Контратака (ред.Дэвид Дрейк, Билл Фосетт)

   -----------------------------------------------------------------------
   Counterattack (1988) ("Fleet" #2).
   Edited by David Drake, Bill Fawcett.
   Пер. с англ. - В.Вебер, М.Шиков, И.Дернов-Пигарев,
   С.Семенова, Д.Вебер, О.Черепанов, С.Чередов.
   М., "АСТ", 1996.  ? http://www.ast.ru
   OCR & spellcheck by HarryFan, 10 May 2002
   -----------------------------------------------------------------------



        Кристофер Сташеф. ШТАТСКИЕ

   - Выходит, они привезли с собой рабов?
   - Да, сэр, по меньшей мере с дюжины звездных  систем,  -  майор  Дромио
положил перед адмиралом Ванкувером фотоснимки, представленные разведкой. -
Наши халиане даром времени не теряют.
   Адмирал кивнул, поджав губы так, что они превратились в  узкую  жесткую
полоску.
   - Пираты всегда обращают в рабство своих пленных. Что ж,  нас  к  своей
коллекции им не добавить, - он еще раз вгляделся в снимки. На  каждом  был
запечатлен заросший  шерстью  халианин  и  некое  существо,  облаченное  в
одежду, жавшееся к его ногам. - Разведчики вернулись в полном составе?
   - Да, сэр.  Если  халиане  и  засекли  разведывательный  катер,  то  не
попытались его сбить. Все обошлось без единого выстрела.
   Адмирал хмуро кивнул.
   - Возможно, это тактический  ход.  Появление  разведкатера,  наверняка,
насторожило их, а отпустили его специально, чтобы мы решили, будто нас  не
ждут. С атакой тянуть нельзя, - он помолчал, потом придвинул к  себе  один
из снимков: - Вот эти?
   - Да, сэр. Компьютер провел анализ фотографий.
   Получилось, что девяносто три процента обитателей планеты  -  рабы.  Из
них девяносто восемь процентов принадлежат к одному виду.  Их  больше  чем
всех остальных рабов вместе взятых... в двадцать два и семь десятых  раза.
По расчетам компьютера.
   Адмирал   вгляделся   в   изображение   инопланетянина,    Приземистый,
ширококостный.  Несомненно,  гуманоид.  Довольно  изысканное  одеяние   из
переливающейся всеми цветами ткани.
   - Почему халиане притащили их в таком количестве, майор?
   Дромио пожал плечами.
   - Должно быть, эти твари чертовски хорошие слуги.
   - Или жертвы, - адмирал собрал снимки в  стопку,  положил  на  стол.  -
Прикажите солдатам не стрелять в штатских.
   - Да", сэр, - майор  скривился,  словно  хлебнул  уксуса.  -  Непростое
задание. Слишком уж их много.
   Адмирал устало усмехнулся:
   - На войне  без  жертв  не  обходится.  Штатские  всегда  попадают  под
перекрестный огонь. Просто постарайтесь свести потери  к  минимуму,  -  он
отодвинул фотографии и перевел взгляд на макет провинциальной столицы.  На
его лице проглянула улыбка: - Что ж, жизнь они нам облегчили.  Все  важные
объекты выделяются, словно подсолнечники на пшеничном поле.
   Дромио передернуло от столь мирного сравнения.
   - Не  совсем  так,  сэр.  Взгляните  вон  на  то  деревянное  здание  с
оштукатуренными стенами и антеннами на крыше.
   - Да, вижу. Башня-транслятор рядом. Наверное, коммуникационный центр, -
адмирал пожевал нижнюю губу. - Я-то думал, что халиане строят  куда  более
совершенные здания. В конце концов, они ведь столько награбили, что  могут
позволить себе любое оборудование.
   - Именно так, сэр. Но разведка полагает, что все деньги уходят у них на
новые звездолеты. И новый  дом  они  закладывают  лишь  в  случае  крайней
необходимости.
   - Хотя ГСД [гиперсветовой двигатель] изобрели не они. Эта точка  зрения
по-прежнему остается доминирующей?
   - Да, сэр. ГСД они украли... вернее он сам попал к ним  в  лапы,  когда
один из наших звездолетов совершил аварийную посадку.
   - Да уж, - адмирал покачал головой. - Этому ворью палец в рот не клади.
Гребут под себя все, что плохо лежит.
   - Да, сэр. Ксенологи утверждают, что цивилизация халиан  находилась  на
прединдустриальном уровне, когда они нашли звездолет.
   Адмирал кивнул.
   - Оно и видно. Отсюда деревянные стены и штукатурка.  Проинструктируйте
солдат, как вести бой в таких зданиях.
   - Слушаюсь, сэр. Но энергостанция тоже старая.
   - Странно, - адмирал нахмурился. -  Я-то  думал,  что  уж  энергию  они
вырабатывают самыми современными способами. Может, дань традициям?  Ладно,
пошлем подразделение из  Сервата.  Если  уж  эти  асы  городского  боя  не
захватят энергостанцию, ее никто не сумеет взять.
   - Да, сэр. А как насчет коммуникационного центра?
   Адмирал пожал плечами.
   -  Тут  спецназ   не   понадобится.   Халиане,   похоже,   по   природе
законопослушны.  Для  них  связь  не  является  чем-то  особенно   важным,
поскольку они  и  так  знают,  что  и  когда  надо  делать,  -  он  провел
указательным пальцем по антеннам на  макете.  -  Я  думаю,  с  этим  делом
справится взвод из Галата. Тем более что половина  там  -  специалисты  по
электронике.
   - В Галате вообще  половина  электронщиков,  а  вторая  собирается  ими
стать, сэр. Да и что еще можно производить  там,  где  нет  ничего,  кроме
кварцевого песка?


   - ...и  взвод  лейтенанта  Морны  захватит  коммуникационный  центр,  -
капитан Ракоэн оторвался от карты и  оглядел  своих  лейтенантов.  -  Есть
вопросы?
   Поначалу  все   молчали.   За   спинами   офицеров   солдаты   тихонько
переговаривались.  Большинство   жевали   резинку,   пропитанную   легкими
стимуляторами, кто-то пытался играть в карты, но без  особого  энтузиазма:
до боя оставались считанные минуты.
   Светловолосая, не лишенная приятности женщина выпрямилась, на  ее  лице
читалась решительность. Ракоэн внутренне подобрался.
   - Лейтенант Морна?
   Лютейн Морна взглянула ему прямо в глаза.
   - Надеюсь, вы не считаете, что это наше дело, сэр?
   Ее вопрос Ракоэна удивил: усомниться в приказе перед самым боем?!
   - Какая разница, что я считаю, лейтенант! Ваше  дело  -  собрать  ваших
галатов у четвертого шлюза  и  приготовиться  к  штурму  коммуникационного
центра!
   - Сэр, - Лютейн отдала честь, лицо ее напоминало деревянную маску.
   Эта мнимая покорность разозлила Ракоэна. Устраивать спектакль на  борту
корабля, который вот-вот совершит посадку в районе боевых действий! Он уже
хотел было напомнить ей, что правители Галата  продали  и  ее,  и  солдат,
которыми она командует, Флоту,  и  теперь  ее  долг  -  стрелять,  в  кого
прикажут, или пенять на себя, но сдержался. Действительно,  нагоняй  перед
боем мог самым  неблагоприятным  образом  отразиться  на  моральном  духе.
Главное, чтобы лейтенант Морна и ее солдаты выполнили приказ, а для  этого
одного слепого повиновения могло и не хватить. Ракоэн  вздохнул,  подавляя
последние всплески злости.
   - Полной информации о Цели у  нас  нет,  лейтенант.  Но  мы  более  чем
уверены, что это родная планета халиан, хотя наверняка утверждать этого не
можем. Разведчики предоставили нам снимки. Качество такое высокое,  словно
съемку производили  непосредственно  на  планете.  Но  наши  люди  там  не
приземлялись.
   - Ясно, сэр, - Лютейн переминалась с ноги на ногу. - И мы не  захватили
ни одного "языка", сэр?
   - Не  захватили,  -  кивнул  Ракоэн.  -  Так  что  нам  теперь  делать,
лейтенант? Ждать  сложа  руки,  пока  халиане  будут  сбивать  корабль  за
кораблем?
   - Разумеется, нет! Но... - она  замолчала,  Ракоэн  ждал,  -  ...но  мы
сделаем все, что возможно, исходя из имеющихся данных, - закончила Лютейн.
   - И атакуем Цель, - добавил Ракоэн. - Поскольку мы  оба  понимаем,  что
располагаем далеко не полной информацией, лейтенант, будьте готовы к любым
сюрпризам.
   Лютейн вытянулась в струнку.
   - Да, сэр.
   - Особенно к сюрпризам приземистых  гуманоидов  с  чешуйчатой  кожей  и
перьями  на  голове,  -  Ракоэн  оглядел  своих  лейтенантов.  -  Разведка
полагает, что это рабы. Если это так, халиане очень уж много их привезли.
   - Да, сэр, - у Лютейн стало легче на душе: оказывается, не  только  она
это заметила. - А кем еще они могут быть?
   - Союзниками,  -  бросил  Ракоэн.  -  И  вполне  возможно,  что  каждый
чешуйчатый чужак - закаленный в боях ветеран, и готов наброситься на ваших
солдат, если только им дать такую возможность!
   - Или готов наброситься на халиан, если представится удобный случай?  -
глаза Лютейн блеснули.
   - Возможно, - медленно ответил Ракоэн. - Возможно, тактика "разделяй  и
властвуй" сработает и здесь. Но пока мы этого не знаем. И наша атака может
только сплотить их. Поэтому остерегайтесь удара в спину, лейтенант!
   - Да, сэр! - Лютейн нахмурилась. - А  может,  нам  все-таки  попытаться
получить дополнительную информацию, прежде чем вступать в бой?
   Ракоэн закрыл глаза, сосчитал до десяти.
   - Возможно. Но адмирал отдал  приказ  начать  боевые  действия,  и  нам
остается  только  подчиниться.  Для   вас,   лейтенант,   возможно,   Флот
достопримечательность, которую стоит посетить, для меня же  это  дом!  Это
мой мир, моя вселенная, поэтому я не обсуждаю приказы адмирала! И вам тоже
не остается  ничего  другого,  потому  что  я  буду  позади  вас  и  ваших
коллег-лейтенантов, когда мы окажемся на планете. Вам ясно?
   - Да, сэр!
   - Отлично, - Ракоэн расправил плечи. - А теперь ознакомьте своих солдат
с приказом. Свободны!
   Лейтенанты вытянулись в струнку, отдали  честь  и  разошлись  по  своим
взводам. Уверенности у Лютейн прибавилось: Ракоэн в  принципе  ответил  на
все ее вопросы. Но  ведь  задавала-то  она  эти  вопросы  вовсе  не  из-за
недостатка смелости. Уж кто-кто,  а  она-то  знала,  что  ждет  десант  на
территории  противника.  Лютейн  поступила  на   военную   службу,   когда
ницшеанские мятежники попытались подмять под  себя  весь  Галат.  И  мятеж
удалось подавить, лишь захватив их родную  провинцию,  уничтожив  армию  и
арестовав главарей. Итак, Лютейн уже доводилось сталкиваться с  ситуацией,
когда каждый штатский мгновенно превращается в солдата.
   Внезапно пол под ногами дернулся и качнулся, она ухватилась за стойку и
взглянула на солдат. Лютейн  охватила  гордость:  все  как  один  удержали
равновесие.
   - Плазмовый разряд? - спросил Дарби.
   Лютейн кивнула.
   - К счастью, они промахнулись, сержант.
   Один солдат нервно рассмеялся. Лютейн глянула на него и  повернулась  к
Дарби.
   - Думаю, да, - согласился тот.
   - Если б попали, мы бы услышали.
   - Или почувствовали, - пробормотал капрал.
   - Отнюдь, - бросила Лютейн. - В память компьютера заложена информация о
сотнях таких сражений. Если мы ощущаем ударные волны от разрывов,  значит,
корабль вот-вот совершит посадку. Приготовиться к десантированию!
   Лица мужчин и женщин посуровели.  Поднялась  суета:  солдаты  принялись
поправлять рюкзаки, проверять оружие. Но вот все готово.  Лютейн  прошлась
вдоль строя, придирчиво оглядывая каждого солдата с головы до ног. Корабль
опять качнуло, но Лютейн успела ухватиться за стойку. И не  плюхнулась  на
пол на глазах у своего взвода. Когда  пол  выровнялся,  она  обратилась  к
солдатам. Приходилось почти кричать, чтобы  ее  услышали  в  гвалте:  ведь
другие подразделения тоже готовились к высадке.
   - Мне нет нужды ходить вокруг да около. Вы знаете, почему мы здесь.  Вы
слышали, как много  наших  кораблей  захватили  халиане,  и  что  стало  с
экипажами и пассажирами. Не ждите от них пощады, и сами их не щадите.  Да,
халиане могут сдаться, но ударят вас в спину при первой  возможности.  Так
что не расслабляйтесь ни на секунду. И бейте наверняка.
   Она замолчала, повернулась к  люку.  Мгновение  спустя  солдаты  за  ее
спиной начали перешептываться. Кто-то даже рассмеялся, а  Лютейн  внезапно
захотелось прочесть  молитву.  Но  в  этот  момент  корабль  опустился  на
планету.
   Как обычно, с легким толчком. Через  мгновение  корабль  замер,  и  люк
отъехал в сторону.
   - Вылезай! - крикнула Лютейн.
   Солдаты выскочили из корабля и припали к земле, образовав ощетинившийся
автоматами полукруг. Над  их  головами  пули  выбивали  барабанную  дробь,
щелкая по бронированному корпусу. Они знали, что тот же  маневр  повторяют
сейчас  и  остальные  взводы,  а  в  городе  совершили  посадку  еще   три
транспортных корабля, так что противнику приходилось распылять свои  силы.
Впрочем, свистящие над головой пули не давали возможности оглядеться.
   И тут загрохотали корабельные орудия.
   - Вперед! - крикнула Лютейн, и взвод, под прикрытием шквального огня  с
корабля,  поднялся  в  атаку.  Словно  вылупившиеся   из   яйца   свирепые
дракончики, солдаты устремились  вперед,  сея  смерть.  Другие  взводы  не
отставали.  Атакующие  волной  накатывались  на  здания  вокруг  городской
площади. Халиане отвечали огнем с крыш и из дверных проемов. Но  плотность
огня  нападавших  была  куда   как   выше,   и   халианские   солдаты,   с
душераздирающими  воплями   валились   на   землю.   Рабов,   в   основном
чешуйчатокожих, застигнутых на площади, ждала та же участь.
   - Осторожнее! - крикнула Лютейн, пробегая мимо рухнувшего  к  ее  ногам
чешуйчатого чужака. - Он может быть вооружен!
   Деларо прошил тело автоматной очередью. У Лютейн  перехватило  дыхание:
никакой необходимости в этом не  было.  Или  все-таки  была?  Но  они  уже
проскочили мимо мертвого, одним прыжком  оказавшись  в  спасительной  тени
зданий.
   - Стоп! - приказала она.
   Над головой просвистела пуля, и солдат с криком упал.
   - К дверям! - последовал приказ,  и  десантники  столпились  в  дверных
нишах.
   За спиной Лютейн раздался треск.  Дверь  подалась,  солдаты  припали  к
деревянному полу. Лютейн вскинула автомат, чтобы прикрыть их.
   Большая, почти пустая комната.  На  потемневших  от  времени  стенах  -
светлые пятна, наверно, раньше там что-то висело. Но теперь осталась  лишь
штукатурка, массивные стулья и стол. Чешуйчатокожие, что сидели за столом,
испуганно вскочили. Двое - совсем маленькие, третий чуть  побольше  и  еще
один  -  огромный,  почти  квадратный  раскинул  лапы,  пытаясь   прикрыть
остальных, жавшихся к стене за его спиной.
   - Лейтенант, они всегда так дрожат? - спросил Горман.
   - Я знаю о них не больше, чем ты, Горман, - ответила она. - Да  и  едва
ли кто-то из наших располагает; более обширными познаниями.
   - Я не вижу никакого оружия, - заметил Олерейн.
   -  Около  тарелок  лежат  вилки,  -  Деларо  ткнул  штыком  в   сторону
продолговатых предметов, лежащих на столе, по одному на каждого.
   Горман пренебрежительно фыркнул.
   - Их лапы куда опаснее.
   Над  головой  что-то  грохнуло.  Лютейн  осторожно  выглянула   наружу.
Истребители  землян  рассекали  небо,  орудийным  огнем  разнося  самолеты
халиан. Ниже скользили гравитационные платформы. Одна  как  раз  проходила
над крышей, где засел снайпер. Раздался выстрел, Лютейн мрачно улыбнулась.
Парню, конечно, мужества не занимать, но что могли сделать его пули-против
брони гравиплатформы.
   Но пилот предпочел не рисковать. Заговорили орудия. Лютейн замерла.  Но
вот все смолкло, и сверху раздался усиленный  динамиками  голос:  "Снайпер
уничтожен. Занимайте улицу".
   - Вперед! - рявкнула Лютейн, и ее солдаты друг за другом  выскочили  из
комнаты. На пороге Лютейн обернулась  и  на  прощание  помахала  рукой:  -
Извините, мы не можем остаться подольше.
   Гравиплатформа скользила впереди, поливая крыши потоком свинца.
   - Не думайте, что за вас сделают всю  работу,  предупредила  Лютейн.  -
Следите за окнами.
   Солдаты двинулись дальше, перебегая от одной дверной ниши к другой,  не
спуская глаз с  окон  домов  на  противоположной  стороне  улицы.  Рантон,
бежавший во главе  колонны,  обнаружил  в  нише  халианина.  Два  выстрела
прогремели одновременно. Халианин рухнул, как подкошенный, Рантон, выронив
автомат, схватился руками за бок.
   Лютейн успела подхватить раненого и осторожно опустила его на землю.
   - Врача! - крикнула она.
   - Они следуют за нами, лейтенант, - доложил Белгуир.
   - Врачи займутся тобой через пару минут, Рантон, - Лютейн разорвала его
рубашку, сунула в руку  флакон  с  антисептиком,  который  сняла  с  пояса
раненого. - Обработай рану. Крови немного, так что дотянешь до их прихода.
Удачи тебе!
   Рантон  ответил  гримасой  боли.  Лютейн  попятилась,  развернулась   и
помчалась дальше, от одной дверной ниши  к  другой.  В  горле  стоял  ком.
Выживет ли он. Она узнает об этом лишь часа  через  два,  после  окончания
операции. А пока усилием воли Лютейн заставила себя  забыть  о  Рантоне  и
посмотрела на крыши. До  выстроившихся  в  ряд  антенн  оставалось  совсем
немного.


   И вот уже нужное здание словно нависло над  головами.  Лютейн  пришлось
напомнить себе, что в нем всего три этажа. Три улицы сходились  к  площади
перед зданием. Лютейн и ее взвод находились на центральной.
   - Грелли, давай со своим  отделением  на  левую  улицу.  Прикроешь  нас
огнем. Джоллин, твои люди пусть займутся правой.
   Сержанты кивнули и увели свои отделения в проулки.
   - А что делать остальным, лейтенант?
   - А ты как думаешь, Олерейн? - выкрикнула Лютейн. -  Разумеется,  чайку
попьем!
   Лицо Олерейна окаменело, и Лютейн тут же обругала  себя.  Надо  держать
себя в руках. Но уж очень идиотским был вопрос. Справа загремели выстрелы:
отделение Грелли вышло на заданный рубеж. Тридцать секунд  спустя  дало  о
себе знать  и  отделение  Джоллина.  В  окнах  третьего  этажа  засверкали
ответные вспышки.
   - Давай,  дружок,  -  Лютейн  повернулась  к  Олерейну,  улыбнулась.  -
Разберись с этими снайперами.
   Олерейн хищно  прищурился,  опустился  на  одно  колено,  прицелился  и
осторожно нажал  на  спусковой  крючок.  Окно  разлетелось  вдребезги  под
восторженные вопли солдат. Потом штукатурка полетела из соседнего окна, та
же участь ждала и третье: в дело вступили снайперы Грелли и Джоллина.
   - Олерейн! - приказала Лютейн.  -  Останься  здесь  и  держи  на  мушке
среднее окно.
   - Что? Лейтенант, я...
   - Выполняй приказ! Остальные - вперед!
   Лютейн, петляя из стороны в сторону, устремилась к парадной двери.  Два
отделения последовали за ней. Тонко посвистывали пули: снайперы халиан  не
решались поближе подойти к окну и точно прицелиться.
   Лютейн остановилась в трех футах от двери и выпустила очередь по замку.
Подбежавшие солдаты открыли огонь по дверным петлям.
   - Хватит! - крикнула Лютейн. - Назад! - И врезала ногой по замку.
   Дверь с грохотом вылетела в холл, Лютейн навела автомат на черный проем
и открыла огонь. Из темноты засверкали ответные  вспышки.  Командиры  двух
отделений присоединились к ней, поливая холл  свинцовым  дождем.  Внезапно
Лютейн ощутила, как обожгло левую руку. Вот  черт,  ранили!  Но  она  лишь
сильнее прижала локоть к поясу, ни  на  мгновение  не  отпуская  спусковой
крючок.
   Автомат  замолчал,  Лютейн,  выругавшись,  выбросила  пустой   магазин.
Вставила новый. В этот момент ответный огонь стих, и  командиры  отделений
рванулись вперед. Лютейн последовала за ними. Сзади уже напирали солдаты.
   И тут же автоматные очереди ударили откуда-то справа.
   - Ложись! - крикнула Лютейн, бросившись на пол. За  спиной  раздавались
крики раненых, шум падающих  тел.  Выругавшись,  она  стала  расстреливать
мелькающие в маленькой комнатке тени. Эти ублюдки провели  ее:  прекратили
огонь, чтобы  она  подумала,  что  с  ними  покончено.  Когда  же  солдаты
устремились в холл, халиане нанесли внезапный фланговый удар.
   Но на большее можете не рассчитывать, со злостью подумала она. Перевела
автомат в режим одиночных выстрелов,  поймала  в  прицел  одну  из  теней,
нажала на спусковой крючок. Халианин-дернулся и  рухнул  на  пол.  За  ним
последовали  и  остальные,   сраженные   выстрелами   ее   товарищей.   От
предсмертных криков Лютейн даже поежилась.
   А  потом  крики  отрезало  внезапно   захлопнувшимися   автоматическими
дверьми.  Лютейн,  не  раздумывая,  открыла   шквальный   огонь.   Солдаты
последовали ее примеру. Двери лифта мгновенно превратились в решето.
   - Прекратить огонь! - проревела Лютейн.
   В холле воцарилась тишина.
   - Они от нас ушли, - прорычал кто-то из солдат.
   - Главное, чтобы они не вернулись. Сержант Марфеш, выставьте  охрану  у
двери, - Лютейн огляделась, пересчитывая волосатых мертвецов.  Десять.  На
шесть ее солдат.
   Энильо склонился над стонущей Казрутин, наложил  прокладку  на  рану  в
груди, закрепил герметиком. Лютейн шагнула к ним.
   - Ты дал ей обезболивающее?
   - Первым делом, лейтенант!  -  загерметизировав  рану,  Энильо  повесил
флакон на пояс Казрутин, прикрыл грудь  разорванной  гимнастеркой.  -  Она
продержится до прихода санитаров. - Он коснулся "маячка" на  ее  поясе,  и
тот замигал.
   Лютейн кивнула, на сердце легла тяжесть.
   - Есть еще раненые?
   Белардин покачал головой:
   - Юна - единственная, кто сразу не отдал концы, лейтенант.
   - Мы потеряли семь человек, - Лютейн перехватила автомат. - Пусть же их
смерть будет не напрасной. Очистите лестницу.
   Солдаты начали стаскивать со ступеней трупы халиан.
   - Подождите, лейтенант, - Марфеш разорвала  рукав  гимнастерки  Лютейн,
вколола обезболивающее. Потом продезинфицировала рану. - Ничего страшного.
Пуля прошла насквозь, не  задев  артерию.  Рука  все  еще  побаливала,  но
кровотечение практически прекратилось. Марфеш залепила входное и  выходное
отверстия герметиком: - Может, позвать санитаров?
   - Обойдусь, - Лютейн нетерпеливо вырвала руку, - стрелять я могу, а все
остальное неважно. Мы должны отомстить.
   - А я-то думала, что мы уже отомстили, -  Марфеш  оглянулась  на  трупы
халиан. - Глупцы! Они получили по заслугам.
   - Глупцы? - нахмурилась Лютейн. - Ну нет! Они рискнули и проиграли, вот
и все. Эти ублюдки заманили нас в холл.  Когда  их  товарищи  на  лестнице
погибли, те, что засели в лифте, перестали стрелять. Когда же мы ворвались
в холл, они ударили с фланга. Понимая, что тоже погибнут, если в первые же
секунды не перебьют почти всех.
   - Но они же удрали на лифте.
   - Нет, поднялся только лифт. Я сомневаюсь, что  в  кабине  хоть  кто-то
остался в живых. А если кто и остался, то он уже отвоевался, - она потерла
виски. - Впрочем,  это  всего  лишь  предположения.  Мы  должны  выяснить,
остался кто-нибудь наверху или нет.
   Марфеш виновато посмотрела на Лютейн:
   - Нам следовало подождать вашего приказа, так?
   - Да, - Лютейн разглядывала лестницу. - Как ты уже сказала,  устраивать
засаду в лифте - идея глупая. Более того, самоубийственная.
   Марфеш пожала плечами.
   - Может, они решили, что иначе против нас им не устоять?
   - Тут они оказались правы, только  мы  задавили  их  числом,  -  Лютейн
нахмурилась.  -  Пожалуй,  я  и  сама  воспользовалась  бы   их   приемом,
самоубийственный он или нет, она взглянула на трупы.
   - Что-то не так, лейтенант? - спросила Марфеш.
   - Посмотри, только у двоих имеются нагрудные патронташи.
   Марфеш проследила за ее взглядом.
   - Что это значит? Они - офицеры?
   - Нет, солдаты. У остальных лишь повязки на руке.
   Марфеш пожала плечами.
   - Я слышала, что халиане предпочитают обходиться без одежды. -  Да,  но
им же нужно иметь какие-то знаки отличия,  хотя  бы  повязки.  А  запасные
магазины они держали вот  в  этих  ящиках,  -  Лютейн  кивнула  в  сторону
пластмассовых коробов, стоявших у лестницы.
   - Так кто же тогда остальные? - спросила Марфеш.
   - Связисты. Внизу они держали только двух солдат, а по  тревоге  оружие
брали в руки сами связисты.
   - Получается, что все халиане - солдаты, - Марфеш в  недоумении  пожала
плечами.
   - Да, - кивнула Лютейн. - Поневоле задумаешься, а  есть  ли  среди  них
хоть один штатский.
   Она  покачала   головой,   представив   строй   халианских   младенцев,
марширующих с винтовкой на плече.
   - Это их родная планета, - продолжала Марфеш. - Сколько  же  они  могли
понастроить тут укрытий! Да, нам очень помогла внезапность, - тут ее глаза
расширились. - Мы точно перебили всех? Наверху нет халиан?
   - Есть, - Лютейн мотнула головой в  сторону  трупов.  -  Они  действуют
группами по двенадцать, а  из  тех,  что  мы  убили,  только  восемь  были
приписаны к этому зданию.
   - Так еще четверо наверху?
   - Да, - Лютейн подняла автомат, скривившись от боли. - Только  четверо,
но они загнаны в угол и  знают,  что  скоро  умрут.  А  потому  попытаются
прихватить с собой на тот свет как можно больше наших.
   Она начала подниматься по лестнице.
   - Надо с ними покончить. - И отпрыгнула назад за долю секунды до  того,
как загремели выстрелы.
   - Лейтенант! Каким чудом вы выжили? - Марфеш побледнела, как полотно.
   - Потому что не сомневалась, что они поджидают меня. На их месте  я  бы
поджидала, - Лютейн хмурилась, не сводя глаз с лестницы.
   Ступени... что-то здесь было не так. Почему ей кажется странным, что  в
доме есть лестница? Ответа она не находила.
   Лютейн отогнала эту мысль, полностью сосредоточившись на бое.
   - Ну и как же мы поднимемся по лестнице? - буркнул Бонор.
   - Мы не будем подниматься, - Лютейн отступила на шаг.
   - Лейтенант! А как насчет лифта?
   Она покачала головой.
   - Как только откроются двери кабины, нас расстреляют, словно  мишени  в
тире. Или просто отключат энергию, и мы застрянем  между  этажами,  -  она
повернулась к Марфеш. - Сержант, ваше отделение остается в холле. Если кто
появится на лестнице, стреляйте без промедления.
   - Есть. - Марфеш направила свой автомат на  лестницу.  -  А  что  будет
делать отделение Нола?
   - Попробуем подняться наверх снаружи [вероятно, в боевых  уставах  всех
армий мира записано, что "зачистку" дома от  противника  надо  начинать  с
верхнего этажа, а то и с крыши], - Лютейн  повернулась  к  двери,  кивнула
Нолу. - Пошли, сержант.
   Нол скомандовал своим людям, глаза его заблестели в предвкушении жаркой
схватки. Лютейн очень хотелось, чтобы  и  остальные  испытывали  такой  же
энтузиазм. И прежде всего - она сама.
   Она вышла на улицу и тут же наткнулась на выставленный  ствол  автомата
Олерейна. Впрочем, тот сразу же опустил оружие.
   - Лейтенант! Что... - тут он вспомнил,  что  должен  держать  на  мушке
дверь, и снова вскинул автомат.
   - Отставить, - Лютейн приблизилась к нему. -  Сними  ракетный  ранец  и
отдай Монзану.
   Нахмурившись, Олерейн расстегнул ремни, стащил ранец со спины.
   - Что бы вы ни задумали, лейтенант, вам без меня никуда. Я...
   - ...лучший стрелок взвода, - закончила за него Лютейн,  -  поэтому  ты
мне нужен здесь. Чтобы эти хорьки не могли поднять  голову.  И  достаточно
разговоров, Олерейн, - она повернулась к другим солдатам. -  Дойл,  Брилл,
Канче, Фолар! Отдайте ваши ранцы отделению Нола.
   С неохотой солдаты помогли своим товарищам надеть ранцы. У Нола  имелся
свой, поскольку ранец входил  в  стандартный  набор  снаряжения  офицеров,
сержантов и снайперов. Полагался ракетный ранец и половине  рядовых:  штаб
не считал нужным поднимать в воздух отделение целиком.
   - А мое отделение не может пойти в атаку, лейтенант? - спросил Олерейн.
   Лютейн покачала головой:
   - На верхнем этаже только пять окон,  Олерейн.  Два  солдата  на  окно,
больше ни к чему. Ты проследи за тем, чтобы халиане не высовывались.
   Олерейн ответил волчьей улыбкой.
   - Не высунутся, лейтенант.
   - А мы пока поднимемся наверх,  -  Лютейн  повернулась  к  Нолу  и  его
отделению. - Рассредотачиваемся вдоль здания. Я беру четырех солдат и  два
окна по эту сторону, - ее  рука  взметнулась  вверх.  Нол  поднял  голову,
кивнул. - Ты берешь шестерых и три окна на той стороне, - еще взмах  руки.
- Не стреляй, пока не услышишь, что мы прекратили стрельбу.
   Нол удивленно воззрился на нее.
   - Выполняй! - рявкнула Лютейн.
   - Так точно, - Нол отдал честь и увел своих солдат.
   Лютейн проводила его долгим взглядом. Какая разница, злится он или нет.
Главное, чтобы выполнял приказы.
   - Все готово, - сообщил ей Олерейн.
   Лютейн кивнула.
   - Вверх! - и нажала  кнопку  на  груди.  В  камере  сгорания  вспыхнула
кислородно-водородная смесь, из сопл  вырвалась  огненная  струя.  Солдаты
взлетели в  воздух.  Не  самый  безопасный  способ  путешествия,  подумала
Лютейн, но эффективный, эффективный...
   Тут она заметила, что Паче заваливается набок.
   - Отрегулируй крен! - крикнула она.
   Но Паче уже развернуло и ее тело устремилось обратно к земле.
   - Отключай двигатель!
   Услышать  ее  Паче  не  могла,  но,  должно  быть,  по  выражению  лица
лейтенанта поняла,  что  надо  делать,  потому  что  пламя  исчезло.  Паче
продолжало крутить, голова вскоре оказалась  выше  ног.  Скорость  падения
нарастала, но в последний момент  она  успела  вновь  включить  двигатель.
Энергия реактивной струи замедлила падение,  но  о  землю  Паче  ударилась
достаточно сильно.  Правда,  она  все-таки  вспомнила  о  том,  что  можно
сдемпфировать  удар,  и  успела  согнуть  ноги  в  коленях.  Лютейн  вновь
повернулась к зданию коммуникационного центра. С этими новобранцами  вечно
проблемы, но с другой стороны ветеранами становятся не сразу.
   Но в итоге Лобрин  остался  без  напарника,  поэтому  Лютейн  увеличила
расход топлива и догнала его у самых окон.
   - К стене! - приказала она. И они прижались  к  стене  по  обе  стороны
окна, переведя двигатель в стационарный режим. Из  окна  ударил  свинцовый
фонтан. Наверное, она и сама  открыла  бы  огонь,  автоматически  подумала
Лютейн,  дожидаясь,  когда  же  халиане  опустошат  магазины.  Как  только
стрельба затихла, она метнулась  к  окну,  надавив  на  спусковой  крючок.
Лобрин  замешкался  не  более  чем  на  четверть  секунды,   но   отпрянул
одновременно с ней, в аккурат перед тем, как из окна вновь открыли  огонь.
Именно этого и добивалась Лютейн: обороняющиеся сосредоточили внимание  на
ней, и солдаты Нола через другие окна  расстреляли  их  со  спины.  Лютейн
ждала и ждала, когда же они прекратят пальбу.
   Наконец, все стихло. В коммуникационном центре воцарилась тишина.
   Мертвая тишина. Лютейн скрипнула зубами: кто-то  должен  рискнуть.  Для
того и нужны лейтенанты, не так ли? Она нырнула в  окно,  поливая  комнату
свинцом, и тут же остановилась.
   Четверо халиан лежали на полу. Автоматные очереди  буквально  разорвали
их на куски. Тошнота подкатила к горлу, но Лютейн удалось сдержаться.  Она
подняла глаза на коммуникационное оборудование.
   Все в копоти, но несколько пультов остались нетронутыми.
   - Все сюда! - крикнула она. - На пол не смотреть.
   В зале появился Нол, за ним Лобрин, потом остальные. Некоторые все-таки
взглянули на трупы, после чего на глазах позеленели.
   Может,  с  усмешкой  подумала  Лютейн,  поэтому  новичков  и   называют
"зелеными".
   Ветеранам-то хватало ума вовремя отвести взгляд. Портал  и  Элаб  сразу
направились к двум уцелевшим пультам, пытаясь понять предназначение дисков
и ползунов.
   - Сможете разобраться, что к чему? - спросила Лютейн.
   Портал медленно кивнул.
   - Немного поэкспериментируем и разберемся, лейтенант.
   Эта решетка наверняка микрофон, а этот прибор измеряет или вольты,  или
амперы.
   Элаб молчал. Он уже отшвырнул в сторону табуретку с наклонным  сидением
и пододвинул стул.
   У Лютейн округлились глаза.
   Стул? Откуда здесь стул? Халиане предпочитали  наклонные  сидения.  Так
каким образом в коммуникационный центр попали стулья?
   Потом, решила она. Размышлять будем после завершения  операции.  Лютейн
нажала кнопку на браслете-радиопередатчике:
   - Внимание! Первое отделение охраняет лестницу и холл. Второе отделение
прочесывает комнаты. Все" что крупнее мыши, должно умереть.
   - Да, сэр, - дважды раздалось в браслете.
   - И остерегайтесь мин-ловушек! - добавила Лютейн.
   Она взглянула на кабину лифта. Двери кабины открыты,  на  полу  мертвые
тела. Лютейн кивнула: итак, она не ошиблась. Последний оставшийся в  живых
халианин нажал на кнопку и умер по пути наверх.
   Она повернулась к солдатам Нола.
   - У кого крепкий желудок, пусть помогут  привести  комнату  в  порядок.
Найдите тряпки и ведра. Остальные займутся починкой аппаратуры.
   Наверное, не следовало оставлять солдатам свободу  выбора.  Вытаскивать
покойников пришлось ей и Нолу.


   Свежевымытый пол сверкал. Аппаратуру отчистили от копоти, ремонт быстро
подходил к концу.
   - Готово? - спросила Лютейн.
   Портал кивнул.
   - Все работает, лейтенант. Можно вести передачу на  длинных  и  средних
волнах. Видео тоже в порядке, вот только смотреть нечего.
   - За этим дело не станет, - заверила его Лютейн.  -  Ладно,  выходим  в
эфир. - Она повысила голос: - Кто говорит на языке здешних хорьков?
   - Я.
   - Я, лейтенант.
   - И я.
   - Хорошо. Все трое - к микрофонам.
   Трое солдат заняли места рядом с техниками.
   - Передайте следующий текст... Город захвачен Флотом Земли...
   - Лейтенант, но...
   - Знаю, знаю. У нас нет уверенности, захвачено  ли  хотя  бы  еще  одно
здание, кроме коммуникационного центра! Но  наша  цель  -  дезорганизовать
противника.  Так  что  можно  немного  и   приукрасить   действительность.
Повторяйте за мной, рядовой.
   - Слушаюсь.
   - Всем штатским  не  покидать  зданий,  пока  не  поступят  дальнейшие,
указания. Не повинуйтесь приказам халиан. Сообщайте об их  местонахождении
солдатам с Земли, - Лютейн нахмурилась. Пожалуй, суховато получается.  Она
откашлялась: - Граждане, ликуйте! Поработители  уничтожены!  Ваша  свобода
отвоевана!
   - Да, сэр! - трое  переводчиков  повернулись  к  решеткам-микрофонам  и
заговорили пронзительными, почти на грани ультразвука, голосами.
   Лютейн удовлетворенно кивнула, сняла с пояса видеопередатчик и  набрала
код капитана Ракоэна. Прошла чуть ли не минута, прежде чем на  миниатюрном
экране появилось суровое лицо капитана.
   - Лейтенант Морна?
   - Да, сэр. Задание выполнено. Мы взяли коммуникационный центр.
   - Да, я слышал  вашу  передачу.  Другие  взводы  также  заняли  здания,
которые штурмовали.
   - Хорошо, сэр, -  у  Лютейн  отлегло  от  сердца.  Она  опасалась,  что
коммуникационный  центр  остался  единственным  земным  островком  посреди
халианского моря.
   - Сколько вы взяли пленных?
   - Ни одного. Они все погибли в бою.
   Ракоэн кивнул, словно ожидал такого ответа.
   - Похоже, здесь это норма. Ваши коллеги-офицеры захватили живыми двоих,
но пленные настолько тяжело ранены, что вряд ли долго протянут. А штатских
не захватили?
   -  Нет,  сэр,  -  Лютейн  только   сейчас   осознала,   что   рабов   в
коммуникационном центре не было.
   Ракоэн кивнул.
   - У вас, как у всех. Чешуйчатокожие в жилых домах, рабов с самых разных
планет полно на улицах, но в захваченных нами зданиях никого.
   - Рабам, в общем-то здесь делать нечего, - осторожно заметила Лютейн.
   - Да, конечно, но мне казалось, что и в административных зданиях  нужны
слуги, - Ракоэн нахмурился, помолчал.  -  Ладно,  с  этим  мы  еще  успеем
разобраться.  Отличная  работа,  лейтенант.  Если   что   узнаете,   сразу
передавайте в эфир.
   - Да, сэр. Отключаю связь.
   Лицо Ракоэна исчезло. Лютейн повесила видеопередатчик на пояс, оглядела
свои новые владения. Как-то странно  расположено  оборудование,  уж  очень
нерационально используется  помещение,  Пульты  стоят  полукругом,  словно
работает на них один человек, причем в центре зала. Даже если это  сделано
специально, чтобы обеспечить техникам  подход  к  оборудованию  на  случай
ремонта, все равно очень уж много свободного места.  И  Ракоэн  говорил  о
том, что рабов не нашли ни в одном здании.  И  тут  ее  осенило  -  здание
приспособили под коммуникационный центр. Ну конечно! Оно построено еще  до
эпохи межзвездных полетов, и вероятно, раньше  использовалось  совсем  для
других целей. Лютейн медленно повернулась, еще раз осмотрелась.
   Скорее всего, раньше здесь был зал собраний или что-то вроде  этого,  а
уж потом помещение оборудовали для аудио- и видеотрансляций.
   - Эй, лейтенант. Мы с уловом.
   - Каким? - она взглянула на солдата.
   Тот, улыбаясь, поставил рядом с ней стул.
   - О, спасибо, Лондол, -  она  плюхнулась  на  жесткое  сиденье,  только
сейчас почувствовав, как сильно гудят ноги. - Раньше ты  был  журналистом,
не так ли?
   - Да, работал в Галате вместе с Балламом.
   - Что ж, вам  придется  вспомнить  прежнюю  профессию.  Связывайтесь  с
другими частями, узнавайте подробности  проведенных  ими  операций.  Потом
компонуйте полученную информацию для передачи.
   Лондол улыбнулся.
   - Нет проблем. Мы знаем, как это делается.
   Лютейн кивнула,  переключив  внимание  на  остальных.  Техники  коротко
переговаривались  между  собой.  Переводчики  изредка  что-то  говорили  в
микрофон. Лондол и Баллам уже связывались  с  другими  подразделениями.  А
Лютейн... в эти минуты ей совершенно нечем было  занять  себя,  разве  что
запоздалыми сожалениями о том, что она вынуждена убивать  живые  существа.
Впрочем, у нее ведь нет выбора.
   Постепенно начала  вырисовываться  общая  картина.  Нападавшие  понесли
серьезные потери, почти повсюду из строя выбыло от тридцати до  пятидесяти
процентов личного состава. Халиан  же  уничтожили  практически  поголовно:
сражались они отчаянно и не желали сдаваться  в  плен.  Захватить  удалось
только нескольких тяжелораненых, судя по всему, тоже не  жильцов  на  этом
свете.
   А вот "союзники", как  назвал  их  капитан  Ракоэн,  вели  себя  иначе.
Чешуйчатокожие попрятались при первых же выстрелах. Впрочем, удивляться не
приходилось, так как оружия у них не было. Даже ножей на поясе. Но бедняги
все равно то и дело попадали под перекрестный огонь,  и  погибло  их  даже
больше, чем халиан.
   - Лейтенант!
   Лютейн вскинула голову. Ее глаза широко раскрылись. Она вскочила. К ней
направлялся Олерейн, а перед ним, прижав руки к груди,  дрожа  всем  телом
вышагивали трое чешуйчатокожих: двое больших, а один совсем малыш.  Лютейн
посмотрела на маленького, вспомнив еще пару таких же, которых она видела в
том доме. Многое стало проясняться.
   - Кто-нибудь говорит на их языке? - спросила Лютейн.
   В зале повисла тишина.
   - Нет, лейтенант, - ответил Лондол.
   Лютейн выругалась и схватилась за видеопередатчик.
   - Лейтенант Морна вызывает капитана Ракоэна.
   Экран засветился. Потом появилось лицо Ракоэна.
   - Да, лейтенант?
   - У нас пленные чешуйчатокожие, сэр.
   - У нас их тоже предостаточно. Вы заметили в них что-то особенное?
   Лютейн оглядела пленных.
   - Полагаю, нет. Я хотела узнать, нет ли у вас свободного переводчика?
   - К сожалению, нет, лейтенант. Они у нас наперечет,  а  те,  что  есть,
пашут,  как  проклятые.  Дайте  мне  знать,   если   выясните   что-нибудь
интересное, хорошо?
   - Да, сэр, - Лютейн вернула видеопередатчик на  пояс  и  повернулась  к
Олерейну: - Не  хочется  расставаться  со  своим  стулом,  но  больше  нам
привязать их не к чему. Заставь их сесть, Олерейн. Лондол!
   - Да?
   - Принеси веревку.
   Она разглядывала чешуйчатокожих, пока Олерейн и Лондол их  привязывали.
Для двоих места на стуле  не  хватало,  и  им  пришлось  потесниться.  Она
подняла  малыша,  который  извивался  как  угорь  и  оглушительно  визжал,
посадила на колени к одному из взрослых чужаков, а Лондол тут  же  обвязал
пленников веревкой.
   - Принесите еще стул, если найдете, Олерейн. Где вы их отыскали?
   - На первом этаже, лейтенант. В здании есть еще один вход.
   - Еще один вход? - удивленно переспросила Лютейн.
   - Да, - кивнул Олерейн. - Мы могли войти с  другой  стороны  и  накрыть
хорьков с тылу. Но дверь так плотно  примыкает  к  стене,  что  мы  ее  не
заметили. Она ведет в помещение, в котором я их и  нашел.  Они  дрожали  в
углу, тесно прижавшись друг к другу.
   Лютейн прищурилась.
   - Что ты еще там обнаружил?
   Олерейн пожал плечами.
   - Ножи, поварешки, кастрюли, печи...
   - Значит, там кухня, - Лютейн  повернулась  к  чешуйчатокожим,  которые
сжались под ее взглядом. - Так кого ты сюда привел?  Повара,  официанта  и
мойщика грязной посуды?
   Лондол покачал головой.
   - Скорее всего, вы правы, лейтенант. Солдаты так не дрожат.
   - Да, - нахмурившись,  Лютейн  включила  видеопередатчик.  -  Лейтенант
Морна вызывает капитана Ракоэна.
   На экране появилось недовольное лицо капитана.
   - Надеюсь, лейтенант, на этот раз вы побеспокоили меня по важному делу.
   Лютейн шумно сглотнула.
   - Полагаю, да, сэр.  Вы  высказали  предположение,  что  чешуйчатокожие
могут быть союзниками, а не рабами.
   - И что?
   - Мои пленные дрожат как осиновый лист. Не могут они быть солдатами.
   Ракоэн смягчился.
   - Да. Вы не первая, кто это заметил. Все пленные чужаки  перепуганы  до
полусмерти.
   Но тут Лютейн услышала сообщение, переданное Лондолу.
   - Одну минуту, сэр! Захвачен административный центр?
   - Да, лейтенант, но наши части понесли большие потери. Из строя  выбыла
половина личного состава. Им пришлось штурмом брать каждый пандус.
   - Пандусы, не лестницы?
   - Лестницы? Какие еще лестницы, лейтенант?
   - В нашем здании лестницы, сэр! А  административный  центр  -  одна  из
новостроек, не так ли? - она  продолжила,  не  дожидаясь  ответа.  -  Наше
здание построено давно. В нем лестницы, а не пандусы!
   Ракоэн побагровел.
   - Да что вы там такое талдычите, лейтенант? Какая нам разница, лестницы
в доме или пандусы! У архитекторов могут быть свои причуды.
   - Разница в том, сэр, что у халиан  не  было  причин  для  перехода  от
лестниц к пандусам. Ни на  одном  из  кораблей  Халии,  захваченных  нами,
лестниц нет. И на базах других планет лестниц тоже  нет.  У  халиан  очень
короткие ноги, им больше подходят пандусы! Они, скорее всего,  никогда  не
пользовались лестницами!
   Ракоэн уже понял, что за этим последует.
   - Допустим, вы правы, лейтенант...
   - Если я права, то здание, в котором я сейчас  нахожусь,  построили  не
халиане! Они захватили  его  и  перепланировали,  но  не  смогли  заменить
лестницы пандусами - не хватило места, поэтому просто поставили лифт.
   Ракоэн задумчиво кивнул.
   - Логичная мысль. Но что из этого следует?
   - Ответьте мне еще на  один  вопрос.  Почему  мы  не  обнаружили  детей
халиан? Учителей? Воспитательниц?
   Ракоэн нажал несколько клавиш на пульте.
   - Всем частям! Немедленно доложите, видел ли кто малолетнего халианина.
Конец связи.
   Лютейн терпеливо ждала донесений командиров остальных взводов.  Наконец
Ракоэн снова вышел на связь.
   - Ни одного  ребенка,  лейтенант.  И,  естественно,  полное  отсутствие
учителей и воспитательниц. И что все...
   - Но детей чешуйчатокожих сколько угодно, сэр! Один вот сидит рядом  со
мной. Скольких видели другие?
   Ракоэн вновь прошелся по клавишам пульта.
   - Всем взводам! Доложите, видели ли вы малолетних чешуйчатокожих.
   Лютейн затаила  дыхание.  Текли  секунды,  доклады  следовали  один  за
другим.
   - Конец связи, - Ракоэн посмотрел на  нее,  кивнул.  -  В  общественных
зданиях малолетних не обнаружено, но в жилых домах предостаточно.
   - Халиан обнаружили? - спросила Лютейн.
   - Лишь нескольких, - ответил  Ракоэн.  -  И  там,  где  они  прятались,
чешуйчатокожих так и трясло от страха.
   Лютейн нахмурилась.
   - А в тех домах, где халиан не было?
   - Пожалуй, что нет. Когда наши солдаты врывались в  дом,  они  пытались
спрятаться... а потом начинали дрожать, - Ракоэн  вздохнул.  -  Я  с  вами
согласен, лейтенант. Чешуйчатокожие не союзники  халиан.  Командование  не
ошиблось - это рабы, - он помолчал. - Но я не могу понять, почему  их  так
много. С какой стати  халиане  привезли  сюда  так  много  рабов  с  одной
планеты?
   - Да, сэр. Их много, очень много, гораздо больше, чем  рабов  с  других
планет и халиан вместе взятых.
   Ракоэн пожал плечами.
   - Мне кажется, лейтенант, что обычно рабов всегда больше, чем хозяев.
   - Да, сэр, но не в тех случаях, когда их приходится перевозить с  одной
звезды на другую. Гиперсветовые корабли не годятся. Слишком дорого.
   - Так где же, по-вашему, берут халиане рабов?
   - На кораблях, которые захватывают, - ответила  Лютейн.  -  Но  в  этом
случае чешуйчатокожих было  бы  не  больше,  чем  всех  прочих  рабов.  И,
конечно, тут не было бы столько детей.
   - Может, дети родились здесь. В конце концов... - глаза Ракоэна  широко
раскрылись.
   - Да, сэр, - Лютейн кивнула. - Халианам  надоело  захватывать  корабли,
они пошли дальше. И хапнули целую планету!
   Ракоэн кивнул, не отрывая взгляда от лица Лютейн.
   - Если это так, то чешуйчатокожие не союзники  и  не  привезенные  сюда
рабы.
   - Именно так, сэр, - подтвердила Лютейн. - Они туземцы.



        ИНТЕРЛЮДИЯ

   В бумагах значилось имя - Ньютон Вэдфорт Смайт. Для Исаака  Мейера  оно
представляло  значительно  большую  опасность,  чем  халиане.  Смайт   был
назначен Конгрессом Альянса для спецрасследования "провала  на  Цели".  Он
непрерывно торчал за адмиральским столом, оставляя все новые  отметины  на
крышке красного дерева (стол доставили с Земли  за  счет  адмирала  Мейера
лично) каблуками своих сапог, выуживая наобум и просматривая  компьютерные
файлы.
   "Просто стараюсь вникнуть", - объяснял спецревизор. Но вино (а адмиралы
тоже не отвергают подобных подсказок; именно  потому-то  они  и  адмиралы)
намекнуло, что ревизор разыскивает  злоупотребления.  У  адмирала  имелась
собственная теория:  цель  всякого  расследования  это  в  первую  очередь
обнаружение растраты. Растраты чрезвычайно любимы  сенаторами:  когда  они
выплывают наружу, сердца налогоплательщиков размягчаются. Особенно  в  тот
момент,  когда  они  все  еще  обдумывают  предыдущее  повышение  налогов,
предназначенное для финансовой поддержки растущего Флота.
   Несмотря на то, что все  это  мешало  подготовке  последнего  броска  к
родной планете халиан, адмирал Мейер вынужден  был  признать  недовольство
Совета обоснованным, хотя и весьма  досадным.  Политики  всегда  стараются
побыстрее закрыть вопрос, найдя простейшее и, что  гораздо  важнее,  самое
дешевое решение. А кое-кто из этих тупиц в  Военном  Совете  всегда  готов
высказать Конгрессу Альянса то, что тот хочет услышать.
   Нападение  на  Цель  планировалось  как  окончательное   решение   всей
халианской проблемы. Вместо этого оно лишь показало, что проблема эта  раз
в десять серьезнее, чем считалось раньше. Теперь Военный Совет в  дураках,
а он, адмирал Мейер, вынужден иметь дело со Смайтом.
   Покорившись неизбежному, старый волк рухнул в кресло и переключил  свой
компьютер, чтобы на дисплее выдавались те же файлы, что и у Смайта. Теперь
Мейер видел, что просматривает контролер, и вздохнул с облегчением,  когда
тот  вызвал  файл  под  названием  "мед  служба".  Здесь  не  может   быть
неприятностей, это даже не боевое подразделение.



        Джоди Лин Най. ЛАБОРАТОРНЫЕ КРЫСЫ

   Засветился  центральный  экран.  На  него   выдавалась   информация   о
местоположении солдат, имевших при  себе  медицинские  датчики.  Точки  на
экране, едва засветившись, тут же сразу начинали мигать  или  стремительно
гасли. По картинке можно было понять, где шли бои и где Флот  сдавал  свои
позиции. Когда положение стабилизировалось, появлялись медицинские корабли
и забирали погибших и раненых, которые не могли  самостоятельно  добраться
до собственного транспорта. Традиции Флота требовали выносить с  поля  боя
каждого солдата, живого или мертвого - по крайней мере ради чести, если уж
не из-за участи, ожидающей каждого, кто попадет в лапы халиан.
   Предполагалось, что медицинские корабли неприкосновенны.  Но  "Элизабет
Блэквелл", на борту которой не имелось  собственного  оружия,  приходилось
передвигаться в сопровождении трех боевых крейсеров, дабы  воплотить  этот
принцип в жизнь.  В  распоряжении  "Элизабет"  как  главного  медицинского
корабля находилось более шестисот врачей, исследователей и техперсонала  -
непосредственно на борту или где-то поблизости.
   Шестьдесят  скутеров   -   медицинских   транспортных   аппаратов   уже
курсировали между кораблем и полем боя, перевозя убитых и раненых.  Каждый
обслуживал  собственную  территорию,  слегка  перекрывавшуюся  территорией
ближайших соседей так, чтобы ни один раненый не мог остаться незамеченным.
   Обтекаемой формы скутеры - самые маленькие корабли Флота - чуть  меньше
20 футов в длину. Главный двигатель, баки с  горючим  и  мощные  стартовые
двигатели - вот и весь скутер для быстрого и удобного  взлета  и  посадки.
Это спринтеры, не предназначенные для длительных путешествий. В  маленькой
кабине - отделение реанимации, там врач мог поддерживать жизнь шестнадцати
пострадавших, пока их не переправят в полноценный госпиталь.
   Индукторы для скутера  были  таким  же  обычным  явлением,  как  и  для
корабля-госпиталя. Они  применялись  в  хирургии  для  усыпления  пациента
воздействием альфа-волн на нижние центры мозга  -  без  всякой  химической
анестезии  -  и  не  мешали  обычному  сну.  Возбужденным  пациентам   это
приспособление часто помогало остановить прогрессирующую слабость. А врачи
постоянно пользовались им сами, когда приходилось выходить на нескончаемые
дежурства. Оно позволяло расслабиться и на некоторое время  задремать.  На
каждого, кто к  нему  привык,  средство  это  действовало  практически  со
стопроцентной, надежностью.
   Компьютер  разбудил  доктора   Мэка   Долла,   задремавшего   прямо   в
лаборатории. Индуктором он воспользовался, осознав, что не  сможет  уснуть
из-за перевозбуждения и волнений, вызванных предстоящим боем. А отдых  ему
был крайне необходим. Сейчас сражение, наверное, в самом  разгаре.  Доктор
откинул квадратный металлический колпак индуктора  и  щелкнул  кнопкой  на
пульте связи.
   - Долл слушает, - пробурчал он в микрофон, почти повалившись на  пульт.
Судя по голографическому циферблату он  проспал  почти  шесть  часов.  Это
почти соответствовало его суточной норме, а  сон  под  индуктором  освежал
лучше обычного. Доктор чувствовал себя так, будто  проспал  больше  восьми
часов.
   - Очнулся, Мэк? - осведомился женский голос  из  динамика.  Он  включил
изображение.  На  экране  возникло  женское  лицо.  Большие  карие  глаза,
темно-синие волосы с отдельными белыми прядями.
   - Да, мэм, - ответил Мэк, подавляя зевок и стараясь сосредоточиться  на
собеседнице. Командир Ирис Толберт, тоже нейрохимик и хороший  друг  Мэка,
выполняла роль диспетчера в  операции  против  Цели.  -  Просто  спал  под
индуктором. Со мной все в порядке.
   - Хорошо. Мне нужен пилот,  -  сообщила  она.  Ирис  явно  пребывала  в
напряжении. - Скутер ФМС-47 не отвечает на сигналы, и мне никак не удается
связаться с пилотом Леодли Шон. Компьютер утверждает,  что  на  борту  нет
никаких форм жизни,  за  исключением,  пары  пациентов  в  крайне  тяжелом
состоянии, о которых Лео уже сама сообщила  немного  раньше.  Командование
Флота отказывается дать мне пилота, чтобы вернуть наш  скутер,  поэтому  я
вынуждена пожертвовать на это дело  одного  из  врачей,  -  на  лице  Ирис
появилась кривая полуулыбка. - Тебя.
   - Как скажешь, - буднично ответил Долл. Он  подошел  к  шкафу,  вытащил
оттуда чистые медицинские халаты и  направился  в  ванную,  прилегавшую  к
лаборатории. Поймав свое отражение в зеркале над  мойкой  для  медицинских
инструментов, Долл тяжело вздохнул. Выглядел он в точности,  как  пациент,
пребывающий в глубочайшем кризисе. Под глазами мешки, резкие морщины возле
рта, волосы всклокочены. Он попытался хоть немного пригладить шевелюру.
   - Я говорю, мы должны  доставить  этих  солдат  на  борт,  -  убежденно
продолжал голос Толберт. - У тебя нет времени даже  на  душ,  -  приказала
она, угадав его намерения. - Отправитесь с Дрэем Кэвидом на ФМС-38. Я  уже
связалась со взлетной палубой. Дрэй тебя  ждет,  так  что  лучше  поспеши.
Конец связи. - Экран почернел как раз тогда, когда Долл вышел из ванной.
   Вздыхая, он вылез из пропахшей потом одежды  и  неохотно  облачил  свою
высокую  худую  фигуру  в  белый  летный  комбинезон.  На  груди  и  спине
комбинезон украшали стилизованные изображения красных  осенних  листьев  -
символ медслужбы. Выходя  из  лаборатории,  Долл  связался  со  складом  и
попросил доставить  дополнительные  диагностические  наборы  на  стартовую
площадку.
   Скутер отчалил от "Элизабет" легко и непринужденно,  как  водомерка  от
листа  кувшинки.  Далеко,  во  мраке,  окружавшем  Цель,   Доллу   удалось
разглядеть крошечные  прямоугольники  других  скутеров.  Они  поблескивали
серебром, отражая мерцание планетной короны.
   - На наших участках бой закончился, - сказал  Кэвид.  Это  был  угрюмый
черноволосый пилот. В медицине он смыслил мало, но живого груза  на  своем
веку повозил достаточно. - Половина скутеров все еще никак не сядет. Боже,
да здесь полно этих придурков  в  перьях!  То  собираются  толпами,  чтобы
поглазеть на тебя, то путаются  под  ногами.  Они  здесь  живут,  ты  ведь
знаешь? Постоянно, не взирая на все  новые  потоки  переселенцев.  Местная
форма  жизни.  Паршивые  маленькие  скупердяи.  Я  поймал  одного   такого
коротышку, когда он пытался смыться с моим медицинским набором. Тащат  все
подряд.
   - Так ты уже однажды побывал внизу? - спросил Мэк, глотая из  небольшой
чашки растворимый кофе.
   Кэвид отрицательно покачал головой и, не отрываясь от экрана  переднего
обзора, выставил четыре пальца:
   -  Четырежды.  Первый  раз  меня  туда  отправили,  когда  бой  еще  не
закончился. Меня бултыхало, как черт знает что: вверх, вниз, вверх,  вниз.
Бум-бум, бум-бум. Хорошо еще, что не забыл пристегнуться. Едва все зубы не
растерял. Остальные три раза возил раненых. Предоперационные палаты забиты
до отказа. Собираюсь как следует надраться, когда сменюсь с  дежурства.  -
Он коснулся клавиши управления,  и  на  экране  появился  вид  за  кормой.
Гигантское кольцо "Элизабет Блэквелл" быстро удалялось.
   - Только это-то и остается, - согласился Долл и стал молча прихлебывать
кофе.
   Он читал на боковом экране список скутеров с указанием имен  пилотов  и
местонахождения на данный момент - в доках, в полете  или  на  поверхности
планеты. "ФМС-27, Джерико, док; ФМС-28, Отленд, в полете;  ФМС-29,  Купер,
Цель...", и так далее, вплоть до мигавшей надписи: "ФМС-47, Шон, Цель".
   Он представил себе Лео такой, как видел ее в последний раз:  она  тогда
была в превосходном  настроении,  много  смеялась.  Помнится,  они  выпили
вместе." Пилоты дружны с докторами; по крайней  мере,  на  "Элизабет"  так
было все эти годы, пока  он  служил  здесь.  Очень  многие  совмещали  обе
функции, как, например, и сам Мэк, врачеватель и извозчик  в  одном  лице.
Лео  была  женщиной,  похожей  на  птицу,  с  длинной  лебединой  шеей   и
разноцветными перьями на затылке и  на  руках  -  любопытная  генетическая
смесь птицеобразной расы и каких-то гуманоидов. На обычные шутки по поводу
внешности  она  реагировала  весьма  грациозно,  парируя  их   остроумными
намеками на обезьян и свиней.
   На экране  продолжала  расти  Цель.  Вскоре  Кэвид  включил  посадочные
двигатели, и корабль, наклонившись, плюхнулся на мягкий грунт - это место,
несомненно предназначалось для  домашнего  скота.  По  краям  поля  стояли
пустые кормушки.
   - Твой скутер в той стороне, - Дрэй  махнул  рукой  на  запад,  куда-то
между деревянными корытцами. - Жаль, что не могу подвезти поближе. Мне,  к
сожалению, надо отправляться.
   Мэк закинул за плечи диагностический набор, кивнул на прощание Кэвиду и
направился к выходу с фермы, обходя свежие кучи навоза.  Он  прошел  через
деревянные  ворота  и  попал  в  необыкновенно  красивый  сад,  в  котором
экзотические цветы перемежались с живописными валунами. Из незастекленного
окна на него робко взирали три оперенных физиономии. Их разноцветные  лица
были почти столь же экзотичны, как и чудесный сад. Какое-то время  Долл  и
пернатые смотрели друг на друга, потом доктор зашагал на запад.
   Монитор не давал никаких намеков на  то,  где  следует  искать  скутер.
Несомненно, вокруг гораздо больше раненых, чем  Лео  успела  подобрать  до
своего исчезновения. Поэтому скопления красных огоньков, по которым  можно
было бы ориентироваться, не наблюдалось. Долл боялся, что Лео мертва. Флот
слишком насыщен всевозможными средствами связи,  чтобы  пилот  мог  просто
потеряться. Лео либо без сознания, либо...
   Несколько моряков Альянса в пыльных униформах песочного цвета,  проходя
мимо, отсалютовали ему. Мэк быстро ответил тем же и спросил:
   - Вы не видели приземлившийся скутер медслужбы?
   Один махнул рукой через плечо, и Долл, поблагодарив, побрел дальше.
   Скутер ФМС-47 лежал на  обломках  разрушенного  коттеджа.  Его  гладкий
синевато-серый корпус выделялся на фоне  коричневого  щебня.  Недалеко  от
того места, где когда-то  была  дверь,  лежало  пять  трупов  "перьелицых"
существ в окружении горшков и  каких-то  узлов:  местные  жители  пытались
укрыться вместе с домашним скарбом. Тут  же  на  земле  растянулся  убитый
халианин, его мех испещряли лазерные ожоги и пулевые отверстия.  Никто  из
флотских или союзников не убит.  Должно  быть,  здесь  произошла  одна  из
наиболее удачных стычек. Доллу пришлось перешагивать через все эти трупы и
горы мусора, чтобы добраться до люка в правом борту скутера. Он перевернул
тело халианина ногой. Лицо оказалось вдавлено внутрь и обуглено до черноты
зарядом лазера. Долл еще раз пнул тело, переворачивая его лицом вниз.
   Он положил ладонь на дверной замок и подождал. Где-то  внутри  раздался
гудок, дверь отворилась. Долл шагнул в сторону. Широкий низкий трап выехал
к ногам. Нагнувшись, Долл протиснулся внутрь скутера.  На  кушетке  лежали
два пациента. Одна из них, коренастая женщина, повернулась  к  открывшейся
двери.
   - Да? - Долл подошел к  ней,  взял  за  запястье.  Пульс  был  сильным,
монитор сообщал, что жизненно важные органы  не  повреждены.  Сперва  Доля
подумал, что повязка на ее глазах скрывает  единственную  рану,  но  когда
женщина села, заметил, что у нее нет ноги. Волосы были обожжены, над левым
глазом образовалась плешь, идущая почти до макушки.
   - Вы не тот  же  доктор,  что  раньше,  -  сказала  женщина,  осторожно
коснувшись рукой его груди.
   - Меня зовут Мэк, - ответил он с профессиональной мягкостью. -  Лео  не
возвращалась? Кто-нибудь еще здесь есть?
   - Только тот парень, чье дыхание раздается оттуда. -  Мэк  взглянул  на
солдата, погруженного в глубокий сон. Раны у него были более обширны,  чем
у женщины, но не так тяжелы.
   - Вам что-нибудь нужно, капрал?
   - Нет, - отвечала она. -  Доктор  мне  говорила,  что  они  постараются
что-нибудь сделать с моими глазами потом. Сейчас со мной все в порядке.
   "А она стоик, - подумал Мэк, - или в шоке".
   - Хорошо. Я собираюсь идти на поиски Лео и оставшихся  там  раненых,  а
потом мы направимся в госпиталь.
   - Ладно, доктор. Спасибо, -  она  откинулась  на  кушетке,  придерживая
рукой повязки.
   Внутри скутера было очень тихо. Внезапно Долл уловил какой-то шаркающий
звук, словно кто-то пробежал снаружи. Доктор вылез из скутера.
   - Лео? - позвал он.
   Мэк успел заметить только очертания белой фигуры, скрывшейся  за  углом
уцелевшего дома слева от него.
   - Алло?
   Он нажал кнопку связи в рукаве, включая передатчик в режиме вещания  во
все стороны, на небольшое расстояние.
   - Алло? Говорит доктор Долл. Пожалуйста, назовите себя.
   Никакого ответа. Это не может быть Лео или кто-то еще из флотских.  Нет
даже эха от находившегося поблизости передатчика. Халианин? Живой халианин
в этом районе? Рука Долла потянулась к рукаву.
   Мэк еще раз  быстро  огляделся  вокруг.  Согнул  руку,  дотянувшись  до
спускового крючка спрятанного в рукаве оружия. Это был лазер со встроенной
батареей, обеспечивающей три выстрела, пригодный лишь для ближнего боя, но
очень мощный. Долл удостоверился, что Лео поблизости  нет,  и  вернулся  к
скутеру, чтобы подготовиться к обходу местности.
   - Доктор? - спросила раненая.
   - Это я, - ответил Мэк, собирая вещи.
   Двухъярусная  мототележка,  рассчитанная  на  транспортировку   четырех
человек,  помещалась  как  раз  перед  внутренним  люком.  Он   расстегнул
крепления  и  взялся  за  пульт  управления  -  маленькую  десятикнопочную
клавиатуру,  прикрепленную  к  длинному  металлическому  рукаву.   Тележка
последовала за  ним  по  пятам  к  выходу  из  корабля,  словно  послушная
трехколесная собака. Медицинские принадлежности лежали с краю,  отмеченные
теми же яркими красными листьями, что и его униформа.  Мэк  не  держал  на
виду никакого оружия, но спрятанный  лазер  был  наготове.  Он  постарался
припомнить все, что знал о рукопашном  бое  с  кусающимся  противником  из
обязательного для всех курса самообороны, введенного командиром Толберт.
   Со всех сторон на пришельца  с  недоумением  взирали  заросшие  перьями
аборигены.
   Держу пари, они даже не сознают, что на  их  планету  обрушивается  уже
второе  вторжение,  -  саркастически  пробормотал  Мэк   себе   под   нос,
остановившись у неподвижного тела солдата в  форме  Альянса.  Взглянул  на
данные портативного монитора. Никаких  ран,  даже  синяков  не  видно,  но
человек без сознания. Мэк не мог даже предположить, что с  ним  стряслось.
Сердцебиение и сигналы мозга  оставались  слабыми,  но  монитор  устойчиво
светился красным, а не синим. За мертвым, ориентируясь на  синие  сигналы,
придет очистительная команда - потом, когда бой закончится или удалится.
   Введя солдату противошоковый препарат, Долл втащил  его  под  прикрытие
низкого навеса хижины. Если положить его в мототележку сейчас,  то  тянуть
ее за собой будет гораздо труднее. Куда целесообразнее везти ее пустой,  а
этого пострадавшего  забрать  на  обратном  пути.  В  таком  состоянии  он
продержится до возвращения Долла. А в этом направлении  впереди,  судя  по
данным монитора, ждут еще трое.
   Громкий треск заставил Мэка вздрогнуть, и он  замер,  прислушиваясь.  К
нему кто-то подкрадывался. Белая фигура не выходила из головы. Эх, если бы
удалось как следует разглядеть ее тогда! Прямо  за  спиной  раздался  звук
шагов. Долл развернулся и упал на  землю  как  раз  в  тот  момент,  когда
лазерный луч, сверкнув над головой,  выдрал  из  стены  кусок  штукатурки.
Штукатурка  лопнула  с  оглушительным  треском,  и  Мэк  вжался  в  землю.
Изворачиваясь, он по-пластунски  переполз  за  тележку,  спрятался  за  ее
корпусом. Следующий выстрел  бластера  бесшумно  срикошетил  от  блестящей
металлической поверхности и с грохотом  врезался  в  стену  дома  как  раз
напротив Долла, опять разворотив  штукатурку.  Взрыв  эхом  прокатился  по
улицам. Долл выглянул из-за переднего конца тележки, держа наготове лазер,
но стрелять было не в кого. Противник отлично спрятался. Мэку не  хотелось
выставлять себя напоказ, но прежде, чем его выручат, могло пройти  слишком
много времени; он должен подумать о раненых. Мэк  вытянул  шею  и  оглядел
площадь. От  домов  на  противоположной  стороне  мало  что  осталось,  но
образовавшиеся из поваленных стен и  бревен  подобия  шалашей  -  отличные
укрытия для снайперов.
   Мимо просвистела пуля, пущенная с противоположной стороны. Мэк  зарылся
в  искореженную  кварцевую  мостовую.  Стреляли  из  прохода  между  двумя
коричнево-белыми деревянными домишками. Он лежал, вжавшись  всем  телом  в
землю и выплевывая песок.  Опять  проскрипел  лазерный  выстрел,  судя  по
звуку, лазер явно перегрелся. С другой стороны площади засвистели пули.
   - Не высовывайся, черт тебя дери! - гаркнул кто-то.
   Затем опять крик, на этот раз  звериный,  разорвал  тишину,  и  бластер
замолк.  Какая-то  возня,  грохот,  и  обрушились  стены.  Долл  осторожно
поднялся, подозрительно оглядел груды камней, отряхнул пыль.
   - Ты врач? - проскрежетал голос из переулка. Долл включил мощный фонарь
с узким направленным лучом и, посветив в ту сторону, невольно присвистнул.
У стены, согнувшись, лежал сержант Флота Альянса, прижимая к боку  широкую
ладонь. Шлема на нем не было, лицо перекосилось от боли.
   - Помоги мне... - Левая  половина  лица  разорвана,  сплошная  открытая
рана, а  вторая  рука  с  мощной  мускулатурой,  будто  лишившись  костей,
покоится на коленях. Из раны ручьями хлещет кровь: сердце все еще работает
напряженно, тромбов пока нет. Сержанта, видимо, ранило как раз перед  тем,
как Долл угодил в самый центр перестрелки.  Мэк  сглотнул  подступивший  к
горлу комок, оглядываясь в поисках халианина. Трупы валялись по всей улице
в самых немыслимых позах, но живых, вроде бы, не видать. Он  опустился  на
колени возле сержанта и, с  трудом  оторвав  его  сильную  руку  от  раны,
опрыскал ее антибиотиками и анестезирующим  составом,  а  потом  осторожно
обследовал  пальцами,  обнаружив  сплошную  кашу  из  осколков  костей   и
разорванных мышц.
   - Разрывная пуля, - сообщил сквозь зубы солдат. - Большой калибр.
   - Надеюсь, ты достал его, - сказал Долл, не поднимая  глаз.  Он  удалял
раздробленные кости вокруг  крупного  кровеносного  сосуда,  прижимая  его
пальцами, а затем перекрыл вену временным зажимом. Достал  толстый  мягкий
перевязочный материал и накрыл  рану.  Это  законсервирует  ее,  пока  они
доберутся к кораблю-госпиталю. Делать пересадку кожи прямо  сейчас  он  не
хотел: в этих условиях невозможно разобраться с раной как следует.
   Долл поднялся на ноги и вытер руки об одежду, оставляя в  пыли  красные
полосы.
   - Послушай, - заерзал моряк. - Можешь меня отсюда вытащить?
   - Подожди меня здесь. Это займет не больше пяти минут. У меня  там  еще
двое. Совсем недалеко.
   - Нет! - Раненый попытался встать. - У тебя есть тележка. Отвези меня.
   - Пока не могу, - Долл  попытался  объяснить  ограниченные  возможности
своего транспорта, но солдат направил на него ствол автомата.
   - Поехали, док, - сказал он тихим прерывавшимся от  боли  и  напряжения
голосом. - Сейчас. Я умру, если ты не доставишь  меня  в  госпиталь  прямо
сейчас.
   Долл покачал головой. Это не первый его бой и не первая  угроза,  какую
ему приходится слышать. Война странным образом влияет на сильных людей.
   - Я не могу, сержант. И более того,  не  желаю.  Там  могут  быть  ваши
подчиненные. Даже против вашей воли я обязан дать им  шанс  выжить.  -  Он
умышленно смотрел не на раненого сержанта, а на свой монитор. Этот человек
вел себя совершенно объяснимо и логично, и  так  же  логично  отреагировал
Мэк, наученный многими сражениями.
   Он повернулся и пошел. Мышцы сводило от напряжения. Если  этот  человек
выстрелит, то выстрелит именно  сейчас.  Мэк  нервно  дернул  головой,  но
выстрела не последовало, и он вздохнул с  облегчением.  Сержант  подождет.
Доводы врача, какими бы антигуманными они ни казались  на  первый  взгляд,
наконец подействовали.
   Остальных раненых найти оказалось нетрудно. Они выделялись на городской
площади мрачно окрашенными бугорками посреди  разноцветного  ковра  убитых
халиан и покрытых перьями аборигенов. Вокруг площади  выстроились  обычные
дома с приземистыми крышами, а чуть в стороне - еще одно высокое  строение
с антеннами наверху. Защитная форма солдат Альянса была заляпана грязью  и
кровью, но кое-кто еще пытался отвечать Доллу,  когда  он  их  осматривал.
Один, с оторванной по щиколотку ногой  и  глубоким  укусом  под  ключицей,
забрался в  тележку  самостоятельно  и  помог  погрузить  товарища.  Когда
второго солдата перевернули, стало видно, что лазер прошелся по  спине.  В
каком-то смысле ему еще повезло: видимо, стреляли сбоку и  луч  не  проник
глубоко. Но не исключено, что задет спинной мозг. Нижняя часть тела  может
так и остаться парализованной. Долл обработал рану антисептиком, но, боясь
добить  поврежденный  позвоночник,  не  стал  прибегать  к  анестезии.  На
запястье первого раненого он поместил специальную повязку с противоядием -
на тот случай, если с укусом в кровь попала инфекция, а само место укуса и
обрубок ноги перевязал.
   Сержант терпеливо ждал там же, где Долл  его  оставил.  Он  выпрямился,
заслышав подъезжавшую тележку.
   - Привет, доктор, - сказал он немного смущенно. -  Дурное  это  дело  -
стрелять во врача. Надеюсь, вы обиды не держите. Знаете ли...
   Долл кивнул.
   - Знаю. Я отвезу вас домой, сержант.
   - Меня звать  Шиллитоу.  Олвин  Шиллитоу.  Хотя  товарищи  чаще  кличут
Тарзаном.
   Долл усмехнулся.
   - По крайней мере, это лучше, чем Собака Баскервилей.
   - Да, я его знал, - ответил Тарзан.
   - У-ух! - прорычал он, подтягиваясь на здоровой руке, чтоб забраться  в
тележку. - Еще одно старое доброе прозвище.
   Тележка рывком пришла  в  движение,  и  он  подвинулся,  восстанавливая
равновесие. Остальные поприветствовали его слабыми улыбками.
   - О, сержант! - сказал один, заметив знаки различия.
   - А меня прозвали Воскресным Шофером,  -  улыбнулся  Долл,  глядя,  как
сержант пытается  приспособиться  к  тележке,  подпрыгивающей  на  грязных
ухабистых улицах. - Нет, серьезно. А вообще-то меня зовут Мэк, хотя можете
называть просто доктором.
   - Спасибо, Мэк, - сержант устроился наконец поудобнее и расслабился.
   Долл  остановился,  чтобы  подобрать  лежавшего   без   сознания.   Тот
по-прежнему ни на что не реагировал, но сердцебиение немного усилилось.
   Этого недостаточно, подумал Долл с сожалением.
   - Он не жилец, - заметил Шиллитоу.
   Про себя Долл с ним согласился, но вслух сказал:
   - У каждого есть шанс.
   Он разместил всех по кушеткам на борту ФМС-47,  перевязал  и  обработал
плазмой  тех,  у  кого  имелись  глубокие  ранения,  и   поставил   датчик
фибриллятора на грудь  того,  что  находился  без  сознания  -  на  случай
остановки  сердца  в  отсутствие  врача.   Женщина   спала,   и   Долл   с
удовлетворением заметил, что  показатели  ее  улучшились.  Что  ж,  теперь
раненые в безопасности, и в ближайшее время  их  состояние  ухудшиться  не
должно. Он спустился по трапу и отправился на поиски остальных.
   С этой стороны улицы были так завалены, что Долл был вынужден  оставить
свою тележку и продолжать поиски, осторожно  ступая  между  изуродованными
телами. На его экране мерцали три точки, и  Долл  все  еще  надеялся,  что
одной из них окажется Лео Шон.
   Грубые деревянные стены цеплялись за рукав  торчащими  во  все  стороны
щепками, осыпали с головы до ног вонючей пылью штукатурки. Здесь на  славу
поработали боевые  машины.  Долл  понял  это  по  характерным  полосам  на
штукатурке, выбитым лазером на высоте, недосягаемой для пешего солдата.
   Тела убитых бойцов Альянса,  перьелицых  и  халиан  вповалку  лежали  у
полуразвалившейся стены,  будто  их  туда  сгребли  бульдозером.  Персонал
флота, в основном врачи  и  техники,  были  связаны,  а  потом  убиты.  На
большинстве тел остались следы пуль и лазеров, но некоторые пережили более
страшную смерть. Он узнал среди убитых лицо Лео с  расширенными  от  ужаса
глазами и в следующее мгновение с каким-то холодным опустошением  осознал,
что здесь только ее голова. Тело, облаченное в белый летный комбинезон, со
стянутыми ремнем руками лежало в десяти футах  дальше  в  еще  одной  куче
трупов. Шея, такая тонкая, что Долл мог  когда-то  запросто  обхватить  ее
своими длинными пальцами, была зверски разорвана пополам. Он  справился  с
собой и, положив голову Лео рядом с телом, нежно закрыл ей глаза и рот.
   - Долл, ФМС-47, нахожусь  на  Цели,  -  проговорил  он  в  микрофон  на
запястье и стал ждать ответа. Раздалось шипение и потрескивание: диспетчер
поймал его сигнал.  -  Докладываю,  что  пилот  Шон,  управлявшая  ФМС-47,
обнаружена. Она  мертва.  Убийство  в  халианском  стиле.  Шею  перегрызли
пополам. Отвратительное зрелище.
   Из передатчика послышался вздох.
   - Я догадывалась, Мэк, - сказала Ирис Толберт. - Если у  тебя  найдется
свободное место, привези ее. Если нет - оставь  до  прихода  очистительной
команды.
   - Я доставлю ее, - мрачно произнес Мэк. - Конец связи.
   Эти расширенные от ужаса глаза преследовали  его  все  время,  пока  он
бродил среди руин. Мэк подобрал еще  двух  живых  солдат  и  направился  в
обратный путь. Монитор третьего раненого окрасился в синий цвет  прямо  на
глазах Долла. Мэк не смог бы остановить смерть, а в данной ситуации  и  не
захотел бы.  Этого  солдата  зацепило,  всего  лишь  зацепило;  плазменным
бластером, оставившим ожоги там,  где  когда-то  находилась  правая  часть
грудной клетки, рука, шея и челюсть.  Смотрелся  он  как  пряник  в  форме
человека, от которого кто-то отгрыз огромный кусок. Хриплый мужской  голос
вырвался из радиофицированного шлема, вызывая на связь:
   - Марлов, ты меня слышишь? Марлов...
   Долл снял каску с головы покойного и надавил на переключатель,  который
в нормальном положении удерживается мышцами шеи.
   - Это доктор Долл. Кто говорит?
   - Сержант Виланов, - ответил с удивлением голос. - Где мой солдат?
   - Он умер минуту назад, сержант. Мне очень жаль.
   Из передатчика что-то грустно проворчали вполголоса.
   - Он говорил со мной. Я не давал парню впасть  в  забытье.  Сильно  его
зацепило?
   - Очень, - сознался Долл. - Не думаю, что мог бы его спасти. Вам там не
нужна помощь?
   - Нет, - коротко сказал Виланов. - Спасибо, доктор. Конец связи.
   Поднявшись  и  собираясь  везти  тележку  дальше,  Долл  заметил,   как
поблизости  мелькнуло  что-то  белое.  Он  весь  напрягся,  повернулся   и
выстрелил, не доставая бластер из рукава.  И  почти  сразу  же  вскрикнул.
Левый рукав оказался продырявлен, лазерный  луч  выжег  красную  линию  от
кисти до локтя. К своему удивлению, Долл услышал ответный крик врага.
   Он осторожно выглянул из-за угла. На земле лежал халианин. Мех на руках
и верхней части туловища был выбелен - из мелкого тщеславия, а может быть,
знак какого-то особого положения в обществе. Этих тварей никогда толком не
поймешь.
   Не сводя глаз с его когтей, Долл нащупал под заостренной мордой  пульс.
Выстрел Долла лишь слегка задел  голову,  но  это  уже  далеко  не  первое
ранение. Халианин был при смерти.  Вон  то  сквозное  отверстие  наверняка
оставлено пулей Олвина. Кобура на портупее пуста.
   - ФМС-47, контрольный вызов! - прозвучало из рации. Опять Ирис.  -  Как
ты там, Мэк? Я не хочу потерять еще одного пилота.
   - Все в порядке, командир, - ответил Мэк, - как  ты  думаешь,  у  наших
парней из лаборатории нет желания поиграться со зверюгой?
   Разговаривая, он обрабатывал себе руку анестезирующим  составом.  Потом
развернул полосу специального материала для пластической хирургии и покрыл
рану. Боль  моментально  утихла:  В  антибиотиках  нужды  не  было:  лазер
оставляет чистую рану, хотя и болезненную, как черт знает что.
   - У нас хватает объектов для препарирования, Мэк.
   - У меня тут живой. Он сильно потрепан и без сознания,  но  думаю,  что
выдержит. Очень на это надеюсь. Пожалуй, он может быть одним из  тех,  что
убили Лео.
   Толберт с минуту молча размышляла.
   - Хорошая мысль. К нам попадает не так уж много живых. Доставь  его  на
борт. Скажу охранникам, чтоб встретили тебя.
   - Спасибо, командир. Конец связи.
   Безвольное звериное тело оказалось необычайно легким.  Доллу  почти  не
потребовалось усилий, чтобы отнести чужака к тележке  и  связать  ремнями.
Дышал тот поверхностно, жизнь в нем еле теплилась, но Долл  надеялся,  что
лабораторные спецы успеют изучить его реакции, прежде чем  пленник  умрет.
Большинство схваченных халиан кончают с собой, но у этого подобных  шансов
не будет. Долл  ввел  ему  антибиотик,  от  души  надеясь,  что  лекарство
пациента не убьет. Легкая голова Лео болталась из стороны в сторону  прямо
напротив связанного халианина. Губы приоткрылись, словно она хотела что-то
сказать. Предательство. Долл вдруг почувствовал угрызения  совести:  может
быть, он спас жизнь тому самому халианину, который отнял жизнь у Лео.  Но,
с другой стороны, короткая мрачная жизнь  лабораторной  крысы  -  отличная
месть.
   Он заметил  нескольких  перьелицых,  стаскивавших  с  убитых  пакеты  с
пайком, и не сделал попыток их остановить. То, что Флот заберет назад, все
равно пойдет в переработку. Так что пусть уж лучше кто-то извлечет из него
пользу для себя. Кроме  шуршания  и  тихих  разговоров  этих  существ  под
солнцем Цели на мили вокруг не раздавалось ни единого звука.
   Долл  обработал  раны  халианина  и  связанным  уложил  его  на  койку,
проигнорировав вопросы прочих своих пациентов.
   -  Военнопленный,  -  коротко  объяснил  он.  Тарзан  глянул  на   него
вопросительно, но Долл отвернулся.
   На последнем направлении, которое оставалось обследовать,  обозначились
только два красных огонька.  Из  любопытства  Мэк  переключил  монитор  на
изображение синих  меток  в  том  же  секторе,  и  невероятное  количество
сигналов повергло его в нечто близкое к  паническому  ужасу.  Кое-где  они
сливались  в  большие  пятна  сплошной  синевы.   Долл   быстро   повернул
переключатель обратно, не в силах смотреть на этот  разгул  насильственной
смерти, проклиная свою чувствительность. Он давно уже не новичок на войне,
но все еще никак не может к ней привыкнуть. И не желает привыкать.
   Один из двух солдат все еще дергал ослабевшими руками и  ногами,  когда
Долл привез его на скутер. Глаза пациента были открыты, но Долла солдат не
замечал.  Он  заново  переживал  бой,  продолжая   бороться   с   врагами,
оставившими на его теле множество глубоких царапин. Этого, видно, осаждала
целая стая проклятого зверья. Нож, найденный  Доллом  возле  солдата,  был
весь в крови, но пистолет с разрывными пулями так и оставался в кобуре.
   Кандидат номер один на сон под индуктором, подумал Долл. Возможно,  ему
потом все равно потребуется психотерапия, но возбуждение можно снять прямо
сейчас.
   Нажав клавишу управления входным люком, он начал поднимать  тележку  по
трапу, но, добравшись до верха, был так поражен, что едва не  выпустил  из
рук пульт управления. Комната - настоящая бойня. Мертвые пациенты  плавали
в лужах собственной крови; судя по всему, они погибли, и  не  смогли  даже
постоять за  себя.  Некоторые  умерли,  не  приходя  в  сознание.  Кушетка
халианина - пуста, ремни перегрызены.
   Господи, что же я натворил! - в отчаянии прошептал Долл.
   Он заметался от одной  кушетки  к  другой.  Живы  были  только  двое  -
лежавшая без сознания женщина, ее, похоже, ударили тяжелой, валявшейся тут
же, канистрой плазмы, и солдат, растянувшийся на полу.
   - Доктор, - прохрипел Олвин.  Его  шею  и  подбородок  заливала  кровь,
хлеставшая из раны на лице; один глаз  слипся  и  не  открывался.  -  Ваше
домашнее животное...
   - Где оно? - Мэк огляделся, но увидел лишь убитых людей.
   - Не знаю. Он на меня напал,  и  я  схватил  его.  Эти  сволочи  совсем
легкие, и я мог бы его разнести на куски, несмотря на свою пропащую  руку,
но видите, что он сотворил с моим глазом! Да еще в живот укусил.
   - Да-а... - Мэк вытащил из холодильника плоскую синюю "пиявку". Она  не
высасывала  кровь,  как  можно  предположить  по  названию,   а   помогала
восстановить кровообращение. Олвин  наложил  ее  на  разорванную  половину
лица.
   - Вот гаденыш! Зачем вы вообще его сюда притащили?
   Долл в ярости стиснул зубы - он окончательно  убедился,  что  остальные
пациенты мертвы. Но где теперь этот халианин?
   - Он выбрался из корабля, Олвин? - вопрос моряка Долл проигнорировал.
   Услышав свое имя, Шиллитоу вдруг съежился и огляделся по сторонам.
   -  Нет.  Он  где-то  здесь,  за  перегородками.  Справиться  с  пультом
управления ему не удалось.
   Долл осторожно приблизился к пульту и включил систему  безопасности.  У
него не было никакого желания играть в прятки с кровожадным чудищем,  хотя
он и был  выше  противника  на  добрых  пару  футов.  На  схеме  появилось
изображение некоего живого существа, приближавшегося к пяти  другим  живым
существам - к нему и к  уцелевшим  пациентам.  Долл  обернулся.  Халианин,
истекая кровью, пробирался к открытому люку.
   Долл бросился к пульту  и  с  силой  хлопнул  по  нему  ладонью;  Дверь
лязгнула и  закрылась,  едва  не  прищемив  чужаку  когти.  Тот  в  панике
заверещал и метнулся к крошечному мостику, но в тот же момент, когда  туда
прыгнул  и  Долл,  обнаружил,  что  здесь  нет  двери,   чтобы   задержать
преследователя, и дал задний ход к шкафам.
   Мэк гнался за  противником,  стараясь  угадать,  куда  тот  повернет  в
следующий раз. Имея кое-какой опыт рукопашных схваток  с  халианами,  Долл
знал об их манере драться не меньше, а может быть,  и  больше,  чем  любой
другой флотский врач. Халиане меньше, слабее и легче весом, чем  люди,  но
шустры, как черти, и неимоверно энергичны.
   Тут его осенила блестящая идея: можно швырнуть противника под индуктор,
нокаутировать излучением  и  обезвредить.  Он  выругался,  обвел  взглядом
убитых и сокрушенно покачал головой. И почему он  не  додумался  до  этого
раньше! Не сводя с халианина глаз, Долл  боком  приблизился  к  прибору  -
более  портативному  варианту,  чем  тот,  что  стоял  в  лаборатории   на
"Элизабет", -  и  включил  его.  Комната  наполнилась  негромким  гудением
индуктора.
   Блестящие черные глаза халианина следили за Доллом с подозрением.  Этот
хорек, разумеется, не имел понятия о том, что делает машина  гладкокожего,
но отнюдь не горел желанием приблизиться к ней и выяснить, в чем там дело.
Прибор явно  попахивал  опасностью.  Против  стен  корабля  зубы  и  когти
бесполезны, а будучи простым солдатом, он ничего не понимал в премудростях
техники. Иначе давно открыл бы дверь.
   Долл двинулся к зверюге, стараясь оттеснить его  поближе  к  индуктору.
Хорек съежился, прижался спиной к стене и  выставил  передние  лапы.  Долл
сделал ложный  выпад  влево,  выгоняя  врага  из  ниши  в  противоположную
сторону. Тот ринулся через комнату, навалился на пульт управления, пытаясь
открыть двери, потом в отчаянии повернулся к  противнику.  Долл  неумолимо
приближался, загоняя его в угол,  пока  не  прижал  спиной  к  беспощадной
машине.
   Зверь бросился на Долла, оскалив зубы. Он все еще  был  очень  слаб  от
потери крови, но решился драться до последнего.  Долл  глянул  на  длинные
острые резцы и пожалел, что перед уходом не пришпилил проклятого хорька  к
койке металлическими обручами. По злой иронии судьбы он сам виноват в том,
что у зверя еще остались силы драться. Противошоковый препарат  и  местная
анестезия сделали свое дело: хорек не чувствовал боли. Это он,  Мэк  Долл,
благословил его на убийства. Мертвые изуродованные тела,  разбросанные  по
всей кабине, так и стояли  перед  его  глазами.  Это  он  один  виноват  в
случившемся.
   Халианин прыгнул на него. Когти просвистели в нескольких миллиметрах от
лица доктора. Долл чуть не выпустил из своего лазера еще  один  заряд,  но
вовремя сообразил, как сильно это повредит корабль.  Он  сжал  кулак  и  с
силой ударил в звериную морду, одновременно нащупав сзади на полу  тяжелую
канистру с плазмой. Хорек задней лапой схватил человека за ногу, вскочил и
разодрал одежду на животе Долла. Он просунул голову под его рукой,  целясь
в открытую с одной стороны шею доктора.  К  удивлению  последнего,  коготь
зацепился за ткань, помешав замыслам халианина. Долл оставил в покое морду
противника, ухватил его снизу и подбросил.
   Зверь взлетел на воздух, но тут же вновь встал на ноги  и  вонзил  зубы
Доллу в плечо. Доктор вскрикнул, по телу пробежала  волна  боли,  и  левая
рука повисла плетью. Канистра грохнулась на пол. Зверь тут  же  постарался
прорваться справа. Рука Долла,  машинально  среагировав,  ухватила  его  и
сдавила.
   Хорек судорожно втянул воздух. Передние лапы ослабели, но зубы - нет.
   Не обращая внимания на онемевшую левую руку, врач ухватился  правой  за
свое левое запястье, поднял маленького халианина  в  воздух  и  поволок  к
индуктору. Долл не сомневался, что излучение быстро усыпит существо, столь
близкое к примитивным животным.
   Он швырнул тело хорька на край стола, пытаясь прогнуть  его  назад.  Но
позвоночник халианина гнулся только вперед и вбок. Долл  побоялся  сломать
ему хребет и предпочел перевернуть его на бок, держа  лапы  противника  за
его головой. В результате они оба оказались возле самого  луча  индуктора.
Зверь  согнулся  пополам  между  собственными  передними  лапами;  челюсти
неумолимо  приближались  к  шее  Долла.  Доктор  отпрянул,  вспомнив,  что
произошло  с  Лео.  Голова  его  попала  прямо  под  сфокусированный   луч
индуктора.
   На глазах скрюченная белая фигура халианина стала меняться, вот это уже
не хорек, а Лео кричит и извивается в его руках.  Это  был  сон  наяву,  и
человек боролся с этим сном так же, как и обросший шерстью враг.  Долл  не
переставал себе внушать, что дерется не с Лео,  а  с  халианином,  и  лицо
врага снова и снова менялось. Он решился не  упускать  своего  -  привезти
этого чужака домой еще живым. Тот вновь  превратился  в  Лео.  Теперь  она
умоляла не убивать ее. Доктор отчетливо слышал ее жалобные стоны.
   Халианин воспользовался слабостью противника и  вновь  вонзил  когти  в
человека. Долл словно  бы  откуда-то  издалека  почувствовал,  как  что-то
острое прошлось по бедрам и животу  -  будто  ранили  не  его,  а  кого-то
другого. Мягкая, ватная  пелена  ирреальности,  окутавшая  мозг,  медленно
распространялась по всему телу. Долл вдруг осознал, что его блестящая идея
таит в себе гораздо больше опасности для него самого, чем для этого зверя.
Если он всем телом попадет под луч  индуктора,  то  уснет  навеки.  А  вот
сколько времени понадобится, чтобы повлиять на не  привыкший  к  излучению
мозг халианина - неизвестно. Сознание все еще улавливало выкрики, несшиеся
из динамика, -  командир  Толберт  требовала  очередного  доклада.  Где-то
вокруг слышались голоса, но они уже не имели никакого значения.
   Долл отбил когтистую лапу, которую уже почти не видел. Она  все  меняла
свои очертания, приближаясь к лицу доктора. Он проигрывал  сражение.  Если
его еще подвинуть к индуктору хотя бы на один дюйм, он станет беспомощным,
и противнику не составит  труда  прикончить  его.  Долл  слабел  с  каждым
мгновением. Его одолевали, подталкивали, двигали...
   И тут доктора вдруг вернул к жизни величественный, оглушительный вопль.
Долл вздрогнул всем телом и замер от неожиданности.
   Но это было ничто по сравнению с  реакцией  халианина.  Тот  подпрыгнул
высоко в воздух, растопырив усы и шипя, и с загнанным  видом  обернулся  к
нападавшему, который возвышался над ним, как скала,  посреди  ослепительно
белого света. Освободившись  от  прижимавшего  к  столу  противника,  Долл
соскользнул на пол, прочь от индуктора, и ударился головой  о  кафель.  Он
перевернулся и с трудом поднялся  на  четвереньки.  Боевой  клич  зазвучал
снова, заставив зверя перейти к обороне. Перед ним стоял Олвин, размахивая
канистрой плазмы и издавая могучий крик, намертво сковавший халианина.  Не
задумываясь, Долл рывком выпрямился, скрутил  чужака  и  швырнул  под  луч
индуктора. Через несколько секунд тот замер.  Мэк  расслабился  и,  тяжело
дыша,  прислонился  к  стене.  Затем  с  усмешкой  глянул   на   Шиллитоу,
державшегося  за  медицинскую  тележку.   Остальные   уцелевшие   пациенты
аплодировали.
   - Теперь-то я понимаю,  за  что  ты  получил  свое  прозвище,  -  слабо
улыбнулся Долл.


   Полковник службы безопасности Бар-Кохба с планеты,  вращающейся  вокруг
звезды Маген, и пятеро его  людей  следили  за  транспортировкой  добытого
Мэком пленника. Перед тем,  как  вытащить  беспомощного  халианина  из-под
индуктора, на него наложили путы. Мэк до  самого  последнего  момента  был
уверен, что его самого  тоже  уведут  в  наручниках  и  предадут  военному
трибуналу за то, что позволил врагу убить беспомощных пациентов. Но вместо
этого полковник Бар-Кохба буднично отсалютовал ему и усмехнулся в  бороду.
Мэк ответил на приветствие и склонился над ранеными. Присланные  из  морга
санитары осторожно подняли с койки тело Лео Шон. Мэк  долго  смотрел,  как
они удалялись, унося Лео и остальных  погибших,  прежде  чем  вернуться  к
оставшимся в живых пассажирам ФМС-47.
   Он зашел в палату навестить Олвина после того,  как  могучего  сержанта
прооперировали, и тот немного оправился. Разорванная  половина  лица  была
перевязана,  а  вокруг  глаза  помещалась  белая  прокладка,  чтобы  вновь
пересаженная кожа не закрывала поле зрения. Остальные  три  пациента  Мэка
поправлялись и, кажется, не держали на него зла за случившееся.
   -  Это  случайности  войны,  доктор.  Если  уж  начальство  к  вам   не
придралось, то я-то уж точно могу  вас  простить,  -  философски  заметила
женщина.
   Как бы то ни было, ему  отдавали  должное  за  захват  живого  врага  в
одиночку. Шиллитоу предложил взять Долла врачом в свое  подразделение  под
названием "Обезьяны".
   - Нет, благодарю, - ответил Мэк, смеясь, - меня устраивает  то,  чем  я
занимаюсь - исследования и  диагностика.  Добраться  бы  только  до  своей
лаборатории, чтобы их продолжить...
   - Ты упускаешь огромные возможности, Мэк, -  проворчал  Олвин,  покачав
головой. - О-ох... - он дотронулся до повязки на глазу.
   Пока они болтали с Олвином, к Доллу подошел человек  и  тронул  его  за
плечо:
   -  Простите,  капитан.  Адмирал  Дуан  требует  вашего  присутствия  на
"Капфрее". У нас там раненый халианин. Мне кажется, он без сознания.
   - Почему я? - поразился Долл.
   Адъютант пожал плечами:
   - Адмирал решил, что вы стоите  ближе  всего  к  тому,  что  называется
экспертом.
   Долл сделал вид, что не заметил усмешку на лице Шиллитоу, и  последовал
за адъютантом к выходу.



        Джудит Р.Конли. ПЛЕННИК

   Из позорного плена я взываю в тоске -
   Не к родным, что мою уж оплакали смерть, -
   А к холодной, безбрежной немой пустоте,
   Где действием чар я летел, как во сне,
   Где смолкнет вовек голос скорби моей.

   Бесчестье сдавливает грудь; оружие победы
   Еще вчера блистало с гордостью на ней
   (Но бравых сыновей моих покоя не смутит
   Живой свидетель унизительного плена:
   Там не узнают о судьбе моей презренной,
   Чтоб род запятнанный под корень истребить).

   Мои когти болят, и сжигает меня
   Жажда рвать на куски их бесшерстную плоть,
   Утопить свой позор в алой крови чужой
   И в душе побежденной вопрос заглушить:

   Что еще победитель, закутанный в ткань,
   Пожелает заставить меня испытать,
   Чтобы я, утолив его долгую месть,
   Заслужил наконец себе право на смерть?



        ИНТЕРЛЮДИЯ

   Совершенно выбитый из колеи адмирал Исаак  Мейер  откинулся  на  спинку
кресла. Если уж на Цели даже медработники вытворяют  такие  дела,  то  что
тогда сокрыто в файлах, посвященных боевым действиям? И что обо всем  этом
думает  Смайт?  Последний  вопрос  казался  не  менее  занимательным,  чем
похождения  этого  врача.  Решив,  что  ответ  можно  найти  только  одним
способом, адмирал включил интерком.
   - Господин Смайт? - спросил он, пытаясь сделать вид, будто его вовсе не
волнует, что приходится названивать в собственный офис. Какого черта  этот
воображала Пэт Джеймсон не отдал Смайту свой кабинет?  Уж  Джеймсон-то  не
слишком часто удосуживается появляться здесь с  тех  самых  пор,  как  его
братца избрали членом финансового комитета.
   - Да, адмирал? - ревизор ответил почти в ту же секунду.
   - Не могли бы вы пройти в мой, э-э-э... В ту комнату, что  сразу  слева
от вас?
   - С огромным удовольствием, - голос Смайта и вправду  звучал  радостно.
Что ж, некоторым людям доставляет удовольствие вывалять ближнего своего  в
грязи. Мейер взял себя в руки.
   Когда ревизор расположился в кресле, Мейер решил отбросить любезности и
взять быка за рога.
   - Славная тогда на Цели вышла заваруха. Много отличных ребят полегло, -
он старался не выглядеть оправдывающимся. - Пусть  мы  и  не  покончили  с
халианской угрозой, а все-таки отбросили их подальше от своих границ.
   - Они все еще удерживают Вифезду, Тритон и  Дибден-Пурлио,  -  спокойно
отпарировал Смайт.
   - Совершенно верно, -  согласился  Мейер.  Ему  удалось-таки  повернуть
разговор в нужное русло.
   - А ваше присутствие здесь только усложняет решение этих вопросов.
   - Вы должны знать,  что  мы  планируем  крупную  операцию  по  возврату
Вифезды, - продолжал он, не давая ревизору  вставить  слово.  -  Когда  мы
займем  эту  планету,  позиции  халиан  на   остальных   окажутся   крайне
непрочными.
   Мейер все больше повышал голос. К  возбуждению,  вызванному  внутренним
протестом по поводу того, что его деятельность подвергается расследованию,
подмешивалось волнение, связанное с предстоящей операцией на Вифезде.
   Они просто-напросто еще не готовы. На то, чтобы отозвать с прежних мест
тысячи кораблей - да  так,  чтобы  не  подорвать  позиций  Флота  на  этих
участках - и дать им новые боевые задачи, требовались месяцы. На  Маккаули
едва не обрушилось бедствие,  когда  Дуан  отозвал  оттуда  слишком  много
подразделений.
   Мысль  о  том,  что  его  внук  справился  со  столь  сложной  задачей,
подействовало на  Мейера  умиротворяюще.  Смайт,  будто  ожидавший,  когда
адмирал будет готов выслушать, улучил момент для ответа:
   - Я здесь, чтобы помочь, а не затем, чтобы ставить палки  в  колеса,  -
прозвучал его неизменно бесстрастный голос.
   Мейер едва не фыркнул.
   - Да нет, правда,  -  быстро  добавил  ревизор.  -  Пожалуй,  мне  пора
объясниться. Но все сказанное мною вы должны хранить в  строжайшей  тайне,
даже от ваших коллег из военного совета.
   Адмирал  Исаак  Мейер  не  понимал,   должен   он,   чувствовать   себя
оскорбленным или нет.
   - Продолжайте, - сказал он тоном,  предполагавшим,  что  решение  этого
вопроса откладывается.
   - С халианами что-то не так, - Смайт красноречиво пожал плечами. -  Все
это просто не похоже на правду.
   - Мы воюем с бронированными зверьми, - вставил флотский командир. Слова
прозвучали несколько резче, чем ему хотелось.
   - В бою - да, но похожи ли халиане  на  любого  другого  противника,  с
которым приходилось иметь дело Альянсу? Так  ли  они  действуют,  как  все
другие вооруженные силы, все другие культуры, с которыми мы имели дело?
   - Галактика велика, господин Смайт. В ней происходит множество странных
вещей. Это как раз одна из причин, почему нам необходим Флот, -  Мейер  не
мог удержаться, чтобы не  перебить  этого  штатского:  -  Господин  Смайт,
видимо, думает, что ему известно все на свете.
   - Не столь велика, чтобы  о  расе,  способной  доставлять  неприятности
такого масштаба, не осталось никаких упоминаний в старых имперских  досье,
- ревизор, в свою очередь, тоже перешел ближе к делу. - Прединдустриальная
полуварварская  культура  не  способна  начать  действовать  с  халианским
размахом раньше, чем через тысячу лет.
   Смайт наклонился вперед, подходя к самому главному:
   - Скажите  мне,  как  бы  вы  охарактеризовали  индивидуальную  тактику
халиан?
   - Убийственная, - ответил Мейер не задумываясь. Не собирается  ли  этот
тип подвергнуть сомнению боеспособность Флота?
   - Не позволите ли  продемонстрировать  вам  еще  один  файл?  Он  может
показаться поинтересней медицинского, - ревизор не слишком  деликатно  дал
понять, что для него не секрет, что адмирал следит за его манипуляциями. -
А потом мне придется на несколько недель  уединиться,  дабы  перерыть  еще
гигабайт памяти. Я рассчитываю на то, что вы оградите меня от кого  бы  то
ни было.
   Мейер не  ответил.  С  этим  Смайтом  что-то  не  так.  Слишком  уж  он
проницателен для обычного прислужника Конгресса Альянса.
   - Поверьте, я здесь вовсе  не  для  того,  чтобы  устраивать  охоту  на
ведьм... Нам и без того известно, где покоятся ваши  капиталы,  -  добавил
Смайт, явно стараясь выглядеть беспечным.
   - Файл? - переспросил адмирал, все еще не придя к определенному мнению.
   Ревизор продолжал улыбаться, хотя и  более  натянуто.  Он  потянулся  к
компьютеру и запустил программу,  видимо,  заранее  подготовленную.  Мейер
понимал, что от него хотят чего-то добиться. Но почему? Имея за спиной всю
мощь Конгресса Альянса, Смайту отнюдь не надо волноваться по поводу мнения
какого-то одного адмирала.



        Дженни Вуртс. ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ

   Быстрым шагом Джексон вышел из  бокового  коридора.  По  телу  невольно
пробежала дрожь, когда раздававшееся в замкнутом пространстве громкое  эхо
шагов вдруг исчезло, растворившись в грохоте доков  Далекого  Мыса.  Среди
суеты   полураздетых    рабочих,    мельтешения    множества    причудливо
перекрещивающихся в воздухе стрел подъемных кранов и  снующих  взад-вперед
автопогрузчиков  Дженсен  с  первого  взгляда  обнаружил  предмет   своего
вожделения. Довольная хищная улыбка осветила его лицо. Она выглядит именно
так,  как  ему  описывали.  Унылое  недоверие,   вызванное   бесчисленными
разочарованиями, сменилось прямым, ничем не прикрытым вожделением. Дженсен
не мог оторвать глаз от довольно уродливой, чрезвычайно обшарпанной шхуны.
Типичное захудалое торговое суденышко, по которому давно уже плачет  завод
по переработке вторсырья. Но на самом деле все отнюдь не так  просто,  как
кажется. Эта неуклюжая космическая посудина, приковавшая страстный  взгляд
Дженсена,  не  имеет  ничего  общего  с  большинством  своих  незадачливых
собратьев. Дженсен, истинный профессионал, знающий толк в  этом  деле,  не
мог не восхищаться тем виртуозным искусством, с которым  были  установлены
на судне системы вооружения и защиты, ни на  йоту  не  разрушающие  образа
безобидной старой развалины.
   Расправив плечи, он не почувствовал на этот раз жесткого  прикосновения
стоячего  воротничка  лейтенантской  униформы,  к   которому   так   успел
привыкнуть. Сегодня, дабы обезоружить врага, Дженсен воспользуется тем  же
оружием, что и стоящая перед ним шхуна, то есть маскировкой.
   Итак, вот  перед  ним  "Мэрити",  предмет  любви  и  гордости  Маккензи
Джеймса, контрабандиста,  объявленного  к  розыску  властями  восьмидесяти
шести планет Альянса по обвинению  в  государственной  измене,  незаконной
торговле  оружием,  кражах  и  перепродаже  секретных   документов   Флота
Пиратство - профессия не для любителей спокойной жизни; сам  Военный  Флот
старается  вовсю   ради   того,   чтобы   капитаны   контрабандных   судов
расплачивались за  свои  прибыли  долгосрочным  тюремным  заключением  или
преждевременной кончиной. Но Маккензи Джеймс, как уголовные досье  именуют
этого человека, о настоящем имени которого  приходится  только  гадать,  -
далеко не обыкновенный контрабандист.
   Если говорить в двух словах, то это  профессионал  необычайно  высокого
класса.  Бесчисленные  высокопоставленные  чиновники,  боевые  капитаны  и
заслуженные адмиралы Флота, от которых за долгие годы  своей  криминальной
карьеры он успел ускользнуть и кого он с беззастенчивой дерзостью  обводил
вокруг пальца, создали Маккензи Джеймсу репутацию крайне опасного типа. Он
давно уже стал темой пересудов в барах и флотских казармах.  Высокие  чины
настойчиво   избегали   упоминать   его   имя.   Для   Майкла   Кристофера
Дженсена-младшего столь  долгожданный  всеми  арест  этого  контрабандиста
означал нечто вроде посвящения в рыцари, быстрое продвижение по  службе  и
славу в высшей степени надежного и  навсегда  доказавшего  свои  блестящие
качества офицера. Молодому офицеру, еще не  успевшему  отличиться  в  боях
против халиан, следовало непременно справиться с Маккензи Джеймсом.
   Дженсен поправил завязки столь непривычной для  него  накидки  Вольного
Стрелка, которую не без труда раздобыл специально на этот случай. Он знал,
что выглядит, как полагается: мускулистая  фигура,  темные  волосы,  карие
глаза. Методичный до педантичности, Дженсен тщательно проследил, чтобы все
до последней  детали  соответствовало  выбранному  образу.  Как  и  многие
своенравные  миряне,  члены  ордена  Вольных  Стрелков  слишком  уж  любят
независимость,   чтобы   подчиниться    командованию    Флота.    Капитаны
контрабандистских  судов  нашли  в  их  лице  обширный  и  надежный  рынок
незаконного сбыта оружия. Лишь самые отчаянные решались  вести  с  членами
этого ордена какие-нибудь дела: уж слишком они были не от мира  сего.  Или
просто чересчур горды и упрямы. И все-таки, ступив  на  территорию  доков,
молодой офицер почувствовал, как вспотели ладони. План у него, быть может,
и превосходный, и разработан тщательно, но сам Дженсен по характеру был не
настолько  нахален,  чтобы  не  испытывать  теперь  страха.   Прежде   чем
непредвиденная остановка для экстренного ремонта  задержала  шхуну  здесь,
капитан "Мэрити" успел разрушить не одну многообещающую карьеру.  Маккензи
Джеймса никогда и никому, даже в самых непредвиденных обстоятельствах,  не
удавалось застать врасплох.
   Особенно здесь.  База  Далекого  Мыса  -  перекресток  множества  дорог
посреди удаленной окраины Карсейской области - крупный  центр  как  вполне
законной торговли, так и множества интриг самого  сомнительного  свойства.
Патрули здесь появляются лишь от случая к случаю, а в долгих паузах  между
их визитами Далекий Мыс  переполняют  всевозможные  не  слишком  легальные
товары и личности с подозрительным юридическим статусом.
   Гул бесчисленных подъемных кранов и вонь перегретых  механизмов,  из-за
которой затхлый кондиционированный воздух отдавал противным  металлическим
привкусом,  отнюдь  не  способствовали  размышлениям.  Дженсен   осторожно
пробирался к шхуне, то и дело нагибаясь, чтобы пролезть под тянувшимися  к
различным приспособлениям электрокабелями.  Ему  уже  изрядно  надоело  на
каждом шагу обходить приземистые радиоуправляемые автопогрузчики,  уступая
им дорогу. Окаймленная черной тесьмой накидка Вольного Стрелка притягивала
взгляды рабочих. Он поправил  капюшон,  стараясь  держаться  с  подобающей
надменностью. Маскарад, кажется, и впрямь  удался.  Вот  портовый  рабочий
уступил Дженсену дорогу, а вот еще кто-то, невидимый из-за края  капюшона,
пробормотал откуда-то сбоку: "Прошу прощения, Вольный Стрелок".
   Дженсен утопил руки в  отделанных  яркой  тесьмой  обшлагах  рукавов  и
продолжал  двигаться  вперед  легким  шагом,  словно  с   детства   привык
расхаживать по холодным, изрезанным ветром пескам. Маккензи Джеймса  можно
провести, только предусмотрев каждую мелочь. Паукообразный силуэт. Мэрити"
с каждой минутой приближался, и посторонние мысли отодвинулись  на  второй
план. Теперь Дженсен уже не жалел о том, что обстоятельства заставили  его
привлечь к делу  лейтенанта  Шилдз.  Сейчас  она  на  курьерском  корабле,
дежурит где-то на самой кромке гравитационного поля Далекого Мыса,  и  это
обстоятельство могло оказаться решающим. Пусть формально она  и  была  его
начальницей, и принять этот план Дженсен заставил ее  шантажом,  пускай  и
скрытым. Как бы то ни было, Шилдз не даст ему пропасть.  Чтобы  вмешаться,
ей достаточно лишь направить корабль к базе.
   Дженсен умудрился ни разу не споткнуться и не  зацепиться  ни  за  один
кабель, пересекая площадку,  отделяющую  "Мэрити"  от  причала.  Он  снова
вспомнил лейтенанта Шилдз, и глаза его под козырьком  капюшона  решительно
сузились. Дженсен твердо пообещал себе, что воспользовался влиянием своего
отца в личных целях последний раз в жизни.  Человек,  сумевший  арестовать
Маккензи Джеймса, может заказывать музыку и без этого. Продолжая  об  этом
думать, Дженсен изучал пазы,  по  которым  двигался  механизм,  запирающий
входной люк "Мэрити". Мощь этих  замков  была  столь  очевидна,  что  юный
офицер Флота едва не присвистнул от восхищения,  сдержавшись  в  последнее
мгновение. Теперь ему свистеть нельзя: Вольный Стрелок никогда  не  издаст
ни единого звука, напоминающего музыку,  иначе  как  исполняя  религиозный
обряд. Это внимание к мелочам оказалось  как  нельзя  кстати,  потому  что
через мгновение  Дженсен  обнаружил,  что  за  ним  наблюдают.  Быстрый  и
внимательный взгляд, упавший  на  мнимого  Вольного  Стрелка,  принадлежал