транственные и временные особенности ее окрестностей. Случайно обнаружить их корабли в короткий промежуток между выходом из субпространства и посадкой было просто ошеломительным везением - все равно что с первого взгляда найти иголку в стоге сена. На борту шести вражеских кораблей должно быть не меньше двух тысяч десантников. Отлинд понял: посадку надо предотвратить любой ценой. Если синдики действительно наладили транспортный мост с Халией, победный парад Флота превратится в фарс. Кроме того, Мейер говорил, что Синдикат оставил на Халии огромные запасы военной техники и снаряжения, которые Флот собирался использовать для своих нужд. Это могло существенно пополнить казну Флота и помочь разгадать тайну местонахождения основных планет Синдиката. По Флоту ходили также слухи о великолепно замаскированных базах и скрытых глубоко под землей атомных фугасах, только и ждущих своего часа, чтобы взорваться. И вот теперь появление этих кораблей, свидетелем которому, судя по всему, был он один... Отлинд бросил истребитель вперед и переключил компьютер на радиочастоту в поисках посадочной площадки халиан. Враги заметили его, истребитель мгновенно был захвачен телеметрическими сенсорами, и "похоронный колокол" зазвенел вновь. Патрику показалось, что он различил даже утробный хохот во флагманской рубке. - Ну что же, - еле слышно пробормотал он, - истребитель в самом деле невелик. Но не беспокойтесь - перед тем как приземлиться, вам придется иметь дело со мной. Давайте, вперед, я жду вас. Призывы компьютера, пытавшегося втолковать безрассудному пилоту, что атаковать на истребителе шесть тяжелых кораблей просто глупо, оказались тщетными. Тем временем "безрассудный" Отлинд сумел увернуться и еще раз задуматься. Если одна из тяжелых пушек все-таки достанет его, защитные поля наверняка не выдержат, а умирать ему не хотелось. Но страх лишь обострил реакцию, и адреналин в крови начал свою работу. Стена лазерных лучей яркими белыми веерами возникла в его голографическом резервуаре. Он сумел увернуться, и только последний луч, скользнув по кораблю, расплавил толстый слой термозащитной краски. - Меня так просто не возьмешь, - насмешливо процедил Отлинд. Он резко надавил на гашетку первой ракеты и тут же отскочил вправо и вверх; яркий белый след устремился к возглавлявшему строй десантному кораблю - тот уже почти скрылся в спасительной бахроме верхних слоев атмосферы. Отлинд совершенно отчетливо услышал оглушительный хлопок, взрывная волна отшвырнула истребитель, как пушинку. Отлинд ликовал. Судя по телеметрическим данным, флагман был полностью разрушен. Ракета попала прямо в двигательный отсек. Пьяный от восторга, Отлинд развернул корабль и, вновь опустившись на боевой курс, нажал гашетку второй ракеты, на глазок прицелившись в следующий корабль. - Смотрите! У этой крошки тоже есть жало! Получите!!! Вторая ракета промахнулась. Скользнув в атмосфере, она вновь вышла в космос, прочертив белую линию точно между двумя транспортами. - О черт! - пробормотал Отлинд. Тем не менее его атака принесла определенную пользу. Головной корабль задержался на низкой орбите у самой границы атмосферы. Его приземление было теперь всего лишь делом времени. Зато другие корабли были вынуждены отменить посадку: огонь лазерных пушек Отлинда заставил их капитанов выставить мощные полевые экраны, которые совершенно изменили расчетную траекторию снижения из-за взаимодействия с магнитным полем и плазмой верхних слоев атмосферы. Когда Патрик на полной скорости прошел мимо последнего транспорта, лазерный луч слегка зацепил истребитель. Корабль начал беспомощно кувыркаться, уходя все дальше и дальше в пространство. Отлинд не сумел увернуться на сей раз: мощность маневренных двигателей оказалась недостаточной - в этом и заключалась ахиллесова пята истребителей в сравнении с медицинскими скутерами. Крохотные медицинские кораблики конструировались специально для высокой маневренности и мобильности в атмосфере. Но сейчас Отлинд пилотировал другой корабль. Пат мысленно упрекнул себя за непростительную забывчивость и пообещал исправиться в дальнейшем - если, конечно, ему суждено остаться в живых. Температура в кабине резко возросла. Двигатели системы жизнеобеспечения понизили ее до разумных значений, но контроль над защитными полями был потерян. Отлинд с трудом победил рулевое управление; прошла целая вечность, пока бешено вращающийся вокруг его кабины огромный диск планеты наконец остановился. Пилот развернулся, чтобы сделать еще один заход на цели, и подготовил лазерные пушки к стрельбе. Противники вновь открыли огонь, но теперь Отлинд надежно управлял кораблем. Ракет больше не было. Он собирался встать на пути вражеских судов - единственное, что можно было сделать. Истребитель с оглушительным звоном погрузился в атмосферу; кокпит вновь покрылся туманом, и Пат скорее почувствовал, чем увидел, нависшую над ним грузную тушу головного транспорта. Когда кокпит очистился вновь, Отлинд был уже далеко за кораблем противника, ему пришлось развернуться для очередной атаки. Тем временем вражеский десант вновь изменил позицию. Раз за разом юркий истребитель вставал у них на пути, не давая врагу возможности пройти в семиминутный интервал, необходимый для приземления в заданном районе. Отлинд счастливо улыбался. В радиоканал начали пробиваться голоса. Он смог различить визг, шипение и звуки халианской речи. - Готов побиться об заклад, это частота боевого управления, - сказал Пат, слегка поправив плечом микрофон. - Связь! Связь! Срочно! Я одиночный истребитель "Чарли-2", в точке со следующими координатами. - Он зачитал координаты с закрепленного на шлеме дисплея. - Здесь пять - повторяю, пять - десантных транспортов Синдиката, пытающихся совершить посадку. Еще один уничтожен. Внимание, внимание! В ста восьмидесяти градусах от поля боя десантные транспортеры пытаются войти в атмосферу. Мне нужна помощь. Отбой. Он перебросил рычажок и прислушался. Голоса - это по-прежнему были голоса халиан - звучали более возбужденно. Отлинд еще раз послал свое сообщение в эфир. Три истребителя Синдиката, потерявшие Отлинда на противоположной стороне планеты, вновь напали на его след. Они вошли в атмосферу под небольшим безопасным углом и теперь палили по истребителю из лазерных пушек. Сигнал тревоги умолк, так как полевая защита "Чарли-2" не могла справиться с двумя лазерными лучами дальнобойной пушки. Маленький корабль содрогнулся, индикатор мощности резко двинулся вниз. Защита предохранила катерок от серьезных повреждений, но теперь возникла угроза потери мощности главных двигателей. Отлинд выпалил по всем трем истребителям, а затем бросил корабль в сторону, чтобы избежать ответного огня. Движения трех истребителей Синдиката в атмосфере были очень неуклюжи. И Отлинд решил, что корабли противника гораздо хуже защищены от атмосферного трения, чем его катерок. Они были настолько малоподвижны, что, охотясь за изворотливым Патриком, запросто могли перестрелять друг друга. Некоторое время Отлинд барражировал невдалеке, постепенно приближаясь к транспортам, потом прибавил мощность и понесся прямо на них. Уничтожить нахальный истребитель, отчаянно сновавший между исполинскими кораблями, не составило бы труда. Но громоздкие суда Синдиката были настолько поглощены посадкой, что даже не открыли по нему огонь. Как только Отлинд обогнул массивный корпус первого транспорта, он выключил двигатели, передав всю энергию системе полевой защиты. Противник, уже измотанный борьбой не столько с истребителем, сколько с силами тяготения, очевидно, передал всю мощность двигателям, полностью обесточив орудийные комплексы. Отлинд отключил защитные экраны, теперь для радаров врага он сделался почти невидимкой. Кроме того, истребитель получил возможность, не опасаясь взрыва, вплотную приблизиться к экранам вражеских кораблей и проскользнуть там, где никто другой пробраться просто не смог бы. Преследователи, обнаружив, что их добыча отключила экраны, с ускорением ринулись к ней. Они быстро приближались, ведя огонь из лазерных пушек сквозь узкую щель между двумя транспортами, в которой маячила крохотная точка одинокого и беззащитного истребителя Отлинда. Лазерные лучи то и дело попадали в корабли десанта, высекая из защитных экранов огромные снопы искр, - и транспорты бросились врассыпную. Быстро сделав разворот, Отлинд сквозь облака нырнул прямо в самую гущу транспортов. Его крошечный истребитель ринулся прямо на командную капсулу огромного судна. Времени вполне хватило, чтобы расправиться с очередным врагом, прежде чем неповоротливые преследователи вновь зашли ему в хвост. Теперь "похоронный колокол" звенел с удвоенной энергией. Отлинд был захвачен орудийными комплексами как минимум двух кораблей - скорее всего одного из истребителей и транспорта. Уйти от разящих лучей не было никаких шансов. Патрик успел активизировать защиту задней полу сферы как раз в тот миг, когда в разреженном воздухе сзади прозвучали взрывы. Всю энергию, какую только мог, он направил на двигатели и вновь вынырнул в черноту космоса. Прошли доли секунды, и Отлинд осознал, что остался жив. Более или менее уцелел и его корабль. На экране возникли два военных корвета, они поднимались навстречу транспортам, в корпуса десантников уперлись лазерные лучи. Это были перевооруженные халианские рейдеры, вопреки условиям капитуляции сохраненные хорьками. Отлинд вздохнул с облегчением: хорьки шли на защиту своей планеты. Три истребителя исчезли из поля зрения. Отлинд предположил, что они ушли в космос. В голографическом резервуаре теперь светилось только две точки. Одну из них необходимо уничтожить. Радио вновь призывно зазвенело. - "Чарли-2"? - спросил кто-то противным шепелявым голосом. - Кто спрашивает? - поинтересовался Отлинд, в одиночестве паря в черно-голубом пространстве над Халией. Судя по панели управления, двигателям оставалось работать еще минут десять. Пат выключил все защитные системы - это поддержит корабль еще десять минут. - Я верховный жрец связи на борту "Лояльности". Халия чтит своего защитника. Мы благодарим вас за предупреждение. Вы привлекли наше внимание как раз вовремя и помогли остановить врага. Если бы не вы, наши корабли просто не смогли бы подняться. Ваше имя будет занесено в почетный список героев Халии. - Не раньше чем вы сможете произнести его правильно, глубокоуважаемые хорьки, - с удовлетворением произнес Патрик, свободно откинувшись в кресле. Мышцы спины затекли, и он слегка поерзал. - Это Отлинд. О-Т-Л-И-Н-Д. - "Чарли-2", какого черта тебя носит неизвестно где?! - прозвучал в его наушниках необычайно гневный голос Марсден. - Мы уж думали, что тебя сбили, когда ты пошел вниз. - Лейтенант, должен огорчить вас. Я потерялся, а потом мне пришлось нарушить режим радиомолчания, - с чувством произнес Отлинд. - Я очень сожалею. - Голосом он еще мог управлять, но стереть с лица довольную улыбку было выше его сил. - У тебя очень низкий уровень мощности. Поврежден?. - Я потерял кусок крыла, хвост сожжен, а защита уничтожена. - Если ты совершенно не заботишься о своих игрушках, ты не должен их иметь, - сказала Марсден, но теперь в ее голосе не было и следа раздражения. - Возвращайся на "Блэквелл". С этой минуты я тебе запрещаю выходить в космос. - Очень жаль, что это все, что я успел совершить, - произнес Отлинд, надеясь, что ответ не прозвучит слишком шутливо. - Вот так я и спас халиан, - закончил Отлинд свой рассказ Маку Далену днем позже, когда его карьера истребителя уже бесславно завершилась. - Хоть на десять минут, но я стал настоящим героем. И знаешь, что меня теперь особенно бесит? Я уничтожил один десантный корабль и повредил еще два, но эти парни сказали мне, что они не засчитаны. Никакого подтверждения не поступило, а все сканеры Флота напряженно наблюдали за битвой на противоположной стороне планеты. А сами халиане не собираются докладывать, что незаконно припрятали на своей планете два боевых корвета. Так что я опять остался без нашивки... ИНТЕРЛЮДИЯ Военный кодекс Статья XXX Офицеры всех кораблей, назначенных для конвоирования и защиты любых судов, должны неукоснительно и без промедления выполнять свои обязанности в соответствии с полученными инструкциями... В случае правонарушения они подвергаются смертной казни или другому наказанию, предусмотренному ниже. Статья XI Когда мятеж не сопровождается насилием, главарь (или главари) этого мятежа подвергается смертной казни или другому наказанию, предусмотренному ниже; все другие лица, принявшие участие в мятеже или не предпринявшие все возможное для его подавления, подвергаются тюремному заключению или другому наказанию, предусмотренному ниже. Война разрасталась, и Синдикат ввел в строй предусмотрительно заранее подготовленные контингенты. Тем не менее многие из них потерпели поражение. Одни ничего не стоили без халианской поддержки. Другие разгромила трехсоттысячная армия ополченцев и пехотинцев, оставленная на Халии Альянсом. Успеха добились лишь отдельные контингента, в том числе и тот, что сумел вывести из строя орбитальную систему наблюдения, защищавшую саму планету. Но эта победа не повлияла на расстановку сил в космосе. Синдикат вынужден был признать, что потерял контроль над Халией. Как и все хорошие инженеры, стратеги Синдиката подготовили на оставленной планете резервную систему. Обычно такая система разрабатывается на случай непредвиденного происшествия. На сей же раз она создавалась для того, чтобы на Халии уже никогда ничего не могло произойти. Изначально предназначенная для управления из космоса система была почти готова к моменту неожиданно быстрого падения Халии. В результате ее действие могло быть успешным лишь отчасти. Но и частичный успех вполне устраивал агентов Синдиката. Дэвид Дрейк. ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО Ник Ковач рассмеялся, представив себя сидящим в кабинке "Рэд Шифт Донж" и говорящим Тоби Инглишу: "Помнишь то последнее задание, которое считалось таким легким? Сейчас я расскажу тебе, что там происходило на самом деле!"... - Давайте, давайте, давайте, - умолял офицер снабжения. - Ваша группа должна быть в воздухе еще тридцать минут назад, а после вас мне отправлять еще три конвоя! - Сохраняйте спокойствие, лейтенант, - ответил флотскому сержант Брэдли. - Мы сможем выдвинуться, как только майор Ковач получит последние указания... Брэдли кивнул в сторону лимузина с затемненными стеклами. Лимузин стоял в ярде от гигантских землеройных машин и казался игрушечным на их фоне. Брэдли не знал, какие указания получал майор, но он не сомневался, что Охотники задерживаются не зря. Брэдли исполнял обязанности старшего сержанта полевой части 121-й Десантной Роты Реагирования, называвшейся "Охотниками за Головами". - Отправляйте пока других. Майор скоро освободится, - усмехнулся он. Как бы в ответ на слова сержанта водители завели двигатели сдвоенных транспортеров, на платформе между которыми размещался экскаватор. Когда раскрутились вентиляторы двигателей, из-под кожухов полетел щебень, с грохотом ударяясь о борта соседних машин. Один из камней угодил в халианина, одетого в темно-бордовый рабочий комбинезон. Пострадавший вскрикнул и упал на землю. Сержант Брэдли сплюнул: если халианин умер, значит. Вселенная стала чуточку лучше. Заработали двигатели остальных машин. Брэдли смотрел на колонну землеройной техники, которую предстояло сопровождать его роте. Все транспортные средства были наземными. Шум их заборных устройств и свист вырывавшегося из-под кожухов сжатого воздуха оглушали. Брэдли едва расслышал яростную брань лейтенанта: - Тебе будет не до смеха, когда эту планету разнесет к чертям собачьим из-за вашего опоздания! Синкевич, делопроизводитель и телохранитель Ковача, двухметровая бабища, имела звание капрала. Брэдли некстати вспомнил, как, впервые увидев этот двор с гигантским оборудованием, подумал, что его масштабы вполне соответствуют размерам Синкевич. Сейчас она нагнулась к офицеру снабжения и сказала: - Что поделаешь, лейтенант. Это Флот с безопасного расстояния будет наблюдать, как лопается кора и изливается магма. Синдикат заминировал Халию. Если планета взорвется в тот момент, когда боевые корабли Синдиката пойдут в атаку, защитники потеряют связь и базу снабжения, так необходимую им для победы. Но, с другой стороны, исчезнет и большая часть халиан во Вселенной... Дверца лимузина распахнулась. Брэдли включил на своем шлемофоне частоту общего вызова и приказал: - Пятьдесят шестой - всему личному составу Охотников. Собирайтесь, ребята, пора поиграть в десантников. - Голос его был хриплым. Пока Брэдли говорил, его пальцы легчайшими прикосновениями проверяли военную экипировку. Пулемет перекинут через плечо. Грудь пересекают патронташи. С каждого свешивается контейнер с мощной взрывчаткой и гранатами для подствольного гранатомета. В наколенных карманах брюк" - газовые, осколочные, зажигательные и сигнальные гранаты. Никогда нельзя сказать, что может понадобиться. Известно только, что чего-нибудь вечно не хватает. В нагрудном кармане - портативный медицинский компьютер для диагностики, выдачи лекарств и оказания первой помощи раненым - если, конечно, до них удастся добраться. Брэдли помнил, как обращались с ранеными халиане. От этого воспоминания сержанта передернуло. Он откинул забрало своего шлема и отер испарину. Стал виден багровый рубец, наискось пересекавший лоб. Брэдли не носил ножа, зато на его левом бедре висели массивные ножницы для резки проволоки. Однажды ночью этим инструментом он убил семерых халиан. Сержанту было двадцать восемь стандартных лет. Его глаза казались старыми, как кора планеты. - Пойдем, Топ, - сказала Синкевич, положив свою большую ладонь на все еще сжимавшие шлем пальцы старшего сержанта. Майор Ковач торопливо приближался к ним, а лимузин, набирая скорость, удалялся со двора. - Нам нужно поймать такси. - Верно, - произнес Брэдли севшим голосом. - Верно, именно это нам следует сделать. Он молился, чтобы Охотников как можно быстрее перевели на планету, где бы не крутились тысячи халиан в форме Флота. Сержант Кастис, командир отделения, три года прослуживший Охотником, провожал Ковача на борт транспортера, а Синкевич и Брэдли пристегнули ремни, устроившись на боковых сиденьях экипажа. - Капитан, то есть, простите, майор, - сказал Кастис, наклонившись к шлему командира. - Правда ли, что халиане собираются взорвать свою планету, если мы не успеем обезвредить мины? Ковач поморщился. Одна из проблем, связанных с этими вонючими слухами, состояла в том, что они были верны только наполовину. Ковач убедился, что плоская коробка надежно держится на поясе. Это устройство он только что получил в лимузине. Вторая проблема, касавшаяся вонючих слухов, заключалась в том, что все-таки они наполовину были верны. - Не переживай, Бак, - подбодрила Кастиса капрал Синкевич. - На этот раз все должно пройти как по маслу. Головной транспортер с 1-м взводом проследовал через ворота. За десантниками двигалась платформа; транспортер со взводом вооружения и штабом Ковача был третьим. Сильный встречный ветер затруднял управление машинами, но зато разгонял желтую песчаную пыль, которую поднимали винты. Транспортеры десантников обладали достаточной подъемной силой, чтобы лететь, а не только скользить на воздушной подушке. Но на этот раз Ковач велел водителям не подниматься над землей. В конце концов, предполагалось, что Охотники сопровождали землеройную технику... или что-то еще. - Шестой - всему личному составу Охотников, - произнес Ковач, позволяя искусственному интеллекту, встроенному в шлем, прорваться сквозь встревоженные голоса солдат. - Из официальных источников мне известно, что приближается вражеский флот, - громко объявил Ковач. - Халиане! - прорычал ближайший к нему десантник. - Нет, теперь наши враги - люди, - твердо произнес Ковач. - Если кто-нибудь из новичков сомневается в этом, пусть поговорит с ветеранами. Эти люди встречались нам и раньше. Пусть не думают, что Халия нарушила условия капитуляции. Слова Ковача льстили ветеранам, подчеркивая, что кое в чем они разбираются лучше майора. И теперь старички должны были поддерживать линию командира как неоспоримую. А ни один солдат из пополнения, даже будучи десантником с приличным стажем, не осмелится усомниться в словах настоящего Охотника за Головами. Быстро передвигавшийся конвой находился в трех милях от базы снабжения Ледибед - одного из сотен военных складов Флота, которые выросли в считанные часы после захвата Халии. Местность была пустынной. Здесь рос коричневый, серый и темно-бордовый кустарник. Скудная растительность тонов глубокой осени и ни одного зеленого пятнышка. Никакого жилья, за исключением похожей на улей лачуги, вокруг не было. Как мог Альянс когда-то поверить, что примитивная раса халиан способна самостоятельно вести межзвездную войну?! - Командующий Флотом считает, что наши враги из Синдиката... - сказал Ковач, обшаривая взглядом территорию, каждый миллиметр которой уже был изучен с орбиты, - ...воспользовались своими прежними связями с Халией, чтобы установить группу термоядерных устройств в нестабильных точках планеты. Если заряды сработают одновременно, они расколют Халию как яйцо и уничтожат здесь все и всех. Капрал Синкевич усмехнулась и едва слышно прошептала на ухо Брэдли: - Включая нас. Конвой несся со скоростью свыше ста километров в час. Платформы было трудно разогнать, но они оказались способны развить большую скорость, чем ожидал Ковач. Броня транспортеров понижалась с боков, чтобы десантники могли мгновенно открыть огонь или высадиться. - Мы здесь, потому что здесь мы нужнее. В космическом бою от нас было бы пользы, как от синицы на спине у кабана, - продолжил Ковач. - Во всяком случае, за оставшееся до атаки время не успеет эвакуироваться даже персонал Флота. Мы не будем удирать. Вместо этого наши инженерные части собираются выкопать мины Синдиката. Выкопать мины - или заставить их сработать несинхронно, вызвав серию взрывов, а не один сокрушающий планету удар. Нарушение синхронности было вполне удовлетворительным решением для всех, кроме тех, кто окажется в эпицентре взрыва. - Наше дело просто охранять технику, - заключил Ковач. - Это несложно, но будьте внимательны. Желтый свет мигнул на поднятом визоре шлема Ковача: один из офицеров хотел задать вопрос, и искусственный интеллект счел, что майору следует выслушать его. - Говорите, Гамма Шесть, - разрешил Ковач. - Ник, - обратился к нему Хорстман из третьего взвода. - Почему землеройные машины должны охранять десантники? И от кого? - Хороший вопрос, - согласился Ковач. Он сам спрашивал о том же, когда приказы пронзительно звучали из громкоговорителя во временных казармах Охотников. Голос на другом конце линии отрезал тогда: "От всего!" - и связь прервалась. Для штабного начальства это было обычной формой ответа, но сам Ник Ковач не любил так обращаться с людьми из своего подразделения. Со спокойной уверенностью, не позволявшей заподозрить, что командир сам безнадежно ломает голову над тем же вопросом, майор ответил: - Штаб беспокоится по поводу халиан, которые не знают, что их планета капитулировала. Не исключено также, что местные жители считают, что мы ставим мины, а не обезвреживаем их. Вы же знаете, как возникают слухи. Брэдли рассмеялся. Ковач засмеялся тоже. Еще раз мигнул свет: теперь вопрос возник у сержанта Байнума, командовавшего взводом вооружения вместо Вокинга (Вокинг умер от анафилактического шока на базе Синдиката, но штаб Флота утверждал, что Охотники никогда не видели этой базы). - Говорите, Дельта Шесть. - Капи... извините, майор, - ветераны постоянно забывали о новом звании своего командира. Ковач сам иногда не помнил этого. - Как все-таки были обнаружены эти планетные мины? Что ж, кто-то должен был задать и такой вопрос... - Было использовано А-Потенциальное оборудование, - спокойно ответил Ковач. Его глаза слезились от ветра. - Девяносто вторая Тоби Инглиша находится на орбите на борту "Хэйга". Эсминец укомплектован новейшей аппаратурой, и они произвели картографию верхних слоев планетной коры. - Этот АПОТ - дерьмо, - сказал Байнум. - Вроде той штуки, что оставила нас качаться на ветру во время последней миссии? Той самой миссии, о которой начальство сказало, что ее не было - только мы почему-то потеряли четырнадцать человек. Единственное, что Ник Ковач действительно понимал об А-Потенциальном оборудовании, - это то, что никогда бы не захотел вновь прибегнуть к нему. Ни одному десантнику не следовало иметь дело с силами, для которых все точки во времени и пространстве одинаковы. Возможно, было бы неплохо, если бы кто-нибудь другой из союзников воспользовался этой технологией, но... Искусственный интеллект в шлеме Брэдли не мог организовать это обсуждение без разрешения командира... но организовал же. Старший сержант понял, что пора вмешаться. - Если ты, Байнум, заботишься о спасении своей задницы, тебе вообще не следовало идти в Охотники, - с грубой прямотой бросил Брэдли. Ковач машинально ощупал специальное связное устройство на поясе. Пластик был холодным. Байнум пробормотал что-то в свое оправдание. - Альфа Шесть - Шестому, - коротко сказал командир первого взвода, находившийся на переднем транспортере. - Вижу высоту Один-Шесть-Пять. Прием. - Хорошо, - отозвался Ковач. - Что ж, Охотники, мы на месте. Истерзанная ветром растительность на унылых каменистых склонах низких холмов - вот и все приметы пейзажа, расстилающегося вокруг насколько хватало глаз. - Окопайтесь, следите за датчиками и скажите спасибо, что мы получили легкое задание. "...И, занимаясь всем этим, молитесь, чтобы вице-адмирал Флота Ханна Тентелбаум, которая послала сюда Охотников, не сделала этого по личным соображениям". У майора были веские основания подозревать вице-адмирала Тентелбаум в предательстве в пользу Синдиката... Капрал Синкевич оглядела окрестности, переключая визор с обычного просмотра на инфракрасный, ультрафиолетовый и обратно. Ничего подозрительного она не увидела. Почему же ее все больше охватывала тревога? В дополнение к тяжелому снаряжению и перекинутой через плечо штурмовой винтовке Синкевич легко сжимала в руках трехзарядное ружье. Пока что в оружии не было необходимости, но где-то здесь могло... - Гамма Шесть - Шестому, - прозвучал голос в шлемофоне. - Мы окопались. Конец связи. Каменистый грунт в секторе третьего взвода был немного более податливым, поэтому они закончили раньше первого и второго взводов. Высота 165, место раскопок, была одной из группы небольших возвышенностей на бесплодной равнине. Кран устанавливал экскаватор в рабочее положение, носом вниз. Синкевич неожиданно услышала взрыв ругани, когда ветер в очередной раз отклонил висевшую на тросах машину от требуемого положения. Охотники заняли позиции повзводно, чуть ниже гребня холма, чтоб не выделяться на фоне неба. Каждый взвод имел в распоряжении плазменное оружие с ленточной подачей и отвечал за 120-градусный сектор... В тоскливом однообразии этой пустыни можно было представить только коренастую фигуру халианского пастуха. Синкевич попыталась вообразить халианский город, из которого на людей накатывали лохматые волны врагов, но заподозрить, что где-то здесь скрыто поселение, было просто нелепо. Подземный комплекс тоже исключается. Если А-Потенциальное оборудование "Хэйга" обнаружило планетные мины, находившиеся в глубине коры, оно зафиксировало бы любые крупные аномалии, лежащие достаточно близко к поверхности. Так откуда же чувство тревоги? Автономный экскаватор коснулся земли. Его команда включила резаки. Раздался свист, перешедший в вой и наконец в отдававшиеся в животе инфразвуковые колебания. Огромный механизм исчез в скале так же стремительно, как камень тонет в пруду. Тридцатисантиметровая струя магмы вырвалась на поверхность и отклонилась на девяносто градусов в магнитном отражателе, расположенном над краем шахты. Расплавленная порода перелетела через низину, чтобы выплеснуться на каменистую равнину и остыть в трех километрах от места работ. Пульсирующие потоки раскаленной магмы продолжали пересекать сектор второго взвода каждую минуту. Майор и сержант возвращались после беседы с инженерами. В одной руке у Брэдли был коммуникатор незнакомой конструкции. Командир снова был спокоен. Сейчас Синкевич должна очень тщательно следить за окрестностями, потому что в любой момент могли появиться халиане. - Что-нибудь заметили, капрал? - спросил майор нарочито небрежным тоном. Дурные предчувствия Синкевич не укрылись от внимательного взгляда Ковача. Синкевич пожала плечами. - Я ничего не обнаружила, - призналась она. Ее пальцы, сжимавшие плазменное ружье, были влажными. Кран опустил первую секцию труб вслед за экскаватором. Импульсы, проходившие вдоль магнитного поля труб, фокусировали поток в центре скважины, пока он не отклонялся на поверхности. Ковач, вероятно, испытывал те же предчувствия, что и Синкевич, чем бы они ни были вызваны - он снова прикоснулся к незнакомому черному предмету, укрепленному у него на поясе. Синкевич заметила его жест. - Знаете, - сказала она. - Мне показалось, что этот парень, который вызвал вас в машину, там, на дворе... что это был Грант. - Проклятый шпион, - пробормотал Брэдли. Его пальцы машинально забегали по оружию и амуниции, словно сержант перебирал четки. - Да, это был Грант, - согласился Ковач. Он хотел что-то добавить, но передумал. Они не пользовались каналом связи. Ветер, овевавший холмы, уносил слова в равнодушное небо Халии. Брэдли прикоснулся к черному корпусу устройства, полученного майором в лимузине Гранта. Оно представляло собой квадратную пластину со стороной в десять сантиметров. На наружной поверхности не было ничего, кроме закрытого сеткой отверстия и небольшого овального углубления под ним. - Я думал, - произнес старший сержант, высказывая предположение, которое сделала сама Синкевич, - что все А-Потенциальное оборудование должно было быть возвращено после последней миссии, не так ли? Лицо Ковача изменилось. - Это коммуникатор, - сказал он. - По крайней мере так утверждает Грант. Он считает, что нам, может быть, придется связаться с ним, если здесь что-нибудь произойдет. Ковач мрачно окинул взглядом окружавшие их пологие холмы: - Не похоже, чтобы здесь таилась какая-нибудь опасность, не правда ли? Правая рука Синкевич начала затекать. Она подставила ее ветру. - Тогда чего же ожидает Грант? - как можно равнодушнее спросил Брэдли. Ковач пожал плечами. - У нас не было времени для разговора, - ответил он. Взгляд майора был обращен к горизонту. - Только странно, что остальные двенадцать экскаваторов высланы в сопровождении отрядов полиции. Лишь этот охраняется десантной ротой. - А кто отдавал приказы? - услышала Синкевич собственный голос. - Кто, черт побери, может это знать в такой ситуации? - проворчал Ковач. - Грант сказал, что он проверит, но на это потребуется пара дней... если что-нибудь останется, когда Синдикат нанесет удар. Осторожно поглаживая пальцами устройство связи АПОТ, Ковач неискренне добавил: - Нет оснований считать, что кто-то пытается избавиться от Охотников из-за того, что они слишком много видели во время последней миссии. - Конечно, нет, - с фальшивой бодростью поддержала Синкевич, продолжая всматриваться в унылый горизонт. Брэдли уставился на изображение на плоском экране. Он отрегулировал резкость, но картина не изменилась. - Майор! - отрывисто произнес он. - У нас что-то происходит! Брэдли одолжил экран у инженеров, чтобы командование Охотников могло следить за экскаватором. Датчик в скале передавал сейсмические колебания в микропроцессорный контроллер экрана для анализа. Хотя устройство было небольшим, оно отличало вибрации, передаваемые излучателем на корпусе экскаватора, от рева резаков и крыльчаток. До сих пор на экране появлялись только напечатанные за главными буквами краткие доклады: ПРОШЛИ ДВА КИЛОМЕТРА, ВСЕ В ПОРЯДКЕ. ПРОШЛИ ПЯТЬ КИЛОМЕТРОВ, МЕНЯЕМ ГОЛОВКИ ПЯТЬ-ТРИ И ПЯТЬ-ЧЕТЫРЕ НА ЗАПАСНЫЕ. ПРОШЛИ ВОСЕМЬ КИЛОМЕТРОВ... Когда не поступало сообщений для декодирования, экран составлял карту окрестностей. На ней Брэдли и обнаружил это изображение. Укрытие командования было таким же тесным и убогим, как и у остальных. Стенки укреплены цементирующим составом, а крыша, сделанная из присыпанного грунтом листа монокристаллического бериллия, покоилась на тридцатисантиметровых опорах. Ковач и старший сержант столкнулись плечами, когда оба склонились над экраном. Синкевич задела головой крышу, пытаясь выглянуть из укрытия с противоположной стороны. - Что это? - спросил Ковач. Потом он сказал: - Перед нами всего лишь высота Два-Два-Четыре, верно? Вибрации от экскаватора заставляют скальную массу выделяться. - Нет, сэр, - возразил Брэдли. - Было изображение, и оно изменилось. Его губы пересохли. Сержанту никогда раньше не случалось пользоваться таким экраном, и он мог попросту обознаться. Он чувствовал себя как новичок, стреляющий ночью при каждом звуке. Но... годы борьбы за выживание научили Брэдли чуять нутром, когда нужно вжаться в землю, а когда выстрелить именно в этот кустик, не отличающийся от других на много миль вокруг. Что-то было не так. ПРОШЛИ ДВЕНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ, появилась надпись на экране, заслоняя карту территории. ГОЛОВКИ ИСПРАВНЫ НА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПРОЦЕНТОВ, ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Дрожащее изображение карты вернулось на экран. Оно изменилось, но и облака над ними переместились; планета, конечно, жила своими собственными ритмами вибраций помимо вмешательства человеческой техники. - Экскаватор углубляется, и вибрации здесь наверху выглядят иначе, - пробормотала Синкевич. Она посмотрела через бойницу на высоту 224 и вручную установила максимальное увеличение своего визора. - Охотник Шесть - всему личному составу, - объявил Ковач ровным, решительным голосом. - Полная готовность. Взводу Альфа наблюдать за высотой Два-Два-Четыре. Дельта Шесть, приготовьтесь переместить половину вооружения в сектор Альфа по команде. В километре от них на склоне холма блеснул металл. Брэдли поймал его в прицел своего визора и крикнул: - Вести цель! - для того, чтобы его искусственный интеллект указывал всем Охотникам объект в пределах его видимости. - Внимание, - продолжал майор. - Ключ Один-Три, Региональное управление огнем, говорит Охотник С... Передача растворилась в неожиданном реве помехи. Искусственный интеллект Брэдли отрезал шум, чтобы спасти слух и разум, сержанта. Блеск на высоте 224 исчез в ослепительной вспышке плазменного оружия. Поднялся шар из газообразного металла, который, остывая, превратился в небольшое грибовидное облако. - ...цель для вас, - продолжал Ковач, не слыша Брэдли. Передавая сообщение, майор не мог знать, что его информация превратилась в бессмыслицу с помощью очень совершенного глушителя. Вместо того, чтобы попытаться грубой силой подавить все частоты, враг использовал алгоритм, позволяющий имитировать сигналы передатчиков Флота с распределенными частотами. Слабый белый шум нарушал связь более эффективно, чем мощный гул, который мог привлечь к происходящему внимание штаба. - Вас глушат! - сказал старший сержант, устанавливая реактивную гранату под ствол пулемета. Воздушный поток, проходивший сквозь осевое отверстие гранаты, стабилизировал ее полет, несмотря на небольшую начальную скорость. Боеголовка была пустотелой, но двенадцатисантиметровый диаметр делал ее эффективной против довольно толстой брони. ПРОШЛИ ВОСЕМНАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ, возникла надпись на экране. Звук, передаваемый по камню или воздуху, не мог быть заглушен. Брэдли слышал крики десантников с обеих сторон - их устройства связи не работали. Склон высоты 224 излучал сверкающую враждебность. Брэдли настроил визор на максимальное увеличение, когда винтовка Ковача и плазменное ружье Синкевич присоединились к раскатистому грому оружия всего первого взвода. Врагами оказались машины. Они были размером с человеческую голову - достаточно маленькими, чтобы быть принятыми за кристаллические включения в скальную породу, когда "Хэйг" искал планетные мины. Их были тысячи. Прорываясь на поверхность и двигаясь к Охотникам на высоте 165, они собирались в более крупные конструкции. Брэдли схватил Синкевич за плечо. Ионизированный воздух мерцал вдоль траектории ее выстрелов. - Береги заряды! - крикнул Брэдли. Он протиснулся сквозь узкую щель под крышей, потом сунул руку назад за пулеметом. Реактивные гранаты предназначались для стрельбы на расстояние не более пятисот метров. Они могли оказаться неэффективными против такого врага даже при стрельбе в упор. Брэдли пригнувшись побежал к расположенному справа укрытию, в котором находилось обслуживаемое расчетом плазменное орудие. Он ожидал пуль, лучей - чего-нибудь, но машины противника только продолжали катиться вниз по склону, подобно металлокерамическому грязевому потоку. Даже с дистанции в тысячу метров пули штурмовых винтовок десантников, по-видимому, оказывали некоторое воздействие на отдельные машины. Объект, находившийся в простреливаемой зоне, блеснул в облаке каменной пыли, поднятой отрикошетировавшей пулей. После третьего или четвертого попадания машина опрокинулась и замерла. Когда же две или более машин объединялись, новое устройство отделывалось от пуль с безразличием собаки, бегущей под дождем. Только прямое попадание плазменного заряда могло подействовать на него - а взвод вооружения имел всего лишь по сотне зарядов на каждое из орудий с ленточной подачей. Брэдли присел позади укрытия. - Рауш! - крикнул он. - Блэйр! Расчет выпустил еще одну короткую очередь. Воздух загремел, заполняя след, прожженный в нем, у Брэдли защипало в горле от озона. Он пролез в щель и ткнул стрелка между лопаток стволом пулемета. - Рауш, черт бы тебя побрал! - рявкнул он. Стрелок и его помощник удивленно обернулись. Их глаза расширились, когда они увидели оружие и искаженное яростью лицо Брэдли. - Одиночный огонь! - приказал старший сержант. - И не стреляйте, пока не соединятся хотя бы три этих проклятых устройства! Экономьте боеприпасы! Брэдли поднялся, чтобы бежать к следующему орудийному укрытию первого взвода, но Ковач уже был там и отдавал распоряжения. На капитана всегда можно было положиться. Рауш снова открыл огонь, превратив одиночными выстрелами сначала одно, а потом другое составное существо в огненные шары. Не каждый выстрел достигал цели. Машины двигались быстрее, чем казалось поначалу. Уцелевшие уже покрыли половину расстояния до позиций Охотников. Брэдли скачками передвигался по холму. Груз оружия и амуниции давил на него, словно он пытался плыть, обмотавшись цепью. Без радио можно было только лично передать приказ о перемещении плазменного оружия из дальних секторов к позициям первого взвода. Брэдли решил бросить патронташи от пулемета, потому что был уверен в их бесполезности, но его рука остановилась на полпути. Сейчас не стоило расставаться с оружием. Даже самым ненадежным. - Грант! - крикнул Ковач в коммуникатор АПОТ, когда сверкающее пятитонное существо начало неуклюже карабкаться по склону в сторону укрытия. Это была последняя из атаковавших машин, но она подошла слишком близко для того, чтобы какое-нибудь из плазменных орудий смогло уничтожить ее. - Нам срочно нужна помощь! Опустите "Хэйг"! Нам требуется тяжелое вооружение! Синкевич стреляла короткими очередями из штурмовой винтовки. Пули рассыпались золотистыми искрами, отлетая от магнитного экрана существа, в сантиметре от его металлической поверхности. Позади Синкевич на дне укрытия валялось бесполезное плазменное ружье. Его ствол все еще светился темно-красным светом. Она истратила два последних плазменных заряда мгновение назад, когда два приплюснутых робота внезапно кинулись на нее с разных сторон. Эта парочка сейчас трещала и пузырилась, плавясь на скале от своей внутренней энергии; но оставался еще один, а у Синкевич кончились плазменные заряды. Ковач бросил коммуникатор и прицелился из винтовки. Существо было в пятидесяти метрах. Оно отдаленно напоминало земляного червя, но, похоже, скользило вперед, не касаясь земли. Темное пятно над округлой носовой частью могло быть окном датчика. Во всяком случае, в него стреляла Синкевич и, может быть, если выстрелить одновременно из двух винтовок... Ковач потянул спусковой крючок, откидываясь назад из-за отдачи. Сквозь легкую пороховую дымку он увидел, что его пули истрачены впустую. Толстый черный цилиндр реактивной гранаты полетел к цели по настильной траектории. Ковач и Синкевич нырнули на дно укрытия. Глухой взрыв бронебойного заряда заставил землю содрогнуться и приподнял десантников на несколько сантиметров. Ковач выглянул. Ветер уже разорвал в клочья черный дым взрыва. В корпусе машины появилось отверстие с большой палец. Пробоина расширилась, когда морда существа провалилась внутрь корпуса, подобно гниющему плоду при замедленной съемке. Брэдли присел позади укрытия, устанавливая на пулемет еще одну реактивную гранату. Это был его последний боеприпас: пустые контейнеры позвякивали, свешиваясь с патронташей. - Вы связались с Грантом? - требовательно спросил старший сержант. - К нам идет помощь? - Я за то, чтобы отступить, - пробормотала Синкевич. Она смотрела на цилиндр гранаты, которую отцепила от пояса, чтобы кинуть в случае необходимости. Граната предназначалась для уничтожения бункеров и была действенной в замкнутых пространствах, но, возможно, бесполезной против бронированного противника на открытой местности. - Транспортеры не заведутся, - спокойно сказал Брэдли. - У нас осталось семьдесят процентов энергии, но система управления не пропустит ток к вентиляторам. Возникла тишина, нарушаемая только вибрацией скал, которая распространялась от скважины и возносилась в небо. Поток магмы, выплескиваясь на камни, становился темно-оранжевым. Плазменное орудие начало наносить одиночные удары по новой цели. Огненные шары вспыхивали на высоте 224. Каждый раз, когда дым разрыва относило в сторону, что-то новое металлическое поднималось из того же оплавленного кратера. После шестого выстрела орудие умолкло. - Не знаю, удастся ли мне связаться, - сказал Ковач. Он взял коммуникатор и некоторое время смотрел на него. Потом повернулся и крикнул соседнему укрытию справа: - Все плазменное оружие на сектор первого взвода! Передайте дальше! - Все плазменное оружие на сектор первого взвода! - подхватила Синкевич, обращаясь к соседям слева. - Передайте дальше! Укрытия находились в пределах слышимости друг от друга. Было рискованно оголять другие секторы, но движение на высоте 224 доказывало, что здесь будет предпринята еще одна атака. Оставалось только два плазменных орудия, которые не были использованы в первой схватке и имели достаточно боеприпасов, чтобы отбить вторую атаку. У Ковача пересохло в горле. Он не чувствовал отвратительный запах дыма, валившего из останков робота, лежавших прямо напротив укрытия. Но ткани его носа и рта сжимались от предчувствия грядущей кары. Майор положил большой палец на овальное углубление под переговорной сеткой коммуникатора и хрипло произнес: - Грант, это Ковач. Пожалуйста, ответьте. Нам срочно нужна поддержка истребителей. Нас атакуют машины. Ковач гадал, имели ли роботы встроенные программы для искусственного интеллекта или какой-то оператор Синдиката управлял ими дистанционно. Как тогда эта идиотская ситуация выглядела с точки зрения врага? - Нам нужны боеприпасы и огневая поддержка. - Голос майора дрогнул. Он взял себя в руки и продолжил: - Ради Бога, Грант, пришлите сейчас сюда Тоби Инглиша и "Хэйг"! Ковач убрал палец с углубления. Похоже, он зря нажимал на него. Ни звука - ни слов Гранта, ни шума - не донеслось из переговорного отверстия, когда он отпустил "кнопку". Может быть, никакой кнопки не существовало? Может быть, не существовало никакого устройства связи, а была просто пластиковая коробка, которую этот шпион вручил Ковачу, чтобы быть уверенным, что Охотник Шесть возьмется за задание, означающее его гибель... - Проклятие, - пробормотал Брэдли, уставясь на изборожденный склон высоты 224. Из второго взвода прибыл, пошатываясь от усталости, орудийный расчет с готовым к стрельбе плазменным орудием на треноге. Стрелки расположились позади командного укрытия. Один припал к прицелу, его помощник помогал третьему из расчета заправлять стозарядную ленту, которую он нес, пока его товарищи перетаскивали орудие. Массы блестящего металла появлялись из грунта на склоне, словно из холма сочилась ртуть. Шары были крупнее, чем во время первой атаки, и соединялись, как только возникали на поверхности. Ружейная канонада не оказывала действия на существа. Никто из командования даже не потрудился выстрелить. Три плазменных орудия, а потом и четвертое изрыгнули свои ослепительные молнии. Сверкающий металл взметнулся на сотни метров вверх. Весь склон холма сиял нестерпимым блеском. Металлический шар продолжал расти. Он уже достиг размеров собора. Сгустки плазмы больше не причиняли вреда сверкающему корпусу робота. Он скользнул вперед. Воронка, оставленная им на склоне высоты 224, могла возникнуть в результате ядерного взрыва. Только два плазменных орудия продолжали вести огонь. То, которое было ближе других к укрытию командования, израсходовало почти всю ленту зарядов. Ствол орудия светился, а скала в метре от него сплавилась, превратившись в стекло. Сержант Брэдли нацелил реактивную гранату и стал ждать. Синкевич разложила все свои контейнеры с гранатами на переднем крае укрытия, чтобы бросать их одну за другой, как только цель приблизится на достаточное расстояние. Ковач разрядил штурмовую винтовку в сверкающую массу. Машина уже находилась в середине низины. Из-за своего размера существо двигалось с вводившей в заблуждение скоростью. Взгляд Ковача поймал новое сообщение на экране: ТРИДЦАТЬ СЕМЬ КИЛОМЕТРОВ. ЦЕЛЬ ОБЕЗВРЕЖЕНА БЕЗ ПРОИСШЕСТВИЙ. ЛЕГКАЯ РАБОТА. НАЧИНАЕМ ПОДЪЕМ. Топ выстрелил реактивной гранатой. Вспышка взрыва бронебойного заряда лишь скользнула по защите монстра, и ничего больше. Волны жара шли от ствола пулемета Ковача. Он расстрелял целый магазин одной длинной очередью и снова перезарядил оружие. Когда существо приблизилось на сорок метров, он начал бросать гранаты. ...И я скажу Тоби Инглишу: "Вы, идиоты, довели нас до ручки! Еще десять секунд, и от нас не осталось бы ничего, кроме жирных пятен!" Ник Ковач рассмеялся и снова нацелил винтовку на монстра, высившегося на фоне неба, в котором не было надежды. Дженет Моррис. БРАТОУБИЙСТВО - Тоби? - Голос Клиари, раздавшийся в наушниках капитана Толливера Инглиша, был полон такой пленительной женственности, словно они сейчас нежились в постели. Эх, если бы! На дисплее его капитанского шлема замигала красная точка, означавшая "СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ". И так ясно, что срочное, черт бы их побрал! В самый разгар битвы, в которой решается судьба Флота, девяносто вторая рота морских пехотинцев влипла в дрянную историю. Такую, что хуже просто некуда! Их реорганизовали в "спецподразделение электронных разработок" при СЕРПА, оснащенное оборудованием класса Икс и выполняющее задания особой сложности. СЕРПА расшифровывалась как Агентство Специальных Электромагнитных Исследований. И неудивительно, что изображение на контрольно-командном дисплее, встроенном в шлем Инглиша, напоминало ночной кошмар. А виновата в этом была в первую очередь Клиари, его технический консультант. - Тоби? - снова раздался ее голос. - Дельта Два, вы меня слышите? Инглиша, сидевшего в этот момент в десантном корабле в ожидании высадки на броню вражеского крейсера, очень мало занимали слова Клиари. Его искусственный интеллект по данным химических анализов определил, в каком взвинченном состоянии находится сейчас капитан, и убрал с дисплея красную точку сигнала Клиари. В наушниках послышались суровые голоса ребят из "Красной Лошади", немного взбудораженных перед началом операции. Инглиш переключился на обзор текущей обстановки. На экране появились люди в боевом снаряжении, оборудование, оружие, помещенные в чрево МТНО - Модуля Тайных Ночных Операций. Старший высадки уже поплыл к двери, по-паучьи перебирая руками. Вот-вот ворота шлюзовой камеры распахнутся и коммандос окажутся в бескрайней космической пустыне, где не будет ничего, кроме звезд, вражеского оружия, телероботов, где почти нет гравитации. Инглиш всегда тяжело переносил сражения в условиях микрогравитации. Вот и сейчас у него заранее пучило живот. Он лично протестировал прикрепленный за спиной агрегат ЭЛВИС/ЭВА, совмещавший блок питания, реактивную установку и жизнеподдерживающую систему для космического боя. Это была несерийная продукция, разработанная СЕРПА для сверхсложных операций. Без такого приспособления капитан уже десять раз был бы мертвецом. Но, если тебе везло до сих пор, это еще вовсе не значит, что ты бессмертен. Девяносто вторая рота Инглиша совместно писала книгу, обобщающую опыт подобных боев. И выведенное соотношение между живыми и погибшими мало обнадеживало. Постепенно нервозность прошла - легкое похрапывание одного из ветеранов и чье-то ритмическое чавканье жевательной резинкой подействовали на Инглиша успокаивающе. Он обернулся к Траску и сделал вопросительный жест. Траск, сержант его роты, поднял кулак с оттопыренным большим пальцем. Сейчас все нужно делать молча - никто не знает точно, какими возможностями располагает Синдикат и способна ли СЕРПА бороться с подслушивающими устройствами противника. Лейтенант Сойер, ординарец Инглиша, легонько дотронулся до запястья капитана, а потом до собственного шлема. Одновременно на шлеме Инглиша загорелась желтая точка - включилась двусторонняя связь. - Вот ведь чертовщина какая, Сойер! Мне пришлось заглатывать все контрольно-командные данные прямо перед посадкой! - Он, конечно же, кривил душой. Наверняка капитан смутно догадывался, что на захват корабля Синдиката пошлют именно его роту, но не хотел беспокоиться раньше времени. - Вы готовы к прыжку? "Спрыгнуть" и "высадиться" означало примерно одно и то же. Если вы принадлежите к специальной электронно-исследовательской команде, то сражаться, как правило, приходится в открытом космосе. Подразделение Инглиша располагало экспериментальным оружием потенциала А, позволяющим быстрее, чем кому бы то ни было на Флоте, вскрывать цистерны, полные роботов Синдиката, и проверять, есть ли внутри управляющие роботами люди. У Инглиша запульсировал диод двусторонней связи - это означало: включена защита. - Скажите, капитан, - обратился к нему Сойер, - у вас все в порядке? Я только что разговаривал по рации с Клиари, нашим ТК [технический консультант]. Она жаловалась, что не может пробиться к вам. Ваше переговорное устройство прошло тестирование? - ТК - еще девчонка, - пробормотал Инглиш, но вовремя взял себя в руки и сменил тон. - Я поговорю с ней, как только выдастся свободная минута. Но только не сейчас, черт возьми, не перед началом операции. Если будет докучать, скажи ей, чтобы держалась подальше от кнопки индивидуальной связи. Сойер поднялся с грацией мастиффа - разительное сходство с этим гигантским бесстрашным зверем и сделало его приближенным Инглиша - и медленно проплыл над пехотинцами. Он направлялся к Инглишу. Когда их шлемы соприкоснулись, лейтенант сказал так, чтобы не было слышно в эфире: - Тоби, ты только не волнуйся. ТК говорит... - К черту ТК, - оборвал Инглиш, но голову не отдернул. Скафандр его зашелестел - включилась система кондиционирования. Клиари просто добивает его. Заставляет нервничать перед самой... - Не обижайся, Сойер. Просто в этот раз у меня нехорошее предчувствие. - Если с тобой что-то случится, можно я получу твои надбавки за боевые вылеты? - Конечно. Слетай в отпуск на АСА-ЗЕБРА и Мэннинг с собой прихвати. - Инглиш отключил сканеры на шлеме и деполяризовал его, чтобы заглянуть Сойеру в глаза. - До высадки остается минуты две. Если хочешь мне что-то сказать, Фрэнк, говори сейчас. Они знали друг друга слишком долго, и Инглиш сразу понял: Сойер подает ему какой-то знак. Совсем не тестирование переговорного устройства интересовало сейчас лейтенанта. Забрало Сойера стало прозрачным, и он перешел на индивидуальный электронный режим. В этот момент искусственный интеллект в шлеме Инглиша решил, что капитану нужно еще раз сканировать район высадки, и выдал на дисплей соответствующее изображение. И когда у Инглиша перед глазами возникла синтезированная диаграмма: корабль Синдиката - тот самый корабль, на который морские пехотинцы собираются спрыгнуть с взрывными факелами и "открывалками", Сойер сказал: - ТК хотела, чтобы вы знали: Двадцать первая рота Ника Ковача просила прислать именно нас. Разобрать слова было трудно, но Клиари поняла - майор говорил об огневой поддержке и эвакуации. А потом "Хэйг" потерял связь с Ковачем. - Сойер, я похож на космическое такси или добрую фею? - Инглиш невольно отвлекся от графика на контрольно-командном дисплее. Если у него и были на Флоте друзья, так это Ник Ковач. От услышанного во рту пересохло, а в горле начало покалывать. Инглиш откинулся назад и, упершись головой в сетку, натянутую поверх переборки, стал рассматривать своих людей. - Скажи ТК... - Вместо слов из горла вырвалось какое-то карканье, и прошлось начать снова: - Я поговорю с ней. А теперь приготовься к рок-н-роллу. Старший десантной группы потянулся к декомпрессору. Загорелась красная лампочка, означавшая полную боевую готовность. Искусственный интеллект Инглиша настроился на канал ТК, и, пока капитан обдумывал, что сказать, руки его автоматически проверяли застежки на перчатках, сенсорные агрегаты и ненавистное оружие А-потенциала, класса Икс. Огонек тестера уже перепрыгнул на прицел телевинтовки, когда Клиари снова напомнила о себе красной точкой, мигающей на командно-контрольном дисплее. Эта точка показывала, что она, живая и невредимая, сидит в штабе эсминца "Хэйг". Инглиш снова привел заряд в соответствие с космическим временем и взял одной рукой винтовку в положение "на караул", вытянув другую руку в сторону старшего высадки - это был общепринятый сигнал, означавший: "Готовность номер один". Сержант Траск уже помог первому из коммандос выскочить за ворота шлюзовой камеры, когда Клиари позвала снова: - Дельта Два? ИИ [искусственный интеллект] Инглиша был, есть и всегда останется "Дельта Один". "Дельта Два" - капитан Инглиш - может погибнуть в бою, тогда подключенный к системе телеуправления искусственный интеллект продолжит воевать за человека, используя экзоскелетный скафандр со стабильным энергопитанием, до тех пор, пока не решит, что операция достигла своей цели. Каждый раз, когда Инглиш слышал голос Клиари, ему хотелось покончить с этой проклятой войной, улететь куда-нибудь далеко отсюда и спокойно растить детей. Он больше не прикасался к возлюбленной, потому что не мог продолжать спать с ней и при этом ежедневно рисковать собой. Хорошо хоть, что она не подвергается риску. По крайней мере нашпигованный новейшим оборудованием эсминец "Хэйг" был для Клиари относительно безопасным местом - насколько безопасность вообще возможна для военнослужащего. - Дельта Два вызывает на связь ТК 92-й роты. Слушай, Клиари, какого рожна тебе от меня нужно? Я ведь здесь не пивком разминаюсь и не пеленки стираю. - Она не знала, какие чувства капитан испытывает к ней. Знала лишь, что Инглиш не захотел оставить ее в своем подразделении, не объясняя истинной причины своего поступка. Инглишу вообще трудно было с ней разговаривать. Когда Сойер начал спать с Мэннинг, Инглиш проклял все на свете. Он-то не мог спать с Клиари! И без нее тоже не мог, зная, что они разделены всего несколькими переборками. В результате капитан не спал вообще, и это вряд ли положительно сказывалось на его боевой готовности. - Капитан, Сойер говорил вам о Коваче? - Да, ТК. Послушай, у меня боевая операция. Я ведь не могу на части разорваться. Вы с Мэннинг действуйте самостоятельно, если считаете, что можете помочь двадцать первой роте. И по ходу дела проставляйте мою подпись на всех приказах. Большего для вас все равно никто не сделает. Но голос Клиари настойчиво требовал большего. Клиари всегда слишком многого от него хотела. Он вдруг настолько отчетливо представил ее темные волосы, умные глаза, восхитительную попку, что на какое-то мгновение потерял из виду шлюзовые ворота. Когда видение исчезло, в наушниках все еще слышался ее голос, горячо убеждающий в чем-то. - Хорошо, так и сделай, - нетерпеливо отмахнулся Инглиш. Он не мог больше отвлекаться - в шлюзовой камере происходило что-то важное. Отключив рацию, капитан постарался тут же выбросить из головы этот голос и ее саму, прислушиваясь к перепалке, вспыхнувшей между Сойером и старшим десантирования. - ...не можем так рисковать! - орал старший десантирования. - ...в задницу! - хрипел Сойер. Инглиш направился к спорящим по вздрагивающей палубе. А пока он шел, десантный катер МТНО продолжал удаляться от корабля Синдиката, находящегося под ним. Оставляя на борту противника троих людей Флота! Не останавливаясь, Инглиш сказал на открытых частотах, едва успев заметить, как ИИ переключает переговорное устройство: - Траск - бегом на палубу вождения. Произошла какая-то ошибка. Сойер... - Пилоты говорят - высадка невозможна... - перебил его Сойер. - Это распоряжение пилота, капитан, - раздался в наушниках оглушительный рев старшего десантирования - Отмените операцию. Это слишком опасно. - Да, конечно, - с понимающим видом сказал Инглиш и, горестно вздохнув, так врезал старшему высадки прикладом винтовки АПОТ, что тот отлетел, едва не пробив шлемом переборку. Удар получился что надо. Старший высадки, безвольно обмякнув, рухнул на палубу. Привязывая его к сетке, Инглиш сказал: - Пойдут все! Гинесс, высадишь их при готовности один. Оставить троих товарищей на броне вражеского корабля?! Да как такое вообще могло прийти в голову! Тут Сойер доложил по переговорному устройству: на площадке вождения все в порядке, она подключена к контрольно-командному пульту. Неизвестно, что Сойер и Траск сделали с пилотами, но на ближайшее время у них отбило всякую охоту своевольничать. Слишком уж разнился подход к выполнению операций у морских пехотинцев и военных из приданных им сил поддержки. А если за дело бралась 92-я рота - самое элитное из всех подразделений Флота, занимающихся электронными исследованиями, то боевая техника и люди из других частей всегда выполняли лишь вспомогательные задачи. Их роль сводилась к материально-техническому обеспечению операции. Инглиш оценил ситуацию раньше, чем подошвы его магнитных ботинок с компьютерным управлением соприкоснулись с обшивкой вражеского корабля. Броня просто кишела роботами Синдиката, отчаянно защищающими корабль от МТНО. Поведением чудовища напоминали телероботов. Но Инглиш знал заранее, что это не так. Вскрыв очередной вражеский корабль, десантники каждый раз убеждались, что внутри нет человеческих существ, да и не могло быть - там попросту отсутствовали системы жизнеобеспечения. Сойер допускал, что Синдикат в принципе мог использовать какую-то разновидность средств связи АПОТ, потому что такое оружие с нулевой задержкой действовало на энергии, черпаемой непосредственно из Диракского энергетического моря. С тех пор, как Сойер подружился с Мэннинг, офицером разведки с "Хэйга", он стал разбираться во всех этих устройствах не хуже ученого-ракетчика. Инглишу же было совершенно наплевать, кто нашептывает роботам команды - да пусть хоть святые угодники. Его сейчас интересовало лишь одно - как сжечь вражескую оптику, испускающую энергетические заряды интенсивностью десять в десятой степени нейтронов на сантиметр, с мощностью, доходящей до шести миллионов электровольт. Тогда железные монстры, так похожие на людей, ослепнут и не смогут прицельно стрелять. Заглушив мощной вспышкой получаемый роботами сигнал, он пустит в ход Излучатель Кратковременной радиации (ИКР), и лучи начнут проникать во внутренности роботов через каждый их сенсор, по каждой антенне. Все антироботовое снаряжение класса Икс, используемое СЕРПА, было рассчитано на прицельную стрельбу. А для того чтобы робот попал в прицел, приходилось вступать с ним в поединок. Роботы Синдиката данной модификации были снабжены достаточно мощной системой защиты, чтобы противостоять ионному излучению до ста рад, поэтому в борьбе с ними надо было прибегать к смертельному для человека излучению мощностью до гигаватта. А значит, посылая в роботов невидимые лучи, приходилось соблюдать предельную осторожность, чтобы не задеть своих. Использование устройств с визуальным наведением поставило людей перед опасностью братоубийства: промахнувшись, вы рисковали не только вывести из строя систему связи своего товарища по оружию, но и поразить его насмерть. Роботов же нисколько не волновало, что они могут убить друг друга - лишь бы при этом погибали пехотинцы. Поэтому оставалось одно - прицелиться получше и стрелять, не мешкая. Даже если не видишь, что происходит снаружи поляризованного черного шлема. Траск называл сумасшествием эти прыжки с безостановочной стрельбой. Каждый старается выпустить как можно больше очередей, прежде чем десантники распространятся по обшивке корабля, смешавшись с роботами противника. Когда 92-я полностью высадилась на корабль, на дисплее шлема Инглиша возникло поле боя, разбитое на квадраты. Он бил по роботам, яростным хрипом встречая все новых железных чудовищ, выскакивающих из недр корабля. Эти адские создания, абсолютно нечувствительные к потерям, видимо, рассчитывали подавить десантников численным превосходством. Трудно сказать, сколько роботов уничтожил Инглиш. Он давно сбился со счета. Полностью положившись на своего ИИ, капитан постоянно менял позицию, то мчась куда-то на полной скорости, то внезапно припадая к обшивке. Дельта Инглиша лучше командовал операцией, чем сам Инглиш. И оба чувствовали это - если, конечно, слово "чувствовать" применимо к Дельта. Но когда Траск, ориентируясь по радиосигналам, наткнулся на пятерых роботов, пытавшихся удрать с телом Гинесса в полной экипировке Икс-класса, Инглиш взял командование на себя. Изображение появилось одновременно на обоих визорах, и капитан даже задрожал от нестерпимого желания броситься на подмогу сержанту. Стрелять с такого расстояния было слишком опасно. Но Две из трех его команд находились ближе к Траску, и разумнее было направить туда их. Открывать огонь сверху, с Модуля, тоже было нельзя. Любое оружие, способное поразить роботов, одновременно выведет из строя систему связи и жизнеподдерживающие устройства десантников, а может и убить кого-нибудь из них. Стараясь сжечь электронно-оптические приборы противника, вы рисковали потерять и свои собственные. Получится стрельба по своим. Переговорные устройства уже почти не работали. Чертов ИИ принял новое решение, и с дисплея исчезло поле боя, разбитое на квадраты. Теперь Инглиш видел лишь сигналы, подаваемые вручную, и отражения вспышек. У Инглиша было блокирующее устройство, позволяющее избавиться от опеки Дельта и действовать по своему разумению. Но капитан не решался это сделать - Дельта знал врага лучше. Инглиш не слышал сейчас ничего, кроме собственного отрывистого дыхания. Он снял показания с физиосканера и не поверил собственным глазам: пульс сто сорок, химические анализы выглядят так, как будто он - маньяк-насильник в состоянии экстаза. Организм потерял три литра воды. И это за четырнадцать с половиной метров пешего пути. Уровень потребления кислорода очень высокий - и слава Богу. Вообще удивительно, что после такого перенапряжения он до сих пор жив. Но то, что он увидел, оглядевшись, повергло капитана в еще большее изумление: ни одного движущегося робота на обшивке вражеского корабля. Один ноль в пользу "Красной Лошади". Инглиш включил запасное переговорное устройство, в котором раздался еле слышный голос Сойера. - Наши потери, Сойер? - Капитан, у меня один убит, двое ранены, но способны передвигаться, а трое уже внутри корабля. - Завершаем операцию. - Инглишу так же мало хотелось спускаться внутрь синдикатовского судна, как лезть в берлогу хорьков. Или даже еще меньше: хорьки по крайней мере испытывают боль, когда умирают. Он ненавидел эти проклятые войны с использованием искусственного интеллекта. Когда-то очень давно Инглиш мечтал убивать хорьков: косматых злобных чудовищ, живо интересующихся человеческой анатомией. Но он никогда не собирался воевать с электронными устройствами. И уж тем более с человеческими существами. А теперь руководство решило, что флот и его пехотинцы будут бок о бок с хорьками сражаться против Синдиката. Инглишу это глубоко претило: убивать людей противоестественно. Порой он просто сгорал от желания обнаружить человека из армии Синдиката в одной из тех цистерн, которые его рота вскрывала для СЕРПА, ОПСКОМ (Агентство космических коммуникаций), ИСА (Агентство Стратегической Разведки) и других шпионских ведомств со сложными аббревиатурами. Вытащить синдика оттуда и добиться у него ответа на больной вопрос: что, черт возьми, произошло и почему люди стали врагами людей. Но потом Инглиш вспоминал, кто он такой и для чего здесь находится. Вспоминал, что он - капитан команды морских пехотинцев и что его роту с чьей-то легкой руки сделали диверсионным подразделением Флота, выполняющим задания особой сложности. И все-таки, даже будучи десантником, Тоби Инглиш никогда не хотел убивать себе подобных. Он по-прежнему считал, что это не его дело. Собственного врага - например, шпиона по имени Грант - он, возможно, хотел бы застрелить. Но как можно уничтожать совершенно незнакомых людей, к которым не испытываешь личной ненависти? Преобразовав 92-ю роту в спецподразделение технокоммандос. Грант и его дружки из команды Восьмого Шара отправили пехотинцев убивать. И Инглиш был бессилен этому воспротивиться. Но если бы ему посчастливилось когда-нибудь захватить в плен человека Синдиката, если бы выдалась возможность побеседовать с таким человеком, он наверняка задал бы этот проклятый вопрос: как получилось, что они даже не пытаются вести переговоры по урегулированию. Этого Инглиш никак не мог взять в толк, так же как и никто из его единомышленников. Ведь если Синдикат - человеческое сообщество, значит, с ним возможно договориться, вместо того, чтобы вести изнурительные войны за территории, имущество и сырьевые базы. Такая бессмыслица просто в голове не укладывалась. Но сейчас было не самое подходящее время размышлять на подобные темы. Прорвавшись через защитную решетку Фарадея, они снова обнаружили, что в темном, лишенном воздуха чреве огромного корабля, где можно было перемещаться, лишь включив приборы инфракрасного излучения, нет никого, кроме роботов. Роботов всех разновидностей - некоторых капитан прежде никогда не видел, и принцип их работы был ему непонятен. Зато ИИ в них разбирался. Когда с роботами было покончено. Дельта Инглиша возглавил оставшихся в живых, и десантники занялись уничтожением автономных станций и боксов, переплавкой огромных мотков кабеля. Во время поиска и уничтожения Инглиш должен был наблюдать за сетчатым изображением на командно-контрольном дисплее, следя, чтобы никто из ребят, ведущих неприцельную стрельбу невидимыми лучами, не попал по своим. Все это время в переговорном устройстве раздавался чей-то протяжный вой, кто-то неестественно глубоко дышал и заходился в надрывном, клокочущем кашле. Пока они действовали внутри корабля Синдиката, Инглиш так и не смог установить связь с "Хэйгом". Молчал и МТНО, хотя, как утверждал ПИ, Модуль оставался на месте, ожидая их. Наконец, когда брюхо корабля было вспорото и Дельта Инглиша получил все, чего ждал от операции, в наушниках раздался голос ИИ: - Дельта Два, принимайте командование. Инглиш всегда ненавидел своего Дельта. Капитан давно уже решил, что будет разговаривать с ним только в случае крайней необходимости. Было что-то оскорбительное в этом механическом голосе. Потери они понесли немалые. Часть оборудования сгорела. Люди подверглись радиационному и микроволновому излучению. Их тела настолько обгорели, что каждое движение отдавалось нестерпимой болью, заставлявшей плакать или стонать. У двоих пехотинцев скафандры и оснащение пришли в полную негодность. Но, выбравшись из чрева корабля, Инглиш убеждал себя, что все это не напрасно: когда-нибудь МТНО сможет захватить и доставить в тыл для изучения пилотируемый человеком корабль Синдиката. Подобные операции всегда были обычным делом: каждая из воюющих сторон старается захватить оснащение противника, изучить вражескую технику, пытается сконструировать противосистемы - и никого не волнует, сколько подчиненных погибнет ради выполнения этой задачи, сколько оружия будет сожжено. Инглишу нужно было позаботиться о трупе Гинесса. Теперь, когда девяносто вторая рота находилась внутри катера, на огромной скорости мчащего их к "Хэйгу", когда включилась искусственная гравитация, тело Гинесса, привязанное за тросик, больше не будет плавать в воздухе, натыкаясь на раненых и заставляя их стонать от боли. Гинесс не так уж долго воевал под его командованием, и Инглиш не знал, есть ли у сержанта семья. Это он выяснит из файла, вставленного в шлем погибшего. И если семья есть, то сегодня вечером капитану придется сочинять Неуклюжее письмо с соболезнованиями родным и близким. Когда они снова оказались на борту МТНО, Инглиш опустился на колени перед телом и вручную поднял визор на шлеме. Лицо под визором уставилось на него пустыми глазницами. Лазерный луч поразил Гинесса, когда по каким-то причинам отказала защитная система скафандра. Попав в человеческий глаз, луч лазерной установки увеличивается в десять тысяч раз и действует, как струя пламени. Инглиш зажмурился. От вида месива, которым стало знакомое лицо, его едва не вырвало. Он снова опустил визор Гинесса и поднялся. Теперь это не просто тело человека, которого рота потеряла в бою. Труп красноречиво свидетельствовал о том, что подстерегало каждого из них. - А теперь - внимание, - сказал Инглиш, с отвращением прислушиваясь к собственному хриплому голосу в переговорном устройстве. - При использовании нового оснащения проблема братоубийства выходит из-под контроля. Защитные системы Гинесса сгорели и перестали действовать. По этой причине и наступила смерть. Так что это мы убили его, между нами девочками говоря. Один из нас. Никто конкретно. Нет никакой необходимости в расследовании. Просто, когда стреляете, наводите винтовку поточнее, иначе мы понесем больше потерь друг от друга, чем от этих проклятых роботов. Капитан прошел вперед, на ходу нетерпеливым движением срывая с себя шлем, вернее, то, что осталось от шлема. На площадке вождения Сойер сторожил двух разгневанных пилотов, теперь уже вольных лететь, куда им вздумается. - Здорово, ребята, - обратился к ним Инглиш, когда оба обернулись. - Вы хотели что-то мне сказать? - У Инглиша, как всегда, был при себе кинетический пистолет. Правда, капитан питал отвращение к убийству людей. Но этих двоих, ради спасения собственной шкуры едва не сорвавших операцию, бросив трех человек на поругание врагу, Инглиш уже не считал за людей. Они представляли для него какую-то низшую форму жизни. Наверно, в его глазах промелькнуло что-то такое, отчего пилоты, вместо того чтобы пожаловаться на произвол, съежились и молча отвернулись. - Сэр, вы, конечно, хотите получить последние донесения? - спросил Сойер. - Зачитай их мне, Сойер. Какими бы ни были скверными новости, слушать их через переговорную сеть - слишком хлопотное дело. На моем шлеме места живого не осталось - не знаю, работает ли в нем хоть одно устройство. - Слушаюсь, сэр, - сказал лейтенант напряженным голосом. От него вдруг повеяло таким же холодом, как от подступающих со всех сторон космических глубин. Впервые за несколько часов освободившись от оптических приборов, Инглиш мельком бросил взгляд в иллюминатор за спиной Сойера. Там виднелась планета под названием Халия. Кто мог подумать, что коммандос придется защищать чужой форпост? Эта война - полная бессмыслица с самого начала. - Сэр... Тоби, с "Хэйга" спрашивают, сделаем ли мы остановку в районе местонахождения двадцать первого. - Это не по пути. У тебя рация, наверное, лучше моей работает. Ты знаешь, сколько у нас раненых. Готов поклясться... - Сэр, Мэннинг и ТК отправились на Халию выручать двадцать первый. Последнее, что было слышно из того района - это сильный взрыв, а теперь там глухое молчание в радиусе десяти щелчков диапазона. Инглиш обессиленно откинулся назад: - Летим туда, Сойер. По дороге введешь меня в курс дела. Он вдруг почувствовал неимоверную усталость. Оснащение показалось слишком тяжелым, и ему пришлось упереться рукой в одно из пилотских кресел. Казалось, вот-вот остановится сердце. Никаких сигналов в радиусе десяти щелчков... Ну, а чего же он еще ждал в субботу? Инглиш всегда терпеть не мог двойные операции во время уик-энда. Он напрягал память, стараясь восстановить последний разговор с Клиари. И сник совсем, вспомнив: ведь он сам разрешил ей действовать на собственный страх и риск. Значит, все произошло чуть ли не с его благословения. Он никак не мог предположить, что ей вздумается искать смерти. - А есть какие-нибудь признаки аварии? Сенсоры хоть что-то обнаружили? - с трудом выдавил он из себя. - Никаких. Только нечто, похожее на остаточные выбросы неядерной энергетической установки и ИКР, которые они использовали. Излучения неустановленного источника оказалось достаточно, чтобы выбить все, оказавшееся на его пути, на более низкую орбиту. Помимо всего прочего, мы лишились в этом районе всех сенсоров, находящихся в воздухе. И по чистому везению не был сбит ни один пилотируемый людьми корабль. - Да уж, повезло, - пробормотал Инглиш. - Это была единственная утешительная новость. На войне везение важнее всего остального, - даже умения воевать. Когда потрепанное в бою подразделение Инглиша добралось до района, из которого был получен сигнал бедствия от 121-го и куда затем отправились в составе спасательной команды Мэннинг и Клиари, Инглиш вначале вообще не уловил там никаких признаков жизни. Он упрашивал своего Дельта установить связь с "Хэйгом", но переносные реле связи больше не работали, потому что вышел из строя стационарный агрегат, а Дельта, переполненный оперативной информацией, пытался самостоятельно устранить полученные в бою повреждения в своей схеме. Но, имея МТНО, Инглиш по-прежнему располагал большими возможностями. Это был корабль, предназначенный для операций СЕРПА, и когда Сойер пинком вышиб из кресла второго пилота и сел вместо него за рычаги управления, Инглиш понял, как многому научились его коммандос с тех пор, как стали работать на Электронную Разведку. Прислушиваясь к новым ощущениям в теле, капитан отметил про себя, что никогда не добьешься от пилота из другого ведомства таких же результатов, как от морского пехотинца, непосредственно занятого в операции. Сойер и Мэннинг сошлись в те незапамятные времена, когда Сойер был еще сержантом, а Тоби - лейтенантом, и они вместе собирали хвосты хорьков на оторочку шуб. - Ты тоже проваливай на корму, - сказал Инглиш пилоту, который несказанно обрадовался этому приказу - он, наверное, до сих пор сидел в страхе, что получит пулю за то, что хотел смыться, бросив на обшивке вражеского корабля троих людей этого бешеного капитана. Инглиш действительно едва поборол в себе такое искушение. Если пилоты молчали сейчас, это совсем не значило, что потом они не будут жаловаться. Но будь что будет - главное, операция прошла очень успешно для Флота. Наверняка захваченный у противника корабль уже паркуется на посадочной площадке "Хэйга". Инглиш лично передал управление кораблем Синдиката Штабу Командования Диверсионными операциями. Сделай он это раньше, наверняка можно было бы предотвратить ситуацию, сложившуюся сейчас вокруг 121-й. И когда он понял это, возникло ощущение, что все события, разворачивающиеся у него на глазах, на самом деле происходят где-то в едва различимой дали, за сотни километров отсюда. Он знал, что Сойер пребывает в таком же состоянии - оно наступает порой во время затяжного боя, когда организм человека настолько перенапряжен, что может работать или с удвоенной энергией, или, наоборот, только вполсилы. И ему, и Сойеру было легче от мысли, что они могут хоть что-то предпринять для спасения людей. Но сейчас они вели электронную разведку местности и обследовали поврежденную технику, поэтому занята была лишь часть их мозга, привыкшего работать в диалоговом режиме со сложнейшей электронной аппаратурой. Инглиш чувствовал, как его скафандр самостоятельно настраивается, чтобы забирать энергию из неповрежденной цепи МТНО. Когда в поле зрения наконец попала огневая зона, электронно-оптические приборы заработали на полную мощность, производя сканирование местности. Инглиша нисколько не волновало, что их с Сойером тоже могут сбить из неведомого оружия. Хотя причиненные этим оружием разрушения красноречиво говорили о случившемся. Если их предположения верны, навряд ли в этом районе кто-то выжил. - Сойер, - сказал он мягко, - думаю, наша главная надежда - вот эти камни и грязь. Сойер в шлеме с поднятым визором, от которого тянулся кабель к пульту, повернул голову: - Ты думаешь, они могли выжить после взрыва планетодробилки? Да? - И его большие глаза как-то по-детски посмотрели на Инглиша. - Еще одна поставлена в трех щелчках отсюда. Двадцать первый, наверное, находился в бункере. Когда Мэннинг и Клиари пролетали на небольшой высоте с включенной неядерной электростанцией и ИКР, они скорее всего приняли на себя тот удар, которого опасалась двадцать первая рота, просившая помощи. - Да, если в этот момент корабль выпустил луч, он прошел вниз вдоль вертикальной шахты и соединил разомкнутую цепь на планетодробилке. Ловушка сработала - произошел подземный взрыв. - Скулы Сойера, покрытые жесткой щетиной, поблескивали от пота. В тишине, воцарившейся на площадке вождения, слышно было, как он поскреб щеку мозолистой ладонью, видимо, стараясь скрыть от собеседника выражение своего лица. Теперь они стали товарищами по несчастью, потерявшими своих подруг. Хотя в обоих теплилась надежда, что самого страшного пока не произошло. - Сэр, я не думаю, что кто-то мог выжить после такого взрыва. - Ничто так хорошо не защищает, как грязь и камни, Сойер. Так что не скисай раньше времени. При таком мощном энергетическом поле лучше уж сразу умереть, чем остаться в живых после облучения. - Взрывная волна убила Мэннинг и Клиари, это совершенно точно. И вывела из строя все средства связи, которыми пользовалась 21-я, так же как оружие и все остальное оборудование. Итак, неизвестно, что они обнаружат здесь - мертвые тела, застывшие в эффектных позах, или нечто пострашнее: скопление наполовину уничтоженных, но все еще узнаваемых живых организмов, сохранивших определенную чувствительность сгустков протоплазмы, которые еще недавно были отчаянными головорезами Ника Ковача, спецназом морских пехотинцев, по образцу которого и была затем организована и 92-я рота. А еще... они увидят там... двух женщин. Дорогих им женщин. У Инглиша появилось дурное предчувствие еще задолго до начала операции. Что же касается Сойера и Мэннинг, то за них капитан опасался с тех самых пор, когда Грант из Агентства Стратегической Разведки поймал сержанта с поличным за подделкой финансовых документов и начал шантажировать всю компанию, заставив перейти в отдел специальных операций. Они не особенно противились, потому что не знали, что их ожидает. Инглиш обхватил голову руками и только тут обнаружил, что лицо его закрывает деполяризованный визор. - Дельта Один, - сказал он спокойным тоном, - найди моих людей, коробка ты безмозглая. Найди, и я тебя отремонтирую. Станешь как новенький. А не то выброшу к чертям собачьим и поставлю новый. Дельта проскрипел что-то невразумительное, и пальцы Инглиша забегали по сенсорам и кнопкам управления Модулем с таким сладострастием, как будто это были эрогенные зоны на теле Клиари. - Кажется, что-то есть, - без выражения сказал Сойер. Теперь Инглиш и сам заметил сильно взрыхленный участок поверхности, примерно на расстоянии одного щелчка от эпицентра подземного взрыва. Осколки электронной аппаратуры поблескивали на искореженной земле. - Берем курс в тот квадрат, лейтенант. Пошлем на поиски отряд добровольцев. Инглиш подумал об Омеге, Тете и Альфе. Трех командах Траска. Их пока не очень сильно потрепали... Поднимаясь, Сойер отключил кабель от шлема и подсоединил к пульту. Потом потянулся за винтовкой и блоком питания. - Жаль, что у нас нет наземного снаряжения. Оно на тридцать фунтов легче. - Ничего не поделаешь. Я не думаю, что сопротивление будет сильным. Сенсоры не обнаружили никакой электроники, да оно и понятно - тут такое творилось! Мы будем там примерно через пять минут. Сойер опустил визор и направился на корму. Покореженная рация Инглиша вновь ожила, хотя и работала в монорежиме. - Капитан, добровольно вызвались пойти Альфа, Тета и... Каждый, кто еще в состоянии был держать в руках оружие, хотел участвовать в поисковой работе. Инглиш отобрал в команду самых лучших, а остальных оставил охранять МТНО. Сейчас всего можно ожидать. Не исключено, что Синдикат, зная, что Флот не бросает раненых на произвол судьбы, устроит засаду. Спасатели пошли по грязи, растянувшись в длинную цепь. Земля была усеяна маленькими роботами, в некоторых местах настолько густо, что они напоминали семена на свежевспаханном поле. Они шли, не останавливаясь, убеждая себя, что это совсем не так уж страшно наткнуться на руку или ногу, лежащую отдельно от туловища. Настраивая себя именно на такие находки. Инглиш поддерживал связь с МТНО, который теперь поднялся на сто футов над поверхностью и сообщал им всю доступную информацию: от данных, полученных со спутников, снабженных синтетико-апертурными сканерами, позволяющими обследовать местность в радиусе ста щелчков, до микроимпульсов, исходивших от сгоревшей вражеской электроники. И потому он первый увидел страшную картину на дисплее своего шлема. Пораженный зрелищем, капитан остановился, и лишь через какое-то время спохватился - ведь другие не видят всего, открывшегося ему на дисплее. Или не видят так отчетливо. Установив, из какого квадрата получены сигналы, капитан направился туда, отгоняя от себя страшные мысли. Ему представлялись ослепшие Охотники за Головами, беспомощно ползающие среди гранитных глыб в напрасных попытках вытащить своих товарищей из-под обломков. Охотники подорвали планетодробилку, находящуюся под землей за несколько щелчков от них, и сняли множество пластов грунта. Потребовалась бы пара сотен таких бомб - может, и больше, чтобы расколоть планету совсем. А та бомба находилась в вертикальной шахте, вырытой Альянсом. Но даже уничтожив половину Халии, она не вызвала бы столько разрушений в сердце Тоби Инглиша. Он не был уверен, что выдержит предстоящее зрелище - нагромождение тел, в котором не разберешь, чья рука лежит на чьем плече. Предугадав его желание. Дельта преподнес информацию в абстрактном виде: просто разноцветные точки и мигающие полоски на координатной сетке. Их нужно было идентифицировать и обозначить номерами. Трудно придумать лучший заслон от человеческих эмоций. Инглиш почти автоматически отреагировал на полученную в такой форме информацию. Он принялся подсчитывать движущиеся точки. И, дойдя до семидесяти четырех, сообщил Сойеру. Из коммуникатора доносились обрывки переговоров, которые вели между собой ребята из его подразделения. Используя полупрозрачное наложение, Инглиш мог одновременно наблюдать за спасателями, за ранеными на координатной сетке и за теми, кто остался наверху. - Вызовешь их при готовности номер один, Сойер. Сойер искал корабль поддержки, доставивший сюда Мэннинг, и у Инглиша не хватило духу поторопить его. Когда занимаешься такими работами, нет смысла зря дергать людей - они и так выкладываются без остатка. Слишком много смертей увидели они здесь. Инглиш пытался утешить себя мыслью, что, как бы медленно ни продвигались коммандос, все равно они прибыли сюда раньше кораблей Флота, все еще ведущих бой в космосе. Но, возможно, кто-то смог бы попасть сюда еще быстрее или по крайней мере быстрее справиться с проблемой. Быстрее и лучше. Он вызвал на связь МТНО и приказал пойти на снижение в том квадрате, где находилась 121-я, пока не подававшая никаких признаков жизни. - Пошли вы к чертовой матери с вашим уставом. Соедините меня с "Хэйгом", лично с командиром Падовой, из руководства СЕРПА. Инглиш собирался вызвать сюда специальный корабль для эвакуации раненых - если его не пришлют, рота окопается здесь и начнет сбивать каждый летательный аппарат Флота, попавший в поле зрения 92-ой, используя МТНО в качестве детонатора. Лучше не ссориться со спецназом из "Электронных Исследований" ни в космосе, ни на земле, если вы оснащены электроникой или фиброоптикой. - Дельта Два, доложите обстановку. - Голос капитана Падовы с трудом пробивался, сквозь потрескивание электрических разрядов. Джей Падова делал ставку на техническое превосходство, поэтому ему так нравились игрушки, которыми пользовался Тоби Инглиш из СЕРПА. На "Хэйге" было установление немало похожих электронных устройств - коммандос из "Электронных Исследований" СЕРПА нередко совершали там посадку. - Докладываю обстановку: у нас не менее семидесяти раненых, нуждающихся в эвакуации. Что у вас там происходит, Джей? Неужто ты так занят, что не можешь позаботиться о своих десантниках? - Они не подавали признаков жизни, капитан, - сказал Падова жестко, - по крайней мере я не располагаю такими сведениями. А потом, мы сейчас действительно перегружены. - Да, сэр, это я знаю. Но, может быть, все-таки капитан найдет возможность направить ко мне пару шлюпок для двадцать первой? А то все страшно заняты. Иначе я прекращаю боевые действия до тех пор, пока не переправлю всех этих ребят на их корабль. - Послушай, капитан, - сказал Падова уже не таким бесстрастным голосом. - Я не мог остановить ваших женщин. Ты сам дал им карт-бланш, и они воспользовались твоей властью. Мы пришлем к вам кого-нибудь при первой возможности. Окажем помощь раненым, заберем вас всех с поверхности и доставим сюда. Обойдемся без формальностей. О двадцать первой роте мы позаботимся так, как будто это наши собственные люди. Из-за потрескивания электрических разрядов в эфире Падова не расслышал, как Инглиш произнес отборное ругательство, которое не часто услышишь по командной связи. Когда помехи улеглись, Падова уже заканчивал фразу: - ...и передай майору Ковачу благодарность и наилучшие пожелания, если он еще жив. - Обязательно передам, если жив. Дельта Два заканчивает связь. Он хлопнул по выключателю, расположенному на ремне, но его Дельта уже выключил рацию. Сойер перевел на дисплей капитана изображение зоны боевых действий. Место выглядело так, как будто Господь в сердцах зачерпнул горсть земли и швырнул ее в 121-ю роту. Альфа уже раскапывал то, что осталось от бункера. Повсюду валялись разбитые орудия. Подошвы ботинок Инглиша скользили по маленьким роботам, их сломанные корпуса хрустели под ногами как битое стекло. Сколько же их здесь! Он поднял визор, и в нос ударило слитное зловоние крови, земли, испражнений и паленого мяса. Легкий ветерок доносил приглушенные рыдания. Вот она, 121-я, в полном составе. Он увидел, как двое парней с нашивками "Охотников за Головами" вытаскивают третьего из кучи камней и грязи. Все были простоволосые, грязные и оборванные, с обожженными лицами. Дальше капитану попался на глаза слепой парень, пожарный; его нес другой Охотник за Головами. Инглиш шел вперед, не останавливаясь, догадываясь по голосам, доносившимся из переговорного устройства, насколько тяжело его людям продвигаться дальше. С каким-то упрямством отказываясь опустить визор, он получал все необходимую информацию по аудиоканалу. Капитан не хотел отгораживаться от этого кровавого месива компьютерным экраном. Если появится что-то важное, ИИ сообщит ему. Время от времени Инглиш окликал Сойера - просто для проверки связи. - Продолжаю поиски, сэр, - каждый раз отвечал лейтенант. Капитан радовался, что не находится сейчас на месте Сойера - но лишь до тех пор, пока не наткнулся на Пика Ковача и женщину-капрала из его роты. Майор Ковач привалился к большому камню. Еще один камень, чуть поменьше, придавил ему левую ногу. Огромная рука Синкевич безжизненно лежала у него на коленях. Вздрагивающее тело женщины было видно лишь по пояс, все остальное закрывала каменная глыба. Кожа на лице, обожженном вспышкой, стала розовато-желтого цвета. Инглиш снял свой шлем и, положив его на землю, опустился на колени перед Ковачем. Видит ли его майор? В руке Ковача был зажат коммуникатор - как будто эта чертова коробка еще могла работать. Такого оснащения Охотникам не полагалось. Это было маленькое отступление от устава. С одной стороны лицо майора было светло-оранжевым с мертвенными пятнами гноя. С другой стороны - бледно-зеленым. По крайней мере у коммандос были фармацевтики. Инглиш радовался своей запасливости, пока не вспомнил, что электронно-фармацевтические препараты подбираются индивидуально, с разной дозировкой, и если и помогут кому-то из этих ребят, то лишь по чистому везению. Что бы ты ни пытался сделать своими руками на этой проклятой войне, ты обязательно попадал впросак. Ковач повернул голову, совсем чуть-чуть, как будто почувствовал присутствие Инглиша. Инглиш вглядывался в его лицо, пытаясь отгадать, сохранились ли глаза под этими распухшими веками и мог ли туда проникать свет. Ресницы у Ковача были сожжены. - Привет, Ник, - сказал Инглиш дрогнувшим голосом. - Это я, Тоб. П-прости, что мы так задержались. Ковач сделал глубокий, прерывистый вдох. - Тоби... Си очень обрадуется, что... ты нас нашел. Она будет рада... что ты появился. Она... верила... - Это все, что смог выговорить Ковач обожженными, пузырящимися губами. Инглиш протянул руку, он хотел подбодрить друга прикосновением - и не смог: на теле Ковача не было места, до которого можно было дотронуться, не причинив раненому ужасной боли. - Мы вытащим отсюда твоих ребят, - сказал Инглиш. - Потерпи еще немного. - Ему вдруг показалось, что Си шевельнула головой. Жива она или нет? Так или иначе, слово "живая" в данном случае можно было употреблять лишь с большой натяжкой. У него появилось сильное желание повернуться и броситься прочь. Бежать, пока хватит дыхания - куда-нибудь, где от него будет больше толку. Бежать, бежать - куда глаза глядят... Вместо этого Инглиш уселся на землю, поджав под себя ноги, положил винтовку на колени и стал глядеть на Ковача и Синкевич, ожидая, пока они умрут или пока придет кто-нибудь еще и освободит их из-под камней. Он снова надел шлем и попытался сообразить, как лучше вытащить раненых. Ждать пришлось долго. А потом, когда их стали доставать, Ковач вскрикнул, и вот тут-то Инглиш не выдержал. Он бежал, как слепой, и плечи его тряслись в беззвучных рыданиях. Резко остановившись по другую сторону скалы, Инглиш оперся о каменную поверхность. Он стоял наклонив голову, жадно глотая воздух. Конечно, следовало подождать корабля для эвакуации раненых, а не пытаться самим освободить Ковача и Си... А теперь ему придется вернуться и предстать перед собственными ребятами, видевшими, как он вдруг сорвался с места и убежал. Зато ему до скончания века не будут сниться искалеченные ноги Синкевич... Завывания ветра сливались со стонами пехотинцев из 121-й, и этот тихий, заунывный звук скорее напоминал причитание по покойнику, чем жалобы живых. Немного придя в себя, Инглиш выпрямился и устало побрел обратно, глядя под ноги и лишь изредка переводя взгляд на визор, если там появлялись новые сообщения. Спасательные команды прибыли через десять минут после того, как в них пропала всякая надобность. - Эй, Инглиш, давай скорее сюда, - позвал его Сойер. Как же можно было забыть, что Сойер ищет сбитый корабль поддержки?! Не стоило уточнять, что значит "сюда" - нужное место тут же возникло на дисплее вместе с оптимальным маршрутом. Инглишу показалось, что ноги его стали резиновыми. Капитан так и не набрался мужества спросить у Сойера о его находке. Когда капитан добрался до места, Сойер и команда Тета уже заканчивали вскрывать шлюпку. А потом последовало ошеломляющее открытие: внутри не было ни Мэннинг, ни Клиари. Кресла, на которых они катапультировались, прорвали покрытие кабины. Корабль был опрокинут навзничь, и пробоина обнаружилась не сразу. Насколько хватало глаз, на унылой равнине не было никаких следов двух дорогих им женщин. Сойер поднял глаза на командира, вытирая рукой рот: - И что теперь? - Теперь мы запишем их как пропавших без вести и двинемся назад - по крайней мере я так сделаю. Ковача и Си я нашел. Если мы поторопимся, кто знает, может, им еще суждено остаться в живых. Услышав, как у Инглиша осекся голос, Сойер торопливо спрыгнул с крыла корабля. Инглиш не заметил, как подошел к нему лейтенант. Он лишь почувствовал, как тот заключил его в свои медвежьи объятия. А капитан просто стоял, вздрагивая всем телом. - Ты можешь остаться до тех пор, пока не поймешь, что сделал все возможное, - сказал Инглиш, - или пока не найдешь что-то, или пока я не вызову тебя. Тогда ты и Тета вернетесь, договорились? Я не хочу, чтобы вы тоже пропали без вести. - Договорились, Тоби, - сказал Сойер. И добавил: - На этот раз у нас есть Наблюдатель. - Да, - сказал Инглиш, хлопнув по кнопке своего Дельта, вводя его в режим "стереть, перезаписать". - Ты прав. - На этот раз Наблюдателем был Грант. Если кто-то и повинен в этой заварушке, то только Грант. Крупные шишки из Агентства Стратегической Разведки давно замахивались на эту операцию. У Ковача была при себе одна штука, очень напоминающая телекоммуникатор А-потенциала, каких нет на вооружении его роты. Только Грант мог снабдить Ковача устройством, которым пользуются люди из СЕРПА. - Так что, когда закончите поиски, лейтенант Сойер... - Ненавижу, когда есть пропавшие без вести. - Я тоже, - сказал Инглиш. С исчезновением Клиари и Мэннинг он как будто лишился части души. Капитан не знал, отыщут ли они когда-нибудь пропавших без вести. У него возникло ощущение, что сердце - совершенно не нужный орган. Вернее, такое ощущение не покидало его последние несколько часов. Услышав стрекотание кораблей-спасателей, он со стуком опустил свой визор. - Удачи тебе, дружище, - сказал он Сойеру, отводя взгляд. Полоса удачи закончилась - и оба понимали это. Промедлив, они вдобавок окажутся в цейтноте. Никто ведь не приостановит войну только потому, что ты потерял двоих людей. ...Даже если эти люди так много для тебя значат. Он слишком подавлен, чтобы думать сейчас о Коваче, Си и остальных несчастных из 121-й роты. Даже с опущенным шлемом, в компании собственного ИИ, Инглиш чувствовал себя неуютно. Словно в потоке всеобщего безумия исчез последний островок тепла и надежды. И все-таки Инглиш остался на Халии, помогая каждому чем мог, постоянно убеждая себя, что перед ним не страдающие человеческие обрубки, а просто серия разноцветных цифровых обозначений. Он не ушел, пока вся 121-я не была эвакуирована из опасной зоны. Потом капитан направил Модуль на поиски Сойера. Взметая столбы пыли, МТНО скользил над поверхностью на высоте трех футов. Сойер и парни из Теты подавленно молчали: их поиски оказались безрезультатными. Наконец-то Инглиш сидел в корабле, где не было ни раненых, ни мертвецов. Раненых из обоих подразделений доставит на "Хэйг" спасательная шлюпка. Инглиш втайне радовался, что не услышит больше чьего-то стесненного дыхания или душераздирающего стона - ни в переговорном устройстве, ни через шлем. Вот только в памяти эти звуки останутся навсегда... "Хэйг" показался Инглишу опустевшим. Даже несмотря на то, что все работали не покладая рук, поддерживая связь с космическими соединениями, сообщая им дополнительные данные, доступные для разведывательных средств эсминца. Пустым он казался из-за ПБВ. Пропавшие Без Вести - ни за одной аббревиатурой, придуманной вооруженными силами, не скрывалось столько пустоты. Твои ПБВ преследуют тебя; словно персональные привидения, они всегда стоят между тобой и окружающим реальным миром, и ты не знаешь, принадлежат ли они еще этому миру или покинули его. Где же вы, Мэннинг и Клиари? Вся электроника сгорела при взрыве, и найти женщин оказалось невозможно. Имея в собственном распоряжении целый корабль, можно обнаружить на местности признаки жизни вообще. Но прибор не отличит человека от другого биологического вида. А жизнь на Халии многообразна. Подобный поиск обернется лишь потерей времени. Инглишу казалось - умирай сейчас Клиари, - он почувствовал бы это. И Сойер почувствовал бы, если бы дело касалось Мэннинг. Будь их женщины мертвы, развитая за годы войны интуиция не обманула бы обоих. Но тревога и надежда не покидали товарищей по несчастью. А потому оба убеждали себя, что Мэннинг и Клиари живы и пытаются сейчас добраться до ближайшей заставы Альянса. Уж очень хотелось в это верить. Об этом думать было легче, чем о раненых, отправленных на "Хэйг". После того как МТНО совершил посадку и личный состав прошел под их руководством проверку оборудования, после подачи рапорта о проведенной операции, после переоснащения и тестов на боеготовность им оставались только занятия в спортивном зале. Значит, можно было отправиться в мобильный госпиталь, где разместили 121-ю роту. То, что от нее осталось. Охотники за Головами располагались на отдельной, огороженной палубе. Будь он чуть поумнее, Инглиш держался бы подальше от этого места. Благодаря офицерским нашивкам капитан без труда миновал дневальных и попал на палубу, отведенную для головорезов. Для персонала госпиталя внушительнее фигуры десантников в полном боевом снаряжении, наверное, выглядели устрашающе. Жесткий скафандр Инглиша поблескивал свежими заплатами, новые электронные модули были вмонтированы в закопченные корпуса вместо сгоревших. Шлем тоже заменили. На нем не было имени, Инглиш просто вставил туда персональные файлы и микросхемы приборов электронного слежения. Он никак не мог решить, кто бол