-- Что скажете? -- обратилась я к Харрису. -- Помоему, он искренне возмущен. -- Действительно. Но он выигрывает от этого меньше, чем Ган. -- Вы правы. Ставлю на Гана. -- О чем вы? -- возмутился политик. -- Эта рукопись -- сокровище мировой литературы! Как я могу легально ее продать? Может, вы и рассчитываете уйти с ней, но я скорее умру, чем позволю вам присвоить жемчужину, принадлежащую всему человечеству! -- Даже не знаю, -- сказала я. -- Ган тоже весьма убедителен. -- Не забывайте, он политик. -- Конечно, -- воскликнула я, щелкнув пальцами. -- Совсем из головы вон. А если ни тот ни другой? Не успел Харрис и рта раскрыть, как нас оглушил страшный грохот, тут же перекрытый взрывом совсем рядом, возможно у входа в замок. Следом донесся низкий утробный вой, а затем отчаянный вопль смертельно испуганного человека. У меня мурашки по спине побежали, да и все остальные явно ощутили то же самое. Даже невозмутимый Раффлз на минуту отвлекся, а затем возобновил работу, но уже куда поспешнее. -- Кот! -- воскликнул Твид. -- Что происходит? ( -- Возможно, я ошибаюсь, но с юговостока надвигается Искомая Зверь. Она в ста ярдах и продолжает приближаться.) -- Искомая Зверь?! Бет Глатисант? Немедленно вызывай короля Пеллинора! ( -- Он сейчас в романе "Миддлмарч". Я пытаюсь добраться до него по комментофону, но ты же знаешь, он глуховат.) -- Искомая Зверь? -- переспросила я. -- Что, плохо дело? -- Плохо? -- отозвался Харрис. -- Да хуже не бывает. Представьте себе абсолютное зло, невыносимую мерзость, тошнотворный ужас -- и, если преисполнились страха, спасайтесь бегством. Зверь Искомая появилась в устной традиции еще до изобретения письменности, это воплощение самого темного и смрадного ужаса, какой только способен родиться в самых мрачных укромных уголках человеческого подсознания, сочетание всевозможных отвратительных свойств, смешанное в одном зловонном котле. У нее много имен, но цель всегда одна -- нести смерть и разрушение. Стоит ей выбить дверь, и все мы -- покойники. -- Ей по силам выломать такую дверь? -- Ничему и никому пока не удавалось остановить Зверь Искомую -- за исключением Пеллинора. Он годами на нее охотится! Харрис повернулся к Гану и СкоккиМаусу. -- Но ее появление весьма знаменательно, и вот почему: один из вас -- ненастоящий. Он призвал Искомую Зверь. И я хочу знать кто! Ган и СкоккиМаус посмотрели на Твида, потом на меня, потом друг на друга и наконец на дверь, изза которой доносился низкий утробный вой. Легкий пулемет на подступах к замку умолк, а когда тварь пробилась сквозь главный вход, подтаскивая свою омерзительную тушу к библиотеке, мы услышали треск разлетающихся в щепки деревянных панелей. -- Кот! -- снова позвал Твид. -- Где этот чертов Пеллинор? ( -- Он не отвечает. Знаешь, это мне напоминает времена, когда Демогоргона встретилась с Медузой на конкурсе тысяча девятьсот двадцать третьего года "Мисс Мерзость"...) -- Попробуй еще с ним связаться, -- пробормотал Твид. -- У нас всего несколько минут. Мисс Нонетот, идеи есть? Навскидку идей не было. Когда в двух шагах от тебя снаружи беснуется порожденная коллективным бессознательным отвратительная тварь, рядом внутри прикидывается настоящим выдуманный персонаж, а ты торчишь посредине и в голове свербит единственная мысль: "А что я тут, собственно, делаю?" -- творческий процесс идет туговато. Я промямлила извинение и покачала головой. Искомая Зверь с грохотом и скрежетом преодолевала коридор под вопли ужаса и отдельные винтовочные выстрелы. -- Раффлз! -- взвыл Твид. -- Долго еще? -- Пару минут, старина, -- не отрываясь от дела, ответил медвежатник. Он отложил дрель, взял кусочек пластилина, прилепил его к стенке сейфа и начал заливать дырку чемто вроде жидкого азота. Сражение за дверью разгоралось. Крики, взрывы гранат, вопли, автоматные очереди, а затем страшный грохот, от которого содрогнулся потолок и посыпались с полок книги. Потом все стихло. Мы переглянулись. И тут из коридора послышался тихий стук, словно ктото потюкал в дверь наконечником копья. Пауза. Потом снова. -- Слава богу! -- облегченно выдохнул Твид. -- Наверное, король Пеллинор прискакал и отогнал тварь. Нонетот, откройте дверь. Но я повиноваться не спешила, поскольку опасалась отвратительных тварей из темных глубин коллективного подсознания. И правильно. Следующий удар был посильнее. А следующий еще сильнее. Дверь библиотеки содрогнулась. -- Черт! -- воскликнул Твид. -- Почему эти пеллиноры никогда не появляются вовремя? Раффлз, у нас мало времени... -- Всего пару минут, -- спокойно отозвался Раффлз, постукивая по дверце сейфа молоточком, пока Банни тянул на себя латунную рукоятку. Мы с Харрисом переглянулись. Дверь прогнулась под тяжелым ударом, вороненая сталь треснула, колесо замка слетело и упало на пол. Вопрос заключался не в том, прорвется ли Зверь в библиотеку, а в том -- когда. -- Ладно, -- неохотно процедил Твид, хватая меня за руку перед прыжком, -- кончаем. Раффлз, Банни, уходим! -- Еще секунду, -- ответил медвежатник со своим обычным спокойствием. Раффлз привык к жестким временным рамкам и не любил оставлять вскрытие незавершенным, вне зависимости от возможных последствий. Стальная дверь снова дрогнула, щель угрожающе зияла -- Искомая Зверь с оглушительным треском бросалась на последнюю преграду. Книги рушились с полок, поднимая клубы пыли, а в воздухе начало распространяться зловоние. И тут, когда чудовище изготовилось для очередного удара, мне вдруг пришла в голову мысль, которую я безуспешно ловила последние полчаса. Идея. Я поманила к себе Твида и шепотом изложила ему свой план. -- Нет! -- заявил он. -- А что, если?.. Я объяснила повторно, и он улыбнулся. И понеслось... -- Один из вас -- вымышленный персонаж, -- заявила я, глядя на Гана и СкоккиМауса. -- И мы должны выяснить, кто именно, -- подхватил Твид, держа обоих под прицелом. -- Может, Хоули Ган, -- продолжила я, не сводя глаз с Гана, который ответил мне яростным взглядом, явно не понимая, к чему я клоню. -- ...неудачливый правый политик... -- ...яростный сторонник войны... -- ...и ограничений гражданских свобод? Как только я замолкала, вступал Твид, и наоборот. Мы все увеличивали темп, не давая им опомниться, под нескончаемый рев Звери и стук молоточка Раффлза. -- Или, может, лорд СкоккиМаус... -- ...аристократ старого закала, жаждущий... -- ...вернуть... -- ...былые права с помощью... -- ...своего приятеля из партии вигов? -- Но важнее всего, что весь этот диалог... -- ...который мы гоняем тудасюда... -- ...вымышленный персонаж... -- ...отследить не способен и не знает... -- ...кто из нас сейчас говорит. -- Знаете, в этой заварухе мы сами уже запутались! Дверь опять содрогнулась. Мимо моего виска просвистел осколок стали. Массивные створки почти поддались, еще удар -- и тварь бросится на нас. -- Так что мы зададим вам очень простой вопрос: кто из нас сейчас говорит? -- Да вы же! -- взвыл СкоккиМаус, указывая на меня, и это было правильно. Ган, книжное происхождение которого раскрылось изза его неспособности отслеживать диалог без авторской речи, показал на Твида. Он быстро поправился, но оказался недостаточно ловок для политика и сам это осознал. Его буквально затрясло от злости. От очаровательных манер и следа не осталось: едва мы захлопнули мышеловку, как его учтивость сменилась грубостью, вежливость -- беспомощными угрозами. -- Слушайте, -- прорычал Ган, пытаясь овладеть ситуацией, -- вы слишком далеко зашли! Только попробуйте взять меня под арест, я вам такое устрою! Один звонок по комментофону, и вы оба навсегда отправитесь в Оксфордский словарь граммазитов ловить! Но Твид тоже был не робкого десятка. -- Я затыкал дыроляпы в "Дракуле" и "Бигглз летит на восток", -- спокойно ответил он. -- Меня нелегко запугать. Отзови Зверь и руки на голову. -- Оставьте мне "Карденио" до завтра, только до завтра! -- взмолился Ган, резко сменив тактику и принужденно улыбаясь. -- Вы получите все, что пожелаете! Власть, деньги, графский титул, Корнуолл, каникулы по программе обмена персонажами в романе Хемингуэя -- только скажите, и Ган все сделает! -- Вам меня не подкупить, мистер Ган, -- ответил ему Твид, крепче сжимая пистолет. -- Последний раз говорю... Но Ган не собирался сдаваться -- ни живым, ни мертвым. Он послал нас обоих в двенадцатый круг ада и растворился, как только Твид выстрелил. Пуля засела в полном комплекте журнала "Панч". В тот же миг дверь сорвалась с петель. Но вместо смрадной адской твари из самых мерзких глубин коллективного бессознательного в комнату ворвалась струя ледяного воздуха, явственно отдающего смертью. Искомая Зверь исчезла так же быстро, как и ее хозяин, вернувшись в фольклор и в книги, имевшие несчастье о ней упомянуть. -- Кот! -- завопил Твид, пряча пистолет в кобуру. -- У нас книгобежец! Мне нужны книгончие! Срочно! ( -- Высланы!) СкоккиМаус с совершенно обалдевшим видом бессильно опустился на первый подвернувшийся стул. -- Вы хотите сказать, -- недоверчиво начал он, заикаясь на каждом слове, -- что Ган... -- ...вымышленный персонаж, да, -- закончила за него я, положив ему руку на плечо. -- То есть "Карденио" не хранился все это время в библиотеке моих предков? -- уточнил он, и его смятение уступило место печали. -- Мне очень жаль, милорд, -- сказала я. -- Ган украл рукопись. А вашу библиотеку использовал для прикрытия. -- На вашем месте, -- добавил Твид отнюдь не так мягко, -- я бы отправился наверх и сделал вид, будто все проспал. Вы никогда не видели нас, ничего не слышали и ничего не знаете о том, что здесь произошло. -- Готово! -- воскликнул Раффлз, повернув рукоятку и вытряхнув замерзший замковый механизм. Сейф со скрипом открылся. Раффлз передал нам рукопись, а потом исчез вместе с Банни в своей книге, получив от беллетриции только благодарность за ночную работу -- весьма ценную по их сторону закона. Я вручила "Карденио" Твиду. Он с благоговением взял пьесу и улыбнулся, а это случалось редко. -- Ловушка с диалогом без авторской речи -- отличная идея, Нонетот. Может, мы еще и сделаем из вас агента беллетриции, кто знает? -- Спасибо... -- Кот! -- снова взревел Твид. -- Да где эти чертовы книгончие? ( -- С минуты на минуту прибудут, Твидушка.) Из пустоты материализовалась огромная псина с унылой мордой, несколько раз пособачьи безнадежно вздохнула, а затем с видом опытного профессионала начала обнюхивать разбросанные на полу книги. Твид взял ее на поводок. -- Если бы я принадлежал к той породе людей, кто просит извинения, -- признался он, сдерживая ищейку, которая учуяла запах одного из характерных ругательств Гана и взяла неверный след, -- то у вас попросил бы точно. Вы не пойдете вместе со мной ловить Гана? Соблазн был велик, но я вспомнила папино предсказание, да и о Лондэне не следовало забывать. -- Мне завтра мир спасать, -- ответила я, сама подивившись решительности своего заявления. Но Твид и бровью не повел. -- Ого! Ладно, в другой раз. Ищи, вперед! Книгончая возбужденно гавкнула и рванула с места. Харрис обреченно вцепился в поводок, и оба исчезли в клубах пыли и запахе горящей бумаги. -- Полагаю, -- мрачно произнес лорд СкоккиМаус, прервав молчание, -- это означает, что я так и не войду в правительство Гана? -- Не стоит слишком доверять политикам, -- ответила я. -- Может, вы и правы, -- согласился он, вставая. -- Ладно. Спокойной ночи, мисс Нонетот. Я ничего не видел, ничего не слышал, так? -- Совсем ничего. СкоккиМаус вздохнул и окинул взглядом то, что осталось от внутреннего убранства его дома. Он протиснулся сквозь покореженную стальную дверь и обернулся ко мне. -- Я всегда очень крепко сплю. Заходите какнибудь на чай с булочками, ладно? -- Спасибо, сэр, непременно зайду. Спокойной ночи. СкоккиМаус вяло махнул рукой и скоро скрылся гдето в недрах замка. Я улыбнулась про себя, вспомнив, как ловко догадалась раскрыть истинную природу Гана. Полагаю, литературному персонажу не такто просто оказаться в кресле премьерминистра, но не следовало забывать, что он все же приобрел огромную власть вне мира литературы, -- вдруг я услышу о нем еще раз? В конце концов, виги все еще существуют, с лидером или без. Но Твид профессионал, он его и сам поймает, к тому же у меня есть и другие дела. Преодолев искореженные двери, я выглянула в коридор. От фасада СкоккиТауэрса мало что осталось. Потолок обрушился, а место сражения Звери с отборными бойцами ТИПА14 превратилось в настоящие руины. Я пробиралась по разгромленному коридору, рассматривая глубокие борозды, оставленные в полу ее когтями, и выбоины на стенах от ее свинцовой шкуры. Остатки оперативников ТИПА14 отступили для перегруппировки, и мне удалось под шумок выскользнуть. В ту ночь в бою с Искомой Зверью полегли девять ребят. Всем участникам следовало бы дать ТИПАЗвезду за отвагу перед лицом Жуткого Иного. Удаляясь по гравиевой дорожке от развалин СкоккиТауэрса, я увидела скачущего галопом всадника на белом коне. С острым копьем наперевес он приближался ко мне, а за ним с возбужденным лаем мчался белый пес. Я помахала королю Пеллинору, и тот остановился. -- А! -- вскричал он, поднимая забрало и глядя на меня сверху вниз. -- Девица Нонетот! Вы видели Искомую Зверь, да? -- Боюсь, вы ее упустили, -- сказала я. -- Мне очень жаль. -- Какая досада, -- печально произнес Пеллинор, упирая копье в стремя. -- Вот ведь незадачато, а? Но я ее найду. Участь Пеллинора -- загнать жуткую тварь! Вперед! Он пришпорил коня и понесся галопом через парк СкоккиТауэрса. Копыта коня выбивали из земли клочья дерна, а за конем с диким лаем несся белый пес. Я вернулась домой, позвонила инкогнито в редакцию "Крота" и предложила проверить, существует ли еще "Карденио". Квартира попрежнему осталась за мной, следовательно, Лондэн не вернулся. Хватило же у меня наивности поверить обещаниям "Голиафа"! Хорошо посидеть в темноте, но даже дуракам надо отдыхать, и я отправилась спать -- из соображений безопасности под кровать. И правильно сделала: часа в три ночи заявились голиафовцы, все осмотрели и ушли. На всякий случай вылезать я не стала и опять оказалась права, потому что в четыре утра притопали ТИПАагенты и проделали то же самое. Уверенная, что больше ко мне никто не пожалует, я выползла из укрытия, забралась в постель и продрыхла до десяти утра. Глава 31. Глазурь "Мечта" С тех пор как были открыты калории и "содержание сахара", царство пудингов понесло тяжелые потери. В былые дни люди честно и невинно наслаждались прелестью хорошего глазированного пудинга, подлинным сливочным мороженым и славной румяной выпечкой. Вкусы, однако, меняются, и миру сластей часто приходилось несладко. Его вынудили основательно перестроиться, чтобы идти в ногу со временем. Если обычная колбаса и простое жаркое сумели удержаться в национальной кухне, то пудингу пришлось приложить неимоверные усилия, дабы подстроиться под наши вкусы. От низкокалорийных до вообще обезжиренных, от пудингов без сахара до пудингов без вкуса -- что будет дальше, одному богу известно... (ХЛОПНИ ШКАЛЛИК. Будьте милосердны к родным десертам) Уписывая завтрак, я осторожно поглядывала в окно. На углу стоял черный "паккард" ТИПА. Несомненно, агенты рассчитывали подловить меня на выходе. Через дорогу виднелась другая машина, на сей раз характерно синего голиафовского цвета. Мистер Хренс курил, присев на капот. Я включила телевизор и стала смотреть новости. Репортаж о нападении на СкоккиТауэрс явно подвергся цензуре, но в нем всетаки сообщали, что неизвестная "организация" прорвалась к входу в здание, убила нескольких агентов ТИПА14 и похитила "Карденио". Лорда СкоккиМауса допросили, он утверждал, что крепко спал и ничего не слышал. Хоули Ган попрежнему числился пропавшим без вести, а первые предварительные итоги выборов показали, что Ган и виги ожиданий не оправдают. Без "Карденио" мощное шекспирианское лобби вновь прониклось симпатией к нынешней администрации, обещавшей силами Хроностражи уберечь от сноса старый шекспировский дом в Стратфорде. Драматическое падение Гана вызвало у меня кривую усмешку, но мне было жаль ребят, погибших в бою с Искомой Зверью. Я побрела на кухню. Пиквик с укоризной посмотрела на меня, а потом на свою пустую миску. -- Извини, -- пробормотала я, насыпая ей сухофруктов. -- Как яйцо? -- Плокплок, -- ответила моя любимица. -- Ладно, успокойся. Я просто спросила. Я заварила еще чаю и села поразмыслить. Согласно папиным прогнозам нынче вечером миру придет конец, но произойдет это в действительности или нет, я понятия не имела. А вот ТИПА и "Голиаф" за мной охотились точно, и мне предстояло обвести их вокруг пальца или надолго залечь на дно. Я до вечера расхаживала по квартире, пытаясь выработать оптимальный план действий. Подробно описала все события последних дней и спрятала записи за холодильником -- так, на всякий случай. Я надеялась, что меня навестит папа, но проходили часы, а окружающий мир все не менялся. Машины "Голиафа" и ТИПА в полдень сменились другими, и на закате мной окончательно завладело отчаяние. Неужели придется целую вечность просидеть в квартире? Довериться я могла только Безотказэну и Джоффи -- и, возможно, еще Майлзу. У меня уже созрело решение выбраться и позвонить напарнику из телефонной будки, и тут внизу ктото нажал кнопку домофона. Я быстро выскользнула из квартиры и помчалась вниз по лестнице. Если успею спуститься и уйти черным ходом, то, может быть, повезет улизнуть. Но тут случилось непредвиденное. Соседка как раз выходила и открыла дверь. -- К мисс Нонетот. ТИПАСеть, -- донесся снизу суровый голос. Я выругалась, услышав, как миссис Хворостайн ответила: -- Четвертый этаж, вторая дверь налево. Пожарный выход был прямо на виду у ТИПАоперативников и "Голиафа". Я опрометью бросилась назад в квартиру и обнаружила, что второпях захлопнула за собой дверь. Спрятаться было негде, кроме как за худосочным фикусом в кадке, поэтому я открыла почтовый ящик и прошипела: -- Пиквик! Она вышла из спальни в прихожую и уставилась на меня, склонив голову набок. -- Хорошо. Слушай. Я знаю, Лондэн считал тебя умницей, и если ты сейчас не сделаешь того, о чем я тебя попрошу, меня схватят, а тебя отправят в зоопарк. Теперь найди мои ключи. Пиквик с сомнением уставилась на меня, потом подошла чуть ближе, расслабилась и защелкала клювом. -- Дада, это я. Дам тебе зефира, сколько хочешь, только найди мои ключи. Ключи. Пиквик послушно стояла на одной ноге. -- Черт, -- выругалась я. -- А, Нонетот! -- послышался сзади чейто голос. Я выпрямилась, бессильно уткнулась лбом в дверь и захлопнула крышку почтового ящика. -- Привет, Корделия, -- тихо сказала я, не оборачиваясь. -- Ну ты и заставила нас побегать! Я немного подождала, обернулась и выпрямилась. Оказывается, Торпеддер притащила на хвосте не агентов, а победителей своей викторины, супружескую пару. Может, все не так и плохо, как мне казалось. Я обняла ее за плечи и отвела в сторону, чтобы гости меня не слышали. -- Корделия... -- Дилли. -- Дилли... -- Да, Чет? -- Что говорят в конторе? -- Ну, дорогая, -- ответила Корделия, -- приказ о твоем аресте попрежнему действителен только внутри ТИПА: Скользом надеется, что ты объявишься. А "Голиаф" на всех углах трубит, будто ты похитила у него какойто чрезвычайно важный промышленный секрет. -- Все это вранье, Корделия. -- Я знаю, Четверг. Но у меня есть дело, и я не могу его игнорировать. Ты готова прямо сейчас пообщаться с моими гостями? Терять мне было нечего, и мы вернулись к победителям, увлеченно изучавшим рекламку гравиметре. -- Четверг Нонетот, это Джеймс и Катя Кекс, в Суиндоне они проводят медовый месяц. -- Поздравляю, -- сказала я, пожимая им руки. -- Медовый месяц в Суиндоне? Наверное, у вас в жизни одни розы. Корделия пихнула меня локтем и нахмурилась. -- Я бы пригласила вас на кофе, но, к сожалению, захлопнула дверь. Джеймс порылся в кармане и достал связку ключей. -- Это не ваши? Я нашел их на дорожке у входной двери. -- Вряд ли... Но это оказались мои ключи. Те самые, потерянные несколько дней назад. Я отперла дверь. -- Прошу. Это Пиквик. Не подходите к окнам, за мной следят люди, с которыми мне не хотелось бы встречаться. Они закрыли за собой дверь, и я пошла на кухню. -- Когдато и у меня был муж, -- сказала я, выглядывая из кухонного окна. Не стоило беспокоиться: обе машины и их пассажиры стояли на том же месте. -- Надеюсь, мне еще удастся вернуть себе статус замужней женщины. Вы сочетались браком в Суиндоне? -- Нет, -- ответила Катя. -- Мы собирались получить благословение в церкви Божьей Матери Омаров, но... -- Но что? -- Опоздали к назначенному времени. -- А, -- откликнулась я, задумавшись над странным совпадением: Джеймс ключи нашел, тогда как остальные их просто не заметили. -- Могу я задать вам вопрос, мисс Нонетот? -- Зовите меня Четверг. Минуточку. Я нырнула в гостиную за энтроскопом и, возвращаясь к гостям, встряхнула его. -- Четверг, -- продолжал Джеймс, -- мне вот интересно... -- Черт! -- воскликнула я, глядя на узор из зерен риса и чечевицы. -- Опять! -- Мне кажется, ваша птичка хочет есть, -- заметила Катя, когда Пиквик принялась изображать умирающего с голоду дронта, брякнувшись на кухонный пол. -- Она просто клянчит зефиринку, -- рассеянно ответила я. -- Хотите, угостите ее. Банка на холодильнике. Катя поставила сумку и потянулась за стеклянной банкой. -- Простите, Джеймс, о чем вы говорили? -- Ага. Кого вы... Но уже я не слушала. Мой взгляд был прикован к кухонному окну. Внизу у парадной сидела на скамеечке ярко одетая женщина лет двадцати с небольшим и читала модный журнал. -- Аорнида, -- прошептала я, -- ты меня слышишь? Она обернулась, и волосы у меня на голове стали дыбом. Вне всякого сомнения -- она. Мисс Аид улыбнулась, помахала мне рукой и показала на часы. -- Это она, -- прошептала я. -- Чтоб ее разорвало, это она! -- ...вот что я хотел спросить, -- закончил молодой человек. -- Простите, Джеймс, я прослушала. Я встряхнула энтроскоп, но никакого узора не заметила. Как ни велика опасность, гром грянет не сейчас. -- Вы чтото хотели спросить, Джеймс? -- Да, -- ответил он с некоторым раздражением. -- Меня интересует... -- Осторожнее! Но было поздно. Стеклянная банка с зефирчиками выскользнула у Кати из рук и грохнулась на стол -- прямо на пакетик с розовым желе, предвещавшим конец света. Банка уцелела, а вот пакетик -- нет. И Катю, и меня, и Корделию, и Джеймса с ног до головы облепила липкая сладкая масса. Новобрачному пришлось хуже всех: здоровенный комок отлетел ему прямо в лицо. Он хрюкнул. -- Вот, возьмите. -- Я протянула ему кухонное полотенце с изображением семи чудес Суиндона. -- Это что еще за фигня? -- спросила Корделия, протирая платье мокрой салфеткой. -- Чтоб я знала. Но Джеймс облизнул губы и улыбнулся: -- Я скажу вам, что это такое. Это глазурь "Мечта". -- Глазурь "Мечта"? -- удивилась я. -- А вы уверены? -- Конечно. С земляничным запахом. Я ее всюду узнаю. Я сунула палец в желе и попробовала. Конечно, это была глазурь "Мечта". Если бы наши аналитики иногда задумывались о целом, а не о молекулах, то сумели бы это и сами определить. Но открытие натолкнуло меня на мысль. -- Глазурь "Мечта"? -- громко повторила я, глядя на часы. Жизни на Земле осталось ровно восемьдесят семь минут. -- Как может целый мир превратиться в глазурь? -- Может, Майкрофт знает? -- предположил Джеймс -- Вы гений! -- ткнула я пальцем в заляпанного пудинговой глазурью победителя викторины. Что говорил перед уходом Майкрофт о своей научноисследовательской работе в "ОбПол"? Что он разрабатывает бесконечно малые механизмы, наномеханизмы чуть больше клетки, синтезирующие пищевые белки из отходов? Банановый торт из мусора? Может, у него в лаборатории произойдет несчастный случай? В конце концов, зачем наномеханизмам прекращать синтез бананового торта, если они уже начали? Я выглянула из окна. Аорнида исчезла. -- У вас есть машина? -- Конечно, -- ответил Джеймс. -- Вам придется отвезти меня в "ОбПол". Дилли, мне нужен твой костюм. Корделия взглянула на меня подозрительно. -- Зачем? -- За мной следят. Увидят, что трое ко мне вошли и трое же вышли, и примут меня за тебя. -- Никогда, -- возмущенно ответила Корделия. -- Разве только ты согласишься на все мои интервью и банкеты с прессой. -- Как только я появлюсь на публике, мне либо "Голиаф", либо ТИПА, а то и оба сразу башку оторвут. -- Может, и так, -- медленно проговорила Корделия, -- но я не дура упускать такую возможность. Все интервью и все появления на публике по моему первому требованию, причем в течение целого года. -- Двух месяцев, Корделия. -- Полугода. -- Трех месяцев. -- Ладно, -- вздохнула она. -- Три месяца, но тебе придется вести передачу "Четверг Нонетот: видеокурс выживания в книге" и участвовать в кинопроекте Гарри "Дело Джен". -- Договорились. Мы с Корделией обменялись одеждой. Мне было очень непривычно в ее просторном розовом свитере, короткой черной юбке и на высоких каблуках. -- Не забудь перуанские "бусы любви", -- сказала пиарщица, -- и мой пистолет. Бери. -- Простите, мисс Торпеддер, -- возмущенно вклинился Джеймс. -- Вы обещали, что я смогу задать вопрос мисс Нонетот! Корделия ткнула в него наманикюренным пальчиком и прищурилась. -- Слушай сюда, парень. Сейчас вы оба ТИПАсотрудники на задании, и задание это -- чтото вроде бонуса. Жалобы есть? -- Нннну, вроде нет, -- заикаясь, ответил Джеймс. Я вывела их из дома, прошмыгнув мимо поджидавших меня агентов "Голиафа" и ТИПА. Копировать походку и жесты Корделии оказалось весьма непросто, но они даже и не взглянули в нашу сторону. Вскоре мы уже сидели во взятом напрокат "студебеккере" молодоженов, и я указывала путь, на ходу переодеваясь в свою одежду. -- Четверг? -- спросил Джеймс. -- Да? -- ответила я, высматривая Аорниду и встряхивая энтроскоп. Энтропия вроде держалась на отметке "немного странно". -- А кто отец яйца Пиквик? Иногда мне задавали странные вопросы. Но он вез меня через весь город и, с моей точки зрения, заслуживал некоторой поблажки. -- Думаю, какойнибудь дикий дронт из парка. С месяц назад я застала Пиквик в миленьком укромном местечке под эстрадой с огромным дронтомсамцом. Кавалер Пиквик целую неделю влюбленно щелкал клювом у нас под окном, но неизвестно, было между ними чтото или нет. Я ответила на ваш вопрос? -- Думаю, да. -- Отлично. Ладно, остановите здесь. Дальше я пойду пешком. Они высадили меня у обочины, я поблагодарила их, а потом пустилась бегом по улице. Уже стемнело, зажглись уличные фонари. Не похоже, что миру осталось двадцать шесть минут, но вряд ли о конце света заранее объявят по телевидению. Глава 32. Конец привычной жизни Когда попытка вернуть Лондэна провалилась, предотвращение грядущего Армагеддона перестало казаться таким уж волнующим. Это потом собственный вклад в спасение мира стал поражать мое воображение. Говорят, труднее всего спасать мир впервые, хотя лично мне это всегда представлялось непростым делом, но в тот раз -- не знаю. Возможно, потеря Лондэна притупила мои чувства и не позволила поддаться панике. Может, голова у меня была забита другим и это мне помогло. (ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ. Личные дневники) "Объединенное Пользопричинение" располагалось в большом комплексе зданий на летном поле в Страттоне. Конечно, оно строго охранялось, но меня выручали совпадения: когда я вошла на пропускной пункт, всех трех охранников кудато отозвали и мне удалось просочиться внутрь незамеченной. У меня вдруг почемуто заныла рука, я потерла ее и двинулась по указателям в конструкторский отдел "Майкротеха". Я толькотолько задумалась, как бы мне попасть в закрытое здание, как за спиной у меня раздался голос. От неожиданности я подскочила. -- Привет, Четверг! Это был Уилбур, занудный отпрыск Майкрофта. -- Некогда объяснять, Уилл, мне нужно в лабораторию нанотехнологий. -- Зачем? -- спросил он, поигрывая ключами. -- Сейчас будет авария. -- Это совершенно невозможно! -- фыркнул мой кузен, распахивая двери, за которыми уже вспыхивали красные огни и пронзительно выла сирена. -- Господи! -- воскликнул он. -- Да что же это такое? -- Вызови когонибудь. -- Сейчас. Уилбур схватил телефонную трубку. Как и следовало ожидать, аппарат не работал. Он попытался позвонить по другому, однако все они вышли из строя. -- Я побегу за помощью! -- крикнул он, хватаясь за дверную ручку, Но она осталась у него в руке. -- Что за... -- Энтропия падает с каждой секундой, Уилл. У вас в какомнибудь эксперименте используется глазурь "Мечта"? Он провел меня в кабинет, где в воздухе под действием мощных магнитов висела капелька розового желе. -- Да вот она. Первая в своем роде. Конечно, все пока на стадии эксперимента. У нас коекакие проблемы с прерыванием процесса: система не слушает команд. Как только эта штука начнет преобразовывать материю в глазурь, она уже не остановится. Я посмотрела на часы: нам осталось какихнибудь двенадцать минут. -- А почему установка сейчас не работает? -- Магнитное поле обездвиживает наномеханизм, а охлаждающей системе задана температура на десять градусов ниже активационной. Что за черт? Свет замерцал. -- Неполадки в энергосистеме. -- Ничего, Четверг, тут три запасных генератора, они же не могут выйти из строя одновременно, это было бы невероятным... -- ...совпадением. Да. Я знаю. Но они выйдут из строя. Произойдет самое большое, самое грандиозное -- и самое последнее -- совпадение. -- Четверг, это невозможно! -- Сейчас все возможно. Мы находимся в самом эпицентре изолированного высокосовпадательного локального энтропийного всплеска. -- В чем, в чем? -- Мы в псевдонаучном технотрепе. -- Аа, -- протянул Уилбур, немало повидавший в "Майкротехе". -- В одном из этих. -- Что случится, если все резервные системы выйдут из строя, Уилбур? -- Наномеханизм вышвырнет в атмосферу, -- мрачно ответил Уилбур. -- Он запрограммирован на выработку смеси для пудинга с земляничным запахом и будет работать, пока у него не кончится органический материал для переработки. Ты, я, вот этот стол, а когда утром ктонибудь придет за нами, прибор продолжит работу снаружи. -- И как быстро это произойдет? -- Ну, -- задумчиво сказал Уилбур, -- устройство начнет самовоспроизводиться, дабы как можно скорее выполнить свою программу, так что чем больше органики она будет сжирать, тем быстрее пойдет процесс. Всю планету? Думаю, за неделю. -- И ничто ее не остановит? -- Не знаю, -- печально ответил он. -- Лучший способ остановить ее сейчас -- не дать ей начать, таково минимальное условие предотвращения техногенной катастрофы, честное слово. -- Аорнида! -- завопила я во всю мощь легких. -- Где ты, черт возьми? Ответа не последовало. -- Аорнида! И она ответила. Правда, из такого неожиданного места, что я вскрикнула от страха. Она заговорила со мной из моих собственных воспоминаний, словно у меня в сознании рухнул какойто барьер. Тот день на платформе воздушного трамвая. То мгновение, когда я впервые взглянула на Аорниду. Я принимала ее всего лишь за мимолетный образ, но ошибалась. Мы проговорили несколько минут, пока я ждала вагончик. Я перемотала ленту памяти назад и прочитала ожившие воспоминания. У меня взмокли ладони. Оказывается, я давнымдавно знала ответ. -- Привет, Четверг, -- сказала молодая женщина на скамеечке, припудривая носик. Я подошла. -- Вы знаете, как меня зовут? -- И даже больше. Меня зовут Аорнида Аид. Ты убила моего брата. Мне удалось не выказать удивления. -- В порядке самообороны, мисс Аид. Будь у меня возможность взять его живым, я бы его убивать не стала. -- Никого из семейства Аид никогда не брали живым на протяжении восьмидесяти трех поколений. Я вспомнила о двойном проколе, о билете на воздушный трамвай, обо всех совпадениях, которые привели меня на эту платформу. -- Ты что, управляешь совпадениями, Аид? -- Конечно! -- ответила она, когда трамвай с шипением остановился. -- Сейчас ты сядешь в вагон, и тебя по ошибке застрелит снайпер из ТИПА14. Забавный конец, не так ли? Попасть под пулю одного из своих! -- А если я не сяду на воздушный трамвай? Если я арестую тебя прямо сейчас? Аорнида усмехнулась моей наивности. -- Дорогой мой Ахерон был достойным членом семьи Аидов, вот только убил собственного брата. Мама очень огорчилась. Но о некоторых инфернальных способностях нашей семьи он и не подозревал! Ты сядешь в этот вагон, Четверг. Сядешь, потому что забудешь о нашем разговоре! -- Что за чушь! -- рассмеялась я, но Аорнида снова занялась пудреницей, а я действительно села в вагон. -- В чем дело? -- спросил Уилбур, который таращился на меня, пока в моем сознании всплывали воспоминания об Аорниде. -- Память оживает, -- мрачно ответила я, и тут снова замигал свет. Первый резервный генератор вышел из строя. Я проверила часы. Осталось шесть минут. -- Четверг, -- шепнул мой великовозрастный кузен. Нижняя губа у него дрожала. -- Мне очень страшно. -- Мне тоже, Уилл. Помолчи секундочку. Я вернулась к следующей встрече с Аорнидой. В Уффингтоне, где она назвалась Зилайей С. Мертц. В тот момент вокруг толпился народ, и потому она со мной не заговорила, но в другой раз, в Осаке, именно она сидела рядом со мной на скамеечке после того, как предсказателя убило молнией. -- Хитро, -- заметила она, поставив пакеты с покупками так, чтобы они не упали. -- Ты ловко использовала совпадения, Нонетот. В другой раз тебе уже так не повезет, и, коль скоро об этом зашла речь, как ты выбралась из заварухи со воздушным трамваем? Я не желала отвечать на ее вопросы. -- Что ты делаешь со мной? -- вместо этого спросила я. -- Что ты делаешь у меня в голове? -- Да просто стираю воспоминания, Четверг. Я мнеменоморф. Моя особенность в том, что меня тут же забывают. Ты никогда не поймаешь меня, поскольку вообще забудешь о нашей встрече. Я могу стереть твои воспоминания о себе прямо сейчас, пока ты на меня смотришь. В моих силах прийти, куда хочу, украсть то, что пожелаю, даже убить средь бела дня. -- Очень умно, Аид. -- Пожалуйста, зови меня Аорнидой, мне хотелось бы с тобой подружиться. Она закинула волосы за ухо, посмотрела на свои ногти и защебетала: -- Я недавно видела очень красивый кашемировый свитер. Их выпускают изумрудного и бирюзового цвета. Какой мне больше подойдет, как ты считаешь? -- Понятия не имею. -- Тогда возьму оба, -- решила она, немного подумав. -- В конце концов, кредитка краденая. -- Развлекайся, Аорнида, это ненадолго. Я одолела твоего братца, одолею и тебя. -- И как ты собираешься это сделать? -- хихикнула она. -- Когда припомнишь все наши встречи? Дорогая, ты даже эту не вспомнишь -- пока мне того не захочется! Она забрала свои пакеты и ушла. Свет в лаборатории нанотехнологий снова замигал: вышел из строя второй резервный генератор. Уилбур снова отчаянно пытался дозвониться техникам, но телефоны попрежнему молчали. Смерть в результате несчастного случая. Какой нелепый конец! Но до него оставалось всего две минуты, и именно сейчас Аорнида обрушила последний барьер, так что я вспомнила во всех подробностях последнюю нашу встречу. Это случилось всего за двадцать минут до того, как я прошла пропускной пункт "ОбПол". Он вовсе не пустовал. Там ждала меня Аорнида, готовясь нанести последний удар. -- А, вот и ты! -- воскликнула она, завидев меня. -- На сей раз дошло, да? -- Чтоб тебя черти взяли, Аид! -- ответила я, выхватывая пистолет, но она будто клещами вцепилась мне в руку и неожиданно быстро обездвижила меня полунельсоном. -- Слушай, -- прошипела она мне на ухо, не давая пошевельнуться. -- В нанотехнологической лаборатории сейчас случится авария. Твой дядюшка надеялся накормить весь мир, но на самом деле уничтожит. Ирония очевидная, только слепой не заметит! -- Подожди!.. -- прошипела я, но она еще сильнее завела мне руку за спину, и я охнула от боли. -- Сейчас говорю я, Нонетот. Никогда не перебивай Аида. Ты осмелилась выступить против нашей семьи и в наказание умрешь, но дабы ты убедилась, что и мне не чужда некоторая гуманность, я позволю тебе сделать один последний героический жест, которого так жаждет твоя жалкая правильная душонка. Ровно за шесть минут до аварии ты начнешь вспоминать наш разговорчик. Я попыталась вырваться, но она держала меня мертвой хваткой. -- Под конец ты вспомнишь нашу последнюю встречу. Вот мое предложение: застрелись -- и я спасу планету. -- А если нет? -- крикнула я. -- Ты ведь тоже погибнешь! -- Нет, -- рассмеялась она. -- Я знаю, ты это сделаешь. Несмотря на ребенка. Несмотря ни на что. Ты хороший человек, Нонетот. Отличный человек. Потомуто тебе и кранты. Я рассчитываю на это. Она наклонилась и прошептала мне в самое ухо: -- Понимаешь ли, Четверг, люди ошибаются. Месть так сладка! -- Четверг, -- окликнул меня Уилбур. -- Что с тобой? -- Так, ничего, -- буркнула я, наблюдая, как часы отсчитывают последнюю минуту. В плане способностей и чувства юмора Ахерон по сравнению с Аорнидой, был просто дитя малое. Я вмешалась в дела семьи Аид, и теперь придется платить. Я достала пистолет. Часы отсчитывали последние полминуты. -- Если Лондэн когданибудь вернется, передай ему, что я его любила. Двадцать секунд. -- Если кто вернется? -- Лондэн. Ты его узнаешь, как только увидишь. Высокий, одноногий, пишет умные книжки, был женат на женщине по имени Четверг, которая любила его до безумия. Десять секунд. -- Пока, Уилбур. Я закрыла глаза и приставила пистолет к виску. Глава 33. Заря привычной жизни Три миллиарда лет назад атмосфера Земли стабилизировалась до состояния, которое ученые называют А2. Постоянная пертурбация воздушных масс привела к возникновению озонового слоя, а он в свою очередь остановил процесс выработки нового кислорода. Для того чтобы юная планета превратилась в живой зеленый шар, который мы знаем и любим, потребовался новый и совершенно иной механизм -- онто и привел наш шар в движение. (ДР. ЛУЧАНО МАКАРОНИ. Как, с моей точки зрения, зародилась жизнь на Земле) -- Не надо. Папа ласково вынул у меня из руки пистолет и положил его на стол. Не знаю, нарочно ли он появился в критический момент, дабы усилить драматизм развязки, но так уж получилось. Он не остановил время -- думаю, он покончил с этим. В прежние появления он был неизменно весел и улыбался, но теперь все изменилось. И впервые он показался мне старым. Лет восьмидесяти, а то и больше. Он запустил руку в контейнер с наномеханизмом как раз в тот миг, когда отказал последний генератор. Маленький комочек, созданный с помощью нанотехнологий, упал ему в ладонь, и замигали аварийные огни, осветив нас тусклозеленым светом. -- Холодный, -- заметил папа. -- Сколько у меня осталось? -- Сначала ему надо согреться, -- мрачно ответил Уилбур. -- Минуты три? -- Мне жаль тебя разочаровывать, Душистый мой Горошек, но самопожертвование не выход. -- У меня не осталось другого, пап. Или я, или три миллиарда душ. -- Такое решение, Четверг, должна принять не ты, а я. Тебе еще многое предстоит сделать, да и о сыне надо позаботиться... А я рад, что все закончится, пока я не одряхлел совсем и не превратился в никчемную развалину. -- Папа!.. Слезы катились у меня по щекам. Мне всегда хотелось о стольком его расспросить. И сейчас тоже. -- Все теперь кажется совершенно ясным! -- сказал он, улыбаясь и осторожно держа комок всепожирающей глазури "Мечта" в ладони, чтобы ни одна капля не упала на землю. -- Просуществовав несколько миллионов лет, я наконецто осознал свое предназначение. Ты скажешь матери, что между мной и Эммой Гамильтон совершенно ничего не было? -- О, папа! Не надо, пожалуйста! -- И передай Джоффи, что я прощаю его за разбитое стекло в оранжерее. Я крепко обняла его. -- Я буду тосковать по тебе. И по твоей матери, конечно же, по Севе, Севериано Баллестерос, один из лучших в мире игроков в гольф в 80х годах, основатель Seve Trophy, чемпионата по гольфу, проводящегося в США раз в два года Луи Армстронгу, "Сестрам Нолан" -- кстати, пока не забыл, ты взяла билеты? -- На третий ряд... но... но... вряд ли они тебе понадобятся. -- Как знать? -- пробормотал он. -- Оставь мой в театральной кассе, ладно? -- Папа, но ведь должны же мы както тебя спасти! -- Нет, дорогая моя. Я очень скоро покину вас, совершив Большой Скачок. Только вот еще не знаю куда. Присутствует ли в этой глазури чтонибудь такое, чего там быть не должно? -- Хлорофилл. Он улыбнулся и понюхал гвоздику в петлице. -- Да, я так и думал. Все действительно очень просто -- и очень остроумно. Хлорофилл -- вот ключ! Ой! Мой взгляд упал на папину руку. Кожа и плоть начали скручиваться -- капризное наноустройство достаточно отогрелось и заработало, пожирая, изменяя и воспроизводя самое себя с все возрастающей скоростью. Я смотрела на отца, жаждала задать ему тысячи вопросов и не знала, с какого начать. -- Я отправляюсь на три миллиарда лет в прошлое, Четверг. На планету, где возникновение жизни еще только возможно. На планету в ожидании чуда, которого, насколько мы знаем, не произошло более нигде во Вселенной. Короче говоря, фотосинтеза. Насыщенная кислородом атмосфера, Душистый мой Горошек, -- идеальное условие для зарождения биосферы. Он рассмеялся. -- Как забавно все складывается, правда? Жизнь на Земле произошла из органических веществ и белков, содержащихся в глазури "Мечта". -- И гвоздики. И тебя. -- И меня, -- улыбнулся он. -- Да. Мне думалось, это конец, Великий Конец, а на деле оказалось Начало Начал. И это начало -- я. Знаешь, мне даже както, ну, неловко что ли. Он коснулся моего лица здоровой рукой и поцеловал меня в щеку. -- Не плачь, Чет. Такова жизнь. Такой она была всегда, такой пребудет и впредь. Возьми мой хронограф, мне он уже не понадобится. Я отстегнула тяжелые часы с его здорового запястья, и тут комнату начал заполнять аромат синтетической клубники. Благоухала папина рука. Она почти полностью превратилась в пудинг. Ему было пора, и он это знал. -- До свидания, Четверг. О лучшей дочери я и мечтать не мог. Я взяла себя в руки. Нельзя, чтобы он запомнил меня хлюпающей носом размазней. Пусть он запомнит меня сильной, такой же, как он. Я сжала губы и вытерла слезы. -- До свидания, папа. Отец подмигнул мне. -- Как говорится, время не ждет. Он снова улыбнулся и начал скручиваться, сжиматься, вращаться спиралью, превращаясь в крохотную точку, словно уходящая в слив вода. Я ощутила, как пустота норовит затянуть и меня, поэтому отступила на шаг, а мой отец исчез с тихим хлопком, устремившись в далекое прошлое. Последний спазм гравитации оторвал пуговицу у меня с рубашки. Своенравная перламутровая застежка проплыла по воздуху и нырнула в маленькую пульсирующую воронку. Она исчезла, и воздух несколько мгновений дрожал, прежде чем вернуться к состоянию, принимаемому нами за норму. Моего отца не стало. Когда уровень энтропии вернулся к обычному, снова зажегся свет. Отчаянно дерзкий план мстительной Аорниды привел к неожиданным результатам. По сути дела, именно она подарила жизнь всем нам, пусть и весьма извращенным способом. Вот и говорите после этого об иронии судьбы. Наверное, она кусала локти всю дорогу до роскошного магазина. Папа был прав. Забавно, как порой оборачивается дело. В тот вечер я просидела весь концерт "Сестер Нолан" рядом с пустым креслом, поглядывая на дверь в надежде на то, что он придет. Музыки я почти не слышала. Все думала об одинокой приливной полосе на планете, лишенной всякой жизни, и о человеке, который когдато был моим отцом, а теперь распадается на составляющие вплоть до микроэлементов. Затем я подумала о получившихся в результате белках, которые теперь размножаются и эволюционируют, преобразуя атмосферу. Они высвобождали кислород и соединяли его с водородом и углекислым газом, образуя простые пищевые молекулы. Через несколько сотен миллионов лет атмосфера наполнится свободным кислородом, начнет развиваться аэробная жизнь, а еще через пару миллиардов лет нечто желеобразное выползет на сушу. Не слишком многообещающее начало, но к нему примешивалось нечто вроде семейной гордости. Он стал теперь не только моим отцом, но отцом Вселенной. Когда "Сестры Нолан" запели "Прощай, не надо слов", я сидела и копалась в себе, сожалея, как это всегда происходит с детьми после смерти родителей, обо всем, чего не успела ему сказать или для него сделать. Но больше всего я сожалела о куда более земных вещах: поскольку его имя и само существование было стерто Хроностражей, я не знала и не успела спросить у него, как его зовут. Глава 34. Кладезь Погибших Сюжетов Программа обмена персонажами: Если персонаж одной книги подозрительно напоминает персонажа другого произведения того же автора, то, скорее всего, это один и тот же персонаж. Книгомиру свойственна некая экономия, и действующих лиц одной книги часто просят подменить героев другой. Иногда персонажи одной и той же книги меняются ролями, и это придает комизм их поведению, когда они разговаривают друг с другом. Марго Метроленд Персонаж из "Упадка и разрушения" Ивлина Во както призналась мне, что играть все время одного и того же персонажа очень скучно, все равно что "быть актрисой, обреченной на одну и ту же роль в провинциальном театре с постоянной труппой и репертуаром, причем навечно и без выходных". Когда ряды книгобежцев пополнили множество усталых и недовольных персонажей, была разработана Программа обмена персонажами, дабы усталые и недовольные могли хоть на время сменить обстановку. Каждый год совершается около десяти тысяч обменов, из которых лишь очень немногие влекут за собой крупные изменения в сюжете или диалогах. Читатель, откровенно говоря, вряд ли вообще подозревает о чем бы то ни было. (ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ. Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке (глоссарий)) Я спала у Джоффи дома. То есть "спала" не совсем верное слово. Просто лежала, таращилась в отделанный изящной лепниной потолок и думала о Лондэне. Утром, когда над горизонтом стало подниматься солнце, я тихонько выбралась из дома викария, одолжила Джоффин "браф сьюпириэр" Знаменитая в 2040х годах XX века марка мощных мотоциклов и поехала в Суиндон. Яркие лучи нового дня обычно вселяли в меня надежду, но в то утро я не могла думать ни о чем, кроме незаконченного дела и неопределенного будущего. Я проехала по пустым улицам мимо Коут и Мальборороуд к дому матери. Ей следовало сообщить об отце, какой бы ужасной ни была эта новость. Оставалось надеяться, что сознание его самоотверженности хотя бы немного утешит ее, как и меня. А там пойду в отделение и сдамся Скользому. В ТИПА5, не исключено, поверят моему рассказу об Аорниде, а вот убедить ТИПА1 в хронумпированности Лавуазье будет куда сложнее. "Голиаф" с дерьмобратцами беспокоили сильно, но я рассчитывала какнибудь стряхнуть их с хвоста. Всетаки мир вчера не погиб, а это уже большой плюс, и Скользому не удастся обвинить меня в "срыве попытки спасти планету по его собственному плану", даже если ему очень захочется. На подъезде к перекрестку у маминого дома в глаза мне бросилась припаркованная напротив машина подозрительно голиафовского вида, так что я, не останавливаясь, сделала большой круг и, бросив мотоцикл в двух кварталах от цели, бесшумно прокралась домой по задворкам. Обойдя еще один большой синий голиафовский автомобиль, я перелезла через ограду маминого сада и проползла по огороду к кухонной двери. Она оказалась заперта, и мне пришлось протискиваться через откидную дверцуклапан для дронтов. Я уже собралась зажечь свет, как в щеку мне ткнулось дуло пистолета. Я чуть не заорала от испуга. -- Не включай свет, -- медленно, угрожающе произнес хрипловатый женский голос, -- и не дергайся. Я покорно застыла на месте. Меня обшарили и забрали пистолет Корделии. ДХ82 мирно спал в своей корзинке. Стать злым сторожевым тасманским волком ему и в голову не приходило. -- Дайка на тебя взглянуть, -- снова послышался голос. Представшая моим глазам женщина выглядела явно старше своих лет. Пистолет у нее в руке заметно дрожал, лицо, обрамленное коекак расчесанными и собранными в небрежный хвост волосами, было покрыто лихорадочным румянцем. Но при этом не возникало сомнений, что в свое время она была очень хороша собой: яркие блестящие глаза, изящно очерченный рот и горделивая осанка притягивали взгляд. -- Ты что тут делаешь? -- спросила она. -- Это дом моей матери. -- А! -- Женщина чуть улыбнулась и вскинула брови. -- Так ты, наверное, Четверг. Она убрала пистолет в набедренную кобуру под пышным парчовым платьем и принялась шарить в буфете. -- Не знаешь, где твоя мать держит выпивку? -- Может, вы для начала представитесь? В поисках оружия мой взгляд уперся в подставку для ножей. Женщина не ответила или, по крайней мере, ответила не на мой вопрос: -- Твой отец сказал мне, что Лавуазье устранил твоего мужа. Я остановилась в полушаге от кухонных ножей. -- Так вы знакомы с моим отцом? Удивление мое росло. -- Я тоже ненавижу словечко "устранить", -- мрачно заявила она, безуспешно роясь среди консервированных фруктов в поисках чегонибудь похожего на алкоголь. -- Это убийство, Четверг, и ничего более. Они и моего мужа убили, хотя и с третьей попытки. -- Кто? -- Да Лавуазье с французскими ревизионистами. Она стукнула кулаком по кухонному столу, давая выход своему гневу, и повернулась ко мне. -- Полагаю, у тебя сохранились воспоминания о муже? -- Да. -- И у меня о моем тоже, -- вздохнула незнакомка. -- Лучше бы мне его не помнить, но деваться некуда. Я помню события, не имевшие места в действительности, и те, которые только могли произойти. Сознание потери хуже всего. Она открыла другую дверцу шкафчика, забитого все теми же консервированными фруктами. -- Я понимаю, твоемуто два года толькотолько исполнилось, а моему было сорок семь. Но не думай, от этого не легче, какое там. Мне дали разрешение на развод, и мы поженились летом после Трафальгара. Девять лет блеска, почета, роскоши, девять лет я прожила леди Нельсон, а потом както просыпаюсь утром в Кале пьяной, погрязшей в долгах шлюхой и понимаю, что мой возлюбленный погиб десять лет назад от пули снайпера на юте "Виктории". -- Я вас узнала, -- прошептала я. -- Вы -- Эмма Гамильтон. -- Была Эммой Гамильтон. -- В голосе ее звучала печаль. -- А теперь я раздавленная жизнью, выпавшая из времени женщина с отвратительной репутацией, без мужа, и жажду промочить горло, как пустыня Гоби -- дождя. -- Но ведь у вас все равно осталась дочь? -- Да, -- простонала она, -- но я так и не призналась ей, что я -- ее мать. -- Посмотрите в последнем шкафчике. Она прошла вдоль стола, еще немного порылась в шкафу и, достав предназначенную для выпечки бутыль шерри, плеснула себе порядочную порцию в мамину чайную чашку. Я смотрела на сломленную скорбью женщину и думала: "А вдруг и мне предстоит кончить так же?" -- Мы когданибудь доберемся до Лавуазье, -- грустно прошептала леди Гамильтон, заглатывая шерри. -- Не сомневайся. -- Мы? Она взглянула на меня и налила себе еще нехилую, даже по меркам моей матери, дозу. -- Мы с твоим, отцом, конечно же. Я вздохнула. Она явно ничего еще не знала. -- Как раз об этом я и хотела поговорить с матерью. -- О чем это ты хочешь со мной поговорить? Мама. Она только что вышла на кухню, растрепанная, в клетчатом халатике. Для женщины, вечно ревновавшей к Эмме Гамильтон, она вела себя очень радушно и даже пожелала той доброго утра, хотя тут же убрала шерри подальше. -- Ах ты, ранняя пташка! -- проворковала она. -- У тебя не найдется минутки нынче утром свозить моего ДХ82 к ветеринару? Ему снова надо нарыв вскрывать. -- Мам, у меня дело. -- О! -- воскликнула она, осознав наконец серьезность моего тона. -- А тот скандал в СкоккиТауэрсе к тебе никаким боком не... -- Ну, отчасти. Я пришла сказать тебе... -- Да? -- Что папа... его... он... Мама недоуменно смотрела на меня, и тут мой отец вошел в кухню, живой и невредимый. -- ...папино поведение совсем сбило меня с толку. -- Привет, Душистый Горошек! -- Отец выглядел значительно моложе, чем в последний раз. -- Ты знакома с леди Гамильтон? -- Мы выпили вместе, -- неуверенно сказала я. -- Но ты... ты же... живой! Папа поскреб подбородок и ответил: -- А разве мне не положено? Я немного подумала и украдкой натянула рукав пониже, чтобы отец не увидел своего хронографа у меня на запястье. -- Нет... ну, то есть... Но он уже понял меня. -- Не надо! Ничего знать не хочу! Папа стоял рядом с мамой, обнимая ее за талию. Впервые за семнадцать лет я увидела их вместе. -- Но... -- Не будь такой прямолинейной, -- сказал папа. -- Хотя я и пытаюсь появляться только в вашем хронологическом порядке, иногда это невозможно. Он помолчал. -- Я очень страдал? -- Нет, вовсе нет! -- соврала я. -- Забавно, -- сказал он, наливая воду в чайник, -- я помню все вплоть до мельчайших деталей, хотя за десять минут до финального занавеса все както начинает расплываться. В воспоминаниях смутно встают прибрежные утесы и закат над спокойным океаном -- и больше ничего. Я много в жизни повидал и сделал, но мой приход и уход навсегда останется тайной. Так лучше. Сознание тайны избавляет от страха и необходимости чтото менять в моих неожиданных появлениях. Он положил немного кофе в кофеварку. Как хорошо, что мне довелось стать очевидцем всего лишь папиной смерти, а не конца его жизни. Ведь эти два понятия, насколько я поняла, не имеют друг к другу практически никакого отношения. -- Кстати, как дела? -- спросил папа. -- Ну, -- протянула я, не зная, с чего и начать, -- мир вот вчера не погиб. Он посмотрел на низкое зимнее солнце, сияющее сквозь кухонные окна. -- Сам вижу. Хорошая работа. Армагеддон прямо сейчас нам ни к чему. Ты завтракала? -- Ни к чему? Глобальная катастрофа -- и просто ни к чему? -- Определенно. Скучно бы стало, и все тут, -- задумчиво ответил папа. -- Конец света определенно сорвал бы мне все планы. Кстати, ты достала билет на вчерашний концерт "Сестер Нолан"? Я быстро прикинула в уме. -- Ну... нет, пап. Все оказались распроданы. Снова повисла пауза. Мама ткнула мужа в бок, а тот както странно взглянул на нее. Впечатление создавалось такое, словно она чтото хочет ему сказать. -- Четверг, -- начала она, оставив надежду добиться мужниной поддержки посредством намеков. -- Мы с папой думаем, что тебе надо уйти в отпуск, пока не появится на свет наш первый внук. Пожить гденибудь в безопасном месте. Не здесь. -- О да! -- встрепенулся папа. -- Тут у тебя на хвосте сидят "Голиаф", Аорнида и Лавуазье. Наш мир сейчас не самое лучшее место. -- Я буду осторожна. -- Я тоже так думала, -- проворчала леди Гамильтон, пожирая взглядом шкафчик с шерри. -- Я верну Лондэна, -- решительно ответила я. -- Может быть, сейчас ты физически и способна на это, но как повернется дело через полгода? Тебе нужна передышка, Четверг, и не откладывая. Конечно, драться тебе придется, но драться надо только на равных. -- Мам? -- Это разумно, дорогая. Я потерла лоб и опустилась на один из кухонных стульев. Похоже, идея и впрямь не лишена смысла. -- И что вы хотите предложить? Мама с папой переглянулись. -- Я мог бы отправить тебя в семнадцатый век или еще куданибудь, но там плохо с медицинским обслуживанием. Вперед в будущее -- опасно, кроме того, ТИПА12 быстро тебя там отыщет. Нет уж, если куда и отправляться, так это в параллельное время. Папа сел рядом. -- Хеншо из ТИПА3 -- мой должник. На пару мы сумеем переправить тебя в мир, где Лондэн не утонул двух лет от роду. -- Ты можешь это сделать? -- подскочила я. -- Конечно. Только не нервничай. Там многое будет... подругому. Моя эйфория продлилась недолго. Волосы у меня на голове зашевелились. -- Что, совсем подругому? -- Совсемсовсем. Ты не будешь служить в ТИПА27. На самом деле там вообще не будет ТИПАСети. Вторая мировая война закончится в тысяча девятьсот сорок пятом году, а Крымская не протянется дольше тысяча восемьсот пятьдесят четвертого. -- Понятно. Нет Крымской войны? Значит, Антон там будет жив? -- Выходит, что так. -- Давай же, перенеси меня туда, папа! Он положил руку мне на плечо и сжал его. -- Есть еще коечто. Если ты принимаешь решение, то должна точно знать, на что идешь. Там исчезнет все. Все, что ты сделала и сделаешь. Не будет ни дронтов, ни неандертальцев, ни "Говорящих Уиллов", ни гравиметро... -- Гравиметро не будет? Но как же там люди путешествуют вокруг света? -- На реактивных лайнерах, таких больших пассажирских воздушных транспортных средствах, которые летают на высоте в семь миль со скоростью в три четверти звуковой, а то и больше. Этот новый мир был просто нелеп, и я так ему и сказала. -- Я знаю, это странно, Душистый мой Горошек, но ты не почувствуешь разницы. В том мире гравиметро станет тебе казаться столь же диким, как здесь -- самолеты. -- А мамонты? -- Мамонтов там нет. Но зато там есть утки. -- А "Голиаф"? -- Под другим названием. Я помолчала немного. -- А "Джен Эйр" там будет? -- Да, -- вздохнул отец. -- "Джен Эйр" будет всегда. -- И Тернер? Он и там напишет "Последний рейс корабля ?Отважный?"? -- Да, и Караваддджжжо там будет, только его имя будет писаться попроще. -- Тогда чего мы ждем? Мой отец немного помолчал. -- Есть одна закавыка. -- Какая еще закавыка? Он вздохнул. -- Лондэн там выживет, но окажется, что вы с ним никогда не встречались. В том мире Лондэн с тобой даже не познакомится. -- Но ято его узнаю. Я могу познакомиться с ним, правда? -- Четверг, ты не из того мира. Ты извне. Ты попрежнему будешь ждать ребенка от Лондэна, даже не осознавая, что живешь в параллельном времени. У тебя не останется воспоминаний о прежней жизни. Если хочешь попасть в параллельное время, чтобы его увидеть Лондэна, тебе придется обзавестись новым прошлым и новым будущим. Как бы странно это ни звучало, но, чтобы увидеть его, ты должна совсем забыть о нем, а он о тебе. -- Так вот в чем закавыка, -- протянула я. -- Да, не лучший вариант, -- согласился папа. Я немного подумала. -- И я не буду в него влюблена? -- Боюсь, нет. У тебя сохранятся некоторые остаточные воспоминания, какоето безотчетное чувство к тому, кого ты никогда не встречала. -- Значит, меня ждет душевное смятение? -- Да. Он очень серьезно смотрел на меня. Все они на меня смотрели. Леди Гамильтон, которая крадучись подбиралась к выпивке, остановилась и тоже уставилась на меня. Понятно, исчезнуть мне надо. Но утратить все воспоминания о Лондэне? Тут и думать нечего. -- Нет, пап. Спасибо, не надо. -- Ты не понимаешь, -- начал папа отеческим наставительным тоном. -- Через год ты сможешь вернуться, и все будет как... -- Нет. Я и так почти потеряла Лондэна. И тут меня осенило. -- Кроме того, мне есть где спрятаться. -- Где? -- удивился отец. -- Где ты можешь спрятаться от Лавуазье? В нашем распоряжении только прошлое, будущее, параллельное и другое время! Я улыбнулась. -- Ошибаешься, папочка. Есть еще одно место. Там меня не найдет никто -- даже ты. -- Горошек! -- взмолился он. -- Отнесись к этому серьезно! Куда ты отправишься? -- Просто, -- медленно проговорила я, -- затеряюсь в хорошей книге. Несмотря на все уговоры, я попрощалась с папой, мамой и леди Гамильтон, тихонько выбралась из дому и на Джоффином мотоцикле помчалась к себе. Затормозив прямо у дверей, нахально проигнорировав попрежнему карауливших меня голиафовцев и ТИПАоперативников, я неторопливо вошла в дом. Они еще минут двадцать потратят на рапорты в штаб, подъем по лестнице и высаживание двери, а собрать мне надо совсем немного. Воспоминания о Лондэне не потускнели, они послужат мне опорой, пока я его не верну. И я непременно добьюсь своего, но мне нужно время, чтобы отдохнуть, прийти в себя и спокойно, без помех и суеты произвести на свет нашего ребенка. В большой саквояж уместились четыре банки кошачьего корма, два пакетика ментоловых конфет, большая банка маргарина "Мармайт" и два десятка батареек, немного сменной одежды, фотографии моей семьи и "Джен Эйр" с застрявшей в обложке пулей. Поверх всего я сунула сонную и растерянную Пиквик вместе с яйцом и застегнула саквояж на молнию так, чтобы торчала только ее голова. Затем уселась в кресло перед дверью, раскрыла на коленях "Большие надежды" и стала ждать. Врожденный талант книгостранника мне не достался, и, поскольку Путеводитель у меня отобрали, для преодоления границ вымышленного мира мне необходимо было почувствовать страх и знать, что меня могут схватить. Я начала читать, когда в дверь осторожно постучали, продолжала под крики и приказы немедленно открыть, под глухие удары и треск ломаемого дерева, и наконец, когда дверь рухнула, перенеслась в пыльную комнату СатисХауса в "Больших надеждах". Мисс Хэвишем была просто в шоке, когда я объяснила ей, что мне требуется, -- оно и понятно. Еще большее потрясение испытала она при виде Пиквик, но все же согласилась исполнить мою просьбу и уладила вопрос с Глашатаем при условии, что я продолжу обучение. Меня поспешно включили в Программу по обмену персонажами и определили на второстепенную роль в неопубликованном романе гдето в самых недрах Кладезя Погибших Сюжетов. Одна из героинь книги давно мечтала пройти курс драмы в Театральной академии в Рединге, и моя кандидатура подходила ей как нельзя лучше. Спускаясь на шестой цокольный с направлением Программы обмена за подписью некоего Бриггса, я впервые за последние недели испытывала облегчение. Нужная книга, зажатая между первым наброском какихто приключений в Тасмановом море и неоконченной комедией о гранатометчиках, отыскалась без труда. Я отнесла ее на рабочий стол и спокойно вчиталась в свой новый дом. Я очутилась на берегу водохранилища в одном из центральных графств. Стояло лето, и в воздухе разливалось сладостное тепло, особенно приятное после зимнего ненастья дома. У деревянного причала, натягивая крепежные канаты, чуть покачивался от ветра большой, неисправный на вид гидросамолет. Из неприметной дверцы в крутобоком корпусе выпорхнула молодая женщина с чемоданчиком в руке. -- Привет! -- крикнула она, подбегая ко мне и протягивая руку. -- Я Мэри. А вы, наверное, Четверг. Господи! Это еще кто? -- Это дронт. Ее зовут Пиквик. -- А я думала, дронты вымерли. -- У нас дома от них проходу нет. Мне предстоит жить здесь? -- с сомнением показала я на дряхлый гидросамолет. -- Понимаю, о чем вы, -- гордо улыбнулась Мэри. -- Разве он не самое прекрасное создание в мире? Это укороченный "сандерленд", построен в тысяча девятьсот сорок третьем году, а в воздух последний раз поднимался в пятьдесят четвертом. Я уже наполовину переделала его в плавучий дом, но не стану возражать, если вы поможете. Просто не забывайте откачивать воду из трюма, а если сможете раз в месяц запускать третий мотор, я буду очень вам благодарна. -- Ну... ладно, -- проблеяла я. -- Вот и хорошо. Краткое содержание романа приклеено скотчем к дверце холодильника, но вы не особенно беспокойтесь: нас ведь не опубликовали, так что можете делать практически все, что угодно. Возникнут проблемы -- обращайтесь к капитану Немо, он живет в своем "Наутилусе" через две лодки от нас. И не бойтесь: Джек поначалу может показаться грубоватым, но сердце у него золотое. Если он попросит вас сесть за руль его "остина аллегро", то, прежде чем переключить скорости, полностью выжмите сцепление. Глашатай снабдил вас всеми необходимыми документами и поддельным удостоверением? Я похлопала себя по карману, и она передала мне клочок бумаги и связку ключей. -- Хорошо. Это номер моего комментофона на всякий пожарный, это ключи от гидросамолета и моего БМВ. Если позвонит идиот по имени Арнольд, велите ему убираться к соответствующей матери. Вопросы есть? -- Какие уж тут вопросы. Она улыбнулась. -- Тогда все. Вам тут понравится. Встретимся примерно через годик. Пока! Она весело помахала мне рукой и зашагала прочь по пыльной дорожке. Я окинула взглядом водную гладь и скользившие по ней прогулочные лодки, понаблюдала за парой лебедей, которые отчаянно били крыльями и шлепали лапами по воде, пытаясь взлететь. Затем присела на шаткую деревянную скамеечку и вытряхнула Пиквик из сумки. Конечно, это вам не дома, но в целом тут неплохо. Возвращение Лондэна пока еще оставалось делом неопределенного будущего, равно как и ответная взбучка Аорниде с "Голиафом", однако всему свое время. Мне будет не хватать мамы, папы, Джоффи, Безотказэна, Виктора и, может быть, даже Корделии. Но не все так скверно: по крайней мере, вести "Четверг Нонетот: Видеокурс выживания в книге" мне точно не придется. Как говорил папа, жизнь порой оборачивается забавно. Примечания Комментарии к романам Джаспера Ффорде впору издавать отдельным томом. Обилие литературных аллюзий, виртуозная игра слов и присущее автору тонкое чувство юмора превращают чтение его книг в изысканное наслаждение. Не хотелось бы употреблять слово "познавательный", но нельзя не отметить, что знакомство с произведениями Ффорде в огромной степени способствует расширению кругозора, и не только литературного. Например, почему Энн Хатауэй с порядковым номером 34 называет автора подделки "медвежонком, что матерью своею не облизан"? А дело в том, что авторы средневековых бестиариев полагали, будто медвежата рождаются в виде бесформенных комьев и обретают облик лишь после того, как матьмедведица их оближет. Отсюда и определение, даваемое уродливым, злобным и коварным Ричардом Глостером самому себе. В свою очередь, крымский военный опыт Четверг порожден знаменитым стихотворением лорда Альфреда Теннисона "Атака легкой кавалерии". А названия медиаконцернов "ЖАБ" и "Крот" недвусмысленно отсылают нас к знаменитой сказке Кеннета Грэма "Ветер в ивах". Едва ли не за каждым словом в этой книге скрывается огромный пласт ассоциаций, придающих роману поистине бездонную глубину. Игровой момент в тексте очень силен, даже форма его оказывается частью содержания. Например, в оглавлении указана тринадцатая глава, "МаунтПлезант", которой в книге нет. Похоже, здесь мы имеем место с одним из пропавших воспоминаний Четверг, которые постепенно стирает Аорнида. Но не будем лишать читателя удовольствия самому разбираться в сюжетных и языковых хитросплетениях романа. Приведем лишь самые необходимые, на наш взгляд, комментарии. Примечания С.77....история о сэре Эдмунде Годфри... -- реальный исторический факт. С.83. Ирма Коэн... Киэлью... -- По замечанию самого Ффорде, если поставить в ряд эти имена -- Irma Cohen Kaylieu, то по созвучию складывается фраза "I'm going to kill you" ("Я намерена убить тебя"), проливающая свет на череду вызванных Аорнидой совпадений. С.137. Белая лошадь -- изображение бронзового века на склоне мелового холма в Уффингтоне. С.169. ...кадка с высохшей тиккией часовитой... -- Это растение могло бы занять достойное место в "Чепуховой ботанике" Эдварда Лира, ибо ее латинское название Tickia orologica в переводе на русский означает "тикающие часы". С.172. Биллдэн ПаркЛейн... -- Имена родителей и самого Лондэна тоже не просто так. Building house on Park Lane, London -- один из ходов в популярной игре "Монополия". С.185. Майлз Хок... -- Имя этого персонажа -- не что иное, как название легкого двухместного самолета "Miles Hawk" 1930 года выпуска. С.189. Соммаленд -- аналог Диснейленда. В нашем мире окрестности Соммы -- район самых тяжелых боев Первой мировой. С.201. ТанбриджУэллз -- курортный городок в Кенте, название которого (Tunbridge Wells) действительно калькируется на русский как Бочкамост Источник. Считается, что там оседают полковники в отставке, которые потом пишут в "Тайме" сердитые письма. С.209. ...нагой человек... натянул штаны... -- Действительно, Робинзон спасается с корабля нагой, а на острове он оказывается уже в штанах. Такой вот дыроляп (по терминологии Ффорде) в романе Дефо. С.225. ..."Сакнуссем"... -- Арне Сакнуссем -- ученый XVI века, чьи работы сподвигли профессора Лиденброка из романа Жюля Верна "Путешествие к центру Земли" на описанную в книге экспедицию. С.239. ...иероглифы кэндзи... -- японская система письма на основе китайской иероглифики. С.330. ...за моделью гигантской спички...из обломков здания Парламента... -- И правда, хватит делать модели зданий из спичек, пора бы и наоборот! С.343. ...оперативница по фамилии Джекилл... -- это не тот самый доктор Джекилл, а Гертруда Джекилл, знаменитый ландшафтный дизайнер. С.371. Джеймс из научноисследовательского отдела... -- не кто иной, как Джеймс Дайсон, изобретатель пылесоса. С.394. Выхоласты: группировка фанатиков... названа по имени Томаса Выхоласта... -- Профессор Томас Боудлер (Bowdler), от фамилии которого и образован глагол bowdlerize, то есть "выбрасывать все нежелательное, выхолащивать", действительно занимался выхолащиванием текстов Шекспира. Это совпадение, вероятно, представляет собой один из энтропийных всплесков, которым воспользовался Ффорде. С.396. ...делали их обладателя похожим на лягушку... -- ЛакейЛягушонок сопровождает и Герцогиню в "Алисе". С.398. ...предложить вам отбивную "гундиляк"... -- Рецепт из "Небывалой кулинарии" Э.Лира: "КОТЛЕТЫ ГУНДИЛЯК Возьмите несколько кусков говядины, разрежьте на самые мелкие кусочки. Повторите процедуру 8 или 9 раз. Тщательно и по возможности быстро размешайте получившуюся массу новой одежной щеткой, а затем чайной ложкой или половником. Переложите все в сковородку и выставьте на солнце -- например, на крышу дома, если там нет воробьев или других птиц. Оставьте сковородку на крыше примерно на неделю. По истечении означенного времени добавьте в блюдо немного лаванды, масла, миндаля и селедочных костей. Затем залейте все 4 литрами острого соуса гундиляк, предварительно его приготовив. Из полученной массы слепите котлеты и вывалите их на чистую скатерть". С.404. ..."Барчестерские башни"... -- Вымышленный город Барчестер, в котором разворачивается действие серии романов Энтони Троллопа, -- место весьма мрачное. ...картам мистера Брэдшоу присуще очарование традиционности... -- Первый выпуск "Железнодорожного справочника Брэдшоу" увидел свет в 1832 году. Кроме того, командор Траффорд Брэдшоу являлся героем популярных в 1920е годы приключенческих книг для подростков. С.415. ...по поводу пропавшего Касса... -- Касс -- персонаж из романа Дж. Элиот "Сайлес Марнер", негодяй, обокравший героя и сбежавший. Наверное, потому его и ищет беллетриция. С.427. Кэтринисты -- сторонники младшей Кэтрин из "Грозового перевала" Эмили Бронте. С.438. Читала "Тристрама Шенди" Стерна? -- Роман Лоренса Стерна "Жизнь и суждения Тристрама Шенди, джентльмена" написан весьма сбивчиво и хаотично, едва ли не в постмодернистском духе. С.441. Джордж Формби -- в нашем мире певец и комедийный актер первой половины XX века. Его выступления состояли по большей части из веселых двусмысленных песенок. Благодаря жене Берил, которая была и его импресарио, он стал самым популярным артистом в английском шоубизнесе на рубеже 3040х годов. Автор явно намекает на президентов -- бывших деятелей искусства, таких как Рейган, Гавел и др. С.470. ...в голиафовской лаборатории в Олдермастоне... -- В городе Олдермастоне долгое время находился центр по разработке ядерного оружия. С.550. ...за подписью некоего Бриггса... -- Скорее всего, документ выписывал поверенный Бриггс из "Джен Эйр".