редставил себе,
как  пытался привести его  в чувство  и ничего не  мог  поделать. Его  глаза
по-прежнему сохраняли бессмысленное выражение, а губы постоянно тряслись. Он
быстро обыскал его, но, однако, не нашел никакого оружия.
     Судя  по водительским  правам, которые оказались  при  нем,  его  звали
Джозеф Соломон Смит,  и в этот момент Стедмен вспомнил его. Он не мог узнать
его, так как черты лица были сильно искажены нервными спазмами, но  когда он
прочитал имя, то оно подтолкнуло его память. Этот Смит обращался в агентство
некоторое время назад и был одним из их мелких клиентов. Он был... кем же он
был?.. Да, он был ювелиром и интересовался прошлым одного из своих служащих.
Эту  работу  для  него   выполнял  Секстон.  Несомненно,  несмотря  на  свое
"англизированное"  имя,  он  был еврей, и, может  быть,  даже агент  Моссад.
Детектив тут же почувствовал отвращение и покачал головой.
     Возможно поэтому он и приходил в агентство, чтобы проследить за  ним по
поручению Института. А Секстон должен быть его контактом. Интересно, сколько
успел бывший полицейский рассказать ему за это время? В конце концов, не так
уж это и  важно. Многого он  узнать все  равно  не смог, так как Стедмен был
уверен  в своих  служащих, которые  никогда  не будут  говорить  лишнего. Но
использовать  такого   старого   человека,   хотя   бы   даже  для   простой
непрофессиональной работы!  Если его сердце выдержит, то ему, можно сказать,
повезет.
     Слабое движение воздуха заставило Стедмена отбежать к стене и направить
оружие на входную дверь, которая начала медленно открываться, а  потом резко
распахнулась,  и  на   пороге  показались  двое  мужчин,  направлявших  свои
пистолеты в сторону Стедмена.
     -  Не  стреляйте,  Стедмен! -  громко скомандовал  один из них. - МИ-5,
через мгновенье  торопливо произнес тот же  голос, но  уже тише. Из открытых
бумажников появились удостоверения, и таким образом серия ночных встреч была
продолжена.
     Когда  они вошли в  холл, то второй человек аккуратно прикрыл за  собой
дверь.
     - Что происходит, черт возьми?  - спросил первый агент, глядя на Смита,
лежащего на полу.
     - Дайте я сначала оденусь, - сказал Стедмен, поеживаясь в одном халате.
     - Уберите пистолет, - заметил второй, когда  Стедмен уже поднимался  по
лестнице.
     - Уберите лучше свои, - бросил он им через плечо.
     Когда  детектив  вновь спустился вниз, то  оба  агента  склонились  над
маленьким евреем. Пистолеты наконец были убраны в карманы пальто.
     - Что происходит, Стедмен? - вновь спросил  первый, поднимаясь с колен.
- Что с ним случилось? - В голосе агента слышалось определенное недоверие.
     -  Это вы должны  мне  сказать, что происходит,  -  воскликнул Стедмен,
раздраженный грубыми манерами  его ночных  гостей. -  Я  услышал шум,  потом
крик. Спустившись вниз, я и обнаружил его, лежащим в самом начале лестницы.
     - Но вы никого не видели, кроме него? Может быть, кто-то успел выбежать
через заднюю  дверь, пока вы спускались? -  спросил  второй агент, обыскивая
карманы Смита.
     - Нет. И она заперта до сих пор. Мне только показалось, что я видел как
кто-то  выходил через  открытую  переднюю  дверь. Но, боюсь, это  была  лишь
просто тень. Я не смог ничего разглядеть в темноте.
     Оба агента многозначительно взглянули на него с выражением недоумения.
     - Нет, никто не выходил, мы бы увидели их, - прокомментировал возникшее
замешательство первый.
     - Но я уверен... - Стедмен оборвал фразу.
     - Он слишком старый  человек, чтобы  заниматься такой работой, -  вновь
заговорил первый  из агентов. -  Он  всю ночь провел на скамейке в церковном
дворе на таком холоде. Может быть, это повлияло на него. Может быть, он шел,
чтобы увидеть вас, и обессилев, упал прямо на ступенях?
     -  Откуда  вы знаете,  что он  был здесь, недалеко? И почему  ему вдруг
понадобилось повидать меня в такой час?
     - Он  наблюдал за вами. А мы  наблюдали за ним.  Такое впечатление, что
ваш  друг  из  Моссад  решил  последить  за  вами.  До  какого  же  грязного
безрассудства  они  дошли, если, несмотря ни на что, используют таких старых
людей?
     - Но почему тогда вы оказались здесь? - в свою очередь спросил Стедмен.
     - Чтобы лишний раз взглянуть на вас и передать привет от мистера Поупа.
А что касается посещения вас этим маленьким  евреем... Может быть, он увидел
что-то? Кто знает?
     - Но как он смог войти? Ведь дверь была заперта.
     - Тем же  способом,  как  и  мы, мистер Стедмен.  - Агент посмотрел  на
фигуру, лежащую у  их ног. - Наверняка где-то на нем может быть найден ключ.
Позже мы обыщем его более тщательно.
     Стедмен согласно покачал головой.
     - А что вообще с ним делать? - спросил он, в который раз наклоняясь над
все еще  вздрагивающим маленьким человеком. - Его  неплохо  бы  поместить  в
госпиталь.
     -  Мы  захватим  его  с  собой  и отвезем в госпиталь.  Постарайтесь не
говорить об этом факте  вашим друзьям из Моссад, а  то  они  захотят  узнать
каким  образом  к этому  делу  подключились  МИ-5.  Они  должны  по-прежнему
считать, что вы работаете самостоятельно.
     - А разве это не так? - язвительным тоном спросил Стедмен.
     Но оба агента проигнорировали этот вопрос.
     - И вполне понятно, что вы не видели этого  человека ни днем, ни ночью.
Пусть они сами беспокоятся о его исчезновении.
     Они забрали скрючившееся тело старого еврея, заверив Стедмена, что один
из них будет бодрствовать и наблюдать за домом весь остаток ночи.
     После  их ухода  он проверил все двери, приготовил себе выпивку и сел в
кресло, положив на чайный столик около себя крупнокалиберный пистолет.
     Когда настало утро, то после умывания, бритья и завтрака первое, что он
сделал, это позвонил Холли. И вновь  ее телефон не отвечал. Он и на этот раз
сам  дал объяснение  ее отсутствию,  полагая,  что она, как  молодая деловая
женщина,  вероятно,  уже отправилась  в  редакцию журнала  с  фотографиями и
заметками. Кроме того, ведь она никак не была связана  с  делами, в  которые
оказался втянутым  он, а раз так,  то почему  ей  должна  угрожать  какая-то
опасность? Вчерашний случай с этим танком был связан только с  ним,  а никак
не с ней. Еще позже  он позвонил в компанию Эдварда Ганта по номеру, который
ему сообщил Пепперкорн,  и услышал в ответ,  что Гант ожидает  его визита  у
себя дома,  где они смогут продолжить  обсуждение  своих дел в более удобной
обстановке. С некоторым беспокойством Стедмен  принял приглашение  и записал
адрес, после  чего немедленно  позвонил Поупу, который,  казалось, был очень
доволен таким поворотом дел.
     -  Будь  осторожен,  малыш,  -  было  единственным,  что  он произнес в
качестве напутствия  для  такого  рискованного  предприятия,  в которое  был
втянут Стедмен.  Потом они быстро обсудили ночной инцидент, и Поуп  подробно
расспросил  Стедмена,  что  именно  он видел.  Детектив почувствовал,  что в
голосе  великана  присутствует  интерес  к  этому  происшествию,  и  поэтому
рассказал ему достаточно подробно о своих жутких, скорее  сверхъестественных
ощущениях, сопровождавших все происходившее этой ночью.
     Но  теперь, при  холодном  осеннем  свете  начинающегося дня,  все  это
казалось ему лишь частью его собственного воображения.
     Наконец, после короткого звонка в агентство и переговоров с секретаршей
относительно текущих дел, он сел в машину и взял курс на Гилфорд. Напряжение
внутри него нарастало. Возможно,  что Поуп был и  прав, говоря о том, что за
все эти годы он так и не смог затушить  пламя  мщения внутри  себя,  а всего
лишь на время ослабил огонь.
     Вскоре охранник  вернулся и протянул Стедмену его  разрешение. Детектив
убрал бумажник и сел в машину.
     Ворота  открылись, и  он  медленно въехал внутрь мимо молчаливо стоящих
овчарок, которые  тем не менее не  сводили с него глаз. Вскоре  за очередным
изгибом  покрытой  гравием  дороги  он  сквозь небольшой ряд  тесно растущих
деревьев увидел большой дом, который никак не совпадал с его представлениями
об  этом  месте. Он  припомнил,  что  это  было  не  единственное  поместье,
принадлежавшее фабриканту. Разве Холли не упоминала о местечке под названием
Вест-Кост?
     Вся территория имения ничем не отличалась от обычной английской усадьбы
и  в  явном  виде  не  содержала внешних признаков,  указывающих  на область
деятельности владельца.  Но может быть  здесь  все-таки есть какой-то,  хоть
небольшой, полигон для испытаний,  иначе зачем  приглашать его  именно сюда?
Так размышлял Стедмен, подъезжая  к дому. Вскоре  он увидел стоянку и на ней
несколько машин.  Одна из них, марки БМВ, внутри которой сидело двое мужчин,
как раз  отъезжала. Они взглянули на Стедмена, затем быстро отвернулись, так
что  детектив мог видеть только их затылки. Но в этот короткий миг, он успел
узнать одного из  них: это  был  член парламента  от тори,  хорошо известный
своими  крайне правыми  взглядами  и блестящими,  но слишком  эмоциональными
речами, которые он часто использовал как средство убеждения. Его присутствие
в обществе  Ганта  показалось Стедмену  более чем уместным, хотя  и  вызвало
гримасу  отвращения. Так он  рассуждал,  направляя свою  машину к свободному
месту  рядом  с серебристым  "Мерседесом". Незаметно  появившийся  человек в
темном костюме широко распахнул дверь  его машины как  только  Стедмен вынул
ключ зажигания.
     -  Мистер  Гант ожидает  вас  в доме, сэр, - произнес он. -  Могу ли  я
помочь нести ваш чемодан?
     - У меня нет его, - ответил Стедмен, выбираясь из машины.
     -  Тогда следуйте  за  мной,  сэр.  - Голос и движения его  были весьма
живыми, а произносимые им слова скорее походила на команды, чем на обычное в
таких случаях приглашение. Стедмен направился вслед за ним.
     -  Подождите минуту  здесь,  сэр, -  сказал он, когда  они,  пройдя  по
коридору, остановились в просторном,  немного  темноватом  холле, и исчез за
одной  из  высоких дверей.  Стедмен  решил  немного побродить,  рассматривая
портреты  в позолоченных рамах. Мужчины,  преимущественно  в  военной форме,
изображенные на них, были не знакомы ему.
     В этот момент открылась дверь и в холле появился Гант.
     - А, мистер Стедмен. Очень  рад,  что  вы пришли, - улыбаясь, заговорил
он.
     Глаза детектива слегка дернулись, будто  в шоке,  но он быстро пришел в
себя и сделал  шаг навстречу бизнесмену.  Гант  не протянул ему руки, а  его
глаза  поблескивали по меньшей мере странно,  излучая непонятное  внутреннее
веселье.
     - Разве я... чем-то  удивил вас? -  заметил он.  - Это  только в первый
момент действует как шок, но скоро вы привыкните.
     Стедмена охватило странное чувство, что ему невыносимо  трудно оторвать
глаза от того места на  лице Ганта, где еще  вчера он  мог видеть его нос, а
сегодня  оно  было  закрыто  большим  куском  пластыря  с  двумя  небольшими
отверстиями. Он откашлялся и сказал:
     - Извините, я не имел в виду...
     - Не стоит  извиняться, - Гант  поднял руку, как бы желая предотвратить
обычные  в  таких  случаях сантименты.  - Это случилось  много лет назад.  К
счастью, все обычные носовые функции не были нарушены, но я должен заметить,
что постоянно носить искусственный нос довольно хлопотно.
     Поэтому когда я нахожусь дома,  то  предпочитаю  обходиться  без лишней
суеты.
     А теперь, проходите сюда, здесь есть несколько человек, которым я хотел
бы представить вас.
     Комната  выглядела просторной, с высокими потолками, и  была обставлена
стандартной для таких домов мебелью.  В  ней находилось еще четверо, двое из
которых  стояли, а  двое сидели. Они  тут же прервали беседу и повернулись в
сторону Стедмена. Он был  удивлен, увидев  здесь майора Бренигана, одетого в
обычный  костюм, который тем не менее не  мог скрыть  его  принадлежности  к
армии. Лицо его выражало явную враждебность.
     Среди присутствующих находилась и женщина. Она сидела в кресле и вместе
со всеми повернулась в сторону Стедмена, перехватив его взгляд, устремленный
к ней. Она была очень красива: пышные темные волосы волнами опускались на ее
плечи, гладкая кожа имела экзотический  желтоватый оттенок, резко очерченный
нос имел весьма правильную форму, а полные, чуть  улыбающиеся губы придавали
лицу несколько высокомерное  выражение. Это ее глаза вызывали замешательство
детектива, почти  черные  на расстоянии, наполненные бездонной темнотой, они
будто пытались затянуть его в бездну.
     В  них были отблески ожидания чего-то, которые и пугали  и  притягивали
его.
     -  Разрешите мне  представить  вас  каждому из  моих  гостей. -  Слова,
произнесенные  Гантом,  вернули  Стедмена  к  действительности  и  заставили
взглянуть  еще  на  двух  участников  встречи.  Мужчина,  сидевший  рядом  с
женщиной,   был   пожилым,   сморщенным  человеком,   его   лицо   прорезали
многочисленные  морщины, а глубоко посаженные глаза скрывались в  тени лба и
бровей.  Редкие  седые  волосы  были длинными  и  закрывали уши, а  все тело
казалось    чрезвычайно   хрупким,   готовым   рассыпаться   при    малейшем
прикосновении. Он держал  перед  собой  тонкую черную  трость,  обхватив  ее
верхнюю металлическую часть кривыми желтоватыми пальцами.
     Другой  мужчина  был  немного  моложе,  скорее  всего  ему  было  около
тридцати. У него были короткие волосы,  зачесанные  назад и подстриженные по
старой моде, кожа лица была  гладкой и бледной, а на губах застыла более чем
самонадеянная усмешка, составлявшая, видимо,  неотъемлемую часть его облика.
Он   был  одет   в  темно-серый  костюм,  элегантно   скроенный   и   хорошо
подчеркивающий стройность  его  фигуры. Его  глаза, выражавшие  любопытство,
были  прикрыты  тяжелыми веками,  что  придавало  этому  любопытству оттенок
пренебрежительного высокомерия.
     - Кристина, это Гарри  Стедмен,  -  сказал Гант, представляя  детектива
сидящей  женщине. Она  широко улыбнулась,  вставая  с кресла и направляясь к
нему с протянутой рукой.
     Когда он взял ее руку, то был удивлен, почувствовав твердость и скрытую
силу.
     - Очень рада видеть вас, Гарри, -  произнесла  она, и в  ее  голосе ему
послышались чувственные оттенки. Теперь он мог видеть, что она была высокого
роста,  одета  в  вельветовый  костюм  густого зеленого  цвета,  жакет  имел
глубокий   вырез,   через  который  была  видна  кофточка  бежевого   цвета,
облегчающая высокую грудь. Он заметил то  же выражение в ее взгляде, которое
днем  раньше   первый  раз   увидел  в   глазах  Ганта,  и  его  ощущения  о
приближающемся  начале  спектакля  только  возросли. Он  криво улыбнулся,  и
твердость, появившееся в его взгляде, вызвала короткое замешательство.
     - Доктор Франц Шеер, - продолжал Гант, указывая на сидящего мужчину.
     Стедмен кивнул, не  делая попытки приблизиться. Со стороны старика тоже
не было никакой реакции.
     - Феликс  Кюнер,  - произнес Гант,  глядя на молодого мужчину,  который
поднял  руку  в  знак  подтверждения  и  приветствия. -  И,  конечно,  майор
Брениган, с которым вы уже встречались.
     Военный пристально посмотрел на Стедмена.
     "Да, приятно быть среди друзей", - пробормотал про себя детектив, и эта
мысль помогла ему веселее взглянуть на окружающих.
     -  Мистер Стедмен  находится  здесь, чтобы  обсудить  некоторые  детали
контракта  по  закупке оружия  для  одного заморского  клиента, - проговорил
Гант, подводя детектива к креслу и показывая, что тот может сесть.
     - Не хотите ли выпить, мистер Стедмен? Шерри? Мартини? Или, может быть,
как  я  подозреваю,  для  такого  человека,  как  вы,  требуется  что-нибудь
покрепче?
     В его голосе вновь зазвучала знакомая насмешка.
     Стедмен обратил внимание, что человек, сопровождавший его от машины  до
дома, теперь находился около бара, заставленного боевыми порядками бутылок.
     - Водка,  пожалуй,  и есть  то, что я сейчас с  удовольствием бы выпил,
сказал он.
     - А теперь, мистер Стедмен, - вновь заговорил Гант, усаживаясь спиной к
огромному камину, - не могли бы  вы рассказать нам,  кто этот ваш загадочный
клиент? Или я должен строить самые невероятные предположения?
     - Нет, этого  делать не надо, - заметил Стедмен. - Я покупаю оружие для
Израиля.
     Если Гант и был  удивлен  откровенности  детектива,  то он хорошо скрыл
это.
     - Отлично. Но вы по крайней мере должны знать, что я до сих пор никогда
не имел никаких дел с евреями? - При этом казалось, что слово "еврей" должно
было по его мнению включать все виды возможных инсинуаций.
     - Я знаю об этом. Но мне хотелось бы знать, почему?
     - Да  просто  потому,  что они до сих  пор никогда не прибегали  к моей
помощи, - ответил Гант и громко рассмеялся. - По крайней  мере, так было еще
две недели назад.
     Стедмен удивленно поднял брови.
     -  Да, да.  Один молодой  еврей  встретился со мной по  поводу  закупки
оружия. Я сказал ему, что наверняка что-то можно  будет предпринять  в  этом
направлении, но к  несчастью... - он улыбнулся Стедмену... - я его больше не
видел.  Вот я  и  думаю, почему он так  неожиданно  потерял интерес  к  этой
сделке?
     "Сволочь", - подумал Стедмен, принимая эту игру в кошки-мышки.
     - Я не знал об этом, мистер Гант. А как звали... этого израильтянина?
     -  Что-то  похожее на  Канаан.  Что-то типично еврейское. Но сейчас,  я
думаю,  это   не  имеет   большого   значения?  -  Его  лицо  растянулось  в
издевательской усмешке.
     Стедмен рассмеялся, сдерживая себя, чтобы не выплеснуть остатки водки в
это обезображенное лицо.
     - Во  всяком  случае для меня, - ответил он. - Мне  хотелось  бы только
осмотреть некоторые виды вашего оружия.
     - Естественно. Я изучил ваш список и думаю, что могу удовлетворить  его
по всем позициям.  Кстати,  Феликс может  показать  вам и  более современное
оружие,  которое мы  держим прямо  здесь,  а  затем,  возможно, вы  захотите
посетить наш полигон для дальнейшей демонстрации еще более мощных образцов.
     - И где он находится? - тихо спросил Стедмен.
     Гант, довольный, рассмеялся.
     - Все в свое время,  мистер Стедмен. А пока что, наш Вевельсбург не для
ваших глаз.
     При этих  словах  все  присутствующие  повернулись  в сторону Ганта,  и
Стедмен заметил удивление или даже тревогу в их глазах.
     - Извините... Вы сказали ваш?.. - пытался подсказать детектив.
     Но Гант только вновь рассмеялся.
     - Не берите в голову, мистер  Стедмен. Все  в свое время. Феликс, может
быть ты еще  раз  посмотришь список  и  расскажешь  нашему гостю об  оружии,
которое  мы хотим предложить  его  клиентам? Это оружие  выпускается  только
нашей компанией, мистер Стедмен, оружие самого высокого качества.
     Следующий  час он  выслушивал объяснения  молодого  человека  по  имени
Феликс  Кюнер,  который, судя  по  имени, был немцем.  Остальные в это время
молча  смотрели  на  него, как  будто изучали,  и  только Гант иногда  делал
замечания.  Стедмен чувствовал, что  они  следят  за каждым  его  движением,
каждый  его вопрос  постоянно  анализируется  в  их  головах. Он ощущал, как
нарастающая злоба начинает исходить от этой группы людей, а возможно и некая
сила,  и старик, сидящий  в кресле  рядом  с Кристиной, как бы являет  собой
главный ее источник.
     Даже красота этой женщины подразумевала что-то зловредное, но он не мог
сейчас объяснить  это  более  конкретно,  а  только чувствовал,  как  трудно
удержаться, чтобы не смотреть на  нее. Она  возвращала  его  взгляды с  едва
заметной улыбкой,  и дважды, к своему удивлению, он поймал выражение досады,
а скорее даже неприязни на лице Бренигана в момент этих улыбок.
     Что могло быть  между  ними?  Что  мог делать майор  английской армии в
такой  компании? И  что  могло его связывать  с  Гантом? Также  как  и члена
английского парламента,  только  что  уехавшего  отсюда? Ему говорили, что у
Ганта много влиятельных друзей, но ведь не в английском же правительстве!
     Немного позже он  вместе с  Кюнером и  Брениганом прошел  на территорию
усадьбы, где  был очень  удивлен,  обнаружив там расположенные почти рядом с
домом  огневую позицию и  длинное  кирпичное здание, в  котором  размещались
некоторые виды оружия  и  техники.  В сотне  ярдов  от дома была оборудована
площадка, на которой находился вертолет класса "Газель",  и Стедмен подумал,
что  не та  ли  это машина, которую  использовали  для  управления танком на
полигоне в Элдершот?  Мысли об опасности  ненадолго  оставили его,  пока  он
осматривал новые виды оружия, демонстрируемые ему людьми,  одетыми в зеленую
форму. Часть этих систем  показывалась только лишь с принципиальной стороны,
так  как в имеющихся  условиях  испытания  их  были  просто  невозможны.  Но
эффективность их действия была  запечатлена  на  пленке, и поэтому еще около
двух последующих часов ему показывали соответствующие фильмы.
     Уже  вечерело, когда демонстрация была завершена, и Стедмен, ослабевший
от подобной нагрузки, в сопровождении своих "экскурсоводов" вернулся в  дом.
Там их ожидал Гант, с постоянным выражением издевательской усмешки в глазах.
     - Вы остались довольны осмотром, мистер Стедмен? Я надеюсь, ваши друзья
заинтересуются этими образцами? - спросил он.
     -  Да.  Надеюсь, что они проявят к ним  несомненный интерес,  - ответил
Стедмен, продолжая предложенную  игру.  - Но  мы пока  лишь видели  мелкие и
средние по  мощности виды  оружия,  - заметил он. -  А в моем списке  есть и
достаточно мощные средства, которые мне хотелось бы увидеть в действии.
     Когда я мог бы это сделать?
     - У  нас  есть,  как я  уже  вам  говорил,  более  совершенный полигон,
оборудованный для  испытания тяжелого оружия, именно того, что  вы имеете  в
виду. Сегодня мы всего лишь разогрели ваш аппетит.  И,  как мне кажется, это
нам удалось, не так ли?
     - Вы прекрасно справились с этой задачей. А где находится этот полигон?
     Гант громко рассмеялся и повернулся к Кристине.
     - Наш Парсифаль нетерпелив  и любопытен,  - обронил  он  короткую фразу
по-немецки.
     Она бросила на него короткий и резкий взгляд, но быстро спрятала его за
улыбкой, обращенной к Стедмену.
     - А вам не хотелось бы взглянуть еще кое на что, Гарри?
     Он  был в недоумении. До сих пор игра, которую вел Гант, не разделялась
его помощниками. И это раздражало его. Он не мог  понять истинного смысла их
взглядов. А эти несколько слов по-немецки, которые донеслись до него? Причем
здесь Парсифаль?
     - Да, несомненно мне хотелось бы увидеть больше, - ответил он.
     - И вы увидите, - произнес Гант, трогая его за плечо. - Прямо сейчас.
     Пожалуйста,  за мной,  мистер Стедмен. -  И  на плоском  лице появилась
улыбка, показавшаяся всем еще более зловещей.
     Теперь Стедмен знал, что игра  близится к концу, и обман улетучивается.
И он не мог  придумать  ничего лучшего, как положить голову в открытую пасть
льва.
     Он  был  сосредоточен и напряжен, выжидая удобного  момента  для  слома
ситуации.  Преимущество  было  явно   на  их   стороне,   но  он  чувствовал
необходимость еще потянуть время, чтобы  заставить их сделать исключительный
шаг. Давление на плечо возросло.
     -   Пожалуйста,  идемте  со  мной,  мистер  Стедмен.  Теперь  в  глазах
бизнесмена больше не  было юмора. -  Обещаю  вам,  то что  вы увидите, будет
чрезвычайно интересно.
     Теперь  его   время  кончилось.  Сопротивление  должно  уступить  место
покорности. Может быть, это поможет выиграть дополнительное время. Он кивнул
и  последовал  за бизнесменом.  Майор Брениган  и Кюнер сопровождали их  как
явный конвой.
     Гант провел его через холл  к  широкой лестнице. Поднявшись по ней, они
оказались в длинном коридоре  и пошли  вдоль него до самого  конца, где Гант
открыл  дверь  и знаком  пригласил  Стедмена  войти. С некоторой дрожью  тот
переступил порог комнаты.
     То, что он увидел, буквально вывернуло его на изнанку. В центре комнаты
находились едва державшиеся на стульях фигуры, в которых с трудом можно было
узнать людей. Их лица были обезображены и покрыты кровью. Когда он подошел к
ним ближе,  он  уже инстинктивно  знал, кто  они,  но для полной уверенности
приподнял их опущенные головы, сначала женщины, потом мужчины.
     Он увидел то, что и ожидал.
     Перед ним были Давид Гольдблат и Ханна.

        Глава 10

     <i>Идите за Гитлером! Он поведет танец, хотя музыку написал я.</i>
     <i>Мы дали ему способы общения с Ними...</i>
     <i>Не оплакивайте меня. Мне  удалось воздействовать на историю  больше чем
кому-либо.</i>
     Дитрих Экарт

     <i>Легенда о Туле так же стара, как сама германская раса.</i>
     Луис Пауэлл и Джекас Бергер

     - И что нам теперь делать, мистер Блейк? Должны ли мы просто продолжать
наблюдение,  или нам  следует  попытаться войти  туда?  -  Стив  взглянул на
Секстона, пытаясь разглядеть выражение его лица в темноте автомобиля.
     Секстон  хотел  было повернуться,  чтобы  хоть немного подвигаться,  но
профессиональная выдержка взяла вверх над нетерпением, и он остался сидеть в
прежней позе.
     -  Нет,  малыш,  мы  должны подождать  еще немного  и  посмотреть,  что
произойдет.
     Их машина стояла сбоку от дороги, и в окружающей темноте ее было трудно
заметить  от  ворот поместья.  Стив  провел большую часть дня,  наблюдая  за
въездом в это поместье, и порою от скуки даже терял контроль над собой.
     Единственным  разнообразием для него были посещения телефонной кабины и
переговоры   с  Секстоном  по  поводу  происходящего.  А  вскоре  он  и  сам
присоединился к нему.
     -  Как  ты  думаешь,  с мистером Стедменом  все в порядке? - спросил он
бывшего полицейского, когда тот вышел  из-за деревьев и сел к нему в машину.
- Может быть, в одной из этих машин, которые выезжали  отсюда, увезли именно
его?
     - Я  так  не  думаю, Стив. Происходит что-то  очень непонятное. Поэтому
хотелось бы, чтобы Гарри рассказал мне немного больше об этом деле.
     Да, все  очень  запутано, подумал про себя Секстон.  И все  началось  с
этого ужасного убийства миссис Уэт. Был ли этот Гант причастен к этому?
     Большую часть  дня Секстон потратил на расспросы старых друзей, которые
так  или  иначе были связаны с  разведкой, но они  не  могли  сказать ничего
определенного относительно Ганта. Да, загадки были кругом. Только телефонный
звонок  от Стива прервал его  размышления.  Ему пришлось срочно  выехать  за
город, где они должны  были встретиться  около  имения Ганта  и обсудить все
происходящее в деталях.
     Стив, как и было решено заранее, снял комнату в том же самом отеле, где
проживал Гольдблат и женщина. Поскольку его комната была на другом этаже, он
проводил  большую часть времени  в  холле  отеля,  читая газеты  и  стараясь
находиться как  можно  ближе к лифтам и  лестницам, чтобы его  подопечные не
могли покинуть отель  незамеченными. Наконец  в  дверях одного из  лифтов он
заметил свою пару. Внешне они выглядели так  же, как  большинство гостей, но
все-таки было заметно, что женщина нервничает. Ее спутник был более сдержан,
но беспокойство проглядывало и в  нем. Стив ждал, пока они, подойдя  к столу
дежурного, предупредили того о своем отъезде.
     Стив и сам  нервничал,  кроме  того он был  еще  и  возбужден  тем, что
участвовал в настоящей детективной работе, о которой так много читал. Он уже
понял, что происходит что-то серьезное, и  не стал терять  время на звонки в
агентство или  домой к Стедмену, боясь потерять людей, покидающих отель. Его
малолитражка стояла здесь  же, в подземном гараже, и если он хотел следовать
за ними,  то лучше  уж подготовиться  заранее.  Он  свернул  газету  немного
подрагивающими руками, и, стараясь выглядеть можно  естественней, направился
к вращающимся дверям  и вышел на  улицу. Там  Стив  проследил, как мужчина и
женщина сели в  серый  "Даймлер",  стоявший  прямо  против  дверей отеля,  и
бросился к гаражу за своей  машиной, надеясь, что  в общем потоке он  вполне
успеет догнать их. Когда уже сидя в машине, он выезжал на проезжую часть, то
заметил, как в "Даймлер" сели еще трое мужчин.  Несмотря на то,  что они уже
вынули  руки  из карманов пальто, он понял, что  по крайней мере двое из них
вооружены, и почувствовал внутри неприятную пустоту.
     Автомобиль очень медленно выехал  из внутреннего двора отеля и влился в
поток машин на оживленной дороге. Стив не  испытывал сколько-нибудь заметных
трудностей  с преследованием  "Даймлера" пока  они  ехали  по городу, но как
только  они выбрались из переполненных  улиц, темп езды  изменился, и теперь
Стив  прикладывал неимоверные усилия, стараясь  не  потерять серую машину из
вида.  Он  все  еще  продолжал  ехать  вперед  после того  как заметил,  что
"Даймлер"  свернул  вправо, к  большим металлическим воротам, где Стив краем
глаза увидел охрану и двух овчарок. Остановился же он только тогда, когда по
его представлениям его уже не было видно от ворот. Припарковав машину с краю
от дороги и стараясь  держаться  в тени деревьев, он приблизился к  усадьбе,
чтобы получше рассмотреть ее. Вся территория была обнесена высокой стеной, в
которой  был только один въезд. Он укрылся  в  тени  и  стал  думать о своих
дальнейших действиях. И тут ему на память пришли слова его наставника: "Если
ты  сомневаешься, -  любил  говорить  старина Секстон, -  сядь и  жди,  пока
что-нибудь не произойдет. Запомни, что ты наблюдатель, а не главный участник
происходящего".
     Поэтому  он  решил продолжать наблюдение за  этим местом,  одновременно
приводя в порядок  записи об  утренних передвижениях.  Он  только  собирался
отвлечься,  чтобы выпить  пива и  проглотить  сэндвич,  как знакомая машина,
свернув с  дороги, подъехала  к  воротам. Это была машина Гарри Стедмена! Он
уже собрался  выбраться из  своего укрытия, когда заметил, что  к воротам  с
внутренней  стороны  подошел  охранник с  собаками, и  Стедмен  протянул ему
что-то через  решетку ворот. Он  боролся искушением, пока Гарри стоял  около
своей машины, и только возвращение охранника расставило все по местам.
     Теперь уже ничего не оставалось, как ждать.
     Он проследил,  как  автомобиль Стедмена  въехал  в  ворота, а еще через
некоторое время к тем же  воротам,  но уже со  стороны  дома, подъехал БМВ и
некоторое  время  стоял,  ожидая,  когда  их откроют.  В  тот момент,  когда
автомобиль уже выезжал на  главную дорогу, Стиву на какой-то миг показалось,
что  он знает  пассажира,  сидящего на переднем сиденье. Подождав еще  минут
двадцать, Стив отправился на  поиски телефона, чтобы  позвонить Секстону: он
наверняка подсказал бы, что делать дальше.
     Телефонную будку он нашел  в нескольких милях дальше по  дороге,  и,  к
счастью, застал бывшего полицейского на месте.  После разговора  по телефону
Стив  вернулся  на свой наблюдательный пост, обрадованный тем,  что  Секстон
через  некоторое время  присоединится  к нему.  Через  час  или  чуть  позже
знакомая "Кортина"  медленно проехала по дороге, но он  не  сразу  вышел  из
укрытия, желая убедиться, что приехал именно Секстон.
     -  Как  ты  думаешь,  не  попал   ли   мистер  Стедмен  в  какую-нибудь
неприятность? -  уже третий  раз  задавал он один  и  тот же вопрос  бывшему
полицейскому. - Он уже давно въехал в эти ворота.
     Секстон  опять промолчал,  оставляя его без ответа, но  через некоторое
время все же сказал:
     - Давай подождем еще час. А потом пойдем и начнем искать.

        ***

     - Приходилось  ли вам слышать,  мистер  Стедмен, об обществе "Туле" или
"Туле Гезельшафт"? - Теперь Гант стоял над детективом, держа руки в карманах
пиджака.  Он держался  очень  прямо,  а  улыбка  на  его  лице  была  скорее
надменной, чем издевательской.
     Стедмен старался собраться  с мыслями. Его не связали, но ствол "Вебли"
калибра 9 мм майора Бренигана  постоянно упирался в его шею и удерживал  его
на  стуле  лучше  всяких  веревок.  Он  видел  в глазах  Ганта поднимающуюся
ненависть, когда израильтянин смотрел на бизнесмена. Тело Ханны все еще было
бесчувственным и держалось на стуле только за счет веревок. Гольдблат скорее
всего пришел в себя за несколько минут до этого и громко дышал, когда увидел
Стедмена, разглядывающего  его лицо.  Он  пытался что-то сказать,  но резкий
удар,  который  нанес  Кюнер,  заставил   его   замолчать.  Мерцающие  тени,
отбрасываемые ярким дрожащим пламенем, метались на высоком потолке, создавая
силуэты и целые картины, которых никогда не существовало даже в воображении.
Сама  комната  была  достаточно  большой  и  освещалась  только  красноватым
пламенем камина  и  единственной лампой, расположенной  в  углу.  Всю мебель
комнаты составляли лишь длинный стол в дальнем  ее конце и стулья с высокими
спинками,  на которых  сидела  женщина, старик, Стедмен  и  двое израильтян.
Гант, Брениган и Кюнер стояли вокруг них в угрожающих позах.
     - Я уверен, мистер  Стедмен, что за  годы  службы в  военной разведке и
сотрудничества  с Израилем вы хоть что-то,  но должны  были слышать об  этой
организации?
     Стедмен  пытался освободиться  от  обволакивающего  его  страха. Вокруг
возникал  холод,  которого  не должно было быть, хотя  бы потому, что огонь,
горевший в камине, давал достаточно  тепла. Холод бросал  его тело  в дрожь,
которую  он  уже  не  мог  сдерживать.  Он  начал  смутно  припоминать,  что
упоминание об этом обществе встречалось  во многих лекциях по Второй мировой
войне,  которые  он  посещал во  время службы в разведке. Подобные  общества
носили ярко выраженный оккультный характер и возникли задолго до войны, хотя
всплыли на  поверхность  именно  перед  началом,  потом,  правда, постепенно
исчезли.
     -  Да,  я вижу, что вам доводилось  слышать о  нас. -  В  голосе  Ганта
появилось даже  некоторое  удовлетворение.  -  Но  очевидно и то,  что  наше
участие в  попытках развязать  эту войну  не очень то  впечатляет вас.  - Он
оглянулся  на  окружавшую  его группу. -  Кажется,  наш  рыцарь нуждается  в
некотором дополнительном образовании, если он собрался всерьез изучать своих
врагов.
     Кюнер, стоявший рядом со  стулом,  к  которому был привязан  Гольдблат,
рассмеялся и презрительно взглянул на Стедмена.
     - Я думаю,  что наш рыцарь  скоро сам превратился в дерьмо, - сказал он
сквозь смех.
     Гант присоединился к смеху, но само замечание оставил без внимания, как
бы  оберегая  нервы   детектива  от  лишних  напряжений.  Страх,  охвативший
Стедмена, постепенно перерастал в ярость, и он уже давно  научился управлять
ею в подобных ситуациях, подчиняя и направляя ее на поддержку самообладания.
Любопытство  тоже  работало на это. Почему  они используют в отношении  него
слово "рыцарь"? Это соответствует именно той роли, которую они ему отводят в
этой странной пьесе?
     - Я уверен, что вы слышали или читали, а возможно и изучали, что Адольф
Гитлер был  помешан на черной магии,  сатанинских  обрядах и  тому  подобных
вещах, не  так  ли,  мистер  Стедмен? -  Гант поднял брови и  ожидал хотя бы
реплики.  Его  плоское  лицо  стало  еще   более  омерзительным,  освещаемое
красноватыми отблесками пламени.
     - Я  слышал  только научные  теории по этому  поводу, - ответил наконец
Стедмен, - но ничего, что давало бы конкретное подтверждение тому.
     -  Не слышали о доказательствах?!  Ха!  Отказ от принятия  таких  вещей
просто изумителен! Держать эти доказательства  в тени, даже не исследовав их
должным  образом, не выносить их  на свет! Удивительно! Подобные заблуждения
очень  дорого  обходятся  обществу.  -  Воздух  был  наполнен  сарказмом его
рассуждений.  - Мы лишь  только усугубляем свое положение, принимая все, что
мы  достигли за  период,  начиная со Средних  Веков, за  чистую  монету.  Но
посмотрите  на эти  достижения:  нищета, голод и  бесконечные  войны! А  что
произошло с  нашим  духом? Мы  верим,  что мы  двигаемся  вперед,  управляем
обществом  с  помощью  науки,  развиваем  прогресс  и...   оказывается,  что
совершаем непростительную  ошибку, мистер  Стедмен. Мы уходим все  дальше  и
дальше  от нашей духовной основы нашего эфира, от  наших  истоков! В этом  и
заключается  наш грех,  разве вы не поняли?! Наш Истинный Грех! Человеческое
Скотство!   И   единственное   величайшее   преступление    Гитлера   против
человечества, по мнению того же человечества, состоит в том, что он  пытался
увести  нас от  этого пути  развития  назад, к царству  духа. Вот почему его
отвергают, вот почему  он  был обречен. Они  убили своего Христа  по  тем же
самым причинам!
     Стедмен  содрогнулся  от  приступа безумия, которое он увидел  в глазах
Ганта. Он уже наблюдал такое состояние у фанатиков в разных странах, где ему
доводилось  быть: та же  слепая  страсть, та  же  слепая вера  во  все,  что
основано на  извращенной морали и логике. Он знал и о том, что на многих это
производило  гипнотический эффект.  Люди,  захваченные речами своего  вождя,
пытались  при  этом  еще  и  обрести   какой-то  смысл  своего  собственного
существования. Стедмен оглядел комнату и присутствующих в ней. Он увидел  на
их лицах  именно  это  состояние,  увидел их  воспаленные  глаза,  и эмоции,
охватившие  их  от  услышанного.  Только  глаза  Гольдблата  были  наполнены
ненавистью и отвращением.
     - Гитлер пытался очистить свою  расу от целых поколений, которые мешали
ему  вернуться  к истинному Германскому наследию.  Он  пытался сделать шаг в
сторону  естественной  человеческой  эволюции.  Подлинной  его   целью  была
биологическая  мутация,  появление человечества героев, полубогов, которые и
поведут   мир  по  дороге  очищения.  Его  планы  основывались   на   чистом
оккультизме, и именно в этом ему смогло помочь общество "Туле", направив его
по пути национал-социализма! Ведь даже идея нацистского флага, в последствии
использованном  Гитлером,  родилась  именно  там! Свастика  на  белом  фоне,
окруженная красным  полем.  Это  был символический  образ,  отражающий  нашу
движущую  идеологию:   белый  цвет  -   национализм,  красный  цвет  -   его
социалистический идеал,  а свастика,  сама по  себе,  знак борьбы  за победу
арийской  нации. -  Гант  отвернулся  от  слушателей,  его  руки  еще глубже
погрузились  в  карманы  пиджака, и подошел  к  камину.  Он некоторое  время
неподвижно  смотрел  на  пламя,  затем  быстро  повернулся  лицом  к  своему
окружению. - А знаете ли вы значение символа свастики, мистер Стедмен? резко
спросил он. И, не дожидаясь ответа, продолжил:
     -  Это символ солнца,  света и самой  жизни.  На протяжении тысячелетий
многие народы использовали этот знак именно в этом смысле. Для "Туле" и  для
Гитлера  этот  знак  определял  символическую   связь  с  нашей  собственной
эзотерической  предысторией, когда  мы  еще не  были теми,  кто мы  есть, но
доказательством чего является исчезнувший остров Туле.  Эта связь существует
в виде энергетических теней, мистер Стедмен, которые вы  можете принимать за
духов.
     Стедмен вновь вздрогнул. Температура в комнате понижалась. Или это было
лишь  его   воображение?  Казалось,  что  воздух  наэлектризован,  а  силуэт
бизнесмена стал более плотным и более темным.
     -  Знаки,  символы и ритуалы - все это  используется в  оккультизме для
передачи энергии, точно также,  как обряд причастия и месса  используется  в
этих же целях  церковью. А для плохих или хороших целей используется энергия
- об  этом знает только  тот,  кто посвящен. Посмотрите, на что использовала
католическая церковь свое влияние в течение последних веков?
     Она совершала преступления во имя Господа! Но есть  прямой путь общения
с демоническими силами!  Гитлер первым  был избран для того,  чтобы  познать
истинную ценность вековых понятий: христианское Добро было носителем зла,  а
христианское  Зло  было воплощением  добра! Гитлер  был посвящен  в то,  как
использовать  эти  силы, и чтобы  сделать  это,  построил  свою  мистическую
теорию. Он использовал  знания, которые передавали ему  такие члены  "Туле",
как  Дитрих  Экарт,  специалист  по  оккультизму  и  черной  магии,  и  Карл
Гаусхофер,  лидирующая фигура,  профессор Мюнхенского университета, один  из
сторонников тибетской  легенды.  Именно  ассистент Гаусхофера, Рудольф Гесс,
позднее  сбежавший  в  Англию,  и  установил  первые  контакты  между  ним и
Гитлером...
     Гант  все еще  продолжал говорить,  понижая тембр голоса, но его  слова
превращались лишь в пустое шипенье, как только начинали распространяться  по
комнате.  Стедмен взглянул на Гольдблата и вздрогнул от  выражения отчаянья,
которое он увидел на его лице.
     -  Но  ведь Гитлер  запретил  все оккультные общества,  разве  не  так?
неожиданно прокричал детектив  в сторону бизнесмена. - Он даже запретил их в
рамках Партии?
     Головы всех  присутствующих повернулись в сторону Стедмена, как если бы
тот  неожиданно  пробудил  их от  сна.  Гант  тонко и  протяжно  рассмеялся,
отступая  от  камина и направляясь  к  детективу. Он  приближался медленными
осторожными  шагами и  встал  прямо перед  ним,  по-прежнему  держа  руки  в
карманах пиджака. Неожиданно он освободил одну руку и схватил его за волосы,
с силой отворачивая голову назад, а сам, слегка согнувшись, неожиданно резко
поддался вперед так, что его плоское лицо почти касалось лица Стедмена.
     -  Он не  запретил  нас,  мистер  Стедмен, -  произнес  Гант неожиданно
потяжелевшим голосом. - Это мы, в конце концов, запретили его. - Он отпустил
голову  Стедмена и злобно ударил его. Детектив попытался привстать,  но рука
Бренигана обхватила его шею, а ствол пистолета еще сильнее уперся в нее.
     - Я не  буду этого делать, Стедмен, только в том случае, если вы будете
сидеть спокойно, - предупредил майор.
     Стедмен расслабился, и его шея освободилась от нагрузки. Гант улыбался,
глядя на него, а затем вновь повернулся к камину, как будто именно там  была
сцена, где он упражнялся в ораторском искусстве.
     - Гитлер,  еще  находясь  в  армии,  участвовал во  встречах и вечерах,
которые отдаленно напоминали наши  вечера в "Туле"! Он еще не знал нас, и мы
еще не знали о нем. И  благодаря таким людям, как Экарт и  Розенберг, бывший
ефрейтор  получил  основы  знаний, которые помогли ему  проникнуть  в  тайны
тевтонского мистицизма. Именно у нас он обрел свою судьбу.
     После многих лет  борьбы, гонений и кровопролитий,  мы наконец победили
своих  врагов внутри своей  собственной страны,  а в  1933 году Гитлер  стал
канцлером германии.  Это был великий день  для  всех  нас,  объединившихся в
"Туле"! И это был  самый трагический день  для Гитлера. Он  изменил нам.  Он
пытался очистить Германию от всех мистических обществ, и чисто внешне вместе
со всеми  пострадали и мы. Для остального  мира это выглядело, как будто  он
боролся против подобных культов, отрицая их, но на самом деле  он хотел идти
своим путем. Он обнаружил новый источник энергии, новый Символ.
     Оружие, которым владели знаменитые завоеватели в прошлом! И он поставил
своей целью получить его.

        Глава 11

     <i>В наше время эта &lt;Британская&gt; Империя уже показывает все признаки
гниения и упадка, потому что у  нее нет сильных и мужественных лидеров. Если
вы  больше  не  можете  управлять  посредством  силы  и  настолько  заражены
гуманизмом,  что  не  можете  командовать, то  пришло  время  уступить место
другим. Британия еще пожалеет о своей мягкотелости,  которая будет стоить ей
ее Имперского величия.</i>
     <i>Для Англии первая мировая война была пирровой победой.</i>
     <i>Для  поддержки  их  имперских  устремлений   необходима  мощная   сила,
поддерживающая их на континенте, и этой силой может быть только Германия.</i>
     Адольф Гитлер

     <i>Единственная вещь остается несомненной - Гитлер имел дар предсказания.</i>
     Герман Раушнинг

     - Гитлер на  самом деле  не отрицал оккультизм, а только создавал такое
впечатление.  Даже  историки  не  могут  объяснить  до  сих  пор  многие  из
существующих  доказательств  о  глубокой  вере Гитлера  в оккультизм.  Когда
русские заняли Берлин, то там очень часто находили тела  тибетских  монахов,
одетых  в  военную  форму  без  знаков  различия.  Все они  покончили  жизнь
самоубийством. Спрашивается, почему он допускал этих  людей в армию и почему
они  покончили  с  жизнью?  Почему  в  концентрационных лагерях  проводились
странные  опыты над параноиками и дегенератами?  Символы и  знаки, включая и
черную форму СС, были широко распространены в тот период.
     И даже английская разведка в те годы  завела у себя отдел, занимающийся
оккультизмом.
     И хотя  лицо Ганта в этот  момент находилось в тени, Стедмен непрерывно
чувствовал на себе его взгляд.
     - Вы  только  что  сказали о  попытках Гитлера  отыскать новый источник
энергии, некий символ, способный  вызвать  к  жизни  новые  силы, -  заметил
Стедмен и вспомнил странное замечание Поупа о наконечнике античного копья.
     - Не имелось ли в виду, что это оружие и есть Хайлидж Ланс?
     - Отчего же,  вполне  может  быть, мистер  Стедмен. - При этом  на лице
бизнесмена  появилась улыбка злобного удовлетворения.  - Предполагалось, что
это  наконечник  копья  того самого центуриона по  имени  Лонгинус,  который
поразил им Христа при распятии.  Адольф Гитлер видел этот наконечник в одном
из музеев  Вены еще  в  молодые  годы. Именно  в то  время  его  голова была
переполнена прошлой  славой германской  нации.  И, конечно, он  уже  тогда в
своем воображении видел славу грядущих битв между силами Добра и силами Зла.
     Рихард Вагнер отразил эти  былые сражения  во многих своих прекрасных и
талантливых  произведениях,  и   Гитлер   считал  Вагнера  истинным   певцом
германской нации! Именно в  "Парсифале" Вагнера  Гитлер увидел и открыл  для
себя значение и смысл Святого Грааля. Это был вечный символ борющихся сил, и
только  посвященный  мог понять, что  он  являет собой.  Знания,  полученные
Гитлером и в  истории, и в мистике, убедили его  в том,  что он нашел  связь
между  силами бытия и  силами духа.  Эту связь, в ее  материальной  форме, и
являло то самое копье легионера, оружие простого  римского  солдата, которое
исторически соединило дух Христа с  землей, пролив на нее его кровь.  Гитлер
ждал того дня, когда он  сможет обладать этим оружием.  И  этот день настал,
когда он аннексировал Австрию!
     Нет, мистер Стедмен, фюрер запрещал оккультные общества не потому,  что
не верил в оккультизм, а потому, что считал их угрозой для своих собственных
устремлений, которые он  связывал  с  той  энергией, которая проходила через
него и которой он хотел воспользоваться, равно как и тайными знаниями тайных
обществ, которые хранят свои секреты много веков.
     Он  рассчитывал  основать свой  Орден,  откуда  выйдет  вторая  ступень
человека,  которая будет  центром  обновленного  мира.  Но  общество  "Туле"
продолжало существовать.  Мы все тогда  сгруппировались  вокруг СС благодаря
воле и предвидению другого человека, человека еще более великого, который по
праву  должен был быть  фюрером! Человек, который никогда  не изменял общему
делу, даже когда его любимая страна была фактически уничтожена Гитлером.
     Я, конечно, имею в виду рейхсфюрера Генриха Гиммлера!
     Стедмен был готов рассмеяться, но он понимал, что Гант не шутил.
     -  Гиммлер  знал о  силе  Копья...  Он  даже попросил у  своего  фюрера
разрешения забрать  его из  Вены в свой Вевельсбург, в то место, где  им был
основан священный Орден. Но Гитлер отказал ему в этом, имея другие планы.
     По его мнению,  Копье, равно  как и другие сокровища музея, должно быть
совершенно открыто доставлено в церковь  святой Екатерины в Нюрнберг, где  и
должно  находиться до  тех пор, пока  он  не  победит  в борьбе  за  мировое
господство. Он проиграл, потому что не послушался Гиммлера.
     Наконец Гант замолчал, но его плечи продолжали подергиваться, как будто
ему  было трудно дышать. Изо  рта у него шел пар, и Стедмен понял, насколько
холодно  стало в комнате. Неестественно холодно.  Огонь по-прежнему  горел в
камине  сзади стоящего  перед ним бизнесмена,  но тепла  не было.  Гант стал
вновь приближаться к Стедмену, и детектив  ощутил  внутри себя решимость  не
дать  ему  возможности  второй  раз  нанести  безнаказанный  удар.  Но  Гант
неожиданно убрал руки в карманы пиджака и остановился перед детективом.
     -  Это  все было в  прошлом,  мистер  Стедмен, -  помолчав,  сказал он.
Давайте попытаемся соотнести себя с настоящим. -  Как вы видите, - он кивнул
в  сторону   Гольдблата  и  Ханны,  -  двое  ваших  коллег  сейчас  попросту
бесполезны. Но нам бы хотелось узнать о вас немного больше, особенно о ваших
слабых, но, тем не менее, попытках разрушить нашу организацию. Боюсь только,
что ваши друзья  не очень подходящие  собеседники. Интересно бы  узнать, кто
еще был вашим помощником из Моссад?
     - Моим помощником? - Стедмен  был явно поставлен в тупик этим вопросом.
- Подождите, вы имеете в виду Баруха Канаана? Так ведь он у вас...
     -  Нет, мистер Стедмен. - Гант  буквально выплевывал слова. -  Я имею в
виду вашу коллегу Холли Майлс.
     - Холли? Нет, вы явно ошибаетесь! Она не имеет ничего общего с Моссад.
     - В самом деле? Должен сказать, она имела идеальное прикрытие.
     Оказалось, что  она  действительно дальняя родственница моей  последней
жены.
     Но  для  Моссад обычное  дело  заниматься подобными тонкостями. Что  же
касается  другого,  я имею  в  виду Баруха, то думаю он пожалеет  о том дне,
когда отправился посетить мой Вевельсбург.
     - Значит, он жив?
     Гант злобно усмехнулся.
     - Почти, - коротко ответил он.
     Стедмен,  тем не  менее,  очень  хотел бы  уточнить,  что  означает это
"почти".
     -  Послушайте, Гант. Что  касается этой девушки,  Холли. Она всего лишь
только журналист, и не более того.
     - Да, конечно.
     - Я  не  это хотел сказать.  Я сам  не принадлежу к Моссад уже давно, и
много лет назад я порвал все связи с Институтом. Они наняли  меня всего лишь
для работы, которая состояла в том, чтобы найти их пропавшего агента, Баруха
Канаана.
     -  У меня нет времени,  чтобы  выслушивать  все  это,  мистер  Стедмен,
произнес  Гант с выражением усталости. - Кюнер получит от  вас  все, что нам
необходимо, когда мы к этому подойдем. А сейчас у нас есть вещи поважнее.
     Я думаю, что мне доставит удовольствие поговорить о вас с мисс Майлс.
     - Где она,  Гант? Что  вы с ней сделали? - Стедмен начал подниматься со
стула, но Брениган вновь удержал его  на  месте. - Ради Бога, Брениган, ведь
вы-то не сумасшедший, как вы-то ввязались во  все это? Ведь, как  никак,  вы
служите в Британской Армии!
     Рука Ганта неожиданно  вновь опустилась  на лицо детектива, и у того на
углах рта выступила кровь.
     -  Пожалуйста,  не  надо быть таким  неучтивым, -  очень тихо  произнес
бизнесмен.  -  Я не  сумасшедший.  Сумасшедшие - это  те, кто управляет этой
страной.
     - Но ведь ваши  симпатии  всегда были на  стороне  немцев,  на  стороне
Германии,  разве  не так?  - произнес Стедмен, стискивая  зубы. - Ведь вы же
сами только что говорили о своей помощи Гитлеру.
     -  Да,  я немец, мистер Стедмен. И почитатель Генриха  Гиммлера. Но  мы
никогда не испытывали ненависти к англичанам. Мы всегда хотели видеть в  них
союзников.  И сейчас еще не поздно вернуться к этому. Наше главное  сражение
начнется  завтра,  а  на это  время мы  оставляем вас  на  попечение мистера
Кюнера. Он имеет потрясающие способности получать информацию от самых разных
людей. Вы должны бы знать это. Ему особенно приятно было беседовать  с вашим
партнером, миссис Уэт.
     Теперь  Стедмен уже не  обращал  внимания  ни на руку, лежащую  на  его
плече, ни на ствол пистолета, упирающийся в  шею. Его руки вцепились в горло
Ганта  и начали его сжимать со  всей  силой, которую только  могла позволить
слепая ярость, пересилившая  страх. Его голова  дернулась  от последовавшего
немедленно удара стволом пистолета в висок,  но он упорно продолжал  сжимать
горло  старого фанатика,  будто  старался  выдавить  из него остатки  жизни.
Пальцы  Ганта вцепились в руки Стедмена, стараясь  оторвать их, но как бы ни
был силен немец, ненависть детектива была сильнее его.
     Только  очередной удар  пистолетом  по  голове  заставил  его  ослабить
хватку.
     Последовал   еще  удар,  и  детектив  медленно   опустился  на  колени,
по-прежнему сжимая шею производителя  оружия.  Колени Ганта тоже подогнулись
под тяжестью тела Стедмена, и  он стал  опускаться на пол. Брениган бросился
вперед  и коротким ударом свалил детектива на спину.  Когда же  тот пришел в
себя, то увидел, что Гольдблат пытается вырвать из веревок руки и  протянуть
их в сторону Ганта.
     - Вы все сволочи! -  кричал  он. - Вы  все  - одно вонючее Гестапо.  Вы
грязные животные, какими были всегда. Убийцы! Вы были обществом  убийц! Вы и
остались ими!
     Все дальнейшее происходило как во сне.  Стедмен видел, как Кюнер достал
что-то, что поблескивало в свете трепещущего пламени, видел как Гант коротко
кивнул головой,  видел как  голова  Гольдблата была задрана вверх  и  назад,
видел  лезвие ножа,  пронесшееся над  его шеей, как легкий, почти неуловимый
блеск короткой  молнии, видел, как кровь  широким фонтаном хлынула на грудь,
на  руки израильтянина  и  множеством ручейков стекала на пол. Он  видел как
тело сначала напряглось, а потом забилось в затухающем спазматическом танце.
     И  он  почувствовал,  как  смертельный  холод  окутывает  его,  отнимая
сознание.

        Глава 12

     <i>Большая  часть  потенциально полезной информации может быть получена от
людей, всего лишь подозреваемых в чем-то. И даже если подозрения в их измене
окажутся не подтвердившимися, в  процессе их  допроса  в  СД их всегда можно
заставить дать информацию, которая в итоге  приведет к  новым подозреваемым.
Информация такого рода может быть обычно получена путем заключения в тюрьму,
путем угрозы физической расправы или обещанием скорого освобождения.</i>
     Генрих Гиммлер

     -  Черт возьми,  вертолет!  - Стив  с беспокойством взглянул на  своего
более опытного  напарника, затем  наклонил  голову,  чтобы  лучше разглядеть
через ветровое стекло  красные сигнальные огни вертолета, готового подняться
в воздух. - Он находится почти рядом с домом, я уверен!
     Блейк лишь бросил короткий косой взгляд в окружающую их темноту.
     - Возможно,  что  это личный вертолет  Ганта. Но мне  хотелось  бы  еще
знать, куда он на нем отправляется?
     - Если он вообще на нем. В темноте  нельзя ничего толком увидеть, можно
лишь разглядеть,  что около  него находится четыре  или  пять фигур. Как  ты
думаешь, мистер Стедмен может быть среди них?
     - Я полагаю, что этого не может знать и сам Бог. Хотя и нам от этого не
легче. Видимо, нам все-таки придется что-то предпринять в ближайшее время.
     Стив  кивнул  в знак согласия. Он  замерз, все  части  его тела сводила
судорога  и  ему  хотелось хоть  немного размяться, но  Секстон не  разрешил
покидать автомобиль.
     -  А что  мы,  по-твоему,  можем  сделать? Въезжать прямо  в  ворота  и
требовать встречи с ним? Или обращаться в полицию?
     - В полицию? Это еще зачем? Насколько я знаю, внешне здесь все выглядит
очень пристойно. Наш хозяин приехал к предпринимателю,  чтобы обсудить с ним
дела по вопросам закупки оружия. Что мы еще можем сказать полиции?
     - Извини, я слегка дрожу, это, видимо, всего лишь нервы.
     - Ничего, сынок. Я  чувствую  примерно то же самое. Гарри находится там
уже достаточно  долго.  Мне  кажется,  первое,  что  мы должны сделать,  это
подобраться  поближе   к   воротам,   чтобы   попытаться   хоть   что-нибудь
разглядеть...
     - Подожди!  - Рука  Стива  резко  опустилась на руку Секстона. - Что-то
происходит. Смотри, фары!
     Два мощных луча света  прорвались  через решетку стального ограждения и
осветили часть окружающего леса, пока автомобиль стоял около закрытых ворот.
Когда   они  наконец   открылись,   автомобиль,   который  оказался  большим
грузовиком, пропустив  идущий по главной дороге  транспорт, выехал  на нее и
вскоре исчез в западном направлении. Как  только сигнальные  огни  грузовика
скрылись  в темноте, наблюдатели быстро  покинули свое укрытие и  перебежали
через дорогу ближе к воротам, и, укрывшись в  темноте кустов и поеживаясь от
холодного ночного воздуха, приготовились наблюдать за дальнейшими событиями.

        ***

     Стедмен  поднес руку к затылку и неожиданно ощутил резкую боль. Он  все
еще лежал на полу,  где и свалился некоторое время назад, оглушенный ударами
по голове и потерявший остатки сил от той жуткой сцены, которая здесь только
что разыгралась. Голова очень  медленно возвращалась к восприятию окружающей
обстановки,  и  когда  он  захотел подняться,  опираясь  на  один локоть, то
комната закружилась перед его глазами и он вновь опустился на пол. Тогда, не
пытаясь больше подняться, он стал осторожно вращать головой, то замедляя, то
ускоряя  движения. Его  глаза  с  трудом  могли  различить  согнутую  фигуру
человека в темном костюме, того самого, который встретил его днем на стоянке
около дома, а потом сопровождал к Ганту. Он тащил что-то  по  полу, оставляя
густой  темный  след.  Это  подстегнуло  память  детектива.  Он вновь сделал
попытку подняться, переворачиваясь по полу и упираясь в него  обеими руками,
и  наконец его попытки закончились успехом: он  уже полулежал,  опираясь  на
локоть. Теперь он смог получше разглядеть комнату. Где-то за стенами дома он
услышал знакомый звук, который напомнил ему о вертолете.
     - Ну, ты, сволочь!  - крикнул он  Кюнеру, увидев  наконец его в дальнем
углу комнаты, стоящим около стола. Стедмен попытался встать, но, видимо, это
было слишком рано, и вновь свалился на пол.
     - А  вот и мистер  Стедмен. Рад видеть вас  вновь бодрствующим. - Кюнер
направился в  его сторону, держа руки за спиной и изображая на лице приятную
улыбку.  Человек,  который  перетаскивал  по  полу тело  Гольдблата,  бросил
любопытный взгляд в сторону детектива и продолжил свое занятие.
     Когда он добрался до дальнего  угла комнаты, то свалил тело возле стены
как темную бесформенную массу. Кюнер остановился перед лежащим детективом, и
красноватые  отблески огня, отражаемые полированными ботинками немца, падали
тому  в  глаза.  В  комнате  было  уже не  так  холодно,  но  сейчас Стедмен
содрогался от поднимающейся внутри него  ярости. К какой разновидности людей
можно было отнести человека,  способного на такое хладнокровное убийство,  и
который сейчас стоял перед ним?
     - Теперь мы здесь почти одни, Стедмен. Вы, я и Крейвен, - он показал на
маленького человечка, который  вытирал носовым платком кровь со своих рук, -
да еще несколько сторожей. Остальные отправились в Вевельсбург.
     Ведь завтра будет  великий день, как тебе уже известно, и  нужно хорошо
подготовиться к нему. - Ботинок резко  опустился  на  ребра детектива. - Так
что всю ночь  ты будешь в моем распоряжении. - По-прежнему  улыбаясь,  Кюнер
поднял ногу и еще раз ударил Стедмена, после чего отошел.
     Вопросы бесконечным хороводом загружались в голове детектива, сплетаясь
в мозаику причудливых форм. Что такое "Вевельсбург" и почему Гант отправился
туда со  своими приближенными?  И что должно произойти завтра?  Вел  ли Гант
себя  действительно как  сумасшедший, разглагольствуя  о Гитлере  и  об этом
копье? Если он  был сумасшедший, то все это опасное  и  ужасное  безумие. Но
насколько  опасное? Действительно ли они являют собой лишь  маленькую группу
фанатиков, или это широко разветвленная организация?
     Поуп  говорил,  что  Гант имеет  много  влиятельных  друзей, многие  из
которых  занимают важные посты. Боже  мой, человек, которого  он видел в БМВ
сегодня днем! Был ли он  одним из них? А Холли?  Почему они похитили ее? Что
они  собираются  с  ней сделать? И почему, в конце концов, они  оставили его
здесь с этим маниакальным убийцей Кюнером?
     Его мысли внезапно оборвались,  мозаика рухнула,  так и не сложившись в
законченную картину, когда он увидел своего тюремщика, стоящего сзади Ханны.
Его руки лежали  на ее плечах, пальцы вдавливались в кожу. Она все еще плохо
держалась на стуле, но уже пришла  в  себя  и неподвижно смотрела  на темную
массу, сваленную в углу комнаты.
     -  А  теперь  продолжим,  Стедмен,  - произнес  Кюнер, вновь  изображая
приятную улыбку на лице. - Давай, присоединяйся к нашей  компании. - Он взял
соседний  с Ханной стул, на котором только что сидел  Гольдблат,  и поставил
его на некотором расстоянии прямо перед ней. - Приведи его сюда, Крейвен.
     Маленький  человек   побежал   через  комнату,   доставая  пистолет  из
внутреннего  кармана пиджака.  Не говоря ни слова,  он  схватил  Стедмена за
локоть,  поставил   на   ноги,  и  коротким   ударом  направил   в   сторону
приготовленного  для  него  стула. Стедмен  споткнулся  и  упал,  но  толчок
пистолетом в спину заставил его снова  подняться. Он стоял перед стулом, еще
некоторое время, покачиваясь и собираясь с силами, а потом неожиданно тяжело
рухнул на него. Теперь он смотрел прямо  на Ханну и видел в ее глазах только
тоску, смешанную с раскаянием.
     - Мне так жаль... - начала  она, обращаясь к детективу, но Кюнер резким
ударом оборвал ее.
     -  Заткнись,  ты, еврейская  потаскушка! Ты  будешь  говорить только со
мной, а не с ним!
     - Оставь ее, Кюнер, - слабым голосом произнес Стедмен. - Она всего лишь
женщина, она... - Кюнер вновь ударил свою жертву.
     На этот раз она закричала, и раскаяние в ее глазах сменилось ужасом.
     Кюнер сладко улыбнулся, глядя на Стедмена.
     -  Как  видишь,  ты будешь  здесь только  зрителем  и  тебе не причинят
никакого вреда. Ты расскажешь нам  все,  что  мы хотим знать, иначе страдать
будет эта женщина. - Он разорвал ее  одежду  и достал  из  кармана нож,  тот
самый, который  Стедмен  уже видел  в  его  руках.  Детектив  приготовился к
прыжку, как только нож придет в движение, но Кюнер задумчиво посмотрел в его
сторону.
     - Лучше  все-таки привязать его, Крейвен, - наконец сказал он. -  Могут
быть очень сильные потрясения, так что бедный человек может и не выдержать.
     Холодный  ствол пистолета  все  время  упирался  в  висок детектива,  а
свободная рука помощника Кюнера сжимала его шею.
     -  Не  беспокойтесь, сэр, он  никуда не денется, пока я держу его таким
образом.
     Видимо,  удовлетворенный,  Кюнер  вновь  повернулся  к Ханне  продолжал
методично  срезать с нее  остатки одежды, а  Стедмен сдерживал себя изо всех
сил, стараясь дождаться подходящего момента.
     В  ее  глазах стояли слезы, и она  с трудом различала лица, находящиеся
перед ней. Их дело  было проиграно  окончательно: Давид был  убит  и  Барух,
вероятно, тоже будет убит, даже несмотря на то, что он не причастен ко всему
этому делу. Но у них не было выбора, вот почему они должны были использовать
его.
     Кюнер, видимо  изменив  свои  намерения, подошел к столу в дальнем углу
комнаты и что-то взял там. Когда  он вернулся, то в его  руках был  предмет,
показывающий Стедмену очень знакомым.
     -  Самый обычный электрический  фен  для волос,  Стедмен, - сказал  он,
вставляя  вилку  в  розетку,  расположенную  около  двери.  После  этого  он
расправил длинный провод  и щелкнул выключателем. Инструмент ожил,  а  Кюнер
проверил выходную струю воздуха и вновь приблизился к Ханне.
     Он ухватил ее за подбородок, повернул  ее  голову  в  сторону и  вверх,
направил воздушную струю в ее ухо.
     - Да, пожалуй мы начнем с ушей. Холодный воздух, да  еще под давлением,
чертовски плохо  действует  на  барабанные  перепонки!  А когда  этот воздух
начинает нагреваться...
     - Но мне  на самом деле  нечего сказать,  Кюнер. Ради Бога, оставь ее в
покое! Я еще раз повторяю, что они наняли меня как обычного детектива, чтобы
найти их пропавшего агента, и  только!  Это все, что  я могу сказать  тебе о
связях с ними! - Руки Стедмена с силой сжимали края стула, так  что побелели
костяшки пальцев.
     - Ну что ж, продолжим, -  сказал Кюнер, включая подогрев воздуха.  - Вы
понимаете, Стедмен, что я не могу поверить  в это. Я знаю, что ваши  связи с
Израилем  намного  шире  и глубже. Мистер Гант  ждет  немедленных  и  точных
ответов, и именно для этого оставил вас под моим присмотром. К сожалению, он
слишком занят,  чтобы дожидаться вашего  признания прямо здесь, но он  очень
верит  в мои способности.  Он имел  все возможности оценить их еще раньше. -
Кюнер убедился,  что воздух,  выходящий из  фена,  уже  достаточно  горячий,
проведя им несколько раз на некотором  расстоянии  от собственной щеки. - О,
вот  теперь  в  самый раз. Этот тип фена  немного  мощнее, чем те,  которыми
пользуются  парикмахеры,  но  это даже  и  лучше.  А  после ушей  мы  сможем
переместиться на грудь. А может быть и нет, что-то мы пропустили...
     А,  глаза -  вот что находится рядом  с  ушами. Да,  именно к ним мы  и
перейдем после ушей.
     - Кюнер!
     Но тот делал вид,  что не  слышит этого  окрика, а продолжал направлять
струю воздуха в ухо Ханны.
     - Пожалуйста, остановись!  Я расскажу тебе все, что  я знаю! - закричал
Стедмен,  и в его  голосе просьба  и отчаяние слились в один  нечеловеческий
вопль.
     Кюнер  выглядел  разочарованным.  Он  отвернул  фен в  сторону,  но  не
выключил его. Ханна  пыталась  освободить  голову, но немец продолжал крепко
держать ее.
     - Что именно? - спросил он.
     -  Я  не  обманывал, когда  говорил, что люди из  Моссад  действительно
наняли меня только  для поисков их агента по имени Барух Канаан. Было время,
когда я работал  на разведку Израиля, но прошло уже много лет, как я оставил
их.  Я не  хотел  больше  иметь с ними ничего общего, но  они, тем не менее,
следили за мной, даже подсылали для этого специальных  людей. Один  человек,
который занимался этим, переселился в Англию еще до начала войны.
     - Ювелир.
     - Да. Но как  вы узнали об этом? -  Стедмен в  недоумении уставился  на
Кюнера.
     - Это  не имеет для  вас  большого значения.  Теперь  этот человек  уже
мертв.  Его  визит к  вам прошлой ночью закончился для него трагически. - И,
помолчав, добавил с усмешкой:
     - Что-то напугало его там до смерти.
     Событий  было так  много,  и  они чередовались с  такой быстротой,  что
Стедмен не воспринял последнего замечания. Он покачал головой и продолжал:
     - Они пришли ко мне две недели назад, Гольдблат и эта женщина, Ханна.
     Я  отказался  помогать  им  в  розыске  их  пропавшего  агента, но  моя
партнерша согласилась помочь им без моего ведома.
     - Да, это  была миссис Уэт.  У нас  с ней была содержательная дружеская
беседа, но, к несчастью, женщина не смогла сообщить мне ничего нового.
     Мистер Гант был прав: она действительно ничего не знала.
     - Ты... это был ты, кто...
     -  Прекратите  пустые  разговоры,  мистер  Стедмен. Только отвечайте на
вопросы. Пожалуйста,  я  жду продолжения.  - Теперь Крейвен еще внимательнее
следил  за  своим  подопечным и еще сильнее  прижимал ствол  пистолета к его
виску,   будто  почувствовав  его  внутреннее   состояние.  А  Стедмен  ждал
подходящего  момента,  чтобы  его  смертельный  рывок  не  окончился  полным
поражением.
     Тем  временем  Кюнер вновь направил  струю  горячего  воздуха в  голову
Ханны, и Стедмен быстро заговорил вновь:
     - После того, как Мег... моя партнерша была убита, меня посетил человек
по имени Поуп. Он представлял  английскую разведку, знал многое об операциях
Моссад в  Англии, и  он  же  занимался  расследованием деятельности  Эдварда
Ганта.
     Ханна   перестала  вырываться  и  двигать  головой,   а  неподвижно,  с
округлившимися глазами уставилась на детектива.
     - Стедмен, не...
     Кюнер зажал ей рот рукой и прорычал сквозь зубы:
     -  Не  мешай,  еврейская  проститутка.  Наконец-то  я  услышал  кое-что
интересное. Продолжай, Стедмен.
     Неожиданно Кюнер завизжал от боли, когда Ханна  вцепилась зубами  в его
руку,  на которой тут же  проступила кровь.  Он бросил  фен  и  одновременно
схватился за нож.
     - Нет! - только успел прокричать  Стедмен, как лезвие вонзилось в грудь
женщины. В этот момент Крейвен, который все время  не сводил глаз с ее тела,
на  несколько   секунд  застыл,  будто  превращаясь   в  ледяную   глыбу  от
неожиданности  всего происходящего. Нож  уже поднимался вверх,  двигаясь  по
кривой,  направленной к подбородку Ханны, когда Стедмен ухватился  за  ствол
пистолета и резко отвел его в сторону.
     Теперь детектив был  уже на ногах, и  рука, пытавшаяся  удержать его за
шею, не могла противостоять его силе. Он все еще продолжал удерживать в руке
ствол пистолета, когда  понял, что  охранявший  его человек даже не  сбросил
предохранитель.  Развернувшись,  он резко  выбросил вперед ногу,  и  Крейвен
взлетел в воздух, наполняя своим визгом пространство комнаты.
     Стедмен  повернулся, оставив  на время коротышку  корчиться на  полу, и
бросился  в  сторону  Кюнера,  выбрасывая  вперед  руки,  чтобы  перехватить
окровавленный нож, который теперь изменил направление и был направлен  прямо
на  него.  Ему  удалось  перехватить  руку, сжимавшую  нож,  почти  у  самой
рукоятки,  и  лезвие на мгновенье  замерло в  воздухе, а потом  плавно стало
отходить  в  сторону.  Они оба начали  падать вниз, и в этот  момент Стедмен
успел ударить руку противника об  пол. Нож воткнулся  в дерево, на  какой-то
миг  лишая  Кюнера  свободы  движений.  Однако  немец  сумел свободной рукой
нанести Стедмену удар, который заставил детектива откатиться в сторону.
     Кюнер тут же вскочил на колени, а нож уже вновь поднимался в воздух.
     Стедмен двумя руками ухватил его руку, удерживая ее над собой и пытаясь
отвести в сторону, но чувствовал, как лезвие медленно опускается, врезаясь в
его щеку, миллиметр за миллиметром  разрезая  кожу, постепенно,  через  угол
рта, подбираясь к его горлу. В глазах Кюнера, устремленных на детектива, уже
поблескивал триумф победителя и предвкушения кровавого конца.
     Стедмен не чувствовал боли, а только ощущал безжалостную силу холодного
металла. Он медленно повернул  голову, чувствуя как  разрывается  кожа,  под
стальным лезвием, оставляющим тонкий кровавый след на его щеке.
     Наконец он  почувствовал, что ему больше не удастся отклонить голову, а
лезвие  ножа уже добралось до кости подбородка. Кость и металл на  мгновенье
блокировали друг  друга, предвещая скорую развязку. Видимо это  предчувствие
заставило  собрать последние  силы. С диким стоном, переходящим  в  рев,  он
развернулся на полу, резко меняя положение, одновременно устремляясь  вверх,
используя остатки сил, чтобы нейтрализовать вес своего противника.
     Кюнер сопротивлялся, но движение детектива было  столь неожиданным, что
он  на  какое-то  мгновенье  потерял  равновесие  прогнулся назад.  Стедмен,
получивший  в  свое  время  хорошую   практику  рукопашного  боя,  решил  не
перехватывать руку,  сжимающую нож, а сделал новый поворот, уворачиваясь  из
под ножа своего теперь удивленного противника, который явно не ожидал такого
исхода, а рассчитывал на обычный захват руки с ножом, и поэтому приготовился
к сопротивлению. Детектив, тем временем, сделав два или три оборота по полу,
оказался уже на ногах в стороне от него.
     Он скорее почувствовал,  чем услышал, как нож с тупым звуком врезался в
пол  сзади  него,  и  повернувшись в сторону  противника,  двинулся  на него
выставив вперед обе руки.
     Кюнер  тоже  был на ногах, и оба молча смотрели  друг на друга, ожидая,
когда кто-то сделает первое движение.  Стедмен  непрерывно  смотрел  в глаза
немца, не выпуская из  поля зрения его руку с ножом. Глаза противника должны
были сказать  ему,  что  он  сделает  в  следующий  момент.  Слева  от  него
доносились стоны Крейвена, все еще лежащего на полу, и детектив понимал, что
развязка  должна  быть  короткой,  если  он  не  хотел  иметь вместо  одного
противника двух. Пока, во всяком случае, ему вполне хватало и одного Кюнера.
Глаза немца  слегка расширились, прежде чем он  сделал выпад, но  этого было
достаточно,  чтобы детектив был настороже.  Он  бросился в сторону, стараясь
согнуться как можно ниже, и лезвие прошло сзади его плеча.  При столкновении
Кюнер качнулся, но удержался на ногах и был готов к новой атаке. Стедмен же,
не обращая  на него внимания, бросился к темному предмету, лежавшему на полу
в центре комнаты. Кюнер  немедленно бросился  за ним, уверенный, что его нож
должен  бы  достигнуть спины детектива еще до  того, как тот сможет схватить
пистолет.
     Стедмен тоже  понимал это. Он остановился на мгновенье и,  пригнувшись,
ухватился за спинку им же перевернутого стула, на котором его удерживали  во
время  допроса.  Услышав  сзади себя  звуки  приближающихся  шагов,  Стедмен
выпрямился,  разворачиваясь  всем  корпусом,   и  направил  стул  в  сторону
противника. Удар  пришелся  в  плечо, и Кюнер  отступил  назад, но  тут  же,
отклонившись  слегка  в  сторону,  сделал  отчаянную  попытку вновь  ударить
Стедмена  ножом. Детектив изо всех сил в очередной раз резко развернул стул,
опуская  его  на подбородок Кюнера.  Немец поднял руку, прикрывая лицо,  и в
этот момент  Стедмен ухватил обеими  руками  руку с  ножом и рванул ее вниз,
опирая о свое  колено  в расчете сломать. К сожалению, он не добился полного
успеха, но зато нож теперь был на полу.
     Детектив тут же двинул вперед локоть и нанес противнику сильный удар по
ребрам,   продолжая  держать  его  руку  в  вытянутом  положении.  Но  Кюнер
использовал этот выпад и захватил второй рукой шею Стедмена, который, как бы
продолжая движение  вперед, удвоив усилие,  и оба рухнули на пол,  несколько
раз перевернувшись.
     В  следующее мгновенье  оба  противника  были вновь на  ногах, и Кюнер,
двигаясь  подобно  кошке, повернулся лицом к детективу  и не  сводил  с него
глаз. Но гнев,  который  только усиливался и  теперь  был отчетливо виден  в
глазах его пленника, не предвещал шансов на успех. Детектив врезался в него,
выставив вперед руки, сжатые  в кулаки, нанося ими удар в лицо  и отбрасывая
его назад, спиной к  камину.  Ужас отразился в глазах  немца, когда  Стедмен
бросился на него. Он  понимал, что ярость, проснувшаяся внутри детектива, не
позволит  остановить  его.  Помочь  ему может только  оружие.  Он огляделся,
прикидывая  возможность  вырваться  из капкана,  и  понял,  что  ее нет. Нож
валялся  где-то  в  темноте  дальнего  угла,  а   пистолет  Крейвена  был  в
противоположной стороне комнаты. Но он заметил,  что Крейвен  начал подавать
признаки  жизни,  пытаясь  подняться.  Только  бы ему  удалось добраться  до
пистолета!
     Кюнер уже собрался  что-то крикнуть Крейвену,  как  новый удар заставил
его  забыть  об  этих  намерениях  и  согнуться.  Он  узнал  эту  ненависть,
отражавшуюся  в   глазах  Стедмена,  за   которой  последует   только  одно,
единственно возможное в  этой ситуации  продолжение.  Выставив  вперед руки,
немец пытался оттолкнуть от себя  детектива, но  тот  без  труда развел их в
стороны.  Он  должен  был  вырваться отсюда,  потому  что  уже  ощущал  жар,
охватывающий  спину!  Огонь!  Он стоял спиной к камину! Тогда Кюнер рванулся
было в  сторону, но Стедмен,  схватив его  за галстук, нанес новый  удар, от
которого  у него из  глаз  посыпались искры. Он почувствовал, что  падает, и
инстинктивно  пытался  ухватиться  руками  за  края камина.  Но  руки  плохо
слушались его, и он свалился в короткое пляшущее пламя, издавая дикий вопль.
Как только огонь опалил его одежду  и начал жечь тело,  Кюнер начал  умолять
Стедмена вытащить его оттуда.
     Стедмен  же  поднял ногу и резко опустил ее  на  уже  охваченную слабым
огнем грудь немца, заталкивая его внутрь, не обращая внимания на его вопли о
пощаде.  Кюнер продолжал вопить, переворачиваясь  и делая  отчаянные попытки
освободиться. И  только  когда начали  гореть  его  волосы, Стедмен рванулся
вперед, схватил его за отвороты пиджака и вытащил его из камина.
     Крики, издаваемые Кюнером, глухим эхом отзывались по всей комнате, пока
Стедмен  сдирал с него обгоревшие куски одежды.  Пока детектив сбивал с него
мелкие очаги огня,  немец стучал зубами, как будто провел изрядное время  на
морозе.
     В  этот момент  раздался крик,  который заставил  Стедмена обернуться в
сторону Крейвена, который уже был на ногах  и направлялся в сторону  все еще
лежащего  на полу  пистолета.  Крик этот принадлежал  ему. Хотел ли он таким
образом подтолкнуть к действиям Кюнера или просто старался подбодрить самого
себя?  Детектив  бросился  вперед,  в  сторону кричащего, но  теперь уже  от
страха, человека.  Этот миг,  когда Крейвен проявил  нерешительность,  может
быть,  и  определил все  дальнейшее. Он  замедлил свое движение  и с  ужасом
почувствовал, как тяжелая рука опустилась на его незащищенную шею.
     Другая рука ухватила его сзади за брюки, и они обе потащили его вперед,
в сторону лежащего пистолета, но теперь абсолютно бесполезного для него.
     Увлекаемый  ими,  он  чувствовал  себя  беспомощным  в  этих   железных
объятиях, а все попытки зацепиться за что-нибудь ни  к чему не приводили. Он
уже летел,  не касаясь пола, удаляясь все дальше и дальше от  корчащегося на
полу Кюнера, когда  наконец вдруг врезался в гладкую поверхность стола и как
пушечное ядро пронесся по ней.
     Следующим его ощущением было разлетающееся  вокруг него на сотни кусков
стекло, но сам звук удара остался где-то за границей его ощущений.
     Земля рванулась ему  навстречу, и, к счастью, он не почувствовал больше
ничего, когда его голова врезалась в нее.
     Стедмен  стоял,  опираясь  руками  о поверхность стола, глубоко  вдыхая
холодный ночной воздух,  ворвавшийся  через  разбитое окно.  Злость все  еще
кипела  в нем,  медленно  выходя  через жестокость,  которую  он  только что
проявил  в  отношении Крейвена. Но теперь  эта ярость становилась холодной и
уже не мешала хладнокровно и отчетливо воспринимать окружающее. Он знал, что
отвращение к самому себе придет позже, когда он  вновь начнет убеждать себя,
что человек, с которым он  разделался подобным образом,  был не намного хуже
его самого.  Эти ощущения будут преследовать его некоторое время, но  сейчас
он был готов даже к этому.
     Оттолкнувшись  от стола,  он  пересек комнату,  не  обращая внимания на
Кюнера, лежащего на полу и прижимающего грудь к его холодной поверхности.
     Часть  его одежды все еще  дымилась.  Стедмен спустился на колени около
Ханны, стараясь скрыть те чувства, которые вызывало в нем ее состояние.
     Пол вокруг  нее был  залит кровью. Но  Стедмен  предпочитал смотреть на
него,  нежели  на  ее  рану,  нанесенную  обоюдоострым  ножом.  Сначала  ему
показалось,  что  она  уже умерла, но  когда  он  начал развязывать  ее,  то
заметил, что  веки  слегка  подрагивают,  а в  следующий момент  она открыла
глаза. Ее губы пришли в едва различимое движение, но он не слышал звуков.
     - Не надо, лучше помолчи, - сказал он. -  Я  сейчас попытаюсь отправить
тебя  в госпиталь. Он  понимал,  что все сказанное им уже не имеет  никакого
значения, поскольку знал, что у нее больше нет шансов на жизнь.
     Ханна и сама знала это.
     -  Стедмен, - с трудом произнесла  она  наконец,  и  ее голос  слабел с
каждой минутой, будто в такт с  покидающей  ее жизнью. Он наклонился ближе к
ней,  приближая ухо  к ее губам. Очень трудно  было разобрать слова,  но она
несколько раз повторяла их, будто желая убедиться в том, что он понял их.
     - Это... Копье... для Израиля,  Стедмен...  ты должен... для Израиля...
отыскать его...
     Наконец смерть  подступила к ней, и голос медленно стих. Стедмен закрыл
ее глаза, прикрыл ее тело остатками одежды и поднялся на ноги. Он взглянул в
сторону Кюнера, и в его глазах застыл ледяной холод.
     Обгоревший  немец  стоял уже на  коленях, и  опираясь  руками  на  пол,
пытался двигаться к двери. Он повернул голову на звуки шагов приближающегося
Стедмена,  и  его глаза округлились  от ужаса, который охватил его, когда он
увидел выражение лица детектива.
     Стедмен  поднял  его  на  ноги  и  толкнул  к  столу.  Кюнер  закричал,
почувствовав  как  его  обгоревшая  спина  прижимается  к   жесткой  гладкой
поверхности.
     - Сейчас ты захочешь кое-что рассказать мне, Кюнер, - сказал Стедмен.
     - Ты расскажешь мне о том, что  должно произойти завтра. - Он приблизил
свое лицо к немцу и продолжил:
     - Ты скажешь мне, где находится Холли Майлс и Барух Канаан.
     Кюнер попытался вырваться, но все было напрасно.
     - Я не могу ничего рассказать тебе, Стедмен. Пожалуйста, отправь меня в
госпиталь.
     -  Только  после того,  как  ты расскажешь мне  все, что я  хочу знать,
Кюнер.
     - Но я не могу этого сделать, ведь они убьют меня!
     - Тогда тебя убью я.
     - Но послушай, ведь нет ничего...
     - Куда отправился Гант?
     - Я не могу сказать это! - Стедмен прижал его  к  столу, подставил свой
локоть под его подбородок, вздергивая его вверх, и  схватив его правую руку,
он  выбрал  на ней  один  из пальцев. Мизинец. Он  аккуратно  отвернул его в
сторону и сломал.
     Детектив старался не слышать крика обезумевшего немца, а отвлекал себя,
думая о своем прошлом и настоящем.
     - Скажи мне, Кюнер, куда они отправились? Где они держат девушку?
     Слезы рекой текли  из глаз фанатичного садиста,  и  Стедмен побаивался,
как бы тот не потерял рассудок прежде времени.
     - Вевельсбург! Они отправились в Вевельсбург! Пожалуйста, прекрати!
     "Вевельсбург". Вновь это название. Стедмен взялся за второй палец.
     -  Что означает это  название,  "Вевельсбург",  Кюнер?  -  спросил  он,
начиная выворачивать палец, постепенно увеличивая давление.
     - Нет! Это дом, точнее имение! Оно принадлежит Ганту!
     - Где это?
     - На побережье, на севере графства Девон. Пожалуйста, оставь меня...
     - Где точно?
     -  Недалеко  от  местечка,  называемого  Хартландс.  - Кюнер  попытался
вырваться, и детектив сильнее прижал  его локтем.  - Девушка находится  там,
Стедмен! С  ней  все в порядке!  - Эти слова  должны  были, по  его  мнению,
успокоить детектива.
     Вест-Кост.  Холли как-то сказала Стедмену, что  у Ганта есть  имение на
Вест-Кост. Может быть, это и есть Вевельсбург?
     - Хорошо. А теперь скажи  мне, что Гант  собирается сделать? Что должно
произойти завтра?
     - Я не могу. Я не могу этого сказать.
     И только шаги на лестнице позволили спасти очередной палец Кюнера.

        Глава 13

     <i>Мы должны воспринимать "Парсифаль" как полностью противоположный подход
к  разрешению общей  концепции...  Это уже  не  христианско-шопенгауэровская
религия, основанная на  сострадании, которое так живо воспринимается в мире,
а  чистая  и благородная  кровь,  пролитая  во славу тех, кто  объединился в
братстве посвященных.</i>
     Адольф Гитлер

     Двое  охранников,  вооруженные  автоматом  и  винтовкой  из   образцов,
производимых на  заводах Ганта,  быстро  поднимались по  лестнице, ведущей в
комнату,  где,  как им было известно,  находились  пленники. Они были, можно
сказать, местными  ветеранами  и входили в  личную  элитарную гвардию Ганта,
немногочисленную, всего около пятидесяти человек, но хорошо подготовленную и
состоящую преимущественно из людей, отобранных лично майором Брениганом.
     На их форме, армейского  образца,  не  было знаков  различий, и они  не
носили  никаких  званий,  но вместо этого  у них были  деньги, получаемые за
хорошо выполненную работу. Иногда, во время дружеских попоек, устраиваемых в
имении, они называли себя солдатами Четвертого Рейха.
     Эти двое,  Мак-Гау  и Блейр, находились около ворот вместе  с постоянно
дежурившим там охранником. Теперь же они стояли на повороте лестницы, подняв
оружие в направления двух фигур, появившихся на верхних ступенях.
     Одна  из них принадлежала Кюнеру. Его лицо было искажено гримасой боли,
а  почерневшая  рубашка  была  не  заправлена и  свободно болталась.  Второй
человек, находившийся в непосредственной близости сзади  него,  был пленник,
частный детектив,  который днем  осматривал оружие на стендах, расположенных
рядом с домом.
     -  Не двигаться! -  скомандовал  Блейр,  продолжая  подниматься  вверх,
сопровождаемый Мак-Гау.
     Стедмен  не колебался. Теперь уже не  было времени на поиски пистолета,
который так и  остался  лежать на  полу комнаты,  из  которой они только что
вышли.  Поэтому  он  решил использовать  в этом  неожиданном  столкновении с
охраной  то, что  было  у  него  под руками,  а  именно: Феликса  Кюнера. Он
неожиданно  и  сильно толкнул  обожженного  немца по ступени,  И тот полетел
прямо на поднимавшихся  солдат, широко расставив руки. Тело Кюнера врезалось
в них  с такой силой, что  все  трое упали и покатились еще дальше  вниз,  а
Стедмен тут  же  бросился  вслед  за  ними,  перепрыгивая  сразу  через  три
ступеньки. Он успел выхватить оружие у одного из солдат раньше, чем тот смог
им воспользоваться. Второй  попытался было подобраться к упавшему на ступени
автомату, но, получив удар ногой, был отброшен вниз.
     Детектив поднял ошеломленного Кюнера и сказал:
     - Идем, ты пока еще  нужен мне. Он вытолкнул его вперед  и повернулся к
солдату, который начал было подниматься. Колено Стедмена мгновенно рванулось
вперед  и врезалось  в голову  человека в  зеленой форме, в  результате чего
солдат был  буквально  вдавлен в стену,  а потом медленно опустился на  пол.
Детектив  вытащил  Кюнера  в  холл,  направляясь  к  двери  и  понимая,  что
единственным спасением от пули в спину может быть лишь быстрота передвижений
пока оба  солдата еще  не пришли в себя,  поскольку  затевать  перестрелку с
охраной,  по  своему  давнему  опыту,  он  считал отнюдь  не  беспроигрышным
вариантом. Поэтому он быстро распахнул  дверь и  вытолкнул  Кюнера  в ночную
темноту, стараясь держать его все время впереди себя.
     Тем временем Мак-Гау все же добрался до своего оружия и, действуя почти
автоматически,  немедленно  направил  его в спину удалившегося детектива, но
бросив  взгляд на своего напарника, остановился. Лицо  Блейра  было бледным,
губы плотно сжаты, но  он тут же с необъяснимой поспешностью покачал головой
в знак  отрицания.  Мак-Гау  положил оружие  и  с  недоумением смотрел,  как
выходная дверь захлопнулась за беглецом.
     Стедмен  был слегка  успокоен тем, что  не встретил  никакой  охраны на
стоянке, где по-прежнему находилась его машина. Он распахнул противоположную
от водительского места дверь  и почти швырнул Кюнера на  переднее сиденье, а
затем, обойдя автомобиль спереди, уселся за руль.
     На все попытки Кюнера выбраться наружу,  он  вновь повторил ему прежние
слова:
     - Я уже не один раз говорил тебе, Кюнер, ты мне нужен. Ты должен будешь
вывести меня за ворота.
     Детектив запустил двигатель, ожидая, что с минуту  на  минуту откроется
дверь, двое солдат  выбегут на площадку перед  домом и откроют  стрельбу  из
автоматов. Но ему, как это ни  странно,  повезло.  Должно  быть они все  еще
приходили в себя. Тем временем машина  развернулась  на  гравийной дорожке и
направилась в сторону  ворот. Стедмен включил  дальний свет, чтобы ослепить,
насколько  это было  возможно собак  и сторожа,  который  вот-вот может быть
предупрежден звонком  по  телефону, если  только оставшиеся  в  доме солдаты
будут в состоянии это сделать, и если они уже не сделали этого.
     Как  только машина  выехала  на  прямую  часть дороги,  непосредственно
ведущую  к  воротам, Стедмен увидел, что охранник и его собаки уже находятся
там. Детектив остановил автомобиль в десяти ярдах от ворот,  а сторож поднял
руку, показывая водителю, чтобы тот выключил фары.
     -  Кто  там  в машине? Включите  этот  чертов свет,  чтобы  я  мог  вас
разглядеть!
     - Скажи ему,  чтобы  он выпустил  нас отсюда, Кюнер, -  тихо проговорил
Стедмен.
     Кюнер покачал  головой, а его искалеченная  рука прижалась к груди.  По
его лицу текли слезы.
     - Убирайся к черту, - выговорил он, с трудом превозмогал удушье.
     Тем  временем  охранник  начал  приближаться  к  автомобилю.  Его  рука
находилась под  курткой военного  образца,  отыскивая  там  пистолет, обычно
скрытый гот глаз посетителей этого дома. Собаки  были настороже и напряженно
следили  за  происходящим.  Для  большей  безопасности  сторож спустил их  с
поводка.
     Теперь нельзя было терять  ни одной их тех драгоценных  секунд, которые
оставались  в  виде  шанса на  возможное  освобождение,  и  поэтому  Стедмен
старался  действовать  как  можно  быстрее.  Он наклонился  в сторону своего
пассажира и, щелкнув дверным замком, распахнул дверь и вышвырнул  Кюнера  на
покрытую гравием дорогу.
     Кюнер свалился на спину,  закричал  и попытался подняться. Но этого уже
было  больше   чем  достаточно,  чтобы  овчарки  бросились  со  всех  ног  к
поднимающемуся с  земли человеку. Они окружали его и  скалили  зубы, готовые
броситься и разорвать свою жертву, чувствуя, что она была перепугана и могла
стать легкой добычей.
     Обескураженный охранник заспешил вперед, его оружие было направлено  на
эту свалку, где  собаки  явно диктовали свои условия.  Фары были по-прежнему
включены, мешая ему как следует разглядеть все происходящее.
     Стедмен  нажал на газ, и автомобиль подался вперед, сбивая  охранника с
ног и  отбрасывая в  сторону от проезжей  части. Быстро  нажав  на  тормоза,
Стедмен  решил не  терять ни  минуты и  выскочил  тут  же из  машины,  выбил
пистолет из расслабленной руки охранника и, главное, отыскал висевший у того
на  поясе ключ от  ворот. Ключ  был большой,  висел на  прочной  цепочке,  И
Стедмен потратил значительное  время,  прежде  чем снял  его. Он слышал крик
Кюнера, лай  и рычанье собак, доносившиеся из-за  машины. Охранник, чьи ноги
были  парализованы  после  тяжелого  удара,  поднялся на  локтях  и  пытался
дотянуться до  лежащего на  земле пистолета.  Стедмен ударил его  по голове,
отбрасывая ее назад с такой силой, что человек потерял сознание.
     Наконец, с ключом  в руках, он бросился  к воротам, глядя через плечо в
сторону  собак,  открыл  замок  и  раздвинул  створки.  Когда он  вернулся к
автомобилю,  прикрывая руками  глаза от света, то  подумал о том, что  он не
должен  оставлять Кюнера  на милость немецких овчарок. Он  вышел из  потоков
света, поднял с земли пистолет, и посмотрел туда, где был Кюнер.
     Неожиданно крики, раздававшиеся оттуда, прекратились, и он увидел,  что
обе  овчарки, оторвавшись  от неподвижно  лежавшего тела, повернули головы в
его  сторону, а одна из  них  начала медленно  двигаться к  нему.  Вторая, с
окровавленным ртом и  вздыбленной на загривке шерстью, глухо рычала. И тогда
он выстрелил. По два раза в каждую.
     Взглянув  на  безжизненное  тело  Кюнера,  он  подошел  к автомобилю  и
забрался внутрь, а еще через несколько секунд уже выезжал на главную дорогу.
     Но  почти  перед  самым  поворотом  ему  неожиданно  пришлось нажать на
тормоза, из лесного  массива на дорогу выскочили две темные фигуры, и, чтобы
привлечь его внимание, подняли руки вверх.
     -  Секстон!  Стив! Какого  черта вы  делаете здесь?! -  Стедмен опустил
стекло  и  с  удивлением  разглядывал  почти  весь  штат  своего  агентства,
выстроившийся перед ним на ночной дороге.
     Секстон указал пальцем на своего напарника.
     - Гольдблата и  женщину похитили трое  мужчин,  за  которыми  постоянно
следовал Стив, и в итоге он оказался здесь. С тобой все в порядке, Гарри?
     - неожиданно спросил он, заметив свежую кровь на щеке детектива.
     Но Стедмен остановил вопрос без внимания.
     - Мне нужно добраться до телефона.
     - Телефон  находится  примерно за полторы мили  отсюда,  дальше по этой
дороге, мистер Стедмен.
     Это сказал Стив, очень довольный своим участием в происходящем.
     - Хорошо. Тогда садитесь оба. Вполне возможно,  что сейчас вокруг этого
дома начнется суета.
     Они не  стали  дожидаться  второго  приглашения и  заняли места  внутри
машины. Секстон сел рядом с детективом, а Стив устроился на заднем сиденье.
     -  Теперь  нужно  развернуться  назад,  мистер Стедмен,  - сказал Стив,
указывая,  как  проехать к  телефону. Стедмен быстро развернулся,  и  машина
понеслась вдоль по главной дороге. Теперь у Секстона было время  внимательно
рассмотреть сидящего рядом с ним детектива.
     - Что произошло, Гарри? Мы начали уже беспокоиться.
     - Этот Грант -  он просто сумасшедший. Он убил и Гольдблата, и женщину.
И он же убил Мегги. - В голосе детектива чувствовалась усталость.
     - Господи! Что же мы должны делать? Идти в полицию?
     - Пока нет. Я собираюсь позвонить человеку по имени Поуп. Он работает в
разведке, в отделе МИ-5, и должен будет разобраться с этим.
     - А что с этим Гантом? Он, как я понимаю, сбежал.
     - Да, его уже там нет, - мрачно заметил Стедмен.
     - Я видел вертолет, вернее мы наблюдали  со Стивом, как сначала взлетел
вертолет, а потом через ворота выехал грузовик.
     Стедмен   с  трудом  припомнил  неясные   звуки  вращающихся  лопастей,
доносившиеся тогда, когда он находился в полубессознательном состоянии, там,
в доме.
     -  Да, это вполне возможно. Я  видел там  вертолет, стоящий на площадке
рядом с  домом.  И я думаю,  что Гант отправился на  нем  в  какое-то место,
которое  он называет не иначе, как "наш Вевельсбург".  Скорее всего, что оно
находится на севере графства Девон.
     - У него  есть имение  в  том  месте, где он проводит испытание оружия,
заметил  Секстон. -  Я узнал это  сегодня утром.  Некоторая  часть  сельской
местности, окружающая это место, используется для испытаний и армией.
     Стедмен кивнул.
     - Он планирует на завтра какую-то акцию, но я не знаю, что именно.
     Тем не менее,  он считает, что она крайне важна для него  и для всей их
организации.
     - На что он способен?
     - Он представляет себя новым Гитлером, только еще более сильным.
     Уверяю тебя, он просто сумасшедший. Так где этот чертов телефон, Стив?
     Теперь по обеим  сторонам дороги  появились дома, а проезжая часть была
освещена.
     - Уже недалеко. Сейчас будет небольшой поворот налево, а там телефон.
     - Так что случилось в этом доме, Гарри? -  спросил  Секстон. - Как тебе
удалось вырваться оттуда?
     - Гант остановил  меня в компании одного из его любимых инквизиторов, а
попросту садиста. К счастью, для  меня, в доме была  очень небольшая охрана.
И,  в  конце  концов, удача  на  этот  раз  была  на  моей стороне.  Наконец
показалась телефонная будка,  и он остановился. - Ждите здесь, сказал он, не
выходя из машины и оставляя двигатель  включенным. - Все время наблюдайте за
дорогой, особенно с  той стороны, откуда мы приехали. У них может  появиться
желание отправиться на наши поиски.
     Мгновенно оборвавшиеся гудки свидетельствовали о том, что  трубку сняли
в тот  самый момент, как только Стедмен закончил  набирать  номер  и опустил
мелочь в щель автомата.
     - Поуп, - коротко произнес абонент, и детектив облегченно вздохнул.
     - Поуп, мне  видимо следует благодарить Бога,  за то,  что мне  удалось
застать вас на месте, - сказал детектив.
     - Стедмен? Я уже давно ожидаю вашего  звонка. Ну как, удалось вам найти
что-нибудь новое о Ганте?
     В голосе Поупа прозвучал намек утешения, едва различимый для Стедмена.
     -  Я узнал массу вещей  о нем, но все  это как невероятно! Вы оказались
правы.  Гант действительно  возглавляет  организацию,  известную  как  "Туле
Гезельшафт". - И Стедмен быстро, не останавливаясь на деталях, рассказал ему
о том, что случилось в доме бизнесмена, а Поуп терпеливо слушал, лишь иногда
прерывая  уточняющими вопросами. - Но  почему он  оставил вас в  руках этого
Кюнера?  -  спросил толстяк,  когда Стедмен объяснил ему,  каким образом ему
удалось покинуть дом.
     - Чтобы получить от меня информацию, узнать, что мне известно и кто еще
посвящен  в мои  дела. Как я  понимаю,  завтра  у Ганта  начинается  большая
операция,  и он должен был подготовиться к ней, а  на меня уже не оставалось
времени.
     - Какая операция? - В голосе Поупа послышался острый интерес.
     - А вот этого я не знаю. Он отправился  в свое имение где-то в северном
Девоне, неподалеку  от  Хартландса.  А вы сами  ничего  не знаете о том, что
может происходить завтра в этом районе, Поуп?
     Последовала длительная пауза, потом вновь раздался голос Поупа:
     -  Кое-что должно произойти  завтра, но...  -  Новая пауза. -  Нет, это
никак не связано с этим районом. Хотя... О, Боже мой! Но он не должен был бы
связаться с подобными делами.
     - Что вы  имеете в виду,  Поуп? Учтите, что он просто сумасшедший, и он
не остановится ни перед чем для достижения своих целей.
     -  Но  это  уже не  телефонный  разговор, Гарри. Возможно, что позже  я
расскажу вам. Мы  еще должны разобраться  со всем этим. Нам известно про это
его имение. Ведь большая часть его занята полигоном для испытаний оружия, и,
естественно, что все это находится под нашим контролем.
     - Но  есть еще кое-что. Он держит там девушку, Холли Майлс.  Он уверен,
что она работает на Моссад.
     - Эта журналистка? И она работает на Моссад?
     - Я собираюсь задать вам тот же самый вопрос.
     - Но  я ничего не знаю на ее  счет,  мой дорогой. Полное недоразумение,
разве не так?
     -  А  что  вы  скажете  по поводу  Бренигана и того  члена  парламента,
которого я видел в автомобиле? Как вы собираетесь поступить с ними?
     -  Они могут быть задержаны только  тогда, когда мы возьмем  Ганта. Это
дело чрезмерно деликатное, Гарри.
     - Эти убийцы, на совести которых Мегги,  Гольдблат и Хана, а может быть
и Барух Канаан, все они отнюдь  не деликатны,  Поуп, - с возрастающим гневом
продолжал Стедмен.
     -   Конечно,   Гарри.  Все  они  получат  свое,  и  не  нужно  об  этом
беспокоиться. А теперь, послушай, как ты думаешь, не смог бы ты  отправиться
в Хартландс?
     - Вы, что сошли с ума? Почему, черт возьми, я должен ехать туда?
     Теперь уж ваша очередь заняться этим делом.
     Короткие гудки, появившиеся в трубке, информировали их о том, что время
разговора кончается, и Стедмен опустил новую монету.
     - Гарри, ты еще слушаешь меня?
     - Да.
     - Мне очень нужно, Гарри,  чтобы ты отправился туда. Ты должен  понять,
что  поскольку  служба  безопасности  по  моему  представлению должна  будет
произвести там аресты, то мне нужны  какие-то  первичные основания для этого
хотя бы в виде подтверждения всего, о чем мы только что говорили.  А ведь ты
являешься  прямым  свидетелем  и  участником  этих  событий.  И поэтому  мне
необходимо там твое присутствие, которое  исключит массу ненужных  споров  и
недоразумений. Пожалуйста, поверь мне,  что  ты  нужен мне  там как  один из
аргументов для убеждения моего начальства.
     - А почему я не могу прямо сейчас прийти в ваше Главное Управление?
     -  Потому  что  так  будет  проще.  Совершенно  бессмысленно  для  тебя
возвращаться в Лондон, когда тебе гораздо проще ехать прямо в Девон. Я хочу,
чтобы ты был  уже а рулем,  Гарри. Как ты  себя чувствуешь?  Ты справишься с
этим?
     - Я постараюсь.
     - Хороший ты человек, Гарри. А теперь послушай, что я тебе скажу.
     Есть  небольшой  город,  Бидефорд,  находящийся недалеко от Хартландса.
Нади там отель и сними комнату. Мы очень легко найдем тебя там.
     - Вы хотите подключить местную полицию?
     - Она будет лишь информирована, но  не будет принимать  участия в  этом
деле. Боюсь,  что в  нем  и  так замешано  слишком  много людей,  занимающих
достаточно высокие посты.
     - Послушайте, Поуп, если вы собираетесь покрывать их...
     - Ну,  Гарри, сейчас нет времени для подобных дискуссий. Меня ждет  еще
масса работы, а у  тебя впереди еще долгое путешествие. И,  кроме  того, для
начала мне  необходимо  перехватить  все  телефонные  разговоры  между двумя
домами Ганта.  Ведь оставшаяся в  Гилфорде охрана обязательно начнет звонить
Ганту, а я должен успеть послать туда людей до этих звонков...
     - Боже мой, Поуп...
     - Пожалуйста,  Гарри. Времени просто нет для  дальнейших обсуждений. И,
кроме того,  ты должен помнить, что девушка  находится в опасности. Увидимся
завтра.
     Последовал  щелчок,  означавший,  что на  другом конце  провода абонент
положил  трубку. Стедмен  еще несколько секунд  молча смотрел  на беззвучный
аппарат, а затем тоже положил трубку и вышел из кабины.
     Двое  его спутников  с беспокойством наблюдали, как  он  возвращался  к
машине. Некоторое время  он неподвижно сидел,  закрыв  лицо руками, стараясь
отогнать усталость.
     - А что теперь, Гарри? - очень осторожно поинтересовался Секстон.
     - Я отвезу вас к вашим машинам, после чего продолжу свое путешествие.
     На этот раз я отправляюсь в Девон.
     - Мы едем вместе с вами, мистер Стедмен? - нетерпеливо спросил Стив.
     - Нет, я не хочу чтобы вы и дальше ввязывались в это дело.
     - Но ведь мы  работаем  на вас, Гарри,  - заговорил Секстон. -  Если вы
занимаетесь этим,  то и мы не будем оставаться в стороне. Кроме того, ведь и
мы помним о миссис Уэт.
     Стедмен улыбнулся.
     - Есть кое-что, что вы  можете сделать, но об  этом я расскажу  вам  по
дороге. А теперь скажите мне, приходилось ли  кому-нибудь  из вас  слышать о
ком-то или  о чем-то  под названием "Парсифаль"? Когда я был в этом доме, то
случайно услышал,  как  Гант сказал несколько слов  по-немецки, обращаясь  к
своим друзьям. При этом он относил эту фразу ко мне, видимо, не предполагая,
что  я немного знаю  немецкий  благодаря моей бывшей жене. Так доводилось ли
вам когда-нибудь слышать это имя?
     Секстон  покачал  головой  в  знак  отрицания,  но  Стив  наклонился  к
переднему сиденью с блеском в глазах.
     -  Зато  был "Персиваль", мистер Стедмен. Это был  один  из легендарных
тевтонских  рыцарей, и Вагнер написал о нем оперу, только он  слегка изменил
написание этого слова, на что, очевидно были определенные причины.
     Содержание  ее связано с  легендой о Святом Граале и о Священном Копье,
которое было похищено у короля Амфортаса, хранителя Грааля.
     Двое мужчин повернулись и с удивлением уставились  на его взволнованное
лицо, освещаемое слабым светом уличных фонарей.
     - Священное Копье? - тихо переспросил Стедмен.
     Стив  был  несколько  смущен неожиданно  проявленным к нему вниманием и
пояснил:
     - Я очень люблю оперу, вот поэтому и знаю эту историю. Мне кажется, что
"Парсифаль" - одна из величайших опер Вагнера. Ведь он был...
     Стедмен прервал его вопросом:
     - Ты говоришь, что это копье было похищено?
     -  Да, именно. Его похитил Клингсор, служитель магии и сатаны. И именно
Парсифаль вернул его назад...
     -  Но  какое  отношение  имеет все это  к  Ганту, Гарри?  - нетерпеливо
спросил Секстон. - Не кажется вам, что мы просто теряем время?
     Стедмен остановил его взмахом руки.
     - Расскажи мне всю историю по этого  самого Парсифаля,  Стив, -  сказал
он. - И постарайся вспомнить как можно  больше  подробностей. Возможно,  что
это ключ ко всей этой кровавой истории.
     Стив  взглянул  на  детектива,  сделал  глубокий  вдох  и  начал   свой
рассказ...

        Глава 14

     <i>Вопрос состоит в том, можем ли мы разрешать  массам идти их собственным
путем, или  мы должны будем  остановить  их? Должен ли  кончаться  наш  путь
созданием  лишь  небольшой  группы  истинно  посвященных,  созданием  нового
Ордена, подобного  Братству Тамплиеров, объединенных в