лся в кресле, жуя куриную ножку и
уложив костлявые ноги на подставку. Кажется, холод его совсем не беспокоил.
     Все  свободные  ниши  в тесно  заставленной  комнате заполняли  лампы и
свечи, однако сохранялось ощущение полумглы. Король всегда чувствовал силу и
уют от  множества  слоев древнего камня, окружавшего его, от магии и мистики
Лесного Замка, от  наследия предков, перешедшего к нему по праву рождения. В
течении  двенадцати  поколений до  него  Лесные короли  обороняли Страну  от
всего, что  ей  угрожало,  и что-то от их силы и решительности,  как  всегда
верил Джон, осталось в самом Лесном Замке. Но ныне пришла долгая ночь и всей
древней магии стен Замка оказалось недостаточно, чтобы  сдержать Лес  Мрака.
Король  раздраженно  нахмурился:  времена  становятся  по-настоящему трудны,
когда человек не может  найти мира и покоя даже в  тиши собственной комнаты.
Джон  коротко  улыбнулся, осознав мелочность мыслей,  и твердо  отмел  их  в
сторону. Он снова  взглянул  на Верховного Мага и в голове  быстро мелькнули
воспоминания и не все  плохие.  Он  и  Маг никогда  не были особенно близки,
однако в течение многих  лет им хорошо  работалось вместе. Было  даже время,
когда он думал  о Верховном Маге, как о своей  сильной  правой руке, но  это
было давно. Очень давно.
     Маг счистил с  куриной ножки остаток мяса, а потом, почувствовав взгляд
Джона, небрежно  сломал  косточку пополам  и пососал  мозг,  словно  ребенок
леденец на  палочке.  Окончив,  он бросил  косточки  в огонь  и вытер жирные
пальцы о  полу своей мантии. Король Джон отвернулся. Верховный Маг, которого
он  помнил, скорее  бы умер,  чем проявил  бы столь нецивилизованные манеры.
Маг, которого он помнил,  был  воспитанным и вежливым, а иногда  даже денди.
Всегда на вершине моды, даже в прическе все волоски  на своем  месте. Вплоть
до  самого  конца попойки  его  не  подводило  равновесие,  держатели таверн
говорили, что он наиболее достойный известный им  пьяница. Джон вопреки себе
слегка улыбнулся, однако улыбка  исчезла, когда он припомнил другие вещи. Он
закрыл глаза и  через некоторое время страшные  воспоминания утихли,  однако
боль осталась, как оставалась  всегда. Он снова взглянул на Верховного Мага,
который отсутствующим взглядом смотрел в огонь. Лицо Мага было  спокойным  и
бесстрастным, и Джон не имел понятия, о чем этот человек может думать.
     "Я  долго думал, что же  почувствую, когда снова увижу тебя",  медленно
сказал король Джон. "Буду ли  я ненавидеть  тебя, или бояться. Это  было так
давно, правда?"
     "Да", ответил Верховный Маг, "давно."
     "Ты  выглядишь  в  точности  так,  каким  я тебя  запомнил.  Совсем  не
постарел."
     "Трансформационная магия. Я могу быть любого  возраста, какого пожелаю,
однако, чем моложе  я хочу быть, тем быстрее сжигаю остаток жизни. Я старик,
Джон, старше, чем ты и  твой отец вместе взятые. Знаешь, иногда я  скучаю по
Эдварду. С ним я мог разговаривать. С тобой у  меня никогда не было особенно
много общего."
     "Не было", согласился король. "Но твои советы всегда были хороши."
     "Тебе следовало получше к ним прислушиваться."
     "Наверное."
     Оба замолчали и долгое время никто ничего  не говорил. Огонь беспокойно
метался в камине и звук трещащего пламени был жуток в тишине.
     "Не было нужды  изгонять меня, Джон", сказал наконец Маг. "Я и  так уже
изгнал сам себя."
     Король пожал плечами. "Мне  надо было  что-то сделать. Элеонор умерла и
мне надо было что-то сделать."
     "Я сделал для нее все, что смог, Джон."
     Король уставился в огонь и ничего не сказал.
     "Что ты думаешь о плане молодого Руперта?", спросил Маг.
     "Он может сработать. Все остальное мы уже пробовали. Кто знает..."
     "Мне нравится Руперт. Он кажется интеллигентным парнишкой. И храбрым."
     "Да", медленно произнес Джон. "Думаю, да."
     Они с неловкостью смотрели друг на  друга.  Слишком долгие  годы  боли,
гнева и накопившейся горечи лежали между ними и оба сознавали это. Им нечего
было сказать друг другу: все было сказано  раньше. Верховный Маг поднялся на
ноги.
     "Думаю, мне надо поговорить с Томасом Греем. Кажется, его сила возросла
в мое отсутствие  и, наверное, он сможет  мне помочь.  Доброй  ночи, Джон. Я
увижу тебя снова перед тем, как мы выйдем на битву."
     "Доброй ночи, сэр Маг."
     Король  смотрел в  огонь  и не  позволял  себе  расслабиться,  пока  не
услышал,  как  открылась  и  закрылась  дверь.  Даже   после  стольких   лет
воспоминания мешали ему расслабляться. Он  закрыл  глаза, и снова он  и  Маг
стояли рядом с постелью Элеонор. Ее лицо закрывала простыня.
     <i>Она умерла, Джон. Я очень сожалею.
     Верни ее назад.
     Я не могу этого сделать, Джон.
     Ты - Верховный Маг! Спаси ее, черт тебя побери!
     Я не могу.
     Ты даже не попытался.
     Джон...
     Ты позволил ей умереть, потому что она не любила тебя!</i>
     Король уронил голову в ладони, но слезы не пришли.  Он пролил  их очень
давно и слез  у него больше не осталось. Позади  открылась  дверь и он снова
быстро сел прямо, надев на лицо свою обычную суровую маску. Подошли Руперт и
Харальд  и по очереди поклонились ему. Они стояли плечом к плечу, однако меж
ними веял  холодок. Король Джон  устало улыбнулся.  В тот день,  когда между
ними  возникнет  что-то,  кроме  холодности, он съест  собственные сапоги  с
пряжками. Руперт и  Харальд терпеливо ждали, спокойно глядя в  точку  где-то
над головой короля. Джон собрался. Ни Руперту, ни Харальду не понравится то,
что он хочет им сказать, но ему нужна их поддержка.
     "Садитесь",  проворчал  он,  наконец,  "А  то  кажется, что  в  комнате
беспорядок."
     Харальд живо нырнул в кресло, только что оставленное Магом, предоставив
Руперту расхаживать в  поисках другого.  Джон пытался не вздрагивать,  когда
звуки падающих предметов и удары о мебель точно  говорили  ему, где в данный
момент находится  Руперт.  Наконец,  он вернулся,  волоча за  собой  тяжелое
кресло. Харальд  поднятой ладонью прикрывал начавшийся  приступ  кашля, пока
король строго не глянул на него. Джон не стал поворачиваться, чтобы увидеть,
какой ущерб нанесен его комнате - терпения может и не хватить...
     "Извини",  сказал  Руперт,  аккуратно  ставя  кресло  посередине  между
Харальдом и королем.
     "Ничего", вежливо ответил король. "Здесь немного тесновато."
     Он терпеливо дождался, пока Руперт угнездится в кресле, потом задумчиво
подергал бороду, обдумывая, как  лучше начать.  Молчание длилось, а  он  все
раздумывал. Он знал,  что планируемое им правильно и необходимо, но от этого
было никак не легче.
     "Ты хотел нас видеть, отец",  в конце концов, не  выдержал Харальд. "По
поводу свадьбы?"
     "Нет",  ответил король, не упустив, как рука Руперта  небрежно легла на
рукоять меча. "Хотя, боюсь, что свадьбу вновь придется отложить."
     "Ах, какая жалость", сказал Руперт.
     "Да", согласился Харальд, "жалко."
     "Тогда зачем мы здесь?", спросил Руперт. "По поводу моего плана битвы с
демонами?"
     "Его   трудно   назвать  планом",  сказал  Харальд.  "Больше   подходит
определение: массовое самоубийство."
     "Если  у  тебя есть  идея  получше, я ее  с  удовольствием  выслушаю!",
огрызнулся Руперт. "Что ты  предлагаешь:  прятаться за стенами, пока  демоны
сами до нас не доберутся? Поверь мне, Харальд, лучше умереть, сражаясь."
     "Лучше совсем не умирать", сказал Харальд.  "Должен быть другой способ.
Наверное, Верховный Маг..."
     "Нет", прямо сказал король. "Даже на пике своих  возможностей он не был
столь  силен.  Но  ты  прав, Харальд, должен  быть  способ получше.  И,  мне
кажется, я могу сейчас открыть его. По  крайней мере,  он улучшит наши шансы
против демонов."
     "Я не  понимаю", нахмурившись, сказал Руперт. "Если есть другой способ,
почему ты не упомянул о нем при Дворе?"
     Король честно встретил его взгляд. "Потому что Двор его не одобрит."
     "Это имеет отношение к Куртану, не так ли?", вдруг спросил Харальд.
     "Некоторым образом", ответил  король. "Я хотел воспользоваться Куртаном
против демонов, но сейчас этот меч нами утерян. Однако, имеются другие мечи,
столь же могучие, если не больше."
     Руперт и Харальд взглянули друг на  друга и Джона слегка  позабавило их
одинаково возмущенные лица, когда они  поняли, о чем он говорит. Похоже, они
все-таки иногда бывают согласны.
     "Ты  говоришь  об  Адских   Мечах?",  недоверчиво  сказал  Руперт.  "Ты
серьезно?"
     "А почему нет?", спросил король.
     "Адские Мечи нам запрещены", сказал Харальд, однако от короля  Джона не
укрылся холодный расчет, засветившийся в глазах Харальда.
     "Мы  не  можем  их  использовать",  сказал Руперт.  "Куртан  достаточно
ужасен, но  эти клинки... Я  не уверен, что  меня страшит больше: демоны или
эти проклятые Мечи."
     "Кроме этого, тебя пугает еще много разных вещей", сказал Харальд.
     Руперт взглянул на него и Харальд неудобно пошевелился в  своем кресле.
"Продолжай  болтать, Харальд", спокойно  сказал Руперт. "Ты  годишься только
для болтовни."
     "Хватит!", рявкнул король.  "Оставьте вражду, пока мы не найдем  способ
избавиться от тьмы. Это приказ!" Он  в упор смотрел на своих сыновей, до тех
пор пока оба  неохотно  склонили  головы перед ним. Джон откинулся на спинку
кресла и снова заговорил спокойным и взвешенным  голосом. "Адские Мечи - это
Мечи  силы,  силы достаточно  большой, чтобы спасти Страну  от долгой  ночи,
которая ей грозит. Все остальное не имеет значения."
     "Но мы даже  не знаем,  что делают эти Мечи", возразил  Руперт. "Прошло
так много времени с тех  пор, как кто-нибудь отваживался  их доставать,  что
даже  легенды стали туманными.  Камнелом, Ярило,  Волчья  Отрава. Эти  имена
должны что-то  означать! Мы можем  разбудить зло еще большее, чем то,  перед
которым стоим."
     "Даже Меч Зла можно использовать во благо", возразил Харальд. "Если его
тщательно контролировать."
     Руперт упрямо качал головой. "Я не доверяю магическим Мечам."
     "А какой у нас есть выбор?", тихо спросил король Джон.  "Ты сам сказал,
Руперт: сила Леса Мрака основана на магии и должна столкнуться с магией. Как
утверждают легенды, Адские Мечи - самое мощное оружие  из всего,  созданного
людьми."
     "А  когда  их  доставали  в  последний  раз",   возразил  Руперт,  "они
опустошили полмира,  прежде чем снова успокоились  в  ножнах. Как утверждают
легенды."
     "На сей раз они могут спасти мир!"
     "Или уничтожить его на все времена."
     "А  какая  разница?", спросил  Харальд.  "За этими стенами  не осталось
ничего,  кроме  тьмы.  Страна  и  так  погибла.  Адские  Мечи, возможно, наш
последний шанс, наша последняя надежда... или они могут уничтожить всех нас.
На самом-то деле, это все равно. Мы прокляты, если  сделаем это, и прокляты,
если не сделаем. Лично я склонен унести с собою своих врагов."
     Руперт  нахмурился  и  медленно покачал  головой.  "Должен быть  другой
путь."
     "Его нет", просто сказал Джон. "У нас больше нет выбора, Руперт. Адские
Мечи - это все, что осталось."
     "Тогда пусть бог спасет наши души", сказал Руперт.
     Джон, Харальд и Руперт сидели в молчании некоторое время,  глядя скорее
в огонь,  чем друг  на друга. Они знали,  что  вскоре  им надо идти  в Южное
Крыло, чтобы вынуть запретные Мечи из древних ножен, но не сейчас. Пока нет.
Они  смотрели  на  стихающее пламя догорающего  камина  с  тихим  отчаяньем,
погрузившись  каждый  в собственные думы. Руперт обнаружил,  что  вспоминает
шахту Медянки и найденного там червя, но более всего ему помнится магический
Меч, который подвел его.
     <i>Камнелом. Ярило. Волчья Отрава.</i>
     Руперт задрожал и понял, что не может остановиться.



        x x x

     В  тихом,  пустынном зале, отмечавшем границу Южного Крыла, становилось
немного темнее. Горели факелы и масляные лампы, светился мох в светильниках,
но  ничто не  производило  впечатления на  мглу, наполнявшую  воздух, словно
грязноватый  туман. Руперт стоял в проеме Северных дверей зала, с  сомнением
глядя на закрытые  двери на противоположной стороне обширного, отзывающегося
эхом помещения. Где-то за  ними лежит Старая  Оружейная и  находятся  Адские
Мечи -  вероятно, единственная  оставшаяся  надежда  Лесной  Страны.  Руперт
нахмурился  и неудобно переступил с  ноги на ногу. В  зале начиналось  Южное
Крыло и зал ему совсем не нравился, слишком напоминая Лес Мрака.
     Руперт постарался добраться  раньше других: частью из-за того,  что ему
необходимо немного времени для себя, но в основном потому,  что он чертовски
хотел повнимательнее  взглянуть на  заново обнаруженное Южное  Крыло, прежде
чем отважиться войти в него. За тридцать два года исчезновения о Южном Крыле
набралось великое  множество слухов и все  до одного -  плохие. Более  сотни
отрядов в то или иное время искали секрет потерянного  Крыла,  но  вернулись
назад лишь  те, которым  не удалось  найти  туда  дорогу.  А ныне  Джулия  и
Сенешаль  открыли  туда  путь и вернулись,  чтобы  рассказать  о нем. Руперт
огляделся и  медленно покачал головой. Судя по тому, что он увидел, лучше бы
Южному Крылу оставаться потерянным.
     Одна лампа  вдруг замигала и погасла,  и  тени стали еще темнее. Руперт
неспокойно   пошевелился.   Вместо   того,   чтобы  поддаваться  нервам,  он
решительным  шагом направился  в  зал  и  достал  лампу из ее  ниши. Быстрая
встряска показала, что  в  лампе кончилось масло. Руперт  хмуро  улыбнулся и
немного расслабился.  Зал не  казался таким громадным  и  угрожающим теперь,
когда он вошел внутрь,  но все-таки в тишине и полной неподвижности  воздуха
оставалось  нечто  беспокоящее.   Руперт  вдруг  почувствовал  позади  тихие
волочащиеся шаги и крутнулся с  мечом  в руках, обнаружив, что  из  Северной
двери на него ядовито смотрит  Сенешаль. Руперт виновато улыбнулся и спрятал
меч.
     "Извините, сэр Сенешаль."
     "О,  не беспокойтесь",  сказал Сенешаль, ковыляя в зал, тяжело опираясь
на толстую трость. "Я  всего лишь слуга. Никто не обращает на меня внимания,
зачем вам поступать по-другому? Я вот что хочу сказать: я тот самый человек,
который обнаружил и собственноручно разрушил  барьер, не  пускавший  людей в
Южное Крыло. Но разве кто-то меня слушает? Я говорю всем: держитесь подальше
от Южного Крыла. Я говорю им: там опасно.  Но разве  кто-нибудь  слушает?  К
черту их всех. У меня был бы нервный срыв, если бы для него нашлось время."
     "Кто-нибудь расстроил вас, сэр Сенешаль?", застенчиво спросил Руперт.
     "Ха!", горько сказал Сенешаль. "Расстроил! Какое тут расстройство? Меня
просто  выволокли  из  постели  и  эскортировали в  тронный  зал под охраной
половины  Королевской  стражи!  Когда  я   наконец  оказался  там,  какой-то
неандерталец   со   страшными   кулачищами  и  самым   низким  лбом  коротко
информировал меня, что  мне оказана выдающаяся честь сопроводить королевскую
семью в Южное Крыло,  причем немедленно. Ни <i>пожалуйста</i>,  ни <i>не  желаете  ли?</i>
Сенешаль  поник  в  плечах  и  казался  уставшим,  потерпевшим  поражение  и
подавленным.  Получалось очень  хорошо, видимо,  сказывалась  многочисленная
недавняя практика. "Наплевать, что у меня не было свободной секунды для себя
с  тех  пор, как появились  беженцы.  Наплевать,  что  я добегался до дыр на
подошвах,  слоняясь  туда-сюда  по  коридорам и  высматривая,  где  всех  их
пристроить, потому что король все время меняет свои распоряжения.  Теперь он
хочет,  чтобы  я повел его в Оружейную в такой час ночи, когда любой человек
хотя  бы  с  половиной  мозгов  в  голове  сладко  спит!  Старик  становится
сенильным, если хотите знать мое мнение. Скоро ему понадобится помощь, чтобы
найти собственный нужник."
     Руперт  счастливо улыбался, слушая сенешалевы  гнев и  ярость.  Приятно
сознавать, что некоторые вещи никогда не меняются.
     "Кстати,  сэр  Сенешаль",   наконец   сказал  Руперт,   когда  Сенешаль
замедлился настолько, что  стало  возможным  вставить словечко в промежутке,
"не расскажете ли мне, что случилось с вашей ногой?"
     "Ногой?"  Сенешаль  непонимающе посмотрел  на  него,  потом взглянул на
толстую  дубовую  палку,  на  которую  опирался.  "А-а,  это.  Я  с  Джулией
обнаружили  нескольких  демонов,  прячущихся  в  Южном  Крыле.  Но  не  надо
беспокоиться, теперь их больше нет."
     Он  не  стал  вдаваться  в подробности,  а  Руперт, подумав,  решил  не
спрашивать. Ему не слишком хотелось знать подробности.
     "У меня даже не было времени поздороваться с собственным дедом", ворчал
Сенешаль. "Не  то,  чтобы  у нас  было  много  чего  сказать  друг другу, но
все-таки..."
     "Дедом?", спросил Руперт.
     "Верховным Магом", сказал Сенешаль. "Должно быть, прошло  лет двадцать,
когда я видел его в последний раз."
     Руперт услышал за собой шаги и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть
входящих  в зал Харальда и короля. Сенешаль гневно фыркнул и  демонстративно
повернулся ко всем спиной. Руперт и король обменялись понимающим взглядом.
     "Кто-то расстроил вас, сэр Сенешаль?", вежливо спросил король.
     "Ха!", сказал Сенешаль.
     "Руперт", спросил король, "почему Сенешаль дуется?"
     "Я не дуюсь!"
     "Тогда что нас удерживает?", спросил Харальд. "Южное Крыло ждет."
     "Подождите минуту", сказал  Руперт. "Идем только мы? Ни стражников,  ни
эскорта? Сенешаль говорит, что Южное Крыло еще очень опасно."
     "Можешь идти сзади", сказал Харальд. "Если ты побаиваешься..."
     "Я думаю о безопасности короля", сказал Руперт.
     "О да, конечно", сказал Харальд.
     "Хватит!", рявкнул король. "Мы не взяли стражников, Руперт, потому что,
если Двор  хотя бы заподозрит  о  нашем  намерении  пойти  в  Оружейную, они
наверняка вмешаются и остановят нас. А у нас нет времени подавлять очередное
восстание."
     "Что произойдет, когда мы вернемся с Мечами?", спросил Руперт. "Двор не
станет милостиво соглашаться, что по такому вопросу оставлен в неведении."
     "Золотые слова", пробормотал Сенешаль.
     "Все  это мы уже обсуждали, сэр Сенешаль",  твердо сказал король. "И вы
согласились помочь."
     "И, кроме  того", сказал Харальд, "когда  мы заполучим Мечи, больше  не
будет иметь значения, что думает Двор."
     "Мы сможем подискутировать потом", сказал король. "Рассвет все ближе, а
мы даже не добрались до Оружейной. Сэр Сенешаль, будьте любезны..."
     "Хорошо", неохотно сказал  Сенешаль. "Полагаю, раз уж я здесь, мы можем
отправляться.  Я слишком  добродушный  -  это  мой самый крупный недостаток.
Позволяю всем пользоваться моим добрым характером."
     Сенешаль  продолжал бормотать и ворчать  под  нос, направляясь  в Южное
Крыло. Сразу за ним следовали Харальд и король. Руперт, положив руку на эфес
меча, замыкал тыл. Он потихоньку осматривался вокруг, пока  маленький  отряд
поспешно двигался по тусклым, полуосвещенным туннелям и переходам, и вначале
почти разочаровался, что все кажется таким... обыденным. После всех  песен и
легенд, что он слышал о  пропавшем  Крыле,  он ожидал чего-то гораздо  более
пугающего. Руперт криво улыбнулся: из всех людей ему лучше знать, что  песни
и легенды гораздо чаще оказываются ложью, чем правдой.  И все-таки,  в Южном
Крыле было что-то...  что-то <i>тревожное</i>. Руперт впервые ощутил это в зале  на
границе, однако  чем глубже  он заходил в сердце вновь  открытого Крыла, ему
все  более  и  более  казалось,  что  в  пустых,  отдающих  эхом   коридорах
присутствует аура чего-то незавершенного, словно что-то должно произойти или
уже происходит, что-то такое, у чего нет конца... Холодный ветерок пошевелил
у  него  волосы на  затылке  и  он  тряхнул  головой.  Не  время поддаваться
паранойе.  Потом  пришла  новая  мысль  и  он  убыстрил шаги,  чтобы на ходу
поговорить с Сенешалем.
     "Сэр  Сенешаль,  почему  это Крыло  пустует,  когда  весь  Замок  забит
беженцами? Мы можем разместить их здесь?"
     "Никто не хочет здесь  жить", тихо ответил Сенешаль. "Тридцать два года
назад что-то произошло в этом Крыле,  что-то столь  ужасное, что эхо его еще
осталось. Оно в полу, и в стенах, и даже в самом воздухе: ощущение какого-то
зла, которое  побывало здесь  очень  давно  и  все  еще остается даже  после
стольких  лет.  Камни помнят. Вы  тоже  это чувствуете,  правда, Руперт? Все
чувствуют через некоторое время. Первые  беженцы, которых мы сюда поместили,
сбежали всего через несколько часов. Другие не продержались и этого. В конце
концов мы отступились  и предоставили  Южное  Крыло самому себе. Что  бы  ни
пряталось здесь во мраке, оно не хочет компании."
     Руперт с трудом глотнул: горло вдруг пересохло. "Поэтому в Крыле никого
нет?"
     "Кроме твоих отвратительных друзей", сказал Харальд.
     "Ах,  да", сказал  Сенешаль. "Я забыл о них. Здесь живут гоблины,  Сир.
Они кажутся  вполне счастливыми и  невосприимчивыми. Либо  у них просто  нет
предрассудков, либо они совершенно бесчувственны."
     Руперт улыбнулся. "Похоже на то."
     "Смирно!",  проревел  низкий  бас  из  теней.  "С  возвращением,  принц
Руперт!"
     Отряд  остановился  и в круг тусклого света выступил вожак гоблинов. За
ним из окружающих теней последовало с полсотни других гоблинов. На всех было
какое-то подобие доспехов и  у каждого в  руках поблескивали  ножи, короткие
мечи и топоры. Долгую секунду никто не шевелился, потом гоблины враз  встали
на колени и поклонились Руперту. Даже вожак гоблинов коротко дернул головой,
что  тоже могло  означать поклон. Руперт  огляделся и улыбка  удовлетворения
медленно расползлась по его  лицу. Регулярное питание и улучшенные жизненные
условия нарастили мяса на  гоблинских костях и  несколько  убавили худобу на
лицах.  Что  важнее,  большинство держало  свое  оружие со скупой  умелостью
испытанных  бойцов. В  целом,  гоблины выглядели гораздо  внушительнее,  чем
когда Руперт  впервые  встретился с ними в  Чащобе.  Он и сам мог преклонить
колено.
     "Встаньте",  сказал  он,  наконец,  даже  не  пытаясь  спрятать теплоту
голоса. "Вижу, вы теперь воины."
     "Они только пытаются ими быть", проворчал вожак гоблинов, с отвращением
оглядывая гоблинов,  пока они неуклюже поднимались  на ноги.  "Приятно снова
видеть  вас, Сир. Нам говорили,  что вы погибли, но  мы  не верили. Никто не
верил."
     "Спасибо", сказал Руперт. "Хорошо снова встретить друзей."
     Харальд издевательски  хохотнул. "Здоров ты делать  друзей из гоблинов,
Руперт. Да уж, кому же еще якшаться с такими тварями?"
     Вожак  сделал  небрежный жест и  полдюжины  ближайших  гоблинов  крепко
вцепились в Харальда и  бесцеремонно  перевернули его вверх ногами.  Харальд
зашелся яростью и потянулся к мечу, сразу замерев, когда вперед шагнул самый
маленький гоблин и приставил к его горлу зазубренный нож.
     "Скажите  только слово, принц Руперт",  радостно сказал самый маленький
гоблин, "и мы освежуем его для вас. Или просто кивните, если так хочется: мы
не привередливы. Мочить без  церемоний, это по-нашему. Может, хотите из него
фрикассе? На медленном огне у нас получаются очень гнусные штучки."
     "Не сомневаюсь ни  секунды",  сказал  Руперт. "К  несчастью,  в  данный
момент  он нужен нам  живым.  Сейчас  можете отпустить  его:  уверен, что  в
будущем он станет задумываться о своих манерах."
     "Может,  вначале шмякнуть  его  об  стенку?",  спросил  самый маленький
гоблин.
     "Как-нибудь потом", ответил Руперт.
     Гоблины  уронили  Харальда  на  пол  и неохотно  отошли,  разочарованно
бормоча. Харальд  сел  и  яростно  осмотрелся.  Он  сделал  пробную  попытку
потянуться   к  мечу,  но  остановился,  осознав,  что   с  полсотни  хорошо
вооруженных гоблинов пристально смотрят  на него.  Харальд  решил, что лучше
их игнорировать.  Он вскарабкался на  ноги и занялся  восстановлением своего
пострадавшего достоинства.
     Король Джон  пристально смотрел,  как  Руперт спокойно  разговаривает с
вожаком гоблинов. Вначале короля весьма позабавило благоговение гоблинов, но
потом до  него  медленно дошло, что за смешным обожанием  скрывается  весьма
реальное почтение и уважение. За все время, что они были в Замке, гоблины ни
разу  не поклонились  королю.  Когда  кто-нибудь им на это  намекал,  буйные
маленькие создания чуть не надрывались со смеху.  Однако, перед Рупертом они
склонили  головы. Так  же поступили и стражники,  которые вернулись с ним из
долгой  ночи. Послушав истории, что они рассказывали  в своих бараках, можно
было подумать, что Руперт - великий герой легенды. Даже рапорт Защитника был
полон  похвал храбрости  Руперта и  его сноровке в  бою.  Даже  Защитника...
Король Джон нахмурился  и подергал бороду. Об этом следует подумать. Руперт,
наконец-то, начинает превращаться в воина и героя, а это... опасно.
     "Мне  надо  идти",  сказал  Руперт вожаку.  "Нас  поджимает время.  Вам
сказали, что через несколько часов мы хотим выйти против демонов?"
     "Конечно", грубовато ответил вожак. "Некоторые из нас  выйдут  вместе с
вами.  Мы  помним, что демоны сделали с нашими домами и нашими  семьями. Они
приходили  в безлунные  ночи. Сначала  они  убили наших  детей,  потом наших
женщин, и только те из нас, кто повернулся и убежал, смогли выжить, чтобы об
этом рассказать. Тогда мы ничего не  знали ни  о бое, ни о  ненависти, ни  о
мщении.  За короткое время  нам  пришлось многому  научиться.  Говорят, люди
умеют забывать,  принц Руперт. Может, в один прекрасный  день вы  нас  этому
научите. Нам так много надо забыть, а мы  не знаем как. Кровь и смерть вечно
стоят у нас перед глазами, а уши еще слышат крики.
     Пока  мы  научились только тому,  как  убивать  демонов.  Сейчас  этого
достаточно.  Если нельзя  быть мирными, надо настроиться на месть. Наверное,
мы сможем научиться и храбрости, сегодня у нас нет другого выбора."
     Руперт протянул руку и вожак крепко пожал ее своей заскорузлой ладонью.
     "Вы еще будете гордиться нами, принц Руперт."
     "Я уже горжусь", сказал Руперт. "Уже."
     Вожак гоблинов коротко кивнул, потом повернулся, нырнул в тень и исчез.
Через несколько секунд остальные гоблины тоже исчезли из коридора, скользнув
назад во тьму так же беззвучно, как появились. Руперт обнаружил, что глаза у
него немного  увлажнились и  мигал, пока ощущение не прошло, и  только потом
повернулся лицом к отряду. Король странно  посмотрел на  него,  но ничего не
сказал.  Харальд  сильно  старался  сделать  вид,  что ничего особенного  не
произошло,  одновременно  пытаясь  стряхнуть  соринки  с  одежды.  Сенешаль,
прислонясь к стене, разглядывал потолок и нетерпеливо притоптывал ногой.
     "Мы  можем идти  дальше?", холодно  спросил он,  обращаясь, очевидно, к
потолку.  "Эти  разговоры  весьма  интересны, но никак  не  приближают нас к
Оружейной."
     "Минутку,  сэр  Сенешаль",  сказал король.  "Вы  нашли  дорогу в  обход
пропавшей Башни?"
     "Дилетанты!",  сказал Сенешаль. "Я имею дело с дилетантами. Конечно,  я
нашел обходной путь! Это  же моя работа! Потому меня и вытаскивают из теплой
постели, чтобы вести вас сквозь проклятый  лабиринт. Теперь следуйте за мной
и, пожалуйста, держитесь поближе. У меня и без того очень много забот, чтобы
еще тратить драгоценное время на поиски заплутавшего."
     "Хорошо, сэр Сенешаль", успокаивающе сказал король.
     Сенешаль  забормотал  что-то себе  под  нос и  заковылял  по  коридору,
остальные последовали за ним.  Руперт  снова  замкнул тыл, задумчиво хмурясь
над последними словами Сенешаля. Что это за пропавшая Башня  и почему,  черт
побери,  так  важно избегать ее?  И  как  вообще демоны, о которых  упомянул
Сенешаль, попали  в  Южное Крыло? Руперт мрачно покачал головой. Как обычно,
ему не  рассказали о целой  прорве  вещей. Очевидно, многое случилось тогда,
когда Джулия заново открывала Южное Крыло и, зная Джулию, можно ожидать, что
все, во что она  ввязывается,  весьма  далеко  от легкого и простого. Руперт
слегка улыбнулся этой мысли, а потом намеренно стал думать о другом. Мысли о
Джулии слишком сильно ранили.
     По мере продвижения отряда вглубь Южного Крыла,  огней  становилось все
меньше и  они  встречались все реже. Коридоры переходили в  галереи, которые
сменялись залами,  ротондами и  невыносимо  бесконечными лестницами,  пока в
конце концов они не  подошли к Оружейной. Сенешаль отворил громадные двойные
двери и отступил в сторону, чтобы первым вошел король, однако долгую секунду
никто не шевелился. Руперт смотрел  на двери Оружейной и чувствовал, что все
тело содрогается не от страха или от благоговения, но от странной смеси того
и  другого.  В  течении  почти   четырнадцати  поколений  Оружейная  служила
арсеналом Лесным  королям. Где-то за этими дверями лежали все могучие клинки
истории и  легенд,  клинки  героев, злодеев  и побежденных врагов державы. И
где-то там,  во тьме за дверью, лежали Адские Мечи: Камнелом, Ярило,  Волчья
Отрава.
     Руперт взглянул  на  короля,  который  продолжал  стоять  перед  дверью
Оружейной. Он  стоял с  непроницаемым  и напряженным  лицом, на  лбу его под
короной ясно  проступили капли  пота. Руперт быстро взглянул на Харальда, но
его безмятежная  маска  прочно сидела  на  месте, не открывая  ничего, кроме
вежливого,  терпеливого  интереса.  И, наверное, только воображение  Руперта
смогло усмотреть добавочный голодный блеск в глазах Харальда. Руперт перевел
взгляд на  распахнутые,  приглашающие  двери, потом шагнул вперед  и толкнул
левую  створку. Она легко  поддалась под его рукой, несмотря на долгие  годы
небрежения, древние противовесы только чуть зашептали. Сенешаль встал за его
плечом с горящим факелом и принц Руперт вошел в Оружейную Лесных королей.
     Перед ним расстилался громадный зал, границы  которого терялись во мгле
за пределами  света факела. Слева, справа, впереди в шкафах висели клинки, о
которых  он слышал  всю свою жизнь,  но  которых  никогда не ожидал увидеть.
Руперт медленно пошел  вперед по узкому центральному  проходу. Мечи, топоры,
булавы наполняли оружейные полки и гордо висели на стенах, богато украшенные
металлические и  кожаные ножны прекрасно сохранились  под защитой заклинания
Оружейной. Под простой медной пластиной с именем  висел  великий широкий меч
Законодатель, последовательно принадлежавший семи Лесным королям до тех пор,
пока в конце концов его  клинок так сильно не износился и не зазубрился, что
уже не  держал лезвия. Неподалеку висел  гибкий серебристый клинок  по имени
Предатель, принадлежавший позорно известному графу  Звездосвету во время его
короткой узурпации трона. И еще, и еще... Внезапное, всеподавляющее ощущение
истории  протекших  веков  пробежало  по Руперту, словно  прилив,  когда  он
медленно шел по залу. Лесное Королевство  было гораздо старше, чем сознавало
или хотело помнить большинство людей.
     Многие оружейные стойки были пусты и заброшены,  наверное, их  клинками
вооружены  те,  кто  ныне обороняет Замок  от демонов. Оставшиеся мечи  были
слишком изношены  и  выбиты,  чтобы  годиться на что-то,  кроме церемоний  и
истории.  Однако  здесь  еще находились  тысячи и тысячи  клинков, терпеливо
ждущих в  своих стойках того дня, когда их снова достанут для обороны Лесной
Страны.  Некоторые  клинки Руперт  узнавал  по именам  и репутациям,  другие
совершенно выпали  из  истории. Много  раз  Руперт  смотрел на  какой-нибудь
безымянный  меч  и  думал,  какой рассказ о  триумфе  или  трагедии навсегда
заключен в загадочном клинке. И хотя он никогда не видел их прежде, он сразу
узнал Адские Мечи.
     Они стояли  вместе  в  собственном  маленьком  алькове: три  гигантских
длинных меча  в  гравированных серебряных ножнах. Рукояти  в фут длиной были
покрыты темной,  пятнистой кожей, и судя по  размеру ножен, в самих  клинках
должно  было быть по меньшей  мере  семь футов длины и шесть дюймов ширины у
перекрестия.  Руперт  остановился перед  ними и понял, почему  кожу  на лице
начало стягивать еще за пределами Оружейной.  От Мечей несло кровью. Но  как
только он узнал запах, тот немедленно исчез, заставив Руперта удивляться, не
почудилось ли ему. Клинки стояли  перед ним холодные  и величественные  и по
виду не более опасные, чем любой другой меч. Но все же глубоко внутри Руперт
ощутил, словно совсем близко какое-то древнее и страшное создание беспокойно
пошевелилось во сне. Он яростно  тряхнул головой, проясняя ее, и потянулся к
ближайшему клинку. Сенешаль живо перехватил его руку и оттащил в сторону.
     "Не  надо, Сир,  Мечи  защищены. Попробуйте дотронуться, когда заклятие
еще не снято, и то, что от вас останется, мы унесем отсюда в ведерке."
     "Конечно,  сэр Сенешаль",  виновато  сказал Руперт, "я не подумал."  Он
чувствовал,  как лицо  горит, и молча проклинал себя за  глупость.  Даже ему
должно  было   быть   очевидно,   что  такие   мощные  клинки  не  останутся
незащищенными. "Наверное, есть и противозаклятие?"
     "Есть",  сказал  король. "Я выучил его от своего отца, как он выучил от
своего. Никогда не думал, что придется им воспользоваться."
     Руперт  и  Сенешаль отошли в  сторону,  давая  возможность королю Джону
приблизиться  к Адским  Мечам.  Харальд  держался  позади, пристально  глядя
из-под своей обычной маски безразличия.  Король немного постоял перед  тремя
большими  Мечами,  потом,  наконец, сказал  три слова на  грубом,  гортанном
языке, не похожем ни на один, прежде слышанный Рупертом. Казалось, что слова
короля повисли в воздухе, снова и снова  отзываясь эхом. Потом Мечи ответили
на призыв.
     У  Руперта  встали дыбом  волосы, когда  отовсюду и ниоткуда  донеслись
нежные,  сверхъестественные   голоса,  падая  и  смешиваясь  в  странной   и
загадочной  гармонии,  полной  намеками  на  непостижимый смысл. Отклик  был
сложным, текучим и совершенно нечеловеческим. Король иногда говорил в ответ,
голосом резким и напряженным по сравнению с мягкой, почти соблазняющей речью
Мечей. Потом  клинки вдруг  замолчали. Король продолжал говорить в странном,
неприятном  ритме, потом перешел на почти неслышимый шепот. В зале понемногу
становилось холоднее и Руперт увидел  в воздухе собственное дыхание. Древние
руны, врезанные  в серебряные  ножны,  казалось,  корчатся и извиваются, как
живые,  и Руперт вдруг ощутил внезапное напряжение, словно поблизости что-то
пробивается наружу...  или  внутрь. В воздухе запахло  свежепролитой кровью.
Что-то  зашевелилось  в тенях  за пределами  неверного  света факела.  Потом
король с  силой произнес последние три слова и Адские Мечи тихо  засмеялись:
жадным,  нетерпеливым  смехом.  Руперт  с  отвращением  содрогнулся,  словно
услышанные  звуки запачкали  его.  Последнее эхо быстро замерло и  снова все
стало тихо и спокойно. Свет факела вспыхивал и колебался, но тени оставались
лишь  тенями.  Воздух  потеплел  и   душная  вонь  крови  снова  стала  лишь
беспокойным воспоминанием. Король Джон бесстрастно  смотрел на Адские Мечи и
заговорил спокойным и ровным голосом.
     "Три Меча", тихо сказал он. "Для каждого из королевской династии, чтобы
драться с бесконечной ночью. Я выбираю... Камнелом."
     "И пусть бог избавит нас ото Зла", прошептал Сенешаль.
     Король  Джон  дотянулся и взял из стойки  левый Меч.  Гигантский клинок
показался ему почти невесомым, однако он не стал доставать Меч из ножен.  Он
просто мгновение  смотрел  на  него, потом забросил за  левое плечо и прочно
закрепил.  Клинок  повис на спине  всего на дюйм выше пола острием,  длинная
рукоять  торчала за  головой  короля.  Он  разок  дернул  плечом,  поудобнее
передвинул  Меч,  и шагнул  назад, жестом предложив  Харальду  сделать  свой
выбор.
     Харальд осторожно  приблизился  к  двум  оставшимся  Мечам.  Глаза  его
нерешительно перескакивали с одного клинка  на  другой, пока в конце  концов
взгляд  не  остановился  на  правом Мече. Маска  беспечности  вдруг слетела,
открыв резкие черты лица с темными решительными  глазами, и  мрачную улыбку,
которая не имела никакого отношения к веселью. "Ярило", тихо сказал Харальд,
читая древние руны, выгравированные на перекрестие Меча. "Я выбираю  Ярило."
Он взял Меч со стойки и быстро закинул за левое плечо, от нетерпения путаясь
в пряжках, пока Сенешаль не помог ему.
     Король Джон жестом послал Руперта к оружейной стойке. Руперт смотрел на
оставшийся Меч, но  стоял на месте. <i>Иди</i>, прошептал ему голос глубоко внутри<i>,
это  всего лишь  меч</i>. Серебряные  ножны  заманчиво сверкали в неровном свете
факела. Волчья Отрава. Меч власти.
     И Руперт вновь очутился в шахте Медянки, воздевши Меч, взывая к помощи,
которая так и не пришла.
     "Нет",  сказал  он в конце  концов  и  повернулся. "Я  больше  не  верю
магическим Мечам. Пусть его возьмет кто-нибудь другой."
     "Бери  Меч",  сказал  король.  "Ты -  член  королевской  династии,  Меч
принадлежит  тебе  по праву и долгу.  Людям необходимы  символы, за которыми
можно следовать в битву."
     "Нет", сказал  Руперт. "Есть вещи, которые  я не стану делать даже ради
долга."
     "Возьми Меч!", заорал король. "Это приказ!"
     "Иди к черту",  сказал  Руперт  и пошел  прочь.  Его  шаги глухим  эхом
отдавались в тишине, когда он шел по центральному проходу. Все расположенные
вокруг бесчисленные  мечи  бесчисленных героев  с упреком взирали  на  него,
когда он поворачивался  к ним спиной. Руперт  шагал, высоко держа голову. Он
сделал  достаточно, более чем  достаточно,  и ни у кого нет права  просить у
него  еще чего-нибудь. Он снова  выйдет  на битву с демонами, потому что так
надо, но он пойдет с  честной сталью в руках, а не с грязным и ужасным злом,
которое  он  чувствует в  Адских Мечах.  На  него медленно  нахлынула  волна
въевшейся в  кости усталости и Руперт подумал, найдется ли у него время хотя
бы на  час сна до наступления рассвета. Он так чертовски устал... Он покачал
головой и  криво  улыбнулся. После битвы будет масса времени для отдыха, так
или  иначе.  Все время  мира.  Он  вышел  из  Оружейной  в коридор,  где его
дожидался в засаде лорд Дарий.
     Краем глаза Руперт  увидел мгновенный отблеск на  мелькнувшем в воздухе
кинжале Дария  и отчаянно рванулся в сторону.  Клинок пропорол кольчугу,  но
каким-то чудом прошел мимо ребер. Руперт ударился об пол, перекатился и живо
снова был на  ногах  с  мечом в руках, когда  Дарий пошел  на  него,  рыча и
бормоча что-то под нос.
     Крошечный сверкающий клинок вспарывал воздух быстрыми, злобными дугами.
Дарий  шел,  а Руперт отступал. Он с первого взгляда узнал ядовитое лезвие и
совсем  не  хотел  рисковать.  Длины  меча  хватит, чтобы держать  Дария  на
расстоянии, пока остальные не ответят на призыв.
     Харальд и король Джон появились в дверях Оружейной и Дарий  зарычал  на
них.  Яркие  капли гибельного  огня слетели  с  его воздетой  руки.  Харальд
быстрым  движением выхватил Ярило  из ножен  и  встал  в  боевую  стойку,  а
гибельный огонь всосался в  громадную полосу сверкающей стали и исчез. Дарий
повернулся к королю, но тот уже достал Камнелом. Дарий отступил от Руперта и
воздел руки  призывным жестом. В каменном полу перед ним разверзлась длинная
извилистая трещина. Грязный кроваво-красный туман забурлил  из расширяющейся
трещины,  а  за ним хлынула толпа  когтистых  дьяволов с жаждой  убийства  в
пылающих глазах. Воздух наполнила серная вонь.  Харальд  и король застыли на
мгновение, когда в них шевельнулся глубоко захороненный первобытный ужас, но
мгновение миновало и с боевыми кличами они прыгнули вперед. Ярило и Камнелом
красновато отсвечивали в алом адском огне. Под рубящими ударами Адских Мечей
дьяволы визжали и мяукали, однако раз за разом поднимались и снова бросались
в атаку, их раны залечивались и пропадали во мгновение ока. Харальд и король
встали спина к спине и продолжали драться.
     Дарий  снова повернулся к  Руперту  и прижал его  к стене,  нетерпеливо
переминаясь  с ноги на  ногу в  поисках слабого места в обороне Руперта.  Он
хотел   убить   Руперта   именно   кинжалом.   Почувствовать,   как   клинок
поворачивается в плоти принца... Так гораздо приятнее... Руперт раскачивался
туда-сюда  в такт с движениями Дария  и  бешено искал  способ  выпутаться из
кавардака,  в  который ввязался.  Отступать  некуда,  а  Харальду  и  королю
отчаянно  нужна  его  помощь. Отравленный кинжал рубил снова и снова, Руперт
чувствовал, как пот стекает  у него по бокам, и дрался, парируя каждый удар.
Дарий  открывался  довольно  широко,  однако Руперт не  отваживался ослабить
оборону на  время  атаки.  Даже царапины от  кинжала достаточно, чтобы убить
его. С другой стороны, нарастающая усталость  говорила, что долго  так он не
продержится. Несмотря на заклинания Верховного Мага, до полного излечения от
ран  ему далеко, а сила и ярость Дария  кажутся  неистощимыми.  Надо  что-то
сделать, пока еще осталась какая-то энергия.
     Руперт отразил  еще выпад, а потом описал мечом плоскую, злобную дугу у
глаз  Дария. Тот инстинктивно  отпрянул,  а  Руперт бросился ему  в  пояс  и
вцепился в руку с кинжалом. Они сплетенной кучей свалились на пол, а дьяволы
и трещина в полу мгновенно исчезли, не оставив и следа, что они вообще здесь
были.
     Руперт  и  Дарий  вскочили   на  ноги.  Дарий   беззвучно  засмеялся  и
рванулся к горлу  Руперта. Харальд разрубил его  в полете  ударом массивного
клинка Ярилы.  Кровь взлетела широкой дугой,  а сила удара  отбросила Дария,
заставив его врезаться в стену коридора.  Гигантский меч почти перерубил его
пополам,  и  все  же  Дарию как-то  удалось повернуться  и побежать. Харальд
шагнул  вперед и  пронзил его сзади. Дарий  только всхрапел раз  и  медленно
сполз по стене, оставив на древней панели широкую кровавую полосу.
     Харальд  попробовал  выдернуть клинок из спины Дария,  но Меч не хотел.
Верх по стальному клинку медленно поползло красноватое свечение, когда Ярило
все глубже впивался  в нанесенную им рану. Харальд рванул Меч  обеими руками
и, в конце концов, тот  неохотно высвободился. Клинок  на всю длину покрылся
мрачным кровавым саваном.
     "Что ж". Сказал Сенешаль, тихо появляясь  из двери  Оружейной. "Похоже,
Адские  Мечи  достойны своей репутации. Прошло всего  несколько минут, а они
уже крещены кровью."
     "Да",  сказал Харальд. "Им  нравится кровь. И они  любят  убивать."  Он
задумчиво посмотрел на окрашенную  красным сталь  Ярилы и бросил Меч назад в
ножны.  Лицо его  быстро  приобрело  обычное спокойное выражение,  однако  в
глазах  оставался  туман, словно он  только что начал  понимать, что  именно
держит на спине. Он вдруг заметил, что его ладони замараны кровью и вытер их
о куртку быстрым, нервным движением.
     "В  любом  случае",  спокойно произнес он, "важно  то,  что  мы наконец
изловили нашего  предателя. Должно быть, именно Дарий привел демонов в Южное
Крыло по воздуховодам, которые он так хорошо знал, и, должно быть, именно он
воспользовался своей новообретенной  способностью к магии, чтобы вмешаться в
заклинание  телепортации  Верховного  Мага."  Он  взглянул  вниз  на  Дария,
лежащего  на полу. "К  счастью,  потеря  невелика.  Никто не станет по  нему
скучать."


        Глава восьмая. Создания Мрака




     Еще до  того, как добраться до  парадного входа, Руперт  ощутил  холод,
дожидающийся  его во  дворе. Температура  резко упала,  когда он  подошел  к
двери,  дыхание  паром  повисло  в воздухе. Руперт  запахнул плащ и  коротко
кивнул  стражнику  у  дверей.  Стражник  приоткрыл  щелочку  и  Руперт  живо
выскользнул на  парадную  лестницу.  Двери за  ним  со стуком  захлопнулись,
удерживая немногое оставшееся тепло, а Руперт вздрогнул, когда колючий холод
двора резанул его, словно нож. Жаровни с углем и костерки храбро горели  тут
и там  на переполненном народом  дворе,  давая слишком мало  тепла и  света.
Толстый слой  снега  и льда покрывал  бастионы  и крыши конюшен,  сверкающая
изморозь жемчужно  блестела  на  стенах.  По верху внешних стен через равные
промежутки  горели  факелы, однако главный  свет исходил от яркого  голубого
сияния полной Луны, плывущей высоко в бесконечном мраке беззвездного неба. А
на  дворе,  в неверном свете  костров  медленно собиралась  последняя  армия
Лесной Страны.
     Руперт  притопывал ногами  и похлопывал  руками в перчатках, глядя вниз
на кружащую толпу, заполонившую двор от стены до стены. Беженцы с костерками
исчезли,  на  время  переместившись  в  Замок,  их  место заняли мрачнолицые
мужчины и женщины,  готовящиеся  к битве.  Не слышно  было  разговоров.  Лес
Мрака снаружи вплотную подобрался к Лесному Замку, прижавшись к  его стенам,
вроде  громадной  безобразной собаки, ждущей, когда  ее  спустят с  цепи  на
добычу. Руперт вдруг задрожал, когда давно знакомое чувство  подавленности и
угнетенности  снова  навалилось  на  него.  Он  поборол  страх,  отказавшись
поддаться ему, понимая, что если сделает это даже на мгновение,  то до конца
жизни никогда не освободится от него. Он смотрел на собирающуюся внизу армию
и  думал,  что  они станут  делать,  когда  выйдут, наконец, в  Лес Мрака  и
обнаружат, что демоны только часть того зла, которому им надо противостоять.
     Суровым взглядом  он  следил,  как  приблизительно пять  сотен мужчин и
женщин закрепляли на себе доспехи  и  пробовали  баланс у оружия,  что лучше
другого пришлось  по руке. Было очевидно, что слишком многие никогда в жизни
не   вынимали  оружия  для  боя.   Стражники  и  солдаты  занимались  своими
упражнениями  с  молчаливым  умением,  в  то время как придворные  и  купцы,
крестьяне  и  горожане  по  возможности  лучше  подражали  настоящим бойцам,
неуклюже размахивая мечами перед собой. Священники неторопливо переходили от
группы к  группе,  говоря  тихо и спокойно, принося  умиротворение,  сколько
могли.  Грумы  выводили  немногих  оставшихся  лошадей  из  конюшен,  крепко
хватаясь  за  повод, и бормоча что-то успокаивающее нервным,  подозрительным
животным.  Руперт задумчиво нахмурился. Когда в последний  раз  он  пробовал
заводить  лошадей  в Лес Мрака, им приходилось  завязывать глаза и  вести  в
поводу.  Однако,  есть  надежда,  что  боевые  кони  Замка созданы  из более
крепкого материала.
     Он посмотрел в другую сторону  и  слегка улыбнулся,  заметив  небольшую
группу гоблинов, спокойно сидящих у конюшен. Они с удовольствием прикрепляли
зазубренные колючки к  лезвиям своих  мечей, а потом  мазали  колючки свежим
конским  навозом, чтобы  любая нанесенная  ими  рана  наверняка  загноилась.
Вверху  на  бастионах  остальные гоблины  готовили  котлы с варом и  кипящим
маслом. Руперт  печально  покачал головой.  При всех  их  добрых  качествах,
нельзя увильнуть от факта, что  у гоблинов  абсолютно нет  чувства чести или
справедливой  игры. В наступающей битве они,  поэтому, должны быть  особенно
хороши.
     Верховный Маг сидел на последней  ступени парадного входа, попивая вино
прямо  из бутылки.  Руперт  пошел по ступеням  к нему, но сразу остановился,
когда  понял,  что глаза  Мага  не в фокусе  и смотрят в  никуда. На  мантии
виднелись  свежие пятна от вина и он слегка покачивался из стороны в сторону
в  такт какой-то  старинной песенке,  что  тихо  напевая  сам  себе.  Руперт
некоторое  время  следил  за  Магом  и  чувствовал,  что  надежда  понемногу
оставляет его.  Когда  ставка так велика, когда  так  много зависит от того,
чтобы  Маг  оставался  трезв и  собран...  Очевидно,  просить  об  этом  уже
бесполезно.  Ладони Руперт  сжались  в кулаки, потом снова разжались. Маг не
виноват,  что  он  не  тот  человек из  легенды,  которого из него  сделали<i>.
Пожалуй, он не единственный, кто меня разочаровал</i>, устало подумал Руперт. Он
вспомнил Джулию под  руку  с  Харальдом.  <i>Наверное, я  теперь научился  - не
зависеть ни от  кого, кроме себя.</i> Руперт продолжил  спуск.  Он  прошел прямо
мимо Мага, но тот не заметил.
     Руперт пробирался сквозь  плотную толпу, с отсутствующим видом  кивая и
улыбаясь тем, кто пробовал с ним заговаривать  или  звать.  Он понимал,  что
обязанность принца вдохновлять бойцов  бодрыми  разговорами и зажигательными
речами, но почему-то просто не мог заставить себя  это  делать. Слова во рту
превращались  в пепел. Харальду удалось бы это  довольно легко: он хлопал бы
стражников  по спинам  и  болтал  им успокоительную ложь,  он  расписывал бы
крестьянам  и  торговцам честь участия  в битве и вечную славу для  тех, кто
погибнет  в  бою.  Руперт  шел  сквозь толпу,  сморщив  лицо от  усталости и
размышлений.  Он  уже  слишком  много  раз  бился с демонами, чтобы  лелеять
какие-то иллюзии о предстоящей битве. Впереди нет ничего,  кроме мрака и тех
тварей, что живут в нем, и надо  победить их,  с честью для живых и чертовой
славой для мертвых.
     Толпа, наконец, поредела,  когда  Руперт  подошел  к  старым  конюшням.
Громадная,  нескладная постройка казалась неестественно  тихой, пустынной  и
давно заброшенной. Все окна забиты, единственные ворота заперты. С  кормушек
гроздьями свисали сосульки,  на подоконниках  и  в дверном  проеме скопились
пласты  непотревоженного снега. Руперт  достал ключ,  взятый  у Сенешаля,  и
отпер  дверь.  Она  медленно  отворилась   от  толчка,  покоробившаяся  рама
запротестовала серией коротких тресков и стонов. Руперт убрал ключ и встал в
дверях, вглядываясь в мглу. Все было  недвижно и тихо. Он шагнул назад, взял
факел из держалки возле двери и медленно вошел в конюшню.
     "Дракон?", тихо позвал он. "Это я, Руперт."
     Ответа из  тьмы не было. Руперт поднял факел повыше и в неверном свете,
наконец, тускло замерцали темно-зеленые чешуи. Руперт медленно приблизился к
спящему  дракону,  вокруг  кружка  света  при  его   приближении  беспокойно
зашевелились тени. Воздух стоял сухой и пыльный с крепким мускусным запахом.
Дракон свернулся кольцом в гнезде из грязной соломы, уложив голову на хвост,
крылья  окутывали  его громадным изумрудным одеялом. Массивные крылья слегка
шевелились  в  равномерном  ритме дыхания  спящего  дракона.  Руперт вставил
пылающий факел в ближайшую держалку на стене и согнулся над головой дракона.
Большие  золотистые  глаза были  закрыты,  а широкий  улыбающийся рот слегка
приоткрыт.  Руперт,  поколебавшись,  протянул  руку  и легонько постучал  по
костяному лбу.
     "Дракон?  Это  я, Руперт. Мне надо поговорить с  тобой. Мне нужна  твоя
помощь."
     Дракон продолжал невозмутимо спать. Руперт сидел на корточках в грязной
соломе и  потерянно  смотрел на  спящее  создание.  Внезапная волна отчаянья
нахлынула на него. Глубоко внутри он всегда верил, что, когда снова настанет
пора выйти и посмотреть в лицо Лесу Мрака, рядом с ним по крайней мере будет
дракон.  <i>Мне  следовало догадаться</i>... Вначале  Джулия, потом  Верховный Маг,
теперь дракон. Ни на одного из них у него нет никаких прав, а даже если бы и
были, то ими нельзя было бы пользоваться. Но как было бы хорошо, если б хоть
кто-нибудь  был сейчас рядом  с ним. Чтобы  не  смотреть в лицо Лесу Мрака в
одиночку. Руперт тихо вздохнул и вспомнил, как на прогалине Леса Мрака стоит
высокий и гордый  дракон,  изрыгая  на демонов  жидкий огонь и уничтожая  их
десятками  своим яростным  дыханием. А  потом он вспомнил, как  дракон лежит
израненный,  растянувшись  на той  же прогалине, одно крыло полуоторвано, по
бокам  струится золотистая кровь.  Дракон,  умирающий  во тьме,  потому  что
доверился Руперту, а тот завел его в Лес Мрака.
     "Спи  дальше, друг мой", тихо сказал  Руперт. "У меня нет  больше права
просить тебя о чем-нибудь."
     Он поднялся на  ноги, вынул факел из держалки и зашагал обратно к двери
конюшни.  В дверном  проеме  он  помедлил  и оглянулся  на  спящего дракона:
хотелось сказать, до  свидания, но он не стал  этого делать. Он повернулся и
покинул  конюшню, надежно  заперев дверь за собой.  Конюшню  снова заполнила
тьма и  единственным звуком  осталось  медленное ровное мурлыканье драконова
дыхания.



        x x x

     Верховный Маг оперся спиной на ступеньку, огляделся вокруг и сделал еще
глоток  из  бутылки.  Вино  вшивое,  но  лень сменить.  Он  сильно  старался
напиться, но почему-то никак не мог. Чувствовалось, как вино угрюмо плещется
в животе, но рассудок упорно оставался настороже.  Зрение чуть замутилось  и
ноги  слегка  неустойчивы,   однако   все  старые  мучительные  воспоминания
оставались  с ним.  Маг  нахмурился  и  раздраженно потряс  головой, пытаясь
вспомнить  слова песенки,  которую мычит, но  почему-то они не приходили. Он
ненавидел  моменты, когда не мог вспомнить такие простые  вещи. Ненавидел. В
его памяти все больше и больше  таких провалов там, где раньше их никогда не
было, мелочей  большей  частью, но все-таки провалов. <i>Старею</i>, хмуро  подумал
он. <i>Слишком много лет прошло. Или слишком много бесился. Или и то, и другое.
Да, скорее всего, так и есть.</i> Он сделал  еще глоток  из бутылки, пролив вино
на подбородок. Ему хотелось вспомнить  слова песенки. Элеанор  всегда любила
эту  песню.
     Они стояли  вместе на балконе, следя  за цветными всполохами фейерверка
на ночных небесах. Позади них  в Тронном Зале  полным ходом  продолжался Бал
Победы. Легкий летний бриз  закручивал мантию Мага  и лениво играл  волосами
Элеанор. Ее волосы были цвета спелой пшеницы  и она носила голубое с золотом
платье, но он  никак не мог припомнить  цвета ее глаз. Менестрели наигрывали
вдали эту песню, однако она  почти тонула  в неустанной болтовне придворных.
Маг пристально следил  за фейерверком.  Он спланировал зрелище  до последней
детали,  но  всегда  может  что-нибудь  пойти   не  так.  Эти  фейерверки  -
темпераментные штучки.  В ночи вспыхнула ракета, ее огни рассыпались в форме
головы льва.  Маг улыбнулся и немного расслабился. Элеанор продела свою руку
в его и прильнула к нему. Он не помнит ее глаз.
     <i>Фейерверк очень красив.
     Благодарю вас, ваше величество.
     Надо ли столько церемоний, сэр Маг? В такую ночь среди друзей не должно
быть церемоний. Зовите меня Элеанор.
     Как пожелаете, Элеанор.
     Так-то лучше. А теперь, не хотите ли назвать мне свое имя?
     Кто знает имя колдуна, тот обладает властью над ним.
     Извините. Я не знала.
     Вам и не надо знать.
     О, взгляните на эту ракету! Просто водопад! Какой вы талантливый. Разве
эта ночь не чудесна, сэр Маг?
     В самом деле, Элеанор.
     Не думаю, что я когда-нибудь была счастливее. Джон вернулся победителем
с Пограничной войны,  урожай собран  и надежно сохранен,  а... мой лучший во
всем мире друг устроил мне  на день рождения  такой роскошный фейерверк! Это
почти не хорошо - быть настолько счастливой. И менестрели играют мою любимую
песню! Потанцуйте со мной, сэр Маг. Пожалуйста.
     Я... не уверен, что это приличествует, Элеанор. Двор...
     Тогда потанцуйте со мной здесь, на балконе. Здесь только мы вдвоем.</i>
     Ее духи  кружили ему голову,  когда они танцевали  рука в руке, лицом к
лицу,  их тела  двигались  медленно, грациозно  под  едва  слышимую  музыку.
Фейерверк рассыпал в ночи  серебро и золото. Когда он  поцеловал ее, ее губы
трепетали, однако объятие было крепким.
     Он не может вспомнить ее глаз.
     Верховный Маг  уставился  на полупустую  бутылку  в своей руке и горько
проклял  себя  за  то,  что  вообще   покинул  Темную  Башню.  Не  следовало
возвращаться  в Лесной  Замок.  Сидел бы  в Башне  со своей сивухой  и своей
работой,  спрятавшись  от мира.  Заперт  от собственного прошлого,  от всего
того, что люди ждут от него. Не надо было возвращаться.
     Он  посмотрел  через двор  и кивнул  Руперту,  направлявшемуся  к нему.
Руперт взглянул на бутылку в руке Мага, и рот его сложился в холодную прямую
линию.
     "Знаю",  сказал  Маг.  "Ты  не одобряешь.  Но  колдун я  или  нет,  мне
необходимо на что-то опираться." Он сделал добрый глоток из бутылки  и вытер
рот рукавом. "И я уже говорил тебе, что я не всесильный колдун, которым меня
воображают. Настоящих магов больше не осталось. Похоже, и не надо. Магия
уходит из мира, Руперт, и все из-за нас."
     "Нас?", спросил Руперт.
     "Из-за человека",  ответил Маг.  "Все  из-за человека.  Его логический,
рациональный ум  станет  смертью  для магии.  Магия работает  по собственным
законам,  которые  не придают  большого значения  причинам и следствиям. Вот
почему  все по-настоящему  великие колдуны  всегда  были  эксцентриками:  им
удавалась магия, потому что  они сами были  так же капризны и противоречивы,
как их колдовство.  Магия обладает  собственной структурой и логикой, однако
это не человеческая логика.  Существуют правила,  которым магия подчиняется,
но  даже  они  являются,  скорее,  соглашениями  и договоренностями,  нежели
законами природы. Я запутал тебя, не так ли?  Магия - очень путанный бизнес.
С каждым  годом  все  меньше  и меньше  людей,  у которых  мозги  достаточно
набекрень, чтобы управлять магией. Все меньше и меньше  достаточно безумных,
чтобы понимать колдовство, и одновременно достаточно разумных, чтобы не быть
им уничтоженным.
     Скоро магия  уйдет  из этого мира,  Руперт,  изгнанная человеком  с его
нуждой в логике, разуме  и в простых понятных решениях.  Магию заменит наука
и всем нам  станет  значительно лучше. Наука  в отличие  от магии  действует
всегда.  Все, что мы  потеряем -  это немного  поэзии,  чуток красоты ... и,
наверное,  капельку   чудес  мира.  Не  будет  больше  драконов.  Не  станет
единорогов, гоблинов, исчезнут феи."
     "Пропадут демоны", сказал Руперт.
     "Что-то  выиграешь,  что-то  потеряешь",  сказал  Маг.  Он  начал  было
поднимать ко рту  бутылку,  но остановился,  когда Руперт  взглянул на него,
пожал  плечами  и  опустил.  "Во всем  этом  присутствует  какая-то  ирония.
Единственное, что может  обеспечить  выживание  магии -  это  Голубая  Луна.
Однако, она - Дикая Магия, а в мире, управляемом  Дикой Магией, для человека
может  не оказаться  места.  В Дикой  Магии  нет  ничего  рационального  или
логического, никакой тонкости, никакой  управляемости -  только  голая сила.
Сила перекроить  саму реальность. Если мы проиграем  битву с Князем Демонов,
настанет конец всему, Руперт. Всюду будет только Лес Мрака, в котором станут
копошиться   только   демоны.  Во  всяком   случае,   не  останется   ничего
человеческого.  Какая-то  жизнь,  конечно,  выживет.  Жизнь всегда выживает.
Что-то живет даже подо льдом во рву. Замечательная тварь."
     "Монстр!", сказал Руперт.
     "Можно назвать и так",  согласился  Маг.  "Он раньше  был  человеком. Я
превратил его в монстра когда-то очень давно."
     "Знаю", сказал Руперт. "Преврати его обратно."
     "Прошу прощения?", не расслышал Маг.
     "Преврати его  обратно",  повторил  Руперт.  "Он был  рожден человеком,
будет правильно, если у него появится шанс  умереть человеком, а не какой-то
тварью."
     "Он не хочет превращаться в человека", ответил Маг. "Он вполне счастлив
в  нынешнем  виде.  Он  даже  сильно  настаивал  на  этом,  когда  я  с  ним
разговаривал."
     Руперт недоверчиво посмотрел на Мага. "Вы шутите?"
     "Я никогда не шучу", ледяным тоном ответил Маг. "Кроме того, заклинание
было только временным. Он мог бы  превратиться обратно  в любое время, после
его исчерпания. И если не превратился, значит, ему больше нравится его новая
форма."
     Руперт посмотрел на Мага, но лицо его оставалось серьезным.
     "Думаю,  мне пора  потолковать  с моим  единорогом",  сказал,  наконец,
Руперт. "Если вы извините меня..."
     Маг тихонько хохотнул, когда  Руперт снова исчез  в кружащейся толпе, и
медленно  покачал  головой. Потом  хорошенько приложился  к бутылке, а когда
снова ее опустил,  перед ним стоял  король Джон  с лицом, перекошенным явной
гримасой  отвращения.  Свет  факелов  красновато  отсвечивал  на  сверкающей
кольчуге, что  облекала  короля  с головы  до пят,  и Маг  заметил  древнюю,
покрытую кожей рукоять, торчащую из-за левого плеча короля.
     "Здравствуй,  Джон",  вежливо  сказал  он.  "Ты   выглядишь  весьма ...
внушительно. Я бы предложил тебе выпить, но у меня только одна бутылка."
     "Не можешь бросить  эту гадость  даже в такой момент?",  резко  спросил
король.
     Маг пожал плечами. "Мне надо выпить."
     "Как всегда", сказал король.
     Маг остро взглянул на короля. "Я вижу, у тебя Камнелом. Чья это идея?"
     "Моя",  прямо ответил  король. "Адские  Мечи -  наша  последняя надежда
против мрака."
     Маг  саркастически  улыбнулся.  "А мне  казалось,  что  я  -  последняя
надежда."
     "Нет", ответил король, глядя на бутылку в руке Верховного Мага. "Больше
нет."
     "Не пользуйся  этим Мечом,  Джон", тихо сказал Маг. "Нельзя  доверяться
Адским Мечам: они обладают силой  разрушить мир. Если ты разбудишь эту силу,
чертовски мало надежды, что сумеешь контролировать ее."
     "Мы воспользуемся Мечами", ответил король. "У нас больше нет выбора."
     Маг тихо вздохнул и посмотрел в сторону. "Знаешь, ты  совершенно прав",
сказал он, наконец. "Мне не следует так много пить. Это действует  на разум,
искажает заклинания и, подозреваю, медленно убивает меня."
     "Тогда остановись", проворчал король.
     "Не могу", просто ответил Маг. "Думаешь, я не пытался? Я пью не потому,
что хочу пить, Джон, я пью, потому что мне надо, потому что не могу провести
ни дня без выпивки."
     "Те же старые оправдания", сказал король и Маг с жалостью  посмотрел на
него.
     "Ты  никогда  не понимал,  Джон. Но тебе  и не надо  было  понимать. Ты
никогда  в жизни  не нуждался  в выпивке.  Ты  вообще  никогда и ни в чем не
нуждался. К черту. Нельзя быть совершенным."
     "Ты всего лишь пьяница!"
     "Я то, чем ты меня сделал, Джон. Ты и твоя проклятая семейка. Всю жизнь
вытаскивать ваши драгоценные задницы  из одной чертовой дыры за другой. Я не
всегда был пьяницей."
     "Но стал им в самый важный момент!"
     "Я всегда делал свою работу, трезвый или пьяный!"
     "Кроме одного раза", сказал король. "Единственного раза, когда она была
действительно необходима."
     "Не надо", прошептал Маг. "Пожалуйста."
     "Моя Элеанор умирала, а тебя  нигде нельзя было найти. Я отправил людей
обыскать все пивные и таверны и притащить тебя волоком. И все это время ждал
у постели, а моя жена... моя Элеанор... Ты мог бы спасти ее!"
     "Было уже поздно что-то делать."
     "Ты был пьян!"
     "Да", сказал Верховный Маг. "Я был пьян."
     Он посмотрел на бутылку в руке и через мгновение заплакал.



        x x x

     Принц Харальд  нетерпеливо  стоял  перед закрытыми  главными  воротами,
пряча растущее раздражение  под обычной маской  спокойствия. Вокруг суетился
слуга, застегивая  пряжки  на его  доспехах. Под множеством  перекрывающихся
слоев кольчуги было жарко, тяжело и очень стесненно, но Харальд сильно верил
в доспехи. Безразлично, насколько ты хорош  с мечом и щитом, рано или поздно
столкнешься с тем, кто лучше либо удачливее тебя, и тогда  добрый кольчужный
костюм  сослужит  свою  службу.  Харальд  слегка  нахмури


лся,  вспомнив  свой
последний  поединок с  Рупертом, здесь же, во  дворе.  Доспехи тогда  его не
спасли.  Лицо Харальда медленно прояснилось, когда он отогнал  воспоминание.
Теперь  все  по-другому. Теперь у  него в  руках Ярило. Адский  Меч висел на
спине,  длинная рукоять торчала из-за левого плеча.  Уголком глаза  он ловил
отблеск рукояти  каждый раз, когда поворачивал голову. Для такого громадного
клинка  Ярило  был сверхъестественно легким, однако  Харальд чувствовал  его
присутствие при каждом своем  движении. По всей длине спины  ощущалось тупое
неприятное тепло, словно Меч все время углем  тлел в своих ножнах. А иногда,
без  всякого повода, Харальд  думал,  как хорошо  бы  выхватить Адский Меч и
косить врагов без числа...
     Слуга, наконец, закончил работу и Харальд жестом отослал  его прочь. Из
ножен  на боку  он  вынул свой обычный  меч  и занялся серией  разогревающих
упражнений.  Солидный   вес  стали  в  руке  действовал  успокаивающе  и  он
почувствовал,  как  из   мускулов  ушла  часть  напряжения,  пока  грациозно
перемещался  в привычной  последовательности движений. С тех пор, как Руперт
побил  его,  он  занимался тренировками гораздо серьезнее, но  не чувствовал
никаких улучшений. Он всегда был хорош, а теперь стал еще лучше. Улыбающееся
лицо  Руперта стояло перед глазами Харальда, когда он делал выпады, кружился
и топал, переключаясь с укола на парирование и рубящий удар, снова и снова и
снова. Ножны Ярила хлопали по  спине при каждом движении,  словно напоминая,
что  он еще здесь.  Харальд  кружил и вертелся,  ярко  сверкая мечом в свете
факелов, и все-таки сознавал, что как только окажется снаружи в долгой ночи,
при всем его  искусстве и тренировке  обыкновенного меча будет недостаточно.
Единственный  шанс  против  демонов - это  Адский  Меч.  Однако  желание  им
воспользоваться было слабее, чем следовало бы.
     Он  увидел,  как к нему направился король,  однако  намеренно продолжал
упражнения.  Он подождал,  когда  король  почти  приблизился и только  тогда
поднял глаза и остановился. Одним плавным движением он опустил  свой  меч  и
спрятал его в  ножны, потом  небрежно прислонился спиной к закрытым воротам.
Он промокнул вспотевшее лицо платком  и слегка  поклонился  королю,  коротко
кивнувшему в ответ.
     "Готов к бою, Харальд?"
     "Конечно, отец."
     Король Джон молча постоял  секунду, словно  ожидая, что  Харальд скажет
еще что-нибудь. Харальд молчал.
     "Ты хотел поговорить со мной, Харальд?"
     "Верно, отец." Харальд вытер остаток пота со лба и сунул платок обратно
в рукав.  "Я хочу, чтобы  перед битвой  ты поженил  нас  с Джулией. Еще есть
время."
     Король Джон недоверчиво посмотрел на него. "Ты этого хочешь?"
     "Я  хочу,  чтобы Джулия стала  моей  женой,  и  хочу,  чтобы  церемонию
исполнили немедленно.  С моралью  людей это сотворит чудеса и раз и навсегда
снимет  изводящий  кое-кого  вопрос,  я или  Руперт является  предпочитаемым
сыном. Я хочу быть уверенным, что люди последуют за мной в битву."
     "Свадьба отложена", недовольно сказал  король. "Кроме  того  факта, что
сейчас не место  и не время для свадьбы, я не хочу раздражать Руперта. Скоро
он выедет с нами рядом на битву, а много таких, кто последует  за ним,  и не
последуют за тобой."
     "Именно  это  я и хочу сказать",  сказал Харальд.  "Я  -  старший  сын,
первенец. Я -  тот,  чьим приказам  они  обязаны  повиноваться.  Кроме того,
имеются и другие причины для свадьбы. Вполне возможно, что ты, и я, и Руперт
можем все погибнуть  в этой битве, оставив Лесную Страну без правителя. Если
Джулия и я  поженимся, королевская династия сможет продолжаться через нее. А
если по злосчастному случаю погибнешь ты, в  то время как мы  с Рупертом оба
выживем,  мой брак с Джулией надежно гарантирует унаследование трона мной. В
любом  случае, свадебная церемония  сделает предельно ясным  твое  мнение. В
противном  случае  мы можем  выиграть  битву против  тьмы и все-таки бросить
Страну в пучину гражданской войны."
     "Нет",  сказал  король.  "Я  уже  дал  ответ,  Харальд,  и  я  не люблю
повторяться. Свадьба отложена на неопределенное время."
     "Понятно", сказал Харальд. "Вот, значит, куда подул ветер."
     Долгую секунду двое мужчин молча смотрели друг на  друга глаза в глаза.
Отовсюду вокруг доносился шум и гам последней  армии Лесной Страны, медленно
готовящейся к битве, но Харальд  и король были глухи и слепы ко всему, кроме
конфликта  между собою. Король  Джон холодно  рассматривал  своего  старшего
сына. Харальд и Руперт всегда были на ножах: этого следовало ожидать, исходя
из  их положения. Однако  внезапное неистовство  со стороны Харальда застало
короля врасплох. В прошлом Харальд  всегда был готов и способен справиться с
Рупертом самостоятельно. Он никогда не выходил из себя и понимал, как далеко
может позволить  себе  зайти.  Но  сейчас...  впервые  Харальд  обратился за
помощью  к отцу.  Король  Джон  задумчиво  хмурился. Либо  Харальд  искренно
влюблен в принцессу Джулию,  либо он серьезно  встревожен  растущим влиянием
Руперта при Дворе.  Последняя причина гораздо более вероятна, но по Харальду
никогда не скажешь. По Харальду никогда ничего нельзя сказать.
     Король  Джон  вздохнул  и отвел  глаза.  У него было  большое искушение
просто повернуться и уйти,  однако он понимал, что так нельзя. Нельзя, чтобы
Харальд подумал, что  король боится посмотреть  ему в  лицо.  Это... скажем,
небезопасно.
     "Ты - мой старший сын",  медленно  произнес король,  снова встретившись
взглядом с Харальдом. "Когда ворота наконец откроют, ты будешь рядом со мной
по правую руку. Но Руперт тоже мой  сын и он будет по левую руку. Для морали
наших войск жизненно  важно, чтобы мы все трое выступали против мрака единым
фронтом. У нашей армии и без  того достаточно хлопот, чтобы раздумывать  над
тем,  чьим приказам подчиняться, а  чьим  нет.  У нас больше  нет времени на
политику. Поэтому больше не должно быть никаких  открытых  разногласий между
тобой и Рупертом. Это ясно, Харальд?"
     "Совершенно ясно", ответил Харальд.
     "Хорошо", сказал король. "Больше нам нечего обсуждать, не так ли?"
     "Я видел, ты говорил с Магом", сказал Харальд. "Он все пьет?"
     "Да. Но сделает что надо когда надо."
     "Скажи мне", небрежно спросил Харальд, "мне всегда хотелось  знать: эти
истории правдивы?"
     "Истории?", спросил король. "Какие истории?"
     "О нем и матери, конечно. Говорят, он любил ее. Говорят также..."
     Король Джон замахнулся,  чтобы  дать Харальду  пощечину, потом медленно
опустил  руку. Харальд  не  дрогнул, но смотрел настороженно и  внимательно.
Король тихо вздохнул.
     "Харальд..."
     "Да, отец."
     "У  тебя  задатки  хорошего  короля,  Харальд.  Ты  знаешь,  что  такое
политика, интриги, закон. Ты даже  разбираешься  в  бумагах, что всегда было
выше моих сил. Но чтобы люди  поддерживали  тебя, нужно нечто большее. О,  в
тебе достаточно  очарования, когда тебе оно  нужно, однако...  Я не  знаю, к
чему по-настоящему лежит твое сердце, и сомневаюсь  даже, есть ли оно у тебя
вообще. Иногда мне тревожно за тебя, парень. Ты мой сын. Моя  кровь и плоть.
И все-таки, клянусь, ты для меня сейчас более чужой, чем в  тот  день, когда
родился."
     "Я таков, каким ты меня сделал", сказал Харальд и удивился, почему  его
отец вздрогнул от этих слов.



        x x x

     Главные конюшни  на дальней  стороне двора были темны и покинуты. Двери
стояли  нараспашку,  лошади  и  грумы  исчезли. Внутри  конюшен единственный
фонарь  лил золотистый свет на стойло, где Руперт  седлал единорога. Повсюду
вокруг слабые  звуки  странно  громко звучали в тишине и  казалось, что  эхо
шепчет  вечно. Стылый воздух густел  запахами грязи, сена и конского навоза.
Руперт  подумал, что  опустевшие конюшни  должны  бы  тревожить  его, но  не
тревожат.  Вообще говоря, ему нравится тишина. Хорошо спрятаться  от всего и
всех, пусть даже  ненадолго. За дверями конюшен мерный гул голосов вздымался
и  падал, словно неясный  дальний  прибой  на морском  берегу: что-то весьма
далекое, чтобы иметь к нему какое-то отношение.
     Руперт   поудобнее   пристроил  седло,  потом  занялся  многочисленными
постромками  сбруи.  Единорог выглядел гораздо лучше, чем когда Руперт видел
его в последний  раз. Раны очистились и грубо зарубцевались,  гриву  и хвост
вычистили и завили грумы, и даже в его кормушке оставалось немного овса.
     "Как ты себя чувствуешь?", спросил Руперт.
     "Чертовски погано", ответил единорог. "Если почувствую себя еще немного
хуже,  тебе придется варить клей из моих копыт.  Не могу поверить, что снова
собираюсь воевать с демонами. Чья это такая яркая идея?"
     "Вообще-то, моя", ответил Руперт.
     "Следовало догадаться", пробормотал единорог.
     "Ну, не надо. Просто еще разок в битву, а потом все будет кончено."
     "Этого-то я и боюсь. Мы можем попробовать какой-нибудь другой способ?"
     "Например?"
     "Убежать галопом."
     Руперт  устало  рассмеялся, затягивая  недоуздок.  "Куда же  мы  сможем
убежать?  Теперь  всюду  тьма. Нет,  единорог, мы  либо  останемся  и  будем
драться, либо будем ждать смерти. Ничего другого не остается."
     Довольно долго никто ничего не говорил. Тени все ближе сгущались вокруг
золотистого света  фонаря,  воздух  постепенно  становился  холоднее. Руперт
закончил  готовить единорога, потом устало опустился на кучу грязной соломы.
Самое большее час - и ему снова  надо идти и воевать с Лесом  Мрака. Лицом к
лицу  с  демонами, с тьмой,  с ужасами  бесконечной ночи.  Руперт  зевнул  и
прислонился спиной к стойке. Он слишком устал, чтобы по-настоящему пугаться.
Единорог вдруг  фыркнул, словно  в ответ  на какой-то  внутренний  аргумент,
повернул голову и посмотрел на Руперта спокойными кроваво-красными глазами.
     "Руперт..."
     "Да?"
     "Ты как-то спросил мое  имя. Я сказал тебе тогда,  что поклялся никогда
не  пользоваться  своим именем, пока снова не стану  свободным, но сейчас...
Ну, мне кажется, что если я не скажу тебе его  сейчас, другого шанса может и
не быть."
     Руперт  неловко  поежился  под  ровным  взглядом  единорога.  "Не  надо
говорить, если ты не хочешь."
     "Ты мой друг", сказал единорог. "Меня зовут Бриз."
     Руперт поднялся  на ноги  и крепко обнял шею  единорога. "Бриз", сказал
он, потом  пришлось остановиться.  Почувствовав, что  снова  может  доверять
голосу,  он отпустил единорога  и  отступил на шаг,  чтобы посмотреть  ему в
глаза. "Бриз,  если  каким-то чудом  мы  выживем  в  этой  заварухе,  то  ты
свободен. Клянусь: Кровью и Камнем. Я посмотрю в записях и найду, из которой
долины тебя привели первоначально: кто-нибудь из твоего стада еще может жить
там. Может быть, мы сможем... пойти и поискать их."
     "Ага", сказал Бриз. "Мне это понравилось бы, Руперт."
     "Ты не веришь, что мы выживем на этот раз?"
     "Нет, не верю."
     "Тогда  так. Властью, имеющейся у меня по крови и происхождению, именем
Крови и Камня,  я отныне и навек освобождаю единорога по имени Бриз от любых
обязательств по отношению ко  мне и к моей семье. Окей,  Бриз,  вот  и  все.
Теперь ты стопроцентно независимый индивидуум. Такой же, как любой другой."
     "И это все?"
     "А чего ты ждал: фанфар или труб? Или моего слова тебе недостаточно?"
     "Твое слово я всегда ценю, Руперт. Но оно законно?"
     "Конечно. Я ведь принц все-таки."
     "Я заметил", сухо сказал единорог. "Свободен. <i>Свободен</i>. Я всегда думал,
что почувствую разницу."
     "А как чувствуешь?"
     "Странно. Голым. Я еще не понял."
     "Ну, во  всяком  случае, ты теперь не обязан снова идти в Лес  Мрака. Я
освободил тебя от всех обязательств."
     "Без меня ты не протянешь и пяти минут."
     "Дело не в этом, Бриз."
     "Нет, в этом", твердо сказал единорог. "Раньше я  мог бы бросить тебя в
любое время. Ты давал мне достаточно шансов. В конечном счете, я оставался с
тобой, потому что ты был моим другом и ты во мне нуждался. Другой причины не
было. Поэтому не надо молоть чепуху про  то, что ты  отправишься в Лес Мрака
без меня. Мы с тобой команда и это не надо забывать."
     "И все-таки", сказал  Руперт, "официально ты теперь  свободен. Я сказал
свое слово."
     "Разве нам не нужен был свидетель?"
     "У вас есть свидетель", сказал Защитник.
     Руперт и единорог  быстро повернулись и увидели Защитника,  стоящего  в
дверях  конюшни. Он слегка наклонил голову Руперту, который  кивнул в ответ.
Защитник был в полных броневых доспехах. Полированная сталь холодно сверкала
в свете фонаря, вся поверхность доспехов была  выгравирована геральдическими
знаками  и древними  магическими  символами-оберегами.  Под  мышкой  он  нес
обыкновенный   стальной  шлем,  громадные  руки  были   защищены  массивными
стальными перчатками. Он казался грозным и совершенно неодолимым.
     "Сэр Защитник ", ровно спросил Руперт, "время выходить?"
     "Уже  скоро, Сир.  Король сказал мне, что вы отказались  взять один  из
Адских Мечей, что был вам предложен."
     "Верно."
     "Ваш долг - взять этот Меч."
     "Мой долг - это Страна, сэр Защитник. А проклятые Мечи - большая угроза
Лесу, чем сама тьма."
     Защитник  медленно кивнул. "Вероятно, вы правы, Сир. Что до  меня, я не
никогда не видел много проку от магии."
     Руперт  остро взглянул  на  Защитника. Казалось, что  тот хочет  что-то
сказать Руперту, что-то важное.
     "Вы видели Мага?", вдруг спросил Защитник.
     "Да", ответил Руперт, "мы немного поговорили."
     "Он снова пьян."
     "Я никогда не видел его другим."
     "А я видел", сказал Защитник. "Но это было очень давно." Он прислонился
спиной  к стене  конюшни, его холодные  темные  глаза  невидяще  смотрели на
Руперта. "Тогда он был велик. Мог бы стать Величайшим Колдуном. Мог бы стать
той легендой, о которой все рассказывают. Мог бы стать самым великим  героем
из тех, что когда-либо видела Страна."
     Руперт  внимательно слушал. В голосе  Защитника слышалась  ненависть  и
горечь, но за всем этим стояло что-то иное...
     "Сэр  Защитник, почему Верховный  Маг покинул Замок  после смерти  моей
матери?"
     "Он  мог спасти  ее. Если бы был  трезвым. Если б  находился на месте."
Лицо Защитника исказила ярость и  Руперту  захотелось отвернуться.  Казалось
почти непристойным видеть такие обнаженные эмоции  на лице человека, который
обычно демонстрировал стойкое самообладание. "Я пришел  в Лесной Замок из-за
Мага, Руперт. Он был  знаменит, и  мне  захотелось  стать частью этой славы,
этой легенды. Поэтому я пришел служить вашему отцу, как его Защитник.
     Тогда-то  я и узнал правду о легендарном Верховном Маге. Ваша мать была
красавицей, Руперт. Все  так говорили.  Когда  в  то  лето она заболела, вся
Страна  молилась о ее выздоровлении. В  тот день Маг должен был находиться с
ней. Вместо этого он оставил ее и ушел куда-то пьянствовать. К тому моменту,
когда я нашел его и приволок назад, было уже слишком поздно.
     А потом  он  сбежал! Сбежал! Я  почти  что  поклонялся этому  человеку,
Руперт, я верил в него. А он обернулся всего только пьяницей и трусом. Я мог
бы много  чего  простить  ему, но только не это. Это - никогда. Он  позволил
вашей матери умереть, а потом удрал.
     А  сейчас он вернулся и снова все  наши судьбы покоятся в  его дрожащих
руках. После  стольких лет, несмотря  на все,  чего  я достиг, как Защитник,
судьба  Страны снова  будет  решаться не героями, воинами и  чистой холодной
сталью, а пьяным трусом и его магией!"
     Защитник вдруг повернулся и вышел из  конюшен, сжав ладони в  массивные
кулаки.  Руперт вспомнил, как они стоят  рядом на холме  и смотрят  вниз  на
шахту  Медянки. И Защитник рассказывает, что  ребенком убежал от  шахты,  но
больше никогда в жизни ни от чего не бегал, никогда.



        x x x

     Джулия локтями прокладывала путь в густеющей толпе, не обращая внимания
на  недовольные взгляды и  приглушенные  проклятия  тех,  кто  попадался  на
дороге. День начался как основательно гнусный и последние часы не показывали
признаков улучшения. Она  остановилась и огляделась, вопреки надежде надеясь
увидеть Руперта где-нибудь  во  дворе, но его нигде  не было  видно.  Джулия
вздохнула и снова направилась в дальний  угол, где ее  дожидалось войско  из
женщин-бойцов. Она  обещала устроить им последнюю  тренировку перед  битвой,
хотя это  уже почти ничего  не меняло. Они держались хорошо,  гораздо лучше,
чем она  ожидала, и, конечно,  во много раз  лучше,  чем  ожидали  стражники
Замка. Еще несколько месяцев тренировок и они были бы достаточно хороши даже
для... Джулия печально улыбнулась. У них больше нет не то что месяцев, у них
нет даже нескольких часов. Ворота откроют на рассвете и  вскоре после  этого
женщины либо станут воинами, либо будут мертвы.
     Рука Джулии  стиснула рукоять меча так сильно, что заныли косточки. Так
много следовало  сделать, но  никогда не хватало времени. Руперт должен быть
где-то  здесь, однако его никто не видел  целую вечность,  словно он исчез с
лица земли. Ей надо найти его, прежде чем начнется  битва, надо обязательно,
однако ее ждут женщины. Мысли Джулии бешено работали, пока она пропихивалась
сквозь толпу, отчаянно ища выход из положения, а потом внезапное спокойствие
пало на нее, когда она поняла, что выхода нет. Она нужна своим женщинам, она
дала слово, что будет там. Руперт должен это понять. Руперт много чего знает
о долге.
     Толпа  перед  ней  вдруг  расступилась  и  Джулия  остановилась,  когда
навстречу шагнул король Джон и загородил дорогу. Возле короля стоял Харальд,
неся  в руках громадный длинный меч в ножнах так, словно он был одновременно
бесконечно  ценным и неимоверно отвратительным. Джулия настороженно смотрела
на Харальда и короля,  пока  они кланялись ей. Они вежливы и церемонны,  это
значит, что они чего-то  хотят. Она смотрела,  как изменились их лица, когда
они заметили на ней  боевой  костюм,  и  вежливо  улыбнулась,  приглашая  их
сказать  что-нибудь.  Пришлось  перерыть  половину  прачечных  Замка,  чтобы
разыскать разумную,  хорошо разношенную  одежду, которую она носила во время
путешествия  с Рупертом,  но дело того стоило. Впервые  за много месяцев она
чувствовала себя по-настоящему удобно.
     И кроме того: невозможно эффективно пользоваться мечом в церемониальном
платье.
     "Принцесса  Джулия",  медленно  произнес король, "ваши  одежды  едва ли
приличествуют леди Двора."
     "Конечно, нет", ответила Джулия. "Но вполне годятся  для битвы. Если вы
думаете,  что  я  выйду  драться  с демонами на высоких каблуках и в длинном
развевающемся платье, то вы сошли с  ума.  А  сейчас: вы  хотите сказать мне
что-то конкретное, или просто критикуете моды?"
     "Мы принесли тебе кое-что", сказал Харальд.
     "Да?", с подозрением отреагировала Джулия. "И что же это может быть?"
     "Меч", сказал Харальд, "он зовется Волчья Отрава."
     Он вручил ей  длинные серебряные ножны и Джулия долгую секунду смотрела
на них перед тем, как, наконец, взяла в руки. Несмотря на свои семь с лишним
футов длины,  меч казался  практически невесомым.  Ножны покрывали  древние,
глубоко врезанные руны, дразнившие взгляд намеками на смысл. <i>Мне не нравится
этот  меч</i>,  вдруг  подумала  Джулия.  <i>Он  кажется...  порочным</i>.  Она  начала
возвращать меч Харальду,  но остановилась, осознав, что  и он и король  Джон
носят похожие мечи, прикрепленные на спинах. Длинные, покрытые кожей рукояти
выглядывали  над  их  плечами,  словно  бдительные  глаза.  И  тогда  Джулия
вспомнила имя.
     "Это  один из Адских  Мечей",  медленно  сказала  она.  "Один из  самых
сильных и  злых Мечей, когда-либо сотворенных человеком. И вы ждете,  что  я
воспользуюсь им?"
     "Теперь они - наша единственная надежда", сказал король. "Нам  нужна их
сила."
     "Постойте", подозрительно сказала  Джулия. "Почему  вы предлагаете этот
Меч мне, а не Руперту?"
     "Он не хочет его брать", ответил Харальд.
     "Почему?"
     Харальд слегка улыбнулся. "Наверное, боится его силы."
     "Скорее всего", сказала Джулия, "у него есть причина."
     Король   неловко   шевельнулся,   когда   Джулия   перевела   на   него
требовательный взгляд.  "Мы  предложили  ему  этот  клинок,  Джулия,  но  он
отказался  взять  его.  Он  сказал...  он  сказал,  что  больше не  доверяет
магическим мечам. Ты понимаешь, что он хотел этим сказать?"
     Джулия нахмурилась и закусила нижнюю губу. "Нет", ответила она наконец,
"не понимаю."  Она  взвесила  Волчью  Отраву  в руке и сделала жест,  словно
намеревалась вынуть его. Харальд и король оба выдохнули и сделали шаг назад.
     "Не надо", быстро сказал король Джон. "Ты можешь разбудить его."
     Джулия посмотрела  на  вложенный  в ножны Меч и задумчиво  нахмурилась.
"Три Адских Меча, каждый  со  своими  свойствами.  Я  помню истории, которые
рассказывал мне отец, когда  я была ребенком. О трех магических Мечах, о зле
и  разрушении,  причиненными ими  прежде,  чем  удалось  с  ними справиться.
Камнелом, Ярило, Волчья Отрава.  Никогда не думала, что буду держать легенду
в собственных  руках.  Какими  свойствами  обладает  Волчья  Отрава? Что  он
делает?"
     "Мы  не  знаем   точно",  ответил  король.  "Слишком  долго   никто  не
осмеливался вынимать ни один из этих клинков..."
     "Великолепно", сказала Джулия. "Просто великолепно. Ладно, а что вообще
вы знаете об Адских Мечах?"
     "Им нравится кровь", тихо ответил Харальд. "И они любят убивать."
     Джулия остро взглянула на него. Что-то такое было  в голосе Харальда...
Что-то похожее на страх или ненависть...
     "Но почему я?", вдруг спросила она. "Хорошо, Руперт не хочет брать Меч,
но почему он должен быть моим? Почему не дать его  Защитнику, или Астрологу,
или..."
     "Ты - королевской крови", сказал король.
     Джулия  криво улыбнулась.  "Понятно.  Такой  Меч  любого может  сделать
королем, и нет никого другого, кому можно доверить подобную силу."
     "Верно", сказал король, "никого, кроме тебя."
     "Могу  поспорить, это  большая заноза в ваши задницы",  сказала Джулия.
"Женщина с Мечом: куда катится  мир? Хорошо, я воспользуюсь Волчьей Отравой.
Но только если потребуется. Я тоже не доверяю магическим мечам."
     Она забросила ножны за левое плечо  и надежно закрепила.  Харальд  было
двинулся  помогать,  но замер, пригвожденный к месту саркастическим взглядом
Джулии.
     "Кто-нибудь  из вас  видел Руперта?", спросила она подчеркнуто  обычным
тоном.
     "Не сомневаюсь, что он где-то здесь", сказал король. "Но я не видел его
с тех пор, как умер Дарий."
     "Ага,  я  слышала",  сказала  Джулия.  "Приятно  сознавать,  что  Дарий
получил, наконец, то, что заслуживал."
     "Именно", сказал Харальд. "Я тоже не видел  Руперта,  но  вообще-то ему
нечего  мне сказать после того, как  я попросил его  быть  шафером  на нашей
свадьбе."
     Джулия  посмотрела  на  него,  потом  на короля.  "Вы не  можете просто
отстать от него? Даже сейчас вы не хотите дать ему немного покоя или надежды
на  покой.  Вы оба не  заслуживаете  даже моего презрения. Убирайтесь с глаз
моих..."
     "Джулия...", начал король.
     "Убирайтесь!"
     Король Джон  стесненно поклонился, повернулся  и  пошел  прочь. Харальд
открыл было рот что-то  сказать  и  Джулия  положила руку  на  рукоять меча.
Харальд вежливо улыбнулся и нырнул за отцом в толпу. Джулия следила,  как он
уходит, и удивилась, обнаружив,  что  дрожит  от  силы  эмоций.  Она глубоко
вздохнула, наполнив легкие  морозным воздухом двора  и спокойствие  медленно
воротилось к ней. <i>Руперт, дорогой, что  же мы делаем?</i>  Она медленно покачала
головой  и  вздрогнула, когда в уголке  глаза  мелькнула  длинная, обтянутая
кожей  рукоять меча. Джулия нахмурилась и повернула голову в другую сторону.
При  всей  своей  легкости  Волчья Отрава  прочно и тревожно  утверждал свое
присутствие  на ее  спине,  и она  совсем  не была  убеждена, что  поступила
правильно,  приняв  его. Ей более  по  душе  был знакомый клинок, висящий на
своем обычном месте на левом  бедре, клинок, что дал ей  Руперт на прогалине
Леса Мрака, когда все казалось потерянным...
     Джулия  огляделась в плотно забитом,  гудящем дворе.  <i>Где бы ты ни был,
Руперт, береги  спину</i>. Она  устало вздохнула  разок и зашагала  сквозь толпу
туда, где дожидались  женщины-бойцы. И  Адский  Меч  на  спине, казалось,  с
каждым шагом становился немного тяжелее.



        x x x

     Руперт  стоял  в  тенях  перед  дверью  конюшни,  наблюдая, как  Джулия
тренирует свое женское войско.  Мечи, копья и ручные  топоры  поблескивали в
свете  факелов,  когда женщины делали  стойки и выпады,  несмотря на тяжелые
кольчуги, движения  оставались весьма грациозными. Джулия расхаживала  перед
ними,  коротко  приостанавливаясь,   чтобы   улыбнуться   и   одобрить,  или
продемонстрировать трудный удар или прием парирования. В мерцающем, неверном
свете высокая фигура с  мечом в руках  казалась  похожей на какую-то древнюю
богиню-воительницу, обучающую искусству войны своих почитательниц.
     На ней  были те одежды, в которых Руперт  увидел ее  впервые  и  он  не
понимал, почему это так больно ранит его. В своих старых одеждах, с длинными
светлыми волосами, скрученными сзади в две простые, функциональные косы, она
походила  на  горькое,  обвиняющее  воспоминание о времени,  когда они  были
вместе до прихода в Лесной Замок. Он был счастлив тогда.
     "Я хочу, чтобы ты  пошел  и поговорил  с ней",  сказал единорог.  "Стоя
здесь хмурый и мрачный, ты действуешь мне на нервы."
     "Мне  нечего  ей сказать", тихо произнес  Руперт. "Она выходит замуж за
Харальда по собственной свободной воле."
     "Ну,  да, так я и поверил", сказал единорог.  "Скажи еще,  что демоны -
вегетарианцы. Ты слишком несправедлив к девушке, Руперт. Если она выходит за
Харальда, то только потому, что на нее давит  Двор. Не скажешь, что у нее  в
этом есть какой-нибудь выбор, не правда?"
     "Не знаю", устало сказал Руперт. "Ничего я больше не знаю."
     "Встряхнись", грубовато сказал единорог.  "Нам  скоро выходить во мрак.
Какое удовольствие,  когда  ты обрушишь все  свои заботы  на демонов. Они не
будут догадываться, от чего ты так взбеленился."
     "Ну да, конечно." Во дворе Джулия вдруг повернулась  лицом к конюшне  и
Руперт  живо отступил внутрь,  чтобы  она не заметила его.  Он  не  понимал,
почему  так  злится. Ее жизнь это  ее  жизнь, она  имеет  право жить, как ей
хочется. Он  даже  знаком-то  с ней недолго.  Они провели несколько  месяцев
вместе, а  потом  он оставил ее  в Замке, уйдя на поиски Темной Башни. После
стольких месяцев врозь,  полагая, что он погиб,  следует ожидать, что Джулия
повернется  к  кому-то  другому.  А  Харальд  всегда   такой  очаровательный
ублюдок... Их брак почти неизбежен.
     <i>Может и так</i>,  мрачно подумал Руперт. <i>Но я все-таки  не  собираюсь  быть
чертовым шафером!</i>
     Он повернулся спиной  к  открытой двери  конюшни и раздраженно задергал
свою   новую  кольчугу.  Одеяние,  очевидно,  было   сварганено  на  кого-то
несколькими дюймами выше  и заметно шире его, а в  тех немногих местах,  где
кольчуга подходила, она немилосердно резала. Рукава длинны, штаны мешковаты,
в поясе просто смех. И вдобавок  ко всему, капюшон  падает  вперед на глаза.
Руперт потопал и  походил туда-сюда между стойлами, пытаясь приспособиться к
доспехам,  но скоро с отвращением сдался.  Получить  хорошую  новую кольчугу
займет несколько недель, а у  него такого времени нет. Просто надо  оставить
все как есть.
     "Типично", сказал он, наконец.
     "Что типично?", спросил единорог.
     "Ну, вот он я, весь в блестящих новых доспехах, готовый выйти во мрак и
сражаться со злом, а думаю только о том, как мне хочется отлить!"
     Единорог  бесчувственно фыркнул.  "Это просто  нервы, парень.  Думай  о
чем-нибудь другом."
     "Тебе-то  хорошо.  Ты можешь  помочиться, когда захочешь. А мне вначале
надо отстегивать половину проклятых доспехов."
     "Не тремулируй", сказал  единорог. "Как  только выйдем из ворот, первый
хороший  взгляд  на  орду  демонов  выдавит   из  тебя  всю  мочу  сразу   -
расстегиваться не придется."
     "Ну, хорошо, утешил."
     "Всегда пожалуйста."
     "А-а,  к  черту  их",  вдруг  сказал Руперт  и под пораженным  взглядом
единорога начал расстегивать доспехи.
     "Руперт, что ты, черт побери, собираешься делать?"
     "Вначале, избавиться от проклятых  доспехов, а потом опустошить мочевой
пузырь. Есть еще вопросы?"
     "Всего один: сколько ты думаешь продержаться снаружи живым  вообще  без
доспехов? Тебя разорвут на куски!"
     "Когда выйду, я сожгу мост."
     "Насколько  я  помню",  сказал  единорог,  с  интересом  наблюдая,  как
кольчужный  костюм часть за частью летел  на пол конюшни, "в  последний раз,
когда ты выбросил доспехи,  то немедленно  угодил в  засаду шайки гоблинов и
запугал их до полусмерти. Кто знает, может тебе снова повезет."
     "В  любом  случае, без доспехов  я  дерусь  лучше",  проворчал  Руперт,
бессмысленно  уставившись  в  пространство и опустошая  пузырь  о подходящую
подпорку стены. "Обычно кольчуга лучше, чем броневые доспехи, но  эта сидит,
как мешок, и попросту мешается. Рубаху я оставлю: я не совсем спятил. Хочешь
еще что-то сказать?"
     "Не осмеливаюсь", сказал единорог.
     Руперт фыркнул и подошел к единорогу, заново прилаживая пояс с мечом.
     "Теперь тебе лучше?", спросил единорог.
     "Гораздо", ответил Руперт.
     "Тогда, может, ты скажешь  мне попросту, что ты думаешь о наших  шансах
выбраться из этой заварушки живыми?"
     Руперт  отвел  взгляд от единорога  и  устало пожал  плечами. "Не знаю,
Бриз. На нашей  стороне Верховный Маг, если  он  ко времени протрезвеет. И с
Адскими  Мечами должна быть большая разница, если  мы сможем удержать их под
контролем. Наши  собственные  шансы...  не  слишком  хороши,  но  раньше  мы
выпутывались из крупных неприятностей, правда?"
     "Другими словами", тихо сказал единорог, "мы собираемся там умереть."
     "Похоже на то",  ответил, наконец, Руперт. "Вцепимся в удачу, насколько
возможно. Теперь  помочь нам  может  только чудо. Все же, в драке у нас есть
возможность унести с собой немного демонов."
     "Тогда так и надо сделать", сказал единорог.
     "Руперт...", сказала Джулия  тихим,  нерешительным  голосом.  "Мне надо
поговорить с тобой."
     Руперт  быстро оглянулся. В дверях конюшни полусилуэтом стояла  Джулия.
Она медленно вошла в свет  фонаря  и Руперт не знал, что делать:  улыбнуться
ли, поклониться или повернуться и убежать.  В своих старых  знакомых одеждах
она казалась именно такой, какой и  должна была  быть, а ему не  хотелось об
этом вспоминать.
     "Я сейчас занят, Джулия. Это может подождать?"
     "Нет", сказала Джулия, "не может."
     Она молча рассматривала Руперта, вбирая в себя темные круги изнеможения
под  глазами,  всю  его настороженную,  внимательную  повадку.  У  него  был
какой-то мрачный, побежденный вид, которого она никогда  прежде не видела, и
на мгновение показалось, что она смотрит на незнакомца. Мгновение миновало и
Джулия вдруг улыбнулась. Когда сомневаешься, начинай с главного.
     "Я люблю тебя, Руперт."
     Он  вздрогнул,  словно она  ударила его.  "Конечно, любишь.  И  поэтому
выходишь за Харальда."
     "Нет,  Руперт.  Мне могут грозить  и умолять, меня  могут с  криками  и
воплями силой приволочь к алтарю, но никогда не заставят выйти за него."
     "Да-да, конечно."  Похоже, Руперт не  мог собрать достаточно сил, чтобы
разозлиться,  он слишком устал для  всего, кроме горечи. Джулия дотянулась и
дотронулась ладонью до его руки, и это было тяжело.
     "Руперт, я не хочу, чтобы ты шел в битву, веруя в ложь. Мне плевать  на
Харальда, на то, что я принцесса, на все - лишь бы быть с тобой."
     "Я  видел  тебя во Дворе",  с  трудом  сказал Руперт, "я  видел тебя  с
Харальдом..."
     "Я  разозлилась",  сказала  Джулия, "я  хотела  тебя уязвить, заставить
ревновать, потому что... о, Руперт..."
     Она  шагнула  вперед  и  обняла его.  Он  отчаянно,  словно  утопающий,
вцепился  в  нее,  припав лицом  к шее. Она  тоже  яростно обнимала его,  не
вздрагивая даже тогда, когда было больно от его объятий.
     "Не покидай меня", хрипло сказал Руперт  в ее затылок. "Ты - все, что у
меня осталось."
     "Я тебя никогда не покину", тихо сказала Джулия. "Больше никогда."
     "Я тоже",  сказал единорог, легонько бодая их головой. Не оборачиваясь,
Руперт вслепую протянул руку и обнял единорога за шею.
     Немного погодя  Руперт вновь обрел  самообладание  и выпрямился. Джулия
отпустила его и поправляла его  кольчужную рубаху так, чтобы не смотреть ему
в  лицо,  пока он  не  успокоится.  Руперт как-то забавно относится к  таким
вещам.
     "Сколько еще  до открытия ворот?", спросила  она  намеренно спокойным и
ровным голосом.
     "Уже  недолго",  ответил Руперт.  Он улыбнулся Джулии, хлопотавшей  над
ним,  потом вдруг нахмурился, заметив, наконец, покрытую кожей рукоять Меча,
торчащую из-за ее левого плеча. "Джулия, откуда у тебя этот Меч?"
     Она  уловила напряжение голоса  и отступила на шаг, чтобы  смотреть ему
прямо в лицо.
     "Король захотел, чтобы Меч был у меня. Он сказал, что ты его отверг."
     "Да, отверг. И хочу, чтобы ты тоже отвергла."
     "Это всего только меч, Руперт."
     "Нет,  не  только! У тебя на  спине Адский Меч: зло, настолько большое,
что  мои  предки  заперли  его в  Оружейной больше чем на пять сотен лет, не
рискуя им пользоваться."
     "Как меч может быть настолько зол?"
     Руперт прямо  посмотрел на нее. "Если верить легенде, эти Мечи живые, и
они развращают души тех, кто носит их."
     Джулия  нетерпеливо  тряхнула  головой.  "Меч  - это  меч.  Правда,  он
кажется... каким-то  нечистым.  Но  пока  он  убивает  демонов,  я  буду  им
пользоваться. Во всяком случае, ты  сам носишь магический Меч." Джулия вдруг
прервалась и застенчиво взглянула на Руперта. "Радужный Меч, я совсем забыла
о  нем. Почему  мы не  можем воспользоваться им против  тьмы?  Раньше же  он
подействовал?"
     Руперт  покачал  головой.  "Я  уже  пробовал,  Джулия.   Он  больше  не
работает."
     Джулия изменилась  в  лице  и  секунду они  стояли  в молчании.  Джулия
выглянула в дверь конюшни. "Руперт, я больше не могу здесь оставаться.  Меня
ждут мои женщины."
     "Да, я наблюдал твою тренировку. Они выглядят... многообещающе." Руперт
вдруг улыбнулся. "Мне кажется, красотка,  не совсем честно  посылать тебя во
мрак с Адским Мечом в руках  во главе отряда  женщин-бойцов. Я хочу сказать,
что мы хотели всего лишь убивать демонов, а не запугивать их до смерти..."
     Джулия засмеялась. "Ты заплатишь мне за это после битвы."
     "Обещаешь?"
     "Обещаю."
     Они посмотрели  в лицо  друг другу.  Руперт  взял  руки  Джулии  в свои
ладони.
     "Джулия, что бы  ни случилось... Я люблю тебя. Никогда  не сомневайся в
этом."
     "Я люблю тебя, Руперт. Береги спину."
     "Хорошо. А после нашей победы..."
     "Да",  сказала  Джулия, "Тогда  будет  время  для  всего,  после  нашей
победы."
     Они крепко и долго  поцеловались,  потом Джулия  повернулась и пошла из
конюшни к своим женщинам. Руперт смотрел, как она идет, и впервые  за долгое
время  ощутил себя  в мире  с самим собой. Он сунул  руку  внутрь кольчужной
рубахи и из-под кожаной боевой куртки вынул мятый, потертый платок  в пятнах
выцветшей  крови. "Сувенир  моей дамы", тихо  произнес он.  Руперт  приложил
платок к губам, потом тщательно затолкал его на место - над сердцем.
     "Копьеносцы, по коням! На воротах - стоять наготове!"
     Голос Защитника громом раскатился по двору  и на мгновение  рокот толпы
стих, а потом начался бедлам выкрикиваемых приказов и ржущих лошадей. Руперт
глубоко вздохнул, поднял выше плечи и повел единорога во двор.
     Защитник  сидел  верхом  на массивном  коне  со злобными  глазами, свет
факелов  отсвечивал  красным  на его полированных  доспехах.  Внушительный и
непобедимый, возвышающийся над бурлящей толпой  герой легенд. Он нетерпеливо
помахивал своим боевым топором и сотня копьеносцев понукала лошадей, занимая
позиции  позади него. Заостренные  копья  горделиво вонзались  в беззвездное
ночное  небо,  древки   поблескивали   яркими  разноцветными   ленточками  и
сувенирами дам, словно  множество  блестящих  штандартов. Позади  копейщиков
строились стражники и солдаты, смеясь, пошучивая и передавая по кругу фляжки
с вином. Они  притопывали ногами от холода  и поглядывали на запертые ворота
с нетерпеливым  предвкушением боя, радуясь, что ожидание  почти завершено. А
еще  позади,  замыкая  тыл,  собирались  придворные,  крестьяне  и торговцы,
чувствующие  себя  неудобно  в  плохо  подогнанных  доспехах,  но  с  тайной
решимостью быть на месте, когда настанет время. Мужчины и женщины стояли бок
о бок, держа мечи, пики и боевые топоры, и никому это  не казалось странным.
Женщины  шли в бой  по той же  причине, что и  мужчины: потому что  они были
нужны и потому что других воинов просто не было.
     Руперт сел на единорога  и медленно  поехал  сквозь толпу, чтобы занять
свое место  во главе  армии. Невесть откуда  появилась  горстка стражников и
выстроилась вокруг него  в почетный караул. Руперт склонил перед ними голову
и десять стражников, которых он  привел домой  из Леса Мрака, отсалютовали в
ответ своими мечами.
     "Какого  дьявола  вы здесь  находитесь?",  спросил  Руперт. "Вы  должны
спокойно сидеть в бараках, потому что еле ковыляете от ран."
     "Если ковыляем,  значит, еще  не ранены",  возразил  Роб  Хоук. "Таково
правило. И, кроме того, почему  все  удовольствия  должны  достаться вам? Мы
только-только вошли во вкус и привыкли убивать демонов, как вы  затащили нас
обратно в Замок."
     "Вы же понимаете, что  все шансы  горой стоят  против нас", начал  было
Руперт, но прервался, когда все стражники насмешливо расхохотались.
     "А когда шансы  были  горой за нас?",  ухмыльнулся Хоук. "Мы и к такому
уже привыкли."
     "Мы - смертники!", простонал другой стражник. "Мы просто обречены!"
     Несколько стражников  под сурдинку  завыли  похоронный марш,  но быстро
сменили  его  на разухабистую  песню.  Люди  вокруг  оборачивались,  а потом
торопливо отводили глаза. Руперт не мог  говорить от смеха.  Когда маленький
отряд подошел  к воротам Замка, он подпевал  своим людям  в разбойном марше,
где регулярно повторялось слово "обречены!".
     Король Джон согнулся возле своего коня в тени  Северной стены, борясь с
неподатливой  завязкой подпруги. Взъерошенные седые  волосы  удерживались на
месте  просто  кожаной лентой, а на кольчуге  были видны  шрамы и заплаты от
сотни  прошлых  кампаний. Камнелом  прильнул  к его спине,  словно  стал его
частью, однако  на левом бедре  продолжал  оставаться  старый, знакомый меч.
Астролог терпеливо  ждал  рядом. В конце  концов, он протянул  руку  и ловко
затянул подпругу, как надо.
     "Спасибо",  грубовато  буркнул  король  и выпрямился. "Всегда  мешкаю с
упряжью."
     "Всегда пожалуйста, Джон."
     "Я рад, что ты здесь, Томас. Похоже, всем остальным  в Замке наплевать,
жив я или мертв."
     "С тобой всегда твоя семья."
     "Семья", сказал король Джон. "С тех пор, как умерла Элеонор, у меня нет
семьи. Мои сыновья и я... это не назовешь  настоящей близостью. Для близости
нет и причин. Харальд достаточно храбрый боец и лучший, чем я, правитель, но
сердце его так же пусто, как кошель бедняка. Не думаю,  что он понимает, что
такое настоящая эмоция."
     "А Руперт?"
     На мгновение  Томас  Грей  подумал,  что  Джон  скажет  ему,  чтобы  он
занимался  своими  делами,  но  потом  плечи  Джона  вдруг поникли  и король
показался заметно старее.
     "Да, Руперт. Ни разу в жизни этот мальчик  не сделал то, чего я от него
ждал. По правде говоря, его сейчас даже  не должно было  быть здесь. Когда я
послал его  в тот  поход, я не ожидал  увидеть его  снова. Конечно,  даже не
предполагалось, что он на самом деле  отыщет и победит дракона, считали, что
он попросту разумно удалится  в изгнание, чего я и хотел. Но нет, ему всегда
надо по-своему. Ему надо выполнить свой долг. Что ж, сам по себе он неплохой
паренек."
     "Тогда почему он не здесь с тобой?"
     "Нет причин, по которым  ему надо быть здесь. Со дня своего рождения он
не знал ничего, кроме одиночества и отчаянья, и все из-за меня. Мне не нужен
был  второй  сын  и  я  его  не хотел, а  Двор  живо  подхватывает  подобные
настроения. Они превратили его жизнь в страдание, и я им это позволил. Я мог
бы защищать его, советовать... мог бы  любить.