аюсь, чтобы так оно и было, - пообещал он. Сила толчков возросла, и охранительные заклятия засияли еще ярче, чтобы уравновесить толчки. Площадь залил серебристо-голубой свет, похожий на сияние Коры. Крыши некоторых домов даже засветились от переполнявшей их энергии заклятий. От шпиля к шпилю полетели бело-голубые молнии, устремлявшиеся затем ввысь. Ночное небо разбилось на тысячи сияющих осколков. Не защищенные заклятиями деревья в сквере все сильнее раскачивались от подземных толчков. Огромная ветвь отломилась и упала недалеко от Дэмьена и Сиани, задев нескольких горожан. Повинуясь внезапному порыву, Дэмьен обнял молодую женщину, защищая от опасности. Она, не говоря ни слова, прижалась к нему, коснувшись его бедер, и в нем заполыхал огонь, такой же неукротимый, как окружавшее их бело-голубое сияние Фэа. Дэмьен провел рукой по округлости ее бедра и прошептал на ухо: - Не опасно ли заниматься любовью во время землетрясения? Сиани повернулась к нему лицом. Он ощутил прикосновение ее упругой груди, почувствовал, как ее тонкие пальцы нежно перебирают волосы у него на затылке... Почувствовал в ней тот же огонь, что пылал и в нем самом. - Заниматься любовью всегда опасно! Мягкое касание ее руки - и огонь, сжигавший их, превратился в бешеный лесной пожар... "Оно уже близко", - думал Сензи. Драгоценный бокал из коллекции хрусталя, которую Аллеша собирала, словно намеренно игнорируя землетрясения, упал со своей высокой подставки и разбился с жалобным звоном. Сензи не понимал, почему она не разрешила ему защитить эти дорогие вещицы заклятием вроде тех, что охраняют дома. Как, впрочем, и удивлялся, что ее "сложное отношение" к применению Фэа не превращается в "сложное отношение" к нему. "Не думай об этом". Сила. Сензи ощущал силу, окружавшую его. Он тонул в этой силе, выжигавшей яростным огнем воздух в легких, оставляющей его бездыханным, трепещущим от голода и головокружения. На мгновение Сензи увидел отвесную стену бушующей силы земли, волны жидкого огня, но заставил себя отказаться от этого видения, оставаясь таким же слепым к Фэа, как Аллеша. Только Сиани и равные ей по способностям не нуждались в заклятиях, чтобы видеть потоки Фэа. А заклятия в данных обстоятельствах означали верную гибель. Или безумные перспективы! Он почти решился на это. Несмотря на огромный риск, он едва не использовал этот шанс. Стиснув зубы, он почти до конца вытерпел пронизывающую до костей боль от воя сирены, продолжая Творить, как будто ничего не случилось. Ну когда же он осмелится на последний шаг! Когда поднявшиеся в Джаггернауте неукротимые волны Фэа хлынут и в него самого, обрушивая барьеры сознания, не позволявшие овладеть чародейским мастерством Сиани, ее особым видением. Барьеры, с которыми он оставался человеком. Обыкновенным человеком. Каждый раз во время землетрясений находилась заблудшая душа, которая решалась на это. И каждый раз ее предсмертный крик сливался с ревом сирены. Сиани не могла понять, почему они идут на это. Сензи понимал. Очень хорошо понимал яростное желание, сжигавшее таких людей, мучительно пронизывавшее каждую клетку тела. Неодолимое стремление обрести то единственное, что недоступно таким, как Сензи. Единственное, чем Природа его обделила. Из другой комнаты вновь раздался звон разбившегося вдребезги хрусталя. Сензи заплакал. Незадолго до захода солнца, когда толчки стали не такими мощными, из неприметного подземного укрытия вышел высокий стройный мужчина. По потокам Фэа еще пробегала дрожь - эхо сейсмических сдвигов, так что было не очень трудно определить их источник и вычислить разрушающую силу. "Лес будет взбудоражен, - решил высокий незнакомец, - и очень скоро. Это землетрясение было слишком сильным, чтобы не повлиять на Фэа Леса. Да и земли ракхов..." Но об этом нельзя было судить с уверенностью. Уже несколько поколений из земель ракхов не доходило никаких вестей о землетрясениях и разрушениях, да и о других подобных вещах. Он мог только предполагать, что приграничные области тоже были захвачены этим возмущением стихий. Однако он уже не раз думал об этом и раньше, не имея ни малейшей возможности проверить свои теоретические выкладки. В мире, где законы природы непостоянны, где все так переменчиво, ни в чем нельзя быть уверенным. Незнакомец наклонился и коснулся рукой в перчатке земли, наблюдая, как потоки земного Фэа огибают это препятствие, на ощупь определяя их состояние. Течения менялись. "Невероятно!" Некоторое время он попросту смотрел на потоки, словно боясь ошибиться. Потом присел на корточки и посмотрел вдоль струй текущего Фэа, сравнивая их интенсивность в разных точках. Плотность потоков действительно была неодинаковой, хотя различие еще не бросалось в глаза. Он еще немного понаблюдал за потоками, потом поправил себя: "Это невероятно, но это действительно происходит". Каждая частица Фэа, носившая отпечаток его личности, обязательно должна была возвратиться в Лес, затянутая водоворотом темных сил. Ему самому трудно было не возвращаться туда, не избирать подсознательно это направление всякий раз, когда он куда-нибудь собирался пойти. То, что отмеченное его темной сущностью Фэа уходило куда-то еще, означало появление нового, конкурирующего фактора, влияющего на Фэа. Сотворенное волшебством или живое - конечно, лучше бы последнее, - оно изменяло Фэа. Исполненное недоброжелательства и жгучего стремления покорить себе Фэа - оно находилось в Джаггернауте. Оно должно быть очень целеустремленным, если смогло добраться сюда против течения. И ужасным, как ад, судя по его действию. "Может быть, оно ужаснее, чем Охотник?" Незнакомец мягко рассмеялся. Если бы не эта проклятая сирена, Патриарх Джаггернаута даже не узнал бы о землетрясении. Только по поверхности чая в его чашке пробегала едва заметная рябь. Погруженный в раздумья Патриарх поднес к губам изящную фарфоровую чашечку и отпил немного. Сирена истошно ревела, и вопль какого-то проклятого безумца колдуна слился с ее визгом. Но эта подробность даже доставила Патриарху удовольствие. В этом мире нельзя было чувствовать себя свободно и безопасно, особенно с Фэа. И в такие минуты эту истину понимал каждый. Патриарх подумал, что ему следовало бы предупредить своего гостя об опасности. Ведь в западных землях, откуда тот прибыл, землетрясения не бывали такими мощными и жестокими. Дэмьен Райс мог не знать об этом. Мог даже попытаться обуздать усиливающиеся потоки Фэа, попробовать подчинить их своей воле. "Тогда он получит справедливое наказание, - размышлял Патриарх, - а я освобожусь от этого бремени. Вот только надолго ли? Они наверняка вскоре пришлют кого-то другого, и придется все начинать сначала". Он осторожно поставил чашечку на поднос, так, чтобы она не соскользнула, и подошел к окну. Пол чуть-чуть вздрагивал под его ногами, воздух был наполнен низким вибрирующим свистом, но кроме этого ничто не говорило о землетрясении. И никогда еще буйство природы не пробивалось в Собор Джаггернаута. Вера тысяч людей год за годом укрепляла древнее сооружение с силой, недоступной никакому колдуну. Собор не защищали заклятия, даже на пике сейсмической активности на его шпилях и куполах не пылал демонический огонь. Но здание стояло, невзирая ни на что. И тысячи людей, собравшихся сейчас на площади у Собора, видели, что он стоит, нерушимый, - единственный островок здравого рассудка в этом сумасшедшем городе. И многих охватывало желание пройти через двери Собора и посвятить свою жизнь вере, способной на такое. "Вся планета может стать такой, - думал Патриарх. - И когда-нибудь так и будет!" Он верил в это. Он утверждал эту веру, и иногда его служение выглядело несколько фанатичным. Он всегда помнил, что мечта, которой он служит, может стать реальностью - пусть не в течение одной человеческой жизни, а пяти или даже десяти. Зло, сотворенное здесь людьми, было слишком велико, чтобы исправить его при жизни одного поколения... и оно продолжает расти. Даже сейчас бушующее Фэа земли, разбуженное землетрясением, могла призвать чья-нибудь злая воля, способная с ним управиться. Дети, которым снятся кошмары, полные чудовищ. Озлобленные взрослые, жаждущие мести, мстящие в своем воображении. Страх и злоба тысяч людей, ужасные образы, роящиеся в их фантазиях, - все это может воплотиться еще до наступления утра. При этой мысли Патриарху стало немного не по себе. Как объяснить им, что с каждой минутой количество этих монстров неудержимо растет, уменьшая шансы людей на выживание в этом мире? Любой человек может сотворить за свою жизнь тысячи таких чудовищ - и все эти создания будут охотиться на людей, потому что именно человеческое воображение породило их. Способен ли совладать с этим даже самый лучший чародей? Патриарх устал. Он постарел. Теперь он понимал - с самых первых дней в Церкви в нем жила отчаянная надежда, что все начнет меняться уже при его жизни. Понемногу, но достаточно заметно, чтобы убедиться - его работа, служение, готовность без раздумий отдать свою жизнь, - все это было не зря. Скрестив руки на груди, Патриарх смотрел на пылающий город. Ему хотелось, чтобы действительно не было другого пути. Чтобы Фэа не могло продлевать жизнь и молодость. И не нужно было выбирать между верой и возможностью покорить себе Фэа, не стареть, увидеть своими глазами, какой станет Церковь будущих поколений людей. Смерть сама по себе не так страшна, как перспектива умереть в неведении. "И Пророк не преодолел этого искушения", - мрачно вспомнил Патриарх. А этот разбушевавшийся глупец, преподобный Райс... Как он злил Патриарха! До чего же все легко для него и ему подобных - всего-то и дел, что выхватить меч и наотмашь изрубить порождения человеческой неосмотрительности! "Вот моя вера, - скажут они, указывая на груду покрошенных монстров. - Вот мое служение Господу". Такая вера конечно же понятней той, которую исповедует Патриарх. Их веру постоянно поддерживает возбуждение битвы, отвага, упоение победой. Такую веру можно оценить в количестве новообращенных верующих, уничтоженных призраков и демонов. И когда придет время взглянуть на прожитую жизнь, такой человек скажет: "Я сделал мир прекраснее. Я не был учителем или поэтом, но я истребил немало порождений людских кошмаров". "И я ему позавидую", - с горечью подумал Патриарх. 6 Едва "Владычица Матилла" вошла в гавань, как портовые власти послали на причал парочку крепких парней, чтобы удерживать Йильса Джерома столько времени, сколько понадобится судну, чтобы спокойно пришвартоваться. Эти ребята были наняты исключительно для того, чтобы следить за порядком, пресекать драки и убийства. - Грязные недоумки! - рычал Джером с такой злобой, что зеваки вокруг боязливо отступили. - Чертовы ослы! Я покажу им, как нарушать мои контракты! Пока эти двое держали Джерома за руки, небольшое торговое судно, вызвавшее такую вспышку гнева, заняло место у пирса. Портовые рабочие не медлили и пришвартовали его в считанные мгновения. По сходням спустился первый помощник капитана, молодой долговязый парень, и пошел вдоль пирса навстречу Джерому. Охранники поспешно отпустили Джерома, и вовремя: еще минута - и он начал бы изрыгать пламя. - Чертовы ублюдки! - Лицо купца побагровело от гнева, кулаки сжались. - Где вас носило с моим грузом? Куда спрятался ваш подлый капитан, так подставивший меня с контрактом? Первый помощник ответил, глядя себе под ноги: - Погодите, сэр, я сейчас все объясню. Джером издевательски фыркнул: - Погодить? Сейчас я тебе погожу! Мне некогда болтать с лакеями. Где твой капитан, парень? Или этот проклятый штурман, "лучший лоцман королевства"? Пусть они выйдут сюда, и мы поговорим! - Поскольку молодой человек не отвечал, Джером добавил: - Он уверял меня, что это займет всего два месяца, что бы там ни стряслось: ад, белые воды или падение Новой Атлантиды. И что получилось, я вас спрашиваю? Вы появляетесь почти через четыре месяца, мои покупатели грозятся послать к чертям всю торговлю, и я спрашиваю - где вас черти носили все это время?!! Молодой человек очень вежливо произнес: - Это очень опасный маршрут, господин Джером, и вы это прекрасно знаете. Оррин, черт побери, хороший капитан, а Джэф был лучшим штурманом на Эрне. Мы вообще могли не вернуться, невзирая ни на какой контракт, и вы это знали, когда нанимали нас. - Его голос внезапно упал до шепота. - Но мы вернулись. Боги помогли нам. - Разве я в этом виноват? Все это время не было ни штормов, ни ураганов, а это землетрясение на юге было таким незначительным, что едва всколыхнуло море, а значит... - Внезапно до него дошел смысл сказанного первым помощником. - Был?! Тысяча чертей, что ты хочешь этим сказать, парень? Вы потеряли штурмана? И ты думаешь, это оправдывает вашу задержку? Джэф Саккарат погиб в рейсе? Первый помощник поднял голову и посмотрел Джерому в глаза. Под этим пристальным взглядом купец невольно отступил назад. Он был сильным и смелым мужчиной, не однажды выходил победителем из портовых потасовок, ему приходилось даже сражаться с суккубом, и он почти победил - по крайней мере, остался жив. Но ни разу он не испытывал настоящего страха. Теперь же один взгляд на бледное, изможденное лицо молодого человека с покрасневшими веками и густыми тенями вокруг глаз заставил его похолодеть от ужаса. Даже не само лицо - множество бедняков в порту выглядели и похуже, и Джером ни разу не испытал при виде их ни жалости, ни страха. Нет. Было что-то в глазах первого помощника незнакомое, чужое, от чего кровь застывала в жилах. А может быть... чего-то не хватало? - Нет, он жив, - тихо ответил молодой человек. - Все они... Все мы живы, я полагаю. - Ты не мог бы выразиться яснее? - переспросил купец, но голос его звучал уже не так властно и раздраженно. Он не понимал, что с ним происходит, не понимал, откуда у первого помощника _такой_ взгляд. - Это опасный маршрут, - повторил молодой моряк безразличным тоном, как будто то, что он говорил, не имело для него никакого значения. - Вначале мы прошли Шельф, довольно безопасный, если не налетит ураган с востока. Потом Змеиные рифы, которые могут мгновенно разбить корабль в щепки, узкие проливы на востоке, тоже смертельно опасные... И белые воды у самого края известных путей. Вы заставили нас поторопиться с доставкой груза, господин Джером, поэтому приходилось сильно рисковать. Пройти этот маршрут можно только с хорошим штурманом, а Джэф был самым лучшим, не так ли? Он назубок знал все утесы, подводные скалы и предательские изгибы береговой линии, находил верную дорогу в самых тяжелых условиях. Он помнил время приливов и отливов везде, где мы проходили, силу морских течений, глубину проливов, помнил наизусть все стоянки и рифы. Все это он знал. - Ну, так что же случилось? - настаивал Джером. - Почему, черт возьми, вы не вернулись вовремя? Первый помощник тяжело вздохнул. Когда он вновь заговорил, его голос немного дрожал: - Я... видите ли, он _забыл_ все это, сэр. - Забыл? - Да, сэр. От негодования и гнева кровь Джерома вновь забурлила, как молодое вино. - _Забыл?_ Ваш чертов штурман забыл маршрут? Первый помощник коротко кивнул: - Да, сэр, забыл. Однажды ночью всех разбудил ужасный вопль. Джэф стоял на полубаке и кричал как сумасшедший, что из его памяти стерли все карты и лоции. Трое матросов едва сумели скрутить его. Купец пожал плечами: - Похоже, он сильно перебрал в тот вечер. Молодой моряк посмотрел на него с осуждением. Его ужасающие глаза призрака странно блестели, голос был холоден: - Ни один из нас не пил во время восточного рейса. Это слишком опасно, и любого скорее убили бы, чем позволили откупорить бутылку со спиртным. - Ладно, ладно... Значит, ваш святоша штурман не напивался. Он просто... позабыл свои лоции. Совсем забыл, да? А что случилось с его картами? Их тоже что-то изорвало в клочья? Или лучший штурман на восточном побережье совсем не вел никаких записей? - Записи, конечно, остались. Он достал их и показал всем нам. Отличный пергамент, аккуратно исписанный его рукой. Зашифрованный особыми символами и секретными знаками. - То есть вы не сумели это расшифровать? История становится все более нелепой. Он разучился читать, я правильно угадал? Молодой человек нерешительно посмотрел по сторонам, потом кивнул и, вновь уставившись себе под ноги, прошептал: - Да, сэр, так и случилось. - А ваш капитан? И вся ваша паршивая команда? Что, у них у всех кто-то тоже забрал часть мозгов? Ты, на мой взгляд, выглядишь достаточно целым. - Это происходит, пока ты спишь. Как будто кто-то забирает часть тебя. Навсегда. Безвозвратно. Капитан... Не думаю, что вам стоит говорить с ним, господин Джером. Забирайте ваш груз и уходите. Вам еще повезло, что вы вообще его получили. И, надеюсь, то, что нас поразило, не заразно. - Он посмотрел купцу прямо в глаза. - Вы понимаете, что я имею в виду? Джером отвернулся, не в силах вынести этот мучительный взгляд. - Вы же знаете, что у меня покупатели... Одним богам известно, захотят ли они подождать хотя бы до следующей ночи, если я могу предложить им только пустые обещания. Если они... - Он умолк и нахмурился, пристально вглядываясь в нечто странное на борту "Матиллы". - А это еще кто такие, черт побери? С корабля сходили трое мужчин. Джером был уверен - эти трое не входили в команду. Он ведь лично нанимал моряков перед рейсом. - Похоже, вы взяли на борт пассажиров? Это противоречит любому контракту, и ты прекрасно знаешь об этом, парень! - Я... знаю об этом... - Первый помощник с трудом выдавливал из себя слова, его руки дрожали. - Я думаю... они потерпели кораблекрушение. Мы спасли их. Мне так кажется... - Ты не слишком-то уверен в своих словах, а? Лица незнакомцев были бледны, и двигались они с почти звериной грацией. Они носили грубые робы матросов, но одежда сидела на них мешковато и неловко, словно они не привыкли так одеваться. Или даже вообще - не привыкли одеваться... Один из них повернулся к Джерому и пронзил его странным взглядом - жадным, голодным взглядом охотящейся кошки. И купец вдруг понял, что больше не собирается идти разбираться с нарушителями контракта. Понял, что ему вообще не хочется встречаться с этими жутковатыми незнакомцами. - Моя память пострадала не так сильно, - прошептал молодой моряк. - Мы поплыли севернее, более безопасным путем. Это давало хоть какую-то надежду на возвращение, пусть не скорое. Мы просто не могли уложиться в график. Нам пришлось идти по более длинному маршруту, иначе мы бы погибли, вы понимаете? Трое незнакомцев уже исчезли из виду - растворились в густых вечерних тенях, как привидения. Но Джерому казалось, что их взгляды все еще ощупывают его, и мороз пробежал у купца по коже. Такого с ним еще не случалось. - Итак, - Джером повысил голос, стараясь таким образом преодолеть грызущее его беспокойство, - к счастью, ты почти все помнишь, верно? Покрасневшие глаза на бледном лице юноши сверкнули. - Да, мне не забыть этот рейс... Внезапно на пристань ворвался вихрь цветов и криков. - Басси! Шуршали юбки шелкового платья, дробно стучали каблучки по доскам настила, запах женских духов струился в вечернем воздухе. - Басси, дорогой! Ты вернулся! Молоденькая девушка обнимала моряка, плача от счастья, покрывала поцелуями его обветренное, усталое лицо. - Я так боялась за тебя, милый! Когда вы не прибыли в срок и никто не знал, что с вами случилось, хотя всем известно, что капитан Ранвэй очень опытен. Ты не можешь даже представить, какие ужасные вещи я воображала! Йильс Джером никогда не забудет, что увидел в глазах первого помощника, которого обнимала невеста. Пройдут месяцы и годы, воспоминания об ужасах этой ночи потускнеют, но этого взгляда ему не забыть никогда. Чудовищного, кошмарного взгляда, в котором читался немой вопрос: "Кто эта женщина? Кто она? Помогите мне!" - Да помогут нам боги... - прошептал Джером. 7 Патриарх вспоминал: "Мама!" В доме стояла неестественная тишина. Мальчик замешкался у входа. "Мама?" В ответ - ни звука. Мальчик выложил на стол в прихожей свои учебники. "Мама?" Внутри похолодело, он начинал злиться. Потому что что-то явно было не так. И он догадывался, что это могло быть. "Мама!" Проклятие! Неужели она вновь занималась этой гадостью?! Мальчик осмотрел дом, отыскивая признаки несчастья - валяющиеся где попало полупустые бутылки, конфетные обертки, упаковки от порошка церебуса, домашнее рукоделие, выброшенное, когда ей надоело им заниматься. К своему удивлению, ничего подобного он не обнаружил. Его раздражение немного улеглось, он подумал: "Похоже, она не напилась..." "Мама!" Тишину нарушали только странные клацающие звуки, доносившиеся из кухни. И он пошел туда, нервно поглаживая рукоятку ножа. В любую минуту его могли позвать друзья, ожидавшие на улице. Или даже войти за ним в дом, если устанут ждать. Нужно было поскорее найти мать и разобраться с ней, пока никто из друзей не увидел ее в таком состоянии. Последнее время она не просто напивалась - стала подмешивать в спиртное порошок церебуса. А это было в тысячу раз хуже. "Эта смесь убьет вас, разрушит ваш мозг, - говорил ей доктор. - Вы этого хотите? В этом ли нуждается ваша семья?" Кто-то из ребят нетерпеливо постучал в дверь. Мальчик заторопился. Поскорее бы найти ее, сказать, что пойдет с мальчиками на речку, и убежать. Она даже не сообразит, о чем речь. Главное, чтобы никто не увидел их во время разговора. Ребята и так удивляются, почему их не пригласили войти. Пусть, лишь бы не увидели его мать. Положив ладонь на ручку двери, мальчик понял, что весь дрожит. А вдруг с ней действительно случилась беда? Если верить доктору, человеческий мозг не способен долго переносить эту дикую смесь алкоголя с галлюциногенами. Что делать, если с ней что-то случилось? Мальчик поборол нерешительность и открыл дверь, с содроганием представляя, что там увидит. "Пожалуйста, мама! Пусть все будет хорошо. Пусть ты даже будешь пьяной... но чтобы могла поговорить со мной. Пожалуйста..." Он открыл дверь. Увидел. Страшно закричал. Где-то вдалеке скрипнула, открываясь, тяжелая дубовая дверь. Скованный ужасом, он ничего не слышал, не в силах был даже пошевелиться. Ноги стали ватными, руки судорожно сжали дверь. В кухне... копошились дюжины отвратительных, злобных созданий с блестящими клешнями и острыми зубами, с которых на чистейший кафель капало что-то багровое. Существа сидели на плечах его матери, погружали сверкающие клешни в ее волосы и поедали что-то мягкое, желеобразное. Мальчик заставил себя сделать шаг назад. Сердце бешено колотилось, голова кружилась. Еще шаг. Еще. "Это выест ваш мозг", - говорил доктор. Он бросился бежать. 8 "Нельзя спать в истинную ночь, - учил Дэмьена наставник. - Собираешься ты воспользоваться ее властью или нет, все равно нужно проследить, как пройдет эта ночь. Ибо слишком многое в нашем мире зарождается во Тьме, слишком много зла может быть содеяно в эту бессветную ночь. Нужно быть бдительным, чтобы верно оценить своих врагов". Дэмьен сидел на широком подоконнике самого северного окна в своей комнате и смотрел на город. Он еще боролся с остатками сна, прерванного резким звоном механического будильника. Было пять минут четвертого. Всего через каких-нибудь три минуты наступит истинная ночь, и Дэмьен хотел увидеть, как это произойдет. На востоке ночное небо окрасилось желто-зеленым сиянием заходящей Каски. Оно постепенно угасало, и вот стало совсем темно. Кора и с ней мириады звезд, что окружали центр Галактики, тоже покинули небосвод. Тьма над Эрной была такой густой и глубокой, что легко было забыть о существовании других звезд и планет, где живут и умирают, процветают и борются за выживание иные существа... забыть даже о Земле. Дэмьен глубоко вздохнул и заклятием изменил свое зрение, чтобы видеть потоки Фэа. Внизу, на улицах города, вытягивались густо-багровые тени, нерешительно, будто пробуя силы. В ночное небо потянулись фиолетовые нити, такие темные, что были едва видны. Такие мощные, что больно было на них смотреть. Площади, скверы, улицы, обычно огражденные от Фэа солнечным светом, остались беззащитными во тьме истинной ночи. Глядя на это, Дэмьен молился, чтобы люди не выходили на улицы. Из всех проявлений Фэа это - самое опасное. Сейчас за какой-то миг оно может сотворить то, что иначе заняло бы часы и даже дни. И сила его возрастает стократ в истинную ночь. Благодарение Господу, Кора полгода держит в узде эти силы, а отраженный тремя лунами солнечный свет хранит людей в темнейшие из ночей. Кроме истинной ночи. Он попытался по отдельным потокам определить, кто в этой тьме творит свои заклятия и с какой целью. Но легче было различить журчание одной струи в реве водопада. Не выдержав напряжения, Дэмьен позволил своему Видению угаснуть. У себя на родине он легко мог распознать всех колдунов в городе, а тех немногих, кто отваживался воздействовать на материю, он знал наперечет. Но здесь потоки Фэа были такими сложными и переменчивыми, что все его мастерство казалось детской забавой. Полумесяц Домины выскользнул из-за восточного горизонта, и фиолетовое свечение истончилось и погасло под лунным светом, как рассеивается утренний туман от солнечных лучей. Смертельно опасное Фэа притаилось в трещинах и темных углах, но восходящая луна разогнала полную тьму, очистила площади и улицы. Дэмьен дождался, пока Домина вся покажется из-за горизонта, и вернулся в постель. Без двадцати пяти четыре. Он заснул, едва голова коснулась подушки. Через пятнадцать минут раздался взрыв. - Что за черт? Дэмьен, пошатываясь, вскочил, все еще полусонный. Его разбудил внезапный резкий хлопок, природу которого он никак не мог понять. Сперва он даже решил, что это часть его сна или плод воображения. Дэмьен встряхнул головой, прогоняя остатки сна. Из коридора донесся стук дверей и топот ног, обутых в комнатные сандалии. Нет. Это ему не приснилось. Быстро натянув рубашку, он обулся. Немного подумав, прихватил меч. Неизвестно, что произошло, значит, надо быть готовым ко всему. Выскочив в коридор, он столкнулся с монахиней из Кэйла. Она выбежала из комнаты напротив. - На юго-западе, - побелевшими губами прошептала женщина. Дэмьен сообразил, что ее окна выходят как раз в этом направлении. - Что это было? - Не знаю, - покачала она головой. - Я не знаю. Юго-запад. Дэмьен побежал вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Наружная дверь была закрыта. Дэмьен отметил, что через окна проникает слишком много света - гораздо больше, чем могла дать восходящая Домина. Свет мерцал и вспыхивал, будто исходил от огромного факела. Но неестественным было не только это. Свет Домины мог быть желтым, оранжевым, даже бело-желтым. Этот же свет был бело-голубым, как сияние Фэа. В церковном дворе собрались десятка два людей. Запрокинув головы, они смотрели на небо. Дэмьен даже не задержался - ведь если источник света на юго-западе, отсюда мало что увидишь. Он обежал Собор, загораживавший обзор. И увидел... Пламя, струей бьющее в небо. Неестественный бело-голубой свет, каким сияли охранительные заклятия во время землетрясения. Дэмьен попытался определить, где именно находится источник сияния... И что-то внутри сжалось, похолодело от ужаса. Его затрясло. Сиани... Он побежал. По Коммерческой улице, мимо испуганных женщин, суетливых торговцев, праздных зевак. Безжалостно расталкивая толпу, если те загораживали дорогу. Через Базарную площадь, Семь Углов, через рабочие районы - туда, где стояла Колдовская Лавка. Там, на необычно многолюдной улице... Там все горело. Горело с бледно-голубым магическим светом. Так ярко, что Дэмьен отшатнулся. Он еле-еле преодолевал какой-то животный инстинкт, заставлявший бежать отсюда прочь. На это сияние невозможно было смотреть. Ярче тысячи солнц, оно выжгло бы глаза любому, кто осмелится на него взглянуть. Дэмьен сотворил защитное заклятие, оберегая зрение, и только тогда присмотрелся к источнику света. Уже лучше. Он подобрался поближе, мимо пожарников, которых кто-то вызвал на всякий случай. Мимо посвященных в особых балахонах, поглощенных созерцанием бело-голубого пламени, мимо... Слишком много людей сновало вокруг этого чудовищного факела. Дэмьен подошел как можно ближе. И когда почувствовал неестественный запах магического пламени, пришлось сотворить защитное заклинание и для легких. Магазинчика больше не было. На его месте лежали груды щебня. Чудовищный взрыв разнес на куски еще и большую часть двух соседних домов, вместе с теми, кто спал внутри. И все эти развалины окутывало магическое бело-голубое сияние... Дэмьен разглядел вывеску: "Колдовская Лавка. Открыто в любое время". Никто не выживет после такого взрыва. Никто. Сиани! Он попытался определить, что произошло, но потоки были слишком спутаны. Дэмьен понял только, что какое-то темное колдовство сожгло заклятия Сиани одно за другим. Кончилось все цепной реакцией и взрывом. Он смахнул слезы с ресниц, попытался дышать ровнее. Легкие обжег удушливый смрад, и Дэмьен возобновил защитное заклятие. Заметив, что посвященные сдерживают пламя, чтобы оно не повредило соседние дома, он хотел было присоединиться к ним и уже поднял руку, как вдруг кто-то тронул его за плечо: - Они справятся с этим лучше, чем ты или я. Он мгновенно обернулся, словно встречая опасность. И увидел, что к нему обращается не кто иной, как Сензи. В пижаме, с растрепанными со сна волосами. Медленно, болезненно до его сознания доходило значение того, что он видит. Сензи Рис, в пижаме, прибежал сюда, услышав взрыв... Потому что его не было здесь, когда это случилось. Значит, здесь была Сиани. Дэмьен проклинал судьбу за то, что так случилось. И ненавидел себя за желание, чтобы все было наоборот. Сиани! Он опустил голову и моргнул, снова сбрасывая с ресниц слезы. Сензи молчал, подтверждая его ужасную догадку. Если бы она была жива, подмастерье сказал бы об этом. Если бы у нее был хоть один шанс остаться в живых... Но она была в магазине в момент взрыва, а значит... И молчание Сензи это подтверждало. Проклиная все на свете - рок, себя, Джаггернаут, истинную ночь, - Дэмьен повернулся и стал выбираться из толпы. А за его спиной полыхал погребальный костер Магистра Знаний Сиани. Потеря. Как рана, через которую вытекла вся кровь. Неизлечимая, потому что жизненных соков не осталось. Высушенная горем. Остаток ночи Дэмьен пытался обуздать свои чувства. Он и раньше терял друзей, даже - любимых. И каждая потеря оставляла свой горький след, островок боли и скорби. Это было понятно и объяснимо. Почему же сейчас все иначе? Может, это шок от того, что все случилось так внезапно, от ужасающего чувства бессилия, пережитого у костра, который унес жизнь молодой женщины? Или... что-то большее? Чувство, которого он не замечал за шутками и развлечениями вдвоем с Сиани? Чувство, оборванное жестоким пламенем, словно его и не было никогда. Словно какая-то часть души Дэмьена только-только начала раскрываться... и вновь захлопнулась, обожженная жаром этого ужасного огня. Была ли это любовь? Стало бы это любовью, если бы не оборвалось так неожиданно и необратимо? Дэмьен Райс молча плакал. - Да ты хоть знаешь, сколько мне лет? - спросила она однажды. Сияющие глаза насмешливо блестели. - Нет. Сколько? - Почти семьдесят. Дэмьен подумал тогда, что это очень здорово - в семьдесят лет выглядеть на тридцать. Удивительный возраст полной, насыщенной жизни. Оказалось, это был возраст смерти. Дверь скрипнула и медленно отворилась. Дэмьен приподнял голову, чтобы увидеть, кто вошел, и вновь опустил. - Мне очень жаль, - тихо сказал Патриарх. - Я вам искренне сочувствую. "В самом деле?" - захотелось съязвить Дэмьену. Но злости не было. Осталось только горе. - Благодарю вас, - прошептал он. - Могу ли я чем-нибудь помочь? - Нет. - Дэмьен попытался покачать головой, но даже этот жест требовал чрезмерных усилий. - Не нужно ничего... Это случилось так внезапно... - Терять близких всегда тяжело. Особенно по такой бессмысленной случайности. - Это не был несчастный случай, - выдохнул Дэмьен. Патриарх прошел в глубь комнаты и сел напротив. Когда он заговорил, его голос звучал необыкновенно мягко: - Что вы хотите этим сказать? - Что это было? Я не смог до конца понять. Она сама или лавка подверглись нападению, и защитные заклятия загорелись. Я не смог определить, что, как и почему ее атаковало. Я не знаю, что стал бы делать, даже если бы определил. И... я думаю... - Он закрыл глаза. - Я думаю, что полюбил ее. - Я догадывался об этом, - мягко вставил Патриарх. - Проклятие! Эта невыносимая беспомощность... - Он внезапно вскочил, перевернув стул. Отвернулся к стене, на которой висел его меч. - Я был здесь, когда она сгорала. И как я мог помочь ей? Я не сумел даже быть рядом с ней. - Дэмьен тряхнул головой. По щекам катились слезы. - Вы не представляете себе, что значит увидеть пламя, в котором она сгорела, чувствовать, что мог бы спасти ее... И сознавать, что все уже бесполезно. Беспомощно стоять, глядя, как погибает человек, который тебе дорог... - Я понимаю вас лучше, чем вы думаете, - тихо ответил Святой Отец. Он встал и подошел к Дэмьену. Но, в отличие от Сензи, не стал брать его за плечи. - Леди Сиани была очень деятельной. Ее знали и уважали не только в Джаггернауте. Отдать ей последний долг придут представители многих общественных организаций Джаггернаута. - Патриарх замялся. Дэмьен понимал, каких усилий стоили ему последние слова. - Учитывая масштаб ее общественной деятельности, вполне возможно, что... что наша Церковь присоединится к ним. Удивленный этим предложением, Дэмьен повернулся к Патриарху лицом. И подумал: "Если бы она была жива, они были бы ровесниками". Только как долго еще проживет Патриарх без искусственного продления молодости? - Нет, - пробормотал Дэмьен и снова закрыл глаза. - Спасибо... Но в этом нет необходимости. Я вас понимаю... Я благодарю вас. - Те, кто имеют дело с Фэа, всегда подвергаются определенному риску. Но от этого не легче. Не правда ли? Смерть есть смерть, и потеря есть потеря. Патриарх, похоже, собирался добавить что-то еще, но ничего не сказал. Дэмьен был благодарен ему за это - принимая во внимание, что Патриарх мог думать по этому поводу. - Дайте мне знать, если вам понадобится помощь, - заговорил наконец Патриарх. - Мы сделаем все, что можно. Я лично позабочусь об этом. 9 - Кончено! - прошелестел первый. - Плохо... - Плохо. Но все же дело сделано. - Жаль, что мы не знали, что преграды взорвутся... - И жадно: - А то мы могли бы убить ее сами! На некоторое время наступило молчание. Они переваривали эту приятную мысль. - Она жила полной жизнью! - сказал наконец один. - Насыщенной! - подтвердил второй. - Сладкой... - А теперь можно идти домой. Да? Все обернулись к тому, кто, за неимением лучшего, сделался их предводителем. - Домой, - согласился он. - Но не сейчас... 10 "Я не могу поверить в ее смерть", - думал Дэмьен. От Колдовской Лавки осталась только бесформенная груда почерневшего щебня. За последние сутки эту груду внимательно осмотрели множество специалистов. Наиболее вероятной причиной пожара они посчитали цепную реакцию защитных заклинаний при мощной магической атаке. Сиани погибла от собственных охранительных заклятий. Дэмьен старался убедить себя, что такое вполне могло случиться. Когда творишь заклинания, легко забыть, как неустойчива физическая материя. Даже в руках посвященного. Это цена за власть над Фэа. Дэмьен моргнул, прогоняя непрошеные слезы, и сконцентрировал внимание на пепле. Уже дюжина посвященных безрезультатно пыталась что-либо здесь обнаружить, но он все равно должен был попытаться. Он не мог бездействовать - слишком болезненной была утрата. Для внутреннего взора остывший пепел казался раскаленным добела. Он сохранил отпечаток силы. Это выглядело так, словно все Фэа Сотворенных в Колдовской Лавке вещей выплеснулось наружу и собралось в бесформенное раскаленное пятно хаотичной силы. Дэмьену захотелось узнать, как бушевавший здесь водоворот Фэа отразился на близлежащих потоках. Но теперь, когда Сиани не стало, составлять карты Фэа было некому. "Сейчас же прекрати. Ты только бередишь свои раны". И давно ли какой-то идиот попытался овладеть этим скоплением? Дэмьен поискал взглядом говорящий знак, но увидел лишь пометку, сделанную мелом на куске кирпича. Сиани была бы оскорблена. "Великие боги, - сказала бы она, - неужели нет на свете ничего настолько опасного, чтобы всякие кретины не смели в это лезть?" Дэмьен снова попытался разгадать, что же здесь произошло. И снова его заклятие увязло в массе беспорядочно спутанных нитей Фэа. Это было похоже на попытку разглядеть огонек свечи на фоне сияющего солнца. От напряжения у Дэмьена заболела голова. За спиной послышались шаги, и он обернулся посмотреть, кого сюда несет. Это был Сензи. И выглядел он ужасно. Бледный, изможденный. Дэмьен подумал, что Сензи, наверное, не спал с той самой ночи, когда случился пожар, и вряд ли с тех пор у него было время поесть. Или желание. Подмастерье беспокойно оглянулся, словно проверяя, не подслушивает ли их кто. Но никого поблизости не было. Тогда Сензи пристально посмотрел на Дэмьена и тут же отвел глаза. Он явно чего-то боялся. - Мне нужно поговорить с тобой, - едва слышно прошептал парень, - но не здесь. - И он бросил настороженный взгляд на прилегающую улицу. - Где? - У меня. Можешь пойти со мной? Это... - Он замялся, потом посмотрел Дэмьену в глаза. - Это касается Сиани. Безумная надежда заставила священника пошатнуться. - Она жива?! Сензи сделался совсем несчастным. Дэмьен сообразил, что он боится говорить. - Пойдем со мной, - только и сумел пробормотать юноша. - Я... Здесь мы не сможем поговорить. Дэмьену захотелось схватить Сензи за шиворот и трясти, пока тот не ответит, но он обуздал свой порыв. Вместо этого он коротко кивнул и последовал за парнем. Они прошли по узким мощеным улочкам торгового района и попали в небольшой жилой квартал, состоявший из десятков одинаковых кирпичных домиков с узкими лестницами и маленькими двориками. Сензи направился к строению на углу. Дэмьен присмотрелся повнимательнее. Домик был чисто выбеленным, с маленькой верандой и увитыми плющом стенами. На двери виднелась руна, защищающая от землетрясений, в нижнем углу каждого окна - маленькие аккуратные значки. Во всем чувствовалась женская рука... Тут Дэмьен вспомнил, что вместе с Сензи действительно жила какая-то женщина. Экономка? Подруга? Дэмьена немного смутило то, что он никак не мог припомнить, какие отношения связывают Сензи с этой женщиной. Как только они подошли, дверь открылась. Дэмьен увидел возникший в дверном проеме силуэт женщины. Она во многом напоминала самого Сензи - такая же высокая, стройная, с бледной кожей и темными волосами. И еще она была испугана, как и Сензи. Очень испугана. - Ты его нашел, - выдохнула женщина. - Да, на развалинах лавки. Они быстро вошли в дом, и женщина закрыла двери - на два замка и засов. Дэмьен заметил, что все окна тоже были тщательно закрыты, несмотря на теплую погоду. - Там были страховые агенты? - Нет. - Сензи выразительно тряхнул головой. - Ни одного. - Ну что ж, будем уповать на богов. Сензи представил их друг другу: - Моя невеста, Аллеша Хайдинг. А это преподобный отец Дэмьен Райс. Дэмьену показалось, будто женщина несколько смутилась. - Я приготовлю вам что-нибудь выпить, - пробормотала Аллеша и вышла, прежде чем Дэмьен успел сказать, что это вовсе не обязательно. - Она нервничает из-за Фэа, - пояснил Сензи. - Да и вся эта ситуация... - Он устало вздохнул. - Я думаю, больше всего она боится, как бы наши распорядители не узнали, что произошло на самом деле. - Ну так что там насчет Сиани? - Чтобы произнести эти слова спокойно, Дэмьену понадобилась вся его выдержка. Страх в глазах Сензи уступил место печали, опустошенности и усталости. - Она жива, - прошептал Сензи, но в его голосе не было слышно радости. - Жива... но не более того. - Где она? Сензи замялся, но его взгляд невольно метнулся к двери в соседнюю комнату, и этого было довольно. Дэмьен шагнул вперед... Но Сензи с неожиданной силой вцепился в руку Дэмьена и заставил его остановиться. - Ей плохо. Ей очень плохо. Ты должен это понять, прежде чем увидишься с ней... - Я - Целитель, юноша. Я... - Это не болезнь. Рука Сензи дрожала. Дэмьен хотел было отбросить эту руку, но что-то в словах молодого человека или даже скорее в интонациях удержало его. - Что же это? - резко спросил он. - Ей плохо, - повторил Сензи и замялся, подбирая слова или, возможно, набираясь мужества их произнести. - Она... теперь не та, какой была раньше. - Ты хочешь сказать, что взрыв... - Это был не взрыв. Это я подстроил, - Сензи отпустил Дэмьена и скрестил руки на груди, словно защищаясь, - чтобы скрыть то, что произошло на самом деле. Чтобы отвлечь ее от мыслей о том, что она мертва... что сила покинула ее. Дэмьен услышал скрип открывающейся двери, тихие шаги и шорох льда в бокалах. Потом дверь закрылась и они снова остались одни. - Расскажи, - тихо попросил Дэмьен. Сензи глубоко вздохнул. Его трясло. - Мы должны были встретиться в три часа утра. Сиани хотела провести какой-то эксперимент в истинную ночь, и ей нужна была моя помощь. Я пришел... - Сензи закрыл глаза, вспоминая. - Я нашел Сиани... Это было... На нее напали... - Физически? - встрепенулся Дэмьен. - Нет, - покачал головой Сензи. - Это не было похоже на физическое нападение. Не было никаких следов борьбы. Но они как-то добрались до Сиани. Она лежала на полу, скрючившись, и скулила, словно раненое животное. Я... попытался помочь ей, укутал, чтобы она согрелась. Не могу точно сказать, был ли у нее физический шок, но если судить по виду - да, был. Я не знал, что еще можно предпринять. Потом Сиани принялась выкрикивать бессвязные слова. Я попытался понять, что она хочет сказать, но почти ничего не вышло. Она, кажется, даже не понимала, что я нахожусь рядом. Я только понял, что это были три существа наподобие демонов, принявших человеческий облик. Сиани панически боялась их возвращения. Именно ее страх и испугал меня больше всего. Я... Ну вы ведь знаете Сиани. Это было совершенно на нее не похоже. Она говорила, что они возвращаются, чтобы забрать ее. И что она лучше умрет, чем пойдет с ними. Она умоляла убить ее, пока они не вернулись... Дэмьен посмотрел в сторону двери, но промолчал. - После этого я понял, что нужно делать. Это должно было выглядеть как перенапряжение защитных заклинаний, взорвавшее весь магазин к чертовой матери... чтобы никто не задавал лишних вопросов. Конечно, кроме страховых агентов, - с горечью добавил Сензи. - Я решил, что лучше пожертвовать всем, что было в магазине, - пускай горит... Ты же знаешь, эта сила способна на огромные разрушения. И если я сделал все правильно... кто бы там впоследствии ни появился, они должны были решить, что Сиани погибла. И ее оставят в покое... - Он взглянул на Дэмьена покрасневшими от недосыпа глазами. - Потому-то я тебе тогда ничего и не сказал. Прости. - Продолжай, - тихо промолвил Дэмьен. - Я принес ее сюда. К счастью, этого никто не видел - в истинную ночь все сидят по домам. Нам никто - и ничто не помешало. Мне удалось прихватить несколько книг, но остальные пришлось оставить. Понимаешь, они должны были увеличить разрушительную силу Фэа. - Сензи умолк, ожидая упреков, но Дэмьен безмолвствовал. - Я переоделся, вернулся к магазину и взорвал его. И ведь это помогло, правда? - Сензи прикрыл глаза и содрогнулся. - Все знания. Все артефакты. Если бы тогда я знал то, что знаю сейчас... Жертва оказалась большей, чем я предполагал. Потому что тогда я не знал, что случилось с Сиани. - И что же с ней случилось? Сензи посмотрел на дверь. - Сиани там, - прошептал он. - Она жива. Но она ничего не помнит. Они забрали ее память. И власть над Фэа... - Сензи отвернулся, не в силах больше смотреть в лицо Дэмьену. Его плечи вздрагивали. - Она утратила свою силу! Она теперь ничем не отличается от нас, понимаешь? Ничем. От нас, от большинства людей. Они забрали ее силу, всю ее силу, и теперь она больше не может Видеть... Дэмьен положил руку на плечо Сензи. Им обоим не помешало бы успокоиться. Мысли священника спутались. - Она совсем ничего не помнит? - Она помнит, кто она такая. Кем она была. И кем стала. Она потеряла все свои знания, понимаешь? Все те миллионы фактов, которые она накопила за свою жизнь, все то, что делало ее Магистром Знаний, - все это утрачено. Можешь ты это понять? Это не просто несчастный случай, повлекший за собой амнезию. Они забрали ее знания, ее Видение! И оставили достаточно памяти, чтобы она понимала, чего лишилась. Неудивительно, что ей хотелось умереть! То, о чем говорил Сензи, напоминало погружение в себя. Расщепление памяти. - И ее научная библиотека... - Уничтожена! - со злостью выкрикнул Сензи, словно услышав упрек. - Я хотел сделать как лучше. Иногда приходится принимать решение чертовски быстро, и времени на размышления нет. Делаешь лучшее, что можешь придумать. Я сделал все, что смог. Я думал, что спугнул этих тварей, что они могут вот-вот вернуться и причинить Сиани еще больший вред... Она была так напугана! И я не сумел придумать другого способа защитить ее! - Сензи так стиснул кулаки, что у него побледнели костяшки пальцев. - И это сработало, ведь правда? Ты ничего не смог распознать. И посвященные не смогли. Никто так и не понял, что там произошло. Даже проклятые страховые агенты ни до чего не докопались. Ты думаешь, что я мог бы управиться с этим как-нибудь иначе, без пожара? - Вряд ли, - тихо согласился Дэмьен. - Тебя не в чем обвинить. Сензи глубоко вздохнул. Напряжение медленно покидало его. - Они найдут в чем меня обвинить, если узнают, - пробормотал он. - А власти так просто голову оторвут. - Они ничего не узнают. Сензи поднял глаза на Дэмьена. Лицо молодого человека было мертвенно-бледным. - Сиани должна довериться тебе. Потому я тебя и привел. - Проведи меня к ней, - попросил Дэмьен. Сензи кивнул. Комната была маленькой и сплошь заставленной книгами. Прямо посреди нее стояла кровать. Лежавшая на одеяле женщина была так бледна и неподвижна, что на мгновение Дэмьен испугался, что она и вправду умерла. Он подошел и осторожно присел на краешек кровати, боясь потревожить ее. Дэмьен подумал, что Сиани спит, но когда он приблизился, то увидел, что глаза ее открыты - пустые, устремленные в никуда. - Си, - тихо позвал Дэмьен. Сиани медленно повернулась к нему, но взгляд ее был по-прежнему устремлен в пустоту. Дэмьен увидел, что лицо женщины залито слезами - даже подушка успела промокнуть. Он взял руку Сиани и сжал ее в ладонях. Рука была слабой и безвольной. В ней совсем не чувствовалось жизни. "Она больше не посвященная. Великий Боже, какой удар! Как она с этим справится? Сможет ли она после такой невероятной потери начать все сначала?" Дэмьен заботливо поправил волосы, упавшие ей на лоб. Сиани оставалась полностью безучастной. Дэмьен продолжал сжимать ее руку, словно мать, ребенок которой находится на грани смерти, и о чем-то говорил, словно что-то могло вывести Сиани из этого оцепенения. Словно что-то могло сделать ее прежней. И еще ему приходилось бороться с собственной болью и яростью - ведь он ничем не мог помочь ей. "Мы должны изменить этот проклятый мир, пока не стало слишком поздно. Мы должны сами изменить свою судьбу". - Преподобный отец... Кто-то легонько прикоснулся к лицу Дэмьена. Священник обернулся, взглянул на Сензи, потом снова повернулся к молодой женщине. Теперь глаза ее были прикрыты, а дыхание стало ровным и глубоким. Казалось, Сиани заснула. Дэмьен осторожно опустил ее руку, стараясь не потревожить спящую. - Я Вызвал помощь, - прошептал Сензи. - Не знаю, способен ли он спасти Сиани... но он может знать что-нибудь такое, чего не знаем мы. Дэмьен скрепя сердце кивнул. "Что толку играть в Исцеление, если не можешь спасти самого дорогого человека?" Сензи повел священника вверх по лестнице, в кабинет, занимавший чуть ли не половину второго этажа. И здесь все стены загораживали книжные полки, а напротив входа стоял стол, заваленный грудами манускриптов. Дэмьен взглянул на лежавший сверху справочник заклинаний и увидел символ, который уже попадался ему на глаза в лавке. Видимо, Сензи пытался разобраться, кто - или что сумело обойти заклятия Сиани. Посреди комнаты стоял мужчина... или, точнее, нечто, выглядящее как мужчина. У него был вид энергичного, уверенного в себе человека, но одет он был совершенно неподходящим для подобного визита образом. С плеч его спадала длинная изумрудного цвета мантия, отороченная мехом. Создавалось впечатление, будто под мантией ничего нет, что она свободно облегает пустое пространство. Да и весь его облик задевал глаз какой-то неуместностью - от летних сандалий до слишком роскошных - и к тому же безвкусных - украшений. Дэмьен прибег к Познанию, и от увиденного у него волосы встали дыбом. Он инстинктивно потянулся за мечом - и не нашел его. Незнакомец поклонился. - Преподобный отец - охотник за демонами? Он поднес к губам латунный кубок, сделал глоток - Дэмьен мог поклясться, что мгновение назад никакого кубка у гостя не было, - и снисходительно кивнул. - Превосходные рефлексы. Но поскольку я не тороплюсь умирать, то надеюсь, что вы их обуздаете. - Это Кэррил, - негромко сказал Сензи. - Старый... друг Сиани. Дэмьен сделал глубокий вдох, напомнил себе, где он находится, и заставил себя разжать кулаки. Несмотря на все усилия, сердце священника бешено колотилось. Он был напряжен, словно в преддверии схватки. "Это всего лишь реакция на порождение Фэа. Он не понимает, что каждая такая встреча лишь еще сильнее подчеркивает уязвимость человека на этой планете. Но как определить ту грань, где заканчивается восприятие этого мира и начинается владение им?" - Как там она? - поинтересовался демон. Пораженный священник ответил не сразу. Что за заклятие могло дать порождению Фэа такую независимость? Потом к нему наконец вернулся дар речи, и Дэмьен ответил: - Только что заснула. И за это уже надо возблагодарить Господа. - Он тяжело вздохнул. - Хотел бы я знать, как ей можно помочь. - Кэррил уже однажды лечил Сиани, - вставил Сензи. - Я только успокоил ее, - поправил его демон. - Просто создал успокоившую ее иллюзию. Тогда этого хватило. В тот раз ей просто хотелось обо всем позабыть. Но на этот раз они ее искалечили по-настоящему - а я не Целитель. - Но вам известно, что произошло? - резко спросил Дэмьен. - Кто это сделал? Демон мгновение помедлил с ответом. - Да, известно, - наконец отозвался он. - Я знаю, кто и почему это сделал... и почему на этот раз ей нельзя помочь. Мне очень жаль, но так оно и есть. - Я не намерен с этим смириться. Демон внимательно взглянул на Дэмьена. - Вы сильный духом человек. - Казалось, он размышляет вслух. - Я начинаю понимать, что она в вас нашла. Дэмьен помрачнел: - Если вы что-то знаете, то я готов вас выслушать. Но если вы явились выяснять отношения... Кэррил сделал еще глоток, потом разжал руку; бокал исчез, не долетев до пола. - У священников такие отвратительные манеры. Вы не находите, Сензи? Они понятия не имеют, как надо вести себя с порождениями Фэа. Можно подумать, они считают, что мы развоплощаемся от грубости. Дэмьен рассвирепел: - При данных обстоятельствах... - Довольно! Вы по-своему правы. В конце концов, я Вызван. - Было похоже, демон находил в этой ситуации что-то забавное. - Я поговорю с тобой, священник. И расскажу все, что знаю. А Сензи потом объяснит, во что мне это обойдется. Даже просто находясь рядом с тобой, я значительно слабею, потому что чувствую твою боль. А если рассмотреть этот вопрос поподробнее... - Демон преувеличенно содрогнулся. - На самом деле я знаю немного, - предупредил он, - но зато вам никто больше этого не расскажет. - Демон тяжело вздохнул. - Прежде всего должен сказать, что мы с Сиани - давние знакомые. Она была первой, кто исследовал мою родословную. И еще ее интересовали некоторые вопросы, касающиеся нашего существования. - Демон хихикнул. - Не волнуйтесь, преподобный отец. Я останавливаюсь на деталях лишь затем, чтобы показать, что действительно хорошо знаю Сиани. И когда она решила посетить земли ракхов - в одиночку, - я был одним из немногих, с кем она поделилась своими намерениями. Разумеется, я попытался ее отговорить. Никакому здравомыслящему существу туда соваться не стоит. Но Сиани заупрямилась. Она не желала считаться с тем, что никто из безумцев, отправившихся исследовать земли ракхов, не вернулся. Она жаждала знаний - надеюсь, вам не надо объяснять, насколько сильным было у нее это чувство? Она хотела знать, существуют ли ракхи на самом деле? Кто возвел преграду, которую мы называем Завесой - ракхи или некто им предшествовавший? А если эти существа уцелели, то какими они стали? Она хотела получить ответ на все эти вопросы. И был только один способ получить желаемое. Я проводил ее до Южного перевала в Ниспосланных горах. Она была необычайно воодушевлена предстоящим путешествием, ее переполняла жажда новых впечатлений. Я смотрел ей вслед, пока она не достигла края Завесы и не скрылась за ней. Проследить ее дальнейший путь я не мог. Сиани выбрала место, где Фэа дремало, и не оборачиваясь прошла через преграду, многие века ограждающую земли ракхов. Спустя шесть лет ее принесли ко мне. Какие-то люди выловили ее из Кали. Она наглоталась воды и продрогла до костей. И она продолжала дрожать даже после того, как согрелась. Она все время чего-то боялась. Ее приняли за сумасшедшую или одержимую, или еще чего похуже. Они помогли ей, как сумели, и оставили на волю богов. В данном случае, - демон небрежно поклонился, - на мою волю. Дэмьена передернуло, но Сензи успокаивающе положил руку ему на плечо. - Нравится ли вам это или нет, - продолжал демон, - но таково мое положение здесь. Если это вас задевает, обсудите этот вопрос с моими жрецами. Мои владения - человеческие удовольствия во всех их проявлениях. Нет таких наслаждений, которые бы я порицал, поскольку я питаюсь сильными переживаниями. Единственное, чего я не выношу, - это безразличия. Это мое проклятие, мой враг, моя гибель. Я сделал для Сиани все, что мог, но очень мало узнал о том, что же с ней произошло. Несколько случайных слов, ускользающие образы - и ничего более. Проникнуть в ее воспоминания я не мог - это грозило бы мне смертью да и ей не принесло бы ничего хорошего. Все, о чем я узнал, - что ракхи существуют и поныне и что это они создали Завесу, чтобы защититься от агрессии людей. Как и все существа этого мира, они воспринимают Фэа неосознанно, как нечто само собой разумеющееся. Их психика совершенно не похожа на человеческую. И все же в чем-то они подобны людям. Сотворенные ими демоны не упускают возможности при случае полакомиться людьми. Сиани исследовала одно подземное жилище таких демонов. И это было ошибкой с ее стороны. Уверен, что вам не надо объяснять, какие силы таятся в тех местах, куда никогда не заглядывало солнце. Отсюда и произошел обычай раз в год освещать шахты и винные погреба дневным светом. Они поймали Сиани, схватили ее и насытились ею. Но их пища - не плоть и не кровь. Им нужна сущность... глубина... все взаимосвязи... и они получают это за счет узников, которых держат в своих подземельях - как держали Сиани. Они питаются воспоминаниями своих узников, пока те еще в здравом рассудке, и их бредом, когда те сходят с ума. Поначалу эти существа были чем-то лишь немногим больше, чем обыкновенные духи. Потом они научились поддерживать жизнь своих пленников и существовать за их счет. В случае гибели источника пищи они вынуждены искать новый. Постоянный голод гонит их на поиски плоти, наполненной жизнью, чтобы поддержать собственное существование. И я думаю, что это их еще и забавляет. Эти твари изловили Сиани и упрятали в подземелье, никогда не знавшее солнечного света. Они обрекли ее на медленную и ужасную смерть, превратив ее в источник пищи. Но несмотря ни на что, ей удалось вырваться из этого застенка. Она убила своего тюремщика и вернула свои воспоминания, но у нее не было ни времени, ни сил, чтобы исцелить себя. Измученная, полуживая, немного не в себе, она сумела проделать обратный путь и вернуться в земли людей. Потом ее принесли в мой храм, и там она наконец-то обрела утешение. Демон выждал несколько мгновений, дав слушателям время осознать его слова, потом спокойно закончил: - Это все, что мне известно. Большего не знает никто. Я не мог ничем помочь Сиани - только помочь ей избавиться от этих воспоминаний, что, собственно, я и сделал. Возможно, я был не прав. Но она не смогла бы вновь обрести свою личность, если бы ее память оставалась в ловушке прошлого. - В ваших словах эти существа выглядят такими... примитивными, - обронил Дэмьен. Демон поколебался. - Я думаю, что эти создания действительно довольно примитивны. Им знакомы лишь чувство голода, страх перед солнечным светом и, возможно, некоторые начатки жестокости. Но я полагаю, что некоторые из них сумели достичь большего. Возможно, это произошло в результате контакта с Сиани или с человечеством вообще, когда они проникли сюда сквозь Завесу. Несомненно, они обнаружили, что человечество наилучшим образом подходит для удовлетворения их инстинктивной жестокости. - В глазах демона сверкнули огоньки. - И в качестве противника. - Мне уже случалось уничтожать демонов, - холодно произнес Дэмьен. Кэррил чуть отодвинулся и изучающе посмотрел на священника. - Вы же хотите помочь Сиани, не так ли? Но существует лишь одна возможность сделать это. Вам понадобится убить того, кто похитил ее память. Это очень необычное создание. Самое изощренное из них, - мрачно сообщил демон. - Возможно, он уже вернулся к себе домой, за Завесу. Чародейство людей не способно проникнуть туда - значит, вы не сможете заранее подготовиться к тому, что можете там встретить. Что же касается ракхов... когда-то люди попытались их истребить. Как по-вашему, какие чувства они будут к вам испытывать? Или вы думаете, что сумеете сдержать их при помощи колдовства - существ, которые взаимодействуют с Фэа так же легко и свободно, как вы дышите? Существ, которые не забыли, что люди пытались стереть их с лица земли? Некоторое время Дэмьен молчал. Он вспоминал Сиани, какой она была раньше. И какой стала. Потом он посмотрел на Сензи и увидел в его глазах то, что и предполагал увидеть, - боль, перешедшую в решимость, равную его собственной. - Да, это будет нелегко, - признал Дэмьен. - Ну так с чего начнем? 11 Замок Наслаждений возвышался за городской чертой, где строгие законы Джаггернаута, касающиеся публичной нравственности, уже не действовали. Ночь была теплой, и семь из восьми стен замка убрали, впуская свежий воздух и выпуская посетителей. На ступенях вольготно располагались парочки, троицы и даже убежденные одиночки, усердно вкушающие то, что им представлялось удовольствием. В воздухе смешались ароматы вина, курений, духов, резкий запах горящих факелов. Порывы ветра уносили их в сторону города. На границе освещенного пространства вокруг замка сновали еле различимые в полночной тьме фигуры. Зеваки из Джаггернаута. Демоны, выбравшиеся из ночной бездны на пир. Суккуб в соблазнительном женском теле выискивал лазейку в сети заклинаний, ограждающих Башню... Вампир, принявший облик мужчины, облизывал сухие губы, предвкушая, как какая-нибудь женщина примет его предложение... Здесь не возбранялись никакие виды удовольствий. Что же до безопасности людей, предающихся наслаждению... Бог наслаждений Кэррил заботится только о собственной безопасности. У края освещенного факелами пространства стоял высокий, стройный, со вкусом одетый мужчина. Он никак не походил на горожанина, увлеченного созерцанием эротических сцен из темноты. Словно в подтверждение этого, он выступил в свет и пошел к замку. Женщины, заинтригованные необычайной красотой новичка, потянулись к нему, но он не обращал на них внимания. Одна, самая настойчивая, подошла слишком близко. Мужчина только взглянул ей в глаза, и она попятилась, вся дрожа. Фонтан в центре зала, украшенный по бордюру откровенно эротичными барельефами, извергал ввысь струю пенистого красного вина, олицетворяя алтарь божества наслаждений. Над ним склонился невысокий человек неопределенного возраста в измятой одежде. Он блаженно улыбался, будто только что покинул объятия какой-нибудь красотки. Незнакомец подошел к нему. - Правильно угадал, - весело отметил улыбчивый мужчина. - Ты забыл, что я способен узнать демона? - В смысле, угадал, что я здесь. - Ты забыл, что я тебя немного знаю? Коротышка хихикнул. - Да, это так, - вздохнул он и окинул взглядом собравшихся в замке. - Когда-нибудь они превратят меня в настоящее божество - разве не так это происходит? Достаточно ужасное и внушительное, наверное. Интересно, замечу ли я, как это случится? Или это произойдет постепенно? - Избавь меня от твоей языческой философии! - Это твоя философия, друг мой, а не моя, - возразил демон, зачерпнул украшенной каменьями чашей вина из фонтана и жадно выпил, не обращая внимания на то, что вино течет ему за пазуху. - Можно с тобой поговорить? - осведомился пришелец. - Ну конечно! - В укромном месте, наедине. Демон пожал плечами: - А чем тебе здесь не укромное место? И внезапно вокруг них возникла небольшая комната, убранная с крикливой, безвкусной роскошью. - Это, конечно, иллюзия, но если тебе так удобнее... - Все эти утехи представляются мне... м-м... малоприятными. - Ах да! Ты же у нас церковник, у тебя тонкие чувства! Я всю неделю об этом думаю. - Демон вновь захихикал. - Как тебе не стыдно, друг мой! Я-то думал, ты все это давно перерос! Он развалился на кушетке, обитой бархатом, и указал на такой же стул напротив. - Он тебя выдержит! Пришелец сел. - Тебе чего-нибудь хочется? Вина? Церебуса? Человеческой крови? Лицо пришельца слегка смягчилось. Можно было даже сказать, что он почти улыбнулся. - Я не пью, Кэррил, ты же знаешь. - Знаю. А все-таки приятно предложить, чтобы услышать, как ты отказываешься. Кэррил залпом осушил свой кубок, а когда тот опустел, просто заставил его исчезнуть. - Ну, так зачем же Лес явился в Джаггернаут? - За красотой, как обычно. - Ну и как, нашел? - Нашел. Очаровательный, но чересчур робкий цветок, выросший на грязной ферме. Лицо демона омрачилось. - Решил поохотиться? - Как ни странно, нет. Ей повезло: она встретилась со мной в тот редкий момент, когда меня посетил приступ великодушия. Я ей обещал, что с ней ничего не случится. - Что-то ты размяк! - ухмыльнулся демон. - А я люблю разнообразие. Правда, это развлечение и впрямь было... хм... странноватым. - Смотри, испортишь себе репутацию злодея! - Это вряд ли! - хмыкнул пришелец. - Ну, а зачем ты явился сюда? Ко мне? Не хочешь же ты сказать, что попросту соскучился! Некоторое время пришелец безмятежно смотрел на хозяина. Кэррил сотворил себе новый кубок, выпил еще вина и поставил кубок рядом с собой. Молчание гостя могло означать что угодно. - Что тебе известно о происшествии в Колдовской Лавке? - спросил он наконец. Демон сразу помрачнел, встал и отвернулся. Кубок и кушетка исчезли. Чувственно-пурпурные цвета убранства комнаты сменились унылыми пыльно-голубыми тонами. - А что именно ты хочешь знать? - Сегодня вечером я побывал там. Видел то, что осталось от лавки. Я пустил в ход Познание - и Видение, и Прозрение, и еще кое-какие штуки, названия которых тебе ничего не скажут. И ничего не сработало. А ведь мои чары не из тех, которым может противостоять любой подмастерье, Кэррил! В той лавке, должно быть, случилось что-то очень важное, если над ней так потрудились. - Это тебя не касается, - тихо произнес демон. - Меня все касается. - Только не это! - Демон снова обернулся к пришельцу - и лицо его было очень напряженным. - Можешь мне поверить. - Я мог бы разрушить эти чары, поверь мне. Во всем Джаггернауте нет ни одного чародея, чьи чары устояли бы передо мной, если я решу уничтожить их. Но тогда они будут разрушены окончательно. А то, что они скрывают... - Он развел руками. Кэррил помрачнел, но не сказал ни слова. - Нужно ли напоминать, что я могу просто связать тебя заклятием и заставить отвечать? Это было бы очень неприятно нам обоим. Почему ты не хочешь говорить? - Потому что это может повредить кое-кому. Глаза незнакомца расширились от удивления. Когда он заговорил, его голос упал до шепота. Манящего шепота: - Ты действительно думаешь, что я воспользовался бы твоими страданиями? За столько лет ты должен был бы узнать меня получше. - У нас с тобой немножко разные вкусы и привычки. - Ты питаешься Охотой... - Я питаюсь охотниками. И если их удовольствия завтра станут иными, я лишь порадуюсь. - Даже если... - Да какое твое дело? - возмутился демон. - Почему это так тебя беспокоит? - Совершено нападение на Магистра Знаний. Я уважаю беспристрастность подобных людей, и это нападение встревожило меня. Потоки в городе изменились, и далеко не случайно. И это меня не касается? Какой-то непосвященный вытворяет черт знает что с Фэа, ставит блоки, которые я не могу преодолеть... - И Тьма проникает в Джаггернаут, но не из Леса... Так вот где собака зарыта! Охотник защищает свои угодья! А Магистр Знаний со всем своим искусством не сумела защититься от неизвестной опасности. - Тоже верно. - Губы Охотника изогнулись в подобии улыбки. Голубые тона обстановки сменились оранжевыми. - Мне нужно твое слово, - решился демон. - Недавно я уже дал его одной молоденькой девушке, - насмешливо ответил Охотник. Его глаза сверкнули. - Она не знала, чего стоит мое слово. Ты знаешь. - Потому и прошу тебя... - Не преследовать леди Сиани? Но у меня нет никаких... - Твое слово! - Иногда ты бываешь таким надоедливым, Кэррил! - Голос гостя звучал ровно, но глаза метали молнии. - Хорошо. Как пожелаешь. Я не причиню вреда Сиани Фарадэй, пока это имеет для тебя какое-то значение... - Никогда. - Хорошо, никогда. Ты доволен? - Он улыбался, но взгляд его оставался холодным. - Ты доверяешь мне? Немногие отваживаются на это. - Мы очень давно знакомы, правда? Я знаю, откуда ты пришел, знаю, кто ты. И что гораздо важнее, я знаю, кем ты был раньше. - А теперь ты сделаешь и меня столь же хорошо осведомленным. - В это дело ввязался священник, - предупредил демон. - Рыцарь Пламени. Это тебя не смущает? - Пусть это смущает его. - Не думаю, что он способен оценить тебя по достоинству. - Что ж, это будет даже... забавно. Демон улыбнулся. Сотворил себе кресло, сел. Комната вновь украсилась пурпурным бархатом. - Ты уверен, что не хочешь ничего выпить? - Рассказывай. И демон начал рассказывать... 12 - Это ракх. Сензи бережно принял старинный рисунок и аккуратно вынул его из футляра. Бумага пожелтела от времени, краска выцвела. Развернул, стараясь не повредить ветхий листок. Там было изображено внешне ничем не примечательное животное. Четвероногое, с хвостом, как любое млекопитающее Эрны. Сензи прочитал латинское название, написанное под рисунком. Сейчас уже трудно было догадаться, что означали эти термины, слова древнего земного языка. Дата - "2 П.Ж.". Молодой человек потрясение посмотрел на Дэмьена: - Второй год после Жертвоприношения? - Дата оригинала. А это копия, сделанная через две сотни лет, с сохранением всех обозначений. Если верить пояснениям, рисунок принадлежал одному из первых колонистов. - С места высадки! - выдохнул Сензи, пораженный древностью изображения. Дэмьен удобно устроился в мягком кожаном кресле. Над ним высились скрытые в полумраке своды хранилища редких документов Собора. - Это самое раннее изображение. Единственное, оставшееся с тех времен. Очевидно, ракхи не обладали никакими достоинствами, заслуживающими особого внимания колонистов. К тому же у них хватало и других забот. - Им нужно было выжить. Дэмьен кивнул: - Посмотри-ка. Он разложил на столе несколько рисунков в хронологической последовательности. Сензи склонился над рядом картинок, рассматривая их. Чуть погодя его глаза сузились, он удивленно покачал головой. Еще раз просмотрел, более внимательно. - Невероятно! - Теперь понятно, почему поселенцы испугались. - Еще бы... Если они не понимали Фэа... - Это было еще до перемены Первого Впечатления. Люди еще не осознали, как сильно их присутствие меняет эту планету. - Он взял первый рисунок. Пробормотал: - Животное. И ничего более. Едва ли заслуживавшее внимания, пока Превайда Ракхи не провозгласила его самым противоречивым существом на Эрне. Это произошло спустя сорок один год после Жертвоприношения. Ровно столько и длился период невинности человека на этой планете. Он бережно поднес тонкий листок к свету. Изображенное на нем животное могло принадлежать к любому из полудюжины известных видов или даже к какому-нибудь исчезнувшему. Это трудно было определить по одному старому рисунку. - Ты думаешь, они начали меняться еще до выступления Ракхи? - Вероятно, изменения начались незадолго до Жертвоприношения. Но когда Ракхи объявила этот вид эквивалентом человека на Эрне, сила человеческого воображения подстегнула их эволюцию. Сензи вновь перелистал рисунки. Выполненные в различной манере, на разной бумаге. Сомнений не было - существо изменялось. - Конечно, сейчас мы понимаем, что произошло. Теперь нам известно, что на Эрне эволюция - совсем не то же, что на Земле. Здесь, если деревья вырастают, следующее поколение жирафов уже рождается с более длинными шеями. Если озера высыхают, потомство их обитателей появляется на свет с рудиментарными легкими. Они способны влиять на свой генетический код. Нам это кажется вполне естественным. Некоторые посвященные достигли того же своим Искусством, приобретая весьма необычные для землян способности. Но мы понимаем это только сейчас, имея за плечами опыт веков. Так представь себе, что могли подумать наши предки, когда такое происходило у них на глазах! - Когда же они догадались, в чем дело? - Не скоро. Не раньше, чем сами ракхи. Они считали происходившие вокруг них изменения случайными. Кроме того, менялись ведь не только ракхи. И у них хватало других забот. Теперь представь себе ракха тех времен: вполне разумного, сообразительного. Противопоставленный палец дал им широкие возможности для развития ловкости рук. Они занимали ту же экологическую нишу, что и примитивные предки человека на Земле. Изменяясь, ракхи с каждым поколением все лучше приспосабливались к присутствию людей на Эрне, к появлению соперничающего вида. Медленно и осторожно. Эрна тщательно выверяла необходимость каждого изменения в генотипе, сохраняя баланс экосферы. И вот появилась Превайда Ракхи. И убедила всех, что, если бы люди не появились на этой планете, ракхи заняли бы здесь доминирующее положение, став настоящими хозяевами Эрны. Стали бы здешним аналогом людей. Человеческое воображение, подстегиваемое любопытством, или инстинктивной реакцией на соперника, или животным страхом, представляло ракха как псевдочеловека. Нужно ли удивляться, что восприимчивое Фэа стало влиять на эволюцию ракхов в соответствии с этим образом? Дэмьен выбрал из кипы листов еще один и положил его перед Сензи. - Сто тридцать первый год после Жертвоприношения, - тихо произнес тот. - Внешний вид животного заметно изменился. Задние конечности стали более мощными, позвоночник изогнут так, что туловище уже можно было считать выпрямленным, хотя передние конечности все еще используются как опора при ходьбе. Наибольшее впечатление производило превращение хищной звериной морды в подобие человеческого лица. Сензи ткнул пальцем в дату под рисунком: - Вот когда они догадались, что происходит. - У них появились только предположения. Нужно помнить, какой чуждой для человеческого мышления была подобная идея. Прошло пять поколений, прежде чем эти предположения переросли в уверенность. И еще несколько столетий люди пытались обратить эти изменения вспять, но безрезультатно. Эрна создала нам соперника в соответствии с нашим представлением о нем. Поколение за поколением, ракхи все более походили на людей. - И начались крестовые походы. - Поголовное уничтожение неугодного вида. И создание призраков, демонов - как отражение человеческой потребности убивать, ненависти и нетерпимости. Неудивительно, что в человеческом обществе воцарился настоящий хаос. И жесткие социальные принципы движения Возрождения стали единственной надеждой на установление разумного законного порядка. - Так зародилась Церковь. Дэмьен посмотрел на подмастерье, но ничего не сказал. Мгновение в комнате стояла какая-то неестественная тишина. - Да, так зародилась Церковь. Он развернул на столе большой лист пергамента. Карту. - Земли ракхов. Внимательно рассмотрев ее, Сензи пробормотал: - Черт! Дэмьен был с ним полностью согласен. Земля, где ракхи нашли прибежище, была самой природой прекрасно защищена от вторжения воинственных чужаков. С запада ее ограждали неприступные ледяные пики Ниспосланных гор. Среди выточенных ураганами и цунами базальтовых утесов на востоке не смог бы пристать ни один корабль. С юга путь преграждали непроходимые болота. Проникнуть в эти земли можно было только с севера, пройдя между острыми пиками утесов у Змеиного пролива. Дэмьен указал на устье реки Ахрон. - Единственная дорога. - А через горы? Священник внимательно посмотрел на парня и подумал про себя, что Сензи, наверное, никогда не путешествовал. - Зимой это просто невозможно, если мы хотим живыми добраться до земель ракхов. Я пересек Разделяющие в середине лета, и этого мне вполне хватило. Если даже мы не замерзнем насмерть, в этих горах обитает множество злобных кровожадных тварей, отбиваться от которых довольно трудно. Особенно если твое тело промерзло до костей. Конечно, если мы подождем до лета... - Мы не можем ждать. _Она_ не может. - Согласен. Итак, река. Чертовски трудное предприятие, однако, думаю, вполне осуществимое. Нам придется дорого заплатить за это. Я имею в виду - деньгами. - Он тоже склонился над картой: - Где Завеса? - Трудно сказать. Вероятно, здесь. - Сензи провел пальцем через середину горного хребта, на восток вдоль побережья, по широкой дуге к югу и обратно через болота. - Шириной в полмили, кое-где - до шести миль. Кроме того, она ползает с места на место. Иногда доходит до самой Змеи - вот почему моряки как чумы боятся этих мест. У меня дома есть более подробная карта, - добавил он. - Хорошо. Что там? - Нам известно немного. Это стена какого-то живого Фэа, она появилась вскоре после того, как ракхи ушли за горный хребет. Сквозь нее не проникают потоки естественного Фэа, да и воздействовать через нее на Фэа невозможно. Все Сотворенное извне внутри Завесы выходит из-под контроля. На кораблях, попавших в область ее действия, разлаживаются приборы и даже береговая линия выглядит искаженной. Ведь в наших технологиях так много основано на использовании Фэа... Я не знаю, что это может означать. - Какова природа Завесы? Земное Фэа? Течения? Солнечное? Сензи отрицательно покачал головой: - Неизвестно. Сиани предполагала, что эта сила скрыта в естественных способностях ракхов. Мы встречали нечто похожее у некоторых видов животных Эрны. И Завеса создана и поддерживается за счет их существования для защиты... - От людей... - мрачно закончил Дэмьен. Сензи ничего не ответил - в этом не было нужды. - Что представляют из себя ракхи сейчас? Сиани говорила что-нибудь об этом? - Нам известно, что они достигли довольно высокого уровня развития и что их достаточно много, чтобы поддерживать Завесу. Это все. Я могу пересказать тысячи слухов, но они не имеют никакой реальной основы. Мы не знаем, продолжилась ли их эволюция в соответствии с первой Инициацией и теперь они приобрели человекоподобную форму, или же путь их развития пошел по совершенно иному пути. Тот факт, что их демоны способны принимать облик людей, еще ни о чем не говорит - демоны очень изменчивы. "Стал бы мир лучше без демонов?" Дэмьену это казалось спорным. Но сейчас не было времени для теологических споров. Кроме того, им с Сензи предстояло проделать вместе долгий и трудный путь, поэтому всяких споров, осложняющих отношения, следовало избегать любой ценой. - Значит, нужно быть готовым ко всему, - подытожил он. - Мы отправляемся немедленно. Все необходимое придется везти с собой. Надо подумать о снаряжении - небольшие и легкие вещи понесем с собой, тяжелые и объемные... ну, как-нибудь упакуем. Неизвестно, что нам может понадобиться в путешествии, особенно когда мы не знаем, с кем нам повезет столкнуться в тех землях. Голос Сензи предательски дрогнул, когда он спросил: - Ты действительно считаешь, что нам это удастся? Дэмьен посмотрел ему в глаза. - Думаю, мы должны попытаться, - тихо ответил он. - А в остальном... Мы не узнаем этого, пока не попадем туда. Пока не увидим, кто противостоит нам. Обстоятельства не на нашей стороне. - Он пожал плечами. - Но мы не сможем ничего сделать, оставаясь здесь. - Нам нужен посвященный, - поделился мыслью Сензи. Дэмьен быстро огляделся, не услышал ли кто этих слов. Жестом напомнил Сензи, где они находятся. - Не здесь, - прошептал и стал собирать рисунки. - Это место хорошо для исследований, но для остального... оно не вполне подходит. - Понимаю. - Мы обоснуемся у тебя, хорошо? Я сделаю копию с этой карты и пришлю туда. - Он обратил внимание Сензи на двух священников, находившихся в пределах слышимости, и продолжил: - Прежде чем сделать хоть шаг в сторону земель ракхов, мы должны выучить ее наизусть. - И пусть боги хранят нас. Это "боги" покоробило Дэмьена, и он раздраженно обронил: - Молись своим богам долго и усердно, чтобы они услышали тебя. И начинай поскорее. Потому что как только Завеса встанет между нами и Джаггернаутом, ни одно здешнее божество тебе уже не поможет. Она лежала совершенно неподвижно, устремив взгляд в пустоту. В тусклом свете единственной свечи ее бледное лицо и руки казались вырезанными из мрамора. Даже глаза как будто подернуло пленкой, словно ее лишили не только памяти, но и красок. Завтрак, поставленный рядом, остался нетронутым. Дэмьен осторожно присел на край кровати. - Си... - Его негромкий голос разрезал тишину не хуже выстрела. - Си, мы пойдем за ними. Ты понимаешь? - Он коснулся ее холодного, как лед, плеча и легонько сжал его. - Ты должна подумать о себе. Женщина медленно повернула к нему лицо с высохшими дорожками слез. Сердце Дэмьена сжалось при виде ее опустошенных глаз. - В чем дело? - прошептала Сиани. Уловив момент отклика, священник поспешил осторожно, незаметно Связать ее заклятием, чтобы завладеть ее вниманием, удержать от падения в непроглядный мрак. - Ты нужна нам. Дэмьену показалось, что сейчас она снова отвернется, но Фэа удержало ее. Сухим, хриплым шепотом Сиани спросила: - Зачем? - Си... Я думал, ты догадаешься... - Он нежно погладил ее слабую, хрупкую руку. Как тонки стали нити, привязывающие к жизни эту удивительную женщину. - Тебе придется отправиться с нами. Сиани встрепенулась. Такой оживленной он не видел ее со дня нападения. Дэмьен затаил дыхание, взволнованный проблеском надежды. Так много зависело от того, как Сиани отнесется к их плану... - Мы не можем оставить тебя здесь одну. Ни я, ни Сензи не сможем защитить тебя заклятиями, ведь даже твои заклятия не устояли тогда... К тому же Сензи не уверен, что созданная им в лавке иллюзия не развеется, когда мы уйдем за Завесу. Могут узнать, что ты жива... а мы будем не в силах вернуться и даже узнать, что здесь происходит. - Тщательно подбирая слова, он добавил: - Да и без тебя, Си, мы не найдем тех, кто на тебя напал. Он почувствовал, как напряглась женщина. В глазах ее вспыхнул страх. Дэмьен поспешно продолжил: - Невозможно воздействовать на Фэа через Завесу. А искать твоих преследователей там, когда ты остаешься здесь, - все равно что искать иголку в стоге сена, даже не зная, что ищешь. Он легонько пожал ее холодную руку, словно пытаясь передать частицу своего тепла. - Ты не понимаешь, - прошептала Сиани, - ты не способен понять, - на ее ресницах задрожали слезы, - что означает жить с Фэа, как посвященный. Зен думает, что это похоже на постоянное Видение, но это гораздо больше... Фэа - везде, во всем. Оно так разнообразно, что я не в состоянии описать. Такое мимолетное, неуловимое, оно пронизывает все на этой планете, живое и неживое, настоящее и призрачное. Иногда, взглянув на небо, вдруг видишь, как свет преломляется в потоке Фэа, порождая сияющую радугу живых цветов... Такая прекрасная и хрупкая, она исчезает прежде, чем ты успеваешь ахнуть от восхищения. Мир так богат, так удивителен, что даже просто жить в нем - огромное счастье. Ты понимаешь? Прикасаясь к камню, я ощущала не его вес - я чувствовала, чем этот камень был и чем он может стать, как течет сквозь него Фэа и как солнечные лучи изменяют его, и что произойдет с ним в истинную ночь... Ты понимаешь меня, Дэмьен? Кусок камня _живой_ - все вокруг _живое_ для нас, даже воздух, которым мы дышим - и только теперь... Понимаешь? Вот что они забрали. Я смотрю вокруг и вижу одни лишь тела. Неживые. Будто вокруг меня одни статуи... Даже не трупы - мертвые тела тоже обладают своей мелодией. Здесь же - _ничего_. Ничего! Я дотрагиваюсь до кровати, - Сиани стиснула спинку кровати так, что ее пальцы побелели, - и все, что я чувствую... боги! В ней нет жизни - можешь ты понять? Они украли не меня, они украли весь мой мир! - Си... - Дэмьен нежно погладил ее по волосам. - Си. Мы собираемся вернуть тебе все это. Понимаешь? Но нам нужна твоя помощь. Необходимо, чтобы ты пошла с нами. Иначе все бессмысленно. Си? - Он продолжал перебирать ее волосы - нежно, осторожно. Она лежала безмолвно и неподвижно. По щекам катились слезы. - Я помогу тебе, Си. Клянусь, - прошептал он. Книги и рукописи, доставленные в кабинет Сензи, не помещались на столе, и когда Дэмьен вошел, то застал молодого человека сидящим на полу в окружении аккуратно расставленных стопок книг, карт, документов. Он подождал, пока помощник Сиани не обернется к нему. - Я готов убить их, - прошипел Дэмьен, - и эти сволочи будут умирать медленно и тяжело. Ты слышишь? - И это речи миролюбивого священника... - В моем Кодексе нет ни слова о мире. В Манифесте Церкви - тоже. Это все послевоенные дополнения. - Он пододвинул стул, уселся. - Нашел что-нибудь? - Вопрос слишком обширный... - И Сензи обвел рукой то, что успел рассортировать. - Вот это мы возьмем с собой. А это нужно прочитать здесь. Эти карты слишком неудобны для транспортировки, поэтому надо сделать с них копии, желательно водостойкими чернилами. А здесь... - Понятно. - Дэмьен щелкнул ногтем по кожаной обложке толстого тома с названием "Эволюционные тенденции эндемичных видов". - Как дела с личным составом? - У меня сохранились ее записи. Подробные досье на всех посвященных этого края. Проклятие! - Ты не доверяешь их способностям? - Я не доверяю _им_. - Сензи вздохнул. - Нужно ли напоминать, что этот дар приходит случайно и до сих пор не понятно, как и почему это происходит? Посвященные Джаггернаута - в буквальном смысле случайные люди. Большинство из них нестабильны, эгоцентричны, ограничены... Один или два еще ничего, но... Не нравится мне все это, Дэмьен. Я не хотел бы видеть среди нас чужого, посвященный он или нет. - Но это же была твоя идея. - Я хотел найти кого-нибудь, равного Сиани. Только таких нет. Она - особенная. Никто из них не может принять чужие трудности как свои. Она могла. Рисковала жизнью, только чтобы узнать, что находится по ту сторону гор. Видишь, я ошибся. Пристрелил бы ты меня, что ли? - Спокойно! - Дэмьен присел напротив Сензи. - Держи себя в руках, парень. Игра еще даже не началась. - Он развернул карту Змеиного пролива и стал внимательно изучать ее, не прекращая говорить: - Что ж, если мы не можем взять с собой посвященного - значит, не можем. У нас с тобой хватит и своих способностей в разных областях. Надеюсь, мы справимся. - Он положил карту на пол и решил переменить тему разговора: - А что ты скажешь о ракхах? - Что именно тебя интересует? - Как мы их обнаружим и когда? Сензи недоуменно уставился на гостя: - Ты сошел с ума? Мы любой ценой должны избежать встречи с ними. Их ненависть к людям... - Об этом свидетельствуют документы тысячелетней давности. Не буду утверждать, что сейчас все изменилось к лучшему, может быть, как раз наоборот, но есть ли шанс избежать контакта? Мы же должны пересечь их земли, и я очень удивлюсь, если это останется незамеченным. По-моему, лучше познакомиться поближе с кем-нибудь из них, чтобы лучше контролировать ситуацию, а не переть напролом через страну, полную врагов, ничего о них толком не зная. Сензи обдумал его слова: - Согласен. Тогда, как только мы попадем за Завесу, я сотворю Призыв, на который откликнется дружественно настроенное по отношению к нам существо. Если только какой-нибудь ракх не окажется случайно вне Завесы... Его прервал голос Сиани: - Почему бы и нет? Мужчины обернулись. Сиани стояла, завернутая в теплое шерстяное одеяло, но все равно дрожала, как будто холодный осенний ветер пронизывал ее насквозь, несмотря на то, что она была в комнате. Лицо ее было бледным, щеки ввалились, глаза покраснели, и все же она выглядела гораздо лучше, чем все эти дни. "Жива! - подумал Дэмьен. - Наконец-то она выглядит живой". - Откуда вам знать, где можно встретить ракха? - продолжала Сиани. - Ракхи никогда не выходят за Завесу. Они... Она повторила прерывистым шепотом: - Откуда нам это знать? Сензи порывался заговорить, но Дэмьен остановил его. На первый взгляд казалось, будто Сиани хочет понять, какие факты из ее украденной памяти дали им повод так думать о ракхах. Однако... Дэмьен увидел в ее глазах отблеск мысли, раздумий. Сиани лишилась памяти, но ее живой ум они отобрать не сумели. - Мы не знаем, - пояснил он. - Мы только предполагаем. - А... - Она печально кивнула. В этом жесте проскользнул намек на шутку, тень прежней Сиани. Сензи спросил: - Ты думаешь, они иногда путешествуют? И, таким образом, могут оказаться за защитной стеной? - У меня нет сведений, подтверждающих или опровергающих это, - спокойно напомнила им Сиани. Дэмьен заметил боль в ее глазах. Мучительно осознавать, что нужной информации нет больше. Она даже не знала, сколько знаний потеряно. - Но это возможно? Она поколебалась: - Нам известна хоть какая-нибудь причина, побуждающая их делать это? - Ни одной, - заверил Дэмьен. Он не сводил с нее глаз, чтобы успеть поддержать, когда эта внезапная вспышка активности угаснет. Такая светлая, такая хрупкая... - Тебе нужно поесть, - предложил он. - Пойдем со мной вниз, я что-нибудь для тебя найду. Зен? - Я еще поработаю. - Сензи перенес стопку карт на стол и стал их перебирать. - Попытаюсь сотворить Призыв, чтобы встретить это существо по пути, а не ждать его здесь. Если вообще кто-то из них находится вне Завесы. Само собой, нам надо узнать, что они из себя представляют и откуда они приходят, но... ты уверен? - Да, - быстро ответил Дэмьен. - Встреча с ракхом вне Завесы не так уж и опасна. Сделай это. - Мы можем ему не понравиться. - Он может не понравиться нам, - сухо отрезал священник. - Такова жизнь. И они с Сиани пошли вниз. Когда Сензи появился на кухне, Аллеша мыла посуду. Он подождал, пока его заметят, но внешне девушка никак не отреагировала на его приход. Может быть, спина ее чуть напряглась, посуда стала вытираться тщательнее... Сензи показалось, что усердной домашней работой она пытается заглушить какую-то тревогу. Но он тут же решил, что это только показалось. Наконец он тихо окликнул свою невесту: - Лэш... Она вздрогнула и очень осторожно поставила тарелку на стол, ничем более не давая понять, что услышала его. - Лэш... Нам нужно поговорить. Уделишь мне минутку? Девушка медленно повернулась. Что-то в ее небрежных манерах, совершенно лишенных театральности, напомнило их первые встречи. Как сильно он был влюблен тогда! Тем более огромной показалась Сензи пропасть, разделившая их. Ничто не могло вернуть те беззаботные, счастливые дни... - Присядем, Лэш? - Он указал на изящные стулья вокруг стола. Да и вообще вся кухня была под стать хозяйке. - Я постою, - тихо ответила она. Сензи не знал, с чего начать, не мог решиться сказать ей то, что она должна была узнать. - Ты знаешь, как плохо Сиани. То есть... Дэмьен считает... Чтобы помочь ей, нужно поймать и уничтожить тех тварей. Это значит, нам придется отправиться в земли ракхов. Как странно было слышать от него такие жестокие слова - "поймать", "уничтожить"... Слова из другой жизни, темной, опасной. - Значит, ты уезжаешь... - прошептала Аллеша. Он кивнул. Девушка отвернулась. - Лэш... Ее плечи вздрагивали, как будто она старалась сдержать слезы. Или гнев? Сензи шагнул к ней, ему хотелось обнять Аллешу, успокоить. Но она отстранилась. Совсем немного, но это мимолетное движение отражало глубину разделившей их пропасти. - Вот как, - выдохнула она, - так просто... Его сердце бешено колотилось. - Я не знал, как тебе сказать. Все это случилось так неожиданно... Лэш, прости меня. Я должен был прийти к тебе раньше... - Не то. Все не то. - Она вновь обернулась к нему. Сензи только сейчас заметил, как покраснели ее глаза, и не за эти несколько минут. Она плакала. - Это не только Сиани. Или события последних дней. Я хочу, чтобы ты понял это, Зен. Это продолжается слишком долго, и я больше не в силах это терпеть. - Ее голос стал тихим, едва слышным. - Я думала, это пройдет, мы как-нибудь справимся... Зен, лучше не стало. Наверное, мы в чем-то ошиблись. Наверное, было время, когда все можно было изменить. Прости, Зен. У меня не получилось. У нас не получилось. Аллеша протянула руку к мойке, где на блюдце лежало тонкое золотое колечко, и вытерла его так тщательно и аккуратно, словно оно было из тончайшего фарфора. - Думаю, тебе лучше оставить это у себя. - Избегая его взгляда, она положила кольцо на стол. - Так будет правильнее. Мне оно не нужно. Молодой человек потрясенно уставился на обручальное кольцо, не веря своим глазам. - Я долго думала над этим, - поспешно заговорила Аллеша. - Ты должен знать. Я так давно решилась на это, что уже и не помню когда. Это ужасно, правда? - Она перевела дыхание. - Потому что однажды я поняла - никогда я не стану главным в твоей жизни. Никогда. Да, я пыталась убедить себя, что, если мы больше времени будем проводить вместе, если ты будешь уделять мне больше внимания, мы преодолеем эти сложности и придем к отношениям, которые меня устраивают. Которые мне _необходимы_. У нас ничего не получилось. И это началось задолго до последней трагедии. Все правильно, Сензи, ты не можешь иначе, теперь я понимаю это... - Если ты из-за Сиани... - Это не из-за Сиани! Как ты не понимаешь? И не из-за любой другой женщины. Боги! - Она горько рассмеялась. - Хотелось бы мне, чтобы это была другая женщина. Я знаю, как бороться с соперницей, если это всего лишь женщина... Но я не знаю, как бороться с _этим_! - Ее глаза, обычно мягкие, сверкали от гнева. И боли. - Это - Фэа, Зен. Твое стремление получить то, чего тебе не дано. Ты думаешь, я не вижу, как тоска гложет тебя? Ты думаешь, я не чувствую этого постоянно, когда ты со мной? Все время, с тех пор как мы познакомились. Даже когда мы занимались любовью - как ты хотел, чтобы это было чем-то большим, как хотел воспринимать это на всех уровнях чувств, доступных лишь посвященным... Ты думаешь, я не замечала твоих страданий? - Она глубоко вздохнула. - Я не могу так жить больше. Прости. Я очень долго пыталась... и я не могу больше. - Лэш... мы попробуем вместе... - Когда ты вернешься? Через два или три года? И ты действительно думаешь, что я стану ждать - ради этого? Сензи молчал. Его душили слова гнева, мольбы, недоумения и... вины. Потому что он предчувствовал приближение такой развязки, не признаваясь в этом самому себе. И презирал себя за неспособность предотвратить ее. - Я люблю тебя, - коротко сказал он. Стараясь передать все, что чувствовал, в этих простых словах. - Я люблю тебя больше всего на свете, Лэш... - Я тоже люблю тебя, - прошептала она в ответ. - И всегда любила. - По ее щеке скатилась слеза. - Только мне бы хотелось, чтобы были и другие основания для брака. А их нет. Разве ты не видишь? Он хотел возразить. Остановить ее, сказать, что, как только вернется, они все начнут сначала - он переменится... Но слова застряли у него в горле. Потому что она была права, и он это знает. Никакие обещания ничего не изменят. Для него главным в жизни всегда было, есть и будет Фэа. И если ей не достаточно было, что он старался не выражать это слишком открыто, старался сдерживать эту невыносимую жажду власти над Фэа... он ничего больше не может сделать. Ничего. - Мне жаль, - тихо проговорил Сензи, смотря прямо в бездну, разделившую их, и не зная, как пересечь ее. Как будто они внезапно стали совершенно чужими друг для друга. - Мне очень жаль. - Надеюсь, ты обретешь то, чего так жаждешь, - пробормотала девушка. - Или наконец успокоишься. Если я смогу чем-нибудь помочь... Я помогу. Ты знаешь. - Хорошо, - почти неслышно ответил он. Аллеша подошла к нему и нежно поцеловала. Сензи обнял ее. Как будто это могло уменьшить их печаль... Они долго стояли обнявшись, и Сензи, подумав о Фэа, почувствовал, как его прежняя жизнь раскалывается на куски и медленно растворяется в прошлом. В каком-то оцепенении он смотрел, как Аллеша кладет на стол кольцо. Вода с ее пальцев натекла в маленькую лужицу. - Я присмотрю за домом, пока тебя не будет. Так что не беспокойся о своих книгах. Она скользнула взглядом по ровному ряду вымытых тарелок, посмотрела Сензи в глаза. Голос ее дрожал, когда она прошептала: - Мне жаль, Зен. Так жаль... И выбежала из комнаты. Сензи рванулся за ней... но заставил себя остановиться. Что он собирался сказать? Где надеялся отыскать волшебные слова, которые изменили бы все к лучшему? Разве посмел бы он утверждать, что Аллеша не права, что он не обманул ее ожиданий, что, когда он вернется, все будет в порядке? Он тяжело опустился на стул. Поддел пальцем колечко с его именем внутри... И заплакал. 13 - Ваше Святейшество! Патриарх закрыл тяжелый том, лежавший перед ним, и указал на кресло напротив. - Проходите, преподобный Райс, присаживайтесь. Дэмьен попробовал заставить себя сесть, но не смог. Нервы были напряжены до предела, и ему казалось, если он попытается наклониться или расслабит мышцы, в нем что-то сломается. - Святой Отец, я... я с просьбой. "Скорее всего, это неверный шаг и все закончится ничем". Патриарх внимательно оглядел всклокоченные волосы гостя, покрасневшие глаза, простую одежду, в которой Дэмьен явился на аудиенцию. И медленно кивнул. - Слушаю вас. - Мне нужно... видите ли, случилось нечто... - Он почувствовал, как дрожит голос, глубоко вздохнул, попытался овладеть собой. "Ты боишься не только того, что он откажет. Ты боишься Фэа, которое реализует его отказ". Наконец он заговорил, но Патриарх остановил его. - Присядьте, преподобный Райс, - сказал тихо, но повелительно. Фэа сгущалось вокруг первосвященника, питая исходившую от него силу. - Это приказ. Дэмьен заставил себя сесть. Снова начал говорить, и снова Патриарх прервал его. Он подал Дэмьену красный стеклянный бокал с вином. Дэмьен выпил - сладкое красное вино, недавно охлажденное. С усилием взял себя в руки, расслабился. Выпил еще. И через какое-то время его сердце стало биться почти нормально. - А теперь, - распорядился Патриарх, когда он поставил бокал на стол, - рассказывайте. И Дэмьен открылся. Но поведал не тщательно подготовленную смесь правды и полуправды, предназначавшуюся, чтобы склонить Патриарха к желаемому разрешению ситуации. Что-то подсказало Дэмьену, что правильнее будет поступить иначе. Может быть, Фэа, связывавшее их на едва различимых уровнях. Или человеческий инстинкт, говоривший, что сейчас Патриарх готов услышать правду. Он рассказал все. Патриарх перебивал его раз или два, уточняя детали, но более никакой реакции на доклад не наблюдалось. На лице Патриарха не отражалось ни сочувствия, ни враждебности, ни даже осторожности. Ничего из тех чувств, которые ожидал увидеть Дэмьен. - Теперь все дело в том, - подвел итог Дэмьен, сделав глубокий вдох, стараясь успокоиться, - что я должен просить позволения освободить меня от исполнения обязанностей в Ордене в связи с отъездом на восток. Мне нужно разрешение на отъезд, Ваше Святейшество. Я уверен, что иного выхода нет. Некоторое время Патриарх пристально разглядывал посетителя. Казалось, его проницательные синие глаза проникают в душу священника. Наконец он спросил: - А если я откажу? У Дэмьена перехватило дыхание. - Но это дело касается не меня одного! Если эти демоны способны покидать земли ракхов... - Вы не ответили на мой вопрос. Их глаза встретились. Взгляд Патриарха был холодным и тяжелым. Ответ мог быть только один, но он рвал душу Дэмьена на части. - Я приносил вам присягу, Ваше Святейшество. Я клялся чтить видение Пророка превыше собственной жизни и служить тем образцам, которые он назвал необходимыми... включая иерархию своей Церкви. Если вы хотите спросить, понимаю ли я свой долг, - это и есть мой ответ. Но если вы хотите воспользоваться случаем и испытать меня... - Дэмьен поймал себя на том, что его пальцы с силой впились в подлокотники кресла, и заставил себя разжать руки и прислушаться к внутреннему голосу: "Это его право. В некотором смысле, это его обязанность". - Пожалуйста, не надо этого делать. Молю вас - как человек и как ваш слуга. Патриарх долго молчал. Дэмьен смотрел ему в глаза, насколько хватило сил, но в конце концов отвернулся. Он чувствовал, что беспомощен, что не может использовать Фэа в своих целях. И вдвойне беспомощен оттого, что Патриарх это делал - уже одним своим присутствием. - Прошу вас, - промолвил наконец Патриарх и встал. - Я хочу вам кое-что показать. Он молча провел Дэмьена через западное крыло здания по длинным сводчатым коридорам. Единственным звуком, который их сопровождал, был шорох подола одеяния Патриарха, скользящего по мозаичному полу. Вскоре они остановились перед тяжелой, лишенной какой-либо отделки дверью. На стальном замке была вырезана строка из Книги Закона. С потолка свисала толстая плотная лента. Патриарх потянул за нее. Некоторое время они ждали. Потом послышались торопливые шаги и звяканье металла о металл. К ним подбежал священник. На шее у него болталась на