перебрался через быстрый поток, почти скрытый от глаз густой растительностью, стараясь ступать как можно тише и осторожнее. Просто удивительно, что ему удалось выбраться из разрушенного корабля и незамеченным уйти в лес под самым носом у пиратов; система пассивной защиты корабля смогла выдержать последний залп пиратских орудий, но корабль потерял управление и теперь вряд ли его удастся восстановить. Патрику нечем было особо гордиться. Если бы он проявил чуть большую сосредоточенность, то смог бы вовремя заметить вражеский корабль на экране радара и уйти от удара. Лишь бы с Дэйлом было все в порядке! Его драгоценная коробка с сывороткой так и осталась лежать под креслом второго пилота. В момент катастрофы доктор потерял сознание. Отлинд понимал, что пираты не оставят его подыхать, даже если и не сумеют привести в чувство - места в грузовом отсеке предостаточно, хоть в футбол играй. Возможно, они и в самом деле используют людей не только на тяжелых работах, но и в гастрономических целях. На кораблях хорьков подобного типа команда состояла из двадцати человек - плюс капитан. Устроившись у лесной опушки, Отлинд насчитал двадцать халианцев, цепочкой удалявшихся от корабля. С собой они вели доктора Дэйла со связанными за спиной руками. К несчастью для проклятых хорьков это означало, что охранять корабль остался только один. Теперь у Отлинда уже были определенные соображения, как действовать дальше. Корабль халианцев стоял посреди широкой поляны, как огромная пятерня, кончиками пальцев упираясь в землю. Отлинда привела в восторг стратегия пиратов - на такой местности они обладали неоспоримым превосходством. Никто не смог бы незаметно подкрасться к кораблю - на поляне только несколько чахлых деревьев. Между сезонами дождей Василиск превращался в засушливую пустыню, а сейчас именно такой сезон. Отлинд приник к земле на опушке и, приподняв голову, наблюдал, как охранник методично ходит вокруг корабля с тяжелым ружьем в руках. Это был первый живой хорек, которого Патрику довелось увидеть воочию. О лучшем он и помыслить не мог. Из всех рас, какие только существовали в Галактике, это была одна из самых отвратительных. Существо было примерно человеческого роста, с хорошо развитыми нижними конечностями. Оно было опоясано крест-накрест кожаными ремнями, почти невидными в пушистом меху, на портупее кобура и несколько острых клинков в ножнах. Последние имели скорее декоративное значение - в бою халианцы обычно полагались на свои острые зубы. Отлинд невольно прикоснулся к горлу и мысленно сказал себе, - если уж дело дойдет до рукопашной, ни в коем случае не позволять зверюге вцепиться в горло. Он вжался в землю и ползком, бесшумно стал продвигаться к кораблю. Халианец флегматично вышагивал вокруг корабля, осматривая окрестности. Полный круг он совершал примерно за две минуты и при этом на сорок пять секунд скрывался из поля зрения Отлинда за корпусом корабля. По его прикидкам, до корабля можно было добраться только за четыре броска, и в этом случае любая оплошность будет стоить ему жизни. Бежать к своему кораблю за тяжелым оружием было уже поздно; в его распоряжении имелось только небольшое игольчатое ружье, правда заряженное; нож с длинным лезвием да небольшой пакетик с солью. Игольчатых ружей у халианцев не было - такого уровня развития техники они еще не достигли. Отлинду очень нравилось его небольшое, компактное ружье. На любом расстоянии вплоть до тридцати метров оно практически без промаха поражало цель миниатюрными "суперпулями" с разрывным зарядом - детонатор срабатывал лишь в том случае, если пуля проникала в мягкое вещество, наподобие тканей человеческого тела. Те заряды, которые не попали в цель, просто падали на землю, хотя и могли оторвать руку любому, кто попытался бы поднять их с земли, предварительно не обезвредив. Отлинд видел однажды их в действии - как будто огромная плазменная пушка уничтожила половину бронетранспортера. Он допускал, что они пока что несовершенны, но они по-прежнему были очень удобны в бою на поверхности планет. Обязанные своим появлением толстым противоударным буферам кораблей - так называемому "мягкому слою", в дальнейшем они взяли на вооружение десантные части. Действовали они исключительно эффективно. Патрик предполагал незаметно подползти достаточно близко к кораблю и открыть огонь. Игольчатое ружье стреляло практически бесшумно, и даже на небольшом расстоянии звук выстрела можно было принять за порыв ветра. Отлинд полагал, что если действовать внезапно, ему удастся выстрелить второй раз, если первый выстрел не попадет в цель. Укрыться на поляне было практически негде, и он втайне надеялся, что уставший пират с гораздо большим вниманием будет следить за кромкой удаленного леса, чем за редкими пучками травы на поляне. Уткнувшись в жесткую траву, Отлинд вытащил из ножен кинжал и приготовился к первой перебежке. После четвертого броска он оказался достаточно близко к цели. Как "только часовой обогнул вертикально стоящий киль космического корабля, Отлинд быстро прицелился и выстрелил... и промахнулся - с громким звоном заряд ударился в стабилизатор. Пират завертелся волчком, дал длинную очередь в том направлении, откуда прилетела пуля. Отлинд вжался в траву и замер. Эта тварь двигалась невероятно быстро и не прошло и секунды, как он оказался прямо перед ним. Отлинд приготовился выстрелить, но хорек не дал ему этого шанса. Заметив легкое шевеление в траве, он ринулся во всю прыть. Отлинд успел только схватить кинжал и приготовиться встретить противника. Крепко сжав рукоятку, Патрик выставил длинный нож прямо перед собой. Пират оскалил зубы и ринулся в бой. Он яростно рычал, с клыков капала слюна. Как дикий зверь, халианец подбирался к горлу врага. Они сцепились и покатились по траве. Патрик подмял хорька - тот оказался неожиданно легким, - придавил коленом к земле и всадил нож в дергающееся тело. Хорек всеми четырьмя лапами брыкался и царапался, но когти бессильно соскальзывали с гладкого полетного костюма, но ему все-таки удалось расцарапать Отлинду шею. Резко оттолкнув пирата, он нанес еще один удар кинжалом. Удар ножа пришелся в грудь. Лезвие попало в ремень и легко разорвало его. Халианец зашипел, с ненавистью глядя в глаза Отлинду, и резко перевернулся, уперевшись задними лапами в землю. Изловчившись, он отшвырнул Отлинда, и тот рухнул на колени. В тот же миг халианец оказался на нем и схватил за шею, явно намереваясь впиться зубами в вену. Отленд попытался закрыться от противника; пригнул голову, сгруппировался, заученным движением перебросил хорька через себя и оказался сверху. Игольчатое ружье выскользнуло из кобуры и откатилось далеко в траву. Улучив удобный момент, он полоснул ножом по морде хорька, и коричневая шкура окрасилась кровью. Пронзительно заверещав, зверь попытался пустить в ход острые клыки, но в последний момент Отлинд чудом сумел увернуться и нанес противнику сокрушительный удар под ребра. Они катались по траве, и поединок проходил с переменным успехом. Пират получил уже три раны и заметно ослабел. Но и силы Отлинда почти иссякали. Рваные раны на груди нестерпимо болели. Они были не очень глубокими, но в них попала грязь и песок. Перебросив нож в другую руку, он вытер ладонь об штанину, не сводя глаз с хорька. Они продолжали настороженно кружить на одном месте. Халианец был вооружен, несомненно, лучше, но Отлинд уже понял, что у него преимущество в силе. Пират это тоже знал и старался держаться в отдалении, выжидая. Скосив глаза, Отлинд заметил метрах в пяти свое игольчатое ружье. Чтобы добраться до него, нужно было на долю секунды повернуться к противнику спиной - на такой риск он пойти не мог. Оставалось полагаться только на то оружие, которое было у него в руках. Воспользовавшись замешательством противника, хорек прыгнул. Отлинд мгновенно отскочил назад, и челюсти лязгнули в полудюйме от его носа. И вновь они стали медленно кружить, не отводя глаз от противника. - Некогда мне возиться с тобой, - прорычал Патрик. - Хррр-а-а-а! - злобно прошипел халианец. Отлинд повредил ему глаз; раздувшееся веко закрылось и налилось кровью. Теперь пиратом двигало только одно - безумная жажда убийства. Даже шерсть на морде встала дыбом от бурлящей ненависти к врагу. Да, битву пора заканчивать - ведь нужно еще попасть в подземелье и разыскать Дэйла. И собственную семью. - Да и твою тоже, - добавил он вслух. Пират, почувствовав насмешку, оскалился. - Замечательно. Какие зубы! Ах! Небось чистишь их каждый раз после еды, а? Внезапно он разгадал маневр халианца. Тот постепенно оттеснял его к кораблю; если бы Отлинда зажали между пиратом и огромной пластиной стабилизатора, исход последнего акта сей драмы можно было бы предсказать без труда. Встретившись взглядом с пиратом, он спокойно посмотрел в его глаза, глаза дикого зверя. Он медленно засунул свободную руку в карман и вытащил упаковку соли. Коробочка легла на ладони, и крышка слетела негромко щелкнув от легкого нажатия пальца. До этого такой трюк Отлинду довелось проделать лишь однажды - во время драки в баре. И тогда, как и теперь, он пытался выиграть время, - время которое дает шанс на спасение. Услышав щелчок, пират непроизвольно взглянул на его руку; только этого Отлинд и ждал. Все содержимое коробочки полетело пирату в лицо. - Ай-а-а-а!!! - взвыл он от боли, прижав обе лапы к поврежденному глазу, который начал кровоточить. Отлинд почуял запах крови, столь отличный от терпкого аромата степных трав, которым был наполнен воздух. Медлить нельзя и Отлинд бросился на противника, зажмурившись для безопасности. Пират вяло сопротивлялся, но исход битвы был уже предрешен. Пилот вонзил свой кинжал в поверженного врага раз, другой, третий... Враг захрипел, и вскоре все было кончено. Отлинд устало соскользнул с мертвого тела на землю. Сделав несколько глубоких вдохов, Отлинд заставил себя подняться и двинулся вперед. Теперь нельзя терять ни секунды. Раны на груди уже перестали кровоточить, и он насухо вытер их обшлагом. Если вовремя применить антибиотики и антисептики, то через несколько дней он будет в норме. И он направился к своему кораблю. Короткий визит на оружейный склад ФС-2814 за парой плазменных картриджей и необходимыми приспособлениями, столь же короткий визит под корабль пиратов - и теперь он был уверен, что пиратам не удастся уйти далеко от поверхности планеты. Если даже кто-то из них сможет вернуться к своему кораблю. - Так-то лучше. Господь с вами! - насмешливо сказал Отлинд, быстро соединяя последние контакты. Резак выскользнул из побелевших скрюченных пальцев. Он удивленно поднял его с земли и остановился, чтобы дать короткий отдых рукам. Его даже несколько удивила собственная злость. Он сжал орудие труда столь крепко, что на коже остались глубокие борозды. Руки мелко подергивались, и он не мог унять нервную дрожь. Ему не раз приходилось проделывать подобные процедуры на демонстрационных устройствах, но теперь с особой тщательностью и удовлетворением устанавливал он первую настоящую мину-ловушку. Тело убитого пирата он оттащил в заросли кустарника неподалеку и оставил на съедение шакалам Василиска. Он был оскорблен до глубины души. Нет, это просто немыслимо, эти отвратительные грызуны-мутанты здесь, среди столь любимых им с детства пейзажей. Да и пришли они только для того, чтобы захватить в плен его родственников и друзей, а затем обратить в рабство, а может просто съесть. Когда датчики ФС-2814 указали на присутствие халианцев, он воспринимал это поначалу как кошмарный сон. И, как в ночном кошмаре, он не успел ничего предпринять, а их уже атаковали. Взрыв мины-ловушки поставит точку в сценарии этого кошмара, и это будет достойная месть за поруганную честь его планеты. Даже если пираты и обнаружат мину, обезвредить ее им все равно не удастся. Так, бомба была на месте, а теперь пора подумать и о докторе. Все было бы гораздо проще, если бы ему предстояло всего лишь настигнуть пиратов и уничтожить их, ни о чем больше не заботясь. Теперь же стоящая перед ним задача гораздо труднее: ведь они с доктором Дэйлом стали настоящими друзьями. Что бы ни случилось в подземелье, доктор должен остаться в живых. Если только он все еще жив... У входа в подземный лабиринт Поселения Дилан никакой охраны не было - поселенцы полностью полагались на электронные охранные системы. После полутора лет, проведенных в далеком космосе, Отлинду было не так-то легко припомнить стандартные процедуры по борьбе с захватчиками. Не было ничего удивительного в том, что обитателям Василиска не приходилось раньше заботиться о пиратских набегах халианцев. За прошедшие десятки лет они уже не раз предпринимали набеги на эту систему, а следующая за Василиском планета этой же системы 7С-Е была даже захвачена ими. Своей долгой безопасности Василиск, без сомнения, был обязан отвратительному климату с непрерывными штормами, и бдительность поселенцев несколько притупилась. Отлинд был уверен, что наземные системы обороны вполне могли защитить планету от двух десятков пиратов, если уж они без труда отражали нападения многих сотен пиратов Альянса, периодически совершавших набеги за добычей. Ведь при уменьшении грузооборота возрастала ценность товаров. Лидер Морак и остальное руководство отныне были заинтересованы, чтобы их грузы доходили в пункт назначения в целости и сохранности. На основном уровне света не было, что и не удивительно. Отлинд тихо прокрался внутрь, стараясь ступать беззвучно по гулким каменным плитам. Он пожалел, что должен обходиться без света: ему очень хотелось бы после долгого отсутствия увидеть свой дом, в мерцающем свете жемчужно-белых и янтарно-медовых светильников, среди сталактитов и сталагмитов; и шершавую мебель в огромных каменных залах, казалось вырубленную из того же камня; и светящиеся подземные ручейки, струящиеся под прозрачными плитами пола. Но он сразу узнал запах природных минералов; в атмосфере, пропитанной их ароматом, он прожил всю свою жизнь, не считая пяти последних лет. Он полной грудью вдохнул знакомый воздух пещеры, пытаясь насытиться хотя бы этим воспоминанием детства. Нагнувшись, он на цыпочках подбежал к стене связи и выбил на ней секретный код Флота, надеясь что пираты примут дробный перестук за слабое стаккато падающих капель воды. Он идентифицировал себя, определил местоположение и затребовал всю информацию о нарушителях и о докторе Дэйле. Еще через несколько секунд он получил ответ. Опознан. Находится здесь. Помогает проводить операцию. Морак. Двигаясь вдоль края искривленной стены, по знакомым до боли коридорам, он приближался к поселенцам, которые уже поджидали его. Дэйла тащили на веревке, наручники натирали запястья, и он с трудом переставлял ноги. Конвоирша резко дергала за веревку, принуждая его идти вперед и при каждом рывке он чуть не падал. Время от времени он получал крепкий удар кулаком или пинок от проходивших мимо халианцев, но не мог защищаться. У него не было ни малейшего желания двигаться дальше в непроглядную тьму подземелья. Со лба струился пот и заливал глаза, холодил спину. В холодном мраке пещеры капельки на рубашке быстро превращались в льдинки. Он не решался отвести глаза от красных фонарей - только боязнь остаться в полной тьме и заставляла его идти вперед вместе с пиратами. Если не считать нетерпеливого понукания, когда он слишком отставал, охранница Дэйла не обращала на него практически никакого внимания. Она была далеко не самым крупным экземпляром в пиратском отряде и далеко не самым сильным - Дэйл решил даже, что для него не составило бы большого труда при первом удобном случае порвать канат и удрать; вот только бы знать куда? Отлинд так и не успел ничего рассказать ему про подземелье. Они зашли уже так далеко, что Дэйл окончательно запутался в поворотах и хитросплетениях лабиринта и теперь отнюдь не был уверен, что ему удастся выбраться наружу. Теперь он хотел только одно - больше света! Для Отлинда и других поселенцев подземелье - дом родной, и они могли выбраться отсюда даже с закрытыми глазами - но в памяти Дэйла тут же всплыли все его детские страхи, оживив уже забытых воображаемых монстров. Он буквально задохнулся от ужаса, когда свет фонарей выхватил из мрака гигантский, как будто литой, сталагмит четырех-пяти метров высотой. Внезапно он начал двигаться, медленно поворачивая к нему свою гигантскую каменную голову. Желудок Дэйла мгновенно сжался, чуть не извергнув наружу все содержимое. Красные фонари моментально исчезли из виду, как только хорьки скрылись под каменной аркой и видение монстра мгновенно исчезло. Он поспешил под спасительный свет фонарей, стараясь нагнать пиратов. В этот момент раздался оглушительный взрыв и сводчатый потолок пещеры лавиной обрушился сверху. Пиратов застигли врасплох: оглушительные раскаты взрыва, рухнувшая каменная стена и раздавшиеся одновременно выстрелы совершенно сбивали с толку. Ружья поселенцев были снабжены устройствами подсветки, позволявшими им вести прицельный огонь, и он оказался достаточно эффективным" - два хорька упали сразу, как только прогремел взрыв; остальные, не в силах определить, откуда ведется огонь, стали хаотически метаться по пещере, отстреливаясь наугад. Дэйл поспешно припал к земле при первых же звуках начавшейся битвы. Фриц Морак вместе с двумя другими защитниками - молодым парнем и женщиной, бывшим флотским пилотом-артиллеристом - управляли прицельным огнем, который велся из засады. - Подальше от человека! - выкрикнул Морак, заметив пирата, конвоировавшего Дэйла. - Не стрелять в человека! Быстрая чечетка вспышек превращала поле боя в нереальную сцену из кукольного спектакля. Мораку показалось даже, что он присутствует на представлении мультипликационного фильма, в котором белые фигурки противника двигаются на фоне абсолютно черного экрана. Вспышки света сказалось на его реакции, но несмотря на то, что он промахнулся, попавшая в его прицел пиратка неожиданно развернулась и пуля, которая должна была угодить ей в грудь, только слегка задела переднюю лапу. Она немедленно повалилась на землю, и долгая череда оранжевых вспышек у дула ее ружья пронзила тьму. Морак плюнул с досады и навел ружье на очередного пирата. Под отрывистые выкрики своего командира халианцы разделились на отдельные группы попарно. Внезапно они разбежались в разные стороны с неимоверной скоростью, а за ними, ориентируясь на звук шагов, бросились бежать колонисты. Мораку не доводилось до сего момента лично встречаться с халианами, и он был поражен их проворством. Он резко свистнул, передавая приказ другой группе обороняющихся. Одна группа обнаружила в темноте парня, отследив источник вспышек - он не мог двигаться с такой же скоростью. Неужели никто не может вспомнить в нужный момент, чему их учили на тренировках? Морак поднял ружье, пытаясь поймать в прицеле пиратов, захвативших парня. Они приподняли его, поставив на ноги, и мгновенно скрутили ему руки крепкой веревкой. Парень пронзительно закричал и попытался вырваться, но пираты потащили его за собой. Морак опустил ружье и отрывисто приказал подчиненным, находящимся ближе к цели, во что бы то ни стало спасти мальчика. Удар огромной лапищи обезоружил одного из защитников подземного поселения; пираты попытались было схватить его, но тот сумел в последний момент вывернуться и попытался убежать. В сумятице боя, происходившего почти в полной темноте, Морак внезапно увидел, как хорек внезапно прыгнул на одного из колонистов и молниеносным движением перекусил горло своей жертве, и голова откатилась прочь от рухнувшего наземь тела. Морак увидел все это как бы в замедленной съемке, и в нем проснулась бешеная, неукротимая ярость. Разумеется, это была не первая смерть в запутанной сумятице боя, но только теперь он увидел смерть поселенца собственными глазами. От зрелища повеяло такой варварской жестокостью, что Морака охватило одно желание: месть. Он открыл бешеный огонь в том направлении, где только что находились хорьки, забыв что их там наверняка уже нет. Пещера была заполнена мерцающим тусклым светом, выхватывающим из тьмы неподвижные фигуры. Он понимал, что вспышка безудержного гнева приведет только к бесполезной трате боеприпасов, однако остановиться и трезво взвесить ситуацию уже не мог. Резким свистом он отправил отряд в погоню за пиратами, а сам остановился над двумя лежащими на земле пиратами и выстрелами оторвал им головы - и не только для того, чтобы быть уверенным в их гибели. Халианская самка со своим партнером и пара пиратов, захватившая в плен мальчишку, поставили своих пленников на ноги и потащили их по коридору к выходу. Морак заметил, что люди поднялись на ноги и тут же отдал приказ прекратить огонь. Пираты, используя пленников в качестве щитов, исчезли в мгновение ока. Часть колонистов осталась невредимой, но на поле боя остались лежать три трупа защитников подземелья, сраженные пулями, и один - обезглавленный отступающим последним хорьком. Охваченный яростью Морак отдал приказ стрелять. У Дэйла затеплилась было слабая надежда, когда пираты потащили его прочь, но когда они свернули в один из боковых коридоров, ноги его внезапно ослабели. Его память была не в силах запомнить пройденный путь, но в том, что здесь они не были прежде, он был абсолютно уверен. Дэйл рухнул на каменный пол, не в силах идти дальше по гулким темным пещерам. Злобно вереща, конвоирша подскочила к нему и резким ударом ружья заставила его кое-как подняться на ноги. Плененный мальчик, которого вели сзади, пытался отчаянно сопротивляться и громко ругался. Хорьки отвечали громким верещанием и похрюкиванием. Дэйл почувствовал гордость за мужество этого парня - такой пример доблести приободрил его, и теперь он был готов сражаться. Вдвоем, совместными усилиями они вполне могли попытаться осуществить побег. К тому же парень наверняка знал здесь все ходы и выходы. - ЛОЖИСЬ!!! - услышал он крик где-то впереди. Пиратка резко обернулась на звук, яркая вспышка ослепила всех и спереди донеслись два негромких кашляющих звука. Дэйл сразу узнал характерный звук выстрелов из игольчатого ружья. Он изо всех сил вжался в неровную каменную стену, стараясь стать не толще листа бумаги. Крошечные, но необычайно мощные заряды разорвались в своих жертвах - более страшной и мучительной смерти представить было почти невозможно. Дэйл знал это как врач. Разрыв был почти беззвучным, однако он внезапно оказался весь залит кровью. Его конвоирша и еще один пират повалились на землю. Дэйл видел огненные вспышки света и вновь слышал выстрелы. На этот раз мимо - заряды ударились в стену пещеры и покатились по полу. Зарычав, халиане обернулись, спрятав своего пленника за спинами. Держа свои ружья наготове, они бросились бежать по" коридору, и их шаги эхом отдавались в гулких каменных полостях. Отчаянные крики мальчика Дэйл слышал до тех пор, пока они не превратились в невнятный шум. Не в силах двинуться назад, Дэйл, держась за стену, на ощупь пошел вперед, сам не зная куда - он полностью потерял ориентацию. Отлинд на бегу перезарядил ружье; он двигался по направлению к следующей пещере. Он на ощупь приблизился к стене связи и, не останавливаясь, предупредил колонистов о том, что двое пиратов побежали обратно. Эхо собственного голоса преследовало его, звуча странно и отстранение. Теперь борьбу продолжали только четырнадцать халианцев; защитники подземелья старались загнать хорьков обратно в пещеру. Еще один поселенец попался в руки пирату; тот мгновенно скрутил его и, приставив к горлу ружье, медленно двинулся назад, к выходу вместе со своей добычей, не обращая никакого внимания на робкие попытки заложника освободиться. От края круговой стены отделилась человеческая фигурка и приблизилась к халианцу. Пират, заслышав его шаги, мгновенно обернулся, но преимущество внезапности было на стороне Отлинда. Он выпустил заряд из ружья прямо в брюхо пирату и тут же нырнул вниз, швырнув на пол связанного человека еще до того, как хорьки успели открыть огонь. - Пат! - закричал Морак, перекрывая грохот боя. Отлинд поднялся с земли, помахал в ответ рукой и включился в напряженную суматоху боя, который протекал совсем не так, как учили его на Флоте. Это была местная тактика, тактика Василиска - близкий бой, жестокий и беспощадный. Халиане сообразили наконец, что вспышки ружей только превращают их в легкие мишени для засевших в засаде поселенцев. Отбросив ружья в сторону, хорьки решили использовать свое естественное оружие и набросились на колонистов, используя зубы и когти. Теперь стало очевидно, что их экспедиция за новыми рабами потерпела полный провал. Отныне пираты боролись только за то, чтобы убраться с Василиска живыми. С отказом хорьков от огнестрельных ружей поселенцам вновь пришлось перейти к обороне Теперь вся пещера была заполнена дымом, и вспыхивающие прожекторы больше слепили самих обороняющихся, чем помогали обнаружить в темноте пиратов. От прожекторов пришлось отказаться, но отсутствие света не стало для них большой помехой - их численное преимущество и хорошее знание пещер было более ценным, чем зубы и когти халианцев. Бой продолжался, не затихая, в задымленной мгле. Пещеру наполнили рычание, стоны и вскрики, заглушавшие глухие удары рукопашного боя. Колонисты, быстро разобравшись в обстановке, держали ружья наготове на тот случай, если внезапно наткнутся на что-то покрытое шерстью. Халианцы передвигались настолько быстро, что действовать против них иначе в полной темноте было просто невозможно. Дэйл повернул обратно туда, где шел бой. Он заметил свет красного фонаря халианцев, лежавшего у круглой стены коридора и обрадовался, как ребенок. Не успел он подбежать и протянуть руку, как фонарь мигнул и погас. Пещерная тьма была заполнена людьми. Она буквально кишела телами, которые на ходу стукались об него, отбрасывая на мягкие, быстро холодеющие предметы. Он наткнулся на гладкий камень, местами покрытый чем-то шершавым Нагнувшись над ним он сообразил, что это голова колониста, которую откусил хорек. Он двигался на ощупь, держась рукой за стену, но так он мог только вернуться назад, к кораблю. Дэйл был безоружен и мог стать легкой добычей любого халианца, который случайно на него наткнется. Дэйл рухнул на землю, наблюдая за случайными вспышками света, томимый мучительной жаждой света. Он почти не мог разглядеть самих воюющих - казалось, что друг против друга сражается само оружие. Он попятился как можно дальше назад, стараясь чтобы поле боя оставалось все время на виду. В пещере была прекрасная акустика, и все звуки, казалось, рождаются прямо перед ним, так что он как будто находился в гуще всех событий одновременно: криков, выстрелов, взрывов, предсмертных хрипов, хруста ломающихся костей. Где-то пронзительно закричала женщина; Дэйл хотел было прийти ей на помощь, но не имел ни малейшего представления куда бежать. Под невыносимой тяжестью звуков и неопределенности он весь сжался и приник к стене. Тьма стала сгущаться уже совсем рядом. В галактике сотни миллионов звезд; где же были они? Он прикрыл глаза, заслонив их ладонями, и по зрачкам пролетели кометы остаточных реакций глаза на свет - он мысленно следил, как они пролетали перед ним и скрывались где-то за веками, битва отступила на второй план. Одна из них переменила направление полета между двумя лунами и теперь, увеличиваясь с каждым мгновением в размерах, неслась к серо-голубому диску - теперь его окружали и скрывали от окружающего мира облака, и теперь звуки сражения окончательно затихли. Шум смолк, как только кончилась тьма. Теперь он был очень далеко. Наступил долгожданный отдых. Остатки халиан предприняли попытку прорваться во внутреннюю камеру пещеры, преследуемые колонистами, держащими ружья наизготовку. Морак по стене связи передал сообщение защитникам на баррикадах в меньших пещерах, хотя и был уверен что хорьки не проникнут дальше. Теперь незваных гостей оставалось лишь десять, и им противостояло больше сотни защитников. Раненых поселенцев унесли с поля боя, и на их место заступили новые бойцы. Битва продолжалась, постепенно смещаясь к центру поселения. Остатки халиан теперь были загнаны в угол, но продолжали отчаянно драться. Отлинд ткнулся ружьем в живот хорька и не раздумывая разрядил игольчатое ружье. Противника разорвало на части, и Отлинд отскочил. Затем он перепрыгнул через останки тела. Кто это был, - не важно, разбираться нет времени. Внезапный крик сзади заставил его мгновенно пригнуться. На него прыгнул пират, - в глазах его плясали огненные вспышки. Патрик выстрелил, но промахнулся. Не теряя ни секунды, он бросился на противника и нанес сокрушительный резкий удар. На тренировках Отлинд отлично усвоил, что надо держаться подальше от зубов хорьков. Ногой он задел поверженного врага и тот всхрюкнул. Похоже, второй раз бить не придется. - СЮДА! - закричал кто-то. Это был молодой парень, которого пираты схватили раньше. Теперь он забрался на верх стены связи, и его голос гремел, перекрывая все остальные звуки. Оказавшись вне досягаемости противника, парень переключил свое ружье-целеуказатель в режим слежения и выхватывал из темноты уцелевших пиратов. Наполовину ослепленные нестерпимо ярким светом, халиане на несколько секунд опешили. Предводитель что-то скомандовал, но тут же упал, сраженный десятком пуль. Скоро все было кончено. Ни один пират не ушел живым. Отлинд стал помогать поселенцам вытаскивать тела пиратов из подземелья. - Так ты говоришь, их было двадцать? - переспросил Морак, вытирая свое широкое лицо рукавом рубашки. Его черные волосы слиплись от пота. - Так точно, Лидер. И еще один труп - возле их корабля. - Тогда действительно все. Да, неплохо. - Да. Если только вам нравятся мертвые хорьки. Морак широко улыбнулся, продемонстрировав свои ослепительно белые зубы. - Да, я люблю их только такими. Если у них хватило ума оставить входной люк открытым, мы сможем отправиться на борт и посмотреть, нет ли там еще кого-нибудь или чего-нибудь. - ЧТО? НЕТ! Подождите!!! - прокричал Отлинд и стрелой бросился прочь. Он перескочил через небольшую речушку, перебрался через холмы и вскоре увидел толпу, пытавшуюся забраться в пиратский корабль с ломами и плазменными резаками. Морак влетел в нее. - Стойте! - прокричал он. - Здесь мина-ловушка! Потрясенная толпа у корабля замерла. Отлинд быстро растолкал поселенцев. Они, ничего не понимая, злобно смотрели на Патрика - до тех пор пока он не объяснил, что именно здесь произошло совсем недавно. Чувства толпы тут же выплеснулись наружу - пилот не мог без смеха наблюдать за тем, как мгновенно изменилось настроение. - Замечательная работа, - сказал один из них, осмотрим установленное возле двигателей устройство. - Мы свалим сюда останки пиратов, а потом взорвем с дистанционного пульта. Дешево и сердито. Отлинд хорошо понимал, какие чувства сейчас в душе у каждого поселенца. Уничтожением останков пиратов ему предстояло заниматься самому. Все поселенцы, погибшие в сегодняшнем бою, были их друзьями или родственниками, и следовало воздать им последние почести. - Неплохая идея, - произнес он. - Возможно, именно в этом я смогу вам помочь. - Скорее всего, тебе самому понадобится наша помощь, - мягко сказал Морак, положив руку ему на плечо. - Медицинская помощь. Ты ведь слепнешь. Тебя ранили. - Да нет, я в полном порядке, - начал было отнекиваться Отлинд, но при словах "медицинская помощь" внезапно вспомнил о Дэйле. - А как мой друг, доктор Дэйл? Вы нашли его? - Ну как же, наш дорогой странствующий доктор! Я не видел его с того момента, как ты появился. Если узнаю какие-нибудь новости, немедленно сообщу тебе. К Мораку обратились с какими-то вопросами носильщики, выносившие на поверхность трупы убитых колонистов. Раненые уходили либо сами, либо их выносили на плечах. - Нет, - сказал Морак. - Мои люди шарят по окрестным закоулкам при помощи переносных прожекторов; мы не сможем подать сюда энергию до тех пор, пока не будут полностью обеспечены все детские сады и ясли. Нужно просто немного подождать. Уверен, с ним все в порядке. - Спасибо, - ответил Отлинд. Он некоторое время подождал, наблюдая за ручейком колонистов, выбиравшихся на белый свет из пещеры. Дэйла не было - ни живого, ни мертвого. В конце концов его терпение иссякло и Отлинд сам направился обратно в темное чрево пещеры. - Пат? - внезапно остановила его поднимающаяся навстречу женщина. Он кивнул и попытался было пройти дальше, но она задержала его. - Здравствуй, мой милый. Лидер Морак предупредил нас, что ты здесь. - Мама? - ошарашенно произнес Морак, удивленно ее разглядывая: заляпанная грязью униформа, на плече ружье. Волосы у виска испачканы в крови. Он, считавший себя закаленным в боях ветераном, часто с невольным трепетом думал об этой встрече. Все эти годы ему ужасно не хватало семьи. Вплоть до сегодняшнего дня наземные сражения казались ему несущественным и отжившим свой век анахронизмом - все сколь-нибудь значимые сражения происходили только в космосе, между совершенными и бездушными космическими кораблями - в этом состоял символ его флотской веры. За все эти годы память о настоящих, - лицом к лицу - схватках с врагом уже изрядно померкла. - Мама, - сказал он, - я ищу одного человека. - Тогда я не буду задерживать тебя, - ответила женщина, забрасывая ружье за спину. - Я налюбуюсь тобой потом, когда ты придешь домой. Она улыбнулась и пошла вперед. Отлинд направился в глубь пещеры, освещая путь мощным прожектором. По сверкающим камням пещеры бежали струйки воды, смывая следы недавнего боя. Всего несколько минут как окончилось сражение, но Майку Дэйлу казалось, что прошла целая вечность. Перед его мысленным взором величаво кружилась закрытая облаками голубая планета. Это Копен - его родина. Он любовался зрелищем трех континентов, плавающих в ярко-синих океанах, и двух спутников планеты, окруженных мелкими обломками, плывущими по небу. Он приблизился и услышал плеск волн, крики морских птиц, шум машин в городах, рычание диких зверей. Он приближался, и голоса становились все громче и отчетливей, но внезапно полностью смолкли. Когда наступила полная тишина ему показалось, что он слышит голос. Он был совершенно уверен, что это иллюзия, рожденная его воспаленным сознанием. - Дэйл? Где ты? Он подумал, что это какая-то уловка. Голос был похож на голос Патрика Отлинда, но наверняка он не знал. Он решил промолчать. - Доктор? Вы в порядке? - еще один голос присоединился к Отлинду. - Фонари поставят нам из ясель - там оно уже подготовлено. Это место полно всяких опасностей. Подожди-ка, посвети вот сюда. Он почувствовал даже сквозь веки - огромное жаркое и очень яркое солнце. Он отвернулся от планеты и усилием воли заставил себя разжать веки, втайне ожидая увидеть бездонную черную пропасть глубокого космоса. Свет. Здесь было очень много света. Свет все ближе и ближе. Дэйл пил его жадными глотками, возвращая к жизни свой мозг. На самом деле это был всего лишь крошечный светодиод, но для Дэйла это была целая вселенная. И кроме того, стали слышны голоса - Отлинда и еще один. Дэйл встал на ноги. Света становилось все больше, но затем источник внезапно угас, сжавшись до размеров простого ручного фонаря. Из тьмы вышел Отлинд и протянул ему руку. Ноги Дэйла плохо слушались, и он едва мог стоять. Через мгновение Отлинд оказался позади него, но доктор сделал слабый знак рукой. Морак и другие из поисковой группы вынесли его на свежий воздух, и им занялся врач колонистов. Когда все утряслось, Морак и Отлинд пришли навестить Дэйла. Громкие стоны, металлический лязг и протяжные стоны свидетельствовали о том, что системы электроснабжения и вентиляции постепенно возрождаются к жизни. Колонисты сидели на берегу реки, оживленно обсуждая происшедшее. Дэйл сделал попытку подняться, когда рядом с ним присел Морак, но тот решительно уложил его обратно. - Пожалуйста, доктор. Лежите. У вас сегодня выдался очень беспокойный день. Дэйл покачал головой. - Вы знаете, я пытался помочь вам, но все вежливо, но беспрекословно советовали мне то же самое. - Пока от вас никакой помощи не требуется. Вы, доктор, наш почетный гость - это самый большой почет, который мы в состоянии оказать. Вскоре мы получим вакцины, и тогда вы объясните, что с ними нужно делать. Ваш корабль полностью разрушен, так что вы останетесь нашим гостем до тех пор, пока их не пришлют другим транспортом. В уголках губ Морака заиграла улыбка, и Отлинд внезапно покраснел, неожиданно увлекшись разглядыванием окрестного кустарника. - Пат сам отправил просьбу об этом в Адмиралтейство. Очень мужественный поступок, если учесть что ожидает его по возвращении за потерю корабля. Но не волнуйтесь - в Адмиралтействе рады были узнать, что вы оба находитесь в добром здравии. В общем, мы рады оказать вам гостеприимство. И не стесняйтесь просить нас о том, что вам понадобится - мы сделаем все, что в наших силах. - Я прибыл сюда для того, чтобы оказывать вам помощь, сэр. Вы не сможете сделать мне ничего лучше чем то; о чем я попрошу вас прямо сейчас. - Дэйл откинулся назад, и на его лице появилась блаженная улыбка. - Я хочу видеть Солнце. Отлинд с жалостью поглядел на него. - Эх, ты рептилия, - сокрушенно произнес он. ИНТЕРЛЮДИЯ Помятый китель офицера службы Флота по связям с общественностью Джила Канара неряшливо свисал с модели "Коффри" - единственного боевого корабля, на котором его владельцу удалось прослужить хоть какое-то время. Канар уныло сидел, безвольно уставившись на компьютерный терминал. Прошло уже три четверти стандартного дня, а Джил ни на йоту не приблизился к цели. Нужно срочно найти настоящего героя, некую персонификацию всего Флота для миллиардов простых налогоплательщиков. Неопределенные мысли смутными призраками мелькали в мозгу, но задерживались. Джилом овладело уныние. Зачем нужен новый герой, если вполне сойдет и старый? Разве нет на Флоте офицера, чьи подвиги заставили бы трепетать его, как подростка? Явленного во плоти Крэга Смелого? Это было всего двадцать лет назад, и он по-прежнему в строю. Так, а это кто? А это Джереми Мак-Вильямс. Имя, известное во всех уголках Галактики. Дальнейшие "Приключения Джереми Мак-Вильямса..." - возможно, они потянут на целую: серию - ему давно хотелось сделать нечто в этом роде. Внезапно оживившись, офицер встал и привел в порядок свой китель. Ему и раньше бывало немного не по себе, когда он смотрел личные дела легендарных героев, - всегда хотелось подтянуться и привести в порядок форму. Непроизвольно приняв стойку "смирно" - насколько ее вообще можно принять, сидя в мягком кресле - Канар нашел в кадровой базе данных нужное личное дело и погрузился в чтение. Маргарет Вейс. ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ ПУГОВОК Так вот оно что, подумал капитан Джон Робертс, выйдя из люка своего корабля под неумолчное посвистывание прохудившихся насосов, трубопроводов и странные гулкие удары непонятного происхождения, раздававшиеся где-то внутри. Робертс заскрежетал зубами и напомнил себе, что при случае надо бы поручить боцману Бруксу проверить компьютер. В этой проклятой программе обязательно есть ошибка! - Сержант, - Робертс повернулся к десантнику, стоявшему в карауле у причальной палубы, - вы получили приказ? - Да, сэр, - промолвил сержант - ветеран средних лет с широким лицом. Он литрами глушил дешевый виски на богом забытой заставе, когда Джон Робертс еще пешком под стол ходил, и никогда не упускал случая об этом напомнить. Их глаза встретились. - Повторите, - раздраженно потребовал капитан. - Вся команда остается на борту до вашего возвращения, капитан, - прорычал сержант. - Ни один не покидает корабль без вашего личного разрешения. - Отлично, сержант. Вы должны пристрелить каждого, кто осмелится нарушить приказ. - Так точно, сэр. Еще раз проверить караульного было необходимо, особенно если принять во внимание, где им довелось очутиться. Робертс, видел, как экипаж столпился у иллюминаторов, надеясь хоть мельком увидеть... А что, собственно, увидеть? Робертс едва заметно усмехнулся. Самая обычная космическая станция - и только. Отличная станция, но практически ничем не отличающаяся от бессчетного множества других. Он успел запомнить выражение их глаз, когда покидал корабль, и увидел в них жгучую зависть. Также он знал, что станет посмешищем всего Флота и героем анекдотов, "вечно циркулирующих среди младших чинов. Это было истинной мукой для капитана Робертса и давало ему дополнительные основания ненавидеть свое задание. Он только что стал капитаном и втайне сомневался в своих способностях к руководящей работе. Излишне чувствительный, он опасался насмешек, унижающих его достоинство. С такими мыслями капитан Робертс спустился на платформу, слегка похлопывая зажатыми в руке парадными перчатками. Он страшился предстоящего и сделал бы все от него зависящее, чтобы избежать визита. Он чувствовал себя неуклюжим, скованным и не в своей тарелке. К тому же ему пришлось покинуть свой корабль! И где же он оказался? В стерильной атмосфере причальной палубы! Он попытался представить себе, что же ждет его там... по ту сторону герметичного люка... Робертс решил завязать беседу с сержантом, чтобы убить время, но затем оставил эту мысль. Он может показаться смешным; не исключено, что над ним смеются с той самой минуты, как он оказался здесь, на палубе, похожий на фермерского сынка, впервые попавшего в город. Наверняка его видит сейчас через иллюминатор лейтенант, да и как минимум полдюжины других членов экипажа, да еще пассажиры впридачу. Эта мысль подтолкнула его к действиям. - Давай, сержант, - сказал он вдруг безо всякой на то необходимости. - Так точно, сэр, - ответил сержант. Если он и ухмыльнулся под шлемом, боковое зрение Робертса помешало ему это заметить. Оживленно, стараясь выглядеть не столь помпезно и нелепо, как выглядят обычно флотские офицеры в парадной форме - еще одна глупость! - Робертс направился вдоль стальной причальной платформы, и лакированные туфли (у них слегка поистерлись каблуки, однако ничего пристойней найти не удалось) - звонко стучали по гулкой палубе. Так вот оно что, повторил он еще раз, приблизившись к шлюзовому люку у дальнего конца палубы и прочитав надпись над ним, выполненную огромными золотыми буквами; Это был знаменитый - или печально знаменитый - Клуб Тридцать Девять Пуговок. Находясь на самом краю Галактики, куда не доставала рука правосудия - и вряд ли хотела бы достать - Клуб Тридцать Девять Пуговок был самым элитным, самым дорогостоящим, самым скандально известным казино и притоном во всей известной человечеству Вселенной. Клуб Тридцать Девять Пуговок. Отчасти загадочный ореол клуба связан с его необычным названием, - размышлял Робертс, входя в шлюз. По легендам, которые ему приходилось слушать ежедневно за ужином в кают-компании с тех пор, как ему поручили это кошмарное задание, обслуживавшие здесь высший свет "девочки" носили платья с разрезом спереди. Платье удерживали только тридцать девять крошечных пуговок. За деньги - астрономические деньги, пояснил боцман, утверждавший что бывал там в свое время - посетитель мог расстегнуть все тридцать девять, одну за другой, не спеша, чтобы оттянуть сладостный момент лицезрения всех прелестей сразу. Вспоминая вдумчивые рассуждения команды о возможных особенностях этих прелестей, Робертсу становилось жарко и тесный воротничок мундира сильнее сдавливал шею. Люк с чавкающим звуком раскрылся, и он с облегчением стащил ненавистный шлем, который вызывал чувство клаустрофобии. Робертс удивленно огляделся вокруг. Все здесь оказалось не так, как он ожидал - никаких красных обоев и хрустальных подсвечников. Он очутился в большом, элегантно и роскошно обставленном холле; во всем чувствовался изысканный вкус. За огромным столом красного дерева сидели два "консьержа" - Робертс, полагал, что привратники в подобном заведении должны называться именно так. Капитан Робертс и привратники обменялись придирчивыми взглядами. В галактике попахивало войной, и подобные подозрительные взгляды стали обычным делом, Эти двое были крепкими здоровяками - давно Робертсу не случалось видеть таких мускулистых тел. Хотя галактические бордели были официально запрещены законом, этот продолжал действовать назло всем запретам - Адмиралтейство понимало, что бравых ребят трудно удержать на нижних палубах галер. Но здесь, вдалеке от правосудия, кто обращал внимание на подобные мелочи? Это заведение нарушало все законы и все запреты - и юридические, и моральные. Но что с этим поделаешь - не полисменов же звать, в самом деле? Его визит сюда может и в самом деле принести пользу, подумал Робертс и слегка воспрял духом. Тем не менее сейчас он стоял под пристальными взглядами мускулистых, подтянутых и загорелых юных богов с ярко-золотистыми волосами, которым явно не приходилось доселе видеть изношенных обшлагов и обвисших брюк - что являлось характерным признаком его лучшего парадного мундира. Но вели они себя исключительно вежливо - что поделаешь, именно посетители приносят сюда деньги. - Добро пожаловать в Клуб, капитан Робертс. Каких удовольствий изволите? - поинтересовался один из богов, и его рука потянулась к кнопке вызова на блестящей металлической стойке. Цепкие глаза внимательно ощупывали Робертса. - Вы наш новый член? К сожалению, не имел удовольствия видеть вас прежде... - Я здесь не за удовольствиями, - отчеканил Робертс, засунул руку в карман мундира и извлек дискету, которую аккуратно положил на поверхность стола. - Я официальный представитель вооруженных сил, о чем я уже сообщил вашим ребятам, когда получал разрешение на стыковку. - Капитан жестом указал на дискету. - Это моя верительная грамота. Привратник, посмотрев на коллегу, взял дискету, всунул в компьютер и внимательно уставился в экран. - Отлично, капитан Робертс, - сказал он через некоторое время, возвращая дискету обратно. - Пожалуйста, сообщите цель вашего посещения. Разумеется мне придется согласовать это с руководством, но уверяю вас - это простая формальность. - Разумеется, - сказал Робертс и попытался улыбнуться. Ему было приказано быть тактичным и вести себя вежливо, хотя он не знал, что такое вежливость, когда общаешься с привратниками в борделе. У того, похожего на гориллу сержанта, оставшегося охранять корабль, таких проблем наверняка бы просто не возникло... - Я разыскиваю человека по имени Джереми Мак-Вильямс, - добавил он, напрасно пытаясь говорить не так резко. - Капитана Джереми Мак-Вильямса. - И с какой целью вы хотите видеть... эээ, Мак-Вильямса? - холодно поинтересовался загорелый бог. Робертс краем глаза заметил, что рука его напарника медленно скользнула вниз, под стол красного дерева - очевидно, там спрятана кнопка вызова охраны. - Нет-нет, я не собираюсь его арестовывать, - поспешил пояснить Робертс и постарался изобразить улыбку на лице. - У меня для него поручение - офицерские погоны, в некотором смысле. - Робертс многозначительно похлопал по карману. - Его вызывают на службу. - В самом деле? - Привратник вытащил руку из-под стола. - Секундочку. - Он велел компьютеру вывести на экран список членов клуба, которые в настоящее время получали "удовольствия" на борту космической станции. - Что, плохо идут дела, капитан? - доверительным тоном поинтересовался его напарник. - Я не могу вести разговоры на подобные темы с гражданскими лицами, - сухо отчеканил Роберте. - Извините. Загорелый бог неопределенно пожал плечами. - Простите, капитан, - сказал он и повернулся к компьютеру. - Джереми Мак-Вильямс не значится среди членов нашего Клуба. Я... - Внезапно он замер, и выражение его лица несколько изменилось. Осторожно коснувшись плеча напарника, он что-то прошептал тому на ухо. Теперь странное выражение было на лицах обоих. - Капитан, - осторожно произнес один, пытаясь подавить то ли страх, то ли смех - Робертс не мог сообразить, что именно, - у вас нет с собой опознавательной дискеты на этого... Мак-Вильямса? - Да, конечно, - ответил Робертс, пошарив в карманах. Один из стройных красавцев-богов вставил дискету в компьютер, и на экране появилось изображение. Робертс из принципа не стал смотреть - у него сложился собственный образ прославленного героя, к тому же все капитаны на Флоте в некотором смысле на одно лицо. Капитан Джереми Мак-Вильямс. Робертс хорошо знал его послужной список - как почти все на Флоте. Он вступил в должность за год до Робертса - следовательно, придется отдавать честь и обращаться к нему "сэр". Мак-Вильямс проявил чудеса героизма в битве с захватившим спутники Зенобом-36. Именно Мак-Вильямс, тогда еще лейтенант, отбил у пиратов с Солнца Майкоубера "Лючию Мэри" и ее ценнейший груз. Призовое вознаграждение, выплаченное тогда Советом Альянса сделало его миллионером. А Мак-Вильямс в битве при Мурии-7... Он установил рекорд по числу уничтоженных им лично врагов, но сам оставался неуязвим. Мак-Вильямс... эх, черт возьми! Робертс сердито покачал головой. Ему предстояла встреча с самым настоящим героем из героев. И к тому же сказочно богатым. Вероятно, он красив, обаятелен и вообще хорошо воспитан. Уж на его-то кителе обшлага наверняка не обтрепанные! Да и вообще, у него таких кителей десятки! Конечно, о деньгах ему думать не приходится. И здесь, в Клубе Тридцать Девять Пуговок, он наверняка проводит время с неслыханной роскошью. К тому же он влиятелен, заскрежетал зубами Роберте. Ему самому офицерский патент доставил в свое время старый морской волк, больше робот, чем человек, пропахший насквозь табаком, ромом и смазочным маслом. А каким оказалось его первое поручение в качестве капитана Флота? Его отправили на поиски другого офицера, как мальчишку-посыльного! Он должен явиться в публичный дом, чтобы доставить офицеру Мак-Вильямсу его офицерский патент! Подписанный не кем-нибудь, а самим Адмиралом Додсвортом! Нет, глядеть на изображение Мак-Вильямса на экране Робертсу вовсе не хотелось. Ему еще предстоит вдоволь налюбоваться им на обратной дороге в Главный Штаб Флота... - Капитан Робертс, сэр, - голос загорелого бога внезапно отвлек Робертса от его невеселых мыслей. - Я связался с... эээ, - тут привратник ненадолго замялся, - с кап... капитаном Мак-Вильямсом. Вас ожидают. Тридцать девятый этаж. - Вас ожидают, - бубнил Робертс себе под нос, входя в кабину подъемника. Дверь закрылась, и он без промедления ринулся вверх. Засунув руки в карманы, он молча изрыгал проклятия, наблюдая за движением подъемника. 30, 31, 32... Наверняка Мак-Вильямса окружает целая свита, мрачно представил себе Робертс. Представить себе все это было не трудно - именно так на его месте жил бы сам Робертс. Прекрасная мебель, дорогое дерево, все чисто, просто и опрятно, несколько дорогих картин на стенах... Награды самого героя, выставленные в изысканных рамках... впрочем, никакого хвастовства... Тридцать девятый этаж. Подъемник остановился, и дверь мгновенно открылась. Капитан сделал шаг вперед и неожиданно ступил на мягкий ковер толщиной сантиметров десять, не меньше. Он огляделся - и был просто потрясен увиденным. В принципе он уже был готов ко всему - но только не к этому. Робертс находился в огромном круглом зале; интерьер чисто женский - цветущие растения наполняли зал тонкими и дорогими ароматами. Был слышен приглушенный шум искусственного водопада. Робертса внезапно озарила страшная догадка. О Господи, с отвращением подумал он, они дали мне адрес его шлюхи! И сейчас ему предстоит называть ее "госпожа"! Непонятно откуда появился робот и недвусмысленно направил объективы на его головной убор и перчатки. - Нет, спасибо, - твердо ответил Робертс. Сняв головной убор, он спрятал перчатки за поля и крепко зажал в руке. - Я ненадолго. Робот оказался весьма предупредительным. Не хочет ли уважаемый посетитель выпить, закусить? - Нет, СПАСИБО! - мрачно процедил Роберте. Теперь он хотел лишь одного: убраться отсюда как можно скорее. Забрать с собой беднягу Мак-Вильямса, и - назад, на базу. - Ну же, пожалуйста, капитан Робертс, - внезапно произнес низкий голос - гортанный, знойный и томный. - Выпейте что-нибудь. Вы проделали долгий путь. Робертс резко обернулся. Из открывшейся двери в зал неожиданно вошла женщина. Голос действительно был ей под стать - такая мысль первой промелькнула в мозгу, и после нее несколько секунд никаких иных не появлялось. Только эмоции - бессвязная информация, поступавшая с его ослепших от мгновенной перегрузки датчиков органов чувств. Он видел огромную копну рыжих волос, ниспадавших на гладкую, бронзового оттенка кожу. О видел огромные зеленые глаза - ясные и блестящие. Он видел платье из черного, шелковистого материала, плотно облегающего прекрасную фигуру. Платье спереди, с того самого места, на которое первым делом бросает оценивающий взгляд мужчина - если он, конечно, нормальный здоровый мужчина - с этого самого места начинался ряд пуговок; светящихся и сияющих бриллиантовых пуговок. Капитану Робертсу было не до того, чтобы считать их; сейчас он был не в состоянии сосчитать даже пальцы на руке. Но твердо знал, что всего их тридцать девять. Из обволакивающего приятного тумана до него донесся ее голос. - Как вы себя чувствуете? - Женщина сделала шаг вперед, и ее платье издало мягкий, мерцающий звук, напоминавший журчание ручейка. Она протянула руку. - Вы, очевидно, из Адмиралтейства? - Так точно, мэм, - смущенно пробормотал он, коснувшись ее пальцев. - Эээ, а вы... - Джереми Мак-Вильямс. Капитан Джереми Мак-Вильямс, - произнес томный голос. Должно быть, здесь какая-то ошибка, - произнес капитан Джон Робертс, когда вновь обрел способность говорить. Женщина рассмеялась, здоровый смех полился откуда-то из глубины, журча, как ручеек, и кровь Робертса вспенилась, как шампанское. - Вы, очевидно, даже не взглянули на опознавательную дискету? - поинтересовалась она. - Да и в самом деле, зачем? Достаточно увидеть одного капитана на Флоте, чтобы увидеть их всех - ведь правда? Она кокетливо повела загорелыми плечами. Одна из двух тонких тесемочек, на которых держалось роскошное черное платье с тридцатью девятью пуговками, соскользнула, обнажив стройное округлое плечо. Робертс вспыхнул. Ему вспомнился ошеломленный взгляд, которым обменялись загорелые боги в приемной. Теперь он понял, что они старались скрыть от него, когда увидели на экране разыскиваемого капитана. Конечно, теперь он понял - ни о какой ошибке не может быть и речи. Флот никогда не ошибается. И в самом деле перед ним - капитан Джереми Мак-Вильямс - собственной персоной! Он уже готов был признаться в этом, но продолжал витать в опьяняющем дурмане. К счастью, флотская дисциплина помогла ему не ударить в грязь лицом и сохранить хотя бы внешнее подобие присутствия духа. С трудом соображая что делает, Робертс засунул руку в карман. - Капитан Джереми Мак-Вильямс, - сказал он голосом, более приличествующим сервисному роботу, - мне поручено вручить вам офицерский патент и направление на действительную воинскую службу... - Затем он сообщил ей массу сведений - военно-политическую обстановку; объявление войны и еще много всего. Он искренне верил, что во всем этом есть хоть какой-то смысл. Перед собой же капитан Робертс видел одно - огромные зеленые глаза, неожиданно ставшие пристальными и серьезными. Дрожащей рукой он передал капитану Мак-Вильямсу запечатанный пакет, в котором находился ее офицерский патент и приказ явиться для прохождения службы в ближайшую штаб-квартиру. Джереми - а ведь он мог догадаться об этом по имени! - хотя какое тут имя! - взяла пакет, но даже не взглянула на него. Она смотрела прямо в лицо Робертсу. - Думаю, вам все же следует выпить, - произнесла она наконец и улыбнулась. - Да, благодарю вас, - ответил Робертс надтреснутым голосом. Откашлявшись, он покорно поплелся вслед за ней на кушетку. Воздух был пропитан душистым ароматом незнакомых цветов. И другим ароматом - ее тела, животным и дразнящим. Отдав команду роботу - Робертс так и не понял впоследствии, что же это было - он пил, но вкуса не чувствовал - Джереми опустилась на кушетку рядом с ним в томной позе, положила обтянутые черным шелком ноги на кушетку и грациозным движением сбросила туфли на пол. - Э-э, простите меня, капитан, - пробормотал Робертс, сделав изрядный глоток, - это дурацкий вопрос, но все же - почему именно Джереми? - Почему меня так зовут? - рассмеялась она вновь. - Какие рассказы вы любите, э-э, капитан Робертс, если не ошибаюсь... по-крайней мере так мне вас представил Брюс? - О, простите, - вспыхнул он. - Джон Роберте. Пожалуйста, зовите меня просто Джон. - Давайте забудем о субординации, называйте меня Джереми. О да, - добавила она, видя его замешательство, - я по-прежнему не теряю связи с Флотом. - Джереми сделала изящный жест, указывая на компьютер. - Мне было нетрудно проверить вашу личность через кадровый отдел Флота. - Но ведь к их компьютерам доступ засекречен... - испуганно начал Робертс. - Да, конечно, - бесцеремонно прервала его Джереми. - Мне кажется, вы интересовались моим именем. - Она откинулась на кушетку, и ее длинные огненно-рыжие волосы упали на грудь; сладострастно созерцая Робертса сквозь полуопущенные веки, она снова и снова проводила пальчиком по тонкому ободку хрустального бокала. - Итак, Джон, что вам хотелось бы услышать? Про разочарование моего отца, узнавшего что у него родилась девочка, а не сын, о котором он так страстно мечтал? И про то, что он был потрясен этим настолько, что дал мне имя, которое придумал для сына? - Она вновь подернула плечиком, и теперь другая тесемочка соскользнула вниз. - Так что он долго не думал над моим именем. В самом деле, Джереми - это выдуманное имя, настоящее же - Пирл. Что, удивлены? Сил Робертса хватило только на то, чтобы молча кивнуть и сделать еще один глоток холодной обжигающей жидкости. - Мама смогла найти выход, - продолжила Джереми. - Ее звали Хестер, и она сочла, что в сложившихся обстоятельствах оно вполне подходяще; я же нахожу его просто ужасным. Так что когда я послала свое заявление в приемную комиссию, то изменила имя на Джереми, решив что так меня проще будет принять за мужчину. Кроме того, так звали моего первого любовника. Вот с этим я могла согласиться. Ну что, еще рюмочку? - Н-н-нет, спасибо. Я... я должен возвратиться на корабль, - заикаясь, ответил Робертс. И у вас, наверное, времени мало... - Ну что вы, не стесняйтесь, - сказала Джереми, поднявшись с кушетки и направляясь к сервисному роботу. - Вас же страшно интересует все это. - Она сделала неопределенный жест, который относился и к сервисному роботу, и к выпивке, и к залу, и ко всей станции - а может быть даже ко всей Вселенной. - Необычный жизненный путь, не правда ли? От космического героя до девицы из борделя? - Ну честно говоря... Сервисный робот сунул наполненный бокал в бесчувственную руку капитана Робертса, и тот машинально опрокинул содержимое в рот. Он ощущал только легкий гул в голове, но не знал, что или кто тому виной - алкоголь или же дурманящие чары этой женщины. - Я устала, - буднично сказала Джереми. - И ушла. - УШЛА? - ошеломленно переспросил Роберте. - Вы хотите сказать, что ушли в отставку? - Ему еще не приходилось видеть людей, которых Адмиралтейство просило бы вернуться в строй после отставки. - Нет, - объяснила Джереми, пригубив бокал. - Я не уходила ни в какую отставку. Просто ушла, и все. Не уверена, что говорила еще кому-нибудь об этом. - Вы хотите сказать, что ДЕЗЕРТИРОВАЛИ??? - В некотором смысле, - пожала плечами Джереми. Тесемка на ее плече сдвинулась вниз еще на сантиметр. Робертс через силу отвел глаза, пытаясь осмыслить сказанное. Не было еще такого, чтобы Адмиралтейство просило вернуться на службу человека, самовольно покинувшего ее! - Но... но... - бессвязно попытался спросить он. - А, это? - подняв конверт с патентом, она задумчиво и одновременно игриво поднесла его к губам. Губы были полными и очень соблазнительно изогнутыми; помадой она не пользовалась, машинально отметил Робертс. У нее была привычка постоянно проводить по ним кончиком язычка, чтобы они всегда оставались влажными и блестящими. Так она сделала и сейчас, коснувшись при этом язычком краешка конверта с офицерским патентом - и у Робертса все внутри перевернулось. - Насколько я понимаю, - сказала она, - это очередная попытка старика Додси вернуть меня обратно. Просунув палец под печать, она вскрыла пергаментный пакет (до чего же все-таки любят, традиции во Флоте!!!) и, поджав губы, прочитала содержимое. - Да, так я и думала, - кивнула она, указывая на подпись, и вздохнула. - Хороший он мальчик, но туповат. Лорд Адмирал Главнокомандующий Джеффри Додсворт. Додси. Робертса пробрала дрожь, и он пролил несколько капель на единственный парадный мундир. - Это мой дружок, - на всякий случай пояснила-Джереми. Могу себе представить, чуть не задохнулся Роберте. О Господи! Он потряс головой, пытаясь прогнать наваждение. - Но почему же вы ушли? - настойчиво спросил он. - Ведь вы же были... - Я была великолепна, - произнесла Джеффри как-само собой разумеющееся. - Да вам равных не было! - настаивал Роберте. Он опустошил бокал и тут же взял новый, предусмотрительно приготовленный для него роботом. - Я же слышал о ваших подвигах еще до того, как сам попал во Флот! Герой войны! Лучший пилот, самый уважаемый капитан... уважаемая... а теперь... теперь... - Шлюха, - пришла ему на помощь Джереми. - Но почему? - не унимался он. Она приблизилась к нему, и ее пышные прелести очутилось прямо перед ним. - Неужели непонятно? - тихо сказала она низким томным голосом. - Это же убийства. Смерть. Я уже не могла выносить это. Вот взяла и ушла. - Она еще раз дернула плечиком, и случилось неизбежное - последняя тесемка наконец-то сползла окончательно, обнажив другое плечо. - Но... но как же честь? - спросил Робертс, в душе которого боролись желание и отвращение. - Достоинство! Вы... вы же торгуете телом... о, Господи... - А вы нет? - резко возразила она неожиданно властным голосом. - Ххха! - Она засмеялась, но теперь это был смех неприятный и безрадостный. - Вы, капитан Джон Робертс, занимаетесь этим каждодневно! А что еще хуже - вместе с телом продаете свой разум и душу? Иди туда, иди сюда. Убей того, разрушь вот это. Разве честь состоит в том, чтобы видеть, как твои друзья на твоих глазах распадаются на атомы? Разве достоинство состоит в том, чтобы устраивать мясорубку для других, точно таких же существ, вся вина которых состоит в том, что их собственное правительство послало их с той же целью, с какой и нас - наше? Посмотрите, - она насмешливо махнула рукой, - хотя бы на свой мундир. Они же купили вас за полцены, неужели непонятно? Вас используют, а когда, наконец, случится неизбежное, вас почетно похоронят - то есть вышвырнут в пластиковом мешке в открытый космос. Нет, капитан Робертс, - сообщила Джереми, опустившись на кушетку, - между мной и вами и в самом деле нет никаких различий. Адмиралтейство использует нас обоих, только вас - в вертикальном положении, по стойке "смирно", а меня - как правило - в горизонтальном. Лицо Робертса вспыхнуло. - Думаю, вам лучше идти, капитан, - сказала Джереми, грациозно встала с кушетки и провела руками по черному шелку. - Да вас же отдадут под военный трибунал! - хрипло выкрикнул Робертс, вскакивая на ноги. Комната медленно поплыла у него перед глазами. - Возможно, - сказала Джереми и вновь засмеялась булькающим смехом. - Неужели вы полагаете, что им удастся найти хоть одного офицера Верховного Суда, который бы не был моим... Шагнув вперед, Робертс схватил ее и заключил в крепкие объятия. Откинув голову Джереми, он страстно приник к ее губам. Она уступила его порыву с профессиональным мастерством. Его рот блуждал от ее губ до глубокого выреза платья - и обратно, а пальцы тем временем добрались до первой - из тридцати девяти - пуговок. В этот момент он почувствовал, что пальцы капитана Джереми нащупали его брючный ремень и тоже принялись за работу... Ловко и искусно эти тонкие пальчики подхватили офицерский патент и одним движением засунули его в брюки молодого капитана. - Любви и сексу - да, войне и страху - нет! - промурлыкала она. - Вот так-то, капитан. - Черт побери! - оттолкнул ее разъяренный Робертс. - Вы передадите Адмиралтейству мой ответ - не правда ли, капитан? - спросила она. Теперь ее голос был холодным, темным и гладким, как черный шелк ее платья. - Проклятье! - задохнулся он от возмущения и вытащил из брюк офицерский патент. - Неужели вас и в самом деле ничто не волнует? - тяжело дыша, закричал он. - Неужели все это ничего не значит для вас? Служба? Жизнь тех людей, о которых вы столь проникновенно говорили? Он хотел упомянуть и свою собственную жизнь - все, ради чего он жил и трудился. Неужели все это и в самом деле ничего не стоит? - Да, конечно, - мягко ответила ему Джереми. - Кое-что значит. - Медленно и томно она провела сверху вниз белой рукой по всем изгибам струящегося платья. - Неужели вы и в самом деле не обратили внимание на это, капитан? Почему их именно тридцать девять? Робертс ответил ей лишь долгим взглядом. Пол вновь мягко уплыл под его ногами, а кровь прилила к голове. - СКОЛЬКО ПУГОВИЦ НА ПОЛНОМ ПАРАДНОМ МУНДИРЕ ОФИЦЕРА ФЛОТА, КАДЕТ? - властным голосом строевого командира поинтересовалась она. Этот голос напомнил Робертсу голос его инструктора и первые дни во Флоте. Нужные слова уже вертелись у него на языке, но он их не произнес. Медленно развернувшись, Робертс направился к подъемнику; заботливый сервисный робот проводил его до самых дверей, помогая ему не сбиться с пути. Он даже помог ему попасть внутрь с материнской заботой и нажал нужную кнопку. Двери закрылись, и подъемник полетел вниз, и внутри у Робертса все в очередной раз перевернулось. - Тридцать девять, сэр... тридцать девять, - бормотал он под нос, безвольно осев на пол, крепко сжимая измятый офицерский патент своего кумира. ИНТЕРЛЮДИЯ Типичный поздний вечер в Порту. Плафоны в коридорах бросают красноватый свет, которого как раз достаточно, чтобы видеть, куда идешь. Порой Джил сторонился, давая дорогу патрулю. Он заметил, что десантники вооружены не просто парализаторами, обездвиживающими мишень, но зарядометами. Видимо, кто-то объявил военное положение в Порту. Кроме патрулей мало кто бодрствовал в этот час. Тем более в самом сердце комплекса. Обычно Джил встречал только других перемещенных лиц из колоний вроде него самого, когда посещал солнечный сад. Те, кто вырос в Порту, казалось, не замечали унылости его металлических коридоров и не испытывали потребности отдохнуть от нее. В окутанном темнотой солнечном саду координатор по связи с гражданским населением оглядел верхнюю часть города Порта, единственного человеческого поселения на планете Порт. Уже наступила ночь, и источниками света были только звездопорт в отдалении да нерегулярные вспышки автоматических лазеров, окольцовывавших город. А за его пределами густые джунгли порой багровели в отблесках лазерного огня. Найдя укромный уголок, свободный от влюбленных, Джил обхватил колени руками и задумался. Он даже себе не признавался, насколько то, что он раскопал днем, вывело его из равновесия. Та часть его натуры, которая не желала смиряться со взвешенным цинизмом, изначально заложенным в пропагандистской стороне "связи с общественностью", так же не желала расставаться хоть с чем-то из своего пантеона. Ситуация смещала его эмоции на неустойчивую орбиту. Прошло три часа, прежде чем измученный координатор наконец наметил более или менее безопасное начало своей пропагандистской кампании и пошатываясь побрел спать. Утром он шокировал всех, явившись на свой пост с получасовым опозданием. Во имя дисциплины Джил напустил на себя виноватый вид, но в душе его вновь взбадривало сознание, что наконец-то он делает что-то стоящее. Несколько минут он просидел перед своим комм-пультом, перебирая в уме слагаемые выбранной стратегии. Вместо того чтобы представить героем какого-то одного мужчину или героиней одну какую-то женщину, он предпримет массовое наступление по всем средствам массовой же информации, демонстрируя высочайшую компетенцию Флота. Он будет внушать веру во Флот, пока у широкой публики не возникнет непреодолимое стремление так или иначе причаститься к действиям этой замечательной организации - хотя бы безропотно уплачивая увеличившиеся налоги. Он даже уже выбрал свой первый объект. (А они должны быть подлинными - почти все омнишакалы только и ждут, как бы изловить Флот на обмане). Он закажет специальную омнипрограмму о деятельности адмирала Эсплендадоре - адмирала Великолепного. Идеально! Былой герой руководит эффективной постройкой жизненно важной базы! Сценарий, не чреватый никакими осложнениями. Роберт Шекли. КЛАКСОН Седьмого генерия 932 года по местному стилю вскоре после полудня загремели набатные колокола на башне ратуши. Когда прошла десятая секунда, а они не смолкли, мы поняли, что это не профилактическая проверка, Значит, радарная сеть обнаружила вторгнувшийся в нашу стратосферу космолет, и не сомневаюсь, что в городе подумали одно и то же: халианские налетчики явились вновь после почти двадцатисемилетнего перерыва. Все мы прошли тщательную подготовку на этот случай. Нам надлежало спокойно, без паники проследовать к ближайшему входу в подземный оборонительный комплекс. Естественно, под землей обороняться довольно сложно. Однако выбора у нас не было. Разве что остаться на поверхности, где халиане либо перебьют нас, либо заберут в рабство - эти мохнатые дьяволы, трижды вторгавшиеся на нашу планету за последние семьдесят три года. По Хартии нам воспрещается иметь всепланетную оборонительную систему или сторожевые космолеты. Мы отказались от этого права сотни лет тому назад, когда вступили в Альянс. Теперь нам оставалось возлагать надежды на Великий Флот, защищающий большинство человеческих планет, а также союзных от вторжения халиан и других враждебных рас. Попытки защищаться самим были бы бесполезными: Тринит - небольшой мир, общее население которого не достигает и пяти миллионов. И всего один город, достойный называться городом, - Панадор, где я родилась. И все-таки нас злило, что мы были вынуждены отказаться от элементарного права на самозащиту. Флот не оставлял нас вниманием, но он был рассредоточен уж не знаю на скольких миллионах миль космического пространства. Защищать требовалось свыше трехсот густонаселенных планет, и только естественно, что кое-какие периодически оказывались вне поля его зрения. И столь же естественно, что среди последних оказывались миры вроде Тринита-5, с малочисленным населением в отдалении от планет, на которых обитала подавляющая часть человечества. Наш подземный оборонительный комплекс представлял собой систему естественных пещер и туннелей, расположенных под Панадором, которую мы расширяли из века в век. Обычно халиане предпочитали не гоняться за нами под землей Их интересовали наши продовольственные запасы и наиболее ценное наше имущество. В пещеры они спускались только, если целью налета были невольники. Порой во мраке завязывались отчаянные бои - в тесноте подземных переходов наше оружие оказывалось почти таким же действенным, как их оружие. Туннели были прекрасно подготовлены для обороны. По ним размещались небольшие склады оружия, боеприпасов, продовольствия, цистерн с водой и запасной одежды. Я научилась пользоваться лазерным пистолетом малого радиуса действия, а также различными гранатами, которые были разрешены нам для самозащиты. Хотя я была девушкой, которой в этом месяце исполнилось восемнадцать, стреляла я неплохо. Конечно, нас постигла страшная беда, но я невольно испытывала радостное возбуждение - ведь и девушкам дозволено мечтать о подвигах. Сколько раз я с упоением представляла себе, как защищаю родителей, сжимая в правой и левой руках по изрыгающему пламя лазерному пистолету! Времени бежать домой за родителями не было Инструкции требовали, чтобы мы направлялись к ближайшим входам в подземные убежища, едва раздастся сигнал тревоги. Ну, и я вошла в спусковую шахту около театра Тиджинс. Если бы я хоть немножко подумала, то потратила бы пару лишних минут и добралась бы до какого-нибудь входа поближе к моему дому, так как неплохо знала туннели там. Едва поступив в школу, мы изучали расположение туннелей под нашим кварталом и их соединение с главными туннелями. Запомнить все расположение нашей оборонительной системы, все повороты и перекрестки не смог бы никто: ведь она все время расширялась, не говоря уж о тупиках и лабиринтах, в которых, предположительно, должны были заблудиться враги. Сначала ступеньки винтовой лестницы, уводившей все глубже и глубже в сумрак. Тусклые лампочки на стенах давали ровно столько света, сколько требовалось, чтобы возникали огромные тени, очень меня пугавшие. Первый перекресток сомнений не вызывал, в Городе существовало нерушимое правило: каким бы входом вы не воспользовались, на первых трех перекрестках поворачивайте направо. А потом я руководствовалась царапинами на стене, оставленными прокладчиками для указания правильных поворотов. В полутьме я чувствовала себя там как-то непривычно, хотя спускалась в туннели много раз и до этого. В школе устраивались учебные тревоги, и нас отправляли вниз в оборонный комплекс. За третьим поворотом я замедлила шаги, решив, что пора вооружиться. По торчащему над ним камню определенной формы я нашла оружейный склад и нажала на камень. Как и полагалось, дверца открылась, и я взяла лазерный пистолет. Вскоре новейшие туннели остались позади, и я вошла в систему старых пещер. Мне становилось все беспокойнее, так как я пока никого не встретила и не нагнала. Сколько я наслушалась историй о детях, и даже взрослых, которые, повернув неправильно, так и не сумели найти выхода из пещер. Поговаривали, что тут бродят призраки детей, так и не выбравшихся на свет: они скользят тенями и заманивают тебя все глубже и глубже в недра планеты, где пылает лава и клубятся серные пары. Через некоторое время я остановилась передохнуть. У меня заныли ноги, так часто я спотыкалась о неровности пола. Я была где-то уже глубоко внизу под Панадором, хотя и не знала точно, как глубоко. Но я продолжала спускаться, а лампочек становилось все меньше, причем многие перегорели и не были заменены. Меня все больше мучил страх, что я напутала с поворотами и не сумею найти дороги обратно. Я шла все медленнее и наконец села, чтобы дать отдых ногам. Здравый смысл подсказывал, что я ушла достаточно далеко. Вряд ли халиане доберутся сюда. Они всегда торопились забрать, что можно, и улететь прежде, чем будет организовано сопротивление. И я уже поздравила себя с тем, что благополучно избежала опасности, как вдруг раздались тяжелые шаги. У меня оборвалось сердце. Конечно, это мог быть кто-то из горожан, но мне почему-то не верилось. В этих звуках чудилось что-то грозное, что-то военное. Я поняла, что пропала. И вскочила, чтобы убежать, но тут передо мной вдруг возникла гигантская фигура в тяжелом обмундировании, которое в сумраке выглядело серым. Широкое лицо, густые усищи, а в могучем кулаке зажато какое-то лучевое оружие. Он что-то сказал мне, но я ничего не поняла, прицелилась в него из лазерного пистолета и начала пятиться. Тут же споткнулась о камень и распростерлась бы на полу, если бы он не подхватил меня, одновременно вырвав пистолет. - Меня ты в рабство не обратишь! - закричала я. - Скорей я умру! - А зачем, мисс? - сказал он. - Разве вы не видите, кто я? Тут я посмотрела на него - то есть по-настоящему посмотрела, и увидела эмблему Альянса на его фуражке и на мундире. - Так вы с Флота! - ахнула я. - Конечно, - сказал он. - А за кого вы меня приняли? - Я думала, вы халианин, - ответила я, чувствуя себя ужасно глупо. - Но халиане же пятифутовые коротышки и покрыты мехом! - Знаю. Но я немножко потеряла голову. А вы правда с Флота? - К вашим услугам, мисс. Передовой десант с крейсера "Баклан", коммандер Шотуэлл. - "Баклан"? С флагмана адмирала Эсплендадоре! - воскликнула я. - Как вижу, вы о нас слышали, - сказал он довольным голосом. - Проходили по истории. Я думала, адмирал Эсплендадоре давно скончался - он же такой знаменитый! Или совсем старый. - Наверное, маленькой девочке вроде вас все, кто старше двадцати, кажутся очень старыми! - Мне восемнадцать, - сказала я сухо. - И почему вы не сообщили о своем прибытии, вместо того чтобы свалиться с неба, точно халианские налетчики? - Нам надо было сохранить радиомолчание, - сказал Шотуэлл. - Вот наш отряд и отправили вперед предупредить местных жителей, чтобы они не паниковали. - Только вы вроде бы-не успели вовремя, - сказала я, боюсь, не без ехидства. - Ну а теперь что? Будем болтать тут в темноте, пока на нас кто-нибудь не натолкнется? Он засмеялся. - Ничего лучше я не пожелал бы, мисс. Приятно убедиться, что и на Трините есть милые девушки. Нас предупредили, что планета населена пигмеями, причем в больших бородавках. Я было снова озлилась, но тут разглядела в полусвете, что он расплылся до ушей. Вообще-то он выглядел очень даже симпатичным, когда не пугал ни о чем не подозревающих людей. На ремешке часов у него был прицеплен возвратник, и он взялся вывести меня на поверхность, чему я, честно говоря, обрадовалась: меня грызли сомнения, точно ли я запомнила все повороты. По дороге я узнала, что его зовут Милас, что он пилотировал маленький одноместный космолет, выполняя особые задания, и дважды участвовал в боях с халианами. Его родная планета - Астрахань-2, ему двадцать три года и он холост. Только рано утром на следующий день боевой корабль завис в двух тысячах футов над нашим городом, установил радиосвязь и довольно резко запросил координаты места, пригодного для посадки. Это было замечательное зрелище - огромный серебристый космолет величественно появляется из облачного покрова и, наконец, приземляется в центре Полтрайерского парка, обширной территории вблизи города, отведенной для отдыха и развлечений. Приземлился он с легкостью пушинки - большое перо в шляпу его пилота. Длина крейсеров равна восьмистам футам, грузоподъемность их составляет тридцать тысяч тонн, а полный комплект экипажа - четыреста человек. Это я выучила еще в начальной школе. А еще я знала, что впервые за всю историю нашей планеты ее навестил корабль Флота таких размеров. У меня возникло ощущение, что затевается нечто колоссальное. И я радовалась, потому что я всегда хотела жить в интересное время. На торжественную встречу собрались все сколько-нибудь видные деятели Панадора, облаченные в парадную форму. Теперь вблизи от корабля мы увидели, что его гладкая обшивка была промята и опалена, а затем выправлена и очищена, так что выглядела почти как новая. Самые осведомленные из нас узнали боевую эмблему адмирала Эсплендадоре - Голубого Малютки Эсплендадоре, как его прозвали, одного из знаменитейших боевых адмиралов, упомянутых в наших учебниках по истории. Затем, когда они протомили нас в ожидании, сколько им казалось нужным, в борту раздвинулись высокие двери, и на землю опустилась лестница, устланная голубым ковром. По ней промаршировал корабельный оркестр в великолепной бирюзово-алой форме с высокими черными киверами на головах. За ними последовал почетный караул - сотня до зубов вооруженных десантников, затем процессия офицеров и в заключение сам Эсплендадоре в сверкающем серебряном мундире, украшенном экзотическими радужными перьями и стеклярусом, Варварское великолепие, но, разумеется, это были посланцы великой цивилизации. Используя динамики корабля, далеко превосходившие мощностью все, что имелось на нашей планете, Эксплендадоре сказал: - Добрые люди Тринита, простите, что мы явились без предупреждения. Мы не хотели встревожить вас, но было сочтено необходимым обойтись без радиосвязи. Ведь шпионы повсюду! Голос у Эсплендадоре-оказался густым, чванным, самодовольным и сразу мне очень не понравился. Может, он и великий адмирал, подумала я, но самовлюбленный индюк. Однако говорил он очень интересные вещи, и я слушала во все уши. - Шесть месяцев назад, - продолжал Эсплендадоре, - разведчики Флота обнаружили планету на дальнем расстоянии от исследованного пространства. Небольшую, с кислородной атмосферой и необитаемую. Маленький шарик с весьма скудными природными ресурсами. Однако планета эта, обращающаяся вокруг красного карлика, обладает одной особенностью, весьма важной для нас. Она находится близко в звездной системе, являющейся источником большинства халианских налетов. Вот почему эта пустынная планета, названная Клаксон, представляет для нас первостепенный интерес как место для базы, откуда мы могли бы организовать решающее наступление на халиан. Наши инженеры вычислили, что мы менее чем за год, если приложим все усилия, можем построить там первоклассную базу. Она необходима для запланированной программы передислокации. Клаксон будет важнейшим фактором в подготовке внезапного и, как мы надеемся, сокрушительного удара по халианам. Мы прилетели сюда, как заглядывали и на другие планеты, чтобы пригласить добровольцев тех или иных профессий отправиться с нами на Клаксон и помочь нам построить новую базу. Профессии требуются самые разные. Мы заключаем стандартный контракт на год, согласно которому рабочие будут оплачиваться по ставкам Рабочей гильдии Земли. А если вы решите остаться после первого года, то получите постоянное место в отделе гражданских служащих Флота с обеспечением пенсий, медицинского обслуживания и оплачиваемых отпусков. Мне не для чего объяснять, какая это неповторимая возможность для некоторых из вас. Вы провинциалы и обитаете вдали от Первых Тринадцати. При обычных обстоятельствах мало кому из вас представится случай покинуть родную планету. Мы предлагаем вам возможность не только получать высокую заработную плату за ваш труд во имя блага человечества, но и шанс расширить свои горизонты, путешествуя по галактике. Мои подчиненные откроют вербовочные пункты вокруг этого парка. Если хотите предложить свои услуги, вам надо будет предъявить две справки: одну из полиции о том, что в данное время вы не находитесь под следствием, и еще из налогового управления об уплате текущих налогов. В случае особенно необходимых профессий Флот может снять некоторые свои требования. Наш корабль отправится в путь ровно через трое местных суток. Те из вас, кого примут, будьте, пожалуйста, готовы собраться здесь на третий день для посадки. Добрые люди, благодарю вас за ваше внимание. Адмирал еще не договорил, а я уже пробиралась сквозь толпу, чтобы побыстрее оказаться дома и заручиться разрешением родителей. По закону я в нем не нуждалась, но я знала, что им будет приятно, а мне, возможно, не представится больше случая порадовать их: ведь я намеревалась поступить во Флот и отправиться на дальние планеты. Мой отец принял мои слова со всей доброжелательностью. Он сам всегда мечтал стать космическим торговцем, но тут грузовые рейсы в нашем секторе полностью прекратились из-за отсутствия выгодных рынков сбыта. Он был невысок, с оливково-темной кожей, как я; и еще я унаследовала его глянцевитые черные волосы, мелкие черты лица и быстрые движения. Мама была блондинкой, невысокой, очень доброй и заботливой. Не думаю, что я хоть что-нибудь унаследовала от нее, кроме сомнительного семейного дара провидения. И именно на него она сослалась, когда попыталась меня отговорить. - Леа, милочка, ты ведь понимаешь, что дар провидения делает тебя более уязвимой, чем многих других. Аура этой новой планеты, возможно, не будет гармонировать с твоей. - Да ну, мама! - сказала я совсем по-детски, но так уж она на меня действовала. - Но, конечно, решать тебе, милочка. - Со мной все будет хорошо, - успокоила я ее. - Провижу я ведь редко. И вообще дар провидения не страшнее головной боли и исчезает через несколько часов. А может, благодаря ему я окажусь пригоднее для подобной работы, чем те, кто не способен заглянуть вперед. Со мной-то так бывало: ощущение надвигающейся опасности. Я никогда не знала точно, в чем она заключается, а только, что что-то обстоит не так, и что-то чем-то угрожает. - И вообще доктор Боксон сказал, что с возрастом оно исчезнет. А я очень хочу улететь. Можно? Они обменялись взглядом, потом улыбнулись, и мы обнялись все трое. Любить тебя, когда ты их покидаешь, способны только по-настоящему хорошие родители. Я помчалась назад в Полтрайерский парк. У вербовочных пунктов уже выстроились порядочные очереди. Я посмотрела, нет ли где-нибудь Миласа Шотуэлла, но не увидела его. В конце концов я нашла очередь покороче, встала в нее и уже скоро оказалась перед вербовщиком. Дюжий мужчина в великолепно сидящей на нем темно-зеленой форме с пуговицами из нержавеющей стали. - Что же, мисс, - сказал он, просмотрев мои документы, - вроде бы вы слишком молоды, чтобы успеть натворить дел, а? - Но не слишком молода, чтобы работать для Флота, - сказала я. - Конечно, настоящей квалификации у меня нет, но я умею печатать и вводить данные в компьютер, а в школе успевала по всем предметам. - Нас интересует не столько квалификация, сколько способности и склонности, - сообщил он. - Ну-ка положите ладонь вот сюда. Маленькая проверочка вашего интеллекта. Он указал на небольшой черный прибор, мигающий красными лампочками на столе рядом с ним. Ладонь мне следовало положить на сверкающую серебряную пластину. Я положила. - Странная какая-то проверка интеллектуальных способностей, - заметила я. - И никаких вопросов. Он весело усмехнулся. - Мы не стараемся установить, чему вы научились в школе, мисс, и как хорошо умеете отвечать домашние задания. Эта машинка определяет ваш нервный потенциал. Вот поглядите на экран... Я поглядела и увидела быстро изменяющуюся паутину из тесно расположенных переплетенных нитей. - Это аналог нервной деятельности, - объяснил вербовщик, - и показывает нам физические возможности вашего интеллекта. Чем уже промежутки между линиями, тем полнее способность удерживать в сознании сложные умственные построения. - Ну и чего я стою? Он опять засмеялся. - У вас отличный интеллект, мисс. Мы рады взять вас. Я еще не знаю, чем вы будете заниматься, но в любом случае чем-нибудь получше мытья посуды. - Он снова заглянул в мои документы. - Как вижу, у вас положительная оценка по шкале пси-способностей. - А, да! - сказала я. - Дома у меня это называют даром провидения, но, честное слово, он ничему не мешает. - Я и не имел в виду ничего такого! Пси-способности входят в число тех, которые интересуют Флот. В отделе связи уже работает немало экстрасенсов. Распишитесь вот тут и тут. А здесь и тут поставьте ваши инициалы. Это стандартный контракт, распишитесь вот тут. А это присяга в верности Флоту. Пожалуйста, подпишите вот тут. Он убрал бумаги и торжественно пожал мне руку. - Добро пожаловать на борт, - сказал он. - Теперь вы - член гражданского персонала Флота. А сейчас отправляйтесь прощаться. Мы взлетаем ровно через двое с половиной суток в двадцать четыре часа ноль-ноль. Я воображала, что увижу, как взлетит флагманский крейсер Флота, и буду смотреть, как Тринит становится все меньше и меньше, позади нас. Какое простодушие! Нет, взлет мы видели - на экранах мониторов под потолком, лежа на кушетках, смягчающих эффект ускорения. Все равно зрелище было великолепным, телевизионным помехам вопреки. Мы смотрели, как Тринит съеживается в горошинку на светящихся экранах, затем превращается в яркую точку и исчезает совсем. Потом адмирал Эсплендадоре отдал распоряжение, чтобы мы приготовились: он включает гиперсвет. Рада сказать, что меня даже не затошнило. В отличие от большинства новичков, когда они узнают на опыте, что такое сверхсветовая скорость. Наши экраны померкли, едва мы ее достигли. Однако у меня не было времени дивиться происходящему. Динамики объявили о курсе вступительных лекций для первой группы-новобранцев. А затем начались лекции, тестирование и собеседования, длившиеся шесть стандартных суток. Завербованные мужчины были в большинстве распределены по разным строительным бригадам. Флот давно набил руку в обращении со своим персоналом, и нам старались подобрать работу, наиболее отвечающую нашим вкусам и способностям. Нашу планету крейсер посетил одной из первых, и потому работы было больше, чем людей для ее выполнения. И - каким бы странным это ни показалось - между руководителями отделов и секций даже шло настоящее соревнование, кому удастся заинтересовать больше новобранцев своими специальностями. Конечно, флотское начальство могло бы сразу улаживать такие споры, поскольку у каждой работы имелось свое место в графе приоритетности, однако его устраивали и проявления личной инициативы среди среднего руководящего звена. В конце концов, мы, в частности, сражались и за это, и нам, новобранцам, предоставляли некоторую свободу в выборе наиболее интересного для нас рода службы. Было и еще одно соображение: выбор службы предопределял, как сложится наша карьера во Флоте, если мы решим остаться после истечения срока годового контракта. Некоторые службы Флот считал важнее других. В первый раз я увидела Аллана Бантри на торжественном вечере в честь нового персонала. Обстановка была парадной, и всем полагалось одеться как можно лучше. Ведь тут ты ближе знакомишься с людьми, которые будут жить на одной с тобой станции, с людьми, которые будут твоими товарищами в сражениях с халианами. Ну и конечно, хочется произвести наилучшее впечатление. Аллан Бантри решил по этому случаю облачиться в свой тарг. Мягко выражаясь, он сразу бросался в глаза. - Кто это? - спросила я у Миласа Шотуэлла. - Наш новый инопсихолог. Доктор Аллан Бантри. - А что это на нем? - Тарг. Там, откуда он, такой костюм считается парадным. Как я узнала, тарги носит мужское население двадцати двух человеческих планет с общим населением численностью в шестьдесят три миллиарда, причем каждый индивид является прямым потомком нашего древнейшего пращура Адама Разумного. Но население это обитает в отдалении от Земли, тогда как две сотни планет в наших окрестностях придерживаются земной моды, с ее тяготением к элегантной, мужественной и суровой внешности, которую может обеспечить только военная форма. А тарг в первую очередь широк и просторен, с огромными карманами, рассчитанными на то, что носят с собой мужчины, от набора карандашей до свертка с бутербродами включительно. Тарг даже самому суровому и закаленному мужчине придает сходство с раскормленным кроликом. И в любом случае он полностью лишен элегантности, которую некоторые люди, а особенно профессиональные военные вроде адмирала Эсплендадоре, считают обязательной для мужчин. - Но если это у них сходит за парадный костюм, - заметил Шотуэлл, - не хотел бы я видеть, что они надевают, чтобы сбегать в супермаркет. - И он громко захохотал, упиваясь своей довольно глупой шуткой. Среди специалистов в различных науках, услугами которых пользуется Флот, значится и специалист по инопланетной психологии. Должность эту неизменно занимает штатский, поскольку многие среди высшего руководства Флота не признают, что у инопланетян вообще бывает психология. Наука эта во Флоте уважением не пользуется, а потому я решила держаться от нее подальше еще до того, как доктор Аллан Бантри пригласил меня на собеседование. Аллан Бантри был очень высоким и худым, а также выглядел слишком молодым, чтобы его титуловали "доктором". Потом я узнала, что ему двадцать семь. В восемнадцать лет такой возраст кажется почтенным. А докторскую степень он получил в Лунном университете за три года до нашего знакомства. На этот раз он надел мешковатый костюм, какие университетские ученые носят в галактике повсюду. Он обладал обескураживающим свойством: то был весь внимание, то абсолютно рассеян, причем почти без перехода. Мне он сразу понравился, потому что, на мой взгляд, принадлежал к тем людям, которые думают о том, что хотят сделать, а не о том, как они выглядят, и что о них думают другие. Доктор Бантри рассказал мне кое-что о своей специальности. Инопсихолог, как указывает само слово, это специалист по психологии инопланетных рас. В Альянсе их состоит не так уж мало. У некоторых наших союзников в предках числятся пресмыкающиеся, другие ведут происхождение от птиц. Из объяснений доктора Бантри (или Аллана, как я скоро начала его называть) следовало, что инопсихолог - должность очень важная, так как именно он первым нащупывает связь с расами, не похожими на нашу. До сих пор в военном отношении эти расы особого значения не имели, а потому Флотское начальство ставило своих инопсихологов в один ряд с офицерами, отвечающими за соблюдение этикета. Но мне все это показалось очень интересным, и под конец нашей беседы я сказала доктору Бантри, что обязательно обдумаю его предложение пойти к нему в помощницы. Я прошла еще несколько собеседований, а затем внезапно наш полет завершился. Динамики объявили: - Персоналу приготовиться к переходу от сверхсветовой скорости к нормальной. Затем раздался голос Эсплендадоре: - Слушайте, ребята: мы прибываем к месту назначения. Отправляйтесь на свои кушетки и не спускайте глаз с экранов. Они покажут вам ваш новый дом - планету Клаксон. Из гиперсвета мы вышли без происшествий. Мой взгляд был приклеен к экрану. Вот на нем появилась светящаяся точка. Она быстро увеличивалась, и я впервые увидела Клаксон. Откровенно говоря, особого впечатления он на меня не произвел. Из космоса он выглядел шаром, в котором преобладали оранжевые, желтые и коричневые тона. Когда мы начали спуск, поверхность планеты скрывали от нас серо-желтые облака. Когда они остались вверху, мы увидели горы, пустыни и огромную безжизненную равнину, которая когда-то, возможно, была морским дном. Затем снова горы и угрюмое холмистое нагорье. Мы прошли еще один облачный слой и я увидела внизу широкую зеленую долину, окруженную бесплодными горными хребтами. Она, как я узнала, была единственной плодородной местностью в этом полушарии: одна-единственная долина около ста миль длиной, а ширина самого широкого места равнялась двадцати пяти милям. Тут и предполагалось построить новую базу. Долина была обозначена как АТ334Л, но флотские окрестили ее Ксанаду. Когда мы приблизились к поверхности, меня вдруг охватил необъяснимый страх. Взбрыкнуло мое провидение. Словно я получила моментальный мысленный снимок планеты Клаксон, и он вызвал у меня ощущение враждебности, боли и возмущения. Жуткое, непонятное ощущение, которое я не могла объяснить. Но кое-как избавилась от него, когда двери космолета открылись. Наш лагерь беспорядочно расположился на нескольких акрах каменистой земли у самого начала зеленой долины Ксанаду. Собственно, это был какой-то известняк грязно-белого цвета, поблескивающий вкраплениями слюды. Кое-где виднелись рыжие пятна - железной руды, объяснил мне кто-то. Дальше расстилалась очаровательная долина, угнездившись между двумя отрогами лысых гор. Зелень Ксанаду была сочнее и ярче той, к какой я привыкла на родной планете, и казалось, будто вся жизненная сила этого мира сконцентрировалась в единственной маленькой долине с невысокими покатыми холмами, между которыми струилась речка. Первыми были построены помещения для офицеров и офицерская столовая, как я слышала. Флот поддерживал старинную и откровенную традицию Привилегированности высших чинов. Ступенькой ниже на иерархической лестнице стоял отдел связи. На Клаксоне построили небольшую передаточную станцию, но использовалась главным образом мощная аппаратура "Баклана". Сразу же после высадки нас расселили. Я получила просторную жилую комнату с маленькой кухней. Большое окно выходило на зеленую долину. Одна из главных проблем, которые приходилось решать Флоту, была связана с клаустрофобическими ощущениями, возникавшими у персонала после долгих недель и месяцев пребывания в космосе. А потому в целях простейшей психологической гигиены Флот стремился сделать жилые помещения на базах просторными и удобными. В конце концов для них особой разницы не составляло строить по-крупному или экономя на жилой площади. Мебель тоже была приятной - датский модерн, один из самых милых старинных стилей, а на стенах висели копии знаменитых картин. К несчастью, меблировка во всех квартирах была идентичной. Но у меня впервые было собственное жилище, и оно сразу мне очень понравилось. Флот, кроме того, попытался улучшить идею общих столовых. Мы могли питаться в любом из пяти ресторанов базы. Каждый отличался интерьером от остальных. "Гавайская деревня" Джо, "Китайский квартал" Эдди, и мое любимое кафе "Гарриэт". Оно было совсем таким, как кафе рядом с моей школой. Естественно, меню во всех пяти полностью совпадало - Флот еще не дошел до того, чтобы обеспечивать разнообразие национальных блюд. Экскаваторы и бульдозеры уже работали в долине Ксанаду, первые здания были почти закончены. Оставалось только застеклить окна. Однако случилось так, что в первый наш вечер на планете начинались всякие неприятности и неполадки, которые превратили строительство базы на Клаксоне в сущий ад. Работы продолжались, но дело не ладилось. Постоянно что-то случалось. Видимо в расчеты вкрались ошибки, так как секции одна за другой обрушивались. Там, где согласно геологическим изысканиям под почвой лежал гранит, порода оказывалась трухлявой, обнаруживались пустоты. Две недели спустя первые здания были готовы для использования. Выглядели они как типичные административные корпуса-башни из бетона и алюминия высотой в четыреста футов. Перед самой церемонией их принятия коммандер Хансен, старший инженер проверил фундамент. Он обнаружил словно бы легкое оседание в перекашиванием. Хансен нахмурился. Они подробнейшим образом проверили твердость подлежащей породы. И ничего подобного произойти не могло. Он опустился в нижний подвал и обнаружил, что одна из несущих балок провалилась в неизвестно откуда взявшуюся дыру в забетонированной земле. Баланс напряжений в здании был нарушен. Хансен уставился на злополучную балку. Этого не могло случиться, но это случилось. Теперь все чертово сооружение могло рухнуть. Он кинулся к аварийному телефону. И вдруг услышал поскрипывание. Все здание оседало. - Соедините меня с адмиралом! Немедленно! - крикнул он ответившему ординарцу. - Аварийная ситуация! Эсплендадоре как раз вышел из-под душа. На кровати была разложена парадная форма. Через двадцать минут ему предстояло произнести речь, объявить здание принятым и поблагодарить их всех за их самоотвер