ите внимание на эту цифру - пять метров! По данным компьютерного анализа предыдущих боев, халиане, атакуя с такой дистанции, уничтожали восемьдесят пять процентов наших солдат. Вдумайтесь - восемьдесят пять! Но на этот раз... Глассман был поражен. Он никогда не видел, чтобы халиане двигались так медленно. А может, дело не в них, а в препарате, который десантникам вкололи перед высадкой. Казалось, будто халиан опустили в смолу или в глицерин. Глассман ухмыльнулся. В его боевой биографии было много подобных встреч с хорьками - гораздо больше, чем хотелось бы. И в этих стычках он потерял так много боевых товарищей, что страшно вспоминать. Но происходящее сейчас не было похоже ни на одно из прежних столкновений. Мечта внезапно стала реальностью. Глассман успевал все - выбрать цель, аккуратно навести оружие и вовремя нажать на спусковой крючок. Он отстреливал хорьков с методичной легкостью, с какой они до сих пор отстреливали его однополчан. У него даже оставалось время с удовлетворением отмечать, как противник корчится в предсмертных судорогах! Его карабин продолжал отсчитывать выстрелы, словно бы без участия стрелка. Трупы хорьков падали на палубу после каждой вспышки. Торжествующая ухмылка Глассмана становилась все шире. Вот это класс! Он покосился на Верзила - у того получалось не хуже. Происходило невероятное: еще секунда - и они вдвоем уничтожат халианскую засаду! Глассман подстрелил очередного противника и подумал: "Черт возьми, до чего же приятная штука!" Вот если бы еще можно было бы стереть пот со лба... - Все столкновения с халианскими отрядами, происходившие в рамках данного эксперимента, принесли стопроцентный успех нашим бойцам. Стопроцентный! - Родмен нажал на кнопку, и на вспомогательных мониторах появились данные: главный экран по-прежнему показывал стоп-кадр из сцены боя в тот момент, когда его зафиксировала встроенная в скафандр камера. - И ни одной потери с нашей стороны. Ни одной! Более того - в трех случаях десантники сумели обезоружить и нокаутировать хорьков в рукопашной схватке! Взятые в плен халиане дают нам уникальную возможность провести подробный психологический анализ, попытаться взять их сознание под контроль и в дальнейшем использовать в боевых операциях наравне с другими хорьками. Глассман уложил шестерых халиан еще до того, как они успели сделать хотя бы два шага ему навстречу. Верзил стрелял очередями и почти не целясь, но и он приободрился, когда обнаружил, что выстрелы его карабина, словно сами по себе, размазали по стенам еще шестерых противников. Но последний халианин был уже совсем рядом с Глассманом. И тогда десантник решил взять его в плен. Ведь эксперимент затевался еще и для того, чтобы выяснить, что заставляет непримиримых упорно продолжать борьбу. А для этого нужны "языки"... Противник выбросил лапу с ножом вперед, целясь Глассману под сердце. Десантник ловко увернулся и нанес халианину удар прикладом в живот. "Точь-в-точь как учили на занятиях по рукопашному бою!" - подумалось ему. Противник согнулся пополам, и десантник, завершая движение, выхватил из-под хорька карабин и с размаху опустил его на голову твари... Но мощь удара оказалась столь велика, что голова халианина разлетелась вдребезги. Потрясенный Глассман обвел взглядом площадку, усыпанную трупами. Дернул головой, стряхивая заливающий глаза пот. Потом махнул рукой Верзилу. Подводить итоги учиненного ими побоища было некогда. Им еще предстояло добраться до приборного отсека. - Обратите внимание, господа, - бойцы десантного отряда вступили в перестрелку приблизительно через двадцать минут после инъекции. - На вспомогательных мониторах замелькали новые цифры и диаграммы. - Во всех случаях эффективность действий бойцов возросла с девяноста до двухсот пятидесяти процентов от нормы - как только вещество было полностью ассимилировано кровеносной системой. Для сравнения: наши исследования показали, что халиане от природы на тридцать процентов превосходят людей в быстроте рефлексов. Но в результате использования нашего препарата показатели десантников Флота стали втрое лучше по сравнению с физиологическими боевыми данными противника. Глассман остановился посреди рубки в нескольких шагах от пульта управления. Пот ручьями стекал по лицу, потоки соленой жидкости готовы были разъесть глаза. Сердце отчаянно колотилось в груди, дышать с каждой секундой становилось все труднее. "Кажется, со скафандром что-то серьезное", - подумал он, похолодев. Но как здорово они все-таки расправились с халианами! А ведь если бы не это новое средство, он и мечтать бы не мог стрелять так быстро и точно. Вот так допинг! Пожалуй, надо бы раздобыть немножко этого препарата для личного пользования. К складу медикаментов приставлена эта маленькая подружка лоцмана... Впервые за время конференции слово взял адмирал Ферсом: - Я бы все-таки хотел уточнить, капитан, о чем это вы так гордо повествуете? Насколько я понял, вы использовали целое десантное подразделение Флота в качестве подопытных кроликов для испытания суперстимулятора, который изобрели ваши умники из научно-исследовательской группы. Родмен давно ждал этого вопроса и понимающе улыбнулся. Он-то прекрасно знал, что старику никогда не случалось бывать ближе чем в тридцати световых годах от театра военных действий. И что свое высокое звание он получил за безупречное перекладывание с места на место бумажек в течение последней четверти века. Непосредственные начальники предупреждали Родмена, чего можно ожидать от Ферсома, и он был готов к подобным заявлениям адмирала. - Абсолютно справедливо, сэр. И я предоставлю вам всю документацию, утвержденную Главным штабом Флота. - Но для чего нужна вся эта затея, капитан? - заговорил адмирал Дансел. - Халиане разбиты. В большинстве своем они перешли на нашу сторону. - Халия - только часть проблемы, адмирал. Вам хорошо известно, что Синдикат приручил хорьков несколько столетий назад. Кто знает, может быть, у них в запасе биологический сюрприз похлеще того, с чем нам пришлось иметь дело в этом конфликте. Даже халианская война поставила перед нами огромные проблемы. А ведь надо быть готовыми к новым, еще более серьезным испытаниям! Очевидно, свой капитанский мостик халиане покидали спешно, но без суеты. Вся аппаратура была разворочена вдребезги и восстановлению не подлежала. По логике вещей, в данный момент экипаж корабля грузился в спасательные катера. Глассман был даже рад этому обстоятельству. Со скафандром творилось что-то ужасное - забрало шлема запотело, настолько внутри было жарко и влажно. Глассман знал, что атмосфера на корабле непригодна для дыхания, но весь его организм властно требовал снять шлем и хотя бы вытереть лицо. Ему необходимо немного остыть! Страшным усилием воли он все-таки заставил себя опустить руку, уже тянувшуюся к замкам шлема. Только бы не потерять окончательно самоконтроль и во что бы то ни стало добраться до штурмового коридора. Там, на фрегате, он сможет отдышаться. Иного выхода не было. Едва переставляя ноги, Глассман двинулся обратно. Он не заметил, что Верзил рухнул на палубу и замер. - На исходе первого часа операции наши десантники захватили все ключевые участки халианского судна, в том числе капитанскую рубку и пост наведения огня... На вспомогательных экранах появились данные медицинской телеметрии скафандров. Все они достигали критических значений. Встроенные камеры показывали лежащих на палубе десантников. У всех шлемы сняты и отброшены в сторону. Лица побагровели, и по ним сбегали крупные капли пота... - ...Однако именно в этот момент обнаружились первые проблемы, касающиеся применения нашего препарата... Вот он, вход на корабль, всего в нескольких шагах. Глассман едва дышал - каждый вдох был слабее предыдущего. Ничего, подумал он, еще немного - и он получит настоящий воздух. Сотни литров прохладного, свежего воздуха... Он наткнулся на стену, едва удержавшись на ногах. Еще чуть-чуть... Все смотрели на главный экран. Десантник все-таки добрался до входа в штурмовой коридор. Санитар подхватил падающего Глассмана, но было видно, что все индикаторы физиологического состояния горят красным светом. Линия энцефалограммы на вспомогательном мониторе становилась все более плавной, пока не превратилась в прямую. - Мы поняли, что возникли некоторые непредвиденные сложности, - прокомментировал Родмен, указывая на данные медицинской телеметрии. - Десантники, получившие инъекцию скалозианской сыворотки, стали терять сознание. В большинстве случаев - тепловой удар, но у некоторых - острая коронарная недостаточность. Адмирал Гриссом с сомнением покачал головой: - Это десантники. У них не бывает сердечных приступов. Родмен мрачно усмехнулся: - Да, сэр, вы, безусловно, правы. Но будь у десантника хоть стальное сердце, оно вряд ли способно сокращаться быстрее двухсот раз в минуту, да еще на протяжении длительного периода времени. Мы даже представить не могли, что препарат вызовет такую побочную реакцию. Мы также не рассчитывали, что человеческое тело не справится с избытком внутреннего тепла, образующегося при его работе в предельном режиме. Конечно, сразу провели вскрытия и установили две основные причины смерти: остановка сердца в результате перенапряжения всей сердечно-сосудистой системы и закупорка сосудов мозга вследствие внутреннего перегрева организма. - Каковы потери? Адмирал Ферсом был в своем амплуа. - Двадцать четыре десантника. - А сколько участвовало в операции? "Кажется, Гриссом взял след, - подумал Родмен. - У него всегда была бульдожья хватка. Теперь главное - не дать перегрызть артерии". - В высадке участвовали тридцать шесть десантников, двадцати четырем из них сделали инъекцию скалозианской сыворотки. Как уже было указано, все двадцать четыре человека скончались. - Стопроцентные потери?! - Даже Ферсом был поражен. Видимо, зря Родмен надеялся, что его предварительно проинформировали. - Так точно, сэр. Все десантники, испытывавшие препарат, скончались от непредвиденных побочных эффектов. Родмен вывел на вспомогательные мониторы несколько новых графиков. - Я считаю необходимым отметить, что ни одна из потерь не явилась следствием действий противника. Ни один десантник не получил даже легкого ранения. Все умерли исключительно от действия сыворотки. Мы считаем, что это поразительная статистика. Адмирал Дансел вскочил и принялся грозно расхаживать вдоль стола. - Та-ак... - произнес он. - И что нам теперь делать? Созывать трибунал? А как еще следует поступить с вашими учеными, которые придумали эту отраву и уничтожили несколько десантных взводов Флота? Родмен ответил не сразу - он набрал на панели нужный код, вызывая из компьютерной памяти новую подборку статистических данных и оперативных видеорепортажей. На мгновение изображение на всех экранах исчезло. - Я прошу вас, господа, повременить с выводами и посмотреть вот это... Капрал Джейн Мартини машинально почесала плечо, но, разумеется ничего не ощутила сквозь толстый материал скафандра. Удивительно, подумала она, как только эти эскулапы умудряются, несмотря на свои сверхзвуковые инъекторы, сверхбыстрые шприцы и еще кучу всяких технических новшеств, делать уколы столь же болезненно, как и сотню лет назад. Джейн тряхнула головой. Хватит забивать мозги пустяками. Надо думать о предстоящей встрече с хорьками. Говорят, этот укол делает людей столь же быстрыми, как и халиане. Скоро предстоит в этом убедиться - Даже скорее, чем хотелось бы. Мартини перевела регулятор карабина в боевой режим и энергично махнула рукой. Через несколько секунд откроется штурмовой коридор, а в атаку нужно бросаться с холодной головой. - Ну и что? - Глубокий бас адмирала Гриссома разрубил тишину, словно мачете. - Вы собираетесь показать нам, как еще несколько десантников протянут ноги от вашего чертова зелья? Благодарю, лично я сыт этим по горло. Давайте-ка лучше... - Одну минутку, сэр. Боюсь, вы не совсем верно поняли. Это другая группа, контрольная. Им не ввели скалозианскую сыворотку. Все, что они получили с инъекцией, - это водный раствор глюкозы. Небольшой обман - они были уверены, что по их сосудам течет тот же допинг... - Как?! Но ведь их движения... - пробормотал Гриссом, окончательно сбитый с толку. - Смотрите, сэр, смотрите дальше! Взвод Мартини получил задачу захватить эвакуационный отсек корабля. Десантники во весь дух мчались по коридорам, указанным на плане, и думали об одном - надо успеть до того момента, как начнется бой за ключевые пункты судна. Лицо Мартини покрылось обильной испариной. Неужели чертова сыворотка вызывает перегрев организма. Она сделала короткий глоток из бачка с водой и рывком головы стряхнула пот с век. Некогда, некогда ломать голову над этой чепухой! Она снова сделала выразительный знак рукой, и ее отряд разделился на две цепочки. Где-то позади загрохотали выстрелы карабинов, эхом прокатившиеся по длинным коридорам... - Адмирал Гриссом прав. В данный момент скорость десантников не выше среднестатистического показателя по Флоту. - Родмен указал на один из вспомогательных экранов. - При этом заметьте: десантники помнят, что должны занять позицию в эвакуационном отсеке до того, как туда прорвутся хорьки. Значит, мы имеем основания полагать, что они движутся с максимальной скоростью, на которую в данный момент способны. Терпение Гриссома дошло до предельной точки. - Я не понимаю, к чему вы ведете?! - Скоро вам все станет ясно. Очень скоро, адмирал. - Родмен снова включил главный экран. Перед самым входом в эвакуационный отсек Мартини сделала знак остановиться. Хорьки могли оказаться здесь раньше ее отряда. Махнув рукой, она послала вперед Карпа. Он был хорошо вооружен, посерьезнее всех и, кроме того, был лучшим стрелком взвода. Карп с полуслова понял замысел командира - они довольно долго прослужили вместе. Десантник занял позицию на краю пандуса, уперев ствол своего мини-орудия в один из выступов - чтобы удобнее было вести огонь. Потом обернулся к Мартини - именно она должна начать атаку. Мартини сделала глубокий вдох, еще раз быстро проверила готовность своего оружия и, пригнувшись, ринулась в пространство эвакуационного отсека, ища глазами подходящее укрытие. - Данные указывают: халиане отступили в эвакуационный отсек сразу после того, как поняли, что ни скоростью, ни вооружением их корабль не превосходит "Норд", - сказал Родмен, усаживаясь за стол, в его голосе появились нотки шоумена с омнивидео. - Мы полагаем, что ход отступления и позиции были продуманы командой корабля заранее. Часть десантников осталась прикрывать отход. Но главное - халиане добрались до эвакуационного отсека значительно раньше отряда десантников Флота. Мгновение спустя Мартини оказалась в самом эпицентре перекрестного огня. Пули, дротики, энергетические пучки обрушились со всех сторон. Она нырнула за какой-то крошечный выступ и стала гадать, когда прорвутся внутрь остальные. Одна надежда на это новоизобретенное средство, которое им вкололи. Иначе - никаких шансов. - Обратите внимание на данные медицинской телеметрии скафандров. - Родмен дал укрупнение на одном из экранов. - Как видите, ни один из показателей не превышает предельных значений. Я попрошу вас в первую очередь следить сейчас именно за физиологическими данными... Карп ворвался в отсек, на ходу поливая противника огнем, и залег за одной из эвакуационных капсул. Хорьки только этого и ждали. Держа наготове оружие, они выскочили из укрытий и, ловко лавируя, бросились на двух десантников, оторванных от своего отряда. Мартини поняла, что они обречены. Хорьков слишком много и они слишком быстры, чтобы справиться с ними вдвоем. Но если... Мартини нажала на спусковой крючок. И тут начало твориться что-то невообразимое. Стремительный бег хорьков замедлился прямо на глазах, словно они были роботами и кто-то щелкнул переключателем. "Вот оно! - с торжеством подумала Мартини. - Наконец-то заработало". Проклятущее зелье подействовало как нельзя более кстати. Мартини вскочила на ноги и так же спокойно, словно на учениях, принялась поливать очередями врага. И хорьки начали падать - так же методично, как и мишени на тренировочных стрельбах. Мартини покосилась на Карпа - у того получалось не хуже. За спиной раздались громкие голоса - это остальные бойцы ее взвода ворвались в эвакуационный отсек. Им не составляло труда выбрать себе подходящие мишени среди оставшихся хорьков. - Взгляните на биометрические показатели - они выделены золотисто-желтым цветом, - сказал Родмен. - ЧСС, максимальное потребление кислорода - все значения наполовину ниже тех, что были у десантников, получивших скалозианскую сыворотку. Тем не менее взвод Мартини действует столь же эффективно. А отдельные бойцы даже более быстры. Через считанные секунды все хорьки, имевшие неосторожность выскочить из засады, валялись на полу, не подавая признаков жизни, почти у самых ног Мартини и Карпа. Ни один из людей не был даже ранен. - Вот это круто! - воскликнул Каноше, как всегда вступивший в бой последним. - С "химией" - совсем другое дело! Может, обратиться за добавкой? - Разговорчики! - повысила голос Мартини. Давно пора взять бразды правления в свои руки - она несколько опоздала это сделать, но и подчиненные пока не вполне остыли после стычки. - Ближайшая задача - проверить, не осталось ли в отсеке солдат противника. Даже с обострившейся реакцией не хотелось бы получить пулю в затылок, так ведь? Десантники рассыпались по отсеку, точно следуя штабной тактической модели "прочесывание большого помещения". Карп и Залески положили у входной двери какой-то тяжелый предмет и взяли проход на прицел, приготовившись к возможной атаке хорьков с этой стороны. Мартини решила не полагаться на подчиненных и лично обыскать все укромные уголки - так надежнее. - Итак, вы видите, что эффективность действий отряда возросла на двести процентов - эту цифру невозможно объяснить химическими причинами типа выброса адреналина в кровь. - Родмен вызвал на экран укрупнение медицинской телеметрии. - Далее: им противостояло больше солдат противника, чем любому другому нашему отряду, участвовавшему в операции. Тем не менее противник опять теряет сто процентов личного состава убитыми. А сейчас - заключительный эпизод. Мартини проходила мимо последней эвакуационной капсулы по внешней стороне отсека, когда заметила халианина. Он был метрах в двадцати от нее и отчаянно старался забиться поглубже в тень. На нем был скафандр для работы в открытом космосе. И главное - халианин стоял всего в пяти метрах от панели управления. Стоит ему нажать главную эвакуационную кнопку - и тогда... Мартини медленно подняла карабин. Надо заморозить этого типа, пока он не наделал беды. Все десантники были в скафандрах, но если парень доберется до кнопки, система эвакуации вытряхнет их в космос, автонаводчик фрегата наверняка примет их за цели и перестреляет в одно мгновение. Мартини аккуратно прицелилась в голову хорька, нажала на курок, и... ничего не произошло! Она выругалась и отшвырнула бесполезный кусок металла прочь. У Мартини остался только один шанс. Она вырвала из ножен боевой кинжал и бросилась вперед... - Итак, халианин находился всего в пяти метрах от панели управления, когда командир десантников бросилась наперерез. Дистанция, которую ей необходимо было преодолеть, - двадцать метров. - Родмен замедлил скорость смены кадров, чтобы никто не упустил ни одной детали происходящего. - Многие из вас, очевидно, знают, что рекорд Альянса в забеге на сорок метров - порядка четырех и четырех десятых секунды... Мартини понимала, что бежать придется быстро. Быстрее, чем она когда-либо бегала в своей жизни. Хоть бы укол помог... Когда до хорька оставалось около пяти метров, Мартини с силой оттолкнулась от пола, выставив вперед руку с кинжалом, и уже в полете подумала - только бы успеть ударить раньше, чем эта дрянь нажмет кнопку... Десантница преодолела указанное расстояние менее чем за две секунды. Ни один из халиан, не говоря уже о людях, не способен на такой результат. Инерция ее тела была так велика, что... Кинжал Мартини рассек скафандр хорька в районе шеи. Он так далеко прыгнул, что остановить его смогла только стена. Тяжело дыша и боясь повернуть голову, Мартини услышала, как халианин с глухим стуком рухнул рядом с нею. Она оглянулась и увидела недвижный труп хорька. Он был почти обезглавлен. Мартини полежала секунду-другую и, немного отдышавшись, поднялась на дрожащие ноги. - Так, - произнесла она. - Кто осматривал внешнюю сторону отсека? Сейчас я с него спущу шкуру... - Не понимаю, - Гриссом был совершенно растерян. Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, почему многие офицеры частенько с удовольствием резались с ним в покер, - если эти десантники не получили инъекции препарата... Родмен практически достиг своей цели. Теперь можно немного поиграть на публику. - В том-то и дело, сэр. Если десантники исключительно силой самовнушения сумели превзойти эффект скалозианской сыворотки, Верховное командование вправе спросить: почему они не воюют так всегда. - Вы хотите сказать... - озадаченно пролепетал Дансел. - Главный судья Генштаба просил меня установить причину: почему наши десантники не достигают подобных результатов в обычном бою... - Вот теперь настал момент полностью открыть карты. - Данный эксперимент позволил установить два основных факта: во-первых, мы способны создать химический препарат, который повышает все физические возможности бойца на двести-триста процентов. Осталось всего лишь найти способ устранения побочных эффектов. - Таких, как поголовная гибель отряда десантников. Да, с Гриссомом нужно держать ухо востро. - Так точно, сэр. И второй факт - десантники, стоило им лишь ПРЕДСТАВИТЬ, что они получили инъекцию, оказались способны достичь точно таких же функциональных показателей, причем без побочных эффектов! В связи с этим возникает вопрос: почему наши солдаты не работают на этом уровне постоянно? - Черт подери, капитан!.. - Над этим, сэр, стоит задуматься. Разве не долг командования обеспечить максимальную эффективность действий солдат и офицеров в каждом бою? А если они не справляются со своей главной задачей - тогда наш долг наказать их за некомпетентность. - Вы имеете в виду, что... Гриссом прекрасно понял, что имел в виду Родмен - просто никак не мог поверить. - Да, сэр. Коллегия судей Верховного главнокомандования надеется, что вы проследите, чтобы командующий десантными войсками понес суровое наказание, так же как и его подчиненные. Все те, кто, на ваш взгляд, ответствен за халатное отношение к исполнению воинского долга. Родмен снова включил мониторы. Присутствующие увидели, как Мартини со своим взводом возвращается на корабль. Перед выходом из штурмового коридора они задержались и отошли в сторону - медики пронесли тело еще одного десантника, кое-как прикрытое оцинкованным мешком. - Так или нет, джентльмены? Разве не ОНИ несут главную ответственность за гибель наших людей? А сколько еще смертей было бы на их совести, если бы мы вступили в борьбу с Синдикатом на нынешнем уровне готовности! - Но ведь в природе человека... - попытался выдвинуть еще один аргумент Гриссом. И осекся - потому что понял: бой проигран. - Так называемая "человеческая природа" чуть не погубила нас в халианской войне, адмирал Гриссом! - жестко изрек Родмен. - И мы должны быть уверены, что она не помешает нам в будущей войне с Синдикатом. ...Последние кадры оперативной видеосъемки офицеры досматривали молча. Десантники по одному неспешно выходили из штурмового коридора. Они еще не знали, какой блестящий бой только что провели. И какой дорогой ценой им вскоре придется за это заплатить... Интерлюдия. СОСТОЯНИЕ МОРАЛИ В Порту слово "мораль" писалось гораздо чаще с вопросительным знаком, чем с точкой. При этом знак вопроса почти всегда означал абсолютную неопределенность степени падения морали. Ответ, как правило, также не отличался оптимизмом - и в этом нет ничего удивительного. Флот, четыре года воевавший самым ожесточенным образом, потерявший сотни тысяч убитыми, уже решил, что победа наконец-то достигнута. Личный состав, мобилизованный волной патриотической истерии, уже совсем было приготовился вернуться в родные пенаты; все чувствовали себя героями и свято верили, что их ждет триумфальное возвращение. И вместо этого все вдруг с удивлением узнали, что ввязались в куда более серьезный конфликт. Теперь Флоту противостоял новый враг, агенты которого могли незаметно проникать в ряды противника и о котором никто практически ничего не знал. Возможности нового врага, его местонахождение были покрыты мраком неизвестности. Новая война, судя по всему, обещала стать куда более долгой и трудной, чем предыдущая. Силы безопасности Флота обнаружили тысячи агентов Синдиката, проникших как во Флот, так и на оборонные предприятия, выполнявшие военные заказы. Не оставалось никаких сомнений, что еще многие тысячи невыявленных агентов продолжали действовать. Гипнотестирование и тщательные допросы буквально повсюду выявляли людей, беззаветно преданных своей "семье". Альянс рассматривал как врагов - реальных или потенциальных, прежде всего чужаков, так что служившим Синдикату людям оказалось несложно проникнуть во все жизненно важные учреждения и департаменты Альянса, Люди, работавшие бок о бок долгие годы, теперь со все возрастающим подозрением начали поглядывать друг на друга. Постепенно стало ясно, что в лице Синдиката Семейств Альянс приобрел исключительно серьезного и опасного противника. Допросы шпионов, захваченных живьем, свидетельствовали - это система, состоящая из многих сотен планет. Ресурсная база Синдиката скорее всего намного превосходила ту, которой располагал Альянс. Несколько пленных заявили, что Альянс будет раздавлен мощнейшим флотом Синдиката самое большее за несколько месяцев. Другие с насмешкой напоминали следователям, как легко Альянс попался на нехитрую приманку и поверил, что его подлинным врагом являются грубые и невежественные халиане. И все шпионы были уверены, что в плену им оставалось пробыть недолго. Некоторые же пребывали в убеждении, что после падения Альянса в скором будущем новые хозяева в благодарность за службу назначат их диктаторами соответствующих планет. Все это если и могло сказаться на моральном облике личного состава, то только самым нежелательным образом. Чтобы исправить ситуацию, было предпринято несколько попыток. К несчастью, чем хуже с моралью, тем больше в людях упрямства. Спортивные состязания были напрочь забыты, а редкие увольнительные лишь напоминали уставшему личному составу, не покидавшему своих кораблей долгие годы, о покинутом доме. Но хуже всего был страх перед грядущим. Дисциплина упала до опасного уровня даже в элитарных подразделениях, а пьянство и употребление наркотиков стали излюбленным способом времяпрепровождения. И именно в это время Синдикат допустил фатальную ошибку. Не происходило никаких больших сражений. Периодически случавшиеся мелкие стычки неожиданно напомнили всему Флоту, что он является по-прежнему мощнейшей силой, вполне способной побороться за победу. Люди слишком долго ждали грядущей катастрофы, но в один прекрасный день их покорность судьбе сменилась отчаянной решимостью. Не обращая никакого внимания на неуместные и глупые попытки Адмиралтейства поднять их моральный дух, а зачастую и вопреки им, корабельные экипажи и десантники внезапно ощутили уверенность в своих силах и волю к победе. Теперь им предстояло подготовиться к тотальной войне, грозным призраком маячившей впереди. Энн Маккеффри. МАНДАЛЕЙ Экран ее интеркома внезапно залился светом. Амальфи Троттер облегченно оторвала взгляд от докладов системы жизнеобеспечения. - Капитан собирает всех офицеров на совещание. Сбор в офицерской кают-компании в 16:30. - Фардль, да я ведь туда просто не успею! - Рабочий пост офицера, отвечавшего за системы жизнеобеспечения, располагался на девятой палубе, глубоко внутри десантного корабля "Мандалей". Одной рукой Амальфи перебросила переключатель подтверждения вызова и быстро скинула с себя вонючую спецовку, в которой только что совершила путешествие по вентиляционной системе корабля. Она была абсолютно уверена, что в конце концов обнаружит там труп какого-нибудь паразита - так вонять могла только полуразложившаяся падаль. Амальфи была очень добросовестным офицером и серьезно относилась к своим обязанностям. Она предпринимала отчаянные усилия, чтобы с помощью фильтров, очистителей и всевозможных дезодорантов нейтрализовать омерзительную вонь. Ночь за ночью, день за днем она неотрывно размышляла о том, что могло породить столь отвратительный букет. Именно этот запах служил основной причиной того, что по ночам Амальфи часами не могла заснуть. Этот невообразимый запах стал для нее сущим кошмаром. Но самое удивительное - в головных частях всех палуб вонь совершенно не ощущалась. Итак, Куки подкинул ей неплохую идею - отправиться в носовую часть и подышать чуть более чистым воздухом. Швырнув провонявшую одежду в восстановитель, она залезла в капельный душ и стала медленно поворачиваться в теплом тумане. Тридцати секунд было вполне достаточно, и душ переключился в режим полоскания. Мысли Амальфи путались, и она не обратила внимания на то, что лишь добавила свой собственный запах к противоестественному букету, но появиться перед капитаном в заляпанной униформе было совершенно невозможно. Неужели он созвал срочное собрание из-за этой вони? Она ведь делает все возможное и невозможное, чтобы улучшить атмосферу. Амальфи прекрасно понимала, насколько угнетающе действует некачественный воздух на психологическое состояние экипажа, а моральный дух "Мандалея" и без того был низок, как никогда. Но ведь она делала все, что в ее силах. После капитуляции халиан (она была в большой степени декларативной, так как многие, подразделения не признали поражения), когда "Мандалей" опустился на поверхность для незначительного ремонта, Амальфи Троттер не покладая рук трудилась над восстановлением гидропонных садов. Она лелеяла каждый зеленый листик, проверила все вентиляционные шахты, удалила из них даже самые ничтожные пылинки, проверила самые крошечные отверстия. И почему только самый незначительный офицер на любом корабле - это офицер системы жизнеобеспечения? Она даже собственноручно заменила все 743 вентиляционных фильтра. Но, несмотря на титанические усилия, как только корабль покинул планету, "свежий" воздух моментально наполнился невыносимыми ароматами раскаленного металла, горелого пластика, всевозможных человеческих выделений - настолько интенсивными, что нейтрализовать их не было никакой возможности - а также отвратительной звериной вонью шкур проклятых халиан. И даже после того как она беспощадно уничтожила пять плохо обработанных шкур хорьков, воняло ничуть не меньше. Оставалось только покинуть систему, оккупированную в свое время халианами, и попытаться заменить воздух, где-нибудь в другом месте. Единственным ее успехом было подавление запаха крови и горелого мяса. Возможно, временами мрачно думала Амальфи, его нельзя уничтожить в принципе. Да и зачем? Халианская война завершилась. Они направляются в Порт и вскоре будут демобилизованы. Рано или поздно запах исчезнет сам собой. За плечами солдат 202-го добровольческого полка Монтана, мужчин и женщин, осталось девятнадцать крупных сражений, в которых им довелось принять участие. Десантура была первоклассная и вечно задирала нос перед командой корабля. Но почему, когда война закончена, десантники распространяют вокруг себя атмосферу уныния, озлобленности и страха? Еще можно было бы понять, если бы они направлялись к месту очередного сражения. Но ведь нет - спокойно болтаются себе на орбите, все необходимые ремонтные операции успешно завершены, и вскоре вся эскадра должна лечь на обратный курс, к родным планетам Альянса. Амальфи резким движением застегнула чистый костюм и схватила со стола свою папку с документами по системе воздухоснабжения. Вполне справедливые жалобы на качество воздуха очень напоминали ей извечные жалобы на плохую погоду. Скулеж постепенно становился всеобщим, и к Амальфи было приковано всеобщее внимание. За чистый воздух на корабле она несла персональную ответственность. А вдруг капитан получил приказ, и они наконец-то покинут орбиту? Может, хоть тогда вонь поутихнет. Уж слишком долго бездельничают они на орбите. И, возможно, искусственное гравитационное поле поправит дело. Как только пехота узнает, что они возвращаются домой, миазмы страха, стресса и боли покинут трюмные палубы - там сейчас хоть топор вешай - и распространятся по всему кораблю. И когда старина "Мандалей" опустится на нормальной, заселенной людьми планете с мощным фотосинтезом, Амальфи наконец заполнит систему настоящим свежим, чистым воздухом. "Все поправится само собой, - еще раз заверила она себя, - когда мы двинемся домой". Она выбралась из нуль-гравитационного лифта на палубе кают-компании. Ладони тут же вспотели. Так случалось всякий раз, когда она предчувствовала неизбежные упреки. Ноздри Амальфи уловили какой-то новый запах; она принюхалась и поняла, что он просачивается из кают-компании. С некоторым удивлением она пыталась вспомнить: что так может пахнуть? Лаванда? В офицерской кают-компании? Нет, уж где-где, а здесь такое невозможно даже помыслить. Она тактично постучалась, затем вошла, быстро прикрыв за собой дверь, чтобы драгоценный аромат не растворился в наружном пресном воздухе. Оказавшись внутри, она сразу же обнаружила источник запаха. Аромат распространяла горящая свеча, стоявшая в центре большого стола, за которым, согласно званиям, сидели офицеры-космолетчики и десантники. Амальфи опустилась в единственное незанятое кресло между полковником десантных войск Джеем Грюэном и майором Дэми Фарр, начальником медицинской службы. Они поприветствовали ее коротким кивком, но Амальфи уловила некоторую натянутость. Папка выскользнула из рук и шмякнулась об стол. Она пробормотала слова извинения, на которые никто не обратил никакого внимания. Амальфи внезапно обнаружила, что старается не встречаться взглядом с капитаном Августом. Лицо капитана было настолько бесстрастно, что выскользнувший из его пальцев листок шифрограммы мог означать только одно: плохие новости. Неужели запах лаванды настолько успокоил их всех? Странное чувство зародилось в душе у Амальфи. Они НЕ ПОЙДУТ ДОМОЙ. Она зажала в руках краешек папки, словно это было горло человека, принесшего дурную весть. По каким кругам ада им предстоит пройти теперь? Неужели обнаружен еще один очаг сопротивления халиан? И неужели из-за этого все так напуганы? И каким образом солдаты смогли узнать содержимое шифровки, которую капитан получил всего полчаса назад? Сплетни на корабле, конечно, распространяются быстро - но не настолько же? Кроме того, любая сколь-нибудь важная информация обязательно имеет шифр секретности, а значит, еще медленнее становится всеобщим достоянием. Капитан Август поднялся из-за стола. Когда Амальфи впервые попала на "Мандалей" семь лет назад, капитан был худощав и строен - теперь же он выглядел совершенно изнуренным, кожа на лице натянулась, а под глазами огромные темные круги. Он стал капитаном "Мандалея" еще в те времена, когда халиане совершали первые враждебные вылазки. И вот теперь капитан Август расправил листок, на котором черными чернилами было начертано не предвещавшее ничего хорошего послание. - Полковник Грюэн, мы получили шифрованный приказ встретиться через две недели по среднему галактическому времени со вспомогательным кораблем "Грэмпьен", который пополнит ваш личный состав, дабы восстановить боеспособность полка. - Пополнит личный состав? - потрясение повторил полковник, непонимающе глядя на капитана корабля. - Боеспособность?! - Так точно, полковник, - подтвердил Август. Он нахмурился и обвел взглядом кают-компанию. Тревога на лицах офицеров сменилась недоверием, а оно, в свою очередь, - отчаянной безнадежностью. - Приказано также пополнить боезапас и расходные материалы согласно военному времени. Мы должны полностью подготовиться к боевым действиям. - К боевым действиям?! - не удержался от восклицания офицер-артиллерист Хэмиш Эрджилл. Отовсюду раздавались ворчание и приглушенные проклятия. - Но, капитан, ведь воевать не с кем! - пробормотал юный лейтенант Бэдли, попытавшись - и, как всегда, неловко - рассеять всеобщую подавленность. - Об этом в приказе ничего не говорится! - Капитан Август задумался, и листок выскользнул из его пальцев. Он потер подушечку большого пальца, словно пытаясь стереть невидимую грязь. Листок по дуге плавно опустился на стол. Офицеры как завороженные следили за его полетом. - Так, значит, слух оказался верным? - хрипло спросил полковник Грюэн. Капитан Август медленно повернулся к нему: - Вы верите слухам, полковник? - Если они плохо влияют на моральный дух моих солдат, я готов поставить на кон последний баллон с кислородом. - Я уже имел честь сообщить вам, полковник, что моральный дух моих солдат очень низок, и я намерен хранить содержание этого приказа в секрете так долго, насколько это вообще возможно. - И каким образом ты собираешься это сделать, Джей? - поинтересовался адъютант майор Лофтус. - Солдаты многое узнают раньше нас. Страх становится почти осязаемым. - Он метнул быстрый взгляд на Амальфи, которая изо всех сил пыталась спрятаться за массивными плечами своих соседей. - Как они могли узнать содержание шифровки, полученной тридцать пять минут назад? - спросил Август. - Они ничего не знают, - резко отозвался полковник. - И знать не желают. Они настолько устали, что такой приказ сейчас вызовет волну самоубийств, актов вандализма, а возможно, и попытку мятежа... - На моем корабле... - начал было Август. - Вы преувеличиваете... - запротестовал Брэйс, научный сотрудник Флота. - Мы не справимся с ними, - вступилась за полковника майор Фарр. Полковник Грюэн обвел всех оценивающим взглядом. - Я командую десантным полком с самого начала войны с халианами, - сообщил он, - и мои парни не пропустили ни одного сражения. Предупреждаю вас всех - этой ночью я не сомкну глаз ни на секунду... - его кулак тяжело опустился на крышку стола, - ...придумывая способ поднять их боевой дух. Боюсь, что в настоящее время они ни на что не годны. А ведь прежде никто не мог сравниться с моими ребятами. - Как мы будем воевать, если у нас нет истребителей? - вновь встрял лейтенант Бэдли. - Вы получите мои распоряжения, - сухо сказал капитан Август, поднимаясь из-за стола. - Мы снимаемся с орбиты сегодня в 12:00. Если это кого-нибудь утешит, довожу до вашего сведения, что приказ получила вся эскадра, а не только "Мандалей". - Что еще утешило бы нас, капитан, - ответствовал Грюэн с горьким сарказмом, - так это если бы Адмиралтейство рассчитывало не только на нас. Прошу разрешения сделать частный звонок по засекреченному каналу связи. Капитан Август отрывисто кивнул и чеканным шагом вышел из кают-компании. - Ждите меня здесь, - сказал Грюэн остальным, вставая из-за стола вслед за командиром. - А что нам остается?! - ответил Лофтус и обвел всех взглядом, словно в кают-компании мог найтись недотепа, способный покинуть помещение в столь ответственный момент. Жена Грюэна служила на флагманском корабле Стоуна "Морвуд" и зачастую несколькими осторожными фразами успокаивала "Мандалей". - Я, как главный медик, - сухо проговорила Дэми Фарр, - ни при каких обстоятельствах не решусь оценить наш личный состав как боеспособный. Они способны сами одеваться, есть и передвигаться, но воевать... - Но ведь они получат приказ, - с милой непосредственностью возразил Бэдли, и его круглое полное личико удивленно искривилось. Он с одинаковым успехом мог быть то всеобщей головной болью, то корабельным шутом, а то и невозможным занудой. Общественное мнение корабля сошлось на том, что хорошо бы ему так и остаться навсегда младшим лейтенантом. Два года, проведенные на борту "Мандалея", четыре совершенных за это время высадки на вражеские планеты, во время которых ему не раз приходилось защищать корабль от неистовых атак бешеных хорьков, не смогли стереть здоровый юношеский румянец с его щек, а ему самому ничего не дали в плане понимания Жизни и Реального Мира. Бэдли по-прежнему мог в самый неподходящий момент задать глупейший до идиотизма вопрос - вроде этого. - Нет, мой милый. - Акцент Хэмиша скорее свидетельствовал об этнической принадлежности, чем о кипевших в его душе эмоциях. - Они не смогут. И я, например, ни словом не упрекну их за это. - Но... но ведь это открытое неповиновение! - воскликнул Бэдли, выпучив глаза. - Это открытый мятеж! - Нет, не смогут, - дружелюбно подтвердил Эрджилл. - Это просто негуманно - принуждать столь погруженных в депрессию солдат вновь отправляться в бой, - заявил Лофтус, с грохотом опуская на стол оба кулака. На лице его читалась нескрываемая тревога. - Они должны хоть немного отдохнуть на какой-нибудь нормальной планете, где не было бы вонючих хорьков, крови и смерти. Им нужно выспаться, поесть нормальной пищи и отдохнуть... Кстати, Троттер, можешь ты сделать с этим воздухом ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ? Амальфи попыталась было спрятаться за Дэми Фарр, но та насмешливо посмотрела на нее сверху вниз и отодвинулась. - Да, Мальф, неужели ничего нельзя поделать? Как можно спокойно спать, когда всю ночь так отвратительно воняет? - Я делаю все, что в моих силах, - ответила Амальфи, и в ее голосе явственно прозвучали жалобные нотки. Она взмахнула папкой. - Я заменила во время посадки все растения. Я лично очистила каждый проток, заменила все фильтры до единого... - Мои ребята бледнеют, когда слышат, как она пробирается по сточным трубам, - насмешливо заявил Хэмиш. - Они каждый раз думают, что это капитан ползет за их самогонным аппаратом. - Который, кстати, и мне не помешает, - сказала Дэми. - Сегодня вечером мне понадобится литра четыре, чтобы заставить своих пациентов заснуть. - Фармерис уже выбрался из комы? - поинтересовался Лофтус. - Нет, и я не собираюсь пока будить его. Пусть лучше поспит в этом гудящем бедламе, который я вынуждена называть медотделом, - ответила Фарр, и в ее задумчивом голосе послышалась откровенная зависть. - Он совершенно здоров, если, конечно, не считать, что спит беспробудным сном. Это и в самом деле неплохая идея. Заснуть - и проснуться в более подходящее время. Из рации майора Лофтуса послышался тихий голосок. - Майор, только что пресечена драка в казармах "Д"; захвачено девять военнослужащих, но в больнице говорят, что у них нет места. - Это точно, - осторожно подтвердила Дэми. - Есть раненые? - Нет, сэр. Мы давно обратили внимание на царящее там настроение и вовремя прибыли, чтобы навести там порядок. - Запищите их личные номера для начала, сержант Норли, а затем отправьте в кровати - с завязанными руками и ногами. В любом случае на корабле свободных помещений нет. - Как только рация замолкла, Лофтус от души выругался. - Не кажется ли вам, что драки для них куда привычнее, чем мирная жизнь? - риторически произнесла Фарр, оглядев помещение. Амальфи увидела, как Бэдли уже открыл было рот, и глянула на него столь свирепо, что он тут же раздумал говорить. Тягостная тишина повисла в кают-компании. Всех мучили самые мрачные предчувствия. Два капитана-десантника, внимательно слушавшие замечания своего командира, теперь всячески пытались стряхнуть с себя дремоту. Сама Амальфи чувствовала облегчение только потому, что все на время отстали и больше никто насмешливо не разглядывал ее персону. От полудремы офицеров заставили очнуться чьи-то приближавшиеся по гулкому коридору шаги. Все, как один, уставились на дверь в ожидании возвращения Грюэна и страстно мечтая услышать от него хоть какие-то слова ободрения. И абсолютно бесстрастного выражения лица Джея Грюэна, с которым он возник на пороге, оказалось достаточно, чтобы разом перечеркнуть все надежды. Полковник плотно прикрыл за собой дверь и без сил прислонился к ней спиной. Он являл собой воплощенное уныние. - Правда столь ужасна, - он немного помолчал, - что даже Высшее командование не является хозяином положения. - В самом деле? - требовательно спросила Дэми Фарр, когда пауза слишком уж затянулась. - В самом деле. - Он оттолкнулся от двери и подошел ближе к столу. Лофтус и Эрджилл слегка отстранились, когда Джей, скрестив на груди руки, словно дряхлый старик, рухнул в кресло. - Может статься, что главным врагом Альянса являлись - и являются - отнюдь не халиане. - Чего-чего? - вылетело из Лофтуса. Грюэн сцепил пальцы и продолжил, не смея посмотреть в глаза сослуживцам: - По всей видимости, халиане были только первым эшелоном обороны олигархического объединения Семейств Торговцев - людей или очень похожих на людей существ, - известного под названием Синдикат. Халиане называли их Гэйверами. - Гэй... это по-ихнему... приносящие войну? - тихо произнесла Дэми. - Халиане практически ничего не знают о Синдикате, но об одном говорят с уверенностью - те порабощают всех, кто может принести им хоть какую-то пользу, и жесточайшим - даже для халиан! - образом расправляются с теми, кто осмеливается бросить им вызов. - Голос Грюэна был столь же отчаянным, как и выражение его лица. - Халианская война, которую мы только что окончили, лишь прелюдия настоящей. И в ней Альянсу предстоит либо победить, либо приготовиться к тому, что все планеты и звездные системы, входящие в его состав, могут быть - и будут - уничтожены неприятелем. - Но ведь Синдикат вряд ли заинтересован в тотальном уничтожении всего? - с сомнением произнес Брэйс. - Это же просто неэкономично - уничтожать целые планеты и звездные системы... - Образ мышления Синдиката совершенно не похож на наш. Вполне возможно, они значительно превосходят нас в техническом развитии, но не в социальном, - сказал Грюэн. - Они почти роботы - совершенно чуждая нам раса, ослепленная ненавистью ко всем остальным формам жизни, порабощающая и эксплуатирующая их. А мы-то думали, что хуже халиан ничего и быть не может... - Они действительно были бы сильными противниками, - уважительно произнес Лофтус. - Но если произойдет раздел сфер влияния... - Договориться можно с кем угодно, но только не с Синдикатом. Кроме того. Синдикат ни за что не потерпит соседства сильного противника. - Но Альянс не имеет никаких агрессивных устремлений, - вновь послышался голос Бэдли. - Мы ведь сосуществуем со множеством других рас в мире и согласии, не стремясь подчинить их себе. - Наш мирный имидж поставлен под сомнение войной с халианами... - Но, полковник, они ведь сами начали эту войну, - воинственно возразил Бэдли, - мы лишь защищались. - Заткнулся бы ты, Бэдли, - устало сказал Эрджилл. - Джей, а что с другими полками? В каком они состоянии? - Меня другие полки мало волнуют, - сказал Джей Грюэн, уронив руки на стол и по-прежнему не поднимая глаз. - Меня больше волнует мой собственный. А он совершенно не готов к новой войне. - Мы не сможем держать их в неведении слишком долго, - возразил Лофтус. - И если мы не очень доверяем им, то как же они должны относиться к нам? - Ты абсолютно прав. Итак, - Джей Грюэн обвел присутствующих тяжелым взглядом, - у нас есть примерно Двадцать часов, чтобы воодушевить ребят и поднять боевой дух наших подразделений на должную высоту, прежде чем мы покинем орбиту. - Но не через две же недели нам предстоит столкнуться с ними, - вновь начал было Бэдли. - Если у кого-нибудь, - сказал Лофтус, пронзив Бэдли взглядом, - хватит ума обмолвиться, что мы направляемся не в порт приписки, на нашем полку можно ставить крест. И уже тогда я исполню свой долг - болтунам здесь не место, и с ними я буду беспощаден. Бэдли был потрясен его речью, как никогда, но рот все-таки закрыл. - Я бы отложила решение этого вопроса до утра, - спокойно произнесла Дэми Фарр. - О, Боже! - Она внезапно хлопнула себя по лбу с выражением изумления, беспокойства, недоверия и проблеска надежды одновременно. - Как же я не подумала об этом прежде! - О чем? - нетерпеливо полюбопытствовал Грюэн. - Гипнотерапия! Мы можем использовать для восстановления психики хороший глубокий сон. Я читала об этом в "Журнале Космической Медицины". Главный хирург, некто по фамилии Гольдман, рекомендовал терапию посредством сновидений для войск, транспортируемых с одного театра военных действий на другой. По-моему, у нас как раз подобный случай. Это и в самом деле может помочь. По крайней мере хуже не станет, да и вечные драки прекратятся. Арвид, - громко произнесла она, поскольку заведующий складом тихо дремал в уголке, - у тебя сохранились бочки со снотворным газом, а? - Э-э-э, м-да-а-а, конечно... э-э-э, по-моему, это единственное, что мы не использовали в предыдущей кампании, - ошарашенно произнес он. - Сон не может сам по себе поднять боевой дух, - сказал Грюэн. - Он может лишь оттянуть развязку. - Если просто использовать снотворное - да, но если мы индуцируем глубокий и расслабляющий сон, это будет совсем другое дело. Мы не можем дать им отдыха и отпуска, но можем дать хороший сон и прекрасные сновидения! - Дэми говорила столь уверенно, что ее энтузиазм зародил в душах остальных призрачную надежду. - Все, что нужно личному составу, - это хороший полноценный сон, который поможет им освободиться от леденящего ужаса... - А как, черт возьми, прикажешь ухаживать за четырьмя тысячами храпящих десантников? Их ведь нужно кормить во сне, обслуживать... - Грюэн остановился, и Дэми, широко улыбнувшись, помахала ему рукой, приглашая считать данный эпизод оставшимся позади. Он внимательно посмотрел на нее, и внезапно его лицо тоже осветилось пониманием. - Да, ты права. Я знаю, что ты восстановила их боевые скафандры во время ремонта корабля. Неприкосновенного запаса питательной жидкости хватит дней на десять; кроме того, скафандры позволяют отправлять все жизненные функции, отводить отходы жизнедеятельности, а также отслеживать физическое состояние. И почему такое великолепное оборудование используется только в военное время? Все оживились. За столом начали энергично перешептываться. - Мальф, - Дэми повернулась к ответственному за систему жизнеобеспечения, - тебе нужно установить герметичную блокировку и отделить палубу с десантниками от помещений экипажа - команда должна продолжать управлять кораблем, даже когда все пассажиры погрузятся в сон. - Э-э-э, да, конечно, хотя мне кажется, что снотворный газ действует через кожу... Костюмы... - Закрой все вентиляционные отверстия в десантном отсеке и заполни его газом; команда корабля останется в целости и сохранности, - прервала ее Дэми, деспотически отвергая любые возражения. - Подожди-ка, Дэми... - начал было Грюэн. - Черт возьми, Джей, тебе отдых нужен даже больше, чем твоим подчиненным. Обещаю тебе, что мы обеспечим такую концентрацию газа в десантном отсеке, что все твои головорезы заснут, как младенцы. Сон позволит отдохнуть мозгу и очистит его - как раз это и нужно перед новым заданием. Кроме того, во сне мы можем даже провести определенную психологическую подготовку, и к моменту встречи с "Грэмпьеном" твои парни будут, как огурчики. - А ты уверена, что это сработает? Амальфи отвела взгляд от лица полковника Грюэна, оно так и светилось. Дэми положила руку на плечо Грюэна. - По-моему, это наш единственный шанс. Сон не повредит никому на борту этой проклятой трубы... - Она виновато улыбнулась Брэйсу и Эрджилу. - Если нам удастся отстоять мед отдел, то с небольшой помощью команды "Мандалея" мы сможем быстро вывести вас всех... - А этот костюм обеспечивает достаточную защиту, Арвид? - поинтересовался Лофтус. - Если там что-то выйдет из строя... - Да нет, он вполне надежен. Более чем, - ответил Арвид. Амальфи показалось, что в душе он уверен не столь категорично, как на словах. - Мальф, со своей частью работы ты справишься? Заблокируешь вентили? - Мне нужно лишь отсечь от общего газового объема третью палубу. Но помощник бы не помешал. Все сделаем на совесть. Не забывайте, ведь у меня самой нет боевого скафандра, - добавила она с обезоруживающей улыбкой. - Умница, Троттер, - сказал Грюэн, и его глаза вновь оживились. - А теперь скажи-ка, Брэйс, как капитан отнесется ко всему этому? Офицер-ученый, второе лицо на "Мандалее" после командира, загадочно улыбнулся в ответ. - Думаю, Джей, что ему придется согласиться, - сказал он. - Конечно, мы поступим с десантом не совсем по-флотски. "Мандалей" с гордостью транспортирует Добровольческие Части Монтаны. И нам нужна помощь. И кроме того, если слухи об этом чертовом Синдикате и его жестокости верны хотя бы наполовину, у нас будет полк, полностью готовый к грядущим сражениям. - Отлично. Сейчас я отправлюсь к нему в каюту и познакомлю с нашим планом. Нельзя терять ни секунды. Чем быстрее мы усыпим их всех, тем быстрее избавимся от проблем. - Полковник быстрыми шагами покинул кают-компанию, за ним последовали повеселевший Лофтус и его капитаны с горящими глазами. - Арвид, - сказала Дэми Фарр, - мне нужно глянуть на этот газ, чтобы правильно подобрать дозу... - Она взяла его за руку и быстро утащила прочь. - Троттер, сколько вам потребуется помощников, чтобы надежно закрыть все вентили? - поинтересовался Брэйс. Амальфи быстро начала прикидывать в уме, но он жестом остановил ее. - Если все получится, мне придется закрывать глаза на многое во время следующего этапа нашего путешествия. В 23:02 в результате действий капитана Августа на "Мандалее" внезапно взвыли сирены. Десантники на всех палубах, даже занятые на работах и больные, получили приказ облачиться в боевые скафандры и не снимать их до тех пор, пока "пробоина в корпусе не будет ликвидирована". Закаленные бойцы, матеря все на свете, забрались в свои скафандры, ни о чем не подозревая. Некоторые обратили внимание на то, что им не приказали надеть шлемы и герметизировать их, хотя при утечке воздуха следовало бы сделать именно это, однако бойцы не собирались утруждать себя хоть чем-нибудь сверх того, что им было приказано. По десантным помещениям стал распространяться газ - этого не заметил никто, и вскоре все тихо погрузились в сон, не снимая крепких панцирей боевых скафандров. Затем члены экипажа, одетые в герметичные скафандры и тоже тихо матеря всех и вся, осторожно двинулись по отсеку, укладывая храпевших десантников в горизонтальное положение. Чтобы хоть как-то развеять тоску, которую нагнетала подобная работа, они стали соревноваться, выискивая самого громко храпящего, самого длинного, самого странного... В кают-компании "Мандалея" подобное соревнование не получило одобрения: офицеры не желали, чтобы в результате этой игры ухудшились отношения между десантниками и экипажем корабля. Но даже капитан Август не смог удержаться от улыбки, когда жюри переложило два отчаянно храпящих тела, сочтя одно из них более заслуживающим первого места. - Вот увидите, капитан, - сказала Дэми Фарр накануне того дня, когда они достигли цели своего путешествия, - что боевой дух команды "Мандалея" неизмеримо возрос. - Уже обнаружил, майор. Нам остается только выяснить, что улучшение коснулось и наших спящих красавиц. - Коснулось, сэр, коснулось. - Фарр сказала это настолько убежденно, что капитану не оставалось ничего другого, кроме как поверить ей. Через некоторое время "Мандалей" занял свое место в доке гигантского корабля снабжения "Грэмпьен", и даже воздух внутри корабля очистился и обрел приятную свежесть. Офицеров разбудили первыми, так как их вызывали на совещание, которое должно было пройти на борту флагмана. Судя по искоркам в глазах полковника Грюэна и майора Лофтуса, терапия Фарр и в самом деле привела к замечательным результатам. - Всеобщую побудку проведем после нашего возвращения, Фарр, дабы создать видимость одновременного пробуждения, - сказал Грюэн медику, не обращая внимания на ее самодовольную улыбку. - Нам нужно раздобыть какие-нибудь хорошие новости, прежде чем сообщать им плохую. - Жаль. Пока все дрыхли, на корабле было так спокойно! Дэми Фарр отчаянно зевнула. - Я тоже при случае попробую заняться С/С, Джэй! - С/С? - Не отпуск/отдых, так хоть сон/сновидение. Есть разница. Сам увидишь. Оказавшись на флагмане, полковник увидел обеспокоенную жену, поджидавшую его у люка шлюзовой камеры. Ее изумление при виде посвежевшего и помолодевшего мужа было неподдельно. - Джей, я не верю собственным глазам, - прощебетала она, быстро, но пылко целуя супруга на глазах ухмыляющихся офицеров и одновременно обводя оценивающим взглядом прибывших вместе с ним. - Две недели назад на тебе лица не было... - она внезапно замолчала, вспомнив о деталях их последнего предосудительного разговора, и потащила его вниз по трапу, - ...а теперь тебя просто не узнать... Ну здравствуй, Петэ, ты тоже какой-то очень свежий и отдохнувший. Ну-ка, рассказывайте, как это вам удалось? - Просто у нас Полк получше, чем у вас, - ответил Петэ Лофтус, улыбнулся и с наслаждением зевнул. - Все Добровольцы Монтаны - настоящие бойцы, нет в нас ни единого изъяна, Памела, - ответил Джей Грюэн изумленной жене, - который бы не смог исправить здоровый и крепкий сон. Да еще со сновидениями. Мы теперь готовы к любой драке. Я обо всем расскажу тебе по дороге. Интерлюдия. КОШАЧЬИ ЛАПЫ Поддерживая халиан, Синдикат Семейств никогда даже мысли не допускал, что они способны разгромить Альянс. Но вместе с тем Синдикат рассчитывал на затяжную войну, которая продлится по крайней мере лет десять. Торговые Дома начали обучать и вооружать халианскую армию задолго до начала боевых действий, намереваясь создать буферную зону между Синдикатом и Альянсом, который неустанно стремился расширить свои владения. Для этого создали самостоятельную отрасль производства - только так можно было обеспечить участие халиан в операциях и своевременный ремонт их кораблей. В первую очередь это привело к обогащению нескольких крупных семейств и, в конечном "счете, к возрастанию их власти, однако и перед отпрысками менее знатных фамилий открылись неведомые доселе возможности. Жизнь доказала ущербность стратегии, избранной Синдикатом. Альянс, исходя из своей оборонительно-агрессивной сущности, всегда развивал экспансию в тех направлениях, где видел наибольшую опасность. В результате неуклюжих попыток создать вокруг себя буферную зону Синдикат лишь навлек на себя угрозу вторжения огромных соединений Флота. Пытаясь найти хоть какой-то противовес, Синдикат активизировал внешнеполитическую деятельность, подстрекая халиан все к новым дерзким набегам, и с его подачи незначительный пограничный конфликт постепенно перерос в крупномасштабную войну. При этом никого не волновало, что подобная дипломатия - самая обыкновенная подлость по отношению к Халии. В руководящих кругах по-прежнему преобладали гуманоидно-шовинистические взгляды, присущие всему позднеимперскому периоду. Происходил рост эксплуататорских настроений в отношении всех негуманоидов, включенных в сферу интересов Синдиката. Типичный гражданин Синдиката отнюдь не был чудовищем, алчущим крови. Он нисколько не превосходил по жестокости среднестатистического британского гражданина девятнадцатого столетия, на которое пришелся пик расцвета Британской империи. Просто в рамках данной системы ценность негуманоидных рас определялась их вкладом в процветание Семьи, Поставленной "управлять" негуманоидами, и никого не волновало, какова цена подобной политики для местного населения. Несколько Семейств, объединившись, насыщали примитивное халианское общество современным оружием, втягивая хорьков в безнадежную войну. И хотя Флот одержал целый ряд молниеносных побед, ошеломивших руководителей Синдиката, это не поколебало их веру в свою конечную победу над Альянсом. Как-никак, три десятилетия неустанно готовясь к этой войне. Синдикат добился превосходства в сфере разведки, а это, помимо возможности внедрять шпионов в тыл противника, давало и массу других преимуществ. По территории Синдикат уступал Альянсу, но количество кораблей враждующих сторон было вполне сопоставимо. Плюс более сильная разведка. Синдикат не только внедрил своих агентов в структуру Флота, но и приготовил массу других неприятных сюрпризов для войск Альянса внутри границ халианской империи. Сюрпризов, стоивших Флоту множества человеческих жизней и огромного количества боевой техники. Лишь иногда козни Синдиката раскрывались заблаговременно оккупационными войсками. Чаще всего по чистому везению, но бывало, что и в результате успешных действий контрразведки, применявшей нестандартные методы работы. Дженни Вуртс. ТРОЙНОЙ КАПКАН Лейтенант Дженсен дошел до середины каюты и, резко повернувшись, в ярости обрушил кулак на стол с навигационной картой. Вздрогнула подставка, подпрыгнули разноцветные кнопки - словно в отсеке прогремел залп из невидимого орудия. - Язви его душу, и за каким только дьяволом его снова понесло на Гилдстар? - Кто его знает? Наверное, забрать свежие данные, - не открывая глаз, сонно промямлил Харрис, растянувшись на откидной койке в донельзя изжеванном комбинезоне. Тесная каюта не очень годилась для бурного выражения чувств. А Харрис только что сдал вахту и собирался как следует-выспаться, но не тут-то было: командир просто помешался на своем бандите. Стараясь разгадать темные замыслы пирата, лейтенант и сам извелся, и окружающих замучил. Приходилось мириться с его идеей фикс, как с неизбежным злом. - Бьюсь об заклад, Мак Джеймс собрался туда не для того, чтобы доставить партию товара, - пробормотал Харрис. "Ничего не скажешь - просто образцовый офицер Флота - один комбинезон чего стоит!" - со злостью подумал Дженсен, темноволосый молодой офицер с чеканным профилем. Он склонился над столом и снова принялся разглядывать огромную карту воздушного пространства Альянса. Карта была испещрена скрещивающимися линиями, заканчивающимися стрелками трех цветов: синие обозначали места, где, согласно слухам, видели контрабандиста Мака Джеймса. Желтые - места, где его появление не вызывало сомнений. Красные стрелки указывали на станции, планеты и корабли, ставшие жертвами его разбойных нападений. В списках матерых преступников, за которым охотился Флот, Мак Джеймс не случайно числился как самый опасный пират - от красных стрелок на карте просто в глазах рябило. - Либо источник, которому ты платишь, внаглую поставляет тебе "дезу", - добавил Харрис. Дженсен снова выругался про себя и пригладил подстриженную по последней военной моде челку. - Моя информация - "деза"?! Исключено. Я плачу еще одному оппозиционеру, неведения проходят перекрестную проверку. Харрис, не открывая глаз, поскреб рыжую щетину на подбородке и ничего не ответил. В данном случае молчание было красноречивее всяких слов. - Эти двое просто не могли спеться, - решительно отмел его предположение Дженсен. Похоже, он разошелся не на шутку - еще пара кнопок вспорхнула в воздух и приземлилась в узком проходе, ударившись о рифленую пластиковую стену душевой кабинки, где их и подобрал раздраженный лейтенант. - Они вообще друг друга не знают. Да и где это видано, чтобы дикие договорились с калдлэндерами? Дело бы кончилось обычной поножовщиной. Харрис приподнялся на койке. На его вальяжном, неизменно насмешливом лице промелькнула тень недоверия. - Послушай, парень. Я знаю, ты богач. Знаю, что ты ухлопал уйму папашиных денежек, чтобы выследить пирата-контрабандиста. Но неужели ты до сих пор не понял - дикие друзей не продают. А Мака Джеймса, после того как он зацепил и увел с орбиты Фриермун станцию слежения, они теперь на руках носят. Дженсен посмотрел на него исподлобья. - У моего дикого после того набега родители оказались погребены под девятью тоннами радиоактивных отходов. - Ну что же, тебе виднее, - сдался Харрис и снова плюхнулся на койку. Агент Харриса не стал бы лгать за мзду, у него сейчас одно на уме - отомстить за гибель близких. Харрис не стал ломать голову, кому еще, кроме оппозиционеров, его начальник-аристократ поручил проникнуть в тайны Мака Джеймса. Поведя плечом, он подвел итог: - Ну хорошо, значит, у этого чертового пирата есть какие-то делишки на Гилдстар. Что с того? Карие глаза Дженсена сузились от гнева. "Чертовщина какая-то!" - подумал он. Внезапно лейтенант ушел в себя, отгородившись от собеседника стеной молчания - так было каждый раз, когда он задумывался о пирате Джеймсе. Проделки пирата не давали ему покоя с тех пор, как боевые действия против халиан пошли на спад. Теперь, когда война едва тлела на дальних подступах к Альянсу, не было более верного способа отличится и заслужить повышение, чем поймать Джеймса. Но Джеймс-то не простачок. В чрезмерной беспечности его никак не заподозришь. Еще не было случая, чтобы он занимался честным бизнесом. В такой консервативной системе, как Гилдстар, его имя наверняка предано анафеме. Добрая половина коммерсантов, входящих в Совет, понесла ощутимые убытки из-за разбойных акций Мака. Теоретически его корабль "Мэрити" должны разнести на мелкие "кусочки, едва он попросит разрешение приземлиться. Харрис вдруг рывком поднялся, скрипнув ремнями подвесной койки. Конечно, прогулку по полу, усеянному кнопками, не назовешь приятной, но опасение, что он пропустит раздачу кофе, пива и шоколада, взяло верх над инстинктивной осторожностью, выработанной за годы пилотской службы. Бормоча что-то себе под нос, он побрел на камбуз. Шоколад выдавался пилоту во время всех перелетов, но, видимо, не в коня был корм - даже парадная форма, сшитая на заказ, болталась на нем, словно мешковатый комбинезон. Дженсен презрительно поджал губы. Он терпел расхлябанность Харриса лишь по одной причине - своим мастерством тот мог заткнуть за пояс любого пилота. Казалось бы, для такого аса, как Харрис, перевод на "Сэйл", трехместный разведывательный корабль под командой лейтенанта, которому влиятельный отец всячески вставлял палки в колеса, был фактом обидным, но Харрис слишком легко относился к службе, чтобы переживать по этому поводу. Дженсен презирал его за полное отсутствие амбиций, но старался держать свои чувства при себе. Без Харриса он никогда не сможет поймать "Мэрити". Обуреваемый охотничьим азартом Дженсен протянул руку к зеленой кнопке на карте. "Интересно, как отреагирует Харрис, когда узнает, что все папины деньги ушли на распространение дезинформации? - подумал он. - Подаст ли он рапорт о переводе на другой корабль, если сказать ему, что зеленой булавкой помечена хитроумная ловушка, в которую нужно заманить капитана "Мэрити", где "Сэйл" в одиночку сможет захватить его?" Однако коварный и совершенно непредсказуемый капитан "Мэрити" не спешил поддаваться на хитрости. Вместо этого "Мэрити" совершал уже третий "торговый" рейс на Гилдстар. И скорее всего торговлей там и не пахло. Дженсен разжал кулак и, ухватив двумя пальцами синюю кнопку, решительно воткнул ее в карту рядом с Гилдстар, в добавление к уже имеющимся двум. - Что за чушь собачья... - пробормотал он. Наверняка Харрис слышал его с камбуза, но лейтенанта это ничуть не смущало. В то время как другие офицеры, получив увольнительную, спешили к женам, Дженсен лез из кожи вон, втираясь в доверие к чинам из разведки. Он первый из младших офицеров узнал, что Халию вооружает и финансирует Синдикат. Потом сверху стали просачиваться слухи, что войне, оказывается, конца не видно. Разведчики сбились с ног, стараясь выявить военные базы Синдиката. Источники в стане хорьков никак не могли подобрать ключик к этой тайне; пасовали даже шпионы, внедренные на самые ответственные участки противника. Медным каскам оставалось лишь сопоставлять противоречивые и разрозненные слухи, проводя время в бесплодных попытках установить местонахождение баз противника. Дженсен усмотрел здесь блестящую возможность отличиться. Его страстное желание заманить в ловушку Мака Джеймса объяснялось просто. Контрабандист, попутно приторговывавший секретной информацией - список его многочисленных преступлений включал в себя и государственную измену, - наверняка водил дружбу со всеми врагами Альянса. Конечно же, среди его клиентов числился и Синдикат. Если даже Джеймс не наведывался в их логово, он, без сомнения, располагал оперативной базой для прямой связи. В своем стремлении изловить Джеймса и снискать лавры героя, проникшего в святая святых врага, Дженсен не останавливался ни перед чем - он поставил на карту свое доброе имя и карьеру. Итак, лейтенант Майкл Христофер Дженсен воткнул в карту синюю кнопку, помедлил, нахмурился и взялся за красную. Мак Джеймс украл чертежи оружейных разработок Флота. Вопреки ожиданиям эти чертежи не всплыли у диких. Так кому же Джеймс продал добычу? Кому и где? Ему показалось, что синяя кнопка, красующаяся на Гилдстаре, издевательски подмигнула. - Бред какой-то! Ах, чтоб тебя хорьки кастрировали! - опять взорвался Дженсен. Как будто лукавый преступник, за которым он охотился, мог слышать эти проклятия. А на камбузе, за столом, на котором не было ничего, кроме пустых чашек и журнала мод, оставленного прапорщиком, восседал Харрис. Он удивленно вскинул брови, обрамленные копной золотисто-рыжих волос. - Совсем очумел, - еле слышно прошептал пилот. Ожидая, пока остынет кофе, он порылся в груде мусора и извлек из тайника заветную банку с пивом. За много тысяч миль от района, патрулируемого "Сэйлом", посреди запыленного поселка мятежников, стоял бар, сложенный из ворованных плит, некогда составлявших облицовку модульных строений на какой-нибудь военной базе. Пригнаны плиты были не очень плотно, и через щели внутрь бара то и дело врывался ветер. Под ногами противно похрустывал песок. В маленькой комнатушке, отделенной от общего зала обтрепанной занавеской, сидела женщина, на ее лице, спрятанном под капюшоном, играла зловеще-торжествующая улыбка. Она перевела взгляд на мужчину, укрывшегося в тени, и в ее прищуренных, привыкших к песчаным бурям глазах заплясали отблески неровного пламени свечи. - Он получил самые точные данные, капитан. Он знает, что вы летите на Гилдстар, а также время и дату высадки. В общем, все, кроме ваших кодов связи. Думаю - ему и хочется, и колется. В темноте раздался сухой смешок. В тусклых глазах мужчины вдруг вспыхнули веселые искорки, и ладони, сплошь покрытые кольцами ожогов, сжались с легкостью, неожиданной при такой страшной ране. Мрачный, скрипучий голос перекрыл шум, доносившийся из зала. - Наверное, наш мальчик уже не такой простофиля, как прежде. Нет никакого смысла продлевать арендный договор с торговцем по завершении этого рейса. Я отзову "Мэрити" после того, как он совершит посадку в гилдстарском порту. Хотите верьте, хотите нет - я решил заняться вложениями в частный сектор на "Чалисе". Женщина выпрямилась, скрипнув стулом. Человек с ястребиным носом, облаченный в калдлэндэрское снаряжение, лениво развалившийся напротив, тяжело вздохнул. Угрюмо взглянув на женщину, он произнес: - Я понимаю - дело стоящее, ради него можно слетать на "Чалис". Но не слишком ли рискованно становиться живой приманкой для корабля-разведчика - он ведь будет на боевом рейде? - Понимаешь, Годфри, - заговорил, чуть вытягивая гласные, человек с обожженными руками, - если мне удастся проникнуть на корабль Флота, это будет выстрел в самое яблочко. Мой дружок Гибсен считает - лучше сорвать банк за одну игру, чем всю жизнь гнуть спину на Гильдию. И он прав. Калдлэндер пренебрежительно хмыкнул, женщина молча поправила капюшон. И в том и в другом сквозило сдержанное неудовольствие. Но капитан не обратил на него ни малейшего внимания. Он потянулся и встал, не выходя из тени. Повернувшись вполоборота к собеседникам, он сгреб за ремни целый арсенал оружия, с которым никогда не расставался. И, закинув ремни на плечо, ощерился, показав крепкие квадратные зубы. Собеседники достаточно хорошо знали его, чтобы принять этот зловещий оскал за улыбку. - Леди, - произнес Макензи Джеймс дружелюбно, с каким-то ребячливым выражением на лице, - и джентльмены. Если после моего ухода вы вздумаете убивать друг друга, помяните мое слово - оставшегося в живых я выпотрошу, как рыбу. В ответ не прозвучало ни слова. Лишь хриплый смех проституток за дверью разрезал тишину. - Так-то вот, - завершил свою короткую напутственную речь Мак Джеймс. Поскрипывая ремнями, он повернулся к двери и, не попрощавшись, выскользнул из комнаты. Бесшумная походка как-то мало вязалась с обликом этого огромного, по-медвежьи могучего человека. С шорохом упала занавеска, и в комнатке остались лишь два непримиримых врага, разглядывающих друг друга в слабом мерцании оплывшей свечи. - Ну и самомнение, черт бы его побрал, - выругался калдлэндер, с досадой хлопнув себя кулаком по бедру - он не взял с собой ни кинжала, ни пистолета. Женщина сидела молча, негодующе подергивая пальцами с ногтями серовато-стального оттенка. В конце концов она заговорила: - Никто не явился бы сюда просто, чтобы потешить его самолюбие. Ты думаешь, мне нравится быть на побегушках у этого сопляка-лейтенанта? Калдлэндер вдруг застыл, пораженный догадкой. Глаза его заблестели. - Уж не хочешь ли ты сказать, что информация относительно "Чалиса" - липа? Лицо женщины было по-прежнему скрыто капюшоном. - Главный вопрос - подозревает ли об этом Макензи Джеймс. Вскоре враги расстались, погруженные в свои мысли. Несколькими днями позже, когда уже нельзя было связаться ни с женщиной-фрийкой, ни с капитаном, у калдлэндера не осталось никаких сомнений - дьявольски проницательный Джеймс на этот раз дал маху. Он не отнесся с должным вниманием к одной своей операции, в результате которой оказались погребены под толщей шлака родители фрийки. "Сэйл" бесшумно пронзал пространство со сверхсветовой скоростью, следуя проторенным маршрутом, - он торопился доставить депеши на базу, расположенную в секторе Кэрси. В шестигранной капсуле, служившей кабиной, дремал, не снимая наушников, Харрис. У него за спиной, в командирской нише, предназначенной для лейтенанта Дженсена, в расслабленно-жеманной позе устроилась Каплин - третий член экипажа, полностью поглощенная своим маникюром. Сара Эшли Каплин, которую сослуживцы именовали просто Капи, была невысокой, хрупкой особой, с пухлыми губами. В ее смуглой коже и грудном голосе крылось что-то манящее. Получая назначение на "Сэйл", она уже была наслышана и про красавца-капитана, холодного, как айсберг, и про Харриса - наглеца, большого охотника пощипать женщин за разные места. Каплин довольно спокойно сносила его приставания до тех пор, пока он не перешел все мыслимые пределы. Тогда-то Харрис и заработал синяк - правда, он клялся и божился, что просто упал в душевой, когда неожиданно включилась система искусственной гравитации. Что же касается красавчика-лейтенанта с ледяным сердцем, то основным и единственным объектом его вожделений оставался коварный Макензи Джеймс. - А где же их милость? - насмешливо спросила Каплин, вывернув запястье, чтобы полюбоваться ногтями; на этот раз она выбрала лиловый цвет. - Гм... - пробормотал Харрис. Он оперся локтем на навигационный пульт и поскреб грудь под расстегнутым кителем. - Лейтенант снова заступит на боевое дежурство, когда оприходует все кнопки. И тут из каюты донеслось нечто, весьма напоминающее боевой клич. Харрис встрепенулся, а Каплин развернулась на стуле, и ее миндалевидные глаза широко раскрылись от удивления. - Уж не послышалось ли мне? Может, нас ждет увольнительная? - Размечталась, - буркнул Харрис. - А потом, Дженсен и в увольнительных на добровольных началах шестерит на парней из разведки. Досадливый стон Каплин оборвался, когда на трапе раздались торопливые шаги Дженсена. Через секунду его стройная фигура возникла в узком проеме; лампочки на пульте осветили лицо с горящими от возбуждения глазами. - Он попался! - закричал лейтенант, возбужденно размахивая последней радиограммой. - Заглотил-таки наживку! Разумеется, слово "он" в пояснениях не нуждалось. Но как бы ни был Дженсен поглощен сейчас планами поимки Мака Джеймса, от его внимания не ускользнуло, что один из членов экипажа самым нахальным образом забрался в его командирское кресло, да вдобавок с крайне вызывающим видом красит ногти. - Так, я все понял, - протянул Харрис с пилотского места, - мы отправляемся в самоволку, на "Чалис", да? Полагаю, за посланиями, которыми нас осыпает частный сектор, вряд ли стоит любовная интрижка? - Да и способен ли вообще наш мальчик на любовную интрижку? - осведомилась Каплин вполголоса, не выпуская из рук кисточку для лака. Дженсен, пропустивший эту колкость мимо ушей, торопливо прошел по кабине. Нимало не заботясь о том, что брюки могут собраться в некрасивые складки, он склонился над приборным щитом. Харрис обиженно нахмурил брови - лейтенант полностью его игнорировал. - Нет, мы пойдем ранее намеченным курсом, согласно корабельному журналу. Как только доставим донесение, я добьюсь, чтобы нас направили на патрулирование. Поскольку рудники на "Чалисе" - жирный куш для военных, этот объект, естественно, нужно держать под контролем. Харрис запустил пятерню в копну рыжих волос, напоминавшую хохолок задиристого петуха, сдвинул набок берет с потертой флотской эмблемой. - Ясно. - А зачем нам "Чалис"? - поинтересовалась Каплин. - Затем, - ответил Дженсен, не обращая внимания на ее язвительный тон, - что я несколько месяцев готовил операцию. Мы сцапаем Макензи Джеймса и с его помощью выясним расположение опорных баз Синдиката. - Да? - Каплин удивленно вскинула тонкие, подведенные брови. - А Макензи что там ждет? - Западня, - самодовольно улыбнулся Дженсен, - моего собственного изготовления. Джеймс рассчитывает поживиться там нуклеокристаллами - они изготовлены по особой технологии; позволяющей использовать их для интерфейса. Но в последний момент окажется, что его добыча - всего лишь приманка. На "Сэйле" нет новейшей электроники, но орудия достаточно мощные. Так что с "Мэрити" мы справимся. Каплин раздраженно отшвырнула кисточку с засохшим лаком и, тряхнув головой, откинула назад прядь пепельно-каштановых волос. - Ты с ума сошел. Хочешь подвести нас всех под трибунал? - Или под награждение, - вставил Харрис. - В прошлый раз так и случилось. И тут взгляд Дженсена остановился на выкрашенных в ослепительно-фиолетовый цвет ноготках. - Прапорщик Каплин, - произнес он с расстановкой, - еще одно нарушение формы одежды на корабле, и я отправлю вас под арест, будете сидеть в каюте. - И тут же, не меняя интонации, скомандовал пилоту: - Харрис, зарядите батареи, приготовьтесь к переходу в гиперпространство. Я хочу доставить донесения, пока они свежие, и тут же взять курс на "Чалис". На деле все оказалось сложнее - на разные технические работы ушло несколько дней. Капитан, опасаясь опоздать на "Чалис", рвал и метал. Он нервно расхаживал по тесным коридорам "Сэйла", снова и снова прокручивая в голове во всех подробностях план захвата "Мэрити". Поскольку помещений на разведкорабле было не так уж много - пара спальных кубриков, камбуз со столовой и пилотская кабина, - товарищам по экипажу приходилось несладко. Харрис заперся в навигационном отсеке, просматривая свою коллекцию порнозаписей. Каплин же копила раздражение, и в конце концов ее прорвало: - Послушай, ты хоть понимаешь, на какой риск идешь? Думаешь, парни из разведки, которых ты ублажал, сделают тебе это назначение? Как же, держи карман шире! - От возбуждения Каплин постукивала пальцами по столу. - Ну, тут вообще не о чем говорить, - отмахнулся Дженсен. - Считай, что назначение у нас в кармане. Каплин бросила взгляд на его тарелку с давно остывшим супом - у капитана даже аппетит пропал от нетерпения, - и ноготь ее оставил на столе очередную отметину. - А ты не боишься, что взрыватель, который рабочий установил в доке, не сработает? - Ты просто не знаешь то, что известно обслуживающему персоналу на "Чалисе": коробка с самоуничтожающимся устройством - пустышка. Кристаллы внутри фальшивые, они - наживка, на которую мы собираемся поймать Макензи Джеймса. - Ах вот оно что! - Каплин вскинула брови. - Ты уже всем успел разболтать о своей затее? Всем до последнего дворника? Ну, тогда твой контрабандист должен быть просто глухим, чтобы попасться. А ведь у него разведка поставлена лучше, чем у Флота, - ты думаешь, даром он снюхался с Синдикатом? Так кто кого за нос водит? - Если уж Маку что-то понадобилось, он идет напролом, - сказал Дженсен. - А интерфейсовые кристаллы ему нужны позарез. Каплин возмущенно всплеснула руками, едва не задев за холодильник. - Да это просто курам на смех! Успех дела зависит от того, окажется ли Макензи Джеймс большим олухом, чем ты сам. Теперь уже Дженсен вспылил: - Тогда предложи что-нибудь поумнее! Пальцы с лиловыми ногтями исполнили взволнованное соло на крышке стола. - Не знаю, - в конце концов сдалась Каплин. - Могу сказать только одно - спаси. Господь, наши задницы. Едва уловимые колебания, сопровождающие выход из гиперпространства, наконец стихли. Но от этого не полегчало. "Сэйл" натужно возвращался в обычное временное измерение, его швыряло, словно самолет, захваченный вихрем в момент приземления. А через несколько секунд корабль содрогнулся от столкновения с каким-то металлическим телом. - Мать честная! - вскрикнул Харрис с пилотского кресла. - Да мы ведь зарулили в боевую зону. - Он так резко повернул корабль, что Дженсена и Каплин вдавило в кресла. Лейтенант, стараясь не обращать внимания на головокружение, присматривался к всплескам света на экране. По ослепительной плазменной вспышке он понял: нет, это не боевая зона. Просто станция, на которую они держали курс, взлетела на воздух, в мгновение ока превратившись в облако газов и осколков. Реакция Харриса и на этот раз его не подвела. Он мгновенно дал задний ход. Рев стремительно набиравших обороты гравитационных двигателей слился с сигналом тревоги. Дженсен не отрываясь смотрел на эту вакханалию разрушения, в которую едва не угодил их корабль. "Что же произошло?" - мучительно размышлял он, съежившись в ожидании града язвительных насмешек, которыми сейчас осыплет его Каплин. Однако Каплин сидела молча, уткнувшись лицом в ладони. Отблески аварийных огней окрасили ее пальцы в красный цвет. - Господи, - вырвалось у Харриса. От волнения ирландский акцент, оставшийся с детства, пробился через более поздние культурные напластования - нормативный язык, привитый ему в академии. То ли по наитию, то ли благодаря тому, что иногда называют шестым чувством, он справился с управлением и в последнюю секунду, описав замысловатую дугу, вырулил в сторону, пройдя по самой кромке смертоносного облака. - Что будем делать? Все молчали, подавленные одной и той же мыслью - что с ними стало бы, задержись корабль в режиме гиперсветовой скорости на одно мгновение дольше? Дженсен бросил взгляд на свои побелевшие пальцы, сжимавшие подлокотники кресла. Поскольку теперь ничего не исправишь, нужно думать, как выходить из ситуации. Следующий приказ напрашивался сам собой. - Капи, - отрывисто скомандовал он, - включи сенсоры и проверь, нет ли поблизости боевого корабля. - Что? Опомнился? - В тоне прапорщика читался невысказанный упрек. - Ты совсем очумел? Сам заложил заряд на "Чалисе", а теперь ищешь виновного? Лейтенант Дженсен повторил команду уже более спокойно. - Заряд, который я там вмонтировал, - компактная взрывчатка, используемая для заграждений. Если даже кто-то случайно зацепил ее, она могла разрушить максимум один сектор. Но не всю станцию. То, что мы видим, - лишь остаточное изображение плазменной вспышки. Так что начинай поиск. От этого зависит наша жизнь - враг, который выпустил ракету, наверняка где-то рядом. - Может, это перебежчик халиан? - предположил Харрис. Других версий никто не успел предложить. В тесной кабине взвыла сирена - кто-то подавал сигнал бедствия из открытого космоса. Каплин запеленговала сигнал. - Наверное, выжил во время взрыва, - торопливо сообщала она. - Находится в состоянии свободного падения, системы жизнеобеспечения в скафандре не действуют. - Она определила дистанцию и вектор движения, потом цифры, по которым Харрис мог рассчитать угол и скорость сноса. Крошечный живой комочек - без сомнения, это была жертва катастрофы - уносило от эпицентра взрыва вместе с тучей осколков. - У него код ремонтника, - сказала в заключение Каплин. - Наверное, занимался монтажными работами, когда станцию тряхнуло взрывом. - Курс на перехват! - приказал Дженсен. - По уставу следует подобрать этого парня. Пусть расскажет, что там стряслось. Любой другой пилот заартачился бы. Шутка ли - нырнуть в тучу осколков? Однако Харрис не раздумывая приник к пульту. Полоумная усмешка появилась на его лице. Последние слова пилота перед началом маневра были обращены к Каплин - он посоветовал ей не отстегиваться и не бежать за успокоительным. Харрис понимал, что направление движения будет меняться очень резко и с большой частотой. Уж лучше пусть тебя стошнит, чем размозжит голову о переборку. То, что происходило дальше, напоминало какую-то дьявольскую пародию на карнавальные гонки. Вряд ли кто-нибудь, кроме Харриса, получал удовольствие от происходящего. Низко склонившись над пультом, он напоминал лихого наездника, прижавшегося к крупу лошади. Наметанным глазом он следил за индикаторами, а пальцы его с какой-то воздушной легкостью касались кнопок на щите. И, подчиняясь этим едва уловимым, почти ласкающим прикосновениям, корабль, раскачиваясь и вздрагивая, пробивался сквозь хаотично разлетающиеся обломки. Переведя системы "Сэйла" на предельный режим, Харрис упивался каждым моментом этого безумного полета. Наконец, не в силах скрыть охватившую его эйфорию, он доложил: потерпевший в пределах досягаемости, можно приступать к эвакуации. Лейтенант Дженсен, превозмогая тошноту, отдал необходимые распоряжения. Каплин, которая уже собралась отстегнуть ремни, он приказал остаться на станции. - Сканеры не выключать. Если поблизости есть другой корабль, я должен первым об этом узнать, - сказал он и, выскочив из ставшей вдруг тесной ему кабины, отправился готовить грузовой шлюз и механические лапы для захвата. "Сэйл" был как две капли воды похож на другие разведкорабли - отсеки его соединялись лабиринтом пустынных коридоров с рифлеными стенами и скудным освещением, напоминавших подземные штреки. Гравитация полностью отсутствовала. Проведший почти всю службу в полетах, лейтенант все-таки уступал в проворстве Каплин, которая перемещалась в невесомости с воистину обезьяньей ловкостью, никогда не теряя при этом ориентации. При мысли об этом у Дженсена на скулах заходили желваки. Казалось бы, какое ему дело до младшего офицера, тем более женщины? И все-таки. Благодаря интригам его могущественного папы он, офицер с немалым боевым опытом, получал повышения в самую последнюю очередь. Многие офицеры давно обогнали его. Наверное, обгонит и Каплин, несмотря на достаточно легкомысленное отношение к службе и подпорченный послужной список. Время от времени Дженсен с горечью отмечал, что его постоянно обходят в поощрениях. Поглощенный мыслями об этой вопиющей несправедливости, о нескладывающейся военной карьере, он проплыл в шлюзовую камеру, включил пульт управления механическими лапами и надел специальный шлем. Потом опустил забрало, щелкнул выключателем дисплея и навел приборы слежения, представляя, будто точка на координатной сетке была не жертвой аварии, а вражеским объектом, попавшим в орудийный прицел. Поскольку он не раз отмечался в приказах как первоклассный стрелок, эвакуация была проведена быстро и четко. Зависнув в воздухе перед трапециевидным входом, он одной рукой держался за переборку, а другой нажимал на кнопки шлюзового пульта. Стенки завибрировали - это закрывались внешние ворота шлюза. Потом воздух с шипением наполнил камеру. Только наркоманы или круглые дураки доверяют идиотским лампочкам на мониторном щите. Известно, что непогрешимой электроники не существует - случись сбой, и твое тело, не защищенное скафандром, в мгновение ока окажется в вакууме. Когда стабилизировалось давление в камере, Дженсен щелкнул ручным предохранителем, и створки шлюзовых ворот плавно раздвинулись. В стальном боксе неуклюже плавало тело в огромном рифленом скафандре - из тех, что обычно используются для монтажных работ в открытом космосе. Вытертые локти, масляные пятна на коленях, обтрепанные карманы. Руки в перчатках с фосфоресцирующими линиями безвольно болтались в воздухе. Переведя взгляд выше, Дженсен понял причину - прозрачный щиток, прикрывающий лицо, был изнутри забрызган кровью. У лейтенанта комок подступил к горлу. Такой поворот дела застал его врасплох - он никак не думал, что человек в скафандре может быть убит или ранен. Лишь сейчас осознал Дженсен свою ошибку. Сигнальное устройство, вмонтированное в скафандр, совсем не обязательно приводится в действие вручную. Такой ранец за спиной и карманы для инструментов обычно бывают у монтажников, а их оснастка включает в себя аварийную систему, настроенную на предельный радиус отклонения. Если рабочего уносит слишком далеко от станции, сигнал тревоги включается автоматически. Дженсен подавил приступ тошноты. Он и прежде не раз видел смерть, однажды даже сам в упор выстрелил человеку в затылок, выбив ему мозги. Сейчас, согласно инструкции, он обязан проверить, содержит скафандр труп или же раненого, нуждающегося в медицинской помощи. Тошнота отступила. На смену пришло раздражение. Оттолкнувшись от переборки, Дженсен вплыл в камеру. Достигнув зависшей в воздухе фигуры, он неуклюже обхватил ее обеими руками и успел перекинуть через перила, прежде чем отлетел и врезался в переборку, словно бильярдный шар. Согнув руку в локте, чтобы зафиксировать положение, он ухватил тело за скафандр и, притянув к себе, расстегнул шлем. Но едва откинулось забрало, как безвольное тело ожило и навалилось на Дженсена. Не успел он и глазом моргнуть, как рука в космической перчатке сжала ему запястье, и что-то твердое уперлось в бок. "Наверное, какой-нибудь монтажный инструмент?" - промелькнула в голове Дженсена успокоительная мысль. Но стоило рассмотреть получше лицо, прежде скрытое забралом с пленкой запекшейся крови, как последние иллюзии рассеялись. В серо-стальных глазах не отражалось ничего, кроме беспощадной решимости. - Господи, - раздался голос Макензи Джеймса, - до чего же легко тебя вычислить. - На подбородке виднелось пятнышко свежей крови, но ствол пистолета - теперь уже ясно было, что это пистолет, - прижимался к боку Джеймса с силой, какую от раненого вряд ли можно ожидать. Дженсен сразу вспомнил - Макензи Джеймс слыл человеком невероятной силищи и мгновенной реакции. Ошеломленный появлением контрабандиста, свалившегося как снег на голову, досадуя, что в одно мгновение он растерял все свои преимущества, лейтенант постарался сохранить остатки хладнокровия. - Полагаю, прежнего владельца скафандра ты просто выкинул в космос. - Давай обойдемся без светской болтовни. - У Джеймса на лице заиграла безмятежная улыбка. Голос его эхом отдавался в железной камере. - Не строй из себя невинного агнца. - Встряхнув копной грязно-каштановых волос, он сильнее ткнул дулом пистолета под ребра пленнику. - Расстегни-ка лучше мой скафандр. Дженсен скрепя сердце подчинился. Если Джеймс хочет сбросить скафандр, можно попытаться что-то предпринять, пока он будет возиться с рукавами. Дженсен был уверен, что пират напоролся на взрывной заряд, забирая контейнер с фальшивыми кристаллами, и что его сообщник, находящийся на "Мэрити", увидев взрыв, открыл огонь по "Чалису". И сейчас лейтенант попытался втянуть противника в беседу, стараясь отвлечь его внимание. - Если ты собираешься угнать корабль, то напрасно тратишь время. "Сэйл" управляется автоматически, курс установлен заранее. Корабль находится под жестким контролем. А радиопередачи закодированы. - Макензи промолчал. - Так что сдавайся, приятель, - посоветовал Дженсен, отстегивая последнюю заклепку на скафандре. - Если ты отклонишься от графика полета хоть на тысячную долю секунды, все поймут - корабль захвачен неприятелем. За нами организуют погоню, объявят общеармейский перехват, а обнаружив, откроют огонь на поражение. Джеймс взглянул на него, презрительно вскинув брови. - Пошли, - приказал он. И, увидев, что офицер медлит, вывернул ему руку и подтолкнул вперед. Дженсен почувствовал, как на правом запястье стянулась петля крепежного ремня. Решив не сдаваться так просто, он замахнулся локтем, целясь в лицо противнику. Но тот, видимо, ожидал удара. Устраивая такие засады в открытом космосе, пират научился обращать невесомость в свою пользу. Достаточно одного резкого движения бедром - и вцепившиеся друг в друга враги взмыли вверх и на полном ходу врезались в переборку. Джеймс, защищенный скафандром, перенес удар безболезненно. У Дженсена же, ударившегося головой и грудью, перехватило дух. Он чуть не потерял сознание от удара виском о переборку. Обессиленный, он ухватился за створку шлюза и потянулся к контрольному щиту - нужно подать сигнал на мостик, предупредить остальных. Но Джеймс опередил его. Он дернул за ремень, и лейтенант снова полетел вниз. Дженсен еще пытался бороться. Он успел нанести противнику несколько ударов, но на жестком скафандре оставались лишь едва заметные вмятины. Получив короткий тычок в пах, Дженсен обмяк и после беспорядочного барахтанья почувствовал, что другое запястье тоже оказалось в петле. Теперь враг полностью контролировал его движения. Джеймс сбросил скафандр, и лейтенант увидел грубоватое-лицо и комбинезон в кровавых разводах, напоминавший камуфляжную форму. Сомнений не оставалось - прежний владелец скафандра закончил жизнь в космическом вакууме. Дженсена мутило - от боли, от красных шариков крови, плавающих по кабине, которые он невольно проглатывал вместе с воздухом. Ему оставалось лишь проклинать все на свете последними словами. Дуло пистолета больше не смотрело ему в лицо. Расстегивая воротник комбинезона, Джеймс держал оружие в расслабленной руке, почти небрежно, давая понять беспомощному Дженсену, что нисколько его не боится. Правда, лейтенант еще мог пнуть противника ногой, но в невесомости, без помощи рук, это ничего не даст - он просто получит сокрушительный удар по голове. Мак Джеймс, достаточно опытный в подобных драках, прекрасно это понимал и не ждал больше от лейтенанта никаких сюрпризов. Наглая самоуверенность пирата становилась просто невыносимой. Дженсен снова выругался. Плевать, что Джеймс может догадываться о его намерениях. Будь что будет, лишь бы покончить с этим унизительным положением. Но прежде, чем он успей что-то предпринять, пират ухватился за ремень, словно за поводок, и притянул лейтенанта к себе. Болтаясь на веревочке, словно марионетка, давясь каплями крови, Дженсен попытался вытащить руки из петель. Но тщетно - он лишь содрал кожу на запястьях. Мак Джеймс с удивительной сноровкой - чувствовалось, что он прекрасно отработал тактику подобных набегов, - протащил его через внутренний шлюзовой люк. Пальцы с малиновыми ожогами коснулись кнопок на контрольном щите. "Да он знает устройство флотских кораблей как свои пять пальцев!" - задыхаясь от ярости, отметил про себя Дженсен. Люк с шипением закрылся, щелкнули автоматические запоры. - А все-таки свой корабль ты прохлопал, - процедил Дженсен сквозь стиснутые зубы, пока бандит тащил его по узкому коридору мимо конденсатора и машинного отделения. - Чтоб его на миллион кусков разорвало! - Прохлопал? - Мак Джеймс чуть повернул к нему голову, показав лейтенанту профиль со вздернутым носом и насмешливо приподнятой бровью. - О чем это ты, мой мальчик? У меня пока все идет по плану, а вот о тебе этого никак не скажешь. Дженсен вполголоса выругался, когда Джеймс укоротил поводок и резко дернул, прервав его полет. Затем он через люк втащил лейтенанта на следующий ярус. Оказавшись в гравитационном поле, Дженсен плашмя шмякнулся спиной на палубу, а ноги его, оставшиеся, в невесомости, зависли в воздухе в коридоре. Вид у лейтенанта был глупейший. - Вставай! - приказал Макензи Джеймс. В руке он опять сжимал шариковый пистолет, нацелив его прямо в лицо Дженсену. - Пошевеливайся! В голосе контрабандиста отчетливо сквозило нетерпение - и дураку ясно, почему. Дженсен перекатился на живот и подобрал под себя согнутые в коленях ноги. Он вздрогнул, когда пират схватил его за плечо. Макензи рывком поставил лейтенанта на ноги и тычком подтолкнул вперед, а сам двинулся следом. Ремни так туго стянули запястья, что в плечах захрустело. В затылок уперлось дуло пистолета. - А теперь, - зашептал ему на ухо Джеймс, - мы отправимся на мостик. В рубке ты прикажешь своему пилоту взять курс на станцию "Ван Мэр" в системе Аринат. - Дженсен попытался что-то возразить, но Мак Джеймс так его встряхнул, что мигом отбил охоту спорить. - Судя по твоим последним приказам, ты человек благоразумный. Сейчас здравый смысл требует, чтобы ты на гиперсветовой скорости повел корабль на Аринат. Если, конечно, тебе жизнь дорога. Помимо дула пистолета, холодящего шею, Дженсена подталкивало вперед обыкновенное человеческое любопытство. Откуда Джеймс знает содержание его приказов? Вот что ему сейчас не давало покоя. - Но почему именно Аринат? И почему "Ван Мэр"? Это ведь обычная торговая колония на окраине сельскохозяйственного района, обслуживающая военные заставы. - Ну, не только, - заметил Джеймс уклончиво. И добавил, словно невзначай: - "Мэрити" не взлетела на воздух вместе с "Чалисом". Она в полной исправности и сейчас ожидает встречи с нами, чтобы миновать с твоей помощью контрольно-пропускной пункт в зоне безопасности Арината. Ничто на свете не могло вызвать у Дженсена большей ярости, чем эти слова. Оказывается, хитроумный план, который он разрабатывал не один месяц, был не чем иным, как ловушкой для него самого. Охотник нежданно-негаданно превратился в жертву. Лейтенант Дженсен - обыкновенная марионетка в руках контрабандиста Макензи Джеймса. - Давай, лейтенант, действуй, - раздался у самого уха хрипловатый голос. И Дженсену пришлось подчиниться. Но в душе он поклялся, что еще сумеет все переиграть - пират все равно получит по заслугам. Контрабандист и его пленник добрались до тупика, в котором располагался камбуз. Отсюда т