством, - заметил Белгарат. - Оно может иметь дюжину разных толкований, а правильное только одно. - Или все, - добавил Белдин. - Именно это и делает Пророчество столь трудным для понимания. Мы пытаемся сосредоточиться лишь на одном толковании, а Пророчество тем временем подразумевает все. Я поразмыслю над ним и посмотрю, можно ли добыть из него какой-нибудь смысл. Если приду к чему нибудь, дам вам знать. А теперь мне пора в обратный путь. - Белдин слегка подался вперед и взмахнул руками так, что это отдаленно напоминало взмах крыльев. - Следи за мориндимами, - сказал он Белгарату. - Ты неплохой чародей, но магия - это совсем другое дело, и иногда она не дается тебе. - Думаю, что смогу справиться и с ней, если придется, - едко ответил Белгарат. - Может быть, - сказал Белдин, - если тебе удастся остаться хладнокровным. Он вновь замерцал, обретая обличье ястреба, дважды ударил крыльями и кругами взмыл в небо. Гарион наблюдал за птицей, пока та не превратилась в крохотное пятнышко. - Странный визит, - сказал Силк, выбираясь изпод одеял. - Видно, после нашего отъезда что то произошло. - И ничего в этом хорошего нет, - хмуро добавил Белгарат. - Поедем дальше. Теперь нам действительно нужно спешить. Если Энхег приведет свой флот в Восточное море и начнет топить маллорийские суда, Зарат может двинуться на Север и перейти мост. Если мы не попадем туда первыми, там может оказаться слишком многолюдно. - Старик мрачно сдвинул брови. - Вот сейчас я бы хотел приложить свои руки к твоему дядюшке, - добавил он, обращаясь к Силку. - Уж я заставил бы его попотеть! Они быстро оседлали лошадей и поехали по опушке залитого солнцем леса к дороге, ведущей на север. Выслушав довольно невразумительные заверения обоих чародеев, Гарион был в полном отчаянии: он потерпит поражение и умрет от руки Торака. "Прекрати жалеть себя!" - в конце концов сказал ему внутренний голос. "А почему ты втянул меня в это?" - с горечью спросил Гарион. "Мы уже обсуждали это раньше". "Он убьет меня". "С чего ты решил?" "Так сказано в Пророчестве. - Гарион резко оборвал себя, поскольку в голову ему пришла новая мысль. - Ты сам сказал это. Ты и есть Пророчество, не так ли?" "Это вводящий в заблуждение термин, и я ничего не сказал о победе или поражении". "А разве не это имелось в виду?" "Нет, имелось в виду только то, что было сказано". "А что же еще это могло означать?" "Ты с каждым днем становишься все более упрямым. Перестань так волноваться по поводу толкований и делай только то, что должен делать. Раньше ты следовал почти правильным путем". "Если все, что ты собираешься делать, - это говорить загадками, то зачем вообще утруждать себя? Зачем тревожить всех, повторяя вещи, которые никто не в состоянии понять?" "Потому, что это нужно сказать. Слово определяет событие. Слово накладывает на него ограничения и придает ему форму. Без слова событие просто сводится к случайному происшествию. Цель того, что ты называешь Пророчеством, заключается в том, чтобы отделить существенное от привнесенного". "Не понимаю". "Я и не думал, что ты поймешь, но ты же спрашивал. Теперь перестань тревожиться. Все это к тебе не имеет никакого отношения". Гарион хотел было запротестовать, но голос замолк. Однако после этого разговора Гариону стало немного лучше - не совсем хорошо, но все-таки чуть лучше. Поэтому, когда они снова въехали в лес, он, чтобы отвлечься, поехал рядом с Белгаратом. - А что собой представляют мориндимы, дедушка? Все говорят, будто они ужасно опасны. - Да, они опасны, - ответил Белгарат, - но, соблюдая осторожность, через их страну можно проехать. - Они поклоняются Тораку? - Мориндимы никому не поклоняются. Они даже не живут в том мире, что и мы. - Не понимаю. - Мориндимы похожи на народ, каким когда-то были алгосы, до того как Ал принял их под свое покровительство. Было несколько народов, которые не имели своего бога. Они кочевали в разных направлениях. Алгосы направились на запад, а мориндимы - на север. Другие пошли на юг и на восток и исчезли. - Почему они не могли оставаться там, где были? - Не могли. В решениях богов всегда присутствует элемент принуждения. Как бы то ни было, алгосы в конце концов нашли себе бога, а мориндимы - нет, поскольку принуждение к отделению их от других народов все еще существует. Они живут в пустыне за северной границей преимущественно небольшими кочевыми группами. - А что ты имел в виду, когда сказал, что они не живут в том же мире, что и мы? - Для мориндимов мир является ужасным местом, пристанищем демонов, а они поклоняются демонам и живут больше в своих видениях, чем в реальности. В их обществе господствуют провидцы и колдуны. - А на самом деле нет никаких демонов, правда? - О нет, демоны весьма реальны. - Откуда же они появляются? Белгарат пожал плечами: - Не имею об этом никакого представления. Тем не менее они существуют, и они весьма зловредны. Мориндимы управляют ими с помощью магии. - Магии? А она отличается от того, что делаем мы? - Немного. Мы - чародеи, по крайней мере так нас называют. То, что мы делаем, включает в себя Волю и Слово, но не только их. - Я все же не совсем понимаю. - В действительности все не так уж сложно. Существует несколько способов вмешиваться в нормальный ход событий. Например, ведьмы. Вордай использует духов - обычно добрых, иногда вредных, но на самом деле не злобных. Колдун же использует демонов - злых духов. - И это опасная разновидность магии? - Очень опасная, - кивнул Белгарат. - Колдун пытается управлять демоном с помощью заговоров - формул, чар, мистических знаков и тому подобного. Пока он не совершает ошибок, демон находится в полной его власти и вынужден делать то, что ему приказывают. Но демон не хочет подчиняться и ищет пути разрушить чары, наложенные на него магическими заклинаниями. - А что случается, если ему это удается? - Обычно он тотчас пожирает колдуна. Это случается довольно часто. Если утратить волю или потребовать подчинения от демона, который для тебя слишком силен, попадешь в беду. - А что имел в виду Белдин, когда сказал, что ты не очень искушен в магии? - спросил Силк. - Я никогда не тратил много времени на ее изучение, - ответил старый чародей. - У меня, помимо всего прочего, есть и другие возможности, а магия опасна и не очень надежна. - Вот и не пользуйся ею, - вмешался Силк. - Я и не думал. Обычно одной угрозы прибегнуть к магии достаточно, чтобы держать мориндимов на расстоянии. Настоящие столкновения довольно редки. - И я могу понять почему. - Когда пересечем северную границу, мы переоденемся. Существуют различные отметки и символы, которые заставят мориндимов избегать нас. - Звучит многообещающе. - Но, конечно, нам следует сначала попасть туда, - заметил старик. - Давайте же поспешим. Впереди еще долгий путь. - И Белгарат пустил свою лошадь в галоп. Глава 7 Они упорно ехали вперед, все время на север, избегая разбросанных по недракскому лесу поселений. Гарион заметил, что ночи постепенно становились короче, а к тому времени, как они достигли северных предгорий, ночная тьма исчезла. Вечер и утро сливались в несколько часов светлых сумерек, когда солнце на короткое время исчезало за горизонтом, а потом внезапно появлялось снова. Северная граница проходила по верхней кромке недракского леса. Это была не столько горная страна, сколько цепь гор, длинная гряда вздыбленной земли, простирающаяся с запада на восток и образующая как бы спинной хребет континента. По мере того как путники продвигались по едва различимой тропе через седловину между двумя заснеженными пиками, окружающие деревья становились все ниже, пока наконец не исчезли совсем. За этой чертой больше не было деревьев. Белгарат остановился на опушке последней рощицы и срезал с полдюжины молодых побегов. Ветер, дувший с вершин, приносил колючий мороз и сухой воздух вечной зимы. Когда они достигли каменистой вершины, Гарион впервые в жизни увидел простиравшуюся перед ним бескрайнюю равнину. Эта равнина, на которой не росли деревья, была покрыта высокой травой, которая колыхалась под капризным ветром подобно морским волнам. По этому пустынному простору текли в никуда реки, и до самого горизонта были разбросаны тысячи мелких голубых озер и водоемов, сверкавших под северным солнцем. - Насколько же далеко она простирается? - тихо спросил Гарион. - Отсюда до полярных льдов, - ответил Белгарат, - на несколько сот лиг. - И никто здесь не живет, кроме мориндимов? - Никто не хочет жить на этой равнине. Большую часть года она погребена под снегом, и вокруг - тьма. Ты мог бы идти по ней шесть месяцев, так и не увидев солнца. По скалистому склону они спустились вниз к равнине и обнаружили неглубокую низкую пещеру у основания гранитного утеса, который, казалось, разделял горы и предгорья. - Остановимся здесь на некоторое время, - сказал Белгарат, слезая с уставшей лошади. - Нам нужно сделать кое-какие приготовления, а лошади нуждаются в отдыхе. Следующие несколько дней они были очень заняты. Белгарат менял их внешний облик, Силк ставил грубые капканы в лабиринте тропинок, протоптанных кроликами, которые шныряли в высокой траве, а Гарион бродил по предгорьям в поисках корней каких то растений и белого цветка с особым запахом. Белгарат же сидел у входа в пещеру, мастеря из срезанных им побегов различные приспособления. Корни, которые собрал Гарион, давали темно-коричневое красящее вещество, и Белгарат аккуратно наносил его на кожу путешественников. - У мориндимов темная кожа, - объяснял он, окрашивая руки и спину Силка, - несколько темнее, чем у толнедрийцев и найсанцев. Через несколько недель краска сойдет, но продержится она достаточно долго, чтобы мы успели проехать через Мориндленд. Придав их коже смуглый оттенок, Белгарат растолок пахучие цветы, чтобы получить ярко-черную краску. - Волосы Силка вполне годятся, - сказал он, - и мои могут сойти, но вот у Гариона они совершенно не того цвета. - С этими словами Белгарат развел немного краски и окрасил золотистые волосы Гариона в черный цвет. - Вот теперь лучше, - проворчал он, закончив. - И еще осталось достаточно краски, чтобы сделать татуировку. - Татуировку? - спросил изумленный Гарион. - Мориндимы весьма обильно разукрашивают себя. - И будет больно? - Мы не будем наносить себе настоящую татуировку, Гарион, - сказал ему Белгарат, огорченно взглянув на него. - Татуировка слишком долго заживает. Кроме того, боюсь, что твоя тетушка закатит истерику, если я верну ей тебя, украшенным всевозможными изображениями. Эта краска продержится достаточно долго, чтобы мы могли проехать через Мориндленд, а в конце концов татуировка исчезнет. Силк сидел, скрестив ноги, перед пещерой, глядя на весь мир глазами портного: он пришивал свежие кроликовые шкурки ко всем их одеждам. - А не начнут они пахнуть через несколько дней? - спросил Гарион, сморщив нос. - Вероятно, - согласился Силк. - Но у меня нет времени для того, чтобы их выделать. Потом, тщательно нанося на лица татуировку, Белгарат объяснил им маски, которые отныне они должны будут носить. - Гарион будет странствующем рыцарем - искателем приключений, - сказал он. - А что это значит? - спросил Гарион. - Сиди смирно, - сказал ему Белгарат; хмурясь, он наносил острием пера хищной птицы тонкие линии под глазами Гариона. - Это обычный ритуал мориндимов: молодой мориндим с определенным положением обязан отправиться в странствие в поисках приключений, прежде чем займет свое место в структуре клана. На голове у тебя будет белая меховая головная повязка, а в руках - красное копье, которое я вырезал для тебя. Оно имеет исключительно обрядовое назначение, - предупредил Белгарат, - так что не вздумай пронзить им кого-нибудь. Это весьма дурной тон. - Постараюсь запомнить это. - Мы попробуем замаскировать твой меч, чтобы он выглядел вроде реликвии или чего-нибудь в этом роде. Колдун может увидеть или почувствовать присутствие Ока - это зависит от того, насколько он силен. И еще одно замечание: странствующему рыцарю - искателю приключений - категорически запрещено разговаривать в любых обстоятельствах, так что держи язык за зубами. Силк станет твоим провидцем. У него будет белая меховая повязка на левой руке. Провидцы по большей части говорят загадками и тарабарщиной и склонны к тому, чтобы впадать в транс и закатывать истерики. - Белгарат взглянул на Силка: - Как думаешь, справишься ты с этим? - Да уж, - ответил, усмехаясь, Силк. - Не очень-то в это верится, - проворчал Белгарат.- Я же буду колдуном Гариона. У меня будет жезл с рогатым черепом, это заставит многих мориндимов избегать нас. - Многих? - быстро спросил Силк. - Вмешиваться в дела странствующего рыцаря тоже считается дурным тоном, но это случается сплошь и рядом. - Старик критически осмотрел татуировку Гариона. - Хорошо, достаточно, - сказал он и повернулся со своим пером к Силку. Когда все закончилось, всех троих едва можно было узнать. Метки, которые старик тщательно нанес на их руки и лица, оказались не столько рисунками, сколько узорами. Лица превратились в отвратительные дьявольские маски, а открытые участки тела были покрыты символами, нанесенными черной краской. На всех троих были меховые штаны и жилеты, а вокруг шеи позвякивали ожерелья из костей. Затем Белгарат в поисках чего-то направился вниз, в долину, расположенную как раз под пещерой. Его пытливому уму не пришлось долго искать то, что нужно. Гарион с отвращением смотрел, как старик хладнокровно раскопал могилу, вытащил оттуда оскаленный человеческий череп и осторожно вытер с него грязь. - Мне понадобятся рога оленя, - сказал он Гариону, - не слишком большие и относительно одинаковые. Белгарат сидел на корточках и в своих мехах и татуировке имел свирепый вид. Взяв пригоршню сухого песка, он начал скоблить череп. В высокой траве то тут, то там валялись выбеленные солнцем и ветром рога, поскольку обитающие здесь олени сбрасывают их каждую зиму. Гарион подобрал с дюжину их и, вернувшись к пещере, увидел, что его дед сверлит пару дыр в макушке черепа. Белгарат критически рассмотрел рога, принесенные Гарионом, выбрал из них пару и воткнул в сделанные отверстия. Скрип рогов о кость заставил Гариона стиснуть зубы. - Ну и как, по твоему? - спросил Белгарат, поднимая увенчанный рогами череп. - Чудовищно! - содрогнулся Гарион. - В этом-то и заключается основная идея, - ответил старик. Он крепко утвердил череп на верхушке длинного шеста, украсил его несколькими перьями, а затем поднялся. - Давайте укладываться - едем. И они стали спускаться вниз, через белесые предгорья, в долину, заросшую колышущейся, по грудь, травой. А солнце тем временем уже клонилось к юго-западному горизонту, чтобы затем быстро нырнуть за горную гряду, которую они только что пересекли. Запах невыделанных кроличьих шкурок, которые Силк пришил к одежде, был не из приятных, при этом Гарион всячески старался не смотреть на чудовищно преображенный череп, венчавший шест Белгарата. - За нами следят, - несколько небрежно заметил Силк примерно после часа езды. - Я был уверен, что это случится, - ответил Белгарат. - Но мы продолжаем путь. Их первая встреча с мориндимами произошла как раз на восходе солнца. Они сделали остановку, чтобы напоить лошадей, на отлогом, усыпанном гравием берегу извилистого ручья. И тут дюжина одетых в меха всадников с темными, покрытыми дьявольской татуировкой лицами галопом выскочила на противоположный берег и остановилась. Они не произносили ни слова, но пристально вглядывались в отличительные знаки, которые Белгарат наносил с такой скрупулезностью. После короткого, вполголоса, совещания они повернули лошадей и ускакали. Но через несколько минут один из них вернулся галопом и привез с собой узел, завернутый в лисий мех. Он чуть помедлил, потом перебросил узел через ручей и умчался, ни разу не оглянувшись. - Что же все это значит? - спросил Гарион. - Узел - это подарок или нечто вроде, - ответил Белгарат. - Это их приношение любому дьяволу, который, может быть, сопровождает нас. Пойди подыми его. - А что в нем? - Всего понемногу. Но на твоем месте я не стал бы его открывать. Кстати, ты забыл, что не должен разговаривать. - Но ведь кругом никого нет, - ответил Гарион, вертя головой и пытаясь уловить хоть малейший признак того, что за ними следят. - Все же не будь так уверен в этом, - ответил старик. - Может быть, сотни мориндимов прячутся сейчас в траве. Пойди подбери узел и поедем дальше. Мориндимы достаточно вежливы, но будут гораздо счастливее, если мы уберем наших дьяволов с их территории. Путники ехали по плоской бесцветной долине в окружении тучи назойливых мух, которых привлек запах необработанных меховых шкурок. Следующая встреча с мориндимами, происшедшая несколько дней спустя, была менее дружеской. Путники выехали на холмистую местность, где из травы поднимались огромные округлые белые валуны и пасся дикий бык с большими вытянутыми рогами и темной косматой шерстью. Надвинулись тучи, серое небо потемнело, а короткие сумерки, знаменующие собой переход одного дня в другой, превратились в ночь Путники спускались по пологому склону к большому озеру, которое под тучами походило на лист жести, когда вдруг из высокой травы выросли покрытые татуировкой воины в меховых одеждах и окружили их плотным кольцом. В руках у них были длинные копья и короткие луки, сделанные, по всей очевидности, из кости. Гарион быстро остановил лошадь и взглянул на Белгарата, ожидая указаний. - Смотри им прямо в глаза, - тихо сказал ему дед, - и помни, что тебе не разрешено разговаривать. - Подходят еще, - выразительно сказал Силк, дернув подбородком в сторону вершины близлежащего холма, откуда шагом приближались около дюжины мориндимских всадников на раскрашенных низкорослых лошадях. - Давайте я поговорю с ними, - сказал Белгарат. - Пожалуйста. Ехавший во главе группы всадник был дороднее, чем сопровождавшие его спутники. А черная татуировка на лице перемежалась красными и голубыми линиями, указывая на его высокое положение в клане и делая дьявольскую маску на лице еще более отвратительной. В руках у него была большая деревянная дубинка, разукрашенная странными символами и инкрустированная рядами острых зубов различных животных. То, как он держал ее, указывало, что это скорее символ власти, чем оружие. Всадник ехал без седла, а из лошадиной сбруи была одна только уздечка. В тридцати ярдах от путников он остановился. - Зачем вы заехали в земли клана Ласки? - кратко и требовательно спросил он. Выговор у него был странный, а взгляд - прямой и враждебный. Белгарат с достоинством выпрямился. - Конечно, глава клана Ласки и раньше видел знак поиска, - холодно ответил он. - Нас не интересуют земли клана Ласки, мы следуем указаниям духа-дьявола клана Волка в тех поисках, которые он возложил на нас. - Я не слышал о клане Волка, - ответил глава клана. - Где их земли? - На запад отсюда, - ответил Белгарат. - Чтобы достигнуть этого места, мы ехали на протяжении двух убываний и пребываний духа Луны. Казалось, на главу клана это произвело впечатление. Но тут какой-то мориндим с длинными седыми косами и жидкой неопрятной бородкой подъехал к главе клана. В правой руке он держал жезл, увенчанный черепом большой птицы. Раскрытый клюв черепа был украшен зубами, что придавало ему особенно свирепый вид. - А какое имя носит дух-дьявол клана Волка? - требовательно спросил он. - Может быть, я знаю его. - Маловероятно, колдун клана Ласки, - вежливо ответил Белгарат. - Он редко уходит далеко от своих людей. В любом случае я не могу назвать его имя, поскольку он запретил открывать его кому бы то ни было, кроме провидцев. - А можешь ли ты описать его наружность и характерные черты? - спросил колдун с белыми косами. В этот момент Силк испустил глубокий горловой звук, застыл в седле и отчаянно закатил глаза, так что видны оказались только белки. Конвульсивным, судорожным движением он вскинул вверх руки. - Берегитесь демона Агринджу, который, невидимый, крадется за нами, - произнес он нараспев глухим голосом оракула. В своих видениях я лицезрел его трехглазую морду и пасть с сотней клыков. Глаз смертного человека не может созерцать его, но его руки с семью когтями даже теперь простираются вперед, чтобы разорвать на части каждого, кто осмелится стать на пути избранного им искателя, копьеносца из клана Волков. Я видел, как он пожирает дерзкого. Грядет добыча, а он жаждет человеческого мяса. Бегите, спасайтесь от его голода! - Силк задрожал, уронил руки и наклонился в седле, будто из него вдруг выпустили воздух. - Ты, я вижу, уже побывал здесь, - пробормотал краешком губ Белгарат. - Но пытайся все же сдерживать свою фантазию. Помни, именно мне предстоит воплотить то, что выдумываешь ты! Силк вскользь посмотрел на него и слегка подмигнул. Описанный им демон произвел явное впечатление на мориндимов. Всадники нервно озирались, а те, кто стоял в высокой, по пояс, траве, невольно сгрудились, дрожащими руками вцепившись в оружие. Тогда сквозь кучку перепуганных воинов протолкался худой мориндим с белой меховой повязкой на левой руке. Вместо правой ноги у него была деревянная култышка, поэтому при ходьбе он тяжело хромал. Остановив на Силке полный откровенной ненависти взгляд, он широко раскрыл руки, покачиваясь и трясясь. Спина его изогнулась, и вдруг он упал и стал биться в муках мнимого припадка. Затем совершенно одеревенел и через некоторое время начал говорить: - Дух-дьявол клана Ласки, ужасный Хорджа, говорит со мной. Он требует узнать, почему демон Агринджа посылает своего искателя в земли клана Ласки. Демон Хорджа тоже настолько страшен, что на него нельзя смотреть. У него четыре глаза, сто десять клыков и на каждой из шести рук по восемь когтей. Он кормится желудками людей и постоянно голоден. - Жалкий подражатель, - презрительно фыркнул Силк, все еще опустив голову. - Даже собственной фантазии нет. Колдун клана Ласки бросил презрительный взгляд на провидца, неподвижно лежавшего на траве, а затем опять повернулся к Белгарату. - Дух-дьявол Хорджа бросает вызов духу-дьяволу Агриндже, - объявил он. - Он предлагает ему убраться прочь или же вырвет желудок у искателя Агринджи. Белгарат выругался сквозь зубы. - И что теперь? - пробормотал Силк. - Я должен сразиться с ним, - хмуро ответил Белгарат. - К этому шло с самого начала. Этот, с белыми косами, пытается создать себе имя. Он, вероятно, нападал на каждого колдуна, который переходил ему дорогу. - А сможешь ты справиться с ним? - Сейчас узнаем. - Белгарат соскользнул с седла. - Предупреждаю, чтобы вы оставались в стороне,- прогудел он, - иначе я выпущу на вас нашего изголодавшегося духа-дьявола. Острием копья Белгарат нарисовал круг на земле и в нем пятиконечную звезду, а затем зловеще вступил в центр этого рисунка. Седой колдун клана Ласки презрительно усмехнулся и соскочил со своей низкорослой лошади. Он быстро начертил на земле такой же символ и вступил под его защиту. - Ах, вот как, - пробормотал Силк Гариону. - Раз вычерчены символы, никто из них не сможет отступить. И Белгарат, и колдун с седыми косами начали бормотать заклинания на языке, которого Гарион никогда не слышал, и угрожающе размахивать в сторону друг друга своими страшными жезлами. Провидец клана Ласки, вдруг осознав, что находится в самом центре неизбежной схватки, чудесным образом излечился от своего припадка, вскочил на ноги и с испуганным видом умчался прочь. Глава клана, пытаясь сохранить достоинство, осторожно заставил свою лошадку попятиться, чтобы отъехать как можно дальше от двух бормотавших стариков. И вот над большим белым валуном, находившимся приблизительно в двадцати ярдах от обоих колдунов, в воздухе началось какое-то слабое мерцание, нечто вроде волн горячего воздуха, поднимающегося от красной черепичной крыши в жаркий день. Это привлекло внимание Гариона, который с удивлением уставился на странное явление. Пока он разглядывал его, мерцание стало более отчетливым, и казалось, что в него вливаются разорванные кусочки радуги, которые мерцали, перемешивались, взвивались вверх, подобно колеблющимся языкам пламени, поднимавшимся от невидимого огня. И пока Гарион взволнованно наблюдал это явление, справа появилось еще одно мерцание, льющееся из высокой травы. Оно тоже начало вбирать в себя цвет. Глядя то на одно, то на другое, Гарион заметил, или вообразил, что заметил, как в центре сначала одного, а затем второго мерцания стали возникать какие то призрачные контуры. Вначале они расплывались, изменялись, вбирая цвета из мерцавшего вокруг них воздуха. Затем, казалось, эти призрачные контуры, достигнув определенной точки, вспыхнули, и образовались две огромные ужасные фигуры. Обратившись друг к другу, они рычали и брызгали слюной с невероятной ненавистью. Каждая была высотой с дом, широкоплечая, а кожа их отливала разными оттенками, сменявшими друг друга подобно волнам. У фигуры, стоявшей в траве, имелся третий глаз, злобно глядевший между двумя другими, а ее огромные руки заканчивались кистями с семью растопыренными когтями, жадно тянувшимися вперед. Выступающая вперед пасть была широко разинута и усеяна рядами жутких, острых, как иглы, зубов. Из пасти несся громоподобный, полный ненависти голодный вой. У валуна высилась другая фигура. В верхней части ее торса, под непомерно широкими плечами, гроздьями свисали длинные, покрытые чешуей руки, извивавшиеся, подобно змеям, во всех направлениях. Каждая рука заканчивалась широко растопыренной кистью со многими когтями. Из-под тяжелых бровей безумно взирали два глаза, расположенных друг над другом, а пасть, подобно пасти другой фигуры, ощерилась целым лесом зубов. Эта отвратительная морда то поднималась, то опускалась, а из пасти извергалась пена. Но даже когда эти два чудовища взирали друг на друга, создавалось впечатление, что монстров захлестнула некая мучительная борьба: по коже пробегала дрожь, а на груди и боках перекатывались огромные бугры. У Гариона возникло странное ощущение, будто внутри этих призраков заключается что-то еще - нечто совершенно другое и даже худшее. Рыча, оба демона сближались, но, несмотря на явное стремление к битве, казалось, их что то заставляет, принуждает драться. В них чувствовалось страшное внутреннее сопротивление, чудовищные лики конвульсивно подергивались, и каждый из демонов сначала рычал в сторону своего противника, а потом в сторону колдуна, который им повелевал. Это сопротивление, как показалось Гариону, проистекает из чего-то, коренящегося глубоко в природе каждого демона. Они ненавидели свою рабскую зависимость, то, что их принуждают подчиняться чьим-то приказам. Цепи колдовства и заклинаний, которыми их опутали Белгарат и колдун с седыми косами, причиняли им невыносимые страдания, от которых они рыдали, и эти рыдания смешивались с ревом и рычанием. Белгарат покрылся потом, который струился по его покрытому темными пятнами лицу. Заклинания, которые удерживали демона Агринджу в созданном Белгаратом образе, непрерывным потоком лились с языка чародея. Малейшая запинка в словах заклинания или искажение образа, созданное чародеем в уме, уничтожили бы власть над чудовищем, которое он же сам и вызвал, и оно обрушится на него. Корчась так, как будто кто-то пытался разорвать их изнутри, Агринджа и Хорджа, сцепившись, царапались и кусались, вырывая своими ужасными пастями из тела друг друга куски покрытого чешуей мяса. И от этой битвы дрожала земля. Слишком ошеломленный, чтобы испытывать страх, Гарион созерцал эту жестокую схватку, и тут он заметил характерное различие между двумя демонами. Агринджа истекал кровью от ран - странной кровью, такой темно-красной, что она казалась почти черной. А из Хорджи кровь не текла. Куски, вырванные из его рук и плеч, были похожи на обломки дерева. Колдун с седыми косами тоже увидел это различие, и в глазах его вдруг отразился испуг. Голос колдуна стал пронзительно резким, он отчаянно творил заклинания, пытаясь удержать контроль над демоном. Перекатывающиеся под кожей Хорджи бугры стали крупнее. Огромный демон вырвался от Агринджи и замер - грудь его ходила ходуном, глаза горели отчаянной, ужасной надеждой. Колдун с седыми косами теперь уже вопил. Заклинания беспорядочно срывались с его губ, неуверенно, будто что то преодолевая. И тогда непроизнесенная тирада замерла у него на языке. Он отчаянно пытался произнести ее, но опять запнулся. С торжествующим криком демон Хорджа выпрямился и, казалось, взорвался. Куски и обрывки чешуйчатой шкуры разлетелись во все стороны, и демон отряхнулся от чар, которые связывали его. Теперь у него были только две руки и почти человеческое лицо, увенчанное парой изгибающихся остроконечных рогов. Ноги его заканчивались копытами, а с сероватой кожи каплями стекала слизь. Он медленно повернулся, и его горящие глаза уставились на бормотавшего что-то колдуна с седыми косами. - Хорджа! - взвизгнул седой мориндим. - Я приказываю тебе... - Слова застряли у него в горле, когда он в ужасе увидел, что демон внезапно вышел из-под его власти. - Хорджа! Я твой хозяин! Но огромные копыта демона уже подминали траву, и он шаг за шагом приближался к своему бывшему хозяину. В безумной панике седой мориндим отступил, бессознательно сделав роковой шаг, выйдя из-под защиты круга и звезды, нарисованных на земле. Тогда Хорджа улыбнулся холодной улыбкой, наклонился и схватил визжащего колдуна за локти, не обращая внимания на удары увенчанного черепом жезла, сыпавшиеся на его голову и плечи. Затем чудовище выпрямилось и, подняв сопротивляющегося человека за ноги, подвесило его в воздухе вниз головой. Огромные плечи напряглись, и со злобным, плотоядным взглядом демон нарочито медленно разорвал колдуна. Мориндимы пустились в бегство. Огромный демон пренебрежительно бросил им вслед куски своего бывшего хозяина, затем с диким охотничьим воплем бросился в погоню за ними. Трехглазый Агринджа все еще стоял, полусогнувшись, почти с безразличием созерцая уничтожение седого мориндима. Когда все было кончено, он повернулся и обратил горящий ненавистью взор на Белгарата. Исходивший потом старый чародей поднял перед ним жезл с черепом, причем лицо его приняло крайне сосредоточенное выражение. Внутренняя борьба с новой силой разгорелась в чудовище, но воля Белгарата постепенно подчинила его себе. Агринджа завыл от отчаяния, царапая когтями воздух, затем страшные руки упали, и голова чудовища склонилась в знак признания своего поражения. - Убирайся, - почти небрежно приказал Белгарат, и Агринджа мгновенно исчез. Гариона вдруг охватил жуткий озноб, разболелся живот. Гарион повернулся, отошел на несколько шагов, упал на колени, и тут его вывернуло. - Что случилось? - спросил Силк дрогнувшим голосом. - Уверенность покинула колдуна, - спокойно ответил Белгарат. - Думаю, что причиной этому кровь. Когда он увидел, что Агринджа истекает кровью, а Хорджа - нет, то понял что что-то позабыл. Это поколебало его уверенность, и он утратил свою сосредоточенность. Гарион, прекрати. - Не могу, - простонал Гарион и снова согнулся от боли в животе. - И долго Хорджа будет охотиться за другими мориндимами? - спросил Силк. - Пока не зайдет солнце, - ответил Белгарат. - Подозреваю, что клану Ласки выдастся плохой денек. - Есть шанс, что он повернет и набросится на нас? - У него нет для этого никаких причин. Мы же не пытались поработить его. Как только Гарион снова придет в себя, мы сможем двинуться дальше. Нас больше не станут беспокоить. Гарион поднялся, слабой рукой вытирая рот. - Теперь ты в порядке? - спросил его Белгарат. - Не совсем, - ответил Гарион, - но ничего не поделаешь, надо подниматься. - Выпей глоток воды и постарайся не думать об увиденном. - А не придется тебе когда-нибудь снова проделать это? - спросил Силк, глядя на Белгарата немного диким взглядом. - Нет, - уверенно ответил Белгарат. На вершине холма, примерно с милю отсюда, были видны несколько всадников. - Другие мориндимы, живущие здесь, наблюдали за всем происходящим. Весть об этом распространится, и теперь никто не приблизится к нам. Давайте на лошадей - и вперед. До берега еще долгий путь. Все последующие дни их поездки Гарион по крупицам собирал интересующие его сведения о том ужасном соперничестве, свидетелем которого он стал. - Ключом ко всему этому является образ, - подвел итоги Белгарат. - Тот, кого мориндимы называют духом-дьяволом, по виду не многим отличается от людей. В своем воображении ты рисуешь образ и заставляешь духа принять его. До тех пор, пока ты сможешь удерживать дух в этом образе, он вынужден делать то, что ты приказываешь ему. Но если по какой-либо причине образ разрушается, дух вырывается на свободу и принимает свою настоящую форму. После этого ты ни за что не сможешь удерживать его в своей власти. У меня в этих делах есть некоторое преимущество. Превращение из человека в юлка и обратно несколько обострило мое воображение. - Тогда почему Белдин сказал, что ты плохо владеешь магией? - полюбопытствовал Силк. - Белдин - сторонник строгих правил, - пожал плечами старик. - Он считает, что необходимо все привести в образ, все, до последней черточки, с головы до пят. В действительности в этом нет необходимости, но он считает, что надо только так и не иначе. - А ты не думаешь, что мы могли бы поговорить о чем-нибудь другом? - спросил Гарион. Через день или чуть позже они достигли побережья. Небо по прежнему было затянуто грязновато-серыми тучами, и Восточное море под ними выглядело угрюмым. Отлогий берег, по которому они ехали, был густо усеян круглой черной галькой и выбеленными деревянными обломками, прибитыми к берегу. Волны накатывали и откатывали обратно с долгими печальными вздохами. В воздухе парили, жалобно крича, морские птицы. - Куда ехать? - спросил Силк. Белгарат оглянулся вокруг: - На север. - Далеко? - Я не совсем уверен. Прошло очень много времени, и сейчас я не могу с точностью сказать, где мы находимся. - Ты не лучший проводник в мире, старина, - недовольно сказал Силк. - Нельзя быть всем сразу. Через два дня они достигли донного моста, и Гарион в растерянности уставился на него. Это было совсем не то, что он ожидал увидеть. Мост состоял из бесконечного ряда круглых, отшлифованных волнами белых валунов, которые выступали из темной воды и простирались неправильной линией к темному пятну на горизонте. Ветер дул с севера, принося с собой резкий холод полярного льда. От валуна к валуну тянулись клочья белой пены, поскольку волны вдребезги разбивались о подводные рифы. - И как же мы пройдем здесь? - протестующе спросил Силк. - Подождем до отлива, - объяснил Белгарат. - Тогда большая часть рифов окажется над водой. - Большая?! - Иногда нам, возможно, придется идти вброд. Но перед тем, как отправиться в путь, нужно спороть меха с нашей одежды. Это даст нам возможность хоть чем-то заняться, пока ждем отлива, вдобавок они начинают несколько благоухать. Они укрылись за нагромождением вынесенных морем деревьев и спороли с одежды заскорузлые зловонные меха. Затем достали из тюков припасы и поели. Гарион заметил, что краска, покрывавшая его руки, начала стираться, а татуировка на лицах его спутников стала заметно тусклее. Темнело. Сумерки, которые отделяли один день от другого, кажется, стали длиннее, чем неделю назад. - Здешнее лето почти кончилось, - заметил Белгарат, разглядывая в густых сумерках валуны, постепенно выступавшие из убывающей воды. - Сколько времени осталось до полного отлива? - спросил Силк. - Еще час или около того. И они ждали. Порывы ветра беспорядочно налетали на завалы мокрых, осклизлых топляков, пригибали высокую траву, росшую на верхней кромке отлогого берега. Наконец Белгарат встал. - Пошли, - коротко сказал он. - Мы поведем лошадей в поводу. Рифы скользкие, так что будьте осторожны. Переход по первым камням вдоль рифов оказался вовсе не таким уж трудным, но стоило им пройти чуть дальше, как в дело вмешался ветер. Они насквозь промокли от брызг, которыми он обдавал их, и очень часто волны перекатывали через риф и водоворотами крутились вокруг ног, грозя утянуть за собой. Вода же была зверски холодной. - Как ты думаешь, сможем мы совершить весь переход до того, как снова начнется прилив? - прокричал Силк в окружавшем их шуме. - Нет! - закричал в ответ Белгарат. - Нам придется переждать его, сидя на одной из наиболее высоких скал. - Звучит не очень-то приятно. - Но не более неприятно, чем перспектива поплавать. Они прошли примерно половину пути, когда стало ясно, что начинается прилив. Волны все чаще перехлестывали через скалы, а одна, особенно большая, сбила с ног лошадь Гариона. Тот старался поднять перепуганное животное, таща скакуна за повод, в то время как копыта лошади скользили по мокрым камням рифа. - Лучше поискать место для стоянки, дедушка, - сквозь грохот волн прокричал Гарион. Скоро мы окажемся в воде по самую шею. - Нужно пройти еще два островка, - ответил Белгарат. - Там будет еще один, побольше. Последняя гряда рифов уже полностью скрылась под водой, и Гарион невольно отступил, сделав шаг в ледяную воду. Разбивавшиеся о рифы волны покрывали пеной поверхность воды, отчего дна не было видно. Гарион продвигался вслепую, прощупывая невидимую тропу онемевшей ступней. Накатила еще большая волна, вода достигла подмышек, а следующий мощный вал сбил его с ног. Гарион уцепился за поводья лошади и забарахтался в воде, пытаясь подняться. Но самое худшее они миновали. Теперь вода доходила им только до лодыжек, а спустя несколько секунд они взобрались на большой белый валун. Оказавшись в безопасности, Гарион сделал глубокий выдох. Ветер, проникавший сквозь мокрую одежду, пробирал до костей, но, по крайней мере, из воды они выбрались. Позднее, когда путники сидели, прижавшись друг к другу, на подветренной стороне валуна, Гарион посмотрел через угрюмое, почерневшее море на лежащее впереди низкое, внушающее страх побережье. Как и оставшийся позади берег Мориндленда, оно было усеяно черной галькой, а под серыми тучами, нависшими над ним, темнели низкие холмы. Нигде не было видно никаких признаков жизни, но даже в самих очертаниях этой земли таилась скрытая угроза. - Это и есть она? - спросил в конце концов Гарион приглушенным голосом. По лицу Белгарата ничего нельзя было прочитать, когда он смотрел через открытую воду на лежавший впереди берег. - Да, - ответил он, - это и есть Маллория. Часть 2. МИШАРАК-АС-ТАЛЛ Глава 8 Корона была первой ошибкой королевы Ислены. Она оказалась тяжелой и всегда вызывала у нее головную боль. Решение носить ее возникло у нее сначала из чувства боязни: ее пугали бородатые стражи в тронном зале Энхега, и она почувствовала потребность в каком-то зримом символе своей власти. И теперь она боялась появляться без короны. Каждый день она надевала ее со все меньшим удовольствием и входила в главный зал дворца Энхега со все большей неуверенностью. Прискорбная правда заключалась в том, что королева Чирека Ислена была совершенно не готова к власти. До того дня, когда она, одетая в королевскую бархатную мантию малинового цвета, с золотой короной на голове, вступила в сводчатый тронный зал в Вэл Олорне, чтобы объявить о своем намерении править королевством в отсутствие мужа, самые важные решения Ислены касались платья, которое ей предстояло надеть, или прически, которую она собиралась сделать. Теперь же казалось, что судьба Чирека висит на волоске всякий раз, когда Ислене предстояло сделать выбор. Воины же, праздно сидевшие с кружками эля у большого открытого очага или бесцельно бродившие из угла в угол, никакой помощи оказать не могли. Каждый раз, когда Ислена входила в тронный зал, все разговоры сразу прекращались и воины вставали, чтобы посмотреть, как она проходит к украшенному знаменем трону. Но на их лицах не было даже намека на какие-то чувства по отношению к ней. Вопреки здравому смыслу Ислена пришла к заключению, что вся проблема заключается в бородах. Как можно узнать, что думает тот или иной человек, когда лицо его до самых ушей скрыто волосами? Только скорое вмешательство леди Мирел - рассудительной блондинки, жены графа Трелхеймского, - удержало ее от указа о поголовном бритье. - Вы не можете этого делать, Ислена, - напрямик сказала ей Мирел, снимая перышко с руки королевы, когда она готовилась подписать наспех подготовленный указ. - Они привязаны к своим бородам, как мальчишки к любимым игрушкам. Вы не можете заставить их лишиться своей растительности. - Но я же королева! - Только пока они разрешают вам быть ею. Они принимают вас из уважения к Энхегу, вот и все. Если вы затронете их гордость, то они свергнут вас с престола. - И эта ужасная угроза решила вопрос раз и навсегда. Ислена все больше и больше полагалась на жену Бэйрека, и довольно скоро обе они, одна в зеленых, другая в королевских малиновых одеждах, стали почти неразлучны. Даже когда Ислена начинала, от неуверенности, говорить запинаясь, ледяной взгляд Мирел подавлял любые намерения посмеяться над королевой, которые возникали время от времени - обычно когда эль разносился слишком усердно. В конце концов именно Мирел стала принимать решения, касающиеся жизни в королевстве. Когда Ислена усаживалась на трон, Мирел, с уложенными вокруг головы наподобие короны светлыми косами, стояла так, чтобы всегда быть в поле зрения королевы. Чирек управлялся выражением лица леди Мирел: слабая улыбка означала "да", нахмуренность - "нет", а едва видное пожимание плечами - "возможно". Все это срабатывало прекрасно. Но был один человек, которого не пугал холодный взгляд Мирел. Гродег, высокий седобородый Верховный жрец Белара, в конце концов попросил личной аудиенции у королевы, и, как только Мирел покинула комнату совещаний, Ислена растерялась. Несмотря на указ Энхега о всеобщей мобилизации, последователи культа Медведя все еще не приняли участия в этой кампании. Их обещания присоединиться к чирекскому флоту чуть позже производили впечатление весьма искренних, но их отговорки и отсрочки становились все более явными, а время шло. Ислена знала, что за всем этим стоит Гродег. Почти все крепкие, здоровые мужчины в королевстве уже находились на кораблях, которые теперь бороздили широкие просторы реки Олдур, с тем чтобы потом присоединиться к Энхегу в центральной Олгарии. Даже дворцовая охрана в Вэл Олорне состояла теперь из седых стариков да розовощеких мальчишек. Остались лишь последователи культа Медведя, и Гродег полностью использовал это свое преимущество. Он был достаточно вежлив, кланялся королеве, когда того требовал этикет, и никогда не упоминал о ее прошлой связи с культом Медведя, но его предложения помочь становились все более настойчивыми. А когда Ислена сомневалась по поводу его предложений, Гродег спокойно осуществлял их, как будто ее колебание означало одобрение этих решений. Мало-помалу Ислена упускала власть, и Гродег, опираясь на вооруженную мощь поддерживавшего его культа, прибирал к рукам бразды правления. Все больше и больше членов культа заполняли дворец. Они отдавали приказы, располагались в тронном зале и открыто насмехались, видя попытки Ислены править государством. - Вам придется что-то с этим делать, Ислена, - твердо заявила леди Мирел, когда однажды вечером они остались одни в личной опочивальне королевы. Мирел прохаживалась по устланной коврами комнате, ее волосы мягко отливали золотом, но в выражении лица не было ничего мягкого. - А что я могу поделать? - пожаловалась Ислена, сжимая руки. - Он никогда не проявляет открытого неуважения, а его решения всегда кажутся отвечающими интересам Чирека. - Вы нуждаетесь в помощи, Ислена, - сказала Мирел. - К кому же я могу обратиться? - Королева Чирека чуть не плакала. Леди Мирел пригладила свое зеленое бархатное платье. - Думаю, что пришло вам время написать Поренн, - заявила она. - И что же я ей скажу? - взмолилась Ислена. Мирел показала на маленький столик в углу, на котором лежали, словно в ожидании, пергамент и чернила. - Садитесь, - указала она, - и пишите, что я вам скажу. "Определенно, посол Толнедры граф Брэдор становится все утомительней", - подумала королева Лейла. Маленькая, пухлая королева Сендарии целеустремленно направилась в комнату, где давала обычно аудиенции и где ее ждал посол с папкой, полной документов. Когда она проходила по залам дворца, со слегка сдвинутой набок короной и стуча каблучками по отполированному дубовому полу, придворные кланялись ей, но королева Лейла не замечала их, что в общем-то было ей не свойственно. Но теперь не время для вежливого обмена любезностями или пустой болтовни. Сейчас нужно заняться толнедрийцем, она и так слишком долго откладывала это дело. У посла были редеющие волосы, оливковый цвет кожи и нос крючком. На нем была коричневая мантия с золотой отделкой, которая означала принадлежность к Борунам. Он небрежно опустился в широкое мягкое кресло у окна в залитой солнцем комнате, где ему предстояло встретиться к королевой Лейлой. Когда она вошла, посол поднялся и поклонился с изысканной грацией. - Ваше величество, - вежливо произнес он. - Мой дорогой граф Брэдор, - с чувством сказала королева Лейла, придавая своему лицу самое беспомощное и растерянное выражение. - Пожалуйста, садитесь. Уверена, что мы теперь достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы избежать всех этих утомительных формальностей. - Она опустилась в кресло, обмахиваясь веером. - Становится жарко, не правда ли? - Лето здесь, в Сендарии, прекрасно, ваше величество, - ответил граф, усаживаясь в кресло. - Я задаюсь вопросом, была ли у вас возможность подумать над теми предложениями, которые я вам передал во время нашей последней встречи? Королева Лейла смущенно посмотрела на него: - О каких предложениях вы говорите, граф Брэдор? - И она беспомощно хихикнула. - Извините, пожалуйста, но мой рассудок в эти дни, кажется, помутился. Так много дел. Удивляюсь, как мой муж мог все их держать в голове. - Мы обсуждали управление портом Камаар, ваше величество, - мягко напомнил граф. - Разве? - Королева взглянула на него недоумевающим взглядом и с тайной радостью заметила тень раздражения, мелькнувшую на лице графа. Это был ее лучший трюк. Делая вид, что забыла все предыдущие разговоры, она вынуждала посла начинать все с самого начала каждый раз, как они встречались. Стратегия графа, как она знала, заключалась в том, чтобы постепенно подвести ее к своему окончательному предложению, и ее напускная забывчивость искусно обрекала эти планы на неудачу. - Что же привело нас к столь скучному предмету? - спросила она. - Конечно, ваше величество вспомнит это, протестующе сказал посол с легкими признаками раздражения. - Толнедрийское торговое судно "Звезда Тол Хорба" продержали в гавани на якоре полторы недели, прежде чем для него наконец нашлось местечко у причала. Каждый день отсрочки при разгрузке судна обходится в целое состояние. - Нынче везде такой беспорядок, - вздохнула королева Сендарии. - Как вы понимаете, все дело в нехватке рабочей силы. Всякий, кто не отправился на войну, занят снабжением армии. Тем не менее я сделаю очень суровое замечание управляющему портом по этому поводу. Что-нибудь еще, граф Брэдор? Брэдор от неловкости закашлялся. - О, ваше величество уже делали именно такое замечание, - напомнил он. - Разве? - Королева Лейла изобразила удивление. - Прекрасно. Это же все решает, не так ли? И вы зашли, чтобы поблагодарить меня. - Она улыбнулась детской улыбкой. - Чрезвычайно любезно с вашей стороны. - Она наклонилась, чтобы как бы под влиянием порыва положить руку на его запястье, а сама совершенно намеренно выбила у него из руки свернутый в трубку пергамент. - Какая я неловкая! - воскликнула она и быстро наклонилась, чтобы перехватить пергамент до того, как посол поднимет его. Затем королева Лейла снова села в кресло и стала рассеянно похлопывать свитком по щеке, будто в рассеянности. - О-о! Действительно, ваше величество, наше обсуждение продвинулось несколько дальше, чем просто замечание управляющему портом, - сказал граф Брэдор, нервно следя за пергаментом, который она так ловко выудила у него. - Как вы, может быть, помните, я предлагал помощь Толнедры в управлении портом. Полагаю, мы согласились с тем, что такая помощь могла бы восполнить нехватку рабочей силы, о которой ваше величество только что упоминали. - Изумительная идея! - воскликнула Лейла и как бы в порыве энтузиазма ударила небольшим пухлым кулачком по креслу. По этому заранее установленному сигналу в комнату, громко споря, ворвались двое ее младших детей. - Матушка! - оскорбленно завопила принцесса Гелда. - Ферна украла мою красную ленту! - Неправда! - с возмущением отвергла это обвинение принцесса Ферна. - Она сама отдала ее мне в обмен на мои голубые бусы. - Ничего подобного! - огрызнулась Гелда. - Именно так! - ответила Ферна. - Дети, дети! - упрекнула их Лейла. - Разве вы не видите, что матушка занята? Что подумает о нас дорогой граф? - Но она украла ее, матушка! - запротестовала Гелда. - Она украла мою красную ленту! - А вот и нет! - ответила Ферна и злорадно показала сестре язык. За ними, широко раскрыв от любопытства глаза, вошел маленький принц Мелдиг, самый младший из детей Лейлы. В одной руке принц держал банку с джемом, а его лицо было обильно вымазано ее содержимым. - О, это просто невозможно! - воскликнула Лейла, вскочив. - Вы, девочки, должны были смотреть за ним! - Она засуетилась вокруг разукрашенного джемом принца, скомкала пергамент, который держала в руках, и начала вытирать им его лицо. Внезапно она остановилась. - О боже! - воскликнула она, как бы осознав вдруг, что делает. - Это очень важно, граф Брэдор? - спросила она толнедрийца, протягивая ему скомканный, липкий документ. Плечи Брэдора опустились в знак признания своего поражения. - Нет, ваше величество, - ответил граф полным смирения голосом. - Не так уж важно. Кажется, королевский дом Сендарии превзошел меня числом. - Граф поднялся. - Может быть, в следующий раз, - проворчал он, кланяясь и собираясь