Джеймс Ганн. Внемлющие небесам ----------------------------------------------------------------------- James Gunn. The Listeners (1972). Харьков, "Сварог", 1997. Пер. - Н.Мухортов. OCR & spellcheck by HarryFan, 19 September 2000 ----------------------------------------------------------------------- Уолтеру Салливэну, Карлу Сагану и всем другим ученым, чьи книги, статьи, лекции и гипотезы вдохновили автора и явились источником этой книги. И пусть их вера в множественность населенных миров будет вознаграждена, в все послания получат ответ... "Наша цивилизация находится накануне одного из величайших открытий со времени своего возникновения - в преддверии получения знания о существовании, становлении и особенностях развития космических цивилизаций. Возможно, именно в это мгновение над строками настоящего документа проносятся радиоволны, несущие разговоры, далеких существ, которые можно было бы записать, настрой мы радиотелескопы на нужную частоту. С течением времени мы располагаем все большими знаниями и все более сложной аппаратурой для поиска внеземных цивилизаций... Степень вероятности обнаружить жизнь в Космосе возрастает по мере того, как расширяются наши исследовательские возможности. Все большее число ученых уже не относят контакты с иными цивилизациями к области сказочного вымысла, а склонны рассматривать это как результат естественного хода человеческой истории, достижимый еще при жизни большинства из нас. Слишком велики сейчас шансы, чтобы и далее пренебрегать всем этим и медлить с выделением соответствующих значимости проекта ассигнований, необходимых для успешного поиска внеземных разумных существ. В нынешних же условиях открытие такого рода может произойти разве, что случайно, поскольку наблюдения естественных объектов проводятся по методикам, пригодным в том числе и для обнаружения разумной жизни, - например, при исследовании пульсаров или источников инфракрасного излучения. Уже в обозримом будущем предполагается сооружение новых совершенных устройств - в виде гигантских антенн - наряду с развертыванием программы, цель которой - открытие внеземной жизни. В конечном счете, реализация указанной программы явится не только величайшим научным достижением, но и эпохальной заслугой науки перед человечеством и цивилизацией". Из доклада Комиссии по Астрономическим Исследованиям для Американской Академии Наук, 1 июля 1972 года. 1. РОБЕРТ МАКДОНАЛЬД - 2026 "Есть ли тут кто-нибудь?" - Путник спросил У дверей, освещенных луной... Уолтер де ла Мар. "The Listeners" Ропот голосов. Макдональд вслушивался, подозревая сокрытый в нем смысл. Казалось, стоит ему сосредоточиться, и он поймет, что они пытаются сообщить. Ничего, однако, и на этот раз не получалось. Сконцентрировав все внимание, он снова попытался вникнуть в смысл происходящего. - За всем молчаливой тенью кроется извечный вопрос, на который невозможно ответить отрицательно. "Есть ли там кто-нибудь?" Говорил Боб Адамс, неизменный advocatus diaboli ["адвокат дьявола" (лат.) - позиция в философском либо богословском диспуте], с вызовом поглядывая на собравшихся за столом. Его круглое лицо, несмотря на прохладу, царившую в зале собраний, облицованном панелями красного дерева, искрилось бисеринками пота. Саундерс глубоко затянулся трубкой. - Однако данный тезис не распространяется на всю науку. Ученый, a priori отбрасывающий отрицательный результат, - воистину идиот. А поскольку нам это не угрожает, продолжим наши поиски, уповая на веру и статистическую вероятность. Макдональд наблюдал, как клубы дыма возносились над головой Саундерса, пока их не подхватывал поток воздуха от вентилятора, отчего они рассеивались и постепенно расплывались. Дым становился невидим, но запах еще долго щекотал ноздри. Ароматическая табачная смесь, легко отличимая от запаха дешевых сигарет Адамса и других. "А разве наша цель не напоминает это? - задумался Макдональд. - Наблюдать, как разреженный дымок жизни дрейфует по Вселенной, просевать, частица за частицей, его пласты, дабы заставить сойти с извечных энтропийных путей и вернуть к первозданной, упорядоченной и значимой форме". "Все не устроит короля - ни кони, ни солдаты..." "Жизнь невозможна по самой своей сути, - думал он. - Однако, благодаря обузданию энтропии, она все же существует". С другого конца стола, заставленного переполненными пепельницами и заваленного исписанными каракулями блокнотами, отозвался Олсен: - С самого начала было ясно: поиски затянутся надолго. Не на годы, а на столетия. Компьютеры должны собрать достаточный банк данных, по объему информации приближающихся к числу атомов во Вселенной. Чего ж теперь трусить? Когда б служанка, взяв метлу, Трудилась дотемна, Смогла бы вымести песок За целый год она? "Ах, если б знать! - заплакал Морж. - Проблема так сложна!" [Л.Кэрролл. Алиса в Зазеркалье] - ...Абсурд, - сказал кто-то, после чего вмешался Адамс: - Тебе легко говорить о столетиях, когда ты сам здесь едва три года. Проторчал бы лет десять, как я. Или, как наш Мак. Он в Программе двадцать лет, из них пятнадцать - во главе ее. - Какой смысл рассуждать о неизвестном? - спокойно заметил Зонненборн. - Давайте основываться на расчетах вероятности. По мнению Шкловского и Сагана, только в вашей галактике насчитывается более миллиарда пригодных для жизни планет. По оценкам Хорнера, на одной из миллиона планет существует развитое общество, - я все это в нашем звездном рое. Саган, правда, утверждает, - на одной из ста тысяч. Но как бы там ни было, - неплохие шансы обнаружить, что кто-нибудь там, да есть: от трехсот до десяти тысяч цивилизаций только в нашем уголке Вселенной. Наша с вами деятельность сводится к прослушиванию в соответствующих местах и направлениях. Но самое, пожалуй, главное - суметь понять услышанное. Адамс обернулся к Макдональду: - Что скажешь, Мак? - Скажу, что подобные принципиальные дискуссии никому еще не повредили, - резюмировал Макдональд. - Всем нам постоянно следует помнить, для чего мы все тут, собственно, собрались. Иначе мы окажемся погребенными Ниагарой данных. К тому же, друзья, самое время перейти к текущим делам - к составлению графика наблюдений на сегодняшнюю ночь и до конца недели - вплоть до следующего совещания. - Думаю, - начал Саундерс, - мы должны предпринять методичную "чистку" галактической сферы, прослушивая весь диапазон волн. - Мы это проделывали уже сотни раз, - проговорил Зонненборн. - Но не с моим новым фильтром. - Самая многообещающая, на мой взгляд, - Тау Кита, - вставил Олсен. - Следует устроить ей прослушивание третьей степени... Макдональд услышал, как Адамс бурчит себе под нос: - Если там есть хоть кто-то передающий, то какой-нибудь радиолюбитель при помощи своего старья поймает их сообщения, дешифрует по всем правилам мистера Бонда, а мы окажемся тут по уши в дерьме вместе со всем своим оборудованием, влетевшим в сто миллионов зелененьких... - И не забудьте, - сообщил Макдональд, - завтра суббота и мы с Марией ждем вас всех у себя вечером. Как всегда, в восемь. Как обычно выпьем и поболтаем. Если кто-то из присутствующих не успел высказаться, - думается, возможность предоставится прекрасная. Макдональд отнюдь не чувствовал себя столь оптимистично, как силился это показать. Более того, он смутно представлял, как выдержит еще один субботний вечер с выпивкой и дискуссиями на темы Программы. Сейчас он переживал одну из тех своих депрессий, когда, казалось, все наваливается на него разом, и ни выбраться из всего этого, ни поделиться с кем-либо невозможно. Однако, как бы он себя ни чувствовал, субботние вечеринки оказывали благотворное влияние на моральное состояние остальных. "Pues no es posible que este continue el Arco armado ni la condicion y flaqueza humana se pueda sustenar sin alguna licita recreation" ["Как тетива лука не может быть постоянно натянутой, так и слабому человеку не обойтись без минутки заслуженного отдыха" (исп.) Сервантес. Дон Кихот] С моральным духом в Программе всегда ощущались проблемы. А, кроме того, эти встречи положительно действовали на Марию. Она и так достаточно редко выходит из дому. Ей необходимо общение. Ну, а в остальном... А в остальном, быть может, Адамс прав. Возможно, там действительно никого нет. И сигналы не поступают потому, что их некому посылать; может, и впрямь: человек - один, как перст, во Вселенной. Так сказать, наедине с Господом. Или наедине с самим собой? Неизвестно, что хуже. И, может, все эти усилия напрасны, и подготовка, их труд, мечты, интеллект и квалификация и все замыслы и чаяния как в бездонной бочке? Я богословьем овладел, Над философией корпел, Юриспруденцию долбил И медицину изучил. Однако я при этом всем Был и остался дураком. В магистрах, докторах хожу И за нос десять лет вожу Ушников, как буквоед, Толкуя так и сяк предмет. Но знанья это дать не может И этот вывод сердце гложет. [Гете. Фауст. Часть I] Жалкий глупец. "Ну почему, собственно, я?" - думал Макдональд. Разве кто-либо другой не смог бы руководить ими лучше, водить их, не за нос, а в свет собственной истинной мудрости? Или эти ежесубботние приемы - единственное, для чего он еще годится?.. И не пора ли ему пересаживаться в иное кресло? Он вздрогнул. Это ожидание без конца исподволь доканывало его, - ожидание чего-то, никак не наступающего. А ведь не за горами очередные дебаты в Конгрессе. Что он скажет им такого, чего уже не говорил раньше? Как обосновывать Программу, осуществляющуюся уже почти полстолетия, если она может длиться еще бесконечно долго? - Господа, - энергично обратился он. - Прошу всех занять свои места у аппаратуры. Едва он успел усесться за свой захламленный стол, как перед ним возникла Лили. - Вот тут - компьютерный анализ данных прослушивания последней ночи, - сообщила она, кладя на стол тоненькую стопку стянутых скрепкой листков. - Рейнольдс утверждает, там ничего нет, но вы ведь всегда проверяете лично. А это - стенограмма прошлогодних дебатов в Конгрессе. - Поверх стопки легла толстая папка. - Корреспонденция и текущие финансовые документы, если понадобятся, - в отдельном скоросшивателе. Макдональд повернул голову. - Здесь правительственное сообщение из НАСА, касающееся процедурных основ прошлогоднего бюджета, и личное послание Тэда Вартиняна. Он сообщает, речь и впрямь идет о жизни или смерти, и урезания ассигнований не избежать. Он не скрывает своей озабоченности, ведь по сути, это может означать свертывание Программы. - Нет слов, - сказал Макдональд голосом уверенного в себе человека. - Несколько просьб о предоставлении работы. Правда, их меньше, чем обычно. На письма детей я уже ответила. Ну и, конечно, как всегда, эти дикие письма от людей, получающих послания непосредственно из Космоса, а одно - от летавшего на НЛО. Он так это и назвал, - не "тарелка" или как-то там еще. Один журналист желает взять интервью у вас и еще одного-двух сотрудников Программы. Думаю, он наш сторонник. А вот другой его коллега производит впечатление человека, собирающегося нас разоблачить. Макдональд терпеливо слушал. Лили как всегда была великолепна. Она в состоянии выполнить всю черновую работу так же хорошо, как это сделал бы он сам. А если откровенно, то, возможно, у нее вышло бы даже лучше, не путайся он под ногами и не отвлекай ее внимания. - Оба прислали перечень вопросов и просят вас ответить на них. И еще на беседе с вами настаивает Джо. - Джо? - Один из смотрителей. - Чего он хочет? Потерять смотрителя они себе позволить не могли. Найти его намного сложнее, чем астронома, или, скажем, даже электронщика. - Он не сообщил, просто настаивает на разговоре с вами. Однако от персонала столовой я слышала, будто он жалуется, что его... его... - Ну-ну, что - его? - ...его искусственная челюсть принимает сообщения. Макдональд охнул. - Задобри его как-нибудь, ладно. Лили? Боюсь, если я с ним поболтаю, мы наверняка потеряем смотрителя. - Я попытаюсь. Еще звонила миссис Макдональд, сказала, ничего срочного и перезванивать ей не нужно. - Соедини-ка меня с ней, - попросил Макдональд. - И, Лили... ты же завтра вечером будешь у нас, не так ли? - А что мне там делать, среди всех этих умников? - Для нас очень важно твое присутствие. Особенно настаивает Мария. Ты ведь знаешь, мы ведем разговоры не только на профессиональные темы. А женщин всегда так не хватает. Может, еще вскружишь голову какому-нибудь молодому человеку... - Это в моем-то возрасте, мистер Макдональд? Не предполагаете ли вы таким образом от меня избавиться? - Ни в коем случае. - Пойду звонить миссис Макдональд. - В дверях Лили обернулась. - Насчет приема я подумаю. Макдональд поворошил бумаги. Единственный интересующий его документ лежал в сомом низу - компьютерный анализ прослушивания прошлой ночи. Подумав, он решил оставить его, так сказать, на закуску - в награду за рутинный просмотр всего остального. Тэд не на шутку встревожен? Отвали-ка, Тэд. Следующее, эти щелкоперы. Допустим, он их примет. В конце концов, это одно из побочных следствий дислокации Программы в Пуэрто-Рико: сюда никто просто так, от нечего делать, не заявится. Ну и вопросики. Два привлекли его внимание. Как вы стали директором Программы? Этим интересовался тот самый доброжелатель. Какая у вас профессиональная подготовка? Это - второй. Что им сказать? Да и вообще, сможет ли он ответить?.. Наконец, он добрался до компьютерной обработки данных, - не отличающейся, впрочем, от остальных, поступивших за эту неделю, и за предыдущую, и все предшествующие месяцы и годы. Никаких существенных корреляций. Несколько пиков сигнала, - вот, например, эти, на частоте двадцать один сантиметр, - впрочем, это единственная концентрация шума. Всего-навсего излучение скоплений водорода, - ведь Малое "Ухо функционирует как обычный радиотелескоп. Впрочем, у Программы налицо и кое-какие достижения. Так, она исправно поставляет в Международный информационный банк ленты с новыми научными данными по звездам. Издержки процесса, не производящего каких-либо эффектов, кроме негативных. Возможно, их Инструментарий недостаточно чувствителен? Не исключено. Если б только удалось немного улучшить характеристики. Такой результат послужил бы хоть какой-то дымовой завесой для комиссии. Его можно выдать и за некоторый прогресс, хотя бы в области совершенствования аппаратуры. Топтаться на месте они не могут себе позволить. Необходимо расходовать больше средств, иначе ассигнования будут урезаны. Или прекратятся Вообще. Он сделал пометку: "Внимание, Саундерс: план повышения чувствительности". А может, аппаратура недостаточно избирательна? Впрочем, для подавления фоновых помех использован целый пакет изобретений, а периодические измерения в процессе эксплуатации Большого Уха показывают: с этим у Них все в порядке, по крайней мере, в отношении помех земного происхождения. "Внимание, Адамс: новый конденсатор селективности". А если компьютер не распознает вводимый в него сигнал? Может, для выделения каких-то неуловимых сообщений ему недостает сложности... Хотя самые изощренные шифры он раскалывает за пару секунд. Программа требует при появлении сигнала лишь различения, то есть принимается случайный шум или же в нем присутствует некая нестохастическая составляющая. На этом уровне даже не требуется подтверждения искусственности сигнала. "Внимание: запросить компьютер - что они прозевали..." Смешно?.. "Спросить Олсена". А стоит ли вообще исследовать радиоизлучение? Возможно, радио - особенность человеческой цивилизации? А у других его никогда и не было, или же они миновали подобный этап и обладают более иными, совершенными средствами связи? Например, лазерами. Телепатией или чем-то другим, по нашим понятиям, схожим с нею. А может, это и есть те" самое "пси-излучение", с помощью которого Моррисон проводил свои сеансы за много лет до Программы ОЗМА? [американская исследовательская программа обнаружения искусственных сигналов космического происхождения; начата в 1960 г. Обсерваторией в Грин-Бэнк (США); названа именем королевы Озмы - персонажа популярной сказки "Волшебник из страны Оз" известного американского писателя Фр.Л.Баума] Ну, а если же это так, тогда прослушиванием придется заняться кому-то другому. У него, Макдональда, нет ни соответствующего оборудования, ни квалификации, да и активной жизни осталось не так уж много, поздно Приниматься за что-то новое. Возможно, Адамс и прав. Он позвонил Лили. - Ты уже связалась с миссис Макдональд? - Телефон не отвечает. Он ощутил неясный страх... - Ох, простите, миссис Макдональд уже взяла трубку. Пожалуйста. - Алло, дорогая. А я уже, признаться, испугался, так долго ты не отвечала. "Глупо, - подумал он, - и еще глупее говорить об этом". - Мне нужно вздремнуть, - донесся заспанный голос. Сам звук ее голоса вызывал в нем волнение, а мягкие интонации как всегда ускоряли пульс. - Ты что-то хотел, милый? - Это ты мне звонила, - напомнил Макдональд. - Правда? А я и забыла. - Меня радует, что ты отдыхаешь. Ночью ты плохо спала. - Я приняла таблетки. - Сколько? - Только две, - те самые, которые ты оставил. - Ты моя послушная девочка. Увидимся через несколько часов. Спи дальше, извини, я не хотел разбудить тебя. Однако голос ее стал уже совсем бодрым. - Тебе ведь не придется уходить снова вечером? Правда? Мы будем вместе? - Там увидим, - проговорил он. Он знал: ему снова придется уходить. Макдональд остановился у длинного приземистого здания из бетона, где размещались администрация, служебные помещения и компьютеры. Опускались сумерки. Солнце скрылось за зелеными холмами, но-последние золотые и пурпурные лучи его еще трепетали на западном небосклоне. Высоко в небе высилась гигантская чаша радиотелескопа, поднятая на сплетениях металлических конструкций так, что, казалось, назначение ее - собирать звездную пыль, осыпающуюся по ночам с самого Млечного Пути. Падает звезда - поймай, Мандрагору - кинь брюхатой. Тайны прошлого познай. И давно ли Черт рогатый Научил внимать сиренам, А не зависти гиенам. Дай силу Кормилу, Чтобы честный ум не закружило. [Джон Донн. "Песня"] Сооружение начало разворачиваться, непостижимым образом наклоняясь, и теперь над ним была уже не чаша, но нечто похожее на ухо, которому ближние холмы, будто сложенные трубкой ладони, помогали вслушиваться в загадочный шепот Вселенной. "Пожалуй, это и удерживает меня здесь, - думал Макдональд. - Несмотря на все разочарования и напрасные усилия, быть может, именно она, эта гигантская машинерия - чуткая, как, пальцы пианиста, и придает нам силу в состязаниях с бесконечностью. Когда смертельно устаешь и в глазах темнеет от пристального вглядывания в узор диаграмм, всегда можно выйти из бетонной кельи и восстановить силу истомленной души в общении с послушным и верно служащим им гигантским механизмом, - этим безмолвным датчиком, чувствительным к неуловимым квантам энергии, - ничтожным всплескам вездесущей материи, мчащимся вечно вслепую по Вселенной. Это был их стетоскоп, которым мерили пульс мироздания, регистрировали рождение и угасание звезд, - их зонд, прощупывающий бесконечность здесь, на крошечной планетке заурядной звезды на самом краю Галактики". "А может, усомнившиеся их души тешил нереальный, воображаемый поэтический образ некоей воздетой высоко чаши, заманивающей падающие звезды Донна, - настороженного уха, чутко вслушивающегося в каждый подозрительный вскрик, исчезающий в доносящемся до нас едва уловимом шепоте. А в тысяче миль над нами висела гигантская пятимильная сеть - самый большой из когда-либо сооруженных радиотелескопов, сеть, заброшенная человеком в небеса, ловушка для звезд". "Дорваться бы как-нибудь к Большому Уху на время, намного большее, чем случайный миг контрольной синхронизации... - весьма прозаично размышлял Макдональд. - Тогда, возможно, и появились бы кое-какие результаты". Но он прекрасно понимал: радиоастрономы ни за что не позволят убивать время на забавы - поиск сигналов, которые никогда не придут. Лишь благодаря созданию Большого Уха Программа получила в наследство Малое Ухо. В последнее время активно велись разговоры о сооружении новой, еще большей сети, протяженностью в двадцать миль. Возможно, когда ее соорудят - если такое, конечно, произойдет - Программе, наконец, перейдет по наследству и время наблюдений на Большом Ухе. Если бы удалось дождаться этого, если бы утлый кораблик их веры проскочил меж Сциллой сомнений в собственных силах и Харибдой дотаций Конгресса... Не все воображаемые им образы поднимали дух. Были и другие - те, что роились по ночам. Например, образ человека, целую вечность вслушивающегося в шепот безмолвных звезд, в надежде уловить сигналы, которые не придут никогда, поскольку - и это самое трагичное - человек одинок во Вселенной. Он - лишь космическая случайность сознания, жаждущего, но так никогда и не получающего услады сочувствия. Один, как перст - единственный на Земле человек. Одинокий узник, навеки заточенный в глухой башне, - без надежды на освобождение, лишенный возможности взаимопонимания хоть с кем-то за ее стенами, без всякой надежды на осознание, что за пределами ее есть еще кто-то... Наверное, именно поэтому они и не сдавались, - в попытке отогнать эти ночные призраки. Доколе они слушают, дотоле жива и надежда. Отречься сейчас, в данный момент - значит признать свое поражение. Кое-кто уже поспешил объявить: мол, стоило не начинать, и не существовало бы самой проблемы. Подобное провозглашалось, как правило, кое-кем из представителей новых религий. Например, солитарианами. "Никого там нет, - проповедовали они. - Мы - единственный разум, созданный во Вселенной. Упьемся же собственным одиночеством и уникальностью". Впрочем, старые, традиционные религии ратовали за продолжение Программы. Зачем бы Господу создавать неисчислимые мириады иных звездных миров и планет, не предназначь Он их для живых созданий? Почему лишь человеку должно быть создану по образу Его и подобию? "Мы найдем их, - провозглашали они. - Свяжемся с ними. И узнаем, каким было их Благовещение. И какой Спаситель искупил их грехи". "И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному в Законе Моисеевом и в пророках и псалмах... И сказал им: так написано и так надлежало страдать Христу и воскреснуть из мертвых в третий, день. И проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов, во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему. И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше" [От Луки, 24; 44:49]. Сумерки перешли в ночь. Небо стало черным, и снова родились звезды. Начиналось очередное прослушивание. Макдональд добрался к автомобилю в паркинге за зданием администрации, съехал по инерции с холма. Завел у самого его подножия мотор и отправился в неблизкий путь домой. Погруженная во тьму гасиенда производила впечатление запустения, столь хорошо знакомого Макдональду. Раньше такое случалось всякий раз, когда Мария покидала дом и отправлялась проведать кого-нибудь в Мехико-сити. Но сейчас-то дом не пустовал. Мария здесь. Откуда тогда это странное ощущение? Он открыл двери и зажег свет в холле. - Мария? Не спеша прошелся по терракотовым плитам холла. - Querida? Он двинулся дальше - мимо столовой, гостиной, кабинета и кухни. Наконец добрался до дверей темной спальни. - Maria Chavez?.. Зажег ночник. Она спала, и лицо ее было спокойно. Черные волосы разметались по подушке. Мария лежала на боку, поджав под одеялом ноги. "Men che dramrna Die sangue m'e fimaso, che no tremi; Conosm i segni dell' antica fiamma". ["Всю кровь мою Пронизывает трепет несказанный: Следы огня былого узнаю!" Данте. Божественная комедия. Чистилище. Песнь XXX] Макдональд вглядывался в ее лицо, сравнивая его черты с навсегда запечатлевшимися в памяти. Даже теперь, когда сомкнутые веки скрывали черные, полные глубокой выразительности глаза, она оставалась прекраснейшей из всех, когда-либо встреченных им женщин. Сколько же счастливых мгновений испытали они вместе... Тепло воспоминаний согревало душу, когда он извлекал из памяти подробности их любовных встреч. "C'est de quoy j'ay le plus de peur que la peur". ["Больше всего боюсь страха" (фр.). М.Монтень. Эссе] Макдональд присел на краешек кровати и поцеловал ее в щеку, а потом - в лежащую поверх одеяла руку. Она не проснулась. Он осторожно потряс ее за плечо. - Мария! Она вздохнула, открыла глаза и растерянно заморгала. - Это я, Робби, - проговорил он, переходя невольно на ирландский акцент. Глаза ее ожили, на губах появилась сонная улыбка. - Робби вернулся. - Yo te amo, - шепнул и поцеловал ее. Затем отошел и проговорил: - Приглашаю тебя к столу. Вставай и одевайся. Ужин через полчаса, а может, и раньше. - Раньше... - повторила она. Он вышел из спальни и отправился на кухню. В холодильнике нашел пучок салата и, порывшись еще немного, обнаружил тонко нарезанные ломтики телятины. Приготовил салат "а-ля Цезарь" и телячий эскалоп. Орудовал он быстро и вполне профессионально. Готовить он любил. К подрумянившейся телятине был добавлен лимонный сок, эстрагон и белое вино. Он как раз вливал в блюдо немного говяжьего бульона, когда появилась Мария. Смуглая, гибкая и прекрасная, она остановилась в дверях и потянула носом. - Пахнет восхитительно! Фраза-намек, их шутка, понятная лишь двоим. Если готовила Мария, - а делала она это на мексиканский манер - то, как правило, получалось нечто наперченное, прожигающее себе путь в желудок будто негаснущие угли, Макдональд же предпочитал готовить более экзотические блюда, склоняясь к французской кухне. Кто бы из них ни выступал поваром, у другого оставалась альтернатива: либо восхищаться, либо принимать на себя поварские обязанности до конца недели. Макдональд разлил вино по бокальчикам. - "A la tres-bonne, a la tres-belle, - провозгласил он. - Qui fait ma joie et ma sante" [За несравненную красу твою, Что дарит радость мне и счастье" (фр.); Бодлер III, Les Epaves]. - За Программу, - произнесла Мария. - Пусть в эту ночь примут чей-нибудь сигнал. Макдональд покачал головой. - В эту ночь нас только двое. Потом они остались одни во всем мире, так продолжалось уже лет двадцать. И она была столь же шаловлива, влюблена и весела, как в тот раз, когда они впервые узнали друг друга. Наконец, страсть сменилась бесконечным спокойствием и усладой, когда сама мысль о Программе казалась чем-то бесконечно далеким, к чему не стоит возвращаться. - Мария... - произнес он. - Робби?.. - Yo te amo, corazon. - Yo te amo, Робби. Потом он лежал рядом с ней, ожидая, когда успокоится ее дыхание, и Программа вновь медленно завладевала его сознанием. Ему показалось, она уснула; он поднялся и, не зажигая ночника, начал одеваться. - Робби? - Голос ее спросонья прозвучал испуганно. - Querida? - Ты опять уходишь? - Я не хотел тебя будить. - Тебе обязательно нужно идти? - Это же моя обязанность. - Останься, прошу тебя. Ну хотя бы на эту ночь. Он зажег ночник. Из полумрака в тусклом свете выплыло встревоженное лицо. Впрочем, и тени истерии он не заметил. - "Past ich, so rost ich" ["кто двигаться жалеет, тот мигом заржавеет" (нем.) - поговорка]. Кроме того, мне бы потом стало стыдно. - Я понимаю, тогда ступай. Только возвращайся поскорее. Он снова извлек две таблетки, положил их на полочку в ванной, а упаковку спрятал. В главном корпусе наибольшее оживление и суета воцарялись ночью, когда шум солнечного радиоизлучения становился минимальным, а условия прослушивания звезд - самыми благоприятными. В коридорах сновали девушки с кувшинчиками кофе, а в бар стекались поговорить мужчины. Макдональд вошел в помещение центрального пульта. У табло с контрольными приборами дежурил Адамс, техником-ассистентом у него Монталеоне. Адамс поднял глаза и безнадежным жестом указал на свои наушники. Пожав плечами, Макдональд поочередно кивнул ему и напарнику, после чего устремил взгляд на диаграмму. Она показалась ему, впрочем, как и всегда, случайной. Адамс наклонился к нему, показывая пару максимумов. - Может, вот здесь что-то и есть. - Мало шансов, - ответил Макдональд. - Похоже, ты прав. Компьютер и не пробовал поднять тревогу. - После ряда лет основательных наблюдений за такими вещами подобное въедается в душу. Начинаешь мыслить, как компьютер. - Или от всех этих неудач впадаешь в депрессию. - Увы... В помещении все сияло, как в операционной: стекло, металл и пластик - все гладенькое, отполированное и стерильное. И еще повсюду пахло электричеством. Конечно, Макдональд знал, электричество не имеет запаха, но так уж получалось. На самом деле так, скорее всего, пах озон, или нагретая изоляция, или какая-то там смазка. На выяснение источника запаха тратить время не хотелось, да и, сказать по правде, он не очень стремился узнать это. Просто привык считать это запахом электричества. Возможно, именно поэтому ученый из него - никакой. Ученый - тот, кто хочет знать, "почему", непрестанно внушали его учителя. Макдональд склонился над пультом и щелкнул выключателем. Помещение наполнил тихий шипящий звук, напоминающий свист лопнувшей камеры - "ссспокойный шшшорох шипящих сссогласных со ссскальной сессии шшшепелявых ужжжей..." Он покрутил регулятор, и звук перешел в нечто, названное, кажется, Теннисоном - "журчаньем мириадов пчел". Еще оборот регулятора - и это уже напоминает Мэтью Арнольда [Мэтью Арнольд (1822-1888) - выдающийся английский поэт, эссеист, литературный критик викторианской эпохи]. Он въявь - угрюм, безрадостен, уныл. В нем ни любви, ни жалости, и мы Одни, среди надвинувшейся тьмы, Трепещем: рок суровый погрузил Нас в гущу схватки первозданных сил. [Мэтью Арнольд, "Дуврский берег"] Он опять дотронулся до ручки регулятора, и звуки перешли в ропот отдаленных голосов - то призывных, то срывающихся, то спокойно-рассудительных, то шепчущих, словно в бесконечном отчаянии силились они втолковать нечто, находящееся за пределами понимания. Закрыв глаза, Макдональд будто видел припавшие к окнам лица, искаженные в своем стремлении быть услышанными и понятыми. И все они пытались во что бы то ни стало говорить разом. Макдональду даже захотелось прикрикнуть: "Молчать! Ну-ка, все там, тихо, - кроме вот тебя, с краю. И по очереди. Мы выслушаем всех до одного, пусть и затратим по времени сто человеческих жизней..." - Иногда, - проговорил Адамс, - мне кажется, напрасно мы подключили динамики. Человек неизбежно впадет в антропоморфизм. Спустя какое-то время начинает слышать нечто. Временами даже кажется, будто принимаешь какие-то послания. Теперь я эти голоса и не слушаю вовсе. А, бывало, просыпался ночью, от потревожившего нашептывания прямо в уши. Вот-вот, казалось, получу сообщение, и все сразу разрешится. И неизменно внезапно пробуждался. Он отключил динамики. - А может, кто-то и примет сообщение, - сказал Макдональд. - Этому как раз и служит звуковая трансформация радиочастот, сохраняя сосредоточенное внимание. Она либо гипнотизирует, либо просто раздражает, но все же именно в такой атмосфере и рождается вдохновение. - И безумие - тоже, - объявил Адамс. - Человек, как конь, - всегда должен тянуть собственный воз. - Да, конечно. Макдональд взял отложенные Адамсом наушники и приставил к уху. "Тико-тико, тико-тико", - послышалось ему. Будто чье-то щебетанье. "Тико-тико, тико-тико... Что за психи в Пуэрто-Рико?.. Уши есть, а нас не слышат. Из-за звезд поедет крыша..." Макдональд отложил наушники и усмехнулся. - Возможно, в безумии тоже есть свое вдохновение. - По крайней мере, такое отвлекает от черных мыслей. - А может, и от работы тоже? Ты и вправду хочешь кого-то там отыскать? - А зачем тогда я здесь торчу? Впрочем, иногда я думаю: а может, лучше ничего не знать? - Подобное нам всем время от времени приходит в голову, - согласился Макдональд. В кабинете он вновь с остервенением взялся за кипу бумаг и писем. Кое-как перебрав их до конца, встал и со вздохом потянулся. "Возможно, - пришла в голову мысль, - он не чувствовал бы себя столь, разочарованным и неуверенным, если б работал непосредственно над самой Проблемой, а не просто помогал заниматься ею другим". Но должен же кто-то делать это. Кто-то обязан заботиться, чтобы Программа крутилась, персонал выходил на работу, поступали бы ассигнования из бюджета, счета оплачивались и, как говорится, все пуговицы оставались на месте. Может, все, от чего он так отмахивается, - его черная работа, нудная бумажная возня и есть то самое важное. Да, естественно, это обычное управление, рутина, и Лили справится не хуже. Однако важно, чтобы на этом месте был именно он, человек, верящий в Программу, и чьи сомнения никогда не станут явными. Он словно превратился в Малое Ухо, своеобразный символ. А ведь именно символы поддерживают людской дух, не позволяют впадать в отчаяние. В приемной его ожидал смотритель. - Вы примете меня, сэр? - спросил он. - Ну конечно же, Джо, - сказал Макдональд, осторожно прикрывая дверь в кабинет. - В чем дело-то? Что ты мне хочешь сказать? - О моих зубах, сэр. Старичок поднялся со стула и, ловко орудуя языком и губами, выплюнул на ладонь искусственную челюсть. Макдональд с отвращением вытаращился на нее. Ничего особенного - зубы как зубы. Добротно изготовленная искусственная челюсть, разве что чересчур уж натуралистичная. Макдональда всегда отталкивали такого рода предметы. Вроде бы они и в точности имитировали нечто, каковым на самом деле не являлись, но в них он подсознательно ощущал какой-то подвох. - Они говорят со мной, мистер Макдональд, - прошамкал смотритель, с недовольством вглядываясь в содержимое ладони. - По ночам они шепчут мне, прямо из стакана на тумбочке у кровати, о чем-то очень далеком. Вроде бы какие-то сообщения. Макдональд вытаращился на смотрителя. Как странно слышать это от старика. С трудом он все же выговорил слово "сообщения". Почему именно это слово так удивило его? Ведь старикашка запросто мог подцепить его где-нибудь в бюро или в лабораториях. Наоборот - было бы странно, если б он ничего здесь не нахватался. Таким образом, все естественно: сообщения. - Я слышал, такое случается, - сказал Макдональд. - В искусственной челюсти мог случайно образоваться детекторный приемник и принимать радиоволны. Особенно, если поблизости какая-нибудь мощная радиостанция. А у нас здесь блуждает множество радиочастот, особенно если принять во внимание эти антенны и все такое прочее. Знаешь что, Джо? Давай договоримся с дантистом-профессионалом, - он приведет в порядок твои зубы, и они тебя больше не будут беспокоить. Я думаю, все ограничится небольшой переделкой. - Спасибо, сэр, - произнес старик, вставляя челюсть на место. - Вы прекрасный человек, мистер Макдональд. Десять миль пути до гасиенды Макдональда не покидало неопределенное чувство беспокойства, будто за весь день он так и не сделал чего-то важного или же сделал нечто некстати, в то время, как следовало поступить наоборот. Когда он остановился у входа, дом по-прежнему оставался темен, однако на сей раз не тьмой запустения, а лишь уютным затемнением. Он различил ее ровное и спокойное дыхание. Мария спала. Дом сиял огнями; лившиеся из окон длинные снопы света далеко отодвинули темноту, освещая даже близлежащие холмы, а шум, создаваемый множеством отголосков, рождал эхо, и казалось, все окрестности бурлят жизнью. - Заходи-ка, Лили, - пригласил Макдональд. Ему вспомнилась, некая зимняя сцена: Лили встречает в дверях джентльменов и помогает им снимать пальто. Но то была другая Лили, и дом был другой, да и воспоминания чьи-то чужие. - Рад тебя видеть. - Он показал рукой в направлении, откуда слышался наибольший шум. - В гостиной есть пиво, а в кабинете - кое-что и покрепче: девяностопятипроцентный пшеничный спирт. Будь с ним поосторожней. Коварная штука, скажу между нами. Однако - nane est bibendum! [так выпьем же теперь! (лат.); Гораций, Оды, книга 1] - А где миссис Макдональд? - спросила Лили. - Где-то там, внутри. - Макдональд взмахнул банкой. - Господа и бесстрашные дамы - в кабинете. Дамы вместе с отважными господами - в гостиной. Кухня - наша общая территория. Выбирай. - По правде, мне не следовало бы приходить, - сообщила Лили. - Я предлагала мистеру Саундерсу заменить его на центральном пульте, но он ответил, такое невозможно, - видите ли, я не знакома с правилами обслуживания аппаратуры. Будто компьютер и в самом деле нуждается в посторонней помощи, вроде мне неизвестно, как в случае чего поступить и кого вызвать. - Вот, что я скажу тебе. Лили, - изрек Макдональд. - Компьютер справился бы и сам. Да и ты управилась бы с ним лучше любого из нас. Но, знаешь. Лили, если дать человеку почувствовать, что он здесь лишний, его сразу же охватит чувство осознания собственной никчемности. И тогда человек сдается. А делать этого он не имеет права. - Ох, Мак!.. - вздохнула Лили. - Да, не имеет никакого права. Поскольку кого-то из них вскоре осенит идея. Она-то все и разрешит. Не меня осенит, а кого-то из них... Надо все же кого-то послать, сменить Чарли, пока еще вечеринка в разгаре. "Wer immer strebens sich bemucht, Den konnen wir erlosen". ["Стремленье вечное к труду Достойно искупленья" (нем.); Гете, "Фауст", часть 1] Лили вздохнула. - Я сделаю это, шеф. - И развлекайся как следует. - Слушаюсь, шеф, слушаюсь. - Найди себе какого-нибудь парня. Лили, - проворчал Макдональд, запирая двери и направляясь в сторону гостиной, поскольку Лили числилась последней в списке приглашенных. Из гостиной доносились обрывки разговоров. - ...вплотную заняться гамма-лучами... - ...а где взять деньги на постройку такого генератора? Никто еще не строил ничего подобного и неизвестно, во сколько это влетит. - ...источников гамма-излучения должно быть в миллион раз меньше, чем радиоисточников на волне в двадцать один сантиметр... - ...те же аргументы приводил Коккони почти пятьдесят лет назад... - ...однако эмиссионная полоса водорода напрашивается сама собой. Так Моррисон сообщил Коккони, а тот, помнится, согласился, что она представляет собой логичный, самой природой созданный пункт радиоконтактов, так сказать, космических rendez-vous. "Единственная естественная эталонная частота, известная каждому наблюдателю во Вселенной", - вот так они это заключили. - ...но уровень шума... Улыбнувшись, Макдональд двинулся на кухню за банкой холодного пива. - ...автоматических зондов Брэйсуэлла? - осведомлялся кто-то с раздражением. - И чего ты от них ожидаешь? - Почему мы их не ищем? - С зондами Брэйсуэлла дело обстоит как раз наоборот: они сами должны нам представиться. - А с нашими, возможно, что-то произошло. После стольких-то миллионов лет на орбите... - ...в лазерных пучках больше смысла. - Как же, - они тотчас затеряются на фоне звездного излучения... - Как доказали Шварц и Таунс, достаточно лишь выбрать длину волны поглощения атмосферой звезды. Установить узконаправленный лазерный пучок на частоте из линий поглощения углерода... В кабинете речь шла о квантовом шуме. - Квантовый шум - в пользу низких частот. - Однако он устанавливает их нижний предел. - Согласно расчетам Дрэйка, самым целесообразным, с точки зрения уровня шума, являются частоты между 3,2 и 8,1 сантиметра. - Дрэйк, Дрэйк! Да что там он знал! За нами - преимущество в целых полсотни лет исследований. Пятьдесят лет технического прогресса. Столько лет назад мы могли отправлять радиосигналы в радиусе тысячи световых лет, а лазерные - до десяти. А теперь эти величины возросли, по крайней мере, до десяти тысяч и пятисот соответственно. - А если там никого нет? - хмуро отозвался Адамс. "Ich bin der Geist, der stets verneint" ["Я дух, что вечно отрицает..."; Гете, "Фауст", часть I] - Короткими импульсами, как убеждал Оливер. Сто миллионов ватт в одну десятимиллиардную секунды рассеиваются по всему радиоспектру. - Мак, можно тебя попросить, подлей-ка мне. И Макдональд стал пробираться меж группками гостей по направлению к бару. - ...а я так и сказала Чарли, - признавалась в уголке двум приятельницам какая-то женщина, - если бы мне платили десятку за каждую обкатанную пленку, я б и не сидела здесь, в Пуэрто-Рико... - ...нейтрино, - говорил кто-то. - Чушь, - ответил другой в то время, как Макдональд, осторожно наливал в стакан пшеничный спирт, а потом разбавлял его апельсиновым соком. - Единственное по-настоящему логичное средство - волны. - О, я знаю, это те самые, еще не открытые, но которые предполагается открыть черва каких-нибудь десять лет. Вот только прошло уже почти пятьдесят лет с тех пор, как Моррисон выдвинул свою теорию, а мы их все еще так и не открыли. Макдональд лег на обратный курс через всю гостиную. - ...доконает меня эта его ночная работа, - сообщила чья-то жена. - Целый день дети на головах ходят, а он еще и заявляет, встречай его на пороге, когда он возвращается на рассвете. Ромео! - ...а может, они там все только слушают? - уныло изрек Адамс. - Так вот, как мы, - сидят и слушают, поскольку это значительно дешевле, чем передавать? - Вполне возможно, - согласился Макдональд. - А не думаешь ли ты, подобное кому-то уже пришло в голову, и они все-таки начали передавать? - Поставь себя на место остальных и подумай, - твоя догадка посетила всех сразу. Тогда можно просто сидеть и слушать. Вели там вообще есть хоть кто-то. Ток это, или иначе, все равно уши вянут и мороз по коже от всего этого. - Ну ладно, ладно. Мы должны что-то передавать. - А что бы ты передал? - Над этим надо слегка поразмыслить. Может, ряд простых чисел... - А если это не математическая цивилизация? - Идиот! Как бы они тогда построили антенны? - А может, по-простому, как радиолюбители. Или, может, у них антенны встроенные, а они об этом даже и не догадываются. - А может, это у тебя встроенная антенна, и никому об этом не ведомо? Банка у Макдональда опустела. Он направился на кухню. - ...добиваться такого же времени на Большом Ухе. Даже если никто и не передает, мы могли бы уловить повседневный шум радиопередающих устройств цивилизации, удаленной на десять световых лет. Проблема только с дешифровкой, а вовсе не с приемом. - Они уже и так пытаются ловить, - во время исследования ближайших звездных систем. Попроси у них какую-нибудь запись и разработай себе программу. - Годится. Так я и сделаю. Дайте только мне немного времени, накропаю заказ... Макдональд оказался рядом с Марией. Он обнял ее за талию и привлек к себе. - С тобой все в порядке? - спросил он. - В порядке... Однако ее выдавало лицо. "Устала", - подумал Макдональд. Его постоянно тревожила мысль, она стареет, и уже вступает в средний возраст. С приближением собственной старости он как-то смирился и смело встречал ее, ощущая груз прожитых лет. Впрочем, в душе он продолжал чувствовать себя двадцатилетним, хотя прекрасно знал: ему стукнуло сорок семь. Вместе с тем он ощущал радость обреченного счастья, покоя и невозмутимости. За все это он готов платить юношеским восторгом, увлеченностью и самой верой в собственное бессмертие. Но Мария!.. "Nel mezro del cammin di nostra vita Mi ritrovai per una selva oscura, Che la diritta via era smarrita". ["Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины". Данте, "Божественная комедия". Ад. Песнь первая (Лес)] - Ты уверена? Она кивнула. Он привлек ее к себе. - Я бы хотел снова остаться с тобой. Как всегда. - И я тоже. - Скоро мне собираться. - Это обязательно? - Я должен сменить Саундерса. Пусть и он немного повеселится со всеми. - А вместо тебя нельзя послать кого-то другого? - Кого же? - Макдональд с добродушной беспомощностью протянул руку в сторону собравшихся в небольшие группки, тесно связанными узами упорядоченных звуков человеческой речи. Она лилась непрерывно. - Смотри-ка, неплохо развлекаются. Мое отсутствие пройдет незамеченным. - Но я-то замечу. - Разумеется, querida. - Ты им и мать, и отец, и священник - в одном лице, - сказала Мария. - Уж очень ты их опекаешь. - Приходится удерживать всех вместе. В конце концов, на что еще я гожусь? - Да, наверное, уж на что-нибудь и сгодился бы... Макдональд только покрепче обнял ее одной рукой. - Вы только гляньте на Мака с Марией, - проговорил какой-то заика. - Какая дьявольская п...п...преданность! Макдональд с улыбкой снес похлопывание по плечу, старательно прикрывая Марию. - Увидимся позже, - объявил он. Проходя по гостиной, он слышал, как кто-то говорил: - Эдди советует как следует присмотреться к цепным макрочастицам угольных хондритов. Кто знает, из какого далека они прибыли. А может, их прислали, и, кто знает, какое послание содержат частицы. Он прикрыл за собою двери, и галдеж сменился просто шумом, переходящим в ропот. На мгновение он задержался у распахнутой дверцы автомобиля и поднял взгляд к небу. "E quindi uscimmo a riveder le stelle". ["И здесь мы вышли вновь узреть светила" Данте, "Божественная комедия". Ад. Песнь XXXIV (окончание)] Ропот из гостиной нечто ему напомнил. Динамики в пультовой. Все эти голоса, которые непрерывно и безостановочно говорят, говорят, а он не понимает ни слова. У него блеснула какая-то мысль. Хорошо бы сосредоточиться на ней. Однако он выпил гораздо больше одной банки пива. А может, недопил? После долгих часов прослушивания у Макдональда всегда слегка кружилась голова, но в эту ночь было намного хуже. Может, из-за всех этих разговоров, пива или чего-то, пока еще неосознанного. Тико-тико, тико-тико... Даже если они ухитрились бы принять некое послание, то, прежде чем удалось завязать хоть какое-то подобие диалога - допустим, с ближайшей из возможных звезд - все равно к тому времени от них не осталось бы на свете и следа. Из какой фанатичной самоотверженности рождается их долготерпение? ...Что за психи в Пуэрто-Рико?.. Вот еще пример из религии. Достаточно вспомнить эпоху возведения средневековых соборов, строительство которых продолжалось целые столетия: - ...эй, приятель, что поделываешь? - Да вот, работаю поденно за десять франков. - Ну, а ты? - Укладываю камни. - А ты... ты-то что делаешь? - А я возвожу собор. Большинство тогда возводило соборы. Большинство, скованное религиозно-фанатическим помешательством - одержимостью осознания собственной предназначенности, своей особой миссии. Это давало силы работать всю жизнь без малейшей надежды узреть дело своих рук. Уши есть, а нас не слышат... Простые каменщики и поденщики со временем уходили. Оставались лишь, те в чьих душах продолжала жить идея - мечта. Но сперва те, оставшиеся, должны были с самого начала стать одержимыми. Из-за звезд поедет крыша? И сегодня он слышал голоса - почти такие же, как и во время ночных дежурств. Они настойчиво пытались сообщить нечто срочное, только ему предназначавшееся, однако он не смог разобрать ни слова. Лишь отдаленное бормотание, назойливая и раздражающая болтовня. Тико-тико, тико-тико... У него возникло желание рявкнуть на всю Вселенную: "Да заткнитесь вы там! Не все же разом! Сперва вот ты!" Конечно, он такого никогда не сделает. Впрочем, а пробовал ли он, крикнуть вот так? Наставь-ка уши, ты, чудак! На самом ли деле он задремал над пультом, одурев от всей этой болтовни, или ему это лишь почудилось? И просто приснилось, что он пробудился?! А может, только снится, будто он спит? Все слушаешь, а вдруг... Там есть приятель твой и друг?.. Здесь присутствовало безумие, однако, быть может, безумие необычное, божественное, творческое. Не в нем ли заключена та самая животворная сила упрямого человеческого сознания - движущая сила человеческого сумасбродства, неистово требующего упорядоченности от случайностей Вселенной, - созидательная мощь ужасающего одиночества, ищущего собеседника среди звезд? Все слушаешь, а вдруг... Там одиночество твое?.. Телефонный звонок истаял в гипнотической мгле. Макдональд поднял трубку со слабой надеждой, а вдруг это звонят из Вселенной и, сейчас ему скажут, с характерным, глотающим окончания, британским произношением: "Алло, это Человек? Вы у телефона? Алло, алло! Что-то связь барахлит, не правда ли? Нам хотелось проинформировать вас о нашем существовании. Слышите? Наше послание уже в пути. Через пару столетий вы его должны получить. Оставайтесь у телефона. Будьте так любезны..." Однако звонили не из Вселенной. Знакомый голос с американским акцентом принадлежал Чарли Саундерсу. - Мак, случилось непредвиденное. Олсен уже выехал сменить тебя, но, я полагаю, ты должен все бросить и приехать немедленно. Это касается Марии. "Брось все. Сейчас это не важно. Переведи аппаратуру в автоматический режим, компьютер сам займется всем. Мария!.. Немедленно! Давай, быстрее! Скорей! Вот, кажется, подъехал какой-то автомобиль. Наверно, это Олсен. Впрочем, неважно..." "Что произошло? Почему он не спросил сразу? А может... Неважно - что. Мария! Но что могло случиться? Ничего серьезного. Столько людей... Nil desperandum [никогда не отчаивайся (лат.) - Гораций, "Оды", часть I]. Однако... зачем звонил Чарли, если ничего серьезного? Нет, скорее всего, это нечто серьезное. Следует приготовиться к чему-то ужасному, способному пошатнуть его мир и разорвать душу". "Нельзя сломаться на глазах у всех. Почему нельзя? Почему он должен казаться железным? И почему ему надлежит всегда оставаться безмятежно спокойным, полным непоколебимой веры? За что именно ему? Если произошло нечто ужасное, жуткое с Марией... Тогда все равно. Навсегда. Почему он не спросил Чарли? Почему? Впрочем, плохое пусть подождет, от неизвестности хуже не станет". "Ну почему мироздание равнодушно к моим страданиям? Он - ничто, и чувства его - ничто для всех, кроме него самого. Для Вселенной важна лишь Программа. И в ней ничтожная вероятность стать его связующим звеном с вечностью. Его любовь и его страдания - это он сам, но жизнь и смерть его безраздельно принадлежат Программе..." Подъезжая к гасиенде, Макдональд дышал уже ровнее. Он уже совладал со своими чувствами. Небо на востоке посерело перед рассветом. Обычное время возвращения домой для персонала Программы. Саундерс ждал его в дверях. - Доктор Лессенден уже здесь. В гостиной еще витал папиросный дым и, казалось, еще не растаяло эхо бесед, однако здесь кто-то уже потрудился. Следы вечеринки убраны. Наверно, суетились все, как угорелые. Люди у него что надо. - Бетти обнаружила ее в ванной, за вашей спальней. Этого бы не случилось, не будь все так заняты друг другом. Это я виноват. Мне не следовало соглашаться на замену. Возможно, не оставь ты ее... Я же видел, как не хотелось тебе этого. - Нет здесь ничьей вины. Она очень часто оставалась одна, - сказал Макдональд. - Что с ней? - Я разве не сказал тебе? Она вскрыла себе вены лезвием. Бетти обнаружила ее лежащей в ванне. "Словно в розовой фруктовой воде", - так она выразилась. Будто чья-то лапа стиснула Макдональду нутро. Стиснула и отпустила. Да, вот оно и случилось. Но разве он не знал все с самого начала? С того дня, как она наглоталась снотворного, он постоянно жил с этим знанием, хотя и пытался убедить себя и поверить ее заверениям, что большую дозу она приняла по ошибке. А может, все-таки не знал? Одно он знал теперь наверняка: сообщение Саундерса не явилось для него неожиданностью. А потом все они стояли в дверях спальни, а на кровати лежала Мария, укрытая одеялом, и тела ее, казалось, будто и нет под ним, ведь на покрывале не оставалось ни единой складочки; руки ее лежали поверх одеяла, и повязки выделялись белыми полосами, нанесенными, словно кистью, поверх совершенства оливковой кожи рук... Но, увы, теперь совершенство утрачено, - и тут же он одернул себя, глядя на ее ужасно искривленные губы: они говорили ему сейчас и о скрытой горечи, и о невысказанной печали, и обо всей ее жизни, где столько раз приходилось лицемерить... Доктор Лессенден поднял голову; со лба его стекали капли пота. - Кровотечение остановлено, но она потеряла много крови. Придется везти в клинику на переливание. С минуты на минуту прибудет карета скорой помощи. Макдональд взглянул в лицо Марии. Бледное, словно восковое изваяние. Будто голова ее уже лежала на атласной подушке в вечном сне. - Шансы - пятьдесят на пятьдесят, - ответил Лессенден на его немой вопрос. В спальню вошли санитары с носилками. - Вот это Бетти нашла на ее туалетном столике, - сообщил Саундерс. Он отдал Макдональду сложенный вдвое листок. Макдональд развернул бумажку: "Je m'en vay chercher un grand Peut-etre". ["Отправлюсь на поиски великого Быть Может" (фр.) - фраза, произнесенная Ф.Рабле на смертном ложе] Появление Макдональда в бюро стало неожиданностью для всех. Его ни о чем не спрашивали, да и он отнюдь не горел желанием признаться, что бездеятельное сидение в переполненном воспоминаниями доме невыносимо, когда ждешь единственного известия. Когда же кто-то все же решился спросить его о Марии, он ответил: - Доктор Лессенден не теряет надежды. Она еще не пришла в сознание. И неизвестно, сколько такое состояние продлится. Доктор сказал, с таким же успехом ждать можно и здесь. Наверное, я действовал им в клинике на нервы. А Мария по-прежнему без сознания... O lente, lente currite, noctis equi. ["Звезда плывет по небу и подгоняет время. Вот-вот пробьют часы" (лат.)] Наконец, Макдональд остался один. Достал бумагу и карандаш и долго трудился над заявлением. Перечитав, смял листок и сунул в корзинку для мусора. Затем взял чистый лист и нацарапал одну фразу. Потом вызвал Лили. - Отправь вот это! Лили взглянула на листок. - Нет, Мак. - Отправь! - Но... - Это не сиюминутный порыв. И не амбиции. Я все обдумал. Отправляй. Она медленно вышла из кабинета. Макдональд принялся бесцельно перекладывать бумаги на столе в ожидании телефонного звонка. Однако еще раньше без стука вошел Саундерс. - Ты не сделаешь этого, Мак, - выпалил он с порога. Макдональд вздохнул. - Это Лили тебе рассказала. Уволил бы девчонку, если бы не ее преданность. - Естественно, она мне рассказала. Ведь речь не только о тебе. Обо всей Программе. - Вот именно. Я тоже озабочен ее судьбой. - Мне кажется, я понимаю твое состояние, Мак... - Саундерс запнулся. - Впрочем, нет. Откуда мне знать, каково тебе сейчас. Без сомнения, это адское испытание. Но не бросай нас. Подумай о Программе. - О ней я и думаю, Чарли, - ведь в жизни-то я банкрот. За что ни брался, все обращалось в прах. - Ты - лучший среди нас. - Кто, я? Бездарный лингвист? Паршивый инженер? Я не обладаю соответствующей квалификацией для такой работы, Чарли. Вам нужен кто-то понаходчивей, чтобы продолжать Программу, - кто-то, способный к плодотворной деятельности, некто... осененный благодатью. Через несколько минут ему пришлось все повторить Олсену. Когда он упомянул о квалификации, тот только и смог пролепетать: - Мак, ты устраиваешь чудные приемы. Больше всего его растрогал скептик Адамс: - Вера в тебя, Мак, заменяет мне веру в бога. Зонненборн сообщил: - Программа - это ты. Если уйдешь ты, все рассыплется. Это явится началом конца. - Всегда так кажется. Однако в делах, развивающихся по своим канонам, такие предсказания, как правило, никогда не сбываются. Программа существовала до меня и продолжится после того, как я уйду. Просто она должна стать долговечнее всех нас, потому как мы - всего лишь одно поколение, она же - на века. Он подождал, пока Зонненборн ушел, и устало сказал Лили: - Хватит. Ни у кого из них не хватило духу спросить, как там Мария, а ведь и ее он так же относил к своему жизненному банкротству. Она пыталась что-то объяснить ему еще месяц назад, перед тем как принять те таблетки, однако тогда он не захотел понять ее. Где уж ему уразуметь, что скажут звезды, если он не в состоянии понять самого близкого ему человека. И теперь настало время за все расплачиваться. Чего же могла желать Мария? Впрочем, он-то знал, и если она выживет, таких жертв с ее стороны он не допустит, слишком высокая цена. Слишком долго она жила только для него, оставаясь всегда одна в доме, - брошенная кукла, в ожидании, когда вернется хозяин и снова возьмет ее в руки. Чтобы опять дать ему силы к существованию. В душе ее нарастало страдание, - ведь прошли ее лучшие годы, - а это для красивой женщины самое страшное, особенно, если старится она в одиночестве, величайшем из одиночеств. А он был самолюбив. Ослепленный любовью к себе, хотел видеть смысл ее жизни в служении ему. Детей он не захотел, полагая, что они могут нарушить гармонию их жизни вдвоем. Гармонию - для него, а для нее все происходящее выглядело далеким от совершенства. А может, если Мария выживет, - еще не поздно? Но, если ее не станет, ему не хватит ни души, ни сердца продолжать вытягивать работу, в которую он - и это уже ясно - не привносит ровным счетом ничего. Телефон, наконец, отозвался. - Она выживет, Мак, - сообщил Лессенден. И спустя минуту: - Мак, я говорю... - Я слышал. - Она хочет тебя видеть. - Буду сейчас же. - Еще она попросила передать тебе: "Скажи Роберту, это отбило у меня охоту. И больше не повторится. При ближайшем рассмотрении великое Быть Может превращается в нечто, весьма определенное в своей неприкрытом истине. Скажи ему еще, пусть и у него, в свою очередь, это не отобьет охоту". Мак положил трубку и вышел в приемную, чувствуя, как в груди у вето все готово разорваться. - Она будет жить, - бросил он Лили через плечо. - Ох, Мак... В коридоре его остановил смотритель Джо. - Мистер Макдональд... Макдональд задержался. - Ты побывал у дантиста, Джо? - Нет, сэр, еще нет, но я не об этом... - Не ходи пока. Я хотел бы на время установить у твоей кровати магнитофон. Кто знает... - Спасибо, но я не... Я слышал, вы уходите, мистер Макдональд? - Этим займется кто-то другой. - Вы не поняли меня, сэр. Не уходите, мистер Макдональд! - Но почему же, Джо? - Здесь ведь по-настоящему все зависит только от вас. Макдональд уже собирался было уходить, но это его удержало. Ful wys is he that can hiniseluen knoive! [Воистину мудр тот, кто знает самого себя (англ.) - Дж.Чосер "Кентерберийские рассказы" (Рассказ монаха)] Он развернулся и отправился обратно в кабинет. - Та бумажка, она у тебя, Лили? - Да. - Так, значит, ты не отправила ее? - Нет. - Непослушная девочка. - Дай-ка ее сюда. Он перечитал заявление: "Глубоко уверен в целях и конечном успехе Программы, однако по сугубо личным причинам вынужден уйти в отставку". С минуту он всматривался в текст. "Карлик, стоящий на плече великана, видит дальше, чем сам гигант". [С.Т.Кольридж, "Друг" ("The Friend")] ДИНАМИКА КОМПЬЮТЕРА В начале было Слово, и Слово то было Водород... Харлоу Шепли, 1958... Никто не поверил бы на исходе девятнадцатого столетия, что за всем происходящим на Земле зорко следят существа более развитые, чем человек, хотя и такие же смертные, как он... А между тем сквозь бездну пространства на Землю смотрели глазами, полными зависти, существа с холодным интеллектом, превосходящие нас настолько, насколько мы выше вымерших животных, и медленно, но верно осуществляли враждебные нам планы... Г.Дж.Уэллс, 1898... Отдельные организмы умирают. Однако общее количество живой материи увеличивается. Можно представить шарообразный организм с полностью замкнутым циклом физиологических процессов. Такой организм будет бессмертным и самогенерирующимся и даже может развиться в высшее сознание. Главной целью высших живых организмов во Вселенной может стать колонизация иных планет. Существа такого рода, наверное, еще не могут иметь шарообразной формы и существовать вечно. По крайней мере, на какой-то одной планете они располагают техникой, позволяющей им преодолевать силу тяжести и колонизировать Вселенную... В свою очередь, колонизация - естественный путь распространения жизни. Эволюция со всей ее болью есть редкость... В ближайшее время короткие радиоволны проникнут сквозь вашу атмосферу и станут главным средством межзвездной связи... Константин Э.Циолковский, 1934... Наблюдавшиеся мною изменения происходили периодически, и аналогия с упорядоченным рядом чисел была столь выразительна, что, собственно, не ощущалось необходимости увязывать их с какой-либо другой известной мне причиной. Мне известны схожие естественные электрические помехи, возникающие в результате воздействия Солнца, Полярной Звезды и теллурических токов, и я уверен, насколько можно быть уверенным в фактах, подобные изменения не обусловлены ни одной из этих причин... Однако спустя какое-то время меня осенила мысль: наблюдавшиеся мною помехи - проявление разумной деятельности... Росло предчувствие: я первым услышал приветствие, посланное одной планетой - другой... И, хотя это было столь неопределенно и невыразительно, постепенно много овладевали глубокое убеждение и вера: очень скоро человеческие существа на земном шаре, все как один, обратят свои взоры к небосводу над ними, исполненные любви и почтения, восхищенные радостной новостью. Братья! Мы получили сообщение с другой планеты - неведомой и далекой. Оно звучит так: один... два... три... Никола Тесла, 1900... Кто знает правду о мире? Кто скажет нам об этом? Откуда все родилось и вдруг пришло созданье? Явились Боги позже, чем мир возник из смуты; Так кто же об истоках поведает Вселенной? Когда раскрылись двери и хлынули творенья, А кто стоял за этим? Создатель - или Некто?.. Глядящий с поднебесья. А вдруг - Никто?.. Знать может только Он. Но знает ли?.. Ригведа, около 1000 г. до н.э. ОДНАЖДЫ, АНАЛИЗИРУЯ СПЕКТР ГАММА-ИЗЛУЧЕНИЯ КРАБОВИДНОЙ ТУМАННОСТИ - НАИБОЛЕЕ ВЫРАЗИТЕЛЬНОГО ЭФФЕКТА СИНХРОТРОННОГО ИЗЛУЧЕНИЯ ПОСЛЕ ВЗРЫВА СВЕРХНОВОЙ (1054 г. от Р.Х.), - ДЖУЗЕППЕ КОККОНИ ЗАДУМАЛСЯ: НЕЛЬЗЯ ЛИ ПЕРЕДАВАТЬ МЕЖПЛАНЕТНЫЕ СООБЩЕНИЯ С ПОМОЩЬЮ ГАММА-ИЗЛУЧЕНИЯ: БЛАГО, ВОЗНИКАЕТ ОНО РЕДКО И ЧЕТКО ВЫДЕЛЯЕТСЯ НА НЕБЕ. ПОЧЕМУ БЫ ИНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ НЕ ЗАМЕТИТЬ В ГАММА-ИЗЛУЧЕНИИ НОСИТЕЛЯ МЕЖЗВЕЗДНОЙ СИГНАЛИЗАЦИИ? ЕГО ДРУГ И КОЛЛЕГА, ФИЛИП МОРРИСОН, ОБРАТИТ ВНИМАНИЕ, ЧТО ГАММА-ИЗЛУЧЕНИЕ ТРУДНО ВОССОЗДАВАТЬ И ПРИНИМАТЬ, В ТО ВРЕМЯ КАК РАДИОЧАСТОТ - СКОЛЬКО УГОДНО, И ПРИНЯТЬ ИХ НЕ СОСТАВИТ ТРУДА. ВОЗМОЖНО, КАКОЙ-НИБУДЬ ИЗ МОЩНЫХ ТЕЛЕСКОПОВ УДАЛОСЬ БЫ ПРИСПОСОБИТЬ ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ОТДЕЛЬНЫХ МНОГООБЕЩАЮЩИХ ЗВЕЗД... Созерцая Вселенную, чьи масштабы превосходят возможности человеческого воображения и где наша планета - не более чем песчинка в ночной пустоте, человек неизбежно испытывает постоянна усиливающееся ощущение одиночества. Мы проходим сквозь времена, изучая механизмы самой жизни в поисках знамений и символов сокрытого в ней. На нас - единственных мыслящих млекопитающих этой планеты - а возможно, и единственных обладающих разумом животных во всем видимом мире - ложится достаточно тяжкое бремя сознания. Мы читаем по звездам, но знамения их темны. Едва касаясь праха минувшего, ищем мы наши корни. Пред нами вьется какая-то тропа, но ведет она, кажется, в никуда. Однако, не исключено, в самих извивах этой тропы и сокрыт некий смысл? По крайней мере, такой мучительный вопрос мы задаем себе... Лорен Эйсли, 1946... В ЦЕНТРАЛЬНО-АТЛАНТИЧЕСКОМ ПОДВОДНОМ РЫБНОМ ХОЗЯЙСТВЕ ДОБЫТ РЕКОРДНЫЙ УЛОВ НОВОЙ УЛУЧШЕННОЙ ПОРОДЫ СЕВЕРОАТЛАНТИЧЕСКОЙ ТРЕСКИ. ТАК НАЗЫВАЕМАЯ СУПЕР-ТРЕСКА ВЕСИТ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ФУНТОВ И, ПО МНЕНИЮ РЫБОПРОМЫСЛОВИКОВ, ПО ВКУСУ ПРЕВОСХОДИТ ВСЕ, РАНЕЕ ВЫШЕДШЕЕ ИЗ НЕДР ГЕНЕТИЧЕСКИХ ЛАБОРАТОРИЙ. УЖЕ ЗАВТРА ЕЕ МОЖНО ПРИОБРЕСТИ В БЛИЖАЙШЕМ МАГАЗИНЕ. Захотела бы цивилизация, обладающая высшей техникой, причинить вред цивилизации, только вошедшей в разумное сообщество? Сомневаюсь. Если б я, глядя в микроскоп, увидел колонию бактерий, скандирующих, будто толпа школяров: "Просим не лить йод на предметное стекло! Мы желаем с тобой поговорить", - определенно первой моей реакцией не стало бы помещение бактерий в стерилизатор. Сомневаюсь, чтобы развитые сообщества попирали всякую конкурирующую форму разумной жизни, тем более, если та - и это очевидно - совершенно безобидна... Филип Моррисон, 1961... ОЖИДАЕТСЯ. ЧТО ПРОЕКТ БЮДЖЕТА НАУЧНЫХ ПРОГРАММ ПО УСТРОЙСТВУ КОЛОНИИ НА ЛУНЕ И ПРОСЛУШИВАНИЯ КОСМОСА В ПУЭРТО-РИКО БУДЕТ УТВЕРЖДЕН ПОСЛЕ ЗАВЕРШЕНИЯ ТРЕХНЕДЕЛЬНЫХ ДЕБАТОВ В ПАЛАТЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ: ВМЕСТЕ С ТЕМ СУЩЕСТВУЕТ ВЕРОЯТНОСТЬ ВНЕСЕНИЯ В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ ПОПРАВКИ, КОТОРАЯ СВЕДЕТ НА НЕТ ОДНУ ИЗ НАЗВАННЫХ ПРОГРАММ; ПОД УГРОЗОЙ СВОРАЧИВАНИЯ, ПО МНЕНИЮ СПЕЦИАЛИСТОВ, НАХОДИТСЯ ПУЭРТОРИКАНСКАЯ ПРОГРАММА РАДИОПЕРЕХВАТА СООБЩЕНИЙ С ДРУГИХ ПЛАНЕТ. КАК ОТМЕЧАЕТСЯ, НА ПРОТЯЖЕНИИ ПОЧТИ ПЯТИДЕСЯТИ ЛЕТ ЕЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ НЕ ДОСТИГНУТО НИ ОДНОГО ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО РЕЗУЛЬТАТА. МЕЖДУ ТЕМ УТВЕРЖДЕНИЕ ПРОЕКТА ЗАКОНА О ПОВЫШЕНИИ ЕЖЕМЕСЯЧНОГО УРОВНЯ МИНИМАЛЬНОЙ ЗАРПЛАТЫ С 10000 ДО 12000 ДОЛЛАРОВ В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ ДВУХ ЛЕТ, КАК ОЖИДАЕТСЯ, МОЖЕТ ВЫЗВАТЬ ЛИШЬ СИМВОЛИЧЕСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ КОНГРЕССМЕНОВ, СЧИТАЮЩИХ ТАКИЕ СТАВКИ ЗАРПЛАТЫ ЗАНИЖЕННЫМИ. Доктору Ловеллу Директору Обсерватории Джодрелл-Бэнк, США. "Уважаемый доктор Ловелл. На прошлой неделе, в ходе дискуссии с коллегами из Корнелла по вопросам эмиссии синхротронного излучения астрономическими объектами я уяснил себе, радиотелескоп в Джодрелл-Бэнк можно использовать в программе, важность которой, думается, заслуживает вашего внимания, несмотря на кажущееся на первый взгляд сходство ее с научной фантастикой. Представляется целесообразным изложить все аргументы по порядку: 1) Предположим, жизнь на других планетах - явление не столь уж редкое. Из десяти планет Солнечной системы одна, несомненно, полна жизни, да и на Марсе может кое-что оказаться. Солнечная система - не исключение; таким образом, можно надеяться, что и у других звезд со сходными характеристиками имеется сопоставимое число планет. Существует большая вероятность наличия жизни на высокой ступени эволюции у некоторых планет, - скажем, у ста ближайших к Солнцу звезд. 2) Далее, существует также большая вероятность, что на некоторых из указанных планет животный мир продвинулся в своей эволюции значительно дальше человека. Цивилизация, опережающая в развитии нашу приблизительно на несколько сот лет, бесспорно, обладает техническими возможностями, неизмеримо большими, чем те, какими располагаем в настоящее время мы. 3) Допустим, на некоторых из этих планет существуют развитые цивилизации. Это означает - они находятся от нас на расстоянии примерно в десять световых лет. Возникает вопрос: как установить связь? Насколько нам известно, единственной возможностью является использование электромагнитных волн, которые не поглощаются и не искажаются магнитной плазмой межзвездного пространства. Допускаю далее, обитатели этих планет уже направляют к ближайшим звездам пучки электромагнитных волн, модулированных рациональным образом, - например, в последовательности простых чисел, - в надежде получить в ответ некое подтверждение существования жизни... Подпись: Джузеппе Коккони". Эта программа объективно требует четко отлаженной системы финансирования на протяжении столетия, а отнюдь не одноразовых дотаций бюджетного года. Более того, программа имеет все шансы на полнейший крах. Если мы, растрачивая кучу денег, раз в десятилетие будем выскакивать с признанием, что так ничего еще и не услыхали, - можно вообразить, как подобное воспримет бюджетная комиссия Конгресса. Однако полагаю, подобные рассуждения на эту тему не преждевременны и не более наивны, чем размышления на темы космических странствий астронавтов... Эдвард М.Парселл, 1960... "Я НИКОГДА НЕ ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ЛУЧШЕ", - ПРИЗНАЛСЯ ПОСЛЕ ВЫХОДА ИЗ СОСТОЯНИЯ ДВУХМЕСЯЧНОГО ГЛУБОКОГО АНАБИОЗА ФРЕДЕРИК ПЛЭЙЕР, ВЫДАЮЩИЙСЯ ЮЖНО-АФРИКАНСКИЙ КОМПОЗИТОР И ДИРИЖЕР. ВО ВРЕМЯ ДЛИТЕЛЬНОГО СНА, СООБЩИЛ ОН, В КОТОРЫЙ ЕГО ПОГРУЗИЛИ ПО НАСТОЯНИЮ ВРАЧЕЙ ПОСЛЕ ПРОВАЛА ПОСЛЕДНЕГО КОНЦЕРТА, ИМ ЗАВЕРШЕНА "МЕДЛЕННАЯ ЧАСТЬ" НОВОЙ СИМФОНИИ, ПОЛУЧИВШЕЙ НАЗВАНИЕ "НОВЫЕ МИРЫ". Из ста тысяч звезд лишь на одной из их планет существует развитое общество... Карл Саган. 1961... ...На одной из трех миллионов... Себастьян фон Хорнер, 1961... Число существующих ныне в Галактике цивилизаций, опередивших нашу, может составить от пятидесяти тысяч до миллиона. Расстояние между этими технически развитыми цивилизациями колеблется от нескольких сот до тысячи световых лет. Средний возраст контактирующих цивилизаций - десять тысяч лет... Карл Саган, 1966... Можно биться об заклад, они давно уже установили телекоммуникационный канал, который однажды станет доступен и нам; они терпеливо ждут ответных сигналов от Солнца, - с известием, что еще одно новое сообщество присоединилось к содружеству разума... Филип Моррисон и Джузеппе Коккони. 1959... КОПЕРНИК, БРАГЕ, ТЕСЛА, МАРКОНИ, МОРРИСОН, ДРЭЙК, СТРУВЕ, ДАЙСОН, КОККОНИ, ГАЛИЛЕЙ, БЭРК, БРАУН, ЦИОЛКОВСКИЙ, ПАРСЕЛЛ, МАСКОЛЛ, САГАН, ХОЙЛ, ШКЛОВСКИЙ, ФОН ХОРНЕР, СТОРМЕР, ШПИТЦЕР, УРИ, БЛЭККЕТТ, БЮССАР, БЕРКНЕР, ЛИЛЛИ, ЛОУВЕЛЛ, ЛОВЕЛЛ, УИППЛ, ФРАНКЛИН, ГРИНСТАЙН, ХАСКИНС, ЛЕДЕРБЕРГ, ИВЭН, ФРИДЕНТАЛЬ, МИХЕЛЬ, РЭЙБЛ, ПИРМАН, ГОЛЭЙ, БЕМ, МИД, СМИТ, ХЭНДЛСМАН, ШЭХТЕР, ВАН ДЕ ГУЛЬСТ, ТАУНС, КИЛЛИАН, ОППЕНГЕЙМЕР, ОЛИВЕР, ШВАРЦ, КАМЕРОН, ФРОМАН, СИМПСОН, КЭЛВИН, САЧЧИ, ЯНСКИ, ЭТШЛИ, УЭББ, ХУАНГ, МАККЭРРИ... Готовы спорить, вышеприведенные рассуждения доказывают: наличие межзвездной связи находится в полном соответствии со всей нашей наукой, и, поскольку эти сигналы существуют, средства их обнаружения в настоящее время уже имеются в наших руках. Вряд ли кто-либо откажется признать огромное практическое и философское значение открытия межзвездной телекоммуникации. Поэтому, считаем мы, исследования по выделению искусственных сигналов заслуживают значительных усилий. Результаты предугадать сложно, однако, если такие исследования нами развернуты не будут, вероятность успеха автоматически сведется к нулю... Моррисон и Коккони, 1959... РУКОВОДСТВО ДЕПАРТАМЕНТА США ПО ПРОБЛЕМАМ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ ВЫСТУПИЛО СЕГОДНЯ С ПРЕДЛОЖЕНИЕМ О ЦЕНТРАЛИЗОВАННОМ РЕГУЛИРОВАНИИ АТМОСФЕРНЫХ УСЛОВИЙ ПОД КОНТРОЛЕМ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ. "МЫ ДОСТИГЛИ ЗНАЧИТЕЛЬНЫХ СДВИГОВ В УЛУЧШЕНИИ КЛИМАТА НАШЕЙ СТРАНЫ, - СООБЩИЛ ГЛАВА ДЕПАРТАМЕНТА. - ОДНАКО ПОГОДА - ЯВЛЕНИЕ ОБЩЕПЛАНЕТАРНОЕ, И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, МЫ НИКОГДА НЕ ДОСТИГНЕМ ПОЛНОГО УСПЕХА, ЕСЛИ НЕ ПОПЫТАЕМСЯ РЕШИТЬ ДАННУЮ ПРОБЛЕМУ В МЕЖДУНАРОДНОМ МАСШТАБЕ". Не далее чем через пятьдесят лет у нас появится радиотехника такого уровня, когда отпадет сама необходимость дальнейшего ее усовершенствования в плане влияния на возможности связи с другими планетами. Ограничения сведутся к фоновому шуму космического пространства или к иным естественным факторам. Развитие техники насчитывает у нас каких-нибудь пятьдесят лет; следовательно, характерной чертой цивилизации является преодоление всего пути в течение краткого промежутка времени в одно столетие - от полнейшего отсутствия каких бы то ни было межзвездных телекоммуникаций до максимального развития их возможностей. На астрономической шкале времени цивилизация делает внезапный скачок от нулевой возможности радиоконтакта к идеальной. Исследовав большое число населенных планет, мы, вероятно, убедились бы либо в абсолютном незнании радиотехники, либо в полнейшем овладении ею... Фрэнк Д.Дрэйк, 1960... Правомерно ли предполагать, что на одной из ближайших к нам звезд процветает высокоразвитая цивилизация? Ныне такой гипотезы полностью исключить нельзя. Однако поскольку высокоразвитые цивилизации не слишком распространены, не правильнее ли искать ближайшую из них, по крайней мере, в десять раз дальше, - ну, скажем, на расстоянии более ста световых лет?.. И, даже исключив маловероятных кандидатов, нам придется пронаблюдать тысячи звезд в поисках высокоразвитой цивилизации. Такая цивилизация, в надежде отыскать хоть кого-нибудь, должна направлять свои позывные тысячам звезд. Не стоит забывать: в течение минувших сотен миллионов лет подобные наблюдения Земли оказались бы безрезультатными... Рональд Н.Брэйсуэлл, 1960... Приходится считаться с тем, что большинство из обществ, ступивших за порог цивилизации, более продвинуты в развитии, чем наше собственное... Фрэнк Д.Дрэйк, 1960... ВЫВЕДЕНИЕ ГЕНЕТИКАМИ НОВОГО СОРТА СУПЕРКУКУРУЗЫ С РЕКОРДНЫМ СОДЕРЖАНИЕМ БЕЛКА ПО СУТИ ОЗНАЧАЕТ ЛИКВИДАЦИЮ СУЩЕСТВУЮЩИХ НЫНЕ ОЧАГОВ ГОЛОДА И НЕУРОЖАЕВ. С ДЕФИЦИТОМ БЕЛКА БУДЕТ ПОКОНЧЕНО, КАК ТОЛЬКО ПОЯВИТСЯ ДОСТАТОЧНОЕ КОЛИЧЕСТВО СЕМЯН И НАСЕЛЕНИЕ В РАЗЛИЧНЫХ РЕГИОНАХ ЗЕМНОГО ШАРА АДАПТИРУЕТСЯ К НЕСУЩЕСТВЕННЫМ ИЗМЕНЕНИЯМ ВО ВКУСЕ И СОСТАВЕ ПИТАНИЯ. Логично допустить, высокоразвитые цивилизации выслали автоматические зонды на орбиты всех звезд-кандидатов и ожидают возможного пробуждения цивилизации одной из их планет... Рональд Н.Брэйсуэлл, 1960... Мы находимся на пороге развития лазерной связи, которая позволит устанавливать контакты между планетами, удаленными друг от друга на много световых лет на длине волн видимого света или в смежных частотах спектра. Бурный прогресс науки подсказывает следующий вывод: иная цивилизация - более развитая, чем наша и обошедшая нас всего на несколько тысяч лет, - бесспорно располагает возможностями, непостижимыми в сегодняшнем представлении. Они наверняка могли бы выслать к нам исследовательский автоматический зонд. А поскольку до настоящего времени подобные зонды не обнаружены, целесообразно исследовать в спектрах различных звезд полосы, отличающиеся необычайной узостью, с нетипичными частотами и с переменной интенсивностью... Чарльз Г.Таунс и Роберт Н.Шварц, 1961... Макрочастицы с цепной структурой, выделяемые обычно из определенных метеоритов, могли быть помещены туда некими удаленными цивилизациями и в огромных количествах отправлены в нашем направлении. Не содержат ли данные макрочастицы закодированную информацию? А может надлежит перехватывать кометы и обследовать их, не несут ли они некое послание, отправленное издалека?.. Лесли С.Эдай, 1962... Собственное светило удалось бы использовать как сигнальный фонарь, разместив на орбите облако непрозрачных частиц. Такое облако периодически закрывало бы свет звезды, а удаленному наблюдателю казалось бы: Солнце мигает... Филип Моррисон, 1963... "Кому дано увязать пучок Плеяд или распустить пояс Ориона?"... Библия, Книга Иова, третье столетье до нашей эры. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ИЗРАИЛЯ И АРАБСКИХ СТРАН ОТМЕТИЛИ СЕГОДНЯ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ВОЗВЕДЕНИЯ БОЛЬШОЙ ПЛОТИНЫ НА РЕКЕ ИОРДАН, ПРЕВРАТИВШЕЙ ПУСТЫНЮ НЕГЕВ В БЛИЖНЕВОСТОЧНУЮ ЖИТНИЦУ. Светила в ночном небе загораются и гаснут. Утомленные люди могут, наконец, погрузиться в сон и узреть кошмары или просто бесшумно мчаться в своих сновидениях, слушая таинственный шепот метеоров. Но нигде во всем мироздании, ни на одной из тысяч планет нет никого, кто смог бы разделить с нами одиночество. Найдется ли мудрый разум или иная могучая сила, которая из самых пределов пространств вглядится в наше захолустье, погруженное во мрак космической пыли, и направит на нас удивительные устройства? Будут ли их создатели испытывать ту же тоску, что и мы? Однако само естество жизни и законы эволюции дают ответ: нигде и никогда более людей нам не повстречать... Лорен Эйсли, 1946... - КАК ПЕРВЫЙ АСТРОНАВТ, СТУПИВШИЙ НА ПОВЕРХНОСТЬ МАРСА И БЛАГОПОЛУЧНО ВОЗВРАТИВШИЙСЯ, ОТВЕТЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА: ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА МАРСЕ? - НУ, ПО СУББОТНИМ-ТО ВЕЧЕРАМ КОЕ-КАКАЯ ЖИЗНЬ ЕЩЕ ЕСТЬ. ОДНАКО ОСТАЛЬНЫЕ ДНИ НЕДЕЛИ ЧЕЛОВЕК СКУЧАЕТ ТАМ, КАК ПЕС НА ПРИВЯЗИ. Взгляни, на небо! На чудный звездный хоровод! На духов огненных, что в небесах воссели! А бастионы света, сверканье куполов, Бриллиантовые своды гротов! Прекрасный эльфов рой, Как гроздь горящих сфер на бледном фоне мирозданья! Джерард Мэнли Хопкинс, 1877... - Нечто подобное предвидели давно и строили на этот счет различные домыслы... С математической точки зрения это выглядит как некая игра, - весь спор идет о том, что где-то в Галактике находится другая раса, допустим, равная нам или же превосходящая нас по уровню цивилизации. Вот только никто не знал ни дня, ни часа, когда мы встретимся. Что-то подсказывает мне: час этот настал. - Как вы думаете, они будут настроены дружелюбно? - Летит. Мчится прямо к нам. А как поступили бы мы, появись чужой корабль в нашем секторе пространства? Вы говорите, дружелюбно настроены? Ну что ж, может быть! Попытаемся установить с ними контакт. Мы просто обязаны сделать это. Однако имеется подозрение, наше путешествие подходит к концу. Слава Богу, у нас есть мортиры!.. Мюррей Лейнстер, 1945... Те, у кого есть вера, что цель освятят гигантские усилия, продолжат исследования, питаемые надеждой, что когда-нибудь в грядущем, - может, через сто лет, а может, и через неделю, им посчастливится напасть на след... Фрэнк Д.Дрэйк, 1960... 2. ДЖОРДЖ ТОМАС - 2027 ...Только слушатели - привидения, Нашедшие в доме ночлег, - Стояли и слушали в лунном свете. Как говорит человек... Уолтер де ла Мар. "The Listeners" Он миновал самую низшую точку выложенной железными листами долины, прошел под висящей на фоне неба огромной металлической чашей и обогнул посыпанную белым ракушником автостоянку. Кованый кратер, - будто сосуд для звездной тишины - Порожний кубок, покорно ждущий наполнения... Через стеклянную дверь он ступил из яркого солнца в полумрак одноэтажного здания и по длинным, прохладным коридорам, светлеющим по мере того, как привыкали глаза, прошел к комнате с табличкой "Директор". Миновал средних лет секретаршу и вошел в оберегаемый ею кабинет, где ему навстречу, из-за стола, заваленного бумагами, поднялся какой-то человек. В коридоре один за одним возникали желающие взглянуть на пришельца: бледные от ночного затворничества ученые и их загорелые ассистенты. С лицами, измученными от избытка фактов, и с глазами, лишенными какого-либо выражения, словно погасшие экраны. - Мое имя Джордж Томас, - сообщил прибывший. - А я - Роберт Макдональд, - сказал сидящий за столом человек. Они пожали друг другу руки. "Приятное рукопожатие у этого Макдональда, - подумал Томас. - Слабое, но не вялое, как раз такое и должно быть у человека, которому ничего и никому не приходится доказывать". - Я знаю, - сказал Томас. - Вы - директор Программы. По тому, как он произнес это, чуткий собеседник смог бы сделать определенные выводы. Впрочем, Томасу было все равно. Прохладный, скромно, но со вкусом обставленный кабинет чем-то напоминал хозяина. В отличие от коридора, где пахло смазкой и озоном, здесь господствовал близкий сердцу Томаса аромат бумаги и старых книг. Почти как дома. За обычным письменным столом поднимались высокие - во всю стену - стеллажи со множеством полок, уставленных книгами в потемневших от времени коричневых, темно-красных и зеленых переплетах из настоящей кожи. Томас, стоявший в центре комнаты, не смог разобрать полностью ни одного названия на корешке. Однако удалось определить: добрая половина книг - на иностранных языках. Руки зачесались взять хотя бы одну, дотронуться до гладкой поверхности переплета, полистать хрупкие страницы... - По поручению журнала "Эра" я должен представить читателям вашу Программу. От самых ее истоков. - Чтобы прикончить ее. Томас не смог даже удивиться. "Вряд ли я сейчас способен вообще на подобные ощущения", - подумалось ему. - Точнее, подготовить похороны, - несколько поправил Томас собеседника. - Ведь Программа уже скончалась. - Вы располагаете какими-то основаниями для такого утверждения или это просто предубеждение? Томас поудобнее устроился в кресле. - Программа продолжается уже свыше пятидесяти лет. И за все это время - никаких результатов. За полвека умирает даже надежда. - "Старушка еще полна жизни". Томас вспомнил, откуда эта цитата. - Да, литература вечна, она переживет все, - согласился он. - Но вот, пожалуй, кроме нее, на это, увы, может рассчитывать немногое. Он вновь пригляделся к Макдональду. Директору Программы сорок семь. На столько он в выглядит. Впрочем, глаза у него голубые и чистые, а черты лица знаменуют собой силу воли и характер. - Почему вы решили, будто в мои намерения входит прикончить Программу? Макдональд улыбнулся, и лицо его просветлело. Томасу подумалось: хорошо бы понять, к чему эта улыбка и что представляет собой человек, способный вот так улыбаться. - "Эра" - издание элитарное. Ваши читатели - частью бюрократы, частью - технократы. Среди тех и других немало солитариан. "Эра" призвана упрочивать их предрассудки, поддерживать самолюбие и выражать интересы. А Программа в какой-то мере угрожает этому триединству, особенно безупречному функционированию механизмов нашего технологического общества. - Вы переоцениваете наши высшие круги, где не мыслят столь глубоко. - За них это делает "Эра". Но если даже это и не так, все равно: Программа - лакомый кусочек для "Эры", и вполне сгодится как объект ее сатирического бичевания. Сегодня смысл всей игры заключается в одном - выискать еще что-то и поднять на смех. - Вы оскорбляете "Эру" и меня, - не очень уверенно запротестовал Томас. - Девиз издания - "Правда и Смех". Заметьте, правда - на первом месте. - "Fiat justitia, et pereat mundus", - вполголоса произнес Макдональд. - "Пусть обрушится мир, но восторжествует правосудие, - машинально перевел Томас. - Кто это оказал? - Император Фердинанд. Вы слышали о нем? - Сколько их было, этих Фердинандов?.. - Ах да, - вздохнул с облегчением Макдональд. - Ну конечно же! Джордж Томас. Автор того самого замечательного перевода "Комедии"... когда это было... десять... пятнадцать лет назад? - Семнадцать, - подсказал Томас. Ему не понравилось, как у него это вырвалось, но было уже поздно. Он попытался сделать вид, будто рассматривает бумаги на столе Макдональда. - Вы не репортер, вы - поэт. Несколько лет назад вы написали роман под названием "Ад", о современных осужденных. По выразительности образов и степени воздействия на читателя он, скажу откровенно, не уступает одноименному бессмертному произведению. Судя по замыслу, это, несомненно, первый том трилогии. Неужели остальные я прозевал? - Нет. "У этого Макдональда просто какая-то привычка ранить своей доброжелательностью", - подумал Томас. - Каждый должен обладать в достаточной степени разумом, дабы вовремя признать свое поражение и заняться чем-либо другим, где имеются шансы на успех. И остаться уверенным в себе и собственной правоте, ведь нужно выстоять - назло всем разочарованиям и необратимому, безжалостному ходу времени. "Вот стоят здесь друг против друга двое - один постарше, но, впрочем, еще не старик, а другой - помоложе, хотя уже и не юнец. И прекрасно понимают друг друга", - думал Томас. "Вначале талантливый лингвист, затем - посредственный инженер-электрик, он будто специально создан для Программы. И присоединился к ней двадцать один год назад. Уже через пять лет назначен директором. Говорят, у него красавица жена, хотя, помнится, с женитьбой связано что-то скандальное. Он так и состарился, вслушиваясь в неслышимые голоса. А что сказать о Джордже Томасе, поэте и романисте, - слишком рано познавшем вкус славы и еще в молодости сделавшим открытие: успех может стать едва ли не обратной стороной поражения, и слава, подобно смерти, приманивает разных шакалов, пожирающих твои время и талант..." - Как раз об этом я сейчас и пишу, - сообщил Томас. - Я так и думал, - проговорил Макдональд. - Ну, и как, удается попадать в унисон с правдой? - Временами. Но я не об этом. У меня хорошая память, а правда не всегда выглядит такой, как нам хотелось бы. Пишу я главным образом ради успокоения духа юристов "Эры", специализирующихся на делах о диффамации. - Работаете по специальности. - Вы имеете в виду журналистику? - Нет, похоронное ремесло. - "Везде вокруг себя я вижу смерть". - Я вижу жизнь. - Отчаянье. - Надежду. L'arnor che muove il sole e l'altro stelle [Любовь, что движет Солнце и светила - Данте, "Божественная комедия", Рай]. "Он думает, я по-прежнему сижу в аду, - размышлял Томас. - Ибо не завершил еще своего "ада", а он находится в раю. Ловкий тип, и раскусил он меня быстрее, чем следовало ожидать". - Lasciate ogni speranza voi ch'entrate! [Оставь надежду, всяк сюда входящий - Данте, "Божественная комедия", Ад] Мы понимаем друг друга, - сообщил Томас. - Эта Программа жива надеждой и верой... - И еще - статистической вероятностью. Томас ощущал, как у живота, пристегнутый к поясу брюк, неслышно шумит магнитофон. - Это просто другое название веры. А по прошествии более чем пятидесяти лет статистическая вероятность уменьшается. Возможно, именно этому и посвящу мою будущую статью. - Пятьдесят лет - лишь мгновение, не более чем взмах ресниц на лике божества. - Пятьдесят лет - это срок активной профессиональной жизни человека. Вы отдали всему этому большую часть своей жизни. Я и не сомневался, без боя вы сдаваться не собираетесь, только вот ничего из этого сопротивления не выйдет. Ну так как, вы со мной станете воевать или все-таки предпочтете сотрудничество? - Что бы такое вам показать, дабы ваше мнение изменилось? - Буду откровенен с вами. Надеюсь, и вы со мной тоже. Я вряд ли смогу изменить свое мнение, и не потому, что не привык пересматривать свои взгляды, просто, скорее всего, вы не располагаете чем-то, способным меня убедить. Как профессиональный репортер я стою на позициях скептицизма, и Программа для меня - самое длительное в истории человечества надувательство. Поколебать мое мнение могло бы лишь послание. - Из редакции или с небес? - С другой планеты. Ведь главное в этой Программе - именно послание, не так ли? Макдональд вздохнул. - Да, речь идет именно об этом. Возможно, мы и договорились бы. - А знаете, что случается с теми, кто заключает сделку с дьяволом? - Рискну утверждать, вы вовсе не дьявол, а только его адвокат. Вы, как и все, - просто с головой ушли в собственные опасения, надежды и стремления, погрузились в жажду открытия и поиски истины, с тем чтобы сразу же всем ее раскрыть. - "Что есть истина"? - насмешливо спросил Пилат"... - "И не дождался ответа" [Фр.Бэкон "Об истине" ("Of Truth")]. А мы дождемся. Наша договоренность будет основываться на вашей доброй воле в стремлении достичь желаемого. Мы станем помогать вашему расследованию лишь в том случае, если вы намерены выслушать наш рассказ, и не станете при этом затыкать ушей. А также, если вы намерены увидеть все, не пытаясь закрывать глаз. - Пожалуйста. Именно для этого я здесь. - Должен признаться, мы сотрудничали бы с вами и без этого согласия. Томас усмехнулся. Наверное, с тех пор, как он переступил порог кабинета, это первая его улыбка, подумалось ему. - Скажу откровенно, я слушал бы и смотрел и без вашего сотрудничества. Спарринг на этом закончился, но так и не внес ясности, за кем же осталось преимущество. В такого рода делах Томас неуверенности ощущать не привык, и это его тревожило. Макдональд - безусловно достойный противник, тем более, он искренне не считает себя таковым, а предлагает себя лишь в качестве друга в совместном странствии к истине. Томас знал: нельзя открываться ни на единое мгновение. Вне всяких сомнений, Программу уничтожить он сможет, однако сама игра куда сложнее: все следовало проделать таким образом, чтобы это разрушение не коснулось ни "Эры", ни его самого. Честно говоря, Томас не так уже сильно переживал о судьбе своей или журнала, - он просто не мог позволить себе проиграть. Он попросил у Макдональда разрешения сфотографировать его за рабочим столом и просмотреть бумаги, Макдональд лишь пожал плечами. Рабочий стол Макдональда вполне соответствовал хозяину. Из книг здесь лежали "Разумная жизнь в Космосе" и "Голоса тридцатых". Бумаги разделялись на три стопки: разнообразная корреспонденция со всех концов света - письма ученых, экзальтированных энтузиастов, несколько писем-обращений за информацией, а также бездарные творения безумцев; документы технического характера, инструкции, касающиеся внутренних дел Программы, и, наконец, счета и заметки, имеющие отношение к повседневной деятельности Программы. Последние ровной стопкой лежали в самом низу, слева, как бы в качестве приза хозяину стола за тяжкие труды с перепахиванием бумажных гор. Справа лежала основная масса бумаг - с краткими замечаниями, пометками и резолюциями отчетов. После того, как Томас завершил свою инспекцию, Макдональд повел его по всему зданию, представлявшему собой постройку в по-спартански функциональном стиле: крашеные бетонные стены, выложенные терракотой полы, строгой формы плафоны освещения на потолках. Служебные помещения напоминали школьные классы: в каждом висела доска, испещренная уравнениями или исчерченная радиосхемами; комнаты мало чем отличались одна от другой, разве что подбором книг да шторами на окнах или ковром на полу, и, пожалуй, наборами личных вещей: часы, радиоприемники, магнитофоны, телевизоры, трубки, фотографии и репродукции на стенах. Макдональд представил Томасу научный персонал: моложавого Олсена, волосы которого уже припорошила седина; страстного математика и историка межзвездной связи Зонненборна - как всегда красноречивого, любознательного и неугомонного; худощавого рыжего блондина Саундерса - флегматичного философа с трубкой в зубах, автора многих их замыслов и начинаний; румяного круглолицего инженера-электронщика Адамса, неизменно озабоченного, скептически относящегося ко всему и вся... Именно последнего Томас выбрал в качестве проводника по дебрям технических проблем Программы. Выбор выглядел вполне естественно, и Макдональду не пришлось протестовать. С проницательной улыбкой он проговорил: - На ужин забираю вас к себе. Хочу представить вас Марии, да и она жаждет познакомиться с вами. Боб, расскажи ему обо всем, что он захочет. "Хочет того Макдональд или нет, - размышлял Томас, - но Адамс должен стать источником важнейшей неофициальной информации, и не только о применяемых здесь технике и методиках, а в первую очередь о людях. Именно это самое главное. А такой Адамс найдется в каждой группе". Рабочие помещения являли собой оазисы мирного, сосредоточенного труда. И хотя прошлое Программы казалось историей одной сплошной цепи последовательных неудач, здесь сохранялись свои моральные устои. Весь персонал работал так, будто шел первый, а вовсе не пятьдесят первый год работы. Технические помещения выглядели иначе и казались безжизненными. Компьютеры и массивные электронные пульты управления пребывали в молчании, все огни погашены, и табло указателей мертвы. Перед некоторыми устройствами было разложено их содержимое; в этих внутренностях копались люди в белых халатах, похожие на жрецов-оракулов, поглощенных поисками вещих знамений в куриных потрохах. Зеленые глаза экранов ослепли. Биение электронных сердец замерло, и стерильно белые стены, средь которых и располагались все эти внутренности, создавали иллюзию операционного зала, где наступила смерть - из-за потерянного смысла жизни. Адамс на все смотрел иначе. - Днем все здесь выглядит обыкновенно. Такое притихшее, легко узнаваемое. Зато ночью, с началом прослушивания... Вы верите в духов, мистер Томас? - Свои духи есть у каждой цивилизации. Как правило, это боги ее предшественниц. - Духи нашей цивилизации - в ее машинах, - изрек Адамс. - Из года в год они механически исполняют наши приказы, бессловесно, без единой жалобы; и так происходит до тех пор, пока нечто не зачаровывает их, и тогда они начинают выделывать такое, для чего не предназначались никогда, - отвечают без всяких запросов, задают вопросы, на которые не существует ответов... Машины пробуждаются к жизни ночью. Они раскланиваются друг с другом, подмигивают единственным глазом, шепчутся меж собой и хихикают. Томас провел ладонью по крышке какого-то пульта. - А вам ничего не говорят. Адамс взглянул на Томаса. - Напротив, говорят они очень много. Вот только совсем не то, о чем спрашивают. Быть может, мы не знаем точных вопросов? Или не понимаем, как правильно следует их поставить. А вот машины знают. Уверен в атом. Они обращаются к нам, будто в узком семейном кругу. А мы попросту не понимаем. Или, скорее, и не хотим понять. Томас повернулся к Адамсу. - Но отчего же? - Может, они силятся сообщить: там никого нет. Страшно подумать - абсолютно никого, кроме нас, хоть исходи всю Вселенную вдоль и поперек. Все для нас одних - весь этот спектакль, на который мы можем лишь глазеть, но никогда не примем в нем участия; спектакль, поставленный для единственного зрителя, способного понять его и ощутить свое одиночество. - Поэтому и вся Программа изначально являла собой нечто безумное, не правда ли? Адамс помотал головой. - Назовем это защитной реакцией человека. Невозможно ведь знать наверняка, но просто исключить любые возможности тоже нельзя. Вот мы и ищем без устали и страшно признать поражение и осознать: мы одни. - А не страшней узнать, что мы как раз не одиноки? - Вы так думаете? - участливо осведомился Адамс. - У каждого есть свое собственное величайшее опасение. Вот я, например, боюсь, а вдруг там никого нет, хотя разум и подсказывает: так оно, собственно, и есть. Я говорил с другими, кого пугает сама возможность получения некоей информации. Мне не удалось до конца понять их, хотя, наверное, можно представить, что их ощущения - итог иных опасений и страхов. - Расскажи мне, как все тут действует, - добродушно-фамильярно попросил Томас. Исследованием опасений Адамса, рассудил он, можно будет заняться как-нибудь в другой раз. Прослушивание производится так же, как и пятьдесят лет назад, - главным образом, путем приема радиотелескопами радиоволн, - с помощью громадных антенных устройств, встроенных в естественные впадины, или посредством управляемых параболических радиотелескопов, а также металлических антенн, выведенных в космическое пространство. Прослушивание в основном ведется на длине волны двадцать один сантиметр - частоте колебаний свободного водорода. Пробуют и другие частоты, однако наблюдатели неизменно возвращаются к главной частоте природы или ее кратным производным. Искусство и усилия нескольких поколений инженеров многократно повысили чувствительность приемников и свели на нет воздействие естественного шума Вселенной и земные помехи. А поскольку шум и помехи уже не мешают, остается то же, что и всегда - ничто. Нуль. Однако они по-прежнему слушают, напрягая в надежде свой слух. - Почему вы не бросите все это? - спросил Томас. - Это длится едва пятьдесят лет. Меньше секунды по галактическому времени. - Но ведь ясно же, если бы кто-то или что-то отправляли сигналы, их наверняка уже услышали бы. - Может, там никого и нет... - задумчиво произнес Адамс. Сейчас его глаза смотрели на Томаса вполне осмысленно. - Или все попросту только слушают. Томас в удивлении поднял брови. - Знаете ли, слушать гораздо дешевле. Гораздо. Может, все они там сидят, как на привязи, у своих приемников и не думают посылать сигналы. Лишь мы и передаем. - Так мы передаем? - быстро спросил Томас. - Кто же позволил такое? - Здесь не слишком-то комфортно. Тут только работают, - сказал Адамс. - Пошли выпьем кофе и я все объясню. Одно из рабочих помещений переоборудовали под бар. Поставили два столика с четырьмя стульями, а с трех сторон расставили автоматы вдоль стен. Они тихо урчали, занятые подогревом или охлаждением еды и напитков. За кофе Адамс принялся рассказывать историю всей Программы, начиная с проекта ОЗМА и инициирующих публикаций и гипотез Коккони, Моррисона и Дрэйка, более поздних достижений и заслуг Брэйсуэлла, Таунса и Шварца, Оливера, Холи и Дайсона, фон Хорнера, Шкловского, Сагана, Струве, Этшли, Кэлвина, Хуанга и Лилли, - последние попытки молодых энтузиастов найти общий язык с дельфинами получили название "Закон дельфина". Поначалу существование иных разумных существ во Вселенной не вызывало сомнений. Возникновение планет, считавшееся ранее случайным процессом - наподобие столкновения звезд - было признано естественным явлением, неизменно сопровождающим рождение звезд из газовых облаков и глыб камня и металла. Один-два процента звезд в нашей галактике, по всей видимости, имеют планеты, где, возможно, могла зародиться жизнь. Поскольку в нашей галактике - полтораста миллиардов звезд, по крайней мере миллиард, а то и два-три из них имеют пригодные для жизни планеты. - Миллиард звездных систем, где могла развиться жизнь! - провозгласил Адамс. - Логично предположить: там, где возможно развитие жизни, она разовьется. - Жизнь - да, но человек-то уникален, - проговорил Томас. - Вы солитарианин? - спросил Адамс. - Нет, но на мои убеждения это никак не влияет. - Возможно, человек и уникален, - продолжал Адамс. - Хотя галактик много. Но уникален ли разум? У него большая живучесть. Если уж разум возник - пусть и случайно - можно быть уверенным в его триумфе. - Однако техника - нечто иное, - сказал Томас, осторожно отпивая горячий кофе. - Абсолютно иное, - подтвердил Адамс. - Как известно, к нам она пришла совсем недавно, лишь по прошествии первой половины срока активного существования Солнца, когда можно рассчитывать на существование жизни. Гоминиды населяют Землю едва в течение одной тысячной периода ее существования. Цивилизация развивается лишь миллионную часть данного времени, цивилизация тех