ному центру Пашти, который находился на орбите Л-5 планеты Пашти Скаха, Чиилла испустил несколько лучей фуксина, что было признаком неудовольствия. Он поработал над временно-пространственными показателями среды вокруг своего корабля и точно ввел его в шлюз Пашти. На ходу меняя форму корпуса, Чиилла затормозил, чтобы вписаться в сложную конструкцию станции Пашти. Чиилла принадлежал к виду Шисти - так их называли Ахимса, этот вид вовсе не нуждался в быстрых передвижениях и космических кораблях до того, как много звездных жизней назад очутился с Ахимса. Напротив, погруженные в вечные раздумья, Шисти наслаждались плавным скольжением в глубинах космоса. Радиолучи питали их идеями, они обменивались ими сквозь световые годы, курсируя вместе с солнечными ветрами внутри гравитационных полей. Иногда случались несчастья, и зрелый Шисти раскалывался. Тогда кристаллические обломки начинали медленно обрастать необработанным сырьем из межзвездной пыли и газов. Шел долгий методичный процесс восстановления, и новый кристаллический организм обретал сознание прародителя. Корабль задрожал, электромагнитные крюки Пашти подтащили его к доку. Чиилла обработал среду вокруг корабля и поднялся, сообщая Пашти о своем прибытии. Если бы он не сделал этого, гравитационный поток разрушил бы всю станцию. Ему надо было использовать антиграв. От палубы внизу отошел тонкий металлический лист и приподнялся. Чиилла отрегулировал вокруг своего тела плотность жидкого водорода и устремился к антиграву. Шлюз открылся, и Чиилла проник внутрь, окруженный облаком холодного газа. Конструкция скрипела и вибрировала, стараясь избавиться от разреженной атмосферы и заменить ее кислородно-водородной смесью. Чиилла покрылся толстым слоем инея - так воздух реагировал на ледяной холод. Переход в обжигающую атмосферу горячего кислорода очень слабо подействовал на Чииллу: его тело слегка увеличилось. Когда стало теплее, он начал осторожно двигаться в воздушных потоках, оберегая свой твердый остов от разрушения. В доке было полным-полно Пашти. Чтобы поглазеть на Шиста, они прекратили перетаскивать грузы, огромное количество глаз светилось восхищением. Клешнеобразные манипуляторы застыли, ухватившись за узлы, корзины и пакеты, свисающие перед ними с антигравов. Шисти не так часто посещали Тахаак. Пашти почти не изменились с тех пор, как Чиилла последний раз наведывался сюда. Трех с половиной метров в длину, они имели восемь симметрично расположенных многосуставчатых ножек, которые заканчивались мышечными манипуляторами из мягкой ткани, сверху защищенной твердой роговицей. Манипуляторы обладали невероятной силой тяги. Ножки были покрыты постоянно вибрирующим волосяным покровом. Толстая кожаная шкура от циклов шелушилась и обрастала новой роговицей. Два огромных глаза и четыре поменьше располагались на вытянутом башнеподобном спинном хребте. Спереди посередине росли две мощные клешни, которые, вытягиваясь, исследовали среду и ловко орудовали предметами материального мира. Тело Чииллы нагрелось так, что возникла опасность раскрошиться на тысячи осколков, и он ринулся внутрь запутанного лабиринта тоннелей, из которых состояла среда обитания Пашти. Он проходил через соединенные множеством коридоров отсеки - это было не менее сложно, нежели жонглировать звездами. Может быть, подобные нерациональные сооружения возникли из-за кислородных потоков. Гравитация сделала свое дело - на теле Чииллы появились микроскопические трещины, и он напряг свои кристаллы, придавая им большую твердость. Погруженный в размышления о замыслах Ахимса, он не заметил охранников возле двери в Центральную Совещательную Палату Пашти. Глаза охранников высунулись, ножки укоротились, и Чиилла проследовал в мозговой центр среды Пашти, не услышав и шепота протеста. Только кислородные испарения все еще кипели там, где побывало его ледяное космическое тело. В ближайшем будущем циклы становились настоящей угрозой. Как ни старался Советник Раштак: не замечать перемен, нельзя было игнорировать неотвратимое. Его тело уже начало меняться. Кожа сменилась всего два дня назад, а грубый защитный хитон уже сформировался начал твердеть. В то же время его живой ум начал отказывать при решении некоторых важных проблем, в основном оставаясь полноценным. Он был ненасытен и ублажал себя вкусной пищей, когда в его ушах зажужжал зуммер. - Раштак, - просигналил он, и чувствительные волоски на его многосуставчатых ножках завибрировали. Зуммер снова издал жужжание. - Советник! Только что в док прибыл Шист. Он движется по центральным коридорам и почти достиг Совещательной Палаты. Какие будут приказания, советник? Как типично! Застигнутые врасплох подчиненные начали подлизываться к начальству, неспособные действовать самостоятельно. Проклятые циклы! Проклятый Шист! Что он здесь делает? - Пропустите его, - решил Раштак, клацая зубами, и его вибраторы забренчали в ушном устройстве. - Шисти не понимает, что другие живут по расписанию. Сообщите остальным советникам, что он здесь. Скажите... - Советник, Шист находится у двери в Палату. Надо ли задержать его у входа? Даже ненормальный кретин не стал бы пытаться остановить Шиста! Неужели циклы настолько затуманили нам мозг? - Нет! Впустите его! Пусть он делает все что хочет! Это Шист! Послушай... отдохни. - Увещевая, Раштак издавал громкое вибрирующее мурлыканье. Фиолетовые небеса! Как по-разному действуют циклы на Пашти. Кое-кого, повышенного в чине, как, например, этого охранника, они делали агрессивными. Раштак сумасшедше просигналил, созывая совет, и повернулся, проклиная свое негнущееся тело. Потом он почувствовал легкую дрожь. Фиолетовые проклятья циклам и тому, что они сделали с разумными существами! Он поборол страстное желание разразиться местными ругательствами и протиснулся через дверь в коридор. Услышав его властный сигнал и почуяв вибрацию поверхности под собой, отовсюду сбегались раболепные Пашти. Шист был недвижим, он поглощал энергию горячего света, и его темно-фиолетовая окраска приобретала лавандовый оттенок. Началась конденсация: с огромного тела Чииллы капала влага, на полу растекалась лужа. На крупных кристаллах все еще оставались пятна инея. Раштак замедлил шаги, увидев, что несколько советников опередили его. Значит, они все еще слушались его, но кто знает, сохранится ли эта стабильность после нового цикла? Яростный взрыв эмоций волной прокатился по чувствительному волосяному покрову конечностей Раштака. Зов природы! Он ощутил покалывание в мозгу, пробежавшее затем по позвоночнику вдоль репродуктивных органов, через желудок и вернувшееся в конечности. Изо всех сил он старался побороть этот всплеск эмоций. - Сейчас не время, - проскрипел он, заглушая вибрацию. В обычной жизни Шисти никогда не посещали систему Скаха. Они считали, что слишком кипучая деятельность мешает их сосредоточенности. Постоянные взлеты и посадки, вибрация машин, бесконечная болтовня Пашти - все это нарушало их мыслительный процесс. Сейчас, ввиду скорого наступления циклов, присутствие Шиста могло означать только одно: где-то в цивилизованном космосе случилось серьезное происшествие. Или должно случиться. Шист мог показаться и для того, чтобы сообщить о каком-то нежелательном научном феномене, который Пашти неспособны были распознать из-за несовершенства своего оборудования. Было уже известно, что Шист свалился с небес в дикой спешке, крайне возбужденный, излучающий все мыслимые и немыслимые цвета, его появление сопровождали радиопомехи, и он буквально сочился ультрафиолетом - и все это для того, чтобы как-то выйти на связь с Пашти. Он использовал неизвестные Пашти математические формулы, но все-таки была надежда, что понимание будет достигнуто, как это бывает обычно между разумными существами. Раштак добрался до подиума и опустил свое тело в ставшие теперь неудобными пазы. Фиолетовое проклятие циклам! Он сложил свои конечности, пристроил резонаторы в ушных отверстиях и отрегулировал программу перевода, которая помогла бы ему в беседе с Шистом. - Доброго здравия, старейшина, - попытался начать разговор Раштак, наблюдая за переливами цветов остроконечной груды кристаллического разума. Зуммер слухового устройства хранил молчание, видимо, он только начал настраиваться на связь с Шистом. Каждое кристаллическое существо имело свой язык, свою математическую схему, понятную всем остальным Шисти, Пашти и Ахимса требовалось время, чтобы разобраться в сложных цифровых записях и точных математических формулах, спектральных излучениях и тепловых перепадах языка Шисти. Процесс перевода никогда не имел стопроцентного успеха. Раштак ничего не мог поделать, он только старательно вслушивался в обрывки слов среди шума и треска. Насколько больше они узнали бы, если бы могли полноценно общаться с Шисти, если бы могли проникнуть во все их мысли! Может быть, тогда Пашти покончили бы с фиолетовым проклятьем циклов? Зуммер зажужжал: - Прихожу/ отмечаю/ прихожу /отмечаю/ Пашти/ Зовите меня/ Чиилла/ звук/ звездная/ волна/ делать Чиилла/ слышать/ Ахимса/ звал/ Ахимса/ Ахимса волновался/ циклы/ Пашти/ приходят/ вопрос/ Знаешь/ планета/ виды/ называли люди/ вопрос/ Запрещенная/ планета/ люди/ сейчас/ Так/ Ахимса/ хотят/ привезти/ люди/ космос/ Пашти/ цель/ прерывание/циклов/ Пашти/ люди/ виды/ больные/ виды/ Сделать/ Пашти/ больные/ Фиолетовые времена/ приходят/ Пашти/ результат/ взаимодействия/ Ахимса/ вмешательство/ Плохо/ будущее/ цивилизация/ Много/ хлопоты/ может/ приходить/ космос/ Чиилла/ приходит/ предупредить/ Пашти/ Пашти/ делают/ космос/ безопасный/ Раштак внимательно слушал мягкую речь Шиста, который называл себя Чииллой. Сколько стадий перевода прошла эта речь, прежде чем стать понятной? Сколько нюансов упущено? Люди? Ахимса валяют дурака с запрещенными в космосе видами? Раштак почувствовал, что другие советники начали волноваться. Он внимательно обдумывал ответ. - Мы благодарим Чииллу. Люди нам неизвестны. Эту проблему нам решить трудно - приходят циклы. Почему Ахимса нарушают запреты? Подобные действия неразумны. - Сумасшедшие/ виды/ люди/ Ахимса/ очень боятся/ Пашти/ сейчас/ Шисти/ не хотят/ люди/ космос/ Слишком шумно/ Слишком/ яростно/ вызывает/ очень/ много/ беспокойства/ Отнимает/ слишком/ много/ времени/ от размышлений/ Разрушение/ цивилизации/ конец/ цивилизованное/ общество/ Восклицание/ Ахимса/ не знают/ чем/ имеют/ дело/ Восклицание/ Раштак уловил конечный восклицательный знак. Шист был встревожен! Внезапная дрожь пробежала по его телу. Шисти взрывали звезды для забавы. Почему их так взволновали эти примитивные существа с запрещенной планеты, с которыми дурачатся Ахимса? Где-то в подсознании мелькнула мысль, что Шист спятил. Но кто знает этих Шисти? Многое могло случиться за тринадцать миллиардов лет их плаванья в космосе. Пашти жили среди звезд только несколько миллионов лет. Ахимса могли знать, что они находятся в космосе так долго, что утратили прежнюю форму и стали исключительно космическими существами, приспособленными к слабой или нулевой гравитации. Именно этот факт можно считать первой причиной того, что они когда-то вытащили Пашти из их вечной ловушки. Раштак усмехнулся. Они сделали это, чтобы спасти Пашти от циклов, последствий которых, по словам Чииллы, они теперь опасаются. Он помолчал. Зачем было Ахимса возиться с ненадежными существами? Какой смысл в этой лжи? Ахимса получали удовольствие от своей рассудительности - это продлевало их жизнь, и больше всего на свете Ахимса лелеяли длительность своего существования. Зачем Пашти взяли на себя так много крайне важных для Ахимса производств и занятий? Единственным временным перерывом в этой деятельности Пашти были семисотшестидесятилетние циклы. - Как Ахимса намереваются использовать людей? - спросил Раштак. - Не/ знать/, - ответил Чиилла, - Ахимса/ не действовать/ разумно/ - Что ты посоветуешь? - собрав достаточно информации, чтобы сделать какой-то вывод, спросил второй советник. Раштак подавил вспышку раздражения. Проклятые циклы! Они так действуют на всех, провоцируя эмоциональные взрывы, отвлекая от спокойного размышления. - /Чиилла/ не/ знает/ Люди/ теперь/ проблема/ Пашти/ тоже/ вопрос/ Что/ вы/ будете/ делать/ вопрос/ - Подумай сам, - ответил Раштак. Прервав Шиста, он опередил своих коллег. - Ведь ты все слышал. Это самое огорчительное. Мне трудно разделить эмоции и разумную мысль. - Согласны! - скрежет заполнил Центральную Совещательную Палату. - Советники, - начал Раштак. - Мы стоим перед серьезной проблемой. У нас много работы. На нас наступают циклы, худшего времени быть не может. Я... - А мы можем доверять Шисту? - взволнованно воскликнул Аратак. Все разом, не слушая друг друга, завибрировали, создавая невообразимый грохот. - Прекратите! Подумайте! - взревел Раштак, приводя собрание в чувство. - Во-первых, - продолжал он, из последних сил собирая остатки воли и внимания, - мы должны узнать, что представляют собой существа под названием "люди". - Его конечности настраивали компьютер на понятие "люди". Экран оставался пустым. Он сделал вторичный запрос. Опять пустота. Стало быть, они ничтожно малы и незначительны. - Проклятые циклы! - проскрежетал он. Теперь он мог с уверенностью сказать, что впереди долгая ночь. - Несмотря на дурные предчувствия, меня это позабавит, - Клякса откатился в контрольный отсек и проверил все мониторы. Обменивающиеся шутками люди заполнили залы. - Даже сейчас они не верят, что поднимутся в небо. Это будет весело. Толстяк сформировал манипулятор, одним глазом просматривая параметры образующегося поля, другим уставившись на Кляксу. - Неужели ты думал, что они поверят? Дрожащим голоском Клякса пропищал: - Нет. Я даже представляю, что будет дальше. Самые надменные и самоуверенные будут особенно забавны. - Смотри не навреди им. Мы должны осторожно поднять их. У них очень хрупкие тела. Ты должен помнить об этом. Мертвые люди нам не нужны. Клякса понимающе пискнул и направил один глаз-стебель на монитор, показывающий центральный коридор в земном сооружении далеко внизу. - Русский и американец вызвались быть первыми. - Почти десять часов. Ты готов? - Ну что, дубиноголовый, ты спокоен, а? Мэрфи улыбнулся Дайиэлсу. - Ну и что тут такого? Мы выйдем отсюда на пару секунд, а когда ничего не произойдет, вернемся обратно. Даниэлс бросил на Мэрфи суровый взгляд. - Ага, ладно, вы, два психа, получите что хотите. Мне это не нравится. Довольно и того, что русский шарил на кухне вопреки приказу. Но на пару с ним и ты? - Расслабься, Сэм. Связи Востока с Западом. Маленков - хороший парень. - Молись, чтобы пришельцы оказались реальностью, приятель, тогда тебе все спишется. Мэрфи оглянулся и увидел Стукалова, занятого с Маленковым. Он не мог услышать слов, но по каменному лицу Николая догадался о содержании разговора. - Ну, почти десять часов, капитан. Нам лучше выйти и делать, что положено. - Надеюсь, что ты там не замерзнешь, Мэрф. - Даниэлс ткнул пальцем в грудь Мэрфи. Ему было страшно не по себе. Он быстро взглянул на часы и посмотрел в глубь коридора. Люди болтали и с интересом поглядывали по сторонам. Мэрфи сглотнул, перекинул через плечо полевую сумку и пошел к выходу. Маленков оторвался от Стукалова и кивнул Мэрфи: - Ловко мы это провернули, товарищ американец. - Ну ладно, могло быть и хуже. - То есть? - Мы могли бы убить друг друга и отбывать наказание в аду. Мэрфи подошел к двери. - Как ты думаешь, долго нам придется пробыть снаружи в этой одежде, пока они не впустят нас назад? - Думаю, впереди у меня есть запас в тридцать лет. - Ну что ж, пора. Давай поиграем в пингвинов, - Мэрфи открыл дверь. Пурга тут же забросала его одежду мельчайшими льдинками. Когда он ступил навстречу арктическому ветру, под ногами заскрипел снег. С вещмешком за плечами Маленков шел позади него. - Ну, мой красный дружок, вот и посадочная площадка. Ну и что дальше? - Будем стоять и дрожать от холода. - Маленков повернулся спиной к ветру. - А пузырь спускается и окружает нас? - Эй, ты сечешь? Нас все еще переводят. Вот дерьмо, парень. Как ты думаешь, какое у них есть оборудование? - Надеюсь, обогреватели есть. - Да, хорошо бы. Мэрфи поднял глаза к небу. Ничего. - Пузырь в задницу. - Твоя задница - пузырь? Маленков обхватил себя руками, защищаясь от бешеных порывов ветра. Мэрфи посмотрел на часы. - Ну и долго нам еще ждать? Мэрфи оглянулся назад и увидел Даниэлса, одетого в парку: тот вышел понаблюдать за ними. Стукалов стоял справа от него. - Или они скажут нам вернуться, или мы замерзнем к чертям собачьим. - Уже! Борясь с ветром, Мэрфи прищурил глаза и осмотрелся - вокруг белела ледяная пустыня. - Если честно, я бы свалил... о, дерьмо! Ветер так внезапно стих, что Мэрфи с трудом удержался на ногах. Они с Маленковым устояли и почувствовали, что под ногами появилось что-то твердое. - Святая Богоматерь! - гулко прозвучал голос Маленкова. Мэрфи широко разинул рот, сердце его неровно забилось. Они плавно отделились от земли, не чувствуя силы притяжения, ничего не чувствуя. Даже воздух стал теплее. Воздух с хрипом вырвался из их легких, когда они взглянули вниз и увидели убегающую Землю. - Эй, парень, этого не может быть! Говорю тебе, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! - Черт побери! - Сэм позабыл о зверском холоде. - Черт... побери. Мэрфи и Маленков поднялись в небо. В Арктике только рассветало, и мерцающие сферу трудно было различить в туманном небе. - Что это? - Стукалов был тоже в недоумении. - Капитан! - окликнул Сэма Мэйсон. - Что происходит? - Они только что забрали Мэрфи. - Ну, по их расписанию они должны забирать по два человека каждые тридцать секунд. - Тогда шевелись, дурная башка! Иди сюда! Мэйсон и Круз заспешили вперед, но Сэм едва ли видел их вопрошающие взгляды. Даже когда они ступили на посадочную площадку, он все еще не мог оторвать глаз от тающей точки, которая когда-то была его лейтенантом. Он не заметил, как пузырь окружил Мэйсона и Круза, и поймал его взглядом, только когда он поднялся в серое небо. - Значит, это не сон, - упавшим голосом проговорил Стукалов. - Ага, похоже что так. - Только сейчас Сэм начал приходить в себя. - О боже! Что с нами будет? Быстро взглянув на Виктора Стукалова, Шейла отметила, что он полностью контролирует себя. Вокруг них кружился и резвился ветер, ледяные кристаллы бились бесшумно о пузырь, отскакивали и падали и снова кружились вокруг сферы. Ей казалось, что она стоит в огромном бильярдном шаре. Шейла прикусила губу и чуть не закричала, когда они оторвались от земли. Вокруг нее в молочной пелене арктического холода, закручиваясь в спирали, танцевали снежные вихри. Снежная планета под ней стремительно падала вниз. Шейла закрыла глаза, стараясь отвлечься от этой картины. Прогулка к посадочной площадке обессилила ее. Она никогда не сможет забыть уносящихся в небеса Сэма Даниэлса и Моше Габи. - Невероятно, - переводя дыхание, прошептал Виктор Стукалов. Она приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на него. Стиснув челюсти, он напряг мускулы лица; взгляд его был холоднее клинков мерзлого воздуха, бесновавшегося снаружи. Шейла кинула на него мимолетный изучающий взгляд и увидела, что он с любопытством наблюдает за ней. Она поборола страстное желание снова закрыть глаза и взглянула в ужасе вниз, на стремительно удалявшуюся от них Землю. Ускорение должно было сбросить их вниз. Шейла старалась не думать об этом и сохранять присутствие духа. Но, как ни странно, они все еще поднимались вверх, и мимо них проносились мутно-серые рваные облака. - Боишься? - Думаю, что совру, если скажу, что не боюсь. - Она пыталась говорить спокойно, но в голосе помимо ее воли прозвучали истеричные нотки. Сердце стучало подобно барабану лондонского симфонического оркестра, исполняющего музыку Вагнера. Ее не так давно опустошенный мочевой пузырь вновь требовал облегчения. Мутило. Ох, этот чертов страх! - А я... да лучше бы меня среди бела дня сбросили в центр Кабула! - Давай сменим тему. - Отлично, мы все еще не знаем, куда направляемся. Почему именно мы? Чего хотят эти пришельцы? - Стукалов осторожно переступил с ноги на ногу на закругленном днище пузыря и заложил руки за спину. Несмотря на все старания, каждый мускул в теле мужчины дрожал - как и у нее. - Фактов явно не хватает, майор. Проклятье, а что, если эта штуковина разорвется, что, если лопнет? - Итак, - рассуждал Стукалов, - мы наемники. Никто не отклонил зов судьбы. Откуда они узнали, что мы сделаем это? Как они смогли выбрать именно таких, как мы, таких, кто отправится с ними при первой возможности? Как им удалось так хорошо узнать нас? - Если они могут сделать... такое, я думаю, им вовсе не трудно просмотреть все компьютерные файлы. - Все, кого они выбрали, отличные специалисты. Ты заметила? Наша группа разведки - все женщины - является отличным дополнением бойцам. Мое разведывательное подразделение состоит из лучших офицеров КГБ. Рота американцев сопровождается женщинами - лучшими кадровыми офицерами ЦРУ. - Я заметила. И мне не кажется, что собирать нас всех вместе - так уж хорошо с точки зрения морали. - Неужто они собираются плодить нас, как крыс? Мы что, в клетке? - Он машинально указал рукой на окружавший их пузырь. Теперь они плыли сквозь облака. Беззвучно и стремительно поднимались ввысь. - Они взяли неодинаковое количество мужчин и женщин, самцов и самок - неужели это простое совпадение? Какой в этом смысл? Два к одной? И женщины будут дефицитом? Небо стало удивительно синим, далеко внизу посверкивали облака, и лучи южного солнца освещали их неровные белые края. - Наш мир откупился нами, майор. - Она приложила все силы, чтобы справиться с головокружением, и посмотрела на Стукалова. - Ты знаешь, что Ахимса записывают все наши разговоры. Они продолжают переводить. Он пожал плечами. - В каждом подразделении Советской Армии есть свой кагэбэшник и политкомиссар. Я привык находиться под наблюдением. Она взглянула в сгустившуюся синеву неба. Головокружение уменьшилось. Шейла уже не боялась упасть вниз - уносившиеся прочь облака исчезли из вида. Ей помогало то, что она заставляла себя мыслить. - Я представила, как трудно послать ко всем чертям кого-нибудь, обладающего могуществом Ахимса. Поставь на их место наши уважаемые правительства, ты смог бы послать их? - Нет, думаю, что не смог бы. Как-никак я солдат Советского Союза. Защищать мой народ - это мой долг. Глаза его стали настороженными - в темнеющем небе засветились звезды. - Пропаганда? Не надо, я знаю, что ты сторонник жесткой дисциплины. - Но тренировка и дисциплина помогают сориентироваться в любой ситуации. Советскому солдату просто необходимо знать, какой дорогой идти, как стрелять, уметь идти без сна трое суток, не замерзнуть в снегу в одной шинели. У нас вовсе не обязательно строиться в колонны под началом офицера, чтобы уметь обращаться с картой. Если пузырь лопнет здесь, она умрет еще до того, как коснется земли. Она даже не запомнит падения. Это уже легче. - Сомневаюсь, что они выдадут вам шинель или карту. Он натянуто улыбнулся. - Нет... скорее всего нет. Шейла выжидающе уставилась в черное пространство наверху. Неужели где-то там и в самом деле затаился космический корабль пришельцев? Неужели этот пузырь привезет их в царство научной фантастики? Как жаль, что она видела только один фантастический фильм об этом, только вторую серию "Звездных войн". Тогда он показался ей банальным и скучным. Она почувствовала, что рука Стукалова обняла ее за плечи. В другое время Шейла смерила бы его ледяным взглядом и презрительно оттолкнула бы руку. Теперь же это прикосновение явилось для нее облегчением; как всякое человеческое существо, она нуждалась в поддержке. - Понимаешь, все это не ново. Любая сильная власть в нашей истории подчиняла себе слабых. Как я понял, Ахимса проделали большую работу, чтобы узнать, что мы собой представляем. Она покрепче прижалась к нему. - Самое любопытное то, что вся операция проходит втайне. И в этом есть смысл. Значит, существует кое-что или что-то более могущественное, чем Ахимса. Если Ахимса проиграют, что смогут сделать земляне со своими слабыми возможностями? Он окинул мрачным взглядом окружавшее их звездное великолепие и кивнул. - Может быть, нам предстоит быть гладиаторами. Скажи мне, что чувствуют бойцовые петухи, когда их собирают в стаю и погружают на судно, идущее к другому материку? - Наверное, они чувствуют себя гладиаторами или мясом для ножа мясника. Не знаю почему, но нас перевозят явно незаконно. Втайне от кого-то... Толстяк особенно упирал на то, что нам не следует попадаться. Она заставила себя посмотреть вниз и увидела земной шар, который продолжал удаляться от них. Насколько? Странно подумать, что она жила на этой сияющей яркой планете. Там внизу ждал ее Типс. Ей отчаянно захотелось оказаться дома, в своей унылой квартирке. Шейла взглянула наверх, и ей показалось, что где-то вдали посверкивает какой-то серебряный предмет. - Знаешь, если бы я поверила в то, что все это реальность, я бы не смогла справиться со страхом. Его рука крепче сжала ее плечо. - Это одно из преимуществ неведения. - Точно. Смотри, вот оно. Сглотнув, Виктор Стукалов проследил за ее указательным пальцем. Кусок серебра вырастал во что-то напоминающее по форме длинный клин. С задней стороны выдавались странного вида шипы. Острый нос, ощетинившийся всевозможными приспособлениями, напоминал хромированную рождественскую елку с длинным тонким наконечником. Именно таким представлялся Шейле космический корабль. Тем временем он продолжал расти. Казалось, он падает прямо на них, становясь все больше и больше. - О боже! - Стукалов онемел от изумления. - Как ухитрились наши радары прошляпить его? Он огромен. Он... Она почувствовала, что он задрожал, и сжала его руку, чтобы успокоить его и самой успокоиться. В днище фантастического судна показалось черное отверстие. Ощущения Шейлы изменились. Теперь ей не казалось, что корабль падает на них: напротив, они с немыслимой скоростью неслись к скучно-серому днищу судна, направляясь прямо в черную дыру. Вселенная над ними стала серой. Только по сторонам были видны звезды. Под ногами внизу уносился вдаль круглый мячик Земли, такой теплый, родной, навсегда далекий. Они нырнули в черное отверстие. Шейла закрыла глаза. - Я не верю своим глазам! - Я тоже, - прошептал Виктор. - Сколько весит эта штуковина! Она огромна! Голос напугал их: - Познакомьтесь с размерами судна: максимальная длина триста двадцать шесть земных километров, Максимальная ширина - девяносто один километр. Корабль получает энергию от механизма, который мы можем в переводе назвать генератором нулевой сингулярности. К сожалению, майор Стукалов, наши физики ушли далеко вперед. - Я... я догадываюсь. Она с любопытством взглянула на него: в широко раскрытых глазах она увидела нескрываемый страх. Они двигались по черному тоннелю в днище корабля. Стукалов нервно сглотнул, потрясенный масштабами корабля пришельцев. Шейла бросила последний взгляд на подрагивающий далеко внизу бело-голубой шарик и опять пожалела о том, что находится не дома. Сможет ли она когда-нибудь насладиться кружечкой пива в местном кабачке? Увидит ли удивительную весеннюю зелень круглых холмов? Увидит ли когда-нибудь пасущихся в лощинах белых ягнят? О Типс, прости меня! Вскоре пол у них под ногами стал более твердым. Шейла испуганно вздрогнула, когда пузырь беззвучно лопнул. Она принюхалась: не пахло ничем. Внезапно поняла, что рука Стукалова все еще лежит у нее на плече. Она мягко высвободилась и огляделась. Шейла ожидала, что здесь будет темно, только тьма и сталь. Но перед ней простирались бесконечные просторные, ярко освещенные коридоры. - Сюда, - позвал голос Толстяка. Маленький желтый огонек мелькнул впереди и стал медленно удаляться по спускающемуся вниз синему коридору. - Теперь обратной дороги нет, - мрачно пробормотал Виктор. Она стояла на борту космического корабля пришельцев. Пока она испытывала только ужас. Шейла Данбер заставила себя шагнуть вперед и последовать за огоньком в неизвестность. 9 Виктор разглядывал простиравшийся перед ним бесформенный коридор. Шейла уже двинулась вслед за мерцающим в воздухе светом. Неспособный думать, ошеломленный, он нетвердыми шагами пошел за ней. Как может челове, держать себя в руках, когда душа его обнажена, когда он совершенно оторван от реальности? Виктор дрожал, мысли его путались. Якоря подняты с твердого дна, и душа пустилась в плавание, отданная воле волн. Путешествие в пузыре пришельцев оказалось самым сильным впечатлением в жизни Виктора. Ничто в прошлом - ни смерть, ни кровь, ни сжимающий кишки страх, ни битвы, ни волнение, охватывавшее при виде убитого врага, когда он понимал, что враг мертв, а он будет жить дальше, - ничто не могло сравниться с его состоянием, когда он увидел корабль Ахимса, так как невозможное стало реальностью. Больше, чем кто-либо другой, солдат имеет дело с истинными основами существования - с жизнью и смертью, больше, чем кто-либо другой, солдат понимает смысл жизни. Постоянно преследуемый капризной поступью коварной смерти, Виктор все же сохранил какие-то иллюзии. Ему казалось, что он знает свое место в жизни, что он видел то, чего не видели другие, что в душе его горит огонь, который поможет ему уцелеть. Он, Виктор Стукалов, обладая достаточной силой, чтобы лишить жизни любое человеческое существо. Ни один человек, даже сам Генеральный секретарь, не прожил бы и пяти секунд, окажись он в железных руках Виктора Стукалова. Зная о своей власти над жизнью и смертью, он был способен выжить. В этом состояла его маленькая правда - или маленькая иллюзия, миф о собственном могуществе, который помогал ему жить в адском мире танцующей слепой смерти. А теперь основа этого мифа безжалостно разрушена, и душа его беспомощно плавает среди его обломков. Гордая уверенность в своей собственной силе, подкрепленной могуществом государства, уничтожена с беспощадностью прямого попадания артиллерийского снаряда. В душе осталась только странная тишина, только бездонная пустота. По сравнению с могуществом Ахимса даже мощь всего Советского Союза кажется смехотворной. Мы... бессильны. Виктор дрожал, охваченный неожиданным страхом, с которым бороться было невозможно. - Майор? - обратилась к нему Шейла, заметив, что он остановился в залитом оранжевым светом коридоре. - С тобой все в порядке? Борясь с сухостью во рту, он посмотрел на нее так, словно видел ее первый раз в жизни. Как ей удается? Как ей удается сохранять присутствие духа, когда ему хочется только кинуться на пол и заорать от ужаса? - Я... я в порядке. Она храбро улыбнулась. - Неуютно, правда? Неприятно думать, что все это оказалось правдой? - она покачала головой. - Может быть, нам нужно поступать так, словно все это сон, Виктор. - Она взмахнула рукой. - Я не ожидала увидеть такие коридоры. Это место вовсе не кажется чужим. Голос Толстяка заставил Виктора подпрыгнуть на месте: он прозвучал из воздуха над их головами. - Та часть корабля, которую вы занимаете, специально приспособлена для нужд человека, майор Данбер. Мы создали такую обстановку, в которой человек может чувствовать себя как дома. Здоровье и удобства будут сохранены. Если хотите, я дам вам еще кое-какие сведения. А сейчас идите в направлении света. Маленький огонек, который вел их, замигал с большей интенсивностью. Виктор заставил свои резиновые мышцы повиноваться и пошел вслед за Шейлой вниз по коридору. Скоро они вошли в зал. Несмотря на большое количество народа, в комнате царила тишина. Виктор посмотрел на людей и заметил, что лица их бледны и напряженны. Да, все это не сон. Все тоже были потрясены видом космического корабля Ахимса, плывущего среди звезд. Ни одно сооружение, ни один вид оружия на Земле не могли сравниться с ним. Как хотелось ему оказаться в тихом местечке, ну хотя бы в небольшом питейном заведении на Ивановской улице, где он мог бы усесться в уголке и утопить себя в водке до тех пор, пока не соберется с мыслями. Когда-то, еще до этого сумасшедшего полета в пузыре, он обливал спокойным презрением хвастливых невежественных болванов, ругающих партию, экономику и кретинов, засевших в правительстве. Он тяжело вздохнул. Нужно побороть волну страха, захлестнувшую его. Он дорого бы дал, чтобы вернуться назад, окружить себя теми самыми простодушными крестьянами, услышать их плоские шутки и пьяную ругань. Если бы он только мог очутиться в Туле и услышать жалобы матери на гнилую капусту! Тогда он и шагу не ступил бы за черту города! Виктор вздрогнул, только сейчас осознав, как много могут значить обычные мелочи жизни. Он остановился неподалеку от своих людей, их встревоженные глаза с надеждой смотрели на него. Давай, Виктор. Люди рассчитывают на тебя. Ты не можешь бросить их. Уняв дрожь, он выпрямил спину и оглядел комнату - да, она была очень похожа на учебную аудиторию. Его спецназовцы, смешавшись с женщинами из КГБ, беспорядочной группой столпились на одной стороне комнаты. Израильтяне собрались в центре, группа американцев стояла неподалеку от входа. Люди тихо шептались друг с другом. В центре на кафедре появился Толстяк. - Пожалуйста, рассаживайтесь. Люди стояли, растерянно глядя на него. - Давайте, ребята, - позвал со своего места Сэм Даниэлс. - Вы что, сучки на бревне, что ли? Американские десантники стали рассаживаться. Один за другим они заполнили ряды, рассевшись в неудобных позах и не отрывая глаз от пришельца. За ними последовали израильские солдаты. - Виктор? - поторопила его Шейла. Губы у него были как ватные. Он пересилил себя и пересек открытое пространство под круглым пришельцем. Пройти перед глазами членов Политбюро, будучи приговоренным к тюремному заключению, было бы не так страшно. Все это реальность! И это так ужасно! Делая над собой усилие, он перевел дыхание и приказал: - Садитесь. Все в порядке. Пропуская вперед людей и указывая им места, бледный Габания кивнул. Даже Маленков выглядел потрясенным: когда он посмотрел на Виктора, его глаза молили о поддержке. Виктор занял ближайшее место. На короткий момент он встретился с изучающим взглядом Светланы Детовой. Проклятая баба, неужели ничто не может вывести ее из себя? Она словно видела его насквозь. Виктор сжал зубы, встал и, кивая направо и налево, направился к переднему ряду, туда, где и должен был сидеть офицер. В то же время его терзала мысль о том, что первым подал голос Сэм Даниэлс. Виктор, соберись! Ты зависишь только от самого себя! Ты не должен сдаваться! Но память сделала отчаянный рывок и вернула его в ту ужасную ночь в Бараки. Он замер, в глотке опять появился привкус бензина с водой. Он зажмурил глаза, встряхнул головой, отгоняя непрошеное воспоминание, и уселся. Поднял глаза на пришельца и попытался проглотить слюну - в горле невыносимо першило. Его прошиб холодный пот. - Добро пожаловать на борт корабля! - Толстяк в излюбленной манере прокатился взад-вперед. - Во-первых, каждому из вас выделена отдельная каюта. Там вы найдете все необходимое, включая одежду, еду и питье, в специальном раздаточном устройстве, постель и компьютер. Если у вас появятся вопросы, включайте компьютер и спрашивайте. Вам ответит или он, или голос в радионаушниках, подключенных к нему. Каждую ночь вам следует складывать одежду на пол около кровати. Майор Данбер будет вашим командиром. Ей непосредственно будут подчиняться равные в звании Даниэлс, Детова, Габи и Стукалов. Как вы распределите обязанности среди нижестоящих - не моя забота. В нашем распоряжении всего шесть земных месяцев для разработки наступательного плана и обучения работе с оборудованием. Я догадываюсь, что доставка на корабль повергла вас в шоковое состояние. Поэтому сегодня ваша задача - устроиться на корабле и привыкнуть к нему. Организация ваших действий в ваших руках. Так как вы лучшие из лучших профессионалов, которых могла предложить ваша планета, я не думаю, что возникнут какие-то особые трудности. Запомните, ваши командиры - это ваш единственный закон, вы должны подчиняться им беспрекословно. Я поддержу любое их решение. Я предлагаю вам ознакомиться с кораблем, изучить коридоры, ведущие к учебным классам, к учебным тирам, к летным тренажерам, а также к транспортным тренажерам, к гимнастическому залу и общей столовой. Повторяю, если будут вопросы, используйте терминал компьютера. Вам ответит он или световой луч, показывающий направление. Ваша зона, конечно, ограничена. Вы не сможете попасть в определенные отсеки, в некоторые участки корабля вход запрещен. Когда собрание закончится, направленный луч света приведет каждого из вас к персональной каюте. Вы сможете войти в нее, приложив свою ладонь к светящемуся изображению руки на двери. Это ключ, реагирующий на химический состав вашего тела. Ну вот и все, желаю хорошо провести день. Толстяк испарился. Долгое время в комнате висела напряженная тишина. - Ну и дерьмо парень. - Заткнись, Мэрфи, - взревел Даниэлс. Шейла Данбер встала и прошла на кафедру. - Полагаю, на этом пока все. Предлагаю вам последовать совету Толстяка и осмотреть свои комнаты. - Она прочистила горло. - Мне бы хотелось встретиться с офицерами... - Она взглянула на часы. - Давайте встретимся в моей комнате в пятнадцать ноль-ноль. Над ее головой появился огонек и стал удаляться в ту сторону, откуда они сюда пришли. Сэм Даниэлс заорал: - А я немедленно, сейчас же хочу поговорить со своими людьми! Виктор прикусил губу и остался на месте, глядя на людей, устремившихся к выходу из аудитории. Дрожь в ногах не унималась, он был в смятении. Черт побери! Трясущейся рукой он вытер лицо. К нему подошел Мика Габания. - Майор? Все в порядке? Ты выглядишь больным. Виктор вздохнул и заставил себя встретиться с пристальным взглядом Габания. Черт побери, как Мика может оставаться таким спокойным? - Я в порядке, Мика. Но хочу сказать тебе, что в следующий раз я лучше повернусь спиной к пятнадцати афганцам, чем полечу в небо в этом пузыре! Мика кивнул, но, когда он двинулся вперед, в глазах его появилось что-то новое, какая-то отстраненность. Виктор проводил глазами мускулистую фигуру своего сослуживца. Что с ним? Он еще раньше обратил внимание на странное выражение его глаз. Это тревожный сигнал. Сэм встал на цыпочки и напряг мышцы ног. Потом перевел дыхание, поработал бицепсами, втянул живот. Такая разминка помогла ему справиться с охватившим его волнением. Итак, все это, черт побери, дьявольская реальность! Собираясь с мыслями, он оглядел своих парней. Они в ожидании сгрудились в центре аудитории. - Какая приятная бледность, - сухо начал Сэм и вдруг разразился добродушным смехом. - Вроде бы и я немного побелел - только никому не говорите об этом. - Кэп, - смущенно спросил Драчун Уотсон, - а мне случайно не приснилось, что... этот мыльный пузырь взлетел, а? - Нет. Я пару раз ущипнул себя, чтобы убедиться. - Он огляделся и заметил в их глазах беспокойство. - Слушайте, вы мне нужны на пару слов. То есть, ну, я хочу сказать, что я не знаю, чего они от нас ожидают. Не знаю, куда мы отправимся и что мы будем там делать. Не знаю, скольким из нас суждено вернуться. Сэм помолчал. Он балансировал на цыпочках, словно стараясь сдержать энергию, бьющую ключом в его теле. - Сейчас перед нами что-то совсем новое. Никто никогда не выполнял того, что нам предстоит сделать. Слушайте, парни, я никогда не тыкал вас носом в дерьмо, если вы этого не заслуживали. Всегда, когда мы шли на дело, я четко говорил вам, что от вас требуется. Сейчас я не знаю, что сказать. Я не знаю, что нас ожидает, но запомните одну вещь - мы лучшие, мы отборная сила. И ведите себя подобающе. Усекли? Никаких стычек со спецназом, с пришельцами и вообще. - А мы будем работать с русскими? - подняв руку, спросил Драчун Уотсон. Сэм развел руками. - Понятие "многонациональные силы" что-нибудь значит для тебя? Вспомни совместные учения, которые мы проводили с НАТО, с израильской армией, с канадцами. Это одно и то же: ты сжимаешь мышцы, чтобы заставить их работать. Керни поднял руку. - Кэп, а что, если они не захотят играть в эти игры? Сэм скосил на него глаза, ощутив нервный холодок между лопатками. - Это спецназ, Билл. Их вытащили из боя и отправили сюда. Они знают свое дело. Кроме того, могу вам сказать, что майор Стукалов не произвел на меня впечатления человека, способного выпачкаться в дерьме. У него отличная команда - самые сливки, как и мы, его подразделение - боевое, понял? На каждые сто часов наших активных действий приходится их тысяча. - Но это не означает, что они лучше нас, - настаивал Тед Мэйсон. - Нет, не означает, но они заслуживают уважения. - А как тебе наш командир? - спросил Андерсон, отделившись от стены. - Мы и в самом деле под каблуком у майора Данбер? - Ну, допустим. Джин покачал головой. - Не хочу, чтобы мой голос уподоблялся урчанию виски в пустом желудке, но что в ней такого особенного? Почему именно она? - Не знаю, Джин. Предполагаю, что мы просто должны согласиться с тем, что Ахимса знает, что творит. До тех пор, пока она не убедит вас в своей некомпетентности, вы должны относиться к ней так же, как к любому другому командиру, под началом которого служили. - У нас никогда не было такого смазливого командира, - с ухмылкой добавил Симпсон. - Будем надеяться, что ее больше будет заботить прическа, чем парни, которые попортят ее, когда она будет трахаться. - Заткни свой фонтан, Симпсон! - Сэм поднял большой палец вверх. - Шейла Данбер начала неплохо. - А Стукалов? - Андерсон скрестил на груди руки. Сэм напрягся. - Мы с майором намерены сработаться. Толстяк сказал, что мы равноправны. И черт побери, в конце концов нам придется сработаться! - А если кто-то из иванов наложит лапу на цыпочек из ЦРУ? - спросил Мэйсон. - Нам предлагается не рыпаться? Сэм усмехнулся. - Тед, насколько я знаю, тебе будет лучше отдать их на милость спецназа, чем наложить в штаны из-за этих цыпочек. Они из ЦРУ, парень. Кадровые офицеры. Я думаю, они смогут себя защитить. - Ну, Тед? Может, ты продашь билетик на это пикантное представление? - рассмеялся Мэрфи. Тед поднял указательный палец и чмокнул губами, изображая поцелуй. - Ну ладно, на этом все. Ну и как вы, парни, собираетесь действовать? - Профессионально! - гаркнул хор. - В точку, черт побери. Мы десантники, и пусть об этом узнает вся Вселенная. Теперь, парни, делайте ноги. Проверьте свои хаты и обустройтесь. Хей, хей, хей! Последнее. Ладно? Помните, все в наших руках. Нет ни отпуска, ни передышки, ничего. Так что если кто-то из вас, парни, влипнет, приходите ко мне. Усекли? Когда они выходили в коридор, чтобы последовать за другими, Сэм стоял в дверях и заглядывал каждому в глаза. Мэрфи выскользнул первым, избежав его внимания. "Черт побери, все это может развалиться, - размышлял Даниэлс. - Стоит влипнуть одному, и все мы - трупы". Глаза Кляксы были прикованы к основному монитору. Солнечная система медленно отдалялась, а огромный корабль Ахимса, увеличивая скорость, устремился в гравитационный колодец. Мониторы начали отсчитывать время в обратном порядке, измеряя силу притяжения системы. Пройдет какое-то время, и они достигнут точки, в которой они смогут спокойно подключить корабль к нулевой сингулярности и пробить дыру в пространственно-временном поле. Клякса проверил мониторы, обращая особое внимание на гравитационные волны охранных сигнальных устройств. Они раздражающе действовали на него, хотя его мягкое тело почти не почувствовало толчков, когда он орудовал с фазами нулевой сингулярности, уравновешивая силы тяготения, чтобы добиться эффекта, не вызвав поломок конструкций корабля. - Судьбе навстречу! - неожиданно выпалил Толстяк, насвистывая что-то через дыхательные отверстия. - После этого цикла Пашти опять будут покорными! Клякса, мы будем хозяевами своей судьбы, нам не надо будет полагаться на Пашти, чтобы получать то, в чем мы нуждаемся. Клякса хранил молчание, манипуляторы бегали по клавишам, все его мысли были поглощены работой навигатора. - Земля будет ввергнута в хаос. Наше присутствие разрушило их систему. - Именно поэтому мы действовали с такой поспешностью, - просвистел, сплющиваясь, Толстяк. - Интересно, что мы обнаружим, когда вернемся? Мониторы, которые мы оставили, запишут все их действия после наших проделок с боеголовками. - Подозреваю, что они набросятся друг на друга, как дикие звери. Они и есть звери. - Я тоже так думаю. В конце концов, они и в самом деле всего лишь животные. Интересно, кто одолеет - американцы или русские? - А если люди на борту что-то разнюхают? - Не разнюхают. Как они смогут? - Мне не по себе, Оверон. Это неприятное ощущение. - Не по себе? Что-то с кораблем? - Толстяк с легкостью прокатился по контрольному отсеку, проверяя записи приборов. - Нет, Оверон. - Мыслительный аппарат Кляксы стал мерцать. Его бока помимо воли втянулись. - Что мы натворили? На борту этого корабля - люди! Когда мы пройдем гравитационные бакены, мы нарушим запрет! Толстяк перекатился с боку на бок и вытянул щупальце, чувствительное к мыслительным процессам. - Ох, я знаю это чувство. За долгие столетия ты многое забыл, мой маленький дружок. Тебя беспокоит довольно примитивная вещь - страх. - Пришельцы? - вице-президент Берт Кук покачал головой. - О господи, Джон. Почему ты не попросил о помощи? Мы могли бы защитить тебя. Из окон Белого дома виднелась бурая лужайка, на которой тут и там серыми пятнами выделялся выпавший за ночь снег. Оголенные деревья и кусты застыли в ожидании лета и теплых дней. Вашингтонское небо с нависшими черными тучами выглядело уныло. Ему вдруг захотелось вырваться наружу, за эти стены, из этого ярко освещенного конференц-зала. Сидящие за длинным столом люди с угрюмыми лицами ждали от Атвуда ответа. Его сердце сжалось, он судорожно сглотнул. - Послушайте, я знаю, что это звучит дико, но это правда. Они блокировали наше оружие. - Он посмотрел на шефа разведки. - Мэтт, твои агенты должны знать, что в Советском Союзе произошла та же история. Мэтт Браун осторожно кашлянул. - Судя по их донесениям, это так. Но это может быть очередная дезинформация Огаркова. Может быть, они хотят, чтобы мы так думали. В таком случае мы банкроты. Поднявшись, президент воздел руки: - Смотрите, мы засадили за работу лучшие умы страны, и что им удалось выяснить? Ничего. Эти зеркальные шарики неподвижны. Вот в чем дело! - Он повернулся. - Что ты на это скажешь, Тим? У тебя есть записи. Эти шарики появились одновременно во всем мире. - Атвуд хлопнул рукой по столу. - Ну, люди, проснитесь! Это сделали не советские физики. Электрические кабели парализованы. Все атомные заводы в стране не работают, инженеры ломают головы над тем, что же за сияющие штуковины торчат из реакторов, черт их побери! Военные заводы, атомные реакторы - все стоит: или нет электричества, или полный паралич. - Атвуд обвел взглядом сидящих за столом людей. - Скажите мне, господа. Чья это технология? Советская? Наша? Эти застывшие шарики не подвластны никаким современным теориям. - Джон, - мягко проговорил Говард Милфред. - Мы прочитали твой отчет. Чем выносить все это на публику, чем устраивать весь этот цирк, почему бы тебе просто не... подать в отставку? - Ну, я не... - Ну и правильно, черт побери, что ты этого не сделал! - Ну и где же твои пришельцы? - спросил Кук. - То есть пусть только они покажутся из своей табакерки, и все прояснится. Атвуд усмехнулся, потирая переносицу. - Они не появятся еще пять лет, джентльмены. Они отправились в космос, захватив одно из наших десантных подразделений. Тим, ты можешь проверить свои списки. Посмотрим, сможешь ли ты отыскать где-либо на Земле Сэма Даниэлса. - Они просто-напросто захватили группу десантников и улетели восвояси? - Кук скептически вскинул бровь. - Они взяли еще израильтян и русских, а также некоторых кадровых офицеров Мэтта. Все это записано в рапорте Фермена. Пока мы тут беседуем, он летит сюда с Вайт-базы. Как только он ступит на землю, вы можете допросить его. Билл Бирч, спикер парламента, шумно вздохнул, повернулся к окну и поглядел в сторону Капитолия. - Ты хоть понимаешь, как нелепо все это звучит? Атвуд мрачно уставился на ковер под ногами. - Да, я в своем уме. Но факт остается фактом: на Земле нет такой силы, которая смогла бы так быстро перекрыть всю оборонную сеть. Мне интересно, знают ли Ахимса, что они натворили, так мило пошутив. - Он потер руки и медленно прошелся по комнате, зная, что они следят за каждым его движением. - Они захватили почти четыреста человек. Теперь я думаю, как бы они спустя годы не сделали из нас еще больших кретинов. - Нам надо что-то делать. - Оглядывая собрание, Браун оперся на локти. - Пресса копает, как ненормальная. По всей стране расползаются слухи. - Люди уже на грани паники, - устало добавил Бирч. - Вы что, хотите, чтобы страна развалилась? А я? Я не могу поверить, что маленькие зеленые человечки спустились на Землю и нейтрализовали наши ракеты. Как я, черт побери, расскажу эту чепуху своим избирателям? Послушайте, они привыкли верить Вашингтону. Пресса раздувает ракетную истерию, мы должны немедленно покончить с этим. Может быть, сегодня же. Это никуда не годится. Мы не можем допустить волнений. Не сейчас. Под угрозой само наше существование. Атвуд внимательно посмотрел на него. - Билл, лучше бы ты как следует обдумал ситуацию. - Он повернул голову. - Мэтт, ты глава разведки, как ты думаешь, что предпримут Советы? Правду знают только Голованов и Куцов. - Растиневский придет в ярость. - Браун ни минуты не колебался. - Они решат, что это какая-то сверхсекретная технология НАТО. - А мы можем как-то скрыть от них то, что случилось с нашими ракетами? Браун покачал головой. - Мы не можем скрыть это даже от американской общественности. - О боже, - прошептал Бирч. - Впервые после Второй мировой войны у нас нет атомного щита. Атвуд в замешательстве провел костяшками пальцев по щеке. - Полагаю, что нам надо немедленно предпринять что-то для восстановления нашей оборонной системы. Начнем с самого начала, а потом восстановим атомную мощь. Но это вам не Манхэттенский проект. Если экономика... не погибла от потопа... - Ты уверен, что твои пришельцы не погубили ее ураном? - добавил Бирч, глядя на Атвуда поверх очков. - Даже если они этого не сделали, у нас впереди большие неприятности, господа. - Тим Бейтс угрюмо оглядел участников совещания. - Ну ладно, господин президент, в данный момент я купился на байку о пришельцах. Но каким же дураком я буду выглядеть, когда кто-то даст вразумительное объяснение! - Клянусь, это правда, - проговорил в тишине Атвуд. - Между прочим, приведите авиацию в состояние готовности. Мне вовсе не хочется, чтобы бомбардировщики застигли нас врасплох. Бейтс разинул рот. В глазах остальных промелькнул испуг. - Хорошо, господин президент. Следом за Шейлой Данбер в освещенный коридор двинулась Рива Томпсон. Направленный луч света вел их по длинному коридору вниз. То, что поначалу они приняли за блеклые стены, оказалось светлой обшивкой. Основные коридоры светились интенсивно-оранжевым светом. Личные апартаменты располагались вдоль холла с белыми стенами. Двери вытянулись в одну линию, на каждой в центре мерцал отпечаток руки. Шейла остановилась и нахмурилась. - Как ты думаешь, почему эти руки мерцают? Какой в этом смысл? - Толстяк сказал, что они будут светиться. - Рива взяла себя в руки и приложила ладонь к двери. Дверь тут же открылась, и отпечаток руки перестал мерцать. - Я вроде бы дома. Данбер проделала то же самое и вошла в комнату напротив. Остальные, мужчины и женщины, шли следом, прикладывали ладони к дверям и заходили внутрь. Рива некоторое время постояла, понаблюдала и заметила, что группы начали смешиваться. Десантник из Америки занимал комнату между кагэбэшницей и спецназовцем. Наконец Рива вошла к себе и начала осмотр. Наметанным глазом Рива прикинула размеры комнаты: восемь на десять шагов. Две кровати, представляющие собой гладкие, возвышающиеся над полом площадки, стояли одна за одной. Компьютер, или то, что она приняла за компьютер, был представлен огромным монитором, занимающим одну из стен. Наушники, о которых говорил Толстяк, оказались двумя золотыми проводками, тянущимися к обручу размером с окружность человеческой головы. Они лежали на кровати. Рядом стояло приспособление, напоминающее роскошное кресло. Невысокий столик абсолютно неземной конструкции стоял в углу комнаты, вокруг него - четыре стула. В другом углу виднелась ниша с душем, без занавески. В другой нише располагалась кабинка, напоминающая туалет. Вдоль одной из стен тянулись стенные шкафы со стандартными металлическими ручками, стена напротив была сплошь зеркальной - это зрительно увеличивало комнату. Потолок состоял из панели, излучающей свет. Казалось, стены обшиты пластиком, пол тоже. Хотя нет, пол был полупрозрачный, сверкал серым металлическим блеском, но, когда ноги касались его, он пружинил, как ковер. Рива устало провела рукой по своим рыжим волосам и вздохнула. Ей ни разу в жизни не приходилось летать в пузыре. Как грустно и страшно наблюдать за уносящейся вдаль Землей! Впервые она почувствовала, что все это реальность. Как она сможет рассказать об этом Питеру и Линде из АНБ? Измученная волнением, она опустилась на кровать и нашла ее удивительно удобной. Надо было использовать эти минуты, чтобы привести в порядок свои мысли. Я в космосе. На борту корабля пришельцев. И я не псих! Она погладила рукой свое комфортабельное ложе. Ари, ты бы ни за что не поверил этому! Я и сама не очень-то верю. Ей надо было всего лишь открыть глаза и увидеть окружающую обстановку. Она не верила своим глазам. Мысли путались. Несколько минут спустя послышался голос Барбары Дикс: - Рива? Ты дома? Она села, оглядываясь по сторонам. - Да. Ты где? - За дверью. - Ну заходи. - Не могу... О черт! - Дверь распахнулась, за ней стояла оцепеневшая Дикс. Она смотрела на свою ладонь, приложенную к отпечатку. Лицо Барбары выглядело забавно. - Ты сказала... и она открылась. - Фантастический компьютер, должно быть. Дикс вошла и огляделась. - Так же, как у меня. - Мы здесь? Я хочу сказать, это на самом деле? Дикс пожала плечами, подошла ко второй кровати и опустилась на нее. - Я все еще жду, что сон кончится. Но он продолжается, и только внутри какое-то слабое чувство, что случилось нечто ужасное. Рива приподнялась и подперла голову руками. - Знаешь, я побывала во многих местах и всякое бывало. Не раз к моей голове приставляли дуло, я привыкла не терять разума, когда мои легкие начинали наполняться водой, но мне кажется, они вывернули нас наизнанку, когда я летела в этом чертовом пузыре. Дикс кивнула и вздохнула печально: - Ага. Знаешь, многие ходят кругами, они все еще в шоке. И я тоже. Один из спецназовцев взвыл, когда входил в аудиторию. Мне, правда, не так плохо. Я слишком часто прыгала с парашютом. И все было нормально, пока этот корабль не начал падать на меня с неба. - Знаешь, они выбрали совсем необычный способ, чтобы поднять нас. Я почему-то страшно разозлилась, когда Толстяк заговорил. Нас будто бы подтягивали на ниточке. Барбара, ты готова посмотреть смерти в лицо? - Знаешь, я так много рисковала вместе со своей ротой. Я даже не помню, сколько раз мы летали в Тегеран, Бейрут, Триполи, в Кабул. Встречаться со смертью для меня не ново. - Дикс подняла тонкий палец. - А как тебе Детова? Меня раздражает эта мороженая рыба. - Не знаю. Для резидента это не так уж плохо. Ты же знаешь, что такое советские женщины. - Интересно, пришелец понимает, как трудно заставить женщину подчиняться другой женщине? - Нас тут почти сто тридцать. И мы до сих пор не слышали, в чем заключается наша роль. - Рива вскочила на ноги. - Это очень подозрительно, да? - Холодная дрожь пробежала по ее спине. - Чего же этот пришелец хочет на самом деле? - Толстяк? - Шейла стояла перед компьютером. Компьютер? - Экран замерцал, оживая. Она облизала губы. Мне бы хотелось поговорить с Толстяком, будьте добры. На экране появился Ахимса. - Да, майор? - Очень хорошо, а что дальше? Что все это значит? Каковы ваши дальнейшие распоряжения? Мне нужно составить какой-либо план. Теперь, когда мы здесь, вы можете сказать точно, для чего мы вам понадобились? Толстяк покатался взад-вперед по экрану, пронзая ее взглядом своих странных глаз-стеблей, торчащих с боков его тела. - Завтра в восемь я встречусь с вашими офицерами. - Мне нужно разобраться во всем немедленно. Мы должны договориться, Толстяк. Это военная операция? Или мы являемся своеобразными образцами для вашего зоопарка? Толстяк издал квакающий звук, которого она никогда раньше не слышала, его тело сплющилось. - Очень хорошо, майор. Да, это будет военная операция. Все, вам сообщалось раньше, правда. Ваши женщины будут пилотировать торпеды, которые проникнут в мишени... то, что вы называете космическими станциями. Когда стены будут разрушены, под прикрытием АСАФ на штурм пойдут американские десантники и спецназовцы. Когда Пашти будут повержены, мы вас вывезем на торпедах и вернем обратно на Землю. - Я бы хотела узнать все детали. - Вы все узнаете, когда придет время. - Казалось, глаза Толстяка заискрились в свете ламп. - На данный момент у вас достаточно сведений, чтобы сформировать воинскую структуру. А завтра во время совещания вы получите дополнительную информацию. - А как насчет специальных тренировок? Как... - Майор, Пожалуйста, Не торопите события. Все ваши предположения приведут вас к путанице и огорчению. Поверьте мне. Она скрестила руки. - Почему я должна вам верить? - Потому что у вас нет выбора. Приятного дня. И монитор погас. Шейла смотрела на пустой экран, потом постучала по нему костяшками пальцев. О боже, как мне продержаться? Что мне делать? Они потребуют от меня разъяснений. Опечаленная, она вернулась к своему блокноту, пустые листки которого белели на столике. Она опять взглянула на компьютер. - Компьютер? Сколько времени? - 13:45:36. - У вас есть досье на полковника Габи, майора Стукалова, майора Детову и капитана Даниэлса? - Да. - У вас есть принтер? - Да. - Пожалуйста, дайте мне распечатку. Она взяла тонкие листы бумаги и села на один из стульев. Толстяк отлично поработал, отбирая самых лучших. Возможно, что-то прояснится. - Так-то лучше, - прошептала она. Нервы ее были на пределе. 10 Николай Маленков шел вниз по коридору, погруженный в свои мысли. В его сознании мелькали картины этого неправдоподобного дня. Не прошло и двух суток с тех пор, как он прятался за скалами, а афганский пулемет лупил с другой стороны ущелья. Он проследил свой путь с той минуты, когда ракеты Габания разнесли в тишине вражеский пулемет: с поля битвы на вертолет, с грузового самолета в Душанбе на военный самолет в Москве, потом американская Байт-база в Арктике, стычка с Мэрфи на кухне, полет в пузыре и собрание на корабле пришельцев. - И они думают, что я поверю в то, что я нахожусь на космическом корабле? - Он тряхнул головой, шагая вниз по ярко-оранжевому коридору. Никогда на Земле он не испытывал ничего похожего на этот сумасшедший взлет. Они с Мэрфи пережили это. Вдвоем, прижавшись друг к другу, они взмыли к облакам - и все национальные и политические разногласия испарились, как испаряется ночная изморозь теплым весенним утром. Испуганные, дрожащие, они наблюдали за кораблем Ахимса, который вырастал в сером, усеянном звездами небе. Когда пузырь лопнул, они упали, держась друг за дружку, и огляделись. Даже сейчас Николай не стыдился своей непосредственной реакции на происшедшее. Их жилище на американской базе поразило его, но ничто не могло сравниться с роскошью комнаты на корабле - она целиком принадлежала ему одному! Да, он спускался вниз по коридору космического корабля. Настоящего космического корабля. Он топнул ногой, чтобы ощутить крепость пола, и постучал костяшками пальцев по сверкающей оранжевой стене. Настоящая! Его шаги обрели неожиданную веселую легкость, он почувствовал радостное возбуждение, сходное с тем, что испытывает солдат накануне демобилизации. - Я в космосе. Я побываю в местах, о которых и не мечтали покойники-космонавты. Я, простой советский солдат. Он расхохотался, испытывая легкое головокружение от этой мысли. Коридор упирался в большой кафетерий. Москвин, Донцовецкий и Габания сидели за столиком, отхлебывая что-то из чашек. Николай подошел к ним и, вздохнув, погрузился в один из забавных стульев. Возможно, стул был сделан из пластмассы, но не чистой. Столик казался приклеенным к полу, вылепленный из такого же темного гладкого материала. - Мы на самом деле здесь, Николай? Или это сон? Мы только что говорили об этом. Интересно, что же все-таки происходит? - Румяное лицо Москвина сияло, он был взволнован, как человек, который только что повышен в чине, сумев уцелеть в адской бойне. - Мы здесь, - согласился Николай, заметив то же возбужденное выражение на лице Донцовецкого. - Откуда вы взяли выпивку? Донцовецкий, принеси мне чего-нибудь. Хоть раз докажи, что ты хороший капрал. - Офицеры. Даже в космосе. - Донцовецкий вскочил на ноги. - Водки? Как всем? - Да. Габания сидел, откинувшись на спинку стула, и с любопытством смотрел на Николая. Казалось, его совсем не взволновали события последних двух суток. Он, как всегда, был скрытен, углублен в себя. - Пришла пора очнуться и осознать, что все это не сон. Николай провел ладонью по лицу и огляделся. Оживленно болтая, у крайнего столика сидели три женщины, одетые типично по-американски. Группка израильских танкистов с бутылками пива в руках настороженно посматривала в сторону русских. - Я не уверен, что дальше будет лучше. Хотя все-таки лучше, чем Афганистан, - опять заговорил Габания. - Может быть, мы уже умерли, - предположил Донцовецкий, поставив перед Николаем рюмку и усаживаясь рядом с Габания. - Все мы умерли прошлой ночью далеко от Кабула. Мы всего лишь привидения. - Если бы знать заранее, я бы давно покончил с собой. - Москвин поднял рюмку с водкой. - За смерть. - Может быть, ты прав. - Габания потер шею, внимательно глядя на Николая. - Может быть, мы все равно что мертвецы. Мы будем вдали от дома целых пять лет. Возможно, друзья мои, эффект будет таким же. - Но подумай, каково приключение, какая честь - быть первыми советскими людьми за пределами Солнечной системы. Габания загадочно улыбнулся. - Это оттого, что тебе нечего терять. Николай поднял руки ладонями вверх. - Возможно. Но, может быть, мне не к чему и возвращаться, а? Может быть, вам больше везет, чем мне. У вас есть семьи. У тебя, Мика, есть жена. Когда прошлой весной умерла моя мама, я остался совсем один. Да, я не беру в расчет всех этих двоюродных - отбросим их в сторону. Ленивые алкаши с Уральского металлургического завода. Проводят время за бутылкой. Я не буду скучать по ним. - А я соскучусь по своей семье, - печально сказал Москвин. - Я сказал Анне, что женюсь на ней, когда вернусь из Душанбе. Если вернусь. И мои родители живы. Надеюсь, что Генеральный секретарь не забудет своего обещания успокоить их. - И нас не будет целых пять лет? - Если вы уцелеете, - напомнил Габания, окидывая их лица проницательным взглядом черных глаз. - Хватит пессимизма, - Николай наклонился над столом, разглядывая водку. - Удивительно хороша. Откуда пришельцы узнали, как делать водку? В кафетерий вошел Константин Неделин, за ним шел Пашка Попов. Неделин улыбался, как мерзавец, только что напившийся ликера из тайных офицерских запасов. - Мы собираемся посмотреть на тренажеры. Тут столько интересных вещей - целая вселенная. - Он взмахнул рукой. - Только подумайте. Звездный корабль, которым управляют существа из космоса! И мы - здесь! Хотите с нами? Габания хищно улыбнулся. - Мы с Николаем хотим потолковать кое о чем. С вами пойдут Донцовецкий и Москвин. Конечно, они поняли намек, оба встали, отсалютовали и последовали за своими товарищами. Николай допил остатки водки. - Может, мы лучше спустимся к тебе? Я не думаю, что ты захочешь изливать душу в подобном месте. - Из тебя получился отличный офицер, Николай. - Габания встал и пошел через комнату к коридору. "Как тигр в клетке, - подумал Маленков. - Он так нервничает, словно дело уже провалилось". - Что тебя беспокоит? - спросил Николай, когда Габания, приложив ладонь к двери, открыл ее и впустил его к себе. Комната была точь-в-точь такая же, как его собственная. - Виктор. - А что именно? - Николай направился к раздаточному устройству. - Как ты им пользуешься? Машина, хочу стакан водки. - Он вскинул бровь, вопрошающе взглянув на Габанию. - Два. Два стакана, заполненные прозрачной жидкостью, появились отверстии на дне аппарата. Николай поднял один и попробовал, убедившись в качестве напитка, он протянул стакан Габания и сел на один из стульев. - Ну так что там Виктор? Габания тяжелым взглядом посмотрел на него: черные глаза пылали. Потом он отвернулся. Тугие бугры мышц на его спине напряглись и пришли в движение: он сжал кулаки. - Я не уверен, что он в порядке. Николай нахмурился, стакан с водкой накренился в его руке. - Может быть, скажешь что-то конкретное? Габания с отсутствующим видом покачал головой, проведя мозолистой ладонью по колючему ежику волос. - Он... изменился, Николай. Не знаю. Это началось после Бураки. Потом, в Зоссен-Вунсдорфе, мне кажется, он немного оправился. Когда нас перевели в Душанбе, ему опять стало хуже. Он замкнулся. Погрузился в свои мысли. - Так всегда бывает в зоне войны. - Нет, это что-то другое. - О чем ты говоришь? Виктор выглядит как обычно. Я ничего не замечаю. Габания повернулся к Николаю, подбородок его выдвинулся вперед. - Я думаю, что его нервы на пределе. Он растерян, Николай. - Мика, а ты уверен, что не преувеличиваешь? Все это немного трудно воспринимается... я имею в виду этот корабль. Мысль о том, что ты в космосе. Летящий ввысь пузырь. Разве на тебя это не подействовало? Некая дезориентация, которая... - Николай, не отмахивайся от этого. Мы с тобой вместе пили, вместе убивали. В Хосте я вытащил тебя из беды. В Бехезе ты пристрелил того афганца, который мог меня прикончить. Мы связаны кровью, но подумай, прежний Виктор не оставил бы от тебя мокрого места из-за того, что ты натворил прошлой ночью. Маленков рассмеялся. - Так вот что на самом деле тебя беспокоит? То, что я пил пиво с американцем? Или то, что меня застукали? Лицо Габания стало каменным. - Ты знаешь, я не могу это одобрить. Думаю, что Виктору следовало бы принять более жесткие меры. Как офицер Советской Армии и представитель нашего подразделения я не ожидал от тебя подобных вещей. Больше мне нечего сказать. Ты знаешь, как я отношусь к приказам и долгу. Это была дурацкая шутка, такого можно было ожидать от желторотого юнца на учениях, но никак не от старшего лейтенанта спецназа. Николай хохотал, хлопая себя по коленке. - Мика, дружище, ты перестарался. Расслабься. От твоих убеждений больше хлопот, чем пользы. Сколько раз ты отказывался от повышения в звании... - Я вовсе не желаю выслушивать эту старую надоевшую песню от тебя, Николай, - Габания развернулся и подошел к зеркальной стене, глядя на свое отражение. - Я переживаю за тебя, Мика. - Мы говорим не обо мне, а о Викторе. Если он растеряется, вся ответственность ляжет на мои плечи - и на твои. Обстановка опасная. Мы заперты здесь с американцами и израильтянами. Ты же видел глаза наших ребят - они недоумевают, они растерянны. Здесь мы в опасности, Николай. В ужасной опасности. Я не могу спать из-за отношения Виктора к службе и из-за твоего заигрывания с американцами. - Может быть, и ты нашел бы способ общения с ними не только с оружием в руке, если бы хоть чуть-чуть узнал их. Габания поднял голову и взглянул на Маленкова с презрением. - Ты думаешь? Чему же ты научился у своего американского дружка? Не подчиняться приказу? - С Мэрфи можно отлично посидеть и выпить. Он мужик крепкий, остроумный, самоуверенный. - Непредсказуемый. - Абсолютно. - Николай нахмурился. - В конце концов, может, именно в этом их сила. В этом и в их технологии. - Безответственный сброд обладает силой, да? Но раз за разом дисциплинированные солдаты бьют их. - Так же, как мы побили афганцев? - Как ты можешь сравнивать афганцев с американцами? У афганцев есть душа, отвага, и потом, они так безрассудны, что даже не чувствуют опасности. - Верно, я согласен, что в основном американцы бездушны и мягкотелы. Но они прекрасно приспосабливаются. Именно этому научился у Мэрфи прошлой ночью. - Продолжай. Николай нахмурился. - Это трудно объяснить словами. Но ведь все американцы разные. Конечно, самоуверенны, напористы, болтливы и... и без стержня в душе. Но он не такой. Догадываюсь, ты хочешь сказать, что он отнесся ко мне по-товарищески чисто автоматически - мы оба влипли. Но он был уважителен. - Но ты ведь мог бы и не спешить выказывать ему свое уважение, - Габания скрестил руки. - Еще бы! Он мог мне здорово насолить. Стоило ему позвать охрану, и я бы оказался в заднице. Ну а я сделал такую наивную рожу, ну и... это сработало. - Тебя поймали - я бы не сказал, что это сработало. - Да, но у меня среди американцев есть друг, Мика. - Нашел чем хвастаться. Ты должен исполнять свой долг перед Родиной, старший лейтенант. Партия очень скептически отнеслась бы... - Иди к черту, Мика. - Николай вскочил на ноги и оказался лицом к лицу со своим другом. - Неужели твои мозги способны только высчитывать траектории ракет? Подумай, где мы находимся! Подумай о том, что нам придется делать! Ты же, как я, летел в пузыре! Скажи, ты смотрел вниз, ты видел Землю? Это были мы. Люди с той самой планеты, и нас всех доставили сюда. Скоро может наступить день, когда моя жизнь, да и твоя тоже, будет зависеть от американцев. - Эта мысль для меня так же неубедительна, как молчащие вражеские батареи. Николай, как ты можешь доверять американцам? Им можно верить не больше, чем немцам, узбекам или афганцам. У них нет ни чести, ни понятия о справедливости, ни чувства ответственности за человечество. Посмотри, что они натворили! И пока Виктор находится под их влиянием, я не могу доверять и ему. - Ну уж Виктору-то ты можешь верить. Лицо Мики помрачнело. - Николай, если Виктор сломается, ты поддержишь меня? Маленков тяжело вздохнул. - Не знаю, как и ответить. Я буду смотреть за ним, не спущу с него глаз. В конце концов, Мика, я буду поступать так, как сочту нужным. Но пойми, я надеюсь не только на Виктора, но и на тебя тоже. Мы оказались в необычной ситуации. Старая вражда, старые страхи должны отпасть в этом мире пришельцев, в звездном полете. Пожалуйста, Мика, после того, что с нами случилось, не торопи события. Габания вперил взгляд в полупрозрачный пол, лоб его прорезала морщина. - Надеюсь, что все будет так просто, как ты говоришь, Николай. Видишь ли, в основном я с тобой согласен. Мы можем рассчитывать только на себя и на наши убеждения. И, находясь на страже этих убеждений, я буду выполнять свой долг, товарищ старший лейтенант. Моше шел вместе с Чеймом и Йеледом, касаясь пальцами оранжевых стен, освещающих коридор. Его одежда и борода приобрели еще более жалкий вид. Если бы запах собственного пота не стал уже привычным для него, он мог бы задохнуться. Мысль о том, что они находятся далеко от Земли на корабле пришельцев, до сих пор казалась нереальной. И все-таки любопытство пересилило, и после тщательного изучения собственных комнат они отправились осматривать военные тренажеры. - Ну и что ты думаешь об их оружии? - спросил Моше. Чейм пожал плечами и похлопал мозолистыми ладонями по ягодицам. - Хотя снаружи эти штуковины похожи на черепах из хромированной стали, оборудование напоминает "М-1". Мне кажется, они очень постарались создать для нас привычную обстановку. - Но пока мы не окажемся в работе, не могу сказать, как эта штука будет стрелять. - Длинное лицо Иеледа нахмурилось. - Интересно, Моше. Одно дело спроектировать танк теоретически, другое - попробовать его в деле. - Ну, будем надеяться, что у этих Пашти нет "саггаров", да? - Или противотанковых орудий, - добавил Чейм. Моше посмотрел на часы. - В три у меня совещание. Идите отдохните. Когда оно закончится, встретимся в столовой. - Как англичанка будет нами командовать? Неужели она бросится с нами в огонь? - Чейм сделал гримасу. - Моя бабушка чуть не утонула из-за англичан. Судно, на котором она находилась, начало тонуть, а они не впускали его в Хайфу. Я им не доверяю. - Вспомни, Моше, мы никогда не видели от англичан добра. - Печальное лицо Йеледа приобрело жесткость. - Вспомни, кому они оставили вооружение в сорок восьмом году. Моше остановился и развел руками. - Ладно, послушайте. Шейла Данбер не имеет никакого отношения к палестинцам. Дайте ей шанс. Мне не хотелось бы, чтобы в данный момент вы создавали проблемы. Поменьше переживайте. Вы знаете, что происходит, не опережайте события. - Ладно. - И вот еще что, - Моше предупреждающим жестом поднял палец. - Никаких лозунгов на стенах: я знаю, среди вас есть писаки. - Понятно. - И постарайтесь удержать роту от глупостей. - Да. Понятно, понятно. - Хорошо. Посмотрим. - Моше застыл в неуверенности. - Знаете, что я собираюсь сделать? - Испытать компьютер? - Ага. - Он подошел к ближайшему терминалу. Они протянулись вдоль стен с интервалом в сотню метров. - Эй, компьютер! У меня встреча с майором Данбер в пятнадцать ноль-ноль. Куда мне идти? Над его головой зажегся огонек и стал удаляться, мигая. Моше двинулся за ним и, оглянувшись, сказал: - Никаких глупостей, ладно? - Хорошо, - отозвался Чейм. Погруженный в задумчивость, Моше шел следом за мигающим светом, не переставая удивляться тому, что находится на корабле пришельцев. Интересно, Ахимса пользуются теми же самыми коридорами? Или их поразительная технология создала их специально для людей? Анна, если бы ты могла очутиться здесь! Если бы ты увидела! Привычная боль сжала его сердце. Суровая действительность Ближнего Востока многого лишила его. Какой запас ненависти принесли они с собой к звездам! И если Ахимса не соврал, если здешняя цивилизация - мирная, не завезли ли они чуму в среду неземных разумных существ? Он представил Пашти, вступающих в ряды ООП, других фантастических чудищ, встающих на сторону Саудовской Аравии. Только бог знает, кто будет играть роль сирийцев. Моше... Моше... ты стал закоренелым циником. Огонек привел его к пересечению двух оранжевых коридоров и замер перед входом в персональную комнату. На табличке было написано: "Майор Шейла Данбер". - А теперь что? - спросил себя Моше. Он поднял руку и постучал. Казалось, панель поглотила все звуки. Моше покрутил головой. Может, надо надавить на дверь? Эта мысль вызвала гримасу на его лице. Наконец он приложил руку к отпечатку. Никакого эффекта. Как мне принять участие в совещании, если я не могу войти? Голос напугал его: - Полковник Габи? Моше огляделся в поисках говорившего, или рупора, или хотя бы чего-нибудь. - Да. - Просто коснитесь ладонью. - Я уже делал это. - Еще разок. Он вздохнул и поднял руку. Дверь бесшумно открылась. Моше вошел и увидел Шейлу Данбер. Она сидела перед столом, на котором лежал блокнот с исписанными листками. - К этому месту надо привыкнуть. - На лице Шейлы мелькнула слабая улыбка. - Ко многому предстоит привыкнуть. Пожалуйста, пользуйтесь автоматом, устраивайтесь поудобнее. Я тут кое-что набросала относительно распорядка. Как ваши люди ко всему относятся? Моше подошел к хитроумному устройству в стене и нахмурился. - Вы уже пользовались им? - Скажите, чего вам хочется. Вы делаете выбор, и появляется чашка. - Кофе. Хороший израильский кофе. Появилась чашка, заполненная крепко заваренным густым кофе. Он попробовал, улыбнулся и устроился на стуле напротив Шейлы. - Насчет моих людей ничего не могу сказать точно. Пока они страшно поражены. Думаю, они стараются делать вид, что не замечают всех этих чудес, шутят, пытаясь взбодриться. Она отсутствующим взглядом уставилась в блокнот. - Здесь так много... необычного. Из воздуха возник голос: - Майор Данбер? Это капитан Даниэлс. - Входите, капитан. Сэм Даниэлс вошел, кивнул Моше и направился прямо к автомату. Он уселся рядом с Моше и отхлебнул жидкого напитка, который американцы называют кофе. - Господи Иисусе, все это не сон. - Он смущенно посмотрел на Шейлу. - Или это так, или я спятил во время того адского перелета. - Боюсь, что и я тоже сошла с ума. - Шейла ответила ему дружелюбным взглядом. - Ну, чем больше я старался убедить себя, что я спятил, тем сильнее становилось чувство, что все происходит на самом деле. Моше изучал капитана Даниэлса, обратив внимание на глубокие морщины, пролегшие вокруг глаз. Возможно, Даниэлсу было труднее, чем кому-либо, ведь он принадлежал к высокоразвитой в техническом отношении нации. Может быть, происходящее сильнее подействовало на его разум и настроение, оказавшись пугающей реальностью, в то время как израильтяне относились ко всему, как к чудесной сказке. Американцы уже побывали на Луне. Русские пожили в космосе на станции "Мир". Для израильтян космос был недосягаемым, невероятным. Пришел Стукалов, несколькими секундами позже - Светлана Детова. Когда все расселись, Шейла откинулась назад и сцепила пальцы. - Во-первых, есть какие-нибудь проблемы? - Кроме очевидных? - иронично фыркнул Даниэлс. - После прогулки в пузыре у меня в голове пусто. Опустив глаза, Стукалов слегка улыбнулся. - Думаю, все мы смущены и чуть-чуть напуганы, - с усмешкой добавил Моше. - Все это кажется нереальным. - Я абсолютно спокойна, - отозвалась Детова. - Но я совершенно не понимаю, каковы будут мои обязанности. Майор, что мне предлагается делать? Шейла стиснула зубы, лицо у нее стало расстроенное. - Майор, я попыталась вытянуть из Толстяка побольше информации. Он сказал мне, что мы в самом деле должны будем нанести удар Пашти. Разведывательные службы вовлечены для того, чтобы управлять некими наступательными кораблями, которые он назвал торпедами. Они проделают брешь в стене космической станции Пашти. Потом в наступление пойдут бронесилы Моше, а люди Сэма и Виктора поддержат его. Он отказался отвечать на дальнейшие вопросы по этому поводу. Однако он пообещал сообщить дополнительные сведения на совещании, которое состоится завтра в восемь утра. - И это все? - спросил Сэм, скрестив руки. Шейла подобралась. - Это все, что он сказал. В наступившей тишине Моше внимательно разглядывал ее, заметив, с каким усилием она встречает вызывающий взгляд американца. - Ну, хорошо, - начала она, - если все командиры соберутся завтра в восемь, необходимо назначить подъем на шесть. У каждого из вас будет два часа, чтобы собрать людей в столовой. Они могут поесть, пока мы совещаемся. Когда наша встреча закончится, мы можем позвать всех в аудиторию. Я думаю, пока мы не наладим жесткий распорядок дня, ничего не прояснится. Люди будут думать о том, что на пять лет они оторваны от дома, будут думать о своих родственниках, возлюбленных. Мы не можем допустить ни приступов ностальгии, ни какого-либо другого морального дискомфорта. - Все как в походе, - оттаивая, произнес Сэм. - Меня волнует другое, - лицо Светланы посуровело. - Советские военнослужащие исчисляются в пропорции два к одному по отношению к американцам и их союзникам. А командует нами майор из "МИ-6". Шейла постучала ручкой по столу. - Майор Детова, когда вы летели в пузыре, вы смотрели вниз? - Да. - Что вы видели? - Землю. Шейла кивнула: - Да, Землю. Одну маленькую планету, и на ней не было видно ни границ, ни политических различий. С высоты она казалась такой хрупкой, такой незащищенной. Всего лишь планета. Майор, здесь мы единое целое. Мы все в одинаковой ситуации. Каждая человеческая жизнь на борту этого звездолета драгоценна, и никакие цели и побуждения не могут явиться причиной посягательства на нее. Как бы ни сложились наши будущие отношения с Ахимса, мы должны быть как один... или мы умрем. - А как же справедливость? - спросил Виктор. - Как вы намереваетесь достичь этого единства? Шейла вздохнула. - Дисциплина зависит от вас. Виктор, если кто-то из твоих людей сцепится с людьми Сэма, вы сами должны справиться с этим. Ваши люди - лучшие. Они знают, что такое приказ. Я думаю, в ином случае вы бы не оказались здесь. Но одно вам должно быть ясно: политические распри недопустимы. Или мы выживем - вместе, - или погибнем. Когда совещание закончилось, Светлана осталась на месте, снедало беспокойство. Впервые в ее жизни не было и намека на правила игры, она не знала, чего ожидать. Я растерялась, я не знаю, что делать. Ее охватил страх. - Майор Детова? Вы можете уделить мне минуту? - спросила Шейла Данбер. Светлана улыбнулась, ее лицо снова превратилось в привычную лицемерную маску. - Сейчас единственное, что у меня есть, это время. Шейла смотрела, как закрывается дверь за широкими плечами Сэма Даниэлса. Потом она подошла к автомату. - Виски, пожалуйста. - Она подняла бровь: - А тебе? - Официальная часть закончена? В таком случае тоже виски. У нее вырвался вздох облегчения. Может быть, сейчас она распутает кое-какие нити, из которых сплетена эта сумасшедшая ситуация. Шейла сделала заказ и передала ей стакан. Светлана наблюдала за высокой англичанкой, пока она вышагивала к стулу и усаживалась. Она до сих пор выглядела усталой и встревоженной. "Как и я", - подумала Светлана. Шейла указала на другой стул: - Пожалуйста, садись и расслабься. Я думаю, нам надо поговорить. У тебя отличное досье, - отметила Шейла. - Глава резидентуры тихоокеанской зоны, старший чин КГБ в Гонконге. У тебя целый букет достоинств. Сердце Светланы екнуло. - Мне не приходило в голову, что "МИ-6" располагает подобной информацией. - Не располагает. Однако оказалось, что у Ахимса есть доступ ко всем нашим досье. Глаза Светланы сузились. - Вижу. Шейла отмахнулась: - Не волнуйся, с прошлым покончено. Кстати, тебе надо подправить тушь. Возьми пудреницу. - Она протянула пудреницу через стол. - Теперь о твоем досье... Светлана открыла пудреницу. На зеркальце было написано: "Оно неполное". - Твое зеркальце запылилось, - она протерла зеркальце костюмной тканью. Потом достала кисточку и подкрасила ресницы. - Спасибо. Что ты хочешь сказать? Шейла многозначительно посмотрела на потолок. Потом улыбнулась. - Да, у тебя была выдающаяся карьера. Жалко, что ты не имела дела с компьютерами. Светлана вздрогнула и улыбнулась, стараясь сохранить спокойствие на лице. Черт побери! Где же моя ошибка? Как она это узнала? - Моя специальность - теория игр. Мой опыт оказался полезным для "МИ-6" в разработке стратегии и тактики. Думаю, именно из-за этого я здесь. Меня использовали для составления планов сражений, а кроме того, я находила просчеты в планах генералов. У меня развита особая интуиция: когда все видят целое, я способна разглядеть все детали. Иногда на мой стол ложился стратегический план, в котором были упущены кое-какие препятствия, - это обычная ошибка, которую может допустить каждый. Светлана медленно кивнула, ее пронизывала дрожь, словно холодный сибирский ветер ворвался в ее душу: - Да. - Только человек, обладающий моим опытом, может понять. - Но что все это значит в нашей ситуации? - Она - достойный оппонент. Но почему она рассказывает все это мне? Какое это имеет значение для будущего? Улыбка Шейлы стала хитрой. - Это значит, что я намерена использовать все свои ресурсы. Узнав о том, что ты незнакома с компьютерами, я бы хотела, чтобы ты расширила свой опыт. Кто знает, что приготовили для нас Пашти? К этому надо относиться очень осторожно. В Гонконге на фондовой бирже разразилась паника - вот тебе пример могущества компьютеров в современном мире. Я узнала о твоих достижениях и успехах в Гонконге. Я думаю, ты понимаешь, с каким риском связаны твои обязанности. Светлана залпом выпила виски, чтобы промочить пересохшее горло. Она терялась в догадках. Она знает, что я устроила переполох на фондовой бирже. Что еще она знает? Или подозревает? - Я уже почти спланировала график обучения для женщин, - продолжила Шейла. - Мужчины и раньше были объединены в воинские группы, а женщин еще нужно организовывать. Я найду кого-нибудь, кто возьмет на себя часть этих забот. Все. Она знает все. Светлана медленно кивнула. - Что еще, майор? Шейла пожала плечами, почувствовав, как напряглась Детова. - Делай, что считаешь нужным, только давай обойдемся без лишних случайностей в нашей жизни. У нас у всех есть прошлое. Но сейчас будущее важнее - нам нужно просто выжить. - Думаю, мы понимаем друг друга. - Светлана отставила в сторону остатки виски. - Тогда я, может быть, сразу же примусь за учебу? Шейла встала. - Это будет здорово. Я буду всячески способствовать этому. Да, ты в любое время запросто можешь брать мою пудру. Ошеломленная Светлана вышла в коридор и направилась к своей комнате. Она вошла внутрь и перевела дыхание, сердце билось быстрее обычного. Черт побери! До какой степени она может довериться Шейле Данбер? Она стянула жакет, подошла к компьютеру и присела. Теперь мне нельзя допустить ни одной ошибки. Ощущая каждую клеточку своего напряженного тела, она надела на каштановые волосы обруч пришельцев. - Ну, каковы ваши впечатления? - спросил Сэм, когда они покинули комнату Шейлы. - Дайте ей шанс, - сказал Моше, трогательно разводя руками. - А что бы испытывали вы, если бы вас поставили во главе разведывательной операции, проводимой совместно МОССАДом. ЦРУ и КГБ, если бы вам не дали четких инструкций и даже наметок? Сэм выпятил подбородок. - Догадываюсь. Ну что, посмотрим, что там вытворяют наши макаки? Моше рассмеялся. - Я уже побеседовал со своими. Но, возможно, следует еще раз поговорить. - Увидимся. - Капитан, - Стукалов стоял, засунув за ремень большие пальцы рук. - Если у вас найдется свободная минутка, мне хотелось бы обсудить кое-что. Сэм задержался и посмотрел в глаза Стукалова. Это длилось доли секунды, но казалось, прошла вечность. Они как бы примеривались к силе и опыту друг друга. Испытанные вояки, они отдали дань ритуалу, обменявшись вызывающими взглядами, и этот обмен взглядами сблизил двух профессиональных убийц. Чуть заметная улыбка тронула губы Стукалова. Даниэлс перевел дух, глаза его смягчились. - Да, если мы будем сидеть сложа руки, мои мальчики будут твоих задирать. - Предлагаю пойти в столовую, там все нас увидят. - Хороший пример? Стукалов расплылся в улыбке. - Хорошо разыгранный. Чертов комми! Этот белый выглядит, черт бы его побрал, как само совершенство. Высокий, светловолосый, мускулистый... и черт знает что у него на уме. Русские по-своему расисты. Спросите об этом узбеков. Полегче, Сэм, не позволяй прошлому вмешиваться в будущее. В тебе затаились тысячи демонов. Подожди и увидишь, что будет. Держись, бэби. И они пошли вперед плечом к плечу мимо дверей, ведущих в личные комнаты, легким и четким шагом, как два боевых ветерана, вдвоем пересекающие минные поля отчужденности. Молчание нарушил Стукалов. - Знаешь, всю свою жизнь я подсознательно готовился к тому, что рано или поздно мне придется сражаться с американцами. Я сомневаюсь, что ваша система сильно отличается от нашей. - Да, мы тоже ждали момента потягаться с вашими парнями. - Мы должны вместе преодолеть свои предубеждения. Если уж твои десантники и мой спецназ встретились на этом корабле - кто знает, чем все это закончится. Лучше начинать по-хорошему. Ведь правила игры изменились. Мы в окружении чужаков. Черт побери, и надо же было этому Стукалову быть майором и носить эти чертовы погоны, так что весь мир мог видеть, кто он такой. Сэм постарался проглотить обиду. Он был негром и дослужился до капитана. Ему приходилось бороться за каждый проклятый дюйм. И не важно, сколько звездочек он получил, препятствий всегда было больше, и чинили их белые, которые сражались, в основном сидя за столами! - Знаешь, майор, это будет не так-то легко. Стукалов улыбнулся. - Нет, капитан, не думаю. Надо последовать совету майора Данбер. Они вошли в общую столовую. Она выглядела, как все нормальные столовые. В центре стояли длинные ряды столов. Потолок представлял собой цельную светящуюся панель. Еда поступала из автоматов вдоль стены. Группа людей столпилась вокруг драгоценного магнитофона Мэйсона, который, дребезжа, надрывался какой-то ужасной модерновой музыкой. В дальнем конце расположилась компания израильтян. Русские сидели тут и там небольшими группками, окружая женщин из КГБ. И никто не собирался вставать в боевую стойку. - Совету Данбер? Стукалов улыбнулся, сохраняя спокойствие и невозмутимость. - Это мы слишком много думаем о рангах. Позволь мне рассказать тебе кое-что о Советской Армии. Человек, перед которым ты щелкаешь каблуками, вовсе не всегда выше тебя званием. Например, в Зоссен-Вунсдорфе у меня в подчинении были генерал и несколько полковников. - Что? Стукалов смущенно пожал плечами. - Эта запутанная система родилась во время Великой Отечественной. Должность важнее чина. В спецназе я оставался действующим майором. В советской системе капитан не может командовать взводом. Но генерал-майор может командовать армией и даже группой армий, если, конечно, рядом нет генерал-полковника... В то же время я понимаю жесткую систему рангов, принятую на Западе. На твоем месте мне бы не хотелось быть в звании майора. Сэм остановился и пристально посмотрел на Стукалова. Черт побери, оказывается, этот Стукалов - вполне свойский мужик! Теплая волна захлестнула Сэма. - Отлично, приму к сведению. Они уселись друг против друга во главе стола. Стукалов положил свой берет на краешек и, перед тем как отпить, понюхал водку. - Лучше не бывает. Сэм сделал глоток коньяка. - Да, неплохо. Они смотрели друг на друга, понимая, что все, кто находятся здесь, не сводят с них глаз. С чего же началось их сближение? Сэм недоуменно махнул рукой. - Но если ты командовал генералами в Зоссен-Вунсдорфе, как же ты опять очутился в Узбекистане? Голубые глаза Стукалова заискрились. Он замешкался, взглянул на Сэма и осторожно кивнул: - Думаю, что могу тебе доверять. Только между нами, Сэм, в нашей армии не все совершенно. Система назначений, о которой я тебе рассказал, хороша для любимчиков, подхалимов и лизоблюдов. Когда я принял команду, я только что покинул Афганистан, самую гущу событий. - Он забарабанил пальцами по столу. - В Пакистане, в Иране и в других местах, где мы действовали, мы допустили одну и ту же ошибку. Я ожидал, что в штабе царит высокий дух. Но столкнулся с другой реальностью. Сэм усмехнулся. - Понимаю. Вроде бы в твоей армии все так же прогнило, как и у нас. - Сэм дотронулся до своих капитанских нашивок: - Видишь? Я долго их ношу. Штабные офицерики постоянно обновляют свои плечики. А полевые? Кто хочет повышать в чине человека, у которого руки в крови? Солдат, побывавший в бою, мог бы шепнуть полковнику, что его новейшая военная программа - это всего лишь куча дерьма, несущая человекоубийство. А что еще хуже, мнение бойца может просочиться в прессу. - Но ты должен был чему-то научиться, командуя отборными частями. - Ага, так же, как и ты, оставаясь в чине майора. Знаешь, не так уж трудно превратиться в бюрократа, который командует штабными крысами и бухгалтерами и шелестит бумажонками. Эти ребята сидят в безопасности в своих конторах на берегу Потомака и волнуются, только когда их рапорты запаздывают. Свиста пуль они не слышали со времен учений. Но знаешь, когда я захожу в их контору и произношу слово "десантник", это действует на них, как полет в чертовом пузыре, и у этих говноедов начинают дрожать коленки. Все равно как свирепый бульдог входит в комнату с причесанными и надушенными пуделями. Виктор сделал глоток, медленно наклоняя чашку. - Может быть, хорошо, что нам не пришлось сразиться. Ведь мы совсем не так представляли друг друга. Расслабившись, Сэм откинулся назад. - Да, путаницы было предостаточно. В основном страсти нагнетала плохая разведка. Плохая или сама по себе, или же какой-нибудь безмозглый политикан совал свой нос куда не надо и трахал всех подряд. Улыбка Виктора стала шире. - Как хорошо жить с газетой "Правда", она никогда не сообщает о наших ошибках. - Мы могли бы прислать тебе "Вашингтон пост" или "Балтимор-сан". Что одна, что другая - все враки. - Лучше не надо. Кажется, мы сами можем разобраться с этими "фактами", с нашими, привычными. Если получим еще и ваши, выйдет мешанина. Сэм ответил улыбкой. - А что ты думаешь о Шейле? Какой ход она собирается сделать? - Увидим. Все это слишком внове. - Стукалов обвел рукой комнату. - Когда мы привыкнем ко всему, тогда и увидим, как будут развиваться события. Но я думаю, что в одном она права. Мы чем-то должны занять людей, должны отвлечь их от того, что происходит. - Другого выбора нет. Стукалов поднял бровь. - Да, черт возьми. Если есть трудности, мои ребята справятся с ними. Если трудностей нет - как прошлой ночью, - они их создадут. Мэрфи - самый трудный. - Недовольный? - Нет. Просто он любит рисковать. Он из тех парней, кому дашь коробочку, покажешь, что внутри сидит скорпион, и посоветуешь держать пальцы подальше, а он все-таки залезет внутрь просто для того, чтобы убедиться, что он сможет это сделать и не подохнуть. Стукалов расхохотался. - Ты очень здорово сказал о Мэрфи. Ты мог бы стать офицером Советской Армии. Мы думаем так же, как и ты. - Я приметил Маленкова, ну, того, что вылез вперед. - Николай - хороший человек. Его медалями можно завесить стену. Он страшно любопытен, как и твой Мэрфи. - Стукалов помолчал. - А как мы завершим их маленькую эскападу ночью? Сэм откинулся на спинку стула. - Мне нечего сказать. Ты, наверное, заметил, что, как только мы попали сюда, Мэрфи исчез из виду. У него есть время подумать о своих грехах, он надеется, что во всеобщей суматохе я обо всем забуду. Не знаю. Когда я обнаружил их прошлой ночью, они болтали и смеялись, попивая пивко Вайт-базы, которое не стоит и ломаного гроша. Думаю, что в нынешней ситуации это не такой уж большой грех. Стукалов нахмурился. - А если когда-то нам придется все-таки столкнуться лицом к лицу? Этого нельзя исключить. Сэм посмотрел на ароматную жидкость в стакане. - Ну ладно, допустим, такая вероятность существует. Но если мы не слепим команду из этих мясников и эти Пашти прикончат нас, какая, к черту, разница, что случилось в пути? Стукалов прищурился. - Думаю, Сэм, мы понимаем друг друга. Возможно, чем скорее мы начнем работать сообща, тем лучше. Предлагаю начать с совместных тренировок. Физкультура... - Физкультура? Отличная идея! Давай начнем завтра же, в семь ноль-ноль. Может быть, сделаем смешанные группы. Я уговорю Габи присоединиться. Кто знает, может, мы многому научим друг друга. Он уже здесь, со своими, давай спросим. За твое здоровье, Виктор. - Сэм поднял свою чашку и чокнулся со Стукаловым. - Оно тебе пригодится. - Господин Генеральный секретарь! - Когда спутниковая связь заработала, Билл Фермен судорожно вытер лицо. Его переводчик повторил обращение на русском. Голованов тоже разговаривал с помощью переводчика. - Добрый день, полковник. Полагаю, веская причина вынудила вас выйти на связь со мной в столь опасное время? Фермен облизнул губы, чувствуя, как пот струится по его лысеющей голове. - Господин Генеральный секретарь, сегодня утром Джона Атвуда силой принуждали покинуть президентский пост. Так сложились обстоятельства. ЦРУ и военная разведка не уверены, что он правильно осветил факты, связанные с тем, что произошло с нашим вооружением. Они думают, что это какой-то трюк. Секретная служба завладела дневниками Атвуда. Все сведения об Ахимса... ну, они думают, что он сошел с ума. То есть заболел. Послушайте, грозит катастрофа. Вы можете что-нибудь сделать? Вы можете рассказать им о появлении пришельцев? - Зачем мне это делать? - Потому что, господин Генеральный секретарь, они напуганы до смерти, что вас сместят и поставят новое правительство с жестким курсом. Когда ракеты нейтрализованы, ничто не остановить Советскую Армию... - Вы думаете, я спасу президента Атвуда? - Голованов устало улыбнулся. - Весь мир катится к чертям! Сегодня в полдень пресса опубликует материалы о ракетах. Наступит кромешный ад. Мы на краю гибели. Люди посходили с ума. Черт побери, если мы не возьмем ситуацию под контроль, мы погибли. Фермен замолчал. Он задыхался, пришлось опять вытереть платком лицо. Голованов нахмурился. - Полковник Фермен, думаю, что уже слишком поздно. Я даже себе ничем не смогу помочь. Что-то щелкнуло, и связь прервалась. - Черт побери! - Фермен стукнул кулаком по столу. Переводчик смотрел на него безумным взглядом. - Пришельцы? Юрий Голованов смотрел на экран, уверенный, что связь прервали на том конце провода. Сердце, как деревянный молот, глухо билось в его груди. - Итак, - медленно заговорил маршал Растиневский, - вы часто подобным образом беседовали с американцами? Юрий посмотрел на окруживших его офицеров ГРУ. Направленные на него черные дула пистолетов и автоматов, казалось, злорадствовали. Что испытывал Горбачев в такой же ситуации? Какая ирония судьбы! - Думаю... все мои слова вы расцените как фантазии. Да, я беседовал. - Юрий неловко улыбнулся. - Все-таки я не понимаю, в чем дело. Где Андрей? - Под стражей. Полагаю, Юрий, пришло время... Сумасшедшее биение сердца переросло в резкую боль, охватившую левую сторону тела. Юрий почувствовал, что теряет равновесие, и упал на стул. Боль нарастала, вызывая приступы тошноты. Он еще слышал голоса, идущие откуда-то из-за спины, чьи-то руки схватили его за плечи. Но все заглушала страшная боль в груди. Он едва расслышал свой собственный стон: - Я думаю... вы... опоздали... Сергей... Сознание покинуло его, как Москву покидает туман ранним весенним утром. 11 Шейла пробудилась в сказочной стране. Она свободно раскинулась на широкой постели, чувствуя, что никогда в жизни так здорово не высыпалась. Гравитация вернулась, она ощущала тяжесть своего тела. Она зажмурилась и села. Чем объяснить эти ощущения? Или это кровать что-то проделывала с силой тяжести? Она прошла в душевую нишу, посмотрела на простого ви