Джаспер Ффорде. Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет --------------------------------------------------------------- © Джаспер Ффорде WWW: http://jasperfforde.com/ ? http://jasperfforde.com/ Jasper Fforde "Lost in a Good Book" (2002) Изд. Домино, Эксмо, 2007 Четверг Нонетот - 2 --------------------------------------------------------------- Джаспер Ффорде Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет Эта книга посвящается всем, кто мне помогал. Только благодаря вам она появилась на свет. Без вас всего этого не произошло бы. Ваша помощь бесценна Глава 1. Шоу Эдриена Выпендрайзера РЕЙТИНГ САМЫХ ПОПУЛЯРНЫХ АНГЛИЙСКИХ ТЕЛЕКАНАЛОВ НА СЕНТЯБРЬ 1985 ГОДА Канал ЖАБньюс Шоу Эдриена Выпендрайзера (среда) (трепшоу) -- 16 428 316 Шоу Эдриена Выпендрайзера (понедельник) (трепшоу) -- 16 034 921 Бонзовундерпес (собачий триллер) -- 15 975 462 КротТВ Назови этот фрукт! (викторина, выигрыш наличными) -- 15320340 Моржстрит, 65 (мыльная опера, 3352я серия) -- 14315902 Опасные буйнопомешанные советуют (трепшоу в прямом эфире) -- 11065611 Канал "Сова" Уилл Марло или Кит Шекспир? (литературная викторина) -- 13 591 203 Еще один шанс увидеть! (ископаемые животные среди нас!) -- 2 321 820 Кабельное телевидение "Голиаф" (каналы 132) Ну и кто тут вешает лапшу? (корпоративная комедийная викторина) -- 428 От колыбели до гроба: Голиаф: все, что вам нужно (докумеганда) -- 9(спорно) Четвертый Неандертальский кабельный канал "Клуб станочников" (токарная и фасоннофрезерная версии) -- 9032 В гостях у сказки -- лучшие страницы (редакция "Джен Эйр") -- 7219 (УОРИК МОРОЗИЛЛО. Рейтинговые войны) Не рвалась я в знаменитости. А светиться в шоу Эдриена Выпендрайзера и подавно не хотела. И давайте уясним раз и навсегда: скорее мир разлетится вдребезги, чем я соглашусь на участие в таком кретинизме, как "Четверг Нонетот: Видеокурс выживания в книге". Шумиха в обществе, сопровождавшая успешное возвращение на страницы "Джен Эйр" главной героини, первое время меня забавляла, но очень скоро начала утомлять. Я с удовольствием позировала фотографам, соглашалась на газетные интервью, уже с неохотой появилась в "Ароматах необитаемого острова" и вежливо отказалась от тягомотины "Знаменитость назовет этот фрукт!". Всегда охочая до знаменитостей публика желала знать все о моем путешествии по страницам "Джен Эйр", а поскольку ТИПА делила строку пиаррейтинга с Владом Цепешем, то руководство решило использовать мою персону для прибавления конторе популярности. Я послушно объехала весь земной шар, раздавая автографы и интервью, открывая библиотеки и участвуя в токшоу. Одни и те же вопросы, одни и те же ТИПАодобренные ответы. Открытие супермаркетов, обеды с именитыми писателями, предложения издать мою книгу... Я даже встречалась с актрисой Лолой Вавум, которая уверяла, будто умирает от желания сыграть меня в кино, и сетовала, что фильм пока снимать не собираются. Бесконечная свистопляска утомляла, но что еще хуже, я от этого катастрофически тупела. Впервые за всю свою карьеру литтектива не узнала текст Мильтона, когда потребовалось установить авторство анонимного отрывка. Сразу после окончания тура я взяла недельный отпуск в надежде посвятить хоть немного времени семейной жизни с Лондэном. Я перевезла к нему все пожитки, переставила его мебель, поселила на полках свои книги, уплотнив его собственную библиотеку, и познакомила дронта Пиквика с новым домом. Мы с Лондэном чопорно разделили платяной шкаф, договорились о совместном пользовании ящиком для носков и долго препирались, кому спать у стенки. Мы вели долгие и восхитительно пустые разговоры ни о чем, гуляли с Пиквиком по парку, обедали в кафе, обедали дома, не могли насмотреться друг на друга и поздно просыпались. Это было чудесно! На четвертый день отпуска, между ланчем в обществе мамы Лондэна и приснопамятной дракой Пиквика с соседским котом, я удостоилась звонка Корделии Торпеддер. Она числилась главным пиарщиком в суиндонском ТИПАотделении. Корделия сообщила, что мою особу желает заполучить для своего шоу Эдриен Выпендрайзер. Само шоу, равно как и идея в нем поучаствовать, не вызывало у меня восторга. И всетаки имелось в этом предложении коечто заманчивое. "Шоу Эдриена Выпендрайзера" шло в прямом эфире, и Торпеддер заверила меня, что интервью пойдет без цензуры, а это уже было интересно. Несмотря на мои многочисленные появления на публике, истинную историю дела "Джен Эйр" еще предстояло рассказать, и мне очень хотелось приоткрыть роль, сыгранную в ней "Голиафом". Клятвенные обещания Торпеддер закончить шумиху в прессе этим интервью послужили последней каплей. К Выпендрайзеру, так к Выпендрайзеру. Несколько дней спустя я приехала на студию "ЖАБньюс", одна. У Лондэна приближался срок сдачи романа, и он пахал не разгибаясь. Впрочем, перешагнув порог вестибюля, я недолго оставалась в одиночестве: навстречу мне тут же решительно двинулось нечто ядовитозеленое. -- Четверг, дорогуша! -- воскликнула Корделия, грохоча бусами. -- Как я рада, что ты смогла выбраться! ТИПАдресскод требовал, чтобы сотрудники придерживались в одежде "благородного консерватизма", но Корделия, пытаясь втиснуться в заданные рамки, явно умудрилась серьезно их растянуть. Меньше всего на свете она походила на агента серьезной правительственной организации. Хотя внешность, как известно, обманчива. Корделия была настоящим ТИПАпрофессионалом, от розовожелтого шарфика на голове до высоченных каблуков. Она умильно чмокнула воздух у моей щеки. -- Как семейная жизнь? -- Отлично. -- Прекрасно, дорогуша! Вам с... э... -- Лондэном? -- Да! Желаю вам с Лондэном всяческих благ! Ох, какая прелесть! Что ты сделала с волосами? -- Ничего я с ними не делала... -- Именно! -- подхватила Торпеддер. -- Ты в своем репертуаре. Как тебе мой костюмчик? -- Незамеченным не останется, -- уклончиво ответила я. -- Сейчас тысяча девятьсот восемьдесят пятый год, -- назидательно сообщила она. -- Будущее за яркими цветами. Видишь топик? Отхватила за полцены на распродаже. Какнибудь запущу тебя капитально попастись в моем гардеробе. -- Да у меня и у самой гдето завалялись розовые носки. Она улыбнулась. -- У тебя все впереди, дорогуша. Ты восходящая звезда нашей пиаркампании! И лично я, и ТИПАСеть в целом очень тебе благодарны. -- И в благодарность готовы повысить меня из литтективов? -- с надеждой спросила я. -- Ну, -- задумчиво пробормотала Корделия, -- всему свое время. Как только ты дашь интервью Выпендрайзеру, твое заявление будет рассмотрено самым пристальным образом, зуб даю, уж в этом можешь на меня положиться. Я вздохнула. Выражение "зуб даю" не слишком обнадеживало да и вообще вызывало неприятные ассоциации, так что я невольно схватилась за щеку. Несмотря на мои громкие успехи, продвижение по служебной лестнице в Сети попрежнему оставалось для меня всего лишь мечтой. Корделия, заметив мое разочарование, дружески ухватила меня под руку и потащила к рекреации. -- Кофейку? -- Спасибо. -- Тебе небось Окленд покоя не дает? -- Да, там отпочковавшееся отделение Федерации Бронте бузит, -- объяснила я. -- Им не нравится новый финал "Джен Эйр". -- Кучка недовольных всегда найдется, -- с улыбкой отметила Торпеддер. -- Молока? -- Капельку. -- Увы, -- сказала она, заглянув в молочник, -- кончилось. И бог с ним. Слушай, -- тихо продолжала она, -- мне бы очень хотелось остаться и посмотреть, но один козел из ТИПА17 в Корнуолле по ошибке всадил кол в "гота". Теперь такой хай поднимется! В обязанности ТИПА17 входило обезвреживание вампиров и оборотней. Недавно в отделе ввели новую трехступенчатую процедуру проверки сотрудников, но от выходок чокнутого стажера с заостренной палкой застраховаться невозможно. -- Не волнуйся, здесь все типтоп, -- продолжала Корделия. -- Я поговорила с Эдриеном Выпендрайзером и прочими, так что мешать не будут. -- Никакой цензуры, значит? -- прищурилась я, но Торпеддер была непробиваема. -- Труба зовет, Четверг. В нынешние нелегкие времена ТИПАСеть нуждается в твоей помощи. Сам президент Формби назначил расследование, стоит ли контора тех денег, которые на нее идут. И нужна ли она вообще. -- Хорошо, -- нехотя согласилась я. -- Но это последнее интервью, ладно? -- Конечно! -- торопливо подхватила пиарщица и тут же воскликнула чересчур театрально: -- О господи, который час? Минут через сорок уходит мой дирижабль на Барнстейпл! Это Эйди, она будет опекать тебя, и... -- Тут Корделия чуть наклонилась ко мне. -- Не забывай, что ты ТИПАагент, дорогуша! Она снова послала мне воздушный поцелуй, взглянула на часы и испарилась в облаке дорогих духов. -- Да уж, забудешь тут, -- пробормотала я, когда передо мной возникла энергичная барышня с папкой в руках -- держась на границе слышимости, она почтительно ожидала, когда я останусь одна. -- Привет! -- пискнула девушка. -- Я Эйди. Я так рада вас видеть! Она схватила меня за руку и принялась трясти ее, твердя, что это просто невероятная честь для нее. -- Не хочу показаться назойливой, -- робко начала она, -- но скажите, Эдвард Рочестер и правда умопомрачительный мужчина? -- Не красавец, -- ответила я, наблюдая, как Торпеддер, покачивая бедрами, удаляется по коридору, -- но определенно привлекателен. Высокий, с глубоким голосом и мрачным взглядом, -- вам, наверное, знаком такой тип мужчин. Эйди густо покраснела. -- Bay! Мы направились в гримерку, где меня напудрили и нарядили, беспощадно обсуждая по ходу дела мою внешность и подсовывая на подпись номера "КРОТкой мисс" с моей фотографией. Когда через полчаса за мной явилась Эйди, я обрадовалась ей, как родной. "Уже идем!" -- провозгласила она по радиотелефону и, волоча меня по коридору через несколько вращающихся дверей, засыпала вопросами: -- А каково это -- работать ТИПАагентом? Вы ловите преступников, карабкаетесь по обшивке дирижаблей, обезвреживаете бомбы за три секунды до взрыва, да? -- Если бы! -- подружески ответила я. -- На самом деле работа в ТИПА на семьдесят процентов -- бумажная волокита, на двадцать семь -- одуряющая скука и на два процента -- сущий кошмар. -- А оставшийся один процент? Я улыбнулась. -- На нем и держимся. Мы шли по бесконечному коридору мимо скалящихся фотопортретов Эдриена Выпендрайзера и глянцевых изображений других, весьма многочисленных знаменитостей канала "ЖАБньюс". -- Вам понравится Эдриен, -- радостно тараторила Эйди, -- и вы ему понравитесь. Только не пытайтесь переюморить его -- это выбивается из формата шоу. -- Переюморить? Это как? Она пожала плечами. -- Не знаю. Но мне велено говорить это всем его гостям. -- Даже комикам? -- Им -- особенно. Я заверила ее, что вовсе не собираюсь юморить, и вскоре мы вошли в студию. Как ни странно, мне сделалось не по себе. Остро не хватало Лондэна. Я прогулялась по знакомой благодаря телевизору фальшивой гостиной, но мистера Выпендрайзера нигде не обнаружила, как и "живой аудитории", которой он обычно хвастался. Вместо нее меня поджидала стайка чиновников -- надо полагать, те самые "прочие", о которых говорила Торпеддер. И когда я разглядела, кто это, у меня упало сердце. -- А, вот и вы, Нонетот! -- с деланным радушием пробасил командир Брэкстон Пшикс. -- Хорошо выглядите. Здоровая, мм, и бодрая. Начальнику Суиндонского отделения Сети, хотя он и руководил литтективами, то и дело приходилось лезть за словом в карман. -- Что вы тут делаете, сэр? -- спросила я, стараясь не показывать своего разочарования. -- Корделия обещала мне, что интервью Выпендрайзера пойдет без цензуры. -- Так и есть, девочка моя, до определенной степени, -- изрек он, теребя длинный ус. -- Однако без деликатного вмешательства не обойтись, иначе публика может чтонибудь неправильно понять. Мы подумали, что надо бы послушать это интервью и, возможно, если понадобится, предложить некоторые рекомендации, как следует это подать, чтобы получилось... ну, как следует. Я вздохнула. Похоже, моя нерассказанная повесть умрет вместе со мной. Эдриену Выпендрайзеру, горячо ратовавшему за свободу слова, человеку, осмелившемуся рассказать широкой публике о бедах и страданиях неандертальцев, человеку, впервые во всеуслышание заявившему, что "у корпорации ?Голиаф? есть недостатки", повидимому, основательно подпилили когти. -- Со Скользомом вы уже знакомы, -- продолжал Брэкстон без всякого перехода. Я посмотрела на упомянутого офицера. Его я знала очень хорошо. Он служил в ТИПА1, подразделении, занимавшемся внутренними расследованиями в самой ТИПАСети. Именно он допрашивал меня о событиях той ночи, когда я впервые попыталась взять неуловимого Ахерона Аида. О той ночи, когда погибли Орешек и Тэмворт. После нескольких безуспешных попыток выдавить улыбку Скользом наконец сдался и протянул мне руку. -- А это полковник Санти, -- представил Брэкстон, -- глава службы связи Объединенных вооруженных сил. Я пожала даме руку. -- Всегда приятно встретить обладателя Крымского креста, -- улыбнулась она. -- А там, -- заявил Брэкстон нарочито веселым тоном, заставившим меня подобраться, -- мистер ДэррмоКакер из корпорации "Голиаф". ДэррмоКакер оказался долговязым типом с остренькими чертами, наперегонки стремившимися занять место в центре его физиономии. Голову он держал както набок, словно любопытный волнистый попугайчик, а его темные волосы были тщательно прилизаны и зачесаны назад. Он протянул ладонь. -- Ничего, если я не стану пожимать вам руку? -- спросила я. -- Ладно, -- ответил он, силясь изобразить учтивость. -- Вот и славно. Не все были в восторге от того, что "Голиаф" держит нацию в кулаке, а у меня имелись личные, еще более серьезные причины не любить эту корпорацию: последним голиафовцем, с которым мне довелось столкнуться, был не кто иной, как одиозный тип по имени Джек Дэррмо. Правда, нам удалось заманить его в экземпляр "Ворона" Эдгара Аллана По, где, как я надеялась, он никому уже не причинит вреда. -- ДэррмоКакер, значит? -- спросила я. -- А вы не родня Джеку? -- Он был... он мой сводный брат, -- с запинкой произнес ДэррмоКакер, -- и поверьте, мисс Нонетот, замышляя продолжение Крымской войны с целью создать рынок для оружия корпорации "Голиаф", он работал не на нас. -- И полагаю, вы понятия не имели, что он сотрудничал с Аидом? -- Конечно нет! -- оскорбленным тоном ответил ДэррмоКакер. -- А если бы имели, признались бы? ДэррмоКакер нахмурился и промолчал. Брэкстон вежливо кашлянул и продолжил: -- А это мистер Меттр из Федерации Бронте. Меттр неуверенно заморгал, глядя на меня. Изменения, внесенные мною в "Джен Эйр", раскололи Федерацию. Я надеялась, что он из тех, кому больше понравился счастливый конец. -- А там дальше капитан Марат из Хроностражи, -- продолжал Брэкстон. Марат в этот момент собственного времени выглядел школьником лет двенадцати. Он с интересом смотрел на меня. Хроностража являлась подразделением ТИПА, занимавшимся аномальными возмущениями времени. Мой отец был, есть или будет хроностражем -- в зависимости от точки зрения. -- Мы не встречались раньше? -- спросила я. -- Пока нет, -- весело ответил он и снова уткнулся в свой номер "Попойки". -- Итак! -- Брэкстон хлопнул в ладоши. -- Кажется, я представил всех. Не обращайте на нас внимания, Нонетот. Считайте, нас здесь нет. -- Значит, вы просто наблюдатели? -- Именно. Я... Какойто шум за сценой заставил его замолчать. -- Эти ублюдки! -- вопил ктото визгливо. -- Если в понедельник они посмеют на мое время поставить повтор "Бонзовундерпса", я из них на суде все бабки выжму, до последнего пенни! В сопровождении свиты помощников в студию ворвался высокий мужчина лет пятидесяти пяти с красивым точеным лицом и роскошной седой шевелюрой, весьма смахивавшей на полистироловый парик. Сшитый явно на заказ костюм сидел на нем безупречно, а пальцы были унизаны золотыми перстнями. Увидев нас, вошедший застыл на месте. -- А, -- пренебрежительно процедил Эдриен Выпендрайзер. -- ТИПы... Его свита суетилась вокруг, бестолково демонстрируя рвение. Казалось, они ловят каждое слово и мановение руки босса, и я искренне порадовалась, что шоубизнес -- не моя стезя. -- Мне не раз доводилось сталкиваться с вашими коллегами в прошлом, -- объяснил Выпендрайзер и уселся на свой фирменный зеленый диван, видимо полагая его надежным убежищем. -- Именно я окрестил вас "лохоТИПами" и употреблял это словечко всякий раз, когда ТИПАСеть постигал очередной оперативный облом... пардон, когда случалась ТИПАнештатная ситуация, -- так это у вас называется, верно? Но Пшикс пропустил выпад Выпендрайзера мимо ушей и представил меня так, словно я была его единственной дочерью на выданье: -- Мистер Выпендрайзер, это мисс Четверг Нонетот, ТИПАофицер. Ведущий вскочил, подбежал ко мне и в своей энергичной манере преувеличенно долго тряс мою руку. Скользом и прочие сели. В пустой студии они казались маленькимималенькими. Уходить они не собирались, да и Выпендрайзер на этом не настаивал. Я знала, что канал "ЖАБньюс" принадлежит "Голиафу", и начала сомневаться: а что, если хозяин зеленого дивана в своих интервью не произносит ни слова без ведома корпорации? -- Привет, Четверг! -- жизнерадостно воскликнул Выпендрайзер. -- Добро пожаловать на мое понедельничное шоу! Оно второе по рейтингу лучших шоупрограмм во всей Англии, потому что первое -- мое шоу по средам! Он заразительно рассмеялся, я нервно улыбнулась. -- Тогда сегодня у вас получится четверговое шоу, -- попыталась я разрядить обстановку. Повисла мертвая тишина. -- И часто вы намерены это вытворять? -- тихо спросил меня Выпендрайзер. -- Что вытворять? -- Отпускать шуточки. Знаете ли... садитесь, дорогуша. Понимаете, обычно остроты во время шоу -- моя привилегия, и хотя это очень здорово, что вы тоже умеете пошутить, но мне тогда придется платить комуто за придумывание еще более остроумных реплик, а наш бюджет, как выражаются в "Голиафе", малая лепта вдовицы. -- Позвольте вмешаться, -- донесся голос из лагеря немногочисленных зрителей. Это был Скользом, и дожидаться разрешения он не стал. -- ТИПАСеть -- серьезная организация, и в вашем интервью, Нонетот, она должна выглядеть соответственно. Так что пусть шуточки отпускает мистер Выпендрайзер. -- Все понятно? -- лучезарно улыбаясь, обратился ко мне ведущий. -- Абсолютно, -- ответила я. -- Чего еще нельзя делать? Выпендрайзер посмотрел на меня, затем на первый ряд аудитории, где сидели "приглашенные в студию". Те несколько секунд негромко переговаривались. -- Давайте сделаем так, -- снова поднялся Скользом. -- Мы... простите, вы берите интервью, а мы потом его обсудим. Мисс Нонетот может говорить все, что ей угодно, пока это не расходится с руководящей линией ТИПА или корпорации "Голиаф". -- Или военных, -- ревниво добавила полковник Санти. -- Годится? -- осведомился Выпендрайзер. -- Вполне, -- ответила я, мечтая поскорее покончить со всем этим. -- Замечательно! Я сейчас представлю вас, хотя вы в это время будете за кадром. Дежурный администратор подаст вам знак, и вы войдете. Помашите рукой, словно приветствуете аудиторию, и, как только сядете, я начну задавать вопросы. По ходу дела я могу предложить вам тост, поскольку наш спонсор, Совет по продаже тостов, любит вставлять рекламные паузы. Вопросы есть? -- Нет. -- Хорошо. Начинаем. Мигом закипела суматоха. Ведущего стали причесывать, подкрашивать, поправлять на нем костюм. Меня быстренько осмотрели и увели со сцены, потом целую вечность ничего не происходило, и наконец помреж начал отсчет для Выпендрайзера. По сигналу тот повернулся к камере номер один, изобразив лучезарнейшую и обаятельнейшую из своих улыбок. -- Сегодня весьма необычный вечер, и у нас весьма необычная гостья. Героиня войны, кавалер Крымского креста, литтектив, чье личное вмешательство не только вернуло нам "Джен Эйр", но и улучшило финал этой книги. Она одолела в поединке Ахерона Аида, в одиночку положила конец Крымской войне и отважно разоблачила корпорацию "Голиаф". Леди и джентльмены, сегодня беспрецедентное интервью дает ТИПАофицер на действительной службе. Приветствуйте Четверг Нонетот из Суиндонского отделения литтективов! Передо мной вспыхнула яркая лампочка, и Эйди с улыбкой похлопала меня по руке. Я вышла на сцену к Выпендрайзеру, который вскочил и бросился мне навстречу. -- Извините, -- послышался голос из небольшой группки зрителей, сидевших в первом ряду пустого зала. На сей раз это был ДэррмоКакер, представитель "Голиафа". -- Да? -- холодно осведомился Выпендрайзер. -- Впредь извольте не упоминать корпорацию "Голиаф", -- не допускающим возражений тоном изрек ДэррмоКакер. -- Иначе вы нанесете незаслуженное оскорбление крупной компании, которая прилагает все силы для улучшения жизни народа. -- Согласен, -- подхватил Скользом. -- И потом, избегайте любых упоминаний об Аиде. Он до сих пор числится "пропавшим без вести, хотелось бы верить, что мертвым", и потому всякие недозволенные спекуляции на сей счет могут привести к опасным последствиям. -- Ладно, -- буркнул Выпендрайзер, делая заметки. -- Еще что? -- Любые упоминания о Крымской войне и плазменной винтовке, -- высказалась полковник Санти, -- просто неуместны. Мирные переговоры в Будапеште продвигаются со скрипом, и русские воспользуются малейшим предлогом, чтобы их прервать. А ваше шоу очень популярно в Москве. -- Кстати, Федерация Бронте не одобрит ваше высказывание, будто мисс Нонетот улучшила финал "Джен Эйр", -- вступил в хор маленький очкастый Меттр, -- и потому разговоры о персонажах, с которыми она встречалась в "Джен Эйр", могут вызвать у зрителей приступ эплкулкикассии. Данное расстройство не встречалось до того, как я попала в "Джен Эйр". Теперь же оно распространилось столь широко, что министерству здравоохранения пришлось выдумать для него особенно непроизносимое название. Выпендрайзер посмотрел на них, на меня, затем на сценарий. -- А что, если я просто представлю ее, назвав по имени? -- Это было бы замечательно, -- нараспев произнес Скользом. -- А еще вы могли бы заверить ваших зрителей, что интервью идет без цензуры. Больше возражений нет? Все горячо закивали в ответ на предложение Скользома. Я начала понимать, что день выйдет очень долгим и нудным. Вернулась свита Выпендрайзера и занялась последними мелкими поправками. Меня снова вывели из зала, и снова миновала едва ли не целая вечность, прежде чем ведущий начал все с начала. -- Леди и джентльмены, сегодня вечером Четверг Нонетот в прямом и откровенном интервью расскажет вам без прикрас о своей работе в ТИПАСети. Никто не возразил, поэтому я вошла, пожала руку Выпендрайзеру и села рядом с ним на диван. -- Добро пожаловать на наше шоу, Четверг. -- Спасибо. -- Через минуту мы поговорим о вашей карьере в Крыму, но я хотел бы дать старт нашей беседе, предложив вам... Жестом фокусника он сдернул салфетку со столика, открыв блюдо тостов с разнообразными гарнирами. -- ...тост! -- Спасибо, не надо. -- Вкусны и питательны! -- Он улыбнулся в камеру. -- Великолепны в качестве закуски или легкого завтрака, прекрасно сочетаются с сардинами, яйцами и даже... -- Нет, спасибо. Улыбка застыла на лице Выпендрайзера, и он процедил сквозь зубы: -- Попробуйте тост! Но было поздно. Помреж выскочил на сцену и закричал "стоп" невидимому оператору. Дежурная улыбка сползла с лица ведущего, и к нему тут же кинулась стайка гримеров. Помреж поговорил с кемто, слушая ответы в наушниках, а потом с обеспокоенным видом повернулся ко мне: -- Шеф рекламного отдела хочет узнать, возьмете ли вы тост, когда вам предложат. -- Я уже завтракала. Он повернулся и снова заговорил через наушники. -- Она говорит, что уже завтракала!.. Я знаю... Да... А что, если... Да... Ага... Так чего вы от менято хотите? Силой ей этот тост в глотку затолкать, что ли?! Дааххх... Ага... Я знаю... Да... Да... Хорошо. Он снова обернулся ко мне. -- А если вместо мармелада джем? -- Да я не особенно люблю тосты, -- сказала я ему, не слишком кривя душой, хотя, честно говоря, в присутствии Брэкстона и его свиты мне просто кусок в горло не лез. -- Что? -- Я сказала, что не... -- Она говорит, что не любит тосты! -- раздраженно воскликнул помреж. -- И что, черт побери, нам делать? Скользом поднялся с места. -- Нонетот, да съешьте вы этот треклятый тост! У меня встреча через два часа! -- А у меня турнир по гольфу! -- подхватил Брэкстон. Я вздохнула. Слабая надежда повернуть хоть чтото в этом шоу посвоему угасла. -- Мармелад на ваши планы никак не повлияет, сэр? -- спросила я Брэкстона, который чтото пробурчал и снова сел. -- Хорошо. Намажьте мармеладом, только не переусердствуйте с маслом. Помреж расплылся в улыбке, словно я спасла его от увольнения -- а может, так оно и было, -- и все закрутилось по новой. -- Не хотите ли попробовать тост? -- спросил Выпендрайзер. -- Спасибо. Я откусила маленький кусочек. Все так настороженно смотрели на меня, что я решила облегчить им жизнь. -- Действительно, очень вкусно. Помреж восторженно поднял вверх большой палец и промокнул лоб платком. -- Хорошо, -- выдохнул Выпендрайзер. -- Продолжим. Сначала я хотел бы задать вам вопрос, который не дает покоя буквально всем. Как вам удалось попасть внутрь "Джен Эйр"? -- Это легко объяснить, -- начала было я. -- Понимаете ли, мой дядя Майкрофт изобрел устройство, которое окрестил Прозопорталом... Скользом кашлянул. Я просто нутром почувствовала, что он сейчас скажет, и выругала себя за наивность. Как меня угораздило поверить, будто шоу Эдриена Выпендрайзера идет без цензуры! В конце концов, я ведь ТИПАагент, а не школьница. -- Мисс Нонетот, -- начал Скользом, -- может, вы не в курсе, но деятельность вашего дяди до сих пор проходит под грифом "секретно", причем этот гриф присвоен ей еще в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. Лучше бы вам не упоминать ни о нем, ни о Прозопортале. -- Стоп! -- взвыл помреж. Выпендрайзер на минуту задумался. -- Можем мы поговорить о том, как Аид похитил рукопись "Мартина Чезлвита"? -- Дайте прикинуть, -- отозвался Скользом и после короткой паузы выдал: -- Нет. -- Мы не хотим, чтобы люди об этом задумывались, -- изрек Марат. Все подпрыгнули от неожиданности: до сих пор он не проронил ни слова. -- Извините? -- переспросил Скользом. -- Ничего, -- ответил оперативник Хроностражи. В этот момент ему на вид перевалило за шестьдесят. -- Просто чтото я немного преждевременно состарился. -- Можем мы поговорить об успешном возвращении Джен в книгу? -- устало спросила я. -- Вынужден повторить вышесказанное, -- прорычал Скользом. -- А о том, как мы с Безотказэном попали во временную воронку на шоссе? -- Нам ни к чему, чтоб люди думали, будто это просто, -- сказал Марат, которому уже стало двадцать с небольшим. -- Если граждане сочтут, что у Хроностражи легкая работа, они утратят к нам доверие. -- Вот именно, -- поддержал его Скользом. -- Может, тогда лучше вы сами дадите интервью? -- спросила его я. -- Эй! -- вскочил он, грозя мне пальцем. -- Оставьте свои шуточки, Нонетот! Помните, что вы -- ТИПАофицер при исполнении. Вы здесь не для того, чтобы рассказывать свою правду! Выпендрайзер беспокойно глянул на меня. Я подняла брови и пожала плечами. -- Послушайте, -- резким тоном сказал ведущий, -- если я собираюсь брать интервью у мисс Нонетот, то я должен задавать ей вопросы, которые хочет услышать публика! -- Бога ради! -- любезнейшим тоном ответил Скользом. -- Спрашивайте о чем хотите! Свобода слова защищена законом, и ни ТИПА, ни "Голиаф" никоим образом не собираются вам препятствовать! Мы здесь только для того, чтобы наблюдать, комментировать и разъяснять. Выпендрайзер понял Скользома, а Скользом понял, что Выпендрайзер его понял. Я понимала, что и Скользом, и Выпендрайзер понимают, что я тоже понимаю. Выпендрайзер занервничал и немного засуетился. Уверения Скользома, будто ведущий может делать что угодно, являлись чем угодно, только не позволением делать что угодно. "Голиафу" достаточно шепнуть словечко руководству "ЖАБньюс", и Выпендрайзер отправится вести "Мир овец" на Лервикском телевидении, а ему этого не хотелось. Совсем не хотелось. Некоторое время мы с моим визави сидели молча, пытаясь выдумать тему для разговора, которая не попадала бы в рамки этих широких ограничений. -- А как насчет неоправданно завышенных цен на сыр? -- поинтересовалась я. Это была шутка, но Скользом и компания чувством юмора не отличались. -- У меня нет возражений, -- пробормотал Скользом. -- У вас? -- Нет, -- сказал ДэррмоКакер. -- У меня тоже, -- добавила Санти. -- А у меня есть! -- сказала женщина, до того тихонько сидевшая в углу. Одетая в твидовую юбку и кардиган с джемпером из однотонной шерсти, она говорила четко, со столичным произношением. На шее у нее красовалась нитка жемчуга. -- Позвольте представиться, -- произнесла дама громким скрипучим голосом. -- Миссис Джингл Белле, правительственный наблюдатель на телевидении. -- Она набрала в грудь воздуху и продолжила: -- Так называемые завышенные цены на сыр в настоящее время являются весьма спорным вопросом. Любые упоминания о них могут рассматриваться как подстрекательство. -- Цены на твердые сыры выросли на пятьсот восемьдесят семь процентов, а на сыры с плесенью -- на все шестьсот двадцать! -- возмутилась я. -- Чеддер "классик голд ориджинал" стоит девять фунтов тридцать два пенса за полкило, а бодминовский молекулярнонестабильный бри -- почти десять! Что творится? Остальные, внезапно заинтересовавшись сырной проблемой, дружно воззрились на миссис Белле в ожидании объяснений. На краткий миг -- возможно, единственный в жизни -- мы стали единым фронтом. -- Я понимаю ваши тревоги, -- ответила опытная защитница правительственных начинаний, -- но мне кажется, вы заметите, что цены на сыр, с тех пор как их неуклонно повышают, на самом деле снизились по отношению к показателю розничных продаж последних лет. Вот, посмотрите. -- Она продемонстрировала мне фотографию симпатичной старушки на костылях. -- Если вы станете эгоистично требовать снижения цен на сыр, старушки вроде актрисы на этой фотографии останутся без эндопротезов бедра и будут обречены страдать от сильных болей. Она сделала паузу, чтобы все могли обдумать ее слова. -- Министр финансов считает, что население не вправе влиять на экономическую политику, но готов облегчить положение инвалидов, испытывающих особенно сильную боль, и предоставить им талоны на сыр в местных муниципалитетах. -- Итак, -- с улыбкой сказал Выпендрайзер, -- сырная тема еще не созрела для публичного обсуждения? -- Кстати, он может поднять цены на заварной крем, -- добавила миссис Белле, пропустив каламбур мимо ушей. -- Пудинговое лобби не так... я бы сказала... не столь воинственно. -- Еще не созрела, -- снова повторил Выпендрайзер, чтобы уж теперьто все наверняка его услышали. -- Не созрела... да ладно. В жизни такой чуши не слышал. И я не стану делать какойто дерьмовый кусок сыра предметом шоу Эдриена Выпендрайзера! Миссис Белле чуть покраснела и, тщательно подбирая слова, произнесла: -- Если за вашим шоу последует очередная сырная забастовка, мы очень тщательно подойдем к вопросу о возложении ответственности. При этих словах она посмотрела на представителя "Голиафа". И ДэррмоКакер, и Выпендрайзер уловили скрытый смысл ее слов. Я решила, что с меня довольно. -- Я тоже не желаю говорить о сыре, -- вздохнула я. -- Так о чем я могуговорить? Все озадаченно переглянулись. Тут Скользома осенило, и он, щелкнув пальцами, воскликнул: -- Слушайте, а у вас же дронт есть, правда? Глава 2. Сеть тективноинтрузивных правительственных агентств Сеть тективноинтрузивных правительственных агентств (ТИПА) фактически самовольно взяла на себя полицейские обязанности в случаях, которые регулярные силы охраны правопорядка посчитали для себя чересчур странными либо излишне специфичными. В общей сложности в ТИПАСети насчитывалось тридцать два отдела, начиная с самого прозаического Садонадзорного управления (ТИПА32), продолжая отделом литературных детективов (ТИПА27) и транспортным управлением (ТИПА21) и кончая всеми отделами выше (вернее, ниже) уровня ТИПА20, любая информация о которых была строго засекречена, хотя абсолютно все знали, что, например, ?12 присвоен Хроностраже, а ?1 -- чемуто вроде внутренней полиции самой ТИПАСети. Чем занимались остальные отделы, всегда терялось в области догадок. Но одно известно наверняка: практически все оперативные агенты Сети -- в прошлом военные или полицейские. Оперативники редко уходят со службы по окончании испытательного срока. Есть поговорка: "В ТИПАСети испытательный срок -- вся жизнь". (МИЛЬОН ДЕ РОЗ. Краткая история сети тективноинтрузивных правительственных агентств (исправленная)) Наступило утро после показа "Шоу Эдриена Выпендрайзера". Я посмотрела минут пять, стало мне тошно, и я кинулась вверх по лестнице наводить порядок в ящиках с бельем. Я раскладывала все носки по цвету, размеру и как бог на душу положит, пока Лондэн не доложил мне, что передача кончилась и можно спуститься. Это было последнее публичное интервью, на которое я согласилась, но Корделия о поставленном мной условии, похоже, забыла. Она попрежнему осаждала меня, уговаривая то выступить на литературном фестивале, то появиться в качестве приглашенной звезды в сериале "Моржстрит, 65", то даже посетить один из неформальных вечеров президента Формби с пением под гавайскую гитару. Многочисленные библиотеки и частные охранные фирмы упрашивали меня стать либо "действительным членом", либо "консультантом по безопасности". Самым трогательным из полученных мной писем оказалось послание сотрудников провинциальной библиотеки, в котором меня просили приехать и почитать для стариков, на что я с радостью согласилась. Но сама ТИПАСеть, организация, которой я отдала большую часть жизни, сил и энергии, даже не заикалась о повышении. Я как служила в ТИПА27, так и буду служить, пока начальство обо мне не вспомнит. -- Твоя почта! -- объявил Лондэн, пристраивая на кухонном столе кипу корреспонденции. Больше всего писем в эти дни приходило от фанов, и послания попадались весьма странные. Я наугад открыла конверт. -- Мне ревновать? -- спросил мой супруг. -- Давай немного повременим с разводом. Это опять трусы просят. -- Я пошлю ему пару своих, -- осклабился Лондэн. -- А что в том пакете? -- Запоздавший свадебный подарок. Это... -- Он с любопытством оглядел странный вязаный предмет. -- Это... нечто. -- Отлично, -- ответила я. -- Как раз то, о чем я всегда мечтала. Что ты делаешь? -- Пытаюсь научить Пиквика стоять на одной лапе. -- Дронты дрессировке не поддаются. -- Думаю, за зефир он сделает все, что угодно. А ну, Пиквик, давай, изобрази "ласточку"! Лондэн -- писатель. Я и мой брат Антон познакомились с ним в Крыму. Лондэн вернулся домой без ноги, но живой, а мой брат так там и остался, упокоившись навеки в уютной могиле на военном кладбище близ Севастополя. Я открыла письмо и прочла вслух: Дорогая мисс Нонетот! Я один из самых горячих ваших поклонников. Мне кажется, я должен сообщить вам, что, помоему, Дэвид Копперфильд не такой уж невинный агнец. На самом деле он убил свою жену Дору Спенлоу, чтобы, жениться на Агнессе Уикфилд. Предлагаю эксгумировать останки мисс Спенлоу и провести анализ на ботулизм или наличие мышьяка. К слову, вас никогда не удивляло, как поразному Гомер относится к собакам в "Илиаде" и "Одиссее"? Может быть, когда он закончил "Илиаду" и еще не начал "Одиссею", ему подарили щенка? И еще: помоему, джойсовский "Улисс" занудный и непонятный, а вы как думаете? И почему в романах Хемингуэя никогда не описываются запахи? -- Похоже, каждый хочет, чтобы ты обследовала его любимую книгу, -- заметил Лондэн, обняв меня за шею и заглядывая мне через плечо так, что его щека прикоснулась к моей. Я вздрогнула. Он прошептал мне прямо в ухо: -- Коли на то пошло, может, попытаешься сделать так, чтобы Тэсс Героиня романа Томаса Гарди "Тэсс из рода д'Эрбервиллей" оправдали, а Макса де Винтера Персонаж романа Дафны Дюморье "Ребекка" осудили? -- Ну вот! И ты туда же! Я вынула у него из руки зефир и съела -- к великой печали и ужасу Пиквика. Лондэн взял из коробки еще одну зефирину и продолжил свое занятие. -- Лапу, Пиквик! Подними лапу! Пиквик таращился на Лондэна, точнее, на зефир в его руке и чихать хотел на всякое циркачество. Я сунула письмо обратно в конверт, допила кофе, встала и надела жакет. -- Удачи тебе, -- сказал Лондэн, провожая меня до двери. -- Не дерись с другими детишками. Не царапайся и не кусайся. -- Обещаю вести себя примерно, честное слово. Я обняла его за шею и поцеловала. -- Мм, -- промурлыкала я. -- Как сладко! -- Я старательно тренировался на той милашке из пятьдесят шестого дома. Ты же не против? -- Совсем нет, -- ответила я, еще раз его поцеловав, -- если только ты не против расстаться со второй ногой. -- Ладно. Думаю, отныне я стану практиковаться исключительно на тебе. -- Очень на это рассчитываю. Ой, Лонди! -- Мда? -- Не забудь: сегодня провожаем на пенсию Майкрофта. -- Не забуду. Мы попрощались, и я пошла по садовой дорожке, крикнув: "Доброе утро!" миссис Артуро, которая все это время глазела, как мы обнимаемся. Стояла поздняя осень -- или ранняя зима, точно не помню. Погода была мягкой и безветренной, на деревьях коегде еще оставались бурые листья, а иногда выдавались почти весенние дни. Подвигнуть меня поднять откидной верх "спидстера" могли только понастоящему серьезные холода, так что я поехала в штабквартиру местного ТИПАфилиала, предоставив ветру играть моими волосами под мелодии радиостанции "УэссексFM". По всем каналам обсуждались грядущие выборы, а противоречивые толки о ценах на сыр, как всегда перед подобными мероприятиями, внезапно сделались предметом яростных дискуссий. Просочился слушок, что "Голиаф" объявит себя "лучшей мировой корпорацией" десятый год подряд, а Россия на переговорах по Крыму потребует в качестве репарации графство Кент. В спортивных новостях сообщалось, что Обри Буженэн вывел местную крокетную команду "Суиндонские молотки" на "Суперкольцо85", разбив в пух и прах "Редингских громил". Я въехала в Суиндон в утреннем потоке машин и припарковалась на заднем дворе штабквартиры ТИПА. Здание было выстроено в тяжелом немецком стиле, без всяких затей. Возводили его второпях, во время оккупации, и на фасаде до сих пор виднелись боевые шрамы, оставшиеся после освобождения Суиндона в тысяча девятьсот сорок девятом. Здесь располагалась большая часть местных ТИПАотделов, но не все. Наше подразделение по истреблению вампиров и вервольфов курировало также Рединг и Солсбери. В свою очередь солсберийский отдел по борьбе с кражами произведений искусства курировал наш район. И вроде бы такая система работала вполне успешно. -- Привет! -- окликнула я молодого человека, который вытаскивал из багажника машины картонную коробку. -- А?.. Ой, здрасьте, -- с запинкой отозвался он оставив в покое коробку и пожимая мне руку. -- Джон Смит. "Хренморковка". -- Какое необычное имя. Я Четверг Нонетот. -- О! -- Он с интересом посмотрел на меня. К моему величайшему сожалению, теперь меня, кажется, знали все. -- Да, -- ответила я, подхватывая несколько больших картонных коробок, -- та самая Четверг Нонетот. А что такое "Хренморковка"? -- Садо -- и огородонадзорное управление, -- растолковал мне Джон по пути к зданию. -- ТИПА32. Я тут обустраиваю кабинет. В последнее время чересчур много косильщиков развелось. Комитет бдительного надзора за пампасной травой просто с цепи сорвался -- некоторым пампасная трава, понятное дело, мозолит глаза, но в ней нет ничего противозаконного. Мы показали дежурному сержанту удостоверения и поднялись по лестнице на третий этаж. -- Чтото я об этом слышала, -- пробормотала я. -- А в этом не замешана Ассоциация противников живых изгородей, туи и кипарисов? -- Да вроде нет, -- ответил Смит, -- но я отслеживаю все связи. -- И сколько народу в вашем отделе? -- Если считать меня -- один человек, -- усмехнулся Смит. -- Думаете, ваш отдел самый малобюджетный во всем ТИПА? Тогда прикиньте: у меня полгода на то, чтобы разобраться с газонокосильщиками, взять под контроль горец японский и найти подходящее множественное число для слова "фейхоа". Мы прошли по коридору и попали в небольшую комнату, где прежде ютился ТИПА31, отдел надзора за воспитанием хорошего вкуса. Его распустили месяц назад, когда он выдвинул предложение о законодательном запрещении облицовки искусственным камнем, картинок с изображением плачущих клоунов и ковров с цветочным узором. Предложение провалилось в палате лордов. Я поставила на стол коробки, которые помогла донести, посоветовала остановиться на "фейхоа", пожелала Смиту удачи и удалилась, а он принялся распаковывать свое добро. Не успела я миновать кабинет ТИПА14, как услышала у себя за спиной пронзительный вопль: -- Четверг! Четверг, хохо! Давай сюда! Я вздохнула. Корделия Торпеддер быстро настигла меня и горячо обняла. -- Шоу Выпендрайзера -- просто жуть какаято, -- сказала я ей. -- Ты обещала, что не будет никакой цензуры! А в итоге мне пришлось рассказывать о дронтах, о моей машине и о чем угодно, кроме "Джен Эйр"! -- Ты была просто сногсшибательна! -- восторженно затараторила она. -- Я договорилась еще о нескольких интервью на послезавтра! -- Больше никаких интервью, Корделия. Она разом сникла. -- Не понимаю. -- Какое слово во фразе "Больше никаких интервью" тебе непонятно? -- Не надо так, Четверг, -- ответила она, широко улыбаясь. -- У тебя отличный пиар, поверь мне, а организации, стараниями которой люди то и дело получают травмы, сходят с ума, седеют раньше времени или, если повезет, просто отправляются на тот свет, необходима каждая кроха положительного пиара! -- Да неужели мы доставляем столько неприятностей? -- удивилась я. Торпеддер скромно потупилась. -- Выходит, я не самый плохой специалист по пиару, -- заявила она, затем быстро добавила: -- Но если ктото случайно попадает под перекрестный огонь, нам всем достается по полной программе. -- Возможно, -- ответила я, -- но факт остается фактом: ты говорила, что шоу Выпендрайзера -- последнее. -- А! Но ведь я еще говорила, что шоу Выпендрайзера пойдет без цензуры. Так ведь? -- с милой улыбочкой заметила Корделия, демонстрируя убийственную способность находить лишенные всякой логики аргументы. -- Как ни крути, Корделия, ответ прежний -- нет. С отстраненным любопытством я наблюдала за тем, как Торпеддер несет какуюто стандартную околесицу, подпрыгивая на месте, корча умильные рожицы, ломая руки, надувая щеки и возводя очи горе. -- Хорошо, -- вздохнула я, -- слушаю. Чего ты от меня хочешь? -- Понимаешь, мы устроили викторину! -- возбужденно выпалила Корделия. -- Да неужели? -- с подозрением спросила я, гадая, что может быть тупее "Выиграй мамонта", как на прошлой неделе. -- И что за викторина? -- Ну, мы решили, неплохо будет, если ты встретишься с несколькими простыми гражданами, победителями викторины, персонально с ними побеседуешь... -- Мы решили? Послушай, Корделия... -- Дилли! Зови меня Дилли, Четверг, мы ведь друзья! Она поняла мое красноречивое молчание и добавила: -- Ну, тогда Корде. Или Делия. Как насчет Торпедди? В школе меня обычно называли ТорпеддиПли. Можно мне называть тебя Чет? -- Корделия! -- рявкнула я прежде, чем она окончательно разбилась в лепешку. -- Меня этим не проймешь! Ты сказала, что интервью с Выпендрайзером последнее, и точка. Я уже повернулась, чтоб уйти, но, когда бог наделял настырностью, Корделия Торпеддер явно стояла в очереди первой. -- Четверг, своим поведением ты оскорбляешь лично меня! Ну просто... нож в сердце! Она судорожно попыталась нащупать у себя сердце, пригвоздив меня страдальческим взглядом. Этому взгляду она, похоже, научилась у спаниеля. -- Они ждут прямо здесь, сейчас, в столовой! Это же минутное дело, ну, десятиминутное в худшем случае! Пожалуйстапожалуйстанупожалуйста! Я пригласила только десяток журналистов и команду телевизионщиков из редакции новостей -- там почти пусто будет! Я посмотрела на часы. -- Десять минут... ( -- Четверг Нонетот!) -- Ккто? Кто это? -- Кто -- "кто"? -- Меня ктото позвал. Ты не слышала? -- Нет... -- удивленно ответила Корделия. Я ощупала уши и огляделась по сторонам. Кроме нас с Корделией, в коридоре не было никого. Но я совершенно отчетливо слышала мужской голос и откровенно растерялась. ( -- Мисс Нонетот? Проверка связи. Раз, два, три.). -- Вот, опять! -- Что опять? -- Да голос! Говорит прямо у меня в голове! Я показала на висок. Корделия попятилась, испуганно глядя на меня. -- С тобой все в порядке, Четверг? Может, вызвать врача? -- Нет. Нет, все в порядке. Я просто... мм... я просто не вынула микрофон из уха. Это, наверное, мой напарник, там было чтото вроде двенадцатьчетырнадцать или десятьтридцать, в общем, какаято цифирь... Позовешь своих победителей в другой раз. Пока! Я бросилась по коридору к отделу литтективов. Да, конечно, микрофона у меня в ухе не было, но я не хотела, чтобы Торпеддер всюду болтала, будто я слышу голоса ( -- Если вы заняты, мисс Нонетот, мы можем поговорить позже.) Я остановилась и огляделась по сторонам. Коридор был пуст. -- Я вас слышу, -- сказала я, -- но где вы? ( -- Меня зовут Ньюхен. Острей Ньюхен. А кто эта необыкновенно привлекательная дама в обтягивающих розовых...) -- Это Торпеддер. Работает в пиаротделе ТИПА. ( -- Да? А она замужем?) -- Это что такое? ТИПАслужба знакомств? Что происходит? ( -- Простите. Надо было сразу представиться. Я адвокат, веду ваше дело.) -- Какое такое дело? Я ничего не сделала! ( -- Конечно нет! Вот вам вкратце наша стратегия защиты: вы абсолютно невиновны. Если мы сумеем убедить в этом судью, то, возможно, добьемся отсрочки рассмотрения дела.) Я разозлилась понастоящему. Как человеку, всю жизнь посвятившему защите закона и порядка, обвинение в чем бы то ни было -- особенно в том, о чем я и понятия не имела, -- казалось мне вопиющей несправедливостью. -- Ради бога, Ньюхен, в чем меня обвиняют? -- Нонетот, с вами все в порядке? Это был командир Брэкстон Пшикс. Он только что вывернул изза угла и с любопытством смотрел на меня. -- Дада, сэр, -- быстро придумывая объяснение, ответила я. -- ТИПАнапрягометрист рекомендовал мне выплескивать любое напряжение, связанное с пережитым. Вот послушайте: "Отстань от меня, Аид, отстань!" Видите? Мне уже полегчало. -- О! -- недоверчиво сказал Пшикс. -- Ну, полагаю, духознатцам виднее. Интервью этого парня, Выпендрайзера, просто конфетка, правда? По счастью, он не дал мне времени ответить и тут же продолжил: -- Слушайте, Нонетот, вы подписали фотографию для моего крестника Макса? -- Уже на вашем столе, сэр. -- Да? Очень приятно. Что еще... А, да. Эта девица из пиаротдела... -- Мисс Торпеддер? -- Да, она самая. Она там затеяла викторину или чтото в этом роде. Вы не свяжетесь с ней? -- Это будет первым в списке моих приоритетов. -- Отлично. Ну что же, выплескивайте дальше. -- Спасибо, сэр. Но он все не уходил. Просто стоял и таращился на меня. -- Сэр? -- Не обращайте внимания, -- ответил Пшикс. -- Мне просто хотелось посмотреть, помогает ли такое выплескивание стресса. Мой напрягометрист посоветовал мне заняться перекладыванием камешков или считать синие машины. В результате я в течение пяти минут выплескивала свой стресс прямо в коридоре, вспоминая все шекспировские ругательства, а мой босс с интересом за мной наблюдал. Я чувствовала себя полной кретинкой, но лучше так, чем угодить к духознатцам. -- Забавно, -- изрек наконец Пшикс и двинулся прочь. Удостоверившись, что осталась одна, я позвала вслух: -- Ньюхен! Тишина. -- Мистер Ньюхен, вы меня слышите? Тишина. Я села на подвернувшуюся банкетку и свесила голову между колен. Мне было плохо, мне было жарко. И ТИПАнапрягометрист и стрессперт предупреждали меня о возможном возникновении некоего посттравматического шока от контакта с Ахероном Аидом, но я не ожидала вот таких явственных голосов в голове. Я подождала, пока в мозгах прояснится, а затем направилась не к Торпеддер с ее победителями, а к Безотказэну в комнату литтективов. ( -- Мисс Нонетот, прошу прощения, я должен был ответить на звонок. Снова Порция Жена Брута. Шекспир, Юлий Цезарь -- хотела обсудить, когда лучше упомянуть о "капле крови" в речи в защиту обвиняемого. Немного вздорная девица. Ваше слушание в следующий четверг, так что готовьтесь!) Я остановилась. -- К чему готовиться? Я ничего не сделала! ( -- Отлично, Четверг! Я могу вас так называть? Делайте и впредь невинный вид, хлопайте глазами -- и глазом не успеете моргнуть, как вас оправдают!) -- Нетнет! -- воскликнула я. -- Мне правда непонятно, что я натворила. Где вы? ( -- Я все объясню при встрече. Жаль, что приходится общаться с вами в скобках, но через десять минут я должен выступать в суде. Ни с кем не говорите о деле. Увидимся в четверг, Четверг. Забавно звучит. "В четверг, Четверг". Хмм. А может, и не в четверг. Надо идти. Запомните: ничего никому не говорите и при случае постарайтесь узнать, есть ли у Торпеддер ктонибудь. Ладно, покапока.) -- Постойте! А не стоит ли нам повидаться до слушания? Ответа не последовало. Я приготовилась заорать снова, но из лифта вышли несколько человек, так что пришлось сдержаться. Подождала еще, но мистер Ньюхен, похоже, больше не собирался со мной беседовать, и я отправилась к литтективам, чей кабинет напоминал большую читальню в сельском доме. Каких только книг у нас не было! В результате многолетних перехватов нелегальных тиражей мы собрали огромную библиотеку. Мой напарник Безотказэн Прост уже сидел за столом, как всегда опрятным до омерзения. Одевался Безотказэн консервативно и уступал мне по возрасту, хотя служил в ТИПА намного дольше. Официально он был старше званием, но мы никогда не соблюдали субординацию -- работали на равных, хотя каждый в своем стиле: спокойствие и дотошность Безотказэна резко контрастировали с моей импульсивностью. И получалось неплохо. -- Доброе утро, Безотказэн. -- Привет, Четверг. Вчера вечером видел тебя по телику. Я сняла пальто, села и занялась просмотром телефонограмм. -- И как я выглядела? -- Отлично. Они ведь так и не дали тебе ничего сказать про "Джен Эйр"? -- Свобода средств массовой информации взяла отгул. Он понял и мягко улыбнулся. -- Не бойся, когданибудь вся история выплывет наружу. С тобой все нормально? У тебя какойто взволнованный вид. -- Все хорошо, -- ответила я, плюнув на телефонограммы. -- Но вообщето нет. Я слышу голоса. -- Это все стресс, Четверг. Бывает. Или чтото особенное? Я встала сварить кофе, и Прост пошел за мной. -- Да какойто адвокат по имени Острей Ньюхен. Уверял, будто представляет меня в суде. Еще? -- Нет, спасибо. В каком деле? -- Не сказал. Я налила себе большую чашку кофе. Безотказэн задумался. -- Похоже на комплекс вины, Четверг. Нам по работе иногда приходится... Он замолк, дожидаясь, пока мимо нас пройдут два литтектива, обсуждавшие достоинства недавно обнаруженного палиндрома из семидесяти восьми слов, причем осмысленного. Затем продолжил: -- ...приходится скрывать свои чувства, держать все в себе. Ты смогла бы убить Аида по трезвом размышлении? -- Как раз потому и смогла, что пребывала в здравом уме и твердой памяти, -- ответила я, понюхав молоко. -- Он мне ночью во сне не является, а вот о несчастной Берте Рочестер я иногда вспоминаю. Мы вернулись к себе и сели за свои столы. -- Может, как раз изза этого, -- предположил Безотказэн, рассеянно разгадывая кроссворд в "Сове". -- Может, ты в глубине души хочешь, чтобы на тебя возложили ответственность за эту смерть. Крометти мне после своей гибели несколько недель являлся. Я все думал, мне ведь следовало быть рядом, прикрыть его... но меня там не оказалось. -- Как ты справляешься с кроссвордом? Он протянул его мне, и я мимоходом глянула на ответы. -- Что такое "центонность"? -- спросила я. -- Это... -- Ага, вот вы где! -- прогрохотал голос. Мы обернулись и увидели выходящего из своего кабинета Виктора Аналогиа, главу суиндонских литтективов с незапамятных времен, бодрого старичка лет семидесяти с лысеющим лбом и брюшком, которые гарантировали их обладателю роль СантаКлауса на каждой рождественской ТИПАвечеринке. Несмотря на веселый нрав, он при необходимости мог быть тверже стали и служил прекрасным буфером между ТИПА27 и Брэкстоном Пшиксом -- законченным служакой. Аналогиа неуклонно отстаивал нашу независимость и относился к подчиненным словно к членам семьи, а мы просто молились на него. -- Как пиаркампания, Четверг? -- Зануднее Спенсера, сэр. -- Даже так? Видел тебя вчера вечером по телику. Все куплено, да? -- В какойто мере. -- Извини, что прервал ваш разговор, но это важно. Взгляника на этот факс. Он протянул мне листок бумаги, и Безотказэн стал читать у меня через плечо. -- Бред какойто, -- сказала я, отдавая факс. -- Какая выгода Совету по продаже тостов нас спонсировать? Виктор пожал плечами. -- Понятия не имею. Но если им некуда девать деньги, то намто они точно пригодятся. -- И что вы собираетесь предпринять? -- Брэкстон встречается с ними днем. Он с восторгом ухватился за эту идею. -- Что неудивительно. Жизнь Брэкстона Пшикса вращалась вокруг бюджета нашего отделения. Бюджет для него был дороже всего на свете. Если ктото из нас смел хотя бы задуматься о сверхурочной работе, не сомневайтесь, у Брэкстона всегда был готов ответ, а именно: "Нет". По слухам, он потребовал в столовой, чтобы нам на обед давали порции поменьше. С тех пор в конторе его называли Кот Наплакал -- за глаза, разумеется. -- Вы выяснили, кто пытался подделать и продать утраченный финал байроновского "Дон Жуана"? -- спросил Виктор. Безотказэн показал ему чернобелый снимок: какойто человек бежал к машине, припаркованной гдето в районе эллингов. Преступник был одет в так называемом байроническом стиле, который последнее время вошел в моду не только среди поклонников Байрона. -- Наш первый подозреваемый по имени Байрон2. Виктор внимательно посмотрел на снимок, сначала через стекла очков, затем поверх. -- Значит, Байрон номер два, да? И сколько же сейчас Байронов? -- На прошлой неделе зарегистрировали Байрона2620, -- сказала я. -- Мы следили за Байроном2 целый месяц, но он хитрая бестия. Никак не удается доказать его авторство в поддельных фрагментах "Неба и земли". -- А подслушивали? -- Хотели, но судья сказал, что хотя сделать себе операцию, дабы хромать подобно своему кумиру, довольно дикая выходка со стороны подозреваемого, а то, что его сводная сестрица от него забеременела, -- вообще мерзость, однако все это свидетельствует лишь о помешательстве на почве восхищения Байроном, но не доказывает намерения совершить подлог. Хорошо бы взять его с поличным, но сейчас он отправился в круиз по Средиземноморью. Попробуем получить ордер на обыск, пока он странствует. -- Значит, на сегодняшний день вы не слишком заняты? -- Вы это к чему? -- Ну, -- начал Виктор, -- появилась пара новых подделок "Карденио". Я понимаю, для вас это мелочь, но она поможет Брэкстону в его треклятой статистике раскрываемости. Может, посмотрите? -- Конечно, -- ответил Безотказэн, не сомневавшийся в моем согласии. -- Адреса есть? Аналогиа протянул нам листок бумаги и пожелал удачи. Мы встали и направились к двери. Прост на ходу внимательно просматривал список. -- Ну, что же, начнем с Роузберристрит, -- пробормотал он. -- Это ближе всего. Глава 3. Освобожденный "Карденио" Пьеса "Карденио" была исполнена при дворе в 1613 году. В книжном регистре 1653 года она значилась как пьеса "мистеров Флетчера и Шекспира", а в 1728 году Теобальд Льюис опубликовал свою пьесу "Двойной обман", которая, как он утверждал, была написана им на основе старого экземпляра "Карденио". Учитывая художественный уровень "Двойного обмана", категорически не дотягивающий до уровня шекспировских пьес, и отказ Льюиса показать оригинальное издание, данное утверждение весьма сомнительно. В "Дон Кихоте" Сервантеса имя Карденьо носил Оборванец Жалкого Образа, влюбленный в Лусинду. Возможно, шекспировская пьеса написана на тот же сюжет. Однако мы никогда этого не узнаем. До нас не дошло ни единого отрывка. (МИЛЬОН ДЕ РОЗ. "Карденио": здравствуй и прощай!) Через несколько минут мы свернули на застроенную небольшими типовыми домиками улочку в районе крокетного стадиона на тридцать тысяч мест. Все эти штучки с "Карденио" являлись бородатым анекдотом литературного мира и служили питательной средой для жуликов от литературы. Поскольку из наследия Шекспира найдено всего пять автографов, три страницы черновиков "Сэра Томаса Мора" и фрагмент рукописи "Короля Лира", то все, что хотя бы косвенно относится к Шекспиру и его времени, пахло большими деньгами. Для мелких антикваров поиск "Карденио" равнялся поискам Святого Грааля, лотерее с крупнейшим выигрышем на кону. Мы позвонили в дверь дома номер двести шестнадцать. Нам открыла крупная румяная женщина средних лет, явно только что от парикмахера. Кошмарное платье, усеянное изображениями Просперо, могло служить выходным нарядом только подобной особе. -- Миссис Хатауэй34? Энн Хатауэй (1556 -- 1623) -- жена Шекспира -- Да... Мы показали ей свои жетоны. -- Прост и Нонетот, суиндонское отделение литтективов. Это вы звонили нам утром? Миссис Хатауэй34 просияла и радостно пригласила нас войти. Все стены в доме были увешаны изображениями Шекспира -- от вставленных в рамочку афишек до гравюр и сувенирных тарелочек. Книжные полки ломились от бесчисленных томов по шекспироведению, на кофейном столике красовались тщательно разложенные редкие старые издания еженедельника Шекспировской Федерации "Мы любим Вилли", а в углу комнаты маячил прекрасно восстановленный "Говорящий Уилл" тридцатых годов. Не вызывало сомнений, что перед нами серьезная фанатка. Не настолько чокнутая, чтобы изъясняться только цитатами из пьес, но уже близко к тому. -- Не желаете ли чашечку чая? -- спросила миссис Хатауэй34 и торжественно водрузила на проигрыватель древнюю грампластинку на семьдесят восемь оборотов с записью сэра Генри Ирвинга, который читал монолог Гамлета так невнятно, словно жевал при этом носок. -- Нет, спасибо, мэм. Вы сказали, у вас есть экземпляр "Карденио"? -- Конечно! -- вскричала она, а затем, подмигнув, добавила: -- Наверное, эта новость для вас как гром среди ясного неба, а? Еще бы, потерянная пьеса Уилла! Я не стала ей говорить, что на нас чуть ли не каждую неделю валится очередной "Карденио". -- Мы просто не могли в себя прийти от изумления, миссис Хатауэй34. -- Зовите меня Энн34! -- улыбнулась женщина и, выдвинув ящик письменного стола, бережно извлекла оттуда книгу в розовой оберточной бумаге. С благоговением водрузила она свое сокровище на стол перед нами. -- Я купила ее на прошлой неделе на распродаже вещей из частного дома, -- доверительно сообщила нам миссис Хатауэй34. -- Наверное, владелец и не подозревал, что у него среди непрочитанных романов Дафны Фаркитт и ветхих номеров ежемесячника "Лучшие старинные тосты" скрывалась давно утраченная шекспировская пьеса. Она подалась вперед. -- Представляете, она досталась мне за бесценок. Помоему, это самая важная находка с тех пор, как был обнаружен фрагмент "Короля Лира", -- радостно продолжала хозяйка, сложив руки на груди и с обожанием глядя на гравюрный портрет Барда над камином. -- Тот фрагмент написан рукой Уилла и содержит только две строфы диалога Лира и Корделии. Его продали на аукционе за миллион восемьсот тысяч! Подумать только, сколько может стоить "Карденио"! -- Подлинный "Карденио" был бы просто бесценен, мэм, -- вежливо заметил Безотказэн, подчеркивая слово "подлинный". Я отложила книгу. Мне уже хватило. -- Жаль разочаровывать вас, миссис Хатауэй34... -- Энн34! Зовите меня Энн34! -- ...Энн34! Мне жаль, но вынуждена сообщить вам, что это, повидимому, подделка. Она не слишком обиделась. -- Вы уверены, дорогая? Вы ведь совсем немного прочли. -- Боюсь, что так. Рифма, размер и даже грамматика не соответствуют ни одной из известных шекспировских пьес. На некоторое время повисла тишина. Хатауэй34 переваривала мои слова, нахмурившись и прикусив губу. Ее внутренние борения можно было наблюдать невооруженным глазом. Наконец, как это нередко случается, упрямство взяло верх над здравым смыслом, и она агрессивно заявила: -- Уилл умел блестяще менять стиль, мисс Нонетот! И вряд ли некоторое отступление от канонов способно помешать идентификации! -- Вы меня не поняли, -- возразила я как можно тактичнее. -- Это нельзя назвать даже хорошей подделкой. -- Ну и что! -- с видом оскорбленной невинности провозгласила Энн34 и выключила Генри Ирвинга, словно в наказание нам. -- Такая идентификация, как всем известно, чрезвычайно сложна. Я обращусь к другому специалисту! -- Это ваше право, мэм, -- ответила я, -- но любой специалист скажет вам то же самое. И дело даже не в стилистике. Видите ли, Шекспир не писал на бумаге в линеечку шариковой ручкой. А даже если бы и писал, то очень сомнительно, что он отправил бы Карденио разыскивать Люсинду в горах СьерраМорены на открытом "рейнджровере" под хиты группы "Крутая четверка". -- Бог ты мой! -- ахнул Безотказэн, возмущенный наглостью фальсификатора. -- Там прямо так и написано? Я протянула ему рукопись, он глянул и хихикнул. Но миссис Хатауэй34 и слышать ничего не хотела. -- И что? -- сердито ответила она. -- В "Юлии Цезаре" полнымполно часов, хотя их изобрели значительно позднее. Должно быть, и "рейнджровер" точно так же был введен Шекспиром в пьесу, это всего лишь литературный анахронизм! Я любезно улыбнулась и направилась к выходу. -- Мы были бы очень признательны, если бы вы согласились прийти к нам и написать, как к вам попала рукопись. Мы покажем вам фотографии, и, возможно, вы сумеете опознать того, кто состряпал эту подделку. -- Чушь! -- надменно заявила дама. -- Я найду другого специалиста. Если понадобится -- третьего, четвертого, -- неважно! Всего доброго, господа полицейские! Она выпроводила нас вон и захлопнула дверь у нас за спиной. -- Дуракам закон не писан, -- пробормотал Безотказен, пока мы шли к машине. -- Это точно. Однако интересное кино! -- То есть? -- Не оборачивайся. На дороге стоит черный "понтиак". Он торчал у здания ТИПА, когда мы уезжали. Садясь в машину, Прост мельком взглянул в ту сторону. -- Твое мнение? -- спросила я его, после того как он захлопнул дверцу. -- "Голиаф"? -- Возможно. Наверное, до сих пор с ума сходят изза потерянного в "Вороне" Джека Дэррмо. -- Лично я отказываюсь страдать бессонницей по этому поводу, -- ответил мой напарник, выруливая на главную дорогу. -- Согласна. В зеркале заднего обзора я заметила едущий за нами черный автомобиль -- от нас его отделяли четыре другие машины. -- Хвост попрежнему на месте? -- поинтересовался Безотказэн. -- Ага. Давай выясним, что им нужно. Сверни налево... Теперь еще налево и высади меня. А сам остановись ярдов через сто. Безотказэн свернул с главной дороги на узкую улочку между жилыми домами, высадил меня, как я и просила, быстро свернул в очередной переулок и остановился, перекрыв проезжую часть. Я нырнула за припаркованную машину. Громадный "понтиак" проехал мимо меня и резко затормозил, когда Безотказэн дал задний ход. Я постучала в тонированное стекло и показала жетон. Водитель остановился и опустил стекло. -- Четверг Нонетот, ТИПА27. Почему вы преследуете нас? -- требовательно спросила я. И водитель, и пассажир были гладко выбриты и одеты в черные костюмы. В подобном виде расхаживали только голиафовцы... а также ТИПАагенты. Водитель тупо смотрел на меня несколько мгновений, а затем принялся заученно оправдываться: -- Похоже, мы не туда свернули, мисс. Вы не скажете, как проехать в торговый центр "Пит и Дейв: все для дронтов"? Неуклюжая легенда не сбила меня с толку, однако позволила с облегчением улыбнуться, поскольку теперь стало ясно: в "понтиаке" сидели мои ТИПАколлеги. -- Почему бы вам просто не представиться? Это многое упростит, уверяю вас. Мужчины переглянулись, покорно вздохнули и показали мне свои жетоны. Они оказались из ТИПА5, того самого отдела розыска и задержания, который охотился за Аидом. -- Вы из ТИПА5? Коллеги покойного Тэмворта? -- Я Кроуви, -- назвался водитель. -- А это мой напарник Ффарш. ТИПА5 переподчинено. -- Вот как? Значит, гибель Ахерона Аида признана официально? -- Ни одно из дел ТИПА5 не считается полностью закрытым. Ахерон только третий в списке опаснейших преступников мира, мисс Нонетот. -- Тогда что или кого вы выслеживаете на сей раз? Похоже, они предпочитали задавать вопросы, а не отвечать на них. -- Ваше имя всплыло в ходе предварительного расследования. Скажите, с вами в последнее время ничего странного не происходило? -- Странного? -- Необычного. Отклоняющегося от привычного хода вещей, чегонибудь выбивающегося из обычных рамок, чегонибудь чрезвычайно удивительного. Я на миг задумалась. -- Нет. -- Ладно. -- Ффарш явно торопился закончить разговор. -- Если что случится, позвоните, пожалуйста, по этому номеру. Я взяла карточку, пожелала им удачи и вернулась к Безотказэну. Вскоре мы уже катили на север по Сиренчестерроуд. "Понтиак" пропал. Я рассказала Безотказэну о нашей беседе, он поднял брови и заметил: -- Звучит зловеще. Не такто легко переплюнуть Аида. -- Не верится, да? Кстати, куда мы едем? -- В СкоккиТауэрс. -- Да? -- изумилась я. -- Неужели такой достойный и почтенный джентльмен, как лорд СкоккиМаус, может иметь отношение к этой бредовой истории с "Карденио"? -- Чтоб я знал. Брэкстон играет с ним в гольф, так что, возможно, тут замешана политика. Лучше не отлынивать, а то шеф будет выглядеть идиотом, и нам влетит по первое число. Мы въехали в видавшие виды ржавые ворота СкоккиТауэрс и покатили по длинной аллее, заросшей столь густо, что гравий под пышными сорняками не просматривался. Безотказэн затормозил у величественного неоготического замка, явно нуждающегося в ремонте, и навстречу нам вышел сам лорд СкоккиМаус. Он был высок, худ, седовлас и уныл. Облаченный в твидовый костюм "в елочку" аристократ держал в руках секатор и размахивал им, будто кавалерийской саблей. -- Чертова ежевика! -- негодовал он, пожимая нам руки. -- Посмотрите только, по дюйму в день растет, а! Упорная дрянь, все поглотит, что нам дорого, ей только волю дай! Ну прямо как анархисты, честное слово! Вы, наверное, та самая Нонетот, да? Кажется, мы встречались на венчании моей племянницы Глории -- за кого она там вышла? -- За моего кузена Уилбура. -- Вспомнил. А кто был тот старый дурак, который осрамился во время танцев? -- Боюсь, что вы, сэр. Лорд СкоккиМаус немного подумал и уставился себе под ноги. -- Господи! Неужели? Я видел вас по телевизору вчера вечером. Странные дела творятся вокруг этой книжки Бронте, правда? -- Очень странные, -- согласилась я. -- Это Безотказэн Прост, мой напарник. -- Как поживаете, мистер Прост? У вас, я вижу, новый "гриффинспортинас". И как вы его находите? -- Просто: где оставляю, там и нахожу. -- Да? Ну, заходите. Вас ведь Виктор послал, правильно? Мы последовали за шаркающим СкоккиМаусом в ветшающий дом. За дверью раскинулся огромный холл, щедро увешанный головами всяких там антилоп на деревянных щитах. -- В нашей семье было много прекрасных охотников, -- сообщил СкоккиМаус. -- Но сам я, видите ли, к охоте равнодушен. Отец очень любил стрелять и набивать чучела. Умирая, настоял, чтобы из него тоже сделали чучело. Да вон он стоит. Мы с Безотказэном остановились у лестничной площадки и с интересом посмотрели на покойного графа. С любимым ружьем за плечами и верным псом у ноги, он тупо таращился в пустоту из стеклянной витрины. Мне подумалось, что, наверное, стоило бы и его голову прибить к деревянному щиту, но предлагать такое вслух, пожалуй, было невежливо. Вместо этого я сказала: -- Он выглядит очень молодо. -- Так он и умер молодым! Ему было сорок три года и восемь дней. Антилопы затоптали его насмерть. -- В Африке? -- Нет, -- тоскливо вздохнул СкоккиМаус, -- на шоссе Атридцать возле Чарда. Это произошло однажды ночью в тридцать четвертом году. Отец остановил машину, увидев распростертого на дороге прекрасного самца с великолепными рогами. Вышел посмотреть, и тут, понимаете ли, ему и пришел конец. Откуда ни возьмись, появилось стадо. -- Сочувствую. -- На самом деле в этом есть некая ирония... -- монотонно продолжал старик. Безотказэн с тоской взглянул на часы. -- Но знаете, что самое странное? -- не унимался граф. -- Когда стадо убежало, великолепный самец тоже исчез. -- Может, он был просто оглушен? -- предположил мой напарник. -- Дада, возможно... -- рассеянно ответил СкоккиМаус. -- Но ведь вы пришли не ради беседы о моем отце. Идемте! С этими словами он горделивой поступью двинулся по коридору, ведущему в библиотеку. Нам пришлось перейти на рысь, дабы не отстать. Вскоре мы очутились перед арочным входом, забранным бронированной дверью -- граф явно дорожил своим собранием. Я задумчиво погладила вороненую сталь. -- Дада, -- сказал СкоккиМаус, угадав мои мысли. -- Понимаете ли, старая библиотека стоит коекаких денег, вот я и решил обеспечить ей некоторую защиту. Пусть вас не обманывает дубовая обшивка внутри -- на самом деле библиотека представляет собой огромный стальной сейф. Ничего странного в этом не было. Бодлианская библиотека Библиотека Оксфордского университета в наши дни укреплена не хуже ФортНокса, а сам ФортНокс переоборудован под хранение наиболее ценных книг из библиотеки Конгресса. Мы вошли, и если я ожидала увидеть расставленные в идеальном порядке книги и рукописи, то меня постигло разочарование. Помещение скорее напоминало захламленный чулан, чем хранилище знаний. Книги громоздились на столах, в коробках, а большая часть -- просто на полу, стопками по десятьдвенадцать в каждой. Система в их расположении отсутствовала напрочь. Зато какие это были книги! Выбранный наугад томик оказался вторым изданием "Путешествий Гулливера". Я показала его Безотказэну, а тот в свою очередь продемонстрировал мне первое издание "Упадка и разрушения" Роман Ивлина Во с автографом. -- Но вы ведь "Карденио" купили не вчера? -- спросила я, внезапно почувствовав, что графского "Карденио" рано объявлять подделкой. -- Бог мой, нет! Понимаете, мы его только вчера нашли, когда занимались каталогизацией части личной библиотеки моего прадеда Бартоломью СкоккиМауса. А вот и мистер Свинк, мой консультант по безопасности! В библиотеку вошел толстяк с угрюмой брылястой физиономией. Пока СкоккиМаус представлял меня и Безотказэна, мистер Свинк сверлил нас недобрым взглядом, затем положил на стол пачку грубо обрезанных страниц, сшитых в кожаную тетрадь. -- А по каким вопросам безопасности вы консультируете, мистер Свинк? -- спросил Безотказэн. -- По вопросам личной безопасности и страхования, мистер Прост, -- без всякого выражения проговорил толстяк. -- Эта библиотека не каталогизирована и не застрахована. Лакомый кусочек для преступных банд, несмотря на все предосторожности. "Карденио" -- только одна из десятка книг, которые я сейчас держу в сейфе внутри библиотеки, а она сама по себе сейф. -- Я и не думал сомневаться в вашей компетентности, мистер Свинк, -- заверил его Безотказэн. Я переключилась на рукопись. На первый взгляд она производила впечатление подлинной. Поспешно натянув хлопчатобумажные перчатки (при осмотре "Карденио" миссис Хатауэй34 у меня даже и мысли об этом не возникло), я пододвинула себе стул и стала просматривать первую страницу. Почерк очень походил на шекспировский, с петельками на "L" и "W" и с энергичными обратными росчерками у "D". К тому же правописание оказалось небезупречным -- еще один хороший знак. Все указывало на подлинник, хотя мне довелось повидать много блистательных подделок. Нашлось немало литературоведов, достаточно разбиравшихся в Шекспире, истории, грамматике и правописании елизаветинских времен, чтобы состряпать фальшивку, однако ни в одной из них не было ни остроумия, ни обаяния Барда. Виктор не уставал повторять, что Шекспира по определению невозможно подделать, ведь подражание убивает вдохновенное творчество, так сказать, лишает его души. Но когда я перевернула первую страницу и прочла список действующих лиц, по спине у меня пробежали мурашки. До того дня мне пришлось прочесть гдето пятьдесятшестьдесят "Карденио", но... Я перевернула страницу и начала читать вступительный монолог главного героя: Любовь моя, о, если б знала ты, Какую боль терплю... -- Это нечто вроде испанских тридцатилетних Ромео и Джульетты, но с несколькими комическими мизансценами и счастливым концом, -- с готовностью объяснил СкоккиМаус. -- Не хотите ли чаю? -- Что?.. Да, спасибо... Граф объяснил, что из соображений безопасности запрет нас, а на случай, если нам чтото понадобится, в библиотеке есть звонок. Стальная дверь захлопнулась, и мы с напарником, забыв обо всем на свете, углубились в чтение. Во вступительном монологе рыцарь Карденио рассказывал зрителям о своей утраченной возлюбленной Люсинде, о том, как после ее свадьбы с вероломным Фердинандом он бежал в горы и превратился в оборванного, жалкого бродягу... -- Господи боже! -- пробормотал Безотказэн, заглядывая в текст через мое плечо, и я полностью с ним согласилась. Подделка или нет, пьеса была великолепна. После монолога следовала ретроспекция, где Карденио и Люсинда обменивались страстными письмами. С точки зрения предполагаемой постановки это напоминало елизаветинский вариант Рока Хадсона с Дорис Дэй, легендарная голливудская пара когда каждый из них красовался в своей части экрана: Люсинда на одном краю сцены читала письмо Карденио, которое он сочинил на другом, и наоборот. Написано было не без юмора. Мы прочли о планах Карденио жениться на Люсинде, о том, как герцог просил его стать наперсником его сына Фердинанда, о безнадежной страсти Фердинанда к Доротее, о поездке в город, где жила Люсинда, и о том, как сердце Фердинанда обратилось к ней... -- Что скажешь? -- спросил Безотказэн, когда мы дочитали до конца второго акта. -- Потрясающе! Никогда ничего подобного не видела! -- Итак, она настоящая? -- Думаю, да, но ведь нам случалось и ошибаться. Я скопирую фрагмент, где Карденио узнает об обмане и о намерении Фердинанда жениться на Люсинде. Пропустим его через стихоанализатор в конторе. И мы снова с головой погрузились в чтение. Синтаксис, размер, стиль -- все казалось совершенно шекспировским! Если исчезнувший на четыре сотни лет "Карденио" и правда всплыл теперь из глубины веков, следовало бы радоваться, однако я не спешила. Да, это событие взбудоражит мир, и все шекспировские фаны и шекспироведы просто свихнутся от счастья, но, с другой стороны, чтото не давало мне покоя. Мой отец говаривал: если некое предположение слишком фантастично, чтобы быть истинным, то обычно как раз оно верным и оказывается. Я поделилась своей тревогой с Безотказэном, но он был настроен менее пессимистично и заметил, что рукопись "Эдуарда II" Марло обнаружили только в тридцатые годы. Да, подобные находки случались и раньше, и все же мне было не по себе. Чай нам так и не принесли -- должно быть, граф забыл о своем обещании. Так что пока мой напарник копировал пятистраничную сцену для стихоанализатора, я от нечего делать осматривала библиотеку -- кто знает, вдруг в этих залежах отыщется еще какое сокровище? В углу комнаты стоял упомянутый большой сейф, в котором, по словам Свинка, хранилось с десяток других редкостей. Я попыталась его открыть, но замок не поддался, поэтому я сделала несколько заметок для Виктора на случай, если он сочтет нужным выдать ордер на принудительное предъявление литературных ценностей. Затем я принялась слоняться по библиотеке, проглядывая книги наугад, и как раз листала сборник новелл Ивлина Во (первое издание), когда в замке повернулся ключ. Едва я успела вернуть том на место, как в дверь просунул голову хозяин имения. Лорд возбужденно заявил, что забыл о "ранее условленной встрече" и потому просит нас извинить его, но работу мы сможем продолжить только завтра. Вошел Свинк, снова запер "Карденио" в сейф, и мы следом за графом пошли по запущенному дому к выходу. Когда мы покидали особняк, к парадной двери подъехали два лимузина "бентли". СкоккиМаус торопливо попрощался с нами и зашагал к первой машине, дабы поприветствовать гостя. -- Ишь ты! -- присвистнул Безотказэн. -- Глядика, кто пожаловал! Из машины в сопровождении двух великановохранников вышел молодой человек. Он обменялся рукопожатием с восторженным СкоккиМаусом. Лицо гостя примелькалось мне по многочисленным телевизионным выступлениям. Это был Хоули Ган, харизматический молодой лидер мелкой партии вигов. Они с графом, оживленно беседуя, поднялись по лестнице и исчезли в СкоккиТауэрс. Мы отъехали от ветхого замка со смешанными чувствами, размышляя о сокровище, которое нам предстояло изучить. -- Твое мнение? -- Скользкое дело, -- отозвался Безотказэн. -- Очень скользкое. Как вещь, подобная "Карденио", могла вдруг всплыть на пустом месте? -- Насколько скользкое по рыбной шкале? Десятка -- колюшка, единица -- китовая акула. -- Кит не рыба, Четверг. -- А китовая акула -- рыба или вроде того. -- Допустим. Тогда... Скажем, дело это скользкое, как рак. -- Рак не рыба, -- возразила я. -- Ну, как морская звезда. -- Тоже не рыба. -- Медуза. -- Попробуй еще раз. -- Четверг, к чему все это? -- Я шучу, Безотказэн. -- А, теперь понимаю, -- скупо обронил он. -- Не смешно. На самом деле отсутствие чувства юмора не слишком портило моего напарника. В конце концов, ТИПА не самая веселая организация. Но Безотказэн вбил себе в голову, будто без чувства юмора невозможно стать полноценным членом общества поэтому я как могла старалась помочь ему. Беда заключалась в том, что он мог прочесть "Троих в лодке", ни разу не хмыкнув, и считал Вудхауза "детским чтивом". Случай был клинический, запущенный и, как я подозревала, лечению не поддающийся. -- Мой напрягометрист предложил мне попробовать силы в качестве эстрадного юмориста, -- сообщил Безотказэн и уставился на меня, ожидая реакции. -- Ну, твое "как вы находите ?гриффин?? -- где оставляю, там и нахожу" для начала неплохо, -- заметила я. Прост непонимающе заморгал. Оказывается, он и не думал шутить. -- Вот, записался на вечер "Мы ищем таланты" в "Счастливом кальмаре" в понедельник. Хочешь послушать мой номер? -- Я вся внимание. Он откашлялся. -- Три муравьеда идут в... Послышался громкий треск, потом хлопок. Нас занесло, но Безотказэну все же удалось выровнять машину. -- Черт! -- выругался он. -- Шина лопнула. Нас тряхнуло еще раз, но теперь мы ехали уже не так быстро, и обошлось без заносов. Безотказэн загнал автомобиль на парковку возле остановки воздушного трамвая "Южный Керни". -- Две покрышки подряд? -- пробормотал он, когда мы выбрались из машины. Мы посмотрели на остатки покрышек, потом друг на друга, а затем на оживленную дорогу: может, тут все прокалываются? Но ни у кого проблем не возникало. Машины спокойно катили себе в обе стороны. -- Как могут обе камеры полететь за десять секунд? Я пожала плечами. Какиелибо версии на сей счет у меня отсутствовали. "Гриффин" у Безотказэна, ко всему прочему, был новехонький. Я водила всю свою сознательную жизнь, и у меня ни разу не лопалась шина, тем более две одновременно. Поскольку запаска у нас имелась только одна, застряли мы крепко. Я предложила позвонить в ТИПАотделение, чтобы прислали эвакуатор. -- Похоже, рация сдохла, -- сообщил Безотказэн, повозившись с микрофоном и настройками. -- Странно. У меня появилось нехорошее предчувствие. -- Не более странно, чем две лопнувшие шины подряд, -- сказала я, направляясь к ближайшей телефонной будке. -- Здравствуйте. Нельзя ли прислать две... -- начала я, когда на другом конце провода сняли трубку, и осеклась. Сверху на телефонеавтомате лежал билет. Я машинально взяла его, и тут же по стальным рельсам над головой как по заказу подкатил воздушный трамвай. -- Что ты там нашла? -- спросил Безотказэн. -- Билет на воздушный трамвай, -- медленно ответила я, кладя трубку на место. В памяти зашевелились смутные образы чегото полузабытого. Это сбивало с толку, но я знала, что делать. -- Я сяду в вагон и посмотрю, что будет. -- Зачем? -- В опасности неандерталец. -- Откуда ты знаешь? Я нахмурилась, пытаясь разобраться в своих ощущениях. -- Не уверена. Как будет "дежавю" наоборот? -- Ээ... "Юважед"? -- Ну, вроде того. Чтото должно произойти, и я в этом замешана. -- Я еду с тобой. -- Нет, Безотказэн. Если бы тебе суждено было ехать со мной, я бы нашла два билета. Покинув ошарашенного напарника, я кинулась на станцию, показала билет контролеру и поднялась по стальным ступеням на платформу в пятидесяти футах над землей. Там никого не было, за исключением сидевшей на скамейке девушки, которая поправляла макияж, глядясь в карманное зеркальце. Она скользнула по мне взглядом, но тут двери вагона с шипением открылись, и я вошла внутрь, гадая, что меня ждет. Глава 4. Пять совпадений, семь Ирм Коэн и один отчаявшийся неандерталец Клонирование неандертальцев было предпринято прежде всего ради получения в качестве подопытных кроликов живых существ, предельно близких по физиологии к человеку, но, согласно букве закона, людьми не являющихся. Эксперимент с восстановленными ДНК клеток из руки homo Llysternef, обнаруженного в торфяном болоте близ местечка Листернев в Уэльсе, завершился беспрецедентным успехом. Впрочем, к разочарованию "Голиафа", даже самые косные представители медицинской науки выступили категорически против проведения опытов над разумными и наделенными членораздельной речью существами. Поэтому первую партию неандертальцев из подопытных кроликов переквалифицировали в пушечное мясо. Однако и этот проект пришлось положить под сукно, поскольку в ходе тренировок обнаружилось, что для военной службы неандертальцам катастрофически не хватает агрессивности. Впоследствии они были постепенно включены в социум как дешевая рабочая сила и торжественно освобождены от уплаты налогов. Поскольку мужчинынеандертальцы оказались бесплодными, а средняя продолжительность жизни неандертальца не превышает пятидесяти лет, о них вскоре забыли, посчитав всего лишь очередным провалом в продолжающейся полосе неудач генной инженерии. (ГЕРХАРД ФОН СПРУТТ. Неандертальцы: возвращение после недолгого отсутствия) Совпадения -- странная штука. Мне нравится история о сэре Эдмунде Годфри, который был найден мертвым в 1678 году в канаве на ГринберриХилл в Лондоне. За его убийство арестовали и повесили троих -- мистера Грина, мистера Берри и мистера Хилла. Мой папа говорит, что большую часть совпадений спокойно можно не принимать во внимание: каждый день вокруг нас происходят миллионы вероятностных пересечений, и некоторые из них иногда всплывают на поверхность, только и всего. "Возьми любого человека на улице, -- говорил он, -- и покопайся в его прошлом. Очень скоро обнаружится множество совпадений, слишком невероятных для того, чтобы быть случайностью". Думаю, он прав, но это не объясняло, как две лопнувшие поблизости от остановки шины и сломанная рация могут привести к находке действительного билета на воздушный трамвай и столь своевременного появления поезда. Некоторые совпадения происходят не случайно, и, помоему, меня как раз накрыло одним из них. Вагон воздушного трамвая оказался совершенно обычным -- чистенький, примерно на сорок посадочных мест, да и стоя в нем могло разместиться немало народу. Двери с шипением закрылись, я села на переднее место, и вскоре под жужжание электромоторов мы легко заскользили над озерами Керни. Раз уж судьба явно привела меня сюда не просто так, я внимательно осмотрелась, пытаясь понять, откуда ждать напасти. Водительнеандерталец держал руку на рычаге и рассеянно глазел сквозь лобовое стекло на открывающуюся с высоты панораму. Время от времени он шевелил бровями и принюхивался. Вагончик был почти пуст -- всего семь пассажиров, все женщины, и ни одной знакомой. -- Третье по вертикали, -- произнесла вдруг коренастая женщина с газетой, обращаясь не то к себе, не то к нам. -- "Раздражающе любопытный", семь букв. Никто не ответил. Тут мы без остановки проплыли мимо станции Криклейд, и крупная, дорого одетая дама громко запыхтела, тыча в водителя зонтиком. -- Эй, ты! -- взревела она, как почуявший близкий шторм капитан. -- Ты в своем уме? Я хотела сойти в Криклейде, черт тебя подери! Водитель с невозмутимым видом пропустил оскорбления мимо ушей и пробормотал извинения. Громогласную даму это не удовлетворило, и она, кипя от злости, принялась тыкать маленького неандертальца зонтиком в бок. Вместо того чтобы закричать от боли, он только поморщился и потянул за какойто рычажок. Дверь кабины закрылась, отделив вагоновожатого от пассажирки. Я встала и вырвала у злобной тетки зонтик. -- Какого?.. -- вознегодовала было она. -- Прекратите, -- перебила я. -- Это недостойно. -- Чушь! -- рявкнула она. -- Это же всегонавсего неандерталец! -- Надоеда! -- вдруг выпалила одна из пассажирок, глядя на рекламный плакат "Гравиметро". Мы со вздорной особой недоумевающе уставились на нее, не понимая, к кому это относится. Женщина посмотрела на нас, вспыхнула и сказала: -- Нетнет. Семь букв, третье по вертикали. "Раздражающе любопытный". -- Прекрасно, -- пробормотала дама с кроссвордом и нацарапала ответ. Я вернула зонтик скандалистке, та продолжала сверлить меня злобным взглядом, покачиваясь на высоких каблуках. Нас разделяло всего два шага, но она не собиралась садиться первой. Я тоже. -- Еще раз тронете неандертальца, и я арестую вас за нападение, -- пообещала я. -- Насколько я знаю, -- ядовито заметила дама, -- согласно закону, неандертальцы относятся к классу животных. И ткнуть неандертальца зонтиком -- все равно что ткнуть мышь! Я начала заводиться, а это всегда не к добру. Того и гляди, сделаю какуюнибудь глупость. -- Возможно, -- признала я. -- Но я могу арестовать вас за жестокое обращение с животными, нарушение спокойствия и еще много за что! Вздорная особа ничуть не испугалась. -- Мой муж -- мировой судья! -- заявила она, словно выложила козырь из рукава. -- Так что я могу устроить вам очень большие неприятности. Как ваше имя? -- Нонетот, -- с готовностью ответила я. -- Четверг Нонетот, ТИПА27. Дамочка заморгала и перестала копаться в сумке в поисках ручки и бумажки. -- Та самая, из "Джен Эйр"? -- спросила она, мгновенно размякнув. -- Я видела вас по телевизору! -- защебетала женщина с кроссвордом. -- Помоему, вы чересчур уж любите вашего дронта, вот что я вам скажу. Могли бы поговорить о "Джен Эйр", "Голиафе" или об окончании Крымской войны. -- Поверьте, я пыталась. Дама на высоких каблуках уловила подходящий момент для отступления, уселась через два ряда позади меня и уставилась в окно. Воздушный трамвай тем временем проехал мимо станции "Броуд Блансдон". Пассажирки ахали, пожимали плечами, цокали языком. -- Я намерена подать жалобу руководству компании воздушных перевозок! -- заявила приземистая дама, наштукатуренная без всякой меры. На коленях у нее восседал сердитый пекинес. -- За невыполнение служебных обязанностей можно схлопотать... Она резко осеклась, когда неандерталец внезапно увеличил скорость. Я постучала в пластиковую дверцу и спросила: -- Что стряслось, приятель? Как бы там ни было, неандерталец уже получил свою сегодняшнюю (или ежедневную) порцию уколов зонтиком. -- Мы едем домой, -- просто ответил он, глядя прямо перед собой. -- Мы? -- недоуменно повторила женщина с зонтиком. -- Нет, мы не едем! Я живу в Криклейде... -- Он имеет в виду себя, -- пояснила я ей. -- Неандертальцы не употребляют местоимения первого лица единственного числа. -- Тупицы! -- прошипела она. Я метнула в нее сердитый взгляд. Скандалистка поняла намек и погрузилась в угрюмое молчание. Я наклонилась к водителю. -- Как тебя зовут? -- Киэлью, -- ответил он. -- Хорошо, Киэлью, скажи мне, в чем дело? Он помолчал немного, мимо окон пронеслась станция "Суиндонский эллинг". Я увидела другой вагон монорельса, свернувший на боковую ветку, и служащих "Воздушных перевозок", подававших нам сигналы, -- стало быть, руководство в скором времени узнает о происходящем. -- Мы хотим быть настоящими. -- Вверг в течь, -- пробормотала приземистая женщина на заднем сиденье, посасывая кончик карандаша и глядя в кроссворд. -- Что вы сказали? -- спросила я. -- "Вверг в течь", -- повторила она, не замечая ничего вокруг. -- Девятое по вертикали, четырнадцать букв. Помоему, это ребус с анаграммой. -- Понятия не имею, -- ответила я, прежде чем вернуться к разговору с Киэлью. -- Как это -- настоящими? -- Мы -- не животное, -- заявил некогда вымерший кузен человека. -- Мы хотим быть охраняемыми -- как дронт, как мамонт, как вы. Мы хотим говорить с главным человеком из "Голиафа" и с кемнибудь из "ЖАБньюс". -- Посмотрим, что можно сделать. Я прошла в конец вагона и сняла трубку аварийного телефона. -- Алло, -- сказала я оператору, -- говорит Четверг Нонетот, ТИПА27. У нас тут ЧП в вагоне номер... ага, шестьодинсемьчетыре. Выслушав описание ситуации, оператор судорожно вздохнула и спросила, сколько пассажиров в вагончике и не пострадал ли кто. -- Семь женщин, я и водитель. Все целы. -- Не забудьте о Фее ДиньДинь! -- воскликнула наштукатуренная толстуха. -- И один пекинес. Оператор заверила меня, что все пути впереди свободны, попросила нас успокоиться и обещала перезвонить. Я хотела объяснить ей, что положение не критическое, но тут связь прервалась. Я снова села поближе к неандертальцу. Стиснув зубы, он напряженно смотрел вперед. Костяшки на сжимающих рычаг пальцах побелели. Мы подъехали к узловой станции Уэнборо, пересекли шоссе М4 и теперь поворачивали на запад. Рядом вцепилась в подлокотники кресла еще одна пассажирка, застенчивая девочка лет пятнадцати в футболке с надписью "Де ла Map". Она была явно напугана. Я улыбнулась, пытаясь ее както успокоить. -- Как тебя зовут? -- спросила я. -- Ирма, -- тихо ответила она. -- Ирма Коэн. -- Чушь! -- рявкнула дама с зонтиком. -- Это я Ирма Коэн! -- И я тоже, -- вмешалась дама с пекинесом. -- И я! -- воскликнула худенькая женщина на заднем сиденье. Некоторое время по вагону разносились звонкие "невероятно!" и "быть не может!". Оказалось, все в вагончике, кроме меня, Киэлью и Феи ДиньДинь, звались Ирма Коэн. Некоторые, как выяснилось, даже состояли в отдаленном родстве. Это было сногсшибательное совпадение, но на сегодня самое приятное. -- Четверг, -- возвестила приземистая дама. -- Да? Но она обращалась не ко мне, она записывала ответ. -- "Вверг в течь" -- "Четверг". Здесь частичная анаграмма, -- объяснила она всем. Зазвенел аппарат аварийной связи. -- Говорит Диана Тантрисс, переговорщик ТИПА9, -- раздался деловой голос. -- Кто на проводе? -- Ди, это я, Четверг. Короткая пауза. -- Привет, Четверг. Вчера вечером видела тебя по телевизору. Похоже, тебя просто преследуют неприятности. Сейчасто что? Я посмотрела на стайку беспечных пассажирок, которые показывали друг другу фотографии своих детей. Фея ДиньДинь заснула, а Ирма Коэн с кроссвордом провозгласила: -- Шестое по горизонтали: наказ при расставании! -- Все в порядке. Немного устала, но все целы. -- Водитель выдвинул требования? -- Хочет поговорить с какойнибудь шишкой из "Голиафа" о правах личности. -- Погоди, он же неандерталец! -- Да. -- Немыслимо! Он совершал насильственные действия? -- Никакого насилия, Ди. Только отчаяние. -- Чтоб его, -- в сердцах сказала Тантрисс. -- Откуда мне знать, как разговаривать с недром? Надо бы завести одного в ТИПАСети. -- Еще он хочет встречи с репортером из "ЖАБньюс". На том конце провода воцарилось молчание. -- Ди! -- Да? -- Что мне сказать Киэлью? -- Скажи ему... ну... скажи, что "ЖАБньюс" высылают машину, чтобы доставить его в генетическую лабораторию "Голиафа" в Рекламмимаунтинз. Там его будут ждать управляющий корпорации, ведущий генетик и команда адвокатов, чтобы договориться о терминах. Как всегда, бесстыдное вранье. -- А честно ли это, Ди? -- Четверг, какое "честно", -- рявкнула Диана, -- когда он захватил воздушный трамвай? Тут восемь жизней под угрозой! Не надо быть победителем в "Назови этот фрукт!", чтобы понять, как поступить. Пацифист этот неандерталец или нет, есть риск, что он может причинить вред пассажирам! -- Не дури! Ни один неандерталец никогда никому не причинял вреда! -- сорвалась я, разъяренная тупостью коллег. -- У вас там что, учебные сборы головорезов из ТИПА14? Не на ком спецназ потренировать? -- Заложники часто начинают сочувствовать своим похитителям, Четверг. Не вмешивайся, мы сами это уладим. -- Ди, слушай внимательно, -- произнесла я едва ли не по слогам. -- Он -- никому -- не угрожал! -- ПОКАне угрожал, Четверг. Пока. Пойми, мы не можем так рисковать. Вот что мы сделаем: направим вас назад на Сиренчестерскую линию. В Криклейде устроят засаду агенты ТИПА14. Как только неандерталец остановит вагон, боюсь, придется его убрать. Отведи всех пассажиров в конец салона. -- Диана, это безумие! Вы убьете его только за то, что он устроил кучке дур веселую поездку по Суиндонскому кольцу? -- Неандертальцев не убивают. Их убирают. Это большая разница, и, кроме всего прочего, закон очень суров к угонщикам. -- Он не угонщик. Он просто растерянный выморочник! -- Извини, Четверг, ничем помочь не могу. Я зло бросила трубку. Вагончик уже повернул назад к Сиренчестеру. Мы пролетели станцию имени Бернарда Шоу -- к великому удивлению ожидавших на перроне -- и вскоре двинулись на север. Я вернулась к водителю. -- Киэлью, ты должен остановиться в Партоне. Он в ответ только хмыкнул. Я не могла понять, обрадовало его мое заявление или огорчило, поскольку оттенки неандертальской мимики по большей части недоступны для людей. Несколько мгновений вагоновожатый смотрел на меня, затем спросил: -- У вас есть ребенки? Следовало немедленно сменить тему. Обреченность на бесплодие -- вот что горше всего оплакивали неандертальцы и чего они никак не могли простить своим хозяевам Homo sapiens. He пройдет и тридцати с лишним лет, как последние неандертальцы, появившиеся в результате генетического эксперимента, состарятся и умрут. Если, конечно, "Голиаф" не наделает еще. Они снова вымрут, и вряд ли даже его демарш способен этому помешать. -- Нет, у меня нет детей, -- торопливо ответила я. -- У нас тоже, -- сказал Киэлью, -- но у вас есть выбирание. У нас нет. Нас не надо было возрождать. Это жестоко. Нас возродили, чтобы мы таскали чемоданы для сапиенсов, жили без ребенков и получали тыктык зонтиком. Он тоскливо уставился в пустоту. Быть может, перед его внутренним взором проносилась счастливая жизнь тридцать тысяч лет назад, когда никто не запрещал ему охотиться на гигантских травоядных и поедать их мясо в относительной безопасности своей пещеры. Он сказал, что едет домой... Чтобы попасть домой, ему надо было кануть обратно в небытие. Он не хотел причинить зла никому из нас и никогда не причинил бы. Он не мог причинить зла даже самому себе и потому решил доверить это ТИПАагентам. -- Прощай. Я чуть не подпрыгнула от того, как было произнесено это слово -- словно окончательный приговор. Но, обернувшись, поняла, что это всего лишь мадам Коэн с кроссвордом. Она отгадала последнее слово. -- Наказ при расставании -- "прощай"! -- радостно бормотала она. -- Прощай! Прощай! Кончено! Мне это не понравилось. Ни чуточки. Три разгадки из кроссворда были: "надоеда", "Четверг" и "прощай". Опять совпадение. Не лопни шины, не найдись билет, вряд ли я сидела бы сейчас в воздушном трамвае. Все в салоне носили фамилию Коэн. А тут еще этот кроссворд. Но "прощай"? Если все пойдет по ТИПАплану, то единственное существо, которое может принять данное восклицание на свой счет, это Киэлью... Тут мы без остановки миновали Партон, и мне стало не до совпадений. Я попросила всех перейти в заднюю часть салона и, как только пассажирки столпились в хвосте, подошла к кабине водителя. -- Послушай, Киэлью. Если не будешь делать резких движений, они, возможно, и не откроют огонь. -- Мы про это думали, -- сказал неандерталец, доставая из кармана комбинезона игрушечный пистолет. В полумиле впереди возникла станция Криклейд. -- Они будут стрелять. Мы вырезали его из мыла. Из мыла "Дав", Dove (англ.) -- голубь. Символ мира и кротости -- добавил он. -- Нам показалось, в этом есть ироничность. Мы на полной скорости мчались к Криклейду. Я заметила машины ТИПА14 на дороге и отряд спецназа в черном на платформе. До остановки оставалось ярдов сто, когда электричество вдруг отключилось, вагон затормозил и медленно пополз к станции. Дверь в кабину открылась, и я протиснулась внутрь, схватила мыльный пистолет и швырнула на пол. Киэлью не погибнет, по крайне