ось, за время съемок сериала Джулиан постарел лет на двадцать. Продюсеры выразили глубокое сожаление, что вынуждены с ним расстаться. Никакой грим не в состоянии сделать его хотя бы отдаленным подобием прежнего Джулиана. Разумеется, заверили его на прощание, героя Восстания примут назад с распростертыми объятиями, как только ему станет лучше. Однако все, и прежде всего сам Джулиан, прекрасно понимали, что это всего лишь пустые слова. Ему никогда уже не станет лучше. Не зря ублюдки в белых халатах потрудились над ним в камере пыток. В результате они добились своего - прикончили его, хотя конец все же удалось оттянуть. Но совсем скоро смерть настигнет, на этот раз ему уже не вырваться. И он отправился домой. В старый дом Семьи Скай. Джулиан не желал жить в Башне. Семья Скай никогда не обладала ни положением в свете, ни влиянием. А вскоре она и вовсе перестанет быть семьей. И отец, и мать Джулиана умерли, так же как и все его бабушки и дедушки. Политические неурядицы, войны и дуэли косили членов Семьи направо и налево. Дяди и тетки Джулиана, понимая, что с тонущего корабля необходимо бежать, вступали в браки с членами других, более могущественных Кланов, и брали их фамилии. Теперь в живых остался один Джулиан. С его смертью род Скай прекратит свое существование. Но, честно говоря, Джулиана это не слишком заботило. Он всю жизнь плевал на собственное аристократическое происхождение. Не в последнюю очередь потому, что Семья его занимала низкое положение, и представители прочих, преуспевающих Кланов относились к ней с откровенным пренебрежением. К тому же, несмотря на тщательный контроль генофонда всех Кланов, он проявлял эсп-способности. А эсперов не считали людьми. Они были собственностью. Тем не менее когда-то один из членов Семьи ухитрился переспать не с тем, с кем нужно, и в генетический фонд Клана Скай проникли гены эсперов, которые проявились именно в Джулиане. Узнай его родители об этом, они, несомненно, потихоньку избавились бы от младенца. Но когда эсп-способности Джулиана стали проявляться, старший брат Аурис помог ему скрыть свою эсперскую природу и от Семьи, и от всего мира. Никто не знал, что на самом деле Джулиан эспер. До тех пор пока Аурис не погиб, а сам Джулиан не посвятил свою жизнь Восстанию. И вот он снова дома. Один в огромном пустом здании, где большая часть комнат наглухо заколочена. Лишь несколько старых слуг семейства Скай разделяют его одиночество. Они остались с ним скорее из преданности Клану, из привязанности к прошлому, чем ради денег. Что было к лучшему. Снимаясь в сериале, Джулиан зарабатывал более чем прилично, однако он обладал способностью пускать деньги на ветер. Если бы в банке не трепетали перед ним как перед прославленным героем, его наверняка уже засыпали бы уведомлениями о превышении счета. Теперь следовало подумать о том, на что жить в будущем. Если только у него есть будущее. Все это время ему досаждали сильнейшие боли. Конечно, можно было воспользоваться болеутоляющими препаратами, однако Джулиану помогали лишь самые сильные средства. Они избавляли от боли, но, приняв их, он или спал целый день, или бродил, как в тумане. А Джулиан предпочитал провести оставшиеся ему дни в здравом уме и твердой памяти. В том, что этих дней немного, он не сомневался. Он уже не раз был близок к смерти. Смерть почти настигла его на Хейкелдаме, но Джиль Дезсталкер пустил в ход свою силу и излечил его'. Однако это была лишь видимость излечения. Как сплошь и рядом происходило с Джилем, внешняя сторона его поступков не соответствовала реальности. Положительный эффект длился недолго. А теперь Джиль мертв. И те четыре человека, что прошли Лабиринт, где-то далеко, выполняют неведомые миссии. Если даже удастся выяснить, где они, и унизиться до просьб, вряд ли они успеют вернуться на Голгофу и помочь ему. К тому же он никогда не умел просить. Губы Джулиана невольно сложились в унылую гримасу, стоило ему вспомнить о начале своего боевого пути. Он был тогда так молод, так уверен в своих силах, буквально горел желанием взвалить на себя любое задание, а о риске и думать не думал. Теперь, оглядываясь назад, Джулиан признавал, что его увлекали главным образом жажда действий и азарт. Возбуждение, порождаемое опасностью. Тем не менее он принес Восстанию немалую пользу и спас не одну человеческую жизнь. Новое правительство намеревалось увешать его медалями, однако Скай твердо отказался. Он не считал, что заслуживает наград. В конце концов, во время Восстания он славно проводил время. До тех пор, пока его не схватили и не поместили в камеру пыток, где он познал все мыслимые и немыслимые страдания. И все это благодаря предательству единственной возлюбленной, Би Би Ходжиры. Она разбила его сердце, а специалисты из камеры пыток сломили его дух и разрушили тело. И хотя Финли Кэмпбеллу удалось спасти Джулиана, он так и не стал прежним. Джулиан испустил тяжелый вздох и попытался отогнать прочь ставшие привычными горькие мысли. Раз он скоро умрет, надо успеть за отпущенное ему время взять от жизни как можно больше. Повеселиться напоследок. Сделать то, что давно собирался, да так и не успел, потому что все силы поглощало Восстание. Конечно, ему нравилось быть мятежником, он с лихвой получил свою долю приключений, но ничего другого в жизни не видел. У него никогда не было времени расслабиться, забыть об осторожности и беззаботно повеселиться в компании друзей. Он жил только Восстанием. А теперь жить нечем. Восстание победило. Славные дни позади. Новый режим не нашел ему подходящего применения - это выяснилось еще до того, как немощи Джулиана стали очевидными. Смельчаки, плюющие на опасность и готовые выполнить самое рискованное задание, остались не у дел. Нужны совсем другие люди. Например, дипломаты, способные часами сидеть в прокуренных комнатах, обсуждая детали будущих сделок и оговаривая возможные компромиссы. Да, наступило время политиков, а в политике Джулиан ни черта не смыслил. Он решил вернуться на Хейкелдаму и провести остаток жизни в Саммелэнде, но потом понял, что это невозможно. Жестокая схватка забрала жизни многих молодых мужчин и женщин. Джулиан на горьком опыте научился не привязываться к кому-либо чересчур горячо. Единственным настоящим другом, который у него остался, был Финли Кэмпбелл, но сейчас знаменитый убийца тоже чувствовал себя далеко не лучшим образом. И решительно пресекал все попытки Джулиана хоть как-то помочь ему. Некогда существовал еще один человек, к которому Джулиан относился с искренним восхищением, - легендарный герой, молодой Джек Рэндом. Джулиана потрясло до глубины души, когда выяснилось, что он стал искренним приверженцем и последователем Фурии, машины Шаба, принявшей человеческий образ. Он уничтожил Фурию при помощи своих эсп-способностей, но от этого рана не перестала болеть. Повторилась старая история: когда Джулиан начинал кому-то доверять, этот человек его предавал. Несмотря на все свои подвиги во время Восстания, Джулиан не присутствовал при его завершении. Он не видел своими глазами, как был свергнут Двор Лайонстон, как Железную Суку стащили с престола и как она пресмыкалась перед победителями. Разумеется, позднее он смотрел все это в записи, но голографическое изображение и реальность - не совсем одно и то же. Он так хотел быть там!.. Хотел, чтобы Железная Сука увидела его лицо и узнала, что именно он виновник ее унижения. За мгновение наслаждения, которое он так и не получил, Джулиан заплатил дорогой ценой - кровью, страданиями и потерей друзей. Такая короткая жизнь, и так много в ней горечи... Чем больше Джулиан размышлял о своем прошлом, тем чаще ему казалось, что в жизни его было лишь два периода истинного счастья. Годы, проведенные рядом с обожаемым старшим братом Аурисом, и месяцы с Би Би Ходжирой, женщиной, которую они с братом любили. Аурис ушел и оставил брата в одиночестве. Он совершил отчаянный поступок - вызвал на поединок Железного Гладиатора. Надеялся произвести такое сильное впечатление на Клан Ходжира, что ему позволят жениться на Би Би. Конечно, он не рассчитывал выйти из схватки победителем, просто надеялся, что зрители потребуют сохранить жизнь достойному противнику. Вышло иначе. Аурис пал в бою. Джулиан пришел к Би Би, чтобы утешить ее. Она рыдала в его объятиях, и он рыдал вместе с ней. Вскоре они стали любовниками, и он был счастлив, как никогда. Теперь, оглядываясь на собственную жизнь, он видел, что не завершил одно дело: так и не разобрался с Би Би Ходжирой. Не разобрался в своих чувствах к ней. Какая-то часть души мучительно хотела убить ее. Заставить ее страдать так, как пришлось страдать ему. Находясь в плену молодой и доверчивой любви, он открыл Би Би, что участвует в Восстании. И она спокойно выдала его мучителям. Она не колебалась ни секунды. Прежде всего она принадлежала Блю Блоку. Иногда ему отчаянно хотелось повидаться с ней. Довести их отношения до конца, каким бы этот конец ни оказался. Конечно, получить аудиенцию у такой популярной и занятой особы не так просто, но он не сомневался, что ему это удалось бы. Конечно, сейчас она важная шишка, однако и Джулиан - ни последняя спица в колеснице. Благодаря голографическому сериалу в глазах широкой публики он стал одним из известнейших героев Восстания. Зрители, в особенности женского пола, без ума от него - или по крайней мере от того голографического Джулиана Ская, с которым встречались каждую неделю. Его поклонники даже объединились в клуб. Совсем недавно Джулиан получал мешки писем с объяснениями в любви и просьбами выслать фото, так что ему пришлось нанять секретаршу. Однако несколько недель назад он ее уволил - теперь, когда его состояние так резко и заметно ухудшилось, писем приходило все меньше. Но ни одна живая душа не знала, насколько серьезно болен Джулиан. Он по-прежнему получал множество приглашений на всевозможные общественные и политические собрания. Теперь Кланы напрочь забыли о том, какое незначительное положение занимала его Семья, и жаждали выдать за Ская своих дочерей. Для невесты из Клана, желавшего занять сегодня прочное политическое положение, герой Восстания мог бы стать самой подходящей партией. Поэтому стоило ему появиться на людях, как хорошенькие девушки окружали его плотным кольцом. Против этого Джулиан ничего не имел. Он обожал танцевать, да и самолюбию льстило, что в выпусках новостей и светских сплетен его постоянно показывают в обществе красоток. Какая-то детская часть его существа надеялась, что эти программы смотрит Би Би. Клан Ходжира в отличие от других отнюдь не пытался поймать Джулиана в свои сети. Би Би никогда не снисходила до просьб о прощении. Возможно, она ждала, что он сам придет к ней. Джулиан принял решение и резко выпрямился в кресле. На видеоэкране возникло суровое непроницаемое лицо - начальник службы безопасности Семьи Ходжира. По всей видимости, тот уже знал, с кем имеет дело. Однако Джулиан, растянув губы в надменной улыбке, официально представился и заявил, что желает поговорить с Би Би. В ответ глава охраны улыбнулся не менее заносчиво и сказал, что узнает, возможно ли это. Лицо его исчезло с экрана, сменившись успокаивающей нервы заставкой - лесная опушка, прозрачный ручеек. Изображение сопровождалось негромкой журчащей музыкой. Джулиан нахмурился. В последний раз, когда его заставили ждать слишком долго, он выкинул неплохую шутку - разделся донага и предстал перед хозяевами в чем мать родила. В следующий раз Церковь не повторит подобной ошибки. Наконец на экране появилось знакомое лицо. Джулиан недоуменно вскинул бровь. - Кардинал Брэндон? Вот уж не думал, что вы решитесь предать огласке свою связь с Блю Блоком. - Официально я отказываюсь признавать наличие этой связи, но вы - особый случай. Рад видеть вас, Джулиан. Вы прекрасно выглядите. - Был бы счастлив принять ваш комплимент на веру, однако он слишком не соответствует действительности. Не надо льстить мне, кардинал. Я отлично знаю, что на меня страшно смотреть. Скажите, а почему я имею честь говорить с вами, а не с Би Би? - Боюсь, сейчас она не расположена беседовать с вами, Джулиан. Вы должны ее понять. Вы расстались при весьма неприятных обстоятельствах, и у нее есть все основания опасаться, что вы желаете ей зла. - Откуда подобные опасения? - любезно осведомился Джулиан. - Неужели она думает, будто я на нее в обиде за то, что она передала меня прямехонько в нежные руки имперских палачей? Кто же помнит о такой ерунде? - Вы сами понимаете, Джулиан, время было другое, - произнес Брэндон. - Тогда все мы совершали поступки, о которых сегодня приходится сожалеть. При новом порядке мы начали жизнь с нуля. Простились с прошлым и стали такими, какими всегда хотели бить. - Довольно сладких речей, - оборвал его Джулиан. - Вы были скользким червем тогда, вы остались им теперь. Когда вы умрете, вас не понадобится хоронить - достаточно просто спустить в канализацию, чтобы вы наконец оказались в обществе такого же дерьма. Би Би просила вас что-то передать мне. Хватит корчить из себя важную особу, передавайте - и расстанемся. - Как угодно, - ответил кардинал, который во время оскорбительной речи Джулиана даже бровью не повел. - Би Би просила меня передать, что по-прежнему к вам неравнодушна. Но, если вы захотите вновь ее увидеть, вам придется доказать искренность ваших чувств. - И какие же доказательства я должен представить? Прислать ей корзину цветов, коробку шоколадных конфет или, может быть, труп врага? Подскажите, кардинал. Сегодня мне хочется делать щедрые подарки. - Вы, как всегда, прозорливы, Джулиан. Свои добрые намерения вы сможете доказать, доставив Би Би главного врага Клана Ходжира - беспомощного и связанного по рукам и ногам. - Надо же, я всегда думал, что этот враг - не кто иной, как ваш покорный слуга. Удивительно, до чего непостоянны женщины. Так какого же бедолагу вы имеете в виду? - Речь идет о Финли Кэмпбелле. Ошарашенный, Джулиан молча уставился на кардинала. - Да, мы знаем, что он ваш друг. Во время Восстания он был вашим вернейшим союзником. Он спас вам жизнь. Именно поэтому такой поступок послужит веским доказательством вашей преданности Би Би. - Если только выяснится, что идею подали вы... - Я всего лишь передаю то, о чем меня просили. Но даже актер-неудачник вроде вас должен знать, что в этой жизни ничего не достается даром. Если вы хотите получить любовь Би Би, вам придется заплатить за нее. К тому же в последнее время вы с Кэмпбеллом не такие уж близкие друзья. Он давно уже отвернулся от вас, как, впрочем, и от многих своих бывших соратников. В сущности, он глубоко несчастный человек. Помогите ему выбраться из плена постылой жизни. Одновременно вы поможете нам и убедите Би Би в силе своих чувств. - Предательство, - медленно произнес Джулиан. - Вижу, для всех членов Клана Ходжира это основной жизненный принцип. - Зачем употреблять такое грубое слово? Скажем лучше, что Клан Ходжира предпочитает людей, у которых хватает ума вести игру по своим правилам. Людей, которые способны понять, кто их истинный друг, а кто враг. Итак, могу я сообщить Би Би, что вскоре ее ожидает маленький подарок? - Я подумаю, - проронил Джулиан и прервал связь. Флин вошел в офис Тоби Шрека в. Имперском Центре Новостей, захлопнул за собой дверь и с самым пренебрежительным видом огляделся вокруг. На нем был стандартный деловой костюм, однако он не удержался от искушения подвести глаза и слегка подкрасить щеки румянами. Громко фыркнув, Флин смерил Тоби уничижительным взглядом. - Я смотрю, ты все здесь переделал. На мой вкус, стало еще паршивее. Верь моему слову, Тоби, все эти технические навороты и полированные поверхности - не твой стиль. Чего действительно не хватает офису, так это легкого налета женственности. Хотя, конечно, есть риск, что тогда к тебе ворвется полиция нравов и все взорвет к чертям во имя духовного здоровья человечества. И все же на твоем месте я оформил бы помещение в нежных пастельных тонах и повсюду поставил букеты цветов. Цветы создают уют. - О Боже, - простонал Тоби, который сидел на заваленном бумагами столе. - У меня работы невпроворот, профсоюзы опять грозят неприятностями, а тут еще ты являешься, когда не звали, и действуешь мне на нервы. Не вздумай притащить сюда цветы. Я, знаешь ли, не слишком умею ладить с растениями. Стоит мне пройти мимо цветка, и он вянет специально для того, чтобы мне досадить. Меня вполне удовлетворяет мой офис, и я ничего не собираюсь здесь менять. К тому же по части вкуса и стиля ты и сам не силен. Дай тебе волю, наверняка увешал бы все стены слащавыми картинками и повсюду разложил бы кружевные салфеточки. - А что плохого в кружевных салфеточках? - с явной обидой в голосе проронил Флин. - Несколько изящных вещиц были бы здесь очень кстати. Комната сразу стала бы нарядной и приветливой. Обрела бы лицо. - Флин, зачем ты, собственно, явился? - стараясь сохранить спокойствие, осведомился Тоби. - Рабочий день кончился. Никаких дел у тебя здесь нет. Почему бы тебе не пойти домой и не попробовать вывести из себя кого-нибудь другого? - Ну, если хочешь, я могу и уйти. Уже поздно, Тоби. Я подумал, может, ты захочешь, чтобы я тебя подвез. - Спасибо за заботу, но мне еще надо разобрать тонну бумаг. Не поверишь, сколько ерунды свалено в кучу на этом столе. Бьюсь об заклад, в этом здании есть люди, которые не способны подтереть себе задницу без соответствующего письменного разрешения за моей подписью. Причем в трех экземплярах. Катись оно все к чертям... Хочешь чаю? К счастью, чай здесь можно получить сразу, не посылая письменное требование заблаговременно. - Не отказался бы выпить чашечку. Тоби нажал кнопку внутренней связи. - Мисс Лоуэтт, будьте добры, чашку чая для мистера Флина. Флин недоуменно вскинул выщипанную бровь. - С каких это пор ты стал изъясняться подобным образом? Тоби пожал плечами. - Подчиненные ожидают от босса официального обращения. Поначалу я пытался держаться с ними накоротке, но это только создавало лишние неудобства. Наверное, людям и в самом деле трудно вести себя свободно и раскованно в присутствии начальника, который может уволить их к чертям лишь потому, что утром встал не с той ноги. Дверь отворилась, и в офис, неловко переступая на высоченных каблуках, вошла молодая женщина. Ее впечатляющих размеров бюст выпирал из облегающего платья, которое состояло главным образом из огромного декольте. Наградив Флина ослепительной улыбкой, обнажившей белоснежные зубы, она поставила перед ним чашку. - Спасибо, милая, - любезно поблагодарил Флин. - Знаете, У вас на редкость красивые серьги. Скажите, где вы их достали? - Вряд ли тебе стоит покупать такие же, Флинн, - заметил Тоби. - Спасибо, мисс Лоуэтт. Вы можете идти. Молодая леди, хихикнув без видимой причины, повернула свой пышный бюст по направлению к двери и заковыляла прочь, покачиваясь на невероятных каблуках. - Моя новая секретарша, - словно оправдываясь, произнес Тоби. - Кстати, очень исполнительная. - Да-а, - протянул Флинн. - Видно с первого взгляда, она исполняет все желания босса... Еще видно, что интеллект у нее примерно равен интеллекту табуретки, а словарный запас составляет десяток слов. - Согласен, умом она не блещет, - кивнул головой Тоби. - Для возни с делами у меня есть еще один человек. А у мисс Лоуэтт другие функции. Она служит... украшением офиса. И, скажу тебе, бывает очень кстати, когда надо отвлечь руководителей профсоюзов, которые являются сюда с требованиями повысить заработную плату. Мисс Лоуэтт прислали сверху. Там думают, что она поможет мне дольше удержаться в кресле. Откровенно говоря, временами эта особа доводит меня до бешенства. Голос у нее такой, что может перепугать стадо баранов. Спору нет, юная девица обладает некоторыми способностями... однако отнюдь не такими, что принято обсуждать в приличном обществе. Когда она смеется, я все время боюсь, что треснут стены. Правда, мне удалось научить ее готовить чай, но на это понадобилось две недели. Иногда мне отчаянно хочется ее уволить, а потом верх одерживает жалость. - Да, быть большим боссом - не шутка, - задумчиво изрек Флин. - И не говори! - с жаром подхватил Тоби. - Я хочу немногого - заниматься своим делом. Настоящим делом. Не могу я целыми днями просиживать штаны и подписывать идиотские бумаги. Я люблю движение, люблю быть в гуще событий. Раньше я думал, что эта должность даст мне возможность проникать в любые тайны, добывать сведения, о которых прежде и не мечталось. А вышло все совсем иначе. Может, для кого-то я и босс, только другие боссы, покруче, те, что владеют Имперскими Новостями, всегда могут вызвать меня на ковер и потребовать отчета. А если что не так, дать пинка под зад. Их же волнует одно - прибыли. Всякий раз, когда у меня возникает интересная идея и я сообщаю ее наверх, поступает одна и та же резолюция: не гони волну. - Когда компания только начинала, они были готовы на любой риск, - продолжал Тоби. - Пускались во все тяжкие, чтобы обойти медиамагнатов и выхватить у них из-под носа сенсационную информацию. А теперь сами стали медиамагнатами и отыгрываются на мне. Да, что-то они утратили, что-то очень важное. Скажу тебе честно, Флин. Мне бы следовало быть на седьмом небе от счастья. Я ведь добился своего. Получил должность, о которой всегда мечтал. Теперь я руковожу Имперскими Новостями. Казалось бы, у меня теперь безграничные возможности. Но, поверишь ли... до чертиков скучно. Я просто вяну от тоски. Что делать, скажи? - Ты сам знаешь, босс. Мы с тобой уже сто раз говорили об этом. Выбери подходящий сюжет и раскрути его сам. Докажи, что ты по-прежнему держишь нос по ветру. Я, как оператор, всегда в твоем распоряжении. Готов работать по обычным расценкам. Плюс, разумеется, надбавка за риск. - Я бы хотел поступить именно так, но... Ладно, плевать. Гори все ярким пламенем. Если я и дальше буду сиднем сидеть в этой комнате, то пущу здесь корни и обрасту мхом. Я всегда могу на время передать дела своему заместителю. Конечно, парень звезд с неба не хватает и начинает трястись, стоит кому-нибудь повысить на него голос, зато он наверняка обожает возиться с бумагами. Идем, Флин. Ты прав, без движения мне конец. И у меня уже есть на примете подходящий сюжет. - Мы что, примемся за него прямо сейчас? Я думал, это подождет до завтра. Клэренс наверняка уже заждался меня с ужином - Ничего, подождет. Скажи ему, чтобы поставил ужин в духовку, - непререкаемым тоном заявил Тоби. - То, что я задумал, не терпит отлагательств. Есть у меня парочка персонажей, до которых я пытался добраться уже несколько недель. Посылал к ним репортеров, только все они вернулись с пустыми руками. Их, видишь ли, запугали до умопомрачения. Посмотрим, пройдет ли этот номер со мной. Во время Восстания я навидался такого, что теперь вряд ли наложу в штаны при виде лучевой пушки. - Интуиция подсказывает, что ты втягиваешь меня в пренеприятную историю, - проворчал Флин. - Ладно, ты босс, тебе и карты в руки. Куда мы сейчас двинем? - Постараемся предстать пред ясные очи великолепного Спикера не менее великолепного Парламента: паршивца Элайи Гутмана. Против всех ожиданий, встретиться с Гутманом оказалось вовсе не так трудно. Они не стали предпринимать попыток предварительно связаться с ним и договориться об интервью, так как Тоби прекрасно знал - Гутман на это не пойдет. Поэтому они с Флином направились прямиком к роскошному особняку Спикера, расположенному в одном из самых престижных кварталов, и проникли туда, попросту подкупив дворецкого. Оказавшись внутри, Тоби важно прошествовал мимо рядов охраны, напустив на себя такой решительный и бесстрашный вид, что Флин лишь довольно усмехался. Перед ним вновь был старина Тоби Шрек, которого он знал как облупленного. Тоби одним махом сметал на своем пути все преграды и переступал через те, что нельзя было смести. Оставив людей Гутмана в недоумении и растерянности, Тоби и Флин вслед за дворецким вошли в святая святых Спикера Парламента - его рабочий кабинет. Дворецкий, весьма высокий и надменный тип, облаченный в старомодный фрак, обладал безупречными ледяными манерами. Однако непроницаемое лицо его было чуть тронуто макияжем, и он едва заметно подмигнул Флину, стоило Тоби отвернуться. Остановившись у массивных деревянных дверей, покрытых затейливой резьбой, он тихонько постучал, затем распахнул дверь и громогласно оповестил хозяина о том, что к нему пожаловали Тобиас Шрек и Юджин Флин. Тоби с достоинством вошел в комнату, за ним, с камерой на плече, следовал Флин. Дворецкий остановился в дверях, на тот случай, если хозяину понадобится его помощь. Как ни странно, апартаменты Гутмана оказались оформленными с несомненным изяществом и вкусом. Впрочем, это свидетельствовало лишь о том, что Спикер может себе позволить нанять хорошего дизайнера. На книжных полках вдоль одной из стен стояли роскошные дорогие издания в кожаных переплетах. Книг в кабинете было множество, но Тоби охотно побился бы об заклад, что Гутман в жизни не открыл ни одной из них. Скорее всего он купил их оптом, на вес. Сам Гутман в вальяжной позе развалился в кресле - это последнее достижение техники выполняло множество функций, разве что не вытирало своему владельцу нос. При виде посетителей он даже не счел нужным оторвать зад от сиденья. Тоби действовал в том же духе - не стал утруждать себя ни поклонами, ни приветствиями, которых требовали правила элементарной вежливости. - Отошлите прочь это чучело, Гутман, - бесцеремонно процедил он, кивнув в сторону дворецкого. - Когда вы узнаете, о чем мы собираемся говорить, то сами поймете, что свидетели ни к чему. - Вот оно, пресловутое обаяние Тоби Шрека, - с невозмутимым видом бросил Гутман. - Не иначе как вы очаровали моих охранников. Завтра все они будут уволены. Хорошо, Джоб, можете идти. Если вы мне понадобитесь, я позвоню. Дворецкий поклонился, напоследок бросил на Флина томный взгляд и закрыл за собой дверь. Тоби принялся сверлить Гутмана глазами. Что-что, а это он умел делать отлично. - Выглядите неважно, Элайя. Геморрой замучил? - По сравнению с вашим визитом, геморрой - сущая безделица. Не соизволите ли сообщить, по какой причине вы ворвались в мой дом в столь поздний час? - По какой причине? Причина всегда одна. Я хочу получить ответы на свои вопросы. Например, мне хотелось бы знать, каким образом ничем не примечательному пройдохе вроде вас удалось стать выдающимся и почитаемым государственным деятелем. Может, поделитесь опытом? Гутман слегка пожал плечами. - Отчего же нет. Этот, как вы выразились, пройдоха всю жизнь осуществлял смелые предприятия. Он завязал много важных контактов во всех важных сферах. И никогда не держал все яйца в одной корзине. Я удовлетворил ваше любопытство? - Да, вы всегда умели распихивать яйца по разным корзинам и не платить налогов, - кивнул головой Тоби. - Продолжайте, Элайя. Всякому известно, что ни одно грязное дело в Империи не обошлось без вашего участия. Пожалуй, репутация у вас хуже, чем у любого хэйдена. Каким же образом вы не только пролезли в Парламент, но и еще и заделались Спикером? - По правде говоря, такого поворота я и сам не ожидал, - проронил Гутман. - Я стремился лишь возродить свою Семью. Во время войны она так ослабела, что была рада любой помощи, даже моей. В результате мне, человеку, обладающему средствами и перспективами, просто-напросто навязали эту должность. - Вот как? - Именно. Мне жаль вас разочаровывать, Тоби, но факт остается фактом. Меня избрали Спикером, потому что этого хотело большинство членов Парламента. Мне не потребовалось прибегать ни к взяткам, ни к шантажу, ни к тайным посулам. - Вы здесь неплохо устроились, - заявил Тоби, решив временно отступить на более безопасные позиции. - Огромный дом в лучшей части города. Целая армия слуг и море роскоши. Что за непристойная картина там, на стене? Думаю, этот порнографический шедевр один стоит больше вашей годовой зарплаты. Откуда к вам текут деньги, Элайя, поделитесь секретом? - Вот уж не думал, Тоби, что вы окажетесь ценителем искусства, - усмехнулся Гутман. - Вы правы, картина ценная. Тем более это оригинал. Эротика сегодня пользуется большим спросом среди коллекционеров. Я принял эту картину в качестве уплаты за просроченный долг. Что касается денег, их приносят мне инвестиции, все до одной открытые и законные. Мои финансовые дела теперь стали достоянием гласности. Я кристально чист. Я могу себе это позволить. Война во многих смыслах пошла мне на пользу. - Если вы действительно чисты, почему вы ухватились за пост Спикера? Могли бы остаться простым членом Парламента. Черт побери, вы могли бы даже стать премьер-министром. - Я предпочитаю быть тем, кто назначает премьер-министров. Как говорится, той силой, на которую опираются престолы. - Но каковы сегодня ваши политические убеждения, Элайя? Какова ваша гражданская позиция? Какие цели вы преследуете? Создается впечатление, что вы сидите даже не на двух, а на добром десятке стульев. Хотите одновременно быть заодно со всеми и каждым, включая крайние экстремистские группировки, с которыми никто другой не желает иметь ничего общего. Вы в списке почетных гостей любого политического собрания, вне зависимости от его направления и платформы. Я изучил километры пленки, так и не попавшей на экраны, и поразился тому, как часто вы мелькаете в кадре. Без вас не обходится ни одна политическая тусовка, даже самая нечистоплотная или откровенно враждебная правительству. Вы всегда в центре внимания, сияете улыбкой, пожимаете руки и заводите новые знакомства. Вы у нас просто всеобщий любимец. Можете дать этому объяснение, Элайя? Улыбка сползла с лица Гутмана. - Вы вступили на опасную почву, Шрек. Предупреждаю вас, не зарывайтесь. - Но вы же чисты как стекло - сами только что об этом сказали. Неужели есть какие-то тайны, о которых вы не хотите говорить? Почему все партии наперебой стараются залучить вас к себе, Элайя? Возможно, вы что-то предлагаете во время тайных встреч, на которые закрыт доступ посторонним. Но что именно? - Я, думаю, вам пора уходить, - спокойным голосом произнес Гутман. - Спасибо за приятную компанию. И не думайте, что вам удастся использовать хотя бы фрагмент нашего разговора. У меня здесь потайное приспособление, которое выводит из строя все записывающие устройства. Так что вы зря переводили пленку. - Ну, не только вы пользуетесь техническими новинками, - широко улыбнулся Флин. - С моей камерой ваше приспособление не справилось. Гутман бросил злобный взгляд сначала на Флина, потом на Тоби. - Я прикажу своим людям отнять у вас камеру и уничтожить пленку, - процедил он. - Этот номер не пройдет, Элайя, - с безмятежной улыбкой возразил Тоби. - Если вы так сделаете, уже завтра вам придется ответить на множество неприятных вопросов. В отличие от вас зрители верят в то, что я им говорю. - Я свяжусь с вашим руководством, - угрюмо пообещал Гутман. - Пусть вам вправят мозги. - Я сам себе босс, - сообщил Тоби. Гутман растянул губы в ледяной улыбке. - Какое прискорбное заблуждение. Да будет вам известно, я вложил крупные суммы в средства массовой информации. Мне принадлежит сорок процентов акций Имперских Новостей. Тоби ответил ему столь же ледяной и высокомерной улыбкой. - Неужели вы думаете, что это меня остановит? Имперские Новости - не единственная компания на свете. Есть десятки других, и каждая с радостью ухватится за такой материал. Уходим, Флин. Не беспокойте своих холуев, Элайя. Мы сами найдем обратный путь. Они поспешно вышли. Злоупотреблять терпением Гутмана не следовало. Оказавшись на улице, на прохладном вечернем воздухе, Тоби и Флин многозначительно переглянулись. - Ну, - произнес наконец Флин, - сюжет получается интересный. - Ага, - довольно потирая руки, откликнулся Тоби. - Что я тебе говорил? Мы произведем сенсацию. Жалко только, я пока не знаю всей подоплеки. Придется нам как следует порыться в архивах. Возможно, на старых пленках мы увидим то, что миляга Элайя так хотел скрыть от нас. Определим, с кем именно он водит закулисные шашни. Когда будем просматривать пленки, надо обратить внимание на тех, с кем он избегает разговаривать. Это как раз и могут оказаться... Странно все-таки он держался, - перебил сам себя Тоби. - Я не ожидал, что он уступит почти без боя. А он ограничился парой жалких угроз. Я думал, воображение у него побогаче. Видно, старина начинает сдавать. - Тоби пристально взглянул на Флина. - Насчет твоей камеры, это чистый блеф? Или тебе действительно удалось что-то записать? - Пока сам не знаю, - пожал плечами Флин. - Конечно, камера у меня далеко не хлам, но большие политики всегда окружают себя самыми крутыми техническими изворотами. Так что я не могу сказать тебе, записалось что-нибудь или нет, пока не доберусь до лаборатории. - Это подождет, - мотнул головой Тоби. - Прямо сейчас мы с тобой должны нанести еще один визит. Дело касается моей горячо любимой Семьи. Мы отправимся к дражайшей тетушке Грации, которая в отсутствие мерзопакостного Грегора возглавляет почтенный Клан Шрек. И, надо сказать, справляется весьма неплохо. Во всех отношениях неплохо. Что, откровенно говоря, более чем странно. Особенно если учесть, что я знаю Грацию не первый год, и на протяжении всех этих лет у нее не хватило бы смелости отогнать собаку, которая гадит на ее ботинки. Да, она была так робка, что стеснялась дышать. Но эта тетя Грация осталась в прошлом, когда жизнь была проще. Внезапно милейшая Грация преобразилась до неузнаваемости, превратившись в самоуверенную светскую даму. Какая-то причина заставила ее стряхнуть страх и робость, и я хочу узнать, какая именно. - Но... разве такая перемена не к лучшему? - спросил озадаченный Флин. - По-моему, ты должен радоваться, что твоя родственница наконец освободилась от своей скорлупы. - Она по-прежнему член семейства Шрек, - заметил Тоби. - А за всеми поступками Шреков скрывается хотя бы один тайный мотив. Такая уж у нас порода. - Понятно, - кивнул головой Флин. - И какой же тайный мотив заставляет тебя нанести визит тетушке? Тоби улыбнулся: - Моя кузина Кларисса. С тех пор как Дезсталкер освободил ее от службы в качестве одной из телохранительниц Лайонстон, она поселилась с Грацией. Прелестное юное создание, само очарование. Думаю, мне стоит проведать ее и посмотреть, как она поживает. - Старый ты греховодник, - понимающе усмехнулся Флин. - Погоди-ка. Я всегда думал, что Кларисса - твоя сестра. - Наполовину сестра, наполовину кузина, - слегка пожав плечами, пояснил Тоби. - В нашей семейке много путаницы. Сам черт ногу сломит. Особняк Грации Шрек располагался в том же престижном районе, что и дом Гутмана, так что Тоби и Флину не пришлось совершать долгий путь. Мониторы частной охранной системы охватывали всю улицу и не сводили своих электронных глаз со всех подозрительных личностей. Если бы Флин явился сюда один, его бы немедленно остановили, но Тоби Шрек был известен всем и каждому. Этот городской особняк служил многим поколениям семейства Шрек, и его внешний вид выдавал почтенный возраст. Каменные стены утратили цвет под действием времени и загрязненного воздуха, сад, некогда ухоженный, теперь пришел в запустение. Фасад был сплошь увит гирляндами многолетнего плюща; эти разросшиеся бесформенные гирлянды не трогали из уважения к традициям. К тому же существовало подозрение, что лишь плющ удерживает дом от полного разрушения. Окна на фасаде были ложными, и казалось, что дом взирает на мир слепыми, равнодушными глазами. Но Тоби знал, что за всеми незваными гостями ведется пристальное наблюдение и в случае чего им придется несладко. В конце концов, таков обычай семейства Шрек. Некогда именно этот дом являлся главной фамильной резиденцией Шреков, но с тех пор как были построены Башни, лучшие дни особняка остались позади. Некоторое время он служил пристанищем лишь тем членам Семьи, которые в данный момент не пользовались благосклонностью Двора. Теперь этот огромный дом, имевший четыре крыла, занимала Грация Шрек, живущая здесь с целой армией слуг. Грация свято верила, что приличия необходимо соблюдать в любых обстоятельствах. - Большинство комнат сейчас пустует, - пояснил Тоби, когда они с Флином, стараясь сохранить терпение, ожидали появления хозяйки в холле перед большой гостиной. Дворецкий, который отправился известить Грацию об их визите, явно не спешил. При других обстоятельствах Тоби явился бы без всякого доклада, нимало этим не смущаясь. Но здесь он не мог вести себя так бесцеремонно, как в доме Гутмана. Дело касалось его собственной Семьи. - Неплохо бы продать этот старый склеп, - заметил он. - Учитывая его расположение, можно выручить кругленькую сумму. Но Грация никогда не согласится. Пока жива, она не расстанется с этим домом. - Да, крутое фамильное гнездышко, - пробурчал Флин. - Если бы я знал заранее, что мы отправимся в такое шикарное место, то по пути заскочил бы домой надеть свой лучший фрак и бриллианты. - Прошу тебя, при тете Грации оставь свои замашки, - предупредил Тоби. - Иначе она будет шокирована. Сам понимаешь, она человек старомодный. А если мы хотим что-то из нее вытянуть, надо, чтобы она расслабилась и прониклась к нам доверием. - Э, да ты задумал обвести пожилую даму вокруг пальца. Не слишком достойное намерение в отношении собственной тетушки. - Учти, Флин, в присутствии тети Грации следует быть настороже. Если на нее найдет дурное настроение, она от тебя живого места не оставит. Такие уж мы, Шреки. Дворецкий, облаченный в строгий фрак и напудренный парик, наконец вернулся и пригласил их в гостиную. Эта комната, такая просторная, что в ней вполне поместился бы средних размеров звездолет, была сплошь заставлена антикварной мебелью и произведениями искусства, в том числе семейными портретами. Хотя изображения представителей всех поколений Клана Шрек были выполнены в разных живописных манерах, у всех без исключения оказались одинаково угрюмые лица и ледяные глаза. В сравнении с этим домом жилище Гутмана казалось убогой сельской хижиной. - Да-а, - тихонько протянул Флин. - Вот как, оказывается, живет один процент населения. Не думал, что ты происходишь из такой богатой семьи, босс. - - Мы вовсе не богаты, - так же тихо ответил Тоби. - Когда-то были, правда, но те времена в прошлом. Ты видишь, так сказать, остатки прежней роскоши. Конечно, если продать кое-что из этого хлама, можно было бы расплатиться с долгами, которые копились десятки лет. Но Грация никогда не расстанется со старыми вещами. Пока она живет в окружении антикварной рухляди, ей удается убедить себя, что Клан Шрек такой же, как и прежде, и ничего не изменилось. - Представляю, какая морока вытирать здесь пыль, - заметил Флин. - Слугам явно не приходится сидеть сложа руки. Наконец они предстали пред очи Грации Шрек. Флин и Тоби поклонились со всей учтивостью, на которую были способны. Грация, восседавшая в огромном, на вид удивительно удобном старинном кресле возле затопленного камина, удостоила их величественным кивком. Дворецкий подал знак двум лакеям, также облаченным во фраки и напудренные парики, и те торопливо подали гостям два антикварных стула. Стулья были поставлены так, чтобы Тоби и Флин сидели прямо напротив Грации и в то же время не слишком близко к ней. Грация наградила посетителей ободряющей улыбкой и, даже не повернув головы в сторону дворецкого, дала ему знак. Пятясь задом к дверям, дворецкий и оба лакея незамедлительно покинули гостиную. Грация подождала, пока дверь за ними бесшумно закроется, потом пренебрежительно фыркнула. - В наши дни найти хорошую прислугу - настоящая проблема. С ними все время приходится быть настороже, следить за тем, чтобы не сказать лишнего. Во времена моей молодости те, кому выпала честь служить Семье, скорее позволили бы разрезать себя на части, чем передали то, что им довелось услышать в доме хозяев. Теперь все иначе. Нынешние слуги понятия не имеют о настоящей преданности. Только и знают, что вынюхивать сплетни, которые можно продать в какую-нибудь скандальную голопрограмму. Молодой человек, надеюсь, ваша камера не работает. Да будет вам известно, я не терплю вторжений в свою частную жизнь. - Мы не будем ничего записывать без вашего разрешения, тетушка, - быстро ответил Тоби. Губы Грации вновь тронула усмешка. - Ну, раз ты называешь меня тетушкой, значит, тебе что-то от меня нужно. Что теперь? Опять денег в долг? - Спасибо, тетушка, сейчас у меня нет нужды в деньгах. Просто мы с Флином были по делам здесь, поблизости, и я решил заглянуть, узнать, как вы поживаете. Вы и Кларисса. - А, понятно, в какую сторону дует ветер. В последний раз, когда ты соизволил нанести мне визит, я заметила, как ты на нее посматриваешь. У тебя прямо искры в глазах зажигались... У Клариссы все хорошо. Бедняжке пришлось пережить такое, что многих сломало бы. Но в костях у нашей Клариссы - старое доброе железо Шреков. Я пошлю за ней позже. А теперь, племянничек, можешь чмокнуть меня в щеку и сообщить истинную цель своего визита. Запомни, Тобиас, меня ты не проведешь. Ни за что не поверю, что ты явился в столь поздний час лишь затем, чтобы узнать о моем здоровье и пококетничать с Клариссой. Тоби с усмешкой поднялся со стула, церемонно коснулся губами напудренной щеки Грации и вновь вернулся на свое место. - Вы всегда видели меня насквозь, тетушка. Мне действительно нужна ваша помощь. Дело в том, что сейчас я работаю над передачей о Семьях, о том, как им удалось приспособиться к новому порядку. Ни для кого не секрет, многое изменилось с тех пор, как вы взяли руководство Кланом Шрек в свои руки. Грация слегка нахмурилась. - Я сделала это лишь потому, что не оставалось иного выбора. Мой дражайший братец Грегор год за годом сходил с ума, но до тех пор, пока ему удавалось поддерживать престиж Семьи, никто против него и слова не вымолвил. Когда же он окончательно лишился рассудка и засел затворником в своей Башне, стало ясно - кто-то должен занять его место или Клану придет конец. Ты не выразил ни малейшего желания взять на себя эту ношу, да и остальные старшие члены Семьи были слишком поглощены кознями. Другой приемлемой кандидатуры не оказалось. Мне пришлось нелегко, но, надеюсь, я действительно кое-чего достигла. - Несомненно, тетушка, - осторожно заметил Тоби. - Под вашим руководством Семья Шрек вновь вышла на арену. Я и думать не думал, что вы так хорошо разбираетесь во всех тонкостях политики. - К твоему сведению, молодой человек, у меня тоже есть головизор. И если я его включаю, то вовсе не для того, чтобы посмотреть какой-нибудь жуткий сериал. К тому же мне помогают консультанты. Их более чем достаточно. Кстати, не желает ли кто-нибудь из вас чашку чая? - Я бы не отказался, леди Шрек, если вы будете так любезны, - в первый раз за все время подал голос Флин. Грация одобрительно взглянула на него. - Рада убедиться, что даже в наши дни можно встретить молодого человека с хорошими манерами, - изрекла она. - Кое-кому - не буду уточнять, кому именно - не мешало бы брать с вас пример. Ты будешь чай, Тоби? - Вообще-то я предпочитаю крепкие напитки... - Значит, ты будешь крепкий чай. - Грация позвонила в маленький колокольчик. - Боюсь, ждать придется довольно долго. Если хочешь приготовить хороший чай, лучше не спешить. Одному Богу известно, какую бурду я пила бы вместо чая, если бы дала волю своим болванам. Они постоянно твердят мне про какой-то растворимый чай, словно я соглашусь взять эту гадость в рот. Некоторые вещи необходимо делать по всем правилам или же не делать вовсе. - Вы давно живете здесь, леди Шрек? - светским тоном осведомился Флин. - Насколько я могу судить, вы здесь прекрасно устроились. - С самого детства, молодой человек. С тех пор, как я себя помню, и даже раньше. Какое-то время здесь жил также мой брат Кристиан со своей семьей. То были веселые дни. А потом он исчез. - При этих словах на лбу Грации залегли глубокие складки. - Я всегда считала, что без участия Грегора здесь не обошлось, однако никаких доказательств у меня не было и нет. К тому же следовало учитывать интересы Семьи. Громкий скандал окончательно доконал бы ее. - Никогда раньше вы об этом не говорили. И никому другому не позволяли говорить, - с неожиданной резкостью бросил Тоби. - Я опасалась, что с любым, кто проявит слишком настойчивый интерес к судьбе Кристиана, случится то же самое, что случилось с ним, - столь же резко ответила Грация. - Кристиан и Грегор никогда не ладили друг с другом. Как-то между ними вышла серьезная ссора. Прямо здесь, вот в этой комнате. Кристиан в ярости выбежал прочь. Больше его никто не видел. Прошу тебя, Тобиас, не надо выпытывать у меня подробности, тем более что я ничего не знаю. Меня даже дома не было, когда это случилось. Твоя мать, Хельга, вышла из дома, чтобы поискать мужа, и тоже не вернулась. Оба исчезли, не оставив даже следа. Иногда я утешаю себя тем, что они нашли друг друга и решили укрыться в безопасном месте. И теперь живут где-нибудь вдвоем, живые, здоровые и счастливые. - Почему тогда они не послали за мной? - с обидой спросил Тоби. - Все это время Грегор не спускал с тебя глаз, - мягко заметила Грация. - Ты был чем-то вроде приманки для исчезнувших родителей. Я защищала и оберегала тебя, как могла, а потом устроила в закрытую школу, где ты был в относительной безопасности. - Может, мне стоит самому поговорить с Грегором, - произнес Тоби. - Расспросить его наедине, проявить упорство. А если потребуется, применить силу. - Не советую, мой милый. Рассудок Грегора сейчас в таком состоянии, что ты вряд ли добьешься толку. Скорее он просто-напросто тебя пристрелит. К тому же несколько странно тревожиться о родителях, которые пропали много лет назад, тебе не кажется? Ты ведь у нас специалист по журналистским расследованиям и, если бы судьба родителей тебя действительно волновала, мог бы начать поиски уже давно. - Они скрылись в неизвестном направлении и бросили меня на произвол судьбы, - пробормотал Тоби, потупив взгляд. - Они никогда не подавали о себе вестей. А я, так же как и вы, боялся найти неоспоримые доказательства того, что они оба мертвы. - Тоби неожиданно стал похож на обиженного и растерянного ребенка. В следующее мгновение он совладал с собой, вскинул голову и пристально взглянул на Грейс. - Почему в свое время меня не послали в Блю Блок? Ведь именно так поступали со многими отпрысками аристократических Семей? - Твой отец относился к этой организации неодобрительно. К тому же не позволил бы Грегор. Он тоже не слишком жаловал Блю Блок. Грегор привык всегда и во всем подозревать худшее и в случае с Блю Блоком оказался прав. Там вышла старая история - слуга стал господином. Кстати, это одна из причин, заставивших меня заняться политикой. Семья должна быть защищена от всех посторонних влияний, из какого бы источника они ни исходили. А вот наконец и чай! Дверь бесшумно отворилась, и к ним приблизился лакей с серебряным подносом, на котором красовались серебряный чайник, изящный фарфоровый молочник и четыре чашки. Вслед за лакеем шла молодая женщина в нарядном платье. На лице ее играла улыбка, по плечам рассыпались золотистые кудри. Тоби проворно вскочил на ноги и, тоже сияя улыбкой, бросился навстречу. Лакей меж тем опустил поднос на маленький столик поблизости от кресла Грации. Та одарила Тоби и молодую женщину понимающим взглядом и, велев лакею удалиться, занялась чаем. Флин тем временем с интересом наблюдал за Тоби, который, позабыв обо всем, сжимал руку молодой женщины. - Кларисса! Ты выглядишь замечательно! Просто восхитительно! - Спасибо, милый Тоби. Сейчас я и чувствую себя намного лучше. Хирурги постепенно удаляют имплантанты, которые внедрили в мой организм по приказу Лайонстон. Дело это долгое, однако сдвиги уже есть. По крайне мере теперь я могу смотреть на тебя человеческими глазами. - И к тому же на редкость красивыми!.. А откуда у тебя такие прекрасные волосы? - Парик. Мои собственные волосы еще не отросли. Ты так много сделал для меня, Тоби. Не знаю, как мне тебя и благодарить. - А вот я прекрасно знаю, какой способ благодарности он предпочел бы, - насмешливо заметила Грация. - Ладно, дорогие мои, довольно ворковать. Вы развели здесь такую сладость, что чай можно пить без сахара. Идите сюда, все готово. Кларисса опустилась на стул рядом с Тоби. Оба по-прежнему улыбались, не сводя глаз друг с друга. Флин вежливо кашлянул, напоминая о себе, потом улыбнулся и кивнул Клариссе. - Привет, Флин, - сказала она, обласкав его лучистым взглядом. - Как поживаешь? - Вкалываю сверхурочно, вместо того чтобы вечерами прохлаждаться дома. Спасибо начальничку. А ты здесь вполне счастлива, как я вижу? - Вряд ли, - заметила Грация, уставившись в чашку. - По большей части она сидит в своей комнате и вздрагивает всякий раз, стоит ей услышать какой-нибудь громкий звук. Единственный человек, с которым она разговаривает, это Тобиас. Да и с ним общается почти исключительно при помощи голографической связи. - Она слишком много вынесла, - вызывающе произнес Тоби. - Конечно, сейчас ей требуется время, чтобы оправиться и... приспособиться к жизни. Надеюсь, тетушка, вы к ней достаточно снисходительны, правда ведь? - О, конечно, - быстро вставила Кларисса. - Грация меня очень поддерживает. Мне просто... пока не хочется ни с кем встречаться. Сначала я хочу стать прежней, такой, как была до того, как Лайонстон превратила меня в одну из своих отвратительных телохранительниц. Тогда я вновь смогу нормально общаться с людьми. - Разумеется, - подхватил Тоби. - И не надо торопиться. Все постепенно образуется. Тебе некуда спешить. - Я кое-что слышала о других девушках-телохранительницах, - тихо произнесла Кларисса, опустив взгляд на свои руки, аккуратно сложенные на коленях. - Некоторые из них сошли с ума, три покончили с собой - не могли вынести воспоминаний о том, кем они были и что натворили. Но я никогда этого не сделаю. Это все равно что позволить Лайонстон в конце концов одержать надо мной верх. Только... я понимаю, почему эти девушки так поступили. Не думаю, что когда-нибудь смогу стать прежней, даже после того, как хирурги закончат работу. Мне предстоит начать новую жизнь и в этой жизни заняться чем-то важным. - Почему бы тебе не поработать со мной в Имперских Новостях? - предложил Тоби. - Восстание показало, что средства массовой информации способны повлиять на многое. Конечно, если они свободны и делают свое дело честно. - Спасибо за предложение, - сказала Кларисса, улыбнувшись Тоби еще шире и лучезарнее, чем раньше. - Думаю, это как раз то, что мне нужно. Внезапно в ухе Тоби прозвенел настойчивый сигнал вызова. Несколько мгновений он внимательно слушал, лицо его становилось все более хмурым и сосредоточенным. Потом резко поднялся на ноги. - Кларисса, тетушка, приношу извинения, но мы с Флином должны вас оставить. Стало известно, что Роберт Кэмпбелл отказался от звания капитана, ушел в отставку из Флота и отправился домой, на Голгофу, чтобы возродить свой Клан. Сейчас он прибывает в космопорт. Представители всех программ новостей уже там. Я, конечно, послал туда пару репортеров, но вообще-то мне нужно присутствовать лично. Если кто-то и может вернуть Клану Кэмпбеллов прежнее величие, так это герой войны, такой, как Роберт. Идем, Флин. До свидания, Кларисса. Я потом тебе позвоню. - А как же чай? - недоуменно спросила Грация. - Выпьем в следующий раз, тетушка. * * * Роберт Кэмпбелл стоял навытяжку перед огромным, в полный рост, зеркалом и тяжело вздыхал. Он уже забыл, сколько мучений может доставить человеку гражданская одежда. Портной суетился вокруг него с полным ртом булавок, там подгибая, здесь припуская, и при этом держался несколько фамильярно - по крайней мере по мнению привыкшего к субординации Роберта. Разумеется, компьютер мог снять с него все мерки и сконструировать сколько угодно костюмов. Но в свете бытовало мнение, согласно которому такие важные вещи следует делать исключительно вручную. Считалось, что компьютер не обладает в полной мере художественным чутьем и чувством стиля, которые доступны лишь человеку. В результате Роберту пришлось смириться с неизбежным и вверить себя в опытные руки портных. Теперь ему оставалось лишь горестно вздыхать. Во время службы на Флоте он не знал подобных проблем. Тогда он носил исключительно форму. У него, как и у всех офицеров, было три комплекта - основной, запасной и парадная форма для торжественных случаев. Теперь, когда он вновь стал гражданским лицом, представителем Клана Кэмпбеллов, у него имелось не менее дюжины костюмов. Однако выяснилось, что для сегодняшнего вечера ни один из них не подходит и необходимо срочно заказывать новый. - Может, можно обойтись без этого? - в который раз тяжело вздохнув, спросил Роберт у дворецкого - своего главного консультанта по вопросам светских приличий. - Никак нельзя, сэр, - отрезал дворецкий. - Необходимо уделять серьезное внимание внешнему виду. Если вы хотите производить должное впечатление в качестве главы Клана, вам придется выполнять все требования моды. - Сейчас я возглавляю всего лишь дюжину кузенов и кузин да горстку дальних родственников, - усмехнулся Роберт. - Из них не удастся составить даже футбольную команду, не то что могущественный Клан. - Тем более важно, сэр, чтобы вы выглядели представительно. Не забывайте: в обществе, как говорится, встречают по одежке. Если произведете хорошее впечатление, ваш Клан будут уважать. Вы сможете восстановить свою Семью лишь при условии, что другие Кланы окажут вам поддержку. А это произойдет только в случае, если в вас увидят равного. Да, сэр, мой вам совет: постарайтесь держаться более непринужденно. Со стороны не должно казаться, что костюм сковывает вас по рукам и ногам. Роберт изо всех сил пытался избавиться от своей военной выправки. Это оказалось нелегко. Впрочем, сейчас трудности подстерегали его на каждом шагу. Он был военным до мозга костей и всегда этим гордился. Расстаться со службой во Флоте Роберт решил лишь после долгих размышлений и колебаний, после того, как адмирал Беккет лично разъяснил ему, что одновременно сохранять верность Семье и Флоту невозможно. Ему необходимо сделать выбор, всецело посвятить себя Семье или карьере. И в конце концов Роберт осознал, что его долг - прежде всего служить своему Клану. Именно так повелевал ему голос крови. Поступи он иначе, это означало бы, что большая часть его Клана погибла зря. И Роберт подал в отставку и направился домой, на Голгофу. Во время пути он последними словами проклинал про себя и Клан Кэмпбеллов, и свои обязательства по отношению к нему. В космопорту Голгофы его встретила толпа репортеров. Капитана тут же окружили плотным кольцом и засыпали градом вопросов. Тут и там вспыхивали камеры, операторы отчаянно толкали друг друга, пытаясь выбрать лучший ракурс, а возбужденные голоса корреспондентов слились в один сплошной гул. Подобный ажиотаж был не случаен. Клан Кэмпбеллов всегда потрясал основы старой Империи - до тех пор, пока Клан Вольфов не уничтожил его почти полностью. Разумеется, возможное возрождение Клана стало важной новостью. Упорно проталкиваясь сквозь толпу, Роберт отвечал на бесчисленные вопросы, предположения и намеки односложным рычанием. Разговаривать с журналистами он отказался по двум причинам. Во-первых, он знал, что эти пройдохи способны вывернуть наизнанку самое безобидное замечание. А во-вторых, пока ему просто-напросто нечего было сказать. Он не успел составить представления ни о последних политических веяниях, ни о тех шагах, что предприняла его Семья, и не желал брать на себя преждевременных обязательств. А меньше всего ему хотелось, чтобы хоть кто-то догадался: он чувствует себя слепым беспомощным котенком. Роберт с завистью подумал об Оуэне Дезсталкере и Хэйзел Д'Арк. По крайней мере эти двое ловко умеют обращаться с прессой. Некоторые репортеры жизнь готовы поставить на карту, лишь бы взять у них интервью. Но Оуэну с Хэйзел всегда удается от них отделаться. А вот простым смертным вроде Роберта Кэмпбелла в будущем может понадобиться поддержка средств массовой информации. Значит, волей-неволей придется иметь дело с журналистами. Вырвавшись наконец из осады корреспондентов, Роберт связался с агентством по найму прислуги и попросил прислать ему самого опытного дворецкого, какой только есть в их распоряжении. В результате в доме появился Бакстер. Этот человек пятидесяти с лишним лет привык при любых обстоятельствах держаться учтиво и знать свое место, но при этом умел отстоять собственное мнение. Он стал для Роберта не только дворецким, но и доверенным лицом, джентльменом на службе у другого джентльмена. Все секреты истинно аристократических манер были известны Бакстеру до мельчайших тонкостей. Сам Роберт, хотя и прослужил всю свою недолгую жизнь во Флоте, общался с Семьей достаточно тесно, чтобы усвоить основные правила светского поведения. Однако важные детали, по которым и судят о светской искушенности и благовоспитанности, изменялись так быстро, что, находясь на службе, он не мог быть в курсе перемен. В этом и состояло главное затруднение. Высшее общество хотело быть замкнутым, недоступным и загадочным. Лишись оно этих признаков, между человеком, допущенным в его святая святых, и непосвященным не осталось бы никакой разницы. Меж тем главное удовольствие светских людей состояло в том, чтобы задирать нос перед людьми несветскими. Пока Роберт служил во Флоте, все это казалось ему глупым ребячеством. Теперь, когда он прежде всего был аристократом, Роберт понял, насколько серьезно относятся к светским условностям все прочие. Он возглавил Клан Кэмпбеллов, а значит, должен играть по правилам. Восстание могло лишить Семьи прежней роли, но некоторые вещи остаются неизменными. Роберт понимал это и поэтому терпеливо выслушивал лекции Бакстера о правилах хорошего тона и этикета, о последних танцах и последних сплетнях, о возможных союзниках и противниках главы Кэмпбеллов. Если Клан Кэмпбеллов действительно начнет возрождаться, найдется множество людей, которые увидят выгоду в том, чтобы завести с ним общие дела, хотя Клан еще не набрал силы. Немало окажется и тех, кто пойдет на все, вплоть до заказного убийства, лишь бы сохранить прежнее положение и не дать попыткам Роберта увенчаться успехом. Теперь, когда Роберт возглавил Клан, на него лег груз вековых интриг и междоусобиц, он унаследовал старых союзников и старых врагов. Семьи никого не забывают и никого не прощают. За исключением случаев, когда этого требуют их собственные интересы. Роберт на мгновение прикрыл глаза. Он смертельно устал от всех этих сложностей. Вчера он был капитаном Имперского Флота, перед ним открывалась перспектива блестящей карьеры. Сегодня он бросил все и из чувства долга перед Семьей, которая никогда не жаждала видеть его в своем лоне, стал тем, кого сам раньше презирал. Кто-то заплатит за то, что ему приходится вытерпеть сейчас. Он ввязался в эту чертову игру, но играть будет по своим собственным правилам. А тот, кто встанет на его пути, пусть пеняет на себя. Внезапно до Роберта дошло, что Бакстер смолк. Он открыл глаза и огляделся. - Простите, Бакстер, я задумался. Так о чем вы говорили? - Я как раз спрашивал о том маленьком портрете, что висит справа от вас, сэр, - невозмутимо ответил Бакстер. - Это единственный портрет, который вы привезли с собой. Должен сказать, на нем изображена очаровательная молодая леди. Это именно та, о ком я думаю? - Да, - кивнул Роберт. - Именно она. Летиция. Он бросил нарочито равнодушный взгляд на портрет в серебряной рамке. Потрет действительно относился к числу немногих личных вещей, которые Роберт захватил с собой, покидая корабль. Это была единственная реликвия, оставшаяся с той поры, когда Семья в последний раз вмешалась в его жизнь. - Она была так хороша... Думаю, эта история известна всем. Еще бы, такие громкие скандалы случаются не каждый день. Я собирался жениться на ней. Брак по расчету, брак, устроенный Семьями. Тем не менее я был без ума от Летиции. Еще немного, и я полюбил бы ее. Однако прямо на свадьбе выяснилось, что невеста беременна от одного из охранников. Грегор Шрек предпочел убить ее, чтобы не допустить свадьбы и не покрыть Семью позором. Я спас бы Летицию, но меня удержала Семья. Они просто не дали мне двинуться с места. Думаю, с того самого дня я и возненавидел Семьи. Все без исключения. - Семейная честь... чрезвычайно скользкий предмет, сэр. Никогда не знаешь, что пойдет ей на благо, а что - нет. - Грегор убил Летицию прямо на моих глазах. Я прикончил бы его, если бы только мог. Тогда мне не позволили. Но я могу сделать это сейчас. - Полагаю, сэр, сегодня многие разделяют ваше желание. Так что вам придется встать в очередь. Осмелюсь предположить, генитальные бородавки вызывают у людей меньше омерзения, чем достойный господин Грегор Шрек. Роберт не удержался от смеха. - Приятно убедиться в том, что кое-что остается неизменным при любых обстоятельствах. Думаю, если общество дружно ненавидит Грегора Шрека, с этим обществом не все так плохо. Ладно, Грегор подождет. Сейчас моя основная задача - восстановить Клан. - Разумеется, сэр. Возьму на себя смелость заметить, что найдется немало юных леди из хороших Семей, которые будут счастливы соединить свою жизнь с таким многообещающим молодым джентльменом, как вы, сэр. Героем войны и главой возрождающегося Клана. - Нет, - резко оборвал его Роберт. - С меня достаточно браков по расчету. - Прошу прощения, сэр, я понимаю ваши чувства. Но теперь, когда вы возглавили Клан, вам просто необходимо жениться. Ваш долг - произвести на свет наследника, продолжателя рода. - Я знаю. Успеется. - Не пытайтесь на него давить, Бакстер, - раздался за их спинами резкий скрипучий голос. - Уж если Роберт вобьет что-нибудь себе в голову, он заупрямится, как глухой мул. Такие уж они, Кэмпбеллы. Роберт, расплывшись в улыбке, повернулся навстречу обладательнице голоса, которая приближалась к ним неторопливой, важной поступью. Как только Адриана узнала, что Роберт летит на Голгофу, она настояла на том, чтобы он остановился у нее, и взялась лично устроить его возращение в общество. Роберт не возражал против настойчивой опеки. Он прекрасно знал, что Адриане лучше не перечить. К тому же он был рад, что есть место, где можно преклонить голову. Место, где он в безопасности и где ему рады. Его собственную фамильную резиденцию, Башню Кэмпбелл, захватили Вольфы. В результате они с Бакстером временно разместились в доме Адрианы, где и без того хватало обитателей. В разговорах с хозяйкой Роберту с трудом удавалось ввернуть словечко. Она практически полностью взяла в свои руки руководство его жизнью. В сущности, Роберта это вполне устраивало. Подобное положение напоминало ему счастливые времена военной службы. Царственным жестом Адриана приказала портному удалиться, и тот, беспрестанно кланяясь, попятился к дверям. Адриана устремила пронзительный взгляд на Бакстера. - Ну, как дела у нашего подопечного? - В точности так, как вы и ожидали, мэм. К сожалению, он по-прежнему сохраняет пагубное стремление к чистосердечию и искренности, но это поправимо. Думаю, настало время сделать пробу и устроить ему несколько публичных выходов. Разумеется, тщательно продумав все детали. После этого он будет вполне готов для того, чтобы произвести в обществе сенсацию. - По крайней мере, Роберт, сейчас вы выглядите вполне светским человеком. - Зато чувствую себя полным идиотом. - Отлично, дорогой, как раз то, что надо. Вы не представляете, как разукрашивал себя Финли в ту пору, когда считался законодателем моды. У людей, которым выпадало счастье лицезреть его в новом костюме, по нескольку дней глаза болели от пестроты и блеска. - Кстати о Финли, - заметил Роберт. - Вы виделись с ним в последнее время? Как он настроен? Как относится к тому, что главой Клана Кэмпбеллов стал я, а не он? Ведь он имеет больше прав. - Поверьте мне, дорогой, Финли вовсе не стремится стать главой Клана. Займи Финли это положение, он не знал бы, что делать. Он привык в первую очередь думать исключительно о себе. Я надеялась, что Евангелине удастся его изменить, но... Недавно он ко мне явился. Заявил, будто хочет повидаться с детьми. Раньше такого с ним не случалось. Я была удивлена, что он еще помнит их имена. - Ну, и как прошла встреча? - Ужасно. Мне следовало это предвидеть. Он никогда не находил общего языка с детьми, да и со взрослыми тоже. Но на этот раз Финли превзошел мои худшие ожидания... Как ваше настроение, Роберт? - Очень признателен за заботу. Боюсь, я злоупотребляю вашим гостеприимством. Мы с Бакстером переедем, как только я подыщу что-нибудь... - О, не торопитесь с переездом. Да, и не вздумайте остановить свой выбор на какой-нибудь убогой холостяцкой квартирке. Этого мы не можем допустить. Теперь, когда вы стали членом светского общества, вам требуется респектабельное жилище. Думаю, для начала вам неплохо поселиться в номере люкс одного из лучших отелей. - Эдди, у меня нет средств. Наш Клан разорен. Правда, выходя в отставку, , я получил небольшое денежное вознаграждение, но это не значит, что я могу сорить деньгами. Тех средств, что у меня есть сейчас, надолго не хватит. И уж конечно, люкс мне не по карману. - Если вы возглавили Клан, то должны жить так, как подобает главе Клана, - непререкаемым тоном заявила Адриана. - В противном случае вас просто не будут принимать серьезно. Что касается денег, о них нечего беспокоиться. Как только разнесется слух о ваших намерениях, найдется уйма желающих оплатить ваши счета. Многие будут не прочь заручиться вашей поддержкой в будущем. Думаю, некоторые банки откроют вам неограниченный кредит. Ведь всем известно, что с падением Клана Кэмпбеллов пропали огромные суммы денег, которые Вольфы так и не сумели прибрать к рукам. - Но я понятия не имею, где деньги. - А вот об этом никто не должен знать. Если с вами заведут разговор о деньгах, отделывайтесь многозначительными улыбками и сохраняйте на лице загадочное выражение. Впрочем, милый, все эти заботы - моего ума дело. А ваша задача - производить благоприятное впечатление. Как продвигаются дела с гардеробом, Бак-стер? Роберт уже может появляться на людях? - Вечерние костюмы будут готовы в самом скором времени, мэм. Но, думаю, при условии строгого контроля мы уже можем рискнуть и показаться в обществе. Вы уже решили, мэм, при каких обстоятельствах это следует сделать? - Ну, для начала лучше всего нанести визит Констанции Вольф, - изрекла Адриана. - Эдди, вы с ума сошли! - воскликнул сбитый с толку Роберт. - Вы забыли, что именно Вольфы уничтожили мою Семью? - То было в прошлом, а нам надо жить настоящим, - наставительно изрекла Адриана. - С тех пор много воды утекло. Тогда главой Клана был Якоб Вольф. Теперь он мертв. Валентин в бегах, Дэниэл пропал, и Стефания отнюдь не пользуется расположением общества. Таким образом, Клан Вольфов временно возглавляет Констанция, молодая вдова Якоба. А у нее есть очень смелые идеи насчет того, как Семьям следует вести себя при новом порядке. Она не доверяет Блю Блоку, поддерживает Парламент и весьма не прочь пойти на мировую со старыми врагами. Так что вам стоит с ней повидаться, Роберт. Используйте все свое обаяние, убедите Констанцию в том, что не вините ее за все те... издержки, которые допустили ее предшественники. Вполне вероятно, вы найдете в ней родственную душу. Она может стать вам надежным и верным союзником. К тому же вы продемонстрируете всем прочим Семьям, что не собираетесь продолжать фамильную вражду и сводить счеты. Верьте моему слову, Роберт, вам ни к чему старые враги, новых будет более чем достаточно. Так что постарайтесь найти как можно больше друзей. - Не прошло и суток с тех пор, как я вернулся на Голгофу, и вот я уже разряжен, как павлин, и собираюсь водить дружбу с Вольфами, - с отвращением процедил Роберт. - Ничего не скажешь, хорошее начало. Счастливое возращение домой. Но я должен... - Вот именно. Вы должны, - перебила его Адриана. В поисках поддержки Роберт бросил умоляющий взгляд на Бакстера, но тот лишь важно кивнул. - Думаю, сэр, это действительно прекрасное начало. Вам не о чем волноваться. Разумеется, я буду вас сопровождать. - Замечательно, - буркнул Роберт. - Значит, у меня есть не только дворецкий, но и нянька. Вы дадите мне еще какие-нибудь руководящие указания? Возможно, я не знаю чего-то, о чем, по вашему мнению, мне необходимо знать? - добавил он, сверкнув глазами в сторону Адрианы. - Да, есть кое-что, - неохотно произнесла Адриана. - Это касается Финли. Вам следует разобраться с ним. - Зачем? Вы только что сказали, он не претендует на звание главы Клана. - Дело в том, что в последнее время у него окончательно отказали тормоза. Он ведет себя даже более сумасбродно, чем обычно. Угрожает людям. За свою жизнь он нажил пропасть врагов, и все они обладают в обществе значительным влиянием. Возможно, они попросят вас разобраться с Финли, а в награду пообещают свою поддержку. - Но что, черт побери, это означает - разобраться с Финли? Сделать ему внушение? Мои слова будут для него пустым звуком Может, он и признал меня главой Клана, но очень сомневаюсь, что он признал мою власть над собой. И я не настолько глуп, чтобы пытаться лично расправиться с ним. Для этой цели больше подходят Оуэн Дезсталкер или Малютка Смерть. Вероятно, они сумели бы одержать верх над Финли. Что до меня, я не выдержу против него и пяти минут. - Существуют другие способы, - отведя взгляд, проронила Адриана. - В конце концов, мы прежде всего должны думать о благе Клана. Нельзя позволить одному человеку разрушить все наши планы и лишить нас всех надежд. - Господи помилуй, Адриана, он ведь ваш муж. Отец ваших детей. Неужели вы не питаете к нему никаких чувств? - Он давно уже стал для меня чужим. Теперь я не представляю, что он за человек. И иногда мне кажется, я никогда не знала этого. * * * Роберт Кэмпбелл чрезвычайно прямо сидел в роскошном антикварном кресле. В одной руке он держал нетронутую чашку чая, в другой - тарелку с куском шоколадного торта. Про себя Роберт уныло прикидывал, что лучше - донести до рта чашку и уронить при этом торт или же наоборот. Новый сюртук немилосердно теснил в плечах, галстук явно намеревался его задушить, а брюки, как выяснилось, были сшиты из какого-то на редкость жесткого и кусачего материала. Всех этих обстоятельств вполне хватило, чтобы во время своего первого светского визита Роберт чувствовал себя, как в аду. Хозяйка, Констанция Вольф, единолично занимала верхний этаж Башни Вольф и оформила его в соответствии с собственными вкусами и пристрастиями. Полы здесь устилали толстые пушистые ковры, мебель была самая изысканная и модная, и повсюду лежали мохнатые игрушечные звери. Но со всем этим Роберт еще мог с горем пополам примириться. А вот картины, висевшие на стенах, были, на его пуританский вкус, откровенно порнографическими. Никогда прежде он, офицер, долгие годы прослуживший в Имперском Флоте, не видел ничего подобного. К тому же он все больше укреплялся в ужасном подозрении, что моделью для нескольких полотен послужила сама Констанция. В таком случае приходилось признать, что перед ним не только очень красивая, но и предельно распущенная особа. Она все еще носила траур по мужу и в черном выглядела удивительно элегантно, именно так, как и следует выглядеть главе Клана. Роберт упорно сверлил глазами свою чашку и посылал Бакстеру мысленные призывы с просьбой о помощи. Потом он вспомнил, что его усилия тщетны - Констанция выслала из комнаты и Бакстера, и всех своих слуг, чтобы поговорить с Робертом наедине. Оставалось надеяться, что она не предпримет попыток его соблазнить. В подобных случаях он всегда мучительно смущался. В апартаментах Констанции было достаточно охранников, однако им она также приказала удалиться, показывая, что полностью доверяет своему гостю. Теперь Роберт остался с хозяйкой с глазу на глаз. Про себя он сожалел, что не нанял несколько собственных телохранителей, хотя бы для представительства. Констанция слегка подалась вперед, чтобы быть к нему ближе, и Роберт невольно вздрогнул. Чай выплеснулся из чашки и залил блюдце. - Если вы не хотите торта, вы вовсе не обязаны его есть, - с очаровательной улыбкой заметила Констанция. - Пить чай тоже вовсе не обязательно. Вам необходимо обучиться искусству вежливо говорить "нет", в свете без этого не проживешь. Иначе вас закормят до тошноты. Люди обожают хвастаться мастерством своих поваров. Роберт ответил ей признательной улыбкой, огляделся вокруг в поисках столика или любого другого свободного пространства, на которое можно было бы поставить осточертевшие ему тарелку и чашку, но не нашел ничего подходящего. В конце концов он вышел из положения, поставив злополучное угощение прямо на пол. Избавившись от тарелки и чашки, вновь напряженно выпрямился, попытался незаметно поправить сюртук и брюки, однако не достиг большого успеха. Набравшись храбрости, он растянул губы в отчаянной улыбке и сделал хозяйке комплимент: - Мне нравится ваша гостиная. Здесь очень... уютно. - Одно из немногих преимуществ жизни в одиночестве - нет нужды подделываться под чужой вкус и изменять собственным представлениям об уюте, - заметила Констанция. - Будь жив Якоб, его хватил бы удар при виде того, во что я превратила гостиную. Но после смерти супруга я избавилась от большинства его вещей так быстро, насколько это позволяли приличия. Если бы я этого не сделала, все здесь постоянно напоминало бы мне о нем. Поэтому я полностью сменила старую обстановку - в знак того, что теперь должна начать новую жизнь, без Якоба. Я храню лишь несколько его портретов. Они в моей спальне, рядом с постелью. Последнее, что я вижу, засыпая, - его лицо. Может быть, поэтому он снится мне так часто. Он был единственным мужчиной, которого я любила, но мы прожили вместе совсем недолго. Уверена, вы меня понимаете. Вы ведь тоже потеряли того, кого любили? - Да, - ответил Роберт. - Я вас понимаю. - Однажды его призрак явился, чтобы повидать меня, - продолжала Констанция. Голос ее оставался таким же спокойным и размеренным. - Но это был лишь Призрачный Воин. Не мой Якоб. Только его тело. Бедняга Дэниэл отправился на поиски этого Призрачного Воина. Он поверил, что отец еще жив. Он всегда так страстно желал заслужить одобрение отца. Якоб по-своему очень любил своих детей, всех, даже Валентина. Но они доставляли ему одни лишь разочарования. Я хотела подарить ему других детей, однако не успела - его у меня отняли. Теперь этого уже не поправишь. Я потеряла не только мужа, но и своих будущих детей. - Уверен, ваш покойный муж очень любил вас, - пробормотал Роберт, мучительно подыскивая подходящие к случаю слова. - Надеюсь, что вы правы, хотя я никогда не была в этом уверена. Я была престижной женой, молодой и красивой. Он гордился, появляясь со мной при Дворе и на светских приемах. Знаете, наш брак был браком по расчету, хотя со временем я полюбила Якоба. А он, он всегда был ко мне очень добр, но... он не привык говорить о своих чувствах даже со мной. - Должно быть, вам, одинокой молодой женщине, трудно возглавлять Клан, - сказал Роберт лишь для того, чтобы не молчать. - Вы сами не представляете, насколько правы, - спокойно заметила Констанция. - Я стала главой Клана лишь потому, что другой подходящей кандидатуры не оказалось. Теперь мне удается сохранить это положение, натравливая друг на друга многочисленных врагов. Интриги окружают меня с утра до ночи. Я живу под постоянным наблюдением. Каждое мое слово, каждый мой поступок подвергаются тщательному анализу, оттуда пытаются извлечь крохи ценной информации. Иногда я нарочно говорю ерунду, лишь бы заставить поволноваться своих соглядатаев. Моя жизнь больше не принадлежит мне. Моменты, когда я могу быть самой собой, вот как теперь, выпадают нечасто. Всем необходимо меня увидеть, всем необходимо чего-то от меня добиться. Впрочем, теперь, когда вы возглавили Клан Кэмпбеллов, вы все это узнаете на собственном опыте. - Если вас не удовлетворяет подобное положение, почему бы вам его не изменить? - осведомился Роберт. - В отличие от меня вы не имеете обязательств перед своим Кланом. Вы вошли в Семью Вольф лишь благодаря замужеству. В любую минуту вы можете отказаться от звания главы Клана, и никто вас за это не осудит. - Клан - это все, что осталось мне от Якоба. Единственное, что связывает меня с теми счастливыми временами, когда мы были вместе. И мой долг перед памятью Якоба - не оставлять Клан до тех пор, пока я не передам его в надежные руки. Именно поэтому я выхожу замуж за Оуэна Дезсталкера. - Я слышал. Примите мои поздравления. - Спасибо. - Скажите, а что представляет собой Оуэн Дезсталкер? Я видел его лишь по головизору. Одни утверждают, что он герой, в то время как другие... - Заявляют, что он чудовище. Мне он кажется самым обычным человеком. Довольно милым и даже не лишенным обаяния. Впрочем, он несколько неловок. Но Оуэн обладает силой. Мыслит ясно и здраво. Он способен стать прекрасным конституционным монархом. Уверена, передав Клан в руки легендарного Оуэна Дезсталкера, я могу не опасаться за его участь. - Несомненно, вы сделали прекрасный выбор. Чрезвычайно разумный. Но... не сочтите мой вопрос бестактным, какие чувства вы питаете к своему избраннику? - По-моему, он очень добрый. И мне этого вполне достаточно. В моей жизни была одна большая любовь. Другой мне не нужно. Если я вновь обрету любовь и потеряю ее, я этого не переживу. - Скажите, а почему вы согласились принять меня? - сменил тему Роберт. - Вы сами говорите, что сейчас у вас почти нет свободного времени, а я - не такая уж важная персона. По крайней мере пока. К тому же между нашими Семьями существует смертельная вражда. И все же вы пожелали меня видеть. Почему? - Потому что у нас с вами много общего. Мы оба возглавили свои Кланы в молодые годы, потому что у нас не было другого выбора. Мы оба потеряли любимых. Мы оба взвалили на себя тяжкие обязанности, повинуясь голосу долга и необходимости. Мы с вами пережили боль утраты, но не сломались. Мне необходим такой человек, как вы. Человек, который меня понимает. Тот, с кем я могу говорить без утайки. Член аристократической Семьи, который не трепещет перед Блю Блоком. - Да, это веские причины, - кивнул головой Роберт. - Что касается Блю Блока, то, честно говоря, я почти ничего о нем не знаю. Я провел там совсем немного времени, а потом Семья отозвала меня и направила на службу во Флот. Я никогда не был посвящен ни в одну из тайн Блю Блока. И даже не догадывался, что эта организация обладает таким могуществом и простирает свои сети повсюду. - Об этом мало кто догадывался, - проронила Констанция. - Пока не стало поздно. В Семьях скопилось слишком много зла, Роберт. Среди нас появилось множество вырожденцев, коррупционеров, которые использовали доставшуюся им власть лишь для достижения собственных выгод. Я была одной из немногих аристократок, которые приветствовали Восстание. Мне казалось, новый порядок даст Семьям шанс измениться, стать такими, каким им следует быть - лучшими из лучших. По моему убеждению, дело Семей - вести Империю вперед и охранять, а не править методом устрашения и подавления. Но теперь Блю Блок грозит сделать тщетными все эти надежды. Кланы отчаянно хотят вернуть себе утраченную власть и поэтому готовы плясать под чужую дудку. Мы не имеем представления ни о том, что в действительности представляет собой Блю Блок, ни о том, каковы его истинные цели. Кто-то должен его остановить, я не в состоянии справиться в одиночку. У меня есть союзники, отважные, искренние люди, для которых честь и долг - не просто громкие слова. Что вы скажете мне, Роберт Кэмпбелл? Могу я считать, что нашла сегодня еще одного союзника? - Думаю, да, Констанция Вольф. Но каким образом мы можем что-либо изменить? - Мы должны подать пример всем остальным. Показать Блю Блоку, что не боимся его. Если мы открыто выступим против, к нам присоединятся многие. - Не уверен, - возразил Роберт. - На войне я видел иные примеры: тот, кто лезет на рожон, обычно расплачивается собственной жизнью. В одном вы правы - _нас поддержат многие. При условии, если будут уверены в том, что вслед за ними выступят еще и еще. Скажите, а какую позицию занимает та Семья, к которой вы принадлежали до того, как выйти замуж за Якоба Вольфа? На чьей стороне ваши ближайшие родственники? Окажут ли они нам поддержку? - Моя прежняя Семья... все связи с ней разорваны, - бесстрастно произнесла Констанция. - Я была старшей дочерью главы Клана Деверо. Предполагалось, что я выйду замуж за достойного молодого человека из Семьи, занимающей менее высокое положение. Это было необходимо, чтобы влить свежую здоровую кровь в жилы Клана. Я не оправдала надежд, вышла за Вольфа, стала членом его Клана, а наша семейная линия оборвалась. Мой отец объявил, что для него я больше не существую. С тех пор как вышла замуж, я не перемолвилась даже словом ни с одним из членов своей прежней Семьи. - Но так нельзя! - воскликнул Роберт. - Вы должны попытаться наладить отношения с родными, Констанция. Возможно, сейчас, когда обстоятельства изменились, они уже не держат на вас обиды. - Зато я держу. У меня тоже есть гордость, - проронила Констанция. - Иногда гордость служит нам плохую службу. Из-за нее мы не успеваем сказать нечто очень важное тем, кого любим. А потом нас разлучают с ними навсегда и исправлять что-нибудь поздно. Я рано лишился родителей. Все свое детство и юность я благоговел перед главой нашего Клана, Кроуфордом Кэмпбеллом. Для меня он был божеством. Если бы он только заметил меня, я пошел бы за него в огонь. Я всегда чувствовал себя виноватым в том, что не оказался рядом с ним в Башне Кэмпбелл в тот день, когда туда ворвались Вольфы. Это чувство тяготеет надо мной до сих пор. Мне все еще кажется - будь я там, исход битвы мог быть другим. Наверное, я ошибаюсь. Скорее всего наш Клан был бы истреблен в любом случае. Но иногда... - Я понимаю, - перебила его Констанция. - Я все понимаю. Она подалась к нему и мягким успокаивающим движением накрыла его руку своей. И стоило их рукам соприкоснуться, между ними словно пробежала электрическая искра. Они встретились взглядами, зрачки их одновременно расширились, в глазах мелькнули изумление и испуг. Сердца у обоих бились все быстрее и быстрее. Они не сводили друг с друга глаз и чувствовали, что живыми возносятся в небеса. А потом Констанция убрала свою руку, и наваждение исчезло. Томительно долгое мгновение они сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. Потом Роберт рискнул поднять глаза на Констанцию и увидел, как на щеках ее догорают пятна румянца. Его собственное лицо тоже предательски горело. - Как идут приготовления к вашему бракосочетанию с Дезсталкером? - наконец выдавил он из себя. - Прекрасно, благодарю вас, - ответила Констанция. Голос ее звучал так же невозмутимо, как и всегда. - Предполагается, что свадьба состоится примерно через полгода. Если не будет никаких... затруднений. - Разумеется, - понимающе кивнул Роберт. - Никогда не знаешь, где могут возникнуть проблемы. Но вы ведь не любите его, правда? - Правда, - откликнулась Констанция. - Я его не люблю. - Рад это слышать, - откровенно сказал Роберт. Глаза их вновь встретились, и на лицах обоих заиграли нежные улыбки. Финли был дома, в своей квартире, расположенной под Ареной, когда в дверь постучали. Он недовольно нахмурился. Для человека, который пытается скрыться, он слишком часто принимает гостей. Нацепив меч и кобуру с бластером, Финли бесшумно приблизился к дверям. Да, зря он не установил над дверью скрытой камеры или хотя бы не сделал глазок. Финли прислушался, однако до слуха его не долетело ни единого звука. Тогда он чуть-чуть приоткрыл дверь. Знакомый голос произнес его имя, кто-то налег на дверь всем телом и распахнул ее. Евангелина вихрем налетела на Финли. Он едва успел подхватить ее, иначе она упала бы на пол. Девушка была закутана в какую-то длинную багровую простыню, один из концов которой, переброшенный через плечо, был завязан в огромный неуклюжий узел. Лицо Евангелины, побледневшее от волнения и усталости, покрывали брызги засохшей крови. Встревоженный и недоумевающий, Финли пытался расспросить ее о том, что случилось, но та в ответ лишь невнятно бормотала его имя. Дрожа всем телом, она изо всех сил прижималась к нему. Евангелина никак не могла отдышаться, глаза девушки блуждали по комнате, не в состоянии остановиться на каком-либо предмете. Финли бросил всякие попытки добиться толку и решил, что сейчас самое разумное - уложить ее в постель. Но когда он довел ее до кровати, она опустилась на краешек, упорно отказываясь ложиться. Казалось, все, что ей сейчас надо, - это его рука, в которую она судорожно вцепилась. Финли обнял ее, пытаясь успокоить и привести в чувство. - Что с тобой, любовь моя? Что случилось, дорогая моя девочка? - ласково повторял он. - Здесь ты в полной безопасности. Я рядом. Я никому не дам тебя в обиду. С тобой все в порядке. Скажи, а что у тебя там, в этом узле? Но она по-прежнему не могла или не хотела отвечать. Тогда, не преставая ласково бормотать, он потихоньку освободился от цепких пальцев и принялся разворачивать простыню, в которую она была закутана. Только тут он обнаружил, что под простыней Евангелина абсолютно обнажена, а все ее тело покрыто пятнами засохшей крови. Тщательно осмотрев ее, он не нашел ни порезов; ни ран, и убедился, что кровь - не ее. Потом он осторожно развязал узел. Что-то маленькое и твердое со звоном упало на пол - рукоятка того самого энергетического ножа, который он раздобыл по ее просьбе. Финли развернул сверток до конца, и его взору открылись две стеклянные банки, в которых находились две человеческие головы - отрубленные, однако все еще живые. Он был так поражен, что едва не уронил их, однако совладал с собой и трясущимися руками опустил жуткий груз на пол. Рты обеих голов открывались, но оттуда не вылетало ни звука. Финли повернулся к Евангелине. При взгляде на его испуганное лицо из ее груди вырвалось подобие истерического хохота. Наконец ей удалось сделать над собой усилие и прекратить истерику. Евангелина заговорила разумно и связно, хотя голос все еще срывался на хриплый шепот. - Мужчина там, в банке, - профессор Вакс. Я его не знаю. А женщина - Пенни Ди Карло, моя лучшая подруга. Отец держал их в заточении. Я их спасла. - Отец? - не веря своим ушам, переспросил Финли. - Ты была у Грегора Шрека? Одна? Как ты могла на такое решиться? И что там произошло? Откуда вся эта кровь? - Мы с ним поговорили. А потом... дело приняло серьезный оборот. - Почему ты не сказала мне, куда идешь? - Пойми, я не могла. Грегор постоянно угрожал мне. Твердил, что убьет Пенни, если я не вернусь. Он настаивал на том, чтобы я пришла одна. И мне пришлось отправиться в Башню Шрек, в самое логово чудовища. А там выяснилось, что Грегор сделал с Пенни. Я заставила его отдать мне их обоих и убежала прочь. - Как, скажи на милость, тебе удалось заставить Грегора расстаться со своими жертвами? - Пришлось пустить в ход энергетический нож. Твой подарок пришелся весьма кстати. - Она вновь нервно рассмеялась при виде гримасы недоумения, застывшей на лице Финли. - Не ты один умеешь драться. Охранники пытались меня остановить, так что пришлось прикончить нескольких. Расправившись с людьми Грегора, я направилась прямиком сюда. Просто не знала, куда еще податься. - Конечно, ты поступила правильно, что пришла ко мне, Эви. Здесь ты в полной безопасности. Но почему ты в таком виде? Что случилось с твоей одеждой? Где она? Пальцы Евангелины вновь судорожно сжали его руку. - Не спрашивай меня, Финли. Никогда не спрашивай. - Хорошо, дорогая, не буду. Успокойся. Ты молодчина, Эви, ты чертовски смелая девочка. Я тобой горжусь. И все же ты должна была меня предупредить. Я бы все понял. А теперь скажи, ты не ранена? Может, позвать врача? Если Грегор тебя ранил, он за это заплатит! - Нет, - торопливо ответила Евангелина. - Я в полном порядке. Звать врача ни к чему. Не суетись, Финли. Дай только немного отдышаться. Теперь, когда я освободила Пенни, Грегору нечем больше меня шантажировать. Все будет хорошо. - Смелая девочка, - повторил Финли, вновь сжимая Евангелину в объятиях и нежно касаясь губами ее макушки. - Моя бесстрашная маленькая девочка. В этот момент зазвенел голографический экран. Финли поднялся, чтобы ответить, но Евангелина вцепилась в него обеими руками, пытаясь удержать. - Не отвечай. - Нам нечего бояться, Эви. Только несколько надежных людей знают, что я здесь. Я должен ответить. Вдруг что-то срочное. Он осторожно освободился, успокоительно улыбнулся Эви и дал сигнал связи. На экране немедленно возникло жирное пунцовое лицо Грегора Шрека, наполовину прикрытое окровавленной повязкой. В течение нескольких мгновений он лишь пялился с экрана на Финли и Евангелину. Толстые губы Грегора тряслись, а единственный глаз сверкал бешенством. - Что тебе нужно, Шрек? - рявкнул Финли. - И как ты узнал, что я здесь? - Мои люди следовали за Эви по пятам. Зря она вообразила, будто ушла от погони. - Пронзительный, визгливый голос Грегора был полон яда. - Она уже успела рассказать тебе о своем маленьком приключении в Башне Шрек? Вижу, что успела. Но, думаю, кое о чем она умолчала. Хочешь узнать, о чем, а, Кэмпбелл? Ведь у нашей милой Эви есть от тебя секреты. Ну так что, дорогая? Рассказать твоему дружку о том, что ты не человек, а всего лишь очаровательная копия? - Мне известно, что она клон, - невозмутимо ответил Финли. - Мне известно также, что ты убил оригинал. Ты ошибся, Шрек. Между мной и Евангелиной нет никаких секретов. - Мой милый самоуверенный мальчик, ты сильно ошибаешься. Бьюсь об заклад, Эви не рассказала тебе, как горячо папочка ее любил. Как страстно он ее любил. Как он занимался с ней любовью. О, я делал это с большим удовольствием и очень часто. По правде говоря, я не выпускал ее из своей постели и любил ее утром, днем и ночью. Насколько хватало сил. И ей это нравилось. - Нет! - раздался отчаянный вопль Евангелины. - Нет! - Ах ты ублюдок! - проскрежетал Финли. Лицо его побагровело от ярости. - Поганый ублюдок! - Я вдоволь натешился с ней в постели, Кэмпбелл, задолго до того, как она начала ублажать тебя. Она всегда была послушной папочкиной дочкой и выполняла все папочкины прихоти. Такие штуки, которых для тебя наверняка не делала. Запомни, Финли, она была моей и всегда моей останется. Именно для этого я ее клонировал. Я заберу ее у тебя, и ты не сможешь мне помешать. - Я тебя убью! - что есть мочи взревел Финли. Внезапно ему стало трудно дышать, грудь сдавила резкая боль. - Убью тебя, слышишь, ублюдок! В ответ Грегор довольно расхохотался. Финли выхватил пистолет и выпалил в экран. Лицо Грегора разлетелось на множество мелких частей, и осколки погасшего экрана со звоном посыпались на пол. Из внутренностей разрушенного аппарата повалил дым. После этого воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями Евангелины, свернувшейся в комочек на постели. Финли стоял неподвижно, все еще сжимая в руках пистолет. Он пытался сообразить, что должен сделать и сказать теперь, но в голове его по-прежнему звучал, заглушая остальные мысли, мерзкий голос Грегора. В том, что Грегор открыл ему отвратительную истину, Финли не сомневался ни на секунду. То, что он услышал, вполне в духе Грегора Шрека. Наконец Финли опустил пистолет и нерешительно повернулся к Евангелине. Она, с трудом сдерживая слезы, взглянула ему прямо в глаза. - Почему ты не рассказала мне? - Потому что я знала, как ты это воспримешь. И оказалась права. Я знала, ты будешь вне себя от гнева и боли. А еще я боялась, что, если ты узнаешь... ты разлюбишь меня. Что ты уже не сможешь относиться ко мне, как раньше. - А ты никогда... не питала чувств к Грегору? - Конечно, нет! Пойми, я была его собственностью! Мне не оставалось другого выбора. Я должна была выполнять все его желания, иначе он просто убил бы меня и изготовил бы другого клона. Более послушного. А я хотела жить и делала все, к чему он меня принуждал. - Я убью его, - процедил Финли. - Он уже покойник. Пусть наймет хоть всех охранников мира, они его не уберегут. Ты останешься здесь. Закрой за мной дверь и никому не открывай, пока я не вернусь. - Нет, Финли, не надо! Пойми, он рассчитывал именно на это, когда связался с тобой и рассказал обо всем. Он хочет заманить тебя в ловушку! - Конечно, хочет. Только меня не остановить. Мы еще посмотрим, кто кого. - Если ты убьешь его, Финли, тебе это с рук не сойдет. Сейчас другие времена. В период Восстания за тобой стояло Подполье, теперь все иначе. Война окончена. Тебя обвинят в убийстве и в конце концов повесят, как самого обычного убийцу. - Пусть попробуют, - буркнул Финли. - Эви, как ты могла так долго скрывать от меня такое? Мы с тобой поклялись, что между нами никогда не будет тайн и недомолвок. И ты не выполнила клятвы. Почему? Неужели ты мне не доверяешь? - Если на то пошло, Финли Кэмпбелл, не тебе удивляться, что кто-то умеет хранить тайну. Ты и сам не любишь выдавать свои секреты. Или, может, ты собираешься открыть Джулиану Скаю, что его обожаемый друг - и есть тот самый Железный Гладиатор, который убил его брата, Ауриса? - Это совсем другое, - отрезал Финли. Внезапно он осекся, услышав у себя за спиной странный шум. Финли резко обернулся и увидел, что в дверях стоит Джулиан Скай. Лицо молодого эспера покрывала смертельная бледность, а темные глаза словно пытались просверлить Финли насквозь. - Джулиан... - Ты должен был рассказать мне, Финли. Во время нашей первой встречи ты должен был рассказать мне обо всем. Как ты мог? - еле слышно пробормотал Джулиан. - На Арене я убил множество людей, - пожал плечами Финли. - В ту пору, когда был вторым Железным Гладиатором. Аурис - лишь один из многих. До той поры, пока мы с тобой не подружились, я и знать не знал, что он твой брат. А потом я не стал тебе рассказывать, чтобы не причинять лишней боли. - А как же Железный Гладиатор, которого я убил во время Восстания? - Это был Грегор Маккракин, первый человек, который вышел на Арену в железной маске. Мой учитель. Я стал его преемником. - Значит, я убил невиновного. - Он стоял за Императрицу. И никогда не сдался бы по доброй воле. Если бы ты не убил его, он сам расправился бы с тобой. - Но в смерти моего брата он не виноват. Его убил ты, ублюдок. Представляю, как ты потешался. Наверное, еле сдерживался от хохота, когда брат убитого тобой человека благодарно лизал твои руки, точно несмышленый щенок. - Что ты говоришь, Джулиан! Я никогда над тобой не смеялся! - Я ухожу. Не пытайся мне звонить. Я сам свяжусь с тобой, когда решу, как мне следует поступить. Когда пойму, должен я убить тебя или нет. Он резко повернулся и ушел. Финли хотел броситься за ним, но сдержал свой порыв. Все, что он мог теперь сказать, лишь еще больше настроит Джулиана против него. Финли понуро стоял посередине комнаты. Его жизнь превратилась в обломки. В течение нескольких минут он потерял единственного друга, а возможно, и любимую женщину - все, что ему дорого в этом мире. Хотелось броситься прочь, убить Грегора и найти в этом облегчение, но он не мог этого сделать. По крайней мере сейчас. Прежде следует решить другие проблемы. Финли подошел к постели, опустился рядом с плачущей Евангелиной и сжал ее в объятиях, пытаясь успокоить и утешить. А в сердце его кипела неуемная кровавая ярость. В лучшем номере лучшего отеля Голгофы на огромной кровати безмятежно раскинулась Би Би Ходжира. Она краешком уха слушала, как кардинал Брэндон сообщает ей последние новости. Би Би любила роскошь и не считала нужным отказывать себе в маленьких удовольствиях, чтобы сэкономить средства на нужды Клана. Кроме того, люди, с которыми она имела дело, были бы разочарованы, увидев ее в недостаточно шикарной обстановке. А они должны по меньшей мере считать Би Би равной себе. Иначе они просто-напросто порвут с ней. Наконец Би Би заметила, что Брэндон уже некоторое время молчит, и полным неги движением повернула к нему голову. - В чем дело? Какие-то проблемы? - Нет. Я просто размышлял о том... как вам удалось стать официальным представителем Блю Блока? До начала Восстания я ничего не слыхал о вас. Губы Би Би тронула мимолетная улыбка. - Я стала представителем Блю Блока, потому что такова была его воля. Это все, что вам следует знать. Но, как говорится, тщеславие, тщеславие, имя тебе - женщина. Именно тщеславие вынуждает меня сообщить вам, что я являюсь результатом длительных научных разработок и экспериментов, нацеленных специально на выполнение этой задачи. Я - голос Блю Блока. Мои мысли - это мысли Блю Блока. - Так значит, от вас самой ничего не осталось? - спросил пораженный Брэндон. - Я имею в виду, от той женщины, которой вы были прежде. От настоящей Би Би Ходжиры. - А, вот вы о чем, - протянула Би Би Ходжира. - Вы были бы удивлены, открой я вам истину. Но я скажу только, что от прежней Би Би осталось больше, чем вы думаете. Однако это не имеет значения. Интересы Блю Блока - это мои интересы, и наоборот. - Но почему... - Они выбрали именно меня, ведь в их распоряжении было достаточно подходящих кандидатур? Не знаю. Думаю, не последнюю роль тут сыграла генетика. Они убили моих родителей, когда я была совсем маленькой, и разлучили меня с Кланом. Таким образом, я предана только им, только с ними меня соединяют крепкие связи. Я никогда не ведала, что такое семья. Так что не кривя душой могу сказать, что, всецело отдавшись Блю Блоку, я ничего не потеряла. Блю Блок - мои отец и мать, мои братья и сестры. Они сделали меня такой, какова я теперь. - Кто это - они, о ком вы все время говорите? - осторожно осведомился Брэндон. - Я ведь сам ничего толком не знаю. Меня не посвятили в тайны. Что это за "они", которые управляют всем? - О-о, - насмешливо улыбнулась Би Би, возве