ае не можем говорить о будущем. Если ты дашь себе труд хоть немного задуматься, ты и сам наверняка поймешь почему. Ой-й! - Мурр укусила ее за палец. Даная сердито выговорила котенку, рассыпавшись пригоршней коротких урчащих звуков, пару раз мяукнув и завершив свою речь милостивым мурлыканьем. Котенок с пристыженным видом принялся зализывать укушенный палец. - Пожалуйста, Даная, не разговаривай с кошкой, - страдальчески попросил Спархок. - Если тебя услышит какая-нибудь служанка, нам придется месяц объясняться. - Меня никто не услышит, Спархок. У тебя на уме еще что-то, верно? - Я хочу поговорить с Сефренией. Есть кое-какие вещи, которых я не понимаю, и мне нужна ее помощь. - Я помогу тебе, отец. Спархок покачал головой. - После твоих объяснений у меня обычно появляется еще больше вопросов. Можешь ты для меня связаться с Сефренией? Она огляделась. - Во дворце, пожалуй, этого делать не стоит, отец. При этом происходит нечто, что трудно будет объяснить, если кто-то захочет нас подслушать. - Ты собираешься быть в двух местах одновременно? - Ну... вроде того. - Она взяла котенка на руки. - Почему бы тебе не придумать причину взять меня завтра утром на прогулку верхом? Мы выедем из города, и там я смогу все устроить. Скажи маме, что хочешь поучить меня верховой езде. - Но у тебя же нет пони, Даная. Принцесса одарила его ангельской улыбкой. - Но это значит, что ты собираешься подарить мне пони, разве нет? Спархок окинул ее долгим твердым взглядом. - Ты же все равно собирался подарить мне пони, верно, отец? - Она на миг задумалась. - Белого, Спархок, - добавила она. - Я решительно хочу белого пони. - Затем она прижала котенка к щеке, и они хором замурлыкали. Спархок и его дочь выехали из Симмура на следующее утро, вскоре после завтрака. Погода была ненастная, и Миртаи довольно громогласно возражала против прогулки, пока принцесса Даная не велела ей "не суетиться". Неизвестно почему это слово вызывало у тамульской великанши невыразимое бешенство. Она шумно удалилась, изрыгая ругательства на родном языке. Спархок истратил не один час, чтобы отыскать для дочери белого пони, и после того, как поиски увенчались успехом, он всерьез заподозрил, что это был единственный белый пони во всем городе; а когда Даная приветствовала коренастого пони как старого приятеля, к этому подозрению прибавились и другие. За последние пару лет они с дочкой не без усилий составили список вещей, которые она не должна была проделывать. Начало этому процессу было положено довольно неожиданно, когда летним днем в дворцовом саду, обогнув самшитовую изгородь, он увидел, как под бдительным присмотром Данаи стайка фей опыляет цветы. Хотя дочь, вероятно, была права, утверждая, что феи справляются с этой работой гораздо лучше пчел, Спархок остался тверд и настоял на своем. Однако на сей раз, поразмыслив, он решил посмотреть сквозь пальцы на то, каким образом его дочь заполучила себе белого пони. Ему нужна была ее помощь, а она могла бы с изрядной долей правоты указать: запрещать то, что они называли "вмешательством", в одном случае и тут же поощрять его в другом было бы по меньшей мере непоследовательно. - Тебе понадобится сделать что-нибудь экстравагантное? - спросил он, когда они отъехали на несколько миль от города. - Экстравагантное? Что ты имеешь в виду? - Тебе не придется летать или что-нибудь в этом роде? - Это было бы нелепо, но если ты так хочешь... - Нет-нет, Даная, что ты! Я, собственно, хочу сказать - не придется ли тебе делать что-то, что привлекло бы внимание проезжих, если б, скажем, мы свернули вон на ту лужайку? - Никто ничего не увидит, отец, - заверила она. - Скачем наперегонки к тому дереву! Она даже не делала вида, что подгоняет пони, и тем не менее, вопреки отчаянным усилиям Фарэна, пони обогнал его на добрых двадцать ярдов. Когда Спархок осадил чалого великана, тот все еще с подозрением косился на коротконогого малыша. - Ты жульничала, - упрекнул Спархок. - Самую чуточку. - Даная соскользнула с пони и уселась под деревом, скрестив ноги. Подняв личико, она запела звенящей и вибрирующей трелью флейты. Потом песня оборвалась, и несколько мгновений Даная сидела совершенно неподвижно, с пустым, застывшим лицом. Казалось, она даже не дышит, и Спархок не мог отделаться от леденящего ощущения, что на лужайке он совсем один - хотя Даная сидела в двух ярдах от него. - В чем дело, Спархок? - губы Данаи зашевелились, но вопрос был задан голосом Сефрении, и когда девочка открыла глаза, цвет их тоже изменился. У Данаи глаза были черные, а у Сефрении - темно-синие, почти лиловые. - Нам так недостает тебя, матушка, - проговорил он, опускаясь на колени и целуя ладони своей дочери. - Ты позвал меня через полмира, чтобы сообщить об этом? Я тронута, но... - Не только за этим, Сефрения. Мы снова видели ту тень... и облако тоже. - Это невозможно. - Я тоже так думал, но мы все равно их видели. Хотя теперь оно другое. Во-первых, от него другое ощущение, и на сей раз его видели не только я и Элана, но еще Стрейджен и Улаф. - Спархок, расскажи мне подробно, как это случилось. Он рассказал о тени и коротко описал происшествие в горах близ Кардоса. - Что бы это ни было, - заключил он, - оно весьма целеустремленно старается не дать нам разобраться, что происходит в Ламорканде. - А там что-то происходит? - Граф Геррих затеял мятеж. Похоже, он решил, что ему подойдет королевская корона. Он зашел настолько далеко, что даже объявил о возвращении Дрегната. Забавно, правда? Ее глаза стали далекими, отсутствующими. - Тень, которую ты видел, была в точности такая же, какую видели вы с Эланой? - Она ощущалась немного по-иному. - Ты по-прежнему чувствовал в ней больше чем один разум? - Это не изменилось. Там несколько разумов, но они решительно те же самые, и облако, разорвавшее на куски графа Белтона, было точно таким же, как раньше. Может быть, Тролли-Боги как-то исхитрились бежать из Беллиома? - Дай мне подумать над этим, Спархок, - отозвалась она и замолчала. Она размышляла, и странным образом выражение ее лица отражалось на лице Данаи. - Кажется, у нас проблемы, дорогой, - наконец сказала она. - Я и сам это заметил, матушка. - Перестань умничать, Спархок. Помнишь древних людей, которые появились из этого облака в Пелосии? Спархок содрогнулся. - Я изо всех сил пытался об этом забыть. - Не отвергай возможности, что россказни о Дрегнате могут иметь под собой реальную почву. Тролли-Боги могут перемещать из прошлого в настоящее и разных тварей, и людей. Дрегнат и в самом деле мог вернуться. Спархок застонал: - Так значит, Троллям-Богам и в самом деле удалось вырваться на свободу? - Я этого не сказала, Спархок. Только потому, что Тролли-Боги сделали это однажды, они - не единственные, кто на такое способен. Насколько я знаю, Афраэль это тоже по силам. - Она помолчала. - Знаешь, ты мог бы задать те же вопросы и ей. - Вероятно, но этого вопроса я бы ей задавать не хотел, потому что не думаю, что она знала бы ответ. Кажется, она почему-то неспособна воспринять саму идею ограниченных возможностей. - А, так ты это заметил, - сухо сказала она. - Не вредничай. В конце концов, она моя дочь. - Вначале она была моей сестрой, так что у меня в этом деле некоторое преимущество. Так на какой же вопрос она не смогла бы ответить? - Может ли стоять за всем этим стирикский - или любой другой - маг? Может ли быть так, что мы имеем дело с человеком? - Нет, Спархок, я так не думаю. За сорок тысяч лет было всего два стирикских мага, способных хоть что-то перенести из прошлого, да и то делали они это не лучшим образом. Для всех практических целей то, о чем мы говорим, выше человеческих способностей. - Именно это я и хотел выяснить наверняка. Значит, мы имеем дело с богами. - Боюсь, что да, Спархок. Боюсь, что да. ГЛАВА 4 "Магисmpy Спархоку. Мы выражаем надежду, что ты и твое семейство находитесь в добром здравии. Дело деликатного свойства требует твоего присутствия в Чиреллосе. Посему Церковь повелевает тебе явиться в Базилику и предстать перед нашим троном, дабы получить дальнейшие наши повеления. Мы уверены, что как истинный сын Церкви ты не станешь мешкать. Мы ожидаем твоего прибытия не позднее чем через неделю. Архипрелат Долмант". Спархок опустил письмо и обвел взглядом присутствующих. - Он не тратит слов попусту, - заметил Келтэн. - Впрочем, Долмант никогда не имел привычки ходить вокруг да около. Королева Элана взвыла от ярости и замолотила кулачками по столу Совета, топоча ногами по полу. - Ты собьешь себе костяшки, - предостерег Спархок. - Как он смеет?! - закричала она. - Как он смеет?! - Немного бесцеремонное послание, - осторожно заметил Стрейджен. - Спархок, ты не подчинишься этому наглому приказу! - воскликнула Элана. - Это невозможно. - Ты мой муж и мой подданный! Если Долмант желает тебя видеть, он должен испросить моего дозволения! Это возмутительно! - Но, ваше величество, архипрелат и в самом деле имеет право вызвать в Чиреллос магистра воинствующего ордена, - робко напомнил граф Лэнда разъяренной королеве. - У тебя чересчур много должностей, Спархок, - заметил Тиниен. - Тебе следовало бы отказаться хоть от парочки. - Все дело в его неодолимом обаянии, - пояснил Келтэн Улафу, - и в его невыразимых талантах. Люди попросту хиреют и вянут в его отсутствие. - Я запрещаю! - категорически заявила Элана. - Но я должен подчиниться ему, Элана, - терпеливо сказал Спархок. - Я же рыцарь церкви. Ее глаза опасно сузились. - Что ж, - сказала она, - отлично. Если уж Долманту вздумалось проявлять свою власть, мы все подчинимся его дурацкому повелению. Мы отправимся в Чиреллос и остановимся в Базилике. Я дам ему понять, что ожидаю соответственных удобств и прислуги - за его счет. Нам с ним предстоит выяснить отношения - раз и навсегда. - Этот момент обещает быть одним из самых интересных в истории церкви, - пробормотал Стрейджен. - Я позабочусь о том, чтобы этот надутый осел пожалел, что вообще появился на свет! - зловеще объявила Элана. Никакие уговоры Спархока не могли заставить его жену переменить свое намерение. По правде говоря, он не так уж и старался, потому что хорошо понимал свою королеву. Долмант действительно повел себя слишком высокомерно. Время от времени он весьма сурово и бесцеремонно обходился с эозийскими монархами, так что столкновение воли архипрелата и королевы Элении было неминуемо. Беда в том, что они обожали друг друга, и причиной их стычки были отнюдь не гордыня или мелочное тщеславие. Долмант воплощал в себе власть церкви, Элана - власть эленийского трона. Из людей они превратились в символы власти, а Спархок, на свою беду, оказался между ними, как меж молотом и наковальней. Он был совершенно уверен, что бесцеремонный тон послания архипрелата исходил не от его друга, а от какого-нибудь клюющего носом писца, который механически нацарапал на пергаменте формальные фразы. Скорее всего, Долмант сказал что-то вроде: "Пошлите письмо Спархоку и сообщите, что я хотел бы с ним повидаться". Однако до Симмура дошло совсем другое послание, да такое, что вызвало у Эланы скрежет зубовный, и она приложила все усилия к тому, чтобы сделать предстоящий визит в Чиреллос как можно более неприятным для архипрелата. Первым делом она опустошила дворец. К ее свите должны были присоединиться все. Королева нуждалась во фрейлинах, фрейлины нуждались в камеристках, и все они нуждались в грумах и лакеях. Лэнда и Платим, которые в отсутствие королевы должны были следить за делами, оставались в Симмуре практически в одиночестве. - Похоже на мобилизацию армии, верно? - весело заметил Келтэн, когда в утро отъезда они спускались по дворцовой лестнице. - Остается только надеяться, что архипрелат правильно нас поймет, - пробормотал Улаф. - Он ведь не решит, что твоя жена хочет осадить Базилику, а, Спархок? Когда выехали из Симмура, разряженный кортеж королевы Элении на несколько миль растянулся по дороге под весенним голубым небом. Если бы не стальной блеск в глазах королевы, эту поездку можно было бы счесть одним из тех пикников, которые так милы сердцу придворных бездельников. Элана "предложила", чтобы Спархок в качестве магистра Пандионского ордена взял с собой достойную свиту. Они долго торговались о количестве пандионцев, которых он возьмет с собой в Чиреллос. Спархок полагал вначале включить в свою свиту Келтэна, Берита и, может быть, еще одного-двух рыцарей; королева была более склонна привести в Чиреллос весь орден. Сошлись наконец на двух десятках рыцарей в черных доспехах. С таким огромным сопровождением спешить, конечно, было невозможно. Они точно ползли по эленийской земле, направившись вначале на восток, к Лэнде, а затем повернув на юго-восток, к Дэмосу и Чиреллосу. Появление королевского кортежа местные крестьяне сочли поводом для отдыха, и вдоль дороги неизменно торчали толпы сельских жителей, явившихся поглазеть на такое зрелище. - Хорошо еще, что мы не проделываем этого слишком часто, - заметил Спархок жене вскоре после того, как они миновали Лэнду. - А мне нравится выезжать за город, Спархок. - Королева и принцесса Даная ехали в роскошной карете, запряженной шестеркой белых коней. - Не сомневаюсь, любовь моя, но сейчас время сева, и крестьяне должны быть в полях. Слишком частые королевские выезды могут стать причиной голода. - Ты ведь не одобряешь того, что я делаю, а, Спархок? - Я понимаю, Элана, почему ты так поступаешь, и ты, в общем-то, права. Долманту необходимо напомнить, что его власть не безгранична, но, по-моему, эта твоя выходка несколько легкомысленна. - Разумеется, легкомысленна, Спархок, - хладнокровно подтвердила она. - В этом-то и вся соль. Сколько бы ни было свидетельств обратного, Долмант по-прежнему считает меня глупенькой девочкой. Я намерена как следует намозолить ему глаза своими "глупостями", а когда он будет сыт ими по горло, я отведу его в сторонку и скажу, что ему же будет намного легче, если он наконец научится принимать меня всерьез. Это заставит его призадуматься, и тогда уж мы сможем перейти к делу. - Что бы ты ни делала, все делается по политическим соображениям, верно? - Ну-у... не все, Спархок. Они ненадолго остановились в Дэмосе, и Халэд с Телэном - а с ними королевская чета, Келтэн, Даная и Миртаи - отправились навестить Эсладу и Элис. Те опекали всех, не делая никаких различий, и Спархок крепко подозревал, что в этом и была одна из причин того, что его жена так часто изыскивала повод съездить в Дэмос. Невеселое детство Эланы было лишено материнской заботы, и всякий раз, когда она чувствовала неуверенность или беспокойство, обязательно находилось какое-нибудь обоснование ее присутствию в Дэмосе. В кухне Эслады всегда было жарко, стены увешаны натертыми до блеска медными кастрюлями и сковородками. Это воплощение домашнего уюта, видимо, затрагивало какие-то глубокие струны в душе королевы Элении. Одних запахов, витавших здесь, было достаточно, чтобы изгнать тревоги из сердца всякого, кто бы ни вошел в эту святая святых. Элис, мать Телэна, была маленькой, улыбчивой и светловолосой, Эслада - статной и осанистой, точно воплощение материнства. Они обожали друг друга. Эслада была женой Кьюрика, Элис - его любовницей, но между ними не было и намека на ревность. Они были практичными, здравомыслящими женщинами, и обе хорошо понимали, что ревность бессмысленна и никого еще не доводила до добра. Спархока и Келтэна немедленно изгнали из кухни, Халэд и Телэн были отправлены чинить изгородь, а королева Элении и ее рабыня-тамулка постигали тайны поварского искусства, покуда Эслада и Элис возились с Данаей. - Не припомню, когда я в последний раз видел, чтобы королева замешивала хлебное тесто, - ухмыляясь, сказал Келтэн, когда они со Спархоком прогуливались по знакомому двору. - По-моему, это тесто для пирогов, - поправил его Спархок. - Тесто есть тесто, Спархок. - Напомни мне никогда не просить тебя испечь пирог. - Уж об этом можешь не беспокоиться! - рассмеялся Келтэн. - Впрочем, Миртаи выглядит в кухне очень естественно. Она отменно наловчилась нарезать ломтями все, что угодно, - в том числе и людей. От души надеюсь, что она не станет пользоваться своими кинжалами - кто там знает, в кого она их прежде всаживала. - Она их всегда чистит после того, как прирежет кого-нибудь. - В этом-то и дело, Спархок, - с содроганием признался Келтэн. - От одной мысли об этом у меня кровь стынет в жилах. - Ну так не думай. - А знаешь, ты ведь рискуешь опоздать, - напомнил Келтэн своему другу. - Долмант дал тебе только неделю на то, чтобы добраться до Чиреллоса. - Ничего не поделаешь. - Хочешь, я поеду вперед и сообщу ему о вашем прибытии? - И испортишь моей жене весь сюрприз? Не глупи, Келтэн. Нападение случилось на следующее утро, когда они были примерно в лиге к юго-востоку от Дэмоса. Сотня людей в необычных доспехах и со странным оружием ссыпалась с вершины холма, оглушительно выкрикивая боевой клич. Нападавшие были большей частью пешие; несколько всадников, судя по всему, были их главарями. Придворные обратились в бегство, вопя от ужаса, а Спархок рявкнул приказ пандионцам. Двадцать рыцарей в черных доспехах выстроились вокруг королевской кареты и с легкостью отразили первую атаку. Пешие солдаты не идут ни в какое сравнение с конными рыцарями. - Что это за язык? - прокричал Келтэн. - По-моему, древнеламоркский, - откликнулся Улаф. - Он очень похож на древнеталесийский. - Спархок! - гаркнула Миртаи. - Не давай им перестроиться. - Она указала окровавленным мечом на нападавших, которые столпились на вершине холма. - Она права, - согласился Тиниен. Спархок быстро оценил ситуацию, оставил нескольких своих рыцарей охранять королеву и перестроил остальных. - Вперед! - рявкнул он. Именно копье делает закованного в латы рыцаря смертельно опасным для пешего войска. Пеший солдат не может ни защититься от копья, ни даже бежать. Треть нападавших погибла при первой стычке, десятка два пали жертвой копий, когда Спархок повел рыцарей в атаку. А затем рыцари взялись за мечи и топоры. Локабер Бевьера работал особенно губительно, прорубая в тесных рядах смешавшихся врагов полосы убитых и умирающих. Однако именно Миртаи ошеломила всех своей жестокостью. Меч ее был легче, чем клинки рыцарей церкви, и орудовала она им почти с тем же изяществом, как Стрейджен своей шпагой. Она редко целилась в торс противника, предпочитая атаковать его лицо или горло, а при необходимости и ноги. Ее удары были короткими и расчетливыми, и клинок рассекал не столько мышцы, сколько жилы. Она больше калечила, чем убивала, и вопли и стоны ее недобитых жертв сплетались в зловещий шум над кровавым полем боя. Стандартная тактика рыцарей в латах против пеших - начинать атаку копьями, а затем натиском коней сбить противников так тесно, чтобы они мешали друг другу двигаться. Как только враги оказывались беспомощными, перебить их было легче легкого. - Улаф! - прокричал Спархок. - Прикажи им сложить оружие! - Попытаюсь! - откликнулся Улаф. Затем он проревел что-то совершенно непонятное сбившимся в толпу пехотинцам. Всадник в шлеме причудливой формы что-то проревел в ответ. - Вот этот, с крыльями на шлеме, их главарь, Спархок, - сообщил Улаф, указывая на всадника окровавленным топором. - Что он сказал? - поинтересовался Келтэн. - Он позволил себе пару непочтительных замечаний о моей матушке. Прошу прощения, господа. Я испытываю настоятельную потребность разобраться с этим человеком. - Он пришпорил коня и помчался на всадника в крылатом шлеме, который тоже был вооружен боевым топором. Спархок никогда прежде не видел поединка на боевых топорах и с удивлением отметил, что в этом способе больше тонкости, чем ему представлялось. Здесь, конечно, требовалась в большой степени и обыкновенная физическая сила, но внезапная перемена направления ударов требовала таких ухищрений, о которых Спархок и не подозревал. Оба противника носили круглые массивные щиты, и когда отбивали ими удары, грохот и звон стоял посильнее, чем в схватке на мечах. Улаф привстал в стременах и вскинул топор высоко над головой. Воин в крылатом шлеме поднял щит, чтобы заслонить свою голову, но великан-талесиец отбросил руку с топором назад, вывернул плечо и нанес удар снизу, под ребра противника. Главарь нападавших разом скорчился, хватаясь за живот, и вывалился из седла. Страшный стон прокатился по врагам, которые еще держались на ногах, и миг спустя, словно туман под сильным порывом ветра, они дрогнули, заколыхались - и исчезли бесследно. - Куда они подевались? - воскликнул Берит, с тревогой озираясь по сторонам. Никто не мог ему ответить. Там, где миг назад были четыре десятка вооруженных противников, не осталось никого, и внезапная тишина воцарилась над полем боя - беспрерывно кричавшие раненые тоже словно испарились. Остались лишь убитые, но и с ними совершилось странное преображение. Мертвые тела как-то непонятно высохли и съежились, и кровь, покрывавшая их, стала из ярко-алой - черной, сухой и крошащейся. - Какое заклятие сделало все это, Спархок? - спросил Тиниен. - Понятия не имею, - ответил Спархок, все еще ошеломленный. - Кто-то играет, и эта игра мне не нравится. - Бронза! - закричал вдруг Бевьер. Молодой сириникиец, спешившись, разглядывал латы на усохшем мертвеце. - У них бронзовые доспехи, Спархок. Оружие и шлемы стальные, но вот эта кольчуга сделана из бронзы. - Да что же это здесь такое творится? - возмущенно воскликнул Келтэн. - Берит, - сказал Спархок, - поезжай в орденский замок в Дэмосе. Собери всех братьев, которые могут надеть доспехи. Я хочу, чтобы они были здесь еще до полудня. - Будет сделано! - решительно ответил Берит. Он пришпорил коня и поскакал галопом туда, откуда они только что ехали. Спархок быстро огляделся. - Сюда, - сказал он, указывая на крутой холм по другую сторону дороги. - Сгоните всю эту толпу на вершину холма. Пусть придворные, грумы и лакеи возьмутся за дело. Я хочу, чтобы вот здесь был ров, а на склонах этого холма вырос лес из заостренных кольев. Не знаю, откуда явились эти люди в бронзовых доспехах, но я хочу быть готовым на тот случай, если им вздумается вернуться. - Ты не смеешь приказывать мне! - разъяренно кричал Халэду разряженный в пух и прах придворный. - Да знаешь ли ты, кто я такой? - Конечно, знаю, - ответил молодой оруженосец Спархока, и в его голосе прозвучали угрожающие нотки. - Ты - человек, который сейчас возьмет лопату и начнет копать. Или же ты будешь человеком, который сейчас будет ползать на четвереньках, собирая зубы. Выбирай. - Халэд показал придворному свой кулак. Придворный не мог не разглядеть его в подробностях - кулак торчал в дюйме от его носа. - Почти как в старые добрые времена, верно? - рассмеялся Келтэн. - Халэд говорит точь-в-точь как Кьюрик. Спархок вздохнул. - Да, - согласился он с грустью, - справляется он отменно. Собери остальных, Келтэн. Нам нужно поговорить. Они собрались у кареты Эланы. Королева была немного бледна и крепко прижимала к себе дочь. - Ну, ладно, - сказал Спархок. - Кто были эти люди? - Очевидно, ламорки, - ответил Улаф. - Кто еще стал бы говорить на древнеламоркском? - Но с какой стати им говорить на этом языке? - спросил Тиниен. - Вот уже тысячу лет никто не говорит по древнеламоркски. - И больше тысячи лет никто не носит бронзовых доспехов, - добавил Бевьер. - Кто-то применил здесь заклятие, о котором я раньше не слышал, - сказал Спархок. - С чем мы имеем дело? - А разве не ясно? - отозвался Стрейджен. - Кто-то извлекает людей из прошлого - так же, как это проделали Тролли-Боги в Пелосии. В эту игру играет какой-то могущественный маг. - Все сходится, - проворчал Улаф. - Эти люди говорили на древнем языке, у них были древние доспехи и оружие, они понятия не имели о современной тактике, и кто-то явно применил магию, чтобы вернуть их туда, откуда они взялись, - всех, кроме мертвых. - Есть кое-что еще, - задумчиво добавил Бевьер. - Это были ламорки, а нынешние беспорядки в Ламорканде напрямую связаны с историями о возвращении Дрегната. Судя по сегодняшнему нападению, истории эти вовсе не выдумки и нелепые слухи, порожденные пивными парами в какой-нибудь таверне. Быть может, графу Герриху помогает стирикский маг? Если Дрегнат собственной персоной и в самом деле появился из прошлого, ламорков уже ничто не успокоит. Они воспламеняются при одном упоминании его имени. - Все это весьма интересно, господа, - сказала Элана, - но нападение было отнюдь не случайным. Ламорканд далеко отсюда, и ваши древние воины немало потрудились, чтобы напасть именно на нас. Вопрос - почему? - Мы постараемся найти для вас ответ, ваше величество, - заверил ее Тиниен. Берит вернулся вскоре после полудня, приведя с собой три сотни пандионцев в доспехах, и остаток путешествия в Чиреллос больше смахивал на военный поход. Прибытие их в Священный Город и торжественный проезд по улицам к Базилике напоминали парад и вызвали немалое оживление. Сам архипрелат вышел на балкон второго этажа, чтобы полюбоваться тем, как вооруженный кортеж заполняет площадь перед Базиликой. Даже издалека Спархок разглядел, что ноздри Долманта побелели, а челюсти крепко сжаты. Лицо Эланы хранило царственное и холодно-вызывающее выражение. Спархок взял на руки свою дочь, помогая ей выбраться из кареты. - Никуда не исчезай, - прошептал он ей на ушко. - Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. - Позже, - прошептала она в ответ. - Вначале я должна помирить маму и Долманта. - Это будет нелегкий трюк. - Смотри, Спархок, - и учись. Приветствие архипрелата было прохладным, если не сказать - ледяным, и он ясно дал понять, что умирает от нетерпения поскорее поговорить по душам с королевой Элении. Он послал за своим первым секретарем, патриархом Эмбаном, и весьма небрежно возложил на его упитанные плечи проблему обустройства свиты королевы Эланы. Эмбан скорчил гримасу и удалился вперевалку, что-то бормоча себе под нос. Затем Долмант пригласил королеву и ее принца-консорта в малый аудиенц-зал. Миртаи стала снаружи у его дверей. - Не подеритесь, - предостерегла она Элану и Долманта. Малый аудиенц-зал был украшен синими портьерами, на полу лежал ковер того же цвета. Посреди зала стоял стол, окруженный креслами. - Странная женщина, - пробормотал Долмант, оглядываясь через плечо на Миртаи. Усевшись в свое кресло, он твердо взглянул на Элану. - Перейдем к делу. Не желаешь ли объяснить все это, королева Элана? - Разумеется, архипрелат Долмант. - Она подтолкнула к нему через стол его же собственное письмо. - Как только ты объяснишь вот это. - В ее голосе прозвучала сталь. Долмант взял письмо и пробежал его глазами. - Вполне ясное и недвусмысленное послание. Что именно тебе в нем непонятно? И тут буря, давно набиравшая силу, наконец разразилась. Элана и Долмант были на грани разрыва всех дипломатических отношений, когда в зал вошла ее королевское высочество принцесса Даная, волоча за заднюю лапу его набивное высочество медвежонка Ролло. Она невозмутимо пересекла зал, вскарабкалась на колени к Долманту и поцеловала его. Спархок в свое время получил немало поцелуев от дочери, когда она хотела чего-то добиться, а потому был хорошо знаком с их всесокрушающей силой. У Долманта не было никаких шансов устоять. - Пожалуй, мне следовало прочесть это письмо, прежде чем отсылать его, - нехотя признал он. - Писцам иногда свойственно преувеличивать. - Наверное, я реагировала на него слишком бурно, - признала и Элана. - Я был слишком многим занят, - оправдание Долманта прозвучало, точно умилостивительная жертва. - Я была раздражена в тот день, когда пришло твое послание, - отозвалась Элана. Спархок откинулся в кресле. Напряжение в зале заметно ослабло. Долмант изменился с тех пор, как его избрали архипрелатом. До того он всегда держался в тени - и настолько успешно, что его собратьям по курии и в голову не приходила мысль вообразить его на высшем посту в Церкви - до тех пор, пока сама же Элана не указала им на множество его бесценных достоинств. Ирония этого факта не ускользнула от внимания Спархока. Сейчас, однако, Долмант словно говорил двумя разными голосами. Один был знакомым, почти приятельским голосом их старого друга, другой, суровый и властный, принадлежал архипрелату. Глава Церкви постепенно брал верх над старым другом. Спархок вздохнул. Наверно, это было неизбежно, но все равно он не мог не чувствовать сожаления. Долмант и Элана продолжали обмениваться извинениями и оправданиями. Наконец они согласились уважать друг друга и заключили беседу обещанием в будущем обращать больше внимания на мелочи этикета. Принцесса Даная, все еще сидевшая на коленях у архипрелата, подмигнула Спархоку. В том, что она сейчас сотворила, содержались кое-какие политические и теологические сложности, но Спархок предпочел в них не углубляться. Причиной повелительного письма, которое чуть не развязало маленькую войну между Долмантом и Эланой, стало прибытие высокопоставленного посла из Тамульской империи, с Дарезии - континента, что лежал к востоку от Земоха. Официальных дипломатических отношений между эленийскими королевствами Эозии и Тамульской империей Дарезии не существовало, однако Церковь постоянно обменивалась посланниками посольского ранга со столицей империи Материоном, отчасти потому, что в трех западных королевствах Империи жили эленийцы и их религия лишь незначительно отличалась от эозийской. Посол оказался тамульцем, той же расы, что и Миртаи, но меньше ее почти вдвое. У него были та же золотисто-бронзовая кожа, черные волосы, правда тронутые сединой, и темные глаза, оттянутые к вискам. - Он очень хорош, - шепотом предостерег Долмант, когда они уже сидели в другом аудиенц-зале, а посол и Эмбан обменивались любезностями в дверях. - В некоторых отношениях он даже лучше Эмбана. Следите за тем, что будете говорить в его присутствии. Тамульцы весьма чувствительны к языковым нюансам. Эмбан подвел к ним посла в шелковом одеянии. - Ваше величество, я имею честь представить вам его превосходительство посла Оскайна, представителя императорского двора в Материоне, - произнес толстяк, кланяясь Элане. - Сердце мое замирает в присутствии вашего божественного величества, - объявил посол, отвешивая изысканный поклон. - Но ведь на самом деле это не так, ваше превосходительство? - чуть заметно улыбаясь, спросила она. - Конечно нет, - подтвердил он с полным самообладанием. - Я просто подумал, что было бы вежливо выразиться именно так. Или это прозвучало чересчур экстравагантно? Я, признаться, не искушен в тонкостях обращения при вашем дворе. - Вы отлично справляетесь, ваше превосходительство! - рассмеялась она. - Тем не менее, с разрешения вашего величества, я должен признать, что вы дьявольски привлекательная юная леди. Мне доводилось встречаться не с одной королевой, и традиционные комплименты всегда стоили мне долгой борьбы с совестью. - Посол Оскайн говорил по-эленийски весьма бегло. - Могу я представить своего супруга, принца Спархока? - осведомилась Элана. - Легендарного сэра Спархока? Вне всяких сомнений, дорогая леди. Я пересек полмира только для того, чтобы встретиться с ним. Приветствую вас, сэр Спархок. - Оскайн поклонился. - Ваше превосходительство, - отозвался Спархок, поклонившись в ответ. Затем Элана представила остальных, и обмен дипломатическими любезностями продолжался около часа. Оскайн и Миртаи поговорили немного по-тамульски - Спархоку этот язык показался довольно мелодичным. - Кажется, мы уже воздали довольно почестей этикету? - наконец осведомился посол. - Культура культуре рознь, но у нас в Тамульской империи три четверти часа - обычное количество времени, которое отводится бессодержательной вежливости. - Мне тоже сдается, что этого довольно, - ухмыльнулся Стрейджен. - Если сверх меры почитать этикет, он становится назойлив и с каждым разом все чаще норовит сесть вам на голову. - Хорошо сказано, милорд Стрейджен, - согласился Оскайн. - Причина моего визита весьма проста, друзья мои. Я в затруднении... - Он обвел взглядом собравшихся. - Эта пауза предназначается для традиционных восклицаний, пока вы с трудом будете осваиваться с мыслью, что можно отыскать хоть один недостаток в такой остроумной и обаятельной личности, каковой является ваш покорный слуга. - Пожалуй, он мне нравится, - пробормотал Стрейджен. - Ничего удивительного, - проворчал Улаф. - Полноте, ваше превосходительство, - отозвалась Элана, - да отыщется ли на земле человек, который сумел бы найти повод быть недовольным вами? - Цветистые словоизречения посла явно были заразительны. - Я слегка преувеличил для пущего эффекта, - признался Оскайн. - Затруднение на самом деле не так уж и велико. Дело попросту в том, что его императорское величество направил меня в Чиреллос с мольбой о помощи, и моя обязанность - получить искомое таким образом, чтобы его это не унизило. Глаза Эмбана ярко заблестели - он почувствовал себя в своей стихии. - Думаю, что наилучший выход - изложить проблему нашим друзьям в простых и недвусмысленных словах, - предложил он, - а уж затем они займутся тем, как избежать оскорблений имперскому правительству. Все они невыразимо мудры, и я уверен, что если они объединят свои силы, то сумеют отыскать хоть какой-нибудь выход. Долмант вздохнул. - Элана, неужели ты не могла избрать на эту должность кого-нибудь другого? - с упреком осведомился он. Оскайн вопросительно посмотрел на них. - Это долгая история, ваше превосходительство, - пояснил Эмбан. - Я поведаю вам ее когда-нибудь на досуге, если у нас обоих не найдется лучшего занятия. Расскажите же им, что такого важного происходит в Тамульской империи, что его императорское величество был вынужден прислать вас сюда за помощью. - Обещаете не смеяться? - обратился Оскайн к Элане. - Приложу все силы, чтобы не расхохотаться во все горло, - заверила она. - У нас в Империи некоторые гражданские неурядицы. Все выжидательно молчали. - И это все, - уныло сознался Оскайн. - Само собой, я только цитирую определение, данное императором, - по его приказу. Чтобы понять это, нужно знать нашего императора. Он скорее умрет, чем переоценит что бы то ни было. Как-то раз он назвал ураган "легким бризом", а потерю половины своего флота - "мелкой неприятностью". - Что ж, ваше превосходительство, - сказала Элана, - теперь мы знаем, какого мнения об этой проблеме ваш император. А какими словами ее описали бы вы? - Гм, - отозвался Оскайн, - раз уж ваше величество так добры, то на ум прежде всего приходит слово "катастрофа". Можно еще добавить слова "непостижимо", "непреодолимо", "конец света" - и прочие мелочи. Решительно, друзья мои, я думаю, что вам бы стоило прислушаться к просьбе его императорского величества, ибо у нас есть весьма прочные доказательства того, что события, разворачивающиеся в Дарезии, могут скоро перекинуться и на Эозию, а ежели такое случится, это может означать конец цивилизации, какую мы все знаем. Я не могу с уверенностью сказать, как вы, эленийцы, относитесь к подобным вещам, но мы, тамульцы, более или менее твердо убеждены, что надо бы сделать некоторую попытку предотвратить это. Подобные происшествия устанавливают дурного рода прецедент, когда конец света приходит чуть ли не каждую неделю, а это почему-то подрывает доверие людей к их правительствам. ГЛАВА 5 Посол Оскайн откинулся в кресле. - С чего бы начать? - задумчиво проговорил он. - Если разглядывать каждое происшествие само по себе, оно покажется малозначащим. Однако именно совокупность этих происшествий поставила Империю на грань крушения. - Это мы можем понять, ваше превосходительство, - заверил его Эмбан. - Церковь вот уже много столетий находится на грани крушения. Наша Святая Матерь дрейфует от кризиса к кризису, шатаясь, как подвыпивший матрос. - Эмбан, - мягко упрекнул Долмант. - Прошу прощения, - извинился толстый священнослужитель. Оскайн улыбнулся. - Хотя порой именно так и кажется, не правда ли, ваша светлость? - заметил он Эмбану. - Я полагаю, что правительство Церкви не слишком отличается от имперского правительства. Бюрократии, чтобы выжить, кризисы необходимы. Если не будет кризиса того или иного рода, кому-нибудь может прийти в голову мысль сократить десятка два-три должностей. - Это я и сам заметил, - согласился Эмбан. - Тем не менее я уверяю вас: то, что сейчас происходит в Империи, отнюдь не мыльный пузырь, сочиненный ради того, чтобы укрепить чье-то положение. Я ничуть не преувеличиваю, говоря, что Империя на грани крушения. - Бронзово-смуглое лицо Оскайна стало задумчивым. - Наша Империя, в отличие от ваших эозийских королевств, неоднородна. На дарезийском континенте имеется пять рас. Мы, тамульцы, живем на востоке, эленийцы на западе, стирики - вокруг Сарсоса, валезийцы - на своем острове, а кинезгийцы - в центре континента. Вероятно, не слишком естественно то, что так много разных народов собрано под одной крышей. У нас разные культуры, разные религии, и каждая раса пребывает в твердом убеждении, что она-то и есть центр вселенной. - Оскайн вздохнул. - Все мы, вероятно, были бы счастливее, если бы жили каждый сам по себе. - Но когда-то, в далеком прошлом, кое-кто оказался чересчур властолюбивым? - предположил Тиниен. - Отнюдь нет, сэр рыцарь, - отвечал Оскайн. - Скорее уж можно сказать, что мы, тамульцы, вляпались в Империю. - Он покосился на Миртаи, которая сидела молча, держа на коленях Данаю. - И вот причина, - добавил он, указывая на великаншу. - Я здесь ни при чем, Оскайн, - возразила она. - Я и не виню тебя лично, атана, - улыбнулся он. - Все дело в твоих соплеменниках. Миртаи тоже улыбнулась: - Я не слышала этого обращения с тех пор, как была маленькой. Давно уже никто не называл меня "атаной". - А что это означает? - с любопытством спросил Тиниен. - "Воин", - пожала она плечами. - "Воительница", если быть точным, - поправил Оскайн и нахмурился. - Не хочу задеть вас, но эленийский язык ограничен в своей возможности выражать тонкости некоторых определений. - Он взглянул на Элану. - Ваше величество заметили, что ваша рабыня не похожа на других женщин? - Она не рабыня, - возразила Элана, - она мой друг. - Что за невежество, Элана, - выговорила ей Миртаи. - Разумеется, я рабыня. Я и должна быть рабыней. Продолжай свой рассказ, Оскайн. Я объясню им позже. - Ты думаешь, они поймут? - Нет. Но я все равно объясню. - И в этом, почтенный архипрелат, - обратился Оскайн к Долманту, - заключена причина создания Империи. Атаны отдали себя нам в рабство около полутора тысяч лет назад - ради того, чтобы их человекоубийственные наклонности не привели к поголовному уничтожению расы. В итоге у нас оказалась лучшая в мире армия - и это при том, что народ мы миролюбивый. Мы всегда выигрывали небольшие споры с другими народами, которые возникают время от времени и, как правило, улаживаются переговорами. В наших глазах соседние народы - сущие дети, не способные управиться с собственными делами. Империя начала разрастаться исключительно в интересах порядка. - Он оглядел рыцарей церкви. - Опять же, не хочу никого обидеть, но война - глупейшее изо всех человеческих занятий. Есть куда более действенные способы убедить людей изменить свои намерения. - Как, например, угроза выпустить атанов? - лукаво предположил Эмбан. - Этот способ действует отменно, ваша светлость, - признал Оскайн. - В прошлом одного присутствия атанов было довольно, чтобы предотвратить обострение политических дискуссий. Атаны - совершенная полиция. - Он вздохнул. - Полагаю, вы заметили проскользнувшее в моей речи пустяковое уточнение: "в прошлом". К несчастью, сейчас дела обстоят иначе. Империя, состоящая из различных народов, всегда обречена на мелкие вспышки национализма и расовых разногласий. Ничтожным людям свойственно стремиться так или иначе доказать собственную значимость. Это звучит патетически, но расизм в сущности есть последнее прибежище ничтожества. Подобные вспышки, как правило, не получают широкого распространения, но вдруг ни с того ни с сего эпидемия этих вспышек разразилась по всей Империи. Всяк вышивает стяги, распевает национальные гимны и трудится над изощренными оскорблениями в адрес "желтых собак". В наш адрес, разумеется. - Оскайн вытянул ладонь и критически ее осмотрел. - На самом деле кожа у нас не желтая. Скорее... - он задумался. - Бежевая? - подсказал Стрейджен. - Это тоже не слишком лестно, милорд Стрейджен, - улыбнулся Оскайн. - Ну да ладно. Быть может, когда-нибудь император издаст особый указ о том, каким цветом следует именовать нашу кожу - отныне и навеки. - Он пожал плечами. - Как бы то ни было, но отдельные вспышки национализма и расовой ненависти не смогли бы стать проблемой для атанов, даже если бы случились одновременно во всех городах Империи. Все дело осложняют сверхъестественные явления. - Я так и думал, что за этим что-то кроется, - пробормотал Улаф. - Вначале эти проявления магии были направлены на самих людей, - продолжал Оскайн. - У каждого народа есть свой мифический герой - некая выдающаяся личность, которая объединила людей, даровала им национальную цель и определила национальный характер. Современный мир запутан и сложен, и простой народ мечтает о простых временах героев, когда национальные цели были несложны и ясны и всякий точно знал, что он из себя представляет. Кто-то в Империи воскрешает героев древности. Спархока вдруг пробрал озноб. - Великанов? - быстро спросил он. - Гм... - Оскайн задумался. - Да, пожалуй, это верное определение. Ход времени искажает и размывает очертания прошлого, и наши национальные герои со временем прибавляют в росте. Полагаю, что, думая о них, мы воображаем их великанами. Весьма тонкое восприятие, сэр Спархок. - Я не заслужил этой похвалы, ваше превосходительство. Просто нечто подобное происходит и здесь. - Долмант остро глянул на него. - Я объясню потом, Сарати. Продолжайте, посол Оскайн. Вы сказали, что кто бы ни стоял за беспорядками в Империи, начал он с воскрешения национальных героев. В этих словах содержится намек на продолжение. - О да, сэр Спархок, разумеется. Продолжение, и еще какое! У всякого народа есть не только свои герои, но и свои страшилища. И мы столкнулись со страшилищами - вампирами, оборотнями, вурдалаками - всеми теми, кем пугают детишек, чтобы научить их хорошо себя вести. Наши атаны не в силах сладить с чем-то подобным. Их учат управляться с людьми, а не с ужасами, порожденными фантазией веков. Вот в этом-то и есть наша проблема. У нас в Империи девять различных народов, и вдруг все они, как один, принялись преследовать свои национальные цели. А когда мы высылаем атанов, чтобы навести порядок и укрепить власть Империи, навстречу им из-под земли поднимаются тысячелетние кошмары. Это нам не по плечу. Правительство его императорского величества надеется, что ваша церковь признает здесь некоторую общность интересов. Если Тамульская империя развалится на девять воюющих королевств, возникший хаос неизбежно отразится на Эозии. Более всего нас тревожит магия. Мы в состоянии справиться с обычным мятежом, но не готовы иметь дело с охватившим весь континент заговором, который применяет против нас магию. Сарсосские стирики зашли в тупик. Что бы они ни пытались предпринять, контратаки следуют быстрее, чем они успевают приняться за дело. Мы слыхали о том, что произошло в Земохе, сэр Спархок, и потому я обращаюсь именно к вам. Заласта из Сарсоса - наилучший маг Стирикума, и именно он заверил нас, что вы - единственный человек в мире, обладающий силой, которая исправила бы наше положение. - Заласта преувеличивает мои возможности, - пробормотал Спархок. - Вы знаете его? - Мы встречались. По правде говоря, ваше превосходительство, я лишь малая частица того, что на самом деле произошло в Земохе. В сущности, я был лишь руслом для потока силы, которой даже не берусь описать. Я был орудием в руках кого-то другого. - Даже если это и так, вы - наша последняя надежда. Кто-то явно замыслил погубить Империю, и мы должны узнать, кто это. Если мы не сможем отыскать источник наших бед и уничтожить его, Империя погибнет. Поможете ли вы нам, сэр Спархок? - Не мне принимать решение, ваше превосходительство. Вам следовало бы обратиться к моей королеве и Сарати. Если они прикажут, я отправлюсь в Дарезию. Если запретят - не тронусь с места. - Тогда я направлю на них всю гигантскую мощь моего дара убеждения, - улыбнулся Оскайн. - Однако даже если допустить, что мои усилия увенчаются успехом - в чем я отнюдь не уверен - мы окажемся лицом к лицу с еще одной не менее серьезной проблемой. Мы должны любой ценой защитить достоинство его императорского величества. Когда одно правительство просит о помощи другое - это дело обычное, но когда правительство его императорского величества обращается к частному лицу с другого континента... Вот эту проблему нам и придется решать. - Не думаю, чтобы у нас был выбор, Сарати, - веско говорил Эмбан. Был поздний вечер. Посол Оскайн отправился спать, а прочие, к которым присоединился Ортзел, патриарх Кадаха, что в Ламорканде, собрались, чтобы хорошенько обсудить его просьбу. - Мы можем не одобрять целиком и полностью всю политику Тамульской империи, но сейчас мы жизненно заинтересованы в ее стабильности. Сейчас мы полностью поглощены Рендорской кампанией. Если Тамульская империя развалится, нам придется отозвать большую часть наших армий - и рыцарей церкви - из Рендора, чтобы защищать наши интересы в Земохе. Согласен, сам по себе Земох не так уж и значителен, но мы не можем недооценивать стратегическое значение Земохских гор. Последние два тысячелетия в этих горах сидели наши враги, и этот факт целиком поглощал внимание нашей Святой Матери. Если мы позволим новому врагу завладеть Земохскими горами, мы потеряем все, чего добился Спархок в столице Земоха. Мы вернемся в то же положение, в каком находились шесть лет назад. Нам опять придется покинуть Рендор и готовить силы для отражения новой опасности с востока. - То, что ты говоришь, и так очевидно, Эмбан, - заметил Долмант. - Знаю, но иногда такой прием помогает выложить все карты на стол и как следует их рассмотреть. - Спархок, - сказал Долмант, - если бы я приказал тебе отправиться в Материон, а твоя жена велела остаться дома - что бы ты сделал? - Вероятно, отправился бы в монастырь и в ближайшие несколько лет молил Бога направить меня на путь истинный. - Наша Святая Матерь церковь потрясена твоим благочестием, сэр Спархок. - Я готов на все, лишь бы порадовать ее, Сарати. Я же ее рыцарь, в конце концов. Долмант вздохнул. - Стало быть, все сводится к некоему соглашению между мной и Эланой? - Подобная мудрость может исходить только от Бога, - заметил Спархок своим друзьям. - Ты имеешь что-нибудь против? - едко осведомился Долмант. Затем он с безнадежным видом глянул на королеву Элении. - Назовите свою цену, ваше величество. - Что-что? - Давай не будем ходить вокруг да около, Элана. Твой рыцарь припер меня к стене. - Знаю, - ответила она, - и я так восхищена этим, что едва дышу. Мы обсудим это с глазу на глаз, достопочтенный архипрелат. Мы же не хотим, чтобы сэр Спархок узнал свою истинную цену, не так ли? Ему может прийти в голову, что мы платим ему меньше, чем он заслуживает. - Как же мне это надоело, - пробормотал Долмант, не обращаясь ни к кому в особенности. - Думаю, нам следовало бы задуматься еще кое над чем, - сказал Стрейджен. - В рассказе тамульского посла было кое-что знакомое - или никто, кроме меня, этого не заметил? У нас, в Ламорканде, происходят события, до боли похожие на тамульские неурядицы. Все ламорки твердо убеждены, что Дрегнат вернулся, и это почти совпадает с той ситуацией, о которой рассказал Оскайн. Далее, по пути из Симмура нас атаковал отряд ламорков, которые могли появиться только из прошлого. У них было стальное оружие, но бронзовые доспехи, и говорили они на древнеламоркском. После того как сэр Улаф прикончил их предводителя, те, кто еще оставался в живых, исчезли бесследно. Остались только мертвые, вернее, древние засушенные мумии. - И это еще не все, - добавил Спархок. - В горах западной Эозии действовала бандитская шайка. Вожаки бандитов были из бывших сторонников Энниаса, и они прилагали все усилия, чтобы раздуть мятежные настроения у местных крестьян. Платиму удалось заслать шпиона в их лагерь, и он рассказал нам, что вдохновителем шайки был не кто иной, как Крегер, старинный подручный Мартэла. Одолев бандитов, мы стали допрашивать одного из них о Крегере, и тогда то же самое облако, которое мы видели на пути в Земох, поглотило пленника и разорвало в клочья. Что-то затевается в Эозии, и это "что-то" исходит из Ламорканда. - И ты полагаешь, что между этими случаями есть связь? - спросил Долмант. - Это логическое заключение, Сарати. Слишком много сходных черт, чтобы их можно было игнорировать. - Спархок помолчал, глядя на жену. - Это может стать причиной семейных неурядиц, - с сожалением продолжил он, - но я полагаю, что мы должны весьма серьезно отнестись к просьбе Оскайна. Кто-то шарит в прошлом, извлекая в настоящее людей и тварей, которые мертвы вот уже многие тысячелетия. Когда мы столкнулись с этим в Пелозии, Сефрения сказала нам, что на такое способны только боги. - Ну, это не совсем верно, Спархок, - поправил его Бевьер. - На самом деле она говорила, что некоторые наиболее могущественные стирикские маги тоже могут воскрешать мертвых. - Думаю, что мы можем исключить эту возможность, - покачал головой Спархок. - Мы с Сефренией как-то говорили об этом, и она сказала мне, что за сорок тысячелетий стирикской истории было только два стирика, обладавших такими способностями, да и то неполноценными. Нынешнее воскрешение древних героев и армий происходит в девяти королевствах Тамульской империи и по крайней мере в одном королевстве Эозии. Слишком много сходных черт, чтобы счесть это простым совпадением, а вся схема - какова бы ни была ее цель - чересчур сложна, чтобы исходить от того, кто не в полной мере владеет заклинанием. - Тролли-Боги? - мрачно предположил Улаф. - Я бы не отрицал такой возможности. Они проделывали это и раньше, так что мы знаем, что они на такое способны. Впрочем, сейчас все, что мы имеем, - некоторые подозрения, основанные на кое-каких высокоученых догадках. Нам отчаянно нужна информация. - Это уж мое дело, Спархок, - сказал Стрейджен, - мое и Платима. Надо так понимать, что ты отправляешься в Дарезию? - Похоже на то, - Спархок бросил виноватый взгляд на жену. - Я бы с радостью отправил кого-нибудь другого, но, боюсь, он не будет знать, что искать. - Я, пожалуй, отправлюсь с тобой, - решил Стрейджен. - Моих коллег там не меньше, чем в Эозии, а представители нашей профессии умеют собирать информацию куда лучше вас. Спархок кивнул. - Может быть, нам следует начать прямо отсюда, - предложил Улаф. Он взглянул на патриарха Ортзела. - Откуда взялись все эти невероятные россказни о Дрегнате, ваша светлость? Ничья репутация не может сохраниться в течение четырех тысяч лет, какой бы впечатляющей персоной он ни был при жизни. - Дрегнат, сэр Улаф - литературный образ, - отвечал суровый светловолосый священник, слегка улыбаясь. Как восхождение на трон архипрелата изменило Долманта, так и Ортзела изменила жизнь в Чиреллосе. Он не выглядел больше прямолинейным провинциалом, каким был в Ламорканде. Хотя в нем было куда меньше светскости, чем в Эмбане, искушенность собратьев по Базилике оказала на него несомненное влияние. Теперь он время от времени улыбался и даже развил в себе лукавое и сдержанное чувство юмора. С тех пор, как Долмант призвал церковника в Чиреллос, Спархок несколько раз встречался с ним, и рослый пандионец обнаружил, что Ортзел начинает ему нравиться. Конечно, его предрассудки оставались при нем, но теперь он хотя бы признавал, что точки зрения, отличные от его собственной, могут иметь право на существование. - Значит, его кто-то придумал? - недоверчиво осведомился Улаф. - О нет. Четыре тысячи лет назад и в самом деле существовал некто по имени Дрегнат. Вероятно, какой-нибудь задира, у которого все мозги ушли в бицепсы. Мне сдается, что он был самой заурядной личностью подобного сорта - ни шеи, ни лба, и между ушами ничего, даже отдаленно напоминающего разум. Однако после его смерти какой-то рифмоплет, воюя со слабеющим воображением, ухватился за его историю и разукрасил ее всеми традиционными побрякушками героического эпоса. Названо было сие произведение "Сага о Дрегнате", и Ламорканду жилось бы гораздо лучше, если бы этот рифмоплет никогда не научился читать и писать. - Спархок подумал, что в этой речи проблескивают искорки неподдельного юмора. - Одна поэма вряд ли могла бы вызвать такое сотрясение, ваша светлость, - скептически заметил Келтэн. - Сэр Келтэн, ты недооцениваешь силу хорошо поведанной истории. Мне придется переводить ее по ходу дела, но судите сами. - Ортзел откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза. - "Внемлите повести об эпохе героев, - начал он. Его грубый резкий голос смягчился, стал сочнее, едва зазвучали первые слова древней поэмы. - Внемлите, храбрые ламоркандцы, рассказу о деяниях древнего кузнеца, могущественнейшего из воителей времени минувшего. Ведомо всем, что Эпоха Героев была эпохою бронзы. Тяжки были секиры и мечи бронзовые героев минувшего, и крепки были жилы воинов, что подымали оружие сие в славных битвах. И не было во всем Ламорканде воина более могучего, нежели Дрегнат-кузнец. Высок был Дрегнат и широк в плечах, ибо труд его отлил таковым, как сам он отливал текучий металл. Ковал он мечи бронзовые, и копья, острые, как ножи, и щиты, и секиры, и сверкающие шлемы, и кольчуги, что отражали удары врага, словно дождик весенний. И вот воители из всего лесами поросшего Ламорканда охотно отдавали и доброе золото, и светлое серебро без меры за творения бронзовые Дрегната, и могучий кузнец, трудясь в своей кузне, прирастал и богатством, и силой". Спархок с трудом отвел взгляд от лица Ортзела и огляделся. Лица его друзей выражали сосредоточенность. Голос патриарха Кадаха то взлетал, то опускался в величественных ритмах поэтической речи. - Боже! - выдохнул сэр Бевьер, когда патриарх на миг умолк. - Да ведь это зачаровывает! - В чем и была всегда его опасность, - отозвался Ортзел. - Этот ритм отупляет мысли и ускоряет пульс. Мои соплеменники весьма восприимчивы к эмоциональности "Саги о Дрегнате". Некоторые особенно гневные пассажи способны распалить до безумия целую армию ламорков. - Ну? - жадно поторопил Телэн. - Что же было дальше? Ортзел одарил мальчика мягкой улыбкой. - Да неужто столь искушенный юный вор может быть увлечен скучной древней поэмой? - лукаво осведомился он. Спархок едва не расхохотался во весь голос. Видимо, перемены в патриархе Кадаха зашли намного дальше, чем он предполагал. - Мне нравятся хорошие истории, - признался Телэн. - Но я никогда не слышал, чтобы историю рассказывали вот так. - Это называется "удачный стиль", - пробормотал Стрейджен. - Порой важно не столько содержание истории, сколько то, как ее рассказывают. - Так что же? - не отставал Телэн. - Что было дальше? - Дрегнат узнал, что великан по имени Крейндл выковал металл, который режет бронзу, как масло, - ответил Ортзел. - Он отправился в логово Крейндла с одним молотом в качестве оружия, хитростью вызнал у великана секрет нового металла и вышиб бедолаге мозги своей кувалдой. Затем он отправился домой и стал ковать новый металл - железо - и делать из него оружие. Скоро каждый воин в Ламорканде - или Ламоркланде, как он тогда назывался, - захотел иметь железный меч, и Дрегнат необычайно обогатился. - Он нахмурился. - Надеюсь, вы будете ко мне снисходительны, - извинился он. - Переводить по ходу рассказа довольно сложно. - Ортзел подумал немного и продолжал: - "И случилось так, что слава о могучем кузнеце Дрегнате разошлась далеко по всему краю. Высок он был, добрых десять пядей, полагаю я, и в плечах широк. Жилы его были крепки, точно сталь из его горна, и приятен был лик. Многие девы благородной крови вздыхали о нем потаенно. В те стародавние времена правителем ламорков был престарелый король Гиддаль, чьи седые власы говорили о его мудрости. Не имел он сыновей, лишь дочь, прекрасную, как ясное утро, утеху его старости, а имя ей было Ута. И горько тревожился Гиддаль, ибо ведал, что когда дух его отлетит на лоно Грокки, война и раздоры охватят земли Ламоркские, ибо герои биться начнут за трон его и руку прекрасной Уты, каковая двойная награда выпадет победителю. И решил тогда король Гиддаль разом сохранить и будущее владений своих, и счастье дочери. И велел он разослать гонцов во все пределы обширного своего королевства, и объявить, что судьба Ламоркланда и ясноглазой Уты решена будет в воинском состязании. Сильнейший герой завоюет руками своими и богатство, и власть, и жену". - Ортзел остановился. - Что такое пядь? - спросил Телэн. - Девять дюймов, - отвечал Берит. - Расстояние между кончиками крайних пальцев растопыренной ладони. Телэн быстро произвел мысленный подсчет. - Семь с половиной футов? - недоверчиво воскликнул он. - Он был ростом в семь с половиной футов? - Полагаю, это слегка преувеличено, - усмехнулся Ортзел. - А кто такой Грокка? - спросил Бевьер. - Ламоркский бог войны, - пояснил Ортзел. - В конце бронзового века был период, когда ламорки вернулись к язычеству. Само собой разумеется, Дрегнат победил в состязании, и ему даже не пришлось перебить слишком много ламорков. - Ортзел вернулся к переводу. - "И так Дрегнат-кузнец, могущественнейший герой древности, завоевал руку прекрасной Уты и стал наследником короля Гиддаля. И когда завершился свадебный пир, пошел наследник Гиддаля прямо к королю. "Господин мой король, - молвил он, - поелику я сильнейший воин во всем мире, подобает теперь, дабы весь мир склонился перед волей моей. К сей цели преклоню я все мысли свои, когда Грокка призовет тебя в извечный дом. Завоюю я мир, и подчиню его воле своей, и поведу героев Ламоркланда на Чиреллос. Там повергну я в прах алтари ложного бога слабосильной церкви, что властвует злобой и обессиливает воинов непреклонными своими поучениями. Низвергну я совет ее и поведу героев Ламоркланда далее, дабы привезли они в дома свои возы с богатой добычей со всего мира". Возрадовался Гиддаль словам героя, ибо Грокка, Владыка Мечей Ламоркланда, гордится пламенем битв и вдохновляет сынов своих возлюбить звон мечей и вид красной крови, брызжущей на траву. "Иди же, сын мой, и победи, - молвил король. - Накажи пелоев, сокруши камморийцев, уничтожь дэйранцев и не забудь низвергнуть в прах церковь, что оскверняет мужей эленийских мирными своими проповедями и ложным смирением". Когда же речь о замыслах Дрегната достигла Чиреллосской Базилики, обеспокоилась церковь и затрепетала в страхе пред могучим кузнецом, и князья церкви держали совет друг с другом, и порешили жизни лишить достославного героя, дабы замыслы его не лишили церковь власти и богатства ее не утекли бы в Ламоркланд, и сокровища ее не украсили бы высокие стены пиршественной залы победителя. Сговорились они тогда послать воителя, чести не имеющего, ко двору наследника Гиддаля, дабы умерил он высокую гордыню лесистого Ламоркланда. Под искусной личиной предатель сей, дэйранец родом - Старкад было его имя - явился в пиршественную залу Дрегната, и приветствовал с почетом наследника Гиддаля, и умолял героя Ламоркланда принять его службу. Сердце же Дрегната не ведало обмана и двоедушия, и потому не мог он различить коварство в других. С радостью принял он кажущуюся дружбу Старкада, и стали те двое с тех пор как братья, что и замышлял Старкад. И сколько бы ни трудились с тех пор герои из чертогов Дрегнатовых, всегда был Старкад по правую руку от Дрегната, в бурю и ведро, в битвах и пирах, что за битвами следовали. Речи он вел, наполнявшие сердце Дрегната весельем, и могучий кузнец, друга своего любя, наделял его сокровищами несметными, браслетами из чистого золота и бесценными самоцветами. Старкад же принимал дары Дрегната с притворной благодарностью, а сам, яко червь терпеливый, все глубже и глубже пробирался в сердце героя. И вот в час, Гроккой назначенный, ушел мудрый король Гиддаль в Чертоги Героев и воссоединился с Бессмертными Танами, и тогда стал Дрегнат королем ламоркланда. Мудры были его замыслы, и едва возложил он на голову королевский венец, как собрал он героев своих и повел их на север, покорять диких пелоев. Многие битвы вел могучий Дрегнат на земле пелойской и великие одержал победы. И там, в землях конного народа, свершилось то, что Церковью Чиреллоса было задумано, ибо Дрегнат и Старкад, отделенные от друзей своих легионами кровожадных пелоев, бок о бок сражались с врагом и щедро оросили траву луговую кровью своих супостатов. И там, в полном цвете геройства своего, и пал могучий Дрегнат. Улучив затишье в бою, когда противники разделились, дабы отдышаться и сил набраться для нового сражения, метнул коварный дэйранец свое проклятое копье, что острее любого кинжала, и поразил господина своего в спину. И ощутил Дрегнат смертельный холод, когда вошла в него блестящая сталь Старкадова копья, и повернулся лицом к человеку, коего звал другом и братом. "За что?" - молвил он, и сильнее всякой боли разрывала его сердце мысль о Старкадовом предательстве. "Во имя эленийского Бога, - отвечал Старкад, и горячие слезы струились из его глаз, ибо истинно любил он героя, которого поразил рукой своей. - Не думай, что я сразил тебя в сердце, брат мой, ибо сотворено сие не мной, но нашей Святой Матерью Церковью, коя искала твоей погибели. - Сказав это, снова поднял он свое смертоносное копье. - Защищайся же, о Дрегнат, ибо хотя и должен я лишить тебя жизни, не хочу я убивать безоружного". Тогда поднял голову благородный Дрегнат. "Сего я не сделаю, - молвил он, - ежели брат мой хочет забрать жизнь мою, пускай берет ее вольно, по моему желанию". "Прости меня", - промолвил Старкад, вновь подъемля убийственное копье. "Сего же сделать я не могу, - отвечал Дрегнат. - Возьми жизнь мою, но не мое прощение". "Быть по сему", - сказал Старкад, и с этими словами глубоко вонзил он копье в могучее сердце Дрегната. Миг лишь стоял герой, и вот зрите - как падает под топором могучий дуб, так пала мощь и слава Ламоркланда, и земля и небеса содрогнулись от сего падения". В глазах Телэна блестели слезы. - И он ушел невредимым? - яростно спросил он. - Неужели друзья Дрегната не отомстили ему? - Лицо мальчика выражало жадное желание слушать дальше. - Неужели тебе охота тратить время на скучную историю, которая произошла много тысяч лет назад? - осведомился Ортзел. Он притворялся удивленным, но глаза лукаво блестели. Спархок прикрыл ладонью усмешку. Решительно, Ортзел очень изменился. - Не знаю, как Телэну, а мне охота, - сказал Улаф. Между современной культурой Талесии и древней культурой Ламорканда было очевидное сходство. - Ну что ж, - протянул Ортзел, - полагаю, мы могли бы совершить взаимовыгодный обмен. Сколько епитимий готовы вы двое даровать нашей Святой Матери в обмен на окончание истории? - Ортзел, - с упреком проговорил Долмант. Патриарх Кадаха поднял руку. - Это в высшей степени законный обмен, Сарати, - сказал он. - Церковь и прежде не раз прибегала к нему. Когда я был обычным сельским пастырем, я применял тот же метод, чтобы обеспечить регулярное присутствие паствы на службах. Мои прихожане славились своей набожностью - пока у меня не иссяк запас историй. - Он вдруг рассмеялся, и это поразило всех. Присутствующие в большинстве своем были твердо убеждены, что суровый и несгибаемый патриарх Кадаха даже не знает, как это делается. - Я пошутил, - сказал он юному вору и гиганту-талесийцу. - Впрочем, я был бы рад, если бы вы двое серьезно задумались над состоянием своих душ. - Рассказывай историю, - твердо велела Миртаи. Она тоже была воином и, судя по всему, оказалась восприимчивой к очарованию древней повести. - Ужели я зрю возможность обращения? - осведомился у нее Ортзел. - Ты зришь возможность потери здоровья, Ортзел, - без обиняков ответила она. Миртаи в разговорах с кем бы то ни было всегда обходилась без титулов. - Ну, хорошо, - Ортзел рассмеялся и снова приступил к переводу. - "Внемлите же, о мужи Ламоркланда, и узнайте, какова была плата Старкада. Пролил он слезы над павшим своим братом, а затем обратил гнев свой на пелоев, и бежали они в страхе перед его силой. Тогда покинул он поле битвы и направился в Святой Город Чиреллос, дабы возвестить князьям церкви, что замысел их удался. И когда собрались они все в Базилике, что была венцом непомерной их гордыни, поведал им Старкад печальную повесть о гибели Дрегната, могущественнейшего героя древности. И возрадовались тогда мягкотелые и изнеженные князья церкви гибели героя, полагая, что их власть и гордыня отныне в сохранности, и состязались друг с другом в похвалах Старкаду, и предлагали ему несметные горы золота за то, что он совершил. Холодно, однако, было сердце героя, и глядел он на ничтожных людишек, которым служил, вспоминая со слезами на глазах великого мужа, коего погубил по их велению. "Князьки церкви, - молвил он тогда, - неужто мыслите вы, что одно золото может быть мне платой за то, что совершил я по вашей воле?" "Но что же еще мы можем предложить тебе?" - вопросили они в великой растерянности. "Надобно мне прощение Дрегната", - отвечал Старкад. "Сего мы не можем тебе добыть, - отвечали они, - ибо ужасный Дрегнат возлежит ныне в Доме Мертвых, откуда нет возврата. Просим тебя, о герой, скажи нам, чем еще мы можем вознаградить тебя за великую службу, кою ты нам сослужил". "Лишь одним", - ответил грозно Старкад. "Чем же?" - спросили они. "Кровью ваших сердец", - отвечал Старкад. И со словами сими бросился он к тяжкой двери, и затворил ее, и запер на стальные цепи, дабы никто не мог отворить ее. Затем выхватил он Глорити, сверкающий клинок Дрегната Ужасного, что принес с собою в Чиреллос именно для этой цели. И взял тогда герой Старкад плату свою за то, что свершил он на равнинах Пелозии. И когда собрал все, что ему надлежало, обезглавлена была вся Церковь Чиреллоса, ибо никто из князей ее не увидел в тот день заката, и, все еще горюя о том, что убил своего друга, с печалью в сердце покинул Старкад Чиреллос и никогда более не вернулся туда. Но говорят в лесистом Ламоркланде, что пророки и прорицатели предвещают день, когда Грокка, Бог Войны, освободит дух Дрегната от службы Бессмертным Танам в Чертоге Героев, и вернется он в Ламоркланд, и исполнит великий свой замысел. В те дни кровь прольется рекой, и владыки мира содрогнутся, как содрогалась прежде земля под могучей поступью Дрегната Ужасного, Дрегната Разрушителя, и венец и трон мира падут в его бессмертные руки, как было предначертано с самого начала". - Ортзел смолк, давая понять, что рассказ окончен. - И это все?! - возмутился Телэн. - Я пропустил кое-какие эпизоды, - сознался Ортзел, - описания битв и тому подобное. Древние ламорки обладали нездоровым воображением в отношении некоторых цифр. Они хотели знать, сколько баррелей крови, фунтов мозгов и ярдов кишок венчали подобные пирушки. - Но эта история кончается неправильно, - пожаловался Телэн. - Дрегнат был героем, но после того как Старкад убил его, героем сделался он. Так не должно быть. Плохим людям нельзя позволять так изменяться. - Весьма любопытный аргумент, Телэн, - особенно если учесть, что исходит он от тебя. - Я не плохой человек, ваша светлость, я всего лишь вор. Это не одно и то же. Ну, во всяком случае, церковники получили то, что заслужили. - Тебе придется немало повозиться с этим юношей, Спархок, - заметил Бевьер. - Мы все любили Кьюрика как брата, но уверен ли ты, что в его сыне есть задатки рыцаря церкви? - Я работаю над этим, - ответил Спархок. - Итак, это все, что касается Дрегната. Насколько глубока вера в это предание у ламорков, ваша светлость? - Куда глубже, чем просто вера, Спархок, - ответил Ортзел. - Это предание у нас в крови. Я сам целиком и полностью предан церкви, но, слушая "Сагу о Дрегнате", я становлюсь язычником - во всяком случае, ненадолго. - Что ж, - сказал Тиниен, - теперь мы знаем, с чем имеем дело. В Ламорканде происходит то же, что и в Рендоре, - подымает голову ересь. Однако это не решает нашей проблемы. Как Спархок и все остальные могут отправиться в Дарезию, не оскорбив достоинства императора? - Да ведь я уже решила эту проблему, Тиниен, - сказала Элана. - Ваше величество?.. - Это так просто, что мне почти стыдно за вас - как вы не могли первыми догадаться. - Просветите нас, ваше величество, - предложил Стрейджен. - Заставьте нас покраснеть от сознания собственной тупости. - Пришло время западным королевствам наладить отношения С Тамульской империей, - пояснила она. - В конце концов, мы же соседи. С точки зрения политики было бы неплохо, если бы я нанесла государственный визит в Материон, а вы, господа, будете сопровождать меня. - Она нахмурилась. - Из всех наших проблем эта была самая мелкая. Теперь нам предстоит решить более серьезный вопрос. - Какой же, Элана? - спросил Долмант. - Сарати, мне совершенно нечего надеть. ГЛАВА 6 За годы супружеской жизни с королевой Элении Спархок научился держать себя в руках, и все же когда совет закончился, усмешка на его лице была слегка натянутой. Келтэн вышел из комнаты сразу вслед за ним. - Я так понимаю, тебя не слишком радует решение, которое предложила наша королева, - заметил он. Келтэн был другом детства Спархока и читал его мысли на покрытом шрамами лице так же ясно, как книгу. - Можно сказать и так, - процедил Спархок. - Ты склонен прислушаться к предложению? - Я его выслушаю. - Спархок не хотел уточнять, примет ли он его к сведению. - Почему бы нам с тобой не спуститься в подземелье Базилики? - Зачем? - Я подумал, что тебе надо бы дать выход кое-каким чувствам, прежде чем ты пойдешь к жене. Когда ты злишься, Спархок, ты себя не помнишь, а я очень тепло отношусь к Элане. Если ты скажешь ей в лицо, что она дура, ты заденешь ее чувства. - Пытаешься острить? - Ни в коей мере, друг мой. Я чувствую примерно то же, что и ты, а запас слов у меня весьма богатый. Когда у тебя закончатся ругательства, я подкину тебе парочку таких, что ты еще и не слышал. - Идем, - коротко сказал Спархок, резко свернув в боковой коридор. Они быстро прошли через неф, по дороге привычно и небрежно преклонив колени перед алтарем, и спустились в усыпальницу, хранившую прах сотен поколений архипрелатов. - Только не колоти кулаком по стенам, - заметил Келтэн, когда Спархок принялся расхаживать по усыпальнице, размахивая руками и сыпля ругательствами. - Разобьешь костяшки. - Это же полная нелепость, Келтэн! - взорвался Спархок через несколько минут такого времяпрепровождения. - Даже хуже, друг мой. В мире всегда найдется место нелепостям. Они даже забавны, но вот эта - опасна. Мы понятия не имеем, с чем нам предстоит столкнуться в Дарезии. Я обожаю твою августейшую супругу, но ее присутствие в Дарезии будет некоторым неудобством. - Неудобством?! - Я только стараюсь выражаться вежливо. Как насчет "чертовски опасной помехи"? - Это уже ближе. - Тем не менее тебе ни за что не удастся разубедить ее. Я бы с самого начала счел это безнадежным. Она уже приняла решение, а кроме того, она выше тебя рангом. Пожалуй, самое лучшее для тебя сделать хорошую мину при плохой игре - чтобы не услышать, как тебе велят заткнуться, и отправят в свою комнату. Спархок что-то проворчал. - Думаю, что нам следует поговорить с Оскайном. Мы будем сопровождать самое драгоценное, что есть в Элении, на Дарезийский континент, где дела обстоят далеко не мирно. Визит твоей жены - личное одолжение императору, так что он обязан заботиться о ее безопасности. Эскорт из пары дюжин атанских легионов, которые будут ждать нас на астеллийской границе, был бы неплохим знаком императорского внимания, как ты полагаешь? - Это очень даже неплохая идея, Келтэн. - Ну, я же не полный болван, Спархок. Далее, Элана сейчас ждет, что ты будешь рвать, метать и махать руками. Она к этому готова, так что откажись от этого намерения. Все равно ведь она поедет с нами. Этот бой мы уже проиграли, верно? - Разве что приковать ее к кровати. - Интересная идея. - Даже и не думай. - Сражаться до конца, когда тебя уже загнали в западню, - тактически неверно. Отдай ей эту победу, и тогда она будет у тебя в долгу. Используй этот долг, чтобы вытянуть у нее слово, когда мы будем в Империи, не предпринимать ничего без твоего прямого согласия. Так она будет у нас почти в такой же безопасности, как дома. Вполне вероятно, она так обрадуется, что ты не кричишь на нее, что даст согласие не подумав. Тогда в Дарезии ты сможешь ограничивать ее свободу - по крайней мере, настолько, чтобы оберегать ее от прямой опасности. - Келтэн, - сказал Спархок своему другу, - иногда ты меня просто поражаешь. - Знаю, - ответил светловолосый пандионец. - Моя безмозглая физиономия иногда оказывается весьма полезна. - Где ты научился управлять королевскими особами? - Я и не управляю королевской особой, Спархок. Я управляю женщиной, а уж на этом деле я собаку съел. Женщины прирожденные торговцы. Они просто обожают этакие сделки. Если пойти к женщине и сказать ей: "Я сделаю для тебя это, если ты сделаешь для меня то", она почти наверняка согласится обсудить эту тему. Женщин хлебом не корми - дай что-то обсудить. И если ты не будешь упускать из виду того, чего добиваешься на самом деле, то почти наверняка возьмешь над ней верх. - Он помолчал и добавил: - В переносном смысле, само собой. - Что у тебя на уме, Спархок? - с подозрением спросила Миртаи, когда Спархок подошел к комнатам, выделенным Долмантом для Эланы и ее личной свиты. Спархок аккуратно позволил самодовольному выражению исчезнуть с его лица и заменил его угрюмым беспокойством. - Не хитри, Спархок, - сказала Миртаи. - Ты же знаешь - если ты сделаешь ей больно, мне придется тебя убить. - Я не собираюсь делать ей больно, Миртаи. Я даже не буду кричать на нее. - Значит, ты что-то задумал? - Само собой. Когда запрешь за мной, приложи ухо к двери и послушай. - Спархок искоса глянул на нее. - Впрочем, ты ведь и всегда так поступаешь, верно? Миртаи вспыхнула и рывком распахнула дверь. - Входи, Спархок! - грозно рявкнула она, меча глазами молнии. - Бог мой, что это мы нынче такие сердитые? - Входи! - Слушаюсь, сударыня. Элана ждала его - это было совершенно ясно. На ней было бледно-розовое домашнее платье, которое придавало ей особенно влекущий вид, волосы были уложены в затейливую прическу. Впрочем, вокруг ее глаз собрались чуть заметные морщинки. - Добрый вечер, любовь моя, - спокойно сказал Спархок. - Трудный нынче выдался день, верно? Эти советы иногда отнимают столько сил. - Он пересек комнату, на ходу почти небрежно поцеловав Элану, и налил себе вина. - Я знаю, что ты собираешься сказать, Спархок, - сказала она. - Вот как? - Спархок одарил ее невинным взглядом. - Ты ведь сердишься на меня, так? - Нет. Вовсе нет. С чего ты это взяла? Это слегка выбило ее из колеи. - Так ты не сердишься? Я думала, ты в бешенстве из-за этого моего решения - я имею в виду государственный визит в Дарезию. - Ну что ты, на самом деле эта идея очень даже хороша. Конечно, нам придется кое-что предпринять ради твоей безопасности, но ведь мы всегда этим занимаемся, так что дело привычное, верно? - Что это ты собираешься предпринять? - с подозрением осведомилась Элана. - Ничего сверх обычного, любовь моя. Не думаю, что тебе придет в голову гулять одной по лесу или посетить воровское логово без сопровождения. Я не говорю ни о чем из ряда вон выходящем, и ты ведь уже привыкла к некоторым ограничениям. Мы будем в незнакомой стране, среди незнакомых людей. Я знаю, что в таких делах ты привыкла полагаться на меня и не станешь спорить со мной, если я скажу тебе, что делать что-то слишком опасно. Уверен, мы все сможем это вынести. Моя служба состоит в том, чтобы защищать тебя, так что, надеюсь, у нас не возникнет мелких свар из-за некоторых мер безопасности? - Он старался говорить мягко и рассудительно, не давая ей ни малейшего повода задуматься о том, что же он понимает под "некоторыми мерами безопасности". - Ты действительно разбираешься в подобных делах куда лучше, чем я, любимый, - признала Элана, - так что я готова целиком положиться на тебя. Если у женщины есть свой рыцарь, да еще величайший воитель в мире, глупо было бы не прислушаться к его советам, верно? - И я того же мнения, - согласился он. Победа, конечно, была невелика, но когда имеешь дело с коронованной особой, и такой победы достичь нелегко. - Что ж, - сказала Элана, вставая, - раз уж мы не собираемся ссориться, почему бы нам не отправиться в постель? - Замечательная идея. Котенка, которого Телэн подарил принцессе Данае, звали Мурр, и у Мурр была одна привычка, которая особенно раздражала Спархока. Котята обожают спать в компании, а Мурр обнаружила, что Спархок обычно спит на боку и у него под коленями образуется весьма уютная, с ее точки зрения, впадинка. Спархок, как правило, плотно заворачивался в одеяло, но Мурр это нисколько не смущало. Стоило холодному влажному носу ткнуться в шею Спархока, как тот резко вскидывался, и это невольное движение приоткрывало в одеяле щель, достаточную для предприимчивого котенка. Мурр была весьма по вкусу эта ночная игра. Чего нельзя сказать о Спархоке. Незадолго до рассвета он вышел из спальни - взъерошенный, заспанный и слегка раздраженный. Принцесса Даная вошла в большую центральную комнату, рассеянно волоча за собой Ролло. - Ты не видел мою кошку? - обратилась она к отцу. - Она в постели с твоей матерью, - кратко ответил он. - Мне следовало самой догадаться. Мурр нравится мамин запах. Она сама мне об этом сказала. Спархок огляделся и тщательно прикрыл дверь спальни. - Мне опять нужно поговорить с Сефренией, - сказал он. - Хорошо. - Только не здесь. Я подыщу другое место. - Что случилось вчера вечером? - Нам придется отправиться в Дарезию. - Я думала, ты собираешься разобраться с Дрегнатом. - Так оно и есть - в какой-то степени. Похоже, что некто - или нечто, стоящее за всей этой историей с Дрегнатом, угнездилось на Дарезийском континенте. Думается мне, что там мы сможем узнать об этом "нечто" гораздо больше, чем здесь. Я договорюсь, чтобы тебя отвезли в Симмур. Даная поджала губки. - Нет, - сказала она, - вряд ли. Пожалуй, я поеду с вами. - Это совершенно исключено. - Ой, Спархок, не будь ты ребенком. Я поеду с вами, потому что там вы не сможете без меня обойтись. - Она пренебрежительно швырнула Ролло в угол. - Я поеду еще и потому, что ты не сможешь остановить меня. Придумай какую-нибудь причину, чтобы взять меня с собой, Спархок. Иначе тебе придется объяснять маме, как это я ухитрилась обогнать вас и почему сижу на дереве где-нибудь у дороги. Оденься, отец, и пойдем поищем место, где мы сможем поговорить с глазу на глаз. Некоторое время спустя Спархок и его дочь взбирались по узкой винтовой деревянной лестнице, которая вела в маковку на кровле большого купола Базилики. Трудно было, пожалуй, найти во всем мире более уединенное место, особенно если учесть, что деревянные ступеньки не то что скрипели - визжали, стоило кому-то ступить на них. Когда они добрались до самой маковки, возвышавшейся над всем Святым Городом, Даная несколько минут молча смотрела на Чиреллос. - Насколько же лучше видно с высоты, - заметила она. - Пожалуй, это единственная причина, по которой мне так нравится летать. - Ты умеешь летать? - Конечно. А ты разве нет? - Тебе лучше знать, Афраэль. - Я просто поддразнила тебя, Спархок, - рассмеялась она. - Давай-ка начнем. Она уселась, скрестив ноги, подняла личико и пропела ту самую трель флейты, которую Спархок уже один раз слышал в Симмуре. И вновь, когда трель затихла, глаза Данаи закрылись, и лицо стало пустым, неподвижным. - Ну, а теперь-то что стряслось, Спархок? - В голосе Сефрении явственно слышалось раздражение. - В чем дело, матушка? - Ты хоть понимаешь, что здесь сейчас середина ночи? - Разве? - Конечно. Солнце сейчас над вашей половиной мира. - Поразительно... хотя, если задуматься, так оно и должно быть. Я помешал тебе? - По правде говоря, да. - Чем же это ты занималась посреди ночи? - Не твое дело. Что тебе нужно? - Мы скоро будем в Дарезии. - Что?! - Император пригласил нас... вернее, если быть точным, пригласил он меня, а остальные просто увязались за мной. Элана намерена нанести официальный визит в Материон, чтобы у нас всех был предлог появиться в Дарезии. - Ты случайно не спятил, Спархок? Тамульская империя сейчас - очень опасное место. - Ну уж верно не более опасное, чем Эозия. По пути из Симмура в Чиреллос на нас напали древние ламорки. - Скорее всего, это были самые обыкновенные ламорки, переодетые древними. - Сомневаюсь в этом, Сефрения. Когда мы начали одерживать верх, они исчезли. - Все? - Кроме тех, кто был уже мертв. Тебя не заденет, если я порассуждаю логически? - Рассуждай, только не слишком увлекайся. - Мы почти убеждены, что нападавшие действительно были древними ламорками, а посол Оскайн рассказал нам, что в Дарезии тоже кто-то воскрешает героев прошлого. Логика подсказывает мне, что истоки всех этих воскрешений кроются в Тамульской империи и что цель их в том, чтобы растормошить националистические порывы и ослабить центральные правительства - Империю в Дарезии и Церковь в Эозии. Если мы правы насчет того, что источник всей этой деятельности где-то в Тамульской империи, разве не логично будет поискать его именно там? Где ты сейчас, матушка? - Мы с Вэнионом в Сарсосе, в восточном Астеле. Тебе лучше приехать сюда, Спархок. От этих разговоров на расстоянии слишком много путаницы. Спархок на миг задумался, вспоминая карту Дарезии. - Тогда мы отправимся сушей. Я что-нибудь придумаю, чтобы уговорить на это остальных. - Постарайся не задерживаться, Спархок. Нам очень, очень важно поскорее поговорить один на один. - Это уж точно. Приятных снов, матушка. - Я не спала. - Вот как? Чем же ты занималась? - Спархок, ты разве не слышал, что она тебе уже говорила? - осведомилась Даная. - Что именно? - Что это не твое дело. - Потрясающе превосходная идея, ваше величество! - говорил Оскайн позже тем утром, когда они вновь собрались в малом аудиенц-зале Долманта. - Мне бы она не пришла в голову и за миллион лет. Правители вассальных народов не являются в Материон без вызова его императорского величества. - Правители Эозии пользуются куда большей свободой, ваше превосходительство, - пояснил Эмбан. - Они совершенно самостоятельны. - Поразительно! И церковь не имеет никакого влияния на их деятельность, ваша светлость? - Боюсь, что только в духовных делах. - Но это же, наверное, неудобно? - Вы и представить себе не можете, посол Оскайн, насколько неудобно, - вздохнул Долмант, укоризненно покосившись на Элану. - Не вредничай, Сарати, - пробормотала она. - Так значит, в Эозии не существует настоящей верховной власти? И ни у кого нет абсолютного права принимать окончательные решения? - Мы делимся этой ответственностью, ваше превосходительство, - пояснила Элана. - Мы обожаем делиться, не правда ли, Сарати? - Разумеется, - пробормотал Долмант без особого воодушевления. - Чередование стычек и примирений в эозийской политике в чем-то весьма выгодно, ваше превосходительство, - промурлыкал Стрейджен. - Привычка к компромиссам помогает нам сводить вместе самые разные точки зрения. - Мы, тамульцы, полагаем, что иметь одну на всех точку зрения намного удобнее. - И это, конечно же, точка зрения императора? А что же бывает, когда император оказывается идиотом? Или сумасшедшим? - Это уже забота правительства, - без тени смущения пояснил Оскайн. - Впрочем, подобные недоразумения почему-то, как правило, не заживаются на свете. - А-а, - протянул Стрейджен. - Может быть, перейдем к делу? - спросил Эмбан. Он пересек зал и остановился у висевшей на стене огромной карты известного мира. - Быстрее всего отправиться морем, - продолжал он. - Мы могли бы отплыть из Мэделя в Каммории, пересечь Внутреннее море, а затем, обогнув южную оконечность Дарезии, вдоль восточного побережья плыть до самого Материона. - Мы? - переспросил сэр Тиниен. - А разве я не сказал? - удивился Эмбан. - Я отправляюсь с вами. Официально я - духовник королевы, на самом деле - личный посланник архипрелата. - Было бы разумнее сохранить эленийский привкус этого путешествия, - пояснил Долмант, - по крайней мере, в восприятии дарезийцев. Не стоит путаться, одновременно посылая в Материон два разных посольства. Спархоку приходилось решать быстро, а отталкиваться ему было почти что не от чего. - Морское путешествие имеет свои очевидные преимущества, - сказал он, - но мне сдается, что у него есть один крупный недостаток. - Вот как? - отозвался Эмбан. - Для потребностей официального визита оно годится вполне, зато совершенно не отвечает нашей истинной цели путешествия в Тамульскую империю. Ваше превосходительство, что ожидает нас, когда мы прибудем в Материон? - То же, что и везде, - пожал плечами Оскайн. - Аудиенции, балы, военные парады, концерты - словом, вся та бессмысленная суета, которую мы так обожаем. - Вот именно, - согласился Спархок. - И ничем основательным заняться нам не удастся, верно? - Скорее всего, нет. - Но мы ведь отправляемся в Дарезию не ради участия в бесконечных пирушках. На самом деле нам нужно отыскать источник недавних неприятностей. Нам нужна информация, а не развлечения, а информацию проще всего добыть в провинциях, а не в столице. Я думаю, нам нужно подыскать предлог проехать через провинции. - Это было вполне здравое предложение, которое к тому же хорошо скрывало истинную причину желания Спархока отправиться в Дарезию сушей. На лице Эмбана появилось страдальческое выражение. - Но ведь это путешествие растянется на несколько месяцев! - Ваша светлость, сидя в Материоне, мы добьемся примерно того же, как если бы оставались дома. Нам необходимо оказаться вне стен столицы. Эмбан застонал. - Спархок, неужели ты окончательно решил вынудить меня проехать верхом весь путь до Материона? - Можете остаться дома, ваша светлость, - предложил Спархок. - Мы могли бы взять с собой патриарха Бергстена. Он по крайней мере лучше дерется. - Довольно, Спархок, - твердо сказал Долмант. - Политика компромисса - весьма любопытное явление, милорд Стрейджен, - заметил Оскайн. - У нас в Материоне без колебаний и обсуждений последовали бы маршруту, составленному патриархом Укеры. Мы стараемся по возможности не допускать возникновения альтернативы. - Добро пожаловать в Эозию, ваше превосходительство, - усмехнулся Стрейджен. - Можно мне сказать? - вежливо спросил Халэд. - Разумеется, - ответил Долмант. Халэд поднялся, подошел к карте и принялся измерять расстояния. - Хороший конь покрывает за день десять лиг, хороший корабль - тридцать, если, конечно, держится попутный ветер. - Он огляделся, нахмурясь. - Почему это Телэна никогда нет рядом, когда он нужен? Он мог бы высчитать все это в уме, а мне приходится считать на пальцах. - Он сказал, что ему нужно кое о чем позаботиться, - пояснил Берит. Халэд что-то проворчал. - Нас интересует только то, что происходит в Дарезии, так что нам незачем ехать через всю Эозию. Мы могли бы отплыть из Мэделя, как предложил патриарх Эмбан, пересечь Внутреннее море и высадиться на восточном побережье Земоха в... - он поглядел на карту и ткнул пальцем, - в Салеше. Это девятьсот лиг - тридцать дней пути. Если бы мы отправились сушей, расстояние было бы то же самое, но все путешествие заняло бы девяносто дней. Так мы сбережем по меньшей мере два месяца. - Это уже кое-что, - ворчливо согласился Эмбан. Спархок был совершенно уверен, что им удастся сберечь куда больше, чем два месяца. Он взглянул на дочь, которая играла с котенком под бдительным присмотром Миртаи. Принцесса Даная весьма часто присутствовала там, где ей как будто нечего было делать. Никто отчего-то не подвергал сомнению это ее право. Спархок знал, что Богиня-Дитя Афраэль способна сжать время, но не был уверен, что ей удастся это сделать так же незаметно в нынешнем обличье, как в те дни, когда она была Флейтой. Принцесса Даная посмотрела на него и закатила глаза с выражением полного отчаяния, которое относилось к его, Спархока, ограниченности. Затем она серьезно кивнула. Спархок вздохнул свободнее. - Теперь, - сказал он, - поговорим о безопасности королевы. Посол Оскайн, сколько охраны может взять с собой моя жена, чтобы у всей Дарезии глаза не полезли на лоб? - Дипломатические соглашения на сей счет высказываются слегка туманно, сэр Спархок. Спархок оглядел своих друзей. - Если б я знал, что мне это сойдет с рук, я бы взял с собой всех рыцарей церкви, - признался он. - Это визит, а не вторжение, Спархок, - заметил Тиниен. - Ваше превосходительство, сотня рыцарей в доспехах не испугает его императорское величество? - Это символическое число, - подумав, сказал Оскайн, - достаточно внушительное, но не настолько грозное. Мы проедем через Астел, и в Дарсасе, его столице, вы сможете взять атанский эскорт. Если гостей императора будет сопровождать изрядное количество атанов, это вряд ли вызовет чье-либо недоумение. - Отличная мысль, - согласился Спархок. - Ты можешь взять с собой не только рыцарей, Спархок, - сказала Миртаи. - В степях центрального Астела тоже живут пелои, и они происходят от тех же корней, что и народ Кринга. Быть может, ему захочется навестить своих родичей в Дарезии. - Ах да, - сказал Оскайн, - пелои. Я и забыл, что у вас в Эозии тоже есть эти дикари. Они очень возбудимы и порой ненадежны. Вы уверены, что этот Кринг пожелает сопровождать нас? - Кринг поскачет в огонь, если я его о том попрошу, - уверенно ответила Миртаи. - Доми весьма увлечен нашей Миртаи, ваше превосходительство, - улыбнулась Элана. - Три-четыре раза в год он приезжает в Симмур, чтобы сделать ей предложение. - Пелои - хорошие воины, атана, - заметил Оскайн. - Ты не посрамила бы себя в глазах своего народа, если бы дала ему согласие. - Мужья, Оскайн, привыкли считать, что их жены уже никуда от них не денутся, - заметила Миртаи с загадочной усмешечкой. - Поклонники, напротив, куда как внимательны, и мне очень нравится, как Кринг ухаживает за мной. Он пишет красивые стихи. Однажды он сравнил меня с золотым рассветом. По-моему, это очень мило. - А вот ты никогда не писал мне стихов, Спархок, - упрекнула Элана. - Эленийский язык беден, моя королева, - отозвался он. - В нем нет слов, чтобы отдать должное твоей красоте. - Неплохо сказано, - пробормотал Келтэн. - Думаю, что всем нам предстоит сейчас заняться письмами, - сказал Долмант. - Мы должны еще немало сделать, прежде чем вы отправитесь в путь. Посол Оскайн, я отдам в твое распоряжение самый быстроходный корабль, чтобы ты мог сообщить императору о визите королевы Элении. - С разрешения архипрелата я скорее предпочел бы отправить к императору гонца, чем ехать самому. В разных частях Империи существует немало общественных и политических особенностей. Если бы я отправился с ее величеством, я бы мог помочь ей дельным советом. - Мне будет очень приятно, если рядом окажется хоть один цивилизованный человек, ваше превосходительство, - улыбнулась Элана. - Вы не представляете, каково быть окруженной людьми, которым шьет наряды кузнец. В комнату вошел Телэн, явно возбужденный. - Где ты был? - почти хором спросили несколько голосов. - Как приятно знать, что тебя так любят и так искренне интересуются твоими делами, - заметил мальчик, отвесив поклон с преувеличенно сардоническим видом. - Я потрясен этим выражением всеобщей приязни. Посол Оскайн озадаченно глянул на Долманта. - Это слишком долго объяснять, ваше превосходительство, - устало сказал Долмант. - Просто присматривайте за своими драгоценностями, покуда этот мальчишка рядом. - Сарати, - возмутился Телэн, - я уже почти неделю ничего не крал! - Недурное начало, - заметил Эмбан. - От старых привычек трудно избавиться, ваша светлость, - ухмыльнулся Телэн. - Кстати, если уж вам всем так хочется это знать, я немного пошастал по городу и, представьте себе, наткнулся на старого приятеля. Можете ли вы поверить, что Крегер в Чиреллосе? ГЛАВА 7 "Комьеру: Моя супруга намерена нанести официальный визит в Материон, столицу Тамульской империи. Мы обнаружили, что нынешние беспорядки в Ламорканде могут быть дарезийского происхождения, а потому используем путешествие Эланы как случай отправиться туда и выяснить что удастся. Я буду держать тебя в курсе. Я одолжу двадцать пять генидианских рыцарей из вашего местного замка - в качестве части почетной стражи. Полагаю, что ты должен приложить все усилия, дабы удержать Авина Воргунсона от укрепления любых постоянных союзов с графом Геррихом из Ламорканда. Геррих весьма глубоко замешан в некоем грандиозном заговоре, который выходит далеко за границы самого Ламорканда. Долмант, скорее всего, не будет огорчен, если ты, Дареллон и Абриэлъ отыщете какой-нибудь предлог отправиться в Ламорканд и сломать этому ублюдку шею. Однако берегитесь магии. Геррих получает помощь от кого-то, кто знает больше, чем следовало бы. Улаф сообщит тебе подробности. Спархок". - А это не слишком прямолинейно, милый? - спросила Элана, читая письмо через плечо мужа. От нее приятно пахло. - Комьер и сам человек прямолинейный, Элана, - пожал плечами Спархок, откладывая перо, - а я не очень-то умею писать письма. - Это я заметила. Они сидели в роскошных покоях одного из церковных зданий, примыкающих к Базилике, - в этих покоях они провели весь день, сочиняя послания к разным людям, разбросанным по всему континенту. - А тебе разве не нужно писать письма? - осведомился Спархок у своей супруги. - Я уже написала. Собственно, мне только и нужно было, что сочинить для Лэнды коротенькую записку - он и сам хорошо знает, что ему делать. - Она искоса глянула на Миртаи, которая терпеливо подстригала коготки Мурр. Похоже, сама Мурр была от этого не в восторге. Элана улыбнулась. - Послание Миртаи Крингу было куда прямолинейней. Она позвала к себе заезжего пелоя и велела ему отправляться к Крингу и передать ее приказ прибыть с сотней своих соплеменников в Басну на границе между Земохом и Астелом. И прибавила, что если он не будет там ждать ее, когда она доберется до Басны, она сочтет это признаком того, что он ее не любит. - Элана отбросила со лба светлые волосы. - Бедный Кринг, - усмехнулся Спархок. - Таким посланием она могла бы поднять его из мертвых. Как думаешь, она когда-нибудь примет его предложение? - Это очень сложно сказать, Спархок. Впрочем, она к нему явно неравнодушна. В дверь постучали, и Миртаи поднялась, чтобы впустить Келтэна. - Отменная нынче погода, - сообщил светловолосый пандионец. - В самый раз для того, чтобы отправляться в путь. - Как идут дела? - спросил Спархок. - Мы почти готовы. - Келтэн, одетый в зеленый парчовый камзол, отвесил изысканный поклон Элане. - Собственно говоря, мы уже готовы. То, что происходит сейчас, - обычные чрезмерности. - Нельзя ли выразиться пояснее, сэр Келтэн? - осведомилась Элана. Келтэн пожал плечами. - Все, кому не лень, проверяют все, что должны сделать другие, дабы убедиться, что ничего не упущено. - Он растянулся в кресле. - Мы окружены хлопотунами, Спархок. Никто не способен поверить, что кто-то другой может справиться со своим делом. Если Эмбан еще раз спросит меня, готовы ли рыцари к отъезду, я его, наверно, удушу. Он понятия не имеет о том, с какими хлопотами связано перемещение большого отряда на солидное расстояние. Поверите ли, он собирался уместить нас всех на одном корабле! С конями и со всем прочим. - Пожалуй, там было бы тесновато, - улыбнулась Элана. - И сколько же кораблей он в конце концов решил взять? - Точно не знаю. Мне все еще не известно, сколько народу вообще отправляется в дорогу. Твои придворные, о моя королева, все, как один, абсолютно убеждены, что без их общества ты попросту зачахнешь. Человек сорок уже собирают вещи. - Ты бы лучше разубедила их, Элана, - предложил Спархок. - Мне отнюдь не улыбается тащить на край света весь твой двор. - Но ведь мне понадобится свита, Спархок, - хотя бы для видимости. В комнату вошел Телэн. На юном воришке было то, что он называл своей "уличной одежкой" - то есть одежда слегка не по размеру, неприметная и изрядно потрепанная. - Он все еще здесь, - сообщил он с возбужденно блестящими глазами. - Кто? - спросил Келтэн. - Крегер. Скитается по Чиреллосу, как потерявшийся щенок в поисках нового хозяина. Стрейджен нанял людей из местного воровского сообщества следить за ним. Мы еще до сих пор не разобрались, что же он такое замышляет. Будь Мартэл жив, я бы сказал, что Крегер занимается тем, чем занимался и прежде, - намеренно попадается на глаза. - Как он выглядит? - Хуже, чем раньше. - Голос у Телэна слегка ломался, все еще колеблясь между сопрано и баритоном. - Время обошлось с Крегером неласково. Глаза у него такие, словно их варили в свином жиру, да и вообще вид неважный. - Не могу сказать, чтобы нездоровье Крегера сильно меня огорчало, - заметил Спархок. - Впрочем, он понемногу начинает действовать мне на нервы. В последние десять или около того лет он беспрестанно маячит где-то на границе моего сознания - точно заусеница или вросший ноготь на ноге. Он вечно служит нашим врагам, но сам чересчур незначителен, чтобы с ним стоило возиться. - Стрейджен может попросить кого-нибудь из местных воров перерезать ему глотку, - предложил Телэн. Спархок задумался. - Пожалуй, не ст