Как-нибудь выживу, - фыркнул Серегил. - Я не хочу, чтобы ты тут оставался один. Что, если в самом деле появится кто-нибудь? - Тем больше оснований тебе поторопиться, - упрямо возразил Алек. - Я постараюсь не попадаться на глаза кому не надо - никто и знать не будет, что я здесь. Это тебе нужна помощь. Отправляйся! Серегил по выражению лица юноши понял, что тот не отступится от своего решения. Тогда он отрезал кинжалом полоску от полы плаща юноши и сунул себе в карман. - Не расставайся с плащом. Нисандер по этому обрывку сможет тебя найти. И что бы ни случилось, прячься, понял? Никакого героизма. - Ладно, никакого героизма. Серегил безнадежно вздохнул. - Если я вскоре не появлюсь, возвращайся в Ореску. Понял? - Да понял, понял! Уйдешь ты когда-нибудь? Мне не очень улыбается торчать тут всю ночь. - Натянув капюшон, Алек растворился в темноте. В голове Серегила все сильнее пульсировала боль, когда он припустил по темным улицам в сторону Орески, но беспокойство за Алека помогало ему превозмочь слабость. Несмотря на то что Серегил верил в находчивость юноши, его преследовали видения, как ничего не подозревающего Алека хватает стража или таинственные враги, явившиеся проверить работу Ритела. Добравшись наконец до Орески, грязный, мокрый и окровавленный, Серегил прорвался мимо недовольного привратника и поспешил по лестнице в башню Нисандера. Открывший ему дверь Теро отшатнулся и закрыл лицо пышным рукавом. - Клянусь Четверкой! - рявкнул он, загораживая проход. - От тебя воняет, словно ты только что вылез из сточной канавы! - Ты очень наблюдателен. Отойди с дороги! - В таком виде ты сюда не войдешь. Отправляйся сначала в ванну. - На это нет времени, Теро. Отойди, или я тебя отшвырну. Двое мужчин гневно смотрели друг на друга; годы взаимной неприязни пропастью пролегли между ними, не прикрытые ни шутками, ни правилами приличия. Каждый из них мог причинить другому нешуточный вред, если бы дошло до открытого столкновения, и оба знали это. - Алек остался там один, и нам нужна помощь Нисандера, - прошипел Серегил. Бросив на него взгляд, полный отвращения, Теро отступил в сторону и впустил Серегила в рабочую комнату. - Его здесь нет. - Где же он? - Ушел на свой ночной обход, я думаю, - сквозь зубы ответил Теро. - Или ты забыл об этой его привычке? - Тогда вызови его! - Серегил помолчал, сделал глубокий вдох и с видимым усилием выдавил: - Пожалуйста. Небрежным взмахом руки Теро сотворил из воздуха шарпосланец. Держа крохотный огонек на ладони, он произнес: - Нисандер, ты срочно нужен Серегилу. Он в рабочей комнате. - Горящий шарик метнулся, прошел сквозь закрытую дверь и исчез Теро жестом указал Серегилу на деревянную скамью у стола, но сам остался стоять. Молодой маг оказался, как всегда, внешне безупречен, с неудовольствием заметил Серегил; на мантии под кожаным передником не было ни пятнышка, вьющиеся темные волосы и бородка аккуратно подстрижены, руки ухожены. Воспоминание о том, что когда-то он сам жил в этом угловатом теле. хотя и недолго, заставило Серегила внутренне поежиться. А уж о том, что Теро в это же время использовал его собственное тело, думать было вообще невыносимо. - Ты весь в крови, - наконец сказал Теро, неохотно приближаясь к Серегилу. - Давай-ка я посмотрю. Серегил отодвинулся, не давая Теро к себе прикоснуться. - Это всего лишь царапина. - У тебя над ухом шишка размером с яйцо, а по щеке течет кровь, - резко бросил Теро. - Что, как ты думаешь, скажет Нисандер, если я позволю тебе просто сидеть здесь и ничего не предприму? Ветис, молодой слуга, принес воду и бинты, и Теро принялся очищать рану. Нисандер вернулся, как раз когда тот заканчивал. - Что за необычное зрелище! - воскликнул волшебник, поспешно пробираясь между стопками книг. Он был одет в потертый камзол и штаны, и Серегил с гордостью подумал: каким добрым и совсем непохожим на могущественного мага Нисандер выглядит в отличие от своего надутого помощника. - Клянусь Светом, Серегил! Ну и воняешь же ты! Теро, когда закончишь, найди для него, пожалуйста, чистую одежду. Теро положил окровавленное полотенце рядом с тазом и вышел через дверь, ведущую к личным комнатам. Нисандер улыбнулся, глядя на результаты трудов своего ученика. - Он иногда изумляет меня, Серегил. Но где же Алек? - Возьми. - Серегил вытащил кусочек, отрезанный от плаща Алека, и вложил его в руку Нисандера. - Мы обнаружили то, что искали: саботаж действительно имеет место, только мы оставили там слишком много следов. Поэтому нам и нужна твоя помощь. Алек остался ждать у входа, так что нам лучше поторопиться. Нисандер покачал головой: - Да, конечно, только я не вижу резона снова тащить туда тебя. Ты же промерз до костей, и после такого удара по голове заклинание перемещения подействует на тебя не лучшим образом. Серегил вскочил на ноги, собираясь возразить, но, к своему большому удивлению, обнаружил, что пол ходит у него под ногами ходуном и сохранить равновесие не удается. - Ну вот видишь! - укорил его Нисандер, снова усаживая Серегила на скамью. - Отправляйся в свою комнату и согрейся у огня. Алек покажет мне все, что нужно. - Не могу же я просто сидеть, - снова начал настаивать Серегил, хотя голова у него все еще кружилась. - Мы там уже наткнулись на парочку ползунов. Могут быть и другие, а то и еще кто-нибудь похуже. Нисандер поднял кустистую бровь. - Ты хочешь сказать, что в моем обществе Алек не будет в безопасности? - Серегил закрыл лицо руками, и как раз в этот момент появился Теро с чистой одеждой. - Оставляю Серегила под твоим надежным присмотром, - сообщил ему Нисандер. - Думаю, ему не повредит стакан подогретого вина и уж определенно - горячая ванна. - Сжав в руке обрывок плаща, полученный от Серегила, волшебник начертил в воздухе несколько символов и исчез в широкой черной дыре, на мгновение разверзшейся позади него. Когда Нисандер снова открыл глаза, он находился на маленькой безлюдной площади. - Ну вот и ты, - прошептал Алек, появляясь из-за по-зимнему голого куста. - С Серегилом все в порядке? - Да, только не очень твердо держится на ногах. Он сказал, что тебе есть что показать мне. - Кое-что, требующее маскировки, - ответил Алек со своей обычной улыбкой. - Иди за мной. Нисандер первый раз видел юношу в деле и был поражен его проворством и умелостью. - Ну, должен сказать, Серегил хорошо с тобой поработал, - заметил маг, когда Алек провел его через вторые ворота. - Погубил парня - честная работа теперь не про меня, - ответил Алек, очень похоже изображая выговор портового грузчика. - Нам уже недалеко. Добравшись до покореженной решетки, Нисандер вскарабкался по ней, осмотрел расплавившийся штырь и растрескавшийся камень, потом сравнил их с нетронутыми в другом углу. - Понятно, - пробормотал он, присматриваясь к оставшемуся шипу. - Очень изобретательно. И очень изобретательно с вашей стороны обнаружить, в чем дело. Да. я вполне удовлетворен. Хорошо сделано. - Можешь ты исправить ущерб? - Могу ли я исправить? - фыркнул Нисандер, слезая вниз. Он ухватился обеими руками за прутья, закрыл глаза и прислушался к голосу холодного железа, потом позволил собственной силе хлынуть через руки в металл; Нисандер почувствовал, как железо от его прикосновения оживает. Стоя рядом с Нисандером, Алек ощутил, как мощный вихрь пронесся в затхлом воздухе. Больше ничего: ни вспышек света, ни магических чудес - только мгновенный скрежет металла. На секунду Алеку показалось, что железо стало живым существом, подобно растению набирающим силу и распрямляющимся под исцеляющим прикосновением волшебника. Подняв взгляд, он увидел, что поврежденный угол теперь выглядит как прежде. - Клянусь светом Иллиора! - выдохнул юноша, почти не веря своим глазам. Нисандер рассмеялся. - Надеюсь, ты не ожидал, что я явлюсь сюда с молотом и наковальней. - Он разжал руку и показал Алеку длинный железный штырь. По всей длине были видны царапины - там, где его вгоняли в камень; от пламени горна шип почернел, только на одном конце виднелась белая, похожая на металл масса. Не говоря ни слова, Алек вскарабкался по решетке и обнаружил, что теперь ее держит на месте прочный новый штырь. - Поразительно! - воскликнул он, постукав по железу острием кинжала. - Всего лишь магия, - пожал плечами Нисандер. Серегил неохотно выпил отвар ивовой коры, приготовленный Теро, потом отправился в термы. Вымытый и одетый в чистую одежду, он, однако, вернулся в рабочую комнату и отказался оттуда уйти, несмотря на очевидное желание Теро от него избавиться. Обеспокоенный и полный нетерпения, Серегил принялся бродить по загроможденному помещению и вертеть всякие хрупкие приспособления. - Дай сюда! - рявкнул Теро, отбирая у него гроздь заполненных жидкостью стеклянных шаров. - Стоит тебе их уронить, и на нас обрушатся полчища болотных эльфов. Если уж ты не хочешь пойти вниз, то, ради Иллиора, сядь и сиди. - Я знаю, что это такое, - нахмурился Серегил. Он поднялся по лесенке на галерею, окружающую купол, и стал следить сквозь толстое стекло за движущимися внизу огоньками. Когда Нисандер и Алек аккуратно материализовались точно посередине комнаты, трудно было сказать, кто из двух ожидающих вздохнул с большим облегчением. - Наконец-то! - воскликнул Серегил, сбегая вниз. - Были трудности? - Никаких. Все теперь выглядит как новенькое, - ответил ему Алек ухмыляясь. - Не принести ли еще чистой одежды? - поинтересовался Теро, снова морща нос. - Конечно, только погоди секунду. - сказал Нисандер. - Сначала я должен поздравить двоих наших замечательных разведчиков с весьма ценной находкой. - Он с улыбкой достал из рукава железный штырь. - Пока что я оставлю его себе. Серегил, Алек говорил, что ты взял образец этого любопытного белого вещества? Серегил протянул ему маленький сосуд. - Да, оно здесь. Хочешь посмотреть, как оно работает? - Обязательно, но не здесь, пожалуй. Слишком многое тут может загореться. - Взяв с полки тигель, Нисандер провел всех в соседнюю комнату, положил в тигель крошки белого вещества и поднес к нему свечу. Из тигля взвился фонтанчик сверкающих искр, разлетевшихся по всей комнате. - Невероятно! - пробормотал Теро, пошевелив остатки белого вещества стеклянной палочкой. Серегил исподтишка следил за ним: невозможно было ошибиться в неожиданном энтузиазме, загоревшемся в светлых глазах. В такие моменты он почти мог понять, что заставляет Нисандера верить в этого молодого человека: острый любознательный ум, скрывающийся за холодной внешностью. - Ты когда-нибудь раньше видел что-либо подобное? - спросил Теро, поворачиваясь к Нисандеру. Старый волшебник поджег еще один кусочек, потом принюхался к дыму. - Это какой-то вид зажигательного металла, как мне кажется. Его - по понятным причинам - называют "огонь Сакора" или "укус Сакора". Он очень, очень редок, но... - Нисандер помолчал, потом, подняв бровь, посмотрел на Серегила, - ...его находят в заметных количествах в некоторых районах Пленимара. Серегил обменялся с Алеком понимающими улыбками. - Похоже, мы наконец-то нашли себе достойное занятие. Глава 18. По следу Несколько следующих дней Алек и Серегил неотступно следили за Рителом, но узнали только то, что тот до отвращения постоянен в своих привычках. Он рано вставал, собирал свою команду и трудился весь день, не покидая рабочей площадки; вечером ужинал в своей комнате и рано укладывался спать. На четвертый вечер, расположившись напротив дома на улице Парусинщиков, Серегил и Алек заметили вышедшего из дома широкоплечего румяного парня. - Это внук хозяйки, - шепнул Серегил Алеку. - Он каждый вечер проводит в таверне на углу. Как бы в подтверждение его слов парень двинулся к кабачку, то и дело останавливаясь поболтать с соседями. Серегил поднялся и потянулся, провожая хозяйкиного внука глазами. - Мне кажется, он любит потрепать языком. Пожалуй, я зайду выпью кружку и попытаюсь познакомиться с ним. Ночь была ясная и безветренная, но морозная. Беспокойно переходя из одной холодной подворотни в другую, Алек наблюдал за освещенным луной домом. К тому времени, когда снова появился довольно ухмыляющийся и пахнущий пивом Серегил, луна успела подняться над самой трубой - Похоже, ты доволен жизнью, - пробормотал Алек, топая закоченевшими ногами. - Так и есть. - Серегил откинул полу плаща; под ней оказалась кружка лучшего пива из "Собаки и колокольчика", которую он и вручил Алеку. - Пошли домой. Рител не будет ничего предпринимать еще по крайней мере два дня Алек с благодарностью глотнул пива, хоть оно и было довольно водянистым, и двинулся следом за Серегилом туда, где они оставили коней. - Значит, тебе все-таки удалось что-то выведать у внучка? - Нашего замечательного кузнеца, кажется, не любит никто, с кем он знаком, за исключением хозяйки: она судит о постояльцах по единственному признаку - вовремя ли те вносят плату. А ее внук, юный Парин, уже имел с ним несколько стычек Одна из них произошла, когда однажды Парин неожиданно вошел в комнату кузнеца. "Представь только. - Серегил, ухмыляясь, передразнил ноющий голос Парина, - и дела-то было всего, что я какие-то чертежи углядел. Не то чтобы я ввалился, когда он в койку служанку завалил Просто паршивые чертежи! Странный он парень и к тому же скряга, хоть и корчит из себя невесть кого". - Серегил хмыкнул. - Здорово разбирается в людях внучек Он ничего не смог сказать вразумительного насчет чертежей, но зато я выведал, что Рител всегда остается в своей комнате по вечерам в будние дни, а в выходные ударяется в загул Охотничий инстинкт Алека заставил его насторожиться - Завтра вечером... - Именно Если верить Парину, он выходит, одетый, как аристократ, посылает того за лошадью - заплатив за труды медяк, ведь он же скряга, - и отправляется куда-то, до рассвета, а то и до следующего вечера обратно он не является. - Это объясняет его визит на улицу Огней. - И готов биться об заклад, что по дороге туда он еще кое-куда заглядывает Думаю, пора на сцене появиться благородному Серегилу Алек бросил на него острый взгляд. - Только благородному Серегилу? А что насчет меня? Серегил обнял юношу за плечи и шутливо взъерошил ему волосы. - Ну, милый, если мастер Рител закатывается на всю ночь в притон, разве это не самый подходящий момент забраться в его комнату? На следующий вечер Рител уехал верхом с улицы Парусинщиков, как и ожидалось На улицах было полно народу, так что Серегилу не составило труда незаметно следовать за ним; толстый плащ скрывал нарядный камзол и штаны, надетые для ночных развлечений Кузнец ехал не спеша, наслаждаясь погожим вечером, и добрался наконец до "Цапли", модного игорного дома на восточной окраине торгового квартала. "Вот повезло!" - усмехнулся про себя Серегил, наблюдая издали, как Рител входит в заведение Благородный Серегил был тут хорошо известен еще с тех времен, когда зарабатывал себе на жизнь азартными играми А знакомства такого рода нетрудно возобновить Бросив поводья мальчишке-конюху, Серегил вошел внутрь. Старичок привратник с поклоном принял у него плащ. - Добрый вечер, господин, - сказал он, кланяясь снова. - Давненько мы тебя здесь не видели. К тебе еще кто-нибудь присоединится? - Нет. Мое свидание не состоялось, а ничего другого я не планировал. - Помолчав, он незаметно сунул в руку старика монету. - Как сегодня, есть новички, Старки? Старки сунул взятку в карман и наклонился к Серегилу. - Как не быть, господин, как не быть Молодая госпожа Лашия после замужества здорово пристрастилась к бакши, но сегодня с ней вместе ее муж, а он может слишком хорошо помнить тебя по прошлым временам Есть еще помещик из провинции, благородный Ниниус, у него куча денег и страсть к игре в еран, а играет он хуже некуда Да, только что явился третий Хоть и не знатный, но, видно, при деньгах. Называет себя Рителом из Порунты. - Как мне его узнать? - Это высокий блондин с роскошной бородой. Думаю, ты найдешь его за карточным столом. Говорят, играет он смело, хотя и не всегда с умом. Последний месяц он у нас завсегдатай, к выигрышам и потерям относится философски. Серегил подмигнул старику и сунул в его руку еще одну монету. - Да пошлет тебе Иллиор удачу, господин. "Цапля" отличалась сдержанным богатством отделки; игра шла в нескольких больших залах В те, что выходили к фасаду, свободно могли попасть все желающие, небольшие комнаты в глубине дома предоставлялись тесным компаниям. Серегил обнаружил Ритела в первом же зале. за столом, где несколько богатых купцов и офицеров царского полка лучников играли в "полет ворона". Многие знали Серегила и тут же пригласили его присоединиться. Он опустился в свободное кресло рядом с Рителом и положил на стол тяжелый кошелек. - Приветствуем тебя, благородный Серегил, - обратилась к нему Виния, глава торгового дома по продаже шерсти, собирая ярко раскрашенные карты для новой сдачи. - Ставка - три золотых сестерция, увеличивать можно до восьми. Твой ход - на новенького. Следя краем глаза за Рителом, Серегил первые несколько кругов играл осторожно, получив лишь небольшой выигрыш. Игроки обменивались шутками, перемежая пустую болтовню советами по вложению капиталов и новостями о недавних прибыльных сделках, в том числе и о доходах от каперства, процветающего под присмотром Нирейдиана. Рител слушал с вежливым интересом и помалкивал до тех пор, пока снова не пришла его очередь сдавать. - Предлагаю сменить игру. Как насчет "меча и монеты"? Нас как раз достаточно, чтобы составить две партии. Никто не возражал, и когда столы и кресла были передвинуты, Серегил без особого удивления обнаружил, что сидит напротив Ритела. Поблагодарив про себя Иллиора, он принялся за игру всерьез, стараясь, чтобы партнер его выигрывал. Менее осмотрительные игроки скоро стали нести убытки, поскольку Серегил, не лишенный ловкости рук, понемногу начал склонять весы в свою с Рителом пользу. Тот, со своей стороны, тоже обнаружил определенные таланты; через час они вдвоем обыграли остальных подчистую. Когда все встали из-за стола и Серегил и Рител стали делить выигрыш, Серегил поклонился партнеру и протянул руку. - Здорово сделано. Я - благородный Серегил, как, может быть, ты уже слышал. А ты кто? - Рител из Порунты, господин. - Рука его была жесткой, но не такой мозолистой и заскорузлой, как ожидал Серегил. Рител явно прилагал все усилия, чтобы не выдать своей настоящей профессии. - Порунты? Это ведь где-то недалеко от Каменной Крепости, не так ли? Как ты оказался так далеко на север от родных краев в это время года? - У меня тут небольшое торговое дело, господин. - Рител помолчал и улыбнулся с обезоруживающей искренностью. - Должен признаться, что некоторые из сделок, о которых ты упомянул, представляют для меня интерес. - Э, да ты предприимчив! - подмигнул ему Серегил. - Мне нравится деловая хватка, да и наше недолгое сотрудничество в игре оказалось для меня прибыльно. Может, хочешь поговорить серьезно, да и поужинать заодно? - Почту за честь, господин, - ответил Рител; ему явно не хватало светского лоска, чтобы скрыть острый интерес. - Ты предпочитаешь какое-нибудь определенное место? - Нет, благородный Серегил, - пожал плечами Рител. - У меня на сегодняшний вечер нет никаких планов. "Проклятие, - подумал Серегил, - похоже, мы проведем время, пытаясь напоить друг друга и выведать секреты". Начинался холодный ясный рассвет, когда Серегил вернулся в "Петух". Алек сладко спал на кушетке у камина, вытянув ноги к еле тлеющим углям, и подскочил от неожиданности, когда его друг устало опустился рядом. - Ну, как все прошло? Серегил пожал плечами и закинул руки за голову. - Он не самый искусный шпион в мире, но держать рот на замке умеет. Большую часть ночи мы с ним пили в "Розе", а потом он решил, что ему нужна женщина. Я надеялся, что у него с кем-то назначена встреча в борделе, но он клюнул на первую же шлюху, которую мы встретили на улице. Мне, правда, в конце концов удалось направить его стопы в "Черное перо". - "Перо"? Это же просто дыра по сравнению с заведением Эйруал. - Та же мысль возникла и у меня. То ли он разыгрывал спектакль специально в мою честь, то ли его доходы изрядно меняются от недели к неделе. На это стоит обратить внимание. Так или иначе, около "Пера" мы с ним расстались несколько часов назад; потом я проследил за красавцем до улицы Парусинщиков, и больше из дому он не выходил. - Похоже, ты зря потерял время. - Что касается дела со сточными трубами, то несомненно. Однако нельзя целый вечер вместе пить и ходить по веселым домам и ничего не узнать о человеке. Он выдает себя за богатого купца и, сказать по правде, играет роль так хорошо, что возникает подозрение, не соответствует ли она действительности хотя бы отчасти. По-моему, по рождению он скаланец и уже давно занимается своим делом - я имею в виду, понемножку шпионит. Пленимарцы умеют находить и использовать таких типов. - Ты тоже, - лукаво улыбнулся Алек. - Ну, что касается нашего подопечного, говорить об этом рано. - Серегил устало потянулся. После ночи, проведенной в "Пере", он чувствовал себя грязным и мечтал о ванне. - Впрочем, благородный Серегил явно произвел на него впечатление. Я бросил несколько намеков насчет своего участия в каперстве, и тут же он начал навязываться мне в компаньоны; еще я пересказал кое-какие слухи - интересно, где теперь они всплывут. А каковы твои успехи? Алек вытащил из-под туники смятую пачку листов пергамента и с триумфом помахал ею в воздухе, потом отнес к столу и развернул, прижав углы книгами. Когда он протянул Руку, чтобы достать книгу с дальнего края стола, Серегил заметил, что левый рукав у него порван и в крови. - Что с тобой приключилось? - Да ерунда, - пожал плечами Алек, стараясь не встречаться с ним глазами. - Ерунда? - Схватив друга за руку, Серегил отогнул рукав. На предплечье обнаружилась неуклюже наложенная повязка; сквозь нее проступило кровавое пятно размером с монету в два сестерция. - Ерунда обычно так не кровоточит. - Просто царапина, - настаивал Алек. Не обращая внимания на его возражения, Серегил кинжалом взрезал бинты. Рана находилась чуть ниже локтя; от нее тянулся неглубокий рваный порез почти до самых связок на запястье. - Клянусь пальцами Иллиора! От такой царапины ты можешь получить заражение крови! - ахнул Серегил и бросился за графином с коньяком, чтобы промыть рану. - Что случилось? - Я поскользнулся на крыше, добираясь до его окна, - с недовольным вздохом признался Алек. - Я решил, что так будет проще всего, но крыша оказалась круче, чем я думал, а черепица такая скользкая... - Ты когда-нибудь слышал о веревке? - К тому времени, когда я о ней подумал, я был уже на крыше. Так или иначе, рукав зацепился за гвоздь, торчащий из водосточной трубы... - Водосточной трубы! - задохнулся Серегил, чувствуя, как сердце его пропустило удар. - Уж не хочешь ли ты сказать, что оказался на краю? Ты мог упасть с высоты сорока футов на мощенную камнем мостовую! Что, во имя Билайри... - Ну, на самом деле как раз под его окном находится сарай. Я свалился бы на его крышу, а вовсе не на камни. - Ах, так ты все продумал? - В голосе Серегила звучал сарказм. Алек снова пожал плечами: - Нужно же на чем-то учиться. "О Иллиор и его свет! Должно быть, я точно так же смотрю на Микама или Нисандера, когда они начинают ругать меня после какой-нибудь идиотской эскапады", - подумал Серегил. Качая головой, он стал рассматривать добычу Алека: грубый рисунок чего-то похожего на решетку, начерченный углем и кое-где запачканный кровью. - Это копия карты, которую я нашел в полом столбике кровати Ритела, - объяснил Алек, хмурясь. - Я не очень хорошо перерисовал ее, конечно, но я подумал, что не запомню деталей, если не сделаю наброска. - Так ты не украл этот пергамент из его комнаты? - Нет. ясное дело. Я вспомнил, что Парин говорил о чертежах, и подумал, что может понадобиться их скопировать, так что захватил с собой все необходимое. - За исключением веревки. На первый взгляд карта Алека, неумело перерисованная в лихорадочной спешке, казалась всего лишь бессмысленным нагромождением линий. - Я думаю, что это план расположения сточных труб, - сказал Алек. - На карте не было никаких надписей, только какие-то пометки кое-где, но схема очень похожа на те, что мы нашли у Кассарии, помнишь? - Он показал на кружок внизу листа. - По-моему, это место, где они работают: выход из того туннеля с испорченной решеткой. Серегил медленно кивнул, потом постучал пальцем по точке, откуда расходилось несколько линий. - Здесь пересекаются несколько крупных туннелей. Один ведет на запад, в Квартал Благородных, а другой, наверное, в центр города... Ты перерисовал все точно? - Думаю, что так, но я мог чего-то и не заметить. План ведь сложный, а я подпрыгивал от любого шороха. Под конец я действительно услышал чьи-то шаги, так что схватил все в охапку и смылся. Мне очень жаль. - Нет-нет, ты все сделал прекрасно. - Серегил задумался, все еще разглядывая чертеж. - Этого более чем достаточно для ареста Ритела, но как, черт возьми, он получил всю такую информацию? - Может быть, пленимарцы собираются захватить город, пробравшись по сточным трубам? - Ну, захватить город вряд ли, а вот причинить разные неприятности могут - открыть городские ворота изнутри, послать убийц в царский дворец, да и в любое другое место. - Выпрямившись, Серегил с гордостью хлопнул Алека по плечу. - Ты здорово поработал. Твоя добыча побольше моей. Алек покраснел и заулыбался. - Кузнецы из команды Ритела, с которыми я разговаривал, считают, что работа будет закончена недели через две. Это значит, что и Рител должен завершить свои дела к тому времени. - Он помолчал. - Что мне хотелось бы знать, так это откуда он получил план городской канализации, если не выходит из дому по вечерам, а днем все время на рабочей площадке. - Это и есть главный вопрос, верно? Чтобы обследовать и нанести на карту все эти туннели, потребовались бы недели, а то и месяцы. Но что, если ему удалось найти кого-то, кто все это уже хорошо знает? - Кого-то из мусорщиков? - Или ползуна. Помнишь, что сказала та женщина, которая напала на меня? - Что-то о чужаках, которых она боится. - Верно. - Серегил снова взглянул на грязный пергамент и задумчиво погладил подбородок. - Интересно, чем сейчас занимается Тим. - Тим? - Ты должен его помнить - того воришку, что украл у тебя кошелек. Алек поморщился. - Еще бы я его не помнил. Он что, ползун? - Нет, но имеет среди них знакомства, как и среди большей части других бедняков и нарушителей закона. Это и делает его таким полезным для нас. - Вот уж не думал, что его очарование именно в этом, - кисло заметил Алек. Глава 19. Тим - Откуда ты знаешь, что он придет? - спросил Алек, когда они с Серегилом на следующий вечер поднимались в пустую каморку над безымянной лавчонкой в Нижнем городе. - Придет, придет. - Серегил с отвращением посмотрел на покрытый жирными пятнами стол, потом опустился на табурет. - Он, наверное, уже околачивается где-нибудь неподалеку. Связаться с Тимом было нетрудно. Тайная сеть передачи сообщений пронизывала беднейшие слои городского населения, словно древесные корни; Достаточно было сунуть кому нужно монетку и шепнуть словечко. Еще не успел Серегил договорить, как на лестнице послышались легкие шаги. Тим помедлил в дверях, подозрительно оглядывая каморку, потом, почтительно поклонившись Серегилу, вошел. Алек смотрел на воришку со старательно скрываемой неприязнью. В последний раз он видел того в пригороде, когда возвращался в Римини с Микамом и Бекой. Алек тогда был так горд своими только что обретенными умениями, что неожиданно схватил Тима в толпе, надеясь отплатить за украденный кошелек. Вместо этого он чуть не напоролся на нож. Воришка был все так же худ и грязен и все так же высокомерен в своей нищете. Перекинув одну ногу через скамью, Тим уселся напротив Серегила и лениво и вызывающе улыбнулся Алеку. - Все еще таскает тебя с собой? Должно быть, ты ему по вкусу пришелся. Алек ответил ему бесстрастным взглядом. Тим издал короткий невеселый смешок и перевел взгляд на Серегила. - Ты меня искал? Серегил положил руку на стол и медленно разжал кулак, показав тяжелую серебряную монету в полсестерция. - Странные клиенты тебе не попадались? - спросил он, употребив обычное для сленга выражение, обозначающее шпиона. Тим снова фыркнул. - А как ты думаешь? Серегил накрыл ладонью монету, потом опять разжал руку: к первой монете присоединилась вторая. - Ты на кого-нибудь из них работаешь? Тим не отрывал глаз от денег, и его узкое лицо на секунду обрело почти задумчивое выражение. - Думаешь, я сказал бы тебе, если бы работал? Ладонь Серегила сжалась, потом раскрылась опять. Четыре монеты. Алек следил за лицом Тима. Маска безразличия прочно держалась на месте. - А может, и работаю. Кулак сжался и раскрылся. Никаких монет. Это наконец вызвало реакцию. Тим подался вперед, как человек, который понял, что слегка перегнул палку. - Ах ты ублюдок! Ни на кого я не работаю, да только есть тут такие, про которых разнос говорят. Рука Серегила раскрылась снова. Пять монет. - Том-Крысенок ни с того ни с сего разбогател, и никто не знает откуда, - сообщил Тим, исполненный теперь алчной угодливости - Где сейчас Том-Крысенок? Тим пожал плечами - Его нашли дохлым на задворках недели две назад Горло ему перерезали - Еще кого знаешь? - Шустрый Микль хвалился, что своровал бумаги на улице Золотого Шлема - Из чьего дома? - Не знаю - Где найти Шустрого Микля? Снова пожатие плеч - Да его что-то не видно уже давно. Серегил убрал деньги с разочарованным вздохом, поднялся и поманил Алека за собой - Пошли Здесь ничего не узнаешь - Есть еще кое-какие слухи, - торопливо пробормотал Тим Серегил недоверчиво оглянулся на него от двери. - Что за слухи? - Да насчет ползунов Кое-кто из них вдруг разбогател, а потом нашелся мертвый или пропал вовсе Алек обменялся с Серегилом быстрым взглядом, оба вспомнили то, что слышали от женщины в туннеле. - Мадрин, Динстил, Худышка Лили, Бродяга Ки - все откинули копыта за последний месяц, - продолжал Тим. - А Тарл уже неделю ищет Фарина- Рыбку. - Разве Фарин не взломщик? - Серегил вернулся к столу Алек остался стоять у него за спиной - Ясное дело, взломщик, да только странно он исчез Они с Тарлом испокон веков вместе работали - Еще кто-нибудь? - Может, еще Вирелла Она хоть и из ползунов, да только про нее никогда точно не скажешь И еще Шейди, начинающая домушница ее нашли в гавани, плавала там за молом Некоторые даже поговаривают, что и Кота из Римини пришили - ну, это еще один, про которого точно не скажешь Серегил позвенел монетами - Кто, как считают, всех их прикончил? В первый раз Тим проявил беспокойство - Не знаю И никто не знает - вот что странно Легавые говорят, это не их работа Народ начинает нервничать Теперь и не знаешь, за какую работу браться, а за какую нет - У меня как раз есть для тебя работа, если заинтересуешься, - сообщил Серегил, пододвигая к Тиму заманчивое богатство Тот голодным взглядом смотрел на кучку монет - Тебе ведь нужно не то, чем занимаются ползуны, верно? - Нет, просто поразнюхивать кое-что Неподалеку отсюда есть дом, за которым хорошо бы присмотреть Если увидишь, что туда вошел кто-нибудь знакомый - взломщик, ползун, карманник, да кто угодно, - я хочу сразу же об этом узнать Или кто-нибудь, кто покажется не к месту в этом квартале Понятно? - Взломщики и ползуны? - Глаза Тима снова сузились. - Имеет это отношение к тем убийствам? - Похоже, он струсил, - тихо высказал предположение Алек, впервые нарушив молчание Тим рванулся вперед, стиснув рукоять ножа - Может, стоит разукрасить твое хорошенькое личико? - Сядь! - рявкнул Серегил Алек напрягся, но не двинулся с места Тим неохотно подчинился - Ну так как, - спокойно продолжил Серегил, - нужна тебе работа или нет? - Нужна, чего уж там, - прорычал Тим. - Но это влетит тебе в копеечку. - Назови свою цену. - Два сестерция в неделю. - Договорились. - Серегил поплевал на ладонь и ударил по рукам с Тимом Но когда воришка попытался освободить руку, Серегил крепко стиснул ее - Ты еще никогда меня не продавал. Это дело не подходит для того, чтобы начать. - Серегил улыбнулся, но улыбка только сделала угрозу более зловещей Сила, с которой это было сказано, стерла самоуверенную усмешку с лица Тима - Если вдруг появится кто-то и посулит тебе больше, согласись и возьми деньги, но тут же сообщи мне. - Так и сделаю, я так и сделаю, - заикаясь и морщась от боли, выдавил Тим. - Не продавал тебя и не собираюсь. - Конечно, не собираешься. - Продолжая улыбаться, Серегил наконец отпустил его, но отпечаток длинных пальцев еще минуту был заметен на руке воришки. - Дом, за которым нужно следить, находится на улице Парусинщиков, у него полосатый бело-красный карниз. Знаешь такой? Тим коротко кивнул, растирая руку. - Ясное дело, знаю. - Начинай прямо сейчас. Сообщать об увиденном будешь как обычно. Алек недоверчиво покачал головой, когда Тим исчез за дверью. - Ты в самом деле доверяешь ему? - Более или менее. Просто ему иногда требуется напоминание. - Серегил побарабанил пальцами по столу. - Он ведь тоже по-своему доверяет мне. Он уверен, что я ему заплачу. Он знает, что я не продам его, но не сомневается, что найду хоть на краю света и перережу горло, если он меня продаст. Только учти: тебе следует быть настороже. С его стороны это была не пустая угроза. - Я просто хотел немного расшевелить его... - начал Алек, но Серегил поднял руку. - Я знаю, что ты хотел сделать, да это и сработало. Но ты не понимаешь подонков вроде Тима. Он меня уважает, потому что боится. Я однажды чуть не убил его, а люди такого сорта после подобной стычки становятся преданы до гроба Но он вспорет тебе живот, а уж потом начнет думать, как я к этому отнесусь Оскорбление вроде сегодняшнего может сделать его твоим врагом на всю жизнь. - Буду помнить, - пообещал Алек Он так никогда и не собрался с духом, чтобы рассказать Серегилу о своей последней встрече с Тимом. Сейчас момент тоже не казался подходящим, но совет он принял к сведению. Глава 20. Поиски вслепую На следующей неделе унылые дожди клесина, принесенные ветром с моря, лили не переставая и смыли последние остатки грязного снега, все еще лежавшего по закоулкам; в результате Серегил и его помощники все время мокли Тим следил за домом на улице Парусинщиков, но сообщал только об обычных перемещениях Ритела из дому на рабочую площадку к сточным трубам и обратно. Наконец в середине недели появилась работа и для Кота из Римини - нужно было раздобыть кое-какие бумаги. Это выпало на долю Алека, который и провел несколько следующих дней в наблюдениях за домом некоего вельможи, чья стремящаяся к разводу жена хотела получить в свое распоряжение письма супруга. Вечерами, однако, юноша превращался в завсегдатая "Молота и наковальни". Там с интересом обсуждали, останется ли Рител в мастерской своего дядюшки после того, как работа в сточных трубах будет закончена; Алек так и не понял, были ли эти разговоры следствием какого-то намека со стороны самого Ритела или другие кузнецы просто выдавали желаемое за действительное Тем временем Серегил принялся разузнавать о связях между Рителом и генералом Зиманисом, однако его осторожные расспросы лишь подтвердили то, что уже узнал Нисандер. Молодой слуга генерала исчез четыре месяца назад, но не было никаких подозрений, будто он что-то украл. К концу недели ветер переменился; клочья облаков на закате засияли розовым и золотым. - Рител скоро отправится развлекаться. Каковы планы на сегодняшний вечер? - спросил Алек, глядя в окно. Серегил поднял глаза от отмычки, которую чинил, и улыбнулся. Косой солнечный луч осветил профиль юноши, когда тот прислонился к стене, зажег золотистые блики в волосах, очертил каждую складочку одежды. "Художник мог бы запечатлеть его в такой момент - полного жизни и нетерпения", - подумал Серегил. - Что мы будем делать? - снова спросил Алек, оборачиваясь. - Поскольку никакой новой информации у нас нет, думаю, я просто буду за ним следить, - ответил Серегил, возвращая отмычку на место и протягивая Алеку весь набор инструментов. - Разве ты не собираешься наконец раздобыть те письма для госпожи Хилии? Алек улыбнулся: - Я? Один? - Ты же проделал всю подготовительную работу. Есть уверенность, что благородный Эстмар не вернется до завтрашнего дня? - Так говорит его повариха. Похоже, работа будет нетрудной. Госпожа Хилия снабдила Кота подробными указаниями: письма спрятаны в винном погребе. Туда ведет дверь из кладовой, имеющей довольно большое окно. - Все равно не спеши и будь осторожен, - предостерег Серегил. - Повариха знает тебя в лицо. Попадаться нельзя. - Конечно, конечно, - весело откликнулся Алек, слушая его вполуха: он проверял инструменты и раскладывал по карманам. - Думаю, к полуночи я со всем разделаюсь - на случай, если понадоблюсь тебе позже. - Я зайду за тобой сюда, если возникнет нужда. "Или он следует какому-то плану, или он самый предсказуемый шпион в Римини", - думал Серегил. издали наблюдая, как Рител вошел в "Цаплю". Несколько монет, перекочевавших в карман привратника Старки, обеспечили Серегилу получаемые каждый час сообщения о том, что происходит внутри. Рител спросил о благородном Серегиле и выразил сожаление, узнав, что тот не появлялся, однако скоро утешился, начав игру с другим молодым аристократом, сыном госпожи Тицианы, смотрительницы царского гардероба. Впрочем, играли они недолго, и Серегил последовал за Рителом в "Улыбку красотки", более или менее респектабельную таверну и дом свиданий в центре города. Смешавшись с шумной толпой в общем зале, Серегил скоро так очаровал усталую девушку за стойкой, что она сообщила ему все, что тот хотел знать: с какой красоткой Рител отправился наверх, где находится ее комната и даже что заплатил Рител вперед за всю ночь. Дав парочке достаточно времени, чтобы расположиться наверху, Серегил проскользнул из битком набитого зала на лестницу, а с нее в еле освещенный коридор следующего этажа; никто его не заметил. Убедившись, что коридор пуст, он подкрался к двери и заглянул в замочную скважину. Рител и его дама старательно занимались делом. В крошечной комнатушке не было ни окна, ни другой двери, через которую Рител мог бы скрыться незамеченным. "Заплатил за всю ночь, а, голубчик?" - подумал Серегил, возвращаясь той же дорогой, что пришел. Выйдя во двор, он отвязал лошадь и взглянул на луну: полночь только что миновала. Алек, наверное, теперь уже вернулся и ждет распоряжений. Тряхнув поводьями, Серегил направился к "Петуху". Алек действительно был дома. Серегил обнаружил его мрачно вышагивающим перед камином. Он все еще был в плаще, в волосах запутались веточки и сухие листья. - С работой возникли проблемы? Алек остановился и поморщился. - Благородного Эстмара дома нет, зато дома его новая возлюбленная. Похоже, в отсутствие хозяина она решила пригласить несколько сотен гостей. Весь проклятый дом залит огнями. Я несколько часов прятался в саду, надеясь, что когда-нибудь все затихнет; но около полуночи явились новые музыканты, за которыми она послала. А что нового у Ритела? - Только новая шлюха, - ответил Серегил. - Ладно, займемся делом. Я сыт по горло слежкой за этим ублюдком. Покажи-ка мне его карту. - Хорошо. - Алек понимающе поднял брови, подошел к своей постели и вытащил из-под нее моток веревки. - На этот раз я подготовился. Пока они скакали по темному, освещенному только лунным серпом городу, Алек дрожал в охотничьей лихорадке. Дни слежки за Рителом не окажутся бесполезными, если они сумеют использовать его с его картой для того, чтобы выследить более крупную дичь. И на сей раз он был во главе погони. Алек гордился собой: ведь это он нашел полый столбик кровати; он предвкушал, как покажет все Серегилу. Но только они въехали на Морской рынок, как внезапно перед Серегилом возник из воздуха один из волшебных шаров-посланцев Нисандера. Хотя Алек не мог слышать сообщения, по тому, как его друг резко натянул поводья, он понял, что планы их меняются. - Что он сказал? - спросил юноша, когда крошечный огонек мигнул и исчез. Серегил откинул капюшон, и Алек заметил, что тот хмурится. - Он хочет, чтобы мы немедленно явились в царский дворец. Зачем, не сказал. Только велел мне ехать сразу же и привезти тебя, если ты со мной. - Проклятие! Послушай, ты можешь ехать сразу, а я... - Он сказал - нам обоим. - Но что тогда с картой? И что, если Рител все-таки уйдет из "Улыбки красотки" и отправится куда-то еще? - Знаю, знаю, - пожал плечами Серегил. - Но наблюдатели не могут не явиться, когда их вызывают во дворец. К тому же Рител закатился туда на всю ночь, а Тим достаточно сообразителен, чтобы ничего не прозевать. Поехали! Но Рител все-таки вернулся на улицу Парусинщиков, и совсем вскоре после того, как Серегил и Алек повернули в сторону дворца. "Что, ад и все его дьяволы, ты делаешь дома в такую прекрасную ночь?" - думал Тим. Еще больше удивило его то, что кузнец вернулся не один. Над дверью дома все еще горел фонарь, и в его тусклом свете Тим разглядел, что Ритела сопровождают двое. Капюшоны их плащей были опущены, но блеск начищенных сапог сказал Тиму, что это - не обитатели здешних бедных кварталов. Протянув руку, он грубо встряхнул маленького оборванного мальчишку, дремавшего у стены. - Скат, проснись, будь ты проклят! Тот вздрогнул, тут же напрягся и насторожился. - Да, Тим? - Ты когда-нибудь видел, чтобы сюда заворачивали такие щеголи? - Нет, никого такого. Слежка за домом - работа, больше подходящая для ребенка, и Тиму не составило труда найти малыша себе в помощь. Сумев дожить до счастливого возраста - девяти лет, - тощий беззубый маленький Скат знал всех вокруг так же хорошо, как и сам Тим, и к тому же слишком боялся его, чтобы подвести. Именно Скат углядел ползуна по имени Прай-Таракан, когда Тим отправился ужинать. Прай-Таракан появился вскоре после того, как кузнец вернулся с работы, и, по оценке Ската, оставался у того достаточно долго, чтобы хорошенько поговорить. Узнав об этом, Тим отправился следом за Тараканом и скоро обнаружил его полупьяным в одном из грязных кабаков в гавани, куда ползун частенько заглядывал. Мелкая монета развязала тому язык, и Тим счел, что добытая информация вполне окупает затраты Как выяснилось, жилец верхнего этажа в доме на улице Парусинщиков хорошо платил за сведения о сточных трубах - такие, что могли быть известны лишь мусорщику или ползуну. Тим по-волчьи улыбнулся: как раз за такие новости благородный Серегил ему щедро заплатит. Вернувшись на улицу Парусинщиков, он приготовился провести там еще один скучный вечер, но тут-то и начались неожиданности. Весьма прибыльные неожиданности, как рассчитывал Тим. Тим дождался, пока в щелях ставней на окне комнаты кузнеца мелькнул свет, потом снова повернулся к Скату. - Я собираюсь влезть наверх и послушать. Держи глаза открытыми и подай сигнал, если появится кто-то, кто сможет меня заметить, - прошептал он, подкрепив свои указания мальчишке подзатыльником. - Попробуй только заснуть, пока я не вернусь: я повешу тебя на твоих собственных кишках. - Я еще никого не проспал, - возмущенно прошипел Скат. Не подозревая, что следует тем же путем, что и Алек за несколько дней до него, Тим взобрался по хлипкой деревянной лестнице, приставленной к задней стене, и пополз по покрытой черепицей крыше. Распластавшись на животе над окном Ритела, он осторожно свесил голову и заглянул вниз. Трещина в левом ставне давала возможность увидеть только маленький кусочек пола, но до Тима долетали обрывки разговора. - Еще три дня. - Это был голос кузнеца: Тим слышал, как тот с кем-то разговаривал на улице. - Хорошо поработал, - сказал другой человек. - Тебя наградят. - И у меня есть еще одно письмо. - Ты уверен, что никто... - вмешался третий собеседник; в его голосе был заметен сильный пленимарский акцент. Тим заметил какое-то движение в комнате, и голоса стали слишком тихими, чтобы Тим мог разобрать слова. Проклиная свое невезение, он затаился, надеясь, что Рител и его гости снова подойдут поближе к окну. Тим как раз раздумывал, не рискнуть ли приоткрыть ставень чуть шире, чтобы можно было заглянуть в комнату, когда странная тревога заставила озноб пробежать по его спине. Вцепившись в свинцовую водосточную трубу одной рукой и сжимая нож в другой, Тим резко обернулся и оглядел крутой скат крыши. Там, слева от печной трубы, над коньком крыши темнела чья-то голова. Потом фигура словно выросла, двигаясь сверхъестественно тихо. "Что-то с ним не так", - была первая мысль Тима. Противник теперь стоял в полный рост - длинная черная тень на фоне звездного неба. Он казался неправдоподобно высоким и к тому же двигался как-то странно. В нем не было ничего от неуклюжести калеки - да и что, черт возьми, делать калеке на крыше? - но плечи были повернуты как-то не так, а торс словно нависал над ногами. Голова темного человека дернулась в сторону Тима. Воришка все еще видел только контур, но инстинктивно понял, что незнакомец его обнаружил. Фигура согнулась, словно отвешивая Тиму издевательски низкий поклон. Но на этом движение не закончилось, и Тим почувствовал, как у него пересохло во рту. Незнакомец свесился вниз, все еще прижимая руки к бокам, и его скрытая капюшоном голова коснулась черепицы ниже ног. Вниз и вниз скользила загадочная фигура, гибкая, как угорь - грудь, живот, ноги, все части тела, изогнутые под устрашающе невозможными углами. Подобно огромному мерзкому червяку, длинное черное нечто скользило к Тиму. Его охватил леденящий холод, не имеющий никакого отношения к ночному морозцу; кости начали болеть, а руки занемели так, что стали совершенно беспомощны, как у старика. Однако только когда до Тима донеслось зловоние, он начал догадываться, что за кошмар приближается к нему. Впервые в своей тяжелой бурной жизни Тим завизжал, но раздирающий горло звук вырвался из губ как тихое безнадежное сипение. Существо остановилось в нескольких дюймах от Тима и снова выпрямилось. Инстинкт поборол ужас. Изо всех сил сжав нож, хоть он почти не чувствовал его в руке, Тим рванулся вперед и нанес удар по привидению; там, где должна была бы быть грудь существа, его рука прошла сквозь холодную пустоту. Рывок заставил Тима потерять равновесие на скользкой черепице, он скорчился и пошатнулся, стараясь нащупать опору. Черная фигура мгновение оставалась неподвижной; только ледяное зловоние волнами распространялось от нее. Затем она рассмеялась гулким булькающим смехом, который заставил Тима подумать о гниющих распухших трупах, плавающих в стоячей воде. Чудовище подняло длинные руки, сгибающиеся не там, где положено, и Тим приготовился отразить удар. Но удара не последовало. Тварь толкнула Тима. Добросовестно стоя на страже в тени соседнего дома, Скат увидел, как с крыши свалилось что-то темное. Человек рухнул головой вниз и с глухим стуком упал на камни мостовой. Скат замер, ожидая услышать вопль. Когда не раздалось ни звука, он подполз к телу, всматриваясь в него в скудном лунном свете. Тим был несомненно мертв. Его голова сплющилась в ужасную лепешку, грудь вдавилась внутрь, как сломанная корзина. Скат секунду смотрел, не веря своим глазам, потом расплакался от огорчения. Этот подонок так с ним и не расплатился! У Тима с собой не было кошелька, да и вообще чего-нибудь ценного. Даже его длинного ножа не было в ножнах. Вытерев нос рукавом. Скат яростно пнул тело и исчез в темноте. Глава 21. Кровь заговорила Варгул Ашназаи беспокойно расхаживал по тесной комнате Ритела, пока кузнец отчитывался перед Мардусом. Шпионские заслуги Ритела были невелики, несмотря на всю важность, которую он на себя напускал. Но вот саботаж удавался ему блестяще, и, что было еще важнее, кузнец сумел составить карту канализационных туннелей под западной частью города. Мардус внимательно рассматривал ее, последний раз старательно сличая значки, прежде чем расплатиться с кузнецом. Обязанности Ашназаи заключались в том, чтобы изменить внешность - собственную и Мардуса: Рителу они виделись как светловолосые здоровяки, говорящие с майсенским акцентом. Некромант также оставил на часах драгоргоса - не такое уж трудное дело для мага его ранга, - что оказалось весьма полезным. Вскоре после их прихода в этот дом Ашназаи неожиданно услышал беззвучный зов драгоргоса. Закрыв глаза, он увидел то же, что открывалось взгляду его темного создания: на крыше дома был чужак, зловещего вида парень с ножом. "Ничтожество, - подумал Ашназаи, - обыкновенный воришка". С еле заметной улыбкой он послал безмолвный приказ. Секундой позже некромант ощутил рывок твари и услышал приятный звук - удар тела о камни внизу. Мардус поднял взгляд от чертежа, который ему показывал кузнец. - Это мелочь, - заверил его Ашназаи, подходя к окну и приоткрывая ветхий ставень. Пока он смотрел на распростертое тело, к нему из теней на противоположной стороне улицы метнулась маленькая фигурка. Ашназаи быстро пошарил в уме человечка: это оказался малолетний воришка, слишком огорченный потерей сообщника, чтобы заметить, как что-то черное скользнуло вниз по стене дома. Драгоргос послал Ашназаи голодную вопросительную мысль. Некромант уже был готов позволить ему убить и мальчишку, когда его рука коснулась чего-то на подоконнике, - чего-то, что вызвало неприятную, но знакомую дрожь. Пораженный, Ашназаи тут же забыл о маленьком воришке и наклонился, чтобы обследовать раму окна. Там оказалось пятнышко крови - такое маленькое, что никто, кроме некроманта, его бы и не заметил. И не просто крови! Достав флакон из слоновой кости, Ашназаи сравнил эманации его содержимого и крови на подоконнике. "Один из них! Да, тот самый мальчишка! Тот, который называет себя Алеком из Айвиуэлла, прихвостень проклятого ауренфэйского шпиона, благородного Серегила". Это они с Мардусом уже успели узнать за время своего пребывания в Римини. Урвей выследил гадких воров до дома на улице Колеса; те выдавали себя за аристократов, затесались среди знати и даже познакомились с членами царской семьи. Ашназаи с тех пор несколько раз видел их, мог бы в любой момент захватить, но негодяев все еще охраняла сила Орески; стоило что-то предпринять против них, как сразу насторожились бы настоящие враги. Так что пришлось отложить сведение счетов, а потом ауренфэйе и его сообщник вдруг исчезли из вида. Варгул Ашназаи на секунду сжал в руке флакон, чтобы с помощью его силы обнаружить в комнате другие -пятна крови Алека: капля на ставне, след на столе, как раз там, где на него опирался локоть Мардуса, крошечный коричневатый кружок рядом с кроватью, около того самого полого столбика, который Рител считал таким замечательным тайником; все они были оставлены здесь всего день или два назад. Стоя в этой комнате, окруженный эманациями крови ненавистного мальчишки, Ашназаи на мгновение ощутил ярость и страх, как охотник, идущий по следу и вдруг обнаруживший, что добыча подкралась сзади и теперь сама его выслеживает. Еще не оправившись от потрясения, некромант вздрогнул, услышав, как Рител произнес имя ауренфэйе. Сидя за столом напротив кузнеца, Мардус слушал его с вежливым вниманием. - Благородный Серегил, говоришь? - Мардус слегка наклонил голову, словно заинтересованный рассказом, но Варгул Ашназаи знал, что означает эта поза; в такие моменты Мардус напоминал ему огромную змею, холодную и безжалостную, зачаровывающую добычу немигающим взглядом. - Счастливая случайность, господин, - горделиво говорил кузнец. - Я встретил его в игорном доме на прошлой неделе. Он проявляет большой интерес к каперам и не прочь похвастаться этим. Надутый щеголь, самовлюбленный глупец. Ты знаешь людей такого сорта. Мардус холодно улыбнулся: - Да, конечно, знаю. Ты должен рассказать мне все подробно. Ашназаи с нетерпением ждал, пока кузнец описывал, как ему удалось познакомиться с предполагаемым простачком и выведать у него важные секреты. О мальчишке Рител не упомянул. Встав за спиной кузнеца, Ашназаи поймал взгляд Мардуса, показал на окно и с многозначительным видом поднял флакон. Тот слегка кивнул, ничем не выдав интереса. - Ты превзошел все наши ожидания, - сказал Мардус Рителу, передавая ему тяжелый кошелек в обмен на карту системы сточных труб; к кошельку был приложен сверток с фальшивыми штырями для решеток. - Карта - твое большое достижение, и я надеюсь, что смогу добиться для тебя дополнительной платы, когда ты закончишь работу в туннелях. - Еще неделя, и все будет закончено, - заверил его кузнец, глаза которого загорелись алчностью. - Если есть еще что-то, чем я могу быть полезен, ты только скажи. - О, непременно, уверяю тебя, - с улыбкой ответил Мардус. Невидимые и неслышные под покровом магии Ашназаи, они вышли по заполненным людьми коридорам и лестницам дома во двор. Изуродованное тело вора лежало там, куда упало, словно брошенная ребенком кукла. Мардус носком сапога повернул голову мертвеца. - Лицо разбито, но это явно не один из них. - Нет, господин, это просто грабитель, случайно попавшийся драгоргосу. Но мальчишка действительно побывал здесь день или два назад. Его кровь повсюду в комнате. Должно быть, он был ранен. - Но не Рителом, я думаю. В его поведении не было ничего, что говорило бы, будто он скрывает это от нас. Некромант на секунду закрыл глаза; его испитое лицо стало словно еще более костистым, когда он сосредоточился. - Кровь есть и на черепице над окном. Наверное, он поранился, когда лез в комнату. Мардус снова взглянул на мертвеца. - Двое воришек за два дня? Не кажется ли тебе, что это слишком много даже для такого квартала? - Он с удовлетворением отметил, что некромант попался на крючок; лицо Ашназаи выразило тревогу. - Жаль, что нас не было здесь в ту ночь, когда наш юный друг нанес визит, - продолжал Мардус. - Впрочем, тогда могло случиться, что это он лежал бы мертвый, неспособный ответить на некоторые вопросы, вместо этой бесполезной падали. Избавься от трупа, пока он не привлек ненужного внимания. Варгул Ашназаи сквозь стиснутые зубы отдал команду. и темнота рядом с ними запульсировала. Материализовался второй драгоргос, колышущаяся безликая фигура, повисшая в воздухе, словно дым; потом он словно влился в рот и нос мертвеца. Тело конвульсивно дернулось и неуклюже поднялось на ноги. В лице не отразилось никакого подобия жизни: мертвые остекленевшие глаза слепо уставились вперед; один из них гротескно таращился из разбитой глазницы. Мардус смотрел на труп с бесстрастным интересом. - Как долго можешь ты поддерживать такое состояние тела? - Пока оно не разложится, господин, но боюсь, что от этого будет мало пользы. Так много магии уходит на то, чтобы просто заставить его двигаться, что силы драгоргоса оно лишено. Так, конечно, не будет, когда мы добьемся своей цели. - Безусловно, нет. - Затянутой в перчатку рукой Мардус слегка коснулся груди мертвеца, ощутив черную пустоту смерти; так много власти в этой бездонной пропасти, и он так близок к тому, чтобы ею завладеть... Некромант отдал новую команду, и труп зашагал в сторону гавани. Все еще охраняемые заклинанием, Мардус и Ашназаи двинулись к центру города. Немногие прохожие, еще встречавшиеся в это время на улицах, чувствовали лишь ледяное дуновение и краем глаза замечали какое- то движение. - На самом деле не так и важно, даже если они обнаружат плоды трудов Ритела в сточных трубах, - нервно пробормотал Ашназаи, когда они свернули на улицу Ножен по дороге к Жатвенному рынку, рядом с которым жили. - Самое важное - карта, а она теперь у нас Но все равно меня беспокоит, что эта парочка крутится вокруг Ритела. - Напротив, я вижу в этом руку Сериамайуса, - ответил Мардус. - Наш путь кажется мне тугой спиралью, быстро сжимающейся теперь вокруг жертвы. Может быть, ты все-таки был прав, когда считал, будто те воры важны для дела, Варгул Ашназаи. Они не перебегали бы нам дорогу так часто, если бы в этом не было великой цели. Мы только должны дождаться, пока прибудут остальные. А тем временем. по-моему, стоит разобраться с мастером Рителом. Организуй что-нибудь правдоподобное, хорошо? Выехав на рыночную площадь, Мардус натянул поводья. - Я должен встретиться с нашим новым другом, Илинестрой Не думаю, что особенно задержусь. - Хорошо, господин. Я присмотрю за Тилдусом и прочими в гостинице Расставшись с некромантом, Мардус свернул в узкую улочку. Доехав до ее середины, он бросил взгляд на пару петухов, чьи искусно выкованные медные фигурки украшали ворота гостиницы с таким же названием. С тех пор как он оказался в Римини, Мардус много раз проезжал по улице Синей Рыбы, и петухи, держащие в поднятых лапах по фонарю, часто привлекали его внимание. Глава 22. Старые печали Прошептав пароль наблюдателей, Серегил и Алек миновали стражу у тех самых ворот, где несколько месяцев назад Алек искал защиты от преследователей, и спешились у предназначенной для слуг двери дворца в стене, выходящей к Кольцу. - Я боялся, что вы не явитесь, - сказал Нисандер, знаком предлагая им поторопиться. Когда он протянул руку, чтобы закрыть дверь, Алек заметил под его простым плащом великолепную вышитую одежду. - Ты вызвал нас, когда работа была в разгаре, - упрекнул волшебника Серегил. - Я так и подозревал, но ничего не мог поделать. Пошли, времени у нас мало. Нисандер начертил в воздухе над их головами магический знак и молча двинулся по коридору, которым обычно пользовались слуги. Не успели они сделать и нескольких шагов, как из-за угла появилась служанка с корзиной белья, она посмотрела на Алека в упор, но никак не показала, что видит его. "Магия?" - удивился юноша Серегил поторопил его нетерпеливым кивком. "Надеюсь, мне не придется самому находить дорогу обратно", - подумал Алек, следуя за Нисандером по бесконечным лестницам, извилистым проходам и все более роскошным покоям. Наконец, поднявшись еще по одной винтовой лестнице, они оказались перед закрытой дверью. Нисандер вынул из рукава ключ и ввел их в длинную, еле освещенную галерею. Вдоль правой ее стороны тянулись резные деревянные панели; сквозь отверстия в них лился свет, отбрасывая на потолок фигурные тени. Нисандер прижал к губам палец, потом на цыпочках подвел Серегила и Алека к одной из панелей. Алек приблизил лицо к ажурной резьбе и обнаружил, что смотрит в ярко освещенный зал для аудиенций. До сих пор он видел царицу Идрилейн всего один раз, но сразу же узнал ее среди небольшой группы, окружавшей стол с винными графинами и бокалами посреди зала. Слева от нее сидела Фория и несколько придворных в скаланских костюмах. Справа оказались мужчина и две женщины в одежде, никогда раньше Алеком не виданной. Все трое носили туники из белой шерсти, простота которых подчеркивалась сверкающими драгоценными камнями поясами, ожерельями и широкими серебряными браслетами. Длинные темные волосы мужчины и более молодой из женщин свободно падали на плечи из-под изящных тюрбанов. Волосы старшей женщины были серебристо-белыми, и на голове ее Алек увидел серебряную диадему, украшенную единственным огромным рубином в окружении золотых заостренных листьев. Заинтересованный, Алек повернулся к Серегилу, но обнаружил, что его друг застыл, вцепившись в панель; свет, падавший через отверстия, освещал искаженное страданием лицо. "Что он увидел?" - с беспокойством подумал Алек, снова переводя взгляд на незнакомцев. Как раз в этот момент молодая женщина повернула голову так, что он увидел ее лицо, и юноша затаил дыхание: он узнал тонкие черты, блестящие темные волосы, большие светлые глаза. "Ауренфэйе!" Все еще завороженно глядя в зал, Алек коснулся плеча друга и почувствовал, что тот дрожит; однако Серегил тут же нетерпеливым движением сбросил его руку. Совещание в зале продолжалось еще какое-то время. Наконец царица поднялась и, сопровождаемая остальными, покинула зал. Еще секунду Серегил оставался неподвижным; он склонил голову, и по его щеке скатилась единственная слеза. Поспешно смахнув ее, он повернулся к Нисандеру, который молча стоял позади все это время. - Как они оказались здесь? - спросил он хриплым от сдерживаемых чувств голосом. - Сегодня днем умер пленимарский Верховный Владыка, - ответил волшебник. - Ауренфэйе узнали об этом раньше нас, и их делегация перенеслась сюда. Пока еще союз между Пленимаром и Зенгати официально не заключен, но и ауренфэйская, и наша собственная разведка доносят, что на самом деле секретные соглашения уже действуют. - Какое отношение ко всему этому имеем мы? - Голос Серегила был теперь ровным и невыразительным; он слишком старательно изгнал из него все следы печали. - Пока еще никакого, - ответил Нисандер. - Я вызвал вас сюда, потому что благородная лиасидра согласилась недолго поговорить с тобой. Вон там, сзади, дверь в маленькую приемную, - показал он Серегилу. Все еще сохраняя на лице бесстрастное выражение, тот на негнущихся ногах прошел в соседнюю комнату. Только тогда Алек позволил себе вздохнуть. - Клянусь руками Иллиора, Нисандер, ведь это же ауренфэйе! - Я подумал, что и тебе следует их увидеть, - ответил тот с грустной улыбкой. - С кем он должен поговорить И кто такой иасидра? - Лиасидра, - поправил его Нисандер. - С одной стороны, это высшее должностное лицо Ауренена, с другой... пусть тебе расскажет сам Серегил. Если повезет, это случится до того, как ты протопчешь прекрасный ковер насквозь. Серегил ходил из конца в конец маленькой, роскошно обставленной приемной, стараясь хоть немного успокоиться и поглядывая на боковую дверь. На стене висело зеркало, и он замер перед ним, с грустью глядя на свое отражение. Волосы были всклокочены, а после недели охоты за Рителом под глазами лежали темные тени. Старый камзол, который он надел этим вечером, обтрепался на рукавах и на плече был порван. "Разве не так должен выглядеть нищий изгнанник?" - подумал он, невесело улыбаясь отражению в зеркале и пытаясь пальцами расчесать волосы. Позади него открылась дверь, и на секунду рядом с его собственным в зеркале отразилось другое лицо. Они были очень похожи, и в то же время их разделяли словно целые миры. Когда успели его глаза стать такими настороженными, а рот сжаться в такую тонкую линию? - Серегил, брат мой... - Чистый ауренфэйский выговор окатил его, словно ледяная вода. - Адриэль... - прошептал он, обнимая сестру. Ее кожа и волосы пахли цветами вандрила, и Серегила на секунду ослепили воспоминания. Она была ему и сестрой, и матерью, и внезапно Серегил вновь ощутил себя ребенком; этот запах он помнил с тех времен, когда сестра утешала его или, сонного, несла на руках после празднества под полной луной. Теперь в его объятиях она казалась такой маленькой, и долгое мгновение он мог лишь прижимать ее к себе; Серегила душили все непролитые за четыре десятилетия слезы. Наконец Адриэль сделала шаг назад, хотя все еще держала Серегила за плечи, словно боясь, что он исчезнет, стоит ей его отпустить. - Все эти годы я хранила образ несчастного мальчишки, глядящего на меня с палубы, - прошептала она, не сдерживая слез. - О Аура, мне не дано было увидеть, как ты взрослеешь и становишься мужчиной! И что же я вижу теперь! Ты стал дик, подобно тирфэйе, и носишь оружие в присутствии члена собственного рода. Серегил поспешно отстегнул рапиру и бросил ее на кресло. - Я не хотел тебя обидеть. Здесь оружие стало словно моей третьей рукой. Пожалуйста, сядь, и я постараюсь вспомнить, как ведут себя цивилизованные люди. Адриэль погладила его всклокоченные волосы. - Да разве ты когда-нибудь был цивилизованным? Опустившись на диван рядом с Серегилом, она достала из складок туники несколько маленьких свитков. - У меня для тебя письма от наших сестер и твоих старых друзей. Они тебя не забыли. Давно оттесненные в самый дальний уголок души воспоминания нахлынули на него, и с ними вместе надежда, в которой он не смел признаться себе. Сглотнув. Серегил стал рассматривать тяжелый серебряный браслет на ее руке - знак высокого ранга. - Так ты теперь лиасидра. И возглавляешь посольство. Неплохо для женщины, еще не достигшей своего полуторасотлетнего юбилея. Адриэль пожала плечами, хотя и не могла скрыть удовольствия. - Связи нашей семьи со Скалой могут оказаться полезными в ближайшие годы. Идрилейн приветствовала меня как родственницу, когда мы прибыли сюда, и очень хорошо отозвалась о тебе. Из того немногого, что твой друг Нисандер-и-Азушра успел мне рассказать, я поняла, что ты оказал ей важные услуги. Серегил вглядывался в ее лицо, гадая, как много открыл ей Нисандер. По- видимому, не так уж много. - Кое-какие, - ответил он. - Интересно, что об этом подумали твои спутники. Серегил-предатель, и вдруг его хвалит скаланская царица! Я помню старую Махалию-а-Солунестру, а кто второй? - Руен-и-Ури, из клана Дация. Тебе нет нужды беспокоиться: они оба из партии умеренных и к тому же мои близкие друзья. - Вы явились сюда из-за Пленимара? - Да. Все последние донесения говорят о том, что с Зенгати вот-вот будет заключен союз, а для этого есть только одна причина. - Чтобы Ауренен был слишком занят отражением нападения на свои западные границы и не выступил на помощь Скале. Но если бы пленимарцы просто оставили все как есть, разве эдикт о невмешательстве не выполнил ту же роль? - С тех пор как ты покинул родину, в отношении к эдикту произошли серьезные изменения. Недавнее обнаружение тела нашего родича Коррута... Ну, ты можешь себе представить, какое впечатление это произвело на остальных лиасидра. Серегил снова вгляделся в ее лицо. Нет, сестра ничего не знала о той роли, которую он сыграл во всем этом, а клятва наблюдателя воспрещала ему рассказать ей. - Крика было много, я думаю, - ответил он с усмешкой. - Ведь все эти годы любого скаланца с ходу обвиняли в нечестной игре. Старый Разиен и его фракция, должно быть, подавились собственным изоляционистским красноречием. Адриэль засмеялась: - Ничего столь драматического не произошло, но весы склонились в сторону тех из нас, кто хочет восстановить прежний союз. Теперь, когда Петасариан мертв, а про его наследника. юного Клистиса, уже говорят, что он всего лишь марионетка в руках полководцев и некромантов, не думаю, что Ауренен может позволить себе и дальше оставаться в одиночестве. - Адриэль... - Серегил поколебался, хорошо зная, каков должен быть его следующий вопрос, но заранее страшась ответа. - Поэтому тебе и разрешили увидеться со мной? - Ты имеешь в виду разрешение вернуться из изгнания? - Адриэль потерла пальцем один из драгоценных камней на своем браслете. - Официально нет. Время не пришло для этого. Еще не пришло. Серегил вскочил на ноги, схватившись рукой за бок, где обычно висела его рапира. - Потроха Билайри, я же был тогда ребенком! Своевольным, избалованным, во многом виноватым, но все же ребенком! Если бы ты только знала, что я совершил с тех пор... - "Мы нашли вашего драгоценного благородного Коррута, Алек и я!" - непроизнесенные слова жгли ему горло. - Я знаю скаланцев, знаю их культуру и политику, их язык лучше любого посла. - Да, но чьи интересы будешь ты представлять? Прямой взгляд Адриэль заставил его застыть на месте. - Значит, я должен сидеть здесь сложа руки, в то время как зенгати хлынут с холмов и снова нападут на Боктерсу? Адриэль вздохнула: - Сомневаюсь, что ты будешь сидеть сложа руки, когда вся мощь Пленимара вот-вот обрушится на ваши берега, а их полчища хлынут в Майсену и приблизятся к вашим северным границам. И попомни мои слова, так и случится, прежде чем мы сумеем укротить их. Я понимаю твою боль, любовь моя, но ты провел здесь большую часть жизни. - Она помолчала. - Я иногда гадаю: не к лучшему ли все, что случилось? - Ты имеешь в виду мое изгнание? - вытаращил на нее глаза Серегил. - Как можешь ты так говорить? - Я не хочу сказать, будто рада тому, что ты нас покинул, но, несмотря на все одиночество и боль, выпавшие тебе на долю, подозреваю, что жизнь среди тирфэйе больше тебе подходит. Скажи по правде, разве был бы ты удовлетворен, сидя под апельсиновыми деревьями дома, рассказывая детям сказки, обсуждая со старейшинами, следует ли выкрасить карниз храма в белый или в серебряный цвет? Вспомни, Серегил. Ты ведь всегда был беспокоен, всегда хотел знать, что лежит за соседним холмом. Может быть, во всем этом есть определенная цель. - Она поднялась и взяла Серегила за руки. - Я знаю, ты дорого заплатил за свои ошибки. Поверь, я хочу, чтобы твое изгнание кончилось, но ты должен быть терпелив. В Ауренене назревают перемены, великие перемены. Защищай эту страну, опасную и удивительную твою вторую родину. Что скажешь ты на это, брат мой? Все еще хмурясь, Серегил пробормотал: - В серебряный. - Что? - переспросила Адриэль. - В серебряный, - повторил Серегил, глядя на нее со своей кривой улыбкой, против которой она никогда не могла устоять. - Скажи старейшинам в Боктерсе, что, по моему мнению, карниз следует покрасить в серебряный цвет. Адриэль рассмеялась своим чудесным смехом. - Клянусь Аурой, отец был прав. Мне следовало чаще тебя шлепать. Ну а теперь где этот Алек-и-Амаса, о котором говорил Нисандер? Он меня очень интересует. - Ты знаешь про Алека? - удивленно спросил Серегил. - Да, и, кажется, больше, чем он сам знает о себе, - укоризненно произнесла Адриэль. Серегил посмотрел на нее с досадой. Похоже, Нисандер успел очень много сказать в коротком разговоре. Если бы с ним в галерее не было Нисандера, Алеку оказалось бы трудно удержаться и не подслушивать. Но в сложившейся ситуации он мог только слышать глухие голоса из-за двери, за которой скрылся Серегил. После, казалось, целой вечности дверь отворилась, и на галерею вышел Серегил вместе с молодой женщиной-ауренфэйе. Выражение страдания исчезло с его лица, сменившись почти кроткой улыбкой. Еще до того, как его друг заговорил, Алек понял, кто она такая. Губы женщины были более пухлыми, в них не было обычной для Серегила решительности, но прекрасные серые глаза оказались такими же, с тем же выражением любопытства и ума. - Это моя самая старшая сестра, Адриэль-а-Иллия Мирил Сери Боктерса, - сказал Серегил. - Адриэль, это Алек. Алек забыл даже те немногие ауренфэйские слова, которые знал. - Госпожа... - с запинкой выдавил он, делая довольно изящный поклон. Женщина улыбнулась и протянула ему руки. - Мой народ редко прибегает к таким торжественным обращениям, - сказала она по-скалански с сильным акцентом. - Ты должен называть меня Адриэль, как это делает мой брат. - Адриэль, - повторил Алек, наслаждаясь звуком этого имени и теплотой ее рук. Рубины и лунные камни сияли на украшавших почти каждый палец женщины кольцах. - Нисандер сказал мне. что ты бесценный спутник для моего брата, человек великого благородства, - продолжала она, ласково глядя на него. Алек почувствовал, что краснеет. - Хотел бы надеяться, что это так. Он мой самый лучший друг. - Я рада слышать такое мнение о нем. - Грациозно поклонившись юноше и волшебнику. Адриэль сделала шаг к двери. - Надеюсь в один прекрасный день приветствовать вас всех в моей родной стране. А пока Аура Элустри малрон. - Уже? - спросил хриплым от волнения голосом Серегил. Алек смущенно отвел глаза, когда брат и сестра обнялись, что-то тихо говоря друг другу на своем языке. - Аура Элустри малрон, Адриэль тали, - сказал Серегил, неохотно отпуская ее. - Фрони соутуа не нолиэя. Адриэль кивнула и вытерла глаза. Нисандер приблизился к ней и предложил руку. - Аура Элустри малрон, прекрасная госпожа. Я провожу тебя к остальным. - Благодарю тебя еще раз, Нисандер-и-Азушра, за всю твою помощь. - Повернувшись, чтобы уйти, она, однако, еще что-то тихо сказала брату по- ауренфэйски, взглянув при этом на Алека. - Совершенно верно, - кивнул Нисандер. - Мальчик имеет право знать, и услышать это он должен от тебя. Он увел Адриэль через ту же дверь, в которую она вошла. Повернувшись к Серегилу, Алек обнаружил, что тот бледен и смущен. - Что они имели в виду? Серегил провел рукой по волосам и вздохнул: - Я все тебе объясню, но только не здесь. Глава 23. Тайна раскрывается Неожиданное свидание с сестрой потрясло Серегила до глубины души. От него, казалось, исходила такая безнадежная скорбь, что по дороге из дворца Алек не находил слов для утешения и чувствовал себя беспомощным. Что мог он сказать, что предложить другу? И что имел в виду Нисандер. когда говорил, будто Серегил должен ему что-то сообщить? Алек печально следовал за Серегилом; стук копыт их коней гулко отдавался от стен, ограждавших сады роскошных вилл, мимо которых они ехали; кособокая луна медленно опускалась за крыши на западе. Алек все никак не мог забыть о той единственной слезе, что медленно скатилась по щеке друга. Он и не представлял себе, что тот способен плакать. Серегил остановил коня у винной лавки и купил две фляги сладкого красного вина, потом двинулся дальше; в конце концов они оказались в густом парке, тянущемся позади улицы Огней. Спешившись, всадники отвели коней на лужайку. Посередине маленькой поляны находился фонтан с полным дождевой воды и опавших листьев каменным бассейном. Усевшись на бортик, Серегил вручил Алеку флягу и, откупорив свою, сделал большой глоток. - Выпей как следует, - со вздохом сказал он Алеку. - Тебе это пригодится. Юноша обнаружил, что у него трясутся руки. Он тоже сделал большой глоток сладкого крепкого вина и ощутил, как по телу разлилось тепло. - Ты просто скажи мне все, ладно? Что бы это ни было. Серегил несколько мгновений молчал, его лицо было неразличимо в темноте. Потом он показал на луну: - Когда я был ребенком, я часто убегал из дому по ночам, чтобы погулять в лунном свете. Я больше всего любил середину лета: люди со всего Ауренена тогда собираются у подножия горы Бардок, чтобы дождаться полнолуния. Когда луна всходила над горой, мы все начинали петь, тысячи голосов сливались в гимне драконам. И они пролетали для нас на фоне луны и вокруг вершины горы и тоже пели свои песни и выдыхали красное пламя. Я раз или два пытался петь этот гимн здесь, но хочешь верь, хочешь нет, у меня просто ничего не получалось. Без всех остальных я совсем не мог петь Песнь Дракона. И похоже, что уже никогда ее не спою. Алек почти воочию увидел описанное Серегилом: тысячи красивых сероглазых людей в белых туниках и сверкающих драгоценностях, собравшихся под полной луной и поющих в унисон. Здесь, в унылом зимнем парке, он ощутил ужасную тяжесть расстояния, разделившего Серегила и тех людей. - Ты надеялся, твоя сестра объявит, что ты можешь вернуться домой, да? Серегил покачал головой: - На самом деле нет. Так оно и вышло. Алек опустился на бортик фонтана рядом с другом. - Почему тебя выслали? - Выслали? Я был объявлен вне закона, Алек. Вне закона за предательство и убийство, в котором я оказался замешан, когда был еще моложе, чем ты теперь. - Ты? - задохнулся юноша. - Я... я не могу в это поверить. Как это случилось? Серегил пожал плечами: - Я был глуп. Я влюбился и позволил страсти, истинной любви, как я тогда думал, лечь между мной и Адриэль и другими, кто пытался меня спасти. Я не знал, что мой возлюбленный просто использует меня, не знал его истинных намерений, но так или иначе человек погиб, и виноват в его смерти был я. Детали не имеют значения. Я никогда никому не говорил о них, не собираюсь это делать и сейчас, Алек. Возможно, когда-нибудь... Дело кончилось тем, что двоих - в том числе меня - выслали, остальных казнили, кроме моего возлюбленного: он бежал. - Значит, в Скалу с тобой прибыл еще один ауренфэйе? - Захир-и-Арингил не вынес изгнания. Он прыгнул за борт с камнем на шее, как только берег Ауренена скрылся из глаз. Я едва не сделал того же - и тогда, и много раз впоследствии. Большинство изгнанников рано или поздно кончают жизнь самоубийством. Но это не для меня. Во всяком случае, пока. Немногие дюймы, разделявшие их, казались длинными холодными милями. Стиснув в руках флягу, Алек спросил: - Почему ты рассказываешь все мне сейчас? Это как-то связано с тем, что говорил Нисандер? - Определенным образом. Я не хочу, чтобы между нами оставались секреты после всего случившегося сегодня. - Он снова глотнул вина и потер глаза. - Нисандер все время... с тех пор как тебя увидел... хотел, чтобы я рассказал... - Серегил повернулся к юноше и положил руку тому на плечо. - Алек, ты фэйе. Наступила тревожная тишина. Алек слышал слова Серегила, но их смысл, казалось, не доходил до него. Он думал по дороге из дворца о множестве неприятных возможностей, но такая не приходила ему в голову. Юноша почувствовал, как фляга выскользнула из его пальцев, увидел, как она покатилась по мокрой увядшей траве. - Этого не может быть! - прошептал он дрожащим голосом. - Отец ведь не... Но внезапно все части головоломки встали на место: расспросы Серегила о его родителях, завуалированные намеки Нисандера, слухи о том, что они с Серегилом родичи. Тяжесть открытия заставила его покачнуться. Серегил крепче сжал его плечо, но Алек едва заметил это. - Моя мать. - Хазадриелфэйе, - мягко сказал Серегил. - Из тех, что жили за перевалом Дохлого Ворона - ты ведь там родился. - Но как ты можешь это знать? - прошептал Алек. Ему казалось, что надежная земля ускользнула из-под его ног и он оказался в незнакомом и непонятном месте. Одновременно он чувствовал, что все каким-то ужасным образом сходится: и нежелание его отца говорить о матери, и его подозрительность, и его холодность... - Может быть, она все еще живет там? - Помнишь, я рассказывал тебе, как хазадриелфэйе покинули Ауренен много, много лет назад? О том, как отличаются их обычаи от наших? Они не терпят чужаков, особенно людей, и убивают полукровок, если те рождаются. Каким-то образом твоя мать сумела надолго скрыться от своего племени - достаточно надолго, чтобы повстречать твоего отца и родить тебя, но, должно быть, соплеменники в конце концов выследили ее. Даже если бы она вернулась по своей воле, все равно наказание за побег и связь с человеком - смерть. Чудо, что тебе с отцом удалось бежать. Он, должно быть, был необыкновенным человеком. - Я никогда его таким не считал. - Сердце Алека колотилось так, что в ушах стоял гул. Как много всего на него обрушилось... - Не понимаю. Как ты можешь обо всем этом знать? - Наверняка - не могу, но такое предположение соответствует всему, что нам известно. Алек, тот факт, что ты фэйе, - несомненен. Я заметил признаки на первое же утро там, в горах, но не хотел этому верить. - Почему? Серегил поколебался, потом тряхнул головой. - Я боялся, что ошибаюсь, вижу то, что хочу увидеть. Но моя догадка не была ошибкой - твои черты, сложение, то, как ты двигаешься... Микам сразу же это заметил, а потом и кентавры, и Нисандер, да и другие в Ореске. Тогда, в первую ночь, как мы перебрались в "Петух", я снова ушел, помнишь? Я отправился к оракулу Иллиора, чтобы задать ему совсем другой вопрос, но во время прорицания он заговорил о тебе, назвал тебя "дитя земли и света" - Далны и Иллиора, человека и фэйе; усомниться в смысле его слов невозможно. Нисандер с самого начала хотел, чтобы я рассказал тебе, но... Волна гнева прорвалась сквозь оцепенение Алека. Он вскочил на ноги, пошатнувшись, повернулся лицом к Серегилу и выкрикнул: - Почему же ты не рассказал? Почему все эти месяцы молчал? Снова тот же трюк, как тогда на улице Колеса? В лунном свете на лице Серегила - наполовину черном, наполовину белом как мел - сверкнули глаза. - Ничего похожего! - Ах, нет? - продолжал кричать Алек. - Но тогда почему, будь оно все проклято! Почему? Почему ты мне ничего не сказал? Серегил, казалось, съежился. Он опустил голову, положил руки на колени, потом глубоко вздохнул. - На это нет единственного ответа. Сначала потому, ; что я не. был уверен. - Он покачал головой. - Нет, это неправда, в душе я был уверен, но не смел разрешить себе поверить. - Почему? - Потому что если я ошибался... - Серегил беспомощно развел руками. - Впрочем, не важно. Я тогда уже долго был одинок и считал, что такая жизнь мне нравится. Я знал, что, если прав и скажу тебе обо всем и ты поверишь мне, это свяжет нас, создаст узы... Я не хотел рисковать - по крайней мере пока не пойму, каков ты на самом деле. Клянусь руками Иллиора, Алек, ты не знаешь, не можешь себе представить, каково это... - Так просвети меня! - прорычал Алек. - Хорошо. - Серегил снова прерывисто вздохнул. - К тому времени я был изгнанником уже больше лет, чем ты живешь на свете. Любой ауренфэйе, прибывающий в Скалу, знал, кто и что я такое, и был обязан остерегаться меня. Тем временем все мои друзья-люди старели и умирали у меня на глазах. - Кроме Нисандера и Магианы. - О да. - В голосе Серегила прозвучала горечь. - Ты ведь все знаешь о моем ученичестве? Еще одна неудача, и здесь тоже я оказался не на месте. И тогда как снег на голову появляешься ты, и ты... ты... Алек смотрел на склоненную фигуру перед собой и чувствовал, что его гнев исчезает так же быстро, как и появился. - Я все равно не понимаю, почему ты не хотел мне ничего говорить. Серегил снова поднял на него глаза. - Из трусости, наверное. Я не хотел увидеть то выражение на твоем лице, которое вижу сейчас. Алек сел рядом с ним и закрыл лицо руками. - Я не знаю, кто я такой, - простонал он. - Как будто все, что я знал о себе, теперь исчезло. - Он почувствовал. как рука Серегила обняла его за плечи, но не отстранился. - Ах, тали, ты тот, кем всегда был, - вздохнул Серегил, похлопав его по руке. - Ты просто теперь знаешь о себе, вот и все. - Так, значит, я увижу, как стареет Бека, и Лутас, и Иллия... - Верно. - Серегил крепче обнял Алека. - Они постарели бы точно так же, будь ты тирфэйе. Течение времени - не проклятие. - Ты всегда говорил о нем как о проклятии. - Быть одиноким - вот проклятие, Алек, одиноким и всем чужим. Не имею представления, как мы с тобой оказались в одной камере тюрьмы той ночью, но с тех пор я каждый день благодарю за это Иллиора. Самый сильный страх, который я когда-нибудь испытывал, - это потерять тебя. На втором месте - страх, что когда я наконец все тебе расскажу, ты решишь, будто только поэтому я взял тебя с собой. Все ведь совсем не так. И никогда не было, с самого начала. Потрясение и гнев постепенно проходили, оставив вместо себя безмерную усталость. Алек потянулся за флягой и выпил все, что в ней еще оставалось - Знаешь, как трудно все это принять! Ведь так много теперь меняется. В первый раз за долгие часы Серегил рассмеялся; в его смехе прозвучали теплота и облегчение. - Ты бы поговорил с Нисандером или Теро. Маги, должно быть, испытывают те же чувства, когда узнают, что в них есть волшебная сила. - Какое это имеет значение - я же полукровка? - задал Алек один из тысячи вопросов, нахлынувших на него. - Как долго я проживу? И сколько мне лет на самом деле? Все еще обнимая Алека одной рукой, Серегил нащупал другой свою фляжку и глотнул из нее. - Ну, когда кровь фэйе достается от матери, это сказывается сильнее. Не знаю, в чем тут дело, но так бывает всегда, и все, чьи матери фэйе, живут столько же, сколько и остальные из нас - четыре столетия или около того. Они взрослеют немного быстрее, так что тебе примерно столько лет, сколько ты считаешь. Есть также вероятность, что ты унаследовал от матери магические способности, хотя, наверное, в этом случае они бы уже проявились... - Серегил внезапно умолк, и Алек почувствовал, как тот поежился. - Проклятие, жаль, что я не рассказал тебе все раньше. Чем дольше я ждал, тем труднее теперь... Не дав себе времени понять, откуда взялся этот порыв, Алек повернулся и обеими руками крепко обнял Серегила. - Все в порядке, тали, - хрипло прошептал он. - Теперь все в порядке. Застыв от неожиданности, Серегил поколебался секунду, потом тоже обнял юношу. Его сердце сильно и быстро билось у самой груди Алека. Усталая умиротворенность охватила его; одновременно он ощутил смутное удовольствие от их близости. Оттуда, где они сидели, Алек мог видеть отблеск фонарей с улицы Огней на голых ветвях деревьев. Пальцы Серегила гладили его волосы - так же, понял Алек с виноватым чувством, как ласкали молодого куртизана в заведении Азарина несколько недель назад. "Сначала такая странная, все изменившая ночь, - подумал Алек, - а теперь еще и это. Пальчики Иллиора, если так пойдет и дальше, кончится тем, что я вовсе не буду знать, кто я такой!" Серегил наконец отпустил его и взглянул на луну, наполовину спрятавшуюся уже за домами. - Не знаю, как ты, а я получил сегодня ночью все, что могу вынести, - сказал он с намеком на прежнюю кривую улыбку. - А что будет с Рителом? - Думаю, Тим может присмотреть за ним еще одну ночь. Мы займемся этим делом утром. Когда они садились на коней, чтобы ехать домой, настала очередь Алека рассмеяться. - Что тебя так развеселило? - Все могло получиться куда хуже. В старых балладах бездомный сирота всегда оказывается давно исчезнувшим наследником престола в каком- нибудь королевстве и, значит, должен жить в фамильном замке, учиться этикету, а то и побеждать чудовище ради каких-то совершенно незнакомых людей. По крайней мере я могу заниматься своим прежним делом. - Не думаю, что кому-нибудь придет в голову сложить об этом балладу. Алек вскочил в седло и улыбнулся Серегилу: - Вот и прекрасно. Глава 24. Бека - Где это мы? - прокричал Зир, перекрывая стук копыт и звон сбруи. - В Майсене! - откликнулся кто-то. Бека невольно улыбнулась. Эта шутка стала заезженной еще недели назад, но все равно кто-нибудь то и дело повторял ее - просто чтобы нарушить монотонность похода. Солдаты сержанта Меркаль были этим утром в хорошем настроении. Бека получила приказ взять декурию и съездить в ближайший торговый городок за припасами для отряда. Сержанты кинули жребий, и Меркаль выиграла. Уже не одну неделю гвардия двигалась через однообразные, покрытые снегом холмы, дубовые леса, пустые поля, мимо крытых дранкой ферм и маленьких городков, где на любое войско смотрели с настороженной неприязнью. Майсена была страной крестьян и купцов, а войны мешают торговле. Отряду Беки понадобился почти месяц, чтобы добраться до портового города Кестона - месяц ночевок на холоде вокруг костров и медленного продвижения по замерзшей грязи дорог. По вечерам свежеиспеченные молодые офицеры сидели у огня и слушали рассказы ветеранов о стычках, надеясь почерпнуть из них то, чего не успели узнать за свои короткие шесть недель учений. Чем больше Бека слушала их, тем больше понимала, что, несмотря на все тренировки в верховой езде, фехтовании и стрельбе из лука, потребуется участие в одной-двух битвах, прежде чем можно будет судить, как слаженно действует ее турма и могут ли солдаты полагаться на товарищей. И насколько они полагаются на нее. Бека замечала, что многие солдаты все еще чаще ждут приказов от сержантов. Это ее, конечно, задевало, но ведь сержанты были единственными опытными воинами в турме. К их чести, все сержанты проявляли строжайшее почтение к ее чину, даже Бракнил, который годился ей в отцы. Со своей стороны, Бека никогда не забывала, что без покровительства Серегила и связанного с ним повышения она сама не могла бы рассчитывать на чин выше сержантского в таком отборном полку. Некоторые из других недавно назначенных офицеров - сыновья и дочери скаланских аристократов - тоже, по-видимому, хорошо об этом помнили и не упускали случая отпустить в ее адрес шпильку. К счастью, ее товарищи - офицеры отряда Миррини - были не такими. В Кестоне командир полка, принц Коратан, отправил Волчий эскадрон, которым командовал Перрис, охранять побережье, а отряд принцессы Клиа - в глубь страны, по направлению к долине Фолсвейна. Река Фолсвейн представляла собой самую южную часть великого торгового пути, тянувшегося до самых Железных гор на далеком севере. Река была первой приманкой, которой, как считали, соблазнятся пленимарцы. Солдаты выступили две недели назад; пройдет еще столько же, прежде чем они доберутся до реки. Повернувшись в седле, Бека оглянулась на колонну, темной змеей извивающуюся по холму: почти четыре сотни конников Львиного эскадрона, повозки маркитантов и оружейников, пастухи, присматривающие за скотом. Это было похоже на путешествие целого маленького городка. Разведки, несение охраны, даже прозаические поездки за продовольствием, вроде той, в которую отправлялась Бека, служили приятным развлечением. Встретившись глазами с Меркаль, Бека сказала: - Сержант, мне кажется, что лошадям не повредила бы хорошая разминка. - Так точно, лейтенант, - ответила та с еле заметной улыбкой: они обе понимали, что в разминке скорее нуждались нетерпеливые молодые солдаты. Бека оглядела холмистую местность и заметила темную линию деревьев в миле впереди. - Передай по цепочке, сержант. По моему сигналу скачем к деревьям. Тот, кто окажется там первым, первым отправится в таверну. Конники ловко развернулись и образовали шеренгу, весело перекликаясь. По сигналу Беки они пришпорили лошадей и галопом помчались к деревьям. Дракон - жеребец Беки - легко мог обогнать большинство скакунов, но девушка придержала коня, позволив Кайле и Зиру закончить скачку первыми. - Говорят, они всегда кончают вместе, - пожаловался Мартен, когда остальные всадники окружили победителей. Некоторые солдаты хихикнули. Сексуальные контакты в отряде не поощрялись, и если по неосторожности возникала беременность, обоих виновников увольняли со службы, но такое все-таки случалось. Сама все еще хранящая безбрачие, Бека предпочитала не замечать, кто с кем оказывается под одним одеялом. Некоторые солдаты поступили в полк парами, вроде Кайлы и Зира, другие - например, Мирн и Стеб - нашли друг друга уже во время похода. - Не беспокойся, - посоветовал ей Бракнил, когда она обратила внимание, как колышутся по ночам некоторые одеяла. - Пока все честь по чести, это только заставит их сражаться еще яростнее. Никто не захочет оказаться трусом в глазах своей зазнобы. Кайла и Зир подтверждали это мнение: еще во время учений они отчаянно старались опередить и друг друга, и всех остальных. Кайла, маленькая хорошенькая блондиночка, казалась слишком хрупкой для того, чтобы вести жизнь солдата, но верхом она превращалась в настоящего кентавра, да и в стрельбе из лука мало кто мог с ней сравниться. Чернобородый Зир, похожий на молодого медведя, владел мечом, словно сам Сакор. За первыми деревьями начинался густой сосновый лес. Всадники по опушке выехали к хорошо накатанной дороге, ведущей в город. К полудню они пересекли лес и выехали на поле, откуда было видно поселение. Оно казалось весьма процветающим; высокий палисад служил защитой, а у ворот раскинулась просторная рыночная площадь. Темно-зеленые походные туники солдат привлекли меньше внимания, чем если бы они были в парадной форме, но все равно жители города косились на мечи, луки и кольчуги. "Лучше уж мы, чем пленимарская пехота", - подумала Бека, вытаскивая из-за ворота туники свою лейтенантскую цепь, чтобы был заметен ее ранг. Скаланское золото, которым они расплачивались, пришлось, однако, по вкусу торговцам. Меньше чем за час солдаты купили все припасы, за которыми были посланы - пергамент, огнива, воск. мед, муку и крупы, сушеные фрукты и бобы, соль, вяленое мясо, пиво, четырех жирных овец и поросенка, овес и сено для лошадей, - и наняли трех возчиков с телегами, чтобы под эскортом вооруженной охраны отвезти все это в отряд. Конники Беки нашли время и для личных покупок: себе и тем из своей турмы, кто остался с отрядом. Табак, игральные карты, все необходимое для письма, сладости, фрукты всегда пользовались большим спросом. Кое у кого к седлам даже оказались привязаны цыплята или гуси. Меркаль делала покупки для остальных сержантов: Портус был неравнодушен к орехам и изюму, а Бракнил - к крепкому майсенскому сидру. Когда возчики погрузили на телеги, запряженные волами, последние припасы, Меркаль взглянула на солнце. - Колонна, должно быть, как раз добралась до поворота к городу. Возчикам не придется далеко ехать. - Все вернулись? - спросила Бека, пересчитывая солдат. - Так точно, лейтенант. - Хорошо. Вы, Тобин и Арна, поедете впереди. Остальные сопровождают телеги. Авангард будет иногда меняться, чтобы не заскучал. Меркаль отдала честь и поскакала вперед вместе с двумя солдатами. Бека и остальные окружили упряжки волов. Никто не возражал против медленного движения: было так приятно чувствовать солнечное тепло на спинах и подставлять лица прохладному ветерку. Выехав из города по той же дороге, что и приехали, они скоро оказались между сосен. - Вы часто ездите по этой дороге? - спросила Бека возницу на передней телеге. Тот хлестнул вожжами по широким спинам волов и кивнул. - Часто - с весны до осени, - ответил он с сильным акцентом. - Я с братьями вожу грузы в Торбурн на реке. Оттуда суда везут их уже водой до побережья. - Должно быть, долгая поездка - волы ведь идут медленно. Возчик пожал плечами: - Три недели туда, три - обратно. - До вас тут дошли новости о предстоящей войне? Парень бросил на нее мрачный взгляд. - Как не дойти. Опять на нас свалятся все беды, когда вы с пленимарцами вцепитесь друг другу в глотку. Тут у нас поговаривают, что неплохо бы продать наши земли хоть вам, хоть им, чтобы, когда вы деретесь, нам не доставалось. Бека вспыхнула. - Мы как раз и направляемся на запад, чтобы этого не случилось. Иначе ваша армия окажется один на один с пленимарцами, которые хотят захватить реку и ваши земли. - Ну, это еще как получится. Вам-то никогда не удавалось остановить их нашествие. Бека проглотила готовый сорваться с языка резкий ответ и пришпорила коня. Нет смысла спорить. - Мартен и Бариус, отправляйтесь вперед. Передайте сержанту Меркаль, что я сменю ее, как только вернутся Тобин и Арна. - Есть, лейтенант! - отсалютовал ей Бариус. улыбаясь в свою только что отпущенную бороду. Они с Мартеном галопом поскакали вперед, стараясь опередить друг друга, и скрылись за поворотом дороги. Не успел затихнуть стук копыт, как дикий лошадиный визг заставил мурашки пробежать по спине Беки. Развернув Дракона, девушка увидела, как лошадь Сиртаса взвилась на дыбы за третьей телегой и сбросила всадника. Конь снова взвизгнул и помчался к деревьям. Ретус подъехал к упавшему и спешился. - Засада! - раздался крик, и двое солдат поспешили укрыться за телегой. Мимо Беки просвистела стрела и вонзилась в боковую перекладину передней телеги. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: напал на них не военный отряд. Перья на стреле оказались грубо прикрученными к древку белой и рваной бурой веревкой, совсем не похоже на тройное оперение солдатских стрел. - Проклятые разбойники! - прорычал возница, вытаскивая из-под сиденья короткий меч и спрыгивая с телеги. - Всем в укрытие! - завопила Бека, хотя солдаты и так делали именно это. Она соскользнула с Дракона, сжимая в руке лук, и хлестнула лошадь, надеясь, что конь сумеет ускакать туда, где стрелы его не достанут. Стук собственного сердца громко отдавался в ушах Беки. Она скорчилась за передком телеги, хоть это было и ненадежное убежище, и попыталась оценить ситуацию. Те, кто был в авангарде, еще не вернулись; значит, оставались Зир, Кайла, Корбин, Ретус, Микал и Сиртас - если предположить, что никого из них не застрелили, - и трое возниц. Судя по дождю стрел, обрушившемуся на них из-за деревьев, противник значительно превосходил числом ее отряд. Что еще хуже, обстреливали их с обеих сторон дороги. - Ты ничего не говорил о разбойниках, когда мы выезжали, - прошипела Бека, бросив взгляд на возницу. - Большую часть зимы они не появлялись, - ворчливо ответил тот. - Что- то рано эта команда нагрянула с юга. Должно быть, поджидали нас и напали, как увидели, что ты отослала тех двоих. Бека переползла на другую сторону телеги как раз вовремя, чтобы заметить троих разбойников, выскочивших из лесу. Не задумываясь, она положила стрелу на тетиву и застрелила одного из них; остальные тоже упали, сраженные другими лучниками. Над головой девушки визжали и свистели стрелы, но она перебежала к следующей телеге. Залегшие там Микал, Зир и Кайла яростно осыпали стрелами деревья по обеим сторонам дороги. - Не стрелять! - приказала Бека. - Мы не можем себе позволить зря тратить стрелы. - Что же тогда нам делать? - прорычал Микал. - Дождитесь, когда получите шанс уложить бандита наверняка. И подбирайте все стрелы, до которых можете дотянуться, не оказавшись под выстрелом. Низко пригнувшись, Бека метнулась к последней телеге. Ретус и Корбин оказались невредимы, но возчик лежал под телегой и стонал: из его бедра торчало древко стрелы. Первый вражеский выстрел задел Сиртаса, хотя стрела вонзилась в его коня. Рана кровоточила, что, однако, не мешало ему одну за другой посылать стрелы в сторону леса. Бека повторила свой приказ, натянула тетиву и приготовилась уложить первого же разбойника, который окажется на виду. Нападающие сочли прекращение ответной стрельбы за признак того, что победили; через секунду дождь стрел прекратился, и из-за деревьев к телегам с дикими воплями хлынули вооруженные мечами бойцы. - Бей их! - выкрикнула Бека, вскакивая на ноги. Не задумываясь о том, что в лесу по-прежнему могут скрываться лучники, она посылала стрелу за стрелой в бегущих к ней разбойников и уложила троих. Впервые с начала схватки до нее дошло, что она отнимает человеческие жизни, но мысль об этом не вызвала никаких чувств