сияли холодные звезды. Эти звезды были совершенно незнакомы Табите. А потом оказалось, что она смотрит вверх на брюхо корабля гораздо больших размеров, чем те, на каких она когда-либо летала: "Навахо Скорпион". Его реактивные двигатели были в капитальном ремонте, его такелаж был убран, и тем не менее казалось, что, сидя на своих шасси, корабль готов к прыжку в пустоту, ведомый, возможно, просто упругостью его конструкции. "Скорпион" стоял на открытой стоянке, покрытие которой напоминало жженую кость, опутанный тонкими коричневыми шлангами, питавшими его. До слуха Табиты доносился звук циркулирующих жидкостей, подаваемых насосами. Вокруг, похоже, никого не было. - Мы рядом, Элис, совсем рядом, - прошептала Табита, уже некоторое время говорившая с кораблем. Она отбросила манжету и снова запустила программу поиска. Если полицейские не отогнали ее совсем или полностью не отключили, маленький Кобольд должен объявиться сейчас, и очень близко. Экран монитора не показывал ничего, кроме путаницы теней. Но красная лампочка над экраном пульсировала. Двери лифта снова стали закрываться. Табита вскрикнула и проскочила между ними. Она стояла где-то в глубине доков. Вокруг со всех сторон поднималась тяжелая техника, безмолвная и задумчивая или пыхтевшая так тяжело, что от инфразвуков у Табиты заныли зубы. Мощные трубопроводы рыгали и выплевывали свое газообразное бремя в огромные задыхающиеся компрессоры. Свежезаряженная плазма падала из шлюзов пластами ослепительного сияния и исчезала в неразберихе послесвечения. Силуэты разъединялись, кружились и уплывали в темноту - это роботы уходили по заданию в другие концы этажа. Табита сделала попытку следовать за красным светом, пульсировавшим на ее мониторе, сквозь туман этой стигийской техники. Как раз в тот момент, когда ей показалось, что она вот-вот куда-нибудь доберется, когда почти настроила крошечный экран на изображение, не искаженное местными помехами, в проход впереди нее ступила фигура. Это была черная женщина, выше Табиты на целую голову, одетая в комбинезон оливково-зеленого цвета. На ее голове был выбрит сложный решетчатый узор, выпуклости на черепе были утыканы стальными розетками. Из всех розеток торчали разноцветные провода, бежавшие к панели на дальней колонне. Это была еще одна оператор роботов. - Я пытаюсь отыскать свой корабль, - сказала ей Табита. Наверное, было бы лучше не спрашивать у женщины указаний, а если уж спросила, то дать какую-нибудь реальную информацию о том, куда она направляется. Но на самом деле Табита не имела ни малейшего представления о номере ее стоянки. Если разобраться, она вообще никогда не замечала, чтобы на Изобилии были номера стоянок. Оператору роботов уже давно не приходилось видеть другого человеческого существа. Она была настолько вплетена в свою персональную сеть и так изолирована в своем уголке, что оказалась совершенно неспособна вписать в свою привычную схему это необъяснимое и внезапное вторжение. Она застонала и замахала в воздухе атрофированной конечностью. Из ее носа потекла прозрачная слизь и закапала на выжженный асфальт. В припадочном свете радиевых вспышек и мрачном свечении протоновых ванн она напоминала обитательницу Преисподней, обреченную страдать и обезуметь от особо изощренной кибернетической пытки. Если разобраться, то так оно и было. Как проклятая ведьма, созывающая своих сообщников, она собирала свою команду, стремительно сбегавшуюся по проходам к той точке, где стояла злосчастная перевозчица. Табита снова бросилась бежать. В отдалении она слышала роботов, громыхавших позади нее. В отчаянии Табита помчалась по тонкой полосе металлической дорожки. На полпути она упала на колено, схватилась за поручень и бросилась в пустоту. И провалилась. Табита приземлилась с громким стуком на ремне, медленно ползущем среди куч расплавленного и искореженного металла. Встав на колено и отчаянно размахивая в воздухе руками, она пыталась сохранить равновесие и свою сумку. Ремень уносил ее в темноту. Табита вскинула голову. Над ней на дорожке сбились в кучу крошечные красные лампочки роботов. Они удалялись во мрак. Табита проверила свою красную лампочку. Ее медленно, но верно уносило не в том направлении. Она рывком соскочила с ремня, зацепилась каблуком за кромку и больно подвернула ногу. Лежа на сыром бетоне, Табита задыхалась и кричала от боли. Низкое щелканье мощных стальных челюстей и визг перемалываемого металла сообщили ей, что она спрыгнула с ремня буквально за секунды до гибели. Сидя сгорбившись рядом с ремнем и потирая пульсировавшую от боли ногу, Табита решила еще раз проверить монитор. К ее удивлению, он сразу прояснился и выдал ей мгновенное четкое изображение "Элис Лиддел". Ее трюм все еще был открыт, и все четыре экстензора работали. Ими управляли Марко Метц и Могул Зодиак, заставляя их поднимать багаж из сваленной рядом кучи. Багажа было довольно много. Экстензоры загружали его в трюм. Затем картинка запрыгала, рассеялась и исчезла. С криком протеста Табита подскочила и чуть не упала - поврежденная лодыжка отказывалась держать ее вес. В это мгновение мимо ее головы пронеслась, сверкнув в дымной темноте, пронеслась ярко-зеленая вспышка. - Наверх за мной! Наверх за мной! Наверх за мной! - пропела она. Хромая и держась за трубопроводы, Табита неверным шагом добралась до следующего угла, где на минуту остановилась, стоя на одной ноге и массируя больную лодыжку. Попугай сидел на кабине какой-то машины чуть впереди и высоко вверху. Он издал звук, в точности повторявший шум открывающегося трюма в крыше Элис. Табита вспомнила, как он вывел их из пещер, когда ей, наконец, удалось остановить такси. - Давай вперед! - крикнула она, хромая и спотыкаясь по проходу. Ее башмаки стучали на ступеньках спиральной лестницы, она пробиралась наверх мимо безмолвных пустых кораблей: "Дромадер Василий-Свенсгаард", "Орел Фраймахер", "Крошка Кварклет" - видимо, в представлении какого-нибудь пузатого бюрократа от информатики это был символ достоинства. Тэл над ее головой казался зеленой мерцающей точкой среди черного железа и вымазанного сажей черепашьего панциря. - Шрити юдженвелдт! - пронзительно крикнул он. И пропал. Табита знала, что находится высоко над уровнем доков, она балансировала на узкой полоске стальной решетки, составлявшей часть длинной изогнутой трубы с открытыми краями. Немного левее сверху через трубу стало быстро опускаться что-то очень большое. Табита отчаянно протянула руку в темноту за трубой и схватилась за первое, что попалось ей под руку. Предмет выскользнул, и она потеряла равновесие. Сумка соскочила с бедра Табиты, и она полетела в темноту. Лифт прогрохотал всего в нескольких сантиметрах от ее отчаянно бьющих ног, и она провалилась через скользящую дверь в слабо освещенный ангар. Взвизгнув, она подняла глаза. И увидела возвышавшиеся перед ней круглые реактивные двигатели "Берген Кобольда". Это была "Элис Лиддел". 26 Табита, шатаясь, поднялась на ноги и оперлась на стену рядом с шахтой лифта, ловя ртом воздух. Перед глазами у нее плясали искры. - Табита! - обрадованно воскликнул Могул Зодиак, словно приветствовал ее на блестящей вечеринке. Марко Метц бросился к ней через весь ангар с распростертыми объятиями: - Табита, слава Богу, ты цела! Багаж был весь погружен, экстензоры убраны. Дверцы трюма на крыше были все еще открыты. На одной из них примостился Тэл. Он приветствовал Табиту жизнерадостным свистом. - Я рада, что вы устроились как дома, - крикнула Табита и решительно захромала к кораблю, уклонившись от объятий Марко. - Умеешь обращаться с техникой, а? - Она вспомнила, как он тщательно все обследовал, когда они находились в трюме. - С МОЕЙ техникой! - Ну, ты знаешь, всего потихоньку набираешься. - Я заметила. - Табита нажала кнопку на своем ручном мониторе, чтобы открыть передний шлюз левого борта. - На самом деле это Саския, она в основном все и вычислила. - Что? Табита бросила взгляд на стройную призрачную фигурку в голубой пижаме, Тот Близнец, кого она приняла за Могула, оказался Саскией. Она сбрила свои усы. Саския понурила голову в притворном смущении и с несчастным видом посмотрела на Табиту из-под изогнутых дугой бровей. Затем беспомощно развела руками, в точности повторяя Марко. На мгновение между ее руками появилась радуга звездной пыли, сверкнула и исчезла. - Тогда вычисли это за меня, - мрачно сказала ей Табита. - У меня не получается. - Она снова и снова резко нажимала кнопки, но безрезультатно. - Конечно, она может это сделать, Табита, - сказал Марко, подходя ближе и энергичным жестом подзывая акробатку. Табита ударила кулаком по борту корабля. Звук эхом отозвался в ангаре. - Это полицейские, - сказала она. - Они ее уже заблокировали. - Они к ней и близко не подходили, - сказал Марко, - мы их хорошо надули, мы там устроили хорошенький номер с исчезновением... Табита оперлась на корабль, пристально глядя на Марко. - От полиции здесь никакого толку, - болтал тот. - Видишь ли, они безынициативны, это просто движущиеся управляемые блоки - слушай, Саския, давай открывай эту дверь - сплошное техническое обеспечение и ничего. Ни к черту. Мозги, - с ударением произнес он, постучав костяшками пальцев по черепу. - Ну же, Саския, ты что, еще не открыла? Акробатка прилепилась к борту корабля над головой Табиты и водила вокруг шва лазерным микрошилом. - Они вовсе не за мной гнались, - сказала Табита. - Они охотились за вами, ублюдки вы этакие. Что вы там натворили, в этом крионном месте? ЧТО было на той пленке, Марко? Он ухмыльнулся и отвел глаза: - Eine kleine Nachtmusik [произведение Моцарта], - сказал он. - Очень сексуальная. - И бросил взгляд на Табиту, приподняв брови. Она бросилась к нему, собираясь схватить его за горло. Марко изящно отступил в сторону. - Я получил их, Табита! - радостно воскликнул он. - Я получил деньги! Он вытащил из кармана кредитную карточку и возбужденно помахал ей в воздухе. Табита попыталась ее схватить. Она хватала пустоту. Громкий шум отвлек ее внимание. Это был с грохотом возвращавшийся лифт. Он остановился со страшным стуком. Двери распахнулись. Из них выпрыгнули Могул и Кстаска. Они несли еще багаж. Тарелка Кстаски трудилась над лишним весом погруженного на него электронного двигателя; Могул шатался под тяжестью длинного серебристо-серого цилиндра, который он тащил на спине. В лифте больше никого не было, но они примчались очень быстро, словно за ними кто-то гнался. Так оно и было. С крыши лифта, извиваясь, спускались маленькие быстрые белые фигурки в грязных комбинезонах, протискивались в двери, держали их открытыми, просто навалившись на них всем скопом. - Чи-и-и! - пронзительно верещали они. - Чи-и-и-и! Это прибыли перки. На сей раз их было очень много. Они толпой помчались по ярусу, в то время как Могул совершал немыслимый прыжок к задним двигателям Элис с цилиндром, опасно болтавшимся на его спине. У многих перков в лапах были обломки труб. У некоторых - обрывки цепей. У многих было оружие. Кстаска резко поднял вверх свою тарелку и рванулся прямо вперед, влетев в открытую крышу корабля. Марко оторвался от Табиты и бросился на помощь Могулу, взобравшись на левое крыло и ухватившись за нижний конец цилиндра. Внизу от корпуса рикошетом стали отскакивать снаряды. - Господи Иисусе! - вскрикнул Марко, взобрался с крыла наверх, ухватился за сканер и вверх ногами провалился в люк. Могул с цилиндром стремительно последовал за ним. Изнутри корабля донеслись приглушенные удары и грохот. - Саския! - закричала Табита. Саския с шилом, зажатым в зубах, посмотрела вниз на Табиту. Она неопределенно пожала плечами. Потом осторожно постучала по двери, словно выстукивая код. Безрезультатно. Перки приближались, размахивая трубками. Табите стало дурно, ее затошнило. Он вспрыгнула на порог, сжимая сумку, ударила ногой по двери, крича на Саскию, спрашивая, нет ли у нее под рукой еще огненных шариков, спрятанных в ее хрупком теле. Ответа не последовало. Табита взглянула вверх, ища глазами Саскию, и увидела, как ее ноги исчезают вверху, на корпусе. Внизу, под Табитой, кипели перки. Один из них ухмыльнулся ей из-за ствола ружья, длиной в его собственный рост. Это был юнец со светящимися надписями на кепке. Табита могла их разобрать. Одна гласила: "КРЕТИНЫ". Вторая - "ОБЕЗЬЯНЬЕ ДЕРЬМО 607". Табита закрыла глаза. Раздался мощный взрыв. Табита открыла глаза. Обнаружила, что все еще жива. Ангар был полон дыма и пыли. В вихре обломков и шрапнели из черепашьего панциря плавали маленькие тела перков. Кто-то пробил дыру в стене. Теперь они пробирались сквозь нее. Это была полиция. Раздался назойливый шум, похожий на гул роя шершней, и появился вулкан розового света. Табита отчаянно закричала. Он прижалась к борту Элис, словно старалась стать совсем плоской. По воздуху понеслись волны тяжелой радиации. И воздух на стоянке стал быстро нагреваться. Перки с цепями и трубками вспрыгивали на правый борт корабля, карабкаясь по двигателям и вокруг них. Те, у которых были ружья, нырнули вниз и укрылись под шасси. Полицейские стреляли в них. Мощный заряд попал в Элис и соскользнул вдоль корпуса, оставив широкую черную полосу и запах разогретого металла. - ТОЛЬКО ПОСМЕЙТЕ ПОВРЕДИТЬ МОЙ КОРАБЛЬ! - завопила на них Табита, но даже она сама не услышала своих собственных слов из-за громкого и продолжительного гула. Перки стали падать с корпуса и разбегаться, встав для надежности на все четыре лапы и вопя в панике. Вооруженные особи забились еще глубже, отражая огонь полиции и рыча на корабль, нависавший над их головой. Корабль стало трясти. Гул продолжался, теперь он сопровождался высоким воем. Полицейские прекратили стрельбу. Они тоже отступили, яростно сигналя друг другу единственным глазом. Выглянув за нос корабля, Табита поняла, что их загнали в угол. Снаружи, за пределами ангара в доках плавал эскадрон дельта-змеев. Некоторые полицейские пробирались вдоль стен в попытке добраться до них. К гулу и вою неожиданно добавился шум, напоминающий выброс пара. Пол ангара под двигателями сиял вишнево-красным светом, как глаза у Кстаски. Вниз клубами шел дым, охватывая вооруженных перков, растекаясь по полу ангара. "Элис Лиддел" пошевелилась. Табита вцепилась в ручку шлюза и била в дверь. Под ее ногами на открытое пространство выскочил перк и выстрелил в нее. Силовой заряд ударил в корпус рядом с рукой девушки, опалив фольгу на ее рукаве. Табита пронзительно вскрикнула от ярости. - ЭТО МОЙ КОРАБЛЬ, ВЫ, УБЛЮДКИ! Рев достиг высокой частоты. Сквозь дым рядом с Табитой ударил еще один заряд, обдав ей жаром щеку. Корабль с грохотом трясло. Все еще подсоединенная к подводящим трубопроводам, "Элис Лиддел" поднялась в горячий воздух, а ее капитан цеплялась за корпус. Табита держалась, скрючившись на ступеньках, и пыталась докричаться до кабины пилота. Кто-то, кажется, Могул, бил по лобовому стеклу и отчаянно жестикулировал ей через стекло. Что-то ударило ее в спину. Табита вскрикнула, одна нога ее соскочила с порога. Она оглянулась назад. Из люка к ней тянулась длинная членистая рука грузового экстензора. Его огромная клешня тяжело шарила по воздуху над ее головой. Табита отпустила одну руку и лихорадочно попыталась дотянуться до клешни. Экстензор был слишком высоко. Табита снова крепко прижалась к борту, крича от ярости. Розовый заряд выбил искры из клешни над головой Табиты. Клешня содрогнулась, нырнула по направлению к девушке и наугад вцепилась в ее плечо. Табита выбросила руку вверх и в сторону, перекинув ее через нижнюю перекладину клешни экстензора. Та согнулась, как живая. В руку экстензора ударил выстрел, и Табита почувствовала вибрацию исполнительных приводов, протестующе взвизгнувших. Экстензор дернулся и стал поднимать ее. Табита почувствовала, как ее ноги оторвались от ступеньки. Схватившись за клешню обеими руками, она подтянула одну ногу и перекинула ее через перекладину. Экстензор поднялся и быстро понес ее наверх - наверх, к трюму. Корабль по-прежнему с грохотом трясло. Все еще подсоединенная к подводящим трубопроводам, "Элис Лиддел" поднялась в горячий воздух. Въехав внутрь, Табита увидела, как Тэл бешено клюет панель управления в трюме. Сам трюм был набит хозяйством "Контрабанды", аккуратно уложенным в сеть. В дверях, ведущих в кабину пилота, стоял Могул Зодиак и улыбался Табите. У него были усы Саскии, и он сжимал Саскию в объятиях. Над их головами Табита мельком увидела Кстаску, устроившегося в кресле пилота, с хвостом, подключенным к пульту. Марко стоял в проходе, широко раскинув руки, готовый встретить Табиту. - Подводы! - крикнула Табита, показывая рукой. Марко взглянул, нахмурился, согнул колени и прыгнул за ее спину. - Марко, нет! - закричала Табита, но он уже исчез. Табита в последний раз мельком увидела его распростертым на корпусе, он огибал шатающийся корабль в попытке добраться до державших его шлангов. Полицейские снова открыли стрельбу. Рядом с ногами Марко били заряды. А потом Табита стала опускаться на пол трюма и уже больше не могла видеть Марко. Тэл оставил в покое панель управления и подлетел к Табите, отчаянно хлопая крыльями в воздухе и радостно распевая, но в реве двигателей его было не слышно. Табита соскользнула с клешни и неловко приземлилась на дрожащую палубу. - Закрой его! - крикнула она Тэлу и помчалась по ступенькам в кабину пилота. Едва взглянув на Кстаску, она бросилась в кресло второго пилота и пробежала глазами экраны. Она увидела, как Марко цепляется за шасси и тянется к последнему трубопроводу, чтобы отцепить его. Через минуту Тэл захлопнул крышу. Трюм был крепко закрыт. С ужасающим шумом и скрежетом Элис задела конец крыши ангара. Она ударилась о рельс грузоподъемника, смяла и оторвала его. - ВПЕРЕД, ЭЛИС! Корабль прорвался сквозь блокаду дельта-змеев, разбросав их, как листья. Носовые экраны поблекли, ослепленные светом прожекторов. Элис была в открытом пространстве, в пещере доков. Внизу бешено носились грузовики и роботы, направо и налево рассыпались люди и машины. Входное отверстие пещеры было в нескольких километрах впереди, там неясно темнела ночь. Если внимательно приглядеться, можно было различить звезды, пробивавшие своим светом шкуру атмосферы Изобилия. За кормой, преследуя их, перестраивались черные дельты полицейских, между ними засверкали голубые столбцы молний - какое-то новое оружие. Табита переехала скопление полицейских и распахнула передний шлюз правого борта. Внутрь, кувыркаясь, влетел Марко Метц, а мимо него прямо на головы полицейских дождем посыпались обломки металла. Из носа у Марко шла кровь, его роскошный пиджак весь дымился. - Лети! - закричала Табита. Кстаска медленно кивнул своей необыкновенной головой, и они полетели. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МНОГОЛИКАЯ ИСТИНА 27 BGK009059 TXJ. STD ПЕЧАТЬ flf$$ip uhOj6u98-Y (********r&&&*** ** **un] 98-Y РЕЖИМ? VOX КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 19.07.07 ГОТОВА - Привет, Элис. - ПРИВЕТ, КАПИТАН. ТЫ ПРИШЛА РАССКАЗАТЬ МНЕ КАКУЮ-НИБУДЬ ИСТОРИЮ? - Я думаю, это ты должна рассказывать мне истории. В конце концов, это я сейчас нуждаюсь в утешении. - Я И САМА ЧУВСТВУЮ СЕБЯ НЕ СЛИШКОМ ВЕСЕЛО. - Не говори так, Элис. - НО ЭТО ПРАВДА. - Из-за кристалла осевого запора, да? - ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ 89.09%. - Боже мой. - Я ПРОСТО НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ НЕ ЗАСТАВИШЬ МЕНЯ ПЕРЕНАПРЯГАТЬСЯ, ВОТ И ВСЕ. - Мы выйдем из пике на Поясе. Ты сможешь дотянуть до Цереры? - Я ТЕБЯ КОГДА-НИБУДЬ ПОДВОДИЛА, КАПИТАН? - Нет. Честное слово, я не помню, чтобы ты хоть раз меня подвела. - ХРАНИ ЭТО В ПАМЯТИ. - Господи. Боже мой. Послушай, Элис, держись. Я поговорю с Кстаской. Он думает, что может помочь. Похоже, он хорошо разбирается в "Кобольдах". Хорошо? Элис! - КОНЕЧНО. МОЖЕТ БЫТЬ, МЫ ВООБЩЕ БЕСПОКОИМСЯ НА ПУСТОМ МЕСТЕ. - Такое возможно? - НЕ ТАК УЖ НЕВЕРОЯТНО. - Всего на 10.91%, да? - В ДВУХ МЕСТАХ, ДА. - Я спрошу Кстаску. Спрошу, как только зайду внутрь. А пока я что-нибудь могу сделать? - РАССКАЖИ МНЕ КАКУЮ-НИБУДЬ ИСТОРИЮ. - Ты серьезно? - ОТВЛЕКИ МЕНЯ. - Хм. Ты когда-нибудь слышала о капитане Франке? - А КТО ОН БЫЛ? - Альтесеанин. - ФРЭНК ВЕДЬ НЕ АЛЬТЕСЕАНСКОЕ ИМЯ, ПРАВДА? - У него было и альтесеанское, только я не могу тебе сказать, какое. Я бы его даже произнести не смогла. Нет, я не знаю, почему он называл себя Франком. Думаю, он набрел на это имя, когда где-нибудь лежал, и просто подхватил его. Ты же знаешь, какие они, альтесеане. - А КАК ТЫ С НИМ ПОЗНАКОМИЛАСЬ? - Это было на Фобосе. В баре. Это было не то место, которое я бы выбрала для того, чтобы провести вечер. Я вообще не должна была быть на Фобосе. Я прибыла на внутреннем шаттле, который вез обалдевших от космоса туристов с дурацких каникул на Поясе. - ЭТО БЫЛО ТВОЕ ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ? - О, нет, я не вела корабль. Я тогда еще даже не умела летать. Я была стюардессой. Я собиралась удрать с корабля в Версале, но они нас не выпустили. Фобос был моим первым шансом, и я им воспользовалась. Я терпеть не могла эту работу. Меня выводила из себя даже не рвота и нытье - мне приходилось выслушивать, какие сволочи эти люди из безопасности, о том, как провалился купол, нет, меня бесило сознание того, что через пару месяцев они все будут хвастаться где-нибудь в Долговечности или Нью-Торонто и показывать соседям свои пленки. Я застряла на чужой луне, у меня не было работы. Не было ни рекомендаций, ни образования, ни опыта, ни денег. Все, что я имела, - это нарушенный контракт и криминальное прошлое. Кроме того, у меня был номер, который помощник капитана записал мне на тыльной стороне перчатки и который разъединялся каждый раз, когда я его набирала. Вот так. Мне надо было быстро как-нибудь пристроиться, пока кто-нибудь из клерков эладельди не приметил, как я пользуюсь кредитной карточкой в том месте, где мне быть не положено, и не вздумал совать в мои дела свой синий нос. Я не знала, что делать. Я была совсем ребенком, я вообще ничего не знала. Кончилось все тем, что я стала бродить по улицам на окраине и заглядывать в лица прохожим, пытаясь угадать, кто чего хочет и кто мог бы помочь мне выбраться с Фобоса, если я правильно угадаю. Я решила, что могу прожить своим умом вместо того, чтобы сидеть сложа руки. Когда я подошла к месту, где не было таблички "Астронавтам вход воспрещен", я зашла внутрь. Посетители бросили на меня всего один взгляд, а потом перестали обращать внимание. Не сказать, чтобы это место кишело полезными контактами. Какие-то замученные техники, разговаривавшие сами с собой и что-то царапавшие на подставках под пиво. Одинокий трант с "тарелкой грез" и парой гелиосумок, что-то бурчавший об ограничениях на претензии. Но с меня к тому времени уже было довольно. Я не собиралась повернуться и снова уйти. Я села у бара, взяла выпивку для бармена - это было вложение капитала - и для себя. В воздухе позади бара случайно оказался голошар. В тот момент он показывал мужчину и женщину в шикарных костюмах, поливавших друг друга краской, в то время, как собравшиеся за их спинами голые юнцы аплодировали, как бешеные, и набивали электробытовыми приборами золотую вагонетку. Я сидела, потягивая напиток. - Тихо сегодня, - заметила я. Бармен что-то буркнул. Он был толстым уроженцем Бангладеш с поразительными челюстями и ресницами, напоминавшими кожу. Вид у него был такой, словно он не слишком хорошо был знаком с искусством вести беседу, но я угостила его выпивкой, так что он был готов установить свою тушу напротив меня на пару минут, пока вытирал стойку грязной тряпкой. Он был похож на скучающего гиппопотама, созерцавшего того, кто только что угостил его рыбой. Я сказала: - Вы, наверное, не знаете никого, кто бы меня подбросил. Бармен поразмыслил. Во всяком случае, вид у него был такой, словно он размышлял. Уголки его глаз приподнялись. - Скиапарелли? - спросил он. - Ну-у, - ответила я. - Тут есть шаттлы, - заметил он. - У меня нет денег на проезд, - ответила я. - Ты хочешь ехать бесплатно, - заявил он таким тоном, словно это только подтверждало его мнение о том, что я тряпка, никудышная и вообще ни на что не годная бродяжка. Они тут все были такие, в этом баре. - Я могла бы отработать свой проезд, - сказала я. Он повернулся вбок и заговорил с маленьким человечком со следами шрамов от прививки памяти и волосами, растущими из ушей, сидевшим чуть подальше у стойки. - Юная леди хочет получить работу, - сказал он, не сводя с меня глаз. - Тут везде полно работы, - быстро, возбужденным голосом сказал маленький человечек. - Полно работы, - продолжал он, пристально глядя на меня. - Официантка, оператор, клерк, диспетчер, приемщица, отделочница, усилитель, агент, помощница, ассистентка, рассеиватель, запасная, каменщица, менеджер по операциям с микросистемами взаимодействия синапсов, повар в забегаловках, а чем она вообще занимается, а? Что умеет делать? - Я не хочу получить работу здесь, - сказала я. - Я просто хочу, чтобы меня подбросили. Они оба промолчали. И оба продолжали смотреть на меня. - Я только что вернулась с Пояса, - сказала я, надеясь, что это прозвучало так, словно я делала это регулярно и так часто, что мне это уже наскучило и понадобилась перемена обстановки. Они обдумали мои слова. И ничего не сказали. - Я довольно хорошо управляюсь на звездолете, - сказала я. Они это приняли. И не ответили. Они ждали, что я продолжу. - Я могу справиться со многими вещами, - заявила я, уже начиная раздражаться. Бармен мигнул. - Со многими вещами, а? - сказал мужчина со шрамами, неожиданно снова включаясь в разговор. - Со многими вещами. Например, исследовать биологию частиц для высококвалифицированных ксенологов. Стирать белье. Переводить импульсы для эладельди. - Она хочет поговорить с капитаном Фрэнком, - объявил бармен. И, проглотив свой напиток, потопал в другой конец бара. Я уже видела, что мое вложение исчерпало себя. Или уже оплачено. Я не заметила альтесеанина, когда вошла в бар. Он сидел сам по себе в кабинке, о чем-то размышляя среди теней. Все, что я могла разглядеть, напоминало копну грязно-белого меха с кепочкой, в которой ходят на яхтах, и блайзере. - Капитан Фрэнк! - позвал человек со шрамами. - Тут юная леди хочет с вами познакомиться. Хочет поставить вам выпивку. И подмигнул мне. Я знала, что они оба надо мной издеваются. Просить альтесеанина подвезти меня? Они просто хотели позлить нас обоих - его и меня. - Все в порядке, - крикнула я альтесеанину, - не стоит беспокоиться. Однако он уже забеспокоился. Он шел ко мне. Ладно, подумала я, пусть подойдет. Все равно сегодняшний день уже потерян, думала я, снова глядя на голо-шар. Теперь он показывал хирурга, вырезавшего у кого-то язык. Я почувствовала запах - так пахнет пыльный старый ковер. Капитан Франк неуклюже взбирался на пару высоких стульев между мной и маленьким человечком со шрамами. Он взгромоздился на них и плюхнулся прямо на оба, а его короткие толстые ножки торчали прямо перед ним. Его ноги были похожи на лапы гигантской птицы: три длинных жестких чешуйчатых пальца, тупых, без когтей, спереди и один - сзади. Пальцы неожиданно сжались, точно альтесеанин заметил, что я на них смотрю. Я быстро отвела глаза от его ног. И посмотрела ему в лицо. Раньше я никогда не бывала так близко от альтесеанина. Я смотрела поверх его хобота в огромное лицо, как у тюленя, полускрытое за толстой густой бахромой. Под хоботом находился большой влажный рот, огромный, как уродливая расщелина. По обе стороны хобота располагались два круглых черных глаза, выпученных, размером с грейпфрут. Уголки его глаз казались воспаленными, они были влажны и красны. В этих глазах нельзя было прочесть ничего. Над его глазами была темно-синяя кепка с козырьком. Это была человеческая кепка, и я понятия не имела, как ему удалось приладить ее на своей огромной голове. И на нем был блайзер под цвет кепки, грязный, засаленный старый блайзер. Его карманы были оттопырены. - Юная леди, это капитан Фрэнк, - сказал человек со шрамами. - Капитан Фрэнк, это юная леди, а кстати, как вас зовут, дорогая? Капитан тяжело дышал от усилий, затраченных на то, чтобы вскарабкаться на стулья, и от того, что альтесеане всегда пыхтят. - У НИХ ПРОБЛЕМЫ С ВАШЕЙ АТМОСФЕРОЙ. - Только ты ни за что не заставишь их в этом признаться. - Я не могу поставить вам выпивку, капитан Фрэнк, - сказала я, я почти обанкротилась. - Юная леди желает узнать, как она может добраться до Скиапарелли, - сказал человек со шрамами. Альтесеанин обернулся и посмотрел на него. Я увидела, как из его огромного пурпурного ушного отверстия вылез клещ. - У меня нет денег, - снова сказала я на случай, если он не понял. Он понял. Он протянул руку через бар. Рука у него была в три раза длиннее ног и оканчивалась большой лапой. На лапе были три чешуйчатых красных пальца, имевших форму верхней части клюва попугая. Она сильно вытянулась из сальной голубой манжеты. Капитан Фрэнк подал знак бармену. Затем стал с надеждой шарить в пепельнице. Подошел бармен. Он посмотрел на альтесеанина так, словно презирал его. Он посмотрел на меня так, словно презирал меня. У него вообще был такой вид, словно он презирал всех и каждого, кто входил в этот бар, проходил мимо него или двигался в любом месте в пределах видимости бара или вообще где бы то ни было. Он забрал пепельницу у альтесеанина и подчеркнуто вытер ее тряпкой. Альтесеанин обратился ко мне. - Што т-ты пььешшь? - спросил он. Его голос я передать не могу. - Я ДУМАЛА, ОН БЫЛ ВПОЛНЕ ХОРОШ. НА САМОМ ДЕЛЕ. - Да, я тоже так думала. Нет, все равно не могу. Тебе придется представить его себе. Я сказала: пиво. - Х-какое пивво? - спросил капитан. Вот уж кого бармен презирал больше всего, так это молодых женщин, позволявших подвыпившим альтесеанам заказывать им выпивку. Мне было все равно. Капитан Фрэнк, по-видимому, никуда лететь не собирался. Но он мог знать, чей брат работает на того, кто собирался. А нет - так это была бесплатная выпивка. Ты должна принять это во внимание. Элис. Найдутся такие, кто скажет тебе, что таких вещей, как бесплатная выпивка, не бывает, особенно для того, кто в ней нуждается. Большинство альтесеан скажут тебе это. Большинство альтесеан верят, что вселенную создали гигантские омары. Боги, похожие на гигантских омаров, из другого измерения. Они по-настоящему не поклоняются этим богам, ты же понимаешь. Просто очень-очень их уважают. - ЭТО ТЕБЕ КАПИТАН ФРЭНК СКАЗАЛ? - Ну, не в прямой форме. - АГА. - Не надо все портить. Следующее, что сказал капитан Фрэнк, было: - Тты з Земмли. - Это прозвучало как что-то секретное, со скрытым недовольством. - Нет, - сказала я. - 3 вашшей Луны, - настаивал он. - Верно, - устало сказала я, уже зная, что за этим последует. - Х-кто-то жже долж-жен быть, - сказал он. Я уставилась на капитана. - Капитан Фрэнк, - вмешался человек со шрамами, - уборщик мусора в космосе. Чистильщик пляжей на пыльных ярусах. Чемпион в борьбе с энтропией. На своем корабле "Жирный рот" он рыщет по выгребным ямам и канавам в пустоте. Он отлавливает мусор на орбитах. И чего он там только не находит - все, кроме забытых сокровищ. Отслужившие свое спутники. Старую мебель. Длинные комки водорослей-мутантов, похожих на быстрозамороженную слизь. Тускло поблескивающие бруски топлива. Битое стекло. Серебристые кости старых рефрижератов. - Юная леди-лунянка, - сказал человек, - ищет способ выбраться с Фобоса. Капитан Фрэнк издал звук - нечто среднее между зевком и стоном. Затем снова заговорил: - Богом забытое место, - сказал он. Так и сказал: "богом забытое". С согласными у капитана Фрэнка были проблемы, но он выговорил. Я была этим просто поражена. В конце концов, я поставила-таки ему следующую выпивку. Мы разговорились. Капитан Фрэнк сидел рядом со мной на двух стульях сразу, воняя, как разгоряченная мокрая овца, невозмутимо потягивая джин через хобот и позволяя всему, что я говорила, проходить мимо него и исчезать в ночи. Каким-то образом из-за того, что он почти не реагировал на мои слова, я болтала все больше и больше. По-моему, в конце концов, я рассказала ему все про Луну, Энджи, Интегрити-2, круиз по Поясу - словом, все. В ответ он сообщил мне, в чем заключается основная беда нашего вида: - Г-никакого ф-самоувважения, - заявил он. - Г-нет г-неззавищимости. Услышать такое от альтесеанина! Он помедлил, с трудом переводя дыхание, по его влажному рту струилась слюна. Я поняла, что одной из причин, почему он был таким тихим, было то, что на длинные разговоры у него просто не хватало дыхания. Я поговорила с капитаном Фрэнком некоторое время. Я привыкла к его уродливым клешням, черному языку, маленьким круглым зубкам. Привыкла к его резкому, неприятному запаху. Это было все равно что болтать с каким-нибудь старым пьяницей в пивной на Грейс или Сантьяго, засидевшись за полночь. Голо-шар замигал и отключился. Бармен покинул свой пост и удалился в свободную кабинку с бутылкой сладкого зеленого вина. Вообще большинство кабин опустели. Я почти не заметила, как посетители один за другим перестали отравлять себя и ушли. А потом явились полицейские. Капитан Фрэнк что-то пробурчал по-альтесеански. Это прозвучало резко и грубо. Человек со шрамами ухмыльнулся, поднял воротник своего пальто и выскользнул вон. Захмелевший бармен сел прямо, вид у него был малоприятный и нездоровый. Только последний из техников приободрился, признав в вошедших существ, еще больше увлеченных данными, чем он; забыв, где он находится и что он здесь делает. Как это всегда бывает с техниками. Я почувствовала холодок в груди. У полицейских было считывающее устройство. Они проверяли удостоверения личности. - НО У ТЕБЯ, КОНЕЧНО, БЫЛО УДОСТОВЕРЕНИЕ, КАПИТАН? - О, было, Элис, но оно бы не прошло. Это было мое настоящее удостоверение. Они уже собирались хорошенько поддать мне. Сначала они подошли к Капитану Франку. Он искал удостоверение целую вечность. Я уже стала думать, что все-таки был бродягой, и все, что человек со шрамами говорил про то, что у него есть свое дело и свой корабль, - просто сказки и бред сумасшедшего. Я начинала подумывать, что "капитан" и я окажемся на ночь в одной камере, и надеялась, что он не станет настаивать на том, чтобы согреть меня. Но ничего подобного, удостоверение у него имелось, причем было в полном порядке. Так что в конечном итоге он оказался по эту сторону закона. Я наблюдала, как мой новый "товарищ по несчастью" превращается в обычного гражданина. Я ощущала горячее дыхание эладельди на своей шее. Полицейские были эладельди. Я об этом сказала? - Мисс, - обратился ко мне лейтенант. Я расстегнула жакет и стала шарить во внутреннем кармане. Это было все, что я сделала. Все, что мне пришлось сделать. - Онна рработа-ает н'меня, - прорычал Капитан Фрэнк, даже не подняв глаз от своего джина. Я поняла, что вовсе не пьян. Полицейские подозрительно посмотрели на капитана. - Ваша служащая? Он просто кивнул, словно ему было глубоко безразлично, поверят ему или нет. Может, так оно и было. Полицейские изучили мою карточку. Они что-то негромко провыли друг другу насчет того, что я приписана к шаттлу, который уже отбыл, и моего осуждения на Интегрити-2. Они не могли найти никаких записей о том, что я поступила в ученицы к этому старьевщику. Капитан Фрэнк повернулся к ним на своем стуле и посмотрел на них мутным взглядом: - Дак ззапишшите, - сказал он. - Б-минимальное жжалованьье, шшестть уссловных месясев з брроверкой. Так вообще-то делать не полагалось; но было уже поздно, и полицейские знали, что им не доставит никакой радости устраивать веселую жизнь альтесеанину. Внутренне дрожа от облегчения, я следила за тем, как они делают запись. После того, как полицейские ушли, я повернулась к капитану. - Это было блестяще, - сказала я и хлопнула его по спине в порыве охватившего меня хмельного чувства товарищества. - Я вам очень благодарна, - сказала я. - Правда. Давайте, я закажу вам еще выпить. - Нет времени, - ответил он. - Они что, закрываются? Уже? Он близоруко прищурился на меня: - У д-нас рработа, - объявил он и, спрыгнув со стула, приземлился со оглушительным стуком. - У нас? - переспросила я. Но его уже не было - он направлялся к двери. Так я и попала на "Жирный рот". Я отправилась на этот корабль и шесть месяцев рыскала по мусорным орбитам. - ЗВУЧИТ НЕ СЛИШКОМ ПРИЯТНО. - Это и не было приятным занятием. - И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ОН БЫЛ ОЧЕНЬ ДОБРЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, ПРАВДА? - Добрым, Элис? Не знаю. Не знаю, почему ты так решила. Он подобрал меня, как любой другой обломок человеческих отбросов. - ОХ, КАПИТАН! 28 "Элис Лиддел" была в своей стихии. Полицейские - нет. Как бы ни были изящны и впечатляющи дельты, они не были приспособлены для того, чтобы заметно удаляться от атмосферного конверта Изобилия. Когда станция стала уменьшаться, приобретая привычную для Табиты форму черепашьего панциря, девушка увидела полицейских на кормовых сканерах: они удалялись, признав свое поражение, и между их антеннами проскакивали голубые стрелы молний. Радио рычало и щебетало, посылая сигналы тревоги, готовности, сыпало взаимными обвинениями и цитатами. Но Элис была уже далеко, отправляясь искать счастья в безбрежных водах космических морей. Как романтично это звучит. Однако в тот момент это было отнюдь не так. И тот романтический ореол, который окружает маленький "Кобольд" в моей памяти и в памяти любого из нас о тех днях, - это чистая ностальгия. Как ни любила Табита свою баржу, даже она никогда не заблуждалась на этот счет и не считала ее чем-то из ряда вон выходящим. Если бы тогда кто-то сказал, что в один прекрасный день о "Берген Кобольде" напишут роман, это вызвало бы улыбку у многих пилотов, в том числе, и у самой Табиты. В поле гравитации "Кобольд" казался громоздким и неповоротливым. У многих из них был такой вид, словно они не смогут оторваться от земли, не развалившись при этом. Допустим, это было связано не столько с их конструкцией, сколько с тем фактом, что их базовый блок был так стоек, что люди гоняли и гоняли их до тех пор, пока они не оказывались на грани, а иногда даже после этого, Имен я не называю. Однако в космосе от "Элис" был толк. В пространстве она сразу переставала быть непрезентабельной. То, что казалось приземистым, здесь становилось компактным; что казалось толстым, теперь было надежным. Я могла бы с некоторыми оговорками сказать то же самое о дочерях и сыновьях Серафимов и о Кстаске. Лишенным ног, при любой, даже минимальной гравитации, им требуется поддержка; если они лягут, то встать не смогут. Безволосые и нагие в своих прозрачных костюмах, они кажутся совершенно беспомощными. А в космосе они чувствуют себя, как дельфины в воде. Через призматические поля их защитных костюмов их кожа отражает все созвездия рая. Когда они плывут сквозь пространство, с их спин, как вода, льется звездный свет. Табита Джут, как и большинство людей, верила, что если бы капеллийцы не опустили барьер, поставленный ими вокруг солнечной системы, в один прекрасный день ему бросили бы вызов Херувимы. Действительно некоторые считали, что только этого и ждали капеллийцы, как только отправили Брата Амвросия на Луну ждать Армстронга и Олдрина [Н.Армстронг и Э.Олдрин - экипаж корабля "Аполлон-11, первые люди, ступившие на Луну]. Они ждали проявления инициативы со стороны людей. Табита Джут, опять же, как большинство людей, не была уверена, что Херувимов можно отнести к разряду человеческих существ. У самих Херувимов на этот счет сомнений не было: они к таковым не относились. Их конструкция была квантовым скачком за пределы геноремонта самых дорогостоящих биолабораторий. Они не страдали ни от каких физических ограничений, которые человечество несло от планеты к планете, а если бы и страдали, то очень скоро отбросили бы их - уже в следующем поколении. Это убеждение было заложено в них Серафимами, зачавшими их и записавшими это в их гермоплазме. Среди своего вида Кстаска казался неким исключением. Где наткнулась на него Ханна Су, наша история умалчивает; но каковы бы ни были эти обстоятельства, она была права, взяв его в свою труппу, хотя бы за его новизну. Что думали о Кстаске его сородичи из пробирки, когда он выставлял себя на потеху публики в том качестве, какое в предыдущие столетия было бы названо экзотикой или причудой, - мы опять же можем только предполагать. Никто никогда не слышал, чтобы Кстаска плохо отзывался о них; или о Серафимах. Кто же такие Серафимы? Лучше было бы спросить, существует ли слово, чтобы определить, кто они. Они - это организация; культ; независимое государство - Серафимы решительно и определенно - это Серафимы. Их происхождение - вопрос архивов, в объединении девятнадцать лет назад порочного Храма Абраксаса [Абраксас - мифическое существо с человеческим лицом, петушиной годовой и змеями вместо ног, символ Бога-творца] с потерявшей свою репутацию лабораторией хирургии программного обеспечения "Фруин-Мейсанг-Тобермори" (ФМТ). Сколотив несколько состояний, предоставляя льготы для косметических ампутаций и примитивного модного протезирования, постоянно рискуя, лаборатория ФМТ агрессивно вылезла из облаков правительственных исследований, став вдруг мессианской, евангелистской, элитарной. Вняв некоему проницательному совету в области маркетинга, Кайса Тобермори (ее собственная личность с юридической точки зрения осталась под вопросом после программы селективных замен, в результате которой ее личность оказалась заключенной сразу в двух телах - в Нью-Цюрихе и в Гонконге) реорганизовала свои работы по принципу "автопластического превосходства". "ЗАЧЕМ МЕНЯТЬ СВОЙ РАЗУМ? МЕНЯЙТЕ СВОЕ ТЕЛО!" - говорит лозунг одной из немногих оставшихся с ранней стадии кампании брошюр. Пропаганда ФМТ аккумулировалась в каждом отклоняющемся баре и зале отлета; их почтовые проспекты наводняли каждое электронное бюро бюллетеней. Любое место, где собирались беспокойные и недовольные. Не каждый человек, а только очень-очень богатые могли позволить себе что-нибудь из меню ФМТ. Политика сования их в лицо финансово несостоятельным была составной частью корпоративной косметической операции, трамплина гиперболы. Исключительность ничего не стоит без питательной среды зависти. Слухи о том, что ключевые элементы лечения ФМТ включали железы, возникшие по милости ничего не подозревавших доноров Третьего мира, могли быть частью хитрой паблисити, могли распространяться злобными конкурентами, а могли даже быть и правдой. В любом случае, они так и не подтвердились, поскольку в этом пункте ФМТ привлекла внимание эндокринных баронов Абраксаса, и вся история перешла на более высокий уровень. Храм Абраксаса не видел нужды в рекламе, рекрутировании и даже в использовании неимущих. Он просто требовал жертв, а его адепты, как все адепты, собирались, чтобы унижаться у его благовонных алтарей. Тем не менее удовлетворение от пресыщения секрецией правоверных стало надоедать иерархам храма, когда они увидели, что происходит в ФМТ. Каждой из сторон пришло в голову, что она может кое-что предложить другой, и выиграть еще больше. Состоялся обмен посланиями. Это был всего лишь маленький шажок от обещания состоятельным и легковерным техники самоусовершенствования или милостей античного бога к обещанию им беспредельного физического совершенства. Прямо выступая под прикрытием благотворительного статуса, освобождения от налогов и юридических льгот, распространенных на нее этой орбитальной церковью, ФМТ бесследно растворилась, а Храм Абраксаса приобрел новый высший эшелон - Серафимов. А вот тут история исчезает из виду. Пока ученые от делового мира и теологи вели дебаты по поводу временного и духовного значения этого объединения, а крупнейшие биоархитекторы и евгенисты тайно и избирательно завлекались наверх поразительными и, чтобы не сказать, омерзительными посулами, двери храма оставались накрепко закрытыми для глаз неверных. От них не поступало никаких сообщений, к ним не вело никаких путей. Паства Абраксаса процветала на мировых рынках, но Серафимы оставались тайной за семью печатями. Не было заметно также, чтобы в это вмешивалась Капелла. С тех пор утечки информации почти не было. Поначалу "оптовое" рециркулирование правоверных предотвратило появление обычной в таких случаях струйки отступников, готовых рассказывать всякие басни. Путч, поглотивший Высшую клику Абраксаса и большую часть прежнего Совета директоров ФМТ и превративший их в штат Серафимов, состоял в основном из аватар Кайсы Тобермори, о которых нам известно только из блиц-исследования экспериментальной группы коммандос из студии новостей Шу Дзин, тела которых так и не были обнаружены. Абраксас и ФМТ породили Серафимов, а Серафимы произвели на свет Херувимов, рожденных пространством, "хомо альтериор", конькобежцев космических путей. Все знают, как выглядит Херувим, хотя вряд ли могут предполагать, что когда-нибудь встретят хоть одного. Черно-металлические, красноглазые, макроцефалы, мало кто из особей ростом достигает выше метра, безволосые, безногие и бесполые, снующие туда-сюда в свободном полете или бросающие вызов гравитации на своих маленьких тарелках, они напоминают младенцев-демонов, рожденных воображением самых фанатичных служителей испанской Инквизиции. Они не носят другой одежды, кроме прозрачных пластиковых костюмов, оптическая микросхема которых постоянно украшает их радугами. Накинув на головы капюшоны костюмов, они могут в течение значительного времени переносить грубый вакуум пространства. На планетах они чувствуют себя менее уютно, и большинство Херувимов считают пребывание на них ниже своего достоинства. Будучи существами, созданными при помощи техники, Херувимы отличаются редкой сноровкой в области замысловатой электроники самого разного толка и могут оперировать с огромным количеством инструментов и машин с помощью своих хвостов-протезов, которые вставляют в розетку в основании спины. Таково было существо, обнаруженное Табитой сидящим в ее кресле у панели управления "Элис Лиддел", когда она с грохотом покидала Изобилие в пламени неистовства страстей, нарушая все правила движения. Табита искоса посмотрела на Херувима, всем своим существом восставая против него. Он выглядел, как разросшийся эмбрион из черного хрома, и он засунул свой хвост в панель Элис. Он и его жуткие спутники спасли ее корабль, может, спасли ей жизнь, но при этом навлекли на них больше неприятностей, чем она вообще могла себе представить. Посреди всех этих драматических событий и разрушений Табита задумалась, как получилось, что он вообще оказался здесь, на Изобилии, работая с этой изнеженной и плутоватой труппой кабаре. Почему он не был дома, в храме, живя, работая и планируя следующую стадию их апокалиптической эволюции? Может, это был какой-нибудь списанный прототип? Может, у него был какой-нибудь кошмарный дефект, генетическая ошибка, из-за которой его отвергли? Но, конечно же, тогда они должны были реконструировать его, перепрограммировать, разобрать на запчасти. А может, он просто покинул паству, бежал, как до сих пор делают дети большинства современных земных обществ в поисках более аутентичного, грубого способа существования среди трудностей высокой границы. А вдруг он обманщик? Или, может быть, шпион? Прежде чем Табита успела отвести глаза, Херувим неожиданно обернулся и посмотрел ей в лицо. Его маленькие красные глазки сверкнули, он приоткрыл свои мерцающие черные губы. Табита увидела его крошечные абсолютно ровные зубки из блестящей черной эмали. Он улыбнулся ей. 29 - ИДИОТЫ НЕСЧАСТНЫЕ! Табита взлетела наверх по ступенькам, ведущим в кабину пилота, и, вся трясясь, заорала на них. Они собрались там, глядя на нее снизу вверх, так, словно это она давала представление в кабаре, словно это она была занимательной новинкой. Там стояли Близнецы Зодиак, обнимая друг друга за талию, засунув обе ноги в одну петлю, две версии одного и того же человека - можно подумать, одного было недостаточно. Там был Марко Метц с окровавленным носом, обожженными волосами и бровями. Табита понадеялась, что он ранен. Она не знала, почему он вообще не умер. Не знала, где Тэл, и сейчас ей на это было наплевать. Единственным, кто сейчас волновал ее, был Кстаска, все еще сидевший у руля. Табита схватила в кулак ремни, ЕЕ ремни. - Теперь я принимаю командование, - приказала она. Херувим никак не отреагировал. - Давай! - Табита потрясла кресло. - Брысь оттуда! Марко поплыл вперед с распростертыми объятиями: - Послушай, родная, - настойчиво сказал он. - Успокойся. С нами все в порядке! Все прекрасно! Табита круто развернулась к нему лицом и погрозила пальцем: - Не смей называть меня "родная", Марко Метц, не то я тебя пришибу к чертовой матери, слышишь? Близнецы взлетели наверх, встали по обе стороны от Табиты, удерживая ее. - Из-за тебя нас чуть всех не убили! Марко раскинул руки: - Мы же все здесь, Табита, все живы, с кораблем все в порядке. Ну, успокойся же! - Насколько корабль в порядке - это я тебе скажу, Марко! Хорошо? А теперь убирайтесь отсюда! Все вон! Табита оттолкнула Близнецов, и они, завертевшись, повалились на спину, а она отлетела назад. Ухватившись за скобку монитора, она остановилась почти у ветрового стекла и повисла над пультом, болтая ногами в воздухе. Нырнув вперед, она схватила хвост Херувима и вытащила его из розетки. Корабль слегка накренился. Закрепившись одной ногой и свободной рукой оттягивая ремни, Табита вытащила Кстаску из кресла за хвост. - Ой, не надо этого делать, - сказала Саския, выпрямляясь и найдя за что ухватиться. Ее волосы развевались по всей кабине. - Ты сделаешь ей больно. Но Кстаска прекрасно справился с ситуацией. Он вырвал хвост у Табиты и выкатился из кресла. Легко проплыл мимо Табиты, между Близнецами, вниз по ступенькам в трюм, двигаясь так, словно был рожден для невесомости, что, несомненно, так и было. - Вон! - скомандовала Табита. Все вышли, и она заперла за ними дверь. Восстановив свой статус, Табита погрузилась в автоматику. Забыв об ожогах, о боли в лодыжке, она проглядела все мониторы из тех, что еще работали. Изобилие поблескивало в 120 градусах за кормой - маленький шарик размером не больше грецкого ореха. Погони не было. За пределами своей атмосферы Совет не заинтересован в таких делах, при столь малом количестве законов им было выгоднее принуждать, но не отказываться. Вот только если Табита вздумает когда-нибудь вернуться туда... Табита знала, что если она выйдет живой из этой передряги, она никогда ни за что не вернется на Изобилие: - Скатертью дорожка, - сказала она мерцающему шарику. И тем не менее, она недоумевала, почему они сдержались. Почему просто не разнесли на куски корабль, ее самое и всех прочих? Подключив свой головной телефон, Табита связалась с мозгом корабля. - Элис? Ты еще разговариваешь со мной? - РАЗУМЕЕТСЯ, КАПИТАН, - сказала Элис. - А КТО ЭТО БЫЛ - ТОТ, КТО ТОЛЬКО ЧТО ОТКЛЮЧИЛСЯ? - Это, Элис, был Херувим. - ХЕРУВИМ? ГОСПОДИ ПОМИЛУЙ! АХ, ДА, Я ЕГО ВИЖУ. ОН В ТРЮМЕ. ТЫ ОБ ЭТОМ ЗНАЛА? Табита стиснула зубы: - Да, Элис, я знаю. - ТАМ ЕЩЕ КАКИЕ-ТО ДРУГИЕ ЛЮДИ. - Да. - А МНЕ МОЖНО ПОГОВОРИТЬ С ХЕРУВИМОМ, КАПИТАН? - Нет. Мы берем курс на Сплетение. - ГОТОВА, - отозвалась Элис. Табита настроилась на обычный курс в наиболее оживленный сектор орбитальных путей вокруг Земли, и Элис проложила его. - ДВИЖЕНИЕ ДОВОЛЬНО СИЛЬНОЕ, - заметила она. - Хорошо, - отозвалась Табита. Здесь не было ничего, что могло бы выделить их из потока других грузовых судов. Табита прикусила губу: - Отчет о повреждениях, Элис, пожалуйста. Отчет выглядел не блестяще. Элис ослепла на несколько глаз и оглохла на целый ряд местных частот. У нее были многочисленные ожоги, царапины и выбоины, некоторые из них структурно важные. - ДЕФЕКТ КРИСТАЛЛА ОСЕВОГО ЗАПОРА. ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ - 61.04%, - отметила Элис. - Я ДУМАЛА, МЫ СОБИРАЛИСЬ ЗАНЯТЬСЯ ИМ НА ИЗОБИЛИИ. - Я тоже так думала, - пробормотала Табита. - Потерпи, Элис, я сделаю так, что тобой займутся через пару минут. Ребята в трюме платят. - КАКИЕ ОНИ, ДОЛЖНО БЫТЬ, ЗАБОТЛИВЫЕ ЛЮДИ. Против воли Табита рассмеялась и вздрогнула. Потом осторожно потрогала кончиками пальцев щеку. - Я обожжена, Элис? - НЕМНОЖКО, КАПИТАН. С жужжанием открылся ящик первой помощи. - Сегодня для нас неудачный день, - сказала Табита, прикладывая примочки к лицу и руке. - Вполне возможно, что это худший день в моей жизни. - Она разговаривала больше с самой собой, чем с кораблем, стараясь не дать выхода реакции. - Как ты думаешь, Элис? - ИНФОРМАЦИЯ НЕДОСТАТОЧНА. Табита стряхнула жесткие завитки обожженной ткани с рукава: - Напомни мне, чтобы я как-нибудь рассказала тебе о своей жизни. Они ровно продвигались в гущу основных судовых путей. Движение, как и предупреждала Элис, было убийственным. Мимо проплывали "Каледонские молнии", набитые охранниками информации и налоговыми инспекторами, возвращавшимися домой после очередного дня героических сражений, а "фреймахер Тинкербеллз" с надменным изяществом лавировали перед их носами, везя судебных чиновников и рекламных агентов в Византию и на Веру. Там и тут попадались пузатые грузовики-роботы, спешившие за очередным грузом, и, как и предполагала Табита, огромное количество барж: "фарго", "Люгеров", "Кобольдов", транспортировавших на Сплетение зажимы для бумаги, дезодоранты и черные пудинги. В Сплетении, где корпоративные цилиндры вальсировали с гаражными платформами, а увеселительные комплексы - с летающими церквями, - здесь и была стихия Элис. - КАПИТАН? - Что, Элис? - ПОЧЕМУ ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ЕГО ХУДШИМ ДНЕМ В СВОЕЙ ЖИЗНИ? - Я тебе скажу, когда разберусь, какого черта тут творится. На мгновение мигнули розовые огни - Элис переваривала информацию. - Выбери платформу, Элис, - сказала Табита. - Сейчас будем тебя ремонтировать. Компьютеры замкнулись. Табита откинулась и потянулась. Когда она закрыла глаза, перед ней замелькали красные вспышки на ярко-зеленом фоне. Где-то в глубине ее сознания все еще раздавались крики в Саду Меркурия, и воздух по-прежнему разрывали разряды любителей оружия-перков и полицейских. Господи, как же она устала. Табита представила себе водяной душ, настоящую постель, чистые крахмальные простыни. Но спать могли только праведные, ряд за рядом, на льду, в белых стальных гробах, в морозной пещере, иногда превращавшейся в солнечный лес, иногда - в спальню с антикварной мебелью и свечами. Они лежали там с электродами, воткнутыми в белки их глаз, смотрели видео и ждали Дня, Когда Они Восстанут из Мертвых. Ни громкого шума, ни инопланетян-человекоубийц, ни антропоидных акробатов, ни Херувимов, ни полицейских. Все, что требовалось сделать в первую очередь, - это умереть. Похоже, это была удачная сделка. Табита неохотно открыла глаза. Она была одна на летной палубе "Элис Лиддел", и все вокруг тихо жужжало и шло обычным порядком. Табита прислушалась, Какой-то шум? Неровное постукиванье, шум кристалла осевого запора, стучавшего в своем гнезде? Нет. Никакого шума не было. Однако скоро раздался звук открываемого люка, ведущего в трюм. Табита обернулась. Марко стоял в низу ступенек и смотрел на нее. - Привет, - сказал он. - Не смей со мной разговаривать, - ответила Табита, повернулась назад к панели и отключила звук Элис. - Я просто зашел посмотреть, все ли в порядке, - сказал Марко, - и отдать тебе вот это. Он подтянулся вверх по ступенькам и остановился возле нее, растянувшись во всю длину в воздухе и протягивая кредитную карточку-микросхему. Табита взяла ее, пока она опять не исчезла. - Хорошо бы здесь что-нибудь было, - сказала она. - Несколько сотен, - ответил марко. Табита закрыла глаза и откинулась в кресле: - Пятнадцать? - Нет, нет. Может, пять. - Ты должен мне полторы тысячи, Марко, полторы и даже уже две, раз ты повредил мой корабль. Она показала на анализ ущерба - он все еще был на экране. Марко прочел его, стараясь сделать вид, что все понял, но Табита видела, что он не очень внимательно вглядывался. Он поднял глаза и посмотрел через ветровое стекло. - Куда мы направляемся? - Ремонтировать ее, доставать новый кристалл, заправляться. - Лучше сначала заправиться, - сказал Марко. - Просто на всякий случай. Табита обругала его, но он был прав. Марко кивнул в сторону микросхемы, и это движение рябью прошло по его полулежащему телу. - Этого хватит, чтобы добраться до Титана? Мы ведь летим на Титан, правильно? - У меня что, есть выбор? - Эй, - сказал Марко, слегка выпрямляясь и подплывая ближе. - Не будь такой. Ты же знаешь, мы это не нарочно. Ты хорошо справилась, - сказал он, пристраиваясь на кончике пульта. - А ну, слезай оттуда. - Извини. Извини. - Он взлетел вверх и схватился за петлю. - Как долго? - До платформы? - До Титана. Это одна из лун Сатурна. - Я ЗНАЮ, где это. Табита подвинула к себе клавиатуру и произвела подсчеты. - Месяц. - Прогноз был не из приятных. - Условно? - Ты знаешь другой способ? - Это с прыжком? Табита вздохнула, раздраженная. Марко просунул палец через ремни и мягко сказал: - У тебя волосы немного обожжены здесь, ты знаешь? - ОТСТАНЬ, Марко! Он поднял руки: - Ладно, ладно, ты хочешь ругаться, черт с тобой. Я ухожу. Все, что я хочу узнать, - это хватит ли денег для того, чтобы добраться до Титана. - Хватит, да. Если там действительно пять сотен. - А ремонт? Эй, смотри, осторожнее. На носу по правому борту мимо проплывал робот-мусорщик, размахивая руками во всех направлениях, поглощая мусор космических линий. - Тебе хватит на починку сканеров и новый кристалл? - Хорошо бы так. - Значит, договорились! Табита сердито посмотрела на него: - Ты мне должен, Марко, вы втравил меня в эту историю. - Не я же бросил твоего перка в канал. - Зато с тех пор все, что происходит, из-за тебя, сколько бы это ни стоило. Я не люблю полицию, а теперь, где бы я ни была, везде полицейские. Как ты себе представляешь, я буду заниматься своим делом? Я не какой-нибудь распроклятый пират. Ты мне должен, Марко. - Она потрясла микросхемой. - Это только аванс. - Табита. Послушай. Я тебе лапшу на уши не вешаю. То, что нас ждет на Титане, это не ерунда какая-нибудь. Это настоящие деньги. Как только мы попадем на Титан, ты разбогатеешь. Настоящие деньги, не просто кредитная карточка. Больше, чем ты смогла бы заработать за всю оставшуюся жизнь. Мы все станем богатыми. Ты сможешь начать новую жизнь. Взять новое имя. Сменить лицо, если захочешь. Можешь избавиться от этого старого корыта, - сказал он, жестом обводя корабль. Ноздри Табиты раздулись. - Хорошо, оставь корабль за собой. Мне она тоже вроде бы нравится. Она со странностями. - Марко похлопал по корпусу над головой. - Ты нас здесь и не заметишь. Обещаю тебе. Тэл уже в ящике. Кстаска - она тебя не будет беспокоить. А что касается Близнецов, - все, в чем они нуждаются, - это друг в друге. Они развлекают друг друга. Остаемся только ты и я. Месяц, чтобы узнать друг друга немного лучше. Там, позади, у нас все хорошо получалось вместе. Может снова быть так же, тебе надо только доверять мне. Табита проигнорировала его. Она протерла глаза руками и посмотрела на оставшиеся экраны. Они входили в Сплетение. Табита уже видела торус Мивви-Корп, его силуэт, испещренный остроконечными фигурами разведчиков, похожих на пираний, хищно охотившихся за пирожками. Зеленая точка на 300 градусов была Первой лютеранской церковью Христа-Пастыря Звезд, а приземистый диск по правому борту на носу - "Берген-Ворлд", медленно кружившимся и передававшим нон-стопом вирши на любой волне, куда мог добраться. Табита сделала медленный выдох. Точки, мелькавшие перед ее глазами, стали смешиваться с мерцанием Сплетения. Элис сигналила о том, что пора поворачивать в аллею, ведущую к Красно-Белому. Табита дала ей курс. Корабль приземлился. Марко вместе с облаком незакрепленного мусора отнесло на левый борт. Он размахивал руками, стараясь плыть вверх, хватаясь за ремни кресла второго пилота, но неправильно уловил момент и медленно перевернулся вверх ногами. - У-у-а! - воскликнул он, вися головой между ногами и ухмыляясь Табите. Девушка не обращала на него внимания. Она уже решила запереть их всех в трюме. Марко постепенно переворачивался с головы на ноги, хлопая в воздухе свободной рукой в тщетной попытке как-нибудь выпрямиться. - Знаешь, - сказал он, когда ему удалось снова принять нормальное положение, - у тебя довольно усталый вид. - Он снова подплыл к ней и распростерся у ее ног. Его физиономия была воплощением заботы: - Мы же не хотим, чтобы наш пилот развалился на части, а? Почему бы тебе не пойти не прилечь ненадолго? - Ваш пилот, - с горечью пробормотала Табита. Они медленно припарковались в Красно-Белом. Табита заглушила двигатели. "Элис Лиддел" подплыла к оживленному причалу, где грузы укладывались в огромные невесомые тюки, и ядовито-желтые роботы, выдыхая клубы замерзшего пара, увозили их. Светящиеся в дневном свете буквы высотой в пятнадцать метров сообщали: "ЗАПРАВКА ТЕКУРАТ". Здесь всем заправляли пять палернианцев, одетых в радужные костюмы со шлемами в форме персонажей различных популярных мультфильмов. Палернианец, у которого на шлеме было написано "М-р Тьюб", помахал им рукой, подзывая их, и подлетел к ним со шлангами. Табита запустила операцию. На микросхеме едва набиралось пять сотен. Она взглянула на Марко. Он уже собирался уйти из кабины. - Сядь, Марко, - сказала Табита, указывая на соседнее кресло. Настороженно глядя на нее, Марко пробрался к креслу. - Они нас сейчас заправят и вставят кристалл осевого запора. Так что нам придется на некоторое время здесь задержаться. У вас у всех есть скафандры? Он кивнул: - Конечно. - Пока мы ждем, - продолжала Табита, - ты мне расскажешь совершенно четко, что происходит. Во что я ввязалась. Правду, Марко. Ты знаешь такое слово. У него сделался по-настоящему обиженный вид: - Табита. Я тебе никогда не лгал. - Лжешь. - Никогда. Просто... просто, - он хлопнул ладонями, на мгновение растерявшись, - реальность может иногда быть чуть-чуть бескомпромиссной, вот и все. 30 - Ладно, ты угадала. Мы не просто артисты. Мы грабим банки. Тебя это шокирует? Под прикрытием своей профессии межпланетной труппы мы взрываем сейфы. Мы крадем драгоценности. Помнишь ушабти "Дойен Помал"? А бриллиант Деймоса? Это были мы. Мы собираем редкие предметы искусства и драгоценные металлы. Мы не занимаемся компьютерным мошенничеством, не подделываем данные, не запускаем коварных вирусов, съедающих кредит целого астероида, пока все сидят дома и смотрят АВ. Мы таких штук не проделываем, никогда. Мы охотимся за настоящим: за тем, что можно потрогать и подержать. Когда уходит власть, вещи остаются. Теперь название. "Контрабанда". Двойной блеф. На него все каждый раз попадаются. Тебе нравится? "Контрабанда"? Это я. Я его придумал. То, что мы храним между нами - это целый репертуар преступлений. Каждый талант, который мы используем на сцене, обращенный на низкие цели. Подумай об этом. Близнецы Зодиак. Акробаты. Они могут проделывать разные штуки, это настоящее искусство, они сбивают с толку полицию и агентов безопасности. Кроме того, они могут проделывать фокусы. Понимаешь, фокусы смущают обычный разум. Люди не могут признавать того, чего не могут объяснить. А Близнецы - это ходячий фокус. Они даже выглядят совершенно одинаково, так что никто не может поклясться, кого из них видел. Мгновенное алиби. Теперь возьмем Тэла. Тэл по виду - абсолютно нормальный зеленый попугай. На самом деле, ты сама заметила, он во много раз более разумен, чем обычные земные виды. Кто его заподозрит? Со своими размерами и крыльями он может проникать в такие места, куда даже Близнецы не могут залезть. Дальше - Кстаска. Кстаска - член еще одной скрытой расы. Никто на самом деле не знает, кто такие Херувимы и на что они способны. Как и Тэл, она может летать на своей маленькой тарелочке, и космос для нее - ничто. Она себя лучше чувствует в космосе. А на кончике ее блестящего хвостика - самая различная кибернетика. Ты же видела, что она сделала с роботом. Ты просто не поверишь, что она может сотворить с системами безопасности и банками данных. Наконец, я. Мой вклад в эту хитрую пятерку, серебристый квинтет, карнавал криминального экипажа? Я беру на себя разговоры. Я говорю, и у меня это хорошо получается, я и сейчас говорю, вот что я делаю. Я беру на себя публику. У меня заметное личное обаяние. И острый ум, я быстро соображаю, думаю на ходу. Эти ребята не могут планировать работу. Кстаска и Тэл - умницы, но они не люди и не могут мыслить, как люди, не знают, о чем люди думают. Близнецы - тоже, раз уж на то пошло. Можешь ты себе представить этих ребят? Они знают, что думает каждый из них, но что касается нас всех остальных, это знаешь что, - привет, ребята! Есть кто-нибудь дома? Вдвоем они великолепны, но разъединять их нельзя. Знаешь, я думаю, именно поэтому у нас было столько проблем с этой работой. Если бы мы... Ладно. О'кей, работа. Там, на Изобилии, посередине шоу Могул и Кстаска отошли и ограбили банк. У нас было алиби. Где мы были, офицер? Мы были в Саду Меркурия, на сцене. Все эти люди смотрели на нас. Это устроила Ханна, она угрем пролезла во множество систем, ты бы удивилась, если бы знала, на что она способна. А Изобилие - это одно из тех мест, где по-прежнему водятся настоящие деньги, а если я говорю - настоящие деньги, я имею в виду золото. Думаю, ты такого никогда не видела. Знаешь, ведь вся Земля вертелась на этом. Больше нигде в системе его нет: ни на Марсе, ни на Поясе, нигде. Ничего подобного. Там, внутри, они сидят на мешке. На большом мешке. Я говорил тебе, Табита, мы богаты! Существует только одна проблема. Ты не можешь его просто так потратить. Не можешь потратить здесь на заправку своего топливного бака. Что это там, цена? Господи. О'кей. Нет проблем. Хочешь, чтобы я тебе показал? Жаль, что я не могу этого сделать. Я хотел бы тебе показать, тогда все было бы легче. Жаль, что я не могу дать тебе потрогать его. Жаль, что я не могу раздеть тебя и растереть - хорошо, хорошо. Так вот, я не могу. Вот и все. Я не могу этого сделать, потому что оно запечатано и стоит на сигнализации, там ловушки и все такое. А у нас нет инструментов. Но на Титане есть ребята, у кого они имеются. На Титане мы можем превратить его в наличные, в что-то такое, что можно тратить. Если наличные тебя нервируют, мы можем превратить его в кредитную карточку - хороший, честный стопроцентный кредит, на любое имя, какое ты пожелаешь. Все, что от тебя требуется, - это доставить нас на Титан. С золотом. Я мог бы нанять любого. Кого угодно. Я мог нанять тех людей, о которых говорила Ханна. Но я не захотел. Я хотел тебя. В ту же минуту, как я тебя увидел, в ту же секунду - я знал. И я был прав, Ты для нас все сделала правильно. Правда, не все прошло гладко, и мы втянули тебя в кучу неприятностей, но я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль, правда, очень-очень жаль. Если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас и забрать всю нашу команду с твоего корабля - и из твоих волос, знаешь, я мог бы срезать у тебя эту маленькую обожженную прядку, если ты... - хорошо, Табита, нет так нет. Так вот, если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас, если бы хоть как-то можно было это сделать, поверь мне, я бы так и поступил. Но знаешь, я сейчас говорю абсолютно честно - я должен быть честен с тобой - я рад, что все вышло именно так. Бак уже полный? Сколько же времени все это занимает? Знаешь, у Шиндзацу есть такая новая модель, которая... - о'кей. О'кей. Нет, правда, я рад, что так получилось, потому что я могу больше времени провести с тобой. Я знаю, ты сейчас не Бог весть какого мнения обо мне, но хочу, чтобы ты знала: я считаю, что ты замечательная. Надеюсь, когда ты узнаешь меня поближе, ты поймешь, что я не такой уж плохой человек. Может быть, со мной не так легко, как с другими парнями. С людьми стоящими никогда не бывает легко. Это правда. - А как насчет пленки? - спросила Табита. - Пленки? Какой пленки? - Пленки, которую ты подсунул мне в сумку, Марко. Которую ты дал послушать Ханне Су. - А, эта. - Да, эта. - Ладно, скажу. Это была пленка-призрак, - сказал Марко. - Я ее сделал в Скиапарелли. Поэтому мне и пришлось оставить тебя на той вечеринке: я должен был пойти и забрать ее. Табита подала знак заправщику-палернианцу. Потом спросила: - А что такое пленка-призрак? - Маленькое устройство для безопасности дома, офиса или автомобиля. А кроме того, инструмент для воров. Они очень убедительны. Они создают видимость, что рядом ходит человек, настоящий. Признаки жизни, шорохи, помехи, похожие на тень человека на телескопах подглядывания или камерах безопасности. Помнишь, что сказала Ханна? Похоже, что помощь уже идет. Это и есть пленка-призрак. Все, что тебе нужно, чтобы сбить с толку вора. Или - и это самое хитроумное - полицию. - Пленка создала видимость, что в морозильнике находится посторонний? - Именно. Чтобы сбить с толку полицию. Чтобы все выглядело так, словно взлом происходит в морозильниках, а не в банке. Табита постучала по зубам ногтем и стала рассеянно смотреть в сканеры заднего вида, следя за движением. Ей стало лучше. Она не поверила ни одному слову из этой нелепой истории про полицейских и грабителей, потому что вряд ли найдется банк, глупый настолько, чтобы держать что-нибудь ценное на Изобилии, верно? - но ничего другого она от него и не ожидала. И ее сильно ободрила мысль о том, что он по-прежнему недооценивает ее. Табита неожиданно обернулась к Марко, так резко, что он подскочил. - Ну, ладно, Марко, теперь моя очередь. Это мой корабль, и если ты на нем летишь, принимай мои условия и делай, что я скажу. Я не желаю видеть тебя здесь. И твоя работа мне не нужна. Но ты мне должен. Марко, и мне нужны мои деньги. Месяц в обществе "Потрясающей Контрабанды" вовсе не отвечает моим представлениям о веселом времяпрепровождении. Ты когда-нибудь летал целый месяц на барже? Нет? Я так и думала. Так вот, могу тебе сообщить, что вам будет не слишком комфортно. Но я ничего не хочу об этом слышать. Если у этих ребят будут жалобы, могут жаловаться тебе. Ты же заправляешь всем шоу, верно? Ты у вас занимаешься разговорами, вот ты им все и скажешь. Дверь будет заперта, это так и останется. Вы можете пользоваться санузлом и кухней, ты покажешь им, где все это находится, а я расчищу пассажирскую каюту. Без моего разрешения в кабину пилота вы заходить не будете, а в мою каюту не будете заходить вообще. Технику и какие-либо приборы управления трогать нельзя, нигде. Как только мы закончим здесь, мы двинемся вон туда - к ремонтному причалу, там, я думаю, мы проведем день или два. Может, даже неделю. Все зависит от того, какую вы заварили кашу. Так что все, что им потребуется на месяц, пусть достают здесь и сразу возвращаются на борт, о'кей? О'кей. Кстаска останется здесь. Никто не должен привлекать к нам внимания, ни в коем случае. Никто не должен давать представлений или ввязываться в какие-нибудь драки или ГРАБИТЬ БАНКИ. Мы будем сидеть здесь тихо и спокойно, пока Элис не будет готова, а потом отправимся в путь. Неожиданно из трюма раздался громкий шум, пронзительный, дрожащий вой. Вопреки своему решению оставить их самих справляться со своими проблемами, Табита отстегнула ремни и бросилась вниз - прочь из кабины и через люк. Марко следовал за ней по пятам. В трюме был хаос. Они залезли в багаж и оборудование, так аккуратно упакованное, и все повытаскивали. И теперь все это кружилось и вертелось, как во сне, напоминая торнадо, ворвавшийся в театральную костюмерную. Детали костюмов просовывались в петли разворачивавшихся шнуров, укулеле пытался залезть в соблазнительно колебавшийся высокий сапог. Фаршированный кролик с надеждой поднял нос навстречу вновь прибывшим в поисках подходящей орбиты. Пробив себе локтями дорогу сквозь все эти вещи, Табита чуть не столкнулась с летящим роботом, одним из ее собственных, беспомощно вращавшимся в воздухе. Робот и посылал сигналы тревоги. Табита поймала его, нажала кнопку перезагрузки и, нахмурившись, посмотрела на Могула и Саскию. Они не глядели в ее сторону. Оба были слишком заняты. В белых полосатых жилетах, голубых пижамных брюках и, по-видимому, поясах невесомости, они стояли в 180 градусах друг от друга, один на полу, другой - на потолке. Стояли на цыпочках, тянулись друг к другу и - целовались. Они едва могли дотянуться Друг до друга. Их волосы развевались и спутывались вокруг их голов, как мягкий и неверный ореол. - Сейчас же разбери всю эту кучу, - сурово сказала Табита, провоцируя, просто провоцируя Марко отпустить какое-нибудь замечание насчет состояния ее резиденции. Но он опустил кролика на пол без единого слова. Наконец-то она его заткнула, Табита скрыла, какое удовольствие она получила от своего триумфа, водворив робота на место в стене. По-видимому, Близнецы использовали его в качестве некоего подобия гамака, находящегося в свободном полете и подвешенного между двумя экстензорами, а он потерял равновесие. Поблизости Табита заметила дорожный сундук Тэла из белого фарфора - он откатился по проходу и там одиноко застрял. Кстаски, однако, нигде не было видно. - Мы уверены, что с ней все в порядке, - ободряюще сказала Саския. Они нашли Херувима на корме. Он каким-то образом умудрился забраться в двойную стену между находившейся под давлением внутренней частью и стеллажами топливных ячеек. Там он и распластался вверх ногами, паря в полном блаженстве. Херувим, которому только и надо от окружающей среды, что принять душ из ультрафиолетовых лучей, попастись на ионовом мелководье, глотнуть разок-другой межзвездного кислорода, пробрался в ячейки наполненных жидкостью радиаторов, привлеченный плескавшейся вкусной плазмой. Так он и купался в концентрированном фиолетовом свете, откинув голову в экстазе и потирая маленькие черные ручки. - Достань его оттуда, Марко! Марко, вытянув шею, заглянул в смотровой люк: - Кстаска! Эй, иди сюда. Ты должна сейчас же отсюда вылезть. Херувим обернулся, с его защитного костюма струился ослепительный пурпурный свет. - Еще не все, - отчетливо произнес он. Марко встал на колени у края и попытался дотянуться внутрь. - Осторожнее, - коротко сказала Табита. - Давай, Кстаска, ты же можешь этим заниматься в любое время. - НЕТ, не может! Марко неуклюже вытащил голову из люка, ударившись плечом о раму: - Ей надо есть, - решительно заявил он. - Она никому не мешает. - Я хочу, чтобы она - оно - немедленно вылезало. Пока Табита произносила эти слова, Херувим стрелой пронесся мимо Марко из люка, сложив плечи. Он взлетел к потолку и завис там, глядя на них сверху вниз. Взгляд Кстаски сфокусировался на Табите. Его глаза слабо поблескивали в полумраке прохода: - Капитан, у вас необыкновенный корабль. Табита не желала на него смотреть: - Большое спасибо, - сказала она. - Вполне возможно, вы даже не знаете, насколько необыкновенный, - заметил Кстаска. Табита содрогнулась и тыльной стороной руки ударила по локтю Марко: - Скажи этой штуке, чтобы она от меня отвязалась! - В кристалле осевого запора - серьезный диссонанс рефракции, капитан, - неумолимо продолжал Кстаска. - Я знаю! - сказала Табита. Она встала на колени у стены, водворяя на место крышку смотрового люка. - Хотите, я вам его стабилизирую? - Нет! Марко! Марко выступил вперед и щелкнул пальцами, словно подзывая Тэла: - Послушай, Кстаска, почему бы тебе не слетать посмотреть, чем заняты Близнецы? Похоже, это подействовало. Херувим оторвался от потолка и заскользил по направлению к трюму. - Держи его подальше отсюда, Марко, хорошо? Пусть... пусть летает снаружи, если это то, чего он хочет. Только не сейчас! В головном телефоне Табиты раздался голос. Это был палернианец-заправщик. - В'можете лететь сейчас-час, "Элис Лиддел". Табита быстро поплыла по проходу мимо трюма. Передний шлюз трюма все еще был не закрыт, не говоря уж о том, чтобы его запереть. Близнецы Зодиак теперь парили в проходе рядом с передним шлюзом выхода правого борта, выглядывая в люк. Когда Табита проплывала мимо Саскии, направляясь к кабине пилота, та обернулась. - Ты ее видела? - спросила она. - Кого? - нетерпеливо переспросила Табита. - Вон там, - сухо сказал Могул, неопределенно махнув рукой в направлении заправочной станции. Табита, усаживаясь в кресло, не удостоила их ответом. - Похоже на полицию, - мечтательно сказала Саския. У Табиты кровь застыла в жилах. - Она разговаривала с палернианцем, - безжалостно продолжала акробатка. - С тем, что в костюме м-ра Тьюба, - сказал ее брат. - С тем, что сейчас показывает на нас пальцем, вот с кем. Табита проверила сканеры, потянулась к зуммеру. Сканеры выдали ей три изображения палернианца, показывавшего на них, три изображения полицейской в сверкающей черной служебной униформе, смотрящей в их сторону. Казалось, она смотрит прямо в камеру. Табита рывком запустила двигатели. По радио из транспортов, толкавшихся впереди "Элис Лиддел", донеслись сигналы тревоги, когда она стремительно рванулась прочь из Красно-Белого. Марко Метц, все еще стоявший в проходе, заорал от боли и изумления, отскакивая от стен, как мячик. Он спотыкаясь, вошел в кабину, потирая голову: - А как же насчет ремонта? - крикнул он. - Собери там все. Марко, - сказала Табита. - Мы отправляемся сейчас. 31 Сквозь ветровое стекло и на всех мониторах темнота была испещрена звездами. Казалось, "Элис Лиддел" не движется, хотя она мчалась очертя голову через пустоту. Табита раздумывала, не лучше ли было остаться на Сплетении. Может быть, ее реакция была слишком поспешной. Через четверть часа Элис сообщила, что у них на хвосте - патрульный крейсер. Нет, ее реакция не была слишком поспешной. Дисплеи на панели сияли голубым и розовым светом. Табита держала звук по-прежнему выключенным, ей не хотелось обсуждать это. Сатурн был в афелии, значит, прыжок надо будет совершать вдоль, поперек и вниз по нему. В кабину зашел Марко: - Они гонятся за нами? Это займет какое-то время, по меньшей мере, месяц, подсчитала Табита; еще дольше, если придется останавливаться на Поясе и ремонтировать кристалл. Как ни беспокоилась Табита об Элис, она предпочла бы, чтобы этот кошмар кончился как можно скорее. - Они гонятся за нами, - сказал Марко. - Черт побери! Черт побери! Он ударил по полу кулаком и поплыл вверх, к потолку. Он говорил тоном праведника, недоуменно, обиженно. Он никак не мог понять, почему полицейские так нелюбезны. В любом случае Табита совершенно не была уверена, что тех денег, что остались на карточке, хватит, чтобы оплатить приличный ремонт по ценам Пояса. Материалы у них все были, но они просто не любили пачкать руки. Марко раскинул руки на пульте, сосредоточенно изучая выборку информации и мониторы. Табита слышала его дыхание, сдавленное и прерывистое. - Они нас догоняют? Нет, она отправится прямо на Титан, а потом выставит ему счет за полный ремонт. С покраской и даже поддельными данными в журнале, если до этого дойдет. Похоже, что до этого все-таки дойдет. - Они догоняют нас, так ведь? Компьютеры заканчивали собирать данные у шести отдельных отраслевых транспортных управлений. Там ничего не было, что могло бы препятствовать двум кораблям, занимающим один и тот же участок сверхпространства; просто все усложнялось, когда они собирались снова из него выходить. - Мы можем от них оторваться? Табита не могла представить себе, что кто-то стал бы пересекать их маршрут. Никто не стал бы мчаться с Земли напрямую на Титан, если была возможность разбить путешествие на две части и воспользоваться Юпитером. Чтобы так поступать, надо было либо иметь больше денег, чем здравого смысла, либо - очень торопиться. - Как ты думаешь? Небольшой элегантный полет, и мы могли бы их стряхнуть, а? Табита следила за тем, как бегут ее цифры в надежде, что полиции не удалось засечь этот канал. Марко подобрал старый ярлык с какого-то груза, засунутый за раму блока персонального компьютера. - Ты не можешь выжать еще немножко скорости из этой штуки? Неожиданно снизу раздался голос: - Отвали, Марко! Оставь ее в покое. Это был один из Близнецов: Могул, поняла Табита, бросив взгляд на экран. Она видела усы. Он висел в люке, ведущем в трюм, все еще открытом. Табита поняла, что, заперев их, особенно Херувима, она будет только чувствовать себя еще более неспокойно. Не все ведь можно увидеть на мониторе. А со всеми этими штучками она не слишком доверяла тому, что видит. Сейчас, судя по монитору, было похоже, что они нашли себе место. Они повесили гамаки, обычную паутину для невесомости Могула и Саскии, некое подобие кокона Кстаски из мелочно-белого пластика со вставленными в него сложными проводами нейроподдержки. Нечего и говорить, что Марко затребовал себе каюту. Все, кроме того, чем они обычно пользовались, было упаковано. Кстаска играл на клавиатуре, которую Табита видела раньше в Саду Меркурия. Его руки были сложены, глаза закрыты. Он играл на клавиатуре хвостом, оканчивавшимся чем-то, напоминавшим механическую руку, в сетчатой белой перчатке. От клавиатуры к крошечным ушкам Херувима бежали провода. Она была в замкнутом круге и не издавала ни звука. Саския проделывала какие-то упражнения йоги в свободном полете с помощью палки с железным наконечником: вниз, вверх, вокруг, вниз, вверх, вокруг. Насквозь. Табита моргнула. Затем включила коммутатор: - Прыгаем, - объявила она. - Можно мне посмотреть? Это был Могул, он подплыл к тому месту, где до этого сидел Марко. Марко уже ушел, Табита увидела его на другом экране - она направлялся в свою каюту. - Тут не на что особенно смотреть, - сказала она. Потом подняла глаза на Могула. Он стянул волосы в хвост. В мясистых мочках его ушей были крошечные осколки ляпис-лазури. Его кожа была белой, как фарфор, высокий лоб - бледным и гладким. Нос у него был длинный и совершенно прямой, губы тонкие и изящно очерченные. Его глаза были прикрыты, в уголках - едва заметные складки. Невозможно было сказать, какого они цвета. - Здесь место только для одного, - сказала Табита, снова переключая внимание на панель. Судя по силуэту, крейсер был стандартным "Хайтэйлом". Он мог покрыть сокращавшееся расстояние между ними за считанные минуты, если они потеряют темп. - Я и есть один, - заметил Могул. - На данный момент. Он лежал над Табитой в воздухе, каждая клеточка его тела была расслаблена; он вежливо ждал ее разрешения. Он лежал совершенно неподвижно - а они удирали сломя голову, спасая свою жизнь. С такой прической Могул кого-то напоминал Табите: та же гибкая элегантность, та же кошачья грация. Трикарико, сообразила она. Включался дисплей за дисплеем. Зеленый, зеленый, зеленый. Табита жестом указала на кресло второго пилота: - Быстро, - сказала она. Она заглушила плазменные двигатели, сбросила газ до корректирующего спурта, до тремора в нижних частотах. Нижние частоты - это был капеллийский привод; он жужжал. Пока Могул Зодиак пристегивал ремни кончиками изящных пальцев, привод стал переходить в рабочий режим. Сконструированный таким образом, что большая часть его компонентов располагалась вдоль четвертой оси, в результате чего она выглядела довольно странной по сравнению с тремя остальными, привод "Элис Лиддел" мало чем отличался от приводов, установленных на малых кораблях нашего времени. Возможно, его фланцы были более тяжелыми, панцирный волновод - более громоздким, и кое-кто счел бы ее проводку осложненной странными излишествами. Но когда он входил в рабочий режим, светился и окутывался ореолом, он был во многих аспектах идентичен капеллийским приводам, установленным по всей галактике. Правда, никто не мог обследовать его в момент входа в режим, свечения и появления ореола из-за мощного потока сильного света, выбрасываемого приводом с такой интенсивностью; от этого потока Табита, ее пассажиры и прочее содержимое корабля были защищены трехслойной структурой молибденовых щитов и инерционным пористым материалом. Окутываясь ореолом, привод начал пульсировать. Пульсируя, он стал перестраивать молекулы, составлявшие Элис, в определенные конфигурации, в обычном состоянии совершенно невозможные. Казалось, кабина наполнялась странным, бесплотным туманом, по мере того, как, покрываясь пятнами, стало сворачиваться ее внутреннее пространство, и все предметы стали расплывчатыми. Звезды стали выглядеть довольно странно. Корабль рыскал вокруг, словно раздраженный этим распадом обычной реальности. Полицейские вызывали их, но ничего не было слышно, кроме звука, напоминавшего тонкие голоса крошечных флейт, словно целый сонм сильфид из трансизмерения играл на них, заманивая путников. - А кто вообще-то была Элис Лиддел? - спросил Могул. Его голос плавал в воздухе, как сироп. - Она была маленькой девочкой, - рассеянно отозвалась Табита. - Из рассказа. Маленькой девочкой. - И она так и не стала взрослой? Табита смутилась. Время колыхалось, становилось неуправляемым, окутывая самое себя. - Это уже другая история, - сказала она. Все пульсировало, радостной струйкой устремляясь в новую боковую частоту. Свет в кабине приобрел отчетливый красноватый оттенок. Он покачивался; он извивался. Табита была на "Октябрьском Вороне", вокруг нее бурлила и кричала ликующая толпа. - Та была о маленьком мальчике, - сказала Табита. Она старалась перекричать шум и едва слышала сама себя: - Ты... Они совершили прыжок. Завеса реальности раскололась с высоким отчаянным криком, затихшем, едва донесшись до их ушей. Звезды исчезли. Пустота пропала. Вместо этого корабль прошел через очень бледную, почти бесцветную среду. В сверхпространстве незначительность банальных трех измерений становится совершенно очевидной. Сверху традиционное пространство как таковое выглядит непрочным и убогим. Разница между "здесь" и "там", например, едва заметна и становится вопросом почти академическим. Зато "там, вдали" вещи или скорее абстрактная "вещь" разворачивается и восхитительно простирается. Бросившись к иллюминаторам "Элис Лиддел", ее пассажиры отчетливо разглядели перекрещивающиеся росчерки, невольно оставляемые орбитальным движением транспорта вокруг Земли на ртутном мениске космоса, словно рыбы, которые таращат глаза на проплывающих над ними уток. Звук флейт звучал теперь более отчетливо, но уже гораздо меньше был похож на флейты. Сильфиды, если они вообще существовали, бросили свое сопровождение и разбежались, смеясь над еще одним экипажем ничего не подозревавших смертных, хитростью вырванных из своей естественной среды обитания. Они оставили сцену, предоставив ее чему-то обширному и невидимому, насвистывавшему сквозь зубы; а, может, это был просто ветер трансизмерений, суперкубический сирокко, жадно рвавшийся в дыру в форме "Кобольда", оставленную кораблем в триединой ткани. Полицейские были где-то в другом месте, нигде, за целые миры от них. Табита взглянула Могула Зодиака, сидевшего через проход по-турецки, сложив руки на груди, опутанного ремнями. Любопытно, что у корабля теперь была небольшая гравитация, словно его притягивало к серому и несерому полу сверхпространства, неясно и тяжеловесно простиравшегося далеко внизу. Могул улыбнулся Табите: - Спасибо, - сказал он мягко. - Капитан. У Табиты появилось мгновенное ощущение, что он понял то, что она только что сказала или попыталась высказать, что он тоже был там, они были рядом, как два любовника на одной подушке. Ей стало не по себе, и она отвернулась. Табита закрыла дроссель, установила стабилизаторы, проверила системы поддержания жизни. Все пыхтело так же жизнерадостно, как всегда. Элис прорвалась еще раз! Хотя при этом раздавалось отчетливое постукивание. Неровный легкий стук. Табита слышала его, он ей не померещился. Ее рука потянулась к клавишам - проверить вероятность аварии, затем отдернулась. "После", - подумала она. Табита расстегнула ремни и ступила из кресла на пол. Обернулась, обращаясь к остальным членам труппы: акробатке, перчаточнику и Херувиму, почтительно собравшимся позади нее. Их лица казались бледными и зернистыми в странном неясном свете. - Привыкайте, - сказала Табита, указывая рукой на пейзаж. - Эту картину вы будете созерцать весь следующий месяц. На самом деле сверхпространство не всегда бывает столь скучным, каким намеревалась представить его Табита. Там, как утки в пруду, отмечаются физические явления, они появляются пятнами и испещряют неясные очертания сверхпространства. Часто они напоминают черный фейерверк на снежном поле, или дрожь миража - серебряное озеро в ослепительном небе. Выдвигаются всякие предметы, словно странные силуэты, растягивающие резиновую ткань: вулканы, кометы, жужжание далеких квазаров. И потом условная относительность размеров полностью устранена. Мимо могут стайками мелкой рыбешки проноситься кси-бозоны. В гексагональные стопки аккумулируются шаги. Если вам повезет, мимо вашего корабля может промелькнуть привидение или пройти прямо сквозь него: отсутствующий друг, отсутствующий и рассеянный разум. Однако в принципе Табита была права. Верхний мир действительно смотрится как бескрайняя стоячая вода. Табита посмотрела на Марко, на Могула: - Никому ничего не трогать, - сказала она. Ее взгляд невольно устремился на Херувима, наклонившего голову в знак согласия. - Я иду спать, - сказала Табита. Она отступила, когда Могул, освободившись от ремней, спрыгнул из кабины прямо в объятия сестры. Через его плечо Табита увидела ее лицо и задержалась: - Саския! - Что? - Ты это сделала? - Что сделала, Табита? Табита покачала головой: - Не важно. И спустилась вниз по лестнице. У Саскии снова были усы. Табита задумалась над тем, что еще могло бы измениться, и заметит ли она это. 32 BGK009059 TXJ. STD ПЕЧАТЬ "f$$u$TXXXJI alnerintelin% ter&& & "f$c] / " - hr hd wr TX Jb: " - !: РЕЖИМ? VOX КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 600.5.6 ГОТОВА - Привет, Элис. - ПРИВЕТ, КАПИТАН. - Я вот думала - ты помнишь Девере? - А Я ДОЛЖНА? - Да. - ОБЩАЯ ИЛИ ПЕРСОНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ? - Не знаю. Обе, наверное. Она довольно знаменита, но она как-то тоже Была у нас на борту. Она приходила посмотреть на тебя. - ДА? А ТЫ НАС ПОЗНАКОМИЛА? - Не знаю. Наверное, да. Я была немного занята. Все это время. - ПОИСК. ОДНУ МИНУТУ. О ГОСПОДИ, ДА. ЭТО КАПИТАН ДЕВЕРЕ, ВЕДЬ ПРАВДА? КАПИТАН ДЕВЕРЕ, ПОКОНЧИВШАЯ С ТЕМ ЛИНЕЙНЫМ КОРАБЛЕМ ФРАСКОВ - "МАГРОТ ДФОНИК". - Правильно. - А ГДЕ ТЫ С НЕЙ ПОЗНАКОМИЛАСЬ? - На ее вилле. За Деймосом. - А-А. - Теперь вспомнила? - О ДА. ТОЛЬКО ВОТ ЧТО МЫ ТАМ ДЕЛАЛИ? - Сама не знаю. Это было сто лет назад. Мы перетаскивали кое-какую мебель для низкой гравитации от Домино В., дизайнера, одиночную. Адрес доставки был за Деймосом - на частной орбитальной станции. Когда я ее в первый раз увидела, я не поверила своим глазам. Это астероид, наверное, на 90% состоящий из угля, сплошные абсолютно черные поверхности, как большой черный айсберг, и кто-то загнал в него большое квадратное жилище. Жуткое место. Я думала, мы ошиблись, ведь никто не мог жить в таком месте. Оно больше похоже на установку безопасности эладельди. Однако они приняли мой сигнал. На входе ждала женщина-трант, чтобы впустить нас. По тому, как был уложен ее мех, я поняла, что она здесь не на службе. Это было не ее место. - Куда это поставить? - спросила я. Но она не ответила, а просто стояла и оглядывала меня. И это навело меня на мысль, что она не просто разнорабочая. А, может, дело было просто в том, что она видела не слишком много людей на этом астероиде. - Она хотеть вас смотреть, - сказала трантша. Она провела меня внутрь по длинному черному проходу. Было по-настоящему холодно. Плазменные факелы на стенах. Черный камень под ногами. Она повела меня на станцию связи и кого-то вызвала звонком. Это была открытая линия. Я услышала, как кто-то спросил: - Что такое, Пру? Я же тебе сказала, чтобы меня не беспокоили. - Вы хотеть смотреть. - Да что ты? На что смотреть? Трант подтолкнула меня в поле видимости экрана видеофона. На экране я увидела пластиковую голову. Это была женская голова, сделанная из пластика, с серебряными металлическими глазами. Пониже носа она была настоящей. - Привет, лапочка, - сказала голова. - Кто ты, черт бы тебя побрал? По-моему, я подумала, что это графическое изображение, хитроумный логотип, созданный человеком, у которого слишком много времени и денег и страсть пугать людей. На меня, впрочем, это особого впечатления не произвело. - Я пилот, - сказала я. - Ваша приятельница сказала - вы хотели меня видеть. - Моя - кто? - переспросила голова. - Ты сказала - моя приятельница? Голова расхохоталась. - Боже мой, это не приятельница. Моя рабыня, вот она кто. И ты тоже ей будешь, если нажмешь нужную кнопку. Шучу, ты же понимаешь, просто шучу. Лицо пришло в движение. Тогда я поняла, что это не графика, это было реальное лицо, человек или то, что от него осталось. Под кожей видны были реле. Движение лица было таким, словно оно хотело принять какое-то выражение, но забыло, как это делается. Я подумала: "Боже, богатая голова-штепсель". - Какой пилот? - спросила голова. Пру? - Дай сюда Пру, лапочка, сделай милость. Пру, я что, такси заказывала? Трантша зашипела, скривив губы: - Не такси - мебель. - Да черт с ним, какая разница. Дай ей выпить и присылай сюда. Меня это не заинтересовало. Я стала нащупывать свой монитор. - Сейчас начну заносить ваше барахло. - Пусть подождет, - сказала она. Я оставила мебель ждать. Я зашла внутрь, чтобы выпить с Девере. Помню, что до гнездышка, которое она свила себе на самом верху своего дома, был долгий путь. Там находится лабиринт безопасности. Трантша вприпрыжку скакала впереди меня по коридорам, открывая решетки ладонями. Там стоял тошнотворный сладкий запах, как в больнице, только с примесью джина и духов. И там была Девере в заляпанном летном костюме, катаясь в разбитом кресле и посасывая замороженную трубку. - Войдите, - сказала она. Мне подумалось, что голос у нее похож на машину, имитирующую кошку. Словно кто-то программировал его в таком режиме, чтобы он звучал, как у огромной кошки, но на середине устал. Я вошла. Там была настоящая помойка: развалившиеся стопки пленок, распечатки, грязные тарелки, одежда, наваленная поверх серьезного оборудования, книги, полотенца, огарки свечей, упаковочные обертки, заказные устройства с изолентой и торчавшим из них резиновым шнуром. Я понятия не имела, каково назначение половины из них или чем они были раньше. Правда, я уже знала, кем была Девере. Вернее, кем она была теперь. У нее даже была голограмма "Магрот Дфоника", она висела над кроватью, как алтарь. Она разглядывала меня, оценивая на глаз. Я почти ощущала, как жужжит ее память. Заговорив, она обратилась не ко мне, а к трантше: - Боже мой, Пру, ты права. Я счастлива познакомиться с этой молодой женщиной. Совершенно счастлива, - сказала она мне, обнажая зубы. Она выбралась из своего кресла и подошла пожать мне руку, протянув свою. Я видела, где она была залатана. Она выглядела так, словно форсировала исполнительные механизмы. Мне кажется, она хотела, чтобы я заметила это, чтобы посмотреть, как я буду реагировать. - И КАК ТЫ ОТРЕАГИРОВАЛА? - Пожала ей руку. - И КАКОЕ У ТЕБЯ БЫЛО ОЩУЩЕНИЕ? - Рука как рука. Это и была рука. Ее рука. - ДА, КАПИТАН, НО Я ИМЕЮ В ВИДУ, КАК ТЫ СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛА? - Я устало думала, голова-штепсель. Я думала об Энджи. Мне не хотелось доверяться этой женщине с восстановленной головой и тефлоновой гидравликой. Как выяснилось, доверие сюда и не входило. Когда Девере чего-то хочет, она не ходит вокруг да около. Она обратилась к трантше: - Пру, ты знаешь, где я, если я тебе понадоблюсь. Значит, сделай так, чтобы я не понадобилась. Потом трантша удалилась, а ее хозяйка очень быстро меня напоила. Она дразнила меня обрывками своей славы. Она все время ходила вокруг, притрагиваясь к своим сувенирам, голограммам с изображением ее и ее экипажа, позирующего рядом с ее истребителем, тем самым, который уничтожил "Магрот". Я не знала, что говорить. Я сказала - это красивая машина. Она подошла и встала надо мной. - Я тоже, - сказала она. Она согнула запястья, и все ее молнии с жужжанием расстегнулись. - И ты тоже, - сказала она и приложилась ртом к моему рту. Рот у нее был настоящий. Руки были настоящими, а все тело - мускулистым и загорелым. Требовалось немного времени, чтобы привыкнуть к ее глазам. Для этого они и нужны, поэтому она и носит их такими. Она никогда не перестает быть знаменитой, ни на минуту. Она говорит, например, такие вещи: "Они хотят забыть меня. Но я все время высовываюсь и раздражаю их. Я их нечистая совесть, лапочка. Вот что я такое". Или еще она говорила: "Я знаю, что они обо мне сейчас говорят. Но мне просто плевать". Она всегда говорила "они". Чуть-чуть напоминала Реллу, правда. Иногда "они" - это были все мы, каждый обитатель системы, все мы, которым нечем было больше заняться, как только обсуждать Девере и придумывать про нее лживые сплетни. Но иногда "они" - это были капеллийцы. Они уничтожили ее, а потом снова собрали, и теперь сохраняли как образец для своих собственных целей. Бионика была вся из протезов, но и она были компенсационной: усиленные способности, металлические мускулы, видео-зрение и воспроизведение. - ОНА, НАВЕРНОЕ. ОБОШЛАСЬ ИМ В ОЧЕНЬ КРУПНУЮ СУММУ. - Она говорит, что она - PR упражнение. Они хотели продемонстрировать, как они могут быть благодарны людям, которые хорошо им служат. Говорит, у нее есть небольшой имплантант для того, чтобы усиливать ее оргазмы. Были ночи, когда я ей верила. И она может создать себе любое электро-психо-фармацевтическое состояние, какое захочет, а потом, когда устанет от него, обновить всю циркуляцию крови, просто подумав об этом. Правда, то, что течет в жилах у Девере, - это не совсем кровь. Нижняя часть у нее ужасна, хотя она на этом играет. И у нее есть зависимости, как у других людей - потребность в кислороде. - Они просматривают мой мозг, - поведала она мне. - Да, да, просматривают. Я их любимая мыльная опера. Иногда я чувствую их там, внутри, как они копаются. - Она застонала. Звук был такой, словно со скрежетом переключилась передача. Она схватила меня за руку, чуть не сплющив ее. - Господи, Табит