ему в лицо. - В ПОРЯДКЕ?
   Сеть мягко пронесла их вверх сквозь  продолговатый  портал,  отделанный
неправильной формы, неряшливо смотревшейся плиткой, в  помещение  вокзала,
утопавшего в резком янтарном свете. Здесь радиусами  разбегались  двадцать
дорожек.  На  их  дорожке  из  будки  с  подозрительным  видом   появилась
женщина-оператор, наблюдая за их прибытием. Из ее черепа  торчали  цветные
провода. Вокруг нее собралась целая группа грузовых роботов.
   Перков вроде бы нигде не было видно.
   Прежде чем сеть остановилась, Близнецы вскочили и  выпрыгнули  из  нее,
встав по бокам женщины.
   Они с помпой приветствовали ее.
   - Потрясающие Близнецы Зодиак, мадам.
   - С нашими наилучшими пожеланиями.
   - Два билета на наше сегодняшнее представление.
   Женщина затеребила пальцами электрод в своем  слуховом  центре.  Что-то
оттуда раздавалось. Она не  сделала  попытки  взять  предложенные  билеты.
Саския - или, может быть,  Могул?  -  сунула  их  в  нагрудный  карман  ее
комбинезона.
   - Сад Меркурия.
   - В восемь!
   И они колесом прошлись мимо нее.
   - Подождите минутку! - крикнула им вслед женщина.
   Близнецы остановились и обернулись.
   - Портовый налог, - сказала она, медленно и  сурово.  -  Разрешение  на
въезд. Паспорт. Регистрация судна.
   Сеть, наконец, отпустила Табиту, и  она  наблюдала,  как  Могул  Зодиак
проделывал пассы в воздухе перед глазами оператора.
   - Думаю, вы найдете их в порядке, - сказал он, показывая ей свою руку.
   Его ладонь была пуста.



        19

   Марко устроил целое представление, помогая Табите  выбраться  из  сети.
Она вырывалась от него. Тогда он придвинулся совсем близко.
   - Спокойно, - тихонько произнес он. - Мы уже почти вышли отсюда.
   - Отстань от меня! - крикнула она. Оператор повернула голову, глядя  на
них стеклянным взором. Все ее роботы, подражая ей, обернулись тоже.
   - Моя сестра, - пояснил Марко, глупо ухмыляясь и крепко обнимая Табиту.
-  Умствующая  Мариголд.  Она  плохо  переносит  космические  путешествия.
Пойдем, сестричка, теперь ты в безопасности.
   Табита яростно отпихнула его. Сейчас она ему даст, даже если они  снова
закатают ее в тюрьму.  Ее  руку  остановила  единственная  мысль.  Женщина
пристально смотрела на них, и Табита  не  знала,  кто  сейчас  смотрит  ее
глазами. Ей больше не нужны были неприятности.
   Табита знала,  что  не  отделается  от  полиции  простым  штрафом.  Она
слышала, что полицейские на Изобилии  не  дают  себе  труда  даже  бросить
человека в каталажку.  Ходили  слухи,  что  они  просто  раздевают  его  и
отправляют прямиком в зону приключений. А потом удаляются.
   Табита снова повесила на плечо сумку. Марко снова надвигался на нее:
   - Хочешь получить свои деньги? - шепнул он. - Тогда лучше держись меня.
   - Мне необходимо видеть ваше разрешение на въезд,  -  упрямо  повторила
оператор. - Паспорт. Регистрацию судна. Код квитанции об уплате  портового
налога.
   Табита издала рычание. Она вытащила свое удостоверение и приложила  его
к своим капитанским погонам:
   - Я перевозчица грузов, водитель и владелец, мой корабль там, внизу,  -
сказала она, жестом указав вниз, в сторону набережной.  Затем  сунула  под
нос женщине свой ручной монитор: - Видите? BGK009059.
   - А мое  удостоверение  у  них,  -  сказал  Марко,  показывая  пальцем.
Оператор обернулась посмотреть, Тэл и  Близнецы  Зодиак  уже  скрылись  из
виду, пройдя вдоль набережной, между штабелями плотов и барабанов.
   - О, - неуверенно произнесла оператор. - О'кей.
   Ее глаза были налиты кровью, в них было смятение.
   Марко  схватил  Табиту  в  охапку  и  энергично  потащил  ее  прочь   с
набережной.
   - Непременно приходите на представление! - обернувшись,  крикнул  он  и
жизнерадостно помахал рукой.
   - Я возвращаюсь, - настаивала Табита.
   - Времени нет, - ответил он, загораживая ей дорогу.
   - Мне нужно закрыть крышу, - сказала Табита. - Ты что, хочешь, чтобы ее
кто-нибудь угнал? Не забудь, Марко, мы на Изобилии.
   Он заключил ее в объятия.
   - Отпусти сейчас же! - заявила Табита.
   Но он не отпускал.
   - Отстань, Марко! - она локтем ударила его под ребро.
   К несчастью, в это время на набережной, небрежно прогуливаясь, появился
полицейский.
   Он   двигался   механически,   вприпрыжку,   на    ногах,    снабженных
гидравлическими приводами. Его  голова  вертелась  туда-сюда.  И  тут  его
взгляд упал на Табиту,  боровшуюся  с  Марко.  Полицейский  сканировал  их
единственным, как у циклопа, глазом. Его лицо ничего не выражало. При  нем
была пара пистолетов.
   - Какие-нибудь проблемы? - хрипло  спросил  полицейский.  Его  рот  был
набит нержавеющей сталью.
   - Нет, - поспешно сказала Табита, - нет, никаких. Спасибо.
   Полицейский спросил:
   - Вам требуется лицензия на дуэль?
   - Лицензия на что? - переспросила ошеломленная Табита. Марко смотрел  в
сторону.
   - Лицензия на дуэль, - отозвался полицейский. - Вы его били. Чтобы бить
его, вам требуется лицензия на дуэль. Это здесь, в этом  секторе.  Это  на
складе сектора 4.
   - У нас просто небольшое семейное недоразумение, - сказал Марко.
   - Моя сестра, Умствующая Мариголд, - Табита лягнула его в лодыжку. - Мы
торопимся, - сказал Марко, - спасибо, большое вам спасибо.
   Они сделали поспешную попытку пройти.
   Полицейский загородил им дорогу. Пока он производил подсчеты, его маска
мерцала.
   - Лицензия на дуэль стоит десять скутари, - заявил он.
   И пожевал губу, влажную и ржавую.
   - Нам не нужна лицензия, - громко и отчетливо сказала Табита. - Хорошо?
   Полицейский пожал плечами, и его  плечевые  сервоприводы  застонали.  У
него явно были проблемы с мозгами. Это был киборг низшего класса, разового
использования.
   - Я должен взять с вас плату за вызов, - сообщил он.
   - Мы вас не вызывали! - запротестовала Табита.
   Но спорить было бессмысленно.
   - Это будет стоить два-семьдесят  пять,  -  сказал  полицейский,  -  за
вызов.
   Марко порылся в кармане в поисках своей кредитной карточки-микросхемы:
   - О'кей, о'кей, - сказал он. - Держите.
   Голова полицейского задвигалась вправо и влево, сканируя их обоих.
   -  Маленькое  семейное   недоразумение,   -   продолжал   Марко,   беря
полицейского за  локоть  и  вставляя  микросхему.  -  Что  поделаешь,  это
шоу-бизнес! И раз уж я об этом заговорил,  надеюсь,  вы  примете  эти  два
пригласительных билета  на  наше  представление  сегодня  вечером  в  Саду
Меркурия.
   - Дарения с благодарностью принимаются,  -  монотонным  голосом  сказал
полицейский.
   С билетами, пристегнутыми  к  табличке  данных  на  груди,  полицейский
развернулся и легко покатил дальше.
   Марко схватил Табиту за руки:
   - Ты не должна делать такие вещи, - настойчиво прошептал он. - Особенно
здесь. Я не всегда буду рядом, чтобы тебя вытаскивать.
   Табита упрямо сжала губы:
   - Я пойду и запру свой корабль, - заявила она.
   - Да ничего с ней не  случится,  -  беспечно  сказал  Марко.  Кредитная
карточка мерцала в его пальцах.
   - Сколько у тебя на этой карточке, Марко?
   - Я тебе уже сказал. Не хватает.
   С минуту они постояли, пристально глядя друг на друга.
   - А где нужная?
   - У Ханны.  Ты  собираешься  идти  и  получить  ее?  Я  именно  туда  и
направляюсь, - сказал он совершенно разумным тоном.
   Табита с шумом выдохнула воздух и стиснула зубы.
   - О'кей, - на ходу сказал Марко, выказывая все  признаки  сожаления,  -
значит, ты мне не доверяешь. Я не могу иметь с тобой дело, раз ты  мне  не
доверяешь. Пойдем, познакомишься с Ханной, и она отдаст деньги прямо  тебе
в руки. Потом можешь сразу возвращаться на корабль, если хочешь. Это  все,
что я могу сказать.
   Неизвестно откуда взявшийся Тэл пролетел по пыльному янтарному  воздуху
и уселся на плечо Марко.
   - Марко, - позвал чей-то голос.
   - Марко, - прозвучал тот же голос из другого места.
   - Ханна ждет, Марко.
   - Поспеши, Марко.
   Появился один из Близнецов, лениво спускаясь по  стропилам  с  каких-то
лесов.
   Марко сверился со своими часами.
   - Лучше возьмем такси, - сказал он.
   Пока он произносил эти  слова,  появилось  такси  -  маленький  дешевый
мрачный робот. Сзади у него восседал второй Близнец. Такси остановилось  у
лесов. Первый Близнец быстро скользнул по горизонтальной балке и аккуратно
прыгнул в такси.
   - Поспеши, Марко, - хором пропели Близнецы.
   Если ей придется везти их всех на Титан, от этих двоих  у  нее  мурашки
будут бегать по коже. Следуя за Марко в такси, Табита  решила  посмотреть,
не сможет ли она лучше договориться с этой Ханной Су. Она убедит  ее,  что
Элис - не тот корабль, который  нужен  самой  труппе,  возьмет  только  их
снаряжение и таким образом получит деньги. Или она может  затянуть  ремонт
до тех пор, пока не будет уже слишком поздно, и им придется искать  другой
корабль. Тогда она останется должна Ханне, но с этим она разберется потом,
когда они уже отчалят. Если Ханна -  их  менеджер,  могут  найтись  другие
дела, которые Табита  сможет  для  нее  сделать.  Что-нибудь  без  опасных
музыкантов и ненормальных акробатов.
   Табита сидела рядом с Марко, лицом к  Близнецам.  Тэл  прыгал  по  полу
среди окурков и оберток от креветочных палочек. Когда  такси  тронулось  с
места, увозя их прочь от грузового вокзала в туннели Изобилия, у  них  под
ногами покатилась пустая банка из-под какого-то напитка.
   Поток воздуха развевал их волосы. Над головами мелькали легкие стержни.
Табита бросила взгляд на Близнецов Зодиак, сидевших в обнимку  неподвижно,
как  два  манекена.  Они  действительно   были   совершенно   одинаковыми.
Идентичные разнополые близнецы - это ведь невозможно, правда? Табите стало
интересно, с чьими же генами здесь пытались халтурить.
   Она оперлась на ручку кресла, стараясь не думать о времени и  наблюдая,
как мимо  проносится  мрачный  пейзаж.  Стены  в  большинстве  своем  были
грязно-бурыми, в пятнах от дыма или воды, и крошились в  тех  местах,  где
была установлена временная проводка, воздухе - или мусоропроводы.  Туннель
загибался вправо и влево, скругляя углы, то взбираясь вверх, то ныряя  без
всякой логики или предупреждения, а потолок то поднимался,  то  устрашающе
падал. Иногда они пересекали другие туннели, где тоже неслись транспортные
средства. Создавалось впечатление, что никакой  системы  сигнализации  или
регулирования транспорта здесь не было.
   Такси стрелой промчалось под уклон в главную  аллею  и  замедлило  ход,
пробираясь между посетителями, бродившими среди маленьких лавок  торговцев
оружием и сувенирных магазинчиков.  Здесь  доминировали  скидки  и  низкие
цены. Улицу заполняли  вешалки  с  бронежилетами  и  шатающиеся  башни  из
"наборов инструментов", порнографические блоки. В воздухе стоял  смешанный
запах чего-то, жаренного со специями, сахара и бездымного  пороха.  Кто-то
заорал и швырнул в такси жестянку, ударившуюся о его задний бампер.
   Неожиданно Саския заговорила. Табита, невольно обернувшись, поняла, что
это Саския, по ее усам.
   - Я проголодалась, - сказала она.
   Голос, принадлежавший обоим  Близнецам,  был  низким  и  хрипловатым  -
теплый поток с руслом из согласных, твердых, как камни. Английский явно не
был их первым языком.  Табита  подумала,  а,  может,  они  инопланетяне  -
какой-нибудь неизвестный и незарегистрированный вид.
   - Я могла бы съесть целую лошадь, - сказала Саския.
   Она оглядела освещенные причалы, словно ожидая, что, как  по  мановению
руки, сейчас появится лошадь.
   - Я такая голодная, что могу съесть червяка или  муху,  -  с  ударением
сказала Саския и засмеялась. - И хрустящих маленьких коричневых жучков.  -
Она погладила брата по голове. - А ты разве не хочешь есть?
   - Голод заставляет нас быть начеку, - ответил ее брат. Его голос звучал
медленно и отчужденно.
   - Глупости, - заявила Саския.  -  Голод  заставляет  тебя  быть  просто
голодным, вот и все. - Она ткнула Тэла кончиком башмака,  вымещая  на  нем
недовольство. Тот клюнул ее башмак.
   Такси  свернуло  и  въехало  в  ухабистую  аллею.  Верхние   помещения,
выпиравшие под немыслимыми, неровными  углами  из  ярусов  стен,  населяли
астрологи самого разного толка, школы карточного искусства и малоизвестные
терапевты. Канавы и пещеры внизу были  разделены  коврами  и  занавесками.
Внутри    полуразвалившихся    зданий    в    альковах,    под    висячими
аудиовидеоэкранами,  теснились  люди:  они  курили  кальян,  пили  пиво  и
спорили. Из другой аллеи, где-то поблизости, раздались повышенные  голоса,
автоматная очередь, чей-то крик. Никто не обратил на это внимания.
   Через каждые несколько метров, по мере того, как такси виляло то в одну
сторону, то в другую, чтобы объехать основание холодной, скользкой колонны
или трещину в полу, Табите удавалось на мгновение заглянуть в черные  дыры
над искусственными  перегородками  и  вызывающими  вывесками  и  в  темные
пространства за  ними.  И  она  поняла,  что  обитаемая  внутренняя  часть
Изобилия похожа на гигантскую губку, а его  строения  втиснуты  в  темные,
напоминающие   ячейки,   отверстия,    заполненные    мусором,    медленно
покрывающимся плесенью, гниющими грибками, забытыми телами.
   Марко опустил руку на плечо Табиты, и она подскочила.
   - Посмотри-ка, - сказал он. Мимо шла женщина  в  противогазе  и  черном
блестящем неглиже, ведя на цепочке мужчину и неся розовое мороженое. Марко
расхохотался: - Сумасшедшее местечко, - сказал он.
   Табита стряхнула его руку.
   - Э-э-э, - обиженно протянул он.
   Табита резко похлопала ладонями по воздуху между ними:
   - Прочь руки, - сказала она.
   Один из Близнецов хихикнул.
   - Не раздражай пилота, Марко.
   Следующая  пещера  была  темнее.   Из   подвалов,   закрытых   кожаными
занавесями, гремел тяжелый рок. Здесь стоял  сильнейший  запах  аммиака  и
благовоний, к которому примешивались запахи кислого вина и грязной  плоти.
На балконах сидели шлюхи, они  пили  и  смотрели  вниз  на  улицу.  Кучами
валялись мешки с отбросами - казалось, они вот-вот лопнут.
   Такси влетело в  новый  узкий  туннель.  Пол  под  ними  загрохотал.  В
отверстиях, покрытых проволочной сеткой, открывалась темная бездна. Далеко
внизу  Табита  увидела  крошечные  мосты  и   длинные   тонкие   лестницы,
соединявшие короткие, похожие на паутину, выступы, врезавшиеся в  пустоту,
как сгустки застывшей каши.
   Марко повернулся на сидении, глядя назад, в пещеру, которую они  только
что покинули.
   - Мы же едем не туда, - сказал он. - Ведь так?
   Табита бросила взгляд на него, затем на Близнецов,  но  они  ничего  не
ответили. Они улыбались таинственной улыбкой.
   Табите захотелось перервать им глотку.
   Тэл, отреагировав на резкие нотки в голосе Марко, издал громкий крик  и
взлетел к нему на колено. Поднимаясь, Марко быстро отбросил его в сторону.
Обретя равновесие, Тэл вспрыгнул на ногу Табите.
   - Убирайся! - крикнула она, изо всех сил ударив его.
   Внеземная птица легко увернулась от удара.
   Марко стоял на  коленях  на  сидении,  поворачиваясь,  чтобы  проверить
панель управления.
   - Кто программировал эту штуку?
   Близнецы весело смотрели в глаза друг другу.
   - Что вы наделали? - набросилась на них Табита.
   - Ничего, - хором ответили они.
   - Совсем ничего, капитан, - сказал Могул.
   Они двигались слишком быстро, чтобы можно было выпрыгнуть.
   Табита поднялась и оттолкнула Марко, чтобы самой посмотреть  на  панель
приборов. На них не было никаких указаний, и  панель  была  ей  совершенно
незнакома. Табита вытащила перочинный нож  и  стала  бить  им  по  панели,
надеясь повредить какое-нибудь жизненно важное соединение.
   Время шло, а она все удалялась в неизведанные глубины Изобилия.
   Элис,  пообещала  она,  как  только  я  из  этого  выберусь,   я   тебя
отремонтирую. Ты у меня станешь как новенькая, пообещала  она.  Только  не
забирайте мой корабль. Пожалуйста, не забирайте мой корабль. Если  у  меня
отберут корабль, я кого-нибудь убью.
   Ничто из того,  что  она  повредила,  не  сработало.  Маленькая  машина
мчалась дальше в зловещий лабиринт.
   Казалось, чем ниже они спускались, тем  становилось  холоднее.  Туннели
были все более мрачными, освещение шло  только  от  случайно  попадавшихся
пучковых  труб,  неуклюже  свисавших  из  дыр  в  потолке  в  каком-нибудь
полуметре над их головами. Такси со свистом проносилось  от  одной  лужицы
бледного, пугающего света до другой,  переваливаясь  через  большие  бурые
выпуклости, вздувавшиеся, как пузыри, на дороге.  А  потом  дорога  вообще
кончилась, и пол под ними резко ушел вниз.
   Близнецы пронзительно вскрикнули, Табита вонзила нож под большой  пучок
проводов и сделала выемку.
   Такси резко остановилось, и его фары осветили длинный склон  каменистой
осыпи.
   Обломки щебня скользили, бились и со стуком падали вниз,  в  темноту  и
безмолвие.
   Табита выскочила из такси, Марко - сразу следом за ней.
   - Где мы,  черт  побери?  -  резко  спросила  Табита.  Ее  голос  гулко
отзывался эхом от далеких стен.
   Марко стоял, уперев руки в бока, и  оглядывался  в  пропахшей  плесенью
темноте.
   Он покачал головой:
   - Вот дерьмо, - негромко пробормотал он и усмехнулся.
   Табита, тяжело дыша и чувствуя себя так, словно крыша вот-вот обвалится
ей на голову, рылась в сумке в поисках фонаря. Саския и Могул стояли прямо
позади нее, крепко обнявшись и перешептываясь.
   Фонарь Табита не нашла. В свете ламп  над  головой  она  огляделась.  И
сглотнула.
   Они находились в широкой, низкой пещере, где  по  стенам  бежали  ручьи
желтой жидкости. Дна каменистого склона Табита  не  видела.  Казалось,  он
продолжался вечно.
   Табита почти решила рискнуть. Путь  вниз  в  любом  месте  на  Изобилии
должен вести к докам. Туда, где была Элис. Куда-нибудь.
   Тэл неожиданно издал  крик,  похожий  на  звук  жестяного  тромбона,  и
взлетел, направляясь назад, вверх по дороге.
   - Он нашел путь, - сказал Марко, - следуйте за этим парнем.
   И улыбнулся Табите.
   В ответ она нахмурилась.
   Тэл негромко затрубил издали. И они  стали  карабкаться  вверх  на  его
голос.
   Они взбирались уже несколько минут, и пол пещеры  крошился  у  них  под
ногами. Табита и Марко шли впереди, Близнецы  следовали  за  ними,  лениво
перепрыгивая с кочки на кочку.
   - Мне, правда, очень-очень жаль. Извини меня, - серьезно сказал  Марко.
- Эти маленькие машинки всю дорогу ломаются. Они их просто не чинят.
   - Мы сюда приехали не этим путем, - сказала Табита.
   - Тэл знает, куда летит, - отозвался Марко. Голос его звучал убежденно,
и Табита решила ему поверить. Света  впереди  хватало  ровно  на  столько,
чтобы показать им, что они входят в новый туннель.
   Неожиданно им в глаза ударил резкий свет прожектора.
   Вскинув руку, Табита  сумела  разглядеть  фигуру,  поднимавшуюся  вверх
прямо у их ног. Фигура поднималась очень высоко.
   Прозвенел механический окрик:
   - СТОЙ!
   Спотыкаясь, они попятились, натыкаясь друг на  друга,  и,  сгрудившись,
остановились перед  входом  в  туннель.  Вход  был  загорожен  воротами  в
черно-белую полоску. Когда  прожектор  повернулся,  Табита  заметила,  что
охранник был трехметровым роботом, покрытым шипами. Тэл сидел  на  воротах
лицом к ним.
   - СООБЩИТЕ, ПО КАКОМУ ВЫ ДЕЛУ,  -  скомандовал  робот.  Позади  его  на
воротах висело большое белое объявление на семи языках. "НЕВОССТАНОВЛЕННАЯ
ЗОНА",  -  прочитала   Табита.   -   "АДМИНИСТРАЦИЯ   СТАНЦИИ   НЕ   НЕСЕТ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА  БЕЗОПАСНОСТЬ  ЛИЦ,  ПЕРЕСЕКАЮЩИХ  ЭТУ  ЧЕРТУ,  ИЛИ  ЗА
СОХРАННОСТЬ ИХ СОБСТВЕННОСТИ". Потом свет прожектора снова ослепил ее.
   Марко выпрямился и храбро заговорил прямо в луч света:
   - Мы, - торжественно провозгласил он, - "Контрабанда".
   В ту же минуту раздалось громкое  щелканье  и  жужжание  приводимого  в
боевую готовность автоматического оружия.
   - Боже мой, - нежным голосом сказала Саския и рассмеялась.



        20

   BGK009059
   TXJ. STD
   ПЕЧАТЬ
   [f* = N!]]]] ' = ВВВ/9/С] 222m
   [f* = N1]]]] ' = ВВВ/9/С] 222m
   РЕЖИМ? VOX
   КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 19.06.31
   ГОТОВА

   - Я думала о моей тетушке Мюриэл.
   - И ЧТО ЖЕ НАСЧЕТ НЕЕ, КАПИТАН?
   -  У  нее  замечательный  смех.  Моя  тетушка  Мюриэл,  когда  смеется,
откидывает назад голову и широко открывает рот. Кажется, словно она  хочет
откусить кусок воздуха. Когда она смеется, она  издает  глубокие  горловые
звуки, как большой младенец, а потом раздается "ха-ха-ха" - смех,  который
идет как бы из живота.
   А живот у нее изрядный, у  тетушки  Мюриэл.  Она  начала  толстеть  уже
тогда, когда я жила у нее, так  что  сейчас  она,  наверное,  огромная.  В
одежде она тоже довольно небрежна, она может целый день ходить по ферме  в
одной ночной рубашке или  даже  меньше  -  в  старой  заношенной  кофте  и
трусиках, с торчащим животом. Она  всегда  говорила:  "Черт,  Тэбс,  могут
смотреть хоть все время, если хочется. А им  хочется".  И  она  показывала
вверх, в воздух, где на своих глайдерах, похожих на маленькие  заостренные
цветочные лепестки в небе, молниями летали Комары.
   Только вот неба там нет. Во всяком случае, не на Интегрити-2.
   - ЭТО БЫЛ ТВОЙ СЛЕДУЮЩИЙ ДОМ ПОСЛЕ ЛУНЫ, КАПИТАН?
   - М-м. Один из них. Мне было шестнадцать  или  семнадцать.  Мама  нашла
работу, она была веретенщицей. Мы  получили  квартиру  в  городе  -  полно
места, и нечего туда поставить. Мама работала целый день и половину  ночи,
а остальную половину спала как убитая. Мне  было  нечего  делать,  я  была
слишком молода, чтобы получить разрешение на работу, а мама решила, что мы
не будем начинать с нарушения закона, как  только  прибыли,  так  что  она
позвонила тетушке Мюриэл, и тетушка Мюриэл сказала  -  почему  бы  и  нет.
Когда она приехала за мной, у нее был такой вид, словно она  действительно
рада тому, что я буду на нее работать. Меня это не убедило.
   - ПОЧЕМУ НЕТ?
   - Судя по всему, это была скука смертная.
   Так оно и оказалось.
   Мне казалось, тетушка  Мюриэл  была  чем-то  из  другого  времени.  Эту
женщину я никогда раньше не видела, она была  темнее  меня,  темнее  мамы,
моего роста, но в четыре раза шире меня во всех направлениях. Волосы у нее
висели, точно огромная лохматая грива, и  выглядели  так,  словно  тетушка
сама стригла ее раз в году, в ушах  у  нее  болтались  большие  деревянные
серьги, платье было длинным, до пола, все в вышивке, а ноги были  втиснуты
в уродливые туфли, сделанные из кожи. Это она  нам  сказала.  Она  хотела,
чтобы мы ими полюбовались, потому  что  это  был  для  нее  великий  день.
Тетушка Мюриэл нарядилась, чтобы приехать в город и встретиться  со  своей
сестрой и ее ребенком.
   - А КАК ТЫ ВЫГЛЯДЕЛА, КАПИТАН?
   -  Я?  Я  тогда  выглядела  ужасно.  На  мне  были   облегающие   брюки
ядовито-зеленого цвета, а волосы были подстрижены треугольником.  Когда  я
увидела тетушку Мюриэл, я подумала, если, работая на  ферме,  ты  кончаешь
вот так, лучше я останусь в городе и стану недоразвитым подростком. Но это
зависело не от меня.
   Ферма находилась на краю земли, до  нее  надо  было  ехать  вдоль  всей
трубы. Каждый день туда кататься было слишком далеко, поэтому я  приезжала
на неделю и возвращалась домой, в квартиру, только на уик-энд.  У  тетушки
были кабачки, земляные орехи и ряды бобов на нейлоновых линиях. Я ей  была
нужна для того, чтобы полоть сорняки.
   - РАЗВЕ ОНА НЕ МОГЛА НАНЯТЬ РОБОТА?
   - Тетушка Мюриэл не доверяет  роботам.  Она  вообще  не  слишком  любит
машины. У тетушки Мюриэл старомодные идеи насчет того, что "естественно" -
все должно быть "натуральным". Это довольно глупо, если учитывать, где она
живет. Как бы там ни было, она была вполне довольна сорняками и склеенными
фильтрами, но еще больше она была довольна тем, что я полола ей сорняки  и
отклеивала фильтры, а она в  это  время  сидела  полуголая  на  допотопном
натуральном  стальном  трубчатом  стуле,  прислоненном  двумя  ножками   к
натуральной стене из "дсп" ее натуральной фермы модуля А, играя  на  своей
покореженной старой гитаре.
   Иногда я просыпалась среди ночи, слыша музыку во сне, и выглядывала  из
окна своей спальни, и она, конечно, была там, бренчала на гитаре и пела  о
местах, которых никогда не видела и вряд ли когда-нибудь увидит, о  реках,
горах и островах под солнцем. Иногда я вставала, спускалась и  садилась  с
ней рядом, глядя вверх на Луну, сиявшую сквозь стекло, и думала,  что,  по
крайней мере, я в этом не  участвую.  Потом  я  смотрела  на  поля  бобов,
глянцевитых в лунном свете, далеко тянувшихся и блестящих. Они  напоминали
мне половой член.
   - ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ. А ОСТАЛЬНЫЕ ТОЖЕ ИХ ТАК ВОСПРИНИМАЛИ?
   -  Если  они  были  шестнадцатилетними  девицами,  -  да.  Многие  вещи
напоминали половой член, когда мне было шестнадцать. Знаешь, Элис, я  была
грубой маленькой девчонкой. Я не получала особого удовольствия от прополки
и таскания ирригационных матов, укладывая их назад, потом снова поднимая.
   Так что я была начеку.
   Интегрити-2  -  это  ужасная  грязь.  Можно   класть   сколько   угодно
проволочных сеток, они все  равно  засорятся,  -  столько  дерьма  в  этой
системе. Вместо того, чтобы  что-нибудь  предпринять,  Совет  предпочитает
платить фермерам субсидию, чтобы  они  фильтровали  воду.  Тетушка  Мюриэл
покупает самую дешевую сетку, а остальную часть субсидии тратит на красное
вино. Я однажды с ней крупно поругалась. Я и раньше несколько  раз  с  ней
ругалась, но на этот раз я сказала ей, почему бы не вылезти и не потаскать
вместе со мной эти чертовы ирригационные маты, а она просто хлопнула  себя
по животу и сказала, что слишком толста, чтобы наклоняться.  А  потом  она
засмеялась.
   Если вести дела на ферме по методу  тетушки  Мюриэл,  приходится  много
наклоняться. Я стояла в поле, по колено  в  вонючих  красных  гранулах,  и
смотрела вверх, давая отдых моей болевшей спине  и  наблюдая,  как  летают
Комары.
   Где-то поблизости была база Комаров, на Краю. Иногда я следила, как  их
воздушные змеи спускаются вниз, на поля, над головой, до тех пор, пока они
не исчезали из виду, задолго до того, как они достигали верхушек деревьев.
Впрочем, часто это проделывать нельзя - из-за смога. Даже в ясный  день  в
деревне можно смотреть вдоль трубы от тетушки Мюриэл и  не  видеть  города
из-за смога. Держать окна чистыми на Интегрити-2 - тяжелая работа.
   По уик-эндам мама  спала.  Я  нашла  общество  себе  подобных.  Местные
уличные ребятишки были подонками. Они называли себя Отверженными,  и  были
очень щепетильны насчет социального статуса. Там  была  девочка  по  имени
Кармен, она  была  королевой  Отверженных,  и  она  просто  позволяла  мне
болтаться вместе с ними, чтобы  она  могла  шпынять  меня  за  то,  что  я
лунянка. Мне приходилось делать некоторые идиотские вещи,  чтобы  привлечь
их внимание. Там был мальчик по имени Мюррей, это был тот еще тип. Он  был
действительно недоразвитый подросток, этот Мюррей. Он был опасен. Ну,  нам
просто нравилось так думать. Я обнаружила, что даже Кармен боится  Мюррея.
Так что я стала ходить с Мюрреем.
   - А КУДА ТЫ С НИМ ХОДИЛА?
   - В маленькие залы. В пустые аллеи. В места, которые  вышли  не  совсем
такими, какими их запланировали дизайнеры, в места, где  дети  разгуливают
по городу, где они создают свою версию города. Мы нашли кое-какие  занятия
для себя, Мюррей и я.
   Я знала, что это не будет долго продолжаться. Я просто убивала время. А
Мюррей был психом. Большую часть времени он мне  даже  не  нравился.  Было
ясно, что в один прекрасный день  Мюррей  причинит  кому-нибудь  серьезный
вред, может быть, даже не заметив этого. Я  не  хотела,  чтобы  кем-нибудь
оказалась я.
   Иногда по ночам на ферме я сидела  в  траве  с  тетушкой  Мюриэл  и  ее
гитарой. Это тетушка Мюриэл научила меня играть на гармонике.
   - ЗНАЧИТ, С ТОГО ВРЕМЕНИ ВСЕ ЖЕ ОСТАЛОСЬ ЧТО-ТО ХОРОШЕЕ.
   - Ты серьезно так думаешь?
   - ТЕБЕ ЖЕ ЭТО НРАВИТСЯ.
   - Нравится, когда перестаю играть.
   - ТЫ НИКОГДА НЕ БЫЛА ТАКОЙ САМОКРИТИЧНОЙ, КАПИТАН.
   - Это все нынешняя поездка. Я все время себя виню. Постоянно  спрашиваю
себя, как я могла позволить втянуть себя в это.
   - НАМ НУЖНЫ ДЕНЬГИ.
   - Это точно.
   - И ТЕБЯ ПРИВЛЕК МАРКО МЕТЦ.
   - Когда дело доходит до этого, я в точности как моя мама. Вот почему  я
всегда восхищалась тетушкой Мюриэл, хотя и довольно сдержанно.  Я  думала,
что должна всерьез попробовать стать такой, как она,  -  она  всегда  была
такая довольная, ничто ее никогда не беспокоило. Пойми, я не  хотела  быть
фермером, но и не  желала  быть,  как  мама,  привязанной  к  беспомощному
мужчине, стараться содержать его и  меня,  -  когда  приходится  постоянно
крутиться,  чтобы  не  утонуть.  Я  представляла  себя  на   корпоративном
астероиде, связавшей свою жизнь с кем-нибудь, кто  будет  меня  лелеять  и
покупать мне все, что я захочу. У Кармен и ее команды были такие же мысли,
хотя они и держались так,  словно  собирались  навсегда  остаться  плохими
девчонками.
   Я думала, если я  собираюсь  найти  себе  перспективного  мужа,  может,
следует начинать прямо сейчас. Я не становилась моложе. И к тому же знала,
где искать.
   Я тебе говорила, что ферма была расположена  поблизости  от  одного  из
Краев. На  самом  деле  до  эскалатора  было  всего  пятнадцать  минут  на
велосипеде. Можно было доехать до конечных точек аллеи  и  смотреть  вдоль
двенадцатого, наблюдая, как солнце освещает грязь. Край  был  тем  местом,
где Отверженные ни за что бы не появились, - скорее умрут, поэтому,  когда
у меня было честолюбивое, светское  настроение,  Край  казался  все  более
привлекательным. Как бы так ни было, мне  там  нравилось.  Гравитация  там
была ниже, и я чувствовала себя как дома. И потом, там были мальчики.
   - ТАК, ЗНАЧИТ, КОМАРЫ - МАЛЬЧИКИ.
   - Да. Они полицейские  кадеты,  вот  кто.  Они  носят  униформу.  Очень
сексуальную. Синевато-серые, как грифельная доска,  облегающие  костюмы  и
блестящие черные знаки различия. Ботинки сверкают. Под стать глайдерам. Ни
один Комар в жизни не назовет  свой  глайдер  воздушным  змеем,  особенно,
когда он в форме. Их можно было увидеть то там, то здесь в  городе,  когда
они кружили поблизости во время ралли или демонстрировали боевой порядок в
парках. Там, наверху, на базе, было  местечко  неподалеку  от  офиса,  где
производили набор, с сидениями и игровым экраном; там можно было стоять  и
наблюдать, как они проводят тренировочные полеты, - без всякой помощи. Они
летали через трубу, презрев градиенты силы тяжести и создавая впечатление,
что все это очень легко. Когда я впервые увидела их, я пожалела, что я  не
Комар. Кармен была бы очень рада об этом узнать.
   Кармен в два счета расправилась бы и с Майклом. Майкл  -  это  был  мой
секрет. Он был моим  сияющим  рыцарем.  Он  был  абсолютно  белым,  первым
по-настоящему белым из всех, кто у меня  когда-либо  был.  У  Майкла  были
длинные ресницы и веснушки, убегавшие вниз по шее под форму. Майкл был  на
службе у сообщества. Я знала, что когда придет время, он  возьмет  меня  с
собой на астероид, и мы сможем служить сообществу вместе.
   Я разрешала ему настраивать для меня игровой  экран  и  показывать  мне
виды. Майкл всегда стоял очень близко, но не прикасался ко мне. Я так и не
сказала ему, какая из ферм - тетушки Мюриэл, хотя  тетушка  все  про  него
знала. Маме она не рассказывала. Ей было все равно, где я  болтаюсь,  если
не предполагалось, что в это время я должна работать. Бродить -  это  было
естественно для девушки. К ней все время  приходили  мужчины.  Правда,  на
Майкла они были непохожи. У меня была мысль, что тетушка Мюриэл не была бы
столь терпимой по отношению к Майклу, если бы с ним  познакомилась.  Майкл
был не очень-то натуральным.
   Вся беда была в том, что Отверженные тоже узнали о нем.
   Кармен подумала, что это  здорово.  Она  рассказала  Мюррею,  и  Мюррей
взбесился. Не потому, что я ходила с другим парнем, а из-за того, что этот
парень оказался Комаром.  Он  воспринял  это  как  личное  оскорбление.  Я
сказала ему, что не спала с Майклом, потому что для Мюррея это было  самое
важное, единственное, в чем  он  видел  смысл.  Так  что  с  ним  мы  этим
занимались. "Я действительно с ним не спала", - сказала я Мюррею. Так  оно
и было в действительности. Майкл хотел, но я держала его на расстоянии, "Я
хочу, чтобы он дал мне покататься на своем воздушном змее",  -  сказала  я
Мюррею.
   Он хорошо над этим  посмеялся.  Он  думал,  это  исключительно  хорошая
мысль, исключительно забавная. Он сказал, что Майкл этого ни за что бы  не
сделал. "Долг прежде девушек", - сказал он.  -  "Это  девиз  Комаров,  вот
что". Он даже заключил со мной пари. Так что все остались довольны.
   Знаешь. Элис, я на самом деле не думала об этом - ну, насчет  змея,  до
тех пор, пока не открыла рот и не услышала, как я об этом говорю. Но  идея
была хорошая, что бы там Мюррей ни говорил. Майкл уже начал  мне  немножко
надоедать. Я уже пришла к выводу, что  его  воздушный  змей  -  это  самое
лучшее, что в нем было. Так что в мой следующий выходной я  назначила  ему
свидание на базе, и заявила Мюррею, что все произойдет  именно  в  этот  в
день. Вот какая я была нахалка.
   На базе было пусто. Майкл был в форме. Я повела его в ангар, где стояли
змеи, и погладила его форму. Я поцеловала его погоны.  Потом  я  выяснила,
насколько далеко идут его веснушки. Я его так накрутила, что он готов  был
пообещать мне все, что угодно, только бы я позволила ему это  сделать.  Он
все так и видел на самом деле,  это  было  то,  что  он  хотел  сделать  с
девушкой, но ему надо было найти девушку, которая  позволила  бы  ему  это
сделать. Но я оказалась недостаточно  сообразительной,  Элис,  потому  что
позволила ему сделать это до того, а не после.
   - КОНЕЧНО. ПОСЛЕДНЕЕ БЫЛО БЫ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ.
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Я ХОЧУ СКАЗАТЬ, ЕСЛИ ТЫ НЕ СОБИРАЛАСЬ ПОЛУЧИТЬ ОТ ЭТОГО УДОВОЛЬСТВИЕ.
   - А ведь ты права. Да уж, когда он завелся,  я  поняла,  почему  раньше
держала его на расстоянии. Не просто из-за змея, а потому что это было  то
еще мероприятие. От него на самом  деле  не  было  толку.  Не  то,  что  с
Мюрреем, который был  просто  бешеным  во  всех  отношениях.  Единственная
проблема с Мюрреем была - не отставать от него. А с Майклом я должна  была
просто лежать неподвижно, пока он меня трахал, весь красный, тяжело  дыша.
Я стиснула зубы и решила, что в конце концов это не оказалась не такая  уж
односторонняя сделка.
   Когда все было кончено,  он  стал  сама  нежность  и  заговорил  о  том
времени, когда мы поженимся. Я к тому времени уже забыла,  что  изначально
именно поэтому выбрала Комара. В его устах это звучало ужасно. Помни,  что
ты Отверженная, сказала я себе. Змей, все время думала я.
   Я сказала Майклу то, что он хотел услышать, сказала довольно  много,  в
действительности ничего не пообещав, потому  что  знала  -  он  собирается
создать мне легкую жизнь. Он уже засыпал на моем плече. Когда он уснул,  я
тихонько выскользнула  из-под  него,  подхватила  его  сексуальную  форму,
которая уже не казалась мне такой уж сексуальной, и сняла с цепочки  ключи
от его глайдера. Затем, держа ключи в зубах, быстренько оделась и  подошла
к змею, но, видимо, я произвела какой-то шум, потому что Майкл  проснулся.
Я оглянулась и увидела, как он засовывает обе ноги в  одну  брючину,  зовя
меня по имени и пытаясь остановить.
   "Комар выполняет свои обещания", - сказала я ему и вывела его  змей  со
стоянки. Я была  поражена  тем,  насколько  он  оказался  легким.  Он  был
прекрасен. Он был большой, угольно-черный с багровыми полосами, и когда  я
вывела его наружу, солнце заиграло радужным светом на его крыльях.
   Все Отверженные явились, чтобы посмотреть на меня. Майкл бежал за мной,
полуодетый, он выскочил, спотыкаясь, на стартовую площадку, что-то бормоча
про двухмесячные подготовительные курсы. Позади меня я слышала, как Мюррей
ржет над нижним бельем Майкла, а потом я взлетела.
   Когда я стартовала, они издали оглушительный вопль. Я торопилась и даже
не надела ни головной телефон, ни маску.
   Оставить маску - это было ошибкой.
   Я была в воздухе. Я летела. Мой первый полет,  Элис.  Ты  помнишь  свой
первый полет?
   - ЭТО РАЗНЫЕ ВЕЩИ, КАПИТАН.
   - Я думаю, тебе было не шестнадцать.
   - НЕТ. НО Я ПОМНЮ СВОЙ ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ С ТОБОЙ, КАПИТАН. ОН БЫЛ ХОРОШ.
   - А этот мой первый - нет. То есть я хочу сказать, я  снялась  с  места
хорошо. И вот я летела, порхая широкими виражами по оси, как профессионал,
молнией проносясь между облаками и глядя вниз - вверх - по двенадцатому.
   - РАНЬШЕ ТЫ УПОТРЕБИЛА ВЫРАЖЕНИЕ "ВДОЛЬ", КАПИТАН.
   - Да, но тогда у меня его не было. То есть было, но были и  "вверх",  и
"вниз", а ни одно из них не подходило.
   Я растерялась. Наверное, это меня и подвело. То есть, у меня  и  раньше
было такое чувство, немножко, в первые разы, когда я поднималась на  Край,
- настолько он был близко к стержню. Но теперь я  была  в  воздухе,  и  со
всеми этими  облаками  я  потеряла  всякую  ориентацию.  Там,  где  облака
расступались, я могла  видеть  трубу  полностью,  землю  вокруг  меня,  и,
казалось, она поднимается, как башня, так, что город, и  пояс  фабрики,  и
парки свисали со стен над моей головой, и все  это  как  будто  собиралось
обрушиться мне на голову, и город - поверх всего. С одной стороны из  окон
в глаза мне било солнце, а  когда  я  нырнула  крылом,  с  другой  стороны
светили звезды. А потом все это завертелось у  меня  в  голове,  и  я  уже
смотрела сверху вниз вдоль той же трубы, и ничто  не  могло  предотвратить
моего падения.
   Меня стало тошнить.
   Так вот, я порхала вокруг и направлялась к земле. Я совершенно  сбилась
с курса, не узнавала приборов, даже не знала, что за панель передо мной. И
я стала уставать. Я не имела ни малейшего  представления  о  том,  во  что
обходится таскание такой штуки по небу, а потом  я  стала  падать  "вниз",
"вниз" - быстро. Я не знала,  как  сажать  змей,  поэтому  мне  надо  было
набрать хоть какую-то высоту.
   - И ТЕБЕ ЭТО УДАЛОСЬ?
   - Да.
   К сожалению.
   Я взлетела слишком высоко, и потом  поднималась  выше,  быстрее,  я  не
могла остановиться, я была как  перышко,  запутавшееся  в  вентиляторе.  Я
взлетела вверх прямо к стержню и там застряла, болтаясь в  невесомости.  Я
лягалась и вертелась.  Это  было  безнадежно.  Я  понятия  не  имела,  как
выбираться. У меня не было ничего, что я могла бы бросить. Я даже не могла
уже нормально видеть, глаза  слезились.  Загрязнение  там,  наверху,  было
довольно сильным. Я закашлялась и уже не могла остановиться.
   Через некоторое  время,  когда  облака  расступались,  я  могла  видеть
маленькие машинки, собиравшиеся на земле вокруг меня. Потом я увидела  еще
несколько глайдеров, направлявшихся ко мне. Один из  них  был  ведущим.  Я
подумала, что это Майкл. Я очень не хотела, чтобы это оказался он.
   Это был не он. Это была фигура в маске и кожаном  костюме,  в  сплошных
карманах со всякими наворотами, и с головным телефоном, причем у  нее  был
головной телефон и для меня, такой, какой был бы на  мне,  если  бы  я  не
сорвалась с места в такой спешке. И у нее  были  реактивные  двигатели,  с
которыми ни один Комар не стал бы летать ни за что в жизни. Она  подцепила
меня и взяла на буксир.
   - Подожди, вот приедем домой, юная леди, - сказала она мне по радио.
   - Мама? - спросила я.
   - И ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА ОНА?
   - Конечно. И она была не слишком довольна.
   - А КАКАЯ РЕАКЦИЯ БЫЛА У ТЕТУШКИ МЮРИЭЛ?
   - Тетушки Мюриэл? Она смеялась. Смеялась и не могла остановиться.
   А вот полицейских это не позабавило.  Стащить  воздушный  змей  комара,
подвергнуть опасности воздушное пространство 12 и быть спасенной служащими
Совета - для подростка это был серьезный проступок. Мне пришлось в течении
десяти недель чистить стекла. Снаружи.
   Мы жили в бараках на Краю и едва  могли  видеть  внутренность  трубы  в
течение десяти недель.  Каждый  день  нас  вывозили  наружу  и  отправляли
ползать снаружи по всей трубе - счищать микрометеоритную пыль  со  стекла.
Остальные в нашей компании были еще хуже, чем Кармен  и  Отверженные.  Они
действительно были отверженными, никудышными,  противными  и  непригодными
для найма. Они набросились на меня и стащили мою гармонику. В перерывах на
окнах они  подглядывали  через  стекло  и  строили  нескончаемые  планы  о
гнусностях, которые будут устраивать, когда снова попадут внутрь. А  я  не
хотела возвращаться назад внутрь, больше не хотела.  И  вот  я  была  там,
снаружи, на корпусе, по колено в пушистом белом песке. И я стояла и стояла
там, давая отдых своей болевшей спине и глядя вверх на звезды.



        21

   Панель   на   груди   робота   распахнулась.   На   Марко    нацелились
телескопические трубы и вытяжные антенны.
   - Я хотел сказать,  -  мягко  продолжал  он.  -  "Контрабанда"  -  наше
название. Наше сценическое название. - Марко сказал это  так,  словно  это
было очевидно, словно объяснял что-то само собой  разумеющееся  маленькому
ребенку. - Мы - труппа,  дающая  представления.  Группа  артистов.  У  нас
ангажемент на восемь часов в Саду Меркурия.
   Из громкоговорителя робота раздался треск и  шипение.  На  его  голове,
там, где должно было быть  лицо,  находился  экран.  Экран  функционировал
плохо. Он медленно, равномерно щелкал.
   - ЗДЕСЬ НЕТ ПУТИ В САД МЕРКУРИЯ, - объявил он. - ЭТО  НЕВОССТАНОВЛЕННАЯ
ЗОНА.
   - Правильно, - сказал Марко. - Конечно. Что ж, сначала у нас встреча  в
Правда-Сне.
   Робот гудел и тикал, переваривая сообщение.
   - ЗДЕСЬ НЕТ ПУТИ В СОН ПРАВЕДНЫХ, - сообщил он. - ЭТО НЕВОССТАНОВЛЕННАЯ
ЗОНА. НАЗОВИТЕ СЕБЯ! - потребовал он.
   - Эй! - сказал Марко. - Послушай. Ты меня знаешь.  -  Он  стал  хлопать
себя по карманам, словно  ища  удостоверение.  -  Я  крупная  знаменитость
средств массовой информации, - заявил он.  -  Я  звезда  сцены,  экрана  и
спутников, гражданин солнечной системы, мое имя  -  Монти  Марш  Мариголд,
регистрационный        номер        Ромео        Рабарбар         Рапсодия
три-бета-три-один-дважды-один-один, это значит Рабарбар  Ромео  Рингмастер
один-три-бета-один-один-трижды-к.
   Он  говорил  все  быстрее  и  быстрее,  вытащил  гофрированную   стопку
пластиковых карточек из кармана и стал сгибать и разгибать их,  размахивая
каждой карточкой перед вращающимся глазом робота и убирая ее,  прежде  чем
тот успевал хоть что-то прочесть.
   Марко потянулся к Табите и взял ее за руку. Сначала она сопротивлялась,
потом позволила ему сделать это.
   - Это моя сестра, прекрасная Аргентина, вон там -  наш  артист-попугай,
Попка-Пугач. А это, - он показал на Близнецов, на самом деле один человек,
только они расходятся во времени в разных направлениях  и  останавливаются
лишь для того, чтобы сказать самим себе  "здрасьте".  Почему  бы  тебе  не
проверить по связи? Проверь  свои  часы,  проверь  свою  шляпу  и  пальто.
Проверь свои файлы на "ИС" - на "Искусство". Мы требуем дифракции! - Марко
произнес эту тираду на одном дыхании и с пафосом раскинул руки.
   На экране робота появилось лицо. Это был дежурный полицейский - женщина
в серой униформе, с головным телефоном.
   Близнецы Зодиак встали по обе стороны робота, сложив руки и с интересом
глядя на экран. Цвета на нем были скверными.  У  женщины  был  такой  вид,
словно она страдала смертельной болезнью  печени.  По  ее  лицу  пробегали
зигзаги.
   - ДИФРАКЦИИ? - спросила она. - ОБЪЯСНИТЕ, ЧТО ЗНАЧИТ "ДИФРАКЦИЯ".
   - Ну,  что  ж,  по  дипломатическим  правилам  от  третьего,  третьего,
тридцать  третьего,  АД,  странствующая  межпланетная  знаменитая   труппа
артистов, не имеющих  удостоверения  личности,  не  может  быть  удержана,
задержана, напряжена или сопряжена, "ад хок", "ид эст" и "ин лье", если ей
не будет предложено воспользоваться правом дифракции, - нараспев  произнес
Марко.
   Робот не ответил. Женщина на экране нахмурилась, так, словно  с  трудом
могла разглядеть их. Она повозилась со своими  наушниками,  махнула  рукой
через сканер.
   Робот тут же  зажужжал,  и  его  антенны  передвинулись  в  направлении
Табиты.
   - Назовите себя, - сказал он.
   Пока  Табита  открывала   рот,   не   зная,   что   ей   говорить,   из
громкоговорителя робота раздался ужасающий треск,  и  картинка  исказилась
из-за вспышки помех. Все молчали. Неожиданно робот сел на пол. Его сенсоры
и оружие убрались внутрь, и маленькая дверца с шумом захлопнулась за ними.
   - МЕЕЕП, - сказал робот.
   - Очень вовремя, - заметил Марко. Тэл, застрекотав, как мопед,  взлетел
прямо к нему на плечо.
   Робот сидел в неуклюжей позе, но очень прямо, перед  барьером.  Он  был
совершенно неподвижен, не считая одной ноги,  дергавшейся  взад-вперед  по
полу пещеры, как нога издыхающего теленка.
   - Что это с ним? - спросила Табита. - Что случилось?
   - Он сел, - ответила Саския.
   - Он устал, - сказал Могул.
   - Так часто бывает, - сказала Саския.
   Табита пристально посмотрела на Близнецов.
   - Мы здесь ни при чем, - в унисон пропели они.
   Марко уже переступал через  спазматическую  конечность  робота,  словно
того вообще здесь не было. Тэл полетел  вперед,  над  барьером,  в  темный
туннель.
   - Куда мы ИДЕМ? - решительно спросила Табита.
   - В Правда-Сон, - ответил Марко.
   - Но она сказала...
   - Пошли! - хором пропели Близнецы.
   И они пошли, спеша в поле низкой гравитации за  птицей,  откинув  серый
матерчатый занавес, спотыкаясь на  вырубленных  ступеньках,  протискиваясь
между плоскими бурыми сталагмитами,  выраставшими  из  пола,  как  раковые
опухоли,  через  трещину  в  пещере,  где  стена   раскрошилась,   обнажая
решетчатую  структуру  ячеек  с  толстыми  стенами.  Из  них  высовывались
волосатые языки,  похожие  на  жирные  черные  папоротники,  дрожавшие  на
сквозняке, веявшим при их приближении. Воздух был пронизывающе  влажным  и
ядовитым.
   В подобных уголках Изобилия просто нельзя не представить  себя  глубоко
под землей, во власти какой-нибудь отсталой расы слепых, живущих в  норах,
бессильно пытаясь вспомнить солнце. Они все еще существуют, там и тут, эти
очаги мрака и отчаяния.  В  один  прекрасный  день  мы  должны  что-нибудь
предпринять, чтобы очистить их. Я говорила это и раньше. И  без  сомнения,
скажу снова.
   Табита бежала вниз вслед за птицей, перескакивая через булыжники, через
выемки,  проходя  под  порталами  из  черной  кости,  где  спали  огромные
неизвестные механизмы, покрытые  желтовато-коричневой  пылью.  В  покрытой
ржавчиной впадине стая голых перков с  визгом  разбежалась  при  звуке  их
шагов. В свете брошенного ими костра Табита проверила часы. Из  отпущенных
ей двадцати четырех часов оставалось значительно меньше двух.
   Наконец, они вышли и остановились, тяжело  дыша,  на  широком  открытом
пространстве, где крыша над их головами была тусклой и  далекой.  Всего  в
нескольких сотнях метров впереди пол обрывался вниз в  страшную  пропасть,
через которую далеко слева от них был перекинут уродливый  бетонный  мост.
За мостом, на дальней стороне, у скопления красных, как карбункул,  отелей
сновали туда-сюда  роботы  и  скутеры.  Напротив  отелей  кто-то  построил
огромный зеленый купол, вздымавшийся на самом краю бездны.  Площадь  перед
ним была выложена десятигранными плитами. На ней аккуратными  рядами  были
припаркованы машины и стулья-седаны.
   - Вот и пришли, - поздравил Марко Тэла, когда внеземная птица вернулась
и снова устроилась у него на плече.
   - Бей в барабаны негромко...
   - И тихо играй на трубе, - посоветовал Тэл.
   Они подошли к зданию. Темно-зеленые кусты в  горшках  обрамляли  пролет
широких и низких  ступеней  из  каменной  пены,  ведущих  вниз  ко  входу,
закрытому  толстым  занавесом  темно-пурпурного  цвета.  Здесь  в  воздухе
носился запах денег, намек на  фимиам.  Где-то  внутри  играла  бесплотная
арфа.
   - ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В  СОН  ПРАВЕДНЫХ,  -  нараспев  произнес  теплый  и
сочувственный   голос,   доносившийся   отовсюду,   -   ПРИЮТ    ИЗБРАННЫХ
ЗАМОРОЖЕННЫХ. ЧЕМ МОЖЕМ СЛУЖИТЬ ВАМ?
   - Мы зовемся "Контрабандой", - сказал Марко в звенящем воздухе.
   - Мы пришли повидаться с нашим менеджером.
   Последовала кратчайшая пауза.
   - МИСС ХАННА  СУ  УЖЕ  ПОДНЯЛАСЬ  И  ГОТОВА  К  РАЗГОВОРУ,  -  произнес
окружающий воздух. - ВАШ ДРУГ НАХОДИТСЯ У ЕЕ ЛОЖА. СЛЕДУЙТЕ ЗА СВЕТОМ.
   Неожиданно откуда-то возник  луч  бледно-зеленого  света  и  поплыл  по
ступенькам перед ними.
   Марко снова стал тянуть Табиту за руку.
   - Пойдем, сестричка, - громко сказал он. - Ханна ждет нас.
   Табита рывком высвободила у него руку.
   - Что это за место?
   - ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СОН ПРАВЕДНЫХ, - снова начал окружающий воздух.
   - То самое место, - сказал Марко, - где работает Ханна.
   Табита взглянула вниз на ступеньки гробницы в покое ожидания. Казалось,
сквозь похоронные драпировки проходила волна холода.
   - Это ведь криосклепы, верно?
   - Верно, - сказал Марко приглушенным повелительным тоном.
   - Ими она тоже управляет?
   - Конечно.
   Табита встала к нему лицом.
   - Нет, - сказала она. - Она мертва, правда?
   - До определенной степени.
   - Все кончено.
   - Все в порядке, Табита, доверься мне, - настойчиво сказал Марко.
   - МНОГИЕ НАХОДЯТ ЭТИ ВСТРЕЧИ  ЭМОЦИОНАЛЬНО  НАПРЯЖЕННЫМИ,  -  участливо
сказал  голос  из  воздуха.  -  ВОЗМОЖНО,  ВАШЕЙ  СЕСТРЕ   СТОИТ   ПРИНЯТЬ
ТРАНКВИЛИЗАТОР?
   - Она мертва, - сказала Табита.
   - У нее твои деньги, - сказал Марко.
   Зеленый огонек вежливо подпрыгивал на ступеньках.
   - МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ПРЕДПОЧИТАЕТЕ МИНУТКУ  ПОДОЖДАТЬ,  ЧТОБЫ  СОБРАТЬСЯ  С
МЫСЛЯМИ И ДУХОВНО ПОДГОТОВИТЬСЯ? - спросил голос.
   - Нет, - ответила Табита. И вскинула голову: - Давайте двигаться.
   Пурпурные занавеси раскрылись сами по себе, и зеленый огонек  скользнул
между ними.
   Чувствуя, как сердце бьется у нее в горле, Табита Джут  последовала  за
артистами вниз, в залы Правда-Сна.



        22

   Они вернулись назад, в соты туннелей Изобилия.
   Эта часть, по крайней мере, была цивилизована, с разбрызганным  повсюду
пенистым   покрытием   и   атмосферными    декоративными    подсвечниками,
подвешенными в орнаментальных нишах. Их манили печальные звуки арфы, перед
ними летел луч света, ровно плывя между  драпировками.  Они  следовали  за
лучом, Тэл проделывал акробатические упражнения в воздухе вокруг  видения,
не обращавшего на него никакого внимания.
   В коридорах Сна Праведных было довольно прохладно.
   Они миновали задрапированные двери. Можно  было  услышать  приглушенные
голоса, звуки плача, скорбное  пение  тысячи  детских  сопрано.  Мимо  них
проходили  другие   посетители,   на   них   были   траурные   одежды   из
темно-коричневого шелка-зибелина и  черного  меха,  они  сжимали  в  руках
филактерии и требники из  обесцвеченной  телячьей  кожи.  Их  головы  были
склонены, лица суровы. Дети несли в руках букеты лилий  и  экзаменационные
сертификаты. Никто ни с кем не здоровался.
   Марко Метц совершенно не вписывался в эту обстановку в своем поношенном
дорогом пиджаке и свободных брюках из лимонно-желтой саржи. Он уже оставил
попытки командовать Табитой  и  теперь  не  обращал  на  нее  внимания.  С
потрепанной сумкой на  плече  он  брел  за  их  бесплотным  проводником  и
попугаеобразным инопланетянином и казался не столько известным музыкантом,
пришедшим   с   визитом   к   своему   менеджеру,   сколько    космическим
мореплавателем, спешащим в дом с дурной репутацией.
   Вслед за ним легко двигались  Близнецы  Зодиак,  обняв  друг  друга,  и
блестки на их  голубых  пижамах  мерцали  в  мягком  свете.  Со  спины  их
действительно невозможно было различить.
   Табите было омерзительно это место и все,  кто  в  нем  находился.  Вся
дрожа, она ненадежнее пристроила сумку на плече и глубоко засунула руки  в
карманы. Все, что ей было нужно, это двести пятьдесят скутари  и  телефон.
За это здесь она и должна была держаться. Только бы получить  в  ближайший
час двести пятьдесят скутари и телефон, и она больше никогда не выйдет  из
себя из-за перка, никогда отступит от своего  обычного  дела,  никогда  не
подцепит мужчину в баре, никогда больше.
   Длинный белый  луч  поплыл  вверх  по  крутому  лестничному  пролету  и
остановился  у  завешенного  портьерами  входа,   где,   как   показалось,
поклонился, а когда они собрались у порога,  исчез.  Невидимая  арфа  тоже
вежливо замерла.
   - ПАЛАТА МИСС ХАННЫ СУ, - объявил затем голос  из  воздуха,  -  СУДЬБА,
ПРИОСТАНОВЛЕННАЯ С ДОСТОИНСТВОМ С ПОМОЩЬЮ СНА ПРАВЕДНЫХ. ПРОСИМ  СОБЛЮДАТЬ
ВСЕ  ОБЫЧНЫЕ  ПРОЦЕДУРЫ  БЕЗОПАСНОСТИ  И  ГИГИЕНЫ  И   ВОЗДЕРЖИВАТЬСЯ   ОТ
ПРИЧИНЕНИЯ  БЕСПОКОЙСТВА  ОБЪЕКТУ   ИЛИ   НАРУШЕНИЯ   СИСТЕМЫ   ПОДДЕРЖКИ.
БЛАГОДАРИМ ЗА ТО, ЧТО ВЫБРАЛИ СОН ПРАВЕДНЫХ.
   Занавес поднялся с приглушенным жужжанием. Табита могла видеть, как  за
порогом сияет солнце.
   - Луг, - сказал Могул, переступая порог.
   - О, как хорошо, - сказала его сестра. Затем повернулась к Табите: - Мы
не всегда получаем луг, - объяснила она и последовала за братом.
   Марко задержался, вытянув руку и приглашая Табиту пройти вперед:
   - Как со временем? - спросил он.
   - В обрез, - ответила она. Это было все, что она могла  сказать  в  тот
момент, когда вошла с затененной лестницы в палату Ханны Су и оказалась на
опушке леса, ступив на мягкую зеленую траву под чистым голубым небом.
   Все, на что она была сейчас способна, - это смотреть. Нигде и никогда в
жизни она не видела такого количества зелени, так много солнечного  света,
лившегося сквозь гнувшиеся ветви. За деревьями трава простиралась дальше и
дальше, уходя за горизонт. За спиной Табита слышала в лесу пение птиц.
   Она не хотела оборачиваться назад.
   Тэл, как всегда,  улетел  вперед.  Табита  едва  могла  различить  его,
примостившегося  на  ветке,  -  ярко-зеленые  перья  среди  свежей  зелени
листьев.
   Впереди что-то было, далеко на лугу.
   Оно было маленьким, плававшим в паре метров над землей. Табита щурилась
на солнце, и ей казалось, что этот предмет - черный и серебристый, но  что
это было, - она не могла распознать.
   Внизу, на земле, под плавающей черной штукой, прямо над  густой  травой
неподвижно лежал маленький кокон белого облачка. Из дальнего конца  облака
были видны плечи и голова желтой женщины.
   Казалось, черный предмет смотрит вниз, на нее.
   Несмотря на солнце,  воздух  вокруг  был  довольно  холодным.  Близнецы
быстро шагали навстречу  облаку.  Марко  шел  рядом  с  Табитой.  Их  ноги
беззвучно ступали по траве.
   Очень осторожно Табита повернула голову.
   Позади она увидела, как и ожидала,  лес  деревьев,  встававших  стеной.
Разглядеть что-либо между  ними  было  очень  сложно,  и  невозможно  было
определить, насколько далеко простирался лес.
   Табита  была  удовлетворена.  Это  был  не  микроклимат;  это  было  не
какое-нибудь мгновенное перемещение материи; это была просто  генетическая
модель окружающей среды, пусть даже и чертовски дорогая. Табита не  знала,
насколько  она  точно  воспроизводила  пейзаж,  но  выполнена  она   была,
бесспорно, очень тщательно. Пахло влажной землей, соком растений, а где-то
под всем этим пробивались антисептические миазмы ультразвука.
   Марко позвал:
   - Табита.
   Табита снова обернулась к лугу.
   - Мы достанем тебе деньги, - сказал он. -  Это  будет  первое,  что  мы
сделаем.
   Потом он, казалось, заметил, с каким видом она оглядывает окрестности:
   - Тебе нравится? Настоящее искусство. Замораживатели обходятся дешевле,
зато они уж точно не так шикарны.
   - Горизонт чуточку слишком близко, - отозвалась Табита.
   - Да ладно тебе, - сказал Марко.
   Сейчас, когда она критически осмотрела все, так оно и оказалось, но  ей
не хотелось препираться по этому поводу.
   - Это она?
   - Это  Ханна.  Ханна  Су.  Самый  сообразительный  труп  во  всем  этом
мероприятии. - Марко широким жестом обвел пустой пейзаж. Ветерок играл его
блестящими черными волосами.
   Табита открыла было рот, чтобы  спросить,  что  это  за  другая  штука,
плавающая над останками Ханны, но что-то остановило ее.
   Она знала, что это.
   "Штука" была плоской  и  блестяще-черной,  металлической.  У  нее  была
большая голова и тельце ребенка, но не было ног. Она  была  до  подбородка
закутана в пластиковый пакет.
   Существо (а оно было реальным, живым, в  этом  Табита  не  сомневалась)
сидело среди воздуха на серебристом металлическом диске. Оно сидело спиной
к ним. Табита могла разглядеть, что у него было  некое  подобие  хвоста  -
вроде серебряного металлического,  кончиком  подключенного  к  розетке  на
диске.
   Табита никогда не видела ни одного из них, но тут это мог  быть  только
он.
   Марко и Табита догнали Близнецов. И все вместе приблизились к облаку.
   Плавающее существо обернулось при их приближении.
   И посмотрело на Табиту.
   Его глаза были красными, как вишни. Они светились, как  хвостовые  огни
какого-нибудь дальнего транспорта.
   Это  был  Херувим.  Херувим  так  близко,  что  до  него   можно   было
дотронуться. Херувим на  человеческой  орбитальной  станции.  Херувим  под
землей!
   У Табиты было такое ощущение,  словно  ее  с  головы  до  ног  пронзила
сосулька. Она замерла, стала холоднее и неподвижнее, чем Ханна Су. С  того
момента, когда она попала в пещеры Изобилия,  она  только  и  делала,  что
смотрела, но сейчас она смотрела во все глаза.
   Это продолжалось целую секунду.
   Табита опустила глаза. Посмотрела вниз на плавающую женщину, закутанную
в облако. И, какой бы невероятной она ни казалась (хотя  для  Табиты  было
жизненно важным принять ее и выжать из нее деньги), это сейчас уже  ничего
не значило, в ней уже не было ничего странного или ошеломляющего  -  после
того, как Табита увидела Дитя, Рожденное Пространством.
   - Его зовут Кстаска, - сказала Саския - она,  по-видимому,  была  здесь
единственной, кому было хоть в какой-то мере  интересно  давать  пояснения
Табите. - Мы думаем, оно женского рода.
   Могул посмотрел на сестру из-под опущенных век,  на  его  тонких  губах
играла покровительственная улыбка:
   - Полет фантазии, - сказал он, слегка растягивая слова. - Они  отменили
пол. - Казалось, этот факт одновременно вызывал сожаление и забавлял его.
   - Я думаю, это женщина, - сказала, обращаясь к Табите, Саския и провела
по воздуху тонким пальчиком. - А ты?
   Табита искоса взглянула на существо и тут же отвела глаза. Оно все  еще
разглядывало Табиту. Это и вызывало у нее отвращение, и завораживало,  она
вообще не могла разобраться в своих ощущениях. Табита почувствовала, что у
нее кружится голова. Возникла мысль: а, может, она все еще на вечеринке  в
Скиапарелли, и голова ее затуманена винными  парами,  пивом  и  прекрасным
кристаллом Офира, а все,  что  произошло  потом  -  замысловатая,  сложная
галлюцинация.
   - Марко, - услышала Табита свой хриплый голос.
   Херувим перевел свой пристальный взгляд  и  теперь  смотрел  на  Марко.
Табита продолжала смотреть на Херувима. Она просто не могла отвести глаз.
   - Он слегка раздражен, - заметил Могул, обращаясь к Марко.
   - Это ты его раздражаешь, - сказала Марко Саския.
   А в это время Ханна Су говорила, но никто ее не слушал.
   Ее глаза были открыты  и  смотрели  в  никуда.  Ее  слова  исходили  из
голосового ящичка, подвязанного к горлу  наподобие  огромного  вульгарного
украшения. Ящик придавал ее голосу вымученный тон.
   - ...ДО ТОГО, КАК НА ИСКРЕННОСТИ ВООБЩЕ ПОЯВИЛСЯ  СТАДИОН,  -  говорила
покойная Ханна Су. Ни ее глаза, ни ее губы не двигались, но под  кожей  ее
широкого  бледного  лица  то  появлялась,  то  исчезала   полоска   легких
геометрических фигур, словно она кристаллизовала их там, внутри.
   Похоже, она думала, что разговаривает с Херувимом Кстаской.
   - ВПРОЧЕМ, ЕГО МАТЬ, ОНА БЫЛА НЕПЛОХАЯ ЖЕНЩИНА, - говорила Ханна Су,  -
ОНА РУКОВОДИЛА ПЕРВЫМ ОРБИТАЛЬНЫМ ЦИРКОМ. - Ханна усмехнулась. -  СЛОНЫ  В
СВОБОДНОМ ПОЛЕТЕ.
   Херувим заговорил.
   - Привет, Марко, - произнес он.
   У Кстаски-Херувима голос совершенно,  как  у  маленькой  девочки,  -  в
сущности, что он собой и представляет;  если  сделать  скидку  на  свободу
интерпретации совершенства.
   - Привет, Кстаска, - ответил Марко, коротко и довольно небрежно.
   - Ты опоздал, - сказал Кстаска.
   - Нас задержали, - ответил Марко. - Робот.
   - Ну, и шуму же ты наделал, - сказал Кстаска.
   Он говорил тоном ребенка, делающего выговор куклам.
   Марко не обратил на него внимания:
   - Все равно, - сказал он. - У нас сломалось такси.
   - Марко, - сказала Табита, на  этот  раз  более  отчетливо.  -  Деньги.
Телефон. - Она оглядела траву, лес. Раз уж здесь такое шикарное хозяйство,
где-нибудь в нем должен быть телефон.
   -  ОНА  РУКОВОДИЛА  ПЕРВЫМ  ОРБИТАЛЬНЫМ  ЦИРКОМ,  -  объясняла  умершая
женщина. - Я ТЕБЕ КОГДА-НИБУДЬ ОБ ЭТОМ РАССКАЗЫВАЛА?
   Как только Табита заговорила, Кстаска тут же перенес внимание на нее.
   - А кто она? - поинтересовался он.
   - Кстаска,  это  капитан  Табита  Джут.  С  прекрасного  корабля  "Элис
Лиддел". Табита, это Кстаска, - сказал Марко. - Кстаска -  Херувим.  Пятый
член "Контрабанды".
   - Да, - подтвердил Кстаска.
   Его защитный костюм неожиданно засиял, опалесцируя, кружась по воздуху.
Чему он сказал "да", Табита не  была  уверена.  "Да"  прозвучало  властно,
бездушно  и  категорично.  Она  никогда  не  слышала   утверждения   столь
осуждающего.
   - Мы поговорим об этом  позже,  -  быстро  сказал  Марко,  обращаясь  к
Кстаске. - Табита, - он взял девушку  под  руку  и  отвел  ее  от  взгляда
Кстаски, поставив лицом к замороженному трупу. - Это еще один  человек,  с
кем ты должна познакомиться, - кое-кто очень  важный  для  нас  всех.  Это
Ханна Су, - сказал он. - Наш менеджер.
   При этом мертвая женщина перестала бормотать.
   - А, - сказал ящик, привязанный у ее горла, - ВЫ ЗДЕСЬ. ВЫ ВСЕ ЗДЕСЬ. Я
ВИЖУ ВАС. ВЫ ВСЕ СТОИТЕ ВОКРУГ МЕНЯ.
   - Мы все здесь, Ханна, - сказал Марко. - И все готовы к выступлению.
   - ДА, МАРКО, - отозвалась Ханна, - Я ТЕБЯ ВИЖУ. НО КТО ЭТО С ТОБОЙ? ОНА
С ТРИТОНА? Я ОТ НИХ  НЕ  ИМЕЮ  НИКАКИХ  ИЗВЕСТИЙ.  В  НАШИ  ДНИ  ЛЮДИ  ТАК
НЕНАДЕЖНЫ. НЕ ТО ЧТО В СТАРОЕ ВРЕМЯ...
   - Ханна, это наш новый пилот. Это Табита Джут. Извини,  что  перебиваю,
но это, в общем, срочно, - мы должны ей деньги.
   - СКОЛЬКО ДЕНЕГ? - прожужжал голосовой ящик Ханны Су.
   - Двести пятьдесят скутари, - громко  сказала  Табита.  Она  впервые  в
жизни разговаривала с мертвым человеком. - И тысячу пятьсот, если я повезу
их на Титан.
   Не имея ни малейшего представления об Избранных Замороженных и  о  том,
на каком особом, привилегированном положении они могли находиться,  Табита
подумала, что должна огорошить Ханну как можно сильнее и как можно скорее.
   Похоже, это сработало. А, может, это был просто ритуал, такой  же,  как
при сделке с живым клиентом.
   - ТАК МНОГО.
   - Ей надо сначала сделать ремонт, - сказал Марко.
   - СНАЧАЛА ей надо получить двести пятьдесят скутари,  -  поправила  его
Табита. - За то, что привезла его сюда.
   - НЕ ЗНАЮ, МАРКО, - сказала Ханна Су так, словно Табита  вообще  ничего
не говорила. - ЭТО МНОГО.
   Марко нагнулся и сделал резкий жест перед слепыми глазами Ханны.
   - Ханна, мы должны срочно это уладить. Я  хочу  сказать  -  у  нас  нет
времени на обсуждение. После шоу мы можем поговорить об этом.
   - А КАК НАСЧЕТ НАШЕГО ОБЫЧНОГО ТРАНСПОРТА - ЭТИХ СИМПАТИЧНЫХ  МАЛЬЧИКОВ
С "АРМСТРОНГ СЬЮЛЛЕАБХАЙНА"?
   -  Они  были  ненадежными,  Ханна,  -  сказал  Марко.  -  Мне  пришлось
отказаться от них. Вот Табита, она надежная.
   - ДА-А-А, - задумчиво протянул голосовой ящик Ханны, - Я  ВИЖУ,  У  НЕЕ
СИЛЬНАЯ АУРА. ОНА МОЩНЫЙ СОЮЗНИК, МАРКО. ЕЕ ВКЛАД БУДЕТ РЕШАЮЩИМ.
   - Потрясающе, - сказала Табита. - Что ж, должна сказать, я в  восторге,
что слышу это. - Она сердито обвела взглядом собравшуюся компанию. Все они
отводили глаза, - все, кроме Кстаски. Тот по-прежнему смотрел на  нее.  Он
был похож на идола,  сидевшего  перед  ней  на  корточках  на  подносе  из
нержавеющей стали. Идол из слоновой кости с рубинами вместо глаз.
   Табита быстро отвела глаза. И обратилась к Ханне:
   - Каким же будет твой вклад? -  Она  ударила  ногой  по  несуществующей
грязи. Звук был таким, словно это был пол из каменной пены. - У вас вообще
не будет никакого корабля, к черту, если я  немедленно  не  получу  двести
пятьдесят скутари, - с силой сказала Табита. - Марко потом тебе  обо  всем
расскажет. Здесь есть телефон, по которому можно позвонить?
   - ТЫ ДОЛЖЕН ЗАПЛАТИТЬ ЕЙ, МАРКО, - пробормотала мертвая женщина.
   - У меня нет таких денег, - ответил он.
   - У МЕНЯ ТОЖЕ, ДУША МОЯ, - сказал звуковой ящик Ханны Су. Неожиданно он
прозвучал довольно резко; впрочем, возможно это был просто сбой механизма.
   - Ты живешь здесь, - сказала Табита и, произнеся эти слова, сообразила,
что могла бы подобрать более подходящий глагол, - и ты полагаешь, что я  в
это поверю?
   - Она не всегда получает луг, - защищая Ханну, сказала Саския.
   - ТАБИТА, Я НЕ МОГУ ЗАПЛАТИТЬ ТЕБЕ ДО ТОГО, КАК ПРОЙДЕТ  ПРЕДСТАВЛЕНИЕ.
ДО ТОГО, КАК САД МЕРКУРИЯ ЗАПЛАТИТ МНЕ.
   Марко отмел это заявление:
   - Мы должны взять аванс.
   - ЕЩЕ ОДИН?
   - Это дорогостоящая сделка, - сказал Марко. - Вспомни, о чем идет речь,
Ханна. Это ведь не обычная сделка, помнишь?
   - ТВОЯ ПОДРУГА НЕ С ТРИТОНА, МАРКО? - спросила Ханна.  -  Я  УЖЕ  ЦЕЛУЮ
ВЕЧНОСТЬ НЕ ИМЕЮ НИКАКИХ ИЗВЕСТИЙ С ТРИТОНА. НАДЕЮСЬ, КАПЕЛЛА НЕ ОБНАРУ...
   - Табита - вроде нашей поклонницы, Ханна, - сказал Марко. - Она  пришла
посмотреть на Тэла и меня в Скиапарелли.
   - А, СКИАПАРЕЛЛИ, - ностальгическим тоном сказала Ханна.
   Табита резко выдохнула сквозь зубы. Затем круто  развернулась  и  стала
смотреть назад, на мягкие зеленые лужайки иллюзорного  леса.  Они  все  ей
осточертели. И она была решительно настроена не потерять дороги к выходу.
   - Я ПОМНЮ ЕГО. ЗАПАХ ПЕРСИКОВОГО ЦВЕТА НА ГРЭНД-КАНАЛЕ. В КАРАВАН-САРАЕ
МЫ СИДЕЛИ И ГОВОРИЛИ  О  НОВОМ  СИНТЕЗЕ  ИСКУССТВА  И  ТЕХНИКИ.  ОРАНЖЕВЫЙ
ТУМАН...
   - Мы привезли тебе пленку, Ханна, -  сказал  Марко,  подходя  к  Табите
совсем близко.
   Табита подозрительно посмотрела на него. Он отвел глаза.
   - Она хорошая, - говорил Марко, - это для тебя - чтобы ты разделила  ее
со своим другом, - многозначительно заключил он.
   - ПЛЕНКА? - неуверенно сказала Ханна. - ОНА С ТРИТОНА?
   - Да, - с ударением сказал Марко. - Именно так, Ханна. Она с Тритона.
   - ХОРОШО. ХОРОШО. ЗАПУСТИ ЕЕ.
   Марко протянул руку в облако и выключил модель окружающей среды.
   Неожиданно ожил Кстаска.
   - Не так, - сказал он высоким голосом и спикировал на Марко.
   - Я должен видеть, что делаю! -  ответил  тот.  Одной  рукой  отстранив
Херувима, другой Марко схватил сумку Табиты и потянул ее  на  себя.  Затем
ухватился за молнию.
   Табита тянула сумку к себе, но Марко держал  и  ее  длинную  лямку.  Он
сунул руку в сумку  и  стал  в  ней  рыться.  Табита  уже  знала,  что  он
собирается достать: простую черную кассету без ярлыка.
   Он так и сделал и вставил ее в блок рядом с головой Ханны.
   - О, - сказала мертвая женщина, в неведении того, что  произошло  перед
этим. - ЭТО ЗАВОРАЖИВАЕТ. ПРОСТО ЗАВОРАЖИВАЕТ.
   Ее облако тут же рассеялось вместе с лугом: деревьями, травой,  солнцем
и всем остальным.  Ханна  Су  лежала  на  полке  из  нержавеющей  стали  с
прорезями, с которой капала вода, в сером пластиковом спальном мешке, верх
которого был отогнут. По всей ее голове были  электроды,  а  в  волосах  -
иней.
   Они стояли в маленькой пещере, полной стаз-генераторов и  микроволновых
проекторов направленного размораживания. Тэл, потеряв ориентацию, в страхе
слетел вниз и ударился прямо в окно. Он упал на широкий карниз  из  белого
пластика, где и остался скрестись, ошеломленный. Там, где он  ударился  об
окно, конденсат был смазан.
   Табита выглянула наружу.  Ячейка  Ханны  была  одной  в  цепи  выростов
неправильной формы, выпиравших из стен большой тусклой  пещеры.  Под  ними
параллельными рядами простирались криозамораживатели.
   - НАВЕРНОЕ, ОНИ СООБЩАЮТ, ЧТО ПОМОЩЬ ИДЕТ! - радостно сказала Ханна.



        23

   Они очутились в Парадном Дворцовом Покое, в Долине Царей и  на  вершине
Лысой Горы, прежде чем  Кстаска  смог  вернуть  Луг.  Что-то  бормоча,  он
отрегулировал его кончиком хвоста.
   Ханна Су снова мирно лежала в своем облаке, слушая  пленку,  и  решетки
кристаллов мягко играли на ее лице. Солнце все еще стояло  высоко.  Те  же
птицы пели в том же лесу.
   - О'кей, - решительно сказал Марко. Он выхватил  кассету  из  облака  и
вытер ее рукавом.
   - МАРКО? - сказала Ханна Су. - МАРКО, ТЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ?
   Марко не обратил на нее внимания. Он изучал кассету, проверяя,  сколько
на ней еще осталось.
   - Ты поняла, Ханна? До тебя это дошло?
   - ОХ, - выдохнула Ханна. - ОНИ ЗДЕСЬ. ОНИ ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ. Я ЧУВСТВУЮ  ИХ
ВСЕХ, ВОКРУГ МЕНЯ.
   - Угу, - сказал Марко, не очень слушая, - вот что,  милочка.  Нам  пора
идти. Время выступать. - Он похлопал Ханну по  иссохшему  плечу.  -  Сюда,
Тэл, - сказал он. Близнецы подобрали  попугая  и  теперь  нянчили  его  на
руках, склонив головы над его взъерошенными перьями.
   - А как  же  насчет  моих  денег,  Марко?  -  сурово  спросила  Табита.
Оставалось всего двадцать две минуты. Они могли промчать ее сквозь  тысячу
воображаемых миров, бомбардировать ее такой чепухой, что у нее голова  шла
кругом, совать пленки в ее сумку и вообще вытаскивать флаги всех  наций  у
нее из ушей,  но  они  не  могли  скрыть  ее  от  полиции.  Полицейские  в
Скиапарелли сообщат эладельди, а те могут добраться до нее даже  здесь,  в
глубинах Изобилия, и отобрать  Элис.  Со  всей  очевидностью,  порожденной
отчаянием, Табита осознала, что любит  этот  потрепанный  старый  корабль,
хотя никогда этого  не  показывала.  Даже  самой  Элис  никогда  этого  не
говорила.
   Марко поспешно повел ее в лес и наружу - назад, на ступеньки.
   - Сразу после шоу, - пообещал он. - Первым  делом.  -  Он  обернулся  и
протянул руку, чтобы забрать Тэла у Саскии и пристроить ослабевшую птицу у
себя на плече: - Все на месте? Могул, Кстаска?
   - Это же будет слишком ПОЗДНО, Марко!
   Он неожиданно остановился на ступеньку выше Табиты и положил руки ей на
плечи, ободряя ее:
   - Не беспокойся, - сказал он. - Ты так сильно волнуешься?  Позвони  им.
Скажи, что деньги вот-вот будут.
   - Ну нет, не пойдет, - сердито сказала Табита. - Ты забрал свою пленку?
Или она опять у меня?
   - Ты сказала, что понесешь ее за меня.
   - Я сказала? И когда же это?
   - На вечеринке.
   - "Когда я  стану  королем,  дилли,  дилли,  Ты  будешь  королевой",  -
пообещал Тэл, по-видимому, совершенно оправившись.
   - Замолчи, Тэл! - прикрикнул Марко.
   Они гуськом спускались по  ступенькам,  Кстаска  замыкал  шествие.  Его
тарелка негромко жужжала и колебала драпировки впереди.
   Зеленый луч ждал их, мягко подрагивая в коридоре внизу.
   - КАКОЙ-НИБУДЬ ДЕФЕКТ? - спросил голос из воздуха.
   - Нет, нет, все в порядке, - ответил Марко, приглушенным и почтительным
тоном.
   - ВАЖНО, ЧТОБЫ ПОДДЕРЖКУ НИКОИМ ОБРАЗОМ  НЕ  ТРОГАЛИ,  -  подозрительно
сказал воздух. - ОБЪЕКТ И ДРУГИЕ ОБЪЕКТЫ МОГУТ БЫТЬ ПОТРЕВОЖЕНЫ.
   - С ней все прекрасно, - ответил Марко, - ее никто не  потревожил.  Она
просто слушала пленку. Теперь она спит. Пожалуйста, оставьте ее на время.
   - ВСЕ ДАРЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ  ИССЛЕДОВАНЫ  И  ЗАРЕГИСТРИРОВАНЫ,  -  настаивал
голос.
   - Нам нужно срочно позвонить, - энергично сказал Марко. -  Можно,  леди
воспользуется вашим телефоном?
   - Нет, все в порядке, -  сказала  голосу  Табита.  У  нее  не  было  ни
малейшего намерения напоминать полиции о своем существовании, пока она  не
получит деньги. Она опоздает. Из-за этих ненормальных она опоздает.
   Они покинули Правда-Сон через нижнюю дверь, под выпуклостью  в  зеленом
куполе, выходившую на откидной балкон  над  пропастью  в  пятьсот  метров.
Внизу была глубокая расселина - длинный блестящий шрам,  покрытый  пятнами
нездорово выглядевшего кустарника. На  полпути  внизу  среди  искореженных
останков нескольких автомобилей медленно ползали  железные  крабы.  Группы
людей лениво наблюдали  с  балконов  отелей.  Наверху  в  темноту  уходили
бугристые бурые своды инопланетных построек.
   Торопясь, они пошли по бетонной дорожке  вдоль  стены  над  расселиной.
Воздух был холодным и насыщен песком. Повсюду лежали куски грязного  льда.
Где-то поблизости Табите слышалось  пение  наподобие  альпийских  мелодий,
слабое и жалобное. Она не могла сказать, кто  поет:  человек,  машина  или
инопланетянин. Пение действовало ей на нервы. Вдруг она  поняла,  что  это
Тэл напевает про себя.
   Табита ускорила шаг, следуя за Кстаской, теперь он вел их,  направляясь
к лифтам.
   Восемнадцать минут. Семнадцать. Шестнадцать.
   У лифтов Табита снова прикинула, какие у нее шансы оторваться  от  этой
компании, помчаться назад, к Элис и попытаться бежать на ней.  Шансы  были
невелики.
   Может быть, шоу закончится вовремя. Может,  эти  психи  закруглятся  со
своим шоу до того, как огромные тяжеловесные механизмы полиции двух  миров
будут  приведены  в  действие  и  свяжутся  между  собой.  До  того,   как
полицейские на Изобилии получат весточку от эладельди с приказом захватить
Элис. Если нет, она намеревалась твердо удостовериться в том,  что  именно
Марко Метц будет снова вызволять ее. Раз уж она с ним связалась, платит за
это будет он.
   Прибыла капсула лифта, и они набились внутрь. Они поднимались все выше,
выше,  выше,  в  Сад  Меркурия,  на  самую  верхушку  черепашьего  панциря
Изобилия.
   Сад  Меркурия  снова  открыт  для  развлечений.  Сейчас,  когда   здесь
выступает Марко Метц, все места заняты. Он не терял времени даром и хорошо
сумел воспользоваться любопытством публики, жаждавшей посмотреть на героев
нашего приключения. В ту  ночь,  однако,  дела  шли  гораздо  более  вяло.
Постоянные  посетители,  в  основном,  люди,  лениво  возились  со  своими
обедами, едва бросая взгляд на часы или на пустую сцену.
   Мало кто из них слышал о "Контрабанде". Поэтому атмосферы  ожидания  не
было. Если  они  и  оставались  на  представление,  то  лишь  потому,  что
потратили все деньги на стрельбищах и в казино,  и  идти  им  было  больше
некуда. Между ними бесстрастно сновали взад-вперед серебристые официанты с
полупустыми подносами.
   Сад Меркурия - естественный  амфитеатр,  во  всяком  случае,  не  менее
естественный, чем все остальное на Изобилии.  Служившая  ранее  помещением
для командования роем фрасков, эта  исключительно  впечатляющая  пещера  -
плоская чаша под темным  куполообразным  потолком,  испещренным  неровными
пятнами света там, где сияют далекие звезды.  Если  убрать  столы,  вокруг
сцены, - неровного возвышения, сделанного из того же материала, что и  вся
станция, больше всего напоминающего рог, - можно собрать  несколько  тысяч
зрителей. На этом мрачном подиуме, поднимающемся прямо в центре  площадки,
когда-то  сидела  Королева  Фрасков  и  резким  голосом  отдавала  приказы
стрекочущей массе своих подданных, ползавших друг через друга в  скалистом
бассейне у ее ног.
   Когда Табита прибыла туда в обществе "Контрабанды", мрачное первобытное
великолепие этого варварского сооружения было несколько ослаблено огромным
количеством световых шаров,  батарей,  рогов  из  плотных  лучей  и  рядов
аудио-видео мониторов. Заурядная  музыка  диско  не  вызывала  у  клиентов
никакого интереса.
   - Нам здесь нравится, - доверительно сообщила Табите  Саския,  просунув
руку через сгиб ее локтя.
   - Здесь есть атмосфера, - сказал Могул.
   - Публика скучная, - призналась Саския.
   - Зато мы великолепны, - заявил Могул.
   Время Табиты только что истекло. Для  нее  вселенная  рушилась,  и  она
страшно устала. Ей доверили "Элис Лиддел". Если она  не  сможет  сохранить
ее, содержать в  хорошем  состоянии,  не  сумеет  защитить  ее  от  когтей
деспотичных и во все сующих свой нос властей, тогда она  потеряет  работу,
дом, самоуважение - все. Сейчас, когда Марко суетился вокруг нее,  добывая
ей хороший столик, заказывая бутылку дорогого вина,  которое  ей  было  не
нужно, и еду, которую у нее не было аппетита есть, она отключилась.
   - Давай-те начинайте, - свирепо сказала она Марко. На них уже смотрели.
   Огни в зале потускнели. Шоу началось.
   Это  было  представление,  претендующее  на  художественность.   Табита
ковыряла в тарелке и ждала, когда оно окончится.
   Могул сидел на сцене, скрестив ноги, и играл на  крошечной  клавиатуре,
издававшей звуки наподобие отдаленного шипения.

   Когда в раю идет дождь,
   Все сидят под огромным зонтиком,
   Потягивая джин
   И посылая дары
   Страдальцам в аду

   - монотонно завывал Тэл.

   В раю они жмутся друг к другу,
   Бесстыдно предаются воспоминаниям
   И говорят, как им повезло,
   Что, наконец, они стали похожи на своих родителей.

   Публика,  на  мгновение,  как  всегда,  удивившаяся  при  виде  поющего
попугая, коротко зааплодировала и вернулась  к  своим  разговорам.  Табита
старалась заставить себя не думать о времени и не смогла. Когда же все это
кончится? Когда я получу свои деньги и выберусь отсюда?
   На нее волной накатила усталость, и она пошатнулась  в  кресле.  Теперь
оба Близнеца были на сцене, симметрично проделывая некрасивые трюки.
   Табита налила себе стакан вина и выпила его. Налила еще один. По другую
сторону огромного стеклянного листа претенциозно тянулось шоу.
   Единственным настоящим событием было появление Кстаски, спустившегося с
крыши пещеры на своей тарелке.
   В какой-то момент Табита решила, что он сейчас запоет. Но он не  запел.
Он не делал ничего. В этом и  не  было  необходимости.  Как  только  ореол
света,  струившегося  ниоткуда,  выхватил  блестящую  черную   фигурку   в
опалесцирующем костюме, публика смолкла. За этим они сюда и  пришли,  если
вообще пришли с какой-нибудь целью.
   Табита   почувствовала,   как   в   пещере,   словно   стоячая   волна,
сконцентрировалось смешанное чувство ужаса  и  восхищения,  охватившее  ее
саму на Лугу в Правда-Сне. Потом началась реакция, поднялся негромкий шум.
Что это - Херувим? Что делает Херувим в человеческом  кабаре?  Что  вообще
Херувим делает В ЗАМКНУТОМ ПРОСТРАНСТВЕ? Не  может  быть,  чтобы  это  был
Херувим. Это просто автоматическая игрушка, робот-марионетка.
   Под  мрачные,  пронзительные  звуки,  издаваемые  клавиатурой   Могула,
существо спустилось вниз. Оно повернуло голову и обратило  свой  рубиновый
взор  сквозь  малочисленную  публику.  Кто-то  взвизгнул,  но  его  быстро
заставили замолчать. Рюмки и вилки  замерли,  постоянные  посетители  Сада
Меркурия смотрели на лицо  будущего.  Те  из  них,  что  были  религиозны,
втихомолку перебирали четки, а остальные задержали дыхание и на  мгновение
испытали странное чувство благодарности за то, что они люди. И  задумались
над тем, надолго ли еще они останутся людьми.
   То же чувство охватило и Табиту, которая уже была почти сыта  по  горло
всем происходящим.
   Появилась Саския на одноколесном велосипеде.  Могул  встал.  Клавиатура
продолжала играть.  Могул  материализовал  кусок  тонкой  черной  ткани  и
набросил его на Саскию и ее велосипед.
   - Это называется "Улыбка одной губой", -  объявил  один  из  Близнецов.
Табита не могла точно сказать, кто именно; а,  может,  это  произнесла  их
голосом клавиатура.
   Велосипед со стуком упал на пол, поверх него - ткань.  Саския  исчезла.
Кстаска - тоже.
   Аплодисменты были еще более жидкими.
   Могул сделал пас в воздухе и извлек перчатку  Марко.  Она  тоже  играла
сама по себе, а потом из тени появился, играя на ней, Марко.
   Табиту игра Марко Метца уже не интересовала.  Она  на  несколько  минут
задремала.
   Неожиданно музыка была  прервана  хриплым  воем,  какого  не  могли  бы
произвести ни перчатка, ни клавиатура, как ни старайся.
   Резко зажглись все огни в помещении. Официанты остановились на полпути,
потом стали потихоньку двигаться назад, по направлению к кухне.
   Раздался глухой ропот, в котором звучали удивление и негодование.  Люди
смотрели на крышу и указывали руками.
   Табита тоже подняла глаза.
   Над головой безмолвно спускались два черных дельта-змея.
   Это были полицейские.
   Ужасный вой продолжался. На сцене Могул и Марко швыряли  вещи  в  ящик.
Обедавшие вскакивали, опрокидывая стулья и крича на  отступавших  роботов.
Несколько человек направились к выходу, размахивая оружием.
   Табита подхватила свою сумку и бросилась бежать.



        24

   BGK009059 LOG
   TXJ. STD
   ПЕЧАТЬ
   АОа] ХХс: В27! / = АаА/109С [222m
   РЕЖИМ? VOX
   КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 11.07.11
   ГОТОВА

   - Элис, помнишь, как однажды у нас на борту был эладельди?
   - ПОМНЮ. ЕГО ЗВАЛИ М-Р ТРЕЙ, ПРАВИЛЬНО?
   - Правильно.
   - А ЧТО ОН ДЕЛАЛ?
   - Перевозил старые бумаги.
   - ТЕ, ЧТО БЫЛИ В ТЕХ СТАРИННЫХ КЛЕТКАХ?
   - По-видимому, да. Пятьдесят серых стальных шкафов, по четыре  ящика  в
каждом, и каждый ящик набит старыми бумагами.
   - ПО-ВИДИМОМУ? НО ПОЧЕМУ "ПО-ВИДИМОМУ"?
   - Я ни разу не видела даже уголка хотя бы одной из них.
   - РАЗВЕ ТЕБЕ НЕ БЫЛО ЛЮБОПЫТНО, КАПИТАН?
   - Было, и даже очень. В этом-то и дело.
   - О, КАК ХОРОШО. ЗАГАДОЧНАЯ ИСТОРИЯ.
   - Это было на Земле. Ты была в порту  Бразилия.  Я  была  в  нескольких
километрах вниз по дороге, в дешевом мотеле. Я спала.  Пришла  служащая  и
стал колотить в дверь. Было пять утра. Она сказала: "Капитан Джут?  Вас  к
телефону". Что было странно - никто ведь не знал,  что  я  там.  Я  просто
поехала вниз по дороге на велосипеде и наугад  выбрала  первое  попавшееся
место.
   - АГА.
   -   Выговор   у   говорившего    по    телефону    был    американский.
Североамериканский. Женщина, но с тем же успехом это мог быть и робот.
   Робот сказал:
   - Капитан Табита Джут?
   Я сказала:
   - Да.
   Робот сказал:
   - Вы владелец и пилот транспортного звездолета, специализирующегося  на
перевозке  товаров,  класса  "Берген  К.",  "Браво  Гольф"   такого-то   и
такого-то?
   Я сказала:
   - Да. Я раздумывала, что я там нарушила и во что мне это обойдется.
   Она сказала:
   - Ваш корабль в настоящее время нанят?
   Я проснулась. Я сказала:
   - Да.
   Она сказала:
   - Пройдите туда-то и туда-то.
   Это была холодная и ветреная полоса воздуха среди пустоты: один из этих
плоских штатов в центре страны, которые не отличишь друг от друга.
   - ОНИ НАЗЫВАЮТ ЕГО "КАНЗАС", КАПИТАН.
   - Спасибо, Элис.
   На контроле не отвечали, дежурных тоже не было, и вообще вокруг не было
никого, кроме нескольких мальчишек, забравшихся на забор и  смотревших  на
нас; так что я записала нас обеих.  Я  вышла  и  отправилась  осмотреться.
Ворота были заперты. Я подумала, может, все это - просто чей-то  розыгрыш.
Я решила подождать и посмотреть, кто явится посмеяться.
   Явилась туча пыли, а в туче - джип и  грузовик.  Серые,  как  оружейная
сталь, и без номеров. Они остановились у ворот. Из джипа вылезли два типа.
Один из них был человеком.
   Я его помню. Его звали Доминик Векслер. Он был высоким и тощим, светлый
блондин с необычайно короткой стрижкой и зеркальными очками.  На  нем  был
иссиня-серый костюм из такой жесткой ткани, что ей впору было резать хлеб,
светло-голубая рубашка на пуговицах и кожаный галстук в  складку.  У  него
было удостоверение офицера военно-воздушных сил и ключ от ворот.
   У второго удостоверения не было. Да оно было ему и не  нужно.  Это  был
эладельди. Его шкура была голубоватой, такого оттенка, каким иногда бывает
снег, на нем была облегающая трубчатая рубашка и голубые брюки, доходившие
примерно до середины его мохнатых ног, кажется, они называются бриджи. Его
физиономия была  подстрижена,  что  означало  -  он  приписан  к  Земле  и
находится при исполнении служебных обязанностей.
   Лейтенант Векслер отпер ворота и  подал  грузовику  знак  въезжать.  Он
сказал:
   - Вы готовы к погрузке, капитан? Мы хотели бы выехать как можно скорее.
   И уставился на детишек на заборе, словно они были шпионами.
   - Мы? - спросила я.
   - Да, мэм, - ответил он. - М-р Трей и я будем сопровождать вас  в  этой
миссии.
   Я сказала, что обычно так не делаю, а он заявил, что они все  понимают,
мэм, но это очень деликатный материал. И тут появились  все  эти  шкафы  с
ящиками - их сгрузили с грузовика.
   - Что в них? - спросила я.
   - Бумаги, - ответил он.
   - Бумаги? - переспросила я.
   - Просто бумаги, - сказал он.
   Я устроила им хорошенькую жизнь.
   - ЗАЧЕМ, КАПИТАН?
   - Не знаю, зачем, Элис, правда. Наверное, из-за слова "миссия", мне  не
понравилось, как это прозвучало. У меня не  миссии,  а  работа.  Наверное,
поэтому. Но он все время говорил, что они все понимают, и даже  снял  свои
темные очки. Он оказался моложе, чем я думала, - лет двадцати с чем-то, не
старше меня. Глаза у него были голубыми, как и все остальное. Трей все это
время просто стоял, глядя на меня своими унылыми глазами и  по  их  обычаю
высунув язык.
   Я смягчилась. Впустила их на борт,  вытащила  роботов  и  поставила  их
трудиться над ящиками.
   Я сказала, что им придется воспользоваться обеими  каютами.  Сказала  -
мне не нравится, когда кто-то сидит со  мной  в  кабине  пилота  во  время
полета.
   - Векс-лер, - произнес эладельди.
   У Векслера сделался такой вид, словно ему было не по себе.
   - В этот раз мы  поведем  ваш  корабль  секретным  курсом  в  интересах
безопасности, - неуверенно произнес он, поглядывая на м-ра Трея.
   - Одному из нас должен  быть  обеспечен  доступ  к  вашему  компьютеру,
контролирующему полет.
   - В таком случае, поищите себе другого пилота, - сказала я.
   Он сообщил мне, сколько они готовы заплатить мне за эту поездку.
   Я сообщила ему, что, учитывая особый характер их миссии и  деликатность
материала, на сей раз один из них может сидеть со мной в качестве  второго
пилота.
   - Второму придется занять пассажирскую каюту.
   - Векс-лер, - сказал эладельди.
   - Буду счастлив, сэр, - отозвался тот.
   Я сказала ему, чтобы он сбросил с койки мусор. Я сказала:
   - Хотите, я подойду и пристегну вас?
   - Нет, спасибо, сэр, то есть, мэм. Со мной все будет в порядке.
   Трей медленно пыхтел, забираясь в кресло второго пилота. Я  чувствовала
его запах - резкий и волосатый.
   - НА ЧЕЙ ЗАПАХ ОН БЫЛ ПОХОЖ, КАПИТАН?
   - На собачий.
   - ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ, СОБАКИ.
   - Да, Элис.
   Я сказала:
   - Вам что-нибудь нужно? Я хочу сказать, я раньше никогда  не  летала  с
эладельди.
   Он ничего не ответил. Его длинные голубые пальцы переплелись с  ремнями
безопасности.
   - Хорошо, - сказала я. - Так. Куда же мы летим в таком случае?
   Он расстегнул карман своих бриджей и вручил мне  запечатанную  дискету.
Затем надел головной телефон второго пилота. Я не верила своим глазам.  Он
не спросил даже, можно ли  это  сделать,  просто  протянул  руку  и  надел
телефон, словно у него было на это право,  поправил  его  так,  чтобы  тот
подходил к его ушам, словно делал  это  каждый  день  на  кораблях  других
людей.
   Он позволил мне взять старт. Ничего не сказал. Не пытался  вмешиваться.
Просто находился рядом и слушал.
   Когда мы оказались на орбите, и ты работала с  диском,  я  поднялась  и
ушла к Векслеру. Он плавал в пяти сантиметрах над койкой  и  все  еще  был
пристегнут. Вид у него был немного бледный.  На  нем  были  его  солнечные
очки. Он был весь в поту.
   - Он что, всегда такой? - спросила я.
   - Простите? - сказал лейтенант. Он не знал, о чем я, по  крайней  мере,
не знал, когда был на службе.
   - С вами все в порядке? Можете оставаться там, если хотите, - сказала я
в надежде, что он откажется.
   - О, я лучше присоединюсь к вам, - тотчас отозвался он, - если можно.
   Я помогла ему разобраться с ремнями. Он взлетел вверх  с  койки,  и  мы
столкнулись грудь с грудью. Я вылетела через дверной проем, и мне пришлось
схватиться за задний шлюз, чтобы остановиться. Я подумала, замечательно  -
новичок. Но он начинал мне нравиться.
   - АГА.
   - Ох, Элис, он был такой славный и беспомощный.
   - Я ПОДУМАЛА, МОЖЕТ БЫТЬ, ОН НАПОМНИЛ ТЕБЕ МАЙКЛА-КОМАРА.
   - Никогда об этом не думала. Нет, лейтенант Доминик Векслер был  мягкой
тканью, затянутой  в  крахмальную  рубашку.  Майкл  был  другого  сорта  -
углеродное волокно до самых корней. Он был ужасный, Майкл. Лучше бы ты мне
о нем не напоминала.
   - ТЫ МОГЛА БЫ СТЕРЕТЬ ЕГО ИЗ ПАМЯТИ.
   - Мы не можем этого делать, Элис. Во всяком случае, по своей воле.  Чем
больше стараешься, тем больше уверенности в том,  что  ты  это  вспомнишь,
причем именно в тот момент, когда не хочешь.
   - ЭТО ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ ВИД ПАМЯТИ, КАПИТАН.
   - Пожалуй, Элис. Я тоже так думаю.
   Лейтенант Доминик Векслер вышел из каюты очень  медленно,  задыхаясь  и
хватаясь  за  все,  до  чего  мог  дотянуться.  Он  непрерывно  извинялся.
Держаться прямо стоило ему  очень  больших  усилий.  Кончик  его  галстука
плавал перед его носом. Лейтенант рывком опустил  его,  и  опять  чуть  не
завертелся.
   - Держитесь вот за это, - сказала я ему, показывая на петли.  Так  было
лучше. Он осторожно продвигался по проходу,  прошел  мимо  меня  с  легким
неуверенным смешком, стремясь добраться  до  следующей  петли  и  все  еще
стараясь ставить одну ногу впереди другой вместо того, чтобы  использовать
руки и плечи.
   Я хотела  спросить,  почему  военно-воздушные  силы  отправили  на  это
задание человека, не имеющего никакого опыта работы в невесомости.  Вместо
этого я заметила:
   - Ваш коллега не очень-то разговорчив.
   У Векслера сделался обеспокоенный вид:
   - Он ведь уже дал вам план полета, правда?
   - Да, - ответила я. - Но это все, что он мне дал.
   - Мы должны соблюдать осторожность, мэм, - сказал лейтенант.  Потом  он
промахнулся мимо очередной петли и сделал плавное сальто вверх тормашками.
Я пришла к нему на помощь, обняв его сзади за талию. Он поднялся, опираясь
на мою грудь и молотя ногами, как сумасшедший.
   - Все еще хотите стать астронавтом? - спросила я.
   - Прошу прощения, что вы сказали? - сказал он.
   - Ничего, - ответила я.
   В паре сотен миль за Луной у нас  состоялось  свидание  с  капеллийским
системным кораблем. Эладельди, просидевший весь  полет,  положив  руки  на
бедра и глядя на пульт с таким видом, словно он понимал все или совсем  ни
в чем не разбирался, вдруг ожил и стал что-то хрипло бормотать в микрофон,
Капеллийский корабль... он был...
   - Я ЗНАЮ, КАК ОНИ ВЫГЛЯДЯТ, КАПИТАН.
   - Подожди, я все же попробую его описать.
   Он имел форму двух длинных конусов, соединенных концами друг с  другом.
Он был золотым с полосами светло-красного цвета вдоль всего корпуса. Когда
мы подошли ближе, стало видно, что один из конусов  -  на  самом  деле  не
конус. Он был короче другого и такой формы, словно его сжали в самом низу.
Там и находились двигатели, огромные, их  было  пять.  И  другой  конус  в
действительности тоже не был конусом, потому что был  закруглен  наподобие
продолговатой слезы, и  вокруг  его  шел  выступ  вроде  воротника,  а  из
воротника, как металлические деревья, торчали провода коммуникаций.
   Мы обошли корабль, вращаясь по орбите  вокруг  его  "талии".  Когда  мы
пересекли его длинную ось, казалось, он искоса смотрит на нас сверху вниз,
подняв  хвост,  как  золотая  рыбка  -  рыбка  длиной  в  семьсот  метров,
подбирающая корм со дна пруда. А мы были вроде улитки у  нее  под  брюхом.
Затем мы подошли слишком близко, чтобы видеть корабль таким,  и  вдруг  он
оказался  внизу  -  целое  пространство   блестящего   золотого   металла,
испещренное  портами,  шлюзами,   сенсорами   и   кабинами,   стремительно
скользящее под нами, далеко внизу.
   Эладельди, м-р Трей, все еще завывал и гнусавил  в  микрофон  на  своем
языке, видимо, считывая данные со всей панели  и  разговаривая  с  кем-то,
кого  я  в  свой  микрофон  вообще  не  слышала.  Не  знаю,  как  они  это
проделывают. Он просто взял командование на себя.  Я  не  знала,  куда  мы
направляемся и как будем заходить в док. Все, что я узнала, -  был  глухой
стук, когда мы налетели на луч захвата.
   Я услышала, как Векслер поперхнулся. Он сидел  на  стене,  продев  одну
ногу в петлю, и пристально глядя в одну  точку  через  лобовое  стекло.  Я
знала, что его глаза говорили ему, что мы круто пикируем,  падая  прямо  к
большой круглой яме в золотой палубе, в красную расщелину, проходившую  по
всей яме.
   А потом красная расщелина стала горизонтальной, превратилась в  большую
длинную красную галерею, и мы проскользнули в нее, на посадочную площадку.
Они позволили мне сесть и заглушить двигатели.
   - Теперь можете вздохнуть, м-р Векслер, - сказала я.
   Лейтенант сидел на куче барахла на полу за моей спиной, подняв  руку  и
цепляясь за петлю, как за спасительную соломинку.
   - Хорошее приземление, капитан, - сказал он, как  будто  много  раз  до
этого перенес плохую посадку.
   Я похлопала по плечу своего второго пилота, приведя его этим  жестом  в
изумление:
   - Слышали, м-р Трей? Мы хорошо справились.
   Он просто уставился на меня. Потом стал смотреть на посадочную команду,
пригонявшую грузовики для груза. Все они были эладельди. Насколько я могла
видеть, весь экипаж капеллийского корабля состоял из эладельди. Если  Трею
и было приятно видеть их радостные улыбающиеся  физиономии,  он  этого  не
показывал. Он отстегнул ремни и встал.
   - Время хорошее, кабитан Джут,  -  прорычал  он.  -  Мы  забомним  вашу
службу.
   - А как насчет моих денег? - поинтересовалась я.
   - Лейтенад Векс-лер выболнит эту фуд-кцию, -  сказал  он.  -  А  теберь
разгружайтесь, божалуйста. - И он покинул борт корабля.
   Я начала разгрузку. По сканерам я могла наблюдать, как  Трей  выполняет
формальности, ставит подписи и все такое.
   - Хотите сойти и поприветствовать публику? - спросила я Векслера.
   Тот покачал головой:
   - Я не вижу никого из капеллийцев, - будничным тоном сказал он.
   - Их никогда не видно, - сообщила я ему.
   Шкафы, набитые деликатным материалом, сгружались на платформы плававших
в воздухе грузовых транспортов. Там,  внизу,  они  казались  крошечными  и
совершенно незначительными. Никто о  них  не  проронил  и  слова,  за  всю
поездку.
   Векслер потер бока:
   - Что вы теперь собираетесь делать, капитан? Возьмете передышку?
   - Да, но не здесь, - отозвалась я. - Там, наверху - станция Паскаль, до
нее чуть больше часа. Это приятное местечко. Хорошая еда. Хорошие постели.
   - Что ж, звучит довольно заманчиво, - неуверенно произнес он.
   - А ваша миссия, она закончилась? - спросила я.
   - Да, после того, как я эскортировал материалы и представителя к  месту
назначения, - ответил он. - Думается, мне надо засечь время прибытия. - Он
проверил время. - Правильно, - сказал он.
   - Если вы спешите вернуться назад на  Землю,  с  Паскаля  через  каждые
полчаса ходят шаттлы, - небрежно бросила я.
   - Черт, я думаю, что могу урвать час-другой для отдыха, - жизнерадостно
отозвался он.
   Я зацепила пальцем ремни кресла второго  пилота  и  придержала  их  для
него. Я медленно улыбнулась ему:
   - Тогда почему бы вам не сесть рядом со мной? - спросила я.
   - КАКАЯ ТЫ КОВАРНАЯ, КАПИТАН.
   - Это было  просто  любопытство.  Любопытство  и  сознание  собственной
власти - этот бедняга, вытащенный из своей скорлупы, застигнутый  врасплох
и отданный на мою милость. На Паскале мы отправились в "Хабкэп", а потом -
в номера на краю, где занимались любовью при поднятых  шторах,  и  Млечный
Путь заливал комнату своим светом. После полета у него  все  тело  было  в
царапинах.
   А потом он лежал, положив голову мне на грудь, и я спросила:
   - Ты первый раз покинул Землю, Доминик?
   - Нет, ответил он.  -  Нет,  мэм,  вовсе  нет.  Когда  мне  исполнилось
четырнадцать, на день рождения папа с мамой возили меня на Луну.
   - Я родилась на Луне, - сказала я.
   - О, правда? - спросил он...
   А потом он говорил:
   - Я не могу тебе ничего сказать, Табита. Не могу, потому что НЕ ЗНАЮ.
   - Но ребята на базе думают... - подсказала я.
   Он вздохнул и сказал:
   - Послушай. Я не знаю, поэтому не могу сказать точно. Но  был  слух,  и
только, - всего лишь слух - что это материалы по НЛО.
   - НЛО? - переспросила я. - Никогда о такой не слышала.
   - Это не организация, - пояснил он. - Это -  что  называется,  феномен.
Историческая аномалия.
   НЛО означало "неопознанные летающие объекты". "Летающие тарелки" -  так
они раньше назывались.
   - КАК У КСТАСКИ.
   - Да, как у Кстаски, только большие и с людьми внутри.
   Пятьдесят серых  шкафов  по  четыре  ящика  в  каждом,  двести  ящиков,
заполненных бумагами: письма, фотографии, газетные  вырезки,  документы  и
отчеты - все, связанное  с  людьми,  видевшими  в  небе  звездные  корабли
инопланетян в основном еще ДО Малого Скачка, - таковы были слухи  Доминика
Векслера.
   Больше люди таких вещей не видят. Или, наоборот, их видят все. А теперь
у капеллийцев есть все свидетельства.
   - А ЗАЧЕМ ОНИ НАНЯЛИ НАС, ЧТОБЫ МЫ ПРИВЕЗЛИ ИМ ДОКУМЕНТЫ, ЕСЛИ ОНИ БЫЛИ
У ВВС США?
   - Не знаю. Может, они хотели, чтобы это было сделано незаметно и  нигде
не фиксировалось. Доминик Векслер был единственной  уступкой,  на  которую
пошли эладельди, и выбран он был не за острый ум. Ему не сказали ни слова.
   Доминик улетел с Паскаля ранним шаттлом, чтобы никто не видел,  как  мы
улетаем вместе. Он весело болтал, как школьник.
   - Ну, что, Табита, - сказал он. - М-м, спасибо. Это  было  здорово.  Ты
была - просто замечательная.
   У него был такой вид, словно он сомневался: поцеловать меня или  отдать
честь. В конце концов, он пожал мне руку. А потом  надел  свои  зеркальные
очки и улетел на Землю,  оставив  меня  в  космосе,  где  бродят  летающие
тарелки.



        25

   В Саду Меркурия было не так уж людно. И тем не менее, выбраться оттуда,
когда с крыши вниз посыпались на  своих  лоснящихся  крыльях  полицейские,
было  довольно  трудно.  Полицейские  пролетели  так  близко,  что  Табита
почувствовала затылком движение воздуха, появившееся при  их  полете.  Она
бросилась в сутолоку возбужденной толпы, пробиваясь к выходу, протолкалась
сквозь нее и не оглядывалась. Она мчалась назад, к  своему  кораблю.  Если
этот корабль еще у нее остался.
   В те дни почти каждый  посетитель  Изобилия  испытывал  отвращение  при
мысли о встрече с полицией и принимал меры к тому, чтобы ее избежать.  Тот
факт, что клиенты Сада Меркурия справились с  этим  несколько  лучше,  чем
многие другие, означал всего лишь то, что  им  больше  повезло.  Табита  и
прочие постоянные клиенты, кто мог, набились в первый же  лифт  и  поехали
вниз.
   В лифте все избегали смотреть друг на друга, словно в надежде, что  это
сделает их невидимками. Они никогда там не были и не видели никого из тех,
кто был.
   - Не знаю, с чего  это  все,  -  возбужденно  сказал  какой-то  молодой
человек. Он был изрядно навеселе и все еще сжимал в руках бутылку "Астарта
Сюпрем". Он засмеялся: - Зато, клянусь Богом, это забавнее, чем то гнусное
шоу.
   Его спутник что-то пробормотал в знак согласия.
   Я-то знаю, из-за чего все это, подумала Табита, зажатая спиной  крупной
потной  женщины  в  шубке  из  котикового  меха  и  кобальтовым  карманным
стилетом. Но кто бы мог подумать, что они придадут этому  такое  значение?
Всего лишь небольшое сотрясение пыли на Грэнд-Канале; такое  случается  по
двадцать раз на день, а тут ведь никто даже не был  убит.  И  им  всего-то
требовалось забрать Элис, никакой необходимости было  являться  и  хватать
сначала меня.
   Они, наверное, хотят угодить  капеллийцам,  подумала  Табита.  Если  бы
только этот  маленький  ублюдок  не  налетел  на  чертов  манекен!  Табита
стиснула зубы и вонзила ногти в ладони. Я иду, Элис, подумала она.
   Господи, только куда же нам теперь лететь?
   На Землю? Бальтазар Плам умер,  а  кроме  него  там  ее  спрятать  было
некому. Пояс?
   Титан, по иронии судьбы, был  бы  идеальным  местом  -  туда  никто  не
летает.
   У нее даже не было достаточно денег для заправки.
   Табита заметила, какая паника поднялась на сцене. Марко и  его  дружкам
было что прятать, как и всем остальным. Табиту это нисколько  не  удивило.
Только черта с два она взвалит на себя еще и их проблемы.
   На  уровне  отеля  все  туристы  толпой  вывалились  из  лифта.  Сквозь
окно-картину  на  противоположной  стороне  вестибюля  Табите  был   виден
огромный зеленый купол по  ту  сторону  пропасти,  маячивший  над  чахлыми
деревьями. Это был криосанаторий, здание Правда-Сна.
   Над пропастью кружил целый эскадрон лоснящихся черных дельта-змеев.
   Мужчина с бутылкой издал восклицание и бросился к окну.
   Дельты  остановились  у  дверей  Правда-Сна  и  зависли,  копошась   на
сквозняке, как черепахи в садке.
   Там тоже что-то происходило. Изобилие сегодня вечером оправдывало  свою
репутацию.
   Когда   двери   лифта   уже   закрывались,   Табита   мельком   увидела
полицейских-киборгов в блестящей черной броне,  согнувшись,  выпрыгивавших
из дельт и легко карабкавшихся по спинам друг друга. Очевидно,  корпорация
Правда-Сна могла себе позволить все лучшее, чем располагало Изобилие.
   Табита Джут поехала  дальше,  в  доки,  одна.  Настроение  у  нее  было
скверное. Она была сердита и напугана. Казалось, она  сердита  и  напугана
уже долгое время. Казалось, со времени ее идиллии с  Марко  Метцем  прошло
много месяцев  -  крошечный  отрезок  исчезнувшего  времени,  увиденный  в
неправильном окуляре телескопа, заключенный  в  пузырь  и  ничего  уже  не
значащий.
   Капсула лифта снова остановилась.  Двери  открылись  в  вестибюле,  где
стены были отделаны красно-синими панелями. Там ждали несколько человек.
   Стоявший впереди был одет в мешковатый костюм оливково-зеленого  цвета,
поверх которого  был  повязан  красный  мохнатый  передник.  Передник  был
перепоясан подвесками из старой бронзы, кое-как соединенными цепочкой.  На
лице  этой  фигуры  была  бронзовая  маска,  увенчанная  двумя  крошечными
блюдечками сканеров.
   Позади этого призрака стояла  группа  мужчин  и  женщин  в  набедренных
повязках, с телами, густо вымазанными зеленой краской. В руках у них  было
лазерное оружие.
   Компания, похоже, была ошеломлена при виде Табиты не меньше, чем Табита
при их появлении. Иератический предводитель поднял руку и что-то прорычал.
   - Нет уж, извините, - быстро сказала Табита и нажала  кнопку  "закрыто"
прежде, чем они успели пробиться в лифт.
   Она продолжала тяжело скользить по неизведанным  районам  Изобилия.  На
мгновение за окном появлялись темные тени и тут же исчезали  в  кружащихся
серых туманах.
   Лифт накренился и побежал  дальше  по  огромному  изгибу  дороги.  Мимо
молнией один за другим проносились освещенные порталы.
   Затем лифт остановился с таким звуком,  словно  шлепнулся  в  грязь,  и
двери распахнулись. Снаружи по туннелю, больше напоминавшему крутой  скат,
в беспорядке бежали двадцать перков. Они верещали и карабкались к лифту.
   Табита уже снова захлопнула двери.
   Она совсем потерялась. От монитора не  было  никакого  толку.  Какое-то
время она путешествовала, приходя все в большую ярость каждый  раз,  когда
двери открывались и закрывались перед новой случайной  загадочной  сценой.
Однажды она увидела крылатых ящеров, перелетавших от карниза к  карнизу  в
длинной пещере, стены которой  напоминали  серый  коралл  и  были  увешаны
драгоценностями. На другой остановке она заглянула в заброшенный  коридор,
где сквозь потолок лилась  пенистая,  вонючая  вода  и  падала  на  ковер,
покрытый толстым слоем плесени. В другой раз  Табита  выглянула  в  пустое
пространство, где