ирщик, менее пренебрежительно глядя на Алека. - Если подумать, я, кажется, слышал что-то об этом парне. Арене Виндовере. Это ведь он собрал целую толпу в "Олене и ветке" в прошлом году. Пожалуй, я соглашусь сдать вам комнату за две с половиной марки. - А я готов заплатить вперед, - заверил его Алек; потом, ободренный успехом, добавил: - Мастер Виндовер ведь будет выступать перед мэром, знаешь ли. - Мэром? - удивленно крякнул трактирщик. - Что же ты сразу не сказал! И перед мэром, и перед завсегдатаями "Трех рыбок"... Что ж, ладно, можешь сказать своему хозяину, что он получит ту комнату за две марки. - Ну-у... - упрямо покачал головой Алек. - Чего тебе, проклятый ты кровопийца, еще нужно? Ну черт с тобой - полторы, ведь должен же я получить хоть какую-то прибыль! - Хорошо, - согласился Алек. - Но в эту цену пусть входят свечи и ужин. И белье на кровати должно быть чистым! Мастер Виндовер очень требователен по части белья. - Ты просто вампир, - проворчал трактирщик. - Ладно, ладно, получит он свою кормежку и это проклятое чистое белье. Но клянусь Старым Мореходом, смотри, если он не оправдает надежд - я скормлю вас обоих рыбам! Алек заплатил за две ночи, чтобы продемонстрировать добрую волю, и отправился наверх, держа в одной руке седло, а в другой - огарок свечи. Миновав общую спальню на втором этаже, он вскарабкался по крутой лесенке на чердак. Короткий темный коридор вел к единственной двери. Расположенная под самой крышей комнатка, выбранная Серегилом, была тесной, между скошенных стен еле нашлось место для кровати и умывальника, на котором в щербатом подсвечнике стояла дешевая сальная свеча. Алек зажег ее от своего огарка, потом распахнул ставни окна над постелью. Эта часть гостиницы, опирающаяся на сваи, выходила на озеро; выглянув в окно, Алек обнаружил, что стена обрывается прямо в воду. Яркая, почти полная луна протянула серебряную дорожку по черной поверхности озера. В комнате было тихо и тепло. Алек подумал о том, что мог бы пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда он оказывался в настоящем доме, да еще один в комнате, и к тому же на верхнем этаже. Но позволить себе наслаждаться непривычным ощущением долго он не мог; со вздохом юноша снова спустился вниз. Оглядев шумную таверну, он заметил Серегила, беседующего с хозяином, и еще раз подивился тому, как различаются два человека - Серегил и Арен: и движения, и походка, и выражение лица - все было настолько непохожим, словно это на самом деле были разные люди. Как раз в этот момент Серегил поднял глаза, заметил Алека и нетерпеливо поманил его. Уворачиваясь от служанок с деревянными подносами, уставленными кружками, паренек пробрался сквозь толчею. - Конечно, мы совсем недавно прибыли в город, - говорил Серегил трактирщику, - но я намерен представиться достопочтенному мэру завтра же. - Слегка покашляв в кулак, он добавил: - Я, кажется, немного застудил сегодня горло, но уверен - ночной отдых пойдет на пользу моему голосу. А пока, конечно, вас развлечет мой ученик. Трактирщик заметно помрачнел, а Алек бросил на Серегила испуганный взгляд, который тот игнорировал. - Ты не беспокойся, - продолжал Серегил. - Этот мальчик просто поражает меня тем, как быстро всему учится. Вот сегодня он и продемонстрирует свои таланты. - Что ж, посмотрим, - с сомнением протянул хозяин. - Твой парень тут распинался, как полезны для моей торговли ваши выступления. Вот пусть поскорее и начнет. Хоть великан хозяин и поклонился Серегилу при этих словах, Алек был уверен, что в глазах его появился злорадный блеск. - Ну. ты времени зря не терял, - сухо бросил Алек. Серегил, настраивая арфу. Завсегдатаи таверны придвинулись поближе, предвкушая развлечение. - Но ведь с твоим голосом все в порядке! - прошептал охваченный паникой Алек. - У меня тут есть некоторые дела, так что мне не годится весь вечер быть в центре внимания. У тебя все прекрасно получится, не беспокойся. Как я понял, тебе удалось сбить цену за комнату до полутора марок. Не думал, что старый разбойник согласится меньше чем на две. Но вот что мне интересно - это как ты собираешься заманить сюда пленимарцев? - Сам не знаю, - признался Алек. - Просто в тот момент мне показалось, что хозяин на это клюнет. - Ну, остается только надеяться, что мы смоемся отсюда прежде, чем придется выполнять все твои обещания. Но если мы задержимся, послушай совета: держись подальше от солдат, особенно когда ты один. Эти пленимарские головорезы способны на все, если ты понимаешь, о чем речь. - Боюсь, что не понимаю, - ответил Алек, озадаченный встревоженным тоном Серегила. - Тогда запомни вот что: у них есть поговорка "Когда нету шлюхи, сойдет и мальчишка". Теперь понял? - Ох... - Алек почувствовал, как вспыхнули его щеки. - Ну, я тебя предупредил. Теперь, мой ученичок, время показать, на что ты способен. Серегил встал, прокашлялся и заговорил прежде, чем Алек успел возразить. - Добрые люди, - объявил Серегил, жестом требуя тишины, - я - Арен Виндовер, скромный бард, а это мой ученик. К несчастью, по дороге в ваш славный город я несколько простудился. Тем не менее я надеюсь, что вам понравится наше выступление. Он снова сел под радостный гомон и стук кружек. Посетители начали выкрикивать названия своих любимых песен и баллад и требовать еще пива. У Алека язык прилип к гортани, когда он оглядел обращенные к нему в ожидании лица. Ему раньше случалось присутствовать на таких сборищах, но он никогда не оказывался главным действующим лицом. Серегил протянул ему кружку эля и заговорщицки подмигнул. - Да не бойся ты их, - прошептал он. - У них уже больше пива в животах, чем в кружках. Алек сделал большой глоток и слабо улыбнулся в ответ. Серегил знал, какие песни известны Алеку, и соответственно откликался на просьбы слушателей. Первая баллада, выбранная им, оказалась "Далеко за морями скрылась моя любовь". Хоть голос Алека и не походил на голос настоящего барда, собравшиеся остались довольны. Он спел им все рыбацкие песни, какие знал, и несколько эпических баллад, которым его научил Серегил за время путешествия через холмы. Слушатели прониклись самыми горячими чувствами, тем более что пение сопровождалось искусной игрой Серегила на арфе. Когда Алек стал уставать, Серегил добавил к арфе губную гармошку и заиграл залихватский танец. В таверну набивалось все больше народа по мере того, как известие о прибытии бардов распространялось, и посетители требовали новых песен и побольше пива. Среди них выделялись несколько человек разбойничьего вида в кожаных доспехах и шлемах с забралами, вооруженные длинными мечами. Алек догадался, что это те самые пленимарские головорезы, о которых его предупреждал Серегил. Да, от таких лучше держаться подальше... Алек пел еще в течение часа, потом Серегил объявил перерыв для отдыха. - Побудь здесь и присмотри за арфой, - велел он юноше, сунув ему в руки инструмент. - И пусть служанка принесет тебе воды промочить горло. Эль хорош для поднятия духа, но голосу певца он не на пользу. Молодец, ты здорово справляешься! - А куда... - Я скоро вернусь. Алек посмотрел ему вслед; Серегил проскользнул в дальний угол, где в одиночестве сидел высокий широкоплечий человек. Лицо его было затенено глубоко надвинутым капюшоном, но по потертой кожаной кирасе и длинному мечу на поясе Алек заключил, что на жизнь себе верзила зарабатывает, охраняя в пути купеческие караваны. Серегил обменялся с ним приветствиями и уселся на скамью. Мужчины тут же углубились в разговор. Поняв, что его присутствие поблизости нежелательно, Алек принялся рассматривать собравшихся в таверне. Его внимание привлекла представительница касты дризидов, расположившаяся около двери. Женщину в простом платье и с бронзовым кулоном на шее в виде свернувшейся восьмеркой змеи сразу же окружили жаждущие исцеления. Они молча стояли рядом, со смесью почтения и надежды наблюдая, как жрица осматривает новорожденную девочку. В темной косе, соскользнувшей с ее плеча, когда женщина наклонилась вперед, было много седины, лицо прорезали морщины, но руки, касавшиеся младенца, были уверенными и умелыми. Жрица осторожно ощупала крошечное тельце, потом подняла ребенка и приложила ухо сначала к груди, потом к животику. Стиснув рукой посох, прислоненный к скамье, жрица прошептала что-то над девочкой, потом передала ее матери. - Заваривай по одному листику на чашку воды каждое утро, - велела она женщине, доставая из висящего на поясе кошеля шесть сухих листьев какого-то растения, - добавь молока и меда, остуди и пои малышку этим весь день Когда израсходуешь последний листик, ребенок будет здоров. В этот день вознеси благодарность Далне в храме и пожертвуй три медные марки. Мне ты должна дать сейчас одну марку, и да будет с тобой милость Создателя. Потом жрица занялась другими страждущими. Кому-то она давала травы, кому-то - амулеты, над некоторыми просто молилась. К ней подошли несколько рыбаков, когда она кончила осматривать детей, потом муж и жена - по виду богатые торговцы - почтительно подвели к жрице свою дочь. После обычного осмотра та дала матери девушки пучок трав и потребовала с нее серебряную марку - не медь, как со всех остальных. Отец девушки, не торгуясь, заплатил, и семейство покинуло таверну. Алек как раз собрался отвернуться, когда жрица посмотрела прямо на него и спросила: - Почему, ты думаешь, я взяла с них больше, чем с остальных? - Н-не знаю... - заикаясь, пролепетал Алек. - Потому что это им по карману, - объяснила жрица и несказанно удивила Алека, заговорщицки ему подмигнув. - Может быть, я смогу помочь и твоему господину. Вы здесь остановились на ночь? - Да, в комнате на самом верху. - ответил юноша, гадая, что она подумает о притворной болезни Серегила. - Как мне назвать тебя ему? - В этом нет необходимости. Просто скажи, что я зайду попозже. Она поднялась со скамьи, и ее посох упал на пол. Не думая о том, что делает, Алек поднял его и протянул жрице. В тот момент, когда оба они коснулись посоха, Алек ощутил сильную и не особенно приятную вибрацию, пробежавшую по дереву. - Да будет с тобой этой ночью благословение Создателя, - сказала жрица и исчезла в толпе. Барды развлекали собравшихся до полуночи. К этому времени скромный репертуар Алека давно иссяк, но любители пива потребовали, чтобы Серегил играл им на арфе, и сами стали распевать разудалые песни. Когда наконец трактирщик объявил, что закрывает таверну, слушатели, наградив барда и его подмастерье дружными аплодисментами, разошлись; почти каждый оставлял при этом на столе у двери монету. Очень довольный своей частью заработка, хозяин налил Серегилу и Алеку еще по кружке эля, и они, прихватив напиток, отправились к себе наверх. Растянувшись на постели, Серегил пересчитал заработанное и протянул половину Алеку. - Неплохо. Тридцать медяков, две серебряные монеты. Ты, как я заметил, говорил с Эризой. - С кем? - С жрицей-дризидкой. Как она тебе понравилась? - Похожа на всех остальных. Довольно... - Алек умолк, подыскивая подходящее слово. - Смущающая? - Точно. Не пугающая, а смущающая. - Поверь, дризиды могут быть очень даже пугающими, когда им это нужно. - Прежде чем Серегил смог объяснить, что имеет в виду, дверь отворилась, и в комнату бесшумно проскользнула Эриза собственной персоной. - Я уж думала, ты заставишь бедного паренька петь всю ночь, - укоризненно сказала она Серегилу. - Как я понимаю, на самом деле тебе вовсе не нужна моя помощь? Серегил пожал плечами и криво улыбнулся. - Я и не рассчитывал тебя обмануть. Алек, сбегай-ка на кухню. Нам обоим не повредит что-нибудь съедобное после всего выпитого эля, да и Эриза, я думаю, не ужинала. - Мне только чаю и кусочек хлеба, - сказала Эриза, скрестив руки на груди. И она, и Серегил явно дожидались, когда Алек оставит их одних. "Опять сделали из меня мальчишку на побегушках!" - недовольно подумал Алек, когда Серегил решительно закрыл за ним дверь. Однако он испытывал больше любопытства, чем раздражения. Эта жрица, должно быть, та самая загадочная "она", о которой говорил слепой старик. А кто, интересно, воин в низко надвинутом капюшоне? Спустившись до середины лестницы, Алек, поколебавшись, вернулся на цыпочках к двери. - Коннел сообщает об отряде из пятидесяти воинов, - говорила Эриза, - что свернул к Западным Пустошам у Кротовой Норы. Коннел видел их у брода Энли седьмого эразина, а потом они как в воду канули. - Понятно, что пленимарцы обхаживают северных князьков, чтобы хозяйничать на Золотом пути, - ответил Серегил, - но ведь в тех краях никто не живет, кроме нескольких варварских племен. Что, ради всего святого, им там понадобилось? - Это-то и хотел разузнать Коннел. Он отправился за ними следом, как только мы услышали об этом отряде. К сожалению, он тоже как сквозь землю провалился... Алек, пожалуйста, принеси же мне чаю! Алек ощутил ту же неприятную вибрацию, как и при прикосновении к посоху жрицы. С пылающими щеками он поспешил на кухню, но торопиться с приготовлением чая не мог себя заставить - его совсем не радовала перспектива снова оказаться лицом к лицу с Эризой. Когда он все-таки вернулся в комнату, жрица, однако, просто поблагодарила его за чай и скоро собралась уходить. - Ну что ж, кровать тут хорошая, но слишком узкая для двоих, - зевнул Серегил. - Где ты собираешься ночевать? - Он явно не собирался обсуждать манеру Алека подслушивать под дверью. - Мне, как твоему подмастерью, положено, наверное, ночевать в конюшне, - ответил Алек, которому это не особенно улыбалось. - Ты рассуждаешь, как ученик нищего жестянщика, у которого нечего красть. Какая мне будет от тебя польза, если ты отправишься в конюшню? Самое тебе подходящее место - на тюфяке перед дверью, на случай если ночью к нам явятся посетители. Устраивайся. Когда они улеглись, Алек снова начал думать о жрице дризидке. - Ты давно ее знаешь? - спросил он Серегила, глядя в темноту. - Эризу? Давно. Последовала пауза, ясно говорившая, что Серегил считает тему исчерпанной. - Как ты с ней познакомился? - гнул свое Алек. Он уже начал думать, что Серегил уснул или не хочет отвечать, когда кровать заскрипела и послышался голос: - У меня были дела в Олдерисе. Это город в Майсене, недалеко от побережья. Я был тогда совсем зеленый, а задание оказалось трудным. Так или иначе, я провалился, и меня схватили Мои противники хорошо потрудились, чтобы отбить у меня охоту совать нос в чужие дела, а потом бросили то, что от меня осталось, довольно далеко от города. Они считали меня мертвым; помню, у меня и у самого возникли такие же подозрения. Когда через несколько дней я пришел в себя. я находился в лесной избушке, а рядом была Эриза. - Держу пари, ее могущество не ограничивается целительством, - сказал Алек, которому вспомнилась встряска при прикосновении к посоху. - Она может заставлять людей делать то, что ей нужно, - ответил Серегил. - Я видел это сам, хоть она и не любит прибегать к своей силе. И вот что я тебе скажу: она не раз спасала жизнь мне, я не раз спасал жизнь ей, но все равно, когда она поблизости, я не в своей тарелке. Никогда не знаешь, о чем думают дризиды или что они видят. - Она знала, что я подслушиваю. Серегил хмыкнул. - Она знала бы, даже если бы я подслушивал. Не печалься, для начинающего ты делаешь это не так уж плохо. А теперь давай спать - нам обоим нужен отдых, а завтра будет тяжелый денек. Тебе требуется приличная одежда, а мне нужно присмотреться к тем солдатам. Алек услышал, как кровать заскрипела снова. Под окном волны тихо и убаюкивающе плескались о сваи. Он совсем уже засыпал, когда услышал неожиданный смех Серегила: - И ты еще пообещал, что мы будем выступать перед мэром! ГЛАВА 5. старые друзья, новые враги Алек сел, моргая спросонок, когда Серегил рано утром на следующий день распахнул ставни. В комнату хлынул холодный воздух и яркий солнечный свет. - Сомневаюсь, что ты услышал бы, если бы ночью появился грабитель, но перегородить собой дверь тебе вполне удалось, - сказал Серегил, беря под мышку арфу. - Пока ты храпел, я тут размышлял. Твоя идея насчет выступления перед мэром была озарением свыше. В конце концов, именно в его доме остановился этот тип - Боранеус... У меня есть дела на рынке, так что позавтракай и потом найди меня там - мы займемся твоим снаряжением. Я буду у оружейника Маклина примерно через час, если не встретимся раньше. А теперь с дороги! Серегил ушел, а Алек поднялся, оделся и натянул сапоги. Солнце ярко сверкало на спокойной воде озера, на горизонте были видны паруса рыбачьих лодок. Как ни торопился Алек догнать Серегила на рынке, запах овсянки и жареных колбасок, долетевший с кухни, был слишком притягателен, чтобы не заглянуть туда. - Ты ведь ученик барда, верно? - спросила его толстая повариха. - Заходи, паренек! Твой хозяин уже завтракал, но он распорядился, чтобы ты получил все, что захочешь. "Серегил сегодня в хорошем настроении!" - подумал Алек. Повариха принесла ему целую тарелку колбасок, миску овсянки, кружку молока и еще горячие пышки. - И как это ты при таком щедром хозяине умудряешься оставаться таким тощим, а? - улыбнулась толстуха, с довольным видом наблюдая, как Алек расправляется с ее стряпней. - Я только недавно с ним, - ответил ей Алек с набитым ртом. - А раньше мне приходилось несладко. - Ты держись за него, миленький. С таким хозяином станешь достойным человеком. Алек согласно кивнул, хотя на этот счет у него и были кое-какие сомнения. Положив на стол монету в уплату за завтрак, он отправился на рынок. "Все, что нужно, - это идти той же дорогой, какой мы приехали сюда", - сказал себе юноша. Но как ни здорово он ориентировался в лесах и холмах, город всегда сбивал его с толку. Одна узкая извилистая улица в точности походила на другую, и скоро он так запутался, что не мог уже даже найти дорогу обратно к берегу озера. Проклиная города и их строителей, он решил, что нужно спросить кого-нибудь, как пройти на рынок. На его несчастье, народу на улицах почти не было. Рыбаки давно отправились на озеро, их жены еще не вернулись с рынка, где торговали вчерашним уловом, другие горожане сидели по домам за закрытыми ставнями. Алек видел раньше стайки детей, но теперь и их не было видно, и скоро он обнаружил, что оказался в тупике между глухими стенами складов. Ничего не оставалось, как идти обратно. Повернув за угол, Алек увидел таверну и решил попробовать узнать дорогу там. Он как раз подошел к двери, когда она распахнулась и на улицу вывалилась ватага нетвердо держащихся на ногах пленимарских солдат Пятеро здоровенных вояк, пошатываясь, орали пьяные песни. Алек не успел нырнуть за угол и оказался окружен со всех сторон. Вежливо поклонившись, Алек попытался прошмыгнуть к таверне, но один из солдат ухватил его за плащ и грубо дернул. Это был круглолицый детина со шрамом, рассекавшим нижнюю губу. Тыча Алеку пальцем в грудь, он прорычал что-то, похожее на вызов. - Безмозгла пьянчуга! - рявкнул другой, высокий бородач. Он оттолкнул солдата со шрамом и крепко обнял Алека за плечи. Он тоже говорил с акцентом, но понять его было можно. - Брат-солдат сказать, ты хорош для отряд. Почему бы ты не пойти с нами? - Не думаю, что из меня получится солдат. - ответил Алек. Руки пленимарцев потянулись к кинжалам. - Я хочу сказать, мне еще мало лет, да и ростом я не вышел - не то что вы! Одноглазый солдат потрогал рукав туники Алека: - Добрый сукно! Ты думать, ты слишком хорош стать брат-солдат? - Нет! - воскликнул Алек, переводя взгляд с одного лица на другое. - Я очень даже уважаю братьев-солдат! Храбрецы! Позвольте мне угостить вас выпивкой! Неожиданно одноглазый и круглолицый схватили его за руки, а бородатый сорвал с пояса Алека кошель и вытряхнул содержимое на ладонь. - Факт, угощать выпивка! - Ухмыляясь, он стал рассматривать монеты. Вдруг его лицо свирепо перекосилось, и он сунул что-то под нос Алеку. Это оказалась скаланская монета; накануне вечером Алек вынул ее из сапога и забыл потом спрятать обратно. - Где взял, мальчишка? - прорычал бородатый. - Ты не похожий на проклятый скаланец! Как ты иметь монета скаланский сука-царица? Прежде чем Алек успел ответить, солдат нанес ему удар в живот и прошипел: - Проклятый шпион, да? "О Создатель, неужели снова!" - пронеслось в голове у Алека. Хватая ртом воздух, юноша согнулся пополам; пинки солдат опрокинули его в полузамерзшую грязь улицы. Алек поднялся на колени, моля богов, чтобы плащ скрыл движение его руки - он потянулся за кинжалом в голенище. - Эй, Тилдус! С утра пораньше мучаешь ребятишек? Алеку не было видно говорившего, но в низком голосе слышался родной северный выговор. Солдаты прервали свое мерзкое развлечение, и бородатый обернулся. - Микам Кавиш! Привет! Не мучать вовсе, просто допрашивать шпиона. - Какой же это шпион, дурак ты набитый! Это же мой племянник! Ну-ка отпусти его, или мы с тобой больше не друзья! Алек ошеломленно оглянулся, чтобы хоть увидеть этого Микама Кавиша. Тут он начал догадываться, в чем дело. Это был тот самый человек в капюшоне, с которым Серегил разговаривал прошлым вечером в таверне. Теперь капюшон был откинут, и Алек разглядел веснушчатое лицо под гривой рыжих волос. Густые рыжие брови нависали над бледно-голубыми глазами, а губы обрамляла пышная рыжая борода. Воин стоял, небрежно сунув правую руку за пояс - рядом с рукоятью тяжелого меча. Тот факт, что противников пятеро, казалось, его нисколько не волновал. - Ты простить, - говорил Тилдус. - Мы много пить. Увидеть монета сука-царица и разъяриться, понято? - С каких это пор из-за одной-единственной монеты из человека делают шпиона? - Тон Микама Кавиша был шутливым, но рука оставалась на рукояти меча. - Мальчишка недавно поступил в подмастерья к барду. Они не сидят на месте, а в странствиях каких только денег тебе не платят! Здесь у нас серебро всегда серебро, и никому не интересно, чье лицо на монете. - Ошибка, э? - Тилдус выдавил из себя улыбку и сделал знак остальным, чтобы те поставили Алека на ноги. - Не сильно больно, а, парень? Вы певцы, мы, может, прийти слушать. Платить добрый пленимарский серебро! Пошли, братья, мы стать трезвый и не попасть больше в неприятность. - Он повел своих хмурых солдат прочь. - Спасибо, - сказал Микаму Алек, собирая с земли рассыпанные монеты. Присмотревшись к воину получше, он с удивлением обнаружил у того седину на висках. - Значит, ты мой дядюшка Микам? Верзила ухмыльнулся: - Это мне просто первое пришло в голову. И счастье, что я оказался здесь как раз в нужный момент. Этот Тилдус редкостный сукин сын, а уж когда напьется... А как ты оказался здесь, да еще в одиночку? - Я шел на рынок и заблудился. - Дойди до угла, поверни налево и никуда больше не сворачивай. - По-приятельски подмигнув Алеку, он добавил: - Думаю, ты найдешь Арена во второй лавке справа. - Микам двинулся по улице в другую сторону. - Еще раз спасибо! - крикнул Алек вслед Микаму. Высокий воин поднял руку в небрежном приветствии и исчез за углом. Серегил, когда Алек нашел его, отчаянно торговался, выбирая себе туники. Заметив, какой грязный и взъерошенный его подмастерье, он быстро закончил разговор и вышел из лавки. - Что с тобой случилось? Алек в нескольких словах рассказал о происшествии. Серегил поднял бровь, услышав о вмешательстве Микама, но не стал его обсуждать. - Сегодня тут жизнь бьет ключом, - сообщил он Алеку. - Похоже, мы успели как раз вовремя. Пленимарцы завтра покидают город, и мэр вечером устраивает празднество в их честь. Он только не знает, как их развлекать. Вот я и собираюсь приложить усилия, чтобы он меня заметил. - И как ты это сделаешь? Станешь петь перед его дверью? - Ну, это было бы слишком очевидно. Но на площади как раз напротив его дома есть очень симпатичный фонтан. Подходящее место, как ты думаешь? Серегил быстро завершил свои переговоры с портным, и они с Алеком двинулись через мост к лавкам оружейников. Стук молотков по металлу здесь был таким громким, что Алек едва не оглох, но когда они поравнялись с лавкой мастера, делающего луки, юноша остановился, глядя на оружие загоревшимися глазами. - Я мало в этом смыслю, но слышал, что Корда - лучший мастер, - сказал Серегил. Алек пожал плечами, не сводя глаз с выставленных на продажу луков. - Луки Корды нарядные, но они не бьют так далеко, как луки Рэдли. Только и те, и другие мне не по карману. Давай заглянем к Толману. Я чувствую себя неуютно, когда приходится путешествовать без лука. - Обязательно, только сначала мы поговорим с Маклином насчет клинка. Они вошли в лавку оружейника. В мастерской в задней части дома сталь пела под молотками так громко, что Алек с трудом удержался, чтобы не зажать уши. Серегил же, не обращая внимания на шум, увлеченно принялся рассматривать сверкающие мечи, рапиры и ножи, развешанные по стенам. Большинство клинков были работами хозяина, но на одной стене оказалось старинное оружие - оставленное в лавке в обмен на новое. Серегил рассматривал его с особым интересом, объясняя Алеку, какие клинки самые ценные, обращая его внимание на детали заморской отделки, показывая отличия от современного оружия. Алек с трудом мог расслышать его слова. К его большому облегчению, грохот внезапно стал тише, и в лавку вышел толстяк в покрытом пятнами кожаном фартуке. Увидев Серегила, он прокричал приветствие: - Рад тебя видеть, мастер Виндовер! Чем могу тебе служить? - Я тоже рад встрече, мастер Маклин, - завопил в ответ Серегил. - Мне нужен хороший клинок для моего молодого друга. - Для меня? - изумился Алек. - Но ведь я же говорил тебе... Оружейник оценивающе посмотрел на него: - Когда-нибудь держал в руках рапиру, а, паренек? - Нет. Вытащив набор шаблонов, кузнец принялся измерять Алека со всех сторон. Потом, с серьезным видом пощупав мускулы его правой руки, громогласно сообщил: - У меня есть как раз то, что ему нужно! - С этими словами оружейник снова исчез в мастерской и через секунду вернулся с длинной рапирой в ножнах. Протянув ее рукоятью вперед Алеку, он знаком предложил тому обнажить оружие. - У него как раз подходящий рост и длина руки для этого клинка, - объяснил кузнец Серегилу. - И сталь хороша, оружие прекрасно уравновешено, им удобно обороняться. Я сделал его специально по заказу одного караванщика, да только он так за ним и не явился. Никаких особых украшений, но все равно загляденье. Я закалил клинок в бычьей крови, а ты ведь знаешь, что лучшей магии не бывает. Даже Алеку было понятно, что оружейник скромничает. Сверкающая рапира казалась естественным продолжением его руки. Она не была легкой, но юноша ощутил удивительную свободу движений, когда по команде Маклина стал принимать разные позы. Эфес имел насечку, руку защищала круглая блестящая гарда. От нее отходили изящные бронзовые дужки, похожие на неразвернувшиеся листья папоротника. Сам клинок ничем не был украшен, но голубоватые блики света на нем были прекрасны сами по себе. - Мне нравится, - согласился Серегил, беря рапиру в руки и поглаживая рукоять. - Никаких особых украшений, как ты говоришь, но и не дешевка. Видишь, как дужки загибаются вокруг рукояти? Как раз то, что нужно: можно выбить оружие противника или сломать его, если, конечно, знаешь, как это сделать. Обнажив собственный клинок, Серегил протянул Алеку обе рапиры, и тот заметил, что в них есть что-то общее. И впервые он обратил внимание на то, что дужки на мече Серегила, заканчивающиеся головами дракона, поцарапаны и выщерблены от употребления. - Прекрасный клинок, Маклин. Сколько ты за него хочешь? - Пятьдесят марок вместе с ножнами, - ответил кузнец. Серегил, не торгуясь, заплатил требуемую сумму, и Маклин добавил пояс, показав Алеку, как оборачивать его вокруг талии и крепить к нему ножны, чтобы шпага висела на левом бедре под нужным углом. Когда они снова оказались на улице, Алек начал благодарить Серегила. - Так или иначе, ты мне отплатишь за это, - отмахнулся тот. - А теперь просто обещай, что не обнажишь клинок, пока не научишься им пользоваться, а то у тебя такой задиристый вид, что ты просто напрашиваешься на вызов на поединок. Когда они снова оказались перед лавками, где продавались луки, Серегил помедлил у витрины Рэдли. - Нет смысла туда заходить, - сказал ему Алек. - Хороший лук Рэдли стоит не меньше, чем эта шпага. - И он стоит того? - Да, но... - Тогда пошли. Раз дело касается защиты наших жизней, я не хотел бы, чтобы у тебя в руках оказалась какая-то дешевая палка. Сердце Алека забилось быстрее, когда перед ними открылась дверь лавки. Его отец, сам умелый мастер, часто показывал сыну на мастерскую Рэдли с необыкновенным почтением. Талант этого оружейника, говорил он, от Бога. Алек никогда и представить себе не мог, что когда-нибудь войдет сюда как покупатель. Мастер, пожилой сутулый человек с морщинистым лицом, показывал ученику тонкости полировки дерева. Предложив посетителям осмотреть выставленное оружие, он продолжил урок. Здесь Алек был в своей стихии. Он разглядывал луки с таким же увлечением, как Серегил - клинки в лавке Маклина. С потолка свешивались огромные боевые луки - шести футов в длину. На широких полках были разложены арбалеты разных конструкций, дамские охотничьи луки, составные луки для стрельбы с седла - почти все разновидности, известные в северных краях. Но вниманием Алека завладели те, что назывались просто "черные Рэдли". Несколько более короткие, чем обычные боевые луки, они изготовлялись из росшего только в Озерном лесу черного тиса - дерева, с которым работать было нелегко. Менее опытный мастер испортил бы десяток заготовок, прежде чем у него получился бы хоть один лук, но Рэдли и его подмастерья владели каким-то секретом. Натертые маслом и воском, черные луки мягко блестели, как выточенные из рога. Семь таких луков лежали на столе посередине комнаты, и Алек внимательно осмотрел каждый, любуясь точными линиями изогнутых частей, гладкостью выемок для тетивы, пластинками слоновой кости с инициалами мастера на перехвате. Потом, выбрав один, он ухватил его посередине и резко повернул части друг относительно друга; они разъединились у него в руках. - Что ты делаешь! - в ужасе прошипел Серегил. - Это дорожный лук, - объяснил Алек. Он показал Серегилу стальную муфту на конце одной из половинок и крошечный стержень, входящий в нее; механизм был скрыт под обтяжкой перехвата. - Он удобнее, если нужно пробираться сквозь чащу, и особенно при езде верхом. - И спрятать его легче, - заметил Серегил, соединяя части. - Он такой же мощный, как и боевой лук? - Сила натяжения бывает больше восьмидесяти фунтов, в зависимости от длины. - И что это, скажи на милость, значит? Алек взял со стола другой лук и поднял его, как будто прицеливаясь. - Это значит, что если перед тобой стоят два человека - один за другим, - то боевой стрелой ты прострелишь их обоих. Стреляя из такого лука, уложишь почти любую дичь - от зайца до оленя. Я слышал, что они пробивают даже кольчуги. - Стрела из такого лука заставит кровоточить даже медный флюгер! - воскликнул подошедший к ним Рэдли. - Судя по твоим словам, ты кое-что смыслишь в луках, молодой господин. И что ты скажешь о тех, что разложены на столе? - Мне нравятся вот эти. - Алек показал на два лука, которые он отложил в сторону. - Но я не уверен насчет длины. - Лучше всего проверить это, когда ты будешь целиться-. Алек взял лук и сделал вид, что натягивает невидимую тетиву, а мастер измерил расстояние от указательного пальца его левой руки до мочки правого уха. - Тебе подходит любой из этих, - заключил он, - и еще вон тот. - Рэдли показал на лук, не привлекший внимания Алека. - Я все-таки остановился бы на тех двух, - стоял на своем Алек. Рэдли взял луки - те, что выбрал Алек, и тот, который его не заинтересовал: - Обрати внимание на пластинки. Фирменный знак, стилизованное изображение черного тиса, казался одинаковым на всех трех, пока оружейник не показал крошечную букву "Р" среди ветвей дерева на тех, которые понравились юноше. Это означало, что луки сработаны самим Рэдли, а не одним из его подмастерьев. - У тебя хороший глаз для такого молодого человека, - с уважением произнес мастер. - Пойдем, ты их испробуешь. Рэдли натянул тетивы на луки и повел Алека и Серегила через мастерскую на задний двор. В дальнем конце его оказалось установлено несколько мишеней. Первая была обычная - концентрические круги на доске; вторая ничем от нее не отличалась, но, чтобы попасть в яблочко, стрела должна была пронизать три железных кольца, подвешенных между мишенью и стрелком. Последняя представляла собой просто ряд из восьми ивовых прутьев, вертикально воткнутых в землю. - Для чего это все? - прошептал Серегил, пока мастер поправлял прутья. - Я слышал, что Рэдли не продает свои черные луки тем, кто не может поразить все три мишени, - прошептал в ответ Алек, надевая на левую руку широкий кожаный браслет. Подошедший к ним Рэдли вручил Алеку колчан со стрелами. - Посмотрим, как ты стреляешь, молодой человек. Тщательно выбрав стрелы, Алек попал в яблочко первой мишени - и из одного лука, и из другого: вторая стрела расщепила первую. Следующая мишень далась ему не так легко - первая стрела задела за кольцо. Алек посмотрел на чистое голубое небо и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться; вторая и третья стрелы прошли сквозь кольца и попали в яблочко Взяв другой лук, он быстро сделал три выстрела подряд - все удачно. Прекрасный денек для стрельбы из лука, решил Алек, ощущая почти невероятную легкость и радость бытия, которые приходили к нему в таких случаях. Перейдя к последней мишени, он быстро спустил тетиву четыре раза и срезал прутья через один на почти одинаковой высоте. Стоявший у него за спиной Серегил тихо присвистнул, но Алек не отвел взгляда от мишени. Взяв другой лук. он так же быстро срезал и оставшиеся прутья, хотя и на разной высоте. Когда юноша опустил лук, раздались аплодисменты, Серегил, Рэдли и подошедшие подмастерья восхищенно улыбались. Алек покраснел и пробормотал: - Пожалуй, я выберу первый лук. Серегил тоже попал в яблочко, выбрав для выступления фонтан на площади - вернувшись в гостиницу, он сообщил Алеку, что они приглашены петь на празднестве, которое мэр устраивает вечером. Извинившись перед хозяином таверны за то. что не будет развлекать его посетителей на этот раз, Серегил потащил Алека в ближайшую баню. а потом в их комнате внес завершающие штрихи в наряд юноши. - Тебе эта одежда больше к лицу, чем мне, - заметил он, поправляя на Алеке пояс. Юноша был одет в один из костюмов Арена - длинную голубую тунику из тонкой шерсти, вышитую по вороту и рукавам. Одна из служанок не поленилась навести на его сапоги зеркальный глянец. Сам Серегил был великолепен в алой тунике с изысканным черно- белым узором на воротнике, манжетах и полах. Узкая черно-красная лента, завязанная сзади замысловатым узлом, украшала его волосы. Изящно задрапированный на левом плече темно-синий плащ удерживался на месте тяжелой серебряной пряжкой. - Пока я торговался насчет платы за выступление с мажордомом мэра, я сумел порасспросить его о гостях, - сообщил Серегил Алеку. - Благородный Боранеус, называющий себя торговым представителем, возглавляет целую пленимарскую экспедицию. С ним путешествует еще один арисюкрат, благородный Тригонис, тоже явно обладающий определенной властью, хоть он и редко во что-нибудь вмешивается. Полюбезничав с одной из служанок, я узнал, что Боранеус и Тригонис разместились в парадных покоях на втором этаже, выходящих на площадь. Помимо почетного караула, который всегда бывает во время таких торжеств, думаю, вокруг дома окажется немало пленимарских солдат. Ты хорошо понял, что нам предстоит сделать и что от тебя требуется? Алек безуспешно пытался расположить складки плаща так же элегантно, как Серегил. - Мы будем петь, пока все как следует не напьются. Тогда ты начнешь настраивать арфу, и у тебя лопнет струна. Ты пошлешь меня в гостиницу за запасной, а тем временем выйдешь подышать свежим воздухом. Позади дома есть лестница, ведущая на второй этаж, которой пользуются слуги. Я встречу тебя у нее и мы вместе поднимемся наверх. - Запасную струну ты взял? - Лежит у меня за пазухой. - Хорошо. - Серегил порылся в сумке и вытащил что-то, плотно завернутое в мешковину. Это оказался великолепный кинжал с рукоятью из черного рога, инкрустированного серебром. Узкое лезвие было острым как бритва. - Это тебе. - Серегил положил оружие на ладонь. - Я приметил его, пока Маклин учил тебя носить рапиру Клинок у него длиннее, чем у твоего, и он лучше уравновешен. Может, немного излишне наряден для подмастерья барда, но ведь никто его не увидит в твоем сапоге. - Серегил, это же... - заикаясь, пробормотал Алек. - Я же никогда не смогу отплатить тебе... - За что? - удивленно спросил Серегил. - За все это! - воскликнул Алек, показывая на разложенные по комнате вещи. - Одежда, шпага, лук... Я за всю жизнь не заработаю столько, сколько все это стоит! Да помилует меня Создатель, мы с тобой знакомы меньше недели, а... - Не говори ерунды! Это все орудия нашего ремесла. Без них мне от тебя мало пользы Так что не думай об этом и не обижай меня разговорами о плате. Деньги - мелочь, их легко добыть. Качая головой, Алек вложил кинжал в ножны в голенище и улыбнулся: - Точно по размеру! - Что ж, тогда за работу. Да будет Иллиор благосклонен к нам сегодня ночью. На небе уже высыпали звезды, когда Серегил и Алек отправились к дому мэра. С озера дул холодный ветер, и они завернулись в плащи. Как и обещал, Серегил купил Алеку перчатки, и теперь юноша был ему очень благодарен за это. Не в первый раз за этот день Серегил спрашивал себя, как это ему пришло в голову взять зеленого новичка, которого неделю назад он еще и не знал вовсе, на такое деликатное дело, как проникновение в апартаменты пленимарцев. Да и сам Алек о чем думает, соглашаясь на такое... Парнишка кажется смышленым, но уж очень он доверяет своему учителю... Серегилу никогда еще не приходилось отвечать за кого-то, кроме себя, и теперь он сомневался в правильности своего решения, хотя там, на взгорье, идея сделать из Алека своего партнера пришлась ему по душе. Но какие бы сомнения ни диктовала ему логика, Серегил, глядя на шагающего рядом Алека, интуитивно ощущал, что сделал удачный выбор. В доме мэра их отвели на кухню для полагающегося по традиции менестрелям угощения. Завеса на двери оказалась откинута, и Серегил и Алек могли наблюдать, как гостей развлекает жонглер. Когда ужин закончился, тарелки были убраны и поданы вино и фрукты, мажордом объявил выступление Арена Виндовера. Огромный зал был ярко освещен пламенем в очаге и множеством свечей. Гостями мэра, кроме пленимарцев, были богатые торговцы, главы гильдий и знаменитые вольдские ремесленники. Все они одобрительно захлопали, когда Серегил и Алек поднялись на небольшое возвышение перед камином. Алек вручил Серегилу арфу с изящным поклоном, которому научился всего час назад. В самой цветистой манере Серегил-Арен приветствовал мэра и его жену и выразил благодарность за приглашение петь перед таким благородным собранием Его слова понравились, и, когда он заиграл вступление к первой балладе, раздались аплодисменты Арен сразу завоевал сердца слушателей, начав с речитатива, прославляющего героев; потом он перешел к любовным песням и балладам, вставляя довольно рискованные куплеты, когда убедился, что женщины ничего против не имеют. Алек подхватывал припев и, по знаку Серегила, приносил своему хозяину кружки эля. Пленимарец, называющий себя Боранеусом, сидел на почетном месте рядом с толстяком мэром, и Серегил во время пения незаметно его разглядывал. Это был высокий румяный человек с иссиня- черными волосами, довольно молодой - не старше сорока - и замечательно красивый; его не портил даже тонкий шрам, тянущийся от угла левого глаза через всю щеку. Черные глаза благородного гостя лукаво блестели, когда пленимарец обменивался шутками с женой мэра, но, когда Боранеус переставал улыбаться, его лицо становилось непроницаемым и жестоким. "Клянусь Светоносным, это князь Мардус - как бы он ни называл себя здесь", - подумал Серегил. Хотя ему никогда не приходилось видеть Мардуса, он хорошо знал его по описаниям, да и репутация того была известна. Глава разведки Пленимара славился как ловкостью, так и садистской жестокостью По спине Серегила пробежал холодок, когда безразличный взгляд пленимарца на секунду задержался на нем. Когда такой человек рассматривает тебя, это ничего хорошего не предвещает. Второй знатный гость не производил особого впечатления. У него было узкое бледное лицо, жидкие черные волосы, и он кисло отвечал на заигрывания двух разбитных красоток, между которыми сидел. Хотя он был в великолепных одеяниях пленимарского посланника, опытному взгляду Серегила его бледная кожа и манера щуриться говорили о другом: он больше походил на книжного червя, проводящего дни и ночи в потайных книгохранилищах, куда солнечный свет никогда не проникает. Серегил развлекал гостей уже почти час, когда решил, что время пришло. Настраивая арфу в перерыве между двумя песнями, он порвал струну, и после тихой перебранки с Алеком поднялся и поклонился мэру. - Мой добрый господин, - сказал он с видом человека, еле сдерживающего раздражение, - как оказалось, мой неопытный ученик не захватил с собой запасных струн для арфы. Если будет на то твое милостивое согласие, я пошлю мальчишку к себе в гостиницу за заменой. Мэр был сыт и пьян, он только благодушно махнул рукой. Алек поспешно выскользнул из зала. Серегил поклонился снова. - Если я могу просить еще об одном снисхождении, то не позволишь ли ты мне пока дать своему горлу отдых на свежем воздухе. - Конечно, конечно, мастер Виндовер. Ты поешь прекрасно, и мы тебя еще долго не отпустим, так что отдохни пока Твои баллады замечательно подходят к вину. Выйдя из зала на воздух, Серегил позаботился, чтобы все видели, как он любуется звездами. Потом, заметив рядом с парадным входом пленимарского часового, он спросил у него, как пройти в уборную. Тот показал ему на двор за домом мэра. Как только Серегил повернул за угол и скрылся из глаз солдата, он нырнул в тень и притаился, удостоверяясь, что позади дома охраны нет. Алек. уже ждал его у подножия лестницы для слуг. - Тебя никто не видел? - прошептал Серегил. Алек отрицательно покачал головой: - Я пересек площадь, а потом вернулся задворками. - Молодец. Теперь не отставай и смотри в оба. Если что-нибудь пойдет не так, выбирайся сам, понял? Если такое случится, я постараюсь выручить тебя, но лучшая гарантия против неприятностей - не попадаться. Готов? Этот совет не придал Алеку особой уверенности в себе; все же он решительно кивнул и последовал за Серегилом на второй этаж здания. Дверь, выходящая на лестницу, оказалась запертой, но Серегил вытащил длинную отмычку, и замок уступил. За дверью оказался полутемный проход. Серегил знаком поторопил Алека и двинулся к другой двери. За ней были слышны звуки продолжающегося в главном зале празднества. Чуть-чуть приоткрыв створку, Серегил увидел, что они оказались совсем рядом с площадкой парадной лестницы. Только они собрались проскользнуть по коридору к покоям предводителей пленимарцев, как услышали шаги: одетый в черное солдат, поднявшись по лестнице из зала, свернул в коридор и вошел в одну из комнат, окна которых выходили на площадь. Через секунду он появился снова. неся небольшой ящичек, и направился к лестнице. Серегил медленно досчитал до десяти, потом потянул Алека за собой. Они проскользнули к двери той комнаты, откуда только что вышел солдат; она оказалась незапертой. - Это комната Тригониса, - прошептал Серегил. - Стой на страже. А если тронешь что-нибудь, потом проверь, чтобы все осталось так, как было. У правой стены стояла роскошная резная кровать, рядом с ней - сундук. Высокий шкаф и письменный стол занимали простенок между окнами. - Сначала займемся этим, я думаю, - пробормотал Серегил, опускаясь на колени перед сундуком. После быстрого осмотра он вытащил из-за пазухи плоский кожаный кошель и положил его на пол рядом с собой - как какой-нибудь добропорядочный ремесленник, раскладывающий инструменты перед работой: в кошеле оказались узкие кармашки с впечатляющим набором отмычек. Тяжелый замок на сундуке открылся с первой же попытки. Кроме медного футляра для карт, в сундуке было обычное имущество, которое могло бы скорее принадлежать дипломату, а не воину. Серегил быстро вытряхнул из футляра пергаментный свиток и подошел к двери, от которой падал узкий лучик света, чтобы разглядеть карту. Это оказалась карта северных областей. Алек бросил на нее быстрый взгляд через плечо Серегила и вернулся на свой наблюдательный пост. Серегил изучил карту более внимательно, запоминая все пометки на ней. Маленькими красными точками оказались помечены города вдоль Золотого пути - Вольд, Керри и Сарк. Еще несколько точек были нанесены в предгорьях Железных гор - замки местных князьков, среди них замок Асенгаи. Ничего такого уж нового. Серегил скатал карту и сложил в сундук все вещи в том же порядке, как они лежали раньше. В столе ничего интересного ему не попалось, но в шкафу нашелся шелковый мешочек и в нем золотой диск на цепочке. Одна сторона медальона была гладкой. На другой был барельеф - непонятное сплетение линий и завитков. Как бы он ни старался, Серегил не смог бы воспроизвести его потом по памяти. Несколько разочарованный, он положил медальон обратно и присоединился к Алеку у двери. На осмотр комнаты Серегил потратил не больше пяти минут. Соседнее помещение очень походило на комнату Тригониса, если не считать шкатулки для писем на столе. Безопасность ее содержимого должны были обеспечить кованые медные накладки и внутренний замок.. Снова подойдя к двери, откуда проникал свет, Серегил внимательно осмотрел металл вокруг замочной скважины; там оказались крошечные вмятины. Менее опытный вор не обратил бы на них внимания, Серегил же узнал в них отверстия, замазанные сверху воском. Это был хитрый защитный механизм: всякий, кто попытался бы вскрыть замок, получил бы укол в палец - еле заметный, но без сомнения смертельный: иглы наверняка были покрыты быстродействующим ядом. Чуткие пальцы Серегила скользнули по головкам гвоздей на медных накладках. Одна из них - на левом нижнем углу шкатулки - подалась с легким щелчком. Еще раз проверив все остальные - ошибиться с выключением смертоносного механизма не годилось, - Серегил отмычкой отпер шкатулку. Сверху лежало несколько бумаг, написанных шифром. Серегил отложил их и стал рассматривать оказавшуюся под ними карту. Она весьма походила на ту, что хранилась в футляре у Тригониса, но имела всего две пометки красным: одну в самом сердце болот, окружающих южную оконечность Черного озера, другую где-то в Дальнем лесу. Первая из них была обведена кружком. Еще в шкатулке лежал кожаный мешочек с таким же медальоном, как и у Тригониса. "Что же, во имя Билайри, это такое?" - гадал Серегил, снова обескураженный непонятным сложным узором. В сундуке хранилось множество туник и плащей. Серегил порылся в них, но скоро его пальцы нащупали деревянную поверхность. Вынув одежду, он обнаружил прямоугольный ящик длиной в фут и в полфута шириной. Он был не заперт. С невеселой улыбкой Серегил, подняв крышку, глянул на набор небольших, но совсем не игрушечных пыточных приспособлений и несколько керамических горшочков. Это только подтвердило его предположение, что на самом деле Боранеус - это Мардус, и Серегил с особой тщательностью стал укладывать в сундук вынутую одежду. При этом из складок одной из туник выпал кожаный кошелек. В нем оказалось несколько пленимарских монет, два кольца и какие-то небольшие деревянные диски. Их было всего восемь; в середине каждого виднелось квадратное отверстие. Диски казались слегка маслянистыми на ощупь, и на темном дереве были вырезаны такие же загадочные узоры, что и на золотых медальонах. "Ну вот, наконец-то повезло", - подумал Серегил. Эти странные поделки не выглядели чем-то, чего хозяин хватится немедленно. Серегил сунул один диск в карман, чтобы потом изучить на досуге. Он как раз запирал сундук, когда Алек начал отчаянно жестикулировать. Кто-то шел по коридору. Серегил бесшумно скользнул к окну, Алек за ним. Распахнув створки, Серегил обнаружил, что до карниза крыши легко дотянуться. Он уже коснулся бруса, служащего основанием черепичной кровле, когда заметил двух стражников, расположившихся у фонтана. На секунду у него перехватило дыхание: случись им поднять глаза, и они увидели бы его. Шум из зала, однако, заглушил скрип окна, или, может быть, солдаты были пьяны - ни один из них не посмотрел вверх. Алек вскочил на подоконник следом за Серегилом, и тот протянул руку и помог юноше вскарабкаться на крышу. Паренек был перепуган, но все же ему хватило самообладания, чтобы осторожно закрыть за собой окно. Скользкая черепица круто поднималась к резному коньку, но Серегилу и Алеку удалось перебраться на скат, обращенный во двор, а потом беспрепятственно спуститься на лестницу для слуг. Ступив на землю, Серегил молча одобрительно похлопал Алека по плечу, потом показал ему на дверь, ведущую в кухню. Алек уже почти добежал до нее, когда откуда-то появилась высокая фигура и сильная рука ухватила паренька за плащ. Серегил напрягся, сжав рукоять кинжала. Алек инстинктивно отскочил в сторону, и человек засмеялся. Серегил уже совсем был готов кинуться на помощь Алеку, когда услышал голос солдата и понял, что это, должно быть, один из тех, с кем Алек повстречался утром. - Эй, ты хорошо петь там в зал, - добродушно начал солдат, не выпуская, однако, плаща. - Не спеть ли теперь для меня? - Я должен как можно быстрее вернуться. - Алек отодвинулся от солдата и вытащил из-за пазухи струну, размахивая ею, как пропуском. - Мой хозяин послал меня за этим. Мне попадет, если я заставлю его ждать. - Попадет? - Солдат, прищурившись, разглядывал струну. - Это не надо, мальчишка Кавиша. Идти петь для толстый мэр и мой господин. - Он отпустил плащ Алека и сильным пинком подтолкнул того к двери. С беззвучным вздохом облегчения Серегил нырнул в тень и, убедившись, что путь свободен, вышел со двора, как будто возвращаясь из уборной. В "Три рыбки" они вернулись уже после полуночи. Несмотря на поздний час, Серегил настоял на том, чтобы собрать все для отъезда при первых лучах солнца. - Ты сегодня славно потрудился, - сказал он Алеку, завязав свою суму. - И вовремя сообразил насчет окна. Алек улыбнулся, довольный похвалой, тщательно упаковывая свое новое снаряжение. Мастер Рэдли дал в придачу к луку кожаный футляр и колчан, а сам Алек купил еще дюжину стрел, запасную тетиву и воск для ее смазки. Серегил открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, когда по лестнице загрохотали шаги. В комнату ворвался Микам Кавиш и, пыхтя, сообщил: - Не знаю, что уж ты вытворил на этот раз, Серегил, но только за тобой послан отряд пленимарских солдат! Где-то внизу хлопнула дверь, потом затопали солдатские сапоги. - Захвати пожитки, Алек! - скомандовал Серегил, открывая ставни. Когда через минуту Тилдус и дюжина пленимарских солдат ворвались в комнату, она была пуста и темна. ГЛАВА 6. Алек расплачивается за лук Все трое спрыгнули с высоты в тридцать футов в воду - такую холодную, что у них перехватило дыхание. Алек забултыхался, ловя ртом воздух, стараясь удержать свою котомку и не уйти с головой под воду. Сильная рука схватила его, и Микам подтащил юношу к скользким сваям, на которых стояла гостиница. - Ни звука! - шепнул ему в самое ухо Серегил. Выбравшись сначала на более мелкое место, а потом на узкий илистый берег, беглецы притаились там; из гостиницы над их головами доносился шум обыска, больше похожего на погром. - Не думаю, что к вам двоим в "Трех рыбках" в будущем отнесутся гостеприимно, - стуча зубами от холода, прошептал Микам. Их терзал не только ужасный холод, но и ощущение близкой опасности. Несколько солдат решили обследовать берег под гостиницей, и Серегилу, Алеку и Микаму пришлось снова нырнуть в ледяную воду. Прошло больше часа С момента их бегства, прежде чем Микам решил, что выбраться на сушу безопасно. Они представляли собой жалкое зрелище, когда, пошатываясь, вышли на улицу перед гостиницей. Жидкая грязь, засыхая, придала их одежде и волосам самые фантастические формы. Беглецы двинулись к рыночной площади со всей скоростью, на которую были способны их онемевшие ноги. Микам привел их к храму Астеллуса рядом со зданием рыбачьей гильдии. Храм представлял собой простое строение без окон, единственным украшением которого служили высокие двустворчатые двери, покрытые замысловатой резьбой, изображающей корабли и водную живность. Карниз над дверью имел форму стилизованных волн - символа Астеллуса-Странника. По обычаю, двери храма никогда не запирались, и беглецы беспрепятственно проникли в него. Алек никогда не бывал внутри храма, хотя часто проходил мимо. Оштукатуренные стены основного зала оказались расписаны фантастическими подводными сценами и изображениями наиболее знаменитых чудес, совершенных божеством. Перед центральным алтарем дремал молодой послушник. Прокравшись мимо него, троица через еще одну дверь проникла в помещение склада в задней части храма. Здесь хранились приношения верующих, запасы еды для жрецов, какие-то предметы мебели. Алек сел на опрокинутый ящик и стал смотреть, как Микам что-то ищет на полу. - Может быть, дальше налево? - предположил Серегил. - Нашел. - Микам поднял крышку люка. Заглянув через его плечо, Алек увидел лестницу, уходящую в темноту. Из шахты потянуло холодным сырым воздухом. - Будем надеяться, что мэр не сообщил своим постояльцам об этом ходе, - пробормотал Серегил. Микам пожал плечами: - Хорошая потасовка зажигает пламя благословенного Сакора у тебя в крови. Думаю, нам всем не помешало бы согреться! Серегил, подняв бровь, лукаво взглянул на Алека: - Он прилагает столько же стараний, чтобы попасть в переплет, сколько я - чтобы этого избежать. Насмешливо хмыкнув, Микам начал спускаться по лестнице. Алек последовал за ним, а Серегил задержался и прислонил несколько небольших ящиков к крышке люка так, чтобы они упали на нее, когда она закроется. Когда они оказались у подножия лестницы, Микам порылся в кошеле на поясе и вытащил небольшой светящийся предмет. Его слабое сияние, просачиваясь сквозь пальцы Микама, озарило начало подземного хода. - Магия? - спросил Алек, наклоняясь поближе. - Это светящийся камень - Серегил поежился. - Я проиграл свой в кости два месяца назад и с тех пор пробавляюсь огнивом. - Жаль только, что тепла он не дает, - сказал Микам, растирая руки и делая первый шаг в туннель. - Где это мы? - Это подземный ход, по которому можно выбраться из города, - объяснил Микам. - Один выход из него находится на берегу озера, другой - на опушке леса. В храме Далны тоже есть такой туннель. Когда-то горожане решили построить их для тайного бегства, если город окажется осажден Сомневаюсь, правда, чтобы такое удалось - скорее беглецы оказались бы прямо в гуще неприятеля. Ну, это придумали купцы, а не генералы. Как бы то ни было, нам с Серегилом эти подземные ходы очень даже хорошо служили последние несколько лет. - А теперь куда? В пещеру? - Серегила колотил озноб, как ни пытался он закутаться в свой негнущийся от засохшей грязи плащ. - Это ближе всего. Подземный ход вел по прямой линии прочь от реки. Он был узкий - два человека не могли бы идти рядом - и такой низкий, что местами Микаму приходилось наклоняться. Сырые стены, кое-где укрепленные досками, дышали холодом. Подпорки поросли мхом и какими-то бледными грибочками. Через некоторое время беглецы дошли до развилки. Микам свернул направо, обнажил свой тяжелый меч и прошептал. - Смотри в оба, парень, нас могут встречать у выхода. Алек потянулся было за собственным клинком, но Серегил отвел его руку: - Не стоит. Сражаться вдвоем здесь нет места, а если ты споткнешься, то проткнешь Микама насквозь. Если мы кого-нибудь встретим, скройся в темноте и не путайся под ногами. Но никто, кроме нескольких крыс и медленно ползающих саламандр, им не встретился; вскоре туннель стал наклонным, а потом вывел их в узкую пещеру. Она представляла собой всего лишь трещину в скале, и идти стало совсем уж неудобно: люди обдирали руки и ушибали головы об острые края камней. Микам спрятал свой светящийся камень, когда они добрались до выхода из пещеры и стали продираться сквозь густые заросли ежевики. Оглядевшись, Алек понял, что они оказались в лесу: кругом густо росли дубы, березы и ели. Низко стоящая луна бросала голубые лучи сквозь сплетение ветвей, хотя и не могла рассеять тьмы под елями. До рассвета было еще несколько часов. Вокруг стояла полная тишина. Серегил дрожал сильнее, чем остальные. - Ты никогда не выносил холода, - сказал Микам, снимая плащ. Когда Серегил попытался было отказаться, воин остановил его суровым взглядом и сам накинул плащ на плечи товарища. - Оставь свою гордость для жарких деньков, балбес. Мы с парнем родились в этих краях и привычны к холоду. Это тебя кровь не греет. Пошли. Нахмурившись, но больше не протестуя, Серегил затянул завязки плаща под подбородком. Бесшумно ступая по заснеженной земле, беглецы углубились в лес. Крутые подъемы сменялись не менее крутыми спусками, в густой тени почти ничего не было видно, но Микам шел уверенно, как по торной дороге. Дойдя до середины склона высокого холма, они достигли еще одной пещеры. Она была больше предыдущей, и вход в нее находился на виду; из-под высокого, но неглубоко уходящего внутрь холма свода в глубину скалы вел узкий проход. Серегил и Алек, оба достаточно щуплые, протиснулись в него боком без особых трудностей, а Микам кряхтел и ругался, протискиваясь в щель. - Что-то я не припомню, чтобы раньше тебе это давалось с таким трудом, - заметил Серегил. - Заткнись! - яростно пропыхтел Микам. Проход несколько раз резко поворачивал, и иногда казалось, что вот-вот он станет настолько узок, что дальше пройти будет нельзя, но наконец расширился достаточно для того, чтобы все трое смогли стоять рядом. Микам вытащил свой светящийся камень, и Алек увидел, что они находятся в просторном зале. Посередине пещеры был выложен из камней очаг, рядом лежали запасенные кем-то дрова. Присев на корточки, Серегил вытащил маленький глиняный сосуд, спрятанный между поленьями, и вытряхнул из него на сухие ветки что-то, похожее на тлеющий уголек. - Вот тебе еще колдовство, - сказал он Алеку, ухмыляясь, и протянул ему сосуд. В нем оказались кусочки камня, похожие на раскаленные угли, но, как и светящийся камень, холодные на ощупь. - Это огненный камень, - пояснил Серегил. - Будь с ним осторожен: он не обожжет тебе руку, но стоит ему коснуться чего- нибудь, что может гореть - одежды, дерева, пергамента, - как он это воспламенит. Мне приходилось наблюдать слишком много несчастных случаев из-за огненного камня, поэтому я никогда не ношу его с собой. Пламя лизало сухие поленья, разгоняя темноту и холод. Пещера сужалась кверху, и дым уходил в эту естественную трубу. Алек разглядел, что в пещере, кроме запаса топлива, имеются одеяла и несколько горшков в углублениях скалы, где, по-видимому, хранилось продовольствие. У стен лежали кучи еловых лап - грубые, но вполне удобные подобия постелей. - Какой замечательный лагерь! - воскликнул Алек, с восхищением глядя по сторонам. - Микам нашел эту пещеру несколько лет назад, - сказал Серегил, придвигаясь как можно ближе к огню. - О ней знают лишь немногие наши друзья Кто, интересно, был здесь последним? Микам осмотрел каменную полку, на которой стояло несколько мисок, и поднял черное перо. - Эриза. Она, должно быть, останавливалась здесь, прежде чем отправиться в город. Посмотрим, что она оставила из еды. Он переставил горшки поближе к огню и присмотрелся к пометкам на запечатывающем их воске. - Так... На этом нацарапан рисунок, изображающий пчелу - значит, мед. Тут колосок - сухари. Пчела и бокал - наверное, медовуха. А ты что нашел? - Я не очень уверен... - Серегил повернул горшок, чтобы на него упал свет от костра. - Вяленая оленина. И еще табак - это для тебя. - Да благословят боги ее доброту. - Микам порылся в складках туники и вытащил откуда-то трубку. - Во всей это беготне я потерял свой кисет. - в этих двух, похоже, травы - тысячелистник и зверобой. Ну, благодаря нашему доброму другу Микаму Кавишу, лекарства нам не понадобятся - только бы высохнуть и согреться! Сняв с себя мокрую и грязную одежду, Серегил, Микам и Алек расстелили ее у огня и завернулись в одеяла. На этот раз Алек слишком замерз, чтобы особенно беспокоиться о скромности; глядя на своих спутников, он поразился количеству шрамов на телах обоих, хотя у Микама их было больше. Самым страшным был розовый рубец, тянущийся от правой лопатки почти до бедра. Заметив интерес юноши, Микам повернулся к свету и с гордостью коснулся зажившей раны. - В тот раз я ближе всего подошел к воротам, что сторожит Билайри. - Микам раскурил трубку и выпустил несколько колец дыма. - Девять зим назад, верно, Серегил? - Пожалуй, да. - Серегил подмигнул Алеку. - Наша компания прогуливалась вокруг Безрыбного моря и повстречалась с удивительно недружелюбными кочевниками. - Недружелюбными! - фыркнул Микам. - Никогда не видел таких чудищ - представь себе только сплошь покрытых волосами великанов! Мы так и не узнали, откуда они взялись, - они слишком рьяно принялись убивать нас, чтобы еще отвечать на вопросы Однажды вечером мы случайно наткнулись на их лагерь и решили, что поздороваемся и попытаемся купить у них припасы. Но только мы приблизились к часовому, как вся банда этих людоедов - а каждый был размером с медведя, и куда до них мишкам по части свирепости - кинулась на нас непонятно откуда. Мы были на лошадях, а они - пешие, но они окружили нас прежде, чем мы поняли, что происходит. Вооружены они были чем-то похожим на большие цепы: длинная рукоятка и несколько отрезков цепи длиной фута в два. К тому же плоские звенья цепи были заточены, и их кромки резали, как бритвы. Мы, ясное дело, понятия об этом не имели, пока не началась потасовка. Сирил потерял руку - ее срезало почти у плеча, а Беррита они ослепили, бедняга вскоре умер .. Один из этих подонков подсек передние ноги моей лошади, а потом взялся за меня. Тогда-то я и получил это украшение. - Микам снова положил руку на выпуклый рубец. - Я запутался в стременах, но мне удалось выхватить меч вовремя - я парировал его удар, но все-таки одна из цепей прошлась по мне и рассекла тело до кости прямо сквозь кожаную куртку. Если бы я не отбил атаку, этот дикарь наверняка разрубил бы меня пополам. Тут откуда-то выскочил Серегил и прикончил моего противника, как раз когда тот замахнулся снова. Мне тогда повезло - с нами был дризид Валериус, иначе я там бы и остался. - А вот это - следы моего самого неприятного приключения, - сказал Серегил, показывая на глубокие вмятины по обеим сторонам левого бедра. - Я решил глянуть на покинутое жилище одной колдуньи. Она уже многие годы как умерла, но ее подопечные все еще там оставались. Я был очень осторожен, высматривал все знаки, обезвреживал ловушку за ловушкой... Та колдунья была мастерицей по этой части, и я гордился собой, да только как ни старайся, от судьбы не уйдешь. Что-то я прозевал - так и не понял, что именно, - и в следующий момент моя нога провалилась сквозь пол, и к тому же в нее вонзилась железная пика. Еще бы полдюйма в сторону - и я бы истек кровью. Дыра была узкая, и я не мог просунуть в нее руку, не мог освободиться - разве что отрезать себе ногу. Я плохо переношу боль... Дальнейшее я помню смутно - я то вопил, то терял сознание; в конце концов меня нашел и вытащил оттуда Микам. Не очень героическую роль я тогда играл, надо признаться. Алек тем временем вынул свой лук из чехла, чтобы удостовериться в отсутствии повреждений. Не поднимая глаз, он застенчиво прошептал: - И все равно вам обоим хватило храбрости на это... - Что-то у тебя стало плохо с памятью, - фыркнул Серегил, передавая ему кувшин с медовухой. - Разве это не ты полумертвый от голода бежал со мной из застенков Асенгаи, не говоря уже о сегодняшних приключениях? Не так уж мало для парня, еще не достигшего совершеннолетия. Алек смущенно пожал плечами: - Это не смелость. Мне просто ничего другого не оставалось. Микам мрачно усмехнулся: - Клянусь Сакором, значит, ты усвоил секрет храбрости. Тебе нужно только еще немножко потренироваться. - Протянув руку над углями, он взял у Алека кувшин с медовухой и спросил Серегила: - Что ты думаешь делать дальше? Серегил задумчиво покачал головой. - Я собирался присоединиться к какому-нибудь каравану и отправиться по Золотому пути до Нанты, но теперь, похоже, это не годится. Из-за чего, собственно, поднялся весь переполох? Я уверен, что нас никто не видел. - Я следил за тем, что творится у мэра, из дома напротив. Все было спокойно еще долго после того, как вы ушли. Потом гости разошлись, и в доме стали гасить свечи. Я уже и сам собрался уходить, когда будто все черти с цепи сорвались. .Кто- то начал вопить, по всему дому зажглись огни, забегали солдаты. Я подобрался как можно ближе - при таком переполохе это было нетрудно - и заглянул в зал. Там этот здоровенный тип - Боранеус - загнал мэра в угол. Единственное, что мне удалось услышать, - это как он требовал, чтобы все, кто присутствовал на празднестве, были арестованы и немедленно собраны в доме мэра. Тут-то я и помчался к вам. Эти дисциплинированные пленимарцы делают все быстро. Я уж боялся, что вовремя не успею. Серегил похлопал себя по подбородку длинным пальцем. - Если бы кто-то на самом деле видел нас, им не понадобилось бы арестовывать всех гостей. Нам повезло, должен сказать. - Но что же, в конце концов, ты украл? - Всего лишь это. - Серегил сунул руку в кошель на поясе и вручил Микаму деревянный диск. - Я хотел, чтобы Нисандер посмотрел на узор. Микам повертел диск в руках и бросил его обратно Серегилу. - По-моему, похоже на фишку для какой-то игры - не такая вещь, чтобы из-за нее поднимать весь этот шум. Знаешь, я думаю, вы могли быть не единственными, кто вышел на ночную охоту. Вдруг кто-то из стражников страдает зудом в пальцах? - Мы как раз видели одного из них - он выходил из комнаты Боранеуса со шкатулкой в руках, - вспомнил Алек. - И кто-то чуть не застукал нас, когда мы уже собрались смываться. Может быть, переполох был из-за них? - Пожалуй. - Серегил, нахмурив брови, смотрел в огонь. - Как бы то ни было, мы уж точно стали выглядеть подозрительно, когда тут же сбежали. По-моему, нам лучше держаться подальше от Золотого пути. Добудем себе лошадей... - Добудем? - с хитрой улыбкой переспросил Микам. - ...и поедем напрямик к броду у Боерсби, - продолжал Серегил, не обращая внимания на подначку. - Это достаточно далеко, чтобы сбить со следа любую погоню. Потом мы спустимся вниз по Фолсвейну до Нанты. Если повезет, будем там меньше чем через неделю. Если погода не испортится, оттуда на корабле доберемся до Римини. - Да и мне лучше не показываться в Вольде, пока пленимарцы не уберутся оттуда подальше, - сказал Микам, вытягиваясь на подстилке из веток и зевая так, что челюсти затрещали. - Я провожу вас до Боерсби на случай каких-нибудь неприятностей. - Пленимарцы успели тебя рассмотреть? - Не уверен, что мне удалось этого избежать. Они буквально наступали мне на пятки по пути к "Трем рыбкам". Лучше перестраховаться, чем рисковать головой, а? Чувствуя себя в безопасности в пещере, трое беглецов долго спали на следующий день. - Лучше дождаться темноты, прежде чем пускаться в путь, - проговорил Серегил, глядя на лучик света, проникающий через дымовое отверстие в потолке пещеры Вынув арфу из чехла, он старательно проверил, не повредило ли ей купание накануне, и принялся настраивать инструмент. - Нам предстоит убить несколько часов. Микам, как ты смотришь на то, чтобы дать моему подмастерью урок фехтования? Мальчишке пойдет на пользу, если он познакомится с твоими приемами в дополнение к моим. Микам подмигнул Алеку: - Он хочет сказать, что мои приемы не такие утонченные, как у него. Ну да я все-таки до сих пор как-то справлялся... - Ладно, ладно, дружище, - пробормотал Серегил. - Я же не спорю - мне пришлось бы нелегко, случись нам оказаться лицом к лицу в бою. - Это точно Только я бы не был так уверен в своей безопасности, окажись я не лицом, а спиной к тебе. Давай, Алек. Я покажу тебе кое- какие честные приемы. Микам начал с основ - показал Алеку, как нужно держать оружие, чтобы им было удобно и нападать, и обороняться, какую принимать позу, чтобы не оказаться легкой мишенью для противника. Серегил кончил настраивать арфу и стал лениво наигрывать какую-то мелодию, иногда прерывая игру, чтобы дать совет или обсудить тонкости того или иного приема. Пока Алек медленно и старательно повторял показанные ему приемы, до него начало доходить, что его учителя - выдающиеся мастера фехтования. Рука его скоро начала болеть от попыток отразить притворные атаки Микама. Хотя у того был более тяжелый клинок, Микам размахивал им, как будто его меч не тяжелее перчатки. - Прошу прощения, - сказал наконец Алек, вытирая пот со лба. - Очень трудно делать такие медленные движения. Микам напряг и расслабил плечи. - Действительно трудно. Но ты должен научиться контролировать свои движения и направлять клинок, а не просто размахивать им в надежде задеть противника. Ну-ка давай, Серегил, покажем парню, как это делается. - Я занят, - ответил Серегил, отрабатывая трудный пассаж. Микам подошел к нему и прорычал: - Отложи эту свою грошовую игрушку, сосунок, и покажи, на что ты способен с клинком в руках! Серегил со вздохом отложил арфу. - Боже мой, это ведь похоже на вызов... Молниеносно вскочив на ноги, он выхватил рапиру и нанес удар, целясь в правую руку Микама. Тот парировал атаку и напал сам. Хищно улыбаясь и осыпая друг друга ужасными оскорблениями, мужчины крутились по пещере, перепрыгивая через костер и чуть не сбивая Алека с ног, пока тот предусмотрительно не отступил в узкий проход. Оттуда он с восхищением наблюдал за ними - бойцы с легкостью двигались по неровному полу, как танцоры или акробаты. Сначала ему казалось, что Серегил по большей части только защищается; он легко перемещался с места на место, его рапира вспыхивала в отблесках огня, когда он парировал удары, заставляя Микама менять позицию, чтобы дотянуться до него. Но Микам тоже никак не походил на неуклюжего медведя. В его движениях были сила и грация, беспощадный ритм; он упорно атаковал. Но скоро Алек уже не мог бы сказать, кто из них нападает, а кто защищается, кто наступает, а кто преследует. Шутливое сражение окончилось своего рода ничьей: Микам, отбив в сторону клинок Серегила, ухватил того за тунику и отсек от нее кусочек. Но в этот же момент неизвестно откуда появившийся в левой руке Серегила тонкий стилет проткнул куртку Микама как раз там, где сердце. Противники секунду стояли неподвижно, потом со смехом разошлись. - Вот так - рука в руке мы прибудем к воротам, что охраняет Билайри, - заметил Микам, убирая меч в ножны. - Ты попортил мою куртку, как я вижу. - А ты устроил сквозняк в моей новой тунике! - Клянусь Сакором, так тебе и надо - за то, что ты воспользовался кинжалом при честном поединке, пронырливый сукин сын! - Разве это не мошенничество? - спросил Алек, выбираясь из своего убежища. - Конечно! - с хитрой улыбкой подмигнул ему Серегил. - Потому-то ты и клянешься руками Иллиора! - в притворном гневе буркнул Микам. - Мне всегда приходится следить за обеими твоими руками. - Иллиор и Сакор... - покачал головой Алек. - Серегил говорит, что они такие же боги, как и те, которым поклоняюсь я, но что в северных краях их забыли. - Правильно, - ответил Серегил. - Дална, Астеллус, Сакор и Иллиор - Священная Четверка. Тебе следует узнать о них побольше, когда мы прибудем в Скалу. Микам закатил глаза. - Ну, теперь мы не выберемся отсюда неделю. Он хуже жреца, когда дело доходит до этих вещей. Серегил не обратил внимания на протест друга. - Каждый из них управляет своей стороной человеческого существования, - объяснил он. - И каждый обладает двойственностью. - Ты имеешь в виду - как Астеллус: он помогает человеку рождаться, но и сопровождает в царство мертвых? - Именно. - А остальные? - Сакор - покровитель огня, благодаря ему встает солнце, - объяснил Микам. - Он друг солдата. Но он же воспламеняет ярость врага, а также посылает бури и засуху. Алек повернулся к Серегилу: - А Иллиор, которым ты всегда клянешься? - Где та монета, которую я тебе дал? - Взяв монету в руки, Серегил повернул ее той стороной, на которой был изображен полумесяц. - Это - самый распространенный знак Иллиора. Он символизирует частичное раскрытие великой тайны. Светоносный посылает сны, он покровитель всякой магии, а также провидцев и волшебников - и воров. Но Иллиор же насылает безумие и кошмары. Каждый из Четверки - смесь добра и зла, проклятие и благословение. Иногда даже о них говорят как о мужчине и женщине одновременно. Бессмертные показывают нам, что для любой вещи естественно иметь и хорошую сторону, и дурную: отдели одну от другой - и обе лишатся своего значения. В этом-то и заключена сила Четверки. - Другими словами, - с хитрой улыбкой заметил Микам, - если один становится жрецом, другой должен стать убийцей. - Правильно. Так что когда я мошенничаю при поединке, это на самом деле проявление благочестия. - А другие боги? - спросил Алек. - Аши, и Мор - владыка птиц, и Билайри? - По большей части это духи, в которых верят на севере, и герои легенд, - ответил Серегил, поднимаясь и принимаясь упаковывать свое имущество. - Билайри - просто привратник в мире душ: он присматривает, чтобы ни одна душа не прошла туда или обратно до времени, назначенного Создателем. Насколько мне известно, существовало всего одно божество, достаточно могущественное, чтобы бросить вызов Четверке, - темный бог зла. - Сериамайус, хочешь ты сказать? - пробормотал Микам. Серегил поспешно сделал знак, отвращающий чары. - Тебе ведь известно, что произносить имя Пустого бога - плохая примета. Даже Нисандер не решается на это. - Уж эти последователи Иллиора! - фыркнул Микам, подталкивая Алека локтем. - Они по самую макушку набиты суевериями. Стоит ли верить в россказни, которые распускали некроманты во времена Великой войны? Добрая сталь разделалась с ними, что бы они там ни болтали. - Разделаться-то разделалась, только не без изрядной помощи дризидов и волшебников, - ответил Серегил. - И понадобилось вмешательство ауренфэйе, чтобы положить войне конец. - Но все-таки, что это был за злой бог? - спросил Алек, чувствуя, как по спине бегут мурашки. - И откуда он взялся, если он не входит в Четверку? Серегил проверил, хорошо ли увязана его сума. - Говорят, пленимарцы научились почитать Пустого бога где-то за морями. Его культ - гнусность, полная отвратительных обрядов. По слухам, это божество питается жизненной силой мира. Оно действительно дарует поразительное могущество своим адептам, но требует за это ужасную цену. Однако всегда находятся те, кто готов пойти на любой риск ради власти. - И этот-то Пустой бог и затеял Великую войну? - К тому времени его культ уже давно существовал... - Клянусь пламенем Сакора, Серегил, можно состариться, дожидаясь, пока ты сделаешь хоть маленький перерыв, стоит тебе начать разговоры разговаривать, - нетерпеливо перебил его Микам. - Нам предстоит проделать долгий путь, и нужно еще "добыть" лошадок. Серегил ответил ему непристойным жестом, потом подошел к полке, где хранились припасы, и положил на нее несколько монет. -Мы ничем не пополнили кладовую, но, думаю, сойдут и деньги. - Он заменил перо - знак Эризы - на завязанную узлами веревку. Микам выудил из своего кошеля еловую шишку и тоже положил на полку. - Нужно будет и тебе обзавестись собственным знаком, раз теперь ты знаешь это место, - сказал он Алеку. - Хорошие манеры требуют сообщать другим, что ты здесь побывал. Алек взял комочек воска для тетивы и положил его рядом с веревкой и шишкой. Микам одобрительно похлопал его по плечу. - Думаю, нет необходимости предупреждать тебя, чтобы ты держал язык за зубами насчет наших секретов. Алек смущенно кивнул и повернулся, чтобы взять свои вещи, надеясь, что остальные не заметили, как он покраснел. Кто бы эти люди на самом деле ни были, приятно пользоваться их доверием. Как только стемнело, Серегил, Микам и Алек двинулись к опушке и дальше - вдоль границы возделанных земель, окружающих город. Следы на заснеженных полях могли их выдать, поэтому путники по возможности пробирались проселочными дорогами, с опасением глядя на каждую ферму, мимо которой проходили. Серегил остановился на пригорке, с которого были видны городские огни; они постепенно гасли - время было позднее; прямо перед беглецами раскинулись строения зажиточной фермы. - То, что нам нужно, - сказал он. - В доме темно, а конюшня выглядит впечатляюще. - Ты сделал хороший выбор. - Микам жизнерадостно потер руки. - Это хозяйство Даблвейна, и кони у него самые лучшие в округе. Ты занимайся лошадками, а мы с Алеком позаботимся о сбруе. - Ладно, - согласился Серегил. - Алек, теперь ты получишь урок конокрадства. Они свернули с дороги на утоптанную землю перед загоном, почти не оставив следов. Но как раз когда до ворот конюшни оставалось несколько шагов, из темноты вынырнули две ощетинившиеся овчарки. Серегил спокойно повернулся к собакам, что-то тихо произнес и сделал левой рукой тот самый жест, который несколько дней назад укротил Свирепого - собаку слепого старика. Оба пса замерли на месте, потом подбежали к Серегилу и стали лизать его руки, виляя хвостами. Тот почесал им уши, что-то ласково приговаривая. Микам покачал головой. - Чего бы я только ни отдал за умение проделывать этот трюк. У Серегила талант, почти как у дризида. Должно быть, это от его... - Пошли, у нас мало времени! - нетерпеливо перебил его Серегил, и Алеку показалось, что он одновременно сделал Микаму предостерегающий знак, хотя юноша и не разглядел его как следует. Ставни на окнах под крышей конюшни были закрыты, и Серегил решил, что можно рискнуть работать при свете. Микам неохотно разломил свой светящийся камень пополам и отдал половинку Серегилу. При свете остающейся половинки они с Алеком скоро нашли кладовку, где хранилась упряжь, и начали выносить из нее седла и уздечки. Одновременно из теплой пахучей темноты стойла появился Серегил в сопровождении прыгающих вокруг собак, ведя трех лошадей с лоснящимися шкурами. Под снова начавшимся снегопадом Серегил, Микам и Алек отвели своих скакунов подальше от фермы. Когда Серегил решил, что там уже не услышат стука копыт, они вскочили в седла и галопом помчались напрямик через поля, надеясь, что свежевыпавший снег скроет их следы. К рассвету они были уже далеко - пересекли открытую холмистую местность, отделявшую Вольд от Фолсвейнского леса, и добрались до Стока, но не стали въезжать в город, свернув на дорогу, идущую через лес. Снег толстым слоем лежал на дороге и на ветвях деревьев. Небо было затянуто густой пеленой серых туч. Алек ехал позади Серегила и Микама, о чем-то увлеченно разговаривавших. Глядя на их повернутые друг к другу лица, он размышлял о том, какой далекой кажется ему теперь его прошлая жизнь. Он и сам изменился - перестал быть тем простодушным охотником, каким был до встречи с Серегилом. Он так погрузился в свои мысли, что не сразу осознал связь между резкой болью в левой ноге и стрелой, торчащей из бока его лошади как раз рядом со стременем. Конь взвизгнул, взвился на дыбы, сбросил Алека и помчался вперед по дороге. Снег смягчил падение юноши. Ошарашенный, он ощупал ногу. Рана была ерундовой - просто царапина, - но неожиданность нападения на какой-то момент лишила его способности соображать. Только когда он приподнялся, чтобы убедиться в том, что с луком ничего не случилось, до него дошел смысл происходящего: как будто время остановилось, а потом возобновило свой бег, и он услышал сердитое пение стрел в воздухе - Алек, ложись! - донесся до него откуда-то неподалеку голос Серегила. Вцепившись в лук и колчан, Алек пополз на животе к ближайшей купе деревьев. Спрятавшись за толстым стволом он осторожно выглянул, с опозданием сообразив, что оказался по другую сторону дороги от Микама. Впереди, меньше чем в двухстах футах, выстроились четыре лучника, посылающих в его сторону дождь стрел. Еще несколько человек продирались между деревьями. Лучники продолжали стрелять, и стрелы с гудением вонзались в деревья, за которыми прятался Алек, осыпая его срезанными ветками. Серегила нигде не было видно, и только третий след тянулся от дороги к деревьям - туда, где Алек заметил Микама. Оказавшись более или менее предоставлен самому себе, Алек сразу сообразил, что нужно делать. Его сердце болезненно сжалось, когда он положил стрелу на тетиву и впервые в жизни прицелился в человека. Высокий лучник, стоящий на дороге, был прекрасной мишенью, но, как Алек ни старался, он не мог заставить свои руки не дрожать. В этот момент какая-то лошадь отчаянно заржала, Алек от неожиданности спустил тетиву, и стрела ушла вверх. Мерин, на котором ехал Микам, рухнул на колени прямо перед Алеком со стрелой в горле, и тут же вторая стрела вонзилась ему в грудь; животное застонало и забилось в предсмертных судорогах. - Эти подонки знают, что делают, - без лошадей нам от них не уйти! - крикнул Алеку Микам. - Надеюсь, у тебя еще остались стрелы? Я тут ничего не могу сделать. Достав еще одну стрелу, Алек оттянул тетиву до уха и попробовал еще раз. - О Дална! - простонал он, когда его рука снова дрогнула. - Даруй мне прежнее умение! "Проклятие, он не сможет!" - в панике подумал Микам, глядя, как ходит из стороны в сторону лук в руках Алека. Но прежде чем он смог придумать, как бы ему перебраться через дорогу и помочь пареньку, на него из-за деревьев напал головорез с мечом в руке. Поручив в душе Алека покровительству его богов, Микам повернулся, чтобы отразить атаку. Микам имел привычку смотреть в глаза своему противнику во время боя; на этом покрытом шрамами смуглом лице не было страха. Их мечи, сталкиваясь, звенели в размеренном смертоносном ритме; каждый из сражающихся учитывал, какой ненадежной опорой является покрытая снегом земля, и старался спровоцировать другого на неверное движение. Неожиданно Микам заметил, как воин бросил быстрый взгляд налево. Он сразу отпрыгнул в сторону и обернулся ко второму, появившемуся сзади противнику, прежде чем тот успел замахнуться. Первый воин счел, что Микам потерял при этом равновесие, и сделал выпад; меч Микама тут же вонзился ему под ребра. Микам рывком вытащил меч из тела убитого и, заметив краем глаза третьего нападающего, еле успел отразить удар. Выхватив левой рукой длинный кинжал, он отступил, выставив вперед оба клинка. Двое его оставшихся противников были моложе первого, не так уверены в себе, но дело свое они знали. Хищно улыбаясь, они держались далеко друг от Друга, затрудняя Микаму защиту от обоих одновременно. Один из них делал выпад и отражал ответный удар, а второй в это время пытался напасть с незащищенной стороны. Микам был слишком опытным бойцом, чтобы эта тактика сработала. Используя меч и кинжал, он не только парировал выпады, но и умудрялся атаковать сам. Ранив одного из нападающих в руку, он учтиво сообщил: - Будет только справедливо, если я скажу вам: мой кошелек слишком тощ, чтобы тратить столько усилий ради него. - Его противники быстро переглянулись, но ничего не ответили и решительно продолжали бой. - Что ж, как угодно. Воин справа нанес сильный удар и ранил Микама в бок, заставив его пожалеть об оставленной в Вольде кольчуге. Отскочив, однако, нападающий поскользнулся на утоптанном снегу; Микам убил его прежде, чем тот сумел восстановить равновесие, и как раз повернулся к последнему противнику, когда резкий удар сзади заставил его упасть на колени. Микам опустил глаза и увидел окровавленный наконечник стрелы, торчащий из кожаного нагрудника как раз под правой рукой: вооруженные мечами бандиты не могли справиться с ним, но сумели заставить выйти на дорогу - под стрелы лучников. "Так мне и надо за ротозейство", - сердито подумал Микам, ожидая смертельного удара. Но замахнувшийся мечом головорез вдруг опрокинулся назад; из его груди торчала оперенная красными перьями стрела. Микам тут же спрятался за ствол и стал высматривать, что происходит на другой стороне дороги. Алек, опустившись на колени за трупом лошади, осыпал лучников дождем стрел. Двое из них были уже мертвы, а третий упал на глазах у Микама. - Клянусь пламенем, - ошеломленно прошептал Микам. - Клянусь пламенем!.. Серегил скрылся в лесу, как только понял, что они попали в засаду. Сделав большой круг, он заметил троих бандитов, направлявшихся к Алеку, и притаился за упавшим деревом. Когда те миновали его, Серегил выскочил, напал на ближайшего к себе и убил его, рубанув сзади по шее. Второй как раз в этот момент обернулся и получил удар в горло. К несчастью, третий головорез, высоченный мускулистый верзила с тяжелым мечом, имел достаточно времени, чтобы приготовиться к защите. Он подставил Серегилу свой клинок, когда тот атаковал его, и попытался обезоружить нападающего. Серегилу удалось не выпустить из руки эфес, но рука у него онемела от удара. Он даже подумал, не стоит ли ему скрыться в лесу, но снег был слишком глубок для таких пробежек. Отскочив, он бросил на противника оценивающий взгляд. Тот ответил ему тем же и сделал презрительный жест в сторону тонкого клинка Серегила; плюнув в снег, верзила изо всех сил взмахнул мечом. Надеясь на удачу, Серегил вытащил кинжал, наклонился, так что клинок просвистел над его головой, и кинулся в ноги противнику, целясь в колено. Неожиданное нападение застало того врасплох, и Серегил успел вонзить кинжал ему в бедро. Взревев от боли, бандит опрокинулся на спину, сбив с ног и Серегила. и тут же навалился на него. Оказавшись лицом в снегу под тяжелой тушей, Серегил начал задыхаться. Как он ни боролся, освободиться ему не удавалось. Потом верзила приподнялся, и холодные мозолистые пальцы сомкнулись на шее Серегила, встряхнув его, как крысу. Напрягая всю свою волю, Серегил сумел согнуть ногу так, чтобы дотянуться до стилета в голенище сапога. Перед его глазами плясали огненные круги, но пальцы сомкнулись на рукоятке, и он из последних сил вонзил клинок в грудь противника. Верзила изумленно вскрикнул и рухнул на землю, придавив Серегила. Судорожно глотая воздух, тот отпихнул тело и, шатаясь, поднялся на ноги. - Сегодня Иллиор милостив ко мне, - выдохнул он и наклонился удостовериться, что бандит мертв. Серегилу показалось, что над ним прожужжала сердитая пчела, и он распластался по земле, вытаскивая стилет, застрявший в груди убитого врага Но из-за деревьев показался Алек со стрелой на тетиве лука. Левая нога юноши была окровавлена, и он был бледен. Следом за ним шел Микам, прижимая к боку запятнанную кровью тряпку. - Оглянись, - кивнул он Серегилу на что-то позади него. Обернувшись, Серегил увидел еще одного бандита: тот лежал в снегу, и от Серегила его отделяло всего четыре фута; из горла мертвеца торчала оперенная красным стрела. - Ну, - ловя воздух ртом, прошептал Серегил и поднялся на ноги, отряхивая снег, - думаю, ты рассчитался со мной за покупку лука. - Клянусь Сакором. этот малец умеет стрелять! - широко улыбнулся Микам. - Я его должник: там у дороги он меня спас, а потом уложил еще двоих, как будто стрелял в мишень! Я видел только одного оставшегося в живых бандита - он удрал в чащу. когда Алек подошел помочь мне. - Проклятие! - пробормотал Серегил, поднимая с земли свою рапиру и принимаясь обыскивать лежащих вокруг мертвецов. - Алек, собери свои стрелы. Юноша приблизился к одному из убитых и осторожно потянул за древко; голова мертвеца повернулась, широко раскрытые глаза, казалось, уставились на убийцу. Алек, дрожа, попятился, потом тщательно стер со стрелы кровь, прежде чем опустить ее в колчан. Серегил, Микам и Алек вернулись на дорогу и стащили всех убитых бандитов в одну кучу. Алек выдернул стрелу из тела того, кого убил первым, но прежде, чем он успел обтереть ее о снег, вмешался Микам. - Это твоя первая жертва, верно? - спросил он. - Микам, такое не для него, - остановил его Серегил, догадавшийся, что задумал его друг. - Все нужно делать как положено, - невозмутимо ответил Микам. - Помнишь, я и тебя заставил? Ты сам должен бы предложить это парню. - Нет уж, это твое дело, - вздохнул Серегил, устало прислоняясь к стволу дерева. - Ладно, давай. Только поскорее. - Иди сюда, Алек. Встань ко мне лицом. - Ставший необычно серьезным Микам поднял окровавленную стрелу. - Этот ритуал служит двум целям. По старому солдатскому поверью, если ты выпьешь крови первого убитого тобой, души тех, кого ты еще когда- нибудь убьешь, не будут тебя преследовать. Открой рот. Алек бросил на Серегила вопросительный взгляд, но тот только пожал плечами и отвернулся. Подчиняясь команде Микама, Алек открыл рот. Воин коснулся острием стрелы его языка. Серегил заметил, как скривился Алек, и вспомнил соленый металлический вкус во рту, когда, годы назад, Микам проделал то же с ним. Его затошнило. .Микам похлопал юношу по плечу: - Я вижу, тебе это не доставило удовольствия, но ведь и убивать этих головорезов тоже было не так уж приятно. Ты только помни: ты защищал себя и своих друзей - а это благородное дело, единственное достойное оправдание убийства. Вот и вторая цель ритуала: пусть убивать тебе всегда будет так же противно, как противен был вкус крови. Ты понял? Алек взглянул на дымящиеся алые пятна, расплывающиеся на снегу там, где лежали тела, и кивнул: - Я понял. ГЛАВА 7. на юг к Боерсби Микам согласился с Серегилом, что, несмотря на его рану, им следует как можно быстрее пересечь лес и добраться до Боерсби. Далеко объезжая новые поселения и гостиницы - около одной из них удалось украсть лошадей взамен убитых, - что выросли в последние годы вдоль дороги, путники быстро продвигались на юг, не останавливаясь до тех пор, пока Микам мог держаться в седле, ночуя под открытым небом и питаясь дичью, которую удавалось подстрелить Алеку. Рана Микама не воспалилась, но была болезненной, хоть он в этом и не признавался; однако воина гораздо больше беспокоила все возрастающая молчаливость Серегила. По прошлому опыту Микам знал: это верный признак каких-то неприятностей; черная меланхолия Серегила могла длиться долго, если не случалось чего-то, что заставило бы его начать активные действия. Через полтора дня они выехали из леса и остановились, глядя на широкий Фолсвейн. Рана Микама снова открылась, от потери крови он чувствовал слабость и был раздражителен. - Клянусь потрохами Билайри, Серегил, если ты сейчас же все не выложишь, я вышибу тебе мозги! - прорычал он. Серегил не поднял глаз, хмуро уставившись на шею своего коня. - Хотелось бы мне, чтобы хоть одного из них мы захватили живым. - Одного из... Ох, черт возьми, братец! Так вот из-за чего ты не можешь успокоиться? - Микам повернулся к Алеку. - Нет, ты только подумай: банда лесных разбойников - совсем не редкость в здешних местах - напала на нас, и тут же этот балбес подозревает какой-то зловещий заговор! Я думаю, он просто раздосадован тем, что не слышал, как они подкрались! Алек тоже не поднимал глаз, считая, по-видимому, что вежливость требует воздержаться от комментариев. - Ну хорошо. - Серегил повернулся в седле и посмотрел в лицо Микаму. - Мы обыскали убитых. Что мы нашли? - Ничего необычного, - фыркнул Микам. - Ни единой хоть чем-то необычной вещички! - Верно. Но вспомни: что все-таки у них было? Микам раздраженно бросил: - Плащи, сапоги, пояса, туники - все местного производства. - Еще мечи и луки, - вставил Алек. - Тоже местного производства? - Насчет мечей не знаю, а луки - наверняка. - Мечи, похоже, тоже, - медленно произнес Микам, стараясь вспомнить все в точности. - Но что, во имя всех святых... - Все было совершенно новым! - воскликнул Серегил таким тоном, как будто уличал спутников в тупости. - Разве нашли мы золото, драгоценности, хоть какое-то украшение? Ничегошеньки! Несколько серебряных монет в кошельках, но ни амулета, ни кольца на пальце! Так что же мы имеем: банда разбойников в новой одежде местного производства, с новым оружием местного производства, притом таких неумелых в своем ремесле, что и добычи у них никакой нет, или таких аскетов, что не носят даже обычных украшений? Серегил требовательно смотрел на спутников, сморщив лицо в гримасе нетерпения. "Этот малый похож на избалованного молодого вельможу, отчитывающего придурков слуг", - подумал Микам, преодолевая искушение сбить Серегила с коня. Алек неожиданно выпрямился в седле. - Это были вовсе не разбойники. Они просто хотели казаться бандитами. Серегил слегка улыбнулся - в первый раз за день. - Более того: в этих краях они появились недавно - иначе их одежда и оружие не были бы такими новыми. - Когда мы их обыскивали, мы ведь не заметили знаков гильдий, верно? - спросил Алек. - Ну, вроде как у того жонглера... - Нет, по крайней мере ни одного, который бы я знал. Но само по себе это может ничего не значить. Микам улыбнулся в усы, слушая, как эти двое обсуждают детали организации засады, похожие на двух гончих, взявших свежий след. "Мальчишка попался на крючок", - довольно подумал он. - Так кто же это был? - не выдержал Микам в конце концов. - Пленимарцы? Даже если они выследили нас, во что я не верю, как им удалось бы опередить нас настолько, чтобы устроить засаду? - Сомневаюсь, что это бы им удалось. Те ребята уже были в нужном месте, поджидая нас. Микам пригладил свои пышные усы. - Но все равно - значит, они должны были получить известие о том, кто мы такие и каким путем едем. - Правильно, - согласился Серегил. - А это возможно только или при помощи колдовства, или если бы у них был почтовый голубь. В любом случае дело гораздо серьезнее. чем мы думали. И тем больше резонов нам держаться подальше от торных дорог и постараться добраться до Скалы как можно скорее. Может быть, у нас остается совсем мало времени. - Если войска Верховного Владыки... - начал Микам, но Серегил бросил ему предостерегающий взгляд и кивнул на Алека. - Прости, малыш, - обратился он к юноше, - мы вполне доверяем тебе, но это не наш секрет Тебе и безопаснее поменьше знать. Серегил посмотрел на нависшие тучи: - Скоро стемнеет, но мы уже довольно близко от города, и мне не хотелось бы ночевать еще раз под открытым небом. Что скажешь, Микам? Ты в состоянии выдержать скачку? - Поскакали. У тебя ведь в Боерсби есть знакомцы, верно? - Да, в "Пьяной лягушке" Мы там остановимся. К тому времени, когда они добрались до города, в окнах уже зажигались огни. В отличие от Вольда Боерсби не мог похвастаться достижениями цивилизации: это был типичный придорожный поселок, состоящий исключительно из того, что нужно проезжим торговцам - гостиниц, таверн, складов, сгрудившихся на берегу, как стадо пришедшего на водопой скота, рядом с несколькими длинными доками. Приближающаяся зима собрала в городе множество купцов, торопящихся получить свою прибыль до того, как дороги станут непроезжаемы до весны. Серегил привел своих спутников к сомнительного вида гостинице на окраине, на облезлой вывеске которой было изображено страдающее какой-то мучительной болезнью зеленое существо - так местный живописец представлял себе лягушку. В главном зале толпились люди, кричали и стучали кружками по столам, требуя пива. В огромном очаге чадил огонь, и дым ел глаза посетителям. Прилавком служила тяжелая доска, положенная на две бочки; за ним стоял тощий бледный человек в кожаном переднике. - Комнаты сдаются? - спросил его Серегил, делая исподтишка какой-то знак. - Свободна только одна - выходящая на задний двор каморка, - ответил тот, подмигивая. - Серебряный пенни за ночь, и денежки вперед. С оскорбленным видом Серегил бросил на прилавок несколько монет: - Пусть нам принесут туда ужин - и хороший ужин, а также воды. Мы с дороги и голодны как волки. Каморка оказалась пристройкой на заднем дворе с единственным предметом мебели - проваленной кроватью, белье на которой помнило не одного предыдущего постояльца. Вскоре появился чумазый мальчишка со свечами и жаровней, следом за ним - еще один с блюдом жареной свинины и овощей, кувшином эля и кружкой воды. Не успели они закончить ужин, как в дверь тихо постучали. Это оказался трактирщик; не говоря ни слова, он вручил Серегилу какой- то узел и ушел. - Пошли, Алек, - скомандовал Серегил, закидывая узел на плечо. - Возьми сумку. Тут неподалеку есть баня, а вымыться нам давно необходимо. Как насчет тебя, Микам? - Хорошая мысль. Иначе в этой клетушке мы втроем задохнемся. - Он провел рукой по густой рыжей щетине на щеках. - И побриться мне не мешает - ну, этого вам, сосункам, не понять. По бане гуляли сквозняки, две деревянные бадейки - все, чем могло похвастаться это заведение, - были полны мыльной воды, и только после долгих препирательств с хозяйкой Серегилу удалось добиться, чтобы та выплеснула ее и налила чистой. За дополнительную плату старуха согласилась нагреть еще два ведра воды, потом принесла полотенца и вонючее желтое мыло и забрала одежду путников, чтобы выстирать. Привычная к голым клиентам, она только фыркнула, когда Алек покраснел и смутился. - Пора уж тебе преодолеть свою стеснительность, знаешь ли, - заметил Серегил, когда они с Микамом начали плескаться в бадейках. - Что? - Алек съежился у еле теплящегося огня, дожидаясь своей очереди. - Я говорю об этой твоей скромности. И особенно о привычке краснеть. Микам со вздохом об