у, - проговорил волшебник. Алек спохватился и только теперь понял, что рассматривает фреску на стенах, совсем не обращая внимания на хозяина. Повернувшись, он обнаружил, что Нисандер уже сидит за столом, а Ветиса нигде не видно. - Прости меня, я не хотел вести себя так неучтиво, - заикаясь, пробормотал Алек, поспешно усаживаясь тоже. - Тут не в чем извиняться. Фреска производит такое впечатление на всех, кто видит ее в первый раз. На самом деле это одна из ее функций. - Ты хочешь сказать, что она волшебная? - Как ни хотелось Алеку есть, ему было трудно оторвать взгляд от рисунков. Нисандер поднял кустистую бровь и улыбнулся. - Прости меня! Всегда так приятно встретить бесхитростного человека вроде тебя. Большинство моих гостей ожидает чего-то более впечатляющего - дракона под столом или ручных демонов, прилетающих через трубу. В них не осталось способности удивляться мелким чудесам - один только аппетит. Однако я должен ответить на твой вопрос Да, фреска на самом деле волшебная. Ее назначение, помимо того, что она развлекает гостей, - охранять мои покои. Символы, которые ты видишь, защищают их каждый от какого-то определенного возможного вторжения. Ты найдешь их по всему Дому Орески: может быть, ты заметил их в башне Все здание в целом охраняется сложной системой магических изображений... Но я отвлекаю тебя от еды. Лучше, пока мы будем обедать, говорить о мелочах. А уж после, как цивилизованные люди, за вином мы побеседуем о вещах более важных. Алек осторожно попробовал угощение, памятуя об огненном соусе, которым его потчевали накануне; но каждое новое блюдо было вкуснее предыдущего. - Серегил говорил, что волшебники приезжают в Римини, чтобы учиться, - наконец не выдержал он. - Волшебники, ученые, безумцы - все они стремятся к знаниям, которые собраны и хранятся в Третьей Ореске. Здесь ведь учат не только магии. Мы собираем информацию самых разнообразных видов Наша библиотека - лучшая в Трех Царствах, а подвалы хранят артефакты более древние, чем династия Иерофантов., Алек отложил в сторону нож. - А почему ты называешь ее Третьей Ореской? - Первые маги, пришедшие сюда из Ауренена, были Первой Ореской, - объяснил Нисандер. - Это они первые стали учить тому, что знание - по-своему не менее могущественно, чем магия, и что магия без знаний хуже, чем бесполезна: она опасна. Позже в Эро они основали Вторую Ореску, когда стало ясно, что дети ауренфэйе и людей обладают колдовскими способностями. К несчастью, почти все, кто принадлежал ко Второй Ореске, погибли во время Великой Войны; с тех пор никогда уже не бывало так много волшебников. Последний удар Второй Ореске нанесло разрушение Эро. Это была ужасная трагедия, погибло так много древних рукописей! Царица Тамир даровала здешние угодья уцелевшим магам, когда заложила Римини, - с условием, что они позаботятся о защите Скалы. Этот новый союз получил название Третьей Орески. Строительство канала в Цирне было первым доказательством крепости союза. - Я кое-что слышал об этом, - откликнулся Алек. - А сколько магов есть сейчас? - Боюсь, что всего несколько сотен во всех Трех Царствах. Все меньше и меньше рождается детей, наделенных волшебной силой; в их жилах течет все меньше крови ауренфэйе. - Но разве дети волшебников не наследуют их могущество? Нисандер покачал головой: - У магов не бывает детей. Это, может быть, самая большая часть цены, которую мы платим за свои дарования. Магические способности забирают всю творческую энергию, которой мы обладаем. Нам воздается, конечно, - властью и долгой жизнью, но сила, которую дарует нам Иллиор для изменения мира вокруг, сжигает также естественные производительные силы тела. Бессмертный не открыл нам, почему это так, даже ауренфэйе... Но я читаю тебе лекцию, как новичку-студенту! Давай вернемся в вашу комнату. Серегил все еще в глубинах собственной души и, наверное, не скоро их покинет, но, думаю, ему пойдет на пользу, если мы будем рядом. Нисандер снял с полки два больших кубка и вручил один Алеку. Юноша с изумлением стал вертеть его в руках: он никогда не видел ничего подобного. Кубок был вырезан из единого кристалла горного хрусталя и инкрустирован золотом и драгоценными камнями, которые в бликах огня светились, гкак вино. - Я вполне мог бы обойтись и стаканом, которым пользовался за едой, - запротестовал Алек, осторожно держа кубок обеими руками. - Ерунда! - рассмеялся Нисандер, прихватил грарин и направился к двери. - За эти кубки я чуть не заплатил жизнью. Было бы очень обидно не пить из них после этого. Они обнаружили, что Серегил все еще крепко спит. - Давай расположимся поближе к нему, - сказал Нисандер и снова озорно подмигнул Алеку. - Ты, конечно, из почтения к моему старческому возрасту уступишь мне кресло, а сам можешь сесть в ногах его постели. Какая-то часть его души поймет, что мы рядом, и это ее порадует. Алек по-турецки уселся в ногах кровати Серегила, опершись на спинку. Нисандер наполнил кубки красным вином и протянул один юноше: - Пей, мой мальчик! Это вино способствует разговорам, и я знаю, что у тебя накопилось много вопросов. Я вижу, как они роятся, подобно пчелам, у тебя в глазах. Алек сделал большой глоток и почувствовал, как теплая волна разлилась по телу. - Я хотел бы больше узнать о том диске. Как ты тогда назвал его? - Телесм. Волшебный предмет, обладающий внутренней магической силой, но который к тому же человек, знающий о его свойствах, может использовать для собственных чар. Яд, покрывающий его, облегчает задачу. Мы с Валериусом обсуждали это вчера вечером. К сожалению, я мало что еще могу рассказать о диске - Хорошо, а как насчет того черного существа, которое, по его словам, видел Серегил? Оно было на самом деле? По лицу Нисандера пробежала тень. - Чтобы быть уверенным, мне нужно услышать рассказ Серегила. Как бы то ни было, кто-то тратил много средств и сил, чтобы найти вас обоих и диск. Алек внимательно посмотрел на волшебника: - И ты думаешь, что этот кто-то продолжает нас преследовать? - Весьма вероятно. Но тебе нечего бояться, милый мальчик. Я поместил диск в такое место, где до него никто не доберется. Кто бы ни шел по вашему следу, он потерял его с того момента, как я закрыл диск в сосуде, а может быть, и раньше, когда ты снял его с Серегила. Пока ты остаешься в Ореске, даже целая армия тебе не страшна. - Но если Мардус такой могущественный маг... - Мардус не маг! - Нисандер оценивающе посмотрел на Алека. - То, что я скажу тебе, должно остаться между нами, понимаешь? Повторяю, он не маг. Мардус один из самых влиятельных аристократов, к тому же, по слухам, незаконный сын старого Верховного Владыки. Как бы там ни было, он человек безжалостный, обладающий опасным и изобретательным умом, умелый воин и жестокий убийца. Чрезвычайно жаль, что он видел вас в Вольде; будем надеяться, ни один из вас никогда больше не попадется ему на глаза. Но я совсем не намерен пугать тебя - ты и так натерпелся страху за эти недели. Так что давай-ка выпьем еще этого прекрасного вина и перейдем к более безобидным темам. Говорил тебе Серегил, что он когда-то был моим учеником? - Нет, но мне об этом рассказывал Микам, еще в Боерсби. - Алек любовался игрой луча солнца в алых глубинах кубка. За все те долгие дни, что они провели вместе в холмах, Серегил ни разу не касался своего прошлого. - Микам говорил, что из этого ничего не получилось. Нисандер улыбнулся, глядя на Алека поверх кубка. - Это, мой мальчик, ужасное преуменьшение. Ни у одного волшебника не было еще такого старательного и такого неуклюжего ученика. Но давай я начну сначала. Серегил прибыл ко двору царицы Идрилейн в качестве бедного дальнего родственника, изгнанного собственной семьей, совершенно одинокого. Его сделали пажем при дворе, но долго он не выдержал, как ты можешь догадаться. Потом он был, кажется, младшим писцом. Опять неудача. После еще одной или двух попыток найти ему занятие его представили мне. Я был очень ему рад, не мог поверить своему счастью: Серегил обладает хорошими способностями, к тому же он страстно хотел учиться. Но через несколько месяцев обнаружилось, что что-то не так. Он постиг основы с легкостью, которая радовала нас обоих, но как только мы попробовали перейти к магическим наукам более высокого уровня, все пошло как-то наперекосяк. Нисандер покачал головой, погрузившись в воспоминания. - Сначала дело было просто в том, что заклинания не срабатывали, а если и срабатывали, то совершенно неожиданным образом. Если он пытался передвинуть, не прикасаясь к ней, какую-нибудь вещицу, например, солонку, - она переворачивалась. Он пытался снова - и соль вспыхивала ярким пламенем. С третьей попытки солонка могла полететь мне в лицо. Однажды он попробовал простенькие чары, вызывающие посланца, - и через пять минут все пауки, сороконожки и уховертки, какие только обитали поблизости, хлынули в нашу дверь. После этого мы стали проводить занятия на свежем воздухе. При попытке левитировать он снес целую купу деревьев в парке. Когда он хотел позвать какое-то безобидное существо, кажется, бабочку, лошади в конюшне сходили с ума в течение часа. Дело дошло до того, что, если в Ореске случалось что-то необычное, винили в этом нас. Ох, как же мне было обидно! Ведь несмотря на все неудачи и разрушения, я-то знал: в нем есть сила. Я ее чувствовал, даже когда не чувствовал сам Серегил. Ему все-таки иногда удавалось добиться результата, но это было так непредсказуемо! Бедный Серегил совсем пал духом. Я видел, как просто попытка зажечь свечу довела его до слез. Потом случилось так, что он превратил себя в кирпич. Алек, который как раз в этот момент пригубил вино, поперхнулся и расхохотался. Он знал, что смеяться не следует, но вино сделало свое дело, и он никак не мог остановиться. Все рассказанное Нисандером так не соответствовало тому Серегилу. которого он знал! Нисандер сокрушенно покачал головой: - Тот обряд, который он тогда совершил, применяется для превращения в другое существо, и обычно я помогал ему. Но тут он настоял, чтобы сделать все самому - и в результате стал кирпичом. Насколько я помню, он хотел превратиться в лошадь. Во всяком случае, вспышка, которой обычно сопровождается превращение, была, а потом последовал удар - и все: у моих ног лежал обыкновенный кирпич. Алек, зажав рот рукой, пытался сдержать смех; в результате он так трясся, что вся кровать заходила ходуном и Серегил зашевелился под одеялом. - Нет-нет, Алек, не вставай: Серегилу полезно чувствовать твою близость. - Нисандер ласково похлопал Серегила по плечу. - Ты, милый мой, никогда не любил вспоминать тот случай. Ах, Алек, теперь мы можем смеяться, но уверяю тебя, тогда нам было не до смеха. Вернуть изначальный облик человеку, который сам превратил себя в неодушевленный предмет, чрезвычайно трудно. Мне понадобилось два дня, чтобы расколдовать его! Я знал, что нам следует на этом остановиться, но Серегил умолил меня дать ему еще один шанс. И он его использовал: отправил себя в другую плоскость. - Другую плоскость? - икнул Алек, вытирая глаза. - Это как попасть в другую страну или другой мир, за тем только исключением, что другие плоскости не существуют в нашей реальности. Никто на самом деле не понимает, что они собой представляют, известно лишь, что они существуют и в них можно попасть. Однако там подстерегают опасности, и оттуда трудно вернуться. Если бы я не был рядом, когда Серегил это сделал, он там бы и остался. Вот тогда я и сказал: все. Нисандер снова посмотрел на Серегила, и теперь на его лице уже не было веселья. - День, когда тебе, мой мальчик, пришлось снять одежду ученика, был самым печальным в моей жизни. - Маг сделал глоток из кубка и продолжал: - Видишь ли, Алек, поскольку мы лишены возможности иметь детей, мы часто привязываемся к ученикам, как к собственным сыновьям. Мы передаем им свои знания и умения, и они несут память о нас в то будущее, где мы уже не существуем. Так это было между моим старым учителем и мной, и поэтому потерять Серегила было мне так же тяжело, как потерять любимого сына. - Но ведь ты же на самом деле не потерял его, правда? - Нет. Как потом выяснилось, я оказал большую услугу нам обоим, не позволив ему продолжать упражнения в магии до тех пор, пока он не погиб бы. Эта неудача заставила его найти свое истинное призвание. Но он тогда надолго покинул Римини, и я не знал, увижу ли его еще когда-нибудь. Когда же он вернулся, оказалось, что он далеко продвинулся к тому, чтобы стать тем, кем является теперь. - Кем бы он ни являлся, - вздохнул Алек. - Разве ты не знаешь? - Я не уверен. Я хотел бы понять это - чтобы лучше понимать, чему он пытается меня научить. - Очень разумный подход. И я уверен, что, когда Серегил будет к этому готов, он объяснит тебе все гораздо лучше, чем смогли бы мы с Микамом Теперь же я скажу тебе только, что и Серегил, и Микам - наблюдатели. - Наблюдатели? - Шпионы, если хочешь. Никто из них никогда не говорит об этом, даже друг с другом. Но поскольку я - глава наблюдателей, я могу дать тебе некоторые пояснения. - Ты - шпион? - изумленно воскликнул Алек. - Ну, не совсем. Наблюдатели - мои глаза и уши в дальних странах. Они путешествуют, разговаривают с людьми, слушают, наблюдают. Среди прочего они присматривают за пленимарцами. У царицы, конечно, есть собственная разведка, но мои люди часто приходят ей на помощь. В последний год распространились слухи о необычной активности пленимарцев на севере, вот я и послал Серегила и Микама оценить ситуацию. - Но почему такое дело возглавляет волшебник, если мне позволено будет спросить? - Согласен, это может показаться странным, но такова традиция, существующая еще со времен, предшествовавших основанию Третьей Орески Мой учитель, а до него его учитель - и так на протяжении столетий - занимал этот пост, и после меня его займет мой ученик. Наблюдатели за эти годы основательно пополнили библиотеку Орески. Благодаря им также те из нас, кто интересуется событиями в мире, всегда в курсе того, что происходит за границами Скалы - Но разве не можете вы узнавать все, что вам нужно, просто при помощи магии? - Иногда можем, но не следует думать, будто магия обеспечивает нам всезнание Алек повертел в руках кубок, разглядывая золотой узор, прежде чем задать следующий вопрос. - Давай, Алек, спрашивай! Думаю, я знаю, о чем ты хочешь спросить. Сделав глубокий вдох, Алек отважился: - Нисандер, ты знал, что с Серегилом что-то случилось, и знал, что он пытается добраться сюда. Почему же ты просто не перенес нас в Римини, как ты это сделал вчера с кувшином вина? Поставив кубок на стол, Нисандер обхватил руками колено. - Вопрос справедливый и часто задаваемый. В данном частном случае для этого было несколько причин. Во-первых, я не знал точно, ни где вы находитесь, ни что произошло. То немногое, что мне было известно, промелькнуло передо мной в мимолетном видении - оно не было результатом моего целенаправленного поиска. Искать же кого- то при помощи колдовства, когда ты многого не знаешь, в лучшем случае затруднительно, а обычно и бесполезно. Потом в течение нескольких дней мне удавалось на мгновение увидеть вас, но из этих проблесков я узнавал не более того, путешествуете ли вы по суше или по морю, - до того момента, когда я увидел вход в канал. Другой причиной является то, что чары, необходимые, чтобы перенести сюда Серегила, более трудны, чем ты думаешь. Магия взимает с творящего ее свою цену, и перенести человека в тысячу раз труднее, чем кувшин с вином, даже для меня. К тому же странная особенность Серегила - противостоять любому колдовству - мешает действию заклинания перемещения, и даже в лучшем случае после переноса он бывает совершенно больным. В том же состоянии, в каком он находился, он мог и не выжить. И еще: перенести вас обоих я не мог бы, и только представь себе, что бы ты подумал, если бы твой друг неожиданно исчез. Учитывая все это, я счел, что наиболее безопасно дождаться вашего прибытия сюда. Нисандер помолчал, глядя на Алека из-под кустистых бровей, потом продолжил: - Это все достаточно веские причины, но есть еще одна, которая их все перевешивает. Принцип, ради которого создавалась Ореска, заключается в следующем: цель колдовства - помочь действиям человека, а не заменить их. Несмотря на все тяготы, которые вы перенесли, на все твои заботы и тревоги, есть ведь и выигрыш: тебе пришлось проявить больше смелости, силы и верности, чем, может быть, за всю свою жизнь, и воздаянием за это оказалась спасенная жизнь друга. Разве ты захотел бы отдать все это ради того, чтобы просто быть перенесенным сюда по воздуху из той гостиницы? Алек посмотрел на спящего Серегила, вспомнил его лицо, когда тот проснулся в чистой постели в Римини, и тихо ответил: - Нет. Ни за что. - Так я и думал. Алек покачал головой: - Микам рассказывал мне о тебе, но все равно ты совсем не такой, какими я представлял себе волшебников. - Правда? - Нисандер довольно улыбнулся. - Большинство моих коллег согласились бы с тобой. Но у них свои методы, у меня - свои. Все мы по-своему служим добру. Но я, кажется, перебил тебя, ты хотел сказать что-то еще. - Э-э... Просто, когда ты рассказывал мне про Серегила... Я не понимаю насчет Теро. Мне вчера показалось... Я хочу сказать, он не... Ну, он не очень любит Серегила. Да и я ему не понравился. Нисандер сделал хитрую гримасу. - Если это может тебя утешить, не думаю, чтобы и я был ему особенно по душе. - Но он же твой ученик! - Это еще не гарантирует симпатии, мой мальчик, хотя в идеале именно такие отношения должны существовать между учителем и учеником. Вот твоя верность Серегилу после столь недолгого знакомства многое говорит в пользу вас обоих. После Серегила мне понадобились годы, чтобы найти нового ученика. Как я говорил тебе раньше, те, кто имеет врожденную силу, встречаются редко, да и они имеют разные способности. Среди тех немногих, кто каждый год приходит в Ореску, я не мог найти никого, кто мне подошел бы, пока не появился Теро. Что бы ты ни думал о нем, он необыкновенно талантлив. Нет такой тонкости в нашем искусстве, которой он не овладел бы. То обстоятельство, что он происходит из семьи моего учителя, тогда показалось мне тоже важным. В общем, все это в добавление к настоятельной необходимости найти преемника побудило меня закрыть глаза на некоторые его особенности, которые при иных обстоятельствах заставили бы меня задуматься. Теро ни в чем меня не разочаровал, но его жажда знаний граничит с алчностью, а это для мага большой недостаток. И у него нет чувства юмора. Хотя оно и не числится среди качеств, необходимых для приема в Ореску, я считаю его бесценным для любого человека, в руках которого может оказаться власть. И вот это-то отсутствующее чувство юмора и заставляет его иногда стыдиться меня. Однако больше всего меня беспокоит именно его враждебность к Серегилу: она говорит о завистливости - одной из самых опасных слабостей. Теро не удовлетворен тем, что он пришел на смену Серегилу, что он гораздо более способен к магии, чем тот. И хотя ему самому не нужна моя привязанность, он не может простить Серегилу моей к нему любви. Конечно, Серегил тоже не лучше, как ты скоро увидишь, но ведь Теро - волшебник. Если он ведет себя так относительно мелочей, как же он поступит, когда окажется причастен к делам огромной важности, когда станет могуществен? Нисандер помолчал, потирая глаза пальцами. - А он станет могуществен, независимо от того, буду я его учить или нет. Поэтому я держу его при себе - я просто боюсь дать ему уйти к другому учителю. Вся моя надежда на то, что с возрастом он станет более зрелым, научится сочувствовать - каким же великим магом он тогда сделается! Алек покачал головой, удивляясь искренности старого волшебника. - Серегил ничего мне о себе не говорил, а ты рассказываешь все! - Ну, пока еще не все, - засмеялся Нисандер. - У каждого есть свои секреты и свои резоны их хранить. Я рассказал тебе про Теро и меня, чтобы ты лучше его понимал и, может быть, научился видеть причины его поступков. Как и Серегил, я рассчитываю на твое благоразумие. Нисандер протянул руку к кубку, но в этот момент перед ним замерцал желтый светящийся шар. Он повисел в воздухе, как маленькое солнце, потом опустился на протянутую руку мага. Тот склонил голову к шару, словно прислушиваясь к неслышному Алеку голосу. Потом шар исчез, так же внезапно, как и появился. - Это Илинестра, - объяснил Нисандер. - Извини меня. Закрыв глаза, Нисандер поднял вверх длинный указательный палец, и на нем вдруг оказался сияющий голубой шар. - Непременно, моя дорогая, - сказал шару Нисандер. - Я скоро буду у тебя. - Он подбросил шар вверх, и тот мгновенно исчез. Подумав, что Нисандер сейчас уйдет, Алек встал и почувствовал, как вино ударило ему в голову. - Э-э... Я думаю, что начинаю кое-что понимать. Спасибо тебе. Нисандер поднял брови. - Сиди, нам некуда спешить. Я ведь послал ответ. - Но как же... Если бы меня ждала Илинестра... Ох, проклятие! - пробормотал Алек, чувствуя, как запылали его щеки. - Это все вино... - Светоносный Иллиор, мальчик, что сможет сделать из тебя Серегил, если ты не научишься скрывать свои чувства! - Нисандер со смехом поднялся на ноги. - Впрочем, может быть, ты прав. Она бывает нетерпелива. Не погулять ли тебе по саду? Думаю, это будет тебе приятно, ты ведь долго не покидал корабля, а потом этого дома. С Серегилом может посидеть Ветис. - Не думаю, что я сумею найти дорогу, - ответил Алек, вспоминая все повороты и лестницы между их комнатой и главным входом. - Твоей беде легко помочь. Возьми с собой вот это. - Нисандер раскрыл ладонь, и юноша увидел на ней маленький кубик из зеленого камня, на каждой грани которого были выгравированы крохотные символы. - Что это такое? - Алек с любопытством повертел кубик в руках. - Камень-проводник. Просто подними его и скажи, куда ты хочешь пройти. Он тебя отведет. Чувствуя себя несколько глупо, Алек поднял камень и сказал: - В сад. Не успел он произнести эти слова, как слабое сияние окружило камень, он взлетел в воздух и повис перед юношей. - Он может отвести тебя в любое место в Ореске, куда не запрещено ходить, - объяснил Нисандер. - Только не забудь - не пытайся войти в покои любого мага, пока не получишь приглашения. Если готов, просто прикажи камню двигаться. - Вперед, - сказал Алек камню. Кубик полетел через комнату и самым сверхъестественным образом прошел сквозь полированное дерево двери. За спиной Алека Нисандер хихикнул: - Тебе лучше не пытаться пройти в дверь таким же способом. ГЛАВА 17. корпус наблюдателей Памятуя о наставлении Валериуса, Алек позаботился о том, чтобы Серегил выпил все приготовленные для него отвары. Серегил был все еще ужасно слаб и большую часть времени спал, просыпаясь только, чтобы поесть. Настойчивость Алека заслужила похвалу сурового дризида, и юноша начал привыкать к его резкой манере разговаривать, распознав за ней глубокие знания целителя и заботу. Нисандер следил за тем, чтобы у Серегила было все необходимое, и несколько раз на день навещал его. Когда Алек как-то упомянул уроки грамоты, которые давал ему Серегил, волшебник принес чернильницу и свиток пергамента, чтобы молодой человек мог упражняться. На второе утро после обряда очищения Алек и Нисандер играли в комнате Серегила в девять камешков, когда в дверях появилась старая женщина в запыленной дорожной одежде. - Магиана! - воскликнул Нисандер, поднимаясь и обнимая гостью. - Нужно было предупредить! Я понятия не имел, что ты вернулась. - Я хотела сделать тебе сюрприз, дорогой мой, - ответила женщина, целуя мага в обе щеки. - Однако сюрприз ждал меня саму. Теро говорит, что Серегил ранен. Подойдя к постели, женщина положила руку на лоб Серегила. "Она, должно быть, не моложе Нисандера", - подумал Алек. Лицо женщины покрывали глубокие морщины, тяжелая коса, свернутая на затылке, была бела, как снег в лунном свете. Быстрым движением она начертила в воздухе знак, тут же налившийся сиянием, и покачала головой: - Благодарение Светоносному, он в безопасности. Кто и каким образом сделал это с ним? - Он перешел дорожку Мардусу и его некромантам, когда был в северных землях, - ответил ей Нисандер. - Молодой Алек, которого ты видишь, привез его сюда как раз вовремя. Алек, это Магиана, волшебница и моя подруга с юных дней. Магиана обернулась к Алеку с теплой улыбкой: - Да благословят тебя боги, Алек. И Нисандер, и я были бы безутешны, если бы потеряли его. В этот момент Серегил заметался на подушке, борясь с очередным кошмаром. - Ну, ну, Серегил, - громко сказал Нисандер, наклоняясь над ним. - Открой глаза, милый мальчик. Ты в безопасности. Ты проснулся наконец? Серегил приподнялся, глаза его широко открылись. Увидев, что рядом с ним Нисандер и остальные, он со вздохом облегчения снова откинулся на подушку. - Мне все еще снится, что я там, в Майсене. Нисандер присел на кровать и взял его руку в свои. - Теперь ты в безопасности и поправляешься, спасибо Алеку. Он рассказал мне о ваших приключениях, а ты расскажешь еще больше, когда наберешься сил. Но сейчас тебе нужно отдыхать. На этот раз ты чуть не погиб. - Я знаю. - Серегил слегка покачал головой. - Я вел себя как дурак и сам навлек на себя все неприятности. - Он повернулся и озабоченно посмотрел на Алека: - С тобой все в порядке? Я... Я был не в себе какое-то время. - Все прекрасно, - заверил его юноша, сознавая в глубине души, что это так только потому, что ему чертовски повезло. Оставив Серегила на попечение Алека, Нисандер проводил Магиану в ее башню на северном углу Дома. - Тебя слишком долго не было, моя дорогая, - мягко пожурил он ее, обнимая за талию и целуя в щеку. - Разве прекрасная Илинестра не развлекала тебя в мое отсутствие? - лукаво ответила Магиана, тоже целуя его. - Что за невозможная женщина! Это твое проклятое безбрачие! Все эти годы я затаскивал к себе в постель кого попало, а ты даже ни разу не приревновала! Ты говоришь о них, словно это любимчики-дети или избалованные собачки. - А разве кто-нибудь из них был для тебя чем-то большим, волокита? Что ж, может быть, я на этот раз немножко тебя и ревную. Эта колдунья... Как я понимаю, она столь же одарена магическим даром, как и искусна в любви. Ну вот, теперь ты доволен? - Ну, пожалуй, - ответил Нисандер, притворяясь обиженным. - У этой девочки действительно есть голова на плечах, но, по правде сказать, она начинает меня утомлять своими требованиями - не только в постели. - Ах, эти тревоги людей с горячей кровью... - Магиана ввела его в свои апартаменты в башне. - Ты же знаешь, что не дождешься от меня ни капли симпатии. Но вернемся к Серегилу. Ты ведь еще не рассказал мне, как случилось, что он так пострадал. Для того, чтобы оставить на нем такие следы, нужна не обычная магия. Остановившись посередине безупречно аккуратной рабочей комнаты, Нисандер смотрел, как Магиана начала свой обычный ритуал заваривания чая. - Похоже на то, что Серегил вдвоем с этим мальчиком украли что- то у Мардуса, когда тот появился в северных землях. С виду этот предмет ничего собой не представляет, но ты же видела - он оказался чрезвычайно опасен. Боюсь, что больше мне нечего тебе рассказать. Повесив чайник на крюк над огнем, Магиана обернулась и внимательно посмотрела на Нисандера. Они слишком хорошо и слишком долго знали друг друга, чтобы она не поняла значения краткости его ответа. - О боги, - прошептала она, поднося руку к губам. - Нет, невозможно! В последующие несколько дней Серегил начал быстро поправляться и, как и предсказал Валериус, стал беспокоен. На четвертый день он решил, что постельного режима с него хватит. - Валериус сказал, что ты не должен вставать еще по крайней мере один день! - решительно заявил Алек, увидев, что Серегил спустил ноги на пол. - А мы ничего ему не скажем. У меня уже все тело болит от бесконечного лежания. Однако как только он встал, пол под ним, казалось, заколебался. Обливаясь холодным потом, Серегил тяжело оперся на Алека. - Ну вот видишь? Рано тебе еще вставать, - ворчал Алек, укладывая друга обратно в постель. - Да помилует тебя Создатель, Серегил, от тебя же ничего не осталось: все ребра наружу торчат! - Я слышал голоса, - пророкотал Валериус, входя и бросая на них суровый взгляд. - Ты собираешься добровольно остаться в постели, или мне привязать тебя к ней? - Это будет надежнее, - задиристо ответил ему Серегил, однако обессиленно откинулся на подушку. - Впрочем, тебе виднее. - Вот именно, мне виднее. Не то чтобы, впрочем, это имело для тебя хоть какое-нибудь значение. - Все еще хмурясь, он снял повязку и принялся осматривать рану. - Что ж, тут все хорошо - рана не должна тебя беспокоить. Бросив взгляд на собственную грудь, Серегил впервые увидел шрам и почувствовал дурноту. Последний струп отвалился, и теперь отчетливо был виден выпуклый узор с диска на фоне розового круга здоровой кожи. - Что это такое? - спросил он, ощупывая шрамы. Валериус вскинул руки вверх: - Об этом тебе лучше спросить Нисандера. Я предлагал удалить это в первый же день, но он запретил. Впрочем, со временем все должно сгладиться. Я сегодня отправляюсь в Майсену, так что ты останешься на попечении Алека. Постарайся не заработать осложнений, хотя на твое благоразумие я особенно не рассчитываю. Умереть ты не умрешь, но, если не будешь беречься, проведешь в постели лишнюю неделю. Да будет милость Создателя с вами обоими! Валериус решительно вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь. - Он на тебя рассердился, - сказал Алек Серегилу, явно довольный, что не на него обрушился гнев дризида. - Рассердился? - Серегил бросил еще один встревоженный взгляд на шрам и запахнул рубашку. - Да что ты. Когда Валериус сердится, мебель загорается, а стены обваливаются. Уж его-то гнев ни с чем не перепутаешь. - Ну, он был недоволен тобой. - А он всегда мной недоволен. - Серегил поудобнее устроился на подушке и закинул руки за голову. - Даже другие дризиды считают его старым ворчуном. Однако мы с ним иногда бываем друг другу полезны. Как твоя рука? - Лучше. - Ну-ка, дай мне взглянуть. - Серегил осмотрел круглый след ожога на ладони Алека. Кожа была гладкой, за исключением маленькой квадратной припухлости посередине. - Нисандер что-нибудь говорил обо всем этом? - Только что диск - это что-то, называемое "телесм". - Ну, это-то очевидно, - фыркнул Серегил. - Мне нужен более вразумительный ответ. Не приведешь ли ты сюда Нисандера? Алек нашел волшебника за конторкой в его кабинете. - Серегил интересовался, не сможешь ли ты спуститься к нему, - сообщил Алек магу. - Конечно, - ответил тот, откладывая перо. - Ко мне должен прийти Теро. Не дождешься ли ты его и не скажешь ли, куда я ушел? Только когда Нисандер отправился к Серегилу, Алеку пришло в голову, что никакой нужды оставлять его здесь не было: Нисандер вполне мог послать Теро сообщение с волшебным шаром. Минуты шли за минутами, Теро не появлялся. Алеку не терпелось вернуться к Серегилу, и он беспокойно бродил по комнате, пока не заметил лестницу, ведущую к галерее, тянущейся по периметру купола на половине его высоты. Поднявшись туда, юноша выглянул сквозь толстое стекло в свинцовой раме. С испуганным вздохом он вцепился в окружающие галерею перила: благодаря выпуклости купола он оказался вне пределов башенных стен и прямо под собой на расстоянии нескольких сотен футов видел землю. Ему никогда не приходилось оказываться на такой высоте, и ощущение оказалось не из приятных. Сосредоточившись на надежном полу у себя под ногами, Алек все- таки заставил себя посмотреть на расстилающийся перед ним город. Улицы расходились от площадей, как спицы колеса, и пересекались, образуя ровные квадраты. С этой высоты Алек мог видеть окрестности за крепостной стеной: во внешней гавани корабли стояли на якоре между волноломами, а с другой стороны мягкие холмы уходили к покрытой снегом горной гряде. Как только Алек повернулся, чтобы спуститься с галереи, перед ним возник голубой шар-посланец; голос Нисандера произнес: "Алек, пожалуйста, присоединись к нам в комнате Серегила". Спустившись туда, Алек обнаружил, что Нисандер и Серегил о чем-то горячо спорят. Волшебник был спокоен, хотя озабочен, а лицо Серегила выражало хорошо знакомое юноше упрямство. - Ты уверен, что его нужно во все это вовлекать? - услышал Алек вопрос Нисандера. - Да что ты, Нисандер! Он уже увяз по самые брови, подозревает он о том или нет! - ответил Серегил. - К тому же ты и не позволил бы ему остаться здесь, если бы не доверял парню. - Это две совершенно разные вещи, - возразил волшебник, многозначительно глядя на Серегила. Тот с упрямым видом промолчал, и Нисандер мрачно кивнул: - Хорошо. Но все-таки окончательное решение должен принять он сам. - Он в первый раз посмотрел прямо на Алека: - Хотел бы ты стать наблюдателем, Алек? Юноша почувствовал возбуждение. - Означает ли это, что вы оба расскажете мне о том, что происходит? - спросил он, догадавшись наконец о смысле странного спора, который слышал. - Конечно. - Тогда да, хотел бы. Серегил подмигнул ему, а Нисандер достал маленький кинжал из слоновой кости, который он использовал во время обряда очищения, и жестом велел Алеку сесть в кресло. Кинжал, быстро вращаясь, взлетел в воздух, скользнув всего в нескольких дюймах от глаз юноши. У того стало сухо во рту, когда острие с жужжанием мелькнуло перед его лицом; он почувствовал производимое им движение воздуха. - Алек из Керри, - торжественно произнес Нисандер, - наблюдатель должен внимательно смотреть по сторонам, докладывать правдиво, хранить доверенные ему секреты. Клянешься ли ты своим сердцем, своими глазами, клянешься ли именем Четверки соблюдать это? - Да, - быстро ответил Алек, борясь с желанием отстраниться от вращающегося лезвия. - Хорошо! - Нож послушно скользнул в руку Нисандера. - И это все? - воскликнул Алек, откидываясь в кресле. - Ты ответил правдиво, - сказал ему маг. - Вздумай ты солгать, результат был бы гораздо более неприятным. - И при этом кровавым, - с улыбкой облегчения добавил Серегил. - Верно, - согласился Нисандер. - А теперь я готов выслушать твое сообщение, Серегил. Тот поудобнее устроился на подушке. - Когда я покинул Римини в конце месяца ритин, я кораблем добрался до Нанты и провел два дня, околачиваясь по портовым кабачкам. До меня дошли слухи, что необычно много пленимарских кораблей ремонтируется этой осенью везде, и особенно в Карий. Это подтверждало то, что мы уже слышали от Корбина. Двигаясь из Нанты на север, я добрался до окрестностей Боерсби. Там я узнал, что месяцем раньше в тех местах побывала пленимарская купеческая делегация, чтобы обсудить безопасность торговых путей. Эти пятьдесят вооруженных всадников направлялись в глубь страны, в направлении Безрыбного моря. - С какой целью? - спросил Нисандер. - В тех бесплодных землях никто, кроме немногих кочевников, не живет. Серегил пожал плечами: - На этот счет были всякие предположения. Местных жителей пленимарцы наняли в качестве проводников, и с тех пор их никто не видел. Если этот отряд и вернулся на юг, то другим путем. Я подумал, что они могли отправиться вдоль реки Брилит в окрестности Вольда, и связался кое с кем в Балтоне. Моя приятельница сообщила, что в их краях отряд не появлялся, но пленимарцев видели дальше к востоку. По слухам, они посещали замки горных князьков, но никто не знал толком, с какой целью. Присутствие пленимарцев в северных землях ничего хорошего не сулило, поэтому я решил отправиться в горы тоже и поразнюхивать, что они затеяли. Если бы оказалось, что они добрались до Керри, можно было бы не сомневаться, что они снова бросают жадные взгляды на Золотой путь. Я оказался прав, но узнал на своей шкуре, что пленимарцы особенно настраивали своих новых друзей против всех чужаков. Даже как бард я не пользовался особыми симпатиями, и в конце концов люди Асенгаи меня схватили. Конечно, пленимарцы склонили на свою сторону не всех горных владетелей. Благородный Воркилл с сыновьями выставили их из своих владений, а другие, вроде Ностора, держались настороже. Мой старый друг Герисс недавно умер, а его вдова, майсенка по рождению, отказалась иметь дело с пленимарскими послами. - Госпожа Брита? Я знал ее еще девочкой, - заметил Нисандер. - Ее владения где-то совсем в глуши. - Однако земли ее обширны и густо населены. Я с ней поговорил и посоветовал быть осторожной. У нее четыре сына, двое из них уже взрослые - надежные воины. Если дела пойдут совсем плохо, они сумеют оборониться или пробьются на юг. - Будем надеяться, до этого не дойдет, - нахмурился волшебник. - Да, по моим сведениям, пленимарцы затеяли козни в Керри, но, как мне говорили, получили вежливый отказ. Серегил мрачно рассмеялся: - Под вежливым отказом понимается отсутствие кровопролития? Шахтеры уже столетия получают хорошие доходы и вполне этим довольны, а заставить этих упрямцев изменить взгляды нелегко. Но если горные владетели повернутся против них, Керри не удержать. - Кто предводительствует пленимарцами? Каковы их методы? - Хитроумны, как всегда. Такое впечатление, что все северяне имели дело с разными людьми. Это значит, что или пленимарцев несколько отрядов, или они все время меняют предводителей. Я узнал их имена, но они мало о чем говорят. Что же касается их методов, то это старая игра в зеркало желаний. - Игра во что? - перебил Алек озадаченно. - Ты никогда не слышал историю про зеркало желаний? - Серегил усмехнулся. - Это такое зеркало, в котором отражается то, чего ты хочешь больше всего на свете. Пленимарцы еще раньше заслали в те края шпионов, чтобы узнать, кто чем дышит. А потом с помпой является полномочный посол Верховного Владыки и начинает раздавать обещания - каждому то, чего, как сообщили шпионы, тот желает. Формио, например, посулили руку племянницы Верховного Владыки, а Воркиллу, земли которого лежат у истоков Силвервинда, была обещана помощь в завоевании окрестностей Вольда. После этого наш приятель Мардус отправляется в Вольд и обещает мэру защиту именно от такого вторжения. Мне повезло - меня захватила банда разбойников недалеко от Дерилы. Их вожак оказался любителем музыки, вот они и решили, что бард им пригодится. Воины из них неважные, и я удрал от них, как только захотел, но прежде мне удалось выяснить, что эти недотепы недели за две до того напали на отряд пленимарцев. Вместо того чтобы перебить разбойников, как обычно поступили бы солдаты - хотя бы ради практики, - эти негодяи завербовали их, соблазнив обещаниями, вином и золотом. Они даже предложили награду за любого захваченного ими чужестранца. - Какую же стаю хищников раздразнят эти пленимарцы! - с горечью воскликнул Нисандер. - Они натравят каждого мелкого князька против соседа и позволят им перерезать друг другу горло. - А потом явятся и все приберут к рукам, - согласился Серегил. - После того как мы с Алеком сбежали от Асенгаи, мы встретили Эризу и Микама в Вольде. Эриза побывала на побережье, добралась почти до Сира; она узнала то же самое, даже про путешествие к Безрыбному морю, и так же, как я, ничего не могла понять. По ее сведениям, Мардус остановился на неделю на острове Сарк, прежде чем двинуться к Черному озеру. Я там никогда не бывал, но, по словам Микама, на Сарке ничего нет, кроме руин древнего торгового поселения. Не похоже, чтобы это представляло такой уж интерес для Мардуса. - А что узнал Микам? - Он сообщил еще более странные новости. Он был в горах, недалеко от перевала Дохлого Ворона, и встретил там отряд солдат в полном боевом снаряжении. Если только они не собрались завоевать то, что осталось от хадрилфэйе, не могу себе представить, что они рассчитывают там найти, кроме скал и льда. Серегил замолчал, но Нисандер сделал ему знак продолжать. - Теперь нужно рассказать тебе о празднестве у мэра Вольда Алек говорил, что он тебе об этом уже сообщил, но, я думаю, есть некоторые детали, которые мне лучше уточнить. - Насчет карт, как я понимаю, - сказал Нисандер. - Да Одну я нашел в дорожном сундуке Тригониса, она лежала на виду, не была спрятана. На ней были отмечены Вольд, Керри, Сир и каждый из замков горных князьков - Очень аккуратный человек, - заметил Нисандер. - Дальше лучше. В запертой шкатулке нашлась еще одна карта. На ней были отмечены остров Сарк, какое-то место к северу от перевала Дохлого Ворона и еще одно - в болотах у Черного озера. Эта точка оказалась обведена кружком. Что ты можешь сказать по этому поводу? - Чрезвычайно интересно, - пробормотал Нисандер, поглаживая бороду. - Микам отправился из Боерсби в окрестности Черного озера и собирался прибыть сюда, когда закончит разведку. - И давно ты его в последний раз видел? - Мы расстались в Боерсби... Сейчас прикину. - Серегил задумался, потом раздраженно потряс головой. - Проклятие! Я все еще помню дальнейшее смутно. Алек, сколько времени прошло? Алек сосчитал дни. - Чуть больше двух недель. - Тогда он скоро должен прибыть, - сказал Нисандер, но что-то в выражении его лица встревожило Серегила. - В чем дело, Нисандер? - А? Да нет, ничего. Это все, о чем ты хотел мне рассказать? - Нет. Думаю, что те разбойники, что напали на нас по дороге к Стоку, были пленимарские наемники. Когда мы обыскали убитых, они выглядели очень странно. У них оказалась новая одежда и новое оружие, все местного производства, очень мало денег и никаких личных вещей: как будто они только накануне появились в Фолсвейнском лесу, не имея при себе ничего. Вся ситуация показалась мне подозрительной. - Мне уже не раз в прошлом приходилось полагаться на твою интуицию. - Как раз перед тем, как появились эти пленимарские торговые послы, вокруг Вольда на караваны неожиданно участились нападения, - добавил Алек. Серегил кивнул с хитрой улыбкой: - Не слишком ли много совпадений? Вдруг ниоткуда появляются головорезы - как раз вовремя, чтобы доблестные пленимарские солдаты их разогнали. - Понятно, - протянул Нисандер. - Так ты считаешь, что Пленимар обеспечивает северные города основанием искать союзников? - Именно. - Что еще? - Вот это. - Серегил распахнул рубашку и показал на шрам у себя на груди. Нисандер поднялся и подошел к окну. - Боюсь, что мне придется просить тебя потерпеть. Об этом ты не должен говорить ни с кем и ни при каких обстоятельствах Ошибиться в окончательности его решения было невозможно. Брови Серегила гневно сошлись над серыми глазами. - Из-за этого я просто словно проспал последние две недели! - взорвался он. - Не говоря уже о приступах безумия, о кошмарах и видениях, о желании убить каждого, кто оказывался поблизости, включая Алека! - Ты должен проявить терпение. - Ради чего мне проявлять терпение? - не унимался Серегил - Я хочу знать, кто это со мной сделал. Известно ли это тебе? Нисандер вздохнул и сел на подоконник. - Я мог бы сказать, что все свои мучения ты причинил себе сам, в определенном смысле. Во-первых, ты решил украсть диск, а потом повесил его себе на шею. Я не ругаю тебя за это, конечно. Я знаю, что ты сделал это ради меня. Тем не менее... - Давай не менять тему, я сам слишком хорошо умею делать этот трюк! - горячо прервал его Серегил. - Ты со мной говоришь, а не с каким-нибудь посланцем из провинции. Что происходит? Оказавшись между двумя спорящими, Алек обеспокоенно переводил глаза с одного на другого. Губы Серегила упрямо сжались, глаза горели на изможденном лице. Но Нисандер спокойно выдержал яростный взгляд друга. - Серегил-и-Корит Солун Мерингил Боктерса, - тихо произнес он, выговаривая имена, как заклинание. - Это дело слишком серьезно, чтобы твое личное неудовольствие имело какое-либо значение. Отметина, оставшаяся на тебе, - магическая сигла, значение которой я давал самые страшные клятвы не разглашать. - Тогда почему ты не позволил Валериусу уничтожить ее? Нисандер беспомощно развел руками: - Ты лучше, чем кто-либо, понимаешь значение предчувствий. В то время мне показалось неразумным делать это. Теперь же, когда силы возвращаются к тебе, я намерен наложить на твою отметину заклятие. - Но она все равно никуда не денется! - обеспокоенно воскликнул Серегил. - У меня... У меня были странные сны, после того как Алек снял с меня диск, - совсем не такие, как кошмары до этого. Нисандер в тревоге вскочил на ноги - Да помилует тебя Светоносный, Серегил, почему же ты до сих пор не говорил об этом! - Виноват. Я только теперь вспомнил их - да и то частично. Нисандер опустился на край постели Серегила и взял его руку в свои. - Ты должен рассказать мне все, что можешь. Твоя клятва наблюдателя... - Да, да, знаю! - отмахнулся Серегил и потер глаза. - Вспоминать - это как пытаться удержать в руках семейство угрей. В одну секунду я помню кусочек чего-то, в другую - он снова от меня ускользает. - Нисандер, ему же плохо! - прошептал Алек. Худые щеки Серегила стали совсем бескровными, на лбу выступил пот. - К тому времени, когда мы добрались до гостиницы на перекрестке, я чувствовал себя совсем больным, - хрипло выговорил Серегил. - Алек, ты и представить себе не мог... Все вокруг для меня утратило реальность. Это было похоже на то, что тебе снится кошмар, а ты никак не можешь проснуться. Я не имел никакого представления о том, до какой части Майсены мы добрались к тому времени. Черное чудовище преследовало нас с предыдущего дня. Алек не мог его видеть, даже когда оно сидело рядом с ним в тележке, и это-то меня и пугало больше всего. Я знаю, Алек рассказал тебе, Нисандер, как я напал на него той ночью, но мне-то все представлялось совсем не так! Чудовище схватило меня, точнее, позволило мне броситься на него, а потом отступило. Наверное, Алек вошел как раз в этот момент, а я слишком обезумел, чтобы его узнать. Боги, я ведь был готов убить тебя, Алек... - Это было колдовство, мой мальчик, злые чары, - мягко произнес Нисандер. Серегил поежился и провел рукой по волосам. - После... После того, как я потерял сознание, я продолжал видеть сны. Я был на пустынной равнине, я не мог двигаться, кроме как поворачиваться на месте, и ничего, кроме ветра и серой травы, не было вокруг. Я был один. Сначала я решил, что я мертв. Алек смотрел на Серегила с возрастающим беспокойством. Тот стал еще бледнее, вокруг глаз легли темные тени, дыхание тяжело вырывалось из груди: казалось, Серегилу нужны все его силы, чтобы продолжать говорить. Юноша умоляюще взглянул на Нисандера, но внимание волшебника было поглощено рассказом. - Через какое-то время там появился кто-то еще. - Теперь Серегил говорил, крепко зажмурив глаза и подняв руку к лицу, как будто заслоняясь от удара - Я не могу вспомнить его .. только, что он был золотым И глаза... что-то было с его глазами... Грудь больного вздымалась, и Алек положил руку ему на плечо. - Голубой... - выдавил из себя Серегил. - Такой голубой!.. - Со стоном он откинулся на подушку, потеряв сознание. - Серегил! Серегил, ты меня слышишь? - вскрикнул Нисандер, пытаясь нащупать пульс на шее Серегила. - Что случилось? - воскликнул Алек. - Не уверен, - ответил волшебник, поднимаясь. - Какое-то видение или ужасное воспоминание. Принеси полотенце и кувшин с водой. Веки Серегила затрепетали, когда Алек положил ему на лоб холодный компресс. - Не пытайся продолжать, - предупредил Нисандер, положив руку больному на голову. - Ты начал бредить, как будто что-то смешало твои мысли, как только ты стал облекать их в слова. - Не могло ли это снова быть то черное чудовище? - нетвердым голосом спросил Алек, опускаясь на край постели. - Я почувствовал бы его присутствие, - заверил его Нисандер. - Нет, больше похоже на то, что сами воспоминания каким-то образом нарушают ход мыслей. Наводит на размышления... Ты можешь теперь говорить, мой мальчик? - Да, - выдохнул Серегил, проводя рукой по глазам. - Ты должен отдохнуть и не думать больше обо всем этом. Я услышал достаточно. - Нисандер поднялся и направился к двери. - Ну а я нет! - Серегил с усилием приподнялся и оперся на локоть. - Я узнал совсем недостаточно! Что со мной происходит? Алеку показалось, что он заметил выражение боли на лице мага, когда тот снова повернулся к Серегилу. - Ты должен доверять мне, милый мальчик, - сказал он. - Мне нужно обдумать все, что я узнал. Твое дело - отдыхать и поправляться. Не хочешь ли, чтобы Ветис принес тебе чего-нибудь подкрепиться? Алек сжался, ожидая новой вспышки со стороны Серегила, но тот отвел глаза и только покачал головой. Когда Нисандер ушел, Алек раздул огонь в очаге, потом придвинул кресло и сел рядом с кроватью. - То черное чудовище, с которым ты боролся, - начал он, теребя рукав. - Оно ведь на самом деле было с нами в тележке, да? И в комнате в гостинице. Оно было реальным. Серегил поежился, глядя в огонь. - Для меня по крайней мере - вполне реальным. Я думаю, ты спас жизнь нам обоим, когда сорвал ту штуку у меня с шеи. - Но это была случайность! А что, если бы я этого не сделал? Серегил некоторое время молча смотрел на Алека, потом пожал плечами: - Но ты это сделал, и мы теперь в безопасности. Везение в сумерках, Алек: ты не задаешь ему вопросов, ты просто благодаришь за него и молишься, чтобы оно тебя не покинуло! В самый глухой час ночи Нисандер вынул диск из сосуда, где тот хранился. Комната вокруг вибрировала от густой вязи заклинаний, которые произнес Нисандер, готовясь изучать диск. Поворачивая перед собой телесм, зажатый в щипцах, маг пытался понять тайную силу, заключенную в нем. Несмотря на безобидную внешность предмета, Нисандер ощущал исходящую от него энергию, волнами накатывающую на него. С тяжелым сердцем волшебник снова запечатал диск в сосуд и опустил его в карман; потом Нисандер спустился в подвалы под Домом Орески, совершая свой еженощный обход. ГЛАВА 18. вокруг кольца Алек с огорчением, хотя и без удивления, обнаружил На следующее утро, что Серегил встал с постели. - Валериусу это не понравилось бы. - Значит, нам повезло, что его здесь нет, а? - подмигнул Алеку Серегил, надеясь, что тот не заметит, как дрожат у него ноги. - Кроме того, нет ничего более благотворного, чем хорошая ванна. Ты только позволь мне на тебя немножко опираться, и все будет в порядке. С помощью ворчащего себе под нос Алека Серегил медленно преодолел путаницу коридоров и лестниц и добрался до терм. Усталый, но довольный, он позволил служителям помочь ему погрузиться в ванну под недовольным взглядом Алека, усевшегося рядом на скамью. - О Светоносный Иллиор, до чего же здорово снова оказаться в цивилизованном городе! - воскликнул Серегил, погружаясь в горячую воду по самый подбородок. - Я еще не встречал никого, кто принимал бы ванну так часто, как это делаешь ты! - проворчал юноша. - Стоило бы и тебе хорошенько отмокнуть - это улучшает настроение, - поддразнил его Серегил, удивляясь раздражительности Алека этим утром. В нем чувствовалось напряжение, которого раньше не было - даже во время их трудного путешествия через Майсену. - Ради Иллиора, Алек, расслабься! Никто ведь нас не видит! - уговаривал он юношу, болтая в воде ногами. - Думаю, после ванны мне не повредит прогулка по парку. - Ты же еле дошел досюда, - с безнадежностью в голосе возразил Алек. - Куда подевалось твое любопытство? Ты живешь посередине величайшего собрания чудес в мире уже целую неделю и все еще почти ничего не видел! - В настоящий момент меня больше волнует, что сказал бы Валериус, если бы знал, что ты вовсю разгуливаешь, вместо того чтобы лежать в постели. Я ведь в ответе за тебя, знаешь ли. - Никто не в ответе за меня, кроме меня самого! - Серегил помахал в воздухе намыленной рукой, чтобы подчеркнуть сказанное. - Нисандер это знает, Микам тоже. Даже Валериус знает. Вот и ты тоже теперь в курсе. К его удивлению, Алек, бросив на него долгий взгляд, резко поднялся и отошел к центральному бассейну. Его спина была такой прямой, что походила на лезвие меча. - Что случилось? - окликнул его Серегил, искренне изумленный. Алек буркнул что-то и махнул рукой. - Что? Плеск воды мешает слышать. Алек слегка повернулся, сложив руки на груди, и рявкнул: - Я сказал, что, пока ты был болен, отвечал за вес! "Что я за слепой дурак", - обругал себя Серегил, поняв наконец, в чем дело. Он вылез из ванны, завернулся в полотенце и подошел к юноше. - Я перед тобой в огромном долгу, - сказал он, глядя на мрачное лицо Алека. - Я ведь даже не поблагодарил тебя как следует за все, что ты для меня сделал. - Я не жду от тебя благодарности! - отмахнулся Алек. - Но ты ее тем не менее заслуживаешь. И мне жаль, если я тебя сейчас обидел. Дело просто в том, что я не привык ни от кого ничего получать. Алек мрачно посмотрел на него: - Микам говорил иное. Он сказал, что ты требуешь преданности и никогда не простишь того, кто тебя предаст. - Ну да... Но ведь мы говорим о другом, не правда ли? Щеки Алека вспыхнули. - Я говорю только об одном: все это время я был тебе предан, а если я тебе больше не нужен, то какого черта я тут в Римини околачиваюсь? - Кто сказал, что ты мне больше не нужен? - удивленно спросил Серегил. - Никто. Дело не в словах... Просто с тех пор, как мы прибыли сюда, когда сошли с корабля... все эти маги и целители... - Алек запутался и умолк. - Не знаю, похоже, я здесь просто не на месте. - Что за ерунда! - воскликнул Серегил. - Кто это наговорил тебе такого? Теро! Этот паршивый сукин сын!.. - Теро ничего мне не говорил. - Воцарилась напряженная тишина, с каждой секундой становившаяся все более взрывоопасной. - Никогда не умел спорить голышом, - наконец лукаво сказал Серегил. Алек против воли улыбнулся. - Ты уж мне скажи, когда надумаешь, что же так тебя разозлило. А пока пойдем-ка в музей. Я обещал показать тебе здешние чудеса, а где еще найдешь их в таком количестве! Чувствуя себя бодрее после ванны и в чистой одежде, Серегил увлек Алека к арке на противоположной стороне вестибюля. - Подвалы под Домом Орески ломятся от сокровищ того или иного рода, - сообщил он, все еще опираясь на руку Алека. - Я часто ходил туда с Нисандером или Магианой. Ты не поверишь, сколько всего накопилось за столетия! Открыв огромную дверь, ведущую в музей, Алек присвистнул от изумления. Сводчатое помещение музея имело такие же размеры, как и термы. Здесь, однако, стены были увешаны гобеленами, картинами, щитами, доспехами. С потолка свешивался скелет какого-то чудовища пятидесяти футов в длину; его клыки были длиннее, чем рука Алека. Деревянные витрины всевозможных размеров с толстыми стеклами сверху стояли вдоль стен и аккуратными рядами поперек зала. Самая ближняя к дверям витрина содержала драгоценные украшения и сосуды, следующая - золотую корону, украшенную рубинами, следующая - какие-то колдовские принадлежности. - Как тебе это нравится? - с улыбкой прошептал Серегил, глядя на изумленное лицо и открытый рот Алека. Тот ничего не ответил, медленно переходя от витрины к витрине с видом умирающего от жажды человека, неожиданно обнаружившего источник. В зале стояла тишина, но безлюдным он не был. Несколько ученых расположились у дальней стены, рассматривая гобелен. Ближе к дверям девушка в одежде ученицы сидела на высоком табурете у одной из витрин, старательно копируя на восковой табличке страницу лежащей за стеклом открытой книги. В противоположном конце помещения двое слуг в красных ливреях заменяли содержимое хрустального ящика. - Я раньше проводил здесь много времени, - тихо сказал Серегил. - Мне даже удалось добавить к коллекциям два или три предмета. Вот этот, например. Он подвел юношу к витрине в середине зала и показал на изящный цветок, искусно вырезанный из полупрозрачного розового камня. - Он принадлежал чародейке Нимии Решал. Если произнести соответствующее заклинание, он издает колдовской аромат, превращающий всякого, кто его вдохнет, в беспомощного раба владелицы. Ей удалось завлечь Микама, прежде чем я подоспел. - А почему она и тебя не поработила тоже? - прошептал Алек. - Случилось так, что я подошел к ним с другой стороны и увидел, что происходит. Она сосредоточилась на Микаме, и я просто зажал нос, подкрался сзади и ударил ее по голове. Не следует недооценивать неожиданного нападения. Алек кивнул, сделал шаг к следующей витрине и оцепенел. Внутри лежали две мумифицированные руки цвета старого пергамента. - Что это такое? - выдохнул Алек. - Ш-ш! Это нечто необыкновенное. Приглядись получше. На иссохших пальцах все еще сверкали драгоценные кольца, бледные ногти покрывали тонкие золотые узоры; грубые железные наручники, защелкнутые на запястьях, выглядели странно рядом с изысканными украшениями. Каждый наручник крепился еще и длинным железным стержнем, проходящим между костями ладони, и все это металлическое сооружение было приковано ко дну витрины цепью. Алек вытаращил глаза с выражением изумления и отвращения. - Что, ради всего святого, это за... Тут же один из костлявых указательных пальцев медленно поднялся и качнулся из стороны в сторону, словно осуждая праздное любопытство. Серегил внимательно следил за происходящим и, как только заметил движение мумифицированной руки, слегка ткнул Алека в спину. Юноша подпрыгнул, издав пронзительный вопль. - Будь ты проклят, Серегил! - рявкнул Алек, оборачиваясь. Ученые, изучавшие гобелен, с любопытством посмотрели на них, девушка, копировавшая надпись, уронила стило, потом начала хихикать. Слуги обменялись недовольными взглядами. Серегил облокотился на витрину, его плечи тряслись от беззвучного смеха. - Прости меня, - сказал он наконец, хотя по его лицу было ясно, что никакого раскаяния он не испытывает; они с девушкой весело подмигнули друг другу. - Так разыгрывают каждого подмастерья, когда он появляется здесь впервые. Я тоже не избег этой участи, так что теперь просто не мог удержаться. - Ты испугал меня до полусмерти! - прошипел Алек. - Все-таки, что это такое? Серегил поставил локти на стекло витрины и постучал по нему пальцем. - Это руки Тикари Меграеша, великого некроманта. - Они двигались. - Алек с содроганием еще раз заглянул в витрину поверх плеча Серегила. - Как будто они все еще живые. - В определенном смысле так оно и есть, - ответил Серегил. - Великий некромант окончил свои дни как дирмагнос. Ты когда- нибудь слышал это слово? - Нет. Что оно значит? - Это судьба, которая постигает в конце концов всех некромантов. Видишь ли, все формы магии требуют определенной платы от тех, кто к ним прибегает, но некромантам их чары обходятся дороже всего. Они высасывают жизнь из их тел, хотя и увеличивают при этом их власть. Постепенно человек превращается в ходячий труп, обладающий могучим интеллектом, - в дирмагноса. Этому колдуну было по крайней мере шесть сотен лет, когда Нисандер отсек ему руки. Если верить рассказу Нисандера, они уже тогда были такими же, как сейчас, - отсюда ты можешь сделать вывод, что собой представлял Тикари Меграеш. Левая рука снова пошевелилась, почерневшие ногти слегка поскребли дно витрины. Алека снова передернуло. - Если так выглядели его руки, не хотел бы я увидеть лицо. - Они однажды сбежали, - продолжал Серегил, глядя на подергивающиеся пальцы. - Убить дирмагноса, который достиг такого возраста, почти невозможно. Все, что можно сделать, - это расчленить тело и держать его части под замком. Видишь символы, начертанные на ногтях? Они часть заклятия, которое должно обессилить эту тварь. Постепенно жизнь покинет руки. Алек, нахмурившись, продолжал смотреть на пальцы. - А что, если все части собрать вместе прежде, чем чары подействуют? - Они соединятся, и дирмагнос снова оживет. Насколько я помню, другие части тела Тикари Меграеша хранятся где-то в подвалах, но по большей части их хранят у себя для надежности другие волшебники. Наибольшую опасность представляет голова. Ее запечатали в свинцовый сосуд и бросили в море. То обстоятельство, что руки продолжают двигаться, означает, что голова все еще жива. Серегил тоже поежился, представив себе живую голову, запертую в темном сосуде под холодными волнами; снятся ли ей сны, проклинает ли она с ненавистью бесчувственные существа, копошащиеся в иле? Однако следом за этой мыслью пришла другая: приходилось ли ему раньше видеть, чтобы руки так активно шевелились, как теперь? - Здесь есть и другие мертвые твари? - спросил Алек, переходя к другой витрине. Серегил отогнал неприятную мысль и присоединился к нему. - Такие, чтобы двигались, - нет. - Хорошо! Они еще некоторое время побродили по залу, но силы скоро оставили Серегила. Скрывать это от Алека было бесполезно; парень, казалось, знал не хуже самого Серегила, когда тот начинал чувствовать усталость. - Ты снова побледнел, - сказал юноша. - Пойдем, прогулка на воздухе, может быть, и не такая уж плохая идея. Посмотрев на бледное зимнее небо, Алек решил, что скоро будет снегопад; однако внутри стен садов Орески дул теплый благоуханный ветер. Мягкая трава под ногами пестрела ромашками и цветами чабреца. Теперь Серегил сильнее опирался на руку Алека, чем раньше. Алек забеспокоился: не совершил ли он ошибку, не настояв на возвращении в свою комнату. - Пойдем туда. - Серегил указал на один из фонтанов. Там он обессиленно опустился на траву, прислонившись к ограде бассейна. Алек встревожился еще больше: - Ты бледен, как этот мрамор! Серегил нетерпеливо отмахнулся. Окунув руку в воду, он смочил лоб и виски. - Просто дай мне перевести дух. - Он все это делает только назло Валериусу, знаешь ли, - раздался знакомый голос. К ним приблизились две женщины. Обе носили белозеленую форму царской конной гвардии. Более миниатюрная из них, как с изумлением сообразил Алек, была принцесса Клиа. Ее спутница, суровая темноволосая женщина, молча стояла рядом с ней. Клиа без всяких церемоний уселась на траву рядом с Серегилом, но обратилась не к нему, а к Алеку, как будто они были старыми друзьями. - Понимаешь, если бы Валериус велел ему немедленно встать, он валялся бы в постели до весны. А ты гораздо лучше выглядишь, чем когда мы встретились в прошлый раз, должна я сказать. Под каким именем ты известен теперь? Юноша смущенно улыбнулся: - Алек. - Еще раз здравствуй, Алек. А это капитан Миррини. К удивлению Алека, темноволосая женщина весело улыбнулась и тоже уселась на траву. - Я тогда удивилась, встретив еще одного Силверлифа, - жизнерадостно продолжала Клиа. - Если бы я знала, что Серегил с тобой, вы могли бы приехать в столицу вместе с нами. - Я тогда был нездоров. - Задорный взгляд Клиа наконец обратился на Серегила. - Откуда ты узнала, что я вернулся? - Я встретила Нисандера, когда он вчера вечером направлялся к матушке и благородному Бариену. - Ее голубые глаза яростно сверкнули. - Из того, что она говорила сегодня утром, можно сделать вывод, что жизнь скоро снова станет интересной. Серегил поморщился: - Мне казалось, что с тебя хватило битв в прошлом году. Это развлечение едва не стоило тебе руки, а Миррини - обеих. Миррини шутливо толкнула Клиа ногой. - Ты же ее знаешь. Ее подзуживает Сакор. Те неприятности только распалили нашу воительницу. - Как будто ты сама не такая же, - усмехнулась Клиа. - Мы обе давно могли бы обзавестись ребеночком или двумя, если бы не предпочитали сражения речам придворных красавчиков. Серегил, пойдем посмотрим на коня, которого Алек помог мне купить в Цирне. Хверлу как раз осматривает его в роще. Клиа помогла Серегилу подняться, потом обняла его за талию и повела к расположенной неподалеку группе дубов. - Я знаю одного красавчика, который ей нравится, - если бы только у него хватило ума это заметить, - шепнула Миррини Алеку, кивнув в сторону Серегила. Дойдя до деревьев, Алек с радостью обнаружил, что Хверлу - это тот самый кентавр, которого он видел в первый день по прибытии в Римини. При ближайшем рассмотрении он производил даже еще более сильное впечатление: гнедое конское тело было могучим, а человеческий торс принадлежал великану. Чернобелый жеребец Клиа и еще одна ауренфэйская лошадь стояли рядом с ним, и он похлопывал их своими большими мозолистыми руками, словно это были собаки. Серегил и Клиа перед ним выглядели детьми. - Ну-ка иди сюда! - крикнул Серегил Алеку. - Мне помнится, ты однажды говорил, что кентавры - это всего лишь легенда. Когда Хверлу наклонился, чтобы поздороваться с ним, Алек разглядел, что глаза у него лошадиные - большие и темные. - Приветствую тебя, маленький Алек! - пророкотал низкий голос. - Свет Иллиора просветил тебя! Должно быть, приятно обнаружить, что легенды оборачиваются правдой! - Это так, - ответил ему Алек. - И я никогда не думал, что кентавры такие большие! Хверлу со смехом откинул черную гриву и загарцевал вокруг них; его огромные копыта сотрясали землю у них под ногами. Потом он неожиданно остановился, повернулся и потрусил к лужайке. - А вот и еще одно легендарное существо! Моя прекрасная Фийя! - объявил он. Под сень деревьев вступила золотисто-гнедая женщина- кентавр. Фийя была только немного миниатюрнее, чем Хверлу, у нее была такая же спутанная грива волос, падающая на спину, но кожа ее человеческого торса была столь же гладкой, как у любой женщины. Тяжелое ожерелье было ее единственной одеждой, как и у Хверлу, но Алек сразу же заметил, что у него нет оснований смущаться: груди у женщины-кентавра отсутствовали, поскольку своих малышей кентавры вскармливают так же, как лошади. Крупные черты лица не были красивы в общепринятом смысле, но, с точки зрения кентавра, вероятно, обладали специфической привлекательностью. Хверлу галантно представил Алека своей подруге. - Она не говорит на твоем языке, но любит слушать человеческую речь. Алек поклонился женщине-кентавру. Она с улыбкой взяла его за подбородок и с явным интересом принялась рассматривать лицо юноши, говоря при этом что-то на своем свистящем языке. Серегил из-за плеча Алека ответил ей на ее языке. Встряхнув гривой, Фийя кивнула им обоим и отошла, чтобы рассмотреть нового коня Клиа. - Что она сказала? - поинтересовался Алек. - О, просто приветствовала тебя. Я поблагодарил ее. - Серегил опустился на траву и с довольным вздохом прислонился к дереву. - В Скале много кентавров? - спросил Алек, любуясь величественными созданиями, резвящимися на лужайке. Серегил покачал головой: - Они живут в основном в горах за Осиатским морем. Там на плоскогорьях еще сохранилось несколько больших племен. Магиана привела Хверлу и Фийю сюда несколько лет назад. Вон ее башня - слева от башни Нисандера. - Они с Нисандером друзья? - Да. Магиана много путешествует. Вот она и отправилась в земли кентавров, чтобы побольше о них узнать. Хверлу заинтересовался ее колдовскими приемами - они очень отличаются от его собственных, - поэтому решил сопровождать ее в Римини. Со временем, удовлетворив свое любопытство, он вернется к соплеменникам. - Значит, ты тоже волшебник? - спросил Алек подошедшего к ним Хверлу. - Я не умею зажигать огонь без топлива и летать по воздуху, как это делают маги в Ореске. Моя сила - в музыке. - Хверлу показал на большую арфу, висящую на ветке дерева. - Мое пение приносит исцеление, зачаровывает, насылает сны. Пожалуй, мне стоит спеть тебе, Серегил, чтобы ты исцелился. Я все еще вижу в тебе болезнь. - Буду тебе благодарен. Твое лечение не оставляет противного вкуса во рту, как отвары дризидов. Пожалуй, я пробуду здесь до вечера. Алек, почему бы тебе не взять в конюшне лошадку и не отправиться на прогулку? Это пошло бы тебе на пользу. - Лучше я останусь здесь, - возразил тот, не испытывая никакого желания в одиночку разъезжать по незнакомому городу. - И будешь смотреть, как я сплю? - фыркнул Серегил. - Нет, думаю, пора тебе продолжить свое образование. Отправляйся-ка ты на Кольцо, а потом расскажешь мне, что видел. - Кольцо? Я даже не знаю, что это... - Я ему покажу, - предложила Миррини. - Мне все равно нужно обратно в казармы, а это по дороге. - Ну вот, - довольно кивнул Серегил, не обращая внимания на умоляющий взгляд Алека. - Ты уже познакомился с кентаврами, с магами, а теперь отправишься кататься по городу с капитаном царской гвардии. Только надвинь капюшон поглубже. Не годится, чтобы кого-нибудь из нас узнали. И будь осторожен! Ты теперь не в пустынных лесах. В Римини опасность может подстерегать даже среди белого дня. И ради Иллиора, надень перчатки! Твои руки еще не в таком состоянии, чтобы можно было обойтись... Миррини вытащила из-за пояса пару кавалерийских рукавиц и бросила их Алеку. - Пошли, парень, пока он не нашел еще чего-нибудь, к чему придраться. Все еще недовольный, Алек последовал за ней к конюшням, расположенным в стороне от Дома Орески; конюх оседлал для него резвого коня. Покинув волшебные сады впервые со времени своего прибытия в Римини, юноша с удовольствием ощутил холод и свежесть зимнего ветра. Вдоль улицы Золотого Шлема тянулись высокие стены, ограждающие виллы знати. Заглядывая поверх них, Алек иногда мог разглядеть статуи, резные карнизы, колонны зданий более величественных, чем любой храм в северных землях. После того, как они проехали несколько кварталов, улица вывела всадников на круглую мощеную площадь, которую Алек помнил еще по первой своей поездке через Римини вместе с Нисандером. - Для чего она? - спросил он Миррини, оглядываясь по сторонам. - Это круг для катапульт, - объяснила та. - Часть оборонительных сооружений. Улицы, которые отходят от площадей, прямые - это дает защитникам возможность стрелять по приближающемуся противнику. Такие круги есть во всех городских кварталах. Кольцо и рыночная площадь у ворот тоже входят в систему укреплений: на них враг будет перебит, даже если ему удастся ворваться в ворота. - Римини когда-нибудь подвергался нападению? - О да. Пленимарцам, правда, удалось проникнуть в город лишь однажды. Последний раз они осаждали Римини всего лет сорок назад. Улица Двух Соколов вывела их на улицу Серебряной Луны - широкий проспект, идущий вдоль царского парка. Напротив дворцовой ограды тянулись богато украшенные общественные здания, а дальше - роскошные виллы, гораздо больше тех, что Алек видел раньше. Часовые в синей форме отдали честь Миррини, когда они с Алеком въехали через ворота на территорию царской резиденции. - Вон там казармы, - показала женщина на ряд длинных низких строений, видневшихся за громадой дворца. Натянув поводья, Миррини остановила своего коня у широкого плаца перед казармами; на нем несколько всадников практиковались в развертывании боевого строя. Надвинув пониже капюшон, Алек не удержался, чтобы не присвистнуть в восхищении. У каждого всадника было копье, украшенное зеленым флажком. Легкий ветерок весело развевал полотнища, когда кавалеристы ровным строем проносились по полю. Достигнув противоположного конца, всадники резко развернулись, опустили копья и с устрашающими воплями ринулись в атаку. Снова развернувшись, они побросали копья на землю и, выхватив сабли, начали практиковаться в нанесении ударов направо и налево. - Немного найдется более захватывающих зрелищ, верно? - спросила Миррини, следя глазами за наездниками. Ее собственный конь беспокойно заплясал на месте, явно желая присоединиться к скачке. Пока они наблюдали за учениями, со стороны казарм появились три всадника - двое придворных и суровая женщина со светлыми глазами, одетая в зеленый мундир с золотой перевязью. Старший из придворных был облачен в изысканный черный бархат, отделанный серебром и мехом. Сверкающая камнями цепь, говорящая о высоком ранге, лежала на его широкой груди. Второй придворный, с маленькими светлыми усиками и бородкой, был много моложе - вероятно, ему не было еще и тридцати - и показался Алеку гораздо менее важной персоной, несмотря на богатое красное с золотом бархатное одеяние. - Генерал Фория, - сказала Миррини, отдавая честь женщине. - Приветствую вас, благородные Бариен и Теукрос. - Надеюсь, твой отряд готов к смотру сегодня вечером? - строго спросила женщина, тоже отдавая честь. Алек заметил, что на руке ее не хватает двух пальцев. - Как только прикажешь, генерал! Светлые глаза Фории скользнули по Алеку, как будто она только что заметила его присутствие. - А это кто? - Гость мага Нисандера, генерал. Я должна показать ему дорогу к Кольцу. Алек искоса бросил взгляд на Миррини, но поостерегся вступать в разговор. Фория заметно смягчилась, услышав имя Нисандера. - Ты не похож на волшебника, - откровенно сказала она Алеку. - Нет, генерал, я не волшебник, - быстро ответил юноша, используя подсказку Миррини. - Я прибыл в город учиться. - А, молодой студент! - Старший придворный одобрительно улыбнулся. - Надеюсь, ты пробудешь здесь достаточно долго, чтобы увидеть празднества. Наш город славится ими. Алек не имел представления, о чем тот говорит, но вежливо кивнул и постарался придать себе почтительный вид. На его счастье, Фория торопилась. Коротко кивнув Миррини и Алеку, она увлекла своих спутников ко дворцу. Алек облегченно перевел дух. - Это тот самый Бариен, о котором говорила Клиа? - Благородный Бариен, - подчеркнула Миррини. - Благородный Бариен-и-Жал Камерис Витуллиен Рильнский, если уж быть точной. Он наместник Скалы, самый могущественный правитель после царицы С ним был его племянник, благородный Теукрос-и-Эриан. - А генерал? - Помимо того, что Фория командует всей скаланской кавалерией, она - старшая дочь царицы, так что ты, мой мальчик, познакомился с будущей повелительницей Скалы. Ладно, пошли: я выпишу тебе пропуск. Спешившись у одной из казарм, Алек последовал за Миррини в помещение стражи. Несколько солдат сидели за столом и играли в бакши, увидев своего командира, они вскочили и отдали честь. Миррини кивнула им и села к столу, чтобы выписать пропуск. Бросая на Алека любопытные взгляды, солдаты вернулись к игре. - Покажешь это у любых ворот Кольца, - сказала Миррини, прикладывая к бумаге свой перстень-печатку, - и стража тебя пропустит. Один из входов находится как раз за казармами. Бери своего коня, и я тебя провожу - Выйдя из здания, она повела Алека к строго охраняемым воротам рядом с дворцом. - Заблудиться ты не сможешь, - заверила женщина. - Оставайся все время между двух стен, и ты, обойдя город, вернешься сюда. Легче всего попасть к Дому Орески тебе будет через Жатвенный рынок: по улице Ножен ты дойдешь до фонтана Астеллуса, а оттуда по улице Золотого Шлема уже до Орески. Объяснения Миррини казались достаточно понятными, но, когда тяжелые ворота с лязгом закрылись за его спиной, Алек ощутил, что прежнее беспокойство возвращается к нему. Осмотревшись, он обнаружил, что находится на красивом бульваре с клумбами и деревьями с мощеными проездами по сторонам. Стены дворца уступами уходили вверх и кончались колоннадой, поддерживающей крышу. Предприимчивые торговцы расположились у подножия укреплений, и множество нарядно одетых горожан сновало вокруг лотков и лавок. По мостовой катились экипажи; в них были видны мужчины в ярких камзолах и мантиях с капюшонами, женщины в роскошных мехах, на чьих затянутых в перчатки пальцах и в завитых волосах сверкали драгоценности. Многие имели при себе ручных животных, и Алек улыбнулся, подумав, нет ли среди этих кречетов и пятнистых котов пойманных ими с отцом: они их немало продали торговцам с юга. Направив своего коня рысью по бульвару на север, он скоро достиг первых ворот. Стражник мельком глянул на его пропуск и жестом предложил ему выехать на Жатвенный рынок. Он был меньше, чем рынок у Морских ворот, и в это время года на нем было не так много торговцев. Ворота, ведущие за городскую стену, были открыты, сквозь них тянулся поток повозок; многочисленные гостиницы и таверны окружали рыночную площадь. Присмотревшись к уличным указателям, Алек убедился, что знает теперь, где начинается улица Ножен, и направился через площадь к следующим воротам, чтобы продолжить свою прогулку по Кольцу. Следующая секция использовалась как загон для скота Алек ехал мимо небольших отар овец, стойл для коров и быков, сосредоточенно жующих сено из кормушек под бдительным присмотром ребятишек. У внутренней стены в землю были вкопаны вместительные цистерны. Хотя стадо, которое здесь содержалось, казалось не таким уж большим, было ясно, что в случае осады за городскими стенами можно держать достаточно животных, чтобы обеспечить защитников пищей надолго. Проезжая галопом по северной части Кольца, Алек через некоторое время начал встречать признаки того, что здесь живут и люди: к стенам лепились грубые дощатые лачуги, окруженные мусорными кучами. Обитатели выглядели мрачными оборванцами, худые детишки и тощие собаки рылись в отбросах и провожали проезжающих голодными взглядами. Когда Алек поравнялся с одной из этих хижин, чумазый ребенок в рваной одежде метнулся почти под копыта его коня. Алек резко натянул поводья, чтобы не раздавить малыша, и тут же оказался окружен толпой малолетних нищих, визгливыми голосами клянчивших подачку. В дверях лачуги появилась простоволосая женщина и стала недвусмысленными жестами приглашать его внутрь. Кроме рваной юбки и шали на плечах, на ней ничего не было, да и шаль она тут же сбросила, что-то крикнув юноше. Алек поспешно выудил несколько медяков и бросил их назад, чтобы дети убрались с дороги. Но чем дальше он ехал, тем больше на пути встречалось трущоб и тем гуще становились толпы нищих. Следующие ворота были уже видны, когда Алек заметил троих мужчин, с интересом наблюдавших за ним. Когда он подъехал ближе, они поднялись со скамьи перед покосившейся палаткой и вышли на дорогу. Это были крупные мужчины, каждый из которых, наверное, оказался бы сильнее Алека, и у всех за поясами торчали длинные ножи. Алек раздумывал, повернуть ли ему назад или, пустив коня в галоп, попытаться прорваться, когда увидел, что навстречу едет отряд всадников в военной форме. Зимнее солнце сверкало на их шлемах, одеты они были в синее, как и стражники у ворот, и вооружены тяжелыми мечами и пиками. Грабители с большой дороги поспешно скрылись между лачугами, и Алек благополучно добрался до ворот, проехал через них и оказался на Морском рынке. Огромная площадь произвела на него такое же ошеломляющее впечатление, как и в первый раз. Остановившись на минутку, чтобы оглядеться, Алек увидел вдали широкую улицу Ножен и направил коня в ту сторону по проходу между лавками. Несколько освоившись в городе, Алек решил задержаться у харчевни, чтобы поесть. Спешившись, он купил ломоть мяса и кружку сидра, уселся на оказавшийся рядом ящик и принялся разглядывать снующую толпу. "Не так уж и плохо в конце концов", - подумал он. Где он был всего шесть месяцев назад? Бродил по тем же горам, которые знал всю жизнь. А теперь он сидит в центре столицы одного из самых могущественных царств в мире, у него добротная теплая одежда, в кошельке звенит серебро. Он начинает, решил Алек, наслаждаться жизнью. Он как раз заканчивал трапезу, когда раздался громкий неровный звон колокола, перекрыв уличный шум. Толпа хлынула в ту сторону, откуда несся звук, и Алек присоединился к зевакам, распихивая их локтями. По мостовой ехала телега, окруженная дюжиной солдат в синем. К задку телеги была прибита высокая пика; на ее острие болталась отрубленная голова. Челюсть ее дергалась при каждом толчке, остекленевшие глаза смотрели вверх, как будто и после смерти не хотели видеть выражения ненависти и отвращения на лицах тех, мимо кого проходила мрачная процессия. К пике стражники прибили дощечку с надписью, но буквы не были видны под потеками свернувшейся крови. Алек поспешно выплюнул мясо, которое жевал, и опустил глаза. Похоже, куда бы он сегодня ни шел, всюду ему встречаются части мертвых тел. Неожиданно сзади его обхватила чья-то рука. - Тебе нехорошо, молодой господин? Лица Алека коснулось зловонное дыхание. Оглянувшись, он обнаружил, что в его рукав вцепился тощий молодой головорез. Худое лицо напоминало лезвие топора, что подчеркивалось тонким горбатым носом и выступающими зубами. Прядь светлых волос все время падала ему на глаза, и парень отбросил ее одной рукой, по- прежнему крепко держа Алека другой. Его одежда когда-то была нарядной, но по ее теперешнему виду и запаху Алек заключил, что это обитатель трущоб в северной части Кольца. - Со мной все в порядке, спасибо, - ответил Алек, которому не нравилось, что незнакомец все никак не выпускает его руку. - Некоторым такие зрелища не по нутру, - сообщил парень, осуждающе качая головой, хотя было непонятно, то ли ему не нравится зрелище насильственной смерти, то ли проявленная Алеком слабость. - Как я тебя увидел, так сказал себе: этот сейчас свалится с копыт. Может, тебе сесть вон там, пока слабость не пройдет? Хорошо кончил старый Вардарус, верно? - Да со мной все в порядке, - настаивал Алек. - А кто такой Вардарус? - Ты на его лицо сейчас смотришь, а если заглянешь в телегу, то увидишь и все остальное. Казнили сегодня утром за заговор против самого наместника, как говорят. - Парень умолк и смачно сплюнул. - Проклятый леранский предатель! "Против наместника!" - подумал Алек, вспоминая веселого человека, с которым Миррини познакомила его на плацу. Вот теперь будет что рассказать Серегилу! Благородный Бариен, должно быть, шел как раз с казни своего неудачливого убийцы. Алек мысленно сделал заметку: спросить Серегила, что значит "леранский". - Так ты в порядке, молодой господин? - еще раз спросил его обшарпанный спаситель. - Да, все хорошо. - Алек коротко кивнул и оглянулся, высматривая своего коня. Когда он повернулся снова, парня рядом с ним уже не было. Изумленно покачав головой, Алек снова двинулся в путь. Та часть Кольца, что была обращена к морю, охранялась гораздо строже. Пропуск Алека стражники внимательно рассмотрели, прежде чем позволили ему проехать в ворота. Теперь между стенами тянулись огромные загоны, где содержались лошади различных воинских отрядов Сотни животных были видны за оградой по обе стороны дороги Тут же располагались мастерские кузнецов, шорников, оружейников. Ремесленники добавляли шуму к ржанию коней. На каждом загоне виднелся знак воинской части; форма охраняющих их солдат тоже была разной. Алек сразу заметил шлем и саблю - эмблему царской конной гвардии, а чуть дальше - изображение пламени: его носили воины в синем, охраняющие город. Другие эмблемы и мундиры были ему незнакомы. Солдаты в небесно-голубых с белым туниках и эмблемой, изображающей летящего сокола, занимались табуном, состоящим из одних только белых лошадей. Другая группа носила темно-лиловую одежду, на которой была вышита свернувшаяся змея. Дорога оказалась запружена солдатами, лошадьми, повозками с сеном, тачками с навозом. О том, чтобы ходить тут пешком, очевидно, нечего было и думать. Зеваки торчали у загородок и глазели по сторонам. Некоторые из них, и женщины, и мужчины, делали в сторону Алека жесты столь же недвусмысленные, как и женщина в трущобах. Смущенный повадками местных жителей, Алек галопом проскакал до следующих ворот и с облегчением выехал снова на широкий бульвар позади царского дворца. Подгоняя коня, он проехал на Жатвенный рынок, а с него на улицу Ножен. На ней тоже было не протолкнуться. Люди сновали по своим делам; дома, казалось, тоже толкаются, прижимаясь плечом к плечу, ловят уличный шум и отражают его обратно. Алек снова почувствовал себя неуютно от близости такого количества народа. Вечерние тени начали удлиняться, когда Алек наконец добрался до фонтана Астеллуса и остановился возле колоннады. На другой стороне площади начинался парк, его пересекала единственная улица. На нее вела изящная резная каменная арка. В нее все время сворачивали богато одетые всадники и элегантные коляски. Заинтригованный, Алек решил подъехать поближе и все рассмотреть. Парк тянулся по обеим сторонам улицы и, вместе с аркой, придавал ей таинственный, почти волшебный вид: как будто она существовала совершенно независимо от всего остального города. Виллы здесь не были окружены стенами, и Алек подивился красоте их фасадов и окружающих садов. Хотя было еще рано, у каждого входа горела одна или несколько разноцветных ламп. Повторялись всего четыре цвета: розовый, золотистый, белый и зеленый. Они придавали улице праздничный вид, но казались расположенными без всякого порядка. - Прости меня. господин, - рискнул обратиться к человеку, вышедшему из-под арки, Алек. - Что это за улица? - Улица Огней, конечно! - ответил человек, оглядывая Алека. - Это я вижу, но что все эти огни означают? - Если тебе приходится спрашивать об этом, тогда тебе нечего тут делать, мой мальчик! - Подмигнув Алеку, человек, насвистывая, удалился. Бросив последний взгляд на загадочную улицу, Алек направился к Дому Орески. Указания Миррини позволили легко найти дорогу, а камень-проводник, который ему дал Нисандер, довел его до двери башни. Алек только поднял руку, чтобы постучаться, как из двери вылетел Теро, держа в руках охапку свитков. Они столкнулись с такой силой, что оба на мгновение задохнулись. Футляры со свитками раскатились во все стороны; один из них перелетел через перила, и снизу из вестибюля донеслись испуганные голоса. Теро секунду гневно смотрел на Алека, потом начал собирать документы. - Прошу прощения, - пробормотал Алек, наклоняясь за свитками, закатившимися в коридор. Теро с недовольным видом взял их у него и ушел, не побеспокоившись о том, чтобы оставить дверь открытой. "Прекрасный прием!" - кисло подумал Алек и, прежде чем постучаться, отошел в сторону от двери. На этот раз ему открыл Серегил, который явно был чем-то очень доволен. - Убрался, да? - хихикнул он, впуская Алека в прихожую. - Из-за чего весь шум? Он чуть не сбросил меня через перила. Серегил посмотрел на Алека невинным взглядом: - Я поднялся наверх, чтобы взять у Нисандера книгу, но его здесь не оказалось. В его отсутствие Теро позволил себе сообщить мне, что книги не даст. Я долго убеждал его, а потом предположил, что, возможно, причиной его раздражительности является обет безбрачия. Я как раз углубился в детальное описание - основанное на личном опыте - методов, которые могут облегчить его состояние, когда он поспешно покинул помещение. Возможно, он торопился применить мои советы на практике - Сомневаюсь. И разве не опасно дразнить волшебника? - Он слишком серьезно к себе относится, - фыркнул Серегил, садясь у одного из рабочих столов. - Ну, как ты прокатился? Видел что-нибудь интересное? И кто украл твой кошелек? - На Морском рынке мне повстречалась процессия... - начал Алек и тут же замер с открытым ртом, когда до него дошел последний вопрос Серегила. Ощупав пояс, он обнаружил лишь перерезанные ремешки там, где раньше висел кошель. - Этот подонок с Морского рынка! - простонал он. Серегил посмотрел на него со своей кривой улыбкой: - Ну-ка попробую угадать: бледный, большеносый, с плохими зубами? Подобрался к тебе поближе под каким-то предлогом, и ты никак не мог от него избавиться? Вот он тебя и обчистил, я думаю. Серегил бросил Алеку его кошелек - пустой. - Его зовут Тим. - Улыбка Серегила стала шире. - Я так и думал, что он подберется к тебе на рынке. Не может парень удержаться, когда оказывается в толпе, да еще если рядом солдаты. Алек растерянно посмотрел на Серегила: - Это ты напустил его на меня! Он на тебя работает? - Иногда, так что ты, возможно, еще его увидишь. Тогда, если хочешь, сможешь с ним посчитаться. Надеюсь, он стащил у тебя не так уж много. - Не так уж. Но я все равно не понимаю, зачем ты это сделал. Клянусь локтями Билайри, Серегил, если бы я не спрятал пропуск за пазуху... - Считай, что это твой первый урок жизни в большом городе. Что- нибудь в этом роде рано или поздно все равно с тобой случилось бы. Я решил, что лучше рано. Я ведь предупредил тебя, чтобы ты был осторожен. - Мне казалось, что я и был. - обиженно воскликнул Алек, вспоминая тех типов, от которых ему удалось ускользнуть на Кольце. Серегил хлопнул его по плечу. - Ладно, не переживай. Тим профессионал, а ты как раз такой, каких он любит: только что из деревни, зеленый как травка, глазеешь на город разинув рот. Ну а теперь расскажи мне о своей прогулке. - Разве Тим не рассказал тебе? - мрачно поинтересовался Алек, чувствуя, что его выставили дураком. - Тим - это не ты. Я хочу услышать, что ты видел. Все еще не остыв, Алек кратко описал увиденное на Кольце, особенно подчеркнув, как он избег засады. Потом он перешел к процессии на Морском рынке. - Благородный Вардарус... - Серегил нахмурился и начал вертеть в пальцах стеклянную палочку. - Я выполнял пару его поручений в прошлом. И я сказал бы, что он полностью предан царице. - Твой карманник говорил, что он пытался убить благородного Бариена. Мы с Миррини как раз перед этим встретили его в царском парке. Да будет со мной милость Создателя, Серегил, он, должно быть, шел с казни, а разговаривал с нами о каких-то празднествах! - Праздник Сакора, во время зимнего солнцестояния, - рассеянно заметил Серегил. - Интересно, знает ли обо всем этом Нисандер? Никогда не подумал бы, что Вардарус - леранец. - Да кто .такие леранцы? Серегил удивленно взглянул на Алека: - Потроха Билайри, уж не хочешь ли ты сказать, что я никогда не рассказывал тебе про Идрилейн Первую? - Нет. Той ночью на "Стремительном" ты только сказал, что мне предстоит выучить много всего про царский род, но потом ты заболел. - Ах, ну тогда тебя ждет удовольствие. Идрилейн Первая - одна из моих любимиц. Она жила четыре столетия назад и была первой и единственной царицей, выбравшей себе в супруги ауренфэйе. - Ауренфэйе? - воскликнул Алек. - Именно, хотя он был не первый ее супруг. Идрилейн была великая воительница, знаменитая своей сильной волей и вспыльчивостью. К двадцати годам она была уже генералом. Когда ей исполнилось двадцать два и ее короновали, она выбрала себе супруга и в должный срок родила наследницу - дочь, которая получила имя Лера. Вскоре после этого Зенгат объявил войну Ауренену. Ауренфэйе обратились к Скале за помощью, и Идрилейн повела войска на юг. - А где находится Зенгат? - перебил Алек, в голове которого смешались все незнакомые имена и названия. - К западу от Ауренена, там, где горы Аред Нимра выходят к Зелонскому морю. Зенгатцы дикий народ, сплошь воины, разбойники и пираты. Иногда им надоедает грызться между собой, и тогда они объединяются, чтобы напакостить соседям, особенно Ауренену. На этот раз они претендовали на земли вокруг горы Бардок, но, когда прорвались в западные провинции Ауренена, решили, что им пригодится и все остальное. Во время похода против зенгатцев Идрилейн влюбилась в красавца капитана ауренфэйе по имени Коррут. После войны он вернулся с ней в Скалу, и Идрилейн чуть не вызвала гражданскую войну, когда отвергла своего первого супруга, чтобы выйти за Коррута замуж. - Но ты как-то говорил, что царицы меняли возлюбленных, сколько хотели, - вспомнил Алек. - Но обычно они делали это только для того, чтобы обеспечить продолжение династии. А у Идрилейн уже была дочь. И к тому же Коррут оказался ауренфэйе. - То есть не человеком? - Это верно. Хотя древние связи времен Великой Войны все еще вспоминались с благодарностью, дело повернулось совсем иначе, когда возникла угроза, что чужая кровь смешается с царской. Как всегда, Идрилейн в конце концов настояла на своем, и от этого нового брака родилась другая дочь, Коррутестера. Ее отец, добрый и благородный, постепенно привлек на свою сторону многих аристократов. Однако по-прежнему существовала сильная партия, леранцы, которая не могла примириться с тем, что дочь Коррута может когда-нибудь взойти на трон. С самого начала их подстрекал первый супруг Идрилейн, а может быть, и сама Лера, хотя это осталось недоказанным. Как бы то ни было, отношения между царицей и наследницей престола сделались напряженными, чтобы не сказать больше. - И что случилось? - На тридцать втором году царствования Идрилейн была отравлена. Вина леранцев не была доказана, но Лера взошла на трон, оставаясь под подозрением. Дело усугублялось еще и тем, что благородный Коррут бесследно исчез в день ее коронации. Надо отдать Лере справедливость: она не попыталась сразу же избавиться от своей сестры, Коррутестеры. Она просто втихомолку выслала ее на остров в Осиатском море. Народ Ауренена был оскорблен, и с тех пор отношения между двумя странами уже никогда не стали прежними. Царица Лера была жестокой и жадной женщиной. Согласно летописям, за ее восемнадцатилетнее царствование было казнено больше людей, чем в любое другое царствование в истории Скалы. Судьба посмеялась над ней. Ее сестра благополучно пережила три покушения на ее жизнь, а сама Лера умерла в родах, произведя на свет мертворожденного сына. Несмотря на то что снова возникла опасность гражданской войны, Коррутестера была возвращена из изгнания и коронована как единственная оставшаяся наследница. Алек некоторое время обдумывал услышанное. - Так это значит, что все царицы, которые были потом, частично ауренфэйе? Серегил кивнул: - Коррутестера покровительствовала народу своего отца. Говорят, в пятьдесят лет она выглядела как девочка. - Как это? - Ну, - объяснил Серегил, - помимо того, что они живут в три или четыре раза дольше, чем люди, ауренфэйе медленнее взрослеют. Человек, которому под восемьдесят, уже близок к воротам Билайри, а ауренфэйе все еще юноша. - Они должны становиться очень мудрыми, раз живут так долго. Серегил ухмыльнулся: - Мудрость не всегда приходит с возрастом. Но все таки представь себе, что ты можешь использовать опыт, накопленный не за одну жизнь, а за три. - И как долго прожила Коррутестера? - Она погибла в битве, когда ей было сто сорок семь лет. Царица Идрилейн Вторая была ее правнучкой. Алек задумчиво протянул: - Тогда, если Тим сказал правду, леранцы все еще действуют? - О да, хотя им мало что удалось, за исключением убийства или двух. Но они все еще иногда причиняют неприятности. Теперь, когда на носу война, они могут представить более серьезную угрозу, и не только для царицы, похоже. Когда вы встретили Бариена, он был один? - Нет. Фория, старшая принцесса... - Наследница престола, - поправил его Серегил, снова играя стеклянной палочкой. - Она сама, правда, предпочитает звание генерала. О них с Бариеном давно уже сплетничают... Но продолжай. - С ним была генерал Фория и его племянник. - Благородный Теукрос? - Серегил непочтительно фыркнул. - Вот тебе истинный представитель скаланской аристократии. Племянник и единственный наследник самого могущественного вельможи в Римини, отпрыск одной из знатнейших семей, без единой капли чужой крови в его лилейно-чистых жилах. Прекрасные манеры, расточительные вкусы, а мозги как у камбалы. Любитель азартных игр. Я столько раз у него выигрывал. - Он наследник Бариена? - О да. Наместник бездетен и всегда обожал сына своей сестры. Бариен не дурак, но любовь делает человека снисходительным, говорят. Просто скаланским аристократам нужно бы знать то, что известно любому фермеру по части улучшения породы. ГЛАВА 19. ужасные секреты Серегил с удовольствием вдохнул знакомые утренние запахи, когда они с Алеком на следующий день поднимались в башню. Это был смешанный аромат старого пергамента, горящего воска свечи, сухих трав и готовящегося завтрака. Лучи поднимающегося солнца, проходя сквозь стекла купола, заливали загроможденную комнату веселым светом. Нисандер сидел, как обычно, у краешка стола, обхватив обеими руками кружку, и разговаривал .с Теро. Серегил ощутил укол ревности. В былые дни, дни своего ученичества, на месте Теро каждое утро сидел он, наслаждаясь утренней тишиной и выслушивая задания Нисандера на предстоящий день. Именно в такие моменты он впервые в жизни почувствовал, что он нужен, что ему рады и что от него есть польза. Вместе с этим воспоминанием пришло и мимолетное чувство вины: на дне его мешка хранился старательно спрятанный кусочек пергамента... Серегил поспешно прогнал мысль об этом. - Доброе утро, вы двое! Надеюсь, вы должным образом проголодались, - улыбнулся Нисандер, пододвигая к Серегилу чайник. Теро ограничился холодным кивком. Завтраки Нисандера в его рабочей комнате давно уже стали легендой Дома Орески: поджаренная ветчина, мед, сыр, горячие лепешки с маслом, замечательный крепкий черный чай. Здесь были рады любому гостю, а если ему хотелось еще чего-то, он мог это принести с собой. - Валериус был бы доволен тобой, Алек, - сказал Нисандер. - Серегил сегодня гораздо больше похож на себя. Юноша бросил на Серегила выразительный взгляд: - Я тут ни при чем. Он делает все что хочет с тех пор, как Валериус ушел, но все равно каким-то образом поправляется. - Позволю себе предположить, что ты недооцениваешь свое влияние, мой милый мальчик. - Волшебник вопросительно посмотрел на Серегила. - Ну так что, каковы твои планы? Серегил чувствовал, что его старый учитель наблюдает за ним. Тот наверняка ожидал, что снова начнется спор по поводу шрама на груди Серегила, и так бы оно, конечно, и оказалось, если бы не обстоятельства. Нет, сейчас для этого не время. Сосредоточенно глядя на намазанную медом лепешку, Серегил спокойно ответил: - Нам пора отправляться. Раз весной ожидается начало войны, нам многое нужно узнать. - Верно, - согласился Нисандер. - У меня тоже есть для тебя задание. - Касающееся этого нового выступления леранцев? - Именно. Я рассчитываю сообщить тебе необходимую информацию в течение ближайших дней. Серегил откинулся на стуле, почувствовав себя более уверенно. - Ты думаешь, что Вардарус действительно был в этом замешан? - Должен сказать, что сам я никогда бы его ни в чем не заподозрил, - ответил Нисандер. - Но Вардарус перед казнью подписал полное признание и ни слова не сказал в свою защиту. Доказательства кажутся неопровержимыми. Серегил скептически пожал плечами: - Если бы он опротестовал приговор и не смог д